Дорога в жизнь [Полина Наумова] (fb2) читать онлайн

Полина Наумова Дорога в жизнь

Роза

Однажды Сахиб шла к колодцу за водой. Кувшин пустой неся на голове. Девушка отличалась грациозной фигурой, напоминавшей песочные часы. Она шла, раскачивая бедрами, как в штиль покачиваются на легкой зыби лодки.

Навстречу ей шел путник в пыльной одежде. Буквально волоча ноги и свесив голову на плечи. Видно было, что он устал.

– Кто ты, путник? – спросила Сахиб его.

– Я Тимур – проговорил он.

– Сегодня роза моя увяла… солнце высоко, жар проникает глубоко под кожу. И ни единой капельки в округе.

– Пойдем, я напою тебя, Тимур.

И она подвела его к колодцу, бросила ведро вниз, оно упало до всплеска.

– Вода! – глаза Тимура загорелись.

Сахиб зачерпнула воды и подняла ведро, дала его путнику утолить жажду. Когда ему достаточно стало воды для себя, он спросил разрешения у Сахиб, оживить его розу.

И, конечно же она не смогла отказать. Да и природное любопытство взяло верх.

Путник вынул из-за пазухи, прекрасный цветок, арабскую пышную, сладко пахнущую розу.

Опустил ее стебель в ведро с водой…

Он оказался собирателем редкостей и дом его был далеко отсюда. Семье Сахиб он каждый день рассказывал много интересного. Все собирались в круг у огня и слушали сказки Тимура.

Уходил он из семьи Сахиб через некоторое время, за которое роза дала корни и новые отростки. И теперь Сахиб могла любоваться первозданной красотой всю жизнь, сохраняя в душе тепло и свет благоухающего цветка. А путник пошел дальше искать земные диковины, да редкости и дарить их людям, посвящая себя свободному течению времени.

Первая влюбленность

Я влюбился с первого взгляда в нее. Красивая, с русыми волосами, в простенькой голубой юбочке в крупный горох. Она так залихватски смеялась.

– Как тебя зовут?

– Юля.

– А меня Андрей!

– Хочешь покататься на мотоцикле?

Ее привела к нам ее подружка. В деревне все друг друга знают. Вот и Надя пошла в гости на нашу улицу, проходя мимо они остановились около нас. Юля подняла свои большие голубые глаза на меня, и я растерялся, впервые растерялся.

– Да, хочу, я никогда не сидела на мотоцикле – ответила она.

И мы поехали по неровной проселочной дороге вверх, потом вниз. Она сидела сзади меня. Помню, что схватилась за меня так сильно, что следы потом на теле остались. Помню, она извинялась, а лицо ее покраснело.

Мы встретились еще раз. Юля уезжала домой. Она была не из наших мест, а к нам приезжала к дедушке и бабушке. Помню, что я пошутил неудачно, а Юля, обидевшись, сказала:

– Подумаешь, я в Москве себе лучше найду.

Я не ожидал от нее такой реакции.

– Да, я из деревни, не пара тебе…

Так мы и разошлись, особенно не познакомившись. Интересно, вспоминает ли она обо мне теперь.

Сценаристка

«И вот они танцуют на палубе собственной яхты, вальсируют под красивую музыку. Из колонок льется сладко нежный мужской голос. Она в красивом блестящем белом платье, пышности которому добавляют перья на оборках. Палантин свисает с плеч.

Линия тела четко диагонально вытянута как струна, голова чуть в бок, наклонена, как будто бы она не может посмотреть ему в глаза – стесняется. Румянец заливает ее лицо при одной мысли, что она чувствовала сегодня ночью.

Ну а он. Он одет во фрак. Красивые черные волосы покрыты бриолином, поэтому зачесаны четко назад и челка не мешает, как в другие разы, не падает на лоб и ее не приходится так залихватски кивком головы назад смахивать со лба.

Он сосредоточен. Он держит ее. Свою самую большую драгоценность в мире. Он восхищается ей. Оттого прикладывает еще большие усилия для того, чтобы ей было комфортно в его руках. Он любит ее…»

– Эрика, я закончила писать сцену танца, возьми блокнот, в нем полный сценарий, внеси эту сцену в точности, как я описала.

– Хорошо, мадам, – проговорила Эрика, забирая записную тетрадь.

– И да, музыка, It's Impossible Perry Como, найди ее и только ее. Я помню, как мы танцевали. Время не может изменить ничего, чуть затуманить воспоминания, но чувства остаются на всю жизнь…

– Да, мадам, – сказала Эрика удаляясь.

А она сидела на своем балконе в кресле с бокалом мартини в руках, размышляя вслух и про себя. Смотрела на море. Жизнь прекрасна, все, о чем она мечтала сбылось. Только он… он придет, она ждала и верила:

Рыбная ловля

Они ловили рыбу. Пруд. Лес. Деревянные домики для уток. И все бы ничего. Но было одно, но…

Она не умела этого делать. Рыбачить. Когда-то давно в детстве, с дядей, они поехали в лес. Лодка, весла. Корзинка, ведерко. И все бы ничего. Но было одно, но…

У нее не было болотных сапог. Такие по ягодицы высотой. Ей.

Она решила прокатиться. Он предварительно накачал лодку. Она села. Он дал ей весла. И она покатилась. Ведомая течением. Страх. Он наблюдал. Паника.

– Греби к берегу – кричал он.

– Гребу, не получается – отзывалась она.

Тогда он бросился в воду за ней. Как был. В болотниках…

Так думала она. Что это все могло бы случиться, не собирай она чернику. В лесу. Она поддалась бы минутному порыву и села в лодку. Но ведерко было полно черных ягод. На дне корзинки лежали сыроежки на жареху.

– «Достаточно» – решила она и пошла к воде.

Он ждал ее. На середине пруда. В лодке. Он потерял весла. Она сняла одежду. Прыгнула в воду. Подплыла к нему. Увидев ее. Он снял одежду. И тоже прыгнул в воду.

Взявшись с разных сторон за борта. Они вплавь потянули ее к берегу. На дне лодки прыгали и извивались лещи, да подлещики. Впрочем, и щука одна тихо лежала, ожидая своей участи – стать ухой.

Офисные забавы

Она шла по длинному коридору. Как всегда, зашла в комнату офиса. Раннее утро. Темно еще. Коллеги придут только через пару часов. А ей предстояло углубиться в работу. Она была жутким трудоголиком. Могла работать часами, днями напролет.

Закрывая за собой дверь, она вдруг ощутила всем телом рядом стоящего человека, обернувшись увидела тень.

В голове промелькнула мысль: «Боже, я собственноручно закрыла дверь комнаты…» Она судорожно начала искать ключ и вставлять обратно в замочную скважину…но не успела…от торопливости действий, руки не слушались, ключи с грохотом упали на пол. Та единственная спасительная яркая полоска света, что попадала в комнату, освещала ключ…она было наклонилась поднять, но он напал на нее, прижал к стене.

Она начала извиваться, пытаясь вырваться из его цепких сильных рук, но только все плотнее прижималась. Свет фонарей еле попадал в окно. Она хотела закричать. Но он будто предугадывал все ее мысли. Он закрыл ее рот своими губами и ее крик провалился куда-то внутрь его…глубоко… его руки на ее шее. Он резким движением своего тела опрокинул ее на диван, она упала, стукнулась об угол подлокотника и потеряла сознание, а когда очнулась…

– Петь, я тебе говорила, аккуратнее надо.

– Аккуратнее, аккуратнее, ничего не было видно внутри комнаты, сама бы, Лен, надела маску и ждала Киру.

Вокруг горел свет, разговаривали ее коллеги. Она не понимала, что произошло. Над ней пошутили?

Сегодня был ее день рождения, а она, как всегда, забыла о нем. Заботливые коллеги. Подарили ей черную маску на голову с прорезями для глаз и наручники. Страшно предположить, сколько еще впечатлений ее ждало, не ударься она об угол.

Хм…минуточку, а поцелуй?

– Петь, шутки шутками, но ты воспользовался ситуацией! Я вызываю полицию!..

Подарок

Я ждала этого утра. Ждала, что он придёт и пригласит меня на прогулку. И он пришёл. Мы поехали на машине в аэропорт.

Потом летели на небольшом самолете. Я не спрашивала куда, мне было загадочно и интересно сохранить эту тайну до прилета.

Он попросил меня одеться легко, в простую одежду. А я ещё взяла шляпу с широкими полями.

На мне сегодня были сандалии, длинная синяя юбка с фалдами клиньями белого цвета и полосатая рубашка. Погода стояла солнечная, жаркая и не скажешь, что ещё не закончилась весна.

Мы сели на небольшой островок пространства. Вокруг нас было большое поле. Поле лаванды. Зацветет она ещё не скоро. Но зелень уже пробилась и кустилась на земле яркими пятнами.

Боже, я всегда мечтала, сколько себя помню, пробежаться по полю между ровно посаженных рядов. Увидеть пространство до горизонта, усаженное лавандой. Пробежаться по нему между рядами, раскинув руки в разные стороны.

Ощутить чувство всеобъемлющей свободы. Закрыв глаза, почувствовать поток свежего тёплого воздуха у себя на щеках и лице.

Потом бокал шампанского и горсть белого винограда, и сыр, вкусный сыр твёрдых сортов.

И надо не забыть взять с него обещание, вернуться, когда лаванда зацветет, летом!

Представляете, сиреневое поле и ты на рассвете или на закате бежишь по нему. К тому дереву, которое там поодаль цветёт сейчас белыми ароматными цветами.

Интересно, что это – яблоня, груша?

– Это поле твоё – сказал он.

Я удивлённо посмотрела на него.

– Купил ещё в конце прошлого лета, намереваясь удивить тебя, моя дорогая.

У меня выступили слезы на глазах.

– Ты можешь прилетать сюда когда захочешь. Это пространство для тебя, – добавил он, – там вдалеке, у дерева, стоит домик, видишь. Можно остаться, если захочешь, конечно, – он посмотрел на неё.

А она молча стояла, глядя вдаль, слеза текла по её щеке. Такой великолепный подарок.

– Да, – просто сказала она, – я хочу тут побыть, – пойдем, туда, к тому дому, что виднеется вдали.

Подъезд

Ирина заходит с дочкой в подъезд. Морозно и холодно на улице.

– Воняет то, как… Что тут случилось?

– Мам, там опять кто-то лежит.

Она опускает глаза ниже пролетом, там, где лестница в полуподвал, в проеме лежит человек и только ноги видны. Храпит. И уже не первый раз.

Приходят домой. Запах зловонный до десятого этажа поднимается.

«Сейчас посмотрю кто у нас из благотворительных фондов бездомными занимается, должны приехать забрать.» – думает Ирина.

Тут заходит муж.

– Опять бездомный у нас в подъезде был.

– Почему был? – спрашиваю.

– При мне забрала, полиция.

– Ой, а я было хотела по фондам позвонить.

– Да кому он нужен, ты чего?

– Да я знаю, что говорю. Ладно, куда они теперь его?

– На улицу, куда ж еще…

– Так холодно же…

Она надевает ошейник на собаку и идет во двор. Картина: стоит поодаль полиция и бездомный.

– Иди отсюда – говорят ему.

– Куда?

– Туда – и указывают рукой прямо.

– А что там?

– Метромост, там тепло.

– Пойду.

– Вот и иди, подальше отсюда…

Мужчина пошел в сторону метромоста. Полицейские сразу сели в машину и уехали.

Через некоторое время он развернулся, огляделся, и в другой подъезд того же дома пошел. Интересно, приезжали ли и сколько еще раз полицейские в эту ночь…

Капсула доверия

Они на огромной скорости. Автопилот.

– Где я? – она открыла глаза.

Взглянула в окно, прямо над ней она увидела только пространство Вселенной вокруг. Они перемещались, но не в линию горизонта, а перпендикулярно вверх. Силы притяжения мешали, они давили…она ждала.

– Куда, мы? – спросила она у появившегося него.

– Вперед! – он был краток, – оденься, указал на серебристый костюм.

Она опустила на себя глаза.

– И правда, пора.

Они удалились от Земли на достаточное расстояние и остановились.

– Тут – сказал он. Мы выйдем в открытое пространство и отпустим его тут.

– Как?

– Смотри – они одели скафандры, – это наши клятвы доверия к друг другу.

– Помню, писали, кидай – сказала она, – почему космос?

– Тишина… – кинул капсулу он.

Они вернулись на Землю.

– Теперь полное доверие – да? Ты хотела.

– А что, если не получится? – спросила она.

– Поздно. С капсулы будет послан сигнал. В ней система слежения, за нами, наша кровь внутри. Смешана.

– Что это такое? – не сдержалась она.

– А как ты хотела? И за тобой, и за мной придут…

У них родились дети. Прошло много лет. У детей тоже появились дети. В каждом присутствовала их кровь.

И все-таки они разошлись. Квота доверия потеряна. За ними пришли. Забрали всех, чья кровь содержала похожую днк на их… Они все летели вертикально вверх. Что бы выйти в пространство Вселенной. И остаться там. Цена размолвки капсулы доверия.

Шпана

Эта история случилась с моей знакомой, много лет назад, она рассказала мне ее:

"Иду я как-то вечером по улице. Темно. Захожу в подъезд. А подъезд так расположен, что лестничная клетка отдельно от основного помещения и никогда там света нет, такая полутьма с одной лампочкой. Вижу, стоят какие-то ребята и девочка. Слышу, она так в притихшей обстановке попискивает. Вхожу в полумрак. Мне в ответ:

– Шла бы ты, тетя, отсюда, – мальчишеский наглый голос.

– Что это? Отпустите девочку, – говорю им.

– Не твоё это дело, теть. Иди куда шла…

– Я сейчас позвоню куда следует… – роняю я.

– Звони, теть, но не тут – и один из них отделяется из тёмного угла, направляясь ко мне.

Смотрю, лезвие ножа у него в руках блестит. И тут я решаюсь. Опережая его прыжок вперёд, я делаю рывок, наклоняюсь и хватаю девчонку за руку… вырывая её из цепких рук другого пацана, он от неожиданности аж рот разинул.

Парень, что с ножом интуитивно выкидывает руку вперёд. Перо начинает блестеть, хватая луч электрического света с улицы… Но как-то аккуратно проходит около торса девчонки, прорывая ткань футболки… Мы убегаем. Бежим в соседний подъезд к моей знакомой. Буквально вваливаемся к ней в открывающиеся двери".

– Светка ты откуда такая?

Я, трудно дыша, начинаю объяснять…

Случайная встреча

Они познакомились вечером, в городе. В лимузине. На вечеринке у друзей. Она сидела напротив и молча пила шампанское. Он травил байки и, улыбаясь, посматривал на неё, то и дело обращая свой взгляд.

Она лишь смущалась… Прошёл не один год, они встретились вновь. Внешне они стали старше. Вероятно умнее. Быть может. Договорились встретиться на берегу моря. Уж так призывно шумел прибой. И танцевали сальсу на берегу. Танцуя, близко друг к другу, они ощущали жар своих тел. И вот уже ночь. Берег моря. Звезды на небе. Слышно, как волны бьются о скалы.

Она бежит в лёгком платье с шляпой в которой продернута лёгкая шёлковая лента, смеётся, заливисто и громко. Манит его за собой, туда, вперёд, к скалам. Ну а он?

Он бежит за ней, словно не видит ничего вокруг, только её. Верхние несколько пуговок его рубашки расстегнуты, свободные белые брюки снизу присобраны и в руках шляпа…

В удачный момент он ловит её, обнимая, она игриво вырывается из его крепких горячих рук.

И вновь они бегут. Она прячется за уступом скалы, крича ему:

– Найди меня, я тут! – и хохочет заливисто, размыкая губы.

Он стремительно подбегает к ней, одной рукой обнимая за талию, другой гладит волосы и голову, запрокидывая её одним своим движением, начинает целовать, будто жадно пьёт из родника живую воду.

Он обезумел от счастья обладать ею.

А она?

Она растворилась в его объятьях, позволяя делать с собой все, что он хочет. Ведь этого хочет, и она и столько лет мечтает. Совсем близко от них бьются волны о скалы, заглушая их стоны и пряча от чужого слуха их тайну на двоих.

Ночной клуб

Подруги. Время студенчества. Она любила танцевать. Поздний вечер. Бар. Небольшой провинциальный городок. Танцы. Все время быстрые танцы. И вот медляк. Её пригласили танцевать. Она согласилась. И теперь. Мужчина. Танец. Тела в такт. Дыхание.

– Как тебя зовут? – хрипло спросил он её, прижимая все ближе.

– Аня – смущаясь ответила она.

– А меня И-б-р-а-г-и-м! – кинул победно он.

Коренастый. Черноволосый. Смуглый.

– Поехали со мной, красавица, не пожалеешь!

– Ну что Вы, мне нельзя, – начала было кротко она.

– Почему нельзя? Я тебе все отдам! – перебил ее мужчина, прижимая к себе все ближе.

– Мне мама не разрешает – еле смогла сказать она, чем его повергла на момент в ступор. Он удивлённо посмотрел на неё. Взял за руку и начал тянуть к выходу. Она опасливо стала искать лица подруг в темноте.

– В туалет хочу, – вдруг с непонятно откуда взявшейся уверенностью проговорила она. Вырвала руку. Побежала к подруге, которая работала в этом клубе.

– Спрячь меня. Он хочет увезти к себе.

– А ты? – удивилась Юля.

– Ты с ума сошла, нет, конечно – закричала Аня.

– Хорошо, пойдём.

И она повела Аню в подсобку. На кухню, где девушкам указали на дверь в кладовую. Аня не видела ничего вокруг, было темно. Но слышала, как И-б-р-а-г-и-м перемещался по клубу в её поисках.

– Где она, – почти рыча кричал он, – как вы её упустили? Найдите мне ее!

Аня сидела тихо, не шевелясь, вдавившись в хозяйственный инвентарь… Долго сидела. Ноги затекли даже. Выйти она не могла. Снаружи дверь завалили вещами.

Устав от поисков, мужчина ушёл. Спустя немного времени за ней пришла подруга.

– Ну и дуреха же ты, такой мужчина – улыбаясь проговорила Юля, открывая дверь кладовки.

– Да, уж, это точно, раз мои подруги задают абсурдные вопросы и кидают странные реплики, – раздражённо ответила Аня, – спасибо, что открыла меня, а то так бы и сидела в кладовке! – уже улыбаясь сказала девушка.

До утра все было спокойно. Юля отработала и подруги пошли к ней в гости. Поспав немного, Аня поехала домой.

Между мирами

Люда была дома одна. Сидела за открытым ноутбуком, смотрела на монитор, на буквы, которые сейчас не воспринимала, не понимала смысл написанного. Иногда посматривала в окно. В её голове стремительно проносился ворох мыслей:

"Все пропало. Что делать? Мне так жутко, так одиноко! Помогите!" – она начала было звонить подруге, в ответ услышала только короткие гудки.

"Занято…" – тогда Люда позвонила мужу, он не ответил… набрала маме, но и она не подняла трубку…

"Что же мне теперь делать? Я никому не нужна. Мне так одиноко…" – подумала Люда, ей пришло в голову встать и выйти на балкон. А там, свобода!

Но, собрав остатки воли в кулак, сказала самой себе:

– Сиди и никуда со стула не вставай! – и так вцепилась за края сидения пальцами, что костяшки побелели. Мысли в её голове хаотически менялись. Наконец, она повернулась к монитору.

Увидела глазами напечатанный текст, а мыслями ухватилась за то, что ей надо доделать работу в срок.

Посмотрела на написанное, прочла и продолжила писать, постепенно вовлекаясь в смысл.

Зазвонил телефон, послышался хрипловатый суетливый голос Марины:

– Алло, ты звонила? Я занята была, прости, – протараторила она быстро.

– Теперь уже все хорошо, спасибо! Так, немного плохо стало. Испугалась. Начала звонить, а все заняты. Ты как? – постаралась спокойно сказать Люда.

– Да, как всегда, в бесконечной гонке по кругу… короче, как белка в колесе…

– Надо встретиться, Марин, когда последний раз виделись, говорили!?

– Да, надо. Только, вот когда? Сама понимаешь, постоянный круговорот дел, встреч, себя, порой, не вижу. Второй звонок, подожди…

И она переключилась. В трубке заиграла музыка.

Люда отключилась от эфира. Один человек позвонил, она услышала, паника прекратилась.

В поезде

Она ехала в поезде. Он тоже. Сидел напротив. Просто люди. Просто оба устали от рабочей недели. Но любопытными взглядами посматривали на попутчиков.

Потом она ела и глядела в окно. Наблюдала, как бегут деревья, дома, поля… Он читал, что-то в телефоне.

Почувствовав взгляд на себе, она повернулась.

Теперь он смотрел на неё. Прямо ей в глаза. Он будто гладил взглядом белокурые волосы, спустился ниже, к груди.

Она перестала жевать и наблюдала за ним.

Он осмелел и продолжил блуждать взглядом, задержавшись на её животе.

Она вдруг почувствовала, что ей жарко.

Её щеки заалели. Он напрягся от внезапной догадки:

– Сработало! – негромко вскричал он.

Но оставался на месте. И теперь уже она, жадно смотрела на его руки, блуждала взглядом по его лицу, притрагиваясь в мечтах к губам и почти что, реально ощущала прикосновения его рук к своему телу.

Так они ехали в двух метрах друг от друга, обнимая взглядом, трогая в фантазиях руками всюду, где только позволяло воспитание.

– К черту воспитание, – неслышно проронила она.

Рядом ехали люди, но они не замечали, как она почти раздетая, в его глазах, сидела напротив него в ожидании. А он, сняв свитер от нахлынувшего жара, в её глазах, влек к себе.

Внезапно она воскликнула и вскочила, побежала куда-то в тамбур.

Он счёл это за приглашение и отправился за ней.

Все произошло искрометно, быстро и молча. Он прижал её к холодной металлической стене междувагонья, она не сопротивлялась, а наоборот открывалась, чем помогала ему действовать быстрее. Вскрик. Ещё.

Тяжело дыша, они удивлённо посмотрели друг на друга.

Вдруг она засмеялась. И он тоже.

– Моя остановка скоро, – сказал он.

– Моя через три часа, – ответила она.

– Ещё повторим как-нибудь? – спросил он.

Немного задумавшись, она игриво произнесла:

– Вряд ли.

– А зря, ты мне понравилась, – нагловато произнёс он.

– И как часто ты "промышляешь"? – вдруг спросила она.

– Каждую неделю, – небрежно бросил парень.

Звук пощечины раздался в воздухе как звонкий хлопок. Больше ничего не говоря друг другу они вернулись в вагон. Все было спокойно. Люди продолжали ехать дальше.

Он собрал вещи и вышел.

Магия любви

…Он всю сознательную жизнь, сколько себя помнит, мечтал о чем-то своем. В каждой новой теме, что возникала перед ним, он со временем начинал видеть развитие своего дела. Но никак не мог набраться решимости и наконец-то спланировать в неизвестное.

Просто, знаете, как с вертолета в голубую небесную синь. Упасть, широко раскрыв глаза и расставив руки. И планировать, включая поворотники на виражах. Так он продолжал искать. Каждый раз зажигаясь все новыми и новыми идеями.

Он встретил ее внезапно. В незнакомом месте. Как раз в тот момент, когда меньше всего это было ему нужно. Он вроде бы уже успокоился и не искал. Но, зайдя в помещение магазина, он увидел ее. Ту, которая, как он считал, наконец-то станет тем пазлом, которого не хватало ему. И начал примерять. У него вновь зажегся взгляд, он словно сбросил с себя опутавшие его оковы налипшего социума. Все мнения и взгляды не его.

Он подошел и взял ее. Врубился в самую середину. Такая вся небольшая, понятная с момента первого прочтения, в красивой обложке. Он стоял смотрел, листал и читал, тут же, у прилавка. Не замечая времени.

– А есть продолжение? – вдруг спросил он в пустоту, подняв голову спустя несколько часов.

– Обещали написать, – загадочно заулыбалась приветливая продавщица, – эту покупать будете?

– Да-да, я возьму, напишу автору в соцсеть, это гениально, это требует продолжения. Я очень люблю книги, и многие повидал, но такой как эта… Впервые, я так возбужден и вновь вдохновлен на движение вперёд. Теперь передо мной открыт мир практика. Мне надо познакомится, – проговорил мужчина, и, оплатив покупку вышел из магазина.

Теперь он искал в социальной сети, свою музу. Нашёл. Эх, она долго не отвечала ему.

Но он дождался.

Теперь уже вместе они написали следующую успешную книгу.

Земные отношения

– Что ты хочешь от меня? – спросила Елена в пустоту, – я устала ждать.

И правда, она звала Павла, и уже не первый раз, туда, где была однажды. Где чувствовала себя ни победителем, ни проигравшим. Она любила скорость, драйв.

А он? С ним она чувствовала себя не в себе. Ему нравилась скорость, но лишь как воплощение дикой стиляжности. Вот я какой, глядите, йоухууу!

Она же любила скорость за свободу. За ощущения бешено стучащего сердца. За подъем адреналина в организме. Он катал ее на мотоцикле и не раз. Ей хотелось кричать, и она кричала. Обнимая его такое любимое тело.

Они ездили по ровным дорогам, и по бездорожью. Знаете, что самое любимое? Она вспоминает как катались, а потом бежали под дождем домой. Ливень. Они были все мокрые. Придя домой и не проходя в ванную, они занялись любовью, это были волшебные ощущения. А потом мыться вместе в ванной, а утром завтракать.

Елена любила утром покушать в кафе. Выпить ароматный кофе и съесть яичницу по-английски с беконом.

Павел был на своей волне. По – мужски молчалив, но угрюм.

Тогда он отвоевал ее у всех, сказав:

– Раз ты решила быть со мной, то будь и ночью, и днем, – она верила ему. Нежно, непринужденно, как девчонка. А потом.

Однажды весной он сказал:

– Все, я уезжаю. Мы провели прекрасные зимние месяцы, мне пора домой, – что с ней было: она рыдала, она выла в подушку…

Так повторялось еще не раз и до, и после, и с другими…

Но он поступил иначе. Тогда согласился на отсрочку расставания. Они какое-то время общались между городами. Потом она его бросила, внезапно для него, просто позвонила и сказала:

– У меня есть другой, все…

– Ты что, хотя бы сказала, чтобы я остановился, а то я за рулем, а ты такое говоришь… – услышала Елена в ответ.

Больше они не говорили, только как – то раз, она поздравила его с днем рождения. По голосу она слышала, что он удивлен и рад.

Павел вернулся неожиданно для всех. Спустя 10 лет. Как ни в чем не, бывало, появился на красивом, начисто вымытом мотоцикле.

– Садись! – скомандовал он.

– Никуда я с тобой не поеду! – повысив голос, сказала Елена.

– Не дури, садись! Ты всегда мечтала о скорости! Поехали, прокачу! И этот красавец твой! – улыбаясь вновь проговорил Павел, приглашая жестом руки на заднее сиденье мотоцикла.

Елена мялась, крутя поясок от платья в руках. В конце концов сила мечты оказалась сильнее, чем горечь предательства. Она села на мотоцикл, обняла торс водителя. И они поехали кататься. Ярко светило солнце. Плотно прижав ноги к основанию мотоцикла, Елена распростерла руки в стороны и, крича во весь голос, бурно радовалась, ощущая легкость в себе. Это ощущение стоило многого. Она была благодарна Павлу за самые яркие, разные минуты в ее жизни.

Наивность

Ирина была обычной девочкой, но чем – то незримо отличалась от других детей на улице. Так говорили взрослые. Она росла, дружила, гуляла, как все. Ее любили и не любили, отношение людей к ней было разное, конечно.

Однажды, будучи уже взрослой 20-ти летней девушкой, Ирина, приехала к подруге на день рождения. Девушки засиделись. И она осталась ночевать у Софьи.

В одиннадцать часов вечера девушки решили пойти гулять и зайти к знакомому.

– Классный парень, Ир – убеждала Софья, – пойдем. Мы со Светой пойдем. А ты?

– Ну что мне без вас гулять что ли? Странная ты Сонь. Иду с вами – и Ирина поплелась за подругами.

– Да ладно тебе, расслабься. Чего ты испугалась? – Лето было на улице. Тепло. Не очень-то и темно. Так, гуляя, девочки дошли до дома друга Софьи.

– Ну что, идем? – спросила Софья.

– Конечноооо, пошлииии, так интересноооо, – шуточно затанцевала и затянула Светлана.

– А, что Вы мне выбор оставляете? Ночью я не могу уехать домой. Денег на такси у меня нет. Идем.

И они зашли в подъезд. Поднялись на второй этаж. Позвонили. Ребят дома оказалось двое.

Один такой белобрысый и очень неприятный. Другой такой сладко-смазливый, что, аж приторно, но красив. Ирина, сразу оценила их, едва только взглянув на ребят.

– Привет, девчонки! – радостно почти что запрыгали ребята.

– Пойдемте в комнату – сказал Саша.

И парень со снежными волосами пошел вперед. Это была его квартира. Мы все сидели в комнате и смотрели телевизор, болтали и пили вино.

– Пойдем, – сказал Саша и стал увлекать за собой Ирину. – Куда? Зачем? – удивилась она.

Но пошла за ним. В другой комнате стояло две кровати. На одной из них сидел Дима. Он с хитринкой посматривал на вошедшую Ирину.

– Останься с нами – сказал он.

– Как это? – не очень-то, ожидая такой поворот, проговорила Ира, больше для себя, понимая, о чем он.

– Останься, – запросил Саша и стал гладить Иру по руке. Отчего девушка еще больше сжалась.

– Я подумаю – она тихонько убрала руку от него.

– Ты где, Ирин? – влетела в комнату Соня, – нам надо идти домой. Уже два часа ночи. Пойдем.

И девчонки засобирались. Но Саша их остановил: подождите, девочки, сейчас я приду.

К Ире подошел Дима.

– Пойдем – сказал он.

«Красавчик» пролетело в голове у Иры. Вино все же затуманило голову и снизило защиту, хотя она только пригубила напиток. Или это общая обстановка, невозможно же находиться в напряжении весь вечер.

– Куда? Сейчас девчонки пойдут и я с ними – стала сопротивляться Ира.

– Да что их ждать… Пойдем, внизу их подождем… – потянул за руку ее Дима.

«Что может случиться на улице?» подумала Ирина.

– Ладно, пойдем! – и они побежали по лестнице вниз. На улице не было ни одного человека.

От подъезда Дима быстро увлек Иру в сторону, к столу на детской площадке, а потом за бойлерную. И вдруг прижал спиной к стене. Начал целовать. Ирине понравилась эта игра. Но она боялась. В ее 20 лет у нее еще не было парня. Нет, она целовалась, и все… а тут такой напор…

Ирина поддалась. Он целовал, обнимал ее, а потом вдруг расстегнул свои брюки и начал опускать ее вниз.

Она оцепенела и подчинилась. Было неприятно. Но где-то внутри, теперь уже, боясь его, она слушалась и ждала, когда все это закончится. Все.

Сколько это продолжалось, она не знала, только почувствовала кисловатый вкус во рту. Он поднял ее с корточек. У подъезда не было никого. Странно. Они поднялись опять в квартиру. Открыл Саша.

– А девчонки ушли уже – сказал он, взглянув на них.

– Проходи, – подтолкнул Ирину внутрь квартиры Дима.

– Нет, нет, я пойду – сказала Ира.

– Куда ты пойдешь, на улице ночь – проговорил Саша – подожди, сейчас. И он ушел, вернулся с кофтой в руках пошли.

– Ты такая белая вся – посмотрел внимательно на Иру Саша.

– Да идите вы, – почему-то махнул рукой Дима – я пошел спать.

Ира вышла с Сашей на улицу. Они повернули за угол. Пошли вперед, почти не разговаривая.

Девчонки недалеко стояли в остановке.

– Что ж Вы меня не подождали, девочки, – спросила Ира.

– Ты куда-то пропала, вот мы и ушли – ответила Соня.

– Да, да, да – опять танцевала Светка.

– Ладно, я тебя проводил, давай пока – сказал Саша больше Ирине, чем всем остальным, и ушел…

Пару лет спустя, у Ирины появился парень, по иронии судьбы, встретила она его у Софьи на вечеринке.

Как-то взяла и выложила все про случившееся с ней. Спустя некоторое время, Егор признался, что отомстил за нее.

– Ты с ума сошел, что ты сделал?

– Дима в больнице и у него проблемы с печенью, второй убежал, правда. – Егор опустил глаза.

– Не надо было так, но спасибо тебе, – сказала Ирина, обняв Егора.

Больше об этих ребятах она ничего не слышала.

Разговор

Заглянем с тобой, мой читатель, в атмосферу конца 19-го века.

– Там, где семья, там радость и общность разных людей. Не правда ли? – спросила толстушка, погружая в себя очередную конфету.

– Не правда – визгливым голосом ей ответила худенькая, носатая молодая женщина, – что вам нужно? Вот вам, да, да, вам? – вскинула она руки по направлению к проходящей мимо по улице прохожей.

– Вы о чем? – спросила дама удивленно, она просто проходила рядом и никак не ожидала такого выпада к себе.

Ресторан, в котором находились женщины, был небольшим. Основная часть его работала летом. На веранде сидели еще люди, тут было свежо и прекрасно. Зеленая листва деревьев свисала низко, так что прикрывала часть столиков, образуя своеобразную живую стену.

– Да я все о том же, – прокричала Ирма, уже сестре, – когда я была еще маленькая и наблюдала за отцом с матерью, как они то миловались, то ругались так, что клочья летели. Я часто думала, что вот вырасту и все, понимаешь, все! – и она посмотрела в сторону проходящих мимо мужчин.

Один из них мило улыбнулся, дотронувшись до своей шляпы, немного приподнял ее от головы, чуть наклонившись в поклоне.

– Что все? – спокойно спросила толстушка.

– И не буду продолжать род. Зачем это все? – обидчиво отворачиваясь от мужчины, сказала Ирма.

– Ну и сколько тебе лет сейчас? 25?! – Мадлен не понимала сестру. Она задавала себе вопрос, что с ней происходит, и не находила пока ответ, – и ты, что так ни разу и не продолжала? Самое время начать! – толстушка заливисто расхохоталась, переводя разговор в игривое русло.

– Да, что ты себе позволяешь! Да, я просто обижусь на тебя, сейчас встану и уйду! – и Ирма погрозила Мадлен кулаком.

– Ну, что ты? Посмотри, как ты взвинчена, тебе давно уже нужен мужчина, и, конечно же, дети, – Мадлен улыбнулась, – вот если бы ты действительно задумалась о том, что значит продолжать род, такого бы не было, – опять спокойно заметила довольная жизнью дама. – Сестра, ты всегда была такой авантюристкой, что с тобой случилось?

– Парадокс, но я влюбилась. А он, дурак, – зарыдала вдруг худышка и заплакала.

Этого Мадлен никак не могла ожидать. Она и сама растерялась было. Но тут с соседнего столика один из мужчин подал Ирме свой платок.

– Вот, возьмите, мадам! – и он посмотрел на нее так дружелюбно, что Ирма на минуту затаила дыхание и перестала всхлипывать.

– И, почему же? – вернула Мадлен ее обратно, – благодарю, сэр, она мадемуазель еще! – ответила она за сестру.

– Мадлен!..

На город опускался вечер и неяркие огни загорались то тут, то там. Вот и в ресторане поставили свечи на столах. Обстановка становилась все романтичнее и романтичнее. Официант принес теплые вязаные пледы и положил их на плечи посетительницам.

– Мы познакомились случайно. Я гуляла вечером по парку одна. Забрела в очень отдалённый угол и даже не заметила, что он шёл за мной. Собираясь идти назад, я развернулась. Каково же было моё удивление, когда я увидела Петера. На секунду я напряглась. Мало ли что. Но он подошёл ко мне и сказал, что решил проследить за мной, что бы я не наделала каких глупостей. С тех пор прошло уже три недели, а мы даже за руки не держались. Он боится ко мне прикоснуться, – начала сестра, сквозь хлюпанье носом.

– А ты, значит, хочешь прикасаний. А как же то, что ты сама не подпускаешь его к себе – решила пошутить Мадлен.

– Ничего ты не понимаешь, я же дама, я не могу делать первый шаг, может он совсем об этом не думает – отвернувшись, сказала уже спокойнее Ирма, – хотя, мы говорили с ним о семье, о детях.

– Конечно, как же, имея троих детей, пережив двух мужей…Мне 40 Ирма, 40…и я довольна жизнью, черт побери. Официант – еще конфет, – крикнула в пространство ресторана толстушка.

– Я вижу, довольна она, не объедешь на лошадях, вспомни, какая ты была. Стройная, аккуратная. Вот и я боюсь, ссор, расставаний, боже упаси, смерти. Лучше уж одной быть – и у нее опять начали краснеть глаза.

– А так, без мужа, с тобой не может ничего случиться? Не могу этого утверждать. Примеров вокруг достаточно. Любимая моя сестричка, это жизнь. Дети забирают часть красоты родителей. Да, не рискуя, ты не узнаешь ее вкус. Хоть я и растолстела, как бочонок, но в нем мед – захохотала толстушка – и каждый, кто решится отведать его, останется со мной.

– Так у тебя же уже есть муж? – повернувшись к сестре, сказала Ирма.

– Конечно, только он знает вкус моего меда – Ирма покраснела, слушая откровения сестры.

– Я вот, что придумала. Пожалуй, нам с Петером надо придумать поездку в Венецию, пока нет малышей, а они же обязательно появятся, ведь да? Как только я позволю поцеловать себя. Убедила сестра, так уж и быть завтра же мы пойдем на вокзал за билетами, – и она приложила руку к щеке, будто задумалась, – посмотрю, как он будет себя вести вдали от дома.

– И будь посмелее ты, если он не смел, – это я, Мадлен, твоя сестра, тебе говорю, а я плохого не посоветую.

Дамы поднялись из-за столика, оплатили счет и вышли из ресторана. И только видно было их пышные платья, юбки, раскачивающиеся в такт при ходьбе, изысканные шляпки и зонтики в пол.

Тетушка Дринк

Д.Д.: – Эй! Как жизнь? Выпьешь?

Б.: – О! ты откуда это Дикий Джон? Давай!

Д.Д.: – Спустился с гор в Колорадо.

Б.: – Какими судьбами в «Диком Мангусте»?

Д.Д.: – Приехал на зов тетушки Дринк.

Б.: – И тебя позвала эта старуха. Зачем она нас опять собрала, тебе сказали? Чокнемся!

Д.Д.: – Нет. Но чуется мне, как в прошлый раз, соберет вместе и отправит решать проблемы коренного населения!

Б.: Ты смеешься? Увеличение числа? Помнишь Покэхонтас, «Она игрива», м-м-м-м-м и нежна! Черт возьми! Выпьем!

Д.Д.: Билл, стоп, остановись, дружище. Я помню, Доли, мою «лазурную птицу»!

Б.: Девчонки из племени были хороши, одни их смуглые ножки и длинные черные косы чего стоят! Приподнять подол их юбки и провести вверх от лодыжки к…ну…ты понимаешь меня, Джон?!

Д.Д.: – Ты просто не знаешь, какая она моя Доли, словно колибри, взмахом своих крылышек аккуратно задевала моего парня руками и губами. А я, теребил слегка ртом ее торчащие сосцы и опускался ниже между ее ног, постепенно раздвигая их, и проводил там свое время, хотя, было, спускался и ниже, целовал каждый сантиметр, доходил до пальчиков ступней и обласкивал каждый с большим аппетитом…

Б.: – Джон, Джон, ты здесь? Налей еще!

Д.Д.: – Девочка бы сейчас не помешала, пойдем, надо развлечься…

Б.: – Нет, я же не договорил, после моей игривой малышки, только вслушайся в ее имя, Покэхонтас, мне не надо никого, я дал клятву верности. А слово ковбоя, серьезное слово. «Она игрива» всегда готова была меня принять на белоснежных ароматных простынях. Она никогда не прогоняла, даже, когда я как-то, раз пришел к ней весь в грязи и пыли, как свинья пьяный. Она называла меня почтительно: «Белый Человек» и сейчас называет, и ждет. Я не могу ее предать. У нас дети.

Д.Д.: – Эээээ, старина, да ты влюбился и женился! Раньше я знал другого Билли! Где твое лассо, быстрый конь и пыльная одежда?

Б.: – Покэхонтас постирала и следит за моей одеждой и едой, конь во дворе. Где же эта тетушка? Как давно я не разговаривал с тобой мой друг Джон. Порядочно же надрался я виски. Все говорю, что стал другим, ребятишки, жена, лассо необходимо мне только для коров, а сам сегодня сплоховал. Увидел вывеску на салуне «Дикий Мангуст» и решил дернуть стариной. Выпью еще и пойду – ка домой. Раз в год можно. Ну ее эту тетушку, приду в другой раз, еще через год.

Вакансия

Женщина пожилого возраста сидела дома одна, дети выросли, да и внуки подросли.

«Пора подумать и о себе», – так, смотря в окно думала Изольда Леопольдовна, – Ну что, теперь я уже никому ничего не должна. Время для себя. – она тихо поднялась, открыла ноутбук, благо ее научили пользоваться компьютером в центре социальной защиты.

«Такие там милые девочки работают, – подумала она и предвкушая онлайн, потерла руки – так поищем, Изольдочка, чем заняться!».

– Алиса, вакансии, горы, хочу в горы! – проговорила старушка.

– Сейчас найду, – ответил компьютер.

– Совершенно сказочно! – ответила ей Изольда.

– Сказочные вакансии, – поправился компьютер.

И первая же ссылка вывела на вакансию – «Сказочный смотритель пика Килиманджаро».

«Почему, нет?!» – решила старушка.

– Куда отправлять письмо? Как это, а вот – Емейл! Открываем!

«Дорогой Алексей Алексеевич!

Возьмите меня! Активная старушка 70 лет, желает поехать и подняться в горы! А так как дети и внуки уже выросли, я могу посвятить время любимому занятию! И я выбрала вашу компанию! Мне, кажется, так романтично «Смотритель пика Килиманджаро!»

Резюме я составлять то не умею, напишу вам так. Родилась я в глухой деревне на Урале. Гуляла в девичестве по горам. Потом муж увез в город. И на этом горы для меня закончились.

Опыт работы: была музейным смотрителем всю жизнь, в музее Рерихов. Смотрела, смотрела на эти горы, на людей, что приходили и смотрели. Я мечтала, они мечтали. И вот теперь, я могу поехать и подняться вновь, как в детстве в горы, только теперь уже выше, ну и старше же я уже стала. Английский язык на уровне. А что было делать в музее, поучивала потихоньку.

Я исполнительная, домовитая, разговорчивая, зрение острое, дальнозоркое».

– Вроде бы все. Отправляю. С богом! – и Изольда Леопольдовна, перекрестив компьютер, нажала на enter.

Детские страхи

Вера осталась дома одна. Так уже было не в первый раз. Мама уходила каждое утро на работу и приходила только поздно вечером. Но Вера впервые осталась одна дома сейчас, зимой.

За окном шёл снег, так медленно, так пушисто ложился на землю. Впрочем, как он ложился Вера не видела. Она боялась смотреть близко в окно. Ей казалось, что за ним, за стеклом, живут невидимые люди, которые просыпаются, как только начинает темнеть. Она даже видела однажды старого сгорбленного старичка. Он звал её, манил за собой. Она пошла за ним, но, сделала только пару шагов, когда мама остановила её. Тогда она была дома, а сегодня её дома нет.

И вот уже темнеет, Вера смотрит на окно из глубины комнаты. Не включая лампу, она смотрит дальше, на фонарь за окном. На приглушенный жёлтый свет.

Из ниоткуда появляется старик, он держит за руку девочку, наверное, такого же возраста, как она.

Девочка зажала медведя в руке и плачет, видно, как слезы стекают по ее щекам.

Вера тихонько, спиной двигается по полу глубже в угол. Она забыта даже свою игрушку. Взгляд её полностью устремлен на окно, фонарь, старика и маленькую девочку.

Постепенно Вера наполняется решимостью помочь девочке. Она поднимается, разбегается из глубины комнаты и выпрыгивает в окно.

А ты мне веришь

Маша сидела у дома и ждала Василия. Он сказал, что сегодня устроит ей испытание на доверие. Зачем это, она не понимала. Ребята только начали встречаться и вовсе не знали друг друга. На дворе было лето, стояла жара, и даже в тени невозможно было укрыться +29.

– Как же жарко, уф! Где же он?

Она сидела, обмахивала себя рукой и думала: доверие, доверие, доверие.

– Да пошел ты к черту со своим доверием! – крикнула она в пустоту улицы, думая, что все равно никто не услышит ее.

Но как раз мимо проходила пожилая женщина. Она подошла к Маше и аккуратно спросила:

– Кто, милая!

– Слушайте, идите, куда шли! – огрызнулась Маша.

– Чеж ты огрызаешься, когда тебе помощь предлагают? – не поняла реакцию девушки женщина.

– Ну, вот объясните мне, как вы можете помочь? – спросила Маша, нервничая.

– Ой, девочка, я много лет прожила. Расскажу свою историю тебе. Только скажи, чего злишься то сама?

– Ну, хорошо, скажу. Есть у меня парень, Василий. Он решил мне устроить урок доверия. Вот, сижу, жду, – проговорила Маша.

Женщина положила свою сумку и села рядом на скамейку. Оперлась о свою палочку и начала говорить:

– Ох, девочка! Доверие, это самое важное, но приходит оно не сразу, много еще воды утечет, пока вы начнете понимать и примете другдруга, – и женщина погрузилась в воспоминания:

«Я всегда боялась нырять. Мы шли с моим Димой купаться. Нам и было то года по 22. Людей на пруду было очень много, прямо бурлило: дети, женщины, мужчины. Сложно было меня уговорить, что бы я не боялась. И вот мы зашли в воду.

– Брр… холодно – сказала я. И начала активно двигать руками и ногами, а затем и немного нырять, стараясь согреться.

Но заныривать в воду не особо получалась. Боялась толщи воды над своей головой.

Спустя некоторое время, Дима говорит мне:

– Иди ко мне. Обними меня ногами за талию. Давай. И я с тобой присяду в воду. Задержи дыхание. Я очень боялась… Как мне доверять? А вдруг он задержит меня под водой так долго, что я не смогу вынырнуть?

Страх умереть перекрыл все страхи. Как доверить себя даже хорошо знакомому уже человеку не в ущерб себе? Долго я не могла отпустить ситуацию и абстрагироваться от всех мыслей. Мы заныривали раз, два. Толща воды закручивала меня, попадая в уши, нос и рот. Я не могла открыть глаза, и, держась за руки моего мужчины, начинала бешено брыкаться в воде. Дима поднимался. Но он настаивал на своем, нырять еще и еще раз, пока я спокойно не выжду некоторое время. И в следующий наш нырок я вдруг перестала бояться, отключила контроль, доверилась. Это были волшебные ощущения.

И человек рядом волшебный, который просто заставил меня начать ему доверять. И какие бы преграды не возникали на семейном пути, я уже не боялась, а знала, что человек всегда поддержит меня».

– Вот, девочка, а живем мы вместе в этом году уже 50 лет, на днях будет, – проговорила женщина и начала подниматься со скамейки.

Маша сидела, смотрела и не могла ничего сказать. А тут уже вышел Василий из подъезда. Он увидел сидящую женщину и воскликнул:

– Бабушка! Здравствуй! Ты приехала, как же мы давно не виделись с тобой, – и он крепко обнял пожилую женщину, расцеловав в обе щеки.

– Привет, привет, внучек! – заулыбалась она, – это твоя девушка что ли?

– Да, бабуль! – смеялся молодой человек, – мы едем прыгать с парашютом.

– Как с парашюта? – воскликнула Маша, – я не поеду.

– Ты хочешь научиться мне доверять?

Бабушка хитро улыбнулась.

– Весь в деда!

Маша покраснела, ей, почему-то стало очень неудобно. Она взяла за руку Василия и сказала:

– Хорошо, пойдем!

Они попрощались с бабушкой и сели в машину.

На аэродроме было немного желающих ощутить свободу от высокого полета. Но ребята сели в самолет и полетели. Машу плотно пристегнули к Василию и выкинули за борт. Они летели, она внизу, он сверху. Как же это было прекрасно – сила полета! Маша чувствовала Василия всем телом и кричала, просто кричала во все свое девичье горло, так ей было ново, страшно и интересно одновременно. Дух просто перехватывало. Свободаааааа!

Они приземлились, Маша обняла Василия:

– Это потрясающе! – только и смогла сказать она.

– Теперь ты мне доверяешь? – спросил, смеясь, молодой человек.

– Безусловно!

Петушок да Курочка

Петух Петька наблюдал за своими курами сидя на насесте. Шурка, Мурка, Лерка, Дерка, Лонька, Дунька, Клунька, Мунька, сколько их он давно уж потерял счет!

Пойдет, потопчет, потопчет, разгонит всех. Крылья в стороны, да как начнет ими махать. Да и:

– Ку-ка-ре-ку!!!! Девчонкииии!!! Я иду!!!! Или пришел)

Но вот все куры как куры, а одну тут новехонькую принес дед, откуда – никто не знал. Такая рыженькая, не как все, перышко к перышку. Уж очень Пете хотелось пощипать ее, да потоптать.

Он и так зайдет и этак. Не поддается.

– Петр Петрович, какой вы, однако настойчивый, ко-ко-ко-ко! – и Петя отходил, не трогал, прямо, как юнец себя чувствовал.

А дело то было в деревне близ речки. И играли там этим летом свадебку. Сами понимаете, что в доме есть, все на стол несли.

Ну и пришел как-то дед курей отбирать в суп, да на жаркое.

– Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь! Так, – задумался дед, – и ты Петр пойдешь, хватит курей топтать, пора и честь знать.

– Ку-ка-ре-ку!!!! – взметнулся от деда Петя, очень уж ему не хотелось на стол. Жить нравилось. Насестом с курами заведовать.

– Ну, подожди, – сказал дед, – вернусь за тобой. И он вышел с тремя курами, закрыв за собой дверь.

И тут, на удивление Пети, рыженькая курочка, вышла из сбившейся в угол толпы кур. Подошла к Пете и говорит:

– Петь, тут лазейка в стене есть. Я на случай твоих активных приставаний долбила, да щипала и выщипала дырку. Пойдем!

– Да, ты что!!! А дед-то как?

– Да, ладно тебе. Он же варить тебя хотел. А я предлагаю убежать из курятника. На мир посмотреть, – кудахтала Рыжая.

– Откуда ты то знаешь, что там что-то интересное? – спросил Петя.

– А я бегала со двора, пока никто не видел, – заливисто закудахтала Рыжая, – решайся, Петь!!! Другой возможности уже не будет у тебя. Дедушка-то, вон, возвращается. Смотри!

И она, повернувшись, зашагала к дальней стене. Тем временем дед приближался:

– Ох, еще шесть курей надо отнесть, ладно Петра Петровича возьму, долго он мне служил, жалко, ну да делать нечего, Марьюшка же в замуж выходит – проговорил, вздыхая дед, и зашел в курятник.

Глядь, а Пети-то уже и нет, ушел он вместе с самой красивой курочкой. Метнулся дед на двор, а их и тут уже след простыл. К реке ушли. Туда дед уж не пошел сегодня.

Бывает и так

Соня и Николай сидели в ресторане. Он и она. Николай работал… Соня смотрела и помогала.

Пришли коллеги. Возникли острые дебаты. Николай и Соня переглядывались друг с другом, стараясь долго не смотреть.

– Что ты все смотришь на меня, – разорвал тишину внутри нее Николай, сказав вслух, при всех, те слова, которых она боялась больше всего на свете.

Ребята вышли на перекур. Николай полу прилёг на диванчике в зале ресторана. Как выяснилось потом, у него болела голова. Соня придвинулась к нему.

– Ну не начинай, а? Итак, голова болит… – протяжно простонал он, хватаясь за голову, – и не подходи ко мне ближе, а то я за себя не отвечаю.

– А мне так хочется дотронуться до тебя, – робко сказала она.

– Вот поэтому ты на расстоянии от меня сидишь, – резко отрезал он.

Ей стало грустно оттого, что она не могла никак открыться, как она относится к нему. Так, что никакая работа в голову не идет. А ему, видимо, все равно.

А о чем думал он? Он боялся ее? Она думала, что да. Интересно, а мужчины тоже могут бояться?

Вероятно, они кажутся нам сильными и смелыми? Хотя боятся и нервничают также, и особенно искусно, «дергают за косички» взрослых девочек, которые нравятся.

– Ну, хорошо, – в очередной раз подчинилась ему она, немного отодвинувшись.

Они сидели весь вечер на расстоянии. Николай, как всегда, оставил ее после общего собрания, поработать индивидуально. Они работали и говорили о работе, сидя на расстоянии друг от друга.

Николай показывал ей, как написал текст, просил прочитать и оценить. Она послушно читала и комментировала, наслаждаясь его присутствием.

– Вот, смотри, тут я бы изменила пару слов. А этот «кусок» текста, прямо отлично! – восклицала восторженно Соня.

И он на месте, при ней писал, писал за 20 минут. Четко, понятно, правильно. Она восхищалась им и его профессионализмом. Видимо, чересчур. Наверное, это было очень видно.

«Что же я делаю?» – проносилось у нее в голове, – «надо уже уйти», – но у нее не хватало смелости.

– Ну, все, на сегодня все, давай, пока! – как ни в чем не бывало, он поднялся с дивана и стал собираться, – ты еще посидишь?

– Да, я пойду позднее, мне надо еще подумать, – ответила она ему грустно. Но он словно не заметил.

Николай ушел. Соня наблюдала за ним, как он исчез в дверях ресторана. Затем взяла телефон в руки и погрузилась в чтение, хотя читала, автоматически перебирая глазами буквы на мониторе. Через минут десять бесполезного чтения, она встала, собрала сумку и пошла домой. На улице играли «Прощание Славянки», готовились к 9 мая.

Живая кукла

Сегодня утром на станции, ожидая электричку, Марина увидела девочку, лет девяти. Она держала в руке куклу. Знаете, такую, советского образца. Волосы ровными рядами загнаны в пластмассовую черепушку. Огромные подвижные, но неживые глаза на лице. И чем-то эта девочка захватила ее?

На Марину смотрели два больших, явно не выспавшихся и уставших глаза.

Вокруг её глаз были розовые затертые круги на коже, она недавно плакала.

– Интересно почему? – подумала Марина.

Хотя ей все стало ясно, как только она услышала, как с ней говорит её мать.

Она просто кричала, все громче и громче, повышая голос все выше и выше и на высоких нотах.

– Ты видишь, у тебя руки все в краске, где ты умудрилась испачкаться? – вопросительно и громко сказала мать.

– Мама, я… – начала было дочь. – Не хватайся руками за футболку! Видишь, видишь, ты посадила уже пятно!!!! – визгливо и явно для всех, сказала она, – я не могу тебе покупать опять новую, будешь сама стирать! – резюмировала она.

Девочка, наклонив голову, стояла около матери. Такая красивая в своём невинном возрасте. Белые кудряшки попадали на лицо из туго затянутых в пучок волос. Нежная прозрачная кожа лица. На нем два больших серых глаза, в которых взгляд безропотного подчинения и неприкословия матери. И крупные пухлые губы, этакой «уточкой», как говорят. Одета в спортивную, возможно, теннисную форму: белая футболка туго обтягивала торс, коротенькая юбочка, подчеркивала красоту девичьих ног в носочках. Вся такая ладненькая и хорошенькая, что на контрасте с матерью смотрелось ещё беззащитнее.

А мать? Взрослая, опрятно одетая, женщина лет 45–50. Может это не мать, подумалось Марине. Как-то уж чересчур строга она с ней. В электричке они ехали напротив.

Марина невольно задумалась, а что у девочки творится дома? И она почему-то представила себе большую залу и высокие потолки, огненный камин и двух доберманов черного цвета. Это была библиотека, в ней стояли книги с пола до потолка. Был приглушен свет. Знаете, как в самых лучших традициях старых особняков. Плотные бархатные бардовые шторы, сквозь которые не проникал дневной, да и более яркий солнечный свет. И казалось, что комната находится в вечном полумраке. С пыльными антресолями, на которых водятся пауки. Посреди комнаты стоял большой диван и стол красного дерева. На столе стояла лампа, а рядом на стуле сидела девочка и читала. Такая маленькая, и листала книгу почти, что с нее ростом. Рядом спала мать на диване, она интересно завернулась калачиком в шаль, на ней надеты были шерстяные носки и, освободившиеся из-под платка светлые волосы, спадали до ковра на полу…

И все бы ничего, но одна увиденная деталь не давала Марине покоя. Она заметила на руках девочки волдыри, некоторые, видно было, что нарывали. Девочка стояла с поднятыми вверх ладошками и не могла сомкнуть пальцев. Что только не приходило Марине в голову, что это может быть. Хотя одна версия, что такая, как эта крикливая мамаша могла бы и наказывать ее так, приближая руки к огню. Жуть.

– Бэлла, Бэлла, куда ты смотришь? Мы выходим, пошли! Не смотри по сторонам, я тебе говорю! – прозвучавшие слова вырвали Марину из забытья. А мать, взяв выше локтя ее за руку, вывела из электрички. Видно было, как девочка нервничает. Почему интересно?

Марина выскочила из дверей в последний момент, еще чуть-чуть и они захлопнулись бы и не дали ей пройти. Она быстро пошла за девочкой и ее матерью. Они дошли до переулка и свернули налево в большой кирпичный двухэтажный дом. Марина подбежала к дому и заглянула в окно.

Мать спешно раздела девочку в коридоре, отхлестав по щекам. Взяла за руку и довела, до какой-то двери, открыла ее в темноту и посадила девочку туда. Бэлла кричала, звала на помощь. Но некому было. Спустя почти час мать вернулась и открыла дверь, девочка казалось, что спала, ее волосы были растрепаны, телом она лежала на голом полу. Мать подняла ее и почти волоком поволокла куда-то. Марина перемещалась от окна к окну, только чтобы увидеть и понять. В этой комнате! Вот!

Мать подвела девочку к камину и сунула руки Бэллы близко к огню.

– Боже мой! Я была права! – воскликнула Марина, не удержавшись.

Девочка закричала от боли. Подбежали собаки и начали вылизывать руки Бэллы, чем делали, конечно же, еще больнее. Но она уже не могла сопротивляться. Затем мать усадила ее на стул, надела на нее манишку и начала кормить. Голова девочки то и дело опускалась вниз, отворачивалась от матери. Но женщина продолжала настойчиво пихать ложку за ложкой в рот дочери. Жидкая масса, похожая на кашу вылезала обратно. Видно было, что мать ругалась и запихивала ее вновь в рот девочки.

«Живая кукла» – подумала Марина, стоявшая как приросшая к окну. Позади нее уже опустился вечер, стемнело, а она никак не могла поверить в то, зачем наблюдала.

Покормив Бэллу, мать утащила ее куда-то. Сама девочка отказывалась идти. Их не было минут 10. Вернулись. У девочки явно были мокрые волосы. Мать начала одевать ее, не давая даже намека на сопротивление дочери. Одев по – кукольному в бантики и рюши. Мать положила дочь на кровать, подвернув одеяло. Выключила свет на стене в комнате и ушла.

Марина отпрянула от стекла и пошла по направлению к электричкам:

«Что же делать? Заявить куда следует или оставить все как есть. Страшная живая кукла, что же будет с девочкой дальше?» – она шла по улице и решительно не понимала, как поступить.

«Что еще может сделать, явно сошедшая с ума мать, обращавшаяся с собственной дочерью, как с куклой. Пожалуй, надо идти в участок». – и Марина, еще немного подумав, пошла по направлению к улицам и домам города.

Мечта

– Как написать то, о чем думаешь? О чем мечтаешь ежеминутно? Что заполняет твои мысли постоянно в каждом дне, в каждой минуте, секунде – так сидела и размышляла белокурая девушка на скамейке на набережной Невы.

Она смотрела вдаль и мечтала, совсем как Ассоль, мечтала о корабле, который придет, а с ним вернется и ее любовь. Эта мечта не давала покоя, она будоражила мысли и чувства и не позволяла спокойно спать. Девушка опять и опять приходила на одно и тоже место, чтобы увидеть его. Что бы обнять и расцеловать его. Она представляла себе, как встанет со скамейки, завидев, большой парусник и подбежит ближе, к самой кромке реки, чтобы быть самой первой, которая заметит его на корабле. Что бы больше никому его не отдать. Обнять и не отпускать.

И он, непременно будет смотреть на нее, не отводя взгляда от лица. Смотреть, как она изменилась, какие морщинки появились вокруг глаз. Он скажет ей:

– Какая ты красивая, любовь моя! – и поднимет ее на руки.

От радости она расправит свои, как крылья, так, что почти взлетит, крича:

– Даааа! Я дождалась! Пойдем, побежали за мной, я покажу тебе кое-что!

– Куда ты меня ведешь, скажет он! Я давно не был дома, соскучился, пойдем домой!

– То, что ты увидишь, порадует тебя. Пойдем! Я покажу тебе свою мастерскую! – и она настойчиво тянет его в дом, стоявший неподалеку от реки.

Они заходят в темную парадную, проходят немного к свету, к двери. Она достает из кармана связку ключей и открывает замок, нажав на дверь, широко распахнув ее. Та скрипит. Приглашающим жестом она показывает ему, что ждет внутри.

– Моя святая святых! Смотри! – и он входит. То, что он видит, невероятно поражает его.

Большая светлая зала с большими от потолка и почти дол пола окнами, через которые проникало солнце. Посередине стоял мольберт и стол, на котором лежали краски, кисти и другие принадлежности. На стенах висели, а на полу стояли картины, ее акварели. Он знал, что она рисует, но что бы так и столько картин, что можно было сделать выставку, он и не думал никогда.

– Меня не было 5 лет. Ты время зря не теряла! Очень рад! Действительно рад! Поражает! – просто и коротко сказал он.

Другой реакции она не ждала, он всегда был сдержан.

– Я купила это помещение, оно мое. И из окна я могла наблюдать за кораблями, что приходят и скучать, скучать, скучать…

– Что ж ты, дуреха, скучала? Ты же знала, что меня не будет несколько лет. Что я вернусь не скоро, – сказал он и обнял ее.

– Я тоже скучал, но не было возможности тебе звонить и писать. Теперь я буду с тобой. Стану позировать тебе, хочешь? – и он постарался принять позу.

Получилось забавно. Она рассмеялась.

– Теперь ты не уйдешь? Останешься тут? Все тебя перевели и больше не заберут от меня? – затараторила она, – тогда я спокойна. Я буду продолжать писать картины и ждать тебя с работы.

Он обнял ее:

– Нежная моя, как я рад ощутить себя дома. В твоих теплых объятьях.

В этот вечер, две ее мечты слились в одну.

Решимость

Никто не предполагал, но случилось вот что: мы летели к звездам уже пару месяцев. Я скомандовала:

– Не останавливаемся, летим! Туда, где скопление маленьких звездочек освещает путь.

– Но это может быть небезопасно, – ответил помощник.

Я посмотрела на него и постаралась вложить в свой взгляд, ту многозначительность, которая может ответить на все вопросы разом. Я никогда не боялась неизвестности. Всегда старалась идти вперед и только вперед. Ощутимые достижения? Что в нашем мире принято называть таковыми?

Со мной решительно произошла трансформация, вот мои достижения. Настройка личности. Уход от инфантильности к взрослому человеку. Я вдруг ясно стала ощущать себя, что выросла и могу отправиться в столь опасное путешествие фактически одна, под собственным управлением себя и своей команды. В невесомость, в космическое пространство, мечта детства. Звезды манили своим светом и притягательностью.

Я стояла одна перед большим окном, космический корабль плавно перемещался среди звезд. Что могло произойти там в космосе? Да я не знаю. Все что угодно. Нас учили, как реагировать и вести себя в различных ситуациях. И вот теперь помощнику, которого я пригласила лететь со мной, вдруг что-то не понравилось. Я не летала еще, а у него есть опыт.

– Мэм, мы можем попасть в беду. Никто не знает, что там в скоплении. Там может быть вполне и черная дыра, в которую нас утянет, и мы не выберемся живыми. А может быть камнепад, простите, астероидопад, – и он улыбнулся, – нас будет вертеть и крутить, хотя, корабль и защищен от таких ударов, но все возможно и все зависит от размеров таких «камешков».

Я задумалась. Мне нравился наш корабль, еще на моменте подготовки к полету. Пульт управления, двигатель – все мной было изучено досконально. На борту искусственная система озеленения, стилизованные водопады и джунгли. Автомат готовил и выдавал питание к определенному времени. Все хорошо.

– Нет, Дэниел, позволь не послушать тебя на этот раз. Мы летим туда. Ведь курс на Земле проложен был именно так. Решать вопросы будем по мере возникновения.

Корабль продолжил движение. Надо сказать, что астрономия меня привлекала еще с детства. Всегда любила поглазеть на звезды и мечтала попасть в скопление звезд. Я уверена, что ничего там нет опасного. Мы можем открыть только новую галактику. За этим мы и летим.

Взрослые отношения

Рано или поздно все приходит на места и уравновешивается. Не может быть иначе. Ты можешь генерить максимум контента, идей, ты можешь бегать в поисках или убегать от кажущихся преследований. Все это жизнь. Но истина в том, когда ты находишь свое спокойствие и в чем ты его находишь. Это у каждого свое.

Есть пары, которые объединяются еще в школе, классе в первом, а то и во втором. Присмотр и сонастройка еще происходит тогда. Счастливы ли они? Жизнь так же складывается по-разному.

В зависимости от окружения, от близких. Помогает кто-то или одни строят свою жизнь. Бывает, помогают, только мешают, а бывает, не помогают, только одни сложности и обиды. В целом, каждому свое. И во всем соблюдение баланса должно. Только в современном мире кто бы к кому прислушивался. Был бы толк. Но никто никем не интересуется, у всех у каждого своя задача.

Любовь. Что может быть любовью в будущем, далеком будущем. Останется ли это понятие? Есть 7 этапов любви между людьми. И любовь возникает в последний этап. Это взаимопонимание, уважение друг к другу и желаниям друг друга. Современному человеку еще учиться и учиться, со всеми его вспышками привязанности и собственничества.

– Кристофф, я завтра улетаю на Венеру, – сказала она так просто, проходя мимо.

– Как, мы же договаривались пойти вместе в парк, погулять, пройтись, – потягиваясь на кровати, сказал он.

– Пойдем сегодня, я почти готова.

Он смотрел на нее, Паулинаааа, желанная, и красивая в своем женском совершенстве, но такая неуловимая в своем упрямстве. Она стояла в облегающем серебристом костюме и смотрела широко распахнутыми большими глазами на него.

– Когда ты вернешься, – только и спросил он.

– Пока не знаю, но думаю, что в следующем году. Мы строим там, недалеко от поверхности планеты комфортные условия для женщин Земли, когда они устают, что бы могли отдохнуть там, на «островах любви», – сказала Паулина уверенно.

– Планета очень горячая и вулканов, лавы на ней очень много. А если ваш воздушный остров не выдержит и упадет на Венеру. Вы заживо сгорите! Я беспокоюсь за тебя, – Кристофф видимо занервничал.

– Не надо, мой дорогой, все будет хорошо. Я это знаю, – Паулина подошла к нему, поцеловала и села рядом, – Я вернусь ровно в этот же день, только через год. Несколько месяцев полета туда, несколько обратно и там земной сезон. Я придумала, прилетай ко мне. Мужчины там не запрещены, как на Лесбосе, – и она улыбнулась.

Он опрокинул ее на кровать, зарычав от нетерпения.

– Что за женщина! Обожаю! Паулина! – и он начал целовать ее.

Она поддавалась ему, вся ее уверенность и строптивость улетучивалась мгновенно. Когда она была в его объятиях.

– Кристофф! Любимый! – и они утонули в ворохе белых одеял и подушек, так что видны были только ноги.

Позднее, гуляя по парку, они наслаждались минутами совместного вечера, заката Солнца и теплого летнего ветерка. Они знали друг друга очень давно. Хотя это не мешало любить друг друга очень сильно, сильнее, чем когда то, когда впервые встретились. Он ей полностью доверял, и она ему.

Чувствительность

– Мария, когда была маленькой девочкой, часто просыпалась ночью, – рассказывала Анна Олеговна врачу, – она вставала, аккуратно заправляла постель и шла к двери. В последний раз так и остановила ее у выхода из квартиры. Спросила, что она видела?

– Ничего, мама, – повторила Мария, сейчас – но почувствовала, что проснулась, когда начала заправлять постель.

Доктор внимательно посмотрел на обеих.

– Таак, а что еще, – спросил он.

– Еще, вот этот последний раз, когда я спала дома у друга. Днем на диване. Он ушел, а я была одна, ну и прилегла поспать. Мне было лет 18. Не помню уже, что я видела во сне. Но вдруг начала отделяться от тела. Я хотела подняться, но не могла. И это было жуткое чувство. Тишина вокруг, и я будто прижатая к месту. Хочу встать и не могу. Будто кто-то держит, но я не могу повернуться и посмотреть. Наверное, схожие чувства возникают у парализованных людей. Мне говорили, или я читала, как чувствуют себя люди. Хочется двинуться и нет возможности. Доктор, что со мной? Я боюсь. Хотя у меня знакомая вставала ночью и пыталась записывать стихи.

– Как парализованные люди себя чувствуют, лучше не знать и не говорить об этом, моя дорогая Мария, – но то, что с тобой происходит, это повод задуматься. Пожалуй, я переведу тебя в другую палату. Пойдем.

Они пришли в палату с зеркалами. Они были везде. Но это все же лучше, чем просто белые стены. Мария осталась одна, она смотрела на себя в них. Глаза постепенно начали слипаться, и девушка уснула.

Проснулась она от того, что сидит, и смотрит на себя в зеркало. Ночь. Она позвонила в звонок. Пришла медсестра. Дала успокоительное. И Мария вновь погрузилась в сон. Утром пришел доктор. Пациентки в палате не оказалось.

Ему принесли фотографии и видео. Девушка сидит посередине кровати. Глаза открыты, взгляд невидящий, «стеклянный», устремленный «в никуда». Вдруг Мария встала и на полу начала крутить колесо, благо место позволило, иначе удар и все, минимум шишка обеспечена. А то и очень сильный испуг, со всеми вытекающими. Затем вышла на балкон и, опершись о перила, сиганула через них. Господи, Иван Иванович, смотрел видео с содроганием. Сколько их таких было у него уже. И каждый проявляется в палате с зеркалами. Вот сколько она лежала до, в обычной, неделю, и ничего. Теперь, надо решить, что дальше?

Доктор вышел на улицу. На скамейке сидела пациентка, вся в синяках и траве. Оказывается, прыгая, она упала прямо в мусоросборник, который дворник оставил с вечера, намереваясь утром собрать остатки скошенной травы и начинавшую опадать листву.

– Мария, расскажи, ты помнишь, что ни будь? – спросил доктор.

– Немного, – девушка дрожала, кутаясь в плед, который ей принесла медсестра. – Меня кто-то разбудил. Я посмотрела в зеркало и увидела себя, будто бы я умерла. На меня оттуда смотрела мертвая Я. Я испугалась и побежала, несмотря куда.

– Тааак, дезориентация полная, плюс напугана, – констатировал Иван Иванович, – кажется, мне все ясно. Страх на фоне стресса прогрессирует. Рассказывай, что происходило дома?

– Меня закрывали в чулан, когда я вставала среди ночи. И не выпускали до дневного света, даже если я кричу, что проснулась. А темноты я очень боялась… – начала свой рассказ Мария.

Художественная зарисовка

Я вижу дворец. Как Королева бежит по длинному коридору, придерживая свое платье руками, даже можно сказать, схватив кольца платья, как можно выше. Так, что стали видны панталоны с оборками и туфли с пряжками, а на ногах белые чулки. Она явно торопится куда-то. Она бежит, не останавливаясь, сквозь анфиладу дверей, в полутьме. На дворе уже ночь, внутри замка, кое-где на стенах горят факелы. Стены причудливо отражают ее спешащую куда-то фигуру. Молчаливые стражники смотрят сквозь пространство и никак не выдают своей человечности. Казалось, что это статуи, стоят то тут, то там, рядом с портретами вельмож и иных людей, живущих во дворце.

Надо подумать какое огромное количество человек кормил король, держа при себе. Любили ли они Генриха, ему это не было известно. Да он и не очень интересовался. Интриги при дворе велись всегда. Были ли они на его стороне, предполагалось, что да. Но человеческая природа едина, помани пальчиком, и ты получишь все что надо, только пойми, где у человека больное место.

Женщина добежала до последней двери. Открыла ее. И закричала! На постели лежал мужчина с ножом, воткнутым прямо в сердце.

– Предатели! – закричала она, – меня предали! – заломила она руки вверх и разрыдалась. Она рыдала так, что будь кто в комнате, тут же убежал бы, не выдержав накала эмоций! – вдруг она смолкла, опустилась на колени, и начала целовать его, он был еще теплым.

– Милый мой, милый! Проснись, я знаю, ты жив, проснись! – словно в аффекте она начала его трясти, – что же я буду делать без тебя, я не успела, не успела. Слишком поздно шут произнес эту браваду.

Вдруг она увидела заткнутую за пояс записку, маленький уголок торчал, иначе бы быстро записку нашли: «Милая моя, Мария, я написал это, заранее, потому что чувствую, что за мной следят. Мы с тобой знаем, как сложно при дворе сейчас, какие сложные и смутные времена разлада, в которые ты стремишься привести в равновесие. В ком я уверен был всегда, так это в тебе, береги себя, моя родная. Не поддавайся на провокации, многие из тех, кто желает тебе добра, вовсе не добры. Будь осмотрительнее!

С любовью! К тебе! Твой Граф!».

Мария подняла свою голову и посмотрела в окно. На чистом небе ярко горели звезды, и одна из них полетела вниз.

– Ах! Как все символично! – только и успела сказать она и провалилась в глубокий обморок!

Проснулась королева, когда уже солнце высоко взошло на небо. Она лежала на кровати в белоснежных подушках и одеялах. В комнате никого не было. Она посмотрела на пол. И там никто не лежал.

Все было спокойно, как будто ничего и не случилось.

Вдруг дверь открылась и вошла Элизабет, служанка, королевы.

– Ваше Высочество, вы вчера перенервничали. Полежите еще. Я принесла вам ромашковый чай.

– Благодарю, моя дорогая.

Разговор

Заглянем с тобой, мой читатель, в атмосферу конца 19-го века. Там, где семья, там радость и общность разных людей.

– Не правда ли? – спросила толстушка, погружая в себя очередную конфету.

– Не правда – визгливым голосом ей ответила худенькая, носатая молодая женщина, – что вам нужно? Вот вам, да, да, вам? – вскинула она руки по направлению к проходящей мимо по улице прохожей.

– Вы о чем? – спросила дама удивленно, она просто проходила рядом и никак не ожидала такого выпада к себе.

Ресторан, в котором находились женщины, был небольшим. Основная часть его работала летом. На веранде сидели еще люди, тут было свежо и прекрасно. Зеленая листва деревьев свисала низко, так что прикрывала часть столиков, образуя своеобразную живую стену.

– Да я все о том же, – прокричала Ирма, уже сестре, – когда я была еще маленькая и наблюдала за отцом с матерью, как они то миловались, то ругались так, что клочья летели. Я часто думала, что вот вырасту и все, понимаешь, все! – и она посмотрела в сторону проходящих мимо мужчин.

Один из них мило улыбнулся, дотронувшись до своей шляпы, немного приподнял ее от головы, чуть наклонившись в поклоне.

– Что все? – спокойно спросила толстушка.

– И не буду продолжать род. Зачем это все? – обидчиво отворачиваясь от мужчины, сказала Ирма.

– Ну и сколько тебе лет сейчас? 25?! – Мадлен не понимала сестру. Она задавала себе вопрос, что с ней происходит, и не находила пока ответ, – и ты, что так ни разу и не продолжала? Самое время начать! – толстушка заливисто расхохоталась, переводя разговор в игривое русло.

– Да, что ты себе позволяешь! Да, я просто обижусь на тебя, сейчас встану и уйду! – и Ирма погрозила Мадлен кулаком.

– Ну, что ты? Посмотри, как ты взвинчена, тебе давно уже нужен мужчина, и, конечно же, дети, – Мадлен улыбнулась, – вот если бы ты действительно задумалась о том, что значит продолжать род, такого бы не было, – опять спокойно заметила довольная жизнью дама. – Сестра, ты всегда была такой авантюристкой, что с тобой случилось?

– Парадокс, но я влюбилась. А он, дурак, – зарыдала вдруг худышка и заплакала.

Этого Мадлен никак не могла ожидать. Она и сама растерялась было. Но тут с соседнего столика один из мужчин подал Ирме свой платок.

– Вот, возьмите, мадам! – и он посмотрел на нее так дружелюбно, что Ирма на минуту затаила дыхание и перестала всхлипывать.

– И, почему же? – вернула Мадлен ее обратно, – благодарю, сэр, она мадемуазель еще! – ответила она за сестру.

– Мадлен!..

На город опускался вечер и неяркие огни загорались то тут, то там. Вот и в ресторане поставили свечи на столах. Обстановка становилась все романтичнее и романтичнее. Официант принес теплые вязаные пледы и положил их на плечи посетительницам.

– Мы познакомились случайно. Я гуляла вечером по парку одна. Забрела в очень отдалённый угол и даже не заметила, что он шёл за мной. Собираясь идти назад, я развернулась. Каково же было моё удивление, когда я увидела Петера. На секунду я напряглась. Мало ли что. Но он подошёл ко мне и сказал, что решил проследить за мной, что бы я не наделала каких глупостей. С тех пор прошло уже три недели, а мы даже за руки не держались. Он боится ко мне прикоснуться, – начала сестра, сквозь хлюпанье носом.

– А ты, значит, хочешь прикасаний. А как же то, что ты сама не подпускаешь его к себе – решила пошутить Мадлен.

– Ничего ты не понимаешь, я же дама, я не могу делать первый шаг, может он совсем об этом не думает – отвернувшись, сказала уже спокойнее Ирма, – хотя, мы говорили с ним о семье, о детях.

– Конечно, как же, имея троих детей, пережив двух мужей…Мне 40 Ирма, 40…и я довольна жизнью, черт побери. Официант – еще конфет, – крикнула в пространство ресторана толстушка.

– Я вижу, довольна она, не объедешь на лошадях, вспомни, какая ты была. Стройная, аккуратная. Вот и я боюсь, ссор, расставаний, боже упаси, смерти. Лучше уж одной быть – и у нее опять начали краснеть глаза.

– А так, без мужа, с тобой не может ничего случиться? Не могу этого утверждать. Примеров вокруг достаточно. Любимая моя сестричка, это жизнь. Дети забирают часть красоты родителей. Да, не рискуя, ты не узнаешь ее вкус. Хоть я и растолстела, как бочонок, но в нем мед – захохотала толстушка – и каждый, кто решится отведать его, останется со мной.

– Так у тебя же уже есть муж? – повернувшись к сестре, сказала Ирма.

– Конечно, только он знает вкус моего меда – Ирма покраснела, слушая откровения сестры.

– Я вот, что придумала. Пожалуй, нам с Петером надо придумать поездку в Венецию, пока нет малышей, а они же обязательно появятся, ведь да? Как только я позволю поцеловать себя. Убедила сестра, так уж и быть завтра же мы пойдем на вокзал за билетами, – и она приложила руку к щеке, будто задумалась, – посмотрю, как он будет себя вести вдали от дома.

– И будь посмелее ты, если он не смел, – это я, Мадлен, твоя сестра, тебе говорю, а я плохого не посоветую.

Дамы поднялись из-за столика, оплатили счет и вышли из ресторана. Только и видно было их пышные платья, юбки, раскачивающиеся в такт при ходьбе, изысканные шляпки и зонтики в пол.

Тетушка Дринк

Д.Д.: – Эй! Как жизнь? Выпьешь?

Б.: – О! ты откуда это Дикий Джон? Давай!

Д.Д.: – Спустился с гор в Колорадо.

Б.: – Какими судьбами в «Диком Мангусте»?

Д.Д.: – Приехал на зов тетушки Дринк.

Б.: – И тебя позвала эта старуха. Зачем она нас опять собрала, тебе сказали? Чокнемся!

Д.Д.: – Нет. Но чуется мне, как в прошлый раз, соберет вместе и отправит решать проблемы коренного населения!

Б.: Ты смеешься? Увеличение числа? Помнишь Покэхонтас, «Она игрива», м-м-м-м-м и нежна! Черт возьми! Выпьем!

Д.Д.: Билл, стоп, остановись, дружище. Я помню, Доли, мою «лазурную птицу»!

Б.: Девчонки из племени были хороши, одни их смуглые ножки и длинные черные косы чего стоят! Приподнять подол их юбки и провести вверх от лодыжки к…ну…ты понимаешь меня, Джон?!

Д.Д.: – Ты просто не знаешь, какая она моя Доли, словно колибри, взмахом своих крылышек аккуратно задевала моего парня руками и губами. А я, теребил слегка ртом ее торчащие сосцы и опускался ниже между ее ног, постепенно раздвигая их, и проводил там свое время, хотя, было, спускался и ниже, целовал каждый сантиметр, доходил до пальчиков ступней и обласкивал каждый с большим аппетитом…

Б.: – Джон, Джон, ты здесь? Налей еще!

Д.Д.: – Девочка бы сейчас не помешала, пойдем, надо развлечься…

Б.: – Нет, я же не договорил, после моей игривой малышки, только вслушайся в ее имя, Покэхонтас, мне не надо никого, я дал клятву верности. А слово ковбоя, серьезное слово. «Она игрива» всегда готова была меня принять на белоснежных ароматных простынях. Она никогда не прогоняла, даже, когда я как-то, раз пришел к ней весь в грязи и пыли, как свинья пьяный. Она называла меня почтительно: «Белый Человек» и сейчас называет, и ждет. Я не могу ее предать. У нас дети.

Д.Д.: – Эээээ, старина, да ты влюбился и женился! Раньше я знал другого Билли! Где твое лассо, быстрый конь и пыльная одежда?

Б.: – Покэхонтас постирала и следит за моей одеждой и едой, конь во дворе. Где же эта тетушка? Как давно я не разговаривал с тобой мой друг Джон. Порядочно же надрался я виски. Все говорю, что стал другим, ребятишки, жена, лассо необходимо мне только для коров, а сам сегодня сплоховал. Увидел вывеску на салуне «Дикий Мангуст» и решил дернуть стариной. Выпью еще и пойду – ка домой. Раз в год можно. Ну ее эту тетушку, приду в другой раз, еще через год.

Страшная сказка

В городе N, совсем на его окраине, стоят два дома. Красивые, когда-то набело оштукатуренные с обвитыми ползущим плющом стенами. Зеленое цепляющееся растение попадает на окна и оттого, кажется, что дом их не имеет вовсе. Вокруг построек растут зелёные сады, чисто ухоженные тропинки пересекают друг друга и уходят в лес. Днем прибегают лисы, волки, косули, а ночью топчутся ежи и ухают совы. Поговаривают, что в этих домах уже давно не живут, и они выставлены на продажу. Но никто не приходит покупать. Все, чьи дома находятся в округе, прекрасно знают их историю и обходят далеко стороной это место. Первые постройки начинаются метрах в 1000 от этих двух. Все дома, что ближе были расселены, и жители из них уехали. Таинственное место живет в одиночестве.

Знаю наверняка, что между домами есть сообщение, тоннель в подвале. И зачастую, не надо было бы видеть кого-то на улице, что бы понимать, что дома кто то есть. Либо горит свет, либо звучит громкая музыка и видно перемещение теней, в окнах. При лунном свете еще загадочнее раскрывается красота английского газона, который кто-то поливает и следит за ним. Каждый день видно, как срабатывает оросительная система, поливая вокруг зеленую щетину.

Я, журналист и приехал в командировку исследовать этот загадочный дом, написать о нем статью. Некоторое время ходил вокруг спрашивал местных жителей. Но они только странно и затравленно смотрели на меня и почти ничего мне не отвечали. Одна лишь уже немолодая женщина согласилась поговорить:

– Это были дома друзей моей мамы. Дом построен для него и дом для неё. Это два внешне похожих дома, а внутри обстановка абсолютно разная в них. Мне довелось, как-то еще девчонкой побывать в них с мамой. В одном из домов жил молодой человек Ричард, а в другом девушка Лея. Маленькая Лея и Рич гуляли по парку, везде, где хотели. Но однажды все изменилось. Лея возвращалась домой, она одна была в лесу. Надо сказать, что погода не задалась еще с утра. Бывает у нас тут такое. Редко, но бывает. Ветер колыхал шторы на окне. Он проносился по улице странной метелью, внезапным всполохом сухих листьев и пыли. Он бежал, бежал не оглядываясь. Ночью, навевая ужас на жителей нашего маленького городка. Днем, радуя. Особенно детей. Днем можно было запустить в этот вихрь все, что хочется и этот предмет начинал вращаться, вращаться, вращаться. Дети смеялись. И я сама запускала.

А ночью, ночью воронка выкидывала из себя, все, что прилетело в неё днем. И ужас тому, кто попадался вечером на её пути. Кому-то ложкой по лбу, а на кого-то ведёрко песка перевернется. Но если бы кидали дети, все бы ничего. Но кидали и взрослые. А взрослые кидали все, окурки, сумки, инструменты, использованную упаковку, жестяные банки. Лея шла по улице, не поздно и не рано, не совсем ночью, но и не днем, маленькая и худенькая такая.

Воронка вещей появилась на ее пути. Увидев, это Лея постаралась убежать, зная, что сейчас произойдёт. Она не оглядывалась, а просто бежала со всех ног, ища место, где можно спрятаться. Хотя бы дерево на этом открытом пространстве. Она видела, как втягивались и возвращались предметы, она боялась. В один миг пронеслись в голове мысли о маме, отце и ее маленьком саде в родительском саду. Девушка бежала вперед, но постепенно она стала уставать, ноги перестали слушаться ее. Лея мысленно попрощалась со всеми.

И тут же попала в вихрь. Выбирая свою жертву, воронка настигала её в миг, затягивала в себя и находила то, что ей не нужно было прямо сейчас, выкидывала. Вот и девочку ждал «подарок» из вихря. Неожиданный подарок. Ее втянуло саму.

Она крутилась вместе с различными вещами, поддавшись силе инерции, и ничто её не могло достать оттуда. Внутри воронки оказалось тихо и спокойно несмотря на то, что крутило с большой скоростью. Ограниченное воздухом пространства, воспринималось, как тихое и спокойное пребывание в своей комнате дома. Расправив свои руки, она лавировала. Рядом летали сковородки, ложки, велосипеды, лопаты, совки и саженцы, но они не мешали друг другу, каждый предмет двигался по своей траектории. Если иногда и встречались, то аккуратно помешав друг другу, рассоединялись и летели по кругу дальше. Тишина, звенящая тишина в голове Леи. Холодящий ужас за воронкой и тотальное спокойствие в ней. Но приближалась ночь. Её выбросило неожиданно, и далеко отсюда. Там, где оживленная днем магистраль. Под внедорожник. Она не успела опомниться. И не успела подняться. Он проехал над ней. Она лежала и только огни фонарей освещали дорогу.

Лею потеряли. Искали долго в лесу, а нашли в больнице для людей с помутившимся рассудком. От перепада произошедших с ней ситуаций, за какой-то час или может еще меньше. Она сидела у окна, вся седая, тогда ей было лет 17. Постепенно она пришла в себя и даже вернулась домой. Но с той поры, аномалии продолжились уже дома. К ней притягивались все предметы, а когда она начинала танцевать, то все предметы, которые лежали или висели рядом, постепенно поднимались и закручивались в вихрь.

Лея очень любила танцевать и с удовольствием проводила время, танцуя с Ричардом на вечерах в городке. Но и там с момента, как у Леи появились эти особенные способности, стали происходить невероятные вещи. Стоило лишь Лее и Ричарду начать вальсировать, как все деревья вокруг начинали шуметь от ветра. Все ложки и столовые приборы поднимались вверх и образовывали воронку, в которую норовило утечь все, что находилось рядом. Мамины друзья постепенно стали отгораживаться от всех и жить в одиночестве.

Но как только они стали мужем и женой, и Ричард начал обретать подобную способность. А это уже удвоенная сила аномалии. На этом бы все и закончилось их одиноким существованием вдвоем. Но Лея забеременела. Появившаяся на свет девочка еще в детстве примагничивала к себе все так, что это казалось невероятным, когда на расстоянии метра от нее ложка, летела к Вихрь, так девочку назвали.

Мать Лея, умерла еще в родах, доктора не смогли остановить кровотечение. Любая игла прилипала, зажимами невозможно было проводить манипуляции: то полотнища не расцепить, то от нужного места не оторвать. Сильнейшее притяжение металлических вещей.

Вихрь осталась жить с отцом, но в разных домах. Прийти в гости к ним было невозможно. Выйти им на улицу так же. Кажется, что все закончилось еще лет 10 назад, когда по ошибке почтальон привез им различный плотницкий и инструмент для сада. Вихрь, налетев на нечто необычное для нее, сильно поранилась. Гвозди впились очень глубоко в ее тело. А помочь ей так никто и не смог. Вот все, что я знаю.

Выслушав женщину, я отправился в дом. Ведь должен был остаться старик. Никто, конечно же, мне не открыл. Тогда, я сам вошел в двери, все было разбросано по полу. Тут и там лежали носки, клубы пыли. Обои кое-где порвались на стенах и свисали, прорвавшись у потолка. Паутины висели по углам комнаты и на люстре. Везде бегали мыши.

«Когда-то тут было красиво» – решил я для себя. Уже дряхлый старик в старом поношенном халате сидел в кресле качалке и мирно спал. Его морщинистые руки свисали вниз. На животе лежала свежая газета. Очки еле держались на носу, так и, норовя упасть на пол.

Открыв глаза, он нисколько не удивился, а просто протянул мне руку. Мы поздоровались. Его ладонь была по-старчески прохладная и мягкая.

– Ты не боишься? Хочешь, я обучу тебя, тому, что умею сам?

– Хочу? Как эта способность перешла к Вам?

– Все просто. А ты, наблюдал за собой силуличной энергии? Подержи мои руки в своих.

И я почувствовал, как что-то незримое перетекает из его рук в мои. А Ричард, казалось, меня только и ждал. Как только поток прекратился – он умер.

Эта рукопись была найдена на полу в комнате много позднее, когда было принято решение снести эти дома.

Быстро сбывшиеся слова

– Мы все на этой планете живые мертвецы, куда ни посмотри, – сказал Петька Василию, с которым они сидели на крыше 17-ти этажного дома, свесив ноги вниз.

Вокруг уже было темно. Опустилась ночь. И мальчики смотрели на звёздное небо над головой и искусственный свет фонарей внизу, под ногами.

– Почему? – начал, было, Василий. Он очень не любил таких тем. А тут ещё на крыше, да ночью.

– Хочешь, пойдём, спустимся вниз и я тебе покажу, – они поднялись, отряхнулись у кромки крыши дома. Петька побежал вперёд и уже скрылся за кое-как обитой алюминием покосившейся дверью, когда Василий понял, что он не может двинуться с места.

– Он начал истошно кричать: Петька, подожди меня, подожди, я застрял тут… – но Петька его уже не слышал. Он ринулся стремглав вниз. Прямо с 17-го этажа. Любимая забава всех мальчишек и девчонок, ехать не на лифте, а бежать по лестнице, не замечая повороты, а на 10-ом этаже уже на автопилоте лететь вниз. На этаже 7-ом Петьку остановили взрослые ребята.

– Ты куда бежишь? – спросил самый взрослый и напористый из них. Вид у него был, конечно, не ахти. Всклокоченные черные волосы, штаны на коленках отвисли, дыра на левой штанине. Свитер растянут так, что висит мешком на мальчике.

– Вниз, – коротко отрезал Петька и, хотел было вырваться из рук парня.

Но тот держал его крепко. А потом возьми, да и пырни ножом в Петьку бок.

– За что? – только и успел проронить мальчик. И тут же упал в глубокий обморок.

– Пусть валяется тут, пошли ребят, сказал Черный, – наверх, там еще один остался.

И они начали подниматься по лестнице, на лестничной клетке был полумрак, пацанам на руку, их мало кто различит, да сюда мало кто и выходит, разве, что они, да еще вот эти молокососы.

– Зачем тебе это надо, – спросил его рыжий парень, – ты что проблем захотел?

– Да уйди ты! Каких проблем? Кто узнает? А мне забавно, сказал Черный, интересно, как человек реагирует, когда его ножом, да в бок! – и он рассмеялся.

– Да ты не в себе, – сказал Рыжий, – что ты принял? Я не пойду с вами дальше.

– Не пойдешь, беги домой, только помни, после этого ты предатель. И отношение к тебе будет соответствующее. Глядишь, и тебя подкараулим в углу, – и Черный пошел выше, рыжий парень начал спускаться обратно.

Он дошел до Петьки и начал его трясти:

– Проснись, эй давай, просыпайся! – рыжий тряс Петьку за плечи. Так ничего и не добившись, он быстро расстегнул куртку, приложил руку к груди, и понял, что сердце Петьки еще бьется. Тогда он вызвал машину скорой помощи. И убежал.

Петька лежал между лестничными пролетами, совсем один, на полутемной лестничной клетке, из его бока сочилась струйка крови. Тем временем пацаны дошли до 17-го этажа и увидели Василия, который стоял на краю парапета крыши и пытался отцепиться. Слезы лились из его глаз. Он решил, что так и останется тут торчать и помрет с голоду.

Он неосторожно зацепился за вертикаль антенны, капюшоном своей джинсовой рубашки, а вот обратно выпутаться никак не мог. Периодически пробуя себя снять, он наклонял антенну и тогда фактически свисал с крыши. Было очень страшно.

– Привееет, ты чо запутался, бедолага, – проговорил Черный.

– Ребята! – радостно было начал Василий. Но увидев Черного, осекся. Он знал об их делишках на районе. И, если честно, боялся этих парней. Особенно главаря. Так и получилось. Черный начал раскачивать антенну и потешаться.

– Йухууу, класс! Сейчас ты улеетиишь! Йухуу! – смеялся Черный.

– Что я сделал тебе – кричал Василий, когда антенна возвращалась обратно к крыше. И с ужасом понимал, что сейчас он вернется опять зависать над дорогой с высоты 17-го этажа.

Еще немного и амплитуда раскачиваний достигла максимума, капюшон соскочил с металла, и Василий полетел вниз. Все ребята побежали врассыпную. Черный наблюдал дело рук своих.

Тело Василия стремительно приближалось к асфальту. Вся жизнь собралась в один миг. Нет, Василий прыгал с парашюта и знал, как это летать, но там же дернул за петлю и взмыл вверх, а дальше плавно. А тут, он летел и очень быстро.

– Привет, ты откуда так? – вдруг услышал Василий. На миг он отключился, а теперь понял, что находится на земле. Лежит на асфальте. Абсолютно живехонький, как ему показалось. Он потрогал руки, ноги целы. Голова понимает, глаза видят, а уши услышали кого-то? И он начал вертеть головой по сторонам. Никого нет. Только внутри него рождались слова.

– Так, с тобой все в порядке. А я на лестничной клетке лежу.

– Кто ты? – спросил Васька.

– Петя, друг твой, – последние его слова растаяли в шуме сирены.

Приехала скорая помощь. Люди в белых халатах выбежали из машины и побежали в подъезд. Васька за ними. На лестничной клетке он увидел друга, лежащего без сознания. Петьку тут же погрузили на носилки и понесли в машину. Василий не отставал от врачей. И начал было залезать за носилками, но его остановили закрывшиеся двери машины. Приехавшая полиция начала всех вокруг расспрашивать. В машине скорой помощи, еще по дороге в больницу, Пете начали помогать врачи и готовить к операции. Но ничего не получалось.

– Еще молодой, но уже не выживет, – сказал доктор.

– Не выживу, – услышал Васька в своей голове. Он хотел рассказать всем, как было дело. Но его никто, почему то, не замечал.

Наконец, один из полицейских подошёл к его телу.

– Тут ещё один, вызывайте еще одну скорую.

Злые ведьмы

Какую историю написать о ведьмах? Как они летают на метле? Или о носе с горбинкой и подбородке крючком. Где живут указать? – так думала юная леди Ирбис, лежа на траве у дома.

«Долго ли дело делается, да быстро сказочка сказывается» – начала она, – «Так и у нас на селе жила девочка. Как-то раз пошла она в лес, одна без родителей. Что ей там было надо? Ручей там тёк с чистой родниковой водой. Лето в этот год стояло жаркое, душное, пить хотелось постоянно. Вся трава поникла, все деревья стояли в ожидании живительной влаги, жизнь постепенно уходила из зелёных листочков. Дышать было тяжело. В воздухе не хватало воды.

Девочку звали Магда. Она встала утром, когда все ещё дома спали. Буквально слезла с кровати и пошла своими маленькими ножками по половичку, лежащему на полу. Топ, топ, топ топали её ножки, дррррынь, дррррынь, дрррррынь полилась холодная вода из умывальника. Маленькая хозяйка налила себе травяной чай, он с вечера остался ещё тёплым. Мама девочки всегда сидит допоздна. Вяжет, вышивает и думает, как прожить дальше. Что они будут кушать с Магдой. А теперь закончилась вода. Даже для чая не осталось. А мама всегда вкусную траву заваривает: иван-чай, лабазник, мяту, зверобой, то в лесу соберет, то в огороде лист смородины нарвет и заварит. Чай ароматный получается. Вкуууусный.

А теперь нет воды чай попить, все запасы воды иссякли, огород поливать нечем. Морковка, лук, помидоры на кустиках, листва у всего поникла. Магда неспешно одела платье, сандалии, взяла небольшую канистру с собой и вышла на улицу. Дверь дома ободряющее скрипнула и закрылась за ней, как бы поддерживая её в её желании помочь семье. Пятилетняя девочка вышла на поселковую дорожку. Солнца еще не было видно. На улице стоя утренний туман, еще более видно его стало, когда Магда вышла за поселок. Дорога вдаль перестала быть видна, а по сторонам поля были все в тумане, вот так шагнешь и пропадешь. Но Магда не боялась. Не первый раз она шла в лес одна и знала все тропинки в нем. Постепенно, она сошла с основной дороги и нырнула между деревьев.

«Сегодня лес какой-то другой» – подумала Магда, – что-то незримо в нем не так. Она довольно легко дошла до ручейка, но там, где он должен был журчать, не было ничего. Вообще ни капельки. Девочка стояла и смотрела в недоумении. Такого не было никогда. Она задумалась, что же делать, где набрать воды?

Она стала бродить по лесу в поисках живительной жидкости, чтобы набрать ее в канистру и принести для родных. Лес молчал.

Магда задумалась, а почему же поля были все в тумане, значит, вода есть, значит, не вся вода высохла? Вернусь-ка я к ручью и пойду вдоль него, может быть, найду хоть немного воды. Где же она теперь прячется? И она пошла. Русло ручья было извилистым, часто дорогу перекрывали деревья, но Магда не боялась, она смело проходила сквозь деревья и шла дальше.

– Только бы вода появилась! – сказала она вслух.

– И не дуумаайй, воодыы нее буудеет! – сказал протяжно кто-то позади Магды.

Девочка обернулась:

– Кто тут? – громко спросила она.

– Я – ответил женский голос.

– Ты кто? – спросила опять девочка.

– Тебе лучше не знать – рассмеялась женщина совсем уже близко к Магде.

И Магда увидела, как невдалеке промелькнула человеческая фигура. Женщина все ближе подходила к девочке. Вот уже можно разобрать рисунок на платье и, банты в волосах на голове, а главное, причудливо накрашенные красными румянами щеки и алые губы.

– Вы очень красивая, – сказала девочка, – кто вы?

– Я ведьма Руфина, живу рядом тут у ручья, – ответила она, – пойдем ко мне в гости, я угощу тебя чаем. И девочка пошла с Руфиной к ней домой. Пока они шли, Магда спросила:

– А ты покажешь, где вода? Мне вот набрать надо. Для мамы, – и она показала на свои руки, подняв канистру.

– Покажу, покажу, пойдем дальше! – она взяла девочку за руку и ввела ее в свой дом. А там!!! Собралось с добрый десяток, таких же, как Руфина, высоких, странно одетых и накрашенных ведьм. Они столпились в самой большой комнате дома, но места все равно, всем явно не хватало. Все, что успела увидеть девочка, так это наглухо заколоченные ставни окон, тяжелые черные пыльные шторы и паутину в углах под потолком.

Женщины или, как их можно назвать, рассматривали Магду, а она рассматривала их. Все в длинных серых платьях, со слегка обрямканым подолом и оборванными рукавами. На головах заколоты пучки, но со всех сторон торчат локоны выбившихся волос. И все абсолютно разных возрастов. Есть молодые ведьмочки, а есть совсем дряхлые, с торчащим изо рта единственным зубом и шамкающими губами. Они обступили девочку со всех сторон и наклонились над ней, так, что стало не видно единственной освещающей комнату тусклой лампочки и Магда оказалась в полутьме.

– Ну что, – потирая руки, проговорила самая старая из них, – варим или жарим ее?

– Варим, супчика хочется, – проговорила, та, что моложе.

– А потом, кто захочет, пожарит себе отваренное мясо, сковородка на кухне у плиты, – протрубила зычным голосом самая каланча из всех.

Магда попробовала было выбраться из плотного кольца рук и ног голодных женщин. Но не тут-то было, добычу свою они так просто не выпускали из рук.

– Дорогая пойдем, сейчас у тебя будет много воды, очень много воды, напьешься напоследок – проговорила Руфина, беря девочку за руку, и отводя на кухню.

– А как же моя мама, – только и смогла проговорить Магда.

– Мы и до нее доберемся, нам нужна и еда, и расширение нашего круга, из вашей деревни у нас пока нет никого в клане. А ты иди, дорогая, иди, пойдем, я подготовлю тебя – захохотала громко Руфина и увела Магду в другую комнату».

Леди Ирбис задумалась, что же делать с девочкой дальше. Съесть? Будет ли мать на стороне ведьм? Или оставить в живых? Одобрят ли ведьмы решение Руфины?

Добрая пастораль

«Как невероятно сложно, оказалось, писать про любовь» – так сидела под раскидистым деревом Лариса и думала, держа около губ кончик длинной ручки, а в руках блокнот, – любовь, она такая многогранная, такая многоликая…

Девушка была в лесу. Вокруг сновали белочки и ежики, зайцы и лосята. Рыжие проворницы прыгали ей на плечо, а с плеча на дерево и обратно. Ежики шебуршились рядом, смешно шурша своими лапками и иголками утыкаясь в платье Ларисы.

«Ай!» – воскликнула она, когда в очередной раз ежик, промахнувшись мимо гриба, упал около Ларисы и немного уколол своей иголкой. Девушка вскочила, потерла уколотое место, и закружилась вокруг себя, напевая:

«Л-ю-б-о-в-ь, Л-ю-б-о-в-ь, Л-ю-б-о-в-ь…» – ее платье раздувалось колокольчиком, длинные волосы взъерошились, но она ничего не замечала, будто входила в транс. И вот она уже видит, как два человека, мужчина и женщина, идут по лесу с корзинками и собирают грибы. Лариса стала наблюдать за ними.

Мужчина бережно берет свою женщину за руку, когда они вместе перешагивают через поваленные деревья. Тут они расходятся, она идет в одну сторону, он в другую. Но сейчас же она начинает кричать ему:

– Дорогой, Алеша, ты где?

– Тут я, тут, – отвечает он не громко.

– Где ты? Я не слышу тебя? Алеша! – испуганно кричит она.

– Да здесь я! Посмотри наискосок.

И вот она смотрит и успокаивается. Они идут друг к другу, садятся на поваленную березу. Что-то обсуждают, смотря то на одну, то на другую корзинку с грибами. Пьют воду и едят.

– Как ты так вкусно делаешь, Маша? – спрашивает он, явно смакуя будерброд.

– Так мне делал дедушка, когда мы с ним ходили в лес. Он брал хлеб, мазал его маслом и посыпал сахаром. И это была для меня самая лучшая еда. Всю свою жизнь я это помню. Лето, у бабушки и дедушки, это самые теплые и нежные воспоминания в моей жизни и на всю жизнь, – и из глаз Маши покатилась слеза.

– Да, я знаю, – ты рассказывала мне не раз.

– Как бы ни было тяжело бабушке, она всегда приготовит поесть, приласкает и приголубит, – знаешь, говорят, есть семь стадий любви. Так вот, когда люди долго живут рядом друг с другом, они проходят все эти стадии и седьмая стадия, это глубокое уважение к жизни другого. Можно и поругаться, но не затаить обиду, а все равно жить вместе, так как есть общие дети, внуки…

Лариса задумалась над тем, что увидела и услышала:

«Жизнь меняет грани любви с себя на человека рядом с собой, на детей, на внуков и правнуков. Любовь разная – жертвенная и не очень. Человек сам принимает решение, как он любит. А когда искренне любит, все вокруг играет красками, потому что любовь – это, прежде всего, забота. Я поняла, какого молодого человека буду желать в мужья – нежного и заботливого, все остальное приложится».

И девушка, танцуя и напевая, побежала по тропинке к дому, кушать вкусный борщ, который мама начинала варить, когда она уходила гулять в лес.

А может ли закончиться в этой истории все хорошо?

Орко и Веня (серия про Ангелов)

Сгущались сумерки. Она стояла во дворе старого, требующего ремонта, дома. Смотрела на тусклый свет лампы в открытом окне на втором этаже.

«Наверное, это его окно» – задумавшись, интуитивно решила девушка.

Сидя на крыше этой многоэтажки за ней, наблюдали два ангела: черный и белый.

– Куда она смотрит? Кто там сидит? Полетели ближе, – улыбаясь, сказал Белый ангел Черному.

– Да вот еще, надо оно мне – сказал Черный, и посмотрел вниз на белокурую женщину средних лет, кутавшуюся в шаль, – сама заслужила.

– Нет, полетели, ты тоже приложил тут руку, а мне теперь исправляй – забурчал Белый, – вот вечно так: «Веня, иди, спустись на землю, там Орко опять наколобродил».

– Че я сделал? Че за выражения в мой адрес. Сейчас еще хуже сделаю. Уууух!!!! – и Черный, слишком опрометчивый ангел, слетел с крыши, взмахнул крылом над тонкой и щуплой фигуркой так, что ветер закружил воронку прямо над ней.

Карина взвизгнула от внезапно налетевшего ветра, подняла вверх голову, ее волосы стали разлетаться в разные стороны, а вместе с ними взлетела вверх и юбка. Не зная за что в первую очередь хвататься, Карина, начала будто танцевать на месте и вскрикивать.

Кир, взрослый мужчина, с волосами цвета сажи, сидел за столом и писал в тетрадь свои мысли по поводу нового проекта, когда услышал какие-то странные звуки на улице. Он неохотно поднял голову от текста, подошел к окну, как обычно, это делал.

Кир часто стоял и просто смотрел сквозь стекло, как там ходили туда-сюда люди. Наблюдал.

Увидел ее, такую воздушную, легкую, но отчего-то очень беспокойную. Он и подумать не мог, что с ней что-то не так. И все же. Повинуясь, какому-то внутреннему чутью, решил выйти на улицу и спросить. Черный, поняв намерение человека, выругался вслух.

– Орко, ты чего это так себя ведешь? – не понял Белый.

– Да они не должны были встретиться. Я их еще лет пять назад поссорил друг с другом, – потирая свои руки, проговорил Черный.

– Хм, тогда не было рядом меня. Со мной не прошло бы у тебя, так людей разводить, когда они должны быть вместе, – строго сказал Белый Веня.

– Ничего, им полезно было, – заявил Черный Орко.

– Да ты чего это, вечно за людей решаешь, – Белый ангел смотрел вниз.

Кир спустился и торопливо вышел из подъезда.

– Что с Вами? – он посмотрел на девушку, – да вы вся дрожите, – пойдемте ко мне, попьете чай.

– Вы не помните меня, Кир, меня зовут Карина, – и она внимательно посмотрела теперь уже на его спину, но послушно пошла за ним.

«Сила мысли?» – задавала она себе вопрос, – «как, из всех жителей дома, увидел и вышел именно он».

Кир удалялся, Карина за ним, стараясь понять, что происходит. Почему он не отвечает ей.

Они зашли в квартиру и, как только дверь закрылась, Кир схватил девушку под локоть и плотно прижал к стене.

– Как ты меня нашла? – напористо и тяжело дыша, спросил он.

От неожиданности Карина потеряла дар речи.

Кир продолжал говорить, и настолько близко приблизил свое лицо, что Карина ощутила его горячее дыхание. У нее подкосились ноги.

– Я, я, случайно, – только и смогла прошептать она.

Белый Веня стоял в проеме между кухней и прихожей и наблюдал за двумя людьми. Силой своих чистых мыслей, он старался вселить в них уверенность друг перед другом.

Черный Орко стоял рядом и ехидно хихикал:

– Давай, давай, старайся, ничего у тебя не выйдет, им еще рано встречаться.

– Орко, стоп, я специально здесь, – проговорил Белый Веня, отталкивая Черного и, собираясь при случае перейти в наступление.

При всей своей черноте мыслей Орко не любил потасовки, тем более со своим братом. Чаще приходилось отступать. Да и отец, его любил больше.

– Слушай Веня, пусть сами решают, мне надоело. У меня еще много другой интересной работы, пойдем – вдруг проговорил Орко и исчез из квартиры.

– Ааа, знаешь, брат, мою белую силу! – и Веня испарился вслед за Орко.

Кир будто опомнился, тряхнул головой и перестал сдерживать Карину.

– Прости, идем, попьем чай, поговорим, – сказал ей Кир, и направился на кухню ставить чайник.

– Ага, – уже улыбаясь ответила ему Карина.

Коллеги (серия про Ангелов)

– Иногда мы их ненавидим? – проговорила Оля, сидя за своим компьютером.

– Это кого это ты ненавидишь? – обернулся Василий Иванович.

– Ой, Василь Иванович, я в слух, что ли сказала? – и румянец залил щеки девушки.

– Олечка, солнышко мое, как такая красивая девушка может ненавидеть, – он встал со своего кресла и подошел к Олечке, водрузившись на край ее стола.

Он смотрел и улыбался. Одна его нога опиралась об пол, другая повисла в воздухе, и он плавно и игриво раскачивал ей вперед-назад.

– Да я это про своего кота, Василь Иванович, приходишь домой, а его стошнило, – тяжело вздохнула Олечка. И посмотрела на своего коллегу.

– И что же ты, сразу кричишь – продолжил расспросы он.

– Конечно, а то. Он же ведь шкерится по углам. Если я прихожу, а кота не видно, то значит, что-то натворил опять, – и Ольга резко встала и вышла из-за своего рабочего стола. Миловидная девушка, которой на вид лет 27. Она встала посреди комнаты, сложив руки на груди. Хорошо сложенная фигурка поместилась в красивое, молочно-серого цвета платье, туфли на каблуках, опрятно уложенные белокурые волосы ниспадали до плеч. Оля окинула взглядом окружающую обстановку. Василий Иванович с удивлением наблюдал за ней, внезапно начав рукой ото лба к макушке причесывать свои волосы.

– Вот смотрите, – и она легко выбежала за дверь.

Дверь широко открылась, и Ольга вошла, начав звать:

– Тасик, Тасик ты где? Опять прячешься? Опять нашкодил? Вот попадешься ты мне на глаза! А где нашкодил то ты? Тасик! – и Ольга, обойдя вокруг себя, села в свое кресло.

Несколько секунд она думала, а потом, обращаясь к Василию проговорила:

– И так я могу звать долго, пока не сяду на кухне поужинать. И вот выходит мой кот ко мне, ласковый такой, мурчит, трется о ноги.

Я его глажу по спинке, даю поесть. А потом иду к себе в комнату. Начинаю переодеваться ко сну. И сажусь на кровать, а там… – Ольга делает паузу, – а там мой Барсик напроказничал, и я вляпываюсь полностью в то место, где он срыгнул шерсть, – ох, тогда я и кричу на него до трясучки, – засмеялась Ольга.

– Что ж тут смешного, Оля? – непонимающе посмотрел на нее мужчина.

– Да, потому что парами минут позднее, обнимаю этот живой комок шерсти, целую в нос и уши и иду спать. А он ложится рядом и мурчит, тепло так. А на завтра все повторяется вновь, и я начинаю его опять ругать.

Василий Иванович смотрел на девушку не отрываясь, и вдруг понял, что Ольга ему нравится так, что сложно думать о чем-то другом.

– Мне пора к своим желторотикам бежать, – вздохнул Василий Иванович.

– К каким желторотикам? – не поняла его Ольга.

– К детям, конечно, Оленька. Вот у меня уже внуки, желторотики, дети сына, но я с удовольствием с ними хожу гулять в парк, и вообще, – Василий Иванович сел на свое место за компьютер.

– Что вообще? – спросила Оля.

– Работать нам надо. Начальник придет, а мы тут прохлаждаемся, – и Василий Иванович, посмотрев на монитор, начал набирать чей-то номер.

– А, ну да, да, – и Ольга села на свое место и продолжила сверку отчетов.

Белль (серия про Ангелов)

Пока Карина и Кир говорили, глядя друг другу в глаза и пили сладкий чай, за кухонным столом. Ольга бежала на встречу с Валерием.

Он появился внезапно, случайное столкновение в огромном мегаполисе, где люди спешат по делам, не замечая друг друга. На главной улице города, они просто ударились друг о друга.

Она со стаканом кофе в руках, он, кусая бургер. Итог был бы плачевным, если бы не чувство юмора обоих. Белая рубашка Ольги оказалась залита кофе, а на галстук Валерия упал приличный шлепок кетчупа.

На мгновение все остановилось вокруг, время, проходившие мимо люди. И только два пристально удивленных взгляда, устремленные друг на друга.

– Ты что, не видишь куда идешь? – воскликнула она.

– Да это ты не видишь! – парировал он.

– Как ты представляешь себе, как я теперь приду на встречу директоров? – кричала она.

– А я? Ты не подумала обо мне? – ответил он.

– Почему я должна думать о тебе? – теперь уже с покрасневшими глазами проговорила она.

– А я почему? Может у меня тоже встреча и тоже с директорами? Ты не подумала? – рычал он в ответ.

Из-за поворота повернули поливальные машины. Из-за крика друг на друга, оба их не заметили, как не заметили и сигнала их клаксонов, оба оказались облиты холодной водой.

Стоя напротив друг друга, все мокрые, она с кофе, а он с бургером в руках, они рассмеялись. Так стояли и хохотали. Следующая встреча была предрешена.

Пару часами позднее, Ольга была вся в предвкушении новых отношений, насочиняла себе уже много чего: как они будут гулять, о чем говорить, как он ее поцелует, какие чувства будут у нее.

Она неисправимый романтик, как и ее сестра близнец, Карина. И у обеих постоянно в жизни происходят ситуации, которые запараллеливаются.

Карина знакомится, Ольга знакомится. Карина расстается, и Ольга расстается. Посмотрим, что произойдет дальше.

Легкая, цвета слоновой кости юбка, распадалась складками по фигуре девушки. Белая рубашка мужского кроя заправлена в юбку. Босоножки на невысоком каблуке, красивые кудри волос ниспадали по шее на плечи. Что говорить, Ольга всегда была примером для всех девчонок в классе. У памятника в сквере она увидела его. Русые волосы, джинсы и свободная рубашка, заправленная в них. А в руках, боже:

– Кто это? – не здороваясь, спросила Ольга у Валерия. И начала гладить пушистый белый комочек.

– Тебе мой подарок! Почему-то я решил, что тебе понравится, – уверенно, но нежно сказал Валерий.

– Очень! – и Ольга легко поцеловала Валерия в щеку.

– Какой маленький? Просто крошка. А как его зовут? – вопросительно посмотрела Ольга.

– Давай назовем Белль? Как свет! Она же белая – предложил, улыбаясь Валерий.

Да-да, мужчины тоже могут быть романтиками.

– Хм, Белль. Будет сегодня сюрприз моему Тасику – хитро заулыбалась Ольга.

Ольга и Валерий (серия про Ангелов)

Орко зорко следил за парочкой в парке. Он давно приметил Ольгу и знал про ее кота-шкодника, Тасика.

– Веня, а Вень, и тут ты опять! – удивился он брату, когда тот проявился рядом.

– Орко, сколько можно надоедать этой семье? От одной сестры к другой перемещаешься.

– Ну и что, – так положено им, пройти причуды судьбы.

– Кем положено, Орко? – невозмутимо сказал Веня.

– Две сестры, такие красавицы и умницы, а вот мысли в их голове, черт знает какие – парировал Орко.

– Что же, за это теперь их окунать во все ненужное? И не упоминай Черта, а то появится сейчас, не хватало нам еще подземельных Черных. Небесного одного, уже более чем достаточно.

– Ээээ, Вень! – и брат толкнул брата в плечо, между ними началась игривая потасовка. Белый и Черный с удовольствием мутузили друг друга.

Пока у нас появилось время, заглянем к Карине и Киру, они пьют чай и говорят, смотрят друг на друга и вновь говорят. По лицам, и позитивной энергетике, исходящей от них, похоже, что на этот раз ведут себя честно и откровенничают друг с другом. Но не будем им мешать.

А вот Валерий идет к Ольге домой. Показать котенка Белль коту Тасику. Ой, они дошли уже до ее подъезда. Ольга остановилась на мгновение, посмотрела внимательно на Валерия, он открыл дверь. Она немного хитро улыбнулась и вбежала в подъезд, легко взлетев до третьего этажа, смеясь при этом. Он не отставал от нее. Ольга открыла ключом дверь. На пороге стоял Тасик. Его темно-серая шерстка была гладко уложена. Он замяукал Ольге в ответ на ее приветствие:

– Привет, мой родной! – и она погладила Тасика по спинке, отчего тот лениво прогнулся, стараясь ухватить всю ласку руки Ольги сполна.

– Какой ласковый и красивый кот! – удивился Валерий.

– Дворовый, самый породный. Когда-то я услышала его среди ночи, он мяукал под моим балконом, долго. Я спустилась к нему. Он был мокрый такой… А теперь вот шкодник, ну я тебе по дороге рассказывала – сказала, смеясь Ольга.

Валерий достал из-за полы пальто котенка и опустил на пол перед Тасиком. Тот заинтересованно посмотрел на Белль. Кошечка же изучала новое место. Она несмело передвигалась коротенькими лапками и везде тыкалась носиком и нюхала, периодически пытаясь снять с себя голубой бантик на шее, который Валерий для большей милоты надел ей. Тасик же, не понимая кто это ходит тут на его территории, посматривал на хозяйку вопрошающим взглядом. А на Белль удивленным и, подняв свою лапу, готовился к опасности, пока кошечка спокойно продолжала все рассматривать. Тогда Тасик, не дождавшись реакции Ольги, быстро занес и опустил свою лапу на Белль, та мяукнула и, быстро сориентировавшись, встала в защитную стойку, не забыв выгнуть с шипением спинку и поднять переднюю лапку, растопырив фаланги с когтями. Тасик отступил. Он не ожидал встретить такое сопротивление. Валерий же воспользовался моментом, когда Ольга, рассказывая про кота, естественным движением руки, начала поправлять волосы, подняв их вверх, чем обнажила свою шею. Он быстро поцеловал ее в этот кусочек манившего тела девушки. Она вскрикнула в тот же момент, синхронно с Бель, но отдалась ощущениям и оказалась в сладком плену у Валерия. Они, увлеченные друг другом, целовались.

Орко, в противоположность себе, невольно залюбовался двойной игрой. Он просто стоял и смотрел на происходящее.

– Вот, брат, а ты говоришь шкодить людям, учить их, – начал говорить Веня, – в каждом человеке может быть и добро и зло. Доброта бывает иногда очень глубоко закопана в нем, а зло на поверхности и наоборот. Главное, правильные мысли и голову держать в чистоте.

Ангел мщения и Ангел прощения (серия про Ангелов)

Я увидел ее на улице и пригласил на ужин. Мы сидели в ресторане на крыше. Смотрели на закат и разговаривали.

– А что, если за каждым из нас наблюдает Ангел? Хороший и плохой. Мысли ко мне эти начали приходить очень и очень давно. Кто-то говорит, что все предопределено в нашей жизни, а кто-то сторонник того, что мы сами строим свою судьбу и сами ведём себя туда куда ведём. В зависимости от того, как умеем планировать, организовать себя и вообще… – замолчала вдруг на полуслове моя спутница.

– Что вообще? У меня родился вопрос к тебе – подзуживаю я ее мягко, – Кто-то может считать, что нужен счастливый случай, быть везунчиком, чтобы попадать в правильные ситуации.

– Стоп, как это? – спрашивает она меня.

– Что такое везение и умение быть в нужном месте в нужный час, быть везунчиком и попадать именно в те ситуации, в которые хочешь попадать? Ты знаешь?

Она качает головой:

– Это бесконечная работа ума и рук или тела.

Она молчит.

– Много сейчас говорят об энергетике, о притяжении ситуаций, о параллельном мире. Веришь ли ты в это? – она отрицательно качает головой.

– И все же почему у некоторых получается, а у других нет?

– Одни, наверное, меньше хотят, – пожимаю я плечами.

– Как меньше? Все хотят одинаково, жить лучше!

– Да, но кто-то хочет жить лучше, а кто-то хочет жить лучше и делает к этому определённые шаги.

– Да?

– А как ты думала? Шагать целеустремленно, но постепенно, – отвечаю ей я.

– А если сразу?

– Сразу очень хочется, но не всегда случается.

Она надолго задумывается, сидя с бокалом еще не остывшего глинтвейна. Постепенно вечереет. Небо превращается из светлого в темное. Полоски облаков сгущаются, в домах зажигаются огни, дороги начинают освещаться фонарями и машины включают дальний свет. Внизу все становится сказочным, если смотреть сверху.

Она вздрагивает, просит официанта принести ей плед, закутывается в него и роняет:

– Ну хорошо, мозг, дополню: порой все способствует тому, что все хорошо, попал куда следует, но движения вперёд не происходит. Почему? Наверное, что-то не додумал? Не предусмотрел.

– Да, примерно так, – сразу отвечаю я, уже успев заскучать, но позволив разговору течь естественно. – Порой блок может оказаться совсем в другом, а ты и не догадываешься, лишь интуиция может вести.

– А что такое интуиция? – она повернулась ко мне.

– О! Интересный вопрос. И это не то, что ты думаешь, – улыбнулся я.

– А что? – как-то совсем по-детски спросила она.

И я блеснул:

– Интуиция, это знания, которые ты приобретаешь в течении жизни. Рождаясь, ты уже знаешь, свой путь. Но правду говорят, что забываешь, можешь уйти в сторону, обходным путем пойти. Попросту не сделать тот выбор, что должен, – я развел руками в невозможности объяснить точнее.

– Кому должен? – она нахмурила брови.

– Себе, в первую очередь.

– Откуда же я могу знать, кем мне суждено быть, – совершенно просто спросила она.

– Я читал, что там на небе есть книга, которую заполняют определенного сословия Ангелы, наделяя нас тем или иным мастерством. И они смотрят за нами.

– Так ли это? Я слышала о хороших Ангелах, которые помогают. Постой, ты же мне это и рассказывал. Так реалистично. И так необычно. – она отставила бокал в сторону, сбросила с себя плед. Встала и начала прохаживаться около нашего столика. – А как мешают Ангелы?

Я смотрел на ее красивую фигуру: тонкая, статная, с длинными волосами. Очень шикарная.

– Думаю, что они нарочно уводят человека не туда. Сталкивают людей в таких ситуациях, в которых они расходятся и никогда уже не встречаются, теряя многое, – как-то уж очень обобщенно заметил я.

– А как понять, что это твой человек, место работы, и надо остаться, простить, если обиделся.

– Ну, обижаться вообще не стоит. За каждой обидой стоит невыраженное желание. Но если ты что, то неспешно сделал или сказал человеку до обиды, то надо вернуть все, попробовать ещё раз и сказать, и понять, как он отреагирует.

Человек меняется медленно, очень медленно. Просто тектонические наслоения в подсознании не дают быстро двигаться или дать человеку ещё один шанс в его биологическое время.

– Это опасно! – верно заметила она.

– Согласен.

– Так как же, чтобы все получалось?

– Прислушиваться к себе. Кто как не ты лучше всего знаешь себя: что тебе хочется.

– Так и мир можно упустить, если расслабиться, – она явно смотрела на меня с любопытством. А я видел, будто она заманивала взглядом, дразнила губами.

«Стоп, – сказал я себе. – Мы знаем друг друга еще так мало, но мне так приятно с ней говорить».

А вслух произнес.

– Нет. Ты не понимаешь. Когда человек искренне знает себя. Осознает, от чего его драйвит, он ни одного дня не будет работать, но и не будет тунеядствовать.

– Почему? – она теперь стояла у нашего столика и водила своим пальчиком по стеклянной поверхности стола. А я, как дурак, смотрел на ее ноги.

– Так он в работе будет целый день, но на себя. – я старался произносить отчетливо слова.

– Не хаос ли это? А как глобальное, корпорации? – словно, повышая градус разговора, спросила она.

– Повторюсь, человечество не так быстро меняется. – я начал ерзать на стуле, или это было только мне так заметно, не знаю.

– Значит, это удел избранных?

Я покачал указательным пальцем в воздухе.

– Не в том понимании, что белая кость, а в том понимании, что человек приложил максимум усилий для очищения себя и своих мыслей. И если с ним поступили плохо, он не будет поступать плохо в ответ, это не его поступок, как и не будет учить.

Давай я расскажу хорошие и плохие истории и так ли уж они плохи, а ты еще глубже постараешься меня понять.

– Ангел мщения и Ангел прощения? Я уверена, что у каждого человека есть свой. – спокойно произнесла она. – Как найти между ними баланс?

– Вот, мы в завершении моих историй и посмотрим. А интересные ты вопросы задаешь! – одобряя произнес я, а про себя подумал: «эта женщина заставляет меня думать».

Прислушаться к себе и увидеть знаки:

«Ирина спешила с дочерью из магазина.

«Столько ещё всего надо сделать и завтра собеседование в одну организацию» – думала женщина и, как всегда, несла тяжёлые сумки, а рядом за руку держала дочь.

И вдруг на месте, где ходила тысячу раз, она спотыкается о трамвайные пути.

Моментально, сумки утягивают ее вниз, и Ирина успевает только не упасть носом на мостовую, но попадает подбородком. Дочь падает рядом, аккуратно, почти не калечась, ну разве что немного руку.

У Ирины, челюсть, будто становится на место. Тогда еще, после операции доктор ей так и сказал:

– Что бы прооперировать вас, челюсть раскрыли, а точно на место поставить не смогли. Понаблюдайте за собой. Если будет беспокоить, приходите.

Так вот не было бы счастья, да несчастье помогло. Ну это тут.

А на самом деле сразу же расплылся большой синяк на подбородке.

– Но ведь мы не умеем отследить знаки. – я вмешался с комментарием в свой же стройный ряд рассказа.

И Ирина на следующий день идет на собеседование, с чуть прикрытым пластырем, синим подбородком.

Что ж забегу дальше, не рассказывая больше. Из этой организации Ирина уходит через два месяца, с небольшим скандалом даже.

А вот еще одна, похожая.

Ольга знакомится в сети с предполагаемой соседкой по съему помещения на двоих. В первый день встреча не происходит: у обеих заболевают дети. И Ольга дома, случайно, но очень больно ударяет палец, об угол шкафа. Да так, что тот распухает и причиняет боль при ходьбе.

– Знаю, что и из этой встречи ничего не получилось, только разочарование. Внутреннее чувство, надо тебе или нет идти туда или делать что-то должно срабатывать внутри. А так происходит, если человек перестает слышать Ангела. Ему дают понять ситуациями.

Но, с другой стороны, можно почувствовать сопротивление, и пойти наперекор своему чувству, будет потрачено время, но кто знает для будущего надо или нет так. А наперекор очень трудно идти, когда ощущение, что все силы мира тебя не пускают. Очень больно, если идёшь не туда… Что это? Мщение или прощение со стороны Ангела?

Я замолчал. Моя новая знакомая стояла поодаль и смотрела в окно панорамного вида. Во время моих рассказов мы ушли с веранды в закрытое помещение.

Я молчал и молчала она. Мы стояли у панорамных окон и смотрели на открывающееся нам пространство. Город. С его сетью сейчас освещенных желтым светом дорог. Похож на кровеносную систему человека. Сходство становится тем более явным, когда живо видишь, как машины едут по дороге, словно желтый свет течет, только не видно истока. Кольцо города и лучи: как солнце, никогда не сбавляющее свой жар.

А если свет выключить? Тьма и город застынет и начнет движение с рассветом, с естественным освещение. Не потому ли мы стали искусственными, что разучились жить по биологическим часам. Определять время по солнцу. Проводить сезонные работы. У человека стерся земной компас, он стал машиной. Оживлять человека в разы сложнее, возвращать утраченное. Это как плохая привычка, насадить ее себе легко, а вот отвыкнуть уже много сложнее.

– Как же тяжело Ангелом быть в этом мире, – вдруг проронила она.

А я подхватил:

– Там, где ты находишься тебя не понимают, а туда куда стремишься, не видят. Думают все что угодно, но не видят. Ангелы, думаешь кто они? Я считаю, что те же люди, просто раньше других вставшие на свой путь и от этого кажущиеся необычными. Если активная жизненная позиция: разрушить старое, сломить плохие привычки, исправить "во благо", то так агрессивно это не работает. И Ангелы, через добро и улыбку, согласны ждать, когда человек придет к своим изменениям сам, пусть для этого понадобится целая жизнь. Да вот и я меньше всего хочу быть кому-то обузой. Это точно, – я развернулся и подошел к нашему столику, сел в кресло и продолжил, – хотя, то ли люди, то ли нет, этого никто не знает. И люди бывают словно ангелы, сошедшие с неба. Мыслят не как все. Большинство мыслят так, категориями денег, а Ангелам деньги будто не нужны для существования в этом мире. А особенно для добрых своих дел. Они творят и доносят красоту души своей до нас, открывая нам ту сторону жизни, мысли, до которой многие из нас даже и не задумываются.

– Хорошо. Допустим. А ты замечал, что мы можем знать лишь отправные точки и не более, а нас ведут далее?

– И так и так возможно, – улыбнулся я, – каждый сам себя ведет по жизни. Давай еще немного рассказов, слушай.

Есть такой город в России, в Карелии – Медвежьегорск.

В то время, когда Никите и Юле было по 25 лет, и они только-только поженились. Им пришла в голову идея поехать в медовый месяц в путешествие в Карелию, в начале мая.

И уже от Медвежьегорска решили путешествовать в Петрозаводск, покататься на «Ракете» до острова Кижи.

– Никит, поедем сегодня! – попросила Юля.

– Ты точно думаешь, что судоходство открыли уже?

– Не знаю, но просто поедем.

И они встали рано утром, собравшись ехать. Вышли на остановку и сели на маршрутку. Все шло по плану, если бы вдруг дверь не раскрылась в салоне, а водитель маршрутки попросил держать сломанную дверь при движении, чтобы доехать.

Они не успели на автобус, отъезжавший из Медвежьегорска в Петрозаводск буквально на пару минут. А следующий ребята решили не ждать, и погулять по городу, в баню вечером сходить, на утро попробовать вновь.

Они проснулись, доехали на маршрутке до автобуса и приехали в Петрозаводск на причал. А затем мчали одними из первых рейсов: навигация открылась именно сегодня и, приехав они вчера, не уплыли бы на Кижи, а потом, скорее всего и не поехали бы опять. Расстояние около трех часов в одну сторону. Чудеса!

Или вот еще.

У Елены в детстве была подруга. Они много с ней гуляли, болтали. В общем, дружили. Ее жизнь оборвалась, когда ей не было и 18 ти лет. Сердечный клапан захлопнулся, ночью, во сне. Елене отправили письмо.

Много времени спустя, через социальные сети она нашла ее брата и узнала, где девушка похоронена. Елена приехала на кладбище еще спустя время, и не могла найти нужное место. Так, круголяя круг могил, деревьев, спустя не очень продолжительное время, вышла к нужной. Как нашла, сложно понять.

– Ты рассказал только хорошие истории. Почему?

– Это ты видишь их такими, доброе сердце. Кто-то может увидеть только коллизии. Ситуации всегда одинаковы, если они безоценочны. Но люди с точки зрения осознанности видят в одном и том же плохое или хорошее. Необходимо не поддаваться панике и учиться действовать по ситуации, смотря на все чистыми глазами и мыслями.

– Так есть ли Ангел мщения и Ангел прощения?

– У каждого человека есть свой, – спокойно произнес я.

– Главное найти между ними баланс!

– Безусловно.

Мы допили глинтвейн. Расплатились. Я подал своей спутнице пальто. Она взяла свою сумочку и перчатки. Затем оделся я и мы вышли в ночной город. Она определенно мне нравится.

Волшебство

– Мама, мама, смотри, дядя летает под крышей, – закричала маленькая девочка, смотря во все глаза на акробата под куполом. Пока тот постепенно выполнял все свои па и пируэты в воздухе.

Алисе было года четыре. Она сидела в цирке. Ее русые кудряшки были перевязаны голубыми бантиками в цвет глаз. Мама надела на нее самое красивое синее платье. Пышная юбочка и короткие рукавчики фонариком, делали девочку маленькой принцессой в красивом наряде. Она сидела с открытым ртом и пальцем показывала на акробата, а чуть приподнятая головка вверх, смотрящие вперед глаза и все ее маленькое тело было там, на верху, в воздухе. А не тут, рядом с мамой.

– Да, моя дорогая, это акробат. Этот дядя долго работает и учится, прежде чем начнёт действительно летать «по воздуху», – сказала мать, сидя рядом с дочерью в кресле зрительного зала в цирке.

Она видела, как дочери нравится смотреть. Женщина привела сюда дочь, показать, что бывает в этом мире, какие животные есть, как их дрессируют, что делают люди. Она выиграла билет на работе, участвуя в опросе, и решила повести дочь в цирк.

– Нет, мама, это волшебство. Смотри, как он летает. И без крыльев. Мам, как он это делает? А если он упадет? Что будет? Я боюсь, мам, – Алиса просто закидала мать вопросами, подпрыгивая на кресле.

А акробат летал под куполом, сосредоточенно и целеустремленно выполняя программу: с одной подставки на другую: Эээх!

«Ууухх!» – перетекал восхищенный шепот людей в зале.

Луиза задумалась, как не разрушить дочкины фантазии о волшебстве? Она решилась.

– Не должен упасть, моя хорошая, успокойся. Посмотри внимательнее, видишь, его за пояс держит ниточка. Это канат, он крепкий, и даже если дядя сорвется, она удержит его на весу. Знаешь еще, как бывает, натягивают сетку, батут, прямо как ты прыгаешь. И когда, так акробаты летают, они, конечно,могут упасть, но на сетку. И та их тут же подбросит вверх, – объяснила мама.

– Мама, пойдем в следующий раз на такое представление, где дяди летаю и прыгают. Я же тоже люблю прыгать. Мам, пойдем еще на батут. Я тоже хочу полетать опять, – и девочка заегозила на стуле.

– Пойдем, пойдем, – в парк пойдем с тобой. А ты знаешь, что и тети летают? – смеясь сказала мама.

– Как дяди? – подняла голову малютка.

– Да – улыбнулась мать.

– Мама, я хочу уметь делать такое волшебство! Я тоже буду акробатом! – и она почти стала прыгать на стуле.

– Тихо, тихо, малышка, – представление еще не окончено, – похлопала Алису по руке мама, усаживая назад.

Дождавшись окончания представления, Алиса быстро засобиралась.

«Явно задумала что-то» – решила Луиза.

Дома, девочка всем с упоением рассказывала, какое волшебство сегодня видела в цирке. Размахивала руками, прыгала по комнате. Папа и бабушка улыбались.

Алиса выросла и стала работать в цирке – летать под куполом и заражать волшебством таких же малышей, как когда-то была она. После юбилейного представления к ней подошел журналист, стал задавать вопросы:

– Скажите, Алиса, с чего начался Ваш путь в акробаты?

– С волшебства, которое я увидела, однажды в цирке, куда меня привела мама! – улыбаясь воспоминаниям, сказала она.

– А дальше? – не отходил от нее журналист.

– А дальше я упорно работала с пяти лет. Почти не гуляла на улице. Тренировок было очень много, а ещё учёба – ответила она.

– И к 18 вы стали знаменитой акробаткой. По всему миру. Поздравляю! Точно волшебство! – сказал он.

И все, кто стоял рядом, восторженно зааплодировали Алисе! Теперь уже взрослая девушка, стояла и улыбалась людям в зале.

Волшебство?!

*******

– Белая королева идет – закричал Айк, родовитый далматинец.

– Бежим! – заскулил Мирон, его брат.

– Куда? Зачем? Мы боимся или идем на встречу? – стоя между братьями вскричал Рон.

– Боимся, конечно, вон она еще не появилась, а мы ее уже видим! – испуганно приседая и пятясь назад сказал Мирон.

– Нет, идем к ней на встречу – горделиво бросил Айк.

– Где же она идет? Она везде тут, – озираясь и дрожа проговорил Рон.

Между тем, Белая королева шла с купания по посыпанной желтым песком и изрядно протоптанной дороге. Весь растительный мир склонялся перед ней. Она была ярой защитницей зеленого покрова Земли.

Травы помогали ей и закрывали от палящего Солнца, подставляя свои стебельки. Ярило иссушало их, но они послушно продолжали закрывать ее спину, укрывая плотным живым бронзовым слоем.

Могущество Белой Королевы ощущалось повсеместно. И стоило любому случайно наступить на живой стебель, как неминуемая кара ждала виновного. Дикий плющ обвивал его и нес на суд к королеве.

Вот и наши пятнистые псы шли просить за своего друга, случайно, вместе с хулиганами, попавшего в замок королевы.

– Говорят сегодня, Белая королева весьма милосердна, видите знаки в виде ключей, – указал лапой на песок Айк.

– Знаю, – отмахнулся Рон, – собираем их, думаю, что это знаки, которые нам помогут вызволить Лорда. Ключи не всегда можно найти.

Дискотека

Катя долго уговаривала Веру пойти с ней на дискотеку. И подруга согласилась. Она шла и воображала, как сейчас на всю ночь пропадет под «Тынц-тынц-тынц» и будет выписывать танцевальные па и прыгать на танцполе.

Катя была завсегдатаем таких ночных вечеринок. И зайдя в помещение, куда-то исчезла в глубину клуба, тут у нее была масса знакомых. Вера сидела одна у бара в полуосвещенном зале. Клуб «Зеро», диджей так креативненько подбирает музычку, что постепенно переключаешься и не замечаешь, как вплетаешься в атмосферу. Громко, весело, жарко, что футболка буквально сразу становится мокрой на спине.

Вере уже начала нравиться ее ночная вылазка, она подпрыгивала в такт техно музыке, размахивая руками и кивая, входя в раж.

– Привет! Клево танцуешь! – рубанул рукой ей по животу кент дрыгающийся напротив.

– Ага! – только и смогла сказать Вера, буквально согнувшись пополам от его удара. Вера почувствовала себя словно на качелях только, что, подпрыгнув вверх ее опустили принудительно вниз.

Белые вытравленные волосы, брови и ресницы, серьга в брови, растянутая майка и штаны спортивки, свисающие на коленях. Он жутковато улыбался.

«По моему его всего пора стирать» – решила про себя Вера и нарочито стала опускать глаза в пол, чтобы не видеть. Парень танцевал напротив нее, глядя замутненным взглядом. «Он вообще, что-нибудь понимает?» – подумала девушка.

– Кто это Вер? – подошла ко мне Катька.

– Да ну, блин, не знаю. Странный какой-то парень.

– Норм вроде, я не видела никогда правда, интересно с кем пришел? – задумчиво сказала Катька, – Вер, что тебе не так, разве что мылся давно, танцам это не мешает.

Но Вере вечер перестал казаться интересным. Парень, отвернувшись уже танцевал с другой.

– Не, я лучше пойду домой спать, не хочу больше – и она обидчиво развернулась по направлению к двери.

– Куда ты, Вер, ладно тебе, блин. Ты че? Портишь такой вечер – Катька схватила ее за локоть.

– Да ну тебя, живот больно, он так ударил по нему, что искры из глаз посыпались. Если уж и танцевать, то куда-нибудь в студию пойду. Посчитать так, то на то и выйдет. Выпивку для релакса каждый вечер в клубе сменить на абонемент на месяц в студию – вдруг выронила Вера.

– Ну успехов тебе, подруга, – отвернулась и пошла вглубь клуба Катя.

– Кать!!! А Кать!!! Давай со мной! – проговорила Вера в надежде.

– Иди, у тебя получится, но сама не хочу, мне и тут ок! – обронила досадливо Катя.

– Пока – подняв правую руку, сказала Вера и отвернувшись пошла домой, – высплюсь и запишусь на танцы, спортивные.

Нежность

Лето. Солнце. В окнах квартир загораются огни от лучей. Заглянем в одно. Звучит музыка: «Наверно, в следующей жизни, когда я стану кошкой, на-на-на-на», – смотрите кто это, давайте подслушаем, о чем он думает:

«На – на – на – на… лежу на паркете в теплой просторной комнате на солнце и греюсь. Мой хвостик двигается сам по себе, и показывает мое игривое настроение… Я приподнимаю свою пушистую лапку и облизываю розовые подушечки своим шершавым язычком, умываюсь. Возьму-ка я свою игрушечную мышку и начну ей играть. Я подопну ее лапкой в один уголочек, потом в другой, затем толкаю немного вперед, а потом под себя, чтобы схватить за шкирку свою сладкую мышку. Затем запрыгиваю на колени к хозяйке и урчу и нежусь, подставляю головку и урчу от поглаживаний.

А еще я люблю, когда мне гладят шейку под мордочкой, мур, мур, мур, мяу. Я переворачиваюсь на спинку и даю погладить свой животик, ох как мне приятно мур, мяу. Скоро придет хозяин и я прыгаю с коленей хозяйки и несусь в прихожую. Я чую как открывается лифт и вот его шаги у двери, я бегу к хозяйке и мяукаю истошно что бы она открыла. Но она сидит и ничего не слышит до звонка… Наконец, птичья трель… Она открывает… Он входит. Я сижу и жду, когда он снимет свои ботинки. Подхожу вальяжно и медленно, очень медленно отираюсь о его икры, одетые в штанины, оставляя след себя на его одежде. Он наклоняется ко мне и гладит по голове и по моей шерстке на спинке, поднимает и сажает на руки, прижимая к груди. Я слышу биение его сердца.

Трусь мордочкой о его подбородок. Он целует меня, и я его языком в ответ. Но он дует мне на носик, прося его еще поцеловать. Спустя немного времени я нюхаю его в ответ и почти прикасаюсь своей мордочкой, вытаскивая свой шершавый язычок вновь.

Нежности, очень люблю нежности, мур, мур, мур, мяу. А еще я люблю ночи. Спать между хозяевами под одеялом, а поутру разбудить хозяина, встав лапками ему на грудь, непременно раньше будильника. И тереться своей мордочкой и головкой о его щеку, нос, так что хозяин начинает чихать, но поднимается. Я легко бегу за ним в кухню, мои лапки касаются чисто вымытого блестящего паркета, тин, тин, тин.

Хозяин кормит меня. Одевается и уходит на работу. Хозяйка спит. Луч солнца светит сквозь окно, я ложусь на него. Мне тепло и вальяжно. Мой хвостик играет сам по себе, а я лежу и облизываю шершавым язычком подушечки своих лапок и умываю свою мордочку.

Сегодня придут гости. Шестое чувство мне подсказывает, наверное.

О! Вот и хозяйка встала, воткнула свои ноги в тапки и пошла на кухню. Я за ней, вдруг что перепадет вкусненького. Мяу…».

Реальность или вымысел

Она живет в отдалении от всех, редкий путник может дойти пешком до ее дома. И часто это заканчивается тем, что от неё уходят так же быстро и внезапно, как и приходят. Время в ее доме текуче, можно не заметить, как оно бежит, слушая тишину.

Вокруг всегда зелёный шум листьев и травы, широкое пространство и вольный ветер. Она же каждый вечер и утро выходит на утёс и любуется океаном. Ее выбор сделан.

Ирландия, страна в которую она стремилась уехать и часто думала, когда сидела у себя в маленьком провинциальном городке.

Началось все тогда, лет пять назад, когда Лида бежала на автобус. Её остановили две цыганки. Отвели не совсем в укромный уголок, ее видели люди из автобуса напротив. Цыганки осмотрели ее и, не найдя украшений, попросили открыть кошелёк, вывернуть его и показать, что внутри. Она помнит только, что ей было все равно, Лида расстегнула молнию сумочки, достала кошелек. И показала, что там нет ничего.

Женщины не отставали:

– А там, вон в том кармане… – не унималась та, что постарше.

– Да нет там ничего, стала бы я вам показывать – недоуменно и смело заявила Лида.

– А вот тут, расстегни-ка – любопытничала, та, что по младше, но не трогала сама.

Там у Лидии лежали подарочные 2 доллара. Она расстегнула.

– Ну их то не забирайте – ценности особой они не имеют, так примета.

– Э-э, дай сюда. Доставай, доставай… – покивала пальчиком указательным цыганка.

– Ну, на – неохотно Лида вынула купюру.

– Мы видели, как ты из банка выходила, – расстроенно заявила, та, что старше.

– У нее есть деньги, я вижу, что она живет в достатке – почти что вскричала вторая, размахивая руками.

– Я все вам показала. – закрывая кошелек и убирая его в свою сумочку, повторила Лида.

– Иди в сторонку, – поманила ее одна цыганка.

Лида пошла за ней.

– Давай скажу тебе, ты будешь богата, я вижу это, ты очень хорошая, – сказав это, она просто повернулась и пошла вслед за первой.

А та, давно уж, как только поняла, что ничего не найдет у нее отошла от девушки. Недалеко их ожидали свои: большой круг детей и женщин в длинных юбках, в косынках на голове и множестве украшений.

Автобус Лиды ещё не ушёл. Она сориентировалась и влетела на ступеньки. Села.

– Ой, девочка, мы видели, как они с тобой! Много забрали? – заботливо поинтересовалась одна из женщин.

– Главное, что отпустили, а то такое про них рассказывают: остановят, да еще пригрозят, что бы украшения с себя снимала, да отдавала – заявила другая, в зеленой кофточке.

– Да и паспорт забирают, ножиком исполосовать могут лицо – встрепенулась третья.

– Ладно, отмахнулась Лида, жива и здорова. Да еще и погадали. – загадочно улыбнулась девушка, последние слова она сказала уже шепотом.

Но на следующий день ей предстояла еще одна странная встреча. Она ранним утром шла по улице в центре города, и вдруг ее останавливает незнакомый высокий молодой мужчина.

– Ты молодец! – улыбаясь отвечает он и энергично кивает, отчего его кудряшки начинают игриво пружинить.

– Это почему?

– Скоро узнаешь! Жизнь твоя перевернется года, думаю, через три! – он практически крикнул, так как широким шагом был уже далеко от нее.

«Откуда тебе известно» – больше произнесла она уже себе под нос.

– Странный какой-то – сказала ей Аня, подружка, вечером, когда Лида рассказала ей свой случай.

Спустя где-то год, Лиде неожиданно предложили поездку по работе в Ирландию. Специально для нее снимут домик с удобствами, только поезжай. И она, конечно, поехала. Весь двор провожал.

Женщина прожила на утесе несколько лет, привыкла и постепенно за месяцы в чужой стране скопила небольшой капитал, оформила двойное гражданство. И все бы хорошо, но заболела мама и молодая женщина поехала к ним домой, а потом в больницу. В их с матерью доме ничего не изменилось. Как в детстве, все тот же стол на кухне и та же полуторка в спальне, телевизор, еще старый, ламповый, в гостиной. Девушка отчетливо вспомнила вечера бдения в одиночестве перед окном в своей комнате. Она села так же на стул, представила себе широко простиравшиеся зеленые поля и холмы, свежий ветер и большую воду. Так прошло около двух часов. Мама, надо идти к ней. Лида встала со стула. Каково было ее удивление, когда мать, лежа на кровати в палате сказала:

– Лидочка, наконец-то ты зашла ко мне.

– Мама, я только приехала из города и сразу сюда – Лида посмотрела на мать.

– Зачем ты обманываешь, я вижу тебя постоянно, ты ходишь под окнами, но почему-то не заходишь ко мне – продолжала она.

– Мам, меня не было в городе.

– Ну да, ну да. А я было решила, что ты обиделась и не заходишь в мою палату – капризно выговорила мать.

– Мам… – многозначительно посмотрела на пожилую женщину Лида.

– Я знаю, что ты ухаживаешь за мной и ходишь мимо моих окон каждый день и медсестры мне так же говорят – опять начала она…

Такое состояние матери было сложно принять. Лида, вздохнула, на работе крутишься целыми днями, как белка в колесе, дома муж и двое детей, теперь вот мама…

Женщина задумалась, как бы так сделать, чтобы ее на всех хватало? Ведь она только ночами позволяла себе улетать в тот дом на утесе, где простор, ветер и вода, где тишина помогала ей писать книгу, в которой героями становились сюжеты и люди из жизни. Скоро первый том будет написан, да и редактор в издательстве поторапливает.

Успеть до работы

Петр шел по дороге из дома на работу, путь занимал где-то полчаса и можно было проехать на автобусе пять остановок, но мужчина любил гулять, особенно если погода позволяла. Когда гулял он думал, мысли приходили разные, порой каждый шаг позволял увидеть новое решение старого вопроса. И именно утром, когда мозг отдохнул и не замусорен новыми событиями дня, легче всего было думать и отвечать на поставленные вопросы по своим творческим задачам. Сегодня, он сказал себе, что во время прогулки подумает о новой выставке инсталляций, которая скоро грядет:

«Нужно понять колористику, она должна быть разнообразной, миру не хватает ярких красок» – как-то внезапно, вдруг пришли ему эти мысли в голову.

«Надо скреативить что-то легкое, светлое, уйти от реальности серых красок будней. От постоянной пасмурности дня сурка. Что это может быть? Какая будет основа?

Дети, в солнечный день на пирсе ловят мальков? Да, пожалуй, две девочки. Почему девочки, а не мальчики? Почему две, а не одна? Ага, уже есть вопросы, значит они будут и у зрителя. Отлично, пусть это будут две сестры с разницей лет в пять. Итак, солнечный день, мостик, лодки и чайки вокруг – все это символизирует детскую непосредственность и легкость жизни. Девочки рыбачат. Они явно дружны и помогают друг другу.

Смогу ли я и моя команда по картине сделать инсталляцию? Как оформить солнечный день? А вода, придется ставить что-то вроде мини водоема, а дети? Реальных ли детей вводить в «живую картину» или сделать из воска? Хорошо, пул вопросов обозначен по этой работе. А что будет на выставке еще?

Друзья! Да, это прекрасно, когда есть друг, с которым и в горе, и в радости. Но нужно не банально, а так что бы люди улыбнулись, общий контекст. Что если это будут ворона и домашний кот, случайно выпавший из окна или наоборот, специально убежавший ради друга от своей бабули. Старая бабушка связала разбойнику шапочку и еще одну, и носочки, зная, что наступит зима и он обязательно пойдет через открытую форточку к нему, к своему ворону, посидеть на ветке дерева. Бабуля положит на стол кусочек сыра, а Васька решит, что старая забыла к его радости, умыкнет и отдаст другу, которому так голодно зимой. И они будут вместе сидеть на зимней ветке рябины. Отлично, есть тематика выставки: «Дружба или вместе». Яркость красок и совместная деятельность».

Петр свернул за поворот, до галереи идти осталось минут пять. Впереди, переулок выходил на бухту из-за гор вокруг которой поднималось большое солнце. Этот необыкновенный вид радовал глаза людей всегда и почти каждый день, в особенности летом. Петр не раз наблюдал, как какой-то человек, засмотревшись на солнце, выходящее из-за гор, вставал посередине дороги и замирал, смотря, на это чудо природы. В тот момент, Петр знал, что из головы уходили все смыслы, солнце гипнотизировало и увлекало, позволяло ощутить этот бренный мир в полной его величественности, так что старый мир рушился, просто разлетался на маленькие кусочки и частицы и на его месте возникало новое понимание, как масштабное ярило на еще не проснувшемся небе. Стоило хотя бы раз побывать в этом провинциальном городе N, засмотреться на увиденное, чтобы на всю жизнь остаться отмеченным Вселенной радужными и позитивными мыслями.

Мужчина открыл дверь, зашел в помещение, снял свой плащ, день обещал быть жарким:

– Доброе утро всем! Новая выставка будет носить название: «Дружба или вместе». За работу, коллеги!

Выпускной

Наташа всегда застенчива.

«Невысокая такая при обычных физических размерах» – думала девушка и смотрела на себя в зеркало на двери шкафа.

Ей родители купили красивое платье на выпускной, в горошек. Она долго подбирала какую прическу сделать, а потом просто, отделила часть волос на темени и висках от затылка и завязала пучок на макушке из половины волос, остальные распустила. Ну а на ступни надела простые лодочки, нет она поменяла туфли и надела с каблуком. Понравившись себе в отражении зеркала, Наташа вышла из квартиры. Последний звонок уже был и сегодня самый классный день. Выпускной. 11 лет пролетело, как, максимум три. Много чего было в стенах этой школы. Теперь все ребята разлетятся кто куда по своим направлениям. Да не очень-то она была близка с ними со всеми. Держалась всегда особняком. Ну пара подруг, да и только. Всегда была ни много ни мало, ни два ни полтора. Мама так и говорила, развернувшись от плиты:

– Зачем мне ходить на собрания? О тебе ничего плохого, да и хорошего не говорят, вообще не говорят! – и отвернувшись продолжала мешать в кастрюле ложкой.

Мальчики. Не раз Наташа била учебником их по голове на переменке. Геометрией с 6 по 10 класс. А нравился ей особенно очень один одноклассник, но она думала, что не подстать ему. Девчонки всегда боролись за внимание ребят, ревновали уже в школе, дрались и устраивали «тёмные». У нее был какой-то иммунитет или чисто мужское отношение может? Да-да, нет-нет. Попереживаю про себя и ладно. И вот вечер, светомузыка в актовом зале. А, нет. Сначала представление и вручение аттестатов. Ей доверили написать рифмы, что-то про пиццу. Отбарабанили. Все аплодировали.

Музыка. Наташа любит «House of the Rising Sun». Он подошел к ней. Высокий такой, блондин.

«Не может быть?» – подумала она. И посмотрела на Володю.

Возможно немного полноват, но это мало ее волновало. А тянуло к нему очень. Он пригласил ее на танец. Танцевали и два глаза его девушки, из параллельного, неотступно следили за ними.

Наташа же постепенно прижималась к нему, точнее Володя прижимал ее, сокращая рукой, обнимавшей за талию, расстояние между ними. С каждым аккордом музыки все ближе и ближе. Ее руки были на его груди, потом постепенно стали продвигаться вверх, все выше и выше к его шее. Обняв, Наташа сомкнула пальцы ладоней вокруг, тем самым оказавшись прижатой вплотную к нему. Их горячее дыхание чувствовали оба. Ни он и ни она уже не видели ничего вокруг:

«Как тепло, как бьётся его сердце» – мелькали мысли в голове девушки.

Музыкальная композиция подходила к концу. Постепенно его руки начали спускаться к копчику с ее талии.

– Сейчас или никогда? – прошептал он еле слышно.

– Что? – подняла голову к нему она.

Молодой человек явно нервничал, она тканью своего платья ощущала его влажные ладони, теперь уже ниже, еще ниже, чем копчик. Но не протестовала. А ждала. И вот последние звуки музыки, которая начала затихать. Его руки более быстро спускаются ещё ниже и, подхватывая за самое выпуклое место, сильно сжимая. От неожиданности она почти что вскрикнула, буквально проезжая в неловком прыжке вверх по нему, встречаясь с ним глазами. В зале начинается быстрый танец. Все ускоряются, а они выходят в дверь, не договариваясь и взявшись за руки. Не замечая, как за ним бежит она, из параллельного. Но Володя быстро ведет Наташу во двор. Ночь. Ребята скрываются в темноте. И его подруга теряет их из виду. Постояв немного на улице, уходит обратно в школу, фигурой выражая печаль.

Современная бабушка

Бабка Зина жила недалеко от ярмарки выходного дня и часто, принарядившись шла к обеденному времени прикупить что-нибудь на ярмарке. Кофточки, блузочки, брючки – там было все, что душе угодно и российского производителя, в основном. Но баба Зина ходила не за одеждой, а за колбаской, пряничком тульским, творожком – побаловать себя любимую. Невысокая такая, худенькая даже. Одета в неновые и немного неопрятные вещи. Но, как утверждает она сама, все сделано своими руками: сама скроила, сама сшила, только очень долго доставала ткань, дети все попрятали от нее. На вид лет 70 с гаком, но еще очень бодренькая. Глаза так и бегают в поисках удовлетворения любопытства и живущих в голове вопросов. И вот смотрит наша бабуля, стоит у прилавка с мяском парень молодой. Такой весь ладный, черные волосы, рубашечка в клеточку и брюки выше щиколоток, да ботинки на босу ногу. Женщина продавец ему улыбается, взвешивает и цены говорит:

– Холодец – 253 рубля, что еще?

– Ливерной колбаски еще пол палки сделайте – смотрит парень то на витрину, то на продавца.

– 110 рублей, что еще? – смотрит испытующе женщина из-за прилавка, откровенно разглядывая его.

– Вот, тот куриный рулет – показывает молодой человек, улыбаясь, на что то светлое в обернутое в фольгу.

– Сколько?

– Небольшой кусочек, у меня еще рублей 130 есть – опуская в карман руку, говорит он.

– Столько хватит? – не отстает с вопросами продавщица, а сама тем временем водит пальчиком по стеклу.

– Ну да, – достает из кармана деньги и начинает пересчитывать, краснея.

– 131 рубль. А что еще? – заискивающе улыбаясь и уже на автомате спрашивает женщина.

– Все. Вот деньги. – протягивает молодой человек бумагу и металл.

– Подождите, я же еще итоговой суммы не сказала? – удивилась продавец и стала считать что-то.

– Да я уже все посчитал, вы ж цены называли…

– Подожди, – отодвигая руку студента протягивает деньги баба Зина, – вот, на, сколько там сдачи мне полагается?

– 131 рубль за рулет – небрежно роняет продавщица, как будто даже обиженно и начинает активно нажимать на цифры на калькуляторе.

– 6 рублей, – говорит парень – но зачем?

– Пойдем ко мне, разговор у меня есть – берет его за руку и заговорщицким тоном сообщает бабуля, – тебя как звать-то, меня Зина. Женщина за прилавком невольно захихикала.

– Артем – еще больше удивляется парень, начиная улыбаться еще шире.

– Время у тебя есть, Артем? – и не дожидаясь от него ответа женщина начинает ему рассказывать свою затею, – играю я, деньги зарабатываю. Но что-то в последнее время не везет мне. Выиграла один раз, цель была, мужу операцию сделать. 60 000 тысяч получила. Так уже года два прошло, а больше ничего не получается. Помоги, посмотри, что делать надо еще. Может, поменялось что? уже со всеми говорю, но улыбаются только. А я заработать хочу, понимаешь. Мне надо.

– Ну пойдемте, чаю нальете? – все еще улыбаясь проговорил Артем.

– Налью – обрадовалась Зина, подпрыгнула чуть и видно было ее воодушевление и благодарность.

В квартире было чисто, но везде все разложено, ткани, машинка швейная, одежда какая-то не дошитая. Дверь в одну из комнат была закрыта. В другой комнате стоял компьютер. Зина провела студента сразу туда, посадила за стол.

– Ты посмотри, вот программа, открой, глянь. А я пока пойду, чая налью, – шаркая ногами по полу сказала бабушка.

И Артем увлекся, открыв программу. Кривые меняли свою высоту. Свечи росли вниз и вверх. Ситуация менялась каждый момент времени. Он увлекся, вспоминая уроки работы на торгах. Бабушка не ошиблась в выборе, Артем заканчивал финансовый университет. Скоро писать диплом. Все происходит comme il faut.

*******

– Июль славен сенокосом? – вопросительно посмотрела на своего ученика Ирина Ивановна, собирая в сумку тетради учеников.

– Ну может быть, может быть…

– Вы мне не верите? – Ванька стоял посреди класса, и вопросительно глядел на учителя, – мы в деревне всегда, мои родители, папа, работал комбайнером, бывало, уйдёт в ночную, в самую страду, а мамка с нами, со мной, да с сестрой нянчится.

– И что же вы уехали из деревни?

– А папу, как лучшего работника отправили учиться, в районный центр, ну и мы с ним, тут и маме в ателье работа есть и Лида последний год в садик, потом в школу пойдёт.

– Ты будешь водить сестру?

– Конечно!

– А папа сколько будет учиться? Обратно будете возвращаться?

– Два года, потом обещали бригаду дать.

– Расскажи, как там в деревне? Я собираюсь поехать к подруге в Краснодарский край.

– Дни долгие и гулять можно где хочешь. Целый день с друзьями бегаем. А как дождь по домам сидим телевизор смотрим, да родителям помогаем. У нас и корова была и свиньи, и кролики, утки ещё, куры… – гордо сказал мальчик.

– А сейчас как же?

– Соседи смотрят. Продают потом молоко, яйца, масло, мясо.

– Ох ты как рассказываешь, тоже хочется своё хозяйство. Вот передумаю быть учителем, и уеду в деревню, – хитро улыбаясь сказала Ирина Ивановна.

– А кто нас учить будет, – взволнованно посмотрел на учителя мальчик.

– Кто помоложе, – Ирина Ивановна взяла со стола ключ и сумку и начала выходить из класса, – а я поеду в деревню, куплю дом, пойду на поле в сенокос раскину руки в стороны и упаду в стог сена, да буду смотреть в чистое небо держа соломинку во рту, – все так же мечтательно улыбаясь сказала педагог.

– Шутите, Ирина Ивановна, а как же мы?

– А вы же в пятый переходите, я уже вам не буду преподавать.

– Но мы же к вам приходить хотели, – мальчик явно запереживал.

– Вот и приедете ко мне, хозяйство свое стану показывать, да вкусной натуральной едой кормить и молоком парным поить с ломтем свежего горячего хлеба, – и Ирина Ивановна похлопав по плечу Ване, пошла в сторону своего дома, оставив подростка в лёгком замешательстве.

В июле солнце без огня горит

Солнце, горячее светило, освещая каждый день, почти круглосуточно, землю, горит огненными вспышками. Искры расплавленного света низвергаются, проникая сквозь атмосферу в толщу воздушного пространства земли. Они разносторонне летят и попадают в сухое дерево, которое стоит в далеке от основного массива зелёных крон.

Моментальный всполох горячего света об иссушенный ствол. И огонь побежал как по дорожке из бензина, разве только не синим, а ярким оранжево-желтым огнём. Я стою и смотрю, как на моих глазах происходит творение рук вселенной. Это больше чем Земля и Солнце, Галактика, это Вселенная.

Это дерево, лишь мизерная крупица, в бесконечности таких же частиц. Раздаётся звук треска дерева, падают первые угольки сгоревшей ветки, рассыпаются, ударившись о поверхность земли. Следом ещё одна ветка. И крона дерева, раздваиваясь, падает о землю, продолжая гореть кое-где тлеющими уголечками.

Зверёк, сидевший в дупле внутри, посчитав момент самым удачным, выпрыгнул из своего насиженного места. Вовремя. Женщина выбежала из хижины, которая стоит рядом со сгорающим деревом. Внезапно, на её глазах, огонь попал и на её жилье. Мазанка из прутьев и сена игриво занялась. Она схватилась за голову, начала звать на помощь. Я побежал. Стал искать ведро. И заливать разгорающийся пожар водой из соседнего пруда. Очень жарко. Повезло, рядом вода. Потушили быстро, сгорело мало. Но забыть жар и яркое пламя огня долго ещё не получится. Наверное. Все произошло одномоментно.

*******

– Мир не состоит из решительных людей, их единицы, которые однажды решаются на что-то, и как бы ни было тяжело, идут к своей цели! Напряженно, долго, постепенно – сказала, заходя в квартиру Ольга.

– Ты опять за свое, Оль, все это пустые разговоры, про напряжение, решительность, упорство. Все сказки, которыми кормят простых людей. Они едят и не замечают течение жизни. Раз – пять лет прошло, а ты на том же месте, два – уже десять прошло, а ты все там же, если не хуже, – ответил Вадим на Ольгины слова.

Он расстегнул молнию на своей куртке, снял ее и повесил на крючок, затем, наклонившись, спокойно развязал шнурки на ботинках, надел тапочки и прошел в ванную комнату помыть руки.

Ольга так же неспешно сняла с себя красивый голубого цвета плащ, повесила его аккуратно на плечики, а затем зацепила за крючок мебели в прихожей. Посмотрела на себя в зеркало, причесала свои волосы, немного взбив их расчёской. На улице влажно, морось, и ее волосы начали показывать чудеса, прямые от рождения, приобрели волнистость и распушились. Она стояла и смотрела на себя, все еще в сапожках на тонких каблуках, стройная такая, хорошенькая. Она покрутилась, хихикая и явно нравясь себе в отражении.

– Влад, поставь чайник. Попьем горячего чайку с тобой – прокричала девушка ему и исчезла в недрах квартиры.

Ольга пришла на кухню, когда Влад уже налил чай, поставил на стол лимон и сахарок, положил конфеты и печенье.

– Моя королева, прошу к столу – поклонился он, галантно закинув одну руку за спину, а другой приглашая к заранее отодвинутому от стола стулу.

– Присаживайтесь – и он слегка дотронулся до ее руки, – прошу.

Ольга любила эту игру Влада, и правда, на маленькую секундочку, начинала чувствовать себя монаршей особой. Ей импонировал игривый тон мужа.

– Да, мой король, – проговорила Ольга.

И мимика на ее лице на миг стала серьезней, спина будто приобрела жесткий стержень, выпрямилась, грудь округлилась и розовый атласный халатик перестал скрывать все аппетитные изгибы любимой женщины.

– Видишь, сам себе противоречишь… – вдруг обронила она.

– Почему? – удивился Влад.

– Что если не красивостями ты кормишь меня сейчас, заставляя поверить в то, что я дама голубых кровей. Все могу и все пути мне открыты – игриво захихикала Ольга.

– Ты путаешь одно с другим никак нельзя сравнивать – постепенно приглушая голос проговорил мужчина.

– Почему же? Ты повышаешь мою самооценку и мне начинает казаться, что я все могу. А потом сам же и убиваешь, говоря, что все, что я слышу, это реальные сказки для взрослых. Будь последователен, Влад – теперь уже в шутливо строгой манере обратилась она к нему.

– Да, моя королева, предлагаю отпив чая, отправиться в опочивальню со мной, в наши королевские покои. Я одарю тебя с королевской щедростью, и ты забудешь про что-либо на пять, а потом и на десять лет… – и Влад потянулся к пояску халатика Ольги.

Ирландия

Сомхэрл возвращался с тренировки домой. Он давно уже задумывал одну дальнюю поездку, на родину своей семьи. В Ирландию.

В последнее время и того интереснее, в городке, где он живет, Сомхэрл стал часто видеть женскую фигуру очень похожую на свою мать. Но, как только он пристальнее вглядывался и начинал идти за ней, она тут же умудрялась исчезнуть, будто в воздухе растворялась.

И вот самолет из Эдмонтона в Керри. А там и до Килларни рукой подать.

– Кольцо Керри – задумчиво проговорил Сомхэрл, сидя в самолете и вглядываясь в карту местности.

– Простите, что? – услышал он рядом с собой женский приятный голос. Хэрл повернулся и только сейчас обратил внимание на свою соседку. Мягкие рыжие кудряшки цвета меди пышно обрамляли белокожее миловидное личико.

Девушка смотрела на него вопросительно и решила спросить еще раз:

– Я не услышала Вас? Повторите, пожалуйста, – как ни в чем не бывало сказала она. Чем повергла Сомхэрла в глубокое удивление своей воспитанностью и кротостью речи.

– Да, я вот тут, – начал робко и запинаясь он – я хочу пройти пешком по кольцу Керри.

– Пешком? – машинально переспросила она, – но это опасно. Хотя, впрочем, когда-то давно, мы бегали по равнинам и взгорьям, заходили в гроты каменоломен и было нормально, – задумчиво улыбаясь сказала она и протянула руку – Реган.

– Сомхэрл – и он пожал ее руку.

– Я из Кенмэра – это недалеко от Килларни, – я бы с удовольствием прошлась с тобой по маршруту, только мне надо заехать домой и подобающе одеться – с нисходящей улыбкой с лица, сказала она.

– О! Я буду рад! С большим удовольствием! – воодушевился мужчина и потеребил свои светло русые волосы. Такого поворота он не ожидал.

– Итак, я еду из аэропорта домой, ты выдвигаешься в путь. Встретимся часов через 6–7, хорошо? У Раути Ривер.

– Идет! – он не мог оторвать взгляда от этой интересной, активной и любознательной женщины.

Они долетели до Керри и разошлись каждый в свою сторону, намереваясь встретиться через несколько часов.

– Так, – Сомхэр вновь достал карту и посмотрел на путь, отмеченный красной линией: Килларни – Кенмар – Сним – Уотервилл – Кахерсивин – Гленбей – Киллорглин. Всего – около 178 километров, – примерно на сутки, больше немного, только чистого пути.

Пообедав в столовой аэропорта, он сразу же отправился по дороге. Все снаряжение было с ним, одет он был по-спортивному, да и потом, его ждала встреча с интересной незнакомкой по имени Реган из Кенмэра.

Сомхэр шел вдоль дороги, вглядываясь в плюшевые горы и встречая мягкие комочки овец, спокойно снующих вдоль дороги.

Согласно карте, решил и срезал путь, чтобы оказаться чуть раньше у реки. И вот, спустя 6 часов, он вышел к Кенмэру и увидел Реган, как и договаривались.

– Я жутко голоден!

– Еще бы – сказала Реган, – идем, тут недалеко, вкусно и сытно кормят, – попробуешь Колканнон, выпьешь пинту пива. Колканнон – это картофель и капуста, все приправлено беконом, ветчиной и травами.

Сомхэру понравилось блюдо, но не понравилось, то, что он нашел в нем, серебряную монету начала 19 века с арфой и надписью «Hibernia» на лицевой стороне. Он чуть зуб не сломал. А Реган откровенно хохотала, закинув голову назад.

– Есть один местный обычай, видимо ты понравился повару, и он подарил тебе весьма дорогой «талисман», такие монеты не выпускаются с 30х годов 19 в. – серьезно сказала она.

– И в чем обычай?

– Это знак, в зависимости от монеты ты можешь судить о своем будущем: женитьбе или богатстве. Ну, все, пойдем дальше, – взяв свои вещи сказала девушка.

В следующие много часов своего похода Сомхэр будто попал в другое измерение. Все, конечно, благодаря атмосфере места и этой рыжей колдунье. Он видел перед собой женщину в длинном зеленом платье из бархата и длинными рукавами, которая шла вперед, почти совсем не ориентируясь по карте, а будто по наитию. Ее низко свисающие, ниже плеч, рыжие кудрявые волосы, перехваченные тонким ободком на голове, манили дотронуться до них.

Деревушки и пляжи, сменялись руинами каменных фортов и замков, аббатств и поместий. Низкая облачность добавляла колорита, мистицизма и атмосферности. Дождь решил не прекращаться, но не было и намека на ветерок. Пара Сомхэр и Реган шли вперед несмотря на то, что вымокли до нитки. Они были еще далеко до ближайшей рыбацкой деревушки, в долине, но уже стемнело, а ещё очень рано. И погода поменялась кардинально. Откуда-то в голове рождались воспоминания, как семья передвигалась через невысокие горы и поля. И его уже зовут не Сомхэр, а Роиберд, и его «маленькая королева» рука об руку с ним. Они идут извилистой дорогой с тремя ребятишками, бегут из страны, голод, гонения на католиков и множество рядом таких же как они, с жаждой жизни в молодых сердцах и надеждой на другую страну…

– Сомхэрт, Сомхэрт, проснись! – Реган трясла его за плечо. Молодой мужчина оглянулся. Они были в теплой, полутемной, но уютной комнате. Он все еще в мокрой одежде, но завернут в теплый плед.

– Ну как тебе путешествие пешком по Ирландии? Впечатляет? – мягко и заботливо спросила Реган.

– Да, уж! – только и сумел проговорить он.

Наутро, к своему удивлению, мужчина понял, что они прошли весь маршрут. Но большую его часть, как в тумане, как в реальности, так и в воспоминаниях, внезапно нахлынувших из ниоткуда.

– Странное имя мне пришло в голову, что меня звали Роиберд…когда-то…

– Все может быть – вновь загадочно улыбаясь проговорила Реган, имена всегда что-то значат.

Следующие несколько дней, прошли спокойно, в отдыхе и занятиях спортом. Оказалось, что Реган так же любит керлинг, как и Сомхэрт, и они вместе предавались командной игре.

Только вот тут, в Ирландии, мужчина постоянно чувствовал "зов предков".

Ведь, если его дальний предок бежал с семьёй из Ирландии, то его прадед вернулся восстанавливать утраченное, постепенно, любовью к спорту завоевав признание и имя.

И теперь уже ему Сомхэрту нужно принять важное в своей жизни решение.

– Такое ярко рыжее и манящее, – прищурился он, наблюдая за ней.

Россия

Илван слыл загадочным малым. Он никогда не суетился, всегда был холоден и трезв. Да, его и правда никогда не видели под шафе, не то, что пьяным, как часто любят отдыхать мальчики из отдела по развитию туризма в России. Илвану выпала поездка в далекую эвенкийскую деревеньку Ванавара. И ему нужен был напарник, точнее напарница. А так как мы неплохо ранее общались, он выбрал меня.

Я Катерина, тоже не от мира сего, говорят.

Задача была найти удачное место для новой гостиницы и распланировать досуг будущих отдыхающих.

Мы поехали рано утром в аэропорт Внуково. Прямых рейсов в это село нет, только через Красноярск. Илван всю дорогу молчал. И даже, когда я еле подняла свою туристическую амуницию, он «носом не повел», так был сосредоточен на своих мыслях. Еще эта летучая мышь, черная как черт, страшная, как преисподнюю описывают. Зачем он ее взял? И постоянно с ней возился?

– Слушай, хорошо, что нас с ней не остановили на контроле – решила завести разговор я.

– Ага – он даже не повернулся ко мне.

– Они ее будто не заметили. Чудеса. – начала опять я.

– Да, так бывает, когда я хочу, что бы не замечали, – загадочно отозвался Илван.

И мы летели дальше, глубже в Россию, пересев в Красноярске на небольшой самолет до Ванавары.

– 8 часов до места – почти себе сказала я.

– Да, Катерина, но ты же не устала? Я думал пообедать и пойти прогуляться. – и добавил, – у нас не так много времени.

Я, конечно, последовала за своим коллегой, не сидеть же мне в сельской гостинице, когда он рвется все как можно быстрее разузнать.

– Ох и красивые места, а воздух какой чистый! – воскликнула я, стоя на берегу речки, местные сказали, что Ванаварки – а нам нужна Подкаменная Тунгуска? Названия то какие!

– Да – коротко сказал мой напарник по путешествию, – ты все вещи взяла, питание?

– Палатка, сухой паек на несколько дней, удочка и котелок, – отозвалась я.

– Значит все с собой, лодку подготовим и начнем сплавляться до места предполагаемого взрыва – четко сказал он.

– Подожди, Илван, но это же все заповедник, что ты хочешь понять? Зачем нам так далеко заходить? – испугалась я.

– Поймешь, ты молодец! – внезапно похвалил он.

«Что-то тут не так» – я напряглась.

Но мы шли вперед, днем Илван ловил рыбу в реке, благо ее было много: таймень, хариус, кумжа, нельма, осетр, стерлядь.

Таежная тишина и красота вокруг. Тайга бывает двух типов – белоствольная (липа, береза) веселая звонкая радостная и темноствольная – пихта, ель, кедр, таких деревьев большинство 75–85 %. Кайф, кто здесь побывает, получит необычайный.

Вечером оживала его летучая мышь, он выпускал ее и не боялся, что улетит совсем. Она летела вверх невысоко и прикреплялась к дереву, повисая вниз головой. Странное зрелище. Эта зверюшка, как отталкивает, так и притягивает к себе.

Утром Илван звал:

– Зои, Зои, Зои… – и она прилетала к нему. Давала гладить себя по мягкой головке и садилась в переноску под темную тряпку.

На десятый день пути, мы почти дошли до места, куда так стремился Илван.

– Я устала, больше не могу, Илв. – проговорила я и просто рухнула на пол палатки.

Он, как всегда, промолчал и вышел. Я уснула. Проснулась я от радостного крика:

– Нашел! Я нашел! – я выбежала из палатки мгновенно.

Он стоял и чем-то шуршал в листве.

– Смотри, вот эти шарики, – он показал на ладони нечто твердое округлое, – они были тут.

– Кто? – не понимала я.

– Мои родные! Это место определено! И ты должна была почувствовать его. Там, где становится плохо любому животному или земному человеку, будет хорошо инопланетному гостю. – выдал внезапно Илван.

– Что? – не поняла опять я.

– Мы устраиваем меж планетарное общение и гостиницу надо согласовывать тут. Магнитное поле соответствует, земная связь отсутствует – резюмировал Илван.

– Но как?

– Это не наше дело уже, мы должны были обнаружить место. Мы это сделали, – и он посмотрел в небо, вечерело и появлялись звезды на нем. – Мама, скоро я тебя увижу…

– Я раскрыла рот и не могла говорить – внезапно мне стало еще хуже, я очень ослабла, что едва могла перемещать ноги, а надо было еще выйти из этой аномальной зоны.

Но мы справились. Когда летели назад, в Москву, у меня остался единственный незаданный вопрос Илвану:

– Зачем ты брал с собой Зои?

– Все просто, она ест вечером, питается мошками. Их много в тайге. Заедают. А у меня аллергия на земные репелленты.

Франция

– Молодая женщина не должна ездить одна, услышь же меня, Клэр! – воскликнула Амадея.

– Я все равно поеду, и не отговаривай! – девушка, разгорячившись пихала свои вещи в сумку.

– Mon dieu! Comment dissuader d'un voyage aussi risqué?^[1]

– Viens avec moi!?^[2]

– Поверь мне очень надо найти одни изображения! Я прочла в книге об этом месте и с тех пор, уже больше полугода я думаю об этом путешествии! А сейчас могу поехать, позволить себе!

– Ага! Автостопом!? – няня наспех переодевалась и собирала свои вещи.

– Ну и что, я молода и могу ездить, как захочу, – отрезала Клэр – и потом до Тулузы мы едем на поезде, так уж и быть.

Амадея улыбнулась:

«Ну хоть на чем-то удалось настоять, не в угоду этой своевольной девчонке».

Они вышли из дома. Доехали до Белорусского вокзала и сели на поезд. Няня всю дорогу заботилась о своей воспитаннице. Она отвечала за нее головой, пока родители были в отъезде. А девчонка была неусидчивая, все неизвестное ей интересно.

Пока они ехали Клэр читала, выверяла маршрут. Приехав на Восточный вокзал Парижа, Клэр вновь принялась искать машину для автостопа. Так и подмывало её к еще большим приключениям, чем она уже себе учинила. Няня вздыхала и подчинялась.

– Aller à Toulouse?^[3]

– Oui, mais c'est 7 heures!^[4]

– Allons!^title="">[5]

Договорившись, Клэр и няня сели в машину. Сквозь окна мелькали деревни, поля, сады, все в общем-то, как и при любом маршруте. Они остановились поесть в придорожном кафе. Когда женщины утоляли голод, ели «потофе» (суп + рагу с говядиной и овощами) и пили кофе с круассанами, к ним подошел их водитель, поведав о том, что его планы изменились и он сможет докинуть их только до Лиможа.

Няня была в шоке, испугавшись неизвестности. Но Клэр только рассмеялась, думая о приключениях и неожиданностях.

Оставшись в окрестностях Лиможа вечером, женщины брели вдоль дороги, показывая большим пальцем вверх.

– Говорила, я тебе, поехали на поезде до Тулузы! Нет, непослушная! – Амадея была рассержена на воспитанницу.

– Няня, – обнимая за плечи, мягко говорила Клэр, – все будет хорошо! Тем интереснее!

– Угу! – насупилась взрослая и уже уставшая от дороги женщина.

– Тем более я посмотрела по карте, до Тулузы нам и не надо, Рокамадур, гораздо раньше, на три часа. Там остановимся в гостинице, – улыбаясь сказала Клэр.

Они поймали машину и беспрепятственно доехали до Рокамадура. Остановились в одноименной городу гостинице.

Отдохнув утром, Клэр разбудила няню, и они отправились на поиски, того зачем приехали. Целью её путешествия была Пещера Мервей, это недалеко от Рокамадура. Но няня настояла, если они в этом городке, то теперь сделают, как хочет она. И сначала поднимутся на гору к храму, по лестницам. И Амадея, тоже не промах, прочла куда они едут. И заинтересовалась святыми местами. Тем более, что в роду у нее были католики.

Клэр не задумываясь захотела сесть на фуникулер и подняться. Амадея же пошла пешком. Пока няня шла все 216 ступенек, Клэр поднялась и спустилась вниз на лифте, успев осмотреть окрестности.

Она мгновенно решила поехать одна к тому месту, которое запланировала для себя. Пещера Мервей (Чудес) в Лоте. Расположена над ущельем Алзу, на правом берегу реки, говорят дикие места.

Пещера находилась в толще зеленого покрова, хотя сейчас оранжево-красного, естественная широкая и длинная комната с немаленькими потолками позволяла увидеть небольшие водопады и чаши, наполненные водой, а также то, к чему стремилась так Клэр, рисунки на стенах. Они окрашены в черный или красный цвета, лошади, кошки, олени… 20 000 лет палеолитическим наскальным рисункам, тут и еще в нескольких пещерах франции.

– Чем наносили их? – спросила Клэр у смотрителя на входе, хотя, впрочем, уже догадывалась об ответе.

– Оксидом марганца – черный цвет и гидроксида железа – красный цвет.

– Интересно откуда у них были эти элементы?

– Марганец – минерал пиролюзит…Железо – минерал амакинит. Ведь неандертальцы не могли пользоваться чем-то иным, кроме природных средств.

– И то верно, – рассмеялась довольная своим приключением Клэр.

Она прикупила себе минералы, попробовала писать на имитации стены пещеры, своего рода наносила рисунки, как неандерталец.

Вечером, добравшись до их гостиницы в Рокамадуре, ее встретила обиженная, но весьма довольная няня.

– Клэр, куда ты пропала!!! Я переживала! Звонили твои родители и я не знала, что сказать, пришлось обмануть, что ты в книжном магазине Рокамадура и просила не беспокоить.

– Ну да, они же знают, как я люблю книги, и меня нельзя беспокоить, когда я читаю, спасибо Амадея, это был чудесный день – Клэр поцеловала няню в щеку.

И женщины наперебой стали рассказывать о своих приключениях.

Греция

И вновь Москва, промозглая осень. Еще пару дней город был красив, пестрил всеми красками листьев на кронах разнообразных деревьев. Но вот листья уже под ногами, слегка потеряли цвет и постепенно тонут во влаге, теперь уже ежедневно падающей с неба на землю.

Аполя, еще молодая и вполне привлекательная женщина, прогуливаясь по парку, зашла в ближайшее кафе выпить чашечку кофе. Ее тонкий силуэт мягко облегало пальто чуть ниже колена, длинная юбка ниже щиколотки, черные полусапожки и шляпка на манер времен Эллочки Людоедки.

Прислонив зонтик к ножке стола, Аполя, сняла шляпку, под которой ровными мягкими волнами были уложены волосы, на ретро манер холодной укладки из годов 30х 20 века.

Официант ей принес кофе. Она тем временем, устав смотреть в большое окно на промозглую осень, взяла с полки книгу. Начала листать. Обнаружив путеводитель по Греции, заинтересовалась.

– О! – только и сказала Аполя, увидев написанную ручкой дату на странице греческого острова Нисирос.

Ее посетила мысль поехать туда, непременно и сейчас же.

И вот Аполя, держась за широкополую шляпу, в белом легком развевающемся платье, едет на яхте к острову Нисирос.

Жаркое солнце, синее море, мягкий теплый ветер и любвеобильные брутальные греки вокруг.

И музыка, игривые греческие мелодии нежно окутывают ее, как легкий полупрозрачный палантин. Невесомая ткань, ниспадая с плеч, позволяет почувствовать внезапный ветер, пока большие и горячие руки мужчины еще не успели притронуться к обнаженным рукам женщины.

– А! – вскрикивает она.

– М-м-м-м – вторит ей мужчина, все ближе стараясь прижаться к понравившейся ему женщине.

– Не! – мягко и игриво отталкивает она его. Красиво сбегая с мостков, проложенных для выхода на берег.

Он только наблюдает ее воздушный силуэт, забирая широкий канат к яхте, чтобы отчалить за следующей партией туристов.

А Аполя, вдыхая горячий воздух, устремляется с экскурсионной группой вглубь острова. Гуляет по кратеру спящего вулкана, собирает остывшие камешки лавы.

– Уфф! – чувствуя в воздухе сероводород, она прикрывает свой изящный носик палантином с плеч.

И группа уезжает в город. Там, местные ремесленники делают красивые сувениры из лавового камня. И еще молодая женщина знакомится с понравившимся ей мужчиной. Несколько длинный темно каштановый волос, красивые глубоко игривые глаза, атмосферная энергия выдающая брутальность экземпляра мужского пола.

– Я Кристо! Калимера! – громко провозглашает он и приобнимая ее за плечи, проводит присесть.

Она улыбается. Подчиняется. Садится на предложенный стул у стола в его мастерской.

– Да! – она вытягивает свою тонкую руку и показывает указательным пальцем на красивые черные бусы.

Он снимает и одевает ее в них.

– Хм! – задумывается Аполя, – Да! – и вновь показывает на стену с черными украшениями.

Он снимает серьги и помогает их продеть в ее очаровательные маленькие мочки ушек. При этом наполняя комнату нетерпеливым вздохом и урчанием кота.

– Р-р-р-р!..

– Хм! – она игриво поводит своей головкой, обводя взглядом стены его мастерской.

Стремительно вскакивает, подбегает к витрине и показывает на большой черный перстень и браслет.

Он, улыбаясь достает понравившиеся ей вещицы. Одевает, удивляясь, маленькое колечко на пальчик губами, целуя каждый миллиметр ее миниатюрной кисти.

Берет браслет и вдевая в него ее запястье, захватывает в плен всю ее руку до локотка. Притягивая, еще молодую женщину, все ближе к себе. Она поддается, окутавшись в его манящий и будоражащий ее голову запах.

Аполя остается сегодня у него.

Проведя прекрасную ночь на греческом острове. Они гуляют утром по узеньким улочкам Мандраки. Вдоль слепящих белизной домов, по выложенным мозаикой мостовых, то и дело прижимаясь друг к другу то тут, то там и пропадая из поля зрения на некоторое, порой весьма продолжительное, время…

Аполя смотрит в иллюминатор, вспоминая свои греческие приключения. Ох и знойный же воздух на острове, пронизанный страстью и нежностью, солнце и мягкий ветер, игривая музыка и мужчина, от любвеобильности которого голова кругом.

И вновь Москва, промозглая осень. И жар в ее груди.

– Ах! – она бежит счастливая переулками Москвы, на мощеную улочку Арбата, в свой любимый театр. Сегодня дают постановку в греческом стиле и там играет он, так похож на её Кристо.

Австрия

Начало третьей декады 23 века. Ноябрь, тепло, температура +20. Роботы в жизни человека. Людей на планете уменьшилось в разы за последние пару веков. Но сейчас все более-менее спокойно. Человечество слаженно работает с роботами или роботы с человеком сосуществуют.

Нет респираторных заболеваний. Люди научились не скрывать своих эмоций. Безымоциональность отдали полностью роботам.

Люди заводят электронных питомцев, только часть может позволить себе животное с живым сердцем, как правило, это высшие человеки разумные, с мыслью, льющей исключительно белый свет и доверчиво относящиеся к окружающему миру.

Все осведомлены, что любая темная мысль отслеживается вселенной и дает о себе знать человеку исключением его из коммуны. И он отправляется на исправительные работы мозга. Так бывает еще при переходе с одного уровня мышления на иной, как правило вверх.

Линду отправили на хайкинг в Австрию к озерам Госау, где когда-то, несколько столетий назад, был ледник Дахштайн, а сейчас растительности почти нет, плоские, как отшлифованные камни, и после последних перемещений литосферных плит, горы поднялись еще выше. Ей позволили поехать с Гарри, друг, который всегда поддержит и подкинет тривиальную идею при необходимости. Не даст волю чувствам и своим и ее, а разумно расценит обстановку.

Он биоробот. Лучший вид из ныне живущих. Создан нести добро и свет, выступая ментором, коучем и мотиватором для многих людей с эмоциональной природой.

– Гарри, я поговорю с тобой?

– Да.

– Жить стало очень сложно, я читала романы 20 века, где порывам чувств отдают приоритет. Люди, как-то странно там мечутся, особенно женщины. Выдумывают переживания на пустом месте и в итоге успевают мало за жизнь сделать. Нам же не запрещено выражать себя спонтанно, поощряется только в определенное время. А так на все есть свой робот: мыть пол, посуду, гладить, готовить, стирать, водить машину, вертолет, и для любви, дружбы и воспоминаний тоже есть робот.

Мы должны только думать, мысль человека сохраняется, как надежда на освоение космоса. Именно человеку важны и близки такие понятия, как красота мира, запахи и созданные ароматы, благоухание цветов.

Они шли горной тропой прицепившись тросами к виа Феррата, так как местами на тропе появлялись весьма крутые спуски и подъемы.

– Я продолжу. Ведь когда-то очень давно была только природа. Но эволюционировал человек. С течением времени он научился подражать природе. Создавать похожие понравившиеся ароматы, так, что по всему миру стало известно, какой запах у горного эдельвейса, не нужно для этого ехать и срывать цветок.

В городах создали искусственные горки и лианы, человек города, как когда-то герой Тарзан стал испытывать ощущения первых людей.

Научились летать как птицы, ездить быстрее снежной лавины, вызывать и задерживать дождь или снег.

– Человек любопытен. Это качество во многом отличает его от роботов с заложенной программой – проговорил Гарри, следя за ходом ее мыслей.

– Мы приехали сюда на экспрессе, древнейшем из технических выдумок человека. Ты знаешь Гарри, когда-то поезда топили древесиной… – и она многозначительно замолчала, а затем продолжила – а теперь, они перемещаются на воздушных подушках, фактически летят по воздуху.

– Да.

Они пришли на первое озеро. Линда стояла и любовалась красотой места.

– Как красиво! Ты видишь, вода цвета туркуаз! А ты знаешь Гарри, что человек придумал добывать электричество из воды – она посмотрела на своего не многословного сейчас друга.

– Да, если бы не человеческие изобретения, меня сейчас рядом бы не было. Человек старается гармонизировать мир вокруг себя. Компенсировать или заменить недостающие эмоции для здоровой жизни дальше. Иначе в атмосфере жестких распорядков сложно выжить без выброса эмоций. Негативные, как мы знаем убивают, позитивные развивают.

И если у меня это электронные импульсы. То в человеке – гормоны играют очень важную роль.

– Ох, Гарри! Где ты был год назад, когда я очень сильно заболела. До сих пор, смотри, шрам на лице под нижней челюстью – и она подняла голову вверх.

– Cellulitis – быстро и серьезно констатировал он.

– Достали с того света, и я не могу забыть все ощущения, что прожила. Хочу стереть из памяти.

– Сначала надо восстановить кожу. Но мысли не менее важно сохранять в чистоте – задумался Гарри, – а что тогда случилось?

– Не знаю точно, но мне сказали, что выбрала не ту профессию.

– Как же? Ведь распределяют еще в младенчестве в каком направлении ты будешь развиваться.

– За меня нельзя выбрать, Гарри. И люди поняли это не сразу. Необходимо время для понимания человека, вселенная должна увидеть, кто родился на свет и наделить его талантом и умениями. Люди лишь учатся с детства распознавать знаки. Я видимо, что-то пропустила из уроков. А такой человек на земле начинает выполнять не свою миссию.

Остатки той ситуации не дают спокойно позитивно жить – и Линда присела на скамейку, одиноко стоящую на тропинке.

– Давай посидим, я поем – предложила она.

– Да, конечно, девочка моя, – сказал Гарри знакомым женским тембром голоса.

Линда выдавливала яблочную пасту из пластикового гибкого тюбика и одновременно припала головой к плечу Гарри. Так похож сейчас его голос на мамин.

– Воспоминания, положительные, так же плетут паутину энергетических потоков на Земле и формируют общий заряд, лучше положительный – проговорил Гарри, – чем ты увлеклась сейчас?

– О, мои занятия мне нравятся. Это великое удовольствие! – и Линда заулыбалась, – теперь я на своем месте, мам…

По приезде в город из горного путешествия, Гарри отдал распоряжение в медицинский пункт и Линде максимально убрали беспокоящий воспоминаниями шрам.

– Да, горный воздух ей и ее мыслям пошел Линде явно на пользу. Переводи ее на следующий этаж, отдал распоряжение главный садовник и цветовод планеты Земля, – она самый талантливый биолог из тех, кого я знаю.

О жертве

Рудик, иди, сходи за хлебом, апельсин, винограда купи. И колбасы, получше, сырокопченой, чтобы в ней мяса много было. К нам скоро Порываевы придут в гости. Надо же их чем-то накормить – сказала женщина, завязывая поясок на своем простеньком домашнем халате и, поправляя бигуди на голове.

– Зачем, Софа? Чая попьют с конфетами, и будет с них, – мужчина отложил газету, которую читал и встал с дивана. На нем было обычное домашнее трико с оттянутыми коленками и майка на голое тело.

– Ну, нет, Рудольф. Для гостей последнее из холодильника надо достать. Все на стол мечи – сказала Софа и побрела обратно из комнаты на кухню, – ты же знаешь, я всегда хочу, только лучшего для каждого, кто к нам пришел. Гость, почитаем в нашем доме и ему достаётся все самое лучшее. И еда, и кровать. Это гостеприимство по – Осиповски.

– Софа, кто научил тебя так? Что бы гостям отдавать лучшее, даже в угоду себе? – сказал мужчина, натягивая на себя потертые джинсы и растянутый свитер. Он взял с трюмо расчёску и начал причесывать свои непослушные и не очень чистые волосы, – мне давно следует сходить в парикмахерскую, – задумчиво и больше для себя проговорил он.

– Поди, сходи, что тебя останавливает? – ответила ему жена, теперь она стояла у зеркала, раскручивая бигуди и укладывая их в красивую прическу. Закончив с волосами, она достала из шкафа шикарную пышную юбку, белую блузку с рюшами. Оделась и стала любоваться своим отражением.

– Деньги, Софа, деньги. Если я куплю дорогую колбасу, то на стрижку у меня уже не останется – Рудик явно начал нервничать, одевая очки с большими диоптриями. Толстые стекла значительно уменьшали глаза и портили, когда-то очень привлекательное лицо мужчины.

– У тебя есть заначка, я это точно знаю, возьми оттуда, – нарочито напористым тоном проговорила женщина. Она достала из шкафа передник и поспешила на кухню. Там в духовом шкафу стоял и готовился пирог с картошкой и луком. Запах уже просачивался сквозь отдушину в плите и вкусным картофельным ароматом распространялся по всей квартире.

– Софа, а потом ты часто мне начинаешь высказывать какие гады, эти Порываевы, воспользовались твоей добротой. Денег ни на что не хватает, а еще вкусную колбасу для них купили, а они не постыдились и всю ее съели… Ох… – тяжело вздохнул мужчина, одел пальто и стал было выходить за дверь.

– Но ты же знаешь меня Рудик, я не со зла. Я стараюсь по-доброму и с толком ко всем. Но многие не ценят, – наконец, Софа остановилась около мужа и обратила на него внимание.

– А почему они должны тебя оценить? Что тебе в том? Зачем тебе подтверждение твоей самости? Тебя же люблю я! И наши дети! – и первый раз за все утро мужчина улыбнулся и подмигнул своей жене.

– Хорошо, Рудольф, мой лев, купи колбасы подешевле, а сам непременно постригись! Иначе я твою гриву сама обстригу, в ванной вон. Посмотрим, что тогда ты скажешь, умный мой – смеясь сказала Софа.

Она закрыла за мужем дверь и побежала скорей на кухню. Времени оставалось все меньше до прихода гостей.

Через некоторое время Рудольф вернулся с авоськой продуктов и с красиво постриженными волосами.

Обед состоялся и был прекрасным. А главное ни у кого не было за пазухой «камней». Жизненный баланс был соблюден.

Спасение

Кира бежала поздно вечером домой. С мероприятия. Она уже порядком устала, но домой надо доехать. Стояло лето. Одета она была очень легко и сегодня даже очень свободно.

На ней был лёгкий хлопковый сарафан в пол. Тонкие бретельки, постоянно спадающие, чем переставали защищать и без того оголенные плечи. Лиф сарафана так и норовил совсем слететь с груди девушки. Нежная, полупрозрачная кожа в вечернем свете фонарей отливала какой-то особой, режущей белизной.

Выйдя из метро, Кира сняла босоножки на высоком каблуке. Ноги настолько устали, что идти она совсем не могла, что говорить о красивой обуви, осанке, каблуках. Она поплелась босиком к лестнице, по которой обычно спускалась, идя домой.

От метро за ней увязался молодой человек: казах или таджик. Все бы ничего, но она побаивалась мужчин, особенно восточной наружности. Очень уж много говорили о всяком.

– Я вас провожу, – поспешил сказать он ей.

Он назвал свое имя, но Кира не услышала, а переспрашивать не стала, надеясь, что он отстанет.

– Не надо, дома меня ждёт муж и ребёнок, – быстро сообщила она. Но на него не подействовало.

– Но я провожу, – он шёл за ней, просто так, ничего не говорил.

А Кире было не по себе. Представьте: босая, туфли в руке, слегка нетрезвая после вечеринки, плечи нечем прикрыть, почти, что наполовину раздетая. Но ей предстояло пройти через два подземных перехода.

Вечером она всегда боялась там ходить, но все равно шла, так как это единственно самый короткий путь от метро до дома.

Во втором переходе она увидела нескольких ребят. Они громко смеялись, курили прямо тут, в переходе. Кира шла вперед, боязливо озираясь вокруг. Ее новый знакомец следил за ней глазами и шел следом, но на расстоянии.

Она думала, что: «Хоть и сам увязался, но с ним как-то спокойнее».

Кира постаралась побежать, чтобы быстрее миновать теплую компанию. Но тут один из ребят отделился, схватил Киру за руку и поволок в какую-то комнату, дверь которой в переходе оказалась так удачно раскрыта. Он быстро захлопнул за ними дверь. Так что спутник Киры не успел хоть как-то среагировать. Этот парень бросил Киру на постель, толкнув больно в грудь.

– Я хочу тебя, раздевайся! – безапелляционно сказал он.

Кира смотрела на него широко раскрытыми глазами. Она в моменте не понимала, как реагировать. Её просто застопорило. Она замерла. И даже не замечала, что предательская бретелька порвалась, наверное, когда парень её бросил на то, что можно назвать диваном. Оголилась часть груди, чем давала повод ещё большему настрою парня.

– Чего ты застыла то, классно выглядишь, – окинув взглядом Киру с ног до головы, проговорил он, – ну давай, не тушуйся, иначе порву твоё платье в лохмотья. Я голоден.

На последних его словах, что-то произошло, Кира даже не сразу осознала, что открылась дверь и её новый знакомый, схватив парня и заломив ему руки за спину скручивает его у неё на глазах. Потом милиция, участок, плед, муж. Все, как в тумане. Кира вспомнила, что легла спать, а перед сном пообещала себе, что подумает об этом завтра. На утро она постаралась больше не давать повод мыслям думать о случившемся и плохом, а продолжать жить дальше. А с молодым человеком, её ангелом-хранителем, они стали общаться семьями.

Про Людочку

Девочка лет 10, с красивыми русыми косичками, сидела и смотрела в окно на падающие снежинки. Одна в огромном доме с большими окнами, через которые ярко светил утренний свет. Высокая ель красовалась посередине зала, а под ней уютно лежали подарки, ожидающие своего открытия.

«Сегодня 1 января» – подумала девочка, – а я опять одна. Подруг у меня тут нет. Собаки тоже нет. В школе каникулы…Скучнооо… Пойду я поиграю по сети с подругой!».

Но единственная близкая подруга не отвечала. Тогда Настя, так ее звали, задумала сделать сюрприз своим родителям, которые так редко бывали дома. Они как савраски, запрягаясь утром в сбрую, и надев на себя уздечку, бежали вперед в день, на работу. И только вечером возвращались в свое стойло.

Стойло менялось время от времени, но никто в нем не жил, приходили только ночью, поесть и поспать. А Настя, как маленький жеребенок, подчинялась воле родителей и переезжала с ними с места на место в поисках лучшего помещения с чистым воздухом.

Девочка думала, чем же заняться? Шкодить она любила, так быстрее замечали мама и папа, что она дома, хочет играть, а не только ходить и «развиваться» по кружкам или с няней, совершенно незнакомой женщиной, ходить гулять. С Ниной Степановной хоть и было все можно, но это же не мама и не папа. Девочка скучала, по отдыху с ними. Папины плечи, на которых она восседала, как рыцарь на коне. Мамины теплые объятья и поцелуи, ласковые глаза. Но этого было так мало.

«Так, чтобы сделать на этот раз? – приложив пальчик ко рту, задумалась Настя.

Распакую ка я подарки и поменяю местами. Интересно, что они подарили друг другу на этот раз? Хм…опять носки и свитер? Папа сам не любит свитера, ужас как? Почему же дарит? А, я знаю. Он опять сказал своей Верочке, секретарю, купить, что-нибудь теплое и новогоднее. Мама же всегда зимой мерзнет. А Верочке все равно».

А мама? Носки? Даже у меня носков куча мала…Маме некогда вечно! Закажет своим рукодельницам красивые носочки для всей семьи. А сама постоянных покупателей обихаживает. Клиенту всегда хвала и почет. Ну почему?

И Настя поменяла подарки: «Посмотрю я на них сегодня. 45 размер носок для мамы и свитер 48 размера с говорящим оленем для папы.

Офис. Канун нового года. Впервые все приглашены провести праздник семьями в стенах корпоративного здания. Константин сидел за рабочим столом и перебирал бумаги, вспоминая дневные переговоры с партнерами. В дверь тихонько постучали:

– Входите! – красивым баритоном громко сказал мужчина.

В кабинет впорхнула пышногрудая и выпуклопопая молодая женщина. Юбочка чуть выше колен плотно облегала её бедра, так что хорошо виден был, проступающий сквозь ткань, ажур чулок. А полупрозрачная мешковатая кофточка и не собиралась прикрывать два манящих полушария с тёмными пятнами посередине. Только мишура немного отвлекала, игриво искрясь, под электрическим освещением.

Константин, поднял взгляд, и громко втянул в себя порцию воздуха, почувствовав при этом нежный аромат ее духов. Девушка, заметив, хитро улыбнулась своей маленькой удавшейся шалости:

– Привет! – сладким голосом сказала Людочка, повернувшись к двери и поворачивая ключ в замке.

Константин наблюдал за ней, глазами голодного хищника. Он сегодня особенно устал:

«К черту сдержанность, она мой подарок» – решил мужчина.

И почти зарычал от нетерпения, расстегивая свой ремень:

– Иди ко мне, моя радость, ближе! – и, задрав юбку Людочки, опрокинул ее на рабочий стол.

Тут уж не до осмотрительности. Алая помада, оказавшейся в водовороте мужской страсти, женщины, попала на ворот свитера, рубашки, шеи Константина…

Некоторое время спустя, огромное фойе при входе в банк, зал полон гостей, и только Вероника Павловна, как всегда, задерживается. Куранты начинают отсчитывать полночь. Ровно в этот момент двери открываются, и в зал входит высокая, крупная, красивая женщина, средних лет.

Константин ждал, и заметил её первым. Он идет к ней с раскинутыми для объятий руками. Но вместо улыбки ее лицо искажается.

Молча, женщина размахивается своей алой сумочкой и, не глядя бьёт его попадая прямо по темечку. Константин вскидывает руки и, падая, задевает собой о дверную ручку. Всё происходит мгновенно!

Бой курантов напоминает гостям, что наступила полночь. Все начинают кричать Ура! Поздравлять друг друга с новым годом!!! Пить шампанское!

А у дверей растекается на полу красное пятно…

– Все люди, как люди! Новогодняя ночь! Из тёплого офиса, где на стене картинка со снегуркой в юбочке, едь куда-то, выясняй… Кража…Пьянка… Ну отдыхали люди и что теперь? – Рубен постучал в дверь пентхауса. Тишина.

– Никого что ли? – он уж достал телефон, чтобы позвонить и инцидент исчерпан.

Но решил подергать за дверную ручку. Дверь поддалась. На полу разбросаны бутылки из-под шампанского.

– Креативненько, однако, – проговорил Рубен и прошёл глубже в комнату.

"Что ж тут делали?" – везде валялись маски, предметы и приблуды разные для секса, каких он и не видел даже.

– М-да, дельце…

В углу лежал Дедушка Мороз в новогодних стрингах на подтяжках и белой бороде. Рубен потряс его за плечо, бесполезно, тот только пробубнил себе что – то под нос.

– Аааа, вот и Снегурочка, – Рубен не удержался от смеха. Под столом сидела взъерошенная Людочка, она видимо только проснулась от стука. На лице потекла тушь, красная помада на губах размазана по лицу, губы опухли, глаза стеклянные, не понимающие, где она.

Девушка начала выбираться из-под стола:

– Лучше бы ты этого не делала… – захихикал Рубен.

Блузка разорвана, одна чашка лифчика оторвана, открывала взгляду соблазнительную плоть, если бы не антураж. От юбки остался только кожаный пояс и небольшой кусок ткани, трусы голубыми лямочками не закрывали ничего, ну а чулки в дырках по всем ногам, местами кожа на руках и ногах подрана, а на лице царапина через всю щеку. В руке крепко зажат клок чьих-то волос. Но длинная широкая цепочка, кольца и серьги были на месте.

– Отпадный новый год! Я тоже так хочу! – не выдержал Рубен.

– Ой, меня сейчас стошнит, – громко сказала Людочка и решила побежать… Но у неё не получилось.

– Понял, иди сюда, отнесу тебя в ванную, – почему-то он проникся к девушке, при всей комичности её внешнего вида и ситуации, проглядывала красивая милашка.

Он положил её в ванную, открыл воду.

– Что смотришь? Я танцевала для всех. Кто тебя вызвал?

– Ага. Представился Константином, ты его знаешь? Там женщина голосила, что ты выкрала документы. А мужик еле выговорил:

– Посадите эту дрянь!!!!

Люда, не выдержав, заплакала:

– Блин! Ты можешь меня спрятать? Мне нельзя – она схватила руку Рубена.

Про Людочку

Девочка лет 10, с красивыми русыми косичками, сидела и смотрела в окно на падающие снежинки. Одна в огромном доме с большими окнами, через которые ярко светил утренний свет. Высокая ель красовалась посередине зала, а под ней уютно лежали подарки, ожидающие своего открытия.

«Сегодня 1 января» – подумала девочка, – а я опять одна. Подруг у меня тут нет. Собаки тоже нет. В школе каникулы…Скучнооо… Пойду я поиграю по сети с подругой!».

Но единственная близкая подруга не отвечала. Тогда Настя, так ее звали, задумала сделать сюрприз своим родителям, которые так редко бывали дома. Они как савраски, запрягаясь утром в сбрую, и надев на себя уздечку, бежали вперед в день, на работу. И только вечером возвращались в свое стойло.

Стойло менялось время от времени, но никто в нем не жил, приходили только ночью, поесть и поспать. А Настя, как маленький жеребенок, подчинялась воле родителей и переезжала с ними с места на место в поисках лучшего помещения с чистым воздухом.

Девочка думала, чем же заняться? Шкодить она любила, так быстрее замечали мама и папа, что она дома, хочет играть, а не только ходить и «развиваться» по кружкам или с няней, совершенно незнакомой женщиной, ходить гулять. С Ниной Степановной хоть и было все можно, но это же не мама и не папа. Девочка скучала, по отдыху с ними. Папины плечи, на которых она восседала, как рыцарь на коне. Мамины теплые объятья и поцелуи, ласковые глаза. Но этого было так мало.

«Так, чтобы сделать на этот раз? – приложив пальчик ко рту, задумалась Настя.

Распакую ка я подарки и поменяю местами. Интересно, что они подарили друг другу на этот раз? Хм…опять носки и свитер? Папа сам не любит свитера, ужас как? Почему же дарит? А, я знаю. Он опять сказал своей Верочке, секретарю, купить, что-нибудь теплое и новогоднее. Мама же всегда зимой мерзнет. А Верочке все равно».

А мама? Носки? Даже у меня носков куча мала…Маме некогда вечно! Закажет своим рукодельницам красивые носочки для всей семьи. А сама постоянных покупателей обихаживает. Клиенту всегда хвала и почет. Ну почему?

И Настя поменяла подарки: «Посмотрю я на них сегодня. 45 размер носок для мамы и свитер 48 размера с говорящим оленем для папы.

Офис. Канун нового года. Впервые все приглашены провести праздник семьями в стенах корпоративного здания. Константин сидел за рабочим столом и перебирал бумаги, вспоминая дневные переговоры с партнерами. В дверь тихонько постучали:

– Входите! – красивым баритоном громко сказал мужчина.

В кабинет впорхнула пышногрудая и выпуклопопая молодая женщина. Юбочка чуть выше колен плотно облегала её бедра, так что хорошо виден был, проступающий сквозь ткань, ажур чулок. А полупрозрачная мешковатая кофточка и не собиралась прикрывать два манящих полушария с тёмными пятнами посередине. Только мишура немного отвлекала, игриво искрясь, под электрическим освещением.

Константин, поднял взгляд, и громко втянул в себя порцию воздуха, почувствовав при этом нежный аромат ее духов. Девушка, заметив, хитро улыбнулась своей маленькой удавшейся шалости:

– Привет! – сладким голосом сказала Людочка, повернувшись к двери и поворачивая ключ в замке.

Константин наблюдал за ней, глазами голодного хищника. Он сегодня особенно устал:

«К черту сдержанность, она мой подарок» – решил мужчина.

И почти зарычал от нетерпения, расстегивая свой ремень:

– Иди ко мне, моя радость, ближе! – и, задрав юбку Людочки, опрокинул ее на рабочий стол.

Тут уж не до осмотрительности. Алая помада, оказавшейся в водовороте мужской страсти, женщины, попала на ворот свитера, рубашки, шеи Константина…

Некоторое время спустя, огромное фойе при входе в банк, зал полон гостей, и только Вероника Павловна, как всегда, задерживается. Куранты начинают отсчитывать полночь. Ровно в этот момент двери открываются, и в зал входит высокая, крупная, красивая женщина, средних лет.

Константин ждал, и заметил её первым. Он идет к ней с раскинутыми для объятий руками. Но вместо улыбки ее лицо искажается.

Молча, женщина размахивается своей алой сумочкой и, не глядя бьёт его попадая прямо по темечку. Константин вскидывает руки и, падая, задевает собой о дверную ручку. Всё происходит мгновенно!

Бой курантов напоминает гостям, что наступила полночь. Все начинают кричать Ура! Поздравлять друг друга с новым годом!!! Пить шампанское!

А у дверей растекается на полу красное пятно…

– Все люди, как люди! Новогодняя ночь! Из тёплого офиса, где на стене картинка со снегуркой в юбочке, едь куда-то, выясняй… Кража…Пьянка… Ну отдыхали люди и что теперь? – Рубен постучал в дверь пентхауса. Тишина.

– Никого что ли? – он уж достал телефон, чтобы позвонить и инцидент исчерпан.

Но решил подергать за дверную ручку. Дверь поддалась. На полу разбросаны бутылки из-под шампанского.

– Креативненько, однако, – проговорил Рубен и прошёл глубже в комнату.

"Что ж тут делали?" – везде валялись маски, предметы и приблуды разные для секса, каких он и не видел даже.

– М-да, дельце…

В углу лежал Дедушка Мороз в новогодних стрингах на подтяжках и белой бороде. Рубен потряс его за плечо, бесполезно, тот только пробубнил себе что – то под нос.

– Аааа, вот и Снегурочка, – Рубен не удержался от смеха. Под столом сидела взъерошенная Людочка, она видимо только проснулась от стука. На лице потекла тушь, красная помада на губах размазана по лицу, губы опухли, глаза стеклянные, не понимающие, где она.

Девушка начала выбираться из-под стола:

– Лучше бы ты этого не делала… – захихикал Рубен.

Блузка разорвана, одна чашка лифчика оторвана, открывала взгляду соблазнительную плоть, если бы не антураж. От юбки остался только кожаный пояс и небольшой кусок ткани, трусы голубыми лямочками не закрывали ничего, ну а чулки в дырках по всем ногам, местами кожа на руках и ногах подрана, а на лице царапина через всю щеку. В руке крепко зажат клок чьих-то волос. Но длинная широкая цепочка, кольца и серьги были на месте.

– Отпадный новый год! Я тоже так хочу! – не выдержал Рубен.

– Ой, меня сейчас стошнит, – громко сказала Людочка и решила побежать… Но у неё не получилось.

– Понял, иди сюда, отнесу тебя в ванную, – почему-то он проникся к девушке, при всей комичности её внешнего вида и ситуации, проглядывала красивая милашка.

Он положил её в ванную, открыл воду.

– Что смотришь? Я танцевала для всех. Кто тебя вызвал?

– Ага. Представился Константином, ты его знаешь? Там женщина голосила, что ты выкрала документы. А мужик еле выговорил:

– Посадите эту дрянь!!!!

Люда, не выдержав, заплакала:

– Блин! Ты можешь меня спрятать? Мне нельзя – она схватила руку Рубена.

Про Марину

– Надя, Надя, Наденька, с тех пор как ты ушла из моей жизни, я не нахожу себе места. Мне не легко жить в этом мире без родственной души, без моей близняшки, понимающей меня с полуслова… – так сидела и думала Марина, в кресле в своём полутемном офисе.

Вечерело. Вдруг откуда-то изнутри в голове родились слова:

– Сохраняй себя несмотря ни на что… – это её голос, она слышала его постоянно.

С тех пор, как наши пути разошлись, я стала думать, что мир – это большое снежное пространство, холодное, мрачное и темное. Я вглядывалась в потусферие и боялась оказаться там, по ту сторону себя и мира, в который я себя заточила, строя невидимую защиту от всех. И сама же попалась в эту ловушку сознания.

И только белый снег пробуждал во мне ту светлую сторону, что во всеобщей массе тьмы легко перепутать с темной.

Снег легко может растаять от тепла. Надо лишь только отогреться. Как? Достигнуть баланса внутри себя, может?

Я и сейчас вижу себя маленьким ребенком в большой сфере, в защитном прозрачном коконе из света.

Там внутри моей сферы всегда светит солнце, стоит дом, где мама варит суп, а папа играет со мной в баскетбол. Там всегда лето, отличное настроение и радость. Живы все.

Посюсферие^[6] доброе к тем, кто в него верит.

Марина продолжала думать: "Надя, ты приснилась мне. Ты взяла меня за руку и позвала в какое-то прекрасное место на земле: я купалась в тёплой и прозрачной воде, под солнцем, видела множество красивых людей. Мне было тепло и приятно. Вначале я боялась идти за тобой. Но ты настойчиво звала…

– Надя, – заговорила я вслух, самой себе – Надя, я наконец-то поняла, как не реагировать и не принимать на себя злость, зависть, обиду на других людей. Я осознала, то, о чем говорила мне ты. Я хочу выйти из кокона. Вернись ко мне, прошу отчаянно тебя, подруга моя. Но Марине никто не отвечал. Лишь почему-то внезапно в щелку между раздвижных дверей шкафа аккуратно и легко выпала фотография Нади. Хотя она всегда крепко стояла на своем месте.

"Ты со мной, я знаю, ты всегда рядом".

Про Марину (продолжение)

Марина вышла из офиса вечером домой. Она спешила к своей семье, как вдруг, что это, ей показалось? Кто-то бежит за ней. Она обернулась, нет никого. Только проходная бизнес-центра со стеклянными окнами и дверьми, через которую она вышла из офиса. Но она чётко услышала шепот:

– Ма-ри-на, куда ты, и-дём с на-ми…

И, кажется, там кто-то есть, и не один, несколько человек. Коллеги? Они должны были встречаться. Её зовут… Марина жутко устала после рабочего дня. Она повернулась обратно. Не отстать от коллектива. Но голоса пронеслись совсем рядом и исчезли за поворотом. Марина побежала с безлюдной улицы, к остановке трамвая, где всегда есть люди.

Но сейчас там стоял только один мужчина. Очень странного вида, сгорбленный. Она подошла ближе.

– Простите, давно не было 227? – спросила она у него.

Она хотела услышать голос живого человека, расслабиться.

Услышав её, мужчина повернулся. На его лице красовалась страшная гримаса. Марина заметила совершенно тупой взгляд. Он замахнулся кулаком. И заорал. У женщины сердце в пятки ушло. Она присела, и кулак не попал по ней.

В эту же секунду подошёл трамвай. Стали выходить люди. И мужчина, остался стоять и смотреть на Марину. А она, рванув в салон, села на свободное место и прильнула к стеклу. Она тяжело дышала, и повторяла речитатив про себя:

"Не выходи из круга, не выходи из круга, не выходи из круга…".

Трамвай закрыл двери и отправился по своему маршруту. Марина приехала домой, все тихо и спокойно. Дети накормлены, уроки выучены. А дома мама.

– Вот всегда бы так, мам, я приезжаю домой, а ты тут у меня хозяйничаешь! – сказала Марина и поцеловала ее в щеку.

– Марина, это же твой дом, зачем тут я? Я могу помочь иногда. Добежать ведь недалеко, – ответила мне мама, собираясь сразу домой.

Прибежали дети. Мы играли. Пришел муж, поужинали. Легли спать.

Марина проснулась среди ночи от увиденного сна. Будто она идет по коридору мимо зеркал, и видит своего папу, которого давно уже нет. Только вот внешний вид? Бакенбарды и сюртук, к чему эта цепь на шее?

«Бррр, столько событий за последние сутки, мозг уже отказывается думать в реальности.

Я на каком-то этаже, светлого, каменного здания, по ощущениям, где-то высоко. Посередине комнаты стоит темный каменный стол и две лавки по бокам. Через окно и стеклянный потолок пробивается солнечный свет. Стекла не прозрачные, будто покрыты туманом. Я вижу своего отца, спрашиваю его:

– Ты как тут? Странно выглядишь.

– Рад тебя видеть, Марина, – говорит он мне и распахивает свои руки, чтобы обнять. Мне становится очень тепло. Я вспоминаю его добрую энергию.

– Пап, я так рада тебя видеть, я так соскучилась по тебе – говорю я и уже прыгаю и целую его в щеки.

– Подожди, подожди, – хохочет отец, – проказница ты моя. Тут же везде ребята, они не поймут. Никогда и никому тут не позволено меня касаться, как сейчас делаешь ты. Ох уж этот 21 век. С его несдержанностью и полным смещением этикета и уважения к старшему поколению. Вот раньше…

– Папа, папа, не сейчас, – обрываю я его на полуслове, лучше расскажи мне как ты тут? – оглядывая комнату, говорю я.

– О, ты же знаешь, что я всегда мечтал преподавать историю, этим я тут, в небесной канцелярии, и занимаюсь.

Внезапно я замечаю снующих по коридору ребят, коричневую обложку журнала в руках отца и небольшую доску для мела на стене.

– Так все – таки желания исполняются, пап? Не тут, так там на небе?

– Тссс, я хочу тебе кое-что сказать – отвечает мне папа. Но вдруг все вокруг становится более серым. Почему-то кричит петух, и я уже вижу фигуру отца сгорбленной и лежащей на столе. – Не успел сказать, не успел тебе сказать… – засыпая, протяжно говорит он.

– Папа, что сказать, что… – с этими словами я просыпаюсь.

Дома темно и тихо. Раннее утро. Марина долго не может еще хоть немного уснуть, ей зябко. Она лежит, размышляет и смотрит в темноту.

«Что же хотел сказать мне папа? Я так рада была его видеть, столько эмоций. Я слишком не слушала его. Слишком была рада.

Эмоции, конечно, они всегда мне мешают. Но как же быть, если эмоциональность, это мое второе я. Как мне побороть ее. Ведь в эмоциональности мое все, и поражения и победы!

Надо уметь владеть собой. Мой отец был эмоциональным, мой дед был эмоциональным, да и прадед, вероятно, был таким же.

Как-то разбираясь глубоко с корнями, я зашла на расстановки. Интереснейшее занятие. Как формируется информационное поле, что участвующие люди начинают говорить так, как есть на самом деле, не зная о фактах? Что невольно задумываешься. Чудеса и мистика.

– Лед тронулся, господа, идем прямой дорогой к цели – вдруг сказала Марина себе со всей ответственностью, окончательно поняв и осознав, отчего происходят все ее неурядицы. Смещение сознания в область эмоций и необъяснимого. Благодарю тебя, папа!».

Марина встала. Это было субботнее утро. Она начала готовить завтрак. Солнце постепенно поднималось, начинался новый день.

В парной

Звенит корабельный колокол, все встают и бегут.

Объявляют громко: Э-В-К-А-Л-И-П-Т!

Мы поднимаемся из-за стола, на котором остается чайник и чашка с ароматным травяным чаем. Заходим в парилку, бабоньки кто-где разместился. Кто на полке наверху сидит, кто лежит. Кто-то встал посередине и стоит, кто все маялся, да присел на лесенку при входе в парилку.

Все в шапочках, но голышом, конечно. Все такие разные: выше, ниже, толще, Уже, улыбчивее и строже.

– Рассаживайтесь, рассаживайтесь! – подгоняет одна.

– Да куда уж, места нет, – глазами ища, отвечает другая.

– Надо же полная парная набралась – поддерживает разговор третья.

– Ладно хоть маски не просят одевать – откуда-то из глубины и со смехом раздается еще голос.

– Ну-ка тихо, бабы, дайте хоть в бане отдохнуть, – гаркает громко одна, поднимая голову вверх.

– Баня любит тишину – тут же кто-то поддакивает.

Гул в парной затихает, все замолкают учтиво. Начинают тихо перешептываться.

И вот заходит банщица, в легких брюках, майке и бейсболке.

– Ну что, женщины, прибавить парку?

– Да, да, да – раздается дружно вокруг.

Она открывает печь и набрасывает туда ковшей пять воды, камни раскалены докрасна. Ощущение, что вот так коснись и палец как свеча оплавится в момент.

Банщица берет большое опахало и начинает аккуратно водить вниз и вверх. Как дервиш танцуя свой танец, плавно и по кругу.

С верхних полок раздается:

– Ох, пошло, хорошо! – переворачивается на полке одна.

– Ты голову то вниз наклони, лицо обожжешь – говорит одна другой, видя, что та закрыла глаза.

– Ой, я пойду, жарко как, мне хватит – встает.

– Да? – удивляется вторая, – а я еще посижу.

– Хорошо, – и она поднимается со скамейки, одевает шлепки и открывает дверь.

– И ты иди, за компанию, иди, иди, скорей, – не охлаждай…

– Наоборот, она пошла и еще больше разогнала нам тут наверх, жарко…

– О! пришла. Ну ка иди сюда, а ты давай отсюда уже! Иди говорю тебе, – и женщина толкает с лавки другую.

– Так не надо, спокойнее – говорит банщица.

– Со своими можно! – смеясь отвечает тут же женщина.

Раздается дружное одобрение и общийгул.

– Бабы, ну тише, а, дайте хоть в парной отдохнуть! – поднимает вновь голову, та, что за тишину.

Все затихают, но постепенно начинают перешептываться. Женщины.

Басик, не трогай Мурку или о причудах жизни

Родился я в старом и ветхом доме бабули. Полы перекошены, окна частично фанерой забиты, дверь с петель слетела. Назвала – Басиком.

Еще две Мурки, сестры мои. В деревнях особо не задумываются как назвать: коровы – Зорьки, козы – Катьки, гуси – Теги, ну а все кошки Мурки, а коты Басики, то ли Барсики, просто буква – р-запала.

Кошки – это ее семья. Сын есть, но приезжает к матери только ягод собрать. Она говорит, такой же, как его отец, ничего ему не надо. Собачка у сына есть, брехучая, как он сам. Вечно на мать орет, как приезжает. Вот в деревне и помогают старушке соседи.

Она глуховата и оттого громко всегда говорит. А что рассказывает, так хохочет.

Мой отец, Басик старший, появился у бабушки первым. Весь поселок просыпался от утренних криков: «Басик иди домой! Иди кушать!».

Затем появилась моя мама, Мурка старшая. И Басик не устоял! Появились мы! Теперь по поселку раздается: «Басик – не трогай Мурку! Мурку не трогай, я тебе говорю!».

А тут, часа в три ночи, бабуля как закричит: «Мурка, ты куда подевалась! Иди домой! Кушать! Басик ждет!» – перебудила всех!

Мурка пришла потом. Бабушка все переживала: «Где моя Мурка, ушла, и нет ее. Ой, ха-ха!».

Говорит всем: «Принесла приплод! Две Мурки и Басик! Даа! Ой, ха-ха! Куда девать не знаю! Тебе не надо?».

Управление временем от бабушки

Живя в современном городе, мы учимся использовать время рационально, каждую минуту сделать результативной, читаем книжки по управлению временем. А как распоряжаются временем бабушки, обе оптимистки?

Одно из правил управления временем – сформировать привычку все время результативно действовать.

Одной бабушке 78 лет, она с пяти часов утра на участке, днем спит час-полтора, вечером в девять ложится. Все грядки прополоты, растут овощи, зелень, ягоды, цветут цветы. Она кушает немного: «Теперь, говорит, много уже не надо!». Делает зарядку в кровати: поднимает ноги, разминает кисти и т. д. С правнучкой успевает погулять.

Как ей удается? «Утром, говорит, думаю или с вечера, что хочу сделать завтра. Встаю и понемногу делаю. Тут поделаю, там поделаю. Если меняю дела, но вижу, что не идет, возвращаюсь к прежнему варианту дел. Глядишь, и все само собой выходит. Устаю уже, но рада, что сделала дело! Порядок дня свой думаю, зная, что надо с правнучкой погулять!».

Другой бабушке 88 лет. Она глуховата, плохо видит, но ходит и все приговаривает: «Как же я лягу в госпиталю, в плану – то у меня другое! Нееет, я сначала городьбу сделаю, дверь, а потом пойду ложиться! Воот!».

Как буква “О” решила похудеть, и что из этого вышло

А как худеть не решила: вертикально тонкой стать или горизонтально? И уже утром бегала по улице у всех спрашивала:

– А может Вам интересно писать букву «О» горизонтально или все-таки вертикально?

Мужчина в очках, остановился, смотрел на нее и изучал, задумавшись, пошел дальше, размашисто задергавшись руками в потоке мыслей.

Прошли сотрудники коммунальной службы и начали замер буквы поперек и повдоль. Она только смехом смогла их остановить.

– По диагонали – громко кричали ей вслед, проезжавшие на велосипеде подростки, которым, в сущности, еще все равно.

К вечеру буква «О» совсем приуныла. Все только выводы делали и ни один ее не спросил о важном.

– Буква «О» почему ты задумалась похудеть? Что-то произошло в твоей семье? – спросила вдруг ее девочка лет шести.

– Нет, но все называют толстой и сравнивают с колесом, да с колобком… – пожаловалась буква.

– Ой, ты солнышко!!! – заливисто закричала девочка.

Буква «О» открыла заплаканные глаза.

– Ты ночью луна, светишь всем, а днем солнце жаркое!

– Правда? – буква «О» расправила плечи.

– А потом, буква «Ю» как же, ты о ней подумала? Если ты похудеешь, ее тоже переназвать надо будет или она исчезнет. И как мы будем играть в юлу? А в имени Юлька, как без буквы «Ю», просто «лька» и друг мой Юрка, «рка». Летом мы на юге, «ге» познакомились.

И девочка заплакала.

– Теперь все буквы решат стать другими, только начни. Как же мне идти в школу на следующий год – девочка плакала все громче и громче.

Буква и девочка не заметили, как к ним подошла Юлькина бабушка.

– Юлек, ты чего это?

И девочка рассказала.

Бабушка подумала, подумала и сказала.

– Буква «О», ты хороша, как есть! Так уж повелось, тебе быть такой. Но слышала, места, где есть разные шрифты, в которых ты разую форму можешь принимать, а быть собой.

– А где это?

– Думаю, тебе надо пойти в типографию или творческое агентство – ответила бабушка Юльки, и поймав руку девочки, повела ее домой.

– Благодарю! – помахала буква «О» им вслед и со счастьем внутри пошла искать место, где ей будет комфортно.

Как меня похитили инопланетяне

Иду я по улице. Смотрю под ноги себе. Как всегда, не вижу ничего впереди. Снег падает и свет от него слепит глаза. Мне понравилось. Нос и щеки щиплет так, что больно. Мороз, но солнце.

Маска на лице спасает от мороза. Я специально заказала ее себе из эко меха. Это было ужасно. В метро меняю на обычную. Жарко.

Поехала за заказом. Купила шары, как сердце. Мне понравилось. Огнем и теплом наполняются и летят высоко в небо. Красиво.

У нас юбилей свадьбы. Мы решили повторить запуск шаров из бумаги. Это было ужасно. Сердце в небо и огонь, засмотреться.

Иду переулком. Думаю. Соберем гостей. Мне понравилось. Выйдем все на улицу. Все пары среди наших знакомых возьмут сердце-шар и начнут поджигать горелку. Как это будет. Но до весны еще несколько месяцев. Это было ужасно.

Я всегда делаю все немного заранее. Так иду и размышляю. Представляю. Не заметила, как ушла в сторону от маршрута. Мне понравилось. Вот так всегда. Географический кретинизм.

И сразу думаю обо всем. Взвешиваю все за и против в совокупности. Это было ужасно.

Не заметила, как на встречу мне вышел из-за угла человек. Хм… В черной одежде я напряглась внутренне.

Обернулась. За мной. Мне понравилось. Видимо уже давно, плелся еще один. Пальто и шляпа заснежены.

Подумала: "Детектив какой-то".

Мгновение. Это было ужасно. Вспышка интуиции. Господи, мамочка моя!

Они хватают меня, ведут. Я сопротивляюсь. Мне понравилось. Активно препятствую. Не помогает.

Маска эта. Съехала на глаза. Это было ужасно. Я ничего не вижу. Мгновение.

Говорю себе:

– Катя считай: раз, два, три, четыре, пять… – я стараюсь успокоиться. Мало помогает. Мне понравилось.

Ведут куда-то. Вот я попала. Попытка сказать.

– Откройте мне глаза хоть что ли? Не вижу ничего. Вам я зачем? Дождетесь у меня, сейчас начну истерить! А истерика у женщины – мощь! Это было ужасно.

– Молчи! – я услышала перелив голоса.

– Странно – подумала я, – кто это?

Тепло. Я ощущаю тепло. Мне понравилось. Свет, неяркий. Наконец-то руки освободили, они не были связаны, но я не могла ими двигать. Будто парализовало.

Он смотрел на меня. Это было ужасно. От него шло тепло. Согреться и сгореть можно.

Его рост заставил бы завидовать добрую половину мужского населения планеты Земля.

– Мы с Марса – произнес он.

Мне понравилось.

– А я с Венеры – отшутилась я.

– Рад знакомству – воспринял он все серьезно.

– Семьсотсемьдесятседьмой (777), тебя вызывает главный – подошел к нему ниже наполовину, почти подросток.

– Иду, а ты стой здесь. Жди меня. – скомандовал он.

Это было ужасно.

– Ага, щас, – я стала искать хоть что-то, что скажет мне, где я.

Везде стена, везде закрыто. Куда же он ушел? Сквозь стену? Мне понравилось.

Я стала шарить руками по стене в поисках хоть какой-нибудь кнопки.

Но страха не было. Я была дома. Вдруг пришло понимание. Это было ужасно. Я открыла глаза.

– Кто это был? – спросонья думала я, смотря на ковер на стене, – почему этот узор называется "Русская красавица".

Муж спал рядом. Собаки. Мне понравилось. Дочь. Все на месте.

– Приснится же такое, – подумала я.

Встала и пошла на кухню. Это было ужасно. Кухни не было. То, что я видела перед собой. Свободное пространство, как в квартире. Я обернулась. Мне понравилось. Все исчезло.

Вернулась обстановка как была и он.

– Что ты хочешь от меня? – бросилась я на него.

– Опыт. – кратко ответил он.

Это было ужасно.

– Какого рода? Я не понимаю. – попятилась и почти упала в кресло я.

– Расскажи мне о ваших свадьбах. Хочу на Марсе начать традицию свадеб, это так красиво. Мои предки с планеты Земля и во мне живы ряд эмоций.

На нашей планете праздник межпланетный, каждый представляет и вспоминает традиции своей планеты, по роду.

– Ух, как интересно! – я расспрашивала его, а он меня.

Мне понравилось.

Познакомиться на земле с марсианином и учить его радостям Земли. Вот это пилотаж!

Потом он вернул меня туда откуда забрал. Муж и дочь, конечно, обеспокоились за меня. Это было ужасно. Но я им несла аргумент в сумочке. Фотографию с 777-м.

Дома, объяснив все, мужу, я полезла доставать из сумочки доказательство. Но на фото была только я в переулке, где темно. Мне понравилось. Оказалось селфи.

Муж положил меня на диван.

– Отдыхай, девочка моя, что-то ты увлеклась подготовкой к нашему юбилею. Это было ужасно.

Во сне

Да, я постоянно думаю, что надо писать. Пишу в своей голове, пишу на бумаге, в телефоне. А когда же я все соберу вместе? Думала, конечно, об этом, но не предпринимала никаких действий» – так сидела и размышляла девушка у окна.

Она смотрела на набережную Москвы-реки, ей было видно, как река покрылась тонким льдом. И уже давно закончился сезон теплоходных поездок.

Холодная Москва – река и метромост. И она в этой реке, мутной, нечистой достает до дна, старается всплыть на поверхность, но не может. Темная муть реки поглощает ее с головой, рядом такие же как она. Люди, которые стремятся выбраться, их немного, но они есть, они стараются отбиваться от воды. Именно так, люди стараются развести руками эту толщу, темную, даже черную воду.

И вот она поднимается вверх, сквозь тени и чернь проглядывают огни, стоят люди и чего-то ждут, много людей. Но она, она под водой, и никто не пытается ее спасти.

«Как я сюда попала?» – мелькает в голове, но сейчас не время думать, время делать, изо всех сил разводя руками пласты воды.

Ближе, ближе, выше, выше, нет, опять не вышло. Вниз. Еще раз. Теперь уже не хватает воздуха.

«Странно, но я не чувствую холода! Я задыхаюсь!»

Паника. Справиться с внутренней паникой. И быстрее, быстрее, на поверхность. Что это?

«Я вижу огни и людей, которые кричат. Теперь уже понятно, что все эти люди чего-то ждут.

Но что это? Лед? Как лед?»

Она стучит руками, пытаясь прорваться на поверхность. Раз, два, три.

«Люди, я задыхаюсь, помогите! Люди!»

«Все я больше не могу!»

И тут лед поддается, и она из последних сил огромным рывком выбрасывает свое тело из воды на поверхность. Шквал аплодисментов. Яркий свет. И она проснулась.

Оказывается, сидя в кресле она заснула. Не долго спала, но эмоций этот сон принес море.

Девушка задумалась. И что бы мог значить этот сон для нее. Но решила сейчас об этом не думать. И так как был уже поздний вечер. Елена встала со стула и направилась в кровать. Закутавшись в теплое одеяло. Глубоко заснула.

Воронка

Ветер колыхал шторы на окне. Сильный ветер. Он проносился по улице белой метелью, внезапным всполохом сухих листьев или тополиного пуха, грозы.

Он бежал, бежал не оглядываясь. Ночью навевая ужас на жителей маленького городка. Днем радуя. Особенно детей. Днем можно было запустить в этот вихрь все что хочется и этот предмет начинал вращаться, вращаться вращаться… Дети смеялись.

А ночью, ночью воронка выкидывала из себя, все что прилетело в неё днем. И ужас тому, кто попадался вечером на её пути. Кому-то ложкой по лбу, а на кого-то ведёрко песка… Но, если бы кидали дети, все бы ничего… Но кидали и взрослые. А взрослые кидали все, окурки, сумки, инструменты, использованную упаковку, жестяные банки… Шла по улице девочка, не поздно и не рано, ни ночью и ни днем, вечером…худенькая такая.

Воронка вещей появилась на пути. Она побежала, побежала быстро, зная, что сейчас произойдёт. Она старалась не оглядываться, но все её усилия оказались напрасны… Выбирая свою жертву, воронка настигала её вмиг, находила то, что ей не нужно было прямо сейчас, а затем выкидывала. Вот и девочку ждал «подарок» из вихря. Неожиданный подарок. Ее втянуло саму.

Она крутилась вместе с вещами, и поддалась силе инерции, ничто её не могло достать оттуда. Расправив свои руки, она лавировала.

Но приближалась ночь.

Её выбросило неожиданно. На оживленную днем магистраль. Под внедорожник.

Она не успела опомниться. И не успела подняться. Он проехал над ней. Она лежала и только огни фонарей освещали дорогу.

Одержимость

Ночь. Настольная лампа. Электрический свет. Открыт ноутбук. Она сидела за рабочим столом. Писала.

Все в квартире спали.

– И вот он встаёт, могучий рыцарь в латах и доспехах, со щитом и мечом в руке, – читает бабушка былину внуку.

– А что дальше? – с интересом спрашивает внук. – Услышал его тяжёлую поступь древний старик с посохом в руке, и давай лесную челядь созывать да собирать.

Все пришли.

И Сеня видит себя посередине луга. У костра. В латах. Вокруг него всякая нечисть и чисть.

– Зачем звали, земные, да подземные, – глубоким горловым голосом пробасил он.

Все вокруг заискивающе, да подпрыгивающе смотрят.

– Семион! Дело есть.

– Какое дело?

Вышла тогда в круг красота неземная, аль небесная. Вся в белом.

И давай танцевать вокруг костра. Семион за ней в миг в пляс пошёл. Танцует огромный мужик посреди леса, вокруг себя крутится. Да так, что почувствовал себя нехорошо.

– Тьфу, зараза, все мозги запудрила!

Смотрит никого вокруг нет.

– Где вы все? Ау, где?..

Света вдруг ощутила явное присутствие кого-то в квартире, тут за спиной, на кухне. Обернулась. Тень.

"Мама дорогая" – оторопела писательница.

Перед ней стоял Семион. Голова его упиралась в потолок. В руках он держал палицу, по которой текла кровь. И на нем была кровь: бровь иссечена, мочка уха разорвана, рукав разодран и виднеются проступившие сквозь тунику красные пятна.

А запах, вы бы почувствовали этот запах, человека, немытого нечёсаного.

Кухня наполнилась смрадом. Резало глаза, нос перестал дышать. У Светланы закружилась моментально голова и она было начала падать в обморок. Ей показалось, что Семён схватил её. Она потеряла сознание. Очнулась утром. В окно светило солнце.

– Бабушка, бабушка – услышала она своего внука, а он увидел её и убежал, заорав, что есть мочи.

Светлана посмотрела на себя в отражение шкафа: бровь рассечена, на волосах запеклась кровь, на щеке синеет синяк…

– "М-да" – пробормотала она, – а ведь вечером я продолжу писать вновь…

И только палица, забытая рыцарем, напоминала о впечатлениях жуткой ночи, которые пришлось пережить сегодня писательнице.

В темноте

– Как я попала сюда? Эй, кто-нибудь!

Лида сидела в полной темноте и оглядывалась по сторонам. Она вглядывалась в темноту, но увидеть было категорически нечего. Хоть глаз выколи.

– Что происходит, где я? Господи, как же страшно. Помогите мне, я боюсь, – шептала неуверенно в пустоту она.

В какой-то момент у неё перехватило дыхание. Включить свет, точно, где выключатель?

Она вскочила на ноги. Размахнула в стороны руками. Стен нет. Она еще раз всмотрелась в темноту. Бесполезно. Не видно ничего. У нее началась паника. Мгновенная нехватка воздуха. Она присела вновь.

– Я задыхаюсь, мама, мамочка! – заскулила она совершенно по-детски. В голову пришло воспоминание, как отец закрывал ее совсем маленькую в шкаф. Она рыдала, она звала мать, но никто не приходил. Отец не разрешал, по его мнению, он так учил выносливости девочку.

– Спокойно, спокойно, дорогая моя, услышала она себя. И мысленно погладила себя по волосам.

Немного Отпустило.

– Ау, ау, кто ни будь. Прошу Вас! Пожалуйста! Где все?

Она начала плакать, сначала тихо, потом плач все усиливался и, наконец дошёл до громкого рыдания.

Она хотела, хотела, чтобы её услышали. Сидеть или шарить в потемках? Что что делать? Она начала ползать по твёрдом полу. Он был каменным. Холодным. Где же она?

– Я боюсь темноты. Не шутите так!

– Что, что, что, что – начало слышаться ей отовсюду. Стресс. Паника. Мозг максимально напряжен. – Что, что, что, что…

– «Так и до глюк не далеко» – подумала она.

– Помогите же мне, помогите! – закричала вновь она.

– Хотя бы, где стена, пожалуйста, ну пожалуйста! Пусть комната, но свет. Включите свет.

Хныкала она. Но рядом не находила стену. Она боялась, жутко боялась далеко сдвинуться с места. – Вокруг себя я уже все прощупала, надо продвигаться дальше, – решила она, – а вдруг я найду то, что мне будет неприятно и противно.

– К черту все страхи! Я одна в этом жутком месте в темноте! Ползем? Лида? – услышала она протяжный голос, и не сразу поняла, что это ее собственный голос – ну давай, решайся.

И она поползла, аккуратно, как могла по холодному полу в юбке, с мокрым от слез лицом. Не сразу, но почувствовала под рукой изгиб стены.

– Стена, ура, да! Свет, где включить свет?

Она начала продвигаться и прощупывать стену. Нет, ничего нет.

Тогда, осмелев, она просто пошла вперёд, держась одной рукой за стену. Шаг за шагом. Вперёд. Она побежала. Вперёд.

– Только не останавливайся. Не оглядывайся, даже в темноте назад – подбадривала она себя.

Ей все время казалось, что кто-то наблюдает и бежит, буквально в пару метрах за ней.

Внезапно она наткнулась на стену, теперь уже перед собой.

– Что это за стена? Она стала прощупывать сантиметр за сантиметром. Что это? По-моему, дверная ручка. Спасение! Дверь! – она нажала на ручку, та свободно поддалась. Дверь открылась. Тёмная комната. Освещение фонарей после кромешной тьмы, показалось ей дневным светом. Кто-то спит, за столом. Мужчина?

И тут она вспомнила. Они с подругами пошли театр. Во время перерыва спектакля к ним подошли знакомиться мужчины. Они выпили вина и потом она уже не помнит спектакля, не помнит куда делись девчонки, она проснулась в пустоте и в темноте.

«Так, значит из театра она не выходила? Будить или не будить? Как я попала в тот коридор? Убегала или уснула?» – думала она и не помнила.

Лида огляделась, кроме двери туда, в темноту, больше выходов она не увидела. Тогда она нашла выключатель и включила свет. Лучше бы она этого не делала. Мужчина проснулся, поднял голову, она увидела его морщинистое безобразное лицо.

«Это не из тех людей что подошли в театре», – испугалась она.

Он, мерзко улыбнулся и произнес:

– Ну что проснулась, милая, а я ждал, ждал тебя, да и отключился.

Лида вновь нервно сглотнула…

В темноте (окончание)

Лида смотрела на мужчину и ей становилось жутко.

– Ну, что ты милая, – заговорил вновь он. И его большое некрасиво лицо расплылось в улыбке.

Будто пухлые губы как две лепешки разомкнулись, издали звук и сомкнулись вновь. Все его морщины на лице, как у человека, который, когда-то был очень полным, а потом резко похудел, и обвислая кожа превратилась в плиссировку.

А она одна с этим чудовищем за столом. Он встал и начал приближаться к ней.

«Что же мне делать?» – она испугалась. В коридоре темнота, не видно ни зги. А тут он с непонятными для неё намерениями.

– Где я? – спросила она его.

– В моем доме, – последовал ответ.

– Почему коридор каменный? – вновь задала вопрос она. Пока он остановился и начал перебирать что-то, остановившись перед комодом.

– Мы в цокольном помещении, почти что подвал – задумчиво сказал он.

– Подвал чего, как я сюда попала? – осмелела она.

– Театр. Я нашёл тебя. Спектакль уже прошёл, а ты лежала на лестнице. Я сторож – вновь улыбнулся он и теперь уже не показался ей мерзким.

– Где же мои подруги? Почему я оказалась на каменном полу, в темноте?

– Ах, ты какая, все тебе знать надо.

Незаметно для себя Лида сильно схватила пальцами покрывало, лежавшее на кровати, так что костяшки пальцев побелели.

– Иди ко мне ближе – вдруг сказал старик.

– Зачем? – спросила Лида.

– Подойдёшь, покажу.

Лида двинулась к нему. Он открыл комод и достал два длинных ножа. Девушка оторопела.

Он сомкнул накрест лезвия. Там, где скрестились лезвия возник свет и голограмма… Она увидела свою подругу, тонущей в реке, пытающейся вырваться из холодного водяного плена и отчаянно бившуюся изнутри о ледяную корку реки…

– Что это? Как ей помочь? – вскричала Лида.

– Всему свое время… – задумчиво ответил старик. Лучше посмотри сюда.

Честное слово, знала бы она – не смотрела.

Её молодую подругу крутил вихрь, со стороны было прекрасно видно, как она с распростертыми объятьями отдалась ветру и парила в свободном полете. А вихрь с умопомрачительной быстротой вращался и бежал по городу, подбирая все нужное и не нужное.

Вдруг от приостановился на трассе и выкинул Валерию. Лидия взвизгнула.

Хорошо, что была ночь и дорога была не сильно оживленной…

Вдруг он приостановился на трассе и выкинул Валерию. Лида взвизгнула.

Хорошо, что была ночь и дорога была не сильно оживленной… Вдруг на полосе, где лежала девушка, показался внедорожник. Светлана взвизгнула вновь.

– Ты кто? – закричала она. И было бросилась на старика с кулаками, – что ты творишь!

– Я твой страх – просто ответил старик и начал хрипуче хохотать. – Я это то, чего ты больше всего на свете боишься…

Она смотрела на него широко открытыми глазами.

– Ну что. Готова, милая? Я показал тебе, где твои подруги – закрякал хитро он.

– К чему готова? – начала отступать от него Лида.

– Прожить свой истинный страх – проговорил он.

Лида не понимала его.

– Если ты справишься, твои подруги вырвутся из своих переживаний. Нет, вы все сгинете в них. Светлана не понимала его.

– Что я должна сделать? – решилась вдруг она.

– Пойди и принеси мне из коридора холщовый мешок. Он стоит на стене справа, в метрах пяти от двери, а я пойду за тобой.

Она посмотрела на него недоверчиво.

– Иди, иди – немного грубо толкнул он ее.

– Ответьте мне на вопрос: кто вы?

– Я тот, кто вершит ваши судьбы, кто помогает вам забыть все, что было и начать жить полной жизнью. Я Страх – и он поднял руки вверх.

Лидии стало жутко. Ноги сами понесли ее в темноту в надежде найти выход.

Шаг за шагом, ступая дальше и дальше, она постепенно оказалась на поляне у того самого костра, где рыцарь танцевал с девой, все больше и больше увлекаясь танцем с ней.

Но сейчас Лида понимала, что находится в каменном темном коридоре и за ней идет он, никак не похожий на рыцаря, старикан.

Буквально дышит ей в спину. Она остановилась, ей казалось, что она прошла уже не пять, а все 25 метров. Не ощущая ничего и только чувствуя дыхание того мужчины из комнаты.

Он остановился и начал вдруг зажигать свечу. Неяркий желтый свет осветил кусок коридора. Возник из темноты подсвечник. А старик начал расстегивать свои брюки, бормоча, что-то себе под нос.

Лида ринулась было бежать, но остановилась. Эта ситуация периодически возникала в ее жизни, все после того случая в детстве, когда с ней в лифт зашел незнакомый мужчина и попросил посмотреть, что с ним расстегивая брюки. Тогда она чудом просочилась в только открывающуюся дверь лифта. Пришла домой вся белая и никуда не выходила несколько дней и потом еще очень долго боялась, все оглядывалась… ей казалось она видела того мужчину во дворе потом.

И вот сейчас опять, она то выросла, неужели вновь бежать?

– Ты куда, – закричал старик, вспомни о подругах.

Светлана обернулась. Старик стоял с расстегнутым ремнем и полуспущенными брюками.

– Помоги мне! Иначе ты не выйдешь отсюда никогда. Будешь плутать в лабиринте своих мыслей, а кто-то там на верху, за тебя будет проживать твою жизнь. Однообразно входя в одни и те же ситуации, пока не ощутит день сурка в своей жизни. Иначе жизнь будет прожита в хождении по кругу.

– Смотри, я завязал крепко узел на своих брюках, а руки не слушаются, чтобы его развязать. Это вызывает определенные неудобства для меня. Подойди, помоги…

Лида посмотрела на него, старик копошился с веревкой на поясе.

Она подошла ближе.

– Иди, иди ко мне, девочка, хоть почувствую молодой дух.

Она присела, узел веревки на его поясе, оказался на уровне ее глаз. Она начала развязывать узел дрожащими руками, крутя его и так, и эдак.

– Ох, скинуть бы мне сейчас лет так двадцать пять, хоть, ты бы не ушла отсюда вовсе. Захотела бы остаться – и он скрипуче захохотал – бабка то моя давно уж померла, а я вот все хожу вот, девок пугаю – продолжал он мерзковато хохотать.

Вдруг неожиданно ухватил Лиду за волосы и прижал ее голову к своему паху…

Лида очнулась. Она сидела в своей комнате, за компьютером, писала. Лампа горела на столе. Ей не было страшно, она вдруг все поняла.

Видимо заснула. Боже мой, это был сон. Как явно и отчетливо она все ощущала, на руках следы от грязной веревки на поясе старика…

Наступил день. Она позвонила подругам. Попросилась встретиться. Лидия описала им, как их увидела, девчонки признались в своих страхах…

Побеседовав, девушки стали собираться уходить из кафе. Вышли на улицу. Темно. Переулки города. Вдруг Лида отчетливо увидела того старика. Он сворачивал в подворотню. Увидел ее взгляд, и вдруг прощально помахал рукой, улыбнувшись своей странной улыбкой, которая таковой была, возможно, только в голове Лиды…

Про Дороню

Часть 1

Его привезли в больницу. Подняли и повели под руки в палату. Он еле перемещал ноги, шаркая ими. Шаги давались тяжело.

– Что с ним случилось? – спросил санитаров мужчина в длинном белом халате и очках.

– Иван Иванович, нашли рядом с дорогой, валялся на обочине, без обуви, без документов, – ответил один из них.

– На вид молодой мужчина… – доктор пристально посмотрел на него, – как зовут?

– Иван Иванович, – отозвался тот же санитар, – спрашивали, молчит.

– А документы? – искали, не нашли. При нем нет ничего. Только вот эти письма, – и санитар протянул пачку писем в потрепанных конвертах.

Доктор посмотрел на них, взял в руки:

– Ладно, ведите в общую палату – пусть там побудет, потом может скажет.

И мужчину повели дальше.

Дороня смотрел на всех словно "из тумана", не мог вспомнить ничего из того, что с ним произошло. Просто сейчас кто-то куда-то его вёл. Интересное чувство, жить моментом, здесь и сейчас… и не помнить, то, что было, не знать того, что будет.

Хотя, почему то, болело все: руки, ноги, спина, а главное – голова, он чувствовал. И, возможно, это будет единственной зацепкой для того, чтобы начать разматывать клубок его памяти…

Санитары привели в палату и усадили на стул. Комната, квадратов 20, в ней сидели, ходили, лежали люди. Впрочем, когда ещё шли по коридору, он заметил, что люди в белых халатах шныряли туда-сюда. А «постояльцы» временами проезжали мимо, опутанные прозрачными проводами, которые свисали от бутылочек с лекарством на стойке, на которой находилась капельница…

– «Больница?» – вдруг возникла яркая мысль, – «Что я тут делаю?"

Тут уместно привести факты из анкеты героя:

Имя: Дороня

Возраст: 17 лет

Пол: Мужской

Раса: Белый европеоид

Особые приметы: не говорит

Суперспособность (особый талант): любит работать

Что скрывает: свои желания

Кого потерял: память, голос

Чего боится: что не найдёт своих

В чем винит себя: в неразговорчивости

Чего хочет (в чем цель путешествия): найти себя

Союзник в лице бывшего врага: мудрец, наставник.

Часть 2

– Дорофей! Здравствуй! – начал было с приветствия высокий и худой мужчина, сидевший тоже на стуле, но поодаль.

– Мы знакомы? – молодой человек поднял голову и заинтересованно посмотрел.

– Ну конечно! Ты не помнишь меня? Смирнов!?

– Нет. Память отшибло, напрочь.

– Странно. Я ж тебе двойки ставил пачками…Ты ко мне ещё на пересдачу приходил. Ругался со мной, что предмет знаешь – удивлённо и как-то торопливо заговорил мужчина.

– Хм… Вот слушаю я Вас и думаю, а когда это было? Будто и не со мной вовсе. Я помню только, что меня привезли сюда и все. Вот теперь знаю, как меня зовут, если Вы не обознались) А Вас как?

– Семён меня зовут, Николаевич, вот ведь, же ситуация – и он почесал свой затылок.

– А какой предмет Вы вели? – поинтересовался Дорофей.

– Химию. Ты ещё, когда "балду не гонял", то проводил очень успешные опыты, между прочим…

Лицо Дорофея оживилось, ему многое захотелось узнать о своих поступках себя прошлого.

Дорофей поежился:

"Семен, сказал, что-то о химии. Вот хотя бы ещё немного информации обо мне".

Он смутно чувствовал, что «благодаря» этой науке может вспомнить наконец, что с ним случилось.

Хотя, появившийся профессор для него много значит. Уже то, что можно вспомнить вообще откуда он.

– Семён, а Вы знаете откуда я?

– Конечно, с Центральной – уверенно сказал учитель.

– Мне решительно это ни о чем не говорит. Где это? Я не помню ничего о себе, вот хотя бы самую малость вспомнил, так нет, пустота… Семён задумался.

– Можно пойти на кафедру и посмотреть твои документы.

– А это идея! Только когда меня теперь выпустят отсюда – задумчиво проговорил молодой человек, – а Вы как тут оказались? Какими судьбами? – начал было опять Дороня.

Ответ его очень удивил:

– Так ты ж меня сюда и позвал. Сказал, что тебе опыты проводить надо. Я готов лаборантом у тебя. Давай рули. Помогу.

– Хм… ну как скажете, хоть я вроде и не звал, самого только привели сюда как потерявшегося.

И вот уже Дороня видит лабораторию, что они в ней с преподавателем долго, что-то делают перед столом: взвешивают, делят, смешивают, капают разные растворы, чтобы наконец-то получить тот состав, который был нужен.

Когда все закончили Дорофей задумался.

А, оглянувшись вокруг увидел, что стоит в лаборатории совсем один. Перед ним пробирки с растворами. Он нашел как сделать один редкий эликсир, который поможет восстановить его память.

Только для того, чтобы готовить его, надо было молчать. Выдача секрета приготовления чревата слишком ранним распространением среди людей. Ещё не все проверено.

А он, что сделал? Заговорил!!! Как теперь быть?

Успел ли он передать в руки людей, то, что пока необходимо прятать от них же?

Так стоял перед своим изобретением Дороня и думал.

Вокруг не было ни души, ему казалось, что все, что он ощущал, это плод его же фантазий. Пик рассуждений самого с собой. Желание поддержки и подсказки. Получается он боролся и сотрудничал сам с собой? И, кажется, ему удалось договориться? Но он так и не понял, как оказался в больнице, потом в лаборатории. А как же быть дальше с эликсиром? И, черт подери, откуда он в своём возрасте, все это знает?

Часть 3

Она не знала ничего, когда начинала. Это был её особый дар: не только мечтать и много думать, но и всегда, и все, и везде примечать, анализировать, много работать практически.

Она помогала людям всегда с открытым сердцем. Ее обманывали, но она не замечала. Как говорят, ходила "под богом". Любая ситуация всегда заканчивалась для неё положительно. Почему?

Да, вероятно, потому что не имела за душой камня или негативных мыслей.

Пока её семье не пришлось бежать от раскулачивания… Дороня читал, внимательно каждое письмо, почерк аккуратный и старательно выведены каждая буква текста.

Кроме практических навыков, его прапрабабушка собирала травы и описывал каждый сбор, делала отвары и примочки, была уважаемым сельским лекарем.

Ему достались по наследству письма от прапрабабушки. В подростковом возрасте он читал и зачитывался ими. Сообразил, что каждое растение содержит в себе набор химических элементов. А потом, читая и изучая химию он решил, что продолжит учёбу в медицинском, куда успешно поступил и почти окончил первый курс.

Дороня готовил курсовую и собирал травы в лесу, когда на него напали.

Ничего ценного не нашли при нем, поэтому решили отлупить как следует, чтобы в лес в другой раз одному ему не повадно было.

Как молодой человек дополз до дороги, он не помнил. Окончательно пришёл в себя уже в лаборатории больницы: он собирал эликсир памяти. Надышавшись парами от опытов, он пробуждался, сознание постепенно возвращалось к нему.

Смотря на окружающую его обстановку, Дороня понимал, что он «дома», рядом со своими. Видя людей в белых халатах и пациентов, которые ходили по коридору, он почувствовал "зов крови" – свое предназначение, помогать людям, лечить их. Так и застали его врачи, спящего перед своим "изобретением".

– Когда успел уйти из палаты, как не досмотрели, – проговорил Иван Иванович, смотря на колбу с раствором и спящего пациента.

– Будить его, доктор? – спросила медсестра.

– Нет, пусть спит, потом приведи его ко мне, Зин, – пойдет к нам ординатором.

Рассказ о городе в ракурсе: «Следуя за рассказчиком»

Часть 1

Город, о котором буду писать – Ревда. Он находится в Свердловской области. Оказывается, Ревду называют «Первым городом Европы» – этот город ближе других городов расположен к условной линии, разделяющей Европу и Азию.

И с ним связаны самые светлые воспоминания моего детства и юности. Да, я росла в нем летом. А до 5 лет и в другие сезоны тоже. Никогда не ездила в лагерь, плюс это или минус, не знаю, но тогда я хотела приезжать только к бабушке и дедушке.

Город делился на две части, старую – с деревянными постройками и новую – с многоэтажными домами. В старой части города у нас был «белый дом», видите на фотографии за спиной у дедушки моего. Изба – мазанка в условиях Урала, когда-то ее построили и жили люди, приехавшие с Украины. Русская банька.

Помню на огороде красиво цвел мак, бывало, коробочку мака сорвешь и прямо сейчас же высыпешь себе в рот, вкусно было…

Помню сбор колорадского жука в баночку с бензином. И картошку, только что выкопанную на грядке. Бабушка наварит в «мундирах» и с маслицем «очень вкусно». А дедушка запечет в русской печке. Знаете, как: клубень нарезается вдоль и раскладывается на металлической части печи… надо посолить немного.

Помню, мы целыми днями бегали на улице, у речки, на полянке васильки, часики собирали. Ходили по воду к колодцу.

Иногда видели, как утром рано выгоняли коров на выпас: Зорьки, Катьки, были и Беляночки. А вечером пастух с ними возвращался обратно… И еще много могу писать о деревне. Но пока остановлюсь и переедем плавно в город, как когда-то переехали бабушка с дедушкой.

На автобусе. Знаете, город на сегодня насчитывает около 63 000 человек. Но, по отношению к Москве, он небольшой, как пару районов. В нем всегда чувствовался уют провинции.

Идешь по дороге, знакомые лица встречаешь, приходишь на остановку автобуса и тут обязательно есть знакомые. Можно поговорить и с незнакомцем, за всяко просто начать разговор.

Заходишь в автобус. Едем. С «соцгорода» в Старую Ревду, так бабушка называли. Автобус идет в небольшую гору, а с горы видно всю деревню, речку, высокую гору «Волчиху» сейчас там горнолыжный курорт.

Продолжить рассказывать о городе дальше?

Часть 2

Вот смотрю я за жизнью людей из окна подвала, слушаю разговоры, часто тётя Шура говорит с тётей Домной, вспоминают, вот и в этот раз:

"Рябинушка, Угольная гора, Меркурий, Ромашка, Рога, Высокое крылечко, Хитрый рынок, Юбилейный… Все это названия магазинов у нас в городе.

А сейчас? На смену магазинам с ласковыми названиями, пришли те же, что и в Москве Дикси, Пятёрочка, Квартал, Монетка…

– А помнишь, Шура, ты Надежду посылала за молоком?

И тут живо рисуются в голове картинки, как с внучкой вспоминали:

"– Надь, сходи за молоком. Вот тебе бидон. Вот рубль, – говорит бабушка.

И я бегу, проснувшись утром и позавтракав. Через дома, через детский сад к Высокому крылечку. А там бочка с молоком, знаете как в Москве с квасом. Стоишь в очередь. Тебе наливают молока и ты, с осознанием важности выполненного задания, идёшь домой…

– Надя, айда к тёте Клаве за молоком. Она только корову подоила.

Идём пару деревенских домов, тут живут тётя Клава и дядя Ваня. Она выносит молоко:

– Утрешно…

– Как утрешно, парного дай…

– Парное с утра все заказали. Кружку могу налить.

– Налей, Наде, пусть попьет…

И тётя Клава выносит кружку ещё тёплого молока…

– Надя, сходи за молоком, вот тебе рубль и бидон не забудь. И вот идёшь, смотришь по сторонам, маленькие улочки, добрый город, добрые названия, приветливые люди… Так однажды рубль и потеряла. Зазевалась).»

А Вы покупали парное молоко из-под коровы или молоко из бочки?

Наш брат очень любит рядом находится, то и дело молочко перепадает. То нальют в мисочку, то побежит струйка от бочки, а с коровкой ещё и тепло. Муррр…

P. S.: фото Ревдинского котика, сделано много лет назад, тут только на слово поверьте)

Часть 3

Была у нас в деревне такая тетя Толя, Истолия, если полное имя. Работала она почтальоном, объединяла корреспонденцией город и деревню. Всегда приветлива, всегда открыта. Страховала, на если что. Уедем с ней из деревни сегодня на соцгород. Где же нам выйти?

А тетя Толя, вероятно, знала всегда. Ок. Идемте за ней. Выходим у Ромашки, пройдем по улице М. Горького. Это главная улица города. Пожалуй, самый важный ориентир. В случае, если не будешь понимать, спрашивай и иди на улицу М. Горького, основную артерию городской части. Только сейчас посмотрела на Яндекс карте, что Ревда стремилась к прямо перпендикулярному плану в ориентировке города. Тогда точно не запутаешься.

Само собой, почти в начале улицы памятник М. Горькому, выясняем, что стоит он в Литературном сквере с таким мечтательным выражением лица чуть поднятой головы. Фото на память.

Чуть далее по улице стоит Кинотеатр Победа, а за ним парк. Фото общего плана не мои, для общего образа. Девчонками мы бегали туда, бывало. Читаю сейчас, что этот парк сажали в 60-х годах прошлого века, вместо картофельного поля, вместо строительной площадки, разбит был парк дендрарий пород деревьев и кустарников со всего Среднего Урала. Аллея Рябиновая, Яблоневая, Садоводов… У меня есть только темная фотография памятника «Землякам-героям, ковавшим Победу на фронте и в тылу в 1941–1945 г.г.». Пока мы зазевались в Литературном сквере и в парке дендрарии, захотели кушать, и тетя Толя куда-то убежала от нас…

Оу! На нашу удачу, около парка есть кафе «Легенда». На фото я стою у своеобразной композиции, вроде бы как гнездо аиста. Зайдем в это кафе. Тепло, уютно, вкусно, натурально и сравнительно не дорого, как в общем то в любом из кафе или ресторанов провинциальных городов.

Тетя Толя с сумкой почтальона заходит и садится к нам за стол: – Ну что, ребят, как вам?

– Отлично! – отвечаем мы – спокойно и размеренно гулять по небольшому городу.

Сколько ещё скрыто тайн в обычных, на первый взгляд вещах… Если вам было интересно, сохраните пост себе, а мне оставьте ваше сердечко.

Часть 4

Интересные люди живут и жили в Ревде, но не живя в городе мне сложно о ком-либо говорить. Из истории известен Демидов Акинфий Никитич 1678 год – 5 (16) августа 1745 года. В 1731 году основал Ревдинский чугуноплавильный и железоделательный завод.

А в 1734 Ревду. Расскажу тогда о храмах. Церковь Троицы Живоначальной на ул. Мамина-Сибиряка, 35, недалеко от магазина Рябинушка, что в старой части города. Зеленая на фото (из интернета и фото Рябинушки). Меня в ней крестили. Говорят, почти, что тайно. Крестной была какая-то женщина с улицы.

Так я и не знаю ее. Из истории: «деревянная оштукатуренная церковь, построенная в 1808 как часовня старообрядческой (беглопоповской) общины. В 1838 освящена как единоверческий храм. Четверик, увенчанный декоративным пятиглавием, с трапезной и колокольней. Закрыта в 1931, позже сломана, место церкви занято заводом».

Странно, может я что-то путаю? Но помню себя девчонкой, как мы с бабушкой ходили в эту церковь, иногда… Может вернули на место? Скоро поеду, надеюсь удастся понять, ранее не фотографировала.

Зато есть фото вновь построенного храма во имя Архистратига Божиего Михаила на Угольной горе, Клубный переулок дом 2 А. Наблюдала из окон квартиры за строительством. Смотрите фото. А я чуть истории напишу. От себя скажу лишь, то, что это очень большой храм, восхищает своей мощью. Ходили несколько лет назад за святой водой на Пасху, как-то, когда были у дедушки. Идти надо было в гору, мимо старых деревянных домов… а потом с горы… «Утром 22 июля 1964-го, на Угольной горе был взорван старый православный храм. Власти города посчитали его остроаварийным и не подлежащим восстановлению. Деревянная церковь построена за год в 1750–51 году на средства прихожан. Просуществовала до 1823 года и была разобрана. Закладка каменного пятиглавого храма с высокой колокольней состоялась 26 июня 1826 года. В советское время храм стал территорией завода. Здесь был гараж, стояло оборудование для производства цепей, потом здание стало складом. Закладка первого камня на строительство нового храма состоялось 18 июня 1995 года. А 17 мая 2009 года открыл двери для прихожан".

Часть 5

О каких вкусных заведениях Ревды рассказать? Так я и не знаю, какие есть сейчас. А какие были тогда…мала была по барам, да кафе ходить)

Сразу скажу, что все съестные заведения в Ревде либо не очень дорогие, либо в среднем ценовом сегменте, или просто в более дорогих я не была.

Расскажу о столовой «Весна» ул. Цветников, 48. Самая русская простая кухня. Кафе существует очень давно на этом месте и сейчас только иначе называется. Самообслуживание. Сюда люди обедать приходят во время рабочего перерыва. Вкусно, по-русски.

Гораздо вкуснее в кафе «Легенда» ул. Мира, 17а. Тут тебе и разносолы различные, и шашлычок и оливьешка. И потанцевать. Средний чек выше, чем в «Весне». А вот из нового, когда приезжаю в гости, всегда ходим. Суши-бар по ул. Спартака, 1А. Тут душевно посидеть. Вот с подругой и встречаемся. А последний раз еще и с мужьями встречались вместе. Хорошо поболтали, все обсудили. Ребята познакомились. Душевно было.

Вообще, уральских народ, очень открытый, улыбающийся народ, простой, готовый помочь. Я таких знала. Ну и других, конечно, знала, но мой позитивный взгляд видел всегда только по-доброму расположенных людей ко мне.

Ну и как же без баньки-то…а баня раньше была по улице ул. Спартака, 11. Сама я там не мылась. Советовать, как – не знаю. Но баня для меня – это все. Из нее выходишь как заново родился, особенно если веничек запарить, да попариться. Эх, воспоминания…

Примечания

1

Боже мой! Как отговорить от столь рискованного путешествия?

(обратно)

2

Пойдем со мной!?

(обратно)

3

Едете до Тулузы?

(обратно)

4

Да, но до нее 7 часов!

(href=#r4>обратно)

5

Едем!

(обратно)

6

Потусферие, посюсферие – новое понятие в психологии, когда человек чувствует себя и осознает в коконе – посюсферие, где тепло и солнечно. А там, в потусферии – холодно и одиноко.

(обратно)

Оглавление

Роза

Первая влюбленность

Сценаристка

Рыбная ловля

Офисные забавы

Подарок

Подъезд

Капсула доверия

Шпана

Случайная встреча

Ночной клуб

Между мирами

В поезде

Магия любви

Земные отношения

Наивность

Разговор

Тетушка Дринк

Вакансия

Детские страхи

Петушок да Курочка

Бывает и так

Живая кукла

Мечта

Решимость

Взрослые отношения

Чувствительность

Художественная зарисовка

Разговор

Тетушка Дринк

Страшная сказка

Быстро сбывшиеся слова

Злые ведьмы

Добрая пастораль

Орко и Веня (серия про Ангелов)

Коллеги (серия про Ангелов)

Белль (серия про Ангелов)

Ольга и Валерий (серия про Ангелов)

Ангел мщения и Ангел прощения (серия про Ангелов)

Волшебство

*******

Дискотека

Нежность

Реальность или вымысел

Успеть до работы

Выпускной

Современная бабушка

*******

В июле солнце без огня горит

*******

Ирландия

Россия

Франция

Греция

Австрия

О жертве

Спасение

Про Людочку

Про Людочку

Про Марину

Про Марину (продолжение)

В парной

Басик, не трогай Мурку или о причудах жизни

Управление временем от бабушки

Как буква “О” решила похудеть, и что из этого вышло

Как меня похитили инопланетяне

Во сне

Воронка

Одержимость

В темноте

В темноте (окончание)

Про Дороню

  Часть 1

  Часть 2

  Часть 3

Рассказ о городе в ракурсе: «Следуя за рассказчиком»

  Часть 1

  Часть 2

  Часть 3

  Часть 4

  Часть 5

*** Примечания ***