Танго на троих [Алиса Перова] (fb2) читать онлайн

Алиса Перова Танго на троих

Пролог

– Детка, у меня ощущение приближающейся катастрофы.

– Думаешь, самолёт неисправен?

– Думаю, ты вообще летишь не туда. Эта дикая страна проглотит тебя. Ди, да услышь ты меня, наконец! Я не готов тебя потерять! Плюнь на всё это и давай вернёмся во Францию! – и столько отчаяния в голосе… во взгляде.

Господи, ну сколько можно?!

Я с раздражением захлопнула чемодан и обернулась.

«Так я никуда не улечу», – подумала, растворяясь в беспокойном взгляде шоколадных глаз. Похоже, матушка-природа сотворила этого парня в состоянии экзальтации. И вряд ли ей удастся что-нибудь подобное в ближайшую тысячу лет.

– Ох, ну куда же я от тебя денусь? – шепчу с нескрываемой нежностью, вмиг растеряв нахлынувшее раздражение.

– Ди, все эти твои авантюры… они здорово меня пугают.

– Вот уж не думала, что тебя так легко напугать, – усмехаюсь. – Но не о чем волноваться, милый, я же профи. А ты, как закончишь дела, можешь прилететь ко мне и проконтролировать процесс.

– Даже и не надейся, что я этого не сделаю, – он угрожающе наставляет на меня палец, но вдруг озадаченно хмурится: – Паршиво только, что я плохо знаю русский.

– Ты вообще его не знаешь! – развеселилась я. – Зато теперь у тебя имеется мощный стимул для того, чтобы пополнить свой скудный словарный запас.

– Даже не сомневайся, мне…

Громкий телефонный звонок, к моему облегчению, прервал наш диалог и известил о прибытии такси.

– Детка, ну почему я даже не могу проводить тебя? Мы могли бы побыть вместе ещё немного…

Я вздыхаю, но в ответ не произношу ни слова. Это риторический вопрос, и ответ ему известен.

Самый красивый в мире мужчина подаётся мне навстречу, резко притягивает к себе, буквально вдавливая в своё тело, и жарко шепчет в висок:

– Детка, я такой слабак… но ничего не могу с этим поделать. Совсем не умею с тобой расставаться. Знаешь, я уже готов отстреливать всех русских членоносцев с их грязными фантазиями.

Я обвиваю руками его шею, вдыхаю одуряющий аромат его кожи, и в этот момент ненавижу вовремя приехавшего таксиста, готовящегося к вылету пилота… И даже страну, в которой обуглилась моя душа, но куда я непременно должна вернуться, чтобы раздать долги… И чтобы прошлое перестало меня терзать и, наконец, позволило без оглядки рвануть в моё будущее.

Уже по пути в аэропорт воспоминания обрушиваются на меня мощным, наэлектризованным потоком. Воспоминания со вкусом пепла…

Всё началось в тот страшный зимний день, перевернувший всю мою жизнь. Даже спустя годы я буду помнить его по минутам…

Предыстория

– Какая же ты у меня красивая, Вишенка!

В мягком голосе мамы столько нежности и восхищения, что моё сердце заходится в ускоренном ритме, а волнение в глазах, отражённых в огромном зеркале, сменяется восторженным блеском. Вот как у неё это получается – всего несколько ласковых слов и я, как энерджайзер – бодрая, сильная и готовая побеждать.

Сегодня я в ударе – танцую, как взрослая, роковая соблазнительница. Витёк старается соответствовать и, как всегда, не подводит. Он замечательный партнёр – внимательный, заботливый и по уши влюблённый в меня. Мы феерично завершаем свой не по-детски страстный танец, и толпа зрителей взрывается аплодисментами, свистом и восторженными воплями. С ослепительной улыбкой, запыхавшаяся, я выхватываю из толпы единственный важный для меня взгляд – любимых глаз моей мамы. Мамочка счастлива – и я ликую.

С торжествующим видом высматриваю в переполненном зале своих друзей. Дашка с Янкой сорвались с места, прыгают и орут, как умалишённые – они, конечно, рады за меня. Танька лениво аплодирует с постным лицом, а поймав мой взгляд, тоже натягивает улыбку – завидует, жучка. Все наши пацаны выражают искреннее восхищение и выкрикивают моё имя. А я щедро раздаю воздушные поцелуи в толпу и, поддерживаемая за поясницу заботливым партнёром, гордая, как королева Англии, ухожу со сцены.

Свист и аплодисменты за спиной не утихают – это победа! Нет никаких сомнений и, судя по кислым физиономиям наших соперников, они это тоже поняли. А Серёжа в эйфории, он сгребает нас с Витьком в охапку – прижимает, целует… И в порыве чувств подхватывает меня на руки и кружит, восклицая, что я его гордость, награда и вообще – просто бомба!

– Не надорвись своей бомбой, – слышу злобное шипение.

Оглядываюсь – Светка. Она даже не пытается скрыть ненависть и, сверля меня яростным взглядом, произносит одними губами: «Корова». Но внимательный Витёк всё замечает и тут же заводится:

– Варежку захлопни, вобла страшная.

Светкин партнёр даже не пытается защитить свою даму – связываться с Витьком себе дороже. Но настроение мне уже подпортили – напомнили, что я неформат.

Среди участников конкурса я самая младшая и самая крупная. И если мой возраст, а мне двенадцать лет, ничем себя не выдаёт, так как выгляжу я на все пятнадцать, то мою тушку в облегающих алых лоскутках, увы – никак не замаскируешь. Моя сытая попа никак не тянет на двенадцатилетнюю и даёт приличную фору даже моим взрослым конкуренткам, опережающим меня по возрасту на три-четыре года. Но Серёжа, тренирующий меня с девяти лет и наблюдающий за метаморфозами моего юного тела, совершенно не волнуется за мой «неформат» и пророчит мне покорение самых престижных вершин. С его слов, меня непременно ждёт танцевальный Олимп.

Да уж, такой задницы на Олимпе ещё не видели.

Стараюсь отбросить неприятные мысли и проникнуться торжеством момента, когда неожиданно слышу французскую речь:

– М-мм, какая сладкая, горячая малышка! А неплохо зажгла, да? Только где же девочка потеряла свои сиськи? А хотя ещё юная ведь совсем, может отрастут…

Поверить не могу, что я это слышу! Озираюсь по сторонам, чтобы оценить реакцию окружающих, и до меня вдруг доходит, что остальные просто не понимают неприличные высказывания иностранца. Ищу глазами обладателя тягучего голоса и упираюсь в насмешливый, но заинтересованный взгляд карих глаз. Вот он, с Олимпа спустился – высокий, красивый, темноволосый БОГ. Бог хамства! И мой, не по годам, дерзкий язык выдаёт ответку на великолепном французском:

– О, у меня такие прекрасные гены, мсье, что пропажа непременно найдётся и, поверьте, ещё всех вас удивит.

На наглой смазливой морде француза изумление, шок и… восторг. Невзрачная переводчица с трудом подбирает отвалившуюся челюсть и, похоже, забывает французский. Но нам с мсье она не нужна.

– Какой сладкий, дерзкий ротик! И как же тебя зовут, мой персик? – мурлычет француз, а меня бросает в краску. Но мои смуглые щёчки хорошо маскируют смущение.

Вокруг нас шумное оживление, поздравления, Витьку жмёт в опасных объятиях его бегемотоподобная маман, а Серёжа, внезапно заинтересованный иностранным гостем, пытается выйти ним на контакт. Он подключает к беседе озадаченную переводчицу и плотнячком садится на уши французу – мсье Андре, как выяснилось. И давай меня расхваливать! Вот же гадство!

Когда-нибудь Серёжу разорвёт от гордости за все мои успехи. Ну что за трепло?! Судя по ошарашенным вытянувшимся лицам иностранца и его переводчицы, мой возраст их впечатлил, потому что прямо сейчас они беззастенчиво шарят по мне недоверчивыми взглядами и явно пытаются нащупать, в каком месте проявятся мои двенадцать.

В свидетельстве о рождении, дурачки!

– Дианка, Вишенка моя, какая же ты у меня умница! – мелодичный голос моей мамы прерывает Серёжину пламенную речь. – Самая лучшая!

Мамочка нежно меня обнимает, а мсье Андре, глядя на неё, уже делает стойку и едва не захлебывается слюной. Вот сейчас ещё мама узнает, что он француз, и хана – считай, оба потеряны для общества.

2

Победители объявлены. Наше финальное аргентинское танго окончательно разбило всех соперников. Мы с Витьком вышли на новый уровень, получив звание лучших танцоров страны в молодёжной группе. Подозреваю, что это уже Эверест.

Если бы я могла только знать, что это моя пропасть…

С немалым трудом мне удалось ускользнуть от галдящей толпы танцоров, организаторов, родственников и бог знает, кого ещё. По пути в раздевалку замечаю дверь служебного помещения и спешу туда. Не желаю сейчас соваться в общую уборную, набитую менее удачливыми соперницами, где зависть и злоба сгущают и портят воздух.

Я умею за себя постоять и вовсе не боюсь этих злобных фурий, но так хочется сохранить праздничное настроение и немного побыть в тишине. Конечно, я бы сейчас предпочла общество моей мамочки, но француз взялся за неё серьёзно. Интересно, как там Шерхан реагирует на эту сладко воркующую парочку – небось, все зубы в порошок стёр.

Шерхан – это директор нашей школы Шерохин Денис Павлович, мужчина очень мощный и грозный. Тигрище – р-р-р! Ну, для кого-то, может, и грозный, а рядом с моей мамочкой – мягкий, плюшевый и даже симпатичный. Влюблённый по уши Шерхан давно превратился в неотступную тень моей мамочки, преподающей в нашей же школе французский язык. И ведь, казалось бы, английский сейчас куда популярнее и важнее, но на уроках очаровательной Елены Ивановны Кузнецовой всегда полный аншлаг.

Мадам в школе любят все. О своём прозвище мама знает давно и даже гордилась им. Сопротивляться её невероятной харизме просто невозможно. И когда хрупкая белокурая фея с прекрасными голубыми глазами порхает по коридорам школы, источая тонкий, цветочный аромат, то неизменно тянет за собой бесконечный шлейф восхищённых взглядов. Вот и наш очарованный директор пал жертвой безответной любви.

И вот как, интересно, он сейчас борется с желанием подпортить смазливую физиономию великолепному мсье Андре? Короче, удачи им обоим!

Дверь к служебным туалетам оказалась открыта и внутри никого – красота! – наконец-то тихо. Я люблю тишину и порой в ней нуждаюсь очень остро. Опершись о стену, я прикрываю глаза… Ну что, всё прекрасно – я покорительница танцевального Эвереста и уже на пути к Олимпу! Открываю глаза и смотрю в зеркало напротив. Я знаю, что красива, да и все это видят.

«Дал же Бог, а!..», «Вот ведь природа-матушка постаралась!» – все эти охи-вздохи и комплименты слышать конечно, приятно… Но как бы мне хотелось хоть немного быть похожей на мамочку! И так сложно найти более непохожих, чем мы.

Потому что я креолка. И вся моя экзотическая красота громко вопит об этом. И в этом моя главная трагедия. Нет, я не чернокожая, но в толпе славян мне не удастся остаться незамеченной. Мою смуглую кожу настолько любит солнышко, что приходится старательно избегать прямых лучей, чтобы не превратиться в шоколадку. Уж как меня только не называют – и мулаткой, и метиской… В принципе, я метиска и есть, что означает смешение крови разных рас, хотя той тёмной крови во мне лишь малая долька.

А вот настоящей, жгучей и роскошной креолкой была моя бабка по отцу – красавица Эсмеральда. А впрочем, ни бабку, ни папашу мне так и не посчастливилось увидеть ни разу, а всё, что мне известно о них, я знаю со слов моей мамочки.

Как восторженно рассказывала мама, однажды… в городе её мечты, Париже, ей посчастливилось встретить мужчину её мечты – моего отца. И случилась их любовь с первого взгляда!.. А ещё случилась полная потеря разума и контроля с обеих сторон.

Леночка была любимой младшей дочерью, надеждой и гордостью многоуважаемой четы Кузнецовых. Мой дед, Иван Ильич – о-очень уважаемый учёный, профессор лингвистики, доктор наук и бла-бла-бла… Короче, он души не чаял в младшенькой и ловко стелил для неё дипломатический карьерный путь. И вот когда в планы жутко-важной делегации, отбывающей в Париж с дипломатической миссией, вторгся форс-мажор, то мой ушлый дед мгновенно сориентировался – и одарённая студентка Леночка рванула за своей мечтой. Не иначе, как провидение внезапно вышибло из обоймы сразу двух переводчиц. «Это судьба», – вспоминала моя мамочка с блуждающей загадочной улыбкой на губах.

Вот ведь судьба!..

Рассматривая своё отражение в зеркале, я вдруг с досадой вспомнила: «Потеряла свои сиськи». Да где ж потеряла-то?! Я наоборот – очень стесняюсь своей, уже прилично выпирающей груди. Но, надеюсь, теперь, когда наглющий мусьё выяснил, что я маленькая девочка, ему станет стыдно за свои опрометчивые слова.

Хм, да уж, маленькая… Кто вообще способен заподозрить во мне малышку? И как такому миниатюрному эльфу, как моя мамочка, удалось произвести на свет такую корову? Кому сказать спасибо за гены? Эльвира, моя бабка по маме, всегда была худая, как швабра. А её старшая дочь Надежда даже после вторых родов осталась стройной. И дочка этой тётки Нади тоже тощая, как спичка. И ведь все они светловолосые и белокожие!.. И только я одна, будто подкидыш из племени толстожопых индейцев.

Криво улыбаюсь своему отражению и поворачиваю к выходу.

– Динка, твою мать, где ты ходишь? – прямо на меня стремительно летит Витёк.

– Фи, Виктор, что за тон? – наигранно возмущаюсь. – Меня и не было каких-то пять минут…

– Ага, десять из которых я разыскиваю тебя по всему этажу. Мадам, между прочим, на грани паники! – Витёк приобнимает меня за плечи, уводя к раздевалке.

– И вы наверняка подумали, что конкуренты закапывают мой хладный трупик на заднем дворе? – хихикаю я.

– Не смешно, – недовольно бухтит Витёк.

– Диана! – мама перехватывает меня у дверей раздевалки и взволнованно смотрит в глаза.

Ну, раз не «Вишенка», значит, действительно разволновалась. Моё сердце наполняется нежностью, и я порывисто обнимаю её, маленькую, трогательную и такую родную. За маминой спиной неловко переминается с ноги на ногу мсье Андре, как-то вмиг растерявший свою божественную ауру. И неудивительно – рядом с моей мамулей все альфа-самцы быстро теряют свой напускной лоск и выглядят растерянными мальчишками.

– Мам, ну ты что, потеряла меня? Прости, не хотела тебя отвлекать от нового знакомого. И как он? – я стрельнула глазами в сторону француза, а мама обернулась и залилась румянцем. Ну как школьница!

– Боже мой, Вишенка, какая же ты у меня взрослая, – она смущённо улыбается. – Кажется, ты слишком много читаешь, милая, надо бы вернуться к сказкам и мультикам.

– Девочки мои, вот вы где! – рядом возник Шерхан. Прямо почувствовал, что его здесь не хватает.

Витёк тут же исчез, а всеми забытый француз изо всех сил попытался изобразить достойную мину, типа он в теме беседы. Шерхан злобно на него зыркнул и свирепо раздул ноздри, а уже в следующий миг сжал меня в медвежьих объятиях.

– Дианка, дорогая ты моя, поздравляю! Ты ж у нас теперь не только гордость школы и города… а всей России! Да мы с тобой… у-у-ух!.. Так, а где, кстати, наш Виктор?

– Спасибо, Денис Палыч, мы старались. А Витёк переодевается… так что я тоже побегу… Ага?

Но, прежде чем рвануть в раздевалку, я повернулась к маме и шепнула:

– Мамуль, мне кажется, наш почётный гость сейчас заплачет, – кивнула на француза. – Ты возьми его пока под своё крылышко, а я к вам скоро примкну и вместе на банкет поедем. А, кстати, куда он дел свою облезлую фрейлину?

Я поискала глазами переводчицу и, подмигнув потерянному французу, скрылась в раздевалке.

3

Оказывается, не все ещё разошлись. Светка, уже вся расфуфыренная, подхватила свой розовый баул и устремилась к выходу, состроив мне презрительную гримасу. Странно, даже ничего не съязвила. В раздевалке остались только две девочки.

– Поздравляю, Диан, это было круто! – тоненькая, черноглазая Ирочка улыбается и кажется искренней, но я не успеваю её поблагодарить…

– Ага, очень круто! – злобно выплёвывает длинноногая рыжая мегера, очень взрослая и опасная. – Что, насосала победу, чемпионка сопливая?

В одном нижнем белье и чулках она приближается ко мне, покачивая роскошными бёдрами.

– Девочки, вы чего… перестаньте, – испуганно лепечет Ирочка.

Я стараюсь подавить неприятный страх, а ещё стыд и отвращение от пошлых намёков рыжей. Но проглотить оскорбление не могу и выдаю ответку:

– А ты что же, насосала только на бронзу? Наверняка потому, что много метёшь языком не по назначению, теряешь навыки. Потренируйся со своим партнёром, кобыла престарелая.

Кобыла вдруг всхрапнула, стремительно проскакала ко мне и, грязно ругаясь, вцепилась в волосы. Вот дура – чуть хвост мне не вырвала! Больно, конечно, но я стараюсь не поддаваться панике – зажимаю в кулаке правой руки большой палец, определяю мишень и резко атакую рыжую кобылу в ярко накрашенный прищуренный глаз. А-ш-ш, как же руку больно! Мои волосы теперь свободны, но кисть руки горит от боли. Ирочка испуганно визжит, а Рыжая, сидя на корточках, рычит и прикрывает глаз обеими руками. Внезапно дверь в раздевалку распахивается и врывается толпа.

Ох, откуда, блин, столько?

Спустя полтора часа я всё ещё в раздевалке и всё ещё в алых лоскутках, именуемых платьем. Группа поддержки, надо сказать, у меня получилась мощная. А в качестве тяжёлой артиллерии в мою защиту выступил почётный французский гость, мсье Андре, дав звёздный шанс своей переводчице. Конфликт, в результате, замяли, а пострадавшей рыжей кобыле пригрозили дисквалификацией.

Я бы порадовалась, что всё так замечательно разрешилось, если бы не мама. Как же она, бедная, за меня испугалась! Моя неконфликтная мамочка крепко прижала меня к себе и выглядит такой несчастной и потерянной. Хорошо всё-таки, что с нами рядом Шерхан, он точно придумает как её отвлечь.

Не без труда убедив маму, что всё в порядке, я вручила её заботам Шерхана и осталась в раздевалке со своими близкими подругами. Они долго и горячо мусолят возмутительный инцидент. Дашка смачно матерится, Янка показывает, как бить аккуратно, но сильно, а Танька молча закатывает глаза и ухмыляется.

Я наконец-то снимаю платье и быстро натягиваю серую толстовку. Чёрные джинсы и короткие сапожки завершают скромный ансамбль. Снимая тяжёлый макияж с глаз, я задумалась о маме и чуть не подпрыгнула, когда Дашка заорала мне на ухо:

– Ди, ты что уснула, ты вообще меня слышишь?

Девчонки громко заржали, а Танька, прищурившись, сладенько проворковала:

– Наша шамаханская прынцесска размечталась. Никак призовые подсчитываешь, Динка?

Сейчас меня, как никогда, тяготит её присутствие. Танюха всегда мне отчаянно завидовала и не упускала случая, как бы невзначай, вставить острую шпильку по поводу моей круглой попы и неаристократической смуглости. И если я стараюсь всё перевести в шутку, то мои девчонки никогда не прощают критики в мой адрес. К тому же мы все стали замечать активный интерес Таньки к моему партнёру. Собственно, мне всё равно, но Дашка с Янкой считают это подлым предательством и продолжают её терпеть лишь благодаря мне.

Сам же Витёк считает себя моим парнем и кроме меня никого не замечает. Признаться, меня такой расклад вполне устраивает, тем более пацаны из моего класса пока не доросли до меня ни мозгом, ни ростом – ну, абсолютные дети!

– Слышь, Ди, я спрашиваю, нам никак на ваш банкет не прорваться? – не унимается Дашка.

Она явно приготовилась выйти в свет – завила свои густые белокурые волосы в красивые локоны и распустила по плечам. После её вечных хвостиков и косичек выглядит непривычно и симпатично, но даже розовая помада на красивых губах не добавила Дашке возраста. А острые коленки, торчащие из-под платья, делают её хрупкую фигурку трогательной и беззащитной. Как всё же обманчива внешность. Янка же, по своему обыкновению, выглядит бесполой и расхлябанной – прямо бандитка.

Ну и кто их на банкет позовёт? Вот ведь засада!

– Девчонки, насколько я знаю, это закрытое мероприятие, – стараюсь оправдаться. – Я, конечно, спрошу ещё раз, но ничего не могу обещать.

– Да не парься, Динка, срали мы на этот банкет, да, девки? – пытается спасти положение Янка.

– Вот только за всех говорить не надо, – Дашка нахохлилась, сверля подругу злобным взглядом, и та миролюбиво притихла.

Танька же снова закатила глаза, демонстративно выражая своё «фи» невежественным матрёшкам. Как же она меня бесит! Пора её вычёркивать из списка друзей.

– Диана, такси уже ждёт давно, – вторгся в женское царство Шерхан, а следом за ним вошла моя мама.

– Денис Палыч, а как бы нам тоже на банкет попасть? Мы же группа поддержки чемпионов! – завела Дашка свою пластинку.

– Уймись, Полухина, а то я тебе такой банкет устрою! – пытается казаться свирепым Шерхан. – Зайцева, Токарева, на выход. Полухина, и тебя тоже касается, только вас все ждём. Бегом вниз, в автобус!

Девчонки резво рванули из раздевалки, послав мне воздушные поцелуйчики и состроив директору страшные рожицы. Проводив их хмурым взглядом, Шерхан посмотрел на мою маму, и взгляд его сразу потеплел.

– Елена Ивановна, мы возвращаемся домой завтра утром. Если не удастся увидеться до отъезда, я позвоню Вам. Удачи, мои дорогие девочки! Ах, да… – спохватился Шерхан и полез в свой портфель. – Это вот за победу от… администрации школы, – почему-то засмущался наш строгий директор, протягивая мне небольшую коробочку, на которой изображён…

Вау! Йоху! Мобильник! Плоский! Серебристый! МОЙ!

– Сим-карта внутри, – поспешил сообщить Шерхан.

– Денис Павлович… – укоризненно качает головой мама, а я бросаюсь Шерхану на шею и звонко целую в колючую щёку.

– Спасибо, Денис Палыч! Огромное спасибо! – почти визжу от радости.

Он смущён, но видно, что доволен. И понятно, что администрация школы не при делах… Но не пофиг ли мне?! Шерхан неловко мнётся, целует мамины пальчики и поспешно отчаливает.

А ведь если бы он был рядом, не оставил нас тогда – всё могло сложиться по-другому…

4

Вот это день у меня – мечты сбываются!

Из окна такси бросаю прощальный взгляд на Дворец спорта – здание не особо впечатляет, но у меня же Олимп впереди, и дворцы, и палаты!..

– Мамуль, какой сегодня день!.. Это самый счастливый день в моей жизни! – в такси я не отрываюсь от новенького мобильника, изучая меню.

– Уверена, маленькая моя, что таких счастливых дней у тебя впереди великое множество…

Мне совсем не нравится мамин голос, и я отрываю взгляд от телефона. Мамочка вымученно улыбается, а я замечаю на её бледном лице гримасу… боли? Её правая рука за пазухой… Ох!

– Мам! – у меня начинается паника. – Мам, что – сердце?

– Нет, детка… Голова сильно болит… и устала я очень, – слабо возражает она.

Но я ей совсем не верю.

– Мам, где твои таблетки? – лезу к ней в сумочку.

– От головной боли ничего нет, доченька, сейчас купим в аптеке, – мама виновато улыбается и пытается меня отвлечь: – Знаешь, Вишенка… а сегодня на банкете тебя ждёт сюрприз…

Но её голос настолько диссонирует со словом «сюрприз», что даже водитель такси реагирует и поворачивает голову. Я нахожу блистер от нитроглицерина в маминой сумочке, но он пустой.

– Нам в аптеку! – ору водителю.

– Вам в «скорую», – он резко тормозит у обочины, достаёт рацию и передаёт сообщение для «Скорой помощи».

Мамочка больше не пытается меня отвлечь и успокоить – она беспомощно скрючивается на заднем сиденье. А я быстро выскакиваю из такси на проезжую часть улицы, едва не попав под колёса другой машины. Бегу на тротуар и, схватив какую-то тётку за рукав, истерично ору:

– Нитроглицерин! Дайте мне!..

Тётка шарахается в сторону, а я истошно верещу:

– Люди-и-и, дайте нитроглицерин! Пожалуйста!.. Хоть у кого-нибудь есть? Ну, пожалуйста, помогите, люди-и-и! Где здесь аптека? Ну, помогите же!..

Вокруг собирается толпа – всем любопытно, но почему-то никто не торопится помочь. А я мечусь между ними, как безумная, хватаю их за руки, за одежду и скулю:

– Пожалуйста, ну пожалуйста!.. Там ведь моя мама… Ей нитроглицерин… нужен срочно. Помогите ей!

Замечаю, как ко мне спешит пожилая женщина, на ходу копаясь в своей сумке, и протягивает мне такие нужные таблетки. Резко выхватив у неё блистер, срываюсь с места и мчусь к такси. Дверь с маминой стороны открыта и над мамой склонился водитель. Я отталкиваю его…

– Я нашла, нашла!

Мамочка полулежит в позе сломанной куклы. Она не шевелится, глаза закрыты, рот слегка приоткрыт и лицо… лицо такое расслабленное… как будто у неё ничего не болит.

– Боюсь, что поздно, – бубнит водитель и, наверное, я должна что-то понять, но я не хочу ничего понимать и упрямо твержу:

– Ничего не поздно, таблетка ей поможет, – и просовываю в приоткрытый рот капсулу. Не получается…

Визжит сирена «Скорой помощи» – очень быстро приехали. Слава Богу!

Врачи действуют оперативно. Мама у них в машине уже давно – значит, её обязательно спасут.

Господи, пожалуйста, пусть её спасут! Пусть она только выживет!.. А я буду самой послушной, стану лучшей ученицей в школе… во всей стране! Да я перепрыгну этот чёртов Олимп! Я всё сделаю, всё!.. Только, пожалуйста, пусть моя мамочка живёт!

– Это… у меня там коньяк есть… может, глоточек? – таксист заглядывает мне в глаза. – А то ты дрожишь вся…

– Мне двенадцать лет, – зачем-то говорю ему, не отрывая взгляд от «скорой».

Я не буду отводить взгляд, ни за что не отведу – и тогда всё будет хорошо. Так я загадала. Всё обязательно будет хорошо, ведь сегодня у нас с мамочкой самый счастливый день!..

Спустя целую вечность распахивается задняя дверь «скорой» и выходит врач. Я молчу, сцепив зубы, и продолжаю сканировать уже распахнутую дверь. Я не смотрю на врача и внутрь машины взглянуть не решаюсь. Перед собой я вижу только дверь… и не свожу с неё глаз, чтобы всё было хорошо. Так, как я загадала.

– Вы её родственница? – это голос врача.

– Она моя мама, – шепчу, не глядя на него.

– Поверьте, мы сделали всё, что могли, но было уже слишком поздно.

Что… Да что такое он говорит?! Почему не делает свою работу?!

– Нет, не всё!.. И ничего не поздно!.. Что-то же есть ещё… и вы можете это сделать, вы обязаны её спасти! Может, вы забыли просто?.. Ну, вспомните… Вспомните, пожалуйста! – кажется, я кричу… но по-прежнему не отрываю взгляд от двери. Я просто не могу… Ведь я загадала.

Кто-то кладёт мне руку на плечо, и я дергаюсь в попытке её сбросить, но не выпускаю дверь из вида, я вижу только её. Слышу вдали сирену… Ещё одна «скорая»? Значит, есть… есть надежда! Но чьи-то сильные руки резко разворачивают меня и… дверь ускользает.

– Не-э-эт! Мама-а-а! – я визжу и царапаюсь, пытаясь вырваться из крепких тисков-объятий.

Кричу до боли в горле, но совсем не слышу своего голоса. Вообще ничего больше не слышу. Я ещё пытаюсь отыскать взглядом такую необходимую дверь… Но вижу только небо – оно головокружительно вращается, темнеет и падает на меня… Стремительно погружая мой мир в густой и бездонный мрак.

Глава 1

2018 год

– Мисс, с Вами всё в порядке? – голос таксиста вырвал меня из тяжёлых воспоминаний. – Приехали, мисс.

Водитель слегка озадачен – видимо, не в первый раз пытается привлечь моё внимание.

– Благодарю Вас, – я протягиваю купюру, глядя на мужчину в упор, и он широко улыбается, разглядывая под козырьком бейсболки моё лицо, – сдачи не надо, – и его улыбка становится ещё шире.

– Сейчас я достану Ваш багаж, юная леди, и, прошу Вас, возьмите визитку. Буду очень рад оказаться Вам полезным в следующий раз.

Я вежливо улыбнулась, принимая карточку, и покинула тёплый салон автомобиля.

В сумерках аэропорт Хитроу сверкает нарядными огнями и выглядит, как гигантский улей. Я очень люблю аэропорты – их суетливую атмосферу и волнующее предвкушение полёта. Это как движение вверх. А мне просто жизненно необходимо постоянно двигаться, менять обстановку и окружение, покорять непокорное и прогибать несгибаемое. Так я устроена… Или, вернее, так я устроилась.

Кто-то сказал, что человек создан для счастья, как птица для полёта. Сейчас я немного грустная птица в предвкушении счастья в полёте. Но уже завтра я начну ковать свою новую жизнь, и все инструменты при мне.

Сигнал входящего сообщения отвлекает меня от задумчивого созерцания аэропорта на фоне закатного неба. Извлекаю из компактного рюкзачка свой мобильник и читаю сообщение: «Люблю тебя, моя Мышка». На мгновение прикрываю глаза… а в груди разливаются тепло и щемящая тоска. Уже никуда не хочу улетать. Птица во мне разворачивает крылья и стремится к гнезду.

Глубоко вздыхаю… Необходимо взять себя в руки, ведь я всегда это делаю. Торопливо набираю в ответ: «Ты моё всё! Люблю тебя очень!» и отправляю. Как смогу я строить жизнь в другой стране, оставив здесь своё сердце? А было ли по-другому?

Было, когда-то… Только очень давно – в той, другой, моей идеальной жизни… Там, где моё сердце было всегда со мной.

Спрятав мобильник, я натягиваю бейсболку на лоб, подхватываю багаж и расправляю поникшие крылья. Пара чемоданов для начала новой жизни – в самый раз. Регистрируюсь на рейс и, избавившись от багажа, направляюсь в дьюти-фри. Маленькая коробочка шоколадных конфет повышает настроение и азарт к покупкам. И я увлекаюсь шопингом. Хорошо бы ещё докупить подарки… Вот только будет ли кому их дарить?

Ждут ли меня дома? – Нет… Давно уже нет.

Будут ли мне там рады? – Я не знаю…

Спустя час я медленно бреду вдоль панорамных окон, навьюченная фирменными пакетами. Объявили посадку на мой рейс.

Смотрю в иллюминатор на потемневшее, чужое небо…

Лондон, гудбай! Пора домой.

Глава 2

2003 год

1

– Вишенка моя, как же ты похудела… У тебя нездоровый вид.

– А я и не здорова, мам, ведь ты меня бросила.

– Ну что ты, маленькая, я всегда рядом с тобой, и мне очень больно видеть тебя такой. Тебе надо быть сильной, моя девочка.

– Для чего? Зачем мне теперь быть сильной? Ведь у меня ничего не осталось больше…

– Ты ошибаешься, милая, с тобой твоя память, твои знания, твоё доброе сердечко… Ты просто потерялась, доченька. Пожалуйста, не заставляй меня страдать.

– А почему же ты, мама, заставляешь меня страдать?

– Прости, родная… мне очень жаль. Но я знаю, что ты справишься, ведь ты моя гордость, моя радость и моё продолжение. Я так верю в тебя, моя Вишенка!

Ласковые мамочкины руки обнимают меня, а по моим щекам льются горячие слёзы, растапливая ледяной заслон, отгородивший меня от жизни и заморозивший душу.

* * *

– Дианочка, дорогая, что случилось? Может, вызвать врача? – бабка Эльвира, скорее недовольная, чем обеспокоенная, нависает надо мной в свете настольной лампы.

– Сколько времени? – настороженно спрашиваю.

О том, какой сегодня день, а тем более месяц, спросить не решаюсь, иначе те самые врачи не заставят себя долго ждать. А бабка, небось, вся на стрёме – готова уже вызвать. К сожалению, когда я мечтала о дворцах и палатах, то забыла уточнить, что палата в психушке – вовсе не то, к чему я настойчиво стремлюсь.

– Сейчас без пяти семь, – просветила меня бабка. – Ты плакала во сне, и я забеспокоилась. У тебя что-нибудь болит, деточка?

– Мне приснилась мама, – отвечаю честно, ведь это же не повод напялить на меня смирительную рубашку.

– Ох, моя дорогая, как я тебя понимаю! А только подумай, каково сейчас мне!.. О, господи… ведь я потеряла дочь, а теперь на мне столько забот!.. И столько горя… Даже не знаю, как я это вынесу, – бабка горестно всхлипнула, скривилась, но слёз не получилось.

Равнодушным взглядом смотрю в упор на старую лицемерку, и она отводит глаза. Ну конечно, у неё действительно великое горе! Вот только не от потери дочки, а от свалившейся ей на голову внучки. И я бы ей непременно посочувствовала… Но мне так хочется выплюнуть в лицо лживой суке, что это они убили мою мамочку – бабка и её старшая доченька, эти две мерзкие гадюки. Они отвернулись от моей мамы, прокляли её и навсегда вычеркнули из своей сытой жизни.

* * *

Когда у мамы случился бурный роман с моим отцом, она после выполненной дипмиссии не вернулась домой из Франции. А всему виной мой папенька и его море обаяния, в котором он и потопил волю и благоразумие юной переводчицы. Александр, молодой, амбициозный бизнесмен, в то время имел немало правильных связей, чтобы суметь уладить ситуацию на своей территории.

Вот только в СССР подобные финты не прощались. Деда, конечно, не расстреляли – и это хорошо. Однако его быстренько спровадили на пенсию и попутно лишили служебной столичной квартиры. Ух, что тут началось! Ни дня не работавшая великосветская Эльвира билась в истерике и проклинала свою младшую непутёвую дочь. А добил паршивую ситуацию муженёк старшей дочери, Наденьки, чтоб ей провалиться! Муж отправил Надежду вместе с годовалым сыном к её родителям и поспешно подал на развод, дабы не замарать себя порочащими связями.

Опозоренное семейство Кузнецовых, чью дочь объявили чуть ли не врагом народа, вернулось в родной город. И не в какой-нибудь там Глухопердинск, а в Воронцовск – красивый город-миллионник, в котором их ожидала вполне себе достойная трёхкомнатная сталинка. В историческом центре города, между прочим!

Не сказать, конечно, чтобы дед растерял все регалии, к счастью, уже не то было время. В местном университете он получил должность декана и с головой ушёл в работу. С бабкой было куда сложнее – тонна страданий, опыта ноль. Хотя она могла бы и переводами заняться, да и шила бабка неплохо. Но Эльвира предпочла пассивно страдать и выклёвывать мозг супругу.

Трагедия Наденьки, по её собственному мнению, оказалась самой ужасной, а утрата невосполнимой – муж, столица, положение в обществе… От её проклятий в адрес сестры передёргивало даже Эльвиру:

«Ну что, родители, гордитесь своей дочкой – грязной шлюхой? Поздравляю вас, вы это заслужили! Леночка же у нас такая умница, а Надя дура неприспособленная. Вот, теперь получите – приспособилась Леночка ваша, чтоб она там сдохла! Это вы во всём виноваты! А я-то за что пострадала? Доцеловался, папочка, эту шалаву в задницу? Хлебай теперь большой ложкой! Ненавижу вас всех, уроды!»

Всё это впоследствии тётя Надя высказывала моей маме в глаза не единожды и каждый раз дополняла свои обвинения новыми оскорблениями и пожеланиями.

А дед, казалось, окаменел. Всегда суровый и не дающий спуску своим женщинам, он замкнулся в себе и никак не реагировал на их истерики. Его сердце стонало о младшенькой – как там его нежная девочка? Что же она, глупенькая, так жизнь свою исковеркала? И как ему теперь обезопасить свою малышку? И бог с ней – с карьерой этой, лишь бы здорова была и в безопасности.

Леночку депортировали из Франции спустя полгода. Маленькая, тихая, с круглым выпирающим животиком, она появилась на пороге родной квартиры в сопровождении своего отца. Две недели бесконечного унижения в Москве и давления на все возможные рычаги принесли свои плоды. Блудная дочь признана морально разложившейся, безответственной и бесперспективной – во как! Следовательно, исключена из престижного вуза, но главное – о, ужас! – из комсомола! И как только последняя новость их всех не убила?!

В результате измученный, постаревший, но очень счастливый дед вернулся со своей любимицей в родные пенаты. Эльвире и старшей дочери приказал рты на больную тему не разевать, пригрозив наказать рублём. И Леночку стали гнобить тихо и беспощадно. Впервые её сердечко дало сбой, когда до родов оставалось две недели. Дед тогда сильно сдал, проводя всё свободное время в больнице у постели дочери. И тогда же бледная, чуть живая Леночка поклялась отцу, что будет очень сильной, не сломается, и что внук или внучка обязательно заставит деда собой гордиться.

Сердце деда не выдержало раньше, чем он успел начать гордиться – он умер через день после того, как принёс внучку домой из роддома. Но дед успел дать малышке имя. Назвать меня Дианой было его последним желанием и, кажется, последними словами.

Вот как-то так.

2

Я читала, что в римской мифологии Диана – богиня Луны и охоты. И прямо сейчас, не дожидаясь луны, я бы с радостью поохотилась с томагавком на свою бездушную, лживую бабку. Наверное, это зов моей тёмной крови.

С трудом подавляю в себе кровожадные мысли и совершенно безэмоционально произношу:

– Я тебе очень сочувствую, бабушка.

Бабка поглядывает на меня с сомнением, но, вероятно, не заподозрив в намерении перегрызть ей глотку, широко улыбается:

– Ну что ты, деточка, какая же я бабушка, называй меня Эльвирой. Твои брат и сестрёнка именно так меня называют, и ты скоро привыкнешь.

Да ты, швабра престарелая, звание «бабушка» и не заслужила! Эльвира, блин, повелительница змей.

Но вслух я отвечаю спокойно и даже равнодушно:

– Хорошо, пусть будет Эльвира. Но тогда и ты, Эльвира, называй меня Дианой, а не деточкой, – и пока бабка выпучивает свои зенки, я интересуюсь с невинным видом: – А что, разве у меня есть брат и сестра?

Глядя в мои честные глаза, Эльвира нервно сглотнула и уставилась на меня поражённым взглядом.

– Конечно, есть – двоюродные! Но как же, Дианочка, наверное, ты забыла? Ведь ты их видела! Правда, уже давно… Но неужели твоя мама ничего о них не рассказывала, как же так?

Да вот так, твари! Много чести для вас знать, как любила вас моя мамочка и сколько всего хорошего мне рассказывала. И как она страдала без вас и помнила все ваши дурацкие важные даты.

Но я молчу и отрицательно качаю головой – типа нет, ничего про них не знаю, впервые слышу. Да и Вас, женщина, не припомню.

– Странно как… – бабка смотрит недоверчиво, но заподозрить меня в неискренности не получается. И тут на неё снизошло озарение: – Это же стресс! Ты забыла, наверное, всё из-за стресса!

Ага, как раз самое время вызвать мне врача и полечить. Ну, а как ещё объяснить бабкину радость по поводу моей амнезии вследствие стресса? Я пожимаю плечами и отвечаю, глядя ей в глаза:

– Я хорошо всё помню, Эльвира. И тебя хорошо помню… видела раз пять. Может быть, и остальных видела, но только не знала, что они мои родственники, а сами они признаться постеснялись.

Бабке вовсе не по душе мои откровения, но спорить уже не о чем, и она начинает вещать:

– Мою дочь зовут Надежда…

Я стискиваю зубы – офигенное вступление!

– А я думала, что мою маму зовут Лена, – я тоже намеренно игнорирую вероятность существования другой дочери.

Бабка явно сомневается в моей адекватности, но не спорит и делает поправку:

– Да, Дианочка, у меня было две дочери. Старшую зовут Надежда, для тебя тётя Надя. Она замужем и со своей семьёй живёт в Восточном районе. У них с мужем двое детей – это твои брат и сестра. Артурчику уже пятнадцать лет, он такой умный и красивый мальчик! Хочет быть архитектором…

И старая ведьма пустилась в долгое воспевание достоинств своего доблестного внука Артурчика.

Конечно, я помню этого белобрысого придурка. Бабка тогда отмечала свой полтинник в ресторане и каким-то чудом вспомнила про нас с мамой. Нам было очень неуютно в этой пафосной компании, и пробыли мы там недолго. Но поганый Артурчик постарался остаться незабываемым. Он вылил мне на новое белое платье вишнёвый сок, назвал грязной чуркой и вклеил в мою длинную косу жвачку, да так, что пришлось потом отрезать волосы. Тогда этому дебилу было лет десять. Интересно, сволочизм с годами крепчал вместе с ним?

Эльвира продолжает заливаться соловьём. Вот любопытно, если её не заткнуть, истории про этого кретина когда-нибудь иссякнут? Но бабка всё же заметила мой скучающий взгляд.

– Ох, кажется, я увлеклась… А к чему это я? – она рассеянно похлопала густо накрашенными ресницами.

Шахерезада перезрелая! И куда она, интересно, намарафетилась спозаранку? Не уверена, что к постели приболевшей внучки.

– Ты, Эльвира, хотела рассказать мне про брата и сестру, но увлеклась братом, – я спокойная и непробиваемая, как скала, смотрю бабке в глаза.

Она слегка поёжилась и осторожно, словно нащупывая почву, продолжила:

– А твою младшую сестрёнку зовут Снежаночка… – бабка делает паузу, наблюдая за мной, и я цепляю на лицо подобие заинтересованности.

Наверное, получилось, потому что сказительница продолжила уже смелее:

– Снежаночке одиннадцать лет, но она такая маленькая и худенькая, что кажется совсем малюточкой. И беленькая, как одуванчик! Такая хорошенькая, просто нежный цветочек. Наша Снежаночка мечтает стать моделью. Я уверена, что если она не передумает, то с её-то данными… – бабка мечтательно закатила глаза.

А я смотрю на неё и думаю – она ведь действительно очень любит своих внуков. И столько в её голосе умиления! Только я ни грамма не завидую. И не хочу, чтобы меня любила эта змея. Даже если бы год назад я не наткнулась на мамин дневник, которому она на французском языке изливала свою израненную душу, то всё равно бы знала, что эти твари не достойны моей любви. Я это чувствовала даже тогда, когда мама говорила о них столько прекрасного. И несмотря ни на что, она всегда их любила…

А я всю жизнь буду их ненавидеть!

Глава 3

2018 год

Самолёт приземлился в аэропорту Шереметьево в четыре часа утра. Получив свой багаж, я направляюсь к такси. Холодный октябрьский ветер пробирается в рукава моей лёгкой кожаной курточки. Я зябко передёргиваю плечами – кажется, в Лондоне было теплее. Ускоряю шаг в попытке сбежать от холода.

Ночная Москва великолепна! Из окна такси я жадно изучаю старые дома, новостройки, башни и торговые центры. За два года здесь ничего почти не изменилось, но я любуюсь, как в первый раз. Чуть больше двух лет назад я прилетала сюда, чтобы подстелить себе соломки для новой жизни, а всё свободное время проводила, гуляя по городу.

Тогда был август, и я привычно маскировалась под расхлябанного тинейджера – рваные джинсы, широкая, длинная футболка и бейсболка, низко надвинутая на лоб. Я не хотела привлекать к себе внимание, наслаждаясь одинокими пешими прогулками. Но, даже нацепив солнечные очки в дополнение к неброскому наряду, мне не всегда удавалось слиться с толпой. Хотя я давно привыкла к этому и научилась подавлять ненужный интерес к своей персоне.

Такси тормозит у здания шестиэтажной гостиницы, в которой я планирую жить всю ближайшую неделю, пока буду решать дела первостепенной важности.

* * *

– Доброе утро, для меня забронирован номер, – я постучала ноготком по стойке ресепшна и извлекла из маленького рюкзачка паспорт.

Слегка осоловевшая от недосыпа девушка администратор внимательно посмотрела на меня, потом в документ… и едва заметно нахмурилась. Знаю, что мой немного шпанский вид с трудом увязывается с фотографией в паспорте и идеально поставленным голосом с едва уловимым акцентом. Долгие скитания по чужим странам оставили побочный эффект. Но думаю, что за пару дней я легко избавлюсь от этого недостатка.

Оформив заселение, девушка принялась подробно расписывать предоставляемые мне возможности для исключительно комфортного проживания.

– Благодарю Вас, но пока не высплюсь, я не готова воспринимать такой поток информации, – гашу внезапный энтузиазм проснувшейся Марии (если верить бейджику на её груди).

Она понимающе кивает, улыбается и протягивает ключ-карту, разглядывая меня с детским восторгом. Привычная реакция. Яжелаю девушке спокойной ночи и устремляюсь к лифту за беллбоем, катившим мой багаж.

* * *

Самыми прекрасными в этот ранний час стали гигантская кровать в моём номере и комфортная ванна. Выдав носильщику чаевые, я избавилась от его присутствия и подошла к окну. Главным условием моего проживания в этом отеле был из окна. И сейчас моему взору предстал Кремль во всем своём великолепии. Приоткрыв окно и впустив в комнату холодный воздух, я начинаю раздеваться перед большим зеркалом. Мне всегда нравился этот волшебный процесс превращения бесформенного подростка в ослепительную диву.

Я не привыкла себе льстить, но своё тело я старательно лепила годами, приводя изнурительными тренировками свою, изначально хорошую фигуру в совершенную. И вот он результат – обнажённая я вызываю больший эстетический восторг, чем в самом элегантном вечернем платье. Когда-то, в детстве, я даже стеснялась своей внешности. Теперь же моё тело, лицо и мой голос – это оружие массового поражения, кропотливо сотканное мной и тщательно отшлифованное.

Нет, всё же ванна – это долго. Быстро приняв душ, я подключила мобильник к зарядке и рухнула в разобранную постель, как подкошенная. В сон провалилась мгновенно…

– Вишенка, какая же ты у меня красивая!

– Теперь я знаю это, мам. Ты давно не приходишь ко мне, а я так всегда тебя жду!..

– Всегда прихожу, родная, ты просто сильно устаёшь. Я беспокоюсь о тебе, дочка… ты стала совсем другая…

– Просто я выросла, мама. Но я всё ещё по-прежнему твоя Вишенка, – я беру её маленькие ладошки и прижимаю к своим щекам… Тёплые… – Я так люблю тебя, мам!..

– Ты же не станешь никому мстить, доченька? Месть – это удел слабых, милая, и очень большой грех.

– Месть – это моё прощение, мама! И тебе ли не знать, какая я грешница…

– Нет, моя Вишенка, ты просто запуталась… но я знаю – ты никогда не причинишь зла своей семье.

– Семье?! О какой семье ты говоришь? Только ты была моей семьёй! Моим сердцем! Моей совестью! Когда-то ты была всем моим миром! Но теперь тебя нет, мама!.. И совести у меня больше нет, и сердце моё не со мной… И мой мир давно разрушен, мамочка! Разве не ты хотела, чтобы я была сильной? Так вот теперь я очень сильная! И смогу заново построить мой идеальный мир… только в нём не будет места для твоей семьи… Для этих змей, отравивших твоё сердце и мою душу. Теперь, мама, я им не по зубам, и ты непременно увидишь, как скоро все они захлебнутся собственным ядом.

Глава 4

2003 год

Я уже выяснила, что выпала из жизни почти на четыре недели, три из которых меня продержали в психушке, как буйнопомешанную – спасибо моим заботливым родственничкам! И если бы не активность Шерхана и Серёжи, то пускать бы мне слюни до конца своих дней в клинике для душевнобольных. Но директор подключил к моему спасению все свои связи, а Серёжа, забросив все дела, почти прописался со мной в больнице. Ну а бабка тем временем справлялась о моём самочувствии по телефону и слёзно просила лечить меня как следует. А следовало, вероятно, превратить меня в баклажан и забыть навеки.

– Эльвира, мне необходимо прогуляться и съездить в школу, – ставлю бабку в известность. – Я слишком много пропустила и теперь придётся навёрстывать, пока меня не исключили.

– Это хорошо, что ты идёшь на поправку, Диана, но я считаю, что ты ещё слишком слаба для прогулок. А к тому же нам следует подумать о переводе тебя в другую школу, твоя слишком далеко, – заявила старая ведьма.

Что-о-о?!

– Нет! – отрезала я жёстко. – Даже если мне придётся добираться пешком, я всё равно буду ходить только в свою школу. К тому же, до конца учебного года осталось совсем немного.

– Понимаю, но тебе придётся добираться с пересадкой, а это ненужные траты, – проблеяла бабка, нервно покручивая массивные кольца на ухоженных пальцах.

– Если дело в деньгах, то я смогу заработать себе на проезд!.. И что, разве отсюда нет прямого маршрута? – я завожусь не на шутку и мечтаю уже припечатать по брехливой морде чем-нибудь увесистым.

Где я собираюсь зарабатывать деньги – идей, конечно, никаких. Пока никаких!..

– От нас прямой маршрут есть, – неуверенно мнётся Эльвира, – но, скорее всего, жить ты будешь у Надежды.

Ну, ни фига ж себе, новости!

– А это ещё кто? – решила я доконать старуху.

– Господи, Дианочка! – она всплеснула худыми граблями. – Ведь мы же говорили с тобой! Надя – это тётя твоя и моя дочка… старшая…

– А-а, наверное, я просто не обратила внимания на её имя, – стараюсь говорить равнодушно. – Ну и зачем мне жить у неё?

– Ох, боюсь, я уже не в том возрасте, дорогая, чтобы заниматься воспитанием детей, да и материально мне тебя одной не вытянуть, – с тяжелым вздохом поведала «бедная родственница».

Вот же старая б… бабка! Да у тебя в ушах и на пальцах бриллианты размером с куриные яйца. Продай парочку, и мы будем пару лет кушать осетровую икру столовыми ложками.

– А знаешь, бабуля, – от моего вступления «бабулю» знатно перекосило, – мне абсолютно фиолетово, где я стану ночевать – у тебя или у твоей доченьки, как там её зовут… Но учиться я буду в своей школе! Андестенд?

Понимания на вытянутой морде – ноль, а в глазах плещется неприкрытый шок.

Что не так? Как видишь, старая кляча, я уже вполне выздоровела, так что хорош манерничать!

– Мы поговорим об этом после, Диана, – с недовольной миной заявила бабка.

– После чего? – скалюсь я.

– После обсуждения данного вопроса с твоей тётей.

– Хорошо, бабушка, – я намеренно делаю ударение на втором слове, и «бабушкины» губки превращаются в куриную жопку. – Кстати, а где мой телефон? – вдруг вспоминаю, а бабка попытается слинять из комнаты.

– Какой телефон, Дианочка? – змеиные глазки забегали, и голос стал неожиданно ласковый.

– А такой, весь из себя мобильный, который мне подарила администрация школы за победу на чемпионате. И этот телефон всё время был со мной, – твёрдо заявляю ей, хотя и не слишком уверена, что он не потерялся в тот самый… ужасный день.

– Знаешь, Диана, я считаю, что юным девочкам совсем небезопасно иметь такие дорогие игрушки, – старая карга попыталась звучать убедительно. – Он ведь был дорогой?

– Был?! Ты говоришь, что он был? – я изо всех сил стараюсь не взорваться. – А можно полюбопытствовать, где же он сейчас – мой дорогой подарок? И кому оказалось не опасно с ним играть?

– О, боже, Диана! – бабка отступает на шаг. – Ты ведь не будешь скандалить из-за телефона, когда у нас уйма других, более важных проблем?!. А об этом мы можем поговорить позднее. Ты, кстати, в школу собиралась… передумала уже? Сейчас я дам тебе деньги на проезд, – и Эльвиру выдуло из моей комнаты раньше, чем я вдохнула воздух для потока возмущений.

Кажется, новые родственнички пришпилили меня, как бабочку. И если я вдруг вырвусь… то как же смогу взлететь на дырявых крыльях?

* * *

В родную школу я вошла с замиранием сердца и впала в ступор, наткнувшись на… мамин взгляд. Прямо напротив входа, утопая в цветах, располагается большая фотография в серебристой рамке. И рядом, прямо на стене надпись: «Мадам, Вы навечно в наших сердцах!» Я стою не в силах пошевелиться и отвести взгляд от маминых глаз… и такой счастливой улыбки. И молча проживаю заново наш самый счастливый и самый несчастный день.

– Ох, ты ж господи, деточка ты моя, – техничка, всегда угрюмая и ворчливая тётя Фая, ласково обнимает меня, гладя по спине, и осторожно подталкивает к лестнице, – иди, милая, иди… чего тут стоять-то, мучиться.

Я заторможенно ей киваю и медленно поднимаюсь по лестнице на второй этаж.

Кабинет директора приоткрыт и оттуда доносится громкий голос Шерхана – он говорит по телефону. Как это странно – мамы нет, а жизнь почему-то продолжается. А Шерхан… Ведь он так её любил!.. А теперь занят какими-то делами, звонками, будто не было никакой любви… и мамы будто не было. В школе ведь все любили мою мамочку, а сейчас живут спокойно, веселятся над какой-то ерундой, словно и нет никакой трагедии…

Я не заметила, когда голос в кабинете стих и дверь отворилась. Очнулась лишь от мягкого прикосновения к плечу. Шерхан осторожно взял меня за руку, завёл в свой кабинет и, плотно прикрыв дверь, предложил присесть.

– Как ты, Диана?

Я пожимаю плечами и честно отвечаю:

– Не знаю, как-то странно… Все живут и радуются, а мамы нет. Всем всё равно? Это разве справедливо, Денис Павлович?

Шерхан тяжело вздохнул, подбирая слова.

– Нет, девочка, поверь, здесь всем не всё равно. Вся школа скорбит, ведь мама твоя была нашим солнышком, а теперь у нас в школе случилось затяжное затмение. Просто твоя боль, Диана, намного глубже, ведь ты потеряла самого близкого человека. Сейчас тебе сложно это понять, но просто поверь, что жизнь продолжается, и твоя мама точно не хотела бы видеть тебя такой подавленной. Я ведь и сам никогда не перестаю о ней думать, но у нас с тобой есть обязательства в этой жизни и нам никак нельзя опускать руки. Понимаешь? А память о нашей Мадам всегда будет с нами, и будет продолжать жить в наших сердцах. Ты веришь мне?

Я отрицательно качаю головой – нет, не верю… не понимаю.

– А ты знаешь, Диан, у нас же совсем беда с французским языком! Веришь, никак не получается найти нового преподавателя, потому что ученики бойкот объявили – никого после Мадам не воспринимают.

Так странно – слышать от Шерхана это «мадам», но на сердце вдруг потеплело – «никого не воспринимают». Значит, её помнят и любят.

Мы ещё долго обсуждаем школьные проблемы, моё возвращение и снова говорим о маме. А ещё Шерхан мне сообщил, что я больше не смогу вернуться к нам домой, в нашу с мамой комнатку в общежитии. Потому что теперь в ней живут чужие люди, а все вещи якобы забрали наши родственники.

Это бабка, что ли? Вот ведь старая стервятница – ищи теперь эти вещи! Я рассказала Шерхану об этой змее и о пропаже телефона, а он неожиданно подорвался с места. Схватив свой портфель, Шерхан выудил из него мамочкин простенький и старый мобильник.

– Вот, отвоевал его в милиции. Хотел на память себе оставить, но теперь вижу, что тебе он нужнее, – застенчиво проговорил он, протягивая мне телефон, а я прижалась к его груди и заплакала.

Так мы и просидели с Шерханом в его кабинете со слезами и воспоминаниями до конца уроков. Встречаться сегодня больше ни с кем не хочется, и Шерхан вызвался отвезти меня пообедать, а затем подбросить домой к ненавистной бабке.

2

Живёт Эльвира почти в центре города в двухуровневом доме, огороженном высоким забором. После смерти моего деда вдова была безутешна целых три месяца, а потом её утешил настоящий полковник и забрал к себе за высокий забор. У тёткиной семьи отдельная квартира, а трёхкомнатную сталинку бабка уже давно сдаёт большой армянской семье. И это в то время, когда мы с мамой столько лет ютились в десятиметровой тесной комнатёнке общежития, на самой окраине города.

Я попросила Шерхана не подвозить меня к самому дому. Ещё не поздно и мне захотелось пройтись пешком. Сегодня четверг, и мы договорились с директором, что к занятиям я обязательно приступлю в понедельник. А о справке для школы он обещал позаботиться сам. Незачем кому-либо знать, где именно восстанавливали моё душевное равновесие в период моего отсутствия в школе. Ещё Шерхан приобрёл для меня новую сим-карту и пообещал регулярно пополнять баланс. И, пресекая на корню моё смущение, серьёзно заявил:

– Диан, просто позволь мне хоть немного о тебе позаботиться. Это самое малое, что я смогу теперь сделать для твоей мамы, – он понуро опустил голову. – Я ведь готов был отдать ей всё, что у меня есть, но она даже не хотела принимать мои скромные подарки. Честно говоря, я давно мог оставить свою семью, но Лена… Но твоя мама не позволяла мне даже думать в этом направлении. Прости, девочка, что говорю тебе это, я не должен, конечно… Но я хочу, чтобы ты знала – я на многое был готов ради Леночки, ведь я очень любил её. Твоя мама была ангелом на земле, а теперь… она приглядывает за нами сверху.

В глазах мужественного Шерхана блеснули слёзы, но он встрепенулся и продолжил уже без всякой лирики:

– Я не хочу, чтобы ты сильно обременяла своих неожиданных родственников, и не стоит им давать повод обвинять тебя в неоправданных тратах. Поэтому я буду тебе каждую неделю выдавать деньги на проезд и другие мелкие расходы. И не спорь со мной! – прокомментировал Шерхан мои расширившиеся глаза и раскрытый в попытке возразить рот. – Ведь я объяснил тебе свои мотивы, и не будем больше возвращаться к этому. Всё! Можешь не обольщаться, кстати, спонсировать буду скромно, но!.. Ты пообещаешь непременно ко мне обращаться, если денег не будет хватать.

С этими словами он сунул в мою руку несколько свёрнутых купюр и сжал мой кулак.

– Ну?.. Обещаешь?

– Обещаю, Денис Палыч, – от волнения мой голос перешёл на шёпот.

– И родственникам своим об этом молчок. А по поводу работы пока даже и не думай. Поговорим о подработке, когда тебе исполнится хотя бы четырнадцать.

– Так мне уже скоро тринадцать, а выгляжу я вообще на все шестнадцать, – капризно промямлила я, а Шерхан недовольно поморщился.

– Так, всё, тема закрыта. Иди уже, а то я и так с тобой задержался. И в понедельник в школу, как штык, поняла меня? – снова включился грозный тигр.

Я с готовностью кивнула и выскользнула из машины в февральскую стужу.

Вот никогда не любила февраль. После новогодних каникул зима как-то сразу теряет своё очарование, и хочется тёплой весны. Этот же февраль стал для меня самым ненавистным. Хорошо, что ему осталось жить всего несколько дней. Однако он, не желая сдавать свои позиции, вдарил лютым морозом по моему недовольству.

До бабкиного дома осталось совсем немного, и я замедлила шаг. Лучше уж мёрзнуть, чем лицезреть лживую старую ведьму. Ну-у… как старую – для своих пятидесяти шести выглядит она супер. Конечно, с позиции моих лет нелегко оценивать столь почтенный возраст, но бабкой бабка точно не выглядит. И тем приятнее напоминать и подчеркивать её старушечий статус.

Подойдя к калитке, я тяжело вздохнула, но как только потянулась к звонку, автоматические ворота раскрылись, и показалась морда синего «BMW». За рулём модной иномарки бабкин, уже отставной, полковник. Недовольно зыркнув на меня сквозь лобовое стекло, Полкан выехал со двора, а я успела проскочить в закрывающиеся ворота. Может, вообще повезёт остаться незамеченной?

Потихоньку войдя в дом, я сняла сапожки и спрятала их в шкафчике, в прихожей. Судя по женским голосам, раздающимся из гостиной, бабка принимает гостей. Не снимая верхней одежды, я на цыпочках крадусь в комнату, выделенную для моего временного проживания, и едва не подпрыгиваю от визгливого женского выкрикивания:

– Ты в своём уме, мам? Эта грязная потаскуха разрушила мою жизнь, а я должна заботиться о её мерзком отродье?

– Не горячись, Надюша, она уже взрослая девочка и вполне самостоятельная. Ей просто нужна крыша над головой и трёхразовое питание. Ну и пригляд, конечно, желателен, чтобы не принесла нам сюрприз. Она красивая девочка и, к сожалению, выглядит взрослее своих лет.

– Фу, мам, эту черномазую дочь шлюхи ты называешь красивой? Или у тебя испортился вкус?

– Поаккуратнее с выражениями, Надежда, ты говоришь о моей дочери и твоей сестре, – повелительным тоном заявила бабка.

– Что-то раньше тебя это не сильно беспокоило.

– Раньше, Надя, моя дочь была жива и виновата перед нами, а теперь её нет и винить уже некого… и ничего теперь не исправишь, – голос бабки стал тоскливым и уставшим.

– Ах, так теперь она и не виновата ни в чём? Сама сдохла, а нам подкинула свою ублюдочую чурку!

– Надя, я, кажется, попросила тебя выбирать слова! Диана тоже моя внучка и, между прочим, твоя родная племянница. – припечатала бабка свою зарвавшуюся сучку-дочку. – Да и сколько уже можно оплакивать свою разбитую жизнь? Разве ты чем-то обделена? Семья замечательная, квартира, бизнес… Чем ты ещё недовольна? Или думаешь, с первым была бы счастливее? Тогда вспомни, как быстро он от тебя отказался.

– Ну, спасибо, мамочка! – прозвучало надрывно. – Внучка, говоришь? Так оставь её себе и целуй в чёрную задницу.

– Надюш, ты ведь знаешь, что я не могу… Леонид Петрович и так уже злится, – тусклым голосом пожаловалась бабка. – Ты же не хочешь, чтобы я осталась одна, без мужа?

– А он и так тебе не муж! И это, видимо, ты мечтаешь оставить меня без мужа. Думаешь, Эдик мечтает воспитывать подкидыша?

– Да твой Эдик слова не скажет, даже если ты приведёшь домой троих голодных оборванцев. Ты уж давно загнала его под каблук, а у меня совсем другая ситуация. И как ты справедливо заметила, Лёня мне не муж и моё положение в этом доме пока слишком шаткое. Надь, я помогу деньгами на содержание Дианы, но ты должна её взять. Думаешь, только я пострадаю, если мы с Лёней разойдёмся? Или ты забыла, сколько всего он для вас делает?

– Я помню. Только этот дом достанется не твоим, а его детям, как и всё остальное его добро.

– Не хотела говорить раньше времени, но Леонид Петрович уже заводил разговор о браке, и поэтому сейчас я никак не могу всё испортить.

За дверью вздохнули дуэтом.

– Мам, послушай, да сдай ты её в детский дом, и проблема решена.

– Надеюсь, ты шутишь? Или ненависть совсем сожрала твой мозг? Да нам тогда вовек не отмыться! Ты хочешь поучаствовать во всех ток-шоу на тему «Как стать брошенной сиротой при наличии толпы обеспеченных родственников»? Ты готова к этому?

Я стою за дверью, еле дыша, и борюсь с искушением ворваться в гостиную и вцепиться в морду своей паскудной тётке. Но желание выяснить побольше информации оказалось сильнее. После бабкиных слов повисла долгая пауза и я, не желая быть застуканной, попятилась в сторону своей каморки, когда вдруг раздался противный тёткин голос:

– Ну, не знаю… Мне нужно поговорить с Эдиком, с детьми. А где, кстати, твоя приблуда?

– А и правда, поздно уже. Она поехала в свою школу, чтобы…

Дальше я уже не слышу – тяжело дыша, ныряю в своё убежище и плотно прикрываю дверь изнутри. Фух, успела! Но как же вовремя я сегодня пришла! То, что я никому здесь не нужна – для меня не новость. Удивляет другое – бабка, хоть и мечтает от меня избавиться, но ненависти, похоже, ко мне не испытывает.

Зато тётка оказалась ещё мерзопакостнее, чем я могла предположить. Кажется, бабкины аргументы всё же перевесили, и впереди мне предстоит та ещё весёленькая жизнь. Этак тётка меня и отравит под крышей дома своего. Но бабку разжалобить вряд ли получится, она зубами вцепилась в своего престарелого лысого гоблина и яростно рвётся под венец. Вот я попала-то!

3

Провалившись в размышления о своей нелёгкой судьбе, я отстранённо слушаю неразборчивое бормотание из гостиной. И облегчённо выдыхаю, когда тётка громко засобиралась домой. Ну, наконец-то, свалила! А на смену ей спустя некоторое время вернулся полковник. И прямо с порога бабка ему заявила:

– Лёнечка, ты знаешь, я начинаю волноваться – уже поздно, а девочки нет. Может, что-то случилось?

– Не понял, она что, не приходила или снова ушла? Я встретил девчонку, когда выезжал из дома, и она вошла в ворота. Ты уверена, что её нет?

Вместо ответа послышались приближающиеся шаги.

– Диана, а ты давно пришла? – растерянная бабка торчит в дверном проёме.

Я пожала плечами и ответила:

– На часы не смотрела, но уже давно.

Эльвира заметно смутилась и осторожно спросила:

– А почему ты ничего не сказала? У нас была тётя Надя, знаешь?

И я решила не изображать непонятливую овцу:

– Знаю, поэтому и не зашла. Проходила мимо и слышала, как она предлагала меня сдать в детский дом, а ты объясняла ей, почему этого делать не стоит. Глупо было вторгаться к вам в этот момент с приветствиями, вот я и ушла в комнату.

В бабкиных глазах мелькнуло сожаление. Да неужто?!

– Да, Диана… очень неприятно, что тебе пришлось всё это услышать. Но знаешь, тётя Надя на самом деле очень хорошая, просто они не особенно ладили с твоей мамой, но ты тут совершенно ни при чём. Тётя Надя немного погорячилась и уже признала это.

Ну, надо же – бабка прям дипломат! И брешет, как дышит. Я уже поняла, что она, если и не союзник мне, то точно не враг. Паинька из меня вряд ли получится, но злить её сейчас ни к чему.

– Да, я понимаю, Эльвира, вернее, пытаюсь понять, как мне повезло с вами, – я скромно потупила глазки, чтобы не выдать своих искренних чувств и ненароком не подпалить собеседницу.

Бабка вошла в комнату, присела на край дивана и, тяжело вздохнув, заговорила:

– Нам всем сейчас нелегко, Дианочка, но надо как-то жить дальше, и жить мирно. Я уже поняла, что ты девочка с характером и очень неглупая. Поверь, я вовсе не желаю тебе зла и не хочу с тобой ссориться. Теперь я очень жалею, что мы раньше не общались, и понимаю, что уже ничего не вернуть. Но я совсем не хочу, чтобы ты считала меня врагом. Не будь, пожалуйста, агрессивной… Знаешь, твоя мама ведь никогда не была злой.

Уж лучше бы она не упоминала мою маму! Да и бабка уже поняла свой промах, встретив мой яростный взгляд.

– Да если бы моя мама была такой, как я, она бы разбила бледное рыло твоей паскудной Надюше, но я готова сделать это вместо неё, – ощетинившись, я вскочила со своего места. – А мамочка, к сожалению, была слишком мягкой и не боролась за себя. Она и пострадала потому, что никогда не была злой. Вы просто выбросили её и забыли!

Я даже не сразу осознала, что кричу, и не заметила, когда к нам впёрся недовольный полковник.

– В моём доме, барышня, никто не имеет права повышать голос. Вы отвратительно воспитаны, – это бабкин благовоспитанный хахаль вознамерился преподать мне урок хороших манер.

– А почему бы вам, Полкан Петрович, просто не выбросить меня из своего дома за плохое поведение? Это станет милой традицией, ослушался – вон из семьи! – выпалила я полковнику на волне азарта.

Его глаза полезли из орбит, ноздри раздулись, а бабка подскочила с дивана и рванула к уже багровому Полкану. Вытолкав его за дверь, она торопливо запричитала, что, дескать, сама меня спровоцировала, а я эмоционально нестабильна после такого горя, да ещё и услышала оскорбления Надежды. И вообще, ему, Лёнечке, надо бы беречь свои слабые нервы. Дальше я уже не услышала, да и не очень-то хотелось.

Когда бабка возвращается снова, от неё пахнет корвалолом, но мне отчего-то не стыдно.

– Я понимаю тебя, Диана, и ты попытайся меня понять. Я не могу ссориться с Леонидом Петровичем, и с тобой тоже не хочу. Мы можем это как-то устроить и не осложнять друг другу жизнь? – Эльвира явно расстроена, но не злится.

Продолжать свой бунт я не планирую, поэтому отвечаю спокойно:

– Хорошо, давай не будем усложнять.

Бабка облегчённо выдохнула и даже улыбнулась.

– Я очень рада, Дианочка, что ты всё правильно поняла. Кстати, все свои вещи ты найдёшь здесь, – Эльвира указала на двустворчатый шкаф. – Скажи мне, если что-то ещё будет нужно. Завтра я дам тебе денег на проезд и … – она слегка замялась, – и на мороженое, например…

Ага, а ещё на новый телефон!

Но спорить я не стала. Дают – бери! Лишним точно не будет.

– Ты не против, если поужинаешь сегодня в своей комнате? – с виноватой улыбкой спросила бабка.

– Буду только рада, – согласилась я и действительно испытала облегчение, да и Эльвира тоже.

– Сейчас принесу, – почти ласково проворковала бабка, выпорхнув из комнаты.

Я задумчиво осматриваю аскетичную обстановку своего пристанища и подвожу неутешительный итог – тётка меня люто ненавидит, и это взаимно, полковник терпеть меня не может, и для бабки я, как кость в горле.

Ох, мамочка, на кого ж ты меня покинула?!

Глава 5

2018 год

Громкие звуки испанской гитары настойчиво пытаются вырвать меня из сна.

Да заткнись ты уже!

Не открывая глаз, нащупываю на прикроватной тумбочке мобильный и охрипшим от сна голосом рявкаю в трубку:

– Феликс, идиот, ты на часы смотрел?

– И тебе, малышка, доброе утро, – промурлыкал мне в ухо самый сексуальный голос. – Я и на часы посмотрел, и солнце уже высоко!

– Фил, я спать легла в шесть утра.

– Так значит у тебя уже девять! Сколько же можно дрыхнуть, детка?

– Придурок! – выпалила я и тут же пожалела о своей несдержанности.

– Ди, ты что-то со мной сегодня не слишком ласковая, а я, между прочим, соскучился, – в голосе Феликса послышались укоризненные нотки, и я мысленно влепила себе подзатыльник.

– Прости, Фил, – покаянно бормочу, – я просто очень устала и не выспалась.

Феликс – мой самый лучший и сейчас, наверное, единственный друг. Мы познакомились восемь лет назад при не самых лучших обстоятельствах. Он ворвался в мою жизнь, как ураган. Полный жизни, фонтанирующий гениальными и бредовыми идеями, безумно красивый и готовый защитить меня от всего жестокого мира, Фил согрел мою душу и навсегда поселился в моём сердце.

– И-и?.. – Феликс даёт мне шанс исправиться.

– Фели, я тоже очень скучаю по тебе, – в моём голосе уже звучат нежность и любовь.

– Ну, вот и долгожданный прогресс, малышка, а то всё фырчишь на меня, как неудовлетворённая кошка. Ну, ты как там, уже готова покорить Москву или будешь дальше дрыхнуть? Давай уже, неси свою роскошную задницу в душ и наводи марафет. Тебя ждут великие дела, Эсмеральда! И покушать не забудь. Потому что если твои сиськи похудеют, боюсь, я перестану тебя любить.

– Так ты любишь меня за сиськи, пошляк? – я смеюсь.

– Конечно! Ведь это единственные сиськи в мире, заряжающие меня позитивом. Ну-у, ещё твои фантастические ножки, шикарная попа…

– Замолкни, маньячина! Просто скажи, что любишь меня всю.

– Я люблю тебя всю, конфетка! Береги себя и прекрати уже меня отвлекать, я опаздываю. Удачи, детка! Целую твой милый носик.

Как всегда, в своём репертуаре – порывистый, пошлый, дерзкий!.. Талантливый человек талантлив во всём – это про моего Феликса. К своим двадцати шести годам он обзавёлся внушительным багажом навыков и востребованных профессий. Он уже состоялся как прекрасный фотограф, но внезапно ушёл с головой в постановку танцевального шоу. Танец всегда был нашей общей слабостью. Потом, возомнив себя великим кутюрье, Фели занялся разработкой собственной коллекции мужской одежды, а в результате стал лицом модного глянца и на целый год застрял в модельном бизнесе.

Дух противоречий разрывал его, и Феликс, ведомый страстями, каждый раз погружался в очередной водоворот ярких событий и новых открытий. Такой непостоянный!.. Неизменным оставались лишь его привязанности ко мне и то, что он никогда не покидал искусство и верил во всё, что творил. Его умение видеть и чувствовать прекрасное должно будет в конечном итоге принести свои плоды и удовлетворение моему другу. И вот сейчас мой Феликс снова мегапопулярный фотограф… готовящий большое танцевальное шоу.

После разговора с Филом я улыбаюсь и готова покорить весь мир. Когда-то вот так же, с помощью нескольких слов, меня заряжала позитивом моя мамочка. Теперь моим аккумулятором стал Феликс. День, который начался с пожелания удачи от моего друга, просто обязан быть прекрасным!

Глава 6

2003 год

С Эльвирой мы больше не конфликтуем, да и времени для этого совсем нет. Каждое утро я проглатываю полезный завтрак, приготовленный приходящей домработницей Ниной, и тороплюсь в школу. Выходить приходится за час, так как не всегда удаётся втиснуться в переполненную маршрутку.

Ежедневно, при входе в школу меня встречает мамина улыбка с большой фотографии на стене. Мне нравится думать, что мама желает мне удачи, и я с энтузиазмом включаюсь в учебный процесс. Теперь гранит науки я грызу в разы усерднее, чем раньше, и даже с каким-то остервенением. Когда мама была жива, я изучала два языка – французский и английский. Теперь же английскому я стала уделять вдвое больше времени и на порядок больше старания. Тем более новый преподаватель французского ничего нового дать мне не может. Даже подозреваю, что ему самому до моего уровня, как до Парижа. Желающих изучать гламурный язык в нашей школе сильно поубавилось. А в остальном в шумном школьном улье всё, как прежде.

После уроков я обычно сижу в кабинете Шерхана и делаю домашнее задание, ожидая Витька. Уроков у него больше, чем у меня, и заканчиваются они, следовательно, позднее. Потом мы вместе едем на тренировку, где я выкладываюсь до полной потери сил. Серёжа даже волнуется, что я рискую надорвать свой юный организм. После изматывающей тренировки я доделываю уроки в танцевальном зале, где Серёжа продолжает муштровать другие группы. А уже по окончании всех занятий, оставшись вдвоём, мы с моим наставником отрываемся от души – танцуем хип-хоп. Но это наша чудесная тайна на двоих.

В бабкин дом я всегда возвращаюсь поздно вечером и часто, вместо ужина выпив стакан молока, отключаюсь, едва добравшись до постели. Эльвира вдруг так обеспокоилась моим режимом, что даже решилась поговорить с Шерханом. Но он заверил бабку, что я под неусыпным контролем, что Витёк с Серёжей не представляют опасности, что учусь я – дай бог каждому, готовлюсь к новому танцевальному конкурсу. и волноваться ей абсолютно не о чем. Правда, сам Шерхан очень сильно разволновался, считая, что я сознательно надрываюсь. А что, всё правильно думает – чем больше я рву свои жилы, тем меньше думаю о несправедливой и жестокой судьбе.

* * *

Сегодня воскресенье – чудесный мартовский день. Вытащив меня в кафе Шерхан накупил целую гору пирожных, сок и, придвинув мне угощение, твёрдо заявил:

– Я, Диана, вот что думаю – летом заберу тебя с нами на море. С женой я уже поговорил.

В моей памяти вдруг всплыли барашки волн, крик чаек и утопающее в море закатное солнце. Прошлым летом в Ялте проходил очередной танцевальный конкурс, и именно тогда я впервые увидела море и влюбилась в него. Те три дня были очень счастливыми, но теперь… Смогу ли я когда-нибудь испытывать подобные ощущения? Жизнь, как ни странно, действительно продолжается, и я даже снова научилась смеяться, но куда-то исчезли лёгкость и беззаботность. Что-то острое, колкое внутри меня не даёт дышать полной грудью, не позволяет загадывать и мечтать. Растает ли когда-нибудь этот ледяной осколок в моём сердце?

Я с благодарностью и нежностью смотрю обеспокоенному Шерхану в глаза:

– Денис Палыч, Вы и так очень много для меня делаете, но это уже слишком. Не надо Вам ссориться со своей женой и портить себе отпуск. Вряд ли мне будет комфортно в такой обстановке, Вы ведь понимаете. Да и времени у меня нет совсем – тренировки, репетиции, конкурсы…

Шерхан вспыхнул:

– А у тренера твоего что, отпуска не бывает? Танцы твои тебя совсем угробят! Ты давно себя в зеркало видела? Одни глазищи остались!

– Ага, а ещё губы и задница, – я весело улыбаюсь.

– Ешь давай, вобла с задницей, – хмуро проворчал Шерхан и задумчиво уставился в окно. – Я вот всё не пойму, Диан, а как ты со своими ровесниками общаешься? С подругами твоими, например… тебе не скучно с ними?

– Вы о чём это, Денис Палыч? – я насторожилась.

– Да нет-нет, всё правильно, девочка, – он махнул рукой. – Нечего раньше времени соваться во взрослую жизнь, а тебе и так нелегко, вон, покушать даже некогда. Просто думаю, что слишком развитая ты, потому и волнуюсь за тебя. Витёк там себе ничего лишнего не позволяет, руки не распускает? А то ведь я ему враз оторву их по самые плечи.

– Конечно, распускает, он же мой партнёр, – поддразнила я и рассмеялась.

– Ты ж меня прекрасно поняла, и вообще, имей в виду, если что… Короче, звони мне в любое время дня и ночи, ясно? А про море ты всё же подумай, хорошенько подумай, – Шерхан старается выглядеть суровым, но я-то вижу, как он смущён и взволнован.

– Я подумала уже, Денис Палыч, хорошо подумала, и давайте не будем больше про море.

– А может, в лагерь тебя?

– Ну какой лагерь, Вы же сами сказали, что я слишком взрослая. Я что там делать-то буду?

– И то правда – это я ляпнул, не подумав. Ладно, организуем что-нибудь. У тебя на сегодня какие планы?

– С девчонками встречаюсь, в кино пойдём.

– Вот! В кино – это очень хорошо, а то ты совсем света белого не видишь. Держи вот деньги… Здесь и на кино, и на всю следующую неделю, – Шерхан извлёк из портмоне несколько купюр.

– Да вы что, Денис Палыч, у меня ж денег полно ещё, вы же мне много дали на прошлой неделе. И бабка мне на проезд всегда даёт.

Ох, как же смущает меня этот процесс финансирования – чувствую себя какой-то побирушкой беспризорной.

– Это хорошо, что даёт, деньги лишними не бывают. А на прошлой неделе я тебе к 8-му Марта давал, чтобы купила себе что-нибудь. И хватит уже мои деньги экономить, вопрос исчерпан. – С этими словами Шерхан придвинул ко мне деньги и свирепо уставился на меня. – Давай, доедай уже свои десерты, и отвезу тебя к твоим подружкам-свистушкам, – проворчал он.

– Да куда доедай? Тут и за неделю не съесть.

– Ничего, с собой заберёшь, заодно и подруг угостишь.

Шерхан расплатился по счёту и попросил официантку упаковать пирожные. Как же приятна и необходима мне эта забота! И если моя мамочка нас видит сверху, то теперь уже непременно должна полюбить Шерхана.

* * *

Дашка с Янкой лопают пирожные и мычат от наслаждения. Мы втроём расположились на широкой Янкиной кровати, в её комнате, где царит невообразимый бардак. У Янки всегда так – всё чересчур. Если она принимается наводить марафет, то делает это до стерильной чистоты. К сожалению, и бардак у неё получается невероятный. Это ещё надо сильно постараться, чтобы такой жуткий хаос устроить. Радуется Янка всегда тоже чересчур бурно, а обижается, к счастью, редко. Но уж если обидится – на хромой козе не подъедешь! И злится подруга очень опасно.

Высокая, крепко сбитая, Янка больше походит на пацана, да и повадки у неё пацанские. Лицо у нашей Янки не слишком выразительное – никакой мягкости и нежности. Волосы серо-русого цвета острижены всегда одинаково, едва прикрывая уши, а чёлка висит на глазах. Из одежды подруга предпочитает только джинсы, широкие свитера, толстовки и футболки. А на ногах неизменные огромные ботинки, по типу армейских. Да и найти туфли на её сорок второй размер ноги – дело непростое. И только мы с Дашкой знаем, что грубая пацанка Янка в душе очень добрый, ранимый человечек и замечательный друг.

– Ну, чего там, эта крыса, тётка твоя, не объявлялась больше? – с набитым ртом поинтересовалась Дашка.

– Неа.

– Девки, а давайте выследим эту сучку и наваляем ей, как следует, – Янка села на своего конька.

Дашка одобрительно закивала и замычала с набитым ртом.

– Собирайтесь, давайте, бандюги, а то на сеанс опоздаем, – поторопила я девчонок и добавила: – Я вот думаю, может, тётка и не заберёт меня к себе, а… А что – бабке я не мешаю, полковник меня вообще не видит – со мной ведь и хлопот никаких. Может, они ещё передумают, и тогда я останусь у бабки?

Но моим надеждам не суждено было сбыться и день Х всё же настал.

Глава 7

2018 год

Чудесное утро! После разговора с Феликсом на мобильник пришло долгожданное сообщение от Реми:

«Доброе утро, любимая Мышка. Хорошего тебе дня, позвоню вечером. Люблю тебя!»

«И я люблю тебя, мой хороший. Жду звонка».

Приняв душ, чувствую себя бодрой и отдохнувшей, будто не три часа спала, а полноценных восемь. Высушив волосы феном, я оставила их распущенными. Раньше я редко им позволяла отрасти ниже плеч, но за два последних года отпустила свою каштановую гриву до лопаток и немного разбавила осветлёнными прядями. Выглядит очень эффектно. Надеваю чёрные узкие джинсы, водолазку и отправляюсь завтракать.

В ресторане на первом этаже отеля занимаю столик у окна. Посетителей сейчас очень мало, ведь время для завтрака уже прошло. Сделав официантке заказ, я перевожу взгляд в окно. Московское небо заволокло серыми тучами, и крупные капли дождя застучали по мостовой. Октябрь – мрачный, но не самый плохой месяц. Самым ненавистным для меня был и остаётся февраль. Даже май, когда-то принесший мне столько боли и страданий, теперь, спустя годы, ассоциируется с теплом, сиренью и Днём Победы. Я отсутствовала в России дольше, чем прожила в ней когда-то, но 9 Мая был и остаётся одним из моих самых любимых праздников, который мы отмечали с мамой. Мой прадед прошёл всю войну и победу встретил в Берлине. Дед бережно хранил все ордена и медали своего отца и особенно гордился двумя орденами Красной Звезды. Жаль, мне не довелось увидеть эти награды, о них мне рассказывала моя мама. Каждый год, 9 Мая мы с ней приносили цветы на могилу прадеда. Следит ли теперь кто-нибудь за его могилкой? И кто хранит его награды?

Задумчиво глядя на дождь, я не сразу заметила, когда в ресторане наступило оживление.

– Вау! Подумать только, какой экзотический цветок в середине осени, да в самом центре столицы! Други, а мы, похоже, не зря сюда приехали.

Трое молодых мужчин в деловых костюмах окружили мой стол.

Ну, началось…

Я с досадой оглядываю непрошеных гостей, отмечая их живой интерес к моей персоне.

– Как Вас зовут, прекрасная незнакомка? Позволите к Вам присоединиться?

Видимо, не отвяжутся, даже если я буду молчать, как мёртвый партизан. Не потрудившись придать доброжелательности своему лицу, я пояснила нарушителям моего спокойствия на французском языке, что желаю побыть одна. А прочитав полное непонимание на вытянувшихся лицах, рассказала им на том же французском короткий пошлый анекдот и послала всех троих в задницу. Мне даже весело стало. Но интерес ко мне, как и следовало полагать, не пропал, и компания удобно расположилась за моим столом.

– Вот это бомба! – воскликнул самый разговорчивый рыжеволосый симпатяга. – Вы слышали её голос? Сирена!

– Да, зачётная соска! – отозвался второй, русоволосый парень с колючим тёмным взглядом. – А губы какие, м-мм! Этот бы ротик…

– Закройся, Серый, – прервал разгулявшуюся фантазию рыжий, – вечно ты всё опошлишь. Кстати, а что за язык, французский, что ли?

– Точно французский, – включился третий персонаж, похожий на грузина. – Серый, ты же в школе, вроде, французский изучал?

– Ага, типа изучал. С тех пор по-французски я помню только «шпрехен зи дойч».

Раздался дружный гогот.

К столу подошла официантка и, поставив передо мной овсянку и сок, поинтересовалась:

– Вам кофе сразу принести?

Я ответила на непонятном ей французском, чтобы сгинула быстрее и не портила мне сценарий. Вид у официантки стал растерянный. А тот, который Серый, не растерялся и задал девушке логичный вопрос:

– Скажите-ка, красавица, а как француженка Вам сделала заказ, если по-русски не знает ни слова?

Я взяла в руки мобильник, чтобы войти в приложение «переводчик». Но девочка оказалась сообразительной и, пока я писала ей, чтобы принесла кофе через десять минут, она объяснила парням, что не принимала у меня заказ, а просто заменила другую официантку. Далее, прочитав моё послание, девушка кивнула и невозмутимо обратилась к парням за заказом.

– Подойдите минут через пять, мы пока не определились, – отшил её рыжий и обратился к своим друзьям: – Вот мы тормоза, переводчик же есть в мобиле!

Серый с Грузином тут же уткнулись в свои телефоны, а сам рыжий, вероятно, лёгких путей не искал и, ткнув себя в грудь большим пальцем, гордо заявил:

– Я – Юрий, а ты? – указал он на меня.

Я с грустью посмотрела на остывающую овсянку и ответила с сильным акцентом:

– Эсмеральда.

– Твою ж Парижскую Богоматерь! – проявил чудеса эрудиции Серый.

– Не, ну так разве бывает, чтоб всё в одном флаконе – потрясная красотка с нереальным голосом, да ещё Эсмеральда! – воскликнул эмоциональный Юрий, не отрывая от меня восторженных глаз.

Противный Сергей стал подсовывать мне свой гаджет, в котором сформулировал какой-то вопрос. Но я, решительно отодвинув его руку, заявила, всё на том же французском, что они меня порядком достали, и я хочу уже позавтракать, и не желаю, чтобы они пялились мне в рот. Говорю очень строго и быстро, кивая на свой завтрак.

Самый молчаливый, Грузин, имя которого осталось в тайне, догадался:

– Ребят, мы ей кушать мешаем, наверное.

– Да пусть заправляется, чего ломаться-то? А я хоть посмотрю, как она ротиком работает.

Слова оборзевшего Серого стали последней каплей. Положив ладони на стол, я резко подалась вперёд, вперила пылающий злобой взгляд в хама, и голосом, режущим лёд, металл и мозг, потребовала на родном русском языке:

– Просто свали!

Три челюсти синхронно отвалились.

– Не понял… – отмер первым Серый.

Я злобно оскалилась:

– Для недоразвитых могу пояснить. Быстро поджал свой похотливый хвост, прихватил корешей и мигом сдристнул из-за моего стола. Не исчезнешь быстро, мой остывший завтрак украсит твою наглую рожу. Это понятно? – с этими словами я взяла в руки пиалу с кашей.

Безымянный Грузин подорвался первым, торопливо бормоча извинения. Серый отпрянул от стола и, отъехав на стуле на безопасное расстояние, сдавленно произнёс:

– Блядь, да она ведьма!

Держа пиалу в руках, я медленно поднялась из-за стола, но Юрий поднял руки, показывая мне, что сдаётся, и взволнованно произнёс:

– Ради бога, простите моего друга и нас всех, мы уже уходим и не будем Вам мешать. Серый! – он рявкнул на окаменевшего друга и, схватив того за рукав, потащил к другому столу.

Потерь избежать не удалось – я тоскливо осмотрела остывший завтрак. Официантка Алина принесла кофе и с удивлением оглянулась на компанию, расположившуюся через три стола от меня. Положив щедрую купюру на стол, я улыбнулась.

– Благодарю Вас за помощь. А счёт за мой завтрак отнесите, пожалуйста, вон за тот столик, – я кивнула на компанию неудачливых пикаперов. Девушка растерялась:

– Спасибо большое, но Вы не будете возражать, если я вначале уточню у них по поводу счёта?

– Пожалуйста, – великодушно согласилась я, отпив глоток крепкого горячего напитка.

– Вы совсем не позавтракали, – огорчилась Алина. – А хотите блинчики с джемом или сгущёнкой? Это будет быстро.

– А давайте с джемом, но блинчики в тот же счёт.

Девушка кивнула и, нацепив профессиональную улыбку, направилась к мужчинам. То, что им донесли мои требования, стало понятно сразу.

«Охренеть!» – громко возмутился Серый.

«Нет проблем» – широко улыбнулся Юрий и приложил руку к груди. Обаятельный парень.

Вместе с блинчиками официантка принесла бутылку не самого лучшего игристого вина и коробку шоколадных конфет в качестве извинений от сбежавшей компании. Оставив презенты Алине, я быстро расправилась с завтраком и, уже выходя из ресторана, услышала за спиной: «Охренеть!» Похоже, мальчики оценили мой тыл.

2

Лишь в номере я опомнилась, что чемоданы до сих пор не разобраны и принялась за дело. Классная вещь этот портативный отпариватель – в постоянных странствиях незаменим. А доверять работникам отеля утюжку моих вещей я не могу после того, как мне испортили дорогущую блузку. Красивые вещи я очень люблю, но в обычнойповседневности всё же отдаю предпочтение джинсам и удобной обуви. Феликс говорит, что нашу феноменальность ничем не замаскируешь, но всё равно предпочитает элегантную классику. А я – удобство и комфорт.

Оглядела себя в зеркале перед выходом, и на ум пришло: «ворона в трауре». Джинсы, сапожки, плащ – всё черное. Траур я разбавила любимой, болотного цвета, сумочкой из крокодиловой кожи. Безумно дорогая дизайнерская вещь до сих пор вызывает у меня щенячий восторг. Это подарок Андре. Воспоминания о нём всегда вызывают во мне противоречивые чувства, но именно сейчас я думаю о нём с нежностью.

Дождь за окном до сих пор не прекратился. Вот ведь, испортил мне пешую прогулку. Но я закинула зонтик в сумочку и, игнорируя лифт, спустилась по лестнице на первый этаж. Ещё издали я замечаю знакомую рыжеволосую фигуру у стойки ресепшна. Юрий настойчиво донимает дежурного администратора. Подойдя к ним ближе, я услышала:

– Молодой человек, я же Вам уже сказала, что мы не предоставляем такого рода информацию о постояльцах нашего отеля, – сдержанным тоном, уже, видимо, не в первый раз произнесла девушка.

Но упорный парень даже и не думает сдаваться, и это вызывает улыбку. Уверена, что я и есть тот самый, интересующий его постоялец. И в этот момент Юрий заметил меня. И столько радости в его глазах, будто это не я совсем недавно изображала Медузу Горгону.

– Я нашёл Вас! – прозвучало настолько восторженно, будто он нашёл клад.

– И давно ищете? – спрашиваю серьёзным тоном.

– Давно, – совершенно бесхитростный ответ. – Прошу Вас, давайте отойдём в сторонку. Всего пять минут, не отказывайте и не злитесь, пожалуйста.

– Что Вам нужно… Юрий, кажется? Разве я недостаточно вас напугала?

– Очень напугали! – поспешил заверить он. – Кстати, Диман больше всех испугался. А Серёга вообще решил, что вы… ну-у, типа фея.

– Фея типа ведьма? – рассмеялась я. – А Диман, надо полагать, ваш третий друг?

Парень согласно кивнул.

– Ну а Вы сами, Юрий, что подумали обо мне?

– Мне так приятно, что Вы запомнили моё имя, – улыбка парня стала запредельно счастливой. – Да я и не знаю, что подумал… Наверное, как Серёга… Просто у Вас были такие глаза – я подобных сроду не видел! И голос такой… Ой, простите, я не хочу Вас оскорбить, не обижайтесь только. Это я так неуклюже пытаюсь извиниться и пригласить Вас на обед, Вы только не отказывайте сразу. Знаю, что мы вели себя, как полные кретины, и мне очень стыдно.

Зелёный взгляд этого большого рыжего парня полон искреннего раскаяния. Разве можно такого не простить?

– А Вам разве нечего делать в разгар рабочего дня? – выражаю своё удивление.

– Да мы тут в командировке с ребятами и сегодня по случаю оказались свободны. Точнее, уже отстрелялись. Но зато следующие два дня обещают быть напряжёнными. Вот я и рискнул найти Вас сегодня, чтобы… – он растерянно развёл руками. – Да всё, что хотите, готов предложить!

– Прямо-таки всё? И не боитесь?

– Боюсь, конечно! Но надеюсь на благополучный исход.

– Значит, Вы здесь в качестве парламентёра от своей компании? Не опасаетесь, что я порчу на вас наведу за сорванный завтрак? – дурацкий разговор меня стал забавлять.

– О такой проблеме я не подумал, если честно, – смутился вдруг Рыжик. – Но, в любом случае, я здесь сам за себя.

А почему бы и нет? Парень мне симпатичен, а сопровождение совсем не помешает. Чем я рискую в его компании? Решительно ничем.

– Знаете, Юра, мне необходимо сделать некоторые покупки, а мужчинам это обычно кажется скучным.

– Разве есть мужчины, которым с Вами скучно? – в его вопросе искреннее удивление. Нравится он мне!

– Предлагаю выяснить это прямо сейчас. Вы поможете мне своим присутствием во время шопинга, а потом мы сможем вместе пообедать. Идёт?

– Идёт, – поспешно заверил Юрий. – Значит, сегодня я в качестве телохранителя?

– Не совсем так… Скорее, в качестве компаньона. А Вас это не затруднит?

– Да нисколько! Я готов хоть всю жизнь охранять Ваше тело и составлять Вам компанию, – с жаром воскликнул парень и предложил мне свой локоть.

3

До ГУМа мы отправились пешком, вдвоём скрываясь под моим огромным чёрно-белым зонтом.

– А как Вас зовут по-настоящему? – спросил Юрий и заметно смутился.

Ну, конечно, ведь он ни разу не назвал меня по имени – просто не поверил, что я Эсмеральда.

– А Вы разве забыли?

– Ну-у… просто Вы представились Эсмеральдой… Это же была шутка?

– А Вам не нравится моё имя? – картинно возмущаюсь.

– Очень нравится! Оно красивое и… необычное, – поспешил оправдаться парень. – Просто для меня и Эсмеральда, и Шахерезада – почти сказочные персонажи.

– Не скажу ничего про Шахерезаду, но Эсмеральда вполне реальное имя.

– Простите… Конечно, у такой необычной девушки и имя должно быть необычным. Значит, я могу называть Вас Эсмеральдой? – спросил Юрий с явной надеждой на отрицательный ответ. Это меня рассмешило.

– Эсмеральда – моё второе имя, – призналась я, а увидев округлившиеся глаза парня, продолжила: – Так звали мою бабку по отцу. У французов имя первой дочери складывается из имён бабушек. Ещё добавляют имя святого, но я не удостоилась этой чести.

– Так Вы всё же француженка? – в голосе Юрия удивление и восторг.

– А были сомнения?

– Не-эт! То есть поначалу нет… А потом, когда Вы нас так лихо отбрили по-русски, я даже и не знаю, что я там думал. Но на русскую Вы точно не похожи – выглядите, как шикарная иностранка. И как Ваше полное имя, мадам?

– Мадемуазель! – шутливо возмущаюсь.

– Вот я лох, я же не знаю этих тонкостей. Прошу простить моё невежество, мадемуазель… как Вас?

– Диана-Эсмеральда Шеро, – произношу с лёгким акцентом, вызвав в Рыжике очередной приступ восхищения.

– Аху…ренеть! Ой, простите, просто я очень впечатлился.

– Да ладно, хорошее, ёмкое русское слово, – успокоила я парня. – И на самом деле, Вы не ошиблись – обращение «мадемуазель», благодаря неугомонным феминисткам, скоро канет в Лету. А жаль, мне нравилось быть мадемуазелькой, но теперь мы все мадам – и древние старушки, и мелкие соплюшки.

– Ух, да вы поэтесса! А, может, перейдём на «ты», Диан?

– Помнится, утром в ресторане Вы мне, Юрий, тыкали, не стесняясь.

– Ну, говорю же, лох невежественный, – в зелёных глазах расплескались веселье и раскаянье. Прекрасный коктейль эмоций.

– Ладно, Юра, давай на «ты» и, кстати, мы уже пришли. Итак, я прилетела в Москву налегке. И теперь мне нужны: обувь, одежда верхняя, нижняя и средняя… А так же охранник, советчик и носильщик.

– Это всё я! – с готовностью отозвался мой попутчик.

* * *

Спустя несколько часов мой охранник-носильщик, навьюченный покупками, тащится к отелю уставший, но очень довольный.

– Диан, обед мы уже прогуляли, а куда пойдём ужинать? – ненавязчиво напомнил Юра о моём обещании.

– Если ты ещё не передумал, то поищи ресторан с итальянской кухней. А через час встретимся в холле, на первом этаже.

– А можно я провожу тебя до номера, заодно сумки донесу, а через час там же встречу? – он широко улыбается, и я поддаюсь его обаянию.

– Если ты пообещаешь не караулить меня там всё время, тогда можно.

– Диан, а это будет наглостью с моей стороны, если я попрошу тебя надеть то красное платье?

В этот момент мой мобильник разразился долгожданным звонком, и мы вошли в лифт. Я поспешила принять вызов:

– Привет, любимый, уже освободился?

– Ага, а ты что на французском, шифруешься, что ли?

– Типа того. Мой попутчик точно не знает этот язык.

– Это какой там ещё попутчик, Ди, ты куда вообще путь держишь?

– Еду в лифте, а точнее, приехала уже. Перезвоню тебе через пару минут, милый, хорошо?

– Окей, жду.

Нажимаю отбой, уже подходя к двери своего номера. Юра сверлит меня тяжёлым взглядом, в котором несложно прочитать ревность. Этого ещё не хватало! Вхожу в номер и приглашаю своего нагруженного спутника. Он вошёл, огляделся и одобрительно присвистнул.

– Юр, бросай пакеты на пол, я позднее разберу, – неопределённо взмахнула рукой. – И иди уже заказывай столик в ресторане, если не передумал, конечно.

– Да не дождётесь, мадемуазель, – с вызовом бросил парень.

Я расхохоталась, а мой хмурый рыжеволосый носильщик со словами «буду ровно через час» покинул номер. Забавный парень… Надеюсь, вечер он мне не испортит?..

Открываю в мобильнике последний входящий звонок и нажимаю вызов.

– И что у нас там за попутчики? – без предисловий раздалось из динамика.

– А с чего это у нас подозрения?

– Да какие подозрения, Ди! Я уже с ума сошёл, думая, как ты там отбиваешься от русских мужиков и медведей.

– Реми, ну что ты плетёшь, какие медведи?

– Мышка, я же не в джунглях живу и видел достаточно роликов – медведи в России свободно ходят по дорогам и даже в городской черте. И мужики там совсем без башни.

Кажется, он вовсе не шутит.

– Ну, ты как маленький. Ты же понимаешь, что если бы это была норма, то подобных роликов не было бы.

– Мугу… И смотри, там за руль не садись, у них вообще никаких правил. А в такси езжай только на заднем сиденье, поняла? – Его приказной тон меня позабавил и порадовал – беспокоится.

– Ой, ну всё, запричитал, хватит уже чудить. Лучше расскажи, что там у тебя новенького, по девочкам не бегаешь? – пытаюсь отвлечь Реми от воспитательной лекции.

– Да какие, на хрен, девочки, сейчас точно не до них.

– Это что за тон, юноша, ты совсем обнаглел?

– Всё, прости, не буду больше, просто переживаю очень. Я вообще-то должен быть рядом с тобой, чтобы отстреливать самцов, пускающих вокруг тебя слюни.

– Да ты опасен, малыш, – наигранно ужаснулась я.

– Ага, я ещё тот ревнивец, так что смотри у меня, малышка, – в тон мне ответил Реми.

– Я это учту, милый. Кстати, мы договаривались с тобой общаться на русском, помнишь?

– Вот чьёрт! Но ты сама нарушила правила!..

– У меня на то были причины, а вот ты – как планируешь объясняться с русскими безбашенными мужиками?

– Так понятно как – на международном языке резких жестов, – смеётся Реми.

– Хулиган!

– Всё, Мышка, я погнал, времени нет. Береги себя, люблю тебя очень!

– И я тебя очень люблю, мой хороший. Не забывай мне звонить… – и моё финальное «целую» повисло в воздухе.

Как же я невыносимо хочу к нему – моему Реми!

До прихода Юры осталось пятнадцать минут, а у меня ещё конь не валялся. Но ничего, не барышня – подождёт немного. Вещи разбирать уже некогда и все купленные обновки я разложила на огромной кровати. Да, шопинг удался на славу.

Стук в дверь раздался ровно в назначенное время, а я в чулках и нижнем белье выпрямляю утюжками волосы от заломов после резинки. Всё же надо было назначать встречу через пару часов. Я приоткрыла дверь, предварительно спрятавшись за ней, и выглянула наружу, разглядывая гостя. Симпатяга! В пальто нараспашку, благоухающий Рыжик жадно пожирает взглядом моё обнажённое плечо с тонкой лямкой от бюстгальтера.

– В глаза смотреть! – отдаю ему резкий приказ и улыбаюсь, а гость, наконец, отмер и смутился. – Юр, сейчас медленно досчитаешь до пяти и войдёшь. Только у меня такой бардак, словно Мамай по номеру прошёлся.

Он молча кивнул, и я закрыла дверь перед его носом. Прихватив платье, сапожки и косметичку, прячусь в ванной комнате. Косметикой я вообще пользуюсь нечасто и сейчас лишь немного мазнула чёрной тушью по ресницам, делая свой взгляд выразительнее.

– Я вошёл, – послышалось из комнаты.

– Хорошо, надеюсь, ты отыщешь место, где присесть.

– Да у тебя тут не бардак, а брендовый беспредел, – вынес гость свой вердикт.

– Ну, тогда наслаждайся.

С макияжем я закончила быстро. На губы нанесла прозрачный блеск – они и так достаточно приметные. Я стараюсь нечасто пользоваться яркой помадой, чтобы не слишком акцентировать внимание на моих губах. Обычно женщины столько сил прилагают, чтобы увеличить свои губы, а тут хоть сдувай.

Алый стрейчевый трикотаж облегает фигуру, как перчатка. Платье длиной чуть ниже колена могло бы показаться скромным… Но глубокий v-образный вырез, яркий цвет и тонкая облегающая ткань делают меня в нём если не вульгарной, то вызывающе смелой. А когда это меня останавливало? Замшевые чёрные сапожки на тонкой шпильке прибавили к моим ста семидесяти сантиметрам ещё десять. Пойду, испытаю парня на прочность.

Встряхнув волосами, выхожу из своего укрытия. А мой гость подскочил из кожаного кресла и… остолбенел. Приятная реакция.

– Долго будешь изображать памятник имени себя? – подтруниваю над очарованным Рыжиком.

– Да я ещё там, в магазине, когда увидел, чуть инфаркт не получил, а теперь он, похоже, неизбежен. Мне, чтобы тебя сопровождать, ружьё не помешало бы, – Юра нервно сглотнул.

– Так что, не идём никуда? – я повернулась к большому зеркалу и внимательно себя осмотрела.

Согласна, ружьё было бы не лишним. Хороша! На фоне очень тонкой талии моя грудь смотрится впечатляюще. Позади меня, почти вплотную, подошёл Юрий.

– Откуда ты такая, Диана? – спрашивает, шумно вдыхая.

Память откинула меня на много лет назад, где, в такого же цвета платье, я была на вершине славы.

– С Олимпа, вестимо.

Глава 8

2003 год

Воскресное утро выдалось солнечным. Я бы и рада поспать подольше, но солнышко сквозь незашторенное окно слепит глаза. Я уткнулась лицом в подушку, но сон больше так и не пришёл. Из кухни тянется аппетитный аромат свежей выпечки, и желудок начинает требовательно урчать. Ах, да – я же ела почти сутки назад. Днём не успела, а вечером мы с Серёжей танцевали почти до упаду. И, когда к десяти часам вечера я вернулась в бабкин дом, мне было лень даже челюстями работать.

На часах половина девятого. Странно, Эльвира вечно на диете, а тут такие ароматы – небось своего Гоблина решила с утра порадовать. Пойти, что ли, позавтракать или сначала помыть голову? Недолго думая, сделала выбор. Процедура мытья головы обычно долгая, сложная и забирает очень много шампуня и времени. Нелегко носить на голове такую гриву – густые и тяжёлые волосы отросли уже ниже попы. Ухаживать за ними без мамы я не привыкла, и хотя это невероятно трудно, отрезать их я не решаюсь.

Едва я справилась и обмотала голову полотенцем, в дверь ванной комнаты постучали. А следом бабкин голос нежно пропел:

– Дианочка, ты тут?

Интересно, если я скажу, что меня здесь нет, она пойдёт искать в другом месте? Но я решила не вредничать.

– Да, Эльвира, я мыла голову.

– Детка, ты скоро выйдешь? А то у нас гости…

Это что ещё, блин, за гости?

Неприятно заныло под ложечкой – хоть бы не те, о ком я думаю. Но что-то мне подсказывает, что именно ТЕ.

– Мне волосы надо высушить, – отозвалась я.

А ещё мне необходимо успокоиться, досчитав до трёх миллионов, и поразмышлять под гудящим феном.

Спустя десять минут я перехватила мягкой резинкой слегка влажные волосы и чистая, одетая в джинсы и футболку, вышла к гостям. И сразу наткнулась на ледяной взгляд голубых и таких зачем-то похожих на мамины, глаз. Видимо, это и есть моя тётушка. Если бы взглядом можно было уничтожить, то ошмётки меня уже соскребали бы с пола.

Надежда восседает за столом с видом императрицы перед объявлением своей беспощадной воли попавшим в немилость подданным. Облегающее тёмно-синее платье подчёркивает стройную фигуру и маленькую грудь. Наверняка эта платиновая блондинка красива, но у меня совсем не получается быть объективной по отношению к этой белой крысе.

Рядом с ней сидит пухлый очкарик с добродушным лицом. Он явно старше блондинки, но однозначно милее. Пухляк смотрит на меня с любопытством и улыбается. А напротив этой парочки расположились лучезарная Эльвира и грозный полковник. И все дружно вытаращились на меня. А у меня создалось ощущение, что я на суде присяжных.

– Давай-ка, Дианочка, присаживайся к столу, будем знакомиться и завтракать. – пропела бабка.

И – караул! – она указала на место во главе стола.

Ох, а можно мне где-нибудь в уголке посидеть? А лучше свалить быстрее и подальше от этого стола и от этого дома с его опасными обитателями.

Но я молча, нетвёрдой походкой приблизилась и заняла свободное место за столом. Передо мной стоит чашка с ароматным какао, а на широком блюде посреди стола умопомрачительно пахнут сложенные конвертиками блинчики. Желудок тут же громко отреагировал на аромат голодным урчанием. Какой позор! Эльвира снисходительно улыбнулась и тут же поспешила с объяснениями:

– Дианочка просто вчера не поужинала. Она очень много занимается и сильно устаёт, а о еде часто забывает.

Бабкиным масляным голосом можно дверные петли смазывать. Что это с ней?

– Диана, – продолжила Эльвира, – познакомься, деточка, это твоя тётя Надя.

– Надежда Ивановна, – неласково исправила её ледяная сосулька.

– А это Эдуард Алексеевич, – как ни в чём не бывало продолжила бабка.

Я молча кивнула гостям, потому что в зобу уже давно дыханье спёрло. Нет, ну а что мне им отвечать – «очень приятно»? Так это враньё. А то, что я Диана, они и так в курсе. Чтобы усмирить протестующий от голода желудок, я взяла в руки чашку и, выпив сразу половину тёплого напитка, закашлялась под пристальными взглядами.

– Я на минутку, извините, – придушенным голосом просипела я и вылетела вон из кухни.

– Ужас какой! – послышался мне вслед брезгливый голос тётки.

Я заперлась в ванной, прокашлялась и сполоснула лицо холодной водой.

Господи, пожалуйста, помоги мне это выдержать!

Осторожно выглянув из своего укрытия, я услышала голос полковника:

– Нет, ну а что вы хотели, да я бы вообще обосрался под такими взглядами, а девчонка лишь поперхнулась.

– Лёнечка! – воскликнула шокированная бабка.

– А что Лёнечка? Вы познакомиться собрались или смертную казнь ей выносить? Что глазами лупите? Знаете, как это выглядело – ты, девочка, пока кушай, а мы в тебя постреляем.

– Да что Вы такое говорите, Леонид Петрович? – холодный тон тётки сменился на обиженный.

– Да я говорю как есть! Я в своём доме, а вы у меня в гостях, а не на заседании суда над врагом народа. А если вы приехали повыгрёбываться, то можете валить к себе домой, и там друг перед другом выгрёбывайтесь.

Громыхнул стул, и послышались тяжёлые, торопливые шаги полковника, покидающего поле боя после разгрома врага.

Я рванула в свою комнату. Вот это Полкан! Вот это он выдал! У меня даже не получается дать оценку его действиям – я слишком взволнована. Из коридора послышался визгливый тёткин голос и всхлипывания, сливающиеся с причитаниями расстроенной бабки и тихим бухтением Пухляка. Ура – уходят! А точнее, сбегают, как трусливые крысы. Ну и скатертью им дорога! И ветра попутного. И порывистого!

Эльвира вторглась на мою территорию лишь спустя часа два. Наверняка распиналась перед Полканом. Глаза у бабки покраснели, а нос слегка распух. Она тяжело вздохнула и спросила:

– Диана, у тебя какие были на сегодня планы?

Были? Неожиданная постановка вопроса! Похоже, не судьба этим планам претвориться в жизнь.

– Я собиралась съездить на кладбище, а потом встретиться с девочками, – отвечаю честно.

– Девочки могут и подождать, а на кладбище зачем? Ты же туда каждую неделю ездишь. Что ты там делаешь одна? Страшно ведь…

– Я разговариваю с мамой и мне совсем не страшно, – признаюсь с ноткой вызова в голосе.

– Ну, ладно, – смутилась бабка, – потом, через недельку съездишь.

И на мой вопрошающий взгляд пояснила:

– Диана, нам необходимо собрать твои вещи. Можно пока только самые необходимые, на первое время, и я отвезу тебя к тёте Наде.

В глаза мне Эльвира совсем не смотрит. Ну вот, всё же вынесли мне приговор.

Сердце колотится по рёбрам, позвоночнику и, кажется, даже в горле. Просить, чтобы меня оставили здесь, нет никакого смысла. Бабка всё видит, всё понимает, но всё равно приняла решение. Что ж, этого следовало ожидать. Просто я немного расслабилась, а теперь пришло время собраться и сгруппироваться.

2

На такси до тёткиного дома мы добрались за тридцать пять минут. Если учесть, что сегодня воскресенье, то на маршрутке, в будний день придётся ехать больше часа до центра и ещё плюс час до школы. Как же мне теперь быть – вообще, что ли, не спать? Однако свои мысли я держу при себе. Ничего, придумаю что-нибудь, лишь бы не другая школа.

На лифте мы поднялись на двенадцатый этаж новенькой шестнадцатиэтажки и остановились перед красивой, бронированной дверью. Замуровались, как в бункере, – значит, есть повод бояться. Дверь нам открыл Пухляк и широко разулыбался.

– А мы вас ждём, проходите, вот тапочки, пожалуйста.

Хозяин квартиры раздал нам тапочки и проводил в просторную кухню, где за накрытым кухонным столом восседают три ледяные скульптуры. Дубль два!

Скользнув мельком по тётке, мой взгляд остановился на русоволосом парне. Это и есть тот сволочной, белобрысый Артурчик? Красивый мальчик, но неприязненный взгляд голубых, как у матери, глаз и презрительно искривлённые губы меня сразу насторожили. А что я, собственно, здесь ожидала – ковровую дорожку, фанфары и шарики?

– Чё уставилась? – подал голос высокомерный красавчик.

– Запоминаю, – невольно вырвалось у меня.

– Артур, это что за поведение? – укоризненно молвила бабка. – Ты даже не поздоровался.

– Привет, Эльвир! – сориентировался этот придурок, продолжая пялиться на меня.

Ну, давай, смотри, козёл, тем более есть на что посмотреть.

Белобрысая, тощая пигалица с двумя жиденькими косичками запоздало выскочила из-за стола и бросилась обнимать бабку.

– Снежаночка, принцессочка моя, как же я соскучилась, моя куколка!

Куколка, блин, пуколка – моль бледная!

– Эльвира, а что ты мне принесла? – пропищала Моль.

Я закатила глаза – детский сад! Сколько, бабка сказала, лет этой принцессе Дурандот? Кажется, она на год младше меня? Да-а уж!

– Ох, прости, моя маленькая, я ничего не успела купить, но я дам тебе денежку, и ты сама купишь, что захочешь, хорошо? – бабка сюсюкает с ней, как с недоразвитой. Да она так и не разовьётся никогда.

– Ну ладно, – капризно протянула куколка.

– Дети, – прервал Пухляк сюси-пуси, – познакомьтесь, это Диана, она ваша двоюродная сестра и теперь будет жить с нами. Но об этом мы вас уже предупреждали.

– И где она будет жить – в вашей спальне или в Снежкиной? – лениво поинтересовался Артурчик.

– Пока в зале, а потом видно будет, – раздражённо ответила тётка.

– Там же у нас телевизор и компьютер, – раздался противный писк.

– Тогда поменяйся с ней местами, – заржал Артур.

– Ага, конечно, тебе хорошо, у тебя ноутбук есть. Пусть она спит в кухне, на диване, – захныкала Моль.

Эй, ау! А ничего, что я тоже здесь присутствую?

Неужели нельзя было обсудить это заранее. Абсолютно идиотская ситуация, и что мне делать – продолжать и дальше прикидываться глухонемой? А может, если я уйду, они и не заметят? Я действительно повернулась к выходу и сделала пару шагов. Заметили.

– Ты куда? – в один голос спросили бабка и Пухляк.

Наверное, только они меня и видят. Может, ещё слух у этой «семейки Адамс» проверить – послать их всех громко в жопу?

– А где можно руки помыть? – нашлась я.

– Пойдём, я тебе покажу, – подхватился Пухляк и повёл меня по коридору. – Диан, ты не обращай внимания, ладно? Дети просто немного растерялись, а вообще они очень хорошие.

Даже интересно – это он о чьих хороших детях сейчас говорит?

– Ладно, – равнодушно согласилась я.

Как только мы с Пухляком вернулись в кухню, Эльвира запричитала:

– Дианочка, присаживайся к столу, тебе надо покушать. Ты же так ничего и не ела!

Не говорить же при всех, что пока она умасливала полковника сегодня утром, я успела схомячить три блинчика. Конечно, они уже давно провалились и переварились, но терпеть пока можно. Обедать в этом серпентарии я точно не смогу.

– Спасибо, но я не хочу пока, – ответила, глядя в глаза Эльвире и, кажется, её мозг посетило просветление.

– Ох, мы же забыли кое-что купить, – встрепенулась бабка и встала из-за стола. – Пойдём, Диана, сходим в магазин.

– И я с вами, – прогундело бледнолицее привидение, услышав волшебное слово «магазин».

– Да? – растерялась бабка. – Снежаночка, не надо, ты лучше кушай, вон ты какая худенькая, а я сама схожу и куплю тебе, что скажешь.

– Я хотела тебе куклу показать, – капризно захныкала Снежаночка.

Нет, ну какой же противный голос. Куколка захотела куколку, лучше кляп ей купи, чтобы поберечь мои уши.

– Деточка, куклу в другой раз, ладно? У меня сейчас просто денежек не хватит, – сокрушённо промямлила бабка и ломанулась к выходу, увлекая меня за собой. А Моль скривила бледные тонкие губки и сморщила бледный носик.

Ага, заплачь ещё, а я поржу!

* * *

– Дианочка, – причитает по пути в супермаркет бабка, – как же ты теперь будешь в школу отсюда добираться?

Да как, блин, – на собаках! Вовремя же ты озадачилась этим вопросом, кляча старая.

* * *

– Вот, смотри – я купила тебе большой флакон шампуня, новую зубную щётку и вот ещё немного денег на проезд. Теперь пойдём, купим тебе перекусить. Я же поняла, что ты не можешь там покушать, но надо привыкать, деточка. Что тебе купить? – бабка суетится, как заботливая квочка.

– Йогурт питьевой, – хмуро ответила я.

– И всё? Может, булочку? Раньше ты была такая сбитая, крепенькая, что я даже искала для тебя диету, а сейчас вон совсем растаяла. Одна булочка тебе не повредит, если не увлекаться. Но кушать обязательно надо, чтобы были силы. А то вон, наша Снежаночка такая хрупенькая, что… – и бабку снова понесло.

Вот что она за человек и как устроен у неё мозг? К чему она сюда свою стрёмную Моль приплела?

– Мама твоя, небось, смотрит на тебя сверху и волнуется, – всхлипнула бабка.

– Про маму только не надо, – грубо отрезала я, а она обиженно поджала губы.

Да уж, мамочка, если ты наблюдаешь за мной, то тебе действительно есть о чём волноваться – стоит только посмотреть, как твоя любимая семейка ненавидит твою маленькую Вишенку. Неужели ты никогда не замечала, какие они все лицемерные твари? Заставляешь меня бороться, мама… А что же ты сама не боролась, почему так легко сдалась, когда тебя вышвырнули из дома, из семьи с младенцем на руках? А мне теперь тоже последовать твоему примеру – склонить голову под гнётом вины и страха, и смиренно ждать, когда придавят ногой сверху? Вот только я ни перед кем не виновата! Так за что же я должна платить? Ты говоришь, что наблюдаешь за мной, охраняешь? Как же я тогда оказалась посреди минного поля и куда мне отсюда двигаться? А уж если это расплата за твои грехи, мамочка, то поверь, когда я взорвусь – осколками прихвачу всю твою уродливую семейку. Это я тебе обещаю!

Глава 9

2018 год

Мы расположились в уютном итальянском ресторане неподалёку от нашего отеля. Юра взахлёб рассказывает о своём прекрасном городе, не очень удачных попытках строить собственный бизнес, сетует на предстоящие скучные тренинги и с завидным аппетитом уплетает пасту карбонара. Передо мной тоже стоит паста с морепродуктами, но есть совсем не хочется, и я лениво потягиваю из бокала «Совиньон Блан». Вот же кошачья моча, и как вообще эта дрянь попала в карту вин? Производство Франции? Очень сомневаюсь! Заметив, что Юра не пьёт, я поинтересовалась:

– Что, Юр, не нравится вино? Мне, кстати, тоже.

– Да я в винах, честно говоря, не силён, – с застенчивой улыбкой произнёс парень.

– Тогда закажи то, в чём знаешь толк. Что ты предпочитаешь?

– С тобой, Диана, я предпочитаю оставаться трезвым, а вообще уважаю коньяк.

Я предусмотрительно решила не расспрашивать Юру о любимых марках коньяка, предполагая, что не сумею искренне оценить его пристрастия и могу поставить парня в неловкое положение. Странно, когда это раньше меня заботили подобные мелочи? Юра оказался умным, образованным парнем, но при этом простым и очень понятным. Нет в нём лишних понтов, свойственных молодым мужчинам, пытающимся очаровать понравившуюся женщину. Может, именно это меня в нём и зацепило? А ещё, с ним оказалось интересно и весело. Он легко готов поддержать разговор на любую тему и на всё имеет свою собственную точку зрения.

За то время, что мы провели вдвоём, я без сожаления отклонила несколько входящих вызовов, но этот звонок проигнорировать не могу. Звуки испанской гитары заставили меня улыбнуться и, извинившись перед Юрием, я приняла вызов.

– Буэнос тардес, Фели!

– Привет, малышка, ты уже покорила Москву?

– Пока нет, но в моих планах на завтра это пункт номер один.

– Узнаю свою прекрасную воительницу. Ты ещё не передумала выходить замуж?

– Фил, когда я поменяю планы, ты узнаешь об этом первым.

– Очень на это надеюсь, детка, ведь я же по-прежнему твой лучший друг?

– Фели, ты самый лучший и единственный.

– Моя одинокая, потерянная девочка скучает? – жалостливо протянул Феликс.

– Не такая уж я и одинокая и уж точно не потерянная. Например, прямо сейчас я ужинаю в ресторане с очень милым молодым человеком, – с удовольствием поддразнила я друга.

– Да ладно, Ди, правда, что ли, с милым? Я надеюсь, это деловой ужин?

– Как раз нет, Фил, это свидание.

– Эх, детка, я как знал, что тебя нельзя отпускать в эту опасную страну свирепых мужиков и гризли.

– Эй, вы что, сговорились с Реми? Он мне тут тоже про медведей заливал.

– Вот мы с ним поговорили и пришли к выводу, что тебя пора спасать. Пожалуй, я возьму творческий отпуск и прилечу к тебе. Надеюсь, ты будешь рада?

– Творческий отпуск, серьёзно? Знаешь, чтобы ты не творил, я рада тебе всегда. А сейчас прости, дорогой, но мой спутник очень скучает без моего внимания, а это не очень удобно. Созвонимся позднее, пока.

– Какое пока? Я должен знать, с кем ты ужинаешь, Ди! А вдруг он маньяк? Ты вообще знаешь, сколько в России маньяков?

– А ты знаешь, Фил? Расскажешь об этом через пару часов, хорошо? Целую!

– Ди, ты…

Но я уже нажала отбой и тут же отправила Феликсу сообщение с извинением и обещанием перезвонить.

Пока говорила по телефону, на лице Юрия было столько эмоций: удивление, восхищение, ревность. А теперь он молча буравит меня тяжёлым взглядом и мне это очень не нравится. Терпеть не могу, когда мужчина пытается влиять на моё настроение.

– Прости, я не могла не ответить, – покаялась я перед Рыжиком, впрочем, совершенно не раскаиваясь.

– Да всё нормально, мне понравилось слушать твой голос, – и парень расплылся в обезоруживающей улыбке.

Молодец, умный мальчик, и чутко улавливает правила.

– Диан, это был испанский, я правильно понял?

– Да, испанский.

– Ты полна сюрпризов, а какие ещё языки ты знаешь? Ну, кроме французского, испанского и русского, конечно.

– Ещё английский, немецкий и китайский. И совсем немного итальянский.

Юрины глаза от удивления расширились.

– Но как? Это же… ты полиглот, значит?

– Ну, как-то так. На самом деле это не очень сложно, учитывая мою способность к языкам и то, что я подолгу жила в тех странах, чей язык осваивала. Я знаю немало людей, владеющих несколькими языками.

– Ничего себе! – восхитился Рыжик. – А в Китае ты тоже жила?

– Три года, – пробормотала я, мыслями уносясь в прошлое.

Когда-то мне было тяжело вспоминать о годах, прожитых в этой стране. Теперь я вспоминаю их с гордостью за себя и с благодарностью…

Да, старый Демон, ты оказался прав. Но смогу ли я тебя простить когда-нибудь?

– Неприятные воспоминания? – Юра с беспокойством заглянул мне в глаза.

– Разные воспоминания, Юр, но мы же не будем впадать в меланхолию, – я выдавила из себя почти жизнерадостную улыбку.

– Прости, Диана, если какие-то темы тебе неприятны, ты переключай меня сразу, хорошо? Ты говоришь, что была во многих странах… ты путешествовала с родителями?

– У меня нет родителей. Мама умерла, когда мне было двенадцать лет, а отца я ни разу не видела. Знаю, что он тоже умер. Отец был французом, а мама переводчицей – история стара, как мир.

– Прости, ради бога, мне очень жаль, – Юра выглядит смущённым и растерянным.

– Да перестань, это было слишком давно, и говорить об этом уже не больно, – я ободряюще улыбаюсь парню и делаю это почти искренне. Почти…

– Вы с мамой жили во Франции? Просто я удивлён – у тебя идеальный русский и нет акцента.

– До тринадцати лет я жила в России.

– О-о… ну тогда это всё объясняет. А как же ты стала француженкой?

– Мне повезло, – мой короткий сухой ответ ясно дал понять собеседнику, что тема исчерпана.

Спутник мой дураком не был и кивнул, принимая такое краткое объяснение. Но, быстро соскочив с неудобной темы, Юра нырнул в другую неудобную и задал вопрос, который, вероятно, давно не даёт ему покоя:

– Диана, а у тебя есть парень?

Надо бы уже расставить все точки над i.

– Скоро я выхожу замуж, Юра, – отвечаю спокойно, но у него никак не получается совладать с мимикой, чтобы скрыть разочарование.

– Вот, чёрт, извини, – хмуро произнёс парень.

– За что? Ты ничем меня не обидел.

Он посмотрел мне в глаза долгим тоскливым взглядом и произнёс:

– Думаю, если бы ты была моей невестой, я бы не позволил тебе вот так одной путешествовать.

– Вот поэтому, Юра, я не твоя невеста, – легко парирую, разжигая в парне азарт.

– Если только поэтому, то я готов пересмотреть свои взгляды, – мгновенно ориентируется Юра и заставляет меня смеяться. – И ещё мне кажется, что тебе рано выходить замуж. Нет, это не моё собачье дело, конечно, но просто ты такая… Короче, такую красоту нельзя прятать в клетку лет до тридцати, как минимум. Но всё равно, на мой взгляд, это слишком рано. Ты должна блистать, а не сковородки чистить. – Парень отчего-то нервничает.

– Какое-то у тебя странное понятие о браке… При чём здесь сковородки? И вообще, если следовать твоим критериям, то я уже вполне себе выдержанная для сковородок – мне как раз двадцать восемь, а это совсем рядом с тридцатником.

– Сколько? – искреннее недоверие Рыжика звучит приятно, хотя я и сама знаю, что выгляжу совсем юной. – Да ладно!?

– А смысл мне врать, – пожимаю плечами.

– Ну, это да, конечно… Слушай, когда я тебя увидел, то думал, что тебе максимум лет двадцать. Ох, ты и бомба, Диана.

– Да, Юрочка, внешность порой бывает так обманчива… – произношу с шутливым кокетством.

– Точно! – рассмеялся Рыжик, вероятно вспомнив утреннюю встречу, что тут же и подтвердил: – А ты действительно смогла бы опрокинуть на Серёгу тарелку с кашей?

– Конечно, и сделала бы это.

– А если бы он… Нет, мы бы конечно не позволили, но ведь могли бы быть другие, и тогда…

– Юрик, – прервала я парня, не посмевшего озвучить вероятность физической расправы надо мной. Склонившись над столом к нему ближе, я доверительно сообщила: – Я могу вырубить даже быка.

– А что ты ещё можешь? – тихо спросил Рыжик, глядя на меня с недоверием, а я с трудом сдержала смех.

Надеюсь, он не попытается устроить мне проверку.

– Много всего, Юра, чего не умеешь ты и ни один из твоих друзей.

Сейчас я не лукавлю, а парень выглядит растерянным и уязвлённым. Ну и зачем я так с ним? Он сделал позитивным мой день, а я включила наглую, самодовольную стерву – привычная защитная реакция. Но разве рядом с ним мне есть чего опасаться? Определённо нет – интуиция никогда меня не подводит.

– Юр, – я накрыла его руки своими, – а давай десерт закажем?

Рыжик как-то сразу выдохнул и закрутил головой в поисках официанта.

Да ты ж мой хороший, добрый мальчик. Сейчас зажигал бы со своими друзьями, склеил бы какую-нибудь красотку, а вместо этого выгуливаешь абсолютно бесперспективный кадр.

Официант нашёлся сразу и, приняв заказ на два кофе и пирожное, рванул исполнять. Юрик притих, приложился к кислому вину и задумчиво уставился в вырез моего платья. Надо бы его отвлечь:

– Юр, а в чём загвоздка с твоим бизнесом, можно поконкретнее?

– Да вот нашёл хорошего поставщика здесь, в Москве, – тут же включился Рыжик, – но он под реализацию никак не ведётся.

И Юра охотно посвятил меня в свои планы, идеи, перспективы и неудачи.

– Но Питер – продвинутый город, там не пытался найти поставщика?

– Да всё перерыл уже, но у нас очень дорого. Я всё подсчитал, даже с учётом стоимости доставки, из Москвы получится намного дешевле. Думал, пока буду тут, улажу вопрос, но… – Юра развёл руками и криво улыбнулся.

– А знаешь, принеси-ка мне свой бизнес-план, я посмотрю. И, возможно, у меня есть идея.

У меня действительно появилось желание, разогретое шальной мыслью – помочь парню и заодно попробовать перекроить его скромное дело в более масштабное, а заодно и себя в него внедрить. А что, Санкт Петербург – шикарный город и туда тоже не мешало бы запустить свои щупальца.

– Что за идея? – осторожно поинтересовался Юра.

– А давай я сначала почитаю твои перлы, а потом озвучу. И если ты будешь не против, возможно, я внесу свои поправки.

– Девушка-загадка, – бормочет он и смотрит на мои губы. – Диан, конечно, я не против, твори, что хочешь, особенно если это поможет мне чаще тебя видеть.

– А ты, Юрочка, прекращай уже пялиться на мои губы и грудь, иначе тебе ничего не поможет.

Остаток вечера в компании зеленоглазого рыжего обаяшки пролетел интересно и легко. Дождь закончился и, покинув ресторан, мы долго гуляли по городу пешком и много разговаривали. И лишь к поздней ночи, замёрзшие и уставшие, мы вернулись в гостиницу на такси. Юра оставил мне свою визитку, а я пообещала перезвонить на следующий день, как только освобожусь.

Проводив меня до номера, Юра целует моё запястье, продолжая смотреть мне в глаза. Куда ж тут деться от мурашек! Я улыбаюсь, желаю спокойной ночи, на что парень невесело ухмыляется, и поспешно скрываюсь в своём номере.

Не включая свет, прижимаюсь спиной к закрытой двери, успокаивая сбившееся дыхание. Как же давно у меня не было мужчины!.. Но Рыжика трогать не стоит. Этот симпатяга не заслужил быть раздавленным бездушной, расчётливой машиной в соблазнительной, но такой обманчивой оболочке.

Глава 10

2003 год

Эльвира уже давно покинула тёткину квартиру, а я продолжаю сидеть на краешке дивана рядом с неразобранной сумкой и рассматривать интерьер просторного зала. Мебель тёмно-серого цвета, пол светлый, а вот обои почему-то синие. Может, я ничего в этом не смыслю, но с обоями явный перебор. И шторы мне не нравятся – тяжёлые, с ламбрекенами и массой каких-то верёвок с крупными кистями. Но самой нелепой здесь выглядит люстра. Кажется, подобное великолепие висит в нашем дворце культуры. Я сижу в одиночестве уже давно и, по-моему, обо мне все забыли. Значит, пора уже напомнить о себе, а не изображать сиротливую овцу – «с волками жить…», как говорится.

Тётку я обнаружила в кухне. Приложив телефонную трубку к уху, она жалуется некой Аллусику, в какой невыносимой атмосфере ей теперь приходится жить, приняв на попечение невежественную, необразованную дворняжку.

Это она обо мне, что ли? Ну, что же, тогда не следует её разубеждать.

Я прошла к столу и плюхнулась на стул, создавая как можно больше шума. Тётка заткнулась на полуслове и оторопело уставилась на меня – ну, истинная горгулья. Я подарила ей очаровательную улыбку и махнула рукой – мол, вы говорите, не отвлекайтесь.

– Аллусик, я тебе позже перезвоню, – тётка отложила трубку и свирепо рявкнула: – Ты что тут подслушиваешь, тебя стучать не учили?

– Во-первых, тётя Надя, дверь была открыта, а во-вторых, Вы забыли мне показать, где я могу разложить свои вещи, и они до сих пор мнутся в дорожной сумке.

– Да ты как со мной разговариваешь, соплячка? Какая я тебе тётя Надя? А для твоих обносков у меня нет свободного места! – тётка аж вся покраснела от злости, но я невозмутимо ответила:

– А у Вас, тётушка, и для меня места нет, тогда зачем я здесь? Если кому-то это нужно, то уж точно не мне. Ну, а раз так вышло, что я уже, то будьте добры, покажите куда сложить и развесить мои немногочисленные обноски, а я, так уж и быть, избавлю Вас от общества необразованной дворняжки.

Я смотрю на тётку невинными глазами, а у самой все внутренности подрагивают от гнева, обиды и ненависти к этой бессердечной гадине. Надежда, совсем не ожидавшая такой наглости от ранее тихой сиротки, явно опешила.

– Да я тебя, паршивка, сдам в детский дом, там и будешь права качать, – заверещала она, и искажённое злобой лицо пошло пятнами.

– Да, сделайте мне, пожалуйста, такое одолжение, сдайте меня поскорее в детский дом, а то у меня аллергия на вашу люстру.

Блин, и зачем я ей про люстру брякнула?

Не знаю, чем бы всё закончилось, но на тёткин визг прибежал встревоженный Пухляк.

– Надюша, что случилось, почему ты так кричишь?

Вслед за отцом в кухню впорхнула писклявая Моль и выпучила на меня свои водянистые глазки.

Кажется, сейчас мой выход…

– Эдуард Алексеевич, я очень долго ждала, что мне покажут, куда сложить мои вещи, и зашла спросить об этом свою тётю, а она вот… разволновалась, – дала я вполне исчерпывающий ответ, а Пухляк вопросительно уставился на жену.

– Эдичка, ты просто не слышал, как эта оборванка разговаривала! Какая я ей тётушка?!. Впёрлась без стука и требует место для своего барахла! – объяснения тётки звучат явно не в её пользу, и Пухляк озадаченно хмурится.

– Мам, а у нас есть йогурт? – раздался противный голос.

«Время полдника в дурдоме!» – подумала я. После тёткиных нелогичных оправданий вопрос этого бледного недоразумения прозвучал, как пук в лужу. Пухляк, видимо, давно адаптированный к подобным аттракционам, наконец, заявил:

– Наденька, почему бы тебе не показать Диане, где ей разместить свои вещи, она ведь не может держать их в сумке. Ну, что ты так разволновалась, дорогая? – он бережно взял жену за плечи и ласково обратился к дочери: – Снежок, а ты открой холодильник и посмотри, есть ли там йогурт.

Таким образом глава семейства спокойно и без суеты разрешил все вопросы. А куда же, интересно, Артурчика унесло, он-то почему не участвует в семейном совете?

Спустя час мои вещи разложены в шкафу на единственной выделенной для меня полке, и навешаны друг на друга на единственной вешалке. Хорошо, что вещей у меня с собой совсем мало и большая часть осталась у бабки.

* * *

В десять вечера я выключила в зале свет, плотно прикрыла дверь и легла в постель. Из коридора донеслось возмущённое:

– Ну и что, Эдик, ты считаешь, что это нормально? Нам что теперь, и телевизор не посмотреть, и к компьютеру не подойти?

– Почему, Надюш?

– Эта девка закрылась в нашем зале и выключила свет. Ты считаешь это нормальным?

– Наденька, но ведь уже поздно, а ей в школу рано вставать и ехать далеко.

– Эдик, ты совсем ничего не понимаешь, да? Может, тебя вообще всё устраивает? И где, кстати, Артур? Позвони ему! Я не удивлюсь, если он из-за этой не хочет домой возвращаться.

2

Я проснулась от боли в ноге и сразу зажмурилась от яркого света люстры, ударившего по глазам. С удивлением услышала, что громко работает телевизор, и оторопела, обнаружив поверх одеяла сидящего прямо на моих ногах… Артурчика! Он вальяжно расположился с пакетомчипсов, крошки от которых захламили всю мою постель, оставив жирные пятна.

– Ты что творишь, придурок?! А ничего, что я здесь сплю? – я выдернула ноги из-под задницы оборзевшего братца.

Ну, ничего себе, гостеприимство!

– В отличие от тебя, овца приблудная, я у себя дома, на собственном диване! И смотрю, между прочим, свой телевизор, – зло прошипел этот дурень.

Часы на стене известили меня о начале первого ночи, и я с тоской поняла, что в этой семье мне будет гораздо сложнее, чем я предполагала изначально. Тогда я попыталась сменить тактику и заговорила вполне миролюбиво:

– Артур, послушай, пожалуйста… Не моё было решение переехать к вам, и находиться здесь мне не нравится, может быть, больше, чем тебе меня видеть. Но так уж вышло, и ни я, ни ты изменить этого пока не можем. Поэтому давай попытаемся смириться… ну, хотя бы на время.

Артур подскочил так, будто его ужалили в зад.

– Мириться с тобой, грязная нищебродка? Ну, уж нет! Ты кто такая, чтобы диктовать, что мне делать в собственном доме? И какое ты имеешь право здесь свой рот разевать, вонючая приживалка? Развалилась тут!.. Мебель нашу пачкаешь… Твоё место на помойке, чурка безродная, поняла?

Это оказалось не просто обидно, а настолько оглушительно, что я даже не представляю, как реагировать. Я за всю свою жизнь не слышала столько изощрённых оскорблений в свой адрес… как сейчас, в этой семье.

– Ты глухая? Я спросил – ты меня поняла?

А я молча смотрю в глаза этому злобному чудовищу… и нет – не понимаю. Да как это можно понять и чем на это ответить?

– Ты, овца дебильная, язык проглотила или в уши долбишься? – он завёлся ещё сильнее.

Я продолжаю упрямо молчать в надежде, что этому уроду надоест распаляться, и он, наконец, уйдёт. Но я ошиблась. Не дождавшись ответа, Артур схватил меня за косу и изо всех сил сдёрнул с дивана. От неожиданности я выставила вперёд руки и тут же услышала противный хруст.

Лёжа на полу, я тихо заскулила от нестерпимой боли, а чокнутый братец тут же отскочил от меня и зашипел:

– Заткнись, дура, я тебя не трогал, сама с дивана навернулась. Заглохни, сказал!

Но меня и так почти не слышно, а тихие стоны я сдерживать просто не в силах. Опершись на правую руку, я поднялась с пола. Кисть левой руки выглядит странно вывернутой и очень страшной. Что же мне делать? В глазах моего мучителя я замечаю промелькнувший испуг.

– Ты сама, – злобно напомнил он и быстро покинул комнату.

И как же я теперь с такой рукой?

Больше уснуть я так и не смогла. Пару раз проваливалась в сон, но резкая боль беспощадно выдёргивала меня в реальность. В пять утра прозвонил будильник – наконец-то! Я встала и потихоньку прокралась в ванную. В том, что рука сломана, нет никаких сомнений – она посинела, увеличилась почти вдвое и так нестерпимо болит! Я стиснула зубы, чтобы не издавать скулящих звуков.

На сборы в школу времени ушло много, а о завтраке даже и думать нечего – и так уже опаздываю. Новая проблема нарисовалась перед выходом – кто закроет за мной дверь? Во сколько вообще это семейство просыпается? Уже начало седьмого, и сколько ещё мне ждать?

К счастью, долго ждать не пришлось. Из недр огромной квартиры показался пошатывающийся, полусонный Пухляк в смешной полосатой пижаме. Видимо, ползёт в туалет. Заметив меня, стоявшую у входной двери при полном параде, он вздрогнул от неожиданности.

– А ты чего тут? – прошептал Пухляк, подслеповато щурясь.

– Я уже в школу опаздываю, а ехать далеко. Вот и стою, жду, кто за мной дверь закроет.

– А-а… да, извини… Что-то мы не подумали об этом, но решим… решим обязательно. А ты давай, счастливо тебе, – проговорил простодушный дядечка, выпуская меня из квартиры.

Ох, знал бы ты, как мне уже посчастливилось, спасибо за это твоему сыночку. И как ты только живёшь в этом гадюшнике?

* * *

Пропустив уже четвёртую, битком набитую маршрутку, я поняла, что в школу безнадёжно опоздала, а лезть в эту давиловку с больной рукой я ни за что не рискну. С трудом достав телефон, набрала Шерхана. Он ответил сразу:

– Диана, что случилось? – в его голосе столько тревоги и участия, что я мгновенно проглотила все заготовленные слова и просто разревелась. – Диана, где ты, скажи мне, пожалуйста?!

Сквозь судорожные всхлипывания мне удалось выдавить:

– На остановке «Молодёжная»… Я руку сломала и не могу уехать.

– Господи, Диана, что ты там забыла? Ох, да какая разница, тебе же срочно надо срочно в травмпункт! Так, туда-сюда – это долго… Сейчас я тебе вызову такси к остановке, поедешь в больницу, а я сразу туда. Поняла? Встречу тебя и расплачусь за машину. Назови мне точный адрес, где ты находишься.

* * *

Подъезжая в такси к детской больнице, я уже издалека заметила мощную фигуру Шерхана. Нетерпеливо поглядывая на часы, он меряет широкими шагами территорию перед приёмным отделением. Наверное, я оторвала его от важных дел – расхныкалась, как дура. Завидев приближающуюся машину, Шерхан бросился навстречу, сломя голову. А когда я увидела его глаза, полные беспокойства, то снова разревелась, уткнувшись лицом в его грудь и обхватив здоровой рукой его широкий торс.

– Эх, маленькая ты моя девочка, за что же тебе это всё? – горестно выдохнул Шерхан, ласково поглаживая меня по спине.

* * *

Мы вдвоём сидим в маленьком, уютном кафе, где я с волчьим аппетитом уплетаю свой завтрак. Перелом оказался со смещением, и носить гипсовую повязку предстоит ещё долго. Точнее станет известно после контрольного снимка.

Но как же я теперь буду танцевать?! Как же мой чемпионат?..

Шерхану я рассказала всё, кроме подробностей моей травмы. Сказала ему, что упала на ступеньках. Ну а как я могла сказать правду? Он же начнёт изводить себя, призывать к ответу виновных, а оно мне надо – усугублять своё положение в тылу врага? А так… Может, этот придурок Артурчик теперь отстанет от меня.

* * *

В девять часов вечера я сижу на лавочке у подъезда ненавистного дома, жалею себя и тихо глотаю слёзы. Кто их заметит в темноте? Раньше я редко плакала – мама боялась моих слёз и старалась их не допускать, вовремя успокоить. Да и поводов страдать как-то не было. А что теперь? Теперь в моей жизни нет повода не плакать. До моего совершеннолетия ещё целых пять лет! Неужели я проведу их здесь, рядом с этими чудовищами?! Я должна что-то придумать, чтобы спастись, вырваться из-под их отвратительной и оскорбительной опеки. Но слёзы мне ничем не помогут, и я ни за что не покажу их этим извергам… Не доставлю им такой радости!

Где же ты, мамочка моя, знаешь ли ты, как нужна мне, как мне тебя не хватает? Слышишь, мама, как мне страшно и одиноко? Как мне больно…

Глава 11

2018 год

Офис строительного холдинга «СОК-строй» занимает сорок четвёртый этаж одной из величественных башен «Москва-Сити». Войдя в приёмную, я поприветствовала секретаршу Риммочку, сосредоточенно цокающую по клавиатуре ярко-красными ноготками-стилетами. Риммочка повернула ко мне своё кукольное личико и засверкала ослепительной улыбкой.

– Добрый день, Диана, а я Вас помню и очень рада видеть. Приготовить Вам чай или кофе?

Я тоже хорошо тебя запомнила, девочка, – с того момента, как твоя взъерошенная голова показалась из-под стола шефа. Смею предположить, что ты способный работник, раз всё ещё здесь.

– Здравствуйте, Римма, рада, что помните. Мне, пожалуйста, зелёный чай с лимоном и без сахара. Олег Константинович у себя?

– Да, конечно, он Вас ждёт. Ваш постоянный пропуск будет готов уже завтра.

Риммочка щебечет, как птичка, хлопает веерными ресницами, широко улыбается, но почему-то совсем не раздражает. Вероятно, потому что в её общении со мной я не чувствую фальши. Девушка нажала кнопку селектора и мелодично пропела:

– Олег Константинович, к вам мадемуазель Диана Шеро.

Пять баллов, девочка!

Дверь кабинета распахнулась, и навстречу мне вышел… «Карабас-Барабас». Всё никак не могу привыкнуть к его колоритной внешности – вылитый лохматый, бородатый злодей из советской сказки про Буратино, только в костюме от Brioni. Не подозревала, что они обшивают бегемотов. Соколов расплылся в счастливой улыбке.

– Дианочка, дорогая! – он схватил меня за руку и припал губами к тыльной стороне ладони, щекоча кожу своей буйной растительностью.

Ужас! Срочно захотелось помыть руки с хлоркой и расхотелось быть любезной. А ещё я прониклась внезапным сочувствием к Риммочке.

– Здравствуйте, Олег Константинович, в кабинет пригласите? – я даже не пытаюсь скрыть раздражение.

– Диана, Вы, как всегда, строги и неприступны. И стали ещё ослепительнее. И как такое возможно? Прошу Вас, дорогая, – Карабас посторонился, пропуская меня в кабинет, и гаркнул в сторону:

– Римма, мне кофе! А Вам, Диана?

– Я уже попросила чай.

Большой босс вернулся на своё руководительское место, и кресло под ним жалобно застонало. Я же расположилась в кресле напротив и взяла быка за рога.

– Мне нужна небольшая квартирка в центре, двушки будет достаточно.

– А помощь с гражданством? – с готовностью откликнулся Карабас, словно вопрос с квартирой уже решён.

– Пока нет, но спасибо, что предложили.

– Дианочка, для Вас хоть звезду с неба, и регистрация у Вас, считайте, уже есть. А квартира нужна временная или как?

– Или как. Хотя… пока можно и временную, а там посмотрим. Как, кстати, моя «Крепость»?

– Дорогая моя, Вы же знаете, объект давно готов, сейчас отделка, а Ваша «Крепость» ждёт Ваших смелых решений. Если бы я знал хотя бы вчера, что буду иметь удовольствие видеть Вас, то сейчас я бы уже мог выдать полную информацию. Но не волнуйтесь, мы всё оперативно выясним, сейчас Ланевскому позвоним, – засуетился Карабас.

– Потом позвоним Ланевскому. Так что с московской квартирой?

– Нет проблем, сегодня Вам Римма сбросит на мыло несколько вариантов.

– С Вами, Олег Константинович, приятно иметь дело.

– А уж как нам с Вами приятно!

В дверь постучали, и вошла Риммочка с подносом.

– Кстати, Дианочка, – спохватился Карабас, – а может, Вам дать водителя? Очень толковый малый, он у меня на подмене. Вы с ним нигде не опоздаете, и кучу времени сэкономите.

Римма расставила на столе чашки и тихонько мне шепнула:

– Есть очень вкусные кексики.

Я с улыбкой кивнула ей и ответила Карабасу:

– Олег Константинович, Вы так предупредительны и безотказны сегодня, что, подозреваю, у Вас есть план.

Римма тихо выскользнула из кабинета.

– Дианочка, да разве ж Вам кто-то может отказать? – Это он верно подметил. – А план, моя прекрасная леди, у меня есть всегда. Но мои планы могут и подождать, а мы пока сосредоточимся на Ваших делах первостепенной важности. Ну, так что насчёт водителя?

В кабинет снова впорхнула Римма и поставила передо мной блюдце с выложенными на нём крошечными шоколадными кексами. Карабас поморщился.

– Кто эту дурь вообще придумал и как это можно есть? Почему не слепить один нормальный пирожок? А это же извращение какое-то!

– Какой ещё пирожок, это кексики, Олег Константинович! – возмутилась Риммочка в защиту предложенного лакомства.

– Спасибо, Римма, выглядит очень аппетитно, – я благодарно улыбнулась девушке и обратилась к Соколову: – Водитель – это хорошо, не буду отказываться и, надеюсь, займу его ненадолго… максимум, на пару дней, пока не заберу свою машину.

– Он всегда будет к Вашим услугам, – великодушно предложил Карабас и скомандовал: – Римма, Алексея мне найди срочно.

– Хорошо, Олег Константинович, – деловито отчеканила его помощница и выпорхнула из кабинета.

– А что у Вас здесь за машина? – полюбопытствовал Соколов.

– А, да пока не о чем говорить, – соскочила я с темы, и он не стал настаивать.

– А ведь я, Дианочка, скоро перебираюсь в новый офис, уже всё достроил. Надеюсь, что Вам понравится. Жаль только, что потеряю этот великолепный обзор, – Карабас кивнул на окно, открывающее панорамный вид на столицу, – но это единственное и незначительное «жаль». Зато в остальном… ум-м, жду не дождусь. А хотите, мы и для Вас тоже личный кабинетик обустроим? Достойный императрицы!

– Пока не вижу в этом необходимости, но спасибо, я подумаю, если предложение долгосрочное.

– Для Вас, прекрасная Диана, все мои предложения бессрочны, – промурлыкал довольный Карабас.

Кексы и правда оказались восхитительными и просто таяли во рту, оставляя на языке вкус жареного миндаля и шоколада. Хозяин же кабинета наблюдает за мной с неприкрытым наслаждением и, наконец, произносит:

– Бесконечно можно делать три вещи: смотреть на Вас, Дианочка, слушать Ваш дивный голос и наблюдать, как загибаются мои конкуренты… В идеале, с Вашей помощью.

– Да Вы философ, Олег Константинович, – я почти искренне улыбаюсь хитрому льстецу и пройдохе.

Ещё некоторое время в расслабленной атмосфере мы говорим о ценах на недвижимость в Москве и Париже, о недоразвитом фондовом рынке в России, о безобразной организации рынка ценных бумаг в Америке, и о моей значимой роли в привлечении будущих инвесторов к нашим будущим успешным проектам.

– Дианочка, подумать только – в таком нежном возрасте у Вас столь обширные знания, – искренне восхищается Карабас.

Это хорошо, что он так думает, потому что во всех этих ценных бумагах я полный профан. О степени развития России в этой области и об организованности Америки я готова рассуждать долго, если только диалог ведёт собеседник. К счастью, я богата иными полезными навыками, которые помогают мне не перегружать мозг лишней информацией. А в подобных беседах меня спасают отличная память, прекрасная интуиция и убойное обаяние. И образование, конечно – куда же без него!

– Приходилось очень много учиться, – пояснила я, не уточняя, где и чему мне пришлось обучаться.

– О, да – Гарвардский университет – настоящая кузница волшебников! – Соколов сверлит меня изучающим взглядом.

– Волшебники – это из Хогвартса, – парирую я, одаривая собеседника обворожительной улыбкой.

Если этому дотошному пузану известно, что я училась в Гарварде, то, наверняка, не осталось тайной, как быстро я оттуда вылетела. До сих пор не жалею об этом. Но обсуждать с Карабасом такие подробности я не намерена. В конце концов, своим образованием я горжусь, а там, где его не хватает, помогает… волшебство.

Очень своевременно прошёл вызов селектора, и нежный Риммочкин голос проворковал:

– Алексей уже здесь, Олег Константинович.

2

Алексей оказался кладезем полезной информации. Щуплый, невысокого роста, с веснушками на носу, улыбчивый парень, кажется, знает каждый квадратный метр огромного города, помнит часы работы важных служб и даже расписание нужных авиарейсов и пригородных поездов. Автомобиль водит лихо, на вопросы отвечает быстро, маршруты перестраивает мгновенно, избегая попадания в затор. Этакий весёлый робот.

Мы посетили паспортно-визовую службу, представительство «Porshe», пообедали в ресторане, сделали несколько мелких покупок и даже посмотрели пару квартир, выбранных мной из множества вариантов, которые Риммочка скинула мне на почту. Обе квартиры оказались достойными и, пожалуй, одна из них будет моей. Осталось только выбрать и создать интерьер.

Карабас явно задумал очередную авантюру. И дело не только в изобилии щедрых предложений с его стороны, так как его щедрость мной вознаграждена авансом в десятикратном размере. Дело в самом факте поступивших предложений. Соколов Олег Константинович, глава строительного холдинга «СОК-строй», он же Карабас, несомненно готов выполнять все мои требования, но предлагать блага, о которых не просят, не в его расчётливой натуре.

А с амурными поползновениями в мой адрес Карабас завязал ещё в первую нашу встречу, когда чуть не остался без мужских причиндалов. Мудро рассудив, что обижаться и злиться на меня себе дороже, Соколов попытался наладить со мной крепкую дружбу, основанную на взаимовыгодном сотрудничестве. И раз все его щедрые предложения бессрочны, как он выразился, значит, в моих услугах он планирует нуждаться ещё очень долго. А главное, что меня это вполне устраивает.

Мой прыткий водитель высадил меня у гостиницы и поинтересовался, нужен ли он мне сегодня, и в какое время ему быть завтра. Я отпустила парня отдыхать и пообещала позвонить, если его услуги мне понадобится.

* * *

На ресепшне меня уже ожидают несколько сообщений. Я просмотрела оставленные записки и улыбнулась. День прошёл плодотворно, надеюсь, и вечер не подкачает. Записку от Юры с просьбой ему позвонить я отложила на потом. А сначала мне нужно принять ванну и расслабиться.

Сбрасывая дневное напряжение в тёплой воде и пушистой пене, я позвонила Реми, но абонент оказался не в сети. Сегодня от него пришло лишь одно сообщение с пожеланием хорошего дня и смайликом. Как же трудно быть от него далеко. В попытке прогнать тоску я набрала Феликса.

– Неужели моя звезда наконец-то снизошла до меня? – без предисловий съязвил мой друг.

– Фил, что за наезды, ты ведь знаешь, что у меня сегодня насыщенная программа, – пытаюсь оправдаться.

– И как всё прошло? – оживился Феликс.

– Даже лучше, чем ожидалось.

– Тогда поздравляю, я в тебе и не сомневался. А почему у тебя голос грустный?

– Разве? – рассеянно бормочу, словно забыв, что Феликс меня чувствует даже на расстоянии.

– Детка, рассказывай, что случилось? Если бы я не знал тебя настолько хорошо, то подумал бы, что ты влюбилась. Но ведь это не так?

– Я позвонила Реми, а он недоступен, – со вздохом пожаловалась Феликсу.

– Девочка моя, дай парню вздохнуть, ну куда он от тебя денется? Конечно, с ним всё в порядке! Но ведь, кроме тебя, безусловно, самой важной для него персоны, у него ещё есть право на жизнь. И не спорь со мной, я уже слышу, как ты запыхтела. – Фил действительно слишком хорошо меня знает.

– Наверное, ты прав, – с грустью соглашаюсь.

– Да я всегда прав! И всегда беспокоюсь о тебе, а вот ты обо мне вчера даже не вспомнила. Я, как мудак, полночи ждал, что ты позвонишь, а ты…

– Прости, Фели, я просто вернулась очень поздно, да и рассказывать особенно нечего.

– Хочешь сказать, что провела весь вечер и полночи с одним из членоносцев, и тебе не в чем мне признаться?

Признаваться действительно не в чем, но вчерашний и сегодняшний дни я пересказала своему другу в подробностях.

– Ты молодец, детка, хватку не теряешь, но, пожалуйста, будь осторожна. Мне кажется, что ты беззащитна вдали от меня, – проникновенный голос Феликса ласкает мой слух.

– Фели, я очень хочу, чтобы ты прилетел, но не сейчас… а когда будет готова моя «Крепость».

– Так это же нескоро! – возмутился Феликс.

– Надеюсь, что скорее, чем нескоро, а до этого я успею сама тебя навестить, – успокаиваю друга. Я знаю, что он тоскует, да я и сама без него ощущаю себя неполной, что тут же и озвучиваю: – Я тоже очень скучаю, Фил… Без тебя – это как без крыльев.

– А без Реми? – осторожно спрашивает он.

– А без Реми, как без сердца, – отвечаю, не задумываясь.

– Значит, мы оба с тобой инвалиды.

* * *

В номере надрывается стационарный телефон – точно Рыжик. Я же сказала, что сама ему позвоню, вот пусть и ждёт. Спустя пять минут раздался стук в дверь. Ну, Юра, если это ты – берегись! Я резко распахнула дверь, но за ней оказался работник отеля. В одной руке парень держит огромную корзину красных роз, а в другой круглый букет из мелких белых розочек вперемешку с алыми сердечками-конфетками на тонких деревянных спицах. Милый такой букетик!

Карточка из корзины гласит: «Самой роскошной женщине» – ага, это от Карабаса. Содержание открытки из цветочно-конфетного букета заставило улыбнуться – «Для Богини Луны и охоты. Ваша раненая добыча рискует не дожить до прихода Луны». Респект тебе, Юрочка, за букет и моё искреннее сочувствие за волнения. Позвонив рыжему «подранку», я попросила ждать меня в ресторане отеля через час, смокинг не надевать и захватить свой бизнес-план. Посмотрим, как наш Юрок выдержит второй вечер испытания мной.

Короткое, до середины бёдер серое платье из тонкого трикотажа выглядело очень целомудренным, пока не облепило мою фигуру. Высокие замшевые сапожки на низком ходу выгодно облегают ножки. Волосы я заплела в объёмную, широкую косу и выпустила пару тонких прядей с двух сторон. Из макияжа только блеск для губ. Перед выходом с удовольствием оглядываю себя в зеркале – соблазнительная невинность. На деле же – волчица в шкуре ягнёнка. Не найдя изъянов в своём отражении, я прихватила любимую сумочку и вышла из номера.

Появление моей скромной персоны в переполненном ресторане, ожидаемо, не осталось незамеченным. Но сегодня я не против. Обвожу взглядом зал и замечаю одиноко сидящего за дальним столиком Юрия. Он явно волнуется, поглядывая на часы, но вдруг замечает меня, широко улыбается и поднимается из-за стола. На нём классические брюки и свободный светлый джемпер – мило. Недалеко от него обнаруживаю ещё парочку знакомых вытянувшихся лиц и ухмыляюсь.

Больше не глядя по сторонам, я иду навстречу уже спешащему ко мне симпатичному Рыжику, а подойдя к нему вплотную, вдруг поддаюсь внезапному порыву – прижимаюсь к нему всем телом и, встав на носочки, невесомо целую в уголок губ. Обалдевшему парню я спешу объяснить свою выходку тем, что заметила недалеко от нашего столика его друзей и решила их поддразнить. Счастливый взгляд зелёных глаз вмиг потускнел. Жестоко, наверное… Нн не признаваться же ему в своём безумном порыве об него потереться.

Спасибо Рыжику за этот великолепный вечер! Мы очень много танцевали, шутили, смеялись и выпивали. Юра был настолько обаятелен, что в какой-то момент у меня промелькнула мысль, что это не я, а именно он сегодня вечером испытывает на меня прочность. А ночью, прощаясь у двери моего номера, Юра, как и вчера, нежно поцеловал моё запястье и тихо произнёс, глядя мне в глаза:

– Когда в следующий раз, Диана, ты решишь поцеловать меня, чтобы кого-то поддразнить, прости, если я не сдержусь. Я ведь не железный дровосек.

Не дожидаясь ответа, он резко развернулся и ушёл, а я ещё с минуту стояла перед дверью и думала о том, что застряла в собственных сетях. Но Рыжик поступил правильно, что ушёл сейчас, иначе уже не ушёл бы от меня до утра.

С Рыжиком я ничего не планирую, просто следую за импульсами. Неизменным осталось и то, что, окажись он в моей постели сегодня, то уже завтра станет очередной зарубкой на ножке кровати, просто новым трофеем в череде безликих и безымянных самцов. Возможно, он интуитивно это понял и своим уходом дал себе шанс задержаться в моей жизни. Спасибо ему за это. Я обязательно постараюсь помочь этому замечательному рыжему мальчику, даже если его бизнес-план никуда не годится. Я помогу ему стать успешным уже за то, что сегодня он сделал мою жизнь немного счастливее, и за то, что сделал меня в моей же игре.

Глава 12

2003 год

Человек может привыкнуть ко всему, вот и я привыкла и адаптировалась в стане врага. А точнее, я просто попыталась абстрагироваться от неприязни людей, с которыми вынуждена жить под одной крышей, научилась игнорировать их враждебные взгляды. Тётка перекрыла свои нападки в мой адрес, вероятно, поняв, что я крепкий орешек, и легко раздавить меня не получится. Свои-то нервы дороже! Ведь от стрессов появляются преждевременные морщины, а из-за морщин, опять же, возникают стрессы. А такой круговорот моей холёной тётке противопоказан. Она просто открыто стала игнорировать моё присутствие, что меня вполне устроило. К тому же его, моего присутствия, в этой квартире так ничтожно мало, что обо мне легко забыть вовсе. Кстати именно так и поступил Артур. Он больше ни разу не вторгся ко мне посреди ночи, а в остальное время у нас просто не было возможности пересечься.

Обычно я покидала квартиру рано утром, когда все ещё спали, а возвращалась как можно позднее. Быстро приняв душ и постирав своё бельё, я ложилась в постель и отрезала себя от обитателей этого негостеприимного жилища, прикрыв плотно дверь и погасив свет. Надо сказать, стирать одной рукой было нелёгким испытанием, но жизнь заставит – и не так раскорячишься.

Добродушный Пухляк исправно просыпался каждое утро, чтобы выпустить меня из квартиры и закрыть за мной дверь. Однако в период весенних каникул мне пришлось нелегко. Чтобы не оставаться в квартире с тёткиными отпрысками и самой тёткой, я старалась покинуть свою ночлежку вместе с Пухляком, который уезжал на работу в восемь утра и подвозил меня на своём «Форде» в центр города. Там я бесцельно слонялась, как бродяжка, обдуваемая ветрами, а часам к одиннадцати, замёрзшая и голодная, тащилась к одной из своих подруг. Девчонки ругали меня, заставляли будить их и не мёрзнуть, но я выкручивалась, придумывала отговорки, но не смела им мешать отсыпаться на каникулах. Я и так уже напрягла своими проблемами слишком многих людей.

Для Пухляка я тоже придумывала важные утренние дела – то школьные мероприятия, то физиопроцедуры, то ранние тренировки. К счастью, он с лёгкостью всему верил, ведь до меня ему тоже не было никакого дела. Просто, будучи человеком мягким, он не мог не проявить участия к находящемуся рядом ребёнку. А удовлетворившись моим ответом, пухлый Эдичка стандартно желал мне удачи и тут же забывал о моём существовании до новой встречи.

Работал Пухляк в какой-то юридической фирме и занимался скучной гражданской рутиной. Такой себе тихий, незаметный человечек, живущий в своём тухлом зоопарке, состоявшем из ядовитой рептилии, злобного шакала и мелкого, писклявого насекомого. Сама же рептилия, она же тётка Надя, владела салоном красоты под гордым названием «Надежда», и свой рабочий график выстраивала по собственному усмотрению. А усмотрела она, что будить свой организм ранее девяти утра неполезно, тем более в период школьных каникул. И, поскольку встречаться с этим семейством по утрам я желания не испытывала, то составлять компанию Пухляку было самым оптимальным вариантом. Впервые в жизни я с нетерпением ждала окончания каникул. Хорошо, что они короткие, а потом всё должно снова пойти по выстроенному мной графику.

Досадным недоразумением в этот период стала бледнолицая Снежаночка. Именно её я частенько заставала сидящей за компьютером, когда вечером возвращалась в немилую квартиру. И почему они не перенесут этот ящик в одну из своих комнат? Заодно и телевизор прихватили бы. Хотя ещё один телек, только маленький, имелся в кухне, а возможно, и в других комнатах, где я ни разу не была и не имела никакого желания быть.

Снежаночка, каждый раз, когда я заставала её на отведённой мне территории, пыталась вывести меня на общение. Это было то ещё удовольствие. Её глупые вопросы типа: «А зачем тебе такие длинные волосы?», «А тебе гипс на руке не мешает?», или «А ты уже целовалась с мальчиками?» – меня жутко выбешивали. Выглядит, как облезлый заморыш, а туда же – к поцелуям. Боюсь, что этой бабочке-капустнице такое счастье светит только во сне.

Зато вопрос о длине моих волос встал снова, и подняла его Эльвира. У бабки я оставалась ночевать каждую неделю, в ночь с субботы на воскресенье. Она закидывала в стирку мои вещи, так как одной рукой я научилась стирать только свои трусики, и помогала мне мыть голову. Среди недели я обращалась за этой процедурой в парикмахерскую, и стоило это совсем недёшево, учитывая густоту и длину моих волос. Вот тогда бабка авторитетно заявила, что это неоправданные траты, а одной рукой мне всё равно не справиться с такой гривой, и настояла на том, чтобы укоротить мои волосы хотя бы до уровня лопаток.

Мне было очень жаль, да что там очень – сердце разрывалось! Мамочка так гордилась моими волосами, так за ними ухаживала, а теперь, будто режешь связывающие нас нити. Глупо, наверное, так думать, но для меня всё связанное с памятью о маме имело наивысшую ценность. Но в данных обстоятельствах спорить с бабкой я не решилась, принимая её доводы, и мои волосы сильно укоротили. Отрезанную копну я оставила парикмахеру, за что получила бесплатную стрижку и три бесплатные процедуры мытья головы. Да за такой роскошный подарок они должны мне до совершеннолетия красоту наводить!

Глядя на меня с новой причёской, бабка довольно заметила, что настоящую красоту ничем не испортишь. Из зеркала на меня смотрела смуглая, стройная и хмурая красавица с колючим янтарным взглядом и роскошной копной каштановых, отливающих медью на солнце, волос. Выглядеть я стала почему-то ещё более взрослой. Бабка показалась вполне искренней, когда рассыпалась в комплиментах, но, если вспомнить, как она нахваливала свою блёклую Моль, сразу начинаешь сомневаться в её объективности. Хотя любовь слепа и глуха, а внуков своих Эльвира действительно любит.

В собственной привлекательности я больше не сомневаюсь. Приобретённая стройность очень подходит моей экзотической внешности, и я даже стала частенько ловить на себе бабкины восхищённые взгляды. Вот именно они и вгоняют меня в ступор. Надо же, ей действительно нравится, как я выгляжу, а ведь она всегда считала меня позором семьи.

Сейчас-то я понимаю, что бабка относится ко мне неплохо. Она проявляет заботу в отношении моего здоровья и правильного питания, когда я гощу у неё, и несколько в неделю звонит мне на мобильник, чтобы справиться о моём самочувствии. Короче, старается бабуля.

А там, где мне приходится жить, а точнее, проводить ночи, я не притронулась к пище ни разу, просто не смогла. Но и говорить об этом бабке или Шерхану не стала, чтобы они не попытались привлечь внимание безответственных опекунов к моей оголодавшей персоне.

Правда, не так уж я и голодаю, ведь у меня есть друзья, которые очень даже в курсе моей проблемы. Дашка каждое утро приносит в школу чай в термосе или какао, а булочки, пирожки и бутерброды они с Янкой таскают по очереди. Обедом меня обычно кормит Шерхан. Он приносит для меня домашнюю еду, а если не удаётся принести из дома, всегда ведёт в кафе или столовую. Ужинаю я нечасто, только когда мы с Серёжей заезжаем посидеть в кафе после тренировки. И по-прежнему каждый вечер я пропадаю в танцевальном зале.

Моя травма, конечно, нарушила все планы, но неунывающий оптимист Серёжа быстро построил для нас с Витьком новые горизонты, и мы к ним старательно стремимся. Ну, как стремимся – репетировать по полной программе я пока не могу, но всё же рука – это не нога, и передышек я себе не позволяю. Нельзя же терять форму, да и Витьку необходимо работать. А Витюша вокруг меня, как наседка, кружит – и на физиопроцедуры сопровождает, и домой частенько провожает, и шоколадками подкармливает. В это нелёгкое для меня время его искренняя забота оказалась очень приятной и нужной – спасибо ему.

Кстати, у бабкиного полковника почему-то нет сомнений, что я пострадала от Артура. И, хоть я категорически отрицаю, Полкан остаётся при своём мнении, чем страшно расстраивает бабку. Она даже мысли не допускает, что её обожаемый Артурчик способен причинить вред её, пусть и не столь любимой, но всё же внучке.

Раскололась я только перед Дашкой и Янкой, взяв с них клятву молчать об инциденте. Правда, их очень долго распирала жажда мести, а боевая Янка даже выстроила хитрый диверсионный план, но я поставила жирную точку на этой теме и запретила даже думать в эту сторону.

Гипс мне должны снять после майских праздников. А предстоящие праздничные выходные обещают стать для меня очередной проблемой – куда податься из ненавистного дома? Хорошо хоть на улице уже потеплело. А что же я буду делать летом, во время каникул? Мне же надо куда-то девать себя по утрам… Но зато гипса на мне уже не будет, а уж с двумя руками, я уверена, что найду себе занятие.

Девчонки увлечённо планируют мой предстоящий день рождения и мечтают устроить для меня весёлый праздник. Тринадцатого мая мне исполнится тринадцать лет – уже весело! Надо бы посмотреть в календаре, не будет ли это пятница, а то точно обхохочешься. С этими мыслями я возвращаюсь в тёткин дом после изнурительной тренировки и последующей долгой прогулки. Ну как же не хочу я туда возвращаться!..

2

В девять вечера на улице ещё светло, и я решила посидеть на скамейке недалеко от дома. А подойдя ближе, к своему ужасу, обнаружила на той самой скамейке Артурчика в весёлой и шумной компании таких же, как он, великовозрастных ребят и девиц. Одна из девушек, изящная блондинка в ультракороткой юбке, сидит на коленях Артура. Одной рукой она обнимает его за шею, в другой держит тонкую, длинную сигарету. В надежде, что меня не заметят, я резко сменила курс и ускорила шаг.

– Вау, какая конфетка! Деву-у-шка-а! – горланит какой-то парень из компании.

Тут же послышался голос Артура, но слов не разобрать. Надеюсь, он объяснит своим друзьям, что я не достойна их внимания.

Видимо, не объяснил, потому что за спиной уже приближается топот бегущего преследователя. С великим трудом я подавила в себе желание рвануть наутёк. Хоть бы пронесло! Но нет – со мной поравнялся высокий, темноволосый парень, на вид лет шестнадцати.

– Стой, конфетка, куда торопишься? Ты же сеструха Артура? – его слова резанули слух. Уж очень неприятно быть родственницей этого шакала.

– Кажется, его сестру зовут Снежана, – отвечаю будничным тоном, осознавая, что поддержать непринуждённую беседу куда безопаснее, чем игнорировать совсем. Плавали уже – знаем.

– У-ух, какой у тебя голос, обалдеть! И сама ты охрененная красотка! Я бы на месте Турыча такой сестрёнкой гордился. Ты мулатка, да? Мне нравятся мулаточки! – парень забежал вперёд и теперь шагает, наполовину развернувшись ко мне лицом и беззастенчиво меня разглядывая.

– Нет, не мулатка, – стараюсь скрыть раздражение.

Он мулатов-то хоть видел? Реально уже достало! Летом буду жариться под солнцем до состояния печной трубы, чтобы и вопросов подобных больше не возникало.

– Как это? А Турыч говорит, что мулатка. Ну, отец же у тебя негр? – парень упорно склоняет меня согласиться быть мулаткой.

– Нет, мой отец не негр, точнее, не афроамериканец, и вообще не афро – он француз.

– Фигасе! Это ты что, типа француженка? – восхитился мой попутчик.

Я посчитала за благо не отвечать, тем более мы достигли парадной, и мне уже очень не терпится избавиться от навязчивого любителя экзотики.

– Спасибо, что проводили, до свидания, – я протянула руку, чтобы набрать код домофона, но парень её перехватил.

– Да постой, куда ты торопишься, время ещё детское. Давай хоть поговорим немного. И что ты мне выкаешь, я вроде как молодой ещё? – загоготал он, продолжая держать меня за руку.

А вторая-то рука в гипсе, и чем мне теперь отбиваться? Вот чёрт!

Я изучающе оглядела парня с головы до ног – симпатичный, модно одетый пижон. Но Витёк мой ничуть не хуже. И даже лучше!

– Во, бля, у тебя глаза жёлтые, как у кошки! Ваще улёт! – восхищается пижон, а я пытаюсь осторожно освободить руку из захвата. – Ты что, боишься меня? Да брось, котёнок, я девочек не обижаю, я тебе не Турыч отмороженный. Это же он тебе руку повредил, да?

– Нет, это я сама. И отпусти меня, пожалуйста, мне и правда пора.

– Скажешь, как тебя зовут, и тогда пойдёшь.

– Диана, – признаюсь нехотя.

– Круто! – снова восхитился пижон. – В тебе вообще всё круто! Ну, ладно, если тебе очень надо, то иди, конечно, но мы ещё увидимся, красотуля Диана. И, кстати, меня Игорь зовут.

– Очень приятно и спокойной ночи, Игорь, – я рванула в подъезд, а вдогонку услышала:

– Сладких снов, котёночек!

* * *

Этой же ночью я проснулась от крепкого пинка по заду и вскрикнула от неожиданности и боли. Когда попыталась вскочить, то сильные руки грубо толкнули меня назад. Надо мной навис взбешённый Артур, дыша мне в лицо смесью табака и алкоголя. Я брезгливо поморщилась.

– Ты что орёшь, сука? И чего это ты кривишь свою губастую морду, а?

– Отойди от меня, – шепчу, тщетно пытаясь скрыть свой страх.

– Рот закрой или я тебе заткну его своим членом.

Я в ужасе таращу на него глаза – членом?!

– А теперь слушай меня, чурка тупорылая. Если хочешь сохранить вторую руку, отвали от пацанов, ясно тебе? Чтоб я тебя близко с ними не видел.

– Я ни к кому не лезла, – тихо бормочу.

– Да? А с Игорьком не ты сегодня заигрывала, овца?

– Я не заигрывала! Ты же видел, что он сам за мной пошёл, а я просто проходила мимо.

– Вот и проходила бы дальше, а не вертела бы своей чёрной жопой перед нормальными пацанами, француженка недотраханная. Короче, ещё раз так мимо пройдёшь, и ходить больше не сможешь – нечем будет. Усекла? – Артур прижался ко мне вплотную, и воздух теперь приходится вдыхать через раз.

– Почему бы тебе просто не попросить своих друзей не подходить ко мне? – шепчу я, преодолевая страх.

– Я уже всё сказал, шлюха черномазая. Хоть в окно теперь летай, но чтобы на глаза нам не попадалась, – с этими словами он сильно сдавил мою здоровую руку и я, морщась от боли, прошипела:

– Отпусти, я поняла!

Артур неохотно отпустил моё запястье, усмехнулся и вышел из комнаты.

Отчаянные слёзы брызнули из моих глаз. Я снова почувствовала себя очень маленькой и беззащитной.

Мамочка, родненькая, как же мне выдержать всё и не сломаться в этом ужасном и жестоком мире? Разве могла я представить, что мой мир может быть таким?

Глава 13

2018 год

Диана

– А скажи мне честно, Диана, у меня мог быть шанс?

Мы расположились друг напротив друга за столиком в ресторане отеля. Юра держит мои ладони в своих и прямо сейчас мне хочется, чтобы эти крепкие надёжные руки обнимали моё тело. Конечно, можно дать парню этот шанс и взять то, что нужно мне. Но я хорошо осознаю, что сейчас во мне урчит плотский голод, утолив который, я лишу этого доброго, милого Рыжика множества других шансов. Я прищуриваюсь и внимательно всматриваюсь в его напряжённое лицо.

– Шанс? А это, Юра, смотря на что ты рассчитываешь. Я бы сказала так: у тебя есть выбор и ты можешь его сделать прямо сейчас, а можешь трезво поразмыслить. И прямо сейчас меня устроит любой твой ответ, но от правильности этого выбора зависит твоё завтра.

Мне не очень приятно строить эти запутанные шарады, а просто хочется сказать: «Юр, давай-ка вкусно перепихнёмся без лишних разговоров». Ну а потом… А что потом? Да пусть уматывает хоть к себе в Питер, хоть в Воркуту, хоть к чёртовой бабушке. Однако я продолжаю нести этот дремучий бред, предоставляя парню право выбора:

– Понимаешь, Юрочка, ты мне очень нравишься, но не только как мужчина. По странному стечению обстоятельств, на данный момент в этой стране ближе тебя у меня никого нет. Точнее, мне хочется думать, что всё же есть… но я в этом совсем не уверена. И проверять пока не готова. Поэтому выходит, что здесь ты – мой единственный друг.

– Ты расскажешь мне? – тихо и проникновенно спрашивает Рыжик, а я с трудом сдерживаю циничную ухмылку.

Конечно, не расскажу, дорогой, ты ведь просто случайный прохожий и, возможно, уже сегодня будешь лишь очередным оторванным листком календаря – приятным промелькнувшим выходным днём.

– Возможно… когда-нибудь, – отвечаю уклончиво, – зависит от сделанного тобой выбора.

– Значит, мы друзья? – Юра нацепил бодрую улыбку и постарался придать своему огорчённому голосу больше оптимизма. Какой мудрый мальчик.

– Я на это надеюсь, но мы ещё можем всё переиграть и расширить границы, – безжалостно провоцирую я.

– М-м… Как же много всего я хочу с тобой сделать, Диана!.. Но если это отдалит нас друг от друга, то я, пожалуй, предпочту соблюдать пионерскую дистанцию, – Рыжик навалился на стол и придвинулся ко мне почти вплотную, грубо нарушая эту самую дистанцию. – Иначе, боюсь, ты станешь той поглощающей воронкой, из которой не выбраться простому смертному мужику. Я сегодня улечу домой и постараюсь успокоиться. Возможно, я даже перестану видеть сны, в которых твоё прекрасное тело извивается подо мной, а ты в экстазе выкрикиваешь моё имя… своим невероятным голосом… голосом Сирены.

Ох, сейчас и договорится мне этот рыжий змей-искуситель. Пушкин со своими бледными персями и ланитами нервно курит в сторонке, а я мысленно показываю ему неприличный жест – отдыхай в Лукоморье, мастер.

– Я оценила, спасибо, Юра, – мой лаконичный ответ не подразумевает дальнейшего развития опасной темы.

Ладони парня, продолжающие сжимать мои пальцы, подрагивают. Я настойчиво высвобождаюсь из его рук и достаю из сумочки флэшку.

– Усмири-ка свой гидроскоп, жаждущий путник, и поговорим о деле.

– Я весь во внимании, – соврал Рыжик.

– Юра, на этой флэшке твой бизнес-план и, кстати, он очень неплох, я его лишь слегка откорректировала. Ещё ты найдёшь здесь моё собственное видение, но там пока ещё сыро… – и я посвятила потенциального партнёра по бизнесу в свою смелую идею.

– Диана, так значит я могу надеяться, что ты прилетишь ко мне в Питер?

Так вот о чём он сейчас думает! Интересно, он хотя бы слышал, на какую тему я тут распиналась?

– Да, Юр, вероятность очень велика. Даже если ты не одобришь моё предложение, я всё равно прилечу, чтобы увидеть прекрасный Санкт-Петербург, а ты станешь моим терпеливым гидом. Ты, кстати, точно не женат, мне не стоит переживать за свою причёску?

– Абсолютно точно! Хотя, знаешь, я легко мог бы забыть об этом, встретив тебя, – хохотнул парень.

– Ты слишком взрослый холостяк, Юрочка, пора бы уже… – я решительно встала из-за стола и закончила, что называется, из другой оперы: – Пора бы тебе, Юра, уже в аэропорт собираться.

Надо срочно отпустить от себя этого парня или себя от него… Но, независимо от формулировки, нам пора прощаться. Оставив несколько купюр на столе, Рыжик встал и подошёл ко мне. Я прижалась к нему, обхватив обеими руками за талию, а он сжал меня крепко, вдавливая в своё тело, и прижался губами к моему виску.

– Ну, ни хрена себе! – послышалось справа от нас. – Глянь, Димон, мы его уже с собаками ищем, а он развёл тут лямур-тужур, – голос Серого прозвучал нарочито весело, но взгляд полон раздражения и зависти.

Дмитрий лишь молча кивнул и лукаво улыбнулся. А я рада, что Юрины друзья застали эту трогательную сцену – неприкрытая зависть ребят слегка успокоит его эго. Я поцеловала Рыжика в шею и, прошептав «до встречи», высвободилась из крепких объятий и устремилась к выходу. Ребятам лишь молча махнула рукой.

* * *

Спустя полчаса в моём номере раздался настойчивый стук в дверь. Я точно знаю, кто это. Вот же глупый – всё же передумал.

Уезжай, Юра, пожалуйста, не искушай меня и не мучай себя.

Он окликнул меня несколько раз и остался стоять за дверью, вероятно, прислушиваясь.

Убирайся, Рыжик!

Наконец-то послышались его удаляющиеся шаги.

Вот и хорошо, милый, вот и правильно…

2

Вибрация телефона вырвала меня из беспокойного сна. Холодный дождь за окном пасмурной серой пеленой застил утренний свет. Плаксивая, хмурая суббота. Я дотянулась до мобильника, когда он уже прекратил жужжать и ёрзать по тумбочке. Увидев пропущенный номер, тут же перезвонила сама.

– Реми, милый,прости, я спала и не успела ответить. Как ты? Ты не позвонил вчера, я волновалась…

– Привет, Мышка! Это ты меня прости, что разбудил. Просто время уже позднее… Неужели всю ночь гуляла?

– Наоборот, я легла очень рано, но долго не могла уснуть. Скажи лучше, что у тебя новенького, ты не шалишь?

– Шалю, конечно!.. Но так скромно, что тебе не о чем волноваться. Ди, я очень соскучился, когда ты прилетишь?

Да я прямо сейчас готова лететь к тебе, мой драгоценный мальчик.

Заведённое внезапной тахикардией сердце уже выпрыгивает из груди.

– Милый, я тоже сильно скучаю. В ноябре прилечу обязательно, и ничто меня не остановит. Мне так тебя не хватает!..

– Хм, попробовала бы ты ещё и в ноябре не прилететь, я бы тогда сам к тебе прилетел. Ну, ладно – ноябрь так ноябрь. А как там горячие русские парни, ты успешно от них отбиваешься?

– Конечно, Реми, ведь я не хочу, чтобы ты перешёл на язык резких жестов, потому решила не провоцировать мужчин.

Мы ещё долго говорим, шутим, смеёмся… И хмурое субботнее утро обретает краски.

Контрастный душ окончательно вернул в меня бойца. А всё потому, что к моему списку срочных дел добавился список необходимых покупок, и теперь мне стоит поторопиться. А вечером… я приглашена на крутую тусовку – Карабас позаботился. Не люблю эти гламурные сходняки, однако очень надеюсь, что сегодняшняя вечеринка станет для меня очередной ступенью к успеху. И я обязана на ней блистать!

3

Ровно в семь часов вечера роскошный чёрный Bentley, любезно предоставленный мне Карабасом, притормозил у входа в ресторан. А мне навстречу уже торопится сам Соколов… Карабас Барабасович! Боже, ткани, угробленной на его гигантский костюм, хватило бы на чехол для танка. Мой квадратный кавалер галантно предложил свою потную руку, помогая мне выбраться из авто. Он и не пытается скрыть радостное возбуждение от возможности сопровождать и представлять меня гостям вечеринки.

Я же вовсе не разделяю его щенячий восторг. Но всё же согласилась составить ему компанию, предварительно очертив рамки. Карабас пообещал представить меня гостям, как своего друга и партнёра по бизнесу. Надо сказать, обещал очень неохотно, поскольку мысленно обозначил для нас двоих иной сценарий – пузатый денежный мешок, щедро проложивший тропу в мои трусики хрустящими купюрами, выгуливает меня на лужайке для избранных. Карабас, именно так и нарисовавший для себя наше парное дефиле, заметно сник, но принял мои правила. Да и куда бы он делся!

В гардеробной я задержалась у огромного зеркала, чтобы проверить макияж и убедиться, что выгляжу готовой к большой охоте. О да, я готова! Платье в пол из чёрного шёлка струится вдоль тела, не обтягивая, но подчёркивая каждый изгиб в момент движения. Глубокий вырез на спине открывает соблазнительный вид на мою идеальную кожу, а чёрные лабутены позволяют смотреть большинству мужчин в глаза, не запрокидывая головы. Из украшений на мне лишь маленькие бриллиантовые серьги и широкое кольцо, а изысканный вечерний макияж завершает образ опасной чёрной пантеры. Я перевела входящие звонки на голосовую почту, забросила телефон в клатч и с ослепительной улыбкой повернулась к своему шкафообразному спутнику.

Мы вошли в зал, сверкающий изобилием дорогих украшений и фальшивых улыбок, и наша полярная парочка мгновенно привлекла к себе внимание жадной до зрелищ и сплетен толпы. Ну берегись, столичный бомонд, кто не спрятался – я не виновата.

* * *

Моя вечерняя охота оказалась весьма продуктивной. В игривой и лёгкой атмосфере всеобщего веселья я обзавелась очень полезными связями, пустив в ход своё обаяние. Теперь мои новые знакомые потирают руки, считая меня лакомым трофеем, моя же заинтересованность выглядит лишь ответной вежливостью. И надо отдать должное Карабасу – свою роль он играет на отлично, хотя это и не слишком обременительно. Пузан не забывает подчёркивать мой высокий профессионализм в той или иной сфере, и своевременно пресекает гнусные поползновения в мой адрес от некоторых, уже перегруженных алкоголем, гостей.

Итак, главный редактор модного глянца, успешный ресторатор, гламурный стилист, фотограф… К концу вечера в моём клатче собралась приличная стопка щегольских, разноцветных визиток. Однако моим главным трофеем стал известный адвокат Пётр Мендель, с виду очень обаятельный мужчина лет сорока, а по слухам – невероятно циничная сволочь. Пётр, с его обширными связями и возможностями, стал для меня очень ценной и желанной добычей. Вот только во мне он разглядел лишь сладкий десерт, с которого уже примеривался слизать сливки и заглотить вишенку. Мне же нужен трезвомыслящий, всемогущий деловой агент в этом городе, готовый на добровольное, взаимовыгодное сотрудничество. Но поскольку в деловом аспекте я не показалась корыстному адвокату сколь-нибудь полезной, пришлось изрядно потрудиться, чтобы он начал думать обо мне верхней головой. И я открыла сессию по его укрощению и покорению.

По воле счастливого случая, клиент Петра, и его же основная головная боль, на сегодняшний день оказался в числе приглашённых гостей. Прожив двадцать три года в законном браке и имея троих взрослых детей, этот похотливый хряк собрался обзавестись свежей женой, а нынешней дать отставку, оставив её буквально ни с чем – банальная история. Жена, понятное дело, упиралась, пытаясь отвоевать заслуженный кусок семейного пирога через суд. И ушлый Пётр нащупал-таки золотую середину, которая просто не могла не удовлетворить обе стороны. Однако глава семейства оказался бескомпромиссен и жаден до абсурда.

«Выбрасывая на свалку старый комод, вы ведь не станете подсовывать в его рассохшийся, скрипучий ящик мешок денег, чтобы осчастливить очередного пользователя», – рассуждал неверный супруг.

С комодом было более-менее ясно, но аналогия со скрипучим рассохшимся ящиком Петра немного озадачила.

«Мебель, подобранная в своё время с умом и вкусом, при должном уходе и бережном обращении может превратиться в ценнейший антиквариат», – осторожно заметил Пётр, сопроводив комментарий обаятельной улыбкой.

«Я предпочитаю хай-тек», – отрезал несговорчивый скупердяй.

Пётр, уже позволивший себе неаккуратно усомниться в здравом уме и хорошем вкусе клиента, не рискнул заверять его, насколько ненадёжен современный хай-тек. Но допустить «хай так» в своей работе он не мог. Не привыкший проигрывать адвокат, пребывал, мягко говоря, в замешательстве, но помощь пришла, что называется – откуда не ждали.

– Когда я с ним закончу, позаботьтесь, чтобы у Вас на руках были необходимые документы, на которых Ваш клиент поставит подпись, – с уверенностью сказала я Петру и, нацепив обворожительную улыбку, отправилась штурмовать омерзительный пивной бочонок на коротких ножках.

Этот престарелый, лысый пигмей с выдающимся пивным брюхом звался Ильёй Андреевичем. Явился он на вечеринку в сопровождении тонконогой, белокурой малолетки. Девочка, в алом платьице, больше похожим на ленту выпускника, оказалась на полголовы выше своего спутника и на полвека моложе.

Пересилив отвращение и брезгливость, я врубила своё обаяние на полную мощь и включилась в игру. Ловко оттеснив от Ильи Андреевича его юную спутницу, которую тут же взял на себя разговорчивый и симпатичный Пётр, я атаковала противника своим главным оружием. Разговоры о погоде, курсе валют и международном положении незаметно свернули к личному и наболевшему. Я наполнилась «искренним» сочувствием к Илье Андреевичу, охотно поведавшему мне о своих проблемах, свалившихся на него в связи с бракоразводным процессом.

Нащупав самые тонкие струны гнилой душонки, я виртуозно заиграла грустную композицию. И мужик разглядел-таки страшную угрозу для своей репутации в случае, если он пустит по миру свою, безусловно, старую и жадную жену. Ведь тогда для всех она станет несчастной жертвой, отдавшей свои лучшие годы скупому и бездушному супругу. Уж тут журналисты постараются, чтобы грязные портки Ильи Андреевича смердели из каждого говорящего гаджета.

Спустя сорок минут знакомства меня тошнит… Зато этот похотливый гном считает меня своей феей-спасительницей и выискивает глазами Петра, чтобы скорее урегулировать вопрос с подписанием мирового соглашения. А по сути я не сказала ему ничего нового, чего бы этот жмот не знал сам, или уже не услышал от Петра. Но ведь как проникся! Я же просто сделала то, что умею делать лучше всего, делать исключительно и непревзойдённо – я провела переговоры.

* * *

– Но как Вам это удалось, Диана? – не перестаёт удивляться шокированный адвокат.

– Пётр, а Вы всем рассказываете о своих проблемных клиентах? – невинно интересуюсь.

– Нет, конечно, это же… – начал было Пётр и осёкся, изумлённо глядя мне в глаза.

– Вот видите, а мне всё растрепали, – шутливо пожурила я мужчину.

– Это что… гипноз? – растерянно пробормотал он.

– Да бросьте, Пётр, какой гипноз? – улыбаюсь я. – Если хотите, я даже глаза прикрою, чтобы Вам было комфортнее. Просто я умею быть очень убедительной, когда меня слушают… и умею заставить слушать.

– Но что Вы сделали?

– А давайте назовём это моей невероятной харизмой, – предлагаю уклончиво.

Мне не хочется водить за нос этого проницательного мужчину, и я напускаю таинственность. Красивым девочкам такое всегда простительно.

– И ещё, Пётр, пусть это пока будет нашей маленькой тайной, – я включаю кокетку, а адвокат сверкает озорной улыбкой и смотрит на меня с обожанием.

– А давайте уже на «ты», Диана.

– А давай, – с лёгкостью соглашаюсь.

Всё, дорогой, теперь ты мой!

– Дианочка, прелесть моя, где справедливость? – Карабас танком вторгся в наш очередной брудершафт. – Мало того, что Вы от меня сбежали к этому дамскому угоднику… – в голосе Соколова сквозит ревность, – так ещё и на брудершафт с ним пьёте, а я, давний друг, до сих пор в немилости.

– Олег Константинович, поскольку пить я больше не могу, то давай просто перейдём на «ты» во имя нашей старой дружбы, – миролюбиво предложила я, дабы избежать лобзаний со свиным рылом.

Стараюсь сосредоточить немного расфокусированный взгляд на Карабасе. Он обиженно пыхтит, но под моим взглядом быстро сдувается и пытается перевести в шутку некомфортную ситуацию:

– Да уж конечно, куда тут рыпаться нам, скромным строителям, когда есть крутые адвокаты. Они и напоят, и расцелуют, и…

– И всё! – я резко перекрываю болтливый фонтан «скромного строителя», а ушлый Пётр тут же подсовывает Соколову бокал с тёмной жидкостью и, отвлекая его от моей персоны, начинает толкать тост за прекрасных, коварных и непостоянных женщин-соблазнительниц.

Петя уже работает на меня!

Глава 14

1

Диана

Время давно перевалило за полночь, но вечеринка обрела третье дыхание. Алкоголь и закуски продолжают пополняться, а адекватных гостей почти не осталось, да и сама я вряд ли могу пополнить их трезвые скудные ряды. Мою пятую точку одолевает жажда приключений, но искать их в этом бедламе было бы неосмотрительно. Поняв, что ловить мне здесь больше нечего, я намереваюсь уйти. А поскольку прощание с Карабасом и моими новыми знакомыми грозит мне очередной порцией горячительного, я решаю уйти по-английски… когда вдруг замечаю ЕГО.

Он выглядит, как никому не известный молодой статист на большой премьере среди голливудских звёзд. Но этому дебютанту я уже готова дать… «Оскар». Его светло-русые, ближе к блондинистым, волосы, уложенные в художественном беспорядке, и высокая крепкая фигура мгновенно взбудоражили моё, изрядно подогретое алкоголем, воображение. Полагаю, именно так должен выглядеть мой будущий муж. Думаю, мы неплохо с ним будем смотреться. Дело за малым – выяснить его статус на сегодняшний день. Надеюсь, он не окажется глубоко женатым, иначе это станет неудачным финалом до сих пор удачной вечеринки.

Мой избранник явно чувствует себя здесь не в своей тарелке. Нервничает. Кажется, в этот вечер я уже ловила на себе его тёмный взгляд. Неудивительно. Интересно, какие у него глаза – карие, тёмно-серые? А, не важно!..

Парень всё ещё продолжает смотреть на меня и, заметив мой взаимный интерес, улыбается и салютует зажатым в руке бокалом. Я решительно направляюсь к нему, игнорируя пытающихся привлечь моё внимание новых знакомых. Иду на него стремительно и неумолимо, даже не задумываясь о том, что скажу. А он, поняв, что столкновения не избежать, нервно зарывается пятернёй в свои непослушные светлые волосы. И я почти физически ощущаю эту пятерню на своём теле.

Ох, не делай так, мальчик!..

Да что это мы такое пили с адвокатом?

2

Влад

– Стас, придурок, ты зачем меня сюда притащил?

– Да ты че, ВЭЛ, ты глянь, какие тут тёлочки, и все они только и ждут, когда твои очумелые руки…

– Заткнись ты, тут же собрался столичный бомонд, а я каким боком сюда вписываюсь?

– А чем мы с тобой не бомонд? – обиделся Стас. – А ты вообще у нас мечта всех цыпочек, так дерзай давай.

Насчёт мечты Стас, конечно, загнул, но зерно истины здесь есть – я никогда не был обделён женским вниманием. Милые дамы охотно и активно одаривали меня лаской, не давая возможности даже поухаживать за ними. Единственной женщиной, за которой мне пришлось изрядно побегать, была моя жена. А учитывая, чем всё закончилось, я сделал вывод, что вообще зря напрягался.

И вот уже два года Стас вытягивает меня на разные вечеринки для поднятия боевого духа. Хотя далеко не все наши вылазки заканчиваются поднятием. Но сейчас, в этом гламурном цветнике мне совершенно точно делать нечего. Охотниц такого уровня привлекают «папики», у которых часы на запястье стоят дороже, чем весь мой прикид вместе с моими часами, а они, надо сказать, совсем недешёвые. Я, конечно, парень не бедный, но всё в этом мире относительно.

– ВЭЛ, ты тока глянь, какая соска, ух-х!..

Я проследил за горящим взглядом Стаса и… охерел. Кажется, сейчас все взгляды в этом огромном зале устремлены на НЕЁ. Внешне девушка напоминает египетскую статуэтку. Высокая, с очень вкусными формами и королевской осанкой, она притягивает к себе взгляды, как мощный магнит. Нереально красивая! Нефертити!

– Еба-ать, пантера! – восхитился Стас.

Согласен с ним. «Породистая», – подумал я, изучая леди Совершенство. Вот только что это за порода? Вероятно, какой-то особый класс. Её нельзя назвать хорошенькой или красоткой, для визуальной характеристики этой девушки подобные определения слишком мелки. Её красота кажется опасной и завораживающей. Мазнув по мне взглядом, она лишь на секунду задержала его, но моё сердце тут же подпрыгнуло и ускорило ритм. И, судя по всему, в этом зале я далеко не единственный, крепко залипший болван.

Нефертити держит под руку огромного патлато-бородатого мужика. Неужели она с ним?! Да он же старше её лет на тридцать! Вот чёрт, только не с этим! Хотя… может, это её отец? Да нет, какой там отец – Бармалей ведь с виду!.. А она, похоже, вообще не русская, метиска какая-то – смуглая, губастенькая, а глаза!.. Я подбираюсь ближе, рассматривая экзотическую гостью – глаза, как у лисы или кошки, какого-то жёлто-янтарного, нереального цвета.

А кожа какая! И тут она повернулась ко мне спиной. В глубоком, до самой поясницы, вырезе платья её обнажённая спина вызвала колики в моих пальцах от нестерпимого желания прикоснуться к ней. Мой взгляд скользнул ниже её поясницы, где ткань платья облегает круглые, идеальной формы ягодицы… И у меня встал. Ар-р-р! Я с такой силой сжал в руке стакан, что тот только чудом не лопнул.

Надо бы отвлечься и успокоить не вовремя восставший член, но я не могу отвести взгляд от этого совершенства. Внизу, в разрезе чёрного платья мелькают точёные ножки на высоченных каблуках. «Значит, не настолько ты высокая, почти земная», – с удовольствием думаю я. Интересно, на ней чулки? И какие у неё ножки? Почему-то сомнений нет, что такие же потрясающие, как и всё то, что открывается взгляду. Сейчас Нефертити стоит в профиль ко мне – такая изящная и, наверное, гибкая, как лоза.

Но девушка снова развернулась ко мне спиной и удалилась в другой конец зала в сопровождении волосатого громилы. А я, словно контуженный, продолжаю стоять и смотреть на её удаляющуюся задницу, и кривиться от мощной, болезненной эрекции. Вот интересно, кто трахает эту богиню? От мысли, что её вообще кто-то может трахать, меня замутило. Неужели у кого-то есть право прикасаться своими руками к этому великолепию?

И какого чёрта меня вообще это беспокоит?

Стас беззаботно зажигает с двумя блондинками и настойчиво пытается одну из них всучить мне, но я раздражённо отмахиваюсь, даже не заботясь о том, что обижу этим девчонок. И я бы давно уже свалил из этого бедлама, но неожиданно нашёл себе занятие, от которого просто не в состоянии оторваться – я шпионю за прекрасной незнакомкой. Весь вечер наблюдаю, как она общается с гостями, и восхищаюсь. Девушка ведёт себя с достоинством королевы и быстро пресекает все попытки тактильных контактов. Это мне особенно нравится. Неприятно только её долгое общение с лысым недомерком.

Однако она уже отшила свою слоноподобную свиту, и сейчас, к моему огромному неудовольствию, наслаждается обществом скандально известного адвоката. С раздражением наблюдаю, как они пьют на брудершафт и, вот чёрт! – целуются. К счастью, не в губы, но мне от этого ненамного легче. Охренеть, я мудила – ревную незнакомку к незнакомцам! Заметно, что девушке весело с адвокатом – она смеётся, и её хрипловатый смех непостижимым образом влияет на весь мой организм.

Прямо сейчас, как никогда, у меня обострились все органы чувств, и, кажется, осталось лишь вдохнуть в себя её аромат – и меня разорвёт от переполняющих эмоций. Они снова пьют на брудершафт, а адвокат опять её целует и трогает за руки. Да почему она позволяет этому мужику прикасаться к себе? Я чувствую себя преданным… при этом не забывая ощущать себя идиотом.

Ну, хоть я не одинок в своих страданиях – в прекрасную идиллию этих двоих вторгается очень недовольный бородатый слон. Я бешусь от невозможности узнать, о чём они говорят и какие у них отношения. И тут моя Нефертити, задрав красивый носик, покидает обоих мужчин, и я выдыхаю облегчённо. И плевать, что она не моя – лишь бы больше никто не тянул к ней свои загребущие руки.

Она ходит по залу и общается с гостями, попивая шампанское. Я замечаю, что девушке стало скучно, и ещё думаю, что ей уже достаточно алкоголя. Неужели она не видит, какую реакцию вызывает у окружающих? И хорошо, что она не слышит мои мысли, а то ведь они и меня самого начинают пугать своей маниакальной направленностью.

Моя прекрасная незнакомка обводит скучающим взглядом зал, а я, едва не капая слюной, пялюсь на её грудь. И вдруг осознаю, что она тоже смотрит на меня, а я даже не успеваю отвести взгляд, и застигнут врасплох. Её прекрасные глаза удивлённо расширяются, затем прищуриваются, и Нефертити продолжает меня разглядывать. Внезапно я начинаю ощущать себя пирожком на прилавке, который оценивают на предмет свежести и съедобности, и как будто собираются пощупать. Удивительно, я весь вечер не сводил с незнакомки глаз и вот теперь, когда она замечает меня, я растерян. Нужно ли мне это внимание, если оно лишает меня возможности наблюдать за девушкой незаметно?!

Я цепляю на свою физиономию, надеюсь, не очень глупую улыбку и салютую прекрасной смуглянке всё ещё наполненным бокалом. Она же смотрит на меня в упор без всякого стеснения и вдруг отставляет свой фужер и решительно направляется в мою сторону. Она что… идёт ко мне? Серьёзно?! Чёрт, я не готов!

Но, кажется, ей плевать – красавица приближается быстро, не сводя с меня взгляд своих потрясающих кошачьих глаз. Я не могу не замечать, как её грудь подпрыгивает при ходьбе, и в такт с её грудью подпрыгивает моё бедное сердце. Вспоминаю её обнажённую спину – она ещё без белья! И грудь у неё совсем не маленькая… Моё сердце оглушительно грохочет, но мысли куда громче, они почти осязаемы – я хочу… нет, я должен знать, какая она на ощупь… и на вкус.

ОНА подходит почти вплотную, протягивает изящную руку и произносит:

– Диана Шеро.

Звучит божественно!

И я в полном ступоре. Даже сердце споткнулось и заткнулось от звучания её проникновенного голоса. Это… она сейчас представилась? Лишь два коротких слова, но я, кажется, забыл, как зовут меня. Пожимаю её нежную ладошку на автомате и вдруг понимаю, что молчать дальше нельзя.

– Влад… Влад Лисицкий, – я совсем не узнаю свой голос. – Добрый вечер, Диана, мне очень приятно.

И вдруг осознаю, что до сих пор жму её ладонь. Идиот! Подношу её руку к своим губам и невесомо касаюсь костяшек пальчиков. От её кожи веет тонким, свежим ароматом цитруса, и я борюсь с желанием её лизнуть. В глазах Дианы пляшут смешинки, она улыбается мне, а я забываю, как дышать. Да что ей нужно? Я просто не знаю, как себя вести и стою перед этой богиней, как беспомощный провинившийся грешник.

– Вы женаты? – неожиданно спрашивает она.

– Разведён, – торопливо отвечаю, как на блицопросе. Мы реально обсуждаем моё семейное положение?

Она продолжает рассматривать меня с нескрываемым интересом, а меня не покидает ощущение, что я на витрине. Похоже, у моей смелой Нефертити есть какой-то план, и он точно связан со мной.

– Влад, я уверена, что Вам здесь не нравится, – этот голос сводит с ума. Кажется, у неё лёгкий акцент или нет?

– Не нравится, – вторю простуженным эхом, не в силах отвести от неё взгляд даже на миг. И что случилось с моим голосом?

– Мне тоже здесь больше не нравится, и я подумала, что Вы могли бы проводить меня. Таким образом мы оба избавим себя от надоевшего праздника.

Правда, что ли, это не шутка?

Пора уже выйти из ступора и что-то ответить, а лучше сделать. Мой член всё понимает быстрее, чем мозг, и готов сопровождать даму куда угодно. Диана тоже не ждёт моего согласия, она берёт меня за руку и решительно тянет за собой. Да кто бы сопротивлялся – точно не я.

Адвокат со Слоном следят за Дианой, как два цербера, но, к счастью, ей не до них – сейчас её интересую только я, и для меня её интерес бесценен. Настрой моей прекрасной спутницы не оставляет никаких сомнений – она меня хочет. И даже если для неё это случайный каприз, я не в обиде.

3

Диана

Какая прелесть!

Не иначе как выпитый алкоголь заразил мои разум и тело азартной бесшабашностью. Ну и пусть, какой в этом вред, если сейчас мне хорошо и легко. Иногда такое бывает со мной, когда я встречаю приятного человека. Даже не знаю, каким местом я распознаю хороших людей, но почти никогда не ошибаюсь. С хитрым пронырой адвокатом тоже было легко, но с тем хотелось дурачиться и шалить, а к этому Владику вдруг захотелось прижаться… А уже потом непременно пошалить.

Смотрю ему в глаза – мой любимый цвет. Медленно скольжу оценивающим взглядом по крепкой фигуре и шальные мысли теснятся в захмелевшей голове – может быть, и мой любимый размер…

Блондинчик определённо меня хочет и мысленно уже раздел. Осознание этого, подстёгиваемое хмельным воображением, мгновенно находит отклик внизу живота. И сейчас я не уверена, что долгое отсутствие секса в моей жизни повлияло на меня благотворно. Выдержки точно не добавило.

Влад гипнотизирует взглядом мои губы, и я понимаю – надо срочно убираться отсюда. И ни к чему слова, когда правильный ответ вспыхивает в его глазах. Владик, как ослик за морковкой, послушно идёт следом за мной. Пётр и Карабас окликают меня одновременно – забеспокоились, самцы ревнивые. С раздражением отмахиваюсь от этой парочки пенсионеров и ускоряю шаг.

4

Влад

Уже в такси я осторожно спрашиваю:

– Поедем ко мне?

Её слишком резкое «нет» обескураживает, но Диана произносит название отеля. Это очень дорогой отель и, надеюсь, она там живёт, потому что, если нет, то я окажусь в затруднительном положении – кредитки с собой нет, а налички на номер вряд ли хватит. Да похер на всё, решать будем на месте.

Пьянящее сексуальное возбуждение развязывает мне руки и, притянув Диану к себе на колени, я жадно впиваюсь в её полные, сочные губы. Она не сопротивляется и открывается поцелую. Теперь я – счастливейший из смертных, потому что знаю, каково это – целовать богиню. Член яростно таранит преграду из одежды. Хорошо, что я ношу бельё, потому что брюки в одиночку вряд ли бы выдержали такой натиск.

Её стон, будто стартовый выстрел для моих нетерпеливых рук – Какая кожа! – я мечтал об этом весь вечер. С трудом отрываюсь от её губ, целую нежную шею и мечтаю оставить на ней отметины. Ткань платья не позволяет слишком разгуляться моим рукам, и Диана, извиваясь в моих объятиях, шепчет:

– Да порви его к чёрту!

Вот сумасшедшая девчонка! Но нет – только не в такси. Надо взять себя в руки, иначе с такой горячей кошечкой мы не доберёмся до постели. Я пытаюсь успокоить этот ураган и шепчу ей, что лучше бы поберечь её красивое платье. Но моя пылкая девочка быстро затихает и перестаёт на меня реагировать. Каждой клеткой я ощущаю её внутреннюю отстранённость – она недовольна. Охренеть, я что, должен был порвать на ней платье прямо здесь? Вот это тайфун!

И, кажется, если я её сейчас поцелую, она врежет мне и отправит отсюда пешком. Нет, только не сейчас, лишь бы не облом! Я и сам уже, как проснувшийся вулкан. Пусть лучше потом девочки динамят меня весь год, но только бы не она и не сейчас. Я осторожно беру её руку и начинаю целовать нежные пальчики, ладошку. Мне это нравится и, кажется, моей необузданной спутнице тоже. Контакт восстановлен – слава Всевышнему!

Путь до номера в отеле самый сложный – нас обоих потряхивает. В лифте мы целуемся, как сумасшедшие подростки, не в силах оторваться друг от друга, а я с трудом сдерживаюсь, чтобы ограничиться поцелуями. Но настоящее безумие начинается уже в номере…

Эта дикая кошка швыряет меня в стену и с рычанием впивается мне в шею. В голове стремительно проносятся картинки из ужастика, но я терплю жгучую боль, которая только распаляет меня, и пытаюсь раздеть эту фурию. Пусть хоть сожрёт меня потом, но сначала я её трахну. Ну, или она меня. Диана отрывает зубки от моей шеи и зализывает раненое место, отчего мой член неистово таранит преграду из одежды. Неожиданно вспыхивает свет – так даже лучше. Я торопливо раздеваюсь, не разрывая зрительного контакта. Меня буквально плющит от осознания, что именно я её возбуждаю. Это я – тот самый мужик, который будет обладать самой красивой женщиной на планете.

Умоляю, только не останавливайся!

5

Диана

Я пытаюсь сосредоточится на забытых ощущениях…

От этого мужчины мне нужны более решительные и смелые действия. Зачем вообще я потащила его за собой? Веду себя, как похотливая сука. А рядом с этим скромнягой вообще чувствую себя развратной училкой, соблазняющей прилежного отличника.

В номере я наощупь нахожу выключатель и щёлкаю по нему – я хочу всё это видеть. Почерневший взгляд Влада, приоткрытые горячие губы… обнажённые сильные руки и плечи… Красивый мальчик, мне нравится. Я с предвкушением улыбаюсь и молча увлекаю его в ванную комнату.

– Смотри на меня, Владик… – шепчу ему, но это лишнее. Сейчас он просто не способен отвлечься.

Моё платье, скользнув по телу шёлковой волной, падает к ногам, оставляя меня лишь в черных трусиках, чулках и туфлях…

– Ч-чёрт! – срывается с его губ, а взгляд становится безумным, ещё сильнее распаляя моё возбуждение.

Тяжело дыша, он приближается ко мне, опускается на колени и медленно снимает с меня чулки, оставляя на жаждущей ласки коже лёгкие дорожки поцелуев. Они обжигают мои бёдра, заставляют шипеть от нетерпения, и, кажется, что эта сладкая пытка продолжается бесконечно.

Трусики Влад снимает с меня с особым трепетом, едва касаясь подрагивающими пальцами чувствительной кожи. И сейчас каждый сантиметр моего тела реагирует на прикосновения, словно оголёнными нервами. Мне хочется подогнать этот затянувшийся нежный ритуал… Я зарываюсь пальцами в светлые волосы и с силой тяну вверх, заставляя Влада подняться. Он прерывисто дышит, скользя по моему телу жадным взглядом и не решается прикоснуться…

У тебя руки парализовало, чёртов пионер? И почему до сих пор ещё в брюках?

Я нетерпеливо тянусь к застёжке ремня, и быстро расправляюсь с его одеждой. Облизываю взглядом его обнажённое тело – мой любимый размер. Смелее, Владик! Он прикасается губами к моей чувствительной груди. Боже! Электрический разряд пронзает тело, заставляя дрожать… срывая крик. Я послушно позволяю его рукам обнять меня, сама прижимаюсь к его горячей обнажённой коже… И увлекаю под тёплые струи воды, мгновенно опутавшие наши разгорячённые тела.

Скользя по коже пенными ладонями, мы изучаем друг друга с пылким нетерпением. «Быстрее, Владик!», – тороплю, задавая верное направление его рукам. Кажется, у меня поднялась температура, и я рискую сгореть, если немедленно не получу разрядку. Сползая вниз по моему животу, мужская рука пробирается туда, где от одного прикосновения тело пронзает судорога. Я подаюсь навстречу ласке, и до боли в суставах впиваюсь ногтями в мужские плечи, пока его пальцы не доводят меня до исступления… И мой мир разлетелся на миллионы искрящихся брызг.

Моё тело словно медузу покачивает на волнах давно забытого блаженства. И расслабленность такая, что шевелиться совершенно не хочется. Но меня шевелят слишком настойчиво и даже очень приятно исследуют. За два года воздержания мне ни разу не приходило в голову, что плотский голод во мне настолько силён, и почти целомудренные прикосновения способны затуманить мой разум и довести меня до экстаза. И едва ли до обморока. Но рефлексировать сейчас точно не время. И раз уж рядом такой лакомый мальчик, этим стоит воспользоваться.

6

Влад

Одуреть – неужели отключилась? Ну, ни хрена себе – я монстр!

Подхватываю её обмякшее тело и переношу на диван. Диана дышит ровно и её прекрасное лицо расслаблено. Бережно касаюсь её влажной шёлковой кожи и жадно рассматриваю. Такого совершенного тела я не мог себе представить даже в самых смелых фантазиях – она выглядит, как первородный грех. Разве бывает такое?

Мои губы, касаясь безупречной кожи, готовы к самым смелым ласкам. Трогаю её между ножек – такая нежная и гладенькая. Эта девушка везде прекрасна. Я провожу языком по аккуратным розовым губкам… Чёрт! Кажется, я слышу, как трещат мои пудовые яйца, уже готовые взорваться. Но я буду слизывать наслаждение по капле, смакуя каждый сантиметр её восхитительного тела, пить её дыхание и стоны, и подыхать каждую секунду от прикосновения её рук и болезненного напряжения. Теперь меня не остановит даже конец света.

Лаская гибкое прекрасное тело, я боюсь проснуться и обнаружить, что наваждение растаяло… Но реакции ноль. Да что с ней? Ну давай же, девочка, очнись, ведь мы ещё не закончили. Прислушиваюсь – дыхание по-прежнему тихое и ровное… Я и сам дышу через раз, но когда Диана открывает глаза и улыбается мне, мой мозг плавится, и я совсем забываю дышать. Наклоняюсь и нежно целую сочные губы.

– Да у тебя там ядерная кнопка, малышка, я даже испугался.

Диана усмехается, а затем озирается вокруг.

– А что мы делаем на этом неудобном диване?

Согласен – здесь нам будет не слишком удобно продолжать.

– Так ведь мы из-под душа, и я не захотел, чтобы ты сегодня спала на мокрой постели. Но сейчас я более чем готов… отнести тебя в кроватку, – я быстро подхватываю её руки.

Всю жизнь бы так носил. Её улыбка становится озорной и, обняв меня за шею, Диана тянется к губам. Очередной глубокий поцелуй рискует свести мою выдержку к нулю.

– Хочу тебя так, что крышу сносит. Не могу терпеть больше, – шепчу, опуская свою ношу на кровать.

Её проворные пальчики обхватывают член, скользят по всей длине и крепко сдавливает. Диана хищно облизывается, её зрачки расширяются, превращая янтарные глаза в чёрные с тонкой золотой радужкой. Она тяжело дышит, провокационно гладит себя по груди и произносит самым сексуальным голосом:

– Ну давай уже, примени эту классную штуку по назначению.

Во мне просыпается ненасытный зверь, и я опрокидываю Диану на спину. Хочу ворваться в неё немедленно, но теряю драгоценные секунды, возясь с презервативом. Терпения у моей девочки не хватает, она зовёт меня, шепчет, требует… и зверь во мне теряет остатки разума.

7

Диана

Я обнимаю Влада ногами и подаюсь навстречу… Он трахает меня жестко, неистово – так, как мне сейчас надо. Наверное, мы оба озверели, и в этом диком, необузданном спаривании не осталось места для нежности и ласки.

– Давай уже! – выдыхаю хрипло, и окончательно потерявшись в болезненно-острых, бесконтрольных эмоциях, взорвалась ослепительной вспышкой удовольствия, увлекая за собой Влада.

Он придавил меня тяжелым телом и дышать стало трудно, но сейчас эта тяжесть приятная. Мой голодный внутренний монстр сегодня сорвался с цепи, но ещё недостаточно насытился и утробно урчит. Отдышавшись, Влад приподнялся и перелег рядом. Притянув меня к себе и, уткнувшись лицом в мои растрёпанные влажные волосы, он покаянно прошептал:

– Прости, наверное, я был очень грубым… не знаю, что на меня нашло, совсем с катушек слетел.

– Это я на тебя нашла, – лениво мурлычу. – И давай ты не будешь портить такую замечательную ночь своим неуместным раскаянием.

– Я боюсь, что слишком поторопился и сделал тебе больно…

– А ты, дружок, хотел сделать это медленно и печально?

Влад смеётся и, подхватив меня, укладывает поверх своего тела. Приятный у него смех, волнующий. Да и сам он очень приятный, жаль недостаточно распробовала. Влад прикрывает глаза и затихает на время. Если бы не рука, поглаживающая мою спину, я бы подумала, что он уснул.

– Прозвучит банально, но со мной такое впервые, – вдруг признаётся он.

– Как раз в этом нет ничего удивительного, ведь у тебя никогда не было такой роскошной девушки.

– Таких не бывает, ты уникальная, – эту давно известную истину Влад выдохнул мне в губы, и мы снова увлеклись.

Когда, задыхаясь, мы разрываем поцелуй, я глажу взглядом крепкое мужское тело и с удовольствием отмечаю, что парень очень даже готов.

– Нам не мешало бы ещё раз принять душ, – мурлычу я.

Снова в спальню и ещё более утомлённые мы вернулись только под утро и, забравшись в тёплую манящую постель, сплелись телами.

Хорошо я сегодня порезвилась! Но теперь только баиньки.

– Диан, а ты француженка? – шепчет мне в ухо Влад.

– Мугу, – отзываюсь неохотно.

– Я хочу знать о тебе всё.

Ну, началось. И я бы сейчас закатила глаза… Но от усталости они уже не вращаются, да и языком шевелить сложно.

– Владик, после того, что ты со мной проделал, если я тебе ещё и всё расскажу, то ты просто обязан будешь на мне жениться.

– Я готов это сделать уже сегодня, – выпалил он, даже не подумав. Отчаянный!

«Вот и хорошо, мой славный мальчик», – подумала я, с улыбкой уплывая в сон.

8

Влад

Когда эндорфины освобождают мой мозг, совершенно некстати мне приходит в голову, что я здесь случайный гость, и что если не я, то был бы кто-то другой… и кто-то уже был до меня. Идиот, ну не думал же я, в самом деле, что она девственница! Не думал, конечно, но тот идиот внутри меня очень даже надеялся. Второе «я» меня всегда пугает и настораживает, поэтому я гоню этого ревнивого мудака, чтобы единолично пользоваться расположением самой пленительной женщины.

Внезапно вспоминаю, что она приказала мне кончить. Чёрт, и как мне к этому относиться? Я никогда раньше настолько не терял контроль и уж, конечно, не кончал по команде. Но с другой стороны – и такой девушки у меня никогда ещё не было. Не хочу даже думать о том, что придётся расстаться. И сейчас я, как прирученный пёс, которого приласкали и вкусно накормили, готов навсегда остаться рядом с ней.

– Владик, после того, что ты со мной проделал, если я тебе ещё и всё расскажу, то ты просто обязан будешь на мне жениться, – сонно пробормотала моя затраханная Нефертити.

Пошутила, конечно… но я вдруг чётко осознал, что готов пожертвовать многим, чтобы удержать её рядом с собой, и женитьба – это самое малое, на что я сейчас готов.

* * *

Открыв глаза, я наткнулся на янтарный взгляд. Это вовсе не сон, и рядом со мной в постели лежит самая восхитительная обнажённая женщина. Да какая там женщина – сейчас мне хитро улыбается растрёпанная после сна и бурной ночи юная девчонка. Ещё там, на вечеринке, с ярким макияжем и гладкой причёской, она выглядела гораздо взрослее, и я мог предположить, что ей, вероятно, больше двадцати лет. Глядя же на неё сейчас, надеюсь, что она хотя бы совершеннолетняя. Я порывисто притянул её к себе и поцеловал в припухшие губы.

– У тебя щетина колется, – Диана легонько оттолкнула меня ладошкой, а я потёр подбородок – и правда, слегка отросла.

– А сколько времени? – озираюсь в поиске часов или телефона.

Только сейчас я смог разглядеть и оценить интерьер спальни. Пожалуй, я в него не вписываюсь. Хотя, в бане, как говорится, все равны. А мы, хоть и не в бане, но форма одежды та же, вернее, её полное отсутствие. К чёрту сомнения, я – счастливейший из рода человеческого.

– Уже полвторого, – весело прощебетала хозяйка роскошного номера, – мы с тобой проспали полдня.

Вчера, наблюдая за этой неприступной красавицей, я и предположить не мог, какой она может быть милой и игривой. И, конечно, не смел даже мыслить о подобной близости.

– Я закажу нам завтрак, – Диана выскользнула из-под одеяла и прошлёпала босыми ногами к телефону.

Обычно с утра, даже после совместной бурной ночи, девушки стараются прикрыть свою наготу, но Диана щедро демонстрирует мне свои прелести. И пока она по телефону заказывает еду из ресторана, я разглядываю её круглую совершенную попку и потрясающий изгиб, переходящий в очень тонкую талию. Ноги у неё длинные, крепкие – идеальные. Наверное, её вылепил гениальнейший скульптор. А волосы какие! Я-то всегда предпочитал блондинок, но эта шатенка с роскошными шелковистыми волосами даст фору всем блондинкам мира.

Мой член давно создал палатку из одеяла и, когда Диана обернулась, а её восхитительная грудь подпрыгнула, палатка встрепенулась и выросла. Это не осталось незамеченным. Диана подошла ко мне и резко сдёрнула одеяло. Она плотоядно облизнулась, разглядывая возмужавшую плоть, и произнесла:

– А не заморить ли червячка перед завтраком?!

Мой член радостно дёрнулся навстречу предложению, а я спросил севшим голосом:

– А хорошие французские девочки понимают значение этой фразы?

– А с чего это ты решил, что я хорошая девочка? – промурлыкала она и поманила меня к себе. – Твой младшенький так меня порадовал этой ночью… я хочу его отблагодарить. Только пусть сперва умоется.

Хвала небесам! Сегодня мой член получил очередную порцию счастья таким ротиком, о котором ещё вчера мы оба и мечтать не могли.

* * *

За завтраком или, скорее даже, обедом я пытаюсь немного больше узнать о Диане. Но о себе она говорит неохотно и уклончиво, зато о своём Париже щебечет много и восторженно. В азартном порыве она и нащебетала мне своё полное имя – я восхищён. Ну, надо же – Эсмеральда! Ей, кстати, очень подходит.

– Надеюсь, я в нашей истории не Квазимодо? – весело пошутил я.

– И я на это надеюсь, – Диана хитро прищурилась.

И всё же её первое имя мне нравится больше, оно удивительное – Диана – богиня Луны и охоты. И как же я сам забыл об этом, я ведь знал. Очень круто и, несомненно, она богиня. Совершенно невероятная! Жаль только, слишком скрытная. И чем больше она говорит, тем больше у меня появляется вопросов. Но порадовало хотя бы то, что бородатый Слон, сопровождавший её на вечеринке, оказался лишь партнёром по бизнесу, без всяких сексуальных притязаний. А с другой стороны, наверняка и без него этих самых притязателей – вагон и три состава.

– Так, значит, ты занимаешься строительным бизнесом? – пытаюсь уточнить я, а заодно и отвлечься от неприятных мыслей.

– Не совсем, мы многда оказываем друг другу некоторые услуги, – уклончиво ответила Диана.

– А какие, если не секрет?

Но мой вопрос остаётся без ответа. Сосредоточившись на еде, Диана просто делает вид, что не слышит.

– Знаешь, а я был уверен, что все французы едят на завтрак круассаны, – я просто уже не знаю, что сказать, и надеюсь вернуть лёгкость в наш диалог.

– Хм, значит, я неправильная француженка – терпеть не могу круассаны, – в голосе лёд, во взгляде ноль эмоций.

Что не так я сделал? Или что-то не то сказал? Сейчас у меня стойкое ощущение, будто Диана хочет, чтобы я ушёл. Ни разу ещё не был в таком непонятном положении… и чем дальше – тем непонятнее. В какой миг всё вдруг изменилось?

Вижу, что теперь всё стало не так, и решаю идти напролом. Будь, что будет!..

– Диана, ты… сегодня сказала, что, когда я женюсь на тебе, то от меня не будет секретов, – осторожно забросил я кривую удочку. А язык пожелал немедленно отсохнуть, когда француженка подняла на меня удивлённый взгляд.

– Ну, во-первых, я сказала не совсем так, а точнее, совсем не так. И, во-вторых, ты ведь, Владушка, ещё не женился, – она улыбается, но глаза остаются холодными.

Меня нервирует этот странный разговор и вся ситуация в целом, но я всё же рискую продолжить:

– Возможно, ты и пошутила, но только я говорю абсолютно серьёзно. Наверное, я не очень-то подхожу тебе, а потому хочу, чтобы ты знала, что я могу тебе предложить. – Что я, придурок, несу? Убейте меня, чтобы я потом не мучился от стыда! И всё же упрямо продолжаю: – Диан, у меня в Москве есть своя квартира… правда, не очень большая… и, может, тебе не подходит…

– Ты мне подходишь, – она прерывает меня резко, а её лицо… как у сфинкса – никаких чувств и эмоций.

Это уже совсем не моя девочка – не та горячая малышка, что совсем недавно дарила мне невероятное наслаждение… Это…

– Прости, Диан, возможно я что-то не то… – мне очень трудно скрывать растерянность.

– Влад, а теперь постарайся выслушать меня, не перебивая.

Неприятное предчувствие пульсирует где-то в солнечном сплетении, и я просто молча киваю.

– Так вот, как ты уже знаешь, Владик, я француженка. Российское гражданство я утратила, ещё будучи несовершеннолетней, но теперь мне необходимо его восстановить. И самый быстрый способ получить российский паспорт – это выйти замуж. Мне, конечно, помогут, но с твоей помощью это будет гораздо быстрее. Через день я улетаю в свой родной город, чтобы восстановить необходимые документы и решить личные вопросы.

В какой ещё родной город – в Париж, что ли? Или она не француженка? О чём она?

– В Москве я жить постоянно не планирую, – продолжила Диана, невозмутимая, как мраморная статуя. – Но когда я решу свои дела и вернусь сюда, то могла бы выйти за тебя замуж. Конечно, если ты не будешь против. Этот брак долго не продлится – возможно, год, а потом мы разведёмся без взаимных претензий. Полагаю, мымогли бы договориться о сделке, я буду рада предложить помощь в бизнесе своему будущему мужу. Ещё мы подпишем брачный договор, который защитит твоё имущество от моих посягательств при разводе.

При разводе?! Ах-хуеть!

Ещё несколько часов назад я боялся к ней прикоснуться, а сейчас мы обсуждаем наш развод…

– На твою территорию я не претендую, – утешает меня бывшая будущая супруга. – В Москве у меня уже есть жильё, сейчас там как раз ремонт. Мы с тобой можем почти не пересекаться и лишь изредка появляться вместе на каких-нибудь тусовках, поддерживая легенду о браке. Вот такое у меня предложение.

Я польщён! До онемения!

– Можешь не отвечать прямо сейчас и подумать, но только не долго, – великодушно разрешила она. Я оставлю тебе номер моего мобильного, – с этими словами Диана достала из сумочки визитку, что-то написала на обратной стороне, что-то зачеркнула и положила передо мной на столе синий кусочек картона.

Я почему-то думаю, что на синей бумаге не будут видны синие чернила. Вот если бы визитка была белой, то на ней было бы удобно писать ручкой. А я до сих пор так и не заказал себе визитки. Сейчас бы тоже достал свою белую визитную карточку и положил на стол – вот он я – Влад Эдуардович Лисицкий, или просто ВЭЛ. А без бумажки… вроде как и никто – так, Вася Форточкин. Можно запросто взять и попользоваться…

– Вла-ад, ты меня слушаешь? Ты вообще слышал, что я сказала?

Вот! Именно этот колдовской голос и заманил меня в пучину страсти. А эйфория внезапно закончилась, и пришло осознание – жабр-то нет… как дышать?! И теперь либо на дно, либо назад, из последних сил. Только быстро, быстро!..

Конечно, я всё услышал. Теперь я, значит, могу быть свободен? Ощущение, словно эта циничная стерва прошлась по мне катком. А ведь это я дурак!.. А у неё с самого начала был план, и в этом её грандиозном плане я был даже не пунктом, а подпунктиком. Я просто незначительная пешка в её большой игре. Грёбаный лох, неудачник!.. Ну как же я так попал, а?..

Я смотрю этой суке в глаза – абсолютно нечитаемый взгляд. Нет, никакая она не кошечка. А, ну конечно, она – богиня охоты, а я – просто тупорылая загнанная дичь. Ещё никогда мне не было так херово, даже в глазах защипало. Не хватало только слезу пустить перед этой сукой, чтобы упасть в её глазах ещё ниже. Хотя… куда уж ниже – и так под плинтус скатился со своими романтическими бреднями. Наверное, это смешно…

Вот только что-то никак не состыковывается в моих помутившихся мозгах. Как?!. Как она могла так искренне отдаваться мне? А её обморок? Или это тоже запланированная инсценировка? Вот же я шут балаганный!

– Скажи мне сейчас только одно, Диан… как ты сумела так ночью, ну… как у тебя получилось быть такой… настоящей, что ли? – Мои мысли путаются, а слова застревают в горле и спотыкаются на выходе.

– Я была с тобой настоящей, Влад, и мне действительно понравилось. А идея с браком… Просто случайно так совпало. Судьба, наверное… – голос Дианы спокойный и какой-то уставший… но такой, сука, волнующий!

– Судьба? – переспрашиваю, ещё не понимая, как отношусь к этому слову.

Судьба – ведь это лучше, чем случайность? Или в данном контексте это одно и то же? Случайная судьба или судьбоносная случайность…

Диана пожала обнажёнными плечами и с грустной улыбкой ответила:

– Аннушка уже разлила масло…

Она издевается?! У меня душа в лоскуты!.. А эта стерва мне здесь русскую классику цитирует? А кто был этой самой Аннушкой – Стас, который притащил меня на незваный пир?.. Или, может быть, я, согласившийся на эту авантюру, как безмозглый олень? Да ни хрена – это она, Диана расплескала масло! Поманила своим одуряющим голосом и столкнула в эту вязкую, скользкую лужу. Ведьма! А не готовила меня жизнь вот к таким случайным покатушкам. Валить отсюда на хер! И быстрее, пока судьбоносный трамвай не нагнал.

Одеваюсь, как в тумане, а эта красивая дрянь сидит за столом, закинув ногу на ногу. В одном махровом полотенце, обёрнутом вокруг её тела, она молча следит за мной своими дьявольскими глазищами. Волосы растрёпаны, нижняя губа прикушена… Сука! Схватить бы сейчас за эти волосы, нагнуть над этим столом и отодрать так жёстко, чтобы визжала от боли. Подхватив пальто, я спешу покинуть номер от греха подальше.

Вот блядь, всё-таки я Квазимодо!

Глава 15

2018 год

Диана

Дверь за Владом захлопнулась, и я вздрогнула. Оставлять на ночь мужика в своей постели – плохая примета. Мне следовало ещё ночью от него избавиться. Сделал дело – гуляй смело… к себе домой. Расслабилась, дура, растеклась сиропчиком. Почему я теперь должна переживать?! Век живи, век учись и всё равно помрёшь дурой.

Теперь сижу и извожу себя ненужными воспоминаниями…

Ох уж этот Владик… такой нежный, страстный и влюблённый! Нормальная реакция… И что в этом такого необычного, я-то с чего так завелась? А ведь парень реально собрался на мне жениться! Наивным он мне не показался, а вот наглости и хамства в нём точно нет. А сколько недоверия и растерянности было в его взгляде! Мужики какие-то пошли… слишком уж ранимые. Как цветочки в оранжерее. Жизни они настоящей не нюхали. Вот пусть и вдыхает теперь полной грудью – оно полезно. А заодно сбережёт от будущих разочарований.

Но на душе отчего-то всё равно паршиво…

А как он разозлился! И ведь я видела, что он хотел сделать мне больно… Хотел, но не смог. А я вот смогла…

Надо же, даже мою визитку не взял, гордый какой. Ну и правильно сделал. И даже хорошо, что не согласился на моё предложение. На роль мужа надо искать такого же морального урода, как я сама, вот тогда всем будет комфортно. А Влад… Ничего – залижет свои раны и впредь будет осторожнее. Или вообще перестанет верить женщинам… А ведь я не обманула его… и он действительно мне понравился. Что ж за ерунда со мной происходит?! И, как всегда, не ко времени. А можно подумать, бывает своевременная ерунда.

Не знаю, сколько я так просидела, копаясь в собственных растрёпанных мыслях и чувствах, но за окном уже начало темнеть, а я поняла, что сильно замёрзла. Сейчас бы залечь в горячую ванну…. Так, а мобильник мой где? Найдя его в сумочке, я ужаснулась – пятьдесят два пропущенных звонка и шестьдесят семь сообщений! Вот же я идиотка! Совсем мозги отсырели – ведь ещё вчера я перевела все звонки на голосовую почту и выключила звук.

Реми звонил восемь раз! Но, судя по его сообщениям, ничего не случилось, просто мой мальчик волнуется. Это очень приятно… Но прямо сейчас я не стану ему звонить. Отправляю Реми сообщение о том, что у меня всё отлично, и обещаю перезвонить позднее. Ещё шестнадцать пропущенных могут подождать до завтра, и Юра с Карабасом в том числе. Все остальные звонки и сообщения от Феликса, и именно он… только он мне сейчас очень нужен! Я погрузила своё замёрзшее тело в горячую ванну и перезвонила Филу.

– Ди, ты где, с тобой всё в порядке? – от страха и волнения за меня Феликс едва ли кричит в трубку.

– Я в порядке, Фели, просто забыла включить телефон, – мурлычу в ответ, счастливая уже от того, что слышу его голос.

– Вот прямо полный порядок?

С Феликсом бесполезно лукавить, и я совсем не прячу эмоции:

– Мне так тебя не хватает!

– Что случилось, детка? Давай, вытаскивай, – настаивает он, а я давлю в горле ком и не могу ответить. – Да не молчи же ты, иначе мне придётся прилететь и вытрясти из тебя правду! – рычит Феликс.

Я знаю, что он вполне способен рвануть за мной на край света, улыбаюсь и поддразниваю друга:

– Фил, дорогой, ну куда ты прилетишь? Ты ведь сюда даже на чемпионат мира не полетел.

– Ну, ты и сравнила, подруга, – где футбол, а где ты! А к тому же твои дикие медведи всё равно вышибли Испанию из четвертьфинала, так что я только сберёг свои нервы.

– Дорогой, ты всё время забываешь, что ты живешь во Франции. Должен гордиться страной-чемпионом.

– Ты мне зубы футболом не заговаривай! Что у тебя случилось, ты же никогда не плачешь?

– А я и не плачу! Даже не собиралась, – искренне возмущаюсь и для пущей убедительности даже заглядываю в зеркало. Никаких следов горя, ожидаемо, нет, и я включаю капризную девочку: – А что значит – никогда? С тобой же я плачу… Так что не надо делать из меня терминатора, просто больше я никому не доверяю свои слёзы.

– Ага, и сопли. Так ты, наконец, расскажешь, что случилось?

Я перестала терзать моего друга и рассказала ему всё – о вечеринке, о Владе и о моём, исключительно деловом, предложении.

– Трахалась с ним? – неожиданно перебил меня Феликс.

– Я?!.

– Да нет – я! – с издёвкой произнёс мой друг, а меня вдруг обуяла злость на него и на собственную тупость.

Почему я так растерялась, будто мне есть, что скрывать? Совсем другое дело – недосказанность, берегу нервы Фели.

– А ты мой духовник, что ли? Не это главное, и вовсе не имеет отношения к моему рассказу! – огрызаюсь, но даже в собственном восприятии это звучит неубедительно.

– Я – твоё всё, детка, и для меня важна каждая мелочь! Продолжай, не стану больше перебивать, и так всё ясно.

Фил не прерывает меня больше. И когда я закончила свою исповедь, он тяжело вздохнул и произнёс:

– Ди, я в ахуе! Поверить не могу, что ты переживаешь из-за парня. Ну… слушай, во-первых, его силой никто не тащил…

– Да в том-то и дело, что я его тащила, – напомнила ему.

– Пф-ф, детка, но он же не баран на привязи, и ты его не связала, не усыпила… в чём проблема, вообще? Этот парень хотел тебя поиметь и сделал это! Разве не так? Вот это и есть – во-первых. Да он всю жизнь должен благодарить судьбу за такой неожиданный подарок. А во-вторых, ты ничего ему не обещала, а значит, и не обманула. На что он рассчитывал, когда тащился к тебе – что после койки вы заживёте долго и счастливо? Нет, детка, он ехал, чтобы присунуть тебе, и сделал это – смотри пункт «во-первых». Ну а в-третьих, парень поступил, как обычный кобель – трахнул тебя и свалил, смотри пункты «во-первых» и «во-вторых». Так в чём вообще проблема? В том, что он сбежал раньше, чем ты его выставила? Признайся, детка, он задел твоё самолюбие?

– Фил, ты издеваешься? Да у тебя по всем трём пунктам одно и то же – поимел и сбежал.

– А разве не так всё было? – с издёвкой напомнил Феликс, и я расслышала, что он злится.

– Н-не совсем… – бормочу неуверенно. – Это ведь я оскорбила его своим предложением…

Господи, о чём я думаю? Взрослая циничная тётка, а заморочилась, как какая-то сопливая малолетка! Стоит признать, что Феликс отчасти прав – всё же меня задело, что какой-то… ничем не выдающийся блондин не оценил такое сокровище – меня. Обидой он прикрылся!..

– Оскорбила? Серьёзно?! А когда это тебя волновало? – зло смеётся Феликс, вторя моим мыслям. – Или тебе напомнить обо всех оскорблённых? Боюсь, тогда ты потопишь родину в слезах. Ты стала там слишком сентиментальной, детка. Соберись уже, ты же боец, Ди! А иначе я прилечу и надеру тебе задницу. Чёрт, стоило оставить тебя без присмотра на несколько дней, как ты раскисла и раздвинула ноги перед первым встречным. Это для него ты берегла свою девственность?

– Да пошёл ты, придурок, со своим бредом, – разозлилась я.

– Бред? В каком предложении, детка? Ты так давно не видела член, что тесная встреча с ним, как повторная дефлорация. Но в твоём случае всё гораздо печальнее – чей-то шустрый конец ухитрился достать до твоей совести. И если ты собираешься продолжать в том же духе, то лучше возвращайся, пока не загубила свою репутацию и всё не испортила.

Тоже мне потеря!

От моей репутации уже не убудет, хотя… В этой стране я пока не успела сильно нашалить и лучше бы с этим не торопиться. Мои переживания в процессе спора притупились, и совесть, перестав мучиться, сладко зевнула, вставила беруши и сонно прикрыла глазки. Зачем я загоняю себя в эмоциональную ловушку? Феликс, как всегда, прав, и сейчас применил ко мне моё же средство – разнёс в пух и прах все мои аргументы и развеял сомнения. Так повелось, что мы всегда спасаем друг друга, и иногда это бывает грубо.

– Фели, прости, я даже не представляю, что бы делала без тебя.

– Надеюсь, детка, тебе никогда не придётся узнать об этом. Пришла в боевую готовность?

– Я уже в порядке, правда! И мне очень стыдно за свою слабость…

– Я никому не расскажу, – усмехнулся Феликс. – Просто будь разумной девочкой, и перестань уже кому попало демонстрировать свои прелести, потому что я ревную и злюсь. А когда я зол, то абсолютно непредсказуем, – из динамика раздалось грозное рычание, и я рассмеялась.

– Я исправлюсь, амиго. А сейчас расскажи мне лучше, что у тебя новенького.

Уже третий день я забываю интересоваться его новостями, и чувствую себя эгоисткой.

– А, без тебя ничего интересного, – быстро свернул тему Феликс. – Знаешь, иди-ка лучше проветри свои затраханные мозги, а обо мне поговорим в другой раз… когда будет о чём. И больше не смей игнорировать мои звонки. Поняла?

– Ты самый лучший, Фели! Целую тебя много-много раз!

– Ловлю на слове, Эсмеральда! И да – я тоже тебя люблю.

* * *

В тинейджерской одежде, спрятав волосы под бейсболку, надвинутую на лоб, я бреду по вечерней Москве и под моросящим дождём проветриваю мозг, следуя совету лучшего друга. Всё, больше никаких соплей и угрызений совести! В конце концов, я никого не предала, а лишь в очередной раз не оправдала чужих надежд. И не я виновна в том, что кто-то хочет большего, чем я способна предложить. К демонам все раскаяния! А противный червячок сомнений будет мной задушен и похоронен. Теперь бы усыпить не ко времени проснувшееся либидо. А ещё… мне нужен новый кандидат в мужья. Но об этом я подумаю позже.

А завтра…

Завтра я расправлю свои крылья и полечу туда, где всё началось. Туда, где я когда-то была очень счастлива… и где испытала самую сильную и жгучую боль. Пора укрощать своих призрачных монстров. Я полечу домой.

Глава 16

2003 год

Мир! Труд! Май!

А если в моём случае, то только труд. Ну, ещё, наверное, май, если верить календарю и ошалевшим демонстрантам на площади. На целых четыре дня мне предстоит придумать себе занятие с загипсованной рукой. В школе ремонтируют водопровод, и Шерхан увеличил нам праздники. Кому-то, конечно, праздники, а вот мне податься некуда.

Сегодня я сбежала из тёткиной квартиры около девяти утра, а до этого целых полтора часа ждала, когда кто-нибудь соизволит пробудиться. К счастью, первым выспался Пухляк и выпустил меня на волю. Ему я сказала, что иду на демонстрацию. Думаю, что он поверил бы в это, будь я даже с переломанными ногами.

На улице прохладно, но уже ощущается приближение лета. Погуляю ещё полчасика и к Янке поеду, а там и Дашка подтянется. Янкины родители и старший брат уехали на дачу сажать картошку, а подруга чудом избежала этой участи, потому что подвернула себе ногу. Ну как подвернула – для родителей у неё серьёзное растяжение и даже повязка на ноге. А по факту – она на этой ноге и до Китая допрыгает.

* * *

Дашка к нам примкнула, когда мы с Янкой уже закончили завтракать, и прямо с порога накинулась на Янку:

– Слышь ты, симулянтка хромоногая, ты чего тут сидишь, пузо набиваешь, пока родаки мотыгами орудуют? – Дашка подпёрла тоненькими ручками костлявые бока, вздёрнула острый носик и грозно взирает на Янку из-под густой белобрысой чёлки. А в голубых глазах подруги пляшут бесенята.

– Рабство отменили в девятнадцатом веке, – невозмутимо отозвалась Янка.

– Вот именно, и с тех пор бывшие рабы стали сами зарабатывать себе на хлеб. А ты чей хлеб жрёшь? – не унимается Дашка. Доводить добродушную и терпеливую Янку всегда было её любимым занятием.

– Во-первых, у нас детский труд не в почёте, а во-вторых, иди в жопу. И вообще, чего только не сделаешь для любимой подруги, чтобы спасти её от бомжевания, – довольная собой, Янка покосилась на меня.

– В смысле? – я выпучила на неё глаза.

– На коромысле. Родичи приедут только через три дня, и ты ночуешь у меня. А ещё много спишь, много жрёшь и смотришь телек. Бесплатно, заметь! – торжественно объявила подруга. – Ну как, суперски я придумала?

– Общество подпольных инвалидов объявляет майские каникулы, – заржала Дашка, тыча пальцем в наши забинтованные конечности.

И мы поддержали её дружным смехом.

– Девки, у меня идея, – торжественно выдала Дашка, высыпая из принесённого пакета конфеты и печенье.

– Откормить нашу Динку? Тогда идея – что надо, а то она совсем растеряла свои булки, – Янка критически разглядывает мой похудевший зад.

– Ну уж нет, мне и того что есть за глаза хватит, – ворчу я. – Даш, так что за идея?

– Нам срочно надо найти твоего папашу, и тогда все твои мучения сразу закончатся. Он же у тебя француз, и небось, миллионер, – радостно выпалила Дашка.

– А ты думаешь, во Франции все миллионеры? – скептически скривилась Янка. – Может, её батёк там на паперти сидит.

Дашка смерила подругу таким убийственным взглядом, будто та предложила нам присесть рядом.

– Даш, не сочиняй, – пытаюсь усмирить её пыл. – Где мы будем его искать – во Францию поедем? И, к тому же, кроме имени, я ничего о нём не знаю.

Дашкин энтузиазм иногда здорово меня напрягает. Она и сейчас не думает сдаваться:

– Так мы напишем в «Жди меня» – и все дела! Они там стопудово всех находят, хоть и не очень быстро.

Я просто дурею от её оптимизма, и даже немного завидую той лёгкости, с которой она в теории разруливает чужие проблемы.

– Даш, что мы напишем – что какая-то сиротинушка ищет папу Алекса из Франции? Или на всю страну обнародуем историю моей мамы? Не думаю, что она заслужила посмертное перемывание костей, – я начала психовать. – Да если бы я была нужна своему отцу, он сам давно бы меня нашёл.

– Нет, это вообще не вариант, там, во Франции, одни педофилы, – со знанием дела заявила Янка. – А вдруг кто-нибудь из них Динкиным папашкой прикинется и будет потом нашу Динку чпокать?

– Ну, ты и ду-ура! Франция, чтоб ты знала – богатая, цивилизованная страна! – взвилась Дашка.

– Так, всё, закрыли тему и забыли, – рявкнула я, и девчонки вмиг притихли.

– Дин, а может, Шерхану про Артурчика рассказать, а? – жалобно протянула Дашка.

Да, Артурчик очень сильно усложнил мою, и без того несладкую, жизнь. В последнюю неделю пришлось прятаться от его друзей, а конкретно, от одного, преследующего меня друга – Игоря. После ночных угроз, я к дому вечером чуть ли не по-пластунски пробиралась, но этот парень решил не сдаваться и караулил меня около подъезда. В результате, пару раз я приходила около одиннадцати вечера, за что потом Эльвира отчитывала меня по телефону. А ведь это тётка накапала ей на мозг, что я где-то до ночи шатаюсь и скоро, наверняка, принесу их семейству сюрприз в подоле. Но признаться бабке в том, что меня терроризирует её любимый внук – это для меня в перспективе ещё хуже. Зато теперь, после тёткиных жалоб, будет очень нелегко отпроситься у Эльвиры на две ночёвки. И всё же я справилась – оставила ей Янкин домашний телефон, и бабка вроде бы угомонилась. Да и кому я нужна, если честно?! Тётка вообще должна радоваться, что не видит меня в своей квартире.

2

«Три счастливых дня было у меня…»

Всё это время я провела у Янки. Каждый день к нам приходила Дашка, приносила вкусняшки, и мы сплетничали, смотрели фильмы по видику и просто бесились. Эти дни пролетели мгновенно, а в субботу вечером с дачи вернулись уставшие Янкины родители, ну а я по субботней традиции отправилась к Эльвире.

Бабка встретила меня очень душевно – сразу кормить подорвалась и даже призналась, что соскучилась. Принялась подробно выспрашивать про мою учёбу, про подруг, а сама мясо в тарелку подкладывает. И даже по голове разок погладила – ласково так! Как-то странно всё это… А может, она решили меня в детский дом спихнуть, вот и жалеет заранее? Почему-то эта мысль меня не слишком испугала – вряд ли хоть где-нибудь меня примут хуже, чем в тёткиной семье. Вот только как тогда быть с тренировками?

– Дианочка, скажи мне, детка, тебе что-то нужно из одежды или обуви? – бабка спрашивает очень ласково и заглядывает в глаза. Да что с ней такое, неужели воспылала любовью?

Конечно, я не стала ей признаваться, что уже давно откладываю деньги на новые туфли. Мы с мамой собирались покупать весной, а теперь мамы нет, старые туфли малы, а я хожу в единственных кроссовках, которым осталось жить три субботы. Из тех денег, что дают Шерхан и бабка, я немного сэкономила и собрала уже половину суммы. Но такими темпами на вторую туфельку я буду собирать до осени. Короче, я решила не скромничать и заявила бабке, что у меня нет туфель. А она почему-то обрадовалась и даже пообещала, что завтра купит мне самые лучшие.

Ох, не к добру всё это…

* * *

Вечером следующего дня, ошарашенная внезапным приступом бабкиной щедрости, я возвращаюсь в дом тётки вся в обновках. Новые модные мокасины, кожаная курточка (искусственная, конечно, но выглядит, как из настоящей кожи), а ещё юбка. Вот из-за неё пришлось немного поспорить, вернее из-за длины – бабка была против короткой, мотивируя тем, что мои ноги и так хороши, и не следует привлекать к ним слишком много внимания и провоцировать дурную молодёжь. Да не очень-то и хотелось! Я бы с радостью согласилась и на новые джинсы. Но в итоге, сошлись на симпатичной юбочке чуть выше колена. Вышло очень симпатично и неожиданно щедро со стороны бабки. Вот с чего бы это вдруг?

И вот иду я, значит, вся удивлённая, и рассуждаю про себя – в чём же тут засада? А она, засада, оказалась у меня под самым носом – я совершенно потеряла бдительность и угодила прямёхонько в шумную компанию Артурчика, расположившуюся возле подъезда. А уж как бурно обрадовалась эта компания моему появлению!

– Дианочка, зайка моя, где же тебя носило так долго? – Игорь подскочил с лавочки и попытался меня обнять.

А мой взгляд невольно прилип к Артуру. Он же молча и зло наблюдает за нами, сжимая кулаки. А остальные придурки стали подначивать Игоря и сыпать пошлыми шуточками. Парню всё же удалось притянуть меня к себе и обнять за талию. И чем сильнее я стараюсь вырываться, тем крепче руки Игоря прижимают меня к своему телу. А я с досадой понимаю, что с моей больной рукой трепыхаться в объятиях парня совершенно бесполезно.

– Ну, что ты, зайка моя, такая необщительная? Посиди с нами, расслабься! А если хочешь, мы можем с тобой вдвоём прогуляться. Хочешь?

Не хочу! Да сколько можно уже бояться и прятаться?! Достали! И что сможет сделать со мной Артур? Убьёт? Руки коротки! В крайнем случае, я обо всём могу рассказать Шерхану, уж он-то точно мне поверит и не бросит. Лишь бы этот самый крайний случай меня не угробил. Я посмотрела Игорю в глаза и, подавляя в голосе дрожь, ответила:

– Не будем мы с тобой прогуливаться вдвоём, не хочу я. А уж как этого не хочет Артур!.. И, кстати, он пообещал сломать мне вторую руку, если ты будешь ко мне приставать. Странно, правда, Игорь? Кажется, твой друг ревнует… Может, он сам имеет на тебя виды? Поэтому лучше отпусти меня, пожалуйста.

Пацаны громко загоготали. Этим бездельникам явно пришлась по вкусу моя теория, и теперь они дружно начали подкалывать Артура, а тот весь набычился и злобно процедил сквозь зубы:

– Ну, всё, шлюха черножопая, тебе конец, – и с угрожающим видом приподнялся с лавочки.

Душа моя ухнула вниз. Ну вот, кажется, сейчас прямо начнётся показательное избиение младенца. Я же с огромным трудом удерживаюсь от позорного бегства. Вернее, до этой минуты меня удерживал Игорь. Но зато теперь он правильно оценил ситуацию. Немедленно разомкнув свои объятия, Игорь осторожно подтолкнул меня к подъездной двери и тихо сказал:

– Давай, иди уже, потом поговорим.

Отступая, я услышала, как он обратился к Артуру:

– Турыч, а что за дела такие?

Продолжения я уже не вижу и не слышу, потому что пулей влетаю в подъезд. Ох, теперь бы ночь продержаться! А потом и ещё неизвестно сколько ночей…

* * *

Тётка впустила меня в квартиру и недовольно скривилась. Вот что мне здесь делать, где для всех я как кость в глотке? А в зале, сидя на моём диване перед телевизором, обнаружилась Снежаночка. Вот только её мне сейчас не хватает! Они тут все хозяева на каждом квадратном метре, и только у меня нет собственного угла, в который я смогла бы забиться, чтобы не видеть и не слышать никого из этой семейки. А Снежана, будто только меня и ждала. Строгим блеклым взглядом она осмотрела меня с ног до головы и выдала возмутительно повелительным тоном:

– Ну, и где это ты была так долго, интересно знать?

Ох, ни фига ж себе, Моль отмочила!

– Где была – там меня уже нет, – отмахнулась я, хотя руки прямо так и чешутся схватить полудохлую пигалицу за шиворот и вышвырнуть вон из комнаты, придав ускорения смачным пинком.

– А ты почему со мной так разговариваешь? – пропищала осмелевшая тля и, расправив плечики, деловито переплела ручки на груди.

Активный сезон насекомых, что ли, наступил?

– Да я б с тобой вообще с радостью не разговаривала! – я делаю шаг в её сторону и кайфую, видя, как она скукоживается от страха. – И если не хочешь нарываться на грубость, то лучше заткнись и сопи в две дырки. Усекла?

– Да ты совсем обнаглела! – взвизгнуло это недоразумение и, вскочив с дивана, ломанулось к двери.

А в ту дверь навстречу дочери, как ангел мести, ворвалась злющая тётка Надя.

– Что здесь происходит?! – гаркнула она. – Снежа, доченька, почему ты плачешь, она что, тебя ударила?

Я оторопело посмотрела на Моль, у которой в глазках отчего-то собрались слёзки. Не, ну просто цирк с конями! А точнее уж, с насекомыми.

– Она… она на меня… – всхлипнула безутешная актриска, вероятно, пока не придумав, какую страшную травму я ей нанесла. Хотя, возможно, раньше ей никто не предлагал заткнуться и, услышав грубое слово, впечатлительная девочка расстроилась.

– Да ты что, дрянь такая, совсем страх потеряла? Живёшь тут на всём готовом, да ещё на хозяев кидаешься, свинья неблагодарная! – зарычала тётка, растопырив костлявые пальцы.

Вот жесть!

Потревоженный шумом, к нашим разборкам присоединился Пухляк. А я, глядя на его широкое удивлённое лицо, лишь закатила глаза – сколько же наивности в этом чудаке! И ведь выглядит таким искренним непонимашкой! Стоит, лупит близорукими глазками сквозь стёклышки, и ни фига не понимает – и как это его обожаемая жёнушка способна производить столько шума? А может, он просто лошком прикидывается? Или реально такой наивняк? Он-то всерьёз полагает, что и супруга у него добрая, и дети очень хорошие. И ладно бы Моль – маленькая, тщедушная козявка, вызывающая у родителей умиление, но Артурчик… – у него ж на роже написано «Подлый упырь!» Ну, я и выдала этой семейке всё, как на духу:

– Да я вашу моль писклявую пальцем не трогала. Я вообще здесь ни с кем не общаюсь, не то, чтобы на кого-то кидаться. Это ваш озверевший Артурчик проходу мне не даёт! И, кстати, это он мне руку сломал! Ясно вам?! А ещё грозит вторую сломать. – Я абсолютно игнорирую истеричные возгласы тётки, полная решимости выговориться до конца: – И на чём же таком готовом я живу, тётя Надя? Что вы мне здесь приготовили? Да я в этом доме за всё время проживания даже куска хлеба не съела. Разве Вы не заметили?

Судя по вытянувшейся физиономии главы семейства, он точно ничего не заметил. И, ободрённая его расстроенным видом, я продолжила:

– Я ухожу рано и прихожу поздно, чтобы не видеть никого из вас и не мешать никому. Так ведь, Эдуард Алексеевич? – я выжидающе уставилась на Пухляка.

Он заторможенно кивнул, снял очки и протёр своей футболкой стёкла.

– Диана, а вот то, что ты сейчас сказала про Артура – это правда? – Пухляк очень сильно разволновался, но я почему-то уверена – он знает, что я говорю правду.

– Эдик, ты вообще уже не в себе? – от негодования у тётки задёргалась щека. – Кого ты слушаешь? Вот эту лживую, наглую оборванку?

По-моему, это именно она сейчас не в себе.

– Наденька, но ведь надо же разобраться, – помрачневший хозяин дома поднял руки в успокаивающем жесте.

Но куда там разбираться – злобно ощетинившаяся супруга копытом роет напольное покрытие, и уже готова плеваться огнём.

– В чём тут разбираться, Эдик? Ты ослеп и оглох? Твоя дочь плачет, а твоего сына обвиняют бог знает в чём! Ты на чьей стороне, кого защищаешь? – визжит эта неадекватная тётка.

Мне даже стало немного жаль Снежаночку. Хлопая глупыми глазёнками, она испуганно вжалась в дверь и совершенно не понимает, что именно из-за неё прямо сейчас лопнуло хлипкое перемирие, и может разразиться кровавая бойня.

– Надя, я на стороне справедливости, и я пока никого не защищаю, и ничего не утверждаю, – терпеливо пояснил Пухляк. – Я лишь говорю, что собираюсь во всём разобраться.

И всё же мне показалось, что он раздражён… если такое состояние вообще свойственно Пухляку.

– Всё, я звоню маме, так больше не может продолжаться! – тётка рванула из комнаты, а присмиревшая Моль выпорхнула за ней следом.

– Диана, ты действительно обидела Снежану? – мягко спросил Пухляк.

– Не знаю, – я пожала плечами. – Ваша Снежана устроила мне допрос, а я ответила, что не хочу с ней разговаривать и посоветовала отстать от меня. Не думала, что она настолько ранимая. Но и отчитываться я перед ней не собираюсь.

Пухляк закивал, вероятно, соглашаясь с моим объяснением, и осторожно спросил:

– А-а… про Артура – это правда?

Вот чёрт! Мне теперь что – на Библии поклясться? Охотно верю, что доброму очкарику неприятно узнавать о подобных грешках сынули, но не я же его толкала на сомнительные подвиги. Или всё-таки я – своим присутствием? А даже если и так, тогда его тем более необходимо изолировать от общества, в котором столько раздражителей.

– Это было в самую первую ночь, когда я здесь осталась, – пояснила я Пухляку и, справедливости ради, добавила: – Но вряд ли он ставил для себя цель сломать мне руку – он просто сдёрнул меня за волосы с дивана, а я неудачно упала.

Глаза Пухляка наполнились ужасом, но в них хотя бы нет недоверия. И это обнадёживает.

– Но… Диана, почему же ты сразу всё нам не рассказала?

Тяжело вздохнув, я развела руками и снова сказала правду:

– Ну, а кто бы мне поверил? Вы же сами знаете, как все мне здесь «рады» и как относятся ко мне. Я не про Вас сейчас… И бабка ни за что не поверила бы – да она своего внука к лику святых готова причислить, и загрызёт за него. Ну и зачем мне ещё один враг? А к тому же, я боюсь Артура, ведь он и сейчас мне угрожает. Я бы, может, и дальше продолжала молчать, но не хочу пострадать ещё больше. Мне у вас очень плохо, Эдуард Алексеевич… – я перевела дыхание и понизила голос, – и очень страшно. Я и прихожу очень поздно, чтобы не столкнуться с друзьями вашего сына. Один из них, Игорь, каждый день сторожит меня у подъезда.

Вот я и исповедалась доброму и странному Пухлячку.

Он часто закивал, как болванчик, и, задумчивый, вышел из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь.

И что теперь будет?

Этим вечером меня больше никто не побеспокоил. Ночью Артур ко мне не приходил, хотя я основательно подготовилась и ждала его. И в последующие три дня и три ночи родственники, казалось, просто забыли о моём существовании. И даже бабка звонить перестала.

Казалось бы, разве это плохо?.. Но как-то не по себе…

3

Гипс с моей руки наконец-то сняли! Она хоть и не болит, но ощущается будто чужая. Приходится постоянно её разрабатывать.

Сегодня я сама позвонила бабке и напросилась к ней на ночлег с пятницы на субботу. Завтра 9-е мая и мне хочется с девчонками посмотреть салют на площади, а до бабки, живущей в центре, от площади рукой подать. От неё и в школу утром будет удобнее добираться. Бабка согласилась, но при условии, что смотреть салют мы будем в присутствии взрослых. Подумать только – какая забота! Да кто бы ещё Дашку отпустил шляться по ночам! Поэтому праздновать мы будем в компании её родителей. Хорошо ещё, что не Янкиных – те вообще дремучие и суровые.

Ещё с вечера я решила, что завтра утром буду спать так долго, пока сама не проснусь. Сколько можно уже во все праздничные и выходные дни спозаранку убегать в никуда?!

А ночью я проснулась от страшного грохота. Теперь каждый вечер перед тем, как лечь спать, я возвожу перед дверью баррикады на случай вторжения Артурчика. И вот он вторгся!..

– Ты что, сука, тут наваляла перед дверью? – шипит Артур, потирая ушибленное колено. Он включил в зале свет, чтобы рассмотреть, на что налетел.

– А что ты забыл здесь ночью? – я вытаскиваю из-под подушки здоровенный нож. – Теперь слушай меня, недоумок, предупреждаю один раз – тронешь меня и это лезвие войдёт в твою поганую глотку по самую рукоятку. Терять мне, никому не нужной сиротке, уже нечего, а уголовной ответственности я не подлежу. Так что выбор за тобой, придурок, и я не шучу. Усёк?

Артур, видимо, усёк. Он ошарашенно уставился на внушительный тесак в моей руке, и в его глазах расплескался страх. Что, не ожидал такой встречи, козлина? Я встала с дивана и с ножом в руке медленно двинулась на него. Словно ошпаренный, он отпрыгнул к двери, снова споткнулся и чуть ли не кубарем вылетел из зала, обкладывая меня отборным матом.

Так-то вот, шакал ссыкливый!

Долго поспать мне так и не удалось – наверное, от перевозбуждения. Конечно, я сильно разволновалась, тем более, я вовсе не была уверена, что смогла бы применить своё грозное оружие. Даже против этого козла Артура. Но он почему-то мне поверил. А если учесть тот весомый аргумент, которым я размахивала перед его носом, кто бы ещё стал со мной спорить?

* * *

День Победы выдался очень тёплым, а украшенный флагами, гирляндами и плакатами город выглядел нарядным и ухоженным. Мы с Дашкой и Янкой гуляли по центральному проспекту, заряженные весной и праздничным настроением. Повсюду на импровизированных сценах играли музыканты, артисты танцевали и пели патриотические песни, а по всей ширине яркого проспекта, перекрытого в честь праздника, беспорядочно двигались весёлые горожане. Резвились и визжали дети, взрослые размахивали флажками, шариками и бутылками – атмосфера всеобщего веселья поглотила весь город.

А после праздничного салюта я в приподнятом настроении отправилась к бабке. И Эльвира тоже была душечкой – встретила меня радостно, вкусно накормила и даже ничего не спросила ни про конфликт с тёткой, ни про своего Артурчика. Думаю, что бабка старательно избегает скандалов, ну а мне тем более неинтересно мусолить неприятную тему и омрачать своё разгулявшееся настроение.

* * *

Субботний день в школе получился совершенно расслабленным. Тёплая весенняя погода и праздничное послевкусие никак не располагают учеников и учителей к учёбе и работе. Шерхан вообще забрал меня с двух последних уроков и повёл прогуляться, а заодно и пообедать в кафе. Уже по обыкновению он всучил мне деньги – немного больше, чем обычно, и сказал, что на несколько дней уезжает в Москву. Но, возможно, задержится и на всю неделю. И строго-настрого приказал мне не голодать и питаться, как следует, а в случае необходимости звонить ему в любое время дня и ночи. От его трогательной заботы на сердце стало очень тепло, а в носу защипало.

После вечерней тренировки Серёжа куда-то очень заторопился, и мой верный Витёк вызвался проводить меня домой. Как же не хочется в такой замечательный день возвращаться в ненавистную тёткину квартиру, поэтому я совсем не спешу прощаться с Витьком и предлагаю посидеть со мной на лавочке у подъезда. Но Витька уговаривать не надо – он только рад! Сидим, болтаем ногами и языками. Договорились на завтра вместе съездить на кладбище, на могилки к моим – маме и прадеду, потому что 9-го мая навестить их так и не получилось.

На улице уже стемнело, и на прощание Витёк обнял меня за плечи и поцеловал в щёку. Несмотря на то, что я отношусь к нему, как к хорошему другу, я прекрасно осознаю, что Витёк уже взрослый и очень привлекательный парень, и мне даже льстит его влюблённость. Возможно, наши дружеские отношения со временем плавно перетекут в романтические, и я даже иногда представляю, что свой первый поцелуй подарю именно ему. Наверное, если бы он сейчас поцеловал меня не в щёку, а в губы, то я бы не стала сопротивляться.

Но мой Витёк очень терпеливый парень и никогда не позволяет себе ничего лишнего в отношении меня. Не сомневаюсь, что Шерхан ему пригрозил, но, возможно, ещё дело в том, что Витьку очень доверяла моя мама и всегда просила оберегать и защищать меня. И он оберегал. Интересно, надолго ли ещё хватит его выдержки? Из моих одноклассниц с мальчиком целовалась только Танька, да и то, наверное, врёт. Возможно, именно я и буду первой целовальщицей в нашем классе и обязательно поделюсь со своими девчонками невероятными ощущениями. Даже Танюхе расскажу, чтобы её разорвало от зависти и злости.

Я смотрю вслед удаляющемуся Витьку, машу рукой, когда он оглядывается, и в предвкушении неизведанного и невероятного закусываю нижнюю губу. Какой же замечательный сегодня день!

4

День резко перестал был замечательным, когда дверь в квартиру мне открыл Артурчик с поганенькой усмешкой на губах, а в нос ударил тяжёлый запах алкоголя. У них тут пьянка, что ли?

– Добро пожаловать, прынцесса, – развязным голосом проговорил Артур и тут же затерялся в глубине квартиры.

Я разулась и сразу прошла в ванную комнату, чтобы помыть руки, и даже не сразу поняла, что ни Надежды, ни Пухляка дома нет. Где это их, интересно, носит в такое время? Но, главное, почему их сыночек, совершенно не скрываясь, источает алкогольные пары? И не только алкогольные. Уже проходя по коридору, я почувствовала, что в квартире стоит какой-то странный сладковатый запах… И он мне совсем не нравится.

Входя в зал, я меньше всего ожидала обнаружить на своём диване чужаков. Артур и ещё двое взрослых парней с удобством расположились на отведённой мне территории. Улыбки похабные, глаза блестят… Никаких сомнений в том, что все трое под градусом. Я растерянно озираюсь, совершенно не представляя как вести себя в такой ситуации. Понимаю, что выгнать гостей Артура из его же квартиры я не имею права, но и деваться мне здесь больше некуда. Разве что укрыться в туалете…

И тут со стороны балкона нарисовался ещё один неожиданный гость – Игорь. А я ему даже обрадовалась, ведь в его присутствии Артур вряд ли позволит себе что-то лишнее. Но Игорь не улыбнулся мне, как обычно, а даже наоборот – смерив меня сумрачным взглядом, он грубо спросил:

– Ну, и с кем ты там облизывалась около дома, это что за чувак? Я-то думал, ты ещё маленькая, невинная зайка, раз отказывалась со мной встречаться, а ты… – Игорь брезгливо скривил губы.

– Так я же говорил тебе, что она шлюха малолетняя, и прут её всякие колдыри из её нищебродского района, а ты, придурок, хотел пристроиться. Тебе, бро, не светит, у неё там целая очередь вонючих обсосов, – великодушно изложил Артурчик собственную версию моего бытия.

Но оправдываться в данной ситуации глупо, да и перед кем мне здесь отчитываться? Я развернулась, чтобы выйти из комнаты, но Артур, резво вскочив с дивана, преградил мне путь.

– Куда лыжи настроила, овца? Всё, пожаловаться некому, сегодня я за тобой присматриваю. А ты беспрекословно мне подчиняешься и слушаешься, как старшего брата. Поняла? – Артур злобно оскалился.

Нет! Но это же не может быть правдой, тётка ведь не оставит квартиру в его распоряжение… А вдруг они уехали куда-нибудь отдыхать? Но тогда бабка должна была меня предупредить, а она ничего не говорила.

– Диан, это правда, что тот крендель тебя трахает? – напомнил о себе Игорь. – Я о том чмошнике, с которым ты сосалась у подъезда.

Трахает?!.

– Он не чмошник, это мой танцевальный партнёр, и он просто проводил меня после тренировки, – рассеянно отвечаю. Как вообще можно было так всё вывернуть?

– А ты сосёшься со всеми своими провожатыми? – не унимается парень.

И что тут можно ответить, особенно, когда вокруг меня четверо неадекватов? И я молчу. Время ещё не слишком позднее, и можно было бы уехать к бабке… Вот только как отсюда выйти?

– Ребят, а вы не могли бы выйти ненадолго из комнаты? Мне надо переодеться, – обращаюсь к парням безо всякой надежды на успех.

– А ты начинай, мы не стесняемся, – подал голос неизвестный мне парень, а остальные поддержали его нестройным ржанием и пошлыми предложениями.

– А ты кто такая, чтоб в моём доме указывать моим гостям? – набычился Артур.

Но Игорь неожиданно улыбнулся и миролюбиво предложил:

– Да ладно, пацаны, давайте выйдем. Че, хата большая, найдём себе место, пусть девочка переоденется и успокоится, – и под недовольный ропот своих друзей стал выдворять их из комнаты.

– Спасибо, Игорь, – говорю тихо, старательно избегая его взгляда.

– О, да, Игорёк, спасибо тебе, – из коридора дурным голосом заблеял Артур. – Ты же у нас такой добрый и понимающий! И запросто подрочишь в сторонке, пока она будет обслуживать своего партнёра-балерона.

Снова раздалось ржание, на что Игорь грубо огрызнулся, но уже за закрытой дверью.

Вот это я попала! Я быстро раскрываю шкаф, чтобы достать накопленные сбережения и прихватить с собой. Не оставлять же их здесь, с этими уродами. Но все мои вещи оказались перевёрнуты, а денег на месте нет – успели-таки, сволочи! Появилось дикое желание заорать, даже кинуться на них с кулаками и лупить, кусать, царапать!.. Но только куда мне против четверых нетрезвых парней?.. Ладно, позднее я обязательно разберусь с этим, а сейчас надо бежать отсюда быстрее.

Тихо выхожу из комнаты и, на цыпочках прокравшись к входной двери, начинаю обуваться.

– Далеко намылилась? – со стороны кухни ко мне приближается Артур. Я тянулась к дверному замку, но парень проворнее.

– Убери свои грязные щупальца от чужой двери, сука, иначе ты их не досчитаешься, – гаркнул он, грубо отталкивая меня от двери.

– Артур, но меня Эльвира ждёт…

– Что ты пиздишь, никто тебя не ждёт! Или, может, тебя твой трахарь поджидает? Ну, тогда ему придётся ещё подождать. Давай, двигай назад в комнату и не зли меня, – он сильно толкнул меня в спину, и не растянулась я лишь благодаря Игорю, возникшему на моём пути.

– Турыч, урод, из-за тебя чуть не расплескал всё! Оставь девчонку, какого ты лезешь к ней. Диан, выпьешь с нами? – Игорь улыбнулся и протянул мне стакан с какой-то жидкостью. – Пей, не бойся, это шампанское, оно совсем легонькое.

– Но… я не пью, извини, – я обошла Игоря и поспешила вернуться в комнату, закрыв за собой дверь.

И как мне теперь уйти отсюда? А может, бабке позвонить? Точно! Только шептать придётся… хотя, какая разница – можно и заорать, бабка же меня не бросит… Не должна. Я уже вытянула из своего рюкзачка телефон, когда в комнатную дверь постучали. Ну, это точно не Артур, тот бы пинком распахнул.

Дверь осторожно приоткрылась, и вошёл Игорь, снова со стаканом в руке. Только цвет содержимого теперь совершенно другой – кислотно-жёлтый. «Сок» – догадалась я, а желудок голодно заурчал. Игорь присел на край дивана с самым виноватымвидом.

– Диан, ты это… извини, что так получилось. Мы просто слегка расслабились без родаков, да и я палку перегнул. Прощаешь? И я обещаю, что тут тебя никто не обидит, я не позволю. Сок хочешь? – он протягивает мне стакан, но я отрицательно качаю головой.

– Ну, не хочешь, как хочешь, – миролюбиво соглашается Игорь и отставляет стакан на тумбочку.

И давай мне заливать про какую-то двоюродную сестру, которая тоже занимается танцами, и про то как это здорово, и как он это уважает, и что теперь я просто обязана пригласить его на своё очередное выступление. С какой это стати? Наоборот – меня просто распирает дикое желание послать этого великого ценителя искусства куда подальше. Но я терпеливо слушаю всю эту несусветную муть, стараясь не нарываться – как-никак, а Игорь сейчас является моим единственным защитником.

– Сейчас, Диан, погоди минутку, – он вдруг вскочил и выбежал комнаты.

Я смотрю на дверь, за которой скрылся Игорь… Вот не нравится он мне. Вроде бы и выглядит искренним, и раскаивается… но не верю я ему почему-то. Может, из-за того, что он говорил о нас с Витьком?..

Спустя пару минут Игорь вернулся с очередным стаканом.

– Игорь, я же сказала, что не буду пить, – раздражённо напоминаю.

– А это и не тебе, – улыбается он. – Это мой шампусик, чтобы мы могли выпить с тобой мировую. Я буду слабенький алкоголь, а ты – сок. Ты ведь у нас ещё маленькая.

– Но я не хочу сок! И вообще не хочу пить.

– Жаль, – он тяжело вздыхает. – А для меня так важно, чтобы ты, зайка, больше не обижалась. Но я понимаю… вижу, что не простила.

– Игорь, да не в этом дело!

– Конечно, в этом. Я хотел пацанов увести, а вместо этого сижу и уговариваю тебя на мировую. Не, ну мне правда очень важно знать, что ты больше не злишься, – он заискивающе смотрит мне в глаза и виновато улыбается.

Выпроводить этих уродов было бы очень кстати, а я тогда смогу сбежать к бабке. Не здесь же мне ночевать!

– Игорь, а ты правда уведёшь их отсюда?

– Конечно, а ты думаешь, они ночевать здесь будут? Пинками выгоню, не сомневайся, но… сначала надо помириться, – Игорь отсалютовал мне своим стаканом с шампанским, а мне подал отставленный в сторону сок.

Честно говоря, есть хочется страшно, а мой желудок уже вновь готовится взвыть. И я решила не вредничать и приняла угощение. Может быть, сок хоть немного притупит чувство голода. Игорь легонько чокнул по моему стакану своим и выпил залпом пузыристое содержимое. Я отпила глоток сока – апельсиновый, вкусный, и даже алкоголь не подмешали. Сок я выпила почти залпом – страсть как люблю с мякотью! А Игорь сразу расплылся в улыбке и радостно произнёс:

– Ну, вот и всё, а ты боялась! Ну, что – мир?

– Мир, – согласилась я тихо и неохотно.

Но Игорь почему-то не торопился вернуться к своим друзьям и снова заводит разговоры про танцы, а потом про спорт… кажется, про бокс… И ещё что-то говорит, но так непонятно и тихо… и так далеко… В голове шумит невыносимо… перед глазами всё плывёт… и голос становится совсем-совсем далёким…

5

Больно… Невыносимо болит всё тело… кружится и гудит голова… И тошнит очень сильно… Между ног нещадно жжёт, стреляет, режет болью… Я с трудом разлепляю тяжёлые веки, но ничего не вижу. Почти ничего – лишь различаю какое-то движение. Всё расплывается и никак не получается сфокусировать зрение. Сквозь мутную пелену я, наконец, начинаю понимать, что именно маячит передо глазами. Мамочки… это какой-то бред… Весь мой ослабленный организм взбунтовался, и меня вырвало фонтаном прямо на ЭТО. Раздался отборный мат, и на мою голову обрушился сокрушительный удар.

* * *

Очень трудно дышать. Я будто в какой-то липкой, чёрной трясине… Хочу пошевелиться, но тело меня не слушается, и не открываются глаза. Слышен какой-то писк – сначала громкий, пронзительный, но постепенно он удаляется, и меня проглатывает чернота.

* * *

Никак не получается открыть глаза. Голова весит словно тонну… а ещё снова этот противный писк. Что это? Что со мной?.. Пытаюсь хоть что-то понять, вспомнить… но голову пронзает страшная боль и я с облегчением проваливаюсь в обезболивающий мрак.

* * *

Совершенно неподъёмные веки. И мамочка снова ушла… Где я? Почему?.. Как сквозь вату до меня доносится голос Эльвиры:

– Скажите, а когда она очнётся? – кажется, бабка плачет.

– Не волнуйтесь, теперь всё будет в порядке. Уже очень скоро девочка придёт в себя, а пока она спит и набирается сил. Сейчас это именно то, что ей необходимо больше всего. Не плачьте, пожалуйста, Эльвира Вениаминовна, всё плохое уже позади. – Этот мужской голос мне совсем незнаком.

– Павел Семёнович, спасибо, дорогой, я ваш должник. – А это голос полковника.

Где же я? У бабки, что ли? А что тогда пищит всё время? Хлопок двери… м-м… – будто по голове. Кажется, кто-то вошёл или вышел… Всхлипнула бабка…

– Лёнечка, а вдруг она умрёт, что же тогда будет?

– Похороны будут! – рявкнул полковник. – И хватит уже рыдать, слышала, что врач сказал – всё плохое позади. Теперь выживет. А заодно хоть выспится.

– Лёня, мы обязательно должны забрать Диану к себе, она больше не сможет там оставаться.

– Да неужели? А ведь я давно тебе говорил – забрала бы сразу, и девчонка была бы в порядке.

– Лёнечка, ну зачем ты так? Я ведь за тебя переживала, ты же так не любишь посторонних в доме.

– Посторонних? Кажется, она твоя внучка… я ничего не путаю? Ну а ты, вероятно, самая херовая бабка. – полковник даже не скрывает раздражение. А бабка снова заливается горючими слезами и причитает:

– Какое же счастье, что Эдик вернулся домой, иначе даже боюсь представить, что бы было. Ох, горе-горе! Лёня, что же теперь будет с нашим Артурчиком?

– Ты мне лучше про этого выродка даже не напоминай. Лично я с превеликой радостью утрамбовал бы его за решетку вместе с его дружками. Колония – его дом!

– Лёнечка, ну зачем ты так говоришь, ведь я же тебе всё объяснила – Артур ни в чём не виноват! Это всё его друзья… и мажор этот Глебов… Артурчик никак не смог им помешать. К тому же он сказал, что Диана сама перед ними кокетничала. Хотела покрасоваться, а вон что… Она ж ещё юная, глупенькая девочка – бабкин голос дрожит и срывается.

– Да что ты за дура такая, ты хоть сама себя слышишь?! Диана твоя и руку сама себе сломала, и клофелина наглоталась, а потом и на х@й случайно напоролась, или специально прыгнула, да в эйфории головой ударилась! Так, что ли? Эля, твою мать, ты идиотка совсем? Это групповое изнасилование и причинение тяжкого вреда здоровью. И можно расценить как попытку убийства, между прочим. И не беси меня лучше своими причитаниями, иначе твой вонючий щенок уже сегодня будет на нарах. Сиди лучше тут и молись за здоровье внучки. Молча! – Раздались тяжёлые шаги, и хлопнула дверь.

Я лежу и пытаюсь анализировать услышанное, но голова гудит, как реактивный двигатель, а мысли путаются. Нет, не могу сейчас думать. Спать…

* * *

Громко и весело щебечут птицы. Открываю глаза – белый потолок и стены тоже белые. Я в больнице? Как же хочется пить. Дверь открылась и вошла молодая женщина в белом халате. Всё-таки больница, а это наверняка медсестра. Она приветливо улыбается.

– Ну что, проснулась, спящая красавица? Наконец-то! Меня Анна зовут, а твоё имя я знаю. Ох, и намучились мы с тобой, Диана. С возвращением тебя! Сейчас я врача позову, – она развернулась к выходу.

– Пить хочу, – сиплю я и не узнаю свой голос.

– А, ну это мы сейчас мигом устроим, – она подскочила ко мне, и что-то прихватив с тумбочки, приложила к моим губам какую-то трубку.

В голове промелькнули мерзкие картинки, и я поморщилась.

– Тебе что, больно? – забеспокоилась Анна, заглядывая мне в глаза.

– Нет.

– Вот и хорошо, тогда пей потихонечку, – она наклонила к моим губам стаканчик с носиком-трубочкой. – Ох, Диана, какие же красивые у тебя глаза! Ты вообще необыкновенная красавица, даже когда без сознания. Так что, милая, будешь ты жить долго и счастливо и кружить парням головы.

Уже вскружила, кажется… целый торнадо устроила.

Красавица я, говорят, и даже необыкновенная… Только хорошо ли это? И как я, бесправная малолетка, могу использовать свою красоту? Практика показала, что только себе во вред.

– Так, ну я пошла за врачом, а ты лежи, – распорядилась улыбчивая медсестра.

Какое лежи?! Сейчас как вскочу и побегу в волейбол играть.

Напоив меня, Анна подмигнула и вышла из палаты, а я задумалась, пытаясь восстановить трагические события. Полкан Петрович сказал, что было групповое изнасилование. Значит… это меня изнасиловали? Но кто? Игорь?.. Артур?.. Стоп! Групповое?! Это же значит… это они все?!

– Та-а-ак, а что это у нас с лицом? Деточка, у тебя что-нибудь болит? – пожилой врач взял мою руку, нащупал пульс, заглянул в глаза.

– Ничего не болит.

– Вот и прекрасно. Давай тогда знакомиться, меня зовут Павел Семёнович, и я твой лечащий врач. А тебя как зовут? – добрый доктор улыбается.

Склеротик что ли – забыл, кого лечишь?

– Диана.

– У тебя очень красивое имя, Диана! А фамилия у тебя какая?

– Кузнецова.

– Мугу… А сколько же тебе лет, Диана Кузнецова?

Бесишь уже своими тупыми вопросами, не мог в карточку заглянуть?

– Почти тринадцать, – буркнула я.

– А почему почти, это как? – удивился беспамятный лекарь.

Как-как! Кверху каком! Достал уже, старый пердун!

– Тринадцать лет мне исполнится тринадцатого мая, – с трудом скрываю раздражение.

– Правда? Диана, ну тогда с днём рождения тебя! – торжественно произнёс чокнутый доктор, а я вытаращила на него глаза.

Пипец!

– Чего ты испугалась? Ты просто приболела и долго спала, а проснулась прямо в свой день рождения.

– А к-какое сегодня число? Хотите сказать, тринадцатое?

Улыбчивый дяденька охотно кивнул.

– А-а… когда всё случилось? – я с ужасом и недоверием смотрю на него.

– А что случилось? – насторожился Павел Семёнович.

Он разве не знает? А как такое может быть?.. Я прикрываю глаза – не могу на него смотреть, противно, если он обо всём знает. А может, это я не должна ни о чём знать? А ведь я и правда могла бы ничего не узнать, если бы не очнулась в тот момент, когда меня… Господи, какой кошмар! Или если бы не проснулась во время разговора бабки с полковником. А как же теперь себя вести? Хотя… так даже лучше, ведь я ни за что не смогу пересказать даже те крохи, которые всплывают в памяти – это слишком отвратительно. Да как вообще можно об этом говорить? А Шерхан… вдруг он узнает? Я ж тогда умру от стыда! Что же мне теперь делать?..

– Диана, о чём ты задумалась? – доктор выглядит обеспокоенным. – Ты помнишь, что с тобой произошло?

– Я не знаю… я пришла домой к тётке, а там был Артур… и его друзья… и всё.

– Артур – это кто?

Чмо в пальто!

От нахлынувшего отвращения у меня даже голова разболелась.

– Это сын моей тётки, – постаралась я произнести как можно безразличнее.

– Ага, значит, Артур твой брат? – обрадовался догадливый Павел Семёнович.

И вообще он меня бесит – разговаривает со мной, как со скудоумной.

– Он мне не брат, – упрямо отвечаю.

– Ну и ладно, – мягко соглашается доктор. – А скажи, Дианочка, почему тебе стало плохо?

– Не знаю. Я разговаривала с Игорем, другом Артура, а потом… всё… Я не помню.

– Может, ты что-то скушала?

– Нет, я совсем ничего не ела. Только сок пила.

– Вот и умничка! – ликует этот дурачок. – Вот видишь, оказывается, ты всё прекрасно помнишь. Этот сок был испорченным и, выпитый на голодный желудок, дал вот такую страшную реакцию. У тебя было сильнейшее отравление. Все эти соки, деточка, вообще пить вредно. Поняла? – увещевает меня добрый, милый и очень брехливый дядюшка доктор.

И я покладисто киваю.

Конечно, я всё поняла – меня отравили, изнасиловали, чуть не убили… и во всём виноват сок. Что же тут непонятного?

* * *

Внутри меня пустота. Я прокрутила в голове все события и разговоры и, наверное, должна что-то чувствовать – обиду, злость, страх… да хоть что-то. Но пусто, даже боли нет больше. Лежа, смотрю в потолок и хлопаю глазами, как деревянная чурка. И ничего не хочу. А ведь у меня сегодня день рождения, и это должно быть радостным событием. Я пытаюсь вспомнить, каково это – радоваться, что это за ощущение? Раньше радость мне дарила мама… А ещё танцы… И мои друзья… И ещё клубника, и мороженое… Но мамы нет и больше не будет никогда. Танцевать я не хочу – такое со мной впервые. И совсем не хочу никого видеть – никого! И есть не хочу. Значит, радость – это что-то точно не моё.

Дверь внезапно распахнулась и палату ворвалась Эльвира – вся такая в расстройстве, в слезах и с ландышами в руках. Святая невинность!

– Девочка моя, слава богу, ты пришла в себя, радость-то какая! – бабка бросилась меня обнимать, целовать, и поливать лживыми слезами.

У неё радость, а я мечтаю, чтоб её здесь не было.

– Дианочка, с днём рождения тебя, моё солнышко! Ты как выздоровеешь, мы с Леонидом Петровичем купим тебе подарок – любой, какой ты захочешь!

И будет мне сразу радость и счастье! Тогда, пожалуй, оплатите киллера, который избавит мир от вашего внука и его друзей.

В палату вошёл полковник и… улыбнулся. Ох, ничего себе! Похоже, у него тоже какая-то радость. А я смотрю сквозь них и хочу тишины.

– Диана, здравствуй, – приветствует он меня, удерживая улыбку. – С днём рождения тебя, девочка. Ты сейчас, главное, выздоравливай, а остальное всё у тебя будет.

Уже не будет.

– Дианочка, а когда тебя выпишут, ты будешь жить у нас, – неожиданно «обрадовала» бабка.

– Почему? – равнодушно спрашиваю.

– Ну как же… – Эльвира растерянно оглядывается на Полкана. – Тебе же, бедненькой, и в школу далеко ездить, и на танцы твои. Вот мы с Леонидом Петровичем и решили, что у нас тебе будет лучше. Ты ведь рада?

Своевременное решение, однако. И как эта дура себе представляет мою радость? Мне разразиться заливистым весёлым смехом и бросится их обнимать и благодарить? Пошли они в жопу!

– Мне всё равно, – говорю чистую правду.

Эльвира тяжело вздохнула, но не сдалась:

– Деточка, ну ты что, как неживая, у тебя же праздник сегодня. Знаешь, а тебя тут все ищут, переживают, все о тебе спрашивают – и девочки твои, и мальчик с танцев, и твой руководитель. А директор твоей школы даже звонил из Москвы. Но мы всех успокоили и объяснили, что с тобой уже всё в порядке. Как же все тебя любят, Дианочка! И тётя Надя с дядей Эдиком тебе тоже привет передают и Снежаночка… – разошлась бабка.

И как можно быть такой дурой?

– А Артурчик не передал мне привет? – интересуюсь недрогнувшим голосом.

– Так, ну всё, хватит, дай Диане отдохнуть, а то затараторила ей всю голову, – быстро сориентировался полковник и решительно заткнул свою болтливую бабу.

А потом понабежали и мои девчонки, и Серёжа с Витьком. И все меня поздравляют, тормошат, веселят… Они и подарков мне надарили – кучу могучу, и цветов – целую клумбу!.. Мои друзья так искренне за меня переживают, а я с нетерпением жду, когда все они исчезнут и оставят меня в тишине.

6

Спустя три недели в моём эмоциональном состоянии ничего не изменилось. Учебный год я окончила успешно и теперь езжу в школу на летнюю отработку – занимаюсь облагораживанием территории, помогаю мыть парты, стены. Я вообще готова работать целыми днями, только бы не сидеть в бабкином доме. Но Шерхан постоянно ворчит, что чувствует себя рабовладельцем, что я сумасшедшая пчёлка, и что меня скоро ветром унесёт от физического истощения. А я просто пытаюсь заполнить пустоту усталостью.

Бабка с полковником сделали мне ко дню рождения королевский подарок – купили ноутбук, но я даже ни разу его не открыла. Шерхан подарил мне новый модный телефон, и я, конечно, ему благодарна, но и этот подарок меня не радует. Сама я никому не звоню и лишь принимаю входящие звонки и сообщения. Шерхан понимает, что со мной что-то не так, но расколоть меня ему так и не удалось. А и я изо всех сил стараюсь не выглядеть кислой редькой, чтобы сильно не расстраивать и без того обеспокоенного Денис Палыча.

Призналась во всём случившимся я только Дашке, предварительно взяв с неё клятву о неразглашении моей страшной тайны. Подруга сначала ревела, как белуга, оплакивая мою горькую судьбу и загубленную невинность. Потом она разрабатывала страшный кровавый план мести, пытаясь меня к нему приобщить. Но я наложила на эту тему жёсткое табу. Видеться с девчонками я стала гораздо реже, просто сейчас не в состоянии быть с ними на одной волне.

А Серёжа вообще пребывает от меня в полном шоке. Нет, тренировки я, конечно, не пропускаю, и техника хромать не стала. Только вот с эмоциональной составляющей не задалось. И вроде стараюсь я, но Серёже всё не так. Они с Витьком нервничают, что-то подозревают и активно пытаются докопаться до истинных причин моей примороженности. Но я лишь отшучиваюсь: «Должна быть в женщине какая-то загадка!» Правда, Серёжа мириться с моей загадочностью никак не желает и грозится отправить меня в долгосрочный отпуск. Вот уж нет! В отпуск мне сейчас никак нельзя! А значит, пора уже себя хорошенько пнуть, да мне и самой уже порядком надоело состояние замороженной рыбы.

* * *

Взбодриться получилось неожиданно быстро. Я, наконец-то, поддалась бабкиным уговорам и отправилась с ними на дачу, чтобы надышаться полезным воздухом в очень живописном месте. И пусть потом отвалит от меня. Место, где расположилась бабкина дача, надо сказать, действительно оказалось красивым – и лес вокруг, и речка почти рядом с домом, и сам дом – красивый терем. Построил его ещё мой дед, профессор. Не сам, конечно, корячился, а рабочие… но не суть…

В просторном дачном дворе неожиданно для всех обнаружился автомобиль Пухляка, и полковник недовольно проворчал:

– Эля, что они тут делают?

– Лёнечка, ты только не злись, пожалуйста, – пролепетала взволнованная бабка. – Наверное, дети тоже отдохнуть решили, это ведь семейная дача.

Незапланированная встреча с тёткой и её семейкой меня совсем не испугала, даже азарт проснулся. Только я никак не ожидала обнаружить этот квартет в полном составе. Обычно их сыночек не жалует подобные вылазки, но сегодня всё иначе. Тётка со своей дочуркой блаженно телепаются на качелях, а Пухляк с сыном крутятся у мангала – прям семейная идиллия. И в момент, когда наши с Артуром взгляды столкнулись, что-то вдруг лопнуло во мне… взорвалось! И яростная волна так долго запертых эмоций, словно цунами, обрушилась на тихие семейные посиделки.

Кажется, в этот момент я вспомнила даже такие подробности, которые просто не могла помнить. Возможно, это моя бурная фантазия начудила, но мерзкие картинки яркими вспышками озарили ранее щадившую меня память. Никто друг с другом даже поздороваться не успел, как я выскочила в центр «арены».

– Ой, а кто это у нас тут небо коптит? Никак, змеиное семейство пирушку затеяло? И что же мы тут, интересно, празднуем? Вот ты, тётушка, что сегодня празднуешь? – я в упор смотрю на тётку.

Она распахнула варежку, по всей видимости, намереваясь поставить меня на место, но осеклась под моим недобрым взглядом.

– Дианочка, – дрожащим голосом заблеяла бабка у меня за спиной, но я раздражённо отмахнулась, продолжая гипнотизировать тётку.

– Что же ты молчишь, сука бледнолицая? Какой такой чудесный повод для радости вы нашли? А, может быть, нам Артурчик поведает, по какому поводу тут веселье?

Я резко развернулась к ненавистному братцу, застывшему с шампуром в руках.

– Что же ты поджал свой облезлый хвостик, Артурчик? Ваша семейка празднует твою свободу? А ты уже похвастался своим родителям, как сломал мне руку, как стырил мои деньги? Позарился на какие-то жалкие гроши сиротки-нищебродки. Очень достойное воспитание ты получил в своей интеллигентной семье.

– Диана, может, не стоит при ребёнке? – встрял Пухляк и кивнул в сторону испуганной доченьки.

– При ребёнке?! – я аж задохнулась от негодования. – Да у меня с вашим ребёнком всего год разница. А как вы отнесётесь к тому, что когда Снежаночка станет такой же взрослой дамой, как я сейчас, она тоже испытает на себе все радости, причитающиеся большой девочке? У Артура и его доблестной команды уже имеется опыт, а ему самому не впервой трахать сестёр.

Братец сильно побледнел и плотно стиснул челюсти, но так и отвел от меня глаз. А в этих глазах – и злость, и ненависть, и панический страх.

– Да, Артурчик? – я задорно ему подмигнула, а с разных сторон раздался дружный бабский всхлип, но меня уже не остановить:

– Ты, великий трахарь, рассказал маме с папой, чем ты собирался заткнуть мне рот, когда угрожал? А это, кстати, не твой вонючий отросток маячил перед моим лицом, когда вы меня насиловали? Хорошо, если твой, ведь я так вовремя на него блеванула.

Тётка торопливо прикрыла Снежаночке ушки. Не поможет! Я поджариваю взглядом ошарашенную семейку с перекошенными рожами и испытываю настоящую радость, видя страх в их глазах. Но страх Артурчика оказался особенно сладок.

– Тебя, щенок шакала, нужно было придушить ещё в колыбели. Но раз уж ты живёшь и портишь воздух, то я сама позабочусь о том, чтобы наказать тебя.

– Диана, – взвизгнула тётка, – что ты несёшь, как это ты накажешь?

Подумать только – она знает, как меня зовут. Небеса сейчас рухнут. Но я даже не смотрю в её сторону, ведь это мой звёздный час – я каждую ночь репетировала эту встречу.

– Как же я его накажу? – задумчиво изучаю голубое небо. – А знаете, я ещё не знаю, когда и как, но пусть это станет для вас сюрпризом. – Я улыбаюсь Артурчику. – Может быть, я даже избавлю тебя от твоей шустрой пиписьки, и тем самым окажу добрую услугу обществу. Ведь такие уроды, как ты, не должны размножаться. Твоя глупая мамаша уже сделала две неудачные попытки завести детей, а что в итоге?.. Сын – беспринципный насильник, а дочь – безмозглая, блёклая инфузория.

Позади меня хохотнул полковник и всхлипнула бабка, и я повернулась к ним.

– Ой, а что это у нас бабулечка расстроилась? Неужто обиделась за любимых внуков? А не надо обижаться на правду. Или просто бабуля не любит скандалы? Ведь это так может ударить по репутации! Гораздо проще совсем избежать конфликтов. И ради этого можно легко выбросить из своей жизни неугодную дочь с грудным ребёнком, ведь смугленький младенец так портит аристократическую кровь уважаемой семьи. А ещё легко можно прикрыть внука-насильника, свалив всю ответственность на его жестоких друзей и на меня, вертихвостку – сама же виновата. И уж совсем просто смириться с моими травмами. Вам, наверное, жаль, что я такая живучая оказалась, да? Ну, ничего, не волнуйтесь, ведь наш доблестный полковник всё подчистил и прикрыл. Теперь-то вы все довольны?

Я прошлась прищуренным взглядом по траурным лицам, ощущая себя ангелом возмездия.

– Только знайте – я недовольна! Моя мамочка всегда говорила, что надо уметь прощать… Так я и сделаю – обязательно постараюсь вас простить… когда вы все передохнете. Я жизнь свою посвящу тому, чтобы наказать каждого из вас! Ясно вам?

Я замечаю, как дрожащими руками Пухляк снимает свои очочки и начинает протирать запотевшие стёкла. Он выглядит он растерянным и напуганным, а по его вискам градом катится пот.

– А с чего это Эдуард Алексеевич так разволновался? Не надо переживайте, лично Вам я мстить не буду, сами загнётесь в своём гадюшнике. Вы ж, наверное, думаете, что и ни при чём вовсе? Но разве не Вам, доброму отзывчивому дядюшке, я доверилась? Вы ведь знали о моих проблемах, и так легко оставили меня наедине со своим сыном-монстром. Да с самого начала было бы гораздо гуманнее сдать меня в детский дом, чем взять в свою семью. Но заслуженную благодарность за вашу доброту я приберегу до лучших времён. А пока можете расслабиться… А, чуть не забыла, спасибо всем за внимание!

К концу моей пламенной речи бабка и её недоразвитая внучка разрыдались в голос, вероятно, каждая о своём. Тётка тяжело дышит и держится за сердце, будто оно там у неё есть, Пухляк протирает вспотевший лобик, а Артур куда-то испарился. Ну, а полковник… Полковник довольно и загадочно улыбается.

Через полчаса на территории дачи остались трое – я, бабка и Полкан. И я с радостью отправилась на прогулку, чтобы вдыхать полной грудью полезный, такой чистый воздух. Сейчас я действительно испытываю огромное удовлетворение.

Глава 17

2018 год

Воронцовск

Аэропорт родного Воронцовска не впечатляет. Я собираюсь здесь жить, хочу снова полюбить этот город и, конечно, после стольких лет отсутствия не должна поддаваться первому впечатлению. Такси мчит меня по улицам, залитым тёплым светом фонарей, и я жадно впитываю мелькающие за окном картинки моей покинутой и почти незнакомой родины. Разноцветная иллюминация отражается в стеклянных фасадах стильных новостроек… Красиво! Мой город сильно изменился – разросся и похорошел. Не столица, конечно, и не заграница, но ведь родину не выбирают… а я никогда не забывала свои корни.

Небольшая частная гостиница в центре, на набережной, оказалась вполне приемлемой для проживания. Здешний «люкс» сильно отличается от уже привычных, но меня он вполне устраивает. Оставляю свой багаж посреди номера и выхожу на балкончик, обвитый виноградной лозой. Пытаюсь представить, как было бы уютно и приятно постоять здесь летним вечером. Странно, но прожив в этом городе тринадцать лет, я никогда не бывала на этой набережной. Возможно, раньше она не была такой ухоженной и красивой, но картинка, открывшаяся передо мной сейчас, мне определённо нравится. Очень нравится!..

Огромное водохранилище, наше местное море, всегда было гордостью и украшением города. Яркая и полная луна отражается в воде, и лунная дорожка, переливаясь и сверкая, освещает путь к родному берегу – туда, где прошло моё счастливое детство, где я стремилась к Олимпу… Там живут дорогие мне люди и навсегда осталась моя мамочка. Сейчас, глядя на усыпанный множеством огней родной берег, я ощущаю ноющую тоску и лелею хрупкую, но необходимую, как глоток свежего воздуха, надежду.

* * *

Разобрав свой багаж, я быстро приняла душ и удобно устроилась на постели с ноутбуком. Лишь совсем недавно, благодаря социальным сетям, я позволила себе заглянуть в жизнь тех, кто были и по-прежнему остаются мне дороги, и кого я сама оставила в прошлом, вычеркнув на долгие годы из своей жизни … Но не из своего сердца.

Моя Дашка… – какая она взрослая и симпатичная! Всё такая же блондинка, только уже не с косичками и хвостиками, а с модным, пышным каре. Даже на фото заметно, какие у неё густые красивые волосы. Дашка почти такая же хрупкая, только эта хрупкость уже не подростковая, а женственная. На ней длинное в пол платье – подруга всегда стеснялась своих тонких ножек. Но зато смелое декольте демонстрирует наличие совсем немаленькой груди – эффектной блондиночке есть, чем гордиться.

На фото моя Дашка провожает дочку в первый класс. Девочка очень похожа на неё – беленькие косички, голубые лучистые глазки и тоненькие ножки. Я улыбаюсь. Какая она сейчас, моя Дашка? Если такая же оторва, как раньше, то пошлёт меня сразу. Не представляю, как я это переживу, но очень постараюсь найти способ, если и не вернуть её дружбу, то хотя бы встретиться и откровенно поговорить. Тогда, много лет назад, я была слишком обижена, когда она рассказала Шерхану и Витьку, что на самом деле со мной произошло. А Витёк рассказал об этом Серёже. Дашка хотела добиться справедливости, мечтала отомстить за меня, а в результате подставила близких мне людей и тем самым оборвала для меня последнюю ниточку, связывающую нас.

Не то чтобы я не могла связаться с ними… Просто в то время не затрагивать мою трагедию в разговоре было невозможно, и я пошла по пути наименьшего сопротивления – просто перестала выходить на связь. Тогда, в тринадцать лет, я не готова была заново переживать свою боль, объясняясь с людьми, принявшими слишком близко к сердцу мою историю, а тем более с мужчинами. Я надеялась, что скоро смогу вернуться и объясниться, но это «скоро» растянулось на долгие пятнадцать лет. Конечно, я давно простила свою Дашку за длинный язык, и теперь очередь за ней – простить меня за многолетнее молчание.

Захожу на страничку к Витьку. Когда я нашла его на просторах интернета впервые, то сильно удивилась, увидев рядом с ним на фото… Бог мой – Таньку! Из списка друзей я вычеркнула её задолго до отъезда. Была ли она действительно такой плохой – я не знаю, но её зависть и неприязнь я всегда ощущала кожей. Танька и девочкой была очень симпатичной, а сейчас просто расцвела. Эффектная, фигуристая шатенка, которую нежно прижимает к себе мой Витёк. Ай-ай-ай! Добилась-таки своего! Она ещё в школе страдала по моему партнёру, но он тогда никого не замечал, кроме меня. Да и выглядела Танька в то время, в отличие от меня, совсем ребёнком, хотя она и на год старше.

Эх, Витя, кажется, ты попал. На фото рядом с маленькой Танькой Витёк смотрится настоящим великаном. Симпатичный, стройный, он по-прежнему в танцах, и на его странице много фотографий с танцпола. Его партнёрша гораздо изящнее, чем я была когда-то. Ну, хоть с ней он больше не надрывается. Простит ли он мне моё исчезновение? Конечно, да – мужчины всегда меня прощают. Вот только нужно ли ему сейчас это испытание – в виде меня?

Информацию о Янке я долго не могла найти, и узнала о судьбе подруги только на странице её старшего брата. Узнала уже давно, поэтому сейчас не так больно. Фотография моей Янки, весёлой, боевой девчонки обведена в чёрную рамочку с комментарием ниже – «Люблю и помню». Как же так, моя подруга, что с тобой случилось? Нахлынули воспоминания и навернулись слёзы. Эта смелая девчонка готова была порвать любого за мои страдания, и нам с Дашкой часто приходилось сдерживать её воинственность. Лишь поэтому я не смогла доверить ей тогда свою тайну. В той непростой ситуации Янка точно не сдержалась бы, и я очень боялась за неё. А вот теперь её нет… и я уже никогда не смогу сказать ей, как сильно люблю её и, что всегда ей доверяла.

Серёжа… Серёженька… Серж. Он всегда настаивал, чтобы все его звали Сержем, ему так больше нравилось. И только я упрямо называла его Серёжей. Кажется, годы ему нипочём – до сих пор, как мальчишка, только лучики морщинок в уголках улыбающихся глаз выдают возраст. Сколько ему сейчас? Вероятно, уже хорошо за сорок. Уж он-то точно не мог меня забыть. Вот только сильно я тогда подпортила его грандиозные планы. Интересно, покорил ли он свой вожделенный Олимп без меня?

И, наконец, мой Шерхан. Серьёзный, деловой и… постаревший. Но не старый и всё ещё интересный мужчина. А раньше вообще был шикарным, но оценить я смогла только сейчас. Вот, кто никогда не сможет меня забыть! А простить?.. Я очень надеюсь, что сможет… Ведь я на коленях готова вымаливать его прощение. И он обязательно меня поймёт – он человечище.

Ну вот и всё, я подсмотрела за моими друзьями… как будто поздоровалась. А разглядывать врагов у меня нет ни желания, ни настроения – о них мне и так всё известно.

* * *

Утром, проглотив вполне приличный завтрак, я позвонила Ланевскому – главе местного филиала «СОК-строй». Наверняка, Карабас успел предупредить его о моём внезапном прилёте. О том, что я отбываю в родные пенаты, сам Карабас узнал лишь вчера вечером, когда я уже регистрировалась на рейс в аэропорту. Пресекая его возмущение, я объяснила, что решение было спонтанным, а свои вещи я оставила на хранение в отеле, чтобы не тормозить ремонт в новой квартире. Карабас пробурчал что-то по поводу моей непредсказуемости, пожелал удачи и пообещал содействие в любых вопросах. И уж конечно он не мог не предупредить Ланевского о том, что к ним едет «ревизор».

После третьего гудка в динамике раздался приятный мужской голос:

– Слушаю Вас.

Ранее мы с Ланевским виделись лишь однажды, когда я защищала свой проект, а в дальнейшем общались только по телефону и видеосвязи, пока я контролировала возведение моей «Крепости». Можно даже сказать, что в некотором роде моя «Крепость» – это кот в мешке. И сейчас я очень надеюсь, что содержимое «мешка» меня не разочарует.

– Добрый день, Александр Андреевич, это Диана Шеро.

– А, Диана, здравствуйте, очень рад Вас слышать. У Вас новый номер телефона?

– Да, сохраните его, пожалуйста. Сегодня мне хотелось бы с Вами встретиться, чтобы обсудить наши общие дела, это возможно?

– Для Вас, Диана, всё возможно. Где и во сколько Вам будет удобно со мной встретиться?

– Я подъеду к Вам в офис в 14-00.

– Договорились, я буду ждать Вас. До встречи, Диана.

Нравятся мне такие мужчины – деловые и лаконичные.

А сейчас меня ждёт дело первостепенной важности. Собираюсь быстро. Чёрные легинсы из тонкой кожи, облегающий светлый джемпер – стильно и неброско. Волосы оставляю распущенными и, оглядев себя в зеркале, остаюсь довольной. Пальто, сапожки, сумочка – я готова, и такси уже ждёт. Ох, помоги мне, Господи!

2

К родной школе подхожу с замиранием сердца. Стены многих учебных заведений ещё помнят меня, но моё сердце замирает только здесь, где всё связано с детством, с мамой и счастьем. Вхожу, и мой взгляд упирается в стену, где когда-то висела мамина фотография. Конечно, там её больше нет, как и не осталось в этой школе помнящих её учеников. На этом месте висит стенд «Наши чемпионы». Да, наверное, так и должно быть… тогда откуда во мне эта непонятная обида? Погруженная в собственные мысли, я не сразу замечаю пожилого охранника, пытающегося что-то у меня выяснить. Вопросительно смотрю на него, а мужчина тушуется и осторожно интересуется:

– Девушка, Вы к кому?

Отвечаю с сильным иностранным акцентом:

– Я к Шерохину Денису Павловичу, он очень давно меня ждёт, – и, не дожидаясь разрешения, устремляюсь к лестнице.

Кабинет всё тот же, только обновлённая дверь и табличка на ней свежая. Осторожно, без стука тяну ручку на себя и первое, что вижу в приоткрытую дверь – фотография моей мамочки на стене в кабинете. В глазах защипало, и воспоминания обрушились неудержимой лавиной. Пытаюсь восстановить сбившееся дыхание и, приоткрыв шире дверь, вхожу внутрь. С трудом отрываю взгляд от фотографии и разглядываю хозяина кабинета.

Гроза нашей школы сидит за столом, погрузившись в свои дела, и не замечает вторжения. Раньше он не носил очки и теперь, увидев этого крупного, сурового богатыря в очках, я испытываю острый прилив нежности и сожаления. Да, стареет наш грозный Шерхан. Вероятно, ощутив постороннее присутствие, он оторывает взгляд от монитора и внимательно смотрит на меня. Смотрит хмуро сквозь стёкла очков, и плотно сжатые губы вдруг размыкаются, а черты лица становятся мягче. Дрожащими руками он снял очки и приподнялся из-за стола. В его глазах недоверие, но ещё несколько секунд – и уже вижу полное осознание. Глаза этого большого мужчины внезапно наполняются слезами, и он шумно вздыхает. А по моим щекам уже бегут неудержимые ручейки слёз, и слова даются с большим трудом:

– Я… хочу съездить к маме на могилку… Вы составите мне компанию, Денис Палыч?

Шерхан делает мне навстречу несколько шагов и порывисто прижимает к могучей груди.

– Диана-а, – выдыхает он шёпотом, и я ощущаю на своём виске его горячие слёзы.

* * *

Уже час мы сидим в его кабинете, и Шерхан всё время трогает меня за руки, будто хочет убедиться, что я реальная.

– Денис Палыч, а почему вы ни разу не сказали, какая я красавица? – шутливо спрашиваю и надуваю губы.

– Ох, да какая там красавица, мартышка ты бессовестная, – нарочито грубо ворчит он. – Истерзала моё бедное старое сердце.

– Вы ещё молодой, Денис Палыч, и очень красивый. Простите меня, пожалуйста, за всё… Потому что мне никак нельзя без Вашего прощения. Возможно… в Вашем огромном сердце для меня ещё найдётся скромный уголочек? – виновато заглядываю ему в глаза.

– Ты ж моя маленькая, глупая девочка… знаешь ведь, что никогда не покидала моё сердце. Каждый день на тебя смотрю, – Шерхан развернул ко мне фотографию на своём столе, и я ахнула.

Мне тоже очень нравится это фото, но я и подумать не могла, что оно украсит директорский стол. Я кусаю губы и не нахожу слов, но Шерхану не нужны слова – он всё читает по моим влажным глазам.

– Я даже с твоей шебутной Дашкой Полухиной задружил, всё про тебя расспрашивал. Ты вот зря на неё обиделась, она же молодец, она же ради тебя…

– Ой, Денис Палыч, мне даже вспоминать страшно, что Вы полезли разбираться во всю эту грязь, и чем это для Вас могло обернуться, – я беру его шершавую руку и трусь о неё щекой.

– Да я, Диана, и не жалею, – он ласково гладит меня по волосам. – Ничего не добился, жаль, конечно, но хоть нервы потрепал этим сволочам. Ну, и полковнику твоему спасибо. Если бы не он, то не сидел бы я сейчас в этом кресле. Он паскуда, конечно, что помог прикрыть это дело, но, знаешь, там были авторитеты гораздо серьёзнее. Папаша одного из тех выродков не по зубам нам оказался, а к тому же ни улик, ни жертвы у нас уже не было. Так что это борьба с ветряными мельницами получилась. Да и полковник тоже в неприятной ситуации оказался – с одной стороны честь и совесть, а с другой – семья, хоть и паршивая. Вот такие дела, девочка. – Шерхан тепло улыбнулся и крепко прижал меня к себе.

Понимаю, что хватит уже плакать, но слёз так много, и громадное чувство вины гонит этот солёный поток, грозя потопить кабинет директора в моём позднем раскаянии.

– Денис Палыч, а давайте уже забудем об этом, – прошу шёпотом, маскируя надрывный голос, и прячу заплаканное лицо на широкой груди Шерхана.

– А давай, – быстро соглашается он и целует меня в макушку. – И поехали уже на кладбище, а то мне ещё к двум часам на встречу. Понимаешь, какое дело, полгода бьюсь уже за новые компьютеры в кабинет информатики, а меня пинают, как щенка. Про стадион давно уже молчу, – Шерхан тяжело вздыхает.

– К двум часам? Жаль, – смотрю на часы и меня вдруг посещает замечательная идея – вот же он, мой шанс принести хоть какую-то пользу родной школе и её славному директору. – Денис Палыч, а вы могли бы на завтра перенести свою встречу?

– Зачем это? – недоумевает Шерхан.

– Ну, просто сегодня я никак не могу, а вот завтра поеду с вами, и будут у вас и компьютеры, и новый стадион, и всё, что нужно для нашей любимой школы, – моя улыбка от уха до уха, кажется, не убеждает его в том, что чудеса существуют.

Шерхан отстраняется от меня, внимательно разглядывает с головы до ног и, не обнаружив ни светящегося нимба, ни волшебной палочки, хмуро интересуется:

– А это как?.. А ты вообще кто теперь?

– А это, как по-щучьему велению, – я хитро улыбаюсь и весело рапортую: – Считайте, Денис Палыч, что дурная, заблудшая фея вернулась на отработку.

– Это не шутка? Мне действительно перенести встречу? – продолжает сомневаться он.

Я не обижаюсь, ведь на протяжении всей жизни наш сильный Шерхан привык полагаться лишь на себя. А тут вдруг такое неожиданное и странное предложение от бывшей ученицы, пока ещё никак не зарекомендовавшей себя в деловом аспекте.

– Однозначно, Денис Палыч, какие уж шутки? Завтра порешаем все наболевшие вопросы, а потом… в кабак отмечать наш успех! Идёт?

– Погоди, объясни хоть, как ты собираешься…

– Всё потом расскажу, просто доверьтесь мне, пожалуйста, и позвольте вам помочь. Ну, что – окей?

– О'кей, конечно! Эх, да ты ж моя красавица! – Шерхан снова сжал меня в объятиях.

– Вы же сказали, что я мартышка, – придушенно сиплю.

– Мартышка и есть, но о-очень красивая. Я теперь ещё больше за тебя бояться буду. Как ты вообще-то без охраны передвигаешься?

– А я научилась себя защищать, Денис Палыч, так что Вам не о чем волноваться.

* * *

На кладбище мы поехали на машине Шерхана и всю дорогу разговаривали. А назад возвращались притихшие и молчаливые. Шерхан точно ко времени привёз меня к офису Ланевского, и мы с ним тепло попрощались до завтрашнего дня.

А теперь трепещите, будущие коллеги – я иду к вам!

3

Офис местного филиала «СОК-строй» находится в центре города, на пятнадцатом этаже очень красивой двадцатичетырёхэтажной высотки с голубыми тонированными окнами. Раньше таких зданий в моём городе не было, а на месте этой высотки была большая торговая площадь с кучей мелких павильончиков и ларьков. Теперь же здесь всё по-другому – красиво, стильно, мощно.

В приёмной меня встречает секретарша модельной внешности. Фальшиво улыбаясь, девушка выплывает из-за стола с явным намерением продемонстрировать мне свои прелести. Я оценила – очень высокая, тонкая брюнетка с очень внушительной грудью, ярко-алыми подкаченными губами предстала передо мной в неприличном ультра мини и красных лодочках на высоченных шпильках. Наглая девица осматривает меня с головы до ног и обратно, как опасную соперницу, но продолжает на всякий случай давить улыбку. Насмотревшись и сделав для себя какие-то выводы, это чудо распахнуло говорильный аппарат:

– А Вам назначено? Вы кто?

Агния Барто! Назначено, кукла надувная, и тебе об этом должно быть известно. Надо бы при случае научить тебя встречать гостей.

– И Вам доброго дня, барышня, меня ждёт Александр Андреевич.

– Как про Вас доложить? – крякнула мисс «Компетентность». Сюр какой-то!

– А доложите-ка своему боссу про нас так – мадемуазель Диана-Эсмеральда Шеро прибыла ко времени назначенной встречи и непозволительно долго ожидает в приёмной. И поторопитесь, пожалуйста, мисс Как-вас-там-зовут…

Девчонка выпучила на меня глаза и обрела озадаченный вид, а я вдруг разозлилась на Ланевского – неужели весь мозг стареющего самца перетёк в нижнюю голову? Ждать, когда это полуголое чудо очухается, я больше не желаю и переключаю своё внимание на две противоположные двери в приёмной. Выбрав нужную, благодаря табличке, коротко стучу и, не дожидаясь ответа, вторгаюсь в кабинет.

– Диана, здравствуйте, а я Вас жду, – приветливо улыбаясь, Ланевский спешит мне навстречу.

– Здравствуйте, Александр Андреевич.

Ланевский целует мои пальчики, помогает раздеться, предлагает удобное кресло – пока всё отлично.

– Скажите, а Вам известно, что Ваша пустоголовая помощница, мягко говоря, некомпетентна? – спрашиваю резко, даже не пытаясь скрыть презрение.

Ланевский мгновенно скривился и слегка покраснел. Да неужели?!

– Ох, Диана, даже не знаю, за что мне это наказание. Это же не помощница, а страшный вредитель!

Я вопросительно и недоумённо смотрю на Ланевского, а он понижает голос:

– Да родственник жены уговорил меня взять его дочь. У меня же прежняя помощница ушла в декретный отпуск, и я даже подыскал ей неплохую замену, а тут мне как раз и подсунули это недоразумение. Я Алинкиного отца сразу предупредил, что дам ейиспытательный срок две недели. И что Вы думаете?.. Она умудрилась за четыре дня меня доконать. Да я даже готов платить ей, чтобы только не видеть!

– А просто выбросить её нельзя?

– Нельзя, – вздыхает Ланевский. – К несчастью, я в долгу перед её папашей… помог он мне как-то очень. А теперь вот просит дать девчонке время проявить себя. Она и проявляет! Ничего делать не умеет, ничему учиться не хочет, только сидит целыми днями и пялится то в телефон, то в зеркало… да сына моего караулит. Я ж ему кабинет напротив выделил, чтобы приглядывать… А теперь даже и не знаю, за кем тут приглядывать, – Ланевский снова тяжело вздыхает, взирая на меня с виноватым видом. – А теперь я для этой куклы ищу компетентную напарницу. Трудно же без помощницы… А эта вертихвостка – позорище на мои седины.

Ну, положим, про седину он загнул, и этот позор никак не повлиял на тёмную шевелюру мужчины. Либо он удачно маскирует своё горе краской для волос. Выглядит Ланевский, как стареющий плейбой на презентации самого себя. Я бы сказала – хорошо он выглядит! И нисколько не сомневаюсь, что этот дядька до сих пор является лакомым куском для молоденьких красавиц. Карабас рядом с ним смотрелся бы, как растрёпанный опухший бродяга, а ведь ему только сорок пять… Ланевскому же уже пятьдесят два, но выглядит он моложе Соколова. Заметно, что тщательно следит за физической формой – никакого намёка на брюшко, и стального цвета деловой костюм смотрится на мужчине идеально. Укладка – волосок к волоску, лицо гладко выбритое и очень приятное. А глядя в серые глаза, обрамлённые густыми чёрными ресницами, вообще забываешь о возрасте. Кажется, он что-то упоминал о сыне… Интересно, его отпрыск такой же симпатяга?

– А кем здесь работает Ваш сын? – полюбопытствовала я.

– Дык, если б работал… – усмехнулся Ланевский, – парень он толковый, но такой оболтус. Он у меня практикуется – будущий архитектор, последний год магистратуры. В армию сходил и теперь сам не знает, чего хочет – что ни день, то новые великие идеи. Ну да бог с ним, давайте лучше о наших делах, Дианочка. Вы не против, что я Вас так называю?

Я против. Но, подумав пару секунд, отрицательно качнула головой. Мне показался приятным этот смущённый красавец-мужчина с грустной обаятельной улыбкой. Он не выглядит заносчивым, и не слишком напорист и уверен в себе. А иначе, разве позволил бы диктовать ему условия и навязывать некомпетентные кадры? Хотя, стоит присмотреться к нему повнимательнее… Может, он и не такой уж мямля.

Мы обсудили предстоящие перспективные проекты, в развитии которых я могу быть полезна, и возможность приобретения мной акций компании.

– Диана, Вы сейчас хотели бы вступить в долю или в перспективе? – аккуратно поинтересовался Ланевский.

– Александр Андреевич, я уже немного прозондировала почву, прикинула возможные дивиденды и пришла к выводу, что – да – именно сейчас. Когда у меня появится право на кусочек вашего пирога, то мой интерес к качеству его продуктов резко возрастёт, а мой трудовой вклад вырастет пропорционально моему интересу. Следовательно, когда акции поднимутся в цене, то и мой кусок пирога станет гораздо вкуснее.

– Диана, зная Вашу деловую хватку, у меня нет никаких причин не доверять такому оптимистичному прогнозу. Тем более у нас профессиональная команда. Я подготовлю для Вас всю информацию, и мы её обсудим.

– Я уже владею некоторой информацией, но думаю, Ваша не будет лишней, – я улыбнулась, позволяя Ланевскому переварить услышанное и изящным жестом пробежала ноготками по столу, уводя взгляд мужчины от моей груди.

– Моему бы оболтусу такое рвение. Диана, какая же Вы молодец, просто невероятная! – расшаркался он и вдруг спохватился: – Ох, простите, ради бога, я даже забыл предложить Вам кофе… Или Вы предпочитаете чай?

– Не беспокойтесь, Александр Андреевич, я… – договорить мне не позволила резко распахнувшаяся дверь. И на пороге кабинета появился… Породистый жеребец. Именно такая ассоциация у меня возникла, глядя на этот экземпляр неразбавленного тестостерона.

Глава 18

Женя

М-мм… каждый день бы так просыпаться. Открываю глаза и наблюдаю, как над пахом равномерно покачивается блондинистая голова. Глажу её по затылку, поощряя и, захватив локоны в кулак, задаю нужный ритм – вот так, хорошая девочка.

* * *

Выйдя из душа, я с раздражением обнаруживаю блондинку всё ещё в своей постели. Она принимает соблазнительную позу, пытаясь вовлечь меня в свою игру. Какого хрена? Игнорирую неугомонную искусительницу и направляюсь в кухню. Девчонка следует за мной, обиженно надув губки. Совсем не помню, как её зовут, но, кажется, она из нашего универа. Надо сказать, что вчера в клубе в своём провокационном прикиде она выглядела гораздо соблазнительнее, чем сейчас в стиле ню. Куда, спрашивается, к утру деваются сиськи? Вчера они буквально выпрыгивали мне навстречу из глубокого выреза её платья, а сейчас они где – выпрыгнули вчера и остались в клубе? Все бабы насквозь фальшивые и брехливые. Приклеят, нарастят, нарисуют, а потом проснёшься – ни глаз, ни волос, ни сисек. Вот где вчерашние глазищи у этой курицы? Неужели я настолько перепил вечером? Да вроде бы и не сильно увлекался. Бл@дь, как же её зовут-то?

– Жень, ну ты чего такой бука с утра? – капризно тянет безымянная гостья.

– Потому что по утрам, котик, я предпочитаю быть один, но для тебя сделаю исключение – могу предложить кофе на дорожку.

– Ты меня что, выгоняешь? – от визгливого голоса аж в голове зазвенело.

Любопытно, блондинка – это диагноз?

– Послушай, я и так проспал, а впереди у меня прорва дел, так что извини…

– Ну, ладно… а когда мы ещё увидимся? – соблазнительница прижимается ко мне обнажённым телом, не теряя надежды изменить моё настроение, и у неё отлично получается – я уже мечтаю выбросить её из своей квартиры немедленно и забыть, как она выглядела. Но, сделав глубокий вдох, я выдаю самую банальную и спасительную фразу:

– Я тебе позвоню.

Далее обычно следует вопрос «когда?», и я уже готов к ответу, но неожиданно раздаётся звонок в дверь. Растерянно смотрю на часы – странно… В это время, если я не заливаю соседей снизу, то это могут быть только три человека. Но предполагаю, что Геныч после вчерашнего ещё спит, а с Викой мы в ссоре… значит, остаётся только мама. И что опять? Приказав блондинке немедленно одеться, направляюсь к двери.

Упс – нежданчик! Вика, свежая и благоухающая, вторгается в прихожую.

– Женька, ты, конечно, сволочь и совсем меня не достоин, но я, так уж и быть, тебя прощаю. Надеюсь, ты не забыл, что у нас сегодня вечером?

Как же не вовремя! Ну зачем так быстро меня прощать? Пообижалась бы ещё пару-тройку дней… да хотя бы ещё пару часов! И что там, кстати, у нас сегодня вечером?

– Жень, что ты завис, не поможешь мне снять пальто? – Вика смотрит на меня строго.

Да на хрена снимать-то, всё равно будешь одеваться.

Но я уже протягиваю руки, чтобы помочь Вике раздеться.

– Ты чего молчишь, не рад мне, что ли? – моя девочка хмурит красивые брови и внимательно сканирует взглядом прихожую.

– Конечно, рад, Викуль, ты… – но закончить я не успеваю.

– Та-а-ак, а это ещё что? – она двумя пальцами поднимает красный сапог моей гостьи и трясёт им у меня перед носом.

– Сапоги, вроде как… сама, что ли, не видишь? – Я сама невозмутимость. Нет, ну а что теперь-то?

А Вика отталкивает меня в сторону и несётся в спальню.

Вот же попадос!

А в спальне – картина маслом! За столько времени эта белобрысая дура успела напялить на себя лишь нижнее бельё. Хм, но зато сразу появились сиськи. Вон где собака зарыта – чудо-лифчик творит волшебство.

– Женечка, а что делает эта ощипанная курица в твоей спальне? – шипит моя девочка, игнорируя возмущённый протест «ощипанной курицы». – И, пожалуйста, не говори мне, будто это не то, что я думаю.

Вика, похожая на фурию, мне совсем не нравится. Куда подевался мой ласковый и нежный котёнок, и на кой хер мне здесь эта разъярённая кошка?

– Малыш, не говори глупости, ну что ещё тут можно подумать – всё же ясно, – покаянно бормочу я и развожу руками. – И убери, пожалуйста, это выражение со своего красивого личика, оно тебе совсем не идёт.

– Ах ты, блудливый кобель! Да как ты мог променять меня на это убожество?

«Убожество» тут же оскалилось и подбоченилось. Она вообще, что ли, одеваться не собирается, так и будет голая ходить?

– Ты кого назвала убожеством, овца крашеная? – завизжала блондинка. А сама типа вся натуральная.

Вика мгновенно подскочила к полуголой блондинке и, одной рукой вцепившись ей в волосы, другой рванула за кружево трусиков, которые издали треск и бесполезной тряпочкой опали на пол. Моя неудачливая гостья с голой задницей и, ещё того хуже – с голой передницей, похоже, решила не сдаваться. Яростно сопротивляясь, она даже успела поймать в цепкие лапки Викины красивые локоны.

Впечатляющее зрелище, но я не собираюсь на это смотреть. Вторгаюсь в визжащий клубок и не без труда раскидываю бешеных кошек в разные стороны. Всё же ранений избежать не удалось – на руках и плечах кровоточат царапины. Я хватаю растрёпанную Вику в охапку и волоку в кухню, бросив на ходу блондинке:

– Через пять минут чтобы тебя тут не было, поняла?

– Козёл, – прилетает ответ.

Ну, так-то да – согласен.

Вика ревёт, размазывая косметику по хорошенькому личику, обещает, что между нами теперь уж точно всё кончено, и осыпает меня нелестными эпитетами. Я не спорю, но вовсе не думаю, что она меня бросит, да и сам этого не хочу. Вика – красивая, весёлая девчонка, у нас отличный секс, и она единственная, кого я готов терпеть по утрам. Не каждое утро. Нашим отношениям уже больше полугода, и пока меня всё устраивает. Но прямо сейчас ей всё же не мешало бы сильно обидеться и «помучить» меня ещё несколько дней.

– Ненавижу тебя, урод! – выкрикивает Вика и горько всхлипывает. – Всё, теперь это ВСЁ!

– Викусь, малыш, ну ты же понимаешь, что для меня это ничего не значило. Перепил вчера немного, поддался слабости… да я даже не помню, как её зовут, – пытаюсь я вяло оправдываться.

– Да ты ещё больший урод, чем я думала. Ищи себе другую дуру! – Вика вырывается из моих некрепких объятий и – слава богам! – наконец-то мчится в прихожую. Я вынужденно окликаю её, но, к счастью, Вика не хочет меня слушать – очень сильно оскорблена! Оно и понятно, но прямо сейчас я совсем не готов молить о прощении, мне бы душ принять, выпить чашечку кофе и отдохнуть пару деньков. А лучше пять. Входная дверь грохочет второй раз за утро, а я облегчённо плюхаюсь на стул. Вот теперь и кофе можно попить.

Тревожная мелодия входящего звонка извещает меня о том, что звонит мама, и я принимаю вызов:

– Да, мамуль.

– Сыночек, здравствуй, милый, ты сейчас где?

– Пока дома, проспал сегодня, – лениво отвечаю и едва сдерживаю зевок.

– Женечка, ну что за безответственность? Ты же знаешь, как папа нервничает. Он искал тебя сегодня утром и не смог тебе дозвониться.

Где это он меня искал?

– Уже еду, мам, не волнуйся. Скажу, что был в универе.

– Хорошо, и будь уже серьёзнее, милый, – мама вздыхает и быстро меняет тему: – Жень, тут сейчас Наташе звонила Вика и очень плакала. Сыночек, скажи мне, что у вас случилось, ты ей что, изменил?

Утро добрым не бывает! Сейчас начнётся прицельный обстрел упрёками и претензиями со стороны сплочённого женского батальона.

– Мам, давай мы с Викой сами во всём разберёмся, а ты лучше поменьше её слушай. И Наташку тоже.

– Сынок, ты даже не представляешь, как это больно, когда тебя предаёт любимый человек. Ведь ты же сам видел, как я страдала из-за папы, – надрывный голос мамы призывает меня образумиться и раскаяться, но я раздражаюсь ещё сильнее.

– Мам, что ты сравниваешь? У отца обязательства перед семьёй, а я чем обязан Вике? Какое, на хрен, предательство?

– Евгений! – маму возмущает моя грубость.

– Прости, мамуль, но давай договоримся, что это только моё дело. И у тебя, кстати, есть своя дочь, вот за неё и переживай, а Вика тебе вообще никто. Нехорошо отчитывать родного сына из-за чужой девчонки, у меня их ещё сотня будет, а у тебя здоровья не хватит за всех переживать.

Это я маме здорово польстил, ведь нам обоим известно, что, кроме Вики, ей нет никакого дела до каких-то там девочек.

– Но, сыночек, я же думала, что у вас с Викой всё серьёзно, – задрожал мамин голос.

Это у тебя с ней, мама, всё серьёзно.

– Так, всё, мам, я на работу тороплюсь, а о Вике можешь с Наташкой поговорить.

Мама неохотно отступает, и мы прощаемся. Но уже через минуту раздаётся звонок от Наташки. Эта ещё сопля учить меня будет! И я с раздражением сбрасываю вызов от сестры.

В офис направляюсь безо всякого энтузиазма. Ну, не могу я работать без настроения, хоть ты тресни. Зато, открыв дверь в приёмную отца, наблюдаю потрясающую картину. Алинка, выставив напоказ хорошенькую попку и приложив ушко к двери шефа, пытается услышать, что же происходит в кабинете. Алина – бальзам для моих глаз и сильное слабительное для нервов отца.

– И что за страшные тайны скрываются в кабинете нашего босса? – с насмешкой в голосе интересуюсь у Алинкиной… попы. Девчонка подпрыгивает от неожиданности, но испуг в глазах сменяется облегчением и радостью, когда она видит меня.

– Женечка, – заговорщически шепчет она, – я думаю, что у Александра Андреича там любовница.

– С чего такие выводы? – теперь мой вопрос звучит жёстко, и Алинка испуганно лепечет:

– Ну… как бы… Александр Андреич пришёл сегодня такой нарядный, а потом он съездил в салон и сделал стрижку и укладку. А ещё… – Алина многозначительно играет бровями и переходит на шепот: – Он отменил все дела после обеда и сказал, что ждёт очень важную гостью. Она уже там, и они, как бы, вдвоём в кабинете.

– И что за тёлка?

– Какая-то… Ас-ми-ралда, – выдаёт Алинка, подглядев имя в блокноте.

– Кто?! – меня вдруг начинает бесить эта тупоголовая кукла.

– Да это она сама так сказала, а он другое имя называл… но я забыла записать. Она вообще такая наглая!.. Сама впёрлась в кабинет, а теперь… у них, как бы, там всё подозрительно, – Алинка делает страшные глаза.

– И что там подозрительного? – меня обуяла злость.

Ведь совсем недавно мать накрыла этого престарелого ловеласа с какой-то шмарой и чуть с ума не сошла. Так он теперь что, на рабочем месте развлекается?

– Ну-у, там звуки всякие странные и вообще… – слова Алинки звучат не слишком убедительно, но я завёлся уже в достаточной степени и, не задумываясь, врываюсь в кабинет.

Поймать отца на горячем не вышло и, судя по всему, они даже не начинали. Начищенный и сияющий, как новый башмак, отец восседает на своём троне, а гостью отделяет от него массивный стол. На звук моего резкого вторжения девушка с роскошной каштановой гривой повернулась в крутящемся кресле и обратила ко мне лицо… Ах-х*еть! Мне стоит героических усилий не растерять самообладание и привычную надменность со своей физиономии. А эта девчонка скользнула по мне равнодушным взглядом и спокойно отвернулась.

Она просто отвернулась… ОТ МЕНЯ! То есть, она сочла меня неинтересным, не достойным её внимания? Да кто это такая, вообще? Кажется, сейчас самое время это выяснить.

2

Диана

Высокий черноволосый красавец с пронзительно-синими глазами возник эффектно, но некстати. Потому что, разглядывая широко расставленные мускулистые ноги в потёртых голубых джинсах, мысль я потеряла. Хорош! Кожаная куртка на парне распахнута, и белый облегающий джемпер очень выгодно подчёркивает развитые грудные мышцы. А на красиво очерченных губах играет нахальная улыбка. При взгляде на меня брови красавчика удивлённо приподнялись и одна тут же спряталась под упавшей на лоб блестящей чёрной прядью. Захотелось прикоснуться к его волосам и проверить их мягкость и шелковистость. Я даже кулаки невольно сжала, будто удерживая себя от импульсивных действий. Надеюсь, мои желания и эмоции не отразились на моём лице. Впрочем, этот ходячий образец плотского греха тоже не уронил челюсть, разглядывая меня, и удержал на своей физиономии надменное выражение.

«Наглый позёр», – подумала я и отвернулась от парня. Не вижу необходимости отвлекать мозг, настроенный на серьёзную работу.

– Евгений, ты что себе позволяешь? Не видишь, что я занят? – глаза хозяина кабинета заметали молнии. – Тебя не научили хотя бы стучаться, прежде, чем вторгаться в чужие переговоры?

Как интересно!

«Оболтус-сыночек!» – догадываюсь я. Кажется, на папеньку он не слишком похож, но проверять и снова оглядываться на синеглазого нахала я не собираюсь.

– Здрас-сьте, прошу прощения, если помешал, – голос у Ланевского-младшего тоже не подкачал и вызвал у меня лёгкую волну мурашек. – Просто Алинка мне сообщила, что у нас гостит Эсмеральда, и я никак не смог пройти мимо. Обладательница столь необычного, редкого имени невольно вызывает интерес. Простите, а наша гостья без козы?

А вот с воспитанием совсем беда – намеренная демонстрация вопиющей распущенности.

Я не спешу поворачиваться к хаму и сейчас почти физически ощущаю, как пронзительный взгляд прожигает мой затылок.

– Ты что несёшь, какая коза? – вскинулся Ланевский-старший. – Диана, простите, ради бога, за такой отвратительный приём… Сначала Алина, а теперь вот…

– Не волнуйтесь, Александр Андреевич, – пытаюсь успокоить взволнованного папашу, – мальчик попытался нам продемонстрировать, что знаком с зарубежной классикой, я впечатлена. Теперь боюсь, что моя теория о смазливых и безмозглых юношах даст серьёзную трещину, – я по-прежнему не смотрю в сторону младшего, зато старший заметно напрягся после моих слов и поспешил нас представить друг другу:

– Ну, раз уж нас всё равно отвлекли… Диана, познакомьтесь, пожалуйста, – это и есть мой сын Евгений, и он, к сожалению, иногда забывает о хороших манерах.

Пришлось развернуться в своём кресле, чтобы встретить яростный синий взгляд, говоривший мне, что с языка этого нахала готовы сорваться вовсе не комплименты.

– Закон и приличия, папа, – это две мирные формы насилия. К чему себя искусственно ограничивать? Юная Эсмеральда со мной не согласна? – губы Евгения насмешливо изогнулись.

Неужели, борзый щенок, ты решил устроить интеллектуальную дуэль? Как неосмотрительно с твоей стороны.

– М-м, Вы цитируете Гёте, юноша, очень похвально. К сожалению, теперь многие глупцы считают хорошее воспитание лишь досадной помехой, ведь оно закрывает слишком много дверей. И Вы как раз нам наглядно продемонстрировали это, ворвавшись сюда без стука и приглашения.

– Госпожа Диана Эсмеральдовна умна не по годам, – со злой ухмылкой произнёс парень.

– Евгений, помолчи! Ты слишком много и не по делу болтаешь, – старший так сильно разволновался, что боюсь, как бы папеньку удар не хватил. – Мало того, что своим бесцеремонным вторжением ты нарушил ход моих мыслей и отнял у нас драгоценное время, так ты и дальше продолжаешь вести себя, как дикарь. И я ещё не представил тебе нашу гостью. А Диана, чтоб ты знал, прилетела к нам из Франции! И мы очень давно её ждали!.. И это по её проекту создано наше «Седьмое небо», и лишь благодаря ей мы выиграли тендер!..

– Ух, ничего себе! Ужель та самая Диана?! – ничуть не впечатлившись, щенок издевательским тоном прервал разгоряченного родителя. – А не Ваш ли это «скромный» пентхаус неудержимо будоражит любопытство и зависть бедных горожан? И к чему Вы так радеете за правила хорошего тона? Обычно манеры очень быстро прогибаются под тоннами бабла.

Кажется, этот смазливый клоун решил побороться за первенство в номинации «Долбоёб года».

– А Вы, я так понимаю, и есть тот самый бездельник Евгений? Скажите, юноша, а чем Вы занимаетесь в этой компании – взвешиваете чужие кошельки? Или просто от скуки и невежества выгуливаете свой длинный язык?

Но никакого ответа на мои слова не последовало. Зато случилась ожидаемая реакция – парень залип взглядом на моих губах. Сомневаюсь, что он вообще вник в смысл моих вопросов, потому что отстранённо пробормотал:

– Я не понял… простите.

– А вот это, как раз, неудивительно и лишь подтверждает сказанное мной, – поддразнила я его.

Он прищурил свои невероятные глаза и, задрав подбородок, процедил угрожающим тоном:

– Ты, кажется, усомнилась в моей мозговой активности, детка?

Ничего себе! Какой интересный экземпляр, стойко сопротивляется! Правда, я пока и не пытаюсь его задавить. Уж очень забавляет меня эта словесная перепалка.

– А напомните мне, невоспитанный мальчик, когда мы с Вами перешли на «ты»?

– Послушай ты, дерзкая девочка, а тебя в твоей Франции не научили, как вести себя в гостях у взрослых дядей? Или ты привыкла, что всегда и всё улаживают всемогущие папики, и просто пока не сориентировалась в незнакомой обстановке? – это уже звучит грубо, но меня только раззадоривает.

Ланевский-старший, находясь вне себя от злости, уже не в первый раз пытается вмешаться, но мы не позволяем ему вклиниться – сейчас это только наша дуэль.

– Евгений, я не вполне уверена, что правильно Вас поняла… Скажите, а что Вы подразумеваете под словом «папики»? – я дарю ему спокойную улыбку. – Если Вы, имеете в виду моих родителей, то у меня их нет, а если намекаете на покровителей, то должны знать, что я вполне самодостаточна, и сама отвечаю за свои слова и поступки. Хотелось бы прояснить, о чём именно Вы говорите. Ведь мужчина, в моём понимании, должен отвечать за свой базар, если не потрудился его отфильтровать. Но прежде, чем Вы ответите, я поясню Вам кое-что по поводу воспитания. В моей, как Вы изволили заметить, Франции, а также и в других цивилизованных странах меня много чему научили. В том числе, я постигла немало разных способов общения со взрослыми дядями. Вот только Вы, юный недоросль, ещё недостаточно созрели, чтобы я могла демонстрировать их вам. Зато правила хорошего тона в обществе мы с Вами получали в одной стране, но впитали, вероятно, по-разному… Я – мозгом, а Вы… боюсь даже предположить, какой частью тела.

Женечка, надо отдать ему должное, старается держаться с достоинством и, в отличие от своего отца, не выглядит растерянным. Зато Ланевский-старший в полуобмороке – вытирает со лба пот и постоянно вскидывает руки в беспомощной попытке угомонить расшалившихся детей.

– А я смотрю, ты очень борзая и самоуверенная, – не сдаётся наглый мальчишка.

– С языка снял, – весело парирую я.

– Это ты такая только в кабинете моего отца?

– А ты хотел бы со мной уединиться и проучить по-пацански? – продолжать выкать зарвавшемуся щенку в сложившейся ситуации было бы странным, а вот щёлкнуть по носу как раз пора.

– Вот именно, проучить. Поверь, я найду твоему языку более достойное применение.

– Да ну?! Это какое же, позволь полюбопытствовать? И хочу предостеречь заодно. А то ведь в комплекте с языком у меня ещё имеются крепкие зубы, – и я так демонстративно громко клацнула челюстью, что парень невольно поморщился – он правильно меня понял.

3

Женя

Буря эмоций! И вся эта буря сейчас неистово бушует во мне.

Диа-ана… Сука! Её рот произносит слова, но голос… этот нереальный голос ошеломляет! Он напрочь парализует мыслительный процесс, не позволяя отвлечься, проанализировать. Смысл теряется, спотыкаясь о мои, далёкие от приличных, фантазии. От её невероятного тембра у меня даже член мурашками покрылся и я залип, как чумной, на этих подвижных, убийственно красивых губах… Наверняка именно так прекрасные сирены заманивали и усыпляли морских путников, а потом пожирали их с потрохами.

Ну, уж нет, детка, тут ты нарвалась на боевого Орфея.

Интересно, отец тоже половину беседы с ней пропустил? Сейчас он сильно нервничает и призывает меня включить, наконец, мозги и догадаться, насколько важная персона предстала… нет – скорее, предсела перед нами. Но я уже давно это понял – не самое распространённое имя у нашей гостьи. Однако эта стерва смотрит как дерзко, будто я на поклон к ней явился. Изучает меня своим кошачьими глазами, а я усилием воли стряхиваю с себя морок и изо всех сил пытаюсь реанимировать мозг. Да-а, таким взглядом можно наповал сразить, вот только я закалённый парень. Ярость и похоть закипают внутри, и я уже открыто нарываюсь на конфликт. Пох*й на все эти правила приличия!

Но сегодня в этом кабинете я проигрываю. Эта змея жалит без промаха, используя каждую заминку с моей стороны, и уделывает меня снова и снова. Я реально с ней не справляюсь… и это бесит, сука! Хер меня сюда принёс!.. У отца чуть паралич не случился, а во мне бушуют ярость и стыд.

Да, девочка, то место, которым я впитал твою отповедь, сейчас люто покраснело и напряглось. И нам всем повезло, что я в штанах. Будь мы наедине, ты уже извивалась бы подо мной и повизгивала, а не ядом плевалась.

Эта потерявшая страх стерва воспитывает меня, не теряя улыбки, отчитывает, как шкодливого пацана. Её губы растягиваются в хищной ухмылке, а я мысленно наматываю на кулак её гриву и грубо, и глубоко вбиваюсь членом в этот дерзкий рот, вколачивая её слова обратно ей в глотку. Ничего оригинального больше не приходит в голову, а все силы брошены на то, чтобы скрыть дрожь в голосе.

– Уж я бы нашёл для твоего языка более достойное применение.

Но даже сейчас она не выглядит оскорблённой и веселится ещё больше:

– Это какое же, позволь полюбопытствовать и предостеречь заодно. А то ведь в комплекте с языком у меня ещё имеются крепкие зубы, – она так громко клацнула зубами, что мой рвущийся наружу член вмиг испуганно скукожился.

Шах и мат!

ПиZдец! Вот это я преуспел в искусстве дипломатии! Похоже, у меня реально сорвало крышу, но теперь, когда я уже расплескал перед француженкой свои больные фантазии, остаётся только удерживать лицо, не показать этой стерве, насколько я… вдруг сожалею о своём идиотском поведении.

И вдруг взорвался отец, чем спас меня от харакири.

– Евгений, прекрати немедленно! – взревел он. – Я не понимаю, что на тебя нашло, ты с ума, что ли, сошёл? Диана наша гостья! Но, главное, – она ведь девушка, дурень!.. Я уж молчу о том, что перед нами иностранная гостья! Ты обкурился, что ли? – кажется, отец уже готов заплакать. Я тоже.

И почему он раньше меня не заткнул? А лучше бы вовсе выпер из кабинета, потому что сейчас самое время свалить отсюда. Я понимаю это и знаю, каким идиотом выгляжу, но мои ноги приросли к полу, а взгляд к чертовке Эсмеральде.

И вот тут она выбралась из своего кресла… и все мои внутренние раскаяния развеялись, как по ветру дым. Так уж устроен мой мозг – он просто не способен заниматься самобичеванием в момент охоты. Как в замедленной съёмке я с жадностью слежу за этой чертовой бабой, не пропуская ни один изгиб, ни единого жеста – грациозная и опасная змея. Слишком опасная для моего самообладания. Экстерьер баллов на девятьсот по стобалльной шкале – идол всех фитоняшек. Интересно, суккубы – это чистая мистика или всё же они среди нас? И, боюсь, совсем близко, если прислушаться к подсказкам воспалённого воображения.

Плавно покачивая бёдрами, гостья приближается и на несколько мгновений задерживается рядом со мной, чтобы я вдоволь смог облапать жадным взглядом её грудь.

– Ну, слава богу, малыш вернулся, – говорит насмешливо, – а я уж думала, мы тебя теряем.

Ну… и кто из нас двоих охотник, а кто жертва?

Диана, мать её, Эсмеральда проследовала к двери, а я, проглотив неуместный комментарий, залип на её задницу. Резервная память включилась неожиданно:

Вот! С Маяковским мы всегда были на одной волне.

И где ты был, Вован, пять минут назад?!

Лишь когда Диана скрылась за дверью, и всё ещё продолжая пялиться ей вслед, я обратился к отцу:

– Пап, твоя французская гостья сама меня провоцирует… ты видел?

– Женя, скажи мне, что это сейчас было? – глухо прозвучал его голос.

– А это, папа, была самая ох*ительная в мире задница, – перевожу взгляд на родителя.

– Это да. Но я сейчас о другом, – он устало потёр виски. – Ты что мне тут устроил, совсем охренел?

– Да ладно, всё же нормально. Она и не обиделась даже. У неё, вон, не язык, а змеиное жало. Слушай, пап, а откуда вообще взялась эта Диана? Не, я не прямо сейчас имею в виду…

– Откуда… – озадаченно повторил отец. – Она сама вышла на Соколова со своим суперпроектом – увела его каким-то чудом у Поля Тома. А ведь Соколов его два года окучивал, такие бабки предлагал… а девчонка нам сама его привезла на блюдечке, ещё и тендер выиграла. Мы как-то даже ни озаботиться, ни разволноваться не успели. И взяла она немного, хотя, сколько ещё попросит, неизвестно. Но мы-то с тобой, один хрен, в шоколаде. Она, кстати, хочет быть акционером, – отец многозначительно посмотрел на меня.

Ага-а, сейчас эта наглая стерва начнёт безбожно доить нашу компанию, а стадо акционеров устроит показательную битву за её внимание.

– Ждёт, что мы поделимся? – цежу сквозь зубы, готовя обличительную речь.

– Нет, она хочет выкупить акции, – похоже, что отец в восторге от этой идеи.

– Ни хрена себе – бабла у этой девочки! Хотя, с её-то данными наверняка несложно заработать. А че, зайдёт, к примеру, такая ведьма в автосалон BMW со своей фирменной улыбочкой, стрельнёт глазами, а для усиления эффекта ещё и поздоровается. И всё – может выбирать любую тачку и ехать по своим бабским неотложным делам, не расплатившись, – весело фантазирую я, осознавая, что в этой шутке лишь доля шутки.

– Ну, да, наверное, ты прав – кто на что учился, – задумчиво резюмировал отец.

– Слушай, пап, только давай по-чесноку, у тебя с ней ничего не было? – забрасываю удочку.

– Ты дурак, что ли?! – искренне удивляется отец.

– А в планах есть? – я не сдаюсь. – Мне просто важно.

– Женя, сынок, ты о чём? Забудь, и даже думать не смей. Это же акула, она проглотит тебя и не поморщится. Слыхал, как зубами щёлкнула? Да у меня член тут же умер. Жень, послушай своего старого, мудрого отца и не суйся в эту адскую ловушку. Говорю тебе – сожрёт!

– Подавится! – встрепенулось мужское эго. – Пап, а с каких пор ты стал во мне сомневаться? И какой, по-твоему, ей нужен мужик, если уж я не подхожу?

– Да мне по херу, какой! Лишь бы не мой сын. Я в тебе не сомневаюсь, но лишнего сына у меня нет, а единственного приносить в жертву я не намерен, – отец выглядит расстроенным.

– Что за пессимизм, я не понял? Ты что тут, средневековые страхи нагнать решил? У каждой красивой тёлочки должен быть пастух.

– Слышь, пастух недальновидный, прижми-ка ты лучше свой похотливый кнут, пока эта резвая тёлочка его тебе не перегрызла!

Ах, вот так вот, да? А босс разошёлся не на шутку. Интересно, он реально считает её такой опасной или всё же для себя застолбил?

4

Диана

В глазах Ланевского-младшего вдруг промелькнула растерянность, будто он только что проснулся и неожиданно обнаружил, что сильно проштрафился, пока спал. Какая странная и удивительная реакция на моё присутствие! Я и не припомню, чтобы кто-либо проявлял в отношении меня немотивированную агрессию. Сам же парень выглядит сейчас так, будто для него это ещё более странно и непонятно.

Полагаю, прямо сейчас было бы очень кстати выпить кофе и разрядить атмосферу. Встаю из-за стола и направляюсь в приёмную. Взгляд Жени мгновенно фокусируется на моих бёдрах. И все эмоции оживают на его красивом лице – вместо растерянности, охотничий азарт и похоть. Ох, уж этот игривый гормон! Проходя мимо красавчика, я просто не могу удержаться:

– Ну, слава Богу, малыш вернулся, а я уж думала, мы тебя теряем.

Покидая кабинет, я точно знаю, что взгляды обоих мужчин сейчас приклеены к моей пятой точке, и про себя улыбаюсь – иначе и быть не должно. Уже закрывая за собой дверь, слышу:

– Пап, твоя французская гостья сама меня провоцирует, ты же видел?

В приёмной я сразу столкнулась с секретаршей, которая поспешно юркнула на своё рабочее место и попыталась изобразить… А, да не важно, всё равно – дура дурой! Подслушивала что ли?

– Как я могу к Вам обращаться, милая барышня? – обращаюсь к ней.

– В смысле? – она в недоумении выпучила на меня глаза.

На коромысле! Как же всё сложно, пытаюсь перефразировать:

– Как зовут Вас, дитя?

– Алина, – с гордостью отозвалось грудастое «дитя».

– Так вот, Алина, расскажите мне, пожалуйста, какой кофе предпочитает Ваш босс, и где я могу его приготовить для Александра Андреевича и для себя.

– А для Жени? – обиделась она за своего проигнорированного кумира.

– А для Жени Вы приготовите сами, я уверена, что ему будет очень приятно.

Спустя несколько минут я вхожу с подносом в кабинет Ланевского. Мужчины с удивлением и видимым удовольствием наблюдают за моими действиями, но, когда я расставляю чашечки, Женя, ожидаемо, возмущается:

– Я что-то не понял… а где мой кофе?

Утруждать себя ответом я не считаю нужным и с наслаждением смакую ароматный напиток.

Без предварительного стука дверь в кабинет распахнулась, и вошли ноги секретарши, неся секретарскую грудь, губы и чашечку кофе. Ставя перед Женей дымящийся напиток, Алиночка эротично наклонилась и положила увесистую грудь ему на плечо, а попу выставила перед обалдевшими очами своего босса. Глядя на эту сцену, сдержать смех я не смогла, а Алина, выпрямившись, поджала губы и недовольно уставилась на меня.

– Алина, кажется, у вас реснички отклеились, – жёстко пошутила я, и девицу стремительно выдуло из кабинета.

Ланевский-старший заржал, как конь.

– Надо взять себе на вооружение, – заметил он, отсмеявшись.

– Александр Андреевич, а не пора ли нам с Вами съездить на объект? – поинтересовалась я.

– Вы в пентхаус? Я сейчас свободен, могу поехать с вами, – небрежно бросил младшенький, будто сделал нам одолжение.

Вставить шпильку я не успела…

– Кто тебя освободил, Евгений? У Соболева работы по самую глотку, и ты немедленно поступаешь в его распоряжение, – приказал резко посуровевший папа.

– Надеюсь, это была шутка, потому что я не планирую горбатиться на этого задрота, – возмутился сынок, запечатлев на лице выражение оскорблённого и недооцененного гения.

– А зарплату ты получать планируешь? Если да, то не обсуждается, – отрезал Ланевский, и парень выскочил из кабинета, громко хлопнув дверью.

Фамилия Соболев резанула по нервам и занозой впилась в сердце. Конечно, я прекрасно понимаю, о ком речь. Артур Соболев. Артурчик. Я знала, что он работает здесь даже раньше, чем доверила компании свой большой проект. Надеюсь, этот ублюдок не касался своими грязными лапами моей великолепной «Крепости».

С напускным безразличием я интересуюсь:

– А кто этот Соболев?

– А-а… это наш проектировщик – Артур Соболев. Малый не без способностей, но, если честно, до моего Женьки ему далеко. Это ж я так, в воспитательных целях своего парня напряг, чтобы поменьше звездился. Ну, и у Соболева всё же опыт, а у Женьки пока одни амбиции, хотя и колоссальный потенциал.

Я понимающе кивнула, а Ланевский неожиданно помрачнел:

– Диан, я что хотел сказать насчёт Женьки… Откровенно говоря, я и сам не понял, какая муха его укусила. Он у меня, конечно, борзоватый парень, но чтобы вот так… чёрт! Клянусь, это в первый раз, я даже не знаю, что и думать. Вы уж простите меня, пожалуйста, мне очень стыдно за эту выходку, – он выглядит настолько подавленным, что сомневаться в его искренности мне не приходит в голову.

– Александр Андреевич, Вы зря так волнуетесь, я нисколько не обиделась. Серьёзно Вам говорю, это было даже забавно. И, пожалуйста, обращайтесь ко мне «ты», так мне будет комфортнее.

– Правда? – обрадовался он. – И мне, наверное, тоже. Спасибо, Диана, ты действительно необыкновенная девушка. И когда ты только успела всему научиться в столь юном возрасте? У тебя хватка, как у бультерьера, прости за сравнение.

– У меня учителя были хорошие, Александр Андреевич, да и не такая уж я юная. Подозреваю, об этом Вам хорошо известно.

– Э-э… нет, – Ланевский заметно смутился. – То есть Соколов говорил ещё пару лет назад, что ты вроде бы чуть старше моего Женьки, но я решил, что он перепутал.

– А сколько вашему Женьке?

– Да пока двадцать три, но это ненадолго.

– А мне на пять больше, так что времени для учёбы у меня было достаточно, к тому же в армии я не служила.

– Оно и к лучшему, – с улыбкой заметил Ланевский.

Как сказать… Мой боевой дух закалялся в менее комфортных условиях, и в сравнении с ними ваша срочная служба – просто группа продлённого дня.

– Ну что, по коням, Александр Андреевич?

* * *

– О чём задумалась, Диана? Приехали, – Ланевский помог мне выбраться из автомобиля.

Я осмотрелась – хороший райончик, тихий. От центра, правда, далековато, но зато лес рядом. В течение полугода жилой комплекс достроят полностью, уберут строительный мусор, и будет просто сказочное место. А на самом верху двадцатишестиэтажной высотки красуется моя трёхуровневая крепость.

Наше пешее восхождение по лестнице стоит мне сбитого дыхания, но бедняге Ланевскому приходится совсем туго. Мне даже стыдно стало, что не очень молодой мужчина вынужден совершать этот незапланированный подвиг и стараться не ударить лицом в грязь. Но после семнадцатого этажа моему спутнику уже всё равно, что я о нём думаю, и он, задрав пальто, присаживается на грязную ступеньку. Я понимающе улыбаюсь, ну, глупо же извиняться.

Зря Ланевский так волновался – квартира мне понравилась. Конечно, я контролировала возведение моего жилища на протяжении всего периода строительства. Но одно дело получать видео и фотоотчёты, летящие через полмира, и совсем другое – окунуться в эту атмосферу, потрогать своими руками стены, пройтись по лестнице… и, наконец, ощутить радость от осознания того, что теперь у меня есть по-настоящему моё собственное жильё – моя Крепость.

5

Женя

Выскочив от отца, я едва не снёс пасущуюся у двери Алинку и ворвался в свой кабинет.

Бля*ь! Ар-р-р!

Вот так меня опустить при француженке, на которую я нацелился? Зря ты так со мной, папа. И к кому ещё направил – к Соболеву, этому мудиле. Отец ведь прекрасно знает, что я терпеть не могу этого понтореза, и Соболев это тоже хорошо усвоил. И что теперь? Я должен поступить в его распоряжение?

Хочется рычать и крушить! Расхерачить здесь всё к х*ям – мебель, стёкла, технику!..

Мугу… И громко расписаться в собственной невменяемости… сука!

Нет – я не могу себе позволить наделать столько шума, пока здесь ОНА. А она – это… что-то!.. Её хрипловатый смех, как щелчок плети дрессировщика, вынуждает делать стойку – и как тут удержать покерфейс?

А отец… Стоило высказать своё недовольство, и он нагнул меня ещё ниже… зачем? Это что – ревность? Я спрошу… обязательно спрошу, но не сейчас. Я и так показал уже достаточно дури, и уйти было самым правильным решением. С отцом один хер – бесполезно сейчас выяснять… Ещё Алина эта… Где эта дура так научилась кофе подавать? Уволить на х*й!

Спокойно…

Сейчас мне надо просто успокоиться и подумать. И на хер пошла эта работа и Соболев вместе с ней! У меня нашлась забота поважнее – охота на норовистую кобылку Диану. И она обязательно будет моей – куда денется? А иначе я просто не смогу дальше полноценно фунциклировать.

Да, детка, сегодня я проиграл тебе битву… Но одна битва – это ещё не вся война. В нашем идеальном финале ты придёшь ко мне сама… обёрнутая белым флагом. Придёшь, чтобы отдаться мне! И будешь извиваться, и стонать подо мной!.. И станешь громко выкрикивать моё имя! Имя победителя!

Глава 19

2018 год

Диана

Уже несколько минут я гипнотизирую дверь Дашкиной квартиры. Может, не сегодня?.. А когда – ещё лет через пятнадцать? Решительно нажимаю кнопку звонка и жду. Дверь открывается без предварительного «Кто там?», и передо мной предстаёт тётя Зина, Дашкина мама. Она, как всегда, с высокой причёской, ярко накрашенными губами, в парадном халате длиной в пол и запредельно глубоким декольте – удивительная женщина.

– Девушка, Вы к кому? – тётя Зина рассматривает меня с подозрительным и бесцеремонным любопытством.

Неужели она до сих пор патологически ревнует своего мужа и любую женщину воспринимает, как потенциальную соперницу? Раньше именно так и было, и эта воинственная хранительница семейного очага никогда не позволяла себе расслабляться и круглосуточно была начеку и во всеоружии. Дашка говорила, что ей самой лишь пару раз удалось застать свою мать врасплох – без макияжа и причёски. Столько времени прошло, а тётя Зина по-прежнему на страже. Неужто дядя Витя до сих пор пошаливает?

Я тороплюсь развеять подозрения грозной женщины и, широко улыбнувшись, прерываю затянувшуюся паузу:

– Здравствуйте, тёть Зин, а Даша дома?

Она внимательно всматривается в моё лицо… охает, всплеснув руками, и восклицает:

– Динка, ты, что ли?!

– Я, тёть Зин… – смущённо пожимаю плечами, став на какой-то миг прежней Динкой. – Как думаете, не сильно я опоздала с визитом?

– Господи, – она качает головой, прижимая ладони к груди, но вдруг распахивает объятья: – Да иди хоть обниму тебя, пропащая. А тут ведь темно… да я и не разглядела тебя. Ох, Динка-а-а…

Мы обнимаемся, тётя Зина причитает, потом начинает расспрашивать меня взахлёб обо всём, но, вдруг опомнившись, извиняется за свою болтливость и провожает к Дашкиной комнате.

Вхожу, и две блондинки поворачивают головы в мою сторону. Девочка смотрит с любопытством, а её мама… с широко распахнутыми глазами она прижимает ладонь ко рту и шепчет:

– Динка, сучка, ты… ты почему такая молодая и красивая? – а по её щекам уже бегут потоки слёз.

– Так ты от зависти рыдаешь, коза престарелая? – спрашиваю охрипшим голосом, сморгнув навернувшиеся солёные капли.

Дашка с диким воплем кидается ко мне и стискивает в объятиях. Ощупывает, встряхивает, снова обнимает, целует и, всхлипывая, приговаривает, ну какая же я всё-таки сучка. Старая песня!

Первые эмоции улеглись, и подруга знакомит меня с Анечкой, своей уменьшенной копией. Я вручаю малышке подарок – красивую и моднющую сумку-ранец со спрятанной внутри куклой, Анечка пищит от восторга, а Дашка возмущается:

– Ну, ничего себе сумочка, да я бы и сама от такой не отказалась!

– Не завидуй, для тебя тоже кое-что найдётся, – утешаю я Дашку и достаю подарок для неё.

Дашка восторженно ощупывает черную кожаную сумку, проверяет вместимость и, когда обращает внимание на бренд, округляет глаза и бормочет недоверчиво:

– Да ладно, Динка, это то, что я думаю? Это что, действительно Prada?

Я закатываю глаза.

– Нет, Дашунь, на центральном рынке прикупила по случаю и подумала, что тебе подойдёт.

– Ага, я так иподумала, – пищит Дашка, прижимая к груди подарок. – Динка, обалдеть, ты запомнила. Да я, когда мечтала о ней, то даже не представляла, сколько она стоит и как вообще может выглядеть. Просто выпендривалась по-детски, а ты запомнила. А кстати, я ещё о «Мерседесе» грезила, помнишь?

– Неа, – вру я, и мы обе хохочем.

Уже полночь, а мы сидим в тесной Дашкиной кухоньке и никак не можем наговориться. Перемыли все кости Таньке Зайцевой, пожалели Витюшку – как две базарные кумушки, честное слово. Дашка рассказала о своей неудавшейся личной жизни – вышла замуж по залёту, но усердно пыталась убедить себя, что по любви. Недолго пыталась – постоянные загулы и тунеядство мужа очень скоро поставили жирную точку в их совместной жизни. Потом мы с Дашкой долго вспоминали своё детство и оплакивали нашу бедную Янку.

После моей эмиграции девчонки ещё продолжали дружить, но что-то надломилось в их отношениях. То ли я была связующим звеном между ними и заодно сдерживающим фактором, не позволяя их постоянным конфликтам разгореться в серьёзную ссору, а может, их отношения изжили себя сами… Но когда, три года назад погибла Янка, Дашка даже не сразу узнала об этом, а теперь беспощадно терзает и винит себя за то, что не уберегла подругу от сомнительных друзей.

Янка в то время развелась с мужем и воспитывала двухлетнего сына. Отчаянно скучая, она влилась в местную компанию бездельников и свой досуг проводила с ними. Стала часто выпивать и пропадать из дома по несколько дней. А закончилась её разгульная жизнь очень трагично – Янка утонула в реке, будучи пьяной в стельку. И даже её собутыльники вспомнили о ней лишь спустя полдня, и только тогда подняли тревогу. Вот так и не стало нашей Янки, а её маленького сына забрал в свою семью Янкин старший брат.

– Ты ни в чём не виновата, Даш, – я погладила зарёванную подругу по плечу. – Просто нашей Янке не хватило силы воли и везения.

– Прости меня, Динка, – тихо говорит Дашка и снова порывисто обнимает меня.

Мы обе понимаем, о чём она просит. Моя импульсивная защитница до сих пор чувствует свою вину за моё долгое молчание. Но разве я имею права осуждать ту тринадцатилетнюю школьницу, которая ради меня пыталась добиться справедливости в несправедливом мире. Моя Дашка, как открытая книга – все эмоции наружу, всю свою душу мне вывернула, все тайны рассказала. Даже покаялась, что с мужиком женатым крутит, но внезапно как будто устыдилась и свернула тему.

А вот я так и не смогла рассказать о себе. Не то чтобы Дашка стала для меня чужой… Нет, мы встретились, и мне даже показалось, будто нет этой многолетней пропасти, и Дашка всё та же – родная, любимая. Вот только я стала другой. И вся моя заграничная жизнь – не увлекательный шопинг, красные дорожки и приятели-знаменитости. Всё это лишь внешняя красивая оболочка, праздничная упаковка, под которой стонет и трепещет израненное сердце и скрипят стальной стружкой надорванные, но неубиваемые нервы. А как они опасно напряглись после невинного Дашкиного вопроса о детях… Нет, не готова я к таким откровениям.

– Это ты прости меня, подруга, – шепчу я, прижимаясь к Дашке, и в её объятиях меня окутывают ощущения грусти и блаженства.

Глава 20

2018 год

Влад

Отвратительное серое воскресенье сменилось ещё более мерзким утром понедельника. И прямо сейчас мне предстоит реанимировать своё тяжёлое, непослушное тело, которое ощущается бесполезной полудохлой тушей. Впрочем, это заслуженно. Усилием воли приходится напомнить себе об ответственности, и только осознание того, что подведу ребят, заставляет меня тащиться в душ. Да ещё эти чёртовы китайцы, будь они неладны.

Проблемы на фирме, что не давали спокойно спать всю прошедшую неделю, сейчас оказались спасением и, едва я вошёл в кабинет офиса, мой мозг с энтузиазмом переключился в рабочий режим. Трудовой процесс увлёк меня до обеда, а точнее, ровно до того момента, как позвонил Стас. Весь вчерашний день он атаковал меня звонками, пока я не вырубил телефон. И прямо сейчас его звонок грозит поставить жирную точку на моём рабочем рвении, но игнорировать друга я больше не могу.

– Вэл, братишка, ты куда пропал? Я уж собирался в офис к тебе ехать, – заорал Стас, как только я принял вызов.

– А что случилось? – хмуро интересуюсь я, хотя и сам догадываюсь о причине его беспокойства.

– Слышь, вот только не надо делать из меня имбецила. Ты считаешь, что совсем ничего не случилось? Ты внезапно сваливаешь с вечеринки с самой зачётной тёлкой и думаешь, что этого никто не заметит?

«Тёлка» неприятно режет слух, и я с раздражением спрашиваю:

– А что, было так заметно?

– Извини, брат, но лично твоё исчезновение никого, кроме меня, не озаботило. Зато Диана твоя навела шороху, исчезнув с неизвестным кренделем, – довольно пробасил Стас.

– Ты-то откуда знаешь, что она Диана? – я насторожился, ожидая услышать дополнительные подробности.

– О-о! Да что там секретного – уши пошире растопырил и выяснил, тем более, что о ней не трепались только те, кто уже совсем лыка не вязал, – Стас громко заржал.

– Ясно, – настроение стремительно угасает и, едва начавшийся разговор начинает напрягать. – Слушай, Стас, давай позднее созвонимся или состыкуемся, а то сейчас работы валом.

– Да ты охренел?! Я два дня тебя вызваниваю для того, чтобы услышать, что тебе некогда? Не, Вэл, колись, давай.

– Ты о чём? – прикинулся я пнём.

– Не о чём, а о ком. Или тебе эта вампирша все мозги высосала? Ну-ка, признайся папе, ты присунул вчера этой дикой кошечке?

Поморщившись от вопроса, я всё же ответил:

– Стас, я пробухал вчера весь день.

– Да ладно, с кем это? – в голосе друга послышалось недоверие.

– Один, – говорю, как есть, и снова пытаюсь закруглить неприятную тему: – Слышь, Стасян, отвали, я реально сейчас не могу.

– Да какой, на хер, не могу? – друг и не собирается отваливать. – Ты у всего гламурного общества уводишь самую чумовую бабу, и это всё? Вэл, только не говори сейчас, что ты снова включил интеллигЭнта, и просто проводил её домой. А-а… не, ну понятно, ещё ж поцеловал ручку, шаркнул копытом на прощание…

Смешно. Однако я уже не раз поступал подобным образом, когда доводы разума оказывались весомее стремлений члена. Не терплю навязчивых женщин, но и грубо отшивать их не умею. С Дианой же всё было абсолютно по-другому – так, как я мог и мечтать. Она ошеломила меня с первой секунды своей откровенностью и напором, и стоит признать, что отказаться от неё в тот вечер я не смог бы, даже зная заранее чем всё закончится. А кто бы смог? Но исповедаться перед Стасом – вообще не вариант.

– Стас, сказал же, отвали, подробностей не будет, – начинаю заводиться.

– Да кто бы сомневался, – ухмыляется он. – Ты только скажи, они хоть были, эти подробности?

– Укатала она меня, чуть копыта не откинул. Куда уж тут шаркать, до сих пор в себя прихожу. И знаешь… пошёл на хер, – процедил я и сбросил вызов.

Меня затопила бессильная ярость. Понимаю, что веду себя как конченый псих, но говорить о Диане выше моих сил. С-сука, даже имя её слышать больно. А мысль о том, что я случайный пассажир, и вместо меня мог быть любой другой парень, попавший под обстрел её колдовских глаз, меня приводит в состояние бешенства. Необходимо успокоиться и подумать на трезвую голову, но сейчас… Нет – точно не здесь.

Лёха, мой старший партнёр, сегодня совершенно не в духе и не позволяет мне погружаться в собственные мысли, если они не о работе. А они, мои мысли, сейчас слишком далеки от рабочего процесса, так что вся это трудотерапия – полная херня. Лёха подозрительно следит за мной всевидящим оком и очень быстро понимает, что я не здесь. Он безуспешно пытается призвать меня к труду, совести и даже отчитывает, как сопляка, но я ухмыляюсь – занудный придурок пользуется тем, что я не могу его просто послать. Во всяком случае, так он думает.

И прямо сейчас мне гораздо проще дать Лёхе в бубен и тем самым заткнуть этот раздражающий бубнёж. Но я просто молча поднимаюсь из-за стола, хватаю свою куртку и ухожу. Вслед мне доносится злобное Лёхино рычание и бесполезные угрозы на тему окончания моей карьеры. Но я абстрагируюсь от внешних раздражителей – меня уже здесь нет. На сегодня мой рабочий день закончен.

* * *

Мысли блуждают по событиям вчерашнего дня, пока сам я блуждаю по опустевшему скверу. Где я ошибся? Весь мой мальчишеский восторг и боевой запал теперь опали и пожухли, как эти листья, шуршащие под ногами. Листья цвета осени. Цвета ЕЁ глаз. Проклятье! Не могу выбросить эту ведьму из головы. Как она смогла пробить мою, казалось бы, прочную броню в один короткий миг? Прочную?! Дурак наивный. Именно в тот миг, когда на мне остановился её янтарный взгляд, плескавшийся в нём огонь поглотил меня и испепелил все воздвигнутые мной барьеры. А потом этот голос, который опутывал, пьянил и сводил с ума. Была ли она действительно так совершенна, какой я запомнил её, или это моё воспалённое воображение сыграло со мной злую шутку?

Прав был Стас – эта вампирша меня выпила и иссушила мозг. А ведь я был почти уверен, что после Ленки выработал стойкий иммунитет к женским чарам. К женским – да, но не к дьявольским. Ладно, пора уже завязывать с бредовыми фантазиями, иначе можно додуматься бог знает до чего. Злость постепенно отступила, а её место заняла ноющая тоска. И я снова и снова мысленно проваливаюсь в тот субботний вечер и последующую ночь. Прокручиваю воспоминания мучительно медленно, и тело незамедлительно реагирует. Болезненный стояк причиняет острый дискомфорт, но я цепляюсь за моменты, от которых закипает кровь, и, как мазохист, смакую каждый фрагмент. В моём восприятии всё было фантастически круто. Но тогда почему такой неправильный финал?..

Нет, это не похоже на подлое женское коварство, а скорее на чисто мужской пикап – пришёл, увидел, поимел, а в конкретном случае – поимелА. Вот же я олень! Оскорблённый в лучших чувствах… Да с чего я вообще ударился в романтику? Решил осчастливить девочку, с которой провёл всего одну горячую ночь, предложив ей и руку, и сердце, и московскую квартиру. С чего я взял, что ей всё это нужно? Да с того, что любая другая уже рассылала бы свадебные приглашения. Но ОНА просто хотела моё тело… А я… разве я не хотел того же?

Мы провели жаркую ночь, и оба были довольны. Прекрасный секс без обязательств, о котором мечтает любой мужик и ни одна женщина, да это просто не в их природе. Или я так плохо знаю женщин? Разве все они не пытаются высечь искру для семейного очага ещё на стадии знакомства? И с каким бы независимым видом эти гордые «феминистки» не рассуждали о свободе, параллельно они мысленно примеряют на себя свадебное платье, твою фамилию, и представляют, как будут выглядеть ваши общие дети.

Конечно, я покривлю душой, если скажу, что ожидал от Дианы восторженного согласия стать моей женой. Я сразу вник в то, насколько она необычная, и даже, когда ехал к ней в отель, не мог поверить в продолжение. А ночь с ней и вовсе перевернула весь мой мир. И, похоже, к утру на меня снизошло редкое отупение, если я всерьёз решил, что она примет моё предложение.

И, возможно, её отказ ударил бы меня не так больно, как ошарашил и прибил её встречный циничный план. Он оказался ледяным душем, и в тот момент не столько отрезвил мой размякший мозг, насколько заморозил. И пусть у меня были причины оскорбиться и уйти, но всё же мне следовало успокоиться и подумать об этом вчера, а не пытаться заблокировать алкоголем способность мыслить.

Почему я усомнился, что страсть Дианы была искренней? С какого… прикинулся обманутой жертвой? Мудак! И разве изначально не была она слишком прямолинейна во всём – и в своей страсти, и в своём диком предложении? Хотя, диким оно казалось именно на фоне прошедшей ночи – несовместимым, как огонь с тем самым холодным душем, смывшим мою непростительную наивность.

И что теперь?

Если я правильно оценил замысел Дианы, то мой истеричный побег для её плана вообще не помеха, и ей по-прежнему нужен фиктивный муж. А вот найдётся ли ещё один идиот, способный сказать этой женщине «нет»? Осознание накрыло меня с головой.

* * *

Наверняка так же чувствует себя закомплексованный девственник перед первым эротическим свиданием, как ощущаю себя я, стоя перед входом в уже знакомый отель – с охапкой роз и сжимая в своей вспотевшей ладони бархатную коробочку с кольцом, за которое выложил почти две месячные зарплаты. Весь мой боевой настрой летит ко всем чертям, как только в голову приходит мысль, что я опоздал. Сейчас я готов на любое дикое условие, ведь тогда у меня появится время, чтобы откорректировать её план, и надежда…

– Диана Шеро сегодня выехала из отеля, – извиняющимся тоном сообщила блондинка на ресепшне и с сожалением осмотрела роскошный букет в моей руке.

– А куда выехала, не знаете? – растерянно спрашиваю, понимая, как глупо звучит мой вопрос.

– Такой информацией мы не располагаем, к сожалению, но одно могу сказать Вам точно – в ближайшее время госпожа Шеро вернётся. У нас есть пометка, что в отеле остались на хранении её вещи. Нестандартная услуга, знаете ли, но и гостья необычная, – блондинка, кажется, прониклась моей трагедией.

– А когда вернётся, есть информация? И ведь у Вас наверняка есть её номер телефона? Пожалуйста, девушка, всё, что угодно, за помощь! – сейчас я однозначно похож на безумца.

– Простите, но я сказала всё, что могла, – она сочувственно улыбнулась и развела руками. – Но Вы можете оставить мне свою визитку, и если наша гостья появится в мою смену, я непременно Вам позвоню.

Покидая отель, я долго и потерянно таращусь в никуда, в мыслях разброд, и единственное осознание долбит в виски – я идиот. Тупо разглядываю сильно деформированную бархатную коробочку в моей руке и отстранённо думаю, что надо бы купить новую и не менее красивую. Цветы вместе со своей визиткой я оставил на ресепшне. Восторг и благодарность сияющей блондиночки – это вовсе не то, на что я рассчитывал, вернувшись сюда. Но, вероятно, это как раз то, чего я на данный момент заслуживаю.

Стоп! Диана ведь говорила, что улетает в родной город!.. Как я забыл-то, а? Но когда… на долго ли… и что это, мать его, за город? Мне же было похер! А теперь… что если именно там найдётся достойная замена одному недальновидному ослу? Внутри всё похолодело… Нет – я совершенно не готов выпасть из планов моей соблазнительной охотницы. Чёрт, только где мне теперь её искать?

Адвокат! Как же я не подумал об этом хитром лисе?.. А учитывая количество брудершафтов на памятной вечеринке, они просто не могли не обменяться контактами. Найти самого Менделя труда не составит. Дело за малым – заставить адвоката поделиться информацией. То, что я не ищу лёгких путей, проверено на практике уже не раз. Сейчас же, когда моя цель неожиданно совпала с мечтой, – средства уже не имеют значения.

Можешь найти себе хоть целую армию потенциальных мужей, моя пламенная девочка, но отдавать тебя я не намерен никому.

Глава 21

Диана

2018, Воронцовск

Несколько дней пролетели в полной занятости. Порешав личные проблемы, я посвятила всё своё время, рвение и обаяние нуждам родной школы. Мы с Шерханом выбили финансирование на оснащение класса информатики, реконструкцию стадиона и спортивного зала. Радость в глазах любимого директора дорогого стоит. А ещё ему единственному я показала свою «Крепость». Конечно, Шерхан не рискнул совершать пешее восхождение на двадцать шестой этаж, но на то она и крепость, чтобы внушать уважение и трепет даже с большого расстояния. Денис Палыч никак не ожидал подобного размаха и искренне за меня порадовался. А Ланевский выделил мне бригаду профессионалов, которые под моим руководством занялись усовершенствованием экстерьера моей уникальной квартиры.

Юрочкину проблему с несговорчивым поставщиком я планировала решить, вернувшись в столицу. Но всё оказалось гораздо проще – недолгая видеоконференция поставила в этом вопросе позитивное двоеточие. Юра был счастлив, смотрел на меня влюблённым взглядом, пел дифирамбы и рвался приехать в гости. Но я деликатно напомнила, что ему не стоит переводить деловые отношения в горизонтальную плоскость. Мой рыжий друг оказался расстроен, но, как и прежде, понятлив.

И вот, наконец, нагрянула наша встреча с Серёжей! Без трогательных слёз, понятное дело, не обошлось, но мой танцевальный гуру быстро настроил нас обоих на позитив. Радость его не покинула даже после моего откровения, а мне было так страшно признаваться ему, что на профессиональном уровне я завязала с танцами.

– Ох, и смешная ты, моя птичка. Да, если б ты не завязала, тебя уже знал бы весь мир, тогда и я прилетел бы по твоим следам. А раз ты нашлась сама, значит, танцуешь только в спальне. Хотя, глядя на тебя, моя прелесть, вижу, что ты на правильном пути. Я, как всегда, прав?

– Надеюсь, что так, Серёженька, но уж очень долгий и тернистый этот путь, – под его посерьёзневшим я стряхнула с себя грусть и подмигнула. – Но мы ведь лёгких путей не ищем, правда?

– Именно так, мой птенчик, – Серёжа просветлел лицом и взглянул на меня с восхищением и обожанием.

Этот взгляд ласкает и вдохновляет – так смотрят гордые отцы на своих повзрослевших дочерей. Под этим взглядом можно не стараться держать лицо, не притворяться. Под таким взглядом можно расслабиться и быть собой. Быть собой… А могу ли я вообще позволить себе такую роскошь… да и какая я настоящая? Феликс уверен, что знает это. Возможно, только он меня и знает. Но точно не Серёжа и даже не мой Реми, который больше всех заслуживает знать правду. Но он любит меня сейчас, любит вот такую… А сможет ли любить настоящую, простит ли когда-нибудь?..

– Ты сказал, что нашёл бы меня, Серёж… А ты разве искал? – смотрю на своего наставника и вижу, как заблестели его голубые глаза, а на губах появилась хитрющая улыбка.

– Я немного слукавил, моя девочка, я уже давно тебя нашёл, только, жаль, не смог застать. К сожалению, я не так богат, чтобы гоняться за тобой по всему свету, и после того, как ты дважды ускользнула от меня, я оставил свои попытки догнать.

– О чём ты? Где ты меня искал, Серёж? Когда? – моё дыхание участилось от осознания… Боже, неужели мы могли встретиться в моём новом мире – там, где мне так остро не хватало родной души? Но тогда почему…

– В первый раз это было очень давно, спустя год, как ты исчезла. Я искал тебя очень настойчиво и мне почти повезло. Интернет, скажу тебе, – величайшая штука. Я рванул за тобой в Париж, но опоздал всего на день. Зато имел сомнительное удовольствие пообщаться…

И Серёжа рассказал мне про две неудачные попытки меня найти. Как обидно!.. даже сечас. Я непроизвольно сжимаю кулаки, сильно впиваясь ногтями в ладони, но не ощущаю боли. Вот же сволочи – ничего мне не сказали! Удавила бы обоих, но один уже накрылся без моей помощи, а второй… Андре тоже получил своё, но сейчас понимаю, что недостаточно.

– Я ничего не знала, Серёж, мне так жаль…

– Эй, малышка, ты что загрустила? Не о чем тут жалеть – не встретились, значит, так было угодно судьбе. Ведь я вряд ли мог что-то изменить, а так… только разбередил бы твоё юное сердечко, влез бы не вовремя в твою жизнь и… кто знает, а вдруг нарушил бы её правильный ход. – Я горько усмехнулась. – Но зато я не перестал за тобой следить. Хотя, скажу честно, это было непросто, но как увлекательно! Ты, маленькая бандитка, не позволила себя спрятать. Я восхищён! А вот Палыч не очень…

Серёжа поведал о тех крупицах информации, которые смог обо мне раздобыть, и я в ужасе прикрыла рот ладонью.

– Шерхан об этом знал?

– А то! Конечно, птенчик, мы же вдвоём с ним копали. Но Витьке не показывали, чтобы поберечь его психику, да и Дашке твоей тоже. Но тебе абсолютно нечего стыдиться – ты умная девочка и выживала в навязанном тебе мире, как могла. Надо сказать, красиво выживала, дерзко!

Ох, нет – такое не для моих друзей, не для этой жизни! И дипломатичный Серёжа не стал увлекаться воспоминаниями, а быстро сменил неудобную тему на куда более его интересующую. Он принялся на практике тестировать уровень моих хореографических данных, и – браво мне! – был приятно удивлён результатом своей проверки:

– Дианочка, это великолепно – ты всё же танцуешь! Однако мастерство ты не профукала, моя птичка.

– Я и не прекращала танцевать, Серёж. И перерывов долгих не позволяла. Так что, танцую я не только в спальне, но и в кухне, и в других, самых неожиданных местах. И на протяжении много лет у меня имеется постоянный партнёр, такой же фанатик, как и я.

– Дай угадаю – тот красавчик фотограф? Интересный персонаж, я читал о нём. Так вы вместе?

– Феликс – мой друг.

– Этот горячий мачо твой друг? – недоверчиво переспросил Серёжа, и я весело улыбнулась. – И полагаю, о вашей дружеской дружбе, кроме вас, никто не догадывается? Он что, того – заднеприводной или это с тобой что-то не так?

– Эта дружба, Серёж, – самое ценное приобретение за последние восемь лет и моё спасение, – моё трепетное отношение к Феликсу никогда не выдерживало грязных намёков в его адрес, но Серёжину шутку я проглотила, понимая, что он не хотел никого оскорбить. – Феликс очень дорог мне, а ещё он хронически болен танцем и не позволяет мне терять форму.

– Чудны дела твои, Господи! И всё же я железно уверен, что между долгой дружбой мужчины и женщины обязательно что-нибудь встанет. Но вам виднее, главное, что всё во благо, – задумчиво глядя на меня, Серёжа потёр переносицу… – А знаешь, у меня есть план!

И этот неисправимый оптимист попытался подбить меня на авантюру с моим триумфальным возвращением на танцпол. Предложил распиарить это мероприятие в масштабах нашего города под смелым лозунгом «Виват королеве танго!»

– Серёж, ну какая из меня королева, кто меня знает? Спасибо, конечно, но ты вспомни, сколько лет мне было. Нет, дорогой, в эту воду я уже не войду. Ты прости, что разочаровываю тебя, но теперь я расту в ином направлении.

Знать бы ещё самой, в каком именно.

– Ох, не на ту гору ты полезла, моя прелесть. Это же Фудзияма какая-то, а Олимп – он в другой стороне. – Серёжа печально вздохнул. – Конечно, мне жаль, что ты перестала быть моей музой и примой… Эх, и боюсь, что второй такой мне не сыскать. Но ты ни в коем случае не должна себя винить, это ведь не ты развернула свою жизнь на сто восемьдесят градусов. И, знаешь, я действительно счастлив, что ты оказалась настолько сильной, чтобы протоптать себе новый путь к успеху. Скорее всего, твоя Фудзияма окажется более надёжной и комфортной, ведь на вершине Олимпа слишком скользко и так легко сломать шею, – с грустью подытожил мой танцевальный папа.

Мы ещё долго говорили, вспоминали, танцевали и снова говорили…

Серёжа пригласил меня в гости, в свою новую квартиру. Ему очень хочется познакомить меня со своей семьёй, говорит, что все уши прожужжал жене обо мне – своей лучшей воспитаннице. Надеюсь, супруга достойно восприняла его жужжание. Когда я улетала, Серёже было чуть больше тридцати, и тогда он ещё не был женат – всё искал свой идеал. Помню, провожая меня, он даже пошутил, что растил для себя невесту, а она, то есть я променяла такой ценный кадр на заграницу. Слава Богу, теперь он счастлив в браке, растит двоих детей и хочет, чтобы я стала другом его семьи. Конечно, я не против и обещаю в свой следующий приезд нагрянуть к нему с дружеским визитом.

2

Нерешённой проблемой осталась встреча с Витьком – вот это действительно проблема. Я очень хочу его видеть, но встречаться с ним наедине кажется мне неправильным. С одной стороны, что может быть проще – встретиться со старым другом, даже если он глубоко женат и когда-то был в тебя влюблён. Я вовсе не обольщаюсь на тот счёт, что Витя до сих пор испытывает ко мне сильные чувства. И всё же прекрасно осознаю, как может на него подействовать наша встреча, а ранить его сердце мне хочется меньше всего.

Серёжа рассказал мне, что после моего отъезда Витёк ни с кем не хотел создавать пару, а когда понял, что я больше не вернусь, то ушёл из танцев. Бедному Серёже понадобился целый год, чтобы убедить моего преданного, во всех смыслах, партнёра вернуться на танцпол. И ещё два года потребовалось, чтобы подобрать ему постоянную партнёршу. А успокоился Витя лишь тогда, когда повзрослевшая Танька Зайцева взяла его в оборот. Не могу назвать этот союз приятным, но всё же постараюсь уважать выбор моего друга, тем более, если он счастлив.

Идею как увидеться с Витьком подал Серёжа, который тоже не хотел бередить раны своему «птенца». Было решено организовать коллективную встречу и пригласить на неё Витьку вместе с женой. Правда, когда я позвонила Дашке и сообщила об этом, идея ей жутко не понравилась. Она с детства терпеть не могла Таньку и почему-то считала, что та увела у меня Витька. Смешно, конечно, но такова наша Дашка – всегда на противоположной стороне от логики.

Думаю, что решение мы оставим за самим Витьком. Я взяла у Серёжи его номер телефона и, забивая контакт в телефонную книгу, обозвала его «Мой Витёк». Почему?.. Да потому что всегда его так про себя называла, даже не испытывая к нему ответных чувств. Он был моим другом, партнёром, моим защитником. Он был для меня даже больше, чем друг – я любила его, как старшего брата. Возможно, после нашей встречи я переименую контакт в простое «Витёк», но пока мне нравится думать, что он по-прежнему мой.

Я позвонила ему поздним вечером, когда, расставшись с Серёжей, добралась до своей гостиницы. После четвёртого гудка осознала, что тревожить женатого мужчину почти в полночь – просто верх неприличия и хотела уже сделать отбой, когда в динамике раздался развязный басок на фоне громкой музыки, визга и шума толпы:

– Алло, я слушаю.

– Вить, привет, ты не очень занят?

Возникла пауза, и теперь из телефона доносится лишь фоновый шум. Наконец, голос напряжённо произнёс:

– Одну минутку, пожалуйста, я сейчас выйду из помещения.

Странно, он даже не стал спрашивать кто это, когда решил уйти в тишину… неужели узнал? Моё сердце забилось в бешеном ритме. Он не мог узнать, ведь я никогда раньше не называла его Витей, да и мой голос за столько лет очень сильно изменился.

– Говорите, я вас слушаю, – донеслось из динамика, прерывая мои размышления.

– Привет, Витёк, – лишь два коротких слова вызвали новую паузу.

Он отчего-то молчит, но я отчётливо слышу, как частит его дыхание. И я тоже молчу и часто моргаю, пытаясь сдержать слёзы… и ещё мне немного страшно. А ведь совсем недавно я думала, что слишком редко плачу… и вот… всего за несколько дней все непролитые за долгие годы слёзы нашли выход здесь, на моей родине. Кажется, спустя целую вечность, я слышу настороженное:

– Динка, это ты, – он не спрашивает, потому что знает.

– Да, это я, Витёк, твоя потерявшаяся предательница Динка.

– А ты где?.. Ты… ты сейчас в городе? – его голос такой взволнованный!..

– Да, я приехала, но пока совсем ненадолго. Вить, завтра я организую встречу в ресторане и хочу, чтобы ты пришёл… Ты ведь не против?

– Я против, Динка! Категорически против! До завтра слишком долго ждать, а я хочу видеть тебя прямо сейчас, немедленно! – кричит он, а я не понимаю, как мне сейчас поступить, чтобы не обидеть его.

– Вить, я думаю, что сегодня уже слишком поздно и…

– Ты не хочешь меня видеть? – спрашивает потухшим голосом.

– Что за бред, конечно, хочу! А иначе, зачем бы я звонила тебе… Хочешь видеть меня прямо сейчас – не проблема! Если этому ничего не мешает, то тебе лучше поторопиться.

Я назвала адрес гостиницы и решила дождаться друга на улице, а заодно проветрить голову. Погода, как раз, располагает – холодрыга и ветер. Правда, Витёк сказал, что находится где-то недалеко и домчится быстро. Надеюсь, что не успею замёрзнуть.

Не успела я ни замёрзнуть, ни задуматься, как около меня притормозило такси. Витюша в соседнем доме, что ли, зажигал, или это не он? Но это он – высокий, стройный, в пальто нараспашку, Витёк выскочил из машины и бросился ко мне. Долгие секунды на разглядывание друг друга в полном молчании, и мой друг резко прижимает меня к себе, впечатывается поцелуем в мои губы и проталкивает свой наглый язык в мой рот.

Ох, ничего себе напор!

Я рассеянно отвечаю на его поцелуй и размышляю, как же мне поступить далее. Витёк – вовсе не тот парень, которого следует грубо оттолкнуть… И, уж тем более, не тот, кому я готова ответить с такой же неистовой страстью. Он влил в свой яростно-отчаянный поцелуй всю тоску, весь свой голод и свою злость!.. А я ощущаю жуткую неправильность происходящего. Вот же!.. Делаю попытку отстраниться, и он тут же подчиняется, но всё ещё продолжает сжимать руками мои предплечья, тяжело дыша и глядя мне в глаза.

– Прости, Динка, не смог сдержаться. Только не думай, что я маньяк озабоченный… всю жизнь ведь об этом мечтал!.. А вдруг ты снова исчезнешь, и мне больше такой шанс не представится… Динка-а…

Такое нехитрое откровение обескураживает, а, вспыхнувшее было, негодование гибнет на корню.

– Ну, если всю жизнь мечтал, тогда прощаю, конечно, – я прижимаюсь щекой к его груди. – Целовальщик ты, Витёк, конечно, классный… только вот у меня такое чувство, что происходит инцест.

Наверняка это звучит обидно, но просто обязана расставить все точки. Витёк сильнее прижимает меня к себе и тихо, невесело смеётся.

– Динка моя… думаешь, я не понимаю этого? Я же не наивный лошок. Ты и раньше ко мне относилась, как к брату, а я не мог ничего изменить. Ты ведь была ещё маленькой, а я и так ощущал себя латентным педофилом. Я же прекрасно знал, когда мчался к тебе, что наша встреча не предполагает интим… а увидел тебя и башню напрочь снесло. Спасибо, что не отпиночила и даже не сразу оттолкнула, как будто почувствовала, как мне это нужно.

– Спасибо тебе, Вить, за то, что я это почувствовала. И прости, если разочаровала тебя.

Он отстранился и внимательно меня оглядел.

– Да ты что, принцесса, я счастлив. Зато теперь я точно знаю, что не зря столько лет об этом мечтал. Только ты не подумай, что я все эти годы не жил, а мучился. На самом деле моя жизнь бьёт фонтаном – у меня бизнес, квартира хорошая, жена… и даже любовница есть! И я её очень даже люблю, между прочим.

Её? Это кого из них, интересно, – жену или любовницу?

– А ты, Динка, так и останешься моей несбывшейся мечтой – моим Олимпом. Хотя, кое-что всё же сбылось. Надеюсь, ты не вычеркнешь меня из списка своих братьев? – игриво интересуется Витёк.

– Вить, это настолько короткий список, что сократить его было бы преступлением против себя.

– Хм, так, значит, есть кто-то ещё? – хмурит брови. – И сколько таких счастливчиков?

– Счастливчиков два – один сейчас живёт в Париже и много наслышан о тебе.

– Уверен, что он живёт с навязчивой мечтой вырвать мне кадык, – Витёк усмехается. – И я его понимаю.

– Он замечательный, Вить, и много лет был моим братом, другом, нянькой и защитником.

– М-м… что-то я не услышал главного статуса. Или он что, восьмидесятилетний безрукий импотент?

– Нет, он молодой, красивый и успешный фотограф, – с удовольствием пояснила я.

– А что с ним не так? – Витёк подозрительно прищурился.

– Иногда так бывает, Вить. Я ведь тоже не слепая старушенция, но содержимое ваших ширинок мне не интересно. И – нет, я не по девочкам, – предвосхитила я следующий вопрос.

Витёк задумчиво поскрёб подбородок.

– Я, конечно, ревную, но всё равно очень рад, Динка, что о тебе было кому позаботиться. И здорово, что тебя не интересует содержимое его ширинки. Жаль, конечно, что и моё тоже не интересует…

– А у вас, мальчиков, все мыслительные процессы происходят в нижнем мозге. Вот и сожаление твоё оттуда же.

Витёк и не думает со мной спорить, лишь пожимает плечами, не отвлекаясь от своего занятия. А занят он тем, что, зажав в своих руках мои замёрзшие ладони, согревает их своим дыханием. Мой нежный романтик…

– Ди-ин, – зовёт он тихо, – я понимаю, что уже очень поздно, но сейчас я совсем не готов тебя отпустить. Но и мёрзнуть я тоже не могу тебе позволить. Поэтому предлагаю пойти туда, где тепло.

Мне вовсе не хочется искать скрытый подтекст в предложении друга, тем более, что на улице действительно люто. И я решаю рискнуть:

– Вить, если ты пообещаешь, что будешь придерживать свою недремлющую харизму, то мы можем пойти ко мне в номер.

– Да ладно, ещё неизвестно, кому из нас стоит опасаться. Ты сама не удержишься, когда разглядишь меня при свете, – весело парировал Витёк. – Решено – в номера!

Я смеюсь, заражаясь его настроением.

– Тогда идём, испытаем меня на прочность. А к тому же, у меня есть для тебя подарок, и я надеюсь, он тебе понравится.

– Правда, что ли, для меня? – неуверенно спрашивает он, подхватывая стоящий рядом пакет с неизвестным содержимым.

Держась за руки, мы направляемся к отелю.

– А что тебя удивляет? – Я покосилась на пакет в его руке – тоже, что ли, с подарками явился?

– Ну-у… Ты реально думала обо мне, когда приобретала подарок? То есть, он, конкретно, для меня куплен? – Витёк с надеждой всматривается в мои глаза.

– Вить, я всё ещё не вполне тебя понимаю… да и с чего ты решил, что подарок я купила? Может, я его своими руками смастерила.

– Для меня? – не унимается он, и мне вдруг становятся понятны его сомнения. Я резко останавливаюсь у входа в отель и, развернувшись к своему другу, кладу ладони ему на грудь.

– Этот подарок я купила в Лондоне. Не просто, кому сгодится, а выбирала специально для тебя, и не планировала его кому-либо передаривать. Понимаешь? Если бы мы не встретились в этот раз, то подарок ждал бы тебя и непременно бы дождался. И ты, кстати, в этом скоро убедишься.

Он как-то судорожно вздохнул и резко притянул меня к себе.

3

Мы ввалились в мой «люкс» на втором этаже гостиницы.

– О, да у тебя тут модерново! Красиво жить не запретишь, – Витёк с интересом разглядывает мои ничем не выдающиеся апартаменты.

– Вить, я предлагаю за встречу ударить по текиле. Не скажу, что бутылка ждала именно тебя, но, считаю, что случай сейчас самый подходящий. Судя по лёгкому амбре, ты у нас не трезвенник. Так что скажешь насчёт употребить? – Я уже скинула пальто и направляюсь в ванную комнату, чтобы вымыть руки.

– Ну, если текилу, то можем даже злоупотребить. Я тоже не с пустыми руками, но в моём пузырьке градусов поменьше. – Уже без верхней одежды, Витёк следует за мной по пятам и не сводит с меня глаз. Ух, и взгляд у него! Я даже начинаю сомневаться, правильно ли я поступила, пригласив его к себе.

– Всё в порядке? – осторожно интересуюсь.

– Не бойся, Динка, не съем я тебя, обещаю. Хотя, если честно, я здорово переоценил свои силы. Прости, но воспринимать тебя, как сестрёнку, не получается, – но, заметив мой посуровевший взгляд, Витёк поспешно добавил: – Думаю, мне стоит потренироваться.

– А я теперь думаю, что гостиничный номер – не самое удачное место для тренировки, – недовольно ворчу, испытывая невесть откуда взявшуюся тревогу.

Казалось бы, столько лет прошло, а взгляд Витька не перегорел, а стал ещё жарче и опаснее. Хотя, вряд ли в школьные годы в его голове водились похотливые мыслишки на мой счёт. А если и водились, то в силу своего нежного возраста я просто ничего не замечала и воспринимала его повышенное внимание, как должное, без тени смущения. Теперь же мне известно, какие эмоции я вызываю у мужчин. А Витёк их яркий представитель, что доказал мне в первую же минуту встречи. Моя озадаченность не осталась незамеченной, и мой припозднившийся гость, сверкая обаятельной улыбкой, спешит меня успокоить:

– Да ладно, Динка, говорю же тебе, не переживай. Но и не надейся, что я сейчас свалю по-быстрому, меня теперь отсюда кирпичами не вышибешь, пока бутылку не допьём. А вот когда ты, пьяная, решишь меня соблазнить, я стойко не поддамся и сберегу честь сестры.

Мы оба смеёмся, а мне вдруг вспомнился подобный случай шестилетней давности. Это как дежавю – и слова похожие, только финал непредсказуемый. Меня даже передёрнуло и, резко посерьёзнев, я твёрдо решила не расслабляться. Знаю я вас, чудовища хвостатые… Что у трезвого на уме – то пьяному по колено. Ну или как-то так.

– Динка, если б я не знал, сколько тебе лет, то подумал бы – малолетка какая. А ведь раньше ты, наоборот, выглядела взрослее. Заспиртовалась, что ли? – Уже полчаса Витёк поёт мне дифирамбы, не сводя с меня по-прежнему восхищённого и уже хмельного взгляда. Надо с этим что-то делать.

– И продолжаю спиртоваться, – киваю я на начатую бутылку. Из закуски в моём холодильнике нашлись только один лайм и кусок сыра. – Вить, может, еды закажем? А то я с такой закуской свалюсь.

– Ща организуем, – обещает он, достав из кармана мобильник, который тут же завибрировал у него в руках. Скривившись, Витёк отвечает на вызов: – Да, Тань.

Короткими фразами он объясняет жене, что встретил старого друга, пьёт с ним за встречу и когда вернётся – не знает. А когда голос из динамика переходит на визг, мой друг резко сворачивает переговоры и набирает доставку.

– Послушай, Вить, – обращаюсь к нему, когда возлияние продолжилось, – ты сказал мне, что у тебя есть жена и любовница и кого-то из них ты любишь. Мне показалось, что вовсе не жену…

– А ты ревнуешь? – ощерился Витёк, но, глядя, как я закатила глаза, невозмутимо продолжил: – Тебе не показалось, Дин… не жену. Я, может, и сволочь конченая, но Таньку я вообще никогда не любил. Нет, я тогда реально ею увлёкся… а что – она девка очень заметная, да и проходу мне не давала. Знаешь, когда тоска по тебе малость притупилась, Танюха уже повзрослела, и сделала так, чтобы я её разглядел.

Признание друга слышать приятно – я рада, что он не старался скорее меня забыть. А ещё рада, что не любил заразу Таньку. И мне ни грамма не стыдно.

– Первый раз она залетела в выпускном классе. Да не смотри на меня так, – Витёк заметил мои расширившиеся глаза, – ей, между прочим, уже восемнадцать исполнилось в то время, так что я не совратитель малолеток. Детей я с ней точно не планировал и она, к счастью, тоже… мамочку свою боялась. Она же в мед собиралась поступать, и беременность была совсем не в тему. Короче, сделала аборт, но мы не расстались. Вообще, с ней было интересно, к тому же я был у неё первый, чувствовал ответственность. А она меня любила, и я не искал альтернативы. А через год она опять залетела, тогда и поженились. Об аборте я даже не заикался – боялся за Танюху. А эта сука, представляешь, развела меня, как лоха педального – пошла и сделала аборт после свадьбы. Сама так решила, падла! Ей, видите ли, учиться надо было. А на кой хер я, спрашивается, женился?! Хотел сразу на развод подать, но она такие концерты мне устраивала… А потом совместный бизнес открыли, не всё же мне ногами дрыгать. С начальным капиталом её родители здорово помогли. Так что теперь у нас свой клуб, приглашаю потусить в «Трясогузке». Короче, живём с Танюхой вроде вместе, но каждый сам по себе, – невесело подытожил Витёк.

– А любовница? – напоминаю ему.

– А твой очередной брат из короткого списка? Думаешь, я забыл?

– Он Странник…

– Странник от слова странный?

– Странник, потому что странствует, – отвечаю серьёзно, не оценив юмор Витька.

– И ты по нему скучаешь?

– Да, но мы говорим не о моих друзьях и братьях, а о твоей любовнице. Ну, и?..

Витьку явно не нравится эта тема. Он опрокинул в себя внеочередную стопку, выдохнул и заговорил:

– Ох, Динка, как там всё сложно. Мы уже три года с ней, случайно всё началось, а потом закрутило меня и засосало… Хм… я ведь даже решил, что окончательно вылечился от тебя.

– Звучит как-то двусмысленно, – я усмехнулась, а Витёк ржёт, как конь.

– А что, так и есть. Короче, я бы уже давно от Таньки свалил… но ОНА категорически против.

– Кто? Танька?

– Да при чём здесь Танька? Танька тоже, понятное дело, против, но не в ней проблема. Моя любимая женщина считает, что мы предаём её подругу, и периодически пытается закруглить нашу лав стори. Короче, и сама мучается и меня мучает. – Витёк многозначительно уставился на меня, а в моей захмелевшей голове совсем перемешались пазлы.

– Так, стоп! – рявкаю я. – Кого вы предаёте? Ты встречаешься с Танькиной подругой?

– М-м… с бывшей подругой. Очень сильно бывшей, – мой друг сверлит меня взглядом.

– Ну и хрен с ней, если сильно бывшая. В чём проблема, где предательство?

– Да в тебе всё дело, Дин.

Во мне?

Разговор двух идиотов – тупой и ещё тупее. На хрен эти ребусы? Я пытаюсь реанимировать мозговые извилины, прокручивая в голове Витькины слова и находясь под его пытливым взглядом. И от внезапной догадки у меня заныло под ложечкой… Только не это!

– Ви-ить, только не говори, что твоя любимая – это Дашка, – бормочу внезапно осипшим голосом.

– Да, Дин, это Дашка! – припечатывает он. – И она меня обязательно убьёт, если узнает, что я всё тебе рассказал.

– А почему же она сама мне не призналась? Ведь мы столько всего с ней обсуждали и о тебе говорили…

И я вдруг вспоминаю, что именно мы обсуждали – я делилась с ней опасениями, что Витёк, когда мы встретимся, может снова воспылать ко мне чувствами. А Дашка даже не сомневалась, что именно так и будет, но не пыталась отговорить от встречи. Какой ужас! Мне стало так обидно оттого, что мои друзья сделали из меня дуру. И за Дашку обидно! Да как она могла мне так подыгрывать, сучка? Я представляю, как она страдает, разрываясь между нами. Получается, что своим приездом я осложнила им жизнь? Что же так паршиво всё складывается, а? Ну почему Дашка такая?.. Ведь она всегда знала, что Витёк для меня просто друг. Ну да – когда-то мы с ней действительно обсуждали вероятность развития наших с Витьком отношений. Так ведь когда это было… – в детстве. А ещё я мечтала выйти замуж за эльфа. Так в чём же моя подруга увидела предательство по отношению ко мне, если я вообще исчезла из их жизни на пятнадцать лет? И она, ожидая моего возвращения, запрещала себе быть счастливой? Как обычно, Дашка не в ладу с логикой. Да это, скорее, я предала их всех.

– Вить, а ты представляешь, что было бы, расскажи Дашке о нашем поцелуе? – от осознания всей ситуации меня пробил озноб. – А ведь я могла ей рассказать!..

– Вот я и подумал – хорошо, что ты теперь всё знаешь. Только, Дин, ты на Дашку не обижайся, – Витёк виновато склонил голову и поглядывает на меня исподлобья. – Она не сказала тебе не потому, что не доверяет, а просто… ну, наверное, потому что боится тебя потерять. И я тоже теперь боюсь.

Последние слова он произносит очень тихо и выглядит очень растерянным.

– Вить, ты хоть понимаешь, что из-за тебя я могу лишиться друзей?.. А я не готова к этому, я не хочу!.. Вы мне оба слишком дороги! – выпаливаю ему с отчаянием.

– А думаешь, я хочу? И что делать? – бурчит он совершенно расстроенно. – Ты хочешь, чтобы мы расстались с Дашкой?

– Ты совсем дурак, что ли?! – разозлилась я, едва не перейдя на крик. – И это твоя хвалёная мужская логика? Я, наоборот, хочу, чтобы вы сошлись, а ты со своимнеобузданным темпераментом можешь всё испортить.

– Это так ты решила себя обезопасить от моего посягательства на твоё роскошное тело? – хитро щерится Витёк.

– Моё тело – не твоё кобелиное дело! – шиплю угрожающе. – И не беси меня, Витя, мы с тобой параллельны.

– Горизонтально параллельны? – продолжает выводить меня этот придурок.

– Ты пьяный, что ли? Ты понимаешь, что своими пошлыми намёками оскорбляешь мою подругу? Да я тебе за такие шутки член вырву и кобелям скормлю!

– Боюсь, Дашка это не одобрит, – Витёк дурашливо изображает испуг, но тут же серьёзнеет. – Динка, ну прости мой пьяный бред. Честное слово, я очень люблю Дашку!.. Только понимаешь… рядом с тобой мне трудно об этом помнить. – Он беспомощно разводит руками, а на меня накатывает отчаяние. Вот как из нашей дружбы могло сотвориться такое… чёрт те что!

– Вить, пожалуйста, научись смотреть на меня по-другому. Перспектив всё равно ноль, но от твоего поведения будет теперь зависеть, останусь ли я с вами или нет. Усёк? И никогда, слышишь, никогда Дашка не должна узнать подробности нашей сегодняшней встречи. Я о поцелуе, если ты не понял.

Я смотрю на задумчивого, погрустневшего друга и мне хотелось скулить от досады.

Ну, почему, за что это всё со мной?

– Так, Витёк, а теперь звони Дашке, и пусть немедленно приезжает. Скажешь, что во всём признался и нечего её за нос водить, она не заслужила этого.

А я, вероятно, заслужила, раз Дашка не рассказала мне всю правду. И где была моя феноменальная интуиция?

4

Когда примчалась взволнованная и испуганная Дашка, мы уже дождались закуску и ополовинили бутылку. А прикончили мы её уже втроём под Дашкины рыдания и раскаяния, мои возмущения и Витькино хмельное умиротворение. Уже в присутствии подруги я вручила Витьку обещанный подарок – портмоне из кожи крокодила. Когда-то он мечтал о туфлях из шкуры грозной рептилии, но, уверена, что мой подарок гораздо практичнее. Счастливый Витёк расцеловал меня и принялся перекладывать из старого портмоне деньги и документы, цокая языком и дурашливо кривляясь.

– Ни фига себе, это что, натуральный крокодил? Та-а-ак, а почему моя сумка не из крокодила? – Дашка свела брови к переносице и подбоченилась. – У Витьки подарок круче.

– А это потому, что я не только Динкин друг, но и брат. – Витёк многозначительно задрал вверх указательный палец. – А ты просто корыстная и жадная подружка-свистушка. Дин, ты ей продуктовую сумку, что ли, подарила?

– Му-гу, дизайнерскую авоську, – подтвердила я. – Даш, на твою кошёлку ушёл бы целый крокодил, а на Витькин подарок только хвостик.

– О-о, хвостик! Могу себе представить, – захихикала пьяная Дашка, а я облегчённо выдохнула.

Напряжённая атмосфера понемногу разрядилась, и текила немало этому поспособствовала. Когда мы начали обсуждать предстоящий поход в ресторан, Дашка спросила с ехидством:

– Я надеюсь, подруга, ты больше не планируешь приглашать на встречу Витькину жену?

Мы втроём переглянулись и заржали.

– Что-то маловато вашей текилы, ребзо, надо послать гонца, – заплетающимся языком выдала Дашка и многозначительно покосилась на Витька.

– Офигела, мать? Мало ей литра! А на работу тебе сегодня не надо? – Витёк попытался образумить подругу.

– На работу мне завтра, а сейчас у меня досуг в компании любимой подруги, имею право расслабиться.

– Даш, – позвала я и кивнула на большие настенные часы, маленькая стрелка которых указывала гостям на выход, – завтра уже давно настало, ты не протрезвеешь.

– Ни хрена себе, мы загуляли. А ты что, Ди, нас уже выпроваживаешь? Настогребенили мы тебе? – Дашка в своей излюбленной манере попыталась надавить на мою совесть.

– Настогребенила мне только одна пьяная и горластая баба, но, если она перестанет возникать и не будет своим ором будить гостей отеля, то может оставаться до утра, – с недоброй улыбкой ответила я подруге.

– Ну, тогда всё – работа отменяется. Витюш, наливай! – радостно заорала Дашка. Чихать она хотела на гостей отеля.

– Да нечего наливать, – развёл руками Витёк. – И вообще, хорош уже горланить, где ты будешь искать бутылку в это время? Завтра в кабаке погудим, – он притянул к себе неугомонную Дарью и звонко чмокнул в висок.

– Фу, какие вы скучные, пресные… А где жажда приключений, полёт фантазий? – подруга вывернулась из Витькиных рук и вскочила на ноги. – Так, друзья, вперёд за бутылкой и навстречу приключениям!

– Усядься, у меня игристое есть, – Витёк потянул Дашку на себя.

– Вот сам с ним и играйся, а я предпочитаю напитки для взрослых.

А ведь я и не знала, какая Дашка бывает необузданная, стоит ей только вдохнуть алкогольные пары.

– Даш, присядь уже, я сейчас закажу добавку, – смирившись с неизбежным продолжением ночного загула, я направилась к стационарному телефону. Надеюсь, в маленьком тихом отеле найдётся достойный напиток для моих поздних гостей и, желательно, в небольшой ёмкости.

– Я тебе что, половинкина сестра? – возмутилась Дашка, когда Витёк наполовину наполнил её рюмочку.

– С кем я связался? – он тяжело вздохнул и наполнил рюмку до краёв.

– Давно бы так, – с удовлетворением покивала Дашка. – Итак, я предлагаю выпить за нашу леди Ди. Хоть она теперь и благородна мадама в модном французском туалете, а всё ж своя!.. Так пусть на её жизненном пути возникает больше хороших людей – таких вот, как мы с Витюшей. И… – она посмотрела на меня пьяным взглядом, – …и пусть у неё хотя бы прыщ на носу вскочит.

– Это ещё к чему? – удивился Витёк, а я лишь закатила глаза.

– А потому что нельзя быть на свете красивой такой! – торжественно провозгласила Дашка и в один глоток осушила огненную воду.

К утру, заняв все спальные места в моём номере, мы втроём, умиротворённые, уплыли к Морфею, наполняя небольшую комнату тяжелым духом дружеских посиделок.

Глава 22

2018 год

Женя

– Жека, ну ты что вяленый такой? Ты только глянь, какие тёлочки вокруг пасутся… Хотят тебя – аж все трясутся! Ху-га-га! Во меня прёт – Лермонтов, бл@дь! – Геныч заржал дурным громовым смехом.

– Геныч, отвали.

– Не, ну а что мы сюда завалили, могли бы и дома в фифу порубиться, – недовольно протянул мой друг, озираясь по сторонам. – О, Жека, глянь-ка, это ж твоя Вика твоя гребёт! Да с какими симпапульками!

Я повернул голову в направлении озорного взгляда Геныча. Вика в компании двух девчонок, и одна из них, Светка, мне хорошо знакома – та ещё затейница, вторую же, рыжую с выдающимися дойками, я вижу впервые. Все трое в полной боевой комплектации и явно нацелены на внимание толпы – и у них отлично получается. Я ухмыляюсь – моя оскорблённая девочка решила развести меня на эмоции. Ну, давай-давай, малышка, покажи свой гонор. Тут Светка замечает меня, улыбается, как родному, и машет рукой. Я расплываюсь в ответной улыбке, а она пытается привлечь к нам внимание своих подруг. Рыжая мгновенно прилипает к нам взглядом и тоже лыбится – девочка бесспорно заинтересована и уже настроена на правильный курс.

– О, да, моя сладкая, неси ко мне своё нежное вымя, – приговаривает Геныч, плотоядно улыбаясь рыжей. – Жека, ты только посмотри, как эти мячики прыгают мне навстречу. Ты её знаешь?

Я отрицательно качаю головой, но друг, залипший на дойках, меня уже не видит. Зато хорошо видит Вика и, убедившись, что мы оба смотрим в их сторону, морщит свой маленький красивый носик, вскидывает подбородок и, одёрнув подруг, резко поворачивает в другую сторону. Девчонки заметно разочарованы, растерянно оглядываются на нас, но послушно следуют за моей командиршей. Этот показушный демарш выглядит смешно, но Геныч, успевший нырнуть в свои фантазии, совсем не готов к такому облому:

– Э-э, че за хрень, Жека… а куда они? Вот ты олень, это ж они, похоже, от тебя щеманулись.

– Поддувало задвинь, не стоит у меня на них.

– Эх, брат, было бы желание, а остальное встанет, – философски изрекает Геныч и тоскливо вздыхает по уплывшим сиськам.

Я наблюдаю, как изящная Вика, словно ледокол, пробирается сквозь толпу к барной стойке, увлекая за собой подруг. А у бара неожиданно замечаю знакомую фигуру. А этот мудила что здесь забыл?

Соболев, падлы кусок, восседая на высоком барном стуле, хлебает какое-то мутное пойло и выискивает глазами жертву. На хрена этот престарелый карась сюда заплыл, у него что, работа закончилась? Или, точнее сказать, закончились работницы. В офисе отца Соболев уже давно окучил всех более-менее доступных и симпатичных тёлочек. Бабам он почему-то нравится и даже был их главным идолом, пока я не вернулся из армии. Отец решил, что практика под родительским неусыпным надзором мне необходима и невольно спутал карты Соболеву, который предпочитал быть единственным альфа-козлом в своём огороде. Но, откровенно говоря, его вспаханная территория мало меня привлекает, тогда как в нашем большом городе поле не пахано. Тем не менее, внимание женской половины в нашем офисе переметнулось ко мне, за что Соболь ненавидит меня ещё более люто, чем я его. Открыто он, конечно, не рискнул бы со мной конфликтовать, но я в курсе, что этот додик завидует мне и за глаза называет тупым мажором и бездельником. Мой кулак давно уже чешется от нестерпимого желания подрихтовать его самодовольную, слащавую рожу. Но до сих пор Артур не нарывался, и мне приходилось выжидать подходящий момент. И вот сейчас, кажется, момент настал… ведь этот лохопудель прямо сейчас сидит и трахает глазами мою девочку. А эта мелкая сучка уже подаёт ответные сигналы своими разукрашенными гляделками. И тут же в памяти возникли другие глаза – невероятные, гипнотизирующие, золотисто-рыжие, как у пантеры. Вот это глаза – дикий космос…

– Слышь, Жек, там какой-то чухан твою Вику клеит. Ты как, не против?

– Главное, Геныч, что она сама не против, – я пронаблюдал, как Вика, запрокинув голову, хохочет над баснями этого клоуна, а рядом ещё один весельчак развлекает Светку и грудастую рыжуху. Здоровый лось… наверняка он здесь вместе с Соболем. Кулак зачесался, но показушное веселье Вики меня слегка остудило.

Что ж, раз девочек потянуло на приключения, пока не стоит им мешать. Максимум, что им грозит от Соболева – продегустировать его вездесущий член.

– Жека, пойдём, вклинимся! Что-то им без нас слишком весело, а я тоже хочу поржать, – не унимается Геныч.

Мой друг всегда был слишком активным и неутомимым и предпочитал не тосковать ни минуты. А ещё у Геныча есть уникальная способность в любой ситуации находить повод для веселья. Но главными развлечениями, по мнению друга, были и остаются хорошая живительная драка и горячий творческий секс. Вероятно, сейчас он наметил для себя оба аттракциона.

Я хмуро наблюдаю, как Соболев обнимает мою Вику за талию, а она… Вот же шлюха! – закусив нижнюю губу и опустив ресницы, она прижимается своей грудью к этому чертиле и внимает всей той х*йне, что он вливает ей в уши. Внезапное отвращение к Вике, даже неожиданно для меня самого, перевешивает желание убивать.

Геныч, готовый сорваться в бой, вскочил на ноги и сжал кулаки.

– Жек, ты че завис, он же твою девку щупает.

– Геныч, остынь, это её выбор. Этот фуфел батрачит на моего отца и выбешивает меня изрядно, и уже давно. Я тебе даже больше скажу – я просто мечтаю смять его табло, но… не в этот раз. Сегодня мы уважаем выбор моей девушки и не вмешиваемся.

Геныч вытаращился на меня, как на больного.

– Хочешь сказать, тебе похер?

Я задумался. Нет, пожалуй, мне не похер – я не люблю, когда трогают моё, и ещё пару дней назад, до того, как Вика заявила, что между нами всё кончено, я бы вырвал руки любому, кто посмел прикоснуться к моей дюймовочке. Вот только сейчас эта дерьмовочка затеяла паршивую игру и сама нарывается на чужой джойстик. А мою ревность очень эффективно охлаждают навязчивые видения – губы француженки и то, что я мечтаю сотворить с этими губами. Рот наполняется слюной, и ощутимо тяжелеет в паху. На мгновение прикрыв глаза, я представляю Диану, стоящую передо мной на коленях и хищно облизывающую губы, как в предвкушении темнеют её невероятные глаза…

Бл@дь, о чём я думаю? Совсем с катушек съехал. Кажется, эта ведьма становится моим наваждением, таким дерзким и вызывающим… Даже в своих фантазиях я не могу представить её покорной и растерянной. Да и хочу ли?..

– Жек, ты уснул что ли? – Геныч по-прежнему бьёт копытом и ждёт от меня немедленных и решительных действий.

– Ладно, пойдём, отобьём для тебя рыжую, только Вику не трогать. Она же мне мстит, так пусть отрывается девочка, – я с неохотой поднимаюсь из-за стола, готовый следовать за своим взбудораженным другом.

Геныч же всем своим видом демонстрирует, насколько он не согласен со мной насчёт Вики, но пока молчит.

– Мальчики, у вас тут свободно? – три так-себе-девахи заняли наступательную позицию у нашего столика, призывно скалясь.

Геныч придирчиво осмотрел предложенную альтернативу и безапелляционно заявил:

– Идём на бар.

– Располагайтесь, девчонки, мы за напитками, – обнадёжил я их и двинулся следом за своим другом.

2

Вика наверняка заметила наше приближение, потому что вдруг резко подалась к Соболю и приникла губами к его уху. Похоже, что-то интересное вещает, потому что на его лице отражается удивление, и он начинает шарить взглядом по сторонам. А заметив меня, криво ухмыляется, переносит свою, явно лишнюю, клешню с Викиной талии на её задницу и опасно приближает свой е*аный рот… к губам моей… сука, бывшей девушки. Теперь однозначно бывшей! Тупая шавка! И ведь хватило же мозгов, а!.. Неужто после такого она на что-то надеется или действительно сжигает мосты?

– Спокойно, Геныч, – цежу я сквозь зубы, сжимая кулаки.

И хер пойми, кого я сейчас пытаюсь успокоить. Но как-то стрёмно бить рожу тому, на кого так открыто вешается твоя девчонка. «Бывшая», – напоминаю себе. Рыжая, к слову, ведёт себя гораздо скромнее, чем невинная лапочка Викуля. Решение приходит мгновенно.

– Геныч, прости, брат, но рыжая сегодня моя.

Друг зависает лишь на пару секунд, но понимание его уже настигло, и он пожимает огромными плечами.

– Без базара, Жек, Светка тоже ничего, деятельная.

Геныч вдруг ускоряется, когда кореш Соболя намеревается пометить мою рыжую избранницу своей слюнявой пастью. К чести рыженькой, она совсем не торопилась отвечать взаимностью и пытается высвободиться из настойчивых объятий:

– Игорёк, ну перестань, – уклоняется она от поцелуя.

Игорёк, значит?

– Эй, ты, чепушила, – без лишних предисловий между ними вклинивается Геныч, – а тебе одному не многовато сразу двоих! Так ведь заметь, ещё и чужих девочек! – он оттесняет рыжую в сторону.

– Ты кого, бл@дь, чепушилой назвал? – просипел Игорёк угрожающим тоном. Ох, зря он так с Генычем.

– Так тебя, Алёша, – развеселился мой друг и скомандовал девчонкам: – Заюшки, подождите нас в сторонке, мы сейчас к вам присоединимся.

Светка давно и не понаслышке знает Геныча, а потому послушно кивает и, схватив рыжую за руку, тащит её в сторону, но Игорёк очень сильно против и пытается вернуть свою добычу.

– Свалил на хер от моей девочки, – спокойно говорю ему, старательно не обращая внимания на сосущуюся рядом парочку.

Вика мгновенно реагирует на мой голос и, отлепившись от Соболева, резко разворачивается и сплетает руки под грудью. Всё это я отмечаю боковым зрением, а мой взгляд по-прежнему устремлён на, мать его, Игорька. Однако этот неосторожный мудак меня игнорирует и, похрустывая челюстью, похоже, намеревается наказать Геныча. Мой друг отступает и наслаждается своей игрой.

Но тут Вика решила выступить:

– А я что-то не поняла, по какому случаю вы тут права качаете?

Геныч, отпрыгнув на безопасное расстояние от Игорька, с искренним удивлением вытаращился на Вику:

– Да кто тебя трогает, чайка вологодская? – загудел он своим трубным басом. – Ты можешь продолжать облизывать своего лошка, не отвлекайся. Зачем нам чужие шмары, когда мы пришли за своими девочками.

Вика ошарашенно зашлёпала ресницами, но я лишь скользнул по ней быстрым взглядом, с сожалением успев отметить её припухшие губы. Сука! Кулаки нестерпимо заныли от дикого желания вдавить аристократический нос Соболя в его черепную коробку нюхалкой внутрь. От ярости темнеет в глазах, но я, охереть какой волевой пацан, цепляю маску пох*иста, и лишь побелевшие костяшки на сжатых кулаках способны выдать мою злость.

А глупый и разогретый адреналином Игорёк резко дёргается в сторону Геныча и тут же, крякнув, тяжело оседает на пол. Я давно говорил другу, чтобы хоть значок на груди нацепил с предупреждающей надписью «бесконтактный убийца» для информирования бойцов-дилетантов. Кто ж не знает, что выброс кулака у Геныча быстрее броска кобры, а посему с хорошим мордобоем ему частенько не везёт – обычно оппоненты вырубаются раньше, чем мой друг входит в азарт. Надо ли говорить, что мне рядом с Генычем вообще не светит размяться.

Взгляд Соболева очень явственно свидетельствует о приближающейся диарее. Но идиотом он раньше не был, а потому и сейчас оценил ситуацию правильно. С досадой и удивлением он оглядел распластанного на полу приятеля и прикинулся лопухом:

– Здорово, Жень, а что вообще происходит? – Соболь предусмотрительно убрал руки от Вики и, кивнув на неё, спросил: – Я не понял, Вика твоя девушка, что ли?

– Странный вопрос, Соболь, я думал, что твоя, – я равнодушно мазнул взглядом по моей, безусловно бывшей, подружке и с удовлетворением отметил её растерянный взгляд и обиженно поджатые губы.

Настроение незамедлительно взметнулось вверх на десяток пунктов, а желание зверствовать иссякло. Его сменило новое, куда более жизнеутверждающее желание, и симпатичная рыжулька мне в этом поможет.

– Нет, мы с Викой только познакомились… – безрадостно бормочет Соболь и с предусмотрительной осторожностью косится на Геныча, который пребывает не в лучшем расположении духа – пар он так и не выпустил, а на Соболева команды «фас» не было. Геныч скалится в жуткой улыбке и молчать уже не может:

– Только познакомились – молодцы! – и, приблизившись к Соболеву, доверительно и оглушительно шепчет: – Отличный выбор, кстати, один мой друг уже пробовал, очень рекомендует. Поверь, щель оправдывает средства.

Вика, задохнувшись от негодования, ловит ртом воздух и ждёт, что я вмешаюсь. Конечно, детка! Я хлопаю Геныча по плечу и киваю на выход, пока он не слишком увлёкся. На полу завозился и закряхтел поверженный Игорёк, пытаясь подняться на ноги.

– Бывай, Соболь, – машу ему рукой и, подмигнув растерянной Вике, подталкиваю моего разговорчивого друга к выходу.

– Предлагаю предложение! – торжественно провозгласил Геныч, когда мы в компании весёлых подруг покинули клуб. – Кто за то, чтобы продолжить наш прекрасный вечер в более романтической атмосфере?

Под романтической атмосферой обычно подразумевается моя берлога, и я незаметно морщусь. Только вчера волшебники из клининговой копании превратили мою квартиру в храм чистоты и порядка, и тащить девчонок к себе домой мне хочется меньше всего.

– А мы не против! Только, Жень, а как же Вика? – Светкин голос вдруг погрустнел, в то время как глаза просто светятся от радости. – Вы с ней что, и правда расстались?

– Хочешь об этом поговорить? – мрачно интересуюсь у неё, но Светка отрицательно мотает головой.

– Вот и замечательно. А как зовут нашу прекрасную огненную барышню? – я приобнимаю рыжулю за талию.

3

Проснулся я от громкого и настойчивого звонка мобильного телефона. Как же хреново! В моей голове, колокольне, кто-то очень мерзкий раскачал самый большой колокол. Стараясь не делать резких движений, я дотянулся до мобилы.

– Да, – глухо хриплю в трубку.

– Жень, это ты? Ты что, заболел? – послышался взволнованный голос отца.

– Да.

– И чем ты болен, сынок? – теперь в тоне отца слышны язвительные нотки. – Твой недуг называется «перепил»?

– Да! – А смысл отрицать?

– Послушай ты, дятел, кроме слова «да» другие ещё остались в твоём лексиконе? – начинает заводиться отец.

– Да.

– Ты лучше не зли меня, щенок. Третий день ты не появляешься в офисе. Тебе уже не нужна эта работа?

– Да.

– Что, чёрт возьми, да? Ты собираешься работать?

– Нет.

После недолгой паузы тон отца изменился:

– Послушай, сын, приезжай ко мне в офис, и поговорим нормально. Возможно, я действительно где-то был не прав. Но всё ведь решаемо… посидим с тобой, обсудим… Хорошо?

– Нет.

Отец засопел в трубку, пытаясь не сорваться.

– Женя, сынок, ты же не маленький мальчик. Уже вроде бы взрослый мужчина.

– Да ну? И как же ты это разглядел?

– Ты давай, прекращай уже свой глупый демарш и подъезжай ко мне, есть серьёзный разговор.

– По поводу?..

– Приедешь – и всё узнаешь. Когда тебя ждать?

Я взглянул на рыжие локоны, разбросанные на соседней подушке, прикинул…

– Через пару часов буду.

– Годится, – устало согласился отец.

Как только я завершил свой содержательный разговор, рыжая копна на подушке встрепенулась и из-под неё выглянуло лицо женщины из племени Хули. К отцу захотелось умчаться немедленно. Обхватил руками гудящую голову, я голым бреду в душ. А в гостиной Светка самозабвенно благодарит Геныча за романтик. Заметив меня, она расстаралась ещё активнее под одобрительное мычание моего друга. Бл@дь, не квартира, а бедлам какой-то. Я меняю курс и двигаю в кухню за антипохмелином.

4

– Алинка, неужели ты ещё на посту? – задаю дежурный вопрос, обнаружив в приёмной отца улыбающуюся брюнетку.

Недалёк тот день, когда её заметит кто-то компетентный и полезный. И это правильно, но мне наверняка будет её не хватать.

– Я тебя ждала, Женечка, – она выходит из-за стола мне навстречу, призывно покачивая узкими бёдрами.

– Что новенького в нашем королевстве? – я шлёпаю по её упругому заду и обнимаю за талию.

– Шеф не в духе. И сегодня опять приходила эта чёрная кобра Диана, – капризно мурчит Алинка и жмётся ко мне грудью.

Диана… Это имя пробуждает похоть, злость и азарт. Дьяволица! Я злюсь на собственную реакцию и, с раздражением стряхнув с себя секретаршу, вламываюсь в кабинет отца.

– Ты раньше, чем обещал, – он окидывает меня задумчивым взглядом.

– А это плохо?

– Жень, не выпендривайся и присаживайся давай.

Я плюхнулся в кресло и с вызовом уставился на отца.

– Сынок, объясни мне, пожалуйста, что за бойкот ты мне устроил? И при чём здесь работа? Неужели ты, взрослый парень, не понимаешь, что не всё зависит от твоих хотелок?

– А от чьих, от твоих?

– Женя, объясни спокойно, что тебя не устраивает, – отец не выказывает даже намёка на недовольство и раздражение.

– А должен объяснять? Ты же, папа, тоже вроде взрослый парень… так что, неужели надо разжевывать? – сверлю родителя хмурым взглядом и вовсе не собираюсь облегчать ему задачу по укрощению меня. Он серьёзно решил, что я отпущу такую стрёмную подставу?

– Ты из-за Артура разозлился? Но, Жень, ему действительно очень нужна помощь, а ты в этом лучший. Он уже два дня пыхтит над этим заказом, – изощряется отец.

И, казалось бы, всё понятно, логично… но абсолютно не то. Наш босс ни разу не дурак, а значит, дураком он считает меня. Встаю из кресла и решительно направляюсь к выходу.

– Женя, постой! – с досадой выпаливает отец. – Да что ж ты у меня такой упрямый?! Всё, прости меня, я погорячился. Я понял, что дело в Диане, вернее в том, что я позволил себе при ней. Да, признаю – я был не прав… Но, знаешь, ты тоже хорош! Сам-то вспомни, что ты мне здесь устроил и в какое положение меня поставил. Считаешь, у меня не было причин вспылить? А ведь ты даже не извинился! И, ладно бы передо мной, но перед Дианой ты просто обязан был извиниться. И твоё счастье, сынок, что она забавлялась, а не злилась.

Мне понадобилось некоторое время, чтобы переварить услышанное и впасть в состояние бешенства.

– Забавлялась?! Мной?..

– Жень, вообще-то, я тебя предупреждал, что она тёмная лошадка, – осторожно начал отец.

– Я заметил, что тёмная, – цежу сквозь зубы. – И не объезженная. Пап, вот сейчас скажи, как есть – у тебя на неё свои личные планы? – вглядываюсь в его лицо, ожидая смятение… но отец кажется искренне удивлённым.

– Жень, да клянусь, что нет! Нет, понятно, что она мне нравится, но ведь это… э-э… Да и кому бы она не понравилась?

– Мне, – отвечаю слишком быстро резко, и даже почти искренне. Во всяком случае, чувство, которое вызывает во вне эта ведьма, симпатией точно не является. То целая буря разных и очень противоречивых чувств.

Отец внимательно меня разглядывает и говорит очень серьёзно:

– Женя… ты держись от неё подальше, хорошо? И ссориться с ней я тебе очень не рекомендую. Если честно, то я и сам её опасаюсь. Вон, Соколов ей в рот заглядывает и угождает, но я точно знаю, что между ними ничего такого нет. Да Сокол периодически удавить её готов! Но стелется пушистым ковриком. Так что делай выводы, сынок.

Я ухмыляюсь – да какой он, на хрен, Сокол? Тетерев откормленный. А в рот этой суке заглядывает, потому что другие места ему не судьба увидеть. И желание удавить мне понятно.

– Пап, а где живёт наша француженка?

– Так во Франции, вроде… в Париже, – неуверенно бормочет отец.

– Да я не об этом. В нашем городе она где остановилась?

– Ты что, вообще меня не слышал? Забудь о ней, говорю! – отец повысил голос, но меня не проняло.

– Слушай, пап, а скажи, зачем ЕЙ жить в нашем городе, это что за бред? – спрашиваю и удивляюсь, почему этот вопрос озадачил меня только сейчас.

– Да она, кажется, родилась здесь, в нашем городе, – похоже, отец тоже озадачился. – Но про её родственников я ничего не знаю. Во всяком случае, пока её квартира не готова, живёт она в гостинице.

– И что, она собирается променять Париж на нашу провинцию? Даже не на Москву? – я злюсь и не могу понять причину, но всё же хочу получить утвердительный ответ.

– Да я не знаю, – отец пожимает плечами. – Зов крови… родные корни…

– Пап, ты посмотри на неё, какие корни?.. Какая, на хер, кровь? Её родные корни остались на плантациях, среди чернокожих рабов.

– Евгений, – внезапно посерьёзнел отец, – я понимаю, что ты парень горячий, однако мне хочется верить, что не глупый. Поэтому засунь подобные мысли себе… куда-нибудь засунь, короче, и поглубже. Её происхождение – это не наше с тобой собачье дело. Тебе не нравится спокойно жить, хочешь проблем огрести? Да пусть она живёт, где хочет! И, кстати, в Москве у неё тоже есть квартира – Соколов подсуетился. Только почему-то главный акционер ей дорожку вылизывает и не конфликтует, а какой-то пацан тут плещет гормонами. Ты, сынок, не беси её лучше, по-хорошему тебя прошу.

Отец сильно разнервничался, и вроде я понимаю, что он прав – зачем совать нос в змеиную нору?..

– Да ладно, пап, успокойся, не буду я к ней лезть. Пусть живёт в своей «Крепости» на зависть людям. А с её стервозностью ей бы ещё обнести свою хату пятиметровым забором и выставить вооружённых бойцов по периметру. Вот не зря она именно крепость задумала, уверен, что этой бестии есть от кого прятаться. Наверняка она и из Парижа свалила не просто так. Слышь, а может, продадим её каким-нибудь охотникам? – с азартом разошёлся я в своих фантазиях.

А отец, как ужаленный, выскочил из-за стола и нервно заходил по кабинету. Нарезав пару кругов, он остановился напротив меня, яростно сверкая глазами.

– Женя, у тебя чувство самосохранения алкоголем вымыло? Ты что несёшь? – рычит он, приблизив ко мне разъярённое лицо.

– Пап, у тебя паранойя разыгралась? Какое самосохранение, я что, должен бояться какую-то сопливую девку? Ты шутишь? – Вот сейчас мне реально стало смешно. Или я где-то не догоняю?

– Во-первых, сыночек, Диана уже далеко не сопливая девчонка и ей под тридцатку, – торжественно выдаёт отец, а у меня непроизвольно отвисает челюсть… Да ладно?! – Во-вторых, мы не знаем, кто за ней стоит. А в-третьих, ты сам неужели ничего не заметил?.. Ты её взгляд видел?.. Смотрел ей в глаза? Да мне под стол залезть хотелось, когда она высказывала недовольство… и неважно чем… Ты голос её слышал? А ты вообще подобный голос когда-нибудь слышал? Помнишь, ты ведь сам сказал, что стоит ей зайти в автосалон и выбрать машину, и об оплате никто не вспомнит? Ты с чего так решил? Да потому что ты тоже видел и слышал! Просто тебя уже отпустило, а я с ней сегодня пообщался. И знаешь, сынок, мне подумалось, что, если она попросит сигануть с крыши… э-э… какого-нибудь недоброго парня, то… вряд ли он сможет ей отказать.

– Ну, прямо Мессинг в юбке, – мрачно усмехаюсь. – Пап, но ты же у нас добрый парень… А если ты однажды выйдешь из окна, я буду знать наверняка, с кого спросить. Спасибо, что предупредил.

ПиZдец! В голове не укладывается, что отец говорит на полном серьёзе, но шутить с ним на эту тему сразу расхотелось. Не хватало ещё, чтобы из-за этой ведьмы у него сердечный приступ случился.

– Но такое ведь бывает, Жень, – отец отчего-то перешёл на шепот. – И это, между прочим, не только мои выводы, а Соколов мало похож на параноика. Поэтому давай просто не будем ей на хвост наступать.

Мне вдруг захотелось развить тему змеиного хвоста, но, оценив измученный вид отца, я просто ответил:

– Хорошо, давай не будем, – и заметил, как тот облегчённо выдохнул.

Да что это за хрень такая?

– Пап, ты для этого меня вызывал?

– А-а… нет, конечно… Кстати, спасибо, что напомнил. Ты меня своими финтами совсем с мысли сбил. Я вот что хотел, Жень, – отец уселся напротив и доверительно наклонился. Точно сейчас херню какую-нибудь сморозит. – Помнишь, твой знакомый приобретал парковочное место на первом уровне? Сынок, а ты не мог бы уговорить его поменять на второй?

– С чего бы мне это делать?

Отец хмуро пожевал нижнюю губу и вкрадчиво произнёс:

– Понимаешь… Диане нужно одно место на парковке.

– Погоди, так вроде бы у неё уже есть два места…

Отец молча кивает, а мне стоит огромных усилий сохранять невозмутимость. Да что вообще происходит, чем эта ведьма так его запугала? Она отца за лоха, что ли держит и что попросит в следующий раз – директорское кресло? Всё, хладнокровие меня покинуло.

– Этой суке понадобилось третье парковочное место? Она там собственный автопарк решила устроить, что ли?

– Жень, это уже не наше дело, – отмахивается отец. – Ты что думаешь, она одна собирается жить в этом своём трёхэтажном тереме?

А вот об этом я, кстати, вообще не подумал… А почему не подумал? И с кем она собирается жить в пентхаусе? Буквально всё во мне взбунтовалось против. Осталось только разобраться, против чего… или кого.

– Она замужем? – спрашиваю, боясь услышать ответ.

– Вроде нет, – хмурится отец, – да и какая нам разница? Просто договорись о месте, а мы вернём твоему знакомому часть денег. Пусть возьмёт второй уровень…

– Нет, – отрезаю я, – пусть сама договаривается, колдует, гипнотизирует, раз такая крутая горгона. Глядишь, может, ей владельцы и бесплатно весь первый уровень отдадут.

– Сынок, Диана наш партнёр и она попросила именно нас. Думаю, что мы должны ей помочь.

– Ни хрена я ей не должен. Тебя, я смотрю, она тоже заколдовала, раз ты всю эту пургу гонишь. А знаешь, пап… пусть она сама меня попросит… ласково. А я подумаю и, может, даже помогу, а заодно проверю на себе её волшебные чары, – поднявшись с места, я пинком отшвырнул кресло со своего пути и покинул кабинет отца.

Но уже спустя пятнадцать минут возвращаюсь. И что, спрашивается, я вызверился на отца за эту грёбаную парковку? Старик и так не в себе и, уж точно, не виноват в этой ситуации. В истинной же причине моей злости мне не хочется признаваться даже себе. Да я и сам не уверен ни в чём, что касалось бы этой стервы. И даже все воспоминания о ней, что клином засели в моей голове, уже кажутся нереальными. Похоже, как выразился отец, меня немного отпустило. Моя больная фантазия превратила эту ведьму в совершенство… а может, всё дело в её глазах? Точно – в глазах и в голосе. Какая-то мелкая дрянь за несколько дней превратила нас с отцом в неврастеников. Хотя, и не мелкая, как оказалось. Поверить не могу, что она старше меня. А, может, ей вообще уже лет двести? Ух бл@дь, что за дремучий бред у меня в голове?! Мне так-то есть, о чём подумать… Вот, например, вчера мне Вика изменила с Соболевым. И это, как бы, серьёзная трагедия…

Да что такое в этих жёлтых глазах? Может, и правда, гипноз?

– О чём задумался, сынок? – отец смотрит на меня устало и почти ласково. Похоже, эта вампирша высосала из него всю энергию и злость.

– Пап, а что тебе известно о Диане, кроме её имени и страны проживания?

Отец тяжело вздохнул и прикрыл глаза.

– А что тебя интересует?

– Всё. Всё, что знаешь.

– Да ничего я почти не знаю. Родилась здесь и жила какое-то время… лет до десяти, кажется. Сейчас восстанавливает российское гражданство. Что ещё… у неё двойное полное имя – и Диана, и Эсмеральда, и-и… хер поймёшь, как её правильно величать. Фамилия Шеро досталась от отца. Он вроде как был могучим воротилой, но пару лет назад почил с миром. Есть все основания предполагать, что бабла у нашей девочки-наследницы немеряно и ума палата. Ну вот, похоже, и всё. А ты никак не угомонишься?

– Не густо… А наши СБэшники её проверяли?

– Жень, ну, Соколов же не идиот!.. Конечно, он собирал информацию и остался вполне удовлетворён. Косяков серьёзных за ней нет, образование блестящее, хватка железная… и, главное, колоссальные навыки и связи для нашего плодотворного сотрудничества, – подытожил отец.

– Вот! Колоссальные навыки! Какие навыки, пап?..

– Жень, она переговорщик, причём самый лучший. И, знаешь, этого уже достаточно, будь у неё даже всего три класса церковно-приходской школы. Есть результаты, превосходящие самые смелые ожидания – вот это и имеет значение. И не в обиду, Жень, но тебе она не по зубам. И мне, кстати тоже. И Соколову, – с особым удовольствием добавил отец. – Поэтому отпусти и не думай.

Отпускаю… И всё равно думаю, сука!

– Ладно, проехали, – я криво улыбаюсь отцу и направляюсь к выходу. – Пойду поработаю на благо родной компании.

– Жень, так что с парковкой? – догнал меня тихий голос.

– Я поговорю.

5

Идти к Соболеву нет ни малейшего желания, как, впрочем, и нет желания трудиться. Но давать коллегам дополнительный повод считать меня тупым мажором тоже не дело, да и отцу неприятно. Поэтому, взвесив за и против, я звоню Соболю по внутренней связи и прошу перебраться со своим проектом ко мне в кабинет. Сидеть вместе с ним в «аквариуме» под прицелом десятков пар глаз я нужды не испытываю. Да и как там вообще можно нормально работать? Меня всегда выбешивали эти прозрачные кабинеты – ни задуматься, ни расслабиться. Или, как прокомментировал Геныч: «Ни жопу почесать, ни в носу поковырять».

Раздался стук в дверь, и в кабинет с опаской заглянул Соболев. Ха – ссыт, когда страшно!

– Проходи, располагайся, – я киваю ему на второе кресло за моим извилистым столом, напротив меня.

– Слушай, Женёк, прежде чем мы начнём работать, я хотел прояснить вчерашний инцидент, – начал Соболев, заметно нервничая.

А что же ты, шакал, вчера не волновался, когда ощупывал своими клешнями задницу моей девочки? Непроизвольно сжимаю кулаки, но признать себя рогоносцем перед этим уёбком – это ещё отстойнее, чем представить под ним мою Вику. «Бывшую», – напоминаю себе и с деланым удивлением смотрю на Соболева.

– А у нас с тобой был инцидент?

– Я про Вику, она мне всё рассказала после вашего ухода. – Соболеву явно некомфортно под моим взглядом, и мне это нравится. – Короче, Вика рассказала, что она твоя девушка, но, Женёк, я не знал, серьёзно. Ну, посуди сам – красивая девчонка совсем не прочь пообщаться, заигрывает, потом просит её поцеловать. Ты бы отказался?

– Я не целую клубных тёлок, но дело не в этом. Подумай логически, если бы Вика была моей девушкой, мы с тобой разве сейчас говорили бы? Ты бы просто не мог говорить… да и ходить тоже не мог бы. А ты вот стоишь, вполне себе целый и гонишь какую-ту хрень. Ну да, было дело – я трахал эту девочку какое-то время, но время прошло, мы разбежались и Виктория теперь вольна в своём новом выборе.

Как ни странно, но злости во мне уже нет. Разочарование – да, но с этим я как-нибудь справлюсь.

– Женёк, Вика сказала, что типа ты ей изменил, и она хотела тебе отомстить. Не-не, не ответной изменой, просто вызвать у тебя ревность. Ну бабы… че ты хочешь. Короче, у нас с ней ничего не было. Правда. Честное слово.

– Скажи ещё «честное пионерское!»

Соболев кисло лыбится и выглядит… сдувшимся. И наверняка жалеет, гондон, что ничего не было. Но всё же я надеялся, что Вика не осмелится.

– Проехали, Артурыч, можешь попытать счастье снова. А сейчас давай уже по делу.

* * *

Два дня мы вдвоём работаем допоздна, делая лишь короткие перерывы. Самоотверженность и, что уж там, незаурядные умы приносят благодатные плоды – уже после обеда в пятницу наш проект готов, одобрен шефом и отправлен заказчику. А уже к вечеру, мы делим поровну благодарность заказчика в виде поступившей на счёт оплаты и принимаем похвалу и поздравления шефа, подкреплённые дополнительным материальным бонусом.

Что ни говори, а честно заработанные бабки – это особый кайф. И это надо отметить.

Звоню Генычу и, к огромному разочарованию, выясняю, что сегодняшний вечер он обещал посвятить горячей грудастой брюнетке. Сражаться с брюнеткой за внимание друга я не решился, поэтому пришлось согласиться на пресную компанию Соболя. Откровенно говоря, его предложение отметить наш совместный успех в ресторане стало для меня совершенной неожиданностью. Не скажу, что мы сблизились – Соболь не перестал быть мудаком, но работать с ним оказалось легко и даже познавательно. И, несмотря на то, что я однозначно талантливее, всё же у этого упыря есть чему поучиться. Только вот тусить с ним я не планировал, однако Геныч оставил мне небогатый выбор.

Место предложил Артур:

– Мы с Игорем… Игорь – это мой друг и, кстати, именно его твой неуравновешенный приятель успокоил в клубе, – Соболь перехватил мой недобрый взгляд и быстро переобулся: – Но ничего, Игорян парень крепкий, быстро оклемался. Так вот, не так давно мы обнаружили зачётное место – «Дуэт»… Может, слышал?

Я не слышал. Неправильное какое-то название, мне не нравится, а если учесть, что мы идём с Соболем вдвоём, оно ещё и настораживает. Оценив мою кислую реакцию, Соболь поспешил оправдаться:

– Там, конечно, нет шумной тусовки и полуголых тёлочек. Зато хорошая живая музыка и отличная кухня. Ну, так что? – переспросил он с надеждой в голосе.

Понятно – Соболь наверняка думает, что я ограниченный прожигатель жизни и кроме «Скриптонита» ничего не слушаю, но доказывать обратное я не собираюсь, тем более этому лощёному пижону.

– Годится, – бросаю ему сухо, а Соболев расплывается в довольной улыбке, отчего название «Дуэт» мне нравится всё меньше.

Глава 23

2018 год

Диана

– Динка, ты просто обязана его купить и надеть сегодня, – взвыла Дашка, разглядывая на мне алое платье.

Длиной чуть ниже колена и неглубоким круглым вырезом, оно провокационно облегает фигуру, а смелый разрез на бедре позволяет свободно двигаться… очень свободно – например, зарядить недругу пяткой в нос или присесть на шпагат. Я скептически осматриваю себя в зеркале и констатирую:

– Нет, это чересчур вызывающе.

– И это говоришь мне ты? Тебе, моя дорогая, даже в робе не удастся спрятаться, ты в любом одеянии будешь вызывающей, так что не спорь. С твоей фигурой надо носить только самые вызывающие шмотки. Ну, или вообще ходить голой, – авторитетно заявила подруга.

– Даш, оно мне нравится, но для сегодняшнего вечера не годится, – продолжаю сопротивляться, а Дашка хмурится.

– Правда? А что годится – джинсы и футболка? Или ты боишься, что мой Витюша потеряет голову и отобьётся от хозяйки? Так вот, можешь не переживать по этому поводу. Я тут подумала, что если он сумеет выдержать испытание тобой, то мне уже никакие бабы не страшны. Знаешь… наверное, мне это даже нужно. К тому же, Динка, ты ведь не позволишь ему отбиться?

Мне даже дышать стало больно – моя единственная подруга, моя Дашка, мечется между любовью и дружбой, а я даже не знаю, что с этим сделать.

– Ты ревнуешь его ко мне? – спрашиваю очень серьёзно.

– Дура ты, Динка! В данном случае, ревность – это вообще неправильное слово. Это ж как ревновать к голливудской звезде – он боготворит её снизу и тихонько онанирует перед телеком, а она, там наверху, даже не знает о его жалком существовании.

– Ну ты загнула! Витька-то хоть не приплетай в ряды тихих онанистов.

– Ой, да ладно, это я так, к слову, – отмахнулась Дашка. – И вообще, чтоб ты знала, я уже давно выбрала тебя, а Витюше просто стоит привыкнуть к тому, что ты теперь с нами в неизменном статусе лучшего друга. Впрочем, так же было всегда, только сейчас ему нужно понять, что его мечта подохла на корню, и научиться с этим жить. Пусть уже спускается с небес и мечтает о земном, понятном и доступном.

Дашка говорит абсолютно спокойно и уверенно, а у меня сердце кровью обливается. Я не верю, что она выбрала меня и не желаю для неё этого выбора… и отчего-то чувствую себя виноватой. С ними я снова становлюсь прежней ранимой Динкой. Не могу удержаться и порывисто обнимаю подругу.

– Дашка, не надо никакого выбора, просто поступай как чувствуешь. А я всё равно тебя люблю и… ты прости меня.

Она подозрительно шмыгнула носом и проворчала:

– Му-гу… Платье наденешь?

– Хорошо, – я смеюсь, – но с одним условием! Поступим так – я надену это платье, а ты примешь от меня платье в подарок, идёт?

Пыхтя, подруга выбралась из моих объятий.

– Дин, если ты хочешь компенсировать мне моральный вред…

– Дура! – перебиваю её и пытаюсь разозлиться.

– Не без этого, – легко соглашается она, гася мою злость. – Или ты пытаешься устроить так, чтобы я от тебя не отставала? Не выйдет, дорогая. Даже если ты напялишь на себя пыльный мешок из-под картошки, то всё равно будешь выглядеть круче, чем я в свадебном платье. Так что смирись, подруга, – ты непобедима, и я смирилась с этим ещё в далёком детстве. К тому же, ты мне не конкурентка – нашим простым смертным мужикам лучше х*й в руках, чем пи*да в облаках, а мечтатели-шизофреники мне не интересны, пусть пыхтят вручную.

Дашка говорит настолько серьёзно, что я не могу сдержаться и начинаю хохотать.

– А че ты ржёшь-то? Всё так и есть.

– Даш, не мели чепухи. Лично я никогда нас не сравнивала, но всегда видела и знала, что ты очень хорошенькая. И пойдём уже выбирать тебе платье.

– Да кто бы спорил! А потом и за шубкой сходим, чтобы я не чувствовала себя ущербной, – выдала Дашка.

– Да не вопрос, – весело соглашаюсь, а подруга фыркает.

В кремовом длинном платье, отливающем золотом, Дашка просто восхитительна.

– Да-а, Динка, теперь ты рискуешь померкнуть на моём фоне, похоже, я себя недооценивала, – довольная своимотражением, подруга крутится перед ростовым зеркалом в примерочной, но, увидев ценник, она округлила глаза и запротестовала.

Но, как обычно, я смогла быть убедительной, и мы прикупили ей ещё туфли и бельё. Дашка ещё продолжает пыхтеть и ворчать, как старая бабка, но уже не слишком убедительно. А выслушав мои аргументы, что за все пропущенные дни рождения я должна ей гораздо больше, она кивнула и заявила:

– Теперь это платье будет моим любимым. Я надену его на Новый год, 8 марта, потом на твой день рождения, потом на Витькин, и на свой.

– Даш, на твой день рождения у тебя будет новое любимое платье, которое ты наденешь на Новый год, потом на 8 марта… – хохоча, как ненормальные, мы, наконец, покинули магазин.

* * *

– А тут ничего, миленько, – Дашка придирчиво осматривает стильный интерьер маленькой кофейни.

До назначенной встречи в ресторане с нашими мальчишками ещё остаётся уйма времени.

– Это местечко мне напоминает Париж, – говорю очень тихо, словно боясь спугнуть и развеять эту волшебную атмосферу, напомнившую мне любимый город.

– Так любишь Францию? – в голосе Дашка просквозили ревностные нотки.

– Париж люблю… и очень скучаю, – честно признаюсь ей.

– Любишь больше, чем Родину? – Дашка сузила глаза, и мне стало смешно.

– Я не знаю, Даш, я люблю свой город и очень тосковала по нему, но Париж… – я мечтательно закатила глаза.

– Пока ты не пригласишь меня в свой хвалёный Париж, даже не надейся, что я тебя пойму. Ишь ты, француженка, мадам Шеро, едришь-париж!

– Мадемуазель! – возмущённо исправляю я.

– Ой, да пофиг!

Официантка принесла нам кофе и пирожные и пожелала приятного аппетита.

– А я смотрю, тебя не пугает жирная задница, – Дашка кивнула на блюдо с десертом, отщипнула крошечный кусочек и, положив на язык, довольно замычала.

– Мы с ней уже давно договорились – я даю ей хорошую нагрузку, а она прощает мои маленькие слабости.

– В детстве она у тебя не была такой сговорчивой, – заметила Дашка и тихонько воззвала в разрисованный потолок: – Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы все калории пошли мне в сиськи! – после чего она жадно накинулась на пирожное, а я расхохоталась.

– Уверена, что парочка дополнительных кэгэ лишними для тебя не будут, – замотивировала я подругу, но та сделала страшные глаза и так яростно замотала головой, будто я уже собственноручно навесила на неё эти самые килограммы.

Прикончив десерт, она откинулась на мягкую спинку кресла и хитро сощурилась…

– Слушай, Динка, мне не даёт спокойно жить один вопрос – почему у тебя нет мужика?

Ох, зря неугомонная Дашка полезла в эту кухню, но обижать её мне не хочется, поэтому отвечаю честно:

– Отношения – это всегда большая ответственность и взаимные обязательства, а я не чувствую, что готова… Я не стану жертвовать личным временем, не готова к уступкам и компромиссам, и уж тем более, к проявлению заботы.

– Хм, это ты пока так говоришь! Значит, ещё не влюблялась по-настоящему.

«А мне и не грозит по-настоящему», – с горечью понимаю я, но в ответ лишь пожимаю плечами.

– А вот когда будут у тебя свои дети, то ты вообще забудешь про личное время, – поучительно заявляет подруга.

Сердце отзывается тупой болью, но я продолжаю с улыбкой смотреть на Дашку.

– Дети, Дашунь, это совсем другое – это наша плоть и кровь, наше будущее. А мужики…

– А че мужики? У них тоже, между прочим, и кровь, и плоть… А, кстати, о плоти – у тебя с этим как?

– С чем? – я усмехаюсь.

– С сексом, конечно! Мужики для тебя ненужные обязательства, а как же потрахаться?

– Но секс – это же не повод заводить отношения.

– Да?! – пискнула Дашка и посмотрела на меня, как на инопланетянку. – А-а-а… это типа трах без обязательств?!

– А это так странно? – мне непонятно её удивление.

– Ну-у, не знаю… наверное, это даже круто… Вот только ты рассуждаешь, как кобель потаскун.

Я рассмеялась.

– Я не таскаюсь, Даш, но если меня не интересуют романтические отношения, то это вовсе не значит, что я должна похоронить интимную жизнь.

Я и так её чуть не похоронила.

– Ну, так-то да… Дин, а что, у тебя никогда не возникает желания задержаться рядом с каким-нибудь ядрёным перцем?

– А зачем? Перец привыкнет, привяжется, и начнутся проблемы.

Дашка потрясённо уставилась на меня и, кажется, даже не заметила, что доедает моё пирожное. Ох, чужая я здесь, непонятная… Да и везде непонятная.

– Слушай, Динка, ты какая-то неправильная женщина – рассуждаешь, как зажравшийся холостяк. Или в вашем Париже все такие чокнутые?

– Успокойся, подруга, не все. Навязанные стереотипы гораздо сильнее нас, и мы по-прежнему остаёмся рабами общественного мнения.

– Но ты-то уж понятно, что не рабыня. – Дашка положила локти на стол, приблизилась ко мне и понизила голос: – Скажи, а что из себя должен представлять мужик, которому ты позволишь проложить путь к себе в трусики? Ты как их выбираешь?

Память тут же подкинула очень сомнительный «путеводитель», и я с досадой поморщилась.

– Знаешь, Даш, не хочу тебя разочаровывать, но, как показала практика, этот путь гораздо короче, чем… – я на мгновение задумалась, – …чем к сердцу. И в выборе секспартнёра мозг обычно не участвует.

– Ну, хоть в чём-то мы с тобой похожи, – Дашка хохотнула. – Да нет, всё правильно, Динка, жить нужно в кайф. А то, пока найдётся достойный претендент на твоё сердце, писька покроется мхом. А уж, если следовать советам мозга… Ой, ну всё, пойдём уже, а то наши мучачос все дела себе отморозят. Как там этот кабак-то называется?

– Дуэт, – напоминаю я.

– О, как! А наш-то квартет туда впустят, или там только по парам?

Глава 24

2003 год

На бабкиной даче мне действительно понравилось. Два дня я гуляла по лесу, впитывая пьянящий аромат природы. Наверное, она делилась со мной жизненными силами, потому что у меня вдруг появился аппетит, и спать я стала спокойнее. Я много купалась в реке и даже с удовольствием загорала. Вот загорю дочерна, и пусть бабка объясняет друзьям и соседям, откуда у неё темнокожая внучка. Эльвира не тревожила меня абсолютно. Кормила регулярно и вкусно, но обращалась ко мне лишь в случае крайней необходимости. Не то чтобы она объявила мне бойкот, скорее, опасалась нарваться на грубость. А на меня снизошло умиротворение, и затевать скандал не было никакой охоты. Но Эльвире-то об этом знать необязательно, пусть лучше помалкивает в тревожном ожидании бунта.

А в воскресенье вечером, когда настала пора возвращаться в город, я вдруг поняла, как же мне не хочется покидать это удивительное место, и решилась обратиться к бабке:

– Эльвира, а мы не могли бы пожить на даче? До города ведь недалеко и Леонид Петрович мог бы ездить на работу отсюда.

– Ох, Дианочка, деточка, тебе и правда здесь понравилось? – бабка всплеснула руками. – Ты даже не представляешь, как я рада! Конечно, я предложу Лёнечке, да он и сам об этом подумывал. Ведь у нас тут такая красота, а воздух какой! – бабка в сотый раз принялась описывала красоты окружающей среды и пользу от пребывания в этой самой среде, а я ловлю вечернее солнышко и с наслаждением слушаю стрекотание кузнечиков. Благо, бабке так и не удалось их перестрекотать.

* * *

Уже целый месяц мы живём на даче, и мне здесь совсем не скучно. Я очень много плаваю, загораю, подолгу гуляю в лесу и танцую. Танцую я постоянно, хотя Серёжа приказал мне больше отдыхать и не затанцовываться, как он выразился. На нашем последнем занятии, после двухчасовой тренировки, я умудрилась хлопнуться в обморок. Жуть! Серёжа с Витьком испугались страшно и решили устроить мне отпуск. Точнее, Серёжа решил, а Витёк вынужден был согласиться.

Узнав, что я планирую жить на даче, Серёжа очень обрадовался и приказал мне набираться сил в течение целого месяца и даже не сметь соваться в город, а иначе он продлит мне каникулы. А ещё дал строгий наказ отъедаться. Даже смешно – хореограф заставляет воспитанницу набивать пузо. Ну уж нет, Серёженька, я только успела ощутить себя стройняшкой, и вовсе не готова снова видеть в зеркале тётиху-бегемотиху. Да и аппетит у меня пропал. Бабка сначала очень переживала, но Полкан её успокоил, что у подростков такое бывает, особенно в летний период. По утрам я совсем перестала кушать и пила лишь несладкий чай с лимоном, а от еды меня и вовсе тошнило. Но жаловаться Эльвире я не посчитала нужным, а то ещё лечить меня начнёт или к врачу потащит, а значит, придётся покинуть дачу. Зато к вечеру я всегда чувствую себя превосходно и даже ем с удовольствием, нагуляв за день аппетит.

Как же я жду завтрашний день! Уже завтра заканчивается срок моего вынужденного отпуска, и я поеду в город к своим парням. Я жуть как соскучилась по нашим совместным занятиям и по Витьку с Серёжей. Да и девчонок давно не видела. Бабке совсем не нравится моя идея ездить в город на тренировки. А дело в том, что они заканчиваются позднее, чем полковник возвращается с работы, и он не сможет отвозить меня на своей машине. Но Эльвиру я не уговаривала, а просто поставила перед фактом, что буду возвращаться с последним автобусом, а в это время ещё светло и бояться мне совершенно нечего.

Рано утром я напросилась ехать в город вместе с Полканом. Вчера Дашка вернулась с родителями из Сочи, а Янка специально вырвалась на три дня из деревни, где обычно проводит летние каникулы, батрача на бабулином огороде. Эльвиру я сразу предупредила, что ночевать останусь у Дашки и даже предложила позвонить Дашкиным родителям и проверить, а не выносить мне мозг подозрениями и фантазиями про всякие опасные ситуации, якобы подстерегающие меня на каждом шагу. К тому же, самую опасную ситуацию, которая могла со мной случиться, бабка уже прошляпила, так чего теперь-то дёргаться.

2

Дашка меня встретила счастливая и загорелая. Загар, конечно, был слабоват из-за её чересчур светлой кожи, зато волосы выгорели добела, и даже брови с ресницами посветлели. А вот Янка стала тёмной, как папуаска, но всё равно не шоколаднее меня. Мы покрасовались друг перед другом загаром, поделились впечатлениями и рванули разглядывали Дашкины обновки.

– Ты в этой шляпе, как Тортилла, сними и не позорься, – вынесла Дашка свой вердикт Янке, примеряющей её пляжную панаму.

– Просто из твоих тряпок на меня налезла только шляпа, – сокрушается бесхитростная Янка.

– А жрать надо меньше, вон с Динки пример бери – стала, как кипарис.

Я вступилась за Янку и, шлёпнув себя по круглой попе, констатировала:

– Даш, я на свой «кипарис» твоё шмотьё тоже не натяну.

– Просто у тебя другая конституция, ты – девушка-груша, а я… – начала было Дашка.

– А ты анорексичная морковка, – быстро вклинилась Янка. – А думаешь, что идеал красоты. Так что давай, альбинос засушенный, прячь свои чехлы для удочек, они всё равно никому не налезут, кроме тебя и дождевых червей. – И Янка с демонстративным презрением откинула от себя Дашкин узенький сарафанчик.

– Да чтоб ты понимала в фигурах! Я изящная блондинка с модельными формами, а ты слонопотам серо-буро-непонятный, – с королевским достоинством парирует Дашка.

– Девки, дурочки, вы ещё подеритесь, – вмешиваюсь я, примеряя роль рефери. – Вы у меня обе суперзвёзды. Только Дашка звезда подиума, а Янка звезда большого спорта.

– Ага, олимпийская чемпионка по борьбе сумо, – продолжила кусаться Дашка, хотя вовсе не считает Янку такой.

Наша Янка совсем не толстая и сама это знает, поэтому старается не принимать близко к сердцу Дашкины нападки. Но Дашку мёдом не корми – дай над кем-нибудь поиздеваться, и Янке из-за её терпеливой и беззлобной натуры достаётся чаще всего.

– Злые вы, уйду я от вас… на кухню! – и, поджав губы, Янка поплелась на выход.

Дашка с хитрой мордахой уже раскрыла рот, чтобы ляпнуть что-нибудь вдогонку, но получила от меня локтем по рёбрам, закашлялась и выпучила глаза.

– Совсем сбрендила?

– Не ори! Янкино терпение не вечное, или ты реально пытаешься её обидеть? – шиплю на подругу.

– Нет, конечно! Ой, ну прям обиделась, как маленькая, – тихо ворчит Дашка и вдруг как заорёт: – Ян, Янка, у меня кое-что вкусненькое есть, – и ломанулась следом.

А кой-чего вкусненького у Дашки оказалось много…

– М-мм, как вкусно, – мычит Янка от удовольствия. – Даш, я забыла, как эта штука называется, а?

– Пахлава. И, между прочим, она очень калорийная. Динка, а ты почему не ешь, худеешь, что ли? – удивляется Дашка, зная, как я люблю такие вкусности.

– Да тошнит что-то, – я сморщила нос и отвернулась от стола.

– Тошни-и-ит? А на солёненькое не тянет, нет? – выдала Янка и заржала, как коняка.

Я усмехнулась в ответ на дурацкую шутку, а Дашка выпучила глаза и осторожно спросила:

– Дин, а может, ты отравилась чем?

– Да я и не ела ничего, – равнодушно пожала я плечами и сменила тему.

* * *

На тренировку девчонки увязались за мной. Им всегда нравилось наблюдать, как мы зажигаем с Витьком. Но спустя час Янке позвонил отец, и она умчалась домой, пообещав увидеться с нами завтра. А моя верная Дашка осталась ждать меня.

К концу тренировки я поняла, что сил у меня уже не осталось – движения стали вялыми, а на лбу выступила испарина. Серёжа это тоже заметил и грозно нахмурился.

– Птенчик мой, а поведай, чем ты занималась целый месяц – пристройку к дачному домику мастерила или клещей своей кровушкой кормила? Я не узнаю тебя, Диан. Я тебе приказал отъедаться, а ты похудела ещё больше… Может, ты больна? – в голосе Серёжи нет злости, но он явно встревожен.

– Прости, Серёж, я не знаю. Устала что-то, может, не выспалась? – пытаюсь оправдаться, но его такой ответ не удовлетворяет.

– Итак, завтра дуешь к врачу и сдаёшь все анализы. Поняла? Ты месяц назад, когда тут в обмороке валялась, и то была краше. Виктор, проконтролируй визит к врачу, – сурово и безапелляционно рычит Серёжа, и Витёк с готовностью кивает.

Не сомневаюсь, что он сопроводил бы меня до тундры и обратно, лишь бы торчать со мной рядом.

Я закатываю глаза и пытаюсь объяснить, но Серёжа и слышать не хочет никаких отговорок.

– Я в ответе за тех, кого приручил и научил. Всё, а теперь марш домой. Сюда вернёшься только с заключением от врача о своём здоровье. Всё ясно?

Чего уж тут неясного?!

Витёк провожает нас с Дашкой до её дома и, прощаясь, обещает зайти завтра к одиннадцати часам.

– Опупел? Мы спать будем, лучше к часу подгребай, – отдаёт команду Дашка.

Вообще Витёк не очень-то жалует мою Дашку, но уступает, хоть и с явным недовольством.

3

При тусклом свете ночника мы с Дашкой лежим в постели, на её разобранном диване. Усталость берёт своё и утягивает меня в сон… Но кто же мне даст поспать?..

– Динка, колись давай, что с тобой? – Дашка ширяет меня в бок. – Ты мне ничего не рассказывала про обморок.

– Да я просто не успела до отъезда, а потом забыла, – сонно бормочу в ответ.

– Пипец – забыла она! Кстати, ты и правда очень похудела и твой обморок – это ненормально. А тошнит тебя давно? – подруга переходит на шёпот.

– Ты на что это намекаешь? – до меня вдруг стал доходить смысл её подозрений. – С ума сошла?

– Никуда я не сошла, – Дашка невозмутима, как слон. – Мою тётку, когда она была беременной, каждый день тошнило и рвало, и в обмороках она валялась периодически. И, кстати, тоже сильно похудела. Так что, все симптомы на лицо. Поняла?

– Даш, во-первых, меня не рвёт, а во-вторых, в обмороке я повалялась только раз. Просто очень голодная была и устала на тренировке, – нервно оправдываюсь, не желая даже думать об этом.

– Раньше ты что-то вообще не уставала, хотя сутками танцевала.

– И с гусями! – я начинаю злиться. – Всё, больше не собираюсь обсуждать этот бред, ясно тебе?

Дашка ничего не ответила, но вздохнула громко и укоризненно. А через минуту озвучила новый вопрос:

– Дин, а у тебя эти, ну, красные дни календаря давно были?

Я задумалась и начала вспоминать. А когда вспомнила… меня будто мухобойкой пришлёпнули.

Да быть такого не может!

– Ну, и что ты молчишь? Уснула, что ли? – ворчит Дашка.

– Очень давно. Я даже и не помню точно, когда. Но у меня вообще всё нерегулярно было, – я растерянно смотрю на подругу.

– Ну, всё, мать, приплыли – вяжи пинетки, гладь пелёнки. Что теперь делать-то будем, а? – Дашка вскочила с постели, явно уже готовая что-то делать.

– Даш, а давай спать, – тихо прошу я.

Сейчас мне очень надо подумать… Да я просто не могу… я не понимаю, как прокомментировать вот это… неожиданное обстоятельство. Мне необходимо какое-то время, чтобы такое осмыслить. Хотя бы до утра…

– Ты че, дура совсем? Тут такие дела творятся, а она спать собралась. Да у тебя сейчас пузо начнёт расти не по дням, а по часам! Спать ей, видите ли, приспичило. Вот так проснёшься однажды, а пупок, как аквариум. А ну, подъём! – грозно командует Дашка и для пущей убедительности топает ногой.

– Даш, ты вообще сбрендила? – не желая покидать уютную постель, я сильнее куталась в тонкое, летнее одеяло. – Хочешь родителей разбудить, может, ты и с ними новостью поделишься? Орёшь, как ненормальная. Ложись, давай, за ночь пузо точно не вырастет, а утром подумаем, – мне очень не терпится угомонить неугомонную Дашку и сосредоточиться на собственных мыслях.

– Пузо за ночь, может, и не вырастет, зато утром вырастет твой Витёк и попрёт тебя к врачу. Представляешь, как все обрадуются – ура, в семействе Кузнецовых пополнение! Хотя… Витёк, возможно, и обрадуется. Он сразу на тебе женится, и прикроет твой позор своей широкой грудью, – язвительно обрисовывает Дашка ближайшие перспективы на мою дальнейшую жизнь.

– Дура! – с досадой рычу на неё и отворачиваюсь к стенке.

– Ни фига, я просто предусмотрительная, – нахохлилась Дашка. – Хочешь к врачу – пожалуйста.

– Ну, он же не к гинекологу меня потащит, – неуверенно предполагаю.

– Наверное, нет, – покладисто соглашается Дашка. – Но врачи-то не дураки и запросто догадаются, раз уж я догадалась. Вот они-то тебя и перенаправят прямиком к пиписечному доктору.

От подобных перспектив я совсем сникла.

– Бли-и-ин!.. Даш, а как ещё можно узнать про беременность?

Конечно, я понимаю, что выяснить это необходимо до визита к врачу… вот только никак не могу себя заставить серьёзно волноваться. Просто предположение о моей беременности кажется уж слишком нелепым.

Дашка нахмурилась и сильно задумалась, а спустя пару минут заорала:

– Эврика, Динка! Надо купить тест в аптеке!

– Тихо ты! Какой тест? – я с надеждой смотрю на подругу, а она тяжело вздыхает.

– Дин, не верь тем, кто говорит тебе, что ты очень умная. Как они вообще это определили? Тундра ты дремучая! А умная я, хоть об этом никто, кроме нас с тобой, не знает. Но ты не ссы, говорят, красивым бабам мозги необязательны, – оптимистично подытожила мудрая подруга.

– Спасибо, Даш, что раскрыла мне глаза на горькую правду. Только к чему она мне сейчас? Чтобы удавиться, осознав, что я беременная тупая сиротка? – язвительно шиплю я.

– К тому, что ты не знаешь элементарных вещей. Тест – это такая штука, которая покажет, беременна ты или нет. А ты хоть знаешь, что такое презерватив, ну, или гондон по-другому? Хотя, можешь не отвечать, если б знала, нам бы тест не понадобился.

Я даже с постели привстала. Мою подругу иногда так заносит, что она просто не понимает, где пора тормозить. Внезапно накатившая обида отразилась наплывшими слезами в моих глазах. Дашка в ужасе вытаращилась на меня и прикрыла свой рот ладонью. Лучше бы кляп себе вставила.

– Динка, Диночка, ну, прости меня, – взмолилась она. – Ну, хочешь, дай мне по тупой морде. Я вообще не это имела в виду, я даже не знаю, что имела… Просто я полная идиотка. Динуль, простишь, а? Ну, хочешь, я на колени встану?

В Дашкиных глазах заблестели слёзы, и она порывисто обняла меня, продолжая ругать себя последними словами. А в лексиконе умной Дашки их предостаточно.

– Да всё, Даш, успокойся, я не злюсь и уже не обижаюсь. Скажи лучше, как выглядит этот дурацкий тест и как он называется.

Она внезапно отстранилась и так на меня посмотрела, что я сразу поняла – всезнающей Дашке вопрос не понравился – ответа она не знает.

– Дин, я забыла, как он точно называется, а как выглядит – понятия не имею. Не, ну а что мне было тестировать?

Хах! Выкрутилась!

– Ну, и как же мы тогда его купим?

– А-а… может, попросить кого-нибудь? О, а давай Витька попросим! А чё, он у нас уже большой мальчик и, может, он даже знает, как эта фигня называется.

– Класс! Даш, ты прям супермегамозг! Долго думала?

Подруга похлопала белёсыми ресницами и почесала затылок, вероятно, для ускорения мыслительных процессов.

– Ну, да, это я что-то не подумала… Не, ну а что? Мы скажем, что у нас реферат по биологии, а мы не понимаем ни фига без наглядного пособия. Эх, жаль, у меня компа нет, а то бы сейчас уже всё знали.

– Ага-а, – я устало зевнула. – Жаль, я у тебя осталась… а то б сейчас уже спала.

Но уснули мы лишь под утро, а в восемь часов у меня уже сна ни в одном глазу. Проснувшись, я даже не сразу поняла, что меня так тревожит, а вспомнив, ужаснулась. Нет, это же не может быть правдой! Все эти неполадки в организме, скорее всего, от стресса. Во всяком случае, Эльвира всегда всё списывает на стресс. Нет, ну, правда, не может ведь на меня одну столько всего свалиться… Ведь так не бывает? А этот дурацкий тест… наверное, всё же надо его купить, чтобы просто исключить лишние волнения.

Я очень долго гоняю и прокручиваю в голове разные варианты событий, а к десяти утра решаюсь разбудить Дашку. Но она никак не желает просыпаться, пока я не озвучиваю:

– Даш, дверь за мной закрой, я пошла за тестом в аптеку.

Она тут же подорвалась, как подстреленная.

– Обалдела? Куда ты пошла? Ты что-нибудь узнала, что ли?

– Откуда, Даш, если главный мозг дрыхнет, абсолютно равнодушный к моим проблемам.

– Знаешь что?! Мозг должен высыпаться, чтобы продуктивно работать. Так, всё, не смотри на меня, как на врага, я уже полна идей, – заверила меня изобретательная подруга.

* * *

Спустя полчаса мы стоим у аптеки и высматриваем потенциальных посредников для приобретения чудо-теста.

А ещё через полчаса мы с Дашкой очень возбуждённые ворвались к ней домой с заветной коробочкой. Скинув верхнюю одежду, мы принялись подробно изучать инструкцию.

А спустя ещё десять минут мы обе ошалело таращимся на две красные полоски. Дрожащими руками я схватила инструкцию и стала перечитывать её в третий раз.

– Дин, может, этот тест бракованный? – неуверенно бормочет Дашка.

– А ты сама-то как думаешь? – обречённо спрашиваю осипшим голосом.

– Ладно, допустим, это правда… тогда надо прикинуть, какие у нас варианты.

– Даш, а какие у нас могут быть варианты? Их, в принципе, всего два существуют, а в моём случае в два раза меньше.

В кои-то веки между нами с Дашкой воцарилось молчание. И, когда гнетущую тишину разорвал звонок моего мобильного телефона, мы обе подпрыгнули. Позвонила Эльвира, и голос её прозвучал очень взволнованно:

– Дианочка, солнышко, ты где сейчас?

– Я пока ещё у Даши… а что случилось? – я занервничала, но оно и понятно – перед носом проклятый тест, а у бабки такой странный голос, будто она уже знает. Хотя откуда? А с другой стороны, Дашка ведь догадалась…

– Дианочка, а ты не могла бы сейчас приехать? Леонид Петрович подъедет на машине, куда скажешь, и заберёт тебя, – голос у бабки задрожал.

Ну, всё – плохо дело! Они точно всё знают. А вот и пусть, им же хуже, и вина, между прочим, тоже на них.

– Хорошо, я приеду, пусть подъезжает, – спокойно ответила ей, не задавая лишних вопросов.

* * *

Полковник забрал меня прямо от Дашкиного подъезда. Уже в машине я позвонила Витьку и сказала, чтобы не приходил, потому что я срочно возвращаюсь на дачу и обязательно перезвоню ему позднее. Полкан молчит всю дорогу и выглядел хмурым. Вот и хорошо, а то обсуждать эту тему с ним как-то не очень удобно. А уж если придётся…

Ох, мамочка!.. Что же теперь со мной будет?..

Глава 25

Диана & Женя

2018 год

Серёжа с Витьком ожидают нас у ресторана. Шерхана, конечно, нет… неудивительно – он слился сразу, как только я предложила ему поучаствовать в дружеских посиделках. Он у нас мужчина серьёзный и слишком занят для того, чтобы тратить своё драгоценное время на… цитирую: «бесполезный трёп с глупыми, зелёными юнцами». А для меня слишком важен его душевный и физический комфорт, и поэтому не стала настаивать.

Ресторанчик мне нравится – очень уютный, с мягким освещением. Необычные, овальной формы, столики расположены по обеим сторонам зала. а единственный свободный столик ожидает нас. Вечер в компании моих близких друзей – это нечто особенное. Здесь я снова Динка, своя в доску девчонка, и не надо притворяться, держать лицо, строить грамотные диалоги и расставлять ловушки. Сегодня мне просто очень легко, весело и вкусно – я отдыхаю. Мы смеёмся, вспоминая наше общее прошлое и строим дерзкие планы на будущее. Серёжа, как всегда, щедр на похвалу и с гордостью рассказывает, как протестировал мой уровень хореографии и пришёл в восторг, выяснив, что я до сих пор в отличной форме и способна дать фору многим титулованным танцорам. Ох и льстец!

– Да ладно, ни за что не поверю! – подзуживает Дашка. – Дин, хочешь сказать, что сейчас ты способна забацать своё жаркое танго?

Я мечтательно прикрываю глаза мысленно исполняя планео.

– Вся моя жизнь, Дашунь, движется в ритме танго.

– А вот сейчас мы это и проверим, – Витёк, хитро подмигнув, быстро вышел из-за стола и направился к музыкантам.

«Сумасшедший!» – проносится мысль, а внутри нарастает трепетное и сладкое волнение, как в предвкушение полёта. Дашка продолжает свои провокации, но я уже не слышу… Первые музыкальные аккорды запускают в теле нетерпеливую дрожь. Я успеваю шепнуть Серёже, чтобы контролировал процесс и при необходимости красиво вмешался, и в тот же миг меня будто подбрасывает – ноги сами устремляются навстречу партнёру… и мы начинаем творить свой волшебный спектакль.

Аргентинское танго было моей болезненной страстью, и заразил меня ею Серёжа. Обладая каким-то особым профессиональным чутьём, он сумел разглядеть, что этот танец мой, а ведь тогда я была ещё совсем ребёнком. Серёжа научил меня демонстрировать страсть в то время, когда малышке просто не мог быть понятен смысл этого слова. Но мои эмоции он вытаскивал самыми невероятными способами, акцентируя внимание на моих скромных детских пристрастиях. Однажды он довёл меня изнурительной тренировкой до жуткого голода. Потом заставил Витька зажать в зубах ароматный жареный пирожок с повидлом и приказал нам танцевать танго, а сам носился вокруг нас и руководил моей мимикой. Даже вспоминать смешно. Возможно, с кем-то другим и не прокатило бы, но я всегда была способной девочкой и неизменной Серёжиной музой.

Теперь мне уже не требуется пирожок с повидлом. Опыт прожитых лет впрыскивает в меня такие эмоции, столько страсти, что их вполне хватит, чтобы спалить весь зал. Вот только танцевать с Витьком – не самая удачная идея, особенно в присутствии Дашки. Но прозорливый Серёжа ощущает чрезмерный накал и очень красиво и своевременно врывается в наш жаркий дуэт. Я отдаюсь танцу вся, до кончиков пальцев, проживая сердцем каждую его секунду… И когда меня перехватывает Серёжа, и затягивает взгляд его голубых глаз, я неожиданно вспоминаю синие глаза…

Воскресший в моей памяти породистый красавчик Женя здорово распалил наш и без того страстный танец. Ох, что бы я могла натворить, дорвавшись до дерзкого мальчишки!.. Табун мурашек, подстёгиваемый неприличной фантазией, ринулся врассыпную по телу, и в этот самый миг я поймала пронзительно синий взгляд. Это ж насколько велика сила моего воображения! Пора выходить из роли и заканчивать этот бурный беспредел. Но нет, синие глаза – вовсе не больной глюк – это действительно он, моя невольная фантазия… Ланевский-младший! И, усмехнувшись про себя, я в очередной раз убеждаюсь, что наши мысли материальны и думать следует осторожно. Ловлю момент, чтобы взглянуть, с кем сегодня ужинает Женечка… и… ШОК!

2

Женя

Ресторан оказался небольшим, но вполне приличным. Я не привык бывать в подобных местах – здесь чересчур чинно и спокойно, но пока мне всё нравится. Мы заняли стол в конце зала. Дуэт саксофона и скрипки невольно заставляет прикрыть глаза и, откинувшись на мягкую спинку дивана, я с наслаждением ловлю тягучие звуки.

– Ты что, уснул? – резкий голос Соболева нарушил внутреннюю гармонию и вынудил открыть глаза. – Устал?

– Музыку слушаю, – отвечаю хмуро и замечаю его удивлённый взгляд.

– Меню принесли, – Соболь кивает на папку передо мной.

Я осмотрел зал и отметил, что свободными остались только два столика и оба, судя по табличкам, уже зарезервированы. Официанты выглядят строго и элегантно, а предложенное ими меню радует широким выбором. Я отдаю предпочтение итальянской кухне, а Соболев – авторским кулинарным шедеврам здешнего повара. Сделав заказ, я расслабленно откидываюсь на спинку кресла и интересуюсь:

– Артур, а как нам достался столик? Всё же забронировано, – киваю на пустующие столы с табличками.

– Элементарно! – щёлкает пальцами довольный собой Соболь. – С тех пор, как я открыл этот райский уголок, на каждую пятницу я бронирую здесь местечко. Прикинь, Женёк, оказывается я подпольный романтик.

– Я бы не привёл сюда левую девку, – произношу раньше, чем осознаю, почему так… Но, как ни странно, Соболь понял меня правильно:

– Согласен, они своим бесперебойным трёпом вполне способны разрушить всю здешнюю ауру.

Спустя час я понимаю, что мне нравится здесь всё больше – еда и обслуживание радуют, музыка расслабляет и в целом атмосфера очень располагает. Соболева она расположила к откровениям. Теперь я в курсе, что отец у него юрист, а мать и младшая сестра Снежана владеют небольшой сетью салонов красоты. Снежана, салон… – где-то я уже это слышал…

– Слышь, Соболь, а как твою мать зовут?

– «Твою мать» – звучит как-то не очень, – поддел он меня. – Надежда её зовут.

М-м… Надежда, значит?.. Ну, тогда всё сходится – похоже, это именно моя маман подсуетилась и пропихнула сына своей подруги в нашу фирму.

Артур продолжает заливаться соловьём, как готовясь стать архитектором, он всю жизнь преодолевал тяжёлые препятствия и всего добивался сам. И вот совсем недавно приобрёл себе квартиру в новостройке, недалеко от места работы, и даже подумывает в скором времени снова жениться. Оказалось, что ранее он уже имел неудачный опыт семейной жизни, но детей в браке не было. Короче, родился, учился, трудился, женился и молоток, что не спился. Меня аж зевота пробрала.

– Я, конечно, мечтал о квартире в «Седьмом небе», – изобразил Соболев печальную улыбку. – Но, к сожалению, пока не дорос ни должностью, ни зарплатой.

Неужели этот упырь, решил с моей помощью повысить свой статус? Забавно.

– Да не парься, Соболь, я вот тоже пока не дорос до «Седьмого неба». Но какие наши годы, правда?

Он рассеянно кивает, а я лишь утверждаюсь в своём предположении. Вот чертила продуманный!

Сам я не спешу с откровениями. Поведал только о службе в армии. Этим я по праву могу гордиться, так как прошёл достойную подготовку в войсках ВМФ. Мне есть, что вспомнить, а к тому же это отличный способ поддеть Соболева, позорного уклониста. Интересно, что он там себе придумал, чтобы откосить от службы – энурез или плоскожопие? Или ему религия не позволила? Не суть. Лично у меня были стопроцентные шансы откосить, да и мать невозможно истерила, но зато отец меня понял, одобрил и даже проникся внезапным уважением. Да я только за одно это готов отслужить ещё раз.

Музыканты заиграли какую-то зажигательную испанскую композицию, и в зале появились танцоры. Никогда раньше не интересовался подобной хореографией, но мне неожиданно нравится. В финале исполнителей благодарят дружными аплодисментами и редкими выкриками «браво». Никаких свистов, визгов и отстойных комментариев. Публика в ресторане собралась прямо-таки интеллигентная, и с Генычем я сюда точно никогда не пойду – его трубный бас всю идиллическую картинку разрушит. А с кем вообще я мог бы сюда пойти?.. Неужели только с Викой? Я неприязненно покосился на Соболя, но тот не заметил, увлечённый свининой в толстой овощной «шубе».

Сейчас в зале пустует только один столик, но, похоже, его арендаторы уже пожаловали. Я скольжу беглым взглядом по припозднившимся гостям, и мой взгляд мгновенно прилипает к НЕЙ. Никакого бреда и заблуждения – она реально такая – дикая, опасная и невыносимо прекрасная. Диана – расхитительница разума! Она, как вспышка яркой, пронзительной молнии поразила мой измученный мозг. В алом облегающем платье и высоченных каблуках, Диана держит под руку какого-то низкорослого хмыря. Соболев, сидящий спиной к гостям, заметил мою реакцию и, проследив за моим прицельным взглядом, тихо присвистнул. Вновь прибывшая компания как раз располагается за столом.

– Ну ни хрена себе, а мордашку ты не видел? А то знаешь, как бывает? – хохотнул Соболь.

– Имел счастье даже с ней познакомиться. Это Диана Шеро, наш партнёр, кстати, – поясняю, не отводя глаз от чужого столика, и пропускаю мимо ушей ответ Артура.

Стало очень заметно, что не я один разглядываю новую гостью – активизировались почти все посетители ресторана. Интересно, как она вообще справляется с таким вниманием окружающих и настолько бурной реакцией? Неожиданно приходит на ум, что такая внешность – это вовсе не дар божий, а настоящее наказание. А ведь нас, мужиков, не так-то просто притормозить. Ей бы охрану нанять… так ведь они тоже мужики.

В компании Дианы весело, а её спутники ведут себя довольно раскованно. Значит, это не деловой ужин. Я хочу знать, кто все эти люди рядом с ней, они веселят её и так свободно к ней прикасаются… Худая блондинка шлёпнула Диану по руке – такой панибратский жест могут позволить себе только близкие люди. Тем не менее, мне очень захотелось вырвать эту тощую руку и забить её в тощий блондинистый зад. Лучше бы приглядывала за своим парнем, который вместо того, чтобы оглаживать её мослы, смотрит на мою француженку, как на десерт, только что слюна на стол не капает. А престарелый мелкий хмырь вообще не прекращает тискать Диану. ПиZдец как бесят! Кто для неё все эти люди?..

– Женёк, ты уснул, что ли? – Соболев насмешливо смотрит на меня и тоже, сука, бесит. – Отлипни уже от неё, не видишь – занята тёлочка?

– Какая она тебе тёлочка, мудак? – рычу, зверея совсем от другого слова – «занята». Заняли, бл@дь!

– Да всё-всё, угомонись, – Соболь поднял руки, капитулируя перед моей агрессией.

Он явно озадачен, а я начинаю чувствовать себя параноиком. Да с чего я вообще завёлся, спрашивается?

Вот же ведьма, а… – и тут меня достала!

– Жень, я говорю, а ты не слышишь ни хрена, – взывает Соболь к моему вниманию. – Уж третий раз спрашиваю.

– Ну?

– Я говорю – это не та Диана, по чьей наводке «Седьмое небо» строят?

– Она.

– Ух, как тесен мир!.. Знаешь, я как-то слышал её по громкой связи, она тогда нашему шефу и Санычу что-то впаривала… Ну, я скажу тебе, у неё и голос! Ей бы сексом по телефону подрабатывать – клиент будет кончать уже во время приветствия, – Соболев заржал, довольный своей шуткой, а меня ещё крепче стало напрягать его общество. – Ну, так как, Женёк, – она красотка? А то ж я только задний фасад вижу. Он у неё, конечно, знатный. А если и мордашка красивая, то, похоже, это бомба. Только имя у неё… – Соболев скривился, но внезапно осёкся и внимательно посмотрел на Диану, даже привстал слегка.

– Ты кого высматриваешь? – раздражённо спрашиваю, а Соболь возвращается в исходное положение и бросает на меня растерянный взгляд.

– Жень, а она же… француженка?

– Ну, и?..

– А говорит по-русски… – он снова отвернулся, продолжая бормотать, – …смуглая такая… Диана…

Соболь снова поворачивается ко мне, и в его взгляде я вижу испуг. Да ну на хер! – он её, что ль, испугался?

– Что? – нетерпеливо спрашиваю.

– Жень, а-а… она похожа на метиску? – потухшим голосом сипит Соболь.

– Ты её знаешь? – я наклоняюсь над столом и приближаюсь к Артуру.

– У неё глаза жёлтые, – шепчет он, не скрывая ужаса. И это не вопрос.

– Что ты о ней знаешь? – мой голос звучит слишком резко.

Соболь отрицательно мотает головой и пытается принять расслабленную позу. Но куда там, у него даже руки подпрыгивают. Ни хрена себе, реакция!.. Что ж его так напугало?

– Говори, что ты о ней знаешь? – я сжимаю кулаки и уже готов вытрясти из него душу. – А ты ведь знаешь, Соболь!

– Да не знаю я её, видел один раз… ещё в детстве. Запомнил, потому что метиска и глаза необычные… как у кошки. И губы толстые, и… – он снова залипает на их столик, – это точно она.

– Один раз видел и так шуганулся? А неплохо ты её запомнил для одного раза, – я с трудом сдерживаю ярость и желание силой вытрясти из Соболя правду.

Но он уже взял себя в руки и даже постарался изобразить улыбку.

– Да её трудно не запомнить – очень уж внешность экзотическая. И не шуганулся я, а удивился очень. Просто слышал, что её навсегда увезли во Францию, и не ожидал, что вернётся. К кому ей сюда ехать-то? – Соболь говорит спокойно и тихо, но я ему не верю.

– Что-то темнишь ты, Артур… И где же вы с ней встречались в детстве?

– Моя бабка хорошо знала её мать. А когда её мать умерла, бабка привозила девчонку к нам на дачу, ну и так… кое-что о её семье рассказывала.

– Что именно?

Артур смотрит на меня с ненавистью. Это взаимно, Соболь! Я вижу, что мой допрос у него уже в печёнках. Но по мне легко можно прочесть, что если я не узнаю правду, я её выбью. Возможно, вместе с зубами.

– Её мамаша нагуляла своё пузо от француза, – Соболь брезгливо кривит губы, будто говорит о чём-то противоестественном. – Была переводчицей и вот, как видишь, сгорела на работе. А когда Дианкина мать умерла, её нашли родственники из Франции и забрали к себе. Всё! – он разводит руками, подытоживая свой скудный рассказ, в котором, если и есть правда, то не она не открывает для меня ничего нового.

Но теперь хотя бы появилась зацепка в виде Соболя, и есть от чего плясать. Надо будет Анатолича привлечь и выяснить всё про это незабываемое знакомство. С чего бы Соболеву так трястись?

Взглянув в сторону Дианы, я замечаю, как высокий пижон, что прибыл с блондинкой, выходит из-за стола и о чём-то толкует с музыкантами. Те понимающе кивают, и он возвращается… Но в этот момент звучат первые аккорды, и пижон замедлят шаг. Какой-то странной нетрадиционной походкой он направляется к своему столу… Или… куда? Диана тоже выходит из-за стола… идёт ему навстречу… Ха! – прошла мимо. Но внезапно этот непуганый хер хватает её за руку и резко дёргает на себя, а Диана едва не впечатывается в его грудь. Ух ты сука!.. Я уже подорвался на помощь и, к счастью, не успел… потому что вдруг осознал, что это танец. Вот я лох!

Пижон проводит пальцами по руке Дианы от локтя до запястья, берёт её ладонь, приподнимает и отводит в сторону… вторую руку он заносит Диане за спину и прижимает, сука, в области лопаток. А дальше… началось невероятное по своей красоте и страсти действо. То, что эта парочка вытворяет своими ногами, выглядит просто феноменально! Длинный разрез на алом платье Дианы вводит меня в полнейший ступор. От постоянных финтов ножками разрез расходится, обнаруживая кружевную резинку чёрных чулок и полоску обнажённой кожи над ней. В жизни не видел ничего эротичнее!

Этот парень знает толк в своём деле!.. Он ведёт и кружит мою француженку в этом крышесносном танце, а я, ни разу не танцор, мечтаю занять его место. Диана как послушный инструмент в руках виртуозного мастера. Она прогибается… так низко!.. Но партнёр подхватывает её у самого пола. Он легко поднимает и кружит её, а она… Чёрт, я забыл как дышать! Раскинув в шпагате стройные ноги, она летит, как прекрасная огненная птица. Ко мне лети! Но у парочки другие планы… Партнёр подкидывает Диану вверх, перекручивает у себя за головой… Ух! А она мягко соскальзывает в его загребущие руки, и они снова продолжают кружиться и кружить мою бедную голову.

Неожиданно Диана отталкивает его… – Наконец-то!.. – и отворачивается… Ко мне давай! Но ей навстречу уже торопится второй крендель из их компании – тот самый хмырь, с которым она пришла. И он неожиданно удивил. Мужик оказался явным профессионалом, и новый дуэт впечатлил и растрепал мои измученные нервы. Мужик ведь с виду ни о чём, а Диана с ним такая!.. Ар-р-р! Однако и первый партнёр никуда не слился…

И как забомбили они танго на троих!..

Вот либо я никогда не видел настоящий танец, либо то, что я видел раньше, не было танцем. Я впал в ступор.

Этот ураган страсти захватил всё пространство, все взгляды и души. Целая прожитая жизнь, наполненная восторгом и болью, обрушилась на суд зрителей. Эмоции в зале зашкалили и раскалили воздух. Весь персонал, включая поваров и охрану, застыл с распахнутыми ртами, представляя собой нестройный ряд изумлённых столбов.

Так вот ты какая, Диана… Огненная сирена!

Я не ждал, что она заметит меня… Но внезапно наши взгляды встретились, и рыжие глаза Дианы расширились – узнала! Меня чуть не разорвало от осознания. А мудила Соболь, как и все в этом зале, завис с отвисшей челюстью, не в силах оторвать от танцовщицы одуревшего взгляда. То, что Диана его увидела и узнала, я понял сразу. В её глазах будто вспыхнул хищный огонь, а Соболев вдруг отмер, вздрогнул и отвернулся. Диана приблизила губы к лицу партнёра, а уже через несколько мгновений неистовый танец переместился к нашему столику. Вот теперь в глазах Соболева расплескался неподдельный ужас.

Да почему же ты, чертила, так её боишься?!

А в следующий миг произошла невероятная импровизация… Диана вскинула свою ножку над нашим столом… (а я заметил полоску чёрных трусиков и вспотел) Поддев туфелькой бокал с красным вином, она опрокинула его на ширинку Соболя и тут же наступила сверху. Раздался отвратительный хруст стекла, от которого меня мгновенно затошнило, и я, на всякий случай, прикрыл ладонями свой пах. А Соболь не успел…

Кажется, Артур тоже понял, что его яйцам настал кирдык, но почему-то не предпринимает никаких защитных действий. Из его рта вырывается сдавленный хрип, лицо искажается в гримасе боли, но он по-прежнему продолжает смотреть в глаза этой дикой кошке взглядом обречённой жертвы. А на губах Дианы застыла улыбка убийцы.

Вот же чёртова ведьма!

Лишь на несколько секунд танец завис над Соболевым. Я всё же отмер и вскочил с намерением спасти яйца коллеги… Но дерзкие танцоры, как говорится, уже уплясали.

Хрупкие осколки продолжают осыпаться на пол с ширинки Артура. Сам же он выглядит так, будто над ним просвистела разрывная пуля, скользнув по волосам. По его вискам и лбу струится пот, а мне становится ясно, что единственная встреча в далёком детстве произвела на этих двоихнеизгладимое впечатление. Мои мысли-скакуны спотыкаются о нецензурные барьеры, а с моего языка готов сорваться яростный шквал вопросов… Но именно сейчас Соболев не похож на человека, готового к диалогу.

Артур молча наощупь вытаскивает из портмоне несколько крупных купюр, бросает их на стол и срывается к выходу. Этих денег вполне хватит, чтобы оплатить ужин для половины гостей ресторана, поэтому, оставив щедрые чаевые, я забираю лишнее и спешу за Соболем. Но тот как сквозь землю провалился, даже пальто не забрал. И неудивительно, ведь гардеробщик тоже занимает своё место в ряду восторженных зрителей в зале, где только что смолкли звуки танго. Вот чёрт, и танец не досмотрел!..

3

Диана

Не может быть!.. Но это ОН – Артурчик! А все остальные уже не имеют значения. Едва не сбившись с ритма, я беру эмоции под контроль и незаметно даю Серёже направление. Мы приближаемся к нужному столику, где находится мой неотмщённый враг, мой ночной кошмар. Да, теперь лишь во сне он способен причинить мне боль и вызвать страх, но этого топлива более чем достаточно, чтобы поддерживать огонь моей ненависти. Решение приходит мгновенно. Да это и не решение даже – внезапный порыв, не согласованный с разумом. И сейчас, когда осколки тонкого стекла хрустят под дизайнерской туфелькой, а я вижу глаза моей жертвы, парализованной ужасом, чувствую запах его страха, мне нестерпимо хочется вдавить эти осколки сквозь плотную ткань… в его мерзкую плоть… и услышать, как скулит мой враг. Я вижу, как болезненно кривятся его губы, и невероятным усилием воли уменьшаю давление на его пах, но это вовсе не ослабляет давление на его психику. Я торжествующе улыбаюсь…

Ар-тур-чик… Каково это ощущать себя беспомощным? Бодрит, правда?

Серёжа отдёргивает меня в сторону, спасая наш танец и никчёмные причиндалы Артурчика. Неудивительно, что этот трусливый шакал тут же сбегает из зала, прикрывая позорное пятно на светлых брючках. Зрители наверняка недоумевают, был ли мой неожиданный выпад запланирован ради зрелищного представления, либо несчастному гостю просто не повезло… А наше эмоциональное танго продолжается. Серёжа делает со мной сложную поддержку, тут же меня перехватывает Витёк… и в этот момент я ощущаю неполадки с бюстгальтером. Всё, пора завершать наше скандальное шоу. Даю знак мальчикам, и мы подводим танец к логическому завершению – я отталкиваю от себя обоих партнёров и красиво удаляюсь из зала. Спустя несколько секунд до меня доносятся бурные аплодисменты и выкрики, и я удовлетворенно улыбаюсь.

В дамской комнате все кабинки оказались заняты. Ну что ж, ладно, я не стесняюсь. Пока расправляюсь с молнией на спине, пытаюсь осмыслить произошедшее. Однако встреча вышла эффектной!.. И нет, я нисколько не жалею о содеянном. Страх перед Артурчиком я победила ещё в детстве, сейчас же очень немногое способно меня по-настоящему напугать. Я закалённый боец, а таких, как мой тухлый братец, проглатываю на полдник. Вот только меня мучает вопрос – что эта паршивая закуска делала в компании Женечки? Неужели они друзья? Я вспомнила, как тогда, в кабинете Ланевского его сын нелестно отзывался о Соболеве. Надеюсь, они просто коллеги и, возможно, здесь у них состоялся деловой ужин. Ну, вот – Ланевский-младший снова оккупировал мои мысли. Пора бы уже вырвать оттуда этого мальчишку.

Я стянула с себя верх платья, оставив его свободно свисать на бёдрах. Бюстгальтер тоже сняла и обнаружила, что со стороны спины лопнула петелька. Что ещё за ерунда? Купить одноразовое бельё за такие деньги?

Из кабинок одна за другой вышли две женщины, а увидев полуголую меня, не стали задерживаться у зеркала и поспешили на выход. Оставшись одна, я попыталась колдонуть над аварией и хотя бы временно заставить бюстгальтер работать по назначению. Услышав, как приоткрылась входная дверь, я не сочла нужным одаривать вниманием вошедших – плевать, пусть смотрят и завидуют. Однако в тишине помещения послышалось тяжёлое дыхание. Повернув голову, я упёрлась в чернеющий взгляд ещё недавно пронзительно-синих глаз.

О, Господи, помоги мне быть сильной!

Призвав на помощь всё своё самообладание, я кивнула на свою поломку и, надеюсь, невозмутимо прокомментировала: «Петелька лопнула». А заставив себя вернуться к ремонту, услышала характерный щелчок щеколды на двери.

Ох, глупый мальчишка, это ведь ты свою клетку захлопнул, а ведь всё могло бы быть иначе.

– Я помогу, – прохрипел Женя.

Да куда же ты теперь денешься?

4

Женя

Вернувшись в ресторанный зал, я сразу заметил, что Дианы за столом нет, хотя её партнёры заняли свои места. И ещё поразила гробовая тишина. Что за хрень? Внезапно какой-то мужик крикнул «Браво!» и громко захлопал, и тут же его одинокие хлопки потонули в громком взрыве аплодисментов, восторженных криков и даже воплей. Ну, что же, вполне заслуженно! Вот только где же сама виновница шоу? Может, она с Соболевым пересеклась? Я снова рванул из зала, едва не сбив официанта. На мои вопросы охранник мне охотно пояснил, что видел, как парень, не заходя в гардеробную, выскочил из ресторана и ломанулся к такси, а прекрасная танцовщица прошла в сторону дамской комнаты. Я облегчённо выдохнул, а охранник понимающе мне подмигнул.

Дамская комната, как, впрочем, и мужская, нашлись в дальнем закутке ресторана. Но у большого зеркала крепко застряли две дамочки под сорок, а заметив меня, они и вовсе перестали торопиться. Вот же курицы кокетливые! Одна из них томно улыбнулась и обратилась ко мне:

– Вы, наверное, хотите что-то спросить, молодой человек? Вы так смотрите…

– Спасибо, что заметили. Просто жду, когда вы покинете это место, – и понижаю голос: – Мне срочно нужно в туалет.

– Так проходите, разве мы Вам мешаем? – разочарованно пролепетала вторая дама.

– Вряд ли я осмелюсь при вас, леди, я слишком громкий, – я застенчиво улыбаюсь тёткам, которых хочется взять за шкирку и выбросить, а не беседу вести. Но после моих слов они мгновенно самоликвидировались. Уж не знаю, что им подсказало воображение, но результат мне понравился.

Я осторожно приоткрываю дверь дамской комнаты и заглядываю внутрь…

Вот бл@дь!

К такому сюрпризу жизнь меня не подготовила и, надеюсь, это лучшая пятница в моей жизни.

Диана… стоит у раковины и проводит какие-то манипуляции… (я нервно сглотнул слюну) со своим лифчиком. И всё бы ничего, только верхняя часть алого платья свободно свисает на бедра, а моему взору предстают просто ах-хренительные сиськи. И это пышное великолепие украшает изящную девичью фигурку с невероятно хрупкой талией. Это оказалось то ещё испытание!.. Слюноотделение, как у бешеного пса, а джинсы становятся тесными. А Диана…

Скользнув по мне беглым взглядом, она с досадой кивнула на лифчик в своих руках и пробормотала: «Петелька лопнула». Одуреть! Как будто это в порядке вещей, что она стоит передо мной голая. Вообще-то это ни хрена не нормально… – это пиZдец как круто! В паху и висках запульсировало одинаково остро, не иначе, как тестостерон вдарил разом по обеим головам. Я со свистом втянул в себя воздух, ввалился внутрь и закрыл входную дверь на щеколду. Диана отреагировала на звук – она снова взглянула на меня, и я бы сейчас ни грамма не удивился, прими её зрачок вертикальную форму – вот это взгляд!

– Я помогу, – сиплю незнакомым голосом.

– Поможешь? – в её насмешливом тоне слышен вызов, и я поддаюсь диким, первобытным инстинктам…

Я налетаю на неё, как смерч, от которого уже не спастись. Хватаюсь обеими руками за её упругие шарики, сжимаю, соединяя их вместе… зарываюсь лицом, вдыхая одуряющий, сводящий меня с ума, аромат ЕЁ кожи. Я облизываю их, посасываю и покусываю, а Диана, вцепившись пальчиками в мои волосы, издаёт тихий стон. С трудом отрываюсь от груди, чтобы впился жадным поцелуем в ЕЁ губы. М-мм, какой же вкусный этот рот! Рукой я уже пробрался в разрез платья и требовательно шепчу: «Давай, разведи ножки, маленькая». Мои пальцы гладят узкую полоску трусиков… Ух, какая же горячая и влажная!..

«Трахни меня, Женечка», – этот выдох-стон прямо мне в губы… надеюсь, это не глюк помутившегося рассудка. Но нет, пальцы Дианы уже торопливо освобождают из плена тесных джинсов мой дымящийся член, а я быстро извлекаю из заднего кармана пакетик из фольги и надрываю его зубами.

– Помоги мне, моя сладкая, – передаю своей искусительнице защиту, и она проворными пальчиками раскатывает латекс по моему, готовому взорваться члену.

Я подхватываю Диану за бёдра и порывисто вскидываю на руки, не ощущая веса. Сейчас меня можно и бетонной плитой придавить, но я уже не брошу начатое. Важно лишь то, что творится здесь и сейчас. Прерывисто дыша, Диана помогает мне рукой, и я врываюсь в неё с диким остервенением, срывая крик с её губ и не сдерживая рычания. Я насаживаю её на свой член с такой яростью, что темнеет в глазах, но мне необходима хоть крупица контроля, чтобы не изломать мою девочку. Пытаюсь найти в себе силы, чтобы замедлить темп и хоть немного продлить этот мучительный кайф. Но лишь сильнее сжимаю широко разведённые бёдра моей дикой наездницы, и подбрасываю выше. Выхожу из неё почти полностью, чтобы тут же резко опустить, жёстко тараня нежную плоть, тугим кольцом обхватившую мой каменный стояк. Пульс зашкаливает и сквозь нарастающий шум в ушах… – «Кончай со мной». Не догнав, откуда поступила команда, я взрываюсь вслед за Дианой, рычу, как обезумевший дикарь, и чудом успеваю поймать её прогнувшееся назад тело.

На резко ослабших ногах я дохожу до стены и откидываюсь на неё спиной, но всё ещё не готов выпустить из рук драгоценную ношу и крепко прижимаю к себе. Мышцы рук гудят, а по вздувшимся венам неприятно царапает ткань джемпера, ставшего влажным и лишним. В этом внезапно накрывшем меня безумии я не успел избавиться от верхней части одежды, и теперь моё обделённое прикосновениями тело продолжает жаждать телесного контакта.

Не знаю, сколько бы я ещё смог вот так простоять, собственнически удерживая Диану, но входная дверь затряслась, а следом раздался стук и громкий голос охранника произнёс:

– Эй, у вас там всё в порядке? Откройте немедленно или я буду вынужден ломать дверь.

Диана встрепенулась в моих руках и приложила свой пальчик к моим губам, призывая молчать. Какая же она невероятная – растрёпанная, с припухшими губами, обнажённой грудью и в измятом платье, опоясывающем талию алым жгутом и обнажающем роскошные ножки. Дьяволица-искусительница! Ловлю губами её сладкий пальчик, а она невозмутимо отвечает в сторону трясущейся двери:

– Минуточку, сейчас я открою.

Диана вырвалась из моих объятий, быстро привела своё платье в какой-никакой порядок и с лукавой улыбкой кивнула на мои расстёгнутые джинсы.

Улыбайся мне всегда, моя жаркая ведьмочка, и я буду готов для тебя двадцать четыре на семь.

В дверь снова нетерпеливо постучали, и Диана потянула меня за руку к кабинкам. Толкнув меня в одну из них, она поцеловала мою щетинистую челюсть и тихо шепнула:

– Пережди, когда освободится туалет, потом выйдешь.

Я слушаю, как цокают каблучки в сторону входной двери, но не могу разобрать, что Диана говорит охраннику, зато хорошо слышу его сбивчивые извинения и довольно улыбаюсь. Моя переговорщица. Моя-а-а!

Блеющий голос охранника смолк и раздалась жёсткая команда Дианы:

– Так, что стоим? Быстро прикрыли свои варежки и молча пошли писать!

Я сам чуть не зассал. Кому это она? Но послышался громкий хлопок двери и помещение заполнили бабские голоса. Похоже, Диана ушла, но оставила каких-то клуш, которые принялись живо обсуждать её растрёпанные волосы, мятое платье и возмутительное поведение. А потом они обнаружили Дианин лифчик и закудахтали ещё громче. Вот бабы! Но тут, приближаясь, прогрохотали каблуки, и дверь, за которой я укрылся, задергалась. Теперь тётки перешли на шепот и начали строить предположения, кто же в кабинке. Открыть им, что ли? В принципе, лично меня ничего не смущает, но компрометировать Диану не хочется – просила же дождаться, когда никого не будет…

– Так, побудь здесь, а я за охраной схожу, – послышалось за дверью.

– Ага, сейчас! Пошли вместе, я здесь одна не останусь.

Да свалите вы уже, любопытные квочки!

Как только шаги удалились и хлопнула дверь, я выскочил из кабинки и устремился к выходу. Вспомнив про забытый лифчик, прихватил его у рукомойника и, вылетев из помещения, тут же ворвался в дверь напротив. Прямо как Джеймс Бонд на секретном задании! Ситуация абсолютно идиотская, но извлечённый из неё бонус частыми толчками отдаётся в груди, спазмами в паху и огненным бальзамом струился по венам. Просто затяжной оргазм!

Какой-то мужик вышел из кабинки и, подойдя к рукомойнику, подозрительно вытаращился на меня.

– Молодой человек, Вам плохо? – осторожно поинтересовался он, торопливо намыливая руки.

– Не-эт, мне очень хорошо, благодарю за беспокойство, – я улыбаюсь ему самой счастливой и, наверное, дебильной улыбкой, только что не урча от удовольствия.

Мужик передёрнул плечами и, не высушив руки, стремительно сбежал.

– Мужчина, постойте, вы не из дамского туалета? – послышался снаружи голос охранника.

– Вы больной, что ли? – возмутился мой недавний собеседник, а меня разобрал ржач.

Смотрю на себя в зеркало, и поведение мужика становится понятным. Видок ещё тот – шея расцарапана, ворот джемпера порван, волосы как после взрыва – хорош! А из кармана джинсов торчит чёрное кружевное бельё. Я заправил его глубже в карман, умылся холодной водой и пригладил волосы. Ну… ничего так. Выхожу из укрытия и, придерживая рукой порванный ворот спешу в ресторанный зал. Хочу видеть ЕЁ!..

5

Диана

Какие бабочки в животе? Там разбужено и взбудоражено целое осиное гнездо. Но всё – погудели и хватит.

Приструнив любопытных тёток, я покидаю дамскую комнату, но задерживаюсь у большого зеркала. Хороша! Быстро распускаю свою разлохмаченную причёску и пальцами привожу в порядок волосы. Какой уж тут порядок? Очевидно, что в зал в таком виде возвращаться нельзя.

Господи, веду себя, как чокнутая нимфоманка. И зачем я соблазнила этого мальчика? А было… вкусно!

У входа в ресторанный зал я ловлю за руку молоденькую официантку. Увидев меня, она так обрадовалась!.. И принялась рассыпать комплименты нашему танго. Я нетерпеливо прерываю восхищённую девочку, благодарю и, указав на Дашку, сидящую за столиком, прошу срочно пригнать ко мне подругу вместе с моей сумочкой.

Дашка примчалась сразу.

– Динка, это что за вид? – она поражённо вытаращила глаза. – Ты где была-то? А где твой лифчик?

О лифчике я вспомнила ещё у зеркала, но не возвращаться же за ним обратно.

– Дашунь, да хрен с этим лифчиком, он порвался. Прости, но мне срочно надо уехать, – я извлекаю из сумочки номерок и вручаю его Дашке. – Иди, забери моё пальто и принеси мне в такси, я там тебя дождусь.

– Да что случилось-то? Я бегала тебя искать, боялась, что ты с тем мужиком сцепилась, которому на хер вино опрокинула, – взволнованно тараторит Дашка, но вдруг хихикает: – Наши мужики до сих пор по колено в шоке!

– Даш, – я нетерпеливо её подталкиваю, – беги за пальто, не подводи меня. Я тебе в такси всё расскажу.

* * *

Подруга появилась спустя пару минут и, быстро отыскав нужную машину, нырнула ко мне на заднее сиденье.

– Пока всё мне не расскажешь, я никуда не уйду, – безапелляционно заявила она, обнимая моё пальто. – Ясно?

Глядя на решительно настроенную Дашку, я прошу водителя подождать несколько минут и обращаюсь к подруге:

– Дашунь, всё расскажу, обещаю, но прямо сейчас мне необходимо уехать. Ты извинись за меня перед ребятами, скажи, что форс-мажор у меня случился.

– И кто этот форс-мажор? Ты от него бежишь? – начала заводиться Дашка.

Я коротко рассказываю об Артуре, пережидаю Дашкину вспышку гнева и, чтобы успокоить подругу, шепчу ей на ушко о своём горячем приключении. А также упоминаю о том, что мой заводной «форс-мажор» был в ресторане вместе с Артуром, и очень прошу меня не выдавать.

– Ну, ты Мата Хари! – восхищённо протянула Дашка. – Да я теперь спать не смогу, пока всё не узнаю! Сразу же мне позвони, как доберёшься. Поняла? Динка, у меня нет слов! Чёрт, как же скучно я живу. Ну, всё, двигай уже. И учти, я жду от тебя подробный отчёт, можно с фото, – она выбралась из машины и, расправив плечи, торопливо направилась в ресторан, а я назвала таксисту адрес отеля и попросила скакать во весь опор.

6

Женя

Дианы за столиком нет, впрочем, как и блондинки. Но и для беспокойства нет повода, поскольку их спутники на месте – продолжают ужинать. Я внимательно осматриваю зал, разворачиваюсь к выходу и сталкиваюсь с блондинкой. И она одна.

– Диана где? – рявкаю я, наверное, слишком грубо, но на расшаркивания нет времени.

– Молодой человек, мы разве знакомы? – начала она пудрить мой мозг, но мне не до реверансов.

– Просто скажи, где она? – цежу сквозь сжатые зубы, но блондинка не тушуется и, подперев руками тощие бока, вскидывает подбородок.

– Дашунь, какие-то проблемы? Кто это? – один из их компании вклинивается в наш диалог.

– Витюш, этот парень ищет нашу Динку, вернее, настойчиво требует, – заявляет дерзкая Дашуня.

– А где она, ты разве не к ней выходила? – кажется, Витюша искренне не в теме и недоумённо пялится на неё.

Но блондинка игнорирует вопрос и отвратительно повелительным тоном обращается ко мне:

– Послушайте-ка, юноша, оставьте Диану в покое и сперва научитесь выбирать себе компанию. Кстати, передайте Артурчику пламенный привет от Дианы и её друзей, – и охеревшая Даша, развернувшись ко мне спиной, гордо прошествовала к своему столу.

Вот выдра плоскожопая!

– Вы что-то хотели от моей девушки? – тот, кто зовётся Витюшей сурово хмурит брови, а я понимаю, что от этой парочки ничего уже не добьюсь.

– Сам-то помнишь, кто твоя девушка? – резко задев его плечом, я ломанулся к выходу.

На улице вблизи ресторана пасутся только таксисты. И я трачу драгоценное время, допрашивая их, охрану, гардеробщика. Однако ни угрозы, ни взывания к мужской солидарности не возымели эффекта и всё, что удалось узнать – интересующая меня девушка покинула ресторан несколько минут назад. Странно, что меня не загасили тут же за излишний гонор, похоже, мужская солидарность частично сработала. А у меня не осталось вариантов – звоню отцу:

– Срочно скажи, где остановилась Диана, – ору в трубку. – Это срочно, папа!

– Сынок, клянусь тебе, я не знаю название отеля, – растерялся отец. – Кажется, она говорила, что где-то в центре, недалеко от офиса. А что стряслось, Женя? Сынок, только ты не вздумай дров наломать, ты скажи мне…

Дальше я его не слушаю. Сбросив вызов, вхожу в мобильное приложение. В центре… ну, хоть какая-то зацепка.

Мне повезло на девятом звонке – администратор гостиницы подтвердила, что Диана Шеро остановилась у них. Хватаю такси, и мчусь по указанному адресу. Какого хрена она сбежала? И ведь действительно сбежала, раз даже пижон Витюша понятия не имеет, куда подевалась Диана. Следовательно, её уход из ресторана не был заранее спланирован? И что это значит – причиной побега стал я? Или всё же Соболев? Бл@дь!

– А быстрее можно?! – рычу на таксиста, и понятливый парень «взлетает».

Всё – на месте! Пульс частит так, будто я перед машиной бежал. Врываюсь в отель…

«Госпожа Шеро сдала номер десять минут назад и уехала на такси».

Как так бл@дь?! Где я, сука, потратил эти десять минут?!.

Известно, где… Сначала я, как полный дебил, отсиживался в женском туалете!.. А потом тратил драгоценные минуты на допросы суки-блондинки и е*учих таксистов… а ведь мог бы успеть… Успел бы! И что теперь? Куда мне ехать? Где искать? Как я, мудак, вообще мог отпустить её от себя? Как?! А-а-а!

Так, стоп! Надо просто успокоиться и подумать… Думаю. Думаю… Вот только ни х*я не получается думать! Образ полуобнажённой ведьмы, скачущей на моём члене, беспощадно тормозит мыслительный процесс. Шею нещадно жжёт, но свежие царапины никак не отрезвляют, а напротив – меня швыряет назад, заставляя мысленно прокручивать каждый миг недавнего ураганного приключения.

Не знаю, сколько я так простоял, вглядываясь в чёрную воду водохранилища. Резкий порыв ледяного ветра заставил содрогнуться, и только в этот момент я обнаружил, что стою без куртки на холодной набережной. Из кармана джинсов извлекаю номерок от гардероба – идиота кусок!.. А из другого кармана вытягиваю чёрный лифчик… и тупо таращусь на него. Тонкий и лёгкий, как паутинка. Поднёс его к лицу и жадно вдыхаю знакомый аромат. Дожил, е*учий фетишист! В заднем кармане разрывается мобильник, и я принимаю вызов отца.

– Сынок, ты это… ты не ищи гостиницу. Только что позвонила Диана из аэропорта, она улетела, Жень.

Сбрасываю вызов и всматриваюсь в чёрное небо…

Куда?.. Куда ты улетела, моя огненная птица? Ведь я уже пометил тебя и, как голодный пёс, буду идти по твоему следу. Ты МОЯ и теперь тебе от меня не скрыться!

7

Диана

И что теперь? Стоило на миг расслабиться, поддаться эмоциям, и гормоны оседлали мозг… так же, как я оседлала этого мальчика. Сына моего делового партнёра! Расплескала свои флюиды, как блудливая сука, и вот – готова новая жертва. Покой ему теперь долго не приснится. А всё танец – опасно жить в ритме танго.

Необходимо срочно собрать в упорядоченный пучок свои мысли, но как же сложно это сделать, когда тело стонет от прикосновений этого мальчишки и требует повторить. В таком растрёпанном состоянии очень нелегко сопротивляться соблазну, но нырять в пучину страстей вовсе не является одним из пунктов моего «крестового похода» на родной город. И, как это часто со мной бывает, решение приходит внезапно.

Уже по пути в аэропорт я звоню Дашке, прошу её не волноваться и объясняю, что мне срочно надо быть в Москве. Она орёт и ругается, как пьяный грузчик, и даже грозится поставить жирный крест на нашей дружбе, но только после того, как я, подлая предательница, расскажу всё в подробностях. Впрочем, с Дашкой никогда не было по-другому.

– Даш, не кричи, я в такси.

– Да? А ты хоть знаешь, что этот ободранный мачо тут весь ресторан на уши поставил, когда потерял тебя? Слушай, мне кажется, он опасен. Но красивый, зараза!.. Динка, вы с ним подрались, что ли?

– Му-гу, и я бы повторила, – едва не мурчу в ответ и ничуть не кривлю душой.

– Ну, ты и шлюха, мать! – восхищается Дашка.

– Ты же говорила Мата Хари, – возражаю капризно.

– Как будто это не одно и то же. И тогда я ещё не видела, какой он обалденный красавчик. Я бы тоже не против… Ой, всё, потом созвонимся, а то Витюша уши греет. И, кстати, я жду грязных подробностей!

После эмоциональной беседы с Дашкой я успела предупредить о срочном вылете Шерхана и Ланевского-старшего, а также забронировать полюбившийся номер в московской гостинице.

До вылета ещё есть время, и я всё же уступаю Дашке – звоню и в общих чертах описываю своё эротическое приключение. Раньше мне и в голову не приходило с кем-либо обсуждать подобные вещи, но мне почему-то не стыдно и даже весело. Подруга визжит от восторга, даёт неподходящие советы, а я почему-то ощущаю себя счастливой. У меня так долго не было подруг, и сейчас эта болтовня стала новым и приятным бонусом. Конечно, Феликса мне никто не заменит, но, оказывается, мне просто не хватало обычного женского трёпа. А с любимой Дашкой это особенное удовольствие – удовольствие с перчинкой.

А мысли снова возвращаются к синеглазому Женьке… Прочь!

Сегодняшний вечер уже не отмотать назад, но не я притащила этого озабоченного жеребца в женский туалет! Он сам меня искал с весьма определённой целью. Что ж, мы оба славно поохотились, и каждый получил своё. Казалось бы, теперь все должны быть довольны… Вот только я почему-то сбегаю, как воровка под покровом ночи. Зачем бегу? Потому что снова ошиблась и позволила себе слабость там, где следовало собраться и быть начеку. Не многовато ли ошибок за короткий срок? И что бы на это сказал мой Феликс? А он сказал бы, что я опять раздвинула ноги перед первым встречным. Ан, нет – теперь уже перед вторым.

Ох, мамочка, видишь ли ты, какой шлюхой стала твоя Вишенка? Лучше бы тебе этого не знать.

И снова я в самолёте. Летаю, как беспокойная птица между чужими гнёздами в попытках отыскать своё. Где оно, моё гнездо? Там, где моя родина или там, где моё сердце?

Глава 26

2003 год

На дачном дворе нас встретил огромный и красивый автомобиль «Volvo». Неужто у бабки почётные гости? Надеюсь, это не её личный гинеколог прикатил, чтобы меня потрошить? И моё расстроенное воображение уже беспощадно транслирует в мозг кровавые жуткие картинки. Я не хочу-у!

А Полкан помогает мне выбраться из машины, и легонько подталкивает в спину, задавая направление. В этот момент мне вдруг кажется, что меня ведут в пыточную камеру, и я замедляю шаг, с трудом передвигая ноги – я не хочу туда, не хочу. Но Полкан, мой безжалостный конвоир, дышит мне в затылок, не оставляя шансов на побег.

Мамочка, родненькая, защити!

А в доме…

За столом в просторной гостиной сидит, как натянутая тетива, Эльвира, а напротив неё расположились двое мужчин и оба с интересом разглядывают меня. А я про себя отмечаю, что на них нет белых халатов и радуюсь этому обстоятельству… Но в этот момент меня буквально затягивает в бездну жуткого янтарного взгляда, в котором беснуется огненное пламя. Я вздрагиваю и с трудом разрываю зрительный контакт, желая спрятаться от страшных глаз.

Но полковник перетягивает внимание на себя – приветствует гостей рукопожатием, обменивается кивками, а тем временем я подглядываю за необычным гостем с удивительным и редким цветом глаз. Такие глаза я видела лишь у одного человека – у себя, когда смотрелась в зеркало. Интересно, это что-то значит? Но не хочу даже строить предположения – мне они заранее не нравятся.

В этом мужчине мне всё кажется опасным… Жёсткая чёрная щетина, покрывающая лицо, густые нахмуренные брови, прямой, чуть крупноватый нос, капризно изогнутые губы и жуткие глаза, в разрезе которых неуловимо угадываются восточные корни. Я бы сказала… он демонически красив, и этого не отменяют даже несколько глубоких морщин. Но его красота пугает до чёртиков и… притягивает одновременно. И ещё, несмотря на то, что по возрасту он, скорее всего, близок к полковнику, между этими двумя целая пропасть. Рядом с нашим колоритным гостем бедный Полкан как-то мгновенно сдулся, потерял весь свой лоск и теперь выглядит бесформенным потрёпанным мешком.

Опасный гость вдруг встал из-за стола, и в комнате тут же померк солнечный свет – мужик оказался гигантом. В жизни не видела таких огромных плеч! Такой великан мог бы легко составить конкуренцию молодым и крепким парням. А модный какой! Белый летний костюм сильно контрастирует с его загорелой кожей, а короткие рукава рубашки едва не трещат на мощных бицепсах. Но ему очень идёт. Вот прямо весь такой белый и… ужасный. Демонюка! Не зря бабка взирает на него с таким страхом и трепетом. И вдруг великан заговорил… А мне захотелось срочно найти надёжное убежище – его громогласный густой голос, показалось, проник в мозговые клетки.

– Да, неплохой экземплярчик. Я, откровенно говоря, ожидал худшего, – всё это он произнёс на французском языке, а второй гость, щуплый, похожий на хорька, перевёл фразу на свой манер:

– Интересная девочка. Красавица, как я и ожидал.

Любопытно, кому этот тощий хорёк в костюме и галстуке пытался втирать очки – полковнику? Бабка прекрасно знает язык… Так ведь и я не хуже. Но вот вопрос – знает ли об этом бабка? Хотя, что она вообще обо мне знает. Эльвира не интересовалась нами много лет и могла даже не связать мои возможности с маминой профессиональной деятельностью. Именно это и стало понятно, когда престарелая выхухоль заговорила:

– Да, мсье, Диана очень необычная девочка. Правда, характер у неё сложный – очень взрывной. И она немного склонна, как бы это сказать…м-м… преувеличивать и фантазировать.

Да что эта старая ведьма тут сплетает?! Зачем?! Очень хочется немедленно заткнуть её лживый фонтан, но какое-то шестое чувство подсказывает мне промолчать и проследить за ходом странной беседы. А бабка тем временем продолжает:

– Девочка абсолютно на нас не похожа, но она, конечно, наша и мы её очень любим. А её глаза, мсье, вы заметили, как…

– Я вижу, – жёстко и бесцеремонно прервал её Демон. – Я прекрасно всё вижу. Вы говорите, ей тринадцать лет?

– Да, совсем недавно исполнилось. Хотя, соглашусь – выглядит наша Дианочка взрослее, это, наверное, гены… – проблеяла вконец зашуганная Эльвира.

Да что здесь происходит, и почему они полковника держат за идиота? Ведь он ничего не понимает и явно нервничает, а хорёк, сволочь, молчит и не переводит.

– Да, гены тут видны и без всякой экспертизы, – прокомментировал великан, разглядывая меня, как кусок мяса. – Ну, что ж, она мне подходит. Полагаю, придётся на пару недель задержаться в связи с оформлением всех документов. Надеюсь, с Вашей стороны препятствий не будет.

– Дианочка – моя внучка… – неуверенно проблеяла бабка.

– Уверен, что материальная компенсация полностью заглушит и вашу родственную привязанность, и муки совести, – демонюка злобно ухмыльнулся, явно демонстрируя, что такое понятие, как муки совести, ему неведомо в принципе и в отсутствии их у бабки он тоже не сомневается.

Одуреть – я, значит, неплохой экземплярчик? И ему подхожу!.. А куда, интересно, я подхожу? Внезапно долбануло озарение – бабка меня продаёт этому демону на органы! У нас похожие глаза, общие гены, наверное… и, скорее всего, похожие почки или ещё что-нибудь… Господи, если это мой папаша, то бедной мамочке когда-то основательно снесло крышу. Пусть это будет не он!

– Что у неё с интеллектуальным развитием? Только не пытайтесь морочить мне голову, я всё равно это выясню, – угрожающим тоном прогрохотал Демон.

– Д-девочка очень развитая и-и сообразительная. Учится хорошо, много занимается английским языком… А ещё Диана профессионально танцует. Только она не… неуправляемая. Как я уже сказала, характер сложный, упрямый очень, – от страха бабка блеет, как раненая коза. Так и хочется добить из жалости.

И чего так боится эта кикимора, не за не же приехали. Это ведь мне надо бояться и, вероятно, пора подрываться в бега.

– Сообразительная, значит? – скривился Демон. – Ну, что ж, посмотрим…

Куда это он посмотрит? Интересно, зубы проверять будет? И если меня продают на органы, то зачем ему моя сообразительность? Или как раз не нужна, чтобы не сообразила вовремя сбежать?

– Думаю, самое время нас представить, – припечатал этот кошмар, бабка судорожно сглотнула… но вдруг взорвался полковник:

– Да что, чёрт возьми, здесь происходит?! Мне хоть кто-нибудь объяснит или вы забыли, что я тоже здесь?

Yes!

Бабка сильно побледнела, а Демон удивлённо изогнул косматую бровь – наверняка не ожидал такой внезапной вспышки ярости со стороны неприметного хозяина дома. Вот он, мой звёздный час! И я обращаюсь к лютующему полковнику:

– Леонид Петрович, тут происходит что-то очень странное и, кажется, для меня крайне опасное. Позвольте мне сначала самой пообщаться с этим большим мсье, а потом я вам всё расскажу, как на духу, – взглядом я умоляю его не скандалить и дать мне немного времени.

Полковник хмуро посмотрел на меня и раздражённо кивнул, бабка стала обмахиваться ладонями, а я собралась с духом и обратилась к Демону на его родном языке:

– Мсье, это Леонид Петрович, муж моей лживой бабки Эльвиры и он сильно нервничает, что Вы говорите в его присутствии на непонятном ему языке. У нас это считается дурным тоном, и уж кому, как не моей бабушке, об этом знать. И я пообещала рассказать Леониду Петровичу обо всём, как только сама пойму, что Вам от меня нужно. А представиться мне Вы можете без всяких посредников. И Вашего переводчика я советую Вам уволить, он полностью переврал сказанную Вами в начале разговора фразу.

У всех присутствующих шумно отвалились челюсти, а Демон… внезапно рассмеялся. Это прозвучало, как громовые раскаты в масштабах загородной дачи.

– Великолепно, малышка, ты мне уже нравишься!

А ты мне нет!

А между тем Демон продолжает вещание:

– И теперь я вижу, что твоя бабушка действительно не справляется, если даже не знает о тебе элементарных вещей. Конечно, я с удовольствием представлюсь. Я – отец твоего неудачника папаши, отдавшего недавно Богу душу. То есть я твой дед. Но ты, девочка, можешь называть меня Демиан.

Поражённая и оглушённая свалившейся на меня информацией, я даже не могу понять, что меня поразило сильнее – то, что мой отец отдал Богу душу, так и не узнав меня… или то, что у меня появился вот такой дед? Или имя деда, неожиданно совпавшее с приклеенным к нему прозвищем. Демон и есть!

Новоявленный дед дал мне время, чтобы переварить информацию, и продолжил:

– После смерти моего единственного сына, у меня не осталось наследников, и тогда я вспомнил о маленькой русской переводчице, околдовавшей Алекса, и о том, что она покидала Париж, будучи глубоко беременной.

– Покидала? – я взвизгнула, как ошпаренная кошка, мечтая когтями вцепиться с самодовольную рожу нежданного деда. – Да ты, старый козёл, выбросил её из своей страны, как ненужную вещь, и сломал ей жизнь! Вы вдвоём, вместе с этой старой перечницей, поломали мою маму! – я ткнула пальцем в бабку, которая, кажется, не отошла ещё от первого шока и теперь приготовилась к обмороку.

– У меня, девочка, было право защищать мою семью и наше состояние. Но я постараюсь уважать твои чувства к матери, тем более, ты потерпела утрату. И мне остаётся только гадать, почему твоя бабушка не защищала свою дочь.

Мне захотелось выплеснуть ему в глаза ещё много накопившейся злости, но до сознания вдруг дошли его слова. Он защищал свою семью и избавился от моей мамочки, даже не делая попытки узнать её, как личность. Дед избавился от чужого ему человека, чужеземной девчонки, посягнувшей, как он считал, на его собственность. А вот моя бабка избавилась от самых родных и близких людей – родной дочери и внучки. Я позорила её семью одним своим существованием, и бабка легко вычеркнула нас из своей семьи. А ещё обвинила мою маму в смерти деда. Так кто же из этих двоих настоящее чудовище?

2

Я смотрю в невероятные глаза великана. Неужели у меня такой же жуткий звериный взгляд?

– А что ты хочешь от меня сейчас? – я больше не стала утруждать себя выканьем. Назвался дедом – обойдёмся без лишних любезностей.

Демон ухмыльнулся.

– А ты в курсе, что обращаться к старшим на «ты» тоже является дурным тоном? Но мы не будем больше заострять на этом внимание, поскольку я сам дал тебе это право, когда представился. Так вот, девочка, я собираюсь удочерить тебя и вывезти из этой варварской страны.

М-м, демон-спаситель, значит? И столько высокомерия и важности! Да на фига мне такой родственник?! Он что думает – пришёл, увидел, победил? Да хрен ему!

– Дед, а ты ничего не забыл? Ну, например, спросить у меня, хочу ли я в твою сраную Францию?

– Я уже сомневаюсь в твоей сообразительности, о которой тут наговорила твоя бабушка, – разочарованно прогремел Демон. – Ты ведь должна понимать, что теперь у тебя будут совсем другие возможности, совершенно другой уровень жизни. Ты ни в чём не будешь нуждаться и получишь самое лучшее образование.

– Да я и сейчас ни в чём не нуждаюсь, а меньше всего нуждаюсь в дедушке, если он, конечно, не Дед Мороз. Я уже, знаешь ли, обзавелась заботливой бабулей и успела понять, что много родственников – это страшное зло. Так что твои сомнения мне по барабану. Кстати, а ты больше ни в чём не сомневаешься? А то ведь Эльвира тут много, о чём тебе поведала.

Гигант продолжает взирать на меня с каменной рожей, а его взгляд выражает… ничего.

– Да уж, если бы у твоего отца был такой же характер, возможно, он был бы сейчас жив и здоров, а не кормил червей. А может, это знак судьбы? Что если он отдал свою никчёмную жизнь, чтобы я нашёл тебя, девочка? – с хищной улыбкой предположил Демон. А улыбаясь, он выглядит ещё опаснее.

– У меня есть имя, – рявкнула я, задрав подбородок.

– Да, девочка, я помню. Так в чём я ещё должен был усомниться?

– А почему ты не поинтересовался у моей бабки, о чём я фантазирую? Ведь с её слов, я склонна к фантазиям и преувеличениям.

Позеленевшую Эльвиру настигла новая волна ужаса.

– Я подумал, что ты сама мне об этом расскажешь… либо нафантазируешь. Я прав? – дед продолжает скалиться.

– А знаешь, с удовольствием! И расскажу и докажу. Вот только потом, боюсь, ты не захочешь платить бабке за испорченный товар, – и я с победным видом посмотрела на Эльвиру, которая двумя руками схватилась за сердце.

– Дианочка, остановись, – шепчет она по-русски. Поздно, я уже разогналась.

– Говори, – страшным голосом прогремел дед, а взглядом приготовился спалить весь дом и его окрестности.

– Так получилось, что моей семьёй всегда была только мама, а бабка меня не знала, потому что не хотела внучку с порченой кровью, – я специально ввернула это слово, и глаза Демона вспыхнули яростью. Ага-а!

Я рассказываю, как после маминой смерти Эльвира не рискнула отдать меня в детский дом, боялась осуждения людей, и как быстро избавилась, спихнув своей старшей дочери, которая меня ненавидит. Со злой улыбкой рассказываю, как в первый же день тёткин сын сломал мне руку и как постоянно угрожал мне… И, сделав паузу, перевожу взгляд на Эльвиру…

– Диана-а-а… – бабка прикрывает рот обеими руками, а глаза уже лезут из орбит. Она знает, что сейчас будет.

– А десятого мая мой двоюродный брат со своими друзьями подмешали мне отраву в сок, а потом… изнасиловали. Всеми! Я чудом выжила, между прочим. И Вы сейчас могли бы посетить мою заброшенную могилку, а в наследницы вон, мою бабку взяли бы.

Демон издал какой-то клокочуще-рычащий утробный звук, бабка придушенно пискнула, хорёк-переводчик от греха переметнулся в дальний угол, а я торжественно объявила:

– Но это ещё не все новости!

На насколько секунд в комнате повисла зловещая тишина. Все затаили дыхание, и только ничего не понимающий Полкан продолжил громко сопеть. И я продолжила:

– Сегодня утром я сделала тест и узнала, что беременна. Кто-то из четверых пятнадцатилетних отморозков сделал мне ребёнка и, даже возможно, это натворил мой двоюродный брат. Но главное, что за это преступление никто не понёс наказание, – подытожила я свою пламенную речь и поняла, что не ощущаю ни стыда, ни горечи, а лишь злорадство.

Мне вдруг стало всё равно, что будет со мной завтра или через год. Лишь то, что происходит сейчас, имеет значение. А сейчас мне хочется больно кусаться. Эльвира с грохотом свалилась со стула в глубокий обморок, но мне ни капли не жаль мою гнилую бабку, предавшую меня дважды. Полковник быстро метнулся к ней, ничего не понимая и матерясь, как портовый грузчик. Хорёк попытался слиться со стеной, а у Демона загорелись глаза, раздулись ноздри, руки сжались в гигантские кулаки и, судя по всему, сейчас должны захлопать крылья… Но участвовать в дальнейших разборках я не считаю нужным. Перед выходом я лишь окликаю полковника, склонившегося над бесчувственной бабкой и говорю ему тихо:

– Вы хотели знать, что происходит. Ваша Эля решила продать меня подороже этому французу, а я только что сильно упала в цене.

Полкан потрясённо молчит, а я разворачиваюсь и тихо выхожу из дома, осторожно прикрыв дверь.

Всё не так… Не знаю, отчего так случилось, возможно, бабкино очередное предательство повлияло… Но окружавший меня зелёный райский мирок в один миг утратил своё очарование. Больше не хочу находиться здесь, на этой даче, где мне так нравилось проводить свои каникулы, и где я была счастлива целый месяц.

И есть ли вообще такое место, где мне будет хорошо? Кому я теперь нужна? В сложившейся ситуации уехать вместе с дедом может быть лучшим вариантом, хотя и совершенно безрадостным. Но и здесь радости мало, ведь теперь я не знаю, к чему мне готовиться. Но смогу ли я бросить то немногое, что так дорого мне и что я не смогу увезти с собой?..

Не знаю, сколько я так бродила по лесу, гоняя невеселые мысли, но, вернувшись к дому, с удивлением обнаружила, что меня потеряли.

А тут картина маслом!..

Мой новоиспечённый родственник потрясает гигантскими кулаками перед бабкой и полковником и грохочет, что если в течение часа я не найдусь, он устроит политический скандал и упрячет за решётку всю их мерзкую семейку. У меня вдруг возник соблазн исчезнуть ещё на пару часиков, но противный Хорёк меня уже заметил, о чём тут же и сообщил взбешённому Демону.

– Ты где была? – взревел он, кинувшись ко мне, и схватил меня в железные тиски своих могучих рук.

Но я почему-то совершенно не испугалась.

– В лесу гуляла, – я сама невозмутимость. – А у тебя разве остались ко мне вопросы?

– Все вопросы потом, а сейчас ты поедешь со мной и ни минуты больше не останешься с этими дикарями.

– А у меня, как обычно, спрашивать не надо? – возмущаюсь, скорее, из вредности. Конечно, поеду.

Демон сощурил свои жуткие глаза и коротко отрезал:

– Нет.

Бабка рыдает в голос и, подозреваю, вовсе не по мне. Только сейчас я заметила полковника, сидящего в сторонке и хмуро взирающего на нас сквозь фонари подбитых глаз. Да и весь его внешний облик теперь изрядно подпорчен. А ведь в этой семье он меньше всех заслуживает расправы… А поплатился, вероятно, потому что больше мутузить было некого. Не бабку же – глисту в обмороке. Я повернулась к Демону и, указав на пострадавшего полковника, тихо произнесла:

– Я хочу сказать, что Леонид Петрович был единственным, кто предупреждал об опасности заранее и потом не выгораживал насильников. Он просто не стал за меня бороться, потому что я ему чужая.

Полковник, поняв, что я говорю о нём, встрепенулся и сгруппировался. Вероятно, приготовился к второму раунду, но Хорёк поспешил перевести ему мои слова, и тот заметно обмяк.

– А мне всё равно, кто и в какой степени виновен. Пусть отдувается за свою старую клячу, – прорычал Демон, а бабка заголосила ещё громче. Наверное, на «старую клячу» обиделась.

Я почувствовала себя очень неуютно в этом доме, и уже попыталась выйти во двор, но Демон схватил меня за руку и безапелляционно заявил:

– Бери свои документы и быстро в машину.

– Но мне надо собрать вещи, – неуверенно бормочу и в то же время чувствую облегчение от того, что покину внезапно опостылевший дом.

– Тебе не понадобятся никакие вещи из этого дома, у тебя всё будет новое.

– Но это мои личные вещи и память о маме, – настаиваю я и Демон кивает.

– У тебя пять минут.

Действительно дорогих мне вещей оказалось совсем немного, и все они связаны с мамой. Но главную ценность представляет её дневник. Благодаря ему я смогла лучше понять маму, заглянуть ей в душу, прочесть её боль. Но сама я никогда не стану заводить дневники. Я быназвала это несусветной глупостью, если бы речь не шла о моей маме. Я твёрдо уверена, что дневники пишут лишь для того, чтобы их однажды прочитали. Для кого писала моя мама? Вряд ли для меня, ведь она так старательно скрывала от меня свою боль и то, как жестоко обошлась с ней её семья. Думаю, что она написала отцу в надежде, что когда-нибудь он узнает, через что ей пришлось пройти и как сильно кровоточили осколки её разбитого сердца. Но он уже никогда этого не узнает… Как и того, что очень недолго билось её израненное сердце, и как сильно оно любило до последнего маминого вздоха.

Глава 27

2018 год, Женя

«Трахни меня, Женечка…»

Распахиваю глаза и прислушиваюсь к ночной тишине. Этот голос, сука, не даёт расслабиться даже во сне. Ощущаю боль в паху – эрекция каменная. Ну, и где ты, чёртова ведьма? Вот он я, откликнулся на твой призыв. Снова закрываю глаза и погружаюсь в навязчивое видение – приоткрытый рот, истерзанные губы шепчут: «Трахни меня, Женечка». Моя рука отзывается на жаркий шёпот, она знает, что делать.

«Кончай со мной». И мы вместе приходим к финалу. Вместе с моей, бл@дь, рукой.

Тупо пялюсь в тёмный потолок. Рука прилипла к животу, а в голове ни одной здравой мысли. Тошно от самого себя – онанист херов.

* * *

Звонок мобильника вытягивает меня из беспокойного сна. Нет сил даже пошевелиться. Какая же сука так упорно звонит? И где мобила? Делаю над собой усилие, чтобы встать с кровати, но телефон внезапно затыкается. Часы на стене равнодушно показывают, что я снова проспал! Язык генерирует нецензурный комментарий, но мозг тут же услужливо подкидывает полезную информацию, и я с облегчением прикрываю глаза. Сегодня же суббота! Это радует, и настраивает на сон, но телефон снова наполняет спальню пронзительными звуками. Убью!

Мобильник нахожу в кармане джинсов. Геныч-сука! В столь ранний час позвонить мой друг способен только в двух случаях – либо что-то случилось, либо… что-то произошло. Принимаю вызов, и бодрый бас взрывает мои барабанные перепонки:

– Доброе утро, страна!

– Геныч, ты ох*ел? Пожалуйста, скажи мне, что ты подыхаешь в канаве и я сейчас твоя последняя надежда на спасение, иначе я сам тебя убью, – выплёвываю своё раздражение, тем не менее, с удовлетворением осознаваю, что мой друг живее всех живых.

– Ты чего, братух, недоспал?

– Так ты, сука, живой?

– Ну-у… это как сказать. А ты хотел, чтоб я сдох? – градус настроения Геныча заметно понижается. – Жек, я ведь могу и расстроиться.

– Геныч, ты перед тем, как звонить, на часы смотрел?

– А ты что, на плантацию не едешь? – удивился мой друг-идиот.

– Сегодня суббота, – говорю почти спокойно, но желание постучать в бубен Геныча никуда не делось.

– Ух, Жек, прости, я забыл. Вот я дебил! Ну ты чего, спать, что ли, будешь?

– А у тебя есть рационализаторское предложение?

– Ага, – хохотнул Геныч, – хотел к тебе завалить. Пустишь, или мне потом прибегать – через год?

Из дома, что ли, выгнали? Медленно тяну за чёрный лоскуток, торчащий из кармана джинсов, и ночные видения навязчиво ввинчиваются в мою тяжёлую голову. Смотрю на Дианин лифчик в своей руке и вместо того, чтобы порвать и выбросить дьявольскую тряпку, снова прижимаю его к своему лицу и вдыхаю аромат. Эта чёртова сука не пожелала замести следы и оставила мне свой запах.

– Ага, значит, не пустишь, – нарушил Геныч затянувшуюся паузу.

– Сигареты купи, – рявкаю в ответ, зашвырнув чёртов лифчик в дальний угол.

– Кому это? Ты что, не один? – удивляется друг.

– Пока один.

– Ладно, понял.

* * *

Геныч ввалился, как Дед Мороз – с мешком подарков, и стал резво выкладывать на кухонный стол свои дары – пиво, креветки и ещё гору разных продуктов.

– А перепелиные яйца зачем? – удивляюсь я, когда на столе вырастает пирамида из контейнеров, по два десятка в каждом.

– Ща яичницу замутим, – довольный собой, Геныч потирает руки.

– Ты что, супермаркет бомбанул? – задаю резонный вопрос, зная, что в этом месяце друг на мели.

– Не, я с батей помирился, – и Геныч жестом фокусника выдернул из кармана увесистый пресс новеньких, хрустящих купюр.

– А почему налом?

– Так мне же карты заблокировали. Обложили, волки позорные, а я как теперь должен эти штрафы оплачивать? В кассе, с бабуськами?

– Геныч, у наших родителей даже мобил не было, а ты без мобильного банка уже заскулил.

– Да ладно, у моих всегда мобилы были, сколько себя помню. Даже мне в первом классе подарили.

Раньше оба родителя Геныча работали в администрации города. Правда, его отец взлетел высоко и в прошлом году даже метил в мэры. Голосов, к сожалению, не добрал, но территорию пометил. Взлетать он начал лет пять назад, тогда и улетел из семьи за новой любовью, из-за чего у них с Генычем по сей день непримиримые разногласия. Но сын у отца всё же любимый и единственный, и батя его не забывает, но за излишний гонор наказывает рублём. Генычу по большому счёту плевать, он и сам способен за один вечер поднять бабла больше, чем я за полгода в «СОК-строе», но тратить деньги мой друг умеет с такой же скоростью. Короче, сейчас отцовская поддержка пришлась очень кстати.

– И что ты бате пообещал на этот раз? – поинтересовался я.

– Что восстановлюсь в универе, – беззаботно отмахнулся Геныч, забивая мой холодильник продуктами.

Оставив друга на кухне колдовать над завтраком, я позвонил отцу.

– Сынок, ты что-то сегодня рано.

– Неужели я тебя разбудил?

– Нет, конечно, это ведь ты у нас любитель спать до обеда, а я уже успел горы свернуть.

– Ну, молоток, надеюсь, географию не сильно нарушил? Короче, пап, разговор есть.

– О Диане? – напряжённо спросил отец.

– Да ты прям провидец. Может, ещё и помощь посильную окажешь?

– Что ты хочешь, Женя? Я тебе вчера правду сказал – она улетела.

– Я знаю. Когда ты позвонил, я был у неё в отеле, но опоздал. Мне нужен номер её мобильного.

– Что?.. Да с чего ты туда попёрся? – он будто меня и не слышит. – Женя, сынок, оставь её, не нужно вам пересекаться.

– Пересеклись уже, – бросаю со злом.

– О, Господи, где? – взревел отец.

– В ресторане, – рычу я. – Пап, ты помнишь, о чём я спросил?

– Ты обидел её? Она из-за этого улетела? – в тоне отца нарастает паника. – Что ты ещё натворил, сынок?

– Да трахнул я её! – взрываюсь, но ответом мне стало напряжённое молчание. – Пап, ты там в обморок упал, что ли?

– Что ты сделал, Женя? – глухо просипел отец.

– Ну, ты же слышал…

– Боже, какой ужас! – бормочет он. Да пиZдец! Армагедон! – И где это случилось, Женя?

– Да похер, где! Телефон дай!

– Ой, что ты наделал!.. По согласию? – почти шёпотом спросил отец.

– Пап, ты что там, обкурился? Что ты мелешь?!

Охренеть просто!

– Женя, сынок, скажи мне честно, почему Диана улетела? Она не должна была, у неё же сегодня встреча с отделочниками. Что у вас случилось?

– Да не знаю я, она просто сбежала. Отлично всё было, нет – ох*енно! А потом всё – она исчезла. Да сука она, в натуре! – я перехожу на крик.

– Сынок, а ты точно её не обидел? – отец, судя по голосу, чуть не плачет.

– Ни словом, ни делом. Поклясться?

Как же, обидел – если только обслюнявил…

– А может ты был… гм, чересчур грубым? – засмущался отец.

– Пап, этот допрос в никуда. Я не был грубым, на руках её носил… Просто дай мне телефон и всё.

– Прости, сынок, но номер дать не могу. Ты должен понимать, её номер знают единицы людей, и она меня об этом предупреждала. Так что даже не проси, не подставляй меня…

Охереть! Проще личный номер президента раздобыть.

– Ладно, без тебя обойдусь.

Я сбрасываю вызов, поняв, что от отца ничего не добьюсь. Но он тут же перезвонил.

– Женя, что за детский сад?

– Да всё, пап, я попросил – ты отказал. Проехали!

– Ну, погоди, давай я сам ей позвоню. У меня есть веский повод… она же внезапно улетела, ничего не объяснила, остались нерешённые вопросы… А-а… заодно скажу, что ты спрашивал её номер, чтобы извиниться.

– За что? Не надо делать из меня идиота, я сам всё порешаю. Всё, мне некогда, пап.

Лучше бы не звонил, ещё херовей стало! Почему же она сбежала? И я снова начинаю в деталях прокручивать в памяти вчерашний вечер, пытаясь понять, чем мог её обидеть… Так ни хрена и не понял, но член напомнил о себе снова крепким стояком.

Ищу в списке контактов номер Соколова и смотрю на часы. Надеюсь, этот боров уже проснулся…

– Евгений? Какими судьбами? – в голосе Соколова скорее удивление, чем недовольство.

Я тоже удивлён, что он сохранил мой номер. Значит, остался доволен моим прошлым проектом. Тогда я не дождался комплиментов, но и претензий не последовало, что даёт надежду в перспективе обосноваться в московском офисе.

– Доброе утро, Олег Константинович, прошу прощения, что отвлекаю Вас в выходной день, просто дело важное.

– Я догадался, что ты звонишь в субботу не о здоровье моём справиться. Что хотел? Хотя нет, дай угадаю – тебя Диана интересует?

Вот, бл@дь! Но… откуда? Отец не стал бы говорить Соколову… А может, сама Диана?

– С чего Вы взяли, что она? – осторожно спрашиваю.

– Неужели ошибся? Ну, извини, дружище. Ну, так что ты хотел? – теперь в его тоне слышится скука, и это наводит на мысль, что интерес к этой ведьме куда приоритетнее, нежели разговор о работе.

– Вы правы, хотел попросить телефончик Дианы. Дадите?

В ответ Соколов тяжело вздохнул, и надежды у меня сильно поубавилось.

– Женя, послушай, как мужик, я тебя очень понимаю, но и по-отечески советую – забудь.

Да пошли вы все на х*й, советчики! Я не прошу, бл@дь, советов! Мне нужен сраный телефон, просто номер – десять цифр!

– Да что Вам понятно, Олег Константинович?! Откуда Вы знаете, зачем мне её номер? Я нагрубил ей, хочу извиниться… Это что, проблема?! – завёлся я основательно, и теперь Соколов легко может послать меня. Но он отвечает абсолютно спокойно:

– Женя, эта девочка в России меньше двух недель, а у меня уже телефон раскалился от звонков, хоть номер меняй. И, веришь, у всех веские причины с ней связаться. Только вот она сама никому не оставила свой номер, кроме одного человека – адвоката, который уже жрёт из её рук. А ведь это самый корыстный мужик из всех, кого я знаю.

– Что за адвокат? Не Мендель, случайно?

– Он. Но я тебе ничего не говорил. А теперь подумай, как я могу дать тебе её номер, я себе не враг. А на твоём месте я бы не стал ей грубить, потому что, в конечном счёте, пострадаешь сам. Послушай мудрого дядю, сынок. Ты извини, но у меня тоже сын взрослеет, и я бы оградил его любыми путями от этой… Диана – хищница!.. Прожуёт и проглотит. Поэтому лучше выброси её из головы, пока это не стало невозможным. Это искренний и добрый совет.

Какой знакомый добрый совет, меня не покидает ощущение дежавю. Может, Диана уже изрядно пожевала эту парочку пенсионеров? А они, раздавая советы, руководствуются собственным печальным опытом… От подобного предположения к горлу подкатывает тошнота, но я справляюсь с эмоциями.

– У неё есть кто-нибудь? – спрашиваю, придав голосу бодрости.

– Да кто же знает? Евгений, с твоими данными тебе сейчас надо с парочкой горячих тёлочек отдыхать в койке после бурной ночи, а ты за миражами гоняешь. Живи в реалиях, сынок, и извини, ничем помочь не могу.

Тамбовский волк тебе сынок, папаша херов! Ну, и к чему я, бл@дь, пришёл?

2

– Кушать подано! Садитесь жрать, пожалуйста.

– Ну, ты силён, Геннадий Алибабаевич!

Завтрак в исполнении Геныча выглядит аппетитно и торжественно. Глазунью из тридцати перепелиных яиц с обжаренной ветчиной он разложил по широким тарелкам и обильно украсил зеленью. Свежие фрукты Геныч разместил на блюде, выложив из них причудливые, неприличные поделки.

– Да ты прям на все руки мастер! – восхитился я.

– Ага – и швец, и жнец, и ваще пиZдец! – подтвердил довольный собой Геныч.

За завтраком мой друг, захлёбываясь от восторга и не стесняясь в выражениях, расхваливает прелести блондинки-кудесницы, которая ублажала его всю прошедшую ночь.

– Думаю, Жека, это любовь с первого взбляда. Ты бы только видел эти дойки!.. Клянусь, я к утру готов был жениться, но устал, сука, и уснул.

– Ты же вроде брюнетку клеил, – вяло напомнил я.

– Да клея не хватило. У меня же нет твоей убойной харизмы. Но я не в накладе – блондинка, хоть и не отличница, но очень достойная удовлетворительница. А каждой брюнетке, Жека, своё время и место.

Друг ещё долго острит, хохмит и развлекает самого себя. А я улыбаюсь, киваю невпопад и думаю о Диане. Почему она сбежала? Ведь ей было хорошо со мной… А может, всё дело в Соболеве? Может, это из-за него она спряталась? Как там сказала её подруга?..

«Научитесь выбирать себе компанию». Это он, что ли, Соболь – хреновая компания? Ну, так-то да – согласен.

А блондинка ведь ещё передала привет «Артурчику». Артурчик… Это прозвучало скорее угрожающе, чем ласково. Может, пора уже допросить этого кастрата? Интересно, вчерашний экстремальный ужин повлиял на тембр его голоса? Уж очень не терпится проверить это, как можно быстрее.

– Э, Жек, ну ты что, меня совсем не слушаешь? Я тебе тут душу обнажаю, а ты меня открыто игноришь.

– Прости, Геныч, задумался.

– Оу! Что-то ты, мой друг, не весел… обе головы повесил?

– Геныч, мне тут нужно отскочить ненадолго. Ты, если хочешь, можешь остаться и выспаться.

– Не-э, ну мне так не нравится. Я пришёл к своему брату, а он меня спать укладывает, ничего даже не рассказывает. Ты чего тоской накрылся? По Викуле грустишь?

– А кто это?

– Вот! – Геныч поднял указательный палец. – Ответ правильный. И скажи мне, Жек, кто эта отважная кошечка, что оставила следы коготков на твоей мужественной шее?

Я тут же почти физически ощутил, как острые коготки Дианы вонзаются в мою кожу, когда я проталкиваюсь глубоко в неё. Бля-а-а…

– Да это, скорее, пантера…

– У-ух, так это же моя любимая порода кошек. Она брюнетка?

– Она метиска, – дразню я Геныча, помня о слабостях и фантазиях моего друга.

– Да ладно?! И ты молчал? Где это ты так удачно поохотился?

– Да понимаешь, брат, я не вполне уверен, что охотился именно я…

И я рассказываю другу о Диане, начиная с момента знакомства.

* * *

– Нет, ну как так-то? Жизнь проходит мимо меня! – Геныч, как ошпаренный гамадрил, носится по моей гостиной. – Мой лучший друг кипит в таких страстях, а я, как последний лошара, обо всём узнаю последним! И почему все лучшие девочки достаются тебе, а, Жека? Е*ать, даже пантеры! Может, у тебя волшебный член? Мне надо было взять на вооружение бабскую тактику – выбирать друга из толстых, лысых и прыщавых очкариков. Вот тогда бы я был на их фоне – пиZдец какой красавчик! Я правильно мыслю?

– Что мешает тебе сделать это сейчас? Исправь досадное недоразумение, – предлагаю с улыбкой.

– А-а, теперь уже поздно, ты ж теперь мой брат, – тоскливо заметил Геныч.

– Да присядь уже, не мельтеши. Уж тебе-то прибедняться! Да у меня за всю жизнь не было столько баб, сколько ты объездил за этот год.

– Э, Жек, ты не прав! Что ты равняешь?! Ты же весь этот год объезжал свою Вику… а главное, брат, не количество, а качество – о как!

И это говорит самый беспринципный коллекционер девочек!?

– Зато ты легко можешь мне втащить, – подкинул я Генычу утешительный приз, и он завис на пару секунд.

– Не, братуха, тебе не могу. Но чисто гипотетически… – и мой друг расплылся в своей фирменной улыбке, от которой так пищат девчонки, и за которую ещё в школе он получил погоняло – Бельмондо.

Геныч, конечно, не красавчик, в классическом понимании этого слова, но на невнимание женщин ему грех жаловаться. Его невысокий рост успешно компенсирует мощная фигура бойца с гигантскими плечами. Тяжёлая челюсть, не единожды сломанный нос и короткий ежик светлых волос в комплекте с мощным торсом делают Геныча похожим на убийцу-терминатора. Но, похоже, именно это больше всего и привлекает представительниц прекрасной половины человечества, они ищут в нём защитника. А уж защитить Геныч умеет, как никто, если только не требуется защита от него самого. Первоклассный боец смешанных единоборств, неоднократный чемпион в полутяжёлом весе, он после серьёзной травмы колена был вынужден оставить профессиональный спорт и регулярно спускает пар и косит бабло, участвуя в нелегальных боях.

Собственно, благодаря его боевым навыкам мы и познакомились. Будучи ещё школьником, я возвращался вечером домой и засёк, как трое отморозков поймали мелкую девчонку, и намерения у них были – никак не поговорить. После трёх лет занятий боксом я был вполне уверен в своих силах и решил отбить малую. Её-то отбил, но самому пришлось туго – чуть к праотцам не отправили. Спасибо спасённой девчонке – верещала, как полицейская сирена, и привлекла внимание праздношатающегося подростка. Вот им и оказался Геныч. Тот налетел, как злой Бэтмен, и разметал эту шоблу в течение минуты. Но меня к тому времени успели неслабо отделать. Геныч вызвал «Скорую помощь», связался с моими родителями и потом продолжил навещать меня в больнице. Он хоть и был на год младше меня, но с ним оказалось интересно, а уж как весело! Когда я оклемался, Геныч без лишней деликатности заявил, что боксирование моё на уровне хлипкого плинтуса, и начал усиленно меня тренировать. Так он и стал моим тренером, другом и братом.

И вот сейчас мой братан одарил меня счастливой улыбкой за то, что я напомнил, в чём он гораздо круче меня. Да и любого двуногого.

* * *

Я набираю Соболеву уже, наверное, раз десятый. Но абонент упорно не реагирует. Прячешься, сука?

– Ну что, ты дозвонился? – нетерпеливый Геныч вторгся в мою спальню.

– Да не отвечает ни хрена.

– Что, совсем?

– Нет, бл@дь, первые три цифры ответили, а остальные, сука, молчат.

– Понял, не дурак. Погнали к нему в гости тогда.

– Геныч, не буди во мне зверя, некуда пока ехать – адреса нет.

– Ни говна, ни ложки, короче… – пробухтел себе под нос Геныч и вышел.

Отец ответил на вызов сразу, но адрес Соболя он тоже не знает, зато посоветовал у матери спросить. Как же я сам не догадался? К счастью, отец больше ни слова не сказал о Диане, и мы распрощались на мирной ноте.

С мамой оказалось сложнее. Она, решив, что мы с Артуром подружились, пришла в восторг, и мне стоило немалых усилий убедить её не звонить сразу своей подруге, матери Артура, чтобы поделиться новостью. Зато она с радостью выложила всю информацию. Оказывается, Соболев живёт пока с родителями, а в своей новой квартире делает ремонт. А чтобы услышать, в конце концов, заветный адрес, мне пришлось проглотить немало подробностей из жизни семейства Соболевых.

После разговора с маман из спальни я выхожу с больной головой и обнаруживаю на диване в гостиной странно притихшего друга. Геныч с мрачным выражением лица лупился в телек и даже не замечает моего появления.

– Адрес есть, давай по коням! – командую я, но друг даже не шевелится. – Ты чего набычился, братух?

– Жек, я в депрессии, ты знаешь, какой длины член у синего кита? – с крайне озадаченным видом спросил Геныч. Я заржал.

– А ты что, разволновался, что у тебя короче?

– Да не в этом дело, и ненамного у меня короче. Просто в одном музее находится небольшой кусок члена, длиной 170 сантиметров, а мой рост метр семьдесят шесть. Жека, ты понимаешь херня какая – я ростом с кусок члена кита. С кусок, Жека, это ж какая подстава!

Давно я так не ржал, но самое угарное – это, конечно, искреннее переживание Геныча.

– Что ты ржёшь, как мерин? – возмущается он.

– Геныч, в мире миллионы людей такого же роста, а девчонки почти все короче.

– А им и не положено быть выше члена, – свирепо прорычал друг.

– Ну, тогда утешься, ты выше на шесть сантиметров.

– Вот ты мудак, а!

Глава 28

2018 год

Диана

– Моя бедная Вишенка, маленькая моя, запутавшаяся девочка.

Мама нежно гладит меня по волосам и мне не хочется открывать глаза. Только бы насладиться прикосновением её ласковых рук. Они гладят долго и нежно… сперва невесомо, едва касаясь, но потом рука вдруг тяжелеет, зарывается в мои волосы, сжимает их и дёргает изо всех сил. Я распахиваю глаза и вижу перед собой ухмыляющуюся рожу Артурчика.

– Ну что, черномазая сука, ты думала, что напугала меня? А вот и нет! И у меня для тебя есть подарочек, смотри-ка, – и он, продолжая тянуть меня за волосы, второй рукой медленно расстёгивает свою ширинку. Чувства ненависти и омерзения пробуждают во мне ярость, я вскидываю ноги и отбрыкиваю гада изо всех сил. Он выпускает мои волосы, но успевает увлечь меня за собой, и мы с грохотом падаем на пол.

А-а-а! Больно как!

Открываю глаза и не сразу понимаю, где нахожусь и почему телу так больно и жестко. Стряхиваю остатки сна и оглядевшись, обнаруживаю себя на полу в гостиничном номере и, как ни странно, радуюсь этому. Дневной свет заливает комнату, и моё яростно колотящееся сердце начинает успокаиваться, а отбитые части тела дают о себе знать. Это же как надо умудриться свалиться на пол, учитывая гигантские размеры ложа? С кровати за мной тянется скомканное одеяло, голова раскалывается от боли, во рту Сахара и верблюжьи колючки. Металлический привкус крови свидетельствует о прикушенном языке. Видимо, приложилась я не слабо. Продолжаю лежать, не двигаясь, и прислушиваюсь к своему организму в попытке диагностировать остальные повреждения. Ага, вот ещё ударилась бедром.

Спустя пару минут, я аккуратно поднимаюсь с пола и перебираюсь в постель, чтобы страдать с комфортом. Сны мне снятся очень редко, либо я их просто не запоминаю, а этот – с чего бы? Лежу неподвижно, закутавшись в одеяло, и головная боль постепенно стихает. Осторожно тянусь за телефоном, который прячется под соседней подушкой. Голова уже не реагирует болью на мои телодвижения, а значит, я в порядке.

Среди пропущенных вызовов не хватает только звонка от президента, и то надо бы внимательно пролистать. Хорошо, что я выключила звук, иначе поспать бы мне точно не дали. Зачем адвокат звонил в восемь утра? Да как вообще можно людям звонить в такую рань? Терпеть не могу, когда меня будят раньше десяти. Уж лучше доставать меня до глубокой ночи, но только не утром. Сейчас почти десять. Ну-у, начинайте уже звонить и выносить мне мозг. Я включаю звук, и телефон в руке тут же взрывается тяжёлым роком, заставив меня подпрыгнуть на пятой точке.

– Да, Пётр, – раздражённо ворчу в трубку.

– Ну, судя по тому, что я вдруг Пётр, а не Петя, ты не в духе. Хотя, «Пётр» мне больше нравится, – бодрый голос адвоката настроен меня зарядить позитивом, но я настроена сопротивляться.

– Ладно, Петя, и что заставило тебя позвонить мне сегодня в восемь утра?

– Да неужели ты спала, моя птичка? А знаешь, кто рано встаёт…

– Тот идиот! Я, Петя, закоренелая сова и ты это уже знаешь. И в Москву я прилетела только сегодня ночью.

– О, прости, дорогая, я не знал, но рад, что ты вернулась. Но ты вроде не собиралась прилетать сегодня… Что-нибудь случилось? – адвокат чутко улавливает моё настроение и намеренно не замечает грубых выпадов.

– Всё в порядке, папочка, вечеринка удалась, и моя честь не пострадала.

Она у меня с детства закалённая.

– Тогда я за тебя спокоен, деточка. Что там с твоим замужеством, подвижки есть?

– Есть – жених сбежал, – недовольно морщу нос, вспоминая моё неудачное сватовство.

– Да ладно! От тебя?! – смеётся Пётр.

– Представь себе, – подхватываю его веселье.

– Уверен, что ты неправильно его поняла. На балконе проверяла – может, парень покурить вышел и уже окочурился? Но, если что – готов заменить дезертира, пока я ещё свободен.

– Петь, ты будь поаккуратнее с предложениями, и твоё счастье, что мне ни к чему пиар, в виде тебя. А то бы ты тоже по балконам щемился. И хватит уже о моём семейном статусе. Что ты там накопал?

– Всё, как ты просила. О бизнесе Соболевой, кстати, почти ничего нового, твои лазутчики не даром едят свой хлеб. А заодно нашёл тебе очень толкового юриста в твоём родном Говножопинске. Но только я желаю быть в курсе всех событий.

Шпильку столичного засранца я пропускаю мимо ушей, решив не отстаивать свой полуторамиллионный доблестный Воронцовск. Адвокат всё же реабилитировался за ранний звонок и принёс мне в клювике много полезной информации. Я очень рада, что не ошиблась в Петре. Этот проныра очень высоко оценил мои способности и взамен щедро предлагает свои широченные возможности и дружескую поддержку. И я беру.

В понедельник, перед тем как улететь из Москвы, наш деловой ужин с Петром затянулся на долгие дружеские посиделки, после чего он лично проводил меня в аэропорт и ежедневно был со мной на связи. У меня даже сложилось впечатление, что адвокат вознамерился опекать меня. И нет – это не мужской интерес, и даже его меркантильность, которую этот циник не отрицает, потерялась в его трогательной заботе обо мне. Однако я не спешу доверять Петру, хотя и не чувствую фальши. Но жизнь научила меня быть осторожной.

– Надеюсь, ты не забыла, моя птичка, что являешься главной звездой на моём юбилее? И имей в виду, отказа я не приму, – напомнил адвокат о предстоящем большом банкете, на котором я однозначно не появлюсь. Но об этом я ещё не сообщила юбиляру.

– Я помню, Петя, что ты обещал быть безутешным в случае моей неявки. Пожалуй, мне стоит подумать, как тебя утешить, – и, пресекая дальнейший спор на эту тему, переключаю внимание адвоката на пункты брачного контракта, который должен оберегать нас с будущим мужем от взаимных посягательств на… Да, практически, на всё.

Когда я уже готова свернуть наш разговор, Пётр вдруг опомнился:

– Кстати, птичка моя, вчера меня снова атаковал твой сумасшедший поклонник. И если ты по-прежнему его не знаешь и не помнишь, я буду вынужден принять жёсткие меры. Так что, этот озабоченный маньяк тебя преследует или ты по-прежнему не понимаешь, о ком идёт речь? – судя по тону, адвокат сел на своего любимого конька.

Ещё несколько дней назад Пётр позвонил и рассказал, что его подкараулил какой-то мой ярый поклонник, якобы потерявший мою визитку. Парень уверял Петра, что я крайне заинтересована в его помощи и очень жду звонка. Признав в описании незнакомца Влада, я тогда испытала злорадное удовлетворение, но Петру ничего рассказывать не стала. Теперь всё же стоит внести ясность.

– Расслабьтесь, Пётр Львович, я действительно давала ему свою визитку, но он её не забыл, он ею пренебрёг. Теперь его поезд ушёл.

– Да-а? Странно, – удивился адвокат. – А может, поезд-то недалеко ещё ушёл, и парень его догонит? Просто он был таким расстроенным, даже отчаявшимся.

– Не догонит, Петь, это был экспресс, который прёт без остановок и не ждёт тугодумов.

– Пташка моя, а не тот ли это сбежавший жених? Если он, то я ему сочувствую – потерять такую жемчужину! Либо он очень волевой, либо непроходимый дурак. Впрочем, одно другому не мешает.

– Слышь, Эркюль Пуаро, завершай уже своё расследование, здесь гонорар тебе не обломится.

– Так ведь я из лучших побуждений, звезда моя. Кстати, а какие планы у тебя на эти выходные?

– В эти выходные, Петя, твоя птичка обустраивает гнёздышко и ей уже не терпится начать этим заниматься. И вот ещё что – я надеюсь, ты не станешь раздавать мой личный номер всем озабоченным страдальцам?

– За кого ты меня принимаешь? Да я кремень!.. И внутри и на ощупь, – Пётр заржал, довольный собственной шуткой. – Нужна будет моя помощь с переездом – обращайся. И, кстати, ты всё же ещё подумай насчёт отставшего пассажира. Может, твой гордый экспресс сделает вынужденную остановку?

– Петя…

– Да всё-всё, понял.

Подумать только, один из самых дорогих адвокатов выступает бесплатным защитником – смешно. Не такой уж он безнадёжный циник, этот Мендель. Зачем, интересно, Влад меня искал? Его же ведь так оскорбило моё предложение. А теперь-то что – забил на свою гордость? Неужели передумал и решил жениться? С чего бы? Или надеется, что будет иметь меня на правах супруга? А ведь сначала я была даже не против. И какая дурь только не придёт в голову под давлением гормонов.

В руках снова ожил телефон. Ланевский. А этому что ещё с утра понадобилось?

– С добрым утром, Александр Андреевич, – нежно проворковала я, и абонент запнулся на приветствии.

– Д-доброе утро, Диана. Надеюсь, я тебя не разбудил? Прости, что так рано.

– Уверена, у вас есть причина для звонка, к тому же я уже не спала.

– Я помню, что раньше десяти тебе лучше не звонить.

– Это правило распространяется на весь мой круг общения, включая близких друзей. Но уже давно за десять, так что давайте вернёмся к нашим баранам, вы же не просто так позвонили.

– Диана, ты так внезапно улетела в Москву, у тебя всё в порядке? Я очень волнуюсь.

– Абсолютный порядок, просто появились срочные и неотложные дела.

Я успокоила Ланевского, что не забыла о назначенных встречах, сама созвонюсь с нужными людьми и порешаю все вопросы, а при необходимости даже прилечу на денёк. Конечно, я не стала ему говорить, что когда решила внезапно улететь, то ни о каких встречах даже не вспомнила. Теперь придётся разруливать.

– Вот и прекрасно. Диан, я тоже помню все наши договорённости и буду держать тебя в курсе. А, вот ещё кстати… – замешкался Ланевский. – Чуть не забыл! Тут мой Женька… ну, ты же его помнишь? Так вот он очень просил твой номер телефона. Я не дал, конечно, без твоего разрешения, но уверен, что он хотел извиниться.

Извиниться, что вчера ошибся туалетом? Я так не думаю.

Скорее всего, мальчик провёл бессонную ночь, смакуя подробности нашей встречи и гадая о причинах моего дезертирства. Мне бы сперва самой в себе разобраться…

– А разве Женя Вам не сказал, что уже извинился вчера?

– А разве вы вчера с ним виделись? – удивлённый возглас Ланевского заставил меня улыбнуться.

А то ты не знаешь! Ох, мутишь ты, Александр Андреевич!

– Да, представляете? Вечером мы случайно встретились в ресторане, где я отдыхала с друзьями, и там Ваш сын полностью реабилитировался.

– А-а, ну… тогда отлично! Я очень рад, – это прозвучало не слишком оптимистично, и я про себя усмехнулась. Вот старый жук! – Так что, Диан, мне не следует давать ему твой номер?

– Нет, Александр Андреевич, мы очень продуктивно пообщались с Вашим Женечкой и всё выяснили. Он чуткий и замечательный мальчик, можете передать ему от меня привет.

– Да? – сдавленно произнёс Ланевский. – А, ну да! Тогда у меня и вопросов больше нет. Доброго дня, Диана.

– И вам, Александр Андреевич.

Всё ты знаешь, хитрый лис!

2

Воспоминания о синеглазом штормовом Женечке отозвались горячей волной, прокатившейся по всему телу. Подумать только – после нескольких лет поста всего за несколько дней два горячих самца пошатнули мой привычный мир. Железная леди Ди проиграла гормонам. Дура! Воистину мужчины делают нас слабыми и безмозглыми. Но я то… Сколько уже можно танцевать на граблях?!

От самобичевания меня отвлекли любимые звуки испанской гитары. Вот ты-то мне и нужен, дорогой. Я резво подхватила мобильник.

– Фели-и, миленький, как же я соскучилась, – заскулила я в трубку и сразу же осознала, как прозвучал мой сентиментальный порыв. Вчера я так и не нашла времени позвонить своему другу, а сегодня ещё не успела. Но я готова каяться, ведь без моего верного, любимого и надёжного, как скала, Феликса моя жизнь станет пресной, что отфильтрованная вода.

– Му-гу, да я уже понял, что ты очень скучала, – ухмыльнулся Феликс. – Что на этот раз помешало тебе позвонить? А кстати, сейчас я тебя не сильно отвлекаю от твоих важных и неотложных дел?

Феликс, как обычно, включил ироничного мудака, а я слушаю и улыбаюсь, как дура.

– Фил, ну перестань… ты ведь сам знаешь, что ты у меня незабываемый и незаменимый.

– Да неужели? А ты уверена в этом, детка? Разве не твоя вчерашняя встреча с друзьями позволила тебе забыть о твоём незаменимом Феликсе? – свою ревность Фил даже не пытается скрыть.

– Нет, дело совсем в другой встрече…

И я рассказываю своему другу, как встретила Артурчика в ресторане в компании Ланевского-младшего, и что в итоге эта встреча закончилась моим трусливым побегом. Интимные подробности опустила, конечно, оставляя их на своей совести. А закончила я свой рассказ на жалостливой ноте, поведав, как после приснившегося кошмара упала и немного повредилась.

– Да-а, вечерок у тебя выдался богатый на приключения, – в голосе Феликса неожиданно прозвучали жёсткие нотки. – Только не пытайся меня убедить, что сбежала от этого ублюдка, своего недородственничка. Голова ещё болит?

– Нет, Фил, голова уже не болит, а бедро ощутимо, – настороженно отвечаю.

– Ничего не имею против, если ты решила украсить себя синяками, чтобы отпугивать похотливых извращенцев, но всё же побереги своё нежное тело, оно нам ещё пригодится.

– Ты такой заботливый, милый, что бы я без тебя делала? – проворковала я не без сарказма.

– Да что – пропала бы ты, подруга. Сгинула бы в водовороте своей неуёмной похоти, – вынес свой неутешительный вердикт мой добрый друг. – Ты точно уверена, что не объездила того синеглазого мачо?

– Фил, что за бред? – возмущаюсь очень искренне, потому что реально злюсь. Да почему?.. Что вообще в моём рассказе могло намекать на спонтанный секс?

– Ненавижу, когда ты мне врёшь! Ди, ты ведь только на днях минут пять заливала мне в уши, какой дерзкий и невоспитанный сын у твоего партнёра. Когда ты вообще обращала внимание на бесполезных для тебя мужиков? Поэтому или не ври, или вообще не рассказывай! – совершенно очевидно, что Феликс не в настроении – говорит, словно расстреливает.

– Ну, занесло немного, и что? – закипаю в ответ. – Ты не забыл свободная женщина с нормальными человеческими потребностями? А ты, позволь тебе напомнить, всё ещё мой, надеюсь, добрый друг, а не священник.

Боже, должна же быть в женщине какая-то загадка, но Феликс меня давно уже разгадал, раскусил и препарировал. Боюсь, что для него я не просто раскрытая книга, а старый примитивный букварь. Может, Фил думает, что я уже полгорода объездила?

– Что ты, детка, я не осуждаю тебя, и по-прежнему весь твой, – тон Фели резко меняется на ядовито-доброжелательный. Но хочу предупредить, чтобы ты не искала так часто приключения на свою… гм… «мурку».

– Фу, подобрал словечко! Сам-то ты неужто держишь своего «Мурзика» на голодном пайке?

– Эй, какой Мурзик? Его зовут Пепито!

– Оу, прости, нас просто не представили.

– Это твой косяк, детка, видит Бог, я пытался. Разве настоящую дружбу возможно испортить сексом? И тебе давно следовало…

– Стоп, Фил, я о другом спросила. Ну, так что, твой Пепито не ходит погулять?

– Без меня он никуда не ходит. И да, представь себе, малышка, моя сексуальная жизнь гораздо скучнее твоей. А с тех пор, как ты уехала, я как монах во время священного обета. Теперь мой Пепито даже не шевелится. Может, умер?.. Делай вывод – ты являешься музой для нас обоих. Я вот думаю, наверное, мне тоже пора наведаться в Россию для жаркой охоты. А, что скажешь? Судя по тебе, разговевшаяся монашка, у вас там сексуальная революция буйным цветом. Вот ступлю на русскую землю, и как случится у меня бесконтрольный выброс феромонов – придётся тебе отгонять от меня толпы жаждущих.

– Да их от тебя и в Париже лопатой не отобьёшь, – смеюсь с облегчением. Кажется, Феликса отпустило.

Мой Фели действительно невероятно красив и выглядит, как бог секса. Подозреваю, что таковым он и являлся. А ведь многие считают нас парой. Вместе мы всегда смотримся оглушительно эффектно, но… Жизнь настолько несправедлива, что всегда и непременно случается какое-нибудь подлючее «но».

– Да, я вообще-то такой, детка, и хорошо, что ты помнишь об этом. Скажи, неужели твой синеглазый мачо симпатичнее меня?

Ну, началось!

– Фели, симпатичнее тебя нет никого! Ну, если только Реми… – сладко мурлычу, а Феликс фыркает:

– Ты безнадёжна. Конечно, твой Реми вне конкуренции, но имей в виду, что я готов терпеть только его.

– Учла, дорогой, все остальные меркнут на твоём фоне.

– Я польщён, детка! Тебе здорово со мной повезло.

Так и есть на самом деле. И я тоже абсолютно честна. Разве можно сравнивать – Феликса и Женю? Моего Фила невозможно сравнить ни с кем – он уникален. Да и какой в этом сравнении может быть смысл? Феликс для меня, как живительный родник в бесконечной пустыне, моя путеводная негаснущая звезда, мой священный очаг, всегда готовый приютить и обогреть, мои мощные крылья, что никогда не позволят упасть. Способен ли хоть один любовник всем этим стать?

А что мне известно о Женечке? Горячий породистый жеребец, на котором мне понравилось скакать. Скачки закончились, проигравших нет. Вопрос в другом – зачем я его оседлала? Как-то неожиданно остро меня вчера накрыло. Может быть, Фил прав, и здесь, вдохнув родной воздух, я очумела и потеряла тормоза? Хорошо ещё, что я Рыжика удержала на безопасной дистанции.

– Эй, Ди, ты там уснула или пришиблена сладкими воспоминаниями? О ком, интересно?

Ну, вот как он это делает? В очередной раз убеждаюсь, что Феликс меня чувствует даже на расстоянии.

– Фил, ты считаешь меня шлюхой? – слова вырвались непроизвольно.

– Нет, малышка, ты просто заблудшая овца. Хотя для меня предпочтительнее считать тебя циничной, расчётливой сукой, которая точно знает, чего хочет и берёт это. Разве что-то изменилось с времён твоих бесконечных шалостей, или теперь ты стала относиться к партнёру, как к мужчине? Не ты ли говорила, что мужиков надо трахать и выбрасывать? Ничего не имею против, если ты и прёшь по жизни в ногу со своим девизом. А кто скажет о тебе плохо, будет иметь дело с моим маленьким огнестрельным другом, – тоном плохого парня заявил Фил.

– Эй, ты про подобных друзей не очень-то трепись по телефону, – поспешила я предостеречь. – Фил, а если я не руководствовалась своей гениальной методикой, а просто позволила себе расслабиться?.. Или увлечься… Разве это делает меня овцой?

– Детка, твоя родина на тебя плохо влияет, вспомни, что ты боец. У тебя всё просчитано на сто шагов вперёд, ты не ошибаешься и не прощаешь ошибок. Ты же танк, Ди, откуда сомнения? Встряхнись, что сотворили с тобой эти дикари?

– Какие дикари? – не поняла я.

– Дикие! Земляки твои! Вот видишь, ты уже деградируешь, и мы начинаем говорить на разных языках. Я просил тебя вернуться со мной в Париж и не лезть в эти аферы. Ты отвыкла от этой страны, не понимаешь их!.. Может, вернёшься, пока не поздно, и твой мозг ещё не полностью размяк?

Теперь Фил говорит резко, а я не могу понять, шутит он или всерьёз считает меня идиоткой. Может, я и правда тупею? Или мой друг просто перестал меня понимать? Что во мне изменилась, где я ошиблась, кроме парочки эротических инцидентов? И кого это касается, кроме меня? Или, став слабой, я перестану быть достойной внимания Феликса? Осознание собственной неуверенности и растерянности больно бьёт по нервам и самолюбию.

– Послушай-ка, Фил, так мне, может, теперь только с позитивными вестями к тебе обращаться? Прости за нытьё. Просто так уж случилось, что ты единственный, кто знает меня настоящую, со всеми моими слабостями. Мне казалось, ты принимал меня такую всегда… А теперь что не так? Я вдруг перестала соответствовать твоим высоким стандартам? – с каждым сказанным словом во мне повышается градус ярости. Мой родник пересыхает… гаснет очаг… стремительно падает звезда… слабеют и сворачиваются крылья…

– Да ты что, Ди?!. Ты с ума сошла? – изумлённо рычит Феликс, но его слова окончательно взрывают нервную систему.

– Вот именно, Фели, я сошла с ума, я чокнутая и неадекватная слюнтяйка. И такая предсказуемая! Примитивнее меня разве что табуретка… Ах, да – а ещё тупая овца!

Я сбрасываю вызов и тут же отключаю телефон. Да гори оно всё! Прекрасно осознаю, что веду себя именно так, как и озвучила, и что уже сейчас готова пожалеть об этом истеричном подростковом фортеле. Но упрямо прячу с глаз долой мобильник, скидываю с себя пижаму и решительно шагаю в душ. Закрывшись в кабинке, я включаю холодную воду и, сжав зубы, повторяю, как мантру, что мне, безжалостной суке, плевать на чужое мнение, и я не позволю сопливому раскаянию заползти ко мне в душу. В мою замёрзшую душу.

А может быть, прав Феликс?

Я больше не замечаю, что стою под ледяными струями воды. Холод ощущаю лишь, когда обнаруживаю на своей коже россыпь огромных мурашках. Перекрываю вентиль и включаю горячую воду, которая тут же обжигает моё окоченевшее тело. Ничего себе, контрастный душ я себе устроила – точно неадекватная. Я настраиваю воду комфортной температуры и снова погружаюсь в невесёлые мысли…

3

Никогда ещё я не ссорилась с Феликсом. Да он бы и сейчас не позволил, если б я не сбросила вызов. Вот что я натворила? Жестокая и неблагодарная тварь. Да как я вообще посмела так поступить со своим другом, который любит меня безоглядно, защищает, несмотря ни на что, и прощает всегда. И даже заочно прощает. И если уж положить руку на сердце, то я действительно не достойна его внимания, да и не овца я… а змея, у которой ни мозга, ни жалости. Но Демон сказал бы сейчас, что я курица. Ох, как же сильно он бы во мне разочаровался…

После душа я кутаюсь в большой пушистый халат и сушу волосы. Знаю, что надо срочно включить телефон. Но вдруг я увижу, что Фил мне не звонил? Что, если он больше не хочет со мной говорить? Феликс… он тоже моя слабость, и он отлично умеет манипулировать моим настроением. Смогла бы я пережить разрыв с ним? Выжить – да, но… как жить-то дальше? Я даже думать не могу об этом.

И не буду! Переключаю внутренний тумблер с положения «здравый смысл» на комфортный режим «женская логика», и решение приходит мгновенно – вообще не буду сегодня включать телефон, у меня выходной. И пошли на хрен все не дозвонившиеся абоненты. А если позвонит Реми?.. А ему я вечером перезвоню сама. Сердце пропустило удар… я никогда не смогу думать о Реми спокойно. В этом мире он – моя самая большая слабость и брешь в моей броне. И Феликс – единственный, кто разделяет мою боль, и с кем я могу… могла быть ранимой, слабой девочкой.

Открываю свой видавший виды макбук и, задавив рефлексию, углубляюсь в деловую переписку – поднакопилось писем. Зато есть парочка выгодных предложений. Одно плёвое – договор на поставку медицинского оборудования. Необходимо укротить одного упёртого лордика. Гонорар невелик, но зато покроет затраты на новый интерьер в моей московской квартире. Уж я там начудила! Поддалась внезапному капризу, который обошёлся мне в кругленькую сумму. А я терпеть не могу необоснованные траты. Теперь придётся отрабатывать.

Вторая халтурка в разы интереснее и прибыльнее, но для этого необходимо смотаться в Италию, а языковая компетенция у меня на уровне выживания, что означает – миссия невыполнима. А самое удивительное, что и Феликс застрял со мной на том же уровне, а ведь его мама родом из Италии.

Погружаюсь в высланные Петром документы и уже больше часа упорно игнорирую два письма от Феликса. Пообщалась в переписке с Юрочкой, развеяла все его сомнения по поводу новогонаправления в бизнесе, взбодрила, утешила, пнула. И наверняка испугала своим напором. Сгонять, что ли, в Питер – встряхнуть Рыжика, как следует, да и самой встряхнуться?

Мелодичное «пилик» – упало новое письмо. Ух, вот это отличная новость – уже завтра я смогу забрать из салона свой новенький автомобиль, подарочек от одной немецкой корпорации. Ну, как подарочек – за тот пиар, что я им устроила, они ещё очень дёшево отделались, что тоже неплохо – будут ещё должны.

Да – материальные блага и комфорт пока достаются мне легко, почти играючи. Случается, что даже не приходится слишком глубоко вникать в суть очередной сделки. Всё зависит от предлагаемых обстоятельств – масштаба сделки, количества оппонентов, их гендерных особенностей и степени восприимчивости к моему… обаянию. На сложных переговорах со мной всегда группа поддержки – парочка юристов и менеджер. А я коротко и немногословно исполняю ключевую роль – роль финальной «пули в лоб». И ведь не было пока ни единой осечки. Но это и неудивительно. Свои навыки я оттачивала и шлифовала более десяти лет и могу утверждать смело – я уникальна. У меня прекрасная интуиция, неповторимый голос, позволяющий мне решать уйму мелких проблем, не прибегая к визуальному контакту. А уж когда к моему голосу добавляется взгляд, то это работает безотказно. А вот психолог я посредственный, хоть и имею соответствующий сертификат. Но так ведь я и не волшебница.

Тому ли я училась столько лет? Сейчас сомневаться уже поздно – результат, как говорится, налицо. Но, если вдруг по каким-то, неведомым мне причинам, я лишусь своего голоса, либо потеряю внешнюю привлекательность, что тогда у меня останется, какой багаж знаний и умений? Я совсем не глупая, но не семи пядей во лбу и никогда бы не смогла оправдать все те надежды, что возлагал на меня Великий, Могучий и Темнейший. И сейчас, стараясь запустить свои щупальца всюду, я до сих пор не поняла, чем хочу заняться по-настоящему – так, чтобы душа развернулась и потянулась. С чего мне начать строить собственную империю?

Когда-то, ещё в прошлой жизни, я и подумать не могла, что буду стоять перед выбором. Ведь моей великой и единственной целью был танец. А потом меня швырнули в новую жизнь и много лет лепили из талантливой танцовщицы бездушного киборга, безжалостно отсекая привязанности и мечты. И всё же танец остался со мной, и в моём сердце, покрытом грубыми шрамами, по-прежнему есть трепещущий уголок – тайное место для чудесной сказки, а ещё тысячи гигабайт нерастраченной нежности. Чужой мир так и не смог вытравить то, что вросло в душу, и я сумела не потерять себя. А помог мне в этом мой Феликс – он спас меня когда-то… уже на самом краю. А я…

Я торопливо открываю его первое письмо: «Диана, срочно включи телефон!» Фыркаю – тоже мне, командир.

Второе письмо: «Послушай меня, ты, безголовая мартышка! Если ты задумала обидеть меня, то хер тебе. А если обиделась сама, то ты ещё большая дура, чем я озвучил. Не буди во мне зверя, он и так хреново спал! Детка, ведь ты же в курсе, как я страшен в гневе?! Р-р-р! – это звучит опаснее, чем выглядит. И, знаешь, я люблю тебя, несмотря на все твои закидоны, и дороже тебя у меня на свете никого нет. Хочешь это отнять? Пусть тебе будет стыдно, хотя вряд ли – откуда у такой кобры совесть!

P.S. Надеюсь, твои психи – это лишь последствия утреннего падения с кровати!»

Я смеюсь сквозь слёзы и бегу за телефоном. Включённый гаджет сразу же оживает в моих руках – Реми.

– Мышка! Ну, ты где там пропала? Я тебе обзвонился.

Мы проговорили почти полчаса, и всё это время на второй линии прорывался Феликс. Но даже ради него я не смогла прервать разговор.

Прощаюсь с Реми и поспешно набираю Феликса, а едва услышав его, перебиваю на полуслове и горячо шепчу:

– Фели, милый, прости меня, пожалуйста! Я такая дура и совсем тебя недостойна…

– Да уж, поимела ты меня знатно. Но это мне решать, достойна ты или нет. Расскажешь, чем занималась, пока я, забив на все дела, атаковал все доступные средства связи?

– Принимала контрастный душ, а потом висела в почте.

– И что помогло принять тебе верное решение – душ или почта?

– Фели, и как ты меня только терпишь? – жалобно скулю, напрашиваясь на ласку.

– Знаешь, детка, как только в этом мире найдётся второй человек, способный вытерпеть тебя круглосуточно и на протяжении многих лет, я подумаю над тем, чтобы оставить это неблагодарное занятие. Хотя… уверен, что сдохну от ревности.

Феликс ещё долго меня лечит в своей излюбленной манере, а я плавлюсь от осознания, что только у меня есть такое сокровище – такой невероятно красивый, талантливый, любящий и самый лучший в мире… мужчина.

Глава 29

2018 год

Женя

Логово Соболева мы с Генычем нашли быстро. Друг наотрез отказывается оставаться в машине и рвётся выступить в качестве орудия пыток над Артуром. Дурит, конечно.

– Геныч, ну мы же с тобой не беспредельщики, а интеллигентные переговорщики.

В ответ он презрительно фыркает. Да я и сам себе не верю, потому что мысли о Соболеве вызывают в кулаках нестерпимый зуд. В итоге решаем, что в квартиру я иду один, а Геныч терпеливо ждёт меня в машине. В домофон я звонить не пытаюсь и, дождавшись попутчиков, ныряю в подъезд и поднимаюсь в лифте на двенадцатый этаж.

Дверь мне открывает яркая, стройная блондинка, примерно, лет сорока. Но это только с виду. Удивление на её холёном лице быстро сменяется узнаванием, и дамочка уже открыто мне улыбается, обнажив идеальные белые зубы. Я тоже её узнал – видел неоднократно в обществе моей матери. Сам я давно и успешно избегаю любые семейные торжества, но тем сильнее возбуждаю любопытство многочисленных подруг и знакомых моей общительной матушки.

– Ох, Женечка, какой приятный сюрприз, – блондинка потянулась на носочках и невесомо клюнула меня в щёку.

– Здравствуйте, Надежда, простите, не помню Вашего отчества.

– Оу, а мне как раз нравится, как звучит «Надежда» из уст такого красавчика. Какими судьбами, милый? – она кокетливо наклонила набок голову.

Эта тётка со мной флиртует, что ли? Судя по возрасту её сына, ей не меньше полтинника или около того. Совершенно точно «мама Стифлера» – это не мой формат. Надеюсь, это просто её привычная манера общения.

– Мне бы увидеть Артура… он дома?

– Вот как? Неожиданно, Арик ничего мне не говорил, – Надежда округлила красивые голубые глаза.

Арик?! Прикольно, Геныч бы оборжался.

– Решил сделать ему сюрприз. Так он дома?

– Дома, но ещё не выходил из своей комнаты. Женечка, ты проходи, хорошо, что пришёл. Артур вчера вернулся сам не свой и… – Надежда осеклась и внимательно посмотрела на меня. – Ты из-за этого пришёл?

Какая проницательность! Но я решаю ничего не отрицать и, широко улыбнувшись, отвечаю:

– Да, вчера мы отмечали наш совместный удачный проект в ресторане, но Артур очень неожиданно уехал. Возможно, он кого-то встретил… Вот я и пришёл у него узнать, всё ли в порядке.

Женщина внимательно меня разглядывает, но, не уловив подвоха, заметно расслабляется.

– Спасибо, Женечка, что беспокоишься.

Да я уже весь извёлся!

– Ты пока располагайся, – Надежда приглашающим жестом указывает мне на распахнутые двери большой комнаты с излишне помпезным интерьером. – А я схожу посмотрю, проснулся ли Артур.

Хозяйка скрылась в недрах квартиры, но я вовсе не тороплюсь никуда проходить, сосредоточив свой слух на том, чтобы понять, что же происходит там, где прячется Соболев. Послышались дверной хлопок, щелчок выключателя, и откуда-то слева выпорхнуло бледное, тощее существо с полотенцем на голове и в коротком голубом халатике, открывающем бледные, тонкие ноги.

– Ой! – пискнуло существо и сквозняком метнулось мимо меня, исчезнув тут же в лабиринтах большой квартиры. Моё «здрасьте» унеслось ей вслед, но рассеялось, не достигнув преследуемой цели. Неужели это соболевская пассия? Странный, однако, у него вкус. Если снять с этой малышки халатик и поставить у белой стены, то вполне можно и не заметить.

Наконец, из глубины коридора показалась Надежда, а за её спиной Артур с выражением крайней озабоченности на небритой роже. Но когда меня смущали чужие заботы? Я дружелюбно улыбнулся и протянул ему руку для приветствия. Рукопожатие Соболева вышло вялым, но фейс он слегка поправил и выдавил кислую улыбку. Уверен, что без своих бубенцов он и на такую бы не был способен. Значит, всё не так критично.

– Ну, ты как, дружище, проспался? – весело интересуюсь.

– Му-гу, – промычал Соболь и кивнул в сторону кухни, где Надежда уже зазвенела чашками. – Ну что, по чайку?

– Конечно, мальчики, я уже чайник поставила, проходите в кухню, – ласково воркует маман Соболя.

– Да я совсем ненадолго, к тому же меня ждут, – бросаю в сторону кухни и, повернувшись к Артуру, понижаю тон: – Давай перетрём пару вопросов по-быстрому.

– Полагаю, чаепития тебе не избежать, – развёл руками Соболев, – а мне всё равно надо под душ занырнуть.

– Конечно, Женечка, никаких отказов, – Надежда, хватает меня за руку и тащит в кухню. – Ты в первый раз у нас в гостях и даже не надейся, что я тебя быстро отпущу.

Не упираться же!

– Мне бы руки помыть, – намереваюсь я увязаться за Соболем.

– Женечка, так мой здесь, – Надежда улыбается и кивает на мойку.

Неудачный поворот, совсем не по сценарию, но делать нечего. Надеюсь, Геныч найдёт, чем себя развлечь.

Слиняв под душ, Соболев, наверняка, решил выкроить для себя время и выработать стратегию для предстоящего разговора. И это тоже никак не входит в мои планы. Надежда разливает по чашкам чай и щебечет о какой-то ерунде, которую я слушаю вполуха.

– Ох, Женечка, может быть, ты хочешь кофе, а я даже не предложила. Просто мы все предпочитаем пить чай, ведь кофе портит белизну зубов и так вреден для сердца.

Кофе однозначно был бы предпочтительнее, но я махнул рукой, соглашаясь на чай и мечтая перекрыть этот нескончаемый поток бесполезной информации, но блондинку прорвало:

– К счастью, я только недавно испекла шарлотку, дети её очень любят. Знаешь, я испекла её по новому рецепту…

Хер пойму, какие у них тут дети и когда она заткнётся. И вдруг меня осенило. Поймав секундную паузу в монологе Надежды, я вклинился со своим вопросом в рецепт шарлотки, где-то между яблоками и корицей:

– Надежда, а вы помните Диану? – Ух, ей действительно взбледнулось, или мне показалось? И я продолжаю: – Мне рассказывал о ней Артур.

– Не понимаю… О какой ещё Диане тебе говорил Артур? – надтреснутый голос и не заготовленный текст выдают её с головой. Конечно, она всё знает и почему-то боится. Чего? Или кого?

– А их что, было несколько? Просто имя довольно редкое. Но я спрашиваю о Диане Шеро, такую девочку забыть трудно, – я абсолютно бесхитростно улыбаюсь, ожидая ответа.

Так вот как, оказывается, лечится словесный понос отдельно взятой блондинки – стоит лишь произнести волшебное слово «Диана» – и рецепт шарлотки смыло страхом.

– Шеро? – после недолгой паузы рассеянно переспросила Надежда, и я кивнул. – А… ну да, наверное, Шеро, я уже и не помню фамилию её французских родственников. А что именно Артур тебе о ней рассказывал?

– Не очень много. А Вы что о ней помните?

Надежда нервно передёрнула плечами и устало присела на стул. В голубых глазах застыла тревога, уголки губ скорбно опустились – сейчас передо мной малопривлекательная испуганная тётка, и меня уже колбасит от любопытства.

Что-то не так с нашей француженкой?

– Прошло уже пятнадцать лет… что я могу помнить? – произносит Надежда почти шёпотом.

О как! Она никак не хочет говорить о Диане, при этом безошибочно знает, сколько прошло лет с момента их встречи. Что же такого случилось пятнадцать лет назад, что их так корёжит? А может, Диана – внебрачная дочь Соболева-старшего? Тогда кто её мог увезти во Францию, если мать умерла здесь? Не сходится. Чего же они все боятся и скрывают?

И тут в кухню впорхнула изящная блондиночка, и Надежда с видимым облегчением переключилась на неё.

– Женечка, познакомься, это моя дочь Снежана. Снежок, а это Евгений, сын тёти Аллы.

– Очень приятно, – пропищал Снежок, а я только теперь узнал в ней бледное привидение, с которым столкнулся несколько минут назад.

Девчонка себя раскрасила – появились брови, ресницы, губы и… возраст. Глаза у младшей блондиночки голубые, правда, совсем не такие яркие, как у её матери и брата. Но в целом, сейчас она выглядит неплохо. Длинные, почти до талии, очень светлые волосы выглядят гладкими и блестящими – красиво. Тонкую фигурку облепило очень короткое платье. Чересчур короткое. Потому что её острые колени выглядят беззащитно и нелепо. Я непозволительно долго на них таращусь и, наконец, отвожу взгляд, пытаясь подавить внезапное раздражение. Как вообще устроен мозг у женщин, демонстрирующих свои явные недостатки? И голос, как комариный писк. Впрочем, после Дианы мне вообще хочется всех заткнуть.

Тощая блондиночка пялится на меня, и в каждом глазу по вопросу. Чего она ждёт, или я тут что-то пропустил, пока залипал на острые коленки, будто ничего прекраснее в жизни не видел? Отматываю назад – так, нас представили… и ей было «очень приятно», и… и всё. Чёрт, а как зовут-то её? Забыл!

– А я вот подумал, что Вам, очаровательное создание, не очень приятно меня видеть, – я быстро ориентируюсь, подарив младшей блондинке улыбку опытного пикапера. – В коридоре Вы так быстро от меня сбежали и даже не поздоровались.

Бледные щёчки озарил румянец – какая милота.

– Вы просто застали меня врасплох, и я растерялась.

Ути-пути-сюси-бл@дь-пуси!

Вот, кого надо расспрашивать о Диане! Только как это сделать, если её мамаша рта не даёт открыть? Надежда очень живо обрадовалась смене неприятной для неё темы и тут же присела нам на уши, загружая модой, природой, погодой, шарлоткой опять же… Куда бы деть эту болтливую тётку? Может, пригласить её дочку прогуляться? До моей машины и обратно. Вот только Надежда уже начеку и без предостережений дочь не отпустит. Тогда пойдём запрещённым путём:

– Надежда, а как же так получилось, что у подруги моей мамы есть такая красавица дочь, а я об этом ничего не знал?

Обе блондинки расцвели от удовольствия, заглатывая грубую лесть. Вот бабы!

– Ох, Женечка, так ведь это ведь ты у нас загадочный и неуловимый парень, а мы со Снежаночкой не раз были у вас в гостях, – с мягким укором замечает Надежда.

Точно – Снежаночка! Спасибо, хоть имя напомнили!

Вооружившись этим знанием, я воспрял духом и погнал рассыпать комплименты в обе стороны. Улыбаюсь, флиртую, шучу, как подорванный, и понимаю, что теперь, познакомившись ближе с маминой подругой, я стану ещё неуловимее. А Снежаночка таращится на меня, как на вожделенный запретный плод, слушает с восторгом и обожанием, краснеет и неумело строит глазки. Ну, всё – клиент созрел.

– Надежда, у вас таблеточки от головной боли не найдётся? – я натурально поморщился.

– Конечно! – она всплеснула руками, одарив меня сочувствующим взглядом, и полезла в навесной шкаф. – Сейчас найду, Женечка.

Вот на хера лекарства в кухне хранить? Ну что – приходится пить таблетку. И как теперь выдворить отсюда эту болтливую дамочку?

2

Может, фотоальбом попросить? Но нет – тогда я точно здесь до ночи застряну, а внизу ждёт Геныч. Точно – Геныч!

– Милые дамы, простите меня за неудобство, но у меня к вам ещё одна маленькая просьба. Не могли бы вы мне дать иглу с толстыми, тёмными нитками? – я смущённо улыбаюсь.

Обе «милые дамы» тут же вопросительно уставились на меня. Пришлось пояснить:

– Да у меня друг в машине сидит, он штаны порвал, а ему на встречу надо.

Бред сивого мерина! Эх, жаль, Геныча здесь нет – он мастер импровизаций. А мне остаётся надеяться, что эти свои швейные штуки Соболевы хранят не в кухонном шкафу.

– Так пусть твой друг поднимется к нам, и мы ему поможем, – гостеприимно предложила Надежда.

Какая добрая женщина!

– Нет, он точно не пойдёт, слишком стеснительный. Но, если вам не жалко иглы и ниток, то мы сами легко справимся.

– Конечно, мне не жаль! Если справитесь, то пожалуйста, – и, наконец-то старшая блондинка свалила из кухни.

– Малыш, выручай, – изобразив шрековского кота, сразу ломлюсь с места в карьер. – У меня два билета на выставку, а с другом идти не хочу, тем более он в разодранных штанах. Но если ТЫ составишь мне компанию, я буду на седьмом небе, – я нежно беру её ладонь и подношу к своим губам хрупкие прохладные пальчики.

«Как у лягушки», – мелькает несвоевременная мысль.

– А что за выставка? – еле слышно лепечет Снежана.

Да тебе не похер?! Откуда я знаю, что за выставка – северных дикобразов, бл@дь!

– Сальвадора Дали, – выдаю, не моргнув глазом.

– А когда? – девчонка едва дышит от волнения, и я тоже – от нетерпения и злости.

– Прямо сейчас. Ну что, идём?

– Ну, я даже… – Снежана пытается соблюсти приличия и поломаться, но у меня нет времени на ужимки.

– Ладно, забудь, – прерываю её и стараюсь выглядеть очень расстроенным, но на самом деле я злой, как чёрт, потому что эта синюшная курица ни мычит, ни телится, а Надежда уже вернулась.

– Вот такие подойдут? – женщина протянула мне нитки и иглу.

– Огромное Вам спасибо, Вы спасли моего друга, – прикладываю руку к сердцу.

– Мам, тут Женя предлагает… – Снежана, мать её в глотку, вознамерилась провалить мой и без того херовый план, поэтому я снова бесцеремонно врываюсь в её блеянье:

– Да, Надежда, я предлагаю нам увидеться в следующий раз, а сейчас мне уже пора. Спасибо за гостеприимство и за помощь, – я трясу катушкой в воздухе и, поймав несчастный и растерянный взгляд Снежаночки, подрываюсь с места.

Всё, перепёлка вялая, улетел твой счастливый билет.

– А как же Артур? – удивляется Надежда, а я пожимаю плечами.

– Похоже, он забыл обо мне, а у меня и так мало времени. Но буду рад, если Вы его поторопите, пока он не смыл с себя весь волосяной покров.

Надежда вновь рванула из кухни за своим чрезмерно чистоплотным отпрыском, а я вновь сосредоточил внимание на Снежане. Надеясь, она созрела для моих авантюр и второй шанс использует с толком.

– Малыш, ты ведь поняла, что я не хотел тебя приглашать при твоей маме? Очень уж не люблю женские сплетни. Ведь если наши мамы созвонятся, то нас уже сегодня заочно поженят, а мы даже толком не познакомились. Понимаешь меня?

Снежана кивнула и как-то сразу преобразилась, даже глазки заблестели. А я понял, как лоханулся – похоже, перспектива выйти замуж уже сегодня пришлась ей по душе. На хер я всё это затеял? Невероятно – ради жалких крупиц информации о какой-то французской выскочке припёрся в чужую семью, флиртую с этими бледными бабами… Сука, целый спектакль срежиссировал! Хоть бы Геныч подсказал мне, что я идиот? На хер всё! Делаю шаг в направлении выхода.

– Так ты что, уходишь? – в коротком вопросе Снежаны море отчаяния.

– А ты готова ехать на выставку? – спрашиваю хмуро, от души надеясь на отказ, но она улыбается и кивает.

Что ж с вами так сложно?!

– Тогда через десять минут встречаемся с торца твоего дома. Придумай себе причину для ухода, побудем сегодня шпионами, – шепчу заговорщически и подмигиваю сияющей блондиночке.

– А у тебя есть девушка? – спрашивает настороженно и закусывает губу.

Сейчас вот прям самое время это выяснять. Есть – почти каждый день!

Но это неправильный ответ, поэтому я вспоминаю о Вике и говорю другую правду:

– Мы расстались.

Припозднившаяся Надежда застаёт меня уже у входной двери.

– Женя, а ты разве не дождёшься Артура? Он сейчас подойдёт.

– Подожду пару минут, – бросаю нетерпеливый взгляд на левое запястье.

– Женечка, ты уж извини Арика, просто он какой-то сегодня потерянный… – Надежда разводит руками и тяжело вздыхает. – Это на него совсем не похоже.

Я согласно киваю – я бы тоже потерялся. Оглядываюсь на Снежану и не понимаю, почему она до сих пор мнётся рядом со мной, а не собирается на срочную, сука, выставку.

– Ты не опоздаешь? – напоминаю ей, стараясь не скрипеть зубами.

– Снежок, а разве ты куда-то собралась? – встрепенулась Надежда.

А Снежок, бл@дь, выкатила на меня свои голубые глаза, а в глазах… Да ни хера там нет, в этих рыбьих глазах! Вот кого Бог обделил!

– Снежана сказала, что договорилась встретиться с подругой, – отвечаю вместо неё, а от натужной улыбки сводит скулы. – Но, похоже, передумала… И правильно, дома теплее.

И мою Белоснежку, наконец, посещают какие-то мысли – она срывается с места и уносится, а Надежда за ней с градом вопросов. Ой, да будь что будет, но без меня. Бесит уже эта семейка е*анутых партизан. Я не собираюсь больше никого ждать и вожусь с замком на двери, когда вырисовывается Артур в банном халате. Ненавижу халаты на мужиках – пидорский прикид.

– Здорово, Ихтиандр, – не скрываю презрения, – я уж думал, ты там захлебнулся.

– Уже уходишь? – с заметным облегчением спрашивает он.

– А ты меня проводишь. Пару вопросов и свободен. Как, кстати, твои фаберже – не побились?

– Не понял…

– Яйца целы, спрашиваю?

– Это был первый вопрос? – Соболев злобно ухмыляется.

– Ты ещё провожать меня не вышел, умник, – рычу на него и распахиваю дверь, чтобы выйти.

– Женечка, ты нас уже покидаешь? – Надежда спешит ко мне, подходит почти вплотную и тянет лицо для поцелуя. Я очень хочу отстранить её от себя и свалить отсюда быстрее, но вместо этого целую женщину в щёку, благодарю и вежливо прощаюсь.

– Проводишь? – напоминаю Артуру, и тот с неохотой тащится за мной в комнатных тапках.

Мы молча спускаемся на один лестничный пролёт и, когда я слышу, как хлопает дверь в квартиру Соболевых, задаю свой вопрос:

– Скажи мне, Соболь, а с чего это Диана вчера пыталась лишить тебя самого дорогого?

– Это ты у меня спрашиваешь? – он щурит глаза и кривит губы.

– А ты видишь здесь кого-то ещё? – я переступаю с ноги на ногу, а халат резко отпрыгивает. Нервный он какой-то.

– Лучше спроси у этой бешеной суки, – Соболь потуже затянул пояс на своём пидорском прикиде и принял оборонительную стойку. Никогда я ещё не пиZдил мужиков в халате.

– Спросил бы, но пока не могу. Дианы сейчас нет в городе, но мне интересно другое – никак не могу понять твою реакцию на её выходку.

– А что я должен был сделать, в морду дать?

– За испорченные портки – ничего, а за угрозу яйцам я бы ногу вырвал.

– А я не так воспитан, – Соболев ухмыляется, а мне до зуда в костяшках хочется стереть эту мерзкую ухмылку с его тщательно умытой рожи.

– То есть, если завтра Диана решит отрезать тебе член, ты будешь покорно стоять с коробочкой?

Соболев тяжело вздохнул.

– Послушай, Женёк, к чему все эти вопросы?

– Хочу понять, почему она именно с тобой так поступила. У неё зуб на тебя – это же ясно. За что, Соболь?

– Вообще-то… это не твоё дело, но я всё же отвечу. Это лютая детская обида. Когда-то я назвал её чуркой черножопой, а она это плохо восприняла и пообещала, что я сильно пожалею о своих словах. Девка была злая, как собака, а после смерти матери совсем с катушек слетела, – Артур уже успокоился и выглядит вполне расслабленным, а моё желание зарядить ему в табло становится навязчивым.

– Чурка, значит? То есть, ты травил мелкую сироту? – перевариваю услышанное и понимаю, что этого как-то маловато для мести, но всё же комментирую: – Что ж, тогда я её понимаю.

– Ой, Женёк, только не надо взывать к моей совести. Я тогда был ненамного старше её, а дети, сам знаешь, жестокие существа. Се ля ви! – Соболев разводит руками и отчего-то выглядит довольным.

– А ты знаешь друзей, с которыми вчера отдыхала Диана?

– Откуда? – Соболь искренне удивился. – Я и её-то толком не знаю, и к её свите не присматривался.

– Странно, а они тебе вчера привет передали, – сощурившись, наблюдаю за его реакцией.

– Кто? – недоумение Соболева настолько реально, что мне уже думается, а не дурак ли я.

– Конь в пальто! – Дальнейшие расспросы не имеют никакого смысла, но я надеюсь ещё на одного «языка», только вовсе не уверен в том, что Снежана поняла меня верно и ничего не перепутает. – О, кстати, чуть не забыл, – я вытащил из заднего кармана несколько сложенных купюр и протянул Соболеву. – Держи сдачу, ты вчера немного переплатил, но я тебя понимаю – такой стресс получил.

Он поморщился, но деньги взял.

Сверху послышался звук открываемой двери и раздался голос Надежды:

– Снежочек, не забудь купить молоко на обратном пути.

– Не забуду, – прозвучал недовольный писклявый ответ.

Я сразу понимаю, что мне здесь делать больше нечего и со всей дури хлопаю Соболя по плечу.

– Ладно, Артур, бывай.

Соболев слегка покачнулся и поморщился от дружеского жеста, но волнует его сейчас другое – он явно не желает, чтобы я пересекался с его сестрой и старается меня задержать:

– Погоди, Женёк, а кто мне привет-то передавал вчера?

– Дианины друзья. Сами подошли и попросили передать привет Артурчику. Похоже, они тебя любят – вон, как ласково называют.

– А Диана что? – задора в его голосе резко поубавилось.

– А она следом за тобой свалила. Честно говоря, я думал, что добить решила, вот и приехал сегодня проститься с твоим истерзанным, оскоплённым трупом. Но ты ничего, неплохо выглядишь, – я уже откровенно веселюсь.

– Ушла за мной? – бормочет Соболь почти шёпотом.

– Ага! – радостно подтверждаю. – Кстати, а сколько лет твоей сестре?

– А тебе зачем? – ощетинился он. – У женщин не принято интересоваться возрастом.

– Ну, ты же не женщина, – мой ржач эхом прокатился по этажам. – Или нашей экзотической кошечке вчера удалось задуманное?

– Да пошёл ты! – Соболев сплюнул на пол и пошлёпал наверх по ступенькам. Лифт с его сестрёнкой уже уехал вниз, и он, похоже, решил не беспокоиться. Это он зря.

3

– Жек, ты ох*ел? – накинулся на меня Геныч. – Я уж собирался поквартирный обход делать.

Я завёл свой «Lexus» и довольно улыбнулся.

– Геныч, соберись, у нас свидание.

– Серьёзно? А я не помылся.

Я вывожу машину за угол дома, где, ёжась на ветру, подрагивает хрупкая фигурка Снежаны. Ножки она так и не замаскировала и выглядит сейчас, как замёрзший трогательный оленёнок. Я сигналю ей, и девчонка устремляется к автомобилю.

– С этой, что ль, свидание? – пробасил Геныч и недоверчиво взглянул на меня. – Вот так ждёшь-ждёшь чуда, а оно потом приходит… в перьях, бл@дь! Хорошо, что я не помылся, чего зря мыло переводить.

– Спокойно, Геннадий, это наш кладезь полезной информации, так что будь паинькой, – я подмигиваю другу и выскакиваю из авто, чтобы открыть для Снежаны заднюю дверь.

А когда возвращаюсь за руль, Геныч так и сидит с отвисшей челюстью.

– Геннадий, слюни подбери и не пялься так на девушку, ты её пугаешь.

– Э-это… у меня от радости… в заду дыханье спёрло, – мой друг в своём репертуаре.

Я разворачиваюсь к нашей пассажирке.

– Познакомься, Снежана, это мой друг Геннадий. И не пугайся, он намного добрее, чем выглядит.

– Очень приятно, – прозвучал то ли писк, то ли скрип.

– Геннадий, позволь тебе представить Снежану, это сестрёнка нашего уважаемого Артура. Представляешь, какую красоту он от нас скрывал? – я многозначительно смотрю на друга.

– Это возмутительно! – патетично воскликнул Геныч. – Но уж лучше поздно, чем рано.

Но, заметив мой свирепый взгляд, друг расплылся в улыбке и продолжил:

– Очень счастлив Вас видеть, Снежаночка, добро пожаловать к нам на борт. Пристегнитесь, улыбнитесь, от… – Геныч с умилением взглянул на мой кулак и бодро завершил: – От ведь какая радость!

Снежана неуверенно кивнула и осторожно напомнила:

– А мы на выставку не опоздаем?

– На выставку? – оскалился Геныч, а я опомнился, что забыл его предупредить.

Но так даже лучше, ведь своей импровизацией мой друг способен украсить даже самый гениальный и продуманный план. И прямо сейчас самое время для Геныча реализовать свои способности в моей бездарной постановке. Я выруливаю на проезжую часть и озвучиваю свой текст:

– Да, друг, ты прости, но придётся поехать туда без тебя. Но мы обязательно отвезём тебя домой, так что не переживай.

– Постараюсь, спасибо за заботу, – пробубнил Геныч.

– Ой, Жень, а ты нитки с иглой не забыл? – вспомнила Снежана.

Я подарил блондиночке благодарный взгляд и, достав из кармана швейные принадлежности, бросил Генычу на колени.

– На вот, зашивай свою дыру и благодари нашу спутницу.

– Мою дыру? – Геныч сузил глаза, но поскольку трудности никогда его не пугают, уже через миг он просиял радостной улыбкой: – Огромное Вам спасибо, Снежаночка! Вы так меня выручили, даже и не представляю, чтобы я без Вас делал! – Геныч рассыпался в благодарностях, не забывая бросать на меня многообещающие взгляды.

– А Вы очень сильно порвали? – Снежана полна сочувствия.

– О-очень сильно, вы бы видели этот разрыв! – сокрушается Геныч, а я с трудом сдерживаю рвущийся смех.

– Может, я Вам помогу зашить? – предлагает наша добрая девочка, и я закусываю щеку изнутри.

– Спасибо, солнышко, Вы сущий ангел, но я справлюсь. Ведь я же всегда справляюсь сам… Да, Евгений?

– Я горжусь вами, Геннадий, – глухо отвечаю, борясь с подступающей истерикой.

Боковым зрением вижу, как Геныч препарирует меня ненавидящим взглядом и трясёт катушкой.

– Да я, Снежаночка, с этими инструментами справляюсь на раз, – рычит он, продолжая глядеть на меня. – А ещё я гладью вышиваю, и бисером, и…

И меня прорвало. Давно я так не ржал. Вижу в зеркале заднего вида растерянные глаза девчонки, но ничего не могу с собой сделать и направляю машину к обочине.

– Не смешно! – протрубил Геныч. – Снежаночка, Вы не обращайте на него внимания, просто этому бездельнику не нравится, как я вышиваю крестиком.

– Извини, Снежан, – каюсь, немного успокоившись. А для Геныча у меня есть информация:

– Геннадий, только не обижайся, но даже если ты готов справиться, то лучше уж дома. Ты же не можешь зашивать свои штаны при девушке.

– Почему это я не могу? – обрадовался он, выяснив, наконец, где у него образовалась прореха.

– Может, потому, что ты приличный парень, а дыра у тебя не в самом приличном месте? – поясняю я, снова вливаясь в поток движения.

– У меня, чтоб ты знал, все места приличные!

– И всё равно ты не сможешь ехать с нами.

– Конечно, куда же я с голыми яйцами в приличное общество? – язвительно ворчит Геныч.

– Геннадий, – я укоризненно качаю головой, но Снежана хохочет весёлым звонким смехом – как когтями по стеклу.

– Не ссорьтесь, мальчики. И Вы, Гена, не расстраивайтесь, ладно? – пищит она тоненьким голоском, а моя совесть напоминает о своём присутствии.

– Только ради Вас, милая Снежаночка, но видит бог, как же я ждал эту выставку! – взвыл Геныч.

– Вы очень любите Дали?

– Кого? Дали?! О, да! Это мой любимый творец, – Геныч свирепо раздул ноздри, криво улыбаясь, отчего Дали наверняка бы впал в творческий экстаз.

– Правда? А какие работы ваши любимые? – не унимается наша разговорчивая Белоснежка.

Да ладно, неужели решила потрепаться за искусство?

– «Лебеди, отражённые в слонах», – небрежно отвечает ей Геныч, а я уважительно хлопаю друга по плечу. – А Вам, Снежаночка, что больше нравится?

Кажется, Геныч вошёл во вкус, и чтобы его остановить, приходится снова озадачить:

– Слушай, ты билеты на выставку нам отдай, а то ведь так и забудем.

– Билеты? – опасно гудит Геныч. – А разве они не у тебя?

– Нет, брат, ты мне их так и не отдал, сказал, что у тебя целее будут.

– Точно не отдавал? – рычит он, яростно шаря по карманам.

– Однозначно, только не говори, что опять потерял, – продолжаю выбешивать друга.

– А знаешь, Евгений, билеты-то я дома забыл, – торжественно объявляет Геныч. – Вот прямо там, где выкладывал пиво и креветки.

– В морозилке? – подсказываю с ехидной улыбочкой.

– На столе, рядом с твоей мазью от геморроя! Короче, двигай уже к Дали, а я дома расслаблюсь – холодненькое пиво, жареные креветочки…

– Ага, и любимая телепередача про китов, – подытоживаю я.

– Гена, Вам нравятся киты? – прожурчало с заднего ряда.

– Очень, особенно синие. Снежаночка, а у вас, кстати, какой рост? – Геныч хищно оскалился.

– Метр шестьдесят шесть, – отвечает она с печалью в голосе. – Я хотела стать моделью, но мне не хватило нескольких сантиметров, и я не прошла кастинг.

Я уже вижу, что Геныч готов развить опасную тему, и спешу предотвратить неравный поединок:

– Да им же хуже, принцесса, упустили такой бриллиант. – И заметив, как она благодарно мне улыбается, резко меняю тему: – Снежан, а скажи, ты Диану хорошо помнишь?

– Какую Диану? – абсолютное недоумение в голосе.

– А ты разве много Диан знаешь? Хотя Артур говорил, что уже лет пятнадцать прошло, как вы не виделись. – Я осторожно забрасываю удочки, ожидая реакцию.

Внезапно глаза Снежаны округлились.

– Дианку? Так она же вроде во Франции. А ты что, её знаешь?

– Я не знаю, но слышал о ней и решил вот у тебя расспросить.

– А что ты слышал? – испытывает эта коза моё терпение.

– Слышал, что она очень злая девочка… Это правда?

– Ой, да она вообще бешеная!

Возможно, наша пассажирка не так уж и далека от истины.

– А долго вы с ней общались? – продолжаю допрос.

– Н-не очень, да мы почти и не общались. Она прожила у нас около месяца, но дома почти не бывала. То на танцах своих, то у бабушки. Только ночевать приходила, и то не всегда.

– Она занималась танцами? – я вдруг вспомнил вчерашнее танго, и по венам будто огонь промчался.

– Ага, эта фанатичка даже с гипсом танцевать бегала, – пренебрежительно фыркнула Снежана.

– С гипсом? – переспрашиваем мы с Генычем в один голос.

– Ага, она руку сломала и ходила с гипсом и в школу, и на танцы.

Я прекрасно вижу, что говорить о какой-то Диане Белоснежка совсем не настроена, но вопросов у меня много, а получить ответы пока больше не у кого.

– Снежан, а почему Диана жила у вас?

– Ну, у неё же больше никого не было, и мама с бабушкой не стали отдавать её в детский дом, когда тётя Лена умерла. Мы Дианку пожалели, к себе взяли, а эта тварь неблагодарная чуть всем нам жизнь не испортила.

– А это как? – спрашиваю почти шепотом, боясь спугнуть разболтавшуюся девчонку, даже Геныч еле дышит.

– Да я не очень-то хорошо помню, мы о Дианке не любим вспоминать. Кажется, она приставала к Артуру с Игорьком, а потом сочиняла про них гадости, угрожала…

Мы с Генычем переглянулись, несомненно, мысля в одном направлении.

– Как приставала? – спрашиваю я, осознавая, что Диана была ещё ребёнком.

– А ты не понимаешь, как? – Снежана многозначительно закатила глаза.

А ты прямо всё понимаешь, поганка бледнолицая!

Конечно ни хрена я не понимаю! И Соболев подобных намёков даже не делал. При этом мне понятно, что Снежана озвучивает не собственные выводы, так как ей самой было слишком мало лет. Но я решаю уточнить:

– Так ведь Диана была мелкая ещё, сколько лет-то ей было?

– Ну-у… наверное, одиннадцать или двенадцать, – протянула она после недолгой паузы, необходимой для математических подсчётов.

– А Артур ведь старше её?

– Да, на три года.

– То есть, двенадцатилетняя малявка домогалась пятнадцатилетних парней. Так, что ли? – озвучиваю дикую версию, понимая, что это звучит, как полный бред.

– Ну, да, а чему ты удивляешься? У неё и мать была шлюха, она всю нашу семью опозорила – нагуляла ребёнка от какого-то черножопого француза. Вот и дочка в неё пошла.

Мы с Генычем снова переглянулись.

Семью?!

– Снежан, а Дианина мама кем вам приходилась? – осторожно спрашиваю. – А то я что-то запутался.

– Она была младшей сестрой моей мамы. Но из-за этой шлюхи мы потеряли квартиру в Москве, и дедушка умер от позора. Мы из-за неё всё потеряли! – неожиданно эмоционально выстреливает Снежок.

Ну да, так уж и всё? Что-то же осталось, наверное, либо найдено непосильным трудом.

– А Диана-то в чём виновата? – я не оставляю попытки докопаться до сути.

– Как это в чём? Она же вся в мать, да к тому же черномазая. Зачем нам такая родня – позориться? Пусть живёт в своём Париже и трахается со своими французами, – выдаёт наш хрупкий одуванчик.

4

От слова «черномазая» меня начинает уже нервно потряхивать. Да нормальная она! – с идеальной смуглой кожей. Скорее всего отец Дианы какой-нибудь латинос, хотя, будь девчонка мулаткой – ей бы точно не навредило. И пусть совсем недавно в разговоре с отцом я сам выражался, как последний мудак, но сейчас меня плющит от злости. Потому что в Диане нет ничего чёрного – каштановые волосы, жёлтые глаза, карамельная кожа… От воспоминаний тяжелеет в паху, а рот наполняется слюной.

А ещё я начинаю ненавидеть бледную суку Снежаночку. Геныч вдруг заметно оживился:

– Снежаночка, голубушка, Вы абсолютно правы – зачем нам какие-то иноземные темнокожие мартышки, когда вокруг столько нежных, белокурых красавиц. Я прав, Евгений?

– Устами Геннадия истина скандирует, – цежу сквозь зубы. – Снежан, а Диана с тобой в одной школе училась?

– Ещё чего! Эта нищебродка до нас жила на «камчатке», там и осталась учиться, среди таких же отбросов. Вы же знаете, что это за райончик? Ой, а как эта дура одевалась, вы бы видели…

А у меня перед глазами Диана в алом платье… Убийственно красивая!..

– …Ходила в каких-то обносках, как лохушка последняя, – проверещала писклявая вафельница и брезгливо сморщила свой бледный носик.

Заткнуть бы этот грязный фонтан с разбегу чьим-нибудь крупным прибором… Я покосился на Геныча, но тот, будто угадав мои мысли, грозно раздул ноздри и отодвинулся. Но перемену в моём настроении он уловил безошибочно и перехватил инициативу:

– Снежаночка, а какая была у Дианы фамилия до того, как она уехала во Францию?

– Кузнецова, как у бабушки с дедом. Её же мать больше никто не взял замуж. Да и кому бы она понадобилась с таким ребёнком?

– А почему Дианина мама умерла? – продолжает Геныч, рубанув меня по колену, чтобы сделал лицо попроще.

– Кажется, что-то с сердцем, – равнодушно пискнула бессердечная тварюшка.

– А кто же девочку во Францию увёз?

– Папаша, наверное… а кто ещё? Да зачем она вам нужна? – Снежана уже заметно занервничала.

Но вряд ли в этой куриной головке осталась хоть сколь-нибудь полезная информация. Куда б теперь деть этот нелепый носитель ху*ни?..

Молодец Геныч – спас мой допрос! Я благодарно ему подмигнул, а едва подкатив к своему дому, с досадой обнаружил, что красная «Mazda» Вики припаркована у моего подъезда.

– А куда мы приехали? – послышался отвратительный фальцет Снежаны.

Бл@дь, да что ж за день-то такой?!

Я притормозил на проезжей части, не доехав до парковки, заглушил двигатель и прикрыл глаза.

– Что-то я устал.

– Ну, а как ты хотел, брат?.. Весь день не спишь, всю ночь не жрёшь – вот потому и устаёшь, – сочувственно резюмировал Геныч.

– Ночью вообще есть вредно, – вставила Снежана свои пять копеек, а в салоне моего авто повисла гнетущая и непривычная тишина.

Без комментариев!

– Женя, почему мы стоим, мы поедем на выставку? – не выдерживает молчания кое-кто писклявый.

– Только после шоу, – отвечаю, наблюдая, как Вика выбралась из своей красной машинки и стремительно прёт в нашу сторону.

– Оп-па! Нежданчик! – Геныч тоже заметил Вику и уже предвкушает развлечение. – Ох, Виктория! Да не идёт, а пишет!..

Вика сегодня во всеоружии и походкой от бедра неумолимо приближается к нам. Пшеничные длинные локоны развеваются на ветру, узкие джинсы облегают стройные бёдра, курточка распахнута, а под тонкой водолазкой соблазнительно и призывно подпрыгивают её небольшие, но очень красивые двоечки-близняшки. Я ещё помню их на ощупь. Совсем недавно эта девочка была моей желанной принцессой. До того, как её губы испачкал Соболев и до того, как мои губы узнали вкус королевы.

Вика подходит к машине и дёргает дверь… не получается. Теперь колотит в окно, с трудом сдерживая злость.

– Жень, нам срочно нужно поговорить, открой немедленно.

Я тяжело вздыхаю и разблокирую дверь.

– Викуля, солнышко, какими судьбами? – ощерился Геныч, но Вика его игнорирует. Перегнувшись через меня, она целенаправленно сует свой нос в заднюю часть салона, а там…

– Здравствуйте, – послышался сдавленный писк.

– Это кто? – спрашивает Вика тоном обманутой жены.

– Вик, что за цирк? – осаждаю гонор ершистой девчонки. – Это совершенно не твоё дело, но по старой дружбе я отвечу – это Снежана.

– Снежана? Вот так просто? – Викины прекрасные глаза расширяются, а губы нервно подрагивают. – Ты совершенно спокойно знакомишь меня с какой-то… С какой-то девкой?

– Во-первых, не девка, а девушка, а во-вторых, ты спросила – я ответил. А ты, собственно, почему интересуешься?

В запале Вика раскрыла рот, чтобы, выплеснуть свои претензии, но, вероятно, поймав какую-то мысль, сразу сникла и заговорила тихо:

– Жень, давай отойдём в сторону и поговорим, пойдём ко мне в машину… пожалуйста, – она перешла почти на шёпот и теперь, внезапно растеряв боевой запал, выглядит несчастной и замёрзшей.

– Хорошо, ты иди, а я подойду через пару минут, – обещаю ей.

Вика попыталась возразить, но вдруг передумала и, молча кивнув, побрела обратно нетвёрдой походкой.

– Женя, а кто это? – послышался взволнованный лепет Снежаны.

– Это Вика, моя бывшая девушка, – выдыхаю устало.

– А что ей от тебя надо?

Я резко разворачиваюсь, чтобы припечатать надоедливую суку…

– Снежаночка, – оперативно вклинился Геныч, – Вы так милы и непосредственны, а ведь бывают и другие девушки – коварные и опасные. Вот Вика – как раз из таких. Хищница! И есть у меня подозрение, что она хочет вернуть Евгения, прибегнув к недостойным грязным методам. Не исключаю даже попытку склонить его к насильственному сожительству.

– Вы что, издеваетесь? – Снежана обиженно выпятила нижнюю губу. Неужто прозрела?

– Просто мой друг всегда говорит то, что думает и поэтому не думает, когда говорит, – нагнал я тумана с самым серьёзным видом.

– Ух, это надо записать, – Геныч полез в бардачок за блокнотом.

– Женя, а почему вы расстались? – Снежана не оставляет попыток взорвать моё терпение.

Я набираю в грудь побольше воздуха, но Геныч не подводит:

– Понимаете, Снежаночка, какая штука… вот, к примеру, запланируете Вы создать с любимым человеком идеальные отношения, а он… херак! – и, сука, действует не по Вашему плану.

– Кто – Женя?

Геныч скривился, как от зубной боли, и тоскливо ответил:

– И Женя тоже.

А я торопливо покидаю пыточный салон, чтобы перейти в следующий. Геныч выскакивает за мной.

– Жека, даже не думай оставлять меня с ней, иначе я за себя не ручаюсь.

– Геныч, будь джентльменом, – предостерегаю я. – Веришь, мне шею ей свернуть хочется, но стебать эту дуру… Я не знаю… – это ж как ребёнка обидеть.

– Правда, что ль? А Диану твою она совсем не по-детски протянула, – подзуживает меня друг, но я знаю, что он со мной согласен.

– Не по-детски, – соглашаюсь хмуро, – но и не своимисловами. Ладно, потом обсудим, а сейчас избавься от неё, а.

– Как? – взвыл Геныч.

– Сделай это красиво, брат. Как умеешь только ты…

– Это как?.. – шарахнулся от меня Геныч. – Не-не, мой коник не вывезет!..

– Тогда организуй такси. Просто побудь добрым и галантным парнем, не мне тебя учить. А, и телефончик, кстати, у неё возьми.

– Братуха, ты точно устал, – Геныч посмотрел на меня, как на тяжелобольного. – Ладно, иди, сделаю всё в лучшем виде.

5

Вика плачет. Она не истерит и не всхлипывает – просто опустила голову, а слёзы льются по её щекам и капают на изящные руки и на скомканный платочек в нервных руках. Вика плачет беззвучно и очень горько, а я сижу рядом с ней и ощущаю себя полным мудаком. Обычно женские слёзы меня раздражают и злят, но сейчас они угнетают. Я отчётливо понимаю, что выходка Вики была актом возмездия, что всё от отчаяния… Но я не готов простить, да и сам не заслуживаю прощения.

Я не уверен, что между нами была любовь, но Вика всегда останется для меня особенной. Она никогда не была одной из… – она была вне конкуренции. Почти год назад я стал её первым мужчиной и от осознания, что эта красавица была только моей, меня переполнял восторг. Мне и раньше попадались девственницы, но это вызывало лишь досаду и сожаление. Однажды даже едва не вылилось в трагедию… Но сейчас не о том. Я всегда предпочитал умелых и опытных женщин, которые знали, как доставить мне удовольствие.

Теперь Вика стала именно такой. Это я терпеливо лепил из невинной красивой девочки роскошную соблазнительницу, которая дарила свои умелые ласки и прекрасное тело только мне. Но что-то я упустил в этом процессе воспитания. Вероятно, то, что у моей девочки тоже есть гордость и самолюбие. Она поступила так, как подсказала ей интуиция… ну, или её шлюховатые подружки. Неверно подсказали. Но этого уже нельзя изменить. И разрыва отношений уже наверняка было не избежать. Ведь я бы всё равно встретил Диану… и вся моя удобно настроенная жизнь полетела бы ко всем чертям. И это не Викина вина.

До встречи с Дианой я искренне не считал изменой все мои случайные перепихи – не что иное, как обычный выброс гормонов. Такими были все мои короткие связи до вчерашнего вечера. И если бы мы не расстались с Викой, то вчера я бы ей точно изменил. Изменил телом, душой, мозгом и каждой клеткой моего организма. Это была не просто связь – это было слияние и поглощение. Поглощение меня, как я уже понял.

И пока философ во мне окончательно не вытеснил Евгения Ланевского, я обратился к Вике:

– Вик, что ты хочешь?

– Только тебя, – судорожно вздохнув, ответила моя заплаканная девочка.

– Малыш, кажется, мы с тобой уже всё выяснили, и ты сама меня бросила.

– А ты не понимаешь, что я была очень злая тогда? Жень, но ты же сам не согласился на разрыв. Почему сейчас, что изменилось? – Вика схватила мою руку и заглянула мне в глаза.

– К чему вопросы? Разве ты не знаешь?

– Из-за Артура, да? Жень, но у нас ничего не было, клянусь! Это правда, ты даже у него можешь спросить.

Я начинаю раздражаться…

– Тогда скажи мне, Вика, сколько раз подобное «ничего» у тебя случалось за время наших отношений?

– Жень, ты о чём? Да мы с ним даже целовались не по-настоящему.

– Вот только избавь меня от подробностей, – я морщусь от отвращения, вспоминая Соболя халате.

– И, знаешь что… в отличие от тебя, я тебе не изменяла! – ощетинилась Вика.

– Виктория, ты изменила мне в тот момент, когда позволила чужой руке лечь на твою задницу. Ты мне продемонстрировала это! Я бы мог с тобой поступить так только в том случае, если бы ты была мне не нужна. Ты же меня ткнула в это, и я сделал выводы.

Вика испуганно распахнула заплаканные глаза.

– Но… но ведь ты мне изменял! – бормочет растерянно.

– А ты это видела? Ты видела своими глазами, как я это делал? Видела, как я лапал других тёлок? Видела, как целовал их?

От собственных слов подкатила тошнота к горлу. Я всегда старательно избегал поцелуев с другими женщинами. Легкодоступные и раскрепощённые, они слишком активно использовали свои рты, а я не в состоянии побороть чувство брезгливости. Были, конечно, исключения, но это, скорее всего, на уровне интуиции. И лишь с Дианой с меня сорвало все тормоза и запреты – мне было мало, я хотел большего. С ней мне захотелось всего.

– Но я же застала тебя… – несмело напоминает Вика.

С кем, бл@дь, она меня застала? Да я даже сам не помню, с кем был – ни имени, ни масти. Только знаю, что не с мужиком. И я взорвался:

– Где ты меня застала? В нашей общей спальне? А может, у тебя дома? Я тебя не звал и не ждал, и ранить тебя не собирался. Это ты пришла, нашла и всё испортила!

– Женечка, прости меня, – испуганно лепечет Вика, снова заставляя меня прочувствовать, какой я мудак.

– Вик, это ты меня прости, – я открываю пассажирскую дверь, намереваясь выйти, но Вика вцепилась в мою руку.

– Жень… Женечка, я же просто хотела, чтобы ты ревновал, хотела вернуть тебя! Женя-а!..

Я осторожно освобождаюсь от захвата и произношу почти с горечью:

– Если для тебя это важно, то первое у тебя получилось – я ревновал. А для второго ты выбрала неверный способ, – и, поцеловав дрожащие пальчики Вики, ухожу прочь.

Глава 30

2018 год

Диана

Остаток субботнего дня я в приподнятом настроении налаживаю свой быт. Уже организовала на завтра доставку и сборку мебели, которую выбрала и оплатила заранее, заказала бытовую технику и всякие мелочи. Не каждая контора рвалась исполнить срочные воскресные заказы, но даже самые строптивые быстро осознали, что заказчице необходимо пойти навстречу, и всё разрешилось очень мирно в мою пользу.

Осталось наведаться в квартиру и проверить, как ребята справились с поставленной задачей. Конечно, это следовало сделать прежде, чем заказывать доставку мебели. Феликс иногда ругает меня за непоследовательность, но я продолжаю действовать в привычном режиме или по словам Фели – как захочется левой пятке. В планировку своего нового жилища я решила не вмешиваться, но потолки, стены, пол – всё подверглось обновлению. Бригадир Андрей ещё вчера уведомил меня об окончании работ и готовности к сдаче. Правда, ещё вчера я не планировала возвращаться в Москву, но раз уж я теперь здесь, то самое время всё проверить.

Когда я подъехала к своему дому, уже стемнело, и повсюду зажглась ночная иллюминация. Симпатичная рыжая высотка находится по соседству с четырьмя такими же свечками-близнецами, и все вместе они составляют жилой комплекс «Пять звёзд». А на четырнадцатом этаже одной из звёздочек находится моё скромное гнёздышко.

Выйдя из лифта, я подошла к двери и попыталась открыть её своим ключом и… ничего. Дверь моей квартиры оказалась запертой изнутри. Странно, может, уборку закончить не успели? Вдавливаю кнопку звонка… Какой же противный звук, надо бы заменить. Звоню… однако открывать мне никто не спешит. На всякий случай снова пробую открыть ключом, но лишь убеждаюсь, что не ошиблась – дверь закрыта изнутри. Звоню опять – в ответ тишина. Прислушиваюсь, но за дверью не слышно ни звука. Что за игрушки? Я утапливаю кнопку звонка и удерживаю, пока терпит палец – реакции ноль. Что ж, приходится звонить бригадиру и объяснять ему ситуацию.

Андрей искренне удивился, извинился и обещал подъехать минут через сорок. А мне-то что делать – почти целый час здесь торчать? Но и уйти я тоже никак не могу – не позволю улизнуть тем, кто окопался на моей территории. И вдруг внутри квартиры раздается звонок мобильного телефона. Всё интереснее и интереснее!.. Я барабаню в дверь с удвоенной силой и грозно предупреждаю:

– Так, если немедленно не откроете дверь, то через минуту я вызываю слесаря за ваш счёт, а заодно и полицию.

И – о, чудо! Замок щёлкнул, и передо мной приоткрылась дверь, за которой показался молоденький взъерошенный парнишка лет шестнадцати, с очень испуганными глазами. Резко толкаю дверь и вхожу внутрь. В квартире темно и пахнет чем-то отвратительно-приторным. Я включаю в прихожей свет и внимательно разглядываю сощурившегося подростка – высокий, щуплый, в потёртых джинсах, футболке и босиком. Судя по одежде, на бомжа не похож, а красть у меня пока ещё нечего.

– Ты кто и что делаешь в моей квартире? – включаю злую фурию и, кажется, здорово пугаю пацана. Это я умею!

Возможно, мой резкий тон опасен для неокрепшей детской психики, но ведь это не я вторглась в его жилище. Паренёк так ничего и не ответил и, отодвинув его в сторону, я иду на запах. Включаю свет в гостиной… и обнаруживаю потрясающую картину – посреди пустующей комнаты на надувном матрасе, в окружении ароматических свечей, сидит юная хрупкая девчушка и прижимая скомканную простыню к обнажённому телу. Рядом с матрасом ополовиненная бутылка какого-то дешевого игристого и два фужера. Пара круглых свечек, источающих отвратный запах, опрокинуты и воск застыл на моём новеньком, ещё недавно идеальном полу. Ну, всё, держите меня много человек!

– Это что за порнография творится в моей квартире? А ну, бегом сюда, щенок! – я рявкаю так, что у девочки мгновенно брызгают слёзы из глаз. Она неловко пытается подняться на проминающемся матрасе, придерживая одной рукой простыню, а второй помогая себе сползти с неудобного ложа любви. И тут это чудо путается в простыне и кубарем слетает с матраса, опрокинув при этом фужеры и ещё несколько свечей.

Я инстинктивно бросаюсь к ней на помощь, но девчонка жалобно пискнула и прикрыла голову руками. Боже, она решила, что я бить её собралась? Ужас какой! Это худенькое создание сжалось на полу в позе зародыша в ожидании расправы. Я растерянно обернулась. Парень застыл в дверях и с ужасом таращится на меня. Неужто я так похожа на монстра? Ну-у, видимо, да.

– Ты что тут растопырился, оладух, не видишь, что твоя девушка валяется голая на холодном полу? Что глаза выпучил, быстро подорвался и поднял её!

Второй раз мальчишке повторять не понадобилось, а я решила дать девочке возможность одеться без моего монстрячего взгляда и вышла из комнаты. Что за дурдом у меня здесь творится? Не успела я въехать в новенькое жильё, а парочка озабоченных подростков уже его пометила. Это что, в Москве теперь мода такая – обновлять квартиры подобным образом? Да я, может, хотела кошечку первой запустить!.. Ну, про кошечку это я загнула, конечно…

За спиной послышался шорох. Поворачиваюсь и разглядываю двух, к счастью уже одетых, доходяг, жмущихся друг к другу, как замёрзшие кутята. И вот что мне теперь с ними делать? Подавив в себе раздражение, я мягко улыбаюсь (надеюсь, получилось мягко) и начинаю говорить спокойным тихим голосом, чтобы дети перестали трястись:

– Итак, молодёжь, где вы прочитали объявление?

Подростки недоумённо переглянулись.

– К-какое объявление? – робко поинтересовался мальчишка.

– Ну, как же, раз уж вы здесь, значит, прочитали объявление, что я сдаю свою новую квартиру для сексуальных утех детям до шестнадцати лет. Так?

– Мне вообще-то семнадцать, – возмущается осмелевший парнишка.

– Да неужели? Ну, тогда вы должны мне не только суточную аренду, но и серьёзный штраф. Я ведь сказала ДО шестнадцати, а вы уже пожилые детки, чтобы кувыркаться на моей территории!

– Мне шестнадцать, – тихо блеет девчонка.

– Что ж, – я демонстративно задумываюсь, – тогда тебя я, пожалуй, освобожу от штрафа, но за аренду всё равно придётся платить.

– Сколько? – шепчет она еле слышно.

– Вы не давали никакого объявления, – снова подаёт голос парень. Надо же – не растерял способность здраво рассуждать.

– Тогда почему вы здесь, позвольте полюбопытствовать? – спрашиваю почти ласково, наблюдая за испуганной девочкой.

– Это я взял ключи и привёл сюда Настю. Мы хотели побыть вместе… но негде было, – хмуро бурчит неудачливый Ромео.

– А-а, ну спасибо, что всё объяснил, теперь я спокойна. И где раздают ключи от этой ночлежки?

– Да я у отца взял втихаря, не думал, что спалюсь. Вы же должны были только на следующей неделе приехать… кто знал-то, что так получится, – наглость и честность мальчишки меня позабавили, но не успокоили.

– Замечательно! По всей вероятности, осталось лишь выяснить, кто у нас отец. Это, наверное, какой-то ключник, у которого водятся ключи от всех дверей?

Мне уже порядком надоели эти кошки-мышки. Будь пацан постарше, огрёб бы от меня хорошую затрещину, но я продолжаю улыбаться, как добрая тётя Фея.

– Почему ключник? Он старший мастер отделочников и я ему здесь помогал, а ключи сегодня увёл, думал, успею вернуть. Но отец не виноват, он же не мог знать, что ключи из дома пропадут.

Мальчишка так расстроился, что мне его даже жаль стало. Но не отпускать же его, перекрестив на дорожку!

– Так значит, твой отец – Андрей? – уточняю я, и парень мрачно кивает. – Что ж, тогда это упрощает дело, и наказание за ваше проникновение на чужую территорию понесёт бригадир. Он потеряет работу, бригада не получит зарплату… ну, и, пожалуй, достаточно, ведь вы ничего не украли.

Губы парня задрожали, а глаза наполнились слезами. Угораздило же меня вляпаться в этот детский сад.

– Да отец-то здесь причём? – с надрывом крикнул парнишка.

– А, знаешь ли, Ромео, что родители несут ответственность за своих несовершеннолетних детей?

– Отец не виноват, – упрямо повторил он, – я сам за свой косяк отвечу. Могу отработать.

– И как тебя зовут, косячник?

– Дима, то есть Дмитрий, – с достоинством заявил парень.

– Значит так, Дмитрий Андреевич, ты хоть понимаешь, сколько людей ты подставил? Отца, который тебе доверял, всю бригаду, которая ждёт оплату за свой труд, и, конечно, Настю. А если бы я вызвала полицию, ты представляешь, в каком положении оказалась бы твоя Джульетта? И, безусловно, ты свой косяк отработаешь, и твоя Настя тебе в этом поможет. А начнёте вы прямо сейчас.

Детвора настороженно взирает на меня и точно не ждёт ничего доброго.

– Бояться пока не надо, я не ем малышей. Вы просто тщательно устраните последствия своего романтического междусобойчика. И чтобы ни пятнышка не осталось на полу и ни малейшего духа после вашей арома-атаки.

Спустя время, я по-прежнему продолжаю злиться за столь безобразное использование моей необжитой квартиры, но не воевать же с детьми, у которых бушующий гормон парализовал мозговые извилины. Да я и сама, между прочим, ещё вчера устроила секс-шоу в женском туалете. Это воспоминание здорово охладило мой пыл, и я почти с умилением наблюдаю за усердным пыхтением влюблённой парочки, наводящей лоск в моём гнёздышке. Вот такую идиллию и застал добравшийся к нам очень взволнованный Андрей.

– Что тут происходит? – он яростно взирает на притихшего отпрыска.

– А у нас тут, Андрей, шекспировские страсти на современный лад, – поясняю я с улыбкой.

Объяснять долго не понадобилось. Андрей, собираясь ехать ко мне, не обнаружил ключей от квартиры и не смог дозвониться сыну – пазл сложился.

– Диана, простите, ради бога. Я откажусь от своей доли, только бригаду не наказывайте. Вы теперь сообщите обо всём Соколову? – бригадир выглядит жутко расстроенным и подавленным. На сына он вообще смотреть перестал – подозреваю, чтобы не сорваться при мне.

– Андрей, зачем же посвящать Олега Константиновича в столь интимные подробности? К тому же я вовсе не хочу, чтобы пострадали ваши репутация и зарплата. А вот Дмитрию Андреевичу будет полезно потрудиться и сегодня, и завтра…

И я подробно излагаю бригадиру свой план трудотерапии.

Конечно, контроль за завтрашней доставкой и сборкой мебели Андрей не сможет доверить сыну и ему придётся пожертвовать собственным выходным днём, но такова плата за несанкционированную вечеринку на моей территории. И, уж конечно, я не оставлю ребят без премии за воскресный труд.

– Спасибо Вам, Диана, я даже не знаю, как Вас благодарить, – смущённо бубнит Андрей, провожая меня до лифта. – А с сыном я разберусь, обещаю Вам.

– Только не переусердствуйте с разборками. Уверена, он и так уже всё осознал, а дополнительный труд добавит понимания. Себя вспомните в его возрасте, – я подмигиваю Андрею, размышляя о собственных проделках в моём-то почтенном возрасте. – Прошу прощения, что нарушила ваши завтрашние планы, но зато вы поможете мне и избавитесь от неуютного чувства долга.

По пути в гостиницу я заказала по телефону две большие пиццы для оставшейся в моей квартире троицы. Дети точно голодные, а заодно и бригадир стресс заест. Инцидент с юными влюблёнными неожиданно поднял мне настроение. Классные всё же ребята – такие трогательные. И я рада, что девочка перестала меня бояться.

А образ кровожадной вампирши мне пригодится в другом месте, и уж там уборкой территории не отделаются. Интересно, вспоминает ли меня старушка Эльвира? Наверняка. А хочу ли я снова увидеть свою бабку? Пожалуй… нет. Сейчас я даже думать не хочу о людях, продавших меня в многолетнее рабство, но и дышать с ними одним воздухом я не желаю. Всё же очень хорошо, что я вернулась в Москву – мне необходимо как следует подготовится к встрече с тёмной стороной моего прошлого.

И как же, оказывается, прекрасна жизнь, когда не связаны крылья!..

Глава 31

2018 год

Женя

– Жек, это голимая подстава! И я попрошу впредь избавить меня от общества этой С-с-сусанны!

С мощным голым торсом, в полотенце, обмотанном вокруг бёдер, и с пластиковой кухонной лопаткой в руке Геныч похож на расстроенного Нептуна, которому в постель подсунули дохлую русалку.

– Геныч, вот что ты ноешь, я же тебя не жениться на ней заставил, а только придумать отмазку и проводить домой, – лениво оправдываюсь и исправляю: – Её, кстати, Снежана зовут.

– Да похер! Меня к такому жизнь не готовила! А ты хоть знаешь, как она искала дыру в моих штанах? Да в натуре – на твоей Сусанне природа впала в анабиоз. Короче, всё, брат, с тебя за этот стресс Сальвадор Дали. Так что готовься к выставке в Барселоне, – подытожил Геныч своё эмоциональное выступление.

– Без базара, – я и сам не против прошвырнуться, поэтому не сопротивляюсь.

За обедом я коротко рассказываю другу о разговоре с Викой и признаюсь, как чертовски паршиво на душе после этой встречи.

– Мы, брат, в ответе за тех, кого приручили, – поучительно изрекает Геныч. – А твои мучения – это возмездие за прелюбодеяние. За всё, Жека, в этой жизни приходится платить. Проверено! Мной! Не однажды.

– Сдаётся мне, что я уже неслабо переплачиваю.

– Жек, в котором часу ты стал таким пессимистом? Рассуждай позитивнее. Ты вывел девчонку на новый уровень и, заметь, высокий уровень! Да ей после тебя уже никто не страшен, ну, и ты, если что, всегда подстрахуешь, как младшую сестрёнку и нежно любимую ученицу. В конце концов, ты ж не собирался на ней жениться?

Я задумался. В ближайшей жизни я женитьбу даже не рассматриваю. У Геныча на этот счёт другая политика – он любит и хочет детей и готов жениться в любой момент на той, с кем сможет в течение пары недель просыпаться в одной постели без желания сбежать без оглядки. Правда, тут имеется одна поправочка – избранница непременно должна быть губастой латиноамериканкой с большими дойками и задницей с мою плазму.

– Да я в обозримом будущем вообще жениться не планировал. Но если мысли случайно и соскальзывали в этом направлении, то рядом я всегда представлял только Вику, – честно признаюсь другу.

Генычу явно очень не нравятся мои фантазии, потому что Вике он никогда не доверял. Подозреваю, он даже рад нашему расставанию, но деликатно помалкивает об этом.

– А эту свою… Диану в качестве жизни мог бы представить?

– Нет, – отвечаю быстрее, чем успеваю подумать, но уточняю: – Нет, Геныч, просто она создана для другого…

– Для гребли без трусов? – обрадовался он.

– Да я не знаю… она вообще другая. Она… Она, как космос… Понимаешь?

Очевидно, что Геныч не понимает и поглядывает на меня с жалостью.

– Ага-а… значит, можно только разок, это была типа демоверсия… да, Жек? Чтоб ты точно понимал, каков на вкус её запретный космический плод, задрать её в звезду! А теперь что – телескопом не вышел? Стыковка только для избранных – так, что ль? А знаешь, астронавт-испытатель, что я тебе скажу?.. Вот пока ты, нарядив свой прибор в защитный скафандр, будешь подбираться к тайнам её черных дыр, какой-нибудь приземлённый пахарь-трахарь вонзит в неё свой деревянный плуг и пробороздит самым земным и проверенным способом! Так ещё и обрюхатит! Вот попомни моё слово, – припечатал меня Геныч своей несокрушимой логикой.

– Слышь, оракул-самоучка, что ты гонишь?

– А это правда жизни, брат, и перспектива на будущее с твоей неприступной… э-э… да будь она хоть Аэлитой, хоть пантерой!.. Ты ж ведь сам сказал – жениться нельзя, она для исследований. А всем кошкам, брат, даже очень диким, нужен сильный самЭц. Усёк?

– Геныч, да иди на хер, ты всё повывернул! Может, и женился бы… лет через десять, – я призываю на помощь всё своё воображение, но нужный образ никак не складывается. – Только у меня не особо получается представить… ЕЁ!.. ЖЕНОЙ!

– Да, Жек… походу, ты тоже… тот ещё космос.

В полном молчании мы допиваем пиво и доедаем остывшие креветки. Первым не выдерживает Геныч:

– Ну и что, ты веришь этой сикильде бледнолицей – Сусанне? Не, ну просто звучит бредово – какая из двенадцатилетней девчонки соблазнительница? Это я про Диану твою.

– Сам об этом думаю…

– Хотя… – Геныч глубокомысленно нахмурился, – сейчас тёлочки рано взрослеют, а если там мамины гены…

– Да какие гены? – я начинаю злиться. – Что мы знаем про её мать? Родила ребёнка вне брака? Это что – нонсенс, самый страшный грех?.. Как это делает её шлюхой? Да и Снежана явно говорила чужими словами… у неё самой-то какие воспоминания?.. Никаких.

– Это да… и собственных мозгов тоже никаких, – закивал Геныч. – Ну… чтоб лепить выводы из воспоминаний.

– И это тоже, – соглашаюсь я. – Мне бы накопать на Диану побольше… Информации у нас теперь вагон, во всяком случае, для старта раскопок. Только кто-то толковый нужен.

– Так это… к Анатоличу обратись, – оживился Геныч.

– Да я думал уже, но нет. Он ведь сразу бате стуканёт, а тот такую мозготряску мне устроит. Да и по-хорошему, гнать пора нашего Анатолича. Это же надо было – проморгать родственную связь Дианы с нашим сотрудником! И этот боров Соколов куда смотрел?!

– Ну а что этот ваш Соболев… он же мелкая сошка. Не станет же француженка из-за него вредить компании…

– Надеюсь, что нет… Геныч, но сам факт – проморгали ведь!

– Жек, а я давно говорил, что ваша СБ читается – как стадо баранов, а вы – лохи, думаете, что у вас служба безопасности. Слу-ушай, а ты сыщика найми!

– Чейза перечитал? – я усмехаюсь.

– Да причём тут?! – взвился Геныч. – Ты знаешь, сколько бывших ментов занимаются частным сыском? Надо только найти лучшего! Кстати, я могу навести мосты, если хочешь. Говорю тебе, Жек, – это тема! Хочешь, у Коляна хоть сейчас узнаю?

– Ну, попробуй…

И Геныч незамедлительно развернул бурную деятельность – сделал десяток звонков, завёл блокнот… А в результате своих стараний он договорился о встрече с самым крутым, с его слов, частным детективом.

– Жек, готовься – через три часа у нас ночное рандеву!

– А что, раньше никак нельзя? – мне уже не терпится начать откапывать Дианиных скелетов.

– Раньше никак, потому что… – у Геныча зазвонил телефон. – Да, мамуль… Да, всё путём… Да покушал уже десять раз… Му-гу, Жека накормил… Хорошо, передам… Ага, и тебе привет… Да не волнуйся, завтра приеду и порешаем… Целую. – Геныч повернулся ко мне: – Тебе привет! Так, о чём это я? А-а, да! Так вот, раньше мы встретиться не можем. Во-первых, надо искоренить пивной дух, а то подвалим, как два колдыря, потерявших бабу в космосе. А во-вторых… бери карандаш и записывай в столбик всю инфу, которую мы с тобой знаем, чтобы нашему Пинкертону было от чего плясать. Эх, нам бы фотку твоей звезды… у тебя нет, случайно?

– Знаешь, мы как-то не подумали сделать селфи.

– А зря! – Геныч заржал. – А в ты Интернете не пробовал искать?

Чёрт! Интернет! Вот же я олень – почему я до сих пор не забил её имя в поисковик?!

2

– Е@@ться в пассатижи! Жека, ты должен это видеть… Срочно! – взвыл Геныч, и я подорвался к ноутбуку и залип на фотографии в мониторе. – Братуха, прошу, признайся!.. Ведь это не она – не твоя Диана?! А то я уже ощущаю, как моя чёрная зависть подъедает братские чувства.

На экране несомненно Диана – моя роковая соблазнительница во всём своём диком и опасном великолепии. Она стоит спиной к фотографу, а ушлый папарацци словил свой кадр в момент, когда Диана обернулась. Её невероятные колдовские глаза выражают удивление, граничащее с недовольством. Роскошные волосы, забранные в высокий хвост, открывают взгляду изящную шею. Длинное чёрное платье не скрывает, а лишь подчёркивает ошеломительные формы. И, конечно, для этой бестии не секрет, какую реакцию она вызывает у мужчин. Однако мне не нравится это фото! Портит снимок тот, кто держит мою Диану за руку. Этот чёрт мне совсем не нравится. Он тоже оглядывается назад – возможно, их специально окликнули. Специально, чтобы поиграть на моих нервах.

– Бл@дь! – единственный мой комментарий заставляет Геныча сосредоточить взгляд на мне.

– Так это что, в натуре, твоя вчерашняя наездница? – с недоверием спросил друг.

– Она, – глухо сиплю.

– Ну-у… тогда, брат, я, пожалуй, передумал тебе завидовать. Ты бы это… тоже подумал, Жек… Такая чумовая карамелька высосет из тебя все жизненные соки. Оставь её, нах**, в космосе. И что это за… жгучий перец рядом с ней, не знаешь?

– Это Феликс Сантана, – я ткнул пальцем в статью, текст которой вконец растрепал мои нервы, мысли и чувства:

«Парижане могут, наконец, расслабиться и поблагодарить скандально известного Феликса Сантану за то, что он явил миру нашу драгоценную жемчужину и свою неизменную музу Эсмеральду, также известную нам всем как Диану Шеро. Маленькая, дерзкая бунтарка повзрослела и больше не шалит, но её облик по-прежнему радует взоры, пленит сердца и поднимает… настроение, друзья! А вы о чём подумали?! И вы совершенно правы! Все мы будем с нетерпением ожидать, когда же восхитительная малышка Эсмеральда снимет траур и всколыхнёт заскучавший Париж своим огнеопасным темпераментом. А пока полиция нравов и прилежные автолюбители могут выспаться и помолиться…»

– А она, похоже, горячая штучка – твоя Эсмеральда, – потрясённо гудит Геныч. – Жек, я прям тебя зауважал. Знаешь, не каждый захочет на место этого Феликса – кажется, там чересчур жарко. Я бы даже сказал, взрывоопасно.

– Как же я хочу трахнуть этот рот, – рычу, не сводя глаз с её губ и, кажется, до сих пор ощущаю их вкус.

Геныч смерил меня скептическим взглядом и произнёс:

– Я бы не стал так глубоко загадывать, но беру назад свои недавние слова про пессимизм. Это, братуха, высший оптимизм! Я б даже сказал, граничащий с долбоебизмом. И с этим Феликсом, как я понимаю, всё неслучайно. Знаешь, Жек, я всегда был уверен, что ты у нас мачо номер один. Не то чтобы я стал сомневаться, но-о… боюсь, этот Сатана может составить тебе жёсткую конкуренцию. Не зря у него даже фамилия такая.

Я не исправляю Геныча, и больше всего бесит то, что он озвучил мои собственные мысли.

Телефонный звонок выталкивает меня из ступора. Я принимаю вызов, и в динамике раздаётся грозное рычание отца:

– Женька, ты в своём уме? Ты зачем Соколову звонил?

– А в чём дело?

– А в том, сынок, что не надо мешать бизнес с е*лей! Я надеюсь, что ты не всем ещё растрепал о своём маленьком эротическом приключении?

– Пап, ты в последнее время задаёшь мне странные вопросы. Ты кем меня считаешь – насильником, треплом?.. Ещё кем?

– Глупым и наивным мальчишкой, возомнившим себя покорителем экзотических кисок.

– Это только твоё мнение, – отвечаю жёстко.

– Да неужели? А ты уверен, сынок, что это именно ты Диану трахнул?

– Ты о чём? – у меня неприятно заныло в желудке.

– О том, что она передала тебе привет и сказала, что славный мальчуган Женечка полностью вчера реабилитировался за свою детскую выходку в офисе.

Дрожащими пальцами я сбросил вызов и повернулся к Генычу. Я понял, что он услышал всё.

– Геныч, я утром просил тебя сигареты купить…

– Купил, – неохотно проворчал он. – Но ты же не куришь, брат.

– Курю.

Глава 32

2018 год

Диана

Сегодня идеальный воскресный день! Уже утром я стала обладательницей новенького, белоснежного «Porsche Cayenne». Именно эту модель я хотела, чтобы не привлекать лишнего внимания к своей персоне, но и не лишаться привычного комфорта во время передвижения по городу. И весь остаток дня, уже вовсю используя железного друга, я решала свои бытовые вопросы, с огромным удовольствием закупая горы домашней утвари для новой квартиры. Никогда не подозревала, что покупать сковороды, кастрюли, одеяла и подушки окажется настолько увлекательным занятием. В таких масштабах я делала это впервые.

К вечеру, загрузив свой новенький Поршик по самый потолок, уставшая, но довольная я подъехала к своему дому. Андрей с Димой помогли перегрузить мои многочисленные покупки в квартиру, после чего она стала напоминать захламлённый чердак. Вся мебель уже заняла свои места, вызывая у меня умиление и явное недоумение у бригадира. Внимательно осмотрев квартиру, я пришла к выводу, что она уже вполне пригодна для жилья.

Своё заселение я запланировала на завтрашний день. В присутствии Андрея позвонила Карабасу и сообщила, что очень довольна работой бригады и попросила не задерживать оплату. Конечно, я и сама в состоянии расплатиться за работу, но Карабас настоял на том, что это станет его очередным маленьким презентом Ну, что ж, дают – бери. Эту нехитрую науку я освоила уже давно.

Несмотря на сопротивления Андрея, я отсчитала ему щедрые премиальные за отличную работу и потраченный выходной. Я вовсе не собиралась наказывать серьёзного и хорошего работягу за разгильдяйство его сына. Тем более, что благодаря стараниям мужчин, мебель оперативно собрана, а бытовая техника подключена – немалый труд, между прочим. Андрей заверил, что я всегда смогу рассчитывать на его помощь, а это особенно ценно. Он замечательный мастер, и несомненно у меня найдётся ещё немало работы для его бригады.

Прощаясь, Дима смущённо потупился и, внимательно изучая свои кроссовки, пробормотал:

– Диана, спасибо Вам большое… Вы… короче, офигенная.

Рассмеявшись, я потрепала мальчишку по волосам.

– Удачи тебе, Ромео!

* * *

Подъезжая к отелю, я всё ещё продолжаю витать в приятных мыслях о том, как завтра стану наводить порядок у себя дома. Как разложу всё по полочкам, какой комплект белья постелю, как расставлю в ванной комнате бутылочки и баночки, заполню бар и холодильник… и как приятно мне будет возвращаться к себе домой, ведь я почти забыла, что такое дом. Теперь у меня всё наладится – скоро будет готова моя «Крепость», и я уже начну жить по-настоящему.

Я паркую машину и, едва ли не насвистывая, бодрым шагом направляюсь к дверям отеля, когда моё внимание привлекает высокая мужская фигура, отделившаяся от другого автомобиля…

– Диана, – мужчина стремительно движется мне наперерез.

Голос я узнаю сразу, и моё тело мгновенно реагирует… однако совсем не так, как я его учила. Жду, когда мой незваный гость подойдёт ближе…

– Здравствуй, Влад, – мой голос звучит спокойно, и ничего во мне не может выдать внутреннего волнения.

– Ты сегодня другая, – произносит он вместо приветствия. Голос у него охрипший, а взгляд тревожный.

– Ты разочарован?

– По отношению к тебе это слово вообще неуместно. Просто сегодня ты более земная, и… мне это очень нравится.

Ну, да – джинсы, курточка, волосы, забранные в хвост – всё это составляет мой любимый и привычный образ.

– Приземлённая? – шучу без тени улыбки.

– Нет – живая и настоящая. Но не менее красивая, – Влад смотрит мне в глаза, и я боюсь, что он способен увидеть глубже, чем я хочу показать, и сможет прочитать, что всё ещё волнует меня…

– Что тебе нужно, Влад? – спрашиваю с вызовом.

– Поговорить, – в его голосе усталость и напряжение.

Почему он хрипит – так сильно волнуется или простужен? Похоже, что оба варианта. Лицо небритое и осунувшееся, жёсткие непослушные волосы слегка топорщатся, и мне хочется зарыться в них рукой, погладить по щетинистой щеке. Сейчас он очень красивый.

– Мне кажется, мы уже обо всём поговорили, – отвечаю холодно, а Влад морщится от досады.

– Нет, обо всём не успели.

– Разве? Так ведь это ты сбежал от меня, как ошпаренный. Разве этим самым ты не дал мне понять, что разговор окончен.

– Я погорячился, – выдыхает он совсем тихо, но тут же набирает в грудь воздуха и выплёскивает почти с отчаяньем: – Но ведь ты сама должна меня понять!.. Чёрт!.. Веришь, не каждый день тебя вот так с небес на землю… без парашюта! Я… должен был осознать… привести в порядок свои мысли.

– Привёл? – насмешливо интересуюсь.

– Я искал тебя, Диана, везде искал, – он, кажется, и не слышит насмешки.

– Владик, а помнишь, я оставила тебе визитку, чтобы ты мог со мной связаться? – я дарю ему свою самую ядовитую улыбку и отлично знаю, как она действует.

– Диан… да когда я уходил от тебя, честно говоря, даже не думал ни о какой визитке. Я тогда был… ну, ты же помнишь… – Влад заглядывает мне в глаза, но не видит того, на что так надеется. Он вглядывается, ищет, но я сейчас гораздо глубже.

– И что теперь изменилось? Зачем ты пришёл?

– Хочу снова обсудить твоё предложение, – отвечает он, нервно сглотнув.

Глупо, наверное, но мне хотелось услышать что-то более банальное и романтичное. Однако Влад сделал работу над ошибками и озвучил то единственное, что, по его мнению, способно меня заинтересовать. Только не теперь, ведь я «в экспрессе».

– Жаль… но моего предложения истёк срок годности, Владик. Ты ведь не единственный мужчина в этом городе, и мог бы догадаться, что должность моего мужа недолго будет вакантна.

Влад шумно втянул холодный воздух сквозь сжатые зубы и тихо попросил:

– Мы могли бы поговорить не здесь?

Да, милый, мне тоже не хочется говорить здесь, а лучше бы и вовсе поменьше говорить…

Мой взгляд скользит по взъерошенным волосам Влада, по губам… и мозг настойчиво сигнализирует об опасности. Мне нравится этот мужчина, но слишком жестоко его использовать в своей игре. Включается режим спасения:

Это ты, зажравшийся самец, проигнорировал моё предложение и отказался от меня. От МЕНЯ! Я уже вычеркнула твоё имя из моего лексикона, стёрла твой вкус и запах с другим мужчиной. И мне понравилось!

– Ты зря меня искал, Влад. Прости, но нам не о чем больше говорить, – резко разворачиваюсь к нему спиной и устремляюсь к дверям отеля…

Только молчи! Не иди за мной!

И меня действительно никто не преследует и не окликает. Я старательно давлю горечь внутри себя. А ведь был такой чудесный день… Ну, что за карусель опять?

Уже в номере я игнорирую входящие звонки от Юры, Петра и Карабаса… Даже от моего далёкого Странника, так редко балующего меня вниманием. Отправляю нежное сообщение Реми и, отключив в телефоне звук, запираюсь в ванной комнате. Душ совсем меня не успокаивает и не расслабляет, он меня заводит. Да будь он неладен – этот Влад! Почему это со мной творится, зачем эти эмоции?

Распластавшись на кровати в позе морской звезды, я с неудовольствием осознаю, что у свирепой акулы во мне начался брачный период.

2

– Ди, твоя бредовая затея мне с самого начала не нравилась. И что, теперь ты станешь тратить время и нервы на поиски очередного кандидата? А если твоя новая жертва окажется ещё лучше, ты так и будешь надрывать своё сердце? – увещевает меня Феликс, когда я признаюсь, что моя совесть проснулась и проголодалась.

– Моё сердце здесь совершенно ни при чём, Фил. Но никто другой лучше не будет, – заявляю со странной уверенностью.

– Детка, не пугай меня! Будем считать, что я этого не слышал. Я сейчас даже не понимаю, чего мне больше хочется – пожать ему руку или разбить морду. А тот, пятничный, чтоб его!.. он тоже был самый лучший?

– У того альфы другая территория, – смеюсь я. – Там… я даже не знаю, что это было – минутная слабость, помутнение… выброс адреналина… Это всё танго.

– Распустилась ты без меня, малышка. Давай-ка ты больше не будешь танцевать на чужой территории, а то ведь я потом тебя не соберу, разорвут на сувениры. Остановись уже, детка, и займись делом.

– Как скажешь, дорогой, устрою кастинг и начну подготовку к свадьбе.

– Очень смешно! Всё, сворачивай свои поиски, а то вот так посеешь вокруг себя поле из разбитых сердец и будешь поливать их горючими слезами. Имей в виду, каждый новый потенциальный муж – кандидат на это поле. Или ты ищешь негодяя, которого не жалко? Так учти, с таким упырём ты огребёшь проблем ещё больше.

– Фил, да я вообще никого не ищу. У меня и был-то всего один претендент, других я не рассматривала.

– Вот и умница, на свадьбе я буду шафером! А заодно прослежу, чтобы у твоего… была отдельная спальня.

– Иди в задницу, Феликс!

– Я уже две недели в ней, детка. Ну, так что ты решила – вернёшься к гордому блондину? А, может, всё же ну его на хер, это замужество?

– Не знаю… подумаю об этом завтра.

– Унесённая ветром, твою мать. Не забудь мне потом сообщить, что надумала.

А что хорошего я могу придумать в моём растрёпанном состоянии? Возможно, окажись Влад более уверенным и настойчивым, я могла бы, наверное, сделать ради него вынужденную остановку. Мысль абсолютно бредовая и сопливая, а поэтому мне необходимо занять свой мозг чем-то полезно-разрушительным, пока я что-нибудь романтическое не внедрила в свою жизнь.

Придумала!

Я быстро нахожу нужный номер и нажимаю вызов. Моя кипучая энергия не настроена на созидание, и пока я не погубила собственную репутацию, необходимо срочно взяться за чужую.

– Диана? – в голосе Ланевского удивление. Но если он может звонить мне в субботу утром, то чем воскресный вечер хуже?

– Добрый вечер, Александр Андреевич, – извиняться за поздний звонок я не собираюсь. – Я тут подумала и решила, что забираю эти триста квадратов в центре. Высылайте договор, утром деньги упадут на счёт.

– Э-э… добрый вечер, Диана, – как-то странно проскрипел Ланевский. Пьяный он, что ли, или глухой?

– И снова здравствуйте!

– Прости, но я обязан тебя предостеречь. Ты же, кажется, планировала салон…

– Я ещё не решила, а в чём проблема?

– Возможно, ты забыла, но там, по соседству уже имеется салон «Надежда», и он один из самых известных и популярных в городе.

Ну, ещё бы – мне отлично известно, что мои родственники не бедствуют.

– Вот как? – наигранно удивляюсь. – Ну, что же – здоровая конкуренция всегда повышает работоспособность.

– Это если здоровая… – промямлил Ланевский.

– А вот сейчас я не понимаю – Вы сомневаетесь во мне или отказываете?

– Ни то, ни другое, Диана, но…

Через «но» одно говно!

– Тогда не вижу проблем, Александр Андреевич.

– Хорошо, – устало выдохнул он.

– Отлично! Тогда договорились. Ах, да, чуть не забыла – помнится, Вы недавно хвалили некоего Артура Соболева. Так вот, я хочу, чтобы он поработал с этим объектом.

В динамике послышался тяжёлый вздох, потом второй…

– Александр Андреевич, Вы там живы?

– Да-а. Прости, Диана, но Соболев сейчас очень загружен…

– Так разгрузите его! – рявкнула я. Непрофессиональный подход, но плевать. – Или, может, дело в чём-то другом? – даю Ланевскому шанс признаться.

– И в другом тоже, – сдаётся он. – Дело в том, что владелицей салона «Надежда» является мать Соболева.

– И-и? – издевательски вопрошаю я.

На моё «И-и» Ланевскому остаётся только грубо послать меня, но если такой смельчак и существует, то это точно не мой собеседник.

– Я думаю, что Артур не захочет этим заниматься, – выдавливает из себя Ланевский. – Но, Диана, у нас ведь есть и другие…

– Не захочет – заставим! Личное не должно мешать работе, или Вы со мной не согласны, Александр Андреевич?

Несогласие бедняги Ланевского обозначилось очередным вздохом и неуверенным:

– Наверное, Вы правы, Диана.

Как же – «наверное»! Да ему плевать на мамашу Артурчика, НО… та на протяжении уже долгих лет является подругой его жены Аллы. Аллусика! Бедняга Ланевский от волнения даже на «Вы» перешёл.

– Значит, договорились, – подытожила я. – Жду от Вас план помещения, и не забудьте завтра порадовать Соболева, что его ждёт увлекательнейший творческий процесс. Кстати, его контактные данные тоже сбросьте мне на почту. Доброй Вам ночи, Александр Андреевич.

Дожидаться ответных пожеланий я не стала.

Нет – не полегчало. Даже смерть всех врагов не принесёт мне удовлетворения. Двоих из моих обидчиков уже давно нет на этом свете, но это не радует. Я бы хотела видеть их живыми, чтобы наблюдать, как превращаются их жизни в жалкое существование. Хочу, чтобы они все жили долго и в постоянном страхе, каждый день и каждую минуту ожидая расправы. Я уверена, что смерть тех двоих не была случайной, а ведь я даже не знала, как их зовут. Теперь знаю – моя разведка работает исправно. Я принесу живые цветы на могилы своих насильников. А потом обязательно прощу этих мальчишек. И тогда, возможно, в моей душе станет немного больше места для тепла.

Ночь проглотила город. Холодный, сырой воздух закрался в приоткрытое окно, наполняя комнату ароматом влажной осенней листвы. Наверное, в центре столицы только ночью можно уловить этот пьянящий запах. А может быть, только сегодняшней ночью. Почему-то он напомнил мне детство… нашу с мамой маленькую, родную комнатушку в старом общежитии, на окраине города, где мы засыпали под стук колёс проезжающих поездов. В том далёком прошлом моя жизнь была понятной и абсолютно счастливой. Возможно, уже завтра я пойму, как осчастливить своё настоящее.

Глава 33

2003 год

Демон привёз меня в гостиницу и разместил в отдельном номере. Наверное, это очень дорогой номер – самый дорогущий! Он двухкомнатный, с огромной кроватью, двумя плоскими телевизорами, с красивой мебелью и большущей ванной-джакузи, которую до сих пор мне приходилось видеть только в кино. А ещё здесь есть чудесный балкончик, выходящий на центральный проспект города! Я чувствую себя настоящей принцессой, которую спустя столько лет разыскал отец-король. Возможно, у меня снова будет семья, и обо мне кто-то станет заботиться по-настоящему. Может быть, дед даже полюбит меня… Ну, а что – поймёт, как он ошибся когда-то, попросит прощения… И, может быть… когда-нибудь я смогу его простить.

Демон вторгся в мой номер в тот самый момент, когда я только собралась опробовать джакузи. Мой заплыв он бесцеремонно отложил на потом и потащил меня по магазинам. И вот тут начался самый беспредельный шопинг. Демон решил купить всё, за что зацепился его жуткий взгляд – обувь, шмотки, аксессуары – всё самое дорогое и по большей части ненужное. А все моипопытки возражать он бесцеремонно задавил и даже ни разу не поинтересовался моим мнением. Хотя нет, вру – он спросил, что мне нужно купить ещё. Я подумала и попросила солнечные очки.

Лучше бы ничего не просила! Очки мне дед, конечно, купил, вот только стоят они дороже, чем ноутбук, который мне подарили бабка с полковником. Да мне их теперь даже в руки брать страшно – а вдруг уроню?! Но окончательно добило, когда Демон заявил, что всё это отстойное барахло, купленное сегодня, мы выбросим перед вылетом в Париж, а уже на месте приобретём приличные вещи. Нормально, да? Я расстроилась, конечно, но решила с ним не спорить, чтобы не казаться ему слишком дремучей. Мне так быстро не постичь его мышление и тот образ жизни, к которому он привык. Однако я давно взяла на вооружение совет Шерхана «Дают – бери», вот и сейчас он мне пригодился. Пусть покупает, если ему некуда деньги девать, а я с Дашкой поделюсь. А то как же, ага – выбросит он!

А после шопинга мы отправились в салон, где мне сделали маникюр, педикюр и привели в порядок волосы. И теперь мне жуть как не терпится обо всём рассказать Дашке, а лучше показать. Вообще-то, я считала, что ногти на руках и ногах у меня и так в полном порядке, но теперь… я не могу оторвать от них восхищённого взгляда. И вроде ничего необычного – покрытые бесцветным лаком, но такие красивые! Волосы мне слегка укоротили, а в тонкую прядь у лица вплели какие-то золотистые крошечные бусины. Не знаю зачем, но выглядит убийственно круто! В отель я возвращаюсь ослепительно красивой модницей. Вот только новый телефон Демон пообещал купить мне в Париже. Это ж только вдуматься…

В Париже! С ума сойти!

* * *

Уже полчаса я не отхожу от большого зеркала у себя в номере. Смотрю и глазам не верю, что это действительно я… и всё это по правде происходит со мной. А может, я просто сплю?.. И проснусь сейчас в своей комнате на даче – ни шмоток, ни ногтей, ни причёски… и ни Парижа.

Ох, не будите меня, пожалуйста!

Но меня «разбудили». И это снова мой дед, собственной демонической персоной. Он отлепил меня от зеркала и повёл ужинать в ресторан. Возможно, он захотел поразить меня изысканными блюдами, но что-то мне подсказывает, что подобные роскошные трапезы для него в порядке вещей. Так он же ещё остался недоволен стараниями ресторанного повара. Старый дурак. Зато я уплетаю за обе щеки и жмурюсь от удовольствия.

– У тебя хороший аппетит, – заметил Демон.

– Вечером – да, а по утрам меня всегда тошнит, поэтому я не завтракаю.

Он никак не комментирует мои слова и задумчиво буравит меня тяжёлым взглядом. Но пусть даже и не надеется, что у меня пропадёт аппетит – всё доем до последней крошечки!

Я, конечно, переоценила свои возможности, но старалась, как могла.

– Большое спасибо за вкусный ужин, Дэмиан, я наелась, – пытаюсь встать из-за стола.

– Ты куда-то торопишься?

– Ну-у… да! Я хотела созвониться с друзьями и ещё в ванной поплавать.

Мне совсем не улыбается слишком долго находиться в обществе этого странного и однозначно опасного типа, по удивительному стечению обстоятельств, оказавшимся моим родным дедом. К такому надо ещё привыкнуть.

– Ты меня боишься, малышка? – вкрадчиво спрашивает Демон.

– Вот ещё! – спешу возмутиться и даже фыркаю, но, немного подумав, интересуюсь: – А мне стоит бояться?

– Не стоит, Диана.

Наверняка мамонт в пригороде сдох, раз этот дьявол назвал меня по имени. И – да, я его не боюсь, но и доверять ему вовсе не спешу. Во-первых, он действительно выглядит опасным, а во-вторых, я не забыла, что он мой враг. Но из нескольких зол деда я сейчас воспринимаю, как меньшее зло. И очень не хотелось бы ошибиться.

– Я считаю, Диана, что пока тебе не следует принимать ванну, учитывая твоё положение. Лучше душ, – Демон говорит спокойно, но в его голосе мне слышится приказ. Возможно, это его обычная манера вести диалог, но вот же гадство – моё положение! Да я уже почти забыла о нём, а он напомнил… и расстроил!

– Да какое такое моё положение? И как мне повредит ванна? – возмущаюсь я.

– Это мы завтра выясним у врача, а пока не следует рисковать.

– А мы завтра пойдём к врачу? То есть… с тобой?

Что – к тому самому врачу?

– И со мной, и с твоей непутёвой бабкой. Завтра она привезёт все твои документы, и нам вместе предстоит урегулировать несколько вопросов. Но начнём мы с врача, так что будь готова к половине девятого, – ровным тоном поясняет Демон.

– И-и… что, из меня завтра это уберут? То есть, мне сделают… э-э-э… операцию? – от страха у меня под столом начинают трястись коленки, и зубы уже готовы отбить нервную дробь…

– Какую ещё операцию? – хмурится Демон. – Для начала нам необходимо подтвердить наличие плода. Ты, кстати, как выяснила, что беременна?

– Я же говорила… тест сделала.

Мои щёки обдало жаром. Да почему я вообще должна с ним об этом говорить?! С Витьком и то было бы проще. Когда я выложила всё на даче, то была очень злая и даже не подумала, что надо стесняться. Но сейчас я как-то не готова обсуждать такие интимные вещи с мужчиной.

– Мугу, тест, значит. Вот завтра и проверим, насколько точен твой тест. А потом сделаем ДНК-экспертизу, съездим в службу опеки, а дальше я уже сам продолжу решать вопросы с твоими… – Демон зло ухмыльнулся и выплюнул это слово, – родственниками! А ты будешь отдыхать и ждать.

– ДНК? Это чтобы узнать, что мы родственники? – спрашиваю я внезапно осипшим голосом. – Вы не уверены?

Я и сама не понимаю свою реакцию. Казалось бы, мне сто лет этот дед не приснился, я не ждала его!.. Тогда откуда взялась эта непонятная обида? Но Демон усмехнулся и ответил:

– Да какие тут могут быть сомнения, девочка? Ты даже больше моя, чем твой отец. Анализ необходим как доказательство нашего родства для органов опеки. Они же не поверят нам на слово, а без доказательств удочерить тебя мне не позволят, – он задумчиво потёр переносицу. – Так что, насчёт ванной – мы договорились?

– Да я, может, всю жизнь мечтала в джакузи поплавать, – я начинаю закипать, и это не детский каприз… Я хочу в джакузи!

– Ещё успеешь наплаваться, – терпеливо поясняет Демон. – Но если ты беременна, то это может быть опасно.

– Ну и что? Тем лучше! Может, мы и без операции обойдёмся…

– Но ведь ты не хочешь истечь кровью и умереть? – склонившись над столом, Демон приблизил ко мне лицо.

– Почему к-кровью? – мне вдруг становится страшно.

– Хочешь со мной обсудить эти подробности?

– Нет! – спешила возразить и тут же обещаю: – Я не полезу в ванну, честное слово!

Демон кивнул. На удивление, он остался терпеливым и спокойным, как удав. Может, стоит этим воспользоваться?

– Дэмиан, а ты расскажешь о моём отце?

Выражение демонического лица нисколько не изменилось, по-прежнему оставаясь невозмутимым.

– Твой отец был слабаком и неудачником. После того как твоя мать покинула Париж, этот слюнтяй долго пускал пузыри, а потом забросил бизнес. Ладно бы, он сделал это назло мне, но хотя бы на пользу себе… Но нет – этот идиот просто пустился во все тяжкие и, в конце концов, подох, как последний придурок, от передозировки наркотиков. А ведь мог полететь за твоей матерью, раз уж так любил её. Но Алекс предпочёл странный путь саморазрушения. Так что гордиться, малышка, тебе некем.

– Пф-ф! Много чести твоему Алексу! Мне и без него было кем гордиться! Я и сейчас горжусь своей мамой, хоть её и нет больше, – с последними словами мой запал потух, и я не сдержала вздох. – Только я не похожа на неё совсем. Мама говорила, что на отца я тоже не похожа…

– Ты очень похожа на Эсмеральду, свою бабушку. Это моя покойная жена и она была очень красивая. Самая красивая, – Демон на мгновение прикрыл глаза, а я наоборот – вытаращила. Да тут, похоже, любовь! А Демон спокойно продолжил: – Кажется, ты, девочка – это единственное, что за всю жизнь удалось твоему отцу. Кроме цвета глаз, ты всё взяла от Эсмеральды. Уверен, что ты вырастешь такой же красивой, как она, а возможно… даже ещё красивее. Если это вообще возможно.

Демон внимательно продолжил изучать моё лицо, а мне стало очень некомфортно под этим пристальным взглядом. Но, к счастью, мой дед оказался не слишком болтливым и неожиданно резко заявил:

– Так, ладно, достаточно лирики на сегодня. Можешь идти к себе в номер. Утром я за тобой зайду. Если тебе что-то понадобится, то ты знаешь, где меня искать.

Да кто бы ещё спорил – с превеликим удовольствием вернусь в свой принцессочный номер! Я быстро бормочу «до завтра», повторяю своё «спасибо» и с облегчением выныриваю из-под гипнотического огненного взгляда. Фу-ух! А ещё я очень сомневаюсь, что сегодня мне что-то может понадобиться от Демона – чур меня! Мне известно, что он поселился в соседнем номере – наверняка таком же крутом, а может, и ещё круче. Но я ни за что не стану его беспокоить – слишком длинным был сегодняшний ужин.

А едва я оказываюсь в своём номере, сразу звоню Дашке и рассказываю ей обо всём.

– А-фиге-эть! – уже, наверное, в двадцать пятый раз воскликнула моя эмоциональная подруга. – Динка, а он правда решил выкинуть твои шмотки?

– Ага, сказал, что эти стрёмные тряпки нам в Париже не пригодятся.

– Ты должна показать мне место, куда вы будете выбрасывать этот мусор. Я девочка негордая, всё подберу, – выпалила Дашка, уже предвкушая море халявы.

– Даш, я и сама думала с тобой поделиться, вот только, боюсь, на твоей изящной, модельной фигурке всё это будет, как на вешалке. Так что, думаю, лучше выбросить, – я с трудом сдерживаю рвущийся из меня смех.

– Ты дура, что ли? Специально издеваешься, да? Мне всё подойдёт, а что не подойдёт, я ушью. Велико – не мало, слыхала про такое? Только попробуй что-нибудь выбросить!

– Ладно, уболтала, – я уже хохочу, не скрывая своего веселья.

– Динка, ты мне вот что скажи, – вдруг загундела подруга, – а этот мужик тебя что, насовсем забрать хочет?

– Да я и сама пока ничего не знаю. Может, ещё и не получится, а может, он и сам передумает. Завтра мы поедем в кучу всяких мест, а потом видно будет.

– А с беременностью что? – напомнила Дашка.

– Пока ничего, тоже завтра решать будем, – отвечаю, поморщившись. Блин, вот засада!

– А если твой дед не захочет, чтобы ты аборт делала?

– С ума сошла?! Как это он не захочет? А как я танцевать с пузом буду? Пипец, Дашка, а где я теперь вообще буду танцевать, если улечу?

– Не о том ты горюешь, балда, ведь талант, он везде найдёт выход… А вот как я без тебя тут буду, об этом ты не думаешь? А ты без меня как?! Кто тебе даст умные советы в этой дремучей Франции?

– Не ты ли недавно скандировала, что это развитая, цивилизованная страна? И кто планировал отыскать моего папашу? – я напоминаю подруге не очень давний разговор.

– Насколько я помню, ты была против. А к тому же, я не собиралась отпускать тебя в чужую страну. Думала, найдётся папашка и будет тебе бабки и шмотки присылать, на каникулы иногда забирать… Но не так же!

– Слушай, Даш, а давай я завтра, как освобожусь, позвоню тебе сразу, и ты приедешь ко мне в гостиницу?

– Ещё как давай! – подруга оглушила меня визгом. – А можно?

С Дашкой мы протрепались ещё долго. А потом я позвонила Витьку и рассказала свои новости, исключив тему беременности. Бедняга Витёк так разволновался, что мне пришлось выкручиваться – сказала ему, что уеду ненадолго, а если мне не понравится, то прямо сразу вернусь. Но моего Витька это нисколько не утешило, поэтому Серёже и Шерхану я решила пока настроение не портить и занялась примеркой своей новой одежды.

2

– Десять-одиннадцать недель, – вынесла свой приговор строгая женщина в белом халате. – Никаких показаний для прерывания беременности я пока не вижу. Сейчас выпишу вам направления на анализы, – она стянула резиновые перчатки и прошла к столу. – Вы на учёт будете у нас становиться?

– Что она сказала? – прогремел Демон на весь кабинет. Да что там – на весь район!

От него меня отделяет лишь тонкая ширма, а я готова провалиться сквозь землю, а точнее, сквозь пол. Как же это унизительно и стыдно – лежать враскорячку перед посторонним человеком и знать, что рядом, хоть и за ширмой, находятся ещё люди, которые всё слышат и знают, что со мной делают. А знать, что там стоит Демон – это вообще об стенку убиться. Торопливо, дрожащими руками я натягиваю трусики. Бабка, похоже, впала в ступор от услышанного, поэтому не сразу перевела слова врача. А когда перевела, дед заявил, что ни на какой учёт мы здесь становиться не будем, но анализы все сдадим на всякий случай. Бабка пояснила врачу, что мы переезжаем из этого города, поэтому на учёт встанем по месту жительства.

Какой ещё учёт? Учёт беременных малолеток, что ли?

Я ощупываю ладонями все ещё горящие щёки и несмело выхожу из-за ширмы. Демон, скользнув по мне огненным взглядом, швырнул на стол белый конверт и резко скомандовал: – «Уходим!» Бабка вздрогнула, рассыпалась в благодарностях перед врачом, но вслед за нами не вышла – задержалась, чтобы взять направления. А мы с Демоном стремительно покинули отвратительный кабинет и, кажется, нам обоим полегчало.

* * *

С процедурой ДНК всё оказалось очень быстро, и мне уже не терпится вырваться на волю. По городу нас всё утро возит Хорёк, совмещая роль водителя и переводчика. Демон сегодня злой, как… ну, собственно, как демон, и снова рычит на бабку за её преступную безответственность, а запуганная бледная Эльвира вжимается в заднее сиденье и даже не оправдывается. Кажется, она даже в размерах уменьшилась и теперь похожа на испуганную, загнанную мышь.

– А можно я уже в гостиницу поеду? – я вклиниваюсь в короткую паузу возмущённого демоновского монолога.

– Я отправлю тебя на такси, и не вздумай никуда выходить из отеля, пока я не найму для тебя охрану.

– Чего-о? Какую ещё охрану? – взбунтовалась я. – Я вам что, кинозвезда на сносях?

– Ты моя внучка, – прогрохотал Демон, – а это на порядок дороже самой значимой кинозвезды. Надеюсь, второй раз повторять не придётся?

– Внучка? – язвительно удивляюсь. – А я думала, что я твоя дочка…

Демон немедленно собрался испепелить меня взглядом, но я, прицыкнув на устремившуюся в пятки душонку, отважно встретила его взгляд и даже попыталась прищуриться, выражая надменность и бесстрашие. И Демон заржал, как конь на параде.

* * *

– А-фи-геть! – это взволнованная Дашка носится по моим гостиничным хоромам и всё осматривает, ощупывает, фотографирует и повизгивает от восторга. – Динка, а на фига тебе одной такая кровать?

– А ты хочешь разделить её со мной?

– А что, можно? Ди-ин, спроси у своего Демона, ну хоть на ночку, пожа-алуйста, – заканючит Дашка.

– Да тебя же всё равно родители не отпустят.

Дашкино расстройство длится секунды три…

– Слушай, а давай они позвонят твоему Демону, – догадалась сообразительная подруга.

– Ага, я думаю, они быстро договорятся. Даже если он пошлёт их на хрен, а он запросто может, то ничего страшного – они всё равно его вряд ли поймут.

Я рассмеялась, глядя на Дашкину расстроенную мордашку.

– Бли-и-н, а что делать-то?

Но этот генератор бредовых идей уж если что задумает, то сбить его с намеченного маршрута уже невозможно.

С Демоном, как ни странно, оказалось договориться легко. Он просто зыркнул на мою подругу, прибив её взглядом к полу, равнодушно махнул рукой и со словами «как хочешь» удалился к себе. Но и Дашкины родители, после её мольбы со слезопусканием, в итоге тоже сдались. Демон нас обеих накормил в ресторане царским ужином и отпустил развлекаться в пределах гостиницы.

– Какой мужик! Я тащусь! – Дашка закатила глаза, лёжа в моей джакузи по уши в пене.

– Вот ты дура! Он же дед! – я покрутила пальцем у виска.

– Ну, да, все бы деды такими были. Так, Динка, бегом фотографируй меня.

Дашка уже сфотографировалась в моём номере с каждым предметом интерьера, даже на унитазе. Она перемерила все мои новые шмотки и выразила готовность забрать всё, когда я буду покидать страну.

3

Наш вылет отчего-то всё время откладывается, а Демон с каждым днём принимает всё более демонический вид. Пару раз мы даже смотались в Москву и посетили консульство. На фиг я там была нужна?..

А спустя почти три недели нервотрёпка закончилась, и Демон объявил, что мы вылетаем сегодня вечером.

Как сегодня?! Как вечером?! Я же ведь не успею со всеми попрощаться!

Конечно, я всё время знала о скором отъезде, но почему-то сейчас новость застала меня врасплох. Я едва сдерживаю слёзы и начинаю названивать всем, без кого не могу представить свою дальнейшую жизнь. И, конечно, не смогу улететь, не простившись.

* * *

Демон хмурится и никак не может оторвать от меня рыдающую Дашку. Я тоже боюсь её отпускать. В аэропорт она приехала вместе с Янкой, Витьком и Серёжей, а Шерхан приехал отдельно. И сейчас все они окружают нас с Дашкой и не могут ко мне подступиться.

– Динка-а, родненькая, я верну тебе все твои тряпки и даже свои подарю, только не улета-а-ай, – завывает подруга.

Янка стоит рядом, широко распахнув глаза в попытке сдержать слёзы. Но вдруг она моргнула, и влажные дорожки заструились по её щекам. Янка судорожно всхлипнула и обняла нас с Дашкой обеих.

Витёк топчется около нас с покрасневшими глазами и хранит траурное молчание. Серёжа тихонько причитает, что его любимый птенец покидает родное гнездо, даже не успев опериться, и шмыгает носом, ссылаясь на проклятую простуду.

А Шерхан, кажется, окаменел. Почему-то прощаться с ним оказывается труднее всего, и мои слёзы всё же находят выход на его широкой груди.

– Не забывай нас, дочка, и возвращайся, как только сможешь. Я… мы всегда тебя будем ждать. А за мамину могилку можешь не беспокоиться, я присмотрю, – голос Шерхана звучит глухо и прерывисто, и я полностью расклеиваюсь.

Когда Демон выдрал меня из очередных удушающих объятий, и мы двинулись к зоне паспортного контроля, внезапно на меня налетел Витёк. Он схватил меня в охапку, приподнял и, сильно прижимая к себе, прошептал прямо в губы:

– Динка, я так люблю тебя! Никого, слышишь… никого, кроме тебя, никогда любить не буду! Я буду тебя ждать каждый день, каждую минуту!.. Запомни, я никогда не смогу без тебя танцевать! Ты же вернёшься, Динка?

– Вить, – я хочу коснуться его щеки, но у меня зажаты руки, – я обязательно вернусь… Обещаю, Витёк.

Он вдруг прижался своими горячими губами к моим, а я не посмела и не захотела сопротивляться. Зажатая в его крепких объятиях, я болтаю ногами над полом и ощущаю… вдыхаю, пью свой первый, нежный, горячий и такой невинный поцелуй. Мне бы хотелось простоять вот так целую вечность…

Но Демон резко вырвал меня из рук Витька и назвал его озабоченным щенком. Хорошо, что по-французски.

Больше я не оглядываюсь – не могу.

* * *

Самолёт стремительно набирает высоту, а я, мысленно раскинув крылья, представляю себя маленькой птичкой, впервые оторвавшейся от гнезда. И вот уже не видно ни гнезда, ни дерева, и мне так страшно заблудиться и не найти дорогу обратно. А ещё страшнее обломать свои хрупкие крылья и потерять возможность вернуться в родные края, где меня любят и ждут.

Оглавление

Пролог

Предыстория

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33