За горизонтом [Юрий Ляшов] (fb2) читать онлайн

Юрий Ляшов За горизонтом

Андрей просыпался непривычно долго. Сон, как вязкая субстанция, окутал его и никак не хотел отпускать. Рёв сирены с трудом пробирался сквозь эту мягкую пелену и всё-таки заставил открыть глаза.

Свет включился автоматически, да так ярко, что пришлось уткнуться в подушку. Дурацкая настройка жилой каюты в такие моменты бесила Андрея, но поменять её руки всё не доходили.

Он сел на кровати и потёр ладонями лицо, прогоняя остатки сна. Кажется, ему снились жена и дочь. Уже практически год он находился вдали от них, на исследовательской станции, дрейфующей где-то в водах северных морей.

Сфокусировавшись, он посмотрел на информационный терминал, спроецированный под потолком, но тот показывал лишь время «04.18», никаких экстренных сообщений для персонала не было.

– Да что там случилось?! – пробурчал он, вставая.

Словно почувствовав его негодование, за ухом завибрировал коммуникатор мозгового процессора.

– Соколовский, слушаю? – ответил он.

– Андрей Николаевич, ЧП в третьей лаборатории. Вам необходимо немедленно явиться!

Преобразованный из электронного импульса в вибрации, голос дежурного офицера службы безопасности прозвучал прямо в голове.

– Да, пять минут! – ответил Андрей.

– Не задерживайтесь!

Быстро умывшись, Соколовский надел универсальный серый комбинезон – стандартную форму сотрудников инженерного сектора станции, и вышел в просторный коридор.

Световые панели стен и потолка, источали мягкий белый свет в дневном режиме. Сирена работала здесь достаточно громко, однако Андрей услышал шипение открывающейся двери соседней каюты.

– Андрюшенька, что случилось? – спросил выскочивший в коридор Денис Викторович.

Этот уже немолодой учёный всегда выглядел немного растрёпано, но сейчас был откровенно неопрятен. Его седые волосы были взъерошены, на щеке след зубной пасты, а старомодные очки криво висели на носу. Вообще он давно уже мог бы исправить зрение, благо сотрудникам корпорации такие операции проводились вне очереди, но профессор Кремнев был консерватором в вопросах улучшения человека.

– Денис Викторович, вас тоже подняли? – спросил Андрей, любезно улыбаясь.

– Что делать, Андрей, я же глава научного сектора, начальство требует крови, – причитающим голосом сказал Кремнев.

Профессор так гордился своей должностью, что старался упомянуть свое положение при любом удобном случае, не забывая при этом сетовать на загруженность, недостаток «рабочих рук» в отделе и непонимание его гения руководством. Конечно, руководил учёными он заслуженно, в своё время его идеи были передовыми не то, что в корпорации, но и в мире. Один лишь только прототип мозгового процессора для усиления и систематизации работы человеческого мозга сделал его всемирно известным. Но ни слава, ни признание от занудства его это не излечили.

Тревожно пискнул зуммер коммуникатора, предупреждая о принудительном подключении.

– Андрей Николаевич, сколько мне вас ждать?

Голос руководителя службы безопасности был напряжён и недоволен.

– А… я уже иду, Сергей Маркович, – немного замешкавшись отозвался Соколовский.

Присутствие Гордеева – руководителя службы безопасности на ЧП его озадачило. Обычно всякого рода происшествия разбирались дежурными офицерами, старающимися не беспокоить руководство по ночам. Видимо ситуация действительно была из ряда вон.

– Профессор, а давайте-ка ускоримся, – пробормотал он и поспешил к шлюзу в лабораторную зону.

У входа дежурил офицер службы безопасности.

– Денис Викторович, Вас ждут в кабинете начальника станции, – сказал он, преградив путь профессору.

– Ах да, забылся я, – пробормотал тот, разворачиваясь.

Охранник молча отступил, пропуская Соколовского в открывающийся проём.

В просторном помещении лаборатории всё вроде было в порядке. Три стола – терминала, несколько испытательных стендов и сама установка – пластиковая труба длинной не более метра с гроздью подключенных проводов. Никаких признаков возгорания или ещё каких-то неполадок не было.

Внутри уже находились оба подчинённых Соколовскому инженера, дежурный офицер службы безопасности и его начальник.

– …Потом лично обойди все шлюзы, вентиляционные шахты проверь печати, – медленно говорил Сергей Маркович.

Этот высокий, худощавый и по-военному подтянутый мужчина лет сорока не нравился Андрею. От его колючего взгляда становилось не по себе, а манера говорить, чеканя слова, будто шаг на параде, откровенно заставляла нервничать. Впрочем, Гордеев тоже особого радушия по отношению к нему не проявлял. Вот и сейчас он, поправив воротник чёрного комбинезона, одарил инженера критическим взглядом.

– Андрей Николаевич, а вот и Вы. А мы уже и не надеялись, – нарочито любезно обратился он к Соколовскому, растянув карикатурную улыбку.

Андрея взбесило такое отношение. Да что он о себе думает этот бывший контрразведчик? Он тут не начальник, а ёрничает, как в своём кабинете!

– Не пойму Вашего сарказма, – ответил Андрей, хмурясь. – И что вы тут вообще делаете? Инструкцией не предусмотрено посещение испытательных зон сотрудниками вашего подразделения. Если Вы забыли, находящиеся здесь образцы являются секретными!

– Это Вы забыли – за эту секретность отвечаю именно я! – процедил сквозь зубы Гордеев, ещё больше разделяя слова. – И в этом контексте у меня к Вам вопрос, господин Соколовский: кому Вы предоставили несанкционированный доступ в лабораторию?!

Андрей остолбенел, выкатив глаза от возмущения. Дыхание перехватило, слова приходилось буквально выталкивать из себя.

– Какой доступ?! О чём Вы?! Да какое Вы имеете право так разговаривать?! Что за обвинения?! И вообще… покиньте лабораторию! У Вас нет полномочий, тут находиться, без особого распоряжения начальника станции!

Коммуникатор за ухом ожил – активировался общий канал связи с начальником станции, делающим объявление для всего персонала. Андрей вдруг подумал, что совсем не помнит его лицо, но эта мысль лишь скользнула где-то на грани сознания, не зафиксировавшись.

– Внимание персоналу! – голос руководителя был абсолютно лишён эмоций. – В связи с происшествием, с четырёх часов двадцати пяти минут работа станции осуществляется в режиме «Заслон»!

Гордеев взглянул на часы, хищно улыбнулся и, глядя в глаза Соколовскому, сказал:

– Не было, Андрей Николаевич, минуту назад не было!

Все присутствующие застыли в недоумении. Нет, они не вспоминали, что означает режим «Заслон», это как раз все знали очень хорошо, просто никому ещё не доводилось реально сталкиваться с ним.

В этот режим станция переводилась в случае опасности террористического акта или иной схожей преднамеренной угрозы. Теперь Гордеев фактически брал бразды правления станцией. Все перемещения и действия могут осуществляться только с его разрешения, для него и его сотрудников нет закрытых дверей и никаких секретов.

Особенно иронично было то, что название режима было созвучно с названием корпорации, указанным на трудовых контрактах сотрудников. В них, кстати, был пункт, где они соглашались на ограничение своей свободы и применение иных «особых» мер при объявлении этого режима, но никто не думал, что такое может действительно произойти.

– Сергей Маркович, может, всё-таки скажете, что случилось? – спросил Андрей, приходя в себя.

– Давайте для начала Вы мне расскажете, как к вам в лабораторию мог войти посторонний, и куда он мог отсюда деться?

– Да я Вас не понимаю, кто сюда проник, что-то украли? – повысил голос Соколовский.

Гордеев на секунду замер, видимо отдавая приказ подчинённому. Коммуникаторы службы безопасности могли преобразовывать мозговые импульсы, передавать на связанные устройства, где расшифровывались в слова, таким образом, необходимость произносить слова вслух отпадала. Со стороны эти беседы выглядели, конечно, несколько нелепо – человек мог замереть где угодно и смотреть в пустоту или наоборот – молча активно жестикулировать, мысленно отчитывая подчинённых. К сожалению, такой функции в обычных коммуникаторах не было.

Офицер вежливо выпроводил инженеров, направив их в свои каюты, и удалился сам.

Оставшись наедине с Соколовским Гордеев, как-то подобрел, прошёл к одному из столов, сел на вращающийся стул и жестом предложил Андрею сделать то же самое.

– Андрей, ситуация сложная. В четыре пятнадцать системы безопасности зафиксировали включение вашей установки. Работала она сорок две секунды на предельной мощности, допустимой для вашей лаборатории. Системы слежения никого не зафиксировали. То есть никто не входил и не выходил. Сейчас мои ребята изучат внутренний мониторинг в лаборатории, но сомневаюсь, что мы что-то там увидим. Теперь вопрос номер один: что это за установка? Второй вопрос вытекает из первого: зачем кому-то её включать и чем это может грозить нам, и корпорации в целом. Вопрос номер три: кто мог сюда попасть? И четвёртый вопрос: можно ли её включить удалённо?

Гордеев откинулся на спинку кресла, ожидая ответа.

Пребывая в некотором шоке от происходящего, Андрей не заметил, как начальник службы безопасности перешёл с ним на «ты».

– Это… Ну, условно это экспериментальный ускоритель фотонов…– осторожно начал он.

– Андрей, прошу, избавь меня от технических подробностей! – поморщился Гордеев. – Просто, что это и для чего?

Соколовский пригладил русые волосы, стараясь сформулировать сложные термины простыми словами и заговорил:

– Это своего рода камера или телескоп, но работающая по совершенно новым принципам. Мы можем заглянуть в любую точку пространства, зная её координаты в настоящий момент, можем заглянуть за горизонт…

– И всё? Просто телескоп? И для чего эта секретность? Андрей напоминаю, режим «Заслон» обязывает меня быть в курсе всего!

Гордеев сделал акцент на последнем слове.

– Смысл в принципе получения картинки. Обычный телескоп показывает нам то, что было в момент, когда свет отразился от наблюдаемого объекта, ну не в реальном времени, понимаешь? – Андрей и сам перешёл на «ты». – Чем дальше от нас объект, тем старше то, что мы видим! Мы можем наблюдать в телескоп звёзды, которых уже нет, планеты, которые уже сорвались со своих орбит.

– Так, и…

– Моя установка, она даёт картинку в реальном времени за счёт … ну, скажем так поглощения пространства между фотонами света, отражёнными от объекта и установкой.

– Поглощение пространства? А что с теми объектами, которые были между картинкой и прибором? Они тоже поглощаются? – с сомнением спросил Гордеев.

– Да в том-то и дело, что нет! В этом и уникальность! Мы пока её только тестируем, но перспективы самой технологии безграничны! А если получиться сокращать расстояния не только для фотонов? Что если мы сможем безопасно приближать не только свет? Допустим передача энергии на огромные расстояния! А если научимся приближать уже более материальные объекты?! Тут уже и о межзвёздных путешествиях можно будет подумать! А что если…

– Так, стоп! – перебил его безопасник. – Андрей, давай без фантазий о великих открытиях, только факты. Что установка может сейчас, и для чего её кому-то включать?

– Честно не знаю. Она может получать изображение и всё. А зачем её включать вообще ума не приложу. Я могу обследовать установку, проверю историю, если она и правда работала, должна быть запись. Увидим, на что этот неизвестный смотрел. Удалённого управления не предусмотрено. Она вообще не подключена к сети станции – секретно же…

– Хорошо, – Гордеев удовлетворённо кивнул. – Чем она может быть опасна?

– Да особо-то ничем, как и другие электроприборы повышенной мощности… Поймите, на то она и экспериментальная, чтобы понять как она поведёт себя в эксплуатации, какие могут быть побочные эффекты и угрозы. А по поводу доступа сюда, весь контроль у вашего подразделения. Вы можете проверить, где был я и мои сотрудники в это время.

– Уже проверил, – задумчиво отозвался Гордеев. – Все вы были в своих каютах.

Андрей возмущённо посмотрел на руководителя службы безопасности. Этот тип и не скрывает, что следит за ними через их коммуникаторы.

Гордеева, похоже, вопросы этики волновали в последнюю очередь, по крайней мере, недовольное лицо собеседника его никак не смутило.

– Ладно, Андрей Николаевич, давайте узнаем, куда смотрел наш таинственный гость, – тон безопасника стал опять официальным и властным.

Соколовский жестом активировал панель управления. В воздухе над столом появились виртуальная клавиатура и несколько органов управления. После ряда манипуляций, занявших не более минуты, он нахмурился.

– Что-то не так? – поинтересовался Гордеев с ухмылкой.

– Вам это кажется смешным?

– Нет, что Вы. Просто мой опыт подсказывает, что подобные ситуации так просто не разрешаются.

Андрей подошёл к установке, осмотрел её, проверил все соединения, питание и вернулся на место. Ещё несколько минут поковырявшись в графиках и цифрах, проецируемых над столом, он повернулся к Гордееву и заговорил:

– Сергей Маркович, установка действительно работала. Но не так, как должна. Поток как бы шёл в обратную сторону. Я пока не очень понимаю что это, нужно разбираться.

– Что значит «в обратную сторону»? Как это телескоп может работать в обратную сторону?

– Это не телескоп! Вы просили по-простому, я его так и назвал! Это куда более сложное устройство и поток генерируемой энергии, теоретически, может двигаться и в обратном направлении!

– Андрей Николаевич, я, конечно не учёный, но могу применить этот термин к установке, естественно на основании ваших слов о ней. Я так понимаю, она не нам показывала, что там за горизонтом, а транслировала нас за горизонт? Исправьте, если что-то не так!

– В целом похоже на то.

Соколовский был озадачен. Его одолевал миллион вопросов, а ещё больше – желание запустить установку и узнать, кто смотрел на них.

– Так, координат исходной точки у нас нет, но если я изменю полярность, то вектор потока приведёт нас к нашим оппонентам, – затараторил он, начиная манипуляции с пультом.

– Андрей Николаевич! Что Вы задумали!

Гордеев вскочил и бросился к Андрею.

Установка низко загудела, накапливая энергию.

– Прекратить! – скомандовал Гордеев, ударив по столу Соколовского кулаком.

На проекционном экране в воздухе появилось изображение их лаборатории, но в помещении никого не было. Изображение было не очень чётким, как на видеокамерах полувековой давности, но качества хватало, чтобы увидеть различия.

– Что это? – Гордеев застыл в изумлении.

– Это исходная точка. Это… наша лаборатория!

– Не совсем. Видите, какие-то ящики стоят, установка совсем другая, столов всего два, – бывший контрразведчик был более наблюдателен. – Нет. Это не наша лаборатория.

Установка на изображении представляла собой большой овал, наверное, в человеческий рост, установленная на сером помосте. К ней тянулись толстые шланги силовых кабелей и трубки с жидкостями. Внутри овала начала разгораться маленькая звезда, постепенно заполняя голубоватым свечением весь внутренний периметр.

«Телескоп» загудел сильнее, заставив Гордеева обернуться.

– Мощность потока растёт сама собой, я не отдавал никаких команд! – восторженно заявил Соколовский. – Похоже, приборы сами синхронизируются между собой. Они настраивают друг друга!

– Так, Андрей, выключай!

Но Соколовским уже овладела жажда познания, сравнимая, наверное, только с азартом заядлого игрока. То яркое чувство, которое заставляет учёных испытывать на себе новую вакцину от смертельной болезни или, несмотря на осуждение «прогрессивного» научного сообщества, раз за разом проводить эксперименты, не укладывающиеся в официальную научную доктрину. Но именно такие люди, не принимающие границы и верящие в бесконечность познания, способны изменить мир.

В центре помещения, прямо перед «телескопом» возникло свечение. Маленькая искорка расширялась, образовывая едва подрагивающее поле.

Соколовский встал и зачарованный, направился к установке.

За несколько секунд колышущееся марево приобрело форму и размеры установки из потусторонней лаборатории.

– Андрей! Вырубай! – Гордеев практически кричал.

Он занял место инженера, пытаясь отключить установку. Но всё было тщетно – система безопасности принимала команды только сотрудников лаборатории.

Соколовский дотронулся рукой до светящейся поверхности.

– Прохладно, – пробормотал он, улыбаясь. – Сергей, это ведь мост! Понимаешь?!

В следующую секунду инженер шагнул в портал.

– Стой, придурок!

Гордеев одним рывком преодолел расстояние от стола до установки и в прыжке попытался ухватить Андрея за плечо. Вышло не очень – ухватившись за комбинезон, он потерял равновесие. В падении сильно ударился об установку, которая начала заваливаться на бок.

Соколовский скрылся в голубом сиянии, утянув за собой, крепко вцепившегося в плечо безопасника.

Потирая ушибленное колено, Гордеев поднялся с пола. Он с досадой поводил рукой в воздухе, где только что был портал, но тот уже закрылся.

Соколовский восторженно озирался по сторонам. Они были по другую сторону «моста». Чужая лаборатория действительно была похожа на ту, где они только что были. По крайней мере, помещение было то же.

Сергей радости инженера не разделял. Он смотрел на установку, бешено соображая, что делать.

– Слышишь, профессор! Ты что наделал?!

Андрей посмотрел на собеседника глазами ребёнка, впервые попавшего в парк аттракционов.

– Сергей, мы с тобой первые в истории путешественники в … – Андрей замешкался, подбирая слово.

– В куда?! – перебил его Гордеев. – Ты знаешь, где мы?! Ты сказал, что установка перемещает только частицы света. Тогда как мы переместились?!

– Не знаю.

Гордеев активировал коммуникатор, пытаясь хоть с кем-то связаться, но для соединения был доступен только Соколовский, который метался по помещению в поисках чего-то одному ему известного.

– Мы должны это зафиксировать, нужно снять параметры состояния организма, нужно…

– Нужно понять, где мы, и как вернуться!

– Нам предстоит первыми установить контакт с иной формой жизни! – Андрей всё ещё пребывал в эйфории.

– Нет, ты точно придурок!

Гордеев схватил инженера за грудки и с силой тряхнул. Посмотрел в ещё осоловелые глаза и тряхнул повторно.

– Андрей, ты понимаешь, где мы?

– Э… – промычал Соколовский. – Нет. Мы можем быть и где и даже когда. Может мы перенеслись во времени, а может на другую планету!

– Профессор, короче думай, что нам делать!

– Я вообще-то, кандидат наук!

– С чем Вас и поздравляю! Но не уверен, что местным есть дело до твоих научных заслуг! Так что думай, как выбираться будем!

Открываясь, зашипела шлюзовая дверь.

– Быстро, сюда! – выкрикнул Гордеев и потащил инженера за большой прямоугольный прибор.

В лабораторию вошли двое сотрудников службы безопасности, в научной деятельности их вряд ли кто-то мог заподозрить – чёрные, поблескивающие комбинезоны из неизвестного материала, но явно бронированного, лица скрыты под такими же чёрными шлемами. И в довершение – короткие автоматы, взятые наизготовку.

На их станции ни оружия, ни брони не было. Единственный пистолет был в сейфе у Гордеева в кабинете. В случае гипотетической опасности, боевая группа могла прибыть в самое короткое время.

В след за охранниками в помещение вошёл лысеющий мужчина лет шестидесяти в сером комбинезоне, очень похожем на тот, что был на Соколовском. Он был чуть ниже среднего роста и полноват. Но самое главное, что это был человек! Не какой-нибудь разумный жук, а человек!

Мужчина заложил руки за спину и на удивление сильным голосом произнёс:

– Выходите! Иначе мы будем вынуждены применить силу!

Говорил он по-русски без акцента, но немного картавил.

– Ну! – гаркнул незнакомец.

– Спокойно, мы выходим! – как всегда отчеканил слова Гордеев.

Он взял инициативу, понимая, что от инженера толку в переговорах, скорее всего не будет.

Они медленно вышли из своего укрытия с поднятыми руками. Несколько секунд толстяк внимательно изучал пришельцев, покусывая нижнюю губу. Потом с легкой улыбкой заговорил:

– Андрей Николаевич, голубчик, как я Вам рад!

Андрей поймал на себе изумлённый взгляд Гордеева и растерянно пожал плечами.

– О! – мужчина хлопнул себя по лбу. – Простите, я не представился. Я – профессор Железнов Виктор Иванович, ведущий инженер корпорации «Заслон» и руководитель проекта «Стилет». Этого проекта, – толстяк обвел рукой пространство вокруг.

– Простите, – робко заговорил Андрей, – Вы меня знаете?

– Мне бы хотелось узнать, кто Ваш спутник? – спросил Железнов, проигнорировав инженера.

Секунду помедлив, Сергей представился:

– Гордеев Сергей Маркович, руководитель службы безопасности научной станции «Атлас», корпорации «Заслон». В сложившихся обстоятельствах, считаю своим долгом обеспечить безопасность господина Соколовского.

Теперь Андрей удивлённо посмотрел на своего спутника, но тот даже не шевельнулся.

– Ну, что же, замечательно, – Железнов потер руки, – Господа, прошу за мной!

Станция во многом повторяла ту, к которой они привыкли. Но и отличия были серьёзные. Гордеев обратил внимание Андрея на значительную милитаризацию станции. Более мощные бронированные переборки. В потолочных плитах присутствовали люки, из которых при необходимости, скорее всего, выдвигалось оружие. По пути встречалось много людей в форме как у сопровождающих, только без шлемов. Все были вооружены или автоматами или пистолетами в кобурах.

Железнов занимал кабинет начальника станции. Обстановка тут правда была совсем не знакомой. Вместо светлых фосфоресцирующих стен – серый гладкий металл. Старомодный деревянный стол стоял на месте стола-терминала у стены с небольшим иллюминатором, где должно было быть большое окно. Два пластиковых стула у стола и уж совсем пережиток прошлого – вытертый зелёный ковёр на полу.

Охранники остались за дверью, закрывшейся за вошедшими.

– Садитесь, гости дорогие, могу предложить вам чай или может быть что-нибудь покрепче?

Хозяин кабинета замер возле стола, источая радушие.

– Я бы от кофе не отказался, – проговорил Соколовский.

Железнов вопросительно смотрел на Андрея, немного склонив голову. Потом, словно вспомнив что-то, улыбнулся и сказал:

– Прошу меня простить, но кофе у нас нет уже давно.

– Виктор Иванович, – заговорил Гордеев, – Очень Вас прошу, объясните, где мы! А чаепитие пока отложим.

– Да, да, да. Представляю вашу растерянность, – хихикнул толстяк, усаживаясь за стол. – Вы дома! Это та же старушка Земля, но не ваша. Мы с вами живём рядом, параллельно! Это вполне себе укладывается в наши законы природы.

– Параллельная реальность! – вдохновлённо проговорил Соколовский.

– Именно, коллега!

Почему-то Андрей не был поражён, хотя примерно что-то такое и подозревал. Но это было как-то слишком просто. Если сейчас профессор сообщит об их исключительной мисси в этом мире, то эта история будет подозрительно похожа на сюжет дешёвого фильма.

– Простите, профессор, – вступил в беседу Гордеев, – Мы были бы признательны, если бы Вы объяснили, как мы сюда попали и, как нам вернуться?

– Всё просто. Андрей Николаевич в вашем мире построил ускоритель частиц, который послужил приводным маяком для аналогичной установки, изобретённой им здесь у нас. Они связались и открыли проход. Это было ожидаемо.

– Если честно, этого я точно не ожидал, – вставил Андрей. – Вы сказали, что и здесь я создал устройство, значит, в вашем мире есть мой двойник?!

Глаза инженера загорелись огоньком ожидания чуда.

– К сожалению, нет, – профессор сделал скорбное лицо, – Наш Андрей Николаевич погиб. Тяжелейшая утрата. Для меня он был, как сын!

Железнов смахнул слезу, слишком театрально, по мнению Соколовского.

– Андрей Николаевич, с вашего позволения я объясню всё по порядку.

Соколовский кивнул, закинув ногу на ногу. Гордеев оставался неподвижен.

– Итак, уже около года мы имеем возможность наблюдать за вашим миром. Это открытие совершил Ваш двойник, Андрей Николаевич. Сразу скажу, что других миров мы не нашли, почем так – я не знаю. Миры серьёзно отличаются, вернее до определённого момента всё было одинаково, а около десяти – двенадцати лет назад произошло событие, которое определило современные отличия в наших мирах. Мы полагаем, что до этого события мы были одним миром, а потом реальность разделилась.

Профессор осмотрел собеседников и продолжил:

– Наш мир суров. Уже десять лет мы живём в море, на вот таких станциях и небольших островах. Подавляющая часть материковой Земли не пригодна для жизни после разразившейся мировой войны, приведшей к ядерному апокалипсису. Ещё во время боевых действий наша корпорация, как ведущий игрок на международной арене по инновационным технологиям, используя весь арсенал передовых разработок, начала строить морские и воздушные станции для эвакуации населения. Ну, а мы – учёные корпорации, ищем новый дом, на другой чистой планете.

– У вас была ядерная война? – спросил Андрей. – Удивительно, война у нас закончилась десять лет назад, люди смогли договориться! Не было ядерных бомб и тотального уничтожения! Сергей, ты же воевал, видишь, чем всё могло закончиться!

Гордеев молча кивнул, не отвлекаясь от рассказа Железнова.

– Мы считаем, что этот момент и стал отправной точкой для разделения миров. Итак, наш Андрей Николаевич осуществлял разработку телепортационной установки, но открыл дверь между мирами. Андрюша успел протестировать свою установку, но работу так и не завершил. Основная его задача так и не была выполнена.

Андреем внезапно овладело чувство нереальности происходящего. Голос профессора стал отдаляться. Почему-то Железнов стал казаться очень знакомым, таким, словно они уже давно работают вместе. Только где?

Всё в голове стало перемешиваться. Андрей постарался вспомнить, как он тут оказался, но память упорно показывала только последний час.

«Так, что было до сирены? Я спал. В каюте, почему в каюте? Ну, я же работаю на морской станции. Почему морской?» В сознании отчётливо возникла картинка поросших сочной зеленью горных склонов, видимых из окна его комнаты, тёплое южное солнце, лучи которого нежно будят его, проникая в комнату через открытое окно.

– Андрей! Дыши, спокойно, я тут, – голос Гордеева вернул его в реальность. – Ну, ты даёшь, упал со стула!

Гордеев улыбался во весь рот, протягивая руку. Железнов стоял рядом, озабоченно глядя на него.

Андрей лежал на спине рядом со стулом, жадно хватая ртом воздух.

– Так вот к вам, господа, – продолжил профессор, когда все расселись за столом. – Вернуть вас домой мы не можем, пока установка не будет доведена до ума. К сожалению, ваш переход вывел её из строя. Мне бы хотелось попросить Вас, Андрей Николаевич, оказать нам помощь в этом вопросе. Я предоставлю Вам все имеющиеся записи, оставленные вашим предшественником. Это нужно, для того, чтобы Вы вернулись к своей семье.

Андрея будто током ударило, при воспоминании о жене и дочери. Почему-то теперь не возникало никаких сомнений, как он должен поступить.

– Конечно, профессор, я готов работать!

Андрей сидел, откинувшись на стуле с закрытыми глазами. В его голове строились схемы, чертежи сменялись формулами. Процессор в разы ускорял работу мозга, позволяя производить сложнейшие вычисления в уме. Это устройство делало человеческий мозг быстрее и эффективнее любого компьютера. Никакая информация не забывалась, нужный фрагмент памяти можно было достать в любую секунду. Соколовский не любил рассказывать об этом своём «улучшении», считая, что настоящий учёный должен сам совершать открытия, но бывали ситуации, когда без него было не обойтись.

Железнов не переставал восхищаться этой технологией, всё расспрашивая о подробностях. Андрею всё-таки пришлось рассказать ему об основных принципах работы процессора, конечно, тех, о которых он сам знал.

Последняя неделя была очень продуктивной. Так активно Соколовский не работал, наверное, с момента защиты кандидатской. Он спал по три – четыре часа в сутки, ел и пил прямо в лаборатории. Им вновь овладел такой задор, что отдыхать просто не хотелось. Он физически ощущал, что находится на пороге открытия.

Конечно, у такого ритма были и последствия – участившиеся головные боли терзали Соколовского, но желание вернуться к семье делало всё проблемы незначительными.

Местный персонал не без ревности передал ему бразды правления лабораторией, но после наставлений профессора, всячески помогал. Они оказались очень даже хорошими людьми, правда какими-то безынициативными, что ли, способными только выполнять поручения.

Этих дней Андрею хватил, чтобы понять, как разительно отличается развитие науки в их мирах. Здесь все разработки велись в военных либо в целях двойного назначения. Допустим, в сторону соединения человеческого мозга с компьютерными мощностями тут даже не смотрели, про искусственный интеллект забыли ещё во время войны. Технологии, направленные на повышение бытового человеческого комфорта, тут даже не рассматривались, как направление исследований. Оно и понятно, какой может быть комфорт во время войны.

Вместе с тем, многие достижения поразили Соколовского. Например, универсальный смарт-материал, из которого была сделана броня бойцов. Он был действительно уникальным, свойства брони менялись молниеносно и не всего материала, а лишь необходимой части. Броня была легка как шёлк, на лице принимала форму стекла, а на участках, куда осуществлялось воздействие, становилась прочнее титана.

Восхитил Андрея и реально действующий антигравитационной двигатель. Такими движителями, к слову, здесь были оснащены все летательные аппараты.

Как заявил Железнов, один из соавторов данного изобретения: «Ничего там такого, мы просто взяли и изменили вектор силы тяжести».

Но всё это были прикладные изобретения, определённой направленности. А поистине фундаментальным открытием стало их энергообеспечение. Работы в этом направлении Железнов с командой вёл ещё во время войны. Существенный прорыв случился после эвакуации на станции, где вопрос получения энергии стоял крайне остро.

Профессор смущённо улыбался, рассказывая о своём открытии, заявляя, что и антиграв он изобрёл, как второстепенный результат при этой работе. Тем не менее, сейчас все станции обеспечивались свободной энергией, получаемой практически из воздуха. Своеобразные установки генерировали электроэнергию за счёт конденсации магнитного поля земли. Этим было обусловлено и расположение станций максимально приближённо к северному магнитному полюсу.

Андрей открыл глаза, и устало потёр виски.

– Честно, Виктор Иванович, не пойму! Я просчитал всё на сто раз! Она не будет работать! Не может, если верить записям моего предшественника! – громко сказал он.

– Но она же работала, вы-то не будете этим спорить? – улыбнулся профессор. – Возможно, в записи могла закрасться какая-то ошибка… К сожалению, видеофайлы документирования работ вашего предшественника погибли вместе с ним. Всё что осталось, я отдал вам.

– А почему вы её не скопировали, пока имели доступ? Пусть даже не зная устройства, это же было возможно?

– Не совсем. Устройство очень нежное, мы опасались, что потеряем и её.

Андрей в сто первый раз взял планшет, раньше принадлежавший его двойнику, и погрузился в чертежи. Он не мог понять, как он, такой педантичный и внимательный к деталям, мог наделать столько явных ошибок. Вряд ли в этом мире он по-другому относился к работе. Но, тем не менее, набор схем и чертежей был либо каким-то первым вариантом работы, либо …

– Профессор, а кто ещё имел доступ к этому планшету?

– Да никто. Он был в вещах Андрюши, потом хранился у меня. А что?

– Такое впечатление, что кто-то специально внес изменения в записи, чтобы я не мог разобраться!

– Ну, скажешь тоже. Как это специально? Мы тут все ради одной цели стараемся! Кому это нужно-то?

– Не знаю. Ладно, буду пробовать дальше.

– Пробуй, Андрюша, пробуй! А я пойду кофейку принесу.

Андрей подскочил со стула и повернулся к не спеша удаляющемуся Железнову.

– Вы же сказали, что кофе у вас нет!

Профессор странно вздрогнул всем телом, повернулся к Соколовскому и с улыбкой заговорил.

– Так и есть. Выращивать кофе на станциях – пустая трата ресурсов.

– Но вы сказали, что принесёте кофе!

Андрею показалось, что профессор что-то не договаривает. Опять навалилось чувство нереальности. Мир дрогнул, звуки стали отдаляться.

Дверь за Железновым закрылась. Андрей остался один.

– Привет.

Тихий детский голос раздался сзади. Девочка лет четырёх стояла около незаконченной установки. Коротенькие светлые, почти белые волосы были кое-как собраны в два забавно торчащих хвостика. Лёгкое розовое платье никак не вписывалось в окружающую обстановку. Девочка улыбнулась, смешно сморщив курносый носик.

Соколовский замер. Он знал её, но не мог вспомнить. В ушах зашумело, глаза застелила белая пелена.

Девочка взяла его за руку и молча повела к выходу. Ни сил, ни желания сопротивляться не было. Он шел, держа её маленькую теплую ладошку, по знакомым и одновременно совсем чужим коридорам. Он был готов вечно так идти, чувство лёгкости и умиротворения захлестнуло его. Встречающиеся люди, казалось, восторженно смотрят на них.

Наконец они вышли на большую открытую площадку на крыше станции. Было немного прохладно, впрочем, как и всегда на рассвете. Лучи всплывающего солнца, солнца скользили по тёмной глади воды – море сегодня было спокойным. Но не это приковало внимание Соколовского.

Не далее чем в паре километров от них в небе висел странный объект. Это был серый металлический шар не меньше километра в диаметре. Определить реальные масштабы этого парящего чуда было сложно, но было оно явно не меньше небольшого городка. В предрассветном полумраке поверхность сферы моргала сотнями огоньков.

– Что это? – спросил Андрей.

– Это воздушный город, – в голосе девочки звучала насмешка, – Ты, что не знаешь? Ты слишком прямо смотришь на всё. Может быть, нужно всё перемешать и собрать заново. Тогда картинка будет интересней! Пойдём, я покажу.

Она пошла к краю площадки, увлекая за собой Соколовского, но вдруг остановилась на полпути.

– Берегись! – сказала она, указывая маленьким пальчиком в пустоту.

С противоположной стороны платформы к ним шёл мужчина в черной бесформенной одежде. Такой же чёрный плащ развевался на ветру, а рыжие волосы, хоть и были удлинённые и собранные в хвост, казалось, не замечали ветра.

– Андрей!

Голос Гордеева ворвался в приятное наваждение с такой силой, что Андрей вздрогнул.

– Ну, что, ты подышал? Перевёл дух немного?

Соколовский растерянно осмотрелся. На площадке они с Гордеевым были одни, девочка исчезла незаметно так же, как и появилась. Холодный морской ветер заставил его поёжиться.

– Пойдём работать, нам нужно возвращаться к семьям.

Андрей вздрогнул, возвращаясь к реальности.

– Да пойдём, – с готовностью проговорил Соколовский.

Девочка и всё это наваждение показались ему абсолютно не важными.

Гордеев проводил его и, сославшись на какие-то дела, ушёл. А в лаборатории уже ждал Железнов с двумя кружками ароматного чая и тарелкой с бутербродами.

Немного перекусив, Андрей вернулся к планшету своего предшественника. Просмотрев всё, он погрузился в расчёты. На этот раз, на удивление, формулы, графики и чертежи были расположены абсолютно хаотично.

Проведя ещё несколько дней в лаборатории, практически без сна и отдыха он всё-таки смог сложить всё в одну картинку. Оказалось, что всего-то нужно было рассматривать информацию не как один расчёт, а как систему независимых условий, для создания эффекта портала.

– Получилось! – победно воскликнул Андрей.

Он вскочил из-за стола и бросился к установке.

– Андрюша, что там? – сонным голосом спросил Железнов.

Профессор спал за соседним столом, не выдержав очередной ночи в лаборатории.

– Поздравляю, Виктор Иванович, установка будет работать. Осталось кое-что докрутить!

Андрей с энтузиазмом принялся ковыряться в установке. Технологии технологиями, а работа руками, как и практические эксперименты, для инженера-исследователя оставались основным средством достижения цели.

Через несколько часов, пролетевших как несколько минут, Андрей устало вернулся за стол. Профессор только что пришёл с очередной порцией чая и теперь ждал от Соколовского вердикта.

– Можно пробовать, коллега! – гордо заявил он, морщась от очередного приступа мигрени.

В ушах снова зашумело, перед глазами поплыли разноцветные круги. Стены лаборатории завертелись. Андрей терял сознание.

– Так вытаскивайте его, – почему-то голос Гордеева прозвучал в коммуникаторе мозгового процессора.

Теплый солнечный луч ласкал небритую щёку, медленно подползая к глазам. Соколовский поморщился, и перевернулся на бок – просыпаться не хотелось. Но сон уже ушёл.

Андрей сел на кровати, откинув мягкий плед в сторону. Комната, залитая утренним солнечным светом, пробивающимся в небрежно зашторенное окно, больше всего напоминал гостиничный номер. Кровать, стол с двумя стульями, монитор информационного терминала на белой стене, обычная распашная дверь, видимо ведущая в санитарный блок – всё её нехитрое наполнение.

В окне между штор открывался захватывающий вид на склоны гор, обильно поросших зеленью. С улицы доносились птичьи трели и приглушённые голоса тихо беседующих людей.

Входная дверь тихо открылась, и в комнату вошёл Гордеев. Он был одет в легкие белые брюки и футболку. В руках держал пластиковый поднос, на котором разместились небольшой кофейник, две чашки и ваза с какой-то выпечкой.

– Доброе утро, Андрей Николаевич! Я решил сам принести тебе завтрак. Настоящий кофе, не жижа из пищевого синтезатора!

– Гордеев, что происходит? Где мы?

– Скоро ты всё вспомнишь, так бывает каждый раз.

– Что вспомню?

– Мы дома, Андрей. Это исследовательский центр «Атлас», мы с тобой тут работаем. Имя своё и название работодателя-то помнишь?

– Ну да. А как мы вернулись? Ничего не помню, я собрал установку и потерял сознание.

– Давай-ка ты примешь душ, выпьешь кофе, и мы прогуляемся. Там сам всё вспомнишь.

Душ действительно взбодрил. В шкафу нашёлся комплект чистого белья и летней одежды, наподобие той, что была на Гордееве. Так что, через пятнадцать минут посвежевший Соколовский с наслаждением пил ароматный свежесваренный напиток, похрустывая ещё тёплым круассаном.

– В голове каша. Тут вроде всё знакомо, знаю, где туалет и душ, но всё какое-то чужое, не моё! Сергей, как мы вернулись?!

– Мы и не были нигде. Это же твоя технология, – сказал Гордеев, отпив из чашки. – Ты погружаешься в сон для проведения исследований. В этом сне мы тебя сопровождаем и подталкиваем. Ты всё выполнил и проснулся.

– Сон? То есть ничего этого не было? Просто сон? – с сомнением спросил Андрей.

– Нет, не просто сон. Во сне для мозга время течёт иначе, за одну ночь можно прожить целую жизнь. Вот ты и придумал эту систему «заданных снов», чтобы экономить время. Ну, подумай, некоторые проекты длятся месяцами и годами, а если их перенести в сон, то можно сократить это время до нескольких дней. Конкретно это погружение длилось двадцать шесть часов, а ты там провёл две недели и успешно справился с работой. Всё что ты там видел, слышал и думал, всё сохранено. Все расчёты точны, ребята уже перепроверили. Ты молодец, впрочем, как всегда.

Андрей недоумённо хлопал глазами, пытаясь осознать услышанное.

Они закончили завтрак, и Гордеев повёл Андрея на экскурсию, как он сам выразился. Светлый просторный коридор с большими окнами казался Соколовскому очень знакомым. То что это жилой корпус, он знал наверняка.

Пройдя несколькими коридорами и переходами, они вошли в блок, больше напоминающий больничный. Тут пахло озоном, всё было до неприличия чисто, наверное, даже стерильно.

– Узнаёшь родную лабораторию? – насмешливо спросил Гордеев, открывая откатную герметичную дверь.

Внутри находился стол-терминал и целый набор различных проекционных мониторов, размещенных полукругом перед столом. Противоположная стена была стеклянной, но разобрать, что было дальше не получалось – в помещении было темно. Хотя Андрей и так знал, что это контрольный пост, а за стеклом святая святых этого центра.

– Там, – Гордеев тукнул пальцем в сторону стеклянной стены, – Модуль погружения, тебя вводят в состояние сна и подключают к этой аппаратуре. Дальше твоё подсознание создаёт окружение и атмосферу, необходимые для решения какой-то задачи. В этот раз был параллельный мир, так, видимо, тебе интереснее работать. И ты во сне проживаешь короткую жизнь в качестве того, кем сделает тебя твоё подсознание, в рамках заданных условий.

Сергей направился к выходу, жестом позвав Соколовского.

– А Железнов? Ты? Это тоже сон?

– Железнов – проводник, программа, которую ты написал, что бы держать тебя в рамках курса исследования. Ты говорил, что он один из твоих первых научных руководителей, такой не признанный гений. А мой образ всегда с тобой, эту программу написал я! – гордо заявил Сергей. – Она защищает тебя от провалов в кому, оттуда сознание уже не сможет вернуться.

– Ты же контрразведчик, как ты программу-то написал?!

– Вообще-то, я кандидат наук, – назидательно сказал Гордеев, – Просто моя роль в погружении – оберегать твоё гениальное сознание. Вот оно и облачает меня то контрразведчиком, то детективом, то полицейским.

Они спустились по широкой мраморной лестнице, и вышли на улицу. Пахло цветами и фруктами. Перед ними открылся летний парк с обилием зелени. Теплый ветер ласкал кожу, солнце игриво отражалось от голубого блюдца воды в фонтане. Чуть дальше был виден город, который спускался с горы к воде, наверно это было море, только Андрей не мог вспомнить какое.

– И какой это был раз? – Спросил он.

– Четвёртый. После погружения тебе требуется как минимум полгода – год для восстановления, иначе мозг не выдержит. Но ты не переживай, в этот раз ты дал жару. Столько побочных идей принёс, что спецам разбираться несколько лет придётся!

Андрей встал как вкопанный. Он вспомнил нечто очень важное, что не давало ему расслабиться последние несколько дней там или двадцать шесть часов тут.

– Серёга, а моя семья? – спросил он, с надеждой заглядывая в глаза Гордееву.

– Они завтра будут здесь, – успокоил его тот. – Ты сам просил, чтобы при пробуждении их рядом не было.

– Почему?

– Ты должен отойти, разделить сон и реальность. – Сергей вздохнул, – Во-первых, возвращение к семье, это основная мотивация для тебя во сне, это прописано в программе. А во-вторых, в каждом твоём сне появляется или жена или дочь, они что-то тебе подсказывают, так, что тынаходишь решение. Причём происходит это на грани провала твоего сознания. Все кто пробовал работать в погружении, лишены такой особенности. Да они ускоряют процесс, но так чтобы появлялись подсказки из подсознания, это то, что делает тебя тобой.

Гордеев сел на высокий каменный бордюр, отгораживающий пешеходную дорожку от леса, уходящего вверх по склону, и стал очень серьёзным, впервые за сегодня.

– В этот раз было кое-что ещё. Странный эмоциональный всплеск, такой, что твой процессор чуть не отключился. Я даже немного испугался. Это было похоже на входящую передачу данных, но пока мы не смогли определить что это. Врачи думают, что тебе просто нужно взять паузу, длительную. Ну и пройти обследование, это даже не обсуждается.

– Это-то пройдём. Я вспоминаю, но медленно. – Соколовский сморщился, – Голова болит, если честно. Может, искупаемся?

– А пойдём, погодка-то сегодня огонь!

Они не торопясь направились в сторону моря. Ни Гордеев, ни Соколовский не заметили длинноволосого рыжего мужчину, наблюдавшего за ними из тени раскидистого каштана. Мужчина встал с лавочки, отряхнул мешковатые свободные брюки, не из-за пыли, а скорее из-за своей педантичности и не спеша направился за друзьями.