Школа имени одиннадцатого космонавта [Сергей Николаевич Борисенко] (fb2) читать онлайн

Сергей Борисенко Школа имени одиннадцатого космонавта

Глава 1

– Петька! Петька-а-а! Ты что дома сидишь? Выходи на улицу! Тут такие дела происходят, а ты дома сидишь!

Находясь дома, Петя услышал громкий крик соседа по переулку. Это был Генка Васильченко. Он проживал в таком же, как у его родителей, доме одноэтажном, двухквартирном с большим двором. Таких домов в переулке было много. Они стояли в два ряда. По одной стороне три в ряд, по другой два. И в каждом из них проживали друзья, а то и не по – одному. Каждый ряд начинался одноквартирными домами, стоящими за высокими заборами. Все в переулке эти дома называли загадочным словом «особняки». Какой смысл вкладывали в это слово взрослые, дети не знали. А вот дети, которых в переулке проживало множество, понимали это название, как дома не входящие в переулок, проживающие отдельно от всех.

Особняки прятались за высокими сплошными заборами. Жизнь в них была засекречена. Выходили они своими калитками на улицу, поэтому тех, кто проживал в них, не знали даже пронырливые, все на свете знающие, дети. В одном, кажется, проживала корейская или китайская семья, но это рассказывалось, как легенда.

Они не держат никакой скотины: ни птицу, ни корову, ни поросят, а выращивают собак и ими питаются. Так ли это? Никто толком не знал, но из-за забора частенько слышался собачий лай. И, хотя собак держали почти в каждом дворе переулка, такая легенда ходила только про них.

Стоящий напротив второй особняк был вообще для ребятни тайной за семью печатями. Кто там проживает, имеются ли в семье дети и все прочие вопросы для них так и оставались вопросами.

Жизнь в переулке была тихой, дружной. Несмотря даже на то, что среди проживающих были и скандальные тётки, но это не нарушало общую идиллию, которую, похоже, создавали мужчины.

Жители переулка были ещё довольно молодыми. Их объединяли общие интересы: то мужики на рыбалку все вместе организуются, причем семьями, с детьми, то договорятся все вместе по утрам проводить зарядку прямо здесь же, в переулке. Женщины тоже не отставали: вывозили организованно детей в областной центр в парк культуры и отдыха или в цирк, а то взрослые, сами все вместе, приобретут билеты в театр и дружно посетят спектакль в драмтеатре.

Проблем с транспортом никогда не было. В переулке проживало три профессиональных водителя, двое из которых работало водителями автобуса. Они всегда после работы приезжали домой на рабочих машинах и ставили их у своих дворов. Это происходило и в будние дни, и в выходные.

Бензин стоил в то время какие-то копейки и все без проблем скидывались на поездку, а водителю достаточно было у себя на работе на это время выписать путевку.

Соседи жили настолько дружно, что было даже такое, что семья вся куда-то уезжала и оставляла «на хозяйстве» одного подростка. Так за ним взрослые приглядывали по несколько дней: кормили его, следили, чтобы не пакостил, вовремя ложился спать, чтобы своевременно поливал огород или кормил скотину, ну, и конечно, чтобы подростка никто не обидел и не напугал.

Поэтому, при таких отношениях, вызвать из дома на улицу соседа не представляло чего-то необычного.

На крик Генки Петя вышел на крыльцо своего дома и спросил:

– Ты чего это горло рвешь? Что случилось?

– Как это что? Ты что, не слышал что ли? Наш космонавт в космос полетел. Вот только я не запомнил его имени и фамилии.

– Вот, чтобы знать, кто он и как его зовут, я дома сижу и слушаю новости по радио.

– И что, уже услышал, знаешь имя?

– Да знаю, запомнил. Фамилия его Гагарин, а имя Юрий Алексеевич!

– Ты правду говоришь?

– Да! А зачем мне врать-то?

– Здорово! Я теперь тоже запомню. А теперь пошли к дворцу культуры. Туда уже все пацаны побежали. Там, наверное, будет что-нибудь интересное.

От переулка до центра городка было совсем недалеко.

Городок очень маленький. Да и какой это «город», одно название. Он стал городом всего-то четыре месяца назад, с нового года. До этого был поселком, таким небольшим, что пацаны его с востока на запад пробегали за каких-то полчаса, а с севера на юг минут за пятьдесят. Зато теперь, когда их поселок сделали городом, он стал прямо на глазах преображаться.

Центральную улицу очень быстро заасфальтировали, разделив всю ширину на две проезжих дороги, и посредине устроили тоже широкую пешеходную аллею. Вдоль улицы стояли дома в два-три этажа по одной стороне, а сейчас уже достраивают четыре четырехэтажных дома с большими магазинами по другую сторону улицы. Но это еще не всё. В самом конце этой улицы начали строить совершенно новый микрорайон. Раньше такого слова даже в обиходе не было. Все проживали по «кварталам», а тут микрорайон номер один. Пацаны сразу решили, что если он номер один, то будут и второй, и третий и ещё много-много! И их город быстро вырастит до размеров областного! Ещё бы! Ведь этот самый микрорайон застраивают «высотками» в пять этажей, и строят быстро, не из кирпича, а бетонными панелями размером с целую стену. Так что за день ровно на этаж поднимают новый дом. Это вам не по кирпичику собирать дом! А сколько их таких одновременно строят? Пожалуй, штук восемь, не меньше.

И тут же, в этом первом микрорайоне строят новую школу.

Но что это за школа!

В их поселке, конечно, были школы и не одна, а две. Обе одинаковые, двухэтажные, расположенные недалеко друг от друга. Одна восьмилетняя, находится в самом центре, рядом с дворцом культуры, вторая – чуть дальше от него, средняя.

Проект у школ один: на первом и на втором этажах просторные холлы, а вокруг них учебные классы. И всё, больше ничего нет, если не считать просторных школьных дворов. Ни тебе столовой, ни спортивного зала, что уж говорить об актовом.

Главной достопримечательностью обоих зданий были установленные на верхней части широкой и довольно просторной входной лестницы по два громадных бетонных шара. Высота каждого из шаров превышала рост

среднестатистического пятиклассника.

Что они собою олицетворяли?– было никому доподлинно не известно. То ли они изображали большие макеты глобусов, тогда зачем их два? То ли изображали круглые недоступные куски гранита, которые предстояло разгрызть каждому школьнику, тогда почему их всего два, ведь предметов в школе изучается больше?

Зато оседлать верхом эти шары мечтал каждый учащийся.

Поначалу их красили в сочный голубой цвет. Но седоки очень быстро оббивали крашеные бока этих шаров. Приходилось их постоянно подкрашивать, а это приводило к лишним затратам школы и испорченной одежде учеников. Ведь никто из них не дожидался, пока краска на шарах высохнет. В конце концов их красить перестали и стали белить известью. Побелка держалась ещё хуже, поэтому к концу учебного дня первого сентября шары становились уже не белыми, а серыми, и вечером техничка их подбеливала до окончания завтрашнего дня. А малолетние верхолазы – высотники втирали в себя побелку настолько надежно, что полностью очистить школьную форму становилось невозможным, и всех, кто забирался на шары или хотя бы пытался это сделать, было очень легко вычислить. С ними разбирались классные руководители, завучи и даже директор. К огромному их удивлению количество провинившихся девочек ни уступало количеству мальчиков с такой же провинностью.

Для размещения мастерских для уроков труда в школьном дворе пришлось пристраивать что-то типа барака. Там были верстаки, хранился столярный инструмент и пиломатериал.

Физкультуру проводили на улице в любое время года, невзирая на погоду. Поэтому, когда было тепло и сухо, то на занятии играли в волейбол, зимой по школьному двору катались на лыжах, а в дождь занимались бегом. Физкультурника, пожилого, лысеющего, щуплого, вечно простывшего дядьку, из-за отсутствия спортивной формы в продаже, ходившего в обыкновенных сатиновых шароварах, все звали Миклухо-Маклай. Лицо его, иссушенное солнцем и обветренное непогодой, было покрыто не кожей, а измятым пергаментом. Создавалось впечатление, что оно никогда не покрывалось щетиной.

Классе в шестом, в учебнике географии Петр увидел портрет знаменитого путешественника с такой интересной двойной фамилией и очень удивился. Ведь эти два «однофамильца» совершенно не походили друг на друга. Знаменитый землепроходец был моложавым мужчиной, крепкого телосложения, хотя и очень интеллигентного вида. Его лицо украшала, именно украшала, аккуратная и довольно не маленькая борода.

– Ну, абсолютно никакого портретного сходства! И за что наш физкультурник удостоился такого прозвища, уму непостижимо! – удивлялся тот.

Зато школа, которую строили сейчас, была высотой под стать новому микрорайону, трехэтажной, красивой и снаружи, и внутри. По слухам в ней кроме классов было место специальным кабинетам: физики, химии, биологии, рисования, столярные и слесарные мастерские, большой актовый зал со сценой, киноустановкой и радиоузлом, огромный спортивный зал с раздевалками и душевыми, настоящая столовая и, о, ужас! даже бассейном.

Так, по крайней мере, говорили все знакомые парни. Почти всё, впоследствии, оказалось правдой. Бассейн в школе, правда, так и не построили, а всё остальное сбылось.

В общем, городок начал развиваться, строиться, воплощая в жизнь великие планы великой страны.

Видели все эти перемены и ощущали на себе не только взрослое население, но и подростки. Они были горды великой победой своей страны в недавней войне. И хотя все они родились уже после её окончания, гордости это в них не уменьшало. А ещё у всех на слуху совсем недавний Всемирный фестиваль молодежи и студентов в Москве, победное участие советских спортсменов впервые в Олимпийских играх и победа сборной СССР на чемпионате Европы по футболу. Никто из парней настоящего футбола ещё не видел, но понимали одно: «наши» самые сильные и не только в Европе, но и в Мире.

Так что наравне со всеми взрослыми, подрастающую молодежь объединяла мечта о будущем, а это будущее воплощалось прямо у них на глазах. Достраивалась их новая школа, в которую мечтали перейти все старшеклассники городка. Поэтому чувство душевного подъема, охватившее весь народ, полностью захватил и подрастающую молодежь.

Все понимали историчность сегодняшнего дня: «Мы первые в космосе!» В такой день невозможно усидеть дома, хочется находиться со всем народом.

Вот вместе с этим народом оказались и парни.

А на площади в это время с большущих громкоговорителей, укрепленных высоко на столбах освещения и прозванными в народе «ведрами», звучала громкая бравурная музыка. Это были марши, патриотические песни, прославляющие силу и могущество нашей, горячо любимой Родины – Союза Советских Социалистических Республик.

Как-то, непонятно откуда, в этом небольшом шахтерском городке, где все подчинено четырехсменному распорядку работы на шахтах, в разгар дня набралось народу столько, что вся большущая площадь перед очагом культуры до краев заполнилась людьми. Тут же устроили импровизированную трибуну из подогнанных друг к другу открытыми бортами двух грузовиков.

С этой трибуны очень вдохновенно, перекрикивая без микрофона шум огромной, собравшейся на площади, толпы и звучащей музыки, выступил первый секретарь городского комитета партии. Он содержательно и при этом кратко рассказал об успехах нашей страны за годы после не так уж давно закончившейся войны, и грандиозного Семилетнего плана развития страны. А освоение космоса есть не что иное, как яркое свидетельство

передовых позиций нашей великой страны и любимой партии.

Затем выступающих было много, хотя все их речи сильно не отличались от первой, но от этого гордость за нашу страну не убывала, а напротив становилась все больше и больше. И даже юноши и маленькие, хоть чуточку понимающие дети, были переполнены счастья, что мы живем в Советском Союзе!

В этой толпе, тем не менее, парни-друзья, они же одноклассники, нашли друг друга.

– Парни! Как сегодня классно, как будто Первое мая, правда?– сказал

Мишка. И, как здорово, что мы родились и живем в СССР, а не в Америке, где угнетают всех рабочих!

– Ну, да! А негров вообще, убивают просто так, добавил Панарин. Я читал, что там есть такая организация «Куклуксклан» называется. Тем, кто в неё вступает, тому дозволяется этих самых негров убивать. А ему за это ничего не бывает.

– То есть, как это, «ничего»? Это же люди,– не поверил словам Мишки Пыхтин. А милиция, куда у них смотрит?– сильно удивился и возмутился Виктор.

– А у них нет милиции, – пояснил свою мысль Панарин.

– Как это нет?!

– Да у них ПОЛИЦИЯ!!! А помнишь, мы учили по истории, что с рабочими полиция делала во время революции? Вот и у них так же: полиция за буржуев, а рабочим, а они там все негры, от полиции никакой помощи и защиты.

– Да уж, Миша! А я не знал! А тебе это откуда известно?

– Так я газеты читаю, а ты сам говорил, что не читаешь. Так что читай газеты и будешь знать всё на свете!

– Что ты, в самом деле, воспитываешь меня: «Читай газеты, читай газеты!» Будто я один их не читаю, – снова завозмущался Витя, при этом выразительно посмотрел на Петра, ища в его лице поддержки.

– Лично я газеты читаю каждый день, как отец,– ответил Петя на выразительный взгляд товарища.

В это время короткий митинг закончился, но музыка продолжала звучать, поддерживая возвышенное настроение. Поэтому домой идти никак не хотелось, решили пойти посмотреть, как строится новая школа.

На стройке к ним первым делом подошел взрослый мужчина и спросил:

– Вам чего, ребята?

– Мы с митинга, пришли посмотреть на новую школу.

– Вы были на митинге? Молодцы! Тогда вы сейчас нам скажете, как зовут нашего космонавта. Кто знает?

– Я знаю! – выдвинулся вперед Петр. Его имя Юрий Алексеевич, фамилия Гагарин.

– Как? Гагарин? Надо же, у него и фамилия подходящая, птичья!

– Как это «птичья», обиделись за героя парни.

– Самая настоящая «птичья». Вы что, не знаете такую птицу – гагару? Это полярная утка. Она перелетная, но всегда летит навстречу солнцу. Весна приходит в наши края, потом севернее, а потом за Полярный круг, а гагара с Юга, где зимовала, вслед за приходом весны, движется на Север. Вот и наш парень первым в Мире полетел ближе к Солнцу! Здорово!

Ну, ребята, спасибо за информацию, а теперь бегите домой. На стройке нельзя несовершеннолетним находиться.

– Хорошо, сейчас уйдем. Только скажите, дядя, вы школу к первому сентября построите?

– Построим, ребятки, построим, обещаю!

– Сегодня прямо не день, а сплошной праздник,– улыбаясь во весь рот, сказал, отходя от стройки, Мишка Панарин. Если он не соврал, то я обязательно перейду в новую школу летом. Мне точно можно, я же совсем рядом с ней живу.

– Я тоже совсем рядом, – вклинился в разговор Пыхтин Виктор.

– А я ещё ближе,– тоже вставил своё слово Конев Сергей.

Вот только не обрадовались этому Петр Нифонтов, Генка Васильченко и Сашка Рыбалов.

Если Рыбалову Сашке ещё неизвестно, в какую школу ближе ходить, он от них всех далековато жил, то Петру Нифонтову и Генке Васильченко в старую, нынешнюю, однозначно, ближе. Эта мысль им изрядно испортила праздничное настроение.

Глава 2

Завершался учебный год. Все уже сильно устали за длинные осенне-весенние учебные дни и мечтали о лете.

В двадцатых числах мая, когда до окончания учебы осталось не больше недели, на очередной перемене после годовой контрольной по математике, в дальнем углу школьного коридора всех вокруг себя собрал Рыбалов.

– Парни, дело есть!

– Какое дело, Сашка, говори, – стали его нетерпеливо торопить друзья.

– А вот, смотрите! – и он достал из нагрудного кармана своей школьной гимнастерки многократно свернутую газету.

Газете в его кармане никто не удивился. Сашка был в классе избран (назначен) пропагандистом. В его обязанности входило всегда быть в курсе политической внутренней и внешней жизни страны и об этом в понедельник и в среду в классе докладывать перед началом уроков.

Все ожидали: что же будет дальше?

Но всю серьезность момента испортила та же самая газета. Сашка из кармана извлек и перед всеми развернул «Пионерскую правду».

– Ой, не могу!– сразу заржал первым и громче всех Пыхтин. Ты что, ещё детскую газетку почитываешь? Так вот ты откуда черпаешь политические новости, которыми нас два раза в неделю потчуешь!?

– Во-первых, не почитываю, а читаю и, кстати, конспектирую для таких как ты, дураков, которые забыли даже, когда сами газетку открывали. А во-вторых, она хоть и пионерская, но ПРАВДА! Тебе это о чем-то говорит? А к политинформации, да будет тебе известно, я готовлюсь, читая и «Комсомольскую правду» и просто «Правду», и такую газету, о которой ты и не слышал! «За рубежом» называется, понял?

– Ну, всё-всё, успокоились, а то ещё подерётесь, чего доброго, на пустом месте, – сказал свое веское слово Петя. Давайте лучше послушаем, что хотел сказать Сашка. Видать, что-то интересное у него для нас припасено.

– Вот именно, интересное. Только видать не для всех. Для дурачков

будет не интересно! – при этом уничтожающим взглядом он обозначил, кого конкретно имеет в виду.

– Ну, всё, успокоились, я вам сказал, и забыли,– жестко парировал Петя. Слушаем тебя, говори!

Рыбалов продолжил начатое дело и вскоре развернул в полный разворот пионерскую газету.

– Слушайте! Федерация футбола СССР, Центральный комитет ВЛКСМ и Всесоюзная пионерская организация при поддержке газет «Комсомольская правда и «Пионерская правда», объявляет о создании Всесоюзного детского футбольного турнира на призы клуба «Кожаный мяч». Они его назвали турниром «дворовых команд».

– То есть как это «дворовых». У нас разве в одном дворе найдется детей на футбольную команду?– спросил Мишка.

– Что ты такой непонятливый? Это у нас нет таких дворов, а вот в 28 или 29 кварталах уже будет.

– Так это же квартал, а ты про двор говоришь.

– Так ты посмотри, как кварталы построены. Все дома образуют один большой двор. Там точно наберется на футбольную команду. Или, скажем вот в вашем переулке, а Гена, Петя, там можно набрать?

– Сомневаюсь я.

– Вот, а мы создадим школьную команду, из одноклассников. Это тоже разрешается. Составим список и с этим списком в горком комсомола. Там будут организаторы всего турнира в нашем городе.

– Точно! Правильно, Сашка! Так и сделаем, – загорелся Витька, из-за насмешек которого совсем недавно чуть не началась драка. Я даже знаю, как мы команду назовем, «Спартак». Я очень люблю эту команду и за неё болею.

– Я не согласен, – впервые подал свой голос молчаливый Серега Конев. Не нужно нам называться «Спартаком». Какие же мы спартаковцы. Их создали братья Старостины, наши выдающиеся футболисты. А мы сами в команду собрались. Давайте лучше назовем команду «Юность».

– Точно, «Юность» лучше, – загалдели все одновременно и воодушевленно. Только Витек надул обидчиво губы и стоял, молча на всех глядя. Его предложение не прошло.

– Да! Вот вы сказали «Юность»,– нашелся, чем возразить всем, Пыхтин. Вот мы летом будем, можно считать восьмиклассники. А если против нас будут играть одиннадцатиклассники, а? Что тогда? Да они нас одной левой, как говорится. Только опозоримся!

– На этот счет лучше бы беспокоился, когда предлагал «Спартаком» назваться. Только опозорили бы название такой команды!

– Верно, Петя! Вот видишь, какой ты, Витек?! Не прослушал всё до конца и уже паникуешь. Тут положение о турнире. Всех разбивают на возрастные группы с разностью в два года. Поэтому при очень большом желании мы не будем играть с самыми старшими. Для них группа 9 – 10 классы, по-другому, 16-17 лет. Наша группа 15 -14-летних, а с такими мы постоянно играем, понятно?

– Но ведь нам ещё нет и 14-ти лет.

– Ну и что! А желание участвовать в соревнованиях имеется?

– Имеется! Вот! А групп для 13-тилетних в положении нет.

– Так это совсем другое дело!

– А что будет в случае выигрыша?

– Там схема следующая: вначале местные соревнования, победители едут на область, а те победители на республику. А уже победители республик, Москвы и Ленинграда во Всесоюзном финале проводят турнир в «Артеке».

– Ну что же! Такой расклад лично меня устраивает,– вновь вставил своё веское слово самый не разговорчивый и пессимистичный из всех – Конев. Надо заявляться! А сколько команд будет, ты не знаешь?

– Серега! Ну откуда же я могу знать? Вот до сей минуты мы ещё и сами не знали: заявимся на турнир или нет. И так, я думаю, сейчас все парни рассуждают, которые уже в курсе, а кто-то позже узнает, и будет организовываться.

– Да, ещё и не все пока в курсе турнира, это точно! Ты ведь, Сашка, сам только что узнал, я правильно понял? Ничего, лето всё впереди, думаю, хватит и команд и времени, чтобы наиграться.

– Я узнал всё из вчерашнего номера газеты и сразу же решил вам об этом рассказать. Ведь дело-то интересное! А вот, что касается «длинного лета», то у меня мнение совсем другое. Я же зачитал, какой это длительный турнир придумали. Так, чтобы дойти до финала, должны пройти местные, затем областные соревнования, республиканские. Представляешь, сколько потребуется времени? Думаю, что у нас городские начнутся не позже середины июня. Тянуть незачем! Прямо сейчас составляем список, кто за нас будет играть, название команды, капитана и идем к Миклухе – Маклаю. Пусть он нам поможет составить официальную заявку, даст задание секретарше её напечатать на машинке, поставит подпись у директора и школьную печать.

– Да на кой такая волокита? Сами напишем и отнесем.

– Нет-нет! Это официальный документ и заявимся мы не как дворовая команда, а как школьная, точнее классная.

– А что, из других классов приглашать не будем пацанов?

– Вот именно, будем! Поэтому надо всё сделать быстренько. Пока кто-то другой команду не собрал и не позвал ребят из нашей команды.

Парни тут же обговорили список и отдали в руки Рыбалову, чтобы он уже с физруком договорился.

– Ребята, ребята! У меня ещё предложение. По вратарю. Вы постоянно меня просите постоять, а я не люблю играть в воротах, да и не умею. А вот со мной рядышком живет и учится в 8 «Б», в «восьмилетке» Женька Самборский, знаете его? Ну, что вы, в самом деле! Ну, «Самбора…», вот он любит играть в воротах, да и вратарь из него классный! Давайте его лучше заявим вратарем.

– А ты?

– А я люблю голы забивать. Мне нападающим хочется быть.

– Идея отличная. Так мы его внесем в нашу заявку, а тебе придется с ним договариваться

– Да, раз плюнуть! Он только обрадуется предложению. А уж как вратарь он нас не подведет, вот увидите!

Так продуктивно проведя перемену, парни воодушевленные пошли на следующий урок.

На очередной перемене Рыбалов уже разговаривал с физруком. Он точно так же показал ему газету с положением о соревновании, затем список членов команды, там выделил капитана, показал придуманное название, удостоился похвалы от учителя и получил его заверение о подготовки всего к окончанию сегодняшнего учебного дня.

Педагог не подвел ребят, и они после учебы все дружно направились в горком комсомола.

Городской комитет комсомола располагался в одном двухэтажном здании с горкомом партии. Он разместился в трех комнатах первого этажа.

Зайдя в помещение, парни, впервые за сегодняшний день, растерялись. До этого они точно знали, что и как делать. А тут встали гурьбой и вслух читали надписи на дверях организации: «Первый секретарь городского комитета ВЛКСМ тов. …» – это на одной двери. На другой было сразу две надписи: «Второй секретарь городского комитета ВЛКСМ тов. …» и «Третий секретарь городского комитета ВЛКСМ тов. …». Еще одна точно такая же дверь имела тоже две таблички: «Организационный отдел» и «Сектор учета».

Здесь никаких фамилий и «Тов.» не было.

– Интересно, к кому зайти?– озвучил стоящий в голове у каждого общий вопрос Мишка. Надо было с собой Светку Дулину взять.

– Это ещё зачем?

– Так она комсорг наш, наверное, разбирается, кто у них, кто есть.

– Да при чем тут комсорг? – съехидничал Пыхтин, он в неё просто давно втюрился! Полчаса не видел, вот и соскучился уже по ней!

– Вот сейчас я кому-то блызну промеж глаз и он будет, как очковая змея, красоваться своими фонарями парочку недель! – парировал Мишка.

– Да! Ну, попробуй! Не боишься, что отскочет?

– И попробую. Не боюсь! Ты не заешь, что я уже второй год боксом занимаюсь. Я, может быть, хочу стать, как Владимир Сафронов!

– А кто это?

– Вот и видно сразу, что ты газет не читаешь, поэтому не в курсе ничего! Владимир Сафронов наш первый олимпийский чемпион по боксу. В 1956 году олимпийские игры проходили в Мельбурне. Там он всем показал, кто самый сильный!

– А ты-то при чем? У нас даже секции бокса нет и в помине.

– А я прочитал интервью с ним, где он рассказал, что начинал тренироваться самостоятельно по книжке, и указал её название. Я в нашем книжном такую увидел и купил себе.

– Тоже мне, боксер по книжке. Ха-ха-ха!

– Ладно, прекращайте немедленно,– встрял между скандалистами Петр, а то и впрямь до драки дойдете. Вот я считаю, что здесь выбор небольшой. Надо идти либо к первому секретарю, либо в орготдел.

– К первому, как-то боязно, а, Петя!

– Да ты, Мишка, у нас никогда храбростью не отличался. А по логике я бы сказал, что идти надо в орготдел. Ведь они же организационный отдел, стало быть, всё должны организовывать и соревнования тоже.

– Тогда пошли! – решили все дружно.

И точно так же дружно они отворили дверь и всей гурьбой ввалились в маленький кабинетик, заполнив его своим молодыми телами.

– Вам чего, ребята?– испуганно и недоуменно спросила, сидевшая в одиночестве за рабочим столом, девушка, обложенная какими-то документами.

Парни коротко и толково изложили свою проблему.

– Так это не сюда, ребята, это в Спорткомитет. Это они занимаются

организацией спортивных соревнований, а не я.

Она сняла трубку телефона и быстро соединилась с кем-то:

– Игорь, быстренько приди ко мне в кабинет. Тут к тебе ребята пришли.       – …

– Ты приди, они сами тебе обо всем доложат.

– …

– Давай-давай, не ленись. Они тебя ждут у меня в кабинете.

– Девушка! А почему ваш кабинет называется «Организационный отдел», а организацией занимается кто-то другой, какой-то Игорь?

– Я вообще, не из организационного, а из сектора учета, занимаюсь учетом комсомольцев, сбором членских взносов, готовлю документы, если комсомолец вступает в партию. А организационный отдел занимается организацией работы внутри всей организации, проведение политических мероприятий, собраний, заседаний бюро, приемом новых членов в организацию. Понятно?

– Да-да, понятно! – В один голос ответили парни. Мы вам не будем мешать, а подождем Игоря в коридоре. При этих словах они дружно покинули кабинет.

– Понятно, понятно, – бурчал Мишка, – ни черта не понятно! Это организационный отдел, но он организацией не занимается, а занимается приемом в комсомол и сбором членских взносов. А организацией занимается какой-то Игорь из Спорткомитета!

Мимо ребят проходил молодой симпатичный парень лет двадцати в удивительно красивом спортивном трикотажном костюме ярко-синего цвета с белыми лампасами на спортивных брюках и белой же окантовкой рукавов и ворота на кофте. Кофта одевалась через голову и застегивалась на змейку. Красота! Ни у кого из школьников такого спортивного костюма не было и в помине. Да что там школьников, у учителя физкультуры не было ничего подобного. Петя когда-то читал, что наши спортсмены ездили на Олимпиаду в специальных спортивных костюмах, которые именно так и выглядели. Их в статье назвали «олимпийками».

– Так, парни, Игорь – это я! Я понял, что мне Виолетта звонила по поводу вашего прихода? Что у вас приключилось, чем я могу вам помочь?

– У нас такое дело,– начал разговор Петя, а Рыбалов вновь полез в свой нагрудный карман за газетой, и, пока Пётр собирался с мыслями, развернул её и Игорь увидел напечатанное положение о соревнованиях.

– Так! Мне всё понятно. Вы хотите участвовать в соревнованиях на призы клуба «Кожаный мяч», так я понял?

– Совершенно верно. И мы принесли свою заявку для участия. Здесь название, состав команды, возрастная группа, капитан и от кого заявляемся. Мы от своей школы. Вот и печать имеется. Всё, как написано в газете.

– Ребята, да вы молодцы! Я даже ещё из обкома комсомола не получил указания о проведении соревнований, а вы уже организовались. Я приму у вас вашу заявку.

– А когда начнутся игры?

– Вот на этот вопрос я вам пока ответить не могу. Еще мало кто в курсе этих соревнований. Вот сейчас разослали в виде директивы положение о футбольном турнире в ЖКО, в школы, чтобы организовывали ребят. У нас ещё треть мая впереди. Думаю, что числу к пятому июня соберем заявки, проведем судейскую, и числа с пятнадцатого июня соревнования начнем. Так что вы спокойно заканчивайте свой учебный год, а первого числа я вас жду у себя. Всем приходить не надо, пусть капитан придет. Мой кабинет на Советской 28, знаете?

Рыбалов ответил: «Знаем! Там на первом этаже Спорткомитет находится».

– Совершенно верно! Моё имя вам известно. Если меня в кабинете не будет, то там меня спросите и вам подскажут, когда я буду на месте.

Глава 3

За годовыми контрольными время пролетело совсем незаметно. Парни думали, что измучаются в ожидании первого дня лета, когда им назначена встреча, а оказалось, что каждый день приносил какую-то важную работу, и так подошло 28-е число, последний учебный день завершающегося учебного года. Еще три дня и надо будет идти в Спорткомитет.

После объявления классным руководителем о начале каникул и роспуска учащихся по домам, в школьном дворе всех тормознул Рыбалов.

– Так, парни! Футболки все приобрели?

Каждый ответил как бы за всех:

– Все! Все!

– Как договаривались, голубого цвета? Тогда давайте так. Вы мне приносите свои футболки и на бумажке подписываете номер, как мы распределились. А я с сеструхой договорился, и она нам подпишет на спине номера.

– А сумеет?

– Ха! Еще бы. Зря, что ли, она в наш ДК который год в кружок рисования ходит? Сегодня и приносите. А с завтрашнего дня с 10-00 встречаемся на стадионе и будем тренироваться.

К вечеру у Сашки дома собрались все футболки команды, и он напомнил своей сестре о договоренности.

– Светка! Вот, смотри, это наша форма. Внутри каждой лежит бумажка с номерами, которые надо написать на спине.

– Как это номера? Они что же, разные?

– Конечно. А ты что думала?

– Я думала надо один и тот же номер написать на всех.

– Ты что? Совсем ничего не соображаешь, что ли? Как это с одинаковыми номерами будут все играть?

– Так это же одна команда, вот я и думала, что номер на всех один и тот

же. А так работы знаешь как много? Это надо вырезать трафарет каждой цифры, да ещё и в одинаковом шрифте.

– Ну и что? Вырежи?

– Ага! Как бы ни так, «вырежи». Помогать мне будешь, ясно? Я на бумаге нарисую трафарет цифры, а ты будешь вырезать. Только аккуратно!

– Хорошо, помогу! А ты, как всегда, меня обманула. Опять помогать заставила!

– Можешь не помогать. Только тогда я совсем не стану ничего делать.

Так, за пререканиями, довольно продолжительными по времени, трафареты были вырезаны.

Дальше Светка, проложив внутри газетку, наложила готовый трафарет и стала методом промокания печатать цифры на футболках белой масляной краской.

Сашка внимательно смотрел и ему всё нравилось:

– Красивая у нас будет форма, как настоящая: одинакового цвета, с номерами…

Напечатав на очередной футболке номер, Светка доставала изнутри газетку и вставляла в следующую, печатала номер и всё одинаково продолжалось со следующей.

Когда закончили печатать номера на последней футболке, то увидели, что на самой первой не стало четкой линии цифры. Она стала немного похожа на колючки у ежа.

– Светка! Это ещё что такое? Почему цифры расплылись?

Сестра тоже немного удивилась, но затем быстренько поняла, в чем причина.

– Краска-то масляная. Она высыхает в течение суток. А пока «мокрая», пропитывается в ткань. Была бы краска, чтобы мгновенно сохла, тогда бы такого не случилось.

– Была бы у тебя голова с мозгами, такого бы не случилось! И ты что,

раньше это сообразить не могла? Вот что теперь делать будем?

– Не знаю. Пусть теперь сохнет, а дальше видно будет. Может быть, вырезать номера из белой ткани и наклеить поверх написанных.

– Наклеить? Чем? Канцелярским клеем? Что за бред ты несешь?

– Ещё можно нашить вырезанные номера.

– Вот варит же башка, да только задним числом. Ладно, подождем до завтра.

Назавтра, прямо рано утром, Саша пошел проверить качество вчерашней работы. Краска сильно далеко не пропиталась, так что, какими ежиками цифры стали изначально, такими и остались сегодня. Они хуже не выглядели. Это несколько успокоило Александра. После этого он попробовал пальцем, насколько краска высохла.

Она высохла. Ещё как высохла! Цифры на футболках были как каменные! Твёрдые такие, что даже не гнулись в тех местах, где лежала краска.

– Вот это да! Вот это мне сеструха удружила!

Он взял футболку со своим номером, потискал её в руке, находясь в глубоком раздумье, а потом решил померить и тогда делать какой-то вывод.

Саша сунул свою голову в футболку, но она туда не пролезала.

– Что за чертовщина такая?– в сердцах выругался он. Запуталась она что ли? И парень стал руками расправлять подол футболки.

Не тут-то было! Футболка не расправлялась, а продолжала оставаться плоской, какой её положили вчера на просушку.

– Что это с ней? Настоящая фанера получилась!

Оказалось, что краска пропитала первый слой ткани насквозь, а, поскольку после набивки номера газетку сразу же вытаскивали, то краска сумела пропитать и второй слой ткани, изнутри футболки. Оба слоя слиплись.

Саша стал отдирать один слой ткани от другого. Получилось!

Теперь осталось лишь померить форменную футболку. Он сбросил

свою рубашку и быстренько нырнул в футболку.

Он тут же вспомнил смешную историю, про кота-любителя с разгона кататься по полу. Когда в очередной раз он собрался совершить такое, хозяин расстелил на полу наждачную бумагу. Так от кота к порогу одни только уши и доехали.

Всё дело в том, что внутри футболка была, как будто, сшита из наждачной бумаги. Он покарябал всё свое тело пока надел её.

– Черт побери! Что же это такое?

Аккуратно стянув с себя футболку, Александр увидел, что все ворсинки ткани, пропитавшиеся краской, торчат неопадающими иголками кверху.

В этот момент к нему подошла Света.

– Ну, как наша с тобой работа? Высохла?

– Светка! Да футболку надеть невозможно! Она жесткая, колючая… Испортили мы с тобой форму.

Девочка взяла из рук брата футболку, осмотрела её внимательно.

– Да ты что смотришь? Ты её на себя одень, сразу всё станет ясно.

Девочка просунула свою нежную, ещё детскую, руку внутрь и сразу всё поняла.

– Незачем мне раздеваться и наряжаться в вашу дурацкую футболку. Я сейчас, когда родители уйдут на работу, постираю их как следует, они сразу станут мягче, а потом проглажу горячим утюгом изнутри. Все колючки пригладятся.

– Ну, хорошо! Я жду.

На такой жаре постиранные футболки мигом просохли. Основное время Света затратила на их стирку. Кстати, после стирки они стали смотреться совсем по-другому: очень яркими и «ёжики» вдоль трафарета тоже куда-то пропали. А после их глажки единственным недостатком осталось лишь то, что номера были очень жесткими. Но, не зная этого, никто и не заметит.

Прибывшие, как уговаривались, к Сашке друзья, пришли в полнейший восторг от увиденных своих футболок.

–Мы их домой к себе заберем, можно?

– Можно.

– А я прямо сейчас на себя надену и так домой пойду. Пусть все завидуют.

– А вот это ни в коем случае не делать! Я считаю, нам нельзя по улице разгуливать и потом на игры выходить, в одной и той же майке. Вот турнир закончится, тогда – пожалуйста!

– Это верно! – поддержал капитана Мишка. И вообще, ты молодец! Пообещал – сделал. Да ещё такую замечательную форму, как из магазина!

Снова заговорил Рыбалов:

–За форму надо сказать «спасибо» моей сеструхе! Светка молодец! Это она трафарет цифр вырезала, она же нанесла цифры на форму, всё высушила, постирала и погладила…

– А что она с цифрами сделала, я не понял, – спросил Пыхтин. Ты сказал «на-тра-фа-рела?»

– Натрафаретила! Это значит, вначале их на бумаге красиво написала, потом вырезала аккуратно, потом по пустому месту краской на футболку нанесла, по вырезанному, цифры. Ясно? Если не понял, то я потом подробнее расскажу тебе одному, Витек! Я же тебе говорю: читай больше книг, газет… Ты же видишь, что отстаешь от нас. Это не правильно. Нам всем надо быть на одном уровне. Мы – команда!

Значит так, команда: футболки носим только на игры, тренируемся, в чем попало. Сегодня, и каждый день, как договаривались, на стадионе с 10-00.

Через два дня во время тренировки к ним подошел парень. Он был постарше футболистов, но ненамного, смотрелся лет на восемнадцать, двадцать максимум.

– Парни, привет! Разрешите поинтересоваться. Я вот мимо стадиона

ежедневно хожу на работу, на обед. Раньше вас не было, а вот уже с неделю встречаю вас в одно и то же время. Вижу, что вы тренируетесь командой, но без наставника. Так?

– Да, так.

– Можно поинтересоваться, что вы за команда?

– Мы футбольная команда «Юность», создали её мы сами, как учащиеся одной школы.

– Будете участвовать в школьных турнирах?

– В них может быть тоже. А сейчас будем участвовать в турнире на призы клуба «Кожаный мяч».

– А что это за турнир, я не слышал про такой.

Сашка, как самый знающий и разбирающейся в двух словах рассказал всё парню.

– Здорово, ребята, молодцы! Хвалю вас за инициативу. Я был бы по – младше, сам с удовольствием в нем поучаствовал. Я вижу, что у вас тренера нет, сами себя тренируете, так?

– Да где же его возьмешь у нас, тренера – то?– вопросом на вопрос ответил Петр.

– Так вот, парни, у меня к вам предложение. Я могу вас тренировать. Вот только вы приходите сюда к девяти?

– Нет к десяти, поправил его опять же Петя.

– А я работаю с семи, на заводе. Смена у меня в 16-00 заканчивается. Могу вам предложить с 18-00 на этом же месте заняться с вами. Я, конечно, не бог весть, какой тренер. Собственно и не тренер вовсе. Но я восемь лет занимался в группе при команде «Шахтер» Донецк. Кое – что умею, чего вы сами не сумеете. Может быть, дорос бы до основной команды, но моего отца перевели сюда на работу, вот мы семьей довольно недавно к вам сюда перебрались, ещё и года нет. Могу вас тренировать, подтянуть кое в чем, показать приемы владения мячом, технику обводки.

– Здорово! – просто зарычал от удовольствия Серега Конев.

– Если это общее мнение, то обговорим время занятий?

– Погодите! – встрял Петр, самый рациональный из парней. Мы хоть и при школе организовались, но школа работу тренера не сможет оплатить. Вы будете заниматься бесплатно?

– Платой мне послужит то удовольствие, которое я буду получать от футбола вместе с вами.

– Я Вас понял. Работать будете с нами без оплаты. Тогда второй вопрос. Мы уже подали заявку команды на турнир, без тренера. Пятого числа мы встречаемся в Спорткомитете города на судейской, можно мы впишем Вас в заявку в качестве нашего тренера.

– Конечно можно, парни, я даже буду этому рад. Кстати, после этого всю команду можно будет не дергать на разные организационные «посиделки». Я могу представлять команду, в крайнем случае, с капитаном. Ну, что, всё обговорили? Тогда будем знакомы: Ершов Дмитрий Дмитриевич. Это, чтобы вы знали полное моё имя, когда вписывать будете в заявку. Общаться будем на «ты» и обращайтесь ко мне «Дима». Теперь о тренировках. Я для вас составлю план тренировок, которые вы будете, в уже определенное вами время, проводить самостоятельно. Это будут силовые и беговые тренировки. План будет у капитана. Она будет длиться 2 часа. Потом отдых, личные, семейные дела, а с 18-00 через день будем встречаться со мной, и работать под моим руководством уже с мячом. Хорошо?

– Хорошо!

– Стало быть, договорились. Значит, встречаемся вечером завтра. А сегодня вы узнайте время проведения судейской в Спорткомитете и завтра мне скажете. Постараюсь попасть на неё с вами.

Дима попрощался с пацанами, крепко пожав каждому по-мужски руку.

Тренировка закончилась, но все были сильно возбуждены происшедшим и, поэтому, расходиться не спешили.

Самым возбужденным был Серега.

– Вот ведь, как всё отлично получилось: и команду собрали, и заявку

подали, и форму приобрели, а теперь ещё и собственным тренером разжились! Кто бы мог такое подумать? А?

– Вот радуется человек, неизвестно чему, – осадил его веселье, доселе молчавший, Женька Самборский. То мы сами по себе команду собрали, ну зафиксировались для пущей важности, как школьная, сразу уровень ответственности повысился. Мне так вообще без разницы. Я вообще, в другой школе учусь. А теперь ещё тренер будет. Вон, какого уровня ответственность сразу!

– Какого? – уточнил Витек.

– Да ты подумай, дурья твоя башка! Вот мы проиграем турнир, и все смеяться будут. Ведь ни у кого тренера нет, а мы с тренером и проиграли.

–А кто тебя заставляет проигрывать? Ты выигрывай!

– Хорошо бы!

На следующий день Рыбалов с Петром Нифонтовым забежали в Спорткомитет и узнали, что судейская состоится, как предварительно и было сказано, пятого июня в 17-00. Они добавили в свою заявку ещё тренера. В Спорткомитете этому очень удивились и пожелали познакомиться с ним.

– Вот на судейской и познакомитесь,– ответили парни.

Среди собравшихся пятого числа в кабинете, тренер оказался, в самом деле, один. Но он ничего не диктовал, никому не пытался перечить, очень корректно принял все условия соревнований.

Оказалось, что к этому времени шестнадцать команд подали свои заявки. Разработали календарь. Весь турнир проходил в один круг, победитель поедет на областные соревнования, которые пройдут уже с 15 июля. Возрастных групп было две. Поэтому «старшие» играли на стадионе в центре города, а «младшие» на заводском стадионе.

Когда Дима рассказывал об этом своей команде, то сразу сказал, что группу болельщиков он гарантирует, поскольку многим друзьям и знакомым рассказал о парнях, самостоятельно создавших футбольную команду.

Так оно на самом деле и случилось. На каждой игре было не менее сотни человек, и все, как один, болели за пацанов из «Юности».

Турнир прошел для «Юности» очень успешно. Они выиграли все свои игры, некоторые даже с двузначным счетом и в мыслях уже ехали на область, но тут пришло очень обидное известие: «У городского Спорткомитета нет столько денег, чтобы послать две команды играть на область. Поэтому поедут парни – чемпионы старшей группы с довольно странным названием «Студент». Но чествовать победителей обеих групп собрались торжественно, на городском стадионе при проведении спортивного праздника. Кульминацией этого праздника должен стать футбольный матч между победителями старшей и младшей групп.

Каждый человек прекрасно понимает разницу в физических возможностях подростков, которым едва исполнилось 15 лет и теми, комууже 17. Но Дима своих игроков настраивал очень старательно, толково рассказывал, как организовать защиту и не подпускать к своим воротам противника.

– Если вы всё сумеете выполнить, что я вам говорю, то можем надеяться на победу.

Спортивный праздник был большой, общегородской. За неимением других развлечений, народу собралось, как на Первомайской демонстрации и к началу игры межу старшими и младшими футболистами почти никто домой не ушел.

Вот команды вышли на поле. Народ сразу зароптал:

– Да вы что, с ума съехали, что ли? Таких малышей против таких «лбов» выставили играть.

Естественно, что все симпатии оказались на стороне «Юности». Так уж устроен человек. Он всегда переживает больше за заведомо слабого. А когда, после розыгрыша мяча сразу вперед пошли «малыши» и в первой же атаке чуть не забили гол, народ пришел в полный восторг. Болеть начали просто неистово!

Но этот день был за всё лето самым неудачным для команды «Юность»!

Почти сразу испортилась погода. Наползли мощные тучи. И, хотя дождь так и не пошел, но поднялся сильнейший ветер, который гнал мяч в сторону ворот младших по возрасту. Даже после самых сильных ударов пацанов в сторону команды «Студент», ветер задирал мяч вверх и разворачивал его полет в обратную сторону.

Зато удары игроков «Студента» летели со свистом в сторону ворот младших футболистов. Так они издалека под перекладину смогли забить гол.

Дима подсказал своим «малышам»:

– Играйте низом, по воздуху не бейте. Старайтесь вести мяч по земле, делайте короткие пасы. Вашего умения обводить вполне достаточно, чтобы обвести двоих-троих и дойти до ворот.

Подсказка оказалась решающей. В очередной атаке «Юность» сумела пройти почти беспрепятственно всю защиту, вывести Конева к воротам, и тот, лихо обыграв вратаря, вошел в ворота вместе с мячом.

Публика рукоплескала! Пацаны играли весь тайм против ветра и

страшно устали. К концу первого тайма у всех была только одна мысль:

– После перерыва нам играть по ветру и вот там мы покажем, кто здесь настоящий чемпион города и кто достоин его представлять на областном уровне!

Но капризы местной погоды не предсказуемы. Пока в перерыве игроки лежа на траве старались отдохнуть и набраться сил на победу во втором тайме, верховой ветер погнал тучи в обратную сторону, закружились вихри пыли, песка и даже небольших камешком по земле и вдруг ветер с неменьшей силой подул в обратном направлении.

Да, выдержать два тайма игры против намного старших по возрасту, да ещё против сильного ветра, они просто не смогли. И за десять минут до конца игры пропустили два безответных гола в свои ворота. «Юность» проиграла «Студенту» в супер финале, так и не став абсолютными чемпионами города, и со стадиона они уходили в пыли, грязи, подтеками от слез обиды на щеках, но под овации всех зрителей.

Дима же стал в городе известным человеком. Игорь, руководитель городского Спорткомитета, пригласил его работать в свой комитет, заниматься организацией футбольных турниров, детско-юношеским спортом и, по возможности, тренировать пацанов в футбольной секции.

Глава 4.

Лето пролетало быстро, даже очень быстро. Тренировки шли по графику, не прерываясь. Посещали их все. Исключение было в тех случаях, когда кого-нибудь отправляли в пионерские лагеря.

Кстати! На областном этапе соревнований команда «Студент» одержала лишь одну победу над ребятами из сельского района, а остальным проиграла. В своей подгруппе заняли предпоследнее место и в финальную пульку не пробилась.

У парней из «Юности» было от этой новости двойственное чувство: с одной стороны они сожалели, что команда из их городка никуда не продвинулась, а с другой стороны они были уверены, что, если бы послали их, то они бы точно в грязь лицом не ударили бы. Поэтому они злорадствовали.

Случайно услышав такие рассуждения, Дима, как тренер, как старший товарищ, их урезонил и пристыдил. Он сказал:

– Такие рассуждения не красят настоящего спортсмена и недостойны советского человека. Настоящий советский спортсмен умеет радоваться успехам других и сопереживать проигравшим! Если вы правильно меня поняли и сумеете изменить своё отношение к происшедшему с вами этим летом, то мы будем продолжать дружить, я буду вас тренировать и готовиться к турниру на следующее лето.

На этом конфликт был полностью исчерпан.

За тренировками беззаботное лето завершилось.

Строители и в самом деле выполнили своё обещание, данное подросткам в памятный день 12 апреля, и выстроили новенькую, как игрушечка, школу.

Да и как же они могли подвести, когда в начале августа, точнее шестого числа, новая радостная весть снова взбудоражила городок, снова торжественный митинг на площади, скопление народа, маршевая и патриотическая музыка, призывы следовать путем, проложенным советскому народу нашими героями – космонавтами: Гагариным Юрием Алексеевичем и Титовым Германом Степановичем. Больше того! «Наша область теперь становилась космической гаванью, – как сказал партийный секретарь на митинге,– поскольку второй космонавт СССР совершил мягкую посадку в наших степях».

На таком трудовом подъеме каждый строитель ощущал себя космонавтом. Не исполнить обещанное строители школы просто не имели права. И они слово сдержали и построили новенькую, как с иголочки школу точно к первому числу.

Так что парни, всей своей дружной компанией, оказались учащимися именно этой школы. Первого сентября, на торжественной линейке у здания школы радости не было конца!

Всё свершилось само – собой. Для деления школьников по школам условную линию раздела города провели по площади у дворца культуры. И все, кто проживал южнее этой линии пошли учиться в свою прежнюю школу, а кто проживал севернее, а их больше, поскольку школа значительно больше, все пошли учиться в новую школу.

По удачному стечению обстоятельств все друзья жили как раз севернее.

За радостью встречи, объятиями, похлопываниями по спинам, шутками и подначками друг друга, они и не заметили, как к ним подошел Дима.

– Физкультпривет, товарищи футболисты!

Парни очень удивились и обрадовались неожиданной встрече.

– Дима! Здорово! Ты пришел нас проводить в восьмой класс?

– Не угадали! Я пришел вас встретить в восьмом классе!

– То есть, как это встретить? – первым сориентировался Петр.

– Петя! Ты молодец! У тебя цепкий аналитический ум! Я пришел встретить вас, поскольку я пришел работать в вашу новую школу преподавателем физкультуры. Мне рекомендацию дал Игорь из Спорткомитета, ну, помните же его? Он же мне дал направление в педагогический институт на спортфак. Меня по направлению приняли без экзаменов, на заочное отделение. Теперь я вас буду учить и сам вместе с вами учиться.

– Здорово!– воскликнул Пыхтин.

– Согласен, здорово! А всё благодаря случайной встрече с вами в начале лета. Эта встреча перевернула всю мою жизнь! Ну, ладно, парни! Сейчас начнется линейка, вам пора строиться. Но прежде чем разойдемся, у меня к вам просьба! Мы так и останемся друзьями и будем общаться на «ты», но только между собой и не в школе. Здесь я вас попрошу обращаться ко мне на «Вы» и по имени отчеству, помните: Дмитрий Дмитриевич. Договорились?

– Само собой, Дмитрий Дмитриевич! – опять за всех ответил капитан. Давай на построение, быстренько! Вон видите, стоит преподавательница с табличкой: «8-й «Б», это она нас собирает.

И парни всей дружной гурьбой направились к табличке.

Тут уже собрались девочки и трещали о чем-то, о своем, не смотря на учительницу с поднятой табличкой.

– Прекратить болтовню, строиться в ряд по четыре человека, восьмой «Б»!

Галдеж тут же прекратился, девчонки замолкли и вместе с парнями построились в колонны по четыре рядом с учительницей.

Та с благодарностью посмотрела на командующего – Рыбалова, а когда построение завершилось, она подошла к нему и спросила: ты в классе староста?

– Нет! – коротко ответил Саша.

– Комсорг?

– Нет!– опять же был ответ,– мы ещё не комсомольцы. Точнее у нас пока трое комсомольцев и комсорг у нас Дулина Света.

– А почему все вас так слушаются?

– Я капитан.

– Капитан? Такой молодой? У меня старший брат в армии капитан, а ты ещё только в восьмом классе.

– Да, я капитан нашей футбольной команды, вот парни меня и слушаются, а девочки, те просто, поступили как все.

– Хорошо! Мы обо всё с вами поговорим в классе, а сейчас будет выступать директор школы.

Директор, прежде всего, представил гостей. Это были строители, которые строили эту школу.

– Парни, парни, смотрите, это же наш знакомый, с которым мы общались после митинга 12 апреля, помните?– громким шепотом оповестил Нифонтов Петя.

– Ну, точно! Он нам тогда пообещал построить школу к первому сентября и слово сдержал! Молодец! Мужик!– выдал одобрительную тираду Панарин.

После короткого поздравления строитель тоже вспомнил эту историю. А завершил свои слова так:

– Присутствуют ли здесь эти парни? Только благодаря данному им обещанию мы смогли сдать объект раньше срока. Ведь по плану школу должны были закончить лишь к седьмому ноября. Если кто-то из ребят здесь, выйдите, пожалуйста, ко мне.

После этих слов все парни из строя восьмого «Б» класса вышли вперед.

– Ну, точно, это они! Только за лето подтянулись вверх, возмужали. При случайной встрече на улице и не узнал бы! А сейчас, здесь вижу – они! Да, по-моему, в полном составе. И он с благодарностью каждому пожал крепко руку.

Директор школы, Мельников Гавриил Николаевич был крайне удивлен такому обороту событий. Но зато в своей речи сказал, что это дает ему право заявить, что он так и хотел, чтобы ответственность за школу на себя приняли восьмые классы. Во-первых, их больше чем девятых, десятых и одиннадцатых. Десятых и одиннадцатых по одному классу, они уже на завершающей стадии учебы и им надо усиленно готовиться к выпускным экзаменам, девятых – два класса. Но им всё же значительно меньше придется находиться в стенах нашей новой школы. Поэтому «ваши руки, ваши головы, ваши организаторские способности я, от имени школы, прошу вас применить на благо всего школьного коллектива».

Пока директор выступал, Виктор подтолкнул под локоть Панарина:

– Мишка, Мишка! Ты только посмотри, какая стала Светка Дулина!

– Ты опять начинаешь!?

– Да, нет же, Мишка! Я на самом деле смотрю на неё и удивляюсь, как она изменилась! Да и не она одна. Ты посмотри на Наташку Редькину: модная прическа (и куда только дела смешные косички?), школьная форма выше колен, а там ножки, просто прелесть!

– Слушай, ты, озабоченный. Ты, чем мне рассказывать о её прелестях, взял бы и высказал ей, своё восхищение.

– Как же, ей теперь выскажешь чего-нибудь! Вот что ты, что я, что другие пацаны, какими ушли на каникулы, такими и вернулись с каникул! Может быть, кто-то из нас, стал ростом в два метра, или отрастил себе усы, бороду? Нет! Ничего подобного! А девочки, да ты только посмотри на них. Они все выросли, нам не чета, каждая на полголовы выше всех парней стала. Да мы им, как сказал бы мой сосед: «В пупок носом дышать будем», и он оказался бы прав! А помимо этого? Да ты глянь! Ни у одной косичек не осталось, все с модными прическами пришли, а что под формой у них прячется? Да они все стали полностью женщинами по обличию! А мы, как были мальчиками, так ими и остались!

Мишка бросил свой беглый взгляд на девочек, пристальней он бы с радостью рассмотрел их, особенно Светку Дулину, но природная скромность это ему не позволила.

Но даже его беглого взгляда вполне хватило, чтобы в данном случае

согласиться со словами друга, не указывая ему на неначитанность.

А тем временем Виктор продолжал:

– Мишка! А что, если я попробую подружиться с Редькиной?

– Ты что, у меня спрашиваешь разрешения? Если так, то я скажу: «Иди и дружи!»

– Да, с ней сейчас задружишь, как же! Вон она, какая стала. Еще в мае я её за косички дергал, записочку цеплял на спину: «Я не с вашего села. Вы меня не знаете». Все ржали над этим. А теперь ни косичек, ни той невзрачной девочки. Подойти и заговорить боязно, а ты говоришь «задружи»!

– Слушай, Витька! Да иди ты со своими проблемами… знаешь куда? Тут у самого шары на выкате и башка набекрень от того, что с ними произошло! Успокойся и всё!

Тем временем линейка закончилась, и директор всех учеников, во главе с классными руководителями, пригласил пройти в свои классы.

В класс вошли дружной оравой, и поспешили занять понравившиеся места.

Светлана и Наташа подошли к третьей парте среднего ряда и остановились около неё в некотором раздумье. К следующей за ними, четвертой парте подошли Панарин и Пыхтин и тоже приостановились. Некоторое время они молча глядели друг на друга. Первой голос подала Света:

– Миша, иди на мою парту, садись рядом. Ты не «против»?

У парня от неожиданности перехватило дыхание. Он только смог открыть рот и молча закрыть его. Но поняв, что ничего не произнес, он утвердительно кивнул головой.

– Витя! А за нами сядет Наташа с Петей Нифонтовым, если ты не возражаешь.

– Я? Я не возражаю. Только я – то куда сяду?

– А ты вон на ту, четвертую у окна. Там для тебя место заняла Ивлева Нина.

– С Ниной? И Витя стал пунцовым с лица?

– Тебе что, место не нравится? Ну, посади Нину у окна, она согласна.

– Нет! Ну, почему же? Я не прочь у окна сидеть.

– Вот и отлично, вот и договорились!

Так начался учебный год.

Надо сказать, что своё обещание сделать именно восьмиклассников «хозяевами школы», директор не забыл.

Так случилось, что в сданную раньше срока школу, привезли не всё оборудование к первому сентября и не всё успели смонтировать. Так директор частенько снимал с занятий именно восьмиклассников и те принимали с грузовиков станки для слесарной мастерской, верстаки для столярной, оборудование для спортзала. Задерживались после занятий, чтобы смонтировать принятое оборудование на отведенные по проекту места. Вот только подключение станков делали уже специалисты.

Для футболистов из восьмого «Б» тоже нашлась большая работа. Учитель физкультуры, их товарищ, предложил около школы застелить футбольное поле травой.

Вначале он вместе с трудовиком построил машинку для резки дерна, а потом, после окончания уроков с парнями выезжал на места с хорошим дерном. Там дерн нарезали квадратиками и на грузовике привозили к школе. С парнями из других классов дерн укладывал.

За полтора месяца усиленной работы школьный стадион преобразился: гладкое зеленое футбольное поле, рядом прыжковая яма с песком, сектор для метания диска, толкания ядра, разновысокий турник, брусья. Всё было на школьном стадионе.

– Парни, – обратился к своим друзьям по футбольной команде Дмитрий

Дмитриевич. Теперь мы можем проводить с вами тренировки прямо

здесь, в школьном дворе. И проводить свои игры на собственном футбольном поле.

Но на использовании только физического труда восьмиклассников директор не остановился.

По его предложению, председателем совета пионерской дружины тоже назначили восьмиклассника из числа комсомольцев.

Правда школьным секретарем комсомольской организации избрали десятиклассника, но комсомольское бюро было на две трети из восьмиклассников, и лишь на одну треть – девятиклассники. Быть может он бы и здесь не уклонился от своей генеральной линии, но слишком мало было, пока, комсомольцев среди учеников восьмых классов. Все они должны прийти в союз к празднику октябрьской революции, то есть к седьмому ноября.

Но не всё текло так чинно и плавно, как в сказке.

Глава 5

На школьный вечер, посвященный празднованию великой Октябьской социалистической революции, где в торжественной обстановке должны были вручать комсомольские билеты почти всем восьмиклассникам и некоторым девятиклассникам, не пустили Петькиного соседа, Смолина Бориса.

Как оказалось, парень пришел на вечер в нетрезвом состоянии. Его и в другом случае не трезвого в школу бы никто не пустил, а тут ещё много гостей по случаю вручения членских билетов.

– Ах, так,– сказал Борис, – вам же будет хуже.

Он побежал домой, схватил отцовское охотничье ружьё, набил карманы патронами, вернулся к школе и начал ломиться в дверь.

Дежурные его, как и прежде, не впустили.

Тогда он взвел курок и выстрелил в дверь.

Стеклянные вставки в наружной двери рассыпались на осколки, но внутренние крепкие деревянные двери дробь не пробила, и никто не пострадал. Тем не менее, директор тут же позвонил в милицию.

Приехавшие очень быстро милиционеры уже никого вооруженного не застали.

Они опросили дежурных школьников, директора, завуча по воспитательной работе, составили протокол и поехали искать нарушителя порядка.

Пока они ехали по адресу его проживания, им по рации сообщили, что сторож кладбища звонит и передает, что кто-то ходит по кладбищу и стреляет из ружья по памятникам на могилах.

Наряд милиции тут же развернулся и быстро помчал к городскому кладбищу. Там, в уже надвигающихся сумерках, они нашли, спящим между могил, Смолина. Борис спал в обнимку со своим ружьем. Так, вместе с оружием и не всеми расстрелянными патронами, его и привезли в отделение милиции. Туда же привезли его родителей.

Для маленького городка это событие оказалось чрезвычайным и его обсуждал каждый горожанин.

Но это событие каждый обсуждал по – своему: одни, как ужасное, другие, как захватывающее, третьи, как детскую проказу.

В школе всем пришлось обсуждать на общем комсомольском

собрании, как преступление. Ведь он мог запросто застрелить дежурного у

дверей школы, но тому случайно повезло. Затем он совершил кошмарный акт вандализма, обстреливая памятники.

      Обсуждение было длительным и бурным. Но мнение сложилось

единое:

«Смолин преступник, надо его из комсомола, однозначно, исключить и

поддержать обвинение в суде».

Был настоящий суд, и проходил он в актовом зале школы. На суде

присутствовали все с восьмого до одиннадцатого класса.

За всё, что он натворил, Борис получил три года колонии для несовершеннолетних.

Но ведь не зря бытует мнение, что колония, особенно детская, никого еще не перевоспитала. Вот и Борис, вышел на свободу через три года, а весной, когда его бывшие одноклассники готовились к выпускным экзаменам в школе, бывший колонист, с которым он находился вместе в отсидке, в личной ссоре ткнул Бориса ножом прямо в сердце, и Бориса не стало.

Так впервые молодые ребята столкнулись с тем, что их товарищ в жизни, может оказаться настоящим преступником, а так же с тяжкими последствиями этого необдуманного поступка.

Но это уже события более поздние. А сейчас жизнь продолжалась. И она приближалась к прекрасному празднику «Новому году».

Для восьмиклассников это был первый «взрослый» Новый год. До этого они всегда проводили праздник вместе с малышней. Было одно единое школьное празднование под названием «Утренник». А тут даже название взрослое: «Вечер».

Все жили в ожидании этого великого события. Их даже не смущало, что они на этом самом вечере будут самыми младшими.

– Как вы думаете,– спросил у друзей Сергей Конев, – а это будет карнавал или как простой школьный вечер без костюмов?

– А ты что, костюмчик зайчика хочешь надеть?– съязвил Женька Самборский. Он, хоть учился в классе «Г», но большинство свободного времени проводил с парнями из команды.

–Да, ну тебя! Причем здесь «зайчик»? Можно ведь и другой костюм придумать, взрослого героя…

– Д*Артаньяна, например, да?– вновь вставил своё язвительное слово

Женька. В пятом классе был просто мушкетером, а тут статус повысился…

–Да, ну тебя! Вместо того, чтобы нормально ответить, с шуточками

идиотскими, лезут. Только всё настроение предпраздничное испортили!

– Да, ладно вам, не ссорьтесь! – вставил своё веское слово самый

рассудительный из всех, Петр. Вот послушайте, у меня имеется такое

предложение. А давайте мы себе сделаем шляпы – цилиндры, всем,

одинаковые.

– Интересная идея!– сразу поддержал Александр Рыбалов.

– Как это, «сделаем»? Я в шляпной мастерской никогда не работал и модисткой тоже. Я представления не имею, как эти самые шляпы шьют! – удивился Самбора.

– Да мы их шить и не будем, голова твоя два уха! Мы их склеим и покрасим, – стал рассказывать свою идею друзьям Петр. Вот у Мишкиного папы в гараже есть такой материал для прокладок в двигателях, типа тонкого картона, но он очень твердый. Спросим у него разрешения. Если такого материала у него много и он разрешит нам его взять, то из него мы эти шляпы и сделаем. Потом Свету, Сашкину сестру, попросим, чтобы она нам их покрасила как следует и покрыла лаком. Во! цилиндры будут, – и он показал оттопыренный вверх большой палец руки, а другой рукой сделал движение, как при посыпании соли, – с присыпочкой!

– А что они будут символизировать, эти цилиндры? – встрял в обсуждение Пыхтин.

– Да ничего не будут символизировать. Просто мы, всей командой, придем в одинаковых головных уборах. И все сразу увидят, мы – команда!

– А что? Мне идея нравится! Сегодня же узнаю у отца про материал.

Наутро, ещё пред началом первого урока, все парни уже были в курсе: Мишкин папа разрешил. Только сказал: «Расходовать экономно. Предварительно изготовить выкройку из газеты, большие обрезки не выкидывать».

А Рыбалов, как строгий капитан, добавил:

– И всем держать языки за зубами! Иначе будет не интересно. Здесь важен первоначальный эффект.

С этим согласились все.

Вечером собрались дома у Нифонтова.

– Вначале надо рассчитать размер выкройки. Ведь нам велено экономно расходовать материал. А для этого необходимо всем измерить длину окружности головы у каждого и записать.

Петя пошел в другую комнату, где у мамы в шкатулке хранится

клеёнчатый портняжный метр, составил список всех и напротив каждой

фамилии записал результаты измерений. У всех замеры были практически

одинаковыми 48 -49 сантиметров и только у одного, Пыхтина Витьки голова

оказалась огромной, целых 53 сантиметра.

– Ничего себе! – удивился Сашка Рыбалов. В твою бы башку, да ещё мозгов столько же, цены бы тебе не было! Честное слово, ты бы вторым Лобачевским стал!

– Правда?– почему-то не обиделся на этот раз Пыхтин. А кто такой первый Лобачевский?

Все собравшиеся прыснули смехом.

– А это тебе будет задание на вечер сегодня. Сходи в библиотеку, найди, прочти и завтра нам расскажешь, кто такой «первый» Лобачевский.

Тем временем Петя вновь отвлекся. Он подошел к полке с книгами, нашел там учебник геометрии, глянул в оглавлении и открыл учебник на необходимой странице.

– Ты что там смотришь, Петя?– обратился к нему Мишка. Как шить шляпу?

– Именно это! – вполне серьезно ответил парень. Смотрю формулу расчета длины эллипса. Что не говори, а наша голова в горизонтальном разрезе всё-таки эллипс. Даже у таких выдающихся людей, как Лобачевский и наш Витёк.

Он по формуле рассчитал длину наименьшего и наибольшего размера. Она отличалась почти незаметно. А вот у Пыхтина заметно выделялась.

– Значит так! У меня предложение будет такое. Делаем вырезки все одинаковые и только для Вити больше. Вот и всё. Это нам работу и упростит, и ускорит.

Все согласились и начали уже встраивать эскиз в материал. Но не всё так просто. Надо было ещё тулью вырезать и крышку, а потом их каким-то образом собрать.

Короче говоря, за первый вечер дальше расчерчивания листов картона дело не продвинулось.

Наступил довольно поздний вечер и пришлось расходиться по домам.

– Завтра собираемся в это же время у меня, – объявил всем Петр.

– Да! Тут оказывается дел – море, а я думал, что за вечер всё сделаем,– недоумевал Самбора.

– Ничего! Лиха беда начало! – успокоил его Рыбалов. А ещё говорят: начало – уже полдела! Так что мы сегодня первую половину дела осилили, а время до новогоднего вечера у нас предостаточно.

На следующий день первым уроком была математика.

Перед началом урока Рыбалов подошел к Пыхтину и вполне серьезным тоном спросил его:

– Ну, сходил вчера в библиотеку?– при этом совершенно не ожидая от того положительного ответа. Витёк же всегда что угодно придумает, лишь бы не читать. Но вдруг ответ прозвучал положительный.

– Что, не веришь? Могу рассказать про него всё-всё-всё! Ну что, рассказать?

– Нет, не надо, я верю. А расскажешь как-нибудь в удобный момент, хорошо? А то уже, слышишь, звонок на урок.

Практически со звонком в класс вошла математичка, Сторожева Татьяна Михайловна. Она, как настоящий математик отличалась строгостью и пунктуальностью. Учитывала каждую минутку урока, чтобы рационально использовать время.

Она вошла в класс, поздоровалась и объявила, что сегодня мы начинаем новую сложную тему «Алгебраические исчисления».

В это время она увидела высоко поднятую руку Рыбалова.

– Александр! Ты что-то важное хочешь сказать нам?

– Да! Вот Виктор Пыхтин приготовил интересную информацию, касающуюся математики, и желает её донести до сведения всех, но стесняется обратиться.

– Правда? Очень интересно. И, хотя это не в моих правилах, давайте предоставим слово. Человек ведь готовился, так? И при этих словах она посмотрела выразительно на Пыхтина.

Тот покраснел весь и от неожиданности, и от стеснения, а пуще всего из-за злобы на Рыбалова. Уж такого подвоха он от товарища никак не ожидал.

– Ну что же ты, Виктор зажался? Выходи к доске, мы ждем!

Виктор вышел неуверенной походкой, по пути врезав звонкий подзатыльник Рыбалову.

– Ну, мы все – внимание…

–Я… Я прочитал… Я изучил биографию великого русского математика Лобачевского…

– Так-так, – поддержала Пыхтина Татьяна Михайловна,– очень интересно, продолжай, пожалуйста, не стесняйся, мы тебя внимательно слушаем.

Лобачевский Николай Иванович, один из создателей неевклидовой геометрии, родился 1 декабря 1792 года в Нижнем Новгороде, ныне Горький. Отец его скончался рано, когда мальчику было всего семь лет, и семья была вынуждена переехать в Казань.

Здесь он окончил гимназию, и поступил в университет. В 1811 году окончил его с отличием в степени магистра математики и физики. За такие заслуги был оставлен работать в университете. В этом же году представил свою первую работу по математике: «Теория эллиптического движения небесных тел».

Уже в 1816 году он назначен профессором университета и был представлен к государственной награде, получил которую в 1824 году. В это время он подготовил учебник по отклонениям от евклидовой геометрии. В 1827 году избран ректором Казанского университета.

Известный английский математик Уильям Клиффорд назвал Лобачевского «Коперником геометрии»…

Витек поливал по памяти и русскими, и иностранными именами и фамилиями, и датами жизни и творчества, по памяти называл сложнейшие работы по математике и физике выдающегося ученого. И вся речь его была плавной, толковой, без так называемых «слов – паразитов». Вот бы сейчас сюда нашу литераторшу, которая совсем Витю загнобила «косноязычностью и плохой памятью».

Никогда, никто из друзей ничего подобного не видел и не слышал от Пыхтина. Весь класс и вместе с ними Татьяна Михайловна слушали с большим интересом сообщение ученика, опасаясь прервать. Вместо каких-нибудь пары минут, на которые рассчитывала учительница, он рассказывал о великом математике двадцать минут!

Когда Витя завершил своё выступление, удивленная учительница некоторое время молчала, а потом откровенно сказала:

– Честно скажу, я ожидала некоторой шалости от вас, когда соглашалась прослушать сообщение. Но Виктор сделал прекрасное сообщение о нашем великом соотечественнике. Он глубоко изучил материал, запомнил сложнейшие названия работ… Слов нет! Спасибо тебе, Виктор, за проделанную тобой работу. Я это обязательно отмечу отличной оценкой в журнале. И ещё. У меня появилась такая мысль. А что, если мы изредка прямо на уроке, как это произошло сегодня спонтанно, только теперь планово, будем рассказывать о наших ученых – математиках: Софье Ковалевской, Леониде Чижевском, Пафнутии Чебышеве. Много интересных людей в математике работало. Это тема интересная и полезная. И поступим таким образом: кому какая историческая личность интересна, про того вы и расскажите. Только, чтобы не повторяться, через недельку вы мне сами скажете, кого выбрали. А такие математические классные часы будем проводить уже в новой четверти, примерно раз в месяц. Это не будет для вас накладно, но хорошо оживит восприятие материала.

Но это был не последний положительный эффект, от случившегося с Виктором, происшествия.

Как-то неожиданно к Пыхтину изменилось в положительную сторону отношение у литераторши. Светлана Степановна всегда воспринимала его, как недалекого, косноязычного, неспособного двух слов связать в предложение. А теперь она перестала воспринимать его очень жестко, когда вызывала отвечать урок и у него оценки поползи потихоньку вверх, причем, вполне заслужено, поскольку он вдруг раскрылся, как хороший рассказчик с отличной памятью.

Но самое главное, что над ним престали подтрунивать друзья.

После уроков ребята снова собрались дома у Петра.

Первым делом Саша извинился перед товарищем, что так подставил его на сегодняшнем уроке.

– Ладно. Извинения приняты, забыли!

– Витя! Вопрос разреши?

– Что ты ещё от меня хочешь услышать?

– Скажи честно! Ты всю ночь учил то, что сегодня нам рассказал?

– Нет. Я даже в библиотеку не заходил.

– А как же тогда ты всё это сумел так гладко рассказать?

– Да я давно прекрасно знал биографию Лобачевского, многих других математиков, физиков, других разных ученых. Просто вы меня всегда попрекали, что я не читаю газет и книг. А я газеты, в самом деле, не люблю читать, а из всех остальных книг… Вы читаете художественную литературу, а я читаю серию «ЖЗЛ».

– Какую-какую? Это что за «ЖЗЛ»?

– Эта серия книг «Жизнь замечательных людей». Её недавно стали издавать. У меня всего 10 книг, и еще отец из библиотеки предприятия пять штук приносил. Я их все прочел. А вот запоминать специально не старался. Как-то само собой запомнилось. И люди, и события, и даты, и названия.

– Витя! Ты нас, дураков, извини, пожалуйста. Мы, в самом деле,

считали тебя малознающим среди нас. А ты-то нас во многом превзошел. Ты

теперь только старайся не стесняться отвечать на уроках.

– Хорошо, ребята! Только хватит меня обсуждать. У нас тут работы

непочатый край со шляпами, а мы сидим и треплемся.

Картон быстро раскроили. Получилось аккуратно. Склеить трубу из этого тонкого, но жесткого картона оказалось не простой работой. Приспособили кухонную скалку. Её продевали вовнутрь, и она создавала надежный упор, чтобы шов склеивался жестко прижатым. На эту работу потратили всё свободное время текущего дня.

– Ого! Такими темпами нам только склеивать шляпы потребуется два дня,– резонно заметил Миша. А нам поторапливаться надо. А ещё красить и лаком покрывать. Это ведь тоже время!

– Я думаю, что завтра мы с изготовлением закончим. У меня есть мысль, как клеить тулью и крышку цилиндров. Мы это сделаем тонкими полосками бумаги. А просветы заделаем размоченной промокашкой, только надо будет сварить немного клейстера и в нем размочить промокашку.

– Здорово придумал, Петька! – чуть ни хором воскликнули парни.

Когда, через два дня, склеенные и зашпаклеванные цилиндры, полностью просохли, их, в старом наматраснике, валявшемся в сарае, все сразу принесли к Сашкиной сестре.

– Вы что, обалдели? Я что у вас в рабстве, что ли? Это работа не для художника, а для маляра. Это ему заборы и дома красить положено, а я учусь картины рисовать.

– Светка, да мы тебе поможем. Даже всё сами сделаем. Ты нам только скажи, как это правильно и контролируй, – просящим тоном обратился к сестре Сашка.

– Да? Ну, тогда, так и быть. Цилиндры должны быть черными. А самая лучшая покраска черного цвета для бумаги – это черная тушь. Думаю, что парочку флаконов на один цилиндр должно хватить.

– Да ты что? Два флакона. Очуметь! – удивился Женька.

– А ты что думал? С первого раза что-то впитается, что-то нет. И будет

покраска неравномерная, как грунтовка. Надо будет второй раз покрывать.

Так у нас в канцелярском отделе книжного магазина столько и не наберется: 22 бутылька. Да и не продадут сразу столько.

– А вы не покупайте сразу все. А ходите по очереди. Тогда продадут. А если будет заканчиваться, то привезут с базы.

– Точно! Ну, ты, Светка, голова!– похвалили ее ребята. А, поскольку сегодня красить нечем, то я вам предлагаю сразу сходить в хозяйственный магазин и купить там лак. Только нужен бесцветный, в крайнем случае, светло-светло желтый.

– А сколько лака потребуется?– чуть ни хором спросили парни,– неужто, тоже по две банки.

– Вы что? Там лак продается в трехлитровых банках. Одной банки на все ваши цилиндры вполне хватит, даже с лихвой!

Короче! Завтра будет тушь, начнем красить. Понятно?

– Ребята!– обратился ко всем редко участвующий в разговорах Сергей Конев. Я видел, что тушью ещё торгуют в киосках «Союзпечать». Надо только внимательно посмотреть весь ассортимент, и вы увидите. Или у продавщицы спросить. Да. И ещё на рынке я видел один «хитрый» магазинчик. Там торгуют всякой всячиной. Там тоже может быть тушь. Но я туда лучше сам схожу, чем объяснять, где этот магазинчик.

На том и разошлись. А уже на следующий день у парней было всё для покраски. Оказалось, что больше всего пузырьков туши купил Сергей в том самом магазине, а Женька принес банку с лаком. Магазин ему по пути домой был, вот он сразу и приобрел необходимое.

На покраску с просыханием потратили два дня и ещё один день на покрытие лаком.

Цилиндры получились, как настоящие: высокие, черные, блестящие. И что самое странное, они прекрасно держались на головах и не спадали, но парни всё равно к ним приделали ещё и завязки, так, на всякий случай.

Не спеша подкралось окончание четверти, и 29 декабря был назначен новогодний вечер. Его начало определили в шесть вечера.

Это так волнительно, так романтично: школа вся украшена бумажными снежинками на окнах, по коридорам с потолка свисают гирлянды, ниточки со снежинками из ваты, свет притушен, даже в проходах, а в спортивном зале, где намечено главное торжество, установлена огромная, до самого потолка, вращающаяся елка. Гирлянды из разноцветных ламп (школьники их сами раскрашивали), мишура с самого верха и почти до пола, красивые зеркальные игрушки… Всё сверкает, мигает, вращается, колышется и шуршит. Настоящее сказочное волшебство!

Парни собирались в классе не враз. Кто по одному, кто группками.

Каждый нес с собой загадочный, довольно большой сверток.

Уже пришедшие в класс девочки щебетали меж собой о чем-то своем. Но одеты они были ещё не по-праздничному.

– Парни! А вы что костюмчики зайчиков с собой принесли? – хихикали они каждый раз при появлении парня со свертком.

– А вы белочки или снежинки? Что-то не похожи, как-то, в своих платьях, на карнавальных героинь.

– Что мы, из детского сада, чтобы белочкам наряжаться?!

– Ну, так и мы, не оттуда.

Минут за двадцать до запланированного начала девочки сказали:

– Ребята! Освободите, пожалуйста, класс, нам надо переодеться!

Парни безропотно пошли на выход.

– Свертки не забудьте, скомандовал всем капитан.

Все парни вышли, не забыв прихватить с собой завернутые в газеты цилиндры.

– Вот ведь какие, а! Всё унесли и мы так и не знаем, что там у их, возмутилась самая любопытная, Ирина Рябко.

После этого приступили к переодеванию.

– Главное, чтобы их любопытство сейчас не разобрало, и они подглядывать не стали, – ответила Ивлева Нина.

– Подумаешь! Ну и пусть подсматривают. Мне, может быть, это даже было бы приятно!– парировала Марина Кускова.

– Что ты такое говоришь? Маринка, и как тебе не совестно! – возмутилась Света, комсорг.

– А что тут такого совестного. Мы – женщины, а женщины созданы, чтобы красоваться перед мужчинами, а мужчины ими, в смысле нами, восторгались, восхищались! Мне, лично, приятно, если мною любуются. И, думаю, если не совсем одетой или полностью обнаженной, то во сто крат приятнее. Да я и сама бы с удовольствием подсмотрела, когда пацаны переодеваются. Это же… это же… естественное любопытство! Вот!

– Довольно разглагольствовать на эту тему. Услышат парни, стыдно всем будет! – остановила спор Дулина. Да и парням пора уступать место.

Девочки ещё раз осмотрели себя со всех сторон, глянули в зеркальца, поправили прически, чуть-чуть, чтобы не ругались учителя и не читали нотацию дома, подкрасили губки и глазки и открыли классную дверь.

Вошедшие в класс пацаны просто онемели!

Это кто? Их девочки, которых они оставили здесь двадцать минут назад? Не может быть! Парни смотрели на девочек, точнее девушек и никого не узнавали. Это были какие-то принцессы из волшебных сказок!

– Вот это да! Вот это я понимаю! – только и высказал общую мысль вслух Панарин.

Вполне довольные произведенным эффектом, девушки немного зарделись, что добавило им ещё больше красоты.

– Ну, и как?– спросила Кускова Маринка.

– Восхитительно, великолепно, да вы просто красавицы, – посыпались вразнобой восторженный слова.

– Ну, а нам, тоже выходить из класса?– спросила опять же она.

Парни несколько замялись.

– Да что там, не надо. Уже пора в зал идти. Так что парни, одеваемся и выходим, – рассудительно ответил Петр.

Ребята развернули свои свертки и извлекли из них прекрасные, одинаковые шляпы-цилиндры.

– Ой, как здорово! Какие вы молодцы! Прямо джентльмены вы у нас! – восхитились девчонки.

– Ребята! Ведите нас на бал,– сказала Наташа Редькина, первая подошла к Петру и элегантным движением подала ему свою ручку.

Точно так же поступила Нина с Пыхтиным и Дулина с Панариным. Их примеру последовали Ирина Рябко, подхватившая за руку Рыбалова и Кускова Маринка, подавшая свою ручку Коневу Сергею. Остальных парней в красивых цилиндрах тоже разобрали.

Таким образом, весь восьмой «Б» чинно, по парам двинулся в спортзал, где сейчас должен начинаться новогодний вечер. Таким же образом они вошли в него, привлекая всеобщее внимание.

Эффект, конечно, оказался впечатляющим. Но вот только он сыграл положительную роль для дам из восьмого «Б», но не для парней.

Сразу же, как только заиграла танцевальная музыка, всех девушек

разобрали парни из старших классов, а «джентльмены» так и остались своей дружной компанией в шляпах. На этом, можно сказать всё волшебство этого новогоднего вечера, для них и закончилось. Дальше они участвовали в конкурсах и играх, проводимых ведущими вечера, развлекали сами себя, но не больше. С вечера возвращались своей мальчишеской компанией. Их девочек-красавиц увели более старшие парни.

Глава 6

Третья и четвертая четверти ничем выдающимся в жизни парней отмечены не были. Правда, парни стали замечать, что к ним в класс всё чаще и чаще на переменах стал заскакивать Самборский. Вопросов у него не было никаких, дел тоже. Вот придет он в класс к друзьям, подойдет к ним и может молча простоять всю перемену, и так же молча уйти.

Поначалу парни у него интересовались, с чем он явился? Ответить Женьке было нечего. Но со временем они привыкли к его постоянному присутствию в их классе и перестали приставать с одним и тем же вопросом, тем более что он никогда на этот надоедливый вопрос не отвечал. Зато стали замечать, что Женька постоянно находится в их компании, в их окружении, но смотрит – то он всё больше в сторону. Причем в ту сторону, где в это время находится Маринка Кускова.

Со временем на это обратили внимание все парни, а уж девочки, наверное, значительно раньше.

Однажды, когда вдруг на перемене Самборского не оказалось в их классе, к группе парней подошло несколько их одноклассниц, без Маринки, и Ивлева спросила:

– Мальчишки! А что это к нам зачастил Женька из восьмого «В»? Он что, на Маринку что ли засматривается?

– Что вы, в самом деле, с глупостями своими пристаете к нам, откуда мы знаем. Он нам не докладывал об этом!

– Ну что вы кипятитесь? Мы же видим. Придет и стоит около вас, а сам молчит и только глазами Маринку ловит. Она уже не знает, куда ей прятаться. Хотя ей, если честно, нравится, как она выразилась, «мужское внимание». Так что, если она ему так нравится, то пусть лучше от вас узнает: у неё парень есть, с которым она дружит. Парень постарше, да и повыше, чем он: от горшка два вершка.

– Не будем мы ему такое говорить, понятно? Да и никакие он не «два вершка». Он у нас на воротах стоит, а там с маленьким ростом делать нечего.

Вы знаете, какого размера футбольные ворота? Нет. А они 7 метров 22 сантиметра в ширину и 2 метра 44 сантиметра в высоту! Так что с маленьким ростом в воротах не сыграешь!

– Ладно! Мы поняли, только её парень выше вашего Самборы.

И на этом разговор закончился.

Парни тоже подозревали такую же причину его частых посещений друзей, но передать слова девчонок своему другу они всё равно не решались. Они сейчас находились в таком возрасте, когда любви уже хотелось, но самой любви и даже разговоров о ней, они стеснялись. Поэтому не подтрунивать над чувствами Женьки, у них такта уже хватило, а что-то сказать ещё стеснялись.

Так что всё так и продолжалось:

Маринка жила счастливая, что она купается во внимании противоположного пола. Зато Женька сильно мучился от того, что стеснялся подойти к девушке и о чем-то с ней заговорить, а уж высказать свои первые нежные, чувства не хватало никаких сил.

Друзья и подруги наблюдали эту картину со стороны и даже завидовали всему этому «тайному роману».

Только в один не самый прекрасный день Маринка заболела.

Девушку с самого утра сильно тошнило. Она несколько раз с первого урока убегала в туалет. Пробыв там довольно продолжительное время, возвращалась вся бледная и обессиленная.

После первого урока она отпросилась домой. А ещё через неделю она принесла в школу освобождение от уроков физкультуры и трудов.

Постепенно, в её состоянии всё наладилось, но только всю свою веселость и беззаботность она оставила где-то между классной и туалетной комнатами.

Она перестала весело смеяться на переменах, перестала, как

первоклассница, носиться по лестницам и коридорам, а начиная с весны, она стала заметно поправляться.

Это не мешало Женьке воспринимать её прежней Маринкой. Он не замечал в ней никаких перемен. Поэтому, как снег на голову, для него прозвучало известие, что со следующего учебного года Маринка в школе учиться не будет.

– Это почему она не будет учиться?– спросил он у ребят.

– Мы не знаем, как тебе это объяснить. Спроси у девочек.

На его вопрос девочки ответили:

– Ей не до учебы будет. Она будет за ребенком ухаживать.

– За чьим ребенком? Что, другую няньку не нашли?

– Женя! Она будет ухаживать за своим собственным ребенком.

– А откуда она его возьмет?

Девчонки прыснули смехом и покраснели.

– Да ты что, биологию совсем не учишь, что ли? Не знаешь, откуда у людей дети берутся?

– В принципе, знаю. Но…

– Что «но», что «но»? Вот оттуда у Маринки и возьмется, что она дружила со старшим парнем.Понятно?

– Теперь понятно. А вы знаете его?

– Ну, знаем! Ну и что? Ты не лезь в их разборки. Они должны разобраться без тебя. Но, кажется, что он отказывается от ребенка и не хочет жениться на ней.

– А как жениться, если возраст по закону не подходит.

– В такой ситуации, Женечка, закон позволяет с пятнадцати лет регистрировать семью. Да вот «папаша» уперся. Говорит: « Может быть, я не один с ней спал!?»

– Вот ведь гад! Вы мне скажите, как его зовут. Я с ним разберусь, как следует!

– Именно по это причине мы тебе его имя и не скажем!

– А раз так, то и не надо. Я сам всё решу так, как надо!

Женька вернулся в свой класс, собрал свои вещи и убежал из школы.

Но направился он не к себе домой, а к Марине.

Марина вышла ему навстречу на прозвучавший звонок у входной двери.

– Что пришел, что тебе нужно от меня? Мало ты мне нервы трепал в течение всего учебного года? Мало тебе? Пришел продолжить?! Пришел поиздеваться надо мной? Да, я такая, так случилось. Можешь посмеяться теперь надо мной, разрешаю!

– Марина! Я не знаю, каким образом у тебя это случилось и с кем. Мне не важно! Я хочу, наконец-то, тебе сказать, что я тебя люблю уже давно, очень давно. Давай я стану отцом твоего ребенка! Давай поженимся друг с другом, а?!

– Ты что, Женька, дурак, что ли? Ты соображаешь, что ты говоришь? Тоже мне, придумал, жизнь свою портить! И не подумаю даже.

– А ты подумай, я прошу, подумай. Вот я уже подумал. Я сейчас закончил восемь классов. Летом поступлю в техникум, туда можно после восьми классов, а через три года я получу специальность, диплом и буду работать по специальности. А пока устроюсь каким-нибудь разнорабочим и буду приобретать рабочую специальность. Ты перейдешь в вечернюю школу.

Ты будешь в школе, я с ребенком. Днем я на работе, ты с ребенком. А через три года я техникум закончу, ты школу. А когда закончим, то втроем: ты, я и наш ребенок, поедем куда-нибудь в Сибирь, на комсомольскую стройку и вокруг не будет ни единого знакомого, кто бы там мог знать нас. Заживем прекрасной жизнью!

Маринка всё это выслушивала внимательно и думала: «Какая же я была большая дура! Такой мальчик меня любит по-настоящему, а я увлеклась каким-то Вадиком из десятого класса!»

Она долго отказывала в своём положительном решении Женке, но к концу мая своё согласие дала. Самборский забрал свои документы из школы и поступил в техникум. Маринка перевелась в вечернюю школу. С согласия родителей их зарегистрировали, как семейную пару. И уже через три года, как Женя и обещал, они втроем уехали в Сибирь на строительство Красноярской электростанции.

Так неожиданно быстро начали взрослеть ребята и покидать свою футбольную команду.

Глава 7

Летние каникулы пролетели совершенно незаметно, ни чем особо не отметившись. Снова грянул сентябрь. Пора для всех привычная. Первые дни учебы, утряска расписания, затем распоряжение партийных органов и с согласия ГорОНО отправка взрослых школьников на помощь селу по сбору урожая.

Дело известное и давно знакомое. Ребят то отправляли собирать морковку, то свеклу, то с ведрами идти за картофелекопалками и убирать с

полей картошку.

Работа была тяжелая, но всегда очень веселая. Труд не только облагораживает человека, он ещё развивает коллективизм, дружескую поддержку и огромное чувство юмора. В коллективе работать так приятно и весело, что к концу рабочего дня даже не понятно: ты устал от физической работы или от того, что весь день смеялся. Здесь же каждый человек видится совершенно под другим углом зрения, не то, что в школе, за учебной партой.

Если в школе хитрец «вылезает» за счет чьей-то подсказки… Ну, и что? Подсказали и забыли! То в поле вместо хитреца кто-то должен больше поработать физически, а это уже усваивается лучше и в следующей ситуации хитрец не получит помощи уже ни от кого.

А, если в поле работают настоящие товарищи, то помощь могут ожидать только девочки. Парни же стараются и перед девочками показать себя молодцом, да и перед парнями не ударить в грязь лицом.

На этот раз классу, теперь уже девятому «Б» выпала работа не обычная. Весь их класс направили ни в поле, картошку собирать, а на овощехранилище, принимать собранную картошку.

Их класс рано утром подвезли прямо к хранилищам.

Такого никто из них горожан ещё не видел. Это были кирпичные полуподвальные здания длиной метров 50-60 и шириной метров 25. Таких строений стояло рядом шесть штук.

– Вот это я понимаю, вот это «закрома Родины»!– с восторгом воскликнул Конев. Да тут, наверное, картошки прячется на всю область!

Кто-то из селян, услышав это, ответил:

– Ребята! Да тут ведь не одна картошка хранится. Вон там, в самых дальних, мы закладываем свеклу и морковь, в следующем – лук хранится, следующих два – капуста. Но там её ещё нет. Капусту рубим значительно позже, после первых заморозков. Мы там и в свежем виде храним, и в квашенном. Там же квасим в больших чанах, раскладываем по деревянным бочкам и в них уже до весны стоит. А вот в два последних будет только картошка загружаться. Та, что пойдет на продажу. А семенную мы храним отдельно.

В это время подошел огромных размеров мужик в фуфайке, выцветшей кепке неопределенного цвета на ярко-каштановой шевелюре, серых рабочих брюках и в кирзовых сапогах с завернутыми голенищами. Его огромная физиономия была настолько раскрасневшейся, что от неё можно было, как от раскаленной печки, греться, если бы не одно обстоятельство. От мужика разило сильнейшим водочным перегаром. Рядом с ним ни находиться, ни дышать было просто невозможно!

– Так, я вижу, что вас немного ввели в курс дела. Я здесь являюсь бригадиром и заведующим складами. Вы направлены ко мне работать. Обращаться ко мне будете Макар Макарович.

Ваша задача на сегодня такая. Сюда с полей будет поступать картофель грузовиками. Он будет ссыпаться в бункер. А уже с этого бункера вы будете на столе перебирать эту картошку. Вот такую и больше, он ткнул пальцем в булыжник, валяющейся прямо на дороге рядом с коровьей лепешкой, будете отправлять в этот бункер. Всю, мельче такой, и, примерно до… – он покрутил головой, поперекатывал свои воспаленные от перепоя глаза по земле, но ничего подходящего для сравнения не нашел. Тогда он поднял перед собой свою громадную ладонь, свернул её в кулак, и, оттопырил большой палец. Другой рукой он как бы отсек первую фалангу и продолжил, – и до такой, собираете в другой бункер, там будет семенной фонд для будущего года. Прочую мелочь, а так же резанную, не взирая на её размеры, отбрасываете в третий бункер. Она пойдет на корм скоту.

В это время уже появился первый грузовик с полным кузовом картошки.

Бригадир по-быстрому, свернул свою речь:

– Я буду приходить, и проверять, как вы работаете. Будете плохо работать или лоботрясничать, я вас накажу, сообщу по месту учебы.

– А если будем хорошо работать?– спросил вполне серьезно Петр.

– А так у нас не бывает! Поэтому либо сообщу, либо нет. А вот тебя лично, я уже запомнил и о тебе отдельно сообщу, что ты провокатор и саботажник.

– Интересно! И в чем это выражается?

– В твоих вопросах. А уж что сообщить, я найду!

Бригадир ушел, а все разошлись по сортировочному столу и без энтузиазма приступили к работе, поскольку первый грузовик уже разгрузился.

За интенсивной работой неприятный разговор с неприятным бригадиром забылся. Бункеры стали довольно быстро наполняться и вот уже, когда пришел очередной полный картофелем грузовик, сортировать урожай стало некуда. Обратиться не к кому, все работают далековато от школьников, да и дела им нет до них никакого. Единственный «живой человек» – это водитель грузовика. Подошли к нему. Это молодой парень. С

ним быстро нашли общий язык.

– Скажи, пожалуйста, а как разгрузить эти, ребята показали на переполненные, бункеры.

– Так должны машины подойти и вывезти отсюда на склад. Макарыч должен их присылать. Да ладно. Я вам помогу, в ущерб своему заработку.

Он погрузил на кузов по очереди «едовую» картошку и отвез, затем семенную картошку и отвез, затем кормовую и тоже отвез.

– Всё, ребята. Я вам помог, чем мог. На этом я, думаю, одну ходку с полей не досчитаюсь.

– А что нам дальше делать?

– Ну, или вам так же кто-нибудь поможет, либо ищите Макарыча. Это его обязанность.

В освободившиеся бункеры школьники смогли перебрать ещё порядка трех машин. Вывезти перебранную картошку все водители отказывались, а ссыпать на переборку было некуда. На сортировочном участке возник автомобильный затор.

Пошли искать Макара Макаровича.

Обошли все складские помещения, но его нигде не было. На вопросы

рабочие кто отмалчивался, будто не слышит вопроса, а некоторые

отвечали:

– Да кто ж его знает, где он может быть. Места много!

Делать нечего, остается ждать. Расселись кружком, и пошло веселое общение. Кто не принимал участия, те забрались в бункеры с перебранной картошкой и, под ещё теплыми лучами осеннего солнца, даже задремали.

В это время со стороны дальних складов послышался крик и страшные

маты. Это бежал потерянный учениками бригадир.

– Вы что это … сюда загорать приехали…! Вам задание дано, а вы ни

хрена не сделали, а только бездельничаете, да я … вас сейчас прямо на

месте …! Тунеядцы! Да таких ко мне ни разу не присылали.

– Макар Макарович!– обратился к бригадиру Петр, мы приняли

картошки сколько смогли, после этого нам один парень – шофер помог

бункеры освободить…

– Освободить!? Да я что, не вижу, что вы валяетесь здесь, когда

машины не могут разгрузиться!? Вы бездельники!

– Нам сказали, что направлять транспорт на перевозку перебранного

картофеля – это ваша обязанность. А мы Вас даже найти не можем!

– Это кто здесь мне диктует мои обязанности? Ты, щенок?!

      И он грозно наступил на Петра. Из-за близкого нахождения бригадира

Нифонтов чуть не задохнулся от перегара вчерашней водки и вони

свежевыпитой.

– Во-первых, я Вам не щенок, а во-вторых, Вы пьяны, а находиться в

нетрезвом состоянии на работе, а уж тем более руководить людьми в

нетрезвом состоянии, категорически запрещается!

– Это кто тут меня будет учить? Это ты, сопляк?! Да я тебя одной левой

сейчас удушу и собакам скормлю! Сейчас же всё будет известно вашему

директору школы!

– Да, да! Только не забудьте рассказать, сколько вы с утра выпили

водки и где пропадали полдня, когда нужно было вовремя машины

направлять для разгрузки.

– Ах ты, сосунок! Ты еще мне будешь права качать! Да я тебя…– и он

размахнулся своей огромной ручищей на Петра.

– А- а-а-й!!! Завизжали девушки. Не смейте его трогать, мы сейчас

милицию вызовем! Милиция!!!

– Цыц, шалавы! За своих хахалей заступаетесь?! Сидят тут, понимаешь,

ноги расщеперили, завлекают мужиков. Вместо того, чтобы работать!

– Не сметь! Не сметь, я сказал, оскорблять девочек,– подскочил и встал

рядом с Нифонтовым Рыбалов, а следом за ним встали в ряд и все

остальные парни. Работайте здесь сами с теми, кто терпит Ваши маты и

оскорбления. А мы работать с Вами отказываемся!

– Отказываетесь? Ну, хорошо же! Они, видите ли, отказываются! Ха! Да вас всех завтра же попрут из комсомола и из школы, потому что это я вас отстранил и не допускаю до работы! Всем ясно? И валите отсюда, чтобы духу вашего здесь не было! Валите, валите, пешочком. Здесь вам транспорт никто предоставлять не собирается!

– Так же, как при переборке картошки,– вставил Нифонтов.

– Ах ты, молокосос! Ты ещё не понял, что я тебя сейчас в порошок сотру!– и он сделал движение в сторону Петра. Но ребята к этому времени не разошлись. Они тут же встали плотной стеной, крепко сжав кулаки.

Так они простояли около минуты, после чего бригадир развернулся и пошел в сторону складов. А все одноклассники собрались и пошли прочь отсюда.

Дорога, по которой их сюда подвезли, находилась рядом, а эта же дорога выводила через гряду сопок на открытое место, откуда уже был виден их городок. По дороге от сопок до дома, где-то двенадцать километров, а по прямой не больше десяти. Молодежь пошла по прямой. Настроение, хоть и было испорчено, но быстренько наладилось, поскольку они себя чувствовали, во-первых, абсолютно правыми, во-вторых, победителями. Да и молодость не давала долго унывать.

По дороге многое, о чем переговорили, высказали свой восторг полетом в космос очередных наших космонавтов, совсем недавно, в середине августа: восьмого Николаев, а двенадцатого Попович. Поскольку таких больших торжеств уже не было, пришли к выводу, что это уже постепенно становится обыденной, для советской страны, работой. Жаль, что пока не часто летают.

– А вот настанут времена,– сказал Пыхтин,– когда в космос летать будут люди, как простой человек ходит ежедневно на работу. Это наш великий Циолковский предсказал, еще в тридцатых годах, представляете!?

Потом посожалели, что Маринка и Женька ушли из школы. Маринка вот-вот, уже на днях родит, а Женька, молодец, устроился токарем, точнее учеником токаря на завод и поступил в техникум на заочное обучение. Живут они пока вместе с родителями Женьки.

За такими важными и не очень, серьезными и не очень разговорами прошло часа полтора и ребята дошли до города. Теперь осталось расходиться по домам.

– А, может, сразу зайдем в школу к директору или завучу по

воспитательной части? Это ей ближе, – опять же предложил Петр.

– Да что там рассказывать, куда спешить? Завтра всё успеем,– возразил Михаил.

С ним, почему-то согласились все.

А вот дома всех ожидали серьезные разборки. Оказывается бригадир в самом деле дозвонился до директора школы и, как самому было выгодно, так и преподнес всю историю директору.

Срыв помощи селу – дело политическое. Поэтому директор поставил в известность всех родителей с просьбой разобраться индивидуально с каждым ребенком, а потом, возможно, проведут педсовет с приглашением родителей и руководства совхоза. Так что дома, каждого сбежавшего сегодня, ожидал неприятный разговор с родителями. Но то, что услышали от ребят родители, их несколько успокоило. После этого родители, кто созвонился, кто повстречался, и, переговорив о происшествии, поняли, дети не выдумывают, а говорят все одинаково, а стало быть, правду.

Утром всё то же самое услышал лично от каждого и директор школы. Он

позвонил в горком партии и всё подробно рассказал. Предложил, если детям не верят, то пригласить на беседу с детьми и того самого бригадира.

Ребят никто, никуда не приглашал. Всё шло, как всегда и только через месяц, на своем уроке обществоведения директор сказал классу: того бригадира сняли с должности, разжаловали до простого рабочего, осудили общественным судом и отправили на излечение от алкоголизма на пол года.

Так молодые ребята прошли ещё один урок общественного созревания, коллективизма и настоящей дружбы.

Глава 8

Шел обыкновенный урок физики. Вел его любимый всеми учениками молодой преподаватель.

Он только в этом году получил диплом в педагогическим институте и со свежими знаниями, весь полный молодого задора и свежих идей, пришел в ещё новую школу.

Парням он нравился, поскольку он всегда материал рассказывал очень интересно и совершенно просто. Всё, ну, абсолютно всё, становилось понятно с первого раза. При этом он приводил очень много жизненных примеров в применении физических законов и доказательств их действия.

Девочкам он нравился, поскольку был совсем молодой, очень симпатичный, прямо, как с обложки журнала. Звали его Владимир Николаевич.

У Владимира Николаевича проблем с посещаемостью на уроках не было, равно, как и с дисциплиной, поскольку ученики слушали его с огромным интересом, буквально, раскрыв рот. Не отставали от них и ученицы. Они тоже, смотрели на преподавателя, раскрыв рот. По какой причине, мы умолчим. В общем, вниманием он обделен не был.

И тут, прямо во время его урока, один из лучших учеников, Нифонтов, весь урок смотрит откровенно в окно.

Поначалу, Владимир Николаевич решил не делать замечание. Подумаешь, отвлёкся, с каждым бывает. Но вот урок уже в разгаре, добрых пятнадцать минут прошло, а поза у Петра не меняется.

– Нифонтов! – окликнул ученика физик.

Петр аж вздрогнул от неожиданности.

– Да, что с тобой сегодня? Ты почему отсутствуешь на уроке. Я не хочу просить тебя повторить то, что я сказал. Ты этого сделать не сумеешь. Я даже думаю, что ты не знаешь сегодняшнюю тему урока.

– Нет-нет, Владимир Николаевич! Тему я записал. А вот дальше, сознаюсь, ничего не слышал.

– Ну, так посвяти нас, что же тебя так сильно сегодня увлекло?

– А вон, смотрите,– и Петр показал в окно. Смотрите, там, на балконе пятого этажа совсем недавно заселенного дома, кажется, что-то горит.

Первым среагировал учитель, а за ним и все остальные: кто просто повернулся к окну, а кому-то пришлось вскочить со своего места и подойти к окну.

А там, действительно, на балконе пятого этажа новенького дома плясали языки огня.

– Странно как-то горит, Владимир Николаевич, – сказал Петя. Я сначала урока наблюдаю, а огонь и не увеличивается и не уменьшается, дыма от огня тоже нет. Но ведь явно горит! А друг в квартире люди, дети маленькие и им всем нужна помощь?

Учитель тоже очень внимательно и с некоторым недоумением всматривался в языки пламени.

– Действительно, горит, но горит как-то странно. Ты правильно подметил, Петя.

– Владимир Николаевич! Может, людям помощь нужна. Можно я быстренько сбегаю и разведаю.

– Так, Петя! Идешь ты и Панарин. Быстренько! Только никуда не лезть. Если это действительно пожар, то вы бегом в учительскую, и оттуда по телефону вызываете пожарных. Так! Вы меня поняли: никуда не лезть!!!

Петя и Михаил пулей выскочили из класса, даже не накинули на себя свои пальтишки от зябкого осеннего ветра. Они стремглав пролетели по всему коридору третьего этажа, не сбавляя скорости, пронеслись по лестнице и вот они уже на улице.

Обежав здание школы, они оказались напротив дома. Через всякие неровности и буераки побежали, опережая друг друга к их цели. От школы до дома было метров двести. Парни быстренько пронеслись больше половины пути и приостановились, всматриваясь в объект их тревоги. Затем пешим шагом прошли ещё немного вперед и, всё поняв, развернулись и двинулись назад, в школу.

В классе их ждали с ответом о причине, обеспокоившей всех.

Оказалось, что на балконе, между прутьями ограждения, свисает какая-то красная ткань, блестящая, как атлас. Сильный ветер треплет концы этой тряпки, создавая эффект языков пламени. А яркое солнце ещё больше все

сводит к натуральному восприятию огня.

Парни были разочарованы случившимся. Им хотелось проявить настоящий героизм. А их даже слегка высмеяли одноклассники.

А вот молодой, но уже мудрый учитель, всем сказал:

– Ребята! Настоящий героизм заключается не только в совершении конкретного поступка, подвига, но и в готовности его совершить в любой момент. Вот такую готовность вы сегодня проявили, и я вас благодарю за это! Конечно, вы мне можете возразить, мол, за настоящий подвиг вручают награды, а за готовность – в лучшем случае «спасибо». Но я вам отвечу следующее: была бы готовность, а награды героев находят всегда!

После этого случая по городу поползли непроверенные слухи, что два девятиклассника во время пожара в пятиэтажке спасли от огня бабушку и двух малышей.

У учителей эти слухи беспокойства не вызывали, так как доподлинную картину не случившегося происшествия Владимир Николаевич довел до сведения всех учителей и руководства школы сразу же, в первую, после его урока, перемену.

Тем не менее, все младшие учащиеся школы, не зная, кто настоящий герой, смотрели на всех девятиклассников с большим уважением. Зато старшие, а именно десятые и одиннадцатый классы, как-то зажали парней из девятого «Б» в раздевалке спортзала и потребовали полный отчет о случившемся. Они его получили, а так же уверение, что никто из них, такие глупые слухи про себя не распускает.

Однако учеба уходила в глубокую осень. Заниматься физкультурой на улице стало не комфортно. Там тебе и дождь, и грязь, и простуда с гриппом вместе.

В связи с этим Ершов перевел свои учебные часы в спортзал.

Зал большой, просто огромный! Такого второго в городе было не найти. И очень жаль, если, играя в футбол, его быстро приведут в неприглядное состояние. Поэтому Дмитрий Дмитриевич своё очередное занятие начал с беседы.

– Парни! Я конечно, очень рад, что вы такие организованные и сумели сами создать отличную футбольную команду. Но в мире кроме футбола существует множество других видов спорта. Так что давайте мы с вами побережем наш спортзал, будем на тренировках нарабатывать технику владения мячом и укреплять своё тело физически. А вот на занятиях классных мы с вами будем изучать другие виды спорта. Их существует огромное количество. Но я вам хочу предложить на выбор кое-какие, исходя из того, что (он осмотрелся по сторонам, и продолжил заговорщицким тоном: мы сейчас здесь одни, девочки занимаются в своей группе) вам всем надо нагонять свой рост. Это же не дело, что за лето девчонки вас всех переросли, а вы не тянетесь вверх. Итак, предлагаю: волейбол, баскетбол, теннис с мячом, гимнастика.

– Давайте волейбол, и всё!

– То есть как это «Всё», тут же возразил Конев. Я, может быть, очень хочу

в теннис играть. Я вот, когда с родителями ездил к родственникам в Алма-

Ату, то там со своим двоюродным братом играл. Он меня научил. У меня

брат давно уже играет и он чемпион республики. Я тоже хочу.

– Сергей, так Конев Иван – это твой брат?– удивился Дима.

– Да! Двоюродный.

– Если он к вам приедет, то пригласи его к нам в школу. Пусть покажет,

хотя бы с тобой, что такое большой теннис.

– Хорошо, я с ним договорюсь и на следующем уроке, послезавтра, он

придет.

–Так он у вас в гостях? Здорово! А можно, тогда не послезавтра, а в

субботу. В субботу уроки рано заканчиваются. Я оставлю всех

страшеклассников на показательную игру.

– Тогда я попрошу прийти его с дядей. Мой дядя – его отец и

одновременно его тренер.

– Вот это было бы очень здорово!

Сергей своё слово сдержал, да и родственники не подвели. Отец с

сыном сыграли показательную игру. При этом они при остановке мяча объясняли каждую позицию игры, разъясняли терминологию, ну, и, конечно, сами правила этой увлекательной и популярной во всём мире, игры.

А директор школы, Мельников Гавриил Николаевич, участникам показательной игры вручил почетные грамоты от школы за популяризацию спорта.

Не отстал от директора и приглашенный Ершовым председатель Спорткомитета города, знакомый парней Игорь. Он тоже вручил благодарственные письма от Спорткомитета Серёгиному двоюродному брату и его отцу.

Но это случилось в субботу. А сейчас, на уроке, разговор продолжался.

–Вот видите, что и среди вас, футболистов имеются любители других

видов спорта.

Я вам рекомендую заняться гимнастикой. Очень развивает физически.

– Да нет же, Дмитрий Дмитриевич! Это скучно!

– Скучно, говоришь? А я скажу, что гимнастика – это сила, мужество,

стойкость, пластичность, красивая мужская фигура.

– Нет! Нам бы что-либо подвижное, игровое.

– Хорошо! Значит так. Теннис откладываем с обсуждением до

показательной игры, а развивать будем волейбол, баскетбол, а в качестве

тренировки к ним будет у вас гимнастика. Всем всё ясно? Нытья не

принимаю никакого! По этим видам спорта я пишу план уроков для

старшеклассников.

Насколько были недовольны этим парни, настолько быстро они

втянулись в новые для них виды спорта. А уж как им понравилась игра в

баскетбол! Она и быстрая, и азартная, и техничная, и физически развивает. А главное – сплошные прыжки вверх и сплошная растяжка вверх. Парни

прямо на глазах стали подрастать, догоняя ростом своих одноклассниц.

      Дима им, правда, не говорил, что именно так и заложено природой

человека, что на определенном этапе девочки опережают парней в

физическом развитии, а потом парни очень быстро догоняют и перегоняют

своих сверстниц. С другой стороны, он душой не кривил, поскольку занятия

спортом этому очень способствуют.

      Баскетболом увлеклись настолько сильно, что к играющим примкнул

и Васильченко Гена, который не участвовал ни в каких других состязаниях.

Гена так увлёкся игрой, что освоил её лучше и быстрее всех, а по этой причине и играл лучше. На поле он чувствовал себя лидером, не то, что в обыденной жизни и позволял себе раздавать команды игрокам, руководить игрой. Он умело вел мяч, легко исполнял сложные финты. Мог в прыжке перевести мяч из руки в руку и обратно, пробросить мяч противнику между ног, когда тот готовится остановить Геннадия в нападении, совершал неимоверные для его роста прыжки, доставая рукой до обруча корзины, хотя такое не мог сделать даже самый высокий парень из всех девятых классов.

Васильченко оказался, наконец, «в своей тарелке».

– Вот! Вы только посмотрите на Васильченко, как он играет! – указывал на успехи ученика преподаватель физкультуры. А вы всё футбол, футбол!

На весенних каникулах устроим закрытый школьный турнир по баскетболу. Сумеем определить среди классов сильнейшую команду и набрать школьную сборную.

Остаток осени и всю зиму парни всех классов от восьмого до

одиннадцатого, усиленно готовились к предстоящему турниру.

Ершов Дмитрий Дмитриевич решил, что будет куда интереснее, если ребята будут играть не по кубковой системе, когда проигравший сразу вылетает из турнира, а по круговой, чтобы каждый сыграл с каждым. Так и наиграться успеют все вдоволь, и ребята лучше сумеют себя проявить в качестве игроков, и возможности команд несколько нивелируются.

Он начертил на листве ватмана турнирную таблицу, внес в неё все команды, так будет турнир выглядеть очень наглядно. Рядом, на листе меньшего формата он написал расписание игр. Все заранее знали, кто с кем играет и в какое время.

Турнир получился захватывающим не только для игроков, но и для их болельщиков, которых собиралось очень много. Все игры проходили по субботам вечерами и в воскресенье днем. В напряженной борьбе с переменным успехом лидировали три команды: одиннадцатого класса, десятого «Б» и девятого «Б». На четвертом, с отрывом находился десятый «А». Дальше по таблице всё было, как говориться «без сюрпризов»: Девятые «А,В,Г» и далее все восьмые.

Оставалось провести всего по три игры, в которых должны были разыграть призовые места. И вот в напряженной игре именно с десятым «Б», где девятиклассники могли себе почти гарантировать второе место, случилась большая неприятность.

При обороне своего кольца Васильченко подпрыгнул, чтобы поставить блок бросающему, но от противника получил удар по руке. Фол, который судья зафиксировал и, казалось бы, на этом всё кончилось. Но от сильного удара рука Генки отлетела с большой скоростью, неуправляемо и он пальцем попал прямо в глаз своему же игроку, Пыхтину Виктору.

Пыхтин, громко вскрикнул, и упал на площадку, зажав ладонями лицо. Он лежал вниз лицом, и ничего из происшедшего было не ясно.

Игра остановилась, и игроки окружили лежащего.

Так прошло несколько минут.

Гена, бледный, как стена, дрожащими губами произнес:

– Я Вите, кажется, попал в глаз пальцем, и палец окунулся во что-то глубокое и мокрое.

Пыхтина стали насильно поднимать, отрывая от пола. Он сопротивлялся, не отнимал ладони от лица, хотя уже было видно, что на пол набежало довольно много крови.

Находившиеся на соревнованиях классные руководители сбегали к телефону и вызвали скорую помощь.

Та приехала быстро.

Врачи забрали парня с собой, а он так и не убрал ладони от своего

лица.

Пол, как следует, протерли и игру решили завершить. Вот только ни у

команды, ни у Васильченко игра уже не шла. Девятиклассники проиграли с

минимальным разрывом в счете этот матч, а потом и два последующих.

Гена от переживаний играть уже не смог, полностью утратив командирские и

лидерские качества, да и команда, потеряв товарища, потеряла и боевой,

и коллективный дух.

В итоговой таблице десятый «Б» сумел опередить девятый «Б», оставив дерзких девятиклассников на четвертом месте.

Василий, после этой злосчастной игры находился на излечении полтора

месяца и, выписавшись из больницы, стал ходить в школу с черной повязкой

на бывшем глазу, наподобие пирата.

Старшеклассники все были в курсе происшествия и старались никак не

напоминать Виктору о его трагедии, а вот малыши, завидев большого парня с

повязкой на глазу с визгом убегали и прятались по классам.

Предстоящее лето он провел в клиники профессора Филатова в Одессе,

но и знаменитый врач не сумел вернуть зрение травмированному глазу

молодого парня. Единственное, что он смог сделать, так это вернуть

стопроцентное зрение оставшемуся глазу, у которого была, оказывается,

сильная близорукость. А вместо потеряного, Виктору поставили

искусственный протез.

Глава 9.

В самом конце учебы, когда все девятиклассники уже себя чувствовали

десятиклассниками, и оставалось лишь сдать выпускные экзамены за

окончание неполной средней школы и получить свидетельство об этом, вдруг

учеников собрал директор школы и объявил, что, оказывается, в течение всего учебного года ГорОНО проводило негласное соревнование между старшеклассниками, за право называться лучшим классом города. У них учитывалось всё. Главное, конечно, успеваемость и поведение. А помимо этого общественная работа, помощь школе. Участие в субботниках, в спортивных соревнованиях… Сейчас претендентов несколько, в том числе и девятый «Б». И теперь предстоит последний рывок, и лучший класс получит главный, да и единственный приз – экскурсионную поездку в Ленинград.

– Так что, от того, насколько успешно вы сдадите экзамены, будет всё для вас зависеть.

– Вот это, я понимаю, объявление! А то круглый год, соберет и начинается: то плохо учитесь, то длинные волосы носите, то «поймаю, кто курит – пеняйте на себя»… В начале года объявили бы о таком соревновании, и бодаться с учениками бы не пришлось. Все бы из кожи лезли, чтобы в Ленинград попасть на экскурсию, – так по дороге домой из школы рассуждал теперь уже активный участник школьной и классной жизни Васильченко Гена.

А Петр шел рядом с ним домой и слышал друга и не слышал одновременно. Он думал о своем.

– Вот ведь, какая интересная штука спорт, оказывается. Нас в классе так сильно сдружил и сплотил, привел к настоящей дружбе. А тот же Генка. Он совсем чужим жил в классе: что был он, что не было. Могли и не заметить. Даже я с ним дружил скорее, как с соседом, а не, как с одноклассником. А теперь он так активно общей жизнью со всеми живет, переживает за всё. Теперь он один из популярных парней в классе. Теперь уж никто не заметит его отсутствия на уроке.

– Петя!

– Я! Что!?

– Петя! Ты куда идешь? Так задумался, что не заметил, как мы до дома дошли? Так я к себе иду домой, а тебе-то напротив надо! Ха-ха-ха!

Петр встрепенулся: «Ох, ничего себе. Я и впрямь не заметил, что вхожу в калитку к Генке!»

– Да, Гена, что-то я увлекся размышлениями. Понимаешь, я всё думаю об объявлении директора. Завтра в классе это всё обсудим вместе.

На следующий день на большой перемене девятый «Б» закрылся в классной комнате.

Речь держал Петр.

– Я вчера услышал прямой намек директора, что мы можем в этом соревновании победить. Нам надо лишь хорошо сдать экзамены. У нас всего четыре экзамена: русский язык письменно и устно и математика письменно и устно. Из-за травмы у нас приотстал Вася по математике. Я берусь с ним позаниматься дополнительно. Рыбалову поручается Панарин. Наташу Редькину я попрошу меня подтянуть по русскому языку. Так же по языку попрошу, чтобы Света Дулина позанималась с Пыхтиным Витей и Мишкой.

– А можно мне заняться с Витей,– тихонько подала голос Нина Ивлева. Так Свете легче будет…

– Конечно можно. С остальными у нас проблем нет.

– А со мной кто-нибудь позанимается,– подал недоуменный голос Рыбалов.

– Так у тебя с математикой всё отлично, а по русскому языку тебя сестра, Света, подтянет прекрасно, прямо дома,– усмехнувшись, ответил ему Нифонтов. Ну, что? Со мной все согласны?

Тишина.

– Молчание – знак согласия. Значит так и поступим. Заниматься без мухлежа! А ты, Света, чтобы всё было официально, оформи этот разговор в виде заседания комсомольского бюро класса.

На протяжении всей его тирады тихо, спрятавшись за всеми спинами, сидел Васильченко.

– Вот ещё что,– приостановил всех своими словами Петр,– после Ч.П. в спортзале никто, корме самого Генки, не считает его в чем-то виноватым. Но, несмотря на это, он снова потерял уверенность в себе. Поэтому, хотя он всегда неплохо учился, я предлагаю ему в помощь тоже выделить подмогу в подготовке к экзаменам. Ира,– обратился он к Рябко. Ира, ты не будешь «против» поработать с Геной при подготовке к экзаменам?

Петя был парнем очень внимательным и давно заметил, что, как только Генка стал положительно меняться, Ирина стала чаще и чаще

задерживать свой взгляд на нем. Васильченко этого не замечал, а

      девушка, конечно, сама стеснялась предложить ему дружбу. Поэтому, после

предложения Петра, Геннадий сильно удивился и стал отнекиваться, а Ирина вся зарделась, но согласие своё дала.

– Так, начинаем совместно работать с сегодняшнего дня! Это тоже попрошу внести в протокол заседания комсомольского бюро класса!

      Плоды совместных усилий не заставили себя долго ожидать. Экзамены

были назначены друг за другом через день. Вначале математика

письменно и устно, потом русский язык письменно и устно.

      Результаты объявляли в этот же день. И эти результаты оказались

положительными.

Ни одной тройки не получили в классе 9 «Б»! Класс ликовал, а вместе с

классом и их классная руководительница Степанова Светлана Степановна.

Поездка в легендарный Ленинград становилась для всех всё реальнее.

– Ребята! – поздравив всех с окончанием учебы, с восторгом

продолжила Светлана Степановна,– вы представляете, мы с вами сможем

своими глазами посмотреть шедевры архитектуры, пройтись по Невскому

проспекту, окунуться в тенистый Летний сад, прогуляться по набережной

Фонтанки, посетить Пушкинские места: лицей в Царском селе, Петергоф…

Проникнуться атмосферой, в которой творили Достоевский, Гоголь,

Чернышевский, Добролюбов, увидеть Кунсткамеру и Эрмитаж…

      Однако, после объявления результатов последнего экзамена, Витя

Пыхтин, всех поблагодарив за помощь, объявил, что он не поедет на

экскурсию, поскольку ему предстоит поездка в Одессу в институт Филатова.

– Ребята,– обратилась ко всем классная руководительница, – это ситуация очень печальная, но здоровье дороже. Поэтому, я предлагаю всем нам, выразить нашу благодарность Василию, за его стремление поработать на совесть для всего класса. Спасибо тебе и ещё, выздоравливай за лето. Мы тебя ждем в десятом «Б»!

– Ну, я, пожалуй, пойду, – сказал Пыхтин, развернулся и удалился.

Все молча проводили его глазами.

– Ребята,– продолжила Светлана Степановна,– это очень неприятная ситуация. Но теперь от нас уже ничего не зависит. Всё зависит от умения врачей. Мы же должны продолжить разговор. Итак! Вас в классе 28 человек. Василий не едет, это понятно. Значит в классе 27 экскурсантов. Полная группа состоит из сорока мест. Решением ГорОНО должны ехать двое сопровождающих. В школе решили, что поеду я и Ершов Дмитрий Дмитриевич. Я, как классный руководитель, а Дмитрий Дмитриевич, как человек, сумевший вас сплотить, даже не будучи ещё вашим учителем. Фактически именно он создал готовый коллектив, который оказался моим классом. Мне дозволили взять с собой мою дочку, Стешу, ей уже 14 лет, так что она нам обузой не будет. Вы не будете «против»?

– Нет! Конечно никто не будет «против» поездки Стеши.

Начало речи классного руководителя не вызвало особого энтузиазма, но когда она объявила, что с ними едет Дима, всем всё остальное было уже «по барабану».

– Вот ведь, человек, который не будет их ограничивать в движении, который поддержит их все начинания, с которым, точно, не будет скучно, – каждый из парней прокручивал у себя в голове эту фразу.

И все сразу несколько повеселели.

– Так! Следите за моей мыслью! Стало быть, вас 27, я с дочкой, физрук, получается тридцать человек. Остальные вакансии дирекция школы предлагает заполнить ребятами из числа отлично сдавших экзамены ребят из девятых «А», «В», «Г». Их как раз и набирается: четверо в «А» и по трое в

«В» и «Г». Всем всё ясно?

– Это что получается? Работали мы, своим классом, а поедут другие,– неожиданно возмутилась вечно молчавшая Кислицына Лена.

Она была небольшого роста, яркие большие глаза закрывали совершенно не идущие ей очки, ниже которых восседало несколько ярких, какие обычно рисуют у героинь сказок, веснушки. Миленький маленький носик из-за тех же очков даже видно не было. По всем этим причинам Лена считала себя некрасивой и старалась не высовываться в классе, где царствуют такие особы, как Дулина, Редькина, Рябко. Хотя при этом её никто не игнорировал. Те же самые «царствующие особы» с ней всегда общались на равных, не принижали её, как девушку.

И тут! От кого угодно можно было ожидать, но от Кислицыной, и такое жесткое возражение!

Вновь пришлось выступать в роли дипломата Нифонтову.

– Лена! Мы завоевали это право вполне заслуженно. Но ведь они тоже работали над этим, тоже старались победить. Поэтому не их, а нас направляют в Ленинград. А из числа боровшихся с нами на равных, но уступивших в коллективизме, и посылают с нами. Заметь, заслуженно! Так что не будь настолько ревнивой к коллективному успеху.

Лена, не найдя поддержки ни в одном человеке, сильно покраснела от смущения. Настолько, что её «нарисованные» веснушки полностью исчезли, слившись с пунцовым наливом милого личика.

– Оказывается, когда она не молчит, а особенно смущается, она становится очень и очень хорошенькой,– отметили для себя парни.

–Теперь следующее, запомните. Мы выезжаем уже десятого июня. Поезд отходит от вокзала в 10-00. Поэтому мы все подходим к школе к 8-00. Сюда подойдет автобус. Нас повезет на вокзал папа Гены Васильченко. Его нам выделило предприятие. У него самый большой автобус в нашем городе. Мы все в него поместимся. Не позже половины девятого мы выезжаем на вокзал. Ехать, вы знаете, минут сорок пять-пятьдесят. У нас останется времени минут 30-40 до отправки поезда. Поезд прямого сообщения. Идет через Москву, но там не больше обычной остановки. Далее до Ленинграда.

В это время к беседующим подошел Ершов и стал тоже внимательно слушать речь Светланы Степановны. Она продолжила.

– Поезд в пути будет пять суток. Питаться будем ходить организованно в вагон-ресторан, все вместе. Кто проспит или забудет – его личное дело. С собой еды много не берите. Советую брать лишь то, что пойдет к чаю: пряники, печенье, булочки. То, что не портится. Мясо, куры, колбасу и т.д. не брать. Увижу на второй день – выброшу собственноручно! На месте нас должны встретить и поселить организованно. Жить мы будем в помещении интерната, там же нас будут кормить. Дети из интерната на лето разъезжаются кто к родным, кто в лагеря отдыха. Так что мы там будем одни.

Дмитрий Дмитриевич! У вас будет, чем дополнить мою речь?

– Да, Светлана Степановна, будет. Значит так, на счет «кто проспит»… Проспать я никому не позволю. Поскольку мы будем двигаться по часовым поясам на запад, то ежедневно подъем у нас будет в 8-00 по местному времени. Лично я всех поднимаю и провожу общую зарядку. После неё 30 минут на туалет, приведение в порядок постелей и себя. В 9-00 для нас завтрак в ресторане. В 9-30 ресторан начинает работать на других пассажиров. Нас там уже никто обслуживать не будет. Что-то похожее будет и по месту нашего пребывания. Так как нас одновременно в ресторане будет много, то после завтрака, обеда и ужина вы сами за собой убираете посуду со стола. Вопросы есть? – он немного подождал, – вопросов нет! Значит так и договорились.

Все строгости выступлений для ребят застилали мысли, что всего через четыре дня они поедут в путешествие. Да, ещё какое, путешествие! Это тебе не на картошку в соседний совхоз и даже не в соседнюю область. Это поездка через всю страну в ЛЕНИНГРАД, да ещё и самостоятельно, без опеки родителей!!!

– Ой! Светлана Степановна! Забыла спросить,– уже немного отойдя, вспомнила Света Дулина, – а нам белые ночи покажут?

– Света! Ну что ты такое говоришь? Это же не кино, чтобы их показывать по заказу. Но мы их увидим, это точно! Они длятся примерно до 20-го июня.

– Ой, девочки! Мы увидим белые ночи, это так романтично и она бросила свой загадочный взгляд на Мишку Панарина.

Но он этого не заметил. Ему было как-то всё равно, какие ночи: белые или черные. Он привык по ночам спать и пока других идей с этим временем суток у него не возникало.

Для ребят эти три дня прошли в мучительном ожидании. А вот для их родителей как раз наоборот. Они носились по магазинам городка, как заполошные. Нужно в дорогу туалетный набор: мыло, зубную щетку, пасту, в крайнем случае, порошок, но в таком случае необходима непромокаемая коробочка. Далее, в поезде ехать пять суток. Значит обязательно нужно какую-то дорожную одежду. Лучше новый спортивный костюм, а к нему кеды. Прикупить нижнее белье. Не будут же взрослые парни в заношенных трусах ходить. Это дома дозволительно, а среди друзей… Еще кто-нибудь дома расскажет и пойдут пересуды среди родителей. Потом, брючки новенькие и рубашечки. Какие-то пойдут из имеющихся, но необходимо, хотя две, новых. Покушать любимым чадам в дорогу, тоже надо! И пусть классная руководительница запретила брать вареную курицу или отварное мясо, но ведь жареное дольше не портится, а ещё можно яичек, копченую колбасу, консервы, ну, и конечно, что-то к чаю. А ещё денег надо с собой на экскурсии, мороженое и прочие карманные расходы. И это заботы по сбору парней, что же говорить о девушках?! Не будут же они, как пацаны, в одном и том же ходить десять дней по Ленинграду! А ведь все вещи надо в чем-то везти. Тут без чемодана не обойдешься. Промтоварные магазины небольшого городка за три дня выполнили месячный план по продажам.

Наконец настал день «икс». Еще с вечера Генка зашел к Пете и предложил утром не идти пешком до школы, а сесть в отцовский автобус и доехать «как фон-бароны». Всё равно его отец повезет всех на вокзал.

Петя подумал и решил так не поступать.

– Почему?– удивился Генка.

– Во-первых, мы всё-таки не «фон-бароны», чтобы уже не ходить пешком какой-то километр. Во-вторых, Светлана Степановна назначила время встречи до приезда автобуса. Значит, она должна убедиться в готовности всех к поездке, чтобы опоздавших не было. А нас не будет – она начнет нервничать. Так что ты можешь ехать, это нормально. А я пойду и там предупрежу её, что ты подъедешь с отцом вместе.

– Пожалуй, ты прав, Петя! Ты знаешь, а я тоже не поеду с отцом. Пойдем, как все, пешком к школе.

Дома Гена Васильченко рассказал о решении пойти вместе с Петром пешком к школе. Отецвыслушал внимательно и одобрил:

– Правильное решение. Нельзя перед товарищами выделяться даже в мелочах. Петя подсказал такое решение?

– Да, Петя!

– Вот, учись сынок, принимать верные решения у своего друга. В жизни это очень важно!

Последнюю ночь дома путешественникам не спалось. Все они уже в мыслях были в пути, каждый что-то планировал, каждый о чем-то мечтал.

Парни хотели бы посетить адмиралтейство, попасть на настоящий

морской корабль, своими глазами увидеть первый ботик Петра I, найти центральный стадион (ух, и громадный же он, наверное) и посмотреть футбольный матч местного «Зенита» с московским «Спартаком», или «Торпедо», можно с «Динамо». Неплохо так же с Тбилисским или Киевским «Динамо». Ведь там, что ни команда, то игроки сборной страны играют.

Девочки тоже пребывали в грезах, но в своих. Им хотелось посмотреть Эрмитаж, спектакль в Мариинском театре, увидеть своими глазами Неву, Невский проспект, Летний сад, развод мостов в белую ночь. Да и саму белую ночь, а если бы в это время встретить ЕГО и влюбиться в этом романтичном месте!..

Так что ранним утром к школе подошла молодежь возбужденная веселая, но не выспавшаяся.

Одноклассники из 9 «Б» встретившись, сразу образовали свой кружок и обменивались шуточками, какими-то историями, случившимися с ними буквально вчера, весело смеялись и не заметили, что остальные члены их совместного экипажа тихонько жмутся в стороне.

– Ребята, так не хорошо с нашей стороны, – остановил всеобщее веселье Нифонтов. Мы здесь уединились, а остальные, как будто не наши товарищи. Нам нужно, чтобы коллектив был общим. Давайте подойдем к ним и поздороваемся. И не дожидаясь общего одобрения, он сразу же направился к группе, состоящей из десяти ребят других классов. Подошел к ним и с каждым индивидуально поздоровался:

– Вика, Олеся, Таня, Катя, Виола, Тоня, Викентий, Анатолий, Влас, Степан, здравствуйте! Рад с вами вместе совершить это путешествие.

Пока Петр исполнял роль дипломата, к этой группке подошли все остальные ребята и девушки. Моментально завязался непринужденный общий разговор сразу на разные темы, но все они крутились вокруг предстоящей поездки.

Из здания школы вышли вместе классная руководительница и тренер ребят. С ними рядом шла довольно взросло выглядевшая хорошенькая девочка с почти белыми пушистыми волосами до плеч – Стеша.

Троица подошла к группе ребят.

– А я думала, что вас надо знакомить и как-то налаживать контакт между вами. А вы…

– А мы уже коллектив создали, без проблем. Мы же не из соседних школ, а из соседних классов. Мы же знаем друг друга давно. Кто-то с первого класса, а кто-то на общих горшках сидел в детсаду, бросил незатейливую шутку Рыбалов Саша. Все на эту шутку весело засмеялись, а девушки даже немного смутились.

– Мне надо сверить список отбывающих, – сказала Светлана Степановна, – скоро автобус должен подойти. Скоро уже, Гена?

– Да. Когда мы с Петей уходили, отец проверял радиатор и масло в двигателе.

– Тогда сделаем перекличку.

– Секунду, Светлана Степановна, – встрял Ершов. Класс!!! В одну шеренгу, становись! Чтобы не толкать, друг друга, возьмите чемоданы в левую руку.

Молодежь быстро исполнила команду своего любимого физрука, и выстроились в единый длинный строй.

– Стеша! И ты не жмись к маме. Привыкай к коллективной жизни. Марш в строй, замыкающей. Все, Светлана Степановна, прошу проводить перекличку.

Проверка показала, что явились все и опоздавших нет.

А в это время подошел автобус и раскрыл двери. А из него, как горох из мешка, посыпались родители, провожающие экскурсантов.

Светлана Степановна увидела смущение на лицах своих учеников. Видно было, что им не хотелось, чтобы все свелось к проводам родителями и последним их наставлениям. Она решила эту ситуацию сгладить своим вмешательством.

– Уважаемые родители. Вы напрасно покинули свои рабочие места и пришли. Ваши взрослые дети вполне организованно собрались, создали дружный общий коллектив и готовы к отбытию.

– Ребята! Загружаемся организованно в автобус, не толкаемся, рассаживаемся по сиденьям. Чемоданы ставим у ног. В дороге по салону не ходить! – это командование на себя принял Ершов.

И вот оно случилось, наконец-то – долгожданное начало путешествия!

Школьники чинно восседали на диванах автобуса и, несколько стесняясь, но

всё же посматривали в окна на провожающих их родителей.

Шофер, дядя Лёша, завел двигатель, закрыл двери автобуса и громко

всем объявил:

– Трогаюсь! Ребята, вы хотя бы руками помашите родителям. Они вас

впервые одних провожают из дома на длительное время!

Его слова возымели воздействие. Отъезжающие забыли стеснение и, выглядывая в окна автобуса, энергично замахали руками провожающим. А у некоторых девочек даже слезки выступили из глаз. Но для такого момента они приберегли крепко зажатые в кулачках маленькие платочки, которыми незаметно промокали свои реснички.

Дядя Леша добавил газу, и автобус мягко тронулся по асфальтированной дороге. Наступила неожиданная тишина.

– Ребята, я лично несколько раз ездил на курорт и там посещал экскурсии,– продолжил свою беседу шофер, – так вот там заведено, что пока автобус едет до места, отдыхающие поют песни. Вы бы тоже спели. И время быстрее проходит, и отвлечетесь от сцены прощания.

Идея дяди Лёши упала на благодатную почву. Девочки засуетились, выбирая, с какой песни начать. А в это время в свои руки взяла инициативу Светлана Степановна. И она запела своим звонким, почти, что девчоночьим голосом:

Вот и стали мы на год взрослей,

И пора настает.

Мы сегодня своих голубей

Провожаем в прощальный полёт.

Пусть летят они, летят,

И нигде не встречают преград!

Прекрасную песню о юности из всем полюбившегося нового фильма «Прощайте голуби» подхватила тут же вся компания.

Наступай наше завтра скорей!

Распахнись небосвод!

Мы гоняли вчера голубей,

Завтра спутников пустим в полет!

Пусть летят они, летят,

И нигде не встречают преград!

В дороге стоит только начать петь и песни тут же приходят в голову одна за другой. Да какие песни!

После окончания первой песни, следующую запели уже парни:

На меня надвигается по реке битый лёд.

По реке навигация, на реке пароход.

Пароход белый – беленький, дым над красной трубой.

Мы по палубе бегали, целовались с тобой…

Потом была «Течет река Волга», следом «А у нас во дворе», «Я тебя подожду», возвращались к «Прощайте голуби».

Вот незаметно пролетела дорога до железнодорожного вокзала. Автобус прибыл на вокзал своевременно, так, чтобы ребятам не пришлось блукать по перрону в длительном ожидании, и чтобы не пришлось заскакивать в поезд бегом. Когда они со своими чемоданами выгрузились на перрон, поезд уже стоял на первом пути с закрытыми дверьми. Тут же диктор объявил начало посадки в поезд. Веселая компания подошла к своему вагону, дверь открылась и, вышедшая навстречу проводница громко объявила:

– Старший группы предъявите посадочный талон.

К ней подошли учителя и показали бумаги. Нужные проводнице, она забрала себе, а далее скомандовала:

– Первые заходят девочки. А Вы, она обратилась к Степановой, пройдите первой и распределяйте места, начиная с дальнего купе. Когда всех расселите, то пустим мальчиков. Да! И не забудьте сразу место выделить и для себя.

На это ушло не более пяти минут. Дальше пошли мальчишки шумною ватагой. Их сопровождал Ершов. Он посмотрел, как Светлана Степановна собою определила границу нахождения девочек в вагоне и точно так же, после расположения ребят сам для себя взял последнее плацкартное место, тем самым «отсекая» школьников от всех остальных пассажиров.

Дальше в вагон пошли «неорганизованные» пассажиры. Всех, у кого места оказались заняты детьми, проводница, извинившись, разместила на других местах. Некоторые пытались возмущаться, что их место не это, а совсем другое, но проводница урезонивала таких просто:

– Вот лично вы сильно хотите, чтобы перед вашими глазами постоянно мельтешили дети, спотыкались о ваши вещи, наступали на ноги. Или вы хотите, чтобы в вашем купе собралось сорок человек подростков, играли, пели песни, гоготали? Нет? Вот я так и подумала, а поэтому их отделила от всех остальных. На страже находятся их учителя.

После этих слов возражений больше не последовало. Постепенно все пассажиры поезда заняли свои места и объявили отправление поезда. Дав последний прощальный гудок родному вокзалу, поезд шумно тронулся с места. Паровозы так и трогались с места. Они сразу сдвинуть с места всю махину состава не могли. Поэтому, когда машинист пускал ход, то вначале колеса паровоза проскальзывали по рельсам, делая пару оборотов, как бы в воздухе, издавая резкий шум, затем начиналось медленное движение машины: сначала ударялась сцепка вагона о замок тягача, потом то же самое происходило со вторым вагоном, с третьим и так далее, пока весь состав не вытянется в цепочку, выбрав все зазоры. И, лишь после этого начиналось медленное движение всего поезда без сильного грохота.

Сидящие в вагонах слышали и удары одной сцепки о другую, и стук, производимый ими, и грохот колес, и затем чувствовали начало плавного движения.

– Странно,– сказал Викентий, глядя в окно, противоположное от вокзального,– вроде бы трогались мы, а едет поезд на соседних путях!

– Точно! – поддержали его некоторые из девушек, тоже смотрящие в это же окно.

– Нет! Ну что вы?! – возразили им сразу и Влас, и Анатолий, и Петя. Едем мы! Вы посмотрите в наше окно. Здесь всё лучше понятно.

Все обернулись на призывные слова и рассмеялись.

– Это надо же так! Но ведь полное впечатление, что мы стоим, а едет, в противоположную от нас сторону товарняк.

– Я как-то смотрел научно – популярный фильм по телевизору. В нем рассказывалось о теории относительности Энштейна, – взялся пояснять Петр. Так этот фильм, как раз и начинался с такого примера. Когда нет «третьей точки отсчета», то непонятно, кто стоит, а кто едет. И при этом нет принципиальной разницы. Ведь всё равно две точки отсчета друг от друга удаляются.

– Ой! Какой он умный!– совсем тихонечко, на ушко Олесе, шепнула Виола. Мне он уже нравится. И что я этого в школе не замечала?

Шепот был совсем тихим и предназначался для ушей одной подружки, но Редькина услышала её восторженный шепот и сразу всё поняла. Надо отсечь нападки «чужаков» на Петю.

Дядя Лёша, водитель, сразу же не уехал. Он дождался, пока ребята погрузились в вагон и заняли места, проследил за этим, удостоверился, что никто не потерялся и не отстал, дождался, когда закрылись двери вагонов и поезд тронулся. И лишь после этого он пошел к своему автобусу, чтобы ехать на работу. Он прекрасно понимал, что каждый встреченный им родитель будет требовать с него полного отчета об отправке детей.

Глава 10

Время бежало быстро. Ребята за суетой отъезда от школы, дороге до

вокзала, посадкой в поезд и не заметили, что уже подошло время обеда.

Дмитрий Дмитриевич сходил к проводнице и проверил, согрет ли

титан. Тогда он, переговорив коротко со Светланой Степановной, громко объявил:

– Ребята! Подошло время обеда. Поезд только тронулся в путь, поэтому в ресторане нас ещё никто не ждет. Да это нам и на руку. Вы постепенно, сильно не затягивая со временем, сможете уничтожить всю захваченную из дома мясную и рыбную еду. Это необходимо сделать буквально за обед и ужин, чтобы на завтра уже ничего не оставалось из этих продуктов и, чтобы вы не отравили свой организм. Итак, я вам предлагаю прямо сейчас пообедать своими припасами, а так же поужинать вечером ими. Тем, кто желает попить чай – титан в начале вагона уже горячий. И ещё, там же вначале вагона около купе проводников висит маршрут движения поезда. Сами смотрите на него, чтобы знать, когда и куда мы прибудем. Ехать нам пять суток. Это, поверьте мне, очень много! Если постоянно находиться в поезде, то по прибытии у вас и голова будет кружиться, и ноги будут подкашиваться, как на палубе корабля. Поэтому для прогулки, выходить на перрон можно, но вы должны смотреть и знать время стоянки и за пять минут до отправления быть в вагоне. При прогулках перрон не покидать и находиться рядом со своим вагоном. Непонятливые есть?

Тишина.

– Непонятливых нет!

Обед, начатый примерно в час дня, плавно перетек в ужин. Проходил он весело. С шутками в адрес друг друга, с частыми забегами к титану за горячей водой, с ворохом оберточной бумаги… Да что там говорить. Настоящий обед путешественников, который имеет своё начало и не имеет завершения до тех пор, пока ещё не всё съедено.

К Ершову подошла Светлана Степановна.

– Дмитрий Дмитриевич! Я Вам так благодарна за организацию поедания запасов! Я-то думала, что они будут три дня есть домашние заготовки и потом мучиться расстройством кишечника. А тут смотрю, мы ещё Целиноград не проехали, а у ребят сумки уже опустели. Так, что, с завтрашнего утра, начинаем жизнь по графику?

– Обязательно, Светлана Степановна! Я же им всем это обещал, а обещание необходимо выполнять!

К первой большой станции подъехали, когда уже день клонился в вечер. Это был Целиноград. Все ребята прекрасно знали причину появления такого названия у этого города. Он стал так называться в одно время с тем, как их поселок стал называться городом. А прежнее название и предназначение его знала вся страна и без холодка в спине его не вспоминали: Акмолинск. Он и с местного языка переводился, как «белая могила», а в более близкой истории его все знали как «АЛЖИР» – «Акмолинский лагерь жен изменников Родины». Здесь, до недавнего времени, проходили отсидку, кто заслуженно, а большинство по навету, жены видных советских начальников, обвиненных в злодеяниях по отношению к своей стране.

Ребята об этом знали, но их это не пугало. Они сами проживают в самом центре бывшего «Карлага» и вокруг их небольшого городка и поныне находится несколько зон, а ещё в городе проживает много бывших арестантов, которых отпустили на свободу, поскольку вина так и не была официально доказана, но далеко уехать они права так и не получили.

После недолгой стоянки, всего-т о двадцать минут, ведь их поезд «скорый», они тронулись дальше в путь. Их состав теперь тянул новый паровоз. Предыдущий свою миссия исполнил и ему предстояло возвращаться домой по своему рабочему плечу. Некоторые из ребят выходили подышать на перрон. С ними так же выходил и Ершов и следил за их поведением. Как только поезд продолжил своё движение, почти тут же все пассажиры, включая школьников, отошли ко сну.

Утро нового дня застало путешественников уже очень далеко от дома, но они ещё не покинули свой часовой пояс, проделав по нему некоторый крюк. Поэтому подъем для всех состоялся в привычное для всех время. Дмитрий Дмитриевич построил всех школьников в проходе вагона. Это никому не мешало, поскольку кроме дежурной проводницы в вагоне больше никого бодрствующего не было.

Он составил незамысловатый комплекс упражнений, позволяющий молодежи размять тело физически и придать бодрый тонус на предстоящий день. Немногочисленные пробудившиеся, но ещё лежащие пассажиры, с любопытством наблюдали за этой картиной. В завершении Дима скомандовал:

– А теперь всем 15 минут на туалетные процедуры и готовиться к походу на завтрак.

– Извините, какой завтрак может быть? Ведь ещё только восемь часов утра.

– Совершенно верно! Вы не беспокойтесь. Это завтрак для нас. Он по договоренности с половины девятого до девяти. В девять откроется ресторан для всех остальных пассажиров.

Завтрак прошел очень организованно. Конечно, классной руководительнице отлично помогал Ершов, со своей привычкой, свойственной физрукам и военрукам: всех строить и всеми командовать. И, хотя парень был совсем молодой, ребята относились к нему с уважением и даже с любовью, и никто не хотел его подвести.

Очередной день пути прошел уже как у всех, путешествующих на поезде: кто-то читал, кто-то пел, кто-то играл в настольные игры, освоенные всеми еще на школьных занятиях, а некоторые просто спали. Это тоже в дальней дороге не возбраняется. Так, в течение дня проехали очень большой железнодорожный узел – станцию Омск. Но с вокзала города всё равно, никто не увидел, хотя многие хотели бы. Почти весь день поезд шел по степям, переходящим в леса, а поздним вечером остановился в Челябинске, столице Южного Урала. Но на перрон уже никто не стремился. Все хотели спать. Ночью поезд шел по Уралу, но когда настало утро, то этот участок дороги ещё не закончился и самые «ранние пташки» смогли увидеть воочию туннели разной длины: были совсем коротенькие: заехал – выехал. Но были и многокилометровые, внутри которых находиться страшновато!

Об этом потом в течение дня рассказывали девочки друг другу дрожащими голосками. А парни с восторгом, похваляясь перед проспавшими это зрелище. Говорили, какой громкий стук идущего поезда раздается по туннелю, как темно в нем становится, как изгибаются линии освещения, расположенные на стенах, как выглядит место перевала: дорога идет вверх, вверх, потом резко вниз!

Потом была Казань. В Казани поезд стоял целых тридцать минут. За это время Ершов успел «выгулять» всех своих подопечных и в киоске «Союзпечать» купить пачку свежих газет. Он, хотя и всего лишь физрук, и очень молодой, но уже привык находиться в курсе политических событий страны и зарубежья. Во всех газетах на первой станице находилась фотография одного и того же человека. Дмитрий Дмитриевич сразу же понял в чем дело. Это был портрет очередного советского космонавта Быковского В. Ф.

Дима подозвал к себе Рыбалова и сказал ему:

– Саша! Вот, смотри, я приобрел свежие газеты на вокзале. Видишь фото – это наш очередной космонавт. Он полетел сегодня рано утром, поэтому газеты успели выйти с сообщением об этом событии. Вот тебе свежий номер. Изучи, сделай пометки необходимые тебе, а когда поезд тронется, то мы проведем политинформацию. Ты же в классе агитатор, я правильно помню?

– Совершенно верно, Дмитрий Дмитриевич! Я прямо сейчас подготовлюсь и для всех, потом, объявлю.

– Ты, уж, Саша, заранее никому не говори. Будет эффект неожиданности!

– Я это понимаю. Я найду, где уединиться для подготовки.

Поезд тронулся от вокзала Казани. Дмитрий Дмитриевич и Светлана Степановна собрали всех школьников в центре, занимаемой ими части вагона.

– Товарищи! Несмотря на ваши каникулы и наше дальнее путешествие, необходимо нам всем быть в курсе общественной и политической жизни страны, – начал Ершов. Поэтому сейчас Александр Рыбалов проведет для нас политинформацию. Прошу!

Саша вышел в центр образовавшегося круга и по давней своей привычке стал шарить рукой по груди, разыскивая привычный для размещения газеты, нагрудный карман гимнастерки. Это у всех вызвало тихий добрый смешок.

– Ну откуда на майке спортивного трико может взяться карман?

Саша чуть засмущался и с улыбкой стал разворачивать в полный размер газету. А затем уже хорошо поставленным голосом агитатора зачитал сообщение ТАСС: "Сегодня, 14 июня 1963 года в … часов и … минут с космодрома «Байконур» был запушен космический корабль «Восток-5» с человеком на борту. Космический корабль пилотирует гражданин СССР летчик-космонавт Быковский В. Ф.»

Александр ещё не успел закончить полностью зачтение сообщения, а экскурсанты уже во весь голос кричали «Ура!!!»

Крик поднялся такой, что встревожились все остальные пассажиры вагона и проводницы. Но, когда их посвятили в причину восторга, то они все присоединились к ребятам. И в общем потоке радости кричали «Ура!», «Слава КПСС!», «Слава партии Ленина!»

Некоторые, наиболее досужие, потребовали подтверждения и тут же его получили, увидев свежий номер газеты в руках у Рыбалова.

Так, на эмоционально подъеме провели остаток пути до Москвы.

И, наконец, Москва. В столицу прибыли поздно ночью. То, чего больше всего опасались старшие, того не случилось. Никто не стал проситься погулять хотя бы немного по Москве. Все были уставшие и уже готовы ложиться спать, но пребывание в Москве их от этого остановило. Так, чуточку, в вагонное окно полюбоваться столицей. На большее сил все равно у ребят уже не было. Было видно, как они уже устали от утомительной дороги, как их качает, когда они выходят на прогулку по перрону, и это несмотря на то, что Ершов каждое утро устраивал зарядку, прогуливал ребят на больших станциях. Дорога утомляет. И всем уже не до прелестей столицы, а поскорее бы добраться до места, где их ждет устойчивая кровать, а не качающейся вагон.

Глава 11

После длительного путешествия в поезде перрон Московского вокзала Ленинграда просто уплывал из под ног. Выйдя на твердый перрон, путешественники шли по нему очень осторожно, покачиваясь из стороны в сторону, делая неловкие приседания во время ходьбы. Они недоумевали, глядя на своих товарищей, и смеялись над их походкой, а те, в свою очередь посмеивались над теми, кто смеялся над ними. Поскольку все, абсолютно все, чувствовали себя одинаково: шагающими по то и дело проваливающейся палубе морского корабля.

Светлана Степановна чувствовала себя не лучше других, но её беспокоило совсем иное. В маршрутке к поездке было сказано, что приезжающих встречают на вокзале и провожают до места проживания. А где это самое место проживания и где этот самый встречающий?

– Светлана Степановна, Светлана Степановна!– подбежали к учительнице Олеся, Вика и Стеша, – послушайте объявление! Это не нас объявляют?

Светлана Степановна приостановилась и прислушалась, к звучащему из репродукторов, объявлению.

– Группа школьников, прибывшая поездом №… из К-ды, вас ожидает встречающий у справочного бюро, повторяю…

– Ребята, идем в здание вокзала к справочному бюро. Похоже, это нас встречают.

На сердце у женщины отлегло.

– Не подвели организаторы, молодцы! А то, вот что бы нам делать, если

бы не встретили?

Всей гурьбой устремились внутрь вокзала и сразу увидели большего размера надпись: «Справочное бюро». А около этого места стояла очередь в само окно справочной и масса людей, мужчин и женщин с табличками в руках: «К-ан», «В-ток». «Т-нь»… Тут же стояла женщина лет сорока и держала над головой свою табличку: «К-а».

– Светлана Степановна, похоже нам сюда,– объявил Ершов и взяв под ручку Стешу, устремился к женщине с табличкой.

На месте Степанова представила документы на группу, принимающая женщина их проверила и объявила:

– Все следуем за мной, не отстаем. Проходим на стоянку для экскурсионных автобусов.

Это оказалось совсем недалеко.

Перед раскрытыми дверьми автобуса учительница, проверяя всех по списку, по одному запустила ребят внутрь. Последним в очереди стоял её напарник – педагог, так и не отпустивший из своей руки ручку дочки Степановой.

Светлана Степановна несколько удивилась такой картине, а Ершов и Стеша смутившись, отпустили руки. Степанида вошла в автобус, а Ершов, покраснев, извинился перед Степановой.

Автобус тронулся, и встречавшая женщина всем объявила, что ехать совсем недалеко.

– Мы вас поселим в интернате на улице Марата. Мы каждое лето селим здесь группы школьников со всей страны, прибывающие на экскурсию. Воспитанников интерната сейчас никого нет. Так что там проживают такие же дети со всех уголков страны.

– Так мы там будем не одни?– испугалась педагог.

– Нет, конечно! Таких, как вы, в Ленинграде уйма. Если по отдельности селить, то никаких мест не напасешься. Но вы не переживайте! У нас за много лет опыт приема детей большой, конфликтов никогда не было. И группы, всё же живут отдельно друг от друга, а вот мальчики – девочки одной группы проживают рядом. Время приема пищи тоже расписано так, чтобы дети практически не пересекались.

Автобус остановился у большого четырехэтажного здания, внешне похожего на обычную школу, только очень большую. Такие, ребята не видели никогда. Уже, когда поселились, они разобрались, что центральная часть здания представляла собой обычную школу, а вот два больших крыла – это жилые помещения, где были спальные комнаты, учебная комната, игровая и место, где можно посидеть в уютном кресле или на диване и почитать книгу. Там даже телевизор стоял. На двери было написано «Библиотека».

Группу встретила в интернате заведующая. Она показала место проживания, рассказала где туалетные комнаты, душевые, распорядок дня, установленный в интернате, и проход в столовую

– Вы приехали очень удачно. Мы вас даже сможем сейчас покормить завтраком. Вы сегодня будете после всех, а вообще ваше время с завтрашнего дня 9-30. Я выдам Вам всё в письменном виде, обратилась она к Степановой. Там будет указан «подъём», «завтрак», «обед», «ужин», «отбой». Всё остальное ваше время мы не регламентируем. Более того, дозволяются отклонения от распорядка, но для этого всё-таки меня или дежурного педагога необходимо предупредить заранее.

Кровати у детей застелены. Вам сейчас необходимо принять имущество: постели, стулья, тумбочки, а убывая, вы мне их сдадите. Приступайте. Я ожидаю вас у себя в кабинете. Она отдала в руки Светланы Степановны два бланка реестров с перечнем оборудования. Там надо было проставить в каждой графе общее количество в девичьей и ребячей спальнях.

Ребята и девчата распределились по местам, проверили наличие спальных принадлежностей, всё вписали в реестры и передали заведующей.

После завтрака на доске объявлений увидели список предлагаемых экскурсий:

– Революционное прошлое Ленинграда,

– По Ленинским местам,

– Ленинград – город боевой славы,

– По Пушкинским местам,

– Достоевский в Санкт-Петербурге,

– Пушкин, Пушкин, Пушкин,

– Лермонтов и свет,

– Гоголь – обличитель своего времени.

Экскурсионные поездки в Царское Село, в Петергоф, Ораниенбаум,

Гатчину и ещё многое – многое. Везде стояли номера телефонов для заказа экскурсии, стоимость на одного человека, время начала экскурсий и окончания.

А ещё на отдельном столике стоял обыкновенный телефонный аппарат, буклеты каждой экскурсии, стаканчик с карандашами и листки писчей бумаги.

– Что же, очень удобно, всё продумано! Молодцы, – сказала, обернувшись на Дмитрия Дмитриевича, Степанова и тут же нахмурилась, поскольку её дочка снова оказалась рядом с Егоровым.

– Светлана Степановна,– обратился к ней Ершов. Я думаю, что для начала надо заказать экскурсии первые три. Нас повозят по городу, покажут места, связанные с революцией, где жил и работал В. И. Ленин, где проходила линия фронта, как трудился и оборонялся город. А самое главное, что при этом мы «убьём» ещё одного зайца – мы поколесим по городу и посмотрим его архитектуру. Дальше мы распланируем поездки по местам жизни писателей и поэтом и с выездом из города. Вы со мной согласны?

– Я вижу в этом рациональное зерно.

Да! Тяжела ты жизнь экскурсанта!

Сразу после завтрака группа поехала смотреть революционное прошлое Ленинграда. В городе трех революций есть, конечно, что посмотреть. Начали с восстания декабристов. Рассказ и демонстрация материалов о Рылееве, Муравьеве-Апостоле, Пущине… Сенатская площадь…

Буржуазная революция: вольнодумство интеллигенции и дворянства, тайные кружки, крестный ход, организованный попом Гапоном…

И, наконец, социалистическая революция: Кировский завод, Финляндский вокзал, Смольный институт, Зимний дворец, посещение крейсера «Аврора», оборона молодой советской республики…

Обед был организованно сорван. Перекусывали кто чем мог прямо во время экскурсий.

Вернулись назад почти в шесть вечера. Голова трещала от объема информации: что запомнилось из всего дня – что не запомнилось, никого уже не интересовало, хотя учительница постоянно твердила ребятам:

– Смотрите, слушайте, запоминайте!

В семь вечера поужинали и легли на кроватях, высоко вверх задрав свои ноги.

Светлана Степановна, обутая в домашние тапочки подошла в мужской спальной и вызвала Ершова.

– Пройдемте в библиотеку, поговорим.

В библиотеке Степанова сказала без обиняков:

– Еще один день такой экскурсии и я вообще не смогу ходить. Вы сам как?

– Я-то натренирован, и ходил по городу в спортивной обуви, но даже я сильно устал. А Вы что предлагаете?

– Мне кажется, нужен перерыв.

– Я бы с Вами согласился, но я думаю, что день перерыва нам обойдется ещё труднее. Ребята ведь за ночь отдохнут, наберутся сил и, если мы их оставим здесь, то они от безделья всё разнесут. А мы будем весь день за ними бегать и ловить кого за руку, кого за ногу, кого за пояс.

– Тоже верно!

– Предлагаю, Вам завтра отдохнуть, а с ребятами поеду я. Меня они слушаются, думаю, я справлюсь с ними.

– Если Вы так поступите, я Вам буду безмерно благодарна…

Она замолчала на несколько секунд, а потом резко спросила:

– Дмитрий Дмитриевич! А что у Вас с моей дочерью?

– Что Вы, что Вы, Светлана Степановна! Ничего нет и быть не может. Я

никогда не обижу девочку. Я её просто опекаю. Вы чаще меня заняты, вот я и присматриваю, чтобы не потерялась.

– Хорошо, если это так. Не обижайтесь. Вы же понимаете, я мать и переживаю, чтобы девочка, чего доброго, не увлеклась. Забудем разговор.

– Забудем, Светлана Степановна, на время забудем, а лет через пять, может быть, и вернемся к нему.

– То есть, что Вы хотите этим сказать?

– Только то, что эти пять лет она будет находиться под моим бдительным контролем, а дальше, как жизнь распорядится.

– Но Вы же старше её аж на пять лет!

– Сейчас АЖ на пять, а потом будет ВСЕГО на пять. Но повторю. Я время торопить не буду и никогда девочку не обижу.

Они разошлись, а Светлана Степановна продолжала обдумывать весь разговор.

– Да! Замечательно началась поездка, ничего не скажешь! Что мне теперь делать? Привязать её к себе и никуда не отпускать? Глупо! Тем более, ну что он может с ней сотворить при всех? Да и слово дал. А ведь это даже неплохо, с другой стороны. До настоящего взросления она будет находиться постоянно под мужским присмотром. Это может вполне заменить ей отсутствие отца. Пусть он смотрит за Стешей, а я буду следить за ним.

На следующий день школьники посетили много мест в экскурсии «По Ленинским местам». Некоторые из них повторяли вчерашние.

К Дмитрию Дмитриевичу потекли претензии по этому поводу.

– Ничего страшного в повторении посещаемых мест нет,– возразил он. Всё-таки это разные экскурсии. Так что в одних и тех же местах нам рассказывают другой материал. А если и что-то повторяется, так, знаете поговорку: «Повторение-мать учения». Услышали дважды – лучше запомнили!

Воспользовавшись отсутствием матери, Степанида вообще не отходила от Димы.

Он, правда, вел себя совершенно независимо, не показывая никакого вида происходящего, но, разве от досужих девичьих глаз может ускользнуть такая деталь в поведении Стеши.

После обеда в городской столовой во время перерыва в экскурсии они отвели девочку в сквер, подальше от мальчишек и там стали всё выпытывать.

А выпытывать оказалось совершенно нечего. Дима девочке нравится, но он старше и не обращает на неё внимания.

– Ты вот что! Ты веди себя поаккуратней! А то мама твоя заподозрит в чем-нибудь Диму и ему конец. Знаешь, есть статья Уголовного кодекса об этом. Так что не доведи его до суда, а свою маму до того, чтобы она Диму в этом заподозрила, ясно?

– Ясно!

Так-то, девочка! Даже мы к нему не пристаем, а уж ты и подавно, притихни. Вот доживем до совершеннолетия, тогда посмотрим, чья возьмет. Только у тебя слишком мало на это шансов. Мы-то повзрослеем на четыре года раньше тебя.

– На три,– уточнила Стеша и больше ничего не ответила.

После такого внятного разъяснения Стеша стала вести себя более осмотрительно. Но девочки сильно ошиблись и после окончания Степанидой школы, Дима Ершов на ней женился.

Глава 12

Вечером, после двух дней насыщенных экскурсий, Степанова и Ершов совещались о планах на завтрашний день.

– Можно провести одну из литературных экскурсий, скажем по

Достоевскому или Пушкину. Это очень полезные экскурсии, дети получат

массу новой, свежей, наглядной информации.

– Здесь вы правы, это абсолютно бесспорно. Но у меня имеются возражения. Им за два дня дали столько информации, что у них уже сейчас сплошная каша в голове. Готов поспорить, что если сейчас им учинить опрос по полученному материалу, то они запутаются. Нужно время, чтобы информация полученная уложилась надежно в головах. Так что я «против» загружать их завтра новым потоком знаний. Нужно совершить просто познавательную экскурсию, чтобы они меньше слушали, а больше смотрели, восхищались красотой и фотографировались на красивых видах.

– Так что вы предлагаете?

– Я предлагаю совершить поездку в пригород Ленинграда. Что там у нас имеется: Царское Село, Константиново, Петродворец.

– Константинова нет. Ораниенбаум и Гатчина есть.

– Ну, в какой – нибудь из них. Давайте согласуем с ребятами.

Пошли в комнату к парням.

– Ребята, позовите, пожалуйста, сюда девушек. Поговорим.

Девушки пришли быстро. Учителя рассказали о своем разговоре и предложили сделать выбор, куда завтра поехать. Как ни странно, это предложение ни у кого не вызвало энтузиазма.

– Так куда же мы всё-таки поедем завтра на экскурсию, а, ребята, – потребовала ответа Степанова.

– Что же вы молчите? – подала голос Кислицкая Лена. Мы ведь тоже только что об этом говорили! Толя, Влас, Степан, девочки,– обращалась она к каждому и ко всем сразу.

– Вот что мы между собой решили и хотим предложить, – как обычно начал дипломатические переговоры Петя Нифонтов. Мы за пять суток пути сильно устали и, ещё не отдохнув, начали наши экскурсии. Мы понимаем, что время для нас ограниченно, оно идет, и вы хотите использовать его для нас наиболее рационально. Но, поверьте, мы устали и хотели бы немного

отдохнуть. Мы хотим предложить завтра никуда не ехать, а всем отоспаться.

А вот вечером, когда станет прохладнее, просто сходить самостоятельно,

прогуляться по окрестностям. Мы, почти все, приобрели себе карту-схему города, поэтому мы не заблудимся.

– Я тебя правильно поняла? Вы предлагаете просто пойти и бесцельно болтаться по городу?

– Нет! Ну почему так? Во-первых, мы хотим всё-таки увидеть, что такое белые ночи. Во-вторых, мы мечтаем увидеть, как будут разводить мосты, а их днем разводят только в экстренных случаях. Значит надо смотреть ночью. Ну, и в-третьих, мы обещаем, что пойдем гулять не поодиночке. А вы в это время сможете тоже хорошо отдохнуть. Дальше примем все ваши планы по экскурсиям.

Ребята одобрительно загудели. Светлана Степановна оказалась в некоторой растерянности, а вот Димитрий Дмитриевич сказал:

– Я привык доверять этим ребятам. И, если они сами предлагают, то ни на йоту от обещания не отступятся. Я думаю, что можно поддержать такое предложение.

Светлана Степановна молча кивнула головой в знак согласия и молча вышла из спальни парней.

Утро следующего дня началось как обычно: подъем, зарядка на свежем воздухе, завтрак… А вот после завтрака кто-то снова прилег на кровать одетым, поверх одеяла и задремал, кто-то сел в библиотеке с книжкой, некоторые пошли прогуляться по округе пешком.

К обеду все снова собрались. Поели, и утреннее поведение повторилось, только лица несколько поменялись. А вот после ужина все прилично оделись и гурьбой вышли из здания интерната. Выйдя из двора на улицу Марата, все разбились на группки, и каждая из них пошла в свою сторону. В каждой из групп обязательно была карта города.

Пройдя по улице Марата, ребята вышли на Лиговский проспект, по нему до Невского и направились в сторону Дворцовой площади. Все это не спеша, заглядывая в магазины, заходя в кафе – мороженное, разбредаясь неизвестно куда и снова встречаясь, собирались из маленьких коллективов в большой и снова дробились. Следующий раз большой своей компанией оказались на набережной у Зимнего дворца. Прогулялись вместе по Сенатской площади, обрадовались, увидев знаменитый памятник Петру I, стоящему на огромной гранитной глыбе и победоносно взирающему на покоренную Неву. Было светло и весело, даже никто не обращал внимания на время. Но тут со стороны набережной Большой Невы послышался гул голосов, вещающей, что ТАМ что-то происходит.

Среагировали вовремя. Начали разводить мосты.

Казалось бы: ну что в этом такого? Работает механизм. Нет! Зрелище очень впечатляющее, неизгладимое и … романтичное.

Как-то так получилось, что больших компаний не стало, а большинство разошлись дальше гулять по парам.

Медленным шагом Петя Нифонтов и Наташа Редькина направились в

сторону своего интерната. Идти довольно далеко, и разговор никчемный, но приятный, мягко лился и коротал время. Петя себя чувствовал чуть ли не на седьмом небе. Рядом с ним шла девочка, на которой он постоянно останавливал свой взгляд, но ни разу не предложил ей вместе погулять или сходить в кино. Стеснялся… И вот сейчас она идет рядом с ним, такая вся тонкая, воздушная, в легком летнем платьице чуть выше колен. Светло-голубое с меленькими цветочками платье высоко обнажает красивые девичьи плечики и только подчеркивает всю её красоту!

– Смотри, Петя, – вдруг воскликнула Наташа, там, во дворе стоят качели!

–Ну и что?

– Да ты посмотри, какие это качели. Это не доска на веревках, привязанных к ветке дерева. Там качели такие, какие у нас только в центральном детском перке: высокие и в виде лодочки. Пойдем, покачаемся, а?

– Ну, пошли.

Наташа встала в гондолу, а Петя предварительно раскачав тяжелые качели, впрыгнут туда же и они стали раскачиваться всё сильнее и сильнее, выше и выше. Так, что стало дух захватывать, даже у парня.

Хотя, возможно у него дух захватывало по иной причине.

Ведь, когда качели летели в одну сторону, девушка летела как бы на Петра, её легонькое платьице плотно прилегала к юной девушке, и она становилась, как вылепленная художником с натуры. Ткань обрисовывала её юную красивую грудь, стройную фигурку с тонюсенькой талией, ровные красивые ножки, начиная с того места, где они сходятся наверху и до круглых коленочек, где заканчивалось платье.

А, когда качели летели в обратную сторону, когда она летела от Петра, то поток воздуха захватывал её легонькое тоненькое платьице и оно взлетало до непозволительно высокого уровня. Петр невольно отводил свой стеснительный взгляд, хотя этого ему совершенно не хотелось делать. Он бы всю жизнь так качался с Наташей и любовался всеми её прелестями со столь доступного расстояния.

Девушка видела смущение парня, и ей было весело и радостно от этого. Она тут же вспомнила тот самый новогодний вечер, когда у них возник «непристойный разговор» среди девчонок.

– Я даже представить не могла тогда, насколько Маринка Кускова была права! Это невыносимо приятно, когда тобой любуется мужчина и чем больше и восхищённее любуется, тем приятнее. У меня даже возникло желание, чтобы Петя мною полюбовался совершенно обнаженной, как Маринка и говорила! Я, наверное, умерла бы от счастья в этот момент!

А Пётр продолжал качаться, не имея возможности оторвать своего взгляда от подруги, и у него всё больше и больше кружилась голова. Она кружилась до такой степени, что он вцепился в железные прутья качелей, чтобы не выпасть из «лодочки». И он не знал, что же ему делать дальше.

Но помощь пришла неожиданно. С одного из окон верхних этажей, откуда конкретно, рассмотреть было невозможно, раздался громкий мужской крик:

– Да что же это такое, в конце – концов, дадут мне в этом доме нормально поспать! На дворе ночь – полночь, а они вздумали на качелях качаться. Да они за день своим скрипом всю душу вынули! Прекратите немедленно, свои качания, я вам говорю, а не то я сейчас милицию вызову!

Только сейчас Петя заметил, что качели, в самом деле, страшно скрипят. Когда они шли в одну сторону, то издавали звук громкий, заунывный, типа протяжного У-У-У, потом сменялся на более визгливое у-у-ю-ю. В обратном направлении звенело з-з-з-з и завершалось громким ударом «клац» и так постоянно.

– Надо останавливаться,– сказал парень,– иначе он и правда вызовет милицию.

Несколько раз ребята сделали движений телом в противотакт и качели быстро остановились. Но голос продолжал ещё кричать.

– Да ладно, извините нас, мы не знали, что качели такие скрипучие. А вы бы, чем каждую ночь просыпаться, лучше бы один раз смазали качели

солидолом,– громко ответил кричавшему, Нифонтов.

– Нет! Вы только посмотрите, люди добрые! Этот сопляк пришел в

чужой двор, разбудил среди ночи и ещё поучает меня!

Петя открыл свой рот, чтобы что-то ответить, но девушка его потянула

за руку вон из двора.

– Не надо, молчи! Ведь он на самом деле прав. Мы пришли в чужой

двор, качались на скрипучих качелях среди ночи, разбудили его, а может

быть и не только его. Это я во всём виновата, потащила тебе покачаться на

качелях, так, что, если сейчас что-нибудь плохое произойдет, то все, и я

сама, в том числе, буду винить только себя. Пошли быстрее, пошли!

Наташа еще энергичнее потянула Петра подальше от злосчастного двора. На аллее, по которой шли молодые, под тенистыми липами была почти настоящая ночь. Такая пора располагает к необычным разговорам.

– Петя! – спросила девушка. Скажи, пожалуйста, а ты уже … целовался когда-нибудь?

– Да сто раз уже!– сбравировал парень.

– Ой, правда!? А я ещё ни разу. Как стыдно!

– А что «стыдно»?

– Ну, что ещё ни разу не целовалась и не знаю, как это. Это приятно, а Петя?

Парень понял, что девушке хочется попробовать поцеловаться. Узнать, наконец, великую тайну: это приятно на самом деле, как говорят более опытные подружки, или они всё выдумывают. И это вовсе неприятно!

– Н…не знаю, – наконец, выдавил из себя парень.

– Как это «не знаешь»? Ты же сказал, что сто раз уже целовался.

– Да, соврал я тебе, ни разу ещё не целовался… – при этих словах он подумал о том, что, возможно, именно сейчас ему удастся поцеловать её, девушку, которая ему была так сильно симпатична, да, что там врать самому себе, очень нравилась ему, вот! И от этой мысли перехватило дыхание, сжало грудь до боли, но боли такой приятной, томительной.

– А хочешь попробовать, а?– несколько осмелев, спросила Наташа.

– Очень хочу,– еле выдавил он из своей сжатой груди эти два слова.

Они остановились в тени старой огромной липы и осторожно, не зная, как и зачем всё это придумали люди, прижались тихонечко друг к другу, пересохшими от волнения, губами, держа свои руки по швам и не дыша.

Так, немного постояв, они отпрянули друг от друга, смущенно посмотрели друг другу в глаза… и в это время им обоим одновременно природа всё подсказала.

Они набросились друг на друга, как голодный волк на кусок мяса. Они уже знали, куда девать им руки, обнялись, крепко прижавшись телами, соединились приоткрытыми губами и, задыхаясь от возбуждения, от нетерпения, от желания понять всю прелесть происходящего процесса, чуть ли не поедали своего партнера. Тут уже неизвестно откуда ввязались в процесс языки, и они тоже стали ласкать один другого: обнимая, отталкивая, цепляясь за партнера, какудав за ствол дерева.

Остановиться, перевести дух – это было для них подобно

преступлению. Они готовы были умереть в этой нежной любовной схватке.

Но они были живы, а вот время точно умерло.

Сколько они так простояли ни один из них сказать бы не смог. Но совершенно неожиданно в их тенистое липовое укрытие заглянул луч

первого утреннего солнца.

– Ой! Уже, наверное, очень поздно. Нам нужно вернуться домой. Иначе Светлана Степановна нас ругать будет и нам навстречу больше никогда не пойдет. Нам ещё далеко?

Нифонтов, нехотя отпустив свою подружку из объятий, достал из кармана карту и показал ей уверенным движением руки: где они сейчас находятся, в какую сторону им идти и тут же определил, что через пять минут они будут уже в интернате.

Ошибся он ненамного. На ходьбу они потратили не пять, а семь минут. Но вот вернулись они, как оказалось, самыми первыми.

– И что это мы вдруг так с Наташей заторопились домой? Сейчас бы были ещё вместе, а тут лежи один в постели и мечтай о…

О чем мечтать ему, Петр сам себе уже не успел договорить. Его сморил лёгкий, волшебный, сон влюбленного первой любовью, юноши.

Глава 13

Утро очередного дня началось необычно. Вечно невидимое для отдыхающих местное руководство устроило побудку под громкую музыку. На часах ещё и половины восьмого не было, как по коридорам спящего интерната загремела громкая маршевая музыка, молодежные и патриотические песни. Через пятнадцать минут этой музыкальной вакханалии раздался через динамики задорный женский голос:

– Внимание всем отдыхающим! Администрация интерната просит вас всех построиться отрядами на площадке перед центральным входом через пятнадцать минут!

На вопросы ребят о причинах раннего построения ни Степанова, ни Ершов ничего ответить не могли.

– Зато мы сможем увидеть всех, с кем одновременно проживаем в этой школе,– отшучивался Дима.

А посмотреть, оказывается, было на кого! На площадку высыпало столько детей-сверстников, что оставалось только удивляться: почему же раньше их не видели? Когда в этой неразберихи отряды всё-таки построились, то Ершов насчитал десять «коробок».

– Если в каждой из них столько же, сколько у нас,– рассуждал он, – то уже получается 400 человек. А, ведь добрая половина выглядят посолиднее нашего строя. Там явно не меньше пятидесяти человек. Так что в школе проживает где-то человек пятьсот приезжих. Молодцы, принимающие! Так отлично всё организованно, что дети почти не видятся, никогда не пересекаются на приеме пищи и всё выглядит так, будто кроме нас здесь и отдыхающих больше нет! Вот у кого надо учиться работе с группами людей!

Тем временем в середину построенных почти сомкнувшейся буквой «О» отрядов, вышла заведующая интернатом.

– Дети! Я вас надолго не задержу, но при этом не собрать и не оповестить вас я просто не могла. Сегодня в жизни нашего государства, нашей выдающейся советской науки совершилось событие, потрясшее собою весь Мир! В нашей стране осуществлен очередной запуск космического корабля «Восток-6», впервые в мире пилотируемый женщиной – космонавтом Валентиной Терешковой! Ура, товарищи!

Тут же раздалось громкое многоголосье, трижды повторившее «Ура»!

– Я ещё хочу вам сказать, что в этот сезон у нас отдыхает группа ребят, прибывшая к нам из К-ой области. Область, которая фактически является нашим космическим портом. Именно в этой области находится наш космодром, с которого производят запуски космических спутников уже несколько лет и космических пилотируемых кораблей, в шестом из которых впервые совершает полет наша советская женщина! На эту же землю наши космонавты приземляются, возвращаясь из космоса домой.

Давайте поприветствуем этих ребят. Прошу, отряд из К-ы сделайте шаг вперед!

Ребята будто ждали этой команды, настолько организованно у них получился этот «шаг вперед». Со всех сторон понеслись аплодисменты, поздравления, а потом свершилось что-то непредсказуемое. Народ из других делегаций подбежал к именинникам, подхватили их на руки с стали подбрасывать в небо, ловить и снова подбрасывать. Поздравлений хватило всем, поскольку никто не разбирал, кого подхватывали: юношей, девушек, Светлану Степановну или Дмитрия Дмитриевича.

Когда всех поставили на ноги, Дмитрий Дмитриевич сказал:

– Вот насколько велика любовь нашего народа к своим героям! Не имея возможности поздравить самих космонавтов, вы поздравили нас, таких же, как и вы учителей и школьников лишь за то, что мы живем в одной области и, надо сказать, не так уж и рядом, с космодромом.

– Это почему же «не рядом», область ведь одна!?

– Так-то оно так. Да только наша область по величине такова, что, скажем, Ленинградскую превышает по площади раз в восемь – десять. Специально не сличал, но вы на досуге сами проверьте. Но дело не в этом. Мы точно так же, как и все вы, как вся страна радуемся успехам нашей космонавтики и не за горами то время, когда первый советский человек ступит на другую планету!

Последние слова Димы потонули в бурных аплодисментах и криках «ура». После окончания скоротечного митинга Светлана Степановна обратилась в шуточной форме к Ершову:

– Дима! Да, я смотрю, Вы прирожденный оратор и агитатор. Вон как

народ зажгли! Я с Вами уже столько дней тесно работаю, и, сказать надо не кривя душой, Вы мне всё больше и больше нравитесь!

– Спасибо на добром слове, Светлана Степановна! Самое главное, что это обнадеживает меня на добрые отношения и в будущем.

А вот, что касается трибуна и агитатора, то это всё же не по адресу. У нас с вами есть настоящий агитатор – Рыбалов. Он и опыт уже имеет многолетний и информацией обладает обширной и агитировать умеет.

– Да!? А я именно так относилась к Нифонтову.

– Нет! вы ошибаетесь. Петр очень начитанный, грамотный, но он не агитатор, он – дипломат! Он способен разрешить и договорится в любой, даже очень сложной, ситуации. Я скажу, что мне очень повезло с этими ребятами познакомиться. Совершенно случайно, но это знакомство меня радует общением с ними, оно изменило в корне мою жизнь, и, надеюсь, приведет к счастливому её продолжению. При этих словах он многозначительно посмотрел в глаза Светланы Степановны, тем более что Ваше мнение обо мне, вы сказали, улучшилось.

– Поживем – увидим, Дмитрий Дмитриевич!

После столь неординарных событий, как самостоятельна ночная прогулка по городу, митинг по случаю полета Терешковой, вроде бы ничего не изменил в жизни ребят, но с другой стороны изменения всё же бросались в глаза.

Теперь на следующий день экскурсии планировали заранее и совместно. При поездке на экскурсии уже порознь не сидели парни и девушки. Большинство из них садились на привычные места и попарно. Так же парами они посещали эти экскурсии. И это правило стало распространяться и на Диму со Стешей. Так и прошли все последующие дни в Ленинграде. Неожиданно для всех настал день отъезда.В последний день утром Дмитрий Дмитриевич изменил немного своё расписание. После зарядки, прежде чем все пошли принять утренний душ, он построил всех ребят на площадке, где проводился митинг и сказал:

– Сегодня у нас завершающий день пребывания в Ленинграде.

Хотелось бы от вас услышать, понравилось ли вам здесь?

– Да! – раздался хор голосов.

– Хотели бы вы сюда вернуться?

– Да! – вновь повторил хор.

– В таком случае, предлагаю вам произнести клятву: «Дорогой

Ленинград! Клянусь, пройдя все жизненные трудности и невзгоды вернуться

к тебе навсегда! Клянусь! Клянусь! Клянусь!»

Строй школьников громко и внятно трижды повторил клятву.

– В чем это вы клянетесь, уважаемый педагог?– спросила, подошедшая к

строю, заведующая.

– Дело в том, что мы сегодня у Вас находимся последний день и вечером

отбываем домой.

– Так, я это знаю. И что?

– Нам очень понравилось, как Вы нас приняли и мы за это Вам очень

благодарны и об этом обязательно напишем Вам в книгу отзывов. А ещё нам

очень понравился город и нам с ним совершенно не хочется расставаться.

Мы уезжаем, оставляя его в своем сердце, и даем клятву городу, что

приложим все усилия и преодолеем все трудности, но вернемся сюда, уже

навсегда.

– Замечательно! Мне это очень понравилось. Я теперь буду всем группам

рекомендовать при расставании проводить линейку, и, прощаясь,

произносить клятву. Текст мы ещё продумаем.

Возвращение домой было не столь бурным и веселым, как поездка в

Ленинград. Ребята больше спали или, уединившись парочками, о чем-то

своем, шептались.

Но заведенные физруком утренние зарядки свою актуальность не

потеряли. Напротив! Они теперь приобрели иной физиологический смысл.

Поезд шел на восток, и каждый новый день утро наступало на час раньше

предыдущего дня. Так что подъем в восемь часов утра местного времени

давал возможность молодому организму легче адаптироваться дома к своему часовому поясу.

Когда ребята уезжали в путешествие, то их провожали утром. Теперь же поезд приходил вечером. На перроне было довольно много встречающих, но ребят встречал всё тот же дядя Лёша, один, со своим автобусом.

Рассадив всех по местам, он снова дал команду «Запевай!»

Ребята запели. Не столь энергично и весело, как было первый раз, но

время в поездке скоротали.

А возле школы ватагу ребят встречала большая и дружная компания родни: мамы, папы, братья, сестры, дедушки, бабушки и даже дяди с тетями и двоюродными родственниками, а некоторых даже соседи.

Глава 14

Новый учебный год начался сразу с события. Еще на общем построении первого сентября директор школы всем рассказал:

– Школьники должны помнить о том, что наша советская средняя школа является «политехнической». Это значит, что по окончания обучения в одиннадцатом классе, каждый выпускник будет готов к самостоятельной жизни, имея в кармане не только аттестат о среднем образовании, позволяющий поступать с ним в иные учебные заведения, как среднего, так и высшего образования, но и рабочие специальности. Эти рабочие специальности вы будете получать в рамках учебной программы. Для этого в этой программе предусмотрен один учебный день вне школы.

Вас будут обучать на получение прав профессионального водителя в нашей городской автобазе, а экзамены вы будете сдавать в ОРУДЕ. Помимо этого мы вам дадим еще специальности заводские. Вас будут обучать на заводе специальностям слесаря-механика и станочника (сверловщика, токаря, фрезеровщика). Техминимум вы тоже будете сдавать заводской комиссии.

Несмотря на то, что в этот день вы не будете находиться в школе, мы будем контролировать процесс вашего обучения, и прогулы не допустим.

Ученики десятого класса будут обучаться вне школы один день в неделю, учащиеся одиннадцатых классов – два дня. Удостоверения о полученных вами специальностях вы получите по окончания учебы в школе вместе с аттестатами.

Одиннадцатиклассникам это уже не в новинку, а десятиклассникам в первый день производственного обучения прибыть в школу. Здесь с вами все вопросы решат производственники.

Так для ребят из бывшего 9 «Б», теперь из 10 «Б» начинался новый учебный год. В расписании занятий день производственного обучения стоял в субботу.

– Товарищи,– на одной из перемен громко крикнул Панарин. У меня есть интересное предложение.

– Какое, какое, – закричали все. Давай, вываливай своё предложение на всеобщее обсуждение.

– А давайте устроим вечеринку у кого-нибудь дома, без родителей, сами! Отметим хорошую поездку в Ленинград летом, мы же не отмечали это?! Отметим начало нового учебного года, посидим в непринужденной обстановке, пообщаемся без посторонних ушей и глаз.

– Идея сама по себе замечательная, я поддерживаю, – заявил Васильченко. Можно еще позвать ребят, которые ездили с нами в Ленинград.

– Знаем, кого тебе хотелось бы позвать, Вику, да?– подколол товарища Конев.

– Да перестаньте заводить друг друга, – встрял в спор, как всегда, дипломат Петр. Идея, конечно очень неплохая, что и говорить. Вот только кто из родителей пустит к себе в квартиру столько народу? Просто из опасения, что такая толпа может разнести всю квартиру.

– Мои могут,– сказала тихая Лена Кислицына. Мне даже мама сама как-то задавала вопрос: «А почему мы никогда не собираемся на домашние вечеринки? Они, в своё время собирались постоянно». Я спрошу разрешения и, думаю, получу его.

– Вот! Проблема с местом, считай, решилась, – обрадовался Панарин. Теперь дальше. Надо все решить по еде. Не объедать же родителей Лены.

– Нет. Давайте вначале всё же решим: зовем ребят, с которыми ездили или нет? – вновь поднял свой вопрос Гена. А от этого будет решаться всё остальное.

– В этом Генка абсолютно прав, – пояснил Петя. Всё же большая разница: тридцать человек или сорок?!

От неожиданности Кислицына аж присвистнула.

– Лена! Ты что, свистеть умеешь?

– Научишься с вами! Я думала, человек пятнадцать нас соберется, но двадцать. А сорок – то куда я запихну?

– А у меня мысль, ребята! А что, если мы соберемся не в квартире, а во дворе? Петя, ты же знаешь наш двор: огород отдельно, а за домом у нас просторная площадка. Дом эту площадку закрывает, от соседей – высокий забор, да и наш переулок тихий. Посторонний никогда не зайдет. А, как ты думаешь?– обрадовался Генка.

– Честно? Думаю, тетя Маша, твоя мама, никогда не разрешит. Она шибко строгая!

– А я с папкой поговорю.

– Ну, разрешит дядя Лёша, а тетя Маша будет «против». В итоге они между собой поругаются… Тебе это надо?

– Нет! Если можно во дворе, то я с родителями точно договорюсь, – вновь взяла инициативу в свои руки Лена.

– Ладно! Предварительно решили. Но я не хотела бы приглашать всех. Я за то, чтобы собраться своим классом, – сказала своё веское слово Дулина Света.

И все как-то незаметно склонились именно к этому решению. Всё – же своё слово сказала не абы кто, а комсорг, классная аристократия!

– Я тоже поддерживаю это решение, уже, как староста класса,– наконец, определился и Серега Конев. Не зря же вы меня избрали старостой?!

– Значит, собираемся прямо в эту субботу? – уточнила для себя Кислицына. Мне же договариваться надо с родителями, чтобы отправить их на дачу.

Из класса почти сразу все пообещали быть. Распределили, кто что приносит или делает и разошлись.

Парни вышли гурьбой, отдельно от девочек. Тот же Мишка тихонько предложил:

– Давайте купим вина!

– Да ты что!? Родители будут ругаться!

– Чьи родители, Ленкины? Так они будут на даче и не узнают.

– Наши родители будут ругаться! Домой придешь, и там всё начнется.

– А ты не напивайся до чертиков, вот они и не будут ругаться.

– Я и не собираюсь напиваться. Просто запах никуда не денешь. Сразу почувствуют.

– А ты заранее договорись с ними, что у нас вино будет.

– Тогда они запретят вообще идти на вечеринку.

– Ну, я не знаю! Вам и так плохо, и эдак тоже никуда не годится. Я же не предлагаю всем напиться. Ну, скажем, по сто грамм на человека. Если все пойдут – три литра. Шесть бутылок, всего – то! Девочки будут меньше, скажем по пятьдесят грамм. Так что нам достанется примерно по 150 грамм. Ты что от такого количества вина упадешь?

Хоть Панарин и говорил, вроде, как обращаясь к конкретному слушателю, но он говорил всем сразу, и все сразу с ним спорили.В конечном итоге победило вино. Но не Мишка, а, скорее любопытство.

– Так. Шесть штук по одному рублю двадцать семь копеек, это будет семь рублей шестьдесят две копейки. Завтра узнаем, сколько парней идет и

эту сумму разделим на всех поровну.

– Ты бы так хорошо на контрольных по математике считал, как сейчас перед нами,– пробурчал Конев.

– На математике сухие цифры, а здесь – живой продукт! Чуешь разницу?

– Чую, чую, как у тебя глаза и аппетит разгорелся на вино.

Утром, перед первым уроком выяснилось, что место им родители Лены предоставили, стало ясно, кто пойдет на мероприятие. Парни определились с суммой, девочки поделили меж собой блюда, и в течение недели шла негласная подготовка.

В субботу, на первом уроке, представители принимающих предприятий поговорили с ребятами, дали им задание сфотографироваться три на четыре, как на паспорт, для пропусков, составили очередность обучения. Она выглядела следующим образом: по субботам первым уроком их прямо в классе начинают обучать автоделу. Материальная часть автомобиля, «Правила дорожного движения». В дальнейшем изменят на обучение вождению на автодроме автобазы. Вторая половина – обучение техминимуму для работы на производстве. После теоретического экзамена всё тоже изменится и будут работать на станках, прямо на предприятии. Но это в последствие уточнится.

Определились со следующим занятием и всех распустили. Считай, до вечера, весь день свободен. Вечером, в назначенное время – семь часов, никто не опоздал. Приобрести вино поручили троим, как проживающим рядом друг с другом: Панарину, Коневу и Пыхтину. За летние месяцы Пыхтин уже привык и сжился со своим протезом на глазу. Выглядел протез довольно естественно и Виктор вел себя тоже естественно, поэтому никто не замечал необычности в его внешности. А это снимало зажатость парня, и он тоже вел себя, как и все. Так что, когда они появились в компании с сумками, на них никак не среагировали. Но когда содержимое сумок оказалось открытым, то все, а громче всех, девочки, радостно завизжали!

Мишка, обращаясь ко всем парням, но как бы под себя, сказал:

– Ну что? Я оказался прав? Надо было больше купить!

Вечеринка началась. Громко звучал магнитофон. На катушках были записаны модные песенки, танцевальная музыка всё больше отечественная.

– Ленка, магнитофон твой? – поинтересовалась Редькина.

– Родителей.

– А музыка только «наша»?

– Не только…

– Послушаем?

– Обязательно, но попозже. Хорошо?

Все расселись за столом. Пошел легкий беззаботный разговор. Мишка

достал из заветной сумки первую пол-литра вина и разлил его по стаканам.

Парни храбрились, девушки смущались… Похоже, что до этого момента почти никто вина не пробовал. Может быть один – два парня, да и те под присмотром родителей за домашним столом.

Парни выпили всё в своих стаканах. Девушки слегка пригубили и поставили, почти нетронутыми, стаканы на место. Закусили и заговорили между собой. Разговаривать было приятно, поскольку, парни даже не заметили, как их девочки «правильно» рассадили. Вся честная компания сидела, чередуясь: юноша, девушка, юноша, девушка. Да и количество участников позволяло по всему кругу соблюдать эту шахматную композицию.

– Кто бы мог подумать,– рассуждал про себя Петя, что такая мелочь, как нахождение одновременно между двумя девушками за столом, может доставить столько приятных минут!

– Ребята! Давайте-ка ещё выпьем,– объявил Мишка и полез в свою сумку.

Это вызвало восторженный возглас.

– Погодите! Ребята у меня есть что обсудить, как говорится «на трезвую голову». Вот я уже неоднократно встречал: такая-то школа в таком-то городе общим решением стала называться «имени первого космонавта Ю.А. Гагарина», другая, имени Титова и так далее. Я вот и думаю: «А чем же наша школа хуже»? Почему бы нам не назваться тоже именем космонавта?

– Вот это мысль, вот это идея! С такой головой, как у тебя ни мне надо быть старостой класса, а тебе! Может, мы переизберем тебя, а?

– Нет-нет! Староста у нас ты, Серёга, и вполне заслуженно. А идея может прийти в голову кому угодно. Важно, чтобы её поддержали или не поддержали.

– А кем бы ты хотел назвать нашу школу?– загорелся вопросом Панарин.

– Фу, Миша! Ну, как ты безграмотно выражаешь свои мысли! Надо

говорить «Чьим именем»?– заступилась за русский язык Дулина Света.

– Подумаешь? Какая разница, как сказать. Вы-то меня поняли?

– Да! Мы тебя поняли. А вот если таким образом обратиться, куда

требуется, то там не только не поймут, а ещё и засмеют. Безграмотные ученики просят присвоить имя космонавта их школе. А сами даже мысль свою не могут правильно сформулировать.

– А, кстати, куда надо будет обращаться с этим вопросом?– не давая разгореться спору, спросил староста.

– Мне кажется, такое предложение надо будет оформить решением общего, я имею в виду школьного комсомольского собрания и подать решение в горком комсомола, – огласила своё видение решения комсорг Света.

Мишка не стал возражать, поскольку Света ему очень нравилась, да он и считал её очень умной девушкой.

– А мне кажется, – снова заговорил Петр,– это должно быть решение не только комсомольской организации, но ещё и пионерской, а, может быть, и партийной. Поэтому мы должны провести вначале классное собрание. С его решением обратиться в наш комитет комсомола. Они проведут общешкольное собрание и подключат пионеров. А, когда всё будет решено, то школьной партийной организации и деваться некуда будет.

– Так, всё-таки, чьим именем мы хотели бы назваться? – спросил Рыбалов.

– Вот, это вопрос очень серьезный. Всех космонавтов уже разобрали. Так что я предлагаю обсудить такой вариант. Давайте мы назовемся именем следующего космонавта. Кем бы он ни был: мужчина или женщина,– сказал Васильченко.

– Точно! Так и надо сделать. Следующим пока ещё не назвалась ни одна школа, и мы будем первые в очереди, – подала свой голосок хозяйка квартиры.

– А я думаю так,– снова своё веское слово решил вставить Нифонтов.

Пока мы провернем эту бюрократическую машину (извини, Светик, не в обиду тебе будет сказано) в виде собраний, протоколов, утверждений и прочее, следующего космонавта уже запустят, и мы вновь останемся с носом. Давайте примем решение назвать школу именем десятого космонавта, как бы заранее.

–Точно! Правильное предложение, Петька! Поддерживаем!

– А мне кажется, что десятого тоже заранее расхватают на «имена». А давайте подойдем нестандартно и назовемся именем ни десятого, а одиннадцатого космонавта, а?

Парни при этих словах засмеялись, а вот девочки завизжали от того,

насколько им понравилась именно эта идея:

«Школа имени одиннадцатого космонавта СССР, летчика – космонавта… такого –то!

– Отлично,– сказал Петр, тогда в понедельник обсудим наши действия, а сейчас давайте потанцуем. Лена, ну где твоя иностранная музыка.

– Сейчас катушку принесу. Только на ней пленка часто рвется.

Мальчики, кто умеет склеивать пленку, поможете?

Она побежала в соседнюю комнату, потом на кухню. Принесла с собой большую катушку с магнитной пленкой и пузырек с уксусной эссенцией. Помогать вызвался Генка. Он установил катушку с пленкой, заменил вторую, на катушку бОльших размеров, и включил магнитофон. Молодежь услышала какую-то незнакомую песню на английском языке. Знания языка не хватало, чтобы понять, о чем поют парни, но сама песня была столь красива и столь необычна, что все заслушались и даже девушки, которые просто мечтали сегодня натанцеваться, сидели и слушали песню.

– Лена! А кто это исполняет?

– Это ансамбль из Англии, из города Ливерпуля, называется «Битлз».

– Как-как?– засмеялся Пыхтин. Это что, ансамбль называется «Жуки», так, что ли?

– Нет! «Жуки» – это по-русски, так некрасиво звучит. А по-английски, красиво! «Битлз».

Вдруг песня прервалась, принимающая катушка быстро-быстро завращалась.

– Обрыв пленки, сказал Генка. Он остановил магнитофон, открыл флакон с эссенцией, прикрыв пальцем узенькое горлышко трехгранной бутылочки, опрокинул на палец эссенцию, закрыл аккуратно, чтобы не опрокинуть и не разлить содержимое пузырька, остатками эссенции смазал место порыва с одного конца пленки, другой прислонил и сильно прижал их между собой. Пленка склеилась. Генка снова зарядил пленку в звукосниматель аппарата и включил. Музыка, волшебная музыка, непривычная музыка вновь полилась из магнитофона. Теперь уже, не теряя времени, девочки, подхватили своих кавалеров и стали медленно, переминаясь с ноги на ногу, тесно к ним прижавшись, изображать, будто они танцуют.

Вечер прошел и приятно и продуктивно. Все прибрав за собой, не оставив следа выпитого вина, молодежь разошлась по домам. Разбредались они по парам, только некоторые поодиночке. В этот вечер Петру Нифонтову и Наталии Редькиной снова удалось вдоволь нацеловаться, прежде чем они разошлись по домам.

Глава 15.

Наступил понедельник, день, когда Петр планировал поделиться своими мыслями о получении школой имени космонавта, с директором.

Гавриил Николаевич – очень строгий, требовательный к вопросам дисциплины педагог. Для него на первом месте всегда стояло: исполнительность ученика, его стремление к получению знаний, или как это называлось – «прилежание», затем уровень знаний, опрятность, дисциплинированность. Поэтому он никогда не стеснялся потребовать от ученика или его родителей, короткой прически у мальчиков, собранные в косички волосы у девочек. Неслухов – мальчишек он мог запросто показательно, собственноручно постричь на сцене актового зала на глазах у всей школы в назидание остальным.

Им очень жестко пресекались попытки кого-либо из пацанов научиться курить. При первом подозрении он раньше, чем это сделают родители, заходил в класс и лично проверял карманы курток и пальто. Если находил в карманах спички, рассыпанный в кармане табак, и, не дай Бог, целые папиросы или сигареты – кара виновного настигала моментально. Без опасения гнева родителей он давал затрещины проказникам, а мог и ремнем шлепнуть по мягкому месту. «Для закрепления пройденного материала», – говорил он при этом. И, надо сказать, такой метод имел свои положительные результаты. А вот отрицательной реакции со стороны родителей подобные воспитательные акции не имели.

Зато положительную инициативу своих учеников он старался всемерно поддерживать на всех уровнях, до каких имел возможность дотянуться.

Петр шел в кабинет директора школы, твердо будучи уверенным, что уж эта инициатива старшеклассников в лице директора точно найдет положительный отклик и всемерную поддержку. Ему хотелось рассказать о желании учащихся присвоить школе имя космонавта.

Однако стоило ему закрыть за собой дверь кабинета директора и раскрыть только рот, как его прервал гневный вид и голос директора.

– Что? Явился каяться, так что ли? Каждый по одному будете приходить, или же ты за всех пришел коллективную покаянную зачитать?

– Чего я пришел читать?

– Ты мне здесь хвостом не крути! Ты зачем пришел? В грехах покаяться или «настучать» на всех своих товарищей?

– Гавриил Николаевич! Я не знаю, что Вы думаете, только я пришел не с этим. Да я и никогда ни на кого не «стучал» и не буду «стучать». Я пришел с коллективным предложением от десятого «Б».

– Да!? Интересно! И что это за такое предложение? Сходить с вами на вечеринку и выпить вина?Значит так. Ничего я от тебя и всего десятого «Б» выслушивать не буду. А вот вы от меня сегодня выслушаете, ох и выслушаете! Всем после шестого урока быть в классе! Я к вам приду лично. Вашему классному руководителю я сам скажу. Марш из кабинета, видеть тебя не могу!

Петр вышел из кабинета директора очень озадаченным. Директор его не то, что не выслушал, он даже и слушать не захотел. Но, главное, он на весь класс сильно рассержен из-за вечеринки, это мне понятно! Но кто и в каком виде это ему донес? Очень хотелось бы узнать и поговорить с этой личностью.

Петя, очень удрученным, вошел в свой класс.

– Петя! Ну, что, рассказал директору о…

Вопрос не успели задать, как Нифонтов начал на него отвечать:

– Нет! Не рассказал я ничего! Кто-то меня опередил и рассказал о нашей субботе. Директор встретил меня разъяренным, наорал и сказал, что всем нам учинит сегодня «тихую Варфоломеевскую ночь» после шестого урока.

– Петя, а что такое Варфоломеевская ночь?– спросил Пыхтин.

– Витя, – спокойным голосом ему Петр ответил, – если бы ты читал не только ЖЗЛ, но и историческую или хотя бы художественную литературу, то знал бы, что в ночь на святого Варфоломея протестанты Франции поубивали почти все гугенотов.

– Ничего себе! А почему же она «тихая»?

– Это, Витя, называется «черный юмор» и с его проявлениями нам сегодня после уроков предстоит ознакомиться.

Настроение у всех упало. Как известно, страшна не сама казнь, а её ожидание! Уроки тянулись медленно – медленно, просто невыносимо, а перемены казались вообще бесконечными. И вот он, час расправы настал!

После шестого урока в класс просто ворвался директор, волоча за руку испуганную Светлану Степановну.

Не делая никаких предисловий, он свирепым голосом зарычал:

– Дулина, к доске!

Трепещущая от страха девушка вышла с таким видом, что её сейчас

будут пытать, а что ответить – она не знает, поэтому её тут же, на месте казнят без суда и следствия.

– Ну, доложите нам, каким это образом вам пришла в голову мысль собраться на вечеринку, да ещё с употребление алкоголя? Чья это была идея?

– Я… я не знаю, чья идея.

– То есть как это «не знаю»!

– Не знаю и не помню, – уже уверенней ответила Света.

– Очень интересно! В классе комсорг Дулина, а командует всеми какой-то хулиган!

– Гавриил Николаевич! В нашем классе хулиганам места нет,– уже твердым голосом возразила комсорг. Идея провести вечеринку родилась спонтанно, и была поддержана всеми. Даже тот, кто не смог прийти, саму идею поддержали. Я, кстати, ничего плохого в этом не вижу. Мы не обременяли своей встречей ни учителей, ни администрацию школы. Сами собрались, поговорили, потанцевали…

– Так-так! К танцам мы ещё вернемся. Так ты говоришь, ничего плохого не видишь? Так я вижу «плохое». Вы, несовершеннолетние, устроили коллективную попойку и ты, комсорг, ничего в этом ТАКОГО не видишь?!

– Ну что Вы её пытаете?!– раздалось с мест. Никакой вины за Дулиной нет. Единственное, это она не отказалась от участия. А идея была не её.

– Не её говорите? Тогда чья?

– Мы, парни, меж собой переговорили и предложили девочкам. Так всё и получилось. Только мы хотели собраться, чтобы поговорить о прошедшем лете, обсудить ещё одно предложение, чтобы потом с ним обратиться можно было к Вам.

– Серьезные вопросы на пьяную голову не решаются!

– Да с чего Вы взяли, что мы там устроили пьянку?

– Вы устроили не пьянку, а попойку! Пьянка – это когда собираются сугубо мужики и своим тесным кругом потребляют. А вот, если пьют вместе мужчины и женщины – это называется попойка. Мужчины спаивают женщин. Разница понятна?

– Понятно, Гавриил Николаевич. Только ведь у нас никто никого не спаивал, возразил староста. Все, абсолютно все были трезвыми.

– Трезвыми? А кто, в таком случае выпил ШЕСТЬ бутылок вина? Или скажете, вина тоже не было?

– Вино было. Шесть бутылок, как Вам и доложили! Но ведь нас-то было тридцать человек, ну двадцать восемь, двоих не было. А шесть бутылок на тридцать человек, получается, по сто миллилитров на каждого. Почему Вы думаете, что с такого количества весь десятый «Б» напился до чертиков»?

– Я не об этом думаю. Я думаю, что вы, дети, без присмотра взрослых, принимали алкоголь. Так что за это я вас всех накажу. Приказом по школе я вам объявляю выговор. И учтите, этот выговор повлечет за собой снижение отметки за поведение. Тем, кто планирует после школы продолжать учебу в техникумах, а тем более в институтах, я бы посоветовал задуматься. Что-то неясное осталось?

– Никак нет. Всё ясно!

– Теперь о содержании вашего вечера. Какую музыку вы там слушали и под что танцевали? Слушаю тебя, староста.

Мы вначале пели наши песни из кинофильмов «Коллеги», «Прощайте голуби», эстрадные песни. Потом такие же слушали с магнитофона. А танцевали под ансамбль английский… как же он по – английскому называется…забыл. В переводе на русский «Жуки».

Из класса прозвучало: «Битлз». Это Кислицына озвучило название.

Директор обратил на это внимание.

– Так, Кислицына, поднимись-ка, нечего тебе рассиживаться. Тебе есть что нам рассказать. Ну-ка, расскажи, у кого на квартире вы собирались?

– У меня! Точнее, на квартире моих родителей.

– Воспользовались, что родители на дачу поехали, так?

– Нет, не так! Они специально уехали на дачу, чтобы нам не мешать. Мы никого не обманывали, так что Вам доложили неверно! Я заранее договорилась с мамой и папой и они нам разрешили собраться у нас дома.

– Так, значит, они знали, что вы будете пить вино и слушать запрещенную музыку?

– Нет! Про вино я им не говорила, потому, что сама заранее не знала. Иначе бы сказала. А музыку они мне брать и слушать разрешают и никогда не говорили, что она запрещена кем-то. Они сами любят группу «Битлз» с удовольствием слушают, а папа говорит, что эти парни совершили в музыке революцию и их еще признают классиками. И никогда не говорил, что их творчество у нас запрещено. А вот про содержание я Вам возражу. Я переводила слова песен. Они поют о любви и антивоенные песни.

– Это я ещё уточню у специалистов. Так что не будем об этом спорить. На сегодня я вам всё сказал, что хотел. Теперь буду разговаривать с вашими родителями. О родительском собрании Светлана Степановна вам доложит дополнительно. Всё, по домам!

Но ни кто не шевельнулся. Класс, не сговариваясь, выжидал чего-то ещё. Это выжидание Нифонтов понял по – своему.

– Гавриил Николаевич. Я сегодня утром к Вам заходил с предложением, но Вы не стали выслушивать. Разрешите Вам сейчас доложить?

– Ну, что у тебя ещё, Петр?

– На этой самой,– он немного запнулся, вечеринке…

– Попойке, попытался поправить его директор.

– … вечеринке, продолжил Нифонтов,– мы обсуждали такое предложение. Мы бы хотели присвоить нашей школе имя нашего советского космонавта. При выборе имени мы решили поступить таким образом: из числа новых, чьими именами ещё никто не воспользовался…

– Довольно! Я вас понял. Идея, конечно, интересная. Но она совершенно неуместна сейчас, при подобных обстоятельствах. Вы, нарушители школьной дисциплины, и вдруг выступаете инициаторами политического процесса! Вот вы искупите свои грехи, тогда и вернемся к обсуждению.

Глава 16

Родительское собрание директор провел, как и обещал. Он там тоже строжился на счет снижение оценки по поведению, угрожал плохой характеристикой по окончанию школы, даже угрожал, что могут исключить всех из комсомола.

      Но вот, когда пришло время обсуждения поведения ребят, то отец Лены Кислицыной поднялся и сказал:

– Ребята вечеринку проводили на нашей территории и с нашего родительского разрешения. Они уже довольно взрослые. У них уже и отношения становятся довольно взрослыми, я имею в виду возможную симпатию друг к другу. Ну, не проявлять же им эту симпатию на уроке физики или обществоведения. Вот посидели ребята в приятной компании, никто никого не обидел. Да, мы не были в курсе того, что у них будет вино на столе. Так ведь они столько выпили, что ни один из родителей дома даже запаха не заметил. Я точно знаю, поскольку почти со всеми родителями хорошо знаком и общался. Поэтому у меня предложение такого рода. Согласен, школа должна воспитывать наравне с родителями, поэтому так: построжиться над ними школа должна какое-то время, дав это самое время на исправление, мы дома так же будем поддерживать эту строгость. Но вот

на этом я предлагаю остановиться. И не будем дальше раздувать эту тему.

Меня же в данный момент беспокоит совершенно иное! Среди ребят, которые считают друг друга друзьями, которые доверяют друг другу, вдруг оказывается стукач. Этот стукач вместе с ними сидит за одной партой, вместе с ними проводит время, сидит за одним столом и пьет это самое пресловутое вино, а затем без зазрения совести бежит к директору и докладывает о том, чем класс занимался. И директор это стукачество поощряет!

А Вы не задумывались, уважаемый Гавриил Николаевич, что если дети сами начнут выявлять этого доносчика, то может случиться катастрофа. Дружный класс распадется на следователей и подозреваемых, пойдут тяжелые, неуправляемые вами разборки, в конечном итоге могут кого-то обвинить, устроить ему или ей обструкцию, причем совершенно несправедливо! И что потом случится с этим ребенком? Молчите? Ничего, я отвечу за Вас. Ребенок останется на всю жизнь изгоем.

Так вот. Я считаю, что всякое преследование надо прекратить, это первое. Второе, они должны узнать источник Вашей информации. Кто со

мной согласен, товарищи родители, прошу поднять руки?

Речь была настолько твердой и убедительной, что руки подняли все, включая директора школы.

– Товарищи! Чтобы развеять сомнения в вас я скажу, что узнал совершенно случайно из беседы двух молоденьких продавщиц продовольственного отдела. Я зашел в магазин в самом начале их беседы. Там работает продавцом соседка одного из наших парней. Они ей сказали о своей вечеринке, она даже им посоветовала, какое вино вкусное и понравится девушкам. И потом она рассказывала своей напарнице, что они тоже проводили своим классом вечеринки и сожалела, что очень редко. Ведь там намного интереснее, чем на организованном школьном вечере.

Я снял ваш вопрос о «стукачестве» среди ребят и моём поощрении этого процесса? В таком случае вы можете без подробностей сказать дома ребятам, что у них в классе предателей нет.

На этом конфликт был исчерпан полностью. Родители даже договорились, что если ребята и далее захотят собираться вместе, то их за это преследовать уже не станут, а вот прием ими алкоголя родители пообещали директору самостоятельно контролировать.Уже на следующий день десятому «Б» никто не напоминал об их провинности, но с другой стороны и не хотели выслушивать их предложение по принятию школой имени космонавта. Всё – таки «время перевоспитания» ещё не прошло.

Отношение к классу резко изменилось лишь после происшествия, повлекшее непоправимые последствия. Шла осень, зашедшая довольно глубоко. Хорошую, солнечную и довольно теплую дневную погоду сменяли довольно значительные ночные холода. Порой столбик термометра опускался до десяти градусов мороза, чтобы с восходом солнца вновь растопить замерзшие лужи, распустить придорожную грязь.Сложная и очень опасная пора для шоферов.

Дядя Лёша Васильченко, как обычно проверил состояние своего автобуса, прежде чем выезжать в рейс. Никаких причин для беспокойства проверка не вызвала. Он, как обычно, в положенное время на своем автобусе подъехал на остановку служебного транспорта. Там в него загрузилось около тридцати человек. На следующей остановке, а их было всего две, еще не менее двух десятков. Все эти люди работали в одном и том же предприятии, далеко за городом, километрах в двадцати.

Ехать далеко и довольно долго. В коллективе все давно разбились на несколько групп. Каждая играла в карты в «Дурака», на интерес: кто кому больше «повесит погонов» за время дороги.

Самые молодые или те, кто ещё не очень давно работает и не влился в коллектив, предпочитали либо читать журнал «Крокодил», либо дремать, досматривая последний утренний сон, прерванный будильником.

Пожилые, самые опытные пассажиры раньше всех завидели неладное.

Водитель сидел за рулем с изменившимся бледным лицом, постоянно судорожно переключая скорость рычагом, давил изо-всех сил на педаль тормоза, тянул рычаг ручного тормоза… Автобус ехал не сбавляя скорость, его заносило на изгибах дороги, колеса проскальзывали на остатках ночного льда…

Васильченко сумел, лавируя в таких условиях, длинномерным автобусом, выехать на длинный прямой участок дороги, идущей слегка вверх. В этих условиях ему удалось переключиться на первую скорость, чтобы ехать медленнее. Но скорость была приличной и масса автобуса очень солидна, так что автобус слабо ощутил сопротивления шестеренок двигателя.

Впереди был очень зауженный участок дороги, на котором, как правило, попадался встречный транспорт. Если сегодня таковой встретится, то серьезной аварии с жертвами будет не избежать.

Водитель успел громко крикнуть в автобус, что отказали тормоза, всем приготовиться к жесткой остановке автобуса. И в этот момент увидел, что навстречу едет груженый самосвал. Встретятся они точно в зауженном месте

дороги и там всем конец!

– Надо что-то делать, чтобы спасти людей!– подумал он.

Выход нашел один – лобовое столкновение с вагончиком дорожников…Удар на себя приняла кабина автобуса, в которой находился один шофер.

Как сказали следователи:

– Шансов выжить у шофера не было. Но он принял единственно верное в такой ситуации решение – столкнуться с вагончиком, который стоял на колесах. Это смягчило удар для пассажиров автобуса.

Среди пассажиров были такие, которые получили переломы ноги, руки, ключицы, ушибы внутренних органов, но смертельных случаев ни одного.

Проверка показала, что в дороге лопнул шланг тормозной системы. Водитель проявил не только мужество, спасая людей. Он вел себя очень грамотно, вначале сумев максимально сбросить скорость машины в тяжелых дорожных условиях. Его даже наградили посмертно медалью «За мужество».

Провожали дядю Лёшу в последний путь из дома.

Народу в переулке собралось невиданное до этого количество. Были, пожалуй, все коллеги – шофера городка, поскольку они друг друга все знали.

Были работники предприятия, которые с его автобусом ездили на работу, и домой, руководители этого предприятия, руководители городской автобазы, все одноклассники Геннадия и почти все из соседних старших классов, соседи с переулка. Пришли и многие учителя школы, а с ними и директор. Говорили очень много прощальных речей, из которых вырисовывался портрет скромного человека, красивого душой и поступками. Слез утраты не прятали даже мужчины.

Гавриил Николаевич подошел к Геннадию и сказал:

– Геннадий! Я понимаю, что в такой ситуации вам с мамой на её одну маленькую зарплату будет жить очень трудно…

– Я уже решил, – перебил директора Геннадий, – я брошу школу и пойду работать.

– Так и я о том же с тобой хочу поговорить. Работу ты, конечно, сам себе подберешь. Если будут трудности, то я с этим берусь тебе тоже помочь. А главное, что я договорился с нашим техникумом. Там, сам ты понимаешь, экзамены вступительные проходят летом, но я договорился, и тебя примут на второй курс без экзаменов и прямо сейчас, на вечернее обучение. Будешь работать днем, а вечером учиться. Так что от сверстников не отстанешь, а,

может быть, в чем-то и обгонишь.

– Спасибо, Гавриил Николаевич! Всё-таки у нас очень хороший, дружный класс, прекрасная школа и отличные учителя. Спасибо за помощь еще раз!

Так, в один день одноклассник Петра Нифонтова, его сверстник и сосед, перешел в разряд взрослых людей.

Глава 17

Так в прошедших скорбных днях совершенно незаметно и безрадостно для всех, включая учеников школы, произошел запуск очередного космического аппарата. Конечно, это событие между собой одноклассники обсудили. И то, что аппарат оказался совершенно иной по конструкции. В нем полетел уже ни один человек. В нем разместилось сразу три человека, а стало быть, он значительно мощнее и недалек день старта наших космонавтов на Луну. О новизне в космическом аппарате говорило и то, что он изменил своё название. Первые летали в космос корабли под названием «Восток». Ихбыло шесть. Теперь полетел корабль с названием «Восход 1». Если он номер один, то, стало быть, точно будут и два и три…

И ещё. В первых «Востоках» слетало в космос шесть человек, а тут сразу трое! Стало быть, космонавтов уже девять.

– Ребята! Пока директор нас с нашим предложением игнорирует, время идет, и мы точно не успеем принять решение об имени для школы. Я хотел предложить имя десятого космонавта. А теперь вижу, насколько правильное решение мы приняли, предложив имя одиннадцатого космонавта,– на перемене при зарытых дверях всем объявил Нифонтов.

Его слова единодушно поддержали.

– Раз все поддержали меня единогласно, я предлагаю этот разговор считать нашим классным комсомольским собранием и это решение закрепить протокольно. Все согласны? Если согласны, прошу поднять руки!

– Света! А ты, как комсорг, не против, что я узурпировал твои права, на такое мероприятие? Прошу извинить меня за это. Просто уже ждать и тянуть нам некуда.

– Да не беспокойся ты за это, Петя! Ты всё правильно сделал. Только я буду оформлять протокол, обязательно напишу, что мы обращаемся в комитет комсомола школы с просьбой поддержать нашу инициативу. Это будет второй пункт протокола.

– Отлично! Я об этом и не подумал. А ты молодец, – похвалил он Свету Дулину. Когда ты сможешь оформить протокол и сделать выписку?

– Сегодня вечером дома всё сделаю и завтра передам в комитет.

В это время в класс вошла Светлана Степановна, классный руководитель десятого «Б». Ей тут же рассказали о своей инициативе.

– Ну, что же! Инициатива хорошая. Я, лично, её поддерживаю, и буду

докладывать о ней на педсовете, обязательно.

– Только вы все должны понимать, что ваша инициатива потребует от

вас самих некоторых усилий. Во-первых, нужно будет подтянуть уровень

учебы на новый уровень. Во-вторых, точно так же потребуется поднять

уровень дисциплины… вы понимаете, о чем я говорю?!

– Ну, почему Вы нас попрекаете постоянно тем, за что нас даже дома не ругали, и никто из родителей не считает, что мы что-то нарушили, совершили «непростительный проступок», как нам сказал директор?– возмутился Мишка.

– Панарин! Эта тема не обсуждается! Я сказала, как это есть. Если вы не обещаете, то и я тоже не буду обещать содействие со своей стороны. Всё понятно объяснила?

– Поня-ятно, – протянул Панарин.

– Хорошо, что понятно. Я, вообще, зашла предупредить вас, что третьего урока не будет. У вас же математика третьим уроком стоит в расписании?

– Да, третьим.

– Татьяна Михайловна приболела. Первый урок провела в одиннадцатом классе и больше не может. Так что у вас «окно». А дальше всё по расписанию. Так что не расходиться по домам. Можно находиться в классе, но вести себя тихо. Можно пойти на улицу погулять. Но не болтаться по школе туда-сюда, не мешать урокам. Договорились?

– Конкретно и однозначно, – ответил за всех Рыбалов.

– Хорошо, ребята, я на вас надеюсь.

Зазвенел звонок на урок и классная пошла на занятия.

Погода была хорошая. Не холодно и солнечно. Часть учеников осталась сидеть в классе, а большинство пошло на улицу. Школьный двор был хоть и еще не сильно заросший деревьями, за два года они не успели сильно разрастись, но, тем не менее, очень уютный. Дорожки и аллеи проложены были продуманно, по ним стояли удобные лавки и садовые диваны. Много

места, чтобы посидеть, почитать, пообщаться друг с другом.

Девочки расселись на лавочках и затеяли свой тихий девичий разговор. Они периодически поднимали головки и высматривали, как поняли парни, предмет своего обсуждения. Потом находили его, о чем-то ещё шептались и затем все заразительно смеялись. Снова затихали, долго – долго шептались и… всё повторялось.

Парни не сильно обращали внимание на девичьи сплетни.

А сами парни в это время затеяли веселую игру в круговую чехарду. Игра действительно забавная и для играющих, и для наблюдающих. Двое галящих становятся лицом друг к другу, наклонившись буквой «Г», обхватывают туловища товарища в крепкий захват и образуют «мост». Третий галящий ходит вокруг них в качестве сторожа и не допускает остальных играющих, находящихся за линией обширного круга, запрыгнуть на мост. Цель же остальных игроков, как раз наоборот, запрыгнуть на мост и укрепиться на нем таким образом, чтобы и все остальные могли там рассесться. Галящие с простыми играющими при всевозможных ошибках меняются местами. Игра бесконечная, шумная и веселая.

В самый разгар игры к парням подошла Рябко Ирина.

– Парни, парни, смотрите. Там, за углом школы прячутся парнишки, кажется шестиклассники. Они там задумали что-то пакостное, я так думаю. Я видела, как они собирали всякий горючий хлам и у них в руках были спички.

– Да, что они смогут сотворить? Подумаешь: «У них в руках спички», ну покурят немного за углом, а потом их Гавриил Николаевич ремнем воспитает и родителям сообщит. Вот мы влезем в процесс воспитания молодежи – себе только навредим. Помнишь, что классная мне ответила?– не унимался Мишка.

– Парни, а ведь там и вправду, дымок тянется из-за угла. Не похоже, чтобы от папиросы. Пацаны пакость какую-то замыслили. Пошли, проверим!– сказал староста.

К Рыбалову прислушались.

– Действительно дымок тянет, да вонючий, какой! Тряпку, что ли подожгли?– согласился Пыхтин.

Парни большой гурьбой двинулись к углу здания школы. За углом четверо шестиклашек что-то палили, присев на корточках вокруг дымящейся кучки.

– Эй! Вы что тут безобразничаете? – строго спросил Рыбалов.

– Мы не безобразничаем, мы эксперимент проводим.

– Что за эксперимент?– продолжил общение Александр.

– Вон, Вовка спер на стройке патрон строительный, мы хотели его взорвать и посмотреть, что с ним происходит, когда он взрывается.

– Мальчишки! Патрон вставляется в строительный пистолет и, когда с его помощью рабочий загоняет дюбель в бетонную стену, заряд из него вылетает, а гильза просто раскрывается и становится ровнехонькой, как стакан. Вот и всё. Понятно?– разъяснил малышам Петр.

– Понятно, дяденька! А когда без пистолета, тогда как?

– В таком случае, не знаю.

– Вот и мы не знаем и хотим посмотреть.

– И что вы для этого сделали?

– Мы нашли клочок какой-то старой ваты, в неё завернули патрон и подожгли. Вот, – он указал пальцем на землю в центре их круга, – вата сгорела, а патрон целый лежит.

– Да он у вас, наверное, холодный даже, надо было огня побольше. Вот в костре, наверное, он бы шандарахнул. Но только вы бы все равно ничего не узнали, поскольку он от взрыва улетел бы в неизвестном направлении, а вы еще и пострадать могли. Вдруг он в кого-нибудь прилетел бы? Что тогда?

– Наверное, убить бы мог…– неуверенным голоском протянул один из естествоиспытателей.

– Вот именно! Поэтому я у вас патрон изымаю, чтобы вы больше не баловались такими вещами.

При этих словах Мишка наклонился, взял патрон с земли в ладонь.

– Ой, черт,– вскрикнул он, горячий, и невольно подбросил патрон вверх.

От такого резкого движения нагретый внутри порох сдетонировал, и произошел взрыв патрона. Он взорвался в центре плотного круга шестиклассников и десятиклассников. Взрыв оказался оглушительным в прямом смысле этого слова.

Некоторое время все стояли, замерев, от испуга ничего не видя и от взрыва ничего не слыша. Сколько это длилось секунд, минут?

Петр в этот момент оказался стоящим в пол оборота к месту взрыва. Поэтому он стоял и смотрел на прибежавших девочек. Они что-то спрашивали, но он одним ухом просто ничего не слышал, а вторым, кажется, слышал, но страшный звон в голове заглушал речь.Мысли стали каким-то образом приходить в голову. Он понял, что произошло, и тут же вспомнил, что общался с малышами Мишка.

– Они все целы, все живы?

Малыши стояли, как ни в чем не бывало, только, похоже, тоже оглохшие. Все ребята-одноклассники так же пребывали в прострации. Только Мишки не видно. Мишка где?!

Петя увидел Мишку. Тот сидел на корточках, прижав ладони к лицу.

– Мишка! Мишка!!! Что с тобой? Ты жив?

Нет ответа.

– Мишка! – тронул за плечо товарища Петр. Скорее всего, Мишка жив, раз не лежит в луже крови, а сидит на корточках.

Все вокруг тоже зашевелились, глядя друг на друга немного туповатым взглядом. Приходят в себя, оценил ситуацию Петр, при этом, не отставая от Миши. Наконец Михаил распрямил ноги, поднялся с корточек, так и не убирая ладони от лица. Петр хотел отнять ладони от лица товарища, чтобы увидеть, что случилось? Он потянул свои руки к ладоням друга, но тут же отпрянул. Большой палец правой ладони висел вертикально вниз, болтаясь на какой-то белой веревочке параллельно руке. Место, где этот палец должен был находиться, оказалось полностью развороченным и оттуда свисали обрывки белой человеческой плоти.

– Почему мышца белая, почему крови нет? – такая глупая мысль пришла в голову.

Мишка сам отнял ладони от лица. Лицо, как лицо. Никаких ран нет!

– Меня, кажется, порохом обожгло. Всё лицо горит и глаза тоже.

– Миша! У тебя с лицом всё в порядке. Никаких ран. А вот рука повреждена, – пояснил для друга ситуацию Петя.

Но стоило ему завершить свою короткую фразу, как по лицу Михаила стали выступать малюсенькие, меньше капиллярных, точки крови: на лбу, на щеках, на подбородке, на носу, даже ушах и губах, шее, и, о ужас, прямо на глазных яблоках. Кровь проступала интенсивно, собиралась в небольшие ручейки и стекала струйкой по подбородку. Прибежавшие девочки тут же достали свои беленькие, ароматные платочки и стали их подавать Михаилу, чтобы промокать лицо.

– Девочки! Бегом в учительскую и вызывайте скорую.

– Что раскомандовался, сам беги, резко ответила Дулина и стала помогать Мише.

– Да не можем мы звонить, мы оглохли!

Быстро всё сообразила Лена Кислицына.

– Я бегу уже. Лена, скажи, ожег порохом всего лица…

– И травма руки, – добавил Петр.

И только после того, как Лена убежала звонить, шоковое состояние у Миши стало проходить.

Он увидел свой болтающейся на сухожилие палец, до раны тут же дошла кровь и она потекла уже ручьем. Вот теперь ему стало окончательно страшно! И так же окончательно больно!

Машина скорой помощи приехала почти моментально.

Одновременно с врачами на площадке пред школой оказались почти все учителя и директор. Увозя Михаила, врачи обнадежили, что палец ему пришьют, и он будет как новый, со зрением сложнее, но, как правило, от такой травмы зрения не теряют. Так оно и случилось в конечном итоге.

Михаил отлежал в больнице всего – то две недели и пришел в класс. Внешне, когда палец окончательно зажил, он стал от всех отличаться лишь тем, что его лицо смотрелось, как татуированное. Но, впоследствии, когда он начал работать постоянно в шахте, это вовсе перестало быть заметно.

Пока же он находился в больнице, и всё было неопределенно.

Снова собрал класс директор и постарался разыграть карту строгого директора перед десятиклассниками. Но, когда ему рассказали, что Михаил, фактичекски спас пацанов – малолеток от возможной гибели, он сменил гнев на милость.

Но это только для пострадавших. А всем пацанам младших классов учинил личный досмотр портфелей, и карманов. Выудил не один десяток строительных патронов, ещё больше гипсовых зарядов для пугачей, которые тоже причиняли пацанве серьезные травмы; обожженные руки, подбитые глаза и, даже, выбитые зубы, когда, вместо семечки, случайно надкусывал такой заряд для пугача.

В воскресенье утром Петр встретился в своем переулке с Геннадием, своим соседом, другом и бывшим одноклассником.

– Петя, – обрадовался Генка случайной встрече, что там у вас с Панариным приключилось, расскажи.

Петя всё рассказал товарищу.

– Петька! А у меня в сарае тоже лежат строительные патроны. Я их натаскал со стройки, когда ещё с вами учился.

– И что?

– А тебе самому не интересно, как их разрывает, если они не в стволе?

– Интересно, конечно. Вот только пробовать, как-то не тянет. Я уже на одном испытании побывал. Слава Богу, все живыми остались.

– Да ты послушай. Там, в сарае, от бати остался верстак с тисками. Мы патрон зажмем в тиски и шарахнем его. Он никуда не улетит, зато посмотрим, во что он превратится.

– Ну, так – то совсем другое дело. Так можно попробовать и посмотреть.

Они зашли в сарай, установили в тиски патрон и крепко его зажали. Потом приставили к капсюлю гвоздь и по гвоздю стукнули молотком. Всю эту процедуру производил хозяин сарая. Через несколько секунд шока Генка заметил, что молотка – то нигде нет! Правда, что он при этом говорил, Петр не слышал. Не слышал он, кстати, еще три дня после этого. А спустя ещё несколько минут в сарай влетела мама Геннадия, в руках у неё была мокрая половая тряпка. Похоже, взрыв патрона её застал за мытьем полов.

Не разбирая где сын, а где гость она настегала парней грязной мокрой тряпкой. Что ж! Если внушение директора школы не дошло через голову, то через простой бытовой прибор – половую тряпку предмет усвоился на всю жизнь. А стреляный патрон Геннадий позже показал своему товарищу. Тот, в свободных от тисковых губок местах развернулся, как цветочек своими многочисленными лепестками. И эти лепестки были закручены в плотную спираль. Такой страшный снаряд получился. И как он миновал тогда, около

школы, толпу плотно стоящих вкруг ребят?!

Глава 18

      Время движется только вперед, что бы ни происходило в жизни. Оно не зависит от поступков людей. Скорее наоборот. Течение времени подталкивает людей на те, или иные события.

Вот время перевалило за Новый год. А дело с определением имени школы так и не двигалось.

В начале третьей четверти в расписании уроков литературы стояло по плану написание школьного сочинения.

На уроках шло изучение отечественной классики. Только что закончили изучение поэмы «Мертвые души» и следом приступили к Достоевскому. Поэтому для написания сочинений Светлана Степановна на классной доске написала сразу несколько тем по Гоголю и «Преступлению и наказанию». Но, чтобы разнообразить выбор оставила одну свободную тему.

Десятый «Б» выбрал именно её. И ни потому, что плохо изучали «Мертвые души» или совсем запутались: виноват Раскольников или не виноват. Преступник он, понесший наказание, или он стал жертвой обстоятельств. Это все объяснялось и доказывалось неоднократно на уроках.

Просто весь класс интересовал один и тот же вопрос: «Ну почему никак не принимается окончательное решение, чьим именем назвать школу?»

Весь класс корпел над сочинением в течение двух уроков (именно столько отвели для написания работы). Но класс слукавил. И заранее договорились, что все пишут на тему присвоения имени школы, и каждый пишет своё обоснование. Вот только они договорились между собой, что как бы не обосновывали, а предлагать имя одиннадцатого космонавта.

После уроков Светлана Степановна устроилась в учительской, чтобы проверить работы своих учеников. Она прочла с большим интересом сочинение в первой тетради. Содержание ей понравилось, обоснование вполне логично и закономерно доказывает необходимость присвоения школе имени космонавта. Ошибок она не нашла, все-таки проверяла сочинение Наташи Редькиной. У той никогда не было оценок ниже пятерки.

Взяла вторую тетрадь. Она даже не заглядывая на фамилию хозяина тетради, по почерку поняла, что это Рыбалов.

Саша у неё, как преподавателя русского языка и литературы, тоже никогда не вызывал претензий. Но тот взял для сочинения тоже «свободную» тему и тоже посвятил свою работу обоснованию необходимости присвоить школе имя одиннадцатого космонавта СССР. Все было тоже очень логично и все было точно и грамотно. Его сочинение тоже заслужило отличной оценки.

Следующее сочинение попалось Кислицыной Лены. И тоже на ту же тему!!! Ладно, когда об этом пишут парни, но девочек-то могла бы привлечь и иная тема. По содержанию особых претензий не возникло, хотя «доказательная» часть значительно слабее, чем в двух первых, да и в языке, допущена серьезная ошибка, правда, одна. Лена получила от учительницы четыре-четыре.

Следующее сочинение оказалось тоже девочки, Иры Рябко. И тема оказалась та же…

–Да что они, в самом деле, сговорились, что ли? Светлана Степановна стала по очереди открывать все подряд сочинения и убедилась, что так оно и есть. Все её ученики написали своё сочинение на одну и ту же тему.

Она добросовестно проверила все работы ребят до конца, оценила по всем требованиям знания русского языка и раскрытия темы. После этого она взяла все работы ребят и пошла к директору. Последовало короткое пояснение со стороны преподавателя, а затем демонстрация сочинений.

Первоначальная реакция директора была суровой:

– Эти великовозрастные сорванцы сорвали Вам тематическое сочинение! Их следует примерно наказать за это!

Но классная руководительница переубедила Гавриилу Николаевича. Она сказала, что педагогический коллектив оказался неправым перед детьми. Давно обещанное рассмотрение их инициативы несправедливо и не обоснованно затянуто. Необходимо срочно собирать педсовет на эту тему, необходимо дать команду комсомольской и партийной организациям школы рассмотреть на своих собраниях инициативу десятиклассников.

Пружина стала раскручиваться буквально со следующего дня. Появилось объявление о проведении совместного открытого собрания комсомольцев и коммунистов школы «Об инициативе учащихся десятого «Б» класса». Это решение на следующий день поддержал весь педагогический коллектив школы на расширенном педсовете, куда была приглашена инициативная группа класса.

Выписки из всех этих собраний полетели в соответствующие инстанции: городской комитет партии, городской комитет ВЛКСМ и ГорОНО.

На «высшем уровне» инициативу поддержали, даже похвалили за такую идею. Дело осталось за малым. Дождаться очередного запуска Советского космического корабля. За этим дело тоже не стало. Похоже, некоторый застой, получившийся межу шестым «Востоком» и первым «Восходом» решили компенсировать и восемнадцатого марта одна тысяча девятьсот шестьдесят пятого года радиоэфир взорвался сообщением о новой победе отечественной космонавтики. На околоземную орбиту был запушен очередной космический корабль «Восход 2»!

Слушавший и впитывающий каждое слово диктора Петр внутри бурлил от переполнявших его чувств гордости, радости, счастья, что мы живем в самой передовой стране! Он даже с первого раза не понял всё то, что было сказано диктором. Петя сдержал свои эмоции, чтобы понять всё содержание сказанного. Благо, что такие сообщения принято зачитывать неоднократно.

– Ага! Вот, командир корабля космонавт Беляев Павел Иванович и космонавт – инженер Леонов Алексей Архипович… Сложная, насыщенная программа полета…

Значит, снова нас ждет сенсация, значит, полет будет не одни сутки.

Значит… – тут Петя задумался,– значит, их полетело двое. Стало быть,

получается, что было девять космонавтов, а теперь полетели десятый и

одиннадцатый сразу!!!

А кто из них десятый, а кто одиннадцатый? И чьим именем мы теперь назовем свою школу?

Вот таким озабоченным, он пришел в школу.

– Ребята! Вот мы опростоволосились, – начал он, когда, на следующее утро, почти все оказались в классе. Вот каким теперь именем нам называться, как вы думаете?

Мишка, уже вернувшийся к этому времени в школу, предложил такой выход:

– У космонавтов есть командир и все остальные. В данном случае их всего двое. Значит десятый – это командир, а второй – одиннадцатый. Вот его именем и назовемся.

– Логика в рассуждении имеется, конечно,– рассудил Конев. Но я скажу, что старший по званию или по должности не означает, что он выше в списке стоит. Выше может быть только по алфавиту. По нему, кстати, командир десятый получается. Но мы же не заем, как они учтены в отряде космонавтов.

– Так что, в конечном итоге, ты нам предлагаешь? Какой выход?– спросил Пыхтин.

– Да, пока никакого. Просто рассуждаю.

– Понятно.

– А у меня, конкретное предложение,– как всегда рассудительнее всех повел себя Нифонтов. Я предлагаю написать письмо в отряд космонавтов, рассказать о нашей школе и желании принять на себя честь носить имя одиннадцатого космонавта. И, чтобы не получилось разногласий, попросить их разрешить это недоразумение.

– Я думаю, что мы здесь уже обойдемся без Горкома комсомола, сказала комсорг. Я этот разговор оформлю собранием и с выпиской пойду в школьный комитет. Там заверю печатью организации и в таком вид отправим письмо.

– А куда отправлять-то, «на деревню, дедушке, Костантин

Макарычу»? – захихикал Мишка. Адреса-то у нас нет!

– Адреса как бы нет, но и как бы есть. Ты что, не слышал, где космонавты живут и работают постоянно? Они же не только в космосе работают. У них и на Земле есть постоянное место работы,– сказал Серега Конев. Живут и работают они под Москвой, в городке «Звездный». Такой во всей стране один. Так что, если написать, скажем, Москва, город «Звездный», отряд космонавтов, я думаю, письмо дойдет.

– Точно, точно, – подал голос Виктор. Это правильное и очень хорошее предложение. Как вы думаете, девочки?

– Конечно, конечно! Так мы и сделаем, – запрыгала от радости Нина Ивлева, что найден выход и, что её Витя, наконец, тоже участвует со всеми в жизни класса.

Всю канцелярскую работу Света провела в течении следующего дня, а на утро двадцатого марта, когда вся страна с восхищением обсуждала великий подвиг великого советского космонавта – впервые осуществившего выход в открытый космос, она опустила письмо в почтовый ящик и класс погрузился в ожидание.

Ответа не было.

Все друг друга успокаивали тем, что космонавтам пишет вся страна и весь Мир. Они ОБЯЗАТЕЛЬНО все письма читают и ОБЯЗАТЕЛЬНО на все отвечают. Придет и наша очередь.

Где-то, в конце апреля Петр спросил у Дулиной.

– Света! А, ты письмо отправляла каким образом?

– А, каким я должна была отправить? Я знаю один: запечатала в конверт и опустила в почтовый ящик.

– Да, надо было, наверное, отправить заказным, через почтовое отделение. Там бы выдали квитанцию и по ней точно ответа дождались бы. А так…

– Ты сомневаешься в порядочности наших космонавтов? Думаешь, они нам не ответят?

– Что ты, Светик! Я всегда, о людях, думаю только хорошо. И, уверен,

что и до нас дойдет очередь. Только когда?

Закончился учебный год. Десятый «Б» перешел в одиннадцатый. Прошло своим чередом лето. Вновь школа, вновь занятия. Только нет уже прежнего азарта вокруг вопроса об имени школы.

Собраний больше не проводятся на эту тему, педсоветов тоже, городские начальственные органы о прошедшем не вспоминают.

Тихо – мирно учебный процесс идет к окончанию школы: выпускные экзамены, прощальный вечер и все школьные страсти останутся где-то далеко в детстве. Как в сказке. Как будто их и не было вовсе.

О своем письме бывший десятый, теперь уже одиннадцатый «Б» тоже перестали вспоминать. Шла планомерная подготовка к выпускным экзаменам.

И тут в школу приходит письмо!

Письмо из космической столицы страны: городка «Звездный».

Первым его вскрыл и прочитал директор. Там был листок с машинописным текстом:

– Дорогие ребята! Мы просим у вас прощения за столь долгое молчание. Поверьте, что писем в наш адрес приходит сотнями каждый день. Мы очень стараемся всех их прочесть и на все ответить. Вот отвечаем на ваше письмо. Мы очень польщены, что вы хотели бы назвать свою школу именем одного из членов отряда космонавтов, но вы попали в сложную ситуацию. Мы тоже не можем предложить вам выход из неё. Дело в том, что для всех нас существует один, первый космонавт – Юрий Алексеевич Гагарин, а все остальные равные по счету. Мы хотим вам всем пожелать, в своей учебе и общественной жизни, равняться на него и этого будет достаточно. А имя своей школе вы присвойте одного из героев вашего родного края. Ведь в нашей Советской стране место для героизма есть всегда. Вы же учитесь, взрослейте, и мы вас всегда ждем в нашей дружной семье космонавтов СССР.

От имени отряда космонавтов СССР,

летчик – космонавт Феоктистов Н.П.

Гавриил Николаевич прочел письмо несколько раз. Он поверить не мог, что держит в руках письмо, присланное в его школу, из отряда космонавтов. Наконец он сообразил, что надо будет собрать общешкольную линейку и там зачитать письмо. А потом оформить его в виде стенда и вывесить на всеобщее обозрение. Но прежде всего надо ознакомить с письмом героев всей этой истории.

Он пошел в одиннадцатый «Б», держа, как огромную драгоценность, конверт письма. Шел урок физики и все сидели затаив дыхание, слушая своего любимого преподавателя.

Директор приоткрыл дверь кабинета физики.

– Владимир Николаевич! Разрешите мне сделать важное сообщение?

– Да, да! Пожалуйста!

Гавриил Николаевич с торжественным видом раскрыл конверт и извлек письмо на официальном бланке.

– Опять какой – то новый закон для нас придумали, – громко прошептал Мишка.

– Панарин! В честь такого события я вашу реплику оставлю без внимания.

Он надел очки и торжественным голосом зачитал текст письма.

Слушатели даже не знали, каким образом им на него реагировать?

Не знал и Нифонтов.

– С одной стороны ответ всё же пришел, и это здорово! Лично с ними общались космонавты СССР, а это уже не хухры-мухры, такого вряд ли во всей области найдешь! И это тоже здорово! Но с другой стороны все их усилия только к этому и свелись, им посоветовали хорошо учиться и прилежно себя вести! Да они это и сами раньше знали. Ах, да! Им пожелали вступить в отряд космонавтов. Будем считать это личным приглашением для каждого.

Значит, до скорой встречи, дорогие наши космонавты. Скоро и наш класс перейдет в ваш отряд. Ой, нет! Что-то я неправильно размечтался. Кто-нибудь из класса… Да, именно кое – кто из класса может пополнить ваш отряд космонавтов. Ждите!

Эпилог

Годы прошли. Из бывшего «Б» класса никто так и не стал космонавтом. Они стлали горняками, инженерами, учителями, продавцами, врачами, станочниками… Много полезного сделали за свою жизнь стране. Вот только в космос не слетали. Да столь уж это важно, чтобы ты лично полетел в космос, на Луну, на Марс? Каждый может найти свой личный космос на Земле и всю жизнь его покорять. Главное, иметь цель и желание и космос покорится любому.

А школа, существует и поныне. Обучает таких же мальчишек и девчонок. Может статься, что кто-то из них и полетит в космос, а пока, они с большим любопытством рассматривают на стене школьного музея, под стеклом письмо, присланное в их школу из отряда космонавтов СССР за подписью Константина Петровича Феоктистова.