Крылья. Часть 1. Цена мечты [Tina Jay Rayder] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Tina Jay Rayder Крылья. Часть 1. Цена мечты

Пролог

У каждого из нас есть мечта, цель в жизни. То, чего мы жаждем больше всего. И если эта жажда действительно, по-настоящему сильна – она захватывает разум. Точно паразит. Эта мечта живет, развивается в мозгу, отвоевывает все больше мыслей у других, не менее важных, вещей. Ты думаешь о ней. Думаешь о том, что можно сделать для её осуществления. Ищешь любую возможность. И больше неважно ничто, лишь цель, к которой стремишься.

Одержимость, не так ли?

Но почему?

Чем можно такое объяснить?

Это психическое расстройство? Или вина самого человека?

Он действительно нездоров, или это лишь отговорка для того, чтобы избежать последствий?

А вдруг наши мечты прописаны в генах? Как цвет глаз, черты характера? Кто может сказать, что записанный в ДНК код не влияет на наше подсознание, на наши желания и мечты? Что если один маленький и незаметный ген определяет смысл жизни?

Бред? Бред. Как ни посмотри. В конце-то концов, смысл жизни человека может измениться в любой момент его жизни. И все же, однажды я решила списать все именно на программу ДНК.

Почему?

Да просто потому, что по-другому объяснить случившиеся события не получалось. И ведь всегда проще свалить вину на что-то другое, верно? На гены, на людей, на обстоятельства. И все равно в глубине души всегда будет жить осознание, что практически во всех своих бедах виноват ты сам.

Все началось с неясного желания, приснившегося маленькой девочке. Да и кто из нас не мечтал хоть раз полетать, словно птица? Я уверена, практически каждый! И постепенно, незаметно для меня самой, неясное желание сформировалось в четкую цель. Нелогичную, безумную, из разряда фантастических. Как мне кажется сейчас, спустя время, когда финал всей этой истории близок как никогда – чью-то цель, не мою, чужую.

Сначала пришло осознание того, что страх высоты отсутствует напрочь. И понеслось – балконы, открывающие великолепные панорамы на город. Аттракционы, дарящие мимолетное ощущение полета. В подростковом возрасте я открыла для себя возможность попадать практически на любую понравившуюся крышу. Естественно – где повыше. Добрые люди научили взламывать двери. Тогда не смущало абсолютно ничего: ни опасная близость края, ни холодный ветер, ни абсолютное отсутствие даже минимальных зон комфорта.

Следом наступила эра книг, фильмов, да даже комиксов на заданную навязчивой идеей тематику. Мама говорила, что я выдумщица и мечтательница. И хорошо, что она не знала о большей части моих проделок, иначе эпитеты поменялись бы в миг!

Небо манило. Будь оно пронзительно синим, летним, жарким, или же хмурым и затянутым тучами. Хотелось окунуться в него, вдохнуть, впитать в себя и не отпускать. И от осознания несбыточности желания становилось больно почти физически. Да, психосоматика, она такая. Я понимала, что, возможно, больна, что моя психика нарушена. Ведь это ненормально! Но других симптомов какой-то болезни не было, а жизнь продолжалась такой, как она есть.

Спустя время, к старшим классам школы я перестала рассказывать о своей мечте другим людям. Училась я хорошо, лучшая подруга была всегда рядом, любимое хобби-работа тоже всегда под рукой, как и деньги «на карманные расходы».

Жизнь продолжалась.

А мечта осталась.

Засела глубокой занозой в разуме и душе, выжидая своего часа.

Глава 1. Девочка, школа и синие волосы

Если закрыть глаза, можно представить себе все, что угодно. При наличии хорошего воображения, конечно. А уж на это я не жаловалась никогда. Спросите хоть математичку, которая вздрагивала от любого стука, после того, как поставила мне незаслуженную двойку!

Холодный зимний ветер окутывал тело со всех сторон, стирая грани реальности. И лишь ощущение плоскости под ногами напоминало о безжалостности гравитации. Однако, это не мешало мне мечтать. Ощущение невесомости и полета опьяняло. Фантазия позволяла мне почувствовать как шевелятся пёрышки в крыльях. И даже если их не было на самом деле, мне казалось, что я отчетливо чувствую их. Это будоражило и наполняло счастьем. Я лечу!

– Эй, я конечно все понимаю, навязчивая идея и все такое, но я замерзла! – голос Розы резко вторгся в мои иллюзии, разрушая их стремительно и безжалостно.

Подруга уже тряслась от холода, ожидая меня у двери на крышу.

– Нолли!

– Да, сейчас. – возвращаться в реальный мир откровенно не хотелось, но нужное ощущение уже ушло. Теперь стало просто холодно.

– Магнолия Эйвери Флоринс! – сердито воскликнула подруга. – А ну быстро спустилась оттуда и подошла ко мне!

Роза была хорошей подругой. И моим «смотрителем». Нет, серьезно, она заботилась обо мне лучше, чем я сама.

– Рози. – я развернулась и спрыгнула с перил ограждения, на котором стояла. – Прости, я замечталась. Ты же не обижаешься? – «умильные глазки», активация!

– Нет. Я не обиделась, я замерзла! И если тебе нравится дружить со снежной бабой, пожалуйста! Иди во двор, слепи себе. А я в ледяную статую превращаться не хочу! – ворчала она, кутаясь в кофточку, и подталкивая меня к выходу.

– Хорошо-хорошо, идем!

– Быстрее! – девушка улыбнулась и вытолкнула меня на лестницу. – Уж тебе-то на географию лучше не опаздывать. Он тебя и так не любит.

Итак, мое имя Магнолия Флоринс. Если коротко – Нолли. Да, имечко – то еще! Мне шестнадцать лет и я представляю собой экземпляр типичного подростка-старшеклассника. Наш город, не такой уж и маленький, но до мегаполиса все же не дотягивает немного. При желании в нем можно даже заблудиться, несмотря на то, что живешь здесь с рождения. В общем, все как у всех. Наверное. Насколько я могу судить.

Не знаю, может это подростковые заморочки, о которых нам столько говорят взрослые, но когда я наблюдаю за одноклассниками, то чувствую себя не такой как они. Не сказать чтобы «особенной», но другой. Может, мне надо было родиться мальчиком? Правда и тогда вряд ли бы что-то поменялось. Не сказать, чтобы я сильно страдала, но все же, порой это напрягает. Нет, ничего такого, никаких странных мыслей и самоуничижения, уж что-что, а самооценка у меня пока на месте. Не завышена, ни занижена. Спасибо Розе, теперь я разбираюсь немного в психологии. Или думаю, что разбираюсь. Никогда нельзя быть уверенным в чем-то на все сто процентов.

Но вот что интересно, меня никогда не интересовала мода, прически, маникюр и косметика. Не интересовало от слова «совсем». Короткая стрижка, джинсы, рубашка и кеды. Только что фигура выдает во мне девушку, ибо стандартную форму нашей школы я носить не хочу. Это не обязательно, конечно, но приветствуется.

Я не отношусь к неформалам, или «фрикам», но вот просто такая. И что самое удивительно для всех остальных – я дружу с Розой.

Роза Вейко, светловолосая голубоглазая красавица с финскими корнями. Она общительна, добра, мила со всеми, умна – опровергая стереотипы о блондинках, – она моя лучшая подруга. С самого детства. И сейчас он тащит меня в туалет, наводить марафет на всклокоченных мокрых волосах. Прям мамочка, а не подружка! Я бы и так пошла, но «до урока осталась пара минут, причешись!», «Нолли, ты красивая девочка, а не страшилище, покажи это всем». И так далее, и каждый день. Я не жалуюсь, я привыкла и люблю подругу такой, какая она есть. Ну, и конечно же не могу отрицать правдивости её замечаний, что уж там.

Да, с короткими волосами одна проблема – они торчат во все стороны. И расческа тут не очень поможет. Так что я просто попыталась пригладить некоторые прядки руками, мельком кинув взгляд в зеркало. Сначала думала, что показалось. Потом захотелось провериться у психиатра. Или померять температуру. Галлюцинации? Пожалуйста! Хоть бы глюки или чья-то глупая шутка!

Среди русых прядей волос красовалась одна, отличающаяся от всех. Не выгоревшая от летнего солнца, и не темная от воды.

Синяя.

Ярко-синяя.

– Роза… —севший голос прозвучал жутко даже для меня, не то, что для подруги, резко повернувшейся ко мне. – Скажи, ты видишь то же, что и я? Пожалуйста, скажи, что ты этого не видишь, и у меня просто помутнение рассудка!

Но блондинка смерила меня с головы до ног, естественно заметила новый элемент прически и одарила скептическим взглядом. Так, это нехорошо. Закралась мысль, что я все же в своем уме. По крайней мере, не меньше, чем обычно.

– Нолли, ты с какого перепуга решила цвет волос поменять? Надеюсь, это не от скуки и не обязательный элемент молодежной группировки, в которую ты влезла. Нет, тебе идет конечно, но почему так кардинально?

– Роза! Я никуда не вступала и не красилась! Оно само! – вырвался у меня истерический взвизг. Меня трясло. То ли от холода, что наконец добрался до внутренностей, то ли от страха. Так не бывает. Так. Не. Бывает! И если это чья-то неудачная шутка, я УБЬЮ ЭТОГО ШУТНИКА!!! Мне проблем мало? Что со мной? Мамочки!

– Прекрати истерику! – рявкнула Роза. – «Само» не бывает. Разберемся. Но потом. Ничего не болит?

– Нет. – с опаской прислушалась я к своим ощущениям.

– Вот и хорошо. Спрячь прядку за другими волосами, благо они у тебя всегда шухером стоят, и пойдем на географию. На данный момент давай не будем добавлять тебе проблем с "Занудой".

Ох уж эта география! Нет, против самого предмета я ничего не имею. Но вот учитель – это уже другая история. Так получилось, что наш «мистер Зануда» так и норовит поставить мне как можно худшую оценку. И все только из-за того, что я его племяннику нос сломала. С другой стороны, я же не виновата, что этот «homo idiotus» не понимает слово «нет»? Не виновата. И на «свидание» с ним идти не собиралась. Эрик отказа не принял и схватил меня за руку. Когда тебя волокут как куклу неизвестно куда, это, надо сказать, очень не приятно. Ну не хочет же девушка идти с тобой, ну засунь свое ЭГО куда подальше и отстань от нее! Нет же, нам надо еще одно имя в коллекцию «побед»! Надо было взять себя в руки и уйти. Но мы же самые неотразимые, обаятельные и популярные, как нам можно отказать?

Можно. Кулаком по морде.

Самозащита! Я девушка нервная, ранимая, и очень не люблю такого поведения. В принципе, я так и объяснила директору данную ситуацию, когда это «чудо» на меня еще и пожаловалось. А я слабая и нежная девушка. Хорошо, что мне поверили. Да и синяки на руках от его хватки остались. В итоге, Эрик, жутко обозлился на меня. Правда, от возмещения морального ущерба его это не спасло. Впрочем, как и от принудительных общественных работ на благо школы. Вот поработает полгодика уборщиком, может, и мозги на место встанут. А то что после уроков работать приходится, так ничего страшного! Трудотерапия – она такая, да.

В итоге, Эрик обходит меня стороной, во избежание, как говорится, а его любимый дядя валит меня на каждом устном ответе. Поначалу хотел валить на контрольных, но там с документами все достаточно строго. Ответила правильно – изволь ставить справедливую оценку. А подделка документов строго наказуема. Спасибо нашему законодательству, что контрольные все пишутся на бумаге с печатью школы – опять же, во избежание списывания. Уж что-что, а с этим у нас все строго. Как-никак школа довольно хорошая, почти элитная. Правда, это не спасает от богатеньких сынков, решивших, что им все можно и их родственничков.

Даже, если я выучила все, что можно. Даже, если ответила на все вопросы. Он всегда найдет способ, к чему придраться. Одно слово не так – и выше тройки не светит. Обидно, на самом деле. Даже если всех убеждаю, что мне все равно. Ну, ничего, и на него найдем управу. Я умею. Уж что – что, а этот свой талант пакостить я люблю!

Сегодня давалась новая тема. Для других новая, я её уже знаю. Спасибо "Зануде". Поэтому, прислушиваясь краем уха к лекции, я уставилась в окно. Там все ж интересней, чем на уроке.

А там вдруг пошел снег. Кажется, последний снег в этом году. Крупные хлопья, быстро тает. Не мудрено, все-таки начало марта уже. Мысли скользнули к событиям прошлой недели. Мне исполнилось шестнадцать. Ни я, ни моя семья никогда не праздновали день рождения. Когда я была маленькой, родители предлагали несколько раз устроить праздник. Но даже тогда я не видела смысла, не понимала. Зачем? Делать мне больше нечего? Праздник можно устроить и просто так. Да и друзей у меня не сказать чтобы толпы. А жизнь идет своим чередом, и каждый новый год лишь напоминает мне, что я все взрослее, а мечты кажутся все дальше. Нет, это не грустно. Мне тоскливо от мысли, что реальный мир не может дать мне то, что я хочу. И эта тоска раздражает.

– Мисс Флоринс! – выдернул из мыслей скрипучий голос учителя. – Вы видимо так увлеклись мечтами, что совсем меня не слушали! – злорадно провозгласил мужчина. Понимаю, за такое замечание мне можно неуд по поведению влепить. А это, пожалуй, похлеще, чем просто оценка. – Повторите-ка мои последние слова!

– «Вы так увлеклись мечтами, что совсем меня не слушали. Повторите мои последние слова» – почти дословно процитировала я его.

– Что вы говорите?

– Вы попросили повторить ваши слова. Последние слова. О том, что они должны были относиться к обсуждаемой теме, вы не упомянули.

– Да вы… Да я… – мистер "Зануда" задыхался от возмущения. Мне показалось, что у него дергался глаз.

– Что-то не так? – невинно спросила я.

О, актерское мастерство, волей не волей, прокачала. И нет, я не мстительная и не злопамятная. Я просто записываю. Послышались плохо скрываемые смешки. Все же географа не особо любили – злобный, противный и занудный учитель. От возможности законно насолить ему хоть как-то никто не откажется.

Когда преподаватель понял, что над ним сегодня конкретно так посмеялись, он рванул прямо с урока в кабинет директора. Мне его жаль. Директора я имею в виду. Все-таки постоянно выслушивать его жалобы – это ж какое терпение надо иметь! И уволить нельзя. Какие-то там есть причины.

Бедный директор!

Мы с ребятами еще немного похихикали и принялись изучать учебник. В конце концов, география сама собой не выучится, а нам еще экзамены сдавать.

***

Как правило, когда у людей болит спина, обычно этому есть веская причина. У кого-то хроническое заболевание, кто-то потянул мышцы. А еще бывают травмы и несчастные случаи. Причины могут быть самые разные, но ни одна не подходила конкретно к моему случаю.

Правда, что болела именно спина, я поняла только под утро. А ночью, когда тело плавится в мутной, жаркой боли, не то, что проанализировать происходящее, позвать на помощь не получалось. Ватные конечности не слушались. Язык, казалось, распух и прилип к нёбу. И страшно. Страшно за свою жизнь. Страшно умереть вот так вот, непонятно от чего, сгорая от температуры и боли, охватывающей каждую клеточку тела. Постоянной, непрекращающейся. И оставалось только считать вдохи, моля, чтобы ночь поскорее закончилась.

И лишь когда серые пальцы рассвета пробрались в комнату, разгоняя тьму, я выдохнула с облегчением. В одно мгновение вдруг все прекратилось. Боль ушла, оставив лишь напоминание о себе в виде ноющей усталости во всем теле. Пришло осознание: что бы это ни было, я пережила эту ночь. Как же все-таки мало нужно человеку, чтобы понять истинное наслаждение. А оно есть. Когда ты можешь пошевелить конечностями, и они не отзовутся болью при каждом движении. Когда можешь закрыть глаза, и вместо пылающего марева почувствовать, что расслабляешься и засыпаешь. Последняя мысль промелькнула довольно вяло, утянув за собой в великолепное ничто.

И конечно же, будильник прозвенел несправедливо быстро. Бессонную ночь никак не могли перекрыть полтора часа забытья. Однако, все же лучше встать. Если будет плохо, обращусь в больницу, я суицидальных наклонностей не проявляю. Жить еще хочется. И, как говорит народная мудрость: «Движенье – это жизнь». Так что стараемся не разбить надоедливый «звонильник» и встаем. Точнее – пытаемся сползти с кровати.

Ночка выдалась жаркой. Причем, в прямом смысле этого слова. Мысли вертятся только вокруг трясущихся конечностей и прохладного душа, а потому я не сразу кидаю взгляд в зеркало. Вода действительно приносит облегчение, как телу, так и разуму. Но, когда я смотрю на свое отражение, почему-то очень хочется побиться головой об кафель и убедиться в реальности происходящего. Иначе объяснить увиденное не получается.

Вчерашний инцидент с цветной прядью в волосах забылся под грузом уроков, домашних заданий и разговоров ни о чем. Думаю, забывать не стоило. И как объяснить, что за одну ночь волосы стали ярко-синего, практически ультрамаринового цвета, я тоже не знаю. Ну ладно, когда это одна прядь, можно списать на школьных шутников. Но, когда это насыщенный цвет от корней до кончиков волос…

Так, надо прекратить паниковать и подумать логически. Болезней с такими симптомами я не знаю. Родители так подшучивать не будут, пробраться на последний этаж не так то и легко, так что покраска ночью отменяется. Что еще может быть? Краска с отсроченным действием? Притянуто за уши, но другого варианта я пока не вижу. Ладно, любую краску можно смыть, и среди шампуней у меня случайно затесался такой, смоет все, даже сами волосы.

Увы, после двадцати минут сосредоточенного оттирания головы, цвет остался на месте. Что делать дальше, представлялось плохо. Родителям врать не люблю, но объяснить такое даже не представляю как. Ладно, допустим, поверят, что это я сама покрасила. Мой бунтарский дух так себя проявляет. А как мне объяснить это Розе? Хотя, в принципе, она тоже мне может поверить. И помочь.

Ладно, каким бы ярким и неожиданным новый имидж не оказался, стоит признать – синий мне идет.

Вновь взглянула в зеркало, стараясь не залипать на цвет волос, и осмотреть свое тело. Почему же меня все-таки так корежило ночью? Если бы боль была острой, можно было бы определить очаг заболевания и, наконец, обратиться к врачу. Но, отражающая поверхность не показала ничего нового. Все такое же худое тело, острые ключицы и чуть выпирающие ребра. Так посмотреть, меня будто голодом морят. На самом деле, ем я достаточно, и никакими заболеваниями не страдаю. Просто обмен веществ такой – почти все уходит в энергию, не откладываясь на боках. С одной стороны хорошо, а с другой – часто приходится объяснять, что меня не мучают, я не болею и не помешана на диетах. Уже отвернувшись от зеркала, я осторожно потянулась. И наконец, поняла, что было не так.

О своем удочерении я знала. Знала и особо не заморачивалась. Родители взяли меня из детдома в пятилетнем возрасте. Но есть кое-что, вопрос, ответ на который мы так и на нашли.

Отметины начинались почти от шеи, с внутренней стороны лопаток и спускались до поясницы. Две белесые полосы, точно шрамы, только гладкие. Как будто родимые пятна, разве что белые. Неудобств они мне не доставляли, внутри изменений и патологий доктора не нашли. Просто другой цвет кожи на спине. Подумаешь…

Я коснулась припухших полос и зашипела. Точно болезненного синяка коснулась. Отметины чуть покраснели по краям и уплотнились. Больно так было из-за них что ли?

Что я там говорила про суицидальные наклонности и благоразумие? Забудьте. Родителям я точно ничего не скажу. И к доктору вряд ли пойду. Это не было прихотью, скорее какой-то странной интуицией. Отчаянно хотелось, чтобы о подобном никто не узнал.

Внутри поселилось нечто странное. Словно… ожидание? Предвкушение?

Кажется, я все же схожу с ума.

***

Завтрак прошел в ошарашенном молчании. Наконец, мама отложила приборы и я с ужасом сообразила, что оправдание так и не придумала.

– Ма, слушай, тут такое дело… – никогда не мямлила, а тут, будто слова в глотке застревают.

– Знаешь, а тебе идет… – вдруг задумчиво протянула она.

Я опешила.

– Ты правда так считаешь?

– Конечно. – мама улыбнулась и ласково посмотрела на меня. – Если этот твой способ самовыражения, я ничего не имею против. Я же знаю, что ты не станешь общаться с неформалами и наркоманами. Твой прошлый опыт научил тебя. Да и многие ребята сейчас ходят, кто с пирсингом, кто с мелированием цветным. У них нет ни вкуса, ни мозгов. У тебя есть и то и другое, потому что цвет вышел просто замечательным.

Отец лишь хмыкнул, но кивнул.

Я едва не расплакалась. Нет, все же как мне повезло с опекунами! И пусть не родные, я все равно считала их родителями. Ну кто еще не будет приставать с расспросами и просто скажет, что ты сделал хороший выбор? Только они. Правда, без подколов не обойдется, поняла я, когда папа вдруг фыркнул, пряча усмешку, и ответил на немой вопрос:

– Твое прозвище.

О нет!

Прозвище. Кличка. Погоняло. Неважно, как это называется, но "второе имя" есть у каждого ребенка в школе. Особенно у такого, который обладает способностью влипать в неприятности. Еще хуже, когда тот же объект имеет хорошую память, богатое воображение и отточенное умение пакостить. Это были даже не шутки, не розыгрыши. Я именно что пакостила. Иногда достаточно серьезно. Не всем, лишь тем, кто осознавал, что делает, а не слепо идет за толпой. Случайности я тоже оставляла без внимания, следуя своему понятию справедливости.

К сожалению, эти «шалости» не оставались без внимания. Большинство знало, кто виновник происшествий. А потому, меня часто вызывали к директору. Но каждый раз им была предоставлена причина и доказательства «вины» моих жертв. Училась я достаточно хорошо, не в отличниках, но и не в отстающих. Школу, без уважительных причин, не прогуливала. Так что меня если и наказывали, то не сильно и не часто. Но одноклассники то об этом не знали, вот и пошутили один раз, что я после кабинета директора выгляжу как мокрая птица. Такая же встрепанная и нахохлившаяся. И нет бы прозвать "Воробушком" там, или "Пернатиком". Нет! "Попугай!"

За что?

"Ты заметная, чудная, и все тебя знают" – хихикнула тогда Роза.

И все равно. Попугаем обозвать?

Да уж, с воображением у моих одноклассников туго. Впрочем, со временем я научилась принимать свое прозвище и находить в этом не только выгоду, но и удовольствие.

Похоже, меня ждет новый виток беззлобных насмешек.

***

По дороге в школу, благо мне было недалеко, позвонила Розе.

– Нолли?

– Это я. У меня проблемка.

– В школе будешь?

– Буду. Но нам надо встретится до уроков где-нибудь. Желательно, чтобы остальные не видели нас. Какой-нибудь укромный уголок.

– Нолли, что случилось?

– Увидишь.

***

Рози была в шоке. В глубоком.

– И как ты это объяснишь? – она осторожно коснулась моих прядей волос.

– Я не знаю, в том то и проблема. Мама списала это на мои подростковые выкрутасы. Но что я могу объяснить одноклассникам и учителям?

Девушка задумалась. Если бы кто знал, что во всех моих шалостях, именно Роза играет немаленькую роль, они бы очень удивились. Я могла придумать идею и технику ее выполнения. А вот психологический эффект, логичное объяснение, обвинительную речь против жертв всегда продумывала именно Рози. Психология – одно из ее хобби. Другое – актерское мастерство.

– Слушай, – ее решительный взгляд давал надежду. – почему ты должна кому-то что-то объяснять? У нас в школе свободная форма и внешний вид. Да хоть покрась всю себя черный и надень индейскую юбочку. Только что не голая. И учись на здоровье. Подростковый период. Свобода самовыражения. И не надо никому ничего объяснять.

– Думаешь?

– Уверена. Надо уже идти, но потом мы с тобой обязательно поговорим. Я верю тебе, что ты не красилась, что оно само. Тем более, ты как будто из под поезда вылезла – уставшая и измученная. Но прости, дорогая подружка, в мистику я не верю. Будем разбираться.

– Когда ты так говоришь, мне хочется улыбаться.

– Это все мое обаяние и лидерские качества. Так что пошли, мое неизведанное нечто, уроки еще никто не отменял.

Вот так, переговариваясь и дурачась с подругой, я начала свой школьный день. Однако в глубине души маячило предчувствие перемен. Хороших ли, плохих ли – без понятия.

А может это просто озноб? Надо было кофту потеплее надеть.

***

Уроки летели, как будто меня на них и не было. Что-то записывала, что-то отвечала, судя по оценкам и неплохо вовсе. Но все мысли почему-то улетели в прошлое, перебирая всю мою жизнь по косточкам. Те кусочки воспоминаний, что сохранились в моей памяти. Важных событий в жизни было не так уж много, но они действительно были глобальными для меня лично.

Первое, что я помню, это дорогу. Шоссе. На краю которого я стояла, босая, в каком-то платьице. Было холодно и страшно. И ни души вокруг. Я до сих пор помню, как волна неизвестности и ужаса накрыла меня. Я шла по асфальту и горько плакала. Потому что была одна, и ничего не понимала. Это самое яркое воспоминание из моего детства. Потом мне сказали, что я шла несколько километров, до самой темноты, по пустынному шоссе. Шла без остановки, не чувствуя боли в ногах. Может быть я так и упала бы там, если бы не пожилая пара. Они ошиблись поворотом и надеялись выехать по этой дороге на что-то более знакомое. И нашли меня, случайно выхватив из темноты маленький силуэт на обочине.

Затем был приют. Я не помню его совсем. Видимо мозг так устал, что перестал воспринимать информацию. А потом меня удочерили мама с папой. Вот их я помню. Точнее в памяти засело ощущение безопасности и покоя, охватившее меня рядом с ними. Был кто-то, кому я была нужна. Просто так. И это подкупало.

До сих пор, мама вспоминает, как они выбирали мне имя. Спрашивали у меня, но я долго молчала, даже думали, что ребенок немой. Но как-то раз мне попался какой-то журнал для садоводства. Как он оказался у матери, я не знаю. И на очередной вопрос, как меня зовут, я ткнула рукой в одну из фотографий, на которых было изображено дерево с крупными, красивыми цветами. Мама пожала плечами и назвала меня Магнолией. Пошутив, что теперь в квартире будет хоть один цветочек. Это я тоже плохо помню. Просто то фото вызвала странное ощущение, что-то шевельнулось в памяти, что-то похожее на воспоминание. Но, к сожалению, ничего. Мелькнуло и пропало. А я осталась с новыми любящими родителями и новым «цветочным» именем.

А дальше меня ждала жизнь, наполненная разными интересными воспоминаниями. Раз у меня не было своих, мы стали создавать новые. Тепло любящей семьи, недопонимание друг друга, мой страх сделать что-то не так. Чего только не было. Но сейчас я благодарна своим родителям, что именно они взяли меня из приюта, не побоявшись трудностей и «сюрпризов». С терпением и любовью мы преодолевали все преграды. И уж точно, сейчас я не променяла бы своих приемных родителей на родных.

Другое мое самое яркое воспоминание – знакомство с Розой Вейко. Это было еще одним событием, повлиявшим на мою жизнь. И характер, надо сказать, тоже…

***

Тот день был дождливым, пасмурным и невероятно скользким. Осенняя слякоть, казалось, вышла на улицу погулять. Даже на асфальте, всегда чистом, на тротуаре, люди в недоумении скользили по дорожке и усиленно пытались не упасть.

Мне было восемь. Я скользила в школу, используя погоду, как одно из развлечений. Друзей в школе у меня не было, а потому я чувствовала себя довольно неуютно и зажато. Так что решила побыть просто маленькой девочкой, и прогуляться до школы. К сожалению, мой персональный каток заканчивался за следующим переходом. И хоть я была ребенком, но чувство самосохранения имела. Поэтому через дорогу шла осторожно.

В отличие от какой-то маленькой капризной девочки, выскочившей из машины прямо на проезжей части. Она что-то кричала водителю и плакала. Ой, дурочка! Кто ж на дороге отношения с родителями выясняет? Девочка топнула ногой и поскользнулась. Однако того, что произойдет дальше, не ожидал никто. Девочка не упала, а скользнула вперед, прямо под машины.

Я не помню, как сорвалась с места. В памяти осталось лишь то, как я ее отпихиваю с дороги. Наверное, я понимала, что не успею убежать по скользкой поверхности, поэтому просто стояла, отсчитывая мгновения до столкновения с машиной. Как ни странно, страшно не было. Краем глаза я заметила, что непутевую девочку подхватила на руки мама, и улыбнулась. В голове крутились мысли: «все в порядке, тогда почему она смотрит на меня широко раскрытыми глазами и плачет? Ах да, меня же сбивает машина…»

Боли я не помню. Только удар и темнота. А потом больница. Три сломанных ребра, рука и нога. А я что, я ничего. Лежала себе тихонько в палате и доставала всех, кого можно. Скучно же! А вставать запретили доктора. На следующий день ко мне вдруг пришла та белокурая девочка. Мама как раз отлучилась в магазин, я попросила у нее какую-нибудь книжку. Девочка пришла со своими родителями. Они едва ли не плакали, благодаря меня. Если честно, было неловко. Даже очень неловко.

Роза была меня немного старше, хотя внешне я бы дала ей лет шесть. Она еще пошутила, что обгонит меня в росте. В принципе, так и вышло. Ее родители, чего только не предлагали мне, игрушки, деньги, обучение в элитной школе. Я попросила только одного. У всех их. Я попросила разрешения дружить с Розой. Потому что человеческую жизнь нельзя оценивать деньгами.

Рози навещала меня все то время, пока я лежала в больнице. Мы болтали и придумывали игры, что бы мне не было скучно. Дочь состоятельных родителей имела в себе ту черту, которой не хватало мне. Она была уверена в себе. Всегда и во всем. Я же все еще адаптировалась к жизни обычного ребенка. И что-то привлекло нас друг в друге. Но эта дружба стала необычайно крепкой. Я никогда не завидовала ее возможностям. Мне хватало и своего. Может быть, если бы мы не встретились, я так и осталась бы забитой, неуверенной в себе девчонкой, а Рози выросла бы в богатую стерву. Но случилось то, что случилось. Мы брали что-то друг от друга. И отдавали тоже. Я никогда ей не говорила, но эта девушка стала мне сестрой. Я доверяла ей все. Может быть даже то, что не доверила бы родителям.

Вот так, встречи с людьми, события, влияют на всю нашу жизнь. Можно много раз задумываться, что было бы, не случись определенных событий. Может, было бы хуже, может лучше. Но что есть – то есть. И меня в данный момент все устраивает. А что еще нужно шестнадцатилетнему подростку? Жить, наслаждаться общением с друзьями и строить планы на будущее, которое в такие моменты кажется светлым и счастливым, несмотря на ожидаемые трудности. И даже если не все мечты осуществимы, никто же не запрещает о них думать?

Глава 2. Новый знакомый

– Я не знаю, как это объяснить! Я просто проснулась и тут – бах! У меня синие волосы. А еще тело болит так, как будто все косточки перемололи и собрали заново. Рози, честное-пречестное, я понятия не имею, что со мной происходит!

Меня это волновало. Очень. И внутри зрела иррациональная надежда на то, что подруга сможет объяснить мне все происходящее. Очень хочется этого. Глупо, да, но страшно осознавать, что с твоим телом происходит что-то необъяснимое.

– Я не знаю ни одной болезни или вируса, что мог бы вызвать такую реакцию. Может, все-таки в больницу? Нолли, с таким не шутят. У тебя до сих пор повышенная температура. Да, не сильно, но это что-то да должно значить! Может, ты просто простыла? Вчера же гуляла под ветром на крыше. А у нас зима на улице, если ты не заметила.

– Простуда проявляется не так. От нее пигментация не меняется, выборочно, да еще и так радикально. Да и жар не спал бы тогда так резко. Как минимум сутки бы мучилась. И это состояние ночью, что может так болеть, что я сама себя едва осознавала? И что с отметинами делать? Сейчас они не болят, я даже на спину могу спокойно опереться, но мне постоянно холодно. Не так уж чтобы сильно, но однозначно неприятно. И да, я психую, потому что я ничего не понимаю и боюсь!

Шлеп!

– Ау!

– Успокоилась?

– Не то чтобы, но легче стало. Спасибо.

– Не надо так сильно волноваться. Мне еще не хватало приступов паники. Последний раз такой был… сколько лет назад?

– Четыре. Нет, почти пять лет назад уже. Тогда мальчишки неудачно пошутили.

– Ага. Неудачно. А ты чуть не задохнулась у меня на руках. Я уже все перепробовала тогда, сама чуть сознание от страха не потеряла.

– Ага, и дала мне такую же пощечину. В тот раз даже синяк остался, так ты мне влепила.

– Ну, прости, я тоже испугалась. К медсестре я тебя бы не дотащила.

– Да я и не злюсь. Я думаю, что я без тебя делать буду? Кто еще не побоится зарядить мне по морде, чтобы успокоить?

– Вот-вот. Так что цени меня и уважай!

Мы переглянулись и рассмеялись, сбрасывая напряжение.

– Ладно, все. Поехали в наше «Логово». Все проблемы решить легче там. Своя территория придает сил.

– Ладно, я только маме звякну. Хотя, они на работе, но все равно.

– Ок, вот кстати и машинка наша. – Рози махнула рукой, и к нам подъехал ее водитель.

– Вас отвезти домой? – спросил нас старый добрый Лео.

– Нет, Лео, отвези нас пожалуйста на квартиру. – девушка выделила интонацией последнее слово. Верный слуга (хотя скорее уж член семьи) заговорщицки улыбнулся и уверенно вырулил на проезжую часть.

Логово. Оно оправдывало свое название в плане функциональности. Однако со стороны это был просто шикарный пентхаус, в одной из новостроек, который родители подарили любимой дочурке, чтобы та могла устраивать там вечеринки, тусовки и так далее. Однако подружка не любила такие сборища. Так что квартира с выходом на крышу, считалась нашим с нею убежищем, где можно было посекретничать, порыдать, если кто обидел и построить планы мести.

Я чуток поколдовала над техникой безопасности. Теперь кроме меня и Роуз, в квартиру никто не попадет. Даже родители. Доступ кому-либо можем дать только мы. Так что, вот так как-то. Зря что ли пару лет назад изучила программирование?

***

Первым делом – душ. Ломота в теле очень раздражала. Зеркало в ванной показало, что краснота вокруг отметин никуда не делась. Теперь опухшая кожа не болела, она наоборот, будто бы потеряла чувствительность. Ох, не нравится мне что-то такие изменения. Ладно, проблемы потом. Сначала нужно смыть с себя сегодняшний день. Вода приносит не только облегчение, она прочищает сознание. Становится легко думать. Вот и сейчас мысли текли вяло, но спокойно. Мысль за мыслью, я вспомнила вчерашний день. Надо что-то делать с географией, а точнее – с учителем. Он же мне житья не дает. Каждый урок – как будто каторга. Нужно контролировать каждое свое слово, жест, взгляд, чтобы не к чему было придраться.

Так, кажется, водичку надо выключать, потому что странная апатия, расползшаяся по телу, мне не нравится. Такое бывает, когда температура высокая. Хотя, кто знает, может уже и повысилась с утра-то. Безразличие окутало мягкой волной, захотелось спать. Очень. Настолько, что мягкий ворсистый коврик на полу уже не кажется такой уж и плохой идеей.

– Нолли, ты там что, заплыла за буйки? – Рози зашла в ванную. – Эй, подружка, ты чего?

Мысли путались. Помню, что что-то промычала, а что – не помню. Спать хотелось все сильнее, не было сил даже двигаться. Как подруга заставила меня добраться до дивана, даже не представляю. Наверное, шантажом. Хотя, чем меня можно шантажировать? А, да какая разница? Сейчас главное – спать.

***

Девушка еще раз коснулась лба подруги. Температура. И по всей видимости – большая. Болели девчонки редко, а потому аптечка в этой квартире хранила ничего серьезнее болеутоляющих и пары пакетиков от простуды. Может, где и завалялись леденцы от кашля, которые очень любит Нолли. Но это все не то. Нужны лекарства, а еще лучше доктор. Так почему же интуиция просто вопит против приглашения хоть кого-либо постороннего? Роза понимала, что происходит нечто, не поддающееся ее пониманию. Волосы за одну ночь цвет не меняют. Только если в «седой натуральный». Эх, было бы смешно, если б не было так грустно.

Блондинка пригляделась к сопевшей в подушку подруге. На самом деле Нолли изменилась чуть больше, чем предполагала она сама. Ее кожа стала светлее и чище, ресницы и брови чуть потемнели, приобретя тот же синеватый оттенок. Девушка следила за собой не так тщательно, как Роза, поэтому она и не замечала этих изменений. Ее подруга, наоборот, тут же обратила на это внимание. Хорошо выглядеть для Розы не было смыслом жизни, скорее привычкой, частью повседневной рутины. Если отбросить неестественность изменений, то девушка сказала бы, что Нолли идет. Та и так всегда была довольно мила, теперь же ее можно было спокойно назвать красивой. Маленькая, хрупкая, ловкая.

Блондинка легонько погладила подружку по волосам. Мягкие. «Да она же еще совсем ребенок!» – вдруг мелькнула мысль. Роза задержалась рядом еще на несколько мгновений и решительно встала. Надо идти за лекарствами. Пусть в аптеке посоветуют что-нибудь. Если таблетки подействуют, и жар начнет спадать, может и удастся обойтись без госпитализации. Рискованно, но шестое чувство полностью согласно. А Рози привыкла доверять интуиции.

В аптеке на нее косо смотрели, но сильные жаропонижающие все-таки продали. А еще, на всякий случай мощное противовирусное средство и анальгетики.

– Ой! – девушка в спешке на кого-то налетела. От падения ее придержали.

– А мне казалось, что знакомиться с парнями стоит менее травматичными способами. – улыбнулся молодой человек.

– Извините, я спешу. – Рози попыталась поскорее проскочить мимо.

– Может, я могу чем-то помочь вам?

На этот раз девушка остановилась и внимательно рассмотрела незнакомца. Первой в глаза бросилась добрая улыбка, потом светло-карие глаза и, наконец, грива медных волос, перехваченных резинкой в куцый хвостик.

– Извините еще раз, но боюсь, вы мне ничем не поможете. – она постаралась улыбнуться вежливо, но, кажется, получилось грустно.

– Я заметил, что вы купили жаропонижающее и болеутоляющее. Я студент медицинского университета, а точнее, уже выпускник. Может, я действительно смогу чем-то помочь?

– Не знаю. Может быть. – Рози задумалась. В принципе, студент особо не опасен. У него не может быть настолько влиятельных знакомых, чтобы Нолли куда-нибудь забрали. А вот если он поможет, это будет очень хорошо. – Пойдем. Меня зовут Роза. А вас?

– Вы можете звать меня Алекс. Это упрощенная форма моего имени. Полностью не все могут выговорить.

В полном молчании они добрались до квартиры. Молодой человек хотел было уже переступить порог вслед за хозяйкой, когда девушка остановила его.

– Подождите. Если не хотите загреметь в тюрьму, предварительно слегка прожарившись, пожалуйста, постойте за порогом пару минут. – Рози скрылась в глубине квартиры, появившись через некоторое время. – Вот. Возьмите. – она протянула Алексу белую пластиковую карту.

– Что это? – парень удивленно рассматривал белый прямоугольник.

– Это ваш пропуск сюда. Он одноразовый, так что постарайтесь не выходить из квартиры просто так.

– Ничего себе у вас тут система. – пробормотал Алекс, наблюдавший, как его сканируют тонкие красные лучи.

– Система безопасности. Ничего страшного, нарушителей без пропуска просто дезориентирует удар тока. Пока человек приходит в себя, автоматически вызывается полиция. Просто меры предосторожности.

– Угу, понял, что ничего не понял. Ладно, показывайте пациента.

Роза провела молодого человека в комнату, где лежала Нолли. Алекс даже не стал снимать широкую куртку. Со стороны казалось, что девушка спала. Вот только футболка, надетая после душа, слиплась от пота. Волосы тоже были насквозь мокрые.

– Да уж, что нужно было делать, чтобы подхватить такой жар? – он коснулся лба девушки. – Роза, у вас есть термометр? Нужно знать наверняка, какая у нее температура.

Девушка с трудом нашла на дне аптечки градусник. Через пять минут они вдвоем уставились на цифры.

– Может, он сломался? – блондинка неуверенно посмотрела на озадаченного доктора

– Может быть. Потому что температура действительно очень странная. Она с таким жаром должна была уже умереть. Причем еще утром. Но выглядит почти как обычный вирус. Может быть, были еще какие то жалобы от вашей подруги? Потому что я впервые затрудняюсь поставить диагноз.

– Она вчера минут двадцать просто стояла на крыше под ледяным ветром.

– Зачем?

– Сказала, что наслаждается этим. И если я замерзла очень, то Нолли даже мурашками не покрылась. И вчера днем она чувствовала себя хорошо.

– И больше ничего не было?

– Ну… – Роза не знала, стоит ли рассказывать все малознакомому человеку. – Пообещайте, что не назовете меня чокнутой и не вызовете психушку.

– Хм, – улыбнулся Алекс. – Пока что вы на сумасшедшую не смахиваете.

– Еще вчера ее волосы были обычного цвета. Русые. Почти.

Молодой человек взглянул на сапфировые пряди.

– А я думал, что она просто покрасила волосы. – он осторожно взял одну прядь пальцами и наклонился ближе, рассматривая. – Действительно, не похожи на крашенные. Но ведь такого не бывает?

– Да. Вчера это была одна прядь. Сегодня все волосы. Да, еще Нолли рассказывала, что ночью очень плохо себя чувствовала.

– Что значит плохо? – Алекс насторожился. – Почему она не вызвала скорую помощь?

– Она сказала, что у нее все тело болело так сильно, что она даже родителей позвать не могла, не то, что шевельнуться и набрать номер. А утром все прошло, и она не стала обращаться к доктору.

– Почему вы рассказываете это только сейчас? – Алекс схватился за голову. – Да что ж за пациенты такие, вечно из вас приходится все клещами вытаскивать. Так, а теперь рассказывайте все, что знаете. Что болело, где, хотя бы примерно.

– Я бы на вас посмотрела в такой ситуации. – Рози даже чуть-чуть обиделась. – С вашим другом происходит неизвестно что. Вы боитесь за него. А тут еще надо довериться едва знакомому человеку, которого чисто случайно встретили на улице!

– Вот. – Алекс вытащил из кармана что-то. – Держите. И рассказывайте, пожалуйста.

Рози взглянула на предмет в руках. Это был паспорт. Молодой человек отдал ей важный документ. Девушка заглянула внутрь. Действительно. Фото – его. А имя? Ух, так сразу и не прочтешь. Но да, первые буквы слагаются в «Алекс».

– Хорошо. – вздохнула Роза. – У нее, скорее всего болела спина. Нолли не говорила, но я заметила, что она с осторожностью опирается спиной о спинку стула. Да и вообще, он сегодня весь день ходила, словно палку проглотила. Идеально ровная спина. Хотя обычно я прошу ее выпрямиться.

– Спина? – Алекс взглянул на девушку. Она лежала на животе. Парень присел рядом и осторожно коснулся спины девушки. Провел пальцами, обследуя. Что-то было не так. но что, он не мог понять, ткань мешала. – Принесите ножницы, пожалуйста.

Роуз решила даже не спрашивать, зачем ему ножницы. По всей видимости, Алекс решил не беспокоить девушку и просто разрезать футболку. Жаль, конечно, одежду, но ничего страшного. Так оно и оказалось. Молодой человек аккуратно, практически одним движением, разрезал ткань.

– Ой. – Рози стало страшно. – Что это?

Алекс завис. Уж этого он точно не ожидал. На коже девушки вспухли две багровые полосы, белые посередине. Как будто кто-то идеально ровно приложил девчонку хлыстом. По крайней мере, было похоже. Вот только ее никто не бил. Но что это тогда? Парень слегка надавил на воспаление. Твердое. Это как то странно. У Алекса мелькнула одна мысль, но он отмел ее как невозможную.

– Если честно, я даже не представляю, что это может быть. – парень растерянно развелруками. – Если бы я верил в фантастику в реальном мире и сверхчеловека, я бы сказал, что у вашей подруги режутся крылья. Но это невозможно.

– Да уж. – Роза невесело усмехнулась. – А Нолли обрадовалась бы вашей версии. Ее всегда манило небо. Она потому и торчала на ветру. «Ощущение полета». Кажется, все же придется везти ее в больницу. Нужно сделать рентген, в конце концов.

– Вы знаете, мой приемный отец владеет собственным исследовательским центром, в котором есть врачебное оборудование. Если хотите, мы можем поехать туда.

– А почему не в обычную больницу?

– А вы хотите? Я не настаиваю.

Роза задумалась. Здравый смысл высказывал опасения. Незнакомый человек предлагает поехать в какой-то исследовательский центр. Странно. Хотя, с другой стороны – он доктор. Почти. Но все же. Такой человек должен придерживаться клятвы Гиппократа даже во время обучения. Интуиция соглашалась, потому что с Нолли явно происходило что-то необычное. Что-то, с чем Рози не сталкивалась даже в теории.

– Хорошо. Мы отвезем Нолли в ваш исследовательский центр. Но как? Мой водитель обязан отчитываться перед моими родителями.

– Я могу позвонить брату. – пожал плечами молодой человек. – И уж его то точно не бойтесь. Характер у Сая тот еще, конечно, но он представитель закона.

– Люди встречаются разные. И согласитесь, количество ваших родственников, привлеченных к этому делу, несколько напрягает.

– О, мы не мафия. – улыбнулся Алекс. – И здание Центра вам хорошо известно. Это самое высокое здание в городе.

– «Башня»? – удивилась девушка. – Я всегда думала, что это здание… ну, не знаю, какое то правительственное, или фирма какая.

– Почти. Там много чего есть. И правительственные структуры. И пара бизнес-компаний затесалась. А верхние этажи наши.

– Хорошо. А вам не жарко? – девушка обратила внимание на то, что верхнюю одежду парень так и не снял.

– Нет, нормально. – Алекс достал телефон. Несколько гудков и на том конце ответили. – Сай? Братишка, мне тут твоя помощь нужна, не подгонишь машинку по одному адресу?… Да, я знаю, мне везет на пациентов… Надо… Адрес скину, отвезти девчонку надо в папин Центр, неофициально… Да тут просто что-то странное происходит, а ты же знаешь, если я в полевых условиях не могу поставить диагноз, значит дело серьезное. Ладно, жду.

– Алекс, это последний этаж, ваш брат может подъехать ко второму входу? Спустимся на лифте, мне бы не хотелось, чтобы Нолли видели в таком состоянии. Люди в доме живут состоятельные и злые. Наша квартира – наша крепость, наше логово. Но вот вне ее…

– Хорошо, я напишу Саю. Девушку лучше не будить, ей и так плохо. Насколько я понимаю, носилки у вас тут тоже не завалялись. Так что укутываем ее в плед, и я донесу до машины.

– Да уж, Нолли такая маленькая и легкая, что ее даже я унесу. – мрачно пошутила Роза, достав из гардероба мягкий плед.

Бессознательная девушка не пришла в себя, даже когда ее поворачивали. Казалось, что это не человек, а большая кукла. Светловолосой хозяйке квартиры было страшно за подругу. Нереальность и странность происходящего резко контрастировали с повседневной городской рутиной: шумом автомобилей, звуками дискотеки у соседей. Алекс аккуратно поднял девчонку на руки, стараясь не давить на воспаления.

– Ведите, Роза. Надеюсь, чтобы выйти мне не нужно будет что-либо делать, так как руки заняты. – усмехнулся молодой человек. – А ваша подруга и правда очень легкая. Она сидит на диете?

– О, что вы! Эта маленькая проглотка ест втрое больше, чем я. А я тоже на диете не сижу. И куда только все это исчезает? Это при том условии, что Нолли ничем не больна.

– Хм, действительно, а куда?

– Наверняка в ее энергию. Может не спать по несколько суток. Может оббегать полгорода, если ей что-то нужно. Всегда доводит свои дела до конца. Эх, мне бы такую силу воли и фантазию.

На улице ребят ждал серебристый автомобиль. За рулем сидел молодой мужчина около 25 лет. В его внешности присутствовали азиатские черты лица. А еще Рози отметила, что он во всем черном. При том, что волосы тоже темные. Глаза водителя девушка не рассмотрела.

– Так, Алекс, во что ты опять ввязался? – с намеком на строгость и с усталостью в голосе спросил Сай.

– Честное слово, я не специально. Давай, гони, у меня на руках пациент, а девушке рядом определенно точно требуется успокоительное.

Роза только сейчас заметила, что у нее трясутся руки.

Глава 3. Выбор

Второй раз за последние сутки я просыпаюсь с ощущением, будто меня переехал бронетранспортер. Как-то так себе статистика. Тело ломит, в голове гудит, во рту раскинулась Сахара. Да что ж такое со мной происходит? Если бы не помнила событий последних дней, решила бы, что напилась и сейчас мучаюсь похмельем. По крайней мере, его в книгах описывают именно так. Я алкоголь употребляю в очень малых количествах, только с семьей и по большим праздникам. У меня на него странная реакция почему-то. Очень смешная для окружающих и очень болезненная для меня самой. Выяснили это мама с папой чисто случайно, когда маленькая я перепутала бокалы. Больше за одним столом вино и гранатовый сок не подают.

Так, о чем это я? Точнее, где это я?

Помещение вокруг не было похоже ни на одну комнату «логова». Светлые стены, зашторенное окно. Как будто я в больнице лежу. Хотя, это уж вряд ли. Рози знает, как я не люблю медицинские учреждения, так что она в крайнем случае вызвала бы скорую. Госпитализацию проводят при угрозе жизни. Неужели мне так плохо было? А как же тогда родители? И вообще, сколько время? Рука дернулась, и оказалось, что я лежу под капельницей. Ну вот, все-таки в больнице. Надеюсь не в психушке.

– Да что тут происходит? – и это мой голос? Мамочки! Хрипит, сипит, и вообще, его еле слышно.

Дверь открылась и в комнату вошел человек. В полумраке сразу было и не разглядеть кто это. Но от знакомых ноток волнения в голосе, губы сами растянулись в улыбке.

– Нолли, ты проснулась! – Роза подошла к кровати, проверила капельницу, и присела рядом. – Как ты себя чувствуешь?

– Как побитая собака. – прохрипела я. – Так же все болит и я ничего не понимаю.

И Рози рассказала мне все до того момента, как ребята привезли меня в этот Научно-исследовательский центр.

– А дальше? Что же все-таки со мной произошло? Ну, Рози, не томи, а то мне уже страшно становится.

– Нолли, я сама еще ничего толком не знаю. Доктор Сабио скоро придет и расскажет нам обеим, что произошло.

– Доктор Сабио?

– Да, Магнолия, мне это прозвище дали испанцы много лет назад. – в палату вошел мужчина в белом халате. – Оно переводится как «мудрец». Я в то время так сильно гнался за знаниями, что натворил немало дел. Спустя какое то время я взял себе новую фамилию. «Сабио». Как напоминание о моих ошибках. – мужчина подошел к окну и раздвинул шторы. В комнату хлынул предрассветный сумрак. У доктора оказались коротко стриженные каштановые волосы и очки. А еще добрые, чуть виноватые глаза. – Приятно познакомится, Магнолия Флоринс, я – доктор Закари Сабио, и нам с тобой предстоит серьезно поговорить.

Что-то мне все это не нравится…

***

Я полулежала на кровати и размышляла, судорожно вцепившись в стакан с чаем. Кажется, в нем было еще и успокоительное. Доктор Сабио и его сыновья, присоединившиеся в процессе рассказа, молча расположились в комнате. Думать мне не мешали. Рози, шокированная так же, как и я сама, пила такой же чаек и вообще уже ни на что не реагировала. Все, чай ей больше не наливать, это была пятая порция.

Все оказалось гораздо хуже, чем я могла себе представить. Правду говорят: «бойтесь своих желаний, они имеют свойство исполняться». Вот и я так же. Мечтала уметь летать, окунуться в небо и ветер – получите и распишитесь. У меня растут крылья. Это не магия, не мистика и даже не сон с галлюцинациями. Я все еще человек. Почти. У меня растут крылья!!! Да как это вообще возможно?

Вначале, когда доктор Сабио сказал мне эту новость, я подумала, что он пошутил. Потом, что у доктор не все в порядке с головой. Но когда мне показали результаты обследования… Я не поверила. Сейчас есть возможности что угодно на рентгене нарисовать. Провели обследование еще раз. При мне. Или эти люди очень хорошие фокусники, а рядом спрятана скрытая камера, или они говорят правду. Как оказалось – второе.

Вот как раз после второго обследование мне и налили успокаивающий чаек. И сейчас я думала, Роза витала в облаках, а остальные терпеливо молчали.

– И что теперь делать? – этот вопрос был задан очень тихо, но на деле отражал крик всей моей души.

– А вот это я хотел обсудить с вами, Магнолия, когда вы успокоитесь. Успокоились?

– Да. А еще можно просто Нолли и на «ты».

– Хорошо, Нолли. У тебя есть выбор. Ты можешь отказаться от крыльев, и я сделаю операцию, удалив ненужные конечности. А можешь не отказываться от них. Но тогда придется перестраивать всю свою жизнь. – доктор был предельно серьезен. Его сыновья, как мне сказали – Алекс и Сай, пытливо смотрели на меня, ожидая ответа.

– Я… – выбор. Как же тяжело выбрать между двумя жизнями. Одна – все по прежнему, повседневная жизнь, Рози, и странные воспоминания, которые можно списать на бред от лихорадки, сон, галлюцинации. Или новая жизнь. Другая я. Я с крыльями. Покорившая небо. Что выбрать?

Очень часто в фантастических фильмах, особенно с темой про время, показывают, как выбор человека, даже в мелочах, может сыграть решающую роль в его жизни, создать альтернативную реальность, новую ветку времени, в которой все пойдет не так, как могло бы быть. Моя жизнь – не кино. Но именно сейчас предстояло сделать выбор, определяющий всю дальнейшую жизнь. Может быть, если бы я выбрала обычную жизнь, все стало бы совсем по другому. Но заветная мечта манит, застилает глаза. Она – словно глоток чистого кислорода, пьянит голову открывшимися возможностями.

– Я оставлю крылья.

– Хорошо. – доктор Сабио улыбнулся, а парни переглянулись. – Тогда еще один вопрос к твоей подруге. – он повернулся к Рози, которая вмиг растеряла флегматичный вид и сосредоточилась. – Вы – совершенно обычный человек. Роза, вы были вовлечены во все это случайно. Случайность эта оказалась для вашей подруги спасительной, потому что в обычной больнице не стали бы разбираться и просто сделали бы операцию, удалив непонятные образования. Вы также можете вернуться в обычный мир, продолжать ходить в школу, разорвав все отношения с этой девушкой. А можете остаться здесь, с нами, в центре событий, так сказать. Да, Нолли ваша подруга, и я понимаю, что вы выберете. Но учтите, то, что будет происходить здесь не должна узнать ни одна живая душа. Иначе вас заберут правительственные органы, а вашу подругу препарируют для исследований.

– Вы уже ответили на свой вопрос, доктор. Я никуда не уйду. Однажды, Нолли спасла мне жизнь. Если вы не причините ей никакого вреда, я останусь и буду помогать. Если же я увижу хоть один намек, на то, что вы идете на это ради выгоды для себя, я уйду. И подругу заберу с собой. И вы никогда нас не найдете. И да, ко мне тоже можно обращаться на «ты». Раз уж все мы здесь связаны одной тайной.

– Хорошо. – доктор улыбнулся и вокруг его глаз разбежались веселые лучики. – Только тайна будет не одна. – он повернулся к сыновьям.

Сай и Алекс почти синхронно сняли мешковатые кофты, скрывающие фигуру. И повернулись спиной к ошеломленным девушкам. От лопаток до поясницы, большие, блестящие, красивые. У обоих были крылья. Переливающиеся оттенками от золотисто-коричневого, до светлой карамели, у Алекса. И угольно черные Сая.

– Как видите, – доктор Сабио почти смеялся, разглядывая выражения лиц обеих девушек. – У нас тоже есть тайна. Это поможет нам со случаем Нолли. Но она ни в коем случае, не должна выйти за пределы нашего круга посвященных.

Рози не отрывала взгляд от Алекса.

– Так вот почему ты не снимал куртку! – воскликнула она.

Мы рассмеялись, снимая напряжение и разбивая ауру таинственности, повисшую в комнате. Вопрос о выгоде для самого доктора у меня отпал.

***

– Когда все началось, неизвестно, наверняка. Пожалуй, расскажу о нас. – доктор Сабио начал свой рассказ. – У всех нас разные фамилии, так как Алекс и Сай – мои приемные дети. У меня есть родная дочь, Джессика. Ее мать умерла, когда девочка была еще маленькой, поэтому мы так и живем – мужской компанией с одной маленькой девочкой. Она сейчас в Англии, в частной школе, летом приедет. Я сам, еще лет восемь-девять назад, был холостым молодым ученым, патологически стремящимся к знаниям. Я исколесил полмира, вляпался в неприятности, сменил фамилию и буквально через пару месяцев наткнулся на мальчишек. В России, в сибирской глубинке, я нашел Алекса. Его полное имя – Алексей Золотов. Мальчик был весьма необычным, люди чурались его, не пускали в деревни, боялись.

– Если честно, – Алекс вступил в беседу. – Я сам, как только осознал, что меня может ожидать, создал себе такую репутацию. Когда тебя боятся, к тебе не будут близко подходить, а значит, можно скрыть свою… «особенность».

– Да, в общем, Алекс обладал очень привлекательной внешностью и удивительной анатомией. Большей частью своей жизни он жил в лесу, периодически пробираясь в близлежащие деревни и добывая себе еду, когда сам прокормиться уже не мог. Мне, после моих «приключений» сложно было чего-то испугаться. Поэтому я и прицепился к этому странному мальчугану, пытаясь выведать его тайну. Надо сказать, что через три с половиной месяца, у меня получилось завоевать его доверие. Как для ученого, это было невероятно интересно, но и как человек, я понимал, что мальчику приходилось нелегко с такой-то жизнью. Поэтому, я не стал долго думать, и просто предложил Алексу усыновление. Нам повезло, что в той части страны можно было сделать документы на никому неизвестного ребенка просто выдумав правдоподобную жалостливую историю. Дальше мы путешествовали вместе с Алексом, притираясь друг к другу и учась жить вместе, как отец с сыном. Надо сказать, это было очень непросто. Я ничего не умел как отец. И все же, мы кое-как выкарабкались. И именно Алекс свел меня с моей женой, Амелией. Это веселая и романтичная история, которую можно рассказать и в другой раз, потому что долго рассказывать. В итоге, я женился. Всей семьей мы выбрали дом, обустроились. А потом, по работе, чисто случайно, меня вновь отправили довольно далеко. В Японию. И там, по моей ли рассеянности, или же благодаря ловкости рук, у меня украли мою сумку. Там было все, деньги, документы, исследования. Я, недолго думая, бросился в погоню за подростком, который, как мне казалось, и был вором. Собственно, я был прав. Так и познакомились мы с Саем. Если честно, мне просто повезло. Догнать этого проныру было сложно.

– Ага, повезло ему. – усмехнулся Сай. – Ты едва не умер, спасая меня.

– Не надо утрировать, все обошлось. – отмахнулся доктор.

– Обошлось только потому, что ты не побоялся полезть за мной на рельсы и вытащил меня прямо под носом у поезда. – Сай взглянул на нас и объяснил – Я зацепился за шпалы. Не знаю, как так получилось, но если бы не отец, меня бы смачно размазало по путям. И, кстати, я не чистый японец, скорее всего – полукровка.

– Так я обзавелся вторым сыном. Я тогда еще не знал, что Сай тоже крылатый. Это был просто угрюмый подросток в мешковатой темной одежде. Очень худой и очень угрюмый. В общем, Амелия очень удивилась, когда я привез из командировки не сувенир, а еще одного ребенка. Который напрочь отказывался идти к каким бы то ни было докторам. И только когда Сай увидел крылья Алекса, он рассказал нам о своих. Поначалу он был не особо общительным…

– Да и него и сейчас попробуй слово вытяни! – хохотнул Алекс.

– Но с тем временем не сравнить же. Ладно, не перебивай. Сай, как ни странно, больше всего привязался к Амелии, она на тот момент была беременна Джессикой. Я продолжал работать в местной больнице, а сам тем временем проводил различные исследования. Никаких отклонений у мальчишек я так и не выявил. Их крылья были так же естественны для организма, как и другие конечности, руки, ноги. Единственное, что мне удалось узнать – они с этим были всегда, и это генетическое. Во всем остальном они практически такие же люди, как и все мы. Единственное, что отличие, помимо крыльев, чуть повышенная температура тела и кости, несколько легче человеческих. Сами крылья очень сильные, перья идеальны для поднятия большого груза, немного отличаются от птичьих, но довольно-таки похожи.

– Да уж. – я продолжала беззастенчиво разглядывать парней. – Веселенькая история.

– Да, как говорит иногда Алекс: «было бы смешно, если б не было так грустно». Когда умерла Амелия, я с детьми переехал сюда. Мы учились скрывать особенность мальчишек, развивали их способность к полету, адаптировались к обычной жизни. Я поднял все старые связи, порой не совсем легальные, перерыл все, что можно было. Но больше таких детей не нашел. Взрослых тоже. Либо их не существует, либо очень хорошо прячутся. И вот, представь, мы живем, работаем, учимся. И вдруг, появляешься ты, Магнолия. Обычная девушка, у которой ни с того, ни с сего, начинаются изменения в организме. Это могло быть что угодно: опухоль, травма, воспаление. Но нет. По всем показателям, образовываются новые кости, растут мышцы, новая ткань. У тебя растут крылья. С нуля. Магнолия, это просто невероятно, как и то, что Алекс нашел тебя. Чистая случайность. Чудо. И ты сама – чудо.

– Доктор Сабио, вы меня смущаете. – мне казалось, что покраснели даже корни волос. – Лучше расскажите, что мне теперь делать?

– Ну, формирование твоих крыльев почти закончилось. Скоро они начнут резаться. И отчего-то мне кажется, что это будет больно. Так что прости, но уходить домой я тебе не советую. И надо поговорить с твоими родителями, может быть, они знают причину изменений в твоем организме. Если на твою маму во время беременности что-то повлияло, я хотел бы это узнать.

– Увы, должна вас разочаровать, вы ничего не сможете узнать. Меня удочерили, когда мне было пять лет.

– О, вот как, прости.

– Да ничего страшного. Но вы правы, родителям надо сказать. Правда, я боюсь их реакции.

– Нолли. – голос подала Рози, молчавшая, до этого. – Давай я позвоню, скажу, чтобы они подъехали сюда. Вчера пришлось соврать, что ты у меня переночуешь. Сама понимаешь, о таком пусть лучше доктор расскажет.

Сил говорить уже не было, поэтому я просто кивнула.

– Это будет непросто. – пробормотал доктор.

Глаза откровенно слипались. Поэтому окончание разговора я не услышала, будучи не в силах сопротивляться сну.

***

А в следующее пробуждение у моей кровати сидели родители. По их лицам сразу стало понятно, что доктор Сабио все объяснил. У мамы были красные заплаканные глаза и грустная улыбка. Папа же выглядел как-то виновато.

– Мам? Пап? – я чуть приподнялась, благо чувствовала себя уже лучше.

– Нолли. – отец кивнул, избегая взгляда. – Как ты себя чувствуешь?

– Спасибо, уже лучше, пап. – вопрос был задан из вежливости, но не могла же я сразу спросить, что произошло.

– Нолли, цветочек. – мама подсела ближе, собираясь с мыслями. – Твой доктор нам все рассказал. Но знай, что бы не происходило, мы всегда будем тебя любить. Просто, понимаешь… – тут уже и мама виновато отвела глаза. – Мы с твоим папой, как бы это не звучало, опасаемся этих перемен. Мы всегда знали, что ты не обычная. Умненькая, красивая, сильная духом – детдомовские дети такими не бывают. Не смотря ни на что, ты как цветок, пробивалась даже через асфальт. Я очень тебя люблю, и папа любит. Но пойми, доченька, мы хотим жить как обычные люди…

– Вы от меня отказываетесь? – в горле пересохло.

– Нет, что ты! – мама испуганно замахала руками. – Просто твоему папе предложили повышение по службе, связанное с переездом в Канаду. Мы собирались тебе рассказать обо всем вчера. И о повышении, и о переезде. Но получилось, как получилось.

– Магнолия. – папа наконец посмотрел прямо. – Мы действительно тебя любим, ты наша дочь. Но теперь твоя жизнь кардинально поменяется. Мы не можем себе позволить подстроиться под тебя, прости дочка. Квартира остается тебе, да и каждый месяц мы будем переводить тебе деньги. Звони нам, пиши, можем общаться через видеосвязь. Но, пожалуйста, Нолли, не вноси в нашу жизнь изменения, которые коснулись тебя. Мы просто будем считать, что ты уже самостоятельная и живешь отдельно. О… – отец запнулся. – …крыльях, мы не будем даже вспоминать, будто бы ничего этого и не было, хорошо?

– Дочь, ты только не обижайся на нас. – мама тихо плакала. – И, прости, пожалуйста, если сможешь.

Родители встали и вышли. А я осталась. Одна. Нет, я их понимаю и не осуждаю. Это действительно страшно, когда близкий человек превращается непонятно во что. Но до чего же больно! Может, еще не поздно сделать операцию и удалить крылья? Но ведь уже ничего не изменится, родители уже знают о моей «ненормальности». Мы больше не сможем быть такой семьей, как раньше. Ведь даже само знание о чьей-либо тайне, может изменить жизнь человека. Просто пытаться восстановить прежнее уже не имеет смысла. И получается, что своим выбором я разрушила нашу семью.

– Нолли? – в палату заглянули Рози. Волнуется. Волнуется обо мне больше, чем родители. Как же обидно!

– Роза, мне нужно побыть одной. – тихо попросила я. – Мне нужно о многом подумать.

– Хорошо. – девушка прикрыла дверь.

Теперь можно было сползти на подушки и позволить себе поплакать. Тихо. Чтобы никто не заметил. Соленая вода омывала первую потерю. За мечты надо платить. Даже за еще не сбывшиеся до конца.

Глава 4. Последствия

– Как она?

Рози заглянула в комнату.

– Спит. Я не знаю, что именно сказали ей родители, но судя по их виноватым лицам и по потерянному взгляду Нолли, когда я заходила к ней, разговор вышел не очень хорошим. Скорее всего, чета Флоринс решили оставить дочку в стороне. Обеспечивать ее, но не общаться особо близко. Они испугались перемен. Такое действительно нелегко принять, все же у нас реальный мир, а не фантастическое кино.

– Почему ты так думаешь? – заинтересовался Алекс.

– В период средних классов, когда приходил бум на косметику и мальчиков, мы с Нолли, дабы не попасть под лавину помешавшихся девчонок, выбрали себе темы для самостоятельного развития, изучения. Мне была интересна психология, в том числе психология поведения. А вот Нолли взяла себе программирование. Что ж, мы обе добились успехов. Я планирую поступать в университет на психологический факультет, а она может запрограммировать любую технику, собрать и разобрать компьютер, взломать чужой сервер и подделать электронные документы.

– Некоторое из того, что ты говоришь – нелегально.

– Да, но пока ее не поймали. Система пропуска в нашей квартире так же была создана Нолли. Я только спонсировала ее. Все-таки хорошие материалы и техника недешево стоит. Но если есть такие деньги, так почему бы не вложить их в чей-то труд? – блондинка пожала плечами как само собой разумеющееся.

К разговаривающим подошел Закари Сабио. Он поставил на столик кружки с горячим шоколадом. Неплохо для завтрака.

– Ребят, может, вы нормально поедите? Нолли спит, ее не нужно круглосуточно сторожить. Да и поспать вам самим не помешало бы. Роза, у нас в Центре есть жилые комнаты, можешь передохнуть там.

– Пап, а куда Сай умотал? – Алекс с наслаждением отпил из кружки. Ммм… Прелесть.

– Не знаю, может по работе? А, нет, вот и он идет. Сынок?

– Провожал родителей твоей пациентки. Кажется, они ее бросили. – Сай хмуро посмотрел на Рози. – Они и правда такие сволочи, или этот случай особенный?

– Да нет, родители Нолли неплохие. Они всегда все делали для нее, любили, воспитывали, помогали. Я уже говорила Алексу, они скорее всего просто испугались. Через какое-то время одумаются и приедут просить прощения у дочери. Да и не бросили бы они ее совсем. Наверняка продолжат обеспечивать. Чувство вины тоже роль сыграть может. Я не знаю точно, но я знакома с этой парой с тех пор, как стала дружить с Нолли, так что примерно их поведение могу предугадать. Я боялась, что так и случится, просто не говорила подруге о своих предположениях. А сейчас я могу дать ей только поддержку.

– Ей нужна не поддержка, а твердая рука, что поможет и направит мысли в нужную сторону. Депрессии в это доме не будет. – резко высказался Сай. – Думаю, она уже проснулась, или не засыпала вовсе. Я пойду поговорю с этой болезной.

И молодой человек решительным шагом направился в палату.

– Стой, ты что делаешь? – Рози было рванула за ним, но ее остановил Алекс.

– Не надо. – он смотрел прямо в голубые глаза. – Не надо, Роза. Брат знает, что делает. Просто поверь.

***

Сон не шел. Лежа с закрытыми глазами не хотелось ничего. Только плакать и жалеть себя. Но даже этого не получалось. Слез не было, а тоска мешала дышать. Как противно. Думать не получается, что-то делать не хочется.

А потом дверь с грохотом распахивается и я вскакиваю, испуганная резким звуком.

– Вставай. Я знаю, что ты не спишь. – это оказался Сай, старший сын доктора Сабио.

– Что вам нужно от меня? – почему он так со мной разговаривает?

– Правило первое: общаемся на «ты». – мужчина схватил меня под мышки и рывком усадил на кровати. Я, если честно, слегка опешила. – Правило второе: мои указания не обсуждаются. Правило третье: ты можешь ругать меня последними словами, можно даже вслух, я не обижусь, но если я что-то говорю – ты выполняешь. Понятно?

– Понятно. – я в шоке смотрела на него. – А с чего это ты…

– Я что сказал? – перебил меня Сай. – Я говорю, ты выполняешь. Без обсуждений. А теперь встала и идешь за мной.

Строгий взгляд и приказной тон не оставили возможности выбора. Да уж, если он такой, лучше послушаться. Пока. Вот только слабость во всем теле откровенно мешала быстро выполнить сказанное. Ну что ж, попробую. Встала, качает, ноги подгибаются, а этот изверг только стоит и смотрит. Даже не помог, не поддержал!

– Встала? – и это он спрашивает после того, как я минут пять пыталась удержать равновесие и не свалиться обратно на кровать? Да и спина все еще болит! – Идешь рядом со мной. Не сзади, не спереди, а рядом. Поняла? Пошли.

Судя по обалдевшим лицам всех, находящихся за стеной моей палаты, такого поведения от этого человека явно не ожидали. Он же, выразительно посмотрел на них, схватил меня за руку и широким шагом пошел дальше. Я едва успевала за ним, ведь надо было идти сбоку, а не бежать сзади. Ноги продолжали подкашиваться, но плевать на все и ехать за ним на буксире не хотелось. Мне казалось, что даже упади я ничком на пол, этот человек потащит меня волоком.

Через несколько минут бешеного темпа ходьбы, мы, наконец, пришли в какое-то помещение. Это оказался спортзал. Да он издевается! Мы вышли на середину площадки и Сай встал напротив. Я стремясь передать всю гамму моего возмущения, уставилась прямо в его глаза. И возмущение резко сошло на нет. Темно-серые, с черными прожилками, они были очень красивыми. И грустными.

– Послушай меня, Нолли. – в его голосе больше не было командных ноток. – Тебе сейчас может быть плохо, больно, тоскливо. Но ты не имеешь права тратить даже минуту своей жизни на тоску о том, что уже не изменить. Что бы ни произошло между тобой и родителями, запомни о них что-то хорошее и не позволяй себе унывать. Это главное. Уныние, депрессия, апатия и тоска – твои злейшие враги. Они мешают двигаться, парализуют, душат тебя. Ты не можешь ничего делать, жизнь становится серой и пресной. Этого нельзя допускать, иначе ты просто умрешь. Отец рассказал вам не все. Моя фамилия «Та-но». Тано Сай. В переводе с японского это означает «другой». Это имя преследовало меня сколько я себя помню. Другой, не похожий на других, одинокий птенец без поддержки взрослых. Я взял себе именно такую фамилию, чтобы никогда не забывать, что я действительно другой. Я – особенный. Превратив то, что тебя угнетает в свое преимущество, ты станешь сильнее. И если ты действительно такая, какой описала тебя Роза Вейко, то ты сможешь это сделать.

– Они бросили меня. – на глаза вновь навернулись слезы. – Они испугались меня и уехали в другую страну.

– Они оставили тебя без средств к существованию?

– Нет. – я шмыгнула носом. – Папа сказал, что будет переводить мне деньги, да и квартиру они мне оставили.

– Вот видишь. Они все еще любят тебя и заботятся о тебе. Столько лет на ветер просто так не выкинешь. Преврати это в хорошее: ты свободна от родительского надзора. Ты можешь делать все, что хочешь. У тебя есть свое жилье, ты не ночуешь под мостом, или где придется. У тебя будет еда, одежда и крыша над головой. Это то, чего не было у меня когда-то. Цени то, что у тебя есть. В конце концов, ты не остаешься одна. – он вздохнул и вдруг резко скомандовал – Чего стоим? Отдохнула немножко и марш! Круг по залу, легким бегом!

Переход был таким резким, что я не успела что-то возразить и машинально начала бегать. Потом хотела воспротивиться. А потом подумала, а что терять в самом деле? Хандрить и жалеть себя я могу в любое время. Мама с папой меня действительно любят. А бояться чего-то неизвестного не зазорно, это просто инстинкт самосохранения. Так что ноги в руки, волю в кулак, слезы – обратно в слезные железы и вперед! А то действительно, всего пару суток поболела и уже еле двигаюсь. Давай, Нолли, за тебя никто бегать не будет!

***

Сай и сам не знал, зачем он все это рассказал едва знакомой девчонке. Рассказал то, что давно висело на сердце. Но теперь он смотрел, как меняется выражение лица у девушки и улыбался.Самыми уголками губ, почти незаметно. Кажется, действительно стало легче. Им обоим.

***

После ухода родителей прошло около двух недель. Все это время я жила в Центре. В свою квартиру пока не хотелось возвращаться, уж очень не хотела меня обида на родителей отпускать. И все за эти две недели я отправила им сообщение и фото. «У меня все хорошо, как вы там? Хорошо доехали?». Никакого подтекста, просто вопрос. Я старалась, чтобы на фото не было видно, как я скучаю, как мне плохо и обидно. Им не стоит этого знать.

Крылья меня пока не беспокоили, хотя и приходилось каждый день обследоваться у доктора Сабио. В школу я не ходила, взяла больничный, который мне сделали по блату. Хотя, кажется, надо брать академический отпуск. Сомневаюсь, что вернусь в школу в ближайшие полгода. Но Рози предложила учиться заочно. Она договорилась с директором школы, что будет брать мне домашние задания, а потом приносить их на проверку. Да и думаю, что экзамены смогу прийти написать. Школьная программа не такая сложная, какой нам ее представляют.

Так что, хоть я и не выходила никуда, все же пришлось вести почти полноценную школьную жизнь. Только по времени выходило наоборот. С утра я могла выспаться, заниматься своими делами, почитать учебники. Потом приходила Рози и отдавала мне домашнее задание. Если я чего-то не понимала, спрашивала у нее. Но такое случалось редко.

Сай занимался со мной физической подготовкой. Он сказал, что крылья по весу достаточно тяжелые, хоть перья, сами по себе, гораздо прочнее и легче птичьих. При этом он отказался показывать мне свои крылья. Я видела их лишь раз, а теперь хотелось рассмотреть поближе. Сай не дал. А вот Алекс показал. Они были прекрасны! Гладкие, блестящие, словно сияющие изнутри. Ровненькие, аккуратные перышки, краем которых можно порезаться. Алекс сказал, что можно использовать такие крылья как оружие, или защищаясь. А позиция «крыло на крыло» дает превосходную защиту от физических атак. Пуля, конечно, пробьет, но вот кулаки можно и сломать. Зачем Алекс мне это рассказал, я не знаю, ведь ни ребята, ни я, ни с кем воевать не собираемся.

Вообще вся эта странная семейка мне нравилась. Доктор Сабио просил называть его просто Закари. Честно говоря, сложно так сразу, но я буду стараться. Алекс вел себя как добрый старший братик. А вот Сай просто был. Как кто-то, кто всегда рядом. Как тень. И мне очень хотелось посмотреть на его крылья еще раз, вспоминалось, что они такие же темные и загадочные, как их обладатель.

***

Устав бродить среди стен пастельных тонов, я вышла на крышу. Иногда бывает такое, когда обычная жизнь кажется серой и скучной, рутина медленно засасывает, словно в болото, и тогда нужно просто остановиться и оглянуться, понять, какой мир тебя окружает и как он прекрасен порой.

Сейчас для меня наступил именно такой момент.

А закат над городом оказался гораздо ярче, чем мне казалось. Люди продолжали суетиться где-то там, внизу, даже не замечая этой красоты. Лучи солнца меняли свой цвет с желтого на красный и оранжевый, почти незаметно, а само небо окрасилось в нежно-розовые и фиолетовые оттенки. И тем контрастнее был серый город внизу и синее небо вверху.

– Это действительно прекрасно, не так ли? – рядом опустился Алекс. Сейчас его золотистые кудряшки были распущены и слегка развевались на ветру.

– Да. Как жаль, что мы это не всегда замечаем. – я взглянула на парня. – Наверное, так здорово летать над городом на закате?

– Я не знаю. – он вздохнул. – Мы не летаем в городе. Только, если в спортзале, ты же видела, какие там высокие потолки. Но не в городе. Слишком много возможностей случайно попасть в поле зрения людей. Будь то случайный снимок на телефон, или неясная тень на асфальте, слишком заметно.

– Что? Но как же тогда? – эта новость слишком ошарашила меня. Я то считала, что ребята просто по ночам летают и даже не задумывалась, что это может быть опасно. – Но ведь в любой момент можно списать такие фото на монтаж и фотошоп. На постановку, в конце концов!

– Можно. Но только не тогда, когда таких фотографий очень много. Мы так один раз засветились. Очень долго потом пришлось не высовываться.

– Но как же так, Алекс? Вы не можете не летать, так можно и с ума сойти!

– Почему ты так считаешь? – Алекс посмотрел на меня своими добрыми и грустными глазами. – Многие бы просто смирились, нельзя, так нельзя. Все же жизнь дороже.

– Но… – и правда, ведь жизнь, спокойная жизнь дороже. Ведь отказываются диабетики от сладкого. – Не знаю.

– Я понимаю, ты сейчас растеряна. И да, ты права, нам очень тяжело без неба. Просто полет, как, например в большом помещении, не дает того удовлетворения, как ощущение ветра в перьях. Ты поймешь, когда они у тебя вырастут окончательно. Но, не переживай, раз в несколько месяцев мы все вместе выбираемся на природу, где можем летать спокойно, без опаски. В основном, в горы. Да, это тяжело, но такова наша жизнь.

– …

Все слова застряли в горле. Это просто несправедливо. Но, увы, правильно. Технологии слишком далеко продвинулись, чтобы списать летящего человека на игру света и тени, или чью-то шутку. И в то же время человечество слишком отстало, чтобы не обратить на это внимание. А ведь помимо камер слежения, да и просто фото и видео, есть еще и спутники. Стоит им только заметить, заинтересоваться… А ведь еще есть радары, эхолокаторы, да много чего, что может отследить человека.

– Куда вы обычно ездите? – закат перестал казаться прекрасным, теперь он хищно поблескивал алыми бликами на окнах домов.

– Здесь недалеко в горах есть аномальная зона. Точнее, люди считают ее аномальной. На самом деле, ничего особенного нет. Просто нетронутый человеком уголок природы. Закари выкупил там участок земли, почти за бесценок. Туда мы приезжаем полетать и отдохнуть от людей и города.

– Ясно. Ты называешь отца по имени?

– Иногда. Все же мы с Саем были слишком взрослыми, чтобы полностью и безоговорочно признать его папой. Да, он – наш отец, и мы оба бесконечно благодарны ему за то, что вытащил нас из помойки общества, вырастил, дал любовь, семью, поддержку. И это помимо материального содержания и образования. Я люблю его, как отца, но все же, иногда называю по имени.

– Как же все у вас сложно. – вздохнула я. – Фамилии у всех разные, отношения друг с другом запутанные.

– Ничего. – рассмеялся Алекс. – Ты привыкнешь. Да, странная у нас семейка. И это ты еще Джесси не видела. Она – маленькое чудовище с мозгами гения и непоседливым характером. Думаю, вы подружитесь.

– Почему? – удивилась я.

– Вы чем-то похожи. – улыбнулся он.

– Ха, утешил. – я вновь взглянула вверх. – И все же жаль, что нельзя просто так полетать, хотя бы ночью.

– Да, жаль.

***

Эта проблема настолько засела в голове, что мешала спать ночью. Как ее ликвидировать? Что можно сделать для ребят? Возможно ли скрыть человека от сканирующих пространство устройств. В принципе возможно, но отдельно от каждого. А мне нужно что-то универсальное.

Заснуть не получалось, и я села за расчёты. Листок и ручка. Как в старые добрые времена, когда я ещё только осваивала программирование. Надо взять на заметку: съездить домой, забрать аппаратуру. А то уже две недели филоню, не работаю, а у меня пара заказов висит. Не срочно конечно, но забрасывать нельзя. Ладно, что придумать с программой? Итак, написать код, заставляющий передатчик испускать определённые волны, отражающие все остальные излучения.

Ну что ж, здравствуй истинное вдохновение чокнутого программиста, бессонная ночь и… надо бы за кофе сходить, пока все спят.

***

– Нолли? – Роза заглянула в комнату подруги, перед школой. Та мило сопела в гору исписанных листов. – Эх, что ей опять в голову взбрело?

– Ты о чем? – Алекс зашел следом и присвистнул. – Вау, а это что такое?

– Приступ вдохновения. – вздохнула девушка. – Она теперь пару дней будет зависать днем, писать ночью, что-то бормотать себе под нос и литрами глушить кофе.

– Нолли пишет? – парень взял один из листков и недоуменно нахмурился. – Я что-то ничего не понял.

– Это программные коды, расчеты, схемы. Она – программист-любитель для всех и профессионал на самом деле. Очень хороший программист. Просто не имеет официального документа об образовании. Несколько лет назад научилась. Нелегально пишет программы, взламывает сайты на заказ. Все, естественно, незаконно, но она крупных дел не берет, вроде взломов счетов банков и тому подобное. Нет, если Нолли захочет, она и федеральные счета взломает, но ей это просто незачем.

– Ты сейчас серьезно? – рыжик в шоке переводил взгляд то на одну девушку, то на другую.

– Вообще-то да. Это она поставила систему пропуска в нашей квартире. Естественно, я помогала достать необходимые материалы для физического воплощения ее задумок. А точнее, я просто дала денег. Система достаточно проста в управлении и настроена только на определенных людей. Но при этом, взломать ее почти невозможно. – блондинка улыбнулась. – Она назвала свое детище «Дворецкий». Как еще искусственным интеллектом не наделила, удивляюсь.

– Знаешь, если бы сам не видел эту вашу систему, я бы ни за что не поверил. А выглядит нормальной.

– В смысле? Кстати, давай выйдем, ей все же отоспаться надо.

Рози прикрыла дверь и направилась в столовую.

– В том смысле, что гении обычно ненормальные. Почему-то их талант или гений обязательно уравновешивается какими-либо психическими отклонениями разной степени тяжести.

– Да, я тоже читала про этот феномен. – Рози задумчиво помешивала чай. – Но кто тебе сказал, что Нолли в этом плане абсолютно нормальный человек? У каждого есть свои страхи, свои отсутствующие винтики в голове. Но у нее, как будто наоборот, всего слишком много. Именно поэтому ей легче было сконцентрироваться на чем-то одном. Нолли выбрала программирование. Но стоит ей лишь захотеть… – ее хитрая улыбка говорила о многом.

Да, Роза Вейко, увлекающаяся психологией, отлично понимала, что лишь нежелание удерживает её подругу от «захвата мира». Бешеный потенциал, использующийся лишь на что-то одно. Иначе психика Магнолии просто расслоилась бы. Это могло привести к необратимым разрушениям личности. И даже углубленное развитие только одного направления не спасало Нолли от приступов паники. За эти несколько лет, что девушки были знакомы, ни одна из них так и не смогла выявить причину и закономерность панических атак.

– Проблемы есть у всех, Алекс. – нарушила тишину Рози. – Просто не все о них говорят. Нолли из таких людей. Причины могу быть разными, но если нужно, она никогда не скажет, что ей плохо, больно, или что её что-то не устраивает.

– А ты? – Алекс внимательно взглянул на девушку. – Ты скажешь, если тебе будет плохо?

– Скажу. Но не каждому.

– Вы обе такие странные. Слишком взрослые для своих шестнадцати лет. Вам бы по клубам бегать, а не философствовать.

– По клубам надо бегать в приятной компании. – улыбнулась блондинка. – А Нолли не любит клубы. Слишком шумно и много «недоразвитых особей человеческого происхождения», как говорит моя подруга. И вообще, уж кто бы говорил о странностях. Все, я в школу опаздываю.

Девушка одним махом допила свой кофе и встала из-за стола.

– М-да. Ну и молодёжь пошла. – с усмешкой пробормотал «взрослый» Алексей Золотов.

Глава 5. Птенец

Когда в голове возникает идея, она, словно червь, грызёт мозг, пока не получит своё воплощение. Поэтому я не могу ни спать, ни есть нормально, пока не уйму этот надоедливый зуд.

На реализацию хотя бы первичного варианта ушло несколько дней, а точнее, ночей. И все это было на бумаге, так как за своим компьютером я так и не съездила. Вначале казалось, что быстро управлюсь, алгоритм был не сложным. Но головная боль сильно отвлекала, как и тупая боль в спине. Сил доползти до Закари не было, за и не стоило того, наверняка ведь просто устала.

Когда наконец получилось закончить начатое, я просто упала на кровать и забылась сном.

А вот проснуться не получилось. Веки будто слиплись от слез, а спина горела огнём. Ни пошевелиться. Ни позвать на помощь. И кажется, будто на тебя льют расплавленное железо. Больно!

В какой то момент сознание прояснилось и получилось открыть глаза. Единственное желание – найти… Не знаю что, но должно стать легче. Давай, Нолли, открывай глаза и заставляй своё тело двигаться! Надо идти. Передвигать свинцовые ноги, хотя бы на сантиметр, и идти.

Нельзя останавливаться.

***

Сай готовился ко сну, когда в дверь его комнаты кто-то поскребся. Мужчина удивился, члены семьи редко заходили к нему. Но на пороге оказалась Нолли.

– Что ты тут делаешь?

Но девушка, казалось, не слышала его. Она стояла, чуть покачиваясь, прикрыв глаза.

– Нолли?

При звуке своего имени, она подалась вперед и повисла на Сае, вцепившись пальцами в футболку. Даже сквозь ткань молодой человек почувствовал, что девушка горит. Как она вообще дошла до него в таком состоянии? Сай подхватил девчонку на руки, ощутив тепло на пальцах.

– Да что ж с тобой вечно что-то случается! – простонал он, увидев кровь на своих руках.

– … – девушка едва слышно что-то пробормотала.

– Что?

– Вороненок… – разобрал он ее бормотание. – Ветром пахнешь… как раньше

– Ничего не понял. – вздохнул мужчина. – Ладно, держись, бедствие, бежим к доктору.

Ноша оказалась легкой, а потому Сай почти бежал в медицинский блок. По пути он наткнулся на Алекса, опять что-то жевавшего на кухне.

– Что случилось? – парень чуть не выронил бутерброд,заметив брата.

– Понятия не имею, так что бегом к отцу, нужна его помощь! – не останавливаясь крикнул Сай.

– Накрылся мой поздний ужин. – вздохнул Алекс, совершенно не переживая за еду. Его больше волновало, что случилось с их подопечной. Да и Рози, наверное, надо сказать.

***

– Почему раньше не пришли? Этот процесс необходимо контролировать! – ругался доктор Сабио, бегая вокруг пациентки. – Надо было сразу, при первых признаках, при первых недомоганиях бежать ко мне!

– Не ругайся, отец. – Алекс присел на свободную кушетку. – Мы же и сами не знали, что Нолли плохо. Она работала над чем-то несколько дней, поэтому, когда не вышла сегодня, мы подумали, что просто отсыпается человек.

– Ага, отсыпается она. – ворчал Закари. – У девчонки крылья резаться начали, у нее от болевого шока сознание помутилось, чудо, что она вообще смогла выйти.

Сай хмуро стоял возле стены. Последние несколько часов слились во что-то непонятное, шумное и проблемное. Молодой человек отчаянно хотел спать, но в голове все вертелись мысли о последних событиях. Что же все-таки это было? Слова Магнолии – это бред или ассоциации какие-то. Вроде ничего необычного, но как заноза в мозгах. Да и братец чего-то темнит. Алекс очень хорошо общается с обеими девушками, определенно, его не особо удивило или взволновала эта ситуация. А значит, он мог догадываться о том, что происходит. И молчал. Почему? Надо будет спросить при случае.

***

В который раз просыпаюсь с болью во всем теле. Уже даже не интересно. И что со мной на этот раз приключилось? О, знакомый белый потолок больничной палаты. Что ж, я в Центре, это радует.

– …

Голос пропал. Это не радует. Какие еще плюсы и минусы? Конструкция кровати несколько странная, что это может означать? Ну, определенно, меня еще не разобрали на части, это плюс. Однако, с телом что-то произошло, поэтому понадобилась специальная кровать. Вопрос, что?

Вот я чучело! Как же можно было забыть? Крылья! Закари предупредил же, что скоро резаться начнут, а я об этом напрочь забыла! Работала над программой и как всегда – все мысли только на нее. А ведь болела спина, голова, руки. Все болело от долгого сидения за столом в одной позе, но я не придала этому значения. Вот же идиотка… И кого мне теперь благодарить за доставку моей тушки в медблок?

– О, очнулась спящая красавица. – ехидно поприветствовала меня Роза. – И как теперь оправдываться будешь?

Ой…

– А надо? – прохрипела я. О, голос вернулся!

– На, попей сначала. – подруга подала стакан с водой. – Ну и напугала ты нас всех. Опять. Нолли, ну сколько раз тебе говорить – не засиживайся с новой идеей без еды и воды.

– Я кофе пила.

– Ага. И кроме него больше ничего. Ты спала несколько дней. И все из-за того, что организм был истощен. Ты что, забыла, что на такие изменения, как у тебя, нужно много сил. А откуда их взять, если человек не питается?

– Прости. – я виновато улыбнулась. – И правда, забыла.

– Эх. – немного грустно улыбнулась Роза. – Поэтому за тобой и нужен глаз да глаз.

– Ну, так ведь ты не бросишь меня? – пошутила я, и вдруг осознала, что это уже не шутка. Улыбаться резко расхотелось. – Рози…

– Да, – блондинка посерьезнела. – Я тоже хотела об этом с тобой поговорить. Нолли, я боюсь. Ты шутишь, не брошу ли я тебя, а я боюсь того же самого с твоей стороны.

– Стой, я же…

– Подожди, не перебивай. Все это казалось странным и невозможным приключением раньше, хотя и было много переживаний за тебя. Но теперь все это стало реальностью, которая может встать между нами. Ты знаешь, Нолли, что ты мой самый лучший, самый верный друг. Но теперь ты не похожа на меня, ты особенная. Твоя мечта стала достижимой. Зачем я тебе теперь? – Рози грустно улыбалась, а мне хотелось плакать.

– Как ты можешь? – голос предательски сорвался, а слезы все-таки брызнули из глаз. – Рози, как ты можешь такое говорить?

– Нолли? – она растерялась.

– Ты сама прекрасно знаешь, что у меня из друзей есть только ты. Рози, как ты можешь говорить о том, что я отвернусь от тебя, уйду в свою мечту с головой? Неужели ты думаешь, что я способна на предательство? Предательство человека, что мне дороже сестры? Меня испугалась моя семья. Ты осталась. Разве я могу… – дыхание перехватило, остались лишь слезы и горечь.

– Прости. – я почувствовала теплые руки на плечах. Подруга меня обнимала. – Прости, что такое сказала. – она и сама уже плакала, нещадно размазывая тушь на глазах. – Знай, Нолли, я сама никогда тебя не брошу, ни за что. Ты моя лучшая подруга, моя сестренка, гениальная, но порой такая глупенькая.

И я могу точно сказать, что никогда в своей жизни не буду стыдиться этого момента. Когда мы обе рыдали, размазывая слезы и сопли по одежде. Настоящих друзей очень мало, чтобы разбрасываться ими. И лучше мы будем вот так вот просить прощения друг у друга, нежели потеряем ценные отношения всего лишь из-за недопонимания.

Вот такая она – дружба.

***

– Мда… – я с сомнением рассматривала себя в зеркале. – И вот это – мои крылья?

– Ничего, – улыбнулся Закари. – они еще вырастут до своих истинных размеров.

– Я похожа на общипанного синего цыпленка. Птица счастья, тоже мне. – неискренне ворчала я, рассматривая маленькие крылышки за спиной, покрытые голубым пушком. На самом деле, мне очень нравились даже такие, маленькие и милые, еще не оперившиеся крылышки. Мои. – Ой!

Стакан с водой, задетый дернувшимся крылом, упал с тумбы.

– Не бойся. Ты еще не умеешь управлять новыми конечностями, мышцы не привыкли, как и мозг. Так что иногда вот так вот они и будут у тебя дергаться, выдавая твое самочувствие. И эмоции, кажется, тоже.

– Ну вот. – я растерялась. – Это что, у меня на спине детектор лжи, что ли?

– Что-то вроде. – доктор заглянул результаты обследования. – И да, пока тебе нельзя спать на спине, можешь что-то повредить. Если очень захочется, приходи сюда, поспишь на спец. кровати.

– Это на той, на которой я предыдущие пять дней провалялась? Нет уж, спасибо. Я лучше у себя в комнате посплю, на животе, ничего страшного.

– Как скажешь. В принципе, можешь идти, у тебя сейчас все в норме, не считая легкой температуры, но это пройдет.

– Спасибо Закари!

– Пожалуйста. – мужчина улыбнулся. – И я искренне желаю, чтобы ты попадала ко мне на прием как можно реже.

– Я постараюсь.

***

Крылышки. Крылышки! Мои собственные, мягонькие, пушистенькие! Ура! Это непередаваемое ощущение! Правда немного странно ощущать на спине что-то новое. Но потихоньку у меня получается ими двигать. Сильно устаю правда, но ничего страшного. Закари сказал не перенапрягаться, но разминать мышцы каждый день, по пять минут. Больше пока не стоит. Один раз чисто на силе воли пыталась двигать крыльями минут десять. На следующий день получила от всех ребят и по первое, и по десятое число. Так что больше самодеятельностью не занимаюсь.

Зато упросила Рози с Алексом сгонять на мою квартиру за компом и прочим оборудованием. На бумаге я вроде идею довела до нужной кондиции, осталось набросать костяк проги и проверить, насколько она будет работать. А потом можно и детали дописать.

– Нолли, – в дверь боком протиснулся Алекс. – Принимай свою жутко неудобную аппаратуру. – пропыхтел он, ставя возле моего стола системник. Ну да, он был доработан лично мной, так что тяжеловат. Потому и попросила Рози взять с собой Алекса. В распахнутую дверь по-королевски вплыла сама блондинка, держа в руках клавиатуру и мою любимую мышку. Алекс проводил ее нечитаемым взглядом и, тяжело вздохнув, отправился за вторым системным блоком. Кто сказал, что он у меня один? Рози тут же потеряла весь свой королевский вид и рассмеялась.

– Слушай, тебе не стыдно над мальчиком издеваться?

– Я не издеваюсь, он очень сильный на самом деле, просто притворяется. И вообще, кто из нас двоих сильный пол?

– Ты. – рассмеялась я. – Чего ты добиваешься, Рози?

– Ничего. – ага, так я и поверила этому профессионально наивному взгляду.

– Ну да, ну да. Просто признай, что он тебе нравится.

Рози покраснела.

– Стой, что правда что ли? – брякнула наобум, а попала в яблочко. – Ну ты даешь, подруга. Труднее цель только Сай. У того похоже программа непробиваемости в голове записана, на генетическом уровне.

– Я не знаю, Нолли, что мне еще можно сделать. – тихо сказала девушка. – Он очень хороший, добрый, умный. Но он – крылатый, гений, как и все вы. А я – обычный человек, просто дочь богатых родителей со смазливым личиком.

– Вот уж чего никогда за тобой не замечала, так это неуверенности в себе. Рози, ты – красивая и умная девушка. Да, не гений вселенского масштаба, но зато старательная, усердная и ответственная. А еще добрая, с чувством юмора, и умеющая красиво одеваться. Да ты идеал по сравнению с другими девицами! В плюс еще идет то, что у тебя состоятельные родители, а ты при этом не строишь из себя пуп земли. Согласись, таких людей сейчас почти нет.

– Ты просто слишком меня любишь. – грустно улыбнулась девушка.

– Как тебя можно не любить? Ты же все-таки моя подруга. Лучшая. – в голове всплыл недавний разговор. – Единственная.

– Эй, вы чего тут притихли? – в комнату, как ни в чем не бывало, ввалился один рыжий молодой человек, неся точно такой же, как и первый, системный блок. Только на этот раз Алекс не выделывался, притворяясь, что ему тяжело. – Эй, девчонки, все в порядке? – он заметил растерянный взгляд, брошенный на него Розой.

– Да, все отлично. – вымученно улыбнулась блондинка. – Я пойду, пожалуй, там еще кое что надо забрать. – и вышла.

– Нолли, – Алекс недоуменно посмотрел на закрывшуюся дверь. – Я чего-то не понял? Или что-то не то сделал?

– Хм. Да не, не думаю, что ты так уж сильно виноват. Но вот скажи ка мне, друг… Я же могу тебя считать другом?

– Обижаешь. – насупился он. – Ты меня братом можешь считать.

– Тогда вопрос к тебе, братишка. Как ты относишься к Рози? – так, парень, сейчас все зависит от твоего ответа.

– Ну как… Она очень хорошая подруга для тебя, это видно сразу. Добрая, умная. Иногда я правда не понимаю ее, но думаю, так со всеми девчонками. Тебя вообще как коды твои компьютерные расшифровывать иногда надо. А она… Девчонка, похожая и непохожая одновременно на других. Простая и изысканная. Наивная и очень умная. Порой, мне кажется, что она читает людей как открытую книгу.

– И она тебе нравится.

– Да, она мне нравится… – по инерции продолжил рыжик. – Стой, в смысле как человек. Да, как человек она мне очень нравится.

– Ага. – скепсис, скепсис.

– Что?

– Слушай, ты – гений, вундеркинд, как мне кажется в будущем – выдающийся хирург. Она любит психологию и действительно читает людей по эмоциям, лицу, жестам и позам. Почему никто из вас двоих так и не догадался просто подойти и поговорить друг с другом?

– Что ты имеешь в виду? – Алекс растерянно смотрел на меня.

– Ты идиот? Пойди и пригласи ее на свидание. Встретитесь в неформальной обстановке и поймете, стоит развивать отношения или нет.

Алексей Золотов несколько секунд смотрел на меня. В его глазах удивление сменялось непередаваемым восторгом. Вдруг он вскочил, улыбаясь как умалишенный, на мгновение сдавил меня в объятьях и выскочил из комнаты. Ну, надеюсь, мои кости трещали не зря. Из Алекса и Розы хорошая парочка получится. Ай да я!

Глава 6. Звонок

– Зачем ты это сделала?

Когда Сай вызвал меня на разговор, я примерно предполагала, о чем пойдет речь. Но не ожидала, что его голос будет полон горечи.

– Ты имеешь в виду…

– Да. Зачем ты их свела? Неужели ты не понимаешь, что у них нет будущего?

– Но почему? Я искренне не понимаю.

– Все просто. Разные виды. – горько выплюнул Сай. – Они не смогут быть вместе. Рано или поздно, эти различия встанут между ними непреодолимой стеной.

– Все только в их руках. Я уверена, что если действительно полюбят друг друга, они оба приложат все усилия, чтобы сохранить отношения. И я всем сердцем надеюсь, что эти двое станут отличной парой.

– Сколько лет Розе? Шестнадцать? Она еще маленькая для серьезных отношений. Она нагуляется и бросит его, а брат будет еще долго восстанавливаться. Закари не говорил тебе, но у нас есть такая особенность: если кто-то из нас полюбит – это едва ли не на всю жизнь. Может пройти больше десяти лет, а чувства к человеку не угаснут, как бы нам не хотелось избавится от боли в сердце!

– Ты любил ее… – тихо пробормотала я, озаренная догадкой. – Ты действительно искренне полюбил свою приемную мать, Амелию.

– Да. Это был первый человек, к которому я привязался настолько сильно. Она стала для меня первым лучиком света. Я уважаю отца, но никогда не любил его как родного. Вторым таким человеком для меня стал брат. Он был тем, кто был похож на меня. Особенным, как говорила Эми. Мама. Она так хотела, чтобы я называл ее «мамой». А я боялся собственных чувств. А потом, когда она умирала на моих глазах, я вдруг понял, что каждое мгновение рядом с любимым человеком надо ценить. Поэтому я ни за что не позволю причинить Алексу боль. Потому что я знаю, каково это. Будто незаживающие раны, кровоточащие от одного только воспоминания.

– Прости… Не за то, что свела Розу и Алекса. За то, что вынудила тебя рассказывать все это мне. А они сами разберутся. Пока у них есть шанс понять, стоит ли дальше развивать отношения. Пока они не вросли друг в друга, молча переглядываясь украдкой. Пусть лучше выясняют все сейчас.

– Я понял твою точку зрения. – минута слабости прошла и Сай снова закрылся, становясь отчужденным от всего. – Но учти, если мой брат пострадает, я разберу по косточкам и твою подругу и тебя. Физически ли, или же психологически, я уничтожу вас обоих за причиненную моей семье боль.

– Хорошо. – я взглянула прямо в его глаза и холодно улыбнулась. – Только знай, что я сделаю то же самое.

– Договорились. – усмехнулся мужчина.

Не сговариваясь, мы оба протянули руки для рукопожатия, закрепляя тем самым это странное обещание.

***

Время шло. Или даже летело. Я продолжала учиться «на дому», раз в неделю писала родителям и дорабатывала программу защиты «Вакуум». Да, каюсь, люблю громкие и пафосные названия, но так запоминать легче. Да и по действию проги так оно и есть. Человек оказывается как будто в вакууме для всех возможных волн. Его невозможно вычислить, если на маячок не будет доступа. Мне показалось, что это будет достаточно удобно для нас, как для летающих объектов. Фото и видео можно смонтировать, сделать постановочным. Но пока нас официально не засекут как НЛО, никто ничего доказать не сможет.

В общем, все было бы как обычно. Только домой я по-прежнему не возвращалась, с Саем продолжались эти странные холодно-натянутые отношения, а Рози и Алекс наконец пошли на свидание, и я больше чем уверена, что обоим понравится. Им есть о чем поговорить, оба хороши внешне, умеют шутить и уважают друг друга.

Ну а я пока подумаю о жизни своей странной. В конце концов, живу у доктора Сабио практически на птичьих правах… м-да, теперь это выражение приобретает буквальный смысл. И я не знаю, что мне делать дальше. Не прямо сейчас, а вообще в принципе. Правда, как строить свою жизнь?

Раньше я об этом не задумывалась, как-то повода не было. Но жизнь – не запланированный график, есть куча мелочей, которые влияют на нас в той или иной степени. И выходит, что вся жизнь и состоит из этих самых мелочей. Как дом, в котором важен каждый кирпичик, каждая песчинка в цементе, скрепляющем эти кирпичи. А у меня не дом, а шалаш какой-то получается – шаткие прутики, которые сносит любой мало-мальски сильный ветер.

Вот только я люблю ветер. И, если быть честной с самой собой, меня не столько волнует, что будет дальше, сколько то, что происходит сейчас. Больше всего на свете я не люблю недосказанность. Намеки, жесты, слова. Это все не дает полной информации, и я, как компьютер, совершаю ошибки.

Поэтому все это очень странно. И непривычно. С одной стороны, я вроде как не совсем человек. С другой – продолжаю учиться и работать как и раньше, просто на другой территории. Опять же, мне помогают с крыльями, но в то же время исследуют как загадку, ребус природы. Плюсы обеим сторонам. Но что будет, если я и Рози слишком привяжемся к этим людям, да что говорить, мы уже привязались. Не ловушка ли все это? Как узнать то, о чем боишься спросить прямо? Я помогаю им, они помогают мне. Но, где гарантии?

Гарантия… что если сделать эту программку моей собственной защитой? Ведь я – разработчик. Я создатель и хозяйка каждого процесса, происходящего в кодах. И никто из них не сможет проверить. Ладно, кажется я смогу защититься в случае чего. Надо будет только прописать отдельно код для меня и Рози. И тогда у нас будет преимущество. Интересно, и почему я такая подозрительная? Интуиция? Или паранойя?

***

– Спину ровнее. Тебе надо развивать мышцы спины, а не рук, так что держи планку.

– Ты садист. – пропыхтела я этому «тренеру», чтоб его и всех остальных тоже!

– Это не я. Программу тренировок разрабатывал Алекс, как почти дипломированный специалист.

– А мне кажется… что… Алекс просто… ффух… не видел ничего, кроме Рози, потому и написал что первое в голову пришло… – я не выдержала и распласталась по матам. – И вообще, я человек умственного труда. – пробормотала в резиновую подушку.

– Слушай, давай начнем с того, что ты не совсем человек. Это во-первых. А во-вторых: летать хочешь? Тогда занимайся и не филонь. Давай, отдохнула, вставай и вокруг зала.

– Нет, ты точно изверг. – простонала я и медленно побрела вдоль разметки, постепенно наращивая скорость до бега.

А началось все с моего неосторожного вопроса про крылья. Я спросила, можно ли учиться маховым движениям, пока они только растут. Оказалось, об этом просто забыли. И Алекс, на пару с отцом, составили для меня расписание тренировок, которые проводил почему-то Сай. Вроде как самый спортивный, в виду своей работы. Что за работа постоянно забываю спросить. Ладно, добегу, спрошу. В общем, теперь в нагрузку еще и тренировочная программа лично для меня, перепалки с тренером, нечасто правда, но разнообразие есть. Упражнения для спины, ног, рук, пресса, то есть все, что участвует при полете. А, как оказалось, участвуют почти все мышцы тела. Поэтому так «весело» на занятиях с Саем.

Хотя, ною я обычно чисто для приличия. Часто спрашивая себя, зачем? Зачем показывать себя не такой, какая я есть на самом деле? Чего я добиваюсь? И ведь нормально веду себя со всеми остальными, с Алексом, с Закари. И только с Саем выгляжу как ленивая идиотка. Уже думала, что я в него влюбилась. Честно покопалась в себе. Нет, не влюбилась. Нет того желания видеть человека каждый день, любования предметов воздыхания тоже нет, я не слушаю его, открыв рот. И вообще, мне всего шестнадцать лет, я маленькая еще! Ну да, с Рози эта отговорка не прокатит. Но мой «личный психолог», проведя пару опросов, тоже согласилась с тем, что влюбленности нет.

– Осторожно! – вывел из размышлений чей-то оклик.

«Ага. Поздно уже» – подумала я, поздно сообразив, чей был голос, и спотыкаясь обо что-то. Глядя на пол с привычной обреченностью, мне думалось, что, наверное, даже в воздухе, я найду, обо что споткнуться и упасть.

Но когда я уже морально приготовилась встретиться носом с полом, мою тушку жестко перехватила крепкая рука. Сай? Он помог встать нормально, и я повернулась, чтобы отблагодарить его. И обомлела. Рядом со мной стоял Он… Встрепанные черные волосы, блестящие глаза, крепкое, но не накачанное тело. И самое главное – КРЫЛЬЯ! Матовые, будто покрытые мглой. Чернее угля – непроглядный мрак, и при этом можно разглядеть каждое перышко. Такие темные, будто светящиеся изнутри. Идеальные.

– Ну и долго ты будешь пялиться на меня? – раздался насмешливый голос.

Наваждение спало, не стало никакого Его. Остался только Сай со своей, едва ли не презрительной, усмешкой на губах. Его крылья – да, они прекрасны. Но второй раз полюбоваться не получилось. За спиной мужчины больше ничего не было. Только темная футболка с непонятным пятнистым рисунком.

– Стой, а куда ты их прячешь? – я обошла его со всех сторон. – Не исчезают же они по волшебству? Я как-то и у Алекса не спросила, как с ними ходить потом. Это у меня пока маленькие, я могу что угодно с закрытой спиной носить и ничего. А вы как справляетесь?

– Знаешь, мне странно даже не то, что ты спросила вообще в принципе, а то, что ты спросила только сейчас. – хмыкнул Сай. – У меня есть специальная одежда. Она покроена так, что остаются разрезы для крыльев и в то же время это незаметно. Как потайные карманы.

– И эта футболка у тебя такая же?

– Да. И с помощью крыльев, конечно же, когда ты их достаточно натренируешь, можно развивать огромную скорость в беге, как ты могла заметить. Так что хватит прохлаждаться, давай беги, у тебя еще несколько кругов осталось. И постарайся, пожалуйста не спать на ходу. Каждый раз ловить я тебя не буду. Поняла?

– Есть, «шеф». – буркнула я и продолжила забег. Ну, вот и как с таким подружиться? С другой стороны – оно мне надо? Эх, как ни прискорбно, но надо бы. Хотя бы держать достаточно нормальные взаимоотношения. Я так или иначе от них всех завишу. Так что остается держать в себе все недовольства, расходуя запас терпения. На какое-то время меня хватит.

***

Программку «Вакуума» я довела до ума, через месяц, когда крылья почти доросли до стандартных размеров. Теперь тренировки были дольше и сложнее. Я почти каждый день разминала и учила мои новые мышцы. Успела пережить первую линьку. Кошмар, как же я испугалась, когда однажды утром проснулась, а комната вся в пуху. В моем пуху. И как же сильно чесались те места, где начинали расти маховые перья. Нет, на самом деле, на этой паре конечностей чувствительность снижается от спины к кончикам. Но когда эти перья растут все одновременно, легкий зуд превращается в желание расчесать все, до чего могу дотянуться.

Но те несколько дней я пережила, и теперь могла щупать, рассматривать и любоваться собственные крылышки, не мучая парней. Для меня все это до сих пор кажется не реальным, чудом, фантастикой. Потому что с каждым днем я на шаг ближе к мечте. И ребята уже вводят в программу тренировок специальные упражнения для крыльев. Не те, где меня учили их складывать и раскладывать. А те, где нужно научиться двигать ими, как руками: в любом направлении, регулировать силу движения, замаха, координировать движения крыльев и всего остального тела.

Здесь меня уже будут учить все трое. Алекс будет направлять по движениям, их точности и ювелирности. Закари расскажет и покажет, как мне справляться со своим организмом, все же изменения, чисто физиологические, проявляются все больше и больше. Например, я могу надолго задерживать дыхание. Чисто случайно заметила. Засекла. Двадцать минут…

А вот Саю опять кучу работы со мной подкинули. Хорошо, что за это время, мы все же умудрились притереться друг к другу. Состояние холодной войны перешло в шаткое перемирие. Нет, мы достаточно нормально общаемся друг с другом, но вот дружбой так и не пахнет.

Рози передала мне, что сдать экзамены в школе я смогу отдельно, хотя, в принципе, специальную одежду для меня уже пошили, так что могу и лично заявиться. Все равно еще пара недель есть.

На столе пиликнул телефон. Странно, сейчас время близится к обеду, у Рози уроки, а больше мне никто не пишет.

«Привет, доченька»

На глаза навернулись слезы. Почти два месяца родители не отвечали ни на одно из моих сообщений. Даже, если им просто что-то надо, я рада. Потому что чувство брошенного ребенка не хотело покидать меня. Я все понимаю, честно. Но если заглянуть глубоко в себя, то мне по-прежнему страшно, грустно и очень одиноко. Родители играют большую роль в жизни ребенка. Даже если этот ребенок не родной.

Утерла слезы и продолжила читать сообщение дальше. Все, сегодня я выпадаю из жизни, так как плакать буду долго.

«Прости нас, пожалуйста, за то, что оставили тебя. У нас с папой все хорошо, он тоже передает тебе привет. Мы виноваты перед тобой, дочка. Прости, что не можем позвонить. Надеюсь, ты не обидишься на нас за это. Прости нас, доченька, цветочек наш. Мы дали тебе дом, а когда ты выросла, испугались и лишили тебя его. У нас все хорошо, если не считать, что тебя нет рядом. Папа работает, тебе же приходят перечисления? Пожалуйста, напиши нам ответ, мы тебя очень любим, твои мама и папа».

Неужели? Мне ответили… Они все еще любят меня, и они говорят об этом. Уже хоть что-то. Чувство вины? Да я никого не виню в том, что так вышло. Кого винить? Мои гены? А толку? Биологических родителей, или кто там меня спаял? А где они, чтобы высказать им претензии? Нет смысла кого-то обвинять. Да и желания нет.

Я писала сообщение, стирая слезы с экрана телефона. А они капали и капали. От радости. Действительно слезы радости с толикой щемящей грусти от осознания того, что больше никогда не будет как раньше.

Мое ответное письмо вышло достаточно длинным. Я рассказала все, что со мной на самом деле происходило за эти месяцы. А еще я долго размышляла, но все же отправила им мою фотографию. Там, где видно крылья. Да, это очень рискованно. И, конечно же, я никому не скажу про этот поступок. Я могу защитить этот файл так, что его не передать с телефона на какой-либо другой носитель. Но не смогу защитить от перефотографирования. Конечно, если сфоткать фото с телефона, качество ухудшится. Но не настолько, чтобы никто не понял. Еще вариант – списать все это на фотошоп. И опять же, есть те, кто проверят и увидят правду. Грим? Смешно.

Ладно, это все – мелочи. Очень важные, да, но мелочи. Главное то, что отношения налаживаются, я буду меньше переживать, общение с родителями какое-никакое, но теперь точно двухстороннее. А остальное подождет.

***

Он не мог понять, что не сходилось. Все элементы на месте. У каждого нужные обстоятельства. Так почему же нет никакого прогресса? Да, времени прошло еще совсем немного с того момента, как третий элемент влился в его план. Но все же, почему так медленно? Столько усилий было приложено, столько законов и принципов нарушено, морали, нравственности, этики. Он ждал. Столько лет. Чего не хватает? Может быть, обстоятельства не настолько отработаны, чтобы сподвигнуть элементы хоть на какие-нибудь действия?

Он повернулся к компьютеру и снова застрочил по клавиатуре, внося в план недостающие детали и прогнозируя их последствия.

***

– Сложи. Так, молодец, раскрой. Вертушка. Угу, только правое крыло еще чуть-чуть косит. Ну ничего, привыкнет, нормально все будет. Взмах легкой силы… я говорю легкой! Так. Угу. Теперь копируй полностью движения своих рук. Синхронность. Опять же, правое крыло помарки делает, это еще отработать надо. И теперь, самое главное, ускорение по горизонтали.

Я смачно впечаталась в маты.

– Ясно, будем над этим еще работать. – Сай закрыл свой ежедневник. – С тебя до завтра еще система скрытности в толпе номер семь и десять примеров, как тебя можно вычислить.

– Окей. – несмотря на помарки, я чувствовала, как у меня начинает получаться. С каждым разом мышцы слушались все лучше и лучше, а некоторые движения уже получались полностью на рефлексах. Это однозначно повышало настроение. Все же я не безнадежна! – Я пошла, мне еще к экзаменам в школе готовиться! – крикнула я мужчине, уже выходя из спортзала.

– Иди-иди. – пробормотал он, что-то сосредоточенно черкая у себя в ежедневнике.

Да. Время летит очень быстро. Завтра мне предстоит сдать последний экзамен в школе. Официально, эти несколько месяцев я училась на дому. Закрыть год я уже пришла лично. Надо было видеть лица всех одноклассников и учителей, когда они увидели меня, улыбающуюся, веселую и с синими волосами. Это я привыкла. А вот ребята подзабыли. Я то что, один день с новой расцветкой всего походила тогда. А потом не выходила из дома. Даже соскучилась по улице.

Чего-чего, а экзаменов я не боялась. Материал, без отвлечений, в виде одноклассников и нудных преподавателей, ложился легко и основательно на уже изученный. А потому, на все итоговые контрольные ходила как на прогулку. Пришла, написала, ответила. Все. Заодно хоть прогулялась.

А вот Саю «домашку» надо сделать. Ему вообще лучше не перечить. Нет, он не будет ругаться, орать или мстить как-то. Да даже жаловаться не будет. Он просто опишет мне что будет, попади я в ситуацию, где мне пригодился бы невыученный материал. Да в таких красках распишет, что тут же кидаешься все учить. Ночами не спишь, но учишь. Самое интересное, что в своих историях он ни разу не повторился, что тоже наводит на размышления.

Он рассказывает мне очень много. Как скрыться в толпе и на пустой улице. Как замаскироваться в любых условиях. Что делать, если твои крылья увидели. Как объяснять все свои особенности, не выдав правды. Очень много. И очень интересно. На самом деле, можно проколоться на каких-то мелочах, что может привести к последствиям таким, что, как говорит иногда Алекс – «мама не горюй». Странное выражение, конечно. Но по интонации и в переносном смысле очень даже верное. Так что сначала сделать все на завтра, на вечер. А по экзаменационному предмету можно и утром пробежаться.

***

Утром я проспала. Такое бывает очень редко. Это странно. И настораживает. Если день сбивается с самого утра, то обязательно что-то пойдет не так. Это не примета, и не поверье. Просто мозг это отмечает и начинает лажать. И как раз в день последнего экзамена. Вот где-то ошибусь. Однозначно. Ну ладно, уж что-то, а за оценками я не гонюсь.

Сдавали мы многострадальную географию. По билетам. Уже весело, ибо «любимый» учитель меня не забыл. Вот пятой точкой чувствую, что поставит как-нибудь. Но за этот экзамен тоже не особо боюсь, ибо после Сая бояться – себя не уважать. Кто ж знал, что он географию знает лучше, чем, наверное, сами писатели учебника? Однажды, по глупости, видимо, попросила его проверить меня по параграфу…

Зря я это сделала. А, может, и нет? Вон, теперь даже Зануда настроение не портит. Да и билет попался как раз по тому незабываемому островку, про который я учила с Саем. Ага. Четыре часа. Выучила на всю жизнь, так, что никогда не забуду.

Но экзамен, до пугающего странно, прошел хорошо. Учитель не валил меня, задавал вопросы только по билету. И лишь его презрительно-раздражительный взгляд напоминал о прежнем отношении. Странно, но все же мне настроение сегодня не испортили. А это хорошо!

Вышла на улицу. Солнышко светит, весна в самом разгаре. То самое время, когда нужно влюбляться и любить весь мир вокруг. Да я готова! Наконец, ушла часть груза с души. И только сейчас это стало ощутимо. Одной из проблем меньше. У меня есть друзья. У меня есть любимое хобби. Я помирилась и общаюсь с родителями, они даже зовут меня летом к ним, в Канаду, на каникулы. У меня исполнилась мечта, в конце концов! Хотелось петь и танцевать, обнять весь мир!

Трель телефона вырвала из весенних грез. Кто это там звонит?

Глава 7. Так проще…

– Девчонки? – из глубины жилого этажа, на звук открывающейся двери вышел Алекс, но увидел только Розу. – Ты одна?

– А разве Нолли еще не пришла? – девушка удивилась, – Ее не было возле школы, я и подумала, что она уже здесь. С другой стороны, она никогда не уходила так, если была возможность пойти домой вместе.

– Та-ак. – протянул молодой человек. – Кажется, у нас проблемы.

Алекс быстрым шагом направился в комнату Нолли. Но там все вещи лежали если не в порядке, то в привычном для живущей тут девушки хаосе. А это значит, что она не собиралась уходить, сбегать или еще что делать, о чем парень подумал в первую очередь. А если она не ушла сама, значит что-то определенно случилось. И вряд ли что-то хорошее.

Рози тоже осмотрела комнату подруги, и тревожно взглянула на Алексея.

– Что могло случиться? Она никогда так не делала, я даже не знаю, что думать, ее телефон недоступен.

– Я не знаю. – он сосредоточенно набрал номер брата. – Нужно искать. Если кто-то и может быстро ее найти, так это Сай.  – он поднес трубку к уху. – Брат? У нас тут неприятность случилась, Магнолия куда-то пропала. Ждем тебя в ее комнате. Нет, ничего не трогали.

Минут через пять появился Сай.

– Я так понимаю, она не сбежала. – он был спокоен и собран. – Где вы договорились встретиться? – обратился молодой человек к Розе.

– Возле школы. Она должна была дождаться меня после экзамена. Мы договорились, что вместе приедем сюда. Но когда я вышла, ее не было нигде. Я подумала, что Нолли уже уехала в Центр, сюда, но и здесь она не появлялась.

– Где еще она может быть?

– Есть только два места: наше «Логово» и ее дом. Но вряд ли она поехала куда-то сама. У нас договоренность всегда дожидаться друг друга. Что-то должно было случиться. Как же я сразу не насторожилась? Может, ее похитили?

– Нет. – Сай посмотрел на брата. – Я сам учил ее.

– Понял. – кивнул рыжик, и пояснил своей девушке. – Даже будучи связанной и усыпленной Нолли выберется из передряги, если ее учил мой брат. Он, наверное, даже в открытом космосе найдет способ выжить.

– У нее могло что-то не получиться! – воскликнула блондинка. – Мало ли что может случиться!

– И это верно. – согласился Тано. – Так что у нас всех сейчас одна задача – перестать паниковать и выяснить, что случилось с Магнолией после экзамена. Значит, ноги в руки, и вперед. В школу.

Но никто во всем учебном заведении не мог сказать, куда делась девушка. Как всегда, никто ничего не видел. После часа разбирательств, Саю удалось получить доступ в комнату охраны и просмотреть камеры наблюдения.

– Я не пойму. – Алекс в пятый раз озадаченно прокрутил запись назад.– И что это должно значить? Ей позвонили. Нолли после разговора положила трубку и абсолютно спокойно ушла куда-то, где камеры ее уже не засняли. А получить записи всех ближайших камер у нас не получится. При этом мы понятия не имеем куда именно она пошла. Звука нет, только картинка. И что делать?

– Постой. – Рози напряженно хмурилась. – Можно еще раз прокрутить этот отрезок, но увеличив его. Мне нужно рассмотреть ее лицо.

– Угу. – Сай выполнил ее просьбу. – Я тоже вижу, что что-то не так. Но не могу понять что.

– Посмотрите на ее лицо! – воскликнула вдруг девушка. – Ей что-то сказали по телефону и выражение лица больше не меняется. Оно никакое, будто каменное! О…

– Что?

– Я изучала психологию, мне очень нравится этот раздел медицины. У Нолли сама по себе очень подвижная мимика. Часто, можно даже не спрашивая понять, о чем она думает. Но полностью бесстрастное выражение лица у человека практически не держится, очень редко такое бывает. Нужно или специально учиться, или…

– Давай ближе к делу. – перебил ее Сай.

– Ей сообщили нечто настолько шокирующее, настолько важное, что эмоциональная перегрузка привела к такой реакции. Нолли не постесняется заплакать, если ей грустно или больно. Не постесняется прыгать до потолка, если ей очень радостно. Но это – нет. Она так просто не умеет. Что такого могли сказать?

– Алекс… – голос Сая прозвучал неожиданно глухо. Он догадался.

– Что?

– Найди в интернете последние происшествия. Регион поиска Северная Америка и Канада. – мужчина встал из-за компьютера. Он уже знал что услышит.

– Нет… – охнула блондинка, цепляясь себе в волосы.

– «Невероятно жестоко и цинично убита супружеская пара. – начал растерянно читать Алекс. – Власти Канады обеспокоены, неужели появился новый маньяк?». – он поднял голову и взглянул на друзей. – Ее родители.

– Первому, кому позвонили органы – это родственникам. – Сай повернулся к ребятам. – А из семьи Флоринс осталась только Магнолия. Именно об этой трагедии ей сообщили по телефону. А теперь отбросьте эмоции и включите мозги. Куда могла направиться убитая горем шестнадцатилетняя девочка?

– Домой. – срывающимся голосом прошептала блондинка. – Она пошла к себе домой. Место, где она в последний раз была счастлива с родителями. Дом, полный воспоминаний.

– Поехали.

Еще в машине Сай позвонил отцу и кратко обрисовал ситуацию. До дома Магнолии ехать было недалеко, многоэтажка в спальном районе. Но он боялся не успеть. Молодой человек помнил, как больно и плохо ему было после смерти любимого человека и боялся, что девчонка натворит глупостей. Увидев на крыше дома маленькую фигурку, он едва не вылетел из машины на ходу. Плевать, где припарковался, главное в данный момент – успеть. Сай жалел, что на улице еще светло и он не может просто взлететь туда. Придется бежать по лестнице, ведь даже лифт неизвестно сколько ждать.

***

Внутри клубились боль, непонимание и обжигающая злость. Боль от потери близких. Непонимание – почему? И злость, черная ненависть к тому, кто это сотворил. А еще отчаяние. Они были в другой стране. Я не могу даже приехать и похоронить то, что от них осталось. И страх. Потерянность. Пустота. Казалось, будто вся тяжесть мира упала на плечи и придавило к земле. Эти эмоции оглушали, путали, пугали.

Стены родного дома. Квартира, в которой я не была уже очень долго. Пыль на вещах. Часть из них осталась от переезда мамы и папы. Их запах, родной, еще теплый. И горькое осознание, что все счастливые воспоминания так и останутся фотографиями на полках. Почему? Ведь только все наладилось? И от одного молчаливого вопроса накатывает жгучая ненависть. Кто? Кто посмел отнять у меня семью?

Отчаяние. Я не смогу узнать. Сейчас. Я не смогу утолить свою жажду мести. И она так и останется внутри, с каждым прожитым днем, с каждым прошедшим годом, словно червь подтачивая разум. И самое страшное, что я четко осознаю, что сейчас происходит.

Как я поднялась на крышу, я не помню. Просто захотелось проветриться, может хоть ветер унесет часть это удушающей боли. Я помню, как взглянула в небо. А дальше все… Синее-синее, безмятежное. А меня притягивает жестокая гравитация, земля, причиняющая лишь страдания. Хочу освободиться. Прочь. Чтобы исчезло все, что мучает. Хочу. Хочу дышать свободно!

***

– Нолли! – Роза, не пожалевшая ног и мчавшаяся по лестнице почти наравне с парнями с ужасом смотрела на подругу.

Та стояла на самом краю, подняв голову и глядя в небо. Казалось, девушка даже не видит, что ей осталось несколько сантиметров до пропасти. На возглас блондинки Магнолия медленно обернулась, покачнувшись.

– Нолли, иди сюда. – дрожащим голосом позвала ее девушка. – Не бойся, подойди. Все хорошо.

Словно в трансе крылатая сделала шажок в сторону, поворачиваясь лицом к друзьям.

Но теперь он стояла еще ближе к краю. Сай и Алекс напряглись, приготовившись ловить ее, если что. Но девушка через несколько секунд шагнула еще. И еще. Она двигалась на голос Розы, ее лицо было пугающе безмятежным, а глаза пусты. Когда опасность миновала, ребята кинулись к ней, едва ли не хватая девушку.

– Что-то случилось? – ее голос был хриплым, а глаза приобрели ясность. – Все в порядке, ребят. Я ничего не собиралась с собой делать.

– Нолли. – блондинка всхлипнула. – Мне… нам так жаль…

– Ничего страшного. – девушка криво улыбнулась. – Такое случается. Я не могу вернуть прошлое, и не могу изменить настоящее. Остается только жить. Сай. – она взглянула на мрачного мужчину. – Я могу пожить у вас? Я все оплачу, что нужно. Просто не могу вернуться домой. Сейчас. Может быть потом, когда-нибудь.

– Могла бы и не спрашивать. – ответил он. – Конечно можешь, мы тебя и не выгоняли.

– Спасибо.

***

Этот день закончился странно. Там, на крыше я помню как зависла, ушла в себя, глядя на небо. Хотелось плакать, но не получалось, будто все слезы застряли где-то внутри. Глаза пекло, но ни единой слезинки не пролилось. А потом будто перемкнуло. Горе застряло, зациклилось внутри, будто отделилось от всех остальных чувств. Казалось, если я трону, только подумаю об этом больше, чем на несколько секунд, я больше не выберусь из этого болота негативных эмоций.

Я не хочу. Надоело быть слабой. Надоело постоянно чувствовать угнетение, огорчение, тоску. Я закрою глаза и постараюсь ни о чем плохом не вспоминать. У меня есть средства к существованию, я достаточно взрослая, чтобы жить одна, у меня есть друзья и те, кто мне помогут. Иначе я бы не пошла на голос Рози.

Я жива.

Я скоро научусь летать и поднимусь в манящую синеву небес.

Я больше не буду бояться и плакать.

***

Лето сразу вступило в свои права, ознаменовавшись знойной жарой почти с самого первого числа июня. В городе на улице почти невозможно было находиться. Я окончательно довела до ума «Вакуум» и почти с садистским удовольствием нацепила на парней заколочки для волос, в которых находился маячок. Нет, не все так плохо как может показаться, заколки-невидимки, с легкостью прячутся в прядях. Такие же были у всей команды, включая Закари.

На днях должна была приехать Джессика, дочь доктора Сабио, из Лондонской закрытой школы. Алекс рассказывал об этой девочке разные веселые истории, при которых слабо улыбался даже вечно серьезный Сай. Было видно, что парни любят свою младшую сестренку.

А еще я узнала, что мы все вместе отправимся в горы отдыхать. Ну и меня будут учить летать. Так волнительно! Жду не дождусь. Теперь, с маячками «ненахождения», как я их называю, нам ничего не страшно.

Любой нормальный человек счел бы меня бездушной. Ведь за последнее время столько всего произошло, а я думаю лишь о том, что у меня каникулы. Странно? Да, может быть. Но легче всего не думать вообще, забить голову посторонними мыслями, вытеснив плохие воспоминания.

Просто не думать. Так проще. Верно ведь?

***

В горы, на каникулы, мы поехали без Джессики. И без Закари. Он сказал, что дочь задерживается, поэтому, в принципе, мы можем ехать сами, он нас догонит через пару дней.

И тут у меня встал вопрос, что с собой брать. Начавшуюся было панику прекратил Алекс, просто дав мне список необходимых вещей. Ура! Ненавижу, правда, ходить по магазинам, но тут уж Рози мне в помощь. Она умеет и выбирать, и подсказать, что стоит взять, а что нет.

А в ночь перед выездом меня накрыл мандраж. Раньше я никогда не выезжала за пределы города, как-то не до того было. Но теперь мне предстояло не только увидеть новые места, но и научиться тому, что окончательно разграничит мою жизнь человека и крылатой. Я и раньше понимала это, но теперь неожиданно четко встала эта черта перед глазами. Заснуть нормально так и не получилось. Чувствуя, что вот-вот и меня накроет приступ паники, сосредоточилась на дыхании. Не хватало еще, чтобы мы не поехали никуда из-за моих проблем. Да, кажется, пора что-то делать с психикой.

С трудом дождавшись рассвета, выскользнула прогуляться по спящему городу. Предрассветный город прекрасен в своем безмолвии. Лишь редкие гуляки, разрывают тишину руганью и смехом, вываливаясь из клуба. Я шагала в утренних сумерках, слушая музыку в наушниках, когда интуиция завопила раненной кошкой.

Выдернула провода из ушей и резко обернулась. Пустынная улица встретила меня пронзительной тишиной. Даже ветер утих, давая простор воображению. Шевельнулась тень за переулком, или мне всего лишь показалось? Это сквозняк прошелестел или чьи-то шаги? Фантазия разыгралась не на шутку, заставляя сердце биться в горле то ли от страха, толи от болезненного предвкушения. Кровь разгоняла адреналин, обостряя чувства до предела. Я застыла посреди тротуара, прислушиваясь к тишине, вглядываясь во тьму переулков, пальцы от напряжения чуть дрожали. Все мое существо натянулось как струна. Никогда еще я не чувствовала себя острым лезвием, готовым сорваться в бой.

Тихий звук на грани слышимости – и напряжение достигает предела. Весь мир как-то сужается, обратившись воронкой восприятия только в одну сторону. Звук нарастает, превращаясь в тихий скрежет. Это мучительное ощущение режет нервы, словно те оголены до предела. Еще секунда, и из подворотни выходит… кошка? Отпускает так резко, что ноги не выдерживают, и я мешком плюхаюсь на тротуар. Да уж, действительно, пора пить успокоительное. Пока я каждое живое существо на больничную койку не стала отправлять. Удар с разворота Сай мне хорошо поставил.

Утренний душ, после прогулки окончательно успокоил и смыл нервное напряжение. Удобная одежда, кроссовки, походный рюкзак – готовность к поездке на максимуме. Не считая, конечно, остатка мандража.

Глава 8. Первый полет

За окном автомобиля мелькали пейзажи. Сначала городские, потом пригород, и наконец, свободная природа. Отговорившись почти бессонной ночью, я отгородилась от остальных наушниками и уставилась в окно. Мысли вяло текли, перескакивая с одного на другое. Мерный гул мотора успокаивал, поэтому вскоре я плавно провалилась в сон. А когда проснулась – мы уже были на месте.

Лагерь оказался не двумя шалашами посреди гор, как я представляла себе, несмотря на все рассказы ребят, а вполне обустроенной базой. Небольшой домик, человек на десять, запасы медленно портящихся продуктов, необходимые удобства, возможные в такой глуши и… водопад. Видимо, как вариант душа. Мы с Рози быстренько заняли удобные комнаты. Мне было все равно, в раздельных мы будем, или вместе. Рози решила вместе. По части правильных решений – она у нас профи. Я вечно лажаю. В любом случае, она права – так веселее. И, вполне возоможно, что подруга просто боится за меня и хочет приглядывать. Что ж, я не против.

Панорамные окна выходили к лесу, создавая ощущение сказки, имеющий тонкий налет таинственности. В комнате было самое необходимое, без излишеств. Пара кроватей, стол, шкаф для одежды и небольшой стеллаж, наверное, для книг. Вещи быстро заполнили пустоту, и стало достаточно уютно.

Разложившись, Рози убежала к Алексу, спрашивать где тут кухня и все остальные мелочи. Я же, в первую очередь, отправилась обследовать новую местность. Надо сказать, мне невероятно повезло, что Сай, достаточно изучив меня за время наставничества, был рядом. И успел поймать мою тушку до того, как я, заглядевшись на что-то, свалилась с обрыва.

– Мне интересно, тебя надо запереть в четырех стенах, чтобы с тобой ничего не случалось? – усмехнулся он.

– Учитывая, насколько покладисто я вела себя с момента нашего знакомства?– я весело улыбнулась. – Ты даже не представляешь! Спасибо, что не дал так глупо закончить свою жизнь!

– Пожалуйста, только давай ты не будешь проверять меня на скорость и интуицию. Я, конечно лучший в своем деле, но не провидец.

– Ага, и от скромности не страдаешь. Я поняла. Экскурсию устроишь, чтобы не проваливаться в пропасть, скрытую кустами?

– Устрою. Если хочешь, пошли сейчас.

– А Рози?

– Если я хорошо знаю брата, а я знаю, они уже пошли на свою собственную экскурсию. Да оставь ты их, пускай наслаждаются обществом друг друга. – мужчина вздохнул и повернулся к лесу. – Ну что, идем?

– Идем, конечно! – в два прыжка догнала его и побрела рядом. – Скажи, твои слова, по поводу Рози и Алекса…

– Он счастлив рядом с ней. – перебил меня Сай. – Для меня этого достаточно. И пусть я все еще не в восторге от их отношений, даже пытался поговорить с ним, но специально ничего делать не буду. Алекс действительно хочет видеть рядом с собой Розу.

– Меня радует твоя позиция. Ладно, давай не будем об этом, расскажи лучше о лагере. В конце концов, ты мой экскурсовод!

– Отец купил эти земли, когда стало ясно, что в городе летать нам не стоит. Постройку дома мы заказали через подставных лиц, не особо хотелось светиться. Некоторое время мы здесь не появлялись, как говорится «от греха подальше». Потом приезжали только ночью, скрывались, как могли. Через пару лет, перестали слишком напрягаться. А сейчас… – он сделал паузу. – Я должен поблагодарить тебя. За твою программу. Ты даже не представляешь, что ты для нас сделала.

Я взглянула на Сая. Нет, он не шутит, не издевается, не врет. Просто благодарит. Искренне и правдиво.

– Расскажи, каково это – летать? – непроизвольно вырвался у меня вопрос. – Прости, глупо спрашивать о том, что я скоро почувствую?

– Почему же? Полет – это не просто оторваться от земли. Там, вверху, ты забываешь о том, что есть гравитация. Все зависит лишь от силы твоих крыльев. Ты учишься управлять стихией и покоряться ей. Ветер станет твоим помощником и опорой, но он же может безжалостно уничтожить тебя, допусти ты ошибку. Но запомни одно: ветер – всего лишь бездушное движение воздуха, все зависит от тебя, твоих чувств, твоей силы воли. Ничто не может помешать человеку, кроме самого человека. Все остальное – вторично.

И не поспоришь. Он ведь прав, если человек захочет – он сделает все, и ничто его не остановит. Конечно же, без трудностей никуда, но в конечном итоге важно достижение цели.

Сай показал мне тот самый водопад, шум которого я услышала в лагере, а также как к нему пройти, не упав с крутого склона. Вокруг был лес. Высокие деревья шелестели в небесах, насыщая воздух тем неповторимым ароматом, что никогда не почувствуешь в городе.

Было еще одно место, как сказал Сай, пожалуй, самое прекрасное здесь. Но пойдем мы туда попозже, когда начнутся уроки полетов. «Там слишко хорошо, чтобы так быстро уходить» – сказал он.

Когда мы вернулись в лагерь, уже смеркалось. Перед верандой, на небольшой полянке, уже ярко пылал костер. Перед ним хлопотала Рози. Кажется, на ужин у нас жареные сосиски, аромат которых уже заполонил всю полянку.

***

Передо мной стояла десятилетняя девочка. Большими зелеными глазами, похоже, материнскими, она разглядывала нас и улыбалась.

– Я рада видеть вас, братья мои. – тонким голоском, чопорно произнесла она. – Буду вам очень благодарна, если вы представите мне своих спутниц.

Сказать, что мы оторопели, ничего не сказать. Маленькая девчушка разговаривала, будто титулованная особа королевских кровей. И только Сай не выглядел шокированным. В черных глазах плясали смешинки, а уголки губ чуть подрагивали, словно он едва сдерживался, чтобы не засмеяться.

Джессика величественно смотрела на брата, а мне было интересно, чем же закончится их игра в гляделки. Первой сдалась девочка.

– Ну почему тебя никогда не проведешь? – рассмеялась малышка. – Каждый раз надеюсь, и никак!

– Да как раз потому, что я тебя очень хорошо знаю, и каждый раз жду твоей новой проказы. – в тон ей ответил молодой человек. – Эта игра сколько длится? Года три наверное уже, да?

– Уф! – сморщила нос Джессика. – Хмуроворон!

– Кто? – озадачился Сай.

– Хмурый ворон! – девочка показала язык вредному братцу и с улыбкой обернулась к нам. – Привет, я – Джессика, учусь в английской школе для девочек, а эти два крылатика – мои братья. А вас как зовут?

– Здравствуй, Джессика, меня зовут Роза. – вежливо поздоровалась блондинка.

– Я – Магнолия, но ты можешь звать меня просто Нолли. И, наверное, я тоже могу считаться крылатой?

– Мда? – скептически приподнял бровь Сай. – Что значит «наверное»? Ты и есть крылатая, или это не я сегодня буду учить тебя летать?

Как сегодня?

– Как крылатая? – вытаращилась на меня девочка.

– Так. – усмехнулся он на наши восторженные лица. – Пойдем разбирать твои вещи, а потом соберемся и все обсудим. В конце концов, у нас все лето впереди.

***

В столовой было светло и уютно. Большие окна, распахнутые настежь, создавали приятный ветерок. А за широким столом, накрытым скатертью, тихонько сидели все мы. Ну, точнее сидела Джессика, а мы с Алексом кидали друг на друга взгляды, пытаясь пообщаться без помощи слов. Сай это заметил и так зыркнул, что я еще и усомнилась, а человек ли он вообще с таким-то взглядом? Десятилетняя девочка оказалась очень умной. Хватило несколько слов, чтобы все ей объяснить. А у меня уже зудели лопатки. Обещали же сегодня полет!

– Ну что ж, раз все перезнакомились, – начала Закари, когда завтрак был съеден, информация донесена и тишина начала откровенно напрягать. – сегодня план таков: Нолли продолжает учиться и тренироваться согласно программе, тренер – Сай, страхует – Алекс. У меня есть дела по научной работе, а Роза и Джес могут заниматься чем угодно. Смотреть на тренировки Нолли разрешается, только не отвлекайте ее.

– Ура! – хлопнула в ладоши девочка. – Хоть на этот раз посмотрю, что же такого страшного на тренировках, что меня туда не пускали!

– Страшного? – улыбнулась я. – Удивлена. Но надеюсь, что полеты не превратятся в двухчасовую лекцию, я слишком долго их ждала.

***

После небольшой разминки в виде бега с упражнениями по пересеченной местности, если точнее – Сай гонял меня по лесу, мы вышли на обрыв.

То, что раскинулось перед взором не поддавалось описанию. Словно на ладони, перед нами раскрывалась низина, окруженная горами. Небольшая речушка, сверкающая в лучах солнца весело журчала куда-то вдаль, а склоны покрывала растительность. Когда я подняла голову, меня встретило захватывающе лазурное небо. Яркое и прохладное, купающееся в солнечном свете.

От одного взгляда на всю эту красоту меня переполняли эмоции, слезами выступившие на глазах. Это место было не просто прекрасно, оно было тем, о чем я только могла мечтать – когда в голове не остается ни одной мысли, а в душе только восторг.

– Так, пока ты не потеряла свою челюсть где-то далеко внизу, объясню, пожалуй, основы полета. – странно посмотрел на меня Сай.

– Слушаю, внимаю и запоминаю! – пробормотала я, во все глаза уставившись на инструктора. Того передернуло. Странно, с чего бы это?

– Итак. Для облегчения, первые уроки будут проходить здесь, так как с обрыва легче взлетать. – Сай встал в стойку и освободил крылья. – Повторяй движения за мной и не вздумай взлетать прямо сейчас.

– А что будет?

– Прибью.

Угу, коротко и ясно. А главное – доходчиво.

Сай показывал базовые движения полета, а я повторяла на месте. Разбежаться, пригнуться и оттолкнуться ногами от земли и крыльями от воздуха. В принципе ничего сложного. Особенно когда повторишь это все раз пятьдесят. Без практики в воздухе. Я же говорила, лекция будет.

Улучить свободную минутку выдалось достаточно нескоро. Джессика и Рози устроили что-то вроде пикника, притащив из лагеря плед, закуски и пару игр. Вот только отвлечь парней им удалось только попросив открыть воды.

– Ладно, – вздохнул Сай. – Перерыв. Надо отдохнуть немного.

Действительно. Как ни странно, я тоже устала. Вот только не настолько, насколько показывала всем остальным. Я люблю придумывать многоходовые комбинации в программах. Так почему бы не попробовать провернуть такое и в жизни?

Ну-ну.

Хватило всего пяти минут, когда на меня никто не смотрел. Так как ребята убрались подальше от солнышка, начавшего уже припекать, то заметили меня не сразу. А когда заметили, было уже поздно.

– Стой! – Сай владеет великолепной реакцией. А еще потрясающей интуицией.

Вот только я слишком хорошо учусь, когда мне это надо. Разбежаться, пригнуться, оттолкнуться. И почувствовать воздух.

– Уааааааа!!! – воздух то я почувствовала. Когда падала. Так, что нужно сделать? Раскрыть крылья на полную, и выдержать несколько секунд невероятного давления.

Когда я открыла глаза – я что, зажмурилась? – вокруг меня была легкость и невероятный мир, открывшийся с высоты птичьего полета. Я парила над землей, будто так и должно быть. Словно небеса – мой родной дом, а я птица, некогда выпавшая из гнезда.

Счастье, веселье, эйфория – все перемешалось, пузырьками искрящегося смеха поднимаясь откуда-то из глубины души. И я позволила себе рассмеяться. Даже, если на глазах стояли слезы – слезы счастья. Как-то незаметно рядом оказались ребята. Ветер гулял в волосах и в перышках крыльев – мне казалось, я чувствую каждое. И когда сбоку вдруг возникли угольно-черные перья, я испугалась. Думала, пришла расплата за своеволие. На миг потеряв равновесие завертелась в воздухе.

– Все хорошо. – Сай помог мне выровняться. – Ты молодец.

Он говорил негромко, но мне было все слышно. Так же, как и видна его легкая улыбка, наверное, первый раз адресованная именно мне. С души будто камень упал. Никто не ругался, не кричал и не окатывал презрительным взглядом. Лишь похвалили. И поддержали. И этого хватало с лихвой, чтобы почувствовать себя еще счастливее.

А с другой стороны летел Алекс. Его золотистые крылья казалось, сияли в солнечном свете. И теплая улыбка, веселый прищур глаз – тоже, только мне. И тут я впервые осознала себя на своем месте. Да, я радовалась крыльям, ведь сбылась моя мечта, но где-то в глубине души всегда жил червячок сомнений. Что если я окажусь не той, кто им нужна. Может быть я просто девчонка-мутант? Или это всего лишь прекрасный сон?

Но сейчас у меня была мечта, друзья и целое лето впереди. И пусть я всего лишь шестнадцатилетняя школьница с синими волосами, на данный момент я счастлива. Просто счастлива.

А остальное подождет.

Глава 9. Падение

То ли мне просто не везет, то ли я подсознательно впутываюсь в неприятности, одно можно сказать точно – я попала. Нет, не так. ПОПАЛА. Причем довольно серьезно. Ладно, в том, что я едва ли не впервые в жизни поссорилась с ребятами, да, виновата. В том, что полезла куда не стоило из-за своего любопытства – тоже. Но все же, жизнь моя, родная и уже не очень любимая, ты что, издеваешься?

В принципе, время в лагере проходило довольно мирно. С каждым днем у меня получалось все лучше и дольше летать. Уставала, правда, сильно. Но это было только поначалу. Алекс посоветовал больше кушать, тогда энергии смогу больше расходовать. Сай показывал, как летать, какие движения выполнять на земле, чтобы укрепить и развить крылья.

Но летать я очень любила. Закари сказал однажды про меня – «рождена, чтобы парить в небесах». Не думаю, что действительно все настолько пафосно, но полет стал чем-то вроде наркотика. Эйфория первых секунд сменилась легким наслаждением. Очень сложно объяснить, что чувствуешь, когда летишь. Перышки едва слышно шевелятся, воздух заполняет легкие до отказа, но хочется еще и еще. Иррациональное желание раствориться, в окружающей синеве сменяется на сладкую истому, только когда опускаешься на землю.

Мечта сбылась. Теперь уже окончательно. То, к чему всю жизнь тянулась душа теперь передо мной. Моя мечта – это я сама. Правда… Откуда-то стала взникать неуверенность. По кусочкам, по мгновениям, она проникала в мой разум. Что если все это сон? Манящий неприкрытым наслаждением, желанный. Но где-то в самом уголке разума сознание шепчет: время утекает, скоро предстоит проснуться.

А сегодня утром, взглянув на покрытые разводами рассветных красок небеса, я вдруг осознала, что вру себе. Я говорю себе, что счастлива, что я могу выдумать различные розыгрыши и проказы для друзей, что я беззаботна и наслаждаюсь жизнью. А на самом деле оказывается, что вот уже довольно долго не хочется никого разыгрывать. Беззаботность и шалости ушли куда-то в детство. А счастье от исполнившейся мечты горчит болью потерь.

Неужели взрослеют именно так? И, почему-то кажется, что глубоко внутри, там где таятся самые темные и сокровенные страхи, живет что-то, что позволяет хладнокровно мыслить, что оттесняет эмоции на задний план. А еще я боюсь. Боюсь, что однажды проснусь и не узнаю себя в зеркале. Что стану другой. Так желанна маска детства и тем сильнее точит душу мысль о том, что однажды придется сбросить ее. И ведь никому не скажешь о своих страхах. Ох, что-то потянуло меня на философские размышления. Будто старушка какая! Даже полет не принес привычного облегчения.

Однако, не стоило забывать о проницательности друзей. Рози хоть и блондинка, но точно не интеллектуально. Я видела, как девушка пытается намеками, ненавязчиво спросить что-то. Я делала вид, что все в порядке. В итоге, подруга попросила ребят о помощи.

– Магнолия. – меня обступил дружеский консилиум. – Может, ты все-таки честно нам все ответишь?

– Да что вам отвечать то? – раздраженно бросила я. – Я понять не могу, что вы все от меня хотите узнать?

– Нолли, с тобой же что-то происходит, – взмолилась блондинка. – Я же вижу, как тебя что-то тревожит, расскажи нам, мы поможем.

И тут в мозгах что-то переклинило. Не знаю, может быть виноват переходный возраст, гормоны, но из глубины души поднялось то самое нечто, что крылось там и захолонуло разум. Словно со стороны, я слышала, как кричу на друзей, а на душе было больно. А другая я выплескивала на друзей все, что накопилось плохого: застарелые обиды, что хранила, как оказалось, на задворках памяти. Там было и чрезмерная опека Рози, хотя такое редко случалось, и черствость Сая, бездействие Закари, избирательную слепоту Алекса, видевшего перед собой только Розу. Яд лился и лился из меня, злой и жестокий. И я не могла остановиться. «Злопамятная я, однако» – мелькнула мысль в самом конце.

А потом просто раскрыла крылья и, выпрыгнула в окно, взлетев прямо с земли. Мышцы тут же рвануло болью. Сай предупреждал, что вначале взлетать следует только с обрыва, так безопаснее для крыльев. С земли было гораздо сложнее и опаснее. Он должен был научить меня этому скоро. «Не научит» – мысли уже не так застилало туманом, как прежде. – «Я слишком много сегодня наговорила, зло, несправедливо обвинив их в лучшем, что они мне давали». Глаза застилала пелена, то ли слез, то ли гнева на саму себя. Было так жарко. Жар подымался в груди, и только через несколько минут, я поняла, что это горят мои легкие. Я задыхалась. Что может быть хуже панической атаки в воздухе? Перед глазами мелькнул водопад.

«Вода!»

И в крутом пике я влетаю, – или падаю? – под ледяные струи, обрушившиеся с высоты. И только, когда намокшие крылья вкупе с душевной и физической усталостью тянут меня под воду, запоздало приходят мысли о всей глупости данного поступка. Да, я могу достаточно долго не дышать под водой. Но только не тогда, когда в разгаре приступ паники, один из симптомов которого – судорожное дыхание. Додумать, что делать я не успеваю. Гул в голове нарастает, сменяясь резкой вспышкой темноты.

***

Они заметили, что девочка изменилась. Магнолия становилась все более задумчивой, а ее улыбка – искусственной. С одной стороны, она была старательна, ее энтузиазму и жажде знаний не было предела. Но вот с другой стороны…

Сай привык слушаться своей интуиции. Сейчас она выла не прекращая, как надоедливая сирена с заклинившим механизмом. И однажды к ним с братом пришла Роза.

– Я волнуюсь. – призналась блондинка. – Иногда мне кажется, что я знаю ее беспокойства, а иногда… Мы знакомы слишком долго, но даже так, я не представляю, сколько скелетов хранится в ее душе. Проблема в том, что Нолли никогда не попросит помощи, пока не поймет, что не может справиться сама. То есть, когда будет совсем плохо.

– Да, я помню. – вздохнул Алекс. – Ты как-то говорила об этом.

– Увы! – горько усмехнулась Роуз. – Гордость ли это, или упрямство. А может и что другое. Но факт есть факт. Скажи, Сай, – обернулась она к молодому человеку, – она хоть раз пожаловалась, всерьез, пока ты тренировал ее?

Сай замер. А ведь правда. Какие бы нагрузки и упражнения он ей не давал, девушка никогда не ныла. Ворчала, бурчала, возмущалась. Но так, почти в шутку, это даже стало маленькой традицией. Она никогда не сдавалась. Не обижалась на его резкие высказывания, не жаловалась другим. А ведь поначалу он не отказал себе в маленькой мести за ее выходку с Алексом и Розой, изводя ее на тренировках по самообороне. Конечно он следил, чтобы девчонка не порвала себе связки, не потянула мышцы и не получила никаких других травм, но тот темп, что он задал, был достаточно тяжел.

– И что все это может значить? – молодой мужчина прикрыл глаза, ожидая новые трудности.

– К сожалению, много чего. – Рози присела рядом с Алексом. – Что вы видели с тех пор, как познакомились? Какой она была?

– Спокойная. – рыжик задумался. – Увлекающаяся идеей, работоспособная, просто до жути, старательная.

– Да, а в целом?

– Ну… тихая.

– Вот именно! – девушка подняла глаза и оглядела по очереди всех друзей. – Магнолия Эйвери Флоринс никогда, повторяю, никогда не была тихой. В школе она она всегда была какой угодно: задумчивой, разрабатывающей новые розыгрыши над провинившимися учениками… да в конце концов, у нее несколько выговоров за шутки над учителями! Она никогда не была тихой.

– Но ведь…

– Я сначала подумала, что Нолли временно успокоилась. Пока она в новой обстановке, новые события. А потом все закрутилось. Сначала эти резкие изменения, отношения с родителями. Она ни разу не вернулась в свою квартиру до той трагедии. Она жила в Центре, чтобы ничто ей не напоминало о родителях. Когда их отношения наладились, Нолли повеселела. Да еще и изобрела эту программку для всех нас. Я думала, что вскоре все наладится. Но ее обычное поведение так и не вернулось. А потом погибли ее родители. И эта трагедия подняла лишь еще больше вопросов.

– Ну да, как-то странно быстро она успокоилась. – пробормотал Алекс. – Слишком быстро.

– Это опасно. Вся ее боль и горе не вышли слезами. Она спрятала их, заблокировала как вирус у себя в компьютере. Но не удалила. Так будет происходить до тех пор, пока не наступит срыв. И я очень боюсь, что она сорвется очень скоро. Надо ей помочь, но у меня больше не получается. Нолли закрывается, прячет эмоции, отговаривается.

– Боюсь, что беспокойство Розы имеют под собой подозрения. – пробормотал Закари, недавно вошедший в комнату и услышавший часть разговора.

На него все уставились.

– Что? – первой отмерла блондинка. – О чем вы?

– Еще в самом начале знакомства всплыл тот факт, что Магнолия не помнит своего детства. Ее подобрали у дороги, удочерили. Она жила, как обычная девушка, может немного непоседливая, но все же – обычная. Но вот, ей исполняется шестнадцать лет, и через несколько дней начинаются изменения в организме. Гормональная перестройка запустила процесс мутации, у нее выросли крылья. Я ожидал, что, возможно это как то затронет и ее психическое состояние, однако ничего не происходило. Тогда мне пришла в голову мысль, что характер девочки такой, какой есть, от рождения. Но сейчас я вижу, что ошибся.

– Что ты имеешь в виду, отец? – Сай чувствовал, как в глубине души рождается догадка, но хотел услышать ее подтверждение.

– Возможно, гормональная перестройка, или, проще говоря, переходный возраст, коснулся тех участков ее мозга, где заблокированы ее потерянные воспоминания. Они могут начать прорываться в реальность. Неизвестно, как они проявляются. Кто знает, что она видит, слышит, или чувствует. Девочка может думать, что сходит с ума, или же только подсознательно чувствовать неладное, кто знает. Но вот в том, что ей надо помочь, вы правы.

– Тогда пойдем к ней! – воскликнула Рози. – Прежде чем что-то решать, надо поговорить.

– Не знаю, не знаю, она может отреагировать не совсем так, как вам хотелось бы. – вздохнул Закари.

Нолли была немного не в настроении, когда к ней пришла делегация друзей. Слово за слово и девушка вдруг вспылила. Подруга попыталась ее успокоить. Сай вдруг понял, что его так беспокоило. Когда Нолли неожиданно стала кричать на них, он увидел, как за остекленевшими глазами девушки поднимается что-то новое, темное, сочащееся болью и тоской. Сай понял, что совершил ошибку, задумавшись, когда Нолли одним прыжком оказалась на подоконнике. Сердце болезненно дернулось, когда та рванулась прямо с места. Он мог только представить себе, как это было больно.

Сай перевел взгляд на друзей. Заплаканная Роза, расстроенный Алекс и очень хмурый Закари. Кажется, ему тоже надо было выйти подышать свежим воздухом. Заодно и приглядеть за девочкой, а то она натворит еще чего. Кстати, а где она?

Взлетев повыше, молодой человек огляделся. Вот только до самого горизонта в небе не было ни одной точки. Ворон начинал беспокоиться. При взлете девчонка наверняка повредила мышцы, ведь он еще не показывал ей правильную технику, а значит, далеко улететь она не могла. Но тогда что с ней случилось? Приземлилась ли? Или упала?

Сай очень хотел надеяться на первое. И если бы он видел, в какую сторону она полетела! Так нет же. Глухо. И пусто. До самого горизонта, где сгущались черные тучи. Кажется, будет дождь. Летать в дождь очень неудобно – перья рано или поздно намокают и тяжелеют. Лишняя нагрузка ни к чему, да и риск простудиться тоже оптимизма не добавляет.

Он огляделся еще раз и спикировал вниз. Ему потребуется помощь.

***

Темнота забытья сменилась раздражающим гулом голосов. Я услышала что-то важное. Настолько важное, что твердила себе «Помни. Помни. Не забывай!». Но мысли вновь ускользнули во тьму.

***

Сай предпочитал называть это «поисковыми мероприятиями». Но никак не «я паникую, потому что Нолли пропала». Сухой профессиональный термин легко скрадывал все эмоции, что так мешали сейчас. Или наоборот, помогали? Ведь только волнение за человека к которому – ну что врать-то, – привязался, продолжало гнать вперед и вперед, осматривать каждый кустик, каждую травинку, несмотря на то, что прошло уже больше семи часов. Вечерняя тишина в преддверии сильной грозы лишь еще больше накаляла обстановку.

На земле искали Закари с Розой. В небе выглядывали синюю макушку Сай и Алекс.

Время шло. Результатов не было.

И только когда уставшие ребята собрались возле реки, искупаться быстренько и попить воды, Сай заметил голубое перышко, беспокойно танцующее в потоках воды. Он смотрел на него, словно загипнотизированный, что привлекло внимание других. Тишина, перемешанная со страхом и надеждой. Гремучая смесь, способная сорвать тормоза у любого.

Мужчина сидел, словно оглушенный, завороженно глядя на яркое пятнышко в воде. А потом сорвался, черной молнией летя вверх по течению, выжимая из себя все силы. Только бы успеть! Только бы не опоздать! Завидев силуэт, Сай перестал дышать. Он замер рядом с распластавшейся фигуркой и… в голове было пусто, словно разом вылетели все мысли, переживания, чувства. Пусто. Бледная кожа, мокрые крылья, свисающие в воду.

Птичка. Маленькая, глупая девочка. Он обещал сам себе позаботиться о ней, если она будет слушаться его. Нолли выполняла все требования, так почему же он не смог сдержать свое слово? Почему опять ему приходится терять кого-то, кто стал важным?

Рядом послышался глухой вскрик – это прибыли остальные. Но слова не доходили до понимания. И только когда гром и молния разорвали гнетущую тишину, Сай очнулся. Молодой человек подскочил к девушке, над которой уже склонился Алекс. Парень проводил какие-то манипуляции. И до ворона наконец дошло.

Жива.

Сай никогда не думал, что после тяжелого детства, его может что-то настолько сильно потрясти. Но, когда он обессиленно шлепнулся в воду возле брата. Леша облегченно выдохнул.

– В принципе ничего критического. – негромко начал он. – Несколько растяжений, переохлаждение и сотрясение. Это не считая мелких травм, вроде царапин. Первую помощь я оказал, какую мог, но ее срочно нужно доставить в лагерь.

– Хорошо, давайте я отнесу ее, вы слишком устали. – Закари уже подошел было к девочке, когда Сай несильно, но резко отвел его руки.

Ворон встал, чуть покачнувшись. Темные волосы скрывали его глаза, но было видно, что напряжение ушло, оставив после себя усталость, и что-то еще, о чем никто не рискнул спросить. Почти бесшумно, Сай побрел в сторону базы с девушкой на руках. Грянул гром, и на уставших от жары и волнений людей хлынул прохладный летний дождь.

***

Возвращаться в реальность было больно. Болело все: голова, тело, душа. Почему так плохо было морально, я не знала. Просто чувство тоски, страха и обреченности не отпускало, сжимая сердце в своих мерзко-холодных тисках.

Телу было жарко, а в глубине души разверзлась ледяная звезда, медленно, но верно растущая в размерах. «Не забудь. Помни» – твердила я себе заученную фразу. Но вот что именно нужно было помнить – лишь пустота. Будто вынули часть жизни. Я помню, как мне сорвало тормоза. Помню, как рвануло болью крылья.

И как упала.

Но вот что было дальше?

Ничего.

Вакуум.

Глаза приходится открывать лишь усилием воли. Хочется вновь провалиться в спасительное забытье, но нельзя. Не сейчас.

Над головой привычный потолок моей комнаты.

Я на базе?

Уже легче. Позволяю тяжести навалиться на веки, закрывая их. Когда слышится тихий скрип открываемый двери, то нечто, что всегда толкает меня на «приключения» поднимает голову и заставляет притвориться спящей.

Рядом кто-то садится. И молчит. Кто же? Через несколько минут я хочу уже открыть глаза, но слышу тихий шепот, видимо не предназначенный для чьих бы то ни было ушей.

– Что же ты творишь? – он хрипло шепчет, а мне слышится неизбывная тоска. – Почему ты пробираешься в самую душу, хватаешь за сердце, а потом вырываешь его с мясом, смеясь, будто это всего лишь игра? Глупая, вечно влипающая в неприятности. А ведь ты даже не представляешь, что тебе еще предстоит. Я не знаю, как это произойдет и когда. Но, надеюсь, ты поймешь и простишь меня. Ладно, Магнолия Флоринс, отдыхай. Тебе нужно поспать по-настоящему, не притворяясь.

Шепот умолк. Тихие шаги и негромкий звук закрывающейся двери. И только тогда я открыла глаза. Кто это был? Слишком тихо и обезличенно прозвучали странные слова, наполненные эмоциями. Стоит ли задумываться, или выкинуть из головы как очередной бред?

***

Я извинялась. От всего сердца, искренне, настолько, насколько могла. Наговорив несправедливых и обидных слов, теперь больше всего хотелось стереть их, как будто никогда и не было. Все время этого сбивчивого монолога никто из ребят не произнес ни слова. Тишина давила, поэтому я вышла к водопаду. Странное чувство появлялось рядом с этой водой. Ощущение какой-то тайны. И вместе с тем умиротворение. Говорят, можно бесконечно смотреть на три вещи – как горит огонь, как течет вода, и как работает человек. Не знаю насчет человека, но на огонь и воду люблю смотреть. Огонь наводит на размышления. Вода успокаивает.

Сзади зашелестели кусты, обилие которых выдавало почти каждого идущего. Я не стала оглядываться. Рядом на траву присел Сай. Солнце серебрило воду, мы молчали.

– Что случилось? – тихо спросил он. – Я не про срыв. Почему ты упала? Это ведь не из-за крыльев, так?

– Ха! – вырвался нервный смешок. – Какой догадливый… Вот в кого ты такой умный? Никто даже не подумал спросить. Интересно, а почему?

– Я сказал, что причина в поврежденных мышцах. Ты резко взлетела, эмоциональный взрыв на время перекрыл боль. А затем эмоции улеглись, наступил болевой шок и ты упала.

– Но это ведь не правда! – я в шоке смотрела на Сая, удивляясь, как остальные поверили в это.

– Да. И я хочу знать ради чего я солгал близким. – он пытливо смотрел на меня, не отводя взгляд.

– Паническая атака. – почти прошептала я, уставившись на воду.

Было стыдно. Из-за такой глупости я заставила всех искать меня целый день, не прерываясь на отдых.

– И часто? – Сай не злился, просто спрашивал.

– Нет. Последний раз было очень давно, несколько лет назад. Я не знаю, почему случаются приступы. Обстоятельства каждый раз разные.

– Кто еще знает?

– Роза. Он успокаивала меня в предыдущий раз.

И вновь молчание. Уже не такое неловкое как вначале.

– Магнолия, – вновь первым заговорил Сай. – Я не умею особо красиво и проникновенно говорить. Но вот что хочу тебе сказать, я достаточно долго был твоим тренером, учителем, наставником. У меня, конечно, не самый лучший характер, но я привык к тебе и Розе. Вы стали частью нашей семьи. Я прошу тебя, если тебе нужна помощь, не скрывай этого. Обратись к кому-нибудь, не держи все в себе. Если уж я не кажусь подходящей кандидатурой – говори Алексу, вы с ним подружились, это видно. В конце концов, Роза твоя лучшая подруга. Да, возможно, ты не хочешь нагружать ее своими проблемами, но ведь в итоге она все равно за тебя волнуется. И мы тоже.

– Хорошо.

– Нет, Нолли, пообещай мне, что ты скажешь, если тебе потребуется помощь, пожалуйста.

– Обещаю.

– И еще одно, как бы тебе ни было плохо, больно, паршиво, не исчезай так, как сегодня. Пожалуйста.

И из-за этого усталого «пожалуйста», я воскликнула не думая:

– Обещаю! – ой… слишком громко. – Не нужно так волноваться за меня. – и нарочито весело. – Да что со мной случится?

Скептический взгляд в ответ.

– Ой, ну да… Но такое впервые, честное слово.

Еще один скептический взгляд.

– Правда! Нет, серьезно! – и тут вижу подрагивающие уголки губ. – Да ты издеваешься!

Секунда паузы и меня пробирает смех. Напряжение выходит булькающими пузырьками, слегка истерическими, да, не без этого. Но становится легче. Намного легче. И тут я слышу еще один тихий смех.

Сай смеется. Искренне смеется рядом со мной.

Глава 10. Взрыв

Я все пытаюсь понять, когда все успело стать таким сложным? И почему я чувствую себя такой беспомощной?

Мы все еще оставались в горах. Ребята предлагали вернуться в город, но я отказалась. Отлежалась на месте. Закари проверил, чтобы организм был в порядке, и купировал первый признаки простуды от переохлаждения. А царапины и ушибы пройдут, что, в первый раз что ли?

Однако меня волновало другое. А именно – моя память. Ребята рассказали о своем разговоре. Мы поговорили, я извинилась. Стали решать, что делать дальше. А вот решения-то и не было. Потому что я все еще ничего не помнила, и это не только о детстве.

А вот то, что помнила, друзьям я не говорила. Рассказала только единственному взрослому, который с нами был – Закари.

Я точно помню, что ударилась о воду, когда упала. Что начала тонуть. А нашли меня на берегу речки.

Как? Течением вынесло? Практически нереально. Но даже если и так, меня нашли только вечером. Где было мое тело до этого? В воде? Даже не смешно.

И эти мысли «Помни. Не забывай!», что крутились в голове, словно на повторе. О них я тоже сказала Закари.

Это были лишь догадки. Но что-то произошло. Кто-то спас меня. Кто-то важный. И не факт, что в хорошем смысле. Я что-то видела. Что-то слышала. И забыла.

Стоит ли вскоминать?

Или же я просто схожу с ума, а мозг словил нехилые такие глюки во время гипоксии? Или я просто маленькая эгоистичная дурочка, которая с чего-то решила, что весь мир крутится вокруг нее?

Ребята хотели мне помочь, а мои бзики едва не погубили меня же саму. Как же сложно иметь столько вопросов и не знать ни одного ответа? Вот только чует мое сердце, разум, или интуиция, что еще не все закончилось.

Как только я выздоровела, Сай продолжил со мной заниматься. Он показывал мне летные упражнения и учил защищаться в воздухе. И однажды вдруг пришло в голову – они не учат меня драться! Защищаться – да. Но не нападать. Я попросила Сая, но он лишь отмахнулся. Алекс и Закари тоже не хотели ничего показывать.

Но почему?

Мне казалось, что если на меня напали, я должна не только защититься, но и защитить других. А как это сделать, если не знаешь атакующих приемов? И все же, любую защиту можно обратить в атаку. И в голове уже вертелись мыслишки, как это сделать. А подумать об этом можно под струями «душа». Чтобы не случалось казусов с купанием, для всех было установлено расписание, кто и во сколько ходит к водопаду. Да, водичка довольно холодная, несмотря на дневную жару. Особо мерзнущим предоставляется душ в доме. Но мне все же больше нравится купаться на природе.

И только шагнув из-за кустов, я поняла, что пришла немного раньше, чем обычно. В воздухе бесшумно мелькали черные и золотые крылья. Алекс и Сай проводили спарринг. В коротких штанах, без маек, парни увлеченно выписывали пируэты в воздухе. Приглядевшись, стало понятно, что большинство их приемов не отличались безобидностью. Похоже, братишки решили размяться во время купания, заодно и кровь смыть, так как оба уже успели поцарапать друг друга острыми перьями. Но любоваться это конечно круто, однако надо же и запомнить, какие движения используют ребята.

С тех пор я каждый вечер приходила к реке пораньше, наслаждаясь зрелищем и учась у парней новым приемам. Надо сказать, что мне это впоследствии очень пригодилось. В голове медленно формировались планы на будущий год. И каждый пункт следовало тщательно обдумать.

***

Лето продолжалось. После лагеря мы, по настоянию Джессики, направились ближе к большой воде. Побережье было прекрасно, особенно закаты и безлюдный пляж с кристально чистой водой. Мрачные мысли посещали все реже.

Мы ужинали в кафе, любуясь видом на море, когда зазвонил телефон у Сая.

– Да, – ответил он в трубку и нахмурился. – Что?… Подробности… И?… А самим поработать, не?… И что там такого сложного?… Да, молодцы, что догадались, а я вам зачем?… Вот же ж!… Ладно, попробую.

– Брат, опять дело? – Джессика подняла голову. Она лакомилась мороженным, а потому не обращала внимания почти ни на что.

Сай потер лоб. И хмуро взглянул на нас.

– Я буду занят, а вы отдыхайте. – бросил он, и встал из-за стола.

– Эй, ты куда?

Сай повернулся, посмотрел на меня. Потом на любопытную мордочку Джесси, как-то странно взглянул на сладкую парочку – Алексея и Розу, и еще раз вздохнул.

– Ладно. – сел он обратно. – Я расскажу вам о деле, а вы никуда, Магнолия, НИКУДА, не будете лезть, хорошо?

– Да, да, конечно.

– Итак, для тех, кто не в курсе или забыл, я работаю сыщиком.

– Как Шерлок Холмс?

– Не совсем. Я – Ищейка. Если нужно что-то или кого-то найти, я это найду. Будь то улики, свидетель по делу, или же украденная ценность. Как и почему я стал работать именно в этой сфере, спросите у Закари, он вам лучше расскажет. Однако работа достаточно нетривиальная, сложная, и, порой, опасная. А человек, что платит за найденные вещи и людей – не любит, когда я ошибаюсь.

– Он что, миллиардер какой, или преступник?

– Капитан полиции. – хмыкнул мужчина.

– Откуда у капитана полиции большие деньги? – осторожно спросила Рози, будто уже догадываясь, какой будет ответ.

– Ну, когда капитаном полиции он стал от скуки, имея многомиллиардное состояние, несколько музеев, коллекцию, о ценности которой я даже вслух боюсь упоминать, и еще много чего… Ну да, у обычных людей такого нет, а потому он скрыл свое имя и пошел служить в полицию. А с его связями, иметь два комплекта документов легко!

– Обалдеть… – выпала в осадок я. – И бывает же такое!

– Бывает. – буркнул Сай. – Вот только почему-то только с нами такое бывает. Алекс тоже иногда мне помогает, когда требуется узнать что-то по медицинской части.

– Так тебе звонил этот человек? – не вытерпела я.

– Да. На этот раз работа слегка не по моему профилю. Не нужно что-то искать, нужно забрать. Для этого мне придется встретиться с одним типом, скупщиком краденного, о чем мы якобы не знаем. Капитан говорит, что тот, представляясь коллекционером древностей, уже давно пытается продать одну вещичку. Проблема в том, что тот, кто покупает эту вещь, вскоре погибает. Это редкая ценность уже начинает обрастать слухами и дурной славой. Ребята не знают наверняка, в чем причина такого количества смертей, то ли неизвестный нам яд, то ли кто-то очень хочет, чтобы редкость считалась едва ли не проклятой. Мне нужно проверить та это ценность, или нет.

– У меня только один вопрос, – подняла руку Роза, – Капитану твоему это зачем?

– Это еще одна проблема. Вещичка украдена из хранилища улик несколько лет назад. Она проходила по одному весьма неприятному делу. Кровавому и, к сожалению, признанному «висяком». У капитана был подозреваемый, достаточно богатый и влиятельный человек. Но за недостаточностью улик, они не смогли привлечь его. Недавно было совершено преступление, в котором капитан снова подозревает этого человека. Но доказать его виновность можно только если раскрыть то дело шестилетней давности. А для этого нужна данная ценность.

– А что это за ценность, он не сказал?

– Нет, но скорее всего это какое-то украшение, может, кольцо.

– Просто кольцо?

– Не просто. Было доподлинно подтверждено, что ценности около тысячи лет. Думаю, оно либо как перстень, либо как широкое обручальное. Скорее всего, первое. Так как пару я не находил. Да и классика – убивать людей с помощью украшений, чаще всего – колец.

– И что требуется от тебя? – настороженно спросил Алекс. – Неужели они сами не могли выкупить это колечко?

– Я тоже так спросил. Паренек, который покупал украшение, умер. Через пять минут после того, как ушел с места встречи. Остальные в шоке, так как за ним следили со всех сторон, в нескольких шагах. Он вышел и просто упал. Остановилось сердце. Препаратов никаких в его крови не нашли. Он был не отравлен. Просто умер.

– Случайность?

– Вряд ли. Те жертвы, о которых удалось узнать, погибали тоже через короткое время. Кого-то сбивала машина, другой ошибся с дозировкой снотворного, третий утонул у себя в ванне, четвертого ударило током, и так далее, и тому подобное. Ни одного повторения, никакой связи, кроме скупщика краденного с древней вещичкой.

– А когда все это началось? – какая-то смутная мысль все не давала мне покоя.

– Как только ценность попытались продать после кражи. Наверняка мы не знаем.

– Могла ли это быть лишь череда случайностей? – размышляла я. – Или кому-то было очень выгодно обставить все таким образом?

– Я не знаю. И потому должен разобраться. В «проклятие» я не верю. Руками брать не буду. Просто пойду и куплю его.

– А тот человек, который продает его, почему он не умирает?

– Капитан проверил все досконально. Каждое его передвижение, каждое действие, всех, связанных с ним людей. Ничего. Он не виновен ни в одном убийстве. А теперь мне надо собираться, встреча с перекупщиком через два часа.

Сай ушел, а мы остались каждый при своих мыслях. А мыслей было достаточно. Конечно, радоваться преступлениям не хорошо, но сейчас собственные проблемы отошли на задний план, оставив простор для мозгового штурма. Что-то не давало мне покоя во всей этой истории. «Недостаточно информации!» – решил мой мозг. А это значит что? А это значит, что пора бы вспомнить специфические навыки, которыми я, к счастью, очень хорошо владею. Где там мой ноутбук?

***

Долбанные шнурки! Почему они путаются в самый неподходящий момент?! Побежала бы босиком, но боюсь, что не добегу. Мне надо успеть! Почему, когда надо, я не могу быстро соображать? Срочно, бежать к Саю! Пока с ним ничего не случилось! То, что я откопала в недрах интернета, привело определенным выводам, и если я сейчас не успею, то мой друг пострадает! И да, я признаю Саядругом, хоть и весьма своеобразным, иногда до жути занудным, жестким и вредным. Но я не хочу его терять.

– Нолли, ты куда? – удивилась подруга, когда я едва не сбила ее на пороге.

– Потом, все потом! Мне надо быстрее бежать! Где Сай? – едва не вышибла я дверь.

– Э… Он уже ушел. – Алекс непонимающе поднял голову. – А что…

– Где он? Срочно! Куда именно он пошел? Конкретное место!

– Я не…

– Нолли, что случилось? – на мои крики вышел Закари.

– Быстро, – повернулась я к мужчине. – Точное место, куда пошел Сай. Где он должен встретиться с перекупщиком?

– Вроде он говорил про какую-то кафешку за два квартала отсюда. Но зачем тебе это?

– Как называется кафе? – мне было не до объяснений.

– Если не ошибаюсь «Лили».

– Ок. – и я рванула в указанном направлении. Пара кварталов, да? Серьезно?

Легкие горят от недостатка кислорода, крылья чешутся – хочется взлететь, но нельзя. Слишком людно на улицах. А в голове набатом бьется страх не успеть, не предупредить. Яркая вывеска появляется перед глазами слишком резко, чтобы успеть затормозить. Краем глаза замечаю ошарашенные лица посетителей кафе, когда влетаю в двери, едва не снеся их с петель. В дальнем углу вижу черную макушку и несусь туда, сбивая по пути официанток. Потом извинюсь, если нас раньше не прикончат…

– Нельзя! – взвизгиваю почти истерично и выбиваю из рук ворона небольшую зеленую коробочку.

Словно в замедленной съемке вижу, как она отлетает к другому краю стола и замирает на краю. Из легких воздух вышибает осознание, что я успела. Голова кружится от недостатка кислорода, а Сай смотрит на меня, как на врага народа. В его глазах отчетливо читаются желания прибить меня на месте и узнать, зачем же я все-таки сорвала сделку. Надеюсь, что победит любопытство. Жить хочется, а Сай бывает страшнее всяких «проклятий», отравлений и других способов умереть.

– И? – обманчиво мягким голосом спрашивает он.

В поле зрения попадает настороженное лицо перекупщика и обращенные на нас взгляды посетителей. Кажется, придется импровизировать.

– Брат! – возмущенно взвизгиваю я и кидаюсь на шею Саю, пусть потом убивает, лишь бы сейчас подыграл. – Как ты мог? Я сейчас обижусь на тебя! – слезы в голосе изобразить так и не получается, а вот истеричные нотки – вполне. – Пойдем! – тяну за руку к выходу. – Пойдем! Брат! Ну, скорей же!

Не знаю, что подумали обо мне окружающие, но я не дала другу даже слова вставить в свой громкий монолог. И замолкла только когда затащила его за угол, где нас никто не видел.

– Фух, большей дурой я себя еще не чувствовала. – пробормотала я, пытаясь отдышаться.

– А мне-то что тогда говорить? – нечитаемым взглядом сверлил меня Сай видимо в надежде услышать объяснения.

– Значит так! – вскинулась я. – Ты кольцо руками трогал?

– Нет, не успел открыть. Я даже не знаю, точно ли там кольцо. Ты ворвалась и навела переполох.

– Не трогай его. Даже не открывай шкатулку. Вообще лучше и шкатулку больше не трогай. И перчатки выкинь. – тараторила я ему, на ходу стаскивая черные тонкие перчатки с рук и выкидывая их тут же за углом.

– Ты мне объяснишь, в чем дело? Или я должен проявлять чудеса и учиться читать твои мысли?

– Что-то из всего этого, ценность, или шкатулка, чем-то обработаны. Какое именно вещество – не могу сказать, я не помню точного названия. Перекупщик в сговоре с очень опасными людьми. Есть способ определить это вещество без химического анализа. Как – не скажу, опять же, я торопилась. Эти люди определяют, кто трогал колечко, или что там в шкатулке, и подстраивают его гибель. Само по себе вещество не опасно для человека. И только твой предшественник оказался редкостным «счастливчиком» – его организм выдал мощнейшую аллергическую реакцию – просто остановилось сердце. Все. – речитативом выдала и, наконец, заткнулась.

– Ничего не понял. – помотал головой Сай. – Или понял? Сейчас, минутку.

Молодой человек закрыл глаза и потер переносицу, видимо мысленно прокручивая мой монолог.

– Ага. Значит все еще сложнее, чем я предполагал. – он взглянул на меня. – Что еще ты узнала? Как – потом спрошу. Сейчас важнее информация.

– Хорошо. – я выдохнула и собралась с мыслями, отфильтровывая лишнюю информацию. – Итак, перекупщик связан с человеком, которого вы возможно, и хотите посадить. Я не знаю наверняка, так как вашу базу данных не взломаешь за полчаса. Опять же, не могу сказать наверняка, я в этом не разбираюсь, но тот человек занимается какими-то разработками, естественно нелегальными, ибо черная бухгалтерия там, как говорит Алекс – «мама не горюй»! … Прости, отвлеклась. Им нужны подопытные с отклонениями в ДНК. Как они вышли на тебя, я не знаю. Может все это случайность. А еще я даже не представляю, как может отреагировать организм крылатого на это долбанное вещество!

– Так, я понял. Если сейчас что-то не сделать, то я, а потом и вы с Алексом, пойдете на опыты. – нахмурился Сай. – Если они узнают обо мне, о новом ДНК, то могут выйти и на вас. Вряд ли такая крупная организация позволит скрыться от них. Тем более приметы такие… – он оглядел меня с ног до головы и вздохнул. – …примечательные. Тавтология, но по другому и не скажешь.

– И что делать будем? – растерялась я.

– Для начала, удержать перекупщика, заключить, наконец, сделку. Работу надо выполнять, так или иначе. Затем собрать всех в конспиративной квартире, благо она отсюда недалеко. – размышлял Сай. – Сейчас ты…

– Стой, я подняла ладонь прислушиваясь к чему-то, что меня очень обеспокоило.

Через несколько секунд я поняла что – оглушительная тишина, страшная тишина. Такая обычно бывает перед…

Бабах!

Звуковая волна взрыва накрывает с головой, заставляя инстинктивно присесть и прикрыться руками. Одновременно с шоком и страхом приходит то, что я не желала бы никогда. Непрерывным потоком, разрывая голову на части, наполняя ее картинками и болью, приходят воспоминания. Разрозненные, хаотичные, веселые и ужасные. От шока перехватывает дыхание, осознание не дает вздохнуть, вымолвить хоть звук. Ничего.

Когда снова получается дышать, я понимаю, что ничего больше не будет так, как раньше. Никогда.

– Ты как? – голос друга пробивается сквозь остаточной гул в ушах.

– Нормально.

Ничто не выдает моего вранья. Ничто.

Глава 11. Воспоминания и Контроль

Лето заканчивается. Рано или поздно. И это правильно. Правда, все равно не менее больно. Все хорошее слишком быстро уходит, показав лишь иллюзию счастья. Такова человеческая доля. Так или иначе, вся наша жизнь – борьба. За деньги, за власть, за признание. И порой хочется опустить руки, глядя, как небо вновь становится пронзительно синим, холодным для лета.

Дело, над которым работал Сай, закрыли в связи с уничтожением улики. Материалы, которые я раскопала, уже были не нужны. Однако у меня остались две важные вещи: искренняя благодарность Сая и… кошмар вернувшихся воспоминаний.

Нет, самые ранние, детские, так до конца и не восстановились. Лишь смутные ощущения и смазанные бессвязные картинки, по которым невозможно ничего понять. А вот другие…

***

Первым ощущением был холод. И тяжесть. Казалось, все тепло ушло из тела, оставив его на растерзание безжалостным температуре и гравитации. И вообще, что происходит? Ах да, паника. Как все глупо. Поссорилась с друзьями, психанула, взлетела с земли, за что меня потом убьет Сай, умудрилась упасть куда-то в воду. Поэтому теперь холодно и плохо.

И когда я выберусь из той… гхм, ситуации, в которую угодила, меня прибьют друзья. Что нежелательно. Не, конечно сначала обнимут, помогут, вылечат. А потом прибьют. Чистую, сухую и здоровую. Чтобы думала, прежде чем делала.

Тяжелые веки определенно точно не хотят подниматься, мокрая одежда неприятно липнет к телу. Ох, как бы не подхватить воспаление или что похуже. Наконец, удалось нормально открыть глаза. Я ожидала увидеть над собой что угодно и кого угодно, учитывая, что кто-то все же вытащил мою тушку из воды. Но вот темно-серый потолок ничего не говорил об окружающей обстановке. Вокруг царил полумрак и тишина. Никогда не думала, что у тишины есть свои собственные оттенки. Есть уютная тишина, есть пронзительная тишина. А есть как эта – настороженная, будто кто-то разглядывает тебя. Кто-то, кого я не вижу. А в маленькой квадратной комнате с голыми серыми стенами спрятаться было негде. Мебели не было от слова «совсем». Даже лежала я на полу. На холодном полу, что особой радости также не прибавляло.

С трудом перевернувшись на бок, я попыталась встать. Тяжелые мокрые крылья, казалось, потеряли способность двигаться, настолько неподъемными и неповоротливыми они стали. Теперь понятно, почему ребята предупреждали меня никогда не мочить крылья полностью, а протирать их влажной губкой. Высохнуть одежда еще не успела, а значит, времени с падения прошло не так много. Полчаса от силы.

И все же, где я?

Тишину разорвал лязг ключей. Вау, меня еще и заперли. Хотя, не удивительно-то. В конце концов, что сделает любой нормальный человек, увидев крылатого человека без сознания? Правильно, изолирует потенциальную опасность, ибо мокрая и грязная, я на ангела вряд ли смахиваю. Да и окрас не тот.

Вошедший, однако, не показывал страха. Наоборот, женщина средних лет внимательно разглядывала меня, как зверушку диковинную. Все понимаю, но ощущение неприятное. Надеюсь, меня не препарируют. Уж очень взгляд похож. Ну хоть бы полотенце какое дали что ли?! Или тут действуют по принципу «спасение утопающих – дело рук самих утопающих»? Что ж, по всей видимости, на контакт придется идти мне.

– Кхм, простите. – начала я, внимательно отслеживая реакцию посетительницы. – А где я нахожусь?

– … – женщина молчала, продолжая меня внимательно разглядывать.

– Вы меня слышите? Вы меня понимаете? – судя по ее взгляду, весьма понимала. Но продолжала молчать.

Я попробовала сделать шаг в сторону. Крылья неприятно волоклись по полу. Женщина вдруг подняла брови. Такое ощущение, что я – заговорившая табуретка. Задерживать меня пока никто не собирался, поэтому сделала еще пару шагов по направлению к двери, при этом не сводя настороженного взгляда с незнакомого человека.

Неожиданно женщина жестко усмехнулась и прошла мимо меня, выходя из комнаты (так язык и чешется сказать «камеры»).

– Эй, постойте!

ЛЯЗГ!

Железная дверь закрылась прямо у меня перед носом. Боюсь представить, что бы было, если б я успела выйти. Фантомная боль в сломанных крылья заставила передернуться. Да что происходит то?

***

Учебный год начался неплохо. Теперь, с помощью друзей, стало гораздо легче скрывать крылья. Боль от потери родителей все еще давала о себе знать, но уже не так, как раньше. Или же я просто научилась с ней жить?

Иногда казалось, что все вернулось на круги своя. Я и Роза – учимся в школе, Алексей и Сай работают, Закари что-то исследует и изобретает, а Джессика мирно учится в Лондоне.

Вот только все было не совсем так, а точнее совсем не так. У каждого из нас, наравне с обычными летними воспоминаниями, глубоко в душе остался неприятный осадок и мрачное ожидание проблем. Это было видно в глубине глаз, в натянутых порой улыбках, в морщинках на лбу.

Но проблемы притаились, а жизнь продолжалась. И только я знала, почему. Знала и молчала.

***

В камере, а по-другому назвать уже не получалось, я просидела несколько часов, по моим скромным подсчетам. Одежда высохла, крылья все еще были сырыми, но если честно, на это уже наплевать. От холода стучали зубы. Сейчас хотелось только одного – согреться. Но самое малое, что мне удалось – закутаться в собственные крылья настолько, насколько это возможно.

Ощущение голода и общая усталость отбивали все остальные чувства: страх, беспокойство, и, как ни жаль, здравый смысл тоже. А потому я перепробовала все, что могла. Сначала, я пыталась позвать хоть кого-нибудь, кто по идее, должен был находиться за дверью. Тишина. Пыталась выбить эту дверь. Сдалась после третьего раза и отбитого плеча. Кричала, пела и разговаривала сама с собой до тех пор, пока не сорвала голос. И опять же, никакой реакции. Пыталась притвориться мертвой, но расчихалась от холода.

В конце концов, я попыталась просто заснуть. Да, на холодном полу, в мокрой одежде и с мокрыми крыльями. Заснуть не получилось, а вот странное оцепенение пришло, позволив не чувствовать всего остального и в то же время думать. Но вскоре даже мысли потекли вяло, не сопротивляясь охватившей апатии. В голове путалось, двигаться не хотелось.

Кто знает, что случилось бы потом, если бы не пришедшее в голову одно из хаотичных воспоминаний. Еще в самом начале нашего с Закари сотрудничества он рассказывал о сходности наших «особенностей» организма с птичьими. Таковых было очень мало, как ни странно. Тогда мне рассказали преимущественно о недостатках моего организма. Одним из самых слабых мест оказался холод. Гипотермия опасна, хоть нам и проще с обогревом своего тела. Птицам опасно переохлаждаться. Не знаю, что случается с ними, не изучала, но в нашем случае реакция на переохлаждение схожа больше со змеями. И в данный момент я поняла, что просто впадаю в оцепенение, что очень опасно. Я не птица. И не змея. Если сейчас позволить себе заснуть, больше никогда не проснусь.

Вот только тело слушать доводы разума категорически отказывалось. Мышцы не двигались, глаза закрывались, а мысленно, едва преодолевая мутную сонливость, я пыталась докричаться до себя.

Тьма обволакивала, завлекала, усыпляла. В какой-то момент жизнь оказалась на грани…

– Нет!

Рывок из этого странного сна, из мертвого оцепенения, отдался болью в каждой мышце. И это радовало. Раз болит – значит я еще жива! Наплевав на неприятные ощущения, я разминала руки и ноги, попробовала пару раз сложить и разложить крылья. Потом вспомнила комплекс упражнений от Сая. Сделала еще и их, вслух считая подходы.

В голове, как бы странно это не звучало, назойливо вертелся «Полет шмеля». Более абсурдной ситуации и не придумаешь. Но двухголосные переливы под более низкие ритмичные аккорды заметно повышали настроение, безнадежно испорченное последними часами. И, хотя бы так, а не шизофрения в голове. Честно, лучше классическая музыка, которую я, кстати, не очень люблю. Но запоминаю, почему-то лучше всего. Нет бы песенка какая вспомнилась…

Дальнейшее произошло слишком быстро. Неожиданно открылась дверь моей камеры. Неожиданно потому, что никаких звуков до этого не было, ни звона ключей, ни шагов, вообще ничего. Просто она открылась. Вошли люди, судя по виду, явно не мирные. А потом укол в шею и тьма. Кажется, это было снотворное.

Следующее пробуждение, наверное, было еще более неприятным, чем раньше. Ибо чувствовать себя лягушкой перед препарированием не каждому понравится. Это хуже, чем просто физические неудобства. Ты во власти абсолютно незнакомых людей. Ты привязан, или точнее прикован, к странного вида кушетке, больше смахивающей на операционный стол. А над тобой с изучающим интересом склонились люди в белых халатах.

– Эй! – дернулась я в путах. – Вы кто? Что вы делаете? А как же право неприкосновенности к моей тушке?

Люди удивленно на меня уставились. Я что, не должна была очнуться? Страх за свою жизнь спрятался где-то очень глубоко, вытаскивая наружу привычную безбашенность, наглость и дерзость.

– Я не поняла, вы что, немые? Да какой нормальный человек будет нанимать на работу ничего не соображающих безмолвных болванов? – рот продолжал молоть чепуху уже независимо от мозга. – Так, покажите мне немедленно этого… недальновидного индивидуума! – распоряжалась я, понимая, что выгляжу как полная дура.

– Неужели это существо умеет разговаривать? – со скрытой издевкой проговорил вдруг чей-то голос.

Как бы хотелось сказать, что он был ужасающе холоден, что от него пошли мурашки по коже, что… и так далее. Но, увы. Самый обычный голос, самого обычного человека. Женский, если я правильно понимаю. Достаточно глубокий, я даже сказала бы – приятный.

– Отстегните его, все равно отсюда просто так не убежать. – приказала женщина, оставшаяся вне досягаемости моего поля зрения.

– Я конечно понимаю, что несколько отличаюсь от того, что вы привыкли видеть, но поверьте, когда тебя обзывают «существом», это очень обидно. – села я на кушетке, потирая руки, саднящие после ремней. – В конце концов, я тоже человек.

– С чего ты это взяла? – усмехнулась женщина. – Ты кто угодно, но только не человек. А значит, ты отличаешься. Тех, кто отличается, надо уничтожать. Ты – уродка, ты не должна существовать.

– Почему это? – последовало справедливое возмущение с моей стороны.

– Только то, что ты существуешь, что у тебя за спиной есть эти отвратительные отростки, не только попирает все законы природы, но и позорит человеческую расу. – менторским тоном говорила женщина, честное слово, как будто лекцию читает. В голосе никакого предубеждения, ненависти, расизма, что вполне соответствовало бы ее словам.

– Почему вы так говорите? – вырвался у меня вопрос. – Я имею в виду, «почему» вы придерживаетесь именно этих взглядов? Что вам сделала я? И как вообще в принципе могли развиться такие мысли? Ведь насколько я знаю – на земле больше нет подобных мне.

– Да. Тут ты права. – женщина придвинула к себе стул и села прямо напротив меня. – Таких как ты больше нет. По крайней мере это то, что известно нам. Но есть другие дети. Да и взрослые тоже. Те, кто чем-то отличаются от обычных людей. Мы не берем в расчет тех, кого принято называть уродами, вследствие телесных увечий. Пока. Но ведь проявляются откуда-то гении, силачи, мутанты. К сожалению, нам не добраться до известных ненормальных, но мы по всему миру отслеживаем необычные случаи. Отслеживаем, находим, и… уничтожаем. А чтобы ты еще раз не задавала свой идиотский вопрос – нет, ни ты сама, ни кто-либо другой, мне ничего не сделали. Вы даже не несете никакого вреда обществу, не нарушаете законы, не становитесь преступниками. Однако, вы не должны существовать.

– Я правильно поняла, вы уничтожаете тех, кто вам не нравится, в силу их специфических особенностей? Просто потому, что они вас не устраивают? Вы сумасшедшая?

– Хм, может быть. С твоей точки зрения. Со своей же – я ученый, селекционер, если тебе будет угодно, расистка в какой-то степени. Существует лишь одна раса – человек. Венец всего сущего. Больше никто не должен существовать вообще в принципе.

Я смотрела на эту женщину и понимала, что в чем-то она права. Но ее методы, и непосредственная угроза моему существованию ставили нас по разные стороны баррикад. Страха не было. Подспудно, с самого первого осознания себя как крылатой, я ожидала, что меня найдут, раскроют и… а вот что будут делать со мной дальше, фантазия не показывала. Видимо поэтому теперь было не страшно. А может, просто еще не отошла от наркоза, или что они мне там вкололи.

– Так что же будем делать? – я внимательно посмотрела на свою тюремщицу. – Вы просто убьете меня? Но мои друзья меня найдут, рано или поздно. Кстати, а как я к вам собственно попала?

– Один из патрулей увидел падающее пятно, слишком большое для птицы, и слишком тяжелое для человеческих изобретений. Мы конечно знали, что некий доктор купил тут земли, построил дачу и привозит детей отдыхать, но особо к нему не приглядывались. Он ведь такой же ученый как и я, да и не интересен мне доктор Сабио. Сыновья у него красавчики, но не наши люди, это сразу видно. Молодые, горячие, им еще гулять и гулять. А вот девочка вырастет – хорошая замена отцу будет. Но это так, лирика. Им о нас знать не обязательно, да и не узнают уже, ты ведь им ничего не расскажешь.

– Вот мне интересно, а вы никогда не задумывались, сколько невинных жизней уничтожили? Тех, кто мог еще жить и радоваться жизни. Таких же детей и подростков, как я. И все же, зачем? Я не понимаю, честно. Вы ведь делаете кучу работы, совершенно впустую, как мне кажется. Вы тратите деньги, ресурсы, скрываете ваши дела от закона, проворачиваете невероятные махинации. И все ради мифической цели очистить землю от неугодных вам людей?

– Они не люди! – вдруг вскочила женщина. – Вы не люди. – уже спокойнее сказала она.

– Я была человеком шестнадцать лет. И остаюсь им по сей день. Как и все те, кого вы убили.

– Ха! Ты не можешь им считаться сейчас. Это все, что мне нужно знать. Хотя… Раз уж тебе так нравится считать себя частью людской расы, я дам тебе шанс. Мы сыграем с тобой в одну игру. Она проста и сложна одновременно. У тебя есть полгода для того, чтобы закончить все свои дела в этом городе. Потом тебе будет просто некогда.

– Что за игра?

– О, все просто: ты убегаешь, мы догоняем. Можешь использовать все средства, какие пожелаешь. Если мы тебя догоним, ты умрешь. Если откажешься играть – умрешь. Если расскажешь все своим друзьям – умрут сначала они, а потом ты. Длительность игры не определена. У нас такие возможности, какие тебе и не снились. Мы отследим тебя везде. По каждой капельке пота, оставленной тобой, по каждому звонку, по каждому шагу, предпринятому тобой. Мы сделаем все, что можем, но найдем тебя. А ты беги, беги так быстро, как умеешь. Игра проста и стара как мир.

– «Кошки-мышки» – усмехнулась я. – Вы же знаете, что меня не остановит моя смерть. Я могу отказаться играть и вы меня убьете, поверьте, это лучше, чем прятаться от вас всю жизнь.

– Ну, кто тебе сказал, что мы тебя убьем прямо сейчас. Мы можем поймать твоих друзей и привезти их в лаборатории. Ты даже не представляешь, как много у нас есть не испытанных на человеке вакцин, препаратов и составов. Подопытные нам не помешают. И они будут знать, что это все из-за тебя.

– Вы…

– Да, детка. Я.

Я закрыла глаза. Решать нужно сейчас. И тогда для нормальной жизни у меня останется всего полгода. Полгода спокойствия. Да еще и от ребят все нужно скрыть. Это же почти нереально!

– Я… кхх… – голос перехватило. – У меня есть хотя бы призрачный шанс победить? Есть хоть одно условие игры в мою пользу?

– Нет. Только если ты сумеешь уничтожить всю Организацию. Каждую лабораторию, каждого служащего, каждый документ, что у нас есть. Если сможешь, тебя просто некому будет ловить. Все просто.

– Мышка должна съесть кошку, чтобы выжить?

– Да. Правда мышка все равно умрет. Подавится. И что тебе не нравится? У тебя целых полгода форы, у нас есть и другие дела, помимо тебя. Даже отслеживать каждый твой шаг не будем. Да и по-хорошему, у тебя же нет выбора, ведь так?

– Я согласна.

Полгода.

– У меня есть время для подготовки.

Всего полгода.

– И вы гарантируете, что не тронете моих друзей и их друзей.

– Они нас не интересуют.

Шесть месяцев обычной жизни.

– Как называется ваша Организация?

– О, наконец-то ты спросила! Мы – Организация Контроля Человечества. Можно просто Организация, или Контроль. Так легче запомнить. Наш девиз: «Человечество – высшая раса». Все что мы делаем – все во имя этой цели. Человек – венец сущего, все его решения не могут подвергаться сомнениям, и никто другой не смеет оспорить это право.

– Организация эгоистов. – горький смешок вырвался против воли. – Вы погубите себя и землю.

– Мы уничтожим всех, кто пойдет против нас.

– Нацисты!

– Может быть. Но тебе уже пора наверх. Если ты не поняла, то сейчас находишься в лаборатории под землей. Конечно же, через несколько дней ее уже не будет, мы не оставляем следы. Прощай детка! – ласково улыбнулась женщина. – И да, Нолли, меня зовут Анжела. Это тебе на будущее.

Все остальное происходило как в тумане. Меня куда-то вели, снова вкололи снотворное, и кинули возле реки. Мне было все равно. В голове вертелась только одна мысль: «Не забывай! Помни!»

Помни, как зовут твою смерть.

***

– Нолли, ты идешь, или заснула? – Рози заглянула в мою комнату.

– Ой, прости, зависла немножко. – я покидала в сумку оставшиеся учебники и последовала за подругой. В школу все же лучше не опаздывать.

Глава 12. Ошибка

***

Когда проходит время, многое забывается. В том числе и эмоции. И страх, который испытываешь в момент опасности, притупляется, кажется не таким значимым. Нельзя забывать, нельзя не придавать значения прошлому. Нельзя. Я знала это. Но забыла.

В словах Анжелы не было логики. Простой, старой как мир, логики. Война – это чья-то выгода. А в ее действиях выгоды не было. Что-то еще скрывалось за всей той ложью, которую она мне рассказала.

Кто-то еще.

Я возомнила себя умной и хитрой, я посчитала, что с моими навыками не сравнится никто. И я стала искать, рыть все доступные базы данных в поисках информации об Организации Контроля, как они себя называли. Я плюнула на предупреждение, эгоистично считая себя лучше их. Информации практически не было, лишь неясные намеки, пара строк из миллионов файлов. Но даже этого хватало знающему человеку, чтобы понять – человечество на грани краха. Краха всех общечеловеческих ценностей и норм морали, что существовали на сегодняшний день. Контроль действительно стремился контролировать всех. Каждого. И начали они с тех, кто в перспективе мог им помешать, то есть с людей, чьи способности были выше нормы. С гениальных ребят, чей интеллект не давал достаточного жизненного опыта, чтобы избежать ловушки. С людей, с которыми происходили странные случаи, будь они выдумкой, или же действительно чем-то превосходящим рамки понимания человека. С тех, кто в силу травмы, мутации, или же препаратов открывал те области мозга, а вместе с ними и таланты, которые были неподвластны большинству людей.

Нет, Организация не уничтожала всех без разбора, это привлекло бы слишком много внимания. Они действительно брали под Контроль каждого, кто присутствовал в их списке. Зачастую это оказывались просто очень талантливые люди, гениальные ученые, фокусники, влиятельные и владеющие информацией магнаты. Даже многомиллиардное состояние не могло спасти от Контроля. Каждая капля информации стекалась в базу данных организации. Они курировали все политические ситуации, играли с людьми, как с куклами. Причем последние даже не подозревали об этом. Финансовые операции, несчастные случаи, сказанное слово в нужном месте в нужное время нужному человеку – это было на грани фантастики. Подобное было практически нереально, что-то, что превосходило все представления человека. Но это было. И если знать куда смотреть, можно было проследить цепочки случайностей, приведшие определенных людей к определенному действию. Винтики всей этой схемы зачастую даже не были связаны, но вкупе приводили к серьезному изменению картины мира.

Это восхищало. Искусные манипуляции, ювелирная работа. Жаль, что обо всем этом я узнала после того, как совершила действия, едва не погубившие дорогих мне людей.

***

Я закрыла компьютер и устало потерла глаза. Что ж такое! Ничего. Абсолютно пусто. Ни одного упоминания, ни одного документа, ни одной зацепки. Как можно так спрятаться? Как же глупо! Надо было просто сразу обратиться к тем, что явно стоит выше меня по служебному положению. Есть вариант просто написать письмо, отправить анонимно в спец. службы. Почему бы и нет? В конце концов, уж их системы мне не взломать. По крайней мере, не сейчас, я же все еще учусь и не познала всех секретов программирования и взлома защиты.

Идея с письмом правительству все больше и больше прельщала. В конце концов, я им не Гарри Поттер, чтобы в одиночку сражаться с кем-то настолько влиятельным. Пускай большие дяди поработают. Несколько дней у меня ушло на обдумывание всей этой авантюры. Однако ребятам я по-прежнему ничего не говорила. Боялась, что высмеют, или же что обидятся? Боялась их реакции, или за их жизнь? Не знаю. Просто интуиция советовала пока ничего не говорить. Жаль, что работает она как-то выборочно. Потому что файл я все же отослала. Там было все, наблюдения, выводы, какие-то доказательства, что даже мне самой казались притянутыми за уши – настолько глупыми они казались, если не принимать во внимание все то, что я нашла и все то, что мне сказали.

То, что этого делать не следовало, я поняла не сразу.

Так как я продолжала жить в Исследовательском Центре, все мои друзья были на виду. И сама того не желая я точно знала, когда Алекс уходит на свидание с Розой, когда Закари по нескольку дней торчит в своей лаборатории, выискивая что-то, что нам, простым людям не в силах понять. Я точно знала, что утром на завтраке Сай будет сидеть задумчивый, мысленно просчитывая исход своего дела, гипнотизируя кружку с горьким черным кофе. А я, хмыкнув, подолью ему горячей воды, чтобы он, наконец, очнулся от своих дум и выпил, наконец, несчастный, успевший остыть напиток. Интересно, Сай когда-нибудь замечал, что его кофе горячее, чем должен быть? Ну да ладно, я не в обиде.

Эти привычные действия успокаивали, создавали подобие семьи. Странной семьи, когда все ее члены собирались все вместе только вечером. Две девчонки и трое мужчин разного возраста. Мы шутили, или просто молчали, рассказывали, у кого как прошел день. Нам с Рози говорить было особо не о чем, у нас все едино – школа. Настроения проказничать, как в былые времена, уже не было, а потому я ушла в полный игнор всех и вся в школе. К цвету волос уже все привыкли, на подначки или шуточки я не реагировала. Просто круг интересов сместился, все остальное уже было не важно.

Роза и Алекс часто гуляли, наслаждаясь обществом друг друга. При этом, друг еще успевал советоваться со мной, что подарить девушке, помогать брату, отцу, и проходить практику в больнице. И как он это делает? Меня же хватало на школу, ставшую неинтересной рутиной, и Центр, где я могла в свое удовольствие работать, создавать новые программы, лазить по сети в бесплодных поисках информации об Организации. Отклика от спец. служб не было. По их файлам, такое ощущение, будто они даже не пошевелились, чтобы хоть как-то проверить поступившую информацию. Ну и ладно, когда очнутся, будет уже поздно.

Программа «Вакуум» работала просто отлично. Без маячков, я со своего компьютера, даже подключившись к спутниковым системам, не могла отследить ребят. Но проверить их работу в городе все же следовало, да и полетать хотелось, аж крылья чесались. Что выливалось в ежедневное капанье на мозги Саю.

– Сай? – очередное утро, очередное остывший кофе.

– Нет.

– Ну, Сай? – глазки Кота из Шрека не получатся, но щенячий взгляд я перед зеркалом все утро тренировала.

– Нет. – даже не взглянул.

– Ну, пожалуйста, под твоим присмотром, да и программку проверить надо.

– Нет.

– Сааааааааааааааааааа…

– Нет. – перебил он спокойно. – Это опасно.

– Так я для чего прогу создавала? Ночами не спала, коды писала? – делано возмутилась я. – Ее же проверить надо. Причем не там, где людей нет за километры, а в густонаселенном пункте!

– … – мужчина молча поднял глаза.– Ты не отстанешь, да?

– Да! – выдала я радостный оскал. – Так полетаем?

Сай лишь вздохнул с выражением лица «как меня все достали» и ушел на работу.

– Так я не поняла, мы полетаем или нет? – крикнула ему вдогонку, но естественно уже безрезультатно. – Ну и ладно.

А вечером он сам подошел ко мне.

– Пошли.

– Куда?

– Кажется, кто-то хотел полетать? – поднял мужчина брови, слегка улыбаясь.

– Ура! – я заметалась по комнате. – Ща, только программку настрою на наш поиск и активирую свой маячок. – все заняло несколько секунд. – Все, я готова! Откуда будем взлетать?

– Глупый вопрос, – хмыкнул Сай. – С крыши, конечно.

Сердце заходилось в ожидании полета. Адреналин гулял в крови, хоть мы еще и не взлетели. Само ожидание составляло половину эйфории, что я готовилась испытать. Вот вроде бы сколько уже летали, и в горах, и над морем в закатных солнечных лучах, но каждый раз как первый. Что может быть лучше вновь ощутить в перьях потоки воздуха, вдохнуть на скорости холод поднебесья? И смеяться, почти неслышно, украдкой вытирая выступившие на глазах слезы. Ветер, или счастье? Пожалуй, умолчу.

А с крыши Центра открывался действительно потрясающий вид на город. Высотные дома тонули в сумерках, постепенно уступая власть ночи. Той, что пестрит огнями неспящего мегаполиса и звездами в небе. Стоит лишь подняться повыше.

– Ну что, полетели? – Сай говорил негромко, но мне его было слышно. – Пожалуйста, не улетай далеко, и старайся на всякий случай особо не светиться перед камерами.

Он раскрыл свои крылья, казавшиеся сейчас чернее черного, без привычных бликов на перьях, и с легкой улыбкой просто упал за край. И пускай я знала, что он не разобьется, внутри все равно екнуло. Но Сай не стал далеко улетать, он просто завис напротив меня, выжидательно приподняв бровь. Я постаралась особо не пялиться на него и раскрыла свои крылышки. Как же я их все-таки люблю! Один взмах – и я в небе! Земля становится такой далекой, а облака такими близкими. И напротив меня парит молодой мужчина… красивый молодой мужчина. Да, кажется пора признаться хотя бы самой себе, что этот человек мне дорог не только как друг, наставник, или же кто-то близкий по смыслу. Он со своими тараканами в голове, но он искренне любит свою семью, он действительно заботиться обо всех нас. Обо мне – свалившейся ему на голову проблеме, о Рози – девушке его брата. Хотя, по сути, мы ему никто.

– Хватит рефлексировать. – подлетел Сай. – Я даже в сумерках вижу, что ты о чем-то глубоко задумалась. Прекрати анализировать ощущения и мысли. Просто наслаждайся.

И он с негромким смехом ушел в крутое пике, почти приближаясь к крышам домов. Так вот ты какой, Тано Сай, когда отпускаешь себя? И я последовала за ним, помня наставление далеко не отрываться друг от друга.

Луна посеребрила верхушки облаков, в которых мы купались, словно в молоке, взлетая выше и любуясь звездами, или же спускаясь к городу и наблюдая, как загораются неоновые вывески, раскрашивая улицы яркими полосами.

А мы просто летали. Так, как будто больше ничего не надо. Так как будто больше ни о чем думать не придется. Наслаждаясь ветром, пронизывающим каждое перышко, лавируя на потоках, переключаясь между ними, как будто мы сами ими управляем. Хотя, в какой-то степени, так оно и есть. И даже ночной холод не мог остановить этот праздник жизни.

В какой-то момент я подумала, что людям действительно этого просто не понять. Им никогда не почувствовать то, что чувствуют крылатые. И от этого становится грустно, ведь отчетливо предстает перед глазами та пропасть, через которую нам никогда не перешагнуть. И от этого становится тяжело на сердце, настолько, что даже крылья тяжелеют и тянут к земле.

– Нолли? – Сай заметил, что я замерла.

– Я спускаюсь, устала что-то. – виновато улыбнулась я. – Думаю, тебе не стоит меня до крыши провожать. Уж тут я не потеряюсь. Заодно пойду проверю, как работает программка.

– Хорошо. – пожал плечами он, видимо не поняв, что мне в голову взбрело. Ну и ладно. Его это грузить не должно.

Крышу я действительно не перепутала. Но когда сложила крылья, стало как-то холодно. И неуютно, одиноко, что ли? Решив не зацикливаться на ощущениях, спустилась к себе в комнату, проверив маячки. «Вакуум» работал как часики – точно, аккуратно. Я по праву могу гордиться своим изобретением. Только что-то не хочется. Уже ничего не хочется. Просто уснуть. Может быть, навсегда?

Странные мысли, не правда ли? Нет, умирать я не хочу, так что это явно не суицидальные наклонности проснулись. Просто устала. Хочется отдохнуть, а не получается. И что тогда мне делать? Что мне мешает? Эмоции? Но ведь их невозможно отключить. Или можно? А пробовал ли кто-нибудь это делать?

Я села за комп, ища в интернете хоть какие-нибудь методики, медитативные техники, хоть что-нибудь, что позволит отгородиться от всех эмоций, оставляя холодным разум. Если это вообще, конечно возможно. А если невозможно, я изобрету такую технику сама. Не думаю, что это намного сложнее, чем написать программу.

***

В октябре к нам вдруг приехала Джессика. У них школу закрыли на карантин, отправляя всех не заболевших детей по домам. Параноик в отношении дочери, доктор Сабио тут же взял у нее все возможные анализы, проверив и перепроверив все по нескольку раз. Но девочка была здорова.

Ее приезд привнес в нашу размеренную жизнь хоть какое-то новшество. Теперь я не сидела в своей комнате, а гуляла с девочкой по паркам, бульварам и вообще везде, где нас пускали. Джесси была веселой, и очень умной, иногда даже слишком, девочкой. Вся в папу пошла. Правда, от кого она взял свою проницательность я даже не представляю. Наверное, от матери.

– Нолли, а как ты относишься к брату?

Мы гуляли в одном из парков, когда девочка задала этот вопрос. Я даже удивилась, с чего бы?

– Алекс мне как старший братишка, лучший друг, как Рози и остальные. Как ты, подружка! – улыбнулась я девочке, идущей вприпрыжку рядом.

– А Сай? – хитро улыбнулась она.

– Ну… он мне как друг, наставник, даже не знаю, как это описать. Кто-то, кто всегда есть.

– Он тебе нравится? – и заглядывает, мелочь хитрющая прямо в глаза. Даже взгляд не спрячешь.

– Не знаю, Джесси. Но братом я его не назову. Это что-то другое. – почему-то с ней хотелось быть искренней. – Он мне дорог. Как и все вы. Вы моя семья. Стали моей семьей. А ты как сестричка младшая. Вроде маленькая, а такая вредная! – рассмеялась я, хватая девочку и начиная ее щекотать.

– Ай! Ахаа-хах-аха… уй, все, отпусти! – смеясь выворачивалась Джессика. – Ну все, хватит, у меня… ох… уже сил нет смеяться.

– Ладно, милую. – отпустила я ее. – И почему ты мне такие странные вопросы задаешь?

– Ну, ты ведь в том возрасте, когда все хотят встречаться с мальчиками, гулять, держаться за ручку, целоваться в конце концов. – выдала эта малявка десятилетняя.

– Эй, откуда ты вообще все это знаешь? Маленькая еще!

– Нолли, ты не забывай, что дети моего поколения взрослеют намного раньше, чем вашего. Происходит акселерация, что неизбежно ведет к получению определенных знаний в более молодом возрасте. – не моргнув глазом выдала девочка.

– Если ты пыталась запугать меня умными словами, то у тебя не вышло. – рассмеялась я. – Ну ладно, допустим приняла отмазку. Но я пока не чувствую потребности встречаться с кем то. Если это и будет, то с человеком, которого я действительно полюблю всем сердцем, а не потому, что так все делают. Вот Рози и Алекс глубоко и бесповоротно влюблены друг в друга. Я конечно не знаю, что ждет их в будущем, но они большие, сами разберутся. Так что факт их встреч меня не смущает. Это закономерно. Они ходят на свидания, узнают друг друга как можно лучше. Принимают привычки и недостатки друг друга. Это правильно. И если спустя время они все еще будут вместе, я буду только рада. Ты понимаешь, что я имею в виду?

– Думаю, да. – протянула девочка. – Пускай они лучше сейчас узнают друг о друге все, чем поженятся и будут мучить друг друга, так?

– Да, ты действительно очень умная девочка, Джессика. – я взяла ее за руку. – Пойдем отметим этот факт чашечкой горячего шоколада, в конце концов, осень на улице!

На щеках девочки розовел приятный румянец. Вот только в кафе, куда мы зашли после прогулки, он смахивал уже на лихорадочный. Однако на вопрос о самочувствии Джесси ответила, что все хорошо. Домой мы шли уже медленнее. Я все думала, что девочка устала и не хочет больше бегать по улице.

Хорошо, что я держала ее за руку. Хорошо, что интуиция не спала полностью и ныла нехорошим предчувствием. Поэтому, когда Джесси вдруг стала терять сознание, я успела ее подхватить.

– Джесси, девочка! – на ее бледном лице румянец горел неестественно яркими пятнами. – Джессика, очнись, моя хорошая! – я присела на лавочку, пытаясь привести в чувство девочку, но она не реагировала ни на что. Мозг лихорадочно продумывал возможные действия. Позвонить Закари? Определенно. Но Сай не проедет в парк, сейчас как раз час пик на дорогах. Лететь я не могу, еще слишком светло. Придется бежать с Джесси на руках. Но позвонить все равно надо.

– Алло. – на быстром наборе первым стоял Сай.

– Сай, я сейчас прибегу к Центру, готовьте медблок, предупреди Закари, Джессика потеряла сознание, у нее высокая температура, бледность. Дыхание пока в норме. Я не знаю, что происходит, но я буду бежать. Кто-нибудь, встретьте меня на входе!

Не став слушать ответ, я бросила трубку и, перехватив поудобнее тело девочки, припустила со всей скоростью, которую могла сейчас развить.

Люди оборачивались, расступались, удивленно, а кто и зло, смотрели вслед. Представляю, как странно я выглядела, несясь со всех ног и крепко прижимая к себе десятилетнюю девочку. Бежать было не очень удобно, но сейчас я в последнюю очередь задумывалась о своем удобстве. Скорее. Еще быстрей! Бежать изо всех сил!

Дыхание перехватывало, легкие горели огнем, в глазах расплывалось, но Башня уже показалась в пределах видимости. Кажется, мне сигналили машины, когда я мчалась через дорогу, но… все потом!

У входа меня дожидался Сай, но казалось, что руки приклеились к курточке Джессики, я не могла разжать пальцы. Думаю, он это понял, потому что посторонился, давая проход внутрь. И я помчалась по лестнице, высвободив крылья и помогая себе ими. Кажется, я врезалась в пару десятков углов, не вписалась в повороты. Но мне все казалось, что я не успеваю, что время утекает сквозь пальцы. С лица девочки пропал уже и румянец, она казалась неживой и где-то внутри я до ужаса боялась, что не успела. По коридору в медблок я практически летела, хоть места для крыльев не хватало.

Я видела, как у Закари тряслись руки, когда он принимал дочку, когда спешно раздевал ее, когда подсоединял девочку к аппаратам, когда прислушивался, бьется ли сердце, когда смотрел, как Алекс берет у нее анализы, потому что сам доктор не мог попасть иглой в вену. Я смотрела, как они борются за жизнь члена семьи, за жизнь маленького человечка, которые ничего плохо не сделал, и боялась вздохнуть. И только когда движения Закари перестали быть дрожаще-суетливыми, а Алексей облегченно вздохнул, я поняла, что едва дышала, держа себя в напряжении до сего момента.

Стоило лишь сделать выдох, как истерика вырвалась из-под контроля и накрыла с головой. Сквозь слезы я что-то говорила, кажется, просила прощения, я не помню. Помню, что дрожь и рыдания долго не хотели отпускать меня, помню как вцепилась пальцами, судорожно, до белых костяшек, в чью-то рубашку, как прижималась и все просила прощения. За то, что не прибежала быстрее, за то, что не поняла раньше состояние Джессики, за то, что мы вообще пошли сегодня гулять, хотя могли остаться дома.

А кто-то, в кого я плакалась, развозя по одежде слезы, слюни и сопли, гладил меня по голове и тихо уговаривал не винить себя. Что я не знала, что девочке станет плохо. Что я не могла предвидеть все на свете. Что прибежала очень быстро, настолько, насколько было возможно. Что я сделала все от меня зависящее, чтобы помочьей.

И этот тихий голос уверенно говорил мне много хорошего. Много утешающего. Просто говорил и говорил, до тех пор, пока слипшиеся от слез ресницы не закрылись, и я просто заснула, практически на коленях моего утешителя, боясь открыть глаза и подтвердить свои догадки о его личности.

Но перед тем, как вырубиться, я действительно почувствовала облегчение.

Глава 13. Кошки-мышки

Джессику удалось стабилизировать, как сказал доктор Сабио. Однако о том, что же все-таки произошло, никто сказать так и не смог. Был ли это вирус, бактерия, или же что-то еще, свалившее девочку буквально за несколько часов? Мы не знали. Закари ничего не нашел. Он обследовал дочку несколько раз на все возможные заражения, но… ничего. Организм Джесси с чем-то боролся, а с чем – мы не могли найти. Высокая температура стабильно держалась, не повышаясь и не падая. В сознание девочка так и не пришла. Доктору приходилось держать дочку на поддерживающих препаратах и следить за ее состоянием.

Мы же в свою очередь бросили все силы на поиски хоть каких-нибудь ответов. Я рассказала пошагово последние несколько дней своего времяпрепровождения с Джесси. Мы пытались найти хоть намек на то, как или чем, она могла заразиться. При этом никто из нас, включая меня, как близко контактировавшую с больной в последние несколько часов, так и не почувствовал ухудшения самочувствия.

Мою истерику никто не вспоминал. Вот за что люблю друзей – они не напоминают о стыдных моментах. Но благодарность за это таяла на фоне общей удрученности. И хоть мне сказали, что я не виновата, что-то внутри противно ныло каждый раз, как я задумывалась о Джессике. Можно ли было что-то изменить? Где мы совершили ошибку?

Как помочь маленькой девочке? Мы искали и не находили. Дни шли, а ничего не менялось. Мы оказались в тупике, из которого не было выхода. И когда, казалось бы, мы отчаялись окончательно, мне на почту вдруг пришел файл. Когда иконка мигнула первый раз, я не обратила внимания, мало ли какой спам может на "мыло" прилететь. Но значок продолжал мигать, отвлекая меня от тоски и грусти.

«Привет, Магнолия, пишет тебе твое воспоминание. Ты же уже вспомнила нас? Если нет, напомню. Водопад, камера, разговор, уродка. Организация. Вспомнила? Умничка. Так вот, кажется я предупреждала тебя не рассказывать никому. И тут что я вижу? Ты начала копать. Ладно, думаю, потешится дитя и успокоится, может, займется чем полезным. Так нет же, ты все свои выводы еще и властям отправила. Как хорошо, что мы следим за правительством, не правда ли? Мы же могли и не узнать о твоем предательстве. Глупая, глупая, глупая девочка. Ты забыла, о чем мы договаривались? Неужели? Или забыла, что тебе может быть страшно? Мы напомним, дорогая, не беспокойся.

Кажется у вас в семье трагедия? Ой, у тебя же нет семьи. Ладно, в твоей приемной семье, у твоих друзей. Так пойдет? Знаешь, мы тут на досуге препаратик один разработали, а проверить не на ком было. Представляешь? И тут вдруг видим, а наша девочка неполноценная решила использовать фору свою не по назначению, как раз письмецо твое увидели. Дай, думаем, напомним о себе. Девочке десять лет всего, тебе не стыдно? Теперь думай, дорогая, как тебе вину свою искупить. Ведь антидот мы еще не изобрели, а вот наработочки по препарату остались. Думаю, доктор Сабио сможет вывести лекарство для доченьки своей любимой. Только получение им исходника зависит от тебя, тварюшка ты наша синекрылая. Ты даже не представляешь, как мне хочется лично вскрыть тебя на операционном столе, смотреть, как твои крылышки будут дергаться от боли, тогда как ты сама не сможешь пошевелиться.

Ну да ладно, это все лирика. Детка, мы выпустили одного человечка по городу побегать. Скажем так, он не совсем адекватен. Но колба экспериментальная у него. Мы, конечно, очень просили его не разбивать стекляшку, но не знаем, хорошо ли он запомнил просьбу. Так что Нолли, все в твоих руках. Ты заметила, что мы очень любим играть? Кстати, от срока твоей форы остался месяц. Или ты уже забыла? Беги, мышка, беги!»

Не могу сказать, что меня прошиб холодный пот, или резко свалилось осознание всей ситуации, которую я создала и в которую попала. Нет. Поразительно равнодушно мозг воспринял это письмо. Да, они издевались. Да, каждое слово этого текста сочилось презрением и насмешкой. Но что с того?

Да даже сердце с ритма не сбилось. Почти. Один удар, и все стало ясно. Что делать. Как исправить ситуацию. Словно алгоритм в программе. Шаг за шагом, четкая последовательность действий, приводящая к определенному результату. Все, хватит эмоций, они слишком отвлекают, слишком сбивают с курса.

Они были правы, я совершила ошибку, забыв, какие возможности есть у Организации. Так что вперед, Нолли. У тебя есть все подсказки. Тебе помогла твоя «кошка». Итак, что у нас есть? По городу гуляет неуравновешенный преступник. У него и находится спасительная колба. Его нужно поймать до того, как будет слишком поздно. Итак, что нам может выдать интернет? Все случаи не попадающие под норму за последний месяц. Все, что натворили неуравновешенные подростки, любое ДТП, да просто что угодно, выбивающееся из рамок нормальности. Да, информации будет слишком много даже из обычного интернета, я не говорю уж про теневой. Но там, в нелегальной, а потому более открытой части мировой сети гораздо легче найти то, что тебе требуется. И да, я знаю про теневой инет как раз потому, что половина моих заказов приходит оттуда. И пофиг, что можно даже выложить в сеть видео убийства, главное, что тебя никто и никогда не найдет.

Хм, как интересно, программа поиска выдала мне всего несколько происшествий за указанное время. Странно. Я думала, что криминальная ситуация в нашем городе похуже. Что ж, сначала просмотрим случаи с ДТП. Итак. Эти говорили по телефону, эта блондинка за рулем, и так все ясно. Вот. Пожилая пара, резко затормозили по непонятной причине. Говорят, увидели что-то перед машиной, испугались что это человек. Ок. Первый пункт в списке. Детально буду просматривать все потом. Сейчас главное «отделить зерна от плевел». Где я слышала эту фразу? Ладно, неважно. Все. Происшествия на дороге мне больше ничего не дали, переходим к повседневным случаям. Ну мало ли, что мог натворить этот неадекват? Вдруг он в магазин какой залез, или в кафешку поесть? Откуда я могу знать, что у него на уме?

Пусто. Вообще. И «друзья» из тени ничего толком не написали. Ничего не видели, ничего не слышали. Я же не настолько отчаялась, чтобы одна всю работу делать. Серьезно, проще заплатить кому-то, кто найдет мне нужную инфу. В теневом интернете такие есть. Но и они ничего не нашли. Подозреваю, что и тот случай, что я отложила, тоже толком ничего не даст. И почему я сразу не подумала, что Организация не даст мне просто так найти его? Они ведь любят играть. Не на жизнь, а на смерть. И в процессе игры наслаждаются всем спектром эмоций, что показывает им их «мышка». Я не такая наивная, какой могу казаться. Если уж Контроль распространил свое влияние даже на правительство, а я уж позаботилась, чтобы письмо мое никто не смог перехватить по дороге, то сколько людей они загубили передо мной? Боюсь даже представить, чем они отличались от «нормальных» в представлении этих чокнутых. Хотя, кто говорит, что обязательно нужно отличаться? Отличием можно объявить что угодно, и у них есть такая власть, и просто убрать неугодного тебе человека. А тех несчастных, кто сумеет выжить после всех их опытов, видимо потом используют как теперь этого человечка с такой необходимой мне колбочкой. Нет, никакого сострадания сейчас я к нему не испытываю. Сейчас он для меня цель, которую нужно найти. Сейчас он враг. В любой другой ситуации, я даже попыталась бы помочь. Но не сейчас.

Итак. Раз уж у меня опять никаких зацепок, будем подключать того, кто точно сможет найти что угодно. Сай просто так не будет говорить о своих заслугах. Он никогда не хвастается. Это информация, которой можно воспользоваться. Вот как раз и пригодишься ты мне, черный ворон. В конце концов, ты мне должен, я тебе жизнь спасла. Но. Как подать то, что у меня имеется всем остальным так, чтобы меня тут же не препарировали с расспросами? Я же не говорила никому о том, что вспомнила.

Ладно, простите ребят, но всей правды вы узнать не должны. Рискованно, очень. Но если уж Контроль знает столько всего, они точно поймут, что я выдумала, а что правда. А уж создать левый адрес электронной почты, и затерять все концы в интернете я могу. Немножко переработать письмо. Придумать достаточно достоверную причину, по которой отравили именно Джессику. Решить, кому именно на почту придет сие послание. Так, а зачем все усложнять? Психи, они же и есть психи? Готово. Что ж, а теперь имитируем бурную деятельность. И больше эмоций, я же все-таки должна жутко переживать, ведь так?

***

Когда Роза заглянула утром к Нолли, она застала грустную картину. Девушка похоже, не спала всю ночь. Ее синие волосы были сильно растрепаны, пальцы мелькали по клавиатуре ноутбука, вокруг были раскиданы листы бумаги, испещренные какими-то записями.

– Нолли? – девушка положила ладонь на плечо подруги, та вздрогнула. – Прости, я тебя напугала?

– Нет. – прошептала девушка, не поворачивая головы. – Позови всех в столовую, я приду через пять минут.

– Хорошо, – нахмурилась Роза, – но почему ты шепчешь?

– Позови всех в столовую! – тихий голос все равно срывался на шепот.

– Хорошо-хорошо, сейчас, Нолли. – девушка не решилась провоцировать подругу, если та так странно реагирует.

Рози прикрыла дверь и пошла собирать остальных. Странное поведение Магнолии не давало ей покоя, душа тревожилась за дорогого ей человека. Из-за всех этих несчастий, свалившихся на ее друзей, она отвлекалась от своих проблем. Несколько более приземленных, но не менее «проблемных». С одной стороны, то, что у ее родителей будет еще один ребенок – ее братик, девушку радовало, все же она любила и родителей, и детей, в принципе. А вот то, что еще нерожденный брат станет единственным наследником бизнес-империи родителей, принесло ей некоторую обиду. Нет, на деньги отца ей было плевать. Но изменившееся отношение к уже почти взрослой дочери несколько расстраивало. Ей почти прямым текстом сказали «у нас будет настоящий наследник, а ты бери деньги и катись на все четыре стороны, больше ты нам не нужна». Конечно, не так прямо, но для изучающей психологию Розы, посыл был вполне ясен. Обидно, конечно, но с другой стороны, теперь у нее нет обязанности отчитываться перед родителями. Они сообщили, что будут каждый месяц перечислять ей деньги до ее совершеннолетия, а жилье у нее уже есть свое. Отец также сказал, что перепишет на нее пару компаний, довольно слабеньких по сравнению со всем остальным. «Ты должна учиться делать деньги, дочка. Однажды тебе это пригодится». И на все возражения девушки, что ей эти центры чего-то там не нужны от слова совсем, он не реагировал. И теперь на долю Розы свалилась еще куча бумажек. Несомненно, важных, но при этом абсолютно скучных для девушки. Просто плюнуть на все ей мешала ответственность перед людьми, работающими теперь на нее, а сил разбираться во всех этих интригах большого бизнеса не было. И что теперь делать, она не знала. Едва ли не впервые в жизни Роза Вейко была так растеряна. А тут еще и болезнь Джесси, срыв Нолли, непонятные, но оттого не менее пугающие события в их жизни.

О, Роза не была дурой, нет, никогда. Она прекрасно понимала, что не просто так они не могли найти летом Нолли целый день. Не просто так дали то задание Саю, и абсолютно точно не просто так взорвалось то кафе, о котором она услышала от ребят. А еще ее беспокоило странное выражение глаз, появляющееся у подруги, когда та задумывалась о чем-то. Но стоило ее спросить, девушка тут же непонимающе улыбалась.

Как много мелочей зачастую скрывают одну большую истину. И интуиция девушки, пусть и не такая хорошая, как у крылатых, но в совокупности с умением подмечать детали и логическим мышлением, просто вопила о приближающейся развязке.

***

Собрание в столовой больше было похоже на военный совет. По крайней мере, настроение витало именно такое – страх вперемешку с мрачной решимостью сделать все, что было в силах каждого из собравшихся. Нолли села во главе стола. Она была до странного спокойна.

– Итак, друзья, – начала она, обведя всех взглядом. – Все мы в курсе этой страшной ситуации, произошедшей с невинным ребенком. Сейчас я вам кое-что расскажу и кое о чем попрошу. Пожалуйста, отнеситесь к моей просьбе серьезно, и не задавайте никаких вопросов. От этого может зависеть чья-то жизнь. – девушка на мгновение замолкла, взглянув на монитор, и продолжила. – Итак. Первое. У меня появился кусочек информации, который может помочь вылечить Джессику. Второе – лекарства от этой болезни нет, но можно достать наработки, по которым делается это самое лекарство. И третье – колба с базой для лекарства находится в руках у психопата, разгуливающего по городу. Шанс на то, что эта колба еще цела составляет пять процентов. В нашем случае это невообразимо много.

– Что?… – судорожно вздохнула Роза.

– Это лучше, чем сотая доля процента, что была у нас изначально. – мельком взглянула на нее Флоринс. – Продолжим. Все, что я вам озвучила – основная информация, которую мне удалось узнать. Далее, задания. Роза, это описания всех людей, появившихся в городе за последний месяц, – девушка через стол передала внушительную папку с бумагами. – Пожалуйста, поищи наиболее подозрительного, составь психологическую характеристику. Да, людей много, так что вначале просто выбери самых ненадежных на твой взгляд. Далее, Сай. Я попрошу тебя подключить все свои возможности на поиск этого индивидуума. Я искала, но могла что-то пропустить. Можешь подключить своих знакомых, только, так, чтобы они не поняли, что ищут? Как только Роза разберется с подозреваемыми, мы с тобой проработаем их. Сейчас наша задача – поиск. Ты говорил, что найдешь все. Так сделай это.

Сай хмуро кивнул.

– А что мне делать, Нолли? – тихо спросил Алекс.

– Алексей и Закари. – девушка перевела на них взгляд. – Ваша задача не требует срочности сейчас, но станет первоочередной сразу, как только мы найдем преступника и разработку. Вы должны будете синтезировать само лекарство для Джессики. Никто из нас не сделает это, только вы. Поэтому берегите силы. Все остальные должны работать на пределе своих возможностей, в том числе и я. Боюсь, у нас мало времени. – с этими словами Магнолия резко хлопнула крышкой ноутбука и встала. – Завтра. Здесь же. В это же время. Посмотрим, что получится.

И вышла.

Глава 14. Падать – больно. Всегда

Я знала, что мое выступление произвело на друзей большое впечатление. Возможно, не самое положительное. До сих пор я как-то не рвалась командовать. Но ситуация требует решительных мер. Где-то внутри еще остались эмоции. Как будто в воздушном шарике под толстым слоем льда, вперемешку клубились страх, волнение, печаль, вина… Этот шарик не мог лопнуть, ледяное хладнокровие чистого разума, словно оковы сдерживало эмоции. Вот только пройдет время, пока все эти эмоции промерзнут до конца и перестанут, пусть и глухо, волновать меня.

Пару недель назад я бы испугалась того чудовища, в которое превращаюсь. Сейчас же – вижу лишь плюсы и минусы. И чтобы оградить друзей от опасности – единственное яркое желание, оставшееся мне – эти минусы стоит превратить в плюсы.

***

Я не спала уже вторые сутки, но усталости почти не чувствовала. Ничего конкретного, к сожалению, так и не нашлось. Лишь смутные намеки, подозрения. Это могли быть части головоломки, а могли быть и галлюцинации воспаленного мозга. Я уже ни в чем не была уверена. Но следующее собрание все прояснило. Головоломка. Сложная, опасная. Смертельно опасная.

Но решаемая. Теперь главное правильно все спланировать. Никогда не желала быть жертвенным героем, но, кажется, придется. Боюсь, если Контроль узнает о крыльях Алекса и Сая, им не жить. Впрочем, как и всем остальным, кто связан с нами. И остается лишь запереть инстинкт выживания внутри себя и солгать ребятам. А ложь должна быть продумана до мелочей. Они слишком умны.

***

– Вот он.

Перед каждым легли листы. Фото преступника, которого нам наконец-то удалось вычислить. Подробное, в нескольних ракурсах, чтобы уж наверняка узнать его на улице.

– Он не просто чокнутый. Он очень умен, я бы сказала – гениален. Мы искали каждого, кто хоть чем-то выделялся. Он же оказался нормальным. Просто нереально стандартным, серым обывателем. Но. Этот человек, назвавшийся Джоном Смитом, появился в городе около месяца назад. Его документы просто в идеальном порядке. Его история не находит в себе ни единого пятнышка. На камерах слежения его костюм всегда идеально выглажен, а выражение лица идеально беспристрастно. И это единственное, что его выдало. Серое имя, серая жизнь – он сливается с толпой. Вот только ни один человек не может остаться равнодушным, когда его едва не сбивает машина. Ни один человек не может не выразить хотя бы мимолетный испуг. А тут – вежливая улыбка водителю и пожелание больше никогда не засматриваться по сторонам. Он – педант до мозга костей. А значит он – идеальная машина для идеального убийства. Это сильно усложняет задачу нам. Педанты замечают каждую мелочь в своем окружении. Стоит появиться кому-то из нас в ста метрах от него – он исчезнет. Кто-то начнет отслеживать его передвижение – исчезнет. Поставить на прослушку телефон – исчезнет.

– Но что нам тогда делать?! – в отчаянии воскликнул Закари. Мужчина в последнее время сильно похудел и осунулся, под его тусклыми от горя глазами залегли глубокие тени. Хотя, все мы выглядели не лучше.

– Вам – ничего. Я знаю, как подобраться к «Джону Смиту». От Розы мне нужна модель поведения, такая, чтобы он меня не заподозрил хотя бы какое-то время. Сай и Алекс – вы будете меня страховать, когда я скажу. Закари – будьте готовы резко переключиться в режим мозгового штурма. Алекс вам поможет, но все же это немного не его профиль.

– Угу. А теперь объясни так, чтобы мы поверили, что именно ты должна выступить главной во всей этой затее. – почти зло проговорил Сай.

– … – я смотрела на него и понимала – сейчас он высказал мнение всех остальных.

– Потому что это я виновата в болезни Джессики. – и подняла руку, останавливая все вопросы. – Нет, не потому, что в тот день гуляла с ней именно в том парке. Этот человек решил ранить меня, ранив мое окружение. Однажды я совершила ошибку, открыв свою личность одному заказчику. Джессика – шантаж на выполнение очень грязной и очень незаконной работы. Уж извините, подробности вам знать ни к чему. Нам нужно вылечить девочку. А потому я – главная. – и уже тише – Позвольте искупить мою вину…

Находиться под прицелом пристальных взглядов довольно тяжело. Особенно, когда это твои друзья. Особенно, когда ты лжешь им, глядя прямо в глаза.

***

– Нет, Нолли, у тебя слишком злобное выражение лица получается. Не только он заподозрит тебя, но еще и прохожих распугаешь.

Роза пыталась научить меня быть незаметной. Получалось откровенно плохо. Я прилагала все усилия для того, чтобы казаться обычной в глазах друзей. И только сейчас, когда все вымотаны, можно перестать притворяться. Ребята если и увидят, то не поймут, или спишут на шок-стресс-напряжение.

– Я знаю, что ты очень зла на этого человека, – продолжала Рози. – но так себя чувствуем все мы… о… – она, наконец, подняла голову. – Вот это подойдет. Если бы от тебя сейчас не веяло таким холодом, было бы почти идеально. Ничего, главное, что не показываешь яркие эмоции, которые легко засечь.

Ох, подруга, если бы ты знала, насколько не показываю.

– Так, ладно, что там дальше по списку, походка? – девушка посмотрела в блокнот и вздохнула. – Нолли. – ее глаза были полны грусти и какой-то обреченности. – Я уже перестала что-либо понимать. Почему, еще совсем недавно все было так хорошо, а сейчас стало так плохо? Почему все эти несчастья свалились именно на нас? Ведь мы просто подростки? – она горько усмехнулась, – Ладно, ты не простая. Но ведь еще весной все было отлично! Ты училась летать, была так счастлива, смеялась с Алексом и огрызалась на реплики Сая! Ведь все было хорошо, мы жили и радовались жизни! Что случилось с этой жизнью? Что случилось с нами?

– …

Я смотрела на нее и не могла ей ничего ответить. А что еще можно сказать? Что это я во всем виновата? Она не примет этот ответ. Что за мной охотиться какая-то чокнутая баба из большой и влиятельной Организации? Тогда все они будут вовлечены, а я этого не хочу. Что можно сказать, когда твоя жизнь превращается в какой-то третьесортный приключенческий роман? Так не бывает. Это только в книгах главные герои с честью выходят из любого приключения. А я боюсь даже представить, в какой грязи придется измазаться, чтобы просто выжить. Чтобы выжила не только я.

Пойдем. – я повернулась к выходу, оставив вопрос подруги без ответа. – Нам надо еще много что сделать.

***

Серая куртка на размер больше. Темный парик на голове. Цветные линзы, превратившие глаза в карие. Рюкзак за спиной. Кепка. Губы через каждые две минуты выдувают розовый пузырь жевательной резинки. Наушники, в которых музыка гремит так, что слышно снаружи.

Я – старшеклассница после уроков. Мне нет дела ни до кого. Я просто прожигаю время, болтаясь по торговому центру. Я – часть толпы, а толпа часть меня. И потому невзрачный мужчина в бежевом пальто не обращает на меня внимание. Он добро улыбается какой-то маленькой девчушке и рассеянно поправляет очки. Он – моя цель.

Джон Смит замечает слежку только после четвертого поворота. Но он не исчезнет, ему интересно, потому что подросток, коим я выгляжу сейчас, совершенно не вписывается в его представления. Я «обычна». Точно так же как и он сам. Безликая частица серой массы. Постоянный элемент последние пятнадцать минут. Островок неизменности в Броуновском движении. Такого не бывает, а потому я интересна.

Что ж, рыбка заглотила наживку.

***

На старых заводах скрываться уже не было смысла. Наши шаги гулким эхом отдавались в старом здании, пропитанным пылью и пустотой. Джон Смит остановился и развернулся ко мне.

– Кто ты? – с интересом прищурился он.

– А кто ты? – отзеркалила я вопрос.

– Инте-ре-есно… – протянул мужчина. – Ты похожа на меня. Чем-то. Кто ты, девочка?

– А кто ты?

– О! – его глаза округлились в догадке. – Неужели ты та самая «синекрылая»?

– Та самая?

– Да! Да-да-да! – Джон Смит едва ли не подпрыгивал от радости. – Та, о которой говорила она. Та девочка, что весьма и весьма заинтересовала ее! – и резко остановившись он смерил меня серьезным взглядом матерого убийцы. – Кажется, тебе что-то нужно. Не так ли, девочка? – и улыбнулся.

Вы знаете, как смеются шакалы? Даже если вы видели это лишь в мультфильме "Король Лев", вы примерно представляете эту картинку. Внешне, я видела лишь блестящие глаза и кривую улыбку, но казалось, что за всем этим фасадом, громко и безумно хохочет шакал. Вот только этот не был падальщиком.

– Ты, – негромко заговорила я. – убийца. Гений. Маньяк. Чокнутый. Скольких ты уничтожил для Организации? Сколько жизней ты скормил Контролю? Много. Я уверена, что очень много. В том числе и свою жизнь.

– О чем ты говоришь, девочка?

– Цепная зверушка для психопатки. – усмехнулась уголком губ. – Такая преданная. Такая жалкая.

– Не зли меня, девочка. – оскалился преступник. – Я не зверушка. Я верный помощник Организации. Они делают правильную вещь. Все в этом мире должно быть в порядке. Все должно быть на своем месте. В своей нише. Те, кто отличаются от нормы, должны быть уничтожены.

– Но ты и сам отличаешься. Почему ты не должен быть уничтожен?

– О, я не норма только потому, что нахожусь на службе. Увы, чтобы изничтожить мерзость, я должен сам не надолго стать таким. Но как только моя миссия будет окончена, меня ждет ровный и стабильный мир. Никто не будет выделяться.

– У тебя что, комплекс неполноценности? – удивленно спросила я.

– Я нормальный! – взвился Джон Смит. – Я идеал нормальности! И только такие как вы! – ткнул он пальцем в мою сторону. – Только такие как вы мешаете моей жизни!

– Ты сам мешаешь своей жизни. Но, впрочем, речь сейчас не о том. Мне нужна разработка лекарства для девочки, которую ты отравил.

– Что? – непонимающе склонил голову псих. – О, ты про ту маленькую куколку? Не бойся, болезнь не заразная. А девочка, хоть и прекрасна, как все дети ее возраста, все же никогда не станет нормальной. Она с детства отличается от других детей. О, конечно же я знал, кого травить!

– Что ты хочешь за антидот?

– Вот! – мужчина довольно улыбнулся. – Это уже другой разговор! Ты умна, «синекрылая», этого не скроешь. Но ты также очень глупа. Ты чем-то отличаешься от других людей. Причем, отличаешься очень сильно, раз она так заинтересована в тебе. Кстати, хочешь, обрадую? Она приказала ни в коем разе не убивать тебя. Ты рада?

– Аж камень с души. Что ты хочешь за антидот?

– Ай-яй-яй, перебивать нехорошо. – укоризненно покачал он головой. – Я не договорил, девочка. Мне запретили убивать лишь тебя. А вот про остальных ничего не говорили. Я тут девушку одну нашел… мда… я бы и не говорил тебе об этом. Но, кажется это кто-то из твоих друзей.

Внутри все сжалось. Из друзей-девушек у меня есть только одна…

– О, кстати, познакомься с ней! – Смит достал из кармана телефон и повернул ко мне экран. – Не правда ли милаха?

На экране было фото блондинки с голубыми глазами. Моей милой и доброй подруги, Розы.

– Когда ты ус-пел? – голос против воли сорвался.

– Ой, да ладно? Вы серьезно думали, что я не замечу все ваши действия, друзья-товарищи? Нет, правда? Как вы искали информацию. Как вы прорабатывали маршрут. – с каждым предложением он подходил ближе. – Как твои друзья следили за мной. Ой, какие же вы все-таки наивные. Дети, пытающиеся обхитрить взрослых.

Каждое его слово набатом билось в голове. Неужели все было напрасно?

– И да, стоит твоим телохранителям хоть немножко дернуться в мою сторону, ваша несравненная подружка умрет. Вы же этого не хотите? – добрая улыбка, ласковый взгляд, страшные слова.

– Что ты хочешь? – лед разума трескался, спрятанные эмоции огнем жгли в груди.

– Ну, – он сделал вид, что задумался. – Покажи.

– Что?

– Почему Контроль так сильно тебя хочет? Что в тебе такого? Я просмотрел всю твою биографию – ты ничем особо не выделяешься. Ой, кстати, а ничего, что ты школу прогуливаешь последний месяц?

– Школу? Причем здесь школа?

– Нормальные дети никогда не забывают про школу. Нормальные дети учатся каждый день, делают уроки и ложатся спать в девять вечера.

– Так я же не нормальная. Я покажу тебе свою тайну. Но не здесь. Мне нужно высокое место. Желательно, крыша здания.

– О, становится все интереснее и интереснее! – радуясь, словно ребенок, мужчина повернулся спиной. – Пойдем, я выведу тебя на крышу. Между прочим, – бросил он взгляд через плечо. – твоя подружка тоже там, вы даже встретитесь.

На то и был расчет. Будучи очень умными, люди часто недооценивают остальных, считая себя выше. Когда Джон Смит показал мне фото Розы, я заметила на заднем фоне стену и кусочек неба. Если учитывать, под каким углом снимали, то это не стена и окно, а просто стена. А значит, девушка может быть на крыше. Я не знала наверняка. Но просьба этого психа сыграла на руку. И несмотря на то, что наш план развалился на кусочки, и не подлежит восстановлению, есть еще шанс спасти обеих. Главное, чтобы разработка действительно была у него.

Надеюсь, парни поняли знаки, которые я пыталась подать спрятанной за спину рукой. Даже пришло сожаление, что не так хорошо училась у Сая, как могла бы. Что-то подобное он мне рассказывал, даже давал таблицу заучить. Но спрашивать не стал, поверив на слово.

Подниматься пришлось по железной лестнице снаружи здания. Сейчас, когда крылья были плотно прижаты к спине, становилось несколько тревожно от высоты. Даже удивительно, ведь раньше страха никогда не было.

Поднебесный этаж встретил нас удивительной городской панорамой и холодным ветром, пронизывающим, казалось, насквозь. У какой-то небольшой постройки, назначение которой не понятно никогда, лежала девушка. Рози. Я подавила первый порыв кинуться к ней, опасливо глядя на преступника.

– Вот твоя подружка. – мерзко улыбнулся он. – Не бойся, я ее не трогал. Так попугал слегка и усыпил, чтобы не визжала. А вот основа под лекарство. – из-за пазухи он достал какую-то стекляшку с жидкостью. – Я отдам тебе что-то одно. Либо девчонку, либо лекарство. И то, только после того, как покажешь свою особенность, свою ненормальность.

– Хорошо.

Я сняла парик.

– Синие волосы? – разочарованно протянул мужчина. – Этого слишком мало.

– Я еще не закончила.

К парику, отброшенному на бетонный пол, полетела куртка. Ощущения от этого всего были премерзкие. Наверное, чисто психологически так себя чувствуют изнасилованные. Принуждение к тому, чего ты не хочешь. Заставляют показать то, что ты скрываешь, что является чем-то более личным. Чем-то, что не для всех. А крылья я показывать ему не хотела. Хорошо, что эмоции еще не до конца вскрылись. Этот воображаемый шарик все еще скован льдом. Потрескавшимся, хлипким, но все еще льдом.

Под курткой я оставила футболку. Из тех, что приспособлены под наши нестандартные конечности. Пока псих с удивлением наблюдал за всеми моими манипуляциями, я морально готовилась. А заодно продумывала, как же суметь отобрать у него эту склянку. Да так, чтобы не разбить ее.

– Ты, кажется, хотел увидеть, что меня отличает от обычных людей. Чем я «ненормальна». Так вот, знай – то, чем я отличаюсь, изменило всю мою жизнь. Это исполнило мою мечту. Пусть и весьма своеобразным образом. И даже если я покажусь тебе уродом, как твоей хозяйке, пускай. Я же буду знать, что моя мечта, самая несбыточная, исполнилась. А потому, смотри! – с этими словами я раскрыла крылья.

Почти забытое чувство восторга на миг охватило меня. Здесь, на ветру, чувствовалось каждое перышко, как они трепещут, ловя потоки холодного воздуха. Как подрагивают мышцы, готовые прямо сейчас сорваться в полет. Как все мое существо тянется к краю, отчаянно желая спрыгнуть и почувствовать давление воздуха, вдохнуть его полной грудью.

– Так вот оно что. – несколько растерянно оглядел меня Смит. – Теперь мне все ясно. Впервые в жизни я засомневался в правильности решений. Ее решений. Как можно определять тебя, если ты даже не человек?

Толика наивности и постановка вопроса не обманула меня. Да, на миг, преступник растерялся. Но лишь на миг. Все остальное – игра, призванная обмануть мои чувства. Вот только он не знает, что сейчас я не слушаю эмоции, сейчас я полагаюсь только на холодный, трезвый разум, анализируя видимую мне информацию. На мгновение даже хочется восхититься этой гениальной, буквально, ювелирной, игрой.

Это мой шанс. Пока этот псих сосредоточен на контроле своих эмоций и тембра голоса, он в какой-то мере погружен в себя. Это видно по слегка расфокусированному взгляду. Сейчас я так благодарна обострившимся чувствам за этот момент. Теперь нужно не упустить его.

Рывок я сделала на пределе всех своих возможностей. Мне нужен был этот миг, и я его не прогадала. Прозрачное стекло холодит пальцы, а мужчина еще не успел понять, что только что произошло. Но вот, в его глазах зажглось осознание. А потом меня прошила волна чистой, незамутненной ненависти. Кажется, теперь я понимаю, что значит жажда убийства…

– Ты, – тихо шипит Джон Смит. – Ты только что обрекла свою подругу на смерть. Отдай мне колбу, или же тебе всю жизнь дружить с кровавой лепешкой на асфальте.

– Ты забыл, что я умею летать? – слегка насмешливо спрашиваю у него, хотя слова внушают опасения.

– Я не так глуп, девочка. – злой оскал не сулит ничего хорошего. – Я идеален во всем, а значит не могу ошибиться. Это здание – ловушка. Даже, если ты спасешь свою любимую подружку, все остальное успеет взлететь на воздух. А твои телохранители не смогут выбраться из обломков. Они, в отличие от тебя, простые смертные.

Мысль пронзает словно стрела. Они не знают! При всех своих слежках, при всем своем контроле, они так и не узнали про Сая с Алексом. А значит, у нас есть шанс! Пальцы, будто бы случайно, касаются волос, активируя звук для парней. Теперь они будут все слышать.

– Так ты говоришь, что здание заминировано? – невинно интересуюсь я. – И если я и успею спасти подругу, потому что умею летать, то мои «телохранители», как ты их называешь, не успеют? Ты так в этом уверен? Ты уверен, что я, имея в своих руках то, зачем пришла изначально, основу лекарства, просто так сдамся? Я уверена в своих друзьях, и если я попрошу их не умирать, они спасутся любой ценой. А вот ты – вряд ли. Сейчас я просто возьму Розу, и улечу отсюда. А ты останешься в руках полиции. Слышишь? – как раз в этот момент невдалеке прозвучала сирена. – Это за тобой.

– Ты не успеешь! – вдруг воскликнул он и сжал что-то в кармане.

Что произошло, я поняла, только услышав гул снизу и почувствовав мощный толчок. Этот псих все же подорвал здание, хотя я была уверена, что он блефует. Уж слишком не похож был этот чокнутый гений на смертника. Обычно такие сделают все, на что способен их мозг для собственного выживания. Но уж никак не гибнут в обломках бетона.

А дальше все завертелось так быстро, что мозг не успевал осознавать. Смит кинулся ко мне, я кинулась к Розе. И все бы прошло хорошо, летать-то я не разучилась, вот только запланированное для полета падение с рушащегося здания было испорчено удивительно проворным психом. Я долго потом пыталась понять, что же он такое сделал, но так и не смогла. А в тот момент что-то словно схватило одну ногу, из-за чего я не смогла спрыгнуть, а скорее, сверзилась с крыши, ударившись при этом одним крылом.

Я понимала, что мы с Розой падаем. Также понимала, что крылья, ставшие привычной опорой, никогда до этого не подводившие, меня не слушаются. Впервые за несколько лет меня накрыл полностью осознанный приступ паники. И лишь уголком замутненного первобытным ужасом сознания я попыталась прикрыть подругу и склянку с ценным лекарством, приземляясь на беззащитную спину.

И все же, как я ни готовилась, удар о землю вышиб воздух из легких. И почему падать всегда так больно?

Эпилог

Алексей Золотов со своим приемным отцом, Закари Сабио, оказались гениями не только на словах. Они в очень короткие сроки сумели разобраться с основой и синтезировать лекарство. Джессика уже очнулась и потихоньку приходит в норму.

Роза, придя в себя от удара о землю и сообразив, что большие синие крылья прикрыли ее наряду с телом подруги, сорвалась в истерику. Ее нашли ребята, которые правильно поняли посыл Нолли, и успели выскочить из здания, прежде, чем оно начало рушиться. Алекс мимолетно порадовался наличию с собой походной аптечки и вколол своей девушке успокоительное. Однако, Роза даже спящая, не отпустила бессознательную подругу, пока ребята не довезли их до места.

Сама же Магнолия, с тяжелыми ушибами и сильным сотрясением мозга, пролежала на грани комы несколько недель. А когда очнулась, ни с кем не разговаривала, что друзья списали на стресс, шок и посттравматический синдром.

А потом, однажды утром, они застали лишь пустую палату и диск с видеопосланием, в котором Нолли резко и жестко обозначила свою позицию: она уходит, ее не искать, и вообще, отстаньте от меня все, вы меня достали.

Конечно, сразу никто ей не поверил, но Сай, как ни старался, так и не смог найти ни следа юной девушки с синими волосами. Компьютер Нолли оказался абсолютно пустым без возможности восстановления. Из ее вещей многое осталось нетронутым, но помочь в поисках это не помогло. Ребята попытались было использовать маячок «Вакуума», но девушка изначально не ставила отслеживание на свой. Такое ощущение, что она всегда знала, чем все закончится. Но так же не могло быть? Друзья были огорчены и растеряны, они не понимали поведения Нолли.

В феврале Магнолии Флоринс должно было исполниться 17 лет…

***

От шума аэропорта слегка кружилась моя подбитая головушка. Спина тоже еще ныла от резких движений. Что ж, поддельные документы были вполне настоящими, так, слегка возраст завышен. Парик и немного грима на лице, меняющего его практически до неузнаваемости, обеспечивали мне полное инкогнито. Даже, если ребята будут искать, вряд ли после моего письма они будут делать это особо тщательно. Так что по камерам меня не найти. По документам – тоже. А еще в голову никому не придет искать меня именно в этом аэропорту. Буду надеяться, что Организация тоже не настолько всесильна, и мои документы, сделанные через очень теневые связи, им не найти.

Что ж, игра в кошки-мышки началась!


Оглавление

  • Пролог
  • Глава 1. Девочка, школа и синие волосы
  • Глава 2. Новый знакомый
  • Глава 3. Выбор
  • Глава 4. Последствия
  • Глава 5. Птенец
  • Глава 6. Звонок
  • Глава 7. Так проще…
  • Глава 8. Первый полет
  • Глава 9. Падение
  • Глава 10. Взрыв
  • Глава 11. Воспоминания и Контроль
  • Глава 12. Ошибка
  • Глава 13. Кошки-мышки
  • Глава 14. Падать – больно. Всегда
  • Эпилог