Дневник Баррикад [Олег Иванович Вершинин] (fb2) читать постранично

Олег Вершинин Дневник Баррикад

Пролог

Руины разрушенных жилых домов усеяны осколками разбитых стёкол, боевыми неразорвавшимися снарядами и пепельным дымом. Осевшая мёртвым грузом пыль на порванных кителях военных, сложенные друг на друга горы тлеющих тел валяются брошенные вдоль улицы – навечно ушедшие, но никем не забытые. Рядом выдыхают последний пар сломанные винтовки, которые медленно, но уверенно засыпает снегом.

На груди мёртвых солдат нежно трясутся ладони их жён, девушек и матерей. Некоторые из них плакали и сыпали в адрес неба проклятья, другие молча глядели в пустоту или же взирали в стеклянные глаза ушедших в иной мир родных. Вооруженные патрули давали возможность женщинам проститься и не мешали, терпеливо ожидая возможности забрать тела, томясь за их сгорбившимися спинами «над ушедшими близкими». Они стонали и всхлипывали захлебываясь солёными слезами, вцепившись в одежду мёртвых родственников – как львы в шею своей добычи, как медведицы защищающие дитё.

Солдаты обыскивали здания, рылись в личных вещах погибших, собирали в кучу тела и после складировали в грузовики. Один из бойцов послан обыскать здание районного банка. Вход в него разрушен взрывом, вместо крыши и козырька открывается зловещий вид на пасмурное небо.

Гражданские прятавшиеся внутри оказались мертвы, от их тел исходило зловоние. Тщательно обыскивая каждый ящик и перебирая найденные документы и вещи, солдат набрёл на валяющегося в углу мужчину лет двадцати, рядом с ним облокотившись о стену, стоял деревянный костыль. В руках у него плотно зажата синяя тетрадка, больше походившая на записную книжку. Повернув голову на дорожную площадку, боец заметил, что остальной отряд сел перекусить, обозначая что-то на карте. Ополченец решил потратить время на изучение найденной книжки и прочтение записей.

Тетрадь истрёпана, в верхней части испорчена засохшей, застывшей каплей крови, а на обложке выцарапаны чёрным карандашом слова – Дневник Баррикад, А.Т.

13 февраля.

Меня разбудил сильный раскат грохота за окном. На улице едва ли светало, трава покрыта белым инеем, цветы в клубках продолжали спать. Соседи в панике забегали по дому, кто-то из них кричал «Началось!», «Я же тебе говорила!», другие выкрикивали неразборчивые слова, остальные же просто матерились.

Спустя несколько минут, в то время как я впопыхах застёгивал молнию на куртке – раздался очередной мощный взрыв, в этот раз казалось, что он был совсем близко к нашему дому. Страх захватил переживания, затряслись руки, тяжело стало надевать на них перчатки, но я старался не поддаваться всеобщей панике и держать себя в узде. Большинство соседей уже покинули тёплые квартиры и разбежались по городу кто куда, те же, кто вынужден оставаться внутри – старались либо спрятаться в шкафах и ванных комнатах, или же последовать примеру соседей и покинуть дома в поисках надёжных укрытий как можно быстрее.

Протискиваясь сквозь толпы торопящихся людей и наставленные, плотно набросанные в кучу сумки в тускло освещенном коридоре, я начал отчётливо слышать очереди автоматных выстрелов. Распахнув дверь разделяющий подъезд и уличную заснеженную брусчатку, мои глаза удостоверились, что разум их не обманывает. С неба падали маленькие кристаллики дождя, а вместе с ними началась гражданская война.

14 февраля.

Холоднее и ужаснее ночи, в моей жизни ещё не было, по крайней мере, так подсказывает память. Дороги забиты вооруженными людьми в камуфляжной форме, соорудившими баррикады и занимающими позиции за ними, они постоянно отстреливались с теми, кто находился по другую сторону. Эхо войны разрывало округу с наступлением сумерек и длилось до появления первых солнечных лучей, затем по какой-то причине звуки выстрелов и взрывов прекращались и на смену им хором запевали свои мелодии птички.

Проезжая часть завалена брошенными машинами, она превратилась в палаточный лагерь, гражданских людей туда не пускали, только «по медицинским и иным серьёзным вопросам», как мне сообщил один из представителей ополчения. Подъезды плотно забивались людьми разных сортов и классов, которым не хватало места в подвалах. Родители успокаивали маленьких детей, которые громко плакали и постоянно задавали один и тот же вопрос – «Когда мы вернёмся домой, мама?»

Мне удалось спрятаться в небольшом здании нового банка, куда меня и ещё пару человек дерзко втолкнул мимо проходящий отряд бойцов ополчения с винтовками, на их плечах завязаны цветные повязки, а лица покрыты тонким слоем пота и выражали явное напряжение.

Лица ополченцев не излучали эмоций страха, от них разило наивной уверенностью, все бойцы выглядели так, как будто всё идёт по плану, но мне казалось, что всё происходит в точности да наоборот.

Группы медиков бегали от палаток к баррикадам туда и обратно каждые пять минут; возвращаясь, несли тела людей накрытых белой решётчатой тканью. Снова и снова, тело за телом, труп за трупом. Люди молчали, а винтовки