Судьба [Екатерина Береславцева] (fb2) читать онлайн

Глава 1

– Молодой человек, вы в Трёхгорке будете выходить?

– Нет.

– Тогда давайте меняться…

– Давайте. А чем?

Вид у обернувшегося парня был невозмутимым, как у каменного идола. Только в глазах что-то такое сверкало…

Я слегка растерялась. Захотелось ответить как-нибудь умно и тонко, но, как всегда, когда надо было соображать быстро, в голове моей ничего подходящего не оказалось. Ляпнула первое, что попало на язык.

– Судьбой.

– Судьбо-о-ой?? – кажется, мне удалось его удивить. – А вы уверены, что хотите поменяться со мной судьбой?

– Вполне, – бодренько подтвердила я. – Выглядите вы довольно успешно, почему бы и не махнуться.

– Не судите по внешнему виду, – хмыкнул он. – А впрочем… Предложение поступило как нельзя более кстати. К тому же вы производите впечатление счастливого человека. Давайте!

– Берите! – улыбнулась я и, с трудом протиснувшись между ним и довольно объёмной дамой, стала пробираться дальше.

– Меня зовут Архип! – донеслось мне вслед.

«Архип охрип…» – мгновенно выдало моё подсознание. В детстве я занималась с педагогом по сценической речи, очень эмоциональной и талантливой актрисой театра, и даже одно время подумывала посвятить себя сцене. Так вот, заучивать скороговорки было моим любимым делом. Я повторяла их везде, я доставала своих близких, вставляя по делу и без дела труднопроизносимые фразы. Немудрено, что отголосок из детства донёсся и сюда… Перед глазами всплыла обаятельная улыбка моей любимой Ирэны Викторовны, весёлые лучики морщинок в уголках её синих глаз, и мои губы в ответ тоже блаженно растянулись, и вот в таком рассеянно-счастливом состоянии я и сделала свой первый шаг на платформу. Откуда взялся тот неприметный мужичок – понять не могу до сих пор. А уж длинный зонт-трость, который он выставил перед собой, я точно никогда не забуду, ведь именно эта узкая твёрдая штуковина и послужила причиной моего невероятного, достойного цирка Дю Солей, кульбита, который я совершила на глазах у почтеннейшей публики. Естественно, всю мою отрешённость как рукой сняло. Слава богу, пассажиры не долго наслаждались пикантным зрелищем – спустя пару секунд электричка бодро застучала колёсами, оставив на платформе всего несколько человек, из которых одной была ошарашенная я.

– Ой-ой-ой! – первым воскликнул обладатель злополучного зонта. – Какое несчастье!

– М-м-м-м… – только и удалось простонать мне, морщась от острой боли. Коленку мою, на которую пришлось первое столкновение с жёсткой действительностью в виде грязного асфальта, будто огнём обожгло. О новых шёлковых колготках, подаренных вчера моим любимым супругом и сегодня надетых на эту самую коленку, я вспомнила через секунду и чуть не расплакалась. Пожалуй, именно это обстоятельство вызвало во мне больше сожалений, чем боль в ноге.

– Простите меня, ради бога!

Он попытался поднять меня, но сделал только хуже – силой его природа, видимо, не наградила, впрочем, как и ловкостью, – и он уронил меня во второй раз, правда теперь уже на левую ногу.

– Ох! – воскликнула я. Надежды на реанимацию шёлкового чуда таяли с каждой секундой.

– О, горе мне, несчастному! – запричитал он и нервно закружился вокруг меня. Во мне начало подниматься раздражение.

– Я прошу вас, постойте спокойно!

Ноги в тёмно-серых брюках – единственная часть тела, которую я видела всё это время – замерли на месте. Давно бы так! Я перевела дух, а затем оперлась ладонью об асфальт и кое-как поднялась. Боль в правой ноге усилилась, но не настолько, чтобы тут же падать обратно. Ладно, хоть перелома нет, мрачно подытожила я, отвела свой тоскливый взгляд от безнадёжно испорченных колготок и повернулась.

Передо мной, с виноватой улыбкой на беспокойном лице, стоял худощавый тип лет пятидесяти, в сером коротком плащике, такого же неприметного цвета шляпе и в непроницаемых чёрных очках. Глаз за блестящими линзами разглядеть было невозможно. Меня как обухом по голове ударило – слепой он, что ли? И это предположение замкнуло мои губы, с которых уже готовы были сорваться сердитые слова. Возникла небольшая пауза, в течение которой я терялась в догадках, а он переминался с ноги на ногу, тоже не пытаясь развеять мои сомнения. Первой опомнилась я.

– Извините, я вас не увидела. Вы так неожиданно появились…

– Это вы меня простите! – воскликнул он. – Я такой неуклюжий! Позвольте, я доведу вас до ближайшей аптеки…

– Зачем? Мой дом совсем рядом, а там у меня и йод, и бинты имеются… – И добавила осторожно: – А вы сами ничего, не пострадали?

– Я чуть не получил инфаркт, – уголки его губ слегка загнулись кверху. – Вы знаете, я ужасно боюсь причинить вред людям и всегда очень тщательно за этим слежу, но тут не углядел, будь я неладен!

– У меня тоже так бывает – то, чего я очень страшусь, притягивается, словно магнитом.

– Значит, вы меня понимаете и не держите больше на меня зла?

– Ну что вы, конечно, нет! – искренне воскликнула я.

– А чтобы закрепить, так сказать, успех, позвольте мне всё-таки проводить вас до аптеки!

– Нет-нет, не нужно!

– Упрямая вы барышня! – он улыбнулся. – Могу я вас хотя бы до дома довести?

– Это тоже ни к чему! – Краем глаза я зацепила справа толстенькую фигуру своей соседки и очень этому обстоятельству обрадовалась. Мужичок оказался довольно настойчивым, так что Ляля подвернулась как нельзя более кстати. – До свидания, м-м-м…

– Осип, – подсказал он. – Зовите меня просто Осип.

– Всего вам доброго, Осип!

Я осторожно сделала первый шаг. Боль в ноге, к счастью, стала утихать.

– Берегите себя, – бросил он мне вслед. – И помните, с судьбой шутки плохи…

– Почему вы так сказали? – удивилась я и остановилась, но ответить он не успел. Моя соседка тоже приметила меня и уже мчалась к нам навстречу, решительно размахивая огромной сумкой.

– Сонечка, что с тобой случилось? Тебя обидели? – Она живо осмотрела меня с ног до головы и окинула неприязненным взглядом нечаянного моего знакомого.

– Ну что ты, Ляля, разве меня можно обидеть?

– Если б нельзя было, я бы не спрашивала! – она подхватила меня под руку. – Идём домой!

– Только плечо мне не выверни, пожалуйста, это будет уже чересчур!

Я отправила господину в сером извиняющийся взгляд и, так до конца и не поняв, всё ли у него в порядке со зрением, поддалась настойчивому нетерпению своей приятельницы.

Оглянулась я лишь однажды. Он по-прежнему стоял на том же самом месте, и лицо его было направлено на нас. Что-то заставило мою руку взметнуться вверх в прощальном жесте, и тотчас же в ответ я получила лёгкий, едва заметный на дальнем расстоянии, кивок его головы. Всей душой надеясь, что мне это не померещилось, я вздохнула и больше не оборачивалась. А спустя полчаса воспоминания об этом странном человеке полностью выветрились из моей головы, заменившись совсем другими переживаниями…

– Разве можно быть такой беспечной? – между тем выговаривала мне Ляля, – а ведь вроде не девочка уже!

– Ты о чём?

– А ты разве не слышала, что у нас в округе маньяк промышляет?

– Не слышала.

– Ну что же ты! – с таким укором воскликнула она, как будто именно я была виновата в этом обстоятельстве. – Новости надо смотреть!

– Ты же знаешь, Лялечка, что у нас телевизора нет!

– Ах, да, я и забыла! Телевидение – это грех.

– Ну зачем ты так? Просто Игорь считает, что телевизор в доме только вредит, потому что…

– Ой, не надо мне повторять глупости твоего обожаемого муженька, я и так всё про него знаю! Телевизор – грех, вместо нормального средства для посуды – хозяйственное мыло, и боже упаси нас от электронных книг!

– Ну и что в этом плохого, Ляль?

– Я с твоей покорности просто дурею, Соня! Одно успокаивает – Дина пошла не в тебя… Кстати, как это его угораздило выпустить свою жену из дома? Я глазам своим не поверила, когда увидела тебя на станции.

– Ты так говоришь, как будто он тиран какой-то, – обиделась я. – Но ведь это не так, и ты сама это прекрасно знаешь!

– Знаю, знаю! – усмехнулась Ляля. – Ты у нас вольная пташка, где желаешь, там и летаешь!

– Не передёргивай, Ляля! Я замужем, и у меня, конечно же, есть много обязанностей перед мужем…

– Налицо нарушение семейного кодекса, душечка, – обязанностей вагон и маленькая тележка, а о твоих правах почему-то кое-кто позабыл.

– Кстати, о вагоне… Ты знаешь, Ляль, я столько людей одновременно в жизни не видала! Еле выбралась из электрички!

– А ты почаще из дома выходи, а ещё лучше – на работу устройся. Глядишь, ещё какой опыт приобретёшь.

– Я не могу на работу, Лялечка. Игорь нервничает, если меня долго не видит. Знаешь, как он меня любит! Вот вчера, например, такие шикарные колготки подарил! – вспомнив о колготках, я слегка скисла.

– Мне кажется, он больше себя любит, Соня… Да что я тебе говорю, ты же всё равно меня не слышишь! Ладно, мать, поднимайся, до двери провожать тебя не буду. Зелёнка-то есть дома или занести?

– Обижаешь!

– Не там ты обижаешься, дурочка… Ну, пока! Заглядывай ко мне, хоть какая-то отдушина от одноклеточной жизни…

– Почему одноклеточной? – не поняла я.

– А что, появилась ещё какая-то клетка, о которой я не знаю? – она усмехнулась и достала ключи из сумки. Ляля и её взрослая дочь жили на первом этаже, а мы – на четвёртом.

– Эх, Ляля! – вздохнула я и поплелась на свой этаж. Настроение отчего-то резко спикировало вниз. Что Игорюня скажет о своём вчерашнем подарке? Безалаберная неряха ты, дорогая жёнушка! И будет, конечно же, прав…

Глава 2

Вот уже ровно девять лет и пять месяцев, как мы живём с Игорем душа в душу. Я рано выскочила замуж, в девятнадцать лет, и мой горячо любимый человек был первым – и единственным – мужчиной в моей жизни. Игорь преподавал у нас на курсе психологию. Я полюбила красавца педагога с первого взгляда. Правда, мои восторженные чувства помешали мне узнать суть предмета психологии, ведь всё, о чём он так увлечённо рассказывал на своих лекциях, пролетало мимо меня, минуя мои органы зрения, слуха и обоняния, которые были заняты в это время совсем другим. Игорь до сих пор с улыбкой вспоминает глупенькую студентку, которая однажды на его вопрос, заданный во время лекции: «Вы так внимательно меня слушаете, наверное, мечтаете стать психологом?», ляпнула: «Нет, я мечтаю стать вашей женой»…

Именно тогда всё и началось. Моё неожиданное признание послужило толчком к тому, что взрослый преподаватель заинтересовался незаметной девушкой с первого ряда. Конечно, больше я таких откровенных заявлений не делала, ведь и его я произнесла в отчаянном порыве только после того, как моя закадычная подружка и соседка по парте Виола Лизунова сообщила мне, что Игорь Витальевич на днях развёлся. Вообще не в моём характере проявлять инициативу, но так уж сложилось в тот день, и я была бы сумасшедшей, если бы жалела об этом. После того случая, определившего всю мою дальнейшую судьбу, Игорь взял инициативу в свои руки. А я полностью доверилась ему и внутри была очень горда собой. Мама всегда учила меня раствориться в мужчине без остатка, следовать ему во всём, ходить за ним тенью, а я была очень послушной девочкой. Я и в педагогический институт поступила именно потому, что так хотели мои родители, – какая удача, что я послушалась их! Слава богу, Игорь оказался тем мужчиной, который мог и хотел направлять, ему до сих пор доставляет удовольствие учить меня, а я с не меньшим удовольствием подчиняюсь ему. Я уверена, что именно на смирении должна строиться семейная жизнь, мои родители – тому пример. Нашу дочь я тоже воспитываю в правильных традициях, правда Дина, в силу своего маленького возраста, не всегда следует моим советам, но ничего, в детстве я тоже, бывало, упрямилась. Вспомнить хотя бы мою мечту стать актрисой… Представляю, сколько слёз пролила моя мамочка в тайне от меня, пытаясь образумить свою единственную дочурку, оградить от влияния несерьёзной профессии. К счастью, я вовремя взялась за ум. И вот результат – моя жизнь теперь совершенна! Девичья мечта построить свою судьбу в полном соответствии с маминой сбылась абсолютно, счастье прописалось в нашем с Игорем доме навсегда…

Входную дверь я открыла еле слышно – мой муж не любит громких звуков, особенно когда работает. Его диссертация требует полнейшей тишины, я это понимаю очень хорошо, именно поэтому и отвезла сегодня Диночку к своим родителям. Собиралась и сама остаться у них с ночёвкой, но в последний момент передумала. Как мой муж будет без меня? Он ведь так вовлекается в процесс работы, что о еде частенько вообще забывает. Представляю, как он обрадуется, когда увидит меня на пороге своего кабинета с горячим чаем в руках! Но сначала – в душ, смыть с себя грязь и хорошенько обработать кровавые раны на коленках.

«До сих пор не перестаю удивляться тому, что Игорь женился на мне, – думала я рассеянно, с осторожностью намыливая ноги и украдкой посматривая на себя в высокое зеркало. – Ну ведь ничего привлекательного нет в этом маленьком тщедушном тельце, в этих худых костлявых бёдрах, которые не смогло округлить даже рождение Дины».

Во всём моём облике, кажется, только большие глаза могут привлечь к себе внимание, да и то огромными они смотрятся только по сравнению со всей остальной дюймовочностью. И какое же всё-таки счастье, что мной смог заинтересоваться такой человек, как Игорь!

Я блаженно зажмурилась. Нет, всё-таки удача, несомненно, любит меня за что-то! Тьфу-тьфу!

За йодом, пузырёк которого стоял в навесном шкафчике здесь же, в ванной комнате, я потянулась, стоя голыми ногами на кафельном полу. Рост у меня небольшой, а полка, на которой находится аптечка, – верхняя. Немудрено, что моя глупая неосторожность послужила причиной тому, что белая коробка, так и не достигнув намеченной цели, со свистом спикировала вниз, прямо под мои поскользнувшиеся на мокром полу ноги. Второе падение за день пришлось на очередные чувствительные части моего тела – я пребольно приложилась обнажённым бедром к углу ванны, а потом присовокупила к своим будущим синякам ещё и отметину на локте правой руки. Громко охнуть я не посмела, помня о кодексе тишины в нашем доме.

Чёрную ажурную тряпочку я увидела сразу же, оказавшись на полу. Она лежала за стиральной машинкой, в углу, и разглядеть её можно было только с того места, где я сейчас находилась. Наверное, выпало из бельевой корзины, разумно подумала я и, лишь только первая, самая острая, боль приутихла, потянулась к этой вещице.

– Не было бы счастья, да несчастье помогло! – прошептала я вслух. Игорь на дух не переносит разбросанных вещей, так что я должна радоваться, что увидела непорядок раньше него.

Только когда чёрная тряпица оказалась в моих руках, я осознала, что раньше её никогда в своей квартире не видела. Динка, что ли, откуда-то притащила? Нет, что я говорю, я же утром тут убиралась, и ничего такого здесь не было. Откуда же тогда это взялось?

На моей ладони лежали женские трусики, почти невесомые, шёлковые, с ажурным узором по краю и малюсеньким чёрным бантиком спереди. Такое бельё совсем не входило в мой гардероб. Игорь предпочитает видеть на мне только белый цвет, поэтому на полке моего шкафа можно обнаружить лишь аккуратные стопочки белых хлопковых трусиков и таких же бюстгальтеров.

Я задумчиво крутила в руках блестящий шёлк. А может быть, мой муж просто готовил мне сюрприз? – вдруг дошло до меня. Купил мне бельё в подарок, припрятал его где-то в ванной, а оно случайно выпало, нарушив его планы. Конечно, как же я сразу не подумала об этом! Со вздохом облегчения я принялась собирать с пола рассыпавшиеся таблетки и пузырьки, положив пока воздушную материю на стиралку. Настроение моё разноцветной гимнастической лентой взметнулось вверх. Подумаешь, ушиблась! Зато у меня самый лучший, самый заботливый и любящий муж!

Из ванной я выходила в чудесном состоянии духа и с весёлыми коричневыми кляксами на обеих коленках. Расскажу Игорюне о моей неловкости, и он тоже посмеётся вместе со мной. Жаль только колготки, которые восстановлению уже не подлежат. Ну ничего, долго Игорь сердиться не умеет, пожурит меня, конечно, немножко, а потом прижмёт к себе крепко, поцелует в висок, моя оплошность и забудется.

На кухонном столе я обнаружила большую коробку с шоколадными конфетами, два пустых бокала и бутылку с красным вином. Ну вот, ещё один сюрприз! – ещё больше обрадовалась я. А самое замечательное в этом вовсе не все эти прекрасные вкусности, а то, что Игорь даже на расстоянии ощущает мои мысли и желания. Вот откуда он мог знать, что я сегодня вернусь домой? Но он это почувствовал, и такое тонкое, глубокое понимание своей любимой женщины заставило моё сердце возликовать. Таких мужчин, как мой Игорь, больше нет, счастливо думала я, неслышно порхая с места на место, разогревая чайник и разрезая тоненько хлеб для бутербродов. Как же мне повезло! Интересно, что сказала бы сейчас Ляля, увидев всю эту красоту на столе? Я даже провела мысленный диалог со своей соседкой и как будто наяву увидела её раскаяние и красные от неловкости щёки.

– А вот так, голубушка! – прошептала я, – я же тебе говорила!..

Вода в чашки разлилась будто сама собой, и ловко устроились тонкие ломтики хлеба с изящно нарезанным сыром на нарядную тарелку. Выпрямив гордо спину и прилепив на лицо самую счастливую из своих улыбок, с подносом в руках, я направилась к мужниному кабинету. Предвкушение от готовящегося сюрприза наполняло меня весёлыми пузырьками радости. Я еле сдерживалась, чтобы не засмеяться вслух.

Перед тяжёлой дубовой дверью мне пришлось остановиться на секунду, чтобы поправить съехавшую к краю чашку и перевести дыхание. И в то же мгновение дверь кабинета распахнулась сама, со стуком, – я даже не успела удивиться странной, необычной для нашей квартиры громкости этого движения, – и на пороге появилась… какая-то девушка. В первый момент я её не узнала. Да и как бы я могла узнать эту особу, впервые видя её в таком виде? Из вещей на ней была только длинная рубашка моего мужа, сквозь которую просвечивали все прелести обнажённого женского тела.

Довольная улыбка сползла с её лица в одно мгновение. Она ойкнула и отшатнулась назад, упав в объятия моего мужа. Словно обжёгшись, Игорь оттолкнул её от себя и неловко застыл посередине комнаты. Количеством одежды на своём крупном теле он тоже не мог похвастаться – из вещей на нём были только ярко-оранжевые плавки. Таких я у него раньше не видела.

– Ты приехала? – глупо спросил он.

– Здравствуй, Виолетта, – сказала я.

– Грхм… – раздалось из дальнего угла.

– Возьми, Игорюня, – я вручила оцепеневшему мужу поднос и закрыла перед ним дверь…

…Когда я хладнокровно выдавливала из кучи бумажных упаковок белые горошины, в голове моей была полная пустота. Я не думала об Игоре, я не думала о своей подруге Виоле, я чувствовала только страшную, неизбывную боль в своём сердце, с которой мириться не могла. И не хотела.

– Соня, открой! Ты слышишь меня? Открой, я всё тебе объясню! – его голос доносился будто издалека. – Соня!!

Я не отвечала, лишь продолжая всё так же монотонно потрошить блистер за блистером, пузырёк за пузырьком. Спустя несколько минут мои старания вознаградились горкой разноцветных таблеток, на которые я взирала без содрогания, но с ясно ощутимым удовлетворением. Стуки в дверь ванной продолжали нарастать.

Он выломал дверь в тот момент, когда на моей белой ладошке осталась половина порции. Отправить таблетки вслед своим товарищам мне не удалось – Игорь с силой ударил по моей руке, и разноцветные шарики фейерверком брызнули в разные стороны.

– Сколько? – заорал он, схватив моё лицо в охапку. – Сколько ты успела выпить? Отвечай, Соня!

Я стиснула зубы. Почему-то остро и жгуче заныла ушибленная коленка.

– Что же ты наделала, твою мать! – одной рукой он прижал мою голову к своей груди, а другой принялся быстро нажимать на кнопки телефона.

Я продолжала молчать. Перед моими глазами плавали какие-то пятна, а в животе начинал разгораться огонь. Он сожжёт всё, и ужасная боль исчезнет – твёрдо знала я. Когда в квартире появились врачи, я уже почти ничего не чувствовала…

Глава 3

Из кошмара я выплывала медленно и тяжело. В больнице пришлось пролежать почти неделю, и все эти дни Игорь молча сидел возле моей кровати, глядя на меня виноватыми глазами, и только вздыхал, как старый больной пёс. Ему разрешили оставаться на ночь – палата была двухместная, – и каждую ночь, когда моего мужа забирал крепкий сон, я слушала его спокойное дыхание и думала о Дине. Я всё время думала о Дине. Я пыталась представить, как мы с ней будем теперь жить без папы, и представить этого никак не могла.

О Виолетте за эти безрадостные дни не было сказано ни слова.

Моим родителям сообщили только малую часть правды. Их дочь получила сильное отравление лекарствами. Да, так бывает. Могло быть хуже. Мама всё порывалась начать разбирательство с аптекой, где были куплены препараты, но Игорь очень аккуратно и мягко свёл это дело на нет. Когда вопрос касался человеческой психологии, ему не было равных.

Перед самой выпиской Ольга Святославовна, мой лечащий врач, выгнав Игоря из палаты, осталась со мной наедине. Я была уже одета в свои обычные вещи – платье с глухим воротом, которое дарил мне муж на прошлый день рождения, и лёгкий жакет. Меня слегка знобило, но причиной тому было не здоровье, а страх перед возвращением домой. Страх, в котором я не хотела признаваться никому.

– Сонечка, – твёрдо сказала Ольга, сев на стул напротив меня. – Вот что я хочу тебе сказать. Мужики – кобели. Все. Даже если ты со мной не согласишься, эта истина ложью не станет. Я выражаюсь понятно?

– Да, Ольга Святославовна.

– Я утверждаю это не голословно. Много лет назад я тоже поймала своего муженька на месте преступления. Но мне повезло – рядом со мной оказалась моя мудрая мама, которая сказала мне то, что я сейчас говорю тебе. Мужики – кобели. Все. А что из этого вытекает?

– Что?

– Смирись с аксиомой или воспитывай дочку одна. Потому что даже если ты подыщешь себе самого порядочного из них, он тоже окажется кобелём. Я нашла в себе мужество примириться, и теперь у меня двое детей и три внука. Как ты думаешь, стоит оно того?

– А вы… – у меня перехватила дыхание. – Вы простили его?

– Честно сказать, не сразу. Но потом я… привыкла. Душевная боль уходит медленнее, чем физическая, но и она не вечна. Ты справишься, Сонечка!

– Я не знаю…

– Зато я знаю! – она крепко сжала мою ладонь. – В тебе столько силы, ого-го! Уж поверь мне, глаз у меня на это дело намётанный. Твой Игорь хороший человек, таким экземпляром бросаться не надо. И раскаивается искренне, ты ведь сама видишь.

– Наверное…

– Это же очевидно! Соня, я знаю, что выбор делать тебе и только тебе, но послушай совета старой опытной женщины, не лишай свою дочь любящего отца, а себя – сильного и умного мужчины. Цени то, что у тебя есть, не вступай в неравные игры с судьбой!

– Спасибо вам, Ольга Святославовна! – я выдавила из себя улыбку и поднялась. – Спасибо вам за всё!

– И ещё – если тебе понадобится моя помощь, обращайся в любое время дня и ночи, но только надеюсь, что с таким же диагнозом ты к нам больше не попадёшь! Ты обещаешь?

– Я обещаю! – твёрдо сказала я.

– Ну вот и славно!

По дороге в такси мы не проронили ни слова. Игорь сидел рядом со мной и нежно гладил меня по руке. Я смотрела в окно. По стеклу скатывались мелкие капельки дождя…

А дома меня ждал сюрприз. Он стоял в гостиной на тумбочке, и я даже не сразу сообразила, что это такое, а потом, осознав всю грандиозность появления этой штуковины в нашем доме, остановилась как вкопанная.

– Это что, Игорь?

– Телевизор! – гордо сказал мой муж и похлопал огромный плоский экран рукой. – Купил!

– Не может быть!

– Соня! – он внезапно рухнул передо мной на колени и обхватил мои ноги руками. – Сонечка, прости меня! Милая, родная моя, любимая, прости меня за всё!

– Игорь…

– Я знаю, я негодяй, подлец и самая распоследняя сволочь, я совершил гнусное предательство, я обидел самого дорогого мне человека, но я жестоко раскаиваюсь, любовь моя! Только не уходи от меня, я умоляю тебя! Я клянусь, что больше никогда даже в мыслях своих не посмею обмануть тебя, Соня! Если бы ты только знала, что я пережил в тот момент, когда ломал эту чёртову дверь! Мне казалось, что я потерял тебя навсегда, и я готов был лечь с тобой рядом, только бы ты не оставляла меня одного! О, Сонечка, солнце моё, радость моя! Прости!!

Он с силой сжал мои ноги, плечи его затряслись. Этого выдержать я уже не смогла. Всхлипнув, я зарыдала громко, во весь голос, не задумываясь о том, что меня могут услышать соседи. Я даже не предполагала, что в моём организме помещается столько жгучих слёз. Они выливались из меня бурными реками, стекая по щекам, по шее, и в одно мгновение воротничок моего платья оказался насквозь промокшим. Игорь дожидаться окончания истерики не стал. Он подхватил меня на руки – в его объятьях я уместилась вся, от кончиков пальцев до макушки – и долго ходил со мной по комнате, покачивая и успокаивая, как маленькую. Последний мой всхлип мы встретили на диване…

…Та ночь была самой пылкой из всех наших ночей. Правда, когда я закрывала глаза, мне почему-то виделась чёрная ажурная полоска на соблазнительных белых бёдрах моей бывшей подруги, и лёгкий озноб касался моего затылка. Но я теперь знала, что даже душевные раны не бывают вечны. Вы говорите, нужно потерпеть? Я потерплю. Это делать я умею в совершенстве.

Глава 4

Жизнь постепенно вошла в привычную колею. Диночка была счастлива оттого, что теперь могла наравне со своими подружками обсуждать героев очередного мультика. Игорь почти всё своё время уделял мне, позабыв даже о недописанной диссертации. Меня и радовало это – могла ли я раньше мечтать о такой самоотверженности? – и в то же время где-то глубоко в душе я чувствовала непонятную мне самой апатию. Мне казалось, что я будто бы заставляю себя быть весёлой и довольной, и такие перемены очень меня пугали. Наверное, Игорь тоже чувствовал их – всё-таки за эти годы он хорошо меня изучил, – но вслух он об этом не говорил. Привыкну, думала я, но привыкнуть никак не могла.

А однажды, когда я лежала рядом со спящим мужем, мучаясь от очередной бессонницы, мне вдруг вспомнился парень из электрички, которого я встретила в тот самый день, перевернувший всю мою жизнь вверх тормашками. Ведь именно с него всё и началось. Я вспомнила слова, глупые и легкомысленные, которые тогда произнесла, и по моей шее пробежали колючие мурашки. Давайте поменяемся судьбами… Как я вообще могла ляпнуть такое? Чем можно объяснить моё необдуманное поведение, каким помутнением разума?

У меня похолодели пальцы, хотя я полностью была укутана тёплым ватным одеялом. Мысли закрутились, как сошедшие с ума карусели, и чем стремительнее и безудержнее нарастало их нервное движение, тем холоднее и страшнее мне становилось. Почему-то сейчас, в напряжённой темноте спальни, абсурдная идея о причине моих теперешних бед не казалась такой уж невозможной. Наоборот. Именно в эти минуты и осталась только она, чудовищная в своём безумстве истина, заслонив собой привычный ход вещей.

А ведь меня предупреждали! Тот тип с зонтом точно уж не просто так попался мне на дороге! Что он сказал тогда? С судьбой шутки плохи… Вот и дошутилась, Соня!

Я резко села. Игорь пробормотал что-то во сне и повернулся на другой бок. Его рука свесилась с кровати, и оголилась спина. Я осторожно поправила сползшее одеяло и потихоньку встала. Захотелось выйти на балкон, вдохнуть ночной прохлады, и я, неслышно ступая босыми ногами по ковру, направилась вон из спальни.

На воздухе легче дышалось и яснее думалось, но тревога по-прежнему не отпускала меня. Я облокотилась о высокие перила балкона. Где-то высоко в небе вспыхнула и погасла маленькая холодная звёздочка. Когда-то Игорю доставляло огромное удовольствие посвящать меня в тайны космоса, он очень много всего знал из астрономии и охотно делился познаниями со своей будущей женой. Всё-таки учительство – его призвание. Я помню короткие и в то же время такие сладостно долгие летние ночи, когда мы полулежали в обнимку на скамеечке нашего парка и читали небо, как книгу. Моя память не удержала даты и расстояния, которые он мне тогда называл, но удивительное чувство покоя от присутствия рядом любимого человека я несла в своём сердце ещё очень долго…

Видимо, виной всему тревога, поселившаяся в моём сердце, но сейчас, в эту самую минуту, те давние чувства мне показались такими же далёкими, как и звёзды, рассматривающие меня из черноты бездонного равнодушного неба…

Всё-таки свежий ветерок принёс с собой облегчение – я твёрдо решила рассказать обо всём Ляле, единственному человеку, который может без удивления и лишних ахов выслушать мои бредовые идеи и, возможно, посоветовать, как с ними быть. Других подруг у меня всё равно не осталось…

Глава 5

В прошлом году моей соседке исполнилось сорок пять лет. Сорок пять, баба ягодка опять – это про неё, про Лялю. И не просто ягодка, а самая большая и аппетитная из них – шикарный разноцветный арбуз, наполненный восхитительным содержимым. Да, худоба никогда не была отличительным качеством моей соседки, и этому можно только порадоваться. Я не знаю ни одного человека, который бы с таким достоинством носил данные ей природой формы. Мне кажется, будь она тонкой тростиночкой, её обаяние и весёлый нрав не смогли бы вместиться в тесную узкую оболочку. Возможно, у кого-то её пропорции и вызывали смех, но я таких странных людей не встречала.

Лялю знают все в нашем районе, и Ляля знает всех. Она в курсе всех событий, когда-либо случавшихся в посёлке с названием Трёхгорка. Как это у неё получается – мне понять невозможно.

Настолько разных людей, как мы с Лялей, ещё надо постараться найти. Впрочем, если бы я не сидела дома, мне бы, наверное, тоже удавалось быть вовлечённой в судьбы наших дорогих соседей… Нет-нет, я обманываю сама себя, всё дело просто в моём домашнем характере. Я слишком погружена в жизнь моего мужа и ребёнка, чтобы искать интерес ещё и за пределами нашей уютной квартирки. Правильно Ляля обозначила мой мир – он и есть одноклеточный, но до сих пор такой расклад вполне меня устраивал…

В квартиру номер три я спустилась вечером, после того, как накормила свою семью ужином, выслушала историю о весёлой и сильной, как папа Игорь, девочке с разноцветными чулками, пересказанную с уморительной мимикой моим шестилетним чудо-ребёнком – Дина очень любит книги Астрид Линдгрен и готова перечитывать их по нескольку раз в день, – и сделала лёгкий массаж головы Игорю, у которого был сегодня трудный день. О том, что мне нужно узнать рецепт фирменного вишнёвого пирога у Ляли, я объявила достаточно уверенным тоном. И не солгала – когда-то действительно она обещала научить меня готовить вкуснейший пирог, рецепт приготовления которого, как утверждала сама соседка, передаётся из поколения в поколение её родственниками.

– Вишнёвый пирог? – переспросил слегка удивлённо Игорь. – А разве ты не умеешь его печь?

– Это совсем другой, уверяю тебя! Если бы ты попробовал хоть кусочек Лялиного, тебя бы за уши невозможно было оторвать.

– Мама, а ты уверена, что надо говорить «оторвать за уши»? – строго спросила Дина. – Мне кажется, ты перепутала слова. Не оторвать, а отодрать! А ещё лучше – надрать уши. Правда, я не понимаю, зачем папе их надирать из-за какого-то пирога?

Наша начитанная дочь сморщила носик, а мы с Игорем улыбнулись.

– Пока наша мама будет у тёти Ляли, я объясню тебе, о ребёнок, от чего невозможно за уши оторвать! – Игорь подмигнул мне и полез за пультом от телевизора. Дина с достоинством чопорной леди направилась к дивану. Наша девочка обладала удивительно многогранным характером, в котором соседствовали пунктуальность с разгильдяйством и свободолюбие с жертвенностью. Я сама пока не могла понять, какая из граней проявит себя в полной мере, когда она подрастёт, но наблюдать за дочкой доставляло мне ни с чем не сравнимую радость.

Я собиралась недолго – мне нужно было только взять тетрадку с ручкой и надеть туфли. Моя домашняя одежда вполне подходила к торжественному случаю выхода за границы тёплого мира – ещё мама привила мне правильную привычку носить дома не застиранные и лоснящиеся на карманах и локтях халаты, а хорошие качественные вещи, в которых не стыдно показаться и на людях. Как говорится, и в пир, и в мир. Сейчас на мне было надето светло-зелёное платье, моё любимое, с уютным котёнком, вышитым на нагрудном кармашке.

Уже на пороге, закрывая за мной дверь, муж внимательно на меня посмотрел.

– Знаешь, Сонечка… Хорошо, что ты идёшь к Ляле, я очень этому рад.

– Правда?

– Конечно! Иногда нужно от нас отдыхать…

Он помолчал. Губы его дрогнули в намерении сказать что-то ещё, но больше он не произнёс ни слова, только поцеловал меня в лоб и неслышно прикрыл за мной дверь. Я глубоко вздохнула…

Глава 6

– А я думала, что ты пошутила, Соня! – удивлённо произнесла Ляля, увидев меня на пороге своей квартиры. – Ты уже несколько месяцев никуда не выходишь, совсем в монашку превратилась. Гляди-ка, и платьице надела как раз в тон… к лицу. Ну, заходи же! Натка, ставь чайник, Соня пришла!

– Привет, Сонь! – из кухни выглянула взлохмаченная голова восемнадцатилетней Лялиной дочки Ренаты. – А Игорь Витальевич сказал, что ты поправилась, а ты вовсе и не поправилась, а стала ещё хуже, чем раньше…

– Хуже или худее, Ренатка? – улыбнулась я, снимая туфли.

– В данном случае без разницы! Но мы всё равно рады тебя видеть, даже такую, да, мам?

– Исчезни, трещотка! – шикнула на дочь Ляля. – Проходи, Соня, и не слушай мою балаболку, ей съязвить – всё равно что стакан воды выпить.

– Учителя хорошие были! – хмыкнула Ренатка перед исчезновением.

– Ты не на Игоря ли Витальевича сейчас намекаешь, дочь моя?

– Это непедагогично, мам! – донеслось из кухни.

Рената учится в том же институте, который когда-то оканчивала и я, так что моего мужа она знает не только как соседа с четвёртого этажа, но и как своего педагога по психологии. Вот интересно, а есть ли у них на курсе студентки, влюблённые в своего учителя? Раньше я как-то об этом не задумывалась. Впрочем, раньше я о многом не задумывалась…

– Ты чего вдруг скисла, Сонь? – Ляля заглянула в мои глаза. – Неприятная тема? Да я же пошутила!

– Я догадалась, Ляль…

Я скользнула рассеянным взглядом по комнате, куда зашла минуту назад. Что-то изменилось тут с моего последнего посещения, но что – не могу понять.

– А мы пианино купили! – похвасталась Ляля.

– Ах, вот оно что! – воскликнула я, тут же заметив лакированный коричневый инструмент, стоящий в углу между окном и диваном. – Представь, а я не сразу увидела…

– Это странно, Соня. Чем твои мысли заняты?

– Слушай, а зачем вам фортепиано? Вы же на нём играть не умеете!

– Это ты у Натки спроси, – усмехнулась Ляля. – По мне, так лучше бы флейту приобрести. Пыли меньше.

– Ну, мам! – в дверях появилась Рената. – Это же дело принципа, я уже сто раз тебе объясняла! В общем, фишка, Соня, вот в чём: я поспорила с одним знакомым, что за год научусь сносно играть на пианино.

– Ничего себе! – присвистнула я. – Интересно, а что будет, если ты проиграешь?

– Это не важно, Сонь! – Ренатка почему-то покраснела.

– Ну, неважно, так неважно, – согласилась я. – Но скажи мне, разве не проще было бы походить куда-то в студию, позаниматься, чем сразу покупать такую дорогую вещь домой?

– А наша Ренаточка не любит простых решений! – хмыкнула Ляля. – Так что утро моё теперь, Соня, начинается ровно в шесть ноль-ноль, правда вместо соловьёв меня поднимают с постели звуки классической музыки. И не важно, что звуки эти больше похожи на мяуканье диких котов, чем на пение птиц, главное, что заряжают они меня на целый день. Кстати, у Клавки из седьмой квартиры тоже прорезался музыкальный слух. Её попадающие в такт удары кочергой по батарее очень оживляют общую картинку. Я вот думаю – может быть, высокое искусство ещё больше сплотит наших соседей, а? Как тебе кажется, Соня?

– Мне кажется, что Рената – большая молодец…

– О, да у тебя с чувством юмора сегодня явно разлад! Что стряслось, дорогая моя? Я сразу заметила, что что-то не то, едва увидела тебя на пороге. И лицо твоё, симпатично-зелёненькое…

– Я поэтому и пришла, Ляля. Мне с тобой посоветоваться нужно.

– Что же ты молчишь, мать? Идём-ка на кухню, приятное с полезным совместим.

– Тогда я пока позанимаюсь, – небрежно бросила Рената и направилась прямиком к фортепиано.

– Доченька, ты хочешь, чтобы Соня больше к нам не приходила?

– Пусть играет, Ляль, я люблю музыку.

– Музыку я тоже люблю… – вздохнула Ляля. – Всё-таки счастье, что они спорили не на скрипку… Правда, там хотя бы струн меньше…

Лялина кухня поразила меня, как удивляла каждый раз, когда я в неё попадала. Профессия дизайнера интерьера явно лишилась талантливого специалиста. Изменения в этой небольшой двушке происходили с завидным постоянством раз в месяц, когда в мятежной Лялиной душе вдруг просыпалась жажда к переменам. Или это было воздействие планет, о которых я совсем ничего не знала? Сейчас высокие окна кухни были обрамлены нежно-жёлтыми шторами – насколько я помню, в прошлое моё посещение их цвет был синим, – вместо квадратного стола с низкими ножками теперь высилось овальное, с изящными завитками по краю и со стильными жёлто-оранжевыми салфетками, произведение мебельного искусства. Полотенце у раковины, естественно, было жёлтого цвета, и даже на блестящий бок холодильника был наклеен кусочек лимонной ткани. Уж если Ляля что-то затевала, она была придирчива к любой мелочи. Это качество, я думаю, следовало за ней из её профессии – основная её специальность имела отношение к юриспруденции, правда сейчас Ляля работала то ли секретарём, то ли администратором в каком-то неприметном учреждении и очень, кажется, переживала по этому поводу.

– Нравится? – Лялино лицо светилось от удовольствия.

– Не то слово! – искренне сказала я. – Когда ты всё успеваешь?

– Была бы цель, а время на её исполнение всегда найдётся. Рассказывай же скорее, что у тебя случилось!

Она быстро и ловко разлила по чашкам, уже стоявшим на столе, заварку, плеснула в них кипятка, подвинула ближе ко мне корзиночку с печеньем и со вздохом облегчения уселась напротив меня. Не знаю, случайно ли, но на ней была сегодня трикотажная блузка бледно-жёлтого цвета, достойно гармонирующая со всем интерьером.

– У тебя жёлтый период? – улыбнулась я.

– У меня застойный период, Сонь! Сражаюсь, как умею.

– Да ты что! – я с изумлением уставилась в её круглое лицо. Соседка никогда не жаловалась на плохое настроение, и вот на тебе! – Какие-то проблемы?

– Да так… – она махнула рукой. – Ерунда! Ну давай, Сонь, начинай уже, сколько можно тянуть?

– Я не знаю, поверишь ли ты мне…

– Тебе? Поверю, даже не сомневайся!

– Ну вот… – я немного приободрилась такому началу. – Ты помнишь нашу с тобой встречу на станции? В начале марта? Я ещё тогда была с раной на коленке…

– Помню, конечно! А что, тот мрачный тип всё-таки оказался маньяком? Ты его потом встретила, да? Ещё раз?

– Ляль!

– Всё, молчу! – она накрыла свои губы пухлой ладошкой.

– В тот день я отвозила Динку к родителям, а на обратной дороге в битком набитой электричке разговорилась с одним парнем…

– И влюбилась в него с первого взгляда? – она опять не выдержала.

– Ты что!!

– Он влюбился?

– Ляля!

– Ты не оставляешь мне никаких надежд!

– Ну о чём ты говоришь?!

– Если это не внезапная любовь, то что тогда могло тебя встряхнуть так сильно, что ты вдруг перестала понимать мои шутки?

– До любви мы ещё дойдём, – мрачно сказала я. – Потерпи чуток.

– Ага, значит, всё-таки любовь! – довольно сказала она и замолчала.

– Он стоял ко мне спиной, почти вплотную. А мне надо было выходить, и на мою просьбу о том, чтобы поменяться местами, он ответил шуткой: «Меняться? Давайте, а чем?»

– А, это из анекдота! – понимающе воскликнула Ляля. – В автобусе едут два чувака, один другому говорит: давайте меняться, а тот ему в ответ: давайте, а что у вас есть?

– Ну да, примерно так и было. Анекдот, да и только.

– Что-то веселья я в твоём голосе не слышу.

– Потому что с этой несчастной шутки всё и началось! Моя жизнь покатилась под откос…

– Ты что такое говоришь, Соня? – у Ляли стали испуганные глаза.

– Ты сейчас сама всё поймёшь. На его дурацкие слова я ответила не менее глупо. Я предложила ему поменяться судьбами, представляешь? Не знаю, какая злобная муха меня укусила в тот момент!

– А почему судьбами-то? – с недоумением спросила Ляля. – Какой странный ответ…

– Сама себе удивляюсь. Ты ведь меня знаешь, Лялечка, я тугодумка. Когда надо быстро придумать что-нибудь, в голове у меня образовывается вакуум.

– И всё-таки, почему ты ответила именно так? –допытывалась Ляля. – Значит, тебя что-то не устраивало в своей собственной судьбе?

– Да всё меня устраивало, ты же знаешь! Я сама не понимаю, откуда вдруг взялось это неуместное слово.

Я задумалась. Что-то промелькнуло перед моими глазами…

– А знаешь, кажется, ты права, это было не просто так!

– Ну вот, я же говорила! – довольно воскликнула она.

– Я вспомнила. В вагоне электрички, прямо перед моими глазами, на стене висел плакат… Подожди, что же там было написано… Какая-то фраза, связанная с судьбой… Что-то вроде «Вы хотите изменить свою судьбу к лучшему? Тогда приходите к нам!». Кажется, это была реклама новой модели телефона, я уже точно не помню.

– Всё понятно! У меня тоже так бывает. Услышу какую-нибудь хрень по радио, потом весь день не могу от неё избавиться.

– Вот видишь!

Я сделала большой глоток чая. В горле будто пустыня образовалась.

– Ну ладно, ты неудачно пошутила, но это ещё не повод предполагать, что жизнь пошла под откос.

– Боюсь, твои сомнения сейчас развеются, как дым от порыва ветра, – мрачно сказала я. – Не успела я и шагу ступить, как налетела на того мужика, с зонтом.

– Ну налетела, ну и что? Рассеянная потому что.

– Допустим. Только почему он мне сказал, что с судьбой не шутят?

– Он так сказал? – Ляля вздрогнула. – Так это обычное совпадение, подумаешь!

– Предположим, что ты права. Но как объяснить всё, что случилось со мной потом? Моё второе падение в ванной и…

– Что же ты замолчала, Соня?

– Понимаешь, Ляль, – с трудом выговорила я. – Моя жизнь до этого момента была другая. Совсем другая. А тут вдруг, как по щелчку пальцев, всё изменилось. Как будто в каком-то месте произошёл обрыв, и новые провода взяли уже из другого комплекта, кое-как прилепив к старым.

– Что-то я тебя не понимаю, мать. Так что там ещё стряслось?

– В нашей квартире… в квартире… – у меня сдавило горло. – В общем, там был Игорь… не один.

– А с кем? – она поморгала ресницами.

– С… Виолой.

– Чёрт! – Ляля вскочила и быстро захлопнула кухонную дверь, надавив на неё всем своим тяжёлым телом. – Чёрт!!

Я сделала ещё один глоток. Вкус чая я не почувствовала совершенно.

– Как он мог! – Ляля опять опустилась на стул. – А она!!

Она была похожа сейчас на рассерженную наседку, фыркающую из-за ужасного, непоправимого проступка своего чада. Не знаю, бывают ли курицы жёлтого цвета, но сравнение с этой птицей подходило моей соседке необычайно.

– Вот я теперь и думаю, Ляля, что безобидная шутка оказалась вовсе не такой безобидной.

– Подожди, Соня, дай мне прийти в себя! – она одним залпом влила в свой рот полчашки чая и громко выдохнула. – Ну а ты-то что? Надеюсь, ты спустила эту дрянь с лестницы?

– Ты кого имеешь в виду, Ляль?

– Хороший вопрос… – Она помолчала. – Ну хоть одного из них?

– Нет, не спустила.

– Соня? – она прикоснулась к моей руке. – Ты что сделала, а? Можешь не отвечать, по глазам всё вижу. Вены резала?

– Нет. У нас лезвий дома не оказалось.

– Значит, таблеток наглоталась. Ну и дурёха же ты! Вот почему ты все эти дни из дома не показываешься… Ну а он-то что, бедный рыцарь твой? На коленях ползал? Прощения вымаливал?

– Ползал. Вымаливал.

– И ты простила… Понимаю. Но не поддерживаю.

– А ты бы что сделала на моём месте?!

– Не надо сослагательных наклонений, Соня. Я уже сделала. Семнадцать лет назад. Где он сейчас – не знаю и знать не хочу.

– У нас же Диночка, Ляль… – пролепетала я.

– А у меня Натка. Да не в этом дело, понимаешь? Не всегда дети могут остановить родителей, которые разлюбили друг друга.

– Но мы-то не разлюбили! – горячо воскликнула я. – Игорь как будто другими глазами на меня посмотрел. Он испугался очень. Сначала – что я не выживу, а потом – что брошу его.

– Но если так всё у вас прекрасно теперь, что ты хочешь от меня? Зачем придумала эту историю про судьбу?

– Ляля, я не хочу так жить.

– Как – так? – не поняла она.

– Мне не надо этого. Он смотрит на меня, как виноватый пёс на свою хозяйку. А мужчина не должен так себя вести!

– Ну, милая, тебе не угодишь! То ты хочешь заботы, то плюёшься в её сторону!

– Я не плююсь, Ляля, – я посмотрела в её глаза. – Я просто хочу, чтобы всё было, как раньше. Понимаешь? Чтобы моя судьба ко мне вернулась! Я не хочу жить чужой жизнью, проходить дорогу, которая не принадлежит мне! Не хочу!

– Я скажу тебе сейчас одну банальную истину, Соня, затёртую до дыр, но от этого не ставшую менее драгоценной. Нельзя войти в одну и ту же реку дважды!

– Никогда не понимала это изречение! – заявила я. – Вот она, река, течёт. Тут ли, там ли – всё равно это одна и та же река! Сколько раз хочу, столько и вхожу!

– Птица говорун отличается упрямством и невежеством…

– Ну и пусть! В мире много истин, только для себя лично я буду применять те, которые подходят именно мне, понятно?

– А ты, оказывается, горячая девушка! – удивилась Ляля. – Впервые вижу в тебе такую пылкость. Я-то думала, что ты соня-засоня, а ты, выходит, ого-го!

– Да, мне Ольга Святославовна тоже так сказала…

– Кто такая эта Ольга Святославовна?

– Врач, которая меня к жизни возвращала.

– Значит, она тебя раньше меня раскусила.

– Ляля! Ты поможешь мне?

– Но чем?

– Найти Архипа!

– Какого ещё Архипа, Соня??

– Ну, того парня из электрички! Он успел назвать своё имя.

– Прыткий юноша. А ты вообще представляешь, как можно в многомиллионной Москве найти человека, о котором не имеешь никаких сведений?

– Я думаю, что он из Подмосковья, Ляль. Дело было вечером. Скорее всего, он ехал с работы.

– Ты думаешь, это существенно сузит поиск? – она усмехнулась. – Сколько живёт людей по белорусской линии, ты в курсе?

– Но не у всех же такое редкое имя Архип!

– Нет, не у всех! – с сарказмом сказала Ляля. – Нам крупно повезло!

– Значит, всё бессмысленно, да?

Я почувствовала, что горло моё будто стянуло чем-то душным. Бессмысленно. Зачем я вообще пришла сюда? Правильно моя мама всегда говорила – не открывай свою душу никому, кроме самого близкого тебе человека. То, что расходуется зря, теряет свою ценность. Я была согласна с ней и до сих пор это правило соблюдала. Наверное, я даже сознательно отгораживалась от людей именно потому, что не хотела выворачивать перед ними своё нутро. У меня есть муж, с которым я делюсь своим сердцем, дочка, в которой я растворяюсь полностью, и родители, которым всё обо мне известно. Ну, почти всё. Была ещё подруга Виолетта, но теперь её уже нет. Из моего личного круга доверия она вылетела, как пуля из винтовки. Больше я таких промахов не допущу.

– Смысл всегда есть, нужно только постараться его найти! – твёрдо сказала Ляля и прижала меня к своей большой тёплой груди. – Мы найдём его!

– Смысл? – шмыгнула я носом.

– И смысл тоже. Но в первую очередь займёмся твоим Архипом. Итак, составим план действий!

Когда спустя некоторое время звуки гаммы, раздававшиеся из комнаты, стихли и на пороге кухни появилась уставшая, но весёлая Рената, она застала необычную картинку – мы с Лялей, вооружившись моей тетрадкой и ручкой, задумчиво склонились над исчерченным листком. Лица у обеих были слегка обалдевшие.

– О, в школу играете? – удивилась Рената. – Не поздно ли?

– А сколько времени? – спохватилась я.

– Да я не это имела в виду, Сонь!

– Меня же Игорь убьёт! Мне пора бежать!

– А рецепт? – спохватилась Ляля.

– Ох!

– Так, не суетись, пять минут уже роли не сыграют. Давай я сама напишу, а тебя Натка развлечёт. Идите в комнату!

– Что, гамму ещё раз сбацать? – хитро спросила Рената.

– А есть в запасе другие игры? – проворчала Ляля.

– Ролевые!

– Рената!

– Я пошутила, мамуль! Идём, Соня, я расскажу тебе о Бетховене!

– Это любимая собачка моей Диночки! – не подумав, ляпнула я.

– Жаль, Людвиг этого уже не услышит, – хмыкнула Рената и первой вышла из кухни. Сконфуженная, я поплелась следом за ней.

Глава 7

Никогда за девять лет супружеской жизни я не обманывала своего мужа. «Интересно, ложь во спасение всё равно считается ложью?» – лихорадочно думала я, поднимаясь на свой этаж. На площадке между вторым и третьим этажами мне пришлось прижаться к стенке – мимо меня во всю прыть юного организма нёсся какой-то мальчишка. Не останавливаясь, он выкрикнул «Здрасти!» и продолжал свой торопливый бег. Спустя несколько мгновений громкий топот затих, а следом взвизгнула подъездная дверь. Мои мысли свернули на другую дорожку. «Возможно, – подумала я, – и стоит иногда приоткрываться перед людьми. Не перед всеми, конечно. Оттого, что со мной рядом теперь Ляля, мне было неожиданно хорошо. Даже что-то, похожее на утерянный покой, ненадолго заглянуло в моё сердце. А если мы найдём этого Архипа, возможно, умиротворение больше никогда от меня не уйдёт»…

– Ч-ш-ш! – прошептал Игорь, открыв мне дверь. – Наша дочь уже заснула.

– Как заснула? – огорчилась я. – Не дождалась меня?

– Ничего страшного, Соня! Она уже взрослая барышня. А ты слишком над ней дрожишь, так нельзя. Пусть привыкает, что мама не всегда будет с ней рядом.

– Как – не всегда? – испугалась я.

– Ну что ты вздрагиваешь, дурёха? – он прижал меня к себе. – А если вдруг тебе захочется чем-то ещё заняться, помимо своей семьи?

– Наверное, ты прав, Игорь, – вздохнула я. Он сам начал этот разговор, иначе, как удачей, я не могла это назвать. – Пойдём на кухню, мне нужно с тобой поговорить.

– Ты меня пугаешь! Что-то случилось? – он поднял моё лицо к себе. – У тебя странное выражение лица, Соня. Необычное. Решительное.

– Идём… – я потянула его за собой.

Но прежде чем начать разговор, я совсем другим взглядом оглядела свою кухню. За несколько лет, что мы живём в этой квартире, обстановка кухни, да и других комнат, не менялась ни разу. Почему-то раньше я даже не задумывалась о том, что можно что-то изменить, сломать привычный порядок вещей, собственно и желания у меня такого не было. А странно, если подумать. Моя бабушка, мамина мама, славилась в нашей семье тем, что чуть ли не каждую неделю совершала в своей однокомнатной квартирке перестановки. Хрупкая слабая старушка передвигала тяжеленный платяной шкаф одна, без чьей-либо помощи. У неё были свои собственные секреты, как легче всего тащить предметы по полу, однажды один из них она мне раскрыла. Правда, почему-то в моём исполнении половинки картофелин, на которые я как-то раз попыталась взгромоздить свою тумбочку, с громким чавкающим звуком превратились в грязную кашицу, и с тех пор новых попыток я больше не совершала. Помню, рассказывал мне кто-то, что по законам фен-шуй время от времени в доме нужно производить изменения, чтобы не застаивалась, обновлялась и очищалась энергия жилища. Возможно, есть в этом разумное зерно…

– Игорь, а давай перестановку сделаем?

– Ты об этом хотела со мной поговорить? – мне показалось, что он облегчённо выдохнул.

– Нет, мне только что это в голову пришло, – честно призналась я.

– Если хочешь, давай, конечно. Я, правда, привык уже к этой обстановке… Но это ничего не значит! Мы можем даже ремонт сделать, хочешь?

– Нет, это чересчур, наверное, – я улыбнулась. – Но что-то изменить мы ведь можем, правда?

– Разумеется! – он накрыл мою руку своей ладонью. – Сонечка, что ты хотела мне сказать? Я волнуюсь…

– Игорь, мне кажется, пришло время что-то делать с моей жизнью! – выпалила я.

– Я тебя не понял…

– Мне двадцать восемь лет! А кто я, чего достигла?

– Ты замечательная мать и любящая жена. Разве этого мало?

– Этого очень много, но… мне кажется, что этого уже недостаточно.

– Сонь, ты хочешь устроиться на работу, я правильно тебя понимаю?

– Я даже не знаю, хочу ли я этого или нет, но чувствую, что сделать это необходимо.

– Подожди. Я правильно тебя понял – ты сама не знаешь, хочешь ли ты работать?

– Не то что не знаю… – я смутилась. – Но, понимаешь, Игорь, я…

– Ты боишься, Соня.

– Боюсь. Очень боюсь. Ужасно. Но что-то внутри меня всё равно рвётся на баррикады!

– Это очень хорошо, жёнушка! – кажется, мой муж обрадовался.

– Что я такая трусиха?

– Что ты наконец решилась. Я очень рад за тебя.

– Но как же… – я слегка растерялась. – Я думала, ты будешь возражать, отговаривать меня, ведь если я пойду работать, я уже не смогу вам столько внимания уделять, кормить, ухаживать…

– Ну что же мы, совсем уж неприспособленные, Сонь? Динке уже шесть лет, а это срок, я тебе скажу! В следующем году в школу! Да и я вроде не мальчик.

– Вот именно, в школу. За ней ещё больший присмотр нужен будет!

– Я думаю, к тому времени мы что-нибудь придумаем. В крайнем случае попросим твою маму иногда помогать. Она же не откажет нам?

– Нет, конечно! Да и я постараюсь найти такую работу, чтобы не на весь день, это ведь можно, правда?

– А ты уже решила, чем бы тебе хотелось заниматься?

– А вот об этом я хотела посоветоваться с тобой. Как с психологом…

– Непростая задачка, милая! – он улыбнулся. – Но я постараюсь не ударить лицом в грязь. Давай сделаем так: сейчас уже поздно, пора баиньки, а с завтрашнего дня я начну кумекать. Но и ты в стороне не оставайся, ладно? Подумай, к чему тянет тебя душа…

– Обещаю!

Я постаралась как можно больше энтузиазма вложить в эту фразу, хотя, признаться, больше всего на свете меня тянуло продолжать сидеть дома и заниматься своей семьёй. Но на что только не пойдёшь ради возвращения былого спокойствия! Да, всё, о чём я с такой пылкостью говорила сейчас мужу, на самом деле было всего лишь заготовленным планом. Мы с Лялей решили, что отыскать Архипа можно только в одном случае – ездить туда-сюда на электричках в надежде, что в одной из них и окажется тот самый балагур. Сидя постоянно дома, о встрече можно забыть. Вот мне и пришлось пойти на небольшую хитрость. Надеюсь, что поиск надолго не затянется. А как только судьба моя вернётся к своей хозяйке, я тут же уволюсь с работы под предлогом Динкиной подготовки к школе, и в жизнь мою вновь возвратится забытый покой. Это был идеальный план! Я думаю, пары недель, чтобы привести его в исполнение, вполне хватит. На это время Лиля обещала помочь с Динкой, взяв досрочный отпуск. Не знаю, смогла бы я пойти на такие жертвы ради подруги?

Была ещё одна тайная цель моего с Игорем разговора – я страстно надеялась, что он будет отговаривать меня. Это означало бы, что мои опасения по поводу изменения судьбы оказались напрасными и мой муж – по-прежнему тот самый Игорь, которого я когда-то полюбила. Надежда – бессмысленное чувство, теперь я это поняла…

Полночи я проворочалась с боку на бок, безуспешно пытаясь поймать сновидение за неуловимый хвост. Бессонница, к сожалению, в последнее время стала частым гостем в моей спальне. Вот и ещё одно доказательство того, что судьба моя теперь мне не принадлежит, – могла ли я подумать ещё полгода назад, что буду мучиться в своей собственной постели, заставляя организм, ни разу не давший сбой за все двадцать восемь лет, погрузиться в расслабляющий сон? Нужно поскорее выбираться из страшной трясины, и чем скорее, тем лучше. Кто знает, не играет ли на руку время похитителю моей судьбы? А вдруг, чем дальше я отдаляюсь от того дня, тем сложнее будет вернуться на предначертанный путь? Эта мрачная мысль ещё больше взвинтила меня, и сердце забилось в страхе и тревоге. Соня, Соня, ты совсем не умеешь бороться! Да и когда бы я научилась этому, если жизнь ни разу не требовала от меня решительных действий? Женщина не должна ничего решать! – разумно возразила я сама себе. – Для этого у неё есть муж! Но почему-то эти слова теперь не имели на меня такого же воздействия, как и прежде. Значит, тем более нужно спешить!

Глава 8

Весь следующий день я посвятила сосредоточенному поиску подходящей для моих планов работы. Диночка – ангел! – почти не приставала ко мне с играми, словно почувствовав, что её маме сейчас не до развлечений. Она или тихонько сидела с книжкой на своём диване (между прочим, тоже радуясь, что я не ругаю её за сгорбленную спину), или, стараясь громко не хохотать, хихикала в ладошку над любимой, до дыр засмотренной, девочкой Машей из мультфильма.

Старания мои не увенчались успехом. Да и как могло быть по-другому, если за семь лет после института я не приобрела никакого опыта работы. Думаю, что и диплом мой, скорее всего, уже недействителен. И вообще, какой уважающий себя директор школы захочет взять на должность учителя младших классов робкую девушку, которая не то что таблицу умножения с трудом вспоминает, но и детей современных боится, как огня?

Настроение моё, словно столбик замерзающего градусника, опускалось всё ниже и ниже и к вечеру достигло такой степени отчаяния, что впору реветь белугой. Именно в таком состоянии меня и застал Игорь. Когда хлопнула входная дверь, я сидела у компьютера и бездумно водила мышкой, нажимая то на одну страницу со списком вакансий, то на другую, ничего при этом не видя. На стук двери я даже не обернулась.

– Папочка пришёл! – бросилась к отцу Дина.

– Привет, моя хорошая! – подхватив дочь на руки, Игорь с удивлением посмотрел на меня. Его можно понять, такого невнимания к супругу я никогда себе не позволяла.

– Сонечка, что случилось?

– Случилось то, что твоя жена никому не нужна! – мрачно сказала я, еле сдерживая слёзы.

– Как – никому? А мы? Нам нужна, правда, мышонок? – он подмигнул Динке и, не спуская дочку с рук, подошёл ко мне.

– Мамочка! – я услышала в детском голосе панику. – Это я виновата, да?

– С чего ты взяла, солнышко? – я, наконец, обернулась. Динкины глаза были широко открыты, и в них явно читался страх.

– Потому что я предательница! – прошептала она. – Ты простишь меня?

– Милая моя, о чём ты говоришь?

– Я веселилась в то время, когда ты чувствовала себя несчастной! Но мне так хотелось посмотреть мультик… – огромная слезинка готова была сорваться с её левого глаза.

– Диночка, ты что, радость моя! – я вскочила и изо всех сил стиснула дочку. – Это совсем не из-за тебя! Честное слово!!

– Правда-правда?

– Зуб даю! – я улыбнулась. – И вообще, ты неправильно меня поняла, солнце моё! Я говорила папе о том, что никак не могу найти себе работу. Я никому не нужна как специалист, понимаешь?

– Никто не хочет, чтобы ты у них работала? – удивилась моя дочь.

– Увы.

– А ты им сказала, что лучше всех готовишь борщ? И вареники с картошкой?

– Не сказала, Диночка. Думаешь, это моё упущение?

– Разумеется! – Она задумалась. – А ещё ты самая красивая в целом мире! Даже красивее, чем Золушка!

– Мне кажется, это будет решающим аргументом! – твёрдо заявил Игорь. – Дочь, пойдём-ка с тобой приготовим ужин для нашей красавицы мамы!

– Ой, про ужин я забыла! – испугалась я.

– Я так и подумал! – мой муж улыбнулся совсем не сердито. – Ничего страшного, Сонечка, мы сами справимся. Правда, Динок?

– Идём, папуль! Только ты руки сначала помой! – строго сказала Дина.

– Спасибо, что напомнила, хозяйка! – он подмигнул мне и послушно направился в ванную.

Я прикусила губу. Нужно срочно искать Архипа, иначе происходящее начинает переходить всякие границы! Мой муж будет готовить еду – небывалое и неслыханное событие!

Глава 9

Только после ужина – великолепно пожаренной яичницы с гренками – Игорь сообщил мне потрясающую новость.

– Ты помнишь Родиона Ветеркова, Соня?

– Твоего однокурсника? Конечно, помню. А почему ты спросил? С ним что-то случилось? – я слегка напряглась. Не люблю плохие известия.

– Ещё пока нет, – Игорь улыбнулся. – Но может случиться что-то очень хорошее… благодаря тебе.

– Мне??

– Ну это ведь ты у нас ответственная, пунктуальная и сообразительная девушка?

– Ну… – я пока не поняла, к чему он ведёт. – Я, наверное…

– Вот и я его в этом уверил. Лучшего человека, чем Соня, тебе не найти, сказал я Родьке.

– Ты что, хочешь предложить меня Ветеркову? – я потеряла дар речи.

– Хочу, – не смутившись, продолжал Игорь. – А что, Родион Матвеевич тебе не нравится?

– Ты что, шутишь, Игорь?

Здрасти, приехали! Сбывались худшие мои опасения! Чужая судьба явно играла со мной, как с беспомощным котёнком!

– Какие уж тут шутки, милая! – он вздохнул и нахмурился, но через секунду, не выдержав, рассмеялся. – Дурёха, Родьке позарез нужна секретарша. Ответственная, пунктуальная и сообразительная! Только не говори мне, что с последним качеством я погорячился!

– Ох, Игорь, ты меня так напугал!

– Разве можно так реагировать на мои шутки? – он притянул меня к себе. – Я не узнаю тебя, Соня! Что случилось с твоим чувством юмора?

– Оно меня давно разлюбило, – промямлила я.

– Ну так что, жена, ты сможешь осчастливить моего старого товарища? Кстати, чтобы ты совсем уж успокоилась, скажу тебе, что вовсе не я предлагал тебя Родьке, а он сам спросил.

– Да ладно! – не поверила я.

– Клянусь! Он позвонил мне днём, как раз во время лекции. Сам не знаю, как получилось, что я забыл отключить звук своего телефона! Ты же помнишь, обычно я педантичен в этих вопросах.

– Помню…

– Но в данном случае своей забывчивости я благодарен, хотя и безмерно удивлён. Настолько кстати прозвучало его предложение, что впору поверить в чудеса.

– Да уж… Ничего себе совпадение! Значит, ему нужна секретарша, да? Я, честно говоря, забыла, где он работает…

– А ты и не можешь об этом знать, потому что он только недавно организовал своё дело. Небольшая психологическая консультация с маленьким штатом, но большими планами. Ему нужно, чтобы лицо секретаря тире администратора, который будет встречать клиентов, сразу внушало доверие. А у тебя, как сказал Родька, именно такое лицо.

– Он просто давно меня не видел, твой Родька. Сейчас моё лицо может внушать только отчаяние и ужас.

– Что за глупости ты говоришь, Соня? А может быть, ты просто не хочешь работать секретарём? Я предполагал, что тебе может не понравиться такая должность… Но тогда…

– Нет-нет! – вскричала я испуганно. – Мне понравилось! Я очень рада, честное слово!

– Ты это не для того говоришь, чтобы меня успокоить? Смотри, Сонечка, если тебе Родькино предложение не нравится, мы найдём что-нибудь другое, даже…

– Игорюня, я на самом деле довольна, правда! Это так неожиданно и так здорово!

– Давно ты меня так не называла… Я уж думал, не дождусь никогда, – негромко сказал он. Я смутилась.

– Родители, я иду спать! – в гостиную очень кстати заглянула Дина. – Быстро решайте, кто сегодня рассказывает мне сказку, пока мои ушки ещё могут слышать! А то они заснут вместе с остальной Диной, будете знать!

– Впечатляющий довод, дочь! – Игорь усмехнулся. – Идём скорее, пока ничего не случилось, добрым сказочником сегодня буду я!

– Только не надо про дядюшку Зигмунда, ладно, папочка? А то он опять придёт ко мне во сне!

– Про кого?? – опешила я.

– Про Фрейда, милая, – смутился Игорь. – Как говорится, что вижу, то пою… Не переживай, мой Зигмунд – старенький дедушка в сером плащике и с длинной клюкой. Безобидный, как маленький глупый мышонок.

– Хочу про мышонка, папа! – воскликнула Дина. – Пела ночью мышка в норке: спи, мышонок, замолчи…

– Будет тебе мышонок! Бежим скорее, пока ушки не заснули!

Глава 10

На следующий день мне нужно было много чего успеть сделать, и первое, чем я занялась после завтрака, – отвела Динку к Ренате, у которой сегодня выдался свободный денёк, к моему огромному счастью. Моя дочка против компании соседки нисколько не возражала. Как к нашему посещению отнеслась сама Ренатка – узнать мне не удалось, ибо она схватила моего ребёнка в охапку сразу же, едва мы переступили порог, и я услышала только: «Идём, Диночка, я научу тебя играть чудную песенку!» По довольному визгу моего чада я поняла, что теперь я тут лишняя, и быстренько ретировалась.

Девушка, которая стригла меня, оказалась неисправимой болтушкой. Я даже пожалела слегка, что села именно к ней в кресло, – разве можно сделать достойную причёску, если отвлекаться на болтовню? Можно! Но при одном условии – руки у мастера должны быть золотые…

– Я же говорила, что из вас выйдет идеальная блондинка!

Она даже отошла от меня на несколько шагов, чтобы получше разглядеть – словно шедевр живописи, ей богу! – настолько ей самой понравилось дело её собственных рук.

– Ну да… – я в растерянности смотрела на своё отражение. – Кажется, неплохо вышло. Живенько так…

– Живенько? – возмутилась она. – Шедеврально! Офигенно! Полный улёт!

– Я себя не узнаю… Такой непривычный цвет…

– Ничего, к красоте легко привыкать, уж поверьте мне! Только вам теперь корни надо подкрашивать примерно раз в месяц, может быть чаще. Следите за этим и чуть только заметите тёмные пряди – сразу ко мне!

– Ага… – я по-прежнему крутила головой в некоторой оторопи.

Динка меня не признает, это точно! А что скажет Игорь? Резкая перемена от тусклой шатенки в яркую блондинку меня пугала, но делать теперь нечего. Не перекрашиваться же обратно только потому, что всплыли на поверхность какие-то жуткие мои комплексы? Ты хотела измениться – вот и получай, Соня. Изменения – на лице! Небось теперь я не буду выглядеть как бледная тень рядом с Виолой… Впервые за несколько месяцев я вспомнила о своей бывшей подруге. Всё это время мысли о ней я старательно запихивала подальше, хотя делать это удавалось с огромным трудом. Но я всегда отличалась стойким терпением.

На улице мне казалось, что все смотрят на меня, хотя наверняка это были всего лишь мои внутренние ощущения. Я чувствовала себя ужасно неловко, и всюду – в витринах магазинов и в окнах машин – искала своё отражение и каждый раз вздрагивала, не узнавая саму себя. В таком сумбурном состоянии я добралась до своего подъезда и столкнулась на крылечке с Павлиной Филимоновной, пухлой старушкой с пятого этажа, бдительность которой славилась на всю округу.

– Вы к кому, девушка? – неприязненно спросила она, не узнавая, хотя ещё утром она довольно ласково приветствовала меня, встретив во дворе.

– Баба Паша, это же я, Соня Артемьева!

– Соня? Ох ты ж, господи, а я ведь не признала тебя, деточка! Что это ты с собой сделала?

– Вам не нравится?

– Ты стала похожа на Каролинку из третьего подъезда… – по поджатым старухиным губам я поняла, что сравнение было не очень лестным. Градус моего настроения опустился ещё ниже. Я всегда очень сильно зависела от мнения окружающих, никуда от этого не деться.

За дверью квартиры номер три было тихо. Странно, Ренатка же собиралась провести урок музыки! Я звонила долго и нервно. После очередной трели, когда моё сердце уже готово было выпрыгнуть от волнения из груди, дверь, наконец, резко распахнулась.

– Ох! – воскликнула Ренатка, увидев меня на пороге, и прижала ладонь к своим губам. – Сработало!

В глазах её плавал самый настоящий ужас.

– Что, настолько всё плохо? – я огорчилась ещё сильнее. Нет, надо было всё-таки сразу же перекраситься обратно, в родной цвет!

– Идём, Соня! – она репейником вцепилась в мою руку и потащила в комнату, даже не дав разуться. Сердце моё ушло в пятки мгновенно. Значит, дело не во мне, а что-то случилось с Динкой, пронеслась быстрая страшная мысль.

– Доченька!!

На звук истошной сирены доченька, которая в это время, усердно насупив брови, что-то делала на полу, подняла глаза. Лицо её осветилось довольной улыбкой. Облегчению моему не было предела.

– Уфф, как ты меня напугала, Натка!

– Ты посмотри, посмотри! – Рената в волнении махала передо мной каким-то рисунком. – Это же невероятно просто!

– Угомонись, я же так ничего не вижу! – Я выхватила из её пальцев листок и вгляделась. Ого-го!

– А мы тут феншуим понемножку, мамочка! – гордо призналась моя дочь. – Натуля сказала, что обязательно получится! И получилось, правда?

– Правда… – прошептала я обалдело.

С рисунка на меня смотрела я. Конечно же, я сразу поняла, что моя любимая дочь изобразила именно меня. Но в каком виде! Кажется, рукой её водило само провидение. Это поразительно, но рукописная копия точно совпадала с оригиналом, настолько точно, что не хотелось верить своим глазам! Причёска, цвет волос, фасон нового платья, которое, купив, я сразу же нацепила на себя ещё в магазине…

– У меня нет слов…

– С тобой поделиться, Соня? – ухмыльнулась Рената, довольная произведённым эффектом. – Прикинь, я сама не ожидала, что получится. Да ещё так быстро и так поразительно точно. Твоя дочь явно обладает талантом волшебника!

– Солнышко, почему ты нарисовала меня именно так? – я тоже уселась на пол.

– Натуля сказала, что нужно визира…

– Визуализировать! – подсказала Ренатка.

– Да! Визуари-лизировать то, что мне хочется, я и придумала… Мамочка, от тебя глаз не отвести, красавица ты моя!

– Устами младенца, – хмыкнула Рената. – Жаль, моя маман не видит этого пердимонокля!

– А что это за моей спиной, доченька? Я что-то не пойму… – я продолжала рассматривать рисунок.

– Это дом, в котором мы будем с тобой жить, мамочка! Вот видишь, два этажа, внизу игровая комната, гостиная, кухня, наверху спальни… Ну, как в домике у моей куклы Поли. А вот тут гараж, там у нас машина и мой велосипед. А свой самокат я тут нарисовала, вот…

– А почему ты себя не изобразила, Диночка? И папу?

– Ну вот же я, мам! Из окошка выглядываю!

– Ах да, прости, пожалуйста, я сразу не увидела. А папа где?

– А папу я пока не успела нарисовать. Потом дорисую, ладно?

– Может быть, не стоит откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня?

– А я не завтра нарисую, мамуль, а послезавтра! – глаза её хитро блеснули. Я знала, когда моя дочь говорит таким тоном, значит, переубедить её невозможно. Пытаться даже не стоит.

– Тогда забирай свой рисунок и идём домой. Твоя Натуля уже, наверное, устала от нас.

– Мы тебе совсем-совсем надоели, Натулечка? – прямо спросил мой непосредственный ребёнок.

– Ну что ты, как такая очаровательная мордашка может мне надоесть! – хозяйка нежно потрепала девочку за щёки, а потом звонко её расцеловала – один раз в левую щёчку, один раз в правую и контрольный в лобик.

– Идём-идём, милая, нам с тобой ещё ужин папе готовить! Спасибо тебе, Натка, за помощь, я бы без тебя не справилась!

– О чём разговор, Сонь! – она тоже чмокнула меня и ещё раз оглядела со всех сторон. – Смотри, ничего не меняй, тебе очень идёт этот цвет!

– Я подумаю…

– Бывают ситуации, когда лучше не думать! – ухмыльнулась Рената.

Вечером я выслушала восхищённые комплименты от своего мужа, но на душе всё равно кошки скребли. Мне ужасно не хотелось привлекать своим видом к себе лишнего внимания, никогда этого не любила, и с течением жизни отношение моё к любопытным людским взглядам не изменилось. Ладно, я не совсем права, – в детстве мне как раз нравилось быть в центре внимания, но этот отрезок моей жизни настолько мал и далёк, что кажется, будто я сама его выдумала.

Глава 11

Перед собеседованием, которое должно будет состояться завтра утром, мысли мои, словно годовалые близнецы у неопытной няньки, расползались в разные стороны, заставляя нервничать и беспокоиться. Как всё пройдёт? Придусь ли я ко двору? Даже будучи уверенной в том, что устройство моё на работу будет недолговременным, страх перед неизвестностью будоражил, наполняя мой и так нервный организм чувствительной дрожью. Даже успокаивающие слова Игоря не могли мне помочь, и ночь прошла в затяжной бессоннице, а утром, к моему огорчению, я обнаружила у себя на лице тёмные круги под глазами. Одно меня успокаивало – возможно, именно сегодня удача повернётся ко мне своей лучшей стороной, в электричке мне встретится Архип, и тогда с чистой совестью я смогу отказаться от места секретаря! Надеюсь, Родион Ветерков переживёт такую неприятность…

Но надеждам моим, как я уже не раз убеждалась в последнее время, сбыться было не суждено. Я еле втиснулась в тот же самый по счёту вагон, в котором ехала в тот незабываемый день, с надеждой оглядела всех людей, которые попали в поле моей досягаемости, но увы, ни одного знакомого лица не увидела. Меня охватило отчаяние. Я совсем не подумала о том, что электричка-то имеет несколько вагонов! Возможно, Архип и находится в одном из них, но в такой толчее вряд ли мне удастся обойти каждый, ведь даже сейчас я не могу ни шагу сделать, зажатая со всех сторон.

Ничего, у меня есть ещё шанс – выйдя на Белорусском вокзале, я не буду стремиться сразу же заходить в метро, а постою чуток на перроне, авось и повезёт. А завтра надо будет садиться в самый первый вагон, чтобы успеть осмотреть всех, выходящих из поезда.

Конечно, никого я так и не увидела. Ничего страшного, подбадривала я сама себя, направляясь вслед за толпой к турникетам, у меня есть в запасе ещё две недели…

Москва принимать меня не захотела… Билетик, который после покупки я спрятала в карман платья, исчез бесследно совершенно непонятным образом. В полной растерянности я заглядывала то в левый карман, то в правый, зачем-то перетряхнула свою сумочку – бумажный кусочек словно на молекулы распался! Пришлось возвращаться на перрон и отстоять длинную очередь за билетом для выхода. Радовало только то, что вышла из дома я задолго до назначенного срока, справедливо полагая, что лучше прийти раньше, чем опоздать. Даже с моими незапланированными перемещениями у меня оставалось ещё достаточно времени. Всё как-то не так идёт сегодня, уныло подумала я. Чужая судьба вредит мне изо всех сил. Представляю, во что превратилась жизнь этого Архипа после встречи со мной. Небось, купается в счастье и довольствии, даже не догадываясь, кому он обязан повороту своей судьбы! Ну ничего, недолго тебе радоваться, голубчик! Скоро я тебя найду!

Господин Ветерков снял офис в самом центре Москвы, недалеко от Храма Христа Спасителя, в переулке, зажатом с обеих сторон Остоженкой и Пречистенкой. Не бедное место, должна заметить. Шикуете, Родион Матвеевич! Впрочем, район этот я очень любила и даже почувствовала в глубине себя небольшое сожаление, что недолго мне предстоит тут трудиться. Если бы я могла выбирать место своей работы, лучшее подобрать было бы просто невозможно. Чудесная аура, которая всегда тянула меня, как магнитом, в эти края, даже сейчас, в моём нынешнем дёрганном состоянии, подействовала умиротворяюще. Выйдя из метро, я не сразу направилась к нужному переулку. Время у меня ещё было, и я решила его использовать с пользой для себя – когда ещё придётся тут побывать? А вдруг Родиона не устроит моя кандидатура? Это вполне может быть.

Ноги сами понесли меня в сторону одного дома, который всегда, в любое время года, производил на меня необычайное впечатление. Есть на Остоженке особняк, возведённый ещё в начале двадцатого века, – впрочем, практически все здания этой улицы построены задолго до моего рождения! – известным архитектором Львом Кекушевым для своей супруги. Я даже помню название стиля, в котором он был воздвигнут, – модерн, с его асимметрией и изогнутыми контурами. Этот дом всегда напоминал мне сказочный замок, и мне жутко хотелось посмотреть, как он устроен внутри. Сейчас там находится бюро военного атташе Египта, в которое, наверное, простым смертным никак не попасть. Но не только яркая красота привлекала меня в особняке Кекушева, но и тот ореол таинственности, который окутывал это прекрасное здание. Существует предположение, что дом этот вполне может быть тем самым местом, где жила когда-то Булгаковская Маргарита. Я не знаю, насколько близка вероятность этой теории к истине, но мои чувства она будоражила необыкновенно! Вот и в этот раз розовые стены, которые приветливо встретили свою верную почитательницу, ещё издали подмигнув высокими стройными глазами-окнами, вновь раскрасили моё грустное настроение радужными оттенками. Я на несколько мгновений приостановила свой шаг. Какой же ты всё-таки красивый, домик! Мечта! Мысли мои невольно перескочили на вчерашний дом, изображённый обычными цветными карандашами, но не менее значимый для меня. И пусть он даже никогда не превратится в настоящий, с каменными стенами и уютным деревянным крылечком, всё равно он будет радовать мою душу. Хотя чем чёрт не шутит, может быть, и осуществится Динкина мечта, как точно совпал нарисованный облик её мамы с настоящим. Надо будет обязательно напомнить ей завтра о недостающем, но очень важном элементе красочного рисунка. А может быть, мне тоже приложить руку к сотворению нового мира? Я задумалась. Боюсь, то, чего я хочу больше всего на свете, на бумаге не изобразишь и никакими карандашами не раскрасишь. А жаль!

Глава 12

Ровно в десять часов утра я, пунктуальная и, надеюсь, достаточно сообразительная девушка, переступала порог симпатичного одноэтажного особняка. Искала я его недолго, ещё издали приметив треугольный портик над крыльцом и арочные окна. Внутри он полностью соответствовал моим ожиданиям – высокие белые стены, несколько полотен в тёмно-коричневых рамах на стенах – абстракция, а как же! – деревянные обрамления полукруглых дверей такого же коньячного оттенка. Видно было, что интерьер создавался не абы как, с бухты-барахты, а со вполне чёткими представлениями о хорошем вкусе и чувстве стиля. Да, мне явно здесь нравится!

– Здравствуйте! – меня радушно поприветствовала пожилая женщина, вышедшая из какой-то двери на мелодичный звук колокольцев, висящих над входом. – Вы записывались? Минуточку, я посмотрю в журнале…

– Нет-нет! – остановила я её. – Мне к Родиону Матвеевичу. Я по поводу работы секретаря.

– А, так вы Софья! – она, кажется, обрадовалась. – Вы весьма пунктуальны! Но мне придётся слегка вас огорчить – Родион Матвеевич застрял в пробке и будет не меньше, чем через полчаса. Вы не очень торопитесь? Сможете подождать?

– Конечно!

– А знаете что – давайте я пока сама введу вас в курс дела, раз уж так получилось. Вы не против?

– Я с радостью!

– Тогда присаживайтесь пока за этот стол, а я на минутку, всё-таки возьму наш журнал! – улыбнувшись, она скрылась за той дверью, откуда вышла пять минут назад, а я облегчённо выдохнула. Пока ничего страшного в этом месте я не увидела. Надеюсь, оно не разочарует меня и через полчаса…

К тому моменту, когда в дом, громко хлопнув дверью, ворвался директор психологического центра, – а случилось это почти через полтора часа после моего прихода, – я уже сидела на месте администратора, в холле, и заносила в журнал данные о только что звонившей клиентке. На влетевшего, словно ураган, человека я посмотрела с удивлением, не сразу признав в нём однокурсника моего мужа.

– Вы ко мне? – улыбнулся он близоруко и поспешил вытащить из кармана очки. Водрузив их на свой нос, он уже внимательней вгляделся в моё лицо. – Соня, так это же ты! Богатой будешь, не признал!

– Здравствуйте, Родион Матвеевич!

– Какой я тебе Матвеевич, мы же с тобой давно уже на «ты», забыла?

– Не забыла, – улыбнулась я. – Но всё-таки положение обязывает…

– Брось! – он крепко меня обнял. – А ты ничуть не меняешься, такая же скромница, как и раньше. Но расцвела, мать, просто недопустимо! Гарик, однако, рисковый парень!

– Почему?

– Да тебя же моментально уведут, принцесса моя! Первый же клиент!

– Смеётесь, Родион Матвеевич!

– Отнюдь, дорогая моя!

В этот момент, словно в подтверждение его слов, распахнулась входная дверь и в офис, степенно и с достоинством уверенного в себе человека, зашёл довольно плотный мужчина с округлым брюшком. У него было приятное лицо с крупным носом и твёрдым изгибом скул и живой умный взгляд карих глаз. Он оказался не один. Вслед за ним огромной глыбой возник ещё один товарищ, который, правда, задерживаться не стал. Он лишь быстро просканировал обстановку цепкими глазами, остановил тяжёлый взгляд на нас с Родионом – меня даже слегка повело от такого почти физического прощупывания – и спустя секунду растворился в воздухе. То есть вышел из офиса. Я, признаться, совершенно потерялась. Родион же, напротив, радостно встрепенулся и ринулся навстречу кареглазому типу.

– Сергей Леонидович, дорогой, несказанно счастлив вас видеть! – он обеими руками потряс правую руку гостю.

– Приветствую, Родион Матвеевич! Наконец-то мне удалось до вас добраться! – Скажу честно – решающим фактором моего появления здесь стала близость вашего офиса к моему дому…

Улыбка у Сергея Леонидовича оказалась невероятно обаятельной.

– Значит, мои старания не прошли зря!

– Не сомневайтесь! – посетитель перевёл заинтересованный взгляд на меня. – Хотя если бы вы предупредили меня, что здесь меня ждёт встреча с такой красавицей, уверяю вас, я осчастливил бы вас гораздо раньше!

– У вас это вряд ли получилось бы, –Родион рассмеялся. – Софья работает сегодня первый день.

– В таком случае предрекаю вашему заведению ещё больший успех!

– Надеюсь, что так и будет! А теперь прошу вас в мой кабинет. Сонечка, будь добра, сообрази нам… кофе или чай, Сергей Леонидович?

– Кофе! – веско произнёс господин. – И желательно в постель.

– Ой! – смутилась я.

– Сергей Леонидович шутит, – усмехнулся Родион. А, проходя мимо меня, тихонько добавил: – Ну, я же говорил! Бедный Гарик…

Глава 13

Улучив минутку, когда никого в холле не было, я набрала Ляле. Я совсем не предполагала, что вместо собеседования у меня случится полноценный рабочий день. Надеюсь, наша добровольная няня не встанет на дыбы, когда об этом узнает.

– Лялечка, милая, а ты сможешь с Динкой до вечера посидеть? Представляешь, меня сразу же взяли на работу, с сегодняшнего дня.

– Хорошая новость, Соня! – она обрадовалась. – Не переживай, до следующей пятницы я совершенно свободна! Трудись себе на здоровье!

– Ты моя спасительница! Скажи Динке, что я только вечером вернусь, пусть не волнуется, ладно?

– Будь спок!

Игорю я звонить пока не стала. Если он узнает, что я остаюсь в Москве до вечера, он обязательно заедет за мной на своей машине, а у меня-то на обратную дорогу совсем другие планы! Ничего, новость о моём назначении станет ему сюрпризом уже дома…

В ту секунду, когда кареглазый Сергей Леонидович выходил в холл, я пыталась достать с верхней полки высокого книжного шкафа папку с документами. Елизавете Макаровне, бухгалтерше, той самой, которая встретила меня сегодня утром, срочно понадобилось найти один документ, но её больная нога не давала ей это сделать самой. А для меня помочь хорошему человеку не составляло особого труда. Правда, в холле не оказалось обычного устойчивого стула, но это не беда – кресло для такого дела тоже подошло. Я не учла лишь одного – свой маленький рост. Впрочем, об этом тоже не следовало беспокоиться, на подоконнике валялись какие-то книги, и я очень удачно пристроила их стопкой на кресле, как дополнительную, довольно высокую, ступеньку.

Когда неслышно открылась дверь директорского кабинета, я уже ухватила пальцами нужную папку и пыталась подтащить её к себе поближе. Не знаю, что послужило причиной потери равновесия, – то ли неожиданное покашливание за моей спиной, то ли не совсем устойчивая конструкция под ногами, но дело было сделано – девушка с логично характеризующим её именем Соня, издав непонятный звук, полетела вниз и точно расшибла бы коленку или, для разнообразия, голову, если бы не мгновенная реакция, удивительная для такого массивного человека, каким был гость Родиона. Наверное, в молодости он занимался волейболом. Или просто привык спасать неуклюжих девушек вроде меня, сигающих с разной высоты. За те несколько миллисекунд, что я летела в его руки, я успела точно определить профессию парня, судьба которого так кровожадно впилась в мою жизнь. Скорее всего, этот малый – воздушный гимнаст…

Руки у Сергея Леонидовича оказались железными, а тело – горячим. Но долго пользоваться его гостеприимством я не стала, выскользнув из мощных объятий с чувством смятения и растерянности.

– Сама судьба бросила вас мне в руки, – уголки губ его приподнялись, а глаза почему-то оставались серьёзными. И эта его серьёзность вкупе с моей всегдашней готовностью чувствовать себя всегда и во всём виноватой подействовала на меня ещё сильнее, чем нелепое падение. Душная волна стыда накрыла меня с головы до ног.

– Ради бога, простите меня! – пролепетала я, ощущая, как лицо моё начинает пылать багровым огнём. – Я вам ничего не сломала?

– Вы? – кажется, он готов был расхохотаться, но что-то удержало его от такого действия. – Что может сделать мотылёк с бегемотом? Или лёгкий ветерок с горой?

– Я вешу сорок шесть килограммов, Сергей Леонидович… А если мне придать ускорение – то и все пятьдесят!

– Против моих ста это даже смешно! – он усмехнулся. – Да не переживайте вы так, Софья! Я всего лишь спас вам жизнь, какая ерунда!

Кажется, после этих слов я покраснела ещё больше.

– Ну вот! – он покачал головой. – Опять я вас расстроил.

– Вы правда спасли мне жизнь, а я о каких-то глупостях говорю… Неблагодарная…

– А вот теперь ваш настрой мне нравится! – он довольно улыбнулся. – И я знаю, как вы можете пригасить этот дивный румянец на ваших щеках, который, кстати, весьма вам идёт.

– Как?

– Легко и просто! Принять моё приглашение отужинать со мной – этим вы спасёте мою жизнь от скуки, и мы будем совершенно точно квиты. Как вам такой расклад?

– Отужинать? – его слова словно ледяной водой меня облили. А после холодного душа, как известно, бросает в жар – что со мной и произошло, в полном соответствии с физическими законами.

Не знаю, что бы случилось дальше, но в этот момент из своего кабинета, словно патрон из карабина, выскочил мой начальник. Кажется, медленно ходить он не умел совсем. Увидев нас, он ничуть не удивился, а даже обрадовался.

– Сергей Леонидович, какое счастье, что вы ещё не ушли! Вы у меня очки забыли! Я уж думал за машиной бежать придётся…

– А я, Родион Матвеевич, – сказал тот, принимая из рук шефа очечник, – уговариваю вашу сотрудницу поужинать со мной. Как вы думаете, получить согласие мне удастся?

– Эгхм, – хмыкнул смущённо Ветерков, – даже не знаю, что вам сказать. Видите ли, Сергей Леонидович, Софья некоторым образом не свободна…

– О, вы успели пригласить её раньше меня?

– Вы меня не совсем поняли… – ещё больше смутился Родион. – Дело в том, что…

– Родион Матвеевич хочет сказать, что у меня много работы и мало свободного времени! – выпалила я внезапно под воздействием одной неожиданной мысли, пришедшей в мою голову. – Но завтра, если ваше приглашение, Сергей Леонидович, ещё останется в силе, я смогу выделить время и на ужин с нашим клиентом. Правда, Родион Матвеевич?

– Э… я думаю, да! – мой шеф довольно странно на меня посмотрел, но спрашивать более ничего не стал. Я на это и надеялась.

– Не очень люблю слово «завтра», но на что только не пойдёшь ради здоровья наших близких! Это я о вас говорю, Софья, ведь вам явно нужно немного поправиться! А ничто это не сделает лучше, чем аппетитная говядина, тушёная с черносливом!

– Чернослив я люблю…

– Значит, договорились!

Когда за ним закрылась дверь, Родион с недоумением уставился на меня.

– Я ничего не понял, Соня. А свои предположения относительно твоего поведения даже озвучивать боюсь.

– Вы подумали, что я решила закрутить роман? – понимающе улыбнулась я. – Вырвалась на волю и пошла во все тяжкие? Ну уж нет, Родион Матвеевич, не дождётесь!

– А в чём же тогда дело? – я увидела, что он явно расслабился.

– Во-первых, он действительно почти спас мне жизнь, а не в моих правилах быть неблагодарной, а во-вторых, одна моя знакомая ищет работу и мне очень хочется ей помочь.

– А Сергей-то тут при чём?

– Она юрист, Родион Матвеевич.

– Ах, вот в чём дело!

Я должна пояснить, кто такой Сергей Леонидович Крутов и какая мысль посетила меня несколько минут назад, позволившая согласиться на свидание с мужчиной, имея дома любимого мужа. Пока мой шеф принимал у себя своего старого приятеля, Елизавета Макаровна успела сообщить, что господин Крутов – глава частного сыскного агентства. А мне почему-то кажется, что это серьёзное заведение вполне способно не только проследить за чьей-нибудь неверной женой, но и отыскать человека в огромном городе, при условии, что у этого человека есть нестандартное имя, предполагаемое жильё на промежутке между Москвой и одной из станций Белорусского направления, а также заметный шрам на правом виске, о котором я вспомнила совсем недавно. А уж сгодятся ли такие приметы – Сергей Леонидович мне и скажет. Завтра. После того, как я обращусь к нему с маленькой, но очень важной просьбой. По моим наблюдениям, этот господин должен воспринять неожиданный поворот с долей присущего ему юмора и здравого смысла. В ином случае мне ничего не стоит просто встать и уйти, но думаю, что до этого дело не дойдёт. Зачем ему связываться с чужой замужней дамой? Он произвёл на меня впечатление умного человека…

Правда, остаётся один вопрос – как я смогу пойти на ужин с мужчиной, не предупредив об этом своего мужа? Или предложить Игорю ту же наживку, что и Родиону? Я задумалась. А не много ли ты в последнее время стала врать, мадам Артемьева? У меня просто нет другого выбора – объяснила я сама себе. Если я хочу вновь войти в ту же реку, что мне стоит совсем немножечко погрешить против истины? Но сначала надо предупредить Лялю, а то вдруг она не согласится участвовать в новом спектакле?

Глава 14

На электричку я не успела. С досадой я глядела вслед уходящему поезду, на который опоздала буквально на минуту. Если бы не та заторможенная тётка, стоявшая передо мной к кассе, всё могло бы сложиться совсем иначе! Мне показалось, что именно лицо Архипа я заметила в последнем вагоне сквозь стеклянные двери, и такая неудача повергла меня в отчаяние. Что же за день сегодня такой? Моя судьба так близко была от меня, и опять я её упустила!

– Упустила? – вдруг прозвучало около меня, и я резко оглянулась.

Передо мной, заметно покачиваясь из стороны в сторону, стояла какая-то женщина. Одутловатые синюшные щёки и заплывшие узкие щёлочки глаз выдавали очень давно и сильно пьющего человека.

Вступать в диалог мне не хотелось, и я прошла несколько шагов вперёд, вдоль платформы. Но так просто отвязаться от незнакомки мне не удалось.

– На хлебушек подай, а? – пару секунд спустя она вновь оказалась передо мной. – Три дня не ела, помоги Христа ради!

Мне стало нехорошо – от неё несло таким запахом перегара и давно немытого тела, что запершило в горле. Я быстро оглянулась по сторонам – около нас больше никого не было, только на другой стороне перрона, вдалеке, скучающе вышагивал какой-то старичок, да ещё белобрысая молодая девица нервно спорила с кем-то по телефону шагах в двадцати от меня.

– Нет у меня ничего! – я отвернулась от пьянчужки, стараясь унять своё сердцебиение.

Таких, как она, людей я избегала с детства, после одного случая, произошедшего со мной как-то раз в нашем дворе. Мне было лет пять, наверное, когда однажды я оказалась в самом эпицентре ссоры двух мужичков характерной наружности. Почему уж они повздорили – мне не известно, помню лишь своё ощущение дикого страха, когда в меня, кроху в красных штанишках, вдруг полетела огромная бутылка, пущенная нетвёрдой рукой одного из пьянчуг. Случайно, конечно, полетела, но от этого не стала менее опасной. И если бы не быстрая реакция нашей соседки тёти Люси, которой в последний миг удалось выдернуть меня из песочницы, без травм с прогулки я бы точно не вернулась. С тех пор алкашей я обхожу стороной.

– А ты в сумочке глянь!

Я почувствовала неприятный запах сбоку от себя и, вслед за этим, бесцеремонное вмешательство в своё личное пространство – тётка ухватилась за лямку моей сумки и потянула её на себя. Этого стерпеть я уже не смогла.

– Послушайте, что вам от меня нужно? – я резко дёрнула плечом, пытаясь сбросить руку назойливой бабы, но не тут-то было. Она вцепилась в меня, как голодная акула в несчастного рыбака, и я поняла, что так просто мне от этой дамы не отделаться.

– Какая ты непонятливая! Деньги, говорю, давай! – пальцы её больно стиснули мою руку.

– Отпустите меня! – мой голос дрогнул.

– Ага, щаз! – её губы вплотную приблизились к моему уху. – С тебя, небось, не убудет, а мне пригодятся в самый раз.

– На водку?

– А ты что, против? – её губы скривились.

– Ну что вы, нет, конечно! – неожиданно совершенно другим, спокойным тоном произнесла я. – Ближнему ведь надо помогать, правда же?

– Соображаешь! – она недоверчиво прищурилась. – Давай быстрее, нутро горит!

– Конечно-конечно! – я улыбнулась, а потом продолжила ещё более хладнокровным тоном. – Беркут, я Сокол, ты всё слышал? Приём!

– Чего? – тётка нахмурилась.

– Это я не вам, извините, – я поднесла руку к своему уху и слегка постучала по нему пальцами, будто проверяя наушник. Вторая моя рука с силой сжала запястье бабы. – Птичка попалась в сеть. Начинаем операцию. Беркут, только не как в прошлый раз, тут люди кругом. Всё ясно? Приём!

– Ты что, чокнутая? – тётка сделала попытку вырваться, но я держала её изо всех своих отчаянных сил.

– Гражданка, не усугубляйте своё положение! – с нотками металла в голосе сказала я. – За сопротивление сотруднику полиции вам грозит арест на пятнадцать суток!

– Да пошла ты! – взвизгнув, она вырвалась и бросилась бежать от меня во всю прыть, насколько позволяло ей её неустойчивое состояние.

– Стой! – крикнула я ей вслед, и даже сделала несколько шагов вперёд.

– ….твою мать! – донеслось издалека.

Я огляделась. Окружающая меня картинка за время перепалки слегка изменилась. Старичок, которого я приметила некоторое время назад, уже не измерял степенно край платформы, а спешил ко мне, взволнованно размахивая руками. Блондинка же продолжала нервно спорить со своим невидимым собеседником, нисколько не реагируя на происходящее.

– Старость – не радость! – запыхавшись, воскликнул дедок, приблизившись ко мне. – Простите меня, девушка, не успел! Ах, я старая калоша!

– Ну зачем же вы? – смутилась я.

– А вы молодец, не растерялись! Лихо вы её! Я всё слышал!

– Это от страха, наверное. Вы не представляете, как я испугалась!

– Могу представить. Она же в пять раз крупнее вас! Было от чего затрястись! Но вы умничка, честное слово! А я несообразительный болван! Не сразу понял, что помощь требуется, всё сомневался… – старик выглядел огорчённым.

– Всё хорошо, что хорошо кончается! – улыбнулась я. – И всё равно спасибо вам! Я, например, вряд ли поспешила бы на помощь в такой ситуации.

– Так это и не женское дело!

– Как знать… Иногда и хрупкая девушка может принести пользу.

– Дай бог, чтобы вы, мадемуазель, приносили пользу только в домашних делах, а не в уличных драках! Поверьте, это гораздо важнее!

– А вот тут не согласиться с вами не могу!

Конечно, никакого Архипа я в электричке не встретила. Даже в том нервнопаралитическом состоянии, в котором я пребывала после происшествия на платформе, – а чем больше я анализировала своё поведение, тем в большую оторопь впадала, – мне удавалось осторожно осматриваться по сторонам. Честно сказать, на встречу с парнем я не надеялась. Скорее всего, именно его я видела в той электричке, хвост которой зловредно вильнул мне на прощание. Правда, был в этом обстоятельстве и положительный момент – судя по всему, наши с Лялей предположения верны и этот бравый молодец всё-таки курсирует между Москвой и одной из станций Западного направления, а значит встреча наша – всего лишь дело времени. Ну а если к поискам подключится ещё и Крутов…

Вспомнив о начальнике сыскного агентства, я, кажется, опять покраснела. Ну вот, этого только не хватало! Как не стыдно, Соня, думать о постороннем мужике в то время, когда у тебя имеется собственный, пламенно любимый, муж! Но как ни старалась я подавить нежелательные мысли, они всё равно с настойчивостью осеннего ливня стучались в мою ветреную голову. Отчасти я понимала, почему так происходит. Уж очень властный характер Крутова напомнил мне нрав моего Игоря – тот нрав, который был у него до грустных перемен в нашей жизни и по которому истосковалось моё несчастное сердце. Нет, вспоминать об этом – только ещё больше бередить душу, со вздохом подумала я и стала пробираться к выходу. За окном уже замелькали знакомые места…

Глава 15

– Мамочка, ну что же ты так долго! Я соскучилась! – Дина смотрела на меня такими печальными глазами, что я чуть не расплакалась.

Все мои проблемы вдруг показались мне ничтожными и надуманными, и захотелось тут же пообещать своей дочери, что никогда больше я её так надолго не оставлю! И пообещала бы, если бы не Ляля.

– О! – воскликнула она. – А ещё только пять минут назад кто-то скакал по квартире, как оглашенный, и вовсе не выглядел несчастной сироткой! А, Дина Игоревна?

– Потому что пять минут назад кому-то было весело, а сейчас стало грустно! – ничуть не смутившись, заявила моя дочь.

– Нормальная реакция на родную мать! – усмехнулась Ляля. – Ну что, завтра-то тебя ждать, изменчивая моя?

– Думаю, да! – важно ответил ребёнок. – Тем более что мы так и не разобрались с нашим потерпевшим!

– С каким потерпевшим, Диночка? – не поняла я.

– Трудно понять, когда человек обманывает, а когда говорит правду, мамочка. Мы с Лялей ещё не поняли, дядя в белой кепке на самом деле жертва или вовсе преступник?

– Теперь, конечно, мне всё стало ясно! – ещё больше растерялась я.

– Мы с твоей дочерью раскрываем преступление века, мать! – Ляля сделала серьёзное лицо. – У нас имеется несколько подозреваемых, и только один из них мог совершить страшное злодеяние. А кто – это и предстоит нам узнать!

– Кстати, о преступлениях! – спохватилась я. – Ляля, я познакомилась сегодня с одним человеком, который может помочь тебе с работой.

– Мне?? – она округлила глаза.

– Ну ты же мне сама говорила, что у тебя проблемы! – я весьма красноречиво поморгала. – На твоей работе!

– А, ты об этом? – неуверенно произнесла соседка. – Ну так и что?

– А то, что этот достойный человек, я надеюсь, сможет предложить тебе весьма интересное место…

– Я не поняла. Ты надеешься, что он достойный или что сможет предложить?

– Ляля! – я покачала головой. – Диночка, ты пока обувайся, а я объясню одной непонятливой особе, что я от неё хочу!

– Хорошо, мамулечка! – девочка бросилась в прихожую, не забыв, правда, при этом прихватить пакет со своими игрушками.

Только когда её маленькая фигурка скрылась из поля нашего зрения, я продолжила, но теперь уже шёпотом, разговор.

– Лялечка, мне очень нужно завтра вечером встретиться с одним нашим клиентом. У него своё детективное агентство и…

– Ты хочешь, чтобы он помог с поисками твоего Архипа? – сразу же догадалась она.

– Да! А чтобы Игорь ничего не заподозрил, я скажу ему, что мне нужно поговорить с этим товарищем о тебе! Точнее, о работе для тебя в его фирме.

– Сомнительный повод, Соня. А что, просто так спросить нельзя? Обязательно встречаться?

– Я ему обязана если не жизнью, то здоровьем уж точно! – выпалила я быстро. – Я тебе потом расскажу, а пока подыграй мне, ладно? Ты же знаешь, как это для меня важно!

– Ты меня удивляешь, соседушка! – она внимательно на меня посмотрела. – Я-то думала, что знаю тебя как облупленную, а оказывается, ты та ещё штучка! В твоём тёмном омуте, пожалуй, не только черти водятся, а и поинтереснее зверьки! Любопытно!

– Так я могу на тебя рассчитывать?

– Не то слово, дорогая! Теперь даже если ты будешь отбрыкиваться от моей помощи, я с тебя не слезу. Эге-гей! – как говорил в таких случаях Эмиль из Лённеберги.

– А мне, а мне про Эмиля? – в комнату заглянула любопытная рожица моей дочери.

– Уже обулась, Диночка? – я направилась к двери. – Скажи тёте Ляле спасибо и идём скорее домой, папа нас уже ждёт!

– Я буду по тебе скучать! – она чмокнула несколько раз подставленные круглые щёки Ляли и заглянула в её глаза. – А ты по мне будешь?

И настолько серьёзно и не по-детски прозвучал её вопрос, что у Ляли увлажнились глаза.

– Я буду грустить без тебя, моя девочка! – без тени улыбки ответила она. – И очень-очень ждать завтра!

– Я приду обязательно! – пообещал ребёнок, схватив горячей ладошкой мою руку. – Верь мне!

– Как ты думаешь, Сонь, может, мне тоже завести ребёночка? – прошептала мне в ухо Ляля на прощание.

Глава 16

И всю дорогу, пока мы с Диной по ступенькам поднимались на наш этаж, я размышляла о словах своей соседки. Нет, не о Лялиных детках я думала…

После рождения Дины прошло всего пару лет, когда мне захотелось вновь испытать чудо материнства. Я чувствовала себя прекрасно, девочка росла хоть и активной, но вполне покладистой, в муже я нашла ту поддержку, о которой мечтала всю свою жизнь, и конечно же планы о втором ребёнке логично укладывались в мою концепцию о счастливой семье. О чём я и заявила как-то Игорю. Но мой супруг, к сожалению, имел на этот счёт другую точку зрения. Нет, никакой категоричности в его отказе не было, Игорь всегда умел убеждать меня как-то так, что я сразу же подчинялась разумным доводам и даже удивлялась, как это я сама не дошла до простой истины. В этот же раз – кажется, впервые за все годы, проведённые вместе, – мне было очень трудно согласиться с его аргументами. Но бунтовала я не долго. Впрочем, разве можно назвать бунтом слёзы украдкой и неоправданно долгие прогулки в одиночестве? Смириться я всё-таки смогла, как делала это всегда. Конечно, иной раз и вздрагивало моё сердечко при встрече с каким-нибудь грудничком в коляске, но при этом я твёрдо знала, что защита диссертации – главный довод моего мужа – уже не за горами, и тогда уж никаких причин отказаться от малыша у Игоря больше не найдётся.

Моя уверенность умерла вместе с надеждой на счастье в тот вечер, когда в своём любимом доме я встретилась с предательством близких мне людей. До мечтаний о втором ребёнке ли было все эти дни! Мой маленький мирок, который я с такой нежностью создавала долгие девять лет, рухнул в одну секунду, а из обломков сложить что-то достойное пока не совсем получалось. Но я старалась изо всех сил!

И вот теперь Лялины слова, в которых, конечно же, было больше шутки, чем правды, взволновали меня так, что даже заныло в груди. Мои давнишние печали по несбывшемуся опять всплыли на поверхность и – на этот раз – с ещё большей силой. Наверное, оттого, что исполнение мечты отодвигалось куда-то далеко-далеко, за Кудыкину Гору, за тридевять земель и три сотни вёсен…

– Е-е-если долго мучиться, что-о-о-нибудь получится…

– Динок, ты что там мурлычешь?

Пока я предавалась грустным мыслям, мой ребёнок бодро перепрыгивал со ступеньки на ступеньку, напевая что-то себе под нос. И мне только сейчас удалось расслышать слова незатейливой песенки.

– Это меня Натуля научила. Вот послушай, мамочка:

…Жизнь правильно устроена

И, в общем, не беда,

Что всё на свете стоит нам

Терпенья и труда,

Ценой нелёгкой счастье

Даётся людям, но

Иначе счастьем не было б оно!

Если долго мучиться -

Что-нибудь получится.

Если долго мучиться -

Что-нибудь получится¹!!!

На последнем слове Дина громко хлопнула в ладоши и весело рассмеялась.

– Натка сказала, что обязательно надо стараться, и тогда всё-всё у меня получится! Правда же, мамочка?

– Твоя Натка – гений!

На душе у меня посветлело. Стыдись, Соня, даже маленький ребёнок понимает, что ничего в жизни не даётся просто, а ты лапки кверху подняла! Но как же кстати моя девочка меня подбодрила, удивительно даже. Это хороший знак! Значит, всё у меня получится, нужно только чуточку постараться и не падать духом!

В нашу квартиру мы с дочкой влетели, громко распевая куплет Пугачёвской песни. Кажется, Игоря это нисколько не рассердило…

О том, что мне придётся задержаться после работы, я осмелилась сказать мужу только на следующее утро. Врать я старалась не сильно. Хотя если подумать – разве я обманывала? Я просто не всё рассказала, а утаивание некоторой информации вовсе не считается враньём! К тому же о работе для Лили я всерьёз собиралась поговорить с господином Крутовым.

– Представляешь, одним махом двух зайцев поймаю! – горячо и радостно убеждала я мужа. – И Лилю пристрою, и Родьке помогу клиента не упустить. Сейчас в нашей области такая конкуренция – просто жуть! Не подсуетишься, на хлеб не заработаешь!

– В нашей области? – усмехнулся Игорь. – Я раньше не замечал в тебе такой быстрой адаптации к обстоятельствам, Соня.

– Разве тебя это огорчает, милый?

– Ну что ты! Меня это радует безмерно! Я просто немного удивился, вот и всё! – он приобнял меня и заглянул в лицо. – Только постарайся не строить глазки этому важному господину, хорошо? А то я ревновать буду!

– Ты будешь меня ревновать? – пришёл черёд удивляться мне.

– А что в этом такого странного? По-моему, нормальная реакция нормального мужчины!

– Мне кажется, ты никогда раньше ни к кому меня не ревновал…

– Надеюсь, и сейчас ты сумеешь уберечь меня от этого разрушительного чувства!

– Я постараюсь, Игорь!

Тема ревности всколыхнула во мне воспоминания, которые вот уже несколько месяцев я запихивала глубоко в пыльные тайники своего сердца. Наверное, что-то отразилось на моём лице, и Игорь, больше не говоря ни слова, подхватил свой портфель – занятия в институте начинались рано, – быстро скользнул губами по моей щеке и выскочил из квартиры. Я вздохнула с облегчением. Кажется, первое действие маленького спектакля сыграно без ошибок. Занавес!

Глава 17

А ведь Игорь был прав, – размышляла я, бодро вышагивая по Пречистенке. – Сегодня всего лишь второй день, как меня приняли на работу, а уже такое ощущение, что этой дорогой я хожу всю свою жизнь, и каменные львы каждое утро взирают на меня с ворот Дома учёных, и эти две тётушки, встреченные вчера и сейчас бодро спешащие мне навстречу, будто уже стали неотъемлемой частью моей новой жизни. Даже старик, который, видимо, так и проспал на скамейке у автобусной остановки всю ночь, показался мне давним знакомым, и я, как и день назад, вновь опустила в его протянутую ладонь горсть мелочи. Мне не жалко. Я не часто подаю милостыню, но этот дедок как раз входил в то редкое исключение из моих личных правил. Он однозначно не мог состоять в армии профессиональных нищих с грязными картонками в руках и нарочито жалким выражением лица. Он был одинок и неприкаян, и действительно нуждался в помощи…

– Извините, вы не подскажете, я правильно иду к Пушкинскому музею? – меня догнал бородатый мужчина в шерстяном белом свитере и тёплой серой шапке – и это в разгар июня! Каких только людей не встретишь в Москве!

– Вам нужен художественный музей или литературный? – уточнила я.

– Что вы имеете в виду? – удивился он.

– Музей искусств имени Пушкина и государственный музей Пушкина – это два разных заведения.

– Да вы что! – он слегка приподнял отворот шапки и потёр ладонью лоб. Вспотел, бедняга! Не мудрено, на улице плюс двадцать!

– А вам что, холодно? – не сдержалась я.

– Я бы не сказал…

– Зачем же вы тогда так тепло оделись?

– А у меня утюг сгорел, пришлось надевать то, что гладить не обязательно.

– А шапка как же? – его объяснение показалось мне весьма странным.

– Без головного убора никак нельзя! – он помотал головой. – Это некультурно!

– Да? – я слегка оторопела, но развивать тему не стала. В конце концов, не моё дело, кто в каком виде привык ходить по улицам. – Так вам картинная галерея нужна или…

– Картинная, во-во! – он радостно кивнул. – Девочка на шаре. Мечтал увидеть с детства!

– А, Пикассо! – проявила образованность я. – Это вам обратно нужно, вы не в ту сторону пошли.

Я махнула рукой, указывая правильное направление, несколько раз повторила, где надо сворачивать и какую дорогу переходить, убедилась, что меня верно поняли и, вежливо улыбнувшись на прощание, направилась дальше по Пречистенке. Пройдя с десяток метров, я вдруг услышала позади себя громкий топот и слегка посторонилась вправо. Каково же было моё удивление, когда через секунду я вновь увидела бородача, но на этот раз шапки на нём уже не было. Блестящая, слегка влажная лысина ярко сверкала на утреннем солнце.

– Это опять я! – дыхание его немного сбилось. Судя по всему, этот человек давно позабыл, что такое активный спорт…

– Вы снова заблудились?

– На этот раз нет! – он посмотрел на меня глазами, в которых плескались весёлые золотые рыбки. С чего бы такая радость? – Я хотел вам сказать, что вы должны обязательно пойти со мной!

– Куда? – не поняла я.

– В музей! – Он заторопился: – Только не подумайте, что я сумасшедший! Я в здравом уме, клянусь! Прошу же вас, пойдёмте со мной! Это вопрос жизни и смерти!

– Если я не пойду, кто-то умрёт? – пошутила я.

– Именно! Погибнет моя детская мечта!

– Но я-то тут при чём?

– Я загадал, что если вы со мной не пойдёте, до музея я не доберусь…

– Какой бред! – вырвалось у меня.

– Вы мне не верите? – он схватил меня за запястье. Пальцы у него оказались ледяные, и я испугалась даже не чужого прикосновения, а вот этого пронизывающего зябкого холода.

– Я вам верю! – воскликнула я, сделав попытку вырваться. Но не тут-то было. Он держал меня крепко, а золотые рыбки в его глазах начали биться электрическим током. Мне стало ещё страшнее. Ещё один сумасшедший на мою голову!

– Ну хорошо, хорошо, – как можно мягче сказала я. – Так и быть, я пойду с вами! Только отпустите мою руку, пожалуйста, мне больно.

– Вы обещаете? – он приблизился ко мне почти вплотную.

– Ну конечно!

И в этот момент резко взвизгнули тормоза рядом с нами, заставив вздрогнуть нас обоих. Громко хлопнула дверь, и спустя мгновение – я даже не успела ахнуть – мой собеседник оказался отброшенным от меня на несколько шагов каким-то крепким здоровяком. Всё произошло так стремительно!

– Ну? – новое действующее лицо грозно нависло над бородатым типом.

– Какого лешего? – воскликнул тот, растерянно моргая.

– Действительно, что вам нужно? – я, неожиданно для самой себя, ринулась на защиту незнакомца. Почему-то стало его очень жаль. – Мы, кажется, никому не мешали…

– Сонечка, с вами всё в порядке? – сбоку послышался знакомый голос, и я обернулась. Ну да, как же я сразу не догадалась!

– Конечно, в порядке, Сергей Леонидович!

– Вы уверены? – господин Крутов сделал несколько быстрых шагов ко мне. За ним высился ещё один громила, точно такой же, как и первый. Двое из ларца, одинаковых с лица.

– Естественно! – уверенно заявил я. – А что опасного вы увидели в моём разговоре со знакомым?

– Так это ваш знакомый? – брови сыщика взлетели вверх.

– Ну да!

Я подумала, что не так уж я и соврала. Десять минут общения вполне можно назвать состоявшимся знакомством…

– Тогда прошу меня извинить, Сонечка! – Крутов развёл руками, хотя особой вины в выражении его лица я не заметила. Мне кажется, он даже был рад, что всё так получилось. – Я-то, дурак, думал, что спасаю прекрасную принцессу от злого дракона, а оказалось, что это совсем другая сказка… Прошу прощения! Миша, да отпусти уже товарища!

Грозный Михаил с некоторым сожалением сделал шаг в сторону, в глазах его не затухал огонёк мрачной подозрительности. Я тихонько вздохнула. Мужичок в свитере, мой невольный знакомый, явно приободрился. Слава богу, высказываться на счёт моего вынужденного обмана он не стал. Молодец.

– Раз уж мы встретились, хоть и таким удивительным образом, позвольте довезти вас до офиса, Соня! – Крутов весьма уверенно подхватил меня под локоток, словно и не ожидая возражений.

– Сергей Леонидович, мне ведь всего два шага осталось! Вы лучше моего приятеля до Пушкинского музея подбросьте, ладно? Он Москву плохо знает, а я опоздать боюсь… Договорились?

– Не беспокойся, Соня! – неожиданно подал голос бородач. – Я сам прекрасненько доберусь! А вот тебе не мешало бы принять приглашение Сергея Леонидовича. Я буду волноваться, если из-за меня ты опоздаешь на работу!

– Э-э-э… – запнулась я, чувствуя, как в голове всё перемешалось. – Думаете, так будет лучше?

– Приятно иметь дело с умным человеком! – Крутов широко улыбнулся лысому мужичку. – Извините, не знаю вашего имени-отчества…

– Павел Александрович, можно просто Паша, – подсказал тот. – Значит, договорились? До свидания, Сергей Леонидович, весьма рад знакомству… Пока, Соня, созвонимся!

Кажется, насчёт спортивности этого товарища я всё-таки промахнулась – вон как он почесал, любому спринтеру фору даст! Странный всё-таки тип. И зачем я ему в музее понадобилась?…

– Ну что же, раз всё так чудесно уладилось, прошу в карету, дорогая принцесса! Лошади уже копытами бьют от нетерпения!

Хорошо, что мой начальник приходит на работу не спозаранку. Иначе триумфальное появление его новой сотрудницы на огромном чёрном блестящем чудовище не осталось бы незамеченным и неоценённым. Мне повезло…

Перед тем, как попрощаться, Крутов сосредоточенно вгляделся в мои глаза. За всю дорогу – а длилась она всего минут пять – я не произнесла и двух слов. Сейчас же под пристальным взглядом сыщика почувствовала ещё большую неловкость.

– А кто вы по профессии, Соня? – неожиданно спросил он.

– Учитель младших классов…

– Мне кажется, вы ошиблись в выборе института.

– Почему??

– Я потом вам скажу. Вечером. Ведь уговор наш остаётся в силе?

– Я привыкла держать своё слово, Сергей Леонидович!

– Это достойно восхищения, Соня! – серьёзно сказал он. – Я заеду за вами ровно в восемнадцать ноль-ноль. До свидания!

– До вечера, Сергей Леонидович!

– Родиону Матвеевичу от меня поклон!

Глава 18

Только спустя какое-то время мне удалось освободить свои мысли от воспоминаний о необычном начале дня. Звонки, документы, посетители – всё это постепенно захватило меня, отдалило от утренних событий. И лишь жёлто-коричневые глаза Крутова нет-нет, да и мелькали иногда передо мной, выбивая из рабочего ритма. Впрочем, особо мне это не мешало. Мне приятно было думать, что такой человек вступился за меня, пусть даже и с помощью своих телохранителей, – такие нюансы суть дела не меняют. Важен посыл, желание помочь.

Домой я звонила несколько раз. Ляля оказалась образцовой воспитательницей маленьких девочек, за что я не переставала её благодарить. Ведь если бы не она, я бы никогда не очутилась в этом прекрасном месте под названием «Центр психологической помощи «Лёгкий шаг»»!

Родиону Матвеевичу, кажется, я пришлась по душе. Во всяком случае, при каждом своём появлении в холле он очень ласково мне улыбался, и фальши в его поведении я не замечала. А уж в каких выражениях он нахваливал кофе, который я варила для него на маленькой конфорке, уместившейся в полутёмной нише под лестницей! Не будь он другом моего мужа, я бы даже решила, что источник его восторженных слов – романтическое ко мне чувство, но подумать о таком, конечно, было бы просто нелепо.

Остальные сотрудники вроде бы тоже не вздрагивали при моём виде. А Елизавета Макаровна Филатова даже пригласила меня выпить с ней чаю – с ней и с массажисткой Риммой, суровой с виду дамой лет пятидесяти, на поверку оказавшейся смешливой и приятной в общении тётушкой.

Единственное, с кем мне не удалось наладить контакт, был кот Перс, важное существо чёрного цвета с двумя белыми пятнышками на лбу. Обитал этот зверь в кабинете Александры Прохоровой, арт-терапевта, и на мелочь вроде новой сотрудницы отнёсся с молчаливым презрением. Набиваться в его друзья я не стала. О моей нелюбви к кошкам знали все в моей семье, и на этот раз исключений я делать не собиралась. Ничего, потерплю как-нибудь этого чванливого четвероногого. К тому же работать мне тут, надеюсь, предстоит недолго…

Нервничать я начала, когда маленькая стрелка часов, висевших на стене напротив меня, медленно переместилась к цифре пять. В животе начинал разгораться пожар, как бывало у меня частенько во время жизненных волнений, а из влажной ладошки всё время выскальзывала шариковая ручка, с глухим нервным стуком падая на пол.

– Это кто же к нам такой неуёмный торопится? – донеслось из приоткрытой двери бухгалтерии. – Уж не Лисовская? Вечно перед её приходом в офисе барабашки начинают резвиться.

– Кто такая эта Лисовская? – поинтересовалась я.

– Чтобы составить мнение об этой особе, лучше сперва самой её увидеть. Обещаю – скучно не будет! – усмехнулась Филатова.

– Вы меня заинтриговали!

– Надеюсь, ваши предсказания не сбудутся, Елизавета Макаровна! – Александра, арт-терапевт, тоже услышала наш разговор. Её изумительная женственная фигурка появилась на пороге двери зала для занятий. – Хотелось бы спокойно завершить рабочий день. Мне ещё за Артёмкой в садик бежать, а он не любит, когда его мама во взбудораженном состоянии находится. А у меня даже от одного упоминания об этой страшной женщине сердце учащённей начинает биться!

– Ну прямо монстр какой-то ваша Лисовская! – заметила я.

– А она вообще в курсе, что мы переехали? – с надеждой спросила Александра.

– Сашенька, в твоём возрасте уже нельзя быть такой наивной! Чтобы Лисовская – да не в курсе? Да она раньше нас, сотрудников, об этом пронюхала, я уверена!

– Ну да, – вздохнула психолог. – Наверняка. Отменить, что ли, последнего клиента, от греха подальше?

– Что-то случилось, Александра? – в холле нарисовался и Ветерков, как всегда взъерошенный и какой-то неухоженный. Игорь вскользь упоминал, что у его однокурсника сейчас какие-то сложности в семейной жизни, но о подробностях я не спрашивала, а он тактично умолчал. Супругу Родиона я видела очень давно, и, кстати, даже не уверена, что сейчас он по-прежнему с ней, а не с кем-либо ещё. Впрочем, особой грусти на лице шефа я за эти два дня не заметила, но то, что рубашка у Родиона мятая, а на правом ботинке вот уже второй день красуется большая серая клякса – видно и без очков.

– Лисовская… – начала было Александра, но закончить не успела, шеф посмотрел на неё таким страшным взглядом, что мне стало смешно.

– Где? – быстро спросил он, оглядываясь на входную дверь.

– Господь с вами, Родион Матвеевич! – воскликнула из своей комнаты всевидящая и всеслышащая Римма, которая, оказывается, тоже следила за животрепещущим разговором. – Её пока нет!

– Пока? А что, она собиралась к нам зайти?! – Ветерков сделал такое движение, как будто решил тут же, с места, бежать спринтерскую дистанцию. Что же там за тётка такая, что одно её имя ввергает людей в панику?

– Очень надеюсь, что это случится не сегодня! – Александра почему-то с укором посмотрела на меня. – Да, Соня?

– Ну… – я бросила взгляд в журнал. – Никакой Лисовской тут не записано, но…

– Ха-ха! Запишется она, как же! Эта лиса предпочитает обрушиваться на головы порядочным людям неожиданно, усматривая в этом некий Божий промысел и Высшую благодать! – Прохорова помахала в воздухе руками, изображая, видимо, какую-то очень большую и явно не очень добрую птицу.

Хлопнула входная дверь. В комнате у Филатовой что-то громко упало, а Родион в секунду оказался у своего кабинета. Но тревога оказалась ложная – на пороге возник худощавый паренёк, клиент Александры Прохоровой, которого я уже видела вчера. При виде такого скопления людей в одном месте – целых трое! – он замер, его занесённая для шага нога зависла в воздухе, и я увидела, какое невероятное усилие над собой ему пришлось совершить, чтобы сделать-таки этот шаг внутрь помещения.

– Константин Фёдорович, какой вы молодец, что пришли! – воскликнула радостно Александра, бросившись ему навстречу.

Константин Фёдорович, надо же! Да этому юноше до такого обращения ещё расти и расти! Впрочем, Александра, видимо, думала иначе. Наверное, это какой-то психологический приём, решила я, подбодрить человека, обратившись к нему в такой уважительной манере. Вот если бы ты, Соня, внимательно слушала лекции своего педагога по психологии в своё время, то… То не была бы за ним сейчас замужем, – закончила я диалог сама с собой и потянулась к журналу посещений. Эмоции эмоциями, а работа из-за них страдать не должна…

Вскоре в холле осталась я одна. Родион, счастливый, что встреча со страшной клиенткой не состоялась, скрылся в своём кабинете, меланхоличный юноша послушно направился за своим психологом, и в приоткрывшейся двери я на миг увидела недовольную морду Перса – поспать не дали эти двуногие! – Римма переместилась в комнату к Елизавете Макаровне, подмигнув мне мимоходом, а на меня опять навалились беспокойные и смятенные мысли. Через полчаса меня ждёт встреча с Крутовым, и я почему-то очень нервничала по этому поводу. Дошло даже до того, что мне захотелось срочно позвонить сыщику, попросив перенести свидание на другой день или даже вовсе отказаться от этой тяжёлой повинности, но моя ответственная натура взяла верх. К тому же я не уверена, что господин Крутов согласился бы отменить встречу из-за каких-то глупых моих сомнений. И уж точно мне удалось бы развеселить этого человека, а быть посмешищем в его глазах не хотелось.

Так и просидела я эти тридцать минут, следя, как кролик за удавом, за минутной стрелкой и нервно вздрагивая при малейшем шуме с улицы.

Ровно в семнадцать пятьдесят пять я достала из сумочки зеркальце и помаду, аккуратно нанесла тонкий нежно-розовый слой на губы, причесалась, несколько раз глубоко вздохнула, столько же раз тихонько выдохнула и встала. Втот же миг, радуя и в то же время приводя в уныние своей пунктуальностью, на пороге показался виновник моих мучительных сомнений. Позади него, словно гора, высился Михаил. Или не Михаил, а другой, Григорий. Различить пока этих добрых молодцев я была не в силах.

Хлопнула дверь Ветерковского кабинета.

– Моё почтение, Сергей Леонидович! – шеф пронёсся мимо меня. – Ваша точность меня просто убивает!

– Почему, дорогой Родион Матвеевич? – сыщик пожал руку хозяину заведения, взгляд же его был направлен на меня.

– Я начинаю чувствовать себя ущербным! Вы же знаете, что приходить вовремя – не мой конёк! Однажды я опоздал даже на самолёт, а это о чём-то говорит!

– Без разнообразия наш мир умер бы от скуки! Вы согласны со мной, Софья?

– Да, – кивнула я. – Очень хорошо, что люди такие разные, так интереснее жить!

– Устами младенца глаголет истина! – Крутов сделал шаг ко мне. – Позвольте теперь похитить вашу сотрудницу, Родион Матвеевич. Обещаю вернуть её в целости и сохранности, не забывайте, я в этом деле профессионал!

– Да-да, – Ветерков отступил назад. Он явно чувствовал неловкость, и я очень хорошо его понимала. В его присутствии жену его приятеля приглашают на свидание, а он никак не может этому помешать! Я уповала на то, что болтливостью Родион не страдает и ему не придёт в голову светлая мысль тотчас же после нашего ухода звонить Игорю и докладывать о всех нюансах нашего разговора. Хотя… Пару слов я всё-таки успела шепнуть своему шефу перед тем, как покинуть рабочее место.

– Игорь в курсе, что у меня деловая встреча сегодня, – на слове «деловая» я сделала ударение. – Так что не волнуйтесь, Родион Матвеевич. И до завтра!

– До завтра, Сонечка! – со вздохом облегчения произнёс тот. – Надеюсь, ты понимаешь, что творишь.

– На этот счёт будьте уверены! – я легко скользнула рукой по его плечу и направилась к двери, за которой секунду назад скрылся Крутов.

Глава 19

Заведение, к которому доставил нас Крутовский автомобиль, особой изысканностью не отличалось. Обычное здание, двухэтажное, без каких-либо отличительных особенностей в декоре, но внутреннее убранство приятно меня поразило. Возможно, я просто отвыкла посещать такие места, и любое из них, хоть на долю отличное от стандартных помещений, привело бы меня в восторг, но в этом ресторанчике мне понравилось всё – от приглушённого неназойливого освещения и небольших уютных диванчиков до разноцветных шёлковых бабочек, стайками разбросанных по лёгким полупрозрачным шторам. Единственный момент, который меня смутил, – такое место предназначалось для романтических свиданий, а вовсе не для того, чтобы решать здесь деловые вопросы. Но… парадом командую не я, а значит надо временно смириться и попытаться извлечь из нашей встречи как можно больше пользы, не в ущерб своим интересам, конечно.

Господин Крутов оказался галантным кавалером, хотя ожидать от него такого тонкого чувствования совсем чужого ему человека было странным. Возможно, – подумалось мне, – и тут сказывается моя неопытность. За мной давно никто не ухаживал – да что я говорю, за мной, кроме моего Игоря, вообще никто никогда не ухаживал! И сейчас любой знак внимания мной расценивается как что-то невероятное и – что там греха таить! – весьма приятное. Дойдя до этой мысли, мой мозг внезапно встряхнулся. Соня, будь осторожна, держи себя в руках! – бурей пронеслось во мне, и я даже слегка помотала головой, чтобы сбросить с себя очарование этим местом и вежливой учтивостью этого мужчины. Надеюсь, что мне это удалось.

– Сонечка, вы уже сделали свой выбор?

– Не совсем, Сергей Леонидович. Я немножко в растерянности. Блюда совсем для меня незнакомые…

Ну вот, что он теперь подумает обо мне? Простушка, не имеющая представления о хорошей жизни и хорошей еде.

– Вы знаете, я сам каждый раз пугаюсь этих названий. Мне кажется, местные повара делают все, чтобы запутать своих клиентов! – от его улыбки меня чуть-чуть отпустило. Всё не так страшно, Софья Валерьевна. – Хотите, я сброшу с вас этот груз ответственности и закажу сам, на свой вкус?

– Это было бы замечательно! – обрадовалась я.

– Знаете… – он на секунду оторвал взгляд от меню, на миг задержал его на моём лице, а потом вновь опустил глаза, – на мой взгляд (вы только не обижайтесь, пожалуйста!) женщина должна во всём слушаться своего мужчину. Помните – да прилепится муж к жене своей и будет одна плоть. Я бы сказал иначе, и надеюсь, что меня не распнут за богохульство – да прилепится жена к мужу своему и будет послушна ему во всех делах его.

– О, тогда лучше обратиться к Домострою! – воскликнула я, почувствовав знакомую почву. – Жена добра и страдолюбива и молчалива – венец есть мужу своему.

– Да вы знаток! – он поднял брови.

Продолжить разговор нам не дал подошедший официант. Может быть, это и к лучшему. Слишком глубоко во мне сидело впитанное с детства отношение к этой теме и слишком больно было бы вспоминать о своих проблемах сейчас, в этом месте, с чужим, в сущности, для меня человеком.

Пока Крутов делал заказ, я немного огляделась по сторонам. Миша с Гришей, постоянные спутники моего знакомого, сидели невдалеке от нас за отдельным столиком. Взгляд у них был напряжённым, его не смогли смягчить ни расслабляющая обстановка, ни лёгкая приятная музыка, ненавязчиво звучащая в ресторане. На нас они почти не смотрели. Они устроились так, чтобы видеть весь зал, особо не вертя головами. Интересно, а как же они есть собираются?

– На работе не положено, – Крутов будто прочитал мои мысли. Я вскинула на него удивлённые глаза. – Простите, Соня, но ведь у вас всё на лице написано! Вы сейчас жалели моих ребят, не правда ли?

– Да, – я растерянно улыбнулась.

– Не стоит. Еда расслабляет организм и замедляет реакции. А поесть они и так успеют. Дома.

– Я поняла. Сергей Леонидович, а расскажите мне о своей работе. Я ведь про вас совсем ничего не знаю.

– Вы думаете, это интересная тема? – усмехнулся он. – Поверьте, скукотища и тоска! Давайте лучше о вас поговорим!

– Вы хотели ответить на мой вопрос! – вспомнила я. – Почему мне надо было выбирать другую профессию?

– Исходя из того, что я увидел, Соня… – он задумчиво посмотрел на меня, – в вас явно погибла великая актриса. Вы так не считаете?

– Что вы сказали?! – я была потрясена. Это было совсем не то, что я ожидала услышать! – Но почему??

– Уж очень органично вы вживаетесь в чужую роль.

– Но… – я замолчала и, кажется, начала краснеть. Конечно же, он намекает на ту сценку, утреннюю, когда мне пришлось спасать бородатого Пашу. А я-то думала, что мне удалось его убедить! – Значит, плохая актриса из меня, Сергей Леонидович, если вы заметили мой невольный обман! Но этот Павел…

– А при чём тут Павел? – усмехнулся Крутов.

– Но вы же сейчас… – я оборвала себя, покраснев ещё больше. Боже, какая же я дура! Сама себя сдала со всеми потрохами! Но если не Павел, о чём тогда он говорит?

– Соня, Соня… – он покачал головой. – Вам что-то надо делать со своим лицом, вас же насквозь видно!

– Вы меня запутали, Сергей Леонидович! – тихо произнесла я, вконец растерявшись.

– Я этого не хотел, простите! – он поднял бокал с вином. – Знаете что, давайте лучше выпьем! В такой чудесный вечер не хочется думать ни о чём серьёзном, к тому же рядом с прекрасной женщиной… За вас, моя дорогая Софья! Будьте счастливы!

– Спасибо, Сергей Леонидович…

Наши бокалы встретились с мелодичным звоном. Пригубив терпкой жидкости, я поставила бокал на место и отломила кусочек хлеба. Аппетит почему-то исчез. Крутов же, напротив, с удовольствием приступил к еде.

Мне всегда нравилось наблюдать за своим мужем во время трапезы. Наверное, это качество я переняла от мамы. Она до сих пор, прожив с папой тридцать лет, кормит сначала его, присаживаясь рядом и подперев кулачками голову, а потом уже ест сама. Папу такой расклад всегда устраивал, ещё бы! А вот мой Игорь восстал против этой традиции сразу же. Но я всё равно исподтишка любуюсь мужем в такие моменты, успевая и сама наесться, и Диночку покормить.

За моим сегодняшним спутником наблюдать было одно удовольствие, и я знала, почему. Крутов ел необычайно красиво, уделяя внимание любой мелочи застольного процесса. Так, наверное, японцы пьют чай во время своей чайной церемонии – смакуя каждый миг, получая наслаждение даже от того, как плавно поднимается рука с чашкой…

– Соня, мне кажется, вы больше кайфуете от того, как ем я, чем от собственного поглощения пищи, – усмехнулся вдруг Крутов, застав меня врасплох. А я-то думала, что моё осторожное внимание не заметно!

– Простите, пожалуйста, Сергей Леонидович, – пролепетала я и опустила глаза к своей тарелке. Мне было так стыдно!

– Вообще-то я не сказал, что мне это неприятно. Напротив! – он ласково прикоснулся к моей руке. Я даже не сразу заметила его движение, будучи поглощена в свои мрачные мысли. – Удивительная вы девушка, Соня!

– Чем, Сергей Леонидович? – моя кожа под его пальцами стала гореть.

– В вас словно живут два разных человека, один из которых постоянно подчиняется другому. Вы очень нежная и тонкая натура, но эти ваши качества скрывают яркую и свободную женщину, и такой парадокс меня весьма интригует. Ведь по всем физическим и, если угодно, космическим законам должно быть наоборот!

– Вы ошибаетесь, Сергей Леонидович! – вскричала я невольно. – Приписываете мне качества, которых нет во мне и в помине. И не было никогда!

– Соня, а разве в детстве вы не хотели стать актрисой?

– Все мы в детстве мечтаем о чём-то… – такое попадание в «яблочко» со стороны человека, который видел меня третий раз в жизни, ошарашило. – Например, стать вторым Шерлоком Холмсом. Но обычно это заканчивается или тихим местом бухгалтера в какой-нибудь крохотной фирме, или…

– …или готовкой супа и воспитанием детей, – закончил он с усмешкой.

– А разве это не самое благородное дело, которым может заниматься женщина? – тут же вскинулась я.

– Если у этой женщины нет другого призвания – то конечно. Кто ж спорит? А если бедная глупышка просто зарывает свой талант в землю?

– Я не зарываю! – ляпнула я неосторожно, поддавшись эмоциям. – Мой талант именно в этом и состоит – ухаживать за своим мужем и дочкой! И да, варить суп, если хотите! Между прочим, моя Диночка говорит, что её мама готовит самый вкусный в мире борщ!

– Надеюсь, что мне доведётся когда-нибудь это проверить, – спокойно сказал Крутов, откидываясь на спинку стула.

Я закусила губу. Ну вот, договорилась! Теперь весь мой план – насмарку! Почему я не смогла сдержаться, почему поддалась на провокацию этого кареглазого типа? Ах, Соня, Соня! Мне хотелось плакать.

– Соня, зачем вам понадобилось увидеться со мной? – он внимательно наблюдал за тем, как я моментально вспыхнула от его слов.

– А разве не вы первый пригласили меня?

– А разве не вы подстроили всё так, чтобы я пригласил вас? – с улыбкой спросил он.

– Сергей Леонидович!

– Ладно, у нас у каждого свой интерес, – согласился он. – Мой вам, думаю, понятен. Поведайте же о своих причинах. Зачем замужняя дама согласилась встретиться с незнакомым мужчиной, если её не интересовали мотивы романтического характера? Ведь не из-за моих красивых глаз и бездны обаяния вы тут, правда, Соня?

– Правда…

– Тогда рассказывайте! Судя по вашим заблестевшим глазам, историю мне предстоит выслушать увлекательную. Но я люблю интересные истории, иначе не занимался бы тем, чем занимаюсь. Единственное, о чём сразу вас хочу предупредить, – если вы попросите меня проследить за своим неверным мужем, то я вынужден буду отказаться. Такие сказки я не люблю. Вот хоть убейте меня!

– Нет, никакой измены! – твёрдо сказала я.

– Вот и славно! Слушаю вас, Софья!

– Мне нужно найти одного человека, Сергей Леонидович. Это дело жизни и смерти!

– Ваш тон меня убедил. Жду подробности. Что за человек, что вы о нём знаете, и, самое главное, – зачем он вам?

– А вот о самом главном я вам сказать и не могу…

– Ну нет, так дело не пойдёт! – протянул весело Крутов. – Или всё, или ничего! Я должен полностью доверять своему клиенту, иначе что же это за ерунда?

– Да мне не сложно вам рассказать, но…

– В чём же загвоздка? Это что-то интимное?

– Нет! – вскрикнула испуганно я. – Просто это настолько невероятно, что вы можете не поверить. Ну, то есть вы точно не поверите, я знаю!

– Вообще-то я человек очень доверчивый, Сонечка, разве вы не заметили?

– Я серьёзно, Сергей Леонидович!

– Так и я не шучу! – он поднёс к своим губам пирожное и подмигнул мне.

Не дожидаясь, пока господин сыщик прожуёт, я выпалила быстро, чтобы не передумать:

– Я ищу человека, с которым обменялась судьбой. Его зовут Архип, на вид примерно мой ровесник, может постарше на пару лет, на правом виске у него длинный шрам, и живёт он где-то на Белорусской ветке, но дальше Трёхгорки…

– Ну вот видите, как всё просто оказалось! – Крутов даже глазом не моргнул. – Вы поменялись с ним судьбой. И теперь хотите забрать свою судьбу обратно. Правильно я вас понял?

– Д-да…

– Фигня вопрос. – Он обмакнул губы клетчатой салфеткой и аккуратно сложил её несколько раз. – Значит, поменялись… Судьбами… Ага… Бывает… А как происходил сей процесс, можете мне поведать? Интересуюсь чисто с технической точки зрения, как физик-любитель.

– Вы думаете, я сумасшедшая, да, Сергей Леонидович? – тихо спросила я.

– Я этого не говорил! – он посмотрел на меня серьёзными глазами. – Соня, за тридцать лет работы в сыске я научился различать ненормальных людей от нормальных. К первой категории вы не относитесь, даже не просите. Но…

– Но…?

– Я верю вам и точка. Эту тему мы развивать больше не будем! – он присовокупил свой властный тон лёгким ударом ладони по столу. Я моментально присмирела. Вот что значит многолетняя выучка! – А теперь давайте подробнее. Где и во сколько вы с ним встретились, во что он был одет, был ли у него какой-нибудь акцент, какого цвета его волосы, глаза, имеющиеся родинки, заикание – меня интересует всё! Кстати, а рисовать вы умеете?

– Вы хотите составить фоторобот? Нет, к сожалению, этому меня не учили…

– Зато у вас цепкое внимание – это тоже неплохо, а художник у меня есть!

– Насчёт внимания не уверена, но расскажу всё, что вспомню! Волосы тёмные, скорее чёрные, коротко стриженные, поднятые кверху. Знаете, как у Александра Пушного в юности, – я сделала взмах руками над своей головой. – Нос тонкий и вытянутый, глаза слегка навыкате, светлые. Кажется, он был слегка небрит, и такой запах от него приятный шёл… хвойного леса, пожалуй. В мужских парфюмах я не разбираюсь, а то бы сказала точнее. Одежда… хм… Поскольку это был март, на нём должна была быть куртка, но ничего подобного я, к сожалению, не помню. Рубашку помню – светло-зелёная, без галстука, а вот верхней одежды не было точно! Хотя нет, у него же на руке что-то висело такое. Точно! Кожаная куртка, чёрная. В вагоне жарко было, он, наверное, её снял.

– Нет, вы явно выбрали не ту профессию, Соня! – с удовольствием сказал Крутов. – Может быть, забрать вас к себе? Я научу вас чему-нибудь полезному.

– Ой, Сергей Леонидович, а я ведь вас попросить хотела!

– Ещё кого-то найти? – он усмехнулся.

– Нет-нет! У меня есть одна подруга, одинокая…

– И её нужно выдать замуж? Так это не ко мне!

– Сергей Леонидович!

– Молчу и внимательно вас слушаю!

– Она юрист, и сейчас у неё трудности с работой. Нет, она где-то работает, конечно, но не совсем по специальности. А она такая умница, вы не представляете!

– Вы хотите порекомендовать её мне?

– Если с моей стороны это не будет большой наглостью, – тут же смутилась я.

– Соня, вот опять ваша кроткая натура взяла верх! Ведь только что вы с такой живостью описывали мне этого вашего Осипа…

– Почему Осипа? Архипа!

– А, ну да. У меня просто, знаете ли, ассоциация всплыла. Архип охрип, а Осип осип.

– А ведь был ещё и Осип! – обалдело вспомнила я.

– Как, так их целая шайка? – воскликнул испуганно Крутов.

Испуг, полагаю, был наигран, но мне было не до таких тонкостей. Ведь на самом деле того гражданина в чёрных очках звали Осип, и меня ещё тогда зацепило это имя, хотя к Архипу я его никак не привязывала. Что это, совпадение или злой умысел? А если эти два типчика действовали заодно, шайкой, как правильно заметил мой собеседник? И это их обычное воздействие на зевак – один добивается словесных признаний, а другой подкрепляет это дело физическим пинком? О боги, Соня, что за несусветная глупость пришла тебе в голову??

Наверное, опять на моём лице отразился весь шквал мыслей, пронёсшийся в моей глупой голове за эти мгновения, – всё понимающая улыбка Крутова и его особенное покачивание головой поведали мне о моей очередной оплошности.

– Соня, если вы мне сейчас всё не расскажете, я погибну на месте, и виной тому будет моё неудовлетворённое любопытство! – весело воскликнул он, сверкнув глазами.

– Я не настолько коварна, Сергей Леонидович! – улыбнулась и я. – Но рассказывать, собственно, нечего. Выходя из электрички, я столкнулась с одним мужичком…

И я поведала своему внимательному слушателю обо всём, что случилось на платформе. О домашних своих печалях рассказывать, конечно, не стала.

– Я так и не поняла, слепой он или нет, но с тех пор я этого чудака больше не встречала.

– Занятная история…

Глаза его, хоть и смотрели в моё лицо, но видели перед собой, кажется, совсем не меня. Я молчала. Я уже поняла, что сидящий передо мной человек относится к такому типу людей, давление на которых ни к чему хорошему привести не может. Уговоры, видимо, тоже. Единственное, что способно подвигнуть его к действию, – его собственный интерес. Не знаю, насколько я смогла заинтриговать сыщика, но то, что в его глазах сейчас светилась не скука, – это точно!

– Скажите, Соня, а почему вы решили, что встреченный в электричке гражданин что-то такое сделал с вашей судьбой? – спустя какое-то время, вернувшись мыслями в миг сегодняшний, спросил Крутов.

– Потому что жизнь моя после этого… – я помолчала, подбирая правильное слово, – стала другой. Это трудно объяснить, Сергей Леонидович. Знаете, как будто меня схватили за шкирку и перенесли из привычного места на необитаемый остров, забыв при этом оставить запас продуктов и вещей. А впрочем, и это сравнение не может показать того, что я чувствую. Но я точно знаю, что живу теперь чужую судьбу, и меня это совсем не устраивает!

– А с супругом вы делились своими тревогами, Соня?

– Игорь ничего не знает! – я помотала головой. – Я сама виновата во всём, что произошло, значит, сама и буду выпутываться из этого. Кое-что я уже начала делать: устроилась на работу в надежде на то, что встречу в электричке Архипа, вот вам сказала… Но даже если вы сочтёте, что я несу полный бред, я всё равно буду продолжать поиски, пусть на это мне придётся потратить больше времени, чем планировалось. Ничего, устрою дочку в садик…

– А сейчас с кем же вы её оставляете?

– Ляля – ну, та женщина, о которой я упоминала, – взяла две недели отпуска, чтобы помочь мне на первых порах.

– Значит, и она попала под ваше обаяние, Соня! – он усмехнулся. – Ну что вы смутились? Разве вы не замечали за собой способности воздействовать на людей? Я-то сразу это просёк, иначе не сидел бы тут сейчас с вами и не внимал, как глупец, вашим речам… «Ах, обмануть меня не трудно!.. Я сам обманываться рад!»

– Сергей Леонидович!

– Не бойтесь, Соня, моя симпатия к вам никак не заденет ваше доброе имя. Что ж, хватит лирики, давайте теперь поговорим о деле. – Его глаза стали серьёзными, и весь он подобрался, словно генерал перед сражением. – Я займусь вашей проблемой. Не знаю, как повернётся ваша жизнь после встречи с Архипом, но найти вам его я гарантирую.

– Спасибо, Сергей Леонидович! – воскликнула я радостно. – Я так вам бла…

– Подождите меня благодарить, у меня есть одно условие.

– Какое? – всё во мне дрогнуло. Ну вот, кажется, я знаю, о чём он сейчас скажет! Ладно, господин хороший, обойдёмся и без ваших услуг…

– Ох, Софья, – он покачал головой, и я поняла, что опять моё лицо выдало меня. – Неужели вы думаете, что я на такое способен?

– Сергей Леонидович, я ничего такого… – меня бросило в краску. В который уже раз за этот вечер!

– Лучше молчите и послушайте меня, Соня, – он внимательно на меня посмотрел. – Прежде чем я дам своё согласие на ведение вашего дела, вы должны мне пообещать, что больше не станете зарывать свой талант в землю.

– Я не поняла…

– Человек не имеет права отмахиваться от предназначения, дарованного ему Богом, это моё абсолютное убеждение. Вы, Софья, девушка одарённая, а вбили себе в голову совершенно глупые мысли. Не на кухне вам предначертано стоять с поварёшкой в руках, а на других подмостках, и если вы сами этого не видите и не понимаете, значит послушайте более опытного человека.

– И более опытные люди могут ошибаться! – твёрдо сказала я. – Вы ничего про меня не знаете, а делаете такие скорые выводы. Я с детства мечтала вот именно о поварёшке в руках, а также о том, что буду опорой во всём своему мужу и детям. И предназначение моё, я уверена, в том, чтобы быть хранительницей домашнего очага. А вы мне предлагаете…

– А я вам предлагаю снять розовые очки, Софья, и посмотреть на себя прямым и храбрым взглядом. Ведь вы не та, за которую себя выдаёте!

– Спасибо вам, Сергей Леонидович! – я решительно вскочила. – Но позвольте мне самой решать, как мне жить и к чему стремиться. Благодарю вас за приятный вечер и прошу не провожать – я вызову такси!

– Стойте, глупая! – он схватил меня за руку. – Да сядьте, сядьте уже! Ох уж эти молодые горячие барышни!

Нехотя я подчинилась его требовательному движению. Ладно, пусть говорит, что хочет, а я всё равно поступлю по-своему. Жаль, конечно, что на помощь опытных профессионалов теперь не придётся рассчитывать, но к такому исходу я вполне была готова. Найду Архипа сама!

– Простите меня, Соня, я не должен был лезть со своими советами, – он продолжал держать меня за руку. – Хорошо, пусть будет по-вашему. Хотите быть домохозяйкой – ваше право. В конце концов, я могу и ошибаться, вы правильно заметили. А за поиски вашего знакомого я возьмусь без всяких условий. Не корысти ради, а токмо пользы для.

– Я готова оплатить все расходы, Сергей Леонидович!

– Оставьте своё усердие для мужа, любезная Софья, а мы как-нибудь уж сами, – он сжал мои пальцы. – Ну, не обижайтесь на меня, прошу вас! Плату с вас я не возьму. Считайте, что работать я буду за удовлетворение своего любопытства. Мне кажется, это вполне достойная цена?

– Но я правда могу…

– Верю! – оборвал он меня. – Но прошу больше к этому вопросу не возвращаться. Вы упрямая, но и я не из пластилина сделан. Лучше скажите мне, когда вы сможете подъехать ко мне в агентство? Нужно будет поработать над фотороботом, а сделать это возможно только у меня.

– Да хоть сейчас! – воскликнула я.

– Боюсь, что Александр Яковлевич, мой художник, не обрадуется, если я выдерну его с дачи в такое позднее время. Давайте договоримся на завтра. К часу дня. Заодно у меня и пообедаете. Ну как, идёт?

– Конечно! Спасибо вам, Сергей Леонидович! И простите меня, пожалуйста, за мою горячность. Я… мне очень стыдно, правда!

– Не берите в голову, Соня, – он улыбнулся. – Ну что, собираемся?

– Да-да, конечно! Игорь, наверное, уже нервничает…

– А кем работает ваш муж, если не секрет?

– Он преподаёт психологию в институте! – с гордостью сказала я.

– Вот как? – кажется, Крутов удивился. – Интересно, а он в курсе нашей с вами встречи?

– Конечно! Только о цели её он не знает. Я не могла ему об этом сказать…

– Ладно, это уже не моё дело, – Крутов резко оборвал разговор. – Я расплачусь, а вас пока Гриша к машине проводит. Прошу вас…

Он помог мне встать. Что ж, зато я теперь знаю, что Гриша – это тот, у кого разноцветные глаза, левый – серый, а правый – почти голубой. В остальном же, мне кажется, двое из ларца одинаковы с лица…

– А что касается вашей доброй самаритянки, – сказал мне Крутов на прощание, – пусть приходит, я что-нибудь для неё придумаю. Хорошие люди мне нужны.

Глава 20

Перед тем, как подняться на свой этаж, я заглянула к Ляле. Диночку Игорь уже забрал, но мне обязательно надо было хоть словом обмолвиться со своей соседкой.

Ляля встретила меня в длинном ярко-зелёном платье, которое делало её похожей на сказочную фею. Изумрудные блестяшки на белой шее подчёркивали этот необычный образ. Она не дала мне и слова вымолвить, быстро затащив в свою квартиру и захлопнув дверь.

– Что-то случилось, Лялечка?

Лицо её просияло так, что никаких подтверждений тому, что произошло что-то очень хорошее, мне не потребовалось. Но последовавшие далее слова привели меня в оторопь.

– Ага. Муж приехал.

– Чей??

– Мой! – она чуть скосила глаза направо. Я прислушалась – в комнате явно слышались голоса. Женский, Ренаткин, и хриплый мужской.

– Которого ты выгнала семнадцать лет назад? – я понизила голос.

– Прикинь?

Я не могла понять, счастье ли освещает сейчас лицо моей соседки или обычное удовлетворение обманутой, но не сломленной женщины.

– А зачем он пришёл? Вернуться хочет?

– Ты что, глупая! – Ляля ухмыльнулась. Ага, значит, не счастье. – Он Натку к себе зовёт.

– Куда?

– В Америку. Сначала в гости, – упредила мой следующий вопрос Ляля, – а там, глядишь, и на постоянку.

– Вот это поворот! А Ренатка как же? Согласна? А ты?

– Да не обо мне сейчас разговор, Сонь! – отмахнулась она. – Ты только представь, какие возможности ей там откроются! Это же Америка!

– Подумаешь, Америка. И что с того? Ты-то как без неё останешься, Ляля?

– Ничего ты не понимаешь, Соня! Молодая ишшо! Ну ладно, дуй к своим, потом поговорим!

И она точно так же стремительно выпихнула меня из квартиры, как пять минут назад в неё втянула. Дверь захлопнулась, а я на мгновение замерла на месте. Натка поедет в Америку, вот это новость! Конечно, для молодой девушки это действительно невиданные возможности, но что будет с её матерью, как она останется тут одна? Если только и Ляля со временем подтянется к дочери, но что тогда будет со мной? Я уже так привыкла к участию соседки в моей жизни… С этими безрадостными мыслями я оторвалась, наконец, от двери квартиры номер три и направилась к лестнице. Вот так, Сонечка, мама оказалась права – никого не следует глубоко впускать в своё сердце. Иначе печали неизбежны. Ох, мамочка…

– Привет, мамуль! – бодро произнесла я в трубку, не спеша поднимаясь по лестнице.

– Доченька, а я только что о тебе думала! – мамин негромкий голос звучал совсем тихо. Наверное, папа уже лёг спать. – Сегодня встретила твою Милу в магазине…

– Милку? Хлебникову? – обрадовалась я. – Я её тыщу лет не видела. Вот как школу окончили, так и не встречала. Как она, мам?

– Да она же теперь знаменитость, Сонечка. Так просто и не подойдёшь. Ответила односложно, мол, у неё всё в порядке. О тебе даже не спросила.

– Мамуль, да она всегда была эгоисткой, – рассмеялась я. – Она считала, что мир создан только для того, чтобы холить и лелеять её, единственную и неповторимую. Так она что, в политику ударилась, что ли? Я бы не удивилась…

– Артисткой стала, – в мамином голосе появились знакомые мне с детства нотки, которые тут же отдались во мне привычной реакцией. У меня даже дыхание как будто сбилось, впрочем, это скорее всего случилось из-за того, что я поднималась пешком. – Видела бы ты её, эту артистку. Руки дрожат, а на глазах очищи чёрные. И в корзинке продуктовой пива бутылок десять.

– Так может быть, она в гости собиралась, мам.

– Ну да, в гости! – едко ответила мама. – В восемь утра!

– Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро…

С Милкой Хлебниковой мы дружили. Хотя можно ли назвать эти отношения дружбой, если после окончания школы ни у меня, ни у неё больше не возникло потребности к тому, чтобы увидеться, прогуляться по нашему парку или просто поболтать по телефону? Это я уже сейчас, спустя одиннадцать лет, понимаю, насколько мы с ней были разные. Несовместимые даже. Яркая, уверенная в себе красавица и мелкорослая невзрачная молчунья – что могло быть между нами общего? Однако же всюду мы ходили с Милкой вместе, и даже на первые свои свидания моя подружка всегда брала меня с собой. Для поддержки – как объясняла она мне. Лишь после того, как однажды Юрка Чеботарёв, первая серьёзная Милкина любовь, вдруг сделал попытку приударить за мной – проспорил друзьям, наверное, – Милочка решила, что совместные прогулки втроём пора отменять. Я помню тот наш разговор с ней, её слёзы и свою обиду, а потом начались выпускные экзамены, и нам уже было не до того… А после школы и вовсе. Значит, всё-таки Милкина мечта осуществилась и она стала актрисой – артисткой, как язвительно назвала её мама. А вот я об этом не знала – в театр я ходить не люблю, сериалы не смотрю, к тому же и телевизора у нас до недавнего времени не было.

– Вот видишь, до чего слава доводит! Не всяк выдерживает трубы-то медные. Сонечка, как же хорошо, что ты у нас не такая! Мы с папой нарадоваться на тебя не можем. И Игорёк твой – просто клад! А ты чего позвонила-то, дочка? – вдруг всполошилась мама. – Надеюсь, у вас всё хорошо?

– Ну что у нас могло случиться, мам? А позвонила просто потому, что соскучилась. Могла я соскучиться или не могла?

– Ты редко в последнее время нам звонишь… Нет-нет, я всё понимаю, милая! Диночка растёт, совсем другие заботы теперь…

– Мамуль, мы приедем на выходные, можно? – выпалила вдруг я неожиданно.

– Зачем же ты спрашиваешь? – мама обрадовалась. – Конечно, приезжайте! А я пирожки с картошкой испеку!

– Не суетись, мамуль, мы привезём что-нибудь сами. Зачем в такую жару у плиты стоять?

– Да это же счастье для меня, Соня! – она заторопилась. – Пойду отца обрадую. Диночку поцелуй за нас!

Она отключилась. Ох, Соня, и поганка же ты! Что ты там такое про Милку говорила? Эгоистка? А сама-то чем лучше?

Я не навещала родителей уже несколько месяцев. Последний раз это случилось именно в тот день, когда произошла моя встреча с Архипом. Не то чтобы я не скучала по своим близким, нет, конечно, – но собственные заботы и тревоги настолько меня захватили, что даже по телефону поговорить с мамой мне удавалось всё реже и реже. А ведь раньше ни дня не проходило, чтобы я хоть словечком с родителями не перекинулась. Как же круто изменилась моя судьба, если даже такие простые, необходимые для меня моменты вдруг стали такими сложными и обременительными!

Глава 21

Ещё с порога я услышала громкие вопли моих домашних.

– Папа, ты опять меня перехитрил!

– А ты не зевай!

– Ага – не зевай! Я же не могу так быстро думать, как ты!

– Учись, мышонок. Ну вот куда ты опять подставляешься? Я же тебя съем на «раз, два, три»!

– Ну папа же!

В шашки играют, поняла я. С некоторых пор Игорь и Динка пристрастились к этой незатейливой игре и даже меня старались вовлечь. Безуспешно. Ни шашки, ни шахматы я не любила с детства, уж сама не знаю, почему. Наверное, логика никогда не была моим коньком, а кто ж по доброй воле захочет всё время проигрывать? Но Диночка явно умом пошла не в меня. И характером тоже. Не могу сказать, что меня это сильно расстраивало. Всё-таки активным целеустремлённым людям живётся на свете гораздо удобнее, чем таким тихоням, как я. Что бы кто про меня ни думал, но нет во мне ни капли той жизнерадостности и живости, которая морем выплёскивается из моей дочери. Так что не правы вы, господин Крутов… Поймав себя на мысли о моём новом знакомом, я поняла, что думаю о нём с удовольствием и даже с какой-то нежностью. Это из-за благодарности, конечно же, со вздохом решила я и распахнула дверь в комнату.

– Ваша мама пришла, молочка принесла!

– Мама, мамочка! – Динка тут же бросилась ко мне.

– А мне что-то так молочка захотелось, – задумчиво сказал Игорь, целуя меня. – Судя по твоему лицу, встреча удалась?

– Ага! – радостно сказала я. – Господин Крутов был весьма добр. Считай, работа у Ляли в кармане! Да и мы с твоим Ветерковым в накладе не остались. Всё-таки великая вещь – личные связи!

– Мама, а что такое личные связи?

– Личные связи? – медленно повторила я. – Как бы тебе объяснить, Диночка…

– Да это же очень просто! – перехватил инициативу Игорь. – Вот допустим, твоя мама работала бы, скажем, в кинотеатре билетёром. Как ты думаешь, провела бы она свою любимую дочь на просмотр мультика бесплатно или нет?

– Думаю, да.

– Вот это и называется – воспользоваться личными связями, дочь!

– Значит, этот дядя тебя так же любит, как и ты меня? – сделала неожиданный вывод Дина. Из уст моего мужа исторгся непонятный звук.

– Я думаю, он просто очень уважает моего начальника, дядю Родика. Помнишь его, солнышко?

– Конечно! Человек рассеянный с улицы Бассейной.

– Почему ты его так назвала? – я улыбнулась.

– У дяди Родика такие же волосы и шляпа, как у того смешного дядечки, а ещё шарф как наше одеяло.

– Я ничего не понимаю. Шарф как одеяло? – недоумённо переспросил Игорь.

– Дина имеет в виду иллюстрации к книжке «Вот какой рассеянный». Если бы ты, папа, читал своей дочке Маршака, а не рассказывал о каких-то там ненормальных психиатрах, ты бы знал, на кого похож твой бывший однокурсник!

– Слышал бы тебя сейчас Фрейд! – возмутился мой муж.

– Я бы и при нём повторила то же самое! – хмыкнула я, довольная тем, что двусмысленная тема нашего разговора свернула на безопасную тропинку. Нашего папу хлебом не корми – дай поговорить о психике человеческой.

– Я спать хочу! – громко заявила Дина, чуткий барометр наших с Игорем отношений. – И две сказки на ночь!

– А не жирно ли тебе будет, дочь?

– Неа! Про дядюшку Зигмунда расскажешь мне ты, папочка, а про дядюшку Родика – ты, мамулечка!

– Вот теперь и твой приятель удостоился чести попасть в сказку, – я подмигнула мужу. – Так и быть, ребёнок, будет тебе две истории! Папа начнёт первым, а я пока руки помою и переоденусь. Кстати, а у тёти Ляли тебе сегодня весело было? Не скучала?

– Мама! – вспомнила Дина. – Оказывается, у Натки тоже папа есть! Живой!

– Да, Сонь, представляешь, Эльдар за дочерью приехал, в Америку зовёт!

– А ты его знаешь, что ли? – удивилась я.

– Кто же не знает Эльдара Адашева?

– Я не знаю! – в один голос воскликнули мы с дочкой.

– Стыдно, девочки, стыдно!

– Да кто он такой? Психиатр, что ли?

– Он музыкант, а точнее – всемирно известный баритон. Сейчас работает в Нью-Йорке, куда, собственно, и приглашает свою старшую дочь.

– Старшую? Значит, у Ренатки есть ещё братья-сёстры??

– Куча! Он же татарин, сама понимаешь…

Я была поражена. Мало того, что Ляля никогда не упоминала о статусе своего бывшего мужа, так ещё и о многочисленном его семействе я узнаю впервые. Да, не скучно день заканчивается!

– И что теперь будет, Игорь?

– А что будет? Поедет моя ученица учиться в Штаты. Никакой трагедии, одни только положительные эмоции.

– А как же Ляля?

– Ну и Ляля, возможно, с ней. А что, тебя это не радует?

– Ну почему же… если им там будет лучше, чем в России… – углубляться в тему мне не хотелось. – Ладно, я в ванную, а ты постарайся не очень стращать ребёнка на ночь своими баснями!

– Я прослежу за этим – не переживай, мамочка! – Дина взяла отца за руку.

Как только в этой маленькой головке помещаются такие взрослые выражения, в очередной раз удивилась я. А всё книжки! Дина научилась читать в четыре года. Как-то сразу она миновала период детских сказок, переключившись на более серьёзные произведения – той же Астрид Линдгрен, к примеру, или Алексея Толстого. А недавно я видела в её руках повести Куприна, и этот факт меня даже чем-то напугал. Но не отбирать же у ребёнка книжку только потому, что это не вписывается в общепринятые правила: дети должны читать детскую литературу. Отсутствие до недавнего времени телевизора в нашем доме тоже, конечно, сыграло свою роль. А также довольно обширная библиотека – отец Игоря был книгоманом, и сейчас в наших книжных шкафах можно найти произведение на любой вкус – от Мопассана до братьев Стругацких…

– Кстати, на выходные поедем к бабушке Тане! – вспомнила я.

– Ура! – взвизгнула радостно Дина. – Папа, ты слышал?

– Слышал, слышал… – в голосе мужа я уловила некоторую растерянность.

– Игорь, если у тебя дела…

– Все мои дела связаны только с вами, мои дорогие! – быстро проговорил он и звонко поцеловал дочь в пушистую макушку. – Конечно же, поедем, о чём разговор! Тем более мы не были у них уже тысячу лет…

– Игорюня, ты хотел поработать, да? – я заглянула в его глаза. – Над диссертацией?

– Ничего я не хотел!

– Ну я же вижу! Дина, доченька, ты иди пока в комнату, мне папе что-то сказать нужно. Он скоро придёт.

Дождавшись, когда за ребёнком закроется дверь, я продолжила:

– Игорь, мне не нужны такие жертвы! Ты и так всё это время не отходишь от нас! А я же понимаю, что главное для мужчины – вовсе не домашние дела, а самореализация. Ну, у нас же с тобой всегда так было, вспомни!

– Сонь, мне в тыщу раз важней вы с Динкой, чем какая-то там самореализация, честное слово! – он взял меня за руку. – Послушай меня… Мы с тобой никогда не говорили об этом… В тот день, в тот чудовищный, страшный день меня словно в прорубь с головой окунули. Видно, правду говорят – не было бы счастья, да несчастье помогло. Так вот, оно мне помогло, да ещё как! Я совсем другими глазами взглянул на себя, на жизнь свою, на тебя с Динкой… Я понял, что неправильно жил. Нехорошо. Вот и созрело во мне решение – изменить линию своей судьбы. Исправить то, что возможно ещё исправить, и постараться сделать счастливыми самых дорогих мне людей. Надеюсь, что я не совсем поздно спохватился. Как ты думаешь?

– Игорь… – его слова о судьбе заставили меня вздрогнуть.

– Сонечка, я вижу, что тебе всё ещё больно говорить об этом. Прости меня, родная! Обещаю, что больше никогда не заставлю тебя страдать! Никогда!

Он стиснул меня в объятьях так, что стало трудно дышать. Сбывались самые худшие мои опасения – чужая судьба острым клином врезалась в нашу жизнь и с каждым днём вонзалась всё глубже и глубже. Мой муж изменился до неузнаваемости – я увидела теперь это со всей ясностью.

– Папочка, ты забыл про меня? – донёсся до нас голос дочери.

– Уже иду, солнышко! – Игорь пылко приник к моим губам напоследок, но моё состояние было сейчас таким скомканным, таким смятенным, что обычного воодушевления от его поцелуя я не почувствовала. Наоборот, мне вдруг захотелось оттолкнуть от себя собственного мужа, и, с ужасом осознав это, я крепко вцепилась в его плечи, словно и правда боялась совершить непоправимое.

– Как теперь ночи дождаться… – прошептал он.

– Не переживай, уже скоро… Иди же, а то Динка сейчас сама объявится.

– Как скажешь, жёнушка!

Как скажешь?!! Нет, чем скорее мы найдём этого Архипа, тем быстрее всё вернётся на свои места. И я войду дважды в одну реку, чего бы мне это ни стоило!

Глава 22

Следующим утро поездка моя прошла в нервном нетерпении. За полчаса мне удалось пройти сквозь все вагоны электропоезда, но ни один из них не порадовал меня наличием человека со шрамом на правом виске.

– Ничего, зато теперь у меня есть козырь в рукаве, и никуда тебе, голубчик, от нас не деться! – злорадно думала я, стоя в тамбуре первого вагона в ожидании остановки. Взгляд мой был направлен в бритый затылок впереди стоящего мужчины, сумочка болталась где-то сбоку, прижатая соседкой справа, в спину упиралось что-то острое, но что – посмотреть я не могла, стиснутая со всех сторон. Обычное дело, ничего особенного. Час пик.

Доступ к личным вещам я смогла получить лишь после того, как мощной волной меня смыло на платформу, пронесло по длинному переходу и бросило прямо в открытую пасть вокзала. Кошелька в сумке не было. Как не оказалось маленькой косметички и ключа от нашего сарая.

Трясущимися руками я распотрошила сумочку до основания – увы! Чужая судьба продолжала насмехаться надо мной!

– Обокрали? – сочувственно спросили сзади.

– Обокрали! – Глаза мои наполнились слезами. – Вот гады! И что мне теперь делать?

– Заявление писать, конечно! Только вряд ли это поможет…

– Зачем же тогда писать? – я обернулась. – Это вы??

– Я, – согласился неожиданный собеседник. И знакомым жестом вытер пот под своей шапкой.

– Вы что, следили за мной?

– Следил, ага.

– Ну, знаете!

Это было последней каплей. С возгласом «Оставьте меня все в покое!» я ринулась вперёд, быстро прошмыгнула сквозь турникет, пристроившись к дородной спинекакой-то дамы, услышала позади себя свист охранника, но оборачиваться, естественно, не стала и припустила по переходу со всех ног. Думать спокойно я в тот момент не могла.

Успокоилась лишь тогда, когда выскочила из вагона на Кропоткинской и, оглядываясь, направилась к выходу. Лысого Паши поблизости не наблюдалось. Слава богу, отстал! Хотя надолго ли? Если он знает, где я живу… Кстати, а откуда ему это известно? Даже если предположить, что он вчера следил за мной, – ведь вечером-то я ехала не на электричке, а в машине Крутова! Я резко остановилась.

– Ненормальная! – меня чуть не сбили с ног. Не упала лишь потому, что рядом оказалась стена. Толстуха, так удачно двинувшая меня своим телом, оглянулась. – Понаехали, блин! Деревня!

– Сама такая, – прошептала я вполголоса, понимая справедливость её упрёков. А нечего, Соня, варежку разевать. Задумалась она, видите ли! Да мало ли как этот Паша мог проследить за тобой! Может, он на такси вечером тебя караулил. Логично? Логично…

Приняв это за рабочую версию, я быстрым шагом, почти бегом, направилась к выходу из метро. Не опоздать бы! Ведь сегодня офис открываю я – Елизавета Макаровна утром собиралась к врачу, а у Риммы, которая тоже обычно приходит рано, отменился первый клиент…

Уже издали, свернув в свой переулок, я увидела немолодую женскую фигуру перед нашим крыльцом. Она нервно вышагивала туда-сюда, а временами прикладывала руку к полям своей огромной красной шляпы и всматривалась вдаль. На мне её цепкий взгляд остановился, лишь только я приблизилась к самой двери.

– Ну наконец-то! – визгливо воскликнула незнакомка, увидев в моей руке связку ключей. – Уже десять ноль три, милочка!

– Извините!

Я не люблю, когда на меня повышают голос. В такие моменты из моих рук всё начинает валиться. Вот и в этот раз – ключи оказались на земле раньше, чем я подумала об этом.

– Брхшц! – донеслось до меня сверху, пока я наклонялась.

– А вы разве записывались? – я нервно прокрутила ключ в замочной скважине, боясь, что, конечно же, справиться мне с ним не удастся – замок был тугой. Ничего, обошлось.

Женщина громко и очень, как мне показалось, сердито засопела, но отвечать почему-то не спешила. Впрочем, даже молчащая, она навевала на меня какое-то тягостное чувство – как будто я украла у неё фамильные драгоценности и отдавать не собиралась.

Она так ничего и не ответила, а второй раз я спрашивать не решилась.

В открытую дверь тётка влетела первая, бесцеремонно отпихнув меня в сторону. Я даже ойкнуть не успела. Значит, это не клиентка, а ещё одна ненормальная? Или – ещё хуже – налётчица? И я своими собственными руками впустила эту заразу?

– Стойте, вы куда? – пискнула я, бросаясь в проход, как на амбразуру. Куда её понесло? Холл был пуст, и я остановилась в замешательстве. Лишь когда до меня донёсся характерный звук смываемой воды, я вздохнула облегчённо. Кажется, зря наговорила на человека!

Из дальнего коридорчика, ведущего в уборную, тётка выплывала, словно шамаханская царица. Красная шляпа её победно взмахивала полями, будто крыльями, глаза блестели, на губах алела яркая помада.

– Еле успела! – ничуть не смущаясь, поделилась со мной она. Я обескураженно молчала. Что говорят в таких случаях, я не знала.

Она, впрочем, никаких комментариев от меня и не ждала, с жадным интересом оглядывая нашу обитель. Заметив, что подол её длинной юбки после похода в дамскую комнату задрался с правого боку и снизу выглядывают чудесные розовые панталоны, я смутилась ещё больше. Ужасно не люблю такие неловкие ситуации!

– Довольно сносно, – наконец кисло произнесла она. – Но вот эти картинки я бы убрала! И жалюзи – фи, какая гадость!

Её губы скривились, а взгляд продолжал придирчиво бродить по нашему офису. Я молчала.

– Кстати, а где мой роман? – вдруг спросила женщина, повернувшись ко мне. Шляпка воинственно дёрнулась в поддержку своей хозяйки.

– Он… – я сглотнула слюну. – Его пока не было. То есть он не записывался, наверное…

Я поспешно открыла журнал посещений. Никакого Романа тут не было. Она явно что-то путает, эта странная дама!

– Мой роман должен быть здесь! – кажется, она меня не услышала.

– Но я же вам говорю…

– Ну что ты трясёшь этой дурацкой тетрадкой! – она поджала свои блестящие губы. Нижняя граница помады слегка размазалась. Наверное, от жары. – Я дарила свой роман вашему начальству. Где он?

– Родион Матвеевич будет позже… – видимо, эта же жара мешала мне сосредоточиться как следует.

– Девушка, я у вас русским языком спрашиваю – куда вы дели мой роман?

– Но я не знаю ни о каком…

– А-а-а! – неожиданно громко закричала она. – Вот он! На подоконнике! На грязном пыльном подоконнике! Мой! Роман!

Вздрогнув, я оглянулась. Ну да, на нашем подоконнике валялись какие-то книги. Позавчера я ещё подкладывала их себе под ноги, чтобы дотянуться до верхней полки. Возможно, даже испачкала немного…

– Кровинушка моя выстраданная! – выхватив один том из стопки, тётка прижала его к себе, как младенца. – Дитятко моё ненаглядное! Единственная отрада моей несчастной жизни!

– Так это ваше э-э-э… сочинение? – прочесть заголовок книги мне никак не удавалось – белые дряблые руки скрывали обложку полностью. Успокаивало лишь одно – подол красной юбки расправился сам собой, и теперь я могла без смущения смотреть на эту экзальтированную особу.

– Сочинение? – негодующе фыркнула она. – Тут вся моя жизнь! Суровая в своей неприглядности!

– Так это мемуары?

– Мемуары!! – она потрясла книгой в воздухе. – Мемуары, деточка! Сам Рубен Анисович восторгался! А вы их – на подоконник!!

Рубен Анисович, похоже, её родственник. Или лицо заинтересованное. Хотя кто знает, может быть пишет эта особа разумнее, чем говорит…

– Извините, я не знала… Я тут всего третий день.

– Ах, да! – она небрежно швырнула драгоценный фолиант обратно на подоконник и резво подбежала ко мне. – Новенькая! Мы же ещё не познакомились!

Поля шляпы плавно заколыхались в знак приветствия.

– Генриетта Аркадьевна! Интеллигент! В пятом! Поколении! Коренная! Москвичка! – всё это она выкрикнула, безбожно потрясывая мою правую ладонь. Надеюсь, руки она мыла после туалета, пронеслось в моей очумевшей голове.

– Софья Артемьева! Администратор! – кажется, на меня тоже подействовало взбудораженное состояние этой тётки. Интересно, безумие – это заразно?

– Ах, Соня! – пропела дама. – Так звали мою собачку, мою маленькую беленькую сучку. Бедняжка сдохла пять лет назад.

– Ой…

– Ничего-ничего! – она хлопнула меня по плечу. – Я уже смирилась! А где же ветерок?

Она так быстро переходила от одной темы к другой, что я не успевала реагировать.

– Что, простите? – Жарко ей, что ли?

– Шеф ваш, Ветерков. Я называю его ветерком, он такой же лёгкий и быстрый! Не правда ли, удачное сравнение? – она зашлась в громком смехе, радуясь собственной шутке. – Это потому, что я не только коренная москвичка, но ещё и писательница! Рубен Анисович весьма меня ценит!

– А Рубен Анисович – это кто?

– Мой редактор, милочка! – острый подбородок подлетел вверх, а зрачки закатились куда-то в астрал. – Великий человек! Великий!

– Генриетта Аркадьевна, – осторожно вставила я. – Родион Матвеевич, наверное, опоздает, может быть вам лучше в другое время зайти? Завтра, например? Или через недельку? Я вас запишу…

– А я никуда не тороплюсь! – бодренько воскликнула она и плюхнулась на диван. – И записывать никого не нужно. Я всегда прихожу сама!

– Подождите… – до меня, наконец, дошло. – Так вы Лисянская?

– Лисянская? – оторопела женщина. – Так меня никто ещё не называл!

По мрачной тени, набежавшей на её, лишённое возраста, лицо, я поняла, что обиду нанесла ей страшную. Не смываемую никаким покаянием!

– Простите меня, пожалуйста! Просто пару дней назад наши как раз говорили о какой-то невыносимой особе, прихода которой они ужасно боятся, вот я и подумала. Но раз это не вы… – тут я смутилась ещё больше, потому что поняла, что мои неловкие попытки исправить положение осложнили ситуацию окончательно.

– Моя фамилия не Лисянская, а Лисовская, прошу это запомнить! – сухо ответствовала дама. – Хотя вам это уже не пригодится никогда! Ноги моей больше здесь не будет!

И она, вскочив и сдёрнув зачем-то с головы свою прекрасную красную шляпу, понеслась к двери. Правда, не к той, которая ведёт на улицу. Хорошо, что Римма этого не видит! Иначе её реакция по поводу насилия над бедной дверью в массажный кабинет могла бы быть весьма непредсказуемой.

– Ах, вы ещё и выпускать меня не хотите! – возопила раскрасневшаяся дама, ударяя шляпой о несчастную дверную ручку.

– Генриетта Аркадьевна, умоляю вас, успокойтесь!

– Не дождётесь! – прервала на секунду она свои действия и грозно обернулась ко мне. – Как вы могли! Это я-то невыносимая особа? Я?

Она вновь принялась за дверь, правда удары теперь стали потише. И ещё какой-то звук примешивался к ним. Я не сразу поняла, какой. Я вообще очень медленно соображаю, это факт.

– Генриетта Аркадьевна, что с вами?

– Не дождётесь! – повторила дама уже совсем другим голосом. И вдруг, уткнувшись лицом в покалеченную дверь, затряслась всем телом.

Тут уж я не выдержала.

– Генриетта Аркадьевна, миленькая, ну простите меня! Это я во всём виновата! – я обняла её за плечи, оказавшиеся по-стариковски щуплыми и костлявыми.

– Не-вы-но-си-и-имая… осо-о-ба, – всхлипывая, повторяла она вновь и вновь. – Не-вы-но-си-и-и-ма-я-я-я…!..

Глава 23

Когда в офис гурьбой ввалились шеф, Елизавета Макаровна и Римма, мы с Лисовской сидели на диване в холле и пили чай. А ещё при этом счастливо улыбались друг другу.

Первым желанием Ветеркова было провалиться сквозь землю или, на крайний случай, спрятаться под шапкой-невидимкой. Бухгалтер с массажисткой тоже не выглядели очень радостными. Приглядевшись же повнимательней к нашей пасторали, троица недоумённо затопталась на месте. Поняв, что из них сейчас слова не вытянешь, я решилась начать первой.

– А мы с дорогой Генриеттой Аркадьевной так заболтались, что забыли про время!

– Добрый вечер, Генриетта Аркадьевна! – откашлявшись, выдавил из себя шеф и дикими глазами посмотрел на меня.

– Ах, какой же вы рассеянный, любезный Родион Матвеевич! – мило улыбнулась Лисовская в ответ. – Ещё только утро – самое прекрасное утро в моей жизни! Даже уходить не хочется! Но увы, – как правильно заметила Сонечка, – мы заболтались, а ведь вас ещё ждёт работа. Ну, мои дорогие, я побегу.

– Вы уже уходите?? – в один голос воскликнули Елизавета с Риммой.

– Не хочется надоедать хорошим людям! – хитро подмигнула Лисовская остолбеневшей троице и поднялась. – Но вы не переживайте, я к вам ещё как-нибудь загляну. Обещаю!

Она чмокнула меня в щёку, напялила на голову свою нелепую шляпу, распахнула дверь на улицу и с возгласом «До чего же хорошо жить!» – выпорхнула из офиса. Мои дорогие сотрудники проводили её непонимающими взглядами, а потом развернулись ко мне.

– Что это было, Соня?

– О чём вы, Елизавета Макаровна? – небрежно спросила я, собирая со стола чашки.

– Ты вообще поняла, с кем ты тут чаи распивала?

– С очень хорошим человеком. Возможно, немножко несчастным, но при этом жутко обаятельным.

– Обаятельным? Лисовская – обаятельная? Если бы мне кто другой это сказал, я бы покрутила пальцем у виска. Но ты, Соня…

– Мне кажется, Римма, мы все недооценивали Генриетту Аркадьевну. А ей нужно-то было всего чуточку внимания и капельку понимания. Вот и всё.

– Ну, Софья, ты даёшь! – Ветерков плюхнулся на диван. – За три дня из домохозяйки в опытного психолога превратилась. Такую лошадку укротить! Просто волшебство какое-то!

– Да ладно вам, Родион Матвеевич! – смутилась я.

– Нет, серьёзно! – подхватила Филатова. – С этой дамой ведь никто сладить не мог вот уже… сколько, Родион Матвеевич?

– Пару лет точно! – шеф почесал в затылке. – Она начала к нам ходить, когда мы ещё на Войковской были. Помните, девочки?

– Мы, Соня, сначала в другой конторе работали, у Геннадия Андреевича Шестопалова, – объяснила Римма. – А уже потом наш Родион Матвеевич решил отделиться, собственную консультацию открыть, ну и нас позвал, разумеется. К тому времени Геночка совсем невыносимым стал. Мы, конечно, с радостью, да, Лиз? А Лисовская твоя – какая-то дальняя Генкина родственница. Тётка, что ли…

– Двоюродная тётя его супруги, – сказала я. – Старшая.

– О как! – они с уважением посмотрели на меня.

– А ещё у Генриетты Аркадьевны есть дивный кот восьми лет, и она очень любит его рисовать!

– Да? Лисовская – и кот? Более странной компании я представить себе не могу, – с сомнением в голосе протянула Римма.

– Она ведь нашего Перса ненавидит! – поддакнула Елизавета Макаровна. – Да и он её, кстати, тоже не жалует. Шипит задолго до её появления. Как чувствует, собака!

– Это я кошек не люблю, а Генриетта Аркадьевна обожает!

– Да ладно! А по тебе и не скажешь…

– Ты только Прохоровой не проговорись, ладно? Она уверена, что все нормальные люди от кошек без ума. Ну, Лисовская, сама понимаешь, – это отдельный разговор. Не будем нашу Сашу травмировать, в последнее время на неё и так всего навалилось…

– А что у неё случилось? – живо отреагировал шеф. – И почему я ничего не знаю?

– Да так, это личное, – тут же смутилась Елизавета. – А вам не кажется, мои дорогие, что мы заболтались? Уже двенадцать часов дня! Обеденное время почти! А у нас ещё конь не валялся.

– Ох, сейчас ведь Жукова придёт на массаж, а я даже руки не помыла! – спохватилась Римма. – Лизавета, поставь чайник, пока я себя в порядок приводить буду!

– И у меня работа стоит, – Ветерков поднялся. – А Александра когда придёт, никто не знает?

– У неё в час первая группа, – этот ответ Филатова бросила уже из своего кабинета. – Рим, а ты чай купила?

– Да, сейчас принесу!…

Ветерков направился к себе, а я села на рабочее место. Мне ведь даже некогда было включить компьютер, со всеми моими утренними происшествиями! Ох, а ведь случилось и ещё что-то! Надо же, совсем вылетело из головы…

– Вы представляете, меня сегодня ограбили! – заявила я громко, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Как – ограбили? Кто? – из своих комнат тут же повыскакивали все трое. Даже Перс снизошёл – его толстая морда на миг показалась в проёме Сашиного кабинета и, фыркнув, быстро скрылась опять. Всё-таки не любит меня это животное!

– В электричке. А кто – не видела. Да в такой толчее кто угодно мог это сделать. Я ведь весь поезд обошла, с первого до последнего вагона!

– Место свободное искала? – понимающе заметила Римма.

– Ну… да, – быстро согласилась я, отругав себя за длинный язык.

– В полицию заявила?

– А что украли-то? – посыпались вопросы.

– Кошелёк с косметичкой и ключ.

– От квартиры? – ахнула Елизавета.

– От сарая! – хмыкнула я. – Но всё равно жалко. Там у нас банки с вареньем стоят. Много.

– А в кошельке?

– А в кошельке только деньги! – я улыбнулась. Спустя час после случившегося ситуация уже не казалась такой уж катастрофичной. Подумаешь, деньги! Заработаю. А вот если бы телефон спёрли… – Не так много денег, даже жалко вора. Расстроился, небось, бедному улову. Правда, в косметичке губнушка новенькая была…

Упомянув губную помаду, я вспомнила и ещё кое о чём, а, вспомнив, – расстроилась. Ведь через час мне к Крутову на работу идти, а теперь даже губы подкрасить нечем! Какая досада!

– Не расстраивайся, Соня! – тут же кинулись все меня успокаивать, неверно истолковав выражение моего лица. – Подумаешь, деньги! Зато сама жива осталась! Ведь могли и ножичком пырнуть.

– Это да!

– Сонь, ты подойди ко мне в конце рабочего дня, я компенсирую тебе эту маленькую неприятность, – Ветерков похлопал меня по плечу.

– Ну что вы, Родион Матвеевич! Это лишнее! К тому же там действительно было немного.

– И всё-таки подойди!

Улыбнувшись, он вновь направился к своему кабинету. Какой всё-таки хороший у нас начальник! Мечта просто! И как жаль, что трудовое существование моё продлится совсем недолго…

– Да, Родион Матвеевич, я отлучусь через час, хорошо? – бросила я ему вслед. – Часа на полтора. Можно?

– Конечно, это ведь твоё обеденное время! – не спрашивая меня более ни о чём, он скрылся за дверью.

Я вздохнула. Через час я увижу Крутова. И не скажу, что сегодня меня это очень пугает…

Глава 24

Все мои представления о работе детективов складываются из книжек. Один из моих любимых литературных сыщиков, Ниро Вульф, очень проницательный господин, любитель орхидей и пива и имеющий «двести шестьдесят четыре фунта живого веса», работал вместе с Арчи Гудвином, своим помощником. Наверное, именно из воспоминаний об этой паре, а также о другой, ещё более звёздной, – Шерлоке Холмсе и докторе Ватсоне – складывались мои нынешние ожидания, когда я входила в парадный подъезд агентства «Крутов и Ко». Моя фантазия подсказывала мне, что сейчас я увижу небольшой кабинет, ну, может быть два, где трудятся бок о бок сам глава фирмы с парочкой молодых, но талантливых помощников. Но, как и обычно, мои представления оказались очень далеки от реальности.

Дело у господина Крутова было поставлено на широкую ногу. Не знаю, занимался ли он сам поисками и расследованиями, но сотрудников у него было множество – насколько я успела заметить. По крайней мере с десяток кабинетов на одном этаже, и не меньше – на втором. Пока я поднималась по широченной роскошной лестнице с мраморными перилами и чудесными панно на стенах, мне встретилось несколько человек с озабоченными лицами. Уж не знаю, клиенты ли это были или сотрудники, но вид у них был весьма респектабельный и даже, я бы сказала, богатый. Под стать всему облику здания. Да, так просто сюда не придёшь, пожалуй, – не благотворительное заведение. Статус фирмы абсолютно соответствует фамилии его основателя! И теперь становится понятным, почему у главы этого шикарного агентства целых два телохранителя – не столько из насущной необходимости, сколько престижа ради. Положение обязывает, как говорится.

Остаётся только один вопрос – зачем такому человеку, как Крутов, помощь психолога? Или у него иная цель визитов к нашему Ветеркову? Надо будет поинтересоваться у Родиона, так, невзначай…

Гришу – того, у которого разные глаза, – я встретила в приёмной перед кабинетом начальника. Миша, кстати, всё это время тяжело вышагивал за мной следом. Именно он довёз меня сюда и именно ему я обязана любопытными взглядами, которые провожали меня от ступенек крыльца до двери Крутова.

При моём появлении Григорий вскочил, убрав скучающую мину со своего лица, и улыбнулся одним уголком губ. Вежливо и в то же время не фамильярно. Идеальная такая улыбка вышла, на мой взгляд. Предварительно постучавшись и услышав с той стороны громкое «угу», он распахнул дверь. В некоторой нерешительности я переступила порог.

В залитом солнце кабинете Крутов был не один. Второго человека я увидела не сразу. Сгорбившись, он сидел в ближнем углу огромного помещения и напряжённо всматривался в мерцающий экран компьютера. На моё появление он не отреагировал ни одним движением. Даже не вздрогнул. В отличие от своего начальника, который, приветливо улыбнувшись, кинулся ко мне через всю комнату, чуть не уронив при этом стул. Только на этот звук и среагировал незнакомец. Он взлохматил кучерявые волосы, удивлённо поднял голову и, увидев меня, тут же вскочил.

– Софья, рад вас видеть! – Крутов приложился губами к моей руке, чем вызвал во мне ещё большую неловкость, и повернулся к незнакомцу. – Александр Яковлевич, знакомьтесь, Софья Артемьева. Соня, а это Александр Яковлевич, о котором я вам уже говорил.

– Очень приятно! – сказали мы одновременно и улыбнулись друг другу. Художник оказался совсем молодым парнем лет двадцати, а то и меньше, с густой шевелюрой цвета горького шоколада и со смуглой кожей. Мулат! – восхитилась я про себя. – Какая прелесть!

Имя подходило этому парнишке так же мало, как и весь его облик – этому шикарному кабинету. Впрочем, как и мой тоже, чего уж душой кривить? Никогда прежде не доводилось мне бывать в таких апартаментах – а иначе и не назвать этот огромный, с высоченными потолками, кабинет, в котором любой обычный человек наверняка будет чувствовать себя некомфортно и неловко, как ощущала себя сейчас я. И дело даже не в вычурной мебели, обоях, явно не из дешёвого магазина, прекрасном столе из тёмного дерева, книжном шкафу во всю стену – сама аура этого места угнетала простого смертного. Хотя Крутов здесь, кажется, чувствовал себя вполне в своей тарелке. По крайней мере вид у него был довольный, а состояние духа – спокойно-величавое. Как всегда, впрочем.

– Добрались без приключений, Соня? – его улыбка говорила сама за себя. Хитрая это была улыбочка.

– С вашим Михаилом по-другому бы и не получилось, – улыбнулась я в ответ.

– Теперь вы меня понимаете! – живо воскликнул он. – И так каждый день! Никакой свободы!

– Ну да, трудно вам живётся, – хмыкнула я, но тут же устыдилась своей фамильярности. А он моё состояние просёк сразу же. Умный всё-таки человек.

– Познайте самоё себя! – проговорил он тихонько. – Легче жить станет, Сонечка.

И добавил уже громче:

– Давайте сначала к делу, а потом пообедаем, идёт?

– Я думаю, до еды дело вряд ли дойдёт, всё-таки процесс долгий предстоит, наверное…

В моём представлении составление фоторобота выглядело так: я вслух вспоминаю детали Архиповского облика, а этот смуглолицый юноша, взяв в руки карандаш и ластик, пытается запечатлеть все мои фантазии на бумаге. Зная свою нерешительность, я могла представить, сколько тонн бумаги придётся ему израсходовать!

– У вас устаревшие сведения! – словно прочитав мои мысли, рассмеялся Крутов. – Идёмте!

И, больше не говоря ни слова, он приобнял меня за плечи – меня будто пламенем опалило! – и повёл к столу Александра Яковлевича.

– Зовите меня просто Алекс! – умоляюще попросил меня кучерявый молодец на чистейшем русском языке.

– Хорошо, Алекс. Что мне надо делать? – улыбнулась я, присаживаясь с ним рядом.

Крутов, придвинув кресло, сел позади нас. Такое соседство меня смущало, но недолго. Очень быстро процесс работы увлёк настолько, что я позабыла обо всём.

Не знаю, возможно где-то и применяется ещё рисунок от руки, но то, чем мы занимались сейчас, было, на мой взгляд, гораздо быстрее и эффективнее. Всё делалось с помощью обыкновенной компьютерной программы. Впрочем, может быть обыкновенной она и не была. Даже скорее всего не была. Но мне, как человеку не сведущему, такое незнание простительно.

Алекс работал с удовольствием. Это было видно по его счастливому лицу. Мне тоже понравилось, как из небытия вдруг возникал человеческий облик и как менялись черты его лица, то вытягиваясь, то расширяясь. Несколько раз я даже сознательно фантазировала, придумывая несуществующие детали, – мне хотелось посмотреть, как будут смотреться, например, вот эти маленькие усики под этим мясистым носом. В такие моменты, мне кажется, мои соседи вполне понимали мой манёвр, но нисколько не возражали против этого. А даже, кажется, и сами веселились, рассматривая получившиеся образины. Всё-таки мужчины – большие дети!

Память меня не подвела. К концу нашей совместной работы на меня смотрело удлинённое скуластое лицо с тонким шрамом на правой щеке – вылитый Архип. Насколько я его запомнила, конечно. Но думаю, что этого рисунка будет вполне достаточно, чтобы при встрече с ним сразу же его узнать.

Я была горда собой.

– Алекс, спасибо вам, вы волшебник!

– Я не волшебник, я только учусь! – усмехнулся парень. – На четвёртом курсе, кстати.

– Юридического?

– Авиационного. Радиоэлектроника летательных аппаратов.

– Ой, – удивилась я. – А при чём тут…

– Не каждый может сразу разглядеть своё призвание, – изрёк Крутов и красноречиво посмотрел на меня. – А Александра Яковлевича мы уже никуда не отпустим. Закончит институт – продолжит работать у нас. Нельзя бросаться своим талантом. Это наказуемо.

– Кем наказуемо?

– Я думаю, вы и сами это понимаете, Соня! – продолжать тему он не стал. – Как я и говорил, много времени у нас не ушло. Алекса мы отпустим – у него ещё работа есть, а сами перекусим. Соня, прошу вас…

Он помог мне подняться и проводил в другой конец кабинета, где стояла пара диванов и небольшой, но достаточно вместительный низкий стол с толстыми ножками. После краткой реплики, сказанной им в трубку внутреннего телефона, стройная и быстроглазая секретарша принесла огромный поднос, уставленный всякой всячиной, и быстро ретировалась, не произнеся ни одного слова и не сделав ни одного лишнего движения. Была – и через секунду исчезла. Ну, если у Крутова и остальные сотрудники так вышколены, тогда понятно, почему дело его настолько процветает.

– Соня, прошу вас, только не стесняйтесь! – он положил мне в тарелку целую гору салата и ближе пододвинул плетёную корзиночку с хлебом.

Я и правда чувствовала себя скованно – по нескольким причинам. И одна из них состояла в том, что такая круговерть вокруг моей персоны – доставка на машине, личное сопровождение, обходительность со стороны работающих здесь людей и вот теперь обед с главой компании – выбивали меня из привычной колеи. Мне казалось, что совершенно незаслуженно возятся со мной, и, что бы там не говорил этот человек, расплачиваться за всё это мне всё равно придётся. Не сейчас, так позже.

– Я не знаю, что там происходит сейчас в вашей головке, какие такие мысли мешают расслабиться, но могу вас уверить – ничего страшного в нашей сегодняшней встрече нет. Ну правда же, Соня, вы ничем мне не обязаны! Я делаю всё это только ради собственного удовольствия и никак иначе! – кажется, он всё-таки умеет читать мысли…

– Сергей Леонидович, а вы думаете, что Архипа на самом деле возможно найти? По одному только портрету? – я перевела разговор в более безопасное русло.

– Разве вы сомневаетесь во мне и моих людях? – улыбнулся он.

– Я… Нет, не сомневаюсь, – твёрдо сказала я, в эту же секунду осознав, что так оно и есть на самом деле. Я поверила этому человеку безоговорочно, да и как ему можно было не верить? Сам его облик внушал такие чувства, его спокойствие, рассудительность, властность и неординарный ум – не увидеть этого было невозможно.

– Соня, могу я задать вам один вопрос…

– Да, конечно, Сергей Леонидович! – моя вилка нервно звякнула о тарелку.

– Сколько лет вашей дочери?

– Шесть. На следующий год нам в школу!

– А чем она увлекается? – мне показалось, что интерес его не был праздным.

– О, чем только Дина ни увлекается! – с жаром воскликнула я. – Читать любит – она довольно рано научилась это делать. Танцевать – правда, не переносит, когда на неё в этот момент смотрят. Странно, правда? Танцует сама для себя… Рисовать… Знаете, несколько дней назад произошёл интересный случай…

И я, сама не зная, зачем, стала рассказывать своему собеседнику о рисунке, взбудоражившем мои чувства – о большом разноцветном доме и удивительном совпадении в нарисованном образе мамы.

– Представляете, и причёска, и фасон платья оказались до невозможности похожи на мои новые. Просто чудо какое-то! Рената, моя соседка, сказала, что это визуализация. Ну, есть такая техника – ты рисуешь или просто наклеиваешь на лист бумаги то, что хочешь получить от жизни, и через какое-то время оно будто бы притягивается к тебе. Не знаю, как у кого, а у моей Динки это сработало! Наверное, это дело веры – ведь ребёнок ещё не знает, что возможно в этом мире, а что нет. Как тот случай, о котором я где-то слышала, – будто бы у какого-то мальчишки, современного Маугли, живущего вдали от цивилизации, отрос новый палец.

– То есть? – удивился Крутов.

– Ну, он с детства наблюдал, как ящерицы, потеряв хвост, обзаводятся новым. И, будучи в полной уверенности, что это происходит не только с пресмыкающимися, но и с людьми тоже, этот паренёк отрастил себе палец взамен покалеченного. Вот и пойди объясни этому ребёнку, что так не бывает!

– Это уж совсем невероятный случай, Соня! – кажется, он мне не поверил. Да я и сама не особо верю в такие чудеса. Но Динкин-то рисунок существует на самом деле! И как быть с этим фактом?

– А что касается визуализации… – он задумался. – Скажите, Соня, а папу ваша дочь уже нарисовала?

– А почему вы спрашиваете, Сергей Леонидович? – от его вопроса мне стало не по себе.

– Просто я люблю все дела завершать. Знаете, беспокойство гложет, если что-то где-то не доделано. – Пояснение его вышло довольно туманным.

– Вообще-то Диночка собиралась дорисовать. Но я ведь её теперь целыми днями не вижу и совсем забыла об этом рисунке… – Я заторопилась. – Сергей Леонидович, ещё раз огромное вам спасибо за всё, но мне нужно бежать. Шеф, наверное, рвёт и мечет: куда делась его секретарша?

– А вы ему не сказали, куда направились?

– Нет, – я прямо посмотрела в карие глаза. – Об этом никто не должен знать.

– Для нас это привычное дело, – Крутов усмехнулся. Но, увидев моё изменившееся лицо, продолжил: – Вообще-то я себя имел в виду. Работа у нас такая, Софья, сплошные тайны. Так что будьте спокойны, я – могила! Ч-ш-ш!

И он приложил палец к своим губам, чем невольно меня рассмешил.

– Сергей Леонидович!

– Идёмте, Соня, иначе ваша улыбка убьёт напрочь все мои благие намерения. А впрочем – улыбайтесь чаще, не лишайте людей возможности становиться счастливее от вашего тихого сияния! Михаил!

Последнее слово, разумеется, относилось уже не ко мне.

Стеснённо я входила в этот кабинет и в ещё большем смятении его покидала. Соня, Соня, будь осторожна! – в который уже раз предостерегала я сама себя. Твоя неопытность и даже дикость в некоторых человеческих вопросах может завлечь тебя в дебри страшные. И никакой Архип тебе потом не поможет…

Глава 25

Обратная дорога пролетела словно один миг. Хорошо, что виновник моего волнения к машине не спустился, – как и два часа назад, дверь автомобиля передо мной открывал молчаливый Миша, и он же домчал меня прямо до нашего переулка. К дому подъезжать я его отговорила – зачем мне лишние вопросы от любопытных сотрудников?

Остаток рабочего дня прошёл на удивление спокойно. Никаких Лисовских, никаких волнений и тайн, и даже состояние моё сгладилось, преисполнилось благодушием и безмятежностью.

Перед тем, как уходить, мне пришлось всё-таки зайти в кабинет начальника – Ветерков был настойчив и непоколебим. Так что выскочила из офиса я разбогатевшая на две тысячи рублей – именно столько лежало в украденном кошельке – и весьма радостная. День прожит не зря! Вон сколько всего умудрилась сделать! И самое главное, конечно, – поиски Архипа теперь будут идти совсем в другом темпе. А это значит, что уже скоро я распрощаюсь с работой и вновь займусь поддерживанием огня в домашнем очаге.

С этими воодушевляющими мыслями я завернула за угол и столкнулась нос к носу с Пашей. Это произошло настолько для меня неожиданно, что ничего сделать я не успела, – просто остановилась, как вкопанная, а в голове мелькнула дурацкая мысль: кажется, придётся всё-таки идти в Пушкинский музей…

– Как же вам не стыдно, Павел! – выпалила я. – Опять вы за мной следили?

– Конечно, нет! – возмутился он. – Я просто ждал вас!

– А это разве не одно и то же? – хмыкнула я. – Послушайте, что вам от меня нужно?

– У меня задание!

– Какое ещё задание? Вы что, космический шпион, охотящийся за земными девушками? Так я сразу могу сказать – я с вами никуда не полечу! Даже если вы станете заманивать меня марсианскими пирожными! Ненавижу сладкое!

– А чем тогда вас можно заманить? – простодушно поинтересовался бородатый тип. И улыбнулся смущённо.

Улыбка у него была славная, чего не скажешь об остальном его облике.

– Да не надо меня ничем заманивать! И вообще, не заставляйте меня звонить мужу. Он, кстати, тут недалеко работает. Так что ежели что…

– А как же Сергей Леонидович?

– Ему я тоже могу позвонить! – нагло сказала я. А потом спохватилась. – А вам какое дело вообще, а?

– Я же говорю – у меня задание! – он переступил с ноги на ногу, невольно обратив моё внимание на его сегодняшнюю обувь. Валенки! В июне-то! Вот это да!

– А что, сегодня тоже нечем было гладить? Или просто шнурки на сандалиях не высохли, и вы решили надеть то, что первое под руки попалось? – довольно ехидно сказала я.

– Мне пришлось… Понимаете, Софья, мой вид тоже входит в задание.

– Да что ещё за задание такое? – меня разобрало любопытство. – Расскажите уж, только марсианскую тему обойдите стороной, ладно?

– А вы сами про неё упомянули! – хмыкнул он. – Ну, если начать с начала… Есть у меня мечта…

– Увидеть «Девочку на шаре»?

– Нет. Хотя и это тоже. Вы меня не перебивайте, а то меня легко смутить. Хорошо?

– Молчу и внимательно слушаю!

– Так вот, есть у меня мечта… – повторил он уже более твёрдо. – Стать журналистом!

– Ой. Неожиданно! – удивилась я. – И что, для этого надо разгуливать по улицам в валенках и приставать к ни в чём не повинным девушкам?

– Ходить и приставать – это не следствие, а инструмент… – весьма путано сказал он. – Непонятно, да?

– Не совсем, если честно. Но вы продолжайте. А знаете что, может быть, в кафе зайдём? Тут рядом есть одно милое местечко. Там мне обо всём и расскажете!

Впервые сама приглашала человека, правда никакой неловкости от этого почему-то не испытывала.

– Пойдёмте, – легко согласился он. – Мне так на самом деле проще будет.

– Вот и славно!

Лишь после того, как мы взяли по чашке кофе в заведении, которое я обнаружила на Пречистенке ещё вчера – Елизавета Макаровна просила сбегать туда за салатиком, – он продолжил.

– Я с детства был очень стеснительным. И это неприятное для мужчины качество помешало мне пойти в профессию, которой я восхищался всю жизнь. Быть журналистом – что может быть интереснее и лучше?

– Я могу вам привести кучу примеров куда заманчивее профессии, но, пожалуй, не стану.

– Конечно, в мире много всего хорошего, но меня манила только она, журналистика… Но, как я уже сказал, мой застенчивый характер помешал мне – вместо того, чтобы пойти на журфак, я решил поступать на геолога.

– Почему бы и нет? Тоже достойная работа!

– Да, я с вами не буду спорить! – воскликнул он. – Почти двадцать лет отдано этому делу. В нём было для меня одно преимущество – в экспедициях моя стеснительность никак мне не мешала. Но грезил-то я совсем о другом!

– И теперь вы всё-таки решили воплотить детскую мечту в жизнь? Изменить свою судьбу… – задумчиво произнесла я.

– Да! Но для того, чтобы сделать это, мне необходимо измениться самому. А это самое сложное, понимаете?

– А сколько вам лет, Павел?

– Тридцать девять. Вы считаете, что уже поздно, да?

– Ну почему же, – довольно неуверенно протянула я. Тридцать девять лет – это так много! Начинать жизнь заново в эти годы, по-моему, чистой воды безумство.

– Да я, можно сказать, и не жил ещё! Так, черновик писал, если хотите! Но я не договорил. Для того, чтобы хоть что-то сделать со своим характером, я и пошёл на эти курсы.

– На какие?

– Они так и называются – «Измени себя». Ведёт их один очень известный психолог Карим Ирбеков. Слышали, наверное?

– Вроде да. Значит, ваш нелепый вид и то, что вот уже второй день вы никак от меня не отвяжетесь, и входят в задание, которое дал вам этот достопочтенный господин?

– Ну да! – радостно осклабился он. – Теперь вы поняли? Я учусь общаться с незнакомыми мне людьми.

– А валенки к чему? И шапка ваша ушанка?

– А это чтобы быстрее процесс пошёл. Знаете, как в воду детей бросают, чтобы плавать научить.

– Жестоко вы с собой…

– Да не, только так со мной и надо. Это что, я неделю с крыльями ходил!

– С крыльями? – хихикнула я.

– У племянницы взял крылья ангела – она в них на утреннике выступала – и разгуливал по Москве. В метро ездил даже.

– И как люди реагировали? Пальцем у виска крутили?

– Некоторые крутили. Но в целом улыбались. Радовались даже, знаете. Особенно дети и старики.

– Прикольно! Скажите, Паша, а как вам удалось меня выследить? – вдруг вспомнила я. – Я ведь вчера вечером на машине домой возвращалась, не в электричке.

– А, так это совпадение просто! – рассмеялся он. – Я ведь в Одинцово живу. И случайно вас на вокзале увидел. А вы поверили, да? Решили, что я и правда за вами следил?

– О да, талант удивлять людей, несомненно, у вас есть! – улыбнулась я. – А сейчас вы тоже нечаянно со мной встретились?

– Конечно! Я к метро шёл.

– Так метро же в другой стороне!

– А мне не на Кропоткинскую надо было, а к Парку Культуры!

– Ничего себе случайности, – покачала я головой. – Нарочно не придумаешь.

– Это точно! – он отпил из чашки и посмотрел в окно. – А вот и за вами приехали!

– Кто? – удивилась я.

– Сергей Леонидович!

– О, боже!!

Я увидела знакомый автомобиль, припарковавшийся прямо напротив входа в кафе, и, через секунду, – массивную фигуру Крутова, входящего в стеклянную дверь. Вот уж точно – нарочно не придумаешь! Он что, следил за мной?

Впрочем, я и на этот раз ошиблась. Сыщик направился прямиком к витрине со сладостями, не заметив ни меня, ни моего собеседника.

Чёрт возьми, какая неловкая ситуация! Что мне теперь делать? Затаиться мышкой или окликнуть его? А может, потихоньку улизнуть, пока он нас не засёк?

– Пойдёмте по домам, Паша! Уже поздно… – я потянула Павла за рукав, но этот недогадливый геолог возопил на всё помещение:

– Сергей Леонидович, какая встреча!

Вот же бестолочь!

Первым отреагировал Григорий, который, оказывается, попал в кафе ещё раньше своего хозяина. Блеснув разноцветными глазами, он угрожающе направился в нашу сторону, но, приметив меня рядом с несдержанным типом, замедлил шаг. И оглянулся на Крутова. Мол, что с ними делать, господин? На месте прикончить или пока подождать?

– Софья? – удивился Крутов, обернувшись.

Хорошо, что в зале было мало людей. Не люблю я такие истории. А вот Павел, похоже, зря прикидывался бедной овечкой. В зрачках его горел огонь – кажется, публичность ситуации ему пришлась по душе. А может быть, именно такой реакцией выражалась его стеснительность?

– Добрый вечер, Сергей Леонидович! – подняться я так и не успела – Крутов оказался быстрее меня. Секунда – и он уже усаживался за наш столик, а Григорий устроился за соседним, по-прежнему не сводя с Паши внимательного взгляда.

– Не ожидал, признаться!

– Мы тоже! – объединив меня с собой, любезно произнёс Павел. Я и виду не подала, что мне это не понравилось. Потом выскажу Павлу, если мы с ним ещё когда-нибудь увидимся, конечно.

– А вы какими судьбами, Сергей Леонидович?

– Так я ведь живу недалеко, Соня! Частенько тут еду заказываю на дом. Знаете, самому готовить лень.

Вот как! Значит, он один живёт? Странно! В таком возрасте да при его заработках…

– Здесь вкусно готовят. И кофе вот… варят, – кивнула я.

Что теперь мне следовало делать, я не знала. Встать и уйти было бы невежливо. Но сидеть такой странной компанией тоже нелепо. К тому же мне ведь домой надо. Диночка, наверное, волнуется. Да и Игорь…

– Софья, я вас отвезу! – всё-таки удивительный он человек, читает меня, словно незамысловатый рассказ. – Или вы ещё не закончили с вашим э… другом?

– Закончили! – быстро сказала я, перехватив инициативу у открывшего было рот Паши. – До свидания, Павел. Спасибо за общение и – удачи вам!

– Позвольте, я вас провожу! – засуетился он, но был остановлен грозным взглядом Григория.

– Не затрудняйтесь, Павел Александрович! – сказал Крутов. Надо же, даже отчество его запомнил! – Я на машине. Всего вам доброго!

– И вам! – сдулся Паша. И посмотрел на меня жалким взглядом. Всё-таки чудной он какой-то. Есть в нём что-то… неправильное. Нелогичное.

Глава 26

От Крутовского провожательства я всё-таки отказалась решительно и твёрдо. Он довёз меня только до Белорусского вокзала, и там мы расстались, несмотря на все его уговоры. Я и так слишком много думаю об этом человеке, непростительно много. Пора завязывать. Между нами могут быть только деловые отношения – надеюсь, что мой отказ ясно дал ему это понять.

И всю дорогу, пока я тряслась в электричке, мысленно хвалила себя. Молодец, Соня, не поддалась, устояла. Конечно, гораздо комфортнее и приятнее было бы плавно плыть в огромном автомобиле, а не жаться в битком набитом вагоне, но… Ничего, недолго осталось, скоро все мои волнения прекратятся. Стоиттолько Крутову найти Архипа, и всё вернётся на круги своя…

Зря я так спешила – Игоря дома не оказалось. Не отвечал он и на мои звонки. А Ляля, от которой я забирала Диночку, сказала, что Игорь звонил ей днём – до меня он почему-то не смог дозвониться – и предупредил, что вечером у него встреча с выпускниками. Будто бы он совсем об этом позабыл вчера, а не пойти не удобно.

– Значит, будем с тобой, Диночка, одни… – грустно улыбнулась я, ожидая, пока мой ребёнок обуется. Странно, что Игорь вчера ничего не сказал, на память он никогда не жаловался.

– Сонь, прекрати! – прошептала мне на ухо Ляля. – Я уверена – он говорил правду. Слышишь?

– Да-да, конечно!

Но легче мне почему-то не становилось. Наверное, теперь каждый раз я буду подозревать своего мужа, стоит ему лишь на миг где-нибудь задержаться. Видимо, это обычная реакция после измены, хотя и прошло с тех пор уже столько времени!

– А Родька-то мне тоже ничего не сказал! – вдруг дошло до меня. – Они же однокурсники! Или одного позвали, а другого – нет?

– Может, не институтские собираются, а школьные, Сонь?

– Если учесть, что школа Игоря находится в другом городе, то с чего бы им собираться в Москве?

– Ну… не знаю. Но я уверена, всё это объясняется самым разумным образом! Ты, главное, не волнуйся заранее, ладно? А то на окружающих это тоже сказывается!

Она кивнула на пыхтящую над трудной застёжкой Дину. Я опомнилась. Что же мы при ребёнке-то такой разговор затеяли! А всё я! Мать, называется!

– Тебе помочь, доченька? – весело спросила я, нагибаясь.

– Я сама! – твёрдо ответила Дина. – Не маленькая, чай!

– Вот видишь! – рассмеялась Ляля. – Мы уже всё понимаем! Диночка, друг мой, тогда до завтра?

– До него, Ляля! – важно ответила Дина, целуя хозяйку квартиры. – Моей Натке приветы передавай!

– Кстати, а где она? Ещё в институте? Так поздно? – спохватилась я.

– Они с отцом в боулинг пошли…

– Ого! – я внимательно посмотрела в зелёные глаза. – Завоёвываем дешёвый авторитет?

– Много ты понимаешь! Ну, идите уже, нечего мне тут…

Не договорив, она выпроводила нас из квартиры и громко захлопнула дверь.

– Мам, – сказала Дина, когда мы поднимались по лестнице. – А зачем люди разводятся?

Я даже остановилась на мгновение, но потом, спохватившись, продолжила движение.

– По разным причинам, Диночка. Обычно просто человек перестаёт любить другого человека.

– Как это? Любил, любил, а потом вдруг разлюбил?

– Не вдруг, конечно. Но если, например, долго обижать кого-то, этот кто-то может не выдержать и… разлюбить.

– Мамочка, а наш папа ведь тебя не обижает? – маленькая ладошка в моей руке дрогнула.

– Ну что ты, солнышко, конечно, нет! У нас самый заботливый и добрый папа в мире! – я крепко сжала её пальцы.

– Значит, когда ты плакала ночью, на кухне, это было не из-за папы, а из-за меня, да? Потому что я была непослушной девочкой?

– Я? Плакала?

– Я случайно видела… Я в туалет хотела пойти потихонечку, а там ты была… на кухне… Я не поняла сначала, мамочка! Думала – котёнок к нам в окошко залез. И немножко испугалась, потому что он мяукал так жалобно. А оказывается, это ты…

– Что же ты ко мне не подошла?

– Ну если бы ты хотела, чтобы тебя пожалели, ты бы не сидела одна в темноте, правда?

– Родная моя, никто меня не обижал! Просто у меня… зуб разболелся. Вот мне и не спалось.

– Надо было папу разбудить! Или меня позвать – я бы тебе таблетку дала, и твой зубик перестал бы тебя мучить. Ой, а таблеток ведь у нас теперь нет… Бабуля сказала – их все-все выбросили. Они отравленные были! И из-за них ты в больнице лежала!

– Какая ты умница, что напомнила! – воскликнула я. – Надо будет купить хоть обезболивающее, а то и правда аптечка пустая совсем. Только йод остался. Помнишь, Динок, как ты пищала, когда я тебе коленку разбитую мазала?

– Потому что я тогда маленькая была! А сейчас не буду. Давай проверим, хочешь?

– Ага, хитренькая! На здоровую ножку мазать – щипать не будет!

– Не будет? Почему?

– Потому что щиплет не само лекарство, а ранка! Это всё равно что краской мазнуть – разве ты почувствуешь?

– Ну, то краска! – протянула она. – Однажды я вся извазюкалась, даже щёки, помнишь? – и ничего.

– Кстати, доченька, а ты папу в нашем домике нарисовала? – вспомнила я.

Дина ответить не успела – в этот момент зазвонил мой телефон.

– Игорь! Ну наконец-то! – выпалила я облегчённо, услышав в трубке спокойный голос своего мужа. – Ты где?

– А ты где, жена моя? Звоню тебе, звоню! Весь день недоступна!

– А я тебе! Уже волноваться начала! Так куда ты пропал?

– А разве Ляля тебе не передала? – удивился он.

– Неужели правда у вас встреча? С однокурсниками? Почему же ты вчера мне об этом не сказал? И Родион, жук, ни словечка!

– Да я совсем забыл, понимаешь. А днём мне Элеонора позвонила, ну я и спохватился. Начал тебе набирать, а в ответ – абонент не абонент. Что тут скажешь? А Родька, кажется, не смог. Дела какие-то.

– Так ты ещё там?

– Да, милая, потому и звоню. Чтобы не волновалась и не думала чёрт знает что!

– А я и не думала, вот ещё! – фыркнула я неискренне.

– Вот и прекрасно! Вы ложитесь без меня, хорошо? Кажется, тут надолго. Наши, как всегда, долго раскачиваются.

– Будь осторожен, ладно, Игорь?

– Не переживай. Ну всё, малышку поцелуй и не скучайте там без меня! Хотя нет, скучайте…

Он отключился. Странно, а никаких голосов я у него на фоне не слышала. И вообще ни одного звука. Да он, наверное, просто во двор вышел! – объяснила я сама себе. И успокоилась…

Игоря Диночка так и не дождалась, хотя очень старалась. Но я видела, как мой ребёнок устал, поэтому, уговорами и ласками, уложила её спать, рассказав на сон грядущий очередную сказку. Сегодня мне пришлось её выдумывать самой, потому что от знакомых историй Дина отказалась наотрез. Повествование вышло сумбурным и странным, но она слушала меня очень внимательно, а в том месте, где главного героя капитана Орро – отважного, но неудачливого человека – разжаловали в обычные матросы из-за его несносного характера, задумалась. Я уже знала, что за этим последует, – непонятное она всегда облекала в обстоятельные вопросы.

– Мамочка, а что такое судьба?

– Судьба??

– Ну да. Ты сказала, что поступками капитана Орро руководила судьба. Судьба – это Бог?

– Час от часу не легче… – пробормотала я. Вот как объяснить шестилетнему ребёнку – пусть и такому сообразительному, как моя дочь, – что такое судьба, а тем более – Бог?

– Я знаю, Маргоша говорила мне, что Боженька – это такой дедушка, который сидит на белом-белом облаке и оттуда присматривает за людьми. Помогает им, наказывает, если они провинились, и объясняет, как дальше жить. Значит, Бог и судьба – одно и то же?

– А кто такая Маргоша, Диночка?

– Моя подружка с третьего подъезда. Я же говорила тебе, мамуль!

– А-а-а, Маргарита! – поняла я. – Дочка тёти Марины?

– Да! А ещё у неё есть маленький братик Костя. Он такой смешной, знаешь, мам!

– Братик? – удивилась я. – А ты ничего не путаешь?

– Он недавно родился! И Маргоша возит его в коляске. А один раз даже мне разрешила покатать. Тётя Марина сказала, что Костик растёт не по дням, а по часам. Помнишь, как в сказке: «Бочка по морю плывёт. Словно горькая вдовица, плачет, бьётся в ней царица; и растёт ребёнок там не по дням, а по часам…». Значит, скоро и Костик станет таким же большим, как сын царя Салтана, да? И не будет помещаться в свою коляску?

– Ну что ты, нет, конечно! – улыбнулась я, радуясь, что предыдущая тема забыта. – Это только говорится так. А на самом деле твой Костик будет расти, как все детки, – постепенно.

– Когда у меня будет свой братик, я тоже буду с ним гулять, – задумчиво пробормотала Дина, закрыв глаза, – а перед сном рассказывать сказки…

– Спи, моя девочка, спи…

К тому времени, как у тебя будет свой братик, доченька, жизнь твоей мамы будет самой счастливой на свете!

Глава 27

К возвращению Игоря я сладко спала на диване в гостиной. Я уже не слышала его осторожных шагов, не почувствовала на губах его поцелуя и проснулась только тогда, когда в яркий радостный сон вдруг ворвалось что-то громкое и резкое.

Я по-прежнему находилась на диване, за стеной грохотал соседский ремонт, а экран телефона мерцал страшными цифрами – девять часов утра! Проспала!

– Игорь!!

Мужа я нашла в спальне – одетым, с расстёгнутой до пупка рубашкой, вымазанной чем-то красным, и в одном ботинке. Он спал, скорчившись в кресле. На кровати, которую я вечером заботливо застелила чистым белоснежным бельём, валялась какая-то чёрная тряпица, от вида которой на миг мне стало дурно.

Так я и стояла, боясь сделать первый шаг, когда Игорь открыл глаза.

– Соня… – сонно улыбнулся он. – Фея моих снов…

– Игорь, девять часов утра! – прошипела я.

– Да? – не изменившись в лице, он опять закрыл глаза, а через секунду подскочил. – Девять часов??… Твою же мать!!

Схватившись за голову и чертыхаясь, мой муж добрался до кровати и рухнул на неё со всей тяжестью своего девяностокилограммового тела. Ножки семейного ложа жалобно взвыли. Игорь поморщился.

– А это что ещё? – пальцы его угодили в чёрный лоскут, и он брезгливо поднёс тряпицу к глазам. – О, галстук. Мужской. Не понял – откуда это? У нас кто-то ночевал??

– Очнись, Игорь!

– А? – он поморгал. Взгляд его прояснялся с быстротой летящего бумеранга. – Сонь, а что случилось? Я что, заснул прямо в одежде?

Он с недоумением оглядел себя.

– Во сколько ты вернулся?

– Н-не помню… – нерешительно пробормотал он. – Кажется, в час… или в два… Жена, дай мне цитрамон, а? В голове как будто дрелью сверлят.

– Это за стеной. У дядь Коли ремонт. Забыл?

Я выдернула из его пальцев галстук и вышла, плотно закрыв за собой дверь. Не хватало только, чтобы Дина увидела отца в таком состоянии. Достаточно того, что в шоке была я сама.

Игорь не пил. Никогда. Даже в праздники. Единственное, что он мог себе позволить, – глоток шампанского на Новый год и несколько капель красного вина на мой день рождения. Всё. Алкоголь появлялся в нашем доме с завидным постоянством – подарки благодарных студентов, – но тут же прятался в самый дальний шкафчик в гостиной, а со временем перекочёвывал из нашего дома в дома соседей и друзей.

Нет, дважды на моей памяти Игорь всё-таки напивался – первый раз на похоронах своего отца, а второй – когда погибла его первая жена. Но даже тогда он держал себя в руках, и уж конечно не выглядел так отвратительно, так гадко, как сейчас.

А может быть, он скрытый алкоголик? – ужаснулась я. И не пьёт именно поэтому – чтобы не сорваться? Да нет же, не может этого быть! Скорее всего… скорее всего и в этом виновата я, а точнее моя сделка с Архипом – иначе как ещё объяснить такую резкую метаморфозу с человеком? Да-да, в этом всё дело!

Воспоминания об Архипе, как по цепочке, довели мои мысли до Крутова. А вот он бы наверняка не позволил себе появляться передо мной в таком виде! – мрачно подумала я, но тут же устыдилась своих слов. Игорь – мой муж, и даже если он в самом деле окажется слабым на выпивку, моё отношение к нему от этого не изменится. Значит, будем бороться с недугом вместе!

И вообще – не о том я сейчас думаю! Нужно позвонить Ветеркову, предупредить, что сегодня я опоздаю. А Диночку будить пока не буду – пусть сначала Игорь придёт в себя…

– А папа уже ушёл? – с обидой воскликнула Дина, не обнаружив на кухне своего отца. – Даже меня не поцеловал?

– Он плохо себя чувствует, Диночка. Так что ты к нему пока не заходи, хорошо? – я поставила перед ней тарелку с кашей и уселась напротив. – Твой папа очень поздно вернулся, и поэтому у него теперь голова болит. Вот видишь, что бывает, когда не вовремя ложишься спать!

– Тогда ему надо массаж сделать! – воскликнула Дина, вскакивая. – Я умею!

– Кто тут нуждается в массаже? – на пороге кухни появился сам Игорь, в обычном своём состоянии, весёлый и с мокрым лицом – видимо, только что из ванной. Как я его не услышала? На душе сразу полегчало – ничто в нём не напоминало о том хмуром человеке, которого я лицезрела полчаса назад.

– Папочка!

– Доброе утро, солнышко!

Он поцеловал Дину и виновато ткнулся губами в мои волосы.

– Прости, любимая, – услышала я его тихий шёпот. – Я идиот!

– Садись уж, – улыбнулась я. – Сейчас кофе сварю.

– Ага, и побольше!

– Много кофе пить нельзя! – уверенно заявила Дина. – А то голова ещё сильней заболит!

– Правда? Я не знал! – Игорь опустился на своё место. – Ну и как вы провели без меня вчерашний вечер, девочки мои?

– Мы с мамой решили, что нам нужен братик!

– Кто нам нужен? – Игоря будто ледяной водой окатили. Я замерла с туркой в руке.

– Братик! – спокойно повторила Дина. – Правда, мамочка? Как у Маргоши.

– Плодотворно вы провели день…

– Я буду сама с ним гулять, папочка, ты не думай! И книжки читать на ночь, правда-правда! Ты согласен?

– Э-э-э…

– А когда он вырастет, я буду водить его на хоккей!

– Почему на хоккей, Диночка? – стараясь не смотреть на Игоря, пролепетала я.

– Чтобы он ничего не боялся! Мужчина не должен быть трусливым. Правда, папочка?

– Правда, доченька… – Игорь заёрзал на стуле. – Что-то у меня голова совсем разболелась. Вы, пожалуй, завтракайте без меня. Я пойду полежу.

– Сделать тебе массаж? – вдогонку отцу крикнула Дина.

– Мне уже ничего не поможет… – слабым голосом ответил Игорь и скрылся за дверью. Дина вздохнула.

– Ладно, я и на сестричку согласна…

Какие мысли бегали в голове у моего мужа, когда он провожал нас с Диной – осталось для меня загадкой. Лицо его светилось невозмутимостью, но я чувствовала, что это была всего лишь маска. А что скрывалось под ней – кто знает? Больше ни слова о втором ребёнке не было произнесено. Диночка думала уже о чём-то другом, я нервничала, что опаздываю, так что провожание вышло сумбурным и быстрым. У Ляли я тоже задерживаться не стала, но отметить про себя успела, что выглядела моя соседка немного подавленной. Ладно, вечером разузнаю, что случилось.

Глава 28

Первым, кто встретился мне сегодня в офисе, была Александра Прохорова. За несколько дней работы мне удалось не так уж много узнать об этой женщине, но чувство симпатии, которое возникло к ней с первого же взгляда, было неоспоримым. Грациозная, очень женственная и мягкая, Александра могла внушать только доверие, и я очень хорошо понимаю наших клиентов, которые выходили после сеансов с психологом окрылённые и с горящими глазами. Как, например, юноша Костя – прошу прощения, Константин Фёдорович, – который, кажется, по уши влюбился в своего терапевта.

Единственное, что я знала о личной жизни Прохоровой, – у неё был пятилетний сын Артём. Но это, собственно, и всё. Замужем ли она, счастлива ли в браке – мне это было неведомо. Спрашивать о таких подробностях я не смела, да и не любила – и самой мне не нравится раскрываться перед людьми, и от других я этого не жду.

Обычно Сашино лицо бывает подсвечено удивительной ясной улыбкой, которая исходит, видимо, из глубины её тонкой и доброй души. Но в этот раз – а встретила я нашего арт-терапевта на крылечке офиса – на лбу её залегла глубокая морщинка, а в руках нервно дымилась сигарета. Именно нервно, я ощутила это прямо физически.

– Александра, у вас что-то случилось? – я приостановилась.

– Нет-нет, Соня, всё в порядке, – она улыбнулась, покачав головой.

Наверное, не знай я другой её улыбки, я бы подумала, что на самом деле всё хорошо, но…

– А разве вы курите?

– Иногда. Ты иди, Сонь, Лизавета о тебе уже спрашивала, – тихо, но с твёрдостью в голосе ответила она.

Без промедления я пробежалась по ступенькам и закрыла за собой дверь. Мне ясно дали понять, что лишние расспросы ни к чему, а я всегда считала себя очень тактичным и деликатным человеком. Но настроение моё испортилось. Ведь явно что-то произошло! Может быть, Филатова в курсе?

– Елизавета Макаровна, я пришла! – громко крикнула я, бросая сумку на свой стул. – Вы меня искали?

– Сонь, я забыла пароль от почты, ты можешь глянуть, на моё имя что-то приходило? Я жду документ один… – раздался голос Филатовой из-за полуоткрытой двери бухгалтерии.

– Сейчас, Лизавет Макаровна! Только компьютер включу. А шеф на месте?

– Нет ещё, – бухгалтерша, прихрамывая, вышла из кабинета.

– Опять нога? – с сочувствием заметила я.

– Стреляет, тудыть её в качель, – вздохнула она. – На погоду, наверное.

– Сегодня вроде бы дождь обещают… Яндекс сказал…

– Я и без вашего яндекса это знаю, – хмыкнула она. – А ты чего это на работу опаздываешь?

– Проспала! – честно сказала я. Причину долгого сна, естественно, называть не стала.

– Везёт! А я бессонницей мучаюсь уже который год. В какое бы время ни легла – в четыре утра как штык. Представляешь?

– Может, вам травки какие-нибудь на ночь попить? Или молока тёплого? А ещё, говорят, мелисса помогает – если положить пучок под подушку…

– Бесполезно! – она махнула рукой. – Ну что, есть письмо?

– Что-то есть. От Сазоновой?

– Оно! Распечатай, пожалуйста.

– Сейчас! – я кивнула. И, помедлив, добавила: – Елизавета Макаровна, а что с Александрой, не знаете?

– С Сашей? – она посмотрела на меня поверх очков. – А что такое с Сашей?

– Она… курит.

– Ах, вот как! – Филатова нахмурилась. – Я её ещё не видела, Сонь. Но ты не переживай, думаю, ничего страшного. И… у неё не спрашивай, хорошо? Она этого не любит.

– Уже поняла… – хмыкнула я.

– Распечатку мне занеси, как готово будет… – она направилась к себе.

– Конечно.

Я проводила её взглядом, а ровно через минуту после того, как за бухгалтершей закрылась дверь, на пороге офиса показался Ветерков. Вид у него был нерадостный. Что за день сегодня такой?

Если бы не моё покашливание, боюсь, шеф бы даже не заметил, что в холле кто-то есть, – настолько он был погружён в свои явно не весёлые мысли.

– А, Соня! – его улыбка была очень похожа на Сашину, вот ведь странность какая. – Ты уже пришла?

– Да, Родион Матвеевич. Ещё раз прошу прощения за опоздание…

– Ерунда! – он махнул рукой и, больше не останавливаясь, направился к себе. Я пожала плечами. Что такое со всеми происходит сегодня?

Впрочем, вскоре рабочий день вошёл в привычную колею. Александра курить больше не выходила, и даже улыбка вновь вернулась на её миловидное лицо, Римма почти не показывалась из своего кабинета – на удивление сегодня был большой наплыв желающих получить массаж, Елизавета Макаровна тоже углубилась в работу и лишь иногда выходила в холл – «пообщаться с живыми людьми, а не с бумажками!», как громко заявила она. И только Ветерков ходил нахмуренный. Наверное, проблемы дома, резонно подумала я. Или после вчерашнего… Ах, нет, его же на встрече с однокурсниками не было!

– Родион Матвеевич, – спросила я у него перед уходом, – а вы так и не смогли пойти на встречу?

– На какую встречу, Соня?

– Ну, вчера, с однокурсниками…

– С однокурсниками? – повторил задумчиво он. – Нет, я никуда не ходил…

Не уверена, что он понял мой вопрос, а переспрашивать было уже неудобно.

– Кстати, Соня, – вдруг встрепенулся он. – У меня есть два билета в театр. Хочешь пойти?

– В театр? – переспросила я изумлённо. – С вами?

– Зачем со мной? – наконец улыбнулся он. Кажется, впервые за сегодняшний день. – С мужем своим. Пойдёшь?

– Не знаю. Я театр не люблю…

– Жаль. Говорят, чудесная постановка.

– Так вы сами и сходите, Родион Матвеевич. С кем-нибудь…

– С кем-нибудь… – пробормотал он. – С кем-нибудь не получится, вот ведь какая история…

Он достал из нагрудного кармана бумажки – видимо, как раз те самые билеты, и начал их нервно крутить в руках.

– А вы их Александре предложите! – вдруг пришла ко мне светлая мысль. – Мне кажется, она с радостью согласится! Наверняка ей найдётся с кем пойти!

– Александре? – вздрогнул он. – Какой Александре?

– Ну нашей, Прохоровой!

– Ты ошибаешься, она не любит театр. – Он вдруг резко разорвал билетики на две части, а потом, сложив вместе, ещё на две. Мне стало не по себе.

– Родион Матвеевич…

– Извини, Соня, – на его лицо было жалко смотреть. Я ничего не понимала. – Я что-то устал сегодня.

– Пятница. Конец недели…

– Да, видимо, в этом дело. – Он помолчал. – Кстати, тебе удалось уладить вопрос с Сергеем Леонидовичем?

– Какой вопрос? – до меня не сразу дошло.

– Ты же хотела подругу пристроить, или я ошибаюсь?

– Ах, да! – спохватилась я. – Вот и на меня пятница подействовала, видите? Да-да, всё хорошо, мы всё обсудили. Сергей Леонидович был очень добр.

– Я рад.

– Тогда я пойду?

– Конечно, Соня! До понедельника! Гарику от меня большой и горячий!

– Всенепременно, Родион Матвеевич!

Так до конца и не поняв, что такое происходит с шефом, я выскользнула из его кабинета и пошла собираться.

Вот и моя первая рабочая неделя подошла к концу. Так стремительно и так заманчиво-интересно! Сколько всего произошло за эти дни и сколько ещё предстоит! Нет, я нисколько не жалела, что попала сюда. Даже, пожалуй, с нелёгким сердцем расставаться буду и с Родионом, и с милыми сотрудницами, и даже с Персом – вон, выглядывает, шкода, из Сашиного кабинета. И морда такая довольная! Не иначе, совершил какую-нибудь пакость – а чего ещё можно ждать от этих самоуверенных, наглых котов?

– Сонь! – в холл выглянула Римма.

– Да, Римма Ильинична…

– Уже домой?

– Ага!

– Чем планируешь на выходных заняться?

– Завтра к родителям поедем, а насчёт воскресенья пока не решила. А вы?

– А я сама себе родитель, – усмехнулась она. Римма Образцова жила одна, и детей у неё, кажется, не было. – Хочу в Зарайск махнуть. Говорят, там места красивые. Не была?

– Неа. Это далеко?

– Два часа пути. Близко совсем!

Я знала, что каждые выходные эта энергичная женщина устраивала себе экскурсии. Я бы тоже, наверное, так делала, живя одна…

– А вы на машине?

– Не, электричкой. Моя Маруся в ремонте, так что пока без неё. Две недели уже латают, представляешь?

– Что-то серьёзное? – в автомобилях я не разбиралась совсем.

– Жить будет, – улыбнулась Римма. – Ну, иди, не буду тебя задерживать. Мы с Елизаветой тоже скоро собираться будем. Шеф ещё у себя, не знаешь?

– У себя, ага. Только что от него.

– Отлично. Весёлых выходных, Соня!

– И вам, Римма Ильинична!

Глава 29

Уже сбегая со ступенек нашего крыльца и спешно открывая зонтик – дождь всё-таки пошёл! – я услышала требовательный звонок из сумочки. Игорь, наверное, – подумалось радостно. За весь день от него не было ни одной весточки, но я не волновалась – когда мой муж работает над диссертацией, внешняя жизнь для него перестаёт существовать. К тому же, видимо, он не сразу пришёл в себя после вчерашнего. А тут ещё и утренняя встряска от Динкиных слов – какой мужчина способен спокойно это выдержать?

Но звонил не Игорь. Крутов! Неужели есть известия об Архипе? Сердце моё забилось быстрее.

– Добрый вечер, Соня! – голос сыщика был весёлым.

– Здравствуйте, Сергей Леонидович! У вас для меня хорошие новости?

– У меня для вас всегда хорошие новости! – хмыкнул довольно он. – Вот, например, погода прекрасная! Вы со мной согласны?

– Вы тоже любите дождь? – вырвалось у меня.

– Обожаю! И особенное моё удовольствие состоит в том, чтобы бегать по лужам, как в детстве. Знаете, я даже резиновые сапоги себе купил для такого случая.

– Серьёзно? Мы с Диночкой тоже это дело любим! – обрадовалась я. – А вот наш папа терпеть не может такую погоду. Жару ему подавай.

– Нет, жару я тоже люблю. Но не в Москве. А где-нибудь на море.

– Средиземном?

– Почему сразу Средиземном? Я Чёрное люблю. Абхазское. Вы бывали в Абхазии, Соня?

– Один раз. В детстве. Но очень хорошо запомнила. Совсем другой мир, правда?

– Согласен с вами. Но что же вы стоите, Софья? Присоединяйтесь ко мне, тут рядом такая великолепная лужа!

– К вам?

Я в растерянности оглянулась. На другом конце переулка стоял мой собеседник – в высоких блестящих сапогах, светлом плаще и без зонта. Даже отсюда было видно, что волосы господина Крутова промокли насквозь. Он радостно помахал мне рукой. Сыщик был один. По крайней мере, ни одной знакомой фигуры рядом заметно не было. Странно. И что мне теперь делать? Впрочем, ноги мои, в отличие от мыслей, нисколько не сомневались, а бодро припустили по мокрому тротуару вперёд.

– Закрывайте ваш зонт, Соня! И дайте мне руки!

Я послушно нажала на кнопочку – дождь тотчас же этим воспользовался, скользнув своими прохладными каплями по моему лицу, шее, – и вложила свои пальцы в широкие мужские ладони.

– На счёт три! Один, два, три-и-и!

С силой оторвавшись от земли, мы подпрыгнули с ним высоко-высоко – аж дух захватило! – и плюхнулись прямо в середину глубокой, разлившейся от края до края дороги, лужи. Если учесть, что на мне были обычные кожаные туфельки, можно представить, что тут же произошло с моими ногами! Но разве могла я думать о такой ерунде, когда сердце моё вдруг зашлось от радости и головокружительного счастья?

– Ну как, Соня? Здорово?!

– Ещё как!!

Не сговариваясь, мы выскочили из нашего личного бассейна и побежали вперёд, запрыгивая в каждую мокрую ямку и громко хохоча при этом. Как выглядела я в этот момент, совсем перестало меня волновать. Мне было весело, платье облепило меня, как водолазный костюм, а в туфлях радостно чавкала вода. Дождь разошёлся не на шутку, но нам с моим спутником море было по колено. Я совершенно обо всём забыла – о муже, о ребёнке, обо всех своих неурядицах и проблемах, – сейчас для меня существовал только этот дождь, и этот безумный полёт, и этот мужчина. Давно не испытывала я такого всепоглощающего и ослепляющего восторга! Наверное, только в детстве…

Думаю, именно это ослепление и послужило виной тому, что в итоге я оказалась в квартире на втором этаже старинного белокаменного особняка. Меня и упрашивать-то особо не пришлось. Впрочем, причина у меня была самая что ни на есть уважительная – разве могла я вернуться домой в таком виде?

Но пожалела о своём опрометчивом поступке я практически сразу же, лишь переступила порог чужого дома. Хмельное настроение, лишившись своего виновника – летнего дождя, – угасло тут же, и это не могло остаться незамеченным для хозяина квартиры.

– Соня, вы не делаете ничего предосудительного! – твёрдо сказал он, заставив меня снять мокрые туфли и надеть тёплые пушистые тапочки огромного размера. – Горячий чай и сухая одежда никогда ещё не вредили ничьей репутации. Особенно такой безупречной, как ваша! Проходите же в комнату, прошу вас! Я не обижаю детей!

И что мне оставалось делать? Назвался груздем – полезай в кузовок.

– Снимайте ваше платье! – он протянул мне длинный чёрный халат.

– Может быть, так обсохнет, на мне? – неуверенно произнесла я.

– Если вы подхватите воспаление лёгких, я себе этого никогда не прощу. Вы же не хотите моих мучений, а, Соня?

– Где у вас ванная? – вздохнула я…

Пока я быстренько стягивала с себя мокрую одежду, взгляд успел пробежаться по просторному помещению. Обстановка ванной комнаты напоминала облик рабочего кабинета Крутова – та же роскошь, тот же размах и те же чувства от такого великолепия – восхищение, граничащее с ужасом и страхом. Страхом бедняка из грязных трущоб перед сверкающей белизной дворца. И опять я ощутила неуместность своего нахождения тут – при всём моём уважении к гостеприимному хозяину. Наверное, никогда бы я не смогла жить в таких хоромах. А тебя никто и не заставляет тут жить, – усмехнулась я своему отражению в зеркале и, застегнув последнюю пуговицу, распахнула дверь. Длинные полы халата мешались мне, путались под ногами, и мне пришлось подхватить их руками, чтобы не упасть.

Крутов меня уже ждал. Он успел переодеться в сухое – свободную футболку чёрного цвета и светлые джинсы. Впервые я видела этого человека в таком облачении. Пожалуй, спортивный тип одежды подходит ему больше, чем деловой костюм, даже объёмный живот куда-то делся. И вообще… Что «вообще», додумать не успела, потому что услышала позади себя звук, заставивший меня резко развернуться.

– Свои, Пират! Фу!

Но огромный пёс, стоящий на пороге гостиной, кажется, вовсе не собирался на меня нападать. Во всяком случае, я этого не почувствовала. Собак, в отличие от кошек, я обожаю с детства! Хоть никогда мне и не разрешали их приводить домой, но с каким же наслаждением я возилась с ними во дворе, а уж если забегала к Милке, то от её Джека, лохматого пегого разбойника, ни на шаг не отходила.

– Соня, не бойтесь, сейчас я его в спальне запру…

– А я и не боюсь, – спокойно ответила я, присаживаясь на корточки. – Ну что, Пират, давай знакомиться?

Будто поняв, что от него хотят, пёс спокойно потрусил ко мне и уселся напротив, не отводя от меня внимательного, оценивающего взгляда.

– Меня зовут Соня.

– Р-гав!

– Очень приятно! – я потрепала его по мощному чёрному загривку, а в ответ получила смачный отпечаток шершавого языка на щеке.

– Ну и дела! – растерялся Крутов. – Кажется, я ошибся в вас, Сонечка. Не артисткой быть ваше призвание, а укротительницей свирепых псов…

– Ну какие же мы свирепые? Мы очень даже добрые и такие душки! Правда, Пиратик? – я обняла пса за шею.

– Р-р-гав-гав!

– Видите, Сергей Леонидович, он со мной согласен! А вы говорите…

– Ничего я не понимаю в женщинах… и в собаках тоже, – пробормотал Крутов.

– Просто любите нас – этого будет достаточно, – улыбнулась я, не вкладывая в свои слова никакого двойного смысла. А через мгновение до меня дошло… – Я не то имела в виду, что вы подумали, Сергей Леонидович!

– Знаете что, давайте лучше есть! – быстро проговорил он и кивнул на диван. – Присаживайтесь, дорогие гости, сейчас будет горячий чай с лимоном и бутерброды!

Первым к дивану метнулся Пират…

Через час платье, сохнущее у включённого обогревателя, оказалось сухим, а чай – выпитым. После горячей жидкости меня разморило, да так сильно, что я даже испугалась заснуть тут же, на мягком диванчике в чужой квартире. Именно этот страх и заставил меня подскочить с места и бегом устремиться к ванной – переодеваться.

Конечно же, ни в чём упрекнуть я себя не могла – да и своего собеседника тоже. Мы просто ели и просто разговаривали – и ничего больше! Мне было покойно, и даже окружающее великолепие перестало на меня давить. Правильно говорят – к хорошему человек быстро привыкает…

– Надеюсь, что мы с тобой ещё когда-нибудь увидимся! – прошептала я в лохматое чёрное ухо на прощание.

– Угр-р-р, – ответили мне.

– Сергей Леонидович, спасибо вам за всё! – я выпрямилась. – Это был чудесный вечер. Но…

– Но больше он не повторится – я правильно закончил ваше предложение? – усмехнулся Крутов. Я молча кивнула. Всё было ясно без слов.

– Расскажи Господу о своих планах…

Что при этом плавало в его глазах, понять было невозможно. Я и не пыталась. Зачем?

– Миша вас отвезёт. Кстати, Сонечка, совсем забыл вам сказать: мы, кажется, продвинулись в наших поисках…

– Как?! Вы нашли Архипа? – вскричала я.

– Пока только вычислили место, в котором он обитает. Но и это не мало, согласитесь!

– Ещё бы! А где, Сергей Леонидович?

– А вот этого я вам пока не скажу. Я и так разболтался. Обычно клиентам мы промежуточные результаты не озвучиваем…

– Я понимаю. Боже мой, неужели скоро всё это закончится! – с жаром воскликнула я.

– Хотелось бы верить, что вы никогда не пожалеете об этом, Соня, – негромко произнёс он, глядя прямо мне в глаза. Я вспыхнула.

– Не пожалею, Сергей Леонидович! Вот увидите!

– Ну-ну…

Глава 30

– Соня, что с тобой? – удивлённо спросила Ляля, когда я забирала от неё Динку. – Случилось что-то? Неужели Архипа твоего нашли?

– Почти! Так что скоро я тебя освобожу от обязанности смотреть за моим ребёнком!

– Да? – она как-то сразу сникла. – Но мне совсем не сложно…

– Ляля?! – я прикоснулась к её руке. Таких печальных глаз у своей соседки я никогда не видела. – Ты что, из-за Динки так расстроилась?

– Ренатка через неделю уезжает…

– Так быстро?? – поразилась я.

– Они решили, что нечего тянуть. Да и Эльдар тут долго быть не может, у него контракт…

– Но ведь на всё нужно время! Оформить документы, с институтом решить…

– Он уже обо всём договорился. Ты же понимаешь, когда есть связи и деньги…

– Понимаю. Ляль, но это ведь прекрасно, правда? Ты ведь сама этого хотела, вспомни!

– Я ей больше не нужна, Сонь, – выдохнула она фразу, которая, видимо, очень долго и мучительно варилась у неё в голове.

– Ты что такое говоришь! Просто Натка сейчас увлечена новым…

– Представляешь, я, оказывается, была никчёмной матерью. Думала больше о чужих людях, чем о своём ребёнке…

– Как он посмел тебе такое сказать? – возмутилась я. – А где он был все эти семнадцать лет?

– Это не он сказал, Соня.

– Не он?.. – я осеклась.

– Не плачь, тёть Ляль, пожалуйста! – мы совершенно забыли, что всё это время Динка стояла рядом.

– А я не плачу, с чего ты взяла? – шмыгнув носом, соседка крепко обняла мою дочь и поцеловала её в светлую макушку. – Диночка, ты ведь придёшь ко мне завтра, правда?

– Завтра суббота, Ляль, – тихо сказала я.

– Да? – она улыбнулась. – Ну, тогда в понедельник!

– А хочешь, с нами к бабе Тане поедем? – Динка заглянула в зелёные глаза. – Пожалуйста! Тебе там будет весело!

– Спасибо за приглашение, добрая девочка, но я, пожалуй, откажусь. Мне твою Натку собирать надо будет.

– Сама соберётся, что она, маленькая, что ли? – сурово сказала Дина.

– Вы всегда для нас будете маленькими, Диночка. Ну, идите, у меня ещё дел по горло!

– Я буду скучать по тебе! – громко заявила Дина на всю квартиру. – Поняла? И больше не смей реветь!

– Обещаю! – в глазах цвета изумруда разлилось бездонное море.

Игорь встретил нас со странным выражением лица. Пожалуй, такого на своей памяти я не припомню. Но мне, конечно же, сразу стало понятно, откуда ветер дует. Моя совесть и так хорошенько измучила меня за прошедший час, так что своего мужа я понимала очень хорошо. Ох, что сейчас будет… И ведь главное, повод-то у него имеется!

– Дина Игоревна, марш в свою комнату, мне с твоей матерью поговорить нужно! – процедил он сквозь зубы. – Ну, кому я сказал!

– Хорошо, папочка, – губки у Дины задрожали, и она опрометью кинулась к себе. Муж редко позволял себе так обращаться к дочери. Только в исключительных случаях. Видимо, это как раз он и был.

– Игорь, что случилось? – я старалась держаться, но давалось мне это с большим трудом. – Почему ты говоришь таким тоном?

– Что это, Соня? – он резко выдернул из своего кармана что-то чёрное. – Я тебя спрашиваю, что это такое?

– Это? – я с облегчением выдохнула. – Галстук, если не ошибаюсь. Мужской.

– Мужской!! – он потряс им в воздухе. – Но не мой! Ты понимаешь, что это значит?

– Это я у тебя должна спросить – откуда ты его взял?!

– И ты ещё смеешь меня спрашивать об этом? Он был запихнут в диван, на котором ты провела сегодняшнюю ночь! Без меня!

– Ну правильно! Я сама его туда и положила, – спокойно ответствовала я, пожав плечами.

– Ты… – он побледнел. – И ты так хладнокровно мне об этом заявляешь? Мне, собственному мужу? Ну и дрянь же ты, Софья!

– Я? – обомлела я. – Игорь, ты что, шутишь? Ты никогда не позволял себе так ко мне обращаться…

Я почувствовала, что мои губы дрожат – от обиды. Совсем как у Динки.

– А как ещё я могу обращаться к женщине, которая лжёт своему мужу?

– Да ты что! – наконец обрела я дар речи. – Это же тот самый галстук, который ты притащил со своей встречи!

– С какой ещё встречи??

– Вчерашней! С однокурсниками! Ты что, уже забыл?

– Я что, идиот, по-твоему?

– К тому же ревнивый! – Я бросилась вон из комнаты.

За спиной послышался грохот, но оборачиваться я уже не стала. Обида душила меня. Сомневаться во мне, во мне! Да я даже в скользких ситуациях не теряю благоразумия, как вот сегодняшним вечером, например, а он… Как он мог вообще!

Конечно, какой-то червячок подтачивал меня изнутри – всё-таки я не была такой уж невинной, но ведь ничего предосудительного я не совершила, прав был Крутов! К тому же сейчас вовсе не о нём речь, а об этом злосчастном галстуке, а точнее о недоразумении, вылившемся в страшный скандал. Впервые за нашу девятилетнюю семейную историю мой муж бросился в меня таким грязным, таким отвратительным словом!

– Мамочка! – тихонько прошмыгнув на кухню, Динка уткнулась в мой живот и затихла.

– Всё хорошо, моя девочка, – прошептала я, поглаживая её по пушистым волосикам. – Просто у папы плохое настроение. Это бывает. Сейчас он подумает немножко, успокоится и…

Я не договорила. Дверь на кухню скрипнула, и мы с Диной одновременно вздрогнули.

– Девочки мои…

Глава 31

– Но я-то думал, что это твоих рук дело!

Спустя полчаса после случившегося мы с мужем сидели на кухне. Вид у него был весьма расстроенный. Я тоже особого счастья не ощущала – даже после того, как Игорь попросил у нас прощения, на душе было тоскливо. Совместными усилиями мы уложили дочь, уверив её, что папа с мамой вовсе не поссорились и никто никого не обижал, просто произошло страшное недоразумение. «Вот видишь, Диночка, как важно, чтобы люди понимали друг друга!»…

– То есть ты решил, что я способна привести в дом чужого мужчину, пока мой ребёнок спит в соседней комнате?

– Я в тот момент не ставил вопрос таким образом, – Игорь был смущён. – Видел только этот чёртов галстук, и одна единственная мысль сверлила мою раскалывающуюся голову – моя жена мне изменила!

– Это же сколько надо было выпить, чтобы забыть, что это… – я посмотрела на скомканную чёрную тряпицу, валяющуюся на табуретке, – ты притащил с собой!

– Ты же знаешь, что я вообще не пью, Сонь! Мне хватило и нескольких рюмок… Ну прости меня, засранца! Я был не прав!

– Ты понимаешь, что у Диночки теперь травма на всю жизнь?

– Не преувеличивай! Дети быстро всё забывают.

– Ты меня удивляешь, Игорь. Ведь все знают, что наши взрослые комплексы и тревоги родом из детства. А вдруг когда-нибудь ей это аукнется, а? Будет, например, неосознанно мужчин бояться…

– Ну это ты, пожалуй, загнула!

– Но ты же психолог, Игорь! Наверняка в твоей практике бывали такие случаи. Или ты думаешь, что у твоих близких всё происходит по-другому?

– Я думаю, что ты наслушалась разговоров в своей консультации и несёшь сейчас просто чушь! – он опять стал заводиться.

– Игорь, что с нами происходит, а? – тихо сказала я.

– Сонь! – он опомнился. – Ну прости меня! Видимо, мне вообще нельзя пить. Раздражаюсь из-за каждого пустяка. Обещаю – больше никаких встреч и посиделок! Вот завтра и начнём – проведём замечательный день дома, как раньше…

– Мы же завтра к моим собирались!

– Тьфу ты! – он виновато посмотрел на меня. – Забыл совсем. Тогда тихий семейный день, а также вечер переносятся на воскресенье! Ну что, мир?

– Мир!

– Какая же ты у меня хорошая, жёнушка! – он притянул меня к себе. – Моя маленькая мудрая Софья…

– Идём спать, дорогой! Твоя мудрая Софья с ног валится от усталости.

– Как?! – воскликнул он. – А мириться по-взрослому?

– У вас только одно на уме! – проворчала я.

– Да, жена, тут мужики все равны – что психологи, что дворники, что юристы!

Он вскочил и потянул меня в спальню…

Глава 32

К родителям нам пришлось ехать на электричке – свою машину Игорь оставил на институтской стоянке в тот злополучный вечер, а вчера, погрузившись в работу над диссертацией, так в Москву и не выбрался. Но ничего – к общественному транспорту я уже начала привыкать, а Диночке и вовсе безумно нравится ездить в электричках. Особенно в выходные дни, когда можно даже найти свободное местечко у окна. Наверное, все дети любят сидеть у окошка – вот и я тоже в своё время это обожала.

Пока наш папа отдувался за вчерашнее – отвечал на разнообразные Динкины вопросы, я задумчиво посматривала на попутчиков. За неделю это уже вошло впривычку – разыскивать знакомое лицо со шрамом на правой щеке. Так что когда в очередном пассажире я вдруг узнала Архипа – он зашёл под руку с какой-то белобрысой девицей, – мне даже не сразу удалось осознать этот факт. Лишь спустя несколько секунд невероятная информация достигла моего мозга, и моим первым порывом было тут же броситься в атаку – сдержалась невероятным усилием воли.

Парочка села на свободные места чуть впереди. В нашу сторону Архип не взглянул. Взгляд его – неприкрыто светившийся любовью – был направлен на спутницу, выглядевшую не менее счастливо. Я растерялась. Справа от меня сидел муж, в ревнивости которого я уже не сомневалась, напротив – дочь, лишние потрясения которой тоже ни к чему, и что мне теперь делать? Подойти к Архипу вот так, просто, я не могу – какое объяснение мне предоставить мужу? Если Архип сам заметит меня, он, конечно, может меня узнать и даже окликнуть, возможно, – но что скажет на это Игорь? Что мне делать? Что мне делать, чёрт возьми??

– Соня, что случилось? – ну вот, Игорь всё-таки заметил мои судорожные метания. – Ты как на иголках сидишь!

– Или на горошине, да, папочка? – Дина неосознанно пришла мне на помощь. – Помнишь, как принцесса из сказки! Мамочка, ты принцесса, да?

– Не принцесса я… – подхватила я игру.

– А кто? – Дина затаила дыхание.

– Добрая фея!

– А я тогда… а я… – она задумалась. – Золушка! И ты, добрая фея, должна исполнить моё самое заветное желание!

– Слушаю тебя, дитя моё!

– Хочу, чтобы мои папа и мама больше никогда не ссорились!

Она заявила это громко, на весь вагон, чем привлекла всеобщее внимание. Люди заулыбались. И Архип, сидевший всё это время вполоборота к нам, обернулся.

Наши взгляды схлестнулись. Он в тот же миг узнал меня – я поняла это по оторопи, вдруг появившейся в светлых глазах, а потом… Потом он резко дёрнул за руку свою девушку, бросил ей что-то отрывистое и, подскочив с места, устремился к выходу. Я, открыв рот, смотрела ему в спину, чувствуя, что мне будто под дых дали. Сбежал, и я ничего не сделала! Даже не попыталась его остановить!

– Дядя с тётей, наверное, не в ту электричку сели! – оказывается, не я одна заметила поспешное бегство. – Да, мамочка?

– Ой ли? – Игорь не спускал с меня внимательных глаз. – А мне кажется, в другом причина…

– В чём, папа?

– А в том, что… кое-кто сегодня забыл причесаться и теперь своим видом пугает бедных пассажиров!

Я поняла, что хотел сказать он совсем другое, но при Динке не стал этого делать.

– И вовсе я не забыла! – Дина тряхнула своими светлыми кудрями. – Вот видишь? Мама, я что, правда некрасивая??

– Игорь! – я кинула на мужа укоризненный взгляд. – Диночка, как может у такой красивой мамы, как я, родиться некрасивый ребёнок? Я же у нас вроде ничего, как ты думаешь?

– Самая-самая красавица на всём белом свете! – подтвердила она.

– Вот видишь! А детки обычно бывают симпатичнее своих родителей. Значит, ты, доченька, ещё краше, чем я!

– Слышал, папочка? – она удовлетворённо вздохнула.

Как мало нужно женщине, даже такой маленькой, как это дитя…

– Ну и кто это был? – улучив минутку, пока Дина с любопытством разглядывала смуглого юношу в белой тунике, стоящего напротив (мы ехали уже в поезде метро), Игорь повернулся ко мне.

– Где?

– В электричке! – прошипел он тихо. – Я что, слепой дурак, по-твоему?

– Игорь, тебе тоже показалось, что он из-за меня сбежал, да? – ответила я, выбрав самый беспроигрышный вариант защиты – правду. – Представляешь, я тоже всю дорогу об этом думаю. С чего бы этому типу от меня шарахаться? Может, он просто перепутал меня с кем-нибудь? Как думаешь?

– Э… – Игорь осёкся. Я видела, как напряжённо происходит его мыслительный процесс, но надеюсь, что сейчас моё лицо меня не подвело – спасибо хорошим учителям. – Ну, не знаю… Но согласись, со стороны это выглядело как…

– Как бегство, я понимаю. Представляю, что ты мог подумать. Но я сама в недоумении. Ехал себе спокойно, а потом бац – и дёру дал. Если только он не сумасшедший, единственная версия – обознался человек. Бывает, наверное… – с лёгким сомнением в голосе сказала я.

– Ну вообще-то да, – вынужден был согласиться мой муж. – Помнишь, я рассказывал тебе об одной тётке, которая как-то пристала ко мне на улице. Ты, говорит, Коля и всё тут. Еле отвязался.

– Ты меня успокоил! – воскликнула я. – А то я сама уже нервничать стала! Ой, это же наша станция!

Мы еле успели выпрыгнуть из вагона, чем весьма развлекли дочку, да и сами развеселились. Вопрос был снят, и можно теперь спокойно продолжать жить…

Глава 33

Мои родители живут в чудесном районе, одном из самых красивых в Москве, – на мой заинтересованный взгляд, конечно. И сейчас, в летнее время, всё здесь особенно радует глаз: парк с милым названием Дубки, утопающий в густой зелени, мамаши с колясками – молодые и не очень, наслаждающиеся неспешной прогулкой и ласковым июньским солнцем, резвящиеся собаки и звонкоголосые карапузы – что ещё нужно для счастья?

И я бы вовсю им наслаждалась, если бы не тревожные, мрачные мысли, не утихающие после встречи с Архипом. Я-то была уверена, что стоит лишь найти этого молодца, поговорить с ним, и всё станет на свои места. Но оказывается, всё не так просто! Этот человек решил окончательно присвоить мою судьбу! Я вспомнила счастливое лицо, с каким он смотрел на свою спутницу, и меня передёрнуло. Это моё счастье, моё!…

– Ребятки мои золотые!

Занятая своими переживаниями, я и не заметила, как мы очутились у порога нашей квартиры.

– Бабулечка, как же я по тебе соскучилась! – Динка повисла на маминых руках. Папа высился сзади, лицо у него было радостное. – И по тебе тоже, деда!

– Ну слава богу, а то я уж переживать стал, – хмыкнул дед, стискивая внучку. – Ну, чего на пороге застыли? Или забыли, куда идти? Оно и понятно, если навещать родственников раз в пятилетку…

– Что ты ворчишь, старый? – мама, расцеловав по очереди меня с Игорем, потрепала отца по густой шевелюре. К своим пятидесяти пяти папа оставался обладателем чудесной копны волос, не тронутой ни единым седым волоском. Позавидовать только можно! Мама и завидовала – сама она рано поседела. Гены, видимо. Интересно, чья кровь во мне заговорит сильнее через двадцать лет – папина или мамина? Сейчас-то все в один голос утверждают, что я мамина копия…

– Егорушка, тапки твои на месте, – засуетилась мама.

Она с самого начала называла моего мужа Егором, как я её ни убеждала, что Игорь и Егор – совершенно разные имена. Но Игорь только посмеивался и нисколько против этого не возражал, так что со временем и я привыкла. Да и какая разница, собственно, как тебя называют, ведь главное – отношение. А моя мама трепетное отношение к своему зятю показывала при каждом удобном случае. Чему лично я была несказанно рада.

– Мамуль, ну зачем ты? – Стол в гостиной уже был накрыт. – Я же сказала – мы всё привезём с собой!

– Да такое разве купишь в магазинах? – резонно ответила она.

Мама была права. Лакомства, которыми она баловала меня с детства, нигде ни за какие деньги не найдёшь. Уж как у неё получалась такая вкуснятина – не понять даже мне, её родной дочери. Сколько ни пробовала я приблизиться к маминому мастерству, сделать это у меня всё равно не получалось, хоть ты тресни! Правда, Игорь уверяет меня, что моя стряпня вовсе не хуже тёщиной, но я думаю, что он мне льстит.

Пока Диночка развлекала своих родственников, я зашла в комнату, бывшую когда-то моей детской. Тут мало что изменилось с тех пор. Моя любимая парта по-прежнему красовалась в самом светлом месте помещения – у окна. Когда-то папа сам сколотил её – ему всегда доставляло удовольствие мастерить своими руками. Особенно он любил возиться с деревом. Я помню множество шкатулочек, коробочек и прочих мелочей, которые он не только выпиливал, но ещё и разукрашивал, – у папы явно был талант художника. Интересно, где сейчас мой любимый сундучок, в котором мы с Милкой прятали наши сокровища? Давненько я его не встречала.

Я села за парту. Через год мы её заберём. Надеюсь, мой дочери она полюбится так же, как и мне. Так, а что у нас тут? Вместительные ящики легко выкатывались один за другим. Надо же, сохранились даже мои тетрадки за первый класс! Я вытащила наугад одну из небольшой стопки и ахнула. Мои записи с уроков театрального искусства! А вот и почеркушка, сделанная рукой Ирэны Викторовны. «Фантазёрка!» – и улыбающаяся рожица в огромной шляпке набекрень. Ирэна Викторовна любила всюду рисовать смешных человечков, она и сама была такая – весёлая, яркая, невероятно свободная и очень добрая. А ещё она видела людей насквозь. Даже я, тогда шестиклассница, это очень хорошо понимала. Единственным человеком, в ком она всё-таки ошиблась, была я. И очень хорошо, что маме удалось вовремя выдернуть меня из неоправданных мечтаний, которые в будущем наверняка привели бы к горькому разочарованию. Правильно сказал господин Крутов – трудно сразу увидеть своё предначертание. Мне повезло – моя мама оказалась в тот момент рядом. Бедная Ирэна Викторовна, как же она переживала тогда, как негодовала даже! Вы ломаете своей дочери жизнь! Она не простит вам, когда вырастет! И самое страшное – я ведь согласна была с ней тогда! Теперь-то мне понятно, что виной всему – переходный возраст, который дался мне не совсем просто. Но ничего, Милка-то всё-таки состоялась как актриса! Ирэна Викторовна могла бы ею гордиться. Хотя особых талантов в то время она, как мне кажется, в Милочке не замечала…

– Сонь, ты тут? – в комнату заглянул папа. – Ну да, где же ещё может быть моя любимая дочь?

Он прикрыл за собой дверь.

– Ностальгируешь?

– Есть немного, – я вложила красную тетрадку в стопку и задвинула ящик обратно. – Всё-таки столько всего здесь было хорошего…

– Мы с матерью старались, чтобы у тебя было безоблачное детство…

– У вас получилось, пап! Надеюсь, что когда-нибудь и Динка сможет сказать то же самое…

– Соня… – папа поправил какую-то книжку в шкафу, и так стоящую идеально. – А у вас с Игорем всё в порядке?

– А… почему ты спрашиваешь? – я вздрогнула.

– Твой вопрос только подтвердил мои подозрения! – Он повернулся ко мне. – Вы поссорились?

– Конечно, нет, с чего ты взял?! – воскликнула я. – У нас всё отлично, как всегда!

– Ну мне-то уж можешь не врать! – хмыкнул он. – Я же всегда все твои проделки просекал, если помнишь.

– Надеюсь, что всё-таки не все, – улыбнулась я.

– Ну да, я же тебе не господь Бог…

– Знаешь, мне Динка на днях вопрос задала – кто такой Бог?

– А ты что же?

– Ловко ушла от ответа.

– О, это ты мастер, дочь моя! – рассмеялся папа. – Вот и сейчас зубы мне заговариваешь. Так что у вас с Игорем случилось? Серьёзное что-то?

– Да нет, папуль. Ерунда. Просто мы с ним не поняли друг друга. Но сейчас уже всё разъяснилось. Диночка, правда, попала под горячую руку…

– Под чью? – папа даже привстал.

– Ну это я образно. Игорь слегка повысил на неё голос, но потом извинился, честное слово! И передо мной, конечно…

– Мужская ревность – дрянное чувство…

– А откуда ты знаешь, что он приревновал? – изумилась я.

– Логичное заключение. Девять лет двое живут душа в душу, потом жена устраивается на работу, и бац – возникает непонимание. Причина? Ревность. Обычно именно она застит глаза.

– Ты-то откуда знаешь, пап? Мама ведь никогда не работала…

– А ты думаешь, мужику трудно повод найти? – усмехнулся папа. – Да на раз два три!

– Ты просто шутишь! – не поверила я. – Преданней мамы женщины нет. Она ведь каждому слову твоему следует! Никогда против воли мужа не пойдёт, какие уж там подозрения!

– Мама? Не пойдёт? – папа как-то странно на меня посмотрел. – Мне кажется, ты плохо знаешь свою мать, девочка. Оно и понятно – ты всегда витала в каком-то придуманном мире, в который не допускала никого, даже самых близких. А мечты, пусть даже невероятно красочные, слишком далеки от настоящей жизни. Пеленой своей закрывают, понимаешь?

– Кажется, и ты, папа, плохо знаешь свою дочь! – рассмеялась я. – Нет на моих глазах никакой пелены. И не было никогда.

– Не было бы – не выскочила бы ты так рано замуж! – совсем уж непонятно заявил отец. Я даже дар речи потеряла от удивления.

– Как? Разве я ошиблась в выборе мужа? Вы же сами мне говорили…

– Пошёл я на поводу у твоей матери, – буркнул папа. – Да что теперь говорить!

– Нет, ты скажи! – разгорячилась я. – Мы что, плохо с Игорем жили все эти годы? Я была послушна ему во всём, во всём абсолютно! Как… как мама! Ведь вы сами учили меня, что главный человек в семье – мужчина! И у вас так было! Почему ты молчишь, папа?

– Дурочка моя, да я пошутил! – он притянул меня к себе. – Ну конечно же, у вас идеальная пара! А слова мои – просто способ тебя встряхнуть. Чтобы не расстраивалась ты из-за пустяков. Ведь ссора – это ерунда, согласись, если между людьми есть настоящее чувство!

– Конечно, ерунда! Ну, папа, ну ты даёшь!

– Что у вас за раздача? – в дверь заглянула мама. – Валера, ну что ты к голодной девочке пристал? Посмотри на неё – совсем бледная от твоих разговоров! Идите, стол накрыт!

– Идём-идём, мать, не ругайся только! – папа вскочил.

Проходя мимо зеркала, я бросила на себя быстрый взгляд. И правда бледненькая. Ну конечно, столько волнений за одно только утро!

Глава 34

Невольно всё время, что мы провели у родителей, я присматривалась к маминому поведению. Неужели правда глаза мои всю жизнь были закрыты пеленой иллюзий? Да нет же, не может быть! К тому же папа сказал, что пошутил… Но сомнения всё же клевали меня, мучили. Я ведь действительно кое в чём ошибалась – вот, например, в своей бывшей подруге Виолетте. Разве могла я когда-нибудь подумать, что она сможет так со мной поступить? Предать меня? Меня, человека, ближе которого – по её словам – не было в её жизни. Отношения с матерью у Виолы никогда не складывались, а отца у неё не было. Точнее он был, конечно, но жил где-то в другой семье и о старшей своей дочери никогда не вспоминал…

– Сонечка, а как поживает твоя подружка? – из задумчивости меня вывел мамин голос.

– Какая, мамуль?

– Виолетта. У тебя их разве много? – улыбнулась мама. – Ты же у нас однолюбка.

– Виолетта? – растерялась я. – Она… Ты знаешь, мы давно с ней не общались. Как-то всё некогда. То у неё дела, то у меня… Динка, не чавкай, сколько раз я тебе говорила!

– Не кричи на нашу внучку! – папа укоризненно посмотрел на меня. – Так и заикой ребёнка сделаешь. Кушай спокойно, внученька! Давай-ка я тебе ещё салатика положу!

– А я видела тётю Виолу! – заявила вдруг дочь.

– Когда? – всё во мне оборвалось. На Игоря я даже взглянуть боялась.

– Вчера утром. Мы с Лялей гуляли и её встретили.

– Интересно, что она делала в нашем районе? – вырвалось у меня.

– Наверное, к тебе приходила, – пожал плечами отец. – Ты же, небось, не сказала ей, что работаешь теперь?

– Не сказала.

– Ну вот!

– Мам, у тебя есть цитрамон? Голова разболелась жутко.

– Сейчас-сейчас! – мама вскочила. – Я же чувствовала, что у тебя что-то болит. Сразу надо было выпить!

Спустя полчаса, так и не избавившись от выдуманной боли, я засобиралась домой.

– Не переживай, мам, просто у меня режим сейчас поменялся, вот и трудно пока. Организм привыкает. Через недельку всё встанет на свои места.

– Небось ложишься под утро, – проворчал папа. – Игорь, хоть ты за ней последи!

– Да что я, маленькая, что ли? – фыркнула я.

– А я сегодня тут останусь! Можно, ба? – неожиданно сказала Динка.

– Конечно, девочка моя! – обрадовалась мама. – Можешь хоть на неделю остаться. А, Соня? Пусть у нас ребёнок поживёт. И ты отдохнёшь! А тут у нас парк, гулять с внучкой будем…

– Ну… На всю неделю – не знаю, а на выходные так и быть, пусть остаётся.

– Ура! – завопила Динка.

Глава 35

– Соня, так и будем молчать?

– А о чём говорить, Игорь? – я пожала плечами.

– Ну не знаю я, что она делала в нашем районе, ты можешь это понять? – взорвался вдруг он. Женщина, сидевшая на соседнем сидении, вздрогнув, с опаской отодвинулась к краю, а через секунду и вовсе перешла на другое место. Вагон качнуло.

– Я не хочу это обсуждать.

– Так и будешь всю жизнь страуса изображать? Не надоело?

Но я только отвернулась к окну, как будто именно там сосредоточилась сейчас вся моя жизнь. И когда с грохотом Игорь выскочил в тамбур, я даже головы не повернула.

К дому мы шли разными дорогами. И за весь вечер не произнесли друг другу ни слова. Помню, когда-то я удивлялась одним нашим знакомым, которые, поссорившись, умолкали на несколько дней. Казалось бы, что стоит обсудить ситуацию, поговорить, а не бродить по квартире со злыми лицами, шарахаясь при встрече. Теперь это произошло и с нами. Я чувствовала, что вокруг меня росла оболочка, сотканная из обиды, страха, ожесточения, но мне совсем не хотелось с ней ничего делать. Выяснять что-то – зачем? Ведь всё равно правда в его словах будет отмериваться по вере моей, а сегодня веры этой во мне не было.

Ну что ж, Ольга Святославовна, значит, и вы можете ошибаться…

А утром позвонила мама и со слезами сообщила, что Дину забрали в больницу. Подозрение на аппендицит.

– Мы-то думали, что она просто съела что-то, – плакала мама в трубку. – Но ведь всё свежее было, Сонечка!

– Куда её повезли??

В такси Игорь крепко держал меня за руку. Всё, что случилось вчера, забылось, исчезло, оказалось смешным и неважным. Господи, только бы с дочкой всё было в порядке! – единственная мысль владела нами сейчас, и ни о чём другом думать мы больше не могли.

Всё обошлось. К нашему приезду Диночка выглядела румяной и здоровой – будто и не было ничего.

– Психосоматическое, – коротко сказал доктор. – На нервной почве. Стресс у ребёнка был?

Мы с Игорем переглянулись.

– Мы проследим, Алексей Иванович! – твёрдо сказал мой муж. – Больше не повторится.

– Добре, – кивнув, врач занялся своими делами.

Схватив дочку в охапку, мы стремительно выбежали из ординаторской и понеслись к машине. Мы были счастливы – угроза недуга спасла нас, сплотила, отрезала лишнее. И ничего важнее, чем тёплая детская ладошка в наших пальцах, на свете не было.

– А я теперь знаю, кем буду, когда вырасту… – задумчиво сказала Дина, усевшись между нами на заднее сиденье такси.

– Кем? – в один голос спросили мы.

– Водителем скорой помощи. Его на дорогах все пропускают…

Глава 36

Следующая неделя пронеслась в каком-то жемчужно-радужном тумане. Над Динкой мы тряслись так, как будто она только что родилась. Мультик? – пожалуйста, доченька. Чипсы? – ладно, пусть будут чипсы. Наверное, даже в свой медовый месяц нас не окутывало такое острое, сладкое, безоглядное счастье. Я хотела взять отгулы – Игорь меня отговорил. Но домой после работы я неслась сломя голову, даже зная, что девочка под самым лучшим присмотром, который можно только придумать, – наш папа сам взял на себя эту работу, освободив на время Лялю. Правда, и Ляле это тоже оказалось кстати – через несколько дней Ренатка улетала, до нас ли им было теперь.

Крутов за эту неделю не звонил ни разу. Честно говоря, я и сама не вспоминала о нём. Но об Архипе думала. Моё убеждение, что во всех моих бедах виноват именно он, крепло день ото дня. Ничего, время придёт! – решительно думала я. Никуда теперь ты от меня не скроешься!

Так что когда сыщик позвонил – а случилось это утром следующего понедельника – я обрадовалась так, что даже прошлась ладонью по гладкой чёрной шерсти Перса, крадущегося в этот момент мимо моего стола. И улыбнулась – настолько комично вытянулась кошачья морда в ответ на неожиданную ласку.

– Неужели вас так обрадовал мой звонок, Соня?

А ведь и правда обрадовал! Но всё дело, конечно же, в Архипе…

– У вас хорошие новости для меня, да, Сергей Леонидович?

– Да, Софья. Нам нужно увидеться.

– Я могу в перерыв к вам приехать. Вы нашли его, да?

– Я пришлю за вами машину, – уклонился от прямого ответа Крутов.

Но я чувствовала, чувствовала, что поиски подошли к концу. Ага, попался, голубчик!

– Соня, ты что, водокачку выиграла? – усмехнулась Римма, выглядывая из своего кабинета. – Ты и так-то всю неделю светишься, а сегодня особенно. Колись, что случилось?

– Да так, Римма Ильинична, просто настроение хорошее. Сама не знаю, почему.

– Да? – хмыкнула она. – Ну, не хочешь говорить – не надо. А я уж грешным делом подумала, ты с Родионом роман закрутила.

– С кем?? – ахнула я. – Да вы что!

– А у него тоже глупое выражение лица в последнее время. Разве не заметила?

– Неа.

– О, лёгок на помине! – мы обернулись на звук открываемой двери. – Здрасти, Родион Матвеевич! А мы только что о вас говорили.

– Неужто? – лицо шефа сияло. И правда, доволен, как гусь. Что бы это значило? С женой помирился, что ли?

Следом за Ветерковым впорхнула и Александра. Она тоже не выглядела несчастной. Воистину, сегодня удачный день для всех, – радостно подумала я.

– А что случилось? Что это вы все такие довольные? – спросила Саша, оглядывая нас.

– Настроение хорошее! – в один голос воскликнули мы с Риммой. И рассмеялись. Александра с Родионом переглянулись как-то растерянно.

– Нет, ну правда же! – заявила я. – Сегодня прекрасный день! Понедельник! Что может быть лучше?

– Лучше понедельника может быть только пятница! – усмехнулась Прохорова. – Но до неё надо как-то дожить.

– Доживём! – пообещала бодро я. – Вот увидите!

– Смотри, Соня, ежели что – спрашивать с тебя будем!

– Да пожалуйста! Спрашивайте на здоровье!

– А что это у вас за веселье? – на пороге показалась Филатова. С мокрым зонтом. Дождь! Почему-то эта новость обрадовала меня ещё больше. Танцы под дождём…

– Вас увидели, Елизавета Макаровна! Вот это ж радость какая! – улыбнулась Александра. – А что, на улице дождь разве?

– Уже полчаса льёт, – бухгалтерша встряхнула зонт, и капли весело рассыпались вокруг неё.

– Да? – удивилась Римма. – Видимо, над Родионом Петровичем и Александрой летела личная крыша…

– Ну, наш босс-то на машине… – заметила Филатова.

Все взглянули на Сашу. А та вдруг покраснела, пробормотала что-то себе под нос непонятное и быстренько шмыгнула в свой кабинет.

– Ой, – сказала Римма. И посмотрела на Елизавету. А Елизавета – на шефа.

И в этот момент некстати зазвенел звонок. Телефон. Рабочий!

– «Лёгкий шаг» слушает! – сказала я, схватив трубку…

К тому времени, когда я закончила объясняться с дотошной клиенткой, холл опустел. Интересно, что ж такое случилось с Сашей, отчего она вдруг смутилась? Наверное, её кто-то подвёз, – пришла простая мысль. – Кто-то, о ком она не хотела говорить. Подумаешь, что тут страшного? Я уже знала, что Саша замужем – об этом обмолвилась Елизавета несколько дней назад. Но даже если это и так, разве взрослая женщина не имеет право на свои секреты? Вот мне, к примеру, тоже есть что скрывать, но это ведь ничего не значит…

Дошло до меня только тогда, когда я, помешивая густую ароматную жидкость в турке, находилась на кухоньке. Это было самое отдалённое место в нашем офисе, но оно имело одну интересную особенность – сюда, проникая каким-то невероятным образом сквозь несколько стен, доносилось всё, что происходит в кабинете Ветеркова. Сколько раз я хотела сказать об этом шефу – сам-то он на кухню не выходил и ничего об этом не знал – и каждый раз забывала. Вот и в этот раз привычная мысль промелькнула в моей голове, как вдруг фраза, невольно услышанная мной в этот момент, заставила смутиться и – что уж там скрывать – напрячь слух. Женский голос, отвечающий мужскому, был слегка приглушён, и отсюда узнать его не представлялось возможным, но минуту назад я лично видела, кто заходил к шефу в кабинет!

– Как я скажу ему, как? Ты вообще представляешь? Это убьёт его!

– А ложь его не убивает? – Голос Ветеркова был слышен удивительно отчётливо. Будто шеф стоял рядом со мной.

– Он ни о чём не догадывается…

– Родная моя, пойми же, что это унижение для всех. Для него, для тебя, для меня, наконец! Сколько ещё нам нужно ждать? Мучиться, скрывать…

– Хорошо! – решительно сказала она. – Хорошо! Я сегодня всё ему скажу. И будь что будет! В конце концов, я сама устала от этого…

Когда Александра Прохорова выходила из кабинета шефа, на кухоньке меня уже не было. С безмятежным лицом и колотящимся сердцем я сидела за своим столом в холле и делала вид, что ужасно занята. Саша прошмыгнула на улицу, как тень. Курить – поняла я…

Глава 37

Она позвонила в тот момент, когда хозяин агентства «Крутов и Ко», встретив меня у парадного входа, остановился на миг переговорить о чём-то с одним из своих сотрудников, мужичонкой средних лет весьма непримечательной наружности. Я ещё успела отметить про себя, что именно с таким лицом и следует работать в этой компании – хоть сто раз на него смотри, ни за что не запомнишь.

Номер, высветившийся на экране, был мне не знаком. И как же я потом жалела, что в тот момент не придала значения нотке паники, вдруг зазвучавшей в моём внутреннем голосе!

– Слушаю!

– Здравствуй, Соня… – негромко ответили мне из трубки.

– Виола?

Крутов удивлённо вскинул голову. Уж не знаю, что такого он увидел на моём лице, – он, умеющий читать между строк, – но взгляд его был довольно красноречив. Я отрицательно покачала головой – в тот момент я ещё могла спокойно рассуждать – и сделала несколько шагов назад, к окну, выходящему на внутренний двор.

– Мне нужно с тобой поговорить, Соня, – голос моей бывшей подруги звучал умоляюще.

– Нам не о чем разговаривать! – отрезала я. – Поняла? И будь добра, больше никогда…

– Я беременна!

– Беременна? – я почувствовала, как воздух перед глазами вдруг поплыл мутными волнами. Ухватившись свободной рукой за подоконник, я глубоко вздохнула.

– Да. И ты сама знаешь, от кого.

– Это неправда!

– К сожалению, это правда… – Она вдруг заплакала. Тихо. Страшно. А я стояла, ни живая и ни мёртвая, устремив оцепеневший взгляд в окно. – Что мне теперь делать? Что мне делать, Соня??

– Снимать трусы и бегать…

– Идёмте, Сонечка, – я и не заметила, как возле меня оказался Крутов. – Идёмте! – повторил он, обняв меня за плечи. – Вам сейчас нужен крепкий кофе!

– Я… мне лучше на работу вернуться, Сергей Леонидович. Извините меня.

– Это вы меня извините, Софья, но никуда я вас в таком состоянии не отпущу. Ну же, не заставляйте меня применять силу!

– Я не могу, понимаете?

– Можете! – твёрдо сказал он, ещё сильнее сжав меня и, не слушая более никаких возражений, повёл наверх. Но не той шикарной лестницей, которая уже была мне известна, а каким-то другим путём. Впрочем, по сторонам я особо не глядела, и даже если бы меня попросили потом указать новую дорогу, вряд ли бы вспомнила, как мы шли. Собственно, мне это было всё равно.

– А теперь рассказывайте! – потребовал он после того, как заставил выпить огромную чашку крепкого, обжигающего губы и разрежающего сознание, кофе.

– Это слишком личное, Сергей Леонидович, – я покачала головой. – И… Знаете, лучше вы мне скажите – вы нашли его? Архипа? Нашли, правда? Мне срочно надо его увидеть!

– Вы думаете, он сможет отменить те новости, о которых вы узнали десять минут назад? – прищурился Крутов. – Не будьте же дурой, Софья!

Он будто пощёчину мне дал.

– Да очнитесь же наконец, спящая вы красавица! Этот ваш неуловимый мститель никакого отношения к тому, что происходит в вашей жизни, не имеет! Как вы не понимаете этого?

– Вы нашли его, Сергей Леонидович? – я сжала губы.

– Да! – выдохнул он.

– И вы скажете мне его адрес?

– С одним условием…

– Я должна с вами переспать? – хладнокровно спросила я. – Отлично, я согласна.

– Ох! – он оттянул от шеи воротничок своей рубашки. – А вы та ещё штучка, госпожа Артемьева!

– Вы правы, господин Крутов! Ну так что, приступим? – я потянулась к застёжке платья. – Учтите, у меня всего полчаса!

– О, этого вполне достаточно! – усмехнулся он, быстро сориентировавшись в ситуации, и провернул ключ в двери.

– Помогите мне расстегнуть молнию!

– Ну уж нет! – весело заявил он. – Сама, голубушка, сама. А то скажете потом, что я вас принуждал!

– Обязательно скажу! – я со злостью дёрнула замок.

Он отшатнулся. А я застыла посреди кабинета – красная, взлохмаченная, с раскрытым до пояса платьем. И – зарыдала. Помедлив, Крутов бросился ко мне.

– Она сказала, что беременна… – я уткнулась лицом куда-то ему подмышку.

– Кто, Сонечка?

– Любовница моего мужа, – всхлипнула я. – Моя… бывшая подруга…

– Может быть, она соврала?

– Я не зна-а-аю!!

– Значит, нужно узнать, – вздохнул он и погладил меня по голове. – И прямо взглянуть правде в глаза.

– Я боюсь!

– Вы смелая девушка. Вон как яростно хотели со мной переспать!

– Я не хотела!

– Ну-ну… – он опять вздохнул, но на этот раз гораздо веселее. – Присядьте, дорогая моя, и давайте я застегну вам…

– Я сама! – вспыхнув, я быстренько привела себя в порядок и, немного успокоившись, уселась на диван. Он опустился рядом со мной.

– А теперь вы готовы мне всё рассказать?

Я кивнула. И поведала своему чуткому собеседнику обо всём, что приключилось со мной за эти несколько месяцев. Крутов слушал, не перебивая. Только один раз дёрнулся в попытке что-то сказать – когда я пересказывала свой разговор с Ольгой Святославовной, врачом городской больницы, – но так ничего и не произнёс.

– …А полчаса назад позвонила Виола, и… остальное вы знаете, – со вздохом закончила я. Он кивнул. Я замолчала.

– Соня, вы позволите мне присутствовать при вашем разговоре с Архипом? – неожиданно спросил он. – Именно об этом условии я говорил…

– Но… зачем, Сергей Леонидович?

– Ваш знакомый оказался… как бы это сказать… моим клиентом.

– Клиентом? – поразилась я. – Что это значит? Он тоже пользовался вашими услугами?

– Не совсем, – Крутов смутился. – Видите ли, Соня, я не имею права разглашать чужие тайны… Могу сказать только, что Архипа вашего когда-то угораздило попасть в одну очень неприятную историю…

– Он преступник? – у меня округлились глаза. – Я так и знала!

– Нет, что вы! – замахал руками Крутов. – Вы неправильно меня поняли! К криминальным делам этот человек не имеет никакого отношения, уверяю вас!

– Но что тогда побуждает вас просить о своём присутствии при разговоре?

– Позвольте мне об этом не говорить, хорошо? Итак, вы согласны с этим маленьким, но необходимым условием?

– Ну, если это так важно для вас… – я пожала плечами.

– Договорились! – он заметно повеселел.

– Сергей Леонидович, а как же мне теперь быть?

– Вы о беременности говорите?

Я молча кивнула.

– Да есть ли она, эта беременность? Скорее всего, это глупая шутка…

– Вы просто не знаете Виолу – такими вещами она бы не шутила! Нет-нет, я уверена, всё это правда… – я задумчиво звякнула ложечкой о дно чашки. – Я не знаю, что теперь будет…

– Я бы посоветовал вам…

– Да, вы правы, нужно заставить её сделать аборт, – перебила я Крутова. – Пока не поздно!

– Но… – поперхнулся он. – Я вовсе не это хотел сказать…

– Нет, аборт, наверное, уже нельзя! – я вскинула на него глаза. – Дайте я посчитаю… Март, апрель, май, июнь – четыре месяца! Поздно, конечно. Никто не возьмётся делать на таком большом сроке…

– Но…

– Чёрт возьми, уже четыре месяца! И она только сейчас узнала о том, что беременна?

– Вообще-то…

– Это невозможно! Если только… – меня встряхнуло от страшной мысли.

– Соня, куда вы? – он вскочил вслед за мной.

– Дина видела её, видела! Значит, они продолжали встречаться! Боже, какая же я дура! Сергей Леонидович, вы правы тыщу раз, я неизлечимая, беспросветная дура!

Я заметалась по кабинету. Встречались, после того страшного дня Игорь с Виолой опять встречались! А я ведь поверила ему, поверила… Идиотка!! Кретинка!

– Соня! – Крутов больно схватил меня за плечи. – Сначала надо во всём разобраться, а потом уже делать выводы. Вы слышите меня? Я уверен, что наверняка всё не так плохо, как вам кажется…

– Вы ничего не понимаете! – заорала я. – У меня жизнь рушится, а вы! Я девять лет терпела его характер, девять лет, понимаете вы это? А вы теперь говорите, что всё хорошо, прекрасная маркиза? Я о себе забыла, я жила только им, только им одним! Руки ему целовала, молилась на него! И ради чего?? Ради того, чтобы он кувыркался за моей спиной с моей лучшей подругой? Ах, дорогая Сонечка, я залетела от твоего Игорька, что мне теперь делать!

– Зачем же вы терпели?

– Да потому что тупица я в розовых очках, вот почему! – вскричала я. – Пустите меня, Сергей Леонидович, пустите же!

– Соня, я предлагаю вам пожить у меня…

– Что?? – я будто с размаху наскочила на каменную преграду. И застыла с открытым ртом.

– С дочкой, разумеется, – он спокойно смотрел мне в глаза. – Мне кажется, настал момент вам разобраться со своей жизнью. Вы правильно сказали про очки… Уж не знаю, какого они цвета, но то, что сильно искажают действительность, – однозначно. Решайтесь же! В моей квартире достаточно места, чтобы побыть наедине со своими мыслями. И вашей девочке будет у меня хорошо, обещаю вам. Я… очень люблю детей, Соня.

Голос его дрогнул.

– Нет, Сергей Леонидович, это невозможно… Спасибо вам, но… Нет, невозможно. Диночка… её нельзя волновать… Ну и вообще… Это неправильно… – Я решительно вскинула голову. – Вы простите меня, Сергей Леонидович, я вела себя как… В общем, я была не права. Я пойду, хорошо? А об Архипе мы потом договоримся, сейчас мне что-то не хочется о нём думать. Потом… И не нужно машину вызывать, я хочу пешком пройтись. Всего вам доброго, Сергей Леонидович!

– Звоните, Соня! – он церемонно раскланялся. Мне показалось, что он был весьма огорчён. – И помните – моё предложение остаётся в силе.

– Я запомню. Спасибо вам за всё!

Глава 38

– Мамочка, а дядя Серёжа обещал мне купить попугая жако, вот!

– Зачем тебе попугай, Диночка?

– Как же ты не понимаешь! Мы будем с ним разговаривать!

– Мне кажется, у тебя и так достаточно собеседников, – усмехнулась я. – Взять хотя бы Пирата…

– Мама, ну ты что! – она укоризненно посмотрела на меня. – Пират – это собака! Он не умеет разговаривать! А жако может запомнить больше тысячи слов, представляешь! Дядя Серёжа сказал, что в детстве у него был попугай Гоша, так вот он…

За дверью отчётливо послышался громкий вздох. Мы с Диной переглянулись.

– Кажется, кому-то твоя идея не очень понравилась, – прошептала я. – И я даже знаю, кому!

– Конечно, собака гораздо лучше попугая, да, мамочка? – громко сказала Дина. И сделала один шаг к двери. – А наш Пиратик такой умница! Совсем как человек! И ничего, что он не умеет говорить, мы и так его понимаем. Без слов. Правда, мамуль?

Она осторожненько потянула ручку двери на себя. Чёрный нос тут же ткнулся ей в живот, отчего моя дочь громко и очень радостно завизжала.

– А-а-а! Пиратик, щекотно же! Мама, представляешь, наш Пират, оказывается, тут стоит, а мы и не знали, да? Мы думали, что он спит, а он и не спит вовсе! Ну, идём играть, дружок, раз такая история!

И двое – маленькая девочка в лёгком сарафанчике и огромный чёрный пёс с радостной ухмылкой на лохматой морде – кинулись бежать куда-то. Вскоре в доме воцарилась тишина, и я вновь вернулась к тому делу, которым занималась вот уже три долгих и очень странных недели. Я думала о своей жизни. Крутов оказался прав – в этой просторной квартире мне ничто не мешало это делать.

От Игоря я ушла. Наверное, это следовало сделать раньше, ещё тогда, когда моя вера в него дала только первую трещину. Но, как сказала Ляля, узнавшая о моём решении, – тогда бы ты, Сонька, до сих пор продолжала утираться соплями, зато теперь посмотри на себя: самостоятельная дама, да ещё с крутым мужиком под боком! И в чём-то она права, конечно. Работа у меня не только интересная, но и довольно денежная, – Ветерков на днях повысил всем сотрудникам зарплату, так что жаловаться не приходится. А что касается мужика, который якобы у меня под боком, – тут вопрос непростой. Собственно, об этом-то я старалась пока не думать. Сначала надо разобраться с одним периодом своей глупой жизни. А там уж и поглядим. Мне даже Диночку не хотелось пока тащить за собой, но Крутов настоял. А я, по своей всегдашней привычке подчиняться, долго сопротивляться не стала. В любом случае ребёнку лучше жить с матерью – это понимают все. Даже мои родители, предлагавшие временно взять внучку к себе. Но Сергей и их уговорил. Везёт мне на сильных мужчин, что уж тут лукавить. Карма, как сказала бы Ренатка, будь она сейчас рядом, а не в «городе жёлтого дьявола».

Первое время я очень переживала за дочку – как она воспримет разлуку с отцом? К моему удивлению, Диночка довольно спокойно выслушала потрясающие новости о нашем переезде, что ещё больше укрепило меня в мысли – не усложнять жизнь своими представлениями о ней.

Виола мне больше не звонила. И я так до конца и не узнала правду – на самом ли деле она беременна от моего мужа или это всего лишь выдумки хитрого женского ума? Наш последний разговор с Игорем прошёл в таком яростном смерче – с разбиванием зеркала в прихожей и вышвыриванием моих вещей с балкона, – что ничьим словам верить у меня уже не было сил. Пока же я всего лишь размышляла. О себе. О дочке. Мысли о Сергее занимали меньшую часть моего умственного процесса. Но кто знает, как повернётся в дальнейшем…

С Архипом я так и не встретилась. Теперь-то я ясно видела, что всё это – блажь, глупость, наваждение. А то, что сбежал он от меня тогда в электричке, объясняется очень просто – он решил, что я слежу за ним. Сергей мне всё про него рассказал. Когда рыльце у человека в пуху, он ещё и не так бегать будет. Так что нет и не может быть никакого обмена судьбами, и говорить об этом – смешно и наивно. Этими же эпитетами я могла определить всю свою прошлую жизнь. Смешная наивная дурочка с туманными стёклами на переносице.

Я повзрослела. Надеюсь, что не очень поздно…

Глава 39

– Соня, тебе не кажется, что нам уже пора оформить наши отношения?

– Что??

– Разве я сказал что-то странное? – Крутов приподнял брови. – Вы с Диночкой живёте здесь уже почти полгода. И я вижу, что ты успокоилась, пришла в себя и даже, как мне кажется, счастлива…

– Сергей…

– Ты знаешь, что я отношусь к твоей дочери, как к своей… – он запнулся.

Мне уже была известна трагическая история его жизни – ребёнок, родившийся у бывшей жены Крутова, умер в трёхлетнем возрасте, и пережитое горе сказалось на отношениях несчастных родителей. Они расстались, не в силах переносить тяжёлые воспоминания. Одних горе сплачивает, других – раскидывает в разные стороны.

– Я знаю. Дина тоже очень привязалась к… тебе. – Мне до сих пор было трудно обращаться к нему на «ты». Ничего не могла с собой поделать.

– А ты, Соня? – он сжал мою ладонь в своей.

– Я… Ты стал мне очень дорог, Серёжа. Это правда.

– Значит, ты согласна выйти за меня замуж? – пальцы его дрогнули.

– Разве нельзя жить так, как мы живём, Серёж? Зачем обязательно штамп в паспорте, что это изменит? Один раз он уже был у меня, и что? Разве он принёс мне счастье?

– Ты дуешь на воду, обжегшись молоком! – рассмеялся он. – Всё дело только в этом, да? Ты боишься, опять боишься?

– Боюсь.

– Снаряд дважды в одну воронку не попадает!

– А я читала одну историю о Великой Отечественной войне, так там как раз об этом и шла речь – снаряд вот именно попал в одно место несколько раз подряд. Вот и верь после этого пословицам!

– Ты ещё скажи, что можно дважды войти в одну и ту же реку! – воскликнул он.

– Кто знает!

– Мастер ты зубы заговаривать, правильно про тебя твой батюшка говорит! – Сергей вздохнул. И достал откуда-то коробочку. Откуда – я так и не поняла. – Софья Валерьевна! Я предлагаю тебе стать моей законной супругой и жить со мной в любви и согласии до скончания наших дней. Ты выйдешь за меня замуж?

– Вот про скончание наших дней мне не совсем понравилось, но в целом… – Я тоже вздохнула. – Видимо, времени на размышление мне не дадут?

– Неа! – ухмыльнулся весело он. – Разве что пару секунд!

– Ну что ж… – Я ещё раз вздохнула. – Тогда у меня есть одно условие.

– Согласен на любое! – быстро сказал он.

– Это опрометчивое заявление! – улыбнулась я.

– Ну, не тяни же! Какое условие?

– Ты не заставишь менябросить работу и сидеть дома!

– Уф-ф-ф, а я-то боялся! – он выдохнул. – Даже не думай, бездельница мне самому не нужна! Так что условие твоё принимаю с руками и ногами!

– В таком случае я согласна выйти за тебя замуж! – торжественно сказала я. Но что я при этом чувствовала – я так и не поняла. Наверное, радость. Может быть даже счастье. Да, скорее всего.

– Ну слава богу!

Глава 40

– Серёжа, это очень дорого! – прошипела я ему в ухо. – Охренительно дорого! Я не хочу, слышишь?!

– Поверь мне, это самое малое, что я могу для тебя сделать! Ты достойна короны, драгоценная моя, и когда-нибудь, надеюсь, мне удастся её надеть на эту прелестную головку! Пусть пока это жалкое подобие украшает твои кудри… Но это временно, обещаю!

– Ничего себе жалкое подобие – пятьсот долларов! За какую-то фату! – пробормотала я. – Я ведь надену её всего лишь раз! Расточительство просто!

– Отныне, душа моя, – он наклонился к моему уху, – в нашей семье всё буду решать я, договорились? Помнишь – да прилепится жена к мужу своему и будет послушна ему во всех делах его?

Я кивнула. Ведь он прав. Я и сама это всегда знала…

– Мамочка, давай возьмём, она такая красивая! – Дина не отрывала глаз от белого прозрачного чуда. Я вздохнула.

– Вот видишь! – Сергей ухмыльнулся довольно. – Устами младенца…

– Папа! Папочка!

Мы обернулись одновременно. Динка со всех ног припустила к выходу из салона. Я дёрнулась было за ней, но Сергей меня остановил. За стеклянными дверьми виднелась высокая фигура моего мужа. Бывшего мужа. Мы развелись с ним два месяца назад. Воспоминания об этом событии до сих пор впивались в мою память наточенными ноготками.

– Смирись, Соня. Это родной отец, и ничего ты с этим не поделаешь.

Я кивнула.

После развода Игорь сразу же уехал – ему выпала замечательная возможность поработать в каком-то европейском институте, в каком – уточнять он не стал, а я не спрашивала. Значит, уже вернулся. Похудел. И даже, кажется, стал спокойнее и… безмятежнее, что ли. В зале суда он выглядел уставшим и злым. Что ж, заграница пошла ему на пользу. А может быть, встретил кого-нибудь… Я уже знала, что с Виолой у них так и не сложилось. Странная и таинственная история с этой беременностью…

– Мама, иди сюда! – вдруг замахала мне руками Дина. Я посмотрела на Сергея.

– Ну что я, зверь, что ли? – сказал он. – Иди, конечно. Фату сними только…

– Ох, да.

Передав ему драгоценную тряпицу, я не спеша побрела к выходу. Будто нехотя. Хотя у самой сердце из груди выскакивало.

– Здравствуй, Соня.

– С возвращением, Игорь.

Он как-то дёрнулся на мои слова, и я поняла, что ляпнула глупость. Как всегда.

– Хорошо выглядишь, – быстро сказала, чтобы сгладить неловкость.

– А ты просто чудесно. Тебе необычайно идёт белый цвет, – он улыбнулся. – Диночка, можно я маме что-то скажу наедине?

– Доченька, ты иди к дяде Серёже, хорошо? Я скоро подойду.

– Только недолго, мам! Нам ещё в бассейн надо успеть! – она побежала обратно.

– Я помню!

– На плавание её записали?

– Да. Тренер ею очень доволен.

– Я рад…

– Что ты хотел мне сказать, Игорь?

– Соня, возвращайся. Возвращайся домой. Слышишь? Ты делаешь несчастными троих людей. Зачем? Ради чего?

– Нельзя дважды войти в одну и ту же реку, Игорь!

– Я не могу без тебя жить. Чем дальше от Москвы, тем сильнее натягивается нить, которая притягивает меня к вам. Страшно притягивает. Прочно. Не порвать.

– Ты всё выдумал. Точно так же тебя притягивала и другая… нить. К другой женщине.

– Не было ничего, Соня. Не было никакой другой нити и другой женщины. Всегда была только ты. Ты одна.

– Старая сказка. Ты прости, меня ждут…

– Подождут! – он схватил меня за запястье. – Не ломай себе жизнь! Мне не ломай, прошу тебя!

– Всё кончено, Игорь! Я больше не люблю тебя, чёрт тебя возьми! Когда ты уже это поймёшь? Всё кончено!

Я оглянулась. Гриша, угрожающе поблёскивая разноцветными глазами, спешил на помощь. Игорь ослабил хватку.

– Ты лжёшь сама себе! И ведь ты знаешь, что я прав! Я вижу это по твоим глазам! Знаешь и всё равно неумолимо разрушаешь, губишь, бьёшь по самым близким тебе людям! Зачем? Зачем, Соня??

И всю дорогу, пока я медленно возвращалась к своему жениху, в ушах у меня звучали эти слова. Зачем? Зачем??

Глава 41

В самую последнюю ночь перед торжеством уснуть мне не удалось. В спальне я была одна. Сергей, соблюдая традиции, ночевал в другом доме. Диночку забрали мои родители. А я думала, думала, думала. Лежала с открытыми глазами – и думала. Сидела на кухне – и думала. Выходила на огромный, во всю длину квартиры, балкон – и тоже думала.

А утром, поговорив по телефону с папой и сделав ещё один важный звонок, собрала вещи и ушла. Прощальную записку я оставила на кухне. Поступок мой был малодушным, сама это понимаю, но ни на что другое я сейчас была не способна. Потом. Все разговоры и все объяснения потом. Сейчас же – то, что я должна была сделать давно. Десять лет назад. Или даже раньше.

– Соня, ты сошла с ума? Предсвадебное помешательство? – в Лялином голосе звучал восторг.

– Не будет никакой свадьбы, Ляля. Ты уж прости, но букет невесты тебе придётся ловить в другой раз.

– Так и знала, что опять облом! – рассмеялась Ляля. – Вот как чувствовала! Ну, что у тебя случилось на этот раз, дурында моя?

– Ты лучше скажи – как твоя Ренатка? Пишет хоть тебе? Звонит?

– Ага, дождёшься от неё! – Ляля вздохнула. – Приезжает! Достала меня, говорит, ваша Америка! Домой, говорит, хочу. К маме!

– Так и сказала? – обрадовалась я.

– Угу. И ещё одно словцо добавила, но при детях не буду! – Ляля усмехнулась.

– Это кто тут дети? – вознегодовала я.

– Что у тебя случилось, Сонечка? Поссорилась с моим боссом? Ты что, не могла дождаться штампа в паспорте?

– Не поссорилась. Просто ушла. Я ему потом всё объясню.

– Значит, мы с тобой опять соседи?? Что же ты молчала? Ну-ка, ноги в руки – и айда на первый этаж!

– Далеко топать придётся! – усмехнулась я. – С Марьино-то.

– Так ты в Марьино? Ничего не понимаю.

– Я, Лялечка, решила новую жизнь начать. С чистого листа.

– Ого! А с кем? Ещё одного мужика подцепила, тихоня?

– Да при чём тут мужики? Одна я, понимаешь?

– Одна, совсем одна?

– Свободная женщина, ага. Вот обустроюсь денёк-другой, Диночку заберу и тебя в гости позову. Приедешь?

– А то! Так ты где? Квартиру сняла, что ли?

– Почти. Женщина одна знакомая свою отдала. В безвременное пользование. Бесплатно.

– Где нынче такие женщины водятся? – удивилась Ляля. – Подскажешь адресок?

– Таких больше нет. Генриетта Аркадьевна Лисовская одна такая на весь мир.

– И что же ты собираешься теперь делать?

– Жить, Ляля. Просто жить. А там посмотрим…

– Соня, – голос Ляли посерьёзнел. – А если без шуток, что между вами произошло? Не возникают такие решения просто так, с бухты-барахты. Вспомни, ты ведь сама мне говорила, что твой Сергей – идеальный мужчина!

– Идеальный, Ляль, правда! Только понимаешь… Сегодня ночью вдруг до меня дошло, что я-то изменилась! То, что раньше было значимым для меня, необходимым, сейчас потеряло свою важность. Я, Ляль, сама хочу теперь решать, как мне жить, а не подчиняться требованиям и желаниям пусть и самого лучшего, самого идеального, но всё-таки просто мужчины…

– Значит, ты не любишь его, – утвердила Ляля. – Если бы любила, тебе бы в голову даже не пришло из-за такой ерунды сбегать с собственной свадьбы.

– Это не ерунда!

– Ты ответь мне, положа руку на сердце… Да нет, что я такое говорю – ты сама себе ответь на этот простой вопрос – любишь ли ты его? Ведь если есть любовь, Сонечка, можно обо всём спокойно договориться. Крутов-то твой не дурак, он вполне способен пойти на компромиссы, уступки, особенно ради любимой женщины… Ну, что ты замолчала?

– Ляля, зачем ты мучаешь меня? Всё так просто было, так понятно – ещё утром, а сейчас… Я не знаю, что тебе сказать. Не знаю…

– Тогда думай, дорогая моя. Время у тебя ещё есть. Но помни – иногда счастье близких нам людей гораздо дороже, чем собственное…

– Уж мне-то ты можешь этого не говорить!

– Думай, Соня…

Она положила трубку. А я безмолвно продолжала сидеть на диванчике в комнате, в которой всё было чужим для меня. И обои эти цвета сизой дымки, и ободранный шкафчик с тусклыми бокалами внутри… Я думала. Я вспоминала. Свои туфли, весело и громко булькающие, безумные прыжки по лужам, чёрный халат, путающийся под ногами, свежие цветы каждое утро, вечерние прогулки вчетвером с Пиратом, удобную ложбинку под ключицей, созданную будто специально для моей головы, сильные горячие руки и жаркие янтарные глаза.

Будто пелена стала спадать с моего лица.

Господи, что же я наделала?!

Когда я, наспех покидав вещи в сумку, распахнула входную дверь, на пороге стоял Сергей. С размаху я уткнулась ему в грудь, обхватила крепко-крепко руками и затихла. Стук его сердца отдавался в моих ушах, перемешиваясь с биением моего собственного сердца, и в конце концов я перестала понимать, где бьётся одно, а где другое. Спустя несколько минут он отстранил меня и внимательно посмотрел в глаза.

– Ты простишь меня, Серёж? Я такая глупая!

– Да, не повезло мне с невестой, – он помолчал. – Но может быть, замужество образумит тебя, как думаешь?

От его улыбки зажёгся огонь в моём животе.

– Ты по-прежнему хочешь, чтобы я вышла за тебя замуж? Даже сейчас?

– А ты, Соня? Ты сама хочешь этого?

– Безумно! Я ведь люблю тебя, Серёжа, люблю, хоть и не сразу поняла это.

– Это самая лучшая новость за сегодняшнее утро, звезда моя! – он порывисто меня обнял. – Ну что, идём домой?

– Да! Сейчас, я только сделаю один звонок… Нет, два.

– Не беспокойся, дорогая, твоим родителям и Генриетте Аркадьевне я уже позвонил.

– Так ты знал, что я…

– Я знал! – просто сказал он. – Но чтобы ты сама могла до всего дойти, тебе нужно было дать время. Я и дал.

– Ах, какой же ты!

– Сонечка, я вижу тебя насквозь, пора с этим смириться, – усмехнулся он. – Ну что, в путь?

– А разве у меня есть выбор? – сварливо произнесла я и взяла его под руку. Покрепче. На всякий случай.

Он смотрел им вслед долго, пока не заболели глаза. Надо очки менять – подумал рассеянно. Поправил шляпу, взмахнул фалдами серого плащика, начертил быстро что-то в воздухе тонким зонтом и…

Источник изображения, использованного на обложке: pixabay.com (бесплатно для коммерческого использования, указание авторства не требуется)

Примечания

1

Песня из к/ф «Повар и певица» (слова Л.Дербенёва, муз. А.Зацепина)

(обратно)

Оглавление

*** Примечания ***