Августа [Петр Иванович Попов-Серебряков] (fb2) читать онлайн

Петр Попов-Серебряков Августа

Глава 1.

Немного об Августе.

Августа – девочка немного странная. То есть нормальная девочка совершенно, даже красивая. Вот только, как раз красивой девочкой она быть совершенно не хочет. Поэтому Августа вообще немножко похожа на мальчика. У неё смешная копна коротко отстриженных волос и вечно разбитые коленки. Коленки она разбивает потому, что любит везде лазить. Особенно, конечно, по деревьям. Волосы она сама себе отстригла, чтобы легче было причесываться. Впрочем, Августа все равно упорно старается не причесываться, так что она очень часто лохматая. Ну это, конечно, если Мама не уследит. А то, типа, по ее мнению неприлично выходит.

– Густа, так нельзя, ты уже большая. Причешись немедленно!

Вот так всегда, только Августе иногда удаётся удрать до этого. На самом же деле Августе действительно довольно много лет, а конкретнее, уже десять с половиной.

А раз десять с половиной, то Августа, естественно, ходит в школу. В четвёртый класс уже, между прочим. В школу же надо и причесываться, и зубы чистить. Через эти серьезные испытания Августе приходится проходить почти каждый день. А ещё Мама все время пытается заставить ее надеть очередное красивое платье. Покупает ей даже новые всякие – а вдруг дочке это понравится?

– Густа, ну не правда ли, прелестно? – обычно с надеждой спрашивает Мама.

Но дочке не нравится. Ведь в платьях неудобно лазить по деревьям, и вообще, платья это глупо! То ли дело ее любимые рваные джинсы! Беда только в том, что Августа почти выросла из них – теперь это уже скорее смешные рваные бриджи. А новые джинсы никто ей покупать не хочет. Правда, ее Папа попробовал один раз, но сильно переоценил размеры своей дочки. Поэтому теперь эти джинсы носит старшая сестра Августы Варя.

Кстати, о Варе. Варя полная противоположность Августе. Ей вообще уже четырнадцать и она как раз настоящая девочка! Всегда очень опрятная и красивая. У Вари длиннющие светлые волосы, которые, как правило, заплетены в аккуратные косы. Ее совершенно не смущает, что их надо долго причесывать– ей это даже нравится. Одевается она тоже на редкость ярко и стильно. Будь то джинсы или длинное платье, Варя в любом случае будет неотразима. Но это не значит, что Варя скучная. Наоборот, Варя очень умная! Она уже прочла столько книжек, что Папа и Мама прямо не знают, что с ней делать. А ещё она умеет так остро сказать или пошутить, что даже учителя в школе немного побаиваются ее.

– Елена Петровна, я бы с удовольствием вам рассказала про Пушкина все, но боюсь, что тогда у многих детей сложится совсем другое представление о самом гениальном русском поэте. Вы точно этого хотите?

Вот тут-то учителя обычно и идут на попятную и предпочитают с Варей не связываться. А то ведь она и вправду может такое рассказать, что мало не покажется! Ну, например, скажет, что Пушкин был на самом деле первым летчиком-испытателем и будет настолько правдоподобно всем это доказывать, что попробуй потом всех переубедить… У Вари много подруг – ее все любят и очень уважают. Ещё, конечно, в неё влюблена половина мальчиков класса, но это отдельная история.

А вот у Августы не то чтобы много подруг. Точнее, вообще одна. Ее зовут Ира. С Ирой больше никто не дружит – ее считают скучной и мрачной. Но Августе как раз с ней интересно. У Иры всегда есть своё мнение, и на самом деле она совсем не скучная.

– Ир, а ты как думаешь, у Маргариты Ивановны есть свои дети?

– Вряд ли, но вот что у неё есть маленькие драконы – это наверняка. Верь мне, Густа, придёт время майского экзамена, и вот тут-то мы их и увидим!

– Это было бы классно! Я всегда мечтала увидеть настоящего дракона, пусть даже маленького!

Тут их диалог обычно обрывает та самая Маргарита Ивановна – возможная Мама настоящих драконов. Ну и, конечно, что-нибудь спрашивает у Августы, скажем, по математике. Но Августа отнюдь не всегда отвечает. Вообще-то она отлично соображает, особенно по математике, кстати. Вот только не считает нужным каждый раз делиться этим с Драконихой – не в ее это принципах. Поэтому и отметки у неё самые разные. За контрольные обычно пятерки, а вот за ответы у доски бывают и двойки, ну или замечания в ее потрепанном дневнике.

Ещё у Августы есть друг. Мальчик, между прочим. Его зовут Никитой. Никита или Никитон не из ее школы, он просто, как и Августа, живет рядом с Парком. Парк, кстати, находится почти в центре Москвы. Он небольшой, но на самом деле там очень много всего интересного! Особенно, конечно, если знать всякие потайные места. Именно этим Августа с Никитоном и занимаются, когда их отпускают погулять – ищут в Парке разное интересное и подозрительное. Так-то Парк многолюдный и, на первый взгляд, совершенно безопасный. Там даже специальные охранники в форме по дорожкам ходят и все-все проверяют. Поэтому родители и отпускают их туда одних безбоязненно. Августу это очень устраивает, она даже как-то хотела подойти к одному из охранников и сказать тому что-нибудь приятное, но Никитон вовремя одернул ее.

– Ты что, Густа, это же на самом деле шпионы! Я точно знаю, я даже видел, как один из них телепортировался прямо на моих глазах!

– Теле… что? Чей-то я такого слова не знаю, Никитон.

– Ну это, типа, как мгновенное перемещение из одного пространства в другое. Вот представляешь,

не было его точно совершенно, а тут он бах, и прямо передо мною стоит! А выражение лица… точно, как будто он только что из другого мира прилетел. Может даже, с неизвестной планеты, я не знаю. Надо исследовать этот вопрос. За ними надо следить, короче, Густа.

Августа знает, что Никитон очень умный. Да к тому же ему уже почти двенадцать. Поэтому иногда прислушивается к нему. Но на самом деле, обычно исследовательскими экспедициями в Парке руководит именно она – уж такой у неё характер. Кроме того, Августа лучше лазает по деревьям и быстрее бегает, а это в джунглях Парка куда важнее, чем знать, что такое телепортация и прочие заумные штуки. Вообще, всякого рода лазанье, это самое любимое занятие Августы. Правда, ее увлечение даёт немало поводов для беспокойства для Мамы и даже для Папы.

Помимо сестры Вари, Мамы и Папы, у Августы есть ещё младший братишка Степка. Тот ещё прохвост, надо сказать. Степке всего пять лет, но никогда не надо его недооценивать. У парня в кармане всегда есть козырь, а к тому же он в любой момент может рассказать все Маме. С Папой, правда, такие фокусы не прокатывают –там наоборот ему ещё и влететь может. Папа даже пытается заставлять Степку делать зарядку и отжиматься. Но пока, правда, без особого успеха.

– Степан, ты отжимался сегодня, как мы договаривались?

– Да, Папа, отзимался двадцать пять лаз!

Но Августа-то прекрасно знает, что Степан точно сегодня не отжимался и сейчас нагло врет. Ведь он живет с ней в одной комнате – у них двухэтажная кровать. Августа, конечно, спит на втором ярусе, а Степка на первом. Но ябедничать Августа никогда не будет, хотя на Степку и хочется порой. Уж больно обидно, что ему так легко живётся. Но на самом деле она, конечно, очень любит своего младшего братишку. Кроме того… Иногда его тоже можно использовать в своих целях, например, подослать к родителям попросить конфет или пирожных. Ему-то ведь почти никогда не отказывают. А раз дадут Степке, то Августе и Варе тоже, разумеется, достанется – чтобы все было по-честному – это уж наверняка. Вообще семья Гусевых довольно дружная, разве что Мама чересчур много волнуется по поводу и без поводов, а Папа все время торчит на своих съемках – он ведь кинорежиссёр. Ну, это тот, кто снимает всякие там интересные фильмы. Поэтому его часто нет дома до позднего вечера. Зато он менее строгий и волнуется гораздо меньше. Правда, Августа порой дает поводы для беспокойства всем. Даже Папе.

Глава 2.

Про один случай из детства Августы, который заставил всех хорошенько понервничать.

Августе тогда было всего семь лет. Но тут надо сначала рассказать небольшую предысторию. Хотя… Довольно даже большую предысторию. Ведь Августа тогда как раз пошла в школу в первый класс. И в школе ей не понравилось. Особенно поначалу. Все эти косички, бантики, платьица. А главное, сами девочки одноклассницы. Она-то думала, что у неё наконец появится куча подруг – прямо как у Вари. Августа действительно искренне хотела дружить чуть ли не с каждой девочкой в классе. Но выяснилось, что на самом деле все совсем не так просто, как она себе представляла. Во-первых, оказалось, что начать с кем-то общаться вообще довольно сложно. А во-вторых, другие девочки часто вели себя по, ее мнению, весьма странно. А вернее, не очень честно. Августа врать никогда не умела, да и до сих пор так и не научилась. Либо говорит правду, либо вообще молчит. Так уж она устроена. Но сейчас Августа уже опытная и много знает об отношениях межу девочками, а тогда, в первом классе, ещё ничего не знала. Поэтому первые несколько дней она сидела за партой молча и просто присматривалась ко всем – кто ей нравится, а кто нет. Между тем, большая часть девочек уже успела не только подружиться, но и перессориться.

Августа же просто наблюдала. И часто совершенно не понимала, почему ее одноклассницы ведут себя так необычно. Они могли обижаться друг на друга из-за того, что одна подсмотрела в тетрадь другой. «А чего, жалко, что ли – да пусть смотрят…»– размышляла Августа. Или даже заплакать потому, что соседку какой-то там мальчик дернул за косичку. «Чего плакать-то – надо развернуться и врезать ему хорошенько, делов-то…» – снова размышляла Августа. А ещё, все девочки постоянно то дружили друг с другом, то не дружили. Это было для Августы самое удивительное. Ей казалось, что если уж подружились, то навсегда. Однако выяснилось, что это совсем не так. Маша уже к третьему дню успела подружиться едва ли не со всеми девочками класса, однако к пятому дню с большей частью из них она больше не дружила. Кира ей очень нравилась сначала, но та вдруг начала постоянно ябедничать учительнице на собственных же подруг. Августа, конечно, сразу вычеркнула ее из списка. Серафима тоже была вполне симпатичной, пока не устроила глупую истерику из-за того, что у неё не получается так хорошо вырисовывать узоры, как у ее соседки по парте Лизы. «Узоры это вообще глупо, а плакать из-за них тем более!» – сразу решила Августа.

На первых выходных она поймала свою старшую сестру Варю и прямо спросила, почему девочки в ее классе ведут себя так странно? Варя сначала долго смеялась, а потом принялась объяснять.

– Густа, послушай, это все полная ерунда! В первом классе почти все девочки такие, но потом они исправятся и станут совершенно нормальными. Я уверена, что многие из нынешних плакс и ябед буду потом тебе отличными подругами!

– Зато я совсем в этом не уверена, – мрачно сказала Августа и пошла играть с тогда ещё двухлетним Степкой. С ним хотя бы все было понятно. Когда плачет совсем маленький мальчик, это нормально, но вот когда слезы льёт семилетняя девочка… Ну, тут повод должен быть уже очень серьёзным, а иначе это глупость. Так думала Августа. Сама она старалась, чтобы никто не видел, как она плачет. Поэтому, если и впрямь так нужно было поплакать, то, как правило, она уходила к себе в комнату и там уж могла наплакаться всласть. Но затем Августа всегда брала себя в руки, успокаивалась и выходила пусть и мрачная, но уже без слез.

– Густа, девочка моя, ты что, плакала?

– Нет, Мамуля, ты же знаешь– я никогда не плачу!

Но в понедельник второй недели своего первого класса Августа решила все же пересилить себя и познакомиться хотя бы с одной девочкой. С Лизой. Та вроде вела себя вполне нормально на прошлой неделе. Поэтому на перемене Августа подошла к Лизе и прямо спросила:

– Давай после школы полазаем по деревьям?

– По деревьям? – Лиза смотрела на Августу с вытаращенными глазами.

– Ну да, конечно по деревьям. Я тут нашла во дворе одно очень классное Дерево. С него можем и начать.

– Лично я по деревьям лазить совершенно не собираюсь. И вообще, я с тобой не дружу, а дружу с Кирой, – с этими словами Лиза круто развернулась и пошла к группке других девочек, среди которых действительно была и Кира.

Августа, конечно, очень расстроилась и даже обиделась, но виду не подала. Не хочет, так не хочет, ладно – я сама залезу. Плакать уж точно не буду – не дождётесь. Тут прозвенел звонок, и Августа снова уселась за парту рисовать эти дурацкие узоры. На сей раз ее соседкой по парте оказалась Соня. Соня была очень аккуратной и старательной девочкой. Когда она выполняла задание, то было даже слышно, как она пыхтит от напряжения. Августа немного завидовала ей потому, что сама она так совершенно не могла. Все узоры она рисовала очень быстро, но… Не сказать чтобы слишком старательно. Впрочем, ей это казалось не очень важным – в конце концов, узоры-то она рисовала правильно, а то, что быстро, так это даже лучше. Оставалось немного времени, чтобы понаблюдать за другими, ну, или там в окно на птиц поглядеть. Но это, пока Соня вдруг не попросила ее дать посмотреть свою тетрадку.

– Конечно, пожалуйста смотри, если интересно. Хотя я лично тут ничего интересного не вижу – Августа спокойно отдала свою тетрадь Соне.

– Фу, какие некрасивые у тебя получаются узоры! Неужели тебе не стыдно за такие каракули? – Соня сморщила личико и отодвинула от себя тетрадку Августы так, как будто это была какая-то противная гадость.

Августа сидела и изо всех сил старалась не заплакать. Ее обидели второй раз в течение дня, и это было слишком даже для неё. Поэтому, когда прозвенел звонок, Августа мгновенно покидала все в свой портфель и пошла в раздевалку. Там она также быстрее всех нашла свои кроссовки и мгновенно их надела (конечно, не завязывая шнурков). Сменку и куртку после некоторых усилий удалось запихнуть в портфель. И когда все ребята из класса еще только начали переодеваться, Августа уже как пуля вылетела из школы. Во дворе она прямиком направилась к тому самому дереву, на которое со всей душой предлагала залезть Лизе. Дерево ей сейчас было необходимо просто как лекарство. Августа бросила портфель прямо на траву и начала очень быстро и ловко карабкаться вверх. Вот тут то и начинается тот самый «случай».

Это была липа, и Августа выбрала ее неслучайно. У дерева был сильно разветвлённый ствол, лезть по которому, как она и предполагала, оказалось легко и весело. Даже в дурацком платье. Правда, колготки она сразу порвала, но расстроилась не сильно. В конце концов, Мама давно привыкла к ее рваным колготкам, так что сильно ругать, скорее всего, не будут. Августа продолжила подниматься вверх. Там веток было уже куда меньше, а расстояние между ними, наоборот, больше. Так что лезть стало сложнее. Зато все выходящие из школы дети, среди которых были и ее одноклассники, вдруг сделались очень маленькими. Это показалось Августе до того забавным, что после небольшой паузы она снова продолжила лезть вверх. Настроение становилось все лучше и лучше.

«Интересно, заметит меня кто-нибудь или нет?» – подумала она, удобно устроившись на ветке, которая находилась уже почти на высоте третьего этажа школы. Оттуда было прекрасно видно не только школьный двор, но и внутренние помещения классов второго этажа, где сейчас сидели и усердно писали контрольную третьеклассники. «Круто!» – подумала Августа.

Вообще, Августа обычно знала, когда именно надо перестать лезть вверх и, наоборот, начинать спускаться вниз. Тогда она тоже отлично поняла, что настал как раз тот самый момент. Ствол был уже совсем не таким толстым, как в начале– липу вместе с сидящей на ней Августой ощутимо качало ветром. Это, конечно, было классно, но уже и немного страшновато. От одного сильного порыва у Августы даже дух захватило, и она почти уже решила, что пора начинать слезать. Но тут ей в голову закралась одна рискованная мысль. Таких мыслей Августа всегда боялась не на шутку, потому, что уж если закралась, то надо выполнять, ведь иначе потом будешь долго чувствовать себя трусихой, чего Августа на дух не переносила. А мысль-то была простая – если залезть ещё метра на два-три выше, то можно будет увидеть и классы третьего этажа школы, а там, в одном из окошек, должна быть ее сестра Варя. Вот здорово будет посмотреть, как там Варя отвечает у доски, например! Для этого надо всего-навсего встать на ветку, на которой она сидела, подтянуться до следующего яруса веток, ну а потом проделать эту операцию ещё разок. Ствол наверху выглядел вполне себе ничего – должен выдержать. Тут, правда, липу очередной раз так сильно качнуло, что Августа невольно зажмурилась от страха. Но мысль-то уже закралась… Значит, делать нечего – надо лезть. И Августа, стараясь не смотреть вниз, подтянулась и, крепко обхватив ствол, встала на ту самую ветку. «Надо все делать быстро – иначе не смогу» – подумала Августа, замирая от страха на качающемся как маятник дереве. Видимо, ветер усилился. Она сделала над собой огромное усилие и расцепила руки, обхватывающие ствол. Дальше действительно очень быстро подтянулась на следующих ветках, а потом и ещё раз. Правда, последние движения Августа проделывала уже с закрытыми глазами – стало слишком страшно.

Прошло несколько минут, прежде чем Августа решилась, наконец, открыть глаза и оглядеться. Двор опустел и казался теперь почти игрушечным. Оно и понятно – Августа находилась сейчас аккурат на уровне четвёртого этажа, а этажи в школах высокие. Значит, метров пятнадцать, наверное, от земли, не меньше. Липу болтало уже немилосердно. Кроме того, она очень подозрительно поскрипывала и как будто ныла от ветра и нагрузки. Августе впервые в жизни стало по-настоящему страшно. То есть, страшно ей в жизни и до этого бывало, примерно тысячу раз, не меньше. Но в том случае она поняла, что это не просто ее детские страхи. Что ситуация, как говорил Папа, и впрямь опасная. А виновата в этом только она, Густа Дурёха– как часто и вполне заслужено называла ее Мама.

«Ой, Мамочка, спаси меня!» – подумала Августа и снова зажмурилась. Она хотела позвать на помощь и вслух, но от страха не смогла издать ни звука. Августа с трудом заставила себя открыть глаза и посмотрела на окна третьего этажа в надежде увидеть там Варю. Классы лежали как на ладони, Августа даже на какое-то время увлеклась и стала рассматривать сидящих за партами старшеклассников. Ей действительно удалось узнать пару Вариных подруг, но самой Вари видно не было. Она снова попыталась позвать на помощь, потому что ясно поняла – сама она себя заставить слезть точно не сможет. Слишком страшно. Но у нее опять ничего не вышло – язык будто к гортани прилип! Тогда Августа окончательно закрыла глаза, крепко-крепко обняла тонкий и гнущийся ствол и решила ждать. Ведь, может быть, все-таки кто-нибудь догадается хоть немного задрать голову и посмотреть на небо? Тогда этот кто-нибудь обязательно увидит маленькую девочку на верхушке дерева и, может быть, попробует ее спасти. Но никто, как назло, не смотрел на небо. Да и чего на него смотреть, когда оно такое хмурое. К тому же вскоре начало моросить, а потом и вовсе пошёл настоящий дождь, не ливень, конечно, но приличный такой дождик. Пока Августу спасала верхушка кроны липы над головой, но она уже сама прекрасно понимала – это ненадолго. Теперь к чувству страха добавился ещё и холод. Августу начало бить мелкой дрожью. «Пожалуйста, снимите меня с этого дурацкого дерева наконец» – прошептала Августа, крепко стиснула зубы и снова закрыла глаза.

Варя вышла из школы после шестого урока в отличном настроении. Она только что получила очень лестный отзыв о своём сочинении по истории на тему древнегреческих мифов и была весьма довольна собой. Рядом весело щебетала ее вечная подружка Даша Степанова, а сзади, как всегда, плёлся Ваня Шанский, пытаясь в очередной раз предложить девушкам что-то очень интересное. Варя с улыбкой оглядела двор, ища глазами Густу, которую сегодня именно она должна была забирать из школы. Густы нигде не было. Странно, подумала Варя, ведь на продленке она ее тоже не нашла. Варя ещё раз осмотрелась, а затем громко позвала.

– Густа-а-а! Выходи немедленно, хватит прятаться, это не смешно!

Но никакого ответа не последовало. Тогда Варя нахмурилась и начала немножко волноваться. Ведь это первый раз, когда Мама попросила ее забрать сестренку. А значит, Густа сегодня ее ответственность. Да и дело даже не в Маме… Просто, где же Густа в самом деле? А вдруг ее украли? О, Боже мой, даже думать о таком не хочется! Но потом немного успокоилась и решила, что Августа наверняка прячется где-нибудь в школе, тем более, что на улице идёт дождь. Но, тем не менее, Варя попросила Шанского на всякий случай сбегать на задний двор и посмотреть там. Они же с Дашей стали методично искать Густу по всей школе. Они сходили в столовую, в спорт- зал, потом прошлись по этажам и по классам, спустились в раздевалку и принялись за поиски там, думая, что это наиболее вероятное место, где Густа могла бы спрятаться. «Сидит, небось, под какой-нибудь скамейкой и смеётся над нами, зараза этакая!» – злилась Варя. Но они заглянули под все скамейки и даже между вешалками проверили. Через двадцать минут все вновь встретились у входа – Густы не было нигде. Варя поняла, что почти плачет и не знает что делать. Достала телефон и решила звонить Маме – тут уж не до шуток. Пусть ее ругают, это неважно – главное сейчас найти сестру. И когда Варя уже набрала Маме и прижала трубку телефона к щеке, то посмотрела вверх. И тут она увидела ее. Вернее, маленькое нечто почти на самой верхушке их школьной липы. Сердце Вари чуть не выскочило из груди. Одновременно она услышала мамин голос.

– Да, Варя, привет! Как у вас дела? Вы уже идёте домой или все ещё в школе? У тебя ведь есть с собой зонтик, да? А то на улице такой противный дождь идёт!

– Мама… Мы… Мы ещё не совсем идем домой, но ты не волнуйся, я уже вижу Густу. С ней даже пока все в порядке. Кажется…

– То есть, что значит, ты видишь Густу? Что значит,”кажется с ней все в порядке»?! Варя!!! Что случилось с Густой???

– Мама, успокойся. С Густой и впрямь пока все в порядке. Проста она… Ну в общем она снова забралась на дерево. Только на сей раз очень высоко. Мне кажется, надо звонить пожарным, – и Варя быстро повесила трубку, понимая, что сейчас важнее успокоить Густу, а не Маму.

– Густа, ты как там? Ты держишься? Сама слезть не сможешь, да? – прокричала Варя сестре, подбегая к дереву. Густа молчала, но вроде бы кивнула головой. Это уже был хороший знак.

– Вот ты глупышка! Но ты не волнуйся – помощь скоро будет, главное, держись там. И сразу к Шанскому:

– Ваня, быстро беги к Марии Ильиничне, пусть вызывает МЧС, пожарных, всех, короче! Что стоишь?! Беги как ветер!

Прошло всего пять минут с тех пор, как совершенно ошарашенный Шанский побежал за учительницей (по дороге от волнения он два раза упал), а школьный двор уже наполнился переполошенными людьми. Помимо Марии Ильиничны, из школы высыпала целая куча учителей! Дракониха, кстати, тоже была в их числе. Все бегали и суетились, но сделать-то никто ничего не мог. Даже Юрий Дмитриевич, учитель по физкультуре, разводил руками – он бы залез и снял девочку, только дерево чересчур тонкое – боится, что не выдержит его. Между тем осенний ветер все крепчал. Бедную Августу раскачивало то туда, то сюда, уже с огромным размахом. Варя стояла, обняв дерево, и плакала навзрыд – она изо всех сил старалась удержать его. «Главное, чтобы не упало, главное, чтобы не упало!» – твердила она сама себе сквозь слезы. Дракониха, кудахтая, бегала кругами и причитала «Где пожарные? Почему так долго? Она же может упасть и разбиться! Боже мой, Боже мой!» Но пожарные на самом деле ехали. Наконец, все услышали оглушающий вой сирены, и вскоре прямо к воротам школьного двора подъехала огромная красная пожарная машина.

Августа, между тем, несколько привыкла к своим огромным качелям. Она уже давно не плакала и всячески теперь пыталась себя убедить, что это очень даже прикольно. А особенно толстая Дракониха, которая, оказывается, умеет так быстро бегать на каблуках. Да и такой красивой пожарной машины она никогда не видела. «Если бы ещё не этот дурацкий дождь, то вообще классное приключение было бы» – старалась развеселить себя совершено мокрая и продрогшая как зяблик Августа. Ну, это чтобы не плакать и не бояться. Такие уж у неё всегда были методы. И они работали, кстати. Краем глаза Августа заметила, что из пожарной машины начала выдвигаться лестница. Ещё она увидела, как рядом с пожарной машиной с визгом затормозила сначала папина машина, а потом и мамина. «Вот сегодня мне точно влетит по полной!» – озабоченно подумала Августа, продолжая изо всех сил сжимать тонкий ствол липы. Но тут рядом с ней неожиданно появился Пожарный, который с какой-то невероятной скоростью уже успел взобраться по этой своей выдвижной лестнице.

– Девочка, слушай меня внимательно. Теперь я держу тебя, а ты просто отпускаешь ствол и идёшь ко мне на руки, договорились?

– Не, что-то я не хочу отпускать ствол. И к вам на руки я тоже не очень хочу. Мне вообще и здесь неплохо, – ответила упрямая Августа, после чего ее вместе с деревом отнесло ветром от пожарного.

– Хорошо… Как тебя зовут, девочка?

– Августина Павловна, а вас?

– Эмм… Послушай, Августина, ты должна следовать моим инструкциям – иначе у нас ничего не выйдет. Просто закрой глаза и отпусти ствол дерева.

– Но вы даже не сказали, как вас зовут, а Папа с Мамой, типа, запрещают мне идти к незнакомым людям, – невозмутимо сказала Августа Пожарному и снова отлетела от очередного порыва ветра.

– Густа, немедленно иди к дяде Пожарному, слышишь, дочка?! – орал снизу уже Папа.

Августа услышала Папу и поняла, что, наверное, придётся сдаваться. Иначе потом ей точно несдобровать! Когда ветер выровнял дерево, Августа и впрямь закрыла глаза и отпустила таки ствол. Ее руки настолько затекли, что она даже не смогла ухватиться за Пожарного. Но это было и не нужно. Тот отлично знал свою работу и сделал все сам – он ловко и уверено поймал Августу, а затем, бережно прижимая ее к себе свободной рукой, стал спускаться вниз. Через каких-то две минуты она уже оказалась в объятиях Мамы и Папы. Прибежала и Варя – она тоже старалась покрепче обнять свою глупую, но такую любимую сестренку.

«Очень странно, я думала, меня сейчас будут жутко ругать» – недоумевала Августа.

Но, конечно, никто ее не ругал тогда. Мама плакала и благодарила Бога, да и у Папы глаза были мокрыми– он даже попросил у пожарников закурить, хотя давно уже бросил. Сама Дракониха примчалась на своих каблуках, она по-прежнему охала и ахала, но теперь, правда, и ругалась ещё, конечно. Августа же так устала и вымоталась, что через каких-то пять минут она, совершенно обессиленная ,спокойно спала на заднем сиденье маминой машины, заботливо укрытая папиным пальто. Варя сидела рядом и нежно гладила сестренку по голове. «Как же хорошо, что тебя спасли, Густа! Но в следующий раз учти, Дурешка– тебя убью, так и знай» – шептала она, хотя по-настоящему все равно никогда не злилась на Августу. Это она просто так себя успокаивала.

Вот такая она, Августа. Хлопот, в общем, с ней иногда не оберёшься. И все это знают, а потому и нервничают каждый раз, когда она идёт в школу или на прогулку. Но не сидеть же ей дома, с другой-то стороны? Тем более, теперь ей уже целых девять лет, да к тому же она дала обещание и Маме и Папе. Что «Всегда будет осторожной и обязательно постарается помнить, как за неё все волнуются.»И слово своё Августа действительно старается держать. Так что она уже два года как «осторожничает». Это, впрочем, совсем не означает, что Августа перестала лазить по деревьям и вообще ведёт себя теперь как примерная девочка. Это, ко всеобщему сожалению, совсем не так. Августа все также лазает, да к тому же теперь не только по деревьям. Одни исследовательские экспедиции в Парке чего стоят! А теперь вот еще и шпионов-охранников выслеживать надо. Но обещание своё она по-прежнему помнит, так что перед тем, как делать что-то не совсем безопасное, ну, словом, то, что обычные девятилетние девочки делать никогда бы не стали, Августа теперь думает. Ну, типа, сможет ли она слезть сама, и прочее в таком духе.

Глава 3.

Про то, чем Августа обычно занимается в Парке.

У Августы есть один очень важный Секрет. О нем она не рассказывает даже своим друзьям. Ни Ира, ни Никитон и понятия не имеют об этой ее тайне. Уж слишком она важная. Варе, правда, Августа пыталась рассказать один раз – ещё давно, когда ей было всего только шесть лет. Но Варя не поверила. Она засмеялась и решила, что ее младшая сестренка все это просто выдумала. Но Августа ничего не выдумывала тогда – она вообще всегда говорит правду. Ну, может, конечно, немножко приукрасить рассказ для большего эффекта, но так, чтобы вот вообще наврать? Нет, этого Августа никогда не делает! И в тот момент она говорила чистейшую правду, а раз даже Варя не поверила ей, то Августа твёрдо решила больше никогда и никому о своём Секрете не рассказывать. Вернее, о своей способности. Августа отнюдь не считает эту способность какой-то своей заслугой – просто другие люди почему-то не понимают, а она понимает. Августа понимает язык лошадей. Не всех животных, к сожалению, а именно лошадей. Ну, ещё пони, но пони – это ведь тоже лошадь, просто маленькая. В Парке есть небольшая конюшня. Там как раз и живут рыжий Пони Ваня и старая красивая Лошадь (вся в яблочках) Катя. Катя живет там уже давно – ещё с раннего детства Августы. Она очень мудрая Лошадь, и Августа уважает ее гораздо больше, чем большинство людей, ну разве что за исключением Мамы и Папы. Ваня же появился всего год назад. Он пока совсем молодой и часто говорит всякие глупости. А ещё Ваня очень боится волков, хотя в Парке, конечно, никаких волков нет. Но все равно, он возьми, да ляпни.

– Иааа, Густа, я сегодня видел настоящего волка! Точно тебе говорю! Страшный такой, да ещё и чёрный совсем. Брррр…

– Да брось, Ваня! Это наверняка был просто большой дог – тебе опять показалось, – обычно отшучивается Августа.

На самом деле Ваня очень добрый и хороший Пони, из которого со временем наверняка выйдет толк.

Первый раз Августа заговорила с Лошадью еще тогда, когда она сама плохо умела разговаривать. То есть, наверное, года в два-три – Августа и сама не помнит уже точно. Она вообще довольно поздно заговорила, но когда это все же произошло, то Августа пыталась говорить со всеми. Со знакомыми и незнакомыми людьми, кошками, собаками, птицами – Августа тогда особой разницы не видела, главное было просто говорить и, конечно, расспрашивать – чтобы уяснить для себя кучу важных вещей. И вот, как-то раз, Папа решил покатать ее на лошади. Ну и совсем еще маленькая Августа оказалась верхом на Кате. И, конечно, сразу тоже стала с ней разговаривать. Вернее, принялась задавать ей кучу глупых вопросов, которые обычно и задают маленькие дети. Лошадь же просто шла себе и шла и ничего не отвечала. Но потом Катя вдруг как заржала – так, что даже Папа испугался. Но Августа не испугалась, она совершенно точно поняла, что Лошадь сказала ей. Катя проржала, что ей уже порядком надоело катать глупых детей, и чтобы Августа немедленно прекратила бить ее своими ножками и сидела смирно. Августа в тот момент совершенно не удивилась – она просто, неожиданно для Папы, перестала ерзать и продолжила катанье, стараясь более не беспокоить Катю.

С тех пор Августу и стало постоянно тянуть к маленькой конюшне. Папа с Мамой все время думали, что их дочке просто хочется покататься, и даже иногда злились на это. Но Августа не так уж и стремилась оказаться верхом – она же помнила, что Кате итак надоело катать детей. Августа просто хотела пообщаться с Лошадью, у неё была к Кате тысяча вопросов. Но тогда Августу саму ещё никуда не пускали, поэтому общение было редким, а Катя если и отвечала, то не слишком многословно. Только спустя пару лет, когда Августа стала постарше, хоть и по-прежнему гуляла еще с родителями, ей все чаще стало удаваться прошмыгнуть к конюшне и уже нормально поговорить с Катей. Лошадь постепенно привыкла к маленькой назойливой девочке и с каждым разом все охотнее разговаривала с ней. Катя рассказала Августе массу очень интересных и полезных вещей. Что, например, вороны, как правило, довольно противные птицы, которым лишь бы чего-нибудь да стащить, но тут летает одна очень старая ворона Воргана – та, наоборот, мудрая и на редкость интеллигентная птица. Катя любит с ней поболтать и вспомнить былые времена. Или, сколько сахара в день надо съесть уважающей себя лошади, чтобы чувствовать себя достойно. Или, что сторож Парка Василий почти каждую ночь наряжается в очень странный костюм, тайком открывает конюшню и седлает Катю, а затем они галопом скачут по всему Парку, при этом Василий именует себя не иначе как Сэр Василий. Катя не в обиде на него – ей даже нравится такие ночные пробежки, но Василия она все равно считает дураком. А ещё Катя учит Августу определять погоду по облакам и направлению ветра. Для Кати это элементарно, а для Августы совсем непросто, так что Катя иногда даже злится. Но ненадолго – вообще Катя очень добрая Лошадь. Как правило, она заканчивает своё обучение фырканьем типа:

– Фррр, Густа, как же тяжело с тобой! Все-таки очень жаль, что ты не лошадь. Было бы куда проще тебя учить.

Августе и самой порой обидно, что она не родилась лошадью. В школу ходить не надо, жизнь спокойная… Но, с другой стороны, уж слишком спокойная жизнь у лошади, наверное ей, Августе, все таки лучше быть девочкой. Ведь у девочки может быть куда больше приключений!

Кстати, только лет в шесть Августа с удивлением обнаружила, что больше никто из людей, кроме неё,Катю,оказывается, не понимает. Даже хозяйка конюшни Наталья. Наталья, кстати, оказалась очень милой женщиной. Она быстро заметила странную дружбу, которая началась у девочки с лошадью и у лошади с девочкой, и была даже рада этому, потому что прежде ее лошадь хоть и не брыкалась, но всем своим видом давала понять, что детей не очень-то любит. А тут вдруг так хорошо с девочкой начала общаться. Поэтому Августу скоро стали беспрепятственно пускать в конюшню и даже катать бесплатно. Мама с Папой тоже к этому привыкли и перестали беспокоиться по поводу того, что Августа может упасть с лошади или наделать ещё каких-нибудь глупостей. Тем более, что их дочка скоро стала очень уверенно держаться в седле. Настолько, что Наталья всерьёз стала советовать ее родителям отдать девочку в конный спорт. Но Мама как-то не очень этого хотела, да и сейчас не рвётся – считает это опасным занятием, да и Августе тоже не особо охота на всякие ипподромы ездить –ей и здесь в маленьком Парке с Лошадью Катей хорошо. А с тех пор, как появился рыжий дурачок Пони Ваня, так вообще стало совсем весело! Августа старается каждый день, как гуляет в Парке, обязательно хоть на пять минут заглянуть в конюшню. Ведь она знает, что и Кате и Ване там бывает невыносимо скучно, а она, Августа, для них хоть какое-то развлечение. Кроме того, ей и самой бывает скучно, а иногда ещё и грустно. Странно так грустно, так, что никто из людей и не поймёт, даже Варя. А вот Катя всегда понимает Августу и никогда не удивляется ее странностям.

Вот так, совсем недавно, Августа и прибежала прямо после школы к Кате. Вообще, конечно, строгие домашние правила этого не позволяют. Сначала полагается прийти домой, пообедать и сделать уроки. А ещё очень желательно подробно рассказать Маме, что интересного происходило в школе, ну и все в таком духе. Но в этот солнечный весенний день Августе было как раз почему-то очень грустно, и ни с кем из людей разговаривать ей не хотелось, даже с Мамой. А вот хоть немного пообщаться с Катей было, наоборот, просто необходимо. Поэтому она отпросилась у Вари, с которой вместе возвращалась домой из школы, и прямо с рюкзаком помчалась в Парк. И вот Августа уже верхом на своей любимой лошади, гладит ее гриву и горестно делится с ней своими проблемами.

– Знаешь, Катя, я так мечтаю увидеть настоящего дракона, ну хотя бы маленького! А одноклассники смеются, когда им это говоришь. Они вообще думают, что никаких драконов вовсе нет – что это, типа, сказки все просто.

– Фррр…, Густа! Какие у тебя глупые одноклассники! Конечно, драконы есть, и бывают далеко немаленькие. Просто совсем они не такие страшные, как о них в сказках рассказывают. Они сами людей до смерти боятся – поэтому и прячутся подальше от них и их городов. Но я-то в молодости немало драконов повидала. С одним даже успела подружиться, но тут меня как раз и забрали с моих привольных лугов в эту дурацкую Москву катать глупых детей. Ты не обижайся, Густа, это я не про тебя. Ты, конечно, не лошадь, но для девочки довольно даже умная.

– Катя, а почему никто, кроме меня, тебя не понимает, а?

– Как это, никто меня не понимает? Я тут со всеми в Парке общаюсь. И с вороной Ворганой и с пуделем Штилем и с кошкой Маней и…

– Да нет, Катя! Я имею в виду, из людей.

–Ф-р-р-р, ну это, Густа, хороший вопрос. Я и сама не знаю, почему люди, как правило, нас, лошадей, не понимают. Мы-то ведь их прекрасно понимаем! А они ещё часто разговаривают с нами, будто мы дети малые, или, наоборот, отдают команды, считая, что иначе нам непонятно будет –будто нельзя просто попросить, б-р-р-р…

– Да, видимо Лошадью тоже быть непросто. Сочувствую тебе, Катя. Слушай,а расскажи про того дракона, с которым ты подружилась, – попросила Августа и перешла на лихую рысь, от которой Катя сразу взбодрилась.

–ФрФр… Ну, это ведь уже было так давно, Густа. Я тогда ещё была совсем молодой кобылкой. В общем, паслась я как-то раз совсем рядом с лесом. А лес там был большой, настоящий. Волки почти каждую ночь выли, лисы из деревень кур таскали постоянно. Но я в ту пору была молодой и ничего не боялась. А трава у леса, конечно, самая вкусная. Вот и паслась я там, ни о чем не думая. И вдруг прямо из леса выбегает здоровенный, но насмерть перепуганный дракон! Я сначала, разумеется, на дыбы встала, но он, бедолага, когда меня увидел, ещё больше испугался. Сжался весь и как будто в лягушку превратился – сидит и дрожит. Ну, я тогда пожалела дракона, стала его успокаивать. Еле-еле удалось мне его, наконец, утихомирить – ведь драконы на самом деле дикие трусы. Выяснилось, что он грибников в лесу увидел, вот чуть и не умер со страху бедный. А так он хороший был – Огнемоном звали, мы потом с ним ещё много общались, Фррр…

– Вот это крутая история, Катя! Но я-то всегда считала, что драконы, типа, страшно опасные чудища! А ты рассказываешь совсем наоборот – очень странно. А почему того дракона звали Огнемоном, он что, умел дышать огнём? – спросила Августа и перешла на галоп.

– Брр… Умел, конечно – большинству драконов это как раз плюнуть. Только они извергают огонь лишь тогда, когда никто, никто не видит! А иначе это дурная примета у них считается, они же ещё и суеверные до жути, драконы эти. Фррр! Густа, ты что, хочешь меня загнать совсем!? Я старая уже для таких скачек! А ну-ка слезай немедленно, фу-фу,фр-фр…

Августа соскочила с лошади прямо на ходу, чем вызвала испуганные вскрики наблюдавших за лихо скачущей девочкой. Фокус мог бы пройти идеально, но скорость и впрямь была слишком большой, так что одну коленку Августа все же расшибла.

«Что же ты делаешь, дочка?! Ой, как тебе, наверное, больно! Надо обязательно показаться врачу. Где твои родители, девочка?» – примерно такого рода причитания посыпались со стороны группки бабушек, которые тоже видели эффектное приземление. Но Августа уже не слушала. Не обращая внимания на боль, она быстро подхватила свой портфель и побежала дальше по Парку. Настроение после рассказа Кати у неё теперь было очень хорошим, но, чтобы сделать его совсем замечательным, надо было ещё обязательно куда-нибудь залезть! В тот день Августа выбрала крышу кафе, на которую она уже лазила далеко не в первый раз. Поэтому она привычно подпрыгнула и ухватилась за ветку рядом стоящего деревца, затем ловко подтянулась и перемахнула с нее прямо на крышу. Там Августа сразу пригнулась и скоро заняла позицию, совершенно незаметную с дорожек Парка. Августа с удовольствием растянулась на крыше и стала успокаивать дыхание. Потом ещё немножко пролезла вперёд и высунулась за край крыши так, чтобы все было видно.

Сама по себе крыша кафе была совершенно неинтересной для лазанья, но зато отсюда открывался отличный вид на Парк, а наблюдать Августа как раз очень любила. Потому что если смотреть внимательно, то всегда увидишь что-нибудь любопытное. Один раз они с Никитоном так даже стали свидетелями настоящего ограбления! Ну, то есть не совсем, конечно, прямо ограбления, но оба совершенно четко разглядели, как один вроде абсолютно безобидный с виду дедушка залез в сумку к одной даме и очень ловко вытащил оттуда кошелёк. Правда, тогда они растерялись – пока слезали с крыши, да рассуждали, что же именно надо делать в такой ситуации, хитрый дедушка как сквозь землю провалился! С тех пор они не раз пытались выследить вора, но пока им все никак не удавалось. Августа привычно окинула взглядом Парк: воришки не было видно и сейчас, зато она увидела детскую площадку, на которой два мальчика примерно ее возраста явно обижали мальчишку лет шести. А в другой стороне на удаленной скамеечке сидела парочка и целовалась. «Фу, какая гадость!» – подумала Августа и снова перевела взгляд на детскую площадку. Дело явно принимало скверный оборот – мальчишку уже толкнули и отобрали у него его самолётик. Теперь тот, бедный, прыгал и пытался дотянуться до своей игрушки, но не мог, потому что один из наглецов держал ее высоко над головой. Оба смеялись и дразнили малыша. Такой вопиющей несправедливости Августа уже никак не могла стерпеть и немедленно отправилась наводить порядок.

– Эй, ты, там! А ну ка быстро отдай мальчику его самолётик, а не то я тоже у тебя что-нибудь отберу!

– Ха, ха, ты кто такая, девочка? Или, может, ты ваще не девочка, а пацан в юбке и рваных колготках? – с издевкой сказал ей парень, который как раз и держал самолётик.

– А у тебя зато на кроссовках здоровенная ящерица сидит– смотри, сейчас укусит!.

– Чего?? – наглый мальчишка не слишком поверил Августе, но невольно посмотрел вниз, а заодно вниз автоматически опустился и самолётик. Малыш сразу ухватил его, рванул и был таков. Этого Августа и добивалась – теперь она стояла и улыбалась до ушей. Правда, конечно, появилась новая проблема. Парни теперь выглядели явно очень рассерженными!

– Слышь ты, лохматая, я сейчас с тобой реально разберусь и не посмотрю на то, что ты девчонка! – сказал более наглый и стал надвигаться.

Августа все так же улыбалась, но в уме вовсю прикидывала варианты: принять вызов (драться Августа вообще-то умела) или, может быть, предложить побегать наперегонки, когда сзади вдруг неожиданно появился Никитон.

– Что за кипеш на детскойплощадке? Мне показалось, или два, типа, крутых парня решили попробовать побить одну девочку? Я с удовольствием посмотрю, что с вами сделает Густа, но, чтобы все было совсем по чесноку, сначала придётся каждому крутому парню что-нибудь сломать. У тебя, – обратился Никитон к Наглому, – явно слишком длинный нос – пожалуй, я его хорошенько приплюсну. Будет, конечно, больно, но зато потом не будешь больше похож на пугало для ворон. А тебе, Димон, или как тебя там, могу даже предложить на выбор – рука или, может, пара зубов у тебя лишние? – говоря, Никитон надвигался на мальчишек, а ещё совсем недавно такие крутые парни теперь испуганно пятились к песочнице. Августе даже стало их немного жалко. Она знала, что Никитон и впрямь вполне способен на деле выполнить свои угрозы – по части драк он всегда был мастером.

Тот, которого Никитон назвал Димоном, скоро осклабился и извиняющимся тоном начал объясняться.

– Слышь, Никит, мы же не знали, что это твоя подруга, без обид, ладно, друг?

– Чего ты сказал? Друг?? Или мне послышалось? Пожалуй, я тебе сейчас все зубы выбью, чтобы ты поменьше болтал!– Никитон сделал решительный шаг вперёд, а сам не свой от страха Димон споткнулся и свалился в песочницу. Наглый примиряющее выставил вперёд руки и умоляюще посмотрел на Никитона.

– Трусы позорные, даже руки об вас марать жалко! Пошли вон отсюда, да так, чтобы я вас вообще здесь больше не видел никогда. Вопросы есть?

Но оба парня уже улепётывали со всех ног. Никитон браво встряхнул головой и, очень довольный собой, обернулся к Августе.

– Я бы их так отделал, что они на всю жизнь запомнили бы! Никому не позволю обижать моих друзей, а уж тем более тебя, Густа!

– Ну ты прямо как настоящий рыцарь, Никитон. Типа, спасибо, конечно, но я бы и сама справилась с этими недоумками.

– Да знаю, Густ, ты, конечно, выкрутилась бы, как всегда, но я это так–подстраховал на всякий случай просто. Драки – это же все-таки по моей части, – Никитон уже перестал бравировать и задумчиво почесал в затылке, – Чем займёмся сегодня, может быть, опять последим за охранниками? Я тут снова видел одного очень подозрительного!

– Отличный план, Никитон. Но сегодня тебе придётся поработать в одиночку. Мне надо домой, я ещё уроки не делала и даже не обедала – мне итак, небось, влетит по полной.

– Жалко, Густа… Но ты не переживай –я завтра тебе все подробно расскажу,– Никитон явно расстроился и сразу сник.

– Конечно расскажешь – буду очень ждать твоего подробного отчета обо всем, что сегодня произойдет. Ну ладно, спасибо ещё раз, Никит, я погнала.

Глава 4.

Про то, как Варя предлагает Августе участие в очень важном Задании.

Пока Августа бежала домой из Парка, она размышляла. Августа вообще отлично умела быстро бегать и при этом думать о всяком. «Никитон, конечно, настоящий друг, да и вообще парень классный. Вот только бы он не вздумал в меня влюбиться. А то тот же Арсений, например –тоже был отличным другом для Вари, пока не вздумал в неё влюбиться. Сразу превратился в растерянного недоумка. Варя теперь бедная не знает уже, куда и деться от него… И зачем люди вообще влюбляются, да ещё и целуются потом? Фу, как это глупо!» – тут Августе пришлось прервать свои умозаключения, потому что она как раз подбежала к своему подъезду. Поднимаясь в лифте, она уже думала, чтобы такое сказать Маме, чтобы та не слишком сильно ее ругала. Ведь о том, что ей просто очень нужно было поговорить с Катей о драконах, все равно не расскажешь… Августа тяжко вздохнула и нажала на звонок.

– Густа, ну что такое? Почему ты опять не взяла телефон? Я ведь волнуюсь за тебя, дочка! И колготки у тебя снова рваные, прямо одно несчастье с тобой…

– Прости, Мам, я, это, виновата действительно, – Августа смотрела в пол и смиренно ждала продолжения справедливых упреков Мамы. Но, как ни странно, их вовсе не последовало.

Наоборот, Мама вскоре появилась с красивым свёртком в руках и сияющим лицом.

– Да ладно, Густа, я сегодня добрая. И, кстати, представляешь, купила нам всем по очень красивому платью, а Степке новые крутые штаны!

Августа хотела было брякнуть «везёт же Степке», но вовремя сдержалась и сказала дежурное:

– Спасибо, Мам, я обязательно примерю, только поем сначала, а то я голодная как дракон!

– Пливет, Густа! А я сегодня отзимался тлидцать пять лаз! – из их комнаты выбежал Степка в действительно очень крутых штанах. Августа снова вздохнула, потрепала братика по голове и отправилась есть – про драконий голод она говорила чистейшую правду.

После обеда Августа как всегда быстро и слегка халтурно сделала уроки. Единственное, в чем она действительно постаралась, так это в вырисовывании маленьких драконов на полях тетрадки по математике – вот они действительно вышли на славу. Правда, Августа совсем не была уверена, что Дракониха одобрит факт появления драконов на полях тетради, тем более, что о своём прозвище она давно уже знала, но тут уже ничего не попишешь – что сделано, то сделано, вернее, нарисовано. После уроков обязательно полагалось почитать что-нибудь не из школьной программы. Ещё недавно Августа совсем не любила читать – вот если Мама или Папа ей читали, то было, конечно, здорово, но ей самой это занятие казалось до жути нудным. Однако в последнее время она неожиданно для себя слегка увлеклась и стала читать даже больше, чем требовалось. Августа и сама не заметила перемены, а когда, наконец, поняла, что произошло, то очень разозлилась на себя – ведь она уже столько лет твердила всем, что никогда не полюбит читать! Но теперь было уже поздно – оставалось только признать своё полное поражение по данному вопросу. Правда, пока Августе удавалось скрывать ото всех этот секрет, но она прекрасно понимала, что позорное разоблачение ждёт ее очень скоро.

Виноват же во всем оказался «Остров сокровищ» – уж больно интересно было узнать, где же все- таки они спрятаны. Понятно, что на острове, но как догадаться, где именно? И, конечно, кто их найдёт первым?Ну, сокровища, в смысле. Тем более, что Августа сразу же задумалась об ещё одном важном вопросе – где на самом деле спрятаны различные сокровища? То есть в современном мире и конкретно в ее городе. Ведь Папа когда-то рассказывал им с Варей, что в Москве до сих пор существуют сотни кладов с драгоценностями, которые никто до сих пор ещё не нашёл. Сотни! Так, может, ей с Никитоном или Ирой удастся найти хоть один? Августа тут же решила для начала поискать на всякий случай в Парке– это, конечно, не необитаемый остров, но хоть какие-то да сокровища там найтись все же могут. Однако к этому вопросу надо было подходить на полном серьезе и сначала обязательно составить подробный план действий, так что Никитону Августа пока даже ещё ничего не говорила. Ведь составление различных планов было больше по ее части. Никитонуже лучше предложить уже готовый вариант, чтобы не было лишних споров. Но его помощь безусловно понадобится. С теми же охранниками, например. Они ведь действительно выглядят весьма подозрительно… И, главное, могут серьёзно помешать их поискам. «А вдруг они реально шпионы и охранниками устроились работать для видимости, чтобы на самом деле тайно искать Клад с сокровищами?!» – Августу аж дрожь пробила от такой мысли. Ведь это означало, что Клад в Парке и впрямь существует, только времени для его поисков немного – если медлить, то шпионы наверняка найдут его первыми. Но Августа немедленно успокоила себя мыслью, что никакого плана, а уж тем более карты для поисков, у них нет. «Если бы у них была настоящая карта, то они давно бы уже нашли Клад с сокровищами и исчезли бы в свой параллельный мир на другой планете, или как там Никитон говорил…» Так что над шпионами ещё можно получить преимущество и опередить их. Но для этого необходимо понять сам принцип составления карты поиска и плана действия. И чтобы хоть немного набраться опыта в таком нелегком деле, дочитать книгу явно стоило – вот так Августа и угодила в капкан чтения книжек.

Ближе к вечеру Варя вернулась со своих танцев и, ещё даже не сняв пальто, неожиданно распахнула дверь в комнату Августы.

– Густа, есть разговор. Хочу попросить тебя кое о чем. Ты что, до сих пор читаешь?? Вот это да! Ага, значит, все таки увлеклась на сей раз? Я же тебе говорила, что читать – это здорово! А ты не верила, глупышка, но я очень рада за тебя.

– И вовсе я не читаю! Я карту изучаю – карты, это всегда интересно, не то что ваше чтение.

– Ладно, ладно, чего ты сразу ощетинилась, как маленький ёжик? Карты, так карты – как хочешь, сестренка, только меня все равно не проведёшь – я-то тебя отлично знаю! Ну, в общем, жду тебя, Густа, у себя.

Варя подмигнула ей и вышла, а Августа мрачно отложила книгу и задумалась. «Вот Варя уже все поняла–так я и думала! Ну да ладно, в конце концов чтение это ерунда, а о самых важных моих секретах никто и в помине не догадывается, даже Варя – пусть считает, что все знает про меня. Ха-ха» – Августа решительно встала и сделала колесо, а затем прошлась по комнате на руках. Но потом опять села в своё кресло и снова задумалась. «Интересно, а что это Варе может быть от меня вообще нужно? Чем я могу вдруг ей помочь? Может, надо прикрыть ее от Мамы с Папой? Если так, то я окажусь в дурацком положении. Ведь я же на все готова ради Вари, но врать-то у меня все равно не получится, даже если и очень постараюсь. Нет, нет, это Варя отлично знает и никогда не стала бы меня просить, да и какой смысл, раз все равно прокол выйдет. Тут явно что-то ещё, но только вот что?» – Августе вдруг стало безумно любопытно, но она решила все же выждать ещё хотя бы десять минут, чтобы не бежать по первому зову, а прийти как бы невзначай – будто случайно вспомнила и зашла. Но усидеть на месте было так сложно, что Августе опять пришлось успокаивать себя хождением на руках.

Наконец, Августа не выдержала и, напустив на себя максимально скучающий вид, вошла к Варе. Та сидела с телефоном в руках и, судя по сосредоточенному виду, писала что-то очень важное. Но, завидев сестру, сразу отложила телефон в сторону.

– А, ну наконец-то, Густа! Странно, что ты так долго. Неужели тебе не интересно, о чем я тебя хочу попросить?

– А что, у тебя есть что-то интересное ко мне? – спросила Августа как можно более спокойно.

– Вообще-то да. Это весьма интересная просьба, а вернее поручение. Причем оно не только от меня лично, но и почти от половины моего класса. Задача, конечно, не из легких, да к тому же слегка рискованная, но я уверена, что ты как раз справишься, Густа. Все ещё неинтересно?

– Как это поручение от половины твоего класса? Меня же там даже не все знают… – Августу уже буквально распирало от любопытства так, что сдерживаться становилось все сложнее и сложнее.

– Да все о тебе знают, Густа! Ты думаешь, что я не рассказываю о своей супер-сестренке? Да ты там давно уже у всех героиня скачек верхом на лошадях, лазанья, акробатики и прочих фокусов. А когда я сообщила, что ты ещё обожаешь следить за всякими подозрительными личностями, то твоя кандидатура была одобрена почти единогласно. И я…

– За кем надо следить?? – не выдержала все таки Августа и, чтобы хоть немного снять напряжение, встала на левую ногу, правую же обхватила руками и притянула к уху, чтобы не мешала.

– Ага, вот ты и попалась, сестренка! Я так и думала, что на слове «следить» ты не сможешь устоять на месте, – Варя хитро улыбнулась и победоносно подняла руки.

– Я вообще никогда не могу стоять больше минуты на одном месте – это глупо! Но за кем следить то? За каким-нибудь мальчиком, что ли?

– Да каким ещё мальчиком! – Варя презрительно сморщилась от такого дурацкого предположения, но потом вдруг сделалась очень серьезной, – То, что я хочу тебе предложить, Густа, это действительно важно, возможно будет даже настоящий скандал или ещё того похуже…

– Варя замолчала и откинулась на стуле. Вид у неё был при этом был на редкость значительный.

– Что похуже?? – снова не выдержала Августа, но Варя на какое-то время ушла в себя. Августа терпеливо ждала – уж больно она не хотела опять задавать глупые вопросы, поэтому решила тоже пока подумать про себя. Однако строить догадки стоя было уже совсем невозможно, так что Августа села на шпагат. «Вот Варя умеет накалить напряжение! Уже десять минут рассказывает, а пока все равно ничего не понятно! Я бы в первую минуту все выложила, но так, конечно, было бы куда менее интересно, чего уж там… За кем же нужно следить? Может, за старшеклассниками? Или, может, за охранником – вдруг он тоже шпион?»

– Густа, ты вообще в состоянии ещё слушать? Я вот смотрю на тебя и думаю, что все таки наша затея слишком рискованная. Если ты будешь следить за объектом, но при этом ходить колесом или делать своё любимое сальто, то тебя точно заметят, и весь план провалится!

– Когда я слежу, то никогда не проделываю свои фокусы. Я надеваю капюшон и превращаюсь в самую невидимую девочку на свете! Потому что следить итак всегда интересно – ведь нужно постоянно то отставать, то нагонять, чтобы тебя не заметили. Да ещё и прятаться тоже, конечно. Так что ты можешь не волноваться, Варя – я тебя точно не подведу!

– Ладно, ладно, Густа. Просто сядь хоть на минуту спокойно, а то ты меня нервируешь! Короче – к делу теперь. Знаешь нашего нового учителя по химии?

– Не-а, у меня же нет пока химии, Слава Богу. А что с ним не так?

– Да вот ты угадала, Густа. Что-то с ним действительно не так…И, чем дальше, тем больше, нам кажется, что вовсе он никакой не учитель на самом деле.

– А кто?? Типа разбойник что ли? – Августа аж подпрыгнула на месте.

– Ну, разбойник – это немного устаревшее уже слово, Густа. Но, может, что-то и вроде того, если не хуже даже…

– А кто может быть хуже разбойников то??!– теперь Августа уже никак не пыталась скрыть своего интереса и вытаращенными глазами смотрела на сестру.

– Хуже могут быть только террористы, Густа, – Варя вдруг перешла на шёпот, – но мы пока, конечно, ни в чем не уверены, поэтому и нужна слежка. Конечно, следить мог бы и кто-нибудь из нашего класса, но Хесам наверняка уже запомнил наши лица, а вот тебя он точно не знает, так что если даже и заметит, то все равно ничего не заподозрит.

– Меня никто не заметит! Даже твой… Как ты его назвала?

– Его зовут Хесам. С арабского переводится как «Острый меч» – я уже узнавала. Он иранец по происхождению, но по-русски говорит почти без акцента. А у иранцев не положено называться по имени и отчеству, так что он сразу и сказал нам, чтобы мы звали его просто Хесам.

–Хесам – запомнила. Острый меч это мега круто! Я уже очень хочу последить за ним!

– Ох не знаю, Густа… Конечно, это все захватывает, но если хорошенько вдуматься, то я бы лично предпочла, чтобы оставался наш старый добрый зануда Леонид Игоревич. Тот хоть и стращал нас, и ставил двойки, зато точно был настоящим учителем, – Варя начала нервно причесывать свои роскошные волосы – у неё были свои методы успокоиться.

– Варь, а как ты и твои одноклассники поняли, что этот Хесам никакой не учитель на самом деле? Только потому, что его имя переводится как «Острый меч»?

– Нет конечно, Густа! Иранцы очень умные, и многие из них действительно работают не только учителями, но и известными ученными, философами и поэтами. В нашу страну они приезжают потому, что у нас хорошее образование – мы уже все выяснили в интернете на этот счёт. Поэтому, вроде все выглядит вполне складным на первый взгляд, вот только…

– Только что? – Августу буквально разрывало от такой крутой истории.

– Ну, понимаешь, он за три месяца ни одной отметки ниже четверки никому не поставил. Даже у Гуляева и то одни четверки и пятерки! А он полный раздолбай и часто вообще сдаёт чуть ли не пустые контрольные. А у меня лишь одни пятерки. Их уже двадцать…

– Так это же хорошо, что он такой добрый, Острый меч ваш, разве нет? – Августа смотрела на сестру с полным недоумением.

– Да, мы тоже сначала все радовались, но так не бывает, Густа! Настоящий учитель просто не может ставить только хорошие отметки. Но это ещё не все. Есть и другие очень подозрительные факты, но только не перебивай меня! – Варя предостерегающе подняла руку, вовремя остановив очередной Августин вопрос, –Хесам и выглядит совсем не как обычный учитель из нашей школы. Он всегда в безукоризненном костюме, на руке явно очень дорогие часы, из под которых выглядывает татуировка, смысла которой мы пока не смогли разгадать. Разве не подозрительно?

– Ну да. Татуировка, это, конечно, подозрительно.

На самом деле Августа ничего особо устрашающего пока для себя не услышала – вот если бы кто-нибудь заметил у него пистолет, например, это другое дело, а так… Да какая разница, в каком он костюме и что у него за часы – все это глупости. Но Августа совсем не хотела расстраивать Варю и, уж тем более, отказываться от такого интересного задания, так что молчала о своих сомнениях.

– А ещё Степанова с Шанским уже два раза видели, как его встречает у школы большая чёрная машина с иностранными номерами и странными типами. По словам Шанского, они были очень похожи на настоящих мафиози.

– Точно мафиози? – Августа сразу же оживилась, – Классно! Всегда мечтала увидеть хоть одного настоящего мафиози!

– Густа, ну что за глупости ты несёшь, в самом деле! Если они действительно из мафии, то это почти так же страшно, как террористы.

– Но раз его возят на машине, то как же я смогу за ним проследить тогда? – Августу встреча с мафией совсем не пугала, скорее даже наоборот, ее куда больше беспокоило, что она может не справиться с таким важным заданием.

– Не, Густа, можешь не волноваться,– обычно он шифруется и ездит на метро. Так что ты вполне способна проследить за ним до самого дома, ну или до их штаба даже. Ох, Густа, это и впрямь рискованная затея, конечно…

– Ну я же не полезу прямо к ним в Штаба, Варь! Тогда меня действительно могут заметить и схватить, а это будет означать провал всей операции.

– Как же с тобой тяжело все таки, Густа! Неужели ты не понимаешь, что твоя безопасность волнует меня куда больше, чем успех операции? Но мы, конечно, будем прикрывать тебя – я и ещё несколько членов нашей команды будут идти на расстоянии, однако, если что, то мы сразу подоспеем! Ты же все время должна нас будешь информировать о вашем передвижении. Когда зашли в метро, когда сели на поезд, на какой станции вышли, на какую улицу свернули. И тебе обязательно понадобится не только телефон, который ты вечно забываешь, но и ещё научиться очень быстро писать на нем и отправлять мне эсэмэски с нужной информацией. Это ясно, Густ?

– Ради стоящего дела я готова даже на такую жертву, Варь. Научусь – можешь не волноваться. Вот круто, я буду работать под прикрытием!

– Нет, Густа – «работать под прикрытием» немного другое. Это если бы ты, например, внедрилась в мафию и тоже делала бы вид, что настоящая мафиози, а на самом деле была бы полицейским, понимаешь? Ты же будешь следить за Хесамом, как бы это сказать, «с прикрытием», короче.

– Ну, это звучит, типа, не так круто конечно, но для начала тоже сойдёт. Когда я немного подрасту, то точно буду работать под прикрытием!

– Ладно, Густа, хватит болтать всякие глупости. Надеюсь, что когда ты вырастешь, то станешь ветеринаром, как ты хотела – это хорошая профессия. Ну, а сейчас мне пора писать сочинение, да и тебе наверняка есть чем заняться. Повысить свои навыки в быстром писании эсэмэсок хотя бы или придумать шифр для переписки. Кстати, на подготовку у тебя всего две недели, так что времени в обрез, Густа – смотри, не подведи меня. А теперь иди, иди, а то я и так уже с тобой заболталась и ничего теперь не успеваю!

– Всегда мечтала придумать настоящий шифр! Он и нам с Никитоном пригодится потом,– Августа мялась у двери и очень хотела продолжить такой дико интересный разговор, но Варя уже писала своё сочинение и больше не слушала ее.

Тогда Августа пошла к себе и, перекувырнувшись несколько раз на полу, чтобы хоть немного выпустить пар, поставила свой давно забытый телефон заряжаться. До сих пор она считала его совершенно лишней штуковиной, которая только ограничивала ее свободу – ведь в любой момент могла позвонить Мама и настоять, например, на ее немедленном возвращении домой. Поэтому Августа и любила забывать телефон дома. Переписываться же о всякой ерунде, как это делали все остальные девочки в ее классе, она считала глупостью. Но раз телефон теперь был нужен для такого важного задания, то это, конечно, все меняло. Само собой, она возьмёт себя в руки и научится, да причем так, что ее скорости не то что одноклассницы, сама Варя позавидует! А поскольку Августа была человеком дела, то она немедленно приступила к практике. Однако для практики нужен был партнёр по переписке, а тут единственным вариантом была ее подруга Ира, поскольку Никитон, как и она, телефоны не любил. Лошадь Катя, к большому сожалению Августы, тоже отпадала. Так что оставалась только Ира, которая уже не раз пыталась наладить с ней переписку. «Жаль, что нельзя ей все рассказать и привлечь ее – она могла бы отлично помочь, да и вообще вдвоём следить было бы ещё веселее и не так страшно» – размышляла Августа, с трудом набирая текст письма в телефоне. Но поскольку Варя не давала добра на распространение сверхсекретной информации, то Августа просто пыталась написать подруге об очень важном деле, которое она никому пока не может рассказать, даже Ире. Так и пролетели ещё два часа, пока уже вконец измученную Августу не спас звонок в дверь.

Папа сегодня вернулся неожиданно рано – ещё даже десяти вечера не было. Он был очень возбуждён и прямо с порога начал рассказывать о своём новом проекте – историческом фильме про некую семью, которая жила сто лет назад. Ну, а Августа уже немного знала про историю, поэтому совсем не удивилась, через какие сложности и приключения прошлось пройти этой семье, чтобы выжить. Ещё Папа заявил, что наверняка найдёт там роли и для Вари с Густой, о чем он давно мечтает.

– Представляешь, Густа, ты будешь играть девочку, которая жила сто лет назад!

– Ну, не знаю, Пап… А сто лет назад были девочки, похожие на мальчиков, как я?

– Ты о своей модной стрижке, что ли? Не волнуйся на этот счёт – мы наденем на тебя такой парик, что даже Варя позавидует! А ещё будут роскошные платья, которых сейчас нет и в помине.

– Так я и знала… Пап, а может я лучше буду играть мальчика, который жил сто лет назад? Ведь мальчика, по-моему, сделать из меня куда проще, чем девочку, нет?

– Ох, Густа… Ты, как всегда, за своё – не хочешь носить платья. Хотя ты знаешь… Я подумаю – может, это и неплохая идея! Но главное-то другое, вы окажетесь на настоящей съемочной площадке и сможете увидеть, как на самом деле делаются фильмы – это самое интересное в Кино! Декорации, наряды, актеры, всякие фокусы – всего и не перечислишь, но обещаю – будет очень интересно!

– А декорации, это что такое, Пап?

–Ну, это когда для фильма строится целая улица, например. Как было сто лет назад. Очень подробно – со всеми мелкими деталями! Но строится она, конечно, не из настоящего камня и кирпича, а из всякой фанеры или даже картона. Однако на экране этого никто не поймёт – всем будет казаться, что все по-настоящему. Тем более, что по этой улице действительно будут разъезжать настоящие кареты, запряженные лошадьми, и..

– Лошади точно будут, Пап? – немедленно перебила Августа.

– Лошади точно будут, Густа! Это уж я тебе обещаю! При чем их будет много, и уж, конечно, я договорюсь, чтобы тебе разрешили поскакать вдоволь.

– Тогда я в деле. Даже девочку готова играть, если других вариантов не будет, – бросила Августа и сразу умчалась к себе в комнату. Из комнаты она слышала, как Папа продолжал увлечённо рассказывать Варе и Маме про всякие интересные подробности, но Августе просто необходимо было постоять на голове. Она проделывала это каждый вечер, но сегодняшний день выдался настолько насыщенным, что была необходима двойная доза стояния на голове! Поэтому Августа немедленно переоделась в свои старые джинсы и с разбегу встала на голову и руки. Так она и простояла минут десять, пока перед глазами не поплыли розово-зеленые круги, а голос Папы стал вдруг очень далеким. Тогда Августа решила, что хватит, и перекувырнулась обратно на ноги.

Через полчаса Августа уже уютно обустроилась на втором ярусе их двухэтажной кровати. Вообще, в семье Гусевых все ложились поздно, даже Степка, и тот, несмотря на все уговоры, ухитрялся лечь в одиннадцать, а то и позже. А вот Августа всегда старалась лечь пораньше. И вовсе не потому, что ей так хотелось спать – отнюдь нет. Просто она очень любила рассказывать сама себе сказки на ночь. Сказки бывали самые разные, объединяло их, как правило, только одно – почти обязательное присутствие очень лихой девушки с короткой стрижкой, а иногда и вовсе лысой, которая была немного похожа на саму Августу, только, конечно, старше и ещё ловчее. Девушка, как правило, была на лошади, ну или в крайнем случае на мотоцикле. Но сегодня, конечно, она была на Драконе. Настоящем большом крылатом Драконе, которого ей удалось приучить не бояться людей, а беспрепятственно летать везде, где ему и ей захочется. Августа зажмурилась и изо всех сил представила, каково это на самом деле – летать на Драконе. Сначала у неё ничего не выходило, но постепенно полеты стали удаваться. Правда, летали они почему-то над картонными улицами, по которым, впрочем, ездили настоящие кареты запряженные настоящими лошадьми. Лошадей было так много, что Августа в итоге устала их считать. К тому же она вспомнила, что «работает под прикрытием» и испугалась того, что ее могут заметить. Тогда Августа взмыла вверх и переключилась на небо. На небе была нарисована карта, смутно напоминающая ту, что она видела в книге про остров сокровищ. Августа вгляделась и поняла, что на самом деле это карта их Парка, но вот где именно там спрятаны сокровища, она понять не успела, потому что неожиданно провалилась в глубокий и безмятежный сон. Снилось ей тоже наверняка куча всего интересного, но об этом толком ничего не известно – ведь Августа никому не рассказывает своих снов, даже Маме или Папе.

Глава5.

Про то, как Августа готовилась к большой слежке. А ещё про маленький, но очень важный подвиг Иры.

Две недели, о которых говорила Варя, действительно пролетели довольно быстро. Правда, для того, чтобы не думать постоянно о сверх важном задании, которое ей предстояло (а то так можно и с ума сойти), Августа вынуждена была все время занимать себя разными другими вещами. Прежде всего, для будущего Дела необходимо было весьма обстоятельно подготовиться. И речь тут шла не только о радикальном улучшении навыков в писании эсэмэсок. Это занятие, кстати, Августа освоила неожиданно для себя быстро. То есть первые два дня получалось, конечно, очень медленно, а главное, писать было невыносимо скучно. Но как только Августа стала посылать Ире сообщения, в которых она начала описывать другие свои упражнения по подготовке слежке за Хесамом, стало вдруг даже интересно.

Дело в том, что теперь Августа каждый день после школы тренировалась в незаметном преследовании самых разных людей. Для этого она, как правило, выбирала себе совершенно случайного прохожего и шла за ним до тех пор, пока это было хоть как-то возможно. Чаще всего это оказывались обычные работники, возвращавшиеся после обеденного перерыва в свои офисы, которых в центре было больше, чем жилых домов. Следить за ними было не так уж и интересно – все они были слишком заняты собой и своими телефонами, чтобы повернуть голову и заметить неуёмную девочку, которая кралась сзади буквально в нескольких шагах. Да если они и оборачивались вдруг, то Августа всегда успевала юркнуть за какой-нибудь рекламный щит или спрятаться за другим прохожим. Вот тут то она и решила усложнить себе задачу, а именно, не только идти сзади и оставаться невидимой для преследуемого, но ещё и отчитываться в сообщениях по дороге Ире. Это оказалось куда сложнее, особенно по началу. Августа даже несколько раз теряла цель, пока искала на экране телефона нужные буквы, чтобы набрать название улицы или описать внешность того, за кем следила. Это, конечно, никуда не годилось, так что Августа стала куда более сосредоточенной и к концу первой недели уже неплохо справлялась одновременно и со слежкой, и с письменными отчетами. Более того, подобное совмещение стало ее увлекать. Во-первых, весьма скоро буквы стали находиться все быстрее, Августа же ещё и умудрялась одновременно не упускать из виду выбранную цель. А во-вторых, Августа с Ирой довольно быстро выработали свой язык сокращений, который позволял существенно сократить письменную часть.

Ну например:

ВысхудМбр35– означало, что Августа преследует высокого худого мужчину, брюнета лет тридцати пяти.

Или:

СреполЖбл40+ – это, конечно, имелась в виду полная женщина среднего роста за сорок.

Или ещё:

НизсухБа – тут Ире сразу было ясно, что ее подруга следует за низенькой сухонькой бабушкой.

Кстати, о бабушках. За ними, как правило, следить было сложнее всего! Во-первых, шли они обычно очень неторопливо, а от того Августе – с ее темпераментом – было уже непросто. Во-вторых, старушки постоянно заходили во всякие аптеки и магазины – а там очереди, охранники всякие, – в общем, их легко можно было потерять из виду. Ну и наконец, в третьих, пожилые люди оказывались самыми подозрительными и действовали подчас совершенно неожиданно. Вот идёт, скажем, такая милая бабушка, прихрамывает, везёт свою сумку на колесиках неторопливо, и вдруг как обернётся, как выставит вперёд свой зонтик! Ух… Августа уже один раз чуть не получила так по голове и с тех пор окончательно зарубила себе на носу, что недооценивать пожилых людей – это, ох, какая большая ошибка! Если надо, они могут быть очень резкими и прыткими, да и взгляд из под толстых очков бывает такой, что озноб пробивает. Ну, даже взять того дедушку из парка, которого они с Никитоном видели – тоже казался совершенно обычным дедулей, а как ловко вытащил кошелёк из сумочки и исчез, как будто его и не было никогда.

«Да, да, опытность и многолетние навыки часто с лихвой компенсируют молодость и ловкость», – думала Августа, – а кроме того, нельзя ещё и исключать возможности, что под мешковатым старым пальто и согбенной фигурой на самом деле прячется настоящий шпион в расцвете лет и своих навыков. Ведь ему переодеться в бабушку куда удобнее и сподручнее, чем настоящей бабушке в шпиона. «Так что хорошо, что Хесам хотя бы не маскируется под бабушку, уж и на том ему спасибо.» – размышляла Августа, возвращаясь после очередной своей вылазки к метро, чтобы поехать домой, куда она уже, как и все последние дни, здорово опаздывала. Но тут ее сзади неожиданно окликнула Ира.

– Густа! Ха-ха! Сама изображаешь из себя супер-сыщика, а слежку за собой в упор не замечаешь! Я, между прочим, уже иду за тобой от той самой аптеки! Помнишь «МалтолМ50 Апт»? – Ира гордо встряхнула головой, от чего ее косички смешно подпрыгнули вверх.

– Ну, это, Ир, я же, типа, не боюсь слежки, поэтому и не слежу за теми, кто может следить за мной. Кроме того, я тут выводила по дороге новую формулу для определения маскировки настоящих шпионов, вот и не замечала ничего вокруг. Но вообще, спорить не буду, ты права – я реально сплоховала…

– Да, ладно, не расстраивайся – у всех бывает. Даже у супер Густы могут иногда случаться проколы. Но я тут, это, знаешь чего подумала?

– Что, Ир? Изобрела ещё более совершенный тип шифра?

– Не – по мне, пока и наш сойдёт. Но мне зато кажется, что ты все таки поступаешь со мной нечестно, Густа. Так подруги, а тем более сообщницы, не поступают. Я же не дура все таки и понимаю, что помогаю тебе в твоих тренировках к большой слежке за кем-то действительно важным, иначе зачем тебе следить за всякими бабушками или менеджерами из соседних офисов. А Густа, я права?

Августа уже давно ждала от Иры подобного каверзного вопроса, но до сих пор так и не придумала, как бы суметь ответить на него так, чтобы и общую тайну сохранить, и подругу не обидеть. Вот поэтому сейчас Августа сильно напряглась и изо всех сил нахмурила брови, собираясь с мыслями, но тут обеих подруг отвлекла суматоха, неожиданно возникшая рядом с цветочным ларьком на другой стороне улицы. Оттуда вдруг, мощно расталкивая остальных посетителей магазинчика, с шумом вырвался плотный мужчина с испуганным и красным от напряжения лицом. Своей большой спортивной сумкой он прикрывался, как щитом, а пышный букет из алых рост был в его руках скорее оружием – он даже не постеснялся хлопнуть им по шляпке одной из окружающих дам, чтобы освободить себе путь. Такое поведение, конечно, не могло не вызвать бурного возмущения у публики, но никто не посмел остановить его – все только ругались вслед нахалу, но сделать что-либо боялись. Все, но только не Августа.

– Вперёд за этим толстым грубияном, – скомандовала Августа и, схватив Иру за руку, потащила ее вперед по противоположной стороне улицы, стараясь оставаться незамеченной за припаркованными машинами и недавно высаженными деревьями. Впрочем, мерзкий тип и не озирался по сторонам – он явно тратил все свои силы на то, чтобы максимально быстро продвигаться вперёд. А это, учитывая его на редкость внушительные габариты, и так давалось ему нелегко. Мужчина шел вниз по улице от метро, так что в голове у Августы опять промелькнула мысль, что она опоздает и в очередной раз получит дома по полной. Но лишь на мгновение. Потому что отказаться от слежки за таким интересным субъектом не могло быть и речи.

– ВыстолМлыс42, – успела пропыхтеть Ира, прячась вместе с Августой за углом старого дома уже на другой стороне улицы.

– Мега толстый и мега наглый – вот что мы пока с уверенностью можем сказать про него. Давненько я такого отвратительного типа не встречала, – с презрением фыркнула Августа и стремительно бросилась к небольшому грузовичку, вдоль которого сейчас и шёл, отдуваясь и отплёвываясь, толстяк с цветами. Он завернул за угол следующего дома и направился прямиком к воротам Детского Садика, который граничил с их школой.

Августа с Ирой удивлённо переглянулись и побежали за ним. Перед калиткой толстяк как-то неожиданно весь сник и как будто сдулся. Он, наверное, с целую минуту мялся и собирался с силами, прежде чем в итоге все же нажал на кнопку звонка. Вся его хамоватая спесь спала, и вид у него был, будто у провинившегося школьника. Потом мужчина долго извиняющимся тоном говорил что-то в домофон. Голос у него оказался тихим и очень напуганным, совершенно не сочетающимся с его такой свирепой ещё недавно внешностью. Наконец, ему открыли, и он вошёл, весь ссутулившись, и мелкими шажками побрел в садик, который находился за зданием. Августа быстро смекнула, что им-то просто так не откроют, так что она тенью проскользнула к забору садика, что граничил с территорией их школы, и одним махом перемахнула сначала один, а потом и второй заборы. Через пол минуты она уже была на детской площадке, откуда сразу услышала шум переполоха с другой стороны здания. Августа оглянулась на Иру, но та лишь развела руками – лезть в своём нарядном платье через заборы в ее планы явно не входило. Тогда Августа достала телефон, знаком показала, что они будут на связи, и сразу же побежала на шум.

Во дворике по кругу стояло несколько скамеек, и на центральной сидел большой и очень толстый мальчик лет шести. Августа сразу узнала в нем отпрыска его наглого папаши, который, впрочем, сейчас наглым отнюдь не выглядел – он стоял рядом со своим сыном (удивительно было, как они похожи друг на друга, только один был взрослый и лысый, а второй маленький и рыжий), понуро опустив голову и все пытаясь всучить свой букет старшей воспитательнице. Но сия дама непонятного возраста, зато с прямо-таки нереальной шевелюрой ярко фиолетового цвета и лицом, которое отлично подошло бы какой-нибудь крутой ведьме из ужастика, демонстративно отклоняла цветы и поставленным голосом отчитывала несчастного мальчугана.

– Это же где это слыхано, чтобы в нашем образцовом Детском Саду один мальчик мог толкнуть другого? Да ещё так, что тот бедный стукнулся головой о наш любимый паровозик и чуть не получил сотрясение мозга? А если бы получил, а если бы все дело кончилось больницей, или ещё чего хуже?? Даже произносить такие вещи вслух жутко… – на этих страшных словах воспитательница с фиолетовой прической сначала театрально понизила голос, а потом и вовсе замолчала. Но лишь на мгновенье, чтобы затем с новыми силами наброситься на совсем уже расстроенного и уже чуть не плачущего рыжего мальчика. – Так вот отвечай, Павлик, о чем ты думал, когда с такой злостью толкал бедного Петю? Или, может быть, ты вовсе не думал, потому что в твоей рыжей голове и мыслей-то нет никаких, кроме как навредить кому-нибудь из своих таких добрых и безответных товарищей? Ну-ка – говори сейчас мне правду прямо как на духу – при Папе своём хоть ней смей мне врать! – Затем уже обращаясь к Папе, – А вы уберите свои дурацкие цветы – они никак не помогут бедному Петеньке, которого увели домой всего в слезах. И потом опять к мальчику, – так мы все ждём твоего оправдания, дуболом ты этакий! Отвечай!

Вокруг на скамейках и за ними образовалась целая толпа из разных нянечек, детей и их родителей. Все они укоризненно смотрели на рыжего толстого мальчика, который совершенно растерялся и явно изо всех сил старался не расплакаться. Он хотел было что-то начать говорить, но слова комом застряли у него в горле, а из глаз все таки покатились предательские слезы. «Нечестно! Все на одного – это нечестно» – писала эсэмэску Ире Августа. «Небось сами его задирали и дразнили за то, что толстый, вот он и дал сдачи, да и правильно сделал! Надо как-то вмешаться? Но как?» И тут Августа глазам своим не поверила – на сцене прямо рядом с рыжим Павликом появилась Ира. Платье ее было изрядно испачкано и даже слегка порвано, что означало лишь одно – заборы она все же перелезла. Зато лицо ее пылало решимостью, а кулаки были крепко сжаты.

– А можно предоставить слово свидетелю? – заговорила Ира своим фирменным вредным голосом.

– А ты кто такая тут будешь, девочка? – фиолетовая надзирательница недовольно обернулась на неожиданную гостью.

– Ну ,раз тут у вас идёт настоящий суд, то я вот подумала, что суд не может быть справедливым без выслушивания мнения адвокатов. И я с моей подругой Густой (с этими словами Ира ткнула пальцем в сторону Густы) вполне готовы выступить в роли защитников этого милого рыжеволосого мальчика, который на самом деле вовсе не преступник, а скорее уж жертва, – выпалила Ира и, поскольку сама не ожидала от себя такой тирады, теперь немного сконфузилась. Но эффект и впрямь оказался что надо – все взгляды были теперь обращены на неё. Ира ещё больше потупилась, но потом собралась с духом, поправила свои толстые очки, тряхнула головой, от чего косички забавно подпрыгнули, и продолжила.

– Так вот, мы с моей подругой Густой на переменах и после уроков нередко играем во всякие умные игры в соседнем школьном дворе как раз за этим забором, – и Ира для пущей убедительности указала на забор. – Как вы видите, забор практически прозрачный, и все, что происходит в вашем Детском Саду, нам прекрасно видно…

– Это все конечно очень интересно, девочка (кстати твоё наглое лицо кажется мне подозрительно знакомым),но может ты уже скажешь что-то конкретное и перестанешь наконец отнимать у нас время? – бестактно перебила Иру надзирательница с фиолетовыми волосами. Та явно была очень недовольна ихотела как можно быстрее отделаться от неизвестно откуда появившейся назойливой девчонки. Но она на свою беду и понятия не имела, что отделаться от Иры отнюдь не так-то просто. Ведь Ира, если хотела, могла быть до того дотошной и надоедливой, что даже их учителя в итоге почти всегда уставали с ней спорить и сдавались. А сейчас был как раз такой момент, когда Ира хотела. Она подняла вверх указательный палец, снова многозначительно поправила очки и обвела взглядом публику. И вновь и нянечки, и родители, и малыши посмотрели на Иру. А Павлик так вообще раскрыл рот от удивления и смотрел на неё так, что, казалось, ещё чуть-чуть, и глаза из орбит вылезут.

– Итак, как я уже говорила, мы часто гуляем на переменах в нашем школьном дворе и конечно же присматриваем за малышами, потому что многие из нас в своё время сами имели несчастье ходить в это заведение, – тут Ира театрально вздохнула и провела рукой по глазам, будто бы смахивая слезу, – На самом деле садик-то чудесный, да и нянечки здесь есть очень добрые и милые, но вот старшая воспитательница Инесса Ильинична… В общем ее методы воспитания вполне подошли бы для настоящих головорезов в самой страшной тюрьме, но никак не для малышей в уютном детском садике, ведь детей должны любить, разве нет? – спросила Ира жалобно, а затем утихла и вся съежилась. Все конечно автоматически повернули головы на старшую воспитательницу. Сказать, что та была в ярости, значит ничего не сказать! Руки у неё сжались в кулаки, фиолетовая прическа сбилась на бок, а побелевшие губы начали трепетать и наконец выдали все ее возмущение.

– Да как ты смеешь, маленькая нахалка?! Я работаю старшей воспитательницей здесь уже больше тридцати лет, и наше заведение заслуженно считается самым образцовым Детским Садом в центральном округе! Да все уважающие себя родители ещё до рождения своих чад приходят ко мне записываться, чтобы встать в очередь. А ты меня ещё в чем-то обвиняешь? Ох, никто ещё меня в жизни так никогда не оскорблял. Пожалуйста, вызовите кто-нибудь скорую, а то по-моему у меня что-то с сердцем, – теперь настала очередь воспитательницы играть и она демонстративно встала и прижала руку к сердцу. Однако публика уже явно раскололась на две части. Кто-то конечно сразу подбежал к «умирающей» и пытался помочь, но многие родители немедленно стали тихо спрашивать своих детей, правда ли то, о чем рассказывает старшая девочка. И судя по стремительно меняющимся выражениям их лиц, детям было что рассказать. Воспользовавшись возникшей паузой, Ира шмыгнула носом и опять заговорила.

– Да, да, дорогие Мамы и Папы – вы не удивляйтесь особо, если ваши любимые дети вдруг расскажут вам, как их ставят в угол, прилюдно унижают и даже бьют линейкой по локтям или коленкам – все же дети ведь падают, так что никто и не заметит, правда Инесса Ильинична? Но это, если они вдруг осмелятся рассказать, и то, только по большому секрету. Потому что о таких вещах дорогая Инесса Ильинична говорить строжайше запрещает. – По рядам родителей прокатился гул возмущения, послышались выкрики самого жесткого негодования, один Папа весьма внушительного вида сначала обнял свою дочь, а потом встал с явным намерением действовать. ИнессаИльинична с абсолютно белым лицом стала незаметно пятиться к двери. А Ира (к полнейшему восхищению Августы) продолжила.

– Кстати, об этом самом бедном рыжем мальчике. Его дразнят, потому что он толстый, но ведь он-то в этом не виноват, разве не правда? И больше всех дразнит как раз этот Петька – мы не раз видели, да и фото на телефоны успели сделать. А он, готова поспорить, и есть главный доносчик Инессы Ильиничны. У неё всегда так было заведено – только доносчикам и ябедам позволено все, поэтому, если он и получил наконец в нос, то уж точно получил по заслугам, – подытожила Ира с победоносным видом и направилась к Августе.

Между тем лужайка перед садиком за каких-то пять минут преобразилась до неузнаваемости. Старшая воспитательница Инесса Ильинична исчезла, целая толпа разъяренных родителей во главе с тем самым видным Папой пытались ее найти, но пока явно безуспешно. Многие дети плакали, некоторое мамы тоже, ну и конечно все обнимались. А тот самый тучный мужчина подошёл к своему рыжему сыну Павлику, который по-прежнему сидел один и совершенно обалдевший, наклонился к нему ичто-то сконфуженно сказал, а затем почему-то отдал ему свой пышный букет. Мальчик неожиданно ловко для своей комплекции вскочил и побежал к Ире.

Через пять минут Августа с Ирой очень весело бежали к метро. Обе уже очень сильно опаздывали, а на Ире к тому же было ещё и безнадежно испорчено ее любимое платье, но лица у обеих прямо светились. Ещё бы – Ире первый раз в жизни подарили настоящий букет цветов, да ещё и такой роскошный. Но главное конечно было не это, а то, что волей случая, сегодня она наконец, пусть и спустя столько лет, сумела восстановить справедливость и поставить на место самую вредную и злющую тетку на свете. Ту, которая в своё время столько раз унижала ее маленькую и беззащитную. Зато теперь Ира отыгралась по полной и чувствовала себя на редкость легко и радостно. Она скакала вприпрыжку в своём перепачканном платье и размахивала букетом.

– Как думаешь, Густа, эту злыдню теперь уволят?

– Сто пудово уволят, Ир! А то и того лучше – может запихнут в какую-нибудь психушку для особо опасных воспитательниц, наверняка таких немало, а значит должно быть такое заведение. И там-то, типа, их уже будут ставить в угол и наказывать по полной программе.

– Да уж, в углу бы ей постоять точно не помешало – это точно. Ха-ха-ха! Но ловко я ее, Густа, правда?

– Конечно – ещё как ловко! Но я и представить себе не могла, через что тебе бедной оказывается пришлось пройти в этом мерзком Детском Саду. Почему ты мне никогда не рассказывала?

– Ну знаешь, Густа, о таких вещах как-то не слишком приятно рассказывать вообще-то. Да и… Ладно короче – что было, то было, – Ира явно сразу немного помрачнела.

– Слушай, Ир, я, типа, теперь реально горжусь, что ты моя подруга. Круче тебя операцию по изобличению этой Инессы «как ее там» никто бы не провернул – это уж точно! Мне кажется тебе надо быть адвокатом. Не, ну реально, представляешь, как классно будет – я стану сыщиком, а ты адвокатом. Ну и будем конечно помогать друг другу. Я читала, что сыщики вечно нужны адвокатам, ну а сыщики тоже никак не могут обойтись без адвокатов. Так что длительное сотрудничество нам тогда будет точно обеспечено.

– Хм, кстати о взаимном сотрудничестве. Не напомнить ли тебе, Густа, о чем я спрашивала тебя до того, как нас отвлёк этот смешной толстяк с цветами и со всем, что последовало в результате слежки за ним? – Ира остановилась и с лукавой усмешкой посмотрела на подругу. Августа тоже остановилась и сразу нахмурилась.

– Помню я, помню, – пробурчала она.

– Так и? Все эти тренировки для того чтобы в итоге подготовиться для слежки за кем-то действительно важным, да?

– Я врать не умею, так что да – ты права. Но больше я тебе ничего сказать не могу. Правда. Это просто не моя тайна, а так поверь – я бы с удовольствием тебе бы все рассказала. Да и мне твоя помощь пригодилась бы ещё как – тут тоже спору нет.

– Ну вот, опять ты за своё! Конспирация всякая, чужие секреты… Но я же твоя лучшая подруга, разве нет?

– Конечно, Ира, – ты безусловно моя единственная подруга, Никитон ведь мальчик, а Катя вообще лошадь.

– Ну, про лошадь твою мы тут не будем, но, значит, секрет Никитона, да? Вы с ним затеяли что-то такое интересное, чего ты даже мне рассказать не можешь?…

– Нет, Никитон тоже ничего не знает об этом, – неожиданно резко перебила Иру Августа.

– Так… Интересно получается, однако! Чья же это тогда тайна тогда? Или… Может быть и нет никакой тайны, а ты просто все выдумала, Густа? Ну, так и скажи тогда – рано или поздно ведь я все равно узнаю. Не, ну признайся просто – я обещаю, что не буду смеяться над тобой, честно-честно. Я тоже иногда выдумываю всякое, а потом сама же начинаю в это верить. Может, и глупо, конечно, но ничего такого стыдного в этом нет. Да, Густа, придумала?

– Я не выдумываю просто так и не вру друзьям, но вот всю правду сказать тоже не могу, ведь тогда я подведу… – тут Августа вовремя осеклась и поджала губы, чтобы больше уж точно не ляпнуть ничего лишнего.

– Не подведёшь кого? Ох, ничего себе… Густа, все таки шпионка из тебя никудышная! Я догадалась!!! Давай так, если я скажу правильно, то ты в ответ просто ничего не говори – так ты не нарушишь своего обещания, но я зато буду знать, что права. Если же нет, то наоборот, отругай меня, и я навсегда отстану от тебя со своими расспросами. Ну, не навсегда, конечно, но на неделю точно – обещаю! И буду даже по-прежнему помогать тебе следить эту неделю, ничего не прося взамен. Ну как тебе сделка, Густа? Идет? Ведь все по-честному, а ты в любом случае ни при чем, разве нет?

– Чёй-то я не очень уверена, что все прямо так по-честному, как ты говоришь, но давай уж – говори, а то ведь ты все равно не успокоишься, пока не скажешь – это я уже отлично усвоила.

– Спасибо, Густа. Ты настоящая подруга! И не обижайся; пожалуйста. Просто у всех разные способности – ты вон здорово придумываешь всякие планы, а ещё лазаешь, как обезьяна, бегаешь, как гепард, на лошади скачешь, как…

– Хватит нести всякую белиберду, Ир! Говори уже, а то мне пора давным-давно. Если Мама сильно рассердится, то завтра никакой слежки не будет – сразу после уроков придётся бежать домой.

– Ладно, ладно, Густа. Я просто хотела сказать, что я зато хорошо умею разгадывать всякие там тайны и секреты. Вот, например, как только ты сказала, что подведёшь кого-то, если проболтаешься, то я сразу поняла, что этот кто-то нам не чета – уж слишком уважительно ты сказала. А значит не из нашего класса и не из параллельного, и даже не из твоего Парка. Так что я подумала… – Ира с победоносным видом смотрела на Августу, которая стояла, все так же сжавши губы, и чувствовала себя явно очень неуютно.

– Это Варя! – наконец выпалила Ира, – Варя попросила тебя последить за кем-нибудь для неё. Наверняка за каким-нибудь старшеклассником, Ха-Ха-Ха, да, Густа?

Августа вся как будто съежилась и теперь с сосредоточенным видом пыталась поддеть камешек носком своего ботинка.

– Вот это реально прикольно! А он ещё старше, чем Варя, да? Из восьмого или, может, вообще из девятого, а? – не унималась очень довольная собой Ира.

– Да никакой он не старшеклассник! Мальчишки – это вообще дико глупо! – не выдержала в конце концов Августа и сразу пошла очень быстрым шагом к метро. Но Ира побежала за ней и; конечно, пыталась расспрашивать дальше. Ведь если это не мальчик, то кто же тогда?? Однако Августа уже и так была порядком зла как на пытливую подругу, так и ещё больше на себя – ведь это она проболталась – как ни крути. Поэтому Августа упрямо шагала молча и только около самого входа повернулась к Ире.

– Ты уже и так знаешь слишком много, Ира. И что Варя, и что не старшеклассник. Больше я тебе точно пока ничего не скажу, пока не поговорю с Варей. Ну, а ты смотри: если проболтаешься, то…

– Густа, ты что такое говоришь! Ведь знаешь же, что я как могила, а кроме того, у меня тоже ты единственная подруга, вообще единственная, между прочим! У меня ведь нет ни друга мальчика, ни уж тем более знакомой лошади. Так что ты поговори с Варей; пожалуйста – скажи ей, что я тоже очень очень хочу быть вам полезной, а молчать я, конечно, буду в любом случае. Но ты попроси ее включить меня в вашу команду… Ладно, пока, Густа, я пошла – тут Ира шмыгнула носом и нерешительно зашагала в сторону от метро – она жила недалеко от школы, и на метро ей ездить было не нужно.

Августе немедленно стало жаль Иру, а заодно ещё и стыдно за свои слова. Ведь Ира действительно подруга, что надо, на самом-то деле. Она бывает иногда чересчур настырной, но зато уж точно никогда не проболтается и не подведёт – на неё и вправду можно положиться. Августа подумала и окончательно решилась сегодня же поговорить насчёт неё с Варей. Настроение у неё моментально улучшилось, и она помчалась вниз по эскалатору, перепрыгивая через две ступеньки.

Глава 6. Очень длинная.

Про то, как Августа с Никитоном были обстреляны Инопланетянами.

Но в тот день поговорить со старшей сестрой у Августы не вышло. Варя поехала в гости к своей подруге Даше Степановой, а поскольку была пятница, то она решила остаться там аж до воскресенья. «Живет себе в своё удовольствие, как ни в чем не бывало! Как будто и нет никакого Хесама и страшных угроз, с ним связанных» – возмущённо думала Августа. Но чтобы не впасть в дурацкое состояние маленькой обиженной девочки, над которым Варя первая и посмеялась бы, Августа решила тоже отвлечься на выходные. Во-первых, надо было наконец дочитать «Остров Сокровищ». А во-вторых, не мешало уже приступить к поискам тех самых сокровищ в Парке. Книгу Августа дочитала в тот же вечер, ещё накануне выходных. К концу было настолько интересно, что оторваться оказалось просто невозможно. И даже когда Мама зашла к ним в спальню пожелать спокойной ночи и поцеловать ее и Степку на ночь, Августа лишь сделала вид, что улеглась спать. На самом же деле она просто забралась поглубже под своё одеяло и продолжила чтение со своим любимым карманным фонариком. Раньше Августе и в голову не могло прийти, что можно использовать такой ценный подарок настолько глупым образом, но теперь она совершенно расточительно тратила батарейки, буквально глотая страницу за страницей.

Отложила книгу Августа только поздно ночью. Она в первый раз абсолютно сама прочла серьезную книгу и могла бы гордиться собой, но этим Августа никогда особо не увлекалась – ее собственные достижения всегда казались ей ничтожными по сравнению с Вариными даже, не говоря уж о настоящих подвигах разных героев из книг и фильмов. Зато сейчас, глубокой ночью, Августу неожиданно заинтересовал совершенно новый для неё вопрос – а что делать с сокровищами, если они вдруг и впрямь найдутся? Конечно, шанс совершенно мизерный, но ведь надо же быть готовой ко всем вариантам развития событий. А то можно вот так глупо растратить все за несколько дней, как, например, тот же самый Бен Ганн из книги. Однако, если поиски сокровищ представлялись Августе крайне увлекательным занятием, то вот их трата выглядела куда более скучной. Но эта была та самая мысль, которая уже крепко-накрепко засела в голове и требовала немедленного ответа – без него не было особого смысла вообще что-либо искать, а это уж Августу совершенно не устраивало. Она попыталась отложить сложное решение на завтра, но заснуть было решительно невозможно.

Тогда Августа начала вспоминать, кому и на что вообще нужны деньги? Перед глазами сразу предстал Папа. И не потому, что Папа был такой жадный, вовсе нет. Просто он постоянно твердил, что для того, чтобы снять хорошее кино, нужны огромные деньги, и их поэтому почти всегда не хватает. Августа немедленно решила, что часть денег нужно будет обязательно отдать Папе на его новый фильм – тогда можно будет соорудить грандиозные декорации, где будет не только одна улица, а целый огромный город с деревнями вокруг – и все, как сто лет назад. Это значит, никаких машин, зато сотни или даже тысячи лошадей. «Вот будет здорово!» – с восторгом подумала Августа. Лошадь Катя там, конечно, будет главной, и тогда ей уж точно не придётся больше катать глупых детей. А ещё, опять-таки с помощью Кати, можно будет попробовать устроить специальный лес для трусливых драконов, ну, такой совершенно безопасный лес, куда бы строго- настрого никогда не пускали людей, а драконы могли бы там всласть извергать огонь, не боясь, что их кто-то увидит. Затея с драконами показалась Августе ещё более интересной, чем кино, а главное, для осуществления таких масштабных планов явно надо было найти далеко не один клад, возможно даже, их придётся искать всю жизнь. Такой расклад Августу как раз абсолютно устраивал, и поэтому вскоре она совсем успокоилась и заснула крепким и безмятежным сном.

Несмотря на то, что спала Августа куда меньше, чем обычно, проснулась она в эту субботу рано. И не только из-за привычки рано вставать в школу. Просто ее так и распирало от желания немедленно приступить к поискам сокровищ в Парке! Настолько, что она даже немного подзабыла о предстоящей опасной слежке за Хесамом. А поскольку Мама, Папа и Степка ещё дрыхли без задних ног, Августа быстро почистила зубы и приступила к своей ежедневной зарядке. Сто приседаний, три шпагата, двадцать подтягиваний и тридцать отжиманий – таков был необходимый минимум по утрам, чтобы почувствовать себя хорошо. Ну ,ещё пройтись пару раз колесом для развлечения, а потом обязательно хоть немного постоять на голове и привести мысли в порядок. Затем Августа ещё раз умылась ледяной водой и наспех напялила свои рваные короткие джинсы – ведь если они уже будут на ней, то есть шанс, что в этот раз Мама не будет настаивать на платье. Потом некоторое время разглядывала содержимое платяного шкафа и остановила свой выбор на белой майке с пиратским кораблем, сверху которой нацепила старую красную клетчатую рубашку Вари, уже чуть рваную, но зато очень удобную. Поскольку все ещё продолжали спать, Августа достала бумагу, краски и стала прямо на полу рисовать по памяти карту Парка. На ней она сразу решила отмечать все их будущие с Никитоном маршруты, а также ставить крестики в тех местах, где они уже были и искали – чтобы в дальнейшем не возникало никакой путаницы. За этим увлекательным занятием ее и застала ещё полусонная Мама, которая, сладко зевая, вышла из спальни.

– Густа, милая, что это ты такое интересное рисуешь тут на полу? Так это же карта! Очень интересно. И как красиво все получается-то! Все таки я права – тебя обязательно надо отдать в школу акварели – ты станешь замечательным художником! Решено, давай пойдём и запишемся туда прямо на следующей неделе, согласна?

– Привет, Мам. А что у нас сегодня на завтрак? Блинчики или хлопья? Если что, то я, конечно, за яичницу – могу сама пожарить легко. Папа тоже обожает яичницу. Я ему сделаю отдельную из пяти яиц с беконом и луком, типа, как он любит.

– Яичницу есть каждый день вредно, Густа. И тебе, и Папе, а уж тем более из пяти яиц. Давай лучше сделаем с тобой вкусную и полезную овсяную кашу с клубникой, а?

– Ну Мам… Сегодня же суббота, в конце концов! Какая каша опять? Каждый день каша, так нечестно.

– Так мы и сделаем специальную субботнюю кашу с клубникой, я же говорю. Почему чуть что, сразу спор? И, кстати, ты так и не ответила мне по поводу школы акварели, пойдём?

– Но я же уже решила быть ветеринаром, Мам. А иметь сразу две профессии я не хочу. Кроме того, у меня и так появилось очень серьезное хобби, которое придётся совмещать с лечением бедных животных, ну, и времени ещё на всякое там рисование уж точно не останется.

– Какое хобби, Густа? Любопытно… Только не говори мне, что оно хоть как-то связано с лазаньем! Мне тогда точно придётся запереть тебя дома как минимум лет до восемнадцати – со вздохом сказала Мама и пошла к плите.

Августа хотела было возразить, что поиски кладов – занятие совершенно безобидное, а, кроме того, очень даже полезное для папиного кино и создания безопасного леса для драконов, но в этот момент из их комнаты неожиданно выпрыгнул Степка и с размаху приземлился прямо на карту. Банка с водой, в которой Августа мыла кисти, естественно, опрокинулась, и посередине Парка образовалось немаленькое такое серо-буро-малиновое озеро, которое немедленно стало вытекать из Парка прямо на новенький ковёр. Степка не обратил на катаклизм ни малейшего внимания и промчался дальше в ванную. Августа хотела было сначала разозлиться, но заметила, что новоявленное озеро почти совпало с местоположением пруда, который она как раз собиралась нарисовать. Так что Степка на этот раз помог ей – Августе надо было только срочно принять меры, чтобы озеро случайно не затопило весь Парк на карте. Этим она незамедлительно и занялась, а вот ковёр, который в карту не входил, оказался предоставлен самому себе. Но ненадолго.

– Г-у-у-ста!!! Наш ковёр! Что же ты делаешь? А ну-ка подвинься, глупышка! – Мама подлетела к месту катастрофы ещё быстрее, чем Степка ее устроил. Причем она уже была вооружена шваброй и тряпками.

Густа вынуждена была прервать спасение Парка и начала не очень ловко помогать Маме. Но тут из спальни, потягиваясь и забавно подражая только что пробудившемуся орангутангу, вышел Папа.

– Эй вы все! Если не хотите быть сожранными свирепым орангутангом, то советую немедленно сварить этому страшному чудовищу кофе!

– Неплавда Пап, Обезьяны не едят людей, мы же смотлели пло них в Насионал Геоглафик. Они доблые и холошие, – Степка уже вышел из ванны и теперь решил продемонстрировать перед Папой, как он хорошо отжимается.

Ситуация с ковром сразу как-то разрядилась, и все стали готовиться к завтраку. Пока каждый уплетал вкусные субботние бутерброды, на которых в итоге и решено было остановиться, Папа решил сделать сюрприз и объявил, что сегодня берет всех на съемочную площадку. Там будет скоро сниматься интересный фильм его друга про инопланетян. Декорации для него просто фантастические, а также есть куча костюмов всяких инопланетных чудиков и даже почти настоящий космический корабль – прямо как в «Звёздных войнах»! Степка, разумеется, пришёл в полный восторг и начал прыгать по кухне, изображая разных монстров. Августу это сообщение, наоборот, сильно озадачило. С одной стороны, ей тоже очень хотелось поехать вместе со всеми и поглядеть на всякие интересные инопланетные штуковины, но с другой…

Она ведь ещё с ночи наметила план по официальному открытию поисков сокровищ в Парке. Никитон сто пудово ее уже заждался, да и Катя наверняка совсем затосковала – она ведь там уже неделю не была. «Не, так нечестно по отношению к ним, да и от планов отступать неправильно. Тем более, что фильмов и декораций будет ещё куча, а вот сокровища в Парке дело другое. Их со дня на день могут найти шпионы, и тогда пиши пропало. Во-первых, драконы так и будут, бедные, умирать со страху в лесах, где их будут постоянно пугать надоедливые люди. А во-вторых… Да сам же Папа потом скажет ей спасибо, когда она даст ему целую кучу сокровищ, которые он сможет обменять на деньги и снять такой крутой фильм, какого ещё никто не видел» – так размышляла Августа, и лицо ее делалось все более и более сосредоточенным.

– Что такое, Густа? Ты разве не хочешь поехать с нами и увидеть клевые декорации? Лошадей там, конечно, не будет, но актеры, которые стараются изображать инопланетян, тоже весьма забавные – уж поверь мне, дочка, – Папа сразу же для убедительности напялил на голову пустую кастрюлю, зажал себе нос и начал подражать странной речи страшных, но добрых инопланетян, которым пока решительно не удавалось найти общий язык с людьми. Вышло очень даже неплохо – Мама и Степка уже покатывались со смеху. Августа тоже невольно улыбнулась, но решила все же стоять на своём.

– Понимаешь, Пап, я бы с удовольствием поехала с вами. Но я уже обещала Никитону, что мы сегодня погуляем вместе. Меня и так в Парке очень давно не было. Понимаешь?

– Густа, ну так нельзя, в самом деле! Ты этот Парк ведь знаешь вдоль и поперёк, что там такого интересного-то? Я понимаю, что Никитон твой друг, но мы ведь твоя семья, между прочим, и когда Папа предлагает такой интересный план, то прямо обидно становится, ей Богу… И Папе, кстати, обиднее всех – он ведь и так все время занят на работе, и в свой единственный выходной, конечно, хочет побыть с нами и с тобой, Густа, особенно, – Мама, как всегда, выпалила целую тираду на одном дыхании и теперь укоризненно смотрела на Августу, которая вся осунулась и сидела, потупив глаза в стол.

– Да ладно тебе, Лиз… Я Густу понимаю как раз. Если она обещала своему другу, значит обещала. Обещания надо уметь держать – мы сами не раз ее этому учили, – Папа надкусил ещё один бутерброд и попытался продолжить, но вышло только мычание, из чего он сразу же легко сделал инопланетное мычание, чем снова всех повеселил.

– Кстати, Густ, чисто как вариант предлагаю тебе… А что, если мы Никитона тоже возьмём с собой, а? Ведь ему, как любому нормальному пацану, наверняка будет нереально круто посидеть за штурвалом межпланетного космического корабля или подержать в руках практически настоящий лазерный бластер? И разве не было бы с твоей стороны правильно предоставить ему такую дружескую услугу, так сказать?

– Хитлый Папа! – Степка раскусил папин план и теперь был очень доволен собой.

– Ну не знаю, Пап… Может быть, конечно. Но как мы его позовём? Я ведь даже телефона Никитона не знаю, да и наверняка ему спрашивать у своих родителей надо – Густа по-прежнему сопротивлялась, но уже понимала, что при таких условиях, видимо, придётся сдаваться.

– Так вот и не теряй времени даром, доедай свой бутер и беги в Парк. Ищешь там своего Никитона, звоните его родителям, и делов-то. Я, кстати, с его Папой знаком – отличный дядька вроде, работает… Ёлки-моталки, да он же работает в ЦУПе!!! Вот это удача – берите его с собой обязательно! Может, подскажет что-нибудь дельное.

– Где он работает, Пап? – Августа недоверчиво смотрела на неожиданно разгорячившегося Папу.

– Да в ЦУПе же – это центр управления полетов космических кораблей! Он там инженер какой-то серьезный по ходу. Да Вернер будет просто счастлив услышать его мнение насчёт визуальной убедительности корабля в его фильме. Решено короче! Если нужно, я сам с удовольствием поговорю с Папой Никитона, вот забыл только, как его зовут, чтоб меня…

– Ах вот оно, почему Никитон, типа, такой умный и знает столько всяких мудрёных слов из науки – ну понятно тогда. А чёй-то он мне не рассказывал про своего папу ничего, интересно?

– Этого я уж, Густа, не знаю – наверное, информация секретная, это я просто умею так к себе располагать, что даже настоящий шпион со мной легко проговориться может, – тут Папа сразу же сделал многозначительный вид, – но ты давай, не теряй времени – беги в свой Парк и позвони мне оттуда, чего да как.

Больше Августу упрашивать было не надо. Она мигом надела, как всегда не завязывая, свои потрепанные кеды и уже бежала по лестнице вниз, пытаясь на ходу продеть руки в непослушную куртку. Ведь если бежать быстро, то она успеет хотя бы на пять минут заскочить поболтать к Кате, а с Никитоном о плане поисков клада они вполне могут пообщаться и по дороге на задних креслах папиного минивэна. Может, так даже и лучше – сначала обсудить все спокойно, а на следующий день приступать уже обдуманно и по согласованному плану. Да и посмотреть на декорации и космических пришельцев ей тоже очень хотелось. Тем более, что, оказывается, при некоторой смекалке вполне можно успеть все.

Никитон,как обычно, когда ждал Густу, подтягивался и делал всякие перевороты на спортивной площадке. Вид у него был довольно смешной: яркий красный спортивный костюм с дурацким Микки Маусом на спине, который явно достался ему от старшей сестры Ленки, и странная шапка с большим помпоном. Никитон не раз собирался попросить купить ему нормальную мальчишескую спортивную одежду, но потом понял, что так ходить куда интереснее. Ведь его прикид давал кучу поводов для насмешек другим мальчишкам, что, в свою очередь, давало Никитону возможность поставить их на место, да так причем, что они все постепенно вынуждены были признать его костюм самым стильным в Парке. А если вдруг и находился какой-нибудь новенький, кто ещё не знал об этом, то Никитон незамедлительно приводил ему все необходимые доводы, напоминая заодно и всем остальным, кто и так уже знал. Вот и сейчас он лихо кувыркался на турнике, как настоящий заправский гимнаст, а другие мальчишки лишь восхищённо смотрели на него снизу. Но, завидев бегущую в его сторону Августу, Никитон сразу же спрыгнул и, не глядя на своих поклонников, пошёл уверенным шагом к ней навстречу.

– Привет, Густа! Ты куда исчезла-то? Вообще приходить перестала, я уж реально начал волноваться за тебя, подумал, может случилось чего… Нормально все? Мне ведь тут, между прочим, твоя помощь нужна с охранниками. Одному ведь сложно все таки, а на этих остолопов полагаться вообще не вариант, – и он пренебрежительно махнул рукой в сторону тех самых мальчишек, которые теперь безуспешно пытались повторить фокусы Никитона.

– Здорово, Никит… Фу, запыхалась я! Похоже, давно не бегала нормально – позор мне. Да не, я… Короче, нормально все со мной. Я тут это, типа, занята была эту неделю просто. Есть у меня одно очень важное секретное задание, понимаешь?

– Какое задание, Густ? Мне-то можешь сказать?

– Ну вот, и ты туда же, Никит… Я хочу сказать, но не могу пока. Может быть, позже, если мне разрешат. Но зато у меня есть к тебе предложение. Только решать надо быстро, а то Папа долго ждать не будет. Киносъемки и декорации – это вообще такие штуки, которые ждать не любят. А актеры тем более. Поедешь с нами?

– Куда поеду? Ты что, стала актрисой все-таки? Ну я так и знал, что твой Папа в итоге сделает из тебя актрису, и ты станешь знаменитой, а со мной в Парке ловить шпионов тебе тогда станет и скучно и некогда.

– Дурак ты все таки, Никит. Посмотри на меня – ну какая из меня актриса? Там же наряжаться надо во всякие платья исторические, а ещё говорить разные сложные монологи, не – это все не для меня. А вот шпионов я бы как раз с удовольствием поискала, тем более, что они теперь ещё и скорее всего наши прямые конкуренты. Короче, мы обязательно должны их опередить, Никит. Но сейчас у меня нет времени – я по дороге тебе все расскажу.

– Как это теперь они наши конкуренты?? И в чем мы должны их опередить? – Никитон смотрел на неё круглыми глазами, но было более чем заметно, что он уже дико заинтересовался.

– Все по дороге. А теперь надо, чтобы ты отпросился у своих родителей поехать вместе со мной и моей семьей на киноплощадку – там сейчас, типа, фильм про пришельцев снимают, будут всякие разные прикольные костюмы инопланетян, лазеры и даже почти настоящий межпланетный космический корабль. Хочешь все это увидеть?

– Ещё спрашиваешь! Конечно хочу! Но вот не знаю, отпустят ли меня… Мой Папа сейчас тоже хотел выйти погулять со мной, посмотреть на мои спортивные достижения, а заодно, если повезёт, может мы в пиццерию пойдём. То есть ты пойми, Густ, конечно твой вариант куда интереснее, но мы с ним нечасто видимся тоже, и мне как-то жалко его огорчать… – Никитон явно расстроился и сник.

– А так и не надо его огорчать. Мы твоего Папу тоже возьмём с собой. Тем более, он же у тебя в этом ЦУ…, ну короче в космическом центре прямо работает, космические корабли изобретает! А ты мне не рассказывал, между прочим, ничего, эх ты…

– Хмм… Это правда, Густ, только он не сами корабли изобретает, мой Папа обшивкой занимается в основном. Но это тоже очень серьёзно – там супер технологии, между прочим, о которых больше никто в мире не знает! Однако постой… Густа, а как ты-то узнала, раз я тебе ничего не говорил? Я ведь точно ничего не говорил – мой Папа не раз просил меня держать все в секрете.

– Ха, Никит, а я не раз говорила, что от меня все равно ничего не скроется – уж такой у меня характер. Но вообще, если честно, это мой Папа мне рассказал сегодня утром. А также он лично передавал приглашение твоему Папе, прямо просил его поехать с нами, говорил, что его мнение может оказаться очень полезным для Вернера, ну, для папиного друга, который и снимает этот фильм. Как думаешь, твой Папа согласится?

– Не знаю, Густ. Он вообще человек стеснительный и большие сборища людей не очень любит, но я попробую упросить его. А вот он, кстати, и идёт! Я побегу навстречу, рискну – авось прокатит, – и Никитон помчался к высокому человеку в старомодной шляпе, который шёл, опираясь на трость, будто герой из какого-нибудь фильма, про то, как жили люди сто лет назад. Августа же решила пока подождать на турниках, где начала с легкостью повторять те же трюки, что ещё недавно выделывал Никитон. Зрители уже, правда, все разбежались, но ей они были и не нужны вовсе. Августе просто хотелось немного снять напряжение, а заодно сосредоточиться на главном – подытожить в голове все факты о возможном местонахождении сокровищ, чтобы как можно более ясно изложить их Никитону по дороге на киноплощадку.

Папа Никитона Георгий Викторович действительно согласился не сразу. Пришлось звонить Папе и давать ему трубку. Папа все-таки сумел убедить стеснительного строителя космических кораблей – видимо, он грамотно делал упор на необходимость присутствия его на съемках именно как специалиста, что без него прямо совсем и непонятно, как снимать кино, и даже весь проект может встать. Папа кричал в трубку так громко и убедительно, что Августа почти все слышала. Он даже заверил бедного Георгия Викторовича, что специальный консультант по космосу вот уже месяц как болеет и не появляется на площадке, между тем как кино продолжает во всю сниматься, а вот посоветоваться режиссеру ну совсем не с кем. Августа прекрасно понимала, что никакой консультант на самом деле не заболел, а ее Папа просто выдумал все это на ходу, чтобы убедить Георгия Викторовича поехать с ними. А все это ради неё, Августы. Получалось, что и враньё тоже из-за неё, а враньё Августа не любила. Поэтому и стояла рядом с красными ушами и опущенной головой. Но что-либо менять было уже поздно – через пять минут у входа в Парк затормозил Папин минивэн.

Степка, как Августа и предполагала, сидел в своём креслице спереди рядом с Папой, а Мама сзади во втором ряду. Георгий Викторович, естественно, был приглашён сесть рядом с ней, а Августа с Никитоном полезли совсем назад – на третий ряд. Августу такой расклад абсолютно устраивал – на задних сидениях всегда уютнее всего, а уж сейчас там точно было лучшее место в машине для посвящения Никитона в предстоящие планы по поискам кладов. Никитон слушал шёпот Августы внимательно и почти не перебивал. Ему, правда, стало очень обидно, что он не успел прочесть столь полезной книги, как «Остров Сокровищ», и поэтому Августе первой в голову пришла такая отличная идея, как поиски настоящих сокровищ прямо у себя под носом. А главное, сразу становилось ясно, почему в их Парке развелось так много этих охранников-шпионов.

– Шныряют тут везде, прохода от них уже нету! – яростно прошептал Никитон и закусил губу, – наверняка они уже всё тут обыскали, все тайные места излазили. И это в нашем-то Парке! Вот свинство!

– Ну, во-первых, Никит, Парк все-таки не совсем наш с тобой – он, типа, все-таки общий. А во-вторых, зря ты так волнуешься, как мне кажется.

– Это почему же зря, Густ? Мне вот даже на эти киносъемки ехать расхотелось – пока мы там будем развлекаться, то они как раз все и найдут, мародеры проклятые!

– Пап, а кто такие малоделы плоклятые? – Степка, оказывается, уже давно вслушивался в тайный разговор старшей сестры и теперь выдал часть их секретного разговора. Правда, Папа в это время говорил по телефону, так что не обратил внимания на вопрос.

– Ну ты потише говори то! – Августа строго посмотрела на Никитона, – мы тут не одни в машине, вообще-то.

Пристыженный Никитон сразу же замолчал и сосредоточенно уставился в окно, чтобы не ляпнуть опять чего-нибудь лишнего. Между тем машина подъехала к воротам с вывеской «Мосфильм», и, после непродолжительного разговора Папы со сторожем, ворота со скрипом отъехали в сторону, и они покатили по закрытой территории, где до сих пор и снимается большая часть фильмов и мультфильмов России. Папа, казалось, знал здесь абсолютно все, и сразу с жаром начал рассказывать историю знаменитой киностудии и разные забавные случаи, которые происходили здесь чуть ли не каждый день. Сначала слушать Папу было настолько интересно, что и Августа и Никитон начисто забыли о своих поисковых планах и только и успевали, что удивляться, да иногда задавать свои глупые вопросы, на которые Папа, впрочем, не всегда успевал отвечать, чересчур увлекшись собственным рассказом, который постепенно становился все более сложным и насыщенным всякими техническими деталями, больше интересными уже для взрослых. Скоро они припарковались и пошли дальше пешком, Папа шёл очень быстро, продолжая быстро говорить, но слушал его теперь в основном Георгий Викторович. Августа с Никитоном ещё пытались успеть за ними, а вот Степка с Мамой сразу отстали, а потом и вовсе потерялись из виду.

Но вскоре Папа обернулся и, возбужденно жестикулируя, начал зазывать детей в сторону некоего странного здания с огромными воротами. По виду оно походило на простой старый дом, но только окна там были глухими, а вместо обычной двери входом служили исполинского размера синие ворота, сквозь которые в случае необходимости легко мог войти слон с паланкином на нем или даже влететь небольшой космический корабль. Правда, в одной из створок воротищ все же оказалась маленькая потайная дверка, через которую Папа и предлагал теперь всем войти, как только их пригласят.

– Только очень тихо, Густа, ясно? Это павильон номер пятнадцать, и там сейчас как раз и идут съемки «Мира на грани».

– А мира на грани чего, Пап? Ты же говорил, что инопланетяне вроде пытаются найти общий язык с людьми?

– Они-то пытаются, Густа, но вот люди поначалу настроены очень враждебно, так что история может развернуться самым неожиданным образом.

– Но ведь твой этот Вернер же знает, как на самом деле все кончится, да? Типа, ведь, как ты сам рассказывал, прежде чем снимается фильм, пишется подробный сценарий, где и придумывается весь сюжет от начала и до конца. Разве не так?

– Да, так то оно так, Густа, только Дядя Вернер сам сочинял сценарий и написал в итоге два варианта. В первом пришельцы были странными, но по сути очень неплохими ребятами, и в итоге им действительно удалось установить контакт с землянами, после чего вся мировая цивилизация вышла на совершенно новую ступень развития. Но потом в неуёмной голове Вернера созрел ещё один вариант развития событий, где все пошло уже не совсем так гладко…

– И чего, типа, инопланетяне нас всех взорвали и захватили землю?

– Ну зачем сразу так жестоко, Густа? Нет, конечно, но на какой-то момент вспыхнула настоящая межпланетная война, вследствие которой земляне победили и завладели планетой непрошенных гостей. Цивилизация тоже вышла на новый этап, но куда более кровавым способом. Да ёлки-моталки, где же Вернер, в самом деле – мы же тут так замерзнем, в конце концов!

– Мне второй вариант больше нравится, будет что-то типа «Звездных войн», а это круто, – Никитон важно посмотрел на взрослых, которые и впрямь выглядели уже вполне замерзшими.

– Я ему сейчас сам звездные войны устрою, паршивцу этакому! Уже двадцать минут мёрзнем тут, как студенты несчастные. Вот ворвёмся сейчас всей гурьбой и сорвём ему съемки ко всем чертям – будет знать, как заставлять ждать важных гостей, Мишка, блин, Кучерявый…

– А кто такой Мишка Кучерявый, он землянин или пришелец, а, Пап? – немедленно спросила Августа.

– Да вот я и сам уже не уверен, кто он такой, может, и впрямь в инопланетянина превращается постепенно. Но вообще в институте Вернера так и звали только. Это сейчас он уважаемый всеми Михаил Леонидович Вернер, многообещающая звезда отечественного кинематографа, но на самом деле, как был оболтусом Мишкой Кучерявым, так и остался… – Папа явно собирался продолжить в том же духе, но тут дверь неожиданно немного приоткрылась, а из неё высунулась длиннющая страшная рука, больше правда похожая на металлическую клешню, которая мгновенно взяла ошарашенного Папу за горло и стала затягивать внутрь. Августа и Никитон разом отскочили в сторону, а бедный Георгий Викторович от неожиданности потерял равновесие и, споткнувшись о бордюр, свалился прямо на клумбу. Единственный, кто, как ни странно, совершенно не растерялся, был Папа.

– Пусти меня немедленно, мерзкая инородная тварь! А то я сейчас клешню твою сломаю и заставлю тебя же ее съесть, инопланетное отродье! – лицо Папы, правда, при этом покраснело и исказилось.

– Нет, землянин, ничего у тебя не выйдет, это я съем сначала тебя, а потом и этих маленьких вкусных человеческих детенышей, – прозвучал страшный и совершенно неземной голос откуда-то изнутри.

Августа была девочкой не робкого десятка, и напугать ее было не так уж просто, поэтому сначала она сумела убедить себя, что все это розыгрыш, а клешня уж точно ненастоящая. Но страшный потусторонний голос и ее бедный Папа, который изо всех сил пытался сейчас обеими руками разжать железную штуковину на своём горле, убедили Августу, что происходящее может оказаться вовсе не шуткой. А раз так, то надо было срочно действовать, то есть – немедленно спасать Папу. И пока Георгий Викторович все так же сидел в своём пальто на клумбе, Августа, не долго думая, бросилась к Папе и стала тянуть его что есть силы за пояс, чтобы жуткая клешня ни в коем случае не смогла затащить Папу внутрь. Через секунду к ней присоединился верный друг Никитон, а ещё через мгновенье раздался хруст, и все трое резко отлетели назад и грохнулись прямо на несчастного Георгия Викторовича. Августа сразу же попыталась освободить Папу от проклятой клешни, которую им всем вместе удалось все -таки оторвать. И только тут она заметила озорные искорки в папиных глазах. То есть лицо у Папы по-прежнему было красным и напряженным, но глаза… Слишком хорошо Августа знала эти искорки, так что сразу поняла, их провели – все на самом деле все таки розыгрыш. Обиженная Августа сразу же резко вскочила и отпрыгнула в сторону. Все ещё ничего не понимающий Никитон начал помогать подняться охающему Георгию Викторовичу. Папа как-то неожиданно легко скинул с себя клешню, но встать так и не успел, потому, что в этот момент послышалась торжественная музыка и дверца внезапно полностью распахнулась. На пороге стоял толстый сияющий Вернер с пристегнутым к нему в качестве третьей руки обломком той самой клешни.

– Ну что, Павлик, получил ты от Мишки Кучерявого, а? Думал, я ничего не слышал, что ли? Между тем, я стоял под дверью и настраивал сложнейшую аппаратуру инопланетной руки, для того, чтобы вежливо поздороваться с тобой и твоими спутниками. Но, ты стал сыпать всякими обидными прозвищами, и моя клешня решила тебя немного проучить, так что ты уж извини, друг – без обид. Мои нижайшие извинения также и вам, молодые люди, и вам, о уважаемый господин, имени которого я пока не имею чести знать.

– Это Георгий Викторович, специалист по космическим кораблям. Настоящим, между прочим, кораблям, а не всей этой бутафории, которой ты себя окружил, засранец ты этакий! – Папа наконец встал и отряхнулся. А затем они, как ни в чем не бывало, очень сердечно обнялись с его давним другом Вернером.

После сцены примирения все гости были приглашены внутрь. Августа и Никитон сразу обалдели от масштабов декораций и количества самых разных людей и вещей, на которые они натыкались буквально на каждом шагу. Павильон внутри не имел перекрытий – все здание представляло собой одно общее огромное пространство, а с его крыши спускались самые невообразимые конструкции. Там была куча всяких подъемных кранов и специальных подвешенных на тросах площадок, соединённых между собой узкими мостками-переходами, переброшенными прямо по воздуху. По ним везде сновали люди, многие из которых, впрочем, на людей походили очень мало. Но теперь Августу уже было не провести – какой бы странный чудик теперь ни возникал на ее пути, она уже точно понимала, что это всего лишь актёр, хоть и облачённый в инопланетный костюм, сделанный по самым новейшим технологиям.

Ее даже немного раздражали все эти причудливые металлические существа, потому что слишком свежо ещё было воспоминание о том, как буквально пять минут назад она всерьёз пыталась спасти своего Папу от страшной клешни. «Вот я дурочка все-таки! Ведь у меня Папа режиссёр, я же с детства знаю, на какие фокусы способны эти киношники – никогда больше не поведусь на подобную ерунду!» – пообещала себе Августа, когда прямо перед ней откуда-то сверху с диким грохотом свалился человек. Он несколько раз истерично дернулся, а потом замер. Вокруг его неподвижного тела начало расплываться пятно крови. Августа замерла и стояла с выпученными от ужаса глазами, начисто забыв о только что данных себе обещаниях. Однако, спустя мгновенье этот же самый персонаж лихо вскочил и, смешно ругаясь на самого себя, начал как ни в чем не бывало карабкаться по лестнице вверх. Заметив рядом по-прежнему напуганную Августу, он подмигнул ей и кинул ей прямо с лестницы небольшой красный пакетик. Августа поймала и прижала пакетик к груди. В этот момент к ней подбежал очень возбужденный Никитон, которого явно распирало от желания рассказать что-то дико интересное но, увидев подругу, сразу осекся.

– Густа, что с тобой?? Тебя ранили? У тебя кровь прямо из сердца идёт…

– Не знаю, что ты там увидел, Никитон, но ничему не верь – здесь все неправда. И моя кровь наверняка тоже, – тут Августа все же невольно проследила за взглядом Никитона и поняла, что по ее рукам и груди и впрямь растекается кровь. На этот раз она сразу догадалась и невольно улыбнулась.

– Это пакетик с кровью, мне его тот дядька кинул, который, типа, с крыши рухнул, видел? Я тоже сначала перепугалась жутко, решила, что бедняга сорвался и разбился насмерть. Так нет, это, конечно, оказался каскадёр профессиональный – репетировал трюк по ходу. И упал он, видишь, куда? Там, где все кровью, типа, залито? А ты приглядись повнимательнее – он упал на площадку, из специального мягкого покрытия сделанную, а лужа крови из таких же вот пакетиков, как он мне подарил, понял? – Августу наконец отпустило, теперь она просто смеялась, наблюдая за все ещё ошарашенным Никитоном, который сейчас осторожно пробовал ненастоящую кровь на вкус.

– Круто, Густа… Я понял, кем я хочу стать, когда вырасту. Каскадером! Наверняка, это самая интересная профессия в мире! Думаю, даже ещё интереснее, чем кладыискать.

– А я чей-то так не думаю, Никит. Кино, оно все ненастоящее – обман для дурачков. Тогда уж надо становиться режиссёром, как мой Папа или Дядя Вернер. Они хотя бы придумывают все эти трюки, а исполнять их наверняка интересно только сначала. Или ты хотел бы сваливаться вот так с крыши десять раз подряд, просто потому, что занудному Вернеру что-то не нравится в твоём падении?

В этот момент перед ними и впрямь снова рухнул тот же самый человек. Никитон в ужасе отпрыгнул в сторону, но Августа даже не пошевелилась. Она лишь торжественно подняла окровавленный палец вверх и посмотрела на Никитона, – вот видишь, я же говорила, тоска зелёная, если разобраться.

– Ну не знаю, Густа, по-моему, все равно круто! Во всяком случае, несколько раз я с удовольствием бы так упал.

– Да ну, смотри, с какой неохотой бедолага вновь забирается наверх. И так весь день, представляешь? По мне, клады искать куда интереснее. И, – Августа вновь подняла палец вверх, – конечно, в тысячу раз рискованнее! Потому, что там никакой страховки у тебя нет, а шпионы и впрямь могут оказаться настоящими мафиози, не то что всякие там актеры и каскадеры – это на самом деле всего лишь обычные милые люди. Они часто к нам домой в гости приходят. Не так уж весело им живётся на самом деле – уж поверь мне. А вот ни с одним из профессиональных кладоискателей я пока незнакома, не знаю даже, почему…

– Наверное, потому, что они тщательно скрывают свой род деятельности, Густа. А ещё… Не удивлюсь, если многие из них просто пропадают, так что уж не знаю, что лучше – каскадером быть, с одной стороны, круто, а с другой – сравнительно безопасно. А вот у кладоискателя страховки нет – сама ведь говоришь, да и ещё никто даже и не увидит, как он исчезнет в один прекрасный день… Ты разве совсем не боишься так исчезнуть, Густа?

– Ещё как боюсь, Никит – я же не супер-девочка какая-то там. Но мне нравится бояться и, типа, преодолевать свой страх. А тебе что, нет, Никит? Мне казалось ведь, что ты тоже любишь преодолевать страх, жаль, если я ошибалась на твой счёт. Тогда мне придётся искать себе нового партнера, ну, или вообще действовать в одиночку.

– Да ты что такое говоришь, Густа? Конечно нравится, и, понятное дело, я с тобой всегда! Могу же я просто вслух порассуждать немного? А так уж кто, кто, но я-то точно не трус!

– Да я знаю, Никит. Просто решила подколоть тебя чутка. А давай сейчас немного преодолеем свой страх и залезем вон на ту площадку? – и Августа показала на металлическую конструкцию, висящую высоко-высоко на цепях прямо под крышей павильона. Никитон тоже посмотрел наверх.

– А может, лучше сначала пойдём посмотрим на космический корабль? Тоже ведь интересно, как ни крути. Мы же ради него вроде сюда приехали. А полазить мы и в Парке всегда можем, нет разве, Густа?

– Так я как раз и предлагаю посмотреть на космический корабль, как ты не понимаешь? Просто мне кажется, что лучше всего его будет видно сверху. Да мы оттуда вообще всю съёмочную площадку увидим, как на ладони, представляешь, как круто будет?

– Так то оно так, конечно, только ведь туда со страховкой наверняка залезают обычно. А кто нам- то страховку даст? – Никитон явно не слишком рвался лезть на такую верхотуру и даже не пытался этого скрыть.

– Слушай, ну если тебе так нужна эта дурацкая страховка, то можешь ее тут пока походить поискать. Спроси у каскадеров своих любимых. Типа: «Дяденька, а вы мне случайно не одолжите свою страховку, чтобы залезть вон на ту вышку? Ах, маленьким нельзя, извините, пожалуйста – я тогда подрасту сначала.» Ну, а я тем временем пошла, попробую без страховки, – и Августа действительно направилась прямиком к узкой металлической лестнице, которая вела к одному из подвесных переходов.

– Постой, Густа, с тобой я, с тобой! Но какая же ты все таки упрямая, ведь со страховкой мы бы точно также увидели бы всю площадку, но только без лишнего риска, – Никитон был бледен, но губы его были решительно сжаты, а это значило, что, по крайней мере на этой стадии, он свой страх преодолел.

На первый переход Августа с Никитоном залезли по лестнице без каких-либо приключений. Было страшновато, но лишь самую малость. Оттуда уже открывался отличный вид на происходящее. Так что скоро оба лезли на следующий переход, по которому можно было пройти до стены здания, а оттуда шла совсем вертикальная лестница вверх до последнего перехода, соединяющего стену и ту самую верхнюю площадку. На этой высоте стало реально страшно –до копошащихся внизу людей и инопланетян было уже метров пятнадцать. Никитон сделался бледным, как смерть, и даже у Августы начала слегка кружиться голова. Тогда они присели на корточки и вцепились в тросы перил. Так они молча просидели минут пять, пока Августа не поняла, что если добраться до стены, то там наверняка будет не так страшно – ведь находиться рядом с мощной стеной куда надёжней, чем на подвешенном в воздухе хлипком переходе. Августа решила, что думать слишком долго в такой ситуации нет никакого смысла и, собравшись с духом, все так же на корточках быстро полезла вперёд. Через две минуты она достигла заветной стены, села на площадку, опёрлась спиной о кирпичную кладку и наконец выдохнула. Здесь и впрямь было хоть и так же высоко, но все же менее страшно, а кроме того, виден был теперь почти весь павильон и даже часть того самого космического корабля! Августа здесь немного расслабилась и даже слабо улыбнулась, однако выражение ее лица вновь стало сосредоточенным, едва она увидела Никитона, пытающегося ползти по тому самому переходу, по которому только что ей пришлось проползти самой. Никитон прополз большую часть, но в нескольких метрах от финиша вдруг застрял и безвольно опустился на коленки. Глаза его были закрыты, губы что-то беззвучно шептали.

– Никитон! – Августа позвала друга громким шепотом, но тот даже не шелохнулся. – Никит, давай лезь вперёд! Тебе совсем немного осталось уже. А здесь ну ни капельки не страшно и виден космический корабль, как ты и хотел, представляешь? – Августа попыталась подбодрить Никитона. Тот кивнул головой, но с места так и не сдвинулся. «Плохо дело, только мне не хватало истории, как тогда на липе. Но то была только я, а тут получится, что я втянула в свою дурацкую затею друга, а кроме того, все прямо над съемочной площадкой, где сейчас снимает фильм про инопланетян папин друг Вернер. Ну, на этот раз мне точно конец!» – с горечью подытожила про себя Августа. Но волноваться надо было не за то, что будет с ней потом, а за Никитона, и волноваться надо было прямо сейчас. Необходимо было срочно что-то придумать, как-то подбодрить его. Августа изо всех сил пыталась сообразить, что же это может быть такое, но ни одной толковой мысли, как на зло, не находилось.

– Никитон! Слушай, так всегда и у всех бывает. Ты не думай, что ты трус. Ты самый смелый парень, которого я знаю – правда, правда! – последнюю фразу Августа уже почти выкрикнула, забыв о всех предосторожностях, но зато поняла, что достигла хоть какого-то эффекта. Никитон открыл глаза и смотрел теперь в упор прямо на неё.

– Давай, Никит, давай! Тебе ещё чуть-чуть осталось уже. Тут реально классно, серьёзно! Ты сто пудово не пожалеешь, когда долезешь. Да, а потом, ты же не только смелый, но ещё и умный. Ну сам посуди, какие у тебя варианты? Что, разворачиваться и ползти обратно? Это же куда страшней, чем сделать несколько движений и оказаться тут, рядом со мной, в безопасности! Согласен!?

– Да, Густа, – сдавленно выдавил из себя Никитон, но с места не сдвинулся.

«Вот блин» – подумала Августа и поняла, что придётся действовать самой. Она вновь встала на корточки и поползла навстречу.

– Давай, протяни мне руку, слышишь? Протягивай немедленно, а то я решу, что ты трус и никогда больше не буду с тобой дружить!

Вообще такую угрозу Августа приберегала до последнего, считая ее подлой и гадкой. Но Никитона просто необходимо было как-то срочно взбодрить – другого выхода она не видела. И это сработало. Никитон, правда, руку не протянул (да это и глупо было бы), но крепко сжал зубы и полез вперёд. Августе пришлось пятиться назад. Никитон долез до стены, затем встал по ней, нащупал лестницу и сразу же полез вверх. Августа очень удивилась – она-то была уверена, что на этом их приключение закончится и придётся вызывать подмогу, но, оказывается, Никитон был еще вполне способен на сюрпризы. Августа подождала минуту и тоже полезла вслед за Никитоном. Оказалось, что лезть второй совсем не так страшно, хотя вниз смотреть по-прежнему не стоило – начинало мутить. Между тем Никитон уже взобрался на последний переход и теперь уверенно полз через пропасть к цели всего предприятия – площадке на цепях. Через пять минут оба уже лежали на ней ничком, пытаясь успокоиться и отдышаться.

– Ну ты даёшь, Никитон! Я думала, что дальше ты точно не решишься.

– Никто и никогда не называл меня трусом, Густа. Запомни это.

– Да ты, типа, прости меня, Никит. Я, это… Вовсе так не думала. Я просто хотела тебя немного взбодрить, ну вот и ляпнула… А так ты вообще очень смелый. Если бы не ты, то я, может быть, и сама сдрейфила бы лезть по последнему переходу – там реально страшно не по-детски.

– Ты бы, Густа, не сдрейфила. И не надо меня тут утешать. Но вот теперь мы здесь, и нам неплохо бы поразмыслить, как мы будем спускаться.

– Да уж, спускаться может оказаться ещё страшнее чем залезать. И знаешь, пожалуй, ты прав – со страховкой сейчас было бы куда как уютнее. Но давай мы пока не будем думать об этом и просто полежим немного и посмотрим. Вон, смотри, какой крутой космический корабль почти прямо под нами!

– Да так себе корабль, если честно. Видно, что на самом деле это декорация из картона. В звёздных войнах у Хана Соло в тыщу раз круче был.

– Ну, если ты сумел преодолеть себя и залезть сюда, то это ещё не повод начать теперь умничать. Ой, смотри, а вон наши Папы с дядей Вернером ходят. И мне чей-то кажется, что они кого-то ищут, – Августа лукаво посмотрела на Никитона. Никитон сразу перестал выпендриваться и прыснул со смеху.

Между тем, там внизу взрослые один за другим начали всерьёз беспокоиться. Первым занервничал Папа Августы. Уж слишком хорошо он знал свою дочку, чтобы тут же не заподозрить неладное. Вскоре его беспокойство передалось Георгию Викторовичу, который, оказалось, вообще был по натуре паникером. Михаил Леонидович дольше всех старался шутить и развлекать гостей во время перерывов в съемках, говоря, что дети, наверно, просто прячутся среди многочисленных декораций. Но через пол часа, когда поиски не дали никаких результатов, нахмурился и сам Вернер. Папа Августы уже не раз звонил дочке, но та, по своему обыкновению, не отвечала. Тогда Вернер предложил использовать съемочные громкоговорители. Детей позвали вслух очень и очень громко – на весь павильон. Услышала даже Мама Августы, которая в это время пыталась стащить Степку с очередной старинной машины в соседнем здании музея Мосфильма. Папа в это время вовсю рассматривал подозрительные конструкции вверху, но Августы и Никитона там не было видно. Беспокойство грозило перерасти в настоящую панику, когда к ним подбежал человек в смешной клетчатой кепке и стал тыкать пальцем в направлении площадки, висящей на цепях.

– Нас засекли, – Августа увидела, что все взгляды теперь устремились в их сторону.

– Да ладно, Густа, нас никто не может видеть! Мы же лежим тут пластом и смотрим на всех через щелочку, через которую они нас с такого расстояния уж точно не могут разглядеть.

– Никитон, ты что, глупый? Мы же на съемочной площадке – тут видеокамер ещё больше, чем людей или даже инопланетян. Теперь мне точно крышка – Папа всегда говорил мне, что хуже могло бы быть только, если бы я сорвала съемки. И вот мы с тобой, походу дела, их и сорвали.

– Ах вот оно что. Значит, мы сорвали съемки – круто! Я всем в классе обязательно расскажу.

– Ага, расскажи. Только меня не упоминай в своём рассказе, пожалуйста.

– Почему это, Густа? Ты же как раз главная в этой истории.

– Потому что Августы Павловны, можно сказать, уже нету. По крайней мере, для тебя – меня теперь точно запрут дома как минимум на год. Плакали все мои планы по поиску сокровищ и по выслеживанию Хесама. А как же я подведу Варю, ох, какая же я все таки дура!

– Какого такого Хесама, Густа? Что-то вообще не пойму о чем ты?

– Блин, ещё и здесь проговорилась! Впрочем, теперь это уже неважно. Все неважно, все кончено! – и Августа закрыла голову руками.

– Да брось, Густа. Надо уметь смотреть на все позитивно. Зато теперь мы не должны будем снова преодолевать свой страх и пытаться слезть сами – нас в два счета снимут отсюда, – пытался утешить подругу Никитон, но Августа оставалась непреклонной в своём отчаянии.

Между тем на площадке внизу началась странная суета. То есть, там и до этого спокойно отнюдь не было, но тут все вдруг забегали, то и дело слышались разные команды, типа «Проверка камеры 5», или «Микрофон 8 – ответьте», «Микрофон 4 – подтвердите». Затем вдруг на мгновение наступила почти полная тишина. А потом послышался оглушительный треск громкоговорителя и зазвучал страшный неземной голос.

«Внимание, внимание! Сообщение актерам на верхней съемочной платформе под названием «Качели Смерти». Августина Гусева и Никита Кораблёв! Просим вас соблюдать абсолютное спокойствие и не двигаться ни при каких обстоятельствах. Ваша платформа «Качели Смерти» начнёт запланированный спуск ровно через минуту. Спуск будет плавным, но в процессе вас подвергнут обстрелу наши инопланетные враги. Их оружие не должно причинить вам никакого вреда, но только в том случае, если вы неукоснительно будете следовать инструкциям и соблюдать полную физическую неподвижность. Малейшее движение с вашей стороны может вызвать нежелательную химическую реакцию в жидкости, которой вас будут нещадно поливать на протяжении всего спуска «Качелей Смерти». Поэтому повторяю – замрите и не дышите, что бы ни происходило вокруг! Отсчёт начинается: один, два, три, Камера, Мотор!!!

И в этот самый момент металлическая площадка, на которой ничком лежали Августа с Никитоном, дёрнулась и действительно со скрежетом начала движение вниз. Никитон смотрел на Августу вытаращенными глазами, поскольку совершенно не уловил никакого смысла во всей этой речи, которая явно была обращена именно к ним. Августа хоть и пыталась сохранять спокойствие, убеждая себя, что все это очередной киношный трюк, тоже была не на шутку взволнована. Что значит хотя бы «Нежелательная химическая реакция в жидкости, которой их будут поливать? Да и вообще, зачем их будут чем-то там поливать, да ещё и обстреливать?» Эти вопросы вихрем проносились у неё в голове, но происходящее стало развиваться так стремительно, что на неопределенное время пришлось забыть обо всем.

Ведь всего через пол минуты перед ними прямо в воздухе завис самый настоящий летательный аппарат из будущего, из него сразу же выдвинулась странная штуковина, весьма напоминающая пулемёт. Впрочем, это именно он и оказался, потому что ещё через десять секунд раздался жуткий треск пулеметной очереди и начался тот самый обстрел. Сначала был только адский шум, но затем Августа почувствовала, как ей в спину ударила струя тёплой жидкости. От неожиданности она подняла голову, чтобы хоть немного разобраться в происходящем, но увидела только, как летательный аппарат резко поднялся выше и, описав небольшой круг над ними, снова завис, а прямо из него в них полетел странный жидкий снаряд синего цвета. Августа в ужасе успела закрыть глаза и снова вжалась лицом в пол. Больше она головы не поднимала и, как и приказывал голос, вообще не двигалась. Боли то ли не было, то ли она просто не ощущалась, а вот тёплая и мерзкая густая жидкость обрушивалась уже со всех сторон. Августа просто послушно замерла и решила следовать инструкциям за неимением лучшего варианта. Никитон же, как только почувствовал, что его и впрямь поливают, не выдержал и попытался встать, о чем сразу сильно пожалел, потому что поток жидких снарядов из летающего корабля (который был, кстати, ещё более убедительный, чем в «Звёздных Войнах») увеличился многократно и теперь был направлен исключительно на него. Бедняга вновь упал и закрыл голову руками. Он с отчаянием стал ждать неминуемых и страшных последствий своего проступка, но в этот момент раздался дикий скрежет, и платформа наконец остановилась. Звуки выстрелов тоже затихли. Теперь их окружала полная тишина, нарушаемая разве что слабым жужжанием где-то впереди.

Августа по-прежнему лежала ничком, боясь пошевелиться. Прошло не меньше минуты, прежде чем она все же осмелилась осторожно повернуть голову и посмотреть на Никитона. Тот так и лежал, закрыв голову руками, весь залитый синей желеобразной жидкостью. Тут Августа почувствовала, что с ее волос тоже капает. Потом она приподнялась и огляделась. Их площадка опустилась почти до самого низа и вся была в следах от попаданий жидких синих снарядов. Они с Никитоном выглядели не лучше – жидкость сползала по волосам на лицо и неприятно залепляла глаза и нос. Августа решительно села и начала что есть силы стряхивать с себя эту противную мерзость. Никитон тоже наконец очнулся и аккуратно перевернулся на спину, а потом тоже сел. Вид у него был ещё тот, конечно, но зато он, как и Августа, явно выжил после страшного спуска и никаких видимых повреждений не получил. Вокруг них не было решительно никого, стояла все та же подозрительная тишина.

Вдруг с резким звуком включилось сразу с десяток прожекторов, от света которых и Августа и Никитон тут же зажмурились, и послышался очень знакомый голос: «Стоп камера! Снято! Всем огромное спасибо!» И уже в следующее мгновенье к ним отовсюду побежали люди. Первым оказался неожиданно проворный для своих размеров и явно очень довольный Вернер, который сразу же начал засыпать их вопросами.

– Ну что, ребятки, ну как вы тут? Живы, я надеюсь? Не слишком перепугались? А ведь здорово вышло, да? Это будет одна из лучших сцен «Мира на грани»! Я ещё не придумал, куда ее вставлю, но точно заверяю вас – это успех! Феноменально! Вы герои и можете просить у меня все, что угодно!

– Для начала было бы неплохо отмыть нас от этой инопланетной дряни, – Августа посмотрела на Вернера самым мрачным и тяжелым взглядом, на который только была способна.

– Конечно, девочка, можешь не беспокоиться – наши гримеры сейчас же приведут вас в полный порядок! Да ещё и наденут на вас настоящие супер-костюмы детей-героев вместо вашей э-м-м… слегка испачкавшейся одежды. Сашка, Егор, а ну-ка немедленно помогите детям слезть!

– Спасибо, мы уж как-нибудь сами, – отрезала Августа и ловко спрыгнула вниз. В этот момент она заметила Папу, который вместе с Георгием Викторовичем стоял в явном замешательстве и на некотором расстоянии от них. Августа сразу же решительно двинулась в их сторону. Сказать, что она была в ярости, значит ничего не сказать про ее состояние в тот момент!

– Послушай, Густа, я не знал, что все будет так страшно и натурально. Это все мерзавец Вернер виноват! Я его обязательно убью – обещаю! Нам с Георгием он сказал, что площадку, на которую вы залезли, просто аккуратно спустят вниз, ну и попутно немного обольют краской для эффекта в кадре. Нам показалось, что для вас это будет и забавно и поучительно одновременно… – Папа совсем сник к концу речи и смотрел теперь куда-то в пол.

– Да уж, особо весело было, когда какая-то летающая хреновина начала нас обстреливать этой синей гадостью. Но ничего – мне наверное идёт даже, да?

– Ну… Вообще ты прикольно выглядишь. Но ведь с вас сейчас все смоют, ты не волнуйся. Вернер ещё говорил, что костюмы дадут крутые в качестве гонорара.

– Не нужен мне никакой костюм от твоего Вернера – так ему и передай! И смывать я тоже ничего не буду. Если случайно перепачкаю твою машину, то уж извини.

– Да ладно тебе, Густа. Я конечно виноват, спору нет – допустил глупость… Но ведь и ты хороша, как обычно, нет разве? Залезла черт знает куда, да ещё и Никиту за собой потащила! Мы тут с Георгием знаешь как волновались жутко?

– Ага, вижу. В буфете, типа, наверное волновались, да? Вон и коньяк твой любимый стоит, смотрю, как раз, ага.

– Ну, так это мы себе нервы так лечили, понимаешь? Послушай, Густа, ну давай мир, а? Я ведь хотел как лучше, веришь? Сначала, когда понял, где вы, попросил Вернера вас немедленно спустить оттуда, а потом вообще не выпускать из дому как минимум год, – Папа многозначительно посмотрел на Августу. На сей раз был ее черёд смутиться и опустить глаза – ведь именно такого наказания она и ждала, да и в общем заслуживала, если уж совсем по-честному.

– Так вот, – продолжил Папа уже куда более уверенным голосом, – это я сначала так хотел, но когда хитрец Вернер предложил свой вариант, мы с Георгием подумали и согласились, решили, что это будет лучшим наказанием для вас, чем год изоляции. А то, что Вернер переборщил слегка, так это я его ещё убью при случае – можешь не сомневаться. Ну так что, Густа, мир?

Августа стояла, широко расставив ноги и уперев руки в бока. Волосы и почти вся одежда сзади были по-прежнему покрыты синей массой, которая уже успела застыть, поэтому Августа теперь и впрямь выглядела, как девочка из будущего. Краем глаза она заметила своё отражение в витрине буфета, и оно ей даже слегка понравилось. Вообще, такой прикид на самом деле был вполне в ее стиле. Она улыбнулась и протянула Папе руку.

– Ладно, договорились – мир. Но смывать я с себя ничего не буду, это уж точно, может быть, даже и спать так лягу.

– Ладно, ладно – можешь и завтра так ходить, если Мама разрешит, я-то возражать не стану – ты же меня знаешь. Не хочешь пойти посмотреть космический корабль напоследок?

– Это тот, который нас обстреливал то? Нет уж, спасибо – уже насмотрелась.

– Не, это был дрон всего лишь, а вон там огромный стоит – гордость Вернера.

– Нет, спасибо, все равно не хочу. Хватит на меня сегодня. А где Мама со Степкой, кстати?

– Не знаю, Густа… Боюсь только, что она очень-очень на меня злится сейчас… Ты ее, это, может, успокой как-то. А то бывают такие моменты, когда я ужасно ее боюсь. Скажи ей, пожалуйста, что мне правда очень стыдно и невыносимо грустно сейчас, что я все понял и осознал свою полную безответственность, что я…

Но Августа уже не слушала, она решительной походкой направилась искать Маму. Ей сейчас нужно было просто ее обнять. Такое случалось с ней не так уж часто, но если случалось, то сопротивляться этому желанию было абсолютно бесполезно. Пока она шла, ей махали разные актеры и другие незнакомые люди, многие восхищались ее крутой синей прической и даже хлопали. Августа просто шла и никого не замечала. Ей нужна была Мама.

Домой все поехали уже совсем под вечер. Папе после долгих усилий, и не без содействия Августы, все же удалось помириться с Мамой, которая и впрямь была так зла на него, что казалось, шансов на прощение у бедного Папы просто нет. Но Августа просто не умела долго обижаться, а, кроме того, она быстро поняла, что случившееся с ней и Никитоном, несмотря на некоторую унизительность, все же вполне можно было записать в разряд довольно крутых приключений. К тому же, она сама заслужила наказание, и ,уж конечно, такое наказание было в тысячу раз лучше, чем сидеть месяцами дома. Злилась она больше на себя, потому, что на следующей неделе должна была начаться важная операция по слежке за Хесамом, а она запросто могла всех вот так подвести. «Густу наказали за ее очередную глупость, и теперь она сидит дома, так что нам придётся справляться самим, ребята.» – вот что пришлось бы говорить Варе своим одноклассникам. «Вот это был бы настоящий позор!» – думала Августа и чувствовала к Папе уже чуть ли не благодарность.

– Мам, ну ладно тебе, это же я виновата на самом деле, а Папа ведь не со зла – он просто хотел меня немного проучить, и у него, кстати, это получилось, – начала не слишком уверенным голосом Августа, прижимаясь к Маме.

– Ты, конечно, виновата, Густа, да ещё как! Я бы тебя точно убила, но не могу, потому что без тебя жить будет совсем скучно. Но! Тебе, Густа, все же, Слава Богу, пока десять лет, а твоему Папе уже тридцать девять! Пора бы ему научиться уже думать не как подростку, в конце концов!

– Мам, ну Папа же режиссёр, а ты сама мне говорила, что все режиссеры немножечко сумасшедшие, и что тебе это даже нравится. Мне это тоже нравится в Папе, он интересный, с ним не так скучно, как с большинством обычных Пап.

– Ну да, в интересности ему уж точно не откажешь. Ладно, Густа, пусти меня – пойду я с ним на мировую, пожалуй. Но это точно в последний раз! И тебя тоже прощаю в последний раз! Если ещё куда-нибудь залезешь… Ох, я тебя тогда точно сначала убью своими руками, а потом будешь сидеть дома до самого окончания школы!

– Но как же я буду сидеть дома, если ты меня убьешь? И как я буду заканчивать школу, если мне надо будет сидеть дома? – попыталась возразить Августа, однако Мама уже освободилась от ее крепких объятий и, подхватив радостного Степку, который только что побывал в настоящем космическом корабле, направилась в сторону буфета, где Папа с Георгием Викторовичем пытались от неё спрятаться за бутылкой коньяка и тарелкой с бутербродами.

Августа сдержала своё обещание и ехала в машине все так же покрытая синей инопланетной субстанцией. Никитон, напротив, с удовольствием дал себя отмыть и сидел теперь очень довольный в своём новом космическом костюме для детей-героев. Августа посмотрела на него с лёгким презрением.

– Не знала, Никит, что тебя так легко купить за блестящую безделушку. Даже с Вернером этим за руку так прощался, будто он тебя спас прямо, а не обстрелял из бластера как жалкого заблудившегося котёнка!

– Какой ты все таки злой бываешь, Густа! Конечно, спас, ведь представляешь, как бы нам было оттуда самим спускаться?

– Я, между прочим, вполне бы спустилась. Да ещё и так, что никто бы ничего не заметил! А с тобой не знаю, как теперь иметь дело даже. Вот, типа, наткнёмся мы на след настоящих сокровищ, но тут, конечно, может стать страшно, а какой-нибудь шпион выведает у тебя всю информацию за новый карманный фонарик. Так и останемся мы с этим несчастны фонариком, а клад найдут шпионы, – Августа выпалила это все как на духу и сразу отвернулась к окну. На самом деле она прекрасно понимала, что сболтнула лишнего, и ей уже было немного стыдно.

– Ты несправедлива, Густа. Я ведь преодолел свой страх и даже первым залез на платформу «Качелей Смерти». И если бы другого варианта не было, то и обратно слез бы – уж можешь мне поверить. Просто события стали разворачиваться непредвиденным образом, и я предпочёл смириться с ними и взять от предлагаемого по максимуму. А ты, кстати, свой костюм тоже взяла – вон он у тебя запакованный на коленях лежит, так что не надо тут…

Августе стало ещё более стыдно и противно за себя. «Да ведь Никитон-то прав, а я сижу тут и дуюсь, как маленькая девочка, да ещё и его унижаю, а ведь он и вправду преодолел себя, хотя ему и было куда сложнее чем мне. Это прямо мерзко с моей стороны, надо срочно извиниться и попытаться исправить положение! А то ещё потеряю единственного друга-мальчика – вот глупость будет!» – напряжённо размышляла Августа, но не очень видела, с чего именно начать, чтобы при этом не показаться совсем уж дурочкой. Но наконец кое-какой план у неё все же созрел.

– Конечно, взяла я этот костюм, он ведь может в конце концов пригодиться. Тут ты прав – иногда надо действительно действовать, исходя из сложившихся обстоятельств. Да и, к тому же, приключение, типа, как ни крути, все равно крутое вышло, я, может, Ирке своей тоже расскажу. А знаешь, что я ещё взяла помимо костюма?

– А что ты ещё умудрилась взять, Густа? Мне вот ничего кроме костюма не дали…

– А вот что! – и Августа достала из свертка на коленях что-то очень волосатое. Разделила это на две части и одну отдала Никитону.

– Что это, Густа?? – в машине было довольно темно, и Никитон никак не мог разобрать, что это за такую странную штуку ему только что дала Августа.

– Это парик, Никитон! Самый настоящий крутой парик, который используют профессиональные актеры на съемках! Я теперь смогу, если что, мгновенно превращаться в мальчика с рыжими кудрявыми волосами – выглядит отстойно, конечно, но для конспирации самое то. А ты, наоборот, сможешь легко становиться девочкой с длинными чёрными волосами – да тебя тогда даже родной Папа не узнает!

– Не, это круто, конечно, Густа, но я в девочку превращаться точно не собираюсь! Это для меня категорически неприемлемо!

– Приемлемо, неприемлемо… Слова-то какие умные говоришь, Никит, а вот думаешь плохо! Представь, если за нами, типа, будут гнаться настоящие вооруженные шпионы, а спрятаться будет негде? Вот тут-то нам будет точно не до того, чтобы думать о всяких там приемлемостях, смекаешь?

– Ну, может, ты и права, Густа. Но это только, если будет вопрос жизни и смерти, а так я не готов.

– Готовыми надо быть всегда, Никит, только тогда, если такой вопрос встанет, то мы с тобой не растеряемся. Я тоже не хочу становиться мальчиком с рыжими кудряшками, но прямо, типа, сейчас сделаю это, – с этими словами Августа действительно нацепила на себя парик и мгновенно превратилась во вполне симпатичного мальчугана. Никитон и вправду бы сходу никогда ее не узнал.

– Ну как тебе мой прикид? Полный отстой, да? – Августа, хоть и лихо начала, но теперь явно очень смутилась.

– Да как тебе сказать, Густа… – теперь была очередь Никитона слегка понервировать подругу. – Может, и сойдёт, конечно, но вообще… Вообще, на самом деле реально круто, Густа! Ты, как всегда, офигенно придумала! Так что я, ну, в общем, тоже готов теперь, – и Никитон попытался надеть на себя чёрные волосы. Правда, вышло у него это не сразу – сначала они смешно съехали на бок и полностью закрыли ему глаза, чем вызвали бурный смех Августы. Но потом он сделал серьезное лицо и поправил прическу. Эффект превзошёл все ожидания – Никитон в своём костюме и вправду выглядел теперь, как настоящая девчонка из будущего. Даже довольно красивая.

Вела машину, естественно, Мама, Папа с Георгием Викторовичем мирно спали на втором ряду, а вот сидящий рядом Степка не спал и все крутился в своём кресле, чтобы получше рассмотреть, что происходит сзади, там, где сидели Августа с Никитоном. Мама устало посмотрела в зеркало заднего вида и с удивлением увидела там двух совершенно незнакомых детей. От неожиданности она чуть не проехала на красный свет, но, услышав знакомый смех дочки, подумала, что просто перенервничала сегодня, и решила полностью сосредоточиться на дороге – благо до дома оставалось уже совсем чуть-чуть.

Перед сном, прежде чем, по категорическому настоянию Мамы, смыть с себя инопланетную субстанцию, Августа впервые в жизни сделала несколько селфи на свой телефон. Вообще она ненавидела себя фотографировать, но тут все таки был особый случай. На первом фото Августа сфотографировалась как есть, в перепачканной одежде и с синей массой на волосах, да ещё и лежа прямо на полу на предварительно расстеленной белой простыне. Там она, к тому же, сделала трагическое выражение лица, будто ей мучительно больно. Подумав немного, она прикрепила фото и отправила Ире. Подписала: «Страшно». Ответ пришёл незамедлительно.

– Густа, что с тобой случилось?? Как же ты так, бедная? Ты в больнице? Боже мой!

Но Августа не отвечала, она уже занималась вторым фото. На нем был запечатлён рыжеволосый кудрявый мальчик с гримасой страдания на лице. Из под кудрей проглядывала синяя мерзость, фоном служила все та же простыня, на которой теперь расплылись страшные кровавые пятна от кетчупа. Вокруг волос мальчика все тем же кетчупом была нарисована кровавая полоса. Подписала: «Превращение». Ответ пришёл не сразу. Ира явно была в шоке.

– Густа, скажи, что это шутка, умоляю! Где ты есть?? Что с тобой делают там?!

Августе очень хотелось успокоить бедную подругу, но она все же решила довести задумку до конца. Пакет с костюмом детей-героев был мгновенно распечатан и одет. Августа стёрла следы кетчупа, застегнула металлический воротник до самого подбородка и скорчила страшную гримасу. Фото было сделано со вспышкой на зеркало. Получился настоящий маленький гость из будущего. Причем этот пришелец явно был довольно злобным парнем, от Августы ему достались разве что маленькие веснушки на щеках. Не дожидаясь ответа, Августа помчалась в ванную смывать все следы преступления. Парик она снять не успела, так что Мама так и застыла с чайником в руках, когда вдруг увидела странное существо, которое пронеслось мимо неё, как ракета. Тут уже она решила, что если ей снова почудится что-то странное, то придётся обращаться к врачу. Мама тяжко вздохнула и стала наливать им с Папой чай. Августа в это время вовсю нещадно тёрла себя мочалкой. Через пять минут она вышла из ванной розовая и чистая, в своей любимой старой пиратской пижаме в полоску. Вернувшись в спальню, Августа взяла телефон, на котором было уже десять сообщений и три пропущенных вызова от Иры. «Бедная. Вот я все-таки жестокая сегодня. Надо срочно снова как-то исправлять положение, а то на сей раз я лишусь единственной подруги-девочки. Вот будет глупо!» – подумала Августа и быстро сделала последнее фото себя обычной. Стараясь не читать панических сообщений Иры, она сразу отправила его. Потом принялась писать.

– Ир, ну прости это… Со мной все норм ;) Я просто хотела так пошутить, типа.

Ответа не последовало.

– Ну ладно тебе, Ир… Ведь смешно же вышло, нет разве?)) Парик реально классная штука!

Ответа по-прежнему не было. Августа нахмурилась и начала судорожно придумывать, чем бы задобрить подругу.

– Ладно, признаю, я глупая дурочка. Но зато у меня кое что есть для тебя ;) Крутой такой подарочек, если приедешь ко мне завтра в гости, как договаривались типа )

– Да не поверила я тебе ни разу, Густа. Это я просто решила так подыграть тебе, чтобы ты не чувствовала себя уж совсем дурочкой.

– А, ну ладно, значит все норм, мир? )

– А какой подарок?

– Ха! А вот и не скажу! Приедешь завтра – сама и увидишь ))

– Густа, так нечестно! Я ведь на самом деле, знаешь, как волновалась?? Ну скажи пожалуйста, очень тебя прошу!

– Ни за что на свете не скажу я тебе ничего! Завтра в 12 буду встречать тебя у подъезда – не опаздывай!

– Какая ты вредная, Густа! Ладно…

– Спок ночи. Конец связи.

Августа выключила телефон и забралась наконец в свою постель. Степка уже давно спал, сегодня ему наверняка снились космические корабли и всякие машины из будущего. Августа же хотела прокрутить в голове обширные планы на завтрашнее воскресенье – ведь она собиралась приступить наконец к поиску сокровищ, да ещё и с командой в виде и Никитона и Иры, но так вымоталась, что сразу провалилась в глубокий сон. Снились ей, как ни странно, лошади, впрочем, с уверенностью утверждать этого никак нельзя – Августа всегда очень тщательно скрывает свои сны.

Глава 7.

Про то, как Августа, Ира и Никитон искали сокровища в Парке. А ещё немного по Ирину Бабушку из Австралии и Мистера Терри Херберта.

В воскресенье в Парке было как всегда многолюдно – повсюду носились дети на самокатах и роликах, родители, естественно, пытались их поймать, но потом, как правило, уставали и шли пить кофе в уличное кафе, бабушки и дедушки мирно нежились на скамейках в лучах последнего тёплого осеннего солнца. В общем, атмосфера была очень миролюбивая и спокойная. Правда, на окраине Парка, рядом со старым и уже много лет как заброшенным входом в каменный грот, народу почти не было – там только собирались делать ремонт, и поэтому нормальные люди туда особо не стремились. Зато это место облюбовала довольно лихая компания из парней лет двенадцати – тринадцати. На данный момент они занимались метанием ножа в дерево на меткость. Делали они это, впрочем, без особого энтузиазма, скорее так – от неимения более интересного занятия. Самый рослый как раз собирался в очередной раз метнуть нож, когда заметил трёх детей помладше, которые направлялись прямиком в их сторону.

– Глянь, Макс, у нас гости. Чей-то тут эта мелочь забыла? А пацанчик-то, смотрите, как из мультика прям – блондинка слева, брюнетка справа… Аж зависть берет, да, чуваки?

– Да ваще крутой взаправду, да ещё и рыжий и кудрявый. А та, что справа, симпатичная, кстати, жалко, что мелкая. Но рыжего все равно надо обломать слегка, – веско сказал Макс и двинулся навстречу троице.

– Слышь, Рыжий, а тебе сразу две девушки не много будет, а? – Макс стоял, засунув руки в карманы своей фирменной спортивной куртки, и явно был рад случаю покрасоваться, что перед друзьями, что перед темноволосой девочкой, которая ему и впрямь понравилась.

– Ну вообще я Густав, а это, типа, мои подруги, а не девушки,– ответила после небольшой паузы Августа, которая не привыкла, что к ней оказывается могут обращаться как к мальчику, – но вам тут, парни, я смотрю, итак есть чем заняться, так что дайте нам пройти пожалуйста.

– А не то что? Покажешь нам своё рыжее кудрявое кун фу что ли? – Макс громко засмеялся своей же шутке, его приятели тоже подхватили, однако обе подружки Рыжего к его разочарованию даже не улыбнулись. А темненькая, на которую он и пытался на самом деле произвести впечатление, вдруг угрожающе выступила вперёд и сжала кулаки.

– Эй, ты, черновласка, полегче давай, а то…

– А то что? Ты свой кун фу покажешь, что ли? – неожиданно резко перебил его Никитон, который и был на самом деле темноволосой девочкой.

– Эй-эй, я с девчонками обычно не дерусь, красотка, – улыбнулся Макс, но как-то незаметно сделал шаг назад. Была в этой темненькой какая-то сила, нечто угрожающее, чего он никак не ожидал от девчонки.

– Ну, так придётся тебе на сей раз либо сделать исключение, чего я тебе искренне не советую, либо пропустить нас вперёд и избавить себя и своих дружков от неприятностей, – Никитон, наоборот, выступил ещё на шаг вперёд и принял свою привычную боевую стойку.

– Да чего ты цацкаешься с этой малышней, Макс? – выдвинулся в свою очередь Рослый, – ты чё, крутая что ли? Да я те ща…

– Эй, вы! У меня есть предложение, которое заинтересует всех! – крикнула изо всех сил Августа в обличие Рыжего, – вы же тут, типа, ножики кидали, пока мы не пришли, так?

– Ну и что с того, даже если так? – Рослый сразу переключился на Августу, чего та как раз и добивалась.

–Давайте проведём соревнование на меткость. Кто победит, тот и прав. От нас будет выступать моя подруга Никита’ ( "Никита" Августа специально произнесла с ударением на последнем слоге ), а вы своего чемпиона это, типа, сами выбирайте. У каждого будет по три попытки. Если победит наша Никита’, то мы спокойно идём своей дорогой, и вы нас не трогаете. А если один из ваших, то так и быть – я отдам вам мой налобный фонарик. Идёт?

– Да на фига нам твой детский фонарик, Рыжий чу…

– Спокойно, Кир. Пацанчик нормальный расклад предлагает. Или ты чего, правда вздумал драться с этой красоткой? Ну, тогда я на их стороне и первый тебе хребет сломаю, – неожиданно вступился Макс.

– Да ладно, Макс, чего ты кипеш сразу поднял – не буду я руки об неё марать. На меткость, так на меткость. Только чей-то ты так за них вступаешься-то? Влюбился, что ли? – и испугавшийся было Кир попробовал засмеяться. Остальные парни тоже прыснули. Но бунт был прекращён немедленно.

– А даже если и так, то кто мне будет возражать-то? Вы, что ли, пацаны? Делаю, что хочу, как и всегда по жизни! Так что давай, Кир – иди рисуй мишень на чёртовой липе.

Кир мрачно посмотрел на Макса, однако же сразу пошёл выполнять приказ. Видимо, авторитет лидера не обсуждался. Остальные сразу перестали улыбаться и столпились кружком около места, с которого Кир и Никитон должны были метать нож. Точку определили, отсчитав десять шагов от липы. Мишень Кир начертил прямо на коре все тем же ножом. Потом на очень бледного Никитона, вся боевая прыть которого явно подрастерялась в виду последних событий.

– Ну чего, Никита’, или как тебя там, будешь первая кидать, или мне сначала показать тебе, как это делается? – Кир нагло ухмыльнулся и взял нож, – так и думал, что девчонка-то и ножа никогда в своих нежных ручках не держала. Ладно – смотри и учись, кукла.– Кир вальяжно встал, перехватил нож за лезвие, примерился один раз, а затем уверенным движением послал его в мишень. Нож перевернулся в воздухе и мощно вонзился в нижнюю треть мишени, диаметр которой был сантиметров тридцать. Спору нет, удар был что надо. Кир осклабился и издевательски пригласил Никитона, который все это время очень внимательно наблюдал за его действиями.

– Теперь твоя очередь, девчонка. Если не сможешь выдернуть, то скажи, я те помогу. И смотри, главное, не порежь свои нежные ручки.

Никитон подошёл к липе и взялся за рукоять, потом резко рванул и сразу чуть не отлетел под всеобщий хохот назад. Оказалось, что для вытаскивания ножа особой силы не требовалось – несчастное дерево в этом месте было и так все испещрено следами от многочисленных упражнений Кира и его дружков. Никитон отошёл на нужную дистанцию и попытался взять нож за лезвие так же, как это минутой раньше проделывал Кир. Потом несколько раз примерился в воздухе и с силой бросил. Нож пролетел примерно в метре от липы и неуклюже плюхнулся на листья. Мальчишки дружно заржали, а Никитон стиснул зубы от обиды.

– Ну ништяк, иди теперь подбирай, дурочка, и подавай мне, – приказал хамским тоном Кир и снова осклабился.

– Когда кидал ты, то выдергивала Никита´, так что теперь твоя очередь идти за ножом, – немедленно вступилась Августа, понимая, что от такого унижении Никитон может уже и сломаться.

– Чёй-то я не понял, Рыжий, ты кто тут, судья, что ли? – Кир угрожающе развернулся к Августе, но был сразу остановлен одним жестом Макса. Тогда он выругался и своей развязной походкой сам отправился за ножом. Когда Кир поднял нож, то сразу плюнул на лезвие и с таким омерзением вытер его об свои джинсы, будто Никитон только что осквернил его. Потом отошёл и, почти не целясь, снова метнул. И опять попал, причем ещё ближе к центру. Но Кира такой результат, видимо, не слишком устроил.

– А, блин! Все мажу… Ну ничего, в следующий раз, уж так и быть, прицелюсь, и тогда сто пудово всажу в самое яблочко – вы свидетели, пацаны! А ты чего встала – иди вытаскивай, и смотри, не ударься опять.

Никитон спокойно выдернул нож и встал на свою позицию. На сей раз он только один раз прицелился и сразу бросил. И попал прямо в мишень, правда, к сожалению, не лезвием, а рукояткой. Послышался глухой стук, и нож рикошетом отлетел в сторону мальчишек. Те даже отпрыгнули от испуга, но потом, конечно, снова противно заржали.

– Ништяк удар, да, пацаны? Не, вы видели, как она чёткопопала-то? Прямо лучше меня реально! А что не той стороной, так девчонке все простительно. Может, засчитаем попытку, а? – Кир, посмеиваясь, обратился к своим дружбанам, но затем сразу круто повернулся к Никитону, – Смотри у меня, чернявая, если нож мне испортила, то капец тебе реально!

Кир подобрал нож и внимательно осмотрел его, затем снова бережно вытер лезвие об джинсы и, бросив уничтожающий взгляд на Никитона, отправился на позицию. Он явно решил сдержать своё обещание и попасть в самый центр мишени, так что весь теперь сосредоточился и спокойно примерялся к удару. Наконец, Кир занёс кисть с ножом, но в этот момент…

– Ой, ой, смотрите, как здорово! – вдруг очень громко и задорно выкрикнула Ира, – прямо, как в кино… – закончила она уже не так уверенно, потому что Кир все таки метнул нож, но не попал. Причем, не то, что в центр мишени – он вообще не попал в липу, так что нож со свистом пролетел в метре от нее и ударился о соседнее дерево. Кир застыл на месте от досады, а потом с яростью развернулся к Ире и Августе.

– Слышь ты, Блонди, ты меня сбила! Я из-за тебя промазал, как дебил последний.

– Ну прости, я просто засмотрелась, как ты целился, – начала извиняться Ира, но в ее радостном тоне явно слышалось больше насмешки, чем сожаления.

– Так ни фига не честно! Эта попытка не в счёт, скажи Макс?

– Да ладно тебе, Кир, чего ты, как маленький, и так уже победил наверняка. А то, что отвлёкся на блондиночку, так это твои проблемы. Забирай фонарик у рыжего и…

– Он прав, – неожиданно резко вступился Никитон, – пусть перекинет, все должно быть по-честному.

– Блин, а эта девчонка мне реально нравится! Может быть, она и первый раз в руках нож держит, зато не разводит тут соплей, в отличие от тебя, Кир. Хочешь, иди сам тогда за своим ножом и давай ещё раз покажи нам, а то ещё, чего доброго, заплачешь тут от обиды. Чего стоишь?? Давай иди – мы тут все уже ждём тебя.

– И покажу! – вконец разъяренный Кир бегом бросился за своим любимым оружием и в несколько прыжков вернулся обратно на позицию. Он снова попытался сосредоточиться и прицелиться, но так запыхался от злости и бега, что никак не мог успокоиться. Тут уже со стороны самих мальчишек послышались смешки, и тогда Кир не выдержал и со всей силой метнул. Нож действительно вонзился в самый центр бедной липы. И почти по самую рукоять. Но только в самый верхний край мишени – это оказался его худший удар. Кир разразился страшными ругательствами, но все же взял себя в руки.

– Ладно, блин! Не мой день сегодня реально! Ну, да и к черту – все равно я победил. Хотя, конечно, мне теперь очень страшно – у девчонки-то ведь есть ещё одна попытка. Вдруг она с третьего раза научилась и покажет нам сейчас такой класс, что нам ещё ей хлопать придётся? А, пацаны, как думаете? – Кир явно очень хотел восстановить свой авторитет и даже зло засмеялся, но особой поддержки ни у кого не встретил. Все теперь смотрели на Никитона, который медленно прошёл к липе, не с первого раза, но все же вытащил глубоко застрявший в стволе нож и не спеша пошёл обратно. Никитон был весь в себе, он совершенно не пытался красоваться, он даже ни на кого не смотрел. Но и слабости в нем вовсе не чувствовалось. Вернее, в ней. Ведь для всех, кроме Августы и Иры, это была худая, но подтянутая девочка с длинными чёрными волосами и явно довольно заносчивым характером. Никто, конечно, не верил, что у неё на этот раз получится, но стоило же все таки в этом убедиться – вот все и глядели на неё вовсю. Особенно пристально смотрел Макс. И Августа, конечно. Она единственная еще верила в своего друга, хотя мысленно уже готова была расстаться со своим налобным фонариком, который ведь мог ещё так пригодиться им в поисках сокровищ.

Никитон, между тем, встал в позицию и буквально впился глазами в мишень. Так он простоял почти с минуту, а затем сразу замахнулся и кинул. Повисла мертвая тишина. Но сразу нарушилась одиноким хлопком в ладоши. Это была Августа. Потом захлопала Ира. А через секунду неистово хлопал и даже улюлюкал сам Макс. Вскоре его вынуждены были поддержать и остальные парни – ведь Никитон попал. Причем попал гораздо ближе к центру, чем Кир в лучшем своём втором броске. Не хлопал только Кир, но его уже было даже как-то жалко. Героем теперь была черноволосая девочка, которая гордо выпрямилась и встряхнула головой, а потом зачем-то тут же хлопнула себя сверху по волосам. Впрочем, никто особо не обратил на этого внимания. Никто, кроме Августы, которая с ужасом поняла, что Никитон только что чуть не потерял свой парик.

Но все кончилось хорошо. Августа подошла к Максу и пожала ему руку. Макс крепко сжал ее.

– Ты реально нормальный пацан, Рыжий. Хоть и мелкий, но, как мне кажется, совсем не трус. С тобой можно иметь дело, а таких не так уж много на нашем районе. Если надумаешь, приходи – мы тут часто тусуемся. Для тебя тоже дело можем найти стоящее. И… Подруг своих тоже приводи. А Никиту´ так вообще бери с собой обязательно! – с этими словами Макс слегка поклонился сильно покрасневшему Никитону и снял с руки кожаный браслет.

– А это тебе приз лично от меня, победительница. Это крутой браслет – из крокодильей кожи и со вставками настоящего серебра, но ты реально его заслужила. Была бы ты чуть постарше, я бы тебя обязательно поцеловал! Но не унывай, все ещё будет – время летит быстро. Эй, куда же ты?…

Но Никитон уже развернулся и очень быстрой походкой пошёл прочь. Августа с Ирой наскоро попрощались и последовали за ним. Догнать Никитона оказалось совсем непросто. Потому что, может быть, от недавно пережитого нервного поединка, а может быть, от последней сцены с Максом тому вдруг вздумалось так припустить, что Августа настигла его только на другом конце Парка, когда Никитон наконец выдохся и буквально без сил опустился прямо на траву. Августа с разбегу плюхнулась рядом. Затем оба, как по команде, с ненавистью сорвали с себя парики. Потом они сидели молча и пытались отдышаться, пока к ним наконец не подоспела Ира, которая так быстро бегать не умела.

– Ну даёте! Куда вы так умчались-то? Я вас вообще чуть не потеряла! А зачем вы парики сняли, вам ведь так идёт. И вообще, такое крутое приключение вышло! У меня реально такое первый раз в жизни – клянусь! А чего вы молчите? У вас что ли такое каждый день бывает??

– У нас каждый день что-нибудь, да бывает, – ответила Августа довольно бесстрастным тоном и покосилась на Никитона. Августа отлично поняла, что для ее лучшей подруги девочки день уже удался как нельзя лучше, но также догадывалась и о том, что ее лучшему другу мальчику сейчас непросто. Тот сидел, мрачно уставившись на один предмет – это был тот самый злополучный чёрный парик. Затем он нагнулся, подобрал его и, что есть силы, запустил им в кусты. Августа поняла, что надо как-то срочно разрядить атмосферу и хоть немного улучшить настроение Никитона.

– Слышь, Никит… Ну ладно тебе. Но прикольно же вышло. Ты же нас всех, типа, реально спас, а то что в обличии девчонки, так это ещё круче – я лично так считаю.

– Лучше молчи, Густа. Я сейчас совсем не в настроении, – мрачно отрезал Никитон.

– Ничего себе не в настроении! Ты же победил у того взрослого крутого парня! Попал почти в самый центр мишени. Я бы вот так никогда не смогла – это уж точно. А ты много тренировался в метании ножей, кто тебя научил? Ты ходил в какую-нибудь секцию специальную, да?

– Никуда я не ходил и нигде не учился. Это была моя третья попытка в жизни, – все также мрачно ответил Никитон, но сразу слегка приосанился.

– А я с самого начала знала, что ты выиграешь, – как можно веселее сказала Августа.

– Да как ты могла, Густа?? Ты ведь знала, что я никогда ножа то в руках толком не держал. Это случайность просто, что я попал, а должен был случиться настоящий позор! Уж лучше по носу получил бы разок, другой…

– Вот ты странный все таки, Никит. Сидишь тут теперь и жалеешь, что, вместо того, чтобы получить по носу, выиграл у профессионала! Разве это, типа, логично?

– Тебе легко рассуждать, Густа! Ты в моей шкуре не была. Особенно, когда этот наглый хмырь начал ко мне подкатывать, будто я девчонка…

– Ну так ты и был девчонкой тогда, забыл? Ну, вернее, казался ею…

– Да! Причем очень хорошенькой девчонкой! – радостно подхватила Ира.

– Ага! А по чьей такой гениальной задумке мы все тут нарядились фиг знает в кого, а? – Никитон теперь чуть не плакал от возмущения. Ирины слова явно свели на нет все старания Августы.

– Так! Да, идея была моя – я, типа, и не отрицаю. Нам нужно было провести небольшую репетицию нашей маскировки. Кто же знал, что она окажется большой? Я, что ли? – Августа решительно встала и упёрла руки в бока, – Но, если честно, я тут с Ирой согласна. Репетиция прошла нереально круто! И кто, спрашивается, оказался в ней главным героем? Кто бесстрашно выступил вперёд против целой своры парней на голову нас выше и старше?

– Я всегда заступаюсь за своих друзей, Густа. А за тебя особенно – ты же знаешь. Но в роли девочки я этого делать больше не буду. В следующий раз даже не жди. Пусть лучше нас всех побьют.

– Ах, вот значит, как? Ну и прекрасно! Только побили бы то меня, поскольку в тот момент мальчиком была именно я. А ты бы, значит, предпочёл смотреть, да?

– Нет, Густа, ты чего? Я бы сорвал с себя этот идиотский парик и…

– И что, Никит? – немедленно перебила его Августа, – тогда бы побили нас всех, включая даже Иру, которая вообще тут, типа, в гостях, между прочим!

– Не, Густа, я бы никогда…

– Никит, ты круто дерёшься, но один против шести тринадцатилетних, включая особенно того Кира, ты бы выстоять точно не смог – это факт. Зато ты смог побить его другим образом, и это вовсе не случайность, а результат моей стратегии.

– Какой ещё такой стратегии, Густа? – на сей раз встал уже Никитон, – затеять состязание по метанию ножей, в котором мне наверняка суждено было проиграть?

– Но ты же выиграл! Потому что, может, ножей ты, типа, и не метал никогда, зато я отлично помню, как мы соревновались в бросании шишек на меткость, и ты почти всегда бил без промаху, вот и с ножом у тебя в конце тоже все получилось. Так что не надо теперь меня во всем упрекать!

– Но шишки – это же совсем другое! Таким ножом, как у этого Кира, убить можно, между прочим, не то что шишкой…

– Так, я вообще не понимаю, что тут у вас происходит! – Ира неожиданно выступила вперёд, – Мы же втроем только что прошли через классное приключение, да ещё и оставили всех в дураках! Густа, как всегда, все придумала и просчитала как нельзя лучше. Ведь она с самого начала поставила условие, что попыток будет три, так? А значит, она понимала, что в процессе ты обязательно все поймёшь и научишься. Значит, она верила в тебя, разе нет, Густа?

– Ну да, типа, верила – пробурчала Августа.

– Она в тебя верила, несмотря на то даже, что знала о твоей меткости только по результатам бросания шишек. Но Густа верила в тебя все равно. И оказалась права. Потому что ты действовал именно так, как Густа и рассчитывала. Ты же каждый раз очень внимательно смотрел, как этот Кир бросал нож, и в итоге скопировал его технику – я ведь все это время внимательно наблюдала за тобой. Разве не так?

– Ну, конечно, я пытался научиться, а что мне оставалось ещё?… – Никитон все ещё упрямился, но чувствовал себя уже не так уверенно.

– И вот я наблюдаю следующее: прекрасный союз двух друзей, которые верят друг в друга и в итоге блистательно побеждают. Я чувствую себя безумно счастливой, что мне довелось оказаться вместе с ними в такой момент. А потом эти двое героев вдруг бегут как ужаленные в неизвестном направлении, а потом ещё начинают ссориться, будто маленькие дети. Фу! Начиналось все так круто, а теперь что? Может, ещё обидитесь и расплачетесь?

Августа и Никитон стояли перед Ирой как два провинившихся школьника и чувствовали себя очень глупо. Ира, которая и не подумала снимать свой парик блондинки, была сейчас очень хороша. И права по всем пунктам.

– Ну да, Ир… Ты это, типа, права, конечно. Никитон сыграл мега круто, но потом у него, похоже, случился нервный стресс. Такое часто бывает – мне Варя говорила. Ну, а я тоже хороша, чего уж там… Вышла из себя, будто дурочка, хотя это и не часто со мной бывает, ты же знаешь.

– Да не, это я действительно тут почти истерику устроил, как девчонка реально. Видимо, слишком вжился в образ той брюнетки, вот и расквасился… – Никитон вдруг так обезоруживающе улыбнулся, что Августа сразу расслабилась, а Ира заулыбалась в ответ.

– Все норм, Никит. Просто нам с тобой нужно запомнить этот урок и впредь не вести себя глупо. А то это может оказаться, типа, реально некстати, если мы будем иметь дело с кем-нибудь посерьезней местной шпаны, – важно сказала Августа.

– Это уж да – шпионы нас тогда вмиг раскусят. Так что ты прости меня, Густа. В следующий раз я буду держать себя в руках и точно не подведу. А ты в той ситуации действительно нашла единственный правильный выход. Как и всегда, впрочем, – Никитон смущённо почесал в затылке и повернулся к Ире, – Тебе тоже спасибо, кстати. Если бы ты тогда не отвлекла его, ну в смысле, когда он реально прицелился… – тут Никитон засмущался и сбился, но Ира итак уже буквально сияла от счастья.

– Да не вопрос! Я, конечно, не такая крутая, как вы с Густой, но тоже могу иногда пригодиться. Кстати, чем займёмся дальше? Продолжаем поиски, или на сегодня уже хватит приключений?

– План есть план. И он не должен нарушаться из-за шайки какого-то там Макса, – веско ответила Августа.

– Это точно, но мы собирались начать именно с заброшенного грота как с наиболее вероятного места на твоей карте. А там наверняка все ещё тусуются эти недоумки, которые могут нас узнать, особенно меня… – Никитон сразу же передернулся от мысли об еще одной встрече с Максом и поэтому решил взять тайм-аут, –К тому же мне пора на обед. Предлагаю встретиться здесь же через час.

–Окей. Через час, так через час. Тогда не будем терять времени. Пошли, Ир – нам тоже нужно перекусить, а то Мама обидится, что мы не попробуем ее пирога с клубникой, который она, типа, специально для нас испекла. А если сильно опоздаем, то Степка много нам не оставит, так что пора нам двигаться.

Августа шла домой, как обычно, очень быстрым шагом, так что Ире, чтобы поспевать за ней, периодически приходилось переходить на бег. Что, впрочем, не мешало ей без умолку болтать всю дорогу.

– Густ, а Густ, слушай, а можно тебя спросить кое-что?

– Спрашивай, Ир, конечно. Все что угодно можно.

– А ты давно с Никитоном дружишь?

– Да, типа, третий год уже, а что?

– Да это я так, просто спросила.

– Ничего ты никогда просто так не спрашиваешь, Ир. Я же тебя знаю.

– Н-у-у… Вообще ты угадала – не просто так. А Никитон тебе очень нравится, да?

– Конечно, нравится. Он классный парень и надежный друг – сама могла убедиться сегодня.

– Да, это-то да, – поняла, что он очень классный друг. Но я имела в виду немного другое…

– А что же тогда, Ир? Надеюсь, не всякую ерунду опять, а? – Августа сразу остановилась и очень строго посмотрела на Иру.

– Ну ладно тебе, Густа! Неужто ты прямо совсем не влюблена в Никитона? Ну, хоть на самую малость? Он ведь очень симпатичный, а ещё такой смелый, да и старше на целых два года! Я вон всего пол дня как с ним пообщалась, а уже почти влюбилась, можно сказать…

– Влюбляться ужасно глупо, Ир! Это, конечно, мое мнение, но я, типа, собираюсь придерживаться его всю мою жизнь. Ну, или как можно дольше, по крайней мере. А с Никитоном я просто дружу, так и запомни, – Августа резко помрачнела и снова перешла на свою спортивную ходьбу. Ира послушно засеменила рядом, но болтать вовсе не перестала.

– Хорошо, хорошо, Густа – допустим, я тебе верю. Но, а ты уверена, что он в тебя не влюблён? А, Густа? Этого ведь ты наверняка точно знать не можешь, – Ира захихикала и на всякий случай отбежала в сторону. И не зря, потому что Августа и в самом деле уже хотела сдернуть с подруги парик блондинки или даже сделать что-нибудь похуже. Но она сразу остыла, потому что и сама понимала, что в этом вопросе она, к сожалению, знать наверняка действительно не может.

– Очень надеюсь, что нет. По крайней мере, в дурачка из-за этого Никитон пока не превратился. Да и почему кто-то вообще должен в меня влюбляться? Тем более, если я сама этого совершенно не хочу? К тому же я, типа, вечно лохматая и вообще больше похожа на мальчишку.

– Вообще, ты жутко симпатичная, Густа. Мне бы такие ресницы как у тебя! Но причёсываться тебе иногда не помешало бы – тут спору нет, конечно.

– А зачем, когда они так быстро снова лохматятся? – спросила Августа и нажала на кнопку домофона.

Дома их ждал почти целый пирог с клубникой – Степа успел съесть пока только три куска. Так что Августа не стала терять времени и сразу принялась за поедание своей доли, в чем немало преуспела за следующие пол часа. Ире же есть было практически некогда – Мама буквально засыпала ее вопросами про их школьную жизнь, про которую Августа всегда рассказывала без особой охоты, считая, что и рассказывать там особо не о чем. Но Ира с явным удовольствием тараторила про все события, слухи и сплетни, которые ходили в их 4А. И кто как учится, и кто в кого влюблён, и какая учительница самая добрая, и все в таком духе. Августа слушала в пол уха, хотя с удивлением узнала, что в неё, оказывается, влюблён Санек Канищев, а ещё, возможно, даже и Олег Ильин. «Вот дурачки, делать им всем просто нечего – поэтому и надумывают себе всякую фигню. Нет чтобы заняться теми же поисками кладов, например, ну или хотя бы потренироваться в чем-нибудь полезном» – размышляла она, накладывая себе уже пятый кусок пирога. На нем Августа собиралась остановиться, потому что пора уже было собираться обратно в Парк на встречу с Никитоном, но тут Ире неожиданно позвонили.

Выяснилось, что ей срочно надо ехать домой, потому что к ним неожиданно нагрянула Бабушка из Австралии. У Иры, видимо, была клевая Бабушка, потому что она всегда прилетала из своей Австралии совершенно неожиданно и никого не предупредив. Зато с кучей подарков и идей, как им с Ирой провести время. Ире, ради такого случая, обычно разрешали прогуливать школу, и они вместе с Бабушкой гоняли на такси то по магазинам, то по всяким выставкам. Ни то, ни другое Августа особо не любила, но вот Бабушка, которую она видела всего один раз, определенно произвела на неё впечатление. Это была высоченная рыжеволосая женщина совершенно непонятного возраста, зато накрашенная так ярко, что это даже вызвало у Августы некоторое восхищение. «Когда я буду бабушкой, я тоже обязательно начну применять такую боевую раскраску» – подумала тогда Августа и немедленно записала Ирину Бабушку в свой список интересных людей. Список был не такой уж длинный, потому что, как правило, люди ей особо интересными не казались, но иногда он все же пополнялся. Поэтому в данном случае Августа вполне уважительно отнеслась к ириному извинению, что за ней скоро заедут.

– Бабушка из Австралии сама за тобой приедет?

– Да кто же ее знает-то! Это же моя Бабушка Рут! Никогда не угадаешь, что у неё в голове! Может приехать со своим новым мужем австралийцем на лимузине, а может прикинуться спортсменкой и прикатить на велосипеде. Ну, или вообще послать за мной кого-нибудь из ее многочисленных поклонников или поклонниц.

– Крутая у тебя Бабушка. А что это у неё за поклонники? Она кто, типа, знаменитость что ли?

– Да ну как тебе сказать… В общем, если по простому, то моя Бабушка Рут довольно известная писательница. Ну, а если по сложному, то у неё там целая философия своя вроде как. Я-то сама толком пока не разобралась, но у неё есть довольно много последователей. Правда большинство из них ну, слегка того, короче. Хотя, это на мой взгляд, конечно.

– Хмм. А твоя Бабушка Рут из-за этой своей философии переехала в Австралию?

– Ну типа того. Она просто считает, что каждые три года нужно обязательно менять страну проживания. До Австралии была Колумбия, а до Колумбии, слушай, я уже забыла. Кажется, Новая Гвинея, но точно я не уверена.

– Класс! Такая философия вполне по мне. А может, она, типа, тоже ищет клады в каждой стране, в которой живет? А как находит все, то и переезжает?

– Да не, это вряд ли. Думаю, у неё просто времени не хватает на клады – ей нужно все время писать. Она уже написала сто, а может и тысячу книжек, представляешь? А так она и клады бы вполне могла поискать. «Любая стоящая авантюра – и я в деле!» – ее любимые слова.

– В деле понятно. А что такое – авантюра?

– Ну, Густа… Ты и не знаешь, что такое авантюра?! Да ты же и есть самая настоящая ходячая Авантюра! Надо тебя познакомить с Рут – она тебе объяснит куда лучше, чем я. Вообще, мне кажется, вы в чем-то похожи даже.

– Так познакомь, в чем проблема? Я вполне готова послушать про авантюру и все такое. Особенно, если твоя Бабушка Рут пригласит меня к себе в Австралию. Отчего-то мне кажется, что там я пойму значение авантюры лучше всего.

– Эх, Густа… Я сама очень хочу поехать к ней в Австралию, но каждый раз не выходит! То меня Мама не пускает, потому что школа, то сама Рут не может из-за своих многочисленных путешествий… Но замётано – если у меня получится, то я попробую взять тебя с собой, согласна?

– Замётано, Ир. Передавай своей Бабушке Рут нормальный такой привет от меня, ладно?

– А то! Конечно, передам. Да и ей приятно будет – она даже по телефону спрашивала как-то про тебя. Типа: «Как там твоя крутая подружка поживает?» Но ладно, Густа, мне уже смс пришло – ждут. Я побежала, ладно?

– Да беги конечно, кто тебя держит-то.

– Кстати, классное сегодня приключение все таки было! Я Рут обязательно расскажу – она точно заценит, – Ира уже надела ботинки и собиралась открыть дверь, но тут вдруг замялась, – слушай Густ, а можно тебя тоже попросить?

– Конечно, можно – проси, чего хочешь, Ир.

– Можешь передать от меня привет Никитону? И сказать, ну, что он мне очень понравился, а?

– Привет, конечно, передам, а вот по поводу твоих этих глупостей не смогу – даже и не проси. Не умею я. Вот приедешь в гости ещё раз, тогда сама ему и скажешь, лады?

– Да понятно, Густа… – Ира нехотя открыла дверь и вышла в подъезд. Правда, в следующую секунду дверь опять распахнулась, – Но ты хоть привет от меня ему передай – пожалуйста! – дверь снова захлопнулась, и послышался торопливый топот ног убегающей Иры.

«Если мои лучшие друзья решат друг в друга влюбиться, то с кем же мне тогда вообще общаться?!» – Августа очень огорчилась подобной мысли, но решила пока не забивать себе этим голову и тоже начала одеваться на встречу с Никитоном.

Есть такой закон, главную формула которого Августа открыла для себя ещё очень давно – ей, наверное, тогда ещё семи не было. Один день = одно Приключение. То есть, основное правило этого нехитрого закона сводится к тому, что более одного приключения в день не бывает. Ну, или, как правило, не бывает. За очень, очень редким исключением. Но сегодня, к сожалению, никакого исключения не произошло. Никитон притащил небольшую лопату, и они методично стали проверять место за местом, руководствуясь нарисованной Августой картой. Даже заброшенный грот поверили, благо Макс со своими дружками куда-то исчезли. В основном, они старались копать под какими-нибудь особенно значительно выглядящими деревьями (обычно это были дубы), под которыми, как им казалось, и должны были с наибольшей вероятностью быть закопаны сокровища. Но не находилось даже и следов, что здесь или рядом когда-то мог быть закопан настоящий клад. Августу с Никитоном устроил бы даже пустой старый сундук, ну или хотя бы одна золотая монетка, чтобы почувствовать надежду и понять, что действуют они не напрасно. Однако пока все было безрезультатно. Августа, правда, нашла несколько интересных по форме камней, но в разряд драгоценных их можно было зачислить только с очень большой натяжкой. Кроме того, их все время гоняли те самые надоедливые охранники, да ещё и заставляли закапывать за собой.

– Это бессмысленно, Густ, – обреченно изрёк наконец Никитон, устало прислонившись к дереву, – мы тут уже третий час уже копаем, а нам только все мешают. Дети глупые достают, мамаши их смотрят недовольно, да ещё охранники эти… Кроме того, закон про одно приключение на один день никто не отменял, забыла?

– Никто и не говорил, что будет просто, Никит. Редко когда кладоискатели натыкаются на сокровища в первые же часы поисков, – упрямо возразила Августа.

– Да понятно, но в таких условиях нормально работать просто невозможно! Нам нужна ночь и нормальные современные инструменты.

– Про ночь я тоже подумала, но кто же нас отпустит-то? Я конечно, типа, могу незаметно сбежать, но если это вскроется, то дома такое начнётся…

– Тогда надо что-нибудь придумать, скажем, мне договориться, что я еду ночевать к своему другу Гришке Киселеву, ну а ты, например, к своей Ире. А на самом деле мы никуда не поедем и ночью тайком перелезем ограду и опять окажемся здесь – только уже без лишних свидетелей.

– Не, не выйдет ничего. Ты мою Маму не знаешь – она должна будет тысячу раз все проверить и с Ириной Мамой обязательно поговорить, так что это тоже нереально.

– Что же делать, может, нам тогда попробовать в большом Парке в Сокольниках? Там территория значительно больше, и действовать нам будет куда проще. Но тогда нам точно понадобится металлоискатель, а то мы и до старости ничего не найдём.

– Да, металлоискатель хорошая штуковина, но у нас его нет. Да, кроме того, на Острове Сокровищ искали без всяких там металлоискателей, и ничего – нашли в итоге же!

– Да, но ты сама говоришь, что у них была настоящая карта и легенда, где говорилось, что они там точно есть. Сокровища, в смысле. А у нас что?

– Точно, Никитон. Ты гений! Нам тоже нужна легенда! – Августа явно сдаваться не собиралась.

– Но где же мы ее найдём, Густа? – Никитон, напротив, уже порядком приуныл.

– Надо думать, искать информацию в школьных библиотеках, интернете. Мы, типа, просто плохо подготовились, но это ещё вовсе не значит, что сам план никуда не годится. Ладно, на сегодня мы сделали выводы и надо заканчивать, но давай попробуем последний раз. Во-он под тем кленом. Пожалуйста!

– Ладно, Густа. Но на сегодня это реально будет последний раз, а то у меня уже спина болит, как от усилий, так и от всех этих недовольных взглядов,– пробурчал Никитон и поплёлся к клену. Место казалось ничем не примечательным, только вот копать оказалось почему-то легче, чем обычно. Никитон обрадовался и даже повеселел. Яма была уже довольно приличная, когда его лопата вдруг со звоном стукнулась обо что-то твёрдое. Оба на мгновенье замерли и как-то автоматически огляделись по сторонам. Никитон взглянул на Августу.

– Наверняка ведь очередной дурацкий камень…

– Не похоже. Звук другой. Как будто об металл. Надо быстро действовать, а то сейчас ещё шпионы прибегут эти, как всегда.

Никитон снова вонзил лопату в то же место, и они опять услышали такой же звон. Тут уже оба присели на корточки и стали нетерпеливо прямо руками разгребать землю. И кое-что они действительно нашли. Через две минуты стараний из ямы была вытащена небольшая жестяная коробка размером со среднюю книжку. Коробка была совсем не тяжёлая, так что на золото или драгоценные камни рассчитывать не приходилось. На ней когда-то был нарисован какой-то орнамент, но от времени и долгого пребывания в сырой земле он почти стерся, так что толком разглядеть его было практически невозможно. Однако внутри явно что-то было, и Августа с Никитоном теперь смотрели то на коробку, то друг на друга почти сумасшедшими глазами.

– Я так и чувствовала, что мы, типа, найдём здесь нечто стоящее, – прошептала Августа. Сердце у неё колотилось так, будто она только что пробежала десять километров, а потом ещё столько же прошла на руках.

– Там внутри что-то есть, Густа… Это правда. Только вот что? Вдруг там вовсе не сокровища, а? Может это, наоборот, оружие или что-нибудь очень опасное, как думаешь? – весь его скучающий вид как ветром сдуло.

– Ну, тогда ещё круче, Никит! Представляешь, если мы найдём старинный пистолет, например??

– Мне кажется, старинный пистолет должен быть сильно тяжелее, – прошептал Никитон, но глаза у него были круглыми от предвкушения. На улице уже смеркалось, отчего эффект таинственности находки только усиливался.

– Открывай давай быстрее, а то нам кто-нибудь помешает, – от нетерпения Августа на самом деле встала на руки и ходила теперь так кругами рядом с нерешительно вертящим коробку Никитоном.

И Никитон начал пытаться открыть коробку. Сначала его усилия не приносили никакого результата – крышка будто прикипела и совершенно не хотела поддаваться. Тогда Никитону пришлось воспользоваться своим перочинным ножиком. С его помощью дело пошло на лад, раздался скрежет, и крышка, наконец, поддалась. В этот же момент, будто по мановению волшебной палочки, в Парке включились фонари, и пространство вокруг сразу же сделалось и торжественным, и уютным одновременно. Никитон окончательно растерялся и все так и сидел перед ещё нераскрытой коробкой, которая теперь была залита мягким фонарным светом. Тогда Августа не выдержала, перекувырнулась с рук на корточки и села рядом. Затем она набрала в легкие побольше воздуха, задержала дыхание и очень медленно сняла крышку.

Внутри лежал синий бархатный свёрток. В отличие от коробки, свёрток выглядел почти как новый – время как будто не коснулось его. Августа, все также не дыша, отложила крышку и вытащила свёрток. Теперь пришёл её черёд для замешательства. Она аккуратно положила его на свои перепачканные колени и, как заворожённая, смотрела на синий бархат, но развернуть его никак не решалась.

– Густа, давай, разворачивай скорее! Ну чего ты ждёшь? Сейчас ведь точно набегут шпионы и отнимут наше сокровище. Оно ведь наше, Густа, наше! Как же круто, что мы все же его нашли! Может быть, там драгоценное ожерелье из алмазов или изумрудов, и мы тогда станем страшно богатыми, как думаешь, а? Ну, давай же – разворачивай быстрее!

Но Августа уже поняла, что внутри нет никакого ожерелья из драгоценных камней – свёрток был очень мягким и тёплым на ощупь. Наконец, она дрожащими пальцами отвернула край бархата, и лицо ее сразу же засветилось от умиления и нежности. Внутри свертка лежал маленький плюшевый медведь с на редкость торжественным выражением мордочки. Вокруг его шеи был аккуратно повязан красный бант, а сам он был одет по фасону давно минувшей моды – в клетчатый жилет и смешные пузатые брюки из серого сукна. Августа окончательно высвободила мишку из его бархатного плена и зачаровано уставилась на него светящимися от счастья глазами.

– Ну что за фигня! После стольких поисков и ожиданий нам достаётся самый обыкновенный игрушечный медведь! Вот засада какая… – Никитон презрительно фыркнул и демонстративно встал, засунув руки в карманы.

– И вовсе это необычный медведь. Он принадлежал когда-то мальчику или девочке, которые жили сто лет назад, а может быть, даже и больше. Разве это не здорово?

– Да девчонке какой-нибудь глупой он, конечно, принадлежал – оно и так понятно. Только девчонки любят всякие мягкие игрушки и прочую мимимишную ерунду. Даже ты, Густа, а сама ещё говорила, что в куклы не играешь…

– В куклы я не играю, а медведь совсем не мимишный – он, типа, настоящий, и сшит вручную – сейчас таких игрушек уже никто не делает. Смотри, с какой любовью и вкусом одет этот мистер, разве не здорово?

– С каких это пор, Густа, ты стала такой сентиментальной? Я-то уже вовсю думал, как мы будем делить алмазное ожерелье, а тут и делить-то, оказывается, нечего – мне плюшевый медведь точно не нужен.

– А мне как раз очень нужен! И думается мне, что он не из наших краев. Так что я назову его мистером Терри Хербертом в честь одного известного английского кладоискателя, и он станет, типа, моим талисманом. Вот так! – гордо изрекла Августа и с вызовом посмотрела на Никитона.

– Ну Херберт, так Херберт, хотя думаю, что девчонка, которая жила сто лет назад, наверняка называла его просто мишкой, потому что это и есть просто мишка, – Никитон по-прежнему никак не скрывал своей полной разочарованности в находке.

– Кстати, если бы ты попробовал хоть на минуту стать настоящим сыщиком, а не обиженным мальчишкой, которому почему-то не достался старинный пистолет или алмаз, то сразу бы понял, что у Терри Херберта был хозяин а вовсе не хозяйка.

– С чего это ты взяла? – Никитон впервые проявил некую заинтересованность и пододвинулся ближе.

– А вот с чего! – Августа запустила свободную руку в коробку и достала из бархатного свертка маленький, но очень изящный складной нож, рукоятка которого была украшена серебряными вставками, – на, держи. Уж небось получше будет, чем твой, а?

– Круто, Густа! Вот это да! Рукоятка сделана из бивня моржа – я читал про такие ножи. Это же реальный эксклюзив! По всему видно, что коллекционная штуковина! – Никитон сразу же забыл про своё недавнее безразличие и теперь с восторгом вертел в руках свой приз, – Слушай, Густа, а это честно вообще будет, что тебе достанется игрушечный мишка, а мне настоящий нож ручной работы?

– Норм, Никитон – это, типа, твоя доля. Ты ее заслужил.

– Класс! Спасибо тебе, Густа – ты все таки очень крутая и щедрая. Да к тому же мы это, по твоей же наводке-то нашли клад, нечестно все таки как-то выходит…

– Кладоискатели всегда должны поровну делить добычу, а не то они могут вообще, типа, поубивать друг друга. Мне понравился Терри Херберт, а тебе старинный нож – так что все по-честному. В следующий раз удача может улыбнуться тебе, но ты поступишь так же – я уверена.

– Не сомневайся, Густа – можешь быть во мне уверена! Это будет мой талисман! Вот круто! Даже Папа мне не поверит, – Никитон никак не мог налюбоваться на свой трофей и постоянно то складывал, то раскладывал нож, механизм которого работал на удивление безупречно.

– Ладно, Никит, мне пора домой. Да и тебе стоит сматываться, а то вон идут в нашу сторону. Охранники эти. Думаю, их, типа, тоже может весьма заинтересовать наш клад, особенно твоя доля…

– Черт, да уж – пора делать ноги, пока шпионы нас не сцапали! Пока, Густа, и ещё раз спасибо тебе! – кричал Никитон уже на бегу, стараясь спрятать нож поглубже в карман.

– И тебе пока, Никит, – негромко сказала Августа и спокойно пошла в сторону дома. На самом деле охранники направлялись вовсе не в их сторону – это она нарочно придумала, чтобы Никитону было ещё интереснее. Самой же ей на сей раз бежать не хотелось – она бережно укутала мистера Терри Херберта своим шарфом и теперь нежно прижимала его к груди. «Может, я и правда все таки немножечко девочка, а не мальчик в юбке, каким я привыкла себя считать?» – Августа замедлила шаг и даже немного пригладила как всегда взъерошенные волосы. Потом улыбнулась и уже вприпрыжку помчалась дальше.

Придя домой, Августа, решила пока никому не показывать своего ценного медведя и, быстро скинув кроссовки, сразу же прошла в свою комнату. Степки там не оказалось – видимо, он ещё играл со своими многочисленным машинками в гостиной, зато прямо за ее столом с весьма важным видом сидела, закинув ногу на ногу, Варя.

– А, явилась наконец, Густа-Гуляна. Я тебе писала, между прочим, но ты ,как обычно, не отвечаешь. Так не пойдёт, ведь завтра назначено официальное начало операции по слежке за Хесамом.

– Прости, Варь, я тут это, типа занята немного была сегодня. Но про завтра я отлично помню, я всю неделю готовилась, так что можешь не волноваться – я не подведу, – Августа постаралась незаметно положить мистера Терри Херберта на свою кровать, но попытка скрыть что-либо от Вари почти всегда заканчивалась неудачей.

– Ой, а кто это у тебя там, сестренка? А ну-ка покажи. Ну пожалуйста! Неужели плюшевый медвежонок? И это у тебя, Густа? Вот это да – ты не перестаёшь меня удивлять. Но какой милый и явно старинный, где ты его достала, Густа?

– Это мистер Терри Херберт, и жить он будет в моей кровати, но не как обычный плюшевый медведь, он будет моим талисманом. А это большая разница, Варь. Так что ты не думай, что я взялась за всякие девчачьи игрушки – как бы не так!

– Талисман, говоришь… Подарок, что ли? От мальчика, – Варя ехидно заулыбалась, но взглянув на сосредоточенное лицо сестры, быстро переменила выражение, – подожди, как ты его назвала? Терри Херберт, да? Что-то знакомое… А, ну так конечно, – это тот самый знаменитый английский фермер, который случайно нашёл целую кучу золота чуть ли не у себя на участке и стал нереальным богачом. Только его звали не Терри Хербертом а Терри Гербертом – ты немного напутала.

– А моего медведя будут звать Терри Хербертом. Герберт мне не нравится, – упрямо отрезала Августа и одним махом оказалась на своей верхней кровати.

– Как скажешь, сестренка. В любом случае, медвежонок что надо, и видимо, ты его где-то нашла, раз решила назвать так необычно. Уж неужто ты решила стать охотницей за сокровищами? Ха-ха – значит Остров Сокровищ по-настоящему увлёк тебя. Здорово – я рада за тебя! Только смотри, будь осторожной – кладоискательство часто бывает очень небезопасным занятием.

– Слежка за Хесамом, типа, тоже может быть связана с немалым риском, как ты меня сама и предупреждала, Варь, – ловко парировала Августа и начала устраивать Терри Херберта на ночлег.

– Ох, ну не напоминай мне про рискованность нашей затеи, умоляю тебя, Густа! Я и так все время думаю об этом и очень волнуюсь за тебя! – Варя сразу встала и начала нервно ходить кругами по комнате.

– Все будет норм, Варь – не волнуйся. Мы выведем его на чистую воду, этого вашего Хесама, а он даже и не догадается о том, кто его разоблачит. Ну, уж меня-то он, по крайней мере, точно не заметит – будь уверена.

– Хорошо бы, если так все и произойдёт, а ещё лучше, если он на самом деле окажется самым обыкновенным учителем по химии.

– Не, ну это, типа, тогда будет тоска полная. Надеюсь, что мы все же будем следить за настоящим мафиози, а не за обычным скучным учителем.

– Ладно, Густа, хватит хвастаться и болтать глупости. Но на всякий случай лучше будь начеку и на связи. Чтобы телефон был все время при тебе и полностью заряжен, ясно? Завтра днём будет проверка связи.

– Ясно, Варь, ясно. Сейчас же поставлю на зарядку.

– Хорошо, Густ. Ладно, пойдём ужинать – Мама нас уже давно звала. Только за столом ни слова.

– Что я, дурочка, что ли? Скажешь ещё, Варь… Ты, кстати, про Терри Херберта тоже не говори никому, ладно?

– Лады, Густа. Если Мистер Херберт – это твой секрет, то уж от меня про него точно никто не узнает. Смотри лучше, чтобы Степка не нашёл его завтра же утром, – улыбнулась Варя и пошла на кухню.

Августа вздохнула, потому что Степка и впрямь мог найти что угодно, но потом подумала, что вряд ли братика заинтересует девчачий медведь, и успокоилась. Потом быстро переоделась в пижаму, чтобы Мама не заметила полностью перепачканных в земле штанов, и отправилась ужинать. Наспех перекусив, Августа помчалась обратно к себе в кровать. Там ей нужно было проверить мистера Терри Херберта и мысленно подготовится к завтрашнему дню. А главное, хорошенько выспаться, потому что сегодня у Августы был довольно насыщенный день, а завтра могло принести с собой вообще все что угодно. Так что через каких-то десять минут Августа уже крепко спала в обнимку с плюшевым медвежонком. Выглядела она в этот момент как самая нормальная девочка, которая так же далека от поисков всяких там приключений, как любая примерная ученица четвёртого класса их образцово-показательной гимназии.

Глава 8.Первый день слежки за Хесамом. И ещё про небольшой инцендент, где Даша Степанова показала себя.

Весь понедельник во время уроков Августа сидела как на иголках. Ведь именно сегодня был тот самый первый долгожданный день слежки за Хесамом! Начало действительно важной миссии, где на неё, маленькую Густу, возложена столь ответственная задача. То есть искать клады с Никитоном тоже, конечно, было делом очень серьёзным, но тут все таки совсем другая история – ведь теперь на неё надеется не только Варя, но и почти весь 8А. Если она подведёт, то… Даже думать о таком не хотелось! Тем более, что Августа уже чётко для себя решила – она не подведет. Ни при каких условиях. Чего бы ей это ни стоило! Даже если придётся проникнуть в настоящий штаб ужасных террористов или забраться в самое логово кровавых мафиози. Раз она пообещала Варе, то теперь никто и ничто её уже не остановит.

И именно поэтому Августа страшно нервничала. Причем из-за двух причин, совершенно друг другу противоположных. Первая звучала так: «А что, если я все таки не справлюсь? Ведь если этот Хесам действительно крутой террорист или мафиози, то моей двухнедельной подготовки, конечно, недостаточно – он раскусит меня на раз! И тогда я все провалю… А это будет ужас и позор, позор и ужас! После этого останется только переводится в какую-нибудь другую школу и, отбросив все мои интересные планы и затеи, изо всех сил просто попытаться стать обычной девочкой. Но нет, это совершенно невозможно – нормальной примерной девочки из меня все равно никогда не выйдет. Уж лучше тогда сразу бежать куда-нибудь в Африку и помогать голодающим детям, ну там, типа, охотиться и все такое. Прикольно, конечно, но а как же Мама, Папа, Варя, Степка даже тот же самый? Да и потом, кому она нужна в Африке? Нет, нет, это исключено! Надо справиться, надо… Вторая же причина твердила совершенно обратное: «А если я действительно выслежу этого Хесама (а я, конечно, его выслежу), то что делать потом? А то вдруг получится, как с тем дедушкой-воришкой в саду. Нужны же ведь доказательства! Ну, там, фото, типа, свидетели…» Но тут ее серьезные размышления были прерваны самым грубым образом.

– Гусева, что это ты сидишь такая задумчивая? Можно, я немножко помогу тебе вернуться на урок математики? Пройди к доске, пожалуйста, милая. Ты ведь, конечно, выучила за выходные основное правило распределительного закона умножения, да? – Дракониха вдруг оказалась совсем рядом с Августой, а именно, прямо над ней.

– Эмм… Маргарита Ивановна, вообще-то у меня были, типа, очень загруженные выходные, так что как раз не особо. Ну, в смысле, я пока не могу сказать, что полностью согласна с правилами этого распределительного закона. То есть, почему это цифры, которые попадают в категорию «за скобками»,всегда считаются первыми? По мне, так это не очень справедливо. Но если вы считаете иначе, то, конечно, можете смело ставить мне «двойку» –. тогда ни мне, ни тем более вам, не надо будет терять времени, пока я буду стоять у доски и смущать всех остальных.

– Именно так я и сделаю, дорогая Густа – можешь не сомневаться! Однако, может расскажешь все такивсем нам, что именно так занимало твою светлую голову все эти выходные, раз у тебя прямо совсем не нашлось времени на изучение обязательной школьной программы?

– Да тут, Маргарита Ивановна, всего и не перечислишь так сразу… Папа возил нас на съемочную площадку, где мы подверглись обстрелу инопланетян. То есть, это, типа, были не настоящие инопланетяне, но страху мы натерпелись порядочно. Вы бы и сами сто пудово испугались бы – уж смею вас заверить, Мараги…

– Так, Густа! Прекрати мне тут зубы заговаривать. Я, между прочим, в эти выходные ходила в театр, а также проверяла довольно бездарные контрольные вашего 4А. Так что мне встреча с инопланетянами уж точно не грозила, а ты действительно получаешь «Два», а также замечание в твой электронный дневник, поняла, Густа? – Дракониха круто повернулась на своих каблуках и направилась к доске. Но, судя по ее виду, а также по волне прокатившихся по классу смешков, строгость своего приговора ей казалась явно недостаточной. Так что она опять повернулась к Густе, которая, даже не удостоив ее ответом, уже снова погрузилась в свои мысли.

– Скажи-ка мне, пожалуйста, Густа Гусева,а кто это сидит у тебя на парте? Это что, медвежонок?? Может быть, тебе больше понравится в Детском Садике, а не в нашей образцовой гимназии, где большинство детей уже давно перестали заниматься глупостями и изо всех сил стараются повышать свои знания? Убери, пожалуйста, этого дурацкого медведя со своей парты и сосредоточься наконец на математике! – после этого Дракониха, уже вполне довольная собой, решила продолжить урок, но не тут-то было. Слишком плохо, видать, она ещё знала свою ученицу.

– Этого медвежонка зовут Мистер Терри Херберт, и он уже очень почтенного возраста. Даже вы, многоуважаемая Маргарита Ивановна, гораздо, гораздо младше его. Так что, я считаю, его присутствие здесь более чем уместно, но если Мистер Терри, типа, готов будет пересесть на подоконник, то я, конечно, его туда пересажу. Сейчас я у него спрошу – одну минуту.

Маргарита Ивановна буквально вылупила глаза на несносную девочку, а в классе в это время хихикала уже добрая половина учеников. Когда же Густа, действительно весьма вежливо и серьёзно, спросила своего медвежонка, не имеет ли он что-либо против перемещения его многоуважаемой персоны на подоконник, а затем очень аккуратно и торжественно пересадила его туда, уже почти никто не в состоянии был сдерживаться, и смеяться стали в открытую почти из-за каждой парты. Дракониха все никак не могла понять, над кем смеются, над Густой, Мистером Терри, или, не дай Бог, над ней? Необходимо было срочно предпринять какие-то очень жёсткие меры, но тут прозвенел спасительный звонок, и Маргарита Ивановна почему-то не нашла лучшего решения для сложившейся ситуации,кроме как выйти из класса вон и очень громко хлопнуть дверью.

На мгновение среди учеников 4А повисла тишина, а потом все стали галдеть, кто во что горазд. Большинство решило сначала было попробовать посмеяться над Августой и ее Мистером Терри. Лиза Павлюченко начала издевательским тоном хвалить Августу и то, как она трогательно защищала своего маленького медвежонка. Ещё несколько ее подружек, среди которых Лиза считалась заводилой, тут же подхватили, но Августа так мрачно и серьёзно на них посмотрела, что те довольно быстро замолчали и поспешили ретироваться. Кроме того, вперёд выступил Санек Канищев, который считался вполне авторитетным парнем, а вдобавок, как рассказывала Ира, был ещё, оказывается, и влюблён в Августу. За ним, как всегда, стояла целая компания его друзей, которые смущённо улыбались.

– Молодец, Густа! Так ее, эту Дракониху! А мишка, кстати, классный, у меня тоже такой валяется где-то в ящике с игрушками. Хочешь, я тебе его подарю? Ну, в смысле, если ты увлекаешься всякими там медведями?… – Канищев слегка осекся в конце своей речи, потому что Августа посмотрела на него ещё мрачнее, чем на Лизу с ее подругами.

– Спасибо, конечно, типа, за поддержку и за предложение, но у меня уже есть Мистер Терри, а другой медведь мне совершенно не нужен. Пойдём, Ир – у нас ещё куча дел, – с этими словами Августа усадила Мистера Терри поудобнее и решительно направилась к двери.

– Густа, а зачем ты так сурово с Канищевым-то? Он же хотел как лучше, защитил тебя даже от этой Лизы противной.

– Вот уж от кого, от кого, а от Лизы мне точно защита не нужна – с этой противной девчонкой я и сама прекрасно управлюсь. А с Канищевым можно было, конечно, и помягче – чего уж тут. Но ты же знаешь, Ир, я, типа,с мальчиками совершенно не умею общаться.

– Но с Никитоном ведь вы прекрасно общаетесь, разве нет? Ты, кстати, не передавала ему от меня личный привет?

– Не помню, Ир, – буркнула Августа и огромными прыжками стала преодолевать лестницу, которая вела на этажи, где учились старшеклассники. Ира, поняв, что дальше пытаться разговаривать с подругой о мальчиках бессмысленно, стала догонять.

Сейчас была большая перемена, и Августе нужно было четко обсудить все подробности предстоящей слежки за Хесамом с Варей. Присутствие Иры напрягало ее, но, в конце концов, она ведь обещала подруге поговорить об ее участии в операции, так что делать было нечего – обещания надо держать.

Варя стояла в центре небольшого кружка своих друзей. Они о чем-то очень напряжённо спорили, а Варя к тому же ещё и оживлённо жестикулировала в своей манере.

– А, Густа, очень хорошо, что ты как раз подошла! Понимаешь, у нас тут возникли небольшие разногласия. Видишь ли, не все однозначно считают, что это нужно поручать тебе… Например, Шанский утверждает, что сам справится прекрасно – вот даже усы маскарадные притащил с собой. Так мы и разделились тут на два лагеря, но ты не волнуйся, сестренка – я-то, конечно, за тебя, – сказала Варя и пренебрежительно улыбнулась в сторону сразу сконфузившегося Шанского.

Августа аж вскипела внутри – столько ждать своей первой в жизни настоящей слежки, а потом ее задание отдадут какому-то Шанскому с его дурацкими накладными усиками?? Ну уж нет – это слишком несправедливо! Она хотела было начать горячо отстаивать свое право, но Варя предостерегающе подняла вверх палец.

– Глядите, вон он идёт, наш герой. Густа, ты ведь ещё не видела Хесама? Так вот отличная возможность тебе с ним познакомиться издалека, если следить после уроков все же будешь ты. Смотри внимательно – тот смуглый мужчина с чемоданчиком.

Августа немедленно вжалась в школьную портьеру, чтобы сделаться как можно менее заметной, и что есть силы вцепилась взглядом в того самого Хесама, о котором она уже столько слышала и думала, но ещё ни разу не видела своими глазами. По школьному коридору шёл довольно высокий мужчина очень приятной наружности. Кожа у него действительно была смуглая, но одет он был безукоризненно, а орлиный нос и длинные смоляные волосы, собранные в пучок, делали его похожим на этакого принца из восточных сказок – по крайней мере, именно так Августа представляла себе современных принцев с востока – ну, если их одеть в европейский костюм и дать в руки кожаный чемоданчик. Кстати, о чемоданчике – это был скорее чемоданище по размерам и, судя по всему, явно очень тяжелый, однако Хесам нёс его совершенно непринужденно, что свидетельствовало о недюжинной физической силе. У него была идеальная осанка, и шел он очень прямо и уверенно, не смотря ни на кого по сторонам, но при этом лицо его излучало и внутреннюю силу и доброжелательность одновременно.

Августа наблюдала за Хесамом каких-то пять секунд, но отметила про себя так много, что сама себе удивилась. Она успела заметить кучу полезных для себя деталей, но больше всего ее покорил именно его образ в целом. «Сильный, красивый и уверенный – да уж, Варя точно была права, когда говорила, что на остальных учителей из их школы Хесам совсем не похож. А ещё, возможно, очень опасный» – подумала про себя Августа, но тут ее дернула за рукав Ира.

– Густа, Густа, а кто это только что прошёл мимо нас? Индийский посол, что ли? Кстати, ты обещала поговорить с Варей по поводу моего участия в вашем деле, помнишь? Ну так вот, сейчас как раз самый подходящий момент. И Варя тут, да и перемена уже скоро заканчивается…

– Ладно, – раздраженно буркнула Августа, потому что из-за подруги потеряла важную мысль, – пойдём уж. Обещания надо держать.

– Варь, я его видела. Запомнила все до мельчайших подробностей. Можешь быть уверена – узнаю, даже через восемьдесят лет. Так что я в деле, а Шанский пусть прикрывает, тут я как раз только за. Может даже с наклеенными усиками прикрывать, если ему так прикольней. – Шанский хотел было возмущённо возразить, но Августа не дала ему ни шанса.

– А ещё у меня есть одно условие. То есть, это, конечно, не условие (Августа покраснела), условия я тут, понятно, ставить не могу, но в общем, типа, просьба. Короче, я очень прошу тебя разрешить Ире помогать мне. Ира жутко смышлёная, и мы с ней уже сработались. Вдвоём нам будет легче. К тому же, она отлично знает все местные улочки и переулки, а это может нам немало пригодиться. Но я ей пока ничего не рассказывала – сначала, естественно, должна была спросить твоего разрешения. Так что, можно?

– Ну так ты походу уже сама все решила, Густа. Я ничего не имею против Иры, но вот только мне бы не хотелось, чтобы инфа шла и дальше, понимаешь?…

– Да мы с Ирой как две могилы! К тому же, больше мы все равно ни с кем и не общаемся, не знаешь, что ли? Так значит, добро, да? – и Августа, не дожидаясь ответа, решительно развернулась и пошла к лестнице. Ира засеменила за ней. Но Варя окликнула их и требовательно подозвала обратно.

– Ничего себе шпионки – тоже мне…. Вы же даже не знаете, когда наш объект заканчивает свои труды в нашей любимой гимназии, вы вообще ничего не знаете, а уже пошли куда-то там гордой походкой. Ведёшь себя как самая настоящая дилетантка, Густа!

Августа хотела было спросить, кто такая дилетантка, но вовремя сдержалась и стояла теперь с каменным лицом, глядя в окно на ворон. Хоть значения слова она и не знала, общий посыл сестры Августа поняла прекрасно – она позволила себе вести себя самоуверенно, однако при этом даже не удосужилась выслушать план действий. «Это, конечно, позор! Вот я дуреха все же…» – подумала она про себя. Но решила встряхнуться и попытаться хоть немного оправдаться.

– Ну мы же с Ирой, типа, по любому заканчиваем раньше, чем старшие классы. Вот я и подумала, что просто как закончим, то и будем караулить Хесама в школьном дворе. Ну, а потом следить за ним, куда бы он ни пошёл – все как, типа, договаривались, Варь…

– Ничего мы пока не договаривались, Густа! И если хочешь быть в деле, то слушай меня сейчас очень внимательно, ясно?

– Я вся как одна большая ушная раковина. И запомню каждое твоё слово – не волнуйся, Варь.

– Значит, во-первых, не говорите имя Хесам(тут Варя понизила голос почти до шепота), вообще не говорите! Больно имя у нашего героя громкое… Давайте звать его просто «Он».Во-вторых, совершенно не надо, чтобы вы шлялись по двору два часа кряду – промерзнете, устанете, а в итоге и объект можете прозевать вот так по глупости и от отсутствия какого-либо плана. Последний урок химии сегодня заканчивается в 15.45. После этого наш Хесам скорее всего сразу же пойдёт в раздевалку и на выход. Вот тут-то вы и должны будете ждать его, и не во дворе, а уже на улице, рядом со школьными воротами. В-третьих… (Тут Варя буквально впилась глазами в несчастную Августу). Вы следите за ним и во всем отчитываетесь нам по смс. Вам все ясно?

– Согласна по всем пунктам, Варь. А для последнего мне как раз и нужна Ира. Мы будем идти вместе, но я буду прежде всего неотступно следить за (Августа невольно запнулась), за Ним, короче. Рядом будет идти Ира и под мою диктовку немедленно писать тебе – пишет она очень быстро и правильно, это ещё одно ее несомненное достоинство.

– Хорошо, пусть будет так. Скинь мне только на уроке номер Иры. Телефоны, надеюсь, у обеих заряжены? Ну-ка, покажите-ка.

Варя очень внимательно посмотрела сначала телефон Августы, а потом Иры. Одобрительно кивнула.

– И последнее. Вы не просто рапортуете нам о Его передвижениях. В ответ вы будете получать инструкции от нас, как себя вести в той или иной ситуации. Мы со Степановой и Шанским будем следовать за вами в каких-то ста метрах всего. К тому же Степанова, как всегда, будет на своём электрическом скейтборде – он очень быстрый, да тому же ещё и бесшумный. Так что, если вдруг возникнет хоть малейшая угроза, то она буквально в считанные секунды примчится к вам на выручку.

– Ага, и ещё у меня будет с собой перцовый баллончик, так что, в случае чего, я этого террориста мигом ослеплю, ну или скейтбордом наеду на него – в любом случае обидеть маленьких девочек точно не дам, то есть ну… – весело подхватила Даша Степанова, но сразу же осеклась под мрачным взглядом Вари.

– Перцовые баллончики у нас с Шанским тоже есть, но это только на самый крайний случай. Я очень надеюсь, что у нас ни разу не возникнет нужда в их применении. Гораздо важнее бесперебойная связь между вами и нами. А поскольку ты, Даша, меня перебила, то вынуждена повториться, чтобы моя непутевая сестра запомнила все наверняка. Значит, ещё раз: вы сообщаете нам о всех Его действиях и строго следуете инструкции из ответной смс. И если там будет, например, команда «ждите нас» или «отставить слежку», то вы должны будете неукоснительно и сразу же ее выполнить. Это ясно, Густа?

– Да уж яснее некуда, Варь.

– Ну да, это ты сейчас так говоришь, чтобы поскорее от меня отделаться. Но я-то отлично знаю и твоё упорство и страсть ко всякому риску, как оправданному, так и совсем нет. Но тут вам не за мальчишками в Саду гоняться! Это настоящее дело! И от вашего поведения может зависеть как и ваша собственная безопасность, так и успех общего дела. Так что спрошу ещё раз тебя, Густа, ты точно на сей раз будешь слушаться?

– Да, буду, буду, Варь! Ну сколько можно самом деле… Разве я тебя когда-нибудь подводила? Да и вообще, не волнуйся ты – мы ведь тоже не камикадзе какие-нибудь. Если что, то сразу в кусты – не вопрос. Только вот, типа, можно спросить тебя кое что, Варь? И вообще всех вас спросить? – Августа решительно выступила вперёд.

– Ну конечно – сейчас как раз самое время для вопросов, Густа. Так что давай, мы слушаем.

– Я тут, типа, подумала, вот мы все вместе, ну то есть главным образом ты, конечно, разработали целый план слежки за Ним. А объект, конечно, обязательно должен оказаться либо секретным агентом, либо мафиози, либо вообще террористом. Но ведь согласись, Варь – на самом деле Он, скорее всего, просто-напросто единственный нормальный учитель в нашей школе. А помимо школы у него наверняка есть ещё какая-нибудь хорошая работа, которая и позволяет ему выглядеть не так, как все наши несчастные любители ставить двойки и вызывать к директору. Ну, просто по теории вероятности, типа… Но вы же наверняка и сами это понимаете, да? Или я тут сейчас, типа, подрываю общий дух азарта и вообще порчу всё приключение? Тогда извините меня, пожалуйста, я ведь всего лишь очень хочу понять, насколько все серьёзно, или так, типа, игра от нечего делать… – Августа умолкла и несколько виноватым взглядом обвела всех присутствующих.

– Почему же, Густа, в твоих словах безусловно есть смысл, так что давай, продолжай сестра, – Варя смотрела на неё спокойно и даже ласково.

– Так вот, именно до этой работы в каком-нибудь шикарном офисном здании мы сегодня Его и проследим. А потом умный Шанский пробьёт через интернет, кем Он там работает. И выяснится, что наш подозреваемый вовсе никакой не террорист и не мафиози. А обычная серьезная шишка, ну, например, заведует какой-нибудь лабораторией в иностранной компании, где и получает хорошую зарплату, или ещё что-нибудь в этом духе. А детей он просто любит, ну, не знаю, может, у него своих нет, например? Вы ведь тоже думали об этом, да? И хотя выяснять все это будет тоже весьма любопытно, но… – Августа снова замолчала на секунду, но затем с силой дернула себя за волосы и все же решилась подвести итог своей мысли, которая ей самой совсем не нравилась, – Все же, как нам обидно будет тогда! Ведь мы все почувствуем себя круглыми идиотами. Ну, это я так, типа на всякий случай спросила вас. И извините меня ещё раз, если что…Ну, теперь я по крайней мере точно все высказала, – Августа и впрямь закончила, перестала, наконец, теребить свои волосы и встала ровно, как маленький солдат, который готов получить заслуженную взбучку. Но реакция оказалась совсем не такой, какой она себе ее представляла. С минуту все вообще молчали, и лишь затем Варя улыбнулась и несколько разрядила всеобщую атмосферу уныния.

– Никогда не слышала от тебя такой длинной и умной речи, Густа… – Варя смотрела на сестру несколько растерянно, – все таки ты так выросла и поумнела, сестренка. И сказала все очень правильно и разумно – сплошная уважуха короче.

– Перестань, Варь! Ни фига я не хорошо говорю. Это у меня просто случайно, типа, так получилось, – Августа сразу нахмурилась, потому что искренне не любила, когда ее хвалили.

– Да ладно, ладно, Густа – стоит тебя хоть чуть похвалить, и ты снова превращаешься в маленького ежика. Так что лучше отвечу на твой вопрос. Конечно, думали мы над твоей версией, так ведь, ребят? – обратилась Варя к Шанскому и Степановой.

– Ну, я лично все равно по-прежнему склоняюсь к мысли, что перед нами настоящий террорист, но, наверное, и над теорией Густы тоже стоит поразмыслить немного… – Шанский смущённо почесал в затылке и сосредоточенно уставился на свои новые начищенные и от того очень нелепые для всего его остального вида ботинки.

– Я думала, конечно, – бойко начала Степанова, – но.. Густа, пожалуй, сформулировала все ещё лучше, чего уж там. Возможно, все так и будет. Но мы же должны убедиться, правда ведь?

– Вот именно, должны! – вступила Варя, – я уж, поверьте, и работу хорошую его представляла, и семью богатую, и, может быть, детей он действительно, как Густа говорит, просто любит, да все, что угодно, может быть. Но вот что я вам всем скажу. Если это так, то я лично буду только искренне рада. Все мы продолжим жить спокойно и получать и дальше хорошие отметки по химии. А приключений мне лично пока и в книжках хватает. Но… Как Даша уже сказала, мы должны в этом убедиться, это наш долг, как я считаю. Потому что пока мы не убедимся, мне лично не спокойно, а я этого не люблю. Тем более, что по той самой теории вероятности, про которую ты говорила, Густа, я бы дала процентов двадцать, а то и все тридцать, что дело тут нечистое, и что он не настоящий учитель. Почему? Мы не знаем, но в этом и есть наша задача – узнать. Так что, Густа, ты в деле? Или тридцать процентов для тебя мало?

– Тридцать – это ничего себе так. Есть все таки надежда. Конечно, я в деле, Варь! И Ира тоже – можете в нас не сомневаться.

– Значит, все по плану? – спросила Варя уже у всех. В ответ каждый кивнул, и каждый ощутил новое для себя чувство – чувство команды, где всех сплачивает одна и та же цель. Причем, цель очень и очень важная. Это было так круто, что даже Шанский в кои веки распрямился и на миг показался всем бравым парнем.

– Ну все, тогда расходимся, а то перемена уже заканчивается. Давай, Густа – бегите к себе в классы. Встретимся уже сегодня после уроков в процессе слежки. Без пятнадцати четыре чтобы были на боевом посту, не раньше и не позже – запомните!

– Без пятнадцати четыре, без пятнадцати четыре, – напевала Августа, разминаясь колесом после такого долгого и напряженного разговора, на протяжению которого, в виду его важности, (тут надо отдать ей должное) она все время простояла почти без движения. – Слежка, настоящая слежка! Наконец-то! – Августа сделала сразу два колеса подряд, затем махнула всем рукой и побежала к лестнице. Ира засеменила за ней.

– Крутая у тебя сестренка, Варь, все таки! Шанский, ты в пролёте – прости уж, старик, – Даша Степанова скорчила гримасу и побежала в свой класс. Варя насмешливо, но не без гордости, посмотрела вслед Августе и тоже отправилась на урок. Пошли и все остальные, даже грустный Шанский.

Августа и Ира закончили в 14.15, так что до назначенного времени им оставалось ещё целых полтора часа, которые обеим им теперь казались целой вечностью. Но выходить во двор было нельзя – Августа прекрасно понимала, что Варя вполне может следить из окон класса, а злить ее ещё до начала Дела было бы весьма глупо. Так что подруги отправились сначала в столовую, где Ира как обычно угостила Августу пирожком и мороженным. Как обычно, это потому, что Августа вечно теряла деньги, которые ей давали Мама с Папой. То есть не совсем теряла. Потом она находила их в каком-нибудь совершенно неожиданном для себя месте и в итоге с Ирой рассчитывалась. Но история повторялась снова, потому что сами по себе деньги Августу не интересовали, вот она и запихивала их куда-нибудь в дальний карман рюкзака или вообще забывала дома. Перекусив, они решили отправиться в спортзал, посмотреть, как десятиклассники режутся в волейбол, ну, а Августа там в это время могла ещё и позаниматься на шведской стенке, что вообще-то было нельзя во время урока, но ей разрешалось – их усатый физрук Виктор Степанович по кличке «Морж» (из-за его поистине шикарных усов, которые делали его немного похожим на моржа) уже давно смирился с неизбежностью периодического присутствия странной маленькой худой девчонки, которая легко могла двадцать раз подтянуться для разминки, а потом ещё битый час выделывать разные акробатические фокусы.

– Эх, тебя надо все таки в цирковое училище отдавать, Гусева – уже который раз тебе говорю! – пробубнил из под своих седых усищ Морж, глядя на раскачивающуюся на канате вниз головой Августу.

– Не хочу в цирк. Там с животными дурно обращаются, особенно с лошадьми. Их там жестоко дрессируют, а я, если увижу такое, то точно за себя не ручаюсь! – не раздумывая, ответила Августа и ловко перекувырнулась на мат.

– Ну, тогда и здесь цирк попрошу не устраивать! А ну-ка, брысь отсюда – иди хотя бы к шведской стенке, и не выделывайся там, а то вон уже половина моей команды не в волейбол играют, а на тебя таращатся, чудило ты этакое…

– Ладно, ладно. Я буду тихой и неприметной – никто меня вообще не увидит, – простонала Августа и поплелась к шведской стенке. Вообще-то она совсем не злилась, потому что, хоть Морж вечно ворчал на неё, ворчал он по-доброму, да и по делу, в принципе, так что никаких претензий у Августы к нему не было. У стенки на скамейке сидела Ира и спешно делала уроки.

– Как ты так можешь, Ир? То есть, я понимаю, что ты, типа, большая молодец и все такое, но я вот лично сейчас даже думать об уроках не могу! Все мои мысли о слежке, а уроки… Ну, либо я их вечером сделаю, либо вообще не буду сегодня делать, либо… – Августа перешла на интригующий шёпот, а потом и вовсе замолкла.

– Либо что? – Ира не выдержала и оторвалась от своей тетрадки.

– Да вдруг сегодня вообще, типа, произойдёт что-нибудь из ряда вон, не думала об этом? Ведь если Варя и ее друзья правы, то мы можем сегодня оказаться в настоящем логове террористов или мафиози, а тогда всякие там уроки покажутся нам такой бессмыслицей, что ну, короче, ты понимаешь?

– Не говори глупостей, Густа! Слежка – это, конечно, очень увлекательно, но ты же сама недавно четко обрисовала настоящую картину. И я твоей той версии верю куда больше, чем всяким там выдумкам. Так что уроки пока никто не отменял, – Ира поправила очки и снова сосредоточенно уткнулась в свою тетрадку.

– Да знаю я, знаю, ну а вдруг все таки? В общем, я все равно уроки делать не буду сейчас. Да и времени осталось всего двадцать семь минут, а нам ещё нужно переодеться и полностью подготовиться, так что я лично пойду уже потихоньку, – сказала Августа заговорщическим тоном и спрыгнула с турника, – ты тоже давай собирайся, Ир – я, между прочим, за тебя поручилась!

– Да, Густ, сейчас, сейчас… Только вот дорешаю это уравнение. Я тебя не подведу, не волнуйся.

– А я ещё как волнуюсь, ведь это моя первая слежка! А ты про уравнение какое-то там… Вставай немедленно и пошли, а то я за себя не ручаюсь!

Ира удивлённо подняла голову на Августу – такого крутого тона она от подруги ещё не слышала, но решила, что тут явно лучше не возражать, и быстренько убрала тетрадку в портфель. А ещё через десять минут обе девочки уже стояли в раздевалке полностью одетые и готовые к предстоящему приключению. Правда, чтобы не выйти раньше времени, им так и пришлось стоять в одежде ещё целых пятнадцать минут. Августа-то, конечно, убрала и шарф и шапку в рюкзак ещё по дороге в школу, ну, вернее, сразу, как она вышла из подъезда дома. Она вообще старалась их не носить даже зимой, а что уж говорить про солнечный осенний день с плюсовой температурой? Это все надевалось исключительно для маминого спокойствия при выходе из дома и по возвращении уже в лифте. Варя уже давно привыкла и перестала ругаться на младшую сестру, да тем более та никогда и не простужалась, наверное, потому, что каждое утро пять минут стояла под ледяным душем, после которого любой мороз был ей нипочём. Свитер тоже был в рюкзаке, так что в своей тоненькой ветровке Августа чувствовала себя вполне неплохо даже и в душной школьной раздевалке. А вот всегда послушная и правильная Ира надела и шерстяную шапку, и шарфом укуталась как надо, так что ей было совсем не весело все это время, и она бросала на подругу довольно мрачные взгляды.

– Густа, вот зачем ты меня оторвала от математики? Сейчас бы уже доделала все, а так стоим тут как две дурочки… Пошли уже на улицу, что ли? А то я сейчас сознание от жары потеряю!

– Сними шапку лучше и не канючь. Нам ещё семь минут, и раньше звонка мы выходить не будем. Но я все это время пристально слежу за выходом, так что мы тут, типа, не зря. А то мало ли, раз Он двоек и троек не ставит, так, может, и последний урок заканчивает раньше? Тут надо подстраховаться, поэтому мы и здесь, – Августа действительно неотступно следила за проходом к двери на улицу, а на Иру даже и не смотрела. Вид у неё был сосредоточенный, но спокойный – как будто она чётко знала все правила профессиональной слежки и теперь просто следовала инструкции. Впрочем, почти так оно и было. Августа за эти две недели постаралась подготовиться, как надо. Она прочла почти всего Шерлока Холмса, а также просмотрела кучу всяких статей в интернете, которым, между прочим, до этого вообще никогда не пользовалась.

Наконец, раздался трезвон школьного звонка. Ира опрометью бросилась на улицу, а Августа спокойно надела капюшон и, не выпуская из виду дверь, бросила взгляд на зеркало. Лицо ее слегка помрачнело, потому что в зеркале она увидела себя, но в капюшоне. А себя она видеть совершенно не хотела! Так что пришлось натянуть капюшон почти до самых глаз и запихнуть под него все ее непослушные волосы, которые так и норовили вырваться наружу. Но Августа туго затянула шнурок капюшона и до носа подняла воротник ветровки. Теперь из зеркала на неё смотрело довольно странное нечто. Не сказать, чтобы очень привлекательное, зато по нему вообще нельзя было определить ничего, даже мальчик оно или девочка. Впрочем, скорее все же мальчик. «Сойдёт», – решила Августа и широким шагом направилась к выходу.

На улице приятно светило солнце, а в воздухе, подгоняемые ещё тёплым ветерком, весело кружились последние опадающие с деревьев листочки. Из школы хлынула разношёрстная толпа радостных старшеклассников, которые громко шутили и смеялись. Стали выходить и учителя. Но Хесама пока видно не было. Августа заняла свой любимый пост на нижней ветке той самой липы и пристально смотрела на вход. Постепенно ряды выходящих начали редеть, а ещё через пятнадцать минут школьный двор практически опустел. Но Хесама не было. Прошло ещё десять минут, и Августа почувствовала вибрацию телефона. «Ну что там, где вы? Он все ещё не вышел???», – писала Варя. Августа набрала: «Объект ещё не появлялся. Мы на боевом посту. Я его не пропущу. Пиши Ире. Я смотрю.»

– Густ, а может, мы его не заметили, ну, или он как-то ещё вышел, а? – тоскливо спросила снизу на сей раз уже слегка озябшая Ира.

– Я бы его точно заметила. Мимо нас Он не проходил. Из школы есть второй выход, но дверь там всегда заперта. Плюс есть ещё проход через столовую, но вряд ли Он попытался бы им воспользоваться. Зачем ему это? Объект ведь не знает, что за ним слежка. Но в любом случае нам с тобой уже по любому надо оставаться здесь и ждать. Мое чутьё подсказывает мне, что Он все ещё в школе и вот-вот появится, – Августа была напряжена, но голос у неё оставался ровным и спокойным.

Ира вздохнула и уселась на свой рюкзак. Она хотела было уже достать тетрадку по математике, когда услышала сверху шипение Августы.

– Смотри, вот Он! Пиши Варе, что объект появился и готовься к началу операции. Мы приступаем к слежке, как только Он выходит из калитки двора, – Августа говорила срывающимся шепотом, а глаза ее прямо горели от возбуждения.

Хесам уверенным шагом пересекал школьный двор, держа в руке кожаный чемодан. На нем было короткое стильное пальто, а вокруг шеи развивался красивый шелковый шарф. Ботинки его блестели почти также, как его глаза. Августа только теперь поняла, насколько у него пронзительный взгляд. Это было видно даже с дерева. Впрочем, Хесам своим взглядом не разбрасывался и смотрел прямо. Так что Августу с Ирой он вроде даже не увидел. Подошёл к калитке, толкнул ее и повернул направо, что соответствовало направлению к метро. Августа сразу же спрыгнула с ветки, и через каких-то десять секунд они с Ирой уже шли следом на расстоянии двадцати метров от объекта их слежки.

До метро от школы надо было идти направо и прямо по улице до конца – Августа уже подсчитала, что это соответствовало шестистам восьмидесяти пяти ее большим шагам. Но они не прошли и двухсот, когда Хесам свернул в узкий переулок направо, который огибал территорию детского садика, примыкающего, в свою очередь, к территории школы. Августа с Ирой удивлённо переглянулись, но, конечно, тоже повернули за ним. Здесь надо было соблюдать осторожность, потому что, в отличие от многолюдной улицы, где две девочки просто терялись в толпе, в переулке не было ни души. Да ещё и Хесам неожиданно остановился и замер. Августа сразу же схватила Иру за рюкзак и потянула за одну из припаркованных вдоль тротуара машин. Затем они обе пригнулись и затаили дыхание. Ира немного испуганно посмотрела на подругу.

– Что будем делать, Густ? А зачем тебе зеркало-то сейчас понадобилось?

– Пиши Варе немедленно. Он свернул в переулок, ну, как его там… ты наверняка помнишь название… остановился, смотрит по сторонам… – тут Августа замолчала, потому что все ее внимание сконцентрировалось на том самом зеркальце, которое у неё заранее было припасено в правом кармане ветровки именно для такого случая. Августа не сама придумала этот хитрый метод слежки, а прочитала о нем, но сейчас она была в полном восторге, что ей на практике удалось испробовать его. И метод действительно работал. Ее Хесам видеть никак не мог, потому что Августа целиком спряталась за машиной, а вот она его отлично видела в зеркальце, которое она направила так, чтобы видеть отражение всего переулка. Хесам по-прежнему стоял как будто в нерешительности. Затем он повернулся налево и огляделся. Если бы Августа и Ира не спрятались, то он бы их точно заметил. «Круто! Уже, по крайней мере, не скучный путь к метро» – подумала Августа. Ира тем временем писала Варе. Хесам же внезапно резко переложил чемодан из правой руки в левую (видимо, тот все таки был очень тяжелым) и таким же быстрым уверенным шагом, как и раньше, пересёк переулок и пошёл дальше. Августа потянула Иру и знаком показала ей, чтобы она следовала ее примеру. Августа очень быстро перебегала от одной машины к другой, чтобы Хесам, если он надумает вдруг опять оглядеться, ее не заметил. Ира пыталась следовать ее примеру, но очень скоро вконец запыхалась.

Однако гонка продолжалась недолго. Хесам уже шёл вдоль временного забора, который ограждал стройплощадку, где реставрировался какой-то очень старый двухэтажный дом. Августа еще вспомнила, как они однажды гуляли здесь с Папой и с Варей после школы, и ей пришлось слушать довольно длинную историю этого дома, которую Папа рассказывал, как обычно, с восхищением, а ей было не слишком интересно. Единственное, что Августа запомнила, так это то, что дому было уже чуть ли не пятьсот лет. Хесам ещё раз остановился, буквально на секунду, а потом внезапно будто прошёл сквозь забор. Августа округлила глаза и стремглав перебежала сразу несколько машин, чтобы разобраться, в чем дело. Совсем раскрасневшаяся и запыхавшаяся Ира буквально упала рядом с ней от усталости.

– Ир… Пиши Варе быстро! Он открыл калитку в заборе вокруг старинного двухэтажного дома. Варя догадается. Идёт по территории. Ешкин Кот! Он заходит в дом! Что нам делать?? Хотя ладно – ничего не пиши больше, – Августа быстро достала из кармана телефон и набрала «Варя».

– Варя, Он вошёл в дом. Я хочу немедленно пойти за ним, но, как и договаривались, спрашиваю твоего разрешения, – какое-то время Августа молчала и напряжённо слушала.

– Ну, а если мы на территорию только? Обещаю, что в сам дом не пойдём! Просто я боюсь потерять его, понимаешь?… Ладно, ладно, я поняла, – а затем, уже обращаясь к Ире: – Варя сказала сидеть здесь и не рыпаться, типа.

– Ну и правильно, Густа! Кто его знает, что там в этом старом доме? Я лично туда совершенно не хочу и…

– Да я тоже немного боюсь лезть в сам дом, – перебила ее Августа, – но вокруг бы я, конечно, побегала, в окна хотя бы заглянула, может быть, станет понятно, что там происходит, и что там делает Он.

– Густа, я поняла! Ой Боже мой, Варя наверно была права… Он ,похоже, действительно террорист, а это их штаб. Туда нельзя даже подходить – даже думать забудь! Мне кажется, что пора вызывать полицию, – Ира смотрела на подругу уже с откровенным испугом.

– Хватит молоть глупости, Ир! И что мы им скажем? Что наш учитель зашёл в старинный дом? Да там сразу трубку повесят просто – у них работы и так по горло. Да потом, не хочу я пока никакой полиции. Нужно самим разобраться сначала, неужели тебе не интересно?

– Ну, не знаю, Густа… То есть очень интересно, конечно, но уже и страшновато слегка. Если сначала я не слишком верила во всякие байки, то теперь уже верю, и мне становится все страшнее. Вдруг сейчас Он выйдет оттуда не один, а со своими друзьями террористами? А ещё, заметила, какой у него большой и тяжелый чемодан? А может, там бомба, откуда нам знать?

– Ещё бы я не заметила его чемодан – почти весело ответила Августа, – но пока бояться у нас поводов нет. Ну, или почти нет. Кроме того, я лично буду следовать инструкциям Вари – договор дороже денег. А Варя чётко сказала ждать здесь и смотреть. А как чего увидим, сразу писать или звонить ей. Впрочем, если тебе так страшно, то я могу и сама, а ты иди тогда.

– Ну что ты такое говоришь, Густа?! Если я и трусиха немного, то уж точно не предательница! Конечно, я тебя одну здесь ни за что не брошу! Да и Варя с друзьями ведь скоро придут, да?

– Нет, Варя пока не хочет спалить весь план, но они совсем недалеко, сразу за углом на улице. Вон он, Шанский, видишь?

Ира повернула голову и действительно увидела вдалеке нескладную фигуру Шанского, который даже нерешительно помахал им рукой. Ей сразу стало куда спокойнее, и она заняла позицию рядом с Августой. А когда мимо них вдруг лихо пронёсся велосипедист и на полном ходу врезался во встречную машину… Сначала обе подруги так и застыли от ужаса, но случай оказался скорее забавным. Машина (кстати, весьма дорогая по виду) ехала совсем медленно, так что горе-велосипедисту повезло. Но он все же перелетел через руль и поэтому совершенно неожиданно для себя оказался на крыше авто. Там он теперь и ползал с ошарашенной глупой улыбкой. Это был совсем молодой парень, и он ни капельки не пострадал от своего фокуса. Зато вот крыша автомобиля, на которую он так удачно приземлился, явно получила серьезные повреждения. Поэтому водитель выскочил сначала дико испуганный – ведь он только что сбил человека, но, увидев совершенно невредимого виновника происшествия и изрядно помятую крышу своей любимой машины, пришёл в настоящую ярость. Он попытался схватить парня, чтобы снять его со своей драгоценной собственности и наказать, но тот ловко увернулся. Тогда мужчина стал бегать вокруг своей машины и выкрикивать страшные угрозы, а парень в растерянности тоже бегал, но только по крыше, чем мял ее ещё сильнее… Однако владелец авто сдаваться не собирался, в его планы совершенно точно входило как можно сильнее проучить хулигана. А когда он достал из багажника внушительного размера бейсбольную биту… Августа с Ирой поняли, что надо срочно вмешаться, а то ведь безумец в приступе ярости, чего доброго, реально проломит бедолаге голову.

– Вот мерзавец, так переживать из-за какого-то куска железа на колёсах. Ир, мы должны его как-то отвлечь, – прошипела Августа и решительно потянула Иру за руку из их укрытия.

– Густа, Густа, но мы-то что можем сделать здесь? Он и нас сейчас убьёт, чего доброго! Давай в полицию звонить, а то я умирать сегодня не подписывалась, – упиралась Ира, которая не особенно хотела ввязываться в столь опасную переделку.

– Поздно будет, ждать, пока полиция приедет – смотри, этот монстр уже за штанину дурачка схватил! Ай-ай-ай! Надо…

Но тут раздался негромкий свистящий звук, и мимо них очень быстро пролетел знакомый силуэт. Это была Даша Степанова на своём скейтборде. В следующую секунду Августа с Ирой увидели, как Степанова, не сбавляя скорости, почти поравнялась с обезумевшим мужчиной, который теперь крепко держал несчастного парня за штанину, собираясь начать его избивать. Но едва он занёс биту, чтобы нанести удар, как Степанова громко крикнула, мужчина невольно обернулся и получил мощный плевок жидкости из пластикового стаканчика прямо в лицо. От неожиданности ( и от боли, потому как в стаканчике было не что иное, как довольно горячий чай) крутой каратель бедных велосипедистов разом выпустил и биту, и штанину парня. Он даже чуть не упал, уселся на капот собственного лимузина и стал что есть мочи отплевываться и протирать глаза. Ну, а Степановой, разумеется, уже и след простыл. Парень времени не терял – он мгновенно перекатился на другой край крыши, спрыгнул, схватил свой велосипед (который, кстати, никак не пострадал) и был таков.

А совершенно ошарашенный владелец дорогой машины теперь пытался оттереть от своей белоснежной рубашки коричневые пятна чая и посылал страшные проклятья и велосипедисту, и проклятой девчонке на скейте, и вообще всем современным подросткам в мире. Он долго на всю улицу вопил о том, что всех найдёт и непременно засадит в самую страшную колонию для несовершеннолетних, и что уж с его-то связями ему это ничего не стоит сделать, а ещё и родителей их заставит полностью компенсировать ему не только помятую крышу и испорченный костюм, но непременно и моральный ущерб, который, у такого важного человека, как он, стоит таких денег, таких денег, что тем квартиры свои придётся продавать. Ну и далее, и все такое в том же духе. Так он угрожал и причитал одновременно ещё, наверное, минут пять, но наконец устал, сел за руль и с визгом уехал.

Августа с Ирой с застывшими лицами смотрели на всю эту сцену до самого конца, но когда все разрешилось, то первая не выдержала Ира. Она прыснула со смеху и дальше удержаться уже не могла. В итоге Ира сумела заразить и Августу, и некоторое время обе подруги буквально покатывались со смеху – уж до того все произошедшее оказалось комичным.

– Помнишь, как этот толстячок бегал вокруг своего лимузина и угрожал тюрьмой пожизненной? Ха-ха-ха! А сам маленький, и дотянуться даже не может, ой, я не могу просто, – умирая от смеха, надрывалась Ира.

– Ага, а этот долговязый в это время на крыше его лимузина почти танцевал, реально смешно, конечно, тут, типа, не поспоришь, – вторила ей Августа, которая, впрочем, уже давно пыталась собраться и сосредоточиться на калитке, откуда в любую минуту мог появиться Хесам.

– Да, но Степанова-то наша какая молодец! Ведь не появись она так вовремя, то этот сумасшедший мог бы покалечить дуралея, да ещё и нас в придачу, потому как, зная тебя, Густа, я не сомневаюсь, что ты бы в стороне уж точно не осталась.

– Да уж наверняка бы не осталась, вот только у меня не было стаканчика с чаем, а это, оказывается, первоклассное оружие, если уметь им правильно пользоваться. Так что Степанова правда супер молодец – классно отделала этого мерзкого толстяка! Надо будет обязательно взять себе на заметку. Но все, все – пора нам прийти в себя уже, а то ещё пропустим…

– А как он ловко соскочил и угнал от этого злыдня на своём велике, а? – никак не могла угомониться Ира, которая ещё не готова была снова погрузиться в тоскливую слежку за забором, – мне он лично понравился – прикольный парень. Когда я вырасту, я…

– А ну-ка прекращай немедленно, Ир! Мы тут не для прикола вовсе. У нас важное задание, типа. Может быть, даже важнее, чем мы себе представляли. И так отвлеклись как две дурочки, а ты все продолжаешь! – перебила теперь уже Августа, которая полностью взяла себя в руки и буквально вцепилась взглядом в территорию старого дома.

На самом деле злилась Августа в основном не на Иру, а на себя. Потому что, хоть она и уговаривала себя, что боковым зрением все время контролировала возможное появление Хесама, и выйди он из калитки, так уж совершенно точно бы его заметила, но… На самом деле Августа, конечно, отвлеклась. Ненадолго совсем, но отвлеклась. И сейчас ругала себя за это отчаянно. Между тем время-то шло. Пол часа, час… Ира уже вся измаялась, да и у Августы нервы начали сдавать. И не потому, что Августа устала, это было для неё неважно – главное ведь дело. Просто она корила себя за те две минуты шоу с велосипедистом, когда ее внимание рассредоточилось, а Хесам мог ускользнуть. «Вот я глупая, неужели я провалила такое важное задание? Это же катастрофа будет тогда, катастрофа!» – твердила про себя Августа, когда вдруг появилась Варя с Дашей и Шанским. Вид у всей троицы был не самым веселым. Степанова даже не крутилась, как обычно, на своём скейте, а держала его в руках, Шанский же так и вовсе выглядел совсем расстроенным.

– Можете расслабиться. Он ушёл от нас. Вернее, уехал на такси пять минут назад, – мрачно заявила Варя.

– Значит, я все же упустила его?! Но как?… – Августа в изнеможении села прямо на тротуар. Ей показалась, что никогда ещё она не чувствовала себя столь измученной и никчемной.

– Видимо да, Густа, но ты не кори себя. Ведь мы тоже его упустили. И вообще, все очень странно на самом деле… В моей голове, по крайней мере, кубик-рубик пока совершенно нескладывается.

– Да уж, – подхватила Даша, – то что Хесам, ну, в смысле, Он, вышел снова из школы, это реально странно!

– Откуда он вышел?! – только тут Августа наконец перестала бить себя по лбу и мгновенно вскочила на ноги.

– Да в том-то и дело. Из школы! Во второй раз. Но вот только непонятно, как он туда вошёл, потому что, даже если вы его упустили вдруг, то мы-то никак не могли упустить, мы же стояли на углу все это время. И мимо нас Он бы точно не прошёл, – все также мрачно ответила Варя.

– А вы уверены, что это вообще был Он? Как такое могло произойти вообще? Ничего не понимаю!

– Сто пудово Он. Дело в то, что Шанский… В общем, он отлучился в школу на пять минут, ну, вы понимаете… И в раздевалке прямо столкнулся с Ним. Тот, как ни в чем не бывало, шёл со своим треклятым чемоданищем на выход. Так ведь, Шанский?

– Точняк так! Я прямо офигел, как его увидел! Чуть дар речи не потерял… Но сразу же позвонил Варе, чтобы они его ловили. Надеюсь, я все правильно сделал? Кстати, Варь, ну ты же можешь меня называть по имени, а? Миша же, это куда проще, чем Шанский…

– Отстань, Шанский! Нашел время – тоже мне… Мы тоже видели его издалека садящимся в такси. Это был Он – вне всяких сомнений. Короче, нам всем надо поразмыслить с точки зрения логики. Ведь если…

– А что, если он сделал круг и вошёл в школьную калитку с другой стороны улицы, а Варь? – нетерпеливо перебила Августа, – вы в это время смотрели на переулок и, типа, вполне могли его тогда не заметить, – Августа слегка приободрилась, поняв, что не вся вина лежит на ней.

– Густа, ты меня прости, конечно, но не только у тебя голова есть. Естественно, это первое, о чем мы подумали. Но, посмотрев по яндекс- картам, мы поняли, что круг огромный – около трёх километров, как ни странно. Непонятно совершенно, в чем логика-то? Ведь даже, если ему зачем-то надо было вернуться в школу, то почему не сделать это коротким путём?

– Ну, может, Он заметил слежку? Хотя мы, типа, очень хорошо прятались, почти точно, что Он нас не видел, но, а вдруг все же? Ведь если он и впрямь профессионал, то… – Августа наморщила лоб и яростно потёрла нос.

– Да даже, если вдруг и заметил. Не суть. Тут дело в чем-то другом, как мне кажется. Что-то мы явно упускаем. Знать бы только, что…

– А, я понял! У него просто есть двойник! – Шанский прямо выпрыгнул вперёд, – я смотрел один шпионский фильм, и там…

– Ага, и ещё машину времени не забудь сюда вписать – презрительно перебила Варя, – меньше дурацких фильмов смотреть надо, Шанский! Может, тогда хоть одна собственная мысль появится.

– Ну вот, а я как раз хотела предположить про чёрные дыры, ну, там во времени, понимаете, да? – нерешительно начала Ира.

– Тебе ладно ещё – простительно в четвёртом классе. Но мы все прекрасно понимаем, что дело тут в чем-то ещё. Короче, на самом деле все наверняка куда проще, чем мы тут нафантазировали себе.

– Варь, может, Он… Ну, в общем, изменил свою внешность? Переоделся в рабочего со стройки там, например. Мы бы тогда вполне могли его не заметить! Как вам такой вариант, а? – Даша с вызовом посмотрела на Варю.

– Такая версия мне тоже приходила в голову, Дашь, но вот только опять все тот же вопрос – зачем? Я пока логики опять не вижу. Все должно быть куда проще. Скорее, Он вышел с территории особняка вон с той стороны, – Варя указала на дальний край забора, который вместе с переулком слегка загибался вниз и влево, – тогда во время этого нелепого случая с велосипедистом, потому что мы все так или иначе отвлеклись этими танцами на крыше, Он вполне мог проскользнуть сзади, пересечь переулок и, пройдя сквозь двор детского сада, оказаться уже у школы. Это хотя бы логично, потому что такой путь ещё короче, чем через переулок и улицу. Особенно, если там есть проходы, о которых мы пока не знаем. Надо исследовать заборы! Пойдёмте, – решительно заявила Варя, и все пошли.

Но никаких проходов не было. Ни тебе калиток, ни дырок. Для того, чтобы осуществить подобный манёвр, Хесаму пришлось бы перемахнуть аж через три забора: временный вокруг особняка, забор детского сада напротив, а потом ещё и между садом и школой. Команда исследовала все заборы, а Августа, разумеется, ещё и легко перелезла через каждый туда и обратно. Понятно, что теоретически это мог проделать и Хесам. Вот только, для чего ему это понадобилось, оставалось пока для всех участников слежки полной загадкой. Варя предположила, что его могли спугнуть немногочисленные рабочие, которые уже заканчивали работы по реставрации, Шанский снова завёл про свою теорию с двойником, Даша твердила, чтоХесам мог переодеться в доме и спокойно пройти прямо мимо них… Но ни одна из версий по-настоящему убедительно не звучала. И, если Августа все больше молчала, то все остальные говорили постоянно, перебивая друг друга и споря до изнеможения. Наконец Варя устала от бессмысленности происходящего и, как лидер всей операции, решила положить этому конец.

– Так всё, стоп! Мне кажется, что на сегодня нам всем уже хватит. А то мы топчемся на месте, а наши идеи становятся только глупее. Мне лично уже стыдно за пустую трату времени. Мы уткнулись и не понимаем – значит, надо пока смириться. Но это не значит, что наша команда отступает! Продолжаем завтра в то же время и по тому же сценарию. Только на этот раз будем ещё внимательнее! На самом деле все и всегда объяснимо! Нам надо лишь напрячься и ничего не упускать. Всем нам! Короче, сейчас расходимся, а завтра на большой перемене соберёмся в спортзале и обсудим – может, какие новые версии у кого появятся… – Компания начала было хмуро расходиться, когда Варя ( чтобы хоть немного поднять всем настроение) решила вспомнить про эпизод с велосипедистом.

– Да ладно вам, не вешать нос! Зато нам сегодня удалось сделать одно хорошее дело – спасли симпатичного парня от того омерзительного типа. Если бы не мы, то лежал бы небось сейчас в больнице, несчастный.

– Это, если бы не я, хочешь сказать, – съязвила Степанова, которая сразу воодушевилась и мгновенно запрыгнула на свой любимый скейтборд.

– Конечно, ты потрясающая молодец, Дашь, но не забывай, кто подсказал тебе, как именно нужно действовать, и кто так вовремя вручил тебе стаканчик с чаем, а?

– Ну, это да, идейным вдохновителем была ты, как обычно – что правда, то правда.

– Ага, только я один снова ничего не сделал, – грустно сказал Шанский.

– Не важно, кто придумывает, а кто делает – главное в итоге у нас все получается. Поэтому мы и есть команда, и на сей раз мы сто пудово справимся! Да и тайну этого Хесама мы тоже в итоге непременно разгадаем – зуб на отсечение даю. У тебя, Шанский, тоже непременно будет шанс проявить себя, и у Густы с Ирой. Так что никому не унывать, и до завтра, – с этими жизнеутверждающими словами Варя помахала всем рукой и быстро пошла к метро. Августа постояла немного, а затем припустилась догонять сестру.

Всю дорогу домой Варя и Августа молчали. Варя напряжённо думала. Августа в вагоне метро пыталась удержать равновесие, стоя на одной ноге, затем на скорость бегала по эскалатору, а потом ещё и, уже на подходе к дому, вообще шла с закрытыми глазами, считая шаги. В конце концов Варе все же пришлось отвлечься от своих мыслей и схватить сестру за руку, когда та уже собиралась таким же способом переходить дорогу. Августа хотела было возразить, что она точно бы не попала под машину, потому, что, кроме зрения, у неё есть ещё и очень чуткий слух, а подобные тренировки просто необходимы каждому настоящему сыщику, но потом передумала и только улыбнулась. Ведь на самом деле все это время Августа тоже размышляла. И у неё была своя версия произошедшего, но она, в отличие от остальных, не спешила пока ею делиться – для этого ей нужно было подтверждение. А для подтверждения была совершенно необходима новая слежка. «Завтра», – говорила сама себе Августа, – «Завтра я, возможно, разгадаю фокусы этого Острого Меча. Нужно только хорошенько продумать мой план, поэтому действовать только по Вариной команде больше нельзя. Не выйдет так. Или ещё хуже, будет слишком поздно. Так что завтра. Завтра, завтра, завтра! Надо только дотерпеть», – терпела Августа уже в лифте. А потом ещё за ужином, за уроками и даже ночью, когда оказалось, что уснуть она, ну, совершенно не может. Пришлось прибегнуть к проверенному методу, а именно, считать лошадей, и когда их набралось уже под три сотни, а на одной из них она увидела Хесама с мечом в одной руке и с чемоданом в другой… Августа даже испуганно ойкнула, но на самом деле это ей уже снилось.

Глава 9. Продолжение большой слежки. Неожиданный поворот. А ещё, Шанский на миг становится настоящим героем.

На следующий день боевой отряд во главе с Варей снова собрался на главной перемене. Все были полны решимости ни в коем случае не упустить на сей раз Хесама. Но новых идей ни у кого не появилось – каждый по-прежнему стоял на своём. Варя, что Хесам по неизвестным пока никому причинам проскользнул через все заборы, Даша, что Он изменил свой облик, и потому они не узнали его, Шанский же совсем ударился в мистику, а Ира ему восторженно вторила. Объединяло их только одно – они все на перебой давали инструкции Августе, которая единственная по-прежнему ничего не говорила, а только рассеянно слушала, периодически проделывая один из своих фирменных трюков. Наконец, Варя, будучи наиболее серьезной и ответственной, не выдержала.

– Густа, ну что ты творишь? Тебе вообще неинтересно стало вдруг, я не пойму просто? Одно поражение, и ты уже сдалась? Как-то не похоже на тебя, сестренка… Кстати, никто не слышал пока твоей версии – может, перестанешь стоять на голове и лучше поделишься тем, что в ней есть?

– Это, в смысле, в моей голове, что ли? – Августа нехотя встала на ноги, – я поэтому на ней и стою, чтобы, типа, привести мысли в порядок, уж такой у меня метод. Но чей-то пока они не очень в порядок приводятся – вот я и молчу. А вот как только все мои непослушные мысли наконец встанут на своё место, то я непременно поделюсь ими с вами.

– Ну ясно все с тобой – девочка уже устала… Эх, да зачем мы вообще втянули тебя в это? Густа, может, лучше просто поедешь домой сегодня, а мы уж сами как-нибудь? Тем более, Мама снова будет нервничать, что ты уроки не успеешь сделать…

– Чего?! Я – и домой?? Никогда ещё не слышала подобной глупости! И уж совсем не ожидала от тебя, Варь… Ты что, хочешь отстранить меня от задания? От моей первой в жизни настоящей слежки?… – в голосе Августы звучало столько возмущения и обиды, что Варя сразу же пожалела о своих словах.

– Да никто не хочет отстранять тебя, Густа. Просто мне показалось, что тебе не так уж и интересно сегодня, что ты все молчишь и…

– Да мне так интересно, что вам всем и в помине не снилось! Мне вообще никогда в жизни ещё не было так интересно, если хотите знать! А то, что я не мелю всякой чепухи про магию и прочую ерунду, так это потому, что наша школа не Хогвартс, а я не Гермиона из Гарри Поттера! Я самая обычная девочка, ну по крайней мере, типа, стараюсь думать. И если моя теория подтвердится, то вот тогда вы все и поймёте! – выпалила Августа на одном духу и сразу же покрылась густой краской. «Ой, зачем я все это сказала, зачем так обидно, да ещё и про теорию свою, ох, сейчас начнётся…» – размышляла бедная Августа, но все уже началось.

– Так, Густа, значит у тебя все же есть теория, да? А ну-ка, колись давай, сестренка! – Варя с усмешкой встала в выжидательную позу.

– Да, Густа, так нечестно, мы же все поделились своими мыслями, а ты считаешь себя самой умной, что ли? – подхватила Даша.

– Нечестно, нечестно! А мои идеи, кстати, вовсе не все из Гарри Поттера. Я действительно смотрел много всяких научно-фантастических фильмов, большинство из которых, между прочим, были и впрямь основаны на реальных событиях! Ну, то есть почти большинство и почти реальных, ну в смысле… – Шанский уловил тяжелый взгляд Вари и, как обычно, запутался в своей речи.

– Мы ждём тебя, Густа, – требовательно подытожила Варя.

– Э-м, ну, я, типа, реально пока не уверена совсем… То есть, вы меня извините, что я тут надерзила слегка. На самом деле моя теория ещё очень слабая, и я… – Августа запнулась, но потом собралась и взяла себя в руки, – Ну, короче – ей нужно подтверждение, так что пока я ничего не скажу! – она плотно сжала губы и теперь демонстративно сосредоточенно смотрела в пол, всем своим видом показывая, что даже самые страшные пытки не вытянут из неё ни слова.

– Нам, это, на математику вообще пора, – неуверенно нарушила повисшую тишину Ира.

– Ладно, Густа, фиг с тобой, – сдалась Варя, – идите уже на свою математику. Сегодня в то же время и на тех же условиях! Какие бы умные теории вас не одолевали, от плана не отступать! И все докладывать нам, как вчера, ясно, надеюсь?

– Угу, куда уж яснее-то, – пробурчала Августа и поплелась на математику, идти на которую ей совсем не хотелось. Вскоре ее вприпрыжку догнала Ира – она, напротив, была математике даже рада, ведь, в отличие от Августы, Ира к ней успела подготовиться, что, безусловно, было следствием ее метода выполнения домашних заданий заранее, а не в последний момент, как это всегда делала Августа.

Без четверти четыре обе подруги были на боевой позиции. Августа на сей раз даже не стала залезать на дерево. Она стояла с нарочито скучающим видим и смотрела как будто бы на Иру, терпеливо разъясняющую ей то самое уравнение с иксом, за которое она чуть было не схватила сегодня ещё одну двойку. Однако Августа уже давно разобралась в этом уравнении, и теперь оно ее совершенно не интересовало. На самом деле все ее внимание было приковано к выходу из школы, а в голове напряжённо строились и разрушались теории и схемы, по которым нужно будет действовать, исходя из того или иного сценария развития событий.

На этот раз Хесам вышел почти сразу после уроков с общим потоком школьников и учителей. Ира, увлечённая своей благой миссией обучения подруги математике, даже и не заметила его в хлынувшей из дверей толпе старшеклассников и старшеклассниц. Но Августа сразу увидела свой Объект, и сердце ее немедленно забилось в учащенном ритме. Начинался второй день слежки, на который все участники операции возлагали так много надежд. А ведь успех зависел прежде всего от неё, так что ответственность была ох, какой немаленькой! Августа прекрасно осознавала это и постоянно давала себе обещания, что сегодня она ни на что и ни на кого отвлекаться не будет – даже если по улицам вокруг начнутся гонки сумасшедших велосипедистов и волшебных машин, даже если часть велосипедистов будет на лошадях, да даже если сверху будут летать ее любимые драконы и дышать огнём прямо на неё. «Я не упущу его, не упущу!» – твердила сама себе Августа, дергая Иру за рукав, когда Хесам пересёк школьный двор и размашисто толкнул калитку на улицу.

Сегодня Он шёл так быстро, что даже Августа с ее широким шагом еле успевала, а Ира так почти сразу же перешла на бег рядом с подругой. Он так же, как и вчера, нес в руке свой кожаный чемодан, через плечо был снова перекинут красивый шелковый шарф, но уже не тот, что вчера. Ботинки тоже были другими – менее парадными, зато явно более удобными для ходьбы. Августа отмечала про себя все эти мелочи и сразу же заносила их на свой внутренний жесткий диск памяти, который, конечно, должен иметься у всякого настоящего сыщика. «Интересно, сколько пар обуви должно быть у шпиона или мафиози? А может, ещё и усов, разных париков? И что же у него все таки в этом чемодане? Ведь именно там наверняка и спрятан ключ к тайне, но вот только как туда заглянуть? Хотя, на самом деле, попробовать то можно, наверное… Вот только даст ли Варя добро, если попробовать на перемене, например, когда Хесам в столовой? Или Он и на обед с собой его берет? Не исключено, не исключено, вряд ли настоящие шпионы оставляют без присмотра свои ценные вещи. А уж мафиози-то тем более – у них ведь ещё и оружие всегда с собой. Но сделать попытку все же определенно стоит, и, может, Варю просто не спрашивать? Ведь если нет вопроса, то и нет запрета, а следовательно, я как бы ничего и не нарушаю тогда. Или все же нарушаю?» – мучительно размышляла Августа.

Меж тем Хесам действительно торопился. Он снова свернул в тот же переулок, опять ненадолго замер и осмотрелся (Августа с Ирой уже привычно юркнули за машину), но буквально спустя мгновение решительно направился в сторону той самой калитки временного забора вокруг старого дома. Больше Хесам по сторонам не смотрел, он уверенно вошёл во двор, а ещё через несколько секунд был уже в самом доме. Ира старательно писала Варе, а Августа кусала локти. Ей до смерти хотелось попасть на ограждённую территорию и попробовать хотя бы заглянуть в окна. Помедлив с минуту, Августа достала свой телефон.

– Прошу разрешения на проникновение во двор старого дома, – отчеканила она как можно более спокойным голосом в трубку.

– Отставить. Запрос отклонён, – послышался холодный непримиримый голос Вари на том конце.

– Варь, ну почему? Я ведь могу не через калитку вовсе – я тут заприметила одно дерево рядом с забором. Мне нужно всего пять секунд, чтобы незаметно под прикрытием его веток перелезть через забор. Дерево раскидистое и ещё в листьях – никто меня не увидит, а я зато смогу…

– Густа, нет! И это «Нет» не обсуждается! Я же говорила, что это может быть очень опасно! Мы не знаем, что там, так что никаких рисков. Безопасность превыше всего. И особенно твоя, Густа! Если только попробуешь выкинуть какой-нибудь фокус, то сразу поставишь под угрозу не только всю операцию, но и наши с тобой отношения, так что имей в виду, сестра. А сейчас, смотрите в оба! Чтобы не как вчера. Не упустить его! Конце связи, – Варя бросила трубку, а Августа от досады ухватила сама себя за волосы и с силой потянула.

– Густа, ну зачем ты так? – примирительно спросила Ира, которая прекрасно знала августину манеру выдирать себе волосы, когда та очень сильно злилась, – Варя же права. Там ведь и впрямь может быть все, что угодно. Разбойничий штаб или вообще что-нибудь инопланетное, как Шанский…

– Да, да, да! Шанский, Шанский! Да это же все глупости полные, как ты не понимаешь? Ты что, влюбилась в этого дуралея? – не без злости перебила ее Августа.

– Я? В Шанского? Да нет, конечно! Ну, то есть, вообще Миша довольно симпатичный и умный, но я же знаю, что он давно уже влюблён в Варю, так что у меня все равно нету особых шансов… – неожиданно грустно ответила Ира.

– Ох, Ира. Вот ты даёшь… То Никитон тебе понравился, то Шанский, неужели тебе все время надо в кого-то влюбляться? Это ведь такие глупости!

– Ну да, я такая – влюбчивая. Что я могу с собой поделать-то? А ты, Густа, вот неужели ты сейчас ни в кого, ни в кого не влюблена? Ну, хотя бы немножечко, а?

– Слушай, давай перестанем болтать всякую ерунду и будем лучше следить, чтобы действительно не получилось, как вчера. Надо смотреть очень пристально! Может быть, он выйдет не через ту дверь, в которую вошёл, может, мы его поэтому в тот раз упустили, а может, он и вообще оттуда не выйдет…

– Как не выйдет? Там, что ли, останется?

– Ну, там-то он вряд ли останется, но, может, выйдет уже из школы опять…

– Значит, ты тоже поверила в телепортацию, да? – оживилась Ира.

– Ага, и ещё в машину времени вдобавок, – рассеяно ответила Августа. Все ее внимание было приковано к темным окнам старого дома. Но они были достаточно далеко, и как Августа ни старалась, разглядеть ей так пока ничего и не удавалось.

Меж тем время шло, а погода была отнюдь не такой солнечной, как в прошлый раз. Ближе к пяти часам вечера сгустились облака, а в пол шестого вместе с сумерками стал накрапывать на редкость противный холодный дождик. Ира замёрзла как цуцик, Августе тоже наверняка было очень холодно, но она предпочитала просто не замечать этого, все также неотступно следя за домом. Начинало темнеть, а глаза уже порядком устали, так что вглядываться в окна становилось все труднее и труднее. Однако Августа не сдавалась и все надеялась, что в доме наконец зажжется свет. Но свет никто не зажигал – в доме вообще как будто бы не было никого. Хесам словно сквозь землю провалился. В начале седьмого, когда уже почти совсем стемнело, пришли Варя, Даша и Шанский.

– Ну че, значит, Он так и не появлялся, да? Ни разу не замечали ничего подозрительного там, свет или движение какое-то? Может, кто-то ещё входил или выходил?– напряжённо спросила Варя, быстро окидывая взглядом территорию.

– Нее, ни одной живой души не видели, я-то в такой темноте уже ничего рассмотреть не могу, но у Густы глаза как у кошки, уж поверьте. Хорошо, что вы наконец пришли, а то мы тут скоро насмерть бы замёрзли – поеживаясь от холода, ответила Ира.

– Густа, ты как, чего молчишь? – снова спросила Варя, не особо обратив внимание на жалобы Иры.

– А почему вы никого не отправили к школе? –Августа наконец оторвалась от дома и яростно начала тереть уставшие глаза.

– Так мы же там на углу стояли – и улицу всю видели, и переулок, какой смысл? Он сто пудово не выходил оттуда! – выпалила Даша.

– Ну или воспользовался одной из моих теорий и…

– Сидеть здесь дальше бессмысленно – его там давно уже нет, – нетерпеливо перебила Августа.

– Что ты хочешь этим сказать, сестренка? Ведь если он не выходил, то… А-а-а! – Варя неожиданно хлопнула себя по лбу и застонала, – ты догадалась, Густа, да? Пока мы выдвигали одну идиотскую теорию за другой, ты ещё вчера все поняла, заноза ты этакая!

– Вы вообще о чем? Может, объясните нам тоже, – Даша с Шанским недоуменно переглянулись.

– Это старинный дом. Шестнадцатый век. Самый центр Москвы. Нам Папа рассказывал как-то, – начала Варя, – а у таких домов всегда… Ну ладно, Густа, давай уж – говори сама.

– Я, типа, про старинные дома не особо знаю, да и Папин рассказ тоже помню довольно смутно, но если рассуждать с точки зрения логики, то сегодня стало окончательно ясно, что наш объект в дом входил, но оттуда не выходил. А значит, есть другой выход, и этот выход далеко отсюда – возможно, где-то рядом со школой. Короче, из дома явно ведёт подземный ход.

– Подземный ход, точно! Ну как же я не догадалась?! – Даша с досадой толкнула Шанского, – А мы тут строим всякие нелепые теории о заговорах, переодеваниях… На самом деле же все так просто!

– Я и говорила, что мистики не бывает, что все куда проще, чем нам кажется. Но, однако, подземный ход – это все же не первое, что приходит в голову в такой ситуации… Хотя мы-то, Дашь, могли с тобой раньше, конечно, догадаться, я так вообще… И это у меня-то ещё лучший доклад в классе по Москвоведению, чтобы мне провалиться! В общем ,следует признать, что Густа всех нас обставила! – неожиданно Варя улыбнулась и одобрительно потрепала сестру по взъерошенным волосам, – хотя, если бы ты рассказала нам о своей догадке раньше, то ни тебе, ни нам не пришлось бы бессмысленно мерзнуть тут три часа. И сейчас мы бы уже, возможно, нашли выход из этого подземного хода, а вместе с ним выследили бы и его…

– Ну, я, типа, была не уверена, что вы мне поверите. Да и хотела ещё раз проверить свою идею, короче… – Августа сначала немного смутилась, но почти сразу оживилась, – Ну, завтра залезем за ним в дом, проследим и найдём как вход, так и выход! Можно, я залезу, Варь? Это же, ну, типа, моя догадка все таки, так что будет честно, если я и проверю ее, да? Варь?…

Но Варя почему-то молчала. В свете фонаря ее красивое лицо выглядело напряженным, а в глазах читалась растерянность и даже страх. Наконец, Варя взяла себя в руки и очень серьёзно посмотрела сначала на Августу, а потом и на остальных.

– Вы что, ещё ничего не поняли? Подземный ход! Сотни лет назад в подземельях старой Москвы был устроен настоящий лабиринт. Тогда это было нужно прежде всего для снабжения провизией самых важных домов в случае осады города неприятелем. Также, для тех случаев, если дела обстояли уж совсем плохо, с помощью подземных проходов можно было и убежать, выбраться за территорию Москвы того времени – ведь она была в несколько раз меньше, чем сейчас. А ещё их использовали для всяких секретных и часто темных дел. Но в двадцатом веке большая часть таких ходов была завалена и перекрыта… – Варя задумчиво замолчала.

– П-почему? Ведь такая полезная штуковина, р-разве нет? – спросила вконец продрогшая, но, судя по горящим глазам, дико заинтригованная Ира.

– Потому, что время изменилось. Стали строить капитальные высокие дома, для которых был необходим основательный фундамент и целая система канализации. Ну, а потом начали копать метро, которое окончательно приговорило подземный мир Москвы. Но часть ходов, конечно, осталась. Существует целое сообщество людей, которые до сих пор ищут их, исследуют. Они зовут себя диггерами.

– Ха – я слышала про них! Так выходит, что наш Хесам никакой не преступник, а всего то на всего несчастный диггер… – разочарованно констатировала Даша.

– Ох, я буду так счастлива, если он и впрямь окажется диггером. Даже лично возглавлю компанию, чтобы признать его учителем года! Однако, если честно, что-то очень в этом сомневаюсь. Я понимаю ещё, если бы он был при этом учителем по Москвоведению или истории хотя бы. Но нет, он у нас якобы (тут Варя выразительно подняла руку и загнула два пальца) учитель по химии, видите ли! Но на самом деле… Школа нужна ему вовсе не для этого! Равно как и подземный ход… – Варя неожиданно перешла на шепот.

– Я все понял, он из террористов… – произнёс с ужасом Шанский и сразу побледнел от своих же слов.

– Да, Шанский, иногда даже ты можешь догадаться. Я очень боюсь, что именно так дело и обстоит. Ведь это так удобно для террористических целей. Под землёй можно незаметно пронести кого угодно или что угодно. Вооруженный отряд боевиков или… – Варя снова понизила голос почти до шепота, – бомбу. Бомбу, которая, возможно, взорвет нашу школу.

Повисла мертвая тишина. Никто не знал, что сказать. Было уже почти восемь часов вечера, на улице стремительно холодало, противный моросящий дождик грозил перейти в мокрый снег. В одиноком переулке стояла насквозь промокшая группка школьников, которые почти никак не пытались даже укрыться или защититься от дождя и холода. Никто из них не улыбался, никто из них не говорил, лица будто заострились от напряженности, в глазах блуждал страх. Неожиданно тишину нарушил телефонный звонок.

– Да, Мам. Ага, Мам. Мы вот как раз уже выходим от Даши. Через пол часа будем. Конечно, сделали уроки. И Густа сделала вроде как даже… В общем, не волнуйся и до встречи, – Варя торопливо повесила трубку и обвела всех вопросительным взглядом. Атмосфера невольно разрядилась, теперь каждому захотелось внести своё предложение.

– Я считаю, однозначно надо уже сообщать в полицию, раз все так жёстко может быть. Ведь если это правда, то мы тогда не только своими жизнями рискуем, но и жизнями всех учеников и учителей нашей школы, какая бы уж она там не была, – безапелляционно заявила Даша.

– А ещё лучше сразу в ФСБ! Это Федеральная Служба Безопасности, если вдруг кто не знает. Самые крутые спецы по таким вопросам работают именно там! –с гордым видом произнёс Шанский.

– А может, сначала рассказать нашему директору Виктору Николаевичу? – неожиданно предложила Ира, – а он тогда во всем разберётся и сам уже сообщит куда нужно, чтобы нам не связываться, а то я вот лично очень боюсь. Вдруг нас из школы выгонят или вообще в тюрьму посадят? – Ира понизила голос до шепота и чуть было не заплакала.

– Никто нас ни в какую тюрьму не посадит! Что за глупости… Но вообще, позвать директора предложение дельное, – заметила Варя, – если кого и будут действительно слушать в полиции или в органах, так это его конечно. Нас, сопливых школьников, как обычно, даже всерьёз не воспримут.

Августа все это время молчала. Она даже не выделывала своих фокусов, а стояла в одной позе, обхватив изо всех сил себя руками. Так ей легче было сдерживать свой темперамент, ведь она прекрасно понимала, что такая серьезная ситуация требует соответствующей дисциплины. Однако после каждого нового предложения без труда можно было заметить, как на ее лице очень выразительно сменялась одна недовольная гримаса за другой. Наконец Августа не выдержала.

– Стучать директору это вообще! Фу… А для полиции просто нужно больше информации! А у нас пока только одни догадки, типа. Конечно, никто не станет нас слушать, даже директор ваш! –выпалила она.

– Густа, это и твой директор вообще-то. Ну, а ты какой вариант предлагаешь? Только не говори, что нам нужно…

– Само собой, нам нужно самим сначала найти этот подземный ход! Исследовать его, а потом и сфотографировать, причём с Острым Мечом внутри. Вот тогда нам все поверят – даже в этом ФСГ, или, типа, как там его… Это мое однозначное мнение! – последнее предложение Августа почти прокричала – так ей хотелось, чтобы все с ней согласились, – А в выборах директора школы я, кстати, никакого участия не принимала, так что он точно не мой, – добавила она после паузы.

– Ну, да, конечно, Густа! Я так и знала. Тебя что, вообще ничего испугать не может? Как обычно, в общем. Только на сей раз это тебе не ваши детские забавы с Никитоном в Парке. Тут реально убить могут – как нечего делать! Ты думай тоже…

– Так я и думаю, Варя… –умоляюще протянула Августа, которая сейчас действительно изо всех сил старалась придумать, как же всех убедить в своей правоте. Мысли прямо так и проносились вихрем в ее голове: «Первое настоящее дело! И сразу отдать его какому-то жирному директору?? Ну, уж нет – это вообще нечестно! Я так не играю! Эх, надо было никого не слушать и самой идти за Хесамом в старый дом. А может, сейчас? Нет – темно, все равно ничего не увижу, да и кто меня пустит… Но ведь завтра будет уже поздно – они все расскажут этому директору, и тогда… Нет, нет, нет, этого просто нельзя допустить! Я должна…» Августа вдруг неожиданно поняла, как надо действовать и теперь осторожно выжидала паузу в споре Вари и Даши о том, как правильнее рассказать все это директору. Даша считала, что надо бежать в его кабинет ещё с утра перед уроками, а Варя убеждала ее, что лучше сделать это во время большой перемены, предварительно собрав народ, чтобы было побольше шума, и вечно занятый и мрачный директор не смог бы от них отделаться. Шанский безуспешно пытался вставить своё слово, а бедная Ира стучала зубами от холода, недоуменно моргая глазами под толстыми очками.

Августа поняла, что пытаться их перекричать дело безнадежное и решила привлечь внимание по-другому. Два прыжка вперёд, один вверх, зацепилась правой, подтянулась, ещё рывок, и спустя каких-то десять секунд она уже оказалась верхом на заборе, за которым было все то, о чем шёл такой жаркий спор. Все мгновенно замолчали и замерли. Варя с ужасом посмотрела на сестру, боясь даже предположить, что та задумала. Августа предостерегающе подняла вверх руку.

– Пожалуйста, послушайте же меня, наконец! Как раз шум нам поднимать нельзя – ну неужели вы этого не понимаете? Ведь Острый Меч тоже его услышит, и тогда… Кто знает, что Он может предпринять в ответ. Я читала, что с террористами шутки плохи, и просто так они никогда не сдаются. А вдруг он сразу же взорвет эту свою бомбу, а? – Августа говорила громко, изо всех сил пытаясь донести до всех свою правду.

– Густа, тише! Ты бы ещё на всю улицу прокричала про бомбу… – Варя испуганно оглянулась по сторонам.

– Ну так, а как до вас достучаться-то, я ведь уже не могу просто – вот пришлось даже на забор этот дурацкий залезть. Сидеть здесь совершенно неудобно, но зато вы меня, типа, послушаете хоть немного. А не то сразу спрыгну с другой стороны, – выпалила Августа и в подтверждение своей угрозы перекинула вторую ногу внутрь. В этот момент что-то порвалось в ее видавших видах джинсах, но Августа не обратила на этот факт ровном счетом никакого внимания.

– Ладно, Густа, несносная ты моя сестра – говори. Мы тут все тебя, как ты любишь говорить, типа слушаем. Но учти, у тебя ровно две минуты на твои завиральные идеи.

– Ага, я очень быстро, – тут, правда, Августа запнулась, и ей сразу же показалось, что все ее мысли разом вылетели у неё из головы. Тишина продолжалась, наверное, аж с пол минуты, и только когда Варя собралась уже положить конец этой дурацкой ситуации, Августу прорвало.

– Завтра утром мы все вместе перелезем забор и попробуем проникнуть в дом и найти этот подземный ход! Кроме выговора за прогул первого урока, ничего нам не грозит – ведь Острый Меч в это время как раз будет вести свою химию. Ну, а потом мы, типа, уже решим, что делать. По крайней мере, у нас появятся хоть какие-то факты. И с ними мы сможем идти уже куда угодно, хоть даже и к вашему толстому директору. И заметь, Варь, я уже предлагаю вариант компромисс, то есть лезем сами, а Острый Меч даже и знать ничего не будет. Короче – никаких рисков. И только одни плюсы! Да потом, неужели никому из вас ни капельки не интересно, ну, честно? Мы же реально, типа героями станем, ну, а особенно ты, Варя, конечно.

– Две минуты кончились. Теперь немедленно спрыгивай с забора и иди к нам, – голос Вари был строгим, но злости в нем не слышалось. Августа даже хотела было послушано соскользнуть с забора, как ее и просили, но неожиданно почувствовала, что это не так-то просто – предательские джинсы зацепились задним карманом за острый край доски. Августа дёрнулась чуть сильнее, но лишь еще крепче застряла в своей глупой ловушке. Но всеобщее внимание снова переключилась на Варю, которая подняла по своему обыкновению руку вверх и продолжила с самым умным видом.

– На самом деле, в словах Густы есть своя правда. А то ведь действительно, если мы сами не удостоверимся во всем, то завтра будем выглядеть весьма бледно. И перед директором, и перед всей школой. Может дойти до того, что над нами вообще смеяться начнут, а я вот лично на дух не переношу, когда надо мной смеются.

– Так что, тогда делаем все, как я предложила? Правда, правда? – Августа аж подпрыгнула на заборе от такого радостного поворота. Но высвободиться ей снова не удалось – проклятые джинсы будто намертво прикрепились к старой доске, а чрезмерно привлекать внимание к своей на редкость нелепой ситуации Августе совсем не хотелось, так что она так и осталась подвешенной за карман в ожидании ответа Вари.

– Да, делаем, как предлагает Густа – мы проникаем туда. Но пойдут не все. Это слишком опасно. Залезем мы с Шанским, а ты, Густа, с Дашей и Ирой будете стоять здесь на стреме. И без возражений – решение окончательное!

Августа так и застыла молча на своём заборе. Лицо у неё сделалось каменное – даже глаза не моргали. Внутри же ее буквально разрывало от обиды и возмущения. «Ну как же так? Это ведь она в конце концов все придумала! Это она первая обо всем догадалась и предложила единственный стоющий план! А ее даже не берут?? Оставят, как какую-то маленькую глупенькую девочку на стреме, значит. Большую несправедливость даже придумать сложно. Высшая, вопиющая нечестность и бесчеловечность» – такие мысли проносились в ее голове, а к горлу медленно подкатывал такой огромный и отвратительный ком, что не расплакаться было просто невозможно. Варя заметила состояние сестры и хотела было утешить Августу, а заодно ещё раз попросить ее слезть, наконец, с забора, когда неожиданно послышался громкий вой сирен.

Звук был такой силы, что все невольно зажали уши и зажмурились. Сделала это и бедная Августа, но тут же потеряла единственную точку опоры и, отрывая злосчастный карман, полетела вниз, во двор . Забор был высокий, так что до земли она не долетела – так и осталась висеть, зацепившись ногой между досок, об одну из которых она и разорвала себе джинсы. Обеими руками Августа отчаянно пыталась теперь высвободить ногу. Но все ее действия не приносили ровном счетом никакого результата – кроссовка крепко-накрепко застряла, а рядом, даже учитывая Августину ловкость, не было решительно ничего, за что можно было бы уцепиться. Между тем, гул сирен становился все громче, и скоро Августа услышала звук тормозящих рядом машин. «Ну, вот и все. Полиция. Какая я же дуреха! Вот теперь мне точно крышка, да ещё и всем остальным из-за меня. Позор, ох какой позор!» –думала несчастная Августа, стараясь занять максимально удобную позу, чтобы затаиться и ждать.

Все действие заняло каких-то пять секунд, так что никто не успел обратить внимание на исчезновение Августы, потому что в это время по переулку одновременно с двух сторон подъехало сразу несколько полицейских машин. Из них торопливо выбежало с десяток полицейских и других людей, одетых в странную форму цвета хаки – по виду скорее солдаты. Двое из них немедленно встали по бокам от калитки временного забора. Встали так важно, как будто их поставили охранять дворец – не меньше. Остальные рассеялись вдоль забора и тоже приняли на редкость торжественный вид. В этот же момент откуда-то сзади к детям проворно подошли сразу три полицейских, которые наперебой стали требовать немедленно освободить переулок. Варя, конечно, попыталась выяснить, в чем причина такого внезапного переполоха, но один из полицейских настолько сурово посмотрел на неё, что вся группа предпочла быстренько ретироваться.

И только начав переходить на другую сторону улицы, Варя почувствовала неладное, сердце ее немедленно сжалось, но все, что ей удалось, это каким-то свистящим шепотом выдавить из себя: «Густа!!!» И в тот же момент Варя увидела ее, вернее, знакомую кроссовку сестры, беспомощно застрявшую на верхушке трижды проклятого забора. Вся группа тоже остановилась, и все посмотрели в ту сторону, куда со слезами на глазах указывала Варя. На мгновенье все замерли. Но в этот момент, впервые за всю историю их приключения, а, может быть, и вообще за всю свою жизнь, инициативу взял на себя не кто иной, как Шанский. Своими длиннющими шагами он пересек улицу, в два прыжка оказался у нужного места и с небывалой для себя ловкостью подтянулся на руках к верхнему краю забора. Перегнувшись через забор, он увидел Августу, силы которой были на исходе. Она изо всех сил держалась руками за застрявшую ногу, но ей было так больно, что предательские слезы сами катились из глаз. На мгновенье Шанский растерялся и попытался потянуть Августу наверх, чем сделал ее бедной ноге ещё больнее. Но затем он сориентировался, и что есть силы врезал кулаком по концу одной из досок, между которыми застряла кроссовка Августы. Сначала это тоже не помогло, но тогда Шанский ударил ещё, а потом и ещё раз. Наконец, что-то хрустнуло, обломок доски отскочил, а Августа, успев ухватиться за рукав Шанского, мгновенно подтянулась и через секунду оказалась снаружи.

Самое забавное, что полицейские, которые ещё каких-то две минуты назад, так строго приказали ребятам освободить улицу, вовсе ничего и не заметили! Все это время они стояли и смотрели в совершенно противоположную сторону, о чем-то оживленно переговариваясь друг с другом. Причина их интереса очень скоро стала понятна – из-за поворота стала подъезжать новая техника. Да ещё какая! Но к этому времени вся компания, поддерживая сильно прихрамывающую Августу, уже давно перебралась на улицу поближе к школе. Тем более, отсюда тоже открывался отличный вид на переулок, ещё недавно такой пустой и заброшенный, а сейчас переполненный военными и полицейскими, которые все прибывали и прибывали. Ну, а когда мимо них с визгом проехал целый автобус с вооруженными до зубов солдатами, то у всех членов команды вообще дух захватило. Из автобуса высыпало ещё с два десятка бойцов, и, один за другим, ровным строем они прошли на территорию старого особняка. Ещё через пять минут во всех окнах дома зажегся свет. Даже с приличного расстояния, на которым стояли ребята, было отлично видно внутреннее убранство комнат.

– Вот это да! – восхитилась Даша, – а я и не знала, что там все, оказывается, так роскошно сделали…

– Да уж, одни люстры чего стоят, а на стенах ковры висят, картины в шикарных рамах, – задумчиво протянула Варя, отбирая у подруги бинокль. Но черт с ними, люстрами и картинами, Густа, ты-то как, бедная моя? Как твоя нога, наверняка вся опухла, и надо срочно в травмопункт?

– Нормально, – мрачно пробурчала Августа, – и с ногой моей все нормально – так, ссадина, ерунда, короче. Но Шанскогому, типа, стоит сказать реальное спасибо, а то ещё чуть-чуть, и была бы у тебя одноногая сестра. Впрочем, я читала недавно про супер-крутого одноного сыщика, который…

– А ну-ка, помолчи хоть немного, зараза ты этакая! – немедленно перебила ее Варя. Затем она немного собралась с духом и обратилась к Шанскому. – Миша, спасибо тебе большое… Я даже и не знаю, что сказать-то, но ты сейчас реально спас мою сестру. И главное, так ловко и быстро все проделал. Вот уж не ожидала от тебя такой смелости…

– Ну, ну, вы ещё поцелуйтесь теперь, вот Шанский и будет в восторге – это же он для тебя подвиг такой проделал, – попыталась съязвить Степанова, но вовремя остановилась под тяжелым Вариным взглядом.

– Ладно, ладно, Мишка и впрямь молодец – единственный из нас, кто не растерялся. Ничего бы, конечно, с Густой не было – уж она-то по любому сумела бы выкрутиться. Но все равно, Шанский у нас сегодня герой дня, тут без вариантов.

– Да я просто, короче, я не успел подумать даже толком, но вдруг вспомнил один фильм, и среагировал, как тот герой, который спасал… – начал было взволновано Шанский, но затем, как обычно, стеснительно умолк, потому что понял: краткий миг его славы уже прошёл. Внимание всей компании вновь было приковано к таинственному дому, где теперь бурлила самая, что ни есть, настоящая жизнь. И все участники большой слежки теперь поочередно наблюдали за ней через единственный имеющийся у них бинокль.

Вообще-то, бинокль был августин, но в такой важный момент у неё, конечно, его взяли и даже разрешения не спросили. Августа, впрочем, не возражала. Поводов обижаться, и обижаться прежде всего на себя, и так хватало, а зрение у неё было настолько острое, что видела она сейчас все не хуже Вари с Дашей. И то, что она видела, вызывало у неё смешанные чувства.

От созерцания роскошного убранства дома их оторвало появление длинного лимузина с мигалками. Лимузинов в Москве и так хватало, но в этом было что-то особенное. Во-первых, цвет автомобиля был темно-зеленым, во-вторых, капот был украшен правительственными флагами, в-третьих, и номера были правительственными.

– Понятно, почему так много шума и гонора, – язвительно изрекла Варя, – здесь по ходу будет новое правительственное заведение, – вот и понавезли полицейских со всей Москвы, да ещё и военных притащили. Ну, а чего: особняк в самом сердце Москвы, внутри все украсили по высшему уровню, снаружи тоже отделку обновили – так, чтобы и прилично, и скромно выглядело одновременно. В духе нашего времени, короче. Мудро, ничего нескажешь!

– Ага, а почему охрану всего этого великолепия заранее не выставили, а? – выступила Даша.

– Почему не выставили? Вы чего, не видели там двух красавцев в камуфляже? Вон, Густа-то наверняка заметила, да сестренка?

– Ну, видела я там двоих – в телефонах, типа, сидели, игрались. Конечно, они не стали преградой для Острого Меча. Кстати, о нем-то никто не хочет поговорить? Планы ведь изменились – можно вон прямо сейчас подойти к тому генералу и все ему и выложить. Слабо, а?

Из лимузина действительно вышел очень важного вида человек в шинели почти до пят и в роскошной фуражке – по виду он больше всего походил на военного самого высокого звания. Однако желающих почему-то не нашлось, все опустили головы, даже Варя. Тогда Густа продолжила.

– Я так и думала. Но у меня-то план есть все равно, и созрел он только что, – при этих словах лицо Августы прямо таки засияло, а все признаки ее недавней обиды исчезли, как будто их никогда и не было.

– И что же это за план такой, Густа? Нам тут всем очень интересно послушать! – Варя нахмуренно, но не без любопытства смотрела на сестру.

– А вот фиг вам! Узнаете завтра, когда я сначала, типа, выясню все подробности.

– Да ты что, Густа! Не, такой план никуда не годится! В опасности и наша школа, и этот важный особняк теперь, а ты хочешь ждать до завтра??

– Не думаю, что до завтра что-нибудь произойдёт. Смотреть надо лучше! А не только таращиться на автобусы с военными и лимузины с генералами. Взгляните-ка лучше назад, на улицу. И заодно на привычный маршрут нашего объекта.

Все разом обернулись и сразу увидели Его. Он шёл себе как ни в чем не бывало в своём стильном пальто и лихо размахивал все тем же чемоданищем. Шарф, как всегда, развевался по ветру, а по освещенному светом фонаря лицу никак нельзя было судить о страшных намерениях террориста. Вся компания смогла рассмотреть его так хорошо, потому что Хесам прошёл буквально в каких-то десяти метрах от юных сыщиков. Однако на них Он не обратил никакого внимания, а весело направился по к метро.

– Но… – только и смогла выдавить из себя Варя.

– Боковое зрение отличная штука! Между тем, как вы все смотрели на подъезд всего этого роскошного карнавала, я, типа, посматривала и по сторонам, в частности, и на нашу школу. Так вот, пять минут назад я отчетливо увидела, как наш Учитель спокойно вышел с парадного входа и, бодро сбежав по ступеням, направился сюда. Ну, а теперь он уже там, – и Августа махнула рукой в сторону удаляющегося Хесама, – если хотим, можем ещё и догнать, хотя, на мой взгляд, эта затея, ну типа, довольно бессмысленная.

– Это почему же, Густа? – спрашивала Варя уже на бегу, стремительно настигая Хесама.

– Да потому, что по любому так же придёт он завтра в нашу школу, да и более того, ещё и уроки, типа, будет вести. Точно вам говорю, мы ничего не добьёмся от того, что сейчас будем за ним следить. Ну, разве что спалимся. Это как раз легко может произойти – вон как Шанский своими длиннющими ногами скачет.

– Шанский, стой! – громким шепотом попыталась остановить своего друга Варя и, наконец, ей это удалось, – может, Густа и права, может, нам это ничего и не даст… В самом деле, зачем нам гнаться за ним? Захотел бы исчезнуть – быстренько взял бы себе такси. А так… Идёт себе как ни в чем не бывало. И ни в какой он не в штаб террористов идёт. Ерунда это все! Сердце его операции здесь! И тут мы и собираемся всей группой завтра с утра пораньше. Кроме того – мы все устали и продрогли, а Мама мне и так уже весь телефон оборвала. Тебе небось тоже, Дашь, да?

– Ага, – устало отозвалась Даша.

– А у меня вообще батарейка разрядилась, а ноги просто отмерзли, – прохныкала Ира.

– Ну вот я и говорю – на сегодня, значит, все, а завтра перед уроками в восемь утра собираемся здесь около школы, согласны?

Согласны все были единодушно, и уже через минуту каждый шёл в своём направлении. Ну, кроме, конечно, Вари и Августы, которые бежали домой вместе, а Варя ещё и постоянно пыталась добиться от сестры, что же у неё за «План»? Но догнать Августу было не так-то просто, даже несмотря на ее пораненную ногу, да и младшая сестра явно своими мыслями делиться была не настроена. Она отнекивались и отбуркивалась всеми способами. Единственное, что Варя от неё слышала через каждые пять минут, было: «Завтра, Варя, завтра. За ночь ничего не изменится. Вот увидишь». Наконец, Варя сдалась и отстала.

Кроме того, дома их ждала немаленькая взбучка, которую им устроили родители. Так что Августе оказалось довольно легко прошмыгнуть на второй этаж своей кровати и зарыться там под одеялом. Мысли вихрем носились в ее непослушной голове, но была одна проблема. Надо сказать, Большая Проблема. Дело в том, что Августа и сама ещё представляла себе свой план очень смутно. Она даже в общих чертах видела его пока лишь частично, а что уж говорить о столь необходимых для каждого сыщика деталях. Единственное, что у неё было, это определённое чутьё, и ей почему-то казалось, что это ее чутьё не подведёт. А ещё Августа чётко успела зарубить себе на носу, что ее как самую маленькую опять наверняка никуда не допустят, а такой вариант ее совершенно не устраивал! «Завтра я по любому буду самой главной участницей всего, всего. Даже, если Варя будет против. Даже, если это и впрямь окажется опасным. Даже, если это… По любому, типа, буду, и все!» – подумала она, обняла своего Терри Херберта и заснула крепким безмятежным сном. Во сне она, правда, дергалась и как будто с кем-то дралась, но это был обыкновенный сон Августы – ничего такого неординарного.

Глава 10. План Августы в действии.

Утром, по пробуждении, Августа вела себя странно. Вернее, для любой другой девочки это было бы абсолютно нормальное поведение. Ну, то есть для девочки, которая заболевает. Кхеканье, сопли, опухшие красные глаза. Но дело в том, что Августа никогда не болела. И об этом знали все, а уж в первую очередь, конечно, члены ее семьи. Мама охала и ахала, и твердила, что ни о какой школе и речи идти не может:«немедленно градусник и в кровать!»Однако больше всех удивилась Варя – ведь в такой важный день, и вдруг… «Очень странно» – подумала она. Но потом Варя решила, что в принципе ничего удивительного: «Два дня на холоде, плюс дикие нервы (чего стоило ее приключение с забором хоть) – ну вот, даже и железный организм Августы не выдержал. Жаль бедную Густу, конечно, очень, да к тому же у неё вчера явно был какой-то план.» Впрочем, что называется, на ясную голову, план появился и у Вари. Поэтому ее младшая могла бы даже мешать со своими замашками. Так что, хоть, конечно, и жаль Густу, но так, может быть, даже и лучше. Да потом, в конце концов, всем надо хоть разок в жизни поболеть. К тому же, она, конечно, лично будет рассказывать Густе обо всех новостях, случившихся в школе и вокруг неё. На этом Варя окончательно успокоилась и поспешила в школу – ведь их команда должна была собраться сегодня в восемь утра.

Но как только дверь за Варей захлопнулась, из ванной появилась абсолютно здоровая и сияющая Августа. Никакого тебе ни насморка, ни кашля, глаза блестели, и даже вечно лохматые волосы были собраны в две более или менее аккуратные косички.

– Дитя мое, что с тобой? Ты ведь только выглядела абсолютно больной? А сейчас вроде такая свежая и здоровая… Ничего не понимаю! – удивилась Мама.

– Знаешь, Мамуля, я просто, типа, в зеркало на себя посмотрела, и то, что я там увидела, мне так не понравилось, ты прямо не представляешь… Поэтому я решила взять себя в руки и немедленно выздороветь! И заешь – у меня отлично получилось. Одной силой воли. Может быть, когда я вырасту, то смогу, типа, использовать свой талант и лечить других людей. Короче, решено – стану доктором! А теперь давай мне портфель, телефон, ну, и я пошла догонять Варю. А то у меня сегодня очень важная контрольная по Окружающему миру.

– Ну ладно, дочка, как скажешь, конечно. Но только дай мне слово, что если тебе вдруг станет снова плохо, то ты немедленно мне позвонишь, а я сразу за тобой приеду. Обещаешь?

– Конечно, Мама! Если что, то сразу наберу тебе. Мне же самой страшно неохота сидеть в школе, ты же знаешь, – тараторила Августа, уже выбегая на лестницу.

На собрание группы Августа опоздала минут на десять. Вернее, группа состояла из Вари и Даши, потому что Шанский по своему обычаю опоздал ещё сильнее, он как раз догнал Августу и теперь, страшно запыхавшийся, оправдывался какой-то очередной дурацкой небылицей. Но все внимание Вари и Даши было притянуто вовсе ни к нему, а, конечно, к Августе.

– Густа, можно тебя спросить, а что ты тут делаешь? Ты же должна быть в постели с градусником и какао и ещё не знаю, с чем там ещё?

– Ну, как бы это вам сказать, – начала Августа, утирая сопливый нос рукавом, – я тут решила, что, типа, никак не могу пропустить такой важный день, поэтому… Ну короче, я убедила Маму, что я совершенно здорова, и вот я здесь! Смотрю, вы, типа, не слишком рады, да? – Августа закинула свой рюкзак на ветку рядом стоящего дерева, а через пару секунд и сама оказалась там. Посидев так некоторое время и так и не дождавшись ответа, она лихо опрокинулась и повисла на ногах.

– Да, даже когда Густа больная, это все равно моя сестра, – мрачно констатировала Варя, –Конечно, мы всегда рады тебе, Густа, вот только план у нас уже готов, и не знаю, насколько он тебе понравится. Кстати, не могла бы ты спуститься на землю, а то разговаривать с тобой вверх ногами не слишком-то удобно. Да и скоро уже уроки начинаются, так что тут сплошные учителя мимо ходят.

– Да не вопрос, – и Густа, снова утеревшись рукавом, сделало сальто назад и приземлилась точно в центре кружка друзей, – так, и какой же у вас план? Я вся, типа, во внимании.

– Ну значит, смотри, мы так же ждём Его после окончания уроков – а они будут, потому как в школу он, как ты и предупреждала, пришёл за пять минут до тебя (Августа только кивнула головой). Да и Школа стоит на месте, как ты тоже говорила (Августа снова кивнула). Вообще, Густа, ты очень во многом была права, чего уж там… В будущем из тебя и впрямь может выйти супер сыщик, ну, или полицейский следователь там…

– К чему такая похвала, типа, а? Меня снова хотят выкинуть из основного состава, так, Варь? – немедленно перебила Августа.

– Да нет, Густа! Ну зачем ты сразу так. Я же только что столько дифирамбов тебе пропела. Просто мы решили, что раз ты, как и Ира, заболела, то… Ну, в общем, пришлось нам как-то выкручиваться и придумывать план без вас. Так вот, слушай, а то до уроков осталось всего пять минут. В общем, ждём мы его, как я уже говорила, но после уроков мы за ним на улицу не пойдём! – тут Варя торжествующе подняла указательный палец вверх.

– Это почему не пойдём, Варь? – недоумевающе спросил Шанский.

– Не перебивай, Шанский! Ну ладно, Миша, Миша, – Варя немного смягчилась, вспомнив вчерашний героический поступок Шанского, затем продолжила, – Неужели непонятно, что в особняк он сегодня точно не пойдёт. Там теперь все в охране, и вообще… Короче, пойдет он в свой подземный ход, ясень пень! А мы за ним и проследим! Да, Густа?

– Типа наверняка, Варь, – ответила Августа как-то без особого энтузиазма.

– Ну, не расстраивайся, сестренка. Я понимаю, что это и был твой план, а я лишь додумалась до него позже, поэтому и предлагаю назвать его Планом Густы, – Варя снова торжественно подняла руку, надеясь, что это-то точно развеселит сестру, тем более, что с ее, Вариной, стороны это была не маленькая жертва. Но справедливость была второй Вариной натурой, так что сомневалась она недолго. Потом Варя вновь посмотрела на сестру. Никакой особой радости на лице Августы она не увидела. Наоборот, та стояла хмурая, да ещё периодически кашляя в рукав.

– Знаешь что, сестренка, надо бы тебе домой. Ты уже приехала, удостоверилась, что все идёт по твоему плану – более того, он даже назван в твою честь, а теперь давай-ка, марш лечиться. Сейчас я позвоню Маме, и она за тобой приедет.

– Не, не, Варь, Маме не надо. Температуры у меня пока особой вроде нет, так что я здесь, типа, в школе потусуюсь. Может, на все уроки ходить и не буду, но последним у меня как раз будет Окружающий мир, по которому у меня, типа, контрольная, и туда мне обязательно надо.

– С каких это пор, Густа, тебя интересуют контрольные как факт? – очень удивилась Варя.

– Да ни с каких, но тут совсем другое дело – это по Окружающему миру, и я к ней готовилась, потому что этот предмет, ну типа, интересный. Возможно, когда я вырасту, кхе-кхе, я даже стану географом, ну или что-то типа того.

– А как же твоя идея стать сыщиком?

– Ну, во-первых, одно другому не мешает, а во-вторых, сыскное дело мне как-то уже не так интересно.

– Ладно, как знаешь, Густа, только, если почувствуешь себя хуже, то сразу звони мне или Маме, договорились?

– Лады, Варь, сразу наберу.

– Ну и пойдёмте тогда, а то мы уже прилично опаздываем.

И все пошли в классы. Причем каждый по-своему довольный. Варя, что у ее умной, но назойливой сестренки поубавилось пылу, и теперь она сама сможет беспрепятственно и единолично возглавить всю операцию. Шанский, что Варя благосклонно дала понести ему свой рюкзак, Даша, что в ее новых сапогах она выглядит просто феерично, ну а Густа, что ей трижды удалось обвести всех вокруг пальца: «Врать, конечно, нехорошо, – думала Густа, – но если для Дела без этого ну никак не обойтись, то что ещё мне остаётся? Значит, придётся прикидываться больной и интересующейся только какой-то там контрольной, на которую я, если все пойдёт по плану, конечно, не пойду».

После первого урока младшие классы отправились завтракать. Старшие-то, конечно, брезговали овсянкой и прочей ерундой – разве что, заходили купить себе какую-нибудь вкусную пироженку. Густе же наравне с ее одноклассницами приходилось есть ненавистную манку, но сегодня ее это беспокоило меньше всего. Она бы не заметила, даже если бы у неё в тарелке вместо манки оказалась порция рыбьего жира – ее внимание было приковано к другому. А именно, к зоне буфета, точнее, к низенькой невзрачной двери за ним. Там хранился всякий уборочный инвентарь, ну, то есть мётлы, швабры, мешки для мусора и прочая дребедень, которая, кроме уборщицы Прокофьевны, не интересовала вообще никого в школе. Ну, разве, что того самого толстого директора, которому из-за его занудной должности приходилось лезть абсолютно во все дела школы, даже и такие малоинтересные. Во всяком случае, было точно известно, что за деятельностью уборщицы он следил весьма строго – ведь от ее не слишком благодарного труда зависела чистота школы, а от чистоты школы зависело уже очень много. Директор говорил, что это даже ее честь!

Августа же, будучи по натуре просто любопытной, как-то ещё давным-давно заглянула в эту дверь. Она покупала себе булочку и увидела, что дверь приоткрыта. А за ней… За ней шла довольно крутая лестница вниз, которую Августа никак не могла оставить без внимания. Она даже рассказала о своём открытии Ире, и они вместе несколько раз пытались проникнуть туда, но задача эта оказалась далеко не такой простой, как они поначалу думали. Во-первых, дверь была за буфетной стойкой, а за стойкой почти всегда была буфетчица – женщина с огромным бюстом и накрашенная так, что ей точно могли бы позавидовать какие-нибудь индейские племена. Звали ее Маргаритой Леопольдовной, для своих же, то есть для учителей, она была просто Марго. Школьники окрестили ее Леопольдовной, и главное в Леопольдовне была ее подозрительность – а вдруг, например, какой-нибудь мальчишка осмелится стырить лишний пирожок – вот и держи тут ухо востро. А во-вторых, даже если и обойти каким-нибудь образом строгую Леопольдовну , то дверь-то была заперта… В этом они один раз все таки умудрились убедиться, когда буфетчица отлучилась для того, чтобы поприветствовать тогда ещё нового директора. В общем, вскоре девочки и вовсе позабыли об этом, увлёкшись «новым интересным» в школе. Но два дня назад, когда впервые возникла идея с чёрным ходом, Августа вспомнила. С того момента она старалась ни разу не пропускать ни одного завтрака, обеда или тем более той перемены, когда учителя сами заходят чего-нибудь перекусить. И каждый раз Августа видела там Хесама и готова была поклясться, что он, пользуясь своим положением, а ещё и импозантной внешностью, подолгу задерживался у прилавка с булочками, якобы, чтобы поболтать с буфетчицей, но на самом деле… Его острый взгляд был всегда прикован к той самой заветной двери.

И сегодня Августа выдумала всю эту катавасию с болезнью совсем не просто так. Ей просто необходимо было попасть туда. Причем попасть туда непременно первой. Ведь она была убеждена, что именно эта лестница за той самой дверью ведёт к выходу из подземного хода. А раз так, то ей нужно туда проникнуть! И как можно раньше. Уж точно раньше самого Хесама. Августа вздохнула и уныло пошла сдавать свою тарелку. Когда она проходила мимо буфета, лицо ее стало совсем хмурым. Потому, что дверь была заперта, а как ее открыть, Августа пока не имела ни малейшего представления. Так что она снова села за свой стол.

– Густина, че застыла как гусыня, че на английский не идёшь? – нагловато спросил рыжий веснушчатый мальчишка из ее класса. На самом деле Августа давно ему нравилась. Красивая и при этом совсем не занудная, как все остальные девчонки. Но виду он, понятное дело, не показывал, а потому, наоборот, всячески поддевал ее при каждом удобном случае.

– А, это ты, Санек, – Августа даже не посмотрела на него, – Да я сегодня, кажись, заболела – жду, типа, когда за мной Мама приедет, – и Августа для убедительности в который раз утёрлась рукавом и шмыгнула носом.

– Да ладно, небось просто решила откосить, Густина Гусыня! Ну да ладно – дело твоё… – небрежно бросил Санек, залихватски тряхнул своим чубом, и, чуть дёрнув Августу за косичку, бросился удирать. На ступеньках он застыл и обернулся. Августа по-прежнему смотрела куда-то на буфет, но вовсе не в его сторону. Санек со злобой стукнул себя по лбу и поплёлся на английский. По дороге в класс он фактически пятился, нелепо задевая проходящих мимо одноклассников, надеясь что «его Густина» ну хоть разочек, да обернётся. Но Августа и не думала оборачиваться – она почему-то с заинтригованным видом наблюдала за уборщицей, которая начала мыть полы в столовой.

Уборщица в их школе была не просто уборщицей, но ещё и ключницей. Зинаида Прокофьевна представляла собой тип женщины старой закалки. Варя рассказывала, что раньше, ещё в советские времена, она вообще была старшей воспитательницей в пионерском лагере, ну, а когда все развалилось, то она волей случая оказалась в их школе, где уже решила и остаться. Взяли-то ее уборщицей, но очень быстро она захватила власть над всем хозяйственным инвентарем, а также стала заведовать ключами от всех помещений школы, исключая разве что ключ от директорского кабинета. Энергии ей было не занимать. Равно как и злобности. Сухая, подтянутая, немолодая, но совсем ещё и не старая, Прокофьевна вызывала трепет почти у всех учителей, потому что знала решительно все и про каждого. Что уж было говорить о бедных школьниках. Тем-то вообще периодически перепадало от неё, так что все старались держаться от злобной ключницы как можно дальше. Но работу она свою знала хорошо – Школа и впрямь сияла чистотой.

Сейчас Прокофьевна с яростью натирала полы в столовой. И как только она доходила своей шваброй до кого-нибудь, кто ещё задержался, тот сразу спешил убраться, даже не доев свой завтрак. Августа сидела у задней стены, так что до неё, по ее расчетам, очередь должна была дойти ещё минут через десять. И за эти десять минут как раз и надо было обязательно придумать, как попасть в сокровищницу Прокофьевны – в то самое подвальное помещение за буфетом. Ключ от двери в него наряду со всеми остальными ключами висел у Прокофьевны на большом кольце, прикрепленном к ее широкому поясу. При каждом ее движении они противно бренчали, но ее этот звук, видимо, только радовал. А школьники из-за него давно уже прозвали ее Крокодилицей по аналогии с крокодилицей из Питера Пэна – ведь именно по тиканью часов из ее желудка можно было всегда безошибочно предугадать ее приближение. О том, чтобы попытаться тихо снять ключ с остальной связки, не могло быть и речи – Прокофьевна сразу заметит и такого жару задаст, что лучше и не думать… Августа прекрасно понимала это и изо всех сил сейчас старалась сейчас найти какой-то другой способ. Выходило, что Крокодилица сама должна была открыть дверь в кладовую, но о том чтобы просто так вот ее попросить об этом… Ха-ха, да проще было попросить толстого директора станцевать лезгинку на его собственном шикарном лакированном столе. Так что этот вариант тоже отпадал сам собой. А между тем, время шло – дребезжание ключей становилось все отчетливее и отчетливее, а затем, к своему ужасу, Августу увидела швабру прямо под своими поджатыми ногами. Крокодилица выпрямилась и злобно посмотрела на Августу.

– А ты что тут делаешь, шмакодявка? Почему это не на уроках?! Сейчас живо нажалуюсь на тебя самому директору.

Августа от страха сначала язык проглотила, но этот же страх вдруг подсказал ей идею. Крошечную такую идейку, надежды, что прокатит, было крайне мало, но другой-то не было, поэтому попробовать стоило. И Августа, собравшись с духом, решилась.

– К-крыса… – пролепетала она как можно более напуганным голосом.

– Чего? Что ты мелешь? Какая ещё крыса? В нашей школе нет крыс! Я их всех повытравила ещё два года назад!

– Огромная крыса! Вот такая, – и Августа показала руками нечто, что скорее могло быть среднего размера собакой.

– Где ты видела крысу? Говори немедленно! Но учти, если ты мне голову морочишь, то знай – тебе точно несдобровать!

– Во-он там за буфетом. Точно видела. Ой, ой – вон же она. Огромная и страшная, мамочки, мамочки, – и Августа даже сумела завизжать. Надо сказать, что это было великим достижением с ее стороны, потому как, в отличие от обычных девочек, Августа никогда не визжала, и это был ее первый раз.

– Да что такое! Неужели правда?? – тут Крокодилица круто развернулась и широким шагом направилась в сторону буфета. Августа незаметной тенью скользнула за нею.

– Она, кажется, под ту дверь прошмыгнула. Ой, вон она опять. Крыса!!! – завизжала Августа уже что есть мочи. Леопольдовна за прилавком и пожилая учительница, которые до этого мирно беседовали о чем-то, сразу пришли в дикий ужас. Началась паника. Леопольдовна с невероятной для ее габаритов проворностью вылетела из-за своего буфета, чуть не сбив своим огромным бюстом и Прокофьевну и Августу. Но Крокодилицу было просто так не остановить и уж тем более не испугать. Грубо оттолкнув от себя перепуганную буфетчицу, она мгновенно сняла нужный ключ и решительно стала открывать дверь. Ту самую дверь! Августа юркнула за угол буфета и притаилась пока там. Крокодилица мощно распахнула дверь, и оттуда снизу дохнуло сыростью и холодом. Помедлив мгновенье, она со звоном стала спускаться по металлической лестнице вниз. Августа тут же подползла ко входу и увидела неожиданно огромное и абсолютно темное помещение. Но уже через секунду Крокодилица включила рубильник. Сначала где-то на потолке прямо перед носом у Августы мигнула одна неоновая лампа, потом вторая, и уже через пол минуты все пространство подвала залилось холодным неприятным светом, что отнюдь не сделало его привлекательным, скорее, наоборот – теперь оно стало походить на настоящий морг.

Ни одного окна там не было. По стенам стоял разный хлам: старые стеллажи, какие-то доски, несколько сломанных школьных парт и даже совсем древний холодильник, не понятно, какими судьбами оказавшийся там. Крокодилица, вооружившись шваброй, как копьем, стала методично обходить и обстукивать все стены. Она заглядывала под шкафы, отодвигала доски и парты – в общем, было ясно, что она твердо решила найти злостную тварь. Поэтому назад Крокодилица не смотрела. Пока не смотрела. Августа поняла, что момент настал. Надо было действовать быстро, или весь спектакль, что она устроила, пойдёт насмарку. Августа подтянула колени к подбородку и одним движением перекатилась к лестнице. Затем, боковым зрением заметив узкое металлическое перило, она легла на него и с быстротой молнии скользнула по нему вниз. И сразу же спряталась под лестницей. Все это Августа проделала буквально за одно мгновенье, но Крокодилица все равно учуяла некое движение сзади и развернулась. Августа замерла от страха и вжалась в холодный каменный пол. Она ясно представила себе, как Крокодилица пойдёт обратно, неизбежно увидит ее и… «Для начала точно пришибёт, как крысу, своей шваброй, а потом либо потащит к директору, либо вообще добьёт – с неё-то легко станется» – думала бедная Августа, стараясь раствориться в затхлом воздухе подвала.

Только через пол минуты она наконец осмелилась приподнять голову и увидела, что опасность миновала. Крокодилица вновь яростно обшаривала шкафы. Августа лихорадочно обвела взглядом подвал в поисках места, где можно спрятаться. И тут она снова увидела тот старый холодильник. Его полукруглая дверца была приоткрыта, а полок в нем не было, похоже, уже лет тридцать. Августа поняла, что этот холодильник и есть ее единственный шанс, и осторожно выползла из под лестницы. А потом на цыпочках, но очень быстро, добежала до холодильника и залезла в него. Стараясь не дышать, она максимально притянула дверцу на себя, оставив только узкую щелку. Августа знала, что умела двигаться почти бесшумно, но знала она и то, что Крокодилица, будь она неладна, сейчас прислушивается к каждому шороху, так что манёвр был крайне рискованным. Августа вжалась в заднюю стенку, зажмурилась и стала ждать страшной расправы.

Но Крокодилица и на сей раз, видимо, ничего не поняла – она по-прежнему била своей шваброй где-то в передней части подвала, пытаясь выгнать несчастную крысу, которой на самом деле и не существовало-то вовсе. Наконец, ей это надоело и она решительным шагом двинулась к лестнице. Вскоре Августа услышала звук рубильника, и холодный свет из щелки исчез. А потом послышались звонкие удары каблуков по металлической лестнице и хлопание двери наверху. И ещё противное скрежетание ключа в замочной скважине. После этого настала абсолютная тишина и полная темнота. Августе даже показалось, что она оказалась в каком-то нереальном мире, где обычные законы просто не работают. Страшно было дико, но и захватывающе тоже. В таком приключении ей ещё точно бывать не приходилось. Но страха все таки было больше. Чтобы хоть немного подбодрить себя и унять стук собственных зубов, Августа решила поговорить сама с собой.

– Ну че, круто, тебе, типа, удалось – поздравляю, – тихо произнесла смелая Августа.

– Да уж, а что ты теперь-то делать собираешься? Об этом ты подумала, Августа-Дурёха? – ответила вопросом не такая смелая Августа.

– Конечно, подумала. Во-первых, я сейчас достану из рюкзака заранее припасенный фонарик и включу его. Во-вторых, открою дверцу и выберусь.

– Ну, это понятно, а дальше-то что?

– Как что? Я, типа, приступлю к выполнению самой важной части своего плана. К поиску входа в подземный ход.

– Сама понимаешь, что на самом деле совершенно не факт, что вход в подземный ход, если он, конечно, вообще есть, именно здесь.

– Ну, по логике, больше, типа, негде. Это единственный подвал в школе.

– Ну, даже, если ты и права вдруг. И даже, если ты реально найдёшь его, дальше что?

– А вот дальше и решим тогда, – отрезала смелая Августа, включила свой фонарик и решительно шагнула из холодильника. В свете узкого луча маленького фонарика мрачный подвал показался ещё более огромным и пугающим. Но свет Августа решила не включать, опасаясь, что его увидят сквозь щель под дверью. Чтобы хоть немного поднять себе настроение, она даже тихонечко поднялась по лестнице и прислонилось щекой к этой самой щели. Сначала ничего не было слышно, но, полежав так минут пять, Августа постепенно начала различать голоса и даже обрывки отдельных фраз. В основном, периодический громкий смех Леопольдовны – это почти наверняка означало, что она кокетничает с очередным учителем. Обычно Августу до жути бесила эта ее манера, но сейчас она была даже рада, что Леопольдовна такая, да и вообще, что жизнь есть, и она совсем рядом. Потому что в мрачном затхлом подвале казалось, что жизни нет совсем. Августе вдруг до смерти захотелось встать и начать что есть силы стучаться в эту дверь. Пусть ее потом ведут к директору, ругают, да хоть даже из школы выгонят. Зато так скоро можно будет обнять Маму, Степку и навсегда забыть про это жуткое место!

Но вместо этого Августа встала и, освещая себе фонариком путь, начала медленно спускаться в самую тьму. Сперва было так страшно, что она никак не могла себя заставить начать поиски входа в подземный ход – ведь для этого надо было исследовать все самые потайные закоулки страшного подвала, но постепенно смелая часть Августы взяла вверх, и исследование началось. Сначала Августа аккуратно обошла с фонариком весь периметр, но ничего не нашла. Тогда она стала внимательнее осматривать каждый метр стен и пола, надеясь увидеть там хотя бы какой-то след. «Скорее всего, тут потайная дверь, которую просто так не найдёшь. Ну типа как в Гарри Поттере.» – подумала она. Стены были из старого кирпича, но крашеные белой краской. Покрасили их явно позже, при общем ремонте школы. Августа старалась найти подозрительные швы или скрытую ручку. Краска успела местами облупиться, и сквозь неё проступал старый темно-красный кирпич. Августа особенно внимательно вглядывалась в такие места, потом начала ощупывать их руками, так что даже разодрала себе пальцы до крови. Но это ее нисколько не смутило – скорее наоборот, Августа начала злиться. По-хорошему так злиться, панический страх уже отступил, зато появился ее обычный азарт. Ведь она уже второй час обследовала чуть ли не каждый сантиметр стены, а все без толку. Тогда Августа решила немного передохнуть и подумать. А лучший способ подумать был вновь поговорить с самой собой. Она присела на край одной из сломанных парт и начала рассуждать.

– Никакого волшебства здесь нет. Всякие заклинания, как в Гарри Поттере, это просто сказки и глупости. Если я права, и вход здесь, то я просто чего-то, типа, не замечаю, – сказала разумная Августа.

– Даже если ты права, и вход действительно в этом жутком подвале, исключать волшебство вовсе не стоит. Ведь ты же веришь в призраков, например? – ответила ей Августа, которая верила и в сказки, и во всякие заклятья.

– Ага, ты ещё скажи, что Хесам сам, типа, призрак. Ерунда. Он обычный человек. А следовательно, должен входить через обычную дверь, ну или через необычную, но все равно дверь.

– А Никитон сейчас бы точно уверял, что подвал – это лишь портал в другой мир. А как его открыть, ты в жизни не догадаешься. Кроме того, времени у тебя вообще в обрез. Скоро тебя хватятся и начнут искать. Не, лучше ли бросить всю эту затею. Даже не из-за страха, а просто потому, что все это бессмысленно!

– Бросать рано. Слишком обидно. Столько сил и времени потрачено уже. А главное, какой дурой меня будет считать и Варя и все остальные. Нет, нет, нет – надо просто ещё хорошенько подумать. Давай-ка осмотрим с фонарём все стены заново. Но не вплотную, а так, типа, как бы в общем ракурсе, как говорит Папа.

– Да хватит умничать! Ты ведь сама даже не понимаешь, что такое этот общий ракурс-то…

– Кажется, начинаю понимать. Ой, какая же я дура, все таки! Конечно, если дверь есть, то она замаскирована. А чем лучше замаскировать, как не этими старыми шкафами? Сколько их тут? Раз, два, три… Шесть получается, плюс стопка досок, которые к стене прислонены.

– Ну, типа, идея-то, может, и правильная, только уж не думаешь ли ты, что сможешь в одиночку отодвинуть шесть здоровенных шкафов и ещё кучу досок? Может быть, тогда лучше позвать все таки Варю с друзьями?

– И как же это я сделаю? Начну кричать, что есть мочи: «Варя, идите сюда! Я в подвале под столовой! Здесь очень прикольно, но нужна ваша помощь!» Так, что ли?

– Ну, ты можешь снова подняться к двери, где скорее всего ловит связь, и просто позвонить.

– Ага, конечно. Августа Разумная и вправду достала телефон и сделала вид, что звонит Варе: «Типа, привет, а не можете мне тут помочь со старыми шкафами в подвале? Только ключ от него надо взять у Крокодилихи – но это ведь дело пустячное. Да, и ещё смотрите, чтобы вас не заметила Леопольдовна и прочие учителя и ученики во время обеда. Вы ведь сможете все это провернуть незаметно, да? А, ну ладно – тогда никаких проблем – жду вас здесь через пятнадцать минут, не опаздывайте типа.»Потом Августа убрала телефон и приняла победоносную позу.

– Это я смогла все это провернуть незаметно. Потому что я ловкая и действую в одиночку. А Варя с ее друзьями, хоть и очень умные, конечно, но сто пудово все провалят. А раз так, то мне и со шкафами разбираться, и с досками. Кстати, под доски я смогу просто подлезть. С этого и начнём, – весело сказала Августа и спрыгнула с парты.

На деле подлезть под доски оказалось далеко не просто. Часть из них пришлось сначала отодвинуть, и Августа посадила себе несколько заноз, а также порядком устала. Однако в конце концов протиснуться в образовавшуюся щель между отодвинутыми досками все же удалось. Ничего. Ровно такая же стена – Августа лишь порвала свой свитер и очень больно ударила плечо. Но Августа не была бы собой, если бы это ее остановило. Изодранная и измученная, она дала себе передышку ровно в пять минут, а потом встряхнулась и яростно двинулась к шкафам. Поначалу казалось, что отодвинуть их совершенно немыслимо. Августа боролась и пыхтела, но ее вес был слишком маленький, чтобы сдвинуть старые и массивные трехметровые шкафы. Через десять минут бесполезных стараний, взмокшая и обессиленная, она плюхнулась прямо на пол и злобно врезала по крайнему шкафу. Ушибла руку, естественно, причем сильно. «Да что же это такое-то?! На мне скоро уже живого места не будет, а все без толку! Неужели эти дурацкие шкафы сильнее, чем я? Думай, Густа, думай!»

И Августа придумала. Она взяла одну из досок, вставила ее в щель между шкафом и стеной, уперлась ногой в стену и надавила на доску что есть силы. Крайний шкаф заскрипел и сдвинулся с места. Сначала чуть-чуть, но потом сильнее – так что Августа сумела пролезть в образовавшийся зазор и всем телом отодвинуть его уже вполне прилично от стены. Однако там тоже ничего не было. Ни тебе потайной двери, ни хотя бы какой-нибудь, да подсказки. Снова обычная кирпичная стена. Августа передохнула и проделала то же со вторым, а затем и с третьим. Опять нулевой результат. Августа уже чуть не плакала от непомерных для неё усилий и обиды, но не сдавалась и продолжала. Теперь она решила зайти с другой стороны – то есть с последнего шкафа.

Она привычно вставила доску, привычно навалилась всем телом, но вдруг доска провалилась куда-то в пустоту, а Августа кубарем полетела на каменный пол. Досталось ей крепко – разбитые локти, ссадина на спине и порванные джинсы. «Ну ниче себе! Это что за фигня такая? Доска, что ли, сломалась?» – подумала Августа, с трудом поднимаясь с пола. Но внутреннее чутьё подсказывало ей, что дело не в сломанной доске. Августа сама ещё не понимала, что именно произошло, но дыхание у неё вдруг перехватило от азарта и дикой крутости происходящего. Она подползла к последнему шкафу и сразу поняла, что за ним не просто стена. Из небольшого зазора, которого Августе удалось все же добиться перед падением, буквально дул ветер. Холодный и яростный. Августа аккуратно посветила туда своим фонариком и замерла. Затем села и прислонилась к стене. К стене, в которой метром правее за шкафом зияла здоровенная дыра. Да, никакой двери, которую она наивно искала, не было – зато был самый настоящий проход куда-то вниз. Ровно такого размера, чтобы сквозь него мог пролезть взрослый человек.

– Вот это да! Ну ничего себе…Да я же… Я нашла его! – проговорила Августа вслух и обхватила голову руками. Гул ветра одновременно и пугал и завораживал ее. А ещё он странно успокаивал и как будто усыплял. На самом деле Августа так намучилась и устала, что впала в довольно странное состояние. С одной стороны, она была горда собой, а с другой… Мысли ее начали путаться, голова кружилась от равномерного гула из-за шкафа, а измученное тело отказывалось двигаться. Августа пыталась совладать с собой и встряхнуться, но на сей раз ее организм полностью исчерпал себя. Она поборолась ещё немного, а потом… Просто заснула. Прямо так – сидя на холодном каменном полу, прислонившись к ещё более холодной кирпичной стене. Фонарик, который лежал рядом с ней, начал сначала мигать, а затем и вовсе погас.

Глава 11.Тайна подземного хода.

Августе снилось, что она пришла к своей любимой подруге, лошади Кате. Ведь Августа не была у неё уже тысячу лет и очень боялась, что та может всерьёз обидеться. Но Катя вроде не выглядела обиженной – наоборот, они стали весело бегать друг за другом, а потом Августе удалось прямо на бегу вскочить на неё, и они начали, как всегда, скакать по загону. Но потом Катя вдруг перепрыгнула через ограду, и они помчались по Парку, а потом и вовсе по улицам Москвы, мимо их дома, мимо школы… Это было дико здорово – так легко и свободно, но вдруг что-то щелкнуло и ослепило Августу. Катя как будто провалилась куда-то, а вместо неё под Августой оказался огромный холодный камень, а кроме того, она вдруг стала различать какой-то странный голос. Да, да, именно голос. Он звал ее, но Августа совсем не могла понять, откуда он, потому что глаза ее никак не открывались. Наконец, Августа что есть мочи постаралась и все же сумела их открыть. Картинка сразу изменилась. Никакой Кати и Москвы больше не было. Вокруг почему-то был мрак и холод. И фонарь. Да, на стене рядом висел фонарь. А ещё фигура на корточках прямо перед ней. Августа с ужасом поняла, что это все был просто сон, но вот теперь она, кажется, проснулась.

Сначала Августа отчаянно заморгала, пытаясь прогнать этот ужасный кошмар, но затем вынуждена была признать, что именно сейчас все по-настоящему и вернуться в прекрасный сон уже никак не удастся. Тогда Августа открыла глаза так широко, как, наверное, никогда ещё в жизни. Она хотела крикнуть, но не могла – ее язык буквально прилип к гортани. Она хотела встать и убежать, но ее тело совершенно не слушалось. Она хотела хотя бы просто закрыть глаза, чтобы снова ничего не видеть, но даже ее веки отказывались подчиняться. Августу охватил самый настоящий и неподдельный ужас. Зрачки ее расширились, зубы стучали от холода и дикого страха, по спине стали проходить самые настоящие судороги. Перед ней сидел Он. Она сразу узнала его. Да – это был Острый Меч, только в своём подлинном обличии – весь с головы до ног в чёрном, а в руке он держал топор и что-то шептал. И тут Августа поняла, что это конец.

До этого Августа искренне считала, что настоящие монстры и злодеи существуют только в книжках, которые ей читала Мама на ночь. Ну и, конечно, во всяких ужастиках, которые так любили смотреть по вечерам Варя с Папой. Но, несмотря на полное отсутствие сил и возможности двигаться, голова Августы работала очень четко. Сомнений быть не могло – все происходило наяву, а не в какой-то там сказке. И происходило это с ней – глупой одиннадцатилетней девочкой, которая решила, что может быть умнее всех. «Что же, поделом мне. Я сама заслужила. И за то, что ослушалась Варю, и за то, что всем наврала, и…» Но тут Августа неожиданно для себя ясно осознала, что Такого она все таки не заслужила. «Да ни одна девочка в мире не заслужила казни от топора в руках жуткого монстра, да ещё в самом мрачном месте на свете. Нет, нет, так нельзя, такое просто не может случиться. И даже если я не могу двигаться, то я хотя бы могу пока думать. А думать, это возможность найти выход.» Тогда Августа сосредоточилась и попыталась понять, на что она может надеяться в такой ситуации. Как это было ни грустно, но выходило, что особо-то не на что. Разве, если только на Варю – что ее сестра со своими друзьями сдержали своё обещание, проследили за Хесамом и сейчас, буквально с минуту на минуту, они все вместе ворвутся и спасут ее. Однако бедная Августа и понятия не имела об истинном положении дел. Ведь Хесам вышел прямо посередине урока, сказав, что сейчас вернётся. Однако он не вернулся, а направился прямиком в подвал, в то время как Варя с остальными так и остались сидеть одураченные, и помочь Августе сейчас никак не могли, просто потому, что вообще ничего не поняли. За несколько минут жуткой тишины Августа осознала, что никакой помощи не будет. Тогда она вспомнила Маму и Папу – уж больно было страшно.

– Мамочка, спаси меня, пожалуйста, спаси меня. Я дурёха, я знаю, но я обещаю… Клянусь, я теперь даже по деревьям лазить не буду. Буду самой обычной девочкой и никогда, никогда не буду участвовать ни в каких приключениях. Только спаси меня, позови, пожалуйста, Папу. И полицию, пожалуй, тоже нужно позвать. Папа, Мама… – начала причитать Августа, к которой вдруг вернулся голос. Правда, голос был как будто не ее, а глаза она наконец сумела закрыть, чтобы не видеть чудовища, которое сидело прямо перед ней. Она продолжала и продолжала тихо звать Маму и Папу, пока вдруг снова не услышала голос чудовища. Августа немедленно замолчала и вся превратилась в слух. Голос, впрочем, оказался удивительно мягким для чудовища, если не сказать, приятным. Но говорило оно на совершенно непонятном для неё языке и как будто молилось. Августа вдруг немного успокоилась и решила просто ждать. Понятно, наверное, по обычаю террористов или мафиози, Острый Меч сначала должен помолиться. Ну, а потом, конечно, убить ее. Своим жутким топором…

– Девочка, девочка… Тебе вовсе не стоит меня бояться. Я очень хороший человек на самом деле. Просто так получилось. Я должен был… Ты слышишь меня, девочка, ответь, пожалуйста, – заговорил тот же голос, но на сей раз на русском, хотя и с лёгким приятным акцентом.

Августа ничего не ответила, но зато к ней неожиданно вернулась часть ее сил, и она сумела пошевелить затёкшими руками и ногами. Ей даже удалось принять чуть более удобную позу: она поняла, что иначе умрет от жесткого и холодного каменного пола ещё быстрее, чем от топора Острого Меча. А ведь тот теперь заговорил с ней по-русски. И Августе вдруг сделалось даже интересно. Все же Августа была не совсем обычной девочкой, поэтому даже в такой ситуации ей стало интересно. «Что он мог ей сказать? А вдруг расскажет свою тайну, прежде, чем убьёт? Ведь она-то уже точно никому ничего рассказать не сможет. А он выговорится, типа. В чем же его тайна, зачем ему подземный ход?»

– Девочка, успокойся, пожалуйста. Я не причиню тебе никакого вреда. Я хороший человек. Меня зовут Хесам Мани. Я из древнего и очень влиятельного Иранского рода. Но нынеопозоренного, к сожалению… Поэтому я и здесь. Я готов рассказать тебе свою историю, но сначала расскажи, пожалуйста, свою, девочка. Во-первых, как тебя зовут? Во-вторых, как ты меня нашла? В-третьих, как ты нашла подземный ход? Да и вообще, почему ты здесь? Я ничего не понимаю.

– Меня зовут Августа. Ну, вообще Августина Павловна, если с отчеством, – услышала Августа свой голос и сама ему удивилась. Но на самом деле она и впрямь наконец чуть расслабилась и села в наиболее удобную для неё позу лотоса. Потом сделала небольшую растяжку – минимальную, так чтобы страшный таинственный гость почти ничего не заметил и уж точно не заподозрил бы ее в попытке бегства. Потому что бежать-то было все равно некуда, да и дико хотелось послушать его рассказ. Любопытство начало всерьёз брать верх над страхом – уж так была устроена пытливая натура Августы. А раз вначале ему нужен был ее рассказ, что же, типа, не вопрос: она расскажет ему все как есть, не упоминая, конечно, Вари, равно как и других имён членов их команды. Так Августа и стала говорить. Говорила она с пол часа, разбавляя свое повествования ее любимыми словечками наподобие «типа» или «вообще».

– В общем, так я вас, типа, и выследила. Дальше было дело техники, – закончила она.

Хесам некоторое время сидел молча, скрестив свои длинные красивые пальцы под подбородком. За все время августиного рассказа он уважительно не перебивал ее, и вообще не проронил не то, что слова, а даже звука. Теперь он в свою очередь потёр затёкшие мускулы, встал и сделал несколько шагов. Топор он давно уже отложил к стене, от чего тот в свете фонаря, впрочем, не перестал выглядеть менее жутко.

Августа выдохнула и невольно засмотрелась на топор. Взгляд ее уже не выражал ужаса, она просто часто моргала и пыталась прикинуть, сможет ли она в случае чего до него дотянуться, и даст ли ей оружие хоть какой-то дополнительный шанс. На что может сгодится топор в руках ловкой, но весьма побитой этим треклятым подвалом одиннадцатилетней девочки? Хесам перехватил взгляд Августы и сразу хлопнул себя по лбу.

– Ах, это! Как же я сразу не догадался и не объяснил. Это специальный топорик для вырубки кирпича. Он мне нужен каждый день, как и этот мой защитный чёрный костюм, и фонарь. Электрическими инструментами я сразу решил не пользоваться – громоздкие и шумные они, да к тому же, так легко и драгоценный клад повредить. А топорик, он уже как продолжение моей руки, понимаешь? Вот поэтому-то ты и заметила, что у меня такой внушительный чемодан, а теперь с ужасом смотришь на мою единственную надежду, которая, впрочем, если не знать ее настоящего предназначения, выглядит, наверное, и вправду пугающе. О Аллах, какой же я глупый человек! – и Хесам снова довольно ощутимо стукнул себя по голове, но сразу продолжил говорить, – А ещё, ведь твои раны надо обработать, прежде чем начать эту длинную и печальную повесть, – тут Хесам начал рыться в своём чемоданчике, а потом извлёк оттуда какие-то странные пузырьки, которых Августа прежде никогда не видела ни на прилавках столичных аптек, ни даже на столике у своей бабушки, у которой, кажется, были бутылочки с лекарствами со всего света. Он молча протянул их Августе, а потом на собственном примере показал, как ими пользоваться.

Августа сначала смотрела на них крайне подозрительно («а вдруг он хочет меня ими отравить»), но когда она увидела, как Хесам сам спокойно втирает их содержимое в свои ссадины – да, да, у Хесама их тоже хватало, просто были они все под одеждой и выглядели куда лучше, чем у бедной Августы.

– Рубить туннель с непривычки дело такое… Мои нежные руки никогда не были приспособлены к подобному роду занятий, поэтому без травм поначалу тоже не обходилось. Но эти средства и впрямь хороши – завтра будешь как новенькая, или как там у вас в России говорят, – и он ещё раз протянул пузырьки Августе, которая на сей раз уже не думала, а буквально выхватила из рук Хесама. Локти саднили страшно, бедро и плечо буквально онемели от боли. Августа не стала разбираться, какой именно от чего, а вылив каждого по половине на ладони, стала исступлённо растирать ими руки, ноги, а затем дотянулась и до всего остального. Надо сказать, что средства оказались весьма странными – в отличие от привычных календулы, йода или зеленки от них не жгло. То есть совсем не жгло. Просто все тело как будто успокаивалось, а боль уходила. Через пять минут Августа еще не чувствовала себя как новенькой, но боли действительно стало гораздо меньше, а вот бодрости и сил куда больше. Она даже исполнила своё фирменное колесо и хотела было сделать сальто, однако застеснялась и снова села в позу лотоса. Хесам сначала с удивлением посмотрел на неё, а потом развёл руками. Лицо его при этом первый раз озарилось улыбкой. Причем, это была очень добрая такая улыбка, улыбка человека, который не привык кого-либо обижать и причинять боль.

– Итак, Авкустина Павлывна, ты проделала очень сложный путь, чтобы найти меня. Готова ли ты теперь выслушать рассказ бедного иранского странника, чьё доброе имя теперь во многом зависит от тебя?

Августа покраснела, но от обилия эмоций смогла только кивнуть головой. Конечно, ей дико хотелось услышать этот рассказ! Ведь именно в нем была разгадка. Разгадка чего-то по-настоящему важного, возможно, настолько важного, что об этом даже в книжках и газетах не пишут, и уж точно не вешают в объявлениях на школьной доске. Поэтому она вся превратилась в слух, а слушать, несмотря на всю ее страсть к проделыванию разных фокусов и трюков, Августа умела. Рассказ между тем уже начался.

Рассказ Хесама:

– Мое полное имя Хесам Мани, что на русский точнее всего переводится как Острый Меч. Но ты, пожалуйста, зови меня просто Хесам, и ни о каком остром мече даже думать не смей. Да и речь пойдёт совсем не обо мне, – тут Хесам Мани сделал долгую паузу, затем набрал в легкие побольше воздуха и начал свой рассказ.

– Я постараюсь коротко пересказать тебе историю моего рода и трагедии, с ним связанной. Но ты уж прости, иногда мое поведение может показаться тебе несколько странным – все таки мы из совсем разных, как бы это сказать, культур… Надеюсь, ты понимаешь меня, Авкустина, и не станешь смеяться над некоторыми моими словами и поступками, потому что я хоть человек и абсолютно современный, но все же истинный мусульманин… – на этих словах Хесам замолчал, смиренно склонил голову и сложил руки, как бы обращая их к небу.

Августа, хотя и понятия не имела, как правильно реагировать на подобное поведение, но уж чего-чего, а смеяться над Хесамом у неё и в мыслях не было. Но ответить из вежливости было необходимо, потому она решила ответить просто, то есть ровно то, что думала. Вообще-то, обычно именно так Августа всегда и отвечала.

– Мистер Хесам, я может, типа, и не самая умная девочка на свете, ну то есть, – тут Августа слегка занервничала и, конечно ,запуталась, но потом взяла себя в руки и продолжила, – короче, если уж совсем честно, я вообще совсем не умная. И про вашу культуру и религию вообще, конечно, ничего не знаю. Но одно могу обещать вам точно – если я буду такой дурехой, что и впрямь засмеюсь, то просто отрубите мне голову своим топором, потому что тогда я действительно этого заслужу.

– А у тебя точно не было потомков из Ирана? – неожиданно очень серьёзным тоном спросил Хесам, который вдруг сощурился и смотрел сейчас на Августу так внимательно, что той снова стало не по себе.

– Нее, ну, во всяком случае, ни Мама, ни Папа мне никогда ничего подобного не рассказывали. Вот Бабушка одна, ну, которая Мама Папы, она из Украины, а вот вторая Бабушка – та вроде как вообще из Болгарии. Ой… А может быть Болгария это, типа, недалеко от Ирана, и тогда получается…

– Успокойся, Авкустина, Болгария находится довольно далеко от Ирана. Просто твои слова иногда мне кажутся чрезвычайно мудрыми для обычной маленькой девочки из Москвы. Но, видимо, дело не в твоём происхождении, а просто в том, что Аллах наградил тебя умом и способностями, – Хесам улыбнулся и проделал нечто вроде поклона рукой Августе.

– Мистер Хесам, я вам обещала, что смеяться не буду, но и вас очень попрошу меня, типа, не высмеивать. Даже моя Мама, которая меня, конечно же, очень любит (ведь куда ей деваться, раз я ее дочка) частенько называет меня дурехой, а уж Дракониха, ну то есть Маргарита Петровна, простите, так вообще считает, что я самая несносная девочка в классе. И это правда, потому что я…

– Знаю я вашу Дракониху – просто она не способна увидеть алмаз, который есть внутри тебя, девочка – не вини ее за это. Не каждый может, – нетерпеливо перебил ее Хесам и замахал руками. Мы уходим от темы, Авкустина. А времени у нас все меньше и меньше! Могу я продолжать?

– Конечно, Мистер Хесам, это я просто заболталась как всегда… В общем, простите меня пожалуйста! На самом деле мне на Дракониху начихать вообще, а… Ой, то есть опять простите меня, потому что я выражаюсь, ну, типа, как последняя дуреха, но… Короче, на самом деле больше всего в жизни меня как раз интересует ваш рассказ – клянусь, мне ещё никогда не было так интересно! Так что, вы вообще больше не обращайте на меня внимания, а главное, расскажите, наконец, все как есть!

– Ладно, девочка, странная ты все таки, но я с удовольствием расскажу тебе все и без утайки. И, как я уже говорил, постараюсь сделать это очень просто, чтобы не удариться в горестные воспоминания и не позволить своему духу ослабеть, потому что не имею на это права ни перед тобой, ни перед Аллахом! – тут Хесам на некоторое время замолчал, снова скрестил руки и закрыл глаза. Он будто провалился в некий сон, но Августа прекрасно понимала, что это не так. Она изо всех сил старалась в это время не шевелиться, чтобы хоть как-то не отвлечь Хесама. И только, когда Августа уже всерьёз стала подумывать о том, чтобы сделать ну хотя бы пару безобидных кувырков, потому что сидеть в одной позе так долго становилось уже совсем невыносимо, она вдруг почувствовала на себе такой взгляд Хесама, что сразу вжалась в холодный пол и опять полностью превратилась в слух. А Хесам начал наконец рассказывать по-настоящему. При чем не как раньше. Он больше не извинялся и не интересовался мнением Августы – он просто говорил и говорил, а голос его буквально завораживал.

– Моим прадедом в двенадцатом колене был достойнейший человек по имени Хейдар Адиль– в сокращении можно перевести на русский язык как Лев, но именно Лев в царской своей ипостаси, в общем, как бы это тебе сказать, девочка, речь уж точно не просто про большую кошку. Вообще наш род один из древнейших в современном Иране, который раньше именовался Персией, и восходит наш род к одному из потомков самого пророка Мухаммада, мир с ним и благословение! Тут Хесам в очередной раз сложил руки, но Августа уже привыкла к этому, так что почти не обратила внимания. После молитвы, в течение которой Августе снова пришлось сидеть тихо-тихо, Хесам снова заговорил, – Так вот, Хейдар Адиль был отправлен послом в Российское государство с важной дипломатической миссией. Это было заданием государственной важности. А так как Царь у вас был тогда очень строгий, Грозным звали его во всем мире, необходимо было поднести ему достойные подарки. Для этого у нашего посольства с собой имелось множество драгоценных даров, среди которых были и золото, и серебро, и множество украшений и дорогого оружия тончайшей выделки. А главным сокровищем был сундучок с необычайно ценным персидским алмазом удивительных размеров и свойств. Таких алмазов и тогда в мире было всего несколько, а сейчас я не знаю ни одного, подобного этому сокровищу. Ответственность послов была велика! Дар был уникален, и он был знаком высочайшего расположения Великой Персии к Московскому Царству. Это прекрасно осознавал и Хейдар Адиль, и остальные послы. Но, к сожалению, злые люди бывали во всех эпохах…Прекрасно осведомленный о ценности величайшего дара, жадный Глава иранской миссии, шейх Бехнам Тахир (считаемый всеми человеком уважаемым, с хорошей репутацией) задумал этот алмаз не дарить, а украсть и выгодно продать. Он договорился с хитрыми русскими купцами и хотел уже выкрасть ценный дар, когда Хейдар Адиль, единственный, кто не доверял злодею, узнал об этом и успел спрятать сундук с алмазом в подвале одного из домов, отведенных для проживания послов и их многочисленной свиты. Понятно, что все это происходило в центре старой Москвы. Узнав, что его замысел сорвался, подлый БехнамТахир пришёл в ярость и сделал все для того, чтобы очернить безупречную до тех пор репутацию моего родственника. Поэтому Хейдар Адиль, боясь преследования БехнамаТакира, да ещё и, возможно, самого Ивана Грозного, заложил драгоценный клад кирпичной кладкой в том подвале, где спрятал его, и пустился в бегство. Изначально Хейдар Адиль, конечно, надеялся вскоре вернуться и открыть всю правду. Однако судьба распорядилась по-другому.

Тут Хесам замолчал и закрыл лицо руками. Августа терпеливо ждала. Такой крутой истории она ещё никогда не слышала. Сказки, рассказанные Папой, или легенды, прочтённые ей Варей, были тут не в счёт. То все были небылицы, а эта (ей подсказывало чутьё) была чистой правдой. И дух от такого, конечно, захватывало ещё как. Наконец, Хесам встряхнулся и продолжил.

– Приключениям Хейдара Адиля позавидовал бы сам Одиссей, но нет времени их пересказывать сейчас. Одно могу сказать – в родные края он вернулся после многолетних скитаний по свету и уже глубоким стариком. На родине его приняли плохо, а многие даже с откровенным презрением. Злые голоса говорили, что именно Хейдар украл и продал сундук с алмазом. Ведь тогда, во время Посольства, русский царь все равно остался доволен дарами, а злодей Бехнам Тахир в славе и почете вернулся в Иран. Шах поверил ему, и в пропаже алмаза обвинили Хейдара. Правда, к тому времени, когда мой прадед вернулся, злодей Бехнам, слава Аллаху, уже умер, а Персией правил другой властелин. История немного забылась. Но не для Хейдара Адиля. Для него дело с алмазом давно превратилось в личный позор, а значит, и в позор для всех его потомков. Умирая, он рассказал своему сыну, что оклеветан подло и несправедливо, и поведал о месте захоронения клада. С тех пор многие поколения нашей семьи пытались найти его, но, увы, безуспешно. И только мне, скромному врачу Хесаму, удалось, наконец, точно установить место. И я начал действовать. – тут Хесам снова сделал паузу и посмотрел на Августу.

– Ты ведь веришь мне, девочка? Не знаю, почему рассказываю тебе историю моей семьи, которую теперь, увы, знают даже не все ее члены. Даже мои родственники, и те предпочли смириться и стараются просто не вспоминать о ней. Только не мой Отец. Тот с радостью и гордостью дал мне свое благословение и средства для выполнения плана, над которым я работал почти пять лет. Именно он рассказал мне все подробности, сохранившиеся в общей памяти нашего рода, именно с ним я обсуждал мельчайшие детали своего замысла, – тут Хесам сделал совсем небольшую паузу, как бы почтив мысленно своего Отца, а затем снова обратил пристальный взгляд на Августу, – Так почему же я теперь рассказываю тайну моей семьи одиннадцатилетней девочке из чужой страны?… Может быть, из страха, что ты погубишь мое почти законченное дело, рассказав о нем всем, а может… Не знаю, как точно сказать по-русски… А, вспомнил – ты вызываешь у меня доверие. А я если доверяю кому-то, то безгранично – эта черта была у многих мужчин нашей семьи.

– Я, типа, такая же по натуре, хоть и не могу похвастать столь крутыми родственниками, как у вас. У меня, типа, обычные Папа и Мама. Но можете не переживать ни капельки из-за меня. Я как могила!

– Хорошее выражение «как могила» – оно мне неизвестно, хотя я учил русский с детства. Весь наш род, все мальчики в каждом поколении учили его. Однако людей я вижу хорошо. И детей тоже. Мне Аллах своих пока не дал, зато у моих братьев и сестры их в общей сложности девятнадцать уже. У себя на родине я часто нянчился с ними. Но с тобой, я чувствую, нянькой особо не побудешь – ты сама способна заботится о других. Не ребенок, а младший товарищ, что ли, не знаю…

– Роль младшего компаньона меня отлично устраивает! Это прямо вообще! Но вы продолжайте свой рассказ. Интересно же, типа, дико!

– Да, если столько уже рассказал, то надо и впрямь продолжать. Тем более, что времени у нас совсем немного, – и Хесам в очередной раз задумчиво окинул взглядом разгромленную Августой подвальную комнату, – Так вот… Изучая старые чертежи исторической Москвы и сопоставляя их с нынешней застройкой, я, пользуясь самыми современными компьютерными технологиями, с точностью до нескольких десятков метров установил местонахождение нашего сокровища. Оно должно находиться между вашей школой и тем самым старым особняком, про которой ты говорила. Я быстро догадался, что там должен быть старинный подземный ход и, как и ты, не ошибся. Оставалось только проникнуть в это подземелье. Поскольку в старом особняке тогда только начинался ремонт, попасть внутрь не составило особого труда. Равно как и в довольно скором времени найти там подземный ход. Рабочие практически не обращали на меня внимания, так что я начал ежедневные работы. Но, кроме предания моего предка Хейдара Адиля, что сундук замурован где-то в кладке, у меня ведь не было ничего. Поэтому работа предстояла кропотливая и не быстрая. А вот ремонт в старом особняке вёлся очень быстрыми темпами. К октябрю они готовились открыть там какое-то представительство вашего военного Министерства. Кстати, само открытие ты вчера видела.

Августа усиленно замотала головой в знак согласия, – Даже генерала видела самого.

– Ну вот, вот, только генералов с их многочисленной военной охраной мне там и не хватало. И тогда ,к большому своему разочарованию, я понял, что могу не успеть, – сказал Хесам грустно, – Необходим был новый план. Я собрал все свои дипломы и отправился в вашу школу, – Хесам торжественно выпрямился и сделал вид, что он рисует что-то на доске, отчего в самом деле сделался похож на настоящего учителя, так, что Августа даже прыснула. Но Хесам продолжал, – Учебные занятия только начались, а в вашей школе открылась вакансия учителя химии. И, Слава Аллаху, меня туда каким-то чудом взяли. Химию я действительно знаю неплохо, хотя порой некоторые вопросы ваших старшеклассников и приводят меня в полное замешательство. Ну, а кроме того, я сразу понял, что работа учителя – точно не мое призвание. Воспитывать кого-то, оценивать их работы… У меня не было на это ни желания, ни времени. Ведь каждый день после уроков я шёл сюда – в подземный ход, где, вооружившись вот этим самым топориком, постепенно разбивал кладку и искал. Искал сокровище нашего рода. Однако проходить в особняк стало все сложнее. Работы постепенно близились к концу, появилась охрана. Но именно поэтому я и устроился учителем в вашу школу. Ведь, по чертежам подземный ход упирался прямо в стену фундамента школы. Так что, поняв, что вскоре попадать со стороны особняка в подземелье я больше не смогу, и все мои старания пойдут крахом, я бросил все свои усилия на пробой стены между ходом и вот этим самым подвальным помещением, куда, судя по карте, и вел когда-то подземный ход. Я пробивал этот проход три дня и ещё одну ночь. Но позавчера утром мне это наконец удалось. Ну, а чтобы скрыть улики, я просто задвинул образовавшийся вход одним из этих старых стеллажей. Вот и все, пожалуй, – выдохнул порядком уставший рассказывать Хесам. На уроках по химии он явно никогда столько не говорил.

– Не-не, совсем не все! – немедленно запротестовала Августа, – То, что вы пробили ход из нашего жуткого школьного подвала – это только начало, по-моему. Ты, то есть вы (простите) нашли его? Ну, то есть сундук с алмазом?!

– В том-то и дело, что нет, – сказал Хесам голосом совершенно разбитым, – да и не надеюсь уже особенно, если честно, – добавил он, снова обхватил голову руками, а затем нервно стал ходить кругами. В свете настенного фонаря его чёрная фигура смотрелась особенно эффектно. Неожиданно он начал артистично чертить руками в воздухе круги, как будто пытаясь решить какую-то сложную задачу. На стенах плясали странные и порой пугающие тени. Августа заворожено смотрела и молчала. А потом Хесам вдруг замер и резко повернулся к Августе.

– Я понял, меня вдруг осенило! За три месяца напряженной работы вот этим самым топором я исследовал все стены и своды подземного хода. Но за исключением одного единственного участка. Прямо перед входом сюда! Тут мне было уже не до того – я занимался прорубкой этой самой дыры. А между тем, последний участок я вообще не смотрел. И, не обращая внимания на Августу, Хесам, как сумасшедший, схватил свой топор и ринулся к проему в стене. Затем вернулся, прихватил с собой фонарь и снова скрылся. Августа осталась в полной темноте. Но ровно пять секунд. А затем…

Августа не была бы Августой, если бы тоже не побежала в темную и затхлую пещеру. Вернее, побежала – это сильно сказано, ей пришлось почти в полной темноте, на ощупь вдоль стены добираться туда. Но из проема лился мягкий свет фонаря, и скоро она все таки оказалась внутри. Там ей сразу открылся целый подземный мир, где царил полный мрак, где своды стен будто хотели раздавить ее,надвигаясь со всех сторон, а каменный исцарапанный пол зигзагом уходил куда-то в неизведанную пустоту. И прямо перед ней, чуть слева, на корточках сидел Хесам и ковырял кирпичи своим орудием. Вид у него был сосредоточенно грустный. Августа огляделась ещё раз внимательнее и заметила, что практически все поверхности стен были испещрены многочисленными выбоинами – видимо, Хесам действительно три месяца методично рубил их топориком. Нетронутым оставался только пол – на нем просто валялись бесчисленные обломки старого кирпича. Августа стала бродить по этому полу и машинально пинать ногами обломки. Пол был гладкий, и кирпичики легко улетали, а затем глухо ударялись где-то там, в пустоте, которую фонарь уже не освещал. Августа нашла это занятие довольно забавным и игралась так какое-то время. Но вдруг что-то привлекло ее внимание, и она присела на карточки. Затем глаза Августы засветились тем самым азартным блеском, который появлялся у неё только, ну, в самых крайних случаях (то есть, когда дело того действительно стоило), и она стала быстро, быстро, прямо руками очищать одну из плиток, которыми был вымощен пол. В это самое время ее окликнул Хесам.

– Все бессмысленно. Я только что исследовал последний нетронутый метр стены перед входом. Его здесь нет. Возможно, я ошибся в своих вычислениях, но, скорее всего, сундук нашли и благополучно достали уже очень давно. Возможно, мерзавец Бехнам Тахир тогда же выследил все таки Хейдара Адиля и похитил сундук. У него ведь была целая свора шпионов. Быть может, уже не одно поколение нашей несчастной семьи ищет всего лишь призрак. И все мои усилия тоже напрасны. Ох, как же было наивно с моей стороны всерьёз надеяться, что спустя четыре с лишним века можно взаправду что-то найти. Я глупец, и лишь зря потратил своё время и отцовские деньги. Надо уходить отсюда, девочка. Не хочу, чтобы у тебя были неприятности. Что касается меня, то мне теперь решительно все равно, что со мной будет. Пусть меня уволят, арестуют или даже посадят в вашу тюрьму. Я слишком устал.

– Ну, возможно, вы, типа, слишком рано сдаётесь, мистер Хесам, – ответила Августа, которая, все также на корточках, продолжала натирать пол.

– О чем ты говоришь, девочка? Ты здесь всего два часа, а я уже три месяца. Больше нет ни сил, ни желания. Все кончено.

– Иногда два часа свежего взгляда значат больше, чем месяцы тяжелой работы, вы уж простите меня, мистер Хесам, – Августа повернулась и посмотрела на измученного Хесама с некоторым лукавством.

– Послушай, девочка, не смейся надо мной. Это не слишком-то хорошо с твоей стороны. Или ты хочешь сказать, что нашла его в полу? Ха-ха-ха… Хейдар Адиль точно говорил, что сундук он спрятал в кладке стены, так что пол исключается. Не надо внушать мне лишнюю надежду – мое сердце и так совершенно разбито.

– Да, в полу сундука, разумеется, нет, но на месте вашего пра-пра-пра, ну, короче, вашего родственника, я бы обязательно оставила подсказку, где именно искать. Так вот, именно ее я, кажется, и нашла. И она действительно прямо на полу. Во всяком случае, тут что-то написано, и буквы точно не русские.

Сначала Хесам все также сидел в своей безутешной позе и не двигался, затем повернул голову в сторону Августы, а потом… Видимо, до него, наконец, дошёл смысл сказанной Августой фразы, и он одним прыжком оказался рядом с ней. Теперь оба сидели на корточках перед плиткой, которую Августа старательно очищала собственными руками последние десять минут. И на этой плитке действительно были какие-то знаки. Еле читаемые, но, тем не менее, были. И эти знаки очень напоминали арабскую вязь, которую Августа узнала потому, что недавно пыталась разобраться и запомнить, как пишется Хесам, то есть Острый Меч, на фарси. Это ей не совсем удалось, но характер иранской письменности Августа все таки более или менее усвоила. Ещё недавно совсем, казалось бы, угасший, сейчас Хесам преобразился до неузнаваемости. Глаза его блестели так, что грозили прожечь плитку с надписями насквозь, все мускулы напряглись, губы что-то беззвучно шептали.

– Это древний персидский. Хейдар Адиль написал подсказку именно на нем. Хвала Аллаху, я знаю его! – а потом, обращаясь к Августе, – Авкустина, ты мой талисман, сам Аллах послал мне тебя! Но надо действовать!

И Хесам приступил к самым что ни на есть решительным действиям. Его недавнюю усталость будто рукой сняло. Он вскочил, отмерил три больших шага вперёд, затем снова присел и стал считать ряды кладки. Потом достал из кармана красивый раскладной нож и поставил крест где-то посередине стены. Через минуту Хесам уже неистово рубил это место своим топором. Осколки так и летели во все стороны. Августе даже пришлось пересесть подальше, чтобы наблюдать за представлением без риска получить кирпичом по лбу. Через полчаса в стене зияла здоровенная пробоина глубиной чуть ли не в пол метра. Однако никакого сундука видно не было. Но Хесам теперь не унывал – он опять обратился к плитке с надписями и ещё раз изучил текст. Затем снова вернулся к стене и стал расширять отверстие чуть вправо и вниз. Прошло, наверное, ещё с полчаса, и от монотонности звуков Августу стало снова клонить в сон. Она уже почти заснула, когда почувствовала шумное дыхание Хесама рядом с собой. Тот уже в третий раз изучал надписи на старой плитке и что-то тихо и монотонно повторял на своём наречии.

– Ох, зачем же я столько лет учился, а мой бедный Отец в меня так верил? Ведь подсказка прямо здесь, и это же так просто! Уверен, знай ты древний язык, ты, с твоим умом, уже давно смеялась бы надо мной, Авкустина!

– Эмм, даже если бы я и выучила его, мистер Хесам (а в это я, конечно, ну, уж совсем не могу поверить), то точно не смогла бы разгадать это древние послание лучше вас, потому что…

Но Хесам уже не слушал ее, а метнулся как кошка обратно к помеченному крестом куску стены. При чем в руке у него больше не было топора. Он внимательно направил луч фонаря на образовавшееся углубление, а затем на стену вокруг него. Потом внимательно стал сравнивать обломки кирпичей, торчащие из стены. И, лишь изучив их как следует, снова взял свой топор и опять стал бить. Только теперь удары его стали строго прицельными. Причем Хесам вовсе не расширял больше и так уже огромную дырищу – он бил рядом и строго по определенным кирпичам. Августа не выдержала и подошла чуть ближе. Сначала она ничего не могла понять, но, когда вгляделась повнимательнее, то тоже сразу же поняла, почему действия Хесама так переменились. Кирпичи, которые теперь выбирал Хесам, на первый взгляд казались совершенно такими же, как и остальные вокруг. Но на самом деле отличия имелись – у каждого из этих кирпичей был отколот правый верхний угол. Совсем чуть-чуть, но сомнений быть не могло – это было сделано хоть и полвека назад, но явно намеренно. Августа почесала в затылке и подумала, что если бы она была и впрямь хорошим сыщиком, то, даже и без всякого знания древнего персидского, вполне смогла бы заметить эту особенность в кирпичной кладке. От досады она даже дернула себя за локон и отошла обратно в тень – ведь стоять так близко таило в себе весьма серьезную опасность получить обломком кирпича по голове, а опасностей у Августы и так сегодня было хоть отбавляй. И только она, раздосадованная собственной невнимательностью, снова уселась у стены, как раздался безумный и радостный возглас Хесама.

– Хвала Аллаху! Я нашёл его, нашёл! Представляешь? Вот он! Пока я вижу только его угол, но я уже точно знаю, что это тот самый сундук моего предка Хейдара Адиля, ведь я столько раз видел его на свитках и скрижалях. Теперь главное – не повредить сокровище и очень аккуратно высвободить его из кладки, которой уже почти полвека. Понимаешь, да?

Августа немедленно рванулась, подбежала к Хесаму и затаила дыхание. Теперь она тоже смотрела на краешек чего-то инородного и к устройству кладки вряд ли имеющего отношение. Правда, на драгоценный сундук это походило пока очень мало. Нечто темное, явно очень и очень древнее, по всей видимости, из какого-то непонятного метала. «Ну, хотя бы не очередной гвоздь, вроде» – подумала Августа и задумчиво почесала макушку. Вообще, несмотря на все найденные подсказки и теперь первое наглядное их подтверждение, у Августы не было полной уверенности в том, что кусок ржавого металла окажется именно тем самым легендарным сундуком. Это вообще было в характере Августы – иногда в последний момент у нее вдруг пропадала уверенность и опускались руки. Из-за этой ее черты они с Никитоном иной раз не завершали начатые дела. Но теперь рядом с ней был не Никитон, а сам Мистер Хесам, который сразу заметил ее замешательство и почти разозлился.

– Подожди, девочка, ещё десять минут, и ты все поймёшь!

Одним из своих последних достижений Августа считала то, что она отлично научилась ждать. Так, что она опять спокойно облокотилась о соседнюю стену и снова стала пересчитывать старинные кирпичи на древнем своде. Прошло, конечно, далеко не десять минут, а вообще неизвестно сколько, но, наконец, послышался новый торжествующий оклик Хесама.

– Смотри, девочка! Теперь даже у неверующего не может быть никаких сомнений!

Августа сразу отвлеклась от изучения устройства старого свода и бросилась на корточки рядом с Хесамом. Тому удалось освободить уже около четверти сундука. И да, это был сундук, и сундук драгоценный. Металл (по всей видимости, почерневшая от времени бронза) особого впечатления не производил, но вот виртуозно огранённые камни, которыми был украшен сундук… Сияли так, что глаз отвести было невозможно. Августа плохо разбиралась в драгоценных камнях, но сразу поняла, что таких она не видела даже в фильмах, да даже в музее, куда их водили на нудную школьную экскурсию. Пурпурные, изумрудные, лазурные и бирюзовые, они притягивали взгляд – от них невозможно было оторваться даже Августе, которой вообще всегда были абсолютно до лампочки всякие там драгоценности. «Все это очень глупо» – обычно говорила она, когда кто-нибудь обращал ее внимание на очередную побрякушку, но тут она только и смогла подумать: «Мамочки, какое волшебство!»

– А можно потрогать? – с замиранием сердца только и спросила она.

– Можно, но очень аккуратно – ведь это сокровище лежит здесь уже более четырёхсот лет, а сделано оно было самыми искусными иранскими мастерами ещё раньше.

– Тогда я, наверное, лучше не буду, а то у меня руки-крюки, – пролепетала испуганная Августа, но Хесам сам взял ее руку и приложил к одному из пурпурных камней. На мгновенье Августе показалось, что она перенеслась в прошлое, а ее тело вообще не принадлежит ей. Ощущение было чарующее, но вместе и пугающее, поэтому вскоре она одернула руку и отскочила опять к дальней стенке.

– Но…мистер Хесам, а что мы будем делать с… Со всем этим, короче? Ведь очень скоро придёт Крокодилица, принесёт свои швабры и увидит полное погромище в своём хранилище, а ещё и вход в настоящий подземный ход с настоящим драгоценным сундуком. Надо что-то предпринимать, наверное, типа…

– К сожалению, ты абсолютно права, Авку…стина. Русские имена нам, иранцам, до сих пор даются с большим трудом. Особенно такие сложные, как у тебя. Однако мне послал тебя сам Аллах, как мне кажется. Давай наводить порядок, или убирать баррдагг, да? Есть ведь такое выражение в русском языке?

– Бардак-то? Конечно есть. В русском языке куча всяких, типа, заковыристых выражений. Я вас могу многим научить, если захотите. Оставьте свой сундук и пойдёмте, а то Крокодилица не ждёт – у неё все по расписанию, – вздохнула Августа и начала карабкаться наверх. Хесам сначала прикрыл куском собственной одежды сундук, а потом тоже полез через проем в подвал.

Убрались они на удивление быстро. Оказалось, что Хесам обладал недюжинной силой, поэтому он в какие-то пять минут и без всяких рычагов водрузил все громоздкие стеллажи на свои места. На раскиданные Августой доски времени у него ушло ещё меньше. Ну, а Августа за эти минуты вооружилась старой шваброй и быстро-быстро подмела все крошки, которые она в своих тщетных попытках успела наковырять. Потом смела все это в небольшую ямку в полу. «Пусть Крокодилица считает, что здесь реально завелась огромная крыса – вот потеха-то будет» – весело подумала Августа. Затем они, как ни в чем не бывало, забрались по лестнице, и Хесам открыл дверь своим ключом. Откуда у него был свой ключ, Августа решила даже не спрашивать.

Буфет был уже закрыт, а столовая, Слава Богу, абсолютно пуста, так что они совершенно беспрепятственно воспользовались уборными, а затем вышли на улицу. На дворе снова стоял прекрасный осенний вечер – как в первый день слежки. Было около половины восьмого. Августа вздохнула полной грудью. Хесам, как казалось, тоже. Он, кстати, прямо на ходу сбросил свой чёрный рабочий костюм, накинул стильное пальто и снова превратился в самого импозантного учителя их школы. Здесь они попрощались, договорившись встретиться завтра в том же месте в то же время, а именно в столовой в 16.00. У Августы, конечно была еще целая тысяча вопросов, но Хесам не то, чтобы строго, скорее, внимательно посмотрел на своего младшего компаньона. Августа выдержала его взгляд, а потом слегка поклонилась. Ей показалось, что таким образом он больше поверит в ее честность и молчание. Как только она вышла из школьной калитки, раздался звонок ее телефона. Августа хлопнула себя по лбу. «Ведь в подвале-то телефон не ловил, вот мне сейчас влетит» – с ужасом сообразила она.

– Густа, милая! Ну куда ты опять пропала? Варя тебя не нашла, я звонила Ире – она вообще, оказывается, болеет. Ты опять в Парке с Никитоном, что ли, своим пропадаешь? Я уже отправила Варю туда.

– Да не, Ма… Я, типа… Ну, в общем, я была в Парке, а потом просто решила погулять вокруг – тут так красиво сейчас – правда!

– А что с твоим телефоном, опять разрядился?

– Телефон? Да не, он просто, типа, выключился почему-то, а я только сейчас заметила и включила. Прости меня, Мам – я буду буквально через пятнадцать минут, – оттараторила Августа, положила трубку и помчалась к метро. По дороге она думала, что сегодня произошло ну столько всего, что, если много думать об этом, то голова может просто взорваться, так что лучше вообще, типа, не думать. А ещё ей стало очень горько от того, что только что она бессовестно наврала Маме. Именно, не слегка преувеличила, а нагло наврала. Да и утром с этой болезнью притворилась… От этих мыслей ей сразу стало противно – ведь раньше она никогда так не делала.

Прямо у подъезда она столкнулась с Варей, которая только что прочесывала Парк в поисках сестренки. Никитона даже видела. Тот, конечно, попытался выгородить подругу, но Варя сразу раскусила его.

– Да ты что себе вообразила, Густа? Ты где была вообще?? Я тут с ног сбилась тебя искать, а Мама с телефона. Слава Богу, Папу ещё не подключили.

– Варя, ещё восьми нету – не знаю, чего вы все так переполошились? Мне просто нужно было выгулять стресс после провалившегося дела – вот и все.

– А с чего ты взяла, что дело-то провалилось? Чей-то ты так рано сдаёшься, сестренка? Мы тебе завтра расскажем наш новый план, если ты хочешь ,конечно ,ещё, – тут Варя презрительно фыркнула, – ладно, пошли домой – Мама там ужин приготовила уже давно. – И уже ждала на входе, уперев руки в боки, что явно не обещало ничего хорошего.

– Густа, вот ты чучело. Ну вообще! Такой я даже тебя, кажется, никогда не видела. Ты что, залезла на подъемный кран, или наоборот, может, в канализацию нырнула?

– Не, Мам, там просто два дерева оказались до жути пыльными – ну, вот я и попалась. Хочешь, я сама все постираю?

– Для этого у нас есть стиральная машина, Густа. Но ещё раз придёшь в таком виде – все выходные просидишь дома и будешь зубрить английский, с котором, как я понимаю, успехов у тебя, считай, ноль. Поняла меня? Я тебя конкретно предупредила. А теперь марш за стол, пока Степка не смел все отбивные, которые я так долго и, между прочим, для вас готовила. – Мама круто развернулась и пошла на кухню, а Варя, которая совершенно справедливо не считала как-либо виноватой себя, отвесила Августе незаметную оплеуху. Августа виновато посмотрела на сестру и тоже поплелась на кухню. Есть ей на сей раз почему-то совершенно не хотелось.

После ужина Августа уселась делать уроки, но стоит ли говорить, что они ей не сильно давались? Поэтому, как только стало можно, Августа пулей помчалась в ванную, а затем и на свой второй этаж. Попутно она заметила, что ее многочисленные сегодняшние ссадины и ушибы почти затянулись и вообще не болят. «Круто – эти иранские штуковины действительно работают. Надо будет попросить у Мистера Хесама парочку на будущее, уж они мне точно пригодятся. Ох, но вот от школы они точно не спасают – завтра мне там конкретно достанется» –думала Августа. А ещё она подумала: «Что вся эта ерунда – главное – дело! Главное – Сундук с сокровищами. Интересно, а что Хесам собирается с ним делать? Продаст? Это вряд ли. Скорее всего, увезёт к себе на родину в Иран. Ведь это, можно сказать, их фамильная реликвия. То есть, тьфу, семейная реликвия! Вообще-то это несостоявшийся подарок русскому царю, Грозному причем, вроде. Тем более интересно! Надо будет завтра расспросить его обязательно.» Вскоре измученная Августа стала засыпать и на сей раз ей снилось очень много всего. Дракониха со шваброй, огромная крыса, превратившаяся в страшного чёрного палача с чудовищным топором, который, в свою очередь, почему-то обернулся в прекрасного грустного принца. Но затем все затмили собой яркие и безумно красивые камни, которые становились все больше и все ярче – так что Августе пришлось зажмуриться и провалиться в сон, который очень напоминал собой сказку про Гарри Поттера с примесью мотивов из Хоббита.

Глава 12. Развязка.

Часть 2.

Утром, по дороге в школу, Варя выглядела весьма озабоченной. Впопыхах она рассказала Августе, что вчера они все таки поехали в местное отделение милиции. Но ни Шанского, ни даже ее там особо слушать не стали. Ещё когда про школу и учителя рассказывали, то вяло, однако хотя бы делали вид, что внимание обращают, но когда начали про особняк… Сразу замахали руками – дескать, у них там у самих теперь такая охрана, столько людей, что им и не снилось, да и вообще – это теперь вовсе не их ведомство. Но Варя не была бы Варей, если бы просто так сдалась. Они с друзьями немедленно отправились в школу и пошли прямиком к директору. Тот про всякие подземные ходы слушал весьма скептически, но вот на профессиональную пригодность учителя химии обещал обязательно проверить. Особенно после его вчерашнего наглого исчезновения прямо с середины урока.

– Теперь этого Хесама точно прижмут – это я тебе говорю, – веско изрекла Варя.

Августу всю аж передернуло, – Так и что же в этом хорошего-то!? Разве мы этого, типа, добивались?

– Какая же ты все таки вредная, Густа! Сама вообще устранилась, а теперь ещё претензии тут мне выдаёшь. Конечно, изначально мы хотели совсем другого. Но если его уволят, то этот подозрительный тип Хесам окажется подальше от нашей школы, а мне лично только этого и надо. Я человек практики. Но по любому учти – сегодня ещё то шоу будет. Уж я тебя уверяю!

– А если Он, ну то есть этот Хесам, всё таки успеет сделать своё страшное дело, вы не думали об этом? – с замиранием сердца спросила Августа. Спросила, скорее, потому, что должна была спросить – ну, чтобы не выглядеть совсем дурочкой.

Варя даже остановилась и по примеру Мамы упёрла руки в бока.

– Густа, ты чего, совсем, что ли? Да там, благодаря нам, контроль по всем камерам усилен, а, кроме того, по моим же (ну ладно, нашим) заявлениям в школу прислано два профессиональных полицейских, сечешь?

– Ага, секу теперь. Этого, конечно, должно хватить сполна. Прости, Варь, я просто слишком увлеклась – ну ты же меня знаешь…– потом Августа деланно надула губу, – обидно все таки, что дело так и развалится, не успев начаться.

– Глупая, что ли, сестренка?

Остальную часть пути шли молча, но как только Августа вошла в школу, она буквально на ходу сбросила с себя одежду и пулей помчалась искать Хесама. «Я должна его предупредить, должна. Только вот как? Не вызову же я его из класса, в самом деле?» Однако случай подвернулся сам собой – они буквально столкнулись в коридоре второго этажа. Августа, недолго думая, ускорила свой бег и со всего размаху врезалась в него головой – ну, типа, она такая дурочка и просто не заметила. Хесам покачнулся, но на ногах все же устоял. Августа, конечно, отлетела, но ей-то было не привыкать. Зато это дало ей возможность тысячу раз извиниться, а заодно шепотом вкратце обрисовать историю, которая ему грозила с директором. Хесам молча принял извинения девочки, дал ей наставления быть впредь аккуратнее и, также шепотом, сказал Августе, что все по плану.

Начиная с трёх часов дня Августа маялась в столовой. Она уже успела потратить почти все свои карманные деньги на булочки и какао и теперь сидела как на иголках в ожидании Хесама. От волнения она, как обычно, разговаривала сама с собой. Вполголоса, разумеется, чтобы не привлекать к себе совершенно ненужного ей внимания.

– А вдруг мистер Хесам Мани вообще не придёт?

– Это вряд ли. Ведь ему туда нужно еще куда больше, чем мне. Там его фамильное сокровище. Точняк он придёт.

– Ну, а вдруг его захватил наш противный толстый директор и теперь, типа, никуда не пускает?

– Чушь собачья. Директор не полицейский, а значит, не имеет никакого права его удерживать. Он придёт. Придёт, придёт, придёт!

– А вдруг он ещё вчера или сегодня ночью вытащил сундук, и теперь уже оченьдалеко с ним?

– Густа, иногда ты совсем дурочка все же! Ведь ты сегодня сама утром столкнулась с ним в коридоре, да при чем так сильно, что шишка на лбу до сих пор болит. Он будет – уж не бойся хотя бы на этот счёт.

– Ну а вдруг…

Размышления Августы прервало появление Санька.

– Здорово, Густина Гусыня. Ловко ты сегодня по математике выкрутилась! А ещё по истории рассказала целый трактат, блин, да аж по истории подземной Москвы. Когда это ты все успеваешь? Мы как ни поглядим – ты всегда ведь на дереве каком-нибудь сидишь. Как обезьяна, Ха-Ха, Э-м…

– Санек, чего ты вечно такой злой? Может, тебя булочкой угостить? А так, шёл бы ты своей дорогой, – раздраженно ответила Августа, потому что времени было уже без пятнадцати шестнадцать.

– Да не, я это, Густа… Это у меня юмор просто такой дебильный. А так, ты мне нравишься, – сказал Санек и слегка покраснел, – Ну, не в смысле, ну, в общем, ты поняла…

– Я вообще мало,типа, чего поняла из твоего лепетания. Если люди нравятся, то с ними ведут себя по-другому.

– Это в смысле поцеловаться, что ли? – бедный Санек покраснел теперь уже как рак и выглядел совсем растерянным.

– Даже и не думай о подобной ерунде, – сразу отрезала Августа и посмотрела на несчастного Санька так, что тому совсем жить расхотелось, и он поспешил ретироваться из столовой.

«Передо мной тут, в подвале, сундук с алмазом, которому уже более четырёхсот лет, а этот думает себе, как круглый дурак, о всяких глупостях. Да вообще, о чем только люди не думают!» – с возмущением рассуждала Августа, нервно поглядывая на часы. Но ее опять прервали. На сей раз это была шмыгающая носом Ира.

– Привет, Густа. Чего поделываешь? А, Окружающий Мир за булочками изучаешь? Неплохой вариант. Возьму-ка я себе тоже булочку. И Ира пошла к Леопольдовне покупать булочку. Появление Иры было ну вот прямо совсем не кстати для Августы. Свою подругу она просто так прогнать не могла, а на часах было уже без семи минут.

– Слышь, а ты знаешь, что Хесама-то нашего сегодня к директору вызывали. Со всеми тетрадками и журналом, где нет ни одной плохой отметки, Хи-Хи. Мы подслушивали, ну то есть Варя подслушивала, и сказала, что директор был реально строг. Такой нагоняй ему устроил – прямо вообще с землёй сровнял. Речь реально об увольнении, представляешь, Густа? Уволят по ходу дела нашего липового шпиона, да и дело с концом. Варя, ведь, как всегда права в своих методах.

– Считаешь? Мне-то теперь все равно, – мрачно ответила Августа, которая лихорадочно пыталась придумать способ, как бы убрать из столовой Иру, да побыстрее.

Но дело решилось само собой. Без трёх минут собственной персоной появился сам Хесам и сел прямо за соседний столик с Августой и Ирой. Бедная Ира так и поперхнулась своей булочкой. А потом начала изо всех сил пихать подругу локтем. И даже нашла в себе силы прошептать: «Ты что, не видишь?? Пойдём отсюда быстрее. Сваливаем!»

– А мне все равно, – демонстративно громко заявила Августа, – я буду делать Окружающий Мир.

Ира продержалась ещё пол минуты, бросая страшные и умоляющие взгляды на Августу, а потом быстренько собрала свои вещи, взяла так и недоеденную булочку и исчезла. «Хорошая Ира подруга, но уж больно трусиха.» Однако в этой ситуации это обстоятельство ее более чем устраивало. Не считая пожилой пары учителей и Леопольдовны, кроме них с Хесамом в столовой больше никого не оставалось. Вскоре и учителя неспешно взяли свою сумочку и чемоданчик и отправились к главному выходу из столовой.

– Каков план? – прошептала Августа, обращаясь к Хесаму. Сама она была вся как на иголках.

– Ждём. Все увидишь, – также тихо, но совершенно спокойно ответил Хесам.

Потом он неожиданно встал и подошёл к буфету. Полюбезничал с Леопольдовной, залпом выпил маленький кофе и что-то шепнул ей на ухо. Его слова произвели магическое действие на Леопольдовну, потому что та мигом достала карманное зеркальце, подкрасила свои длинные ресницы и пухлые губы, а затем походкой от бедра отправилась ко второму выходу в классы. Второй выход представлял из себя довольно крутую лестницу вверх – она вела прямиком на этажи с классами.

– Действуем, – подозвал Августу Хесам.

Уже через полминуты они запирали Дверь со стороны подвала и спускались по темной лестнице. Хесам зажег свой фонарь и повесил на стену рядом со стеллажами. Августа включила свой, который она ночью успела заблаговременно зарядить.

– Что вы ей сказали, ну, в смысле, Леопольдовне? – все так же шепотом спросила Августа.

– Ну, понимаешь, не особый секрет, что последний друг сей многоуважаемой особы – это мой коллега, учитель по физике. Так вот я ей и сказал, что он ждёт ее на лестнице. Вот и все. Да простит меня Аллах!

– Даже не хочу знать, правда или нет – это все такие глупости.

– Полностью согласен с тобой, девочка. Существуют Муж и Жена. Все остальные отношения – это всего лишь прах, неугодный Аллаху, – ответил вдруг сделавшийся очень строгим Хесам.

– Что мы будем делать дальше? – перевела разговор в нужное русло Августа.

– Давай действовать, девочка, и сама все увидишь.

И они принялись работать. Хесам, лишь слегка поднатужившись, отодвинул стеллаж, и уже через две минуты они пробрались через узкий лаз в подземелье. Затем он, также одним движением, сдернул кусок чёрной ткани и достал тот самый сундук. Сундук оказался совсем не таким большим, как Августа его себе представляла. Да и вообще, той магии и очарования, что вчера, когда она увидела лишь часть его, замурованную в стену, больше не было. Ну, сундук. Ну, безусловно, очень красивый сундук. Весь из бронзы и золота и украшенный бесчисленным количеством драгоценных камней любых размеров и самой различной огранки. Наверху вообще был удивительной красоты светлый камень, который излучал какой-то особенный холодный свет. Но сердце у Августы больше почему-то не замирало. Хесам же упал на колени перед ним и восхвалил своего Аллаха. Он бы, наверное, так и стоял в коленопреклонённой позе, если бы из состояния бесконечного экстаза перед осуществившейся мечтой многих поколений его не вывел отрезвляющий и наверняка даже малость противный голос Августы.

– Мистер Хесам, Что дальше делать будем?

Хесам с удивлением обернулся.

– Разве ты не восхищена великолепием и совершенством этого несравненного произведения искусств, девочка?

– Не, то есть я, конечно, совершенно в восхищении, но вопрос-то остаётся – что мы теперь собираемся делать с этой драгоценной штуковиной? Ну то есть, извините, что вы думаете предпринимать? Я-то ведь так – младший компаньон, типа, но и младший компаньон ведь тоже имеет право знать…

– Подожди, – перебил ее сразу же Хесам, – конечно, ты мой младший компаньон, и имеешь право знать практически все. Но я вижу, что ты не вполне прониклась красотой и совершенством этого шедевра, а это разбивает мне сердце. Сейчас я покажу тебе главную святыню, что скрыта внутри, – и Хесам очень аккуратно защелкал какими-то волшебными рычажками, после чего крышка сундука начала вдруг сама открываться. Зрелище и впрямь сразу стало захватывающим, настолько, что даже Августа отбросила весь свой скептицизм и замерла в ожидания окончания действия. Когда же крышка полностью открылась, то внутри что-то снова щелкнуло, и из недр сундука появилось огромное, золотое, украшенное эмалью разных цветов яйцо. Но и это оказался не финал. Яйцо неожиданно хрустнуло и разломилось на две части. Тогда перед их глазами предстал колоссального размера гранённый алмаз, только цвета он был ярко красного. Августа захлопала глазами и невольно тоже села перед сокровищем. Магия вернулась. Ничего даже близко подобного она опять никогда и нигде в жизни не видела. Так они и сидели минут пять, взирая на это чудо в свете фонарей. Хесам в это время что-то шептал на арабском (видимо, благодарил Аллаха), а Августа просто замерла, вытаращив глаза и поминутно думая, в какое все же крутое приключение ее угораздило попасть. Но вот Хесам, будто боясь чего-то, снова нажал на таинственный рычажок. Теперь яйцо медленно захлопнулось, затем скрылось внутри сундука, а потом и крышка опустилась со щелчком, означавшим, что главное сокровище снова надёжно спрятано в его таинственной глубине.

– Да, теперь я понимаю, как это, типа, круто! Да и ещё и работает спустя столько веков – фантастика!

– Тогда мастера знали своё дело. Сейчас никто не способен даже близко повторить что-то подобное. Не говоря уже о том, что этот красный алмаз единственный такой в мире, – торжественно изрёк Хесам, потирая от гордости руки.

– А как вы собираетесь вывезти это чудо к себе на родину? Через контрабандистов, наверное, да? Я читала, что только они могут помочь в таких случаях. Но это, типа, небезопасно, потому что контрабандисты…

Но тут Августа невольно замолчала, потому что Хесам неожиданно очень резко встал и развернулся к Августе. Лицо его почти пылало гневом, глаза сделались настолько яркими и пронзительными, что Августе впервые со вчерашнего дня вновь стало страшно. Однако потом черты Хесама постепенно смягчились, на его красивом лице появилось даже что-то наподобие горькой улыбки.

– Бедная ты девочка… Хотя, впрочем, откуда тебе знать священные обычаи нашего народа? Этот прекрасный алмаз должен был быть подарен русскому царю. Именно поэтому он проделал столь дальнее и опасное путешествие по суше и по морю. И поручено вручить этот драгоценный подарок было именно моему деду в двенадцатом колене ХейдаруАдилю. Так значит, это прекрасное сокровище и будет вручёно русскому царю! Пусть и спустя столетия, это торжественное событие должно случиться. Но только теперь, конечно, преподносить предстоит не мне, а ныне действующему послу от нашей страны.

– Но, но… У нас уже сто лет как нет царя. У нас сейчас, типа, Президент вроде, – не слишком уверено возразила Августа.

– Значит, президенту! Я уверен, и он будет счастлив получить такой подарок, – возразил в свою очередь Хесам.

– Ну хорошо, хорошо, я поняла. Значит, тогда вы собираетесь просто отнести его, куда там, забыла слово, – и Августа по своей дурной привычке начала сильно бить себя по лбу, – а, вспомнила – в ваше Посольство! Ну, то есть, получается, в Иранское посольство, да?

– Ты права, Авкустина. Но есть одна сложность, о которой я до сих пор не думал. Остальное-то все решаемо. Я восстановлю кладку стены, дочищу до блеска сундук, могу оплатить любые расходы школы, если они сочтут, что я два месяца незаконно занимал должность учителя по химии, могу даже в тюрьму сесть, но вот кое-что никак не складывается в моей несчастной голове, и это убивает меня.

– И чего же вы, мистер Хесам, не можете? – глаза Августы вновь загорелись любопытством.

– Ну, это сложная история, девочка. Понимаешь… – Хесам заложил руки за спину и стал нервно расхаживать по узкому пространству подземного хода. Иногда он чувствительно задевал своей кудрявой головой за выступы кладки, но казалось, даже не замечал этого.

– Так говорите, мистер Хесам. Меня-то чего стесняться? Я всего на всего маленькая девочка, в конце концов. И снова обещаю вам, что ни словечка никому никогда не скажу.

– Да верю я тебе, девочка Авкустина – дело не в этом. Просто обычай состоит ещё и в том, что подарок может быть вручён и позже, но должен быть вручён именно в той форме, в какой это было принято тогда, то есть, в данном случае, в 1580 году. Понимаешь? – Хесам испытующе посмотрел на Августу.

– Не-а. Вообще ничего не понимаю, мистер Хесам.

– Да не ездили ведь четыреста пятьдесят лет назад на такси, неужели непонятно? – рассердился наконец обычно сдержанный Хесам.

– Ну, для такого случая можно заказать какой-нибудь красивый лимузин, наверное. Я слышала от Папы, что на час-два это совсем и недорого даже.

– Да дело не в цене вовсе. Просто лимузин тоже совершенно не подходит. Ведь и лимузинов тогда тоже в помине не было. Нужен конь, именно конь!

– А-а-а, – до Августы наконец дошло, – Ну, тогда понятно… Конь, говорите, мистер Хесам…

– Конь, – почти умоляюще произнёс Хесам, – причем очень надежный конь, в такой же сбруе, как раньше, ну, и всадник, и сопровождающий должны быть одеты как тогда, естественно. А у меня нет коня, да и ездить верхом я, к своему позору, совсем не умею. Ну, а обращаться в какие-то конторы, обещающие различные увеселяющие конные прогулки по Москве, это уж совсем верх неуважения, как по отношению к драгоценному дару, так и тем более к представителям нашего консервативного посольства, да и к самому послу, который, к тому же, является дальним родственником нашей семьи. Ведь…

– Послушайте-ка, мистер Хесам, – внезапно хлопнула себя по лбу Августа, – с конем я вам не помогу, а вот с лошадью, типа, я вам помочь как раз вполне могу. Она хоть и не молодая уже, но очень красивая (вся в яблочко) и уж точно абсолютно надежная. И слушается меня беспрекословно. Ну, то есть, вернее, мы с ней просто хорошие друзья. Вы верите…

– Ты правда можешь достать мне хорошую лошадь? Я озолочу тебя, девочка моя! – немедленно перебил Августу Хесам.

– Да не надо мне вашего золота, вот ещё… Но лошадь, я думаю, и вправду могу достать. Однако на ней, конечно, нет сбруи шестнадцатого века, да и вы же не наездник, сами же сказали?

– Но мне от чего-то кажется, что ты, девочка, скакать умеешь, так?

– Я-то вполне. Могу даже фокус, типа, какой-нибудь на своей Кате проделать, хотите? Ну, например, на одной ноге на ней проехаться или даже вверх ногами.

– Нет, нет, нет! Ты что! Все должно быть очень чинно и благородно. Но перед воротами посольства надо обязательно встать на дыбы в знак приветствия, а потом (это очень важно), чтобы конь замер как вкопанный. А я рядом встану и поклонюсь до пояса. Так принято, чтобы мальчик слуга преподносил, а настоящий даритель стоял рядом и кланялся.

– Лошадь, лошадь по имени Катя, – поправила Августа, – а на дыбы и как вкопанная – это вообще для нас с ней полнейшая ерунда. Даже как-то не слишком интересно.

– Тогда, как там у вас говорят «Дело в шляпе»? Ну, а у нас «Хвала Аллаху!» А что касается исторической одежды и сбруи – это все есть. Есть у меня здесь и друзья, и магазинчик знакомый. Просто нужно немного времени. Да, время нужно и для организации встречи с послом. Это вообще отдельная история. Но, надеюсь, тут помогут связи моей семьи. Несмотря на клеймо позора, которое лежит на нас всех, мой дед все равно далеко не последний человек в иранском правительстве, так что этот вопрос мы решить сможем.

– Э-э! Зато у меня сразу два вопроса. Первый – когда должно произойти действие? Мне нужно договориться с хозяйкой лошади. Второй – я в кого буду одета, в мальчика или девочку?

Хесам медленно оглянулся на Августу. Чувствовалось, что смысл ее сомнений далеко не сразу дошёл до его светлого ума, который уже вовсю был занят организацией будущей встречи с послом. А когда наконец дошёл, то брови его удивлённо поползли вверх.

– Но ты же девочка, Авкустина, так ведь?

– Ну, мистер Хесам, посмотрите на меня, какая из меня девочка? Я же натуральный мальчишка! Хотите, могу отжаться пятьдесят раз или подтянуться двадцать. Просто я всегда мечтала, типа, проскакать на лошади, как будто я мальчик. Пожалуйста!

– Просто это как-то странно… Но, с другой стороны, мальчик, преподносящий такой ценный подарок, смотрелся бы, конечно, куда более подходяще. Ещё бы волосы у тебя были смоляные и кожа посмуглее…

– А – это вообще, типа, не проблема. Я знаю одно знакомое место, где из меня хоть африканца сделают, так что тут вам нечего волноваться, мистер Хесам.

– Ну, если так, то наверное, Авкустина, – не слишком уверенно произнёс Хесам, – просто представляешь, как ты меня можешь подвести, если что?

– У меня много дурацких и глупых качеств, мистер Хесам, но я почти никогда никого не подвожу. Если я чего-то говорю, то делаю, – выпалила Августа, и ей тут же стало дико неуютно от собственных слов.

– Тогда предлагаю не откладывать, а приступать. План действий таков – я сейчас займусь здесь восстановлением кладки, ты же беги домой, а завтра договаривайся с хозяйкой лошади. Ну, а я завтра займусь костюмами и переговорами с послом – тут уж можешь положиться на меня и всемилостивейшего Аллаха, – при этих словах Хесам сильно ударил себя в грудь, а глаза его вновь наполнились огнём, какого Августа не видела ни в одном кино, – времени на все про все дня два-три, я думаю. Успеешь, девочка? – последнее обращение Хесам произнёс очень серьёзно, но как будто и чуть с издевкой.

– Успею, мистер Хесам Мани. Я ведь, типа, ваш младший компаньон, так что прошу не забывать об этом, – в тон ему ответила Августа и, конечно, сразу покраснела до ушей.

– Верю тебе, девочка Авкустина. Отчасти потому, что до сих пор ты ни разу не подвела меня, а отчасти потому… Да потому, что у меня просто нет выхода. Но учти – на тебя надеюсь не только я, смиренный раб Хесам, но и сам Аллах – уж его мы точно никак не можешь подвести. Впрочем, что я требую от тебя?… – тут Хесам изо всех сил сжал свою голову руками и даже рванул свой красивый чёрный локон. «А он в чем-то похож на меня, ну, по крайней мере, по привычкам» – невольно подумала Августа, и ей сразу стало ощутимо теплее и легче. «Уж раз я Дракониху провела и подземный ход нашла, то авось и здесь справлюсь» – снова подумала Августа и решила немного подбодрить несчастного Хесама, который явно был далеко не в самом радужном настроении. Она осторожно подошла ближе и легонько тронула его за рукав.

– Послушайте, Мистер Хесам Мани. Меня вообще зовут Августина а не Авкустина, как вы меня обычно зовёте. Ну, а друзья чаще называют меня просто Густа – я думаю, так и вам будет легче. Вы ведь мой друг, правда?

– Я даже не достоин назваться твоим другом, Густа, так ты говоришь? Ведь ты сделала для меня так много, а я для тебя вообще ничего. Порой я думаю, какой вообще смысл в моей никчемной жизни? И я все чаще и чаще не нахожу ответа на этот, казалось бы, простой вопрос…

– Мистер Хесам, вы, безусловно, умнейший и самый выдающийся человек, которого я пока знаю в жизни. Ну, разумеется, за исключением моего Папы, но сейчас речь уж точно не о нем. Так вот, именно вы, спустя почти полтысячи лет, нашли самый драгоценный клад в истории человечества… Ну, или, типа того, короче. Так как же вы можете сейчас сидеть и убиваться? Вот просто не понимаю?! Когда я нашла в нашем Саду старинную коробочку, где был всего лишь старый складной нож и мой теперь любимый мистер Херберт – ну это, типа, медвежонок… Я и то была так счастлива! А вы? Вы же истинный герой – осталось всего лишь доделать дело до конца. Неужели вам не хочется этого больше всего на свете? Почему вы вдруг потеряли веру в себя, неужели вам духу не хватает, Мистер Хесам? Вот уж поверить не могу!

Хесам наконец встряхнул головой и вновь пристально посмотрел на Августу. На сей раз в его глазах не было огня – только печаль с примесью той самой тоски, которая так часто сквозила в его взгляде. Но в них была и решимость – пусть спокойная и грустная, но решимость. И Августа поняла, что правдами или неправдами, в рамках приличий или не очень, но эффекта она достигла.

– Ты права, Авкустина, то есть Густа. Я просто слаб. А Аллах на самом деле дарует мне так много, что мне подчас и осмыслить сложно его щедрость. Я сделаю это. Мы сделаем, вернее. Мы вместе с тобой, девочка! И спасибо тебе, что вновь направила меня на правильный путь. Просто я… Знаешь, меня в детстве вообще заикой дразнили. Потом били. Я все это сумел преодолеть, но вот собственная трусость так иногда и настигает меня до сих пор. Ты же даёшь мне смелость, девочка. И неважно, что в Москве наверняка можно найти профессиональных мальчиков-наездников – мне наплевать. Я буду иметь дело только с тобой. Ты мой талисман. Я могу и впрямь озолотить тебя, вот только вижу, что тебе это не слишком нужно. Я прав?

– Ну, а зачем мне деньги, Мистер Хесам? На булочки мне и так хватает. Я тут ради приключений. Ради, типа, великих даже приключений, я бы сказала. И я вас не подведу. Ну то есть, очень постараюсь не подвести! Лошадь, так лошадь, мальчик, так мальчик, со смоляными волосами… Ну, думаю, я тоже справлюсь. Просто верьте мне, лады?

– Лады? Это от русского слова ладно, что ли? Тогда ладно, Густа. Раз сам Аллах познакомил нас с тобой, то я не в праве искать другие варианты. Да и не хочу, Густа. Буду надеяться на тебя – тем более, ты все равно единственная, кто, кроме меня, знает про эту историю все.

– Ну, можете, конечно, убить меня – так было бы логичнее, да и вполне в духе вашей религии, насколько я знаю…

– Ты, конечно, очень умная девочка, Куста, но вот про нашу религию ты знаешь пока, увы, очень мало. Я расскажу тебе как-нибудь. А сейчас пора расставаться. На завтра у нас целая куча планов. И уж если ты не хочешь золота, то верь мне – я найду, как отблагодарить тебя по-другому.

– Эмм, мистер Хесам, мне вот лично точно ничего не нужно, но мало ли, что, может, моим друзьям понадобится. В общем, всякое в жизни бывает, так что зря отнекиваться я не буду.

Часть 2.

После чего они обменялись телефонами, Хесам выпустил Августу из подвала, и вскоре та уже вприпрыжку мчалась домой. Дома Августу встретили неожиданно весело. У Папы сегодня был выходной, и он, наконец, научил Степку подтягиваться. Тот действительно весьма ловко продемонстрировал несколько кривоватых движений, которые, однако, вполне можно было зачесть за настоящие подтягивания. Варя была красива до невозможности, и собиралась на карнавальную вечеринку к своей вечной подруге Даше Степановой. Вскоре все сели за ранний ужин, чтобы потом успеть отвезти Варю пораньше. Папа, как обычно, рассказывал про свои и чужие проекты, а также сыпал обычными шутками, которые он при этом всегда пытался делать познавательными. На сей раз тема была про античность.

– А вы знаете, дети, например, кому завидовал Александр Македонский?

Все, даже Варя, потупили глаза.

– Человеку, который всю жизнь провёл в бочке. Это был знаменитый философ Диоген. И когда Александр, подъехав к нему на своём боевом коне, спросил, чего бы хотел Диоген, заранее пообещав исполнить любое его желание, Диоген подумал всего секунду, а затем сказал: «Я знаю чего я хочу – отойди-ка ты на шаг влево и не заслоняй мне солнце». Так почему Александр Македонский по-настоящему завидовал ему, а? Ну-ка ответ!

– Его свободе, конечно! Блин, как я могла забыть, – хлопнула себя по лбу Варя.

– Ну ладно, а вы знаете тогда, почему греки не изобрели ноль?

– Потому что греки все хотели потрогать руками и очень боялись пустоты. Это ты ещё два года назад нам рассказывал, Пап, – устала ответила Варя.

– Ага, ну, раз вы такие умные, знаете ли вы, за что Пифия назвала Сократа самым умным человеком на земле?

– За то, что он ничего не знал наверняка?

– Ну тут, Варь, не совсем точно. Потому, что если уж он чего-нибудь и не знал, то и не говорил, что знает это. Его точная фраза: «Я знаю, что я ничего не знаю.»

– Хорошо, теперь будет действительно интересный вопрос. Почему летящие стрелы на самом деле не двигаются?

– Да ты ещё им бином Ньютона разложи! Мы опаздываем уже! Варя – собираться быстро, а Августа – садись за уроки. Ты пока не то что на папины вопросы не отвечаешь, а иногда ещё и двойки умудряешься в школе хватать. Иначе никаких выходных в Парке – я тебя уже предупреждала, – вмешалась Мама. И всё в доме Гусевых заходило ходуном. Папа бросился искать ключи от машины, Варя срочно начала выбирать пальто, Августа нехотя поплелась за свой стол, а Степан просто прыгал и скакал, как угорелый. И только Мама спокойно вернулась к своей плите.

На следующий день Августа очень быстро отстрелялась в школе и даже не пошла на последний урок физкультуры, где она, конечно, была лучшей. Она помчалась в Парк. Ей срочно нужно было пообщаться с Катей и ее хозяйкой Натальей. По обеим она ещё и порядком соскучилась, а уж по Кате-то особенно. А ещё ей было безумно неудобно перед Катей, ведь той наверняка тоскливо там детишек катать, а она, Августа, столько не навещала ее уже. Так что от метро Августа бежала со всей доступной ей скоростью, а бегать она умела очень быстро.

Катя мирно паслась, пощипывая оставшуюся мерзлую травку, и не заметила подбежавшую Августу. Августа с разбегу бросилась к ней на шею.

– Катя, Катя, я так рада наконец тебя видеть! Как ты тут? У меня для тебя наконец есть настоящее дело, представляешь?

– Бррр, Ииии, – Катя вроде как радостно отбивала копытом, но понятно ничего не было.

– Что-то я не поняла, Кать. Скажи нормально, пожалуйста. Или ты на меня обиделась? Обиделась, да?

– ИиаА, – и Катя ласково потерлась головой о руки Августы.

Августа снова ничего не поняла. Она начала говорить с Катей, как говорила всегда, как говорила ещё всего какой-то месяц назад, но кроме ржания и прочих лошадиных звуков, которые слышат обычные люди, общаясь с лошадьми, она… В общем, она не понимала Катю. Совсем не понимала. Августа даже не заметила, как у неё из глаз брызнули слезы. А плакала Августа редко, вернее вообще почти никогда не плакала. Тогда Августа села прямо на промёрзлую траву и что есть силы заткнула уши руками. Потом попробовала все снова. Но ничего. Опять только обычное лошадиное ржание. Правда, глаза у Кати по-прежнему смотрели на Августу с умом и с добротой, но понять ее было невозможно. При этом Августа совершенно ясно осознавала, что Катя-то ее все так же прекрасно понимает. Отчаявшись, Августа стала просто обнимать Катю, гладить и жаловаться ей. Ведь это все таки очень трагично – перестать понимать лучшую в жизни подругу.

Прервал их резкий и хлесткий звук. Августа невольно обернулась и не поверила своим глазам. Прямо к ним приближался какой-то грузный мужчина весьма неприятной наружности. На вид ему можно было дать не больше сорока, но огромный живот уже мешал ему нормально передвигаться. При этом он имел мощные толстые руки, в одной из которых сжимал самый настоящий хлыст. Пухлое лицо украшали уродливые рыжие усики, а маленькие глазки смотрели очень злобно. «Хлыст и Катя… Где же Наталья? Что же это такое…» – только и успела подумать ошарашенная Августа, когда мужчина снова воспользовался своим орудием и на сей раз прямо рядом с Катей. Катя жалобно заржала и невольно отскочила. Третий удар пришёлся прямо по ее крупу, и бедная Катя взвизгнула и поскакала к стойлу. Августа только успела поймать ее умоляющий взгляд. Но Августа не была бы Августой, если бы стала бездействовать. Она решительно перегородила дорогу злобному толстяку.

– Это что ещё за шутки?! Кому это позволено бить Катю, да ещё и хлыстом?! И где Наталья? – Августа была просто в ярости.

– Никакой Натальи больше нет. Это теперь моя кобыла, и я могу делать с ней все, что захочу. Воспитываю ее, чтобы стала смирной. А ты, девчонка, давай сваливай отсюда, или плати деньги за круг катания. Двести рублей всего.

– Никуда я уходить не собираюсь. Или, может, и меня хлыстом ударишь? С тебя станется, урода жирного.

Но толстяк поступил подлее. С ненавистью взглянув на Августу, он отодвинул ее своим грузным телом и направился к Кате. А затем нанёс ей сразу два хлестких удара. Он хотел и ещё, но Августа повисла у него на руке и изо всех сил вцепилась зубами ему в большой палец. Мужик заорал от боли и выпустил наконец хлыст. Сцена начала привлекать внимание гулявших рядом людей, поэтому толстяк предпочел ретироваться в свой вагончик. Но в том, что он вернётся позже, и Кате опять достанется, сомнений не было никаких. Августа обняла Катю и стала ей шептать.

– Катя, милая моя! Даже если я тебя больше не понимаю, я все равно тебя безумно люблю. И уж можешь не сомневаться, точно спасу тебя от этого гада. Причем очень скоро, даже не представляешь себе, насколько. Более того, тебе выпадет честь послужить королевским особам одной очень далекой от нас страны. Говорят, там сказочные луга и горы вокруг. Может быть, даже драконы ещё остались. И знаешь, Катя, думаю, туда ты и переедешь сразу же после своей важной миссии. И уж конечно, будешь жить в королевской конюшне – уж об этом я сумею договориться, – с заговорщицким видом проговорила Августа, а потом пошла к вагончику толстяка. Тот стоял в дверях, потирал укушенный палец и противно курил, с ненавистью поглядывая на Августу.

– Слышь ты, отвратительное животное, если я узнаю за эти два дня, что на Кате хоть один шрам прибавился, то пеняй, типа, на себя. Здесь такие люди появятся, что тебе, толстопузому, даже в твоих самых страшных кошмарах не снились. Так что подумай об этом. Я ведь девочка совсем не простая, и угрожаю тоже не в пустую, – сказала Августа, подхватила свой рюкзак и пошла прочь из Парка. На самом деле она никогда и ни с кем (и уж тем более со взрослым мужчиной) не говорила настолько дерзко, и ей было, конечно, слегка страшновато, но вид истязаемой Кати до сих пор стоял у неё перед глазами, так что она просто выпалила это, как на духу. Толстяк же настолько обалдел от наглости девчонки, что даже сначала не нашёлся, что ей сказать в ответ. Потом, правда, когда Августа отошла уже достаточно далеко, он выбежал из своего вагончика и стал кричать ей вслед какие-то страшные угрозы, но Августа не слушала его. У неё в голове уже был план. И он сильно отличался от плана, что рисовался ей ещё каких-то полчаса назад. Она точно поняла, что в отличие от Наталии, с этим типом она точно договариваться не будет. Несмотря ни на какие деньги Хесама. Действовать надо будет совсем по-другому.

Ещё не было четырех часов вечера, когда у Августы зазвонил телефон. Августа, естественно, решила, что это Мама, как всегда, ищет ее, и поэтому сразу поникла в плечах. Ведь она и так уже подходила к дому, так, что можно было бы и не звонить – не любила она эти разговоры по типу: «где ты, моя девочка» или «Густочка, обед уже готов, мы тебя все ждём». Но надо было видеть, как переменилось лицо Августы, когда она все таки достала телефон из рюкзака. На экране была надпись ХЕСАМ МАЛИ. Руки у Августы задрожали, и она ещё несколько секунд тупо смотрела на телефон прежде, чем подойти.

– Д-а-а, – не очень уверено ответила она.

– Это Хесам, Авкустина.

– Я конечно, типа, узнала вас, Мистер Хесам.

– Планы меняются. Все должно произойти сегодня. Завтра посол улетает в Индию.

– Но… Мистер Хесам, как же мы все успеем сегодня?!

– Ты уже договорилась с хозяйкой лошади?

– С лошадью? С лошадью, то есть с хозяйкой, типа, да – проблем не будет.

– Тогда езжай в то место, где из красивой девочки сделают маленького арапчонка, как и обещала. У тебя два часа. Успеешь? – спросил Хесам довольно строго.

– Я не знаю… Да, мистер Хесам, конечно, смогу, –ответила Августа и сама не узнала свой голос. Голос был спокойный и уверенный. Как будто подобные задачи ей приходилось решать чуть ли не каждый день.

– Вот и отлично. И поспеши. Времени у нас очень мало. Оттуда позвонишь. Я привезу одежды, – на том конце послышались гудки, а Августа осталась стоять посреди улицы, чуть не плача. Дело в том, что, когда она обещала Хесаму лошадь, то она действительно знала, о чем говорила. Но вот о том, как превратить себя в мальчика, да ещё и темненького и смуглого… Августа и понятия не имела! В тот момент она решила, что придумает это как-нибудь позже. Сундук с сокровищами, подземелье с факелами, будущая ее роль на лошади – голова ее тогда пошла кругом. И ведь сама предложила, сама напросилась. «Дурочка, вот я дурочка! Что же мне делать?» – размышляла с отчаянием Августа, и вдруг увидела хорошее раскидистое дерево. На дереве ей всегда думалось лучше, поэтому через две минуты она уже была там. «Думай, Густа, думай, Густа» – твердила сама себе бедная Августа и для убедительности то била себя по лбу, то дергала за волосы. Но это совершенно не помогало, так что Августа заставила себя немного успокоиться и решила вновь поговорить сама с собой. Все же, как ни крути, выходило, что это был лучший способ додуматься до чего-нибудь дельного.

– Салон Красоты?

– Не, и не справятся, да и денег у меня нет.

– Пойти купить самый дешевый набор для макияжа и краску для волос и сделать все самой?

– Все равно денег не хватит, да и буду я похожа на пугало – ведь я никогда всеми этими девчачьими глупостями не интересовалась, а раз не интересовалась, то и не пробовала. А раз не пробовала, то и не выйдет.

– Логично. Ну, тогда остаётся только позвонить Варе и попросить о помощи – другого выхода просто нету.

– Это, конечно, безусловно, типа, вариант. Вот только тогда придётся рассказывать все с самого начала. И во-первых, Варя меня убьёт. И во-вторых, Варя меня убьёт. А в-третьих, наверняка ещё запрет дома и будет, как всегда, права.

И когда Августа уже совсем отчаялась и хотела просто отключить телефон как самая позорная трусиха, в голову ей наконец пришла идея.

– Да это же элементарно! Где каждый день делают такое по тысячу раз на дню? Где из обычной девочки могут сделать даже иноземного супер героя? Конечно, у Папы на студии. Мосфильм!!! – заорала Августа на всю улицу и спрыгнула с дерева.

Она бежала до метро, в метро перескакивала сразу через две ступеньки эскалатора, потом ехала в метро и молилась, чтобы успеть. Выбежав из метро, она поняла, что бежать очень далеко, но на автобусе было ещё дольше, потому что на набережной была мертвая пробка. И Августа снова побежала. Она бежала и бежала, а когда показалось, что сердце вот-вот остановится, появилось оно – знакомое здание. «Может быть, там сейчас Папа работает, даже скорее всего. Только ни в коем случае нельзя, чтобы он меня увидел. Ведь мне вообще и в помине нельзя быть настолько далеко от дома, так, что убивать и запирать меня будет уже Папа. А тут уж точно мало не покажется! Нет, нет – я уж как-нибудь сама» – думала Августа, подбегая ко входу.

– Девочка, ты куда так бежишь? На экскурсию опоздала, что ли? – спросил на проходной большой доброго вида охранник.

– Нет, что вы, я на съёмки. К Вернеру. У меня там роль у него. В "Мире на Грани". Пропустите пожалуйста, а то я и так опаздываю.

– У самого Михаила Леонидовича, что ли? А ты не врешь, девочка?

– Да, у самого Михаила Леонидовича Вернера. А моя фамилия Франкина, и ее вы, кстати, тоже скоро будете знать – на всех афишах города увидите. Пропускайте, или я звоню Михаилу Леонидовичу.

– Ох, прохвостка, ладно иди уж, – добродушно сказал охранник, не

столько поверив Августе, сколько не увидев в ней ничего угрожающего. Да, а потом, если вдруг правда, то с этим Вернером связываться… Уж такого счастья ему точно не надо!

Проникнув внутрь павильона, отыскать гримерку оказалось делом не таким уж хитрым. Вот только специалисты там были все заняты: три профессионалки быстро и ловко делали из двух парней и одной девушки трёх иноземных супергероев. Августа невольно содрогнулась, вспоминая, чем закончилась их прошлая с Никитоном экскурсия на съёмки киноленты «На Грани». Рядом топталась куча молодых девушек и парней, которые буквально заглядывали в рот работающим мастерам. Августа догадалась по папиным рассказам, что это, скорее всего, были ученики. Папа ещё их называл каким-то заумным словом типа сажеров или стажеров. Августа огляделась. Одна из девушек, непомерно огромного роста, стояла немного поодаль, небрежно опершись о колонну. Вид у неё был довольно рассерженный, а на голове такая прическа, что даже иноземным героям подобный прикид не снился. Но Августа, сама не понимая почему, почувствовала в ней некую родственную душу. А поскольку времени у неё оставалось уже меньше часа, то она решила действовать напрямую.

– Простите, пожалуйста, а можно попросить вас мне помочь, – спросила Августа снизу.

Но девушка с сумасшедшей прической даже не посмотрела на Августу. Она явно была в своих мыслях, и мысли эти, судя по выражению лица, были весьма мрачные. Однако и Августа не привыкла вот так просто сдаваться. Она смерила мрачную взглядом, а потом сделала сальто прямо у неё перед носом, затем с разбегу запрыгнула на одну из балок, на которой висели прожекторы, подтянулась и повисла на ней вниз головой рядом. Теперь их головы были на одной высоте, только августина была с растрёпанными волосами и вниз. Тогда-то Августа и повторила свой вопрос. На сей раз высоченная уже не могла не обратить на неё внимание.

– Че тебе, циркачка сумасшедшая?

– Мне нужно, чтобы вы сделали из меня, типа, мальчика арапчонка. Волосы чёрные кудрявые, кожа смуглая. Достаточно только лицо и кисти рук.

– А с чего это ты взяла, что я тут тебе в помощь? Я, может, ваще ни фига не умею, чего ты там просишь.

– Я чувствую, что вы-то как раз умеете. И можете мне помочь. Мне срочно нужно – прямо сейчас. Экспромт за полчаса, – Августа сама удивилась, что вспомнила такое сложное слово. Наверное, Папа когда-то упоминал.

– Ну, допустим сделаю я из тебя арапчонка. А мне че за это будет?

– Денег у меня нету. Но могу сделать для вас все, что угодно. Ну короче, что-нибудь этакое.

– Лады. Раз ты циркачка, то сними парик во-он с того парня, – и высоченная указала своим длинным пальцем в сторону одного из красавцев иноземных героев, сидящего метрах в пятидесяти от них. На голове его была роскошная рыжая шевелюра с синими прядями, а вокруг сидело сразу несколько девиц, которые с явным восхищением с ним общались. Видимо, тот был звездой.

Августа ничего не ответила. Она просто подтянулась, села, а затем встала на балку. Потом побежала прямо по балке в сторону красавца актера. Балка загибалась и шла в нужном направлении. Однако дотянуться вот так просто с неё до его шевелюры оказалось невозможно. Он сидел метрах в пяти от неё. Но зато всего в метре от балки откуда-то сверху свисал спасительный трос. Не долго думая, Августа прыгнула на этот трос и начала раскачиваться на нем, как на качелях. Сначала амплитуда ее качания была далека от идеала, но через минуту она уже вполне приноровилась. А ещё через минуту посреди только что восхищенных, а теперь совершенно обалдевших девиц, сидел абсолютно лысый иноземный герой. И прежде, чем он опомнился, Августа с его шевелюрой уже перелетела на ту сторону балки и спрыгнула прямо в разношерстную толпу других актеров. Она быстро спрятала парик себе под свитер и окольным путём вернулась к высоченной девушке. Та умирала со смеху, глядя, как теперь уже лысый красавец бегал по кругу и пытался найти воровку его неземной красоты. Августа одернула ее сзади, чтобы самой особо не светиться.

– Лады, циркачка, ты свою работу сделала просто на отпад! Го, теперь сделаем из тебя арапчонка, – сказала высоченная, и они пошли в совсем маленькую комнатку – видимо, подсобку для гримеров, – Только смотри, не пожалей потом! Я из тебя сейчас такого дьяволёнка сделаю, что Мама родная не узнает. Реально готова?

– Сто пудово реально готова, – в тон ей ответила Августа.

Через полчаса странный взволнованный мальчик восточного происхождения вышел из здания Мосфильма и юркнул в заднюю дверь длиннющей чёрной машины с посольскими номерами. Там, на заднем сиденье, сидел мужчина поистине потрясающей внешности. Он был одет в роскошный, весь вышитый золотом кафтан, на голове красовался затейливо свернутый атласный платок, тоже с позолотой, а ноги его украшали изящные туфли, инкрустированные маленькими драгоценными камнями. Машина плавно тронулась. А Хесам с Августой вылупились друг на друга. Две минуты они так и сидели молча, наконец, Хесам не выдержал и заговорил.

– Ну ты даёшь, Авкустина! Ты выглядишь, будто один из моих многочисленных племянников. Если бы ещё не твой русский слегка вздернутый нос… Но это ничего – для двухминутного представления ещё как сойдёт! Я уже давно в восхищении от твоих способностей, но, право, не ожидал такого фантастического перевоплощения. В общем, ты просто потрясающая молодец, и я, чем дальше, тем больше теряюсь в мыслях, как же мне в итоге отблагодарить тебя? Но…. Только тебе тоже надо бы одеться подобающе. На вот….– и Хесам смущённо протянул Августе ее костюм. В принципе костюм был в духе одеяния самого Хесама, но, конечно, чуть поскромнее – без позолоты и драгоценных камней.

– Вы тоже, типа, выглядите очень внушающе, мистер Хесам Мали, – сказала Августа и взяла костюм. Хесам подчеркнуто уважительно отвернулся. Августа всегда в мечтах хотела проехаться на лошади в виде лихого мальчишки, но вот, чтобы в образе юного иранского слуги, да ещё и прямо к посольству другого государства – этого она и вообразить себе не могла, настолько не могла, что теперь совершенно растерялась, глядя на роскошный костюм и раздумывая, как его вообще можно надеть и уж тем более носить. На помощь, как всегда, пришёл внутренний монолог: «Ну, попала я, конечно, но с другой стороны… Что уж теперь выделываться? Придётся надевать. Да и, в принципе, все понятно, типа – кафтан почти как мой халат для душа, с платком тоже справлюсь, штаны атласные вообще отпад (вот в них бы по деревьям и лазить, хоть и жалко, конечно), туфли только… Да уж, видимо Мистер Хесам реально считал, что у меня маленькая изящная ножка, но да ничего – придётся и в них влезть. Не на всю жизнь, надеюсь… Даже жалко, что меня так никто не увидит. Хотя, ещё не дай Бог, решат из меня вдруг настоящую актрису сделать – нет уж, дудки! У меня совсем другие планы на мои будущие профессии» – примерно так рассуждала Августа, пытаясь потуже затянуть кафтан и влезть в неудобные с непривычки туфли. Все так же отвернувшийся и демонстративно смотрящий в окно Хесам уже нервничал и, наконец, не выдержал.

– Ну что, Авкустина, теперь едем за лошадью? У нас чуть больше часа до встречи. Кстати, теперь ты выглядишь воистину великолепно, правда вот, тюрбан больше смахивает на головной убор, которые носили пираты в семнадцатом веке, но… Как я уже говорил, времени у нас нет совсем. Так что говори адрес.

– Едем в Парк. Дорогу я покажу. Но у меня, типа, будет одно условие, мистер Хесам.

– Какое условие? Ты так помогаешь мне, что я готов почти на что угодно ради тебя. Если нужны деньги или…

– Мне, типа, ничего не нужно. Но вот моей лошади Кате нужно. У неё больше нет ее доброй хозяйки. У неё теперь злой хозяин, который ее бьет. А я ее люблю, даже не знаю, как сказать, ну, в общем, как родную.

– Это ужасно, но чем я могу помочь? Давай выкупим твою лошадь у этого негодяя и поместим ее в какую-нибудь достойную конюшню, где за ней будет самый лучший уход. Это уж я тебе точно обещаю!

– Спасибо за щедрое предложение, Мистер Хесам, но оно меня не устраивает. Я хочу, чтобы все было немного по другому. Во-первых, этому мерзавцу, типа, вообще ничего не достанется. А, во-вторых, я выкраду Катю, а потом она действительно переедет в конюшню. Только к вам в Иран. Там красивые луга, горы и все такое. Как раз вчера смотрела в интернете. И я ей, типа, уже обещала.

– Прости, Авгкустина, но это совершенноневозможно.

– Пожалуйста, мистер Хесам, вы человек, типа, из влиятельных, а сейчас ваша семья вообще войдёт в историю. Вы можете придумать что-нибудь – я просто уверена в этом.

– Извини, но я ещё раз повторюсь, это невозможно.

– Простите, мистер Хесам, но тогда, пожалуйста, попросите остановить машину. Я выйду, и не будет ни меня, ни лошади, а план весь ваш развалится. Вот так! – и Августа мрачно надула губу и взялась за ручку двери лимузина.

Хесам побагровел, все лицо его напряглось. Но постепенно черты разгладились – все таки по натуре он был очень добрым и мягким человеком.

– Ладно, Авкустина, я что-нибудь придумаю. Расскажу, что без этой лошади никогда я бы не нашёл клад. Скажу, что лошадь мне послал сам Аллах. Она переедет в конюшни моего Отца – он поймёт. Раз ты ей обещала, то я это сделаю для тебя. Обещаю!

Августе немедленно захотелось обнять Хесама, но тут у неё зазвонил телефон. Это была, конечно, Мама. Ведь было уже почти семь часов вечера.

– Густа, немедленно говори, где ты на сей раз.

– Да, Мам, да я тут…

– Густа, не пудри мне мозги! Где ты?

– Да с Ирой я, Мам, с Ирой. Просто… Ну понимаешь, у меня тут проблемы с математикой, а она меня, типа, пытается подтянуть. Не злись только, пожалуйста.

– Я и не злюсь. Пока не злюсь, Густа! Папа, как только освободится, заедет за тобой. Часа через два примерно. И не дури там, – Мама повесила трубку. А Августа поняла, что влипла так, как ещё никогда в жизни.

Новый толстый владелец лошади Кати сидел на ступеньках загона и пил своё привычное пиво, поигрывая своим любимым хлыстом. Настроение у него было сносное, а для того чтобы сделать его совсем отличным, надо было только заставить себя встать и пару раз хлестнуть ненавистную клячу – уж больно пристрастился он к этому занятию за последнее время. В такие моменты он чувствовал свою власть и силу. Однако тут вдруг в поле его зрения появилась очень странная фигура. Как будто из старых восточных сказок, которые когда-то ещё в далеком детстве ему читала его Бабушка. Судя по росту, это был мальчик, но его костюм совсем не походил на привычную одежду дворовых пацанов. Восточный кафтан, тюрбан на голове, изогнутые туфли. Ступал мальчик почти бесшумно и шёл прямо к их загону, а точнее прямо к лошади. Толстяк с трудом встал и на всякий случай направился навстречу. Вдруг странный мальчик одним махом перемахнул через забор и ещё через секунду оказался на лошади. Толстяк побежал, но бегал он, учитывая свои габариты, конечно, не очень. За это время мальчик успел отвязать лошадь и пустился по кругу загона. Толстяк, наконец, разогнался и пустил в дело хлыст.

– Давай, Катя, давай! Я, как и обещала, спасу тебя от этого мерзавца. Но мы должны перемахнуть через этот дурацкий забор. Другого варианта нет. Давай, пожалуйста, дорогая моя, давай!

Катя скакала по кругу и фыркала, но каждый раз, приближаясь к забору, пугалась и пускалась обратно. Однако толстяк сам помог ей. Вернее, подстегнул. Когда хлыст в очередной раз оказался на ее крупе, Катя поднатужилась и прыгнула. Задние ноги задели за доски забора и обломали их, но приземлилась они все же благополучно. А потом помчались через Парк. Августа в одеянии арапчонка очень ловко управляла ею. Она знала, что через главные ворота Парка они никак не перемахнут, но был и заборчик пониже – он граничил с соседней территорией жилых домов. Именно туда они и поскакали. Правда, Катя в какой-то момент опять заупрямилась, и Августе снова пришлось ее уговаривать. Где-то за спиной раздался свисток охраны. Августа всерьёз занервничала. Надо было что-то срочно придумывать. Тогда она прямо на скаку сняла свой пояс с большой тяжелой пуговицей и, когда они в очередной раз поравнялись с забором, со всей силы врезала им Кате по крупу. Ей было невыносимо жалко Катю, но другого варианта не было. Катя взмыла вверх, и они перепрыгнули. Дальше был только обычный шлагбаум и дорога, где поджидала чёрная машина Хесама. Августа решила не останавливаться и поскакала дальше прямо по улице. Они мчались галопом, а чёрная машина неотступно следовала за ними. Затем Августа осадила Катю, и они свернули в один из маленьких переулков, чтобы сделать небольшую передышку, а заодно переодеть Катю в парадную сбрую и повесить на неё кое-какие украшения.

До встречи с Иранским послом в Иранском посольстве оставалось всего десять минут. Августа что есть силы гнала бедную Катю галопом.

– Давай, родная моя, давай! Последний рывок, Катюша моя. Я обо всем договорилась. Ты больше никогда не будешь катать надоедливых детей. Теперь тебя ждёт покой на волшебных восточных лугах, окружёнными красивейшими горами и холмами, роскошная конюшня и лучший уход. Ты только сейчас не подведи. Нам осталось совсем чуть-чуть – вон видишь, вон за тем поворотом, – подбадривала Августа Катю. Самой же Августе было здорово, как ещё никогда в жизни! Она ведь скакала по Москве, сама скакала, можно сказать, летела сквозь вечерний город, да ещё и в сказочном облачении. Это была и она, Августа, и не совсем она. Искательница кладов, актриса, похитительница лошадей – она была той девочкой, которой ещё недавно не могла даже мечтать быть. И это был не сон. Все происходило очень даже по-настоящему.

Эпилог.

Августа и Никитон шли по одной из боковых аллей Парка. С момента успешной передачи дара иранскому послу прошло уже две недели. И все эти две недели Августа была наказана и сидела дома. Она даже в школу не ходила. Это был первый день, когда ее наконец выпустили ненадолго погулять. На улице валил первый осенний снег. Его крупные мокрые хлопья облепляли с ног до головы. Все вокруг пытались хоть как-то защититься от него, но только не Августа. Она была настолько рада этому морозному воздуху, этому липкому снегу, знакомому Парку, в конце концов, по которому успела так соскучиться, что по своему обыкновению сняла шапку и шла теперь медленно, расставив руки и наслаждаясь свободой. Никитон, наоборот, мёрз, бегал кругами вокруг Августы и спрашивал, спрашивал, спрашивал. Августа отвечала нехотя, будто она была в тумане.

– Густа, а правда, что посол вышел в сопровождении целой свиты, а ты подняла лошадь на дыбы прямо посередине двора посольства?

– Ну да, у них так положено было сотни лет назад, поэтому обычай пришлось повторить. Дар-то древний, из прошлого, типа.

– Слушай, а потом-то что? Ты отдала сундук этому Хесаму, да?

– Ну да, а он уже лично вручил послу, само собой. Я же, типа, была всего лишь на всего мальчиком слугой. А посол такой маленький, маленький, но очень важный зато! Хесаму пришлось почти в два раза согнуться, чтобы отдать ему этот подарок.

– Круто, Густа! А ты думаешь, они все даже не поняли, что ты на самом деле, ну…

– В смысле, что я не иранский мальчик слуга, а обычная Московская девчонка, что ли, Никит, – Августа впервые перестала глотать воздух и на секунду бросила на Никитона смешливый взгляд.

– Ну, в смысле, конечно – это же надо все таки постараться так телепортироваться в роль мальчика, ведь это тебе не просто парик одеть, как мы тогда… Эмм, короче я запутался, но ты меня ведь поняла, да?

– Да чего уж тут не понять, то Никит. Не знаю наверняка, конечно, но вряд ли. Уж что, что, а загримировали меня, типа, круто. Но если честно, никто на меня особенно и не смотрел. Их интересовал только священный дар – они там осматривали его, проверяли, все ли работает, на месте ли самый драгоценный в мире красный алмаз, охали, ахали и благодарили своего Аллаха, конечно. Остальное вокруг этой иранской знати сразу стало абсолютно неважным. Даже сам Мистер Хесам, который, между прочим, его и нашёл! Мне даже, в какой-то момент, стало очень обидно за него, знаешь? Стоял себе такой смиренный, со склоненной головой… Но уж кому-кому, а уж точно не мне было решать их порядки, так что я, типа, просто стояла и гладила Катю тогда. Ведь она была главной героиней всего приключения, но, никто кроме меня, похоже, этого не понимал. Поэтому-то для меня сейчас куда важнее, что Катя уже в Иране. И ей там правда хорошо. Хесам фото присылал. Здорово ей там…

– Ни фига себе история, Густа! Да ты ведь могла тогда… Да все, что угодно попросить ведь, правда?

– Не знаю, Никит, может и могла, но, а что мне нужно-то? Вот если бы… Интересно, почему ещё недавно я могла разговаривать с лошадьми, а теперь больше нет? Неужели просто из-за того, что я стала чуть взрослее? Вот если бы я могла попросить вернуть мне этот дар… – говорила Августа уже скорее сама с собой.

– Не знаю, Густа, общение с лошадьми для меня вообще загадка. Ты же мне никогда не рассказывала об этой своей тайне… Слушай, скажи лучше, как родители-то узнали?

– А?

– Ну как все вообще узнали, что это была ты?

– Да через Шанского. Он вечно по интернету лазает. Вот и наткнулся на ролик шпионский какой-то. Увидел Хесама, и понеслось.

– Варе показал, да?

– Да он, дурак, всем показал… Варе деваться было некуда уже. Вот и родители узнали, и в школе тоже. Меня теперь, возможно, исключат даже, да и ладно.

– Никто тебя, Густа, не исключит. Наоборот, ты героиня на коне теперь! Все тобой гордятся ведь! Как придёшь в школу – сразу поймёшь, какой знаменитой ты стала.

– Да мне, типа, знаменитость совершенно не нужна, Никит.

– Не, ну как, круто все таки – нашла клад, похитила лошадь, поднесла Иранскому послу. Да, а три дня назад по телеку показывали, как этот твой низенький посол вручал тот самый сундук самому нашему Президенту, шутка ли?! Ты хоть смотрела?

– Не-а, телек был тоже под запретом, да и не интересно мне особо. Политика – это вообще не мое. Одно могу сказать, все сделал Хесам, а я лишь чуть помогла ему.

– Но разгадала-то все ты! Ты и есть настоящий детектив! Жаль, что меня рядом не было, может, чем смог бы помочь тебе все таки, – грустно и смущённо сказал Никитон себе в воротник.

– Да мне тоже, типа, не раз было жаль, что тебя не было не рядом. Ты ведь как-никак мой лучший друг, Никит.

– Спасибо, Густ – ты тоже моя лучшая подруга. Без вариантов. И только с тобой может быть так интересно! Я эти две недели с ума сходил от скуки, хотя… Кое в чем я тоже преуспел, Густа! И тебе наверняка будет это очень даже интересно, потому как….

– Даже не говори мне, Никит – мне ведь все запретили теперь. Вообще, вообще все. Хотят, чтобы я стала самой смирной девочкой на свете.

– А ты точно сможешь, Густа?

– А ты сам-то как думаешь, Никит?

– Думаю… Думаю, вряд ли, – аккуратно ответил Никитон.

– Вот и они знают на самом деле, что ничего из этого не выйдет. Какая из меня примерная девочка? Мне реально очень жалко и Маму и Папу, но себя-то не переделаешь, – вздохнула Августа и загребла огромную кучу снега прямо голыми руками.

– Но аккуратной быть тебе все же стоит. А то ведь можно и реально влипнуть.

– Это да. Я сама все время думаю об этом. Но без риска можно разве что кошек местных выслеживать. Хотя риск, конечно, типа, должен быть оправданным, и, как бы это сказать, не очень рискованным.

– Но как же родители-то все таки? Они же теперь глаз с тебя не спустят!

– Ну, может, отвлекутся сейчас немного на строительство нового дома на даче.

– А чего они решили вдруг новый дом строить? У вас же и старый вроде нормальный вполне.

– Да мне тоже старый нравится – я его люблю даже. И новый совершенно не хочу. Но родители спорят все теперь. Мама хочет, а Папа говорит, что это, типа, неправильно. Подарок все таки.

– Так, так. Ты уж давай до конца говори все, Густа! Я же не идиот все таки. Какой такой подарок вдруг? Тебе Иранский посол подарил что-нибудь, да?

– Да сдалась я Иранскому послу, как ты не поймёшь? Хесам подарил на прощанье. Брошь красивую в виде лошади. Мне нравится. Я бы даже иногда ее надевала, ну, когда у меня, типа, вдруг случаются настроения побыть настоящей девочкой. Но говорят, она дико дорогая, так что не буду, конечно. Вот Мама с Папой и спорят, что с ней делать теперь.

– Круто, Густа – урвала таки свой кусок клада! Эх, мне бы так, принести домой что-нибудь ценное, а то моего Папу с работы сократили только что.

– Ну, значит, эта брошь вашей семье, типа, нужнее. Я скажу Маме с Папой – это будет самое благородное решение. А значит, и самое правильное.

– Ты это брось, Густа… Даже не думай!

– Смотри, вон Варя со Степой идут. Между прочим, если бы не Варя, то я бы наверняка до сих пор дома взаперти сидела. Все таки классно, что у меня, типа, есть такая старшая сестра.

– Густа, тебе уже полчаса, как надо быть дома, забыла, что ли? – кричала запыхавшаяся Варя. Сама Варя многое передумала о своей сестрёнке за последнее время. Она и злилась на неё, и завидовала, и жалела до слез, но в итоге пришла все таки к выводу, что ее Густа самая что ни на есть крутая младшая сестра в мире.

И умная старшая сестра Варя тут абсолютно права. Августа хоть и немного странная, и не всегда похожа на других девочек, но зато тем, кто знает ее хорошо, скучать с ней точно не придётся. Потому, что на самом деле Августа умная и любопытная (ну, это кроме того, что она лучше всех лазает по деревьям и крышам, быстрее всех бегает и лучше всех прячется).Вот только сама она вовсе так не считает – наоборот, в большинстве случаев, Августа будет упорно утверждать, что она, типа, самая заурядная и неинтересная девочка в мире. Правда… Только до тех пор, пока на горизонте не забрезжит хоть сколько-нибудь стоящее приключение – тут Августа забывает про свои комплексы и старается изо всех сил. Потому, что ведь настоящее приключение надо не только не пропустить, но ещё и поучаствовать в нем, причем, обязательно на полную катушку. А больше всего на свете Августа любит приключения, ну, а приключения, в свою очередь, уже успели полюбить Августу.