Сад нигде [Наташа Михлин] (fb2) читать постранично

Наташа Михлин Сад нигде

Глава 1

Черепица на крыше была черная, матовая. Впитывала и свет, и тепло. Под коньком ворковали голубые горлинки с Водолея. Похожи на розовых, из Солнечной, только голос на полтора тона ниже и поведение скорее напоминает ласточковых.

– Ворчок! Ты где?

Бабушкин голос звучал чуть обеспокоенно.

– Ворчок! Ворчуля!

Ворчка перекосило, словно в рот насыпали чистой глюкозы и заставили проглотить.

– Вор…

– Да здесь я! – буркнул он, прежде, чем бабушка успела еще как-нибудь исковеркать его имя. Вышел из-за куста, отряхнул от земли руки и пошел к дому.

Бабушка стояла на крыльце – пухлая и румяная, с добрыми лучистыми глазами. В груди совершенно иррационально потеплело. Если верить бабушке, это хорошо и правильно. Этого она и добивалась от внуков. Ворчок нахмурил брови.

– Ну, чего? – он встал перед ней, уперев руки в боки.

– У меня летучие ромашки разлетелись. Я их собрала, принесла на сушку, а окно забыла запереть. Собери их, будь добр, пока корешки в саду не пустили.

Ворчок молча развернулся и направился за дом.

– Ромашки, видите ли, разлетелись, – бубнил он себе под нос, высматривая между клумбами и грядками маленькие белые солнца. – На то они и летучие, чтоб разлетаться…

Одна ромашка доверчиво позволила взять себя в руку, пощекотала отростками-корнями ладонь. Другие три бросились врассыпную, стоило подойти. Четвертая обнаружилась на стволе черешни, и даже успела присосаться к нему, собака! Пришлось отрезать здоровый кусок коры, а потом залечивать электроимпульсами.

Бабушка иногда ругалась собакой, хотя предметы, названные ею так, никакого отношения к собакам не имели. Псовые тут вообще не водятся, они в квадрате Н-8 и дальше. Это – одна из многих бабушкиных нелогичностей. Но Ворчку они почему-то нравились, в отличие от собственных.

Вот, опять это «почему-то». И старательно нахмуренные брови не спасают от прокола в логике. А бабушке нравится, когда с ним происходит что-то, чего он не может объяснить.

– Доброго утра. Как дела, Ворчок?

Это Родион, или искусственная звезда РО-Д23Н6 – главный источник жизни Сада и хранилище информации. Пока Родион обходит Сад, успевает пожелать доброго утра целых двенадцать раз. То есть тринадцать, считая бабушку, потом столько же раз пожелать спокойной ночи. И ему не надоедает. Хотя сам Родион ни разу не видел ни рассвета, ни заката с поверхности, ну, не считая записей. Но смотреть записи – совсем не то, что видеть самому.

– Нормально дела, – Ворчок забежал в дом, ссадил трепыхающиеся летучие ромашки в банку на кухне, захлопнул дырчатую крышку. – Расскажи что-нибудь.

Родион помедлил и выдал длинный поток данных за последние сутки.

– Нет, – нахмурился Ворчок. – Нормально расскажи.

– В О-9 арковолки снова прогрызли сеть. Пострадали ролмуны и рогатые шарокони с Уарры.

– Собаки, – с чувством сказал Ворчок.

– У шароконей брачный сезон, так что слизь с рогов находится на пике токсичности. Двое арковолков отравились, состояние тяжелое, но Хромля справляется.

– Еще бы он не справился. Бабушка знает?

– Конечно. В седьмом квадранте появился новый пульсар.

– Покажи? – оживился Ворчок.

Родион показал. Бесконечная тьма, россыпи цветных точек, нити света и звездной пыли. Частично вид перекрыла ближняя туманность, но все равно красиво. И жутко… хотя тоже непонятно – почему.

– Тебе не страшно? – вырвалось у Ворчка.

– Конкретизируй.

– Забудь.

– Невозможно, – ответ Родиона прозвучал отчетливо-ехидно.

Ворчок вздохнул. В дебрях накопителей сохранились все постыдные промахи Ворчка: и то, как он по самодурству решил выпустить окуней-невидимок к пресноводным медузам, и погоня за бабочкой-Колоссом, кончившаяся печально для обоих, и воровство бабушкиных пирожков с кухни, и многое другое.

Ворчок взбежал на холм, с которого открывался вид на лес, переливающийся оттенками от салатно-зеленого до глубокого кобальтового. На все лады верещали птицы. Нужно отправиться на самый край квадрата, там что-то плохо растут водоросли в озере. Проверить насосы, взять пробы воды. Ворчок вздохнул и закрыл глаза. Родион светил прямо в лицо, теплом оглаживая щеки.

– Ты знаешь, что было до тебя? – спросил Ворчок.

– Я был всегда.

Ворчок не стал спорить. Хотя бабушка говорила, до Родиона был Роман. Бабушке верилось больше: уж она-то точно была всегда.

Ворчок кубарем скатился по заросшему густой, мягкой травой склону и вбежал в лес.

Глава 2

Спал Ворчок крепко: намучился с озерным насосом. Пришлось просидеть под водой так долго, что даже преобразователь кислорода забарахлил – всплыв, Ворчок едва отхаркался от вязкой тины. Внутрь насоса залезла донная улитка, вывела потомство и они застряли там насмерть. Пока разобрал, пока достал двести шесть улитиков и их горе-мамашу, пока приладил обратно тонкую сетку… домой вернулся ночью.

На