Как сложно быть ангелом (СИ) [Astery] (fb2) читать онлайн

Возрастное ограничение: 18+

ВНИМАНИЕ!

Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!

Да, мне есть 18 лет

Нет, мне нет 18 лет


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

====== Шикарная (нет) новость ======

В моей жизни не было проблем. Таких, чтобы их можно называть чем-то глобальным и градообразующим. Так было до того дня, когда меня вырвали из кровати и чуть ли не в пижаме поволокли из дома. Сделали это мужчины в мундирах, с шестью белыми крыльями за спинами и ярко горевшими нимбами. На выходе меня встретил брат.

— Вы что творите? — возмутился он. — Я зачем по-вашему пришёл?

— Нам отдали приказ, вы не слишком торопились. — ответил ангел, видимо, бывший главным.

— Простите, н-но вы не могли бы отпустить? — робко промямлил я, пока мне сжимали руку и плечо.

— Отпустите, — попросил старший братик. — Я сейчас приду вместе с ним.

Ангелы переглянулись, отпустили меня и вышли из дома, оставив нас одних. Я одёрнул рубаху на животе и сдул волосы с глаз.

— Гавриил, что это сейчас было?

— Давай я объясню, пока ты будешь одеваться? Нам правда нужно поторопиться.

Вздохнув, я поплёлся в спальню. И там, пока я стягивал пижаму и искал что поприличней, Гавриил рассказывал:

— Наш хлипкий мир с демонами никогда особого доверия не внушал, но недавно они атаковали. Они вновь затевают что-то неладное. Всех архангелов созывают во Дворец Правосудия. Я мельком слышал, что скорее всего они будут командовать войсками, когда дело дойдёт до крупного сражения.

Брат был одним из военачальников армии ангелов. Ещё с детства ему была обещана эта работа. Он всегда рвался защищать интересы ангелов, всегда был ярым приверженцем альтруизма, знал абсолютно все молитвы на всех языках. Я тоже архангел, но я никогда не служил. Я не военный. Если честно, мне никогда не нравилась сама мысль о кровопролитии, будь то демон, ангел, да хоть простой смертный человек. Мне не очень нравится насилие. Гавриил конечно утверждал, что со временем я пойму, что «мерзких нечестивых грешников не должно существовать. Смерть для них — высшее благо», но это время всё никак не приходило. Я и демона-то толком не видел. Только издали и по рассказам Гавриила. Я понимаю, что бесы жестокие, лживые, двуличные и алчные, но от этого ненависть во мне не разгоралась. Даже тогда, когда я слышал о Великом Восстании Люцифера и количестве убитых.

— Ты чего такой унылый? — спросил брат. — Ты станешь командовать целым полком, Раф, это ли не радость?

— Я как-то… й-я рад, правда, — нервно улыбнулся я. — Но я не уверен, что командовать войском — это моё.

— Не волнуйся, никто тебя вот так на поле боя не выбросит, — усмехнулся он, хлопнув меня по плечу. — Сначала ты пройдёшь курс подготовки. Тренировки с мечами и магией, геральдика, красота!

— А-ага, — сглотнул я. Уже вижу унылые карты, непонятные стратегии, лежавшего себя на полу во время тренировки и хныкающего, что устал. — А мне обязательно это всё делать, да?

— Конечно обязательно, ты же архангел.

Именно в этот момент я больше всего пожалел, что брат генерала армии, а не какой-нибудь секретарь или инструктор, который объясняет прибывшим на небо людям, что они умерли, и что всё хорошо.

— Гавриил, это большая честь, я очень рад, но я… я не воин. Я не солдат, я врач.

— Зачем ты пользуешься этим словом? Оно звучит не солидно.

— Целитель, — исправился я. — Я целитель. Моя магия максимально не подходит для сражений.

— Хватит отнекиваться, Рафаил. Я знаю, ты волнуешься и нервничаешь, но обещаю, после первого же дня занятий ты осознаешь, что тебе вполне по силам освоить командование войсками.

Не осознаю. Я никогда не признавал этого вслух, но я трус. Я изнеженный трус, на поле боя меня убьют первым же выстрелом. А если и не убьют, то сломают точно. А потом я исцелюсь, и меня убьют ещё трижды. Сказать Гавриилу «нет» я не мог. Только благодаря ему у нас есть свой дом и вполне безбедное существование. Полководцев всюду уважали, им хорошо платили и с радостью звали на приёмы. Я чувствовал себя обязанным ему, поэтому перестал упираться. Брат стал рассматривать меня и встал сбоку. Снисходительно улыбнулся и похлопал по животу.

— К слову, во время тренировок и от этого сможешь избавиться.

— Мгм, — кивнул я, становясь пунцовым, как свекла.

— Я так за тебя рад, братик, — он обнял меня. — Ты станешь окончательно взрослым.

— Сейчас-то я недостаточно взрослый? — неловко усмехнулся я.

— Нет. С тебя сойдёт твой детский румянец, круглые щёчки, брюшко поусохнет. Я не могу, ты же с детства такой кругленький, красненький, настоящая упитанная пышечка. Я до сих пор иногда, когда на тебя смотрю, вижу маленького толстенького мальчика, — он стал тискать меня за щёки.

— Ну всё, ну пусти, больно!

— Ладно, ладно, одевайся.

Мне стало неловко стоять перед ним в расстёгнутых светлых брюках и обнажённым верхом. Собственно, вот ещё одна причина, по которой мне неудобно было осознавать себя его братом. Мы одного роста, довольно высокие, но вот по поводу комплекции… из-за постоянных тренировок у Гавриила подтянутая спортивная фигура с видневшимся прессом, скулами, он всегда был стройным, ну а я… а я просто Рафи. Как он и сказал, я с детства кругленький, толстенький, и если на него девушки смотрели с восхищением, то на меня с мыслью либо: «ути ж батюшки, это кто тут такой пирожочек пришёл?», либо же: «это вот он брат архангела Гавриила? ОН? вот это тучное скопление складок?». Пухлые руки, пухлые ноги, щёки, размякший подбородок, пухлая грудка, ну и в довершение всего этого великолепия — круглое рыхлое пузо, что солидно нависает над ремнём. Для более точного описания просто скажу, что у брата обхват талии где-то 80 или 85, а у меня 156. Мне порой кажется, что он меня стесняется. Жирок немного смазывал черты лица, поэтому мы не особо похожи, и братьями нас назвать сложней. Хотя, я могу и ошибаться. Но я действительно толстоват, чтобы с гордостью заявлять, чей я родственник. Не помню, чтобы у наших родителей был такой излишек веса. Следовательно, виноват в этом я сам, и оправдываться генетикой не получится.

— Не сходятся? — спросил Гавриил, наблюдая, как я пытаюсь застегнуть на себе рубашку.

Вот блин! Я снова набрал вес? Боже, ну за что? Почему я так быстро толстею и даже не замечаю этого?

— Я, эм… села, видимо, — промямлил я.

— Села? — усмехнулся он. — А не чьё-то пузо снова выросло?

— Н-нет, хех, она определённо села.

— Раф, — вздохнул брат.

— Только не с утра! Пожалуйста, давай ты потом прочитаешь лекцию о диете и лишнем весе, я и так себя сейчас отвратительно чувствую.

— Ну а кто в этом виноват-то? Ладно, я молчу. Помочь тебе? — не дожидаясь ответа он подошёл и попробовал соединить края рубашки мне на брюхе. — Втяни живот.

Я сделал, что велено. Когда Гавриил застегнул последнюю пуговку мне на шее, то похлопал по животику.

— Видимо, придётся втягивать его пару часов.

Я кивнул. Уже не стал заикаться о том, что верхняя пуговица давит на шею, на улице расстегну. Я надел коричневый жилет, справившись с пуговками самостоятельно, и, завязав галстук, заправил его низ под жилетом. Подумав, выправил обратно. Так хотя бы натянутые пуговички закроет.

— Нормально? — спросил я, поворачиваясь к братцу.

— Да. Пора, идём.

Мы вышли из дома и полетели над домами в сторону Дворца Правосудия — здания, что было и залом суда, и домом Господа и его приближённых (среди которых был Гавриил), и тюрьмой. Там нас пропустили в один из крупных залов, сверкавших роскошью, и в котором стояло уже с пар десятков ангелов. Стены, как и всё строение, были из сверкающего сине-лилового камня, которые всегда блестели на рассвете.

— Гавриил! Рафаил! — раздался женский голосок.

Мы посмотрели в сторону звука. К нам приближалась рослая светловолосая девушка в длинном белом платье. Она улыбчиво смотрела на нас, её золотые глаза лучились. Лиана. Подруга Гавриила, архангел, одна из приближённых к творцу. Брат улыбнулся в ответ, приветственно обняв девушку.

— Здравствуй, Лиана.

— Рафаил, поздравляю, — доброжелательно сказала она, обняв и меня.

— Спасибо, — промямлил я, посильнее втянув пузцо, чтобы оно не упёрлось в девушку и не помешало объятиям.

— Надеюсь, в тренировочном зале мы с тобой увидимся. Я могла бы научить тебя парочке вещей, — она подмигнула.

— Я… я конечно очень рад, но…

— Никаких «но», — прервал меня Гавриил. — Иначе лекцию о диете я начну читать прямо сейчас.

Господи Боже…

— Диете? — переспросила Лиана. — Рафи, ты худеешь?

— Можно не сейчас, ну пожалуйста?!

— Ты стесняешься? Да ну ладно тебе, ничего постыдного тут нет.

— Нам пора, — брат взял её под руку. — Раф, мы тебя найдём позже.

Архангелы должны стоять у кафедры, за которой архангел Михаил произносит речь. Так было на посвящении Гавриила. Так будет сейчас. Меня окружало с двадцать ангелов, что восторженно приветствовали Михаила. Его имя знают все и каждый здесь, в раю. Века назад он изгнал самого Люцифера вместе со всем его войском в ад, и все верили, что если падший ангел снова попробует свергнуть Господа, Михаил непременно победит его и защитит творца. Брат его обожал и восхищался им. А мне было интересно, что архангел чувствовал, изгоняя родного брата.

— Мне приятно видеть в этом зале новое поколение будущих героев небес, — заговорил он мягко и спокойно. Он даже немного улыбался, располагая к себе. — Как вам всем известно, испокон веков нам и нашим благим целям всегда мешали демоны — потомки падших ангелов, что предались греху и были изгнаны под землю, в Преисподнюю. Две недели назад они осмелились напасть на наших братьев и сестёр во время их работы на Земле.

Работа на Земле означает, что ангелы спускались в мир людей и направляли определённых мужчин и женщин на путь истинный. Обычно никого не удивляло, если в этот момент явятся и демоны, но Земля уже давно считалась нейтральной территорией. Зачем демонам нападать там? Неужто они не понимают, что только навлекут на себя бОльший гнев небес, чем могло бы быть?

— Они погибли, — продолжал Михаил. — Нам известно, что численность войска Преисподней возрастает, и потому сюда призвали вас. Кто-то станет рядовым воином, кто-то станет командующим. Но каждому на плечи ляжет миссия по истреблению зла и порождения греха. Я верю в вас, друзья мои. И я верю, что каждый из вас принесёт нам победу.

Архангелы шумно зааплодировали, что-то выкрикивая. Внутри меня что-то ёкнуло на несколько секунд. Я словно загорелся желанием защищать свой дом, но потом… я сомневался. Почему демоны напали первыми? Зачем? Для чего было убивать ангелов? Должен же быть смысл, правда?

Нас повели осматривать дворец и запоминать залы для тренировок и лекций. Занятия начались в этот же день. И я осознал, что терпеть не могу геральдику. У меня даже слово «физкультура» столько отвращения не вызывает, сколько этот предмет. Я честно старался вникать и не заснуть. Получилось плохо. Но фиаско ждало меня на тренировке. Я владею мечом достаточно хорошо, чтобы защитить себя от двоих противников одновременно, но я не рассчитывал, что должен делать то же самое с четырьмя и со связанными крыльями. Раньше они хоть немного помогали балансировать и не падать, а тут я рухнул на пол с грохотом, отбив себе урчавший желудок и немного селезёнку.

— Не думал, что брата архангела Гавриила так легко победить, — фыркнул один из ангелов.

Он был стройным изящным шатеном. И довольно красивым. И очевидно, огребать от него я буду часто.

— Я — не мой брат, — буркнул я, вставая.

— Это точно, — он пихнул меня в живот и свалил обратно, держа острие меча у моего пуза. — Лежи смирно, или брюхо вспорю.

Я сглотнул. Гавриил, ты сильно занят? Можно ты меня заберёшь?

— Уриил, достаточно, — окликнул его наш наставник, архангел Мадиэль.

— Извините. У меня такая реакция на всех предавшихся греху. А тут налицо чревоугодие и лень.

Боже, как же я себя ненавижу!

— Твоё рвение похвально, но нужно научиться сдерживаться. Рафаил такой же архангел, как и ты. И у него столько же шансов избавиться от грехов. И последствий, что они влекут.

Да понял я, что жирный и пузатый, понял, можно хватит уже?! Я честно очень себя стыжусь, я не меньше вас терпеть не могу своё брюхо, давайте не будем самоутверждаться за счёт толстых ангелов? Можно подумать, я один такой! Хотя… я ещё не видел других хотя бы немного полноватых ангелов… господи, я отвратителен.

Я поднялся с пола и потёр ушибленный живот и спину. Я видел, как на меня косились однокурсники… или как их назвать? Неважно, пусть будут однокурсники. Так вот, я видел, как они на меня поглядывали и шептались о чём-то. От ближайших двоих девушек я услышал:

— Это в самом деле брат Гавриила? Я думала, он тоже такой величественный и статный.

— Как думаешь, его можно винить в грехе?

— А это не очевидно?

Мне стало очень стыдно и неприятно. Чувствую себя если и не посмешищем, то лишним точно. Я не должен здесь находиться. Я не хочу, мне неприятно, мне дискомфортно, мне… хочется плакать. Да, да, я чувствительный ранимый неженка, куда мне полками командовать? Ладно, спокойно, просто дышим поглубже. Сейчас плакать нельзя, иначе станет только хуже. Мы просто потерпим до конца занятий, придём домой, закроемся в комнате с печеньем и чаем, и как следует поревём в подушку, пока Гавриила дома не будет. А когда он будет… он начнёт рассказывать мне о диете и о том, как полезно было бы мне похудеть. А я не могу. Я старался, честное слово старался. Я сидел уже на диете, я занимался спортом, но жирок сходил довольно медленно, а сила воли и терпение у меня так себе.

Вечером я вернулся домой, и когда выходил из дворца, чувствовал на себе любопытные и даже осуждающие взгляды. Я немного завидовал людям. На Земле все заняты собой, а на небесах все такие идейные, все думают обо всех, а уже потом о себе. Я стянул с кухни вазочку с шоколадным печеньем, чай со льдом, и завалился к себе. И пока я уныло лежал на кровати, я крыл себя последними словами. Я посмотрел на свой круглый солидный живот.

— Я тебя ненавижу, — шикнул я и ударил себя по брюху. Стало очень больно.

Я лежал и заедал обиду. Вскоре вернулся Гавриил. Мне почему-то кажется, он уже в курсе, что было.

— Раф? — стук в дверь моей комнаты. — Рафи, ты в порядке?

— Мгм, — промычал я, отправляя в рот очередную печеньку.

Брат вошёл и сел ко мне на кровать. Положил ладонь мне на живот. Я уже не видел смысла в попытках его скрыть и втягивать, но всё же по жирку пробежались мурашки, а сам я вздрогнул от прикосновения к самой выпирающей и беззащитной части туловища.

— Ужинать будем? — спросил он.

— Не голоден.

— Печеньем наелся? Эх ты, потом опять есть захочешь.

— Можно я не буду на обучение ходить? — попросил я, подняв глаза на Гавриила.

— Почему?

— Я вижу, что ты знаешь.

Он вздохнул, поглаживая меня по пузу, а мне стало неловко и… неприятно. Я понял, что ненавижу, когда мне трогают и щупают живот. Я отодвинулся и убрал его руку.

— Раф, ну ты в самом деле решил забить на всё только из-за того, что тебя обвинили в том, что ты полненький?

— Если бы полненький. Я именно толстый, жирный, закормленный боров. Я не хочу там быть, Гавриил, мне там дискомфортно!

Взгляд брата стал строгим и неумолимым.

— Когда армия бесов пленит тебя и будет пытать, ты им тоже будешь говорить, что тебе дискомфортно?

— Это вообще другое!

— Рафаил, прости меня за прямоту, но я скажу. Кроме тебя никто не виноват в том, что ты такой. Поэтому и слышать ничего не хочу, ты будешь туда ходить. Я не хочу, чтобы в случае чего моего брата убили в первом же бою.

Губы дрогнули. Я отвернулся к стене лицом и закрыл глаза. Как же я себя ненавижу.

====== Шанс ======

Месяц спустя

Я стоял посреди зала в шеренге из шести архангелов. С этого дня меня станут называть лейтенантом. Да, за время тренировок были отобраны шесть будущих полководцев, среди которых был и я. Держу пари, это из-за брата. Нас нарекут лейтенантами, а через некоторое время генералами, и забросят на поле боя, где я умру и не вернусь. Я буду жить в казарме, каждый день учиться убивать и пытать, стану жестоким и бессердечным… какой же ужас. Я был в собственном белом мундире с синей лентой лейтенанта, и мне было страшно даже просто чувствовать на себе его. Военная форма — это одежда смерти. Я всеми силами души надеялся поскорее придти домой и снять её, забраться в уютную пижаму, сварить какао и посидеть за книгой у камина, как только этот кошмар наяву закончится. Мундир был тесноват в области живота и немного узок в плечах, но я уже не стал говорить. Какой-то части меня было приятно от мысли, что ткань разорвётся на таком добреньком сладкоежке, но другая часть сгорела бы со стыда, если бы это произошло на глазах других лейтенантов, генералов и Гавриила.

Посвящение прошло с последующим банкетом, на котором я, Я, у которого из радостей в жизни только книги и еда, даже не поел. Меня подозвал Михаил, рядом с ним стоял брат. Что им нужно? Я уже что-то натворил? Или по моему лицу видно, как я не хочу здесь быть? Я поплёлся к ним, разглаживая складки ткани на круглом животе. Они как-то странно улыбались.

— Я что-то сделал? — напрягся я.

— Пока нет. Можно я ему скажу? — Гавриил чуть ли не прыгал на месте от радости.

— Ну ладно, давай, — посмеялся архангел Михаил.

— Раф, братик, этой же ночью твоя служба небесам начнётся!

Меня как громом поразило. Только не это! Мамочки, что угодно, но только не это!

— Ч... чт… н-ночью?

— Да, да. Там нет ничего очень сложного, ты справишься.

— В-вы меня в ад собрались отправить?!

— Что? Конечно нет, — Михаил взял меня за плечи. — Рафаил, лейтенантам пока нельзя командовать войском, уж тем более спускаться в ад одним. Хотя, думаю, со временем мы это изменим. Нет, твоя задача будет другой. Здесь, во Дворце.

Я выдохнул. Слава богу, я буду в тепле и уюте (если таковые имеются) дома, на небе.

— Нужно охранять один из секторов здания до тех пор, пока часть наших сил не вернется с задания на Земле. Пойдём, я покажу тебе.

Он повёл меня за собой в один из коридоров. Гавриил шёл с нами, ободряюще мне улыбаясь и похлопывая по спине. Ладно, без паники. Ты просто постоишь на месте и постережёшь какую-нибудь штуку. Ничего сложного. Мы спустились в нижнюю часть Дворца, где Михаил подвёл нас к большим массивным дверям. Он коснулся ладонью их поверхности. Двери распахнулись, и мы вошли в ярко-освещённый длинный коридор. По обеим его сторонам были белые плотные двери, из-за которых доносились странные звуки. Мне показалось, что я услышал грохот и тихий стон.

— Что здесь? — спросил я тревожно.

— Ничего особенного. Просто некоторые души с незначительными… проступками. Они ждут распределения.

В ад или рай. Если честно, я не очень ему поверил, но особо задумываться не стал. Мы подошли к двери в конце коридора. Михаил вынул из нагрудного кармана небольшой крест, который приложил к выемке в стене. Двери раздвинулись. Перед нами появилась комната, посреди которой стояло кольцевое строение. Я присмотрелся, наклонив голову.

— Это… это портал?

— Ты наблюдателен. Да, это портал. Он был создан, чтобы мы могли проникать в ад незаметно и молниеносно. Мы получили сведения, что демоны могут попытаться в ближайшее время украсть его или уничтожить. — Я сглотнул, подойдя поближе и заметив приличное количество оголённых проводков и мерцающих панелек. — Он ещё не достроен, лучше не трогай. Ты должен будешь остаться здесь, и уберечь портал в случае нападения.

— Стойте, здесь — в этой комнате? Запертым? — он кивнул. — И как долго?

— Не более недели. Потом тебя сменят. Ты побледнел, в чём дело?

— Я… я… п-почему я?

— Гавриил хотел, чтобы у тебя была возможность проявить себя. И я её предоставил.

— Раф, — брат обнял меня. — Это твой шанс.

Ага, ещё какой. Просидеть запертым в комнате неделю совсем одному. Я поджал губы и кивнул.

— Я справлюсь, — тихо сказал я.

— Люблю тебя, братик, — Гавриил чмокнул меня в щёку. Потрепал по ней и погладил живот. — Может, ещё и похудеешь немножко.

Я отпрянул от его ладони, подтягивая брюшко.

— Я буду абсолютно один? Почему охрану нельзя усилить?

— Одного архангела достаточно внутри, а двоих снаружи. Пойми, — Михаил приблизился, — этот портал — секрет. Мы не можем доверять всем подряд. Но я ведь могу верить тебе, Рафаил?

Я посмотрел в его серебристые глаза и кивнул.

— Я всё сделаю.

— Вот это правильно, — он улыбнулся, похлопал меня по плечу, и отошёл к двери. — Удачи, лейтенант Гранде.

Гавриил обнял меня, и вышел следом. Дверь задвинулась, и я остался один. Я сполз по стене на пол, уставившись на нерабочий портал. А почему он секретный? Нет, я понял. Михаил планирует внезапно ударить по аду, а если об этом узнают все на небесах, то хоть один из ангелов, да обязательно проговорится демонам. Будь он предателем, или сдастся под их пытками. Предатель. А есть ли у меня право называть так ангелов, что рассказывают о планах Рая Преисподней? Я конечно теперь лейтенант, но от этого ярой злости на падших у меня не прибавилось. Разве что, я получше узнал их природу и примерно представлял, что со мной сделают в аду. В животе заурчало. Я подколдовал себе еды и книгу, наелся и, навалившись на стену, немного задремал.

Спустя пару ночей меня разбудил какой-то грохот. Я вскочил с пола, судорожно стряхивая с себя крошки и застёгивая пуговицы мундира. Я прильнул к стене ухом. Тишина. Что это было? Не успел я предположить чего-то, как грохот повторился. И в этот раз его сопровождал толчок, от которого я едва не повалился на пол. Что тут творится?! В коридоре послышались торопливые шаги и голоса. Слышались звуки борьбы. Я в панике стал метаться по комнате. Кто там, снаружи? Ну вряд ли мятежные ангелы, по словам Михаила об этом коридоре почти никто не знает. Тогда… это демоны? Сколько их может быть? Как они добрались? Дверь вдруг открылась, и меня едва не ранило ножом. Я отскочил в сторону. Ко мне ворвался Уриил, остановившись у входа и вынув меч.

— Что происходит? — спросил я.

— А ты как думаешь?! — рявкнул он. — Отродья из ада добрались сюда!

Уриила вдруг стянуло верёвкой и швырнуло в сторону. В комнату ворвались двое в тёмных плащах и с закрытыми платками лицами. Сложно было понять, какого они пола, только рост был разный. Один был с меня и вроде стройный, второй пониже и какой-то коренастый. У обоих были хвосты.

— Две минуты, — рыкнул высокий и бросился на Уриила, занося руку с когтями.

Второй рванул по стене в мою сторону, но он не ранил. Он обежал меня и прыгнул к порталу. Я схватил его хвост и дёрнул на себя, не подпуская.

— Не трогай!

— Руки убрал! — шикнул демон, сверкая зелёными глазами.

Я слова сказать не успел, как он напрыгнул на меня и повалил на пол, прижимая руки коленями к полу и держа у шеи нож.

— Как вырубить портал? — рычал он низко и тихо.

— Чт… откуда мне-то знать?

— Говори, или я вырежу твой глаз и скормлю тебе же!

Я пискнул.

— Н-но я правда не знаю!

— Реще! — рявкнул другой демон, боровшийся с Уриилом.

— Хер с тобой, просто свали отсюда быстрее, — прошипел бес, спрыгнув с меня и подбежал к порталу, начиная возиться с проводами.

— Да убей же ты его! — орал мне шатен, удерживавший врага.

У…бить? Но я… я никогда не убивал… и он-то не навредил мне, он только с ног сшиб, он даже не ранил. Я не могу, я не хочу лишать жизни живое существо! Я сглотнул и направился к бесу, который ковырялся в портале маленькими руками в тонких чёрных перчатках.

— П… послушай, давай ты уйдёшь? — замямлил я.

Он бегло глянул на меня, что-то рыкнул и отдёрнул руку. Видимо, обжёгся.

— Ну правда, просто уходи, пожалуйста. Уйди от портала, он опасен!

— Я знаю, — раздражённо шипел бес. — Сам уйди.

— Ты издеваешься?! — орал на меня Уриил, избивая уложенного на пол демона. — Ты ангел, или кто?! Сделай хоть что-нибудь, бестолковый ты трусливый жирный идиот!

В этот миг портал заискрился и стал издавать нарастающий гул. Демон отскочил от него и случайно рухнул на меня. Я ощутил на себе вес мягкого, слишком мягкого и слишком округлого тела. Так, стоп…

— Т-ты девушка?!

Мне что-то сказали, но из-за гула я ничего не разобрал. Демон вскочил с меня и пальнул чем-то в Уриила, собираясь забрать собрата и сбежать. Но судьба решила иначе. От портала исходила очень сильная тяга, его… или её затягивало в него. Как и меня, ибо я был очень близко. Я впервые подумал о том, что моя туша, что весит полторы сотни, недостаточно тяжёлая. Когти демона, коими он впился в пол, оставляли царапины, я пытался отойти, и не мог. В следующий миг свист портала стал оглушающим, а демона и меня резким рывком затянуло внутрь. Последнее, что я увидел, это было перепуганное лицо примчавшегося брата, его ор «Рафаил!», и чьи-то руки на плечах, а потом погрузился во тьму.

Спустя сутки

Голова… господи, моя голова. Что случилось? Так, портал, комната, демоны… я вспомнил. Меня и того демона затянуло в портал, и теперь… а где я? Я тяжело открыл глаза и увидел над собой ярко-голубое небо, а под собой ощущал что-то твёрдое и прохладное. Я попробовал приподняться и увидел то, что едва не заставило меня завопить от паники. Кругом трава. Кругом деревья. А на моём брюхе валяется демон. Я на Земле вместе с бесом. Тут демон стал ёрзать и постанывать, кое-как повернулся, и с него сполз плащ и платок. Моему взору представились медно-рыжие волнистые волосы до плеч, округлое лицо и не менее округлая фигура, облачённая в рубаху и тёмные штаны. Девушка-демон уставилась на меня, взвизгнула и отшатнулась.

— Т-ты чё делаешь?! — выкрикнула она.

— Я?! Это ты на мне разлеглась!

— Тихо! — она взялась за голову. — Нгх, тихо… ай-ай-ай… почему я… почему ты?

— Отличное конструирование вопросов, — попытался пошутить я, оглядываясь. — Боже, я действительно на Земле…

Девушка попробовала встать, но зашаталась и села обратно. Я откровенно на неё пялился. И она это заметила.

— Ты чё?

— А ничё, — промямлил я неловко. — Я эм… я… я никогда не видел демона.

— Да конечно, — фыркнула она, отползая от меня подальше.

Мне стало даже обидно.

— Честно.

— Как ангел, который охранял тайные катакомбы, мог не видеть своих кровных врагов?

— Легко и непринуждённо. Погоди, а где твой хвост? И рога?

— Я не… а твои крылья?

Я глянул себе за спину и не обнаружил там шести белоснежных органов, что всю мою жизнь поднимали меня в воздух, и взвизгнул.

— Где?! Господи, где они?! — Я поднял руку и потрогал воздух над головой. — Г-где мой нимб?!

Девушка попробовала поколдовать и судя по огромным гляделкам, ей не удавалось. Я попытался исцелиться. Магии не было. Я… й-я стал человеком?! О боже, нет! Нет-нет-нет! я не могу, я не хочу! Гавриил, спаси меня!

====== Знакомство удалось ======

Я развалился на земле и зажмурился.

— Пожалуйста, я хочу обратно! Я хочу домой!

— Твою же мать, за какие грехи? — бурчала девушка, снова силясь подняться.

Она встала, потёрла висок и осмотрелась. Сделала пару шагов в сторону какой-то тропинки, по бокам котором были деревья.

— Гм. Видимо, мы в парке.

— Стой, ты куда? — разволновался я, приподнявшись и смотря на неё.

— Пытаться вылезти из жопы, в которой оказалась.

— Нет, погоди, не бросай меня одного.

Она удивлённо на меня посмотрела.

— Тебе память отшибло? Ты забыл, кто я?

— Нет… слушай, мы тут вместе оказались, и у нас нет магии. Тебе не кажется, что разделяться в незнакомом мире — неразумно?

— По-моему отделиться от кровного врага — вполне.

— Ты меня боишься?

— Тебя-то? — фыркнула рыжая. — Ты архангел без магии. С чего тебя бояться?

— А ты демон без магии. Ты беззащитна.

— Как и ты.

Она не уходила. Она рассматривала меня с интересом и каким-то детским любопытством.

— Ты немного не такой, как другие ангелы.

Ох, да что ж я такой толстый-то?! Я еле-еле втянул пузо и отвёл взгляд.

— Почему это? Я такой же.

— Нет. Ты какой-то… ну, знаешь, — девушка приблизилась и посмотрела мне в лицо. — Ты какой-то добрый. Мягкий.

— Никогда толстяков что ли не видела? — буркнул я, пытаясь скрыть живот рукой. Указывать ей на те же недостатки, что у себя, я не рискнул из вежливости.

— Видела. Но я про характер и манеру речи говорила.

Твою же мать…

— Ты меня не знаешь, — промямлил я.

— Ты всё равно другой. Ты единственный лейтенант, который пытался уговорить меня, а не избить или убить. Почему?

— Ты ведь живая. Каждая жизнь заслуживает уважения, она бесценна.

Она ухмыльнулась, но не ответила. Я попробовал встать и пошатнулся от веса собственного тела. Живот значительно смещал центр тяжести, который раньше уравновешивали крылья. Боже, какое же тяжёлое пузо я себе наел.

— Ладно, пошли вдвоём, ангел, — вздохнула рыжая, идя к тропинке.

— Ладно. Демон.

Мы плелись рядом, опираясь на деревья. Я всё пялился на неё и не мог понять, как я не сумел разглядеть там, в хорошо освещённой комнате, двух солидных округлостей, что причисляют её к женскому полу? Их будто и вовсе не было. Как и пышных бёдер и мягкой женственной фигуры. Демон заметила, как я на неё пялюсь.

— Чего так смотришь?

— Прости, — я смущённо отвёл взгляд. — Я как-то… я не знал, что ты окажешься девушкой.

— А что это меняет? Тебя это разве волнует?

— Пардон?

— Ну разве ангелы — не евнухи?

— Кто?! — выкрикнул я возмущённо, оскорблённо, удивлённо и даже с усмешкой слегка. — Т-ты с чего вообще взяла?

— Это демонам в армиях говорят, — беспечно пожала она плечами. — Так это не правда?

— Нет конечно! Боже, кто это придумал? — усмехнулся я.

— Сложно сказать.

— Стой, ты служишь в армии? Ты солдат? — дошло до меня.

— Типа того, — недовольно буркнула рыжая.

— Но… зачем?

Она посмотрела на меня с какой-то задумчивостью и мимолётной злостью.

— А ты думаешь, меня кто-то спрашивал?

Я вдруг ощутил укол вины. Её затащили насильно… как и меня, по большому счёту.

— Прости, — тихо сказал я.

— Ч… что? — опешила девушка.

— Прости, — повторил я, смотря в её лицо.

Странно. У неё самое обычное личико, тонкие губы, немного округлые щёчки, немножко присутствовал второй подбородок (почти не присутствовал, если сравнивать со мной, наверное), но глаза… они такие задумчивые, такие печальные. Я присмотрелся к ним и разглядел, что они не зелёные. Они голубоватые с краю, ближе к зрачку ореховые. И такие грустные. Она вовсе не похожа на кровожадных жутких тварей, о которых мне говорили. Она женственная… и не опасная. Не кажется такой. Интересно, как её зовут?

— Ты очень странный, — сказала демон, продолжив идти по тропинке.

— Разве?

— Да. И не похож на солдата.

— Я не хотел им быть.

— Да ну? — она ухмыльнулась. — Не хотел истреблять орды врагов?

— Если я один, то это меня истребят, а не я. Да, я не хотел становиться солдатом.

— И стал лейтенантом.

— Это вышло случайно… почему я перед тобой оправдываюсь?

— Потому что ты попросил прощения.

— Этот диалог принимает оборот, о котором я не подумал.

— Тогда можем сменить тему. Либо заткнуться.

— Ладно, — промямлил я, пока думал, о чём обычно говорят с кровным врагом, которого впервые перед собой видишь и который оказывается вовсе не таким опасным. — А все демоны такие как ты?

— А какими нам быть?

— Мне говорили, что вы жестокие твари с копытами, огромными рогами, хвостами и жрёте младенцев ангелов.

Она засмеялась.

— Младенцев! Ангелов! Зачем нам это делать? К тому же, на них совсем немного мяса, ребёнком ты особо не наешься. А правда, что ангелы смотрят на дрочку, когда им поручают хранить человека?

— Боже, нет! — засмеялся уже я. — Зачем это делать?

— Ну, сами себя-то вы удовлетворить не можете, вот и смотрите.

— Я не евнух! Ни один ангел не евнух! Нет, я должен узнать, кто это придумал и зачем!

Демон улыбчиво на меня посмотрела.

— Видимо, мы два отщепенца, которые не хотели враждовать?

— И видимо, оба оказались втянуты против своей воли.

— София.

— Рафаил.

— Приятно познакомиться, — улыбнулась София, протянув мне руку.

— Взаимно, — я взял её ладошку и пожал.

Ути божечки, какая мягкая! Пухленькая, тёпленькая, хорошенькая, как лапка у кота! Как может такая пышечка с такими мягкими ладошками быть чудовищем и совершать зверские убийства? Ответ прост: не может.

Мы вышли из парка к дороге, по которой ехали машины. Это… это где мы? Что это за город? Небоскрёбы, куча серьёзных и торопящихся куда-то людей… боже, как я хочу назад. На небе спокойно, тихо и размеренно, и все друг другу улыбаются при встрече.

— Где мы? — спросил я вслух.

— Я думаю… гм… Нью-Йорк? Или Лондон, или какой-нибудь Сан-Франциско, или… о, о, вдруг это Париж? Я хочу, чтобы это был Париж!

— Зачем тебе Париж?

— Я обожаю Францию. Особенно их бриоши, — она мечтательно улыбнулась. — Такие сладкие, мягкие…

— С шоколадной крошкой, — облизнулся я. — А если добавить немного орехового или шоколадного масла…

— И заказать молочный коктейль или латте с сиропом!

Мы пискнули, смотря друг дружке в глаза.

— Ты тоже любишь сладкое?

— Как его можно не любить? — София чуть не прыгала на месте от восторга. — Ой, а что насчёт булочек с корицей?

— С белой глазурью сверху? И с горячим шоколадом?

Она взвизгнула и закивала.

— И маковые рулеты!

— И булочки с брусникой!

— Такие со сладким сметанным кремом!

— Боже, давай дружить?

— Давай!

В общем, мы чуть ли не за ручки запрыгали на месте от счастья. Тут я заметил, что на нас всё это время смотрела девушка, что стояла немного поодаль. София тоже её увидела и перестала пищать. У девушки были тёмные короткие волосы, частично скрытые под серой шапкой, спокойное лицо, светлые янтарные глаза, чёрная юбка, футболка и серо-синяя толстовка. Ростом она была чуть повыше демона.

— Ой, я помешала? — спросила она невозмутимо.

Английский. Либо мы в Великобритании, либо в Америке.

— Ты кто? — выпалила демон.

— Я? Я Дженнифер Адамс. А где твои рожки?

— Ч-чего?

— Рожки. Вы двое почти сутки валялись в парке, у тебя были рога с хвостом и крылья, как у него. Только у него белые, а твои красные. Куда дели?

— Стой, ты нас видела? — встрял я с шоком.

— Ну да.

— Я не человек! У меня просто кончилась магия! — обрадовалась рыжая. — Ура, я не смертная!

— Откуда тут ангел и демон? — спросила Дженнифер.

— Стой, почему тебя это не удивляет? — поинтересовался я, радуясь и соображая, как вернуть себе силы.

— Просто, — беспечно пожала плечами Адамс. Ясно, я понял. Это фрик, которого почти ничем нельзя удивить. — Так откуда вы?

— Слушай сюда, смертная! — София встала в воинственную позу, указывая пальцем на Дженнифер. — Ты сейчас же скажешь мне… нам, где мы находимся, и ещё найдёшь нам место для ночлега и еду, а иначе я высосу из тебя эндорфины и заставлю убить себя трубочкой для колы!

— Хорошо, идёмте, — невозмутимо улыбнулась девушка, идя к светофору. — Это Сиэтл. Можете жить у меня.

Я аж растерялся. Это так и работает? Я вдруг понял, что я так фриков обожаю, кто бы знал! София довольно улыбнулась и пошла за девушкой.

— Вы мои ангел и демон-хранители?

— Э… ну…

— Я не ангел-хранитель, архангелы этим не занимаются, — сказал я.

— Демоны никого не хранят. Только за хорошую плату.

— Какую? Мою душу? Хорошо, я её отдам, но прежде исполни мои желания. Первое…

— Я тебе не джин! — возмутилась рыжая. — Мне твоя душа нафиг не упала!

— По-моему это грубовато, — заметил я. — Человек нас пожить подобрал, не надо хамить.

— Я не хамлю, я возмущаюсь.

— Ладно, а ты? — Дженнифер посмотрела на меня. — Ты исполнишь моё желание, ангел?

— Смотря что ты хочешь, — я замямлил. Магии-то у меня нет, и я понятия не имею, когда она вернётся, и вернётся ли вообще.

— Хочу… гм… о, хочу бесконечный кусок пиццы! И ещё шапочку папы римского.

— Я… ладно, я подумаю.

— Класс. Так как вас двоих зовут?

— Рафаил Гранде.

— А тебя, рыжик?

— София. Флейм.

— Ты типа огненный демон?

— Мне типа просто фамилия нравится.

— А-а, понятно.

Через некоторое время мы пришли к одной из многоэтажек и поднялись на шестой этаж, где Дженнифер впустила нас в свою квартиру. Как мы выяснили, она студентка, квартиру ей снимает отец — какой-то богатый бизнесмен, который три года назад ушёл из семьи и пытается извиниться подобными подачками. Это со слов Адамс. В квартире было три комнаты, София заняла ту, в которой был балкон. Мне досталась спальня поближе к кухне. Дженнифер развалилась на диване в гостиной и потянулась.

— Что едят ангелы и демоны?

— Конкретно этот демон хочет суши, — сказала София, осматривая квартиру. — А тут уютненько.

— А конкретно этот ангел поддерживает, — добавил я.

— Ладно, сейчас закажу. Вы пьёте?

— Не особенно.

— Смотря что, — хитро улыбнулась рыжая.

— Коньяк, вино, абсент?

— Намешайте.

Адамс хмыкнула, потянулась и встала с дивана.

— Хорошо, я схожу и куплю выпить и поесть назавтра. Суши привезут через час, курьер постучится в дверь, просто их возьмёте.

— Какой пароль от вай-фая?

— Пароль.

— Какой?

— Пароль.

— Да какой?!

— Да «пароль» говорю!

— Ну так и говори! — София полезла в карман штанов и пискнула. — А я… твою же мать, телефон остался в аду!

— Потом новый возьмёшь, я пошла.

Дженнифер скрылась за дверью. Я и София остались вдвоём. Я сел к ней на диван и откинул на спинку голову. Есть хочется. В животе урчало. Демон улеглась и перекинула ноги через подлокотник.

— Ты не знаешь, как нам вернуть магию? — спросила она.

— Я у тебя хотел то же самое спросить. Мне кажется, нас рано или поздно найдут… твои или мои.

— Или нет.

— Гавриил меня не бросит, он наверняка уже собирает ангелов, чтобы вернуть меня домой.

— Гавриил? Гавриил Гранде? — напряженно спросила София.

— Ты его знаешь?

— Он один из генералов небесного войска… он твой родственник.

— Он мой брат.

Она побледнела.

— Что-то не так? — заволновался я.

— Как? Как у этого чудовища может быть такой брат? — она с неверием смотрела мне в глаза, приподнявшись на кровати.

— В смысле «такой»? В смысле «чудовища»? — опешил я.

— Ладно, по сравнению с Михаилом он не чудовище, он так, личинка.

— Архангел Михаил — благородный небесный воин.

— Архангел Михаил загнал в ловушку две с лишним тысячи демонов и истребил. Они были беззащитны, они даже не хотели воевать. Он сбросил родного брата с неба. Он рассекал беременных и убивал младенцев.

— Но… ох, боже… может, он просто…

— Гавриил сносил головы прямо на лету, я видела, как он стоял весь в чужой крови, а на самом не было ни царапинки.

— Он просто защищал нас. — неуверенно говорил я. Я представлял, что мог творить брат на поле боя, раз сам Михаил нарёк его генералом, но я как-то не думал, что мог творить второй сын Господа.

— Защищал? От кого?

— От вас вообще-то.

— Разве ад нападал первым?

— А что, разве нет?

Она поджала губы и вздохнула.

— Люцифер поднял восстание и пал вниз. Спустявека опять начались бои. Если Преисподняя и сделала первый шаг, то этого не все хотели. Не все демоны желают смерти ангелам. Зачем им? Без света нет тьмы.

— Не могу сказать, что не все ангелы желают смерти демонам, — сказал я виновато.

— А я могу. Ты вроде не желаешь. — я кивнул. — Поэтому я и не понимаю, как такая добренькая няша может быть братом Гавриила Гранде. Я думала, у него вообще никого нет.

— Спасибо за «добренькую няшу», но мне кажется, Гавриил не мог… вернее…

— Я поняла, — остановила меня демон.

Кажется, она поняла, что я не хочу принимать жестокость брата и архангела Михаила, и избавила меня от убогих попыток оправдать их.

— Можно вопрос?

— Да, давай, — кивнула София.

— Почему ты-то меня не ненавидишь?

— А разве ты мне что-то сделал? Зачем мне тебя ненавидеть?

— Я брат убийцы. Мой генерал убийца.

— Как и мой. Мне ли кого-то за это ненавидеть?

— Все демоны такие здравомыслящие?

— Заметная часть, — усмехнулась она.

— Ты хорошая, София.

— Можно Софа.

— Можно Раф.

Мы разговаривали о мелочах, продолжая знакомиться. А вскоре привезли суши, уплетая которые мы смотрели телевизор. Когда мы наелись, Софа улеглась мне на бёдра и упёрлась щекой в моё брюшко.

— Ты такой мягонький. Как розан, — довольно улыбнулась она. Я же стал краснеть. — Ути мамочки, ты засмущался? Ты стеснительный ангелочек, Раф?

— Я сейчас уйду, — буркнул я.

— Не надо, всё, я молчу, — она улеглась и повернула голову к телевизору. — Розан.

Я демонстративно закатил глаза и протяжно простонал. На самом деле мне понравилось, когда она меня так назвала. Но об этом ей говорить нельзя. Мы знакомы один день, она не так поймёт.

— Как думаешь, нас скоро найдут? — решил я сменить тему.

Она задумчиво вздохнула.

— Я не знаю. Мне кажется, нам лучше не показываться вместе. Тебя брат не так поймёт.

— А тебя? У тебя разве нет никого, кто станет тебя искать?

— Как бы есть, но… лучше бы не было. — голос её стих.

— В смысле? — растерялся я.

— Неважно. — раздался звонок в дверь. — Я открою.

Софа слезла с меня и пошла открывать. Я же отправил в рот парочку суши, рассуждая. Она была грустной… у неё наверное проблемы с близкими. Ой, да, она ведь говорила, что её никто не спрашивал, когда делал солдатом… думаю, это слишком личное. Я глянул на суши, которую собирался проглотить, вздохнул, и положил обратно. Наелся. Девочки расположились с тремя бутылками алкоголя, наливая и мне. Абсент обжёг мне горло, но я вытерпел и даже почти не визжал. Опьянел я довольно быстро. Помню что-то про бухую Софу, которая называла меня «святошей», а я её «грешницей», потом какие-то песни, какие-то маты, и очень сильная боль во всём лице. Утром же я обнаружил себя посреди гостиной с запёкшейся кровью из носа и ссадиной под глазом. Мораль: пить не умеешь — не берись.

====== В мире людей ======

Прошло две недели. Моя магия всё-таки возвращалась, только очень уж медленно и малая её долечка. Я еле-еле мог заживить даже малюсенькую царапинку и кое-как поднимал предметы в воздух. Я даже смог вернуть себе крылья, но только на полминуты. У Софы было примерно так же, только исцелением она особо не владела. И Дженнифер решила провести с нами серьёзный разговор. А именно на тему того, что денег у неё немного, так что нам надо: «найти работу или какое-нибудь занятие, которое приносит деньги. Магия у вас не такая крутая, как я представляла, поэтому еду вы наколдовать не можете. Ну или обворуйте кого-нибудь». Софа выбрала последний вариант. В итоге потом мы увидели её в новостях, убегавшую из ювелирного с сумкой украшений в руках, а потом пришлось выкупать её из тюрьмы. Тогда я решил устроиться в книжный. У меня всё шло более гладко, и так продолжалось до тех пор, пока не выяснилось, что у меня нет ни документов, ни счёта, ни ничего. Но зато документы оказались у Софы, и после моего нытья она согласилась сделать мне такие же. А потом случилось нечто прекрасное. Мы с ней нашли работу. В одном и том же месте, завидев которое у нас вырвался визг.

— Булочки! — завопили мы, рванув тратить деньги своей благодетельницы.

Да, мы устроились в булочной. Я пёк, а Софу послали стоять за прилавком. Я думаю, не надо говорить, что в попытках утолить голод и продегустировать пару булочек, я сожрал половину противня. А во время обеда с витрин резко пропало аж пятнадцать пышечек, круассанов, корзиночек, булочек с брусникой и эклеров с шоколадным кремом. Я уже потерялся, но волнение моё испарилось, когда я нашёл в комнате для персонала Софию, на груди и пузике которой были рассыпаны крошки, а щёки были в глазури и шоколаде. Это наверное странно, но… но мне нравилось видеть её такой. Это так мило.

— Хочешь? — она протянула мне эклер.

— Спасибо, — улыбнулся я, принимая сладенькое и кусая. Божечки. Я шикарный пекарь.

— Все ангелы так вкусно пекут булочки?

— Среди моих знакомых только этот, — я показал на себя.

— Я отдам тебе часть зарплаты, если ты испечёшь дома такие же, — она показала на булочку с брусникой и сметанным кремом. — Я и без того их обожаю, а у тебя они слишком уж вкусные.

— Я могу испечь их и без твоей зарплаты.

— Я запомнила, — она проглотила солидный кусок и облизнулась. — Мммф, я влюбилась.

— Я тоже, — подумалось мне, пока я смотрел, как она ест. Смакуя, облизываясь, вытираясь и вздыхая.

После того, как мы получили нашу первую зарплату, Софочка ворвалась в квартиру и огласила:

— Дженнифер, собирайся, идём тусить!

И мы втроём потащились тусить. Мы ворвались в первый попавшийся клуб. Мне, если честно, не очень нравилось находиться в подобных местах. Слишком много шума и людей. Я вовсе не социофоб, но мне как-то некомфортно среди пьяных парней и девушек и бьющей по ушам музыки. Я поплёлся только по одной причине, и эта причина сейчас развалилась с нами на диванчике и подзывала официанта.

— Гуляем, — огласила она, сдувая с глаз рыжие волосы. Посмотрела на меня. — Раф, всё нормально?

— Ты чего такой зажатый? — добавила Дженнифер, потягиваясь и хрустя шеей. — Ангелы не ходят по клубам?

— Во-первых, да. Во-вторых, я не зажатый, я просто… я никогда тут не был. Мне кажется, что на нас все смотрят.

Вернее, на меня. На толстого, зашуганного, с дурацкими румяными щеками парня, который еле-еле влез в, казалось бы, широченную толстовку. Девочки улыбнулись и обняли меня с двух сторон.

— Всем насрать, — улыбнулась Адамс.

— Ты не со всеми, ты с нами. Мы тебя в обиду не дадим, да, Дженни?

Я не сомневаюсь, ты же недавно чуть ли матом обложила здоровенного амбала, который обругал тебя за разлитый кофе. А Дженни… да я не знаю, что случиться должно, чтобы пробить её уровень спокойствия и пофигизма.

— Да, Софит. Теперь гуляем на вашу первую зарплату.

— Ды, — улыбнулась демон.

Мы стали пить. Через час я вдруг стал таким раскованным, улыбчивым, зря наверное мне текилу споили. Дженнифер направилась клеить бармена, а я придвинул к себе Софочку.

— Соф… Софа.

— М? — отозвалась она, хлебая из бутылки какую-то жижу.

— Там, на небе… когда мы впервые встретились, у тебя грудь была плоской. Я думал, что ты парень.

Она хмыкнула, и тело её в моих руках стало меняться. Она встала.

— А… твою ж…

— Удивлён?

Передо мной стоял невысокий пухленький парень с тёмно-рыжими волосами. У него было достаточно крепкое телосложение, пухлый животик, щёчки, и даже масенькие веснушки. Какая прелесть.

— Ты типа герм… гермф… гер-ма-фро-дит? — по слогам выговорил я сложное слово заплетавшимся языком.

— Немножко. Так все демоны умеют. Ангелы разве нет? — говорил он бархатистым мягким голосом.

— Я так обычно не делаю… боже, скажи ещё что-нибудь.

— Что например?

— У тебя очень приятный голос, — я обнял его.

— Ты гей? — ухмыльнулся бес.

— Нет. Я би.

— Я тоже, — он выдохнул мне в волосы. — Так, бока мои не трожь.

— Почему?

— Потому что.

— Ладно. А как тебя в таком теле зовут?

— В аду меня называют Бафомет.

— Красиво.

Тут раздался чей-то визг и вопль:

— Мерзавец!

Софа-Бафомет в моих руках напрягся и отпрянул. Он нервно улыбался.

— Ой… хех, это за мной, походу.

— Скотина! — ему в голову прилетела пустая жестяная банка.

Тот шикнул. Да что тут творится?

— Больно? — обеспокоился я, пытаясь усадить его на диванчик. — Блин, кто это сделал? Кто за тобой пришёл?

— Эхех… Ну, тут как бы такое дело…

— Флейм!

Он шустро выпрямил спину, подтянул пузико и повернулся, нервно улыбаясь.

— Дорогая!

Дорогая? У него… у Софы девушка что ли есть? Я выглянул из-за его спины и увидел в нескольких метрах от нашего стола рослую недовольную брюнетку. Она упиралась руками в бока и метала взглядом молнии. Она симпатичная. Так, если демоны часто меняют пол, но фигура остаётся приблизительно одинаковой, то у брюнетки наверное либо стройное, либо немножко подкачанное мужское тело. Пьяным мозгом я успел выстроить довольно непростую логическую цепь, чтобы понять, что Софе я не нравлюсь, что я слишком толстый для неё, и что сейчас рыжая получит.

Брюнетка стремительно подошла к Флейму. Тот оказался пониже неё почти на голову.

— Это что? — демон показала на меня. — Я тебя второй месяц по всему аду ищу, а ты тут с каким-то хорьком зажимаешься!

Хорьком меня ещё никто не называл. Радоваться мне или плакать?

— Сэм, дорогая, ты такая красивая, — начала мямлить Софа. — Не поможет, да?

— Да. Кто этот пёс?

— Я не пёс! — обиделся я.

— Заткнулся!!! — рявкнула брюнетка, прижав к себе за попу рыжего. — Ещё раз увижу твои лапы на моём мужике, я тебе их знаешь куда запихну?!

— Пусти, — закряхтела Флейм. — Зачем так орать? Это мой друг, мы просто обнимались, что такого-то?

— А то я не вижу, как ты на него смотрел! Так, стоять, — Сэм, или как там её, начала крутить парня в разные стороны и осматривать. Когда он был повёрнут ко мне лицом, я увидел его страдальческую и полную мольбы рожицу. — Ну-ка честно, опять на сладкое налетел?

— Я сейчас обижусь. — буркнул Бафомет.

Я верно понял, его сейчас за вес будут гнобить? Мне захотелось уйти, чтобы не вгонять его в краску ещё сильнее, но я не успел.

— Я спросить стесняюсь, тебе самому-то приятно вот так вот выглядеть?

— Самаэль!

— Что «Самаэль»?!

— Знаешь, что?! Я от тебя ухожу, ты меня обижаешь!

— Я?! Тебя?! Это ты сейчас стоял и лапал этого…

— Я никого не лапал! А стоило бы!

— Сволочь!

Его хлестнули по щеке. Ох ты, господи… Бафомет никак не реагировал целых десять секунд, после чего взялся за покрасневшую щёчку и пискнул:

— Ай…

— Скольких ещё ты облапать успел, скажи мне.

— Ты злая.

— Конечно злая! Ушёл он, видите ли, на какое-то задание, пропал на полтора месяца, а я его в клубе с прошмандовками нахожу!

— С… с кем? — опешил я. Я… я прошмандовка? Что это значит?

— Ты совсем уже что ли?! — рявкнул рыжий. — Да Раф приличнее тебя и всей твоей семейки!

— Не смей гнать на моих брата Джеффри, кузена Барта и дядю Морриса!

— Ну так я гоню на них! Я гоню и заявляю, они самые херовые и бесполезные шлюхи во всём аду! А вот он… иди сюда, — Софа стянула меня с дивана и прижала к себе за бок. — Вот он — средоточие доброты, порядочности, воспитанности, честности, благородства, и просто классный, и если ты ещё раз назовёшь его прошмандовкой, я лопну твои глаза.

Мне всплакнуть захотелось.

— Спасибо, — промямлил я, смахивая слезинку.

— Ну то есть ты сейчас серьёзно говоришь, что уйдёшь от меня вот к этому сгустку жира? Я понимаю, что на его фоне ты фитоняшей выглядишь, но ты серьёзно, да? — издевательски усмехнулась Самаэль.

Меня вдруг наполнило отвращение. К себе.

— Я… я… — замямлил я. — Я н-не…

— А, ой, пардон, он слишком изнеженный мальчик, он не жирный. Он просто огромный. Так лучше?

— Захлопнись! — Флейм превратилась в девушку и со всей дури ударила брюнетку по щеке. Повернулась ко мне. — Раф? Рафи, всё нормально?

— Да, — пискнул я, чувствуя, что перед глазами всё плывёт и щиплет. По щеке скатилось что-то мокрое. Я заплакал перед девушкой, которая мне нравится. Вот оно, самое дно.

— Ох, Рафи, не плачь, не надо, — запаниковала рыжая. — Пойдём домой, ладно? Сейчас приедем и отдохнём, ты устал, ты немножко пьяненький, сейчас успокоишься, правда?

— Я убью тебя! — рявкнула Самаэль. Из-за удара её отшатнуло куда-то в толпу, я не мог её найти взглядом и понять, кому это адресовано.

— Пойдём, — Софа взяла меня за руку и повела к барной стойке. — Дженнифер! Дженни, мы домой, слышишь?

— Я потом приеду! — крикнула девушка откуда-то из-под стойки.

Мы вышли на улицу. Слёзы продолжали предательски катиться по щекам. Благо, дом был достаточно близко, и моего позора особо много людей не увидело. Мы шли и поднимались на лифте, храня молчание, только держались за руки. Демон немного поглаживала мою большим пальчиком. В квартире я рухнул на диван в гостиной и уткнулся лицом в подушку.

— Раф, я… извини за неё пожалуйста, — виноватым тоном заговорила Софа, села рядом и погладила меня по спине. — Принести тебе чего-нибудь? Тебя не тошнит? Хочешь молока с печеньками?

— Нет, спасибо, — тихо сказал я, сжимая подушку.

— Пожалуйста, извини, — повторила Флейм. — Я не знала, что она… я вообще не знала, что она здесь.

— Почему ты не рассказывала, что у тебя девушка есть? — я всхлипнул.

Она нежно обняла меня и стала гладить по голове. Мне так хотелось к ней прижаться, почувствовать её мягкое тельце в своих руках, вдыхать её запах… я влюбился в демона. Гавриил мне голову оторвёт.

— Это на самом деле парень. — неловко поправила девушка. — Я просто… мне было неудобно, я не хотела его вспоминать.

— Она тебя искала.

— Искала. Но мне… мне не хватило смелости сказать ей всё там, в аду. Я подумала, что скажу после того, как вернусь с неба. Немножко не получилось. У нас не самые здоровые взаимоотношения, — она опустила взгляд. — Я не знала, стоит ли говорить об этом вам с Дженнифер. Я думала, что незачем.

Я посмотрел на неё.

— Что значит «прошмандовка»? Почему она меня так назвала?

Она свела бровки и поджала губы.

— Она… она довольно холеричная и вспыльчивая, х-хех, это ничего не значит, это так.

— Ты потом о порядочности заговорила. Это что-то неприличное?

— Ну как бы да… это…

Софа прошептала мне на ушко значение слова. Самочувствие стало ещё отвратительнее, и похоже, это отразилось на моём лице.

— Раф… Рафи, — София взяла мою ладонь обеими своими. — От лица всего ада я прошу у тебя прощения за Самаэль.

— Ты-то не причём, — я вздохнул и шмыгнул носом. — А она права.

— Ты вовсе не прошмандовка, ты чего?

— Я не о том.

— А о чём… понятно. — я улёгся набок и обнял подушку одной рукой. Второй держал ладошку Софочки. — Эта тема довольно деликатная, я знаю. Не со мной её, наверное, обсуждать, но я не считаю тебя тем, кем она тебя назвала.

— Мгм, а кто я? Это ведь правда, я огромный толстый сгусток жира.

— Ты очень красивый, — её щёчки покраснели. — Ты такой милый и хорошенький, и ещё ты очень симпатичный.

Теперь краснеть стал я.

— Ты врёшь?

— Конечно нет. Я правда считаю тебя очень красивым. Это притом, что мне блондинки не особо нравятся. Ты какой-то особенный.

— Почему?

— Не знаю. У тебя милое доброе личико, красивые глаза, волосы прямо как солнышко. Ты прекрасен, на то ты и ангел.

Я засмущался.

— Спасибо, н-но мне кажется…

— Тебе кажется. — прервала она. — Рафи, ты правда думаешь, что я тебя телосложением попрекать буду? Мне ли это делать?

— Но ты такая… такая… такая.

— Спасибо, — усмехнулась демон. — Но мы не обо мне говорим. Рафаил, пожалуйста, извини. Только не загоняйся из-за её слов. Ты красивый милый мальчик.

— Ты хорошая, — тихо сказал я, обняв её руку. — Ты самый хороший демон из всех, кого я видел.

— А ты видел двоих?

— Троих.

Она засмеялась. А у меня стало немного полегче на сердце. Софа не любит её. Быть может, у меня всё же есть шанс. Маленький, малюсенький, но шанс.

====== Сближение ======

Прошло две недели. Я заскучал по дому. На работе я выкладывал из формочек кексики и вспоминал, как любил их есть, когда был маленьким мальчиком. Гавриил тогда в редкий выходной гремел сковородками на кухне, я плёлся к нему в своей голубой мягкой пижамке и заставал всего в муке и сахаре. Ещё я помню, что когда мне было совсем уж мало лет, мама пекла печеньки в виде животных, цветочков, сердечек или крылышек. Я сидел у неё на коленях и счастливо их кушал и запивал тёплым молоком. За окном светило солнце, а меня гладили мягкие и нежные руки. Я грустно вздохнул. Я уже и не помню, сколько мне было, когда их с отцом не стало. Они умерли, как это бывает в сказках, вместе и в один день. На земле. Приняли облик людей и погибли в аварии.

— Рафаил, ау! — раздалось рядом.

— А? — я вздрогнул от неожиданности и чуть не опрокинул противень. — Софа?

— Я говорю, нас на обед отпустили, идём.

— Ага… иду.

Я поставил кексы в духовку и пошёл снимать фартук. В последнее время он стал как-то туговат. Интересно, почему?

Мы с Софой затарились провизией и завалились в комнату отдыха. Демон разлеглась на диване и целиком впихнула в рот небольшую булочку. Булочка ест булочку. Каннибализм.

— Ты чего такой унылый? — спросила она. — Утром же всё было нормально.

— Да задумался просто, — ответил я неловко, крутя в руках пончик. — Детство вспомнил. И родителей.

— А где они?

— Мертвы.

— А… ой… извини, — она виновато потупила взгляд.

— За что? Ты ведь не виновата. Столько лет прошло, я в порядке. — повисла неловкая пауза. — Я… а у тебя есть семья?

— Ну да, — пожала она плечами. — Мать, сестра и отец.

— Расскажи о них. Как демоны растят детей?

— Да как и люди, — неловко усмехнулась Софа. — Родители разошлись, когда мне было десять. Сестру я не любила. А как позже выяснилось, родителей тоже.

— Но… нет, стоп… это как?

— Так бывает, когда вы слишком долго живёте в тесном помещении. Рано или поздно наступает момент, когда нищета и голод заставят вас ненавидеть друг друга. Я отучилась три курса и сбежала. Недалеко, в соседний город. Я поступила в новый колледж, нашла жильё и работу, всё было в порядке. — она опустила глаза и с болью добавила: — меня не искали.

— Как? — шептал я, пялясь на неё в шоке. — Почему? Разве мама не должна тебя любить?

— Моя никому ничего не должна. Она устала от вечного труда с утра до ночи, и была только рада, что старшенькая дочь наконец слезла с её шеи. Я ожидала такой реакции, но… но было немного обидно.

Я испытал сочувствие и грусть. Пока я рос в любви и защите брата, в тепле, уюте и сытости, где-то там, в Преисподней жила голодом девочка, после побега которой её даже не искала собственная мать.

— А твой папа? — спросил я с надеждой. — Он тебя искал?

— Не знаю. Вряд ли. После того, как я отучилась в новом городе год, меня забрали в войско Люцифера.

— И что было потом? Почему тебя забрали насильно? Ты ведь девочка.

— Я демон. Моя магия — разрушение. Я считалась за боевую единицу, а уже в последнюю очередь девочкой. Да и я могу менять пол, так что никого мои лишения не волновали.

— Но… но… мне жаль.

— Нормально, — она укусила круассан. — А ты почему стал лейтенантом?

— Из-за брата, — стыдливо признался я. — Он настоял, чтобы я, как архангел, стал воином. Полководцем, вернее.

— Ты даже близко на солдата не похож.

— Ты тоже.

— Знаю. Я и не называю себя так.

— Как и я.

— Я предлагаю съесть эту булочку с брусникой за нас. Просто ангела и просто демона.

— За нас, просто Софа.

— Приятного, просто Раф.

Мы стукнулись булочками и счастливо их съели. Это было несколько дней назад. Сегодня я остался на хозяйстве, ибо простыл и на работу не пошёл. Я прибрался в квартире, приготовил обед, вымыл посуду, подустал и свалился на кровать, покашливая и чихая. Я закутался в плед и закрыл глаза.

Через пару часов пришла Софа. С работы она принесла пакет пончиков и пышечек с заварным кремом, бруснично-сметанный пирог и стакан шоколадного коктейля. Всё это она поставила на столик у кровати и села ко мне.

— Рафи, — нараспев протянула она, водя пальчиками мне по шее и щеке. — Мой дорогой Рафи.

— Мм? — сонно отозвался я. — Соф?

— Бедняжка, совсем плохо? Как себя чувствуешь, толстячок?

— Я… холодно…

— Сейчас булочка тебя согреет, — она улеглась на меня и обняла. — Тебе тепло, кругленький?

— Немного… кхе-кхе… немного теплее.

— Ты не голоден, ангелочек? — Софа запустила руку мне в волосы.

— Чуть-чуть.

— Давай покушаем, моя радость? Я тебе вкусненького принесла. И поесть, и попить.

Я кивал и прижимал к себе её мягкое горячее тельце. Она гладила меня, ласкала, обнимала. Я потянулся было к её губам, как раздался мужской голос:

— Раф? Раф, вставай!

Вставать? Зачем?

— Проснись!

Я распахнул глаза, обнаружив перед собой подушку. Так я спал? Твою ж, мне самый лучший в мире сон снился! Я вдруг осознал, что нагло мял и прижимал к себе невинное одеяло. Надо мной склонялся Флейм. Мужского пола.

— Дурак блин, окно нараспашку оставил, а сам спит и трясётся весь, — заворчал демон, трогая мой лоб. — Горячий. Температуру мерил?

— Я спал, — промямлил я.

— Вижу. Так, держи, — Софа дал мне градусник и плотнее укрыл вторым пледом. — Голодный?

— Немного… апчхи!

— Будь здоров. Лежи, сейчас.

Он вышел. Вернулся через пять минут с подносом куриного супа, чая с мёдом и лимоном, печенек и лекарств. Взял у меня градусник.

— 38 и 6. Фак, многовато. — пробубнил Бафомет. — Сейчас поедим, таблеточки выпьем, и поспим.

— Можешь рядом полежать? — прохрипел я. — Мне очень… кхех! Холодно.

— Полежу. Открывай рот, — он зачерпнул ложкой суп, подул и поднёс к моим губам.

Я поел, попил, наглотался лекарств и жалобно уставился на беса. Тот что-то проворчал и заполз ко мне под одеяло. Я прижался к его пухленькому мягонькому тельцу. Боже, он совсем как я, только немного меньше.

— Гейство, — буркнул Бафомет, обняв меня. — Ох, как же ты дрожишь. Иди сюда.

Он улёгся набок, плотно прижался ко мне и закинул на меня ногу.

— Ты красный от смущения, или нет? — неловко усмехнулся демон.

— Не знаю, кхех.

— Так, ща… нгх, секунду… хоба! — Софа залез на меня и лёг головой на плечо. — Всё. Я не слишком тяжёлый? Ты дышать можешь?

— Могу… ох, т-ты такой тёплый.

— Мгм, для тебя стараюсь. Попробуй поспать, я тебя погрею.

— Мгм.

Я чихнул. И содрогнулся так сильно, что Бафомет аж чуть ли не подпрыгнул на мне. Когда он улёгся обратно, его брюшко упиралось в моё, и как же мне хотелось его потрогать. Наверное, он тоже мягкий, его живот довольно горячий, по большей части он меня и согревал. Засыпая, я улёгся щекой ему на макушку и пробухтел:

— Ты тёплый… как пирожок.

Проснулся я только вечером. На мне уже лежала Софа в виде девушки. Она дремала, обнимая моё пузо. Мне уже было не холодно, измерив температуру я убедился, что она спала, 37 и 1. Я потянулся и хотел было поудобнее приобнять Софочку, но она сползла у меня с брюха и проснулась. Девушка говорила в нос и слегка хрипела. Я её заразил. И вот, болеть мы стали вместе, стараясь друг за дружкой как-нибудь ухаживать, и изредка получать вкусняшки от Дженни.

====== Правда? ======

Неделю спустя мы оба выздоровели и вернулись к работе. Вернее, я вернулся. Софа сказала, чтобы я уходил первым, и что она меня догонит, но у прилавка её не было уже третий час. Блин, ну и где она? Ох, а вдруг её Самаэль нашла? А вдруг её сбила машина? А вдруг она шла по улице, закашлялась, свалилась в канализационный открытый люк и сломала позвоночник?!

— Гранде! — окликнул меня голос директора. — Где твоя подружка? Она на три часа опаздывает, хочешь сказать, что она всё ещё по пробкам прётся?

— Д-два с половиной.

— Что «два с половиной»?

— Не на три часа, а на два с половиной. Й-я не знаю, где она, я п-просто предположил, — мямлил я, тихо молясь, чтобы Софочка пришла наконец.

— Тестом пол не заляпай. — он кивнул на мякиш в моих руках. — Если в течение получаса не явится, передай ей, что я с нетерпением жду объяснительных.

— Хорошо, — сглотнул я. — Н-но я надеюсь, она всё-таки придёт.

— Надейся.

Директор ушёл. Я же резко вытер руки и потянулся к телефону, продолжив названивать Софи. Абонент недоступен. Да какого ж Фигаро происходит?! Тут ко мне завалился официант.

— Раф, тебя зовут. — сказал мальчик лет 17-ти.

— Кто? — растерялся я.

— Какой-то коп. Он тебя знает.

Какой… какого… вытерев муку на ладонях о свой животик, я нервно поплёлся к прилавку. Я подошёл и обомлел.

— Бонжур, мон шер!

— Ты чё здесь делаешь?! — вырвалось у меня.

Бафомет стоял и помахивал мне лапкой. Он был в полицейской форме, ремень которой, судя по виду, туго впивался ему в жирок.

— Я работаю.

— Но ты… но здесь… тебя начальник ищет!

— Именно поэтому я на второй работе, а не на этой, — улыбнулся рыжий. — У тебя булочек с брусникой не завалялось, а? Я правда голодный.

— Почему твоя вторая работа — в полиции?

— А что такого? Мне нравится орать на людей и брать у них деньги.

— Ты взяточник?!

— Я демон.

— И ты взяточник!

— Ну а как мне ещё склонять людей к греху, если сам я буду добрым и хорошим?

— Ты… ты… ты мог бы мне сказать, — я ощутил себя обманутым. — Я тебя ещё и отмазывал, как дурак.

— Ну ладно, ангелочек, прости меня. Я не хотел тебя подставлять, я как-то не рассчитал, что в один день будут две смены на работах.

— Как можно о самом очевидном не подумать? — спросил я со скепсисом.

— Легко и непринуждённо. Раф, ну дай покушать, ну пожалуйста.

— Зачем тебе вообще на двух работах пахать?

— В полиции весело. А здесь, с тобой, вкусно. Клятвенно обещаю уйти из участка через неделю, чтобы больше тебя не подставлять, теперь ты меня простишь?

— Прощаю, — слабо улыбнулся я. — Что ты там хотел?

— Булочки с брусникой. О, и пончики есть? И ещё круассаны, ватрушки с творогом, булочки с маком, а ещё… — он заметил, что я пялюсь на его нещадно стянутый ремнём живот, и прикрыл глаза. — Назовёшь меня толстым, накажу.

— Й-я и не собирался! Мне просто показалось, что тебе форма… эм… что размер не твой.

— Тебе показалось. — буркнул Бафомет. — Чё ты так пялишься?

— Всё-всё, прости, сейчас накормлю!

Я сгрёб все только испечённые вкусности и сложил в пакетик, который довольно забрал демон. Он начал облизываться, едва учуял запах. Затем улыбнулся, на пару секунд приняв личико Софы.

— Обожаю тебя, ангелочек.

Я слегка покраснел и собрался что-то сказать, но она уже ушла. Приятного аппетита, пышечка.

Вечером, когда я возвращался домой, я решил свернуть во дворы и срезать. Уже через десять минут я об этом пожалел, ибо я услышал за собой шаги и тень. Тот, кто шёл следом, старался держаться в тени, но я хорошо его слышал. Тихое дыхание, шорохи куртки, лёгкая походка. Так, ладно, спокойно, я в любом случае крупнее и сильнее, надо просто предугадать момент, когда на меня кинутся. Дышим глубже и не паникуем, мы не умрём, мы будем жить. Я не могу умереть вот так, ночью, в пустом дворике, порезанный каким-то мелким вором. Я ускорился. Тут передо мной выскочил преследователь. Он оказался почти с меня ростом и довольно крепкого, спортивного телосложения. Всё ясно, мне конец. На нём был капюшон, скрывающий лицо. Я остановился и уставился на его голову, стараясь разглядеть хотя бы глаза. Это был парень. Он резко шагнул ко мне и сорвал капюшон. Я аж пошатнулся.

— Уриил? — вырвалось у меня.

— Наконец-то нашёл, — забурчал он. — Ну и разжирел же ты. Всего два месяца прошло.

— Где Гавриил? — спросил я, пытаясь не обидеться его словами. — Что там, на небе?

— Когда тебя и того демона затянуло в портал, он перегорел и напрочь сломался. Второго демона поймали и допрашивают, генерал Гавриил разослал сотни солдат, чтобы тебя найти. Где твои крылья и нимб?

— Они… понимаешь, у меня очень мало магии, она тяжело восстанавливается, я не могу толком колдовать.

— Да ты что? — как-то странно прокомментировал он.

— Да, и мне кажется, я сейчас смертен. А того демона, который был со мной, тоже ищут?

— Его поймают и пленят на небе, но мне кажется, раньше нас его поймают свои же собратья. Но это не так важно, как ты.

— Разве? — растерялся я.

— Именно, — Уриил стал наступать на меня, как-то страшновато ухмыляясь. Я начал пятиться, пока не упёрся спиной в стену дома.

— Уриил, т-ты чего?

— Правда не понимаешь, или тебе нравится дебилом прикидываться? — он прижал меня к холодным кирпичам за живот и плечо. — Ты смертен. Ты совсем как человек. Я даже слышу, как у тебя сердце бьётся. Тук-тук, тук-тук.

— Ч-что ты хочешь? — начал паниковать я.

— Демона, с которой ты сдружился, ищут ад и небеса. Представь, что станет, если твой труп увидит Гавриил, и я укажу на неё, назвав убийцей?

— Ч… чт… т-т-ты убьёшь меня?!

— Ты умрёшь не зря. Во-первых, ты станешь катализатором в исполнении нашего долга — истребления демонов. Гавриил сметёт с лица Земли всю их свору, когда я скажу, что тебя убила их сучка. Ну а во-вторых, в благодарность за возвращение твоей туши на небеса и за ценные сведения я стану одним из правящей верхушки Рая. Стану генералом.

— Пусти! — я начал вырываться, как он с размаху ударил меня по челюсти. От боли у меня потемнело в глазах. Меня никогда раньше не били так сильно.

— Только пискни ещё раз, я тебе глотку вырву. Ой, ты что, плачешь? Хах, изнеженного братика архангела Гавриила сильно ударили по личику? Ох, бедняжка, подуть на синячок? — он вдарил мне по животу. Я согнулся пополам, и получил по скуле. Уриил взял меня за волосы и посмотрел мне в лицо. — Знал бы ты, как бы тебя ненавижу. Кто ты такой вообще? Твой брат герой и великий благородный архангел, так почему тебя, жирного тряпку собирались сделать полководцем? Почему в мою сторону даже не посмотрели? Ты трус и неженка, мямля и неповоротливый жиртрест, почему выбрали тебя вместо меня?!!

Удар в живот. Я ощутил вкус железа во рту. Когда я сплюнул, меня затрясло. Кровь. Я не могу исцелиться, я ничего не могу. Мне хотелось просто дать ему себя избить и убить, настолько мерзко я себя чувствовал. Он прав. Во всём прав.

— Я не хотел там быть, — прохрипел я, роняя слёзы.

— Как же я хотел скормить тебя какому-нибудь адскому монстру, — шипел Уриил. — Любой из них был бы в восторге, закинь к ним такого раскормленного ангела. Ты ведь и отбиваться не будешь, ты просто сожмёшься комком и заплачешь, разве нет?

— Я не хотел становиться полководцем, — всхлипнул я, сплюнув кровью. — Я правда не хотел. Хватит… я скажу Гавриилу, чтобы он взял тебя на моё место, только хватит уже…

— Да щас, — он сжал руку в кулак. Я ощутил, как на шее будто сжимается кольцо, и как заканчивается воздух. Он душил меня. От страха и ужаса меня сильно трясло, я старался высвободиться магией, но её почти не было, в сравнении с его силой сейчас. Уриил улыбался, смотря, как я сползаю на землю. — Как же долго я мечтал, что убью тебя, но не думал, что ты будешь в слезах. Ты жалок. И ты сдохнешь, как трусливая сука.

В следующий миг на него с воплем: «Сгиньте нахуй!» кто-то рухнул с крыши. Моя шея стала свободна, и я жадно задышал, стараясь сбежать и распонять, кто сейчас свалился.

— Сука! — орал мужской голос с проблесками женского. — Ааааа, мать твою!

— С-Софа?! — вырвалось у меня.

— Убери от меня свою жирную жопу! — выкрикнул Уриил.

— Моя жопа не жирная, пидор!

С Уриила сползла Софа в женском облике. На лице её блестели слёзы, она держалась за левую ногу и шмыгала носом.

— Фак… сука-сука-сука, больно…

— Бежим! — я схватил её на руки и рванул от Уриила.

Он что-то выкрикнул, но я уже выбежал на свет фонарей, под которым носилась толпа людей. Оторвался. Я тяжело дышал, прижимая к себе Софу. Как же я рад, что она на него упала.

— Раф, машина! — взвизгнула она.

Я резко замер. В сантиметре от нас пронесся автомобиль. Я унёсся подальше от двора, в котором чуть не умер, руки дрожали от страха, возбуждения и тяжести. Вскоре мы были дома. Дженни оставила записку о том, чтобы есть мы готовили сами, она поехала к отцу.

— Аккуратней! Стой, не трожь, ай! Да не так же, бляха, как больно! — выкрикивала Флейм, пока я укладывал её на диван и обнимал. — Ты чего плачешь? Откуда на тебе кровь? Кто этот чёрт, на которого я приземлилась?

— Я… он… там…. Это… вот.

— Понятно, вы обсуждали разведение тюльпанов и герани, а я нагло прервала ваш диалог. — она шмыгнула носом и вытерла слёзки, но они настойчиво скатывались из её глаз.

— Д-да нет же! А ты почему плачешь? Ты как вообще на крыше оказалась?

— Меня нашли два демона и попытались убить за то, что я с тобой дружусь. Я рванула убегать, случайным образом забралась на крыши, и в режиме спайдермена помчалась так, попутно отбив себе обе почки, лёгкое и по-моему из меня вышел обед после трёх неудачных сальтух. На последней мне резко стало больно бежать, и кое-как доковыляв до относительно невысоких зданий…

— Двадцатиэтажка!

— Я попыталась спуститься по внешней лестнице, но нога вышла из чата и я стремительно полетела вниз, отбив её окончательно.

— Ногу, или лестницу?

— Да. А потом я увидела тебя, ты меня, а нас двоих тот пидор с геранью.

— Никакой он не пидор с геранью, он хотел меня убить!

— Нет, в моих глазах он точно пидор с геранью. Я цветы просто не люблю. Стой… убить?!

— Я потом расскажу, дай ногу осмотреть, ты её наверняка сломала.

— Только не трогай.

— Как я тогда пойму, сломана кость или нет?

— У тебя в глазах рентгена нету, да? — с безнадёгой спросила она.

— Я очень аккуратно, честное слово.

Прошло две минуты.

— Ай! Ай-ай-ай, не трогай меня! Не надо! Помогите, меня трогают! Убивают!

— Я тебе ещё даже штанину не закатал, хватит капризничать!

— Больно мне, ясно?! — навзрыд сказала она. — Мне блять пиздец как больно, понял?!

— Бедняжка, мне правда очень жаль, — я поцеловал её в лоб. Она замолчала и покраснела. Я закатал штанину джинсов и аккуратно, стараясь действовать только кончиками пальцев, пальпировал её ногу. И оказался прав. Софа её сломала. — Перелом. Надо идти в больницу.

— Больно, — хныкала она. — Ты не можешь хоть что-то сделать?

— Я… хорошо, я очень постараюсь. — я взял её за руку. — Потерпи немножко. Если срастить не смогу, то хотя бы уберу боль.

Софа закивала и стала мять мою ладонь обеими лапками. Я принялся пытаться её исцелить. С меня скатывался пот, голова кружилась. Перелом — не такая уж сложная вещь, с которой я управлялся ещё в пять лет, неужели же я не смогу избавить от боли любимую женщину? А впрочем… Уриил ведь был прав, я тряпка и трус. Зачем ей парень, который не то, что за неё, а даже за себя постоять не может? Но пусть мне и не светит с ней, но ведь ей сейчас очень больно. Софа мне жизнь спасла, я обязан её отблагодарить, и вылечить перелом — меньшее, что я могу сделать.

====== О любви и пончиках ======

Комментарий к О любви и пончиках Кинк. И только кинк. И в следующей части будет то же.

Я кое-как срастил её кости, чуть не потеряв сознание.

— Они очень хрупкие, постарайся не бегать и не перегружать ногу ближайший месяц, — тяжело дыша сказал я.

— Спасибо, — она обняла меня.

— Не за что. Это ведь ТЫ меня спасла, — неловко улыбнулся я.

Софа посмотрела мне в лицо.

— Ты в порядке?

— Я немного устал…

— Я вижу, но я не о том. Ты очень грустный. — я опустил глаза. — Тот ангел… Уриил тебе что-то сказал?

— Только правду.

— Правду в вашем общем понимании?

— Вроде того.

— Я могу что-нибудь сделать? Например принести попить и выслушать. Что я и сделаю.

Она напоила меня чаем, вытерла кровь с подбородка и шеи и приложила лёд к синяку на скуле. Я рассказал ей абсолютно всё. Я был слишком разбитым, чтобы фильтровать свои мысли. Софа приобняла меня за бок.

— Давай его на бутылку посадим?

— А смысл? Он ведь прав. Я изнеженный жирный трусливый мямля, которому просто повезло быть братом народного героя.

— Рафи, — Софа взяла меня за руку, — ты всего-навсего чувствительный и ранимый мальчик. Ты добрый, милый, заботливый, открытый, ты прелесть. Ну пухленький немножко, что тут ужасного?

— Множко. Я не пухленький, Софа, пухленькая ты. Я толстый, жирный, я огромный.

— Я уже говорила, это очень деликатная тема для многих таких же стеснительных пончиков, как ты. Этим очень легко задеть, и люди, и как выяснилось, ангелы тоже, этим пользуются. На деле все мы любим еду, потому что это вкусно, просто кто-то набирает на зиму жирок, а кто-то не особо.

— Я не знаю, как реагировать.

— ЭТО правда, Рафи. А не оскорбления и упрёки. Если честно, то когда парень плачет, это… — она нежно улыбнулась. — Это так… не знаю, трогательно что ли. Так и хочется подойти, обнять, чмокнуть и утешить.

— Я могу хоть по десять раз на дню рыдать, раз тебе так нравится.

— Ты впечатлительный и открытый миру мальчик, Раф, почему ты не любишь себя за это? ты не тряпка, ты просто чувствительный.

Я пискнул и шмыгнул носом. Всхлипнул. Софа умилительно засмеялась и обняла меня плотнее.

— Пончик настоящий.

— Ты такая… т-ты мне жизнь спасла… ты самая хорошая… — скулил я, прижимая девушку к себе.

Она взяла моё лицо в руки, вытирая мне слёзы. Мы были так близко друг к другу. Я слышал, как бьётся её сердце, как она тихо дышит, и я чувствовал её. Совсем рядом, со мной, здесь. В моих руках.

— У тебя глаза такие красивые, — сказала она, поглаживая мою щёку.

— Как у тебя, — ответил я, пялясь ей в лицо.

Она слегка засмущалась. Она с виду такая уверенная, нагловатая, даже немножко опасная, а на самом деле такая же, как я. её так же легко смутить, или подкупить сладкой булочкой.

— Мне кажется, я… я…

— Я тоже, — прошептал я, подавшись вперёд.

Я закрыл глаза. Мне всегда казалось, что они должны быть закрыты в этот момент. В следующий миг я почувствовал вкус брусники, сметанного крема, молока и отдалённо чипсов. Ясно, чем она там в участке занимается. Мягкие и тёплые ладони гладили меня по щеке и шее. Когда я открыл глаза, на меня смотрели гетерохромные гляделки, хозяйка которых смущённо облизывалась.

— Ты на вкус как шоколадка, — тихо призналась она.

— А ты как булочка с брусникой.

— Мы… а что теперь?

— Я не знаю. Не всё ли равно?

— Возможно, — она прильнула ко мне. — Я… я тебя это… люблю немножко.

— Немножко? — невольно усмехнулся я.

— Вот столечко, — Софа показала малюсенькое пространство между указательным и большим пальцами.

— Тогда я тебя ещё меньше.

— Это в смысле?!

— А всё!

— Ах ты, разбойник!

Я засмеялся и уложил её себе наколени. Софа улыбалась и ласкала мою щёку.

— Мой пельмешек.

— Моя булочка.

— Мне кажется, твой брат меня нагнёт.

— Я ему не дам.

— Я тебе верю, мой милый лейтенант. — я слегка засмущался. — А можно мне кое-что сделать?

— Что именно?

— Я понимаю, что ты сильно стесняешься… но он такой миленький и мягонький.

— Кто?

— Он, — Софа положила ладошку мне на живот. — Ох, дрожит. Тебе неприятно?

— Я… я растерялся… можешь ещё?

Она ненавязчиво описала ладонью кружок мне по животику.

— Ещё, — пробубнил я в её макушку.

— Ты ж мой пончик! — счастливо улыбнулась Софа и трепетно меня поцеловала, продолжая ласкать пузцо. — я не могу, он мне со дня нашего знакомства покоя не даёт.

— Разве? — раскраснелся я.

— Да, да. Такой кругленький, тёпленький, как подушечка. Так бы и съела тебя всего вместе с этим сладким животиком. Ещё и жирок такой мягонький, я бы тебя жамкала и жамкала.

— Жамкай, сколько влезет. Но тебе правда не неприятно? Всё-таки ты ведь права, это всё жир.

— Да хоть вата. Рафи, — она взяла меня за большой живот. — Мне нравится, как ты выглядишь. Правда, очень нравится. Я считаю тебя красивым.

— И я не тряпка? — промямлил я, прильнув к ней пузечком. Мне так понравилось быть в её объятиях, она так приятно мнёт животик. Я ошибался, я вовсе не ненавижу, когда мне брюшко щупают. Зависит от того, как и кто это делает. Мне нравится, когда меня ласкают. Особенно, когда ласкают животик.

— Вовсе не тряпка. Тряпки пол моют, а не булочки пекут. Ути батюшки, что ты делаешь?

— Погладь животик, пожалуйста, — пробухтел я ей в ладошку, которую стал целовать, пока выдвигал пузо и упирался им ей в бочок.

— Иди ко мне, мой сладенький кругленький пухленький мягонький эклерчик!

Софа повалила меня на диван и стала мять живот. Боже, неужели я не сплю? Её ручки поглаживали, покачивали, похлопывали жирок и нежно его массировали, убирая остаток неприятных ощущений от ударов Уриила. Я буквально чуть ли не лужицей растекался перед ней. Как же мне хорошо в её руках.

— Рафи, милый.

О боже, я её «милый»!

— Да, дорогая?

Она умилительно улыбнулась.

— Я как-то не подумала, тебе не обидно, когда я тебя пухленьким назвала, мягоньким или кругленьким?

— Мне понравилось, — чуть зарделся я. — Можешь… можешь ещё раз так назвать?

— Пухленький. Как пирожок с яблоком и корицей.

— Мне правда нравится, но я немного смущаюсь… это нормально?

— Вполне, мой кругленький. Можешь тоже меня как-нибудь так называть.

— Боже, моя сладкая пампушечка, спасибо! — я сильно чмокнул её в щёку и трепетно обнял. — Моя пышечка, плюшечка, моя самая вкусная мармеладка, моя… моя… моя Пасха с цукатами и с фундуком!

— Так меня ещё никто не называл.

— Такая, знаешь, сладенькая и из творога.

— Без изюма?

— Конечно ты без изюма.

— Тогда ладно, — она чмокнула меня в нос. — Мой большой и вкусный трёхэтажный сметанный тортик с ванильными и шоколадными коржами.

— С орешками?

— Хорошо, с орешками.

— И с завитками наверху?

— Да, с такими, — она накрутила себе на палец прядь моих волос, сделав мне кудряху на чёлке.

— Есть захотелось.

— Пошли кушать, моя радость. У нас был стресс, надо его унять.

— А сладеньким тоже?

— Ну естественно, кругленький!

— Люблю тебя, пышечка.

— А я тебя, пончик. Нет, когда-нибудь я точно не удержусь и съем твой большой сочный животик.

— Или я твой.

— Эй!

— Я любя, тыковка.

— Ну-ну, помидорка.

На кухне Софочка быстро разложила на столе найденные вкусняшки: пончики, нарезку из ветчины, конфеты, гуляш и сок. Но на пару мы всё смели довольно быстро, поэтому заказали две пиццы. Спустя двадцать минут аппетитный запах сыра, салями и приправ стоял во всей квартире. Я накинулся на первую пиццу, вторую ела Софа. После того, как я в одно лицо умял половину, в животе уже было очень тяжело и туго. Я откинулся на спинку стула и протяжно вздохнул, поглаживая животик.

— Уже наелся? — спросила Софа, доедая всего четвёртый кусочек.

— Да… уф, боже, как тяжело.

— Бедняжка, — она придвинулась ко мне и погладила живот. — Ох, он такой напряжённый… такой тугой и округлый… тебя не тошнит?

 — Нет, мне просто тяжело. Я вроде наелся, но пицца так вкусно пахнет… — я вздохнул.

Софа улыбнулась и взяла один кусок.

— Может, попробуем доесть? Утром она будет не очень вкусной.

— Попробуем, — я укусил.

Флейм кормила меня, вытирая щёки и массируя и расслабляя мне брюшко. Я стонал, льнул к ней, тяжело дышал, и ел. Ел и ел. Живот округлялся и расширялся, вскоре он был таким тугим, что едва ли не трещал по швам. У меня мелькнула мысль, что если кольнуть его иглой, он просто лопнет.

— Нет, я не могу, — жалобно захныкал я, выпячивая к ладоням девушки пузцо. — Ох… больше не лезет…

— Мой маленький, мой толстенький, — она целовала меня в щёку. — Всего два кусочка осталось. Постарайся, кругленький, ты справишься, я в тебя верю.

— Нет, я устал, — ныл и жаловался я. — Я больше не могу… нгх, я заполнен до краёв…

— Неправда, милый, ещё немножко местечка должно быть. Ну пожалуйста, мой сладенький, мой аппетитный, открой ротик. Мы совсем тихонечко, медленно, помаленьку.

— Очень медленно? — уточнил я, откинув голову назад. Жарковато.

— Очень-очень, — кивнула Софа. — Масенькими кусочечками.

— Тогда ладно, — я укусил совсем немножко. Потом ещё и ещё. Ел я полулёжа на диване в кухне, и даже так чувствовал, как переполненный желудок давит на диафрагму и мешает дышать. Живот напоминал большой идеально круглый шар, ну или последние месяцы беременности. Еле-еле я съел полтора кусочка. — Нгх, Соф… Софа…

— Да? Что такое, толстенький?

— Мне… меня сейчас стошнит… я правда больше не смогу…

— Всё-всё, больше не будем, дыши, любимый, — она убрала мне с глаз волосы и потрогала щёки и лоб. — Ох, аж упрел весь, так активно кушал.

— Погладь… погладь, Софа, умоляю… мф, мне больно…

— Глажу-глажу, мой дорогой, — она очень аккуратно ласкала мне бока и брюшко, легонечко массировала и покачивала. — Я тебя тронуть как-то не так боюсь, вдруг тебя вырвет, моя бедняжка.

— Скоро полегче станет… уф… не дашь водички попить?

— Сейчас, плюшечка, — она чмокнула меня в лоб и набрала ледяной воды. Стакан девушка держала сама, ибо я не мог убрать руку от живота, которой немного его придерживал, чтобы сильно не давило, а второй держал ладошку Софочки. — Ещё, или напился?

— Я всё… мф… спать хочу…

— Засыпай, кругленький. Ты так хорошо покушал, отдохни.

— Я хочу с тобой…нгх, ты не уйдёшь?

— Я здесь, с тобой, мой пончик. Сейчас, — она поёрзала и пристроилась у подлокотника так, чтобы я лежал на её бёдрах головой. — О, всё. Тебе удобно? Подушку подложить?

— Ты сама как подушка, — я упёрся щекой ей в выпирающий животик и закрыл глаза. — Спокойной ночи.

— Спокойной, мой толстенький и сладкий ангелочек, — она поцеловала меня в лоб и принялась массировать пузо. — С самым аппетитным солидным животом.

====== Кошмар ======

Комментарий к Кошмар Кхм, слабонервным лучше отойти от экрана. Здесь кровь, вскрытие, расчленение, а милота только в конце. Я не знаю, с чего меня так плющило, когда мой мозг выдал вот это. Если вам не нравится кинк, или вы сейчас едите, то лучше либо доешьте, либо забейте на эту главу. Я серьёзно.


— Ты наелся, Рафи? — спросила Лиана, сидя рядом со мной и поглаживая меня по волосам.

Я проглотил большой кусок торта и кивнул. Живот был очень тугим и тяжёлым, хотелось поскорее оказаться дома и отдаться в руки Софочки. Я представлял, как она меня ласкает, как массирует животик, как целует, легонько похлопывает и растирает мне брюшко, убирая боль.

— Ох, какой животик большой, — улыбнулась Лиана, взяв меня за живот и похлопав по нему. — Какой тугой и круглый… какая прелесть. Какой ты обжорка, Рафи. Не боишься лопнуть? Как будто арбуз проглотил, — она с энтузиазмом похлопала меня по животику. — Не устал кушать?

— Устал, — раскраснелся я. — Ох… мне не стоило так много есть… — я взялся за тугой круглый животик обеими руками.

— Ничего, главное, что ты сыт, — Лиана улыбнулась и вновь похлопала мне по брюшку.

— Я наверное… я пойду, спасибо за ужин. Меня точно Софа уже заждалась.

— Хоть чай допей.

Я допил. Затем решил посидеть несколько минут, пока тяжесть в круглом животе хоть немного ослабнет. Я не заметил, как заснул. Проснулся я привязанный к столу. Руки и ноги были пристёгнуты наручниками, а по талии меня оковали железным поясом, который был явно мало после того, как я объелся и сильно давил, мешая дышать. Мне стало страшно. Что за хрень? Тут надо мной возникла Лиана.

— Проснулся, — протянула она, улыбнувшись и смотря на меня. — Ох, давит? Сейчас помогу, — она убрала пояс. Живот округлился и выпер. Лиана облизнула губу, когда это увидела. — Я даже представить боюсь, сколько в тебе жирка, Рафаил.

— Г-где я? Что ты делать собралась? — запаниковал я. — Отпусти меня!

— Ну куда ты пойдёшь? Ты же так хорошо покушал, куда ты собрался? Тебе бы полежать, переварить это всё, а потом ещё раз поужинать. Поспать, ещё жирок набрать.

— Что ты хочешь? Почему я здесь?

— Ты очень аппетитный. Я с каждой нашей встречей видела, как у тебя растёт животик, как на нём натягивается одежда, как ты толстеешь… чёрт, так бы и съела тебя. Такой мягкий, большой, толстый, такой аппетитный… на котлетки пойдёшь, Рафи. Думаю, отбивная из тебя тоже прекрасная выйдет.

— Т-ты шутишь?

— Конечно нет. Как я могу шутить о таком толстеньком кругленьком ангелочке как ты? Но я заболталась. Сейчас будем кушать.

Я боялся. Я рыдал. Она впихивала мне в рот кексы, булки, а затем мясные вещи, ингредиентами которых были такие же доверчивые дебилы, как я. Меня тошнило, я не хотел глотать, и всё же проглотил ангельское мясо. Желудок урчал и отказывался переваривать, к тому же там и так не было места. Слыша урчание, Лиана закрыла мне рот, чтобы я не выплюнул ничего, и прильнула к моему животу. Она восторженно улыбалась и посмеивалась, держа меня за брюхо.

— Урчит! Животик ругается, что ты плохо кушаешь, — она поглаживала, а затем активно похлопала мне по животу, приспустив брюки и подняв рубаху. Залезла мне в пупок и надавила. Стало больно. Я вскрикнул. — Ну-ну-ну, потерпи. Сейчас станет полегче, — я икнул. Она посмеялась, наживая мне на раскормленное пузо. — Вот так. Теперь давай ещё кусочек, — Лиана затолкала в меня большой шмат мяса ангела. По щекам катились слёзы, я не хотел есть и умолял больше не кормить меня, живот уже трещал по швам. Меня почти вырвало, но она закрыла мне рот. Пришлось проглотить то, что усердно отвергал мой бедный желудок. Я еле-еле дышал. Дикая боль пронзала всё тело, я старался не двигаться и вдыхать как можно меньше. Лиана приподняла стол. Я был под наклоном. Она встала надо мной и вновь взяла за огромное толстое пузо. — Ох, какое же огромное брюхо… сколько лишнего в нём, если только лишний не весь твой большой живот… какой же ты толстый… что у нас тут? — она наклонилась и восторженно улыбнулась. — Растяжечки! Ты прямо сейчас толстеешь, Рафи, что за прелесть! Ну-ка, давай-ка пощупаем твой прекрасный животик, — она стала ощупывать и продавливать, проверяя, насколько я толстый. — Я аккуратно. Ты у нас особенный, толстячок. И животик особенный. Нежный, толстеющий, большой и идеально круглый. Знаешь, я решила, я стану потрошить тебя живьём, — она стянула с небольшого стола скальпель. Я и вскрикнуть не успел, как она вогнала его мне в брюхо и резким движением распорола. Боль и кровь. Я орал и умолял меня не трогать. Я дёргался и извивался, от этого было только больнее. Лиана раскрыла мой живот и с безумием в глазах запустила в меня руки. Я чувствовал, как она роется у меня в брюхе. Как поглаживает внутри живота по стенкам, как щупает желудок и надавливает. Меня душили слёзы и боль. Она вскрыла меня сильнее и запустила руки глубже в живот. Я чувствовал себя таким незащищённым, уязвимым, я мечтал умереть. Я ненавидел себя за то, что такой толстый. За каждый съеденный тортик, каждое пирожное, за каждую булочку, перед тем, как съесть которую, я опускал взгляд к своему пузу, похлопывал его, и думал: «ну ладно, это будет последняя» и никогда она последней не была. За складки, щёки, второй подбородок, за все ночные перекусы. Мне говорил брат, что пора бы прекращать, когда смотрел на то, как я пытаюсь застегнуть ремень на внушительном брюшке. И только Софа, моя любимая Софа, которую я уже не увижу, всегда ласкала меня и нежно поглаживала мне по животу, никогда не осуждая за то, что я так часто налегаю на сладенькое и жирное. Она была так добра, нежна, так ласково целовала, и никогда не упрекала за моё обжорство, а мягко опускала руку мне на брюшко и массировала область желудка, усиливая удовольствие от трапезы. Софа, моя дорогая, спасибо, что ты так терпимо и понимающе относилась к моему лишнему жиру, аппетиту и огромному весу. Я вскрикнул. Лиана сильно сжала складочку на моём боку. Я чувствовал, как она щупает мои органы, как сжимает печень, постукивает по диафрагме, скребёт ногтями по внутренним стенкам животика. Я плакал и просил себя убить. Лиана посмотрела на меня и резко вырвала у меня из живота часть кишок. Я откинул голову назад и стал орать от адской боли. Она вырвала из моего брюха почку и часть жира. Затем она вынула желудок. Очень большой и растянутый. Я дрожал и проклинал себя за то, что ещё жив. Лиана взяла ножницы и отрезала от меня желудок. Она разрезала его, выпотрошила, а затем положила назад в мой живот. Холодный, ледяной, неприятный, меня люто трясло и наверное вырвало бы. Я звал Гавриила, Софу, кого угодно, лишь бы меня забрали. Лиана похлопала меня по щеке, не давая терять сознание, и затем влезла мне в бедный животик головой, держа меня за пухлые бока. Она ела меня. Изнутри. Я рыдал и дрожал от боли, а Лиана всё смаковала мой живот. Я орал и орал. И затем я… проснулся.

Я вскочил и схватил себя за живот. Я… я цел? Это был сон?! Господи, что за ужас! Я осматривал и ощупывал себя. Животик цел, органы в брюшке, швов нету, я целый. Никто меня не ест, не закармливает и не копается в моих органах.

— Рафи, ты чего? — спросил голос Софы.

Я обернулся. Она сидела рядом со мной на диване с книгой в руках. Я зарыдал, обнял её и прижался к ней животиком. Беззащитным и самым выпирающим, который она любила и ласкала.

— Милый, пирожочек, мой пончик, что случилось? — волновалась она, гладя меня по голове. — Почему ты плачешь?

— Я тебя люблю, — всхлипнул я, стараясь забыть о кошмаре. — Сильно-сильно люблю.

— Я тебя тоже люблю, мой сладенький. Только не нервничай пожалуйста. Тебе кошмар приснился? Мой бедненький, это из-за меня, не нужно было просить тебя так плотно ужинать, да ещё и перед сном. Да и день был длинным, ты и так устал и испугался, извини меня. Моя сдобная булочка, пожалуйста, успокойся, я с тобой. Хочешь немного покушать, чтобы успокоиться?

— Хочу, — я сильно её поцеловал, зная, что после ужина она станет ласкать и целовать меня. И никто не вспорет мне живот. И никто не съест. — Только с тобой, моя Софочка, моя ватрушечка, пышечка, моя сладкая-сладкая плюшечка.

— Рафи, милый, ты чего вдруг… ах! — я повалил её на диван, целуя и обнимая. — Ну Рафи, ну пожалуйста, остановись.

— Никогда, — я жадно её поцеловал, гладя по мягкому рыхлому животику. — Пойдём.

Я подхватил её на руки и понёс к холодильнику, не слушая её просьбы спустить. Перекус был устроен печеньками, бананами и несколькими кусочками бекона. Я прижимался к Софочке животиком, который она обнимала и поглаживала.

— Я похудею, только никогда-никогда от меня не уходи, — скулил я, лаская свою пышечку.

— Я и так никогда не уйду, не истязай себя, мой сладенький пончик.

Я посмеялся и сильно поцеловал её в живот.

— Я тебя обожаю, Софочка. И он тоже, — я похлопал себя по животу.

— Я вас обоих люблю. Со сладеньким жирочком, — улыбнулась девушка и стала гладить меня по животику, слушая мои стоны и признания в любви.

====== Травма на производстве ======

Утром вернулась Дженни, которая застала нас с Софочкой на кухне. Мы тёрлись носиками во время завтрака.

— Я люблю тебя, — шептал я.

— А я тебя больше.

— А я тебя ещё больше.

— Я что-то пропустила? — спросила Адамс. — Вы вроде говорили, что ангелы и демоны враждуют и ненавидят друг друга.

— Не эти конкретные ангел и демон. — улыбался я, прижимая к себе Софу. — Правда, Софочка?

— Правда, Рафаэллочка.

— Фэээ, мерзость, — наигранно поморщилась Дженнифер. — Вы мне аппетит отбили напрочь. Спагетти остались?

— Остались, — усмехнулась Флейм, прижимая к себе мои руки и кивая в сторону холодильника. — Сейчас согрею.

— Лады. Вы вчера долго не возвращались, я до девяти вечера ждала. Требую объяснений.

Переглянувшись, мы всё ей рассказали. И про Уриила, и про почти убийство, и про перелом. Адамс выслушала, невозмутимо поглощая вермишель и фрикадельки.

— Ну, получается, вам надо получше прятаться, — констатировала она. — А давайте вы оба смените пол? Софит останется Бафометом, а ты из Рафаила превратишься в Рафаэль.

— Это фиговая затея, потому что меня в аду и парнем и девушкой видели. — вздохнула Софа. — Рафи?

— Меня нет, — замялся я. — Но я не уверен, что мне удастся измениться, после вчерашнего я сильно устал. И… не сочтите за сексизм, но мужчиной мне быть больше нравится.

Демон обняла меня, поместив ладошку мне на круглый живот.

— Может, хотя бы на пару минут покажешься? Мне интересно, как ты выглядишь, — она чмокнула меня в щёку. — Пожалуйста. Если сил совсем не будет, то ладно.

— Мф, хорошо, — вздохнул я протяжно, накрыв на брюшке руку любимой. — Постараюсь.

Девочки с ожиданием уставились на меня. Я закрыл глаза и сосредоточился. Через несколько секунд почувствовал, что пузо становится меньше, а в груди тяжелее. И вот, я стою перед ними в виде женщины.

— Ах… и ох… — выдала Софочка.

— Шикарно выглядишь, Раф, — улыбнулась Дженни. — Будь я парнем, я бы…

— Хэй, ты веришь в любовь с первого взгляда, или мне пройти мимо тебя ещё раз? — Софа резко стала парнем и приобняла меня.

— Можешь не проходить, — улыбнулся я, обняв демона за плечи. Я глянул в зеркало. Я был… была выше него, пухлая, округлая девушка с короткими светлыми волнистыми волосами и пышной грудью. — Мы забавно смотримся.

— А мне нравится.

Он резко подхватил меня на руки.

— Спусти живо! — я спрыгнул с Бафомета. — У тебя нога еле живая, выделывается он!

— И я тебя очень люблю, мой милый ангел.

Я стал превращаться обратно. Когда магии всего ничего, ангел или демон очень быстро возвращаются в первоначальный облик. Вновь животик круглишком нависал над моими брюками, а рубаха спокойно лежала и не натягивалась на груди. Софа тоже стала собой и обняла мне пузо.

— Моя красавица.

— Твоя красавица, — вздохнул я, усадив её на стул и ощупывая ногу. — Не болит?

— Ноет чуточку.

— Поднимай меня больше, точно болеть не будет, — заворчал я, поглаживая и растирая место вчерашнего перелома. Оно было под коленом, ещё остался небольшой синяк.

— Ну не ругайся, я больше не буду, пончик.

— А что будет, если про ваши шашни узнают другие ангелы и демоны? — поинтересовалась Дженни, указывая на нас вилкой с фрикаделькой. — Вас как-то накажут, или типа того?

— Меня, наверное, казнят, — предположила Софа.

— А меня запрут в карцере до тех пор, пока я не возненавижу весь их род.

— Вы как-то слишком спокойно об этом говорите.

— Ты тоже.

— На работу пойдёшь? — спросил я у Софочки. — Мне кажется, тебе лучше дома отлежаться пару дней.

— Я в порядке. Пойдём вместе.

Вскоре мы вышли на улицу и поплелись в сторону пекарни. Софа задумалась и взяла меня за руку.

— Пухленький.

— Да, пышечка?

— Уриил тебе не сказал, что именно сейчас происходит с демоном, который был со мной во время вторжения?

— Только то, что он в плену. — она поникла. — Дорогая, мне жаль, вы были друзьями?

— Вроде того. — Софа грустно усмехнулась. — Он… его Киро зовут. Он не хотел, чтобы меня закидывали на небо. Я не архидемон, не князь любого из колец и даже не их придворный.

— Но почему отправили тогда тебя, а не кого-нибудь… эм… ну, другого.

— Я говорила, что моя магия заключается в разрушении? Всего, чего бы я ни коснулась. Тектонические плиты, кости, техника, здания, я даже иногда могу опухоли вызывать и развивать. Под рукой не было кого-нибудь более подходящего, так что отправили меня, чтобы я напрочь разломала ваш портал. Но план пошёл не по плану.

— Михаил говорил мне, что с помощью портала можно будет напасть на вас внезапно, но он не достроен. Если нас забросило на Землю и заключило в смертные тела, то как он должен был работать правильно?

— Мне кажется, он должен был добрасывать до ада и сохранять вам силы. Под землёй ведь ангелы долго находиться не могут, магия кончается и тяжело дышать. Плюс часть сил уходит на то, чтобы держать врата между нашими мирами. А с порталом вы бы неожиданно нагрянули в Преисподнюю и не потратили магию на открытие врат.

— Но я не понимаю, если это правда, зачем Михаилу нападать первым?

— Не знаю, — задумчиво вздохнула девушка. — Ох.

— Что такое?

— Ты идёшь быстро, можешь помедленней? Нога побаливает, я за тобой не успеваю.

— Конечно, моя пухленькая, — я чмокнул её в лоб и стал придерживаться её шага. — Я разве быстро иду?

— У тебя шаг как два моих.

— Софа, это не я хожу быстро. Это тебе больно.

— Нет, это ты несёшься, — со знанием дела упиралась ватрушка.

— Как я могу нестись, когда меня вот это тормозит? — я похлопал свой живот.

— У тебя там ускоритель волшебный, который ты утром проглотил, — она обняла мне брюшко и погладила. — Урчит. Ты не наелся?

— На кухне поем. Ой, вспомнил, шеф ждёт от тебя объяснительную.

— Ну пусть ждёт, — Софа превратилась в парня, жамкающего моё пузцо. — Как Хатико.

— Мы выглядим как нетрадиционная пара, — промямлил я, замечая косившиеся на нас взгляды.

— Мы и есть нетрадиционная пара. Ангел и демон. А какого мы там пола — это уже другой вопрос. Или тебе некомфортно?

— Немного, — признался я, теребя край куртки. — Ты милый, правда, но мне… у меня и девушки-то не было никогда, что уж о парнях говорить?

— Никогда? — изумился Бафомет. — Прямо совсем-совсем?

— В отношениях, — пояснил я.

— Стоп, а что насчёт штуки, которую вы называете блудом?

Я раскраснелся.

— Я… я был подростком… а она не совсем трезва… и я тоже…

— Понятно, — усмехнулся демон. — Давай договоримся, когда кому-то дискомфортно, сразу об этом говорим, чтобы не играть в терпил.

— Хорошо, — кивнул я, наблюдая, как животик Бафомета уменьшается и вырастает грудь.

Она потянулась и размяла плечи, немного выпятив грудь и отклонившись назад.

— Мф, рёбра болят. И спина тоже.

— Сейчас, — я встал сзади и немножко помял и помассировал ей плечики.

— Ах, — вырвалось у девушки.

— Вечером помну как следует, ты очень напряжена.

— Я так тебя люблю, — она полезла ластиться и обниматься.

— Немножечко?

— Да вообще немножечко, — Софа чмокнула мои губы. — Кажется, мы пришли.

В пекарне на демона накинулся директор, обещая лишить премии и сослать в Сибирь в наказание. Следующие несколько часов я пёк, врубив все духовки. На самом деле, я хотел испечь всё побольше и побыстрее, чтобы проведать Софочку, но люди словно сошли с ума. Я метался по кухне, мысленно обещая высказать всё завтра второму пекарю, который сегодня не пришёл. Нет, шеф конечно пообещал, а он слово держит, что за свои старания сегодня я получу премию вдвое больше, чем обычно, но это ничуть не поднимало настроения, когда ты весь красный и вспотевший от духоты и жара шарахаешься от духовки к духовке. И ладно бы это, так я умудрился травмировать самую нежную и выпуклую часть тела. Всё было так: я вынул два противня и стал выкладывать с них булочки. С одного я всё убрал, и оставил немножко остыть, и приступил ко второму. Здесь рулеты немного пригорели, и пока я их аккуратно отдирал, я не заметил, как сдвинул к краю стола первый противень. Ко мне вошёл один из работников, Фил.

— Господи, как здесь душно, — прокомментировал он, в секунду краснея.

— Не упоминай имя Господа всуе, — как-то механически выдал я, двигая к нему выпечку. — Там ещё много людей?

— Они расходятся. Какой ты красный.

— Я знаю. Забирай, что ещё нужно?

— Так, сейчас, — он взял лотки с выпечкой и вынул из кармана чёрного фартука бумажку. — Булочки с корицей, яблочный штрудель, ягодные пирожки, булочки с брусникой и шоколадные эклеры.

Я протяжно простонал, откинув голову назад, и повернулся, стремительно направляясь к муке. Ну и так как я не видел, куда иду, я налетел животом прямо на раскалённый противень, что был на самом краю стола. Жар прошёл через тонкий фартук и рубаху, обжигая кожу и жирок. Я взвизгнул и отскочил назад, хватаясь за пузо.

— Ты чё?! — перепугано выкрикнул парень, чуть не опрокинув многострадальные булки.

— Обжёгся! — я рванул к крану, засунул руку под ледяную воду, и приложил к пузечку. — Ммьфь, боже… а-а-ай, больно…

— Я сейчас, — сказал Фил и шустро выскочил.

Я же стоял и горел от жара и стыда. Какой же я жирный. Это как надо разъесться, чтобы обжечь не руку или хотя бы бок, а пузо? Через три минуты ко мне ворвалась Софа.

— Где обжёгся?! — выпалила она, метнувшись ко мне. — Ну-ка, покажи… ах ты, в самый животик? Мой бедняжка, тебе очень больно? Мой маленький, мой кругленький, мой сладенький, потерпи чуточку, сейчас лёд найду и принесу.

Потом шеф отправил меня в комнату отдыха, а Софу — со мной, как ухаживающую. Я уселся на диванчик, стянув фартук и выпятив живот, а девушка прикладывала ко мне пакет со льдом.

— Как ты, малыш? — она погладила меня по животу. — Больно?

— Да, — всхлипнул я. — Господи, как стыдно.

— За что?

— Софа, я блин настолько жирный, что обжёг не что-нибудь, а брюхо!

— То, что ты упитанный, автоматически лишает тебя чувства боли, и заботиться о тебе после ожога не надо? — прикрыла она глаза.

— Ну… я… н-нет, но…

— Рафи, тебе же больно, ты пострадал, почему ты так стыдишься?

— Потому что я не хочу выглядеть толстым и неповоротливым нюней в твоих глазах.

Тут она нежно и ласково улыбнулась, лаская мне животик. Потом немного приподнялась и поцеловала меня. Я смотрел на неё с недопониманием и смущением. Я попробовал втянуть пузцо, но боль от ожога была слишком сильной и напоминала о себе при любом движении живота.

— Чшш, не надо, всё хорошо, — Софа тихонечко похлопала брюшко повыше от ожога, в области желудка. — Я люблю тебя. Люблю, понимаешь? Люблю вот такого, толстенького, кругленького, с животиком, который немного великоват и о котором тоже нужно заботиться, гладить и ласкать. Чувствительного, стеснительного, милого и доброго. Рафи, — она взяла меня за руку, — ты мне веришь?

— Верю, — тихо ответил я, льня к ней животом и обнимая.

— Я не стану смеяться над тобой из-за того, что ты немножко толстоват. Не стану издеваться и обижать тебя, я обещаю. Поэтому пожалуйста, не стесняйся своего животика. — Флейм наклонилась и нежно чмокнула меня в пузо. — Расслабь, пожалуйста. У меня мазь от ожогов завалялась, сейчас намажу.

— Софа.

— Да, пончик?

— Я… я очень сильно тебя люблю, — я притянул её к себе и поцеловал.

— Мой ты кругленький любимый мальчик, — умилилась она, гладя мне живот и щёку.

Она сходила за тюбиком мази. Затем опустилась рядом со мной, расстегнула рубаху и осмотрела брюхо.

— Гм. Красный очень, великоват, тебе внутри не больно?

— Не-а. Болит только жир.

— Бедный жир, — улыбнулась Флейм. — Я очень аккуратно, обещаю.

— Мгм.

— Так, сейчас, — она выдавила себе на кончики указательного и среднего пальца бледно-жёлтую мазь. Софа осторожно коснулась живота, от жжения и резкой прохлады я, как и моё брюшко, сильно вздрогнули. — Ох ты, чш-чш-чш, всё-всё, не трогаю! Больно?

— Жжётся сильно. Неприятно, — промямлил я.

— Мой кругленький, мой толстенький и вкусненький, потерпи немножко, ладно? Вот, смотри, я тихонечко мажу, — она вновь приложила пальчики к моему пузечку и стала нежно размазывать бледную со странным запахом субстанцию. — Я аккуратно, видишь?

— Мгм, — буркнул я, отведя взгляд в сторону. Щёки подёрнулись румянцем. На самом деле я врал. Ожога я не видел. Живот слишком большой.

— Ты чего?

— Ничего.

— Ты не туда смотришь… тебе не видно? — я раскраснелся и удержался от ответа. Софа снова умилительно улыбнулась, продолжая покрывать слоем мази ожог на солидном пузе. — Мой ты толстенький. Совсем не видишь?

— Совсем, — тихо пробубнил я. — Ожог слишком низко.

— Конечно он очень низко.

И это вовсе не я разожрался. И вообще, это всё люди! Зачем было такой толпой врываться? Обжёгся я низом круглого живота, где-то неподалёку от лобковой области. В общем, чтобы мне рассмотреть ожог, мне нужно было либо похудеть килограмм на двадцать, либо кое-как подобрать пузо, но сейчас делать этого нельзя, ибо мне слишком больно.

— Показать? — спросила Софа без тени упрёка.

— Ну давай.

Она принесла небольшое зеркало, поднесла к животу и немного наклонила назад. Я аж пискнул. На брюшке было большое алое пятно, блестевшее от мази, но это бы ладно, так ведь на коже были заметные растяжки! Я вздохнул.

— Всё плохо.

— Почему?

— Там всё в растяжках.

— Ох, Рафаил!

— Ну стыдно мне! Я понимаю, что ты не упрекаешь меня, но мне сложно просто взять и перестать стесняться.

— Хорошо, — она вздохнула, гладя мне бока. — Я могу что-нибудь сделать?

— Просто… просто… Софочка, сладенькая, — я взял её за руки. — Называй меня так и дальше, мне нравится, но я стесняюсь себя… может, это со временем пройдёт.

— Мой толстенький робкий мальчик. С самым аппетитным животиком. Тебя наверное часто им попрекали, раз ты так стесняешься? — она погладила мне брюхо.

— Часто… всегда, — признался я. — Если честно, я очень старался похудеть. Как видишь, безуспешно.

— Ты срывался, пухленький?

— Срывался. Иногда просто забивал. И когда за месяц диеты ушло всего пять килограмм, я сдался. И вот, — я провёл вдоль тела руками.

— Гм. Но ты довольно… — она осеклась.

— Я не обижусь.

— Довольно… как бы… пышненький. Чем больше вес, тем легче он скидывается. Как так получилось, что за месяц диеты ты скинул всего пять?

— Я весил тогда меньше. Сто семь, по-моему. Но не больше ста десяти. Ты чего так смотришь?

— Сто… семь? — её глаза поблёскивали. — А… а сейчас?

— Ну… честно? — она закивала. — Я в последний раз дома взвешивался где-то за пару месяцев до того, как меня потащили на обучение. Я был тогда сто тридцать шесть. А сейчас… я не знаю. Но Уриил вчера сказал, что я разжирел.

Софа сильно обняла меня за плечи и крепко поцеловала щёку.

— Софочка? — растерялся я.

— Моё аппетитное и вкусное чудо.

— Ты радуешься что ли?

— Да. Тебя так много, мой хороший, сладенький, мой толстенький эклерчик.

— Я думал… ох… я тебя люблю, — улыбнулся я ей в висок и поцеловал.

— И я тебя, толстячок. Ой, знаешь что? если тебе станет полегче, можешь тоже меня жамкать.

— Спасибо, — я обнял её пухленький животик. — Софочкаааа.

— Мм?

— Если мы сейчас откровенные… только не обижайся, я тоже не собираюсь тебя упрекать и подкалывать… а сколько ТЫ весишь?

Она смутилась и отвела взгляд.

— Ну… кхм… меньше сотни.

— А конкретнее?

— Я точно не знаю, — она опустила голову. — Я взвешивалась-то три месяца назад… сам как думаешь?

— Гм, — я присмотрелся к девушке. — Семьдесят… пять?

— Вхах!

— Семьдесят девять? Восемьдесят? Я в ту сторону двигаюсь, или нет?

— В ту, — довольно посмеивалась Флейм. — Последняя попытка.

— Восемьдесят пять и не больше.

— Девяносто четыре. — я округлил глаза, рассматривая Софочку. — Я мелкая и толстая, я знаю, и не…

— Ты булочка, — я обнял её и крепко поцеловал. — Милая мягкая ласковая булочка.

— С брусникой? — засмущалась она.

— И сметанным сладким кремом.

— Я люблю тебя, толстячок.

— А я тебя, пампушечка.

====== Увольнение ======

Дальше мне работать было сложно, ибо живот ныл, кожу жгло, было не то, чтобы очень больно, это было терпимо, но я был больше сосредоточен на том, чтобы случайно не упираться пузом в край стола, или чтобы не двигаться слишком быстро, дабы чрево не колыхалось, ну или просто оттягивал от себя тесную рубаху. В конце концов, меня отправили домой, а на моё место поставили Софочку.

— Шеф, я же вроде была официантом-кассиром-старшим-менеджером-одновременно, а не пекарем? — заметила булочка.

— Теперь ты назначаешься главным пекарем до конца дня. Рафаил, можешь идти домой и болеть. София, вперёд.

— Но я мог бы помочь немножко, — несмело предложил я.

— Нет. Травма на производстве — дело серьёзное, поэтому иди домой, отдыхай, поправляйся, и…

Его прервал грохот упавших ложек, мисок и кастрюль. Рядом с этим стояла Софа.

— Ой… а это не я! Оно само!

— Шеф! Булочки с корицей закончились, а там наплыв! — ворвался Фил с перепуганным видом.

— Шевели поршнями! — крикнул директор на Софит.

— Чё вы орёте? — захныкала она, доставая муку из шкафчика. — Чё вы все такие сразу?

— Софа, — робко позвал я.

— А?

— Фартук…

— В см… — она поставила пакет муки и посмотрела на себя. Форма была в белом порошке. — Вот бл…

— Реще!!! — рявкнул шеф.

Меня вытолкали в зал к гостям, дабы я не мешался. Здесь правда прибывало народу. Бедная Софочка. Но с другой стороны, шеф ведь не допустит какого-нибудь погрома на кухне, скорее всего он ей поможет. Мне говорили, что он иногда сам печёт. Я сделал себе чай и сел за столик, решив попить и уже потом пойти домой. Ну и заодно удостовериться, что на кухне всё нормально. Но не прошло и десяти минут, как я услышал грохот и визг. По залу разнёсся запах гари. Так и запишем: демон разрушений. Разрушает всё. От материков, до невинных булочек. Фил стоял у прилавка и нервно объяснял покупателям, что всё на самом деле нормально, и что булочки будут через пару часов, и тому подобное. А на улице творился эпик: Софа выскочила из служебного входа, а за ней мчался директор и кидался в неё сгоревшими булками. Я рванул было всё разруливать, но там всё решилось и без меня:

— Шеф, не бейте!

— А ну стой, мышь мелкая!

— Я, между прочим, уважающее себя оккультное существо, и если вы снова кинете в меня булкой, я возьму и нашлю на вас порчу!

— Я те щас нашлю, я тебе так нашлю, не смоешь!

— Порча не смывается… ай! — она резко извернулась, чтобы летевшая булка не попала ей в бок. — Спина!

— Ты уволена! — психанул шеф, кинул на землю противень со сгоревшей выпечкой и пошёл обратно.

Софа остановилась и тяжело задышала, хватаясь за бок и грудь. Я направился к ней. Она посмотрела на меня.

— Ты видел?

— Видел. Давай, пойдём тихонечко, после бега резко останавливаться нельзя.

— Я ему порчу на понос нашлю, — бурчала девушка, стянув с себя фартук и кинув его на землю. Пнула. — Ай!

— Что такое? — перепугался я.

— Нога… ай-ай-ай, мамочки! — она резко осела на землю.

— Я же говорил, тебе бегать ближайшее время нельзя!

— Больно, — хныкала Софит.

Я опустился и стал пальпировать колено.

— Гм. Всё целое. Ноет?

— Ноет. Очень сильно.

— Давай подняться попробуем? Аккуратненько, давай.

Скуля и попискивая, Софа встала, хватаясь за меня. После первых десяти шагов она остановила меня и стала пытаться отдышаться. Щёчки покраснели, лоб был влажный.

— Совсем тяжело?

— Да.

— Тогда давай так.

Я подхватил её на руки, стараясь не трогать больную ногу.

— Стой! Стой, куда?! У тебя же живот болит, спусти меня!

— Я держу тебя выше ожога, так что пока нормально. — сказал я, шагая в сторону дома.

— Я тяжёлая, а ты сам говорил, что тебе тоже больно!

— Донесу. Не дёргайся, дома я получше осмотрю твою ногу, и не напрягай её сейчас. Чем быстрее мы вернёмся, тем быстрее я тебя спущу.

Софа вздохнула и прижалась щёчкой мне к предплечью. Дома я уложил её на кровать, и уже собрался было осматривать, как она послала меня переодеваться и освобождать живот от гнёта тесной формы. Я натянул широкие футболку и пижамные штаны, а потом вернулся и аккуратно устроился рядом с Софочкой. Обмацав ногу я пришёл к выводу, что кость целая, просто Софа перенапрягла её, когда решила побегать и пнуть несчастный фартук. Я стал растирать место недавнего перелома.

— Ты колдуешь? — спросила демон.

— Пока нет. Нечем колдовать.

— Дай животик, — она жалобно на меня посмотрела. — Хоть ожог проверю.

— Нет, не дам. Подожди немножко. — я аккуратно массировал колено. Судя по вздрагиваниям и пискам Софы, ей было больно либо неприятно. — Потерпи, сейчас пройдёт.

— Сссс… нгх… когда она заживёт? — прошипела Флейм.

— Без магии — через два месяца.

— А с магией?

— Будь у меня её достаточно, я бы тебе ещё вчера всё нормально срастил и заживил.

— А если тебя рядом не будет, но с ней что-то случится? — обеспокоенно спросила она.

Я поджал край губ и взял её за руку. Я не хотел думать о том, что с ней может статься, когда меня не будет рядом и я не смогу помочь.

— Позвони мне, и я тут же примчусь, — улыбнулся я, продолжая массировать колено.

— Я могу не успеть, — тихо сказала она, опустив глаза.

Я знаю. Если тебя найдут другие демоны, или хуже — ангелы, и если нога откажет в неподходящий момент… ты не то, что позвонить, ты взвизгнуть не успеешь. Я наклонился и поцеловал её.

— Когда станет очень больно, когда ты будешь одна, позови меня три раза. Я услышу и найду тебя, где бы ты ни была.

— Как ангел-хранитель?

— Как ангел-хранитель. ТВОЙ ангел-хранитель.

Софа сглотнула и обняла меня, целовала щёки и губы.

— Что тебе будет за то, что ты хранишь меня?

— Меня не убьют. Гавриил не даст.

— Ты говорил, что тебя запрут в карцере. И это всё?

— Наверное, будут держать на воде и хлебе, и будут читать нотации о том, что демоны заслуживают смерти.

— Я их всех натяну, если твой животик усохнет хоть на килограмм. Как можно такого пончика на воде и хлебе держать?

Я слегка покраснел.

— Ангелам положено быть статными и благородными.

— Тогда откуда взялись образы милых пухленьких ангелочков?

— Если честно, я не знаю. Возможно, когда-то там к человеку явился ребёнок ангелов, и он решил, что все мы — маленькие, милые и пухленькие.

— И очевидно очень добрые, и ни разу не убивающие братьев вышестоящих из зависти.

— Знаешь, большинство ангелов правда очень добрые, просто… просто немного… ну… мф, ладно, среди ангелов тоже есть мудачьё, я признаю, ты рада?

— Мне достаточно моего доброго пухленького ангела-хранителя, — улыбнулась Софа, поглаживая мне объёмный живот. — Знаешь, почему толстенькие — добрые, а тощие злые?

class="book">— По-моему это слишком обобщённо, но допустим не знаю, — усмехнулся я.

— Потому что злоба душит, а от радости распирает, — со знанием дела констатировала Софочка, жамкая моё брюшко.

— Гениально.

— Ну а то. Софочка фигни не скажет.

— Это точно. Та-дам! — я согнул её ногу в колене. — Больно?

— Не-а. Мой самый лучший врач на свете, иди ко мне! — Софа повалила меня на спину и, склонившись надо мной, сильно поцеловала. — Ты чего так засмущался?

— Меня никогда врачом не называли. Только целителем. Гавриил уверен, что слово «врач» примитивное, его простительно людям говорить, но не мне.

— Ты извини, но по-моему твой старший брат — душнила.

— Не говори так. Он просто серьёзный и ответственный. Он ведь не всегда был таким. Когда мы были детьми, Гавриил всегда был улыбчивым и постоянно тащил меня играться.

— А ты?

— А я ел.

Она засмеялась.

— Так ты с детства плюшечка?

— Я был младшеньким, меня любили тискать, — засмущался я. — Там ещё и Гавриил со мной часто оставался, и много сладенького давал.

— Я думала, детям его много нельзя.

— Но он-то этого не знал. В общем, плюшечка я лет с четырёх. Или даже с трёх, не помню.

— И тебя с детства за животик упрекали? — с сочувствием сказала Софочка, гладя мне живот.

— Мгм. Со школы. В старших классах был просто пипец. Я был самым пухлым стеснительным пареньком. С пузом и веснушками.

— Веснушками?! — умилительно пискнула Софа. — Ути мамочки, какая прелесть!

— Да конечно.

— Ну почему мы не учились вместе?

— Если бы мы учились вместе, то я бы пялился на тебя днями и ночами, а потом огребал за это.

— А я бы защищала тебя от упырей, которые бы тебя гнобили. Так, теперь полежи, я ещё раз тебе ожог обработаю.

Я кивнул и остался лежать. Софа аккуратно помазала низ внушительного живота, а потом поцеловала повыше и прошлась ладошкой по области пищеварительных органов. Она улеглась рядом и обняла меня, а я обнял её. В такие моменты я чувствовал себя так необычно. Я как-то расслаблялся, чувствовал себя в безопасности, я был уверен в своих чувствах. В самой Софе. Я доверял ей, мне было так приятно и комфортно, когда её руки касались меня, будь то лицо или живот. Так спокойно я себя не чувствовал даже с Гавриилом. Всё-таки я стеснялся своего веса перед братом, стеснялся есть при нём столько, сколько бы мне хватало, чтобы наесться. А я никогда не наедался одной порцией. Я дожидался его ухода, и потом хозяйничал на кухне, делая себе бутерброды, перекусывая булочками или пончиками, или просто сметая кастрюлю супа или всё жаркое. Я улыбнулся и поцеловал Софию в мягкую щёчку. Та улыбнулась в ответ и прильнула ко мне. На небесах мне определённо влетит. Но как же приятно осознавать, что есть существо, которому ты доверяешь, которого можно не стесняться, и которое не станет осуждать за лишний вес. Софа права, эта тема очень деликатная. И если только с ней я могу её обсуждать, то это ли не показатель того, как я ей доверяю? Я никогда раньше и подумать не мог о том, чтобы разговаривать с кем-то о своей внешности, и не чувствовать стыда или вины и ненависти к себе. Уж тем более я не представлял, что кто-то будет называть меня «кругленьким» или «толстячком», а мне будет не обидно, а наоборот, как-то приятно. Мне нравилось быть её толстеньким мальчиком, нравилось чувствовать её ладошки на своём теле, нравилось, когда она меня кормит и ласкает.

— Если вдруг я похудею, ты меня бросишь? — спросил я зачем-то.

— С чего бы? Всегда можно незаметно откормить тебя обратно, — улыбнулась Софа.

— Люблю тебя, пышечка.

— И я тебя, пирожок.

Не помню, чтобы когда-нибудь чувствовал подобное. Я верил ей. Безгранично верил. Демону, с которым мне на роду написано быть врагами. Я осознал, что никогда не смогу навредить ей, даже если меня заставят. Я люблю её так нежно, так искренно, мне было невыносимо даже от мимолётных мыслей о том, что с нами может случиться. Я не храбрец, не воин, но я не позволю навредить ей. Будь то Уриил, брат, или сам архангел Михаил.

====== О детских страхах и пирожках ======

Прошло несколько недель. Мой ожог зажил, а Софочка уже могла бегать и не взвизгивать от боли в ноге. Она, кстати, осталась работать в полиции, и в мужском облике каждый день заходила ко мне в пекарню. Там уже перешёптывались о том, что я приглянулся стражу порядка, раз он каждый раз просил меня позвать. Правда, как-то раз его увидел директор, который не мог не заметить схожих черт лица с уволенной Софит.

— Да, мы с ней близняшки, — улыбчиво ответил Бафомет на слова мужчины о том, кого он ему напоминает. — В детстве даже стриглись одинаково, чтобы было сложнее различить.

— Хех, удивительно, вы прямо как она, даже рост тот же, — усмехнулся шеф. — Но видимо, я должен благодарить богов за то, что София не работает в полиции.

— Бог один, и он тут ни причём. Раф, что там с пончиками? — Бафомет опёрся подбородком на ладонь и уставился на меня с выражением лица «афф, какой сладкий».

— А, да, сейчас. — закивал я и пошёл за пончиками.

Сегодня же у меня был выходной. С утра пораньше я накормил девочек оладушками, яичницей с беконом и тостами с бананом и шоколадом, проводил Дженну до двери, а потом вдруг ощутил, как мой живот лапают пухленькие, но сильные руки.

— Софа, я даже не… — я обернулся и осёкся. — А.

— Ага, — кивнула Софа, будучи мужчиной. – Ой, тебе неприятно?

— Мне… — я закрыл дверь. — Можешь ещё немножко?

Бафомет аккуратно погладил и легонечко помял мне брюшко. Я же стоял и рассматривал его.

— Можешь отвернуться? — попросил я.

— Ладно, — он отвернулся.

Я упёрся ему в спину и обнял его живот. Демон резко вздрогнул и попробовал вырваться, но я его удержал.

— Ты чё?!

— А что не так?

— П-пусти! Раф, я серьёзно!

— Ты говорила, что я тоже могу тебя жамкать.

— ГовориЛА, а не говориЛ! В женском виде трогай сколько влезет, а сейчас сию секунду отпусти!

— Тебе больно? Тебе не нравится?

— Убери руки! — он вырвался и отпихнул меня.

Бафомет стоял взъерошенный, часто дышал, и пялился на меня. Я же почувствовал обиду, потирая бок, в который он меня толкнул. Ему так противно? Я такой мерзкий?

— Извини пожалуйста, — тихо сказал я, опустив взгляд.

— Нет, я… ты извини… я ударил?

— Мне не больно.

Демон сдул с глаз взлохмаченные патлы и одёрнул на животе жилет.

— Я… понимаешь, я… я не могу…

— Я больше не буду тебя трогать.

— Нет-нет, ты не понял, это не из-за тебя. Я только… — он опустил глаза. — Это как рефлекс.

— Какой?

Он сжался в комочек и сполз на пол по стене, смотря перед собой пустым взглядом.

— Софа? Ты побледнел, ты в порядке? Что такое?

— Я был маленьким… мы играли… он сотворил несколько зомби и велел им притащить меня… я прятался, мне было страшно… они обхватили меня со всех сторон, они вышли из-под контроля и хотели меня съесть… их гниющие руки держали меня за шею и за живот… они гладили меня по нему, — его сильно передёрнуло. — Они хотели меня убить… съесть...

Я придвинулся и аккуратно его обнял. Бафомет резко уткнулся в меня лицом и глубоко вздохнул.

— Извини, — сказал он, погладив мне бок. — Я только в настоящем теле нормально на твои прикосновения реагирую. Когда меня трогают за живот или шею в мужском теле я чувствую себя беззащитным толстым мальчиком.

 — Почему ты раньше мне не сказал? — спросил я, поглаживая его по макушке.

— Не знаю. Момента как-то не представлялось. Ты хочешь меня потрогать? Хорошо, трогай, я потерплю.

— Не ты ли говорил, чтобы мы в терпил не играли?

— Я, — робко согласился демон.

— Я хочу попробовать тебе помочь. Можно?

— И как? — грустно усмехнулся Флейм.

— Соф… Бафомет, — я медленно опустил ладонь ему на животик. Парень сильно вздрогнул и сжался. — Чшш, я здесь, с тобой. Тебя никто не тронет, тебя никто не съест, пирожок. Здесь только мы с тобой, вдвоём. Я никому не дам причинить тебе вред, слышишь? Я твой ангел-хранитель, я никогда тебя не оставлю.

— Точно?

— Точно, дорогой. — странно как-то говорить ласки в мужском роде. Небольшое пухленькое мягкое тельце в моих руках понемногу расслаблялось. Я медленно и неспеша погладил Софе округлый животик. Парень поджал губы и зажмурился. Его слегка тряхнуло. — Всё хорошо, это я, Рафи. Я никогда не сделаю тебе больно, пожалуйста, поверь мне.

Он посмотрел на меня своими сине-ореховыми испуганными глазами. Странно. Почему-то в мужском теле у неё ресницы длиннее и гуще, чем в женском. Я продолжал тихонечко поглаживать ему животик. И чувство было такое, что я обнимаю не демона, а маленького запуганного зверька, которого только вынули из клетки. Бафомет перевёл взгляд вниз и стал смотреть на мою руку, которая плавно скользила по его круглому брюшку.

— Дай вторую, пожалуйста, — он потянулся к моей второй руке.

Я дал ему ладонь. Он немного откинулся на меня, и взял своё пузечко обеими моими руками. Брюшко немного вздрогнуло, но Бафомет, прерывисто вдохнув, тихонько гладил себя мной.

— Ты в порядке? — спросил я.

— Вроде бы, — он ощупывал животик моими ладонями. Потом одну руку он поместил на центр пузечка, а вторую положил на шею. — Погладь одновременно.

Я погладил. Он немножко зажался сначала, но потом расслабился. Я думаю, ему придавало уверенности то, что он держал мои запястья, как бы контролируя мои движения и убеждаясь в безопасности. Бедный маленький испуганный мальчик. Я поцеловал его в макушку.

— Не пойду я сегодня нахрен ни на какую работу, — промямлил Бафомет, сглатывая и прижимаясь ко мне спинкой.

— Как ты себя чувствуешь? Разговаривай со мной.

— Я не знаю… это странно… я как-то растерян.

— Что ещё?

— У тебя очень мягкие руки. Ты тёплый и приятный, — неуверенно и подбирая верные слова говорил Флейм. — Мне кажется, я… я уязвимый, но мне уютно.

— Ты довольно мягкий, — улыбнулся я. — И очень тёплый. Как пирожочек.

— А ты, типа, нет, — он стал краснеть.

Я сейчас кое-что понял. Он точно такой же зашуганный, как я. Но раз Софочка помогла мне перестать так сильно себя стесняться, то и я должен постараться ему сейчас помочь. Да дело даже не совсем во взаимной помощи, я только хочу, чтобы он не был такой запуганный. Я не переставал улыбаться, пока гладил его размякший от пончиков животик.

— А я не про себя говорил. Ты же правда очень мягкий, почти как я.

— Почти?

— Почти. Но мне кажется, скоро ты меня догонишь.

— Ты меня сейчас толстым обозвал?

— Нет.

— Твою ж, чем я занимаюсь? — простонал он, вздохнув. Его живот немного поднялся и опустился. — Сидим блин, два пухлых гея, и рассуждаем, кто насколько толстый.

— Я не гей. Ты их видел вообще? Они выглядят лучше натуралов. Спортивные, ухоженные, а мы… мы вот. – я легонечко похлопал его горячее брюшко.

— Ладно, сидим мы, два очень не спортивных и недостаточно ухоженных бисексуала, и разводим гейство. Так лучше?

— Да, так получше будет.

— Класс. Теперь ещё одна вещь.

— Какая?

Он опустил мою руку с шеи на животик и немножко покраснел.

— Погладь ещё.

Я умилительно на него посмотрел, кивнул, и принялся гладить. Бафомет шумно выдохнул и откинулся мне на плечо.

— Нгх… это приятно… очень…

— Может, хоть с пола встанем?

Демон кивнул. Мы поднялись, и он тут же прижался ко мне спиной и уложил мои ладони себе на пузо. Собственно, вот таким «паровозиком» мы двинулись в сторону кухни, потому что мне надо было убрать со стола. Но рыжему было пофиг.

— Ну ещё хочу, — заканючил он.

— Дай хоть кружки уберу.

— Потом я сам уберу, только погладь ещё, пончик.

— Боже, что ты за ребёнок?

— Я очень хороший ребёнок, — Бафомет пристроился ко мне поближе, добиваясь ласк.

— Почему тебе это так понравилось? — вздохнул я, сдавшись и начиная мять его округлость из жирка.

Он постанывал и сильно вжимался в меня.

— Просто ты такой… такой… ну мягкий, тёплый, большой и сильный… я чувствую себя защищённым, когда ты меня гладишь.

Я невольно улыбнулся. Полагаю, теперь его очередь проникаться ко мне доверием.

— Раф… Рафи.

— Да, Бафомет?

— Я тебя люблю чуть-чуть.

— Я тебя тоже, совсем немножко.

Он запрокинул голову, смотря мне в глаза.

— Наклонись, а? Секрет скажу.

— Какой? — я наклонился к нему, жамкая небольшое пузо.

Демон сильно поцеловал меня в щёку. Облизнулся.

— Ты шоколад не вытер, когда тосты ел.

— Это становится слишком странно, — вздохнул я, взъерошив ему патлы.

— Почему?

— Ну я стою и жамкаю живот своего парня, чтобы он не волновался. Это притом, что раньше я такого не делал.

— Так тебе не нравится? Мог бы сразу сказать, — буркнул он, собираясь уходить от меня.

— Нет, мне нравится тебя лапать… боже, в голове это звучало менее странно. Бафомет, я же сказал, раньше я такого не делал.

— Мне нравится находиться в твоих руках, — признался он. — Можно мы с тобой что-то поделаем вместе?

— Ну конечно, пышечка. Боже мой, я не могу, ты такой стеснительный милаха.

— Я злой и страшный демон.

— Ты очень милый демон.

— Нет, всё, пошли. Я хочу, чтобы ты полежал со мной на кровати и полапал меня.

— Ладно, идём тебя лапать.

— Ураааа! — он потянул меня за собой в мою комнату. Парень он был достаточно сильный, чтобы резким движением притянуть меня к себе

— Стой, погоди!

— Идём меня лапать!

— Бафомет!

Он и я одновременно влетели боком в дверной проход. Он был очень узким, Софа как-то даже пошутила, что работая в пекарне я скоро сюда буду бочком проходить. А мы влетели вместе. Ну и застряли. Животами мы упирались друг в друга, дышать было трудновато. Двигаться больно, спину сильно царапает косяк.

— Ой, — виновато выдал демон.

— Я ж просил!

— Я не нарочно, я не рассчитал… нгх, так, ща… — он ёрзал и старался вылезти. — Ай!

— Тихо, стоп! — я взял его за щёчки. — Не надо. Просто стань собой.

Он закрыл глаза. Спустя несколько секунд мой живот прижимал к косяку небольшое пузечко, а в меня упиралась грудь Софы. Нда, места особо больше не стало. Она взяла меня за бока и попыталась отпихнуть, чтобы выпасть вперёд или назад.

— Сладенький… мне дышать тяжело…

Я до упора втянул пузо и с горем пополам всё-таки вытолкнул сперва Софочку, а потом вывалился сам. И так удачно — прямо на кровать. Надо мной склонилась девушка.

— Ты в порядке?

— Да, да… хух… напомни, что мы там хотели?

— Да уже неважно, — улыбнулась рыжая. — Давай кушать?

— Мы же вроде недавно… ай, ладно, давай кушать.

====== Рамсы ======

Днём мы с Софочкой отправились по магазинам, ибо ей понадобилось закупиться новой одеждой. Ну и мне тоже, потому что какой-то злодей взял и сделал тесными мои джинсы, рубаху, и несколько футболок. Я потерянно пялился на вещи в магазине, не понимая, как Софа выбирает. Она брала вещь в руку, смотрела на меня, кивала, и впихивала их мне в руки.

— Как ты это делаешь? — спросил я.

— Я на глаз. А как ты себе одежду брал?

— Я просто всё сгрёб и мерил.

— Ну-ка, повернись, — она встала сзади и оттянула пояс джинсов, что были на мне, и посмотрела на этикетку. — Ага. Значит, берём на два размера больше.

— Почему на два?

— Потому что у тебя животик растёт, ему нужно место, — Софа нежно улыбнулась и бережно похлопала мне брюшко.

Я смущённо покраснел и уткнулся лицом ей в макушку.

— Я будто беременный.

— А почему нет? Это будет наш ребёночек, — шутила девушка, обнимая мне живот.

— Мгм, из еды.

— Да. Так, держи, шагом марш мерить. — она дала мне три пары джинсов.

— Да, мой генерал.

— Младший лейтенант, мальчик молодой, — напевала Софа, жамкая меня.

— Я не младший лейтенант, я просто лейтенант.

— А я люблю военных —

Красивых, здоровенных, — невозмутимо ответила мне демон, сильно поцеловав в губы. — Всё, вперёд. Потом покажешься.

— Хорошо, любовь моя.

Я ушёл в примерочную. Переоделся. Новые джинсы были мне в самый раз, зато синяя футболка плотно прилегала к отросшему животу. Да уж, я наверное зря в пекарню устроился работать. Я довольно поправился. Я теперь больше чем уверен, что не влезу в мундир, в котором свалился с неба пару месяцев назад.

— Рафи, дорогой, ты оделся? — раздалось снаружи.

Я вышел. Софа осмотрела меня, закусив губу. Футболка предательски задиралась на пузе. Я слегка зарделся.

— Не смейся.

— Хих, стараюсь. — она одёрнула мне футболку и похлопала живот. — Великоват немного. Я сейчас побольше принесу, померь пока другие, ладно?

— Мгм.

— Мой ты кругленький, — Софа легонечко потрепала меня по щеке и крепко поцеловала.

— Люблю тебя.

— А я тебя меньше, — улыбнулась она, уходя за новой футболкой.

Я невольно улыбнулся в ответ и вернулся в примерочную. Я снял синюю футболку и взял в руки чёрную. Мне никогда этот цвет не нравился. Наверное, потому что с детства меня окружало всё белое. Её я мерить не стал. Зачем, если она мне не нравится? Я натянул одну из рубашек. И тут раздалось постукивание по стенке примерочной. Софа? Уже? Я застегнул две пуговицы на середине и вышел. И сердце моё чуть не отказало. Передо мной стоял Уриил. Я моргнул. Архангел не исчез, зато исчезла моя надежда на то, что это глюк.

— Ну здравствуй, человечек.

— Откуда ты…

Я не успел закончить, как он схватил меня за грудки и прижал к стене.

— Ты хоть представляешь, что я с тобой сделаю, сала ты кусок?

— Да что я тебе плохого сделал? Я виноват что ли, что родился братом Гавриила? — заистерил я, пытаясь отпихнуть от себя Уриила. — За убийство тебя бросят в ад, ты не понимаешь что ли?

Он хищно ухмыльнулся.

— Плохо ты знаешь структуру небес. — он сжал мою шею. — Меня, значит, за убийство бросят, а тебя за такое брюхо — нет?

— Э, фщщь… фшь… — окликнул нас обоих мужской голос, старательно пытавшийся свистнуть. — Фььть… короче, допустим я свистнул.

Уриил и я посмотрели в сторону звука. В нескольких метрах от нас стоял Бафомет. Архангел фыркнул.

— Чего тебе?

— Мне вот его, — рыжий показал на меня. — Целого и невредимого.

— Обойдёшься. Ты кто такой вообще, чтобы я… — на макушке парня на пару секунд появились рожки, а за спиной хвост. — Демон.

— Хых, дэ, здравствуйте, я Бафомет, очень приятно, — улыбался он так, как будто его с чего-то плющило.

— Это ты был там, у портала!

— А ты проницателен.

— Ты как смеешь мне на глаза показываться?!

— Чувак, как там тебя?

— Архангел Уриил, я…

— Уриил, — перебила его Софа, — друг, просто… стоп… так это ты его недавно чуть не задушил?!

— Я тебе не друг! — он сильно сжал мне горло. Из меня вырвался хрип.

— Э-э-э, грабли от него убери!

— Или что, а? Что ты сделаешь, гном?

У него дёрнулся глаз.

— Ха-ха-ха, пиздец как смешно, меня же так никто не называл.

— Как тебе хватает наглости материться в присутствии архангелов?!

— Прожил бы три дня в лошадиной туше, питаясь своим потом — стал бы другим, — хищно улыбался Бафомет, как-то резко оказавшись рядом с нами и пялясь в лицо Уриилу. Правда, ангел был куда выше, и угроза смотрелась не так эпично, как могла бы. Но она подействовала. По крайней мере, на меня.

— А т-ты жил? — спросил я с волнением.

— Нет, но звучит угрожающе, правда?

Уриил прыснул, наклонился и опёрся локтем на голову Бафомета.

— Слушай, мелочь, я дам тебе шанс уйти и пожрать где-нибудь в последний раз, пока я…

Лицо демона исказила злоба, и, не дослушав шатена, он приподнял руку и щёлкнул пальцами. Уриил взвизгнул и отшатнулся от него, хватаясь за локоть.

— Не прикасайся ко мне, шавка. Ты в порядке? — спросил рыжий, приблизившись ко мне. Следов злости не осталось, он взял меня за руку и погладил по щеке. — Не больно?

— Со мной всё хорошо, — растерянно ответил я, таращась на Уриила, который мелко вдыхал, держась за руку. — Что ты сделал?

— Сломал ему локоть. Пойдём отсюда, а?

Я ответить не успел, как архангел нахмурился, оказался за спиной Флейма и взял его за шею. Бедный Бафомет резко вздрогнул и оцепенел. В глазах был ужас. Боже, у него же травма детская…

— Умри, — коротко сказал Уриил, и в следующий миг демон с грохотом влетел в стену другого конца торгового зала.

— Не смей! — вскрикнул я, хватая его за руку и сжав запястье. Я парализовал ему здоровую руку.

Перепуганные люди рванули к выходу, а я хотел метнуться к Софочке, но меня остановило его:

— Ты предал свой дом?

— Чт…я?

Под шум испуганной толпы, я слышал тяжёлое дыхание и стоны Бафомета с другого конца зала, и таращился на Уриила.

— Ты в самом деле сдружился с демоном? И ты спрашиваешь, за что я тебя ненавижу?

— Раф… — звал меня Флейм. — Рафи… Рафи, мне очень больно…

— Я не присягал никому на верность, следовательно я никого не предавал, — сказал я, уходя к демону.

— Предатель, — прошипел Уриил мне в спину.

Я подбежал к Бафомету. Тот валялся на боку, упираясь в стену и прерывисто вдыхая.

— Чшш, дышим, — я приподнял его, гладя по груди. — Где больно? Как больно?

— Дышать… тяжело… нгх, в груди… всё сводит… — с паузами ответил мне Флейм.

— Я сейчас помогу, потерпи капельку, дорогой, — шептал я, держа руку ему на груди и исцеляя. Уриил чуть не прожёг ему органы священным светом. — Так, что теперь чувствуешь?

— Полегче стало. — Он начал подниматься. — Теперь ты, огузок, — Бафомет уставился на ангела.

Уриил же освободился от моего паралича. Ухмыльнулся.

— Я вас обоих задушу.

— Это Я тебя щас натяну, — рыкнул демон, хрустнув пальцами.

На секунду лицо архангела исказила дикая боль, но он очень быстро освободился от заклятия, и даже смог двигать сломанной рукой. Я его конечно люблю, но Бафомет даже близко не стоит с архангелом по силе. По крайней мере, так он описывал предел своих возможностей. Не князь, не придворный, ни даже какой-нибудь офицер. Всего лишь обычный демон. Пусть у неё сейчас больше магии, чем у меня, продержится она не больше трёх минут. Чем меньше магии, тем быстрее и легче она восстанавливается. Я, возможно, минуты четыре. Софу швырнуло в потолок и сильно ударило спиной.

— Софа! — взвизгнул я, вытягивая руку и освобождая её от магии Урииила, а затем рванул ловить. Демон упал мне на руки, и у меня щёлкнуло в спине. Какой он тяжёлый…

— Убью! — прорычал он грудным голосом, спрыгнув с меня и рванув к архангелу.

— Ну попробуй, пухляш! — засмеялся Уриил.

— Я те зубы нахуй выбью, дылда! — Бафомет ударил его в челюсть.

Ангел пошатнулся и взмахнул рукой. Демон взвизгнул и свалился на пол, хватаясь за живот. Я пискнул и метнулся к нему, магией впечатав шатена в окно и прижав к себе своего ненаглядного.

— Да что ж ты лезешь, он тебя прибьёт когда-нибудь, — бухтел я, судорожно его исцеляя. — Расслабь живот.

— Не могу… ай-ай-ай, т-там будто судорога… — он чуть ли не плакал, сжимая мою одежду и руку. — Мммф, больно-больно-больно!!!

— Я рядышком, слышишь? — зашептал я, гладя его по круглому животу. — всё будет в порядке, ТЫ будешь в порядке, только доверься мне сейчас и расслабь животик. Ты весь сжался, я не могу толком ничего сделать, пока ты даже магией упираешься.

— Если я упираться не буду, я от боли сдохну!

— Не сдохнешь, я не дам. Я здесь, с тобой.

Он сглотнул, зажмурился и расслабил живот. Через секунду он взвизгнул, а из моих рук полилась магия, обволакивавшая его органы и мягкие ткани. Спустя пару мгновений Бафомет ровно задышал, прижимаясь ко мне. Уриил же появился над нами и занёс меч. Я прижал к себе демона и провёл рукой по воздуху. Я выбил меч из рук архангела, а самого его отпихнул метров на двести.

— У меня тут план появился, — заговорил Флейм. — Но он тебе не очень понравится.

— Если этот план спасёт нам жизнь, то давай.

— Ладно… — он и я прыгнули в разные стороны, дабы нас не убил поток огня, что выпустил ангел. Бафомет набрал в лёгкие побольше воздуха. — СЭЭЭЭЭЭЭЭМ!!!!!

Мне аж уши резануло от его ора. Уриил принялся стрелять в нас сферами света. И пока демон скакал в разные стороны, дабы не получить, он продолжал выкрикивать:

— Сэм! Сэээээм, Самаэль! Са-ма-эль!!! Спаси моё очко!

В следующую секунду Уриила сшибла на пол волна энергии, а перед потрёпанным Бафометом возник с меня ростом темноволосый парень. Он держал руки скрещенными на груди, но едва рыжий пошатнулся, как появившийся демон его поймал и придержал. Я это… а мне-то что сейчас делать? Ревновать там, о помощи просить, как реагировать?

— Чё орёшь? — недовольно спросил Самаэль. Я впервые вижу его в мужском облике, а потому невольно ввожусь в комплексы. Он стройный и спортивный… а зато я булочки вкусно пеку! Вот! — Твою ж, на кого ты похож?

— Он меня убил! — страдальчески сказал Бафомет, показывая на Уриила.

— Ну, соболезную.

— Можешь его на бутылку посадить, а?

— Зачем?

— Во-первых, он ангел…

— Что?! — Самаэль резко прижал к себе Флейма и оскалился, посмотрев на Уриила, который кое-как вставал с пола. — Моего толстого мальчика только что посмел побить какой-то ангел?!

— Я не толстый! У меня кость широкая!

— Кости с боков не свисают, пухляш.

— Не зови меня так! — он стал краснеть. Нда, сейчас он выглядел, как маленький капризный пухленький мальчик, которому говорят, что пирожные до обеда есть нельзя.

— Ну хорошо-хорошо, мой ты Наполеончик.

— НЕ ЗОВИ МЕНЯ «НАПОЛЕОНЧИК»!!!!! — прогремел Бафомет.

— Ты смешной, когда злишься, пухляш, — Самаэль потрепал его по щеке, чмокнул и рванул на архангела. — ИДИ СЮДА!

— Я не пухляш! — орал Бафомет, упираясь пухленькими ручками в не менее пухленькие бочка. — Я похудел вообще-то!

— В каком месте? — в унисон сказали сцепившиеся ангел и бес.

— Ррррргх, Раф, скажи им!

— Ладно, хорошо, ты похудел.

— Не «ладно, хорошо», а честно, живо!

— Ну… эм…

— Вы издеваетесь?! Один гномом обзывает, второй Наполеоном, третий не может сказать, что я похудел, что за парни меня окружают?!

— Ты его гномом назвал, псина?! — рыкнул Сэм на Уриила, выламывая руку и уворачиваясь от сфер.

— От псины слышу, грязный демон!

— Вообще-то я только из душа. Мой Наполеончик прямо жопкой чует, когда меня звать.

— З-заткнись! Мы вообще-то расстались! — краснел Флейм.

— Ну и хули ты меня зовёшь тогда?!

— А всё! А ты мне должен!

— С какой такой радости?

— Ну чё ты меня постоянно обижаешь? Хер с ним, с игрой в худого и толстого геев, но когда ты меня на диету садишь и в спортзал гонишь, ты не мог сам жрать сладкое хотя бы не передо мной?!

— У тебя мыслей о воспитании силы воли вообще не возникает что ли?

— У меня только одна мысль возникала, и то она уходила постоянно.

Самаэль вздохнул, сломал Уриилу хребет, и подскочил к Бафомету. Он наклонился и взял его за щёчки.

— Ну малыш, ну чего ты? Я для тебя же старался. Ты правда очень толстый, тебе нужно похудеть.

— Простите, — робко встрял я. — Вы немного не так проблему ставите…

— Тебя я сожру после того, как закончу с первым ангелочком.

— З-за что?!

— Ты у меня парня увёл!

— Как?! — возмутился я. — Я его на верёвке к себе привязал?! Ты сам его гнобишь, чего ты ещё ждал?!

— Какой смелый стал после нашей первой встречи, а, сгусток жира.

— Цыц! — Бафомет прижал меня к себе за бок. — Не смей так его называть!

— Я вам не мешаю, а? — встрял Уриил.

— Молчать! — крикнули мы трое.

— Ты постоянно выставляешь меня какой-то херовой женщиной, — продолжала Софа, превращаясь в девушку. — На диете ты мог бы посидеть и со мной! Ты реально думаешь, что мне будет легко, когда я капустой давлюсь, а ты рядом пиццу жрёшь?!

— Потому что это не мне надо было, а тебе!

— А ты прям пиздец шаришь, чё мне надо, чё не надо?! Знаешь что?! Пошёл ты в… домой иди, я сама всё сделаю, ничего мне от тебя не надо. Ты, чёрт кудрявый… я не тебе, Рафи. Так вот, сюда иди, — она закатала рукава толстовки и пошла к Уриилу. — Будем тебя на бутылку сажать.

Архангел рванул на неё, замахиваясь кулаком. У меня сердце замерло, как его руку перехватил Самаэль и резким движением вырвал из сустава. Уриил заорал и рухнул на пол. И пот его вопли Самаэль взял Софочку за плечи и отряхнул.

— Ладно, ладно, извини. Я не думал, что ты так всё воспринимаешь.

Она посмотрела на корчившегося от боли ангела.

— Всё нормально, — тихо ответила Флейм.

— Раз уж мы расстались окончательно и бесповоротно, мы хоть дружить будем?

— Хорошо.

— Обнимашки?

— Обнимашки.

Они обнялись. Сэм щипнул её за ляжку.

— Сука!

— Ты офигел?! — встрял я.

— Я спас твою тушу. Это моя награда.

— Я прибью тебя! — крикнула Софа, потирая ляжку. — Рафи, сломай его!

— У меня из-за вас троих лазанья сгорела, я пошёл.

— Стоять!

Но он испарился. Я же обнял Софу, попутно проверяя, всё ли у неё цело, и нет ли ранок. Девушка льнула ко мне. Я взял её на руки, и, перешагнув Уриила, понёс к выходу из погромленного торгового зала. На улице мы взялись за ручки и пошли домой.

— Мы чуть не умерли, — сказал я.

— Да. Сэма больше не зовём.

— Ага. У меня только один вопрос.

— Какой, кругленький?

— Почему ты «Наполеончик»?

Она прикрыла глаза.

— Потому что я тоже мелкий, толстый и с манией величия.

Это гениально. Я прыснул.

— Не смей звать меня…

— Мой Наполеончик.

— Рафаил!!!

— Ну ты ведь меня «Рафаэлло» называешь, я же не обижаюсь.

— Это вообще разные ситуации! У тебя имя конфет, а у меня…

— Великого императора, вошедшего в историю.

— Его называют «маленький капрал». Угадай, кто я по званию?

— Капрал? — засмеялся я. — Серьёзно?

— Смейся-смейся, я тебе это припомню.

— Ну Софочка, пышечка, я же любя.

— Ужинаешь сегодня один, и готовишь себе сам. Я тоже любя.

— Ну сладенькая…

— Нет, я обиделась.

— Ну пампушечка, ну моя толстенькая булочка, я не хотел тебя обижать.

Она молча щёлкнула пальцами. На её голове появилась треуголка, с какой на портретах рисуют императора Наполеона.

— Я объявляю тебе войну и блокаду.

Я опять засмеялся, обнимая и жамкая её. По пути мы заскочили в магазин. А дома безбожно прикончили торт, что был наречён именем властителя Франции, падшего императора, и человека, с которым у меня больше никаких ассоциаций, кроме бурчащей Софочки никогда не будет.

====== Милота с булочками ======

Прошла неделя. Этим вечером я решительно решил устроить нам с Софочкой свидание. К этой мысли меня подвело то, что недавно в пекарню приходило несколько молодых пар, одна и вовсе ждала ребёнка, вот я и задумался, что мы с Софой никуда не ходим. Я придумал: сначала мы с ней пойдём гулять по парку аттракционов — она как-то говорила Дженни, что любит ходить по ним, — и там побудем везде, где она захочет. Потом пойдём гулять по вечерним улицам, а потом можно погулять у пруда, а ещё мне одна шальная мысль покоя не давала. Я подумывал сделать ей предложение. Да, мы с ней вместе всего-то чуть меньше двух месяцев, она может отказаться, но я… я так её люблю… а с другой стороны, что изменится после брака? Разве обычная клятва в верности не будет тем же самым? Нет, надо ещё подумать, да и Софочка может вовсе испугаться.

Я был дома и дожидался девочек, попутно решив сварить какао. Первой вернулась Дженнифер. Она лениво потянулась и принюхалась.

— Вкусно пахнет.

— Держи, — я с улыбкой протянул ей кружку какао.

— Эх, как классно, когда у тебя живёт ангел, который держит квартиру в чистоте и готовит есть, — довольно и спокойно улыбнулась шатенка.

— Это благодарность за то, что ты нас с Софой подобрала. Кстати, где она? — я глянул на часы. — Уже почти шесть, она обычно раньше приходит.

— А ты не знал?

— Что не знал?

— Её ж уволили из полиции. — беспечно сказала Адамс. — Она каждое утро со мной уходит, только я не знаю, куда.

— Чт… почему ты раньше не сказала?!

— Так ты и не спрашивал. Что у нас там на ужин?

Я невнятно что-то ответил про тако и рыбу, а сам потерянно таращился сквозь Дженнифер и думал. Почему Софа не сказала? Где она сейчас? Я почувствовал себя обманутым. Было даже обидно немного. Она не доверяет мне? Нет, стоп, что за истерика? Может, она волновать меня не хотела, или расстраивать. Скорее всего, она просто новую работу нашла, иначе бы куда она уходила? На всякий случай я решил ей позвонить. Всё равно она задерживается. Длинные гудки продолжались с минуту, и наконец мне ответил уставший голос:

— Аллё?

— Сладенькая, привет, а ты где?

— Я? Я на улице… я сейчас домой приду.

— Ты в порядке? У тебя голос грустный.

— Я не выспалась просто и устала. Не волнуйся, дорогой.

— Ладно, — я поник. Вот и нет свидания. — Ты голодная?

— Немного. Ты приуныл, в чём дело?

— Да я так… задумался. Я тебя очень жду, Софочка.

— Уже лечу, Рафи. Люблю тебя.

— И я тебя.

Через полчаса она пришла. Бледная, пошатывалась, с потухшим взглядом. Дженнифер делала домашку у себя в комнате, так что мы были на кухне вдвоём. Я усадил Софу за стол. Она положила голову себе на ладонь и вздохнула.

— Слушаю вас, милая пациентка, — чуть улыбнулся я, придвигаясь к ней поближе.

— Рафи, тут такое дело… я заболела.

— Что ты чувствуешь? — я взял её ладошку. – Чем ты заболела?

— Неделю назад, когда я шла с работы, меня нашёл один ангел… не знаю, как её зовут. Это была архангел. Она хотела убить меня, но что-то ей не дало, или она передумала. Так мне казалось. Я сейчас осознала, что она заблокировала мне магию. Я не могу колдовать, я очень плохо себя чувствую. Я не могу превратиться в парня, и на работе уже седьмой день не появлялась. Мне кажется, меня уже уволили.

— Иди ко мне, — я усадил её себе на колени. — Как выглядела та архангел? И почему ты раньше не сказала?

— Я не сразу поняла, что она сделала, — неловко призналась Флейм, прижимая к себе мои руки. — Я думала, у меня после драки с Уриилом много магии ушло. Та девушка была высокой… тебе где-то до сих, — она коснулась ребром ладони середины моей щеки. — Со светлыми длинными волосами. Глаза были лиловыми. Она была в белом длинном платье. Она спрашивала у меня про тебя… вы, наверное, знакомы. Она была уверена, что я тебя искушаю и тяну в ад.

Я сглотнул. Среди моих знакомых не так много девушек-архангелов, и под описание подходит только одна.

— Я кажется понял, кто это был.

— Ты можешь снять её заклятие?

— Я попытаюсь. У меня тоже магии немного, и она тяжело восстанавливается.

— Прости, что на меня её всё время тратишь.

— Не извиняйся, — я поцеловал её в лоб. — Закрой глаза и расслабься.

Софочка кивнула и улеглась головой мне на плечо. Моя магия стала проникать в её тело. Там, внутри сердца я нашарил сгусток магии Лианы. Она его хорошо спрятала. Чем глубже отравляющее заклинение, тем тяжелее демону освободиться от него самостоятельно. Боже мой, Лиана, за что ты так с ней? Я кое-как растворил её магию и устало выдохнул. Софа втянула воздух и обвила мою шею руками.

— Устал?

— Ничего.

— Мой любимый, — она поцеловала меня. — Мой заботливый пирожочек. Давай ужинать? Я вдруг так резко есть захотела, поешь со мной.

На её щёчках стал появляться здоровый румянец. Я улыбнулся и погладил девушку по ним.

— Давай кушать.

— Хочешь, я тебя накормлю?

— Хочу. С ложечки.

— Шальной ты мандарин, — Софа крепко чмокнула меня в губы и рванула выкладывать еду. — У нас есть тако!

— Я старался, — устало вздохнул я, развалившись на столе.

Софа поставила передо мной и перед собой тарелки. Пока мы ужинали, мы незаметно съели всё, что я наготовил на сегодня и на утро. Через час я устало вздохнул и откинулся на спинку дивана.

— Софочкааа.

— Ааа? — она пристроилась поближе ко мне.

— Животик болит, — жалобно сказал я, смотря на неё щенячьим взглядом.

— Да ути ж мой бедненький, — её ладошки улеглись мне на пузо и принялись его гладить. — Мой ты кругленький пончик. Накушался, устал, иди ко мне, мой ты толстенький ангел.

— Да, я твой толстенький ангел, — пискнул я, надувая живот, лишь бы ласок было больше.

— И самый аппетитный. И животик такой представительный, большой, — она нежно похлопала меня по нему. — Я тебя съем.

— Помогите, меня ест булочка!

— Бугагашеньки, никто не поможет! Я съем твоё сочное пузечко, а потом тебя, а потом всё.

— И мне не спастись?

— Нет! А вот не надо было так сладеньким баловаться. Не зря брюшко отрастил, — она довольно мяла мне живот и целовала. — Я не обидела?

— Можно ещё? — пробубнил я ей в ладошку, которую стал целовать.

Софа улыбнулась и кивнула, чмокнув меня в животик.

— Мой толстячок, мой милый круглый сырный шарик, мой самый сладкий пузатенький эклерчик… твою ж, ты так быстро покраснел!

— Я тебя так люблю, так люблю!

— А я тебя люблю-прелюблю.

— А я тебя люблю так, что специально раньше тебя умру.

— А я тогда дождусь, когда ты умрёшь, и потом сразу после тебя умру.

— Моя толстенькая пампушечка, — я прижал её к себе.

— Мой откормленный тюленчик, — она сильно меня поцеловала.

— Вы очень странная пара, — раздался голос со стороны двери.

Мы вздрогнули и обернулись. На нас смотрела Дженна, закидывая в рот фисташки.

— Ты давно тут стоишь? — выдала Софа, прижимая руку мне к животу.

— Минуту где-то. Пампушечка.

— Н-не подглядывай! Имей совесть!

— Я не подглядывала. Вы мне просто путь к хлопьям загородили, я хотела вас растолкать, но вы так увлечённо жамкали друг друга, я решила подождать, пока закончите.

— А если бы мы… если бы мы… — замямлил я.

— Переспали? — она чуть усмехнулась. — По-моему, ты слишком воспитанный и правильный, чтобы делать это на кухне.

— Так, на, — я вынул из шкафа три упаковки хлопьев и достал из холодильника молоко, всунул это в руки Дженни, развернул её к двери и стал подталкивать к выходу. — Держи, ешь на здоровье, приятного аппетита, доброй ночи, сладких снов…

— И за буйки не заплывать, тюленчик, — посмеивалась Адамс, уходя к себе.

Я закрыл дверь кухни и повернулся к Софочке. Та сидела и мяла подушку. Я неловко кашлянул в кулак.

— Кхм, я… я наверное… я водички попью.

— Да, я тоже, — кивнула демон.

Напившись, мы сели рядышком. Обоих пробрала улыбка.

— Наверное, она права, — сказала Софочка. — Мы довольно странная пара.

— Мы ангел и демон. Куда страннее?

— Ну да. Ты смущён, всё хорошо?

— Относительно. Я правда кажусь таким правильным?

— Что значит«кажусь»? Ты и есть очень правильный. Правильный, воспитанный, приличный, хороший мальчик.

— А как это связано с тем, что я не могу… ну… на кухне… ты поняла.

Она умилительно на меня посмотрела и погладила по щеке.

— Ну ты даже слово «переспать» сказать стесняешься, ты такой миленький стеснительный культурный пончик.

— Я…я… нет!

— Ты мой упитанный и воспитанный, — она чмокнула меня в губы, поглаживая объёмный живот.

— Й-я не стесняюсь! Я не правильный и не стеснительный!

— Хорошо, ты грубый и наглый нахальный мерзавец. Так получше, мой кругленький?

Я поджал губы.

— Знаешь, что?

— Что, милый?

— Я могу это сказать! И я могу п… пере… переспать с женщиной… с тобой на кухне! На столе! Прямо на тарелках!

Едва я договорил, как Софа засмеялась, а я раскраснелся и вжался в диван, закрывая лицо руками.

— Боже, что я сказал?!

— Ну конечно можешь! Ты всё-всё можешь, сладенький, ты мой маскулинный мужЫцкий мужЫк, — посмеивалась демон, приобнимая меня. — Хих, не могу, ты такой милый круглый пирожок.

— Почему я такой тряпка и мямля?

Она посмотрела на меня и уложила мою голову себе на плечо.

— Ну-ну, дорогой, ты не тряпка и не мямля. Ты просто очень приличный. Мы с тобой как будто из разных сословий. Я из низов, а ты из аристократичной семьи.

— Да так и было, — вздохнул я. — Архангелы, это то же, что и аристократы у людей.

— С пафосными приёмами?

— Мгм. Родители часто на них ходили со мной и Гавриилом.

— Ой, а как ты выглядел? Пухленький румяненький мальчик в шёлке и золотистой парче? — с интересом, без тени издёвки спрашивала девушка, обнимая мне живот.

— Да. Круглощёкий, с пузиком, с маленьким бантом-бабочкой и брюках на подтяжках.

Та аж пискнула.

— Мамочки, почему я тебя не видела, а? Так бы и потискала маленького толстенького тебя.

— Я был очень робкий.

— А сейчас нет? — я поджал край губ. — Извини, я не со зла, правда.

— Всё нормально. А ты какой была?

— Златовласой пухловатой девочкой. С цветными лентами в косичках, голубыми глазками, и в ярко-жёлтом платьице. Ты чего так смотришь?

— Почему ты ни разу не надевала платье? — пискнул я. — Ты была такой хорошенькой.

— Да, тогда ещё была. Переносимся к подростковому возрасту.

— Пухлый, веснушки, зажатый и ботан.

— Пухлая, кудрявая, вся в чёрном и нытик.

— Я так понимаю, не один я с детства пышечка? — невольно усмехнулся я, обняв её пузико.

— Понимай как хочешь, — буркнула она, смутившись.

— Буууууулочка, — довольно заулыбался я, прижимаясь к её бочку. — Плююююшечка. Ватруууууушечка.

— Хваааааатит, — передразнила она меня.

— Неееееет.

— Ну всёёёёёёё.

— Не всёёёёёёё.

— Рафи, я хочу есть.

— Но мы только поели… ай, неважно, я тоже захотел.

Мы чмокнули друг дружку, и достали из холодильника творожную запеканку со сгущенкой, эклеры и тортик. От запеканки я отказался, ибо творог немного недолюбливаю.

— Но она довольно вкусная, совсем не будешь? — уточнила Софочка, съедая кусочек.

— Нет, спасибо, кушай сама.

— Ладно, а тортик?

— А тортик можно, — облизнулся я. — И эклерчики тоже можно.

— На ночь?

— На ночь.

Она улыбнулась краем губ, придвинула ко мне сладкое, и протянула ложку. Я приступил к ужину, пока рядом уплетала своё Софа, периодически вытирая мне щёки и поглаживая живот.

— Аккуратнее, дорогой, — она чмокнула меня в левую, и облизнулась. — Какой вкусный.

— Хочешь? — я подцепил ложкой кусочек торта и протянул ей. Софа съела его и ещё раз облизнулась.

— Вкусненько.

— Давай ещё, открывай ротик.

Она съела половину торта, а потом мы с ней на пару съели большое блюдце эклеров. Софа тяжело охнула и улеглась на диван, поправив под головой подушку.

— Я объелась.

— Тяжело?

— Очень.

— Я тут это… можно?

— Можно — что?

Я сел рядом и опустил руки ей на пузечко, начав поглаживать и нежно мять его. Она закрыла глаза и тихонько простонала.

— Ммьфь… Рафи…

— Ты мурлычешь?

— Бывает иногда… ох, это так приятно… я теперь понимаю, почему ты просишь, чтобы я так делала… мф, бок болит…

— Моя маленькая, — я поцеловал её в живот, поглаживая левый бочок. — Моя булочка кругленькая. Моя Софочка, моя сладенькая пышечка.

— Ляг рядышком, пожалуйста.

Я кое-как улёгся, и даже не раздавил её на узком кухонном диване. Флейм охнула и прильнула своим пузечком к моему.

— У тебя животик такой горячий, — улыбнулась она, уткнувшись в меня лбом. — Давай вместе поспим?

— Давай, только на кровати. Здесь я тебя точно пузом раздавлю.

— Дави, если умирать, то только от твоего пуза.

Я вздохнул, улыбнулся, поднял Софу на руки и понёс в её спальню. Там мы улеглись на кровати и укрылись одеялом. Обнялись и уснули.

====== Забота ======

Среди ночи я проснулся от движения рядом. Софа пиналась, тяжело дышала и взвизгивала.

— Пусти… пусти! — бубнила и выкрикивала она. — Хватит, уйди!

— Софа. София, Софочка, — я приподнялся на кровати и стал её будить. — Булочка, проснись.

— Не трогай, пусти!

— Софа!

Она вскочила, распахнув глаза. Девушка часто дышала, хватая себя за шею, грудь, живот и лицо.

— Дорогая, — я коснулся её плеча. Та сильно вздрогнула и вперила на меня ошалелые большие блестящие глаза. — Ты… ты плачешь?

— Рафииии, — завыла она, уткнувшись мне в грудь и начиная рыдать. — Рафи, Рафаэлечка, Рафечка…

— Чш-чш-чш, всё-всё, кошмар приснился? Моя маленькая девочка, всё хорошо, это был просто сон, слышишь? Мы просто, как самые умные, наелись на ночь, вот кошмар и приснился. Я здесь, моя милая пампушечка, с тобой.

— М-мне зомби снились… о-они тебя убили… а п-потом м-меня… Они тебя съели, — завывала девушка.

— Моя пухленькая, — улыбнулся я, — даже если на нас и нападут зомби, есть они меня будут недели три.

— Я не хочу, чтобы тебя съели, — всхлипнула она.

— Хорошо, если на нас нападут зомби, мы угоним вертолёт, завалим его едой и собой, сбежим на необитаемый остров, и будем там жить в шалаше из листьев пальмы и плавать в море.

— И нас никто не найдёт?

— Никто-никто.

— А что мы будем есть, когда еда из вертолёта кончится?

— Будем охотиться и срывать бананы.

— А вдруг ты похудеешь? — шмыгнула носом Софа и тревожно обняла мне мой животик.

— Тогда у нас восстановится магия, и мы просто наколдуем много-много вкусной еды.

— Хорошо, — она сделала несколько глубоких вдохов, прижимаясь ко мне. — Кругленький.

— Да, сладенькая?

— Мне ещё показалось… — она шмыгнула носом снова и чуть улыбнулась, вытирая щёчки. — Нет, ничего. Я забыла, что ещё было во сне.

Я крепко поцеловал её и улёгся, укрывая и заключая в свои объятия. Софа прильнула ко мне так плотно, как только было можно, и коснулась щеки. Я уткнулся носом в её макушку, вздохнул и закрыл глаза. Засыпая, я чувствовал, как она меня трогает и ласкает.

— Пончик… Рафаил.

— М?

— Ты меня любишь?

— Мгм.

— А я тебя нет. — я открыл глаза и получил горячий поцелуй в левый. — Я тебя обожаю.

— София.

— Да?

— В следующий раз тебя съем я.

— Я невкусная.

— Я тебя приготовлю и съем. Целиком. Чтобы ты была у меня в животе, и так тебя никто больше не тронет и не заберёт.

— Я буду жить в животике. — улыбнулась Софа, похлопав моё пузо.

— Так, я проголодался. Мне надо перекусить.

— Я с тобой!

На кухню и с кухни мы двигались паровозиком, где Софа обнимала меня со спины и льнула ко мне, ибо одной в темноте ей оставаться было страшно. Правда, на обратном пути мы столкнулись с Дженной, которая встала попить воды и застала меня в крошках и с куском пиццы в зубах. А за мной стояла Софа, хрустевшая печенькой.

— Мы… мы это… — замямлил я с набитым ртом.

— Приятного аппетита, — зевнула шатенка, идя за водой.

— Спасибо, — сказала Софа с печеньем за щёчкой и запивая его топлёным молоком, бутылку которого забрала с собой.

Мы вернулись в спальню, где завершили ночную трапезу, и, наевшиеся, сытые и довольные, обнялись и заснули.

Наутро шёл дождь. Я и Софа завтракали хлопьями с молоком, мне было лень готовить, а она не особо привередлива. Она сперва предложила просто пожарить мясо, на что я ахнул и схватился за щёки.

— Ты что? Нельзя утро с тяжёлой пищи начинать, это вредно, это вандализм!

— А ночью есть — не вандализм?

— Это был лёгкий перекус.

— Ладно, я сдаюсь, ты определённо в еде лучше меня разбираешься.

— Это почему? — прикрыл я глаза. — Потому что я толще?

— Потому что ты явно знаешь, как заботиться о своём здоровье. Рафи, мне настолько на себя наплевать, что я в день на голодный желудок глушила по две банки энергетика…

— А я думаю, почему у тебя давление скачет!

— … а на завтрак в два часа дня ела либо два пирожка, либо жареное сало.

— Боже, ты же… иди сюда, а?

— Обнимашки? — обрадовалась демон.

— Нет, — я прижал её к себе и положил руку на живот. — Посмотрю, нет ли у тебя язвы.

— Я здорова. Раф, я здоровая кобыла, я ничем не болею, и…

— Я начинаю понимать, почему Самаэль тебя на диету сажал, — перебил её я, поглаживая пузечко. — У тебя что-то не так с желудком. Как долго ты там энергетики глушила?

— Эмф… год, хех? — нервно улыбнулась рыжая.

— Ск… здоровая она кобыла, конечно, аж десять раз, — заворчал я, гладя её живот. — Садись, ты наказана.

— За что? За болезнь? Какой ты злой!

— Я вовсе не злой. Это кощунство — так измываться над собственным организмом! Я тебя люблю, очень, ты это знаешь, но мне кажется, нужно какое-то время питаться правильно.

Она устремила на меня обиженный взгляд.

— То есть, сидеть на диете. Спасибо. Пусти меня.

— Софа, сладенькая, ты не так поняла. У тебя не очень здоровый желудок, я не могу его исцелить сам и быстро, но я могу сделать это за пару недель, если ты мне поможешь. Я не собираюсь заставлять тебя худеть, я правда за тебя волнуюсь. Дорогая, я вовсе не хотел тебя обижать, честное слово.

Софа помолчала, вздохнула, и накрыла ладошкой мою руку на своём пузечке.

— Пару недель?

— Максимум — две с половиной.

— Там совсем всё плохо?

— Если я тебя не вылечу, в скором времени тебя на диету посадит хирург.

— Мф…

— Давай я буду правильно питаться с тобой?

— Правда?!

— Правда. Это не будет жёсткой диетой, мы просто будем кушать по часам и не всё подряд.

— А ты не похудеешь?

— Возможно, — я пожал плечами. Улыбнулся. — Если что, отъемся обратно.

— Тогда хорошо, — она чуть улыбнулась и откинула на меня голову. — Чем тогда будем завтракать?

— Хлопья с молоком подойдут.

— Я думала, это не очень правильная еда.

— Ближайшие две с половиной недели за еду отвечаю только я. Ты сомневаешься в знаниях о еде ангела-целителя? Даже не так, толстого ангела-целителя.

— Не сомневаюсь. Только не толстого, а так... Немножко... Импозантного, вот!

И вот, мы едим хлопья. После ухода Дженни, Софа пошла копаться в интернете и искать новую работу, а я занялся салатом из фруктов, коим будет перекусывать моя ватрушка. Я наверное слишком резок был, когда заявил ей о диете… но я правда переживаю за её здоровье. Ладно лишний вес, мы ангел и демон, мы от холестерина не умрём, но когда она будет мучиться и хвататься за живот при каждом резком движении, я буду тихо материть себя за то, что раньше ничего не сделал. Я раньше бы сам себя по доброй воле в жизни на диету не посадил, я это делал только из-за Гавриила и ещё пары ангелов, что смотрели на меня с брезгливостью, а сейчас… я сейчас был на всё готов, лишь бы с Софой всё было хорошо. Мне кажется, я даже о брате так не переживал, как об одном милом и любимом мною демоне.

— Сладенький! — выкрикнула Софа, примчась ко мне с ноутбуком Дженнифер. — Смотри!

— Это сайт доставки суши?

— Давай закажем? Суши — это рис и рыба. А и рис, и рыба являются полезными.

Я вздохнул и посмотрел на неё.

— Раз так хочешь, то закажем на обед. А сейчас вот, — я протянул ей миску с фруктовым салатом, заправленным черничным йогуртом. — Та-дам.

Она присмотрелась.

— Там шоколад?

— Для вкуса немножко.

— У нас очень странная диета, хочу сказать, — сказала она, но салат взяла.

— Мы и пара странная. Нам можно.

Софа улыбнулась, поцеловала меня, и уже собралась уходить, но я усадил её за стол и велел есть на кухне, как порядочному человеку. Следующие три часа она ходила и завывала, что она страдалица, что я над ней измываюсь, и что пофиг уже на желудок, лишь бы я дал ей поесть.

— Софа, я же сказал, есть будем по часам. Я тебе для чего, по-твоему, салат велел съесть?

— Я кушать хочу, — всхлипывала она, с видом глубокого страдания закатывая глаза и вскидывая руку ко лбу. — Меня никто не любит, меня никто не кормит, я умираю и исчезаю!

— София.

— Пойду охотиться на муравьёв, раз ты мне еду не даёшь.

— Я тоже не ем, а я, между прочим, не перекусывал, в отличие от тебя.

— Ну живот у меня болит, — заскулила она, падая мне лицом в грудь. — У меня животик умирает, я очень кушать хочу.

Я глянул на часы. В принципе, суши будут ехать где-то полчаса. Можно и порадовать её.

— Ладно, заказывай суши.

— Люблю тебя, мой кругленький! — она шустро меня поцеловала и рванула к ноутбуку.

Быстро же у неё живот прошёл. Я невольно усмехнулся.

— И я тебя, пампушка.

В общем, первый день диеты прошёл многообещающе.

====== Обещания ======

Под вечер я и сам порядком проголодался, и всё поглядывал на пиццу, которую уплетала Дженни. Но я терпел. Терпел, и держал за руку Софочку, которая слюной захлёбывалась. Мы с ней всё-таки съели свой лёгкий ужин, а после я потянул её с кухни в нашу спальню, захватив пару бутылок йогурта. Демон терпеливо терпела. А среди ночи я проснулся от возни рядом с собой.

— Софа, — строго сказал я, взяв её руку.

— Да? — беспечно отозвалась девушка.

— Ты спишь?

— Конечно сплю.

— Хорошо, — я притянул её к себе, повалил рядом и обнял. — Мне холодно без тебя.

Она протяжно вздохнула.

— Я кушать хочу.

— Я понимаю, но не посреди же ночи.

— А вчера ты сам есть ходил.

— Я вчера не на диете был.

— Ммммф. Дай хоть йогурт выпью.

Я разжал руки. Софа выпила полбутылки, что стояла у кровати, облизнулась, вздохнула и легла ко мне.

— Прости меня, я правда как лучше хочу, — сказал я виновато.

— Ладно. Но когда я буду здорова, мы же будем есть, когда захотим?

— Будем. И я приготовлю тебе столько булочек с брусникой, сколько ты пожелаешь.

— Честно?

— Честно, обещаю.

— И круассаны с бананом и шоколадом?

— И их.

— И жареную свинину с острым соусом?

— И бриоши с шоколадной крошкой.

— Я тебя люблю, — тихо сказала она, обняла меня за живот и уткнулась носиком мне в грудь. — Доброй ночи, сладенький.

— Доброй, Софочка.

Прошла неделя. Тяжёлая, полная терпения и нытья неделя. Ещё и Дженни принесла домой весы, Софа, поддавшись любопытству, взвесилась, ушла в себя, и теперь уже второй день давится одним лишь чаем. Я долго её целовал и старался убедить, что очень люблю такою пышечкой, пока не взвесился сам. И мне уже захотелось откровенно наплевать на свою затею с диетой, меня удержало лишь то, что тогда Софочка уже через год сляжет с язвой желудка.

— Сколько, кругленький? — спросила она, когда я наконец уговорил её поесть на завтрак сэндвич с индейкой.

— Сто сорок один, — грустно вздохнул я. — И триста грамм.

— Тебя так много, — улыбнулась Софа, жмякая меня. — А я думала, мне показалось, что твои округлые формы пышнее стали.

— Округлая форма у меня одна, — я похлопал себя по животу.

— Нет, есть ещё, — демон стала тискать мои щёки. — Я от тебя в восторге, пончик. От твоего животика и мягких щёчек. Если честно, я из-за диеты от того и переживаю, что ты похудеешь.

— Не похудею.

— Почему ты так приуныл, мой толстенький?

— Потому что я толстенький. Я даже на диете не похудел.

— Но прошла-то всего неделя. Да и диета у нас довольно щадящая, я всё спросить хочу, ты её сам что ли придумал?

— Для тебя — да.

— Ах, для меня создали персональную диету! — она крепко меня поцеловала. — Мой ты пирожок. Кругленький и сладкий, вкусненький и мягонький.

Я вздохнул и улыбнулся.

— А если я зажирею и ходить сам не смогу?

— Тогда и будем решать. Иди ко мне, мой дорогой.

Я прильнул к ней, смотря в окно. Погладил по животу.

— Животик не болит?

— Нет. Только вот тут ноет иногда.

— Где?

— Тут, — Софа взяла мою ладонь и подняла к своей груди, расположив под левой так, чтобы я частично мял тёплую мягкую плоть. Я залился краской. Демон улыбнулась. — Ты чего так застеснялся, Рафаил?

— Я… я… ничего, — пискнул я, продолжая держать рукой низ левой груди девушки. Она была очень тёплой, полной и тяжелой, мягкой и упругой, нежной и… и приятной. Я посмотрел на хитро улыбавшуюся Софу. И стал мять её грудь. Софит рвано втянула воздух и выгнулась ко мне. Я стал мять и ласкать её и второй рукой. Когда Дженни дремала, а по телевизору шло какое-то шоу, там мелькнула фраза: «хорошая грудь должна умещаться в ладошку». Моя Софи тут пролетает. Тут и двоих ладоней будет маловато. — Такая… такая мягкая… и большая…

— Да похудею я потом, — смутилась она, закрывая глаза и льня ко мне.

— Зачем? Ты такая приятная… можно я кое-что сделаю?

— Попробуй… нгх… только не останавливайся…

Я прижался щекой к груди девушки, лёг на неё головой и закрыл глаза, одной рукой продолжая мять её. Тепло. Мягко. Безопасно. Мне вспомнилось детство. Я плакал, уже не помню, из-за чего, а мама усадила меня на свои колени, прижала к себе и стала ласкать и утешать. Я утыкался в грудь матери, жмурился, всхлипывал и чувствовал, что больше ничего нет. Только мамина ласка, только эта тёплая мягкость, что означает безопасность от всего мира. На своей голове я почувствовал ладони Софы.

— Всё хорошо? — спросила она, бережно поглаживая меня по макушке.

— Я люблю тебя, — я поцеловал её грудь.

Девушка чуть-чуть смутилась, но улыбнулась и стала ласкать меня по щекам. Я вдруг понял кое-что. Я почувствовал, что она — моя. Софа рождена для меня, а я для неё. Я почувствовал, что она — мягкая, ласковая, порой взрывная и заботливая, моя родственная душа. Вернее, я и раньше это чувствовал, сейчас я в этом убедился лишний раз. Наверное, потому что Софа чем-то похожа на мою маму. Я бы сказал наверняка, если бы помнил, как она выглядела. Но эта безопасность и нежность, и это «ты в порядке, сладенький?» каждую ночь, когда мне снятся кошмары, или когда я нехорошо себя чувствую… я смотрел в её разноцветные глаза и думал о том, как хочу её защищать и беречь ото всех. Я взял её руку и трепетно поцеловал.

— Любимая моя… — шептал я. — Моя прекрасная, моя дорогая.

— Мой милый, — она льнула ко мне и целовала лицо. — Мой сокровенный.

— Ты будешь моей всегда, Софа? — я посмотрел ей в глаза и снова поцеловал ладонь, прижимая к сердцу.

— Буду, — кивнула девушка. — А ты будешь всегда моим?

— Буду. Я уже твой. Только твой.

— Давай убежим? — шептала она, лаская меня. — Пусть ад и рай воюют, это не наша война. Ты и я должны быть вместе, а не враждовать.

— Мы убежим, — я сильно поцеловал её. — Далеко-далеко. И будем жить как люди.

— Давай у нас будет маленький домик?

— И собака.

— Белая.

— Назовём Джорди.

— У него будет чёрный влажный носик-кнопка, которым он будет будить нас по ночам и проситься к нам под одеяло, — улыбалась Софочка.

— И он будет лизать нам руки, пока выпрашивает вкусняшки.

— Мы всегда-всегда будем вместе. Правда?

— Правда, любовь моя. Всегда-всегда.

Мы сильно поцеловались. Я прижимал к себе свою любовь, ласкал её грудь и лобызал горячие губы, а она льнула ко мне, срывая пуговицы с рубахи и шепча: «возьми меня». Я волновался, я нервничал, ладони потели, дыхание учащалось. Мы каждый день друг друга трогали, но сейчас это было словно в первый раз. Я опустил Софу на диван и взял за руку.

— Ты боишься? — спросила она. Без издёвок и насмешек. Только ласка, только доброта. — Потому что мы разных рас?

— Я не знаю… не понимаю…

— Рафи, — она коснулась моей щеки. — Здесь только ты и только я. И наше сокровенное. И никому в целом свете не дозволено мешать нашему счастью.

Я поцеловал её. Вошёл в её тело. Софа стонала и выгибалась, царапаясь ногтями и лаская мне живот. Я двигался немного неумело, мне мерещилось, что она либо симулирует, либо ей больно. У меня была только одна женщина, и то лет сто назад, кому было меня учить? Я чуть было не начал пилить себя прямо в процессе, как меня из мыслей выдернула Софа.

— Ты стесняешься?

— Я не знаю, — признался я.

— Расслабься, сладенький. Давай я.

Она быстро поменялась со мной местами. Теперь лежал я, а демон опустилась мне на член и стала медленно двигаться, понемногу ускоряясь. Софа порыкивала, скользила ладонями по моим бокам, животу и по груди, шепча ласки и признания. Я отвечал тем же, лапая её мягкие широкие бёдра. Местами мы менялись ещё несколько раз, я уже перестал стесняться и мог делать то, что мне было интересно ещё подростком, но чувство стыда губило во мне тягу к древу познания. Софа горячая внутри. Её грудь пахнет молоком и гелем для душа. А на вкус она сладкая. И довольно гибкая. Она разрешала мне всё, и к концу я устало рухнул на пол, оставив девушку лежать на диване. Мы держались за руки.

— Какой ты неугомонный, — как-то одобрительно посмеивалась демон.

— Я тебе ничего не раздавил?

— Нет… впрочем, раздави, если и умирать, то только под твоим животом.

— Мне казалось, он тебе немного мешал.

— Мне нравится лапать тебя, пока я сосу.

— Грубовато звучит, — улыбнулся я.

— Зато честно и коротко.

— Софочка.

— Да, Рафи?

Я поцеловал её горячую щёчку.

— Я люблю тебя, пышечка. Совсем капельку.

— А я тебя ещё меньше, мой пончик.

Наутро мы с ней сидели за столом, слушали шум дождя, и держались за руки. Сегодня выходной, Дженни ещё спит, я не стал её будить.

— Сладенький, — позвала Софа, подняв на меня глаза.

— М?

— Мне ночью… мне надо по делам пойти.

— Давай я с тобой схожу? Я помогу.

— Нет! — она прижала к себе мою руку. — Нет… я сама.

Я вопросительно на неё уставился. Софа вздохнула.

— Ночью мне показалось, что где-то рядом ходит демон. Хочу проверить, правда ли это.

— А если тебя поймают?

— Пусть поймают. Совру, что здесь на задании по искушению Дженни.

— Я всё равно волнуюсь, вдруг ты… мм…

Она сильно меня поцеловала. Отпрянула и погладила живот, ласково улыбнувшись.

— Не нервничай так, я быстро. И очень осторожно.

— Ладно, — сдался я, придвигаясь к девушке, лишь бы животик гладили подольше.

Через час Софа ушла. Я поплёлся спать дальше, ибо дождь за окном на меня всегда так действует, свалился на кровать и уснул. Проснулся я, когда мне в лицо светило солнце. Уже было где-то четыре часа дня. Вот это я разоспался. Софа там наверное от голода извелась, я обед-то не готовил. Я вышел в кухню. Там на диване валялась Дженни, сидевшая в телефоне и хрустевшая чипсами.

— Доброе утро, — невозмутимо сказала она.

— Ага, доброе, — зевнул я.

— А где Софа? — спросила Адамс.

— В смысле? Её ещё нет?

— Я проснулась и нашла только тебя. Она ушла куда-то?

— Да… странно, она говорила, что быстро.

— Позвони ей, пусть шоколадку мне возьмёт. Мне она не отвечает.

Я кивнул и пошёл за телефоном. Ответа не было. Все три раза. Я начал волноваться. Так, спокойно, наверное она просто занята. Или у неё звук выключен и не слышит. В конце концов, телефон Софа могла просто потерять.

— Рааааааф! — крикнула Дженни. — Дуй сюда быстрее! Я Софит нашла.

— Где?! — я метнулся к девушке.

Она стояла перед телевизором. Там, в прямом эфире новостей, показывали бегущую по крышам Софу, и гнавшихся за ней двоих людей. Они летели. Ангелы. У меня сердце замерло. Они же… они её сейчас убьют!

====== Возвращение ======

Софа добежала до края крыши одного дома и прыгнула.

— Стой! — выкрикнул я, подбегая к окну.

Софа свалилась на соседнюю крышу, пропахав по ней носом. Вскочила и прихрамывая побежала дальше. Нога… она ведь не зажила до конца…

— Где это? — спросил я, хватая за плечо Дженнифер.

— Эпмф… — выдохнула она, смотря в экран. — Наверное в соседнем квартале…

— Спасибо!

Я распахнул окно и выпрыгнул. За спиной выступили крылья, взмахивая которыми я помчался выше и вперёд. Только бы магии хватило хотя бы минут на десять, чтобы я успел её найти и забрать. Я давненько не летал, и сейчас почувствовал, как потяжелел. В груди покалывало от неожиданной физической нагрузки и высокой скорости. Я нашёл Софочку на слух. Она визжала, убегая.

— Спасите-помогите-убивают!!! Рафи! Сэм!

Она была в нескольких домах от меня. Я рванул к ней, как она прыгнула вниз и разбила собой одно из окон офисов. Один ангел помчался к ней внутрь. Спустя пять секунд оба выскочили из другого окна. Софа свалилась на очередную крышу.

— Рафи! Помоги!!! — вопила она, убегая и вытирая кровь. — Рафаил, Рафаил, Рафаил!

Она боялась, она звала меня, и у меня сжималось сердце.

— Софа! — заорал я, мчась к ней.

Софа стала крутить головой по сторонам, когда увидела меня. Нас разделяло метров двадцать. Сзади её уже почти хватали за волосы.

— Прыгай!

Она кивнула, сделала последний рывок и скакнула с крыши. И стремительно полетела вниз. Я мчался к ней, тянул руки, с глаз слетали слёзы от бившего в лицо ветра. Я был совсем рядышком, я видел её изрезанные осколками лоб, щёчку, шею и плечо. Я коснулся её руки кончиками пальцев, а она меня, как раздался взрыв. Меня швырнуло в сторону, я сильно ударился спиной о соседний дом, разбив собой окно и влетев на стол. Я снёс собой принтер и компьютер. В глазах темнело, голова раскалывалась, я потерялся во времени и пространстве. В себя меня привёл оборвавшийся крик. Стоп…

— Софа, господи! — выкрикнул я, вскакивая и обегая вокруг ошарашенных офисных клерков. Крыльев уже не было. Силы кончились. Я подбежал к краю разбитого окна и посмотрел вниз. Я дрожал. Там, внизу ничего не было видно из-за чёрного дыма. Что это был за взрыв — я не знаю. Скорее всего, те ангелы целились в Софочку, промазали, и взорвали здание. Я не видел её. Она… она разбилась… из-за меня… по щекам покатились слёзы.

— Господи, нет, — прошептал я, сев на пол. — Софочка… миленькая… прости меня…

Я взял с пола осколок и закатал рукав толстовки. Поднёс к запястью. И уже коснулся острой гранью кожи, как прямо передо мной вылетел ангел. Я выронил осколок из рук. Михаил.

— Чт… откуда вы…

— Рафаил, слава Богу! — он встал передо мной, поднял и обнял. — Наконец-то ты нашёлся! Ох, ты чего весь в слезах? Ну, ну, сынок, всё хорошо.

— Там… там… — а что я ему скажу? Я тут в демона влюбился и в верности поклялся, но она сейчас с крыши спрыгнула, а я, идиота кусок, её не поймал, вот и плачу.

— Пусти меня! — раздался где-то рядом женский голос. Софин голос. — Руки убери!

Рядом с Михаилом встал второй ангел. Он прижимал к себе за волосы и шею Софу. Израненную и опиравшуюся только на одну ногу, но живую. У меня вырвался смешок.

— Живая! Господи, боже мой, я уже…

— Убей его! — всхлипнула демон. — Сука, как же больно…

— Вы что, знакомы? — настороженно сказал архангел Михаил. — Рафаил, отвечай мне!

Я беспомощно уставился на Софочку. Мне так хотелось сорваться с места, послать обоих, прижать её к себе и целовать, радуясь, что она не умерла. Но если я это сделаю, и её, и меня убьют. Михаил вдруг посмеялся, хлопнув меня по плечу.

— Я шучу. Я знаю, что знакомы.

— Чт…о? — вышло из меня. Нам конец.

— Да, мне говорили, что ты водишься с грешницей. Я сразу понял, что ты втираешься к ней в доверие, чтобы поймать.

— Я?!

— Ты, кто же ещё? — улыбался он. — Уж извини, я немного испортил твой план. Я и Тармиэль спустились по одному делу, и заметили её. Одну и без собратьев, — Михаил взял Софочку за подбородок, как-то нехорошо улыбаясь. — Беззащитную и уязвимую.

Софа попыталась отпрянуть, но её держали крепко. У меня всё внутри похолодело. Она перевела на меня взгляд.

— Рафи?

— Я не… Михаил, в-вы немного не…

— Что ж мы медлим, пора назад. На Небесах тебе понравится. Ответишь мне на пару вопросов, — он сверкнул глазами, отпуская Софу. Боже, моя милая булочка, моя сладенькая пышечка, я клянусь, я тебя не предавал! Я должен что-то сделать, но что я могу в смертном теле против сына Господа? — Пойдём, Рафаил. Гавриил тебя заждался. Пора домой.

Я слова сказать не успел, как он щёлкнул пальцами. В глаза ударил яркий свет, а потом я потерял сознание.

В голове гулко раздавался шум и голос:

— Рафаил! Рафаил, эй, проснись. Давай, малыш, открывай глазки. Ты дома. Просыпайся, Раф. Посмотри на меня, братик.

Братик? Я понемногу вспомнил всё, что случилось за полчаса. В теле была лёгкость, я чувствовал, что меня переполняет что-то родной и забытое. Магия вернулась. Я заёрзал и тяжело открыл глаза. Надо мной склонялось лицо брата. Он улыбался, счастливо засмеялся и крепко меня обнял, гладя по голове и целуя.

— Раф! Господи, братик мой любимый, Рафаил! — причитал он, сжимая меня и лаская.

— Г… Гавриил? — я вдруг понял, что лежу. Я начал вставать и уставился на брата, который посмеивался и чуть ли не плакал от счастья. Я сглотнул ком в глотке и обнял его. — Я так соскучился.

— Рафи, боже, а я-то как, — он сильно чмокнул мою щёку. — Ох, ты размяк немного, совсем как булочка стал. Я думал, что тебя уже убили, я так переживал. Знал бы ты, сколько я себе версий напридумывал. Впрочем уже неважно, я ошибался, это самое главное. Ты живой и ты со мной, дома, — Гавриил опять облобызал моё лицо и губы. — Ты весь в царапинах, что случилось? Тебе больно? Как ты себя чувствуешь?

— Я неудачно упал, — промямлил я. — Я в порядке, правда. Только я не очень понимаю… стой, а где Михаил?

— Он привёл тебя на Небеса, но ты потерял сознание, так что он принёс тебя мне, а сам ушёл во Дворец. Он сказал, что ты поймал того демона, который сломал портал, Рафи, я тобой так горжусь! Мама с папой тоже гордились бы тобой, братик.

— Я не ловил никого, я просто… я случайно… ну в общем…

— Не смущайся, — ласково улыбнулся он, хлопая меня по спине. — Ты хорошо стоишь? тебя не мутит?

— Нет, я здоров.

— Пойдём домой.

— Н-но у тебя работа…

— Потом отработаю, главное, что ты вернулся. Что ты цел и невредим.

Он взял меня за руку и потянул за собой, поднимаясь в воздух. Я полетел за ним. Гавриил чуть посмеялся.

— Ты чего такой неповоротливый? Взлетаешь так, будто только научился.

— Я давно крыльями не пользовался, — промямлил я, оглядываясь. — А где та девушка?

— Какая?

— Ну демон.

— А, эта, — он поморщился. — Михаил и Тармиэль забрали её с собой. Она была без сознания, это ты её вырубил?

— Вовсе нет!

— Ладно, летим скорей, дома я сделаю тебе какао, и ещё твои любимые печеньки, расскажешь мне всё-всё, что с тобой случилось.

Я кивал, мысленно стараясь придумать, как забрать Софию из Дворца Правосудия. Моя дорогая, любимая, продержись совсем немного. Я придумаю что-нибудь, заберу тебя и мы сбежим. Я клянусь, моя пышечка, мы будем вместе. Как я и обещал.

Дома ничего не изменилось. Гавриил сказал, что каждый день готовил какао и печеньки, надеясь, что я приду. Он носился со мной, как с маленьким ребёнком. Потом прибежала Лиана.

— Рафи, ты жив! — воскликнула она, плача и вешаясь на меня. — Господи! Боже мой, господи, ты вернулся!

Обоим я рассказал, что делает портал и как я жил. Гавриил внимал каждому слову, Лиана обнимала меня сбоку и поглаживала плечо. Я заикнулся о Софочке, как оба переменились в лицах и слегка нахмурились.

— Я видела её, — сказала Лиана. — Хотела выпытать, где ты и что с тобой, но она сбежала.

— Они только убегать и могут, — фыркнул брат. — И нападать на беззащитных.

— София вообще-то не показалась мне злой, — заметил я, какой-то частью души надеясь, что смогу убедить его в доброте некоторых демонов. — Она… она довольно добрая и открытая, и я думаю…

— Ты сильно головой ударился, да? — Лиана погладила меня по макушке. — Демоны не могут быть добрыми, Рафи.

— Тебе не пришло в голову, что она могла втираться в твоё доверие, чтобы узнать наши секреты? — добавил Гавриил.

— Она бы не стала, — нахмурился я. — Она не настолько подлая.

— Откуда ты знаешь?

— Я с ней жил.

Гавриил вдруг улыбнулся.

— Ну ладно, ладно, демон был довольно глупым, и ты его перехитрил.

— Да я вовсе не…

— Михаил сказал, что эта демон — капрал в одном из полков Преисподней. В её распоряжении штук двадцать подчинённых. Парень, который был с ней в тот день, тоже капрал. Похоже, Люцифер решил не рисковать вышестоящими и отправил их.

— Думаю, им было обещано повышение, — с какой-то брезгливостью добавила Лиана.

— А если их заставили? — осторожно сказал я. — Если они не хотели вламываться к нам?

— Да если бы. Раф, — брат взял меня за плечи. — Я понимаю, что ты перенервничал, ты долго жил в смертном теле, ты соскучился по дому. Теперь всё закончилось, ты в безопасности.

— Ты ничего не забыл? — улыбнулась Лиана, обняв меня крепче.

— А… нет, я вспомнил, — улыбнулся Гавриил. — Рафи.

— Что? — с безнадёгой спросил я. Они не разделят моих мыслей и трепетного отношения к милому капралу.

— Генерал Рафаил Гранде. Хорошо звучит, не думаешь?

— В… в смысле? — растерялся я.

— Ты станешь генералом, — пискнула блондинка. — Михаил сказал.

— Я? Я?! — я почему-то начал смеяться. Это я-то генерал? Это я-то демонов ловил? Но с другой стороны, если я стану им, я смогу беспрепятственно проникнуть в сектор тюрьмы и забрать оттуда мою любимую Софочку. Но когда я представляю себя в форме генерала, в белой форме с алыми лентами, и вспоминаю, как люблю поплакать по любому поводу… да, я буду стоять на поле боя и рыдать над тем, что какой-то из солдат крикнул, что я толстый.

На меня таращились брат и подруга. Отсмеявшись, я кашлянул в кулак и попробовал выглядеть адекватно.

— И… и когда?

— Точную дату он не назвал. Ты… ты точно в порядке? — Гавриил взял меня за щёки. — Мне кажется, тебе лучше прилечь и вздремнуть.

— Да, хорошо.

Лиана пошла со мной. Уложила на кровать и наклонилась надо мной, убирая с глаз волосы.

— Лиана? — напрягся я.

— Я скучала, — ласково улыбнулась она и поцеловала меня, взяв за руку.

Я аж вздрогнул. Мало того, целуя, она положила вторую ладонь мне на живот, трогать который имела право только Софочка. Просто как выяснилось, это эрогенная зона. Лиана отпрянула.

— Ты чего такой перепуганный? — нежно посмеялась она.

— Я? Я… т-ты чего?

— Мне тебя слишком не хватало. Я так тосковала по тебе, Рафаил. Ты снился мне каждую ночь, я так долго тебя искала.

Я сглотнул. То, что меня поцеловала другая женщина, считается изменой, или нет? Так ведь я ещё и сказать об этом не могу, Софочка — демон! Лиана расскажет Гавриилу, Гавриил Михаилу, а потом они вдвоём её зарежут! Девушка похлопала мой живот.

 — Ты такой красивый, Рафи. Только полноват. Ты так поправился… булочками баловался?

-Л-Л-Лиана, слушай, х-хех, я… я не очень хорошо себя чувствую… я так устал…

— Ой, точно, конечно, — закивала она. — Укрыть тебя?

— Ничего-ничего, я сам, спокойной ночи! — выпалил я, и накинул на себя одеяло.

— Спокойной, — улыбнулась она и вышла из комнаты, послав мне воздушный поцелуй.

Я же, едва дверь закрылась, вытер губы и прошёлся рукой по животу. Нас с тобой только Софа может лапать, но кто ж виноват, что ты так выпираешь и тебя сложно не трогать? Ну, явно не я. Не мог же я такое пузо сам наесть, ну в самом деле. Это всё магнитные бури и нервы. Я поднялся с кровати и выглянул в окно. Там, в свете закатных лучей, вдалеке блестел Дворец. Мне не сиделось на месте. Моя любимая там, в темнице. Я тебя спасу, Софа, обещаю.

====== Спасение ======

Ночью, когда я дождался, пока брат уснёт, я вылетел из дома и направился к Дворцу. Там у ворот стояла стража. Подумав, я решил забраться через окно. Они были большие, но открывались лишь маленькие квадратики, похожие на форточки. Я поковырялся и магией открыл одну, а затем начал лезть внутрь. Это был небольшой зал, судя по обстановке. Так вот, лезу я, лезу, и тут понимаю, что не двигаюсь с места. Я застрял. Твою же мать. Я поёрзал, стараясь оценить масштаб трагедии. Большой живот упирался в часть окна, не пропуская меня дальше. Я до упора втянул брюхо, стараясь пролезть, но особого прогресса не наблюдалось. Блин, да ну почему я такой жирный?! Я же себе никогда не прощу, если Софа сильно пострадает в плену, а я её освободить быстро не смог, потому что в окно не пролез!

Тут в стене под окном, в котором я застрял, появилась дверь. Из неё вышли двое ангелов. Я тихо пикнул и закрыл рот рукой, чтобы не было слышно моего дыхания.

— Что с Флейм? — спросил один ангел. Михаил. Стоп, а что он делает в стене военного зала среди ночи?

— Недавно проснулась. Слишком голосистая, у меня чуть перепонки не лопнули, — ответил второй.

Присмотревшись, я узнал Мадиэля, что вёл тренировки у будущих лейтенантов, генералов и просто рядовых.

— Ты что, велел им усилить напряжение? — усмехнулся архангел.

— Интересно мне было.

— Ты извини, но я скажу. Ты порой садист.

— Я знаю. За это ты меня и ценишь.

— Ты прав. — фыркнул Михаил.

Какое напряжение? О чём они говорят? Что с Софой? Я прислушался, упираясь в раму окна, чтобы не соскальзывать.

— Что с Гранде? — поинтересовался Мадиэль.

— Которым из?

— С обоими.

— Гавриил мне доверяет, ты знаешь. Я думаю, ему можно было бы рассказать о наших планах.

— А Рафаил?

У меня сердце ёкнуло, едва я услышал своё имя. О каких они планах говорят? Неужто они что-то скрывают от Гавриила? Михаил как-то напряжённо насупился.

— Я сделаю его генералом, чтобы держать поближе к себе. Он меня настораживает.

— Разве? Обычный наивный мальчик.

— Этот мальчик два с лишним месяца жил бок о бок с демоном. Женщиной. Я подозреваю…

— Фу, Михаил!

— Я даже не закончил.

— По твоему лицу видно, что ты там подозреваешь. Рафаил милый парень, покладистый и вежливый, но он слабохарактерный и трусливый. Он не мог привязаться к демону. Он бы слишком испугался гнева брата. И, вероятно, твоего.

— Для блуда привязанность необязательна.

— Почемутебя вообще так волнуют похождения какого-то там мальчишки?

— Он мог узнать правду. Настоящую правду, которая известна нам с тобой и Отцу. Если он расскажет об этом остальным…

— Ему не поверят. Как говорят люди: «не ебёт, что сказано, если не доказано».

— Тебе идёт браниться, — усмехнулся архангел. — Пиздец как идёт.

— Спасибо. Так что с младшим Гранде?

— Приглядывай за ним. И да, раз уж ты начал, то пусть напряжение для Флейм утроят. Узнай, о чём они говорили, что делали, насколько привязались друг к другу. Нам будет полезна любая информация.

— Я уже пытался. Она только материт меня и зовёт Рафаила. Она постоянно кричит и плачет. И уже меня порядком достала.

— Ты же сказал, что она недавно проснулась.

— После второго раза.

Михаил посмеялся.

— Жестокий ты садист.

— Мне нравится смотреть, как тухнут её глазки. Можно я возьму её себе?

— Зачем тебе обычный демон? Чем тебя другие не устроили?

— Рыжих люблю. Рыжих и кричащих мне проклятия. — Мадиэль хищно улыбнулся.

— Ну бери. Такие не в моём вкусе.

— Зато в моём.

Они вышли через обычную дверь. Я же часто задышал. Что с Софой? Что с моей Софой?! Что значит, она во вкусе Мадиэля? Какую правду я мог узнать? Что значит это всё вообще?! Я втянул живот до боли, и еле-еле влез внутрь, свалившись на пол. Так, отлично, я внутри! Я вскочил на ноги, закрыл окно, и посмотрел на дверь, которая была в стене. Сглотнул. Ладно, она явно ведёт куда-то к грязным делам Михаила и Мадиэля. Я уже потянулся было к ручке, как дверь растворилась в камне. Ну класс, это временное заклинание. Видно, не судьба. Я вытер потные ладони о ткань на круглом животике, и пошёл к обычной двери. тихонько приоткрыл её, осматриваясь. В коридоре никого. Отлично, погнали. Я тихо вышел и полетел направо, вспоминая дорогу к сектору тюрьмы. Сделав несколько поворотов и спусков по бесконечной лестнице, я добрался до небольшой дверцы. Там стояло двое стражников. Ясное дело, меня заметили. Меня в принципе сложно не заметить.

— Стоять! — рявкнул один.

— Я на минутку. Спите спокойно, — вежливо сказал я, щёлкая пальцами.

Ангелы зашатались и сползли по стене на пол, начиная посапывать во сне. Я вошёл. Мне в глаза ударил яркий свет. Проморгавшись, я вдруг понял, что стою в коридоре, похожем на тот, который вёл к порталу. И двери такие же, плотные, толстые и закрывавшие обзор на камеры. Я тюрьму немного по-другому представлял. Я пошёл по коридору, вслушиваясь. У меня хороший слух, как у многих ангелов, и я слышал тихие стоны за дверьми, хрипы, кашель, и… плач. А затем тихое, едва различимое:

— Рафаил… Рафаил… Рафаил…

Софа. Моя булочка. Я рванул туда, откуда слышал шёпот. У двери я остановился и трижды постучал.

— Соф? Софа, миленькая, это я, это Рафи.

— Рафаил! — выкрикнули с той стороны. — Рафи!

Я магией кое-как раздвинул двери. Отверстие получилось довольно узким, я чуть не застрял снова, но всё-таки влез. В камере горел очень яркий свет, в середине комнаты стоял стол, к которому была прикована Софа. К её рукам, груди и шее были присоединены какие-то проводки, ведущие к аппаратуре в стене. Боже… они что, опыты над ней ставили? Девушка дрожала и плакала. Она не могла повернуть голову, ибо была отвёрнута от входа, Софа только слышала меня. Я подбежал к ней и трясущимися руками взял личико в руки. Девушка сильно вздрогнула.

— Софа… миленькая…

— Рафи? — спросила она, смотря куда-то сквозь меня. — Т-ты здесь?

— Да, я же… к-куда ты смотришь?.. о, господи…

До меня дошло. Она не видит. Желая удостовериться, я поводил рукой перед её глазами. Не реагирует. Боже, что они с ней сделали? За что? Софа сильно всхлипнула.

— Не уходи, умоляю…

— Чшш, чшш, я здесь, любимая, — я поцеловал её, гладя по руке и чувствуя, как глаза щиплет.

— Я тебя не вижу, — с болью сказала она.

— Я тебя заберу, слышишь? сейчас я тебя освобожу, мы уйдём отсюда, и я тебя вылечу.

— У тебя сил не хватит…

— Хватит, милая. Я снова архангел, я тебя вылечу, только нам надо сначала убежать. Доверься мне, слышишь? Я не предатель, дорогая.

— Я знаю, — закивала демон. — й-я люблю тебя.

— И я тебя, сладенькая. Так, давай ручку.

Я отстегнул её левую руку и тихонько вынул проводок, который с иглой был воткнут в её вену. Софа взвизгнула.

— Тише-тише-тише, милая, — запаниковал я, обняв её. — Прости пожалуйста, потерпи, булочка. Ты сильная ты справишься, правда? — она всхлипнула и закивала. — Умничка. Теперь вторая.

Я сделал то же с правой рукой. Софа морщилась и тихо постанывала. Особо больно ей было, когда я вынимал провода из груди. Их тут было шесть, и когда я доставал их, девушка заплакала.

— Много ещё? — всхлипнула моя бедная булочка.

— Ещё две из груди и две из шеи. Всего четыре штучки, любимая, совсем немножко.

— Можешь их просто отрезать? Мне очень больно, Рафи, они очень глубоко.

— Я не знаю, что случится, если я их отрежу. Тебя или меня может убить током. Моя дорогая, любимая, умоляю, потерпи.

— Можешь хотя бы вынимать их быстрее?

— Я наврежу, если вырву их быстро.

Она сильно всхлипнула и сжала мою свободную руку. Я вынул проводок, слушая всхлипы и мольбы моей Софии. Когда я вытягивал второй, девушку трясло.

— Стой! Стой, у-умоляю, н-не трогай… — я продолжал тянуть. — Рафи, остановись, п-прошу тебя… господи, больно…

Похоже, этот задевал какой-то орган, раз делал ей настолько больно, что демон воскликнул «господи». Когда я его вытащил, Софа прижала к груди обе мои ладони.

— Больно… как больно…

— Осталось два на шее, Софочка, всего два.

— Я не умру?

— Конечно же нет, милая, потерпеть осталось всего два проводка.

Я плакал, делая ей больно. И долго возился я из-за того, что вытирал слёзы, сдерживал всхлипы и шмыганья носом, и слабо тянул, надеясь, что так ей будет хоть немного полегче. Я потянул провод из шеи. Первый я вытянул быстро, Софа почти не плакала и не пищала, а когда я тронул второй, до меня дошло, что он куда толще и воткнут в сонную артерию. Скорее всего, там и игла довольно толстая. Если я её выну, начнётся сильное кровотечение.

— Сладенькая, ты не знаешь, что у тебя здесь? — спросил я, стараясь сделать голос спокойным и ровным, касаясь её провода в шее.

— Там большая штука… на иголку похожа, только загнутая, как крючок. Рафи, ч-что-то не так?

Зашибись просто. Если я его выну, и не успею убежать с ней, она может умереть. Так ещё и половину плоти ей вырву. Я попробовал начать вытаскивать иглу магией, Софа просто замерла, боясь дышать.

— Ра…фи…

— Я очень аккуратно.

— Нет, стой! — девушка схватилась за шею. — Й-я сама лучше.

— Хорошо, попро…буй…

Она просто ухватила провод и резким движением вырвала из шеи. На меня брызнула кровь, а на пол упала большая крючковатая игла с куском плоти и кожи. Тело Софы обмякло. Я взвизгнул и схватил её на руки, наспех исцеляя и стараясь остановить кровотечение.

— Т-ты что натворила, господи, — паниковал я. — Софа? Софа?!

— Рафи… — тихо и слабо ответили мне.

— Так, тихо, дышим, ладно? Дышим и разговариваем со мной

— Рафи… нога…

— Что?

— Левая… её сломали снова… Й-я не могу идти…

— Идти буду я, ты просто лежи, дыши и разговаривай, договорились?

— Хорошо… а зачем… мне разговаривать? — спросила она, тяжело дыша.

— Чтобы я понимал, что ты в сознании. Так, идём, — я аккуратно взял её за руки и пошёл к дверям.

Софа на ощупь нашла мою шею и обхватила её. Правда, пока искала, случайно задела мою щёку.

— У тебя лицо мокрое…

— Мне просто жарко, — соврал я, пытаясь пролезть через узкое пространство между дверьми, только сейчас ещё и с Софой на руках. Боже, как же сейчас мешало то, что мы с ней не худые и объёмистые. Я влез, прижав к себе девушку, и магией старался сделать щель ещё больше.

— Но… ох, давит, где мы? — она упиралась боком и предплечьем в дверь.

— Мы выходим.

Я еле-еле вышел, поцарапав живот и немного правое бедро. Но Софа, вроде, была целой. Мы вылетели из коридора, затем из тюремного сектора, и по пути, на повороте я услышал голоса, среди которых был Мадиэль. Софочка вздрогнула и беспомощно вжалась в меня, скуля от боли.

— Чшш, тише, — прошептал я, пятясь назад и прижимая к себе девушку.

— О-он т-т-там… не отдавай м-меня ему, умоляю… — заговорила она тихо-тихо.

— Кто?

Мадиэль обругал кого-то из спутников.

— Он, — едва слышно сказала Софа.

Видимо, это он начинил девушку проводами и ослепил. Я поцеловал её в лоб.

— Будь тише, и нас не найдут. Хорошо?

Она кивнула. Я же ввалился в первую попавшуюся дверь. Здесь был лекционный зал. Класс. Я взлетел к окнам и распахнул их настежь, затем запер, и стрелой помчался домой. Софу трясло от холода. Я укрыл её двумя крыльями, взмахивая оставшимися четырьмя. Затем, когда вернулся, я вбежал в свою спальню, заперся изнутри, и уложил Софочку на постель, начиная исцелять как следует. Я заживил рану на её шее. Демон, как самая умная, чуть не перерезала себе артерию, когда вырвала иглу. Когда я убрал раны от других проводов, я вернул ей зрение. Она заплакала и обняла меня, а я всё целовал её, ласкал, и сращивал кости в ноге. В этот раз толково, чтобы не нужно было избегать нагрузок ещё по двести лет.

— Я тебя люблю, — тихо всхлипывала Софа, ероша мои волосы. — Сильно-сильно люблю. Ты не мог меня предать, правда?

— Конечно правда, милая. Теперь сделаем так, — я поцеловал её и подошёл к шкафу. Открыл его и начал колдовать. — Тебя станут искать. А я спрячу тебя на самом видном месте.

— Ты сделаешь мне комнату в шкафу?

— Да. А, и ещё, — я обнял её, положив руку на животик и начал его поглаживать и исцелять. — Желудочек здоров. А там много-много еды.

— И булочек?!

— И отбивных, и чипсов вместе с пиццей. — Софа сильно меня поцеловала. — Не выходи оттуда. Я буду сам к тебе приходить.

— Мой спаситель. Мой герой, — она обняла меня, лаская живот.

— Он с образом героя не особо вяжется, — я пихнул своё брюхо, и то стало качаться. — Я дважды застревал, пока искал тебя.

— Мой пузатенький толстенький спаситель… — как-то заворожено выдала она, в момент покраснев. — Ох, я… нормально?

— Давай ещё, я слишком соскучился по ласкам, — я обнял её, и мы проследовали в спальню булочки, где долго целовались, ласкались, обнимались, ну и объедались. Заснули мы на большой мягкой кровати, обнимая друг дружку. Я чмокал её горячие щёчки и улыбался. Она здесь, со мной. Она в безопасности.

====== Сауриил ======

Утром я проснулся от шагов за стенкой и восклицания:

— Рафаил! Раф, пора вставать, соня. Раф… ох…

Гавриил. Видимо, он вошёл в мою комнату и не обнаружил меня там. Я встал с кровати, поцеловав спавшую Софочку, подошёл к дверце и прислушался. Брат вышел.

— Ммф… Рафи, — сонно вздохнула Софа и начала шарить рукой по постели.

— Чшш, спи-спи, — я опять подскочил к кровати и стал нежно ласкать её щёчки и шею. — Меня потеряли. Я выйду, вернусь через пару часов, и пообедаем вместе, хорошо?

— Хорошо, — вздохнула девушка, поцеловав меня. — Я люблю тебя, кругленький.

— И я тебя, моя пухленькая. Спи крепко.

Я чмокнул её в животик и вышел. Выскочил из окна и вошёл в дом через дверь. Там я столкнулся с братом.

— Раф! — выдохнул он. — Боже, напугал. Ты где был?

— Я? Я… я пару кружков пролететь решил, хех.

— Пару кружков? Ты? — изумился Гавриил.

— Да, да, — закивал я, — я подумал, что давно не летал, и ещё в мире людей нагулял жирок, вот и решил его согнать.

— Боже, хоть бы предупредил, — улыбнулся он. –Я уж испугался, что мне приснилось, что ты вернулся. Ну пойдём, завтракать будешь, или ты прямо серьёзно худеть настроился?

— Не серьёзно, — нервно улыбнулся я.

— Пошли, — усмехнулся братик, за руку ведя меня в кухню.

Мы ели бутерброды, булочки, яичницу, запивали моим любимым вишнёвым соком. Пока я ел, я замечал на себе взгляд Гавриила. Он нежно улыбался, наблюдая, как я завтракаю.

— Ты чего? — спросил я с набитым ртом.

— Ты очень мило кушаешь. Как в детстве, когда мы домой из школы после физкультуры вернулись. Ты, кажется, в первом классе тогда был. — он потянулся ко мне и вытер щёку салфеткой.

— Когда мама отругала нас за то, что мы потом долго под дождём гуляли?

— Да. Рафи, — Гавриил обнял меня. — Я люблю тебя, братик. Прости, что оставил тебя тогда стеречь портал, и не успел помочь, когда ворвались демоны. У меня ведь никого нет кроме тебя, я так себя проклинал, что тебя не уберёг.

— Я ведь не ребёнок, — несмело сказал я, пока брат гладил меня по голове. — Я сам виноват.

— Нет, — он поцеловал меня в макушку. Посмотрел в глаза и улыбнулся. — Ты на маму похож.

— Правда?

— Да. Только у неё не было этого, — он тихонько похлопал мой живот.

— Ты всё испортил.

— Неправда.

— Нет, всё, ты злой, ты меня обижаешь.

— Раф! — засмеялся Гавриил.

Он часто мне улыбается, но его смех я слышал редко. Когда он смеётся, у него появляются ямочки на щеках, немного щурятся добрые жёлтые глаза, а сам смех его напоминает папин. Такой же спокойный, бархатистый и переливистый. Наверное, раз я похож на маму, то Гавриил пошёл в отца. У него такие же прямые серебристые волосы, солнечно-жёлтые глаза, но мамины румяные щёчки, как и у меня.

— Я тебя тоже люблю, — тихо сказал я, улыбнувшись. И я задумался. Гавриил довольно близок с Михаилом. Чего он может не знать? — Гавриил.

— Да, Рафаил?

— Я хотел… как ты думаешь, чисто теоретически, Михаил может что-то от тебя скрывать?

— С чего ты взял? Мы два военачальника, у нас не может быть секретов, касательно войны с адом. С чего вообще такой вопрос?

— Я просто… я подумал, что я ему не нравлюсь, — промямлил я первое, что пришло в голову.

— Ты? Ему? Раф, он тебя домой принёс и повышает до генерала, равного нам.

— Это не значит, что я могу ему не нравиться.

— За что ты можешь ему не нравиться? Ты честный, ответственный, исполнительный…

— И толстый. Поэтому, — ляпнул я. Я просто не вижу смысла продолжать попытки переубедить его, действовать надо по-другому. И желательно посоветоваться с Софочкой. Она мне точно поверит.

Гавриил помолчал, разглядывая меня. Вздохнул.

— Я не думаю, что архангел Михаил может невзлюбить тебя за твоё брюшко. Да и к тому же, раз тебе так кажется, то у военачальников тренировки регулярнее и чаще. Тебе будет сложно не скинуть пару десятков килограмм, — он улыбнулся и несильно хлопнул мой живот.

— Х-хех… урааа, — натянуто улыбнулся я.

— Ох, время, — он встал из-за стола. — Мне пора работать.

— А мне что делать?

— Будь дома и отдыхай. Я приду вечером и скажу, когда твоя церемония повышения.

— Класс…

— Пока, — он обнял меня, и ушёл.

Я же метнулся к себе. Там вошёл в шкаф. И увидел нечто прелестное: на кровати лежал Бафомет, тихо посапывая и держась ручками за округлый выпирающий животик. На прикроватном столике стояло несколько тарелок и стаканов. Я невольно усмехнулся. Наелся и спит. Я подошёл, сел рядом и опустил руку на его пузцо, погладил и поцеловал.

— Дорогой, проснись.

— Я не сплю, — пробубнил он, сползая вниз и устроившись на моих коленях.

— Живот туговат, ты переел?

— Нет, — демон вздохнул и уткнулся мне в пузо лицом. Бафомет сонно пытался улечься на него, будучи уверен, что это подушка, и съезжал. — Это что за круглишок?

— Глаза открой и поймёшь, — усмехнулся я.

— Ну блин, — он открыл. — А…оу.

— Да. Как ты там меня назвал?

— Круглишок, — повторил он, укладываясь.

— Сам ты круглишок, — я похлопал его животик. — Ещё раз, ты переел?

— Ну… чуть-чуть?

— Мне не жалко, но ты давно не ел. Тебя не тошнит?

— Я хорошо себя чувствую, не переживай. Ой, а что со временем? Пора обедать?

— Ты только что завтракал.

— Я не наелся.

— Но ты съел столько, что заснул!

— И я не наелся.

— Мф, ладно, держи, — я достал из холодильника пирожное и протянул ему. Держать демон заставил меня, ограничив себя только откусыванием и пережёвыванием. Я прямо вижу, как он склоняет людей к грехам лени и чревоугодия. — На самом деле, я ещё поговорить хотел.

— Я слушаю, — сказал он с пирожным за щёчкой.

— Измазался, — я чмокнул его в правую, облизнув крошки шоколада. — Так вот, ночью я случайно подслушал разговор Михаила и Мадиэля.

Он вздрогнул и поперхнулся. Я постучал ему по спинке, когда демон откашлялся, он сглотнул и беспомощно на меня уставился.

— Это Мадиэль тебя мучил, да? — спросил я, чтобы удостовериться, пока гладил его по спине.

— Да… он приставал ко мне и лапал меня, он бил меня, о-он вогнал в меня иголки…

— Чшш, тише, ты больше не там, — я поцеловал его, поглаживая животик. Бафомет прижимался ко мне, выпячивая брюшко.

— Мгм… что за разговор? — Флейм прильнул ко мне щёчкой.

Я всё ему рассказал. Демон выслушал меня и задумчиво вздохнул, сверля взглядом стену.

— Правду… от демона… — бубнил он. — Мне кажется, это связано с теми убитыми ангелами на Земле.

— Он говорил, что их убили демоны.

— Демоны никого не убивали. А если бы убили, их бы как-то выделили, я бы услышала хотя бы об одном, я тоже грёбанный солдат.

— Тогда кто их убил? Трупы были, как и следы убийства.

Бафомет посмотрел на меня.

— Я… Рафи, мне кажется… мне кажется, демонов могли подставить, чтобы обвинить и сказать, что это они начали. И мне кажется, это вполне мог приказать Михаил.

Я поджал край губ. После того, что я услышал, образ благородного и чистого душою архангела в моей голове стал разрушаться. Я склонялся к предположению Софы.

— Допустим, ты права. Он вправду ненавидит демонов, только у меня новые вопросы, зачем он пленил тебя? Зачем была та штука с проводами?

— Они били меня током, а через иглы вводилось что-то. Я не знаю что. Я думала, они хотят медленно меня отравить.

— Расслабься, я полечу тебя, — она стала девушкой и легла на меня, пока я стал проверять её магией. — Зачем им это? И Гавриил… ему нужно рассказать и как-то убедить, но он меня не слушает. И зачем вообще держать демонов в тюрьме? Какой в этом смысл? Их убьют даже если они признают свою вину.

— Я кое-что вспомнила, — тихо сказала Софа, гладя меня по руке. — Когда Мадиэль ослепил меня, то когда он уходил, я услышала что-то про новое оружие и про нас. Мне кажется, демоны были мишенью для испытания оружия.

— Но Гавриил…

Я осёкся. Нет, он не знал бы об этом, судя по словам Михаила. Я переживаю… вдруг ему приспичит что-то сделать с братом? Вдруг он ему тоже чем-то не угодит?

— Ты побледнел, — Софа положила ладонь мне на щёку. — Что — Гавриил?

— Ничего. В том-то и дело. — грустно сказал я. — Я волнуюсь за него.

— Рафи, с ним всё будет в порядке. Он военачальник, такой же как Михаил. Избавляться от него неразумно. Да и к тому же, он не вызывает подозрений, значит не мешает. А вот ты и я… раз за тобой и без того собирались следить, то после моей пропажи к тебе будет особое внимание. Сделай вид, что ты правда меня предал и поймал, и разозлись, когда тебе скажут, что я пропала.

— Хорошо, сладенькая. Только что делать с Михаилом?

— Постарайся не вызывать подозрений. Пусть он убедится, что между нами ничего нет, и расскажет тебе побольше. Меня напрягает та правда, которую ты мог узнать. Мф, если бы я могла спуститься в ад, и поговорить со своими… или как-нибудь проникнуть в ваши архивы…

— Я кое-что придумал, но я не уверен, что это хороший план.

— Что ты придумал?

— Сделать тебя ангелом. Побелить крылья, изменить волосы, нимб приделать. А потом привести во Дворец, как новенькую, которая хочет стать солдатом.

— Лица-то моего никто не узнает, да?

— Я мог бы его немного изменить. И для пущей уверенности ты можешь стать парнем!

— Ну хорошо, давай попробуем, — сглотнула девушка. — Ты закончил?

— Да, — я перестал колдовать. — Я ничего постороннего не нашёл. Тебя не травили.

— Фух.

Мы встали с кровати. Софа стала Бафометом и выпустила крылья. Их только два, они большие и красные, с когтями по краям. Их пришлось спилить пилкой. Делали мы это с час. Потом я сделал её перья белыми, а над головой поместил небольшой парящий нимб. Надеюсь, не упадёт. Я взял пряди его волос и поколдовал. Они стали белыми. Потом я поменял цвет глаз на тускло-голубые.

— Теперь лицо, — задумчиво сказал я, взяв его за щёчки. — Хочешь скулы?

— Да, и желательно только один подбородок, — фыркнул демон.

— Тогда и пузико убирать придётся, а я так не умею.

На самом деле я приврал. Я мог бы попробовать сделать его худым, но стечением времени магия станет слабеть, а мой псевдо-ангел стремительно полнеть, и выглядеть это будет странно и немного подозрительно. А нам надо привлекать поменьше внимания.

— Ну блин, — грустно вздохнул Бафомет.

— Закрой глаза.

Он закрыл. Я изменил ему форму щёчек, чтобы они казались менее круглыми и напоминали скулы, губы сделал чуть пухлее, носик слегка вздёрнутый, и для пущего эффекта вывел ему немножко веснушек. Чуточку выровнял размякший подбородок, и, чтобы ему было полегче двигаться, самую малость убрал его жирок на животе. Сантиметра четыре, может пять. Потом я отошёл и попросил его открыть глаза и посмотреть на меня. Я рассмотрел его, и на всякий случай сделал длиннее волосы, а потом собрал их в косу.

— И как? — спросил Бафомет.

— Вполне прилично. Осталось придумать тебе имя.

— Я хочу быть «Эстаросса»! — энергично воскликнул он.

— Это очень странное имя.

— Мф, Ричард?

— Слишком человечное.

— Бартра?

— Лука.

— Фу, блин. Я лук не люблю.

— Это имя апостола, вообще-то!

— Это овощ, который я не люблю. И нет, стой, давай оно будет с твоим рифмоваться? У вас же всё равно большинство имён на «ил» или на «эль» кончаются.

— Ну да. И какое ты хочешь?

— Ну… гм… Сауриил.

— Сауриил? — я ещё раз присмотрелся к нему. — Гм, ну ладно, давай. Теперь смотри.

Я развернул его к зеркалу. Софа-Бафомет-Сауриил взвизгнул и подскочил к нему, хватая себя за щёки, волосы и живот.

— Мамочки, какой я красивый! У меня веснушки! Я худой!

— Завтра утром нужно будет поправить тебя, магия начнёт понемногу рассеиваться. И осталось самое сложное.

— Что? — Сауриил повернулся ко мне.

— Надо научить тебя вести себя как ангел.

— Ой, не, это я знаю. Надо всегда ходить с постной рожей и осуждать всех, кто тебе не нравится.

— То есть, я всегда хожу с постной рожей? — я прикрыл глаза и сложил руки на груди.

— Я не про тебя говорила, сладенький.

— Иди сюда, — я подвёл парня к себе. — Во-первых, мы не горбимся и не сутулимся, — я выпрямил его. — Голову повыше, пальцами не хрусти, и ходи спокойно.

— Я что, и хожу как-то не так?

— Ты бёдрами виляешь. Ангелы так не делают. — он вздохнул. — Софа. Мне всё в тебе нравится, честно…

— Я знаю. Пройдись немного.

Я прошёлся по комнате. Сауриил пошёл за мной. И даже почти не качал бёдрами и не споткнулся.

— Что ещё? — спросил он, ходя по ковру.

— Не ругаться матом, не плевать — кто дальше, не начинать драку, и я умоляю, никакого сарказма. Ангелы его очень плохо распознают, мы всё воспринимаем буквально.

— Я в курсе.

— Правда?

— Нет. Без такого сарказма?

— Мф, да!

— Хорошо, а пошлые шутки?

— Нет.

— А чёрный юмор?

— Боже, нет!

— А хотя бы поесть там, во Дворце, дадут?

— Я не думаю.

— А если я попробую охмурить одного из ангелов, чтобы пролезть в архив?

— Среди ангелов нет геев. Ну или не должно быть. А и ещё.

— Что такое?

— Будь менее… как сказать… оживлённой. Ангелы спокойны, невозмутимы, даже в каком-то смысле холодные и бесстрастные. Ну, в обществе. Дома можно немножко.

— Я бы не назвала тебя бесстрастным. Ты скорее эмоциональный.

— Только дома. Ты всё запомнила? Попробуй прикинуться ангелом.

Сауриил сделал пару глубоких вдохов, сложил руки перед подтянутым животом и посмотрел на меня. Из-под полуопущенных век на меня глядели холодные глаза, на губах не было и тени улыбки, он будто стал даже бледнее, чем я его сделал.

— Мне кажется, мы задерживаемся, лейтенант Гранде, — сказал он невозмутимо.

— Боже, идеально просто! Ты умница!

— Фух, — он выдохнул, и пузико округлилось и вышло вперёд, а сам парень опёрся на стену. — Как сложно не ржать.

— Я тобой горжусь. И ещё, тут такое дело… Михаил хочет сделать меня генералом за то, что я тебя «поймал».

Он моргнул. Прыснул.

— Ты слишком милый для генерала.

— Как же я тебя люблю, — выдохнул я, наклонившись и целуя его.

Днём мы полетели во Дворец. Там в дверях я столкнулся с встревоженным братом.

— Раф?! — выкрикнул он. — Ты откуда тут? Я думал, ты хочешь отдохнуть дома…

— Я по делу. Познакомься, это Сауриил, — я придвинул к нему Софочку. — Мы с ним на Земле как-то увиделись.

— З… здравствуйте, сир, — выдавил «ангел». Побаивается чуть-чуть.

— Мне безудержно приятно, — вежливо сказал брат. — Я Гавриил.

— Я знаю…

— Он хочет быть солдатом. И я подумал, раз уж меня повышать собираются, то можно его возьмут на подготовку, а потом я его заберу в свой полк? Сауриил очень ответственный и хорошо дерётся, давай его возьмём?

Гавриил оценивающе рассматривал Софит.

— Сауриил, не сочти пожалуйста за грубость, но ты уверен, что ты… эм… подходишь для этого? Ты не выглядишь как ангел, который хорошо сражается.

— Вы просто меня не знаете, — спокойно ответил он. — Можете меня прямо сейчас проверить.

— Прямо сейчас у меня много других забот…

— Ну пожалуйста, — заканючил я. — Пожааааалуйста, давай его оставим? Я сам могу его учить.

— Мф, ладно, ладно, я пойду и скажу, что у нас пополнение, но отвечаешь за него ты. И если он пострадает, это на твоей совести.

— Спасибо! — обрадовался я.

— Спасибо вам большое, сир, — улыбнулся Сауриил.

— Пожалуйста, пожалуйста, на здоровье, только я очень тороплюсь, — Гавриил взлетел в небо, направляясь к верхним башням.

Мы с Софой переглянулись.

— Пошли, — прошептал я. — Не отставай.

И мы пошли во Дворец.

====== Похитители ======

Пока я шёл, в моих руках появилась бумага с печатью. Документ о принятии в войско ангела Сауриила. Я должен передать его Михаилу. В груди стало тесно для воздуха, я его побаивался.

— Ты в порядке? — тихо спросила Софочка.

— Да, да… я просто волнуюсь.

— Мы вдвоём, вместе, — чуть улыбнулась девушка, взяв меня за руку. — Всё будет хорошо, кругленький.

Я кивнул, улыбнувшись в ответ. Затем повёл её осматривать Дворец. Правда, на половине пути меня нашла Лиана.

— Рафи! — обрадовалась она и побежала обниматься. Чмокнула мои губы. — Ты как? Ты уже поправился?

Надо было видеть лицо Сауриила в этот момент. Щёчки стремительно краснели от злости, а из глаз чуть ли не вылетали молнии. Я неловко отставил от себя Лиану, взяв её за плечи.

— Я в порядке, спасибо. Познакомься, это Сауриил, — я показал на демона. — Он новенький.

— Здравствуй, — улыбнулась ангелица. — Меня зовут Лиана.

— Безмерно рад знакомству, — процедил он, стараясь сдерживаться, и заставил себя поцеловать руку девушки. Софа, моя любимая девочка и мой самый дорогой пухленький мальчик, я тебя умоляю, потерпи до вечера. Там заешь злобу и ревность, я тебя потискаю, или дамся тискать себя, только потерпи, я тебя прошу.

— Я не видела тебя здесь раньше. Ты не из столицы, да?

— Да, я… эм… я из… из…

— Из Санфелла, — встрял я, незаметно поглаживая его по спинке. — Он из Санфелла. Мы с ним на Земле познакомились, он помог мне поймать того демона.

— Ох, Рафи, тебе не сказали? — Лиана взяла меня за руки. — Она сбежала.

— Кто сбежал? — поинтересовалась Софочка, встав между мной и девушкой и расцепив наши руки своей головой.

— Демон, которую поймал наш лейтенант. Гавриил полетел к Михаилу, они разошлют солдат на её поиски, если она ещё не убежала в ад.

— Как она могла сбежать? Разве Дворец Правосудия — не самая охраняемая тюрьма небес? — изумилась Софочка. Актриса от бога, что тут скажешь.

— Самая, — вздохнула Лиана. Было видно, что она не очень хочет это обсуждать. — Возможно, её могли забрать другие демоны. Ох, ты же новенький, тебе показать замок?

— Господин лейтенант этим и занимается.

— Господин? — переспросили я и Лиана.

Сауриил сглотнул. Видимо, у демонов к начальству «господин» обращаются.

— Пардон, я… долго на Земле жил, х-хех, вырвалось как-то.

— К начальству обращаются «сир», — улыбнулась Лиана, наклонившись к нему. — Ты забыл наверное, да?

— Немного, — промямлила Софочка.

— Ничего страшного. Правда, Рафи?

— Да, всё нормально, — пробубнил я, соображая, как бы оторваться от блондинки.

— Ты очень милый, — сказала Лиана, аккуратно взяв лицо Сауриила в руки. — И эти веснушки, прямо прелесть!

— Спасибо, — зарделась «ангел».

— И невысокие ангелы — такая редкость для меня.

Я закусил губу и слегка мотнул головой, когда Софа посмотрела на меня с немым вопросом: «можно я откушу ей рот?».

— Я не невысокий, я среднего роста.

— Ну, знаешь, — Лиана выпрямилась и измерила его рост ребром ладони, проведя рукой от его макушки до себя. Софа доставала ей до плеча. — Невысокие ангелы такие прелестные, вы просто созданы для того, чтобы хранить людей. Ой, боже, прости пожалуйста, я тебя засмущала? Я обидела?

— Нет, — буркнул Сауриил.

— Прошу, извини, я не хотела! — Лиана обняла его. Парень уткнулся в её грудь лицом и потерянно уставился на меня.

Я сглотнул. Я блин без понятия, что тут говорить, но судя по взгляду, Софочка молилась всем богам, чтобы я забрал её.

— Кхм, Лиана, мы торопимся, — влез я, взяв Сауриила за запястье. — Нам надо успеть обойти весь дворец и явиться на занятия.

— Вы как раз к тренировке успеете. Покажешь, что ты умеешь? — улыбалась златовласая.

— Конечно, — промямлил блондин.

— Ну мы пошли, пока!

Я стремительно направился в другой коридор, ведя, или даже волоча его за руку. Я прошёл несколько дверей, удаляясь как можно быстрее и как можно дальше. Парень посмотрел на меня, едва успевая и слегка запыхавшись.

— Стой! Да ну стой, я не успеваю за тобой своими короткими лапками.

— Извини, — я замедлился.

Сауриил остановился, упёрся руками в колени и стал старательно дышать.

— Фух… кхех… я для беготни не создан…

— По крышам ты носишься с завидной ловкостью, — подметил я, гладя его по голове.

— Прыгать и бегать — разные вещи. Ох, моё сердце, — он выпрямился, схватился за грудь и откинулся на стену. — Не носись так, я слишком толстый, чтобы тебя догонять.

— Да ну? — фыркнул я.

— Ну да… хух, вроде всё. Теперь объясни, какого хера она с тобой сосётся?

— Я не знаю, — застыдился я, мня руками край жилета. — Наверно, я ей нравлюсь, она меня недавно тоже поцеловала… — я осёкся. У Софы задёргался глаз. — Дорогая, выдыхай!

— Я откушу ей рот и заставлю сожрать лодку.

— Я верю, что тебе это удастся, но давай пойдём дальше? Любимая, пожалуйста…

— Пойдём, — прошептал Сауриил, взяв меня за руку. — Я люблю тебя.

— И я тебя.

Мы обошли дворец, демон запомнил дорогу до архивов, а затем нас нашёл Мадиэль. Бедная Софочка чуть инфаркт не получила, когда увидела его. Архангел же увидел у меня бумаги Гавриила, и погнал нас в тренировочный зал. Там меня отставили в сторону, а Сауриилу всучили в руки меч. И послали раскидывать врагов, в лице трёх ангелов. Ко мне пришла Лиана.

— Ты в порядке? Встревоженный какой-то, что случилось? — она погладила меня по щеке.

— Я чуток волнуюсь за Сауриила, — промямлил я, отпрянув от ладони девушки.

Демон и ангелы встали так, чтобы новенький был в середине, а другие его окружали. На него бросились одновременно. Я чуть ли не ногти грыз от паники, но Софа оказалась довольно шустрой для своей комплекции. Он пару раз крутанулся и столкнул лбами двоих парней, а потом сшиб с ног третьего. Один из ангелов поднялся и прижал к полу Сауриила, вдавливая за грудь и живот. Демон вырвался и ударил его по скуле.

— Джеральд, Лука, вы смеётесь что ли? — крикнул тренер, заменявший ушедшего куда-то Мадиэля. — Ладно Альсиэль, он учится недавно, но вам-то не стыдно? Вас, двоих офицеров, раскидал мелкий толстый хранитель!

Ангелы делятся по своим задачам и обязанностям. Есть солдаты — военные, ремесленники — как я, то бишь целители, кузнецы, или работники небесной канцелярии, где определяются с судьбами душ умерших, и хранители — те, кто берегут людей. Последние, как правило, обладают наиболее безобидной внешностью. Часто я видел среди них невысоких миловидных мальчиков и девочек. С капелькой детской припухлости, в основном на щёчках. В сравнении со мной или Бафометом они все фитоняши. Не знаю, какой ранг занимала Софа или её родители, раз у неё не самая устрашающая наружность, но под видом ангела она больше подходит хранителям. Она пухленькая, миленькая, ласковая и мягкая в общении. Но боже мой, ни у кого нет морального права называть её «мелким толстым хранителем».

Сауриил медленно перевёл взгляд на тренера. А я отошёл подальше, чтобы меня не задело. Разумеется, меня возмущало, что мою любовь оскорбляют. Я просто знаю, что сейчас лучше отойти и под руку не лезть.

— Это ужасно грубо, — сказал я.

— Он действительно довольно толстый для солдата.

— Я не толстый!!! — рявкнул Сауриил, налетев на мужчину и прижав его к стене за шею. — У меня кость широкая, ясно?!

— Здесь костей нет, — фыркнул ангел, хлопая живот блондина.

Тот аж воздухом поперхнулся от возмущения, и в гневе его щёчки начали краснеть.

— Впрочем ладно, за месяц-другой жирок с тебя сгонят.

— Да я… я… вы…

— Не надо его обижать! — я оттащил опешившего демона от тренера. — Мальчик и без того очень… очень эмоциональный.

— Мгм, я вижу.

Остаток тренировки Софочка была подавленной и приунывшей. Моя бедняжка. Но несмотря на это, она раскидала ещё пятерых противников, после чего изъявила желание пойти домой.

Следующей ночью мы с ней вломились в архив. Сауриил запомнил окна, ведущие туда, и мы направились к ним. Угадайте, кто застрял?

— Не смей ржать! — шипел он, стараясь пролезть в узкий оконный проём.

— Я молчу, — улыбался я. — Так, втяни животик, я тебя подтолкну.

— Вообще-то это он во втянутом состоянии, — буркнул демон.

— Ладно, тогда я вот так, — я волшебным образом просунул руку и надавил ему на брюшко, впихивая внутрь здания. Софа закряхтела и тихо постанывала. — Я сделал больно? Прости пожалуйста, пирожок.

— Переживу… ох! — он ввалился внутрь. Я испугался было, что он поднимет шум, но демон успел взлететь. — Я внутри, ура!

— Я не пролезу, — констатировал я, осматривая проём. — Ты сможешь сам сориентироваться?

— Думаю, да. Постоишь на стрёме.

— Не то, чтобы у меня был выбор.

Софа послала мне воздушный поцелуй, после чего рванула обыскивать архив. Я же примостился у окна и стал прислушиваться. Долгое время ничего не происходило, пока до меня не донеслась возня Софит.

— Что там? — спросил я.

— Я нашла записи. Тут написано об оружии судного дня. — шорох страниц. — Гм. Сейчас гляну пару листочков.

Тут раздался шум сигнализации. Она взяла эти записи из запретного сектора?!

— Ты что сделала?!

— Ничего!

— Вылезай живо!

Раздался гомон и торопливые шаги в коридоре. Сауриил подлетел к окну и впихнул мне в руки небольшую толстую тетрадь. Затем стал лезть сам.

— Ай!

— Ты застрял опять?!

— Я не специально! — он ёрзал и старался вылезти. — Ргх, да давай уже!

Я схватил его за бока и потянул на себя. шум приближался, я уже отчётливо слышал голос Михаила. Перепугавшись, я всё-таки вытащил несчастного упитанного возлюбленного, захлопнул окно, и стрелой помчался в дом. Там я завалился в шкаф, быстро поцеловал Сауриила, а потом разлёгся у себя в постели. Через минуту ко мне ворвался брат.

— Рафаил, где… ох, ты дома! — выдохнул он.

— Мм? — сделал я сонный вид. — Ты чего кричишь?

— Ничего, ничего, братик. Прости, спи крепко.

Гавриил чмокнул меня в щёку и вышел, закрыв дверь. Я же выдохнул. Это очень хорошо. Он видел меня дома ночью, на меня не подумают и в краже не обвинят, если меня в темноте заметил какой-нибудь стражник. В окно я увидел, как заспанный брат улетает в сторону Дворца. Похоже, Михаил вызвал. Я задёрнул шторы и пришёл в шкаф к Софочке. Та валялась на постели, прижимая к себе тетрадь.

— Ну и день выдался, — произнесла она.

— Да уж. Что там? — я показал на записи.

— Не успела толком прочитать. Но в архиве я заметила там своё имя на одной из страниц, так что нам это точно надо.

— Хорошо, теперь ложись, — я уложил парня на кровать и накрыл одеялом. — Ты порядком устал, тебе лучше отдохнуть.

— Спокойной ночи, кругленький, — зевнул блондин.

— Спокойной, сладенький. — я поцеловал его в щёчку и покинул обитель любимого.

====== Записи ======

Утром я спустился на кухню и застал там хмурого Гавриила. Он сидел, сложив руки замком, и смотрел куда-то в одну точку на стене.

— Гавриил? — осторожно обратился я.

— М?

— Доброе утро, х-хех, — я попробовал улыбнуться, но улыбка вышла натянутой. — Что-то случилось?

— Случилось. Ночью было вторжение в архив.

— Чт… это туда ты улетел, да?

Надо строить дурачка. До тех пор, пока Гавриил не уйдёт работать. Брат посмотрел на меня, вздохнул, и принял спокойный вид.

— Туда. Ладно, за столом ни слова о делах. Голодный?

— Я сам приготовлю, — опять улыбнулся я, идя к плите.

Завтрак прошёл в напряжённом молчании. Я проглотил кусок шарлотки и решился попытаться завязать беседу:

— Гавриил.

— Да?

— А когда там меня повысят? — я смущённо теребил рукав пижамы.

Он улыбнулся.

— Я забыл спросить, прости пожалуйста. Сегодня точно узнаю. Волнуешься?

— Немного.

— Всё будет хорошо. Я всегда помогу, ты знаешь, — он положил руку мне на плечо. Вздохнул, продолжая улыбаться. — Нет, ты всё-таки один в один мама.

— Я очень плохо помню её лицо, — признался я виновато.

— Не удивительно, тебе же было всего восемь, когда их не стало.

Я знаю. И мне всё равно стыдно, что из моей памяти стёрлись лица самых дорогих ангелов. Если бы мне показали их портреты, я бы их узнал, но самостоятельно я точно их не вспомню. Я опустил глаза, вздыхая. Мама, папа, что бы вы сделали, скажи я вам, что полюбил демона? Я толком и не знаю их характеров, но мне кажется, мама бы сначала испугалась, а через время приняла. А папа… наверное, он бы отругал меня. И Софу. И Гавриила за то, что не предотвратил.

— Меня Лиана поцеловала, — тихо сказал я. Не знаю, зачем, просто как-то само сказалось.

— Что?Когда? — оживился брат.

— Когда я вернулся.

— А ты?

— А я вот. — я куснул шарлотку.

— Ох, Раф, — Гавриил взял у меня вилку. — Ты правда не понимаешь что ли? Ты давно ей нравишься.

— Чт… я?! Почему?!

— А почему нет? Ну, толстоват немного, но когда ты похудеешь, ты вполне будешь…

— Нет, не надо, она мне тоже сказала, что я полноват, можно хотя бы не с утра?

— Ладно, я молчу. Но ты-то что о Лиане думаешь?

— Я не знаю… она добрая конечно, красивая, но…

Но у меня вообще-то девушка есть, и она из стана врага, не бей меня!

— Но — что?

— Но я не думаю, что… как сказать… короче, она не в моём вкусе! — выпалил я, забрав свою вилку и впихнув новый кусок шарлотки в рот.

Гавриил вздохнул.

— Эх ты. Может, получше подумаешь?

— Почему? Для чего?

— Раф, я не хочу тебя обижать, но когда к тебе в последний раз девушки проявляли интерес?

Я медленно поднял на него взгляд.

— Рафи, пожалуйста…

— Ну то есть, я слишком жирный, чтобы выбираться. Ты это хотел сказать.

— Боже, Рафаил, я только…

— Это был не вопрос, это констатация факта. Ты считаешь, что я слишком толстый, поэтому лучше надо приглядеться к Лиане.

— Я хочу как лучше, — он обрёл строгий вид. — Когда-нибудь я могу улететь и не вернуться, как я тебя одного оставлю? С девушкой тебе будет лучше, а раз Лиана проявляет внимание к тебе, то лучше шанс не упускать. Зная тебя, не факт, что другой шанс представится.

— Что?!

— То! Ты вечно стесняешься, тушуешься, и твой внешний вид особо привлекательности не добавляет! — он поджал губы. — Ой…

— Ясно, — я встал из-за стола.

— Рафаил, прости, я не хотел!

— Я спать, — пошёл в свою спальню.

— Но ты не доел…

— Наелся.

— Рафи, пожалуйста…

Я захлопнул дверь кухни. В груди стало тесно а глаза защипало. Вот сейчас обидно было. Я закрылся в своей комнате, не реагируя на стук и голос:

— Раф, братик, пожалуйста, прости меня. Я вовсе не хотел обижать тебя, честное слово. Ну пожалуйста, давай ты выйдешь? Рафи.

Я молча сделал несколько глубоких вдохов, чтобы не расплакаться от обиды. Гавриил замолчал через минуты три. Послышался хлопок входной двери. На работу полетел. Дверца шкафа со скрипом отворилась и выглянула Софа.

— Рафи? Рафи, сладенький, иди ко мне, — демон подбежала и обняла меня. — Что случилось?

Я молча шмыгнул носом и уткнулся в её грудь лицом, жмурясь, чтобы слёзы не катились из глаз.

— Дорогой, ты плачешь? Мой маленький, что произошло?

— Ничего, — тихо сказал я, прижимая к себе девушку.

— Рафи, мой сахарный, тебе больно? Тебе грустно?

Я вздохнул. Высказал ей всё, что произошло, и всё, что я думаю по этому поводу. Она гладила меня по голове, целовала, и утешала.

— … я понимаю, что он на нервах весь, и он наверное и не со зла, но зачем?! — заканчивал я, ходя по комнате. — Он ведь знает, что это больная тема, зачем так делать?!

— Мой кругленький…

— Может, мне нравится быть толстым! И вообще, внешность — не самое основное!

— Ну конечно, пончик…

— Между прочим, раз ему так не нравится, что я жирный, он ещё в детстве мог меня на диету посадить! Он старше на семь лет, он мог на меня повлиять, раз так не хочет видеть меня всего в жиру!

— Разумеется, пухленький…

— Мне вообще кажется, что он меня стесняется, — всхлипнул я. — Ну и пожалуйста, ну и не надо, я не просил его становиться военным и народным героем, чтобы быть похожим на него. Да, я другой! Я тряпка, трус, толстый и плаксивый целитель!

— Рафи, мой розанчик…

— Но у меня тоже чувства и своё мнение есть! И между прочим, я никогда не хотел быть солдатом, я не просил о том, чтобы рождаться архангелом, я вообще демонов люблю, ясно?!

— Мой пузатенький…

— Я не люблю насилие, я ненавижу носить военную форму, и ещё… и ещё… и ещё я лапаю мужиков! Вернее мужика, одного конкретного, и он не в праве меня осуждать и упрекать за лишний вес! — я отдышался. — Я всё.

— Иди ко мне, малыш, — она повалила меня на постель и стала массировать живот, аккуратно постукивая и ощупывая его кончиками пальцев. — Ну-ну-ну, не нервничай, конечно ты во всём прав. Только не плачь пожалуйста, любимый.

— Я вообще обиделся, — пискнул я, отворачиваясь в её животик.

— Мой ты пухлик, ну и пошли они все. Ты у меня самый красивый и самый желанный.

— Даже с животом! — поддакнул я.

— Особенно с животом.

— И щеками?

— И щеками. И бочками, и жопкой, и всем-всем.

— Я тебя люблю, — пискнул я, поднимая на девушку глаза.

— И я тебя люблю, пухленький, — улыбнулась она. — Пойдём, позавтракаем?

— Пойдём.

Мы были в её шкафу. Там уплетали шарлотку, которую я принёс с кухни, и изучали украденную тетрадь. Записи велись аккуратным изящным почерком, и в самом начале был список имён. Среди них были имена Софочки и Киро, который был с ней во время вторжения. Рядом с его именем была буква «П». Рядом с Софой — «В».

— Что это значит? — не понял я, взяв у неё тетрадь и рассматривая. У большей части имён была пометка «П», только у трети была «В».

— Может, «В» — это военные? — задумчиво предположила девушка. — Но Киро тоже солдат, а рядом с ним «П».

— И «П» у большинства. Давай глянем дальше, может, там сноски будут.

Она кивнула, и я стал листать дальше. Там были какие-то формулы, чертежи, был даже анатомический рисунок демона с рогами, хвостом и крыльями. Я глянул на побледневшую Софу.

— Видимо, демонов изучали. Интересно, как давно?

— Не знаю, — тихо сказала она, проводя по страницам ладонью. — Но мне жутковато.

Я перевернул страницу. Там был заголовок «Оружие судного дня», и какие-то формулы. Там было слово «демон» и «предназначение», остальной текст был неясными символами. Затем на следующей странице был текст молитвы «Отче наш», а под ним снова непонятный символьный текст.

— Рафи, — тихо обратилась Софа. — Я думаю… мне кажется, оружие судного дня делают из демонов.

Я сглотнул. Такая мысль мою голову тоже посещала. Что за ужас… я перелистнул. На следующих нескольких страницах были наброски игл с проводками, несколько из них были такими же, которые я вытягивал из Софы. Мне стало мерзко и страшно. Демонов отлавливали, и над ними, беззащитными и пленными, измученными и ослабленными, ставили какие-то жуткие опыты с введением непонятно чего в организм. Я посмотрел на Софу. Она беспомощно подняла на меня глаза.

— Со… со мной что-то сделали, да? — почти шёпотом спросила она.

— Я не знаю, — я придвинул её к себе и стал колдовать. — Я поищу хоть что-то.

— Но почему ты не нашёл вчера? А если оно не оставляет следов?

— Это «оно» должно хоть как-то повлиять на организм.

— А если я умру?

— Я тебе не дам, — я поцеловал её. — Я всегда буду рядышком и вылечу тебя.

Она сглотнула и плотнее прижалась ко мне. Я снова не нашёл ничего нового или необычного. В крови не было чего-то лишнего, в костях, в органах, в мозгу.

— Не понимаю, — пробубнил я. — Где?

— Я чувствовала, как в меня вводили что-то, я тебе клянусь!

— Я верю, сладенькая, всё хорошо, — я погладил её по голове. Я надеюсь, что всё будет хорошо.

Через пару часов нам нужно было идти во Дворец. Я поправил её в образе Сауриила, и мы прилетели к замку. Демона сразу потащили на лекцию по геральдике, от упоминания которой меня передёрнуло. Я хотел было пойти с ней, как заметил, что на меня из тёмного угла смотрел Мадиэль. Михаил велел ему следить за мной… боже. Я направился к верхним башням, где обычно проходили совещания. Ясное дело, меня там никто не ждал, мне просто надо было как-то скрыться от глаз архангела. И в коридоре я столкнулся с братом.

— Раф? — изумился он. — А что ты здесь… откуда?

— Сауриила жду, — буркнул я, собираясь свернуть по коридору.

— Стой, — Гавриил схватил моё запястье. — Стой, погоди, давай поговорим?

— Я толстый, некрасивый, и мне с девушками не светит, я помню.

— Извини меня, я правда не хотел, но мне нужно поговорить не только об этом…

— Я хочу побыть один.

— Рафаил, пожалуйста, я серьёзно!

— Я тоже! Оставь меня!

— Во Дворце небезопасно, тем более тебе, не упрямься!

— Да, я же такой жирный, что сам себя защитить не смогу!

И тут раздался грохот. А затем взрыв, после которого я влетел в стену и меня придавило вазой.

====== Секретов больше нет ======

Наверное, я сильно головой ударился, потому что в себя меня приводил брат, оттащив от осколков и хлопая по щекам.

— Рафаил?! Боже, Раф, очнись скорее! Ох, у тебя кровь…

Я простонал и приподнялся. Голова гудела, голос Гавриила бил мне по ушам.

— Тихо… пожалуйста, не ори так, — промямлил я.

— Слава богу, — выдохнул он, обняв меня. — Поднимайся скорей.

— Зачем? Что тут… стоп, Сауриил! Тут был взрыв, пусти меня, он мог пострадать!

— Стой, куда ты?! — я быстро поднялся и попробовал взлететь, но траектория полёта смахивала на полёт пьяного шмеля, поэтому я встал на ноги и взялся за голову. С левого виска стекала кровь. — Раф, да погоди же, идём со мной. Я тебя уведу.

— Мне нужен Сауриил.

— Да зачем?! С ними Михаил и Мадиэль, они защитят и его, и других ангелов.

— Защитят от чего? И почему мне небезопасно здесь?

Гавриил поджал край губ.

— Демон, которую ты поймал, сбежала. Скорее всего она попытается тебе отомстить, поэтому сейчас же уходи домой.

— Она не станет, — отмахнулся я.

— С чего ты взял?!

— Я это знаю. Не спрашивай ничего, я просто знаю.

— Рафаил, сию секунду…

Он не смог закончить. Ему не дал визг. В следующий миг мимо меня пробежал перепуганный Сауриил, а за ним мчался кто-то в чёрном. Я разглядел хвост и рога. Демон. Стоп, второй? Откуда?

— Стой!!! — крикнул я, протягивая руку и ухватив преследователя булочки за хвост. — Ты кто?!

Демон повернул ко мне голову. Он смотрел на меня стеклянным, ничего не выражавшим взглядом. Его лиловые сальные волосы обрамляли худое лицо со впавшими щеками и тёмными кругами под глазами. Я аж потерялся. Парень странно и жутковато дёргался и мелко вдыхал. Он высвободил у меня свой хвост и с тихим шипением бросился дальше за Софит. Это что? Это как? Оба скрылись за поворотом.

— Уходим, — строго сказал брат.

— Какое «уходим»?! — я отмахнулся от него, исцеляя себя. — Он его сейчас убьёт!

— Рафаил!

— Мне не плевать на чужие жизни, в отличие от всех вас! — бросил я, рванув за демонами.

Он, наверное, хотел полететь за мной, но раздался новый взрыв, после которого между нами образовалась стена из завалов камня и досок. Что тут творится? Что с тем демоном? Почему он несётся за Софочкой? Я нашёл их через несколько минут. Они дрались в тренировочном зале. Они рычали, шипели, царапали и кусали друг друга острыми клыками и когтями. Софа отпихнула его от себя, сорвала с головы нимб и швырнула в парня. Попала в нос. Раздался хруст, и на пол пролилась кровь. Я схватил его магией, и подлетел к Сауриилу, что запыхавшись стоял и смахивал с лица длинные белые пряди.

— Ты в порядке? — спросил я, обняв его. — Дай осмотрю. Дыши, дыши, дорогая. Боже, как у тебя сердце бьётся.

— Я… мне… ох, — он взялся за грудь. — Мамочки…

— Чшш, всё, я здесь.

Демон, которого я держал, извивался и силился сбежать, но только парил в воздухе и не мог спуститься сам.

— Пусти! — вскрикнул вдруг он. Его голос дрожал. — Отпусти меня!

— Кто ты? Ты как на Небеса попал? — спросил я, поглаживая по голове любимого.

— Немножко… ещё немножко… — он начал жутко хихикать. — дай совсем чуть-чуть!

— Чего? — растерялся я.

— Дай!

— Он кинулся на меня в коридоре, когда взорвал стену, — пояснил Сауриил. — Мне кажется, он под чем-то.

— Спи, — скомандовал я.

Демон выключился. Я же стал искать, чем его могли напоить или накормить. Ничего. Что за… как? Софа пошатнулась и опёрлась на меня.

— Голова болит, — пискнула она.

— Ах, бедняжка, — раздалось со стороны дверей.

Мы вздрогнули и обернулись. Там стоял Мадиэль. А к нему прилетел Михаил. Оба встали перед нами, пронзая властным и каким-то презрительным взглядом. Сауриил шумно сглотнул и шагнул мне за спину.

— Чт… что с ним? — я показал на демона, что валялся на полу. — И что за взрывы?

— Он разошёлся, — снисходительно улыбнулся Михаил. — Ему было велено поймать демона, Софию Флейм. Которая, кстати, стоит за тобой, не так ли?

Он щёлкнул пальцами. С тихим стоном Софа стала девушкой в своей домашней одежде — черных джинсах и чёрной футболке. На голове были маленькие рожки, за спиной хвост, а крылья вновь стали красными. Я стал бледнеть от паники.

— Откуда вы…

— Ты меня за идиота держишь? — архангел нахмурился и пошёл на меня. Я же стал пятиться, держа за собой девушку. — Из тюрьмы сбегает демон, а на следующее утро появляется новенький низкоранговый ангел, что горит желанием прислуживать моей армии.

— А следующей ночью пропадают мои труды, — добавил Мадиэль. — Ты кого наебать хотел, мальчик? Ты хоть понимаешь, ЧТО тебя сейчас ждёт?

— Вас обоих он хотел наебать! — рявкнула Софа, выскочив из-за меня. — Я хотела!

— Молчать, — Михаил сделал жест рукой. Девушка схватилась за шею и опустилась на пол. Он её душил. — Ещё слово, и я сверну тебе шею.

— Пустите её! — заистерил я, прижав к себе Софочку и силясь освободить её.

— Пустить? Зачем? — издевательски улыбался он. — Тебе не всё равно, да?

— Хватит!

— Ты что, плакать собрался? Ладно, на, держи.

Он швырнул в меня Софу. Та жадно задышала, пока я прижимал её к себе.

— Знаешь, я признаю, ты был прав, — сказал Мадиэль архангелу. — Только как ты понял, что между ними шашни?

— У меня был информатор. Я сначала не до конца ему поверил, но у него были достойные мотивы, чтобы быть со мной честным.

— Уриил, — вырвалось у меня с шоком и безысходностью.

— Уриил, — кивнул Михаил. — О, знал бы ты, как он тебя ненавидит. Его ненависть можно использовать в определённых целях, а?

— Давай сюда девку, — скомандовал Мадиэль, вытягивая руку. — Иди ко мне, рыжик.

— Нет! — я сильнее прижал к себе дрожавшее тельце. От безысходности и страха хотелось плакать и орать. — Зачем она вам? Что она сделала? Что вы с этим парнем сотворили?!

— Этим? — он показал на демона на полу. — Да ничего ужасного. Так, маленький эксперимент.

— Видите ли, детишки, — Михаил прижал Софу и меня магией к стене, сжимая шеи. Я стал хрипеть и вырываться, сжимая маленькую дрожавшую ладошку в своей руке. — После того, как моего непутёвого братца кинули с Небес под землю, я стал главным в нашем мире. По факту правлю я, Отец давно мёртв.

— Ч… чт… — опешил я.

— Бог умер. Много веков назад. Но это не важно. Люцифер, введя человека во грех, сделал так, что весь их род склонен к греху. И армия его всё множилась. Куда быстрее моей. И тогда мой дорогой коллега предложил гениальную идею по превращению более выносливых бесов из его своры в послушных зверушек.

— Не все из них выживали, — продолжил Мадиэль. — Буква «П» в тетради напротив большинства имён означала «провалено». Буква же «В» — выполнено. Ну или «выживший», если угодно.

— Вы убили их! — прохрипела Софа, держась рукой за шею.

— Ты сама наблюдательность, рыжик. Убил. — он взял её за подбородок и ухмыльнулся.

— Сука! Сука грешная!

— О, знала бы ты, сколько раз меня так называли. Но тебя не смутило, что рядом с твоим имечком стоит метка «В»? Жаль, тебя забрали рано, ты могла бы стать лучшей из моих зверушек. У меня не так много демонов разрушения. Впрочем, давай опробуем тебя прямо сейчас?

— Что ты с ней сделал? — кое-как спросил я, силясь убрать от лица любимой его руку.

— Ввёл кое-что. Подсмотрел у людей, изготавливавших наркотики и яды, не оставляющие следов в организме. Мой раствор так и работает. Когда срок его действия кончается, все демоны так забавно умоляют меня дать им ещё. Это притом, что сначала они упираются и грозятся изнасиловать мою мать на моих глазах. Я даже устал им повторять, что она давно мертва. Ну так что, рыжик? Поиграем?

— Уйди!

— Нет.

— Зачем это всё? — спросил я, чувствуя, как трясёт Флейм. — За что вы так с ними?!

— Демоны — моё оружие. Оружие судного дня, — властно и брезгливо улыбался Михаил, сжав мои щёки левой рукой. — Всё ради того, чтобы смести к херам войско Люцифера.

— Ради чего?

— Ради мести, Рафаил. Тряпке, вроде тебя, этого не понять. Впрочем, ты ведь тоже младший, тебе должно быть знакомо ощущение, когда тебе в пример всегда ставят старшего брата. Что ты чувствовал, когда тебе говорили, что он лучше тебя во всём? Что он умнее, сильнее, одарённей и красивее? Когда даже после попытки свержения Отца он сделал его правителем собственного царства, а меня оставил грёбанным военачальником, как думаешь, я должен был смириться и тосковать по братцу? Что бы ты почувствовал, если бы Гавриил убил твою мать, но твой отец отослал его править Землёй, сделав тебя каким-то офицером?

Я сглотнул.

— Я не… он бы не сделал такого!

— Я был прав, ты не поймёшь этого.

— Ради мести за детские обиды вы хотите перебить миллионы невинных жизней?

— Заткнись! — он размахнулся и ударил меня в живот. Затем в челюсть. Стало трудно дышать, от боли потемнело в глазах. Михаил взял меня за волосы и поднял голову, заставляя смотреть в свои серебристые глаза. — Это не детские обиды. Это ненависть. Я ненавижу брата, как ненавидел бы и ты, не будь ты таким бесхарактерным жирным и бесполезным трусом!

— Это сделал ты, — хрипела Софа, пытаясь пнуть архангела, но он лишь сильнее стал её душить. — Это ты убил тех ангелов на Земле…

— Ты не такая бестолковая, какой кажешься. Да, это сделал я.

— Что? — раздалось поодаль.

Мы все повернули головы. Там, у входа стоял Гавриил. Михаил нервно фыркнул.

— У вас семейная черта — шпионить?

— Ты как мог? Ты как посмел?! — он налетел на архангела и швырнул его в сторону, освободив меня и Софочку. — Чёрт с ней, с девкой, ты как смел трогать Рафа? Ты как смел врать мне в лицо?!

— Молчать, щенок! — рявкнул Михаил, ударив брата по лицу. — Ты кто такой, чтобы я перед тобой оправдывался и разрешения спрашивал?!

— Я твой генерал!

— Оборзел совсем?! Это Ты-то?!

— Я! — Гавриил взмахнул рукой и сшиб с ног сына Господа. Давно почившего Господа. — Рафаил, ты как?

— Я? Я… я нормально…

— Бери её и уходите!

— Это вряд ли, — спокойно ухмыльнулся Мадиэль, вынул маленький свисток и подул в него, издав довольно высокую ноту.

Я закрыл уши. Софа же замерла рядом со мной. Её зрачки расширились, а на руках проросли когти. Мадиэль подошёл к ней и похлопал по голове.

— Что мне скажешь, малыш?

— Я? А что… я должна говорить? — монотонно спросила она, медленно повернув голову.

— Софа! — я взял её за плечи. — Софа, что с тобой?

— Займись нашим пухлым другом, рыжик. Как закончишь — тебя ждёт сюрприз.

— Софа, миленькая, что ты…

Я не закончил мысль. Девушка резким движением прижала меня за плечо к стене и низко зарычала. Я заорал от острой боли. Они ломала мне кости.

— Софа, не надо!

— Я хочу сюрприз, — шипела она. Её глаза горели, а клыки удлинялись.

— Софа… любимая… — по щекам покатились слёзы. — Пожалуйста, не надо…

Она сжала руку в кулак. В животе разнеслась пронзительная боль. Я всхлипнул и щёлкнул пальцами. Софа влетела в соседний угол. Я быстро исцелился и взял её магией. Она резко вырвалась и ударила меня по щеке. Я свалился на пол, видя, как надо мной пронеслись дравшиеся Гавриил и Михаил. Софа напрыгнула на меня, ударив кулаком по животу, и вгоняя когти в бок. Вскрикнув, я подкинул её вверх, вылечился и получил в спину.

— Софа, умоляю, хватит, — Я опять отпихнул её и исцелился. — Я не хочу тебе вредить.

— А я хочу, — хищно скалилась демон, собирая в руке чёрную сферу.

Она выстрелила. Попала мне в плечо и парализовала левую руку. Пока я лечился, я снова оказался прижат к полу, только в этот раз она вогнала когти мне в живот и грудь. Я всхлипнул.

— Перестань… Софа, прошу тебя, — плакал я. — Софочка… булочка…

— Хах, какая прелесть! «булочка»! — засмеялся Мадиэль, наблюдая мои страдания.

— Любимая, пожалуйста… мне больно…

Её глаза стали поблёскивать, а по щеке скатилась слезинка. Она подёргивалась, но когти не убирала. Всхлипнула.

— Булочка…

— Р… Раф…

В следующий миг пол начал дрожать. Рядом с нами вспыхнул яркий столб огня, из которого вышел молодой человек. Его белые волосы были зачёсаны назад, за спиной было шесть чёрных крыльев, над головой парил шипованный венец. Он был в белой с красным одежде, и в одной руке у него была трость. Михаил, увидев его, побледнел. Блондин же властно улыбнулся.

— Здравствуй, Михаил. Давно не виделись.

— Л… Люцифер?

Люцифер?! Здесь владыка ада?! Он бросил взгляд на Софу и меня, ухмыльнулся и лениво махнул рукой. Раны на мне исчезли, а девушка упала на пол без сознания.

— Зайдёшь потом ко мне, — сказал он ей.

— Софа, — я подполз к ней и приподнял. Она дышала ровно, она спала. — Софочка, милая, просыпайся.

— Теперь вы трое, — Люцифер показал на архангелов. Гавриила он взял магией и отставил в сторону. — Ты. Теперь ты здесь босс.

— Что? — опешил брат.

— Глухой что ли? Ты здесь теперь главный, говорю. А вас я попрошу пойти со мной, — он посмотрел на Михаила с Мадиэлем и улыбка его стала хищной. — Хочу некоторые вопросы урегулировать. А вопросов у меня много, очень много, братец.

— Пошёл вон! Это мой дом! Это я здесь власть!!!

— Уже нет, — низким рыком разнеслось по всему залу. Пламя вспыхнуло ярче и ослепило меня на несколько секунд. Двое архангелов пропали, лежавший демон тоже, а Люцифер наклонился ко мне. — Как тебя?

— Р… Рафаил, — пискнул я, отворачивая от него Софи.

— Рафаил, — задумчиво повторил король ада, глядя на меня. Тихо усмехнулся. — Толстоват ты для архангела. А впрочем, это неважно. Суть в том, чтобы ты ей передал, что она свободна.

— Х… хорошо.

— Чудно.

Он вспыхнул и пропал. Ко мне же кинулся Гавриил, обнимая, ощупывая и целуя.

— Братик! Рафи, боже, я… ты цел? Ты в порядке?

— Да… я счастлив, — улыбнулся я, опустив глаза на Софочку.

Она заёрзала и стала просыпаться. Открыв глаза и увидев меня, она заплакала.

— Рафи! Рафи, господи, умоляю, прости меня! — запричитала демон, лаская меня.

— Чшш, чшш, ты не хотела, я знаю.

— Ты плакал… из-за меня…

— Всё замечательно, Софа. Всё просто чудесно, — я сильно её поцеловал. Я заметил ошарашенный взгляд Гавриила, направленный на меня и девушку. — Кхм, Соф, Гавриил, мне кажется, нас ждёт очень долгий разговор.

Этот разговор длился с три часа. Итогом его было то, что Софа и я смотрели на то, как брат созывает всех других архангелов для объявления о прекращении вражды с адом, а мы с ней стояли рядом, обнимались и держались за ручки.

— Он не такой душнила, как я думала, — заметила она, льня ко мне.

— Я ведь говорил.

— Говорил. А что теперь?

— Помнишь наши планы?

— С домиком, собакой и закатами?

— Поехали завтра же в приют?

Она счастливо улыбнулась, кивнула, и горячо меня поцеловала, лаская бока.

— И мне кажется, нас Дженни потеряла. И тебя в пекарне ищут.

— А тебя в полиции.

— Мы будем жить долго и счастливо, правда?

— Правда, любимая моя. И мы никогда не умрём.

— Обещаешь?

— Обещаю, сладенькая.

— Я люблю тебя, ангелочек. Совсем немножко.

— И я тебя, бесёночек. Самую малость.