Доминика [Эмилия Марр] (fb2) читать онлайн

Эмилия Марр Доминика

Пролог …

Мои глаза закрыты, но знаю, что вокруг меня одна темнота.

Гул в ушах сменился на жуткую тишину, нагоняющую страх и холод. Все мое тело сотрясается мелкой дрожью. Какая-то агрессивная энергия, окружая меня, заполняет пространство и скоро замкнется в круг. Я навсегда останусь в этих тисках. Осознаю, что впереди борьба. Одолевая страх, я должна выбить одно звено, чтобы выбраться из плена неизвестности. Кажется, что все вокруг – нереально и происходит не со мной. Я являюсь лишь сторонним наблюдателем, будто во сне.

Вдруг, неожиданное движение вызывает независимое от меня медленное вращение, и мое затуманенное сознание немного проясняется.

Размыкаю веки, и яркий луч света болезненно ослепляет мои глаза. Пытаюсь к нему привыкнуть, и понемногу зрение возвращается.

Я стою на пьедестале и нахожусь в каком-то стеклянном цилиндре, с привязанными вверх руками. Вокруг темнота. Не понимаю, что здесь происходит, но, услышав голос и слова, произнесенные им, прихожу в ужас, и действительность обрушивается на меня как разрушающее стихийное бедствие.Что это ? Сумашествие или ненормальная реальность? Паника заполняет все клеточки моего тела, и я не могу воспрепятствовать этому.

– Итак, наш следующий лот! Красивая, стройная, с прекрасными формами и даже с рисунком на теле, а вернее, на великолепных, упругих ягодицах. И этот рисунок создала сама матушка-природа! Кто бы мог подумать! Родинки в виде созвездия Большой Медведицы!

Я кручусь на одном месте, как балерина в подарочных шкатулках, только на самом деле стою я на двух ногах и абсолютно обнажённая, а платформа подо мной совершает круговые движения.

Меня прошибает током по позвоночнику! Когда последний раз я это чувствовала?! Давно, в прошлой жизни. Но этого не может быть! Он не должен тут находиться! Быть может, я наконец излечилась, и это реакция на другого человека?

– Но это ещё не все, господа!

Платформа останавливается, стеклянную колбу открывают, и ко мне заходит человек. Я нахожусь лицом к этому лицитатору, если его можно так назвать. Он резко хватает руками мою грудь и двумя пальцами сильно сжимает сосок. И оттуда льётся молоко.

– Да! Дорогие наши господа! Кто любит материнское молочко?! Оно, кстати, очень полезное! Вы можете не только получить удовольствие с этой крошкой, но и поправить свое здоровье. А чего стоит эта красивая и полная грудь! Поверьте на слово – одно удовольствие держать ее в руках!

Смеётся! Этот гад ещё и смеяться умеет! Как бы я хотела его ударить! И не просто ударить, а избить! До крови, до потери пульса! Но это не в моей власти, не сейчас.

А ещё я помню, как мне и другим девушкам наглядно продемонстрировали, что будет, если мы сделаем хоть одно лишнее движение. И я не хочу быть высеченной плетью до крови, а потом ещё стать куклой для утех извращённых садистов.

Мужчина выходит из моей импровизированной стеклянной комнаты, и я теряю его из виду. Луч света по-прежнему освещает только меня. И тут где-то в темноте вижу: загорается красный свет. Потом такой же огонек появляется и справа от меня.

«Ужас! Тут собрались одни извращенцы! Боже, как я сюда попала?!»

– О! Так у нас уже есть желающие! – говорит лицитатор. – Ну что же, начинаем торги.

И тут попеременно зажигаются красные огоньки, и в итоге я слышу:

– Так… а вот это против правил: в одни руки двух кукол сразу не продаём, извините!

Тишина. Слышен негромкий мужской разговор.

Боже, а что означают эти слова: «в одни руки двух кукол», неужто один из этих извращенцев захотел ещё одну девушку для своих больных утех?!

– Ну что же, правила на то и правила, чтобы их нарушать! Итак, продолжаем торги! И у нас ещё один участник!

Я больше ничего не слышу. Меня трясёт. Как такое возможно?! Меня продают с торгов, как какую-то вещь! Как рабыню! Как будто я вернулась на несколько столетий назад! Меня уже даже не смущает, что я стою совершенно голая перед посторонними людьми! Я в шоке!

– Итак, пятьсот тысяч – раз, пятьсот тысяч – два, пятьсот тысяч – три! Продано! И лот уходит господину Шейху! Спасибо, господа! Теперь переходим к следующему лоту.

Луч света перестаёт ослеплять меня, стеклянная дверь открывается, и входят двое мужчин. Один отвязывает меня, второй накидывает на меня пиджак и берет под локоть. Все вместе мы выходим из этой прозрачной колбы и движемся в неизвестном мне направлении.

Дальше все, как во сне. Мы идём по тёмному коридору, потом открывается дверь, дневной свет слепит глаза. Меня подхватывают чуть выше локтя, поднимают и усаживают в машину. Едем в полной тишине около часа, может, чуть больше. Даже не хочу ничего спрашивать, уверена, мне ничего не ответят, а вот обсмеять могут. Ещё одного унижения на сегодня я не выдержу!

Подъезжаем к дому, очень большому дому. Водитель открывает ворота пультом управления, который находится у него в руках. Проезжаем их, и взору открывается большая и красивая клумба с цветами. Кто бы мог подумать, что у извращенцев такая тонкая душевная организация, что они хотят за окном лицезреть такую красоту. Объезжаем клумбу справа по аллее и останавливаемся у двери, ведущей в дом. Меня жестом просят выйти из машины, и я послушно все выполняю.

Поднимаюсь по ступенькам, вхожу в просторную проходную комнату, за ней – большая, с высокими потолками, гостиная!

«Боже, неужели люди ещё строят такие дома?! Зачем?! Для чего эти высокие потолки, огромные панорамные окна, роскошные люстры?!»

По центру гостиной – лестница на второй этаж.

Меня просят подойти к ней, опять-таки жестом!

«Они что, не могут говорить? Или не владеют русским?! Так я и международный английский пойму. Почему же все жестами?!»

Поднимаюсь на второй этаж, и мне указывают идти вправо. Поворачиваю, куда надо, идём по коридору. Проходим три двери, и провожатый осторожно стучит в четвертую, а затем, не дождавшись ответа, открывает её.

Пропускает меня в комнату и закрывает за мной дверь. Тут темно. Глаза понемногу привыкают, и я начинаю различать силуэты.

Прямо напротив меня с кресла встает мужчина, а я уверена, что это именно мужчина. Высокий, широкоплечий, идёт ко мне ленивой походкой. И эта грация хищника кого-то мне очень напоминает. Но я не могу сосредоточиться, мне страшно! Обходит меня, становится со спины. Мне кажется, все волоски на моем теле встали дыбом. Я напряжена и не знаю, чего ожидать!

– Привет, Кареглазка! – произносит незнакомец или…

«Все! Это мой предел! Больше я уже не в состоянии выдержать событий этого дня! На сегодня с меня хватит потрясений!»

Перед глазами все темнеет.

Глава 1

Я бегу от чего-то ужасного, тёмного, страшного. Не вижу от чего, но чувствую, что надо бежать прочь, как можно дальше. Спотыкаюсь, падаю, ползу, лишь бы не останавливаться, нельзя останавливаться, иначе… иначе произойдёт что-то настолько плохое, что уже невозможно будет вернуть все на свои места. Но оно настигает меня.

«Нет. Нет. Н-е-е-ет!»

Вскакиваю и одновременно открываю глаза, тяжело дышу. Это сон, это был всего лишь страшный сон!

Осматриваюсь.

«Где я?»

Просторная спальня, светлая. Из мебели все только самое необходимое: кровать, шкаф, прикроватная тумбочка, кресло напротив кровати. Но надо признать, мебель поражает своей красотой и изысканностью. Да, ее, определённо, подбирал дизайнер. Встаю с кровати, хочу подойти к окну, замечаю, что я в пижаме. Странно, не помню у себя такой секси пижамки. Слышу стук в дверь, поворачиваюсь… и входит ОН!

Начинаю вспоминать, оглядываюсь вокруг и вновь возвращаю свой взгляд к нему.

Ох уж эти глаза – бесстыжие, дерзкие, раздевающие.

Хочется прикрыться руками, но за миллисекунду передумываю – гордо вздёрнув подбородок, направляюсь в сторону другой двери, надеясь, что там ванная комната.

Все это время физически ощущаю на себе его взгляд, что он, не отрываясь, наблюдает за моими передвижениями по комнате. Захожу в ванную, закрываю дверь на замок. Слышу смешок.

«Да, дорогой, я знаю, какой ты. Я не забыла».

Фух… надо передохнуть и успокоиться. Принимаю душ, стараюсь прийти в себя и понять, что произошло.

«Как по прошествии двух лет можно было встретиться, да еще и при таких обстоятельствах?!»

Капли воды подействовали на меня расслабляюще, вернула себя в уравновешенное состояние. Лицо, волосы – в порядке. Только глаза еще выдают нервное напряжение. Надеваю халат и смотрю в зеркало.

«Ну что ж… начнём наш спектакль для одного зрителя!»

Выхожу и сразу говорю:

– Привет! – Улыбаюсь. – Давно не виделись!

– Вот так, значит? – выжидающе смотрит на меня. – Ну, хорошо, привет. Да, давно не виделись. Хм, как дела?

– Пока не знаю… хотела у тебя спросить, как у меня дела? – И снова улыбка.

Да, я такой человек: чем больше нервничаю, тем больше улыбаюсь. Ничего не могу с этим поделать. На экзаменах в универе преподаватели тоже постоянно говорили, что для меня экзамен – праздник, что всегда в хорошем настроении прихожу. Они же не знали, как у меня все колотится внутри. И он не знает. Надеюсь, что не знает.

– Думаю, уже хорошо. Даже лучше – прекрасно! До недавнего времени было все очень паршиво, но тебе повезло, что я был ТАМ. И теперь – все замечательно. Так же, как и у меня.

И тут такая ехидная улыбочка на его лице.

– И… что будет дальше?

– А что ты хочешь? – опять ухмылка.

– Не думаю, что ты это выполнишь.

– Ты всегда была умненькой девочкой, даже чересчур умненькой, – и на долю секунды что-то появляется на его лице – огорчение? Да ладно! Но вот опять он с привычным выражением смотрит на меня.

– Возвращаемся к моему вопросу: что будет дальше?

– Может, завтрак? – прищуривает глаза и улыбается уголками губ.

«Ненавижу!»

– Да, можно было бы.

– По-прежнему не любишь жареные яйца на завтрак?

«Помнит?! Я в шоке!»

– Да, по-прежнему. Может, даже вспомнишь, что люблю?

– Нет, я помню только то, что не нравится. Так интересней, – смешок. – Иди за мной, «находящая-приключения-на-пятую-точку», проголодался я, пока ждал твоего пробуждения.

Выхожу за ним из комнаты, повторяю весь вчерашний путь, только в обратном направлении. Спускаемся по лестнице и обходим её, а там, в арке, – столовая. Сервированный стол. Открывает блюдо, на тарелке – яичница.

«Вот гад!»

Поворачивается и с улыбкой подмигивает мне!

«Прибила бы, честное слово! Но ничего, я не спешу… Ты мне ещё поулыбаешься!»

Скалюсь в ответ.

Парень садится напротив меня. Смотрит в глаза, как будто что-то ищет в них.

«Ну-ну, не так быстро, дорогой».

Опускаю взгляд в тарелку и приступаю к пище.

«Мм… а я проголодалась, кажется, даже вкусно!»

– Кто готовил?

– Хотелось бы, чтобы этим кем-то был я?

«Ненавижу!»

– Нет, хотела сделать комплимент. Вкусно!

– Я знаю, – довольно улыбается, – невкусное тут не держим.

«Нет, ну что за детский сад! Хорошо, раз так хочешь – играем дальше».

Не люблю тишину за столом, поэтому продолжаю:

– Твой дом?

– Желаешь знать, от чего отказалась?

«Ненавижу его привычку отвечать вопросом на вопрос! Ну как с ним разговаривать?!»

Но на моем лице ничего не отражается.

– Я ли отказалась?! У меня не спрашивали. – Продолжаю быстро, не давая ему вставить и слова: – Опять не угадал. – Улыбаюсь. – Красивый дом, очень красивый и очень большой!

Кидает приборы на тарелку, откидывается на спинку стула и бросает на меня убийственный взгляд:

– Так как ты до такого докатилась, что оказалась там, Ника?! И что это за история с ребёнком?! Где же твой су*а муж? – последнее слово выкрикивает с возмущением. – И почему он позволяет своей жене, матери своего ребёнка, находиться в таком месте, продавать себя и своё тело за деньги?! Хотя не спорю, деньги хорошие. Пять сотен тысяч – нехилая сумма, правда?! Пятьсот тысяч долларов – вот в такую сумму ты оценила себя, Доминика! Ты меня вообще слышишь?

Он орёт на меня! На меня!

– Не ори, – спокойно отвечаю я, – не ори на меня.

А у самой глаза на лоб лезут. Пятьсот тысяч долларов! ПЯТЬСОТ! ТЫСЯЧ! ДОЛЛАРОВ! Это ж сколько я ему должна в рубликах родимых?!

– Ты не понимаешь?! – продолжает, но уже спокойнее. – Ты не представляешь, что там за люди сидели! Это больные люди, которые помешаны на своих сексуальных, садистских и ещё бог знает каких наклонностях! Попади ты к ним в руки – и уже ни о каком ребёнке или муже, а тем более об обычной жизни, вообще можно не мечтать. Повезет, если выберешься живой, но вот с какой психологической травмой – это вопрос, – и такая горькая усмешка.

Молчу. Сама понимаю, что он прав. Нечего добавить.

– Ты представляешь, как тебе повезло, что я там оказался? Я уже собирался уходить, так как все, что желал приобрести, я уже купил. И тут услышал о знакомом узоре на заднице лота, думал, показалось. Не бывает таких совпадений. Повернулся на всякий случай – а там ты. Такая красота голая, с поднятыми вверх руками – бери не хочу! Чуть не упал от неожиданности!

– Ты так говоришь, как будто я там одна в такой позе стояла.

– Да! Именно так, ты там такая одна была! Все девушки в разных позах, но только ты так сексуально смотрелась, что сразу два урода начали из-за тебя торг вести!

– Ну конечно! Ты-то уже купил себе девушку, – отворачиваюсь.

И почему мне неприятно, что он приобрёл себе индивидуальную игрушку. Мне должно быть все равно! Сколько воды утекло с тех пор! Сколько всего произошло!

– Кстати, где она? – делаю вид, что ищу ее.

– Ты не понимаешь, о чем говоришь.

– Да неужели! Я чётко слышала, что это твоя вторая покупка на данном аукционе! – о боже, это я таким обиженным голос говорю?

Он меняется в лице:

– Ты ревнуешь? Серьёзно?! Ух ты ж… а мне приятно!

– Размечтался! Просто ты сам говорил, что там больные садисты, получается, и ты один из них.

Смеётся! Неужели я сказала что-то смешное? И с ужасом осознаю, что так соскучилась по его смеху.

– Нет, я не один из них. Но сейчас разговор не об этом. Что ты там делала? Где твой ребёнок и грёбаный муж?

И вот что ему ответить?! Встаю из-за стола, пытаюсь быстро сообразить, какой ответ дать на его вопрос.

– Ну, во-первых, спасибо, что выкупил меня. Деньги действительно большие, ещё не знаю, как я тебе их верну, но я что-нибудь придумаю.

– Доминика! Не зли меня! Сейчас разговор не о деньгах, о них мы поговорим позже! Где твой ребёнок и муж?!

– Зачем тебе это нужно знать?

Если бы все было не настолько серьезно, я бы даже посмеялась, глядя на выражение его лица.

– То есть, ты считаешь, что это от праздного любопытства я интересуюсь?

– Я считаю, что это не твоё дело. Это моя личная жизнь! И я не собираюсь о ней тебе рассказывать. Повторяю: это моё личное дело!

Тишина.

Поднимаю на него глаза, и меня начинает трясти от страха. У него такой взгляд, как будто он намеревается меня убить.

– Ты и святого до греха доведёшь, – цедит он сквозь зубы. – А ты знаешь, что ты моя? Что я тебя купил, и ты целиком и полностью МОЯ! Что захочу, то и буду с тобой делать.

– Но это не касается моего желания тебе что-либо рассказывать. Ты, конечно, вправе делать, что тебе угодно, с моим телом, но душа и разум останутся моими, и я не собираюсь тут перед тобой в откровения играть.

– Я рад, что ты понимаешь суть происходящего. Ну что ж, тогда начнём заниматься тем, чем я захотел, как только увидел тебя на торгах.

Мужчина хищной походкой огибает стол и направляется ко мне. И взгляд у него такой, что съест и не подавится. Понимаю, что он хочет сделать, и прихожу в ужас. Нет, я не хочу этого. Начинаю отходить назад, пока не натыкаюсь на стену. Итак, моя последняя надежда – выставляю руку вперёд и говорю:

– Максимилиан, стой! Пожалуйста!

Он замирает. Боль отражается в его глазах. Откуда это? Не понимаю.

– Я тебе отвечу, только задавай по одному вопросу и спокойным тоном, хорошо?!

– Хорошо, – берет паузу, – как ты туда попала?

– Я не знаю. Стой, стой! Я правду говорю! Я не знаю! Меня похитили. Я вышла с работы, хотела заскочить в один магазинчик, но в переулке меня схватили и впихнули в машину. Дальше я уже очнулась у них в комнате с другими девушками. Нам сказали вести себя хорошо, тогда с нами ничего плохого не случится, по крайней мере, тут, как они уточнили. Иначе… они нам продемонстрировали, что может произойти в случае плохого поведения, и поверь, ни одна из нас этого не захотела. После все побывали в душевой, дальше – стилисты и визажисты, ну а потом ты сам нас видел. Ты же не мог подумать, что я сама туда пошла?!

Молчит. Странно. Неужели он решил, что туда можно пойти по собственной инициативе? Продолжает молчать и изучающе смотреть на меня.

– Кстати, они не уточняли, сколько я находилась без сознания. Какое сегодня число?

До этого его лицо было настолько сосредоточенным и сердитым, что мой вопрос его немного озадачил.

– Эм… сегодня двадцать седьмое июля.

«Так, значит, пошли уже третьи сутки вне дома».

– А где мы находимся? В каком городе?

– Доминика! Не заговаривай мне зубы! Рассказывай дальше.

– Так я тебе все рассказала. Все как было.

– Что-то не сходится! Они жен и матерей не похищают. У них бывают только девочки, которых не станут искать. И как ты это объяснишь?

– А я откуда знаю, значит, прокололись в моем случае.

– Нет. Это не те парни, которые могут ошибиться. Возвращаемся к началу. Где твой ребёнок и муж?

– А можно без этой информации?

– Ника! – рычит.

– Окей, окей. Сейчас расскажу. У меня нет мужа и ребёнка.

– Что? Как? А как тогда молоко? Так, Ника, моё терпение заканчивается!

– Я серьёзно! Мы, э… мы расстались, ребёнок остался у него.

– И сколько твоему малышу?

– Ему, э… полгода.

«Боже, что я несу?!»

– И как же такой человек, как ты, смог оставить своё дитя? Что-то не верится.

– Да, люди меняются. Со временем. Хотя, кому я объясняю, помнится, ты за один день изменился.

На долю секунды Максимилиан приходит в замешательство, но сразу возвращает привычное выражение лица:

– И что теперь ты думаешь делать?

– Что? А… какие у меня планы на дальнейшую жизнь? Ну… я работаю, получаю стабильную зарплату. У меня есть небольшая квартира. Но раз у меня нарисовался такой большой долг – продам квартиру и буду ещё с каждой зарплаты отчислять тебе ну, скажем, пятьдесят процентов. Если ты не хочешь по мелочи все получать, то возьму кредит. Не уверена, что мне дадут столько наличными, но я придумаю, как вернуть тебе всю оставшуюся сумму. Я понимаю, что ты фактически жизнь мою спас. Я очень благодарна тебе за это.

Улыбается. Не понимаю, к чему эта ухмылка.

– Я думаю, мы найдём ещё один допустимый способ вернуть мне долг.

– Да? И какой? – Неужели он серьёзно? После всего, что было! После всего, что он мне тогда наговорил?

– Я думаю, ты уже догадалась. Может, сама озвучишь?

– Я не буду твоей домработницей.

Недоумение в глазах и смех, искренний такой, родной.

– Есть ещё варианты? А? Милая Доминика.

– Ты же знаешь, я не люблю, когда меня так называют.

– Знаю, ДОМИНИКА.

– Да, ты себе не изменяешь. Ну что же, какие ещё варианты? Э… может, ты предложишь работу в своей фирме или что там у тебя, что позволяет заработать на такой дом?

– А это идея! Я её рассмотрю попозже, много позже.

Мне надоели эти игры!

– Макс, я не буду с тобой спать!

– Будешь!

– Не буду!

– Будешь! И, заметь, я у тебя не буду спрашивать разрешения. Ты – моя. Теперь моя! Целиком и полностью! И только мне решать, что с тобой делать.

– А мой ребёнок и муж? Он будет меня искать.

– Ты сама сказала, что свободна и тебя ничего не держит в городе. Теперь поживёшь со мной тут. До тех пор, пока мне это не надоест. А дальше посмотрим…

– Ну, помня наш предыдущий опыт, думаю, хватит тебя от силы на неделю.

– Ну что ты, дорогая. Тогда мои планы раскрылись раньше времени, и я не насытился тобой в полной мере.

Больно! Как же больно в груди от этих слов! Готова заплакать, еле сдерживаюсь.

– Скотина! Ненавижу тебя!

Бью его по лицу рукой! Второй хочу оттолкнуть подальше от себя и – бежать, бежать куда угодно!

Но не успеваю сделать и одного шага, как он припечатывает меня к стене и прижимает своим телом, отметая все попытки вырваться из плена. Хватает меня за кисти рук и поднимает их вверх, а после фиксирует своей рукой.

– Никогда. Больше. Не. Смей. Так. Делать. Ты поняла?! Я такого не потерплю!

Хочу сказать ему пару «ласковых» слов в ответ на его высказывание, но только успеваю разомкнуть губы, как он впивается в мой рот и берет меня в плен своим языком!

И все! Я попала! Я реально попала и пропала!

Да! Макс умеет целоваться! Всегда умел! Его язык, боже, что он вытворяет у меня во рту… Его поцелуй – жёсткий, наказывающий, грубый, неистовый… он – как изголодавшийся зверь, такое ощущение, что сейчас проглотит меня.

Освобождает одну мою руку и начинает стаскивать с плеча халат. И вот тут я прихожу в себя и усиленно стараюсь вспомнить, через что я прошла из-за этого человека. Из-за страсти, которая у меня к нему была. Нет, на этот раз я так просто не сдамся!

Думаю, что делать, пока он переводит дыхание. Свободной рукой обнимаю его голову, тяну за волосы на себя. Он улыбается, ослабляет свой захват, расслабляется, думая, что сломил моё сопротивление, я пользуюсь этим и что есть сил даю ему коленом между ног.

– А такое потерпишь?!

– Ника, – шипит он, согнувшись пополам.

Но я его уже не слушаю, со всех ног бегу к себе в комнату и закрываю дверь на замок.

Глава 2

Перевожу дыхание после бега, меряю комнату нервными шагами.

«Думай, думай, что делать! Ещё раз нельзя позволить этому мужчине засесть у тебя в голове и уж тем более в сердце».

Грубый стук в дверь:

– Ника, открой.

– Нет.

– Ника, – в голосе слышны негодование и злость, – открой эту чёртову дверь, я сказал!

– Нет!

– Ни-ка! Открой, иначе…

– Иначе что? – кричу я.

Нервы сдают, видно, похищение сказалось.

Последовало несколько ударов по дереву – он выбил дверь!

«Вот черт, вот теперь я точно попала!»

В панике делаю шаг назад.

«Максимилиан… Как же мне нравится его имя, как оно звучит! Стоп. Нравилось».

Он подходит ко мне. Ни его взгляд, ни поза не предвещают ничего хорошего.

– Макс, – делаю попытку я, – давай попробуем просто поговорить…

– Договорились уже.

Резко делает выпад вперёд и оказывается возле меня. Хватает за воротник халата и рывком стягивает его вниз, обнажив меня по пояс и прижав мои руки по бокам.

– Да, они прекрасны, – произносит он, глядя на мою грудь, – я даже начал забывать, насколько они красивы.

Слышать такое от этого мужчины мне очень приятно, что уж тут темнить, но я не позволяю себе пребывать в стадии эйфории от его комплиментов.

– Отпусти меня, – цежу сквозь зубы.

Поднимает на меня восхищённый взгляд.

«Черт бы его побрал с этой искренностью эмоций».

Смотрит в глаза, потом плавно опускает взгляд на нос, а затем на губы.

– Не смей, – говорю шёпотом, понимая его намерения.

– Даже не подумаю, – с усмешкой произносит он, – пока сама не попросишь.

– Помечтай!

– Да, этим и займусь.

И тут он делает то, чего я не ожидала никак: приподнимает меня и снова прижимает к стене. Ставит одну ногу между моих двух, удерживая тем самым на нужной ему высоте, и начинает большими пальцами ласкать мою грудь.

Выводит круги около соска, дразнит меня. Не прикасается к ним, а только создаёт иллюзию, что вот-вот, ещё чуть-чуть и я получу долгожданное удовольствие, нужно только попросить. Я знаю, он этого хочет.

Сдерживаю стон, готовый вырваться из меня. А Макс все продолжает, не предпринимая никаких других ласк. Знает же, как я люблю, когда он их вбирает в свой рот и ласкает, посасывая, прикусывая и потягивая вперёд.

Сжимаю губы. Поворачиваю голову в сторону. Стискиваю челюсти. Но ничего не помогает. Я хочу, хочу, чтобы он ласкал их своими губами, языком, всасывал, кусал, ах…

Между ног все ноет и тоже жаждет его прикосновений. Хочу их свести, чтобы хоть как-то уменьшить натиск желания своего тела, но его нога мешает и этому.

Все, я сдаюсь.

Да, ненадолго меня хватило. Соски – это моя самая эрогенная зона. И он это прекрасно знает. Он меня всю изучил.

– Давай уже, – не выдерживаю я.

– Что? – прикидывается дураком.

«Гад!»

– Поцелуй их! – говорю на выдохе.

– А волшебное слово?

– Пошёл ты!

– Как хочешь, – говорит с улыбочкой и продолжает свои пытки, вырисовывая большими пальцами узоры вокруг моих сосков. Небольшой съезд с заданной траектории, и тогда он коснётся их. Но Макс этого не делает, у него все выверено до миллиметра. Он терпеливо ждёт, издевается надо мной, дразнит.

Пытаюсь выбраться из захвата, но он очень крепко держит меня. Ещё пару моих неудачных манипуляций и…

– Пожалуйста, – не выдерживаю я.

Не говоря больше ни слова, он впивается в мою правую грудь, не переставая ласкать левую рукой.

– Ах… – невольно срывается стон с моих губ.

– Дааа, – тоже полустонет Максимилиан.

Возможно ли, что он тоже скучал по мне?

Захват ослаб, и я уже могу шевелить руками. Хватаю его за голову и тяну за волосы к себе. Как же я скучала по этим ощущениям. Как же восхитительно быть в его власти, чувствовать его язык у себя на груди. Откидываю немного голову назад и полностью отдаюсь ощущениям.

Он сосёт, покусывает и тянет сосок. Проделывает это все в хаотичном порядке. Ах. Да! О боже!

Его рука уже находится у меня между ног и прикасается к самой горячей точке моего теле, я дёргаюсь ей навстречу в нетерпении, как вдруг до нас доносится женский возглас:

– Максик, я дома!

Меня как будто окатывают ведром ледяной воды. Я застываю. Все возбуждение как рукой сняло. Макс тоже это почувствовал. Поднимает на меня глаза, а я, наоборот, отвожу свой взгляд. Не могу на него смотреть сейчас. И опять начинаю себя ненавидеть. Толкаю его что есть сил, он отпускает. Заправляю халат. Выдыхаю. Опять в груди все ноет. Ну как! Как я могу быть такой дурой!

Замечаю его движение в мою сторону, выставляю руку вперед.

– Не надо! – не узнаю свой голос. Ледяной тон. Да, такой же, как и состояние души.

– Даже не думай. Из-за нее у нас с тобой ничего не отменяется. Все будет, как я сказал. Ты – моя. Точка. Это не изменить никак.

– Ха! Мы ещё посмотрим, – бросаюсь бравыми словами и прохожу мимо него в направлении ванны. Надо все это наваждение с себя смыть и как можно скорее.

Хватает меня чуть выше локтя и разворачивает к себе:

– Тут и смотреть не на что. Стоит только тебя коснуться, ты вся горишь от желания.

Как же я его ненавижу, и себя, и свое тело, которое хочет его. Хотя на самом деле понимаю, что предаю себя я сама. Я до сих пор его люблю и хочу. И ужасно соскучилась. Но… есть очень много этих «но».

И тут мимо комнаты проходит девушка – симпатичная, жгучая брюнетка – и, увидев нас через дверной проем, останавливается.

– А, вот ты где. И у тебя гостья?! Интересно, – замечает, что дверь выбита и демонстративно подносит руки ко рту: – О боже! Что здесь происходит?! Максик, что вы вытворяете?

– Ирусик, иди-ка ты в свою комнату и не лезь в мои дела.

– Да ладно, больно надо! – сразу меняет она тон. – А Венька в курсе?

– Тебе забыл поведать, в курсе он, что выбита дверь в моем доме, или нет.

– Да ладно тебе, не груби… Тем более при гостье. Девушка, вы не думайте, он не всегда такой, бывает очень даже милым, нежным, учтивым и обаятельным. Любой девушке может вскружить голову. Правда, Максик, – подмигивает ему и уходит дальше по коридору.

Она вывела его из себя, он еле сдерживается, я понимаю это потому, что он еще сильнее зажал мою руку. Все это время мы стояли напротив друг друга и все так же с захваченной выше локтя моей рукой.

– Мне больно, – говорю я и глазами показываю на его захват, – может, отпустишь уже? Не убегу я, да и некуда мне бежать. Тем более ни одежды, ни обуви у меня нет.

Ослабляет хватку, но не отпускает. Сверлит меня взглядом, думая о том, вру я или нет.

– Не надо строить из себя невинную овечку, я прекрасно знаю, какой ты мастер в побегах и заметании следов. Хотя в таком виде, – осматривает меня с ног до головы, – ты действительно далеко не убежишь.

Отпускает руку, отворачивается и отходит от меня.

– Так она не твоя девушка? – спрашиваю ему вдогонку. Слова вылетели, не успела я обдумать, надо их произносить или нет.

– Это так важно?

– Да. У тебя есть девушка? Эта или, может, другая?

– Почему интересуешься?

– Я не буду с тобой, если ты состоишь с кем-то в отношениях.

– Доминика, тебя НИКТО НИ О ЧЕМ НЕ СПРАШИВАЕТ. Ты будешь моей, ты будешь подо мной, на мне и вообще во всех позах, в которых я тебя захочу. Как ты попала на этот аукцион, меня не волнует, я заплатил за тебя, и ты будешь отрабатывать. Хотел по-нормальному, но ты отказываешься. Значит, будет все просто – по-моему. А теперь иди в душ, ты уже текла от моих рук на твоей груди, тебе надо помыться. Одежду тебе доставят через час. Приведи себя в порядок и спускайся к обеду. Из-за тебя и позавтракать не удалось.

Разворачивается и уходит.

А я в растерянности хлопаю глазами и то открываю рот, то закрываю. И даже не знаю, как реагировать на его монолог. Направляюсь в ванну, захожу, включаю душ и понимаю, что у меня из глаз текут слезы.

«Это что же получается? Он меня не отпустит? Будет держать тут для своих плотских утех? И у меня нет никаких прав? Какую роль мне отведут в этом доме? Я не его девушка, не его любовница. Пока что, по крайней мере. Он даже не представил меня этой девушке, явно живущей здесь и свободно передвигающейся по дому и за его пределами. И кто такой Венька? Он тоже тут живет? И вообще, где это тут?»

Голова готова взорваться от количества вопросов! А самое главное, как там, в моей цивилизованной нормальной жизни, Юлик и Лайма. Хорошо, что я планировала поездку к родителям, не то бы Лайма уже подняла шум на весь город с моей пропажей.

Да… сколько было планов: отучить ребенка от груди, признаться родителям, рассказав им хоть немного правды из моей нынешней жизни. Я и так еле решилась, и все полетело коту под хвост с этим похищением, теперь еще и с Максом судьба свела. Хотя это лучший итог, который мог бы быть. Я, конечно, не слышала ни о таких торгах, ни о жизни после них, но не думаю, что все было бы как в женских романа – розово и ванильно. С концовкой – «долго и счастливо». Скорее, как с бедной девушкой, избитой и изнасилованной у нас на глазах.

Вот с такими мыслями и слезами о своей жизни я просидела в ванной комнате около часа. Благо было, где сидеть. Здесь и душевая кабинка, и ванна с джакузи, в которой спокойно могли бы разместиться четыре человека, и еще за отдельной дверью санузел с унитазом и биде. Да, дом реально был большой, и комната вместе с ванной по размеру совпадали с нашей двушкой, в которой мы жили с Юликом и Лаймой.

«Так, надо приводить себя в порядок и выходить. И попросить телефон, чтобы позвонить Лайме», – с такими мыслями вышла из ванной, водрузив одно полотенце на голову, а другим обмотав себя.

На кровати лежало белье. Ну как белье… трусики, если их можно так назвать… и шортики с футболкой. Он это серьезно?! Макс предлагает мне ЭТО носить? Извращенец хренов! Более безвкусных вещей я еще не видела! Шортики еще ничего, хоть и короткие, очень. Но вот футболка и трусики – одни ниточки, разве можно назвать это одеждой?

Села на кровать и жду появления Макса у себя в комнате. Отведенный мне час уже почти прошел. Он скоро придет за мной, терпение – не его конёк.

Минут через пять явился:

– И почему мы до сих пор здесь и не готовы?

– Может, потому, что одежда не подошла?

– Ну у Ирки ничего более приличного не нашлось, так что придется довольствоваться пока этим.

Что?! Так это с ее барского плеча одежда?!

Я меняюсь в лице, зла как черт, да у меня готов от возмущения пар из ушей повалить. А он смеётся. Еще и за живот держится.

– Как же легко тебя вывести из себя. Все та же доверчивая и наивная Доминика. Ну что ты! Даже этикетки еще на месте, невнимательная ты моя.

Делаю пометку на «моя», но стараюсь не заострять на этом внимание. Успокаиваюсь. Значит, все же купил для меня.

– Так это все твой выбор? – обвожу пальчиком все это безобразие на кровати.

– Не понравилось? – а на лице искреннее удивление, что такая прелесть может не прийтись мне по вкусу.

– Я эту порнографию не надену. А что если меня в этом кто-нибудь увидит из твоих, та же «Ирусик», – вырисовываю кавычки двумя пальцами обеих рук, – ну или твои амбалы? Нет, я не хочу так рисковать.

– А как ты готова рисковать? – подходит вплотную ко мне. – Может так? – и снимает с меня полотенце.

Не успеваю опомниться, как им же прижимает мое тело к своему.

– Ника, или в этом, или голая. Выбирай.

С максимально честным выражением лица выдаю:

– Тогда уж лучше голой.

– Ребят, вы хотя бы дверь почините и потом свой интим устраивайте. Я, конечно, могу посмотреть порно, но все же предпочитаю профессиональных актеров лицезреть, а не ваши жалкие попытки, – слышим голос Иры, которая показывается в проеме комнаты.

– Ира, – грозно шипит Макс, – исчезни уже!

– Ухожу, ухожу. Пока, любители, – машет ручкой нам на прощание и исчезает из поля видимости.

Макс поворачивается ко мне, а я пытаюсь забрать у него оба края полотенца, чтобы опять в него завернуться. Он не ослабляет своей хватки. Естественно, в этом случае все мои попытки тщетны. Но я же знаю, чего боится Макс, – начитаю щекотать его в районе ребер и быстро перехожу под мышки.

– Ах ты ж… – со смешинками в глазах говорит Макс, бросает полотенце и начинает щекотать меня. Я извиваюсь, пытаюсь уйти от его рук и в то же время нагнуться за полотенцем.

Он мне не позволяет этого сделать, толкает на кровать и уже там продолжает свою экзекуцию. Я кричу, хохочу, кручусь из стороны в сторону, что есть сил, пытаюсь вырваться… но у меня ничего не выходит, он надавил на меня своим телом и не дает нормально сдвинуться с места. Продолжает щекотать и смеяться, видя мои кривляния. Уже нет сил ни на что, оставляю все попытки вырваться, пытаюсь отдышаться, и он замирает.

Встречаемся глазами, лица обоих становятся серьезными… Макс наклоняется ко мне для поцелуя. А я как зачарованная смотрю на него и даже не пытаюсь увильнуть.

Сначала целует в шею. Эм… как приятно… Затем в подбородок. А потом нежно в губы.

И тут мы слышим:

– Кхм… Макс… Там твой отец пришел.

Макс с явной неохотой отрывается от меня, упирается лбом мне в шею и говорит:

– Да что ж за день открытых дверей?!

Встает, прикрывает меня полотенцем и у выхода говорит своему амбалу:

– И почините эту чертову дверь!

«Да уж, ну и ситуация. И что мне делать? Ходить в полотенце по дому? И двери нет в комнате! А если отец Макса решит подняться на второй этаж и увидит меня полуголую… Что он обо мне подумает? Блин! Может, в ванной запереться, пока дверь не поставят? А это идея!» – улыбаюсь сама себе.

А пока лучше убрать это белье в шкаф, не стоит выставлять напоказ эти ниточки и порождать ненужные фантазии у рабочих и у охраны.

Мм… а какая приятная ткань у трусиков… интересно, почему он выбрал именно их? Может, хочет меня в… эээ… нет, я не готова к такому. Не сейчас. Может быть, позже… Говорят, так тоже можно получить оргазм. О боже! О чем я только думаю!!! Нет, ни в коем случае нельзя! Потом после таких мыслей могут быть действия. И если в мыслях я ему это позволю, значит, и в реальности не устою. А этого нельзя допускать. У меня только все устаканилось в жизни. Мне новые штормовые волнения в виде Макса не нужны.

Открываю дверь шкафа – а тут меня ждет сюрприз. Весьма приятный. На плечиках висит пара футболок, более скромных, чем та, что лежала кровати. На полочке еще одни шортики и джинсы! Джинсы! Отлично! А вот с бельем не повезло: трусики, что я держала в руках, были самыми закрытыми, если о них так можно сказать.

Остальное белье заставляло буйствовать фантазию на предмет того, что, как и в каких позах сделает со мной Макс, если увидит в нем. И эти фантазии вызывали приятные мурашки по коже и томление внизу живота. Один день с ним – и я превращаюсь в нимфоманку. Хотя, учитывая, сколько у меня не было секса – это нормально, наверное.

Так, надо взять себя в руки. Выбираю футболочку, с полки забираю джинсы, ненавистные трусики, более или менее нормальный лиф и обувь – и со всем этим добром закрываюсь в ванной комнате.

Когда же я выхожу, одетая и с высушенными волосами, на пороге комнаты замирает мужчина с инструментами в руках и амбал, который ранее сообщил о приезде отца Макса.

Как же быстро выполняются тут его распоряжения. Плюсик в его карму от меня. Люблю, когда начальство уважают.

Так.. а чем бы себя теперь занять, пока они пытаются починить все, что разрушил Макс. Может, пройтись по дому, посмотреть, что тут и как… А лучше спущусь в столовую, вдруг обед еще не совсем остыл, или хотя бы его можно подогреть и поесть: организм требует пищи после двух заходов в ванную.

Спускаюсь по лестнице на первый этаж и различаю за приоткрытой дверью голоса, один из которых принадлежит Максу. Наверное: там его кабинет. Подхожу ближе и слышу…

Максимилиан

Да что б тебя!.. И почему именно сегодня все хотят меня навестить?!

Как же не хотелось от нее отрываться, но ничего не поделаешь – все же отец. После опять к ней загляну, и тогда уже точно ничего нам не помешает.

Поворачиваю в сторону кабинета, уверен, батя там меня ожидает. Действительно, стоит у окна и смотрит задумчиво куда-то вдаль.

– Кхм… Привет, отец

– Здравствуй, сын.

Поворачивается в мою сторону и протягивает руку навстречу моей. Стандартное рукопожатие между сыном и отцом.

– Как дела? Какими судьбами в мое скромное жилище?

Молчит и смотрит на меня внимательно, как будто прочтет ответ на моем лице

– Так что случилось?

– Я думал, это ты мне расскажешь.

«Не понял…»

– Ты о чем? У тебя что-то случилось, раз ты приехал в такую даль и даже не позвонил перед этим.

– У меня-то все в порядке. А вот что у тебя случилось?

– Отец, давай по делу и прямо, без каких-либо намеков.

– Хорошо. Давай по делу. Хочу спросить, что тебя заставило снять с общего счета пятьсот тысяч долларов?

Вот блин… Я и забыл, что расплатился с общего счета. На моем уже не было достаточной суммы. Все же это затратное дело – строить и обустраивать дом.

– А, ты об этом. Я и сам хотел с тобой поговорить на эту тему. Как ты знаешь, я был на своеобразном аукционе и после того, как выкупил Алену, хотел уже уйти. Но следующий лот заставил меня вернуться. Она – моя давняя знакомая. Я был очень удивлен, увидев ее там в качестве лота. Посчитал правильным выкупить. А когда она мне рассказала, как туда попала, понял, что поступил верно, и хотел связаться с тобой, но некоторые… эээ… дела мне помешали сделать это сразу. Ну, раз ты уже здесь…

– И что же она тебе такого рассказала? И стоит ли ей доверять?

– Пап, она не любительница перчинки, и да, думаю, она говорит правду. Ей просто незачем мне лгать.

– И как же она туда попала?

– Ее похитили. Угрожали расправой, если не будет послушно выполнять требования устроителей.

– Даже так… хм… странно… Это что же выходит, Дмитрий проворачивает торговлю людьми? Вернее, продает девушек в рабство толстосумам?

– Там были не только девушки, пап.

– Вот как?! Разношерстная публика собралась, значит. Ну что же, этот вопрос надо изучить. Дело серьезное. Что сам думаешь по этому поводу?

– Не знаю еще. Но что этим определенно стоит заняться – уверен.

– Хорошо. Возьмём этого Дмитрия на заметку. Мне он с самого начала показался несколько интересной личностью. А что насчет этой девушки? Где и как она? Еще не побежала в полицию?

– Нет. С ней все хорошо. Чувствует себя нормально. Уже отошла от шока, вроде.

– С каких пор ты сюда привозишь чужих женщин? Что-то не припомню, такого. Или она не просто давняя знакомая, а девушка, которая тебе нравится?

– Ээ… да нет, пап, давняя знакомая… да и не нравится она мне. Просто хотел расспросить поподробнее – что, как и почему она там оказалась.

– Не думаю, что ты до конца честен со мной, сын, в этом вопросе. Наверное, еще сам не разобрался. Ладно, пока не буду настаивать. Вот только…

И тут слышу робкий стук в дверь – в кабинет входит Ника. Только что у нее с лицом? Какая-то бледная, но с таким вздернутым вверх подбородком! Что это с ней? Черт, Ника! Неужели ты услышала, что я сказал отцу?!

Доминика

Вот, значит, как?! Хотя о чем я? Прекрасно же знала, что он ко мне ничего не чувствует. Но почему же тогда так больно в груди, как будто туда вонзили нож и провернули им несколько раз? И живот скрутило так, что хочется сложиться вдвое прямо на этом полу!

Стоп! Надо взять себя в руки! Тем более тут его отец, а это шанс.

Постучала в дверь и сразу вхожу. Выпрямляю спину и поднимаю подбородок.

– Здравствуйте. Извините, что прерываю вас. Узнала, что отец Максимилиана приехал, хотела сказать, что вы воспитали достойного сына. Ведь если бы не он, даже не знаю, что бы со мной было сейчас.

Отец у него такой же высокий, как и Макс. Выглядит лет на пятьдесят. Красив, несмотря на седину. Макс на него очень похож, вот только цвет глаз у отца темный. Без животика, с прямой спиной. И такой… стан у него… как у военного, что ли. Прям чувствуется благородство и власть. Прямой, изучающий меня взгляд, и как будто доволен увиденным. Что ж – приятно.

– Ника – протягиваю руку.

– Аристарх Витальевич, очень приятно.

– Взаимно. Эм… так вот, спасибо! Вы мне жизнь спасли. Да и по поводу средств, потраченных на мое вызволение, хотела сказать, я переведу деньги в течение недели. Как только получу номер счета.

– Ника, – встревает Макс, – о деньгах мы с тобой уже говорили.

– Вопрос с деньгами решайте между собой. Я в это не лезу. Главное, убедился, что с сыном все хорошо. А насчет благодарности за спасение, согласен, хорошим парнем вырос! Не бросит в беде прекрасных девушек и знакомых. Ника, вам, наверное, отдохнуть надо, перевести дух. Уверен, что вы испытали шок от происходящих вокруг вас событий.

– Да, вы правы. Шок был еще тот. Но, к счастью, Макс был рядом, помог. А отдохну я дома, родные стены, знаете ли, – улыбаюсь. – Тем более муж и ребенок ждут меня уже. Может, если вы на машине, смогли бы меня подбросить?

– Конечно, ‑ не успевает договорить отец Макса.

– Ни-ка! – грозно произносит тот.

Не смотрю на него, не могу. Улыбаюсь его отцу и произношу:

– Спасибо, буду очень признательна вам. Так когда вы собираетесь обратно в город?

– Эм… может, после обеда, – поворачивается к Максу, – сын, покормишь отца?

– Конечно, пап, проходи в столовую. Там уже накрыто. Мы с Никой как раз собирались пообедать.

Глава 3

Аристарх Витальевич, день торгов.

Сидим в ожидании, пройдёт ли все гладко, как запланировали. Кирилл уже опрокидывает не первый стакан виски. Бедный друг, за какие грехи ему досталась такая дочь? Или все же виноват ее новый поклонник? Даже рад, что у меня одни сыновья. Что бы я делал, будь у меня такая дочь, – сложный вопрос.

Звонит мобильный Кирилла.

– Да? Да. Да, все верное. Да, сто тысяч долларов. Да. Спасибо, – хмурит брови и сжимает губы в напряжении. – Сто тысяч, Аристарх! Сто тысяч долларов! Вот в такую суммувылилась новая шалость моей дочурки! Да что ж такое! Почему у меня такая глупая и без тормозов дочь?! Надо было ее отдать тебе на воспитание, а не баловать и потакать всем ее капризам!

Ну, слава богу, все обошлось! Можно вздохнуть свободно.

– Аристарх, – продолжил Кирилл, – все же, думаю, надо проверить этого Антошку. Ну ненормально же ей было такое предложить. Да и не мог такой простак, каким он кажется, все так организовать.

Моя охрана даже не поняла, как ее из под носа у них уволокли.

– Да, ты прав. Слаженно была проведена операция по ее похищению. Хотя, возможно, она сама все и организовала. Тогда понятно, почему мои ребята ее упустили.

– Да, в этой теории есть доля разума. Ох… что я сделаю с Аленкой, когда верну ее домой, такого она точно себе не представляет! Получит приключения, о которых мечтала!

Доносится звук моего мобильного. Странно, звонок из банка.

– Алло?

– Здравствуйте, Аристарх Витальевич, это вас из банка беспокоят. Поступил запрос на списание пятисот тысяч долларов с общего счета, даете ли вы свое согласие на данную операцию?

– Сколько? Стоп. Кто сделал запрос?

– Пятьсот тысяч долларов. Ваш сын, Максимиланн Аристархович, только что. Если вы отказываете, то мы аннулируем его.

– Ммм? Что? Нет, не надо. Даю свое согласие. Спасибо за звонок.

– Хорошо. Списание средств в размере пятисот тысяч долларов со счета – согласие получено, ответ положительный. Это вам спасибо! До свидания!

– До свидания.

Странно, на что потратил сын такую сумму? Тем более, он должен сейчас быть рядом с Аленой. И почему с нашего счета, а не со счета Кирилла? Видно, не все прошло гладко. Ну, раз от охраны вестей нет, значит, его жизни ничего не угрожает. Что ж, подожду его приезда.

– Что-то случилось, Аристарх?

– Нет, Кирилл, все хорошо. Небольшие семейные неурядицы, но думаю, скоро все разъяснится.

– Ясно, хорошо, если так. Мне только что отзвонился мой начальник охраны. Сказал, что Алена у него. Говорит, завязал ей глаза и скоро повезёт на дачу. Да так, чтобы не поняла, куда приехала. Я ему доверил выколачивание глупых идей о скучной жизни из ее прекрасной головушки. Надеюсь, у него получится.

– Получится, не сомневайся. Он парень дельный. Сам его готовил. Да и порядочный. Не переживай, теперь Аленка в надежных руках.

– Спасибо. Буду век тебе благодарен за спасение дочери.

– Ну что ты, Кирилл. В свое время ты мне тоже очень помог, на то мы и друзья. Так, если все благополучно разрешилось, думаю, мне и ребятам пора. Счастливо оставаться, сильно не налегай на спиртное, Кирилл. Уже все хорошо, все прошло. Не стоит оно того.

– Хорошо, хорошо, Аристарх. Ты как всегда трезвенник-язвенник. Спасибо еще раз! Пока! И Максу передавай привет и спасибо!

– Передам, не сомневайся.

Сев в машину, набрал Максимилиана – телефон выключен. Странно, уже должен был включить.

Что ж, может, Иннокентий что знает.

– Да, алло, пап.

– Сын, у меня вопрос: как дела у Максимилиана? Как все прошло?

– Да вроде нормально, выкупил девушку, отдал охраннику. Сам сейчас направляется… так… сейчас скажу… хм… в свой загородный дом. Странно, вроде договаривались в городе на квартире встретиться. Отец, ты не переживай. С ним все в порядке. Может, рабочие вызвали, ты же знаешь… с его этой стройкой. Он уже сто раз пожалел, что сам затеял все возводить, а не готовый дом купил.

– Да, да сын. Ну хорошо. Уже поздно. Завтра тогда наберу его еще раз, а ты сегодня убедись в своих доводах. Если что не так – звони мне. Ладно. Ты там тоже не засиживайся до утра, ночью надо спать.

– Хорошо, пап. Спокойной ночи. Отдыхай!

– Давай. Спокойной.

Завтра надо будет снова попробовать связаться.

Около девяти утра звоню Максу повторно – опять выключен. Не нравится мне это. Надо поехать, самому разобраться, что случилось.

Приезжаю ближе к обеду к нему в дом. Машина на месте. Охранник тоже.

– Никита, – обращаюсь к нему, – Максимилиан дома?

– Да, Аристарх Витальевич. Дома. Здравствуйте!

– Здравствуй! Ну что ж, раз дома, позови его. Надо поговорить.

– Эмм…

– Что-то не так?

– Нет, все нормально. Сейчас позову.

Захожу в дом. Ммм… какой аромат из столовой! Мария Степановна опять постаралась, может, он там обедает уже? Нет, его нет. Стол накрыт на две персоны, но никого нет. У него гости? Что ж… подожду его в кабинете.

Прекрасный вид из окна. Немного… хм.. девчачий, что ли… Вся эта огромная клумба с цветами… думаю, в будущем жене Максимилиана это должно понравится.

Сын заходит в кабинет – волосы в беспорядке, рубашка небрежно заправлена в брюки, глаза бегают, нет никакой собранности. Сын будто в смятении.

Здоровается как обычно, голос ничего не выдает. Но что-то не так. Есть какое-то напряжение в нем.

Обмениваемся стандартными приветствиями, просит перейти ближе к сути, рассказать о цели своего визита. Задаю интересующий меня вопрос:

– Хорошо. Давай по делу. Хочу спросить, что тебя заставило снять с общего счета пятьсот тысяч долларов?

Да он забыл, что было буквально вчера! Что же произошло?

Рассказывает о какой-то девушке. Так, теперь понятно и интересно… В обычной ситуации он бы попросил меня уладить такой вопрос, но почему-то решил заняться этим сам. И что это может означать?.. Кидаю наживку, посмотрим, что ответит.

– Хорошо. Возьмём этого Дмитрия на заметку. Мне он с самого начала показался несколько подозрительной личностью. А что насчет этой девушки? Где она, как она? Еще не написала заявление в полицию?

– Нет, она тут. С ней все хорошо. Чувствует себя нормально. Уже отошла от шока, вроде, – неуверенно добавляет сын.

И голос при этом стал чуть мягче – так это еще интересней. Да еще и в свой дом привёз. Что ж… не хочешь говорить сам, будем выяснять своими методами.

– Тут? В доме? С каких пор ты сюда возишь девушек? Что-то не припомню, чтобы ты приводил женщин в дом. Или она не просто давняя знакомая, а девушка, которая тебе нравится?

– Ээ… да нет, пап, давняя знакомая… да и не нравится она мне. Просто хотел расспросить поподробнее – что, как и почему она там оказалась.

«Не думаю, что ты до конца честен со мной, сын, в этом вопросе. Наверное, еще сам не До конца-до конца разобрался. Ладно, пока не буду настаивать.

Послышался тихий стук в дверь, и в кабинет вошла девушка. Она держалась довольно уверено – подбородок приподнят и спина прямая, ей мог позавидовать любой солдат на службе.

Красивая и довольно милая внешность, большие, выразительные глаза, цвета лесного ореха. Броские, сразу привлекают к себе внимание. Прямой небольшой нос, полные губы. Немного бледновата, возможно, из-за вчерашнего стресса. Среднего роста, стройного телосложения. Здоровается со мной. Отмечаю приятный голос. Улыбается, правда, выходит это у нее немного нервно.

Ага, значит, Ника. Красивое имя.

Так, а это что за реакция Максимилиана? Недоволен, что она заговорила о деньгах.

А она на него никак не реагирует, даже не смотрит на сына, показательно игнорирует. Интересненнько… что между этими двумя? Поссорились, явно.

О! Вот это новость: она замужем, и ребенок есть. Макс на это не реагирует. А вот на ее желание уехать со мной в город буквально рычит, еле сдерживается. Сын, да ты не на шутку взбешён. Надо разобраться в ситуации, почему он ее так не хочет отпускать от себя? Принимаю решение и озвучиваю, что согласен ее подвезти но…

– Эм… может, после обеда, поворачиваюсь к Максимилиану, – сын, покормишь отца?

Он облегченно вздыхает и отвечает:

– Конечно, пап, проходи в столовую. Там уже накрыто. Мы с Никой как раз собирались пообедать.

Глава 4

Максимилиан

Вот женщина! Понимает, что при отце я не буду столь напорист и непреклонен в своём решении удерживать её тут. Батя тоже подставил: решил «прозондировать» наши с ней отношения. Да только совсем не вовремя… Я сам еще толком ничего не понял. Только то, что хочу ее до одури. Со вчерашнего дня кроме нее ничего в голову не лезет.

Чуть не рехнулся, когда увидел кареглазую там, на аукционе. Она была такая нежная, беззащитная и абсолютно голая, со связанными вверх руками. Как же это порочно выглядело Да, от неё разило сексом. Там у всех встал на Нику. На такую не может не встать. Только глаза выдавали, в каком нервном напряжении она пребывала. Хорошо, что я помню о ее родимом пятнышке на самой аппетитной попке, да что там говорить – я помню о ней все.

Огромное количество бессонных ночей. И желание. Желание обладать ею вновь и вновь. Надо было всего лишь несколько раз переспать, и забыть. Так нет же, не дала такой возможности. Вот неудовлетворённость и сказывается. Как увижу ее, так сразу стояк.

Но ничего, теперь с лихвой возьму все, что мне причитается, и буду брать, пока не надоест. А потом прогоню. Наверное. Все же девушка она неплохая. С ней было удобно, уютно, что ли. Приятно общаться. Забывал обо всех проблемах и планах, когда она была рядом. Такая добрая, нежная, ранимая, отзывчивая и в то же время отважная, напористая, ответственная и принципиальная. В ней все эти качества спокойно уживались.

Парни всегда увивались возле, вот только она никого не подпускала. А этот ее муж… Интересно, кто такой? И почему замуж так быстро выскочила, да еще и ребенка родила. Да… муж… муж… Поднаторела уже, наверное, в сексе, опыта набралась с муженьком-то… Значит, будет не так скучно по ночам. Да и днём тоже. Вообще , пока она у меня в доме,– будет везде и всегда, по моему желанию.

Даже сейчас в этой футболке и обычных джинсах хочу ее.

Нет, я не позволю ей уехать. По плану у нас секс, секс, много секса… потом шопинг (щеголять перед рабочими в том, что я ей наспех купил, не вариант), а после снова секс. До тех пор, пока я хочу.

Доминика надеется уехать с отцом, пусть. Когда ничего не выйдет, она будет в бешенстве, и я всю ее энергию направлю в нужное мне русло. И будет крышесносный секс. Я в предвкушении.

На обед у нас первое, второе, третье – нужно много энергии. В планах – сжигание огромного количества калорий, а она худенькая, ещё не осилит моей атаки.

Ну, поделимся с отцом, Мария Степановна в принципе готовит хорошо, а сегодня вообще превзошла саму себя Заходим в столовую, на правах хозяина рассаживаю гостей за стол. Нику, конечно, сажаю поближе к себе, отца – напротив.

–Хотел отметить, так сказать, освобождение Ники, поэтому на обед – первое, второе, третье, салаты и компот. Ну и, конечно, шампанское. Какой же без него праздник!

У Ники аж рот открылся от такого обилия еды и красоты на столе.

– Как красиво! Ты уверен, что она на нас двоих готовила? Тут как будто на убой – столько еды.

Ага, на убой. Ухмыляюсь. Не на убой, а на секс-марафон, дорогая. А ты даже не догадываешься для кого.

– Передашь ей мою благодарность, я такой стол даже на Новый Год не накрываю.

«Конечно, я передам, ага! Размечталась она, сбежать приготовилась?! Сама передашь свою благодарность. Да и Мария Степановна будет довольна. Любит, когда хвалят ее стряпню».

– Сын, молодец! – подает голос отец. – Правильно поступил! Так и надо отмечать. Как ты сказал? Освобождение от плена, – и улыбается.

– Ага, из одного плена хотел в другой посадить, – бурчит себе под нос Ника, отец не слышит, но я то рядом.

Наклоняюсь к ее ушку и шёпотом на выдохе говорю:

– Поверь мне, от этого плена ты будешь в восторге.

Застывает на мгновенье, потом закусывает губу и заливается румянцем.

«Ты же моя девочка! Как просто тебя можно смутить. При том, что я ей ничего провокационного не сказал».

Отец прячет глаза и улыбку, делая вид что ничего не замечает. Он у меня всегда был понимающим, поддерживал нас с братьями во всем.

Доминика

Отлично! С отцом Макса уеду домой к Юлику и Лайме и забуду об этих трех днях хаоса в моей жизни. Осталось дождаться окончания обеда – и свобода!

«Мммм, сколько еды! И явно вкусной – такие ароматы витают в столовой».

«О боже мой, тут реально праздничный стол накрыт! Сколько человек хотела накормить эта Мария Степановна?!

Суп из морепродуктов, боснийский шашлык (это потом выяснилось), выпечка из слоеного теста с фаршем. Как красиво смотрится на столе! Курица, запеченная в духовке, салатики без мяса, нарезка из сыра и помидоров. А оформлено-то как! Еще какой-то салат, название которого я не знаю… Торт и шампанское в ведерочке со льдом. Ммм…

– Как много всего! Ты уверен, что она на нас двоих готовила? Тут как будто на убой – столько еды, – не могу сдержать восторга и озвучиваю все свои мысли Максу. – Передашь ей мою благодарность, я такой стол даже на Новый Год не накрываю.

А он молчит и с ехидством ухмыляется, будто задумал что-то..

Отец Макса тоже в восторге.

– Сын, молодец! – говорит. – Правильно поступил! Так и надо отмечать. Как ты сказал? Освобождение от плена, – и улыбается. Чем-то его улыбка и ухмылка Макса похожи. Только чем, пока не пойму.

– Ага, из одного плена хотел в другой посадить, – тихо произношу.

– Поверь мне, от этого плена ты будешь в восторге, – неожиданно рядом звучит голос Макса. При этом обдает мое ухо дыханием. И таким многообещающим взглядом смотрит.

Господи, да как такое можно при людях-то говорить, да еще и на ушко. Я аж вся мурашками покрылась, и сразу несколько сексуальных поз в голове промелькнуло. Я горю, реально! Мои щеки стали красными!

Нет, ну что за человек Макс! При отце усаживается рядом со мной и такие слова произносит.

Убью гада! Чуть позже. А пока надо поесть.

– Ника, вы проживает в столице или проездом тут? – решил поинтересоваться отец Макса. И зачем ему эта информация? Мы встречаемся в первый и последний раз.

– Ммм, живу здесь уже около двух лет, – стреляю взглядом украдкой на Макса.

А он, перестав поглощать пищу, замер и пристально на меня смотрит.

«Да, да, Макс, с тех самых пор».

– Работаете или учитесь?

– Спасибо, конечно, за комплимент. Но учёбу я закончила лет так пять назад.

– А где учились? В каком вузе?

«А на кой черт вам это надо?!» – хотелось бы спросить! Но я мило улыбаюсь и отвечаю:

– Училась здесь же, в Москве.

– Получается, между окончанием учёбы и работой в Москве Вы где-то три года пропадали?

И вот что ответить мужчине, который годится мне в отцы? Да так, чтобы не обидеть.

– Да, вы правы. Три года я прожила в своём родном городе, – и, прежде чем услышать его следующий вопрос, беру инициативу в свои руки: – А вы случайно не из полиции или, может, военный?

Подавляет смешок.

– Видно, я перегнул палку своим любопытством. Да, я военный в отставке.

«Ого! Вот это номер! Макс никогда не говорил мне такого. Хотя он мне много чего не говорил».

– Может, угадаете, до кого дослужился?

– Я не сильна в чинах. Простите мне мой пробел в знаниях, – блин, блин. Теперь он будет думать, что я глупая девчонка, которую почему-то спас его сын.

У Аристарха Витальевича звонит телефон. Он смотрит на экран, потом на нас, хмурится. Странно.

– Я оставлю вас ненадолго, – поднимается из-за стола и выходит из столовой.

– Итак, значит, ты была все это время в Москве? – с едва уловимой злостью произносит Макс.

– Да, это что-то меняет?

– А на кой черт тебя в Латвию потянуло? – чувствую угрозу, исходящую от него. Он взбешён.

А я в шоке. Откуда он знает? Немного отстраняюсь в сторону от него.

– Захотелось, и поехала. Тебе какая разница?

– Какая мне разница?! Какая?! Мне?! Разница?! – встает со стула и возвышается надо мной.

Входит его отец и с сожалением в глазах произносит:

– Ника, тут возникли дела в области. Вы не против провести в гостях у Макса еще пару-тройку часов. А на обратной дороге я вас заберу.

«Против! Конечно против!»

Макс как всегда со своей ехидной улыбочкой и с блеском победителя в глазах. А я как мышка, которая попала в плен, и не знает, как из него выбраться.

– Я могу вас и в машине подождать, мне несложно. Чем потом вам придётся из-за меня опять заезжать к Максу.

– Нет, обратная дорога через дом Макса, так что лишнего круга я делать не буду. Да и мне с сыном еще надо поговорить обстоятельно, но сейчас уже нет времени. Пора ехать. Вы готовьтесь, через несколько часов я вас заберу, если вы захотите , конечно, – и ухмылка появляется на его губах.

«Нет, ну что за семейка?! С этими ухмылочками».

– Да, конечно, захочу. Неудобно уже обременять Макса своим присутствием.

– Ну что ты, Ника, – выдаёт ангельским голоском Макс, – ты меня совсем не обременяешь.

– Ну что ж, вот и порешили. Заеду позже. Не провожай, сын, дорогу знаю. Поухаживай за гостьей.

И уходит.

Остаёмся наедине. Не знаю, куда деть глаза. Уже ничего не лезет в рот. А Макс просто сидит и смотрит на меня.

– Что?

– Кушай, кушай.

– Ты что-то подсыпал в еду?

Улыбается с хищной такой улыбкой.

– Ты уже наелась?

– А это на что-то влияет?

– Да, – с довольной ухмылкой произносит, приближая свое лицо к моему.

– Если не перестанешь так пялиться, вся еда так и останется на столе.

– Окей. Давай просто поедим. Нам понадобятся силы.

– Для чего?

– Узнаешь, когда придёт время.

– Ок.

Дальше обедаем в полной тишине, хотя в меня уже толком ничего не лезет.

Постукивает пальцами по столу, будто торопится и его терпение уже на исходе.

– Если тебе надо куда-то уйти, можешь идти. Из-за меня не стоит сидеть дома. Я просто подожду твоего отца в комнате.

Становится некомфортно, от того, что отвлекаю его от важных и запланированных дел.

– Нет, дорогая. Я никуда не тороплюсь. Я хочу завершить обед и приступить к более приятным делам.

Не нравятся мне его слова с подтекстом как-то звучат.

– Ты о чем?

– Ты доела?

– Ты не ответил.

– Я спросил, ты доела?

С ним иной раз бесполезно спорить.

– Да.

Вскакивает со своего места, хватает меня за руку и выводит из-за стола. Я в шоке, повинуюсь всем его движениям, а в себя прихожу, когда он впивается своими губами в мой рот. Яростно, жадно.

Пытаюсь отвернуться, но он фиксирует мою голову своей рукой на затылке и вдавливает в себя. Пытаюсь оттолкнуть его руками, но разве такую гору мышц сдвинешь с места! Решила действовать по старой схеме: приоткрыла губы и ответила на его поцелуй.

Почувствовав, что хватка ослабела уже я хотела ударить его, как он уклонился, и мое колено прошло по касательной, мимо пункта назначения. Отрывается от моих губ, смотрит в глаза затуманенным взором.

– Нет уж, дорогуша. Дважды на одни и те же грабли я не наступаю. А теперь спокойно поднимаемся на второй этаж, в твою спальню. И без фокусов, Ника. Сегодня весь день нас прерывают, а я очень хочу завершить начатое. Вот такой я человек: не останавливаюсь на достигнутом.

– Я не хочу.

– Захочешь.

– А если нет – изнасилуешь?

В его глазах мелькает что-то похожее на смятение и грусть оттого, что я могла такое предположить.

– Я ничего не сделаю против твоей воли.

– Отпусти меня, Макс.

– Не могу, Ника. Не сейчас, когда я тебя наконец-то нашёл.

«Что? Он меня искал? Но зачем? Два года назад я все прекрасно поняла и уехала, больше мы не виделись. Тогда зачем искал?»

– Почему ты выбрал такие трусики?– хочу увести разговор в другую, менее волнительную тему.

– Ты их надела?

«Прибила бы! Ну почему нельзя хоть раз просто ответить на вопрос?!»

– Ты не исправим. Но я все еще жду, почему именно такие?

– После тебя,– с лукавой усмешкой заявляет этот наглец.

– Да, они на мне.

Взгляд сразу устремляется вниз. В его глазах появляется огонек предвкушения.

– Пойдём.

– Стой. Я ответила, очередь за тобой.

– Я хотел увидеть твои звёздочки. Ведь именно благодаря им ты сейчас тут.

Улыбаюсь, беру его за руку и разворачиваюсь к выходу из столовой. Макс в шоке от изменений и послушно идёт за мной. Поднимаемся по лестнице, идём в направлении моей комнаты. Оборачиваюсь, смотрю ему прямо в глаза, ловлю довольный взгляд хищника. Отворачиваюсь, смотрю на свою дверь – уже починили. За пару шагов до нее резко вырываю свою руку, влетаю в комнату и щелкаю новым замком. Секунда… две…

– Ника! – раздражённо кричит Макс.

Тихо смеюсь в кулачок.

– Ника! Немедленно открой эту чертову дверь!

Молчу.

– Ника! – начинает рычать, – не заставляй меня по новой выбивать ее.

– Надеюсь на твое благоразумие, дорогой Максик.

– А на свое? Где ты его потеряла?

– Именно благодаря ему нас и разделяет дверь.

– Ника, лучше отойди от нее.

«Что? Неужели он ее вновь выломает?»

– Ты не сделаешь этого? – предостерегающе произношу. Надеясь, что ошибаюсь в своих догадках.

– Детка, и почему ты опять во мне сомневаешься?

Не успела я сделать шаг от двери, как она открылась… ключом? Да что б тебя!

«Ну все, была не была, последняя попытка!»

Поворачиваюсь в сторону ванной и делаю первые два шага с максимальной для меня скоростью, а потом такие же шаги – в воздухе: Макс подхватил меня за талию и направился к кровати.

– Макс, нет!

– Да, Ника, да!

Кидает на кровать и наваливается сверху, не давая возможности встать. Руками фиксирует мои запястья с двух сторон головы.

Мое нервное пыхтение вызывают смешинки в его глазах. Все мои попытки вырваться из тисков Макса разбиваются вдребезги.

– О да! Как же я люблю этого бесёнка в твоих глазах. Его молнии стреляют прямиком… э… в сердце? – издевается этот нахал, – Нет, намного, намного ниже, – играет бровями, давая понять, что это именно то, о чем я подумала.

А меня зацепило случайно сказанное им слово. «Любит?»

Увидев замешательство в моих глазах, исправляется:

– Ты такая сексуальная, когда бесишься!

– Ненавижу тебя!

– Знаю. Но хочешь – и это тоже знаю.

Резким движением отпускает руки, хватает края футболки и рвёт её на две части. Я только и успеваю, что пискнуть, как оказываюсь перед ним в одном нижнем белье.

А как он смотрит на мою грудь!

Жадно. С восторгом.

После родов грудь увеличилась. Макс наклоняется и лицом упирается в ложбинку, дышит тяжело, прерывисто. Носом проводит по шелковистой ткани белья. Очень нежно, чувственно. Как же хочется податься вперёд, навстречу к нему, но я останавливаю себя.

– Макс, ты потом не пожалеешь?

– Я жалею, что потерял два года.

– Что ты этим хочешь сказать?..

Не даёт мне договорить и накрывает мои губы поцелуем.

Максимильян

Ее тело сразу откликается на мою ласку. Но она сдерживается. Лицо напряжено.

Она что-то начинает говорить про сожаления…

Затыкаю ей рот поцелуем, мягким и соблазняющим – держит оборону.

Нежно провожу по ее ротику языком – она ослабляет немного свои губы.

Целую сначала ее верхнюю губу, потом нижнюю… оттягиваю ее осторожно… и посасываю… и припадаю ко рту. Она уже его открыла и готова принять мой язык, чем я сразу пользуюсь. Но я не врываюсь, нет. Медленно соблазняю, исследую ее рот, нахожу ее язычок, сплетаюсь с ним.

Её руки, лежавшие до этого на кровати, обвили мою голову и тянут ее на себя.

Отрываюсь от ее губ и прокладываю дорожку из поцелуев к следующей чувствительной точке – ее ушкам. Обхватываю мочку губами, немного оттягиваю, но моя девочка сходит с ума совсем от другого.

Сильнее наклоняюсь и спокойно выдыхаю ей в ухо. Ни в коем случае нельзя дуть, только выдыхать носом. Не знаю, в чем причина, но именно от этого ей сносит крышу. И да, она издаёт стон и выгибает спину, и даже пытается отстраниться, чтобы прервать эти сладостные муки.

Я не позволяю, фиксирую ее голову одной рукой и продолжаю дышать ей в ухо. Второй рукой глажу грудь, через белье обвожу пальцем сосок. Она извивается подо мной.

«Моя чувственная девочка».

Отрываюсь от нее и смотрю в глаза – они закрыты.

– Ника, посмотри на меня.

Проходит пара секунд, прежде чем она понимает мою просьбу. Взгляд расфокусирован. Через мгновенье она смотрит на меня с непониманием:

– Займемся сексом, детка?

Секунда, две… три… и вот они – мои чёртики в глазах.

– Иди к черту, Макс! Ненавижу тебя! Отпусти!

Колошматит своими ручонками напропалую – снова беру их в захват.

– Тихо ты, тихо. Получишь сейчас своё удовольствие, только на моих условиях, – проговариваю, еле сдерживая смех.

– Ты!.. Ты!.. Гад! Слезь с меня! Слышишь?!

– Слышу, слышу. А теперь ты послушай. Сейчас мои фантазии превратятся в реальность, и мы оба получим колоссальное удовольствие, – елейным голосом объявляю ей.

– Я не согласна, слышишь! Это будет изнасилование! Я на тебя жалобу накатаю!

– Я думаю, ты скорее попросишь меня повторить, нежели побежишь к ментам писать записки. Все, хватит разговоров, – протягиваю руку к прикроватной тумбе и достаю оттуда веревку. Вижу изумление в ее глазах, – знаешь, сначала планировал воспользоваться наручниками, но потом понял, что хочу именно верёвкой, как тогда, на аукционе.

– Нет, да ты больной.

– Да. Больной тобою. Так что ты должна меня вылечить.

Закрепляю ее запястьях у изголовья кровати, и пока я это делаю, Ника не сопротивляется, только говорит:

– Таких больных, как ты, лечат в больницах – психиатрических, – и улыбается.

Вот же зараза мелкая. Самой же эта идея понравилась, но никогда не признается, малявка.

– Ника, скоро договоришься так, что и рот твой закрою чем-нибудь типа скотча. А я хочу слышать твои стоны, не лишай меня этого удовольствия.

– Макс, ради твоего удовольствия я могу начать стонать прямо сейчас, – мастерски имитирует соответствующие звуки.

«Вот же зараза. Ты у меня сейчас поохаешь, дорогуша. Руки закреплены, ну что ж, начнём нашу игру, мисс нехочуха».

Накрываю рот Доминики своим: невозможно слышать эти наигранные стоны. Целую поначалу властно, но получив ответный, становлюсь нежнее. Руками ласкаю сочную грудь через белье. Это мою девочку не заводит, а злит.

«Давай, попроси меня», – мысленно внушаю ей, но в ответ я слышу лишь прерывистые вздохи. Отрываюсь от губ, дорожкой поцелуев спускаюсь к шее, к венке, которая пульсирует в бешеном темпе. Покрываю ее поцелуями, затем втягиваю настойчивее кожу дабы оставить свой след на ее теле. Просто хочу этого. И она это любит, я знаю. Сама поступала так же, раньше.

Доминика

Как же он умеет целовать, как будто говорит: «Весь мир к твоим ногам упадёт, только попроси меня». А потом ласкает мою шею и… ставит засос. Мм… как же трудно сдерживать стон. Ещё немного и я не выдержу. Одна рука ласкает левую грудь, вторая рука сжимает ягодицы, язык рисует узоры по контуру лифа. Выгибаюсь навстречу, хочу более решительных действий.

– Хочешь стать моей, Ника?

Молчу, прижимаюсь сильнее, чтобы он перестал болтать и не отвлекался от более приятных дел.

По влажной дорожке, оставленной языком, проходит холодок. Чувствительная кожа покрывается мурашками.

– Мммм… – невозможно сдерживаться.

– Так ты согласна?

Сдаюсь, потому что понимаю: сама этого хочу. Очень:

– Да, черт тебя дери! Делай уже свое дело и доставь мне удовольствие, которое обещал!

Серьёзно смотрит мне в глаза и медленно опускается к моим губам. Я не отстраняюсь, наоборот, сама тянусь к нему, насколько это возможно с привязанными руками. Он целует нежно, мягко, бережно. Как цветок, который боишься сломать, но притронуться просто обязан.

Пальцами проводит вдоль моих рук сначала вверх, затем вниз. Расстёгивает белье, но снять не получается, поэтому просто задирает его .

Целует мои грудь со всех сторон, везде, кроме сосков. А они готовы к прикосновениям – торчат копьями вверх и напряжены до предела. И это томительное ожидание сводит с ума и ещё больше возбуждает, обещая сладкие ласки.

Наконец берет сосок в рот и сильно втягивает, играет с ним языком. Это доводит до исступления. Выгибаю спину. Низ живота сводит приятным спазмом, который вызывает желание раздвинуть ноги по шире и почувствовать откровенные мужские прикосновения, но Макс не спешит. Отрывается от ноющих сосков и чередой поцелуев спускается вниз к животику, а затем и к впадинке в его центре, языком обводит ее контур и проникает в углубление, что отзывается ворохом мурашек по телу. Расстёгивает джинсы, медленно утягивя бегунок вниз и через ткань трусиков целует лобок. Стягивает с моих ног остатки одежды, оголяя их полностью. Смотрит на мое обнажённое тело сверху вниз и довольно улыбается. Проводит рукой от груди до самых сокровенных участков, приближаясь к самому эпицентру желания. Интуитивно хочу развести ноги, чтобы дать мужчине свободу действий, но он мне не позволяет – встаёт и выходит из комнаты.

Я в шоке, не пойму, что происходит.

«Этот гад оставил меня одну в таком состоянии? Но нет, искуситель возвращается буквально через пару минут, с бокалами в одной руке и ведёрком с шампанским в другой.

– На этом все? Будем распивать шампанское «за встречу»?

Улыбается:

– Закрой глаза.

Только я хотела спросить зачем…

– Просто закрой глаза, доверься мне.

Понимая, что особо выбора у меня нет, послушно выполняю его просьбу. Чувствую его нежные прикосновения к моему телу.

Он опять терзает мои соски, один – языком, второй – пальцами. Стон вырывается из меня, а потом – крик, так как руку заменил… лёд. И этот контраст тепла и холода вызывает бурю эмоций, и проходит мурашками по всему телу. Я ёрзаю попкой по кровати: невозможно просто лежать. Хочется ощутить это еще раз. Желание почувствовать его между ног почти достигло своего пика.

–Ах.., – не могу сдержать стон, – Макс, пожалуйста… Хочу еще. Больше.

–Что?

– Я хочу тебя, пожалуйста.

– Ты хочешь меня тут? – проводит кусочком льда возле моей самой горячей и влажной точки.

– Да, – у меня там все горит и жаждет его.

– Сильно хочешь? – целует меня в том же месте, где только что побывал кусочек льда.

– Да, – выдыхаю.

– Ты останешься у меня?

– Да… Что?

Опять набрасывается на мои соски – ласкает их то языком, то прохладными пальцами. Лёд скатился в район живота. Я снова покрываюсь мурашками, мозг отключается.

– Останешься у меня?

– Дааа…

Легко целует меня в губы, затем в ложбинку груди. Спускается к животу, вбирает остатки льда ртом и возвращается к моим трепещущим округлостям. Он решил извести меня своими ласками сегодня, но, боже, как же это приятно и чувственно. Волна возбуждения снова проходит по всему телу.

Наконец широко разводит мои ноги. Я подаюсь вперёд, я горю… я хочу его… изнемогаю от желания. Он склоняется и трогает языком клитор, заставляя меня дёргаться, доводя до пика возбуждения. Я извиваюсь, брыкаюсь. Меня всю трясёт. Хочется немедленно прекратить эти пытки и одновременно их продолжить. Макс прижал мои ноги, так как я их уже не контролирую. Во рту пересохло. Я отчаянно кусаю губы, но этого мало.

Макс быстро встаёт с кровати, из кармана достаёт презерватив, затем стягивает с себя джинсы, футболку и боксёры. Раскатывает резинку на свой член и возвращается ко мне, целует, после чего во рту у меня появляется маленький кусочек льда, который хоть на мгновенье, но утоляет жажду. Снова терзает мой клитор и соски, и когда я заметалась в его плену с криками «Макс… пожалуйста…», он встал передо мной на колени и резко вошёл, заполнив всю меня до конца. Я интуитивно подаюсь бёдрами навстречу его движениям, желая более глубокого проникновения.

Он сильнее вбивается в меня, резче, быстрее.

– Да! Да! – кричу я.

Еще несколько энергичных толчков – и меня накрывает волной оргазма, глаза застилает пелена и на мгновение я ничего не вижу и не слышу. Только чувствую. Эйфорию, приятную усталость, удовольствие. Следует еще несколько резких движений и Макс присоединяется ко мне. Дышим тяжело, прерывисто. Не хочу нарушать это единение.

Через пару минут окончательно прихожу в себя и слышу:

– Ты никуда не поедешь с моим отцом. Ты будешь со мной столько, сколько потребуется.

Мой чудо-мир рушится, разлетается на множество мелких осколков. Боль опять появляется в груди и рвет душу на части.

– Отвяжи меня, – холодно произношу я. Глаза предательски наполняются влагой.

– Нет, нам надо поговорить.

– Макс, я не могу в таком виде разговаривать, – еле сдерживаюсь, чтобы не зареветь.

– А я хочу, чтобы ты была именно в таком виде. Иначе будет труднее, ты попытаешься убежать.

– Что ты хочешь сказать, говори и проваливай.

Привстаёт и смотрит на меня.

– Ника, я серьёзно. Ты. Никуда. Не. Поедешь.,– чеканит каждое слово, словно объясняет маленькому ребенку,– Ты остаёшься! Сейчас приедет отец, и ты скажешь, что решила погостить у меня на пару дней. Отдохнуть, покататься на лошадях, погулять, подышать свежим воздухом. Не знаю, придумай еще что-нибудь, но от меня ты не уедешь.

– А если я захочу уехать с твоим отцом домой?

– Тогда я разыщу твоего мужа и скажу, что ты спишь со мной. Он тебе не даст общаться с ребёнком. Не дам возможности работать, друзья от тебя отвернуться. Никто тебе не протянет руку помощи, кроме меня.

– Ты забыл? Мы с ним разошлись. И ребёнка я ему оставила.

Меня трясет от негодования. Макс опустился до шантажа, подлец! Но я не позволю ему копаться в моей жизни и искать «мужа», иначе все может стать намного хуже.

– Ника, я превращу твою жизнь в ад, если ты сегодня уедешь, – приводит свой последний довод этот ненормальный.

– Боюсь, боюсь. Видишь, уже даже руки подняла в знак капитуляции, – издеваюсь, обдумывая что еще можно сделать.

– Доминика! Не ёрничай. Иначе я поеду к твоей маме и скажу, что ты увела меня из семьи, заставила бросить жену и ребенка, а добившись этого – сбежала.

Что?! Меня колотит от возмущения! Истерично дёргаю руками и кричу:

– Не вмешивай сюда мою семью! Отпусти, урод! Я сказала, развяжи меня! Ты слышишь! Козел! Придурок! Как таких земля носит! Развяжи руки, идиот!

– Тише ты, тише.

– Развяжи! – кричу я. Он фиксирует мое лицо схватив за подбородок руками, чтобы я посмотрела ему в глаза.

– Успокойся, успокойся, я сказал, – выжидающе смотрит. Пытаюсь прийти в себя. Вот же гад! Знает слабые места человека и умело на них давит.

– Все сказал?! Или еще найдутся аргументы?

– Достаточно, теперь я жду твоего ответа.

– Отвяжи меня!

– Нет, сначала ответ.

– Макс, я привязана и лежу голая перед тобой, какой ответ ты от меня ждёшь?

– Положительный. Кстати, мне все нравится в твоём положении: и поза, и обстоятельства, – подмигивает мне.

Отвела взгляд и молчу где-то минуту. Макс расслабил пальцы и погладил по щеке большим, очерчивая скулы.

– И что будет после?

– Ты останешься в моем доме и мы здорово будем проводить время. Примерно как сейчас.

– Нет, после. После того, как я проведу с тобой время. Когда тебе надоест, что будет после этого?

– Так далеко я не заглядывал, Ника. И тебе не советую. Так что, ты согласна? На здесь и сейчас. Ты и я. Пока ты со мной, ты забываешь своего мужика и его ребенка. Ты только моя.

– Не слишком ли много требований, а, Макс?

– Примерно на тридцать миллионов рублей, Ника. Ничего особенного.

– Сколько это займет времени?

– Я не знаю.

– Макс, мне надо работать и зарабатывать на жизнь, квартиру.

– Будем ездить на работу вместе и вместе возвращаться. Но учти, если ты убежишь, я поеду к твоей матери и озвучу ранее сказанные слова.

– Я бы сейчас убила тебя, с удовольствием!

– Вот именно поэтому у тебя и привязаны руки. Ну так что?

Делаю вид, что обдумываю его предложение, а сама понимаю, что проиграла и ответ в любом случае будет положительным.

– Хорошо, я согласна. Теперь, пожалуйста, развяжи меня. Руки затекли и болят.

Улыбка появляется на его лице, и он чмокает меня в губы.

– Отлично, ты приняла правильное решение, – освобождает меня из оков, а после нежно растирает мои руки.

– Конечно, конечно… – блин, они реально затекли, – я в душ, – бросаю на ходу. Направляюсь в ванную и замечаю, что он идет следом. Выставляю руки вперед и говорю:

– Стой! Сегодня мне тебя достаточно. Я просто смою с себя все это и вернусь, хорошо? Молча останавливается, принимаю это как согласие с его стороны.

Встаю под душ. В голове бардак. Зачем я согласилась? Что теперь делать? Как выкрутиться? Что делать с Юликом? Как объяснить все Лайме? Что маме сказать? Мои размышления прерывает звук открывающейся двери.

«Ну конечно, кого интересует моё желание побыть одной?!»

Из глаз только пули не летят, а так взглядом я его уже убила.

– Спокойно, спокойно. Я тоже хочу принять душ.

– У себя принимай!

– Ты знаешь, мне нравится, что ты уже считаешь эту комнату своей.

Молчу, не знаю, что сказать. А ведь и правда, мысленно и вслух я называю ее своей. В это время Макс становится рядом со мной, и теплые капли воды струятся по его лицу, плечам и голому торсу. Теперь я могу рассмотреть этого мужчину полностью, но стараюсь не останавливать взгляд на пришедшем в боевую готовность мужском достоинстве.

Да, он подкачал свое тело за два года, плечи стали шире, а кубики пресса – более чёткими. Узкие бедра, ровные ноги. Многие девчонки ему бы позавидовали.

– Нравится то, что видишь?

Пока я его рассматривала, он наблюдал за мной, блин!

– Бывают экземпляры и покруче!

Резко хватает меня и со злостью прижимает к стенке душевой.

– И сколько же этих экземпляров прошло через тебя?

– Отпусти, ты делаешь мне больно.

Немного ослабляет хватку, но не отпускает.

– Я задал вопрос.

– Не напомнишь, когда я обещала говорить правду, только правду и ничего кроме правды?

– Ника, не зли меня.

– Ты что ревнуешь, Макс?

Мой вопрос застал его врасплох. Хватка совсем ослабла, чем я сразу и воспользовалась, освободившись из его плена.

«То-то же, дорогой. А то не на шутку разошёлся. Собственник хренов! Права вздумал качать!»

– Не смеши меня, какая ревность? Просто интересно, много ли опыта набралась… Помнится, я у тебя первым был. Неопытная, невинная, неуверенная в своих действиях…

Толкаю его в грудь: неприятно слышать такие слова, особенно, когда они сказаны с пренебрежением и желанием оскорбить.

– Да, так и было. А мне помнится, ты сиял, как таз начищенный, от счастья, что был у меня первым, и горел желанием всему меня научить.

– Это желание еще горит во мне, детка, – играет бровями, провоцируя меня.

– А во мне горит желание смыть следы твоих прикосновений, и с каждым словом оно растёт в геометрической прогрессии.

Упс… по ходу, эти слова лишили Макса последней капли самообладания.

Одним движением он развернул меня к себе спиной, прижав грудью к стене душевой кабины.

– Ах, хочется смыть следы моих прикосновений?! – шипит мне на ухо, – тогда придется очень постараться, так как сейчас их станет ещё больше, – настойчиво разводит мои ноги. Я было хотела воспротивиться, но пол скользкий, и все мои усилия напрасны, они сами по себе разъехались.

Удерживая мои руки в захвате, Макс пробрался в самое сокровенное местечко и завладел моим клитором.

Я старалась держать оборону и не выказывала никаких признаков удовольствия, но постепенно вся моя защита рухнула, как только он нашёл заветную точку, тело больше не подчинялось разуму. Ноги подкашиваются, Макс это понял и еще яростнее начал движение пальцами.

– Ах… – вырвалось у меня. Вместе со стоном выгнулась спина, и голова запрокинулась на плечо Макса, открывая доступ к шее.

– Ах, неприятны тебе мои прикосновения, значит? – целует оголённую часть шеи и носом упирается мне в ухо. – Значит, смыть хочешь мои следы?! – и ещё интенсивнее ласкает меня между ног.

Меня потряхивает, я не в состоянии контролировать своё тело. С закрытыми глазами принимаю все грубые ласки Макса и извиваюсь как могу в его плену. Чувствую, что ещё немного и оргазм настигнет меня, но Макс вдруг отстраняется. Пока я прихожу в себя, его руки возвращаются, но сейчас они в пене и играют с моими сосками.

– Что ж, если тебе так неприятно, я помогу тебе все смыть.

Я не выдерживаю и, так как по-прежнему стою лицом к стене, наощупь нахожу его член и начинаю водить по нему рукой вверх-вниз. Я хочу, чтобы он продолжил свои ласки и все завершилось оргазмом. Но сказать этого не могу.

– Да, тебе не нравится? – издевается он, когда слышит мой очередной стон. Его правая рука возвращается и продолжает услаждать мое лоно, тогда как левая все так же терзает горошинки сосков.

– Макс, пожалуйста.

– Что?

– Я… я… пожалуйста…

– Что? Произнеси это… Тебе нравится?

Я закусываю нижнюю губу и молчу.

Он активнее работает правой рукой, на что мое тело мгновенно реагирует содроганием и стоном.

– Нравится?

– Да.

– Ещё хочешь? – губами захватывает мочку уха и дышит в него.

– Да, – с придыханием отвечаю я, совершенно обессилев и ожидая разрядки.

Как вдруг все прекращается. Я не понимаю, что происходит. Макс разворачивает меня к себе лицом и ждёт, пока мой взгляд прояснится. Через пару секунд я прихожу в себя и смотрю на него непонимающе, на что он с усмешкой произносит:

– Сейчас ты не кончишь, я не позволю. В следующий раз, прежде чем говорить такие слова, думай своей очаровательной головкой. Иначе мы будем это повторять раз за разом, пока ты не уяснишь, что хочешь меня и с удовольствием откликаешься на все мои прикосновения и ласки. Все, урок окончен, принимай душ, одевайся, жду тебя внизу.

И выходит из ванной комнаты. А я стою и смотрю ему вслед с глупым выражением лица, не до конца осознавая, что произошло. Униженная, опустошённая и неудовлетворённая.

«Блин, блин, черт!»

Делаю воду прохладней, надеясь, что она остудит меня. Эх, хотела бы я сама себя довести до оргазма, чтобы это ощущение неудовлетворённости исчезло. Но, к сожалению, сколько бы я ни пыталась – кончить сама не могу. Вот и сейчас опустила одну руку себе между ног и ласкаю. И вроде приятно, но эти ощущения и рядом не стояли с тем наслаждением, которое вызывали пальцы Макса.

«А пошло оно все!»

Быстро моюсь и злая выхожу из душа.

Да, определённо, у него есть власть надо мной и моим телом. И с этим надо что-то делать!

Сушу волосы, достаю из шкафа новое белье, шорты и футболку. Ну хорошо, Макс, продолжим твою игру.

Спускаюсь вниз. Слышу звуки в столовой и направляюсь в сторону шума. Захожу и вижу мужчину, сидящего спиной ко мне. Он ест, активно передвигая блюда по столу, выкладывая в свою тарелку по кусочку от каждого. У него широкая, накачанная спина. Темные волосы. Больше ничего рассмотреть не удаётся.

– Уже спустилась, – слышу голос Макса с лестницы.

В этот момент из-за стены в столовой выглядывает его отец, а сидящий за столом мужчина оборачивается, и мои глаза медленно округляются от изумления.

– Ника, – говорить Аристарх Витальевич, – позвольте представить вам моего второго сына.

– Сына?! – только и могу произнести.

Макс недовольно хмурит брови.

– Вы братья, Макс? – спрашиваю у хозяина дома и ищу опору, на которую можно было бы опереться, так как ноги подкосились и я их не чувствую. Нахожу её – это ближайшая стена.

– Да, эти двое – мои старшие сыновья, – за Макса отвечает отец. – А вы что, знакомы и с младшим?

Но я уже ничего не слышу… Что все это значит?.. Они братья?! Как такое возможно?!

Глава 5

Доминика, 12,5 лет назад.

Стою возле школы, жду папочку. Он меня всегда забирает после работы. У меня в руках сотовый – подарок родителей ко дню рождения. В классе только у пары человек он есть, и я одна из них. И это супер. Все завидуют мне, а я чувствую себя крутой красоткой и не выпускаю телефон из рук

У меня три подружки. Мы элита школы. По крайней мере, сами таксчитаем. Ходим по коридорам нашего учебного заведения с гордо поднятой головой. Благо коридоры широкие – все вчетвером помещаемся.

Но сейчас я стою одна. У забора школы. Сегодня ещё должна быть тренировка по волейболу, но у меня день рождения и я убегаю домой. Пригласила подружек в гости после школы, отмечать. Мама обещала накрыть праздничный стол.

К слову, волейболом из нашей четвёрки интересуюсь только я, подружки лишь приходят поболеть. Аля вообще неспортивная, постоянно что-то придумывает, чтобы не появляться на уроках физкультуры. Ее папа вечно находит возможности освободить дочь от спортивных занятий. Наташка тоже далека от спорта. Её максимум – это урок физкультуры. Только Анька посещает секцию легкой атлетики в спортшколе, кстати, единственной в нашем районном центре. Я тоже там занимаюсь. В общем, волейбол – в школе, легкая атлетика – в спортшколе. В остальное время – учеба в среднеобразовательной школе и библиотека в районном ДК.

Сегодня я в красивом платье, губы подкрашены: мама разрешила воспользоваться ее помадой. Впервые. Мне исполнилось четырнадцать лет, я стала взрослой. По крайней мере, мы с подружками так считаем.

Правда, парня у меня нет, хоть и дружу в классе со всеми мальчишками.

Ещё есть подозрение, что мальчики не подходят ко мне потому, что мой папа начальник собеса, большой человек в нашем районе. Но разве может это стать помехой настоящим чувствам?!

Я стою за территорией школы, такая красивая в ярком платье. В одной руке сотовый, во второй букетик цветов, а за спиной школьный рюкзак. Жду папу. Странно, обычно он не опаздывает. Но я не звоню, решаю все же подождать. С левой стороны по улице идут трое парней. Один – высокий, худой; второй – чуть ниже, но тоже тощий; а вот третий – возможно, чуть выше меня, но немного полноват. Тот, что выше всех, идёт по центру и что-то объясняет двум другим, а они слушают, низко опустив головы.

Почти все ученики уже разошлись либо находятся в здании школы. Мне скучно, и я разглядываю пацанов, приближающихся ко мне.

Поравнявшись со мной, высокий парень, задев меня взглядом, продолжил идти дальше. А затем резко остановился и снова посмотрел. Не моргая. Стоит, не двигается, глаз не отводит. Проходит около десяти секунд, но он все так же продолжает пялиться.

Я в шоке. Уже не знаю, куда отвезти свой взгляд.

«Нет, ну что за придурок, так разве можно смотреть?!»

Взглядом стараюсь показать свое возмущение, но он не шевелится и продолжает истуканом стоять и смотреть.

Уже хотела сказать «пару ласковых» и покрутить пальцем у виска, как его попутчики позвали отставшего друга.

Он не с первого раза, но услышал. Посмотрел на них, затем снова на меня. Потом словно пришёл в себя и побежал догонять приятелей. Нет, ну что за придурок! Я чуть не засмеялась в голос, хотя глубоко внутри была счастлива: значит, он меня посчитал красивой, раз так долго и неотрывно смотрел.

Сам парень симпатичный. Глаза то ли голубые, то ли светло-серые, но в любом случае не тёмные. Ровный и прямой нос. Это для меня такой пунктик – мне нравятся у парней только такие носы. Проанализировав всех мальчишек, которые мне нравились внешне, я поняла, что, это единственная одинаковая у всех черта – прямой и ровный нос. Девчонки смеялись, но я ничего не могла с этим поделать. Да, есть у меня такой бзик, но это на подсознательном уровне.

Наконец из-за угла показалась папина рабочая машина. Когда она притормозила рядом, я села на пассажирское сидение возле папы. Поздоровалась с ним и водителем.

– Ну что, сколько сегодня сердец ты разбила? – Другой бы на его месте спросил, сколько пятерок я получила, а мой папа интересуется моими сердечными делами.

Вообще, папа – мой лучший друг. Мой защитник перед мамой и остальным миром. Мой мужчина мечты. Надеюсь в будущем встретить такого же прекрасного человека и выйти за него замуж.

С мамой я тоже близка, но она старается меня воспитывать в строгости, так как роль «доброго полицейского» занял папа. Он меня балует как может, поддерживает все мои идеи и поступки. Вообще, не помню, чтобы он меня хоть один раз ругал. Это всегда делает мама. Но я на неё не в обиде. Ее я тоже люблю.

– Нисколько, – отвечаю ему с улыбкой. – Сегодня я была благосклонна ко всем.

Папа смеётся и целует меня в макушку.

– А что еще интересного? Одноклассники, учителя, события в школе? Как твои подружки? Все сегодня придут к нам? Кого-нибудь из мальчиков позвала?

Я говорила, что мой папа лучший? Так вот – это действительно так!

– Да, девочки обещали прийти. Нет, мальчиков не приглашала. Они нам ни к чему.

– Ясно, ну хорошо.

– А! Папа, знаешь, оказывается, имя, которое ты выбрал для меня, не такое уж и редкое! Вернее, теперь в нашей школе я не единственная Доминика.

– Ты о чем? У вас новенькая?

– Нет, то есть да. То есть не ученица новенькая, а учительница. Доминика Павловна —учитель английского. У нас сегодня был урок у нее. Наша Лариса Ивановна перешла во вторую школу преподавать, говорят, и сына своего перевела туда. И вот теперь нам поставили Доминику Павловну.

Папа меняется в лице. Улыбка исчезает, он хмурится.

– Что такое, пап? Ты ее знаешь? Она плохая? Говорят, она отсюда, но долгое время жила в Москве. Такая красивая и деловая. И одеждаявно не в наших магазинах куплена.

Он молчит. Я дёрнула его за руки, чтобы привлечь внимание.

– Пааап? Ты что? Что с тобой?

– Все хорошо. Все хорошо, милая.

– Приехали, – подаёт голос дядя Миша.

– Доминика, иди домой. Помоги маме с последними приготовлениями. Мне надо в одно место по работе съездить. Я скоро вернусь.

– Хорошо, – неуверенно отвечаю и выхожу из машины.

Поднимаюсь на третий этаж нашей пятиэтажки и захожу домой. Настроение, испортившееся после разговора с отцом, вмиг взлетело, когда я увидела, какой стол мама накрыла для празднования моего дня рождения.

– Мама, спасибо! Я так тебя люблю!

– И я тебя, Доминика! – в нашей семье не принято сокращать моё имя. И все друзья называют меня именно так. – А где папа? Он не поднялся?

– Нет, он сказал, что будет чуть позже. По работе куда-то надо ему съездить.

– Ну хорошо, иди мой руки и готовься принимать гостей.

Больше ничего не требовалось мне говорить, я сразу побежала выполнять поручения мамы. Через час пришли девчонки, и мы сели за стол. Мама посидела немного с нами, а потом ушла к себе в спальню. Ну а мы с девчонками играли, танцевали. Было весело и шумно. Но ближе к семи вечера гости засобирались домой. Их развез наш водитель. А мы с мамой принялись за уборку. Когда все уже блестело чистотой, разошлись по своим комнатам.

Папу в этот день я больше не видела.

На следующее утро я как всегда собираюсь в школу, а мама – на работу. Она – главный бухгалтер в Администрации района. Когда вырасту я, то стану юристом. Думаю, это интересней, чем бумажки перебирать в кабинете.

Раньше, как и все девочки, я мечтала стать певицей или актрисой. Но я уже взрослая, трезво смотрю на вещи и понимаю, что не пойду по этой дорожке, а выберу стабильный и правильный заработок. Актриса и певица – это несерьезно. А вот юрист —очень даже!

– Папа не будет завтракать?

– У него болит голова, он сегодня останется дома.

– Может, тогда я тоже останусь, за один день я не сильно отстану по учёбе? Вдруг ему что-нибудь понадобится? Мам, как думаешь? Или, может, ты останешься?

– Я не могу, у меня завал на работе, отчетов много. А на счёт тебя… папа знал, что ты захочешь остаться, поэтому сказал, что он просто полежит, отдохнёт. И нянька или ухаживающая ему не нужна. Так что ты тоже в школу. Правда, пойдёшь пешком, у дяди Миши сегодня выходной.

– Ладно, раз он так решил, зайду к нему перед выходом. Может, ему что понадобится.

Мама согласилась. Мы с ней вместе позавтракали, и я заглянула к отцу в комнату. Он лежал под одеялом и спал. И запах стоял какой-то нехороший в комнате. Странно. Подошла, поцеловала в лоб – температуры нет.

– Я тебя люблю, папа. Выздоравливай. Я скоро приду.

В школе все как всегда – уроки, перемены. После шестого урока позвонил папа, сказал, что меня заберёт дядя Миша.

И вот я снова стою у забора. Жду. Вижу: идёт вчерашний парень, один.

«И откуда этот он взялся тут снова?»

Поворачиваю голову, а он встал прямо передо мной, смотрит в упор и молчит. И я молчу, но взгляд не отвожу. А парень наглый, мне с ним не тягаться, понимаю это и опускаю глаза. Да где же дядя Миша?!

– Привет.

Я не отвечаю, с незнакомцами не разговариваю.

– Привет, Кареглазка! Что притихла?

– Я тебе не Кареглазка. У меня имя есть.

– И как тебя зовут?

– Тебя это не касается.

– Я хочу с тобой познакомиться.

«Ни фига себе заява! Ты смотри, какой шустрый, вдобавок к наглости».

– А я не хочу.

– Почему?

– Я с незнакомыми не разговариваю.

– Ну я тебе и предлагаю познакомиться.

Блин. Вот дура. Один – ноль в его пользу.

– Ну так как –красавицу Кареглазку зовут? – молчу, а он продолжает: – Меня зовут Максимилиан, а тебя? – и протягивает мне руку для знакомства.

Воспитание не позволяет проигнорировать его жест, и я подаю свою навстречу.

«Красавица», «Максимилиан»… блин, а этот парень умеет убеждать.

– Доминика.

– Чудесное имя, редкое.

Хочу сказать, что у него тоже, но сдерживаюсь. А какие у него глаза пронзительные, голубые. А нос? Нос – как я люблю! Ровный и прямой! А еще у него на руках часы! Часы! Обожаю парней с часами. Не знаю почему, но это так. В общем, подходит мне по всем пунктам

«Ууууииии!» – внутри меня все ликует!

Такой парень обратил на меня внимание! Но и это тоже не могу озвучить, поэтому выдаю дежурное «спасибо» и опять замолкаю.

– Сколько тебе лет?

– Такое, знаешь ли, не спрашивают у девушек.

– Ты тут учишься? – легко переключается он.

– Ты гений дедукции! – да, я люблю детективы и книги таких писателей, как Агата Кристи, Жорж Сименон, Джеймс Хейдли Чейз и Эрл Стэнли Гарднер. Все они стоят на полке в моей комнате. Возможно, мечта стать адвокатом как в книге – это как-то по-детски. Но мне только исполнилось четырнадцать лет, так что я имею право на такие мечты.

– Заканчиваешь?

– Почти. Десятый класс.

В этот момент подъезжает дядя Миша, и я, не прощаясь, иду в направлении машины. Внутри меня бушует буря, а снаружи я спокойная, как удав. По крайней мере, надеюсь, что так. Максимилиан явно провожает меня взглядом, я это чувствую всем телом. Сажусь в машину и оборачиваюсь – о да, это действительно так. Он смотрит. А мы отъезжаем. Жаль. Но возможно, он ещё придёт, раз сегодня явился.

– Доминика, ты не против, если мы по дороге заглянем на рынок, мне надо кое-что купить.

Вообще-то рынок находится в противоположной стороне, но если очень надо, то – пожалуйста.

В итоге мы проездили больше часа: то на рынок, то к другу заехать, то в магазин купить игрушку… Я устала сидеть в машине, хотелось домой.

– Дядь Миш, а мы скоро домой?

– Да, хорошо. Сейчас только ещё в одно место заедем.

Прошло полчаса.

Захожу в квартиру, слышу плач на кухне. Влетаю туда – мама сидит и ревет. Падаю на колени перед ней.

– Мама? Мама! Что случилось? Почему ты плачешь?! Мама?!

А она смотрит на меня заплаканными глазами и ничего не может сказать. Открывает рот и только выдаёт нечленораздельные звуки. Я тоже реву. Это невыносимо – видеть маму в слезах.

– Мама, пожалуйста, скажи, что случилось? Что у тебя болит? Папа? Что-то с папой? Папа! – зову его, но в ответ тишина. Бегу в их спальню – там никого. Только вещи разбросаны.

– Мама, ну пожалуйста, пожалуйста, скажи, что случилось.

– Он ушёл, – говорит мама, немного успокоившись.

Кто ушёл, куда ушёл? О чем она? В моих глазах недоумение – и она пояснять:

– Твой папа ушёл от нас, Доминика, – всхлип, – ушел к другой женщине, – опять всхлип, – к своей первой любви, – и снова слезы.

Что? Как?! Нет!

– К какой первой любви, мама?! Разве он не тебя любит?

Мама начинает ещё сильнее плакать. Ничего не понимаю. Ведь это мама первая папина любовь., и они поженились сразу после института! Я все так же сижу на корточках у маминых ног, не до конца осознавая, что происходит в нашей семье.

Проходит около часа. Мама немного успокоилась. Встаю с колен еле-еле: ноги затекли. Хочу налить маме и себе чай. Присаживаюсь рядом с ней за стол.

– Она вернулась недавно, – начинает рассказывать мама, – из Москвы, куда уезжала с мужем. Теперь она в разводе. Все такая же красивая… Он не смог уже без нее, зная, что она тут, рядом и свободна, и все еще любит его, оказывается. И папа ушёл к ней. К своей Доминике.

И тут меня словно бьёт током. Доминике? Доминике?!

– Меня назвали в ее честь? – как же противно становится на душе.

– Теперь, думаю, да. Тебе дал имя папа. Не просто же так. Доминика, – с какой-то долей ненависти, брезгливости и отвращения сказала мама, при этом глядя на меня.

Это больно. Это очень больно. Меня будто ударили в грудь. Не могу вдохнуть. Просто не могу. Воздух закончился. Слезы застилают глаза. Образ мамы становится нечетким. Все размыто. Я падаю со стула. Но мне больно не от падения, а от маминого взгляда, от ее голоса. Ощущение – словно огонь сжигает меня изнутри. Живот скручивает в узел. Руки и ноги немеют.

Я виновата в их разводе.

Слышу, как падает уже мамин стул. Ее руки на моих плечах. Она меня трясет:

– Доминика! Доминика! – хлёсткие пощёчины по моему лицу. – Доминика! Дочка! Доминика! Скажи что-нибудь!

– Больше никогда не называй меня этим именем, – слышу чужой, отрешённый, тихий, словно сквозь туман, голос. И обрывком сознания понимаю, что это сказала я.

На следующий день я забиваю на учебу. Никуда не хочу идти, никого не хочу видеть. У мамы так же – она не идет на работу. Сидит дома, а вернее, лежит на кровати в спальне.

К нам приехала бабушка. Долго причитала, сердилась на отца, нас, что мы вдвоём не смогли удержать мужика. Да, моя бабушка может утешить так, что после повеситься хочется.

Каждая из нас сидела в своей комнате и жалела себя, а бабушка ходила туда-сюда, таскала нам еду, которую никто не хотел есть.

Не знаю, о чем думала мама. По крайней мере, она перестала плакать. А вот меня посещали не очень хорошие мысли. Я не понимала: почему? Почему папа со мной не поговорил? Почему он оставил маму – это его дело и ее. Но почему он оставил меня, свою дочь?! Свою любимую дочь! Или уже нелюбимую…

Не объяснил. Просто бросил. Мой папа, мой лучший друг, мой герой и защитник… Столько эпитетов – и что в итоге?! Просто ушёл, просто оставил.

Какую роль играла? Что значила? Кем тогда я была для него? Всего лишь заменой? Пока не вернется та другая Доминика?! А теперь что? Избавился словно от ненужной вещи, ничего не объяснив….. А правда, зачем? Для чего мне что-то объяснять! Кто я? Что я значу? НИЧЕГО! Я ничего не значу для самого дорого человека в моей жизни.

И что теперь? Как жить? Что делать? Мысль о суициде не приходила мне в голову, но витала где-то рядом нашептывая, что если я захочу, то все в моей власти.

Я ничего не ела пару дней, толком не спала. В основном тихо плакала в подушку. От непонимания. От безысходности. От бессилия.

Итогом моих раздумий стало решение лучше учиться в школе, может, тогда папа вернётся ко мне, хоть я и так отличница. Но все же я надеюсь, что скоро он вспомнит о дочери и захочет встретиться и поговорить. Да, он поменял женщину, но дочь-то осталась. Поэтому с понедельника вернусь в школу и буду учиться ещё лучше. Буду не просто отличницей – буду лучшей в школе, в районе. И где только смогу. Он обо мне услышит и вернётся! Да, так и будет!

Взбодрившись от этих мыслей, вышла из комнаты и пошла на кухню перекусить. Застала там плачущую мать и бабушку, сидевшую рядом с ней. И что-то меня задело в этой картине.

– Мама! Перестань реветь и делай что-нибудь! Слезами ты не вернёшь мужа! Займись собой! Приведи себя в порядок! Знаешь, какая она красивая и стройная?! Вот поэтому он и ушёл от тебя! Стань такой же! Похудей, начни краситься и ухаживать за собой! Перестань быть серой мышкой в кабинете! Сделай причёску! Избавься уже от этой «дульки» на затылке. Купи нормальную одежду! Стань красивой, и тогда ни один мужчина от тебя не уйдет!

Выпалив эти слова, я развернулась и ушла к себе в комнату, не забыв хлопнуть дверью.

Больше мы с мамой не говорили. Я вообще из комнаты больше не выходила.

На выходных ничего не подозревавшая Аля пришла к нам в гости. Хотела узнать, что случилось, почему я пропустила школу. Хорошо, что этой ночью я уже не плакала и выглядела более или менее нормально. Сказала, что заболела. Она посидела у нас немного, и я пошла её провожать. Дорога лежала через парк вот и решили совместить провожание с прогулкой. Проходя мимо памятника неизвестному солдату, услышала громкий смех, а повернувшись в его направлении, замерла на месте. Ноги перестали слушаться. На фоне памятника фотографировалась девушка – примерно моего возраста, среднего роста, симпатичная блондиночка. А фотографом был… мой папа. Его первая любовь стояла рядом и улыбалась. Такая семейная идиллия. И в этом празднике счастья я явно была лишней.

Аля, спохватившись, что меня нет рядом, обернулась и направилась обратно ко мне. Проследив за моим взглядом, произнесла:

– А, это новенькая из 11 "В" класса. Алена, кажется, ее зовут. Пацаны уже в очередь становятся, чтобы с ней познакомиться. Ее мама – новая училка по английскому. Кстати, она ведет в нашем классе в твоей группе. А этот мужчина… эээ… а это твой папа?! – округлив от удивления глаза, спросила она.

– Все, Аля, пока. Мне пора! – и я что есть сил побежала в сторону дома. Услышала, как меня окликнул папа, но не остановилась. Не могла. Слезы застилали глаза, но я бежала. Хотела бы я так убежать от всего того, что происходило сейчас… но, увы, это невозможно.

Я с шумом залетела в квартиру, хлопнув дверью. То же проделала с дверью в своей комнате и, рухнув на кровать, разрыдалась в голос.

Все, что я решила, все планы, которые построила, – все полетело к чертям!!! Никому я не нужна, будь я хоть трижды круглой отличницей! У него появилась не только новая возлюбленная, но и новая дочь, с которой он, конечно же, подружился и которую полюбил! А меня забыл, выкинул за ненадобностью.

Мама постучалась и хотела войти. А я не хотела никого ни видеть, ни слышать, ни говорить. НИЧЕГО. Я хотела умереть. Зачем мне жить? Никто меня не любит, никому я не нужна. Может, если умру, папа вспомнит обо мне и пожалеет, что бросил, что посчитал меня лишней в своей жизни. И когда меня не станет, он очень огорчится, надеюсь. Жаль, что я этого не увижу…

Вся заплаканная я пошла в ванную комнату. Посмотрела на своё зарёванное лицо, представила, как папа увидит моё бездыханное тело, как заплачет по мне… Мне саму себя стало жалко и горько от такой жалости.

Как я выглядела сейчас в зеркале? Ужасно. Красные глаза, опухший нос, подёргивающиеся губы… Я поняла: такую меня никто не пожалеет.. Может, посочувствуют, да и только. Да и я сама себя не пожалела бы. Зарёванную страшилку. Слабачку. Слабых никто не помнит, они исчезают бесследно и никому не интересно, что с ними стало. Покинули этот мир, ушли в иной, ну и ладно – никому от этого ни холодно ни жарко. А вот если ты сильный, смелый и целеустремлённый – тебя и уважают, и восхищаются, и хотят с тобой дружить.

Я никому не позволю сломать меня, я не сдамся!

А папа еще пожалеет, что бросил меня, нас… И, может, вернется…

С такими мыслями я и уснула.

Утром первым делом отправилась к маме. Постучавшись, я вошла в ее в спальню. Она сидела у окна и даже не обернулась.

– Мама, завтра же забери мои документы из школы. И давай переедем к бабушке в город. Там и ты себе работу найдёшь, и для меня школу подберём.

– Хорошо. Завтра отправлю бабушку туда.

Точно! Хотела ударить рукой по своему лбу! Там же ЭТА, мама может с ней столкнуться.

– Хорошо. И еще, мама, не хандри! Этим отца не вернёшь! Мы с тобой должны быть сильными.

– Доминика! Хватит меня учить! Тут я мать, а не ты! – вскочив со стула, заорала она.

– Во-первых, не называй меня больше так. Теперь только Ника. Во-вторых, не срывайся на мне за то, что от тебя ушёл муж. Сама виновата, раз упустила мужчину.

Мама с размаху влепила мне пощёчину – я аж отшатнулась от неожиданности и силы удара. Слезы сразу брызнули из глаз. Я развернулась и убежала в комнату. Рухнула на кровать и разрыдалась.

Вся наша жизнь пошла под откос из-за появления лишь одной женщины. Как же я ее ненавижу!!! Ненавижу!!! И отца тоже ненавижу!!! За то, как поступил с нами! Со мной!

А ещё ненавижу себя. За то, что рассказала отцу о её появлении. Если бы держала язык за зубами, он бы и не узнал ничего и наша жизнь не превратилась бы в кошмар.

С мамой я не разговаривала до конца дня. Понимала, что наговорила лишнего, но мысль о пощёчине мешала мне извиниться.

Бабушка вернулась из магазина с продуктами. Я слышала их с мамой разговор, но ко мне в комнату никто не зашёл.

На следующий день у дверей квартиры нарисовался «гость». Смешно – теперь отец является гостем.

Я сначала выскочила из комнаты, решила, что он одумался и вернулся. Но он пришёл поговорить с мамой о разводе. Он и со мной хотел поговорить, но я не стала его слушать. Время ушло. Я все решила. Ничего не добившись, отец ушёл. А я снова разревелась.

В течение следующей недели я не выходила из комнаты. Бабушка заходила, приносила еду и попить. Особо мы не говорили. Она только сказала, что родители разводятся, эта женщина не хотела находиться в статусе любовницы, поэтому требовала от отца, чтобы он развёлся. А он и рад, раз так быстро прибежал.

А ещё она сказала, что папа откроет на моё имя счёт в банке и будет перечислять туда деньги на моё житьё-бытьё, а точнее на одежду, еду и тому подобное. В общем, на все, что касается меня. Я оставалась на его иждивении. А вот мама нет. Теперь она сама за себя. Ха! Как будто мне нужны его деньги!

А еще через недельку мы, забрав все возможные документы, покинули наш районный центр и переехали в город.

Первый год учёбы в городе прошел незаметно. Учиться я стала хуже, спустилась на четверки. Зато больше стала заниматься спортом.

Мама начала следить за собой, записалась в спортзал, накупила новой одежды, сделала модную стрижку и действительно стала выглядеть лучше. Устроилась на работу, на должность бухгалтера.

Где-то через год после нашего отъезда к матери приезжал отец. Как потом выяснилось – мириться. Хотел вернуться в семью, но мама его не простила и не приняла.

Узнав об этом, я устроила маме грандиозный скандал. Мне были непонятны ее доводы. Почему она его не прощает? Он же вернулся к ней, он вернулся к нам, он вернулся ко мне! Так сильно хотела вернуть все на круги своя! Что бы моя жизнь снова стала прежней. Но у мамы на этот счет было свое мнение.

После того дня мы с отцом начали понемногу общаться. Не так как раньше, но уже что-то. А с мамой наши отношения испортились еще больше.. Я ей наговорила очень много неприятных слов, о которых жалела впоследствии, но прощения так и не попросила. Гордость не позволила. И обида за то, что снова лишилась отца, но теперь из-за нее.

А ещё через некоторое время я узнала, что у мамы появился ухажер, руководитель того самого предприятия. Я была очень зла, что из-за какого-то мужика мой папа не может вернуться. Я его тоже не до конца простила, но всё же очень хотела, чтобы наша семья воссоединилась..

А папина первая любовь оказалась очень корыстной стервой. Только и помыкала отцом, а он выполнял любые ее капризы. Но со временем ему это надоело. Мадам стала перегибать палку, и его терпение кончилось. Он понял, что его любовь к ней – просто несбывшаяся мечта юности. И вскоре она ею так же пренебрегла, как и в молодости. Только тогда она выбрала перспективного сына дипломата, а сейчас – статус любовницы высокопоставленного человека в администрации района. И они с отцом разошлись. Он не захотел быть «рогоносцем», а она нашла «рыбу» покрупнее.

Вот только жаль, что пока папа разбирался со своей первой любовью, наша семья развалилась.

Еще один год в городе пролетел без особых потрясений. С мальчиками я почти не общалась. Подруг не заводила. Не знаю почему, но мне казалось, что я тут долго не задержусь. И действительно, по окончании одиннадцатого класса я уехала в столицу поступать в ВУЗ.

К сожаление, мои планы осуществились до конца не вышло. В итоге, я поступила учиться на бухгалтера, и только на заочное отделение – на юриста.

Так как я была иногородней, в нелегкой схватке, но мне дали комнату в общаге. Там я познакомилась и подружилась с Лаймой. Она оказалась родом из Латвии, но в Москве жила уже лет пять. По наставлению родителей поступила на бухгалтерский учёт, хотя сама хотела бы что-нибудь другое, что-то более творческое. Но что именно она не могла определиться.

Вот так мы с ней и прожили пять лет в одной комнате. Мама обеспечивала мое проживание в столице, а папа пополнял мой личный счёт в банке. Теперь мобильный был у каждого встречного, и я общалась с родителями в основном посредством сотовой связи. К сожалению, с обоими диалог особо не получался, но весёлая и позитивная Лайма всегда меня поддерживала.

Я поняла, что сделала правильный выбор, поступив на бухгалтера, потому что после развала СССР слова «девушка» и «юрист» – не лучшее сочетание. И даже опасное для жизни. В правоохранительные органы девушек брать не спешили, потому что на месте преступления у многих представительниц слабого пола просто сдавали нервы. Работать частенько приходилось среди ночи. А в случае столкновения с преступником такая сотрудница сама могла оказаться в опасности.

Это всё мне поведал мой однокурсник с юридического, он работал в ФСБ. Поступил, чтобы иметь корочку. Фактически же не учился, приходил только закрывать сессию.

Чтобы у строиться в столице простым юристом нужны были хорошие связи. А их у меня не было. Да и знания от заочного обучения не позволяли претендовать на хорошее место. По окончании института я планировала жить и работать в Москве. Но умерла бабушка, и мама осталась совсем одна. Я вынуждена была вернуться домой

Мамин ухажер всё также продолжал за ней увиваться. Она просила его подождать, пока я его не приму. Об этом я узнала из письма бабушки, оставленного мне после смерти. В нем она просила позволить моей маме стать счастливой с этим мужчиной. Оказывается, то, что я не любила его, служило преградой для их воссоединения. После прочтения бабушкиного письма у нас с мамой состоялся серьезный разговор. Я сказала, что желаю ей счастья, что я уже взрослая и все понимаю. Жаль, что это не отец, но чем ей быть одной, уж лучше пусть будет с этим мужчиной, раз она ему доверяет. А я постараюсь с этим смириться.

Мама была очень рада моему решению. И уже через неделю привела его ко мне знакомиться официально. Мужчина выглядел очень солидно: симпатичный, в хорошем костюме, держался очень приветливо, старался шутить. Было видно, что он очень нервничал, что меня даже повеселило. Взрослый мужик, а нервничает из-за какой-то девчонки.

Дядя Дима, так зовут этого мужчину, сделал маме предложение. После этого мы переехали к нему в двухэтажный дом. Оказалось, что он тоже в разводе, и последние лет шесть жил один. Жена и сын живут отдельно. Не знаю, что у них произошло, но я решила в это не вмешиваться. Главное, что сейчас мама счастлива. И мне этого достаточно.

Глава 6

Я приехала домой с двумя дипломами столичных институтов, а устроиться на работу своими силами не получилось. Город небольшой, рабочих мест мало, и чтобы получить даже скромную должность в бюджетной организации нужны были связи. Еще вариант заплатить за желаемое место, причем заплатить баснословные деньги, которые ты смогла бы вернуть в течение года работы! И еще не факт, что ты долго там продержишься.

Связи у меня были, вернее, были у дяди Димы, но я не хотела ими пользоваться. Так продолжалось около двух месяцев, потом я сдалась и через маму попросила его устроить меня на работу.

У него это вышло быстро. В недавно открывшуюся фирму его знакомого требовался помощник бухгалтера. Мама мне помогала, когда возникали вопросы по работе, поэтому почти не бывало никаких проблем. Первый бухгалтер, Людмила, увидела мою исполнительность, трудолюбие и теоритические знания, которыми я обладала. И у нас сложились прекрасные отношения. Вся эта идиллия длилась чуть больше двух лет. Я совмещала работу бухгалтера и кадровика, благо юридическое образование позволяло. В один из дней я получила документы с распоряжением подготовить трудовой договор и оформить официально мою школьную подругу Алю. Я было приятно удивлена такому стечению обстоятельств, что нам довелось встретиться спустя столько лет.

И вот, подходя к лестничному пролету…

– Доминика?.. Доминика! – услышала я крик слева от себя.

Конечно же, это была Аля. Я-то уже знала, что она тут работает, а вот про меня она не догадывалась.

– Привет, Аля. Сколько лет, сколько зим, – с улыбкой произнесла я.

– И не говори! А ты совсем не изменилась, Доминика! Может, чуть выросла сама, да и грудь тоже, – перейдя на шепот, поведала она мне. В этом вся Аля – все по факту и в лицо. За это я ее и любила… и люблю.

– Да, ты тоже все такая же. Ну, возможно, стала еще красивее, – с улыбкой произнесла чистую правду.

Она действительно похорошела. В школе у нее были веснушки, сейчас их практически нет, глаза красиво подчеркнуты, волосы аккуратно убраны в прическу.

– Спасибо, стараюсь.

И так слово за слово она рассказала, что Наташка и Анька тоже получили высшее образование. Анька уже замужем и ждет пополнения, а Наташка ищет работу после универа. Без опыта и связей, понятное дело, у нее это выходит не очень удачно, к сожалению.

– Я ей обещала узнать, может, сюда требуются менеджеры по продажам. Ты не в курсе? – поинтересовалась Аля.

– Не уверена, но фирме всего около трех лет, так что расширение продолжается, дела вроде идут хорошо. Возможно, найдется работенка и для Наташки.

– Было бы здорово! Прикинь, опять наша четверка собралась бы вместе!

– Да, было бы здорово. Вот только Анька для нас потеряна на некоторое время, пока с ребенком отнянчится.

– Ну да, ей будет не до прогулок.

– С детьми все труднее.

– Ага. Ну, слушай, мне уже надо бежать. Пятнадцатиминутный перерыв прошел. Ладно, до встречи, – целуя меня в щеку, проговорила Алька и скрылась в своем кабинете.

Поговорив с секретарем нашего начальника, я узнала, что требуются еще два менеджера по продажам и предложила кандидатуру своей подруги. На что Алла, секретарша, предложила прислать резюме и приходить на собеседование.

Для личного общения с начальством пришло три соискателя на должность юриста и пять, в том числе и Наташка, – на должность менеджера по продажам.

Мы ликовали! Менеджерами взяли Наташку и одного симпатичного молодого человека. На должность юриста был принят очень красивый парень. Итак, наш почти полностью женский коллектив пополнился двумя сотрудниками-мужчинами. Все незамужние девочки были в восторге. Мне же нравилось с ними просто общаться, как с друзьями, которые тоже закончили столичные вузы.

Всех троих ожидал испытательный срок в два месяца. Валентин, так звали юриста, был на два года младше меня. Но, так как с четвертого курса ушел на заочное отделение и вышел на работу помощником у одного известного адвоката, стаж работы был чуть больше трех лет. Сюда же, в глубинку, так сказать, приехал к бабушке и решил задержаться. Кроме внука у нее никого не осталось. Это история удивляла: редко встретишь молодого человека, готового променять большой мегаполис, на городок численностью в восемьдесят тысяч.

Интересный парень и, на минуточку, с прямым и ровным носом! Да, у меня до сих пор пунктик на этот счет. Но кроме дружеского тепла я к нему ничего не чувствовала.

Новички обещали «проставиться» с первой зарплаты. Клубов в нашем городе не было. Все праздники молодежь проводила в кафе или в ресторане.

Три-четыре раза в неделю Анька захаживала к нам на обеды. Вот так снова и воссоединилась наша четверка. Это было здорово. Конечно, мы все изменились как внутренне, так и внешне. Но всё же это были мои девчонки. Наташка подружилась с секретарем начальника Аллой. И иногда мы обедали все вместе.

Так и прошел первый месяц работы наших новичков. Получив зарплату, они пригласили нас в ресторан.

Услуги такси только развивались в нашем городе, и я редко ими пользовалась. Но пройдя на каблуках метров двести, я поняла, что всё же лучше на такси.

Пока ждала машину, я ощутила на себе взгляд. Оглянулась – никого. Странно! Почувствовала, как будто по спине прошелся рой колючих мурашек. Было светло и я не испугалась, но ощущение дискомфорта не покидало меня.

Такси подъехало, и я быстренько скрылась в нем. И уже там смогла немного расслабиться. На место встречи мы приехали быстро. Расплатившись с таксистом, я вошла в зал ресторана. Одну его половину сняли для банкета: кто-то праздновал день рождения.

Наш столик оказался у окна с другой стороны. Все уже заняли свои места. Нас было семеро.

Валентин – новый юрист, Павел – новый продажник, Наташка, Аля, секретарь Алла, Кира – тоже продажница – и я. Два парня и пять девушек. Это даже не «на десять девчонок, по статистике девять ребят». Это хуже. Все девчонки незамужние и хотят урвать кусочек внимания парней. Я немного меньше остальных, так как они мне неинтересны как мужчины. Только как возможные друзья.

Около часа посидели, покушали, выпили, пытались шутить. И вот девчонки захотели танцевать, а как поделить мужчин – не знают. Решили по очереди танцевать. Немного комичная ситуация, но выхода нет. И вот подошла моя очередь (смешно звучит), заиграла песня Eros Ramazzotti & Cher – Più Che Puoi, и Валентин подал мне руку в качестве приглашения. Чтобы не привлекать излишнее внимание, я вложила в его руку свою и поднялась с диванчика. Танцевать особо не хотелось, но песня классная.

И вот я снова почувствовала взгляд, по мне как будто прошелся электрический ток. Танцуя, я обернулась – опять никого, но заметила, как к нашему столу подошли трое парней. Руки Валентина сильнее сжали мою талию. Это отвлекло меня от парней, и я посмотрела на своего партнёра по танцам. Он мило улыбнулся и расслабил руки до нормального состояния, и так мы дотанцевали наш танец, а после направились к столику.

Со спины все трое выглядели очень даже ничего: высокие, широкоплечие, стройные, подтянутые, накачанные. Можно бесконечно отпускать эпитеты в отношении их телосложений. А если коротко, то «конфетка», вернее, «конфетки». От этого сравнения я прыснула смехом, и все трое обернулись в мою сторону.

Вот черт! На меня вопросительно смотрели три пары глаз. И что делать, как объяснить мой смех?

Я очень смутилась. Что сказать? От уставившихся на меня парней мурашки пошли по коже. Хорошо, что платье с рукавами, иначе догадались бы.

– Хорошая шутка, Валентин, – ничего умнее не придумав, выдаю я. – У нас пополнение в рядах? – переключаю внимание всех.

– Пока неизвестно, – отвечает Алла, – но думаю, скоро выяснится.

– Ясно, – пытаюсь пройти мимо парней к своему месту за столом.

– Ну так что, примете в компанию?

– Думаю, можно, – опять отвечает Алла, – разбавите наш цветник.

– А может, спросим у людей, которые нас тут собрали? – тихо спрашивает Аля. – Неудобно же.

– Да ладно, просто у парней будет отдельный счет. В чем проблема-то.

Все то время, пока девчонки переговаривались, я чувствовала на себе взгляд парня, стоящего по центру, с яркими серо-голубыми глазами, резко контрастирующими на фоне темных волос и смуглой кожи. Этот взгляд был именно от него, он будоражил кровь, заставлял краснеть.

Мужчина будто пожирал меня глазами. Из-за того, что особого общения у меня с парнями не было, я не знала, как себя вести. То отводила взгляд, то снова смотрела на него.

Никто проблемы не увидел, и парни присели за наш стол. Подозвали официанта и сделали заказ. Как только официант удалился, Алла решила завязать разговор:

– Давайте, поиграем…

«Может, сначала познакомимся?» – хотела спросить я, но сдержалась.

А Алла продолжила:

– Ну так что, парни, угадайте, по какому поводу мы собрались? Проявите свою находчивость, – это вообще тупизм. Алла не отличалась оригинальностью. Но она отличалась внешностью – высокая, стройная, с красивой фигурой, русоволосая, с большими голубыми глазами. Нос большеват, но это ее не портило – глаза привлекали все внимание к себе. Ну и большие и пухлые губы.

– А сколько у нас есть попыток? – интересуется на вид самый старший из них.

– Одна! – смеется Алла. Да что с ней?! На работе такая сдержанная, деловая. А тут флиртует как заправская… ээээ… прям видно, что облизывается на парней.

– Смею предположить, вы что-то празднуете.

– Ты правильно предполагаешь. А конкретней?

И тут у меня зазвонил телефон. Увидев на дисплее «мама», решила ответить и перестала следить за диалогом, который происходил за столом.

– Да, мам. Что-то случилось?

– Нет, ничего. Хотела спросить, ты когда домой?

– Думаю, через час, максимум через два.

– Хорошо, отдыхай. Только со спиртным осторожнее.

– Мама, мне почти двадцать пять, ну что ты?!

– Ника, я имею право это тебе говорить даже в сорок.

– Хорошо, ладно. Вы тоже отдыхайте, – и не успела я нажать на кнопку «отбой», как услышала изумленное:

– Доминика?!

Повернувшись в направлении голоса, встретила изумленный и недоверчивый взгляд серо-голубых глаз.

– Ника, – поправляю я.

– Пока ты общалась по телефону, мы уже перезнакомились. Осталась одна ты, – поведала мне Алла. Что-то она очень активная сегодня. И мне это не нравится.

– Меня зовут Ника, – представляюсь я, интонацией и взглядом показывая, что готова услышать имена наших незваных гостей.

– Кеша, Леха, – указывает рукой сероглазый на парней рядом, – а я – Макс.

И так странно смотрит на меня, как будто ищет на моем лице ответ на незаданный вопрос. Странный тип…

– Очень приятно.

– У тебя красивое имя – Доминика, – как бы смакуя, произносит Макс последнее слово. Приятное ощущение вызывает его интонация и то, что такой парень считает мое имя красивым. – Почему сокращаешь до банального «Ника»?

А вот это уже неприятно.

Разбежалась и рассказала первому встречному. Сейчас.

– Может, я вся такая банальная, не приходило в голову? – не знаю почему, но хочется ему нахамить. Аля сбоку дает локотком, несильно, но понятно.

– Пока не приходило, но теперь осознал, – ухмыляется Максим, – наверное, из цветов розы предпочитаешь?

– Наверное… и предпочитаю, – отвечаю, а самой неприятно, ведь действительно люблю розы.

– А вы отсюда или приезжие? – пытается перевести разговор Аля.

– Местные, – отвечает тот, что Леха.

На вид им всем от двадцати пяти до тридцати лет. Макс и Кеша чем-то похожи – треугольная форма лица, нос ровный и прямой у обоих, губы тонкие. Вот только глаза разные. У Кеши – большие, карие и тёплые, что ли. А вот у Макса – серо-голубые, холодные… возможно, даже жёсткие. И брови тёмные, толстые и густые, по форме прямые и низко посажены над глазами. Возможно, поэтому взгляд был таким холодным… Леха – с круглой формой лица, нос большеват, полные губы и глаза голубого цвета.

– А сколько вам лет, и где вы работаете? – подала голос Кира.

Валентин подавился водой и начал часто кашлять. Рядом сидящая Наташка принялась бить его по спине, надеясь улучшить его самочувствие.

– Девчонки, хватит вопросов. Давайте лучше потанцуем. Тем более музыка располагает, – сказал Леха.

– Давайте! – воскликнула Алла. – Объявляется «Белый танец»!

Мы с Алей и Наташкой переглянулись. Да уж…. Неожиданно.

А Алла тем временем со слащавой улыбочкой на лице протянула руку Максу со словами:

– Дама приглашает кавалера.

Наши с Максом глаза встретились. Он поднялся, не отрывая от меня взгляда, а затем улыбнулся и посмотрел на Аллу.

– С превеликим удовольствием, дама моего сердца, – и, взяв ее за руку, направился на импровизированный танцпол.

Не знаю почему, но мне совсем не понравилась эта сцена. Даже настроение испортилось.

Леха пригласил Алю потанцевать. Кира с Кешей встали в пару. Оставшиеся тихо сидели за столом и иногда посматривали на танцующие парочки. Я старалась не делать этого совсем. И вообще, мне хотелось уйти. Но как это сделать, я не знала. Все сразу начнут спрашивать, а ответа у меня и самой не было.

Танцующие вернулись, и за столом началась оживлённая беседа, в которой я не принимала никакого участия. Наступила апатия, что случалось со мной очень редко. Не хотелось ни с кем болтать, поэтому я просто сидела и пила сок. Улыбалась, когда все смеялись, и делала серьёзное лицо и поглядывала на часы, когда обсуждались какие-то вопросы.

Когда стало совсем невмоготу, я решила проститься со всеми и отправиться домой. Макс подскочил со своего места и предложил подвезти. Я, как и большая часть нашей компании, была очень удивлена, но парень нашелся с ответом:

– Я имел в виду, что, как настоящие джентльмены, мы должны проводить девушек по домам, на улице уже совсем темно.

– А я не против, да и девчонки тоже, думаю, – за всех ответила Алла.

– Вот и отлично. Ну что, кто в каком направлении живет?

Выяснилось, что мы с Аллой жили недалеко друг от друга. Аля с Наташкой снимали квартиру вместе – их отвезут Леха с Кешей. Киру вызвался проводить Валентин. Павел остался без девушки, но не сильно расстроился, так как машины у него не было. Вот так мы, поделившись на группы, отправились по домам.

Макс повёл нас к своей машине и, разблокировав двери, предложил занять места. Я двинулась в сторону пассажирской двери, Алла же сразу схватилась за ручку передней , чтобы сесть рядом с водителем.

В машине я не проронила ни слова, кроме как назвала свой адрес. А Алла с Максом трещали как сороки, смеялись и улыбались друг другу. А мне было неприятно их общество, и я молча смотрела в окно. Иногда ловила внимательный взгляд водителя в зеркале заднего вида, но сразу отворачивалась.

Минут через семь-десять мы остановились у моего дома. Я открыла дверь и собиралась уже поблагодарить и проститься, как Максим вышел из машины и обошёл её сзади.

– Эээ… спасибо, что подвёз.

– Пожалуйста, – и больше не говоря ни слова, протягивает мне свою сжатую в кулак руку.

Я не понимаю, к чему это, но в ответ так же протягиваю свою. И он что-то вкладывает в мою ладонь и прощается со мной. Садится за руль машины и быстро уезжает. Только и успели с Аллой помахать друг другу на прощанье.

Странный какой-то. То улыбается, то стартует с места, как будто за ним началась погоня.

Повернула в сторону дома, и уже открывая калитку, вспомнила, что у меня что-то зажато в ладони. Открыв ее, увидела салфетку из ресторана. Развернула и прочла вслух: «Подожди, пожалуйста меня, я приеду, как только ее отвезу».

Глава 7

Нет, все-таки странный этот Макс! То не разговаривает, то просит его подождать. И почему он при ней не может это мне сказать? Что за скрытность? Для чего это? Он мне вежливо написал «пожалуйста», и я ему вежливо ответила.

Не знаю, что на меня нашло, то ли обида, то ли гордость взыграла,но…

Когда парень вернулся к моему дому, он нашёл на калитке записку: «Извини, но уже очень поздно».

Выходные проходят обычно. Никто не звонит, не приезжает. Да уж, значит, не столь важен был для него разговор. Ну и ладно!

Выходим на работу в понедельник. Всё как всегда – собрались на обеде обсудить то, что было в пятницу. Девчонки взбудоражены, все перебиваем друг друга, делимся впечатлениями о парнях. Так узнаю, что все наши новые знакомые работают вместе. Лёхе и Максу по двадцать восемь лет, имеют какое-то общее дело, свой бизнес, так сказать, без уточнений. Кеше двадцать шесть лет, работает программистом. Тоже в частном секторе.

Подумать только, сколько я пропустила информации за вечер… Непохоже на меня. И почему меня так задела эта ситуация с Максом и Аллой?! Как они танцевали, общались за столом, а потом в машине…

Алла сказала, что все парни ей понравились, а особенно Макс. «Он такой, он такой…» – и еще куча эпитетов, типа: красивый, умный, интересный, сексуальный, с чувством юмора. «И вообще, он такой классный!» – ее цитата в завершении всего сказанного ранее. Сказано все было с таким придыханием, мимикой влюбленной дурочки на лице, что аж противно стало.

А я убеждаюсь, что правильно поступила, что не стала его ждать. Не знаю, что он наговорил Алле, но то, что он хотел со мной встретиться, осталось для нее тайной, и мне это не нравится.

После работы решила сначала заглянуть в магазин за сладеньким, а после пешком до дома. За это время точно определилась, что не буду больше думать о Максе, не стоит он того. Раз Алла на него так запала, скорее всего, он тоже. А лезть в чьи-то отношения я не стану.

Подхожу к своему дому, а перед ним стоит машина. Выходит из нее Макс , серьёзный, даже немного сердитый . И если подумать, что он ждал меня сразу после работы, то стоит он здесь уже час так точно!

– Привет, – здоровается нервно и с нетерпением.

– Ну привет, – отвечаю спокойно.

– Почему не дождалась?

– А должна была?

– Я же просил.

– А я извинилась.

– Доминика!

– Я просила не называть меня так.

–Ладно. Ника, я же хотел с тобой поговорить.

– О чём?

– Хотел тебя пригласить в кафе или погулять в эээ…

– Зачем? – прерываю я его.

– Я думал, ты спросишь куда.

– А я спрашиваю зачем?

– Ну зачем парень девушку куда-то приглашает? – я молчу, жду продолжение речи. – Чтобы узнать друг друга поближе, например, – отвечает Максим.

– Я не вижу причин узнавать друг друга получше. Извини, мне надо домой. – начинаю идти в сторону дома.

– Не понял, ты мне что, отказываешь? – офигевшим тоном спрашивает следуя за мной..

– Да, именно так.

– И почему же?

– Ну, может, потому, что ты уже узнал поближе Аллу? – разворачиваюсь, и с сарказмом спрашиваю я. Не вижу смысла строить из себя обиженную и не называть причину своего поведения.

– Ах вот в чем дело. «Мы, девочки, всем делимся друг с другом», так? – не остается он в долгу, вырисовывая кавычки в воздухе и меняя голос.

Вот же гад! Еще и циник к тому же!

– Именно так! А я единоличница. И, – делаю руками жест «кавычки», – «делиться» со всеми не собираюсь.

– Так я буду у тебя единственным, – ухмыляется этот Казанова недоделанный.

– Ты не будешь у меня никаким. Адьёс, – бросаю я ему и захожу во двор. Благо забор высокий, и меня уже не видно никому.

А я зла! От его наглости, самоуверенности, цинизма и хамства. И оттого, что мне это почему-то нравится!

Но блин, так не хочется быть для него «одной из», очередной победой и только. Уж лучше буду свидетелем его завоеваний, чем жертвой его цинизма и настойчивости.

Я слышала его удаляющиеся шаги, как он сел в машину, завёл двигатель и уехал.

«Вот и все. Вот и отлично. Так и надо. Так и должно было быть».

Я никогда не умела общаться с парнями, их у меня просто не было.

На нашем факультете бухгалтерского учета основным контингентом были девушки. А тех двоих хлюпиков, что затесались в наших рядах, ну никак нельзя было рассматривать в качестве объектов для влюбленности.

А на юридическом заочно мужчины учились ради «корочки». Был один парень, вызвавший мою симпатию, но он появился всего раз – чтобы закрыть сессию. Вот так я и провела все годы учебы в Москве – среди девчонок.

Сначала бухгалтерский учет – очно, а когда там были каникулы, как раз начиналась сессия на юридическом. В итоге все пять лет я училась практически без отдыха. А последний год юрфака я заканчивала из дома, ездила в столицу только на сессии. Брала на работе учебный отпуск и мчалась сдавать экзамены. Для кого-то студенческое время – лучшее в жизни, а у меня оно прошло скучно, было посвящено учебе и только.

Ни о каких вечеринках, гулянках, знакомствах с парнями и речи не было. Лайма с меня еще смеялась, что я вечный студент. Ну а что мне оставалось? Я утешала себя тем, что это вклад в мое блестящее будущее. К двадцати двум годам я обладала двумя дипломами о высшем экономическом и юридическом образовании. Мало кто мог таким похвастаться, кроме меня.

А в итоге я живу в небольшом городе и работаю в организации одного богатого человека обычным бухгалтером. Вот тебе и «вклад в блестящее будущее».

Во вторник и все последующие дни в офисе царили тишина и покой. С девчонками почти не разговаривала, работы было много. Лишь в пятницу, в обед, мы снова всей толпой оказались в столовой. На Алле не было лица, видно было, что она чем-то расстроена. Все спрашивали, что случилось, но она не спешила делиться.

После долгих советов и поддержки она все же сдалась. Сказала, что личная жизнь никак не наладится. А ведь казалось, что счастье было так близко. Ей хотелось чистой, настоящей любви и обязательно взаимной. А ее все нет и нет. И теперь она решила поехать куда-нибудь отдохнуть, набраться сил, а то что-то в последнее время всё плохо.

Я слушала и не могла понять, что же случилось. Ведь совсем недавно у них с Максом всё было хорошо. Буквально в этот понедельник она всем рассказывала о его положительных качествах и преувеличивала их, как могла. Так что же случилось? Такие резкие перемены, к чему бы это?

И я решила подойти к ней после и все уточнить. Не могу сказать, что мы были хорошими подругам. Однако тот факт, что мы с ней одновременно познакомились с парнями, думаю, дает мне право спросить о причинах ее расстройства.

Около четырех вечера я подошла к кабинету шефа. Алла сидела в приемной за компьютером. Я жестом спросила, на месте ли шеф.

– Нет, уже час, как уехал.

– Да? Круто, – тяну время, не зная, с чего начать, – хорошо быть шефом, можно в пятницу немного раньше уехать.

– Ну да. Интересно, мы доживем до тех дней, когда так же будем руководить своей фирмой и уходить домой, когда захочется?

– Мечтать не вредно, но всё в наших руках, я верю в это.

– Да, – ответила с грустью Алла.

– Что у вас случилось? Почему ты весь день такая хмурая? Вроде с Максом у вас все было хорошо, буквально в понедельник.

– У нас с ним не было ничего. По крайней мере, ничего такого… Красивые слова, улыбки, взгляды – вот и все. Разве это можно назвать отношениями? Просто он очень красивый, разговаривал со мной нежно, ласково, делал комплименты… Я и подумала, что понравилась ему. Но вот уже два дня ни слуху ни духу, на звонки не отвечает, сам не пишет и не звонит. Во вторник после работы мы с ним встретились на улице, он сказал, что ждет друга. Был сух, не особо словоохотлив и довольно холодно со мной попрощался. С тех пор я ничего не слышала о нем и не видела. Думаю, его симпатию я сама себе напридумывала. Ну ничего, я не унываю. Всё впереди у меня, в конце концов, у нас ничего не было, чтобы так убиваться по нему. Таких Максов ещё будет у меня на дороге очень много, прежде чем я выберу лучшего и выйду за него замуж.

Я ее, естественно, поддержала, сказала, что всё у нее будет хорошо, чтобы она лишний раз не расстраивалась. А тем временем у меня в душе уже начали петь песни соловьи. Конечно, это очень некрасиво с моей стороны в отношении Аллы, но контролировать эти чувства я совершенно не могла. Они просто возникли где-то в глубине и согревали меня своим теплом и надеждами, что он так себя повел из-за меня, из-за моих слов.

Домой я шла в отличном настроении. Не знаю почему: то ли оттого, что Алла больше не общалась с Максом, то ли оттого, что я не влезаю в чужие отношения и не разрушаю ничей союз.

На душе было легко. Я вновь решила заглянуть в кондитерский магазин и уже держала путь в сторону дома.

У меня возникло чувство дежавю: опять я увидела машину Макса перед моим домом, опять он вышел из неё с серьезным лицом… В чёрной кожаной куртке на чёрную же футболку и в черных джинсах.

Смотрит на меня внимательно:

– Привет.

– Привет.

– Опять в кондитерских магазин заходила, пока я тебя тут дожидаюсь?

– Да, по ходу, это уже традиция у нас.

Он улыбнулся так хитренько. А я поняла, чтó произнесла. Обобщила и сказала «у нас».

Да уж… Надо сначала думать, а потом говорить.

– Как дела на работе?

– Хорошо. А твои?

– Тоже.

И молчим. Он смотрит на меня, а я гляжу куда угодно, только не на него.

– Доминика, я …

Я выдыхаю:

– Макс, я же просила не называть …

– Максимилиан.

– Что?

– Меня зовут Максимилиан, – и взгляд обращен ко мне, как будто чего-то ждет.

– Красивое имя, – говорю я. Может он того и ждал, чтобы я восхитилась его именем?

А он смеётся:

– Ты меня не помнишь?! – и спрашивает, и утверждает он.

– Эм… а должна была?

– Ну, я надеялся. Хотелось бы, чтобы и ты меня помнила, Кареглазка.

И действительно – я слышала и это обращение ко мне, и это имя, когда-то давно, в другой жизни. В такой далекой, что уже и вспомнить трудно. В той, где была счастливая, веселая, наивная и добрая Доминика.

– Ты раньше жила не в этом городе.

– Нет. Откуда данные или кто-то тебе рассказал?

– Нет.

–Тогда как ты узнал?

– Я видел тебя раньше.

– Серьёзно?

– Да, у твоей школы. Ты стояла возле входа на территорию школы с цветами в руках, с причёской и с накрашенными губами.

И тут я вспомнила молодого парня, худощавого, высокого, который смотрел на меня, застыв на месте.

– Неужели ты забыла, как я не мог оторвать от тебя глаз? Или у тебя такое часто случалось? У меня – только один раз, и только с тобой.

Я молчу, не до конца осознавая всю иронию ситуации.

Осматриваю его внимательнее. Изменился. Сильно. Да так, что даже не узнала. А фактически, это единственный яркий случай из моей жизни с участием противоположного пола. Из жизни девушки Ники, в прошлом – Доминики.

– Вспомнила? – улыбается, понимая, что это так.

– Да. Смутно, но припоминаю.

Стал еще выше, намного шире в плечах. Лицо его я плохо помню, поэтому не могу определить изменений в нем. Вот только глаза… глаза я помню или думаю, что помню. Они были такими серьезными и изумленными одновременно, когда он смотрел на меня. А на следующий день, когда подошел знакомиться, в них появились смешинки. И я рассмотрела вблизи его ровный и прямой нос, именно такой, какой мне нравится у парней. Тонкие губы, немного впалые скулы.

Блин, это реально он! И как я сразу не догадалась! Те же глаза, тот же нос. Да, фигура изменилась. Видно, что трудился над ней в спортзале, мышцы выпирали из-под футболки, но не сильно, а в самый раз, чтобы дать понять, что они у него есть. Широкие плечи. Это уже не тот худощавый парень, теперь это красивый, высокий и с прекрасным торсом мужчина. Конечно, я бы его не вспомнила, их и сравнить нельзя. Хотя на тот момент я не думала о накачанных парнях.

– А ты меня вспомнил? Ты меня узнал?

– Нет, вернее, ты показалась мне знакомой, но вспомнил я тебе только после того, как тебя назвали в ресторане полным именем – Доминика.

– Да, земля круглая…

– Доминика, – только я хотела сказать, чтобы он меня так не называл, как он прервал меня, подняв руку останавливающим жестом, – постой, позволь мне тебя называть так. У тебя очень красивое имя, и я его хочу произносить именно так, пожалуйста, позволь мне это.

Для меня это было откровением. Такой на вид наглый, хамоватый, уверенный в себе парень просит называть меня полным именем! Не знаю, как так выходит, но когда он произносит мое имя, плохая ассоциация не всплывает в моей голове, тогда как раньше, только услышав имя полностью, мне становилось плохо. И прошлое накатывало новой волной, причиняя боль.

И я позволила ему называть меня полным именем. Впервые за десять лет я позволила человеку называть меня Доминикой.

– Пойдем, погуляем или, может, посидим в кафе? Чего ты желаешь? Как бы ты хотела провести остаток вечера?

– Мне кажется, мы на сегодня очень много поговорили. Может, на первый раз хватит? – я подумала, что его слишком много стало в моей жизни. С той встречи в ресторане он занял все мои мысли и очень быстро проник в сердце. А теперь еще и выяснилось, что он – тот парень из прошлого. Мне надо всё осмыслить, поэтому я захотела побыть одна.

Но в его планы это не входило.

– Нет, так просто я не сдамся. Не в этот раз. Давай хотя бы прогуляемся вдоль реки, отсюда ехать минут десять до набережной, а тортик можешь положить ко мне в машину.

– Ну хорошо, – опять сдалась я, – давай немного погуляем.

Я села в машину, в этот раз рядом с креслом водителя, хоть и чувствовала себя неудобно и пыталась занять пассажирское сидение сзади. Но Максимилиан настоял, сказал, что он не мой водитель! Смешно!

Я повернулась, чтобы положить торт, и увидела там букет белых роз. Красивых, прекрасных белых роз. С большими бутонами. Взглянула на него, а он в это время смотрел на меня и ждал реакции. А я взяла букет и уткнулась в него носом. Вдохнула его аромат – естественный аромат роз! Как же он чудесен!

– Спасибо, – прошептала я. И почему-то у меня не возникло вопроса, кому же предназначаются эти цветы.

– Значит, тебе действительно нравятся розы?! Рад. Красивые цветы для прекрасной Доминики.

Мне кажется, мои щёки начали гореть, я решила спрятать их, опять зарывшись лицом в букет, он усмехнулся, завел мотор машины, и мы поехали в сторону набережной.

Ну как набережной… просто дорожка вдоль речки. Город еще только развивается в направлении облагораживания территории.

И вот мы идём на небольшом расстоянии друг от друга. Слышим, как горная река шумит, преодолевая пороги, разбавляя повисшую между нами тишину.

– А ведь я тебя искал, – говорит Максимилиан, – приходил к школе. Даже настоял, чтобы младшие братья пошли учиться именно туда. Так у меня была бы возможность с тобой видеться. Но больше тебя не встретил.

Не хотелось вспоминать то время.

– Мы переехали сюда, вскоре после нашей встречи.

– Да уж… теперь понятно все.

– А вы откуда приехали к нам?

– Моя мама родом оттуда же, откуда и ты, – своеобразно ответил он на мой вопрос, – вот мы и решили вернуться на ее родину.

– Серьезно? Она с нашего районного центра? А сейчас вы переехали в город? Или родители остались там, а молодёжь уехала?

– Нет. Отец уже уехал, а мама там осталась навсегда. Мы приехали похоронить ее туда. Она так хотела. Так и остались там, пока пацаны школу не окончили.

– Я… прости меня, пожалуйста, я не знала, – в знак своей поддержки я взяла его за руку и сжала ее. – Мне правда жаль. Я знаю, как это терять любимого человека.

– Все в порядке. Я уже смирился, – в ответ он тоже сжал мою руку и не отпустил.

Мы подошли к валунам на берегу реки. Все так же держась за руки. Не зная, как вернуть разговор в нормальное русло, спросила:

– А кто тебе дал такое красивое имя?

Он усмехнулся и отвёл взгляд, направив его вдоль реки.

– Тут постаралась мама. Она всем своим сыновьям дала имена латинского происхождения. Отстаивала это право, как могла, и добилась своего. Ее страстью был латинский язык. Она его изучала в универе, а потом работала там же преподавателем, учила студентов, медиков и юристов, языку.

– Здорово. Мне тоже нравился латинский, но у нас его вёл злой старикашка. Уже даже имя его забыла.

– А кто тебя назвал Доминикой.

А вот об этом я не хочу говорить. Пусть и прошло уже много времени, и с отцом мы хоть не много, но общаемся… все же рана ещё кровоточит.

– Папа назвал. Так, значит, вас трое в семье, и все с интересными именами, – перевожу разговор на него. – И как же зовут остальных?

– Я надеялся, что тебе буду интересен только я. И пока я не готов делить твоё внимание ни с кем из братьев.

Этими словами он просто ввёл меня в ступор. Что они означают?

– Эээ… уже поздно. Мне пора домой.

– Да, конечно. Я тебя отвезу.

Все так же держась за руки, мы дошли до машины. И мне это нравилось. Не знаю… чувствовала какую-то защищённость, что ли, безопасность, спокойствие. Он открыл мне дверь и закрыл ее за мной. Обойдя машину, сел за руль, и мы поехали в сторону дома. Я молчала, не зная, что сказать. Макс тоже молчал. Так и доехали.

Я не хотела выходить из машины, но и не знала, как еще и под каким предлогом оставаться в ней.

А по лицу Максимилиана было видно, что он о чем-то усиленно размышляет, крепко сжав руль автомобиля.

– Ну ладно, тогда – пока. Я пойду, – решила попрощаться. – Спасибо, что подвёз, – все, больше тянуть было невозможно, и я дёрнула ручку двери.

– Доминика! – остановил меня Макс, – на этих выходных я буду занят и, возможно, всю следующую неделю. Может, встретимся на следующих выходных, погуляем… ээ… опять?

– Хорошо, – слишком поспешно ответила я, – тогда до встречи?!

– Я тебе позвоню.

– Ты не знаешь мой номер.

– Я узнаю твой номер и обязательно тебе позвоню, – пояснил мне с улыбкой на губах Макс.

– Окей, – и я уже собиралась выходить из машины, как он взял меня за локоть и потянул на себя. Я испугалась, что он хочет меня поцеловать, но он лишь тронул мою щечку губами.

– Пока, – и отпустил.

Я немного растерянно вышла из машины и сделала несколько шагов к дому, а Макс дал по газам, и его машина скрылась за поворотом.

А цветы-то с тортиком я оставила на заднем сиденье! Вот блин! Хорошо хоть сумочка висела на плече.

Еще постояла на улице минут десять, надеясь, что Макс увидит забытые мною вещи, но чуда не произошло. Он не вернулся. И я в расстроенных чувствах зашла в дом.

Но стоило вспомнить о том, что у нас через неделю будет свидание, как настроение вновь улучшилось, и я счастливая зашла к себе в комнату.

Через полчаса после расставания с Никой Максим уже звонил в дверь чужой квартиры.

Открыла ему симпатичная девушка. Увидев цветы и торт в руках парня, она радостно улыбнулась:

– Остыл? Наконец-то пришел мириться. Ну, заходи, что застыл в дверях.

Глава 8

Выходные прошли в обычном режиме – дома, за просмотром телика или сидением «вконтакте», просмотром видео на youtube и перепиской с девчонками в «одноклассниках». Но настроение все же было хорошим. Мама даже заметила мою глупую улыбку и спросила, не появился ли у меня молодой человек наконец-то. Я сказала, что пока рано об этом судить, но в душе очень на это надеялась.

Мама за меня очень переживает в плане парней. Мне двадцать четыре года, скоро будет двадцать пять, а я ее ещё ни разу ни с кем не знакомила.

Нет, она не думала, что после пяти лет в столице, на воле, на свободе, так сказать, я могла стать барышней нетрадиционной ориентации, но периодически намекала мне, что время идет и надо приглядываться к противоположному полу. А я не могла. Во-первых, выбор у меня был невелик. Во время учёбы было некогда, а на работе – женский коллектив. Ну и где тут парня-то найти?!

Отчим периодически предлагал познакомить с кем-нибудь, но я категорически отказывалась. Вот так и дожила нецелованной, до своих двадцати четырёх лет. Но об этом никому не известно. В Москве я говорила, что у меня были парни дома, а дома – что встречалась с парнями в Москве. А тут пока еще никто не привлёк внимания, поэтому и хожу в холостячках, так сказать.

В понедельник с особой тщательностью готовилась к работе, не знаю почему, так захотелось. Нанесла блеск на губы, подвела карандашом глаза, накрасила ресницы, волосы собрала в высокую «дулю» (чтобы акцент был на глаза), надела красивое платье (думаю, оно подходит для офиса) и под него каблуки, которые так редко носила.

Мама даже присвистнула. Да, знаю что вырядилась, но того требовала моя душа. Иногда она так хочет.

Попросила отчима подбросить меня до работы, так как на таких каблуках далеко не уйти . Тем более по нашим российским дорогам.

Да, определённо, не стоило так наряжаться! В офисе все пребывают шоке от моего вида. Посыпалось такое количество вопросов, что я уже сто раз пожалела о том, что пошла на поводу у своей «души».

Буквально проклинала свой внешний вид и вечерний макияж.

Платье, которое я купила в Москве, не помню по какому случаю, показалось мне стильным. Думаю, бухгалтера имеют право носить такие платья.

Алька с Наташкой на обеде тоже достали. Аллу я не видела в тот день, сказали, что у неё завал и ей некогда обедать.

После работы девчонки уговорили меня погулять, выгулять мое платье, так сказать. Но с условием, что сами зайдут домой и переоденутся, чтобы я не одна «такая» ходила.

И вот мы, три красавицы, идём по центральной улице города после рабочего дня. Ни на кого не смотрим, но ловим на себе взгляды прохожих. Нет, ну не дурочки! В детство вернулись. Зашли в кафе и начали бурно обсуждать ситуацию. Вспомнили школу, как мы там дефилировали, и как все на нас смотрели. Только Аньки не хватало для полного счастья.

И тут в кафе входят трое мужчин, по-другому не скажешь. В смокингах и галстуках, с портфелями в руках.

Кафе тоже не обычная забегаловка, а такое пафосное местечко, где народ не покушать собирается, а скорее – покрасоваться, встретиться с деловыми людьми, с компаньонами по работе. Такое вот заведение с названием «Кафе Рица Парк».

Новоприбывшие оглядываются в поисках столика и, конечно, натыкаются на нашу троицу. Но мы их, естественно, игнорим. Общаемся друг с другом и в их сторону даже не смотрим. Попиваем сок, заказали салаты. Сидим, ждём. Чего ждем – непонятно.

Мужчины выбрали столик неподалеку и сели так, что все трое могли на нас смотреть, особо не напрягаясь. Заказывать ничего не стали, так как ждали ещё одного человека. Попросили только воду и соки.

И вот мы сидим с девчонками и понимаем, что любое наше слово они могут спокойно услышать. И тупо молчим, не зная, что сказать. Мужчины тоже молчат, переглядываются между собой и с интересом посматривают на нас.

Так проходит минут пять. Открывается входная дверь и в кафе входит парень с ноутбуком в руках. Сначала он смотрит в противоположную от нас сторону в поисках кого-то или чего-то, а после оборачивается в нашу и, увидев мужчин, сидящих за соседним столом, приподнимает правую руку в приветственном жесте и направляется к ним.

А парня-то мы все узнали и, похоже, вечерок перестаёт быть томным.

Кеша, а это был именно он, шёл неторопливым шагом к своим знакомым и, заметив три пары девичьих глаз, направленных на него, притормозил, а затем, улыбнувшись, плавно сменил курс и направился к нам.

– Здравствуйте, девушки, не ожидал вас тут увидеть.

– Привет, – это была Аля, – да, мы тоже. Решили немного прогуляться после работы. Напряжённый был день сегодня.

– Привет, – а это мы синхронно с Наташкой. Наташка покраснела немного, хм… интересно.

Я с ним практически не общалась с того дня, а вот девчонки да, ведь Кеша с Лехой подвозили их домой после ресторана.

Вообще не очень люблю сокращать имена, но раз парни сами так представились…

– Иннокентий, так ты знаком с этими прекрасными девушками? – подошёл к нам один из парней за соседним столиком. – Может, и нас познакомишь?

Кеша посмотрел на нас и, увидев, что особо никто против не был, произнёс:

– Знакомьтесь – Аля, Наташа, Доминика. А это, – указал на мужчин, которые уже все втроём подошли к нашему столику, – Александр, Марк, Денис.

Блин, а у этого Марка такой взгляд… и рост… и нос (хи-хи), вот только волосы уж слишком короткие.

– Раз мы познакомились, и если девушки не против, может, объединим наши столики и посидим все вместе? – спросил Александр, по ходу, самый шустрый из этой троицы.

Мы с девчонками промолчали, лишь Аля дёрнула плечом, типа: «ну не знаю… можно». Все восприняли это как знак согласия и, подозвав официанта, попросили его соединить столы.

–Девушки, чем занимаетесь? – опять завел разговор Александр.

–– Работаем, – ответила самая смелая Аля. Наташка, все ещё с розовеющими щёчками, в основном смотрела на стакан в руках и иногда на Кешу. Я брала с нее пример. Только смотрела не только на Кешу, но и на Марка, ну и, чтобы не спалиться, еще на Александра с Денисом. – А вы?

– И мы, – такое ощущение, что за столом только эти двое сидят. – Мы с парнями строительными материалами и логистикой занимаемся, вот к нам и Кеша присоединился в качестве программиста.

– Да мы коллеги, почти, – и снова диалог между этими двумя. – Мы с Наташей – менеджеры по продажам стройматериалов, а Доминика – бухгалтер.

Глаза Марка впервые выказали удивление. Он посмотрел на меня с каким-то неверием.

– Да, да, я бухгалтер, – не выдержала я. – Почему вы так удивлены, Марк? – и, кажется, я все-таки спалилась, потому как все взгляды сразу же направились на меня, а губы Марка изогнулись в едва заметной ухмылке.

Блин, и надо же было так подставиться! Теперь все поймут, что я на него пялилась.

– И раз уж на то пошло, мы не коллеги, а конкуренты. У нас не такой уж большой городок, чтобы называться коллегами. Каждый заказ с битвой вырываем из лап друг друга, – нахожу я, как отвлечь компанию от своей оплошности.

Теперь у всех серьёзные лица. Ведь я была права. Раньше наша фирма была единственной в городе с большим ассортиментом строительных материалов. А теперь на рынке появилась небольшая компания, которая отбирает мелкие заказы, но до больших ещё не доросла; так, по крайней мере, говорил отчим. Они с мамой как-то обсуждали этот вопрос дома, а я невольно стала тому свидетельницей. Отчим все же дружен с моим шефом, Смирновым, знает, о чем говорит.

И раз эта троица утверждает, что их фирма занимается поставкой стройматериалов, вывод – это та самая новая компания в городе.

– Может, не будем портить настроение друг другу из-за работы, а проведём время весело и с пользой для души? – решил настроить компанию на мирный лад Александр.

– Да, я тоже думаю, не стоит сейчас о работе, – поддержал Александра Кеша, – рабочий день окончен, наступила пора отдыха.

– Да, вы правы, – вставила Наташа, – рабочий день закончен, значит пора о работе забыть.

Я с удивлением посмотрела на Наташу, с чего вдруг такие перемены? Скорее всего, из-за Кеши.

И тут подал голос Марк:

– Я удивился потому, что ты не выглядишь как бухгалтер. В моем понимании бухгалтер выглядит совсем не так. – да, человек не ищет лёгких путей в общении и хочет выговориться.

– И как же он выглядит в вашем, – делаю акцент на этом слове, – понимании?

– Уж точно не так красиво и привлекательно, как ты.

Смутил. И вот что ему ответить? Лучше просто потупить глаза и промолчать, что я и делаю, к своему стыду. Да ещё и краснею при этом. Черт!

– Э… девушки, чем увлекаетесь в свободное от работы время? – снова Кеша спасает ситуацию, – любите боулинг? Недавно в городе открылся новый клуб, не хотите пойти сыграть с нами?

Хм… с места в карьер, что называется.

– Да особо ничем не увлекаемся, в городе не так много развлекательных заведений. А насчёт боулинга… – говорит Аля и смотрит на нас с Наташкой, – не думаю, что сегодня получится. Мы уже скоро по домам планировали разойтись.

– Ну, тогда, может, мы вас хотя бы соком угостим и просто поболтаем, а в боулинг можно и в другой день поиграть, – включается в беседу Денис.

Денис по натуре, наверное, очень лёгкий человек, и все им сказанное как-то сразу разрядило обстановку за столом. Все поддержали его и беседовать стали более непринуждённо и свободно.

Оказалось, парни приехали к нам из соседнего Ставрополья, вместе начали бизнес строить там, а сейчас расширяются по соседним республикам и краям. Они знакомы друг с другом с раннего возраста, поэтому шуточек за столом было много, особенно из детства и подросткового времени.

Мы, девчонки, тоже поделились, что дружим со школы. Парни были очень удивлены, просили рассказать что-то смешное, но мы не прокололись.

А Марк больше не проронил ни слова, только смотрела на меня изучающе, непонятно что выглядывал и, конечно же, смущал своим взглядом.

Темнело. Мы засобирались домой. Кеша вызвался проводить нас , так как остальные парни собирались задержаться и поговорить о работе.

Сначала заехали к девчонкам, договорились, взглядами и жестами, все обсудить по телефону и так расстались. Потом Кеша меня довёз до дома. Когда я выходила из машины, он вдруг оказался рядом с дверью. «Хотел ее открыть мне, что ли? – мелькнула у меня мысль, но я ее отмела подальше.

– Спасибо, что подвёз. Ну, пока, – уже разворачиваюсь к дому, как меня хватают за руку и поворачивают к себе лицом. Я офигела, и, видно, это отобразилось на моем лице, потому что парень немного растерялся и пролепетал:

– Извини, не хотел тебя пугать. Просто хотел тебе кое-что сказать, – и замолчал, как будто не решаясь продолжить дальше.

Я освободила свою руку и с вопросом в глазах ждала продолжения откровений парня.

– Послушай, Доминика… ты красивая и… и чистая, хорошая девушка, и поэтому хочу тебя предупредить: не общайся ни с Максом, ни с Марком. Это ни к чему хорошему не приведёт.

Сказать, что я была изумлена, удивлена, ошарашена – ничего не сказать. И только я хотела ответить ему, как он жестом меня остановил.

– Не спрашивай меня, почему я это говорю, просто я знаю этих двоих и не думаю, что кто-то из них для тебя пара. Все, извини, что лезу не в свои дела, но считаю своим долгом тебя предупредить. Пока, я поехал.

И не успела я хоть что-то ему ответить, как он обошёл свою машину, сел за руль и дал по газам.

Что за привычка у этих парней давить на газ с места! Что у Макса, что у Кеши.

Глава 9

Всю ночь думала о словах Кеши. Вообще о ВСЕХ словах.

Как он узнал о Максе? При всех в ресторане тот общался только с Аллой. Единственный эпизод со мной – когда подвозил домой. Больше Кеша нас не видел. Получается, Макс ему обо мне рассказал?

Если это так, то, выходит, они очень близкие друзья. Ведь мы с Максом только один раз гуляли, и никакой определённой договорённости по поводу наших отношений не было.

А Марк тут вообще при чем? Его я видела впервые и не собиралась встречаться повторно. Что-то пугает меня в нем, вот знать бы только что? Но чувствую – опасный он.

И все же как интересна жизнь – то вообще никого не было на горизонте, то вдруг сразу два парня нарисовались, ну, конечно, в глазах Кеши. Если кто-то мне и интересен, так это Макс.

Заснула под утро. На работу пришла разбитая, с темными кругами под глазами.

Обсудили с девчонками вчерашний вечер. Они заметили не только интерес Марка к моей скромной персоне, но и его «пугающий взгляд». Надо быть смелой, чтобы начать отношения с таким человеком. Но так как смелой я не была, да и отношения с ним меня не интересовали, подобными мыслями я себя не обременяла.

А вот о Максе думала. Почти всегда, в перерывах от работы.

Алла присоединилась к нам за обедом в столовке. Она вся светилась от радости: через два дня у неё отпуск, и она собиралась рвануть в Сочи на недельку. После олимпиады, говорят, там очень классно. Есть где погулять, есть на что посмотреть. Кто заменит ее во время отпуска, ещё не известно. Очень надеюсь, что не я.

Так и проходили рабочие дни. А я все ждала выходных.

В пятницу на секретарское место посадили Наташку. С продажами какие-то проблемы, затишье, и менеджеров в отделе хватало.. А Алла упорхнула к морю, если не купаться, то хотя бы отдыхать и гулять по достопримечательностям.

В субботу просидела с телефоном в руках, проверяла каждые пять минут входящие смс и звонки. Но там тишина. К вечеру совсем извелась, настроение было ужасным. Заперлась в комнате и включила КВН на ноуте, чтобы хоть немного отвлечься. Он всегда помогал мне в минуты отчаянья и депрессии.

Не сразу, но минут через пятнадцать, настроение улучшилось, и я вовсю смеялась над шутками команд. И вот зазвонил телефон – подорвалась на месте сразу же. Незнакомый номер. Подождала примерно три гудка, а после, нажав на «зеленую трубочку», ответила серьезным голосом:

– Да.

– Привет, – голос мужской, не узнаю.

– Привет, – осторожно отвечаю.

– Не узнала?

– А должна была?

– Я надеялся, что оставил неизгладимое впечатление, – и смеется в трубку, несильно, но понятно.

– Извините, вы, наверное, ошиблись номером, – собираюсь сбросить вызов.

Он, видимо , это почувствовал:

– Доминика, это я, Марк.

Упс…

– Марк? – не смогла скрыть своего удивления

– Да, я. Почему ты так удивлена. Я вроде дал понять тогда, что наше общение продолжится.

Серьёзно?! Интересно, когда это было, что я не заметила? Но, конечно же, ему этого я не озвучила, а лишь спросила:

– Как ты узнал мой номер?

– Мир не без добрых людей.

– Эээ… Марк, – хочу завершить этот бессмысленный разговор, ненавижу, когда мне не отвечают на вопросы, – очень рада, что тебе попадаются только добрые люди, но мне пора. Извини, дела. Пока, – и сбрасываю вызов, пока он ничего не успел сказать.

Конечно же, он сразу перезванивает. Опять жду примерно три гудка и поднимаю трубку.

– Доминика, это последний раз, когда ты так сбрасываешь трубку! Поняла? – зло выговаривает мне Марк.

– Извини, что?! – меня, видно, перемкнуло, и я совсем потеряла чувство страха. – Ты мне звонишь почти ночью, не спрашиваешь, хочу ли я с тобой общаться, не говоришь, откуда у тебя мой номер, а теперь еще и угрожаешь мне?! Не много ли ты на себя берешь, Марк?

– У тебя уже есть парень? – ошарашивает он меня.

– Что? – до меня не сразу доходит суть его вопроса. – Это тут при чем?

– Значит, нет. Не понимаю тогда, почему тызавелась, – спокойным тоном поясняет мне этот субъект мужского пола, – номер я раздобыл по своим каналам, не проси их сдать, не смогу. И еще не ночь вовсе, вечер на дворе. И вообще, не так я планировал начать с тобой общаться.

Я реально удивлена. Он это серьёзно? Вот так просто. Ввёл меня в ступор от таких резких перемен в тональности, а теперь еще общаться предлагает как парень с девушкой?!

– Так, Марк, сейчас мне действительно некогда говорить, – вру я, мне нужновремя выиграть, подумать, – давай потом, хорошо?

– Вот, умная девочка.

– Прости, что?!

– Вот так и надо изначально было сказать, – с издёвкой в голосе произносит он. – Хорошо, Доминика. Раз тебя некогда, не буду отвлекать. Позже перенаберу тебя. Пока, – и я слышу короткие гудки, а потом – тишина.

Отнимаю телефон от уха и смотрю на него, округлив глаза, как будто он мне что-то может разъяснить. И что это было?!

Снова включаю КВН, понимаю, что мне надо отвлечься. Не знаю, кто он такой, но ясно осознаю, что с ним связываться не хочу.

Ближе к двум часам ночи забываюсь сном. Меня мучают кошмары. Как будто за мной кто-то гонится, а я пытаюсь убежать, но никак не удаётся оторваться от преследователя. Резко открываю глаза – в комнате темно, ноут ещё работает. Смотрю на время – пять утра. Понимаю, что вставать в такую рань бессмысленно, и снова пытаюсь уснуть, при этом поминая Марка и Макса плохими словами. Первого – за то, что позвонил и вселил страх. А второго – что не позвонил и не успокоил.

Слышу звук своего рингтона, еле разлепляю глаза. Светло, солнце вовсю светит и звонит телефон. Неизвестный номер. Но не вчерашний, другой.

– Алло?

– Разбудил? – смеётся. – Вставай, соня, уже полдень!

– Макс? – спросонья не могу сообразить.

– Да, Максимилиан. Давай, вставай! Я же говорил, что позвоню на выходных. Готовься, заеду за тобой через час, успеешь?

– Нет, – еще не до конца осознаю я происходящее, – давай через два.

– Полтора часа и ни минутой больше. Подъеду к дому, будет удобно?

– Ты на машине?

– Ну да, сонька, просыпайся!!! Подъеду, говорю.

– Давай тогда лучше в начале улицы. Я выйду, – не хочу, чтобы его видели ни мама, ни соседи.

– Хорошо. Давай. У тебя один час и тридцать минут на приготовление, – и сбрасывает звонок.

Сначала смотрю на телефон, потом на свое отражение в зеркале, затем снова на телефон.

– Уууиииииии!!! Даааа!!! – прыгаю на кровати, затем опять ловлю свое отражение в зеркале. – Вот черт! – и на всех парах несусь в ванную комнату.

Через час пятнадцать снова смотрю на себя в отражении и вижу довольно милую девушку. С распущенными волосами, завитыми в легкие локоны. В красивом, прямом, нежном белом платье выше колена. На ноги надела черные туфли, а в руках – черный клатч. Все, вроде готова.

– У тебя свидание? – мама заглянула ко мне в комнату.

– Мама, а стучаться?

В ответ – тишина, выгнутая бровь и знак вопроса в глазах.

– Да, – сдаюсь, – по крайней мере, я так думаю.

– И что это за мальчик?

–Мам, ну какой мальчик? Парень, даже мужчина.

У мамы округляются глаза, понимаю, что сболтнула лишнего.

– Нет, нет. Он не взрослый. Ему двадцать восемь.

– Умеешь же ты подбирать слова, – сокрушается родительница, садясь в кресло, – и когда познакомишь?

– Ещё рано, мам, это только второе свидание.

– Ясно. Что ж… телефон всегда держи при себе, чтобы я могла до тебя дозвониться, поняла?

– Есть, мэм!

– Я не шучу.

– Хорошо, мам, – целую ее в щёчку и выхожу из комнаты. По пути краем глаза замечаю изумление в ее глазах, а потом понимаю, что очень давно ее не целовала. И рада, что сделала это сейчас.

Выхожу за ворота, иду вдоль улицы до поворота и вижу ЕГО. Вышел из машины и ждёт меня. В светлой рубашке, темных джинсах, а его красивые светлые глаза закрывают солнцезащитные очки.

Приближаюсь к машине, и он делает шаг в сторону задней двери, открывает ее и достаёт букет красивых бордово-красных и белых роз. Вручает их мне, я утыкаюсь носом в цветы, вдыхаю аромат роз. Ммм… хочу поблагодарит его за букет. Только поднимаю лицо, как он быстро наклоняется и целует меня в губы.

– Привет, Кареглазка. Прекрасно выглядишь.

Скромно туплю взор, не зная, что сказать, немного краснею. Безумно приятно, что ему понравилось моё платье и вообще внешний вид.

– Спасибо, – все же отвечаю.

– Ну что, поехали развлекаться?

– Куда?

– Сюрприз.

Сели в машину, хотела пристегнуться, но Макс наклонился очень близко и произнёс:

– Я поухаживаю за вами, принцесса, – потянул ремень безопасности между нами и, находясь в том же положении, пристегнул. Я смотрела во все глаза на него, а он на меня. Вот тут и произошёл мой первый полноценный поцелуй.

. Это было неожиданно, но так желанно. В животе сразу запорхали бабочки. И это ощущение, когда на тебя напирают, а ты не можешь увернуться и вдавливаешься в сидение… как в фильмах о страстной любви. Я как могла отвечала, губами шевелила, но когда его язык проник в мой рот, я застыла. И что теперь я должна делать? Блин! И почему в романах, которые я читала, ничего не писалось об этом! Только о том, что «губами прикасаемся друг к другу». В кино да, иногда были кадры с языком, но в основном чтобы опошлить момент. А между влюблёнными героями языка я не видела.

Максимилиан оторвался от меня, и в его глазах я увидела смешинки, что меня очень задело.

– Ты не знаешь, что такое «французский поцелуй»?

Я отвернула от него голову к окну и пробурчала:

– А что? Должна была?

На что он рассмеялся, поцеловал мою щеку и сел в водительское кресло.

– Да нет. Просто. Но ничего, скоро узнаешь. Я хороший учитель.

Завёл машину и мы двинулись в сторону «развлечений».

Макс включил музыку и смотрел на дорогу. А я глядела в окно и как только себя ни обзывала.

Что он обо мне только подумал? Деревенщина! Даже не умеет целоваться в свои-то годы! А еще в Москве училась! Наверное, она такая неинтересная, что ни один парень не сблизился с ней настолько, чтобы поцеловать и научить правильно это делать. Или, может, решил, что я фригидна?

Фригидна… Я знаю значение этого слова, но не думаю, что я такая. Я надеюсь, что я не такая.

Я так себя накрутила во время нашей поездки, что уже ничего не хотелось. Хотелось домой, под одеяло и плакать. Вот только Максимилиан не позволил.

Как только мы вышли из машины, привлёк меня к себе, крепко обнял.

– Ты прекрасна! Это даже хорошо, что не умеешь. Мне это нравится. Поняла меня, маленькая моя Кареглазка, Доминика прекрасная.

– Не надо со мной разговаривать как с маленькой девочкой.

– Прости, но у тебя такое лицо, что я не удержался.

Приподнял мое лицо за подбородок и поцеловал снова. Мягко, нежно. Я готова была взлететь от удовольствия. Закрыла глаза, обняла его за талию и наслаждалась прикосновениями.

И тут мы услышали свист, смех и улюлюканье.

Оторвавшись друг от друга и оглядевшись, мы поняли что нашему «представлению» нашлись «благодарные» зрители.

– Вот черт! Максимилиан, у нас маленький городок. К вечеру все будут о нас знать. Боюсь, теперь мне придётся о тебе рассказать дома.

Его лицо посерьезнело, затем он улыбнулся, подмигнул мне и, обняв за талию, повёл в сторону.

– Мы же приехали развлекаться, так что, пошли.

Меня немного покоробило, что он ничего мне не ответил, но я решила подумать об этом позже и не портить такой момент, развлекаться в месте нашего прибытия.

А приехали мы в главный парк города, где располагалось озеро и кафешки с аттракционами. Сначала мы покатались на катамаранах по озеру. Это было так ново для меня – кататься с парнем. Гуляли по парку, и я ловила завистливые взгляды встречных девушек. Максимилиан действительно привлекательный парень и сразу бросается в глаза. Его внешность, поведение, манера держаться – все мне нравится. А его голос с хрипотцой, особенно, когда что-то тихо говорит мне на ушко, я просто таю в эти моменты.

Аттракционы тоже не остались без нашего внимания. Макс выиграл для меня большого медведя в тире, после мы катались на чёртовом колесе втроём, гоняли на машинках. Конечно, мой наряд подразумевал несколько другой досуг, но все же было здорово! Рядом с ним не имело значения, есть каблуки или нет, платье надето или джинсы. Я не ощущала дискомфорта. Думаю, я почувствую все прелести длительного хождения на каблуках завтра, а сейчас я чувствую себя счастливой. Впервые за долгое время. И мне это нравится.

Начало темнеть. Аттракционы, кафе и деревья зажглись разноцветными огоньками.

– Проголодалась?

– Есть немного.

– Давай пойдём куда-нибудь, нормально покушаем. А то на мороженое и попкорн я уже смотреть не могу.

Я, конечно же, согласилась.

– Только это в другом месте, не в парке, хорошо? Еще минут двадцать потерпишь?

– Да, конечно.

Мы сели в машину и поехали ужинать. Остановились возле самого дорого ресторана в городе. Он открылся около года назад. Широкие лестницы, статуи тигров при входе, светлые залы в бежевом и золотом цвете.

Нас проводили к столику, вручили меню. В ресторане тихо звучала восточная музыка, приятная, расслабляющая.

Сделав заказ, я огляделась. Действительно красиво. Со вкусом все сделано. Высокие потолки, белые колонны в зале, столы необычнойформы.

– Отвлекись от созерцания ресторана и посмотри на меня, иначе мне придется притвориться колонной, чтобы ты меня так же рассматривала, – и снова его красивая улыбка.

– Извини.

– Не стоит, что ты. У тебя очень красивый профиль, но фас мне нравится еще больше.

– Хватит меня смущать!

– Что ты, я даже еще не начинал.

– Максимилиан! – укоризненно и строго сказала я.

Вдруг он посмотрел на меня серьёзно.

– Что случилось? Я что-то не то сказала?

– Нет, просто ты мне очень напомнила маму. Именно так она мне говорила, именно так произносила мое имя, когда хотела приструнить за плохое поведение.

– Извини, что напомнила о твоей утрате.

– Что ты, Доминика! Мне наоборот понравилось, правда.

Он хотел сказать что-то еще, но нам принесли заказ и мы больше не возвращались к этой теме.

Салаты, стейки, красиво обжаренный картофель, зелень, разные виды сыров. Стол был полностью забит едой. Такое ощущение, что мы сбежали с голодного края, а сейчас дорвались до еды. Но есть нам действительно хотелось и мы приступили немедленно.

Как раз в тот момент, когда я подняла соусник, рядом проходил мужчина под ручку с дамой. Похоже, он был пьян и неосторожным движением задел мой локоть. Весь соус вылился на мое белое платье, и огненно-красное пятно растянулось от груди до пояса.

Я машинально начала тереть все это безобразие салфеткой, но, естественно, соус только сильнее въедался в ткань. Пара извинилась и быстро ретировалась , а мое настроение ухудшилось. Мало того, что мы еще не успели поужинать, так теперь я вся в соусе. И как в таком виде я могу находиться перед Максимилианом?

Он, конечно, сразу заметил изменения в моем настроении.

– Хочешь, сейчас поедем домой, ты переоденешься, а потом мы снова вернёмся сюда и нормально поужинаем?

Я невесело улыбнулась, а потом мне в голову пришла отличная идея:

– А давай возьмём все с собой, моя квартира тут рядом, в пяти шагах. Я переоденусь и мы покушаем у меня? Как тебе эта идея?

– Я «за», лишь бы ты всегда мне улыбалась.

– А ты все не перестаешь надо мной прикалываться.

– Даже в мыслях не было.

Макс попросил официанта собрать нам все с собой, оплатил счет, и мы пошли в бабушкину квартиру. Она действительно была рядом – в соседнем доме.

Ещё когда строили этот ресторан, мы, жильцы, возмущались и протестовали против шума и пыли, а теперь вот пришли сюда ужинать. Да… жизнь непредсказуемая штука.

Хорошо, что я всегда носила ключи от квартиры с собой. Мы поднялись на лифте на нужный этаж, и я открыла дверь. Максимилиан держал пакеты с едой в руках.

– Проходи, пожалуйста, на кухню. Я быстро переоденусь и приду.

Я вошла в свою спальню, скинула платье, открыла дверцы шкафа – посмотреть что бы надеть поприличней.

Задерживаясь допоздна на работе во время отчетности, я часто остаюсь здесь на ночь. Особого желания плестись в дом на окраине города нет, а квартира находится в центре и недалеко от работы. Вот только вещи у меня тут все домашние, и что надеть перед Максом, я не знаю.

Стук в дверь, я оборачиваюсь – в дверях стоит Максимилиан… Хочет что-то сказать и смотрит… на мою грудь? Вот блин! Я стою в одном белье!

– Доминика, ты такая красивая, – медленно подходит ко мне, смотрит в глаза. – Ты себе даже не представляешь, насколько ты прекрасна.

А я молчу, не знаю, что сказать. Смотрю на него во все глаза. Он протягивает руку и проводит по моим волосам, потом кладёт руку на мой затылок и притягивает к себе для поцелуя.

А я стою, зачарованная его глазами, движениями, запахом парфюма. И вроде должна стесняться своей наготы, но прикрыться желания не возникает. И вот он целует менянежно и мягко проводит языком по губам и старается протиснуться между ними. Входит в мой ротик и трогает мой язык, а я начинаю трогать его. Он обхватил рукой мою талию и прижал к себе, и я, осмелев, встала на носочки, обняла его за шею и прильнула к нему сильнее.

Максимилиан проводит кончиками пальцев по моему позвоночнику, то вверх, то вниз, и снова вверх. Задевает бюстгальтер и расстегивает его. Теперь всей ладонью гладит мою спину, поднимается к плечам и скидывает одну бретельку, прокладывает дорожку поцелуев от моего ушка к открытому плечу. Я интуитивно запрокидываю голову назад, открывая лучший вид. То же проделывает с другой бретелькой и снова целует шею, ключицу, плечо. Лифчик уже ничто на мне не держит, и он падает к нашим ногам. Максим наклоняется и хочет поцеловать мою грудь, не знаю, что это за запоздалая реакция, но руками пытаюсь прикрыть свою голую грудь. Макс поднимает на меня затуманенный взгляд.

– Доминика, у тебя красивая грудь. Ее не надо стесняться. Позволь мне любить себя. Если тебе не понравится, ты мне об этом скажешь, и мы все прекратим, договорились?

Я, немного поразмыслив на тему, что в моем возрасте я могла бы уже тысячу раз все перепробовать, решила, что уже давно пора начать. Да и он пообещал в случае чего остановиться. И вообще, не тянул Макс на насильника. Все эти мысли заняли доли секунды, и я неуверенно кивнула ему.

– Умница. Ты приняла правильное решение, – сказав это, он положил руки на мою спину и буквально впечатал мою грудь в свое лицо. Вмиг я успела испугаться такого напора, но когда он взял в рот мой сосок и начал его ласкать языком, все мысли вылетели из головы пулей. Неосознанно с моих губ сорвался стон.

– Ах…

– Тебе нравится?

– Аа… что? – я не понимала, что он спрашивает, так как со мной происходило что-то непонятное. Я хотела схватиться за что-нибудь, так как ноги внезапно стали ватными, и еще появились какие-то ощущения, ранее мне неизвестные, но очень сильные. Я и впилась ногтями в его плечи.

– Да тебе нравится, малышка! А так? – и он взял другой сосок в рот и начал его тянуть губами и покусывать зубами. Вдруг ощущения стали менее острыми , я расслабила хватку и даже открыла глаза.

– Так, понятно. А что скажешь на это? – с улыбкой произносит этот мучитель и большими пальцами начинает терзать одновременно обе мои груди, вырисовывая круги по ореолу соска.

– Так, ясно. А так? – не знаю, что ему там ясно, но мне очень приятны его прикосновения. Теперь он теребит пальцами сосок. Оба. Одновременно. И еще дует поочерёдно на них. А они влажные после его губ, и такой холодок проходится по телу, вызывая небольшую дрожь и стон из моего рта.

Он встаёт в полный рост, смотрит в мои глаза, в которых изумление смешалось с возбуждением, наклоняется и целует меня в губы, одновременно двигая меня на шаг назад, потом ещё на шаг. Кладёт руку на мой затылок и напирает так, что я прогибаюсь в спине и отклоняюсь назад до такой степени, что чувствую подушки на своей кровати, и, расслабляясь, укладываюсь на них. Макс отрывается от меня, выпрямляется и окидывает меня взглядом с головы до ног. Я тоже смотрю на него во все глаза и вдруг замечаю, что… он одет!

– А почему я полностью раздета, а ты нет? – вырывается у меня.

– Ну, насчет полностью ещё можно поспорить, а вот что касается меня —это мы сейчас исправим, – улыбаясь расстёгивать по очереди пуговицы на рубашке, а я пристально слежу за движениями его пальцев. Снимает ее и отбрасывает в сторону, обнажая свой прекрасный торс. Ммм… какой красивый.

Следом за рубашкой улетели и джинсы с носками, и остался он в одних боксёрах.

–Думаю, теперь мы на равных, – подмигивает мне этот красавчик.

Я сглатываю ком и киваю головой.

Он понимает, какой эффект производит, и, ехидненько улыбаясь, надвигается на меня, нависает на до мной и снова целует, но уже более требовательно, терзая мои губы и играя с моим языком. Потом отрывается от губ, резко поворачивает мое лицо в сторону и припадает губами к моему ушку, опаляя его своим дыханием.

– Ахх… – вырывается непроизвольно.

– Ясненько.

Поворачиваю голову обратно и смотрю с недоумением:

– Чего это тебе «ясненько»?

– Что ты у меня невероятно чувственная, Доминика. И мне это очень нравится.

И снова целует меня в губы, и чувствую, что его рука движется к моим трусикам, уже подняла резиночку… хватаю ее – не уверена, что уже готова к его касаниям там. А он опять поворачивает мою голову, целует и дышит ушко.

Не понимаю, как такое может быть, но только с пятого или шестого раза замечаю, что откровенно стону и что его рука уже под трусиками.

Его пальцы ласкают меня между ног, а меня снова накрывает страх, и я опять перехватываю его руку. А он отрывается от моей уже шеи и припадает к груди, вбирая сосок в рот и играя с ним. Все! Делай со мной, что хочешь, только не останавливайся! Убираю свою руку и прижимаю его голову сильнее к своей груди, одновременно выгибая спину.

– Боже… о боже…

Он гладит и теребит пальцами мой клитор, ласкает мой сосок языком во рту, и я непроизвольно начинаю двигать бёдрами, желая усилить ощущения. На что Макс отрывается от меня, вскакивает с кровати и выбегает из комнаты.

Я распахиваю глаза в удивлении, шоке. «Что произошло? Я что-то сделала не так?!»

Не успеваю накрутить себя еще сильнее, как он входит в комнату и показывает какой-то блестящий квадратик.

– Совсем забыл про него, – рвёт его и кладёт на прикроватную тумбочку.

Затем снова опускается на меня .

– Не успела соскучиться? М?..

– Немного…

– Сейчас я исправлюсь, – и подмигивает мне.

И опять целует меня в губы, потом в ушко… затем в шею, ключицу, грудь, сосок…

– Аа… Максимилиан… – он уже в моих трусиках играет с клитором, – аааах…

У меня пересыхает все во рту, облизываю губы и не могу престать стонать… Обнимаю его за плечи, голову… Руки хаотично передвигаются по всем участкам его тела, до которых могут дотянуться.

– Я уже не могу, – и с этими словами стягивает мои трусики, раздвигает мне ноги и сам устраивается между них.

Я понимаю, какой вид открылся перед ним, и накрываю ладонью свое местечко.

– Нет, Доминика, убери. Я хочу видеть.

Мотаю головой.

– Убери ручку, не то накажу.

– Что?

– Уверяю, тебе понравится, – наклоняется и целует меня, одновременно убирая мою руку.

Я перестаю сопротивляться, ведь он уже опять припал губами к моему соску.

Потом перестаю ощущать его руки на себе и отдалённо слышу какие-то звуки, но не могу открыть глаза от наслаждения, от сладкой муки, которую вызывает язык Макса, ласкающий мою грудь.

Чувствую, как что-то касается меня между ног, а потом резкую боль там.

– Аай!.. – распахиваю глаза.

– Тихо… тихо… малыш… сейчас пройдёт, – шепчет мне в ухо Макс и начинает его целовать. И все! Меня опять уносит в мир наслаждения.

И когда я вновь чувствую движение у себя между ног, мои стоны становятся громче, хватка сильнее. Руки блуждают по спине Макса, стараясь плотнее прижать его к моему телу. Потом хватаю его за пояс и с силой тяну на себя.

– Аа… аа… аа… – рвано вырываются стоны из моего рта, дыхание участилось, ощущения накалены до предала. Движения Макса стали более резкими и стремительными, и я от этого готова кричать. Он полностью меня заполнил и упирается, по ощущениям, куда-то очень глубоко внутри меня. Напряжение нарастает… ощущаю взрыв внутри меня, и моё тело словно распадается на кусочки.

Кричу, не сдерживаясь.

И Макс делает ещё пару толчков, замирает на миг, потом еще несколько толчков, а после наваливается всем телом на меня. Но мне не тяжело – мне приятно. В теле приятная усталость и легкость одновременно.

Потом скатывается с меня, смотрит в глаза, улыбаясь.

– Ну привет, моя Доминика.

-–

А в это время из самого пафосного и дорогого ресторана города вышли двое недовольных мужчин.

– Куда же ты ее повез, Макс?! – сгоряча крикнул в никуда Марк и посмотрел со злостью на своего спутника.

– Не смотри на меня так! Я вас обоих хочу прибить! Два самовлюбленных урода!

– Аккуратней на поворотах! – угрожающе двинулся на него Марк, – я постарше тебя буду и посильнее. А все это дерьмо выговаривай своему брату.

– Обязательно последую твоему совету, – бросив на прощание как плевок эту фразу, мужчина направился к своей машине.

«Как же я жалею, что познакомил тебя с ней, Макс!» – ругая себя последними словами, сел в машину и, дав по газам, умчался прочь.

Глава 10

– Ну привет, моя Доминика.

Я смотрю на него, взгляд проясняется…

– Привет, произнесла запинаясь .

И тут до меня доходит, чтó только что произошло! Я в панике, в замешательстве, мне стыдно! Хочу крикнуть, но быстро закрываю рот ладонью.

– Стоп, стоп, стоп. Смотри на меня, всё хорошо, ничего такого не произошло. Всё, что случилось – это естественно и по обоюдному желанию. Мы оба этого хотели, ведь так? – и смотрит выжидающе.

Я киваю.

– Тебе понравилось? Вижу, что понравилось, по твоим розовым щечкам. – Накрываюсь покрывалом и под ним же прячу лицо. – Ну скажи мне. Да? – Мычу из-под покрывала. – Так, всё, не хандрить! Давай быстренько в душ, а потом… нас с тобой еще ждет ужин. Хорошо? Доминика, я тебя не слышу.

– Хорошо.

– Всё, давай, у тебя десять минут. Быстренько в душ, я за тобой.

Я стащила покрывало с кровати и, завернувшись в него, побежала в ванную.

Зашла в душевую кабинку, включила воду и решила много не думать. В конце концов, я взрослая девушка. Даже старая в каком-то плане: все знакомые девчонки уже давно переспали с парнями, кроме Али, но там совсем другая история.

Быстренько ополоснулась, голову решила не мыть и уже потянулась к полотенцу, как открылась дверь и на пороге возник Макс.

– Ой! – резко схватив полотенце, я прикрылась им.

– Доминика, не надо смущаться. Мы же взрослые люди, – подошел ко мне и быстро поцеловал в губы. – А ты шустрая. Я думал, ещё немного пробудешь под душем, хотел присоединиться, спинку тебе потереть, – и проводит пальцем вдоль позвоночника сверху вниз по оголенной спине. Отталкиваю его руку и быстро заворачиваюсь в полотенце.

– Я уже всё. Давай я выйду, а ты прими душ. А я как раз подогрею еду. Выйдешь, покушаем. Хорошо? – улыбаясь, произношу я.

– С одним условием, – смотрю в его серьезные глаза. Что же он мне хочет сказать? – Ты ни о чем не будешь думать, кроме еды. И как бы вкуснее меня накормить. Окей? – снова наклоняется и быстро целует меня в губы.

– Окей.

Быстро выхожу из ванной, слышу позади себя смешок, а потом звук льющейся воды.

Побежала в спальню, закрыла дверь, чтобы он опять случайно не зашёл, открыла шкаф, уже ничего не выбирала. Надела белье, обычные штаны и домашний топ.

Переодевшись, пошла на кухню. Еды было много. Разогрев основные блюда и разложив по тарелкам салаты и закуски, я поставила всё на стол. Налила чай. Старалась не думать, а просто наслаждаться моментом.

Не могу сказать, что летаю в облаках, но чувствую себя счастливой. Столько лет никто не мог затронуть мое сердце, ни к одному парню я не испытывала симпатию. А Макс мне сразу понравился, понравился всем: ростом, телом, голосом, манерой общения. Он образован, умеет поддержать беседу, обладает хорошим чувством юмора. Накачан, занимается спортом. Чувствую себя с ним спокойно и в безопасности. Что еще для счастья надо?!

Пока делаю такие выводы для себя, он уже вышел из ванной с полотенцем на бедрах.

«Какое же всё-таки красивое у него тело», – первая моя мысль. А вторая: «О господи! Как мне перестать так таращиться на него!» А он как будто читает мои мысли:

– Можешь смотреть, я не такой скромный, как ты.

– Эм… может, ты оденешься, и мы поужинаем уже?

– Мне и так неплохо, – проходит в столовую и садится за стол в одном полотенце!

Думала, что не смогу ничего съесть от волнения, но сейчас понимаю, что очень голодна, и накидываюсь на еду. Правда, стараюсь делать это не слишком дико.

– У кого-то проснулся аппетит.

– Да, я проголодалась.

– Кушай, кушай, у нас вся ночь впереди, силы тебе понадобятся.

Я закашлялась… Что он имеет в виду, мы что опять будем делать ЭТО?..

– Ах ты моя маленькая извращенка! Нет, я имел в виду совсем не то, что подумала ты. Кстати, ты у нас девочка домашняя, в связи с этим вопрос: тебе родители разрешили здесь остаться?

– Вот черт! – подскакиваю со стула и лечу в коридор.

Обнаруживаю телефон, замечаю несколько пропущенных вызовов и сразу набираю маме.

– Ника?! Ты где? У тебя все хорошо? – на том конце спрашивает обеспокоенная родительница.

– Да, мам. Со мной все хорошо. Я сейчас на квартире. Решила переночевать тут. Вот звоню сообщить.

На некоторое время устанавливается тишина.

– Ты уверена, что это правильное решение?

Вот черт! Она поняла, что я здесь с парнем! Блин! Как стыдно!

– Эээ… да, мам, думаю, это ээ… не ошибка.

– Дочка, ты, – вздыхает, делает паузу, -ладно… Ника ты уверена, что хочешь этот томатный сок? Если нет, то я его эээ… верну в магазин сразу. Только скажи.

Я прыснула со смеху.

Дело в том, что мама провела со мной беседу в детстве, лет в двенадцать, еще до начала месячных. Объяснила что да как. И когда со мной это произошло в первый раз, я находилась в школе. Побежала в секретариат и попросила позвонить маме на работу, потому что это «ну очень срочно». И когда она ответила, я не знала, как ей объяснить свою проблему при секретаре и сказала:

– Мама, у меня тут томатный сок пролился из пакета, помнишь, ты мне рассказывала о нем? – сообразив, что она не понимает мой бред, я дополнила: – Недели две назад, без папы ты мне рассказывала о нем.

И тут до нее дошло:

– Доминика, у тебя пошли месячные?! – я сильно прижала трубку к уху, чтобы ее крик не услышали.

– Да, мам, и мне нужны всякие штуки, чтобы спасти одежду.

Конечно, мама сразу приехала ко мне в школу.

В общем, с тех пор «томатный сок» – это своеобразный секретный код между нами. Когда готовили подарок папе на 23 февраля или на день рождения, всегда при нем его использовали: выйти за томатным соком, или спрятать, или в магазин пойти. Он не понимал, а мы готовили ему сюрприз. И вот сейчас она пытается сказать, что если меня принуждают остаться на ночь, я должна ей дать знать об этом, и тогда она приедет мне на выручку.

– Нет, мам. Мне нравится этот томатный сок, – говорю сквозь смех.

– Ладно, – мама тоже смеется, – надеюсь на твое благоразумие.

Ой мам, благоразумием здесь и не пахнет. Боюсь, я сорвалась в омут с головой.

Возвращаюсь на кухню, а он все еще хомячит еду и смотрит на меня вопросительно.

– Поговорила… все нормально.

– Отлично. Значит, у нас есть еще целая ночь.

– Макс, у тебя всё так просто.

– А почему я должен всё усложнять?! Тебе понравилось, мне понравилось. Мы оба взрослые. Почему мы не можем продолжить? Или у тебя есть парень?

– Нет, конечно. Стала бы я с тобой так тут… эээ… сидеть, если бы у меня кто-то был!

На долю секунды он меняется в лице, а потом как ни в чем не бывало продолжает:

– Тогда в чём проблема? Или я тебе уже надоел, и ты хочешь от меня избавиться?

– Что? Нет-нет.

– Ну и всё, – как маленькой девочке объясняет мне Макс, – Доминика, у тебя здесь есть какие-нибудь фильмы интересные? Интернет подключён?

– Да-да, есть.

– Какие фильмы тебе нравятся?

Поужинав и поговорив о том, что нам нравятся, мы перебрались в зал. Разложили диван, уселись на него, вытянув ноги. Макс притянул меня к себе, и в таком положении мы начали смотреть фильм «Трансформеры».

После моих настойчивых замечаний он все-таки оделся. Сидели в обнимку, целовались, смотрели фильм, и я не заметила, как уснула.

Проснувшись с утра, почувствовала, что все тело затекло и ломило. Осторожно встала, чтобы не разбудить Макса, и поплелась в ванную. Пока умывалась, заметила вчерашнее покрывало, быстро закинула его в стиралку. Пошла и прибрала в спальне. На часах было 6:30 утра, я успевала приготовить завтрак и покушать. Работа рядом – к восьми успею.

Достала фарш из морозилки, кинула его на сковороду и, пока он там размораживался-жарился, начистила картошки и тоже туда закинула. Вскипятила чайник, поджарила чёрный хлеб, положила на стол сыр, масло, сахар.

Из сковородки уже ощущался вкусный запах, и я пошла будить Макса.

– Максимилиан, просыпайся, – тормошу его за плечо.

– Мама? – вскакивает с дивана Максим и смотрит на меня удивлённо.

– Прости, прости. Это я, Доминика.

Макс несколько раз моргает и окончательно просыпается.

– Это ты меня извини. Я тебе уже говорил, твой голос и интонация очень похожи на ее.

– Если хочешь, я буду звать тебя Максим или Макс?

– Нет, называй, как удобно. Не думай, мне не неприятно. Просто непривычно, как будто слышу ее голос.

– Ясно. Я там завтрак приготовила. Просыпайся, умывайся и давай к столу. Потом мне надо на работу идти, – хотела бы я, чтобы сегодня был выходной. Но увы.

Макс пришёл на кухню минут через десять, как раз картошка дожарилась. Ещё я приготовила глазунью, омлет и яичницу.

Макс, увидев все это на столе, удивился.

– Просто я не знаю, что ты предпочитаешь на завтрак. Поэтому – вот! – и показываю на стол. – Бекона нет, заменила его картошкой с фаршем, тоже мясо и тоже насыщенно.

– Да, такое у меня впервые, – смеётся. Перекладывает в свою тарелку яичницу. – А ты будешь завтракать жареной картошкой?

– Нет, утром я не могу есть ничего жареного. Мой завтрак – это два тоста с маслом, соленым сыром и сладким чаем из большой кружки. Кстати, ты обычно кофе или чай пьёшь?

– Кофе.

– У меня только растворимый. Ничего?

– Ничего. Так, значит, ты придерживаешься правильно питания?

– Что? Нет! К сожалению. Просто утром мой желудок никак не хочет принимать что-то жареное, типа яичницы, и горькое, типа кофе. На обед и ужин – пожалуйста, но только не на завтрак.

– Ясно.

– Так, давай кушать и выдвигаться, а то опоздаю на работу.

– Прогоняешь?

– Что? – не понимаю, о чем он. – Ты же тоже работаешь? Или у вас рабочий день с девяти утра?

– Нет, тоже с восьми.

– Тогда что?

– Не знаю. Просто.

Не поняла… ну ладно…

Позавтракав и быстренько помыв посуду, я начала собираться на работу. Благо в квартире было все необходимое: офисная одежда и косметичка.

Макс продолжал сидеть на кухне с телефоном.

– Ну все, я готова. Пошли?

– А где твой телефон, Доминика?

– В сумочке. Почему спрашиваешь?

– Он выключен?

– Да, зарядка села. А что?

– А ты номер офиса своего знаешь?

– Ну да… А зачем он тебе? – уже который раз задаю вопрос, но ответа на него не получаю.

– У меня к тебе предложение… Давай сегодня и завтра останемся тут? Отпросишься на два дня с работы? Сможешь? – и так смотрит в глаза: с просьбой и осторожностью, с боязнью услышать отказ.

– Ну вообще, теоритически, могу. Отчёты я уже сдала, – а у самой такое желание закричать: «Да! Да!»

Он не говорит, что чувствует ко мне, но и расставаться не хочет. Ура! Это же что-то да значит!

– Хорошо, одолжишь телефон, я позвоню на работу, – соглашаюсь.

С работы меня отпустили на два дня и за свой счет. На два самых счастливых дня в моей жизни.

Чего мы только не делали с Максимилианом в эти два дня. В кинотеатр ходили, в парке гуляли, в кафешках кушали мороженку и целовались, целовались, много… очень много целовались. А еще занимались любовью. Снова и снова. И каждый раз – как первый! Максим доводил меня до такого, что я откровенно кричала. Никогда не думала, что такое возможно! В исторических романах такого не было, а читала я именно их. Там только про «нефритовый жезл» и все в таком роде. Но о таких ощущениях ничего!

*****

В понедельник, в одном из офисов города:

– И где Макс?

– Сказал, что на два дня он для нас потерян.

– Серьёзно? Он что, совсем, что ли, охренел? Хочет все испортить? Несколько месяцев работы коту под хвост? Опять с этой девчонкой?

– Да, по ходу.

– Блин! А если эта его прихоть станет общеизвестным фактом, он не думал об этом?

– Сказал, что в среду вернётся, тогда и продолжит работать.

– А ничего, что он и сейчас должен работать и обрабатывать, так сказать, клиента?!

– Не знаю. Сам не в восторге. Как узнал, что Макс вернулся, стал его искать, но он уже с ней уехал кататься по городу, а дальше стал недоступен.

– Вот с*ка! Не дай бог запорет все дело! Тут не только ваши деньги, но и мои!

– Да в курсе я! И хватит орать! Марк тоже бесится.

– А он по какому поводу?

– Тоже хотел с ней замутить, пока тут.

– Серьезно? И он? И что они в ней нашли? Вроде обычная девчонка. Да, симпатичная. Ну и грудь тоже ничего, думаю, отличная «троечка».

– Слышь! Хоть ты не пошли! Она хорошая девчонка! И умная, и добрая, и искренняя… да и вообще, настоящая.

– Была бы умная, не повелась бы на нашего Максика. А ты?.. Скажи, что и ты влип в нее?!

– Нет, но она мне нравится как человек.

–Смешно. «Как человек». Ну Макс, ну Казанова недоделанный!

*****

– Доминика, ты часто бываешь в квартире?

– Да нет. Несколько раз в месяц, – завели мы разговор на кухне, поедая очередную пиццу. Решили не тратить время на готовку, поэтому либо кушали в кафешках, либо заказывали еду на дом.

– Больше нравится в доме жить?

– Не из-за этого. В основном из-за работы и чтобы поливать бабушкины цветы. А в доме мне действительно нравится больше. Моя мечта – построить дом для себя и своей семьи.

– А чем тебе не нравится твой нынешний дом? Снаружи вроде не так плох…

– Ну… это не совсем мой дом, а скорее – отчима. Мама вышла за него замуж, и мы переехали к нему. И там все больше для глаз. А я бы хотела свой дом сделать уютным и красивым, удобным и милым, с изюминкой. Чтобы всегда хотелось вернуться домой.

– И какой же?

– Ну, во-первых, территория дома должна быть минимум сто двадцать соток. Чтобы была аллея, а вдоль нее – большая клумба с красивыми цветами. Чтобы и въезжать на территорию было приятно, и вид из окна радовал глаз. Ко входу в дом вела бы широкая лестница. При входе – просторная комната с большим шкафом для верхней одежды и полочками для обуви.

– А! Ещё очень важно, чтобы была ступень для входа уже в сам дом. Не знаю, как объяснить, я это видела у корейцев. У них при входе в дом комнатка типа нашей прихожей, которая поделена на две части ступенью. Так вот, входящий снимает обувь перед этой ступенью, потом поднимается на неё и там уже надевает тапочки и проходит в дом. Это удобно тем, что уличная грязь, песок и пыль не попдают дальше этой ступеньки, и дом остаётся в чистоте. Правда здорово?!

–Ты была в Корее?

– Нет, к сожалению. Я выезжала за границу только раз, но не туда. Я смотрела их сериалы, и мне очень понравилась эта особенность в их домах. А еще у них тёплые полы, и они прямо на них и спят. Раскладывают тоненький матрас и ложатся. Но это не то, что следует у них перенимать, конечно. Но вот ступенька, как защита от уличной грязи, мне очень понравилась, – улыбаюсь, представляя, как это будет смотреться в доме моей мечты, потом останавливаю свой взгляд на Максе и осознаю, что он меня совсем не понимает. Наверное, я кажусь ему глупой, наивной дурочкой. Еще и про сериалы рассказала. Блин!

– Почему замолчала? Расскажи еще что-нибудь.

Ну нет, хватит выставляться полной дурой.

– Да особо больше нечего рассказывать. Это так, фантазии, мечты.

– Почему? Думаешь неосуществимые?

– Нет, дом у меня такой будет. Если у самой не получится, отца попрошу помочь. Он мне постоянно предлагает переехать к нему. Но для «моего» дома нужна большая семья. Зачем мне дом, в котором я буду одна. Будет семья – будет дом. И у каждого члена семьи будет своя комната, отличающаяся от других. Под стать каждому, в зависимости от пола, характера, увлечений. Ну и пара гостевых. А за домом устрою грядки с зеленью и овощами. А еще хочу конюшню. Но это мои ну самые, самые нереальные мечты… Так, похоже, я совсем заговорилась. Может, кино посмотрим?

– Нет, последнюю ночь я планировал провести не за просмотром фильмов. Иди сюда.

У меня сердце защемило – «последнюю ночь»?

Сажусь к нему на колени, он осыпает меня поцелуями, а я пошевелиться не могу.

– Что случилось? Почему ты так напряглась?

– Почему последнюю ночь? – мне не нужны недомолвки. Если собрался меня бросить – хочу это знать, а не томиться в ожидании.

Он замялся, потом улыбнулся:

– Мне опять надо будет уехать по работе. Не знаю на сколько дней. Может, даже на неделю. Поэтому последнюю – на этой неделе. Я как вернусь в город, тебе позвоню. Хорошо? Ты будешь меня ждать?

– Конечно буду. А куда ты уезжаешь?

– В Питер, скорее всего. Точно скажут завтра, когда выйду на работу.

– Ясно.

– Что тебе ясно, ясноокая моя?

– Серьёзно? Как ты сказал? Ясноокая?

– Слышишь, женщина, не порти момент.

И больше он мне не дал и слова сказать. Да, эту ночь мы не забудем очень и очень долго.

С утра в среду Макс отвёз меня домой, чтобы я успела переодеться на работу. Мы прощались у ворот, потом снова поворачивались и целовались, потом снова прощались и опять целовались. И только когда я увидела выходящего из дома соседа, поняла, что совсем слетела с катушек. Прямо на улице целоваться с парнем! Это же как минимум месяц быть у всех на устах! Быстренько поцеловала Максимилиана в щёчку и забежала во двор.

Сердце стучит, глаза горят, щеки пылают. И я счастлива! Именно такой меня увидела мама.

– Ника, а теперь давай в дом.

Она потребовала, чтобы я ей все рассказала. И я рассказала. Все. Ну почти все.

И тогда мама предложила этот день провести вместе. Мы так давно не разговаривали с ней по душам.

Я согласилась. День прошёл замечательно. Мы поговорили о многом. И о папе, и о моей учёбе в Москве, и о моей работе. Я попросила у мамы прощения за свои слова, сказанные сгоряча после папиного ухода. Она меня простила и тоже попросила прощения за пощёчину. Дядя Дима, увидев нас вот так вместе и в обнимку рыдающих, сначала подбежал узнать, что происходит. Но мы его успокоили и отправили на работу, сказав, что у нас все замечательно.

Глава 11

Пятница. Последний день перед выходными. Все ее любят и ждут с понедельника. А я этот день не люблю, я люблю субботу. Пятница один из самых сложных рабочих дней, потому что именно перед выходными всем все надо и все срочно. Редко, чтобы в конце недели мы с Людмилой могли уйти с работы вовремя. Обычно задерживаемся на час или на два. Дела в том, что шеф скинул бухгалтерию всех своих предприятий на нас. На местах оставил по одному бухгалтеру, который собирает первичку для передачи в наш офис. Остальное же теперь на нас с Людмилой. Все бы ничего, но я не была в офисе три дня, и дел накопилось ну очень много. Вчера кое-что разгребла, но основная часть осталась. Думаю, если Макс не вернётся на выходных в город, то, скорее всего, выйду на работу.

Время обеда опять собирает нашу компанию с ресторана, только Аллы не хватает. Но Наташка, которая передала ей все дела обратно, сказала, что та появится. Остаётся минут двадцать до конца перерыва, порхая, в столовку входит Алла. Именно порхая. По ее счастливому лицу видно, как она счастлива, и это счастье ее окрыляет.

– Всем привет!

– Привет, – отвечают ей те из нас, кто ещё не видел ее сегодня, в том числе и я.

– С приездом тебя, дорогая Алла, да ты вся светишься! Что-то случилось хорошее? – задаёт вопрос, который интересует нас всех, Кира.

– Я вам не расскажу… – демонстративная пауза, – а лучше покажу, – и показывает «фак», только безымянным пальцем. А на нем красуется золотое колечко с камушком.

– Вау

– Ого

– Круто

– Поздравляю, – произносим мы, по очереди обнимая ее.

– Когда ты успела?! Неделю назад уезжала свободной девушкой, а сейчас с кольцом на пальце приехала! Заморского принца отыскала, что ли?

– Не заморского, свой он, – заговорщически говорит Алла. – И не нашла – мы вместе поехали в отпуск. А вот предложение он мне сделал вчера вечером, – улыбаясь и светясь от счастья, сообщает девушка. – И вообще, я, как только его увидела, сразу поняла, что это ОН – тот самый, который мне нужен.

– Оу… оу… – кричит наша компания в ответ на эти высокопарные слова.

– Поздравляю тебя, Алла! И когда же свадьба? – интересуется Аля.

– Подождите, дайте побыть в роли невесты! – притворно возмущается Алла.

– А когда нас познакомишь со своим избранником? – это уже Наташа.

Что тут скажешь, девчонки – самые любопытные создания на земле. Парни молчат. Поздравили и все. А нам подробности подавай!

– А знакомить и некого.

– Как это? – вот и от меня вопрос.

– Да потому что вы все с ним знакомы! – торжественно восклицает. – Это Максим! С которым мы познакомились в ресторане, когда обмывали вашу первую зарплату, – и смотрит по очереди на наших новичков

Все в шоке. А чтобы описать свое состояние, я не могу подобрать слов. Я просто УМЕРЛА. Меня словно стукнули чем-то очень тяжёлым в грудь, пробили там дыру и бросили тело на улице в лютый мороз. Боковым зрение вижу, как справа Аля и Наташка поворачивают ко мне головы, а слева Валя тоже почему-то смотрит на меня. Кира сокрушается о том, как же быстро они спелись, что уже и до свадьбы дело дошло, Пашка удивляется: какой же Макс быстрый! Нашёл красивую девушку, окрутил и окольцевал сразу, чтобы больше никто не зарился на его добро.

Я все это слышу будто на расстоянии… слышу, но не понимаю. Глаза не видят, лишь обрывки разговора доносятся до моего растерянного сознания.

Наташка с Алей отмерли, тоже что-то говорят, а под столом Алька вцепилась в мою руку и так сильно сжимает, что я невольно прихожу в себя:

– Поздравляю, Алла. Счастья вам. А я, похоже, отравилась чем-то, тошнит меня… Пойду пройдусь.

Встаю из-за стола, пряча бледную от Алиного захвата руку за спину.

– Я с тобой, – одновременно подскакивают с мест обе мои подруги.

– Нет, девочки, сидите. Я сама, – разворачиваюсь и почти выбегаю из столовой, задевая кого-то в проёме дверей. Но даже не смотрю на пострадавшего, быстро проговариваю извинение и мчусь дальше.

На воздух, срочно, иначе я точно умру от нехватки кислорода.

Ощущение, что я нахожусь на сорокаградусном морозе и без одежды. Руки и ноги, да вообще всё тело трясет от холода, а в груди пожар. Огонь, который сжигает сердце и всю душу. Испепеляет, потом оживляет воспоминаниями о Максимилиане, а затем опять придает огню, при этом не забывая сжимать его так, чтобы было адски больно.

Я поднимаю глаза вверх, чтобы слезы не скатилась по лицу и прохожие их не увидели. Иду вперёд! Не знаю куда, иду, просто иду. Вдруг с двух сторон меня хватают за руки.

– Доминика, постой, не делай поспешных выводов, – меня догоняет Аля, – Быть может, все не так, как кажется, может, она врёт. Просто надела кольцо и говорит, что он ей предложил замуж выйти. Может быть, она просто узнала про вас и поэтому так поступает. Вспомни, сколько людей видело вас в городе, гуляющими то в парке, то в кафе, то в кино. Она хочет на тебя надавить, чтобы ты отступилась от него, понимаешь. Не принимай все слова чужого человека за правду. Сначала разберись, потом делай выводы, – она, как всегда, хочет утешить.

– Да, действительно, – Наташка уже тоже тут, – Может, она врёт, Алла сказала, что он с ней провёл отпуск в Сочи, а Макс же был здесь с тобой. Может, не стоит так сразу все принимать за чистую монету? А? Давай все проверим, узнаем подробности, а потом только начнём переживать. Хорошо?

– Вы так думаете? – хочу поверить в ее предположение всем сердцем, – В смысле, что, возможно, Макс не с ней? Что она врёт? – маленький лучик надежды появляется в кромешной тьме у меня в душе. – Не знаю, девочки, – а в груди чуть-чуть стало легче.

Хотя бы вздохнуть получается уже не так больно. Глыба чего-то тяжёлого, которая будто упала мне на грудь, стала весить немного меньше, и воздух стал поступать в лёгкие. Возможно, девочки правы, и это ложь. Ведь он действительно был со мной 3 дня! Мы были вместе, а она говорит, что была с ним неделю в отпуске. И что мне теперь делать?

– Может, мне позвонить ему и спросить? Да, именно так я и поступлю, – достаю из кармана телефон и набираю его номер.

«Аппарат вызываемого абонента выключен или находится вне зоны действия сети», – сообщает мне компьютерный голос «Мегафона».

– Доминика, перестань трястись! Успокойся, я тебе говорю! Это ничего не значит. Он же сказал тебе, что уехал из города, вот и стал недоступным.

– Да, да, точно! – поддакивает Наташка.

– Девочки, я не знаю, что делать. Я только знаю, что если я сейчас расплачусь, то просто сломаюсь. А я не хочу, не хочу, я не хочу ломаться. Я и так после предательства папы долго приходила в себя. Никого к себе не подпускала, ушла с головой в учебу, лишь бы не думать и не иметь отношений с парнями, не чувствовать эту боль от предательства!

– Всё, всё, тихо. Доминика, посмотри на меня, – говорит Наташа и берет руками мое лицо, разворачивая к себе, – вот что я тебе предлагаю. Давай пойдём сейчас к нам домой, закажем пиццу…

При слове «пицца» мне сразу вспоминается, как мы с Максом сидели у меня на кухне и ели ее.

– Нет, – сразу говорю, – никакой пиццы. Не хочу!

– Хорошо, – будто понимая, соглашается со мной Наташка. – А давай тогда поедем… в клуб.

– Ну где у нас здесь клуб, ты о чём?

– А я не говорю, что у нас есть клуб в городе, давайте поедем в Ставрополь. Всего-то два часа пути и мы уже там.

А это идея! Громкая музыка и танцы смогут меня отвлечь хоть ненадолго от мыслей об Алле с Максом.

– Давай! Танцы до упада и громкая музыка выбьют все твои печали из головы, хотя бы на время, может, потом Макс объявится и все тебе нормально объяснит.

Я молчу, все еще думаю над идеей Наташки.

– Всё! Решено! Едем в клуб в Ставрополь!

Я согласно киваю головой, и теперь мы обе смотрим на Алю. А она опускает глаза и не знает, как поступить. Хочет меня поддержать, но воспитание и традиции не позволяют пойти в такое заведение.

Дело в том, что Аля не простая девушка. Она у нас – восточная красавица. Воспитание, религия и родители не позволяют ей вести совсем уж свободный образ жизни, а тем более посещать такие злачные места, как ночной клуб. Её полное имя – Алия. И она не встречается с парнями, потому что у людей ее национальности это не приветствуется. Ну, по крайней мере, не встречается так, как принято у нас. Не целуется и не спит с ними. Да, общается. Да, ходит на свидания. Но только в кафе, в дневное время суток, или погулять в парке. Общается для того, чтобы узнать, подходит ли парень ей. И пока все, кто ей встречался на пути, были ей не по душе. Вот она и ходила у нас девушкой одинокой да не целованной. У меня была своя причина быть одиночкой, а у Али своя. Но она все же надеялась, что встретит хорошего парня своей национальности и выйдет за него замуж.

– Девочки, я даже не знаю, – говорит Аля. – Я хочу, Доминика, хочу поехать с тобой, что бы поддержать тебя, но я не знаю. Если мои родители узнают, что я была в ночном клубе, даже не представляю, что будет! Меня и в город-то отпустили под ответственность многочисленных родственников, которые тут живут. А еще у меня есть сестра. Я же вам рассказывала, что у нас выходят замуж по старшинству. Поэтому я пока могу наслаждаться свободой. Но как только ее выдадут замуж, меня заберут домой и будут искать жениха уже мне, если до этого времени я не найду кого-нибудь сама.

Молчим, прекрасно ее понимая. В школе с этим проблем не было. Мы все ходили на школьные дискотеки и отрывались там. Но это было в детстве. А сейчас она взрослая девушка и не может себе позволить таких легкомысленных поступков. На кону честь и достоинство ее и ее семьи. И она ими очень дорожит.

– Блин! Я понимаю, что это на данный момент самое лучшее решение, , – продолжает озвучивать свои метания Аля, – чтобы хоть немножко забыться. Я и сама так делаю – вставляю наушники и на всю громкость включаю музыку, когда хочу выбить всю дурь и переживания из головы. И я осознаю, что наушники для тебя сейчас не выход, Ника.

– А давайте возьмём кого-нибудь из парней, – предлагает Наташка, – будет у нас сопровождение и будем под присмотром. Как ты считаешь? Если с парнем поехать?

– Да какая разница? – не понимает Аля. – Если бы с братом, то еще куда ни шло. Но ни один мой брат не согласится сопровождать меня в ночной клуб. И уж тем более в клуб в другом городе.

– Вот именно – в другом городе. Может, ты там никого и не встретишь из своих, а? Давайте возьмём с собой Валентина. Вроде хороший парень, качается, если что и защитить нас сможет. Попросим его сопровождать нас. Тогда к нам и приставать никто не будет. Мы просто поедем, повеселимся, потанцуем, отвлечёмся и вернёмся домой.

– Да, мне надо отвлечься. Не то я «уйду в мысли о Максе с Аллой и уже не вернусь», – проговариваю я, вырисовывая кавычки в воздухе.

– Ладно, давайте. Не могу я тебя сейчас бросить. Надеюсь, никого знакомого там не встречу и меня никто не узнает, – сдаётся Аля. Как же я ее люблю! Чтобы поддержать меня в такой сложный момент, она готова рискнуть репутацией в своих кругах, что может отразиться на ее дальнейшей жизни.

Быстро, пока подруга не передумала, обнимаю ее и целую в щеку.

– Спасибо.

Наташка тоже обнимает нас. Так и стоим втроём, обнявшись, несколько секунд. И у всех троих слезы на глазах. Как же хорошо, что мы есть друг у друга, что мы снова встретились и продолжили дружить! Какая же я была дура, что уехала тогда и оборвала с ними все связи.

– Только Аньки не хватает, – произносим втроём почти одновременно.

– Хорошо, – прерывает наш контакт Наташка, – тогда я беру Валентина на себя. После работы быстренько собираемся и выезжаем. На чьей машине едем? – и смотрят на меня с прищуром.

– Хорошо, давайте выгуляем мою малышку.

Возвращаемся в офис, расходимся по своим кабинетам. Еще раз набираю номера Макса – телефон выключен. Хорошо, я подожду. Не удается мне и поработать, не могу отвлечься, всё время возвращаюсь к словам Аллы. Хочу забыть, а не получается.

Людмила тоже замечает, что я сама не своя.

– Доминика, что происходит? Что с тобой? У тебя всё из рук валится.

– Всё хорошо, просто немножко тошнит.

– Ой, девочка, с таким настроем ты у нас всё сейчас смешаешь и только хуже сделаешь. Давай-ка домой. Остальное я сама доделаю.

– Может, на выходных выйду… Сама сделаю свою работу. Сейчас да, действительно не могу собраться, но в субботу постараюсь, хорошо?

– Договорились. Ключи у тебя есть, охрана тебя пропустит. Так что, надеюсь, на выходных ты будешь уже в норме.

– Хорошо, спасибо, тогда я пойду, – спускаюсь вниз, на ходу набираю номер такси, хочу побыстрее добраться домой.

Родителей нет, иду в комнату за ключами. Моя малышка в гараже, давно я на ней не ездила. Да и куда тут ездить – всё рядом, всё близко. Это в Москве машина нужна обязательно – преодолевать большие расстояния с удобствами и зимой и летом. Зимой машина спасает от холода и ветра, а летом от знойной жары. А здесь она просто стоит в гараже и ждёт своего часа.

Открываю ворота.

– Привет, малышка, – здороваюсь я и устраиваюсь на сидении водителя. Отчим периодически выгуливает ее, чтобы она совсем не испортилась. Я не очень люблю водить, поэтому сажусь за руль только по мере необходимости. Вот как сейчас, когда надо проветриться. – Ну что, покатаемся? А потом за девчонками!

Папа, когда покупал машину, переживал за меня. Но за два года в Москве у меня не было ни одной серьезной аварии или царапины. И он успокоился.

Глава 12

Немного проветрив голову, приезжаю к девчонкам. Они уже почти собрались. Аля скромненько –в черных джинсах и футболке. Наташка – в коротеньком платьице.

А я всё в тех же шмотках, что и на работе. Девочки на меня так озадаченно смотрят… Ну нет у меня одежды для клуба.

– Хочу что-нибудь неразвратное, но на грани. Наташка, я к тебе за этим.

Наташка смущается и ведет меня в свою комнату, открывает шкаф, показывая вещи.

– Ты меня сейчас какой-то тусовщицей «Завсегдатай клуба» представила.

– Извини, если так выглядело. Просто ты более смелая в выборе образа. А у меня все наряды закрытые и деловые.

– Ладно уж… просто признай, что у тебя вкуса нет.

Толкая ее в плечо:

– Слышь, «со вкусом». Давай лучше платье мне подберем.

Выбираем классику – маленькое чёрное платье. Но с оголенным плечом! И немного выше колен. Хотелось бы ещё короче, но на безрыбье, как говорится…

Наводим «боевой раскрас».

– Валентин тоже поедет, – произносит Наташка, – ты знаешь, когда я сказала, что ты едешь с нами, моментально согласился! Серьёзно!

– Неплохой вроде он парень, – делает вывод Аля.

– Да, хороший, – рассеянно отвечаю. – Ну что, поехали?

Валентина мы забрали возле работы. Странно, что он сюда пришел, нет бы подождать нас у себя дома, мы бы и туда могли заехать. Но анализировать чьи-либо поступки у меня нет сейчас желания. Мне надо выбраться из этого состояния, избавитьсяот этой тупой, ноющей боли в груди, которая давит и не дает нормально дышать. И так уже очень долго стараюсь «держать лицо» при подругах, сил больше нет. Надо все мысли о Максимилиане выкинуть из головы, хотя бы на эту ночь. Завтра должно полегчать, и тогда я подумаю, что делать дальше. А сейчас слишком больно. Если начну – меня прорвет на истерику и самобичевание, а оттуда я не скоро выберусь.

Включаю динамики на всю громкость, и под незамысловатые поп-песенки мы добираемся до города. Я знаю, что только громкая музыка может отвлечь меня от плохих мыслей. И ребята понимаю меня, поэтому ничего не говорят. Просто общаются, насколько позволяет шум в салоне автомобиля.

Телефон я держу на видном месте, периодически в него заглядывая. Все-таки жду, что перезвонит.

– А кто знает какой-нибудь клуб в Ставрополе? Я-то тут не была.

– Я тем более, – это Аля. Ее смущает тот факт, что она едет поздно ночью в чужой город, да еще и в ночной клуб. Я ее понимаю, сама в первый раз пошла на такую авантюру. И если бы не обстоятельства – навряд ли бы согласилась. А оттого, что она это делает ради меня, чувствую прилив нежности и любви к своей подруге.

– Сейчас все будет, я позвоню, подождите, – говорит Наташка, берет телефон у кого-то, набирает номер.

И что мы слышим?!

– Да, привет, Денис. Как дела? Слушай, ты говорил, что сам со Ставрополя. Какой посоветуешь ночной клуб в городе? Хотим оторваться с девчонками. Ммм… Хороший? Да, давай, ждём адрес, – отрывает аппарат от уха. – Сейчас он мне пришлет адрес, сказал, что классный клуб.

Мы с Алей одновременно смотрим на Наташку и синхронно задаем интересующий нас вопрос:

– А кто такой Денис?

– Что за новый знакомый?

Она усмехается, ничего не говорит и смотрит вперёд.

– Уж не тот ли это Денис, которого я подозреваю? – с угрозой в голосе произносит Аля.

– Да, это он.

– Ну даешь, подруга!

– И когда ты успела?! Мы же везде вместе ходили! – Аля явно в шоке.

– На улице случайно встретились. Столкнулись, ну и решили поболтать. Так слово за слово и обменялись телефонами.

Как у Наташки все просто. Мне бы так. Но ее историю о разбитом сердце я тоже знаю, поэтому не хочу ее критиковать. Все как могут, так и забывают свои неудачные отношения и разбитую любовь. Вот как и я сейчас – намерением танцевать до потери пульса, чтобы потом вырубиться и ни о чем не думать.

– Может, вы и в боулинг уже сходили поиграть? – не отстаёт Аля.

– Нет, это дело мы решили все же сделать всей толпой, как в кафе. Марк, Кеша и Александр идею поддержали и просили определиться с датой, – и улыбается.

А я замечаю, как хмурит брови Валентин и смотрит на Наташку в зеркало заднего вида.

Звук входящего смс-сообщения. Наташка поворачивает ко мне экран мобильника, увидев адрес, забиваю его в навигатор, и вот через полчаса мы уже у клуба.

– Так, ну что, пошли, потанцуем? – оборачиваясь к девчонкам, произношу я, немного фальшиво изображая радость. – А тебе, Валентин, важная миссия – охранять нас от посягательств особей мужского пола, особенно Алю.

– Слышь, это не я собираюсь перед всеми светиться и танцевать до упаду, так что охранять сегодня тебя с Наташкой будем, – встревает Аля.

– Все, хватит делать серьёзные лица. Пошли уже, – Наташке не терпится.

– Ну, девчонки… – улыбаясь, произносит Валя.

Заходим в клуб. Пройдя «фейсконтроль», Валя, как истинный джентльмен, оплатил за всех, сам выбрал столик на втором этаже, откуда был прекрасно виден танцпол, и вообще вёл себя довольно уверенно. Если бы я не знала, что он, как и мы, тут впервые – не поверила бы, уж слишком непринужденным было его поведение. Возможно, все клубы однотипны, и поэтому он чувствовал себя уверенно.

– Вау… как тут необычно. Не то что школьные дискотеки, – нигде не бывавшая Аля все рассматривает, округляя глаза от удивления. А еще немножко с опасением, оглядываясь на людей, выискивая среди них знакомые лица.

В принципе, и я с ней за компанию смотрю на все, только не озвучиваю этого.

Бросив сумочку и курточку на диван, хватаю Наташку за руку и тащу вниз.

– Ушли танцевать, скоро не ждите, – сообщаем оставшимся и спускаемся на танцпол.

– Может, по коктейльчику? Что б еще прикольнее было!

– Эх, Наташка, Наташка… Я откажусь, меня и так сейчас заносит по-страшному, а ты, если хочешь, давай, вперёд. Жду тебя там, – указываю на толпу танцующих людей.

Показывает пальцами «окей» и идет к барной стойке.

А я – танцевать! Танцевать! Оглохнуть от громкости звука и обессилеть от усталости тела.

Через трек возвращается подруга и мы с ней, как в давние школьные времена, танцуем, вспоминаем, как это делали в школе разными движениями рук и ног, ржём и отрываемся.

Вдруг чьи-то руки ложатся мне на талию. Резко разворачиваюсь с намерением влепить пощёчину обнаглевшему типу, и меня припечатывает к чужому мужскому телу. Я слышувозле самого уха:

– Привет, Доминика. Красиво танцуешь, – продолжает Марк, а это именно он, – давай вместе, сам не умею, как раз научишь, – и прижимает к себе за талию.

– Из меня не очень хороший учитель, прости, – хочу уйти. Все в нем вызывает у меня страх. Какой-то он не такой, жестокость читается в его глазах. И это пугает.

– Как и из меня ученик, но мы попытаемся, да, Доминика.

И почему всем нравится произносить мое имя полностью! Сразу вспоминается Макимилиан со словами о том, что хочет так меня называть и просьбой разрешить ему это. Боль и злость снова накатывают на меня.

Разворачиваюсь и хочу отойти от Марка, а он хватает меня за руку и притягивает к себе. Снова обнимает за талию.

– Тебя не учили, что невежливо оставлять партнёра по танцам посередине песни?

– Учили. А также учили не прерывать другого танцора, не хватать за руку и не применять силу к заведомо более слабому противнику, – не знаю, не хочу с ним танцевать. Просто чувствую это и все.

– Смелая девочка… и ты меня, типа, не боишься, да?

– Боюсь, – честно отвечаю я, – но «волков бояться – в лес не ходить», как понимаешь. Поэтому все же рискну говорить то, что думаю.

Смотрит на меня оценивающе, и как будто что-то прикидывая в уме.

– Ладно, давай просто потанцуем. Без всяких намёков и колкостей. В честь нашего знакомства. Один медленный танец.

– А ничего, что танец быстрый?

– Ничего, мне это не мешает идти в медленном ритме с тобою.

– Ну ладно, – соглашаюсь я. Все равно не выпустит из своих цепких объятий, но хотя бы предложил нормально, не приказывая и не унижая ни словом, ни интонацией.

– Может, хочешь выпить? Говорят, тут вкусные коктейли.

– Я не пью. У меня непереносимость алкоголя, – вру. Хотя на самом деле я просто не пьянею. Вообще. Пила раньше наравне со всеми одноклассниками. Их развозило, пьянели страшно. Кто-то даже вырубался, а я как всегда – трезва. И это не радует, потому что нет возможности напиться и забыться, хотя бы на вечер. – Давай танцевать. Только не медленные танцы, а нормально. Я сюда за этим приехала.

– Хорошо, ну хотя бы до конца этого трека дотанцуем, окей?

– Хорошо.

Неподалёку от нас танцуют Наташка с Денисом. Правда, не медляк, а просто – смотрят и улыбаются друг другу, переговариваются. И вроде никого не смущает тот факт, что мы танцуем медляк с Марком, тогда как все просто двигаются в такт песне.

Мой взгляд цепляется за компанию новоприбывших в клуб. Я узнаю Леху из ресторана, и с ними незнакомый мне, но симпатичный высокий парень, а еще Макс, обнимающий за талию Аллу.

Вот так даже, Макс?! В клуб с ней пришёл! Мое поднявшееся было настроение снова упало ниже некуда.

Вот я ощутила его взгляд – словно электрический заряд прошёлся по моему позвоночнику. Значит, заметил и узнал. Хорошо, посмотрим, что сделаешь.

А ничего. Ничего он не делает.

Сменяется трек, делаю шаг назад от Марка:

– Не хочу больше танцевать, устала.

Разворачиваюсь и ухожу в направлении лестницы, ведущей на второй этаж.

Подхожу к нашему столику – Аля сидит в телефоне, Валентин потягивает коктейль и смотрит на танцпол.

Падаю рядом с Алей на диванчик.

– Валя, а давай тоже вниз, – с ним бы я еще потанцевала, может, тогда и Марк отстанет.

– Честно признаться, Ника, я не умею танцевать.

– Да ладно?! Чего там уметь! Двигайся в такт музыке и всё. Мы же не определённый танец исполняем, а так, импровизируем. Пошли.

Хватаю его за руку и тащу на себя, пытаясь приподнять.

– Нет, – упирается Валентин.

– Ну пошли! А то там Марк мешает мне танцевать. Медляк хочет, а вот для меня сейчас медляк ну вообще не в тему. Познакомлю тебя с ним, скажу, что парень, тогда, может, он отстанет.

– Эм… я вроде как его знаю.

– Вы знакомы? – меня удивляет сей факт.

– Ну так, шапочно. Город маленький. Деловой люд знает друг друга, – через несколько секунд замешательства отвечает Валентин. – Ну, фамилию его я не знаю, внешне только, поэтому ничего не могу пояснить. Мы с ним познакомились относительно недавно.

– Ну ладно, это не важно. Пошли?

– Ну хорошо, пойдём потанцуем, поохраняю тебя от злого поклонника.

Приходим на танцпол, недалеко Наташка с Денисом зажигают.

Начинаем танцевать, ну как… Валентин стоит, а я двигаюсь. Стараюсь глазами не искать Макса и его компанию. Хотя не понимаю, куда они могли деться. Ещё через полчаса чувствую, что устала, ноги на каблуках гудят, нужна небольшая передышка. Возвращаемся к столику, заваливаюсь на диванчик. Выпиваю сок для бодрости. Наташка уже сидит за столом, а рядом с ней Денис и Марк. Да, компания подобралась!

– А где Александра потеряли?

– Он немного занят, но, может быть, приедет скоро.

– Понятно.

– Ну как ты? – тихо спрашивает Аля. – Чуть лучше стало?

Хотела сказать, что стало только хуже – Макс здесь с Аллой. Но не смогла. Боюсь, если начну произносить его имя вслух – расплачусь. Машу головой в знак отрицательного ответа на ее вопрос.

– Всё, давай вставай, пошли танцевать.

– Аля, пожалей меня. Я, наверное, уже целый час оттанцевала, ноги гудят. Дай десять минут отдыха и пойдём. А через часик, я думаю, стоит выдвигаться в обратном направлении.

– Да, ты права. Мне уже мама звонила, я ответила ей СМС-сообщением, чтобы не было слышно звука. Надеюсь, она больше не станет звонить. Иначе я не знаю, что буду делать.

Я отдыхала,, не разговаривая ни с кем за столом, просто откинув голову назад и глядя в потолок. Я чувствовала пристальный взгляд Марка. Он с меня сглаз не сводил. Ну и пусть, мне было уже всё равно.

Решила спуститься обратно на танцпол. Программа максимум еще не выполнена. Снова зажигательные ритмы и снова я танцую. Проходит пара треков, и вижу: по лестнице спускается Марк с ухмылкой на лице. Похоже, он уверен, что я сейчас буду опять делать то, что он хочет, возможно, танцевать медляк под быструю композицию. Наивный. Ничего, пусть подходит. Сейчас узнает, как я умею отказывать. И в этот момент чувствую на себе другой взгляд. Более жадный, сковывающий движения. Вновь заряд проходит по всему позвоночнику, по всему телу. Оборачиваюсь, ищу взглядом ЕГО.

Теперь их парочка танцует медленный танец. Алла буквально висит на нем. А он ее обнимает одной рукой за талию и смотрит на меня, в упор, в глаза. Не понимаю его эмоций, расстояние не позволяет их рассмотреть. Но тот факт, что он здесь и танцует с ней в обнимку, отчётливо даёт понять: все, что говорила Алла сегодня днём – правда!

И снова эта боль в груди и тошнота в животе. Как будто мне вколачивают в сердце огромный кол и давят со всей силы, вращая его туда-сюда. Значит – с ней, значит – выбрал ее. Я готова упасть в обморок от боли, но в это время меня подхватывает на руки Марк и прижимает к себе. Я хватаюсь за него и слышу слова, которые Марк произносит прямо мне в ухо:

– Я всегда поддержу тебя, как бы плохо тебе ни было. Только доверься мне.

– Да, я уже доверилась одному, и что из этого вышло? Доверия больше не будет никому, – опять бросаю взгляд на Макса и отчётливо вижу, что он смотрит на нас, и его взгляд очень злой. Тонкая полоска губ, соединённые брови и жилваки, ходящие ходуном.

Ну что ж, красавчик, не только ты умеешь удивлять. Разворачиваюсь и впиваюсь в губы Марка. Он явно не ожидал этого от меня, поэтому секунды две стоял как замороженный, а когда оттаял – так прижал к себе, что чуть ребра мне не переломал.

Поцелуй все длится, а никаких чувств у меня не возникает. Ни желания, ни возбуждения, как ни странно – мне даже не противно. Мне просто все равно. Пустота. Ноль эмоций.

Так же неожиданно отрываюсь от него.

– Мне надо припудрить носик, – с этими словами бегу в сторону туалета.

Забегаю в него, смотрю в зеркало. Что я наделала?! Зачем его поцеловала?! Что он теперь будет думать обо мне?! А как Макс, интересно… увидел или нет?

Слышу, как открывается дверь туалета. Меня хватают за затылок и резко наклоняют к раковине. Открывают воду и быстрыми движениями начинают мыть нижнюю часть моего лица. Я пытаюсь оттолкнуть наглеца, но ничего не выходит. Хватает за волосы и поднимает в вертикальное положение. В зеркале вижу своё мокрое лицо, стёртую и размазанную по щёкам помаду, а ещё – злой, даже бешеный взгляд Макса.

– Чтобы больше никогда не смела ни с кем лобызаться, поняла?! Этот рот только мой! И ничей больше!

Я стаю в шоке от его слов, от его действий. Так грубо со мной еще никто не обращался!

Да как он посмел?!

Но он не даёт времени разозлиться на всю катушку – разворачивает меня к себе и впивается в мой рот поцелуем. Грубым, неистовым, наказывающим. Всасывает мой язык, делая мне больно, кусает мои губы, не дает возможности оторваться от себя. А я подчиняюсь этому вихрю эмоций, потому что они мне нравятся, потому что они мне дают надежду на то, что три дня, проведённые со мной, для него что-то значат!

Отрывается от меня, но не отпускает. Упирается мне в лоб своим лбом.

– Доминика, это, – показывает на меня пальцем с ног до головы, – мое! И никому, кроме меня, ни обнимать, ни целовать тебя нельзя! Поняла? Я не разрешаю.

Да я готова польку танцевать в ответном жесте! Хоть в глазах у меня радость, стараюсь держать лицо.

– Ты – моя! Поняла, я спрашиваю? – с нажимом выговаривает Макс.

– Поняла, – вдыхаю как можно больше воздуха и спрашиваю: – А ты, Максимилиан? Отсюда и досюда? – копирую его жест пальцем. – Ты – мой?

В глазах появляется недоумение и растерянность…

Да, я смогла это спросить! Чем пребывать в неопределённости и мучиться от неизвестности, лучше так: либо да, либо нет, расставив все по местам.

– Я…

– Ника, у тебя все в порядке? – влетают в туалет Наташка с Алей. – Э… – замешкались девчонки, увидев нас с Максом в странной позе. С моего лица все еще капала вода, да и растерзанные и опухшие губы давали понимание, что именно здесь произошло.

Макс отпускает меня. Его лицо меняется. Становится надменным.

– Привет, девушки. Рад вас видеть снова.

Девочки молчат и смотрят на меня, ожидая ответа. Хотят узнать, нужна ли помощь. Я слегка улыбнулась, давая понять, что все в порядке.

– Привет, – по очереди отвечают мои девочки.

Слышим, как открывается дверь туалета, все поворачиваем в этом направлении головы. Я ожидаю увидеть там кого угодно, но только не Аллу. А это именно она. Входит и с улыбкой смотрит на девочек, потом переводит взгляд на нас с Максом, и улыбка сползает с ее лица:

– Что здесь происходит?

Все молчат.

– Я спросила, что тут происходит? Макс, что ты делаешь в женском туалете, и почему у Ники такой вид?

Все сморим на него, ожидая, что же он скажет.

А он, не говоря ни слова, просто идет в сторону выхода.

– Это она?! – кричит ему в след Алла. – Та, с которой ты мне изменил, когда мы поссорились на море и ты улетел? Это Ника?

Он застыл, но не обернулся.

А вот Алла…

– Вот так, значит, Ника, да? Теперь я все поняла! Все твои вопросы и псевдопереживания перед моим отпуском… Строила из себя мою подругу, а сама выведывала информацию! Ха! Хитрая тварь! Разлучница! Хотела нас рассорить и отбить у меня парня?! Так вот знай, мы помирились с ним буквально в тот же день или на следующий! А потом вместе уехали на море. Там поссорились из-за какой-то мелочи, и он уехал. И ты ему попалась, и он утешился тобой. Позже он мне признался, что изменил. Уверил, что просто выпускал с тобой пар после нашей ссоры, хотел отвлечься. Но когда я приехала, пришёл просить прощения и хотел помириться, начать все с начала, с чистого листа и без лжи. Поэтому признался и все рассказал: как переспал с тобой, а ты еще и «целочкой» была. Ему стало жаль тебя, и он не знал, как загладить вину перед тобой, и поэтому был мил. Да, Макс очень хороший парень и умеет понять, что ошибся, и старается потом исправить ошибки. А ты, по ходу, не собираешься отставать, да? Хочешь нас разлучить с ним! Крутишь тут своей задницей и соблазняешь его! Дрянь! – подходит ко мне и со всей дури влепляет пощёчину. От силы удара я делаю пару шагов назад, хватаюсь за горящую щеку рукой, поднимаю глаз на неё и вижу, как ее за руки схватил Макс. А она все пытается вырваться и снова двинуться на меня.

– Алла, хватит! Мы с тобой уже говорили на эту тему, успокойся, – бросает на меня злобный взгляд и глазами указывает мне убираться отсюда.

Серьёзно?! Вот значит как?! А не пошёл бы ты Макс! Ну уж нет, я так не уйду. Поставим все точки на «i».

– О чем же вы говорили, Макс? Поведай и мне, чтобы и я знала.

– Доминика, – предупреждающе рычит Макс.

– Тебе я расскажу, лживая тварь, – не выдерживает Алла, брыкаясь в объятиях Макса, – он мне пообещал, что тебя больше не будет в его жизни, как и в моей. Что ты для него никто! Временная подстилка! Развлечение, чтобы забыться и отойти от нашей ссоры. Он даже имени твоего не говорил, не считая нужным, обезличивая тебя. Я только сейчас поняла, кто ты.

Перевожу свой ошеломлённый взгляд на Макса, жду, что он опровергнет ее слова. А в его глазах только злость и больше ничего. Зло смотрит и на меня и на Аллу.

– Скажи ей, Макс! Подтверди мои слова. Эта с*чка мне не верит. Говори, Макс, скажи ей!

– Успокойся, Алла. Пошли, – шипит Максим и пытается ее увести в сторону выхода.

– Скажи, Макс, скажи мне, – слышу свой голос, – то, что сказала Алла только что, это п… правда?

– Я не буду ничего объяснять! Не обязан. А сейчас все успокоились. Алла, пошли, я сказал, – выпускает ее из своих рук, – если ты сейчас не пойдёшь за мной, можешь оставаться тут и больше не показываться мне на глаза. Решать тебе. Я все сказал, – разворачивается и выходит.

Алла смотрит на меня с ненавистью, а потом убегает за ним.

– Макс… подожди, Макс!

Слежу взглядом за выходящей из туалета Аллой и вижу, что прям рядом с выходом стоит человек. Явно парень. Но понять, кто именно, не могу. Ясно, что он слышал все, что здесь происходило. Дверь закрылась, и я осталась наедине с девочками, которые подбежали ко мне с двух сторон и взяли за руки.

А я… я просто стою. Даже не сползаю вниз на кафель, обессилев. Меня не трясёт как от лихорадки, я не реву в три ручья, не бегу вслед за обидчиком с мыслями хотя бы хорошенько треснуть, если не отомстить. Я просто стою и молчу. Вернее, стоит лишь моя оболочка, а внутри ничего нет. Все сгорело, даже пепла не осталось. Пустота. Словно чёрная дыра все поглотила. По инерции еще дышу, но это безусловный рефлекс. Это я просто не могу остановить. Глаза застыли в одной точке. Взгляд стеклянный. Непонятно, как еще кровь движется по телу. Все просто встало. Застыло. Заледенело. Умертвилось. Умерло и сгнило.

– Ника, – осторожно зовёт меня Аля, – ты к… давай, пошли. Пора уходить отсюда. Поехали домой.

– Да, давайте уедем. Идея была плохая с этим клубом, – тихо произносит Наташка.

До меня постепенно доходит смысл их слов.

– Нет, – твёрдо произношу, – мы остаёмся. И как и планировали, будем отрываться. – Отпускаю их руки. – Все, пошли. Когда ещё мы сюда вырвемся потанцевать! Раз решили, надо добить.

– Ника, хватит, хватит быть сильной. Расслабься и отпусти боль. Поплачь, легче станет. Дорогая, ну, – старается Аля нежным голосом. – Будет легче. Не держи все в себе, покричи, поплачь, отпусти.

– Аля, ты чего! Ничего этого я делать не буду, ты что?! Ради чего? Ради кого? Почему я должна сейчас реветь и переживать? Из-за парня, который увидел во мне временную подстилку, переспал, изменил своей невесте, а потом пошёл и признался ей в этом и считает, что это норма? Или из-за девушки, которой изменил парень, но она спокойно это приняла и простила, и продолжает готовиться к свадьбе? Ради этой парочки идиотов я не буду убивать свои нервные клетки. Ещё чего, – улыбаюсь, – все, девочки, вы правы. Пошли. Пора танцевать. Вечер еще не кончился. Нас ждет танцпол.

С этими словами направляюсь к выходу. Кто как, а я еще оторвусь сегодня!

Глава 13

Максимилиан

Что за фигня происходит?! Что Доминика делает в этом клубе?! Да еще и с Марком! И почему мне об этом никто не сообщил?!

А как крышу снесло, когда увидел, что Марк целует Доминику! Умом понимаю: это она мне в отместку за то, что увидела в обнимку с Аллой. Она у меня с характером. Но блин, какого тогда пошел за ней в туалет?! И только когда она спросила: «А ты —мой?» – вот тогда я понял, что влип. Как я могу быть ее сейчас?

Вообще, какого хрена мы приехали в этот клуб сегодня? Нафига Леха сюда нас притащил? Хотя теперь-то как раз понятно, что за хрен. Чёртов интриган! Знает, как толкнуть мордой в г*вно. Да. Ему это удалось. Дал понять не словом, а делом, что надо было его слушать, что нельзя сейчас рисковать. Слишком много ресурсов задействовано, чтобы из-за встреч с девчонкой все рушить, хоть и очень тянет провести с ней как можно больше времени. А может, есть что-то большее чем секс с ней? Подумаю об этом после завершения дела. Не сейчас. Сейчас надо все довести до конца.

Да и не собирался я с ней спать. Как чувствовал, что совершаю ошибку, когда шел за ней в спальню. Ведь знал, что переодевается девочка. Просто захотелось посмотреть на ее фигурку. А то постоянно как монашка – все прикрыто у нее. А как увидел полуголой – не удержался. Захотелось овладеть ею. Такая она стояла сексуальная и невинная!

А на утро какой черт меня дёрнул за язык предложить продолжить наш секс-марафон? Да и не только секс, а все: и прогулку, и поход в кино, и приколы всякие. Вообще, она очень душевная, легкая, наивная, но и чувство юмора есть, и подколоть может. Хорошая она. Давно таких чистых не встречал. Вернее – вообще не встречал. И хочется продолжить узнавать ее.

Все бы ничего, да только кто-то из знакомых Аллы доложил, что видел меня с девчонкой в парке. Пришлось объясняться, каяться бл*ть, придумывать на ходу. Вот только теперь Алла все вывернула и как помои вылила на голову Доминики. Не хотел я, чтобы так было.

Вообще, Доминику хотелось немного поставить на место с ее гордостью. Нех*р было отшивать меня в самом начале. Видите ли, заметила наш взаимный интерес с Алкой, поэтому к ней подходить теперь запрещено. А мне почему-то приспичило, захотелось. Пришлось даже чуть-чуть притормозить отношения с Аллой. Давно не было такого жгучего желания обладать девушкой, узнать ее, почувствовать. Да еще и про маму рассказал ей. Уж очень похожи были их голоса и то, как она произносила мое полное имя. Интонация как у матери – теплая, душевная.

Я заметил ее, еще когда был восемнадцатилетним юнцом. Такая хорошенькая она была. Красивая, нежная. Такая маленькая, но с прической и накрашенными губами. Смешная. Еще тогда захотелось с ней пообщаться. А она с характером оказалась. Оттого еще больше заинтересовала. И вот спустя кучу времени, встретив ее в ресторане, захотелось продолжить общение, узнать, какой она стала.

А может, подтолкнуло то, что все говорили не трогать ее, не вмешивать в наши дела. Из чувства противоречия, возможно. Да черт его знает зачем! Захотелось мне и все тут! И это важная причина. В принципе, я не жалею. Мне понравилось. Да, бл*ять, я еще хочу! И буду! Только теперь надо быть немного хитрее и не попасться никому на глаза, чтоб не доложили снова Алле. Осталось совсем чуть-чуть, и дело должно выгореть. Тогда я буду свободен и смогу обстоятельно подумать и о Доминике, и о себе, решить, возвращаться ли в Москву или еще некоторое время провести тут.

Вообще, много чего подтолкнуло меня к ней. Теперь бы во всем этом разобраться!

Еще надо будет объясниться с Доминикой, уж слишком потерянным был ее взгляд. Но ничего, девочка хорошая, наивная, поверит. Разозлится, пошлет, но я объяснюсь. Надеюсь не возненавидит, а поймет, почему так поступил. Да и вообще – никуда не денется. Что-нибудь да придумаю. Пока хочу, чтобы она была рядом – будет. Потом посмотрим.

А сейчас надо немного успокоиться. И Аллу успокоить.

Подхожу к нашему столику, за которым сидят Леха и Эмир.

– Эмир, тут наши друзья сидят, может, с ними потусим?

Леха вопросительно поднимает бровь. Да, козел, с тобой мы еще поговорим попозже. А сейчас…

– Макс, это что еще значит? Теперь ты хочешь сидеть с ней за одним столиком? – Алла догнала меня. Черт. Она уже начинает мне надоедать.

Эмир не в понятках. Ему я еще ничего не рассказывал. Сначала надо успокоить ревнивую красотку, а потом я и ему поведаю историю «любви» с Аллой.

– Алла, с ней все кончено, не начавшись. Потому что у меня есть ты. Я это ясно дал понять. Вернее, дала понять ты, моя женщина, – трогаю нежную кожу ее лица так, как она это любит, – а я подтвердил. Все. Можешь не переживать на ее счет. Я же тебе объяснял, , что мне надо было снять напряжение, а она подвернулась. Вот и вышло так. Но теперь мы с тобой навсегда вместе. И если мне понадобится женщина, то это будешь только ты, дорогая. К тому же с ними за столом мои деловые партнёры – Марк и Денис. Надо налаживать контакты. Так что даже хорошо, что в неформальной обстановке встретились. Кстати, ты же сама видела, как они целовались с Марком. Так что не переживай. Теперь она с ним. Окей, красавица?

– Ладно. Только будь всегда рядом. С девчонками я уже, считай, не общаюсь, они ее подружки. А из парней только с Валентином знакома.

– Окей. Ну что? – обращаюсь к ребятам.

– Да я только «за», – Амир, как всегда, душа компании. Хороший парень. Надёжный. Тоже оказывает нам поддержку в деле.

– Макс, ты уверен, что стоит?

– Леха, ну что ты, правда! Как тёлочка жмёшься. Мы уже все разрулили. Так что успокойся.

Идём к соседнему столику. Говорим, что хотим к ним присоединиться. Никто не выражает протеста, и мы садимся. Конечно, Валька недоволен таким раскладом. Но кто будет у мелочи спрашивать, как поступать старшим.

Ну что же… Теперь надо подождать… вернее, выждать момент…

Доминика

Поднимаюсь к нашему столику, а там заметно увеличилось количество людей.

Валентин теперь сидит в компании Марка, Дениса, Кеши, Лехи, Аллы, Макса и еще одного парня, который пришел вместе с последней парочкой.

Протягиваю ему руку:

– Доминика.

Он встает и берет мою руку в свою, сжимает. Несильно, но уверенно.

– Эмир.

– Очень приятно. В нашей компании на одного симпатичного парня стало больше, что, несомненно, радует.

За мной встали догнавшие меня девчонки. Эмир и им протягивает руку, желая познакомиться. Девочки, в шоке от нашей неожиданно увеличившейся компании, по инерции тоже протягивают ему руки.

– Эмир.

– Наташа.

– Аля, – она явно смущена.

Я бы тоже смутилась, парень на самом деле красив и с дерзким взглядом.

Обстановка за столом напряжённая. Валя и Кеша переглядываются и зло метают молнии в Макса. А он делает вид, что упорно этого не замечает. А сам в то же время враждебно смотрит на Леху. Леха в свою очередь отводит взгляд и смотрит в сторону новенького в нашей компании – Эмира. Эмир же посматривает на Алю. И так детально, что даже я готова сморщиться и выйти из-за стола. Уж слишком откровенно и без стеснения разглядывает ее, что-то прикидывая в уме.

Алла тоже напряжена, вцепилась в руку Макса и с кислой миной наблюдает за всеми, даже ничего не говорит.

Только Марк и Денис по-прежнему улыбаются, стараясь развеселить компанию.

Надоело мне их всех созерцать. А еще делать вид, что все по-старому, что я спокойна как внешне, так и внутренне. Улыбаться на шутки, хотя самой реветь хочется, навзрыд, и лезть на стенку! Или спрыгнуть со второго этажа, чтобы боль физическая вытеснила боль душевную. Выбираю наименьшее из зол:

– Наташ, пошли танцевать.

– Ника, ты уверена? Может, домой? – спрашивает тихо, чтобы слышала только я.

– Конечно. Хочу танцевать.

Украдкой смотрю на Макса – ведёт себя отстраненно, ни на кого не глядит. Пьет что-то алкогольное и смотрит вниз, на танцпол.

Танцую третий трек. Чувствую, что уже готова завыть от боли и бессилия! Пустота внутри разъедает меня, а понимание, что я никак не могу это изменить, убивает. Все это время ощущаю его взгляд, от этого еще сильнее извиваюсь, как можно сексуальнее и бесстыже. Вспомнила все эротичные танцы, которые видела в кино, как выпятить грудь, как крутить попой, извиваться, завлекать мужчину. Но на удочку попался… Марк. Кто бы сомневался, что клюнет.

И при каждой возможности – то обнимет, то попу зажмёт, то поцелует. Иной раз и с языком. А мне все равно, я ничего не чувствую. Пускай. Сегодня я разрешаю. Сегодня я ВСЕ разрешаю.

Трусь об него всеми выпирающими частями тела, улыбаюсь. Умом понимаю, что поступаю как последняя дура, отвратительно. Нет, не по отношению к Максу, а по отношению к себе. Что потеряла стыд, чувство собственного достоинства, гордость и веду себя сейчас как шлюшка. Но если перестану, боюсь, что мою стену неприятия ситуации пробьет удар боли такой силы, что от ранения я не смогу оправиться.

Где была моя голова, когда я повелась на Макса?! На его красивые слова и ухаживания! Почему поддалась, хотя сама видела, что он заигрывал при всех с Аллой?

Не знаю, сколько треков протанцевала, но ноги устали так, что еле держусь вертикально. Да, думаю, достаточно. Надо валить из этого клуба. Хватит.

Направляюсь в сторону уборной. Освежиться и в путь.

Выходя из дамской комнаты, натыкаюсь на нервно курящего Макса.

Как же больно! Какой он красивый, мужественный, сильный и… циничный урод, бабник, козел! Думала, что он «тот самый», а оказалось… что много думать мне вредно.

Хотела пройти мимо, но у него были иные планы. Схватил меня за руку и развернул к себе лицом.

Злой, взбешённый. Ноздри вздуваются, челюсти сжаты, глаза горят.

– Ты что там вытворяла?! Совсем уже, что ли?! – цедит сквозь сжатые зубы.

– Как хочу, так и танцую. Ты мне никто, понял? – хочу вырваться, но он еще сильнее зажал мою руку и толкнул к стене, надавил всем своим телом.

– Я тебе уже сказал, ты – моя.

– Твоя – Алла. Немедленно отпусти меня и вали к своей невесте!

«Хоть бы не заплакать, только бы не заплакать».

– Какая невеста, ты о чем?

– Не делай такое лицо, будто ты ничего не знаешь.

– Я не понимаю, о чем ты. Объясни толком.

– Не обязана, иди к своей суженой и там сам объясняйся.

– Доминика! – о-о-о, кто-то сейчас взорвётся, не вижу, но ощущения – как будто пар из ушей валит, – говори, что за бред с невестой?

Неужели она соврала? Но… как так, разве такое говорят в шутку?

– Алла сказала, что ты сделал ей предложение, – смотрю на него в упор, хочу увидеть реакцию.

– Что-о? – а он действительно удивлён. Ну не может же человек тáк притворяться. – Что за ***ня?

Морщусь, не люблю, когда матерятся.

– Извини, вырвалось. Но это полная чушь, Доминика. Я не делал ей предложения, слышишь. Так ты из-за этого так «зажигала» сейчас с Марком? Ты же моя девочка, – с нежностью и улыбкой на лице гладит мою скулу рукой, – моя девочка ревнует, – и такие чёртики довольные в глазах.

– Пошёл ты к черту, Макс. И забирай свою девушку с собой, раз уж не невесту.

– Да, сейчас она моя девушка, но это не надолго.

«О чем это он? Не понимаю».

– Доминика, потерпи немного. Неделю, может, две. Ну, максимум месяц. Я все разрулю, и мы будем с тобой.

– Ты о чем? – а сердце понемногу, еле-еле, начинает биться с надеждой.

– Я не могу тебе сейчас все рассказать. Но через время обязательно скажу, и я уверен, ты меня поймёшь и простишь.

– Макс, я хочу знать сейчас.

– Любопытная моя девочка, – и при слове «моя» ритм сердца ускоряется, – все расскажу, но только не сейчас. Потерпи немного.

Смотрит так нежно и с надеждой, что все бастионы, выстроенные за эти несколько часо, просто пали. Так хочется поверить, что все, что было между нами, – не только от избытка моих чувств, но и его.

От взгляда его красивых серо-голубых глаз я просто таю. И перед ним снова я, простая и наивная Доминика.

«Нет! Нет! Соберись!»

– Сколько? – рискну. Лучше сделать и жалеть, чем не сделать и жалеть, и гадать: «А вдруг все было бы по-другому?»

– Максимум месяц.

– Хорошо. Тогда не приходи и не звони мне в течение этого месяца. Когда все разрулишь, как ты говоришь, тогда я жду тебя с объяснениями. Не факт, что я пойму и прощу, но хотя бы выслушать обещаю. До тех пор не хочу с тобой встречаться. Ни с тобой, ни с ней. А теперь отпусти, меня девочки ждут.

Он явно не такой ответ ожидал услышать. Глаза опять стали стальными.

– Может, не девочки, а мальчик? Настойчивый и привлекательный, который облапал тебя, как мог, во время танца?! А может, ты этот месяц без меня собираешься провести с ним? Чтобы, так сказать, «сравнять счет»? Один – один, так, Доминика?

– А если даже и так, то что? Имею право! Я девушка свободная.

– Доминика, не зли меня.

– Макс, ты обременен отношениями с Аллой. Как освободишься, там и посмотрим. Я не буду запасной. Никогда, слышишь?! Никогда! А если вы женитесь, то тем более! Я не буду разрушать семью!

– Какую семью? Ты о чем? Я же тебе сказал, я не делал ей предложения.

– Твое слово против ее. И кому мне верить?

– Верь мне. Я не говорю, что без ума влюблен. Потому что не знаю этого чувства и не хочу лгать. Но я точно знаю, что не хочу тебя делить с Марком.

Пытаюсь его оттолкнуть. Чертов собственник. Игрушку не хочет делить. А чувствовать, ничего не чувствует.

– Пусти меня!

– Нет. Сначала ответь.

– Ничего не обещаю. Я тоже не уверена, в своих чувствах к тебе. Может, это просто симпатия, и скоро все пройдет. Особенно, если рядом будет молодой и симпатичный мужчина.

– Да, конечно. Поэтому ты свою девственность отдала мне, потому что ничего ко мне не чувствуешь. Научись лучше врать, и тогда, быть может, я тебе поверю.

Моя свободная рука как-то сама поднялась и влепила ему пощечину. Слезы, предательские слезы выступили на глазах.

Макс отпустил мою руку, но только для того, чтобы впечатать меня в стену посильнее, схватил мои руки и поднял их над головой, закрепив в этом положении одной своей рукой. И начал целовать меня. Жадно, грубо, страстно. Выбивая все мысли из головы и оставляя лишь желание быть с ним, быть его женщиной…

Я почувствовала, как вторая его рука поднялась по внутренней стороне бедра, а потом и вовсе залезла ко мне в трусики.

Хотела воспротивиться такому наглому, но все же желанному проникновению, на что Макс оторвался от моих губ и «пошел в наступление»: начал целовать мое ушко, дышать в него. Мои ноги сразу стали ватными. Непроизвольный стон вырвался прежде, чем я смогла его подавить. Два его пальца раскрыли мои половые губы, а третий заскользил вверх-вниз, едва задевая клитор.

Я еле сдерживала желание раздвинуть ноги пошире, чтобы продолжить более откровенную ласку.

– Да ты уже мокрая. Ты меня хочешь, именно меня. Вспомни то ощущение, когда тебя трогает другой мужчина, и поймешь, что вот это, – надавил на клитор сильнее и потерся об него ритмичнее, – и не только, ты получала от меня и хочешь продолжить только со мной.

Мое возбужденное состояние, горящие глаза и прерывистое дыхание подтверждали его слова. Да, я хотела, хотела большего и именно с Максом. Даже сейчас, в этом коридоре, я готова была для этого. А Макс, как будто услышал мои мысли:

– Я не хочу опускать наши отношения до коридора этого паршивого клуба. Я не возьму тебя тут. Только не здесь. Но мы обязательно продолжим, я тебе обещаю. А сейчас давай вернемся в зал, пока нас не хватились. И запомни – максимум месяц. Просто подожди.

Отстранился от меня, быстро поцеловал в губы и ушел.

А я так и осталась стоять. «И что это было?! А самое главное – что теперь мне делать?»

Когда вернулась в зал, за столом оставались только девочки и Валентин. Куда все так быстро подевались, я не стала спрашивать. Мы просто собрались и уехали домой.

Осталась ночевать у девочек. На душе стало немного спокойнее после слов Макса. Я верила ему. Не знаю почему, но верила. А также понимала, что будет очень больно, если все окажется ложью.

На выходных вышла на работу, а также написала заявление на отпуск за свой счет. Не хочу пересекаться с Аллой. Слишком слабой себя чувствую. Надеюсь, что через месяц Макс на самом деле мне все объяснит и я пойму и приму его объяснения.

А пока я решила поехать к отцу. Мама была не очень рада моему решению. Но я не могла находиться в городе, где в любой момент рисковала столкнуться с Аллой и Максом или Марком, который хотел продолжить наше общение более близко. А я не хотела, не из-за Максимилиана, а потому что ничего не чувствовала к нему. К чему продолжать, если нет чувств?! Обманывать я не хотела, давать надежду – тем более.

Папа все так же работал начальником. Следил за собой, оставаясь таким же красивым и стройным. Постоянной женщины у него так и не появилось. Я этому была рада. Не уверена, что смогла бы находиться в одном доме с чужим человеком. Папа тоже взял отпуск, и мы с ним по новой строили доверительные отношения.

Через день созванивались с девчонками, они рассказали, что видели Алексея (Леху) в городе. Он даже не поздоровался. Был серьезен, а еще с синяком под глазом. И это, на их взгляд, было очень комично.

С Аллой они больше не общались. И вообще, на работе творилось черти что, продаж становилось все меньше, и девчонки переживали, как бы не было сокращений. Я тоже немного переживала по этому поводу, но так как уже имела стаж чуть более трех лет, боялась меньше.

Я немного успокоилась. Длительные прогулки на свежем воздухе, общение с отцом и его многочисленными родственниками хорошо отвлекали от проблем и мыслей о Максе. Иногда я видела сны, где у нас с ним все хорошо. Мы целовались, гуляли, плавали в пруду, ловили рыбу.

Где-то за неделю до окончания срока, данного Максу, ко мне приехал Марк. Я была в шоке, когда встретила его на улице недалеко от дома отца. Как он меня нашел, он отказался признаваться. Но зато поведал последние новости о том, что Макс и Алла объявили о помолвке официально и через месяц у них будет свадьба. Дальше он что-то говорил, что хочет, чтобы я с ним уехала в Ставрополь или в любой другой город, который сама выберу, лишь бы была с ним. Что у него достаточно денег, чтобы начать бизнес в любом другом населенном пункте. Но я уже ничего не слышала. Все его слова звучали фоном к звуку разбитого сердца, любви и надежд. Все покатилось в бездну, откуда нет выхода.

Я не помню, как рассталась с Марком, как пришла домой, как позвонила маме и попросила прощения за все слова, которые я ей наговорила, когда отец решил нас бросить. Наверное, она поняла, что у меня что-то случилось, потому что она их мне вернула обратно. И, наверное, это правильный толчок, который был мне нужен. Потому что после я набрала Лайму, подругу, с которой дружила во время учебы. Она на тот момент находилась в Москве, но собиралась к бабушке в Латвию. Я попросилась поехать с ней. Солнце и море мне сейчас не помешают. Только уехав отсюда, я выдержу ту боль, которая на меня обрушилась после предательства Макса.

В аэропорту Минеральных Вод меня остановили сотрудники полиции. Вызвали по громкой связи. Я не понимала, что случилось, хорошо хоть приехала заранее и надеялась разрешить конфликт до вылета своего рейса.

В панике позвонила отцу и маме. Они обещали приехать как можно скорее и подключить всех знакомых, кто мог как-то оказать мне поддержку. Хорошо, хоть телефон не отобрали. И каково же было мое удивление, когда в комнату временного задержания вошел Кеша.

Я чуть со стула не упала. Обрадовалась сначала, а потом даже не знала, как реагировать, когда узнала, что это по его просьбе меня задержали.

– Ника, надо поговорить.

– О чем? Я не пойму, что тут происходит. Как это ты попросил меня задержать?! Это вообще законно? Кто ты такой? Как тебе это удалось?

Да… он не так прост, как хотел казаться, впрочем, как и все они.

– Макс отправил меня к тебе, чтобы я тебя задержал и все объяснил.

– Объяснил что? Все, что касается Макса меня больше не интересует.

– Ника, я… эм… послушай…

Видеть больше их не могу и не хочу.

– Нет, это ты меня послушай. Помниться, ты сам предостерегал меня от него и Марка. Сказал, чтобы я держалась от них подальше. Так вот, тогда я тебя не послушала, а теперь расплачиваюсь. Но если это тебя утешит, то впредь я буду придерживаться твоего совета. Ни Марк, ни тем более Макс мне не нужны.

– Ника, Макс сейчас на прямой линии, он тебя слышит и хочет поговорить.

В смысле? Как это? То есть слышит? Ах, слышит!

– Хорошо, что слышит. Тогда повторю: с меня хватит. Баста. Ничего не хочу слышать. Ни о Максе, ни о его невесте. Они достойны друг друга. Надеюсь, я достаточно прямо выразилась? Отстаньте от меня! С самого начала это было ошибкой! Я все сказала.

– Может, все же поговорите?

– Не может. Между нами все кончено. Я не верю ни одному его слову. Поэтому смысла в разговоре не вижу. Кеша, я понимаю, ты его друг и все такое, но все, хватит. Не надо. Господин полицейский, – оборачиваюсь к стражу порядка, – теперь я свободна? Могу идти? У меня скоро рейс на Москву. Кто мне будет билеты возмещать?

Он смотрит на Кешу вопросительно – тот давит пальцем на наушник и говорит тихо: «Ты уверен? Точно? Да. Хорошо», – и кивает полицейскому.

И я понимаю, что Макс меня отпускает. Он не стал бороться за меня, за нас. Он отпустил. Отправил от себя подальше.Согласился со мной, что нам не по пути.

А так хотелось, чтобы задержал. Заставил выслушать… Не нужна я ему. Наверное, решил, что хватит на меня тратить время. Ну что ж… дважды уговаривать я себя не буду. Прощай Макс! Надеюсь, ты будешь счастлив… в «аду» с Аллой.

Глава 14

Настоящее

Доминика

– Ника, – говорит Аристарх Витальевич, – позвольте представить вам моего сына.

– Сына?! – только и могу произнести.

Макс недовольно хмурит брови.

– Вы братья, Макс? – спрашиваю у хозяина дома и ищу опору. Нахожу – это ближайшая стена.

– Да, это мой средний, – за Макса отвечает отец. – А вы что, знакомы? Может и младшего знаете?

Но я уже ничего не слышу… Что все это значит?… Они братья?! Как такое возможно?!

– Иннокентий, встань, что ли, поприветствуй гостью твоего старшего брата.

– Здравствуй, Ника, – потупив взор, здоровается…

– Здравствуй, Кеша.

– А вот и я. Семья, привет, – громко, звучно присоединяется к нашему обществу пятый собеседник.

Поворачиваемся все на голос, а в столовую входит…

– Здравствуй, сын. Ника, а это мой третий, младший. Валентин. А это Ника, гостья Максимилиана.

У нас с Валей одинаковое выражение лица :удивленные и ничего не понимающие.

Кто мне объяснит, Что Здесь Происходит?

– Блят*… – а это уже Максимилиан, – сегодня точно день открытых дверей.

– Ника? А что ты здесь делаешь? – Валя нашелся первым и задал вопрос.

– Об этом позже. Я бы тоже хотела знать, что здесь происходит? – Поворачиваюсь к Кеше: – Объяснитесь.

– Почему требуешь от него объяснений, а не от меня? – резко и сурово произносит Макс.

– Вы знакомы со всеми моими сыновьями? – Аристрах Витальевич тоже, по ходу, в шоке от этого.

– Да, – тихо отвечаю я, игнорируя вопрос Макса, все еще не могу прийти в себя от последних событий, – я познакомилась с ними около двух лет назад, правда, я не знала, что они братья.

– Так, подождите, – уже с серьезным лицом, раздумывая о чем-то, произносит отец семейства, – вы тоже участвовали в их афере?

– Простите, в чем? Афере? Какой еще афере? – в еще больший ступор прихожу я. О какой афере идет речь?! Да что же это такое!

– Максимилиан, объясни, что здесь происходит? – рассерженный взгляд отца направлен на старшего сына.

– Папа, давай я поговорю с Никой наедине. Объяснюей все.

– Ну уж нет. Вы мне все втроём сейчас расскажете, как так вышло, что вы – братья? – сказать, что я зла, – это ничего не сказать. Я убивать готова! Причем всех их и сразу.

– Так, дети, думаю, мне надо оставить вас. Поговорите сами. Не буду вам мешать. Я поднимусь в свою комнату.

– Привет всем, Аристарх Витальевич, добрый вечер, – неожиданно к нам присоединяется «Ирусик», подходит к Кеше, обнимая его за шею, целует в щеку. – Веня, дорогой, привет. Ужасно соскучилась по тебе.

Веня?! Так вот какого Веню она искала! Веня – это Кеша, Иннокентий.

А сама думаю, если Кеша его родной брат, то Максимилиану всё обо мне известно. Все эти два года мы с Кешей общались. И он сыграл огромную роль в принятии самого важного решения в моей жизни. Черт! Как же так! Получается, я совсем не знаю человека, которому доверилась… Снова! Снова на одни и те же грабли!

– Привет, Ира, – целует ее в щеку Кеша, поглядывая на меня.

Макс замечает наши с Кешей взгляды, и его губы превращаются в тоненькую полоску, а взгляд так и стреляет молниями. Но при отце сдерживается.

– Здравствуй, Ирина. Молодежь, без криков. Макс, после жду тебя у себя в комнате, есть разговор.

– Хорошо, отец. Скоро поднимусь.

– Не спеши, я отдохну с дороги как раз.

Отец семейства удаляется. А я до сих пор не могу до конца осознать, что эти трое мужчин родные братья.

В комнате тишина. Никто не решается начать разговор.

– Что случилось? Почему все молчим? – подруге Кеши невдомек наши отношения с братьями.

– Кеша, может, проводишь Иру в комнату, а мы поговорим.

– Я хочу, чтобы и Кеша присутствовал, Макс.

– Почему? Ты так говоришь, как будто ты с ним особенно дружна.

Я молчу. Что сказать на правду? Хотя теперь и она под вопросом. Ведь Кеша ничего не говорил о Максе все эти два года. Ну только то, что они с Аллой в итоге так и не поженились. Но для меня это ничего не меняло, и я попросила больше об этом человеке со мной не разговаривать. Вот так он и молчал. Но сейчас выясняется, что Макс его родной старший брат! Родной!

– Вы общались все это время? Так? – Макс все понимает. – Кеша, это как называется? Ты общался с Доминикой, а мне ничего не говорил?

– А что я должен был тебе сказать? Ты с тех пор ни разу о ней не вспомнил, ни разу со мной о ней не заговорил. Что я должен был тебе сказать? – повышает голос Кеша. – Что встречаюсь с ней периодически, общаюсь, поддерживаю ее?

Макс сжал руки в кулаки, но тут Ира поспевает раньше него:

– Веня! Ты о чем? Ты встречаешься с ней? Это как понимать?! Веня! А как же я?

Кеша берет свою пассию за руки и, тихо говоря ей успокаивающие слова о том, что только она его девушка, а я его хорошая знакомая, выводит из столовой, и они поднимаются наверх по лестнице.

– Так вы с ним общались, а, Доминика? – усмехается Макс. – Интересно получается.

– Да. Тебя что-то не устраивает?

– Меня все не устраивает, черт возьми! Как это так? Вы общались, а я даже не знал об этом.

– Эээ… Макс, Ника… успокойтесь. И давайте нормально поговорим, – Валентин решил напомнить о своем присутствии.

– Валя, а ты, оказывается, отлично умеешь притворяться хорошим другом, – язвлю я от злости на создавшуюся ситуацию, – никогда бы не подумала, что ты тоже против меня.

– Ника, это не так. Ты вообще не должна была быть втянута в эту историю. Если бы не Макс, все было бы по-другому…

– Слышь, малой. Осторожнее в выражениях… подбирай правильно слова, – не дает Вале договорить свою мысль Макс.

– А что? Правда глаза колет?!

– Малой, следи за словами!

Парни встали напротив друг друга, готовые начать драться

– Может, успокоитесь оба! Не хватало еще драк братьев в присутствии их отца. И, Валя, перестань играть роль моего защитника. Совсем не вовремя ты на это решился, опоздал года так на два.

По глазам Валентина вижу, что задели его мои слова. Обидно, видите ли, ему. А каково мне? Никто же не спрашивает.

– Пройдемте в кабинет и все нормально поговорим, – с этими словами Макс разворачивается и уходит.

Идем следом, вижу, как Кеша спускается и тоже идет за нами.

Глава 15

Заходим в кабинет в тишине, Макс сразу занимает место в кресле за столом. Парни садятся напротив, а одно пустует, ожидает меня. Но я прохожу мимо, так как моё внимание привлёк вид из окна. Как же тут красиво. Панорамные окна от пола до потолка, почти во всю стену комнаты, из которых можно выйти на улицу, а вид за ними просто волшебный! Такие красивые клумбы, цветы, названия некоторых даже не знаю, небольшое озеро, аккуратные тропинки для удобного подхода к грядкам. Созданы все условия для того, чтобы обычный участок земли превратился в благоухающий сад. Как красиво. Чуть дальше даже мангал есть. Да… задний двор что надо! Это не кабинет, а зона отдыха! По крайней мере, должен быть ею с таким-то видом. Все очень красиво, почти так, как я мечтала сделать, когда у меня будет собственный дом.

Разворачиваюсь к парням с глазами полными восторга!

– Как такое возможно?! Как у четырёх мужчин может быть такой красивый вид из окна? Кеша, неужели это Ира все придумала и воплотила? Ни за что не поверю, что это ваша инициатива! Или может у вашего отца есть спутница, которая предложила такую идею для сада?

Макс отворачивается к столу, но я успеваю заметить довольную улыбку на его лице.

– Это все Макс. Нанял ландшафтного дизайнера и сказал, что примерно от него хочет, вот в это все и вылилось.

Сказать, что я удивлена, – ничего не сказать. Макс!!! Макс? Макс, которого я знаю, скорее бы построил тут автослесарную мастерскую… или гараж для своих дорогих тачек. Последнее я случайно произношу вслух, на что Валентин, смеясь, отвечает, что минус первый этаж – это паркинг Макса. И там действительно стоит несколько его крутых машин.

Я, все ещё находясь в приятном шоке, присаживаюсь на отведённое для меня место.

– Ну что же, раз все в сборе, то давайте рассказывайте, что за «аферу», как говорит ваш отец, вы провернули и как туда оказалась втянута я?

– Ну, фактически тут не все. Не хватает Лехи, Марка, Александра и Дениса. Но и без их прямого участия, я думаю, мы сможем тебе все рассказать, – берет слово Кеша.

– То есть вы все состояли в каком-то сговоре все это время?

– Да, – твёрдо произносит Макс, – все было подстроено и спланировано «от и до».

– Кроме поведения Макса, – осуждающе произносит Валентин.

– Валя, – сразу последовал предостерегающий рык от Макса, – не надо.

– И что же вы хотели? – пропускаю мимо ушей недовольство друг другом двух братьев.

– Вернуть все фирмы твоего шефа Смирнова себе.

– Что?

– Да. Послушай, Доминика, – поворачивается ко мне лицом Кеша, – у нашего семейства с твоим шефом давняя история. Не очень красивая. Он здорово подставил и обобрал нашего отца. Тогда, после смерти матери, отец впал в отчаяние. Не знал, что ему делать с тремя парнями-подростками без нее. Мы приехали на мамину родину, думали, с ее родней нам будет легче пережить это горе. Продали абсолютно всё своё имущество на Севере, где отец служил военным. На похороны приехал и Смирнов. Он был ее однокурсником. И уговорил отца вложить все деньги в его компанию, пообещав хорошие дивиденды от акций и проценты от сделок. Отец тогда не мог работать, не мог трезво мыслить, поэтому все делал, как ему говорили. После передачи всех денег, Смирнов просто сказал, что документы о вложениях отца потеряны и нет никаких доказательств, что папа вкладывал средства в его компанию. Второй экземпляр отца тоже таинственным образом исчез. И мы остались ни с чем. Абсолютно. Макс в тот год окончил школу, ему надо было ехать поступать, а у него даже на билет до Москвы денег не было.

– Тогда нам очень помог давний друг отца, тоже военный. Поддержал Макса с обучением, предоставил жилье. Потом к нему присоединился и Кеша, а затем уже я, – продолжил Валентин. – А вот когда я уже заканчивал обучение, мы с парнями решили вернуть своё. Макс со своим другом Лехой начали обдумывать, как это все провернуть. И они разработали план.

Чем больше они говорили, тем сильнее у меня округлялись глаза. Чувствовала себя, как за просмотром приключенческого фильма о мошенниках.

– Так вот, я внедрился в фирму как юрист, контролировал все договора с заказчиками и сливал информацию конкурентам Смирнова, а именно парням во главе с Александром. Но все же документы, которые подтверждали бы вложения отца в эту фирму, мне было не достать. Но мы узнали, кто может это сделать.

– Неужели Алла?

– Именно! – воскликнул Макс, но его бодрого настроя я не поддержала, смерив холодным взглядом.

– Да, он доверял Алле, так как она была его дочерью, внебрачной, но все же, – продолжил Кеша.

– Серьёзно?! Я даже не знала этого, – да, а вот это меня удивляет. Дома не слышала никогда, что у Смирнова есть вторая семья.

– А мы выяснили и решили воспользоваться. Только не знали, как к ней подступиться. И вот вы собрались отметить первую получку новичков, в том числе и Вали, и тогда появились мы.

– А почему все втроём?

Кеша усмехнулся:

– Ты понимаешь, мы не знали, кто именно ей понравится, поэтому решили появиться все вместе и действовать по обстоятельствам. Кого она выберет, тот и будет ее обрабатывать.

– И ей понравился Максимилиан, – скорее утвердительно произношу я.

– Да, она обратила внимание на меня, – в интонации сквозила нотка тщеславия, но на лице едва читалась еле скрываемая печаль.

– И что дальше?

– А дальше Макс втирался в доверие к Алле, Валя орудовал с юридической стороны, Леха – с экономической, а я отвечал за техническую часть. Александр, Марк и Денис на самом деле друзья детства и фирму организовали совместно. Их нашёл Леха и договорился о бизнесе. Но потом появилась ты и…

– Обо мне не надо. Свое положение в вашей игре я осознала. Что дальше по фирме? Смирнову принадлежал огромный холдинг. И наша фирма по продаже стройматериалов – капля в море его бизнеса. Магазины, заправки, мойки, стройки, кирпичный завод, бетонный завод… что еще у него там было… И вы хотите сказать, что пара-тройка парней смогла его так облапошить и отобрать бизнес?

Макс встал, обошёл стол и, оперевшись на него, оказался как раз напротив меня .

– Да ты нас совсем недооцениваешь, я смотрю, а, Доминика? – с усмешкой произнес он. – Думаешь, мы такие простачки и не можем все это организовать? Чтобы ты знала, мы разрабатывали план на протяжении трёх лет. Мозговым центром были мы с Лехой, а поддержка… да, она у нас была. Это правда. Наш отец, его друзья. Леха тоже непростой человечек, как ты понимаешь. У него тоже есть тылы. Мы начали захват бизнеса твоего шефа ещё до того, как Валя поступил на работу в фирму. И да, сейчас весь его холдинг развалился, – с довольным видом сообщил Макс. – Мы каждую единицу его бизнеса распродали разным людям. Теперь он не монополист. Появилось много новых бизнесменов, и город только выиграл от этого. А мы вернули все деньги отца, разумеется, с процентами за десять лет. Как ты понимаешь, сумма немаленькая. Неужели твои подружки тебе ничего не рассказывали? – недоумевая, резюмировал он.

И сразу удар по больному месту. Девчонки… с тех пор я с ними не общалась. Не хотела ничего. Ни слышать, ни знать, ни о работе, ни о Максе и его невесте или жене Алле, и вообще… Я боялась, что если сорвусь, то все полетит к чертям. Что все барьеры, которые я понастроила, рухнут и я снова впаду в апатию, из которой еле-еле выбралась.

– Я оборвала все связи… поэтому нет, мне девочки не рассказывали.

А сама поворачиваюсь к Кеше с упреком на лице. Ведь и он мне ничего не рассказывал. Совершенно ничего. Вёл себя так же, как и всегда. За эти два года случались и разговоры по телефону, и встречи, и долгие прогулки, но он ни разу не обмолвился ни словом о событиях в моем городе. С кем же я общалась все это время, кого я считала своим другом?

– Почему ты смотришь на Иннокентия, Доминика? Мне надоели эти ваши взгляды! Вы с ним общались все это время? – Поворачивается к брату: – Какого хера, Кеша?

– Успокойся, Макс. Да, мы с Никой поддерживали связь. И объясню почему, – делает глубокий вздох. – У Ники были трудности. В том числе с Марком. Он от нее не отстал. Нашёл Нику в столице и преследовал. А я лишь помогал, чем мог. Ты был занят, разруливал все с бизнесом, помолвкой, продажей заводов, судом. Тебе было не до этого. А ей требовалась помощь.

Да, точно. Такое ощущение, что это было так давно. Сложности с Марком. Да… И это лишь вершина айсберга моих проблем после побега из дома два года назад.

– Какие проблемы? Что Марк вытворял? Я же ему дал отступные за нее!

– Что? Какие еще отступные? За меня? – я ошарашена. Вот это новость! – Я что тебе вещь, что ли?! Что за бред вообще!

– Доминика, мы с тобой это еще обсудим. Почему тебе понадобилась защита? А как же твой муженек? Или у него кишка тонка для разборок с таким, как Марк? – довольный своим выводом Макс немного отстраняется от меня.

Кеша от удивления выпучил глаза. Ну да, я же ему еще не рассказала, что тут наплела Максу. Даже смешно, сколько всего мы друг от друга скрываем.

– Я не хочу сейчас об этом говорить. Все в прошлом. И его я не хочу ворошить.

– Доминика, – Макс наклоняется ко мне, – я хочу знать все.

– Очень жаль, Макс, – упрямо поднимаю к нему лицо и с вызовом смотрю в глаза, – но я не намерена ничего рассказывать. А по-другому тебе и не узнать.

– А вот в этом ты ошибаешься, милая.

Слева от меня Валя демонстративно покашливает.

– Эм… может, мы тогда пойдём, раз уже обо всем поговорили. А вы дальше выясняйте отношения. И желаю вам все закончить в постели, – заговорщически подмигивает Максу.

Макс довольно хмыкает, я же взглядом пытаюсь прибить этого предателя.

Нас прерывает шум за пределами кабинета.

Макс подходит к двери, открывает ее, с кем-то тихо переговаривается и возвращается к нам с папкой в руках.

– Ну вот и все, Доминика. Теперь у тебя не будет от меня никаких секретов. В этой папочке собраны все данные на тебя. Парни, вы можете оставить нас наедине? – садится за стол, раскрывает папку с победным выражением лица. – Итак…

А я стою и не знаю, что делать, как быть… Что если его ищейки обо мне все узнали?! Что тогда?!

Но по мере прочтения текста лицо Макса удивлённо вытягивается, а потом он и вовсе сбрасывает папку со стола, резко встаёт со стула и, едва сдерживая злость, спрашивает:

– Доминика, объясни мне, пожалуйста, как так получилось, что официально ты ни за кого за муж не выходила, и в гражданском браке ни с кем не состояла. О твоём ребёнке нет записи нигде! Ни в ЗАГСе, ни в детской поликлинике. Да даже в роддоме. Где ты его рожала?

– Макс, может, не будешь орать на весь дом.

Кеша и Валентин остановились у двери с вытянутыми лицами.

– Где твой ребёнок?

– Зачем он тебе?

– Разве маленькие дети не должны быть с матерями? Ты же его еще кормишь, я прав?

– Уже нет. Не кормлю.

– И… что дальше? Договаривай.

– Послушай, Макс, я не обязана перед тобой отчитываться. Что и как я сделала, где мой ребёнок – тебя не касается.

– А теперь послушай ты меня. Тот факт, что у тебя нет мужа, немного облегчает ситуацию. Так как ты остаешься в этом доме, я хотел предложить привезти ребёнка сюда.

– Стоп! Ты что такое говоришь?! Интересно, на каком основании ты собираешься держать меня здесь? С ума сошёл! Макс, рабство отменили! За удержание человека против его воли светит уголовное наказание.

– А разве залог в тридцать миллионов не основание?

Оба брата вернулись к столу, у которого мы разговаривали с Максом.

– Какие тридцать миллионов, Ника? – это Кеша

– Ты будешь тут жить с Максом? – это Валя.

Кому что…

– Макс, так это ты Нику выкупил на том аукционе? – догадался Кеша. – Ника, куда ты влипла, что попала туда? – а это уже мне.

– Я не знаю, Кеш. Меня похитили.

– Мы с этим еще разберемся, – перебивает меня Макс, – а теперь расскажи-ка мне, брат мой младший, как так получилось, что у Ники есть ребёнок, но мои следаки не смогли его найти? Это ты помог ей его спрятать?

– Никто мне не помогал его прятать, – не даю Кеше сказать и слова, боюсь, что он расскажет правду, – я сдала ребёнка в детдом.

Макс ошарашенно уставился на меня. Да, я готова упасть в его глазах как женщина, которая отказалась от своего ребенка (тем более, что это не так уж и далеко от правды), но я не готова показать ему своего малыша. Не для того мы провернули все эти махинации.

Валя тоже в шоке от моего заявления. Только Кеша устало потирает пальцами лоб:

– Так. Для начала, Макс, – демонстративно выдерживает паузу, – ты не будешь тут насильно держать Нику. Если она захочет уехать, она уедет.

– А кто тебе дал право решать? Кеша, а? Я заплатил из своего кармана. Так что не лезь. И вообще, я с тобой еще поговорю по поводу твоей скрытой связи с Доминикой. Хотя чего откладывать. Какого ты мне не говорил, что знаешь, где она? И особенно то, что поддерживаешь с ней связь? – переходит на повышенные тона Макс, гнев и злость явно выражены на его лице.

– А ты меня спрашивал? – спокойно парирует Кеша.

От такого ответа Макс несколько обескуражен.

– Да, Макс. Ты меня ни разу не спросил о ней за эти два года. После того как в аэропорту сказал отпустить ее, больше ты мне о ней ничего не говорил.

– Потому что я больше не доверял тебе, Кеша! Потому что ты ее упустил! Я попросил тебя удержать ее от необдуманных поступков. У меня еще была неделя, долбаная неделя от установленного ею срока, на разруливание всей ситуации с Аллой, и я бы все закончил… Но тут Марк рванул к ней и наплёл про скорую свадьбу. Хорошо ещё, что он проговорился о своих планах Денису, а то бы и в аэропорт не успели. Да и какая разница уже, итог такой же, – шумно выдохнул Макс в конце своей тирады, устало пустив свою «пятерню» по волосам.

В кабинете воцарилась тишина. Все обдумывали слова Макса. Он открылся, хоть немного, но открылся нам.

– И ведь не зря не доверял, как выясняется. Я эти два года ее искал, а ты – усиленно от меня прятал, – с горечью разочарования продолжил он.

Вот это новость! Макс искал меня! Все это время! Спрятанные за семью замками чувства вновь начали пробиваться наружу. Так, спокойно, Ника. Кто знает, зачем он меня искал. Он же не признался в чувствах. Он открыто сказал, что не наигрался в прошлый раз и поэтому хочет продолжить. Не надо раньше времени верить в сказку.

– Не от тебя, Макс, – решился и Кеша перейти к откровениям, – от Марка. Он как с цепи сорвался тогда. Угрожал ей. Вот она мне и позвонила. И это было не сразу. Месяца через три. Я ей дал свой номер, хоть и не верил, что позвонит. Но тогда у нее действительно не было выбора.

Глава 16

Доминика, 2 года назад

Время пролетело незаметно. Мы сидели дома. Иногда гуляли. На меня нашла какая-то апатия. Разговаривать с кем-либо желания не было. С бабушкой и дедушкой Лаймы общалась из последних сил, не хотелось казаться невоспитанной.

Хоть подруга не доставала. Понимала: произошло что-то не очень хорошее и надо дать мне время отойти, потом все расскажу.

Мама звонила, я скидывала ее вызовы, а потом просто писала, что со мной все хорошо, отдыхаю с Лаймой. Она тоже все понимала и ждала, когда я ей откроюсь.

Лайме пора было возвращаться в Москву, на работу. Мне же спешить было некуда, но стеснять дедушку и бабушку подруги я не хотела, как и возвращаться в Россию. Решила на неделю снять номер в гостинице у моря и перебралась туда сразу, как только проводила подругу в аэропорт.

Было уже прохладно, и никто не купался. Зато какое удовольствие ходить по полупустынному пляжу! Ветер обдувает лицо, поднимает волосы. Солнышко греет, но не припекает. Солнце, море, песок – и вот на душе уже не так паршиво Природа творит чудеса.

Пока находилась с подругой и ее родными, старалась не углубляться в размышления о Максимилиане. Но когда осталась одна, меня затопило эмоциями, слезами и изтязанием себя сомой за то, что была такой дурой!

Я вспоминала каждое его слово. Что он говорил обо мне, как разговаривал со мной. Считал меня красивой, умной, нежной, веселой, общительной… Ага, как же! Сейчас все эти слова проходили ножом по сердцу, становились комом в горле, вырывались из меня слезами и всхлипами. В первую ночь даже пришел менеджер отеля. Постояльцы жаловались на непонятный шум из моего номера. А я выла на кровати от безысходности, от бессилия что-либо исправить. Сердце кровоточило, и ничто ему не могло помочь.

Я сломалась. Я не хотела больше жить. Как жить с такой дырой в сердце?! Что делать?! Куда идти?! Куда бежать?! Были моменты, когда хотела наплевать на гордость и позвонить ему, спросить за что? За что он так со мной? Почему? Что я сделала ему? Что я сделала не так?

Но потом вспоминала Аллу и ее слова, брошенные мне в лицо в том клубе. И я запрещала себе ему звонить. А от него я не ждала звонка. Кто будет звонить девушке, с которой встречался ради того, чтобы забыть другую? Девушке, которая служила небольшим утешением на ночь? Вру! Я ждала. Я очень ждала его звонка. Постоянно проверяла телефон на наличие пропущенных вызовов или сообщений.

В голове прокручивала все вариации нашего возможного разговора. Что он извинится и захочет по-человечески попрощаться, и что я на это скажу. Или что позвонит и скажет, что любит меня, а с ней расстался. Что очень просит простить его и начать все заново. Или позвонит и в своей манере начнет разговор ни о чем. Не извинится, а просто будет общаться. А в конце предложит быть вместе.

Да… глупую голову посещало много мыслей.

За эту неделю я чего только не надумала. А сколько ревела от выводов, к которым пришла! Ставила себе непосильные задачи: забыть и вычеркнуть Максимилиана из своей памяти. Из моей жизни он уже ушел. Фактически ушла я, но это ничего не меняло. В итоге мы будем строить свою жизнь по разным берегам реки. Он – с Аллой, а я – сама по себе. В том, что больше у меня не будет мужчины, я не сомневалась. Если раньше из-за предательства папы я никого не подпускала, то после Макса вообще не смогу никому доверять.

Прошла и эта неделя в отеле. Больше бегать и переживать не было смысла. Слезы закончились. Надо было отвлечься, а это помогла мне дать только работа. А значит, пора возвращаться. Только куда?..

Лайма встретила меня в аэропорту. Как же я ей благодарна, что за эти десять лет в Москве она не стала черствой и расчетливой. Что понимает, как это приятно, когда тебе оказывают поддержку. Наконец, за то, что вставала с утра пораньше ради моего приезда. А ведь сегодня суббота!

Из общаги она давно ушла и жила в своей однушке, которую ей купили родители на недалеко от метро девятьсот пятого года.

Однокомнатная. Зато с видом на Москва-Сити. Красивые высотки. Когда я уезжала домой, они еще не были до конца достроены. Сейчас же почти все уже работало. А ночью – вообще красота. Ночные огни на зданиях завораживают. Башня ДНК – моя самая любимая. Не знаю почему, но она мне нравится больше остальных.

К концу выходных вновь встал вопрос о том, что делать. Куда идти работать? Однокурсники разъехались. Связи с ними растеряла за три года. Мои размышления прервала Лайма:

– Все, Ника! Я сколько могла, столько ждала. Но и ты уже должна понимать, что это перебор. Твое молчание и мое любопытство несовместимы. Рассказывай, и обещаю, я его прокляну как только умею. Ведь это ОН, да? У тебя появился и отвалился – судя по твоим переживаниям – парень.

Мы сели за стол на кухне. И я ей все рассказала, прерываясь на слезы, дружеские объятия, нравоучения, чай с лимоном, заказанную пиццу с колой. К концу моего рассказа, я была уверена: у Макса отвалились уши от перегрева.

– Нет, это ж надо быть такой сволочью! Да я бы ему все причиндалы поотрезала! Утешение он себе нашел! Я бы его утешила… тесаком! Так, все! Хватит страдать из-за этого мудака! Ника, ты красивая и умная девушка. В твоей жизни еще будет достойный человек! А об этом утырке ты забудешь! Во-первых, будешь жить со мной. И не спорь! Сейчас ты нуждаешься во мне! А я в тебе! Устала быть одна. И кстати, у меня к тебе деловое предложение. Значит так, для начала я ухожу из бухучета. Не мое это! Решила стать дизайнером интерьера. На форумах много переписывалась с девчонками, которые уже работают. Предлагала свои идеи, им понравилось. Так что я ухожу в свободное плавание. Увольняюсь. И могу порекомендовать тебя на мое место. Правда, у нас строительная организация. Но так как ты работала в фирме, которая продает стройматериалы, то уже что-то знаешь. С остальным по ходу разберешься. Завтра поговорю с начальством, и устроим тебе собеседование.

Лайма всегда была быстрой на решения, но чтобы настолько! Я поддалась на её уговоры, и уже через неделю начала работать. Попросила у мамы забрать мою трудовую книжку с прошлой организации, справки о заработной плате и прислать в Москву логистической компанией на адрес Лаймы.

Из-за стресса и недоедания я похудела. Гардероб пришлось сменить, да его уже и пора было обновить. Фирма у Лаймы была солидная, в простых юбках и кофточках не походишь. Дресс-код – только деловой стиль, и мне это нравилось.

На работе был завал, конец сентября – начало октября – период квартальной отчетности. В рабочее время не удавалось думать о Максе, о своем разбитом сердце. Скорее переживала о том, как бы не допустить ошибку. Фирма огромная, объемы большие, суммы с шестью нулями. Две рабочих недели пролетели незаметно.

Возвращаясь в пятницу с работы увидела перед нашим подъездом незнакомый Volkswagen Tiguan.

«Эх… никак не пригоню свою малышку в Москву. Надоело ходить пешком, а скоро зима, холода…» —не успела я додумать свою мысль, как двери машины открылись и из нее вышел мужчина. Я уже почти вошла в подъезд, как любопытство заставило меня обернуться и застыть на месте. Владельцем машины оказался… Марк.

Сидим с Марком в кафе рядом с домом. Не знаю почему, но согласилась на чашечку кофе.

– Как ты меня нашел? – я на самом деле очень удивлена.

– Не поверишь! – смеется, – твоя мама воспользовалась услугами моей логистической компании, отправив тебе письмо с документами.

– Да, действительно трудно поверить, – стараюсь не выдать свое нервное напряжение. И как он выцепил именно мое письмо среди огромного множества? Что-то не так в его истории. – Мир тесен.

– Да… А как ты поживаешь? Освоилась уже?

– Да нет. Просто вспоминаю. Пять лет все-таки тут прожила во время обучения.

– Да, действительно. Я и забыл. Ммм… – наступает пауза. И довольно напряженная. Я не понимаю, зачем Марк здесь. А он все никак не может это сказать.

Проходит минуты две, думаю, достаточно. Поднимаюсь со стула, Марк хватает меня за руку.

– Ника, я приехал к тебе. Хочу, чтобы мы были вместе. Я думаю, нас влечет друг к другу. Меня точно, да и тебя тоже, ты это явно продемонстрировала в клубе. Будь моей девушкой! Вернемся домой, возьму в свою фирму.

Слышать подобные слова от Марка… Как-то не вяжется картинка со звуком. Взгляд – гордый, неприступный, холодный. А слова и интонация – как у школьника, который впервые признается в чувствах своей однокласснице. Скорее, такой, как Марк, заявит о своих правах на девушку и потребует немедленной капитуляции с ее стороны. А вовсе не так , как это сейчас происходит. А клуб даже вспоминать не хочу. Но перед Марком все же стыдно. Использовала его тогда, а он думает, что проявляла симпатию.

– Марк, мне, наверное, стоит перед тобой извиниться за свое поведение тогда.

– Нет, тебе не за что просить прощения. Тебе лишь нужно сейчас сказать «да».

– Марк, нет. Извини.

Его взгляд… на долю секунды я увидела в нем ненависть, но потом вернулся обычный Марк, серьезный, сдержанный, суровый.

– Доминика, – меня как током шибануло, – не отказывай сразу… давай ты подумаешь… может, сходим на нормальное свидание…

– Марк…

– Два свидания, давай. Потом решишь.

– Хорошо, – зачем?! Чтобы забыть другого.

Шла от кафе на автомате. Очнулась уже у дверей квартиры. Не могу отойти от своего собственного решения. Кому и что я докажу, если начну с ним встречаться?! Сама-то я понимаю, что мне Марк как парень, мужчина не нравится. Не уверена я в нем, от него исходит какая-то опасность, или агрессия… не пойму точно, но интуиция буквально кричит о том, что с ним лучше не связываться. Да и человека, у которого бы хотелось вызвать ревность, нет рядом.

– Что с тобой? – отрывает меня от размышлений Лайма. – На тебе лица нет. Что-то случилось?

– Повинуясь секундному порыву, совершила ошибку, как мне кажется. Вот теперь думаю, как поступить.

– Неужели на горизонте появился парень? – утвердительно киваю, ну даешь, Ника. Кого за две недели окучила?

– Лайма… ну и словечко!

– А что? Ты мне зубы не заговаривай. Словечко. Лучше скажи, как такая скромница-красавица Ника за две недели нашла себе нового паренька?

– Паренек-то как раз старенький. Вернее, молодой, но из прошлого.

– Этот Максимилиан объявился? А ну, устрой нам встречу, я ему хочу пару ласковых сказать.

– Успокойся. Это Марк, – а у самой аж сердце сжалось от того, что это не ОН объявился, а другой. – Слушай, а это идея! Ты пойдешь со мной! Он хочет встретиться, сказал дать ответ после двух свиданий. А я ему на первом скажу: «Не стоит нам начинать никаких отношений».

– Ну, мать, даешь! И как ты себе это представляешь?! За ручку со мной, что ли, как с маменькой пойдешь, или представимся, что мы с «другой лиги»? А что, я могу к тебе при нем поприставать. Ты только адекватно реагируй.

– Смейся, смейся. Настанет и на моей улице праздник. Тогда и я тебе покажу, какой умею быть юмористкой.

– Нет, ну а как? Просто это вообще нелепо будет смотреться: прийти с подругой на свидание.

– А может, мне это и надо, чтобы сразу стало понятно, тогда не придется объясняться.

– Да уж… ладно, давай еще подумаем об этом. А теперь дуй на кухню, я приготовила пирог. Оценишь.

– Сладкий?

– С вишней. А ты какой хотела?

– Не знаю, сегодня весь день хотела шашлыка. Почему не знаю, никогда не была фанаткой мяса.

– Кто ж от шашлыка откажется, я бы тоже поела.

– А может, пойдем в ресторан покушаем?

– Ника, ты чего? Реально так сильно хочешь? Аж глаза загорелись у тебя.

– Честно? Очень! Сладкого вообще не хочется, а вот мяса…

– Ты больная, честно.

– Давай одевайся, я подожду. В «Сим-Сим» поедем, там готовили вкусный шашлык.

– Жаль тебя разочаровывать, но эта сеть закрылась.

– Серьезно? Вот блин! Лайма, серьезно! Я хочу шашлыков! Вспоминай, где еще вкусно их готовят!

*****

На часах было уже десять вечера, и, естественно, никуда есть шашлык мы не пошли. Две такие примерные девочки в пятницу вечером остались дома. Заказали сет суши – вот и сходили в ресторан. Вот и покушали мяса. Пока заказ привезли, есть перехотелось. Ушла в комнату и просто вырубилась. Лайма меня не добудилась.

Суббота. Марк ждет меня на свидание. Как же не хочется идти, а что придумать – не знаю.

– Лайма, – делаю последнюю попытку, – ну давай со мной. Ну пожалуйста, – главное – не забыть «глазки котика из Шрека».

– Блин, Ника.

– Ну пожалуйста! Если будешь совсем некомфортно себя чувствовать, обещаю, не буду цепляться и отпущу без обид.

– Ты обещаешь?! И не обидишься, если свалю через пять минут?

– Нет, честно.

Через полчаса мы уже в пути на ВДНХ. Там есть аттракционы. Надеюсь, они отвлекут нас с Марком от серьезных разговоров. И плюс еще повеселимся. Люблю погонять адреналин по венам.

Марк, конечно, в шоке от выбора места свидания. По его мнению, лучше пафосный ресторан, где можно посорить деньгами. А я хочу свободы, полета в воздухе, скорости. Короче, сначала был картинг. Пять раз. Уже немного штормило, решила прерваться. Марк меня поддержал. Лайма тоже. Вообще, на появление Лаймы он отреагировал довольно любопытно: проявил к ней интерес как к девушке. Меня это и задело немного, и расслабило. Значит, можно будет без зазрения совести его отшить. Но, блин, как так, на первом свидании и глаза блестят на подругу?! Почти как Макс тогда в ресторане…

Нет! Нельзя! Нельзя! Я не буду сейчас о нем вспоминать. Итак каждую ночь вижу его во сне и плачу. Я должна вернуть себе свою жизнь! Забыть его и не вспоминать! По крайней мере, на яву я должна контролировать свои мысли и эмоции, даже если подсознание по ночам подкидывает мне испытание.

Решили перекусить, а выбрать между фастфудом и нормальной едой не можем.

В итоге победил фастфуд, а затем мы продолжили марафон развлечений. Роллерсёрф, сегвей, гироскутер, велосипе́д-танде́м – мы должны попробовать все!

Но моему настрою был поставлен такой большой и жирный СТОП. И это была я сама. Вернее, не совсем я.

Глава 17

Начали мы с наименее травмоопасного – великов-тандемов. Я никого не предупредила, что кататься не умею. Честно, было стыдно. И Марк, и Лайма вдохновенно рассказывали, как катались в детстве и как это вообще здорово. А у меня такого не было. В жизни каталась от силы пару раз, а так как тормозить не умела, я падала. Вот и весь опыт. Но как такое рассказывать друзьям. Просто отвечаешь, что умеешь и все. А демонстрировать не приходилось, ранее… а адреналин я люблю, и кататься хочу, и хочу научиться. А на таком велике, я думаю, можно покататься и без падений.

Так бы и вышло, если бы меня не посадили вперёд. Перед первым же препятствием в виде прохожего, который решил перебежать дорожку, я бросила педали и начала мотать рулём, боясь налететь на него. Конечно же, нас занесло , и если бы Лайма не выставила ногу, мы бы повалились набок полностью. А так только я немного . Еле-еле, но мы справились. Правда, подруга больше не согласилась садиться со мной в пару.

Сразу поставить меня на роллерсёрф или гироскутер и Марк, и Лайма категорически отказались. Решили начать с сегвея. Но мандраж от падения или страх снова свалиться сделали своё дело, и я опять упала и сильно ударилась головой и копчиком.

Марк попытался меня подстраховать и за это тоже получил… от меня, ногой. Неспециально, конечно. В общем, мы решили закончить наше свидание на этой «весёлой» ноте.

Вернулись с Лаймой домой, уставшие, но в хорошем настроении. Сил не осталось больше ни на что, кроме сна.

Проснулась от боли. От боли в голове. Она раскалывалась. Когда попыталась встать и пойти за водой, ко рту подкатила тошнота. Еле успела добежать до санузла. На шум прибежала и Лайма. Подавала мне воду мыла мне лицо, поддерживала голову. Тошнота не проходила, меня выворачивало. До последнего не хотела соглашаться на скорую, но Лайма настояла.

– Я уже не могу на тебя смотреть. Ты бледная, глаза красные. Круги под глазами. Ника, я больше не могу. Вызываю. Сказали, через полчаса будут. Продержаться бы. И черт нас дёрнул пойти кататься! И Марка с его свиданием!

Лайма все причитала, а я чувствовала себя хуже и хуже. Вскоре приехала скорая. Сделали какой-то укол. Стало немного лучше. Смогла выпить воды. Провели всю ночь в больнице. К утру проснулись разбитыми, невыспавшимися и голодными. Выбрали платную палату, чтобы с Лаймой вместе пробыть хотя бы до утра.

В шесть утра принесли какие–то баночки для сбора анализов.

В семь заглянула медсестра, сказала к восьми прийти в кабинет узи.

Пройдя все процедуры, вернулась в палату, где спокойно похрапывала Лайма. Думала, когда уже будет завтрак. Кушать хотелось очень.

– Доброе утро, эээ… Константинова Доминика, это…? – к нам в палату зашёл такой дядя-доктор – высокий, в очках и в белом халате, следом – еще две женщины.

– Я.

– Что ж вы так себя не бережёте, девушка… Такие опасные развлечения выбираете для молодой мамочки. Негоже так рисковать своим здоровьем, не говоря уже о здоровье ребёнка. Надо сделать еще узи плода. И вам прописан полнейший покой. Больше никаких экстремальных прогулок.

– Ээ… – мне было неудобно его поправлять, но что оставалось, если он так ошибался, – вы заблуждаетесь. Да, вчера перебрали немного с экстремальными видами спорта, но молодых мамочек тут нет, – и улыбнулась максимально дружелюбно, искренне надеясь, что он не обидится на то, что пациентка указала врачу на ошибочку.

– Что? – похоже, он не расслышал моих слов, уже хотела повторить, но он открыл карту и начал смотреть записи.

«Сам разберется», – решила я и на этот раз промолчала.

– Так… посмотрим по новой… хм… так-так… – думала ничего дельного уже не услышу, но он все же оторвался от записей и посмотрел на меня внимательным взглядом, – девушка, вы беременны. И это не ошибка. Это результат ваших анализов. У вас повышен уровень хгч. Иными словами, вы скоро станете мамой. Поздравляю вас, – и улыбается так гаденько, с вызовом во взгляде, говорящим: «И кто здесь ошибается?!»

Я осмысливаю его слова, смотрю поочередно то на Лайму, то на доктора, затем на двух женщин, стоящих позади него. И думаю, что за бред он несет? Какая еще беременность?!

– Но этого не может быть! Эээ… до вчерашнего вечера у меня не было ни тошноты, ни слабости… или что там еще бывает у беременных…

– У беременных, – перебивает меня врач, – не бывает месячных. Когда они у вас были последний раз.

– Ээ…

«А, ну это просто, сейчас я вас поставлю на место», – успокаиваюсь я про себя.

– Я вам сейчас скажу. Я всегда отмечаю такие дни в телефоне, – встаю, иду к своей сумочке, достаю телефон, смотрю календарь.

«Тааак… в этом месяце еще не были. Дальше, в прошлом месяце… тоже не отмечено, – со страхом проверяю предыдущий месяц, – и снова нет!»

– Ну что, посмотрели? Можете назвать число?

– Но этого не может быть, это какая-то ошибка. Наверное, я забыла отметить. Я уверена. Возможно, что-то не то в анализах? Спутали с кем-то, или просто ошибка… Что там обычно бывает с беременными… обмороки? Токсикоз? Эээ… что еще…

– Девушка, успокойтесь, – на этот раз ко мне обратилась одна из женщин, взяла меня за руку и потянула обратно на кровать, – пройдите, ложитесь обратно. А теперь послушайте. Вы беременны. Срок – одиннадцать-двенадцать недель. Точнее определим, когда вы скажете нам первый день последней менструации. А еще уже пора делать скрининг, узи плода, посмотреть, как развивается ваш малыш, – она все говорила и говорила. А я не понимала о чем. Это не могло быть правдой.

– Постойте. Я не могу быть беременна. Мы предохранялись, то есть он предохранялся, – я ухватилась за эту последнюю надежду, как тонущий человек – за соломинку, которая может его вытащить из водоворота, готового его поглотить.

– Ни один метод контрацепции не дает стопроцентной гарантии, – контрольным выстрелом убил меня мужчина-врач.

Мне больше нечего было сказать. Кроме…

– Аборт, я хочу сделать аборт, – выкрикнула я.

– Ника! – впервые после прихода врачей заговорила Лайма. – Постой. Подумай.

– О чем тут думать, Лайма. Мне не нужен сейчас ребенок.

– Так, гражданка Константинова, успокойтесь. Такие решения не принимаются на горячую голову. Мы сейчас уйдем, а вы сядете и подумаете. После пойдете к гинекологу и поговорите с ним обо всем. Медсестра предупредит, когда вас будут ждать. Вы меня услышали? – женщина внимательно всматривалась в мои глаза, ища в них ответ.

Что-либо говорить у меня не было сил, в горле пересохло. Я лишь молча кивнула. Она, удовлетворившись моим ответом, повернулась к своим коллегам и жестом показала на выход из палаты.

К моей кровати неслышно подошла Лайма и рывком обняла меня. А я разревелась. Еще до конца не осознавая, что все это значит, но чувствуя, что произошло что-то такое, что изменит мою жизнь. И не факт, что в лучшую сторону.

Лайма

Моя подруга Ника сидела на койке в больнице с таким потерянным лицом, что я не знала, что делать. Казалось, еще чуть-чуть и она просто свалится на пол безжизненным телом. Подойти, обнять, успокоить! Попытаться привести в чувство! Дать понять, что она не одна! Что ребенок – это радость и счастье! Что им она сможет заполнить ту пустоту в душе, которую там поселил этот козел Максимилиан. Не знаю, сколько мы сидели, обнявшись. Я гладила ее по спине, успокаивая, и понемногу она возвращалась в нормальное состояние.

Когда я поняла, что она уже способна осмыслить мои слова, взяла ее лицо обеими руками, пытаясь поймать ее взгляд. А она его опустила.

– Ника, посмотри на меня. Посмотри, пожалуйста. Все будет хорошо! Мы справимся! Давай послушаем, что скажет гинеколог, и только после этого будем принимать решение. Главное, запомни – ты не одна! Я с тобой! Всегда! Помогу в любом вопросе! Это же касается и ребенка. Мы с тобой уже не маленькие девочки. Обе взрослые, четверть века прожили, сами зарабатываем. Мы сможем с тобой поднять ребенка, Ника, понимаешь? Все будет хорошо! Если хочешь, позвоним твоей маме. Она приедет очень быстро, я уверена!

Ника активно замахала головой, давая понять, что матери ее звонить не нужно. У нее во взгляде такая паника, ужас и боль. Что же мне тебе сказать?! Как успокоить? Я сама еще не осозналавсю действительность происходящего, но делать аборт – это последнее, на что может пойти беременная женщина.

– Я не о деньгах думаю, – еле сдерживая слезы, начала Ника, – Лайма… ну какой мне от него ребенок? Он меня использовал. Просто провел со мной время, пока его девушка была в отъезде. Я уже даже о любви не говорю, а об элементарном уважении. А я, глупая, поверила в симпатию или, чего хуже, в любовь! А теперь он вернулся к своей девушке, а я тут, в Москве за три девять земель от них. До сих пор хожу влюбленной дурой с разбитым сердцем, которая пытается жить дальше. Пытается сделать все возможное, чтобы его забыть. Мне так плохо! Я каждую ночь плачу, ненавижу себя за эту слабость, но ночью все равно плачу! И его ненавижу, за то, что превратил меня в пустую оболочку. Без чувств и эмоций. Все сжег, когда ушел. Я теперь жить нормально не могу. Среди прохожих ищу его глазами. На каждый входящий подрываюсь и лечу, надеясь, что это он. Ненавижу себя, ненавижу его. А если не буду ненавидеть – жить не смогу. Умереть хочу от того, как болит сердце. Так о каком ребенке может идти речь? Разве можно растить малыша в ненависти?!

Ника снова разревелась, а я не знала, что еще мне сделать. Что сказать, как поддержать ее?! Возможно, Бог послал ей ребеночка не просто так. Может, он выведет ее из депрессии, просто она еще этого не осознает.

Моя бедная девочка. Все время, пока мы учились, она отшивала всех парней, кто хоть как-то проявлял свою симпатию. Не вступала в отношения, боялась предательства. Уехала к себе домой, была под присмотром родных, а в итоге… в итоге вернулась туда, где у нее никого и ничего не было. Кроме учебы и, надеюсь, меня, ее подруги.

Как же я хочу прибить этого гада, что сломал мою девочку. Девочку, которая во времена учебы была мне как сестра. Которая не раз выручала меня в сложных ситуациях. Давала хорошие советы в отношении парней, подсказывая, кто, на ее взгляд, порядочнее. А сама не смогла разобраться, а теперь так страдает!

Я помогу ей всем, чем смогу!

*****

Доминика

Гинеколог, конечно же, отговаривала меня от оборта, мотивируя тем, что в будущем завести ребенка будет сложнее, что возможно даже стать бесплодной. Но я не хотела ничего и никого слушать. Для себя я все решила. Этот ребенок на этом свете никому не нужен. А родить и отдать в детдом… Нет, я никому такого не пожелаю. Даже ребенку Макса.

Врач дала на размышление пять дней, и если я не передумаю – ложусь на операцию по прерыванию беременности. Я обещала подумать, но на самом деле все уже было решено.

А пока мне прописан полный покой.

На второй день госпитализации Лайма отлучилась домой по делам. Так как она решила стать дизайнером, ей не приходилось сидеть с утра до вечера в офисе. Она могла находиться в любом месте, главное чтобы ноут был под рукой. Подруга как раз работала над одним заказом, а рабочим местом ей сейчас служила моя больничная палата.

Она, как и обещала, не оставляла меня одну. Постоянно отвлекала, заставляла с собой разговаривать и не уходить в себя. За что я ей очень благодарна. Кормила меня чуть ли не с ложечки, утешала, как могла.

Как же я рада, что у меня есть такая подруга. Вообще, с подругами мне везло. Что Аля с Наташкой и Анькой, что Лайма. Настоящие! Всегда поддержат и никогда не предадут.

В дверь палаты постучали:

– Милая, можно войти?

– Мама?! – сказать, что я удивлена?! Да я ошарашена!

– Да, я. Как ты, родная?

– Я… эм… да уже все хорошо. Мам, как ты тут оказалась?

– Это я ее привела, – в палату зашла Лайма, – чтобы поднять тебе настроение. Ну как, мне это удалось? – и улыбается так искренне, как будто это я ее просила позвонить маме , а не она проявила инициативу.

– Удалось, не то слово! Настроение поднялось до отметки «выше некуда».

– Не ругайся на Лайму. Она умничка. Я уже не знала, куда звонить, к кому обратиться. Хорошо, что ее номер не удалила, а то бы уже полиция тебя искала. Ну что ты на нее так смотришь?

– Да, мам, извини. Я рада, что ты приехала. Просто такое расстояние преодолела зазря. Я уже скоро выпишусь.

– Ну, я могу погостить у вас немного. Побуду рядом с дочкой.

– Конечно, тетя Настя. Вы можете гостить у нас, сколько захотите, – вставила свое слово моя чудо-подружка.

Через день меня выписали по заявлению об отказе прохождения лечения в больнице.

Мама постоянно находилась рядом. Лайма бегала по мелким поручениям и параллельно занималась своей работой. Поэтому поговорить с ней и спросить, все ли она рассказала маме, я не могла. А мама была очень заботливой и внимательной, но никак не выдавала, знает ли она о беременности или нет. Говорила только общие фразы, типа: «ты должна отдохнуть», «только покой», «надо набраться сил», «береги себя» и все в таком роде.

Как только выпал шанс выцепить Лайму, чтобы мама нас не услышала, я воспользовалась такой возможностью:

– Что ты сказала маме? – тихо шиплю ей в лицо, – насчет того, почему я попала в больницу.

– Сказала правду, зачем что-то выдумывать.

– И про беременность сказала? – в ужасе я схватилась за голову.

– Нет, нет. Успокойся. Только про то, как ты упала и что было ночью. А после – госпитализация. Все. Остальное сама решай, говорить или нет.

Значит, мама не знает и не будет меня отговаривать. Хорошо.

– Спасибо, что не рассказала. Это на самом деле надо сначала мне обдумать, говорить или нет.

– Как скажешь, я не могу на тебя давить. Это будет целиком и полностью твое решение.

Больше мы к этому вопросу не возвращались.

Завтра мама планирует уезжать. И на завтра же у меня назначена встреча с гинекологом. Очень нервничаю и не могу этого скрыть от мамы. Она интересуется, в чем проблема, а я не могу дать ей нормальный ответ. Мама понимает, что я что-то недоговариваю, но что именно – не понимает. Я вижу, что недосказанность с моей стороны ее обижает и расстраивает, но не могу ничего ей рассказать. Кроме меня и Лаймы об этом больше никто не узнает, я так решила.

– Ника, – серьезным тоном начинает мама. И я понимаю, что разговор предстоит непростой, – я хочу тебе кое-что сказать. И пожалуйста, помолчи и просто выслушай. Обещаю эту тему больше не поднимать…

Догадываюсь, о чем пойдет речь, но не хочу бередить ее старую рану. Мама же настойчиво продолжает:

– Когда твой папа бросил меня, я пребывала в таком состоянии, будто мир рухнул и я вместе с ним. Словно душа моя умерла вместе с его уходом. Больно, обидно. Больно от потери любимого человека, отца своего ребенка. Обидно, что, оказывается, он и не любил меня никогда. Я не хотела больше жить. И твои страдания видеть я не могла. Ведь знала, насколько вы близки.

Думала: если умру, то хотя бы тебе его верну. Ведь тогда тебя отдадут отцу на попечение и вы будете вместе.

– О боже! Мама! Нет! Я никогда… Бож, мама! Прости меня!!!! Прости меня!!!! Я такого тебе наговорила тогда. Мамочка…

– Нет, Ника. Некоторые вещи, сказанные тобой, были правильными. Да и моя мама, твоя бабушка, добавила пару «ласковых» слов. И так она смогла донести до меня истину, что из-за ухода из нашей жизни мужчины мы не должны причинять себе и своему телу боль, болезни в виде депрессий, стресса и так далее. Мы, наоборот, еще сильнее должны заботиться о себе и оберегать.

Мы, женщины, не должны позволять опускать нас на дно ада и быть одинокими после их ухода. Не должны позволять вытирать об себя ноги только из-за того, что какой-то мужчина не смог оценить нас по достоинству. Это он в этом виноват, а не ты. Встань, посмотри на себя в зеркало – ты прекрасна! И ты найдешь свое счастье. Не закрывайся в себе. Не съедай себя изнутри. Перестань заниматься самокопанием и обвинять во всех бедах себя. ТЫ НЕ ВИНОВАТА, ЧТО ОН УШЕЛ! ЭТО ЕГО ВИНА! А ТЫ ОТКРЫТА ДЛЯ ДРУГОГО МУЖЧИНЫ, КОТОРЫЙ ОЦЕНИТ ТЕБЯ И ТВОЮ ДУШУ ПО ДОСТОИНСТВУ! Поверь в себя и позволь ему увидеть огонь жизни в тебе, и он придет на этот свет.

Так же и Дима появился в моей жизни. И я нашла свое счастье с ним. Он пришел ко мне, взрослой женщине с ребенком, и дал понять, что я для него идеальна. Что лучше меня нет никого. Ника, мужчин на свете огромное множество. И не стоит ставить на себе крест только из-за одного единственного представителя этого пола. Ты встретишь другого парня, полюбишь его, как и он тебя. И вы сами построите свое будущее! Это твоя жизнь, и только ты должна решать, как ее прожить… Да, вот это речь я толкнула, да дочь? – попыталась пошутить мама

Но я ее услышала, и была очень благодарна.

Слова мамы возымели эффект. Она права. Чем закапывать себя в депрессии из-за мужчины, который никогда не будет тебе принадлежать, лучше открыться новому чувству и тем самым потеснить старое.

В общем, дам шанс нам с Марком. Если не получится с ним, найдётся кто-нибудь еще. Как сказала мама, мужчин много. Есть из кого выбрать. Главное – не закрываться в своих проблемах.

Проводив маму в аэропорт, я вернулась в город и сразу направилась в больницу. Врач-гинеколог встретила меня с весьма серьёзным лицом.

– Итак, вы та мамочка, которая хочет сделать аборт… – утверждающе проговорила женщина. А меня от ее слова «мамочка» немного тряхнуло, – ну что ж… раз хотите, мы не можем вам запретить. Только придётся заполнить кучу бумажек. В поликлинике такие операции мы не проводим. Придётся лечь в больницу.

«Опять?!»

– Сразу предупреждаю: возможны последствия, такие как кровотечение, плохое самочувствие и даже бесплодие. Ребёнок внутри вас уже живой, у него бьётся сердечко, развиваются пищеварительная система, дыхательная, кровеносная, половая, органы чувств, а так же нервная система. Естественно, его убийство не пройдёт бесследно для организма. Умирать ему не хочется, раз даже после ваших падений он все еще продолжает жить.

Я, конечно, понимаю, что она пытается меня отговорить от аборта, но такие слова подбирать тоже как-то нечестно, что ли. Ничего не отвечаю, только слушаю.

– Вы уже на двенадцатой-тринадцатой неделе. Можете узнать его пол, если хотите.

– Что, правда? Уже можно? – эти слова сами вырвались.

А женщина увидела во мне изменения и улыбнулась, впервые за весь наш разговор.

– Можно. У ребеночка уже сформировались все основные органы. Послушай взрослую женщину, деточка. По молодости я совершила ошибку, а плачý за нее по сей день. По глазам твоим вижу, что ты умненькая. Должна понимать:. Аборт – это не выход. Дай этому малышу шанс на жизнь. А жить он хочет. Потом, возможно даже сразу после операции, ты пожалеешь о своем поступке, но будет уже поздно. А если ты оставишь малыша, обещаю, к моменту его рождения подберу для него молодую бездетную пару, которая жаждет иметь ребенка. И тогда ты не только не сделаешь аборт, но и подаришь счастье двум бедным людям, у которых природа отняла дар деторождения. Давай ты подумаешь еще три дня, а после встретимся и поговорим. Выбор за тобой: убить малыша или подарить ему жизнь, а бездетной женщине – радость материнства.

Да, гинеколог умела правильно подобрать слова и заставить призадуматься и не рубить сгоряча.

– Хорошо, я согласна. Я подумаю. Тогда… через три дня. До свидания.

И я ушла.

А ровно через три дня мы снова встретились с Натальей Юрьевной, именно так звали моего гинеколога.

Еще раз обсудив ситуацию, мы пришли к выводу, что я оставляю малыша ради бесплодной пары, а сразу после родов она им его передает .

Эту пару врач подбирает сама. Я с ними не знакомлюсь. Единственное мое условие – чтобы им обоим было около 30 лет. Мне показалось, это идеальный возраст для того, чтобы действительно желать ребенка и полюбить его всем сердцем.

Моими обязанностями было только регулярное посещение гинеколога, прохождение узи, скрининга, сдача анализов, в общем, все то, что делают беременные женщины, когда становятся на учет в женскую консультацию.

Вернулась домой с легким сердцем. Все эти три дня размышляла о людях, которые никогда не смогут стать родителями, и мне их было по-человечески жаль. Ребенок – это маленькое, пухленькое, нежное чудо. Конкретно сейчас я этого не ощущала, но я так думала. И возможно, года через два у меня тоже будет малыш, желанный малыш от любимого и надежного мужчины. А это ребенок Макса, я к нему ничего не чувствую. Как ни странно, я вообще не чувствую себя беременной. Из-за всех переживаний , я плохо питалась, сбросила килограмма три. Да и живота не было, как и обмороков, токсикоза или что там бывает у беременной женщины. Все было как всегда, за исключением того факта, что я беременна, и желания ужинать шашлыками.

Мобильный издал звук входящего вызова.

– Привет, Марк.

– Ника, привет. Извини, что долго не звонил. Замотался по работе. Вот сейчас подъезжаю к Москве, хотел с тобой увидеться, может, погуляем?

– Да, с удовольствием. Может, на речном трамвайчике покатаемся? Пока это еще возможно?

– Отличная идея. Я буду в течение часа.

Привела себя в порядок, и час как раз и прошел.

Настроилась сегодня поговорить с Марком. Надо что-то придумать, чтобы не видеться, когда у меня уже будет торчать живот и я не смогу скрывать беременность. Говорить ему о ребенке я не хотела. Но и пресекать ухаживания Марка – это не то, что мне сейчас надо. Мне нужен сейчас мужчина.

Марк забрал меня и мы направились на Бережковскую набережную, чтобы покататься на речном трамвайчике. Успели как раз на последний рейс. Правда, кроме нас больше не оказалось желающих прокатиться.

Примерно через десять минут нашей речной прогулки меня начало мутить. Но показывать это Марку не хочется, поэтому прошу принести мне воды, а после поднимаюсь на верхнюю палубу, надеясь на свежий воздух и вечернюю прохладу.

Марк присоединяется ко мне через пару минут. Подает бутылку воды и глядя в глаза спрашивает:

– Когда ты собираешься мне сказать, что беременна?

Я так сильно поперхнулась, что на глазах выступили слезы, и минуты три приходила в себя. И все это время Марк просто стоял рядом и смотрел. Меня это немного покоробило.

– Ну… вообще-то я не собиралась тебе рассказывать.

– Интересно получается. Идешь к парню на второе свидание, а о беременности сказать не собираешься. Или хотела его за моего выдать через месяц-другой? – со злой усмешкой и прищуром в глазах выдает мне Марк. А в голосе слышится брезгливость.

Да ты что! Вот, оказывается, за кого он меня принимает.

Но и говорить ему о своих планах по поводу ребенка не хотелось. И вдруг я поняла, что нисего не должна ему объяснять, и такая легкость появилась!. Он мне никто. Эти свидание по его просьбе, а не по моему желанию.

– Успокойся, Марк. Я не собираюсь навязывать тебе чужого ребенка. Я вообще ничего не собираюсь с тобой делать. Ты просил два свидания. Я их тебе дала. На этом все. Раз ты уже все знаешь, тем проще. Приплывем на берег и разойдемся как в море корабли. И забудем все.

Я хотела пройти мимо него, надышалась я уже свежим воздухом. Но он внезапно схватил меня за локоть и дернул на себя. Я потеряла точку опоры и чуть не свалилась на пол, но Марк удержал меня второй рукой. Приблизил свое лицо к моему и, пронзив взбешенным взглядом, прошипел:

– Ничего мы не забудем, и это только начало. Вернемся на берег и поедем в одно место, там тебе сделают аборт. И мы начнем встречаться как обычные люди, поняла?!

Его захват становился все сильнее, и боль от него чувствовалась острее. Никогда я его таким не видела. Злой, бешеный взгляд. Такое ощущение, что он готов меня ударить.

Еще одно слово от меня и он не сдержится.

– Отпусти, мне больно, – пытаюсь ослабить его хватку, – пожалуйста!

Марк перевел взгляд от моего лица на свою руку, сжимающую мой локоть. Как будто пришел в себя на доли секунды. Отпустил руку, отстранился, отвернулся, затем снова повернулся ко мне лицом.

Не знаю, что отражалось в моих глазах – страх, непонимание его поведения… Все в целом вызывало гамму чувств.

В его же взгляде читалась злость вперемешку с … ненавистью.

– Наша прогулка только началась и продлится около часа, так что лучше спустись. Замерзнешь. Если заболеешь, будет еще сложнее после операции.

– Подожди, так ты серьезно говорил сейчас про аборт? Это что вообще значит? Ты не можешь заставить меня! Я не хочу! Это риск стать бесплодной в будущем.

Его глаза заблестели от удовлетворения. Что же его так порадовало?

– Серьезнее не бывает, Ника! Хочешь или нет – значения не имеет. Ты ляжешь на операцию.

– Это противозаконно! Ты не имеешь права!

– Я могу это сделать, вот что самое главное сейчас. А потом ты просто ничего не докажешь. Мы тут одни, и как причалим, сразу поедем на «место».

– Бред, Марк. Я не понимаю, зачем ты заставляешь меня?

Он сделал шаг ко мне, я от страха – два шага назад, он снова шагнул – я от него. И так до тех пор, пока я спиной не наткнулась на преграду.

– Потому что, – приблизившись ко мне и остановившись в десяти сантиметрах от моего лица, пояснил Марк, – в мои планы не входит чужой выродок, которого еще надо выносить. А это время, на которое у меня уже нет терпения. А теперь хватит болтать и спускайся вниз, там тепло. А то дрожишь вся.

Дрожу я не от холода, а от страха. Я боюсь его, но сказать вот так в лицо не могу. Не хочу видеть его довольную морду. Да, именно морду, потому что сейчас для меня Марк не человек, а животное, которое хочет меня сожрать живьем своим взглядом и всей своей сущностью. Одно неверное слово и он накинется и начнет рвать на кусочки мое тело. Такое у меня впервые – ощущение угрозы, исходящей от человека.

Я кивнула и, развернувшись, побежала к лестнице, которая вела на нижнюю палубу.

Думай, Доминика, думай… что делать?! Как быть!? Позвонить Лайме? Но как она мне поможет? Только ее подвергну опасности. Марк сейчас какой-то бешеный, от него можно ждать чего угодно.

Позвонить в полицию? Но что я им скажу? Мое слово против его. Доказательств никаких. Разведут нас сегодня в разные углы, а завтра Марк объявится на пороге квартиры и что тогда?

Позвонить маме? Она попросит помочь своего Диму. Но они за тысячу километров от нас сейчас. Папе? То же самое.

И тут я вспомнила о Кеше. Он говорил, что я всегда могу ему позвонить. Раз он сумел задержать меня в аэропорту, надеюсь, его связей хватит и тут. Он знаком с Марком и сможет его убедить не лезть ко мне со своими странными требованиями.

Быстро достаю телефон, набираю текст: «Это Доминика. Я с Марком. Помоги мне. Мы на речном трамвайчике на Киевском причале. Срочно!!!» – и пока не передумала, сразу отправляю на номер Кеши.

На крайний случай буду убалтывать, сопротивляться, этим еще оттяну время. Надеюсь, помощь подоспеет вовремя.

Села на диванчик, выпрямилась и стала ждать.

Глава 18

Прошло пятнадцать минут, а по ощущениям умирающих нервных клеток – уже весь час истёк. Но нет. Мы ещё плывём в том же направлении. Скоро будем разворачиваться, а значит, приближается то, что мне уготовил Марк.

Встала. Села обратно. Бью носком мокасин по полу. От неизвестности схожу с ума. Все! Хватит с меня. Решительно встаю и собираюсь подняться к нему наверх. Надо поговорить. В конце концов, я не безвольная рабыня. Не будет все так, как хочет он. За меня никому не позволю решать. А я уже все решила.

Не успела дойти до лестницы, как услышала звуки – Марк спускался. Отлично. Так даже лучше. В тепле поговорим.

Села обратно на диванчик. Жду.

Спустился. Осмотрел все ищущим взглядом, пока не наткнулся на меня. Он что, думал, я спрыгну за борт?! Серьёзно?

– Тут я, тут.

Ухмыляется:

– Вижу.

– Сколько ты зарабатываешь?

Он явно обескуражен моим вопросом. Не ожидал, что я такое спрошу.

– Что за меркантильность с твоей стороны? Раньше не замечал за тобой.

– Раньше я такой и не была. Но раз такое дело… Уж коли ты все решил, то и последствия этого решения лягут на твои плечи. Если мне после понадобится лечение, счёт будешь оплачивать ты. Не сомневайся, тебя найдут. Я тоже непростая девочка. Связи есть.

Зло прищурился:

– Знаю, что непростая.

– Очень хорошо, что знаешь.

Присел рядом. Молчит.

– Ты близка с матерью? – увидев мой ошарашенно-удивлённый взгляд, пояснил, – ну, типа, мать и дочь, подружки и все такое?

– Эээ… не очень, только в последнее время наши отношения стали налаживаться. Она как раз недавно приезжала ко мне. Почему интересуешься?

Ухмыльнулся. Отвернулся и молчит.

Что делать… что делать?! Решила сменить тактику:

– Я ведь никак не смогу избежать участи, что ты мне приготовил, – смотрю на него с серьезным выражением лица и произношу обреченным голосом.

Слышу твёрдое:

– Нет.

– Тогда хотя бы объясни почему? Чего ты хочешь добиться? Ну убьёшь ты этого ребёнка… но как дальше у нас все будет? А если окажется, что я больше не смогу иметь детей? Я же тебя возненавижу.

– А ты мне тоже ответь.

По ходу, у нас намечается откровенный и серьёзный разговор. Блин. Это же я хотела вывести его на чистую воду, а он стрелку на меня переводит.

– Зачем тебе этот ребёнок? Хочешь стать матерью-одиночкой? Для чего?! Избавься от него и ищи свое счастье. Жениха, мужа. Вы же девочки чуть ли не с пелёнок планируете свою свадьбу. Ну и какому мужику в придачу к девушке нужен ошмёток, которого она нагуляла? Я, можно сказать, тебе одолжение делаю, о будущем твоём забочусь.

Жесть, ну и одолжение!

– Марк, не знаю почему, но я чувствую, что ты не так уж и сильно влюблён в меня. Зачем я тебе?

– Что ты почувствовала к отцу, когда он ушёл к другой?

Стоп. А это тут при чем? Я прочистила горло:

– Кхм… Откуда ты знаешь?

– Я своего возненавидел, – проигнорировал мой вопрос Марк. – Не за себя. За мать. Я-то уже взрослый был, когда это произошло, да и не так часто с ним виделся. Работа, гулянки, своя квартира… А вот мать очень сильно страдала и страдает по сей день. Она и так болела, а как он ушёл – совсем сдала. Ей только сорок девять лет, а выглядит на все семьдесят. А самое главное – и органы как у семидесятилетнего человека износились. Что я ей только не говорил. В какие только клиники не возил. Сама себя разрушает изнутри. Папаша-то мой ушёл не к молоденькой, а к ровеснице матери. Вот мать и убивается. Ладно бы свеженького «мяска» ему захотелось, так нет же! К женщине в годах ушёл, да ещё и со взрослой дочкой.

– Мне очень жаль, Марк. Я не знала.

– А я и не сомневался, что ты не знала.

– Ээ… ну мы с тобой… как бы… не особо ещё откровенничали по поводу родных… поэтому…

Резко повернулся ко мне и с вызовом спросил:

– Ника, какая фамилия у твоей матери?

– Фамилия? Эм… что ты имеешь в виду? Девичья? Или по отцу?

– Я имею в виду, какая фамилия у твоей матери сейчас?

– Сейчас она носит фамилию своего второго мужа.

– И какая же у него фамилия? – теряя терпение, продолжает допытываться Марк.

– Крайнова.

– А какая фамилия у меня?

– Откуда мне знать? Я о тебе только и знаю, что ты со Ставрополя и с друзьями создал бизнес.

– А я тебе скажу. Думаю, тебе уже можно узнать. Меня зовут Крайнов Марк Дмитриевич, – выделяя каждое слово, произносит он.

И… и у меня в голове начала складываться картинка. Вот это да!

– Подожди… но ведь дядя Дима жил у нас в городе, а ты со Ставрополя?

– Он открыл у вас производство лет десять назад. После и мы к нему переехали. Вот только через пару лет мы ему стали не нужны. Он встретил твою мать.

Вот это да! Вот это поворот! Надо все обдумать.

– Что, сказать нечего?

Молчу, вспоминаю все наши встречи. Получается, он все подстроил: знакомство, «симпатию»… Но чего он хотел добиться? Не понимаю…

– И что все это значит? Ты решил отомстить за то, что наши родители сошлись, мне? Ты серьезно? Я тут при чем? Ты спланировал все, что ли? Знакомство, встречи…

– Нет, познакомились мы с тобой случайно, – нехотя ответил Марк.

Однако же есть и плюсы в замкнутом пространстве – никуда не денется от разговора.

– И… после ты меня узнал и решил поиграть?

– Я тебя узнал, как только услышал твое имя. Редко, знаешь ли, встречаешь девушек с именем Доминика. Сам был в шоке от встречи.

Опять это имя!

– И что затем? Захотел влюбить меня в себя? А потом что, бросил бы? Или еще что-то более изощрённое придумал?

– Хотел жениться на тебе.

Тут у меня челюсть упала:

– Что? Для чего?

Молчит.

– Раз уж мне все равно этого не избежать, можно хотя бы узнать, что меня ожидает?

– Поженимся, и будешь жить с моей матерью и со мной. Она узнает, что ты дочь женщины, разрушившей ее брак.

– Весёлое будущее, однако. И что после? Что сделает со мной твоя мама?

– Будет тебе настоящей свекровью.

Вот даже не смешно. Бред полный.

– И как ты себе это представляешь? Просто я не понимаю. Я тебя не люблю. Ради чего мне терпеть это все?

– Ну да… Макс мне все испортил. Влез между нами, начал тебя окучивать, да еще и ребенка заделал. Это ведь от него ты беременна?

– Да, – что уже скрывать, – и он не совсем влез. С ним я познакомилась раньше тебя.

– Да уж.

– И что теперь? Хочешь отомстить, насильно отправив на аборт?

– Нет. Сделаю тебе ребёнка и буду им тебя шантажировать.

Я в шоке повернулась к нему. Что за ересь он несёт?! Совсем тронулся, что ли?

– Да не смотри так на меня. Матери недолго осталось. Прогноз – года три-четыре. Потерпишь. Потом отдам тебе ребёнка, разведёмся, и сможешь свалить, куда захочешь. Я не буду тебе мешать.

Я схватилась за голову.

– И как ты это провернёшь? Будешь держать взаперти? Насиловать? Я же не лягу с тобой добровольно.

– Если придётся – и так поступлю. Да брось, я же тебе нравлюсь. Я видел твой интерес ко мне в кафешке.

У меня нет слов. Я встала, прошлась туда–сюда. С кем меня сталкивает судьба?! Один не принимает за человека, не уважает и использует для временного развлечения, другой вообще больной маньяк! Ради мести готов уничтожить мою жизнь и, предположительно, своего будущего ребенка.

Да уж… вот и поговорили, блин.

И с ужасом осознаю, что мы причаливаем к берегу. И что сейчас решится моя дальнейшая судьба. Если Кеша приедет, то у меня будет шанс убежать, если же нет… аборт, насилие и ребёнок из ненависти – вот что меня ожидает.

Марк подошёл ко мне, грубо схватил за руку и повёл к выходу.

А я начала молиться.

Сошли с мостика, я вовсю вертелась, искала глазами Кешу или вообще хоть какой-то шанс на спасение.

– Даже не рыпайся, Ника. Сейчас подойдём к дороге, сядем в машину и поедем. Будешь сопротивляться – я применю силу

И тут нас окликнули. Мы обернулись.

– Марк? Ника?! Вот это встреча! Не ожидал! Даже за ручки держитесь! Да ладно! Вы встречаетесь? Ну молодцы!

Напротив нас стоял Кеша под ручку с девушкой.

– Привет, Иннокентий, – медленно произнёс Марк, сильнее сжимая мою руку. – Ты тоже не один. Не будем мешать. Мы спешим, – разворачивает меня.

– Да хотели с моей девушкой на речном трамвайчике по Москве-реке прокатиться, вот только уже поздно, на сегодня больше прогулок нет.

– Да, мы были на последней. Ладно, Кеша, нам пора. Рад был увидеть.

Снова направляется в сторону дороги, а я бросаю последний просящий помощи взгляд Кеше.

– Эй… Марк, – зовёт его Кеша.

Дальше происходит то, чего я ожидала меньше всего: Марк освобождает свою правую руку, которой держал меня. Сразу заносит ее для удара в челюсть Кеши, а левой почти одновременно бьет его в живот.

Я в ужасе отхожу на пару шагов, прикрывая рот двумя руками, чтобы не закричать. Марк преодолевает в доли секунды расстояние между нами и снова чуть ли не хватает меня за руку, но я успеваю увернуться от захвата.

И в этот момент девушка, что была с Кешей, бьёт Марка по ногам ниже колен и он едва не падает. На его лице отражается боль. Он поворачивается к ней и получает еще один ощутимый удар, но уже кулаком. К ним подходит Кеша и, кивнув головой в мою сторону, отправляет девушку ко мне, а сам смотрит на поднимающегося с земли Марка:

– Ты никогда не умел правильно анализировать ситуацию, Марк, – и замахивается для удара.

Марк ставит блок и тоже поднимает вторую руку, что бы врезать Кеше.

Дальше я уже ничего не видела. Девушка подошла ко мне, схватила за руку и развернула в противоположную сторону со словами:

– Бежим, быстрее. Он сам разберётся.

Я ещё не до конца пришла в себя, но бежала за ней исправно. Чуть дальше слышала визг шин. И уже садясь в машину, увидела на месте драки еще двух мужчин. И они явно были на стороне Марка. Во что я втравила Кешу! Ему же сейчас достанется!

Девушка проследила за моим взглядом, взяла рацию и прокричала в нее:

– И чего вы ещё ждёте, быстрее к нему выходите!

И тут со стороны набережной выбежали двое здоровяков.

И где они там прятались, что мы их даже не заметили?

Увидев мой немой вопрос, девушка пояснила:

– Мы уже минут десять ждали вашего прибытия. Двое парней спрятались, чтобы раньше времени не вызвать подозрений.

– А вы вообще кто?

– Я – Аня.

Действительно! Теперь все понятно… Какое говорящее имя!

– Аня и все? Для просто Ани вы круто дерётесь.

– Я работаю личным телохранителем.

– Ого! Серьёзно? Круто! Теперь понятно. Стоп! Вы телохранитель Кеши? – это что получается, он такой крутой чел, что ли?!

– Нет, – усмехается она, – я на него работаю. В его охранном агентстве.

Я явно чего-то не знаю, он же был программистом. Уточняю у неё этот момент, но девушка уже явно не расположена общаться. Заставила меня пристегнуться и дала по газам.

Так в тишине мы доехали до окраины и остановились у какой-то многоэтажки. Было уже темно и ничего толком не разобрать. Единственное, что я запомнила – много деревьев и очень длинный жилой дом, подъездов на двадцать точно. Мы поднялись на восьмой этаж. Аня открыла одну из дверей, и мы вошли в квартиру. Без особого ремонта, со старой мебелью, но с обустроенной кухней.

– Располагайся, скоро парни приедут. Мы как раз с задания возвращались, когда от тебя весточка пришла. Сразу рванули на набережную, к вам. Все голодные. Надо что-то приготовить перекусить.

– Да, конечно. Могу помочь, если ты не против?

– Я только «за», ненавижу готовить. Но из-за половой принадлежности иногда их кормлю.

И только тут я разглядела ее накачанные руки и немного грубые для женщины движения. Она брюнетка. Волосы зализаны и заплетены в «колосок». Рост около ста семидесяти точно. На ней брючной костюм. Пиджак Аня сняла, как только мы вошли. Осталась в топе без рукавов. Сквозь ткань заметен пресс. Да, теперь я вижу в ней не девушку, а бойца.

– Хватит меня разглядывать. Почисти картошку. Будет гарниром к мясу для парней.

– Да, конечно. Извини. И… спасибо, что спасла.

– К`ента будешь благодарить, я лишь сделала, что мне шеф сказал.

– Иннокентия вы заменили К`ентом?

– Ну, звать его Иннокентием Аристарховичем долго, а Кеша – тоже не как к боссу. Вот и вывели решение.

– Ну да, правильно.

Пока мы жарили мясо и картофель, нарезали салат, кипятили воду для чая или кофе, прошёл примерно час. Когда ужин уже был почти готов, раздался звонок в дверь.

Аня ушла открывать, а я осталась на кухне.

Обхватила голову руками. Что происходит с моей жизнью? Куда она катиться?

В дверь постучали, оторвав меня от грустных размышлений. На пороге стоял Кеша с подбитым глазом и кровоподтеком на губе.

– Можно?

– Конечно, проходи. Мы тут вам покушать приготовили.

Я встала из-за стола и подошла к плите. Кеша взял стул и, подвинув его к столу, сел напротив того места, где сидела я.

– Сейчас будете есть? Накладывать?

– Постой, Ника. Давай сначала поговорим.

Я кивнула и вернулась на свое место. Молчу и жду, что скажет.

– Ну, рассказывай, девочка, что произошло. Почему тебе понадобилась защита от Марка?

– Марк хотел заставить меня делать то, чего я не хочу.

И я ему рассказала все, что мне поведал Марк. Про мою маму, про отца и мать Марка. Единственное… про беременность я умолчала. Испугалась. Все же Кеша и Максимилиан – друзья. И он мог рассказать ему. А я этого не хотела. Не хотела ребёнком заставлять Макса общаться со мной.

По моей фигуре пока сложно было определить беременность, так как месяцы, проведённые в стрессе, помогли скинуть несколько килограмм. Поэтому на общем фоне животик не выпирал, пока…

– Понятно, – сказал Кеша, выслушав мою исповедь. – Не ожидал от Марка такого поступка. Но ничего, может, ему вправят мозги.

– В смысле? Кто ему должен их вправить?

– Ну, для начала в больнице его подлечат. Ребята немного перетрудились. Марка и его ребят увезли на машине скорой помощи. А после ему немного потрепят нервы сотрудники полиции. Это от меня ему «привет».

– Надеюсь, за это тебе ничего не будет? Может, я говорю глупости, просто не хочется, чтобы из-за меня у тебя было еще больше проблем.

– Ты говоришь глупости.

Вот и объяснил, называется.

– Ника, я тут подумал. Раз Марк знает, где ты живешь и работаешь, наверное, тебе стоит сменить эти два места. Он упертый и через месяц, а то и раньше, уже будет свободен, может явиться. Лучше подстраховаться.

– Да, конечно. А мне придется уехать из города?

– Нет, просто поменяй работу, и квартиру тебе новую найдем. А еще, давай некоторое время поживешь под другим именем. У него связей примерно столько же, сколько у меня. Может быстро найти. Пока присмотримся к нему, если не оставит затею с тобой, тогда уже будем принимать конкретные меры по устранению.

– Боже, Кеша! Ты о чем?! Ты же не имеешь в виду убийство? Нет, подожди. Я поговорю с дядей Димой… с мамой…. С его матерью…

– Ника, успокойся, – смеясь, останавливает меня Кеша, – вам женщинам только дай свободу, вы такое нафантазируете! Не переживай, все будет в рамках закона.

Так и договорились. Кеша пообещал, что за мной будут приглядывать, пока подготовят документы, пока переедем в новую квартиру и так далее. В общем, пока не удостоверятся в моей безопасности.

Я была ему очень благодарна. Ведь он мне ничем не обязан, чтобы так «впрягаться». Но он это делает, я чувствую его защиту. Как будто у меня появился старший брат. И это прекрасно.

Было уже совсем поздно, и все же меня отвезли домой. Лайма места себе не находила от беспокойства.

В квартире с нами на всякий случай осталась Аня.

Лайма, конечно же, была в шоке, услышав всю историю.

– И мы с этим психом гуляли целый день вместе, ничего не подозревая, – не переставая сокрушалась она, – пипец просто! Хорошо, что я с тобой была. А то бы он и оттуда тебя попробовал утащить. Вот же…

И так продолжалось около часа. В конце концов мы с Аней не выдержали, попросили ее замолчать и расстелить кровати. Время позднее, а поспать всем надо.

Уже когда я лежала в кровати, ко мне подошла Лайма:

– Ника, я тут подумала… Я с тобой перееду с этой квартиры. Давай снимем двушку или лучше трешку. А то гостей кроме как на полу больше негде будет размещать, – намекая на Анну, которая лежала на матрасе, расположенном между кроватью и диваном, проговорила Лайма, – а эту квартиру сдам. Как думаешь?

Я была так счастлива это услышать, что от радости запищала и резко притянула подругу в свои объятия.

– Лайма, спасибо тебе большое. Я не могла тебе это предложить. У тебя же все устроено – квартира, работа… Я не могла тебя просить о таком. Спасибо тебе. Я буду очень рада, если ты переедешь со мной!

На том и договорились.

Уже через две недели, отработав положенное время, я уволилась. Сказав, что уезжаю домой, я покинула эту компанию.

Мы с Лаймой нашли двухкомнатную квартиру, на одной лестничной площадке с нами жил ее собственник. Нас это не напрягало. Пока не вырос живот, я устроилась на работу. Да, зарплата небольшая. Но мне было все равно. При расчете пособия по беременности и родам будет учитываться оклад и с предыдущего места работы.

Поэтому размер зарплаты был не принципиален. Конечно, когда уже через месяц животик явно выпирал, шеф негодовал. Грозился уволить. Я ему тоже пригрозила трудовой инспекцией и исковым заявлением в суд. В итоге разошлись на том, что по-тихому после отпуска уволюсь и не буду балластом висеть на его фирме.

Это было мне на руку, так как после родов малыша со мной уже не будет, а значит и подтверждающих документов для выплат по уходу за ребенком до полутора лет —тоже.

Устроилась я на работу все же под своим именем. Пособий для Екатерины Песковой, а теперь у меня документы были именно на нее, никто бы не начислил. А я нуждалась в этих деньгах. После родов, планировала выйти на хорошую зарплату в большую фирму. А это трудоустройство заняло бы больше времени, чем пару недель.

Но как говориться, человек предполагает, а Бог располагает… Так же вышло и у меня.

Глава 19

Настоящее время

Кеша уже договаривал рассказ о нашей встрече с Марком на речном трамвайчике и как он с Аней и еще двумя бугаями спасли меня от участи, уготовленной Марком.

На лице у Макса ходили желваки, губы превратились в две тоненькие полосочки, руки сцепились в кулаки. И дышит тяжело, прерывисто.

Неужели и правда переживает за меня?

– Вот поэтому пришлось поменять имя и адрес. За ней и за ее… эээ … ее подругой постоянно приглядывал мой человек, – заканчивает Кеша.

– Ты хотел сказать, наш человек, – поправляет его Макс, – вот только почему я этого не знал? Не помню объекта с именем Доминика или Екатерина Пескова. Как же ты ее провел по документам?

– Потому что это был МОЙ человек, – выделяет слово Кеша, довольный собой достает ключи от машины и внимательно их рассматривает, пряча улыбочку, – он не работает на наше агентство, он сам по себе.

Значит, делаю выводы, заправляет всем Макс, но Кеша тоже не лыком шит.

Да… Макс явно недоволен таким поворотом событий.

– Ладно, Кеша. Мы с тобой этот вопрос еще обговорим.

Кеша кивает, соглашаясь.

– А теперь ты, Доминика, – с серьезным лицом обращается ко мне Макс, – у тебя ребенок от Марка? Вы с ним переспали до того, как ты узнала о его планах? Ты поэтому пряталась сама и прятала малыша, что бы он тебя не мог шантажировать им?

И так захотелось ударить его чем-то большим и тяжелым. Так неприятно стало! Он подумал, что я спала с Марком!

«Гад! Не все такие, как ты, и спят со всеми подряд!» – хотелось прокричать ему в лицо. Но разве я могу себе это позволить сейчас. Я лучше подыграю. Ну что ж… раз ты меня такой считаешь, не вижу причин тебя разочаровывать.

– Нет, этот ребенок не от Марка, – проговариваю медленно, выделяя слово «этот».

– Этот? – сразу цепляется Макс, – У тебя их несколько, что ли? Этот не от Марка, а от Майкла?! А этот от Генриха? Так?!

– Не преувеличивай, Макс! – одергивает его Кеша.

Конечно, он же все знает. И что эти обвинения беспочвенны, более того… ну да ладно.

А мне все же интересно, как низко я пала в глазах Макса.

– Пусть говорит, Кеша. Не перебивай. Что еще интересного расскажешь о моей бурной личной жизни?

– Ника, – Макс хватает меня за руку и резко дергает на себя,– не зли меня! Говори, от кого у тебя ребенок?

И так на меня посмотрел! Как раньше, когда были только он и я в моей квартире, на прогулках, в кафе… И захотелось сказать правду, и будь что будет!.. Но последующие его слова полностью убили это желание:

– Или у тебя настолько неразборчивые связи, что ты сама не знаешь, от кого именно этот ребенок? И, возможно, поэтому сдала его в детдом?

Ну что ж, Макс, ты сам меня вынудил:

– В детдом я собиралась сдать этого ребенка, потому что больше не хотела ни видеть, ни слышать, ни вспоминать его отца. Этот человек мне омерзителен. Я его ненавижу! И этой беременности не должно было случиться в моей жизни. По крайней мере, не от него!

Все это я высказывала, глядя глаза в глаза Максимилиану, не отрываясь ни на миг. Высказывала так, как будто речь шла о нем, хоть и предполагалось, что я описываю свои чувства к другому мужчине.

Максимилиан

Знаю, что переборщил. Уверен, она не такая. Столько боли сейчас вижу в ее глазах.

Но, бл*ть, как подумаю, что была с другим и родила от него, башню сносит моментально! Был бы рядом, заставил бы сделать аборт, чтобы забыть, что у нее еще кто-то был кроме меня и не вспоминать больше об этом мужике в ее жизни!

Но нет, не случилось. Легла под кого-то, да еще и родила.

Кешу прибить готов! Я ее столько искал! Столько людей напряг! А он скрывал ее! Брат называется. Теперь понятно, почему не находилась. Он настоящий гений в удалении информации. Чтобы никто ничего не нашел, ни на просторах интернета, ни на бумагах. Голова хорошо шарит. Заметать следы умеет.

Да и я хорош… не говорил о ней. Ни с кем. Стыдно. Втихаря искал ее. Чужим поручал поиски. Своим людям не давал знать. Сам свое проворонил.

Старший брат, и какой пример я для младших? Отец всегда говорил, что они будут на меня смотреть и ориентироваться, что я должен подавать правильный пример им во всем. Сильным хотел казаться. Делал вид, что все у меня нормально, что расставание с ней для меня ничего не значит.

А ведь значило! Чертовски много значило! После клуба я это осознал, понял, что по уши в дерме под названием «любовь». И по ходу, это во мне с восемнадцати лет, с тех пор как увидел ее перед школой. Застыл на месте как придурок. Просто уставился и не мог понять ничего. Время застыло. Я видел только ее. Ее лицо, глаза… Какие же они у нее красивые. Добрые. Наивные. Нежные. Улыбка обаятельная.

Хочу ее рядом, каждый день. Видеть, прикасаться, обнимать, целовать, в конце-то концов! Так, как это было после нашей первой ночи. А не так, как сейчас, когда она сопротивляется. Когда каждая реакция на мое прикосновение – это физиология, а нее ее желание.

Упустил я ее, уже дважды. Третьего раза не будет. Не допущу!

Если бы Алла тогда выбрала не меня, а Леху… или Кешу, не пришлось бы проходить через весь этот ад. Не причинил бы ей боль расставанием. Но и тогда не мог поступить по-другому. Очень многое стояло на кону. И это были не только деньги, но и свобода.

Но ничего, мы еще с ней об этом поговорим. Откровенно. Выложу все карты на стол и буду ждать приговора. Даже если откажет, все равно стану ее добиваться. Пока не вспомнит о своих чувствах ко мне. А они есть! Я это знаю. Уверен. Если нет, то появятся. Я постараюсь, чтобы появились. Если и это не поможет, все равно не отпущу.

Доминика… как же я скучал.

Марка убью! Мало того, что оклеветал меня перед ней, сказав, что я женюсь на Алле, и заставил сбежать, так еще хотел своей сделать! Урод! Ублюдок! Найду, порву в клочья, чтобы знал, что ее нельзя трогать!

Она моя!

Кеша… надеюсь, он смог ускользнуть от чар Ники и был с ней только как друг.

Но если обнаружится, что и он к ней неравнодушен?! Что делать тогда?!

А может, это он отец ее ребенка?! Нее… нет. Этого не может быть.

Что-то совсем голова не варит. Скоро лопнет от количества вопросов.

Хотя… не зря же он так впрягался за нее… Что-то тут есть. Что-то тут не чисто. И я просто обязан узнать правду.

От ее слов о ненависти к отцу ее ребенка прошел холодок по спине. Глаза реально выражали ненависть. И такое ощущение, что она обращалась ко мне.

Хотя при чём тут я?! Ее ребёнку полгода, как она говорит. Тут Ника явно без меня справилась.

Просто и меня она ненавидит, вот и все. За то, что, как она считает, предал ее.

А ведь не предавал! Как и обещал, за месяц я уже все решил с Аллой, получив подтверждающие документы о вложениях отца и на что эти средства были потрачены. И Марк, урод, был в курсе этого, поэтому побежал рассказать ей «правду». Но вместо того, чтобы уведомить ее омоем официальном разрыве с Аллой, он сообщил, что я женюсь. Вот Кареглазка и решила, что предал.

А после началось разделение всего бизнеса. Пока все активы выгодно продал, дела передал ответственным людям так, чтобы рабочие места сохранить. Все это заняло больше шести месяцев. Естественно, я не мог выбраться из города. Да я спал по два-три часа в сутки!

Но итог порадовал всех. Всё наше (отца) состояние вернули, проценты за двенадцать лет увеличили его в три раза. Аллу с ее папашей тоже не оставили на нуле. Мы же не мошенники, мы только взяли свое. Сколько у него было до вложений отца, столько и оставили им.

Я и Валя остались в городе доделывать дела, а Кешу отправили домой, в Москву, чтобы начал делать все, что планировали до этого. Мы решили расширить наше охранное и детективное агентство. Благодаря отцу связи в военных кругах у нас были, добрали хороших парней, подготовленных. Да и в полиции тоже связи пригодились. И вот уже второй год работаем с большим штатом наёмных сотрудников. Валя и еще трое юристов оформляют все согласно закону. Кеша с пятью айтишниками заведует отделом технологий. Я всем руковожу, в том числе и финансовой стороной бизнеса. А отец стоит над всем этим делом как теневой король. В дела не вмешивается, но направляет по правильному пути.

Вот и аукцион я посетил по наводке отца. Дочь его друга Кирилла, который после смерти матери буквально вытащил батю из запоя и снова устроил на работу, захотела, начитавшись любовных романов, хлебнуть «перчинки». Решила найти свою истинную любовь! Ну не дура?! Сейчас со своей «любовью» в подвале собственного дома развлекается. Он ей мозги вправляет, прикидываясь шейхом, который ее купил. А на деле является начальником охраны ее отца.

Ну, она молодая, ей только недавно стукнуло восемнадцать. От своего паренька-ушлепка узнала об аукционе. Хорошо, мальчишка сговорчивый попался, сразу все рассказал, когда она пропала.

Осталось дело за «малым» – оплатить взнос, чтобы попасть на это мероприятие. Посетить его под вымышленным именем и приобрести покупку.

Все это сделали. Без осечки. Но появилось это самое «НО» в виде Доминики на аукционе.

Будем теперь разбираться с организаторами, узнавать о других девушках… Раз Доминика говорит, что ее похитили, значит, не все девушки присутствовали там добровольно, как утверждалось ранее.

Поначалу думал, что все там такие, как эта Алена, – захотели развлечься. Потеха для богатеньких. Купил ее и уже собирался покинуть этот притон детей олигархов, как услышал о звёздочках Доминики, в голове что-то щёлкнуло! Ну не могло так оказаться, чтобы родимое пятнышко моей девочки повторилось на другой. Обернулся и чуть не свалился на пол. Это была ОНА! Девушка, которую ищу уже полтора года, стояла с поднятыми вверх руками, закреплёнными на запястьях верёвками. От этого ее грудь выглядела еще аппетитнее. А сама девушка стала женственнее и более округлой, что-ли. Попка немного задрана назад. Ее крутят на вращающейся платформе, демонстрируя все прелести женского тела.

Она моргает, не может привыкнуть к ослепляющему свету. И, естественно, не видит меня. А я готов ее сожрать прямо тут, но пока только взглядом. Да и рядом сидящие покупатели, похоже, не против. Один так совсем заартачился, до последнего торговался за нее. Но я поднял цену так, что он не смог ее перебить.

Обычно такой цены удостаивалась красивая девственница, и как минимум с третьим размером груди. Все это я узнал, когда готовился к аукциону. А это, как оказалось, – красивая кормящая мать с прекрасной фигурой и «созвездием Большой Медведицы» на аппетитной попке

Помню, как обнаружил сей шедевр и как она стеснялась и постоянно отворачивала попу от меня. Но тогда открывалась ее «киска», и щеки заливались краской. Как я ее любил и целовал везде, где только мог и где позволяло ее смущение. Мы занимались «обычным» сексом, в позах давно женатых супругов. Она была девственницей, и я не хотел ее шокировать сразу всеми своими развратными желаниями. Но для меня этот секс не был обычным, потому что то чувство, что вызывала во мне Ника, я не испытывал больше ни с кем. Вот она разница, с кем быть в постели: просто трахать любую женщину или ласкать любимую.

Жаль, что я это поздно осознал.

Доминика

Взгляд Макса казался мне немного странным. В нем отражалось сожаление, боль, извинения, но только в глазах. Словами он это не подтверждал.

Наш зрительный контакт прервал звук входящего звонка на телефон Максимилиана.

Пока он доставал его из кармана и подносил к уху, я увидела имя звонившего: «Леха».

– Извините, надо ответить. Важный разговор. А с тобой, Доминика, мы еще поговорим, – с этими словами Макс вышел из кабинета.

Я подошла к Кеше и осторожно спросила, так тихо, чтобы Валя не расслышал слов:

– Кто еще знает, кроме тебя? – и взглядом показываю на Валю.

– Нет, и никто больше.

И я ему верю. Поначалу, показалось, что он меня разыгрывал последние два года, притворяясь другом, помощником, защитником. Но теперь я уверена, что это все было правдой.

Знай Макс, от кого у меня ребенок, разговаривал бы по-другому. Да и вообще, все бы относились по-другому. Мне так кажется.

– Что вы там шепчетесь? – заметил наше необычное поведение младший Созонов.

– Ничего такого, малой, о чем тебе надо было бы знать.

– Ника, ну хоть ты им скажи, что называть «малым» – это верх безвкусия! Я уже взрослый мужчина двадцати шести лет.

– Боюсь, мне неподвластны ваши семейные терки. Я лучше со стороны понаблюдаю. Валя, ответь мне на вопрос. Мы же с тобой общались больше месяца очень тесно. Я действительно считала тебя другом. И в клубе ты с нами был, защищал меня! А теперь выясняется, что ты все знал о нас с Максом, – для большего эффекта начинаю на него идти, выставив палец вперед. – Не мог хотя бы намекнуть! А? Ты же видел, в каком я состоянии была!

Валентин с лицом мученика подходит ко мне и, хватая за руку, притягивает к себе и заключает в объятия.

– Ника, поверь, я не хотел. Эти двое как ненормальные – слова поперек не давали сказать. – Выпуская меня из объятий, но не отпуская рук, Валя продолжил: – Оба всячески искали встречи с тобой. В тот день, когда Макс пригласил тебя в ресторан, а мы потеряли вас из виду, Марк чуть меня не побил за Макса. Что опередил его с приглашением на ужин. Да и я Марка тоже не прочь был приложить.

Про Марка я слышать ничего не хотела, но было интересно. Женское любопытство, куда ж без него!

– Все: и я, и Кеша, и Леха… и по отдельности, и вместе пытались говорить. Но в ответ только и слышали, чтобы занимались своими делами, а в их личную жизнь не лезли. Что отношения с тобой делу не помешают… Относительно Марка так и было. Но вот с Максом дела обстояли по-другому. Ну, ты понимаешь… Ника, ты очень хорошая, и мне очень понравилась… но… открыться тебе мы не могли. Все же ты работала на нашего конкурента, ты должна понять нас… Леха, правда, один раз решил вмешаться и получил тогда от Макса неплохо так в глаз.

– Ты о чем?

– Ну, помнишь, когда Алла нам всем на уши присела с легендой о том, что Макс сделал ей предложение. Ты еще очень расстроилась, а вечером мы поехали в клуб, дабы улучшить твое настроение.

– Нуу… – неуверенно протянула я.

– Так Леха прознал о нашей поездке и привез туда Аллу с Максом. Чтобы ты их вместе увидела и отшила Макса. Хоть на время, пока наши планы не были бы выполнены. Но все немного вышло из-под контроля. Еще и Марк с друзьями приперся. Ты с ним начала зажигать на танцполе… Макс тогда как с цепи сорвался. Всем досталось. Лехе особенно, – весело подытожил Валя свой рассказ, – но он заслужил. Не стоило так подставлять своего друга.

Вот это дела… вон оно как, оказывается…

– Руки убери от нее, малой. И чтобы я больше не видел таких объятий. В другой раз не посмотрю, что ты мой брат. За то, что предпринимаешь попытки сблизиться с ней, получишь от меня. Понял?!

Мы не заметили момента, когда Макс вернулся. И по ходу, он тут давно, раз видел, как Валя меня обнимал.

Я демонстративно закатила глаза, на мгновение прижалась к Валентину и поцеловала в щеку.

– Ладно, Валя. Снова «мир»? – протянула руку для рукопожатия. – А Макс шутит, не обращай внимания.

От моей выходки все три брата стояли с открытыми ртами. И если младшие были озадачены моим поведением, то глаза Макса искрились от злости. Он уже грозно двинулся в мою сторону, сжимая руки в кулаки, когда в кабинет вошел отец семейства.

– Ну, как у нас тут дела? Не договорили еще? Макс я тебя не дождался.

Макс застыл. Шумно выдохнул, закрыл глаза. Через пару секунд открыл их и развернулся лицом к отцу:

– Извини, папа. Не уследили за временем. Может, сейчас поговорим?

– Думаю, можно. Кеша ты тоже останься. Разговор пойдет об аукционе. Валя проводит Нику в ее комнату, пусть девушка отдохнет. Или покажет ей дом, думаю, она найдет его интересным.

Я только хотела сказать: «А как же поездка в Москву?» – но Аристарх, предвидев мой вопрос сразу ответил:

– Уже поздно, Ника. Давай завтра решим все с отъездом. Сегодня все останемся у Макса.

Как ответить мужчине, который годится мне в отцы? Конечно согласием. Я кивнула. Слишком была разочарована, боялась, голос выдаст мое состояние и тем самым я проявлю неуважение к отцу Макса и его решению. Я уже настроилась, что сегодня вернусь домой. А теперь получается, еще одну ночь, как минимум, я пробуду с Максом под одной крышей. Успокаивало лишь присутствие его семьи. Думаю, они не дадут меня в обиду.

– Отец, давай я провожу Нику в ее комнату.

– Максимилиан, – голос Аристарха Витальевича стал ледяным, – ничего не случится, если провожатым побудет[А1] Валентин. А ты мне тут нужен.

– Валя, пошли, – хватаю парня за руку и быстро вывожу из кабинета. Не хочу неприятностей. Мой главный союзник – отец Макса, а значит, надо его слушаться.

Как только покидаем пределы комнаты, разделяю наши руки.

– Ника, за твой легкомысленный поступок Макс мне полчаса теперь мозг будет выедать.

– Не будет. Зачем? Перебесится, не переживай. Тем более это я сделала, а не ты.

– Ты серьезно?! Только слепой не увидит, что Макс к тебе неравнодушен.

– Да, это так. Он не наигрался, вот и…

– Ника, – перебивает меня Валентин, – ты вообще о чем?! В смысле, не наигрался? Он не играет, он вполне серьезно относится к тебе.

–Так, Валя. Этот этап мы уже прошли. По новой я на это не поведусь. Между мной и Максом ничего нет и не будет.

– Ника, послушай. Я был с ним рядом, когда ты уехала. И то, что я увидел…

– Валя, знать не хочу. Все. Мы с тобой не будем говорить о нем. Это запрещенная тема. Или же мы прекращаем общение! Решение за тобой.

– Ты сейчас серьезно?

– По мне скажешь, что я шучу?

– Нет. Просто я не ожидал, что ты так категорично будешь настроена. Я надеялся, что вы помиритесь. Макс этого хочет, я вижу что…

– Валя, видно, я неясно выразилась. Мы с Максом не вместе и не будем. Все! Разговор окончен. Либо мы с тобой прекращаем об этом говорить, либо я ухожу к себе в комнату.

Валя смотрит на меня задумчиво. Наверное, решает, поступлю я так или нет.

Думаю, я достаточно ждала. Начинаю отходить от него в сторону лестницы.

– Стой, стой, Ника. Я все понял. О ваших отношениях не говорим. Окей. Мир? – киваю. – Пойдем, я тебе дом покажу.

Уже сумерки опустились на землю. Валя предложил сначала прогуляться вокруг, а после исследовать и само строение.

Я не понимала зачем, но подышать свежим воздухом хотелось.

Оказавшись на улице, я чуть не умерла от восторга. Деревья были украшены гирляндами. Вокруг каждой клумбы – подсветка. Дорожки с двух сторон обложены светодиодными лампочками. Все освещено, не ярко – глаз не режет, но и не тускло – все можно рассмотреть. Блин! Это реально красиво!!!

– Да, красиво, красиво. Можешь не говорить. Сам знаю, – выдает мне Валя, увидев мой откровенно открытый от восторга рот. – Челюсть подбери, мухи залетят.

– Тут нереально красиво днем! А ночью – просто волшебно!

– Да, Макс старался.

– Вообще, на него это не похоже, ну… то есть… – замялась я под откровенно скептическим взглядом Вали: «Серьезно? Мы будем говорить о нем? Можно, да? Ты же только что запрещала». – Да, обсуждать его мы будем. Немного. – Показав малюсенькое расстояние между большим и указательным пальцами, продолжила: – Возможно, я его совсем мало знаю, просто ну вот вообще не вяжется садовод и Максим.

Валентин рассмеялся:

– Да, Макс действительно не такой. Ты бы видела лица архитектора и ландшафтного дизайнера, когда он им объяснял, что и как хочет сделать.. Это была умора. Во-первых, строителей удивил этот высокий забор вдоль всего участка. Сначала построили именно его, из камня, как ты понимаешь. Во-вторых, сам проект дома. Макс купил пять гектаров земли. И поработав с архитектором, все расчертил. Я точные цифры не помню… Ну, примерно гектар заняли вот эти самые цветы, деревья, красивые аллеи, клумбы, подъездная дорога к дому. Чуть больше полгектара земли отвели под дом. А вот за домом оставили землю для посадки и под теплицы. Ну и, конечно же, та-да-да-дам – конюшня! Сокровищница, правда, будущая. Она еще строится, – мечтательно проговорил Валя. – Так, теперь про дом, – продолжил он. – Для его постройки задействовали две бригады строителей. Одни работали днем, другие – ночью. Не знаю почему, но Макс спешил его построить. Но не забывал о качестве и безопасности. Это важно. На стадии строительства сказал каждому из нас, включая отца, решить, какими бы мы хотели видеть свои комнаты.. Не знаю, что именно он хотел от нас услышать, но я попросил, чтобы у меня в спальне была большая круглая кровать, звукоизоляционные стены, камин, выход на балкон, встроенный шкаф, а еще место для работы, то есть большой стол, стул, место для документов и сейф. И чтобы все это было оформлено в современном стиле.

Сказать, что я удивлена – не сказать ничего! Он серьёзно?! Такие запросы! Наглость – второе счастье!

– Стесняюсь спросить, что пожелали остальные?

– Ну, у папы запросы были поскромнее. Там главное – хороший матрас, удобное кресло и стеллажи для книг. Сеня попросил все в минималистическом стиле. Большое количество розеток для компа и всей его техники, диван, кресло, ну и конечно, двуспальную кровать.

– Круто, что дом считается Макса, но у вас у каждого тут своя комната.

– Да, и это очень удобно. Бывало, мы тут долго гостили. Но у Макса есть одно условие, которое нельзя нарушать.

Интересно…

Валя тянет время.

– Да говори уже!

– Нам нельзя сюда приводить женщин, с которыми нет серьезных отношений.

– Даже так… – и тут я вспомнила, – а как же Ира? Получается, у Кеши с ней все серьезно? – как-то не до конца мне верилось, что ему нравятся такие девушки.

– Ой… с Иркой тут вообще все запутано… Ее отец – друг нашего. Она с детства бегала за Максом с Кешей. Сначала как подружка, а теперь за Кешей – как девушка. В общем, он ее не выгоняет, а она этим пользуется.

– Да уж… странные отношения.

– Я же говорил.

Мы еще погуляли по дорожкам среди роскошной растительности в виде красивейших цветов, высоких деревьев, волшебной иллюминации.

Я обдумывала слова Вали. Меж тем мы решили вернуться в дом.

Открыв дверь и войдя в помещение, я поняла, что вся уличная обувь находится на ступень ниже основного пола дома.

Разувшись, медленно сделала шаг вперед, рассматривая, как все тут обустроено.

Когда меня привезли, я была не в том состоянии, чтобы различить хоть что-то.

– Почему медлишь? Что не проходишь дальше?

– Что это за ступенька? Необычно. Зачем она тут?

– Ой, и не говори. Архитектор тоже спрашивал Макса об этом. В общем, основная идея состоит в том, что уличная грязь не попадает в дом. Переобуваемся тут и не заносим грязь дальше. Со временем и мы убедились в правильности этой затеи. И горничные, – хмыкнул Валя.

– Круто, – медленно проговорила я, проходя вглубь дома, внимательно рассматривая все.

Слишком много совпадений… слишком много.

Я круто развернулась и выскочила на улицу.

И да, лестница была очень широкой, с перилами с двух сторон, но не слишком высокой, ступенек восемь.

– Ты чего? Почему так резко выскочила обратно, да еще и без обуви, – Валя не понимал моего поведения, а я ему объяснить ничего не могла или не хотела.

– Расскажи еще что-нибудь о доме, о том, что просил сделать Макс.

– Эээ… ну, тут долго можно рассказывать. Дом большой. А что именно тебя интересует?

Если бы я сама это понимала…

– Не знаю, что-то необычное…

– Таак… ладно… сейчас… – задумался Валя, – что необычного… ты знаешь, вообще весь дом необычный, Макс говорил о своих предпочтениях, как будто вспоминал чьи-то слова… думал, понравится ли «ему» то, что они с архитектором в итоге сотворили. Но теперь, когда ты спросила, я даже растерялся.

– Валя, пожалуйста…

– Если ты мне скажешь для чего, возможно, я и вспомню что-нибудь интересное.

Я размышляладумала около минуты, ходила вокруг, взвешивала все «за» и «против». Может, это лишь моё самомнение и Максу просто понравилась идея. И он решил воплотить ее для своего дома. Хотя, с другой стороны, какой богач будет трястись над чистотой в доме, это дело горничных.

В общем, я решилась:

– Знаешь, я как-то рассказала Максу о своей мечте построить дом для семьи. Но с некоторыми особенностями…

И дальше рассказала, что именно озвучила Максу о своих планах относительно жилища.

– Ого, – присвистнул Валентин, – теперь понятно, откуда ноги растут, – и так внимательно посмотрел мне в глаза. – А твоё табу на разговоры о Максе еще действует? Или его можно нарушить?

– Давай лучше строго по делу. А именно по дому.

– Да я уже не знаю, что рассказать… Буду говорить все подряд, а ты сама фильтруй, хорошо?

– Даже отлично! – обрадовалась я.

– Только, может, пройдём в более удобное место?

– Конечно. Куда?

– Ко мне, – с хитрой улыбкой на губах заговорщически подмигнул Валя.

Ох, нарываешься, Валентин. Ну да ладно, сам предложил.

– Давай, я согласна.

– Пошли тогда.

Уже через пять минут мы входили в спальню Вали. И снова моя челюсть упала.

Огромная круглая кровать, камин, окна во всю длину стены с одной стороны, а с другой – рабочая часть комнаты: компьютерный стол, кресло, стеллажи для документов. Да, все, как хотел Валя.

«Круто, хочу себе такого старшего брата», – хихикнула от этих мыслей. Макс и мой старший брат, придумаю же…

Валя не понял моего смешка, но не стал допытываться, лишь скептически изогнул бровь, не понимая моих мыслей.

– О своем, о женском. Не обращай внимания.

– Окей, располагайся.

Я присела на край кровати, так как кресло было занято документами.

– Очень красиво и необычно. Правда, даже больше необычно.

– Таково мое желание. Кстати, по всему дому теплые полы. Этот ковер скорее для красоты, чем по прямому назначению.

– Серьёзно? Прям везде тёплые полы?! Это же в какую «копеечку» вышел этот огромный дом?

– Ну, он еще строится. Вернее, еще проводятся отделочные работы во многих комнатах. Полностью готовы только наши спальни, пара гостевых, ну и внизу, что ты видела. Мы все очень удивились, что Макс привез тебя сюда. Так, что дальше… А дальше по коридору фитнес-зал, игровая. А на минус первом – бассейн, баня и сауна, ну и конечно, все инженерные механизмы, которые поддерживают комфорт всего дома. Макс сказал, когда придет время, все сделает хозяйка дома по своему усмотрению, – и такой хитрый прищур на лице Вали.

– Не смотри на меня так, я тут ни при чем.

– Ник, ну правда, ослабь оборону, стань помягче с ним. Он в самом деле очень сильно переживал твой отъезд. Я все это видел. Мы полгода разгребали весь бизнес, проводили сделки. Он, чтобы не думать о тебе, весь ушел в работу. Мало спал. В нашей семье Макс – финансовый гений, но даже он уже не справлялся с лавиной дел, которые надо было сделать. – Валя приблизился ко мне с выражением мольбы на лице. Я аж спину выпрямила от напряжения. Неужели он действительно думает, что Макс имел в виду меня?! Неужели Макс ко мне что-то чувствует?!

Валя загородил собой мне обзор на дверь, и поэтому, когда она открылась, я скорее это услышала, чем увидела.

Глава 20

– Что делаете, молодёжь?

– Это ты, пап? Привет.

Я встала с кровати, в знак уважения к Аристарху Витальевичу, и тоже поздоровалась.

– Да вот, уговариваю Нику побыть в гостях у Макса подольше. Завлекаю ее всеми возможными способами.

– Про лошадей рассказал?

– А то!

– А про игровую комнату?

– Естественно, – выделяя каждую буковку, проворковал этот мужчинка.

– Ну что же… осталось похвалить чистый воздух и красоту природы, – с издевательской улыбкой на лице говорит отец семейства.

– Да это она и сама знает.

– Тогда оставь все на волю судьбы. А пока, отпустил бы ты ее, пока Максимилиан… эээ… не увидел…

Тут распахивается дверь, и входит Макс.

– Ника! Ты здесь? – с волнением в глазах и злостью в голосе спрашивает Макс. После осматривает всех присутствующих, – Отец, Малой, я… за Никой. Хотел с ней поговорить.

– Я очень устала, Макс… давай завтра, раз уж я все равно осталась. Всем доброй ночи. Провожать меня не стоит, дорогу знаю.

И быстренько выхожу из комнаты, закрываю дверь и держу ручку, а ногой упираюсь в стенку, чтобы с той стороны не открыли. Уверена, Макс последует за мной. А я этого не хочу. Мне надо сначала обдумать слова Вали. Чувствую первую попытку – дёргается ручка, но я не сдаюсь. Очень надеюсь, что эту заминку заметят в комнате и задержат Макса. Знаю, что это по детски, но ничего умнее в голову не пришло.

– Не понял… – слышится из комнаты.

Мне смешно, но все же ручку двери не отпускаю, напрягаясь еще сильнее.

Чувствую, что сил уже не хватает.

– Максимилиан, останься, сынок. Хотел с Валей поговорить, ну раз ты зашел, давайте втроём обсудим, – спасает ситуацию Аристарх Витальевич.

Напор с той стороны ослабевает, и я слышу его тихое:

– Очень умно, ну-ну, Доминика. Мы еще обсудим это.

Давление прекратилось, я услышала шаги Макса по комнате.

Все! Теперь бежать к себе и запереться на ключ. Не думаю, что при отце Макс решится ее выбить.

Добегаю до своей комнаты, ключи на месте. «Хе-хе, теперь точно не откроешь, Максимильянушка». Забираю их, захожу в комнату, запираю дверь на замок. Прохожу сразу в душ. Ванную тоже на всякий случай запираю. Бережённого, как говорится…

Ополоснувшись, осторожно выглядываю из ванной. Проверяю комнату на наличие особи мужского пола в лице Макса. Но нет, в комнате никого. Ну и отлично! Не признаюсь сама себе, что немного разочарована. Ну и ладно. Достаю ту самую футболочку, трусики-веревочки (извращенец чертов) – более подходящих для сна вещей не вижу. Надеваю их и ложусь спать.

Я действительно устала. Стресс после похищения прошёл, но все же некоторый осадок остался, и какое-то нехорошее чувство внутри настораживает и не позволяет полностью расслабиться.

Проваливаюсь в объятия Морфея, не досчитав и до ста опоссумов.

Вижу непонятный сон, как мечусь из угла в угол в неизвестной комнате. Не могу решить, в каком должна остановиться.

Чувствую, как меня обняли большими и крепкими руками и прижали спиной к чему-то тёплому и приятному. Не понимаю, что это, но приходит чувство успокоения, защиты. Останавливаюсь, нахожу дверь и выхожу из комнаты.

Я проснулась. Открыла глаза. Где я? Воспоминания картинками начали возвращаться в мою память. Все события вчерашнего дня, и последнее: как я вернулась в комнату и заперла дверь. Довольно улыбнувшись, что перехитрила Макса, потянулась. А когда развела руки по ширине кровати, поняла, что с одной стороны она была холодной, а с другой – теплой. Определенно точно, я не ворочалась во сне. Но постель смята так, будто на ней все же спал кто-то еще. Посмотрев по левую руку от себя, а за тем по правую и увидев разницу, вскочила как ошпаренная. Подбежала к двери, дернула – закрыто. Ключики так и лежат на месте, куда я их вчера определила. Что за?.. Снова смотрю на кровать. Нет, без сомненья, здесь кто-то был. Вот только вошел явно не через эту дверь!

Возможно, предусмотрен еще один вход? Снова осмотрела комнату, но ничего такого не обнаружила. Тогда, может, через окно… Подбежала к нему, но и оно заперто.

Нет! Он хочет меня с ума свести! Неужели мне показалось?! Снова направилась к кровати, потрогала места справа и слева. Конечно, уже холодные. Но я уверена, что в начале, когда проснулась, с правой стороны было ощутимое тепло.

Ну, Макс! Ну, умник! Ну, я тебе еще покажу, как открывать закрытые двери!

Быстро провела все процедуры в ванной комнате и встала перед шкафом, решая, что же надеть. Выбор был, прямо скажем, невелик.

Взяла в руки футболочку, абсолютно закрытую. Но когда увидела рисунок, быстро швырнула ее обратно в шкаф! Нет, да он издевается! Как я в такой буду ходить по дому, где мужиков больше чем один на квадратный метр?! Я, конечно, утрирую, но если посчитать с рабочими, которые трудятся за домом, то вполне может быть.

Обнаружила также платья, которых вчера не было. Свободного кроя, с оголенными плечами, намного выше колен. Но это все же лучше, чем то, что было предложено ранее. Два цвета на выбор: черный и белый. Я выбрала белое платье, легкое, красивое и нежное. Самое то. А плечи прикрою волосами.

Нарядов-то прибавилось, а белье исчезло. Остался только один бюстгальтер и трусики, если их можно так назвать. Чертов сексуальны-извращенец-Макс! Ведь знает, что такое белье ну никак не по мне! Видел же мои комплекты! Гад! Ну, держись, Максюш, держись!

Трусиков тоже двое на выбор. Ну как на выбор… так… только для красного словца. Факитически его не было! Либо все места открыты, либо прикрыты нитью жемчуга. В итоге взяла вторые. Но блин! Как же я так прогадала!!!

Волосы распустила. Из обуви выбрала босоножки на невысоком каблуке. Получился нормальный такой лук. Может и на улицу удастся выйти, прогуляться. А еще надо бы попросить телефон у Кеши или у Вали. Позвонить Лайме.

Спустилась вниз и поняла, что еще не все встали. Услышала шум в столовой и пошла в его направлении.

У плиты стояла женщина. Среднего роста, немного полноватая. В волосах чуть седины. Но их точно не касалась краска: цвет естественный, пшеничный. Она меня не слышала из-за музыки, которая играла на всю столовую, и чтобы обратить на себя внимание, пришлось прокашляться. Она осторожно обернулась, но, увидев меня, нисколько не удивилась, наоборот, осмотрела с ног до головы оценивающе. А после ее губы тронула улыбка одобрения. Неужели я прошла ее «фейсконтроль»?

– Здравствуйте, вы, наверное, Мария Степановна, – утверждающе поинтересовалась я, – вчера пробовала блюда вашего приготовления, они были превосходны. Спасибо. Если не секрет, я бы попросила парочку рецептов.

Ух… что-то меня понесло прям…

– Здравствуйте, – а голос такой твердый, немного с хрипотцой, – очень приятно. Поделюсь рецептом. А своего имени вы не назвали.

Ух…

– Доминика, то есть Ника.

–Мне нравится Доминика, я буду вас так называть.

Эх… сказала бы я, как хочу, чтобы меня называли… Да что-то я переволновалась перед этой женщиной… даже Доминикой назвалась, хотя уже очень давно так не представлялась. К тому же тут мне осталось провести от силы сегодняшний день, поэтому не буду париться.

– Вы завтрак готовите?

– Да, что бы ты хотела?

– Эм… если позволите, я сама приготовлю. Как-то неудобно вас утруждать.

– Нет, милочка. На кухне орудую только я. Если нет другого распоряжения Максимилиана. Так что ты хочешь на завтрак?

Вот это да! Хотела как лучше, а получилось…

– Тогда тосты с маслом и сыром и сладкий крепкий чай, пожалуйста.

– Так вот где прячутся представительницы прекрасного пола в этом доме! Мария Степановна, мне как всегда. Доминика, прекрасно выглядишь, – а подойдя ближе, мне на ушко: – ты надела то белье, которое я оставил тебе?

Конечно, это был Макс.

Прямо посмотрела ему в глаза, улыбнулась, потянулась к его уху и мягко прошептала:

– Нет, лучше без белья, чем быть в таком. Платье прекрасно все закрывает, – и под конец подмигнула ему.

Его глаза сначала увеличились от удивления, а потом заблестели от предвкушения.

О, да! Я тебя еще сегодня удивлю, малыш.

В это время Мария Степановна вовсю накрывала на стол.

Я отошла от него. Взяла стул, развернула его на девяносто градусов в направлении Макса и присела. Откинулась на спинку.

Краем глаза слежу за ним – Макс сверлит меня глазами, окей, отлично.

Сначала развела немного ноги, голову слегка наклонила назад. С полузакрытыми глазами продолжаю смотреть за ним – наблюдает, внимательно. Продолжим. Подняла голову, оглянулась, будто бы в опаске, что это сможет кто-то кроме него увидеть, и посмотрела в его глаза, соблазнительно улыбнувшись. Они горели в предвкушении. Вот настал момент, и я повторила ногами знаменитое движение Шерон Стоун в фильме «Основной инстинкт». Его глаза расширились, и, проследив за его взглядом, я усмехнулась.

Он заметил. Понял, что я над ним просто издевалась. Начал злиться. Глаза сверкнули нехорошим огнем. Сделал шаг в мою сторону, я еле сдержалась, чтобы не вскочить и не убежать, показав этим, что испугалась. Уж очень злой он стал. Но тут в столовую вошел отец Макса, а за ним и Кеша со своей Ирой, и Валентин. Фух… пронесло. Развернула стул обратно к столу и села поудобнее. Рядом расположились Кеша и Валя. Аристарх Витальевич сел во главе стола, по правую руку от него – Макс.

Все были одеты довольно просто: джинсы, футболки. Я смотрелась немного нелепо на их фоне. Куда вырядилась, не понятно. А все Макс виноват.

Ирусик, видимо, тоже меня невзлюбила, раз решила коснуться этой темы:

– Ника, а куда ты так вырядилась?

– Домой собираюсь, – не буду же я ей объяснять, что мой «личный стилист» решил сегодня меня вырядить именно так.

– Сегодня не удастся, к сожалению, Ника. Мне очень неудобно перед тобой, но у меня не получается поехать в столицу. Надеюсь, ты не будешь против погостить еще один денек у Макса в доме? – учтиво поинтересовался отец семейства.

Нет! Нет! И еще раз нет!!! Как так?! Кааак тааак?! Не могу!!! Ни одной лишней минуты не могу!!!

Конечно же, я поняла схему: отец принял сторону сына и поэтому не поможет мне смыться домой. Но я никак не ожидала такой подставы! Была уверена, Аристарх меня поддержит в стремлении покинуть теплое гнездышко Макса.

– Может, тогда Кеша или Валя подвезут меня? – попытка не пытка, в конце концов. И я рискнула.

– Мы ожидаем гостей, поэтому сыновья не могут отлучаться. Это будет проявлением неуважения к гостям, – не дал никому влезть в наш разговор Аристарх. – Прибудут важные люди, стоящие у власти. Хотим обсудить ситуацию с тем аукционом. Все должны быть на месте. Надеюсь, ты поймешь меня, дорогая. К тому же сегодня у нас очень интенсивная и интересная программа, в которую входит и прогулка на лошадях, и пикник у озера.

Тушите свет.

И что мне ответить взрослому мужчине, да так, чтобы не потерять лицо?

– Да, конечно. Один день, ничего страшного. Спасибо. К тому же я понимаю, что имею прямое отношения к этому. И я вам всем благодарна за помощь. Да. Один день ничего не решит.

– Вот и отлично. Тогда после завтрака все собираемся на прогулку на лошадях.

Интересно, а мне дадут более удобную одежду? Я с немым вопросом уставилась на Макса, он как будто понял и кивнул мне в ответ. «После завтрака», – проговорил он одними губами.

Окей, после так после.

Встав из-за стола, мужчины отправились в кабинет обсудить какой-то вопрос перед прогулкой, а мы с Ирой остались в столовой. Я размышляла о том, что делать дальше… Прошло примерно минут пять, как Ира захотела поговорить.

– Ника, у вас с Кешей на самом деле ничего нет?

– Нет, – не знаю почему, но Ира мне не понравилась, поэтому особо не хотела с ней общаться.

– Точно?

– Ира, между мной и Кешей – ничего. Надеюсь, больше такого вопроса я не услышу.

– Все зависит от твоего поведения,– сверля меня глазами, недовольным голосом заключила Ира.

Больше такие глупости я не могла слушать, быстро встала и зашагала в сторону лестницы. И поняла, что попала! Трусики, а вернее жемчужная нить как-то сместилась, и теперь при каждом моем шаге бусинки нежно тёрлись о мой клитор, вызывая жгучее желание. Когда я поставила ногу на первую лестничную ступень, давление усилилось. Черт! Это еще что такое?! В итоге, пока я добралась до своей комнаты, возбудилась не на шутку. Рывком закрыв входную дверь, сразу направилась в ванную. И зайдя, встала как вкопанная.

Макс тоже вошел в ванную, только с другой стороны комнаты, через дверь, которую я ранее не заметила. Так вот откуда, значит! Макс так же удивленно на меня посмотрел, явно не ожидая сейчас меня тут увидеть.

– Это еще что такое! – тычу пальцем в сторону двери за ним, – Почему тут еще один вход? Как это вообще понимать? У меня общая ванная с тобой?

– Нет. Не со мной. С комнатой для гостей. В нее можно попасть отсюда или из общего коридора.

Теперь пришла моя очередь удивляться.

– То есть, пока я тут мылась, любой мог войти? – начала возмущаться я.

– Нет. Только я.

– От этого не легче.

– А должно быть. Доминика, только я и никого больше.

Я фыркнула в ответ на его заявление. А потом обратила внимание на то, что он держал в руках. Веревка?

– Для чего это тебе?

– Для наказания одной очень смелой, но очень глупой девочки, – с довольной улыбкой на лице объяснил мне Макс.

Я сделала два шага назад и уперлась в стену. Макс быстро приблизился ко мне, и не успела я пикнуть, как он схватил мои руки и отвел их по обе стороны от головы, нагнулся к моему уху и прошептал:

– Ну что, попалась, маленькая хулиганка. Начнем тебя наказывать, а?

– Ты не посмеешь меня связать, – пискнула я от страха.

– Я свяжу тебя и привяжу к кровати, и буду ласкать нежно-нежно. А ты будешь стонать от наслаждения.

И языком поддел мое ушко.

– Нет, я не хочу так. Ты не сможешь. Ты не посмеешь так поступить со мной! – быстро и шепотом проговорила я.

Макс от меня отпрянул, посмотрел в глаза и как заржал! Согнулся напополам от смеха, а я всё с такими же круглыми глазами, с разведенными руками стояла у стены, не понимая, что происходит.

Через некоторое время он выпрямился и со снисходительной улыбкой произнес:

– Ты бы видела себя. Интересно, что ты там себе уже напредставляла, в своей маленькой головке? Наверное, всё, что знаешь о БДСМ, вспомнила и решила, что я буду это с тобой делать.

Если честно, он был прав, но ему же я не могла в этом признаться. Поначалу мне стало очень страшно, но когда Макс сказал, что будет ласкать нежно-нежно, я поняла, что хочу этого, но, опять-таки, ему об этом знать необязательно.

– Да пошел ты! Ты! Ты знаешь, кто ты?! – Не найдя подходящих для оскорбления слов, решила перевести тему: – Зачем вообще с веревкой пришёл сюда?

– Рабочие оставили кое-что из инструментов на втором этаже, и верёвку в том числе, —спокойным голосом, но с чертиками в глазах, объяснил он, – так как мы сейчас идём на конюшню, я решил захватить ее. Она там может понадобиться.

Я просверлила его грозным взглядом, развернулась и уже хотела выйти из ванной, как он меня схватил за руку, обнял за талию и, посмотрев в глаза, прошептал в губы:

– Но в том, что я тебя накажу за представление в столовой, будь уверена. Я этого так не оставлю, поняла?

– И что же ты сделаешь? – тихим голосом, но не сомневаясь, что он меня не свяжет, решила поинтересоваться я.

Тут он провел рукой по моему бедру, задев ниточку трусиков.

– Сниму вот это, не связывая, и на кровати буду ласкать нежно-нежно, всё твое тело, так что, жди.

Поцеловал меня в губы и, отстранившись, отпустил. Затем спокойным шагом вышел из ванной комнаты, прошел в мою комнату, заглянул в шкаф. Что-то там посмотрел, обернулся ко мне и сказал:

– Одежду для конной прогулки тебе сейчас принесут. Как оденешься, выходи. Покатаемся на лошадях все вместе.

И ушёл.

Глава 21

Одежду, как и сказал Макс, мне принесли. Это была экипировка для верховой езды для девушек. Очень красиво, очень стильно. А еще шлем и сапоги. Сидело на мне это все очень хорошо, обтягивая и подчеркивая самые важные места – попку и грудь. Конечно же, ведь не могли мне дать обычные джинсы и футболку!

Честно сказать, я придиралась, костюм чудесный. Красиво, как ни крути. Я не носила такое, когда каталась на лошадях в детстве. У нас все было проще – штаны и футболка. У московских богачей все по-другому. Но мне понравилось. Довольная своим видом спустилась по лестнице и внизу увидела знакомую фигуру. Алексей, Леха… друг Макса, с которым они разработали и провернули операцию по разорению моего бывшего начальника. Когда я поравнялась с ним, он обернулся. Снова отвел глаза, а затем резко повернулся.

– Ника?! – Ну вот что сказать, когда глаза явно молчат и не удивлены меня тут видеть, а голос, интонация – все говорит о том, что он «типа» не ожидал меня встретить здесь.

– Привет, Леша, – разыгрывать спектакль не хочется, да и не перед кем. Особенно после слов Вали о том, что встречу в ночном клубе подстроил он.

– Привет, привет. Цветешь и пахнешь, я смотрю, – оглядев мой костюм, заключил он. – Как дела? Все-таки сошлись с Максом?! Рад за вас.

А глаза говорят об обратном.

– Э… нет, мы не сошлись, как ты выразился. Я тут вынужденно нахожусь. И скоро собираюсь уезжать. Если не сегодня, то завтра точно.

От того Лехи, из ресторана и клуба, этот Леха отличался холодным, даже ледяным, взглядом светлых глаз, надменной улыбкой и абсолютно недружелюбным тоном.

– Вот как? Интересно… А почему? Что тебя здесь не устраивает? Тебе ведь нравился Макс, а сейчас выясняется, что он еще и богат. Так в чем проблема-то?

Его слова и интонация, с которой они были произнесены, меня оскорбили. Я тоже себя не на помойке нашла, знаете ли! У меня вполне обеспеченные родители, хоть они и живут раздельно. Быть вежливой с ним мне расхотелось. Тоже мне! Решил, что я позарюсь на Макса из-за денег и забуду старые обиды! Щаас.

При том что Макс даже не говорил со мной на эту тему! Он только тычет меня в эти деньги, которые ему пришлось отдать на аукционе, и хочет таким образом задержать меня тут. Но я же не проститутка, чтобы их отрабатывать в постели! Все, что было между нами после аукциона, случилось исключительно потому, что я этого хотела. Да, я признаю, что я его еще люблю и хочу принадлежать ему, и в постели тоже. Но гордость и обиду никто не отменял. Да и он не предлагает мне ничего, только секс. А это совсем не то, что я хотела бы.

А деньги я ему верну, думаю, папа мне поможет. Да если понадобится, я и у дяди Димы с мамой попрошу. Лучше быть им обязанной, чем Максу.

– А на это есть свои причины, и тебе о них знать необязательно,– сказав это, я прошла мимо него с гордо поднятой головой.

Пока я была наверху, гости уже все пожаловали. Леха первым встретился мне на пути. После был симпатичный седовласый мужчина возраста отца Макса. С ним парень, примерно моего возраста, с блокнотом и телефоном, их он не выпускал из рук ни на минуту. Я думаю, он – личный помощник этого мужчины.

Позже их представили мне как Кирилла Алексеевича и его секретаря Алексея. Как много Алексеев на квадратный метр сегодня, однако.

В гостиную уже спустились Кеша с Ирой, Валентин и Макс. Все были одеты просто, в джинсы и футболки. Только я одна и выделялась на общем фоне. Недаром Кирилл Алексеевич осмотрел меня с ног до головы с улыбочкой на лице. Я зло покосилась на Макса, а он мне улыбнулся и подмигнул. Вот гад!

В итоге на лошадях поехали кататься Макс, Кеша, Ира, Валя и я.

Конюшня все еще оставалась недостроенной. Но было видно, что размах взят грандиозный. Так же как и дом, она планировалась большой.

Лошади были красивыми, не арабские скакуны, но все же породистые. Кеша попытался мне рассказать что-то про каждую, но я не особо запомнила. Поняла, что Макс их держит для таких вот прогулок, на скачки с ними не ездит.

При нас оседлали пять лошадей, в деннике оставалась еще одна. Сколько же стоит их содержать, интересно?!

Все уже оседлали своих скакунов, а я переминала с ноги на ногу. Черт! Совсем растерялась.

Макс с Кешей начали одновременно слезать. Но тут они встретились глазами, и взгляд Макса красноречиво объяснил, чтобы Кеша не двигался с места. Он сам подошел ко мне, без слов помог взобраться на коня.

– Спасибо, – пролепетала я.

Он мне лишь улыбнулся.

– Справишься сама? Она спокойная, но если ты не уверена, я могу вместе с тобой сесть и так покатаемся.

– Нет! – резче, чем стоило, произнесла я. – Я сама, спасибо еще раз. Я смогу сама, – уже более спокойно сказала я. Не хватало еще, чтобы мы с ним вместе катались на одной лошади. И так его касания вызывают дрожь по всему телу, а ехать с ним впритык… и он будет сзади обнимать меня… Нет. Нет. И еще раз нет!

– Хорошо, – с легким недовольством произнес Макс, наверное, уже нафантазировал себе все то же, что представила и я, – если что, сразу говори, слышишь?

– Да, да, хорошо. Я сразу крикну.

Он с сомнением посмотрел на меня, но все же отошел к своей лошади.

И вот мы уже все верхом. К нам присоединился и Леха. Мне было все равно, поэтому я не придала этому большого значения.

Я не была опытной наездницей, к сожалению. Просто мечтала о конюшне. Поэтому мы с моим конем плелись в конце нашей группы. Конечно, мое неуверенное управление все заметили. Кто-то улыбнулся снисходительно (Леха с Ирой), кто-то – искренне и просто (Валя с Кешей), а Макс спрыгнул со своей лошади и подошел ко мне.

– Давно не каталась? – и голос такой участливый, прям захотелось рассказать, что ну очень давно.

– Да, пару лет так точно, – просто ответила я. Ну не признаваться же, что уже и сама не помню, когда это было последний раз. Наверное, в школьные времена, когда папа еще не ушел из семьи.

Макс убрал мою ногу из стремени, поставил свою и с легкостью пристроился сзади.

– Эй, эй! Слезай давай обратно!

– Не ерничай. Все нормально. Тут недолго до пруда, минут десять. А если будем плестись, то все полчаса. Потерпишь меня немного, ничего не случится.

Клянусь, я слышала, как хмыкнул Леха! Гад.

– Макс, я не хочу так, – седло не предназначено для двоих, и Макс максимально близко пододвинулся ко мне.

– Тебе очень идет эта экипировка, – проигнорировал мое высказывание Макс и дернул поводья, ногами и голосом дав команду лошади начать движение.

Я уже ничего не чувствовала, кроме его тела, его рук на своей талии и поглаживающих движений его пальцев.

– Макс, прекрати!

– Что прекратить?

– Ты понял, о чем я.

– Нет. Об этом? – и целует меня за ухом. – Или об этом? – поднимает руку выше и сжимает мою грудь.

– Ах ты ж!

Не успела я повернуться к нему и возмутиться, как он быстро меня поцеловал. Я сразу отвернулась обратно, щеки залила краска. Наверное, все увидели нас.

– Доминика, ну перестань. Тут все взрослые. И все знают, какие у нас отношения.

– А какие у нас отношения? Мне бы самой это узнать.

– Мы с тобой вместе, – просто ответил он.

– Серьезно? А что же я об этом узнаю последней?

– Не последней. Я тебе это сразу сказал, как привез домой. Вернее, когда ты проснулась, проспав часов пятнадцать.

– Я такдолго спала?

– Ну да. Доктор сказал, что это последствия нервного перенапряжения, но все же поставил тебе капельницу.

– Мне вкололи лекарство? Я этого даже не почувствовала.

– Ты пережила большой стресс. Не каждый такое выдержит. Обещаю, всех, кто причастен к твоему похищению, я найду, и они пожалеют о содеянном.

И так тепло стало на душе от этих слов.

– Тот мужчина, что остался с твоим отцом, кто он?

– Кирилл Алексеевич, серьезный мужик. Это его дочь я выкупил на том аукционе. Он генерал. И связей у него много. Так что в ближайшем будущем мы все узнаем. Да и Леха приехал по этому же вопросу.

– А он что может в этой ситуации?

– У него отец тоже не последний человек в органах. Сказать честно, я его не звал. И вообще о тебе не говорил. Наверное, Кеша или малой проболтались.

– А почему ты не сказал? – мне стало на самом деле интересно. Ведь он был лучшим другом Макса, можно сказать, третьим братом.

– Ну, мы с ним после завершения дела с твои шефом не особо дружны.

– Что? Почему? – и тут меня осенила догадка, я снова повернула к нему голову, надеясь увидеть ответ в глазах: – Неужели из-за меня?

Но Макс лишь молча поцеловал меня.

– Мааакс, – я не отвернулась. Мне нужен ответ.

– Он не имел права вмешиваться в наши с тобой отношения. Я бы закончил дела и откровенно поговорил с тобой. Но он влез, и мы с тобой спалились перед Аллой, а после она не спускала с меня глаз. Даже следить наняла человека. Поэтому я не мог с тобой встретиться и нормально все объяснить. Понял, что так будет, поэтому попросил у тебя месяц. Да что уже говорить об этом.

– Нет, мне надо знать. Расскажи.

– Да особо нечего. Уже документы были у меня, и мы планировали в течение недели все переоформить. И с Аллой должны были официально расстаться, но Марк побежал к тебе и солгал о готовящейся свадьбе.

– Что? Так свадьба не была запланирована?

– Какая свадьба, Доминика, я ей даже предложение не делал. Да, я поступил плохо, влез к девушке в доверие и обманул. Но кроме нее никто бы не смог достать эти документы для меня. Он никому не доверял.

– А как же Алла? Тебе перед ней не стыдно?

– Она не влюбилась в меня, поэтому угрызения совести меня не мучают.

– Откуда ты знаешь? И вообще, как она согласилась? Это же ее отец!

– Она и его не любила. Просто ей нужно было, чтобы он ее обеспечивал. А за то, что он ее не признал как дочь и мать ее не уважал, она его ненавидела. Вот и отомстила. Я с ней щедро расплатился. Думаю, ей надолго хватит.

– Я и не знала.

– Ты много чего не знаешь, но мы еще поговорим с тобой, а сейчас мы уже приехали.

За разговором я и не заметила, как мы добрались до леса и даже вышли к чудному озеру, на берегу которого располагался небольшой домик, а возле него – мангал, столик, скамейки, качели. В общем, все для отдыха.

Так необычно было видеть парней возле мангала, готовящих шашлыки. Мы с Ирой занялись нарезкой овощей, хлеба и так далее.

Когда сели за стол, чувствовалось небольшое напряжение. Кеша с Валей старались шутить, но ни Макс, ни Леха, ни тем более я, не поддерживали их настрой. Ира смеялась и, собственно говоря, все. Макс сиделл рядом, старался ухаживать за мной. Подавал лучшие кусочки мяса, подливал сок в стакан, один раз даже салфеткой вытер с губ крошки хлеба.

Я тихо благодарила его, но больше никак не выказывала своего отношения к нему и его действиям. Ловила взгляды Леши, и мне они совсем не нравились. Какая-то агрессия ощущалась. И мне был не понятен его настрой. С чего вдруг?

Но спрашивать его об этом я не собиралась. Завтра мы уже не увидимся, и нечего зря нервы расшатывать.

Немного отдохнув, решили двинуться в обратный путь.

Я отвоевала право самой ехать на лошади. Чувствовала себя увереннее, да и вспомнила основы езды верхом, которым меня обучал отец.

Выехав из леса, мы начали понемногу увеличивать скорость езды на лошадях. Появился азарт, желание быть первой.

– Ника, не гони!

– Да брось, Кеша! Она у меня спокойная, не скинет. А сама я и не упаду, крепко держусь. Не переживай.

Максимилиан и Леха приблизились ко мне с двух сторон.

Говорить не хотелось, и я легко сдавила бока животного ногами, чтобы оно перешло на рысь. Боже, как же это приятно! Вот так скакать на лошади! Вспоминать, как мы это делали с папой на пару. И захотелось еще быстрее, чтобы ветер дул в лицо сильнее, развевая волосы.

Вспомнила, как говорил мне отец, чуть натянула поводья, замедляя ход лошади, затем немного сдавила ее бока ногами, после чего слегка подтолкнула ими животное вперед, давая таким образом сигнал к галопу. И поскакали.

Кайф! Чистой воды! Я уже не слышала криков Макса и всех остальных. Я уже ничего не хотела слышать, я хотела ощущать! И это было прекрасно!

Но длилось недолго, меня догнали и опять с двух сторон окружили эти два дружка, разных с лица.

– Доминика, остановись! Немедленно!

– Отстань, Макс! Я не хочу! – крикнула я ему.

– Ника!

Это последнее, что я слышала. Не знаю, что произошло, но лошадь повела себя как-то странно.

Сначала она остановилась, подвела задние ноги под туловище, после чего оттолкнулась передними ногами и сделала взмах головой.

За доли секунды я поняла, что бывает в таких случаях и постаралась быстрее послать лошадь вперед при помощи шпор. Но мои действия не увенчались успехом. Я повторяла их раз за разом, пока животное не оставило попыток вставать на дыбы. А именно это оно и собиралось сделать.

После я ослабила поводья, обхватила лошадь за шею и подалась всем корпусом вперед. Она окончательно сдалась и встала на передние ноги.

Максимилиан уже был рядом, спешился и потянул меня на себя. Я буквально сползла с лошади прямиком в объятия Макса. Меня трясло. Осознание того, что я могла сейчас упасть и разбиться, повергло меня в ужас. В эту секунду я благодарила Бога. И отца. За то, что проводил со мной так много времени, что объяснял, как правильно себя вести на лошади в той или иной ситуации. И просила прощения у Юлика за свою легкомысленность. Но все же я была горда за себя, что в критической ситуации все вспомнила, и папины уроки не прошли даром.

Шок понемногу проходил, и я начала различать слова, которые Макс говорил мне на ухо, гладя по голове одной рукой, а второй сильно прижимая меня к себе:

– Доминика, маленькая моя, боже, как я испугался! Какая же ты молодец! Ты моя умница! Красавица моя. Сориентировалась. Я уже боялся, что потеряю тебя, снова. Нет, я бы не смог это пережить во второй раз. Боже, Доминика! – и тут я почувствовала, что поглаживания прекратились и он сдавил мне шею сзади, и голос стал уже не успокаивающим, а обвиняющим: – да как ты вообще додумалась мчаться галопом, да я сам тебе шею сверну, если еще хоть раз себе такое позволишь. Поняла?! Говорил же, остановись!

Объятия стали причинять боль, я попыталась выкрутиться, да разве это возможно из таких железных тисков!

– Отпусти, мне больно.

– Ты еще не знаешь, что такое боль! – перешел на крик Макс. – Ты чем думала?! Куда спешила?! А если бы она тебя скинула, что было бы тогда? Ты подумала? Еще несколько часов назад ты еле шла аллюром, а сейчас перешла на галоп! С ума сошла!

– Макс, да поняла я, поняла, – я действительно осознала, что поступила как полная дура, но время не повернуть вспять, поэтому ничего не оставалось, как признать себя неправой и раскрыть стальные тиски Макса, причиняющие уже очень сильную боль всему телу. – Я была неправа. Все, отпусти меня.

– Все?! И это все, что ты хочешь сказать? – возмущаясь, он все же выпустил меня из своих объятий и с неверием смотрел на меня во все глаза. – Ты серьезно?

– А что я должна сказать?! Не поняла. Я признаю, что совершила ошибку. Что еще ты хочешь от меня услышать?

Максимилиан

Я не знал, каких слов я ожидал от нее услышать. Но знал точно, что испытал страх. Страх потерять ее снова. Липкий пот полностью покрыл мое тело. Я бы не смог это пережить. Не просто отпустить, а потерять навсегда.

Не говоря больше ни слова, я развернулся и пошел в сторону дома. На лошадь садиться уже не хотелось. И ей я этого позволить не мог, поэтому взял за поводья и ее лошадку и повел их на конюшню.

– Макс, верни мою лошадь, – крикнула она мне вслед.

– Пешком пройдешься, дурной голове надо дать отдохнуть. А то она совсем разбушевалась, спокойно не дает жить твоим ногам.

– Ты серьезно? Максим?

Я не удосужился ей ответить. Просто не мог больше говорить. Я хотел ее придушить! За ее легкомысленность, за пренебрежение своей безопасностью. А еще хотел схватить в охапку, затащить в комнату и никуда ее больше не отпускать! Не подвергать опасности! Не ощущать этот страх потерять её!

Минут через двадцать мы добрались до дома. Отдав лошадей своему конюху, не оборачиваяси ни на кого, пошел в дом. Надо было срочно принять душ.

Родитель с Кириллом были в кабинете, я слышал гул их голосов, когда пробегал мимо на лестницу, что бы уже наконец добраться до своей комнаты. В мою берлогу, в которую другим был вход запрещен. Войдя , сразу закрыл дверь на замок. Прошел быстро в ванную комнату, открыл воду и в чем был зашел под душ. Примерное пять минут так простоял, отпуская это чувство страха. После разделся, и уже нормально принял душ.

Уже через десять минут я одевался в комнате и взглядом зацепил фото в гардеробной, скрытое от чужих глаз. Его видела только домработница, и я.

Взял его, провел пальцами по силуэту на нем. Решение мое не изменилось, а стало только тверже. Я ее не отпущу. Привезу сюда ее ребенка, и будем вместе жить до тех пор, пока она снова меня не полюбит. И тогда мы сделаем еще одного малыша и заживем нормальной семьей. Никаких отговорок я не приму.

В комнату постучались.

– Кто?

– Это я.

Странно. Уже почти год, как мы с Лехой практически не общались. Только на официальных встречах и иногда в компаниях общих знакомых. Так и не понял, почему он тут сегодня. Вчерашний звонок стал для меня сюрпризом, и я просто не мог не ответить. Уж очень удивительным был тот факт, что он мне позвонил. Да и вроде ни о чем не спросил. Только как мои дела и как поживаю. Бред. Но времени разбираться не было. В кабинете оставались Доминика с братьями, а я не хотел ее оставлять ни на секунду с ними наедине.

Так и не понял, зачем Кеша или Валя ему позвонили и позвали. Надо будет у них спросить.

– Что ты хотел? Я скоро выйду.

– Макс, мне надо поговорить с тобой. Без свидетелей.

Я открыл дверь, но в комнату впускать не стал.

– Леха, предстоит серьезный разговор с Кириллом и отцом. У нас есть одно нерешенное дело, поэтому мне как бы некогда. Давай позже.

– Я все знаю и поэтому хочу поговорить с тобой наедине.

– Ладно, проходи, – пропустил его и закрыл за ним дверь.

– Что ты хотел сказать? Тут нас никто не потревожит.

– Для начала хотел сказать, что знаю, кто похитил Доминику.

Глава 22

Максимилиан

– Что? Ты серьёзно?

– Да.

– И кто же это?

– Ты мне не веришь?

– Не то чтобы не верю. Просто прошло всего два дня. Мы только начали следственные действия.

На что Леха меня перебивает и говорит:

– Ну, если ты не забыл, об этом клубе я тебе добыл инфу. И очень быстро.

– Да, но твои данные расходятся с тем, что нам рассказала сама Доминика.

– Да, верно.

– Ты и это знаешь?

– Я знаю, что ее похитили. А также знаю, что все, кто выставляет себя на этом аукционе, делают это осознанно и добровольно. Подписывают договор, в котором значится, что они попадают в полную зависимость от покупателя на целый месяц и то, что их физическому здоровью ничего не угрожает. То есть смерть им не грозит, как и жестокое физическое насилие.

– И?..

– Что и?

– Слушай, примерное то же самое говорил паренёк Алёнки, дочки Кирилла Алексеевича, когда мы его немного помяли. Ну и, естественно, ты знаешь, что она именно поэтому выставила себя на том аукционе, думая, что это игра, приключение. Что б ее! Но история Доминики другая. Она даже рассказывала о том, что их всех припугнули показательно: при них избили плетью девушку и трахнули у всех на виду, говоря, что это ее наказание за непослушание. И где теперь их договор с гарантиями жизни и здоровья?

– Это было шоу, для «лотов». Чтобы они серьёзнее восприняли ситуацию и выполняли условия договора.

– Не понял.

– Это было представление, Макс. БДСМщиков пригласили. Устроили для девочек и мальчиков, которым захотелось приключений, сцену. Вот и все.

Я не мог поверить! Что за бред! Неужели люди шли на это?! Но зная, что Алена действительно сделала это добровольно, вполне мог и поверить.

– Да я сам в небольшом шоке, – продолжил Леха, – но, согласись, это лучшее развлечение для богатеньких, чем колоться наркотой и умирать в возрасте до тридцати пяти лет…

– Конечно, наркоманы это совсем другое и…

– Вот таких новых ощущений и захотелось вашей Аленушке.

– Да. Но при чём тут Доминика? Как она туда попала?

– А вот это уже более серьёзный разговор.

– Ты сказал, знаешь, кто ее похитил и установил как лот на этом аукционе.

– Да.

– И кто это был?

Леха отвернулся от меня, прошёл к окну и уставился в него. Я уже начал волноваться. Неужели это какая-то шишка настолько высокого полёта, что нам не удастся его прижать! И что же тогда будет? Его действия останутся безнаказанными?: Нет! Я не мог этого допустить! Я обещал Доминике, что найду этого урода и он ответит за это похищение, стресс и переживания моей девочки.

– Леха, говори давай. Я уже столько надумал и готов услышать любую фамилию, вплоть до президента. Так кто это был?

Леха горько хмыкнул, отвернулся от окна, сделал пару шагов навстречу ко мне и сказал:

– Это был я.

Алексей

Доля секунды, и из удивленного Макса друг превратился в зло пышущего огнем дракона, который кинулся на меня разбираться.

– Стой! Стой! Дай объяснить! – еле успел остановить кулак Макса в паре сантиметров от моего лица.

– Леха! Даю тебе две минуты на объяснения! Какого хрена тебе понадобилось эта история с похищением Доминики?! И что, блин, ты задумал, какие у тебя были планы на ее счет? – последнее Макс буквально прорычал мне в лицо, успев приблизиться во время своей тирады.

– Хотел зарыть топор войны между нами! – тоже кричу. Надоело! Сколько можно! Из-за какой-то девки Макс разрушил нашу дружбу! – Мне это надоело! Раз уж наша дружба треснула из-за этой телки, решил вернуть ее тебе!

– Ты что несешь?! Ты…

– Правду говорю! Из-за нее ты перестал со мной общаться! Из-за этой сучки ты, – тычу в него пальцем, – мой друг и брат, предал нашу дружбу!!!

Не успел заметить, как кулак Макса все-таки проехал по моему лицу. От неожиданности я отлетел в сторону. Тронул лицо руками… Конечно, Макс если и бьет, то сразу до крови.

– Это за сучку! А теперь продолжай.

Ладно. Заслужил. Уже давно понял, что она для него «самая лучшая девушка».

Достал платок, вытер кровь. Собрался с мыслями. Не каждый день так душу собираешься открывать.

– В общем, раз она ушла, и тебя это та-а-ак расстроило, – еще один удар точно в живот.

– Это за иронию, Леха. И если не поторопишься, то вылетишь отсюда и больше точно шанса не дам.

– Ладно, ладно. Вижу, что ты серьезно. Просто не совсем понимаю, почему… все, все, молчу, – вовремя заметив еще один шаг в моем направлении, вскинул руки в вверх в жесте «сдаюсь» и продолжил: – Короче, вы поссорились, она ушла, ты расстроился, разорвал нашу дружбу. Вот я и подумал: верну ее тебе и дружбу нашу восстановлю.

– Ты сейчас серьезно?

– Абсолютно! – по виду Макса понимаю, что он не совсем меня понял. Поэтому делаю обманный выпад, после толкаю его в сторону и бегу в направлении ванной комнаты, запираюсь изнутри. Выдохнул. – А теперь слушай! А то ты меня покалечишь раньше, чем я тебе все объясню. – Удар в дверь. – Вот именно. Я тоже так думаю. Драться с тобой не буду. Понимаю, что доля вины есть и на мне…

– Доля вины! – взревел Макс, обрушив на дверь еще один удар. – Да ты гад, Леха! Тут целиком и полностью твоя вина!

– Да откуда я знал, что ты на нее так западешь, – ору я, – я не понимал, чем она тебя зацепила! Думал, просто хочешь потрахаться и все! Если бы знал, что из-за нее мы с тобой перестанем общаться, то приклеил бы ее к тебе и не парился бы больше!

– Да не из-за нее, Леха! Не из-за нее! – опять бьет по двери, – из-за тебя!!! Дебил!!! Открой!

– Не открою! Пока не успокоишься! Я не хочу, чтобы мы еще и подрались из-за нее.

Снова удар.

– Леха! Еще хоть одно слово с обвинениями в адрес Доминики и я выломаю эту дверь, и тогда точно все.

– Окей, окей. Молчу.

Как же затрахала меня эта Доминика! Все из-за нее!

– И еще! Это не из-за нее! Это из-за тебя я прекратил нашу дружбу, – как будто прочитав мои мысли, произнес Макс.

– Не понял. Что ты имеешь в виду?

– Я тебе говорил, не лезь, я сам все решу. Сам разрулю. Но ты, хренов друг, не пожелал меня слушать, не поверил мне, решил взять на себя роль всемогущего и подстроил нашу встречу в клубе. Если бы я знал, что ты меня так недооцениваешь, так не доверяешь, то давно бы уже перестал общаться с тобой. Я все контролировал: и свои встречи, и свои чувства. Но не лучшего друга, брата!

В сердце как будто гвоздем ширнули. Больно. Теперь уже я врезал кулаком в дверь!

– Да если бы я тебе не доверял и не ценил, стал бы я хоть что-то делать?! Помог бы вернуть деньги, все спланировать?! Заводил бы знакомства с тамошними бизнесменами? Перетягивал бы их на свою сторону? А?! Ты мне как брат! Нет, ты не как! Ты брат! Даже ближе! Да я за тебя любого убить готов! Подсудное дело проворачивал! Связи отца подключал, хотя отношения с ним ты знаешь у меня какие! Поэтому не надо мне о доверии говорить!

– Тогда почему вмешался в мои отношения с девушкой? Я же говорил, что все будет нормально! Я с Доминикой разберусь сам! Не лезь! Делу наше с ней общение никак не повредит! Говорил? Говорил, я спрашиваю?!

Блин! Что за хрень! Он думает, я не верю ему, считаю слабаком неспособным разобраться с девушкой.

Сполз спиной к двери на кафель.

– Так ты из-за этого прекратил нашу дружбу? – произношу спокойно.

Слышу, что и Макс уселся на пол, прислонившись спиной к двери.

– А из-за чего еще?! Я понял, что хреновые мы, оказывается, друзья, раз даже в такой момент наша дружба дала трещину. Что же будет, если кто-то приставить пушку к одному из нас? Нафига мне такой друг, который не доверяет мне и которому теперь не доверяю и я, раз он плетёт женские интриги у меня за спиной.

– Блин, Макс! Я не не доверяю тебе. Я просто не знаю, наверное… вы с Марком, как ненормальные, только о ней и говорили. По очереди к ней ездили. Марк-то мне побоку был, а ты… Блин! Не думал, что так все кончится… Я же как лучше хотел тогда, за тебя боялся, за твоих родных, что все твои планы рухнут. Столько проделанной работы коту под хвост, если Алла вдруг пронюхает о твоих забегах к Доминике, вот и решил, – усмехаюсь своим мыслям, – помочь. Блин, помог.

– Ладно… что уж теперь… дело сделано.

– Нет, Макс! Нет! В общем, в тот раз я разрушил ваши отношения. Решил реабилитироваться в этот и заодно разрушить стену молчания между нами. Я не баба, чтобы слезы пускать и признаваться тебе в чувствах, но… мне не хватает моего друга, брата.

Я замолчал. И так очень много сказал. Теперь все зависит от Макса. Сможет ли он переступить через себя, как это только что сделал я, или… решит на этом прекратить нашу дружбу окончательно.

Сидим в тишине около минуты, я уже все понял, начал подниматься на ноги. Что ж… мне больше здесь нечего делать. Он мне ответил. Щёлкнув замком, я открыл дверь – Макс стоит прямо напротив меня. Смотрю в его глаза. Без эмоций. Собираюсь сделать шаг в сторону, чтобы обойти друга и выйти из комнаты, как его кулак прилетает и снова бьёт меня по лицу. От неожиданности и силы удара я падаю на бок.

– Это тебе за похищение. А теперь давай руку, друг, – и протягивает мне ладонь, которой только что нанёс удар.

Что же я могу сказать… Я знал, что получу, так что нормально все. Заслуженно прилетело.

Протягиваю Максу руку, и он помогает мне подняться. Обнялись. Похлопали друг друга по спине. Улыбнулись. А у меня как будто камень с души упал. Наконец-то! Эти два года, когда вокруг только крысы, которые так и хотят подставить и закопать, дались мне нелегко. Раньше был тыл в лице Макса. Обсуждали с ним стратегию, пути отступления в случае чего. «Подушки безопасности» готовили при каждой операции, чтобы понести минимальные потери. А эти два года не было никого, кому бы я мог довериться хотя бы на десять процентов, с кем мог бы все обсудить, выстроить план, стратегии развития, что изрядно подпортило мне нервы и здоровье. В моем случае доверять никому нельзя.

– А теперь, друг, рассказывай! Как ты это провернул? Давай сядем и нормально перетрем все.

Прошёл в комнату, сел в предложенное кресло. И рассказал:

– В тот день, когда ты позвонил мне и спросил, что я знаю об этом «аукционе новых ощущений», я увидел ее выходящей из здания моего бизнес-центра. Я как раз только подъехал. Сначала не мог в это поверить и решил за ней проследить. Оказывается, ее фирма – мои субподрядчики, недавно начали с ними сотрудничать. Она приносила документы. Не знаю, что у них случилось, раньше это делала другая девушка. Сразу отправил людей собирать информацию о ней и на следующий день ее похитил. А так как я знал, что ты будешь на этом аукционе, решил подстроить вам встречу.

– Опять твои подставы, Леха, блин, горе-Купидон! Но ты же сам говорил, что там все добровольно, как же тогда у тебя вышло с похищением?

– Да, пришлось заплатить устроителям аукциона. А это шоу с БДСМ было на руку, чтобы ее припугнуть. Все, все. Не кипятись. – Макс уже начал вставать с кресла, пришлось опять вскидывать руки вверх в знак капитуляции. – А как иначе? Думал, ты ее спасёшь, она будет признательна ну и… отблагодарит. А там снова начнёте встречаться.

– Леха, честно… иногда поражаюсь, как ты можешь руководить таким большим концерном и так примитивно мыслить насчет девушек!

– Ну, знаешь, по девушкам у меня разговоров мало. В основном там только действия горизонтального характера. А на работе одни мужики у меня, так что осечек не бывает.

– А если бы я ее не выкупил? Что бы ты сделал? Ты хоть представляешь, если бы она попала в «чужие руки»?!

– Не попала бы. Я бы тогда сам ее выкупил.

– Что?

– Я тоже там был. Не мог же я тебя бросить.

– Так это ты торговался со мной?

– Нет. Я следил за торгами, но не принимал участия.

– Писец просто! Ну, друг, ты даёшь.

– Правда, я не рассчитывал, что у нее есть ребёнок. Ты узнал что-нибудь? Мои парни ничего не выяснили, будто и нет его в природе. Как и мужа. На работе она никогда не выходила в декретный отпуск и в сад или еще куда по делам ребенка не отпрашивалась ни разу. Я уже поговорил с ее руководителем. Она взяла отпуск за свой счет, на десять дней, сказала, что едет к матери. Я как раз с работы ее и забрал, когда она выходила.

– Ну, хоть эта инфа сходится. Она мне тоже так сказала о похищении.

– Так что там с ее ребенком? Наверное, совсем маленький, раз она еще кормит.

– Да не понятно ничего. Ее прикрывает Кеша.

– Ты серьезно?! – а вот это неожиданно. – И что говорит?

– А ничего не говорит! – Макс нервно прошёлся по комнате. – Она ему запретила. А он, видите ли, дорожит дружбой с ней, не хочет подводить и подрывать ее доверие! И она молчит. В итоге ходим по кругу. Но ничего, я придумаю что-нибудь. Заберу ее ребёнка, и будем жить у меня тут.

– Ясно. Ну, ты, если что, звони. Ты знаешь, мои ресурсы – твои ресурсы.

– Да, спасибо, Леха. И еще, не будем ей говорить, кто за всем этим стоит. Не то она тебя никогда не примет, а я не хочу между вами бегать.

– Да, без проблем. Я тоже хотел это предложить.

– Окей, договорились.

Ожил мой телефон. Посмотрев на экран, я улыбнулся.

– Это что-то новенькое, – Макс сразу заметил изменения, так было всегда. Мы читали эмоции друг друга. – Кто тебе написал, что появилась эта ухмылка? Неужели девушка?

– Ну не совсем девушка…

– Ты за эти два года перешёл на парней?

– Блин, Макс, это даже не смешно! Просто написал мой охранник, который курирует городскую квартиру.

– И почему у тебя такая мимика на его сообщение? – недоумевает Макс.

– Так я тоже прикупил знойную красотку на том аукционе.

Глаза Макса округлились.

– Ты серьезно?

– Да, решил немного развлечься. Снять напряжение, так сказать.

– Ну даёшь! – в эмоциях хлопает меня по плечу. – И что же тебя так позабавило?

– Пишет, что крушит квартиру моя дикая кошечка, – не сдержался и заржал.

– А чего ты ржёшь-то, дебил, если она твою квартиру в клочья разносит?!

– А это уже сокровенное, Максимильянушка.

Удар пришёл в плечо, но на последней секунде я отвёл его, и еле ощутимая боль пронзила руку. Хватит уже на сегодня позволять себя бить!

– Ладно, Макс. Все от меня зависящее я сделал, дальше дело за тобой. Я пошел… по делам. Надо вернуться в столицу. Давай. Не провожай. Деньги за покупку Доминики верну на твой счет.

– И не только их. С тебя моральная компенсация, что-то очень дорогое и захватывающее, что бы она была довольна.

– Это что, например? – еще ходить и что-то выбирать ей надо?!

– Подумай, Лех! В твоем распоряжении штат работников, да и своя голова есть. На крайний случай google тебе в помощь.

Черт, еще одну проблему решать надо. Но, если это плата за мой косяк, то я готов ее заплатить.

– Я заварил, я и разгребу. Ладно, давай. С отцом поговори и извинись, если что.

– Хорошо. – Он что-то еще хочет сказать, жду. – В общем, спасибо, Леха. Хоть и таким способом, но все же спасибо.

Вот теперь точно все. Теперь у меня снова есть друг, которому я могу доверить все, в том числе и мою жизнь.

– Ты знаешь, я и на большее пойду. Если понадобится.

– Я тоже. Ты тоже знаешь. Ладно, пойду и я к своей кошечке. Давай.

Вот так и расстались.

Спустился в низ, в кабинете так же шёл разговор двух старших, прошёл мимо. Сел в свой Bentley Continental GT. Что ж, меня ждёт весёлый вечерок.

Глава 23

Доминика

Я лежала в кровати и думала, анализировала все, что произошло со мной за эти трое суток, пока я была у Макса. Дни определенно были насыщены событиями. Но что делать дальше? Как быть? Как сбежать теперь от Макса?

Я еще не отошла от шока из-за инцидента с лошадью и не хотела спускаться к обеду. Ко мне приходили и звали к столу. Но аппетита не было. Немного потряхивало от нервного возбуждения, от страха.

Дверь в мою комнату открылась, и ко мне вошли. Я ждала, пока визитер заговорит, а он лег со мной рядом на кровать, обнял одной рукой поверх одеяла. Стало тепло, хорошо и безопасно на душе. Чувства неожиданно нахлынули, слезы счастья наполнили глаза. Как же хочется всегда ощущать такие эмоции, и как больно оттого, что это невозможно.

Задвигалась, хотела скинуть его руку, хватит мечтать! Будет тяжелее приходить в себя после, если допущу мысль, что не все потеряно и счастье с ним возможно.

– Доминика, пожалуйста, не дергайся. Полежи спокойно, пожалуйста, – наконец заговорил Максимилиан.

– Не могу, Макс, извини, – чувствую, что разревусь сейчас перед ним, а так этого не хочется. Опять предпринимаю попытку освободиться.

Он усилил захват – теперь даже при желании я не смогла бы выбраться. Поняв это, решила расслабиться. Необязательно вырываться телом, чтобы в душе не позволять мечтам развиваться.

– Доминика, после сегодняшнего проишествия на прогулке, я понял, что так дальше продолжаться не может… – вздохнул, как будто на что-то решается, – в общем, я хочу быть с тобой. Про деньги, потраченные на аукционе, забудь, считай, их не было. Я хочу, чтобы ты была моей не по принуждению, а по твоему искреннему желанию. Постой, не вырывайся ты! – попыталась повернуться к нему и посмотреть в глаза, но он не дал, все так же продолжал обнимать со спины и говорить то, на что решился: – Я люблю тебя.

Я замерла, если раньше я хоть как-то шевелилась, то сейчас все мое тело задеревенело, застыло и даже не может вздохнуть так нужный ему для жизни кислород.

– Да, я люблю тебя. Прости меня за ту ситуацию, которую я заставил тебя пережить. Я понимаю, что тебе было больно. Ты считала, что я обманул тебя. Но это не так. – Серьезно?! Онемение как рукой сняло. Снова хотела скинуть с себя его руку. – Да стой ты! Хорошо. Не совсем так. Я немного не договорил тебе. Но я не мог, пойми ты! Правда! Планировал рассказать, как только дело завершим. Но вмешались третьи лица, и все пошло… ты и сама знаешь как. Сначала я хотел и дальше держать тебя при себе, раз уж судьба нас вновь свела. Теперь я так не думаю. Не хочу тебя удерживать насильно.

Неужели он хочет меня отпустить, уже наигрался и гонит на свободу. И что-то в душе совсем не хорошо стало от этой самой «свободы». Тогда к чему признания в любви?

– Сегодня, когда понял, что могу потерять тебя навсегда, я… я решил, что хватит ходить вокруг да около. Решил откровенно с тобой поговорить. Раскрываю перед тобой все карты и жду от тебя ответ. Хочу, чтобы между нами все было как раньше, до Аллы. Взаимно и добровольно. А главное, без лжи и недоговоренностей. С чистого листа. Давай начнем все сначала?

И что мне ответить? Сердце кричит «ДА! ДА! ДА!», а разум тормозит в направлении этого самого примирения. Как так сразу поверить в эти слова? После всего, что было между нами? И что делать с Юликом? Как Макс на него отреагирует?

– Я понимаю, возможно, ты не ожидала от меня такое услышать после всего, что я тебе наговорил ранее, – продолжил Макс, – но это правда. Я сейчас уйду, а ты подумай. И если твой ответ все же будет отрицательным… – такая многозначительная пауза… И учитывая интонацию в голосе, с которой были произнесены последние слова, ничего хорошего я не услышу, – …в общем, поговорим после твоего ответа.

Встав с кровати, он направился к двери и, уже открыв ее, обернулся, и сказал слова, имеющие для меня огромное значение:

– Да, и насчёт твоего ребёнка… Я не хочу знать от кого он. Иначе не обещаю, что буду адекватен к этому… осеменителю, а также, что буду нормально относиться к пацану, постоянно ища в нем черты его отца. Для меня это только твой сын. Но я понимаю, что без него ты до конца не будешь счастлива рядом со мной. Поэтому пусть он живет с нами. Не обещаю, что полюблю его сразу, но я хотя бы попытаюсь. Не переживай, я не стану его ограничивать в возможностях. Все что смогут дать ему: мои деньги и связи – это все у него будет. Но у меня вместе с тем будет условие.

Я молчала, переваривая все, что он мне только что наговорил.

– Ты готова услышать его?

– Говори.

Просто не представляю, что он мне может сказать.

– Значит, ты согласна?

– Я хочу услышать твоё условие. Это все, что я сказала.

– Хорошо. Я дал тебе время на обдумывание, слов на ветер не бросаю. Время у тебя есть. Подумай и реши, хочешь ли ты быть со мной.

– Так какое условие?

– Любопытство женщины – неизлечимая болезнь, – с усмешкой произнёс Макс. Закрыл дверь, полностью повернулся ко мне и сказал: – В течение года ты родишь мне еще ребёнка.

Сказать что я удивлена? Да вообще нет. Я впала в транс.

– Чего? К чему такая спешка?

– То есть ты не хочешь от меня детей? Значит, от какого-то мудака родила, а от меня не хочешь?! Спешу, значит?

– Макс! Ты… – в порыве чувств я вскочила с кровати, – ты из места в карьер не прыгай! Я не о том. Просто в шоке, что ты так быстро хочешь ребёнка. Я не уверена, времени мало прошло. Стоит ли с такой маленькой разницей в возрасте заводить второго ребёнка. Это все, что я имела в виду.

Но Макса уже было не остановить. Не знаю, какие мысли посетили его голову, но что он разозлился, было видно невооружённым глазом.

– Доминика, я сейчас уйду, а ты думай. Все! Больше ничего не хочу говорить. Когда будешь готова, ответишь. Сильно не затягивай. Желательно в конце этого дня озвучить своё решение.

И не успела я больше и слова вымолвить, Макс скрылся за дверью.

И что это было? Только я обрадовалась его словам, как он показал свою плохую сторону, с которой мне придётся мириться, согласись я на его условия.

Взрывной характер. Черт его дери. Что я не так сказала? Вполне себе обычная логика. К тому же надо еще провериться по женской части. Не хотелось думать об осложнениях после родов, но они были. Отразится ли это на попытках завести еще одного ребенка? И если все то, что он мне сказал, правда, то я и сама хочу снова забеременеть. Я всегда хотела большую семью. Минимум трое детей. А по-хорошему, можно было бы пару раз по два ребёночка родить, и будет их пятеро. Вот тебе и большая счастливая семья с малым количеством родов. Красота!

Эх… мечты… мечты…

И вообще! Не бегу ли я впереди лошадей?! Я два года страдала, а теперь по его первому зову лечу навстречу?! Черт! Что же делать?! Обманывать себя не буду. Конечно, я хочу быть с ним, но это кажется таким неправильным. Да мы толком друг друга и не знаем, были-то всего ничего вместе. Ну да, я люблю его, и в постели у нас все отлично. И вообще, с ним я чувствую себя счастливой. Но вдруг это заблуждения? Из-за того, что когда-то, на пике чувств, мы расстались. И сейчас просто хочется «отведать того, что раньше не вышло»? Черт! Что же делать?!

Стоп! Он же не замуж зовёт! Он просто предложил быть вместе, встречаться нормально. Или уже жить? Не знаю, какое именно значение было вложено в его предложение, но замужество он точно не предлагал. Так что, в принципе, ничего криминально нет.

За размышлениями не услышала стука в дверь.

Открыла и увидела задумчивое лицо Кеши.

– Что-то случилось? – поинтересовался он. – Макс вылетел из дома как ошпаренный.

– Не знаю, вроде ничего. Мне кажется, наш разговор был похож примерно на «сама сказала, сама обиделась», но только в мужском варианте.

– Мда… Понятно, что у вас ничего не понятно. И это, кстати… мне Лайма звонила. Говорит, что с тобой не может связаться.

– Вот черт! Уже второй день хочу взять у тебя телефон и позвонить ей. Одолжи трубку, а?

– Да, конечно. Кстати, может, ее позвать сюда?

– А это хорошая идея. Как думаешь, Макс не будет против?

Вот как раз и проверю искренность его чувств ко мне.

– Уверен, что нет. Слушай, а давай я сам за ними съезжу, а?

– Было бы здорово! Чтобы в такси не тряслись, да и с тобой надёжнее.

– А ты готова к разговору с Максом?

– Нет. Но раз он предложил мне быть вместе, а он предложил только то…

– Так ты отказала, поэтому он такой взбешённый выскочил?

– Это у вас семейное – додумывать за других? – зло прошипела я. – Нет, не поэтому он вылетел.

– Окей, ладно. Не кипятись. Тогда почему?

– А знаешь, Кеша, я передумала тебе рассказывать. Должна же я тебе отомстить за то, что эти два года ты скрывал от меня, что Макс твой родной брат. Давай, езжай за Лаймой и Юликом. После поговорим. Только дай телефон, я поговорю с ней сначала.

На мою реплику он понимающе кивнул и протянул мне свой мобильник. Набрав номер подруги, с удивлением заметила, что вместе с именем на экране появилось и ее фото. Довольно красивая. На лице такое выражение, как будто она и не знает, что ее снимают. Интересненнько…

Мои странные мысли прервала эта самая блондинка с экрана трубки.

Услышала ее голос, и так тепло стало на душе, почувствовала свое, родное. Все-таки, как бы ко мне тут хорошо не относились все жители этого дома, свои близкие люди роднее.

– Привет, Лайма.

– Ника? Ника, это ты?! Говори!

– Да. Успокойся, это я. И да, опережая твой вопрос, все у меня хорошо.

– Да чтоб тебя! Ты не могла мне позвонить?! Я тут с ума схожу! Всех на уши поставила! Тебе нигде нет! Матери твоей звонила, потом еле выкрутилась, сказав, что просто не дозвонилась и все. Где ты пропадала? А если бы я не связалась с Кешей, ты так и не дала бы о себе весточку? Да? Ты вообще! Ты эгоистка, ты знаешь?! Я тут с ума схожу, а ей там хорошо, что даже не звонит!

Отняв от уха мобильник, стала ждать, когда она закончит.

– Все! Выговорилась! Говори уже ты! – недовольно пропыхтела в конце подружка.

– Я тут у друга дома… эээ… гощу. Ты не могла бы приехать сюда с Юликом. Кеша вас привезет. Как ты на это смотришь?

– Это все, что ты мне хочешь сказать спустя четыре дня отсутствия?!

Еле успела отнять телефон от уха при последних словах, а то бы точно оглохла.

– Остальное при встрече. Все, пока, я вас жду! – и выключила связь.

– Почему не сказала о Максе?

– Ей раньше времени не надо об этом знать, не то не приедет. А если и приедет, всю дорогу будет кипеть от возмущения и строить свой монолог-тираду-обвинение в его адрес. Я не хочу скандала, тем более при твоём отце.

– А так будет эффект неожиданности?

– Точно! А потом я с ней мирно побеседую в комнате. Постараюсь все объяснить. Конечно, будет сложно описать подруге ситуацию, что была два года назад и длилась три дня. И то, что происходит по прошествии этих самых двух лет, тоже длится три дня, теперь ещё с намёком на продолжение. Но я постараюсь.

– Да, согласен. У вас все не как у людей. Но это ваше личное дело. Ладно, я поехал за ними.

– Окей. Счастливой дороги. Жду вас.

Зарыла дверь за Кешей, решила опять прилечь. Возможно, удастся поспать. Силы мне сегодня пригодятся, хотя бы для того, чтобы погасить бурную реакцию Лаймы на Макса, а она обязательно последует. А потом еще предстоит разговор с Максом. Очень важный разговор.

Не знаю почему, но стоило мне прилечь, как я буквально провалилась в сон.

Не знаю, сколько прошло времени, но меня разбудил стук в дверь.

Спросонья вскочив, еще не совсем осознав, что происходит, побежала открывать. По ту сторону двери стоял Валя.

– В общем, звонил Кеша. Сказал передать тебе по секрету, что они подъезжают. Что это значит? И кто это «они»?

– Спасибо, Валя! Это все, что я могу тебе ответить. Скоро спущусь.

Быстренько закрыла дверь и двинулась в ванную привести себя в порядок, а после к шкафу. Ничего не найдя кроме утреннего белого платья, опять натянула его и быстренько спустилась вниз.

Когда уже подходила ко входной двери особняка, она отворилась сама. Передо мной стояла Лайма, с широко раскрытыми, изумлёнными глазами (явно поражённая красотой вокруг и самим домом), а в руках у неё лежало сопящее носиком живое продолжение меня, мой маленький комочек счастья.

Глава 24

Чтобы не будить Юлика, я приложила палец к губам, показывая Лайме, что все разговоры потом, и начала ее двигать в направлении лестницы, чтобы пройти в комнату и там уложить ребенка.

Уже на лестнице мы столкнулись с Валентином, его глаза были не то что по пять копеек, а просто огромными, бездонными колодцами. Если бы я знала, что появление ребенка в этом доме на руках у прекрасной блондинки, то бишь Лаймы, вызовет такую реакцию, я бы привезла Юлика в первый же день! Я чуть не засмеялась в голос, еле сдержалась.

Ему тоже приказала молчать. Вот так, в сопровождении Вали, а затем и подоспевшего Кеши, мы дошли до моей комнаты.

Уложив Юлика на кровать и забаррикадировав его со всех сторон подушками, вышли в коридор.

Тихо прикрыла дверь, обернулась и уловила оценивающий взгляд Вали на Лайме. Ха, парень еще не знает, на кого нарывается. И про себя так хитренько улыбнулась.

– Чья комната ближе всех к моей? Давайте пойдем туда и поговорим, чтобы, если вдруг Юлик проснется, мы его услышали.

–А где твой мобильник, там же радионяня стояла? – тихо поинтересовалась Лайма.

Эх… если бы я сама знала, где мой телефон…

– Давай свой, забьем туда номер Кеши и сразу прибежим, если что.

– А давайте мой номер забьете, – встрял в наш разговор Валентин, – и номер этой прекрасной девушки.

Я, конечно, понимала Валю: Лайма девушка красивая, блондинка с зелено-голубыми глазами, но чтобы вот так откровенно флиртовать, на глазах у всех… да еще и на первых секундах общения, это чересчур быстро.

– Валя! Не сейчас! – строго проговорила я и, взяв телефон у Ламы, забила в программу номер Кеши, снова зашла в комнату и положила гаджет рядом с сыночком.

Мои спутники все так же стояли у дверей комнаты. Только вот настроение у всех поменялось. У Кеши с Лаймой – недовольное, а вот у Валентина, наоборот, улыбка была до ушей.

Чтобы, не дай бог, в наш разговор не втиснулась Ира, мы решили поговорить в комнате Вали.

Расположившись поудобнее у младшего из братьев, никак не могла определиться, с чего начать разговор.

– Так это твой ребенок? – взял слово Валентин.

– Да.

– Что-то он не похож на полугодовалого младенца. Я, конечно, не спец, но даже я это понимаю.

– Я солгала Максу о возрасте Юлика.

– Юлика? Какое у него полное имя?

– Юлий.

– Интересно… Почему именно Юлий?

– Значение имени понравилось.

– Ладно, мне все понятно. Что будем делать? Можно теперь познакомиться с твоей красавицей подругой?

– Нет! – ангельское терпение моей Лаймы подошло к концу. – Со мной нельзя знакомиться! Со мной можно только поговорить, и говорить будет Ника, а никак не ты, красавчик.

– Вау, а она мне уже нравится, Ника. И все-таки я попрошу у тебя ее номер.

Кеша, все это время молчавший в углу комнаты, резко остановил горе-Казанову:

– Малой! Успокойся! Сейчас не до твоих шашней. Тут серьезный разговор и надо к нему подготовиться.

– Этому «малому», на минуточку, уже двадцать восемь лет. И попрошу тебя, Кеша, впредь при красивых девушках ко мне так не обращаться.

От такого тона мы с Кешей немного прифигели. Вот что делает с парнями Лайма! Придает решимости и героизма.

Помнится, и Марк на нее заглядывался во время нашей совместной прогулки. Так, об этом человеке лучше вообще не вспоминать. Его обман очень дорого нам с Максом обошелся.

И тут открывается дверь, в проеме появляются два человека, обратив на нас две пары серо-голубых пронзительных глаз.

И если взгляд одного был ангельским, то у второго – зловеще-дьявольским.

– До-ми-ни-ка, – еле сдерживая свои бушующие эмоции, медленно проговорил Максимилиан, – можно тебя на минутку? – и смотрит только на меня. На Лайму, а тем более на братьев, взгляд не растрачивает.

Что-то мои коленки уже начали подрагивать от страха. Не так я планировала наш разговор.

– Эээ… Макс, дай мне Юлика, пожалуйста, и после поговорим.

Да, в дверях стоял Макс, и на руках у него был ребенок.

– Думаю, ты достаточно его надержалась за то время, пока он был у тебя. А теперь, пожалуйста, – произносит с нажимом, – спустись вниз, в мой кабинет, для разговора. Да, Кеша, и ты тоже.

Вот это да! Приплыли. Вот и пришел наш конец. Оборачиваюсь к Кеше и чувствую, что мое мнение схоже с его.

Вот только моя подруга подобных мыслей категорически не разделяла.

–Мужчина, быстро отдали мне моего ребенка.

И тут уже все взгляды устремились на Лайму.

–Я жду, – с напором продолжила она и сделала несколько шагов по направлению к Максу, протягивая руки, чтобы забрать у него ребенка.

Макс перевел на меня свой ошарашенный взгляд, не понимая, что происходит.

Честно признаться, я сама ничего не понимала.

– Мужчина, мне еще долго ждать?

– Вашего ребенка? – совсем тихо и очень медленно спросил Макс.

– А кого еще?! Или вы думали, ребенок из ниоткуда появился у вас в доме?!

Макс посмотрела на меня, как будто нуждался в поддержке.

А я… я струсила и просто пожала плечами, мол, ничего не знаю, и вообще моя хата с краю.

В комната повислаоглушающая тишина. Плечи Макса поникли, и взгляд сразу потух, как, впрочем, и у Валентина, который надеялся на свободную от обязательств Лайму. Ну и мы с Кешей молчали, не зная, что сказать.

Лайма быстренько забрала Юлика, повернулась и подмигнула мне. Затем подошла и отдала ребенка в мои руки.

Юлик спросонья такой милаха! Эти его большие голубые глаза и светлые волосики… И когда я его обняла, сразу так легко и тепло стало на душе. МОЙ ребенок! МОЙ малыш! Наконец-то он снова рядом! Мой мальчик! За эти пять дней, пока я его не видела, он так подрос!

Юлик тоже меня узнал и обнял в ответ, что-то прощебетал на своем языке и положил головку мне на плечо.

Всю эту картину внимательно наблюдал Макс и ничего не мог понять. Только он хотел открыть рот, как Лайма начала свою речь! Она снова повернулась к нему и… все! Ее понесло!

– Конечно, я его мама! Целиком и полностью! Я, как только узнала о его существовании в животике, так обрадовалась. Хоть и очень трудное время тогда было! Каждый день с ним разговаривала, когда он спал, говорила, что он очень желанный ребенок. И дни высчитывала до его рождения, как сумасшедшая, – а ведь не врет, зараза. Считала и высчитывала, и мне постоянно напоминала, какой сейчас день развития у плода и что у него там происходит. А насчет желанного… когда я спала, она на самом деле приходила и разговаривала с моим животом. Я этого и не знала до тех пор, пока случайно не проснулась во время ее пламенной речи. Сначала даже не поняла, откуда слышен голос Лаймы, а потом увидела ее голову у своего уже хорошо так округлившегося животика.

– На всех приемах у врача сидела, ни один не пропустила, и на УЗИ ходила, – и тут правду говорит, постоянно со мной таскалась в поликлинику.

– А роды! Там так вообще чуть не умерла! Еле откачали! – и это правда, только с уточнением, что она роды ПРИНИМАЛА, так как акушерки попали в пробку. А уж когда взяла Юлика на руки, тут и помощь подоспела в виде приехавших медиков. И вот тогда до Лаймы дошло, чтó она только что сделала. Ну и грохнулась в обморок от переизбытка чувств. Вот ее и откачивали, то нашатырем, то пощечинами по лицу.

– И после на все прививки его водила. Когда болел, с работы отпрашивалась. Ночами не спала, сидела возле его кроватки, – всё правда! Все такие процедуры в поликлинике с Юликом проходила она. И когда болел, ночами сидела. Ну, насчет «с работы отпрашивалась», это она чуть приврала. Отпрашиваться не у кого было, она – свободный дизайнер. Просто переносила встречи, если таковые имелись на тот момент. А вот мне нельзя было отпрашиваться с работы, так как официально у меня не было ребенка.

Боже! Как же я люблю эту девушку!!! Поистине, мне ее свыше послали в подруги.

– Так что да, я его мама. Надеюсь, вы больше не станете задавать мне этот глупый вопрос.

– Да, простите меня за бестактность. Я… ээ… что ж… я пойду. Не знаю, чья вы гостья в этом доме, но добро пожаловать, – сказав это, Макс закрыл дверь, отделяя себя от нас, и убежал.

Именно убежал, так как был слышен его быстрый бег по коридору.

Максимилиан

Сам себя не понял, почему так вспылил на слова Доминики о том, что рано заводить второго ребенка.

Наверное, просто у меня слишком большое желание привязать ее к себе. Будь у нее ребенок от меня, точно уже никуда не сбежит и всегда будет рядом.

Я понял, что я однолюб, как и мой отец. Он уже двенадцать лет без матери, а на женщин не смотрит, не пытается даже завести постоянную спутницу. Периодически замечаю, как он смотрит на фото мамы. Как же это больно – потерять любимую женщину навсегда, без возможности ее вернуть.

Вот поэтому я и открылся Доминике. Хватит говорить друг другу гадости, не надо тратить время на эти глупости. В постели она со мной прекрасно себя чувствует, плавится от моих прикосновений. Ластится ко мне, желая продолжения. Не может женщина так вести себя во время секса, если не любит мужчину, который ее ласкает на данный момент. Поэтому, я уверен, все ее попытки меня оттолкнуть идут не от сердца, а от ума. Она обижена на меня. Злится, что отпустил. Заставил поверить ее, что не любил, а просто использовал.

Но я ей докажу, что все не так. Только мне нужно ее согласие, так как все мои попытки принудить ее к сексу не гарантируют, что она не сбежит от меня при первой возможности.

А после заведем ребенка. Не буду ее торопить. Если любит, не бросит. Если даже откажет мне сейчас, снова буду давить на нее суммой, потраченной на аукционе. Не захочет быть со мной по своей воле – заставлю. Поставлю охрану по периметру, чтобы не сбежала. И с ребенком не дам ей видеться. Так быстрее сдастся и будет покорно рядом. Черт! Не так хочу, совсем не так! Но все зависит от нее. Какую для себя жизнь она выберет – все в ее руках.

Так, надо возвращаться в дом. Нагулялся, уже часа три точно прошло. Главное, окончательное решение я принял. Согласится – торопить с беременностью не буду. Не согласится – запру, сделаю ей ребенка, и будет рядом. А старшего буду держать вдали.

*****

– Максимилиан Аристархович, Иннокентий Аристархович выезжал за пределы особняка и недавно вернулся, с ним были девушка и ребенок, – отчитался новенький охранник. Второй день работает у меня, поэтому еще пытается выговаривать все имена и отчества.

– Хорошо, Семен. Спасибо.

Интересно, кого привез Кеша?

Неужели у него на стороне есть ребенок? Вот это да! Ирка с ума сойдет от ревности. Будет представление сегодня, явно!

С Кешей позже разберусь. Надо снова поговорить с Доминикой.

Захожу в дом, поднимаюсь к ней в комнату, вхожу. Темно, только ночник дает приглушенный свет. Подхожу к кровати, заваленной подушками со всех сторон. Что за фигня?! Она что, сбежала?!

И тут взгляд цепляется за маленькую выпуклость на кровати, явно не похожую на подушку. Отдергиваю одеяло – а там ребенок!!!

Откуда здесь ребенок?!

И тут я вспоминаю слова охранника! И до меня доходит!!! Кеша… ребенок… он все это время общался с Доминикой. А ребенку явно не полгода. Крупненький малыш.

«Это ее ребенок! – простреливает мысль в голове! – Он привез ее ребенка ко мне в дом без моего разрешения!»

И тут малыш открывает свои заспанные глазенки и смотрит на меня серо-голубым взглядом, точно таким же, как у меня! Только форма глаз большая, как у Доминики. Он очень напоминает меня на детских фотографиях.

Это что получается? Так… сколько прошло с тех пор, когда мы были с Доминикой? Примерно… Так, если отсчитать девять месяцев, то получится год и три месяца.

Я снова посмотрел на ребенка! Да! Это возможно!!! Это мой ребенок!

Я поднял малыша на руки и начал подбрасывать вверх. После второго раза остановился: мальчик чуть не заплакал. Черт! Ребенок же! Мой ребенок! Вот это да!

– Тш… тшш…

У меня есть ребенок! И такая нежная нега стала зарождаться внутри от осознания этого факта. У меня есть сын!

– Все, все, пошли искать твою маму, хорошо?

Где же может быть моя девочка? Ой, как ей сейчас влетит! И ночью! Особенно ночью! Она еще думать будет?! У нее мой ребенок, а она молчит!

Вот бдин!!! Это что получается, Кеша знал, что у меня есть ребенок от Доминики, и скрывал это?!

Злость нарастает как снежный ком. Еле сдерживаю себя! Как они могли так поступить! Ладно, Доминика была обижена, хотя нет! Все нормальные женщины приходят к отцам своих детей, показывают положительный тест на беременность и требуют жениться на них. А она! Она предпочла скрываться от меня! И мой родной брат ей помогал!

Нахожу их в комнате у Малого. Собрались, заговорщики, сейчас я вас отправлю на гильотину за сговор!

Нахожу взглядом Доминику и прошу спуститься ко мне в кабинет для разговора, и Кешу тоже чтобы захватила. От злости на этих двоих не сразу заметил блондинку, которая, стрельнув в меня сканирующим взглядом, набычилась. Сразу понял, что не понравился ей. Но мне как-то плевать на это.

И тут она выдает, что малыш у меня на руках – ее сын. Забирает его у меня, а после делает странную вещь – отдает его Доминике. Не понял, для чего? Затем начинает что-то рассказывать, как пережила беременность и роды. И чем больше она говорила, тем сильнее я понимал, что я полный дебил. Нет у Доминики от меня ребенка. У меня нет ребенка. И этот светлоглазый мальчуган – сын этой блондиночки, а не мой.

Все, что я сейчас чувствовал, – это боль утраты несуществующего мира любви, моей любви к моему мальчику, которая успела зародиться в душе за эти несколько минут. Действительность обрушилась на меня! Пустота, одиночество – вот моя жизнь. Доминика родила от другого мужика и, скорее всего, любит его, и навряд ли будет со мной. Я снова останусь один. Без нее, без ребенка. Без моего малыша, без моего сына!

Если бы я был один, я бы взвыл от боли, которую ощутил, от жалости к самому себе, придурку. Размечтался о счастливой семье с любимой и ребенком, как это было у родителей.

Захотелось врезать кулаком в стену, избить кого-нибудь. А желательно самого себя. Но не на глазах у всех.

Развернулся и убежал. Пошел навстречу своей реальной жизни, жизни волка-одиночки, который с легкостью выстраивает самые запутанные финансовые махинации, но не сумел удержать рядом единственную, отдав ее незнакомому мужчине.

И тут слышу крик. Ее крик от боли! Доминика?!

Доминика

За Максимилианом закрылась дверь, и я поняла, что произошло что-то очень плохое, неправильное.

– Останови его, прошу, – с мольбой в глазах прошептала я Кеше.

Он сразу сорвался с места и побежал за Максом.

Я быстро передала Юлика обратно Лайме со словами: «Объясню позже, мне тоже надо бежать», – и рванула к двери.

Я как будто почувствовала его боль от потери только что обретённого ребёнка. В груди образовался огромный ком, который давил на сердце и лёгкие. Мое дыхание сбилось. Он подумал, что Юлик его сын, но его разубедили. И теперь он опустошён. Сбит с толку. Он же признался, что любит меня и даже готов принят с чужим ребёнком. Но ему хотелось ещё и своего родить, и тут он увидел Юлика и понял, что вот он! Его ребёнок! Но Лайма была убедительна, и теперь он снова один.

Когда я осознала, что Макс уже выбежал из дома и, возможно, что Кеша его не догонит, так плохо стало на душе.

Хотелось рвать и метать! Ну почему все так?! Почему я не смогла ему сказать? Я упала на колени и взвыла:

– Аааа…

От боли, от отчаянья, что снова все повторяется – недосказанность, недопонимание и, как следствие, расставание.

Слезы брызнули из глаз нескончаемым потоком. Его ввели в заблуждение, как когда-то и меня. И теперь ушёл ОН.

Нет, нет, нельзя сдаваться. Кеша его догонит! А если нет?.. Если не догонит, то… не знаю что, но что-нибудь придумаем. В конце концов, это его дом. Он сюда вернётся. Хоть через день, хоть через два.

Но как же не хотелось, чтобы все это время он страдал, чтобы переживал. Ведь это все – пустое заблуждение. Не хотелось терять ни минуты, ни секунды.

Эти два года мне дались очень нелегко. Как бы я не загоняла свои чувства к нему далеко в угол, как бы не обзывала его и не говорила сама себе, что он плохой, что с ним было бы хуже, что он неспособен любить и быть хорошим семьянином, но сердце не слушалось и болело. Болело от безответной любви.

А за эти три дня, сколько бы я не сопротивлялась, но сердце радовалось, билось с новой силой от понимания того, что это ОН! Рядом! От возможности снова его видеть и чувствовать.

А после его признания все зацвело новыми красками. И если я ещё немного сомневалась, то его расстроенное от понимания, что Юлик не его сын, лицо окончательно меня убедило в искренности его чувств.

И вот я сижу на коленях и реву. Почему я не могу быть счастливой?! Любящей и любимой!!! В груди – щемящая боль. Как будто между нами снова образовалась пропасть, и мы снова расстаёмся.

– Что происходит, почему ты орёшь и ревёшь? – услышала я возмущение Иры.

– Ира, зайди к себе. Мы тут сами разберёмся, – прозвучал рядом голос Валентина.

– Хорошо, но только не орите больше так. То на конной прогулке создаёт переполох, теперь развалилась на полу и ревёт. Что за женщина?! – продолжая возмущаться, она ушла.

– Ника, давай вставай. Ну, ты чего? Он остынет и вернётся. И вы поговорите, – пытается меня успокоить Валя.

– Ты не понимаешь, – и снова в слезы.

– Ника, – рядом присела Лайма с Юликом на руках, – ну ты чего? Прости, пожалуйста, я хотела тебя защитить, поэтому сказала ему это все.

– Ты не виновата, честно, – всхлип, – я тебя не виню. Это я, сама.

– Доминика! – услышала я издалека родной голос. – Доминика!

И вот наконец я его увидела. Серо-голубые глаза с тревогой смотрели на меня, как будто что-то искали.

Я встала и побежала к нему. Обняла и уткнулась в его грудь.

– Что произошло за эти пару минут, что меня не было рядом? Почему ты плачешь?

– Прости, прости. Я должна была тебе сказать сразу.

Он прижал меня к себе. Начал в успокаивающем жесте гладить по голове и спине.

– Тише, тише. Все хорошо. Давай зайдём в комнату и поговорим, хорошо?

Так же прижимая к себе, но уже сбоку, он повёл меня в комнату. Я не смотрела по сторонам. Я была поглощена чувством эйфории. Он не ушёл, он вернулся. Он рядом. И я сейчас ему все расскажу.

Глава 25

Доминика

Примерно полтора года назад

Мы с Лаймой уже как пару месяцев живём в тишине и покое. Мой живот увеличился и хорошо так округлился. Раньше из-за плохого питания и депрессии после расставания с Максом я очень сильно похудела. А теперь быстро набирада вес, и животик стал соответствовать своему сроку.

Ребёнок меня не беспокоил, беременность протекала относительно легко.

Лайма периодически заводила разговор о том, что не стоит отдавать его в чужие руки. Что надо воспитывать самой. Но я оставалась непреклонной. Я не хотела видеть каждый день напоминание о Максе. Единственным моим желанием было скорее его забыть.

Планировала встретить кого-нибудь и создать нормальную семью. А довесок в виде ребёнка Макса в эти планы не вписывался. Я была не нужна Максимилиану, а мне не нужен был его ребёнок.

Отдав его,, я бы избавилась от бремени матери-одиночки и осчастливила бы какую-нибудь пару, которая не может иметь детей. Здорово!

Лайма меня поддерживала, всегда была рядом. Мы совершали пешие прогулки, ходили в поликлинику вместе, сдавали анализы. Так как она только сменила профессию, клиентов было мало, зато свободного времени – много. И все это время она посвящала мне и ребёнку. Читала статьи о развитии плода в утробе матери, изучала все циклы развития понедельно.

Вообще, было странно… Беременной была я, а матерью чувствовала себя Лайма. Проснулся в ней раньше времени материнский инстинкт.

Я же не чувствовала ничего. Только в зеркале видела себя с животом, а на уровне сознания ничего не менялось.

Написав заявление на отпуск по беременности и родам, я больше не ходила на работу. Отпускные, как и договаривались, мне оплатили. А я следом написала заявление об увольнении по собственному желанию.

До срока родов оставалось две недели.

Мой врач еще не нашла подходящую пару для усыновления этого ребенка, но заверила меня, что с этим проблем не будет.

Оставалось родить малыша, передать его семейной паре и все. Свобода! Придется снова искать работу, но до этого у меня еще есть время.

Возвращаясь с прогулки домой, увидела, что на встречу мне шел Кеша!

Кеша? Что он здесь делает? Неужели Марк объявился?

Черт! Он же не знает, что я беременна. Что делать? Может, спрятаться?

В моем положении уже и не побегаешь особо, и, конечно же, он меня заметил.

– А я как раз от вас, Лайма сказала, что ты скоро приде… Что это? – указал он на мой живот.

– Э… живот, – ну а что он у меня спрашивает?

– Ты беременна?! – казалось, его бы меньше удивило цунами в Москве, нежели тот факт, что я беременна.

– Ну, как видишь, – меня развеселило выражение его лица.

– Это Макса или Марка?

– Что? Ты совсем, что ли! С Марком у меня ничего не было! – его слова так задели, что я и не поняла, как подтвердила, что беременна от Макса. Черт!

Он еще пребывал в шоке от известия.

– Слушай, Кеша. Я сразу хочу тебе кое-что сказать, я понимаю, Макс твой друг и все такое, – он как-то неоднозначно кивнул мне в ответ, – в общем, о моей беременности ему ты говорить не будешь. И вообще, никому.

– Это как это? Ты ему не сообщишь?

– Нет.

– Я понимаю, ты обижена, Ника. Он поступил с тобой некрасиво. Но ребенок… Он не виноват. Он же спросит тебя об отце, и что ты ему ответишь?

– Он у меня ничего не спросит.

– Как это? Ты зря так думаешь, Ника. Любой ребенок хочет видеть своего отца.

– Может, не будем это обсуждать здесь? Как-то на улице не хотелось бы.

В итоге мы сели в его машину. Никуда ехать я не захотела. А тут нам как раз не помешают.

– Что ты имела в виду, говоря, что ребенок не будет искать отца?

– Я отдам его на усыновление, – я решила не скрывать свое решение от Кеши.

– Что? – проорал он изумленно.

– Ты что так кричишь! Да, я так хочу, и это не обсуждается. Поэтому даже не пытайся.

– Ника, я, конечно, понимаю, ты обижена на него, но все же…

– Кеша…

– Просто послушай…

– Нет, это ты послушай! Вот ты – его друг. Вот скажи, сколько раз он спросил у тебя обо мне? – а в душе что-то ёкнуло. Возможно, Макс искал меня и просил об этом Кешу. Возможно ли такое, чтобы Кеша приехал именно из-за этого.

Его ответ не оставил мне шансов:

– Нет, – твердо произнес он, опуская голову, как будто он в этом виноват, – не спрашивал.

Чтобы продолжить разговор, мне надо было прийти в себя после очередного разочарования. Я отвернулась к окну, еле сдерживая слезы.

Минут через пять все же взяла себя в руки и продолжила:

– Вот ты и ответил на главный вопрос. Я ему не нужна. А мне не нужен этот ребенок. Поэтому все по-честному.

– И ты не будешь искать ребенка, скажем, лет через пять-десять?

– Я уверена, что не буду. Можешь не пытаться меня разубедить. И Максу не говори. Если ему не нужна я, то ребенок от меня – и подавно!

Я с такой уверенностью в голосе это сказала, а вот моя рука, с силой сжатая в кулачок, начала кровить. Но физической боли я не чувствовала. В душе было больнее. Намного больнее. Ведь говоря эти слова, я пыталась задушить свою наивную надежду на счастливое будущее с Максом. А она, умирая, рвала мое сердце на части.

– Если ты все же решишь ему рассказать – я уеду и затеряюсь, и вы меня не найдете. Сразу говорю, у меня это получится.

– Ника, послушай…

– Кеша, если ты будешь и дальше настаивать, я перестану с тобой общаться.

– Черт, Ника! Но это же неправильно…

Я резко открыла дверь машины и начала выходить из нее.

– Стой! Все, все! Я молчу. Обещаю, Максу не скажу. А ты… Просто пообещай мне хотя бы еще раз подумать о том, чтобы оставить ребенка. Я буду тебе помогать. Не справлюсь я – пришлю помощников.

– Никого не надо, Кеша. Помогать мне не придется. Я буду одна. Без ребенка. Пока.

– Ника! – он тоже вышел из машины. – Пожалуйста. Позвони мне, если тебе понадобится хоть какая-нибудь помощь. Любая.

Я кивнула, говорить больше сил не было.

Быстро закрыла дверь и пошла в направлении своего подъезда. Меня трясло. Все что я спрятала глубоко в душе – чувства к Максу, обида на него же – вновь вышли на свободу и причиняли нестерпимую, неподъемную боль. Зайдя в квартиру, сразу отправилась в свою комнату и закрылась. Рухнула на кровать спиной и разревелась.

Лайма стучала. Билась в дверь. Но я не могла встать и открыть ей. Я ничего не хотела. Перестать бы чувствовать что либо вообще! Но что надо для этого сделать, я не понимала.

Моя истерика не заканчивалась, а все больше набирала обороты. Я проклинала себя, свою наивность, свою доверчивость, что была такой глупой дурой, что поверила ему. Его обвиняла в том, что оказался таким козлом! Что встретился на моем пути. Обманул! Предал! Да еще и ребенка мне заделал.

Так как лежала я на спине, подушкой пыталась приглушить свои стоны отчаянья. Лайма с той стороны двери успокаивала меня как могла, но я за своими всхлипами и плачем не разбирала ее слов. Ровно до того момента, когда ощутила боль в районе живота.

– Ааййй!.. Ааааа!!! – не смогла я сдержать стон боли.

Как будто изнутри ножом прошлись, нет, не резали, а сильно надавили и резко полоснули. И так несколько раз. Мысли о моей несчастной судьбе сразу отошли на второй план, уступая место физической боли.

Я попыталась встать с кровати, согнувшись пополам дошла до двери и, открыв ее, еле прошептала:

– Лайма, кажется, я рожаю.

– Что?! – трехэтажный мат – Сейчас. Ложись, быстро! – схватив меня за руку, она направилась в сторону кровати. Я как могла, так и шла за ней.

И вдруг почувствовала, как с внутренней стороны бедра стала мокро и тепло.

– Черт, по ходу, я действительно рожаю!

– Ложись! Я сейчас вызову «скорую»!

– Никакой «скорой», Лайма! Ты забыла? Акушерки, звони им, – меня немного отпустило от схваток, и я смогла понятно все объяснить.

– Да, совсем забыла. Ты это… пока не рожай… сейчас они приедут и тогда, хорошо?!

Я хмыкнула на ее заявление. Как будто это от меня зависит!

Прилегла бочком на кровать и понемногу взвывала от боли, когда начинались схватки.

Лайма забежала в комнату с огромными глазищами:

– В общем, я позвонила. Они сказали, что выезжают. Но, черт! Яндекс.Пробки показывают девять баллов! Ника! Повремени, пожалуйста, а? Я все для тебя сделаю.

– Лайма, ты не по адресу. Вон, ему говори, – и указала на живот.

– Ох ты ж…

Дальше я не слышала, рези внизу живота снова отвлекли меня. Я вновь не смогла сдержать стон.

– Ника, миленькая моя… Что сделать, скажи мне. Я все сделаю, только скажи, а? Пожалуйста.

– Помолчи. Пожалуйста, – разогнувшись, смогла проговорить я.

– Слушай, я пойду, еще им позвоню.

Да, так лучше, чем с жужжанием Лаймы под ухом. Я лежала и прислушивалась к своим ощущениям. И снова схватки вывели меня из состояния покоя.

Почему-то казалось, что лежа боль я ощущаю сильнее. Поэтому я встала и начала ходить по комнате, а во время схваток останавливалась и, упираясь в стенку, скулила.

Вновь пришла Лайма.

– Подруга, тут такое… В общем, слушай, – и она поставила на громкую связь телефон.

Оказывается, на том конце провода были акушерки. Две женщины из роддома, с которыми через моего гинеколога мы договорились на проведение родов в квартире. В больницу ехать было нельзя, причина все та же —Марк.

Сотрудники Кеши, по-прежнему нас охраняли и рекомендовали вызвать акушерок и рожать дома. Да, обошлось в копеечку, зато все неофициально, и он нас не найдет.

Так вот, одна из акушерок сказала, что они попали в пробку и не знают, когда из нее выберутся. Пообещала консультировать нас по телефону. Я должна была выполнять все их указания, а Лайма – сообщать о моем состоянии, давая им понять, на какой стадии родов я нахожусь.

Схватки стали более частыми, Лайма все засекала. А я не могла. Боль была настолько сильной, что я еле описывала свое состояние.

И вдруг мне очень сильно захотелось в туалет.

– Лайма, помоги. Черт, я в туалет хочу. Сильно.

– Ты серьезно? Сейчас?

– Да, и по большому, – смущаясь, призналась я.

И тут из трубки донеслось:

– Стоять!!! А ну быстро на кровать, ты рожаешь!

Мы с Лаймой уставились друг на друга.

– Давай на кровать! – крикнула она мне, придя в себя первой.

К этому времени подруга уже перестелила белье, подложив под него одноразовые большие пеленки, чтобы не испортить матрас.

Светиться перед Лаймой особо не хотелось, но выбора не было.

Она продезинфицировала свои руки, надела перчатки и встала надо мной.

– Ника, – сказала она тихо, – насчет малыша… ты не передумала?

– То-ль-ко не сей-час, Лай-ма, – каждое слово мне давалось тяжело. Казалось, везде внизу живота орудуют невидимые ножи, которые доставляют реальную боль мне.

Я понимала, что мне предстоит сделать. Я все эти месяцы была твердо уверена в своем решении. А сейчас – тем более. Этот ребенок причинял мне столько страданий, что идея оставить его и рожать теперь казалась мне настолько плохой, что больше я вообще не хотела быть беременной, не желала проходить этот «ад» еще раз!

«Усыновлю и все. Больше рожать не буду. Слишком больно» – стучало в голове.

Я просто дышала, глубоко и громко, когда говорили «тужься» – тужилась. Все остальное, из-за боли, мозг не воспринимал.

И вот появилось ощущение, что из меня что-то хочет выйти.

– О Боже! Он выходит! Я его вижу!

«Давай, девочка, осталось совсем немного», – доносилось из трубки.

Что было дальше, не помню. Сознание вернулось, когда Лайма уже держала ребенка на руках. Грязного, в крови и какой-то слизи. От его животика ко мне тянулась такая большая и толстая пуповина. А еще – он крикнул. Несильно и недолго. Но я отчетливо услышала его плач.

В этот момент к нам ворвались наконец-то приехавшие акушерки. Они быстро начали открывать свои саквояжи и доставать оттуда инструменты. Одна подбежала ко мне, вторая – к Лайме с ребенком.

Женщина осторожно взяла кроху из рук Лаймы и поднесла к моей груди:

– Открой, ему надо дать молозиво.

Его приложили к моей груди и сильно надавили на сосок.

А я смотрела на ребенка и не могла поверить. Из меня, в прямом смысле этого слова, вышло живое существо – ребенок. МОЙ ребенок. Нас и сейчас соединяла пуповина. Это не чей-то ребенок. Это мое дитя! Мой малыш! Не Макса, не кого бы то ни было другого. Этот живой комочек – мой малыш!

И я заплакала. Негромко. Просто слезы начали капать из глаз, от счастья! От радости, что у меня появился вот такой малыш, мой малыш. Мой ребенок. И я его никому не отдам! Ни за что! Этой мой мальчик!

Мой сыночек!

Глава 26

Я сидела напротив Макса, опустив голову. Трудно вот так сразу открыться человеку. Рассказав все, я подняла взгляд и посмотрела ему прямо в глаза, чтобы понять, что он чувствует.

Его лицо было каменным. Глаза тоже не двигались. Казалось, он находится в какой-то прострации.

– Макс, я все тебе рассказала еще и потому, чтобы ты не ругался с Кешей. Это я его заставила молчать.

Он как будто только проснулся, встряхнув головой, и только после этого посмотрел на меня. И его взгляд мне совсем не понравился.

– То есть ты хочешь сказать, что хотела отказаться от нашего ребенка? Вот так, просто отдать его?! Отдать в чужие руки!?

Я не ожидала такого вопроса, поэтому не сразу нашлась, что ему ответить.

– Ты… как ты могла?! Доминика! Какая женщина добровольно откажется от своего дитя?! Теперь понятно, почему твоя подружка считает себя его матерью! Какая ты после этого мать?! Ты до сих пор считаешь, что этот ребенок тебе не нужен? До сих пор?! Поэтому твои родители ничего не знают о нем, да? Ты все еще хочешь отдать его чужим людям? Избавиться от него. А теперь, когда я захотел быть с тобой, ты все переиграла и решила привезти его сюда?! Так получается?

– Ты что такое говоришь?! Это не так! Я люблю Юлика больше кого бы то ни было! Но я поняла это только после его рождения. И смогла выйти из депрессии окончательно. А насчет родителей… Я собиралась ехать домой и все рассказать маме. Как ты уже знаешь, Марк – сын мужа мамы! И любая информация обо мне и ребенке тщательно скрывалась! Сейчас я чувствую себя более уверенно, да и Кеша дал добро, вот я и решилась. Но это чертово похищение все планы разрушило! По-хорошему, мы бы сейчас ехали с моими родителями обратно в Москву, знакомиться с внуком!

– А мне, естественно, никто бы так ничего и не сказал, да?!

– Я просто не понимала, что происходит! Почему он так отреагировал на мои слова, на мою искренность. Я же ему всю душу излила! Открылась полностью, а в ответ слышу одни упреки. Ну да, конечно! Я во всем виновата, для него. Идеальная отмазка, чтобы защитить себя! Лучшая защита – это нападение. Браво, Макс!

– Да, Максимилиан! Тебе! Я! Говорить! Не! собиралась! И если бы ты не признался мне в любви несколькими часами ранее, ты бы ничего и не узнал! А сейчас я уезжаю с сыном и Лаймой. Когда остынешь, приедешь, познакомишься с ним! Запрещать тебе видеться с ребенком я не буду! Ему нужен отец, в будущем так точно. Если ты готов им быть, приезжай. А теперь прощай! Я уезжаю!

– Что? Ты никуда не поедешь! Если я раньше тебя не собирался отпускать, то сейчас и подавно!

Я была так зла, что у меня готов был пар повалить из ушей! Отпускать он меня не собирался!

– Да кто ты такой, чтобы что-то мне запрещать! Если у тебя и было такое право, то после слов, сказанных тобой только что, ты его полностью потерял! Ясно?!

Вывалив всю эту тираду Максу в лицо, я развернулась с твердым намерением выйти из этой комнаты, из этого дома, из жизни Макса, наконец.

Хватит. Довольно! Пусть катится со своей якобы любовью ко мне куда подальше! Не любит, ну что же, переживу! До этого справлялась и сейчас переборю. Да, больно. Да, тяжело. Но возможно! Я смогу!

Уже схватилась за ручку двери, как меня развернули на сто восемьдесят градусов и прошипели, глядя в глаза бешеным взглядом:

– Ты сейчас ляжешь тут, – указывает пальцем на сзади стоящую кровать, – успокоишься, поспишь! А я выйду отсюда и тоже успокоюсь, только в своей комнате. А завтра мы с тобой поговорим. Ясно?

И не успела я ему ответить, как он подвел меня к кровати, мягко толкнул на нее, после развернулся и вышел из комнаты. А затем я услышала звук закрываемой на ключ двери.

Что за?.. Он меня запер?

За дверью послышался голос Валентина: тревожился, с чего вдруг Макс кричит, что у него произошло.

Что ответил Макс, уже не слышала. Да и все равно мне.

Надо отсюда выбираться. Надоело! То любит, жить не может, то теперь не понимает меня. Как мне было больно после расставания с ним, как я сама себя накручивала, какими только эпитетами не награждала Макса, чтобы хоть на чуть-чуть уменьшить свою боль от потери и предательства любимого человека!

Старалась забыть, отвлекалась на что угодно, лишь бы не думать о нем и всей этой ситуации. И когда более или менее пришла в себя, я узнала о беременности. Конечно, первый мой порыв – сделать аборт. Только почувствовать себя полноценным человеком, а не половинкой, которую предали, как новость о ребенке, его ребенке, снова начали давить на «больную мозоль».

«Уж если решила убить в себе чувства к другому человеку, то надо все попытки их возвращения искоренить», – так я думала до того, как увидела родившегося Юлика.

Я поняла, что это в первую очередь МОЙ ребенок! И остатки любви к его отцу я могу перенести на моего мальчика. И утешиться тем, что у меня появилось вот такое маленькое, крохотное сокровище.

Бог забрал у меня мужчину, в которого я была влюблена, но подарил другого, которого я могу любить безмерно, и он меня никогда не предаст. Сынок стал моей опорой, и я не собираюсь его отдавать вновь решившему появиться в нашей жизни Максу.

Если он не понимает, что сам виноват в том, что такие мысли посещали меня во время беременности, то пусть катится, куда хочет. Без него справлялись раньше и сейчас проживем.

А теперь надо решить, что делать и как выбираться отсюда.

Дополнительная дверь в ванной комнате! Для гостей! Хоть бы она не была заперта!

Проверила ее. Аллилуйя!!! Да! Она открыта. В коридоре никого не наблюдаю. Слышатся голоса внизу. Наверное, опять в кабинете собрались и обсуждают нашу ситуацию. Надо воспользоваться моментом.

Побежала в комнату Валентина. Лайма как раз кормила Юлика из бутылочки, а рядом сидела Ира. Так, надо осторожно объяснить подруге, что мы сматываем отсюда удочки, чтобы Ирка не побежала докладывать Кеше или, того хуже, Максу.

– Привет, еще раз, – попыталась быть приветливой.

Ира сморщила неприятную гримасу:

– Так, значит, это твой ребенок?

Похоже, она уже в курсе. Плохо.

– Да, мой, – можно не скрываться. Подошла, взяла его на руки и, попросив бутылочку у Лаймы, сама начала его кормить. Он мне улыбнулся, признал меня и так же усердно продолжил есть кашку.

– Круто ты все провернула! Никогда не видела Макса таким. Вообще, за эти дни, что ты здесь, его настроение постоянно меняется. От хорошего к плохому, или вообще к агрессивному. Как тебе это удается?

– Годы тренировок, и ты научишься, – решила не церемониться с ней. – А вообще, Ира… как ты считаешь, я пара Максу?

– Ты?! Конечно, нет! Приехала из какого-то села, специально залетела, а теперь манипулируешь им с помощью ребенка! Ты – не его уровень! Я вообще не понимаю, что он в тебе нашел.

– Ира, я не посмотрю на то, что ты была так вежлива и принесла горячей воды, чтобы я приготовила кашу ребенку. Следи за тем, что говоришь! – не выдержала Лайма.

А я решила сыграть на неприязни Иры ко мне.

– Лайма, все хорошо. Не надо. Ира, – обратилась я к девушке, – все в твоих руках! Если ты мне поможешь, я уеду из этого дома прямо сейчас, и Макс больше меня не найдет. Я скрывалась от него два года, так и продолжу. У тебя есть машина? И навигатор в наличии? Не беспокойся, – завидев панику на лице девушки, я поспешила ее успокоить, – никто тебя не сдаст. Скажешь, что я украла твои ключи и уехала. До Москвы сколько отсюда?

– Примерно час по пустым дорогам, – немного отстраненно ответила она, видимо, мысленно обрабатывая информацию и строя планы побега.

– Вот и отлично! Макс не знает, где я живу. Через час заявишь, что пропали ключи от машины. А мы уже будем далеко. А дальше, возможно, уедем в Европу на некоторое время, чтобы нас не нашли. Как ты на это смотришь? Обещаю, что бы ни случилось, о твоем участии никто не узнает.

– Мне надо подумать.

– Думай. Но на это у тебя не больше пяти минут. Неоходимо все провернуть, пока мужчины в кабинете и активно обсуждают все события.

Лайма смотрела на меня с широко открытыми глазами.

– Расскажу, – проговорила я ей одними губами, ожидая, что ответит Ира.

– Хорошо, я помогу вам сбежать. Только…

– Никто не узнает, мы никому не скажем.

– Тогда вставайте и смотрите, чтобы ребенок не заорал.

– Он у меня спокойный, не переживай. Без дела не орет.

– Тебе лучше знать. Вставайте.

Максимилиан

У меня не укладывалось в голове, как женщина может отказаться от своего ребёнка. Именно поэтому я наговорил кучу гадостей Доминике. Стоило себя сдержать, я видел, что мои слова причиняли ей боль, но не мог остановиться.

Просто тот образ, который я хранил в душе, образ ангела, нежного, доброго и невинного, никак не состыковывался с образом Доминики теперешней – расчётливой, циничной, способной убить своего еще не родившегося ребёнка или родить, а после отдать чужим людям. Я засомневался: а правильно ли я думал об этой девушке. Возможно, я ошибался и принимал желаемое за действительное.

Теперь еще и Малой пристал со своими вопросами: что случилось и тому подобное.

– Слушай, отвали. Мне сейчас надо самому побыть, есть, о чем подумать.

– Тебя в кабинете ждут.

– Кто? Это не подождёт пару часов?

– Нет.

Спустились на первый этаж, заходим в мой кабинет, а там… Кеша сидит с серьёзным лицом. Вот и отлично! С ним бы я хотел «поговорить». Подлетаю к нему и со всей силы бью по лицу.

– Ты должен был прийти ко мне в первую очередь! Ты понимаешь?! Ты! Ты – мой брат! Мой брат, черт тебя дери! Почему ты не сказал, что у меня родился сын?! Я не понимаю тебя!

Кеша от силы удара упал на пол, а Валентин схватил меня сзади за руки, удерживая от драки.

– Что же, я заслужил. Согласен, должен был тебе сказать.

– Согласен он! Да она хотела отдать ребенка! Ты понимаешь?!? И тогда мы бы его уже никогда не нашли! Моего ребенка отдать! Моего сына!

– Она бы не отдала! Я верил в это! Она не такая бесчувственная, чтобы отказаться от своего дитя!

– Малой отпусти меня уже! Остыл я, – все это время Валька силился меня удержать и только после моих слов отпустил. Стоило ему расслабиться, я быстро подошёл к Кеше и еще раз ударил его.

– Верил он! А что мне твоя вера?! Я сына мог потерять!

– Хватит, Макс, – снова схватив меня за руки, крикнул Валя, – перестань вести себя как какая-то истеричка! Что ты взъелся! «Могла отдать, могла отдать». Не отдала же!!! – а затем, толкнув меня вперёд, добавил: – Вспомни, как сам себя вел после ее отъезда! Намного хуже! К тому же ты знал всю ситуацию, а она думала, что ты ее предал и бросил! И не следует винить Нику в таких помыслах, Лайма сказала, что та как зомби ходила у ее бабушки в Латвии. Целыми днями молчала, только с бабушкой и разговаривала, и то из вежливости. Воспитание не позволяло игнорировать людей, пустивших к себе в дом. И ревела каждую ночь. Старалась, чтобы ее не слышали другие, но подругу-то не проведешь! Каждый раз подслушивала за дверью, но не решалась войти. Так что не надо ее винить во всем. Твоя вина тоже в этом есть. И она намного больше!

– И что ты хотел, чтобы я тебе сказал? – вытерев лицо от крови своей футболкой, вмешался в разговор Кеша. – Ты о ней ни разу не спросил! Ни разу! Хоть бы намекнул, что вспоминаешь ее! Что вообще думаешь о ней! Что жалеешь о разрыве ваших отношений! Так нет же! Мы гордые! А она при каждой нашей встрече говорила, просила молчать, понимая, что не нужна тебе, и навряд ли ты будешь рад еще и ребёнку от нее!

– Но я рад!

– Но она-то этого не знала! Как и мы! Понимаешь?!

– Блин, бред какой-то, – я уже ничего не понимал. Да, я был не прав. Мне следовало свои действия согласовать с парнями. Но черт! Мне было перед ними стыдно, что я так лоханулся. Да еще и влюбился, а потом потерял! Никогда не думал, что это чувство во мне вообще появится.

– Что происходит? – в кабинет ворвался отец. – Вас слышно на весь дом, – воскликнул он, осмотрев Кешу и его разбитую губу. Батя явно был недоволен мной. Он всегда учил нас сдерживать свои порывы, все обдумывать и только после этого действовать.

– У Ники ребёнок от Макса. Сначала она хотела сделать аборт, затем оставила ребёнка, но решила отдать его на воспитание другим людям. Макс бесится по этому поводу. После родов она снова передумала, оставила ребенка при себе и вместе с подругой его растила. А Кеша все это знал и молчал. Помогал им, но Максу, да и мне, ничего не говорил. За что и получил.

Валя всегда отличался от нас тем, что все говорил «в лоб». Без прелюдий, без подготовки. Но всегда был честен. Ему наша афера далась очень тяжело. Притворяться, лгать он ненавидел больше всего. А тут еще сдружился на этой работе с Доминикой, и поэтому ему было трудно вдвойне: приходилось лгать своему «новому другу», как он ее называл.

Новость о внуке для отца явно была неожиданной. Он некоторое время молчал, обдумывал.

– Макс, что тебя не устраивает? Как я понял, тебе эта девушка нравится. Ктомуже у вас общий ребенок, что упрощает положение. Она хотела уехать, но теперь у тебя есть все основания ее удержать. Так в чем проблема?

– Я… отец, я не знаю. То, что она собиралась избавиться от ребёнка, никак не укладывается у меня в голове. Я не понимаю этого. Возможно, я ошибался на ее счёт. Возможно, она не такая, какой я ее представлял все это время.

– Сын, как я понял из рассказанного ранее, ты бросил девушку.

– Да, но ребенка бросить…

– Не перебивай. Во-первых, ты ее бросил. Во-вторых, что если это была ее защитная реакция? Гормоны сильно шалят у беременных. Ваша мама все три свои беременности меня мучила, как могла. Ни с того ни с сего могла зареветь, то от счастья, что ждет малыша, то от страха: а вдруг что-то случиться. Да, вообще, много чего было. Сейчас это смешно вспоминать, но тогда я с трудом выносил жизнь. К концу срока, я больше нее ждал родов. Что бы этот «ад» наконец закончился. Ну, а в-третьих, не бросила же. Значит, ты в ней вовсе не ошибся. Девушка она хорошая, добрая, искренняя. На тебя из-за денег не вешается, не лицемерит. В общем, мне она тоже нравится. И если ты хочешь быть счастлив, то не будь дураком, во второй раз не упускай ее.

То, что сказал отец, заставило меня усомниться в правильности своих обвинений… Да и слова Валентина задели. Надо все обдумать.

– Значит так, – продолжил отец,– сейчас, Валя, сходи к Доминике. Позови ее. Хочу с ней потолковать. А ты, Макс, очень хорошо все взвесь и присоединяйся к нашему разговору. А пока я решу вопрос насчет внука. Будешь ты с девушкой или нет – дело твоё, но внука терять я не намерен.

Глава 27

Ирка открыла дверь и встала как вкопанная. Я сразу даже не поняла почему. На пороге стоял Валентин.

– Думаю, сбежать вы успеете в следующий раз, а сейчас, пожалуйста, Ника, спустись вниз. Отец хотел с тобой поговорить.

– О чем ты, Валя? Мы вовсе не собирались…

– Хватит, Ира! Я все слышал! Мне все равно, с тобой будет разбираться Кеша. А ты, – обратился он к Лайме, – будь добра зайти обратно в комнату. Ника, – напомнил он мне, – тебя ждут внизу. Поторопись, пожалуйста. Ира, а ты освободи мою комнату.

Лицо обычно добродушного Валентина сейчас не выражало ничего, кроме раздражения. Наверное, что-то произошло в кабинете, что его так взбесило.

Да, не вышло уехать. Жаль. Но ничего, насильно меня тут не будут держать, тем более что и Аристарх Витальевич знает. Он рациональный человек, я уверена.

– Ладно, иду. Юлик пойдёт со мной. Думаю, ему тоже пора познакомиться с дедушкой. Да, малыш? Я скоро, Лайма, дождись меня, пожалуйста.

– Куда же я без тебя, подруга. Дождусь.

Держа на руках сына, я спустилась вниз.

В дверях кабинета столкнулась с Кешей. Его губа и бровь были рассечены, и оттуда шла кровь. Теперь понятно раздражение Вали. Тут произошла драка.

– Кеша, извини, это из-за меня тебя так Макс…

– Ты ни при чем. Не переживай. Как дела, Юлик? Не бойся, малыш, с дядей все в порядке, – трогая ручку ребёнка и стараясь улыбаться, сказал Кеша. – Ну ладно, пойду наверх, приведу себя в порядок. Вас там отец ждёт, – указал на кабинет.

– Да, Валя мне передал. Ну ладно, ни пуха мне ни пера.

– К черту! Не переживай. Отец у нас мировой.

– Спасибо, Кеш. Серьёзно, даже не знаю, что было бы, если бы не ты.

– Не надо, Ника. Все в порядке. Ты для меня, как младшая сестра. Ладно, отец заждался. Потом ещё поговорим.

Попрощавшись с ним, я набрала воздуха в лёгкие и постучала в дверь, а после вошла.

За главным столом сидел Макс, а рядом, на диване, – Аристарх Витальевич.

Я не ожидала увидеть здесь Максимилиана. Он ничего не говорил и не делал, просто сидел и смотрел на все, что происходит.

Забрав у меня Юлика, отец семейства снова сел на диван и посадил ребёнка к себе на колени.

– Ну, здравствуй, внук! Рад знакомству. Как тебя зовут?

– Юлий. Он пока не говорит, как вы понимаете, в силу своего возраста.

– Юлий. Красивое имя. Кто назвал?

– Я.

– Можно поинтересоваться, почему именно это имя?

– Кхм… Максимилиан рассказывал, что его мама преподавала латинский язык и выбирала имена латинского происхождения для всех своих сыновей. Вот и я так… эээ… назвала.

Аристарх Витальевич долго на меня смотрел. И в этом взгляде я увидела одобрение. Чему была несказанно рада.

В сторону Макса я боялась смотреть. В силу недавних событий, опасалась, что еще обвинит в том, что повторила за его мамой.

– Доминика. Так звучит ваше имя полностью?

– Да, можно просто Ника.

– Если позволите, хотелось бы произносить его полностью. У вас красивое имя, не стоит его скрывать за коротким «Ника». Так вот, я понимаю, у вас сейчас есть какие-то разногласия с моим сыном, в это я вмешиваться не буду. Вы молодые – должны сами разобраться. Но внука яхотел бы оградить от ваших разборок, а вернее, попросить не ограничивать наше с ним общение, несмотря на ваши хорошие или плохие отношения с Максимилианом. Что ты мне ответишь на это?

– Я…у меня не было намерений вас ограничивать. Просто ранее я не была уверена, нужен ли ребёнок Максимилиану, поэтому не говорила о нем. Если вы хотите видеться с внуком, проводить с ним время, гулять, играть и так далее – я согласна на все. Только спать он будет возвращаться домой, ко мне в квартиру.

– Думаю, вполне приемлемые требования. Ну что же, внучок, пошли, поближе познакомимся, что ли?!

Я облегчённо выдохнула. Все же, как приятно разговаривать с адекватным человеком!

– Во сколько вы его укладываете спать?

– Да, уже поздно. Думаю, ещё полчаса у вас есть, а после мы уже поедем в Москву, домой.

– Ну что же… Не будем терять ни минуты. Мы погуляем по саду.

Дед с внуком вышли, и мы с Максом остались в кабинете одни. Смотреть на него я боялась.

Он молчит, ну что же… мне тоже ему нечего сказать. Лучше мне уйти.

Уже схватилась за ручку двери, как услышала его голос:

– Останьтесь уже тут на эту ночь. Я тоже хочу познакомиться с сыном, поговорить, погулять. А после я сам вас отвезу.

– Нет! – я резко повернулась к нему. – От тебя мне никакие одолжения не нужны. Уедем сами. И вообще, мы с тобой обговорим время, в которое ты будешь приезжать к Юлику. Но чуть позже. Сейчас я себя плохо чувствую. Пойду полежу, отдохну. Сегодня был очень богатый на события день. А твоим предложением погостить еще одну ночь, я воспользуюсь. Уже темнеет, не хочу выезжать в дорогу так поздно. Спокойной ночи.

И вылетела из кабинета, надеясь, что Макс ничего не ответит. И мои молитвы были услышаны – он промолчал.

Поднялась к себе в комнату, меня трясло. Я четко осознала, что это конец. Все. Теперь точно все. Между нами. С ребенком он хочет видеться, а вот со мной нет.

В дверь постучали, и затем, быстро открыв дверь, в проем проскользнула Лайма. Она, увидев мое состояние, подбежала и обняла сильно-сильно. А я разревелась, снова.

Лайма старалась меня успокоить, гладила по голове, говорила приятные вещи. И я потихоньку начала успокаиваться. Так прошло примерно полчаса.

Аристарх Витальевич привел Юлика, который уже посапывал у него на руках. Быстро расправив кровать, я уложила сына спать.

Думала, с Лаймой останемся в моей комнате. Кровать большая, мы с ней и Юликом помещались на ней. Но Валентин был непреклонен. Уверяя, что для гостей готовы две комнаты, схватил Лайму и повел ее в противоположную часть дома – во вторую гостевую.

Оставшись одна в спальне, присела возле мирно спящего сыночка и начала петь колыбельную, а сама думала о том, как же он похож на отца. Его маленькая копия.

В дверь осторожно постучали. Уже было больше десяти вечера, и я не ожидала кого-то сегодня увидеть. И тем более не хотела, чтобы этим кем-то оказался Макс. Мне было нечего ему сказать. Он тоже, по моему, все высказал. Тогда зачем приходить?

Подумала и решила, что глупо притворятся уже спящей. Кто бы это ни был – быстро его провожу. Мне нужно отдохнуть. Завтра придется попрощаться со всеми, хотя не очень и хочется.

Я открыла дверь, за ней стояла Ира. Ее глаза метали молнии зла и ненависти.

– Довольна? – прошипела она мне в лицо. – Он меня выгнал! Сказал, что мы расстаемся. Четыре года отношений, и тут появилась ты и все разрушила! Дрянь! Признавайся, вы с ним спали?! Он поэтому хочет со мной расстаться?

Ее голос все больше и больше повышался в тональности. Я вытолкнула ее в коридор, чтобы она не разбудила моего ребенка.

Что именно она говорила, какую ересь несла, я не вникала. А вот конец услышала. И дала ей оплеуху! Достала! Змея! Она явно не ожидала от меня такого и схватилась за щеку.

– Во-первых, не ори! – разозлилась я. – У меня ребенок спит! Во-вторых, у меня с Кешей ничего нет! Он мне просто друг, который…

– Между мужчиной и женщиной не может быть дружбы, – перебила меня она, – так что не надо заливать!

–Я не знаю, с какими мужиками общаешься ты, но у меня бывает дружба с мужчинами. С Кешей у меня НИКОГДА не было никаких отношений, кроме дружеских. Он мне как старший брат! А теперь отвали, мне некогда! И не надо меня винить во всех своих проблемах, в них виновата только ты сама!

Сказав это ей, я развернулась и уже собралась войти в комнату, как меня схватили за руку.

Хотела вырваться, но захват усилился. Черт, а она сильная!

Повернулась, чтобы сказать ей пару ласковых, но наткнулась на глаза Макса. Это он удерживал мой локоть. Что он тут делает? И как долго здесь стоит? Что он услышал?

– Мне надо с тобой поговорить, Доминика. И этот разговор нельзя отложить. Прошу, пожалуйста.

Ира стояла в двух шагах от меня, услышав слова Макса, только фыркнула и направилась к лестнице.

Наконец и я пришла в себя.

– Если только недолго. Юлик иногда просыпается ночью и может меня позвать.

– Да, хорошо. Может, пусть твоя подружка с ним побудет пока мы поговорим?

– Да, хорошо.

Макс говорил таким голосом и смотрел на меня такими глазами, что сейчас я готова была на все, что бы он ни попросил. В его глазах читалась такая грусть и сожаление, а голос был таким тихим, и слова произносились с такой мольбой, что отказать не представлялось возможным.

Позвав Лайму подежурить возле Юлика, я спустилась в кабинет. Открыла дверь, вошла. Макс приблизился ко мне вплотную. Я уже ничего не понимала. Что он делает? Зачем так близко подошел ко мне?

А он, глядя глаза в глаза, протянул руку, как будто собрался обнять меня за талию. Я начала таять. Ноги стали ватными.

А затем я услышала щелчок дверного замка за моей спиной.

Глава 28

– Доминика, давай присядем. Поговорим, – его голос звучит немного странно.

И я бы с радостью присела, но он полностью загородил мне дорогу, да и рукой до сих пор держится за дверь.

– Да, хорошо, – совсем тихо отвечаю ему я.

Он тяжело вздыхает и отходит к столу. А я, освободившись от его плена, иду к дивану. Не хочу сидеть напротив него в кресле.

Присела, выпрямила спину и жду. Что же он на этот раз мне хочет сказать? Если опять начнет наезжать, просто встану и уйду. Не буду ни слушать, ни защищаться.

– Ты знаешь, я считал себя вполне взрослым, состоявшимся человеком, который, изучив ситуацию со всех сторон, сможет сделать правильный вывод, – как-то издалека зашел Макс. – Кхм… так вот, сегодня я понял, что каким бы взрослым и умным ты ни был, всегда есть, к чему стремиться дальше. Нет предела совершенству, – горько усмехнулся, – сегодня я тебя чуть не потерял два раза.

Пауза.

Мое сердце начало отбивать ритм быстрее, заставляя и кровь бежать по венам с удвоенной скоростью.

– Первый раз, когда ты чуть не упала с лошади, я за доли секунды умер и воскрес. За этот короткий промежуток времени я осознал, что жизнь без тебя станет абсолютно пустой.

Снова пауза.

– Эти два года я жил надеждой, что найду тебя и ты будешь еще свободна от отношений с другими мужчинами. Будешь свободна для меня. И когда узнал, что у тебя есть ребенок, умирал от ревности, от одной только мысли, что ты принадлежала другому. И поэтому в первые часы твоего пребывания в этом доме я хотел «иметь» (извини за это слово, но это правда) тебя в постели, чтобы ты забыла о своем бывшем и помнила только мои прикосновения. А сегодня, после ситуации с лошадью, я понял, что все это не имеет значения. Главное, что ты будешь жить. Дышать со мной одним воздухом, находиться где-то рядом. И это стало для меня самым главным. Я подумал: почему бы не попробовать дышать одним воздухом вместе, быть вместе. Поэтому пошел к тебе и признался в своих чувствах, предложил снова начать встречаться и даже завести ребенка.

Пауза, долгая пауза.

– А когда узнал, что малыш от меня, очень сильно хотел наказать тебя, да и Кешу, за то, что скрывали от меня это. Я очень обрадовался, что твой мальчишка – мой сын. У меня сразу выстроился план нашей совместной жизни. Ты, я и наш малыш. Но потом твоя подруга ввела меня в заблуждение, причем нарочно, и я вновь потерял тебя. И своего ребенка вместе с тобой. Получалось, что все же у тебя кто-то был после меня, и от него ты и родила. И опять жгучая ревность поглотила меня, и потеря только что обретенного ребенка убивала… Прежние планы и мечты причиняли боль, давили на меня и уже почти раздавили полностью. Я думал, что надо уехать отсюда и забыться беспробудным пьянством, чтобы хоть как-то облегчить ту жгучую боль, что поселилась в моем сердце. Услышав твой крик, я прибежал обратно, испугавшись, что с тобой что-то могло случиться. И вдруг ты мне рассказываешь, что это мой ребенок, но всю беременность ты отторгала его, не хотеларожать от меня. Собиралась даже сделать аборт! Не вышло, но ты не успокоилась и начала искать семью, готовую принять малыша…

Остановился. Тяжело выдохнул. А после продолжил:

– И я понял… что… как же ты меня ненавидела, что ни разу не допустила даже мысли оставить моего ребенка и воспитать его! Насколько же я тебе был противен, что ты так решила поступить с моим сыном! И это понимание ввергло меня в шок. Получается, что ты испытываешь ко мне только негативные чувства. Тогда о какой совместной жизни я тебя просил после обеда?! Ты, наверное, долго смеялась надо мной. Мое предложение невозможно, если один из супругов ненавидит другого. В силу понимания этой ситуации я наговорил тебе много чего лишнего, стараясь ударить как можно больнее.

Поднял руку и прошелся по волосам, смешно их взъерошив.

– В общем, мне посоветовали самому не додумывать за тебя, а спросить прямо. Что ты ко мне сейчас чувствуешь? Кхм… Мои чувства к тебе не изменились, и все, что я тебе предлагал ранее, остается в силе. Я жду твоего ответа. Тем более, срок который я тебе давал на обдумывание, истекает как раз вот уже сейчас.

Ух… кажется, он закончил свою пламенную речь. А я все пытаюсь ее разложить по полочкам и понять. Что Все Это Было?!

А Макс ждал моего ответа.

Что не так с этим человеком?! То в любви признается, то в грязь лицом швыряет. Какие отношения нас ждут? Американские горки? Но выдержу ли я это?!

А с другой стороны, не попробую – не узнаю.

– То есть ты предлагаешь начать все с чистого листа? Без недовольства, недосказанности, лжи и неверности?

Делает шаг ко мне, затем останавливается и смотрит внимательно в глаза.

Что он там, интересно, ищет?

– Ты еще что-то скрываешь от меня?

Я усмехнулась. Да, Макс и в Африке Максом останется.

– Нет. Просто хотела понять… все, что ты мне сейчас сказал… это твои мысли или тебе «помогли»?

– Мои.

Я недоверчиво посмотрела на него.

– Ну то есть мои, и мне немного помогли.

– Так я и думала. Ты все еще зол на меня за то, что я собиралась отдать Юлика чужим людям. – Он хотел что-то сказать, но я быстро продолжила: – Но я не буду просить у тебя прощения за это. И если мы планируем начать все заново, то сразу предупреждаю: если ты меня хоть один раз этим попрекнешь, сейчас или же когда ему будет пять или десять лет, я тебя не прощу и мы с тобой точно расстанемся.

– Доминика, я…

– В порыве ссоры или твоего крайнего недовольства, – продолжила я, – или вдруг у тебя не будет настроения… мне все равно. Эти слова будут означать, что между нами все кончено.

– Договорила?

– Пока да.

– А теперь меня послушай. Я все понял. И уже не виню тебя ни в чем. Что касается всего, что ты думала и делала в тот период, когда была беременна, все останется в прошлом. Ты переживала нашу разлуку… дай досказать, – хотела возразить ему поповоду «разлуки», но он не дал, дождался пока я успокоюсь и продолжил: – Так вот, все твои действия в тот период, когда ты считала, что я тебя предал, изменил и бросил, и мое отношение к этому, высказанное тебе в негативной форме… давай это останется в прошлом. А с сегодняшнего дня, – посмотрел на часы, уже первый час ночи, – мы с тобой начинаем все с начала.

И как у него получается… так красиво говорить?!

Максимилиан

Ну… давай же, Доминика, решайся.

– Позволь, перед ответом я у тебя кое-что спрошу.

Что она хочет узнать?.. Вроде, я все ей сказал… все, как и репетировал… Было бы смешно, если бы не было так грустно. Да, я репетировал свою речь! А что мне оставалось?!

И отец, и Кеша… да, блин, даже Малой, решили со мной побеседовать насчет Доминики и того, что я ей наговорил.

Отец доказывал, что она еще молодая, обиженная на меня, плюс ко всему шалили гормоны на фоне беременности…

Кеша утверждал, что я последний мудак. Даже после того, как я его избил, не побоялся и решил со мной поговорить. Сказал, что все делал в моих интересах. Что если бы не думал обо мне, то и не поддерживал бы ее и моего сына. Просто ждал подходящего момента, чтобы все рассказать. Ему не хотелось терять доверие Доминики, но в то же время тяготила ложь. И он искал во мне хоть какое-то проявление чувств к ней. Но не находил, вот и молчал. Но планировал сказать в скором времени.

Малой вообще выдал! Начал напоминать, что я вытворял, после того, как она ушла. Со сколькими я бабами перетрахался, как напивался и буянил. Фактически, только Малой и знал о моих чувствах к ней, так как все время находился рядом.

Отец и Кеша в это время раскручивали бизнес в Москве. А вот Валентин был рядом как юрист, помогал провернуть все сделки и курировал всю документацию. И в свободное от работы время наблюдал за моим разгульным образом жизни. Я мало спал тогда, работы было много. Но как только появлялась свободная минута, все мысли уходили к ней. И чтобы от них избавиться, опять цеплял телок, приводил в квартиру и нашими телодвижениями и девичьими стонами не давал Вальке спать. Он уходил, ругаясь на меня и на них, что велись на меня.

Иногда телок не хотелось видеть, хотелось видеть только ее… вот тогда я пил, а после Валька выслушивал, как мне хреново, как хочу вернуть Доминику, но пока нет возможности этим заняться. Надо дела разрулить. Жаловался на Леху и его самодеятельность.

В общем, Валька мне все припомнил. И со словами: «Или она должна была себя так же вести, как и ты, чтобы забыть?! Тогда бы ты ее понял? И не возмущался бы так, как возмущаешься сейчас! Если бы она по клубам с мужиками разными сношалась, да коктейлями накачивалась, тебе было бы проще? И ты бы ее простил и понял бы?» – обрушился на меня

И я понял.

Понял, что не должен был так на нее наезжать. Что каждый страдает так, как умеет. Я пил и по девкам шлялся. А она тихо страдала, не могла забыть предательства. Хотела себя всячески отделить от меня, а малыш все карты ей спутал. И стал живым напоминанием . Вот она и подумала о том, чтобы отдать его нуждающейся в детях семейной паре. Но, слава богу, одумалась и оставила сыночка. Моя девочка!

Еще и Леха, оказывается, все подстроил для нашего воссоединения.

В общем, я понял, что мне никак нельзя ее отпускать. Ни из этого дома, ни из своей жизни.

– И еще, хотел поблагодарить тебя.

Она не понимает, о чем я. Удивлена моим словам.

– За имя, которое ты дала малышу. Юлий. Ты же это из уважения к моей матери сделала?

Она улыбнулась.

– Просто я помнила, с какой теплотой ты говорил о маме, о ее любви к языку, о ее выборе имен для всех вас. И мне показалось, что ты бы тоже хотел продолжить эту традицию.

Я сделал три быстрых шага в ее направлении, схватил за плечи, поднял до своего уровня и впился в ее губы поцелуем.

Девочка моя все же думала обо мне в то время и хотела сделать приятно. Проявила уважение к памяти о моей матери, назвав моего сына именем латинского происхождения, как это делала моя мама. Хотя, зная ее, возможно, к внукам она бы применила другую теорию и дала бы им греческие имена или еще какие-нибудь. У матери была буйная фантазия и неуемный оптимизм.

Дверь с размаху распахнулась и ударилась о стену. На этот звук мы с Доминикой и отвлеклись.

В проеме двери стоял Валентин, немного взволнованный.

– Мне, конечно, жаль вас прерывать, но, Ника… там Юлик проснулся и плачет. У Лаймы никак не получается его успокоить. Может, поднимешься?

Доминика сразу напряглась и хотела ринуться к выходу из кабинета, но я все так же держал ее за плечи, не отпуская.

Она с недоумением перевела на меня встревоженный взгляд.

– Позволь мне пойти с тобой.

Недоумение сменилось удивлением, а потом одобрением и улыбкой на лице.

– Да, конечно. Побежали?

И мы, взявшись за руки, побежали по коридору, по лестнице и до дверей гостевой комнаты.

Первой вошла Доминика, вслед за ней прошел в комнату и я.

Юлий был на руках у Лаймы, и она, укачивая, напевала ему колыбельную.

Но малыш не успокаивался и продолжал плакать. Глаза у него были закрыты, и создавалось впечатление, что он плачет во сне.

Доминика подошла к подруге и забрала ребенка. Начала ходить по комнате, так же напевая какую-то колыбельную малышу.

Лайма кинула на меня недовольный взгляд, а затем, получив одобрение Доминики, покинула комнату.

Юлик понемногу затих, а я с восторгом смотрел на эту девушку и понимал, что люблю ее еще сильнее.

Но вот минут через десять, когда она все еще расхаживала по комнате и успокаивал малыша, я понял, что ревную ее к ребенку, потому что за все это время она не посмотрела на меня ни разу!!! Все ее внимание забрал он!

Да что же это происходит со мной?!

Если так пойдет и дальше, у нас все закончится, не успев начаться.

Наймем няню. Пока ребенок такой маленький, он будет занимать все время Доминики. А я так не хочу.

Няня – это выход. И как раз избавлюсь от назойливого и неприятного присутствия ее подружки. Спасибо ей за помощь, конечно, но теперь мы в ней не нуждаемся. Теперь у Доминики и Юлика есть я, и я прослежу за тем, чтобы все у нас было на высшем уровне!

Ребенок засопел носиком и наконец перестал плакать. Доминика улыбнулась и посмотрела на меня. В ее глазах отражалась материнская любовь и теплота. А еще она была счастлива. Я определенно видел радость в ее глазах.

Она подошла к кровати и аккуратно положила Юлика на ее, прилегла рядом. А затем постучала ладошкой по покрывалу, призывая меня подойти и лечь рядом так, чтобы ребенок был между нами.

Конечно, я охотно ринулся к ней. С пометкой, что это последний раз, когда малыш будет разделять нас. Впредь он будет рядом, но не между.

Она гладила его по волосам с нежной улыбкой на лице, ожидая и от меня подобных действий. Помотал головой. Я боялся его снова разбудить, поэтому гладил по волосам её.

Она тихо засмеялась и закатила глаза, но не стала отталкивать меня, чему я был очень рад.

А знакомство с малышом мы продолжим завтра. Сейчас пора спать. Завтра нас ожидает насыщенный день, очень насыщенный.

Доминика

Проснулась с ощущением легкости в душе. Еще не совсем поняла, почему так хорошо себя чувствую, но мне это определенно нравилось.

А когда повернула голову налево, все встало на свои места. Рядом со мной лежали и мирно сопели двое самых главных мужчин в моей жизни – сын и… Макс. Определение нашим отношениям еще рано давать, поэтому пусть пока побудет просто «Максом».

На часах было только пять утра, вставать не хотелось, как и спать. А вот посмотреть на своих мужчин – еще как!

Да, они действительно очень похожи. Одинаковый овал лица, брови, лоб, нос, уши. Да… шутка о том, что носишь ребенка под сердцем девять месяцев, после мучаешься от боли при родах, а он все равно похож на папу – это про нас.

Провожу пальчиком по носику Юлика, а затем и по носу Макса. Определенно, это мое самое счастливое утро!

Не заметила, как за разглядыванием любимых лиц уснула, а проснулась от легкого щекочущего прикосновения.

– Просыпайся, спящая красавица, – узнала голос Макса.

– Спящих красавиц не щекоткой будили, – не подумав, выдала я.

После секундной заминки меня уложили на лопатки и поцеловали в губы.

Я распахнула глаза и увидела смеющегося Макса над собой.

– Надеюсь, теперь принцесса довольна методом ее пробуждения?

– Без сомнений, это было очень приятно, – и тут мелькнула мысль, что Юлик же тоже на кровати. Повернулась в ту сторону, где он спал ночью, но его там не оказалось.

Макс проследил за моим взглядом и сказал:

– Его несколько минут назад забрал дедушка. Мария Степановна вызвалась накормить, а папа – поиграть.

Определенно, в большой семье есть свои плюсы.

Я улыбнулась. Неужели теперь все будет вот так?!

Не знаю, как у него это вышло, но он словно прочел мои мысли.

– Теперь будет так всегда! Обещаю каждое утро будить тебя поцелуями, а затем, приняв совместный душ, мы будем спускаться к завтраку. Как тебе мое предложение?

Глава 29

Доминика

«Совместный душ»? Это он что, предлагает вот так сразу, сейчас?

– Эээ… может, попозже, а пока я по-быстрому искупаюсь и вниз. Возможно, Юлик заплачет, все же он не знает ни Марию Степановну, ни… ээ… твоего отца…

– Ну, насчет деда не беспокойся. Мальчик его принял и не плакал ни вчера, ни сегодня. Ты бы видела лицо отца, когда он за ним пришел. Давно он не был таким счастливым. Спасибо тебе за это.

– За что?

– За сына, – снова поцеловал в губы, – за внука, – потом в щечку. – А насчет «по-быстрому», у нас есть как минимум двадцать минут, и я хочу их провести с пользой. Так что вставай и бегом в ванную.

Не знаю, что меня тормозило, но я никак не решалась.

– Доминика-а-а, я жду.

– Макс, я не знаю…

Не дав мне договорить, он взял меня на руки и понес в ванную комнату.

– Ты что делаешь? Опусти меня на пол, я сама пойду.

– Не хочу. Хочу нести тебя на руках.

Войдя в комнату, он подошел со мной на руках к душевой кабинке, осторожно открыл ее дверь и поставил меня внутрь. А после нажал кнопку, и на меня сверху брызнул поток воды.

Я завизжала и хотела убежать, но Макс перегородил мне выход, а когда понял, что я уже перестала вырываться, сам зашел и закрыл дверь. В кабинке стало тесно, очень. И это произошло не оттого, что размер был мал. Нет. Здесь спокойно могли разместиться и три человека. Это мне вдруг стало тесно, потому что Макс так на меня смотрел. Я прям почувствовала: он меня хочет, и сильно. Но ничего поделать не могла. Как статуя смотрела в его глаза, иногда моргая, так как вода стекала по лицу и неприятно щипала глаза.

Я вчера легла в платье, да так и уснула в нем. А сейчас от воды оно стало прозрачным и не скрывало больше нижнего белья.. Под блуждающим взглядом Максимилиана было жарко и душно. Моя грудь часто поднималась от неровного дыхания.

Наконец Макс не выдерживает и протягивает ко мне руки. Цепляет край платья и тянет его в вниз, оголив сначала грудь, а после полностью обнажив меня. Платье падает на пол. Его руки оглаживают мои плечи, затем ключицы. Он проводит по ним указательным пальцем. Опускается ниже, к груди. Очерчивает белье и аккуратно его снимает. Его взгляд падает на мои бедра, и я с ужасом осознаю, что на мне те пресловутые трусики-ниточки с жемчужинами на самом интимном месте.

Смущаюсь, но глаза Макса горят.

– Черт, на тебе они выглядят еще более сексуально!

Протягивает руку и проводит по жемчужинам пальцем, где-то в середине жемчужной нити сильнее нажимает на бусину и задевает ею мой клитор. Мои ноги дрогнули, Макс посмотрел на меня и в это же время просунул палец и надавил уже им на клитор, и снова мои ноги подогнулись. Не отрывая взгляда, он продолжал гладить меня внизу, вырисовывая разные фигурки и надавливая периодически чуть сильнее. Этот огонь страсти, полыхающий в его глазах, начал охватывать и меня. Сдерживать себя становилось все труднее. Дыхание участилось, а с губ срывались стоны. Оперлась руками о стенку душевой кабинки. Неосознанно раздвинула ноги сильнее и закрыла глаза от удовольствия, запрокинув голову назад.

– Доминика, посмотри на меня,– услышала сквозь туман блаженства.

Не понимая ничего, открыла глаза и с совершенно рассеянным взором, затуманенными глазами попыталась сосредоточиться на лице Макса.

– Ты хочешь меня сейчас?

Немного похлопала ресницами в недоумении, к чему вопрос, собственно? И так же понятно.

– Я до боли в паху хочу тебя, но не знаю, следует ли мне продолжать.

Ах, вот в чем дело! Он желает, чтобы все было по обоюдному согласию, а не под его натиском, как все прошлые разы с тех пор, как я попала к нему в дом.

Решила не отвечать ему, а показать – встала на носочки и поцеловала. Нежно. В губы. И отстранилась.

– Спасибо, – произносит он мне в ответ.

Накидывается на меня с ответным поцелуем, сразу проникая мне в рот языком, и будоражит все мое естество. Я так же, с остервенением, отвечаю на его поцелуй.

Макс отрывается от моих губ и начинает жадно целовать шею, спускается все ниже к ключицам. А после к груди. Всасывает один сосок, покусывая, на грани боли и удовольствия, в то же время руками играя с другим.

Мои глаза закатываются от удовольствия, и я откидываю голову назад, выгибаюсь в спине, тем самым удобнее подставляя грудь ласкам Макса. Мои руки блуждаю по его спине, зарываются в уже мокрые волосы на голове и сильнее тянут ее на себя, стараясь максимально приблизить его лицо к груди. Стоны мои становятся беспрерывными и громкими, но мы не можем остановиться.

Буквально «изнасиловав» один мой сосок, Макс принялся за второй. Я уже еле стою на ногах. Моя самая эрогенная зона – это грудь, и именно после таких ласк я готова на все! И он об этом прекрасно знает, поэтому вбирает мой сосок сильнее и грубо играет с ним языком у себя во рту.

– Ааа… Аах… – не в силах сдерживать себя, кричу на всю кабинку.

Закончив со вторым соском, Макс опускается на колени и осыпает поцелуями мой живот, постепенно доходит и до моей «киски». К этому времени я уже немного яснее соображаю, что происходит.

– О нет, Макс! Я не хочу сейчас куни, я хочу тебя. Пожалуйста, я уже не могу.

И это правда, я еле стою на ногах,вовсю теку, и это отнюдь не вода. Хотя и она тоже течет.

Еще и куни в этом положении я не выдержу.

– Ты уже знаешь такие слова? – с усмешкой спрашивает он.

– Давай позже расскажу.

Он встает. Хватаюсь за его джинсы, хочу его до умопомрачения. «Вот блин, он до сих пор одет! Тогда как я уже голая, не считая трусиков».

Мои руки дрожат, я никак не могу справиться с мокрыми джинсами и расстегнуть молнию.

Макс отстраняет меня и сам быстро снимает штаны вместе с «боксерами». Его член, уже готовый к «подвигам», устремился вверх.

Полностью раздевшись, Макс снова начинает целовать меня, языком вытворяя необъяснимые действия у меня во рту. Хватает за волосы и поворачивает мою голову в сторону, начинает посасывать мочку уха и усиленно в него дышать.

– Аааа… ааааа…

Мои стоны подсказывают ему, что он движется в правильном направлении…

Его руки играют с моим клитором, и мое тело потряхивает волна удовольствия. Стоять на ногах становится все сложнее.

– Пожалуйста, Макс, я уже не могу.

Он понимает это и в следующее же мгновение разворачивает меня к себе спиной, рвет ниточки на трусиках двумя руками, не причиняя мне боли, жестом указывает выгнуть спину и поднять попку вверх и наконец входит в меня.

– Аааа…

Хоть я уже и была готова к этому, но все же Макс остановился и дал мне время к нему привыкнуть, а после начала двигаться во мне, сначала медленно, но с каждым толчком ускоряя темп.

Его движения бедрами становятся быстрее, и уже прекрасно слышен характерный звук столкновения мокрых тел. Этот звук еще больше меня возбуждает.

Я уже на пике. Еще чуть-чуть, и я взорвусь. И тут Макс касается своими пальцами моего клитора… И все! Волна оргазма накрывает меня с головой. Макса тоже дошел до конца. Сильный толчок – и он со стоном замер во мне, затем сделал еще несколько толчков бедрами и остановился.

Нам надо было отдышаться, прийти в себя.

Он вышел из меня, развернул к себе лицом и очень нежно поцеловал в губы.

Оторвавшись от меня и глядя в глаза, произнес:

– Я люблю тебя, малыш.

– И я люблю тебя, – наконец и я смогла произнести эти слова вслух.

От услышанного в его глазах сверкнула радость. Он широко улыбнулся и снова меня поцеловал.

А потом мы стояли в обнимку под душем, не в силах отпустить друг друга.

– Будем жить у меня тут? Ты согласна?

– Да, – сейчас я согласна на все. До такой степени я счастлива!!!

– Возьмем няню для Юлика?

Я отклонилась от него, чтобы посмотреть в глаза.

– Зачем?

– Ну, теперь Лайма не будет с ним сидеть. Ты работаешь, и я тоже. А с кем мы будем оставлять его?

Я снова положила голову ему на грудь.

– Да, ты прав. Я совсем забыла. События развивались слишком стремительно, я не успела об этом подумать. Да, надо будет искать няню.

– А может, ты хочешь уйти с работы и…

– Нет, даже не продолжай. Я не уйду с работы. Такую я просто не найду, с этой же оплатой и таким удобным графиком.

– Хорошо, как пожелаешь. Но если что, имей в виду: нашу семью я смогу прокормить сам.

Он сказал «нашу семью»? Как же приятно слышать такие слова. Я поцеловала его в порыве чувств.

– Хорошо, я буду это иметь в виду. А… у меня тоже есть к тебе просьба.

– Какая?

– Не покупай мне больше нижнее белье.

Макс заржал. Натурально заржал.

– Я все ждал, когда ты начнешь на меня наезжать из-за этого.

– Так ты специально?! Провоцировал меня!

– Ну… просто… хотел подшутить.

– Ах ты ж!.. Я тут сокрушаюсь над тем, что мне надеть, дом полон людей, а он шутить вздумал!

Ударила его кулачком по груди.

– Ну прости, прости меня.

И снова целует. Как тут устоишь?!

– Ну что, спустимся к завтраку? – оторвавшись от губ Макса, смогла произнести я.

У него с хитринкой блеснули глаза.

– А может, еще побудем тут, и он наклонился ко мне для поцелуя.

– Ээ… нет! Нас скоро хватятся и зайдут сюда. Все, ну, Макс. Ну, перестань, – уже смеясь, я пыталась отстраниться от него.

И тут мы услышали стук в дверь.

– Эй, вы там?! Из-за вас мы никак не начнем завтракать! Прекращайте свое баловство и спускайтесь вниз.

Мы замерли, а потом оба прыснули от смеха. Валя, как всегда, вовремя подошел.

Еще раз поцеловавшись, мы быстренько начали намыливать друг друга. Макс особое внимание уделил моей груди и участку между ног. Но я его быстро охладила, пустив холодную воду.

Неудобно будет перед его отцом, если задержимся тут еще дольше.

Привели себя в порядок и спустились к завтраку.

Во главе стола сидел Аристарх Витальевич, по левую руку от него – Кеша и Валя, а между ними – Лайма. Выглядела она немного зажато и неестественно скромно для ее персоны.

Нам предназначались места по правую руку от отца семейства.

Но картина, которая больше всего меня удивила – это Юлик, сидящий на стульчике для кормления возле дедушки. А сам дедушка кормил его с ложечки кашкой.

Слезы радости и умиления предательски выступили на глазах. Как же приятно осознавать, что твоего ребенка любят и рады его появлению, что его холят и лелеют! Я опустила взгляд и постаралась смахнуть слезу незаметно для всех.

– Дети, опаздываете, – поставленным голосом бывшего военного сделал нам замечание Аристарх Витальевич. – На этот раз опустим сей момент без внимания, но в следующий раз, когда все семья собирается за столом, вовремя спускайтесь в столовую, дети.

Я стушевалась, не знала, куда себя деть от стыда. Но взглянув на братьев Макса, поняла, что нас пожурили, просто чтобы поиздеваться. Макс тоже улыбнулся, взял меня за руку и притянул к себе, а после поцеловал! При всех!!!

– Ну, прости, отец. Доминика не знает правил этого дома, и я ей о них рассказывал наверху, вот и задержались.

После небольшой паузы, папа Макса выдал:

– Ну, эти «правила» ты можешь ей рассказывать сколько хочешь и когда. Просто старайтесь, чтобы ваши… эээ… поучительные лекции не были слишком громкими и затянутыми и не заставляли всех ждать за столом их завершения, – все это он сказал обычным голосом, продолжая кормить Юлика с ложечки и вытирая остатки пищи с его ротика.

Если после поцелуя я покраснела, то сейчас я просто горела красным пламенем позора и огромным желанием провалиться сквозь землю.

– Папа, сейчас Ника сгорит от стыда. Это мы твой юмор знаем и оценим, а она-то не привыкла к такому. – Доминика, – теперь Макс повернулся ко мне, обнял и нарочито громко сказал, – у нас стены с хорошей звукоизоляцией, так что переживать не о чем. Наши «лекции» никто не услышит, любимая.

После первых слов Макса я готовая была его закопать за ближайшим поворотом, а потом еще попрыгать над его могилкой, но после последнего слова гнев мой поубавился, и я улыбнулась и начала светиться от счастья. Одно дело, когда он мне говорит о любви наедине, и совсем другое, когда при всей своей семье признает наши чувства и отношения.

За столом послышалось улюлюкание, а затем возгласы братьев:

– Давно пора было это сказать!

– Чего тянул?!

Наконец-то мы сели за стол и принялись завтракать.

Все же у них очень большая и дружная семья, со своими шутками, юмором, традициями и поддержкой. И я хочу, чтобы у меня была такая же.

Я вспомнила о своих родителях. Мне предстоял серьезный разговор и с ними. Около двух лет я их обманывала или недоговаривала, кому как хочется, пусть так и называет, о своей беременности и рождении ребенка, о том, что я его оставила и воспитываю. И мне было страшно увидеть осуждение в глазах мамы и отца.

Свои мысли я озвучила Максу после завтрака, когда мы аернулись в спальню с Юликом, а Макс с ним знакомился, брал на руки, играл в игрушки.

– Если хочешь, мы можем привезти их сюда и тут рассказать о нас и нашем сыне, – озвучил уже свои мысли Макс.

Я не была уверена в этом. Все же я, как дочь, должна была сначала поговорить с ними наедине, выслушать все упреки и обвинения и только после знакомить их семьей Макса.

– Я подумаю над твоим предложением, – так я ответила Максу, а сама решила посоветоваться с Лаймой.

Поговорив с ней, мы решили, что с родителями все же стоит поговорить мне одной. Я их единственная дочь, и они заслуживают знать из первых уст о том, что происходит в моей жизни. В итоге я позвонила маме и попросила приехать в Москву. Та же просьба была высказана папе. По отдельности или собрав всех вместе, но я должна была с ними поговорить.

Лайма собиралась уехать и перестать злоупотреблять гостеприимством. Мне показалось, или Макс на самом деле обрадовался этой новости? Странно…

Но кто бы что ни говорил, братья, Кеша и Валя, наотрез отказались ее отпускать сейчас, сказав, что вечером планируют все вместе поехать в ресторан, отметить наше с Максом воссоединение, отдохнуть, потанцевать. И она просто не имеет права отказаться.

Я не знала о планах, как, впрочем, и Максимилиан.

– Они, наверное, это на ходу придумали, чтобы не отпускать твою подругу, – недовольно предположил он.

Ему явно не нравилась Лайма, а меня это не устраивало. Все же она моя лучшая подруга, и мне неприятно и непонятно такое отношение к ней. Надо с ним поговорить на эту тему.

Не успела я оформить эту мысль в голове, как Максу позвонили с поста охраны и сказали, что приехал его секретарь.

Я ожидала увидеть мужчину лет тридцати или даже сорока, ведь, как я поняла, агентство у них охранное, все очень серьезно и опасно. Но к нам мило приближалась довольно симпатичная девушка. Высокая, стройная, стильно одетая. Без тени косметики на лице. Блондинка.

– Здравствуй, Максим. Документы на подпись, – и протянула папку. Все это время мы оценивающе смотрели друг на друга, но ни слова не сказали, даже не поздоровались.

– Доминика – Арина, Арина – Доминика, – сообразил представить нас Макс.

– Очень приятно, – после небольшой заминки все же первой произнесла я.

– Взаимно, – последовал ее ответ.

Ну, вот и познакомились.

У нее явно заинтересованный взгляд. Вот только чем?

Макс ушел с ней в кабинет, а я так и осталась стоять, глядя им вслед. И такое неприятное чувство возникло в груди. Неужели история повторится?

Моя агония длилась около двадцати минут. После дверь кабинета открылась, и оттуда «выплыла» словно лебедь эта Арина с гордо поднятой головой. А я стояла и не знала, что делать дальше и как быть. За все это время я перебрала все варианты их отношений. От простого секретаря до любовницы. И если последнее окажется правдой, то я просто не представляю, что со мной будет.

– До свидания, Доминика, – и что-то в ее взгляде мне не понравилось.

Я решила, что смысла ждать дольше просто нет, что узнать правду о них или, возможно, о других его женщинах я просто обязана! Мы же еще толком не говорили на эту тему.

Открыла дверь без стука и, войдя в кабинет, сразу двинулась к Максу.

– Между вами что-то есть? Было?

Макс оторвал взгляд от документов и непонимающе уставился на меня.

– Ты о чем?

– Я об Арине, – не скрывая своего сарказма, ответила ему.

Небольшая пауза, он обдумывал свой ответ.

– Просто скажи!

Я чувствовала, что силы покидают меня. «Только бы не это, только бы не это…» —молилась я про себя.

– Было, – медленно проговорил он.

Не знаю, что он прочел в моих глазах или увидел на лице, но через секунду Макс уже был рядом. Схватив меня за плечи и тряхнув один раз, решительно произнес:

– Доминика, это было давно. Она уже замужем. Я знаком с ее мужем. Мы дружим семьями.

Я ухмыльнулся, как же это удобно – дружить семьями.

– Нет! Это не то, что ты думаешь! Я общаюсь, дружу с ее мужем. С ней только деловые отношения. Слышишь! Доминика! Теперь только ты! Только ты! И никого больше. Пожалуйста, поверь мне! Не разрушай только что построенные отношения!

Я стояла ни жива ни мертва.

Что мне делать? Снова довериться этому человеку? Или гордо поднять голову и уйти?

Макс меня не отпускал, все так же держал за плечи. А я стояла и не знала, как поступить.

Затем он вынул телефон из своих брюк и набрал номер.

– Арина уже покинула усадьбу? – Собеседник что-то ответил. – Верни ее, быстро. Есть разговор.

Минут через пять в кабинет вошла Арина, за руку ее держал охранник.

– Что происходит, Максим? – она явно была недовольна тем, как ее вернули и сопроводили обратно, – еще какие-то вопросы решил обсудить?

Я повернулась к ней спиной: неприятно видеть ее самодовольное лицо.

– Положи документы на стол для начала.

– Ххоррошо, – она не понимала, что происходит. Как, впрочем, и я.

– Ты ее проверял при входе? – теперь Макс обратился к охраннику.

– Да.

– Хорошо. Итак, Арина, ты уволена. В офис не возвращайся. Уже сегодня ты получишь расчет в размере пяти твоих зарплат. Бейдж тоже оставь здесь. При выходе также проверь на наличие флешкарты.

Что я чувствовала в этот момент? Сожаление и триумф одновременно.

В какой-то степени мне было ее жаль по-человечески, лишаться работы вот так неожиданно – это очень неприятно.

А с другой стороны, я была очень рада. Макс не отнесся равнодушно к моим чувствам и сомнениям и решил доказать, что я для него важна и с моим мнением он считается.

А я действительно считала, что такой «хищнице» не место рядом с моим мужчиной. По крайней мере, пока я не перестану в нем сомневаться.

– А причину увольнения я могу узнать? – когда пришла в себя от шока, с вызовом спросила она.

– Причин я могу найти много, но главная – твое заявление по собственному желанию. Так что тебе решать, какая именно причина повлияла на расторжение нашего с тобой трудового договора.

– Понятно. Мне лишь осталось сказать тебе, какой ты засранец, Максим. Из-за новой девки увольняешь своих друзей, портишь с ними отношения.

– Отношения я ни с кем не испорчу, а вот ты можешь. Если не успокоишься и не уйдешь по-тихому, я передам Жеке несколько интересных фотографий с твоим непосредственным участием. Опять-таки, решать тебе, что именно ты будешь ему объяснять: почему ты ушла из нашей компании или же почему ты изображена на снимках в той или иной позе в компании неизвестных ему мужчин. Сама выбирай, какой вариант тебе больше по душе. А сейчас мне некогда. Я и моя любимая девушка заняты.

– А ты все проверь. Чтобы никакую информацию, ни на бумажных носителях, ни на электронных, не вынесла Арина за пределы ворот, – отдав распоряжение охраннику, Макс взял меня за руку и вывел из кабинета.

Мы вышли из дома. Макс попросил побыть с ним вдвоем, пока Лайма укладывала Юлика. Мы могли воспользоваться этим моментом и прогуляться вокруг дома.

– Доминика, я понимаю, твое доверие не верну за день или два, но я тебя очень прошу, не сомневайся во мне. Если тебя что-то не устроит или вдруг ты что-то не поймешь, ты поступишь, как поступила сегодня – подойдешь и в лоб все спросишь. Хорошо?

Мне стало и смешно от его слов, и тепло на душе одновременно. Приятно, как ни крути. И он прав, сразу по щелчку пальцев доверие не вернешь, но со временем мы должны научиться доверять друг другу.

– Хорошо. Договорились. Тогда и ты обещай поступать так же.

–Мне нравится, – открытая улыбка озарила его лицо, давно я ее не видела, – тогда сразу вопрос, можно?

– Решил не терять времени даром? Хорошо, давай.

– Когда и как ты решила рассказать родителям о нас и о нашем сыне?

Ох… вот это неожиданно… Про сына я собираюсь рассказать, а вот про Макса… я еще не решила. События развиваются с очень большой скоростью, я еще сама ни в чем не уверена.

Когда мы с ним встретились, я умудрилась влюбиться в него по самое «не хочу» всего лишь за три дня, проведенных вместе. А после страдала два года. И вот теперь то же самое. Три или уже четыре дня, и мы снова вместе. Как ни в чем не бывало. По крайней мере, так хочет он, я тоже хочу, очень хочу! Но еще опасаюсь, чтобы не вышло как в прошлый раз. Боюсь поторопиться.

Видно, вся моя нерешительность отобразилась на лице, что он сразу поник и сказал:

– Понятно. Про меня ты не собиралась говорить. Хорошо, я подожду. Моя семья уже о тебе все знает. И они очень счастливы за меня и за мой «правильный выбор» девушки. Я не буду тебя торопить, когда сочтешь нужным, тогда и расскажешь.

После этих слов он поцеловал меня в губы долгим и нежным поцелуем.

Оторвавшись от меня, он снова улыбнулся и чмокнул в кончик носа.

Я и не знала, что Макс может быть таким милым.

– А можно и мне задать тебе вопрос?

– Конечно, мы же договорились.

– Почему тебе не нравится Лайма?

– Хм… ну… слово «не нравится» не совсем правильно подобрано… скорее всего, ее отрицательное отношение ко мне и очень близкое к тебе… Я немного ревную тебя к ней. Блин, да я даже к сыну тебя ревную, Доминика!

– Что? – а вот это неожиданно для меня. – Ты сейчас серьезно?

– Да, был момент, когда я почувствовал ревность к малышу. Я так скучал по тебе, что, вновь обретя, не желаю ни с кем тебя делить.

Он быстро притянул меня к себе и снова поцеловал, но уже не нежно, а требовательно, грубо! Как будто доказывал, что я его и никуда теперь от него не денусь.

А я и не хочу от него никуда деваться, я хочу быть рядом с ним теперь, всегда.

Мы остановились, когда обоим уже не хватало кислорода. Тяжело дыша, мы смотрели в глаза друг другу.

– Или мы поднимаемся наверх, или беги, потому что я уже себя не контролирую. И если поймаю, то мы все же поднимемся наверх.

– Ну так поймай меня, если сможешь, – показала ему язык и побежала по дорожке, ведущей ко входу в дом.

– Учти, тогда все будет по-моему!

Я обернулась и остановилась на секунду.

– Нашел чем пугать, – высокомерно хмыкнула и снова кинулась в бега. Хорошо, что навстречумне никто не выходил. Я изо всех сил бежала по ступенькам вверх. Макс настиг меня уже у дверей моей комнаты. Схватил обеими руками и прижал к своей груди спиной. А после с небольшой одышкой проговорил мне в ухо:

– Нет, дорогая. Сейчас я буду любить тебя в своей комнате, а вернее, в нашей. Я ее очень тщательно для этого готовил.

В груди все затрепетало от волнения и предвкушения. Что же он придумал?

Спальня хозяина дома располагалась в конце коридора.

Максимилиан внес меня на руках в свое логово.

Я тут впервые, поэтому беспрестанно крутила головой, осматривая комнату. Она казалось просто огромной.

Конечно, первым делом меня привлекла здоровенная двуспальная кровать с кованым изголовьем, в которой спокойно могли бы поместиться три, а то и четыре человека. Она стояла напротив входной двери.

После взгляд зацепился за прикроватные тумбы и шикарное зеркало во весь рост. Далее следовали панорамные окна. И что самое интересное, располагались они с двух сторон от кровати. Благодаря такомусочетанию складывалось ощущение, что мы находимся на природе, где удобно можно расположиться на мягкой кровати и отдыхать.

– Теперь, мы с тобой будем встречать рассветы, – Макс указал головой в сторону окон слева, – и закаты, – взмах головы в правую сторону, – вместе.

От нахлынувших на меня эмоций я припала к губам Максимилиана в поцелуе, нежном, мягком, как бы говоря «спасибо».

Он, продолжая держать меня на руках, подошел к кровати и нежно меня на нее опустил.

– Хотел показать тебе это позже, но покажу сейчас, – и нажал на какую-то кнопку. Дверь встроенного шкафа отъехала в сторону, и моему взору открылась картина… меня. Мой портрет! Примерно полтора метра в ширину и два в высоту.

– Я попросил нарисовать тебя с нашей совместной фотографии двухгодичной давности и поместил эту картину тут. И когда было особо тоскливо, открывал ее, смотрел на тебя и разговаривал с тобой.

– Но раз у меня теперь есть живая ты, – продолжил Макс, – то эту копию можно и убрать, – на последних словах интонация приобрела немного игривый тон, но я уже сделала рывок. Вскочила с кровати и выхватила пульт из рук Макса.

– Нет! Стой! Оставь! Мне нравится!

Макс рассмеялся, обнял меня, стоящую на кровати, и его голова расположилась чуть выше моего живота.

– Я пошутил, ничего не буду менять. Этот дом я построил для тебя, для нас. Для нашей большой семьи. И очень надеюсь на то, что мы будем в нем жить все вместе и счастливо.

Глава 30

Не успела я ответить, как в дверь постучали.

– Макс, тут Лайма ищет Нику. Говорит, что-то срочное.

– У малого нюх на моменты, когда я хочу тебя залюбить до потери сознания.

– Нас ждет еще много таких моментов, – поцеловала его в губы, – особенно, когда Валентин будет уезжать из дома и уж точно не сможет нам помешать. А сейчас надо поспешить, вдруг с Юликом что.

Я спустилась с кровати, и, взявшись за руки с Максом, мы подошли к двери, открыли ее и увидели на пороге Валентина и Лайму.

– Я знал, что она тут, а ты не верила, – самодовольно заметил Валя.

А рядом встревоженная Лайма произнесла:

– Ника, твои родители летят в Москву. Твоя мама до тебя снова не дозвонилась и набрала меня. Они взяли билеты на ближайших рейс, и уже скоро у них посадка на самолет.

– Вот черт! Что делать-то?!

– Дети, в чем дело? – на наши голоса вышел из комнаты папа Макса.

И прежде чем я успела осмыслить и ответить ему, Валя сказал:

– Родители Ники едут сюда. Вот девушки и переживают.

– А чего тут переживать?! Это хорошо. Как раз познакомлюсь со своими сватами.

Вот черт! Не так я все планировала сделать. Украдкой посмотрела на Макса, его лицо тоже не особо светилось от счастья.

По лицу Макса понимаю: или он не рад столь стремительному приезду моих родителей, или ему не понравилось слово «сваты», которое так просто произнес Аристарх Витальевич.

Да и какие мои родители ему сваты?! Нет, еще нет. Или, пока нет. В любом случае – НЕТ. Они мои родители. Бабушка и дедушка (я уверена, дядя Дима маму одну не отпустил) Юлика.

И ведь Макс не делал мне предложения… «Черт! Да о каком предложении я думаю, мы решили, что теперь будем вместе всего пару дней как! Да, у нас есть общий малыш. Да, мы, уже прямо можно сказать, спим вместе. Но о замужестве, о браке никто ничего не говорил.

Да и вообще, может, Макс и не хочет на мне жениться.

А хочу ли я за него замуж?.. Скорее «да», чем «нет». Но об этом мне еще надо подумать, так как это очень ответственный шаг».

Я приняла решение, иду в кабинет к Максу об этом сказать.

Стучусь – ответа нет. Но я все же открываю дверь и вхожу.

Он с кем-то говорит по телефону. Собран, даже напряжен. Возможно, что-то случилось, и он, решая проблему, даже не услышал стука в дверь.

Он стоит спинок к двери, и взгляд его направлен в панорамные окна.

– Нет! Я же сказал… Да, вот так, я хочу именно так!.. Рад, что понял… Чтобы тебе скучно не жилось… ну, извини, сроки не я установил, судьба. Хорошо, давай, братан. Жду весточку об окончании подготовки.

Он отбил звонок и с улыбкой на лице развернулся к столу.

Вот тут он меня и заметил.

– Доминика?! – его глаза выражали недоумение и… опасение? Ему явно не понравилось, что я тут тихонько стояла и слушала. – Что ты здесь делаешь? Как давно стоишь? Что ты слышала? Что из услышанного ты поняла?

Я только успевала моргать от количества вопросов, которые посыпались от Макса.

– Ээ… я только вошла, и я стучала, – сразу захотелось защититься от будущих нападок, – но ты не услышал. А так как время поджимает, я не могла ждать и поэтому вошла.

– А что случилось? Почему время поджимает? – кажется, он немного опомнился, и тон нашей беседы перетек в нормальное русло.

Вот и пришло мое время объясниться.

– В общем, я беру Юлика и Лайму, и мы сейчас уезжаем.

– Чтооо? Не понял. Что означают твои слова «беру и уезжаем»? Мы же вроде уже все обсудили! Ты со всем согласилась, так куда это ты собралась, снова забирая моего сына? – по лицу начали ходить желваки, кисти рук сразу собрались в кулаки, плечи и все туловище напряглись.

– А я разве не сказала? В аэропорт, встречать моих родителей. Мне казалось, я сказала, – мне и правда казалось, что я произнесла слово «аэропорт». Возможно, из-за того, что прокручивала в голове это предложение всю дорогу от комнаты до кабинета, или из-за его странной реакции на мое присутствие в кабинете я разволновалась и быстро произнесла главное, а второстепенное – куда именно – забыла.

Дослушав меня, Макс мгновенно расслабился.

– Ника, ты и здорового в могилу сведешь, честное слово.

Он подошел ко мне, обнял и поцеловал в лоб.

– Хорошо, езжайте. Только поедете на моей машине и с моим шофером. А потом мне расскажешь, как все прошло. Хорошо, малыш?

Если и было желание возразить, то после «малыша» хотелось только объятий и поцелуев.

Макс так нежно меня обнимал и немного покачивал.

– Сегодня вернетесь?

– Нет, думаю, останемся на квартире. Там все и обсудим.

– Ясно. Хорошо. Юлик еще спит?

Я кивнула.

Продолжая стоять в обнимку, мы вели дальше разговор:

– Разбудишь или подождешь, когда проснется?

– Подожду, не то всю дорогу будет капризничать.

– Ну, хорошо. Надо еще отцу сказать, а то он уже готовится к встрече с твоими… – Кем? Он не договорил.

– Скажешь сам, хорошо. И еще, – специально держу паузу, – телефон верни.

– Вот женщина! Я уже столько вариантов прокрутил «что еще?», а она – телефон!

Он разомкнул наши объятия и подошел к столу. Открыв полочку, достал оттуда мою сумку.

– Она все это время была тут?! – я была шокирована.

Несколько дней без своих личных вещей все же причиняли дискомфорт. И речь не только о телефоне, хотя без него тоже очень неудобно, а об элементарном: расческе, заколке, косметике и так далее.

– Извини, малыш, что сразу не отдал.

– Да ладно. Что уже сейчас об этом говорить. Ну , мы пошли собираться.

– Хорошо, я провожу.

Мы снова поднялись наверх. Юлик как раз проснулся. Лайма взяла сумку с его вещами, которые вчера привезла, в руку и уже выходила из комнаты, как Макс ее задержал.

– Доминика, я думаю, пусть сумка останется здесь. Наверное, у тебя дома еще есть вещички Юлика. А эти пусть подождут вашего возвращения в нашей комнате.

Я согласилась на эту странную просьбу Макса. К тому же в квартире на самом деле огромное количество детских вещей, а тут – только самое необходимое и сменка.

Взяв сыночка на руки, мы спустились вниз.

Провожали нас так, как будто уезжаем на годы. Вышли на крыльцо дома все, начиная от отца семейства и всех братьев до Марии Степановны.

Переобнимались и перецеловались со всеми, особенно усердными в этом деле были Кеша и Валя в отношении Лаймы. Попрощались и двинулись в путь. Макс выделил нам огромный внедорожник, в котором поместятся без проблем и мои родители, когда мы их заберем.

Поездка до Шереметьево заняла около часа, а после мы, забрав моих родителей, двинулись в сторону квартиры.

Мой папа, мама и, как я и предполагала, дядя Дима вели себя очень учтиво. Увидели ребенка в машине, но никак это не прокомментировали. Очевидно, считая, что Юлик – сын Лаймы. Ох… и тяжелый же разговор мне предстоит!

Я свои силы переоценила. Ничего не смогла им рассказать. Говорили на посторонние темы, но только не о самом важном.

Родители поняли, что я собираюсь рассказать что-то серьезное, но никак на это не решаюсь, поэтому дали мне время.

Поиграли с Юликом, поболтали с Лаймой. Ну, вот и все.

Отец решил на ночь уехать в отель. Так как жили мы в двухкомнатной квартире, всех разместить не получалось. Но я подозреваю, что, скорее всего, ему было неприятно видеть рядом с мамой другого мужчину.

Дядя Дима и мама расположились в зале, а я с Юликом и Лаймой – в спальне.

Было около двух ночи – а сна ни в одном глазу. Решила встать, сходить на кухню. «Может, чай с мелиссой успокоит мои нервы».

Заварила, только села за стол, как на кухню вошла мама.

– И мне налей, дочь.

Мы обе устроились за столом. И повисла тишина, но тишина легкая, успокаивающая. Каждая думала о своем.

Я – о Максе и Юлике. А мама… мама, вероятнее всего, об отце. Я несколько раз ловила ее взгляд, направленный на него. И в нем не было отчужденности или безразличия, там была любовь. Она продолжала его любить, но уже не так как раньше, иначе бы не смогла быть с другим.

– До сих пор любишь? – пояснять, кого именно, не стала.

– Не знаю, – просто ответила она, – определенно, что-то есть… но сказать точно… не могу.

– И что думаешь?

– Ничего. Каждый из нас уже сделал свой выбор.

– Он же просил тебя вернуться?

– Да.

– Почему отказала?

– Не желаю Диме почувствовать то, что испытала сама, когда твой папа меня бросил. Я люблю Диму. Своей любовью, но люблю. И он меня любит. А к твоему папе… не знаю… просто он моя первая любовь. К тому же у нас есть ты, моя девочка.

– А если бы не было дяди Димы? Вернулась бы?

Мама задумалась, прежде чем ответить.

– Скорее нет, чем да. Он не задумываясь сделал мне очень больно, ради женщины, которая бросила его пятнадцать лет назад, чтобы удачно выйти замуж. И он не только предал меня, он еще и тебя оставил. Свою единственную дочь. Не думаю, что смогла бы его простить.

– Мам, а что ты скажешь, если узнаешь, что я простила мужчину, который тоже меня предал?

– Я скажу, что ты у меня уже большая девочка и сама можешь решить, что для тебя лучше. Простить и быть счастливой – это очень хороший вариант. Если ты уверена в нем и счастлива, находясь рядом с ним, то почему нет?!

Я довольно улыбнулась и отвела взгляд в сторону, пытаясь скрыть искры радости.

– Это тот парень, из-за которого ты уехала из дома? – взгляд мамы стал серьезным и даже немного грозным.

– Да, – осторожно ответила я. Смысла скрывать этот факт я не видела, ведь скоро я расскажу о Юлике, и тогда станет все понятно.

– Ясно. Значит, это ты его простила. Ну, а от меня так сразу прощения не ждите. Из-за него моя дочка опять уехала за тысячу километров от дома и почти два года не приходила в себя. Сейчас я вижу, что ты счастлива. Но! Это не означает, что я буду ему за это благодарна, так как огонь в твоих глазах погасил именно он.

– Мам…

– Я не говорю, что против, Ника. Но и радостно бежать и обнимать его я не буду. Для начала посмотрю на него, поговорю, и я, и папа. Надеюсь, ты нас познакомишь, пока мы тут? Ты же для этого нас позвала?

Я встала и подошла к окну. Вот и настал тот самый момент. «Пожалуйста, помоги мне!» – и направила взгляд в небо.

– Мам, у меня ребенок от него. Ему уже год и три месяца. Максимилиан не знал о нем. Я скрывала беременность и от него, и от вас. И этот ребенок – Юлик.

На последнем слове я повернулась к маме.

Все, я это сказала. Теперь жду… чего, не знаю, но жду…

Мама не изменилась в лице, не сделала удивленные глаза, не упала в обморок, в конце концов. Она просто встала из-за стола, сделала шаг мне навстречу и протянула руки:

– Иди ко мне, моя наивная маленькая девочка.

Я пребывала в небольшом шоке. Но пару шагов навстречу ее объятиям я сделала, мне нужна была сейчас поддержка.

– А я все думала и ждала, когда же ты нам расскажешь.

– Что? – попыталась вырваться из ее рук и посмотреть в глаза. Мне не послышалось? Или на фоне нервного напряжения у меня галлюцинации?

Но мама только сильнее прижала меня к себе.

– Дорогая моя девочка, неужели ты думаешь, что я там сидела и не думала о своем единственном ребенке, который из-за неразделенной любви уехал в большой город и не приезжает домой, м?

– Мам, что это значит, что-то я не пойму, – наконец, я оторвала голову от плеча матери и посмотрела ей в лицо, но объятий не размыкала.

– Это значит, что я умирала, как переживала за тебя, что ты морально разбита, а я ничем не могу тебе помочь. Вот тогда Диме и пришла идея нанять человека, а вернее двух, чтобы присматривали за тобой. И они постоянно скидывали нам твои фото. И со временем и фото из женской консультации, а после и с животиком мы получили. Но ты молчала. Я не знала, что и думать. Видно, не такая я и хорошая мать, раз мой ребенок не пришел ко мне за помощью и замкнулся в себе.

– Нет, мам, я не из-за этого… – попыталась переубедить я маму со слезами на глазах. Все это время они знали и невидимо, но постоянно поддерживали меня.

– Ника, я не знаю, почему ты так поступила, но если захочешь, я с радостью послушаю твои мысли. Я уже настолько занялась самокопанием, что Дима предлагал приехать к тебе и поговорить или обратиться к психологу. Но я не согласилась. Раз ты не говорила – должна была быть причина. И я решила ждать, когда ты сама мне откроешься. И я рада, что дождалась. Потому что, поверь, я уже была на последней стадии. Уже готова была лететь к тебе. Но тут ты сама позвонила, и мы сразу же отправились в путь.

– Папа тоже знает?

– Нет. С ним я не так часто общаюсь. Единственное, я его попросила сообщить мне, если ты вдруг обратишься за деньгами. Чтобы и я добавила.

– Так вот откуда такие деньги. А я на них купила вот эту квартиру.

– Ты всегда была у меня разумной.

Я улыбнулась и крепко-крепко прижалась к маме.

– Я люблю тебя, мам.

– И я люблю тебя, дочка.

Так мы простояли минут пять, до тех пор пока не стали затекать руки и ноги.

Мы обе, по-своему, но были счастливы.

Мама пообещала поговорить с утра с отцом и все ему рассказать. Я была ей благодарна за это. Так мы и разошлись по своим комнатам.

Утром следующего дня приехал папа, и они с мамой и дядей Димой зашли в зал и закрыли двери.

Я с Юликом ушла гулять. Да, я струсила. Поэтому ушла под предлогом «погулять с ребенком».

Вернулась через два часа. Юлик устал, да и сама я была как выжатый лимон.

Папа открыл дверь, задержал на мне взгляд, а после опустил его на Юлика.

– Ну что, давай по новой знакомиться, внучок.

Юлика уложил спать дедушка. А после выдал мне такой нагоняй, что захотелось снова бежать!

За то, что скрыла, что меня обманули. Он захотел как отец заступиться за свою девочку и набить Максу морду. После получила за то, что скрыла беременность. Возомнила себя взрослой, а родителей как будто нет. За то, что не побежала к ним, как к самым близким моим людям.

Потом он попросил прощения, что разбил нашу семью. Что, возможно, при других обстоятельствах, я бы пришла к ним за советом.

В общем, наш разговор длился около трех часов. Мама иногда поддакивала ему, а иногда пыталась его образумить и советовала следить за словами, тем самым стараясь меня защитить.

Не знаю, сколько бы еще длился мой личный ад, но проснулся Юлик, и я побежала к своему спасителю. А когда вернулась с ним на руках, мы решили все вместе пойти на кухню, покушать. Моя кухонька с трудом уместила нас всех, но зато было по-настоящему весело и дружно, по-семейному хорошо.

Затем от меня потребовали рассказать о новой встрече с «этим Максимом».

Я рассказала. Опустив момент похищения и аукцион. Не хотела еще больше их нервировать.

А потом позвонил Макс и пригласил нас всех на ужин-знакомоство родителей и всего семейства.

Я нервничала как никогда! Все валилось из рук. Казалась бы почему? Ты же уже знакома со всеми! Так нет же! Все равно нервничала! Понравятся родители им, понравятся ли они моим родителям?

В общем, изводила себя как могла!

А дальше было хуже!

Что надеть?! НЕЧЕГО!!!

Перебрала весь гардероб. Сначала хотела нарядиться в коктейльное черное платье, а потом задалась вопросом: «Я что, на похороны собралась?!»

Отметаю этот вариант за ненужностью.

Далее – красное платье в пол с открытыми плечами. Эдакая женщина-вамп! А кого я собралась соблазнять на встрече родителей?

Снова возвращаю вещь в шкаф.

Зеленое платье, синее, короткое, длинное, мини, миди, макси…

У меня скоро голова взорвется!

В комнату вошла мама.

– Ну, как твои приготовления? Через час выходить.

Я стону, если заговорю, боюсь, расплачусь.

– Что, извечный вопрос мучит?

– Да. Что делать, мам? Что надеть?

– Сейчас посмотрим, что у тебя есть…

– Я сюда даже платья Лаймы накидала… уже и ее гардероб смотрю. Времени идти покупать нет.

Мама молчит, ничего мне не отвечает и перебирает платья.

Отворачиваюсь. Ничего не найдет. Пойду как лохушка на первое свидание в пафосный ресторан в джинсах и футболке!

Я уже готова завыть от безысходности ситуации.

– О! Вот это симпатичное! И думаю, ты в нем будешь как красивая конфетка.

Мама достала из наших закромов платье бежевого цвета. Вырез лодочкой, ниже колена. Юбка немного пышная, за счет подкладки. Красиво, скромно и со вкусом. Я это платье купила, чтобы надеть на день рождения Лаймы, а в итоге мы остались дома, так как Юлик начал температурить и мы не смогли никуда поехать.

Не могу сказать, что это лучший вариант, который мог бы быть, но из наших запасов – это самый подходящий наряд.

Мама тоже надела платье, отец и дядя Дима – смокинги.

Вызвав такси бизнес-класса, мы поехали по указанному адресу. Поначалу я не обратила внимания на адрес, а после прибытия поняла, что мы на набережной Москвы-реки и ресторан располагается на территории просторного теплохода.

Ночь понемногу входила в свои права, и от этого еще необычнее и красивее смотрелся теплоход на воде, отсвечивая своими огнями.

Родители познакомились довольно сухо. Нет, не так. Мои родители вели себя воспитанно и очень сдержанно. А вот Аристарх Витальевич, на правах хозяина вечера, пытался разрядить обстановку за столом, но, прямо скажем, у него это плохо получалось, так как мои родители не шли на контакт.

Братья сидели как по струнке. А вот Макса не было. Все ждали его. И как только он вступил на теплоход, мы начали свое путешествие по Москве-реке.

Стоило ему появиться в поле нашей видимости, мой отец и дядя Дима напряглись. Максимилиан приближался к нам уверенной походкой, а взгляд был направлен только на меня.

«А я, оказывается, уже успела по нему соскучиться, – пронеслось в моей голове, – а прошел только один день!!! Как такое возможно!?»

Он подошел к столу. Протянул руку, поздоровался сначала с моим отцом, затем с дядей Димой. А когда повернулся к маме, незаметно в его руках оказался букет. И он вручил его ей со словами: «Очень приятно познакомиться. И огромное спасибо за вашу прекрасную дочь, которая делает этот мир лучше».

Даже у братьев отвисла челюсть, что уж говорить обо мне. Услышать подобные слова от Макса?! Да ладно! Кто этот красивый мужчина передо мной?

– Доминика, дорогая, ты прекрасна, – проговорив эти слова, он также вручил мне букет цветов, —можно тебя на минуточку.

Все немного были удивлены просьбой Макса, но комментировать ничего не стали. Я вышла из-за стола. Макс подал мне руку, и мы направились на верхнюю открытую палубу.

Ночь была чудесной. Теплой. Легкий ветерок приносил прохладу.

Как только мы исчезли из поля зрения родителей, Макс развернул меня к себе и впился в жадном поцелуе в мои губы. Я с такой же жадностью и нетерпением ему ответила. Воздух в легких заканчивался, но так не хотелось прерывать наш поцелуй. Но нам пришлось это сделать.

– Я так по тебе соскучился за эти сутки, девочка моя.

Мне оставалось только замурлыкать от удовольствия. Я улыбнулась и прижалась щекой к груди Макса.

– Я тоже соскучилась. Очень.

– Я заберу тебя и Юлика к себе после ужина.

Я вскинула голову в недоумении.

– Макс, это будет некрасиво по отношению к моим родителям.

– Мы их завтра пригласим в наш дом. Погостят у нас, познакомятся поближе. Я больше не намерен проводить ночи и дни без тебя, малыш.

У меня голова шла кругом от счастья.

Я снова прильнула к груди Макса и покрепче его обняла.

И вдруг неожиданно Макс развернул меня по направлению к реке. Я сначала дезориентировалась, но он крепко держал меня за талию и прижимал к себе спиной.

И тут я увидела ТАКОЕ!

По воде плавали светящиеся фонарики. Вначале они двигались в хаотичном порядке.

После стали собираться в сердечко.

А затем и в слова.

И все это происходило во время движения теплохода!

«Это что там, водолазы, что ли, передвигают их?! Как такое возможно?! Хорошо, что лето, и вода теплая».

Такое ощущение, что мой мозг за всеми этими мыслями не осознает до конца, что происходит. «Максимилиан делает мне предложение!!!»

Наконец до меня это дошло!

Я со счастливыми лицом поворачиваюсь, а его нет. Обвожу палубу глазами и не вижу его. Не поняла…

Разочарованно опускаю взгляд и замечаю Макса, стоящего на одном колене у моих ног. В руках – открытая коробочка с кольцом внутри.

– Доминика, я люблю тебя! Выходи за меня замуж! Давай создадим вместе большую и счастливую семью!

Максимилиан

Новость о приезде родителей Доминики была неожиданной. Не думал, что будет так быстро. Надеялся успеть подготовиться нормально. Не впопыхах все делать, а размеренно и качественно. Видно, не судьба.

Спустился в кабинет и позвонил Лехе. Раз мы решили вернуть наши братско-дружеские отношения, чем не повод начать с этого звонка. Да, и мне было хреново без него, что уж тут скрывать. Как будто руки не стало.

Поднял трубку гудка с четвертого. Обычно это происходило быстрее. Возможно, занят.

– Здорово. Ты там занят? Говорить можешь?

– Да, конечно, – прочистил горло, – говори. Как ваши дела?

– Все нормально. Решил посоветоваться с тобой. Хочу Доминику замуж позвать. Завтра. А что приготовить, не знаю. Девушки же любят романтику, а ты и сам знаешь, какой из меня романтик. Так что звоню посоветоваться с твоей Олей. Кешина Ирка сошла с дистанции, а больше девушек и нет в округе. С кем поговорить, не знаю.

– Воу, воу, брат! Не гони лошадей! Зачем так спешить? Вы знакомы всего ничего, а уже брак хочешь ей предложить.

– Ты, видно, забыл, Леха, что я не совершаю необдуманных поступков?

– Ладно, не петушись ты. Просто неожиданно, вот и подумал, что спешишь ты.

– Нет, опоздал я, годика на два. Да, кстати, жду поздравлений, сын у меня.

Тишина.

– Чего, чего? Откуда сын? Где успел наследить?

– Все там же. Ника сына мне родила, вот только скрывала. Думала, что и от него откажусь, так зачем давать знать. Ох уж эта логика… или ее отсутствие, уж не знаю.

– Вот это да! Вот это новость! Как круто у тебя все сошлось! А я уже было подумал, что к тебе пришли и огорошили новостью, – заржал гад, – и теперь тебе предстоит объясняться с Никой.

–Слышь! Ты не думай! Лучше идею подкинь, с Ольгой посоветуйся. Только быстро. Мне завтра предложение делать, а еще и подготовиться нужно.

– С Ольгой не обещаю, – пауза, – нет ее сейчас поблизости, – снова пауза, – но есть другая. Я с ней поговорю, отзвонюсь тебе чуть позже.

– Другая? Серьезно? Интересно. Но это терпит, потом расскажешь. Ты давай в темпе решай и дай знать.

Леха перезвонил через полчаса. Передал трубку девушке, после пары предложений которой я понял, что фантазия у нее бьет ключом. И чтобы не было ситуации как в «испорченном телефоне», связал ее с новой секретаршей, пусть найдет организаторов свадьбы и договорится об исполнении сюрприза для Доминики. Но чего я никак не предвидел, так это того, что фантазия у девочки реально зашкаливает! От воплощения ее идеи отказались пять устроителей свадеб. Сложность и сроки были основными проблемами. Вот же зараза маленькая, не могла придумать что-нибудь попроще, но не менее романтичное. Переговорами занимались новая знакомая Лехи (хорошо хоть не кинула нас и помогала как могла) и мой секретарь. А после мне звонили устроители свадеб и жаловались на бескомпромиссную идейную вдохновительницу. Что только ей не предлагали, она настаивала на своем. А так как я в этом полный профан, но сюрприз хотел сделать для Доминики действительно хороший, сказал договариваться с ней. Обещал тройную оплату за сложность, массовость и срочность.

И вот теперь, глядя на мою девочку, понимаю, что все нервы двух последних дней стоили того! Надо будет поблагодарить эту мелкую заразу.

Итак, я стою на одном колене и жду ответа на свой вопрос.

В глазах Доминики застыли слезы радости. Она от смущения закрывает ладонями лицо, потом открывает и кидается мне на шею с криком «ДА!»

И все! Для меня больше ничего не важно: ни сложности в организации ужина, ни недовольство ее родителей, – НИЧЕГО. Она согласна! И это теперь самое главное!!!

Схватил ее в охапку и поцеловал, одновременно кружа по палубе.

Это было сигналом к действию.

Начали взрываться фейерверки. Покружив ее еще немного, я поставил Доминику на ноги, снова достал футляр с кольцом, взял продукт ювелирной фабрики и надел на безымянный пальчик моей девочки. Теперь она моя! Никому ее не отдам!

Доминика

Макс надел на мой пальчик кольцо, прекрасное, самое красивое! Склонился к моему лицу и снова поцеловал. Еле оторвавшись от меня, развернул лицом к набережной, и мы стали любоваться салютом в честь нашей помолвки. Я так счастлива!!! Это неописуемое ощущение! Были бы крылья, я бы взлетела от нахлынувших на меня чувств!

Максимилиан тоже выглядит счастливым. Улыбается, целует мою шею, ушки, что-то шепчет. Мы еще постояли минут пять, фейерверки в нашу честь как раз закончились, и мы решили вернуться к родителям.

Спускаясь по ступенькам, я поняла, что жизнь налаживается, что все недоговоренности и обиды позади. Теперь мы будем все открыто говорить друг другу и решать все вопросы сообща. Да, мои родители будут немного недовольны, что я так быстро согласилась на предложение Макса. Но это моя жизнь, и только мне решать, что и как в ней будет.

А сейчас я счастлива!

Наконец-то я рядом с любимым человеком, мои чувства взаимны, у нас есть прекрасный ребенок и большая любящая семья. А что еще для счастья надо?

ЭПИЛОГ

Несмотря ни на что, этот день наступил. Празднование моей свадьбы.

Мы решили, пока и мои родители в Москве, по-быстрому справить свадьбу. А чего ждать?! Мы любим друг друга! Предложение руки и сердца сделано! Сыночек у нас тоже уже есть. Так почему бы и не пожениться!

Организацию торжества Макс тоже взял на себя, возможно, опять привлечет фантазерку Эву, знакомую Лехи. Придумала же она сказочное предложение руки и сердца! Мне понравилось! Рассчитываю, что и в этот раз ее фантазия будет на высоте! Очень на это надеюсь. Хотя после похищения, вероятно, она еще не пришла в себя и откажется. Ох уж эти похищения!..

Леха… друг Макса, мой личный недруг! Нет, ну кто его просил принимать столь радикальные решения! Похитить меня!!! Это же в каком неадеквате он был на тот момент, что ничего лучше не придумал?! Когда Макс мне рассказал (а он рассказал!), я была в шоке! Пару дней назад мы с ним сели и обо всем откровенно поговорили. По очереди, не перебивая, признались друг другу во всем. Чтобы в новую жизнь войти без секретов и тайн. Хотя особо уже и нечего было рассказывать, многое мы обсудили ранее. Открытым оставался лишь вопрос о моем похищении, но и это больше не является для меня тайной.

В первые минуты после раскрытия секрета я готова была поехать к Лехе домой и убить его! Но позже, немного успокоившись, приняла решение ничего не делать. Ведь, по сути, он снова соединил нас с Максимилианом, и теперь у нас полноценная семья. Но и «спасибо» сказать я пока не готова этому Лехе. Его уже и Лехой язык не поворачивается назвать. За те два года, что я его не видела, он скинул лишние килограммы и подкачал тело так, что может позавидовать любой спортсмен, а все девочки, как только его видят, сразу начинают пускать слюнки. Как поступила и моя подруга Лайма. Не хватает ей ухажеров в виде Кеши и Вали, так она уже заглядывается на Алексея.

Возможно, у них что-то и выгорит. Оба немного безбашенные, красивые и интересные личности. Да и сегодня им как раз представится случай узнать друг друга поближе. Я же позвала Лайму быть свидетельницей с моей стороны, а Макс позвала Алексея стать свидетелем с его. Вполне вероятно, они разглядят друг в друге что-то, что объединит их, и создадут пару. Было бы здорово! Дружили бы семьями. Я не очень люблю Алексея, но очень люблю Лайму, а Макс не очень любит Лайму, но очень дружен с Алексеем. Один – один было бы. Хе-хе.

Мы решили не устраивать традиционную свадьбу с выкупом невесты и конкурсами, а отметить все несколько иначе.

Накрыли столы, пригласили артистов, которые будут развлекать гостей и молодоженов своей музыкой, для детей наняли аниматоров. Это в общем, что я знаю. А все детали продумывал Максимилиан.

Да и сейчас мне некогда. Надо мной работает визажист, потом – стилист. А после надену платье и выйду замуж!

Свадьба проходит в доме, вернее на свежем воздухе, на площадке за домом. Решили не ютиться в ресторане. Выездная регистрация брака – это не новинка уже ни для кого. Вот и мы пригласили работников ЗАГСа к нам.

Когда я уже была готова, ко мне в комнату постучался папа и спросил разрешения войти. Конечно же, я ему разрешила. И как только он вошел и увидел меня в свадебном платье, не выдержал и произнес:

– Боже, Доминика! Какая же ты у меня красавица!!!

Глаза отца увлажнились, он подошел и обнял меня. И мне не хватало этих объятий. Очень не хватало. Все время взросления, да и потом тоже.

– Малышка моя, доченька, будь счастлива! Будь самой счастливой, и за нас с мамой будь счастлива. У нас не получилось сохранить наш брак, пусть у тебя получится, и вы будете самой дружной семьей, которая только бывает.

– Спасибо, пап.

Уже и я готова была заплакать. Папины слова попали прямо в сердце. Да! Я сделаю все возможное и невозможное, чтобы Юлик не ощутил горя ребенка, родители которого разводятся. Я понимала, что папа очень сожалеет о распаде нашей семьи, но уже ничего не может с этим поделать. Надеюсь, у него тоже вскоре появится женщина, которая захочет разделить с ним дальнейшую жизнь.

– Ну все! Моя хорошая! Не будем о грустном, – он осторожно вытер выступившие у меня на глазах слезы, – сегодня твой день и мы не должны грустить. Ну что, если ты готова, пойдем?

Я кивнула. Да, я готова. Готова начать новую жизнь! С Максимилианом и Юликом!

Мы аккуратно вышли из комнаты, спустились на первый этаж, а после и на задний двор.

«Вау! Как красиво!»

Украшение места проведения церемонии было очень красивым. Слева от него на стульях сидели музыканты, оркестр, исполняющие марш Мендельсона.

У импровизированного алтаря стоял Максимилиан, смотрел на меня и улыбался. Я бы даже рискнула сказать, что он был счастлив так же, как и я.

А я смотрела только на него, не обращая внимания на его братьев и друга, которые стояли слева от него.

Амир, кажется, так его зовут. Я и не знала, что Макс пригласил и его. Помню только, что у них что-то было с Алей, моей подругой. Но ничем не закончилось, к сожалению. Аля еще не замужем, это я точно знаю А вот как у него на личном – вопрос.

С моей стороны стояли:

Во-первых, красотка и соблазнительница Лайма. Вот зачем она выбрала такое короткое платьице. Все же мужики с ума сойдут по её красивым ножкам. За Макса я не боюсь, они с Лаймой друг друга еле терпят, а как же остальные?!

Наташка тоже выпендрилась. Да, она точно незамеченной не останется на этой свадьбе.

Аля была элегантна. Возможно, они с Амиром по новой присмотрятся друг к другу, и у них что-то да получится создать вместе!

И рядом с Алией стояла малышка Эва. Значит, все-таки пришла с Алексеем. Ну что же, держись, Эва, кажется, Лайма нацелилась на этого, возможно уже твоего, мачо.

Мама, дядя Дима и отец Максимилиана с Юликом на руках сидели в первом ряду.

Остальные места были заняты самыми близкими друзьями и родными Макса, его деловыми партнерами и просто очень хорошо знакомыми и людьми, которых он захотел видеть на нашем празднике.

Папа подвел меня к Максу и передал лично в руки моему будущему мужу.

Улыбка не сходила с моего лица. Не знаю почему, вроде первый раз выхожу замуж, но почему-то в душе все тихо. Я не переживаю, практически абсолютно спокойна. Лишь взгляды гостей, направленные на меня, немного нервируют, а так чувствую себя хорошо.

Регистратор произнесла трогательную речь, но, увы, заученную до дыр, а вот мы с Максом решили произнести клятвы. Но это будет не здесь и не сейчас.

А в данный момент мы говорим друг другу заветное «да», после чего Максимилиан надевает мне кольцо на безымянный палец, я проделываю тоже самое. И вот наконец мой муж обнимает меня и целует в губы. Никого не стесняясь, ведь он почти двое суток не видел меня, соскучился. Как и я по нему, очень сильно. Лишь когда мы услышали «улюлюканья» гостей, смогли оторваться друг от друга. Почему-то чувства стыда не было, ну вот вообще. Мы наше счастье заслужили. И наш ребенок достоин жить в полноценной семье, где папа и мама любят друг друга.

Первыми нас поздравили наши родители. У мамы стояли слезы в глазах, но она сдержалась, не заплакала. Лишь крепко обняла меня и прошептала на ухо: «Будь счастлива, доченька!» Конечно же, отец и дядя Дима. Аристарх Витальевич после того, как обнял и поздравил Макса, подошел ко мне. Обнял. Чуть дольше положенного задержался и потом произнес:

– Мы с мамой Максимилиана очень хотели девочку. Думаю, теперь наша мечта сбылась, и у меня появилась дочка.

Эти слова до слез растрогали меня. Я и не надеялась на такое к себе отношение. Это было так неожиданно, но так желанно, что слезы счастья в себе удержать я так и не смогла.

Следом подошла Лайма:

– Подруга, перестань так светиться! Ты своим счастьем сейчас все кадры фотоаппарата засветишь! И не важно, что он цифровой.

– Иди ты, знаешь! – Это же Лайма. От нее всего можно ждать, но можно и ей пару «ласковых» сказать.

– Ладно, иди сюда, – и так крепко прижала к себе, что я услышала несколько хрустов своих позвонков, – я за тебя так рада. Наконец-то ты счастлива! Ты достойна все самого хорошего, что только может дать тебе этот придурок Максимилиан.

– Лайма, – попытала я ее приструнить.

– Не отмазывай его. Я же знаю, какой он на самом деле. В отличие от тебя, я очки с розовым стеклом не ношу. Но! По нему тоже видно, что он тебя очень любит. Вообще, вы оба светитесь как две новогодние гирлянды. И поэтому я ничего плохого не говорю. А желаю вам только счастья!!!

– Спасибо, дорогая. Для меня очень важно, чтобы вы с ним хорошо общались. Ты же мне как сестра, а он теперь мой муж. И я вас обоих очень люблю.

– Знаю, – щелкнула она меня по носу, – именно поэтому и не ревную.

А у самой тоже глаза на мокром месте. И это так приятно, что родной для меня человечек так искренне за меня радуется и переживает одновременно.

Аля и Наташа подошли вместе и дружно взяли меня в кольцо своих рук.

– Поздравляю! – одновременно затараторили они. После переглянулись и засмеялись.

– Поздравляю тебя, Ника! Будь счастлива! – начала Аля.

– Да, желаем тебе женского счастья! – продолжила Наташка. – Ну и еще много чего, но это уже за столом и с полным бокалом в руке.

– Спасибо, девочки! Очень рада, что вы смогли вырваться.

– А как тут не вырваться, ваша история началась на наших глазах. И мы очень рады, что в итоге завершилась таким красивым празднеством, – Аля – как всегда – и серьезная и в то же время душевная.

– Спасибо, девочки. А Анька что? Не смогла?

– У нее малыш заболел.

– Да, конечно, я ее понимаю.

Рядом стояла малышка Эва, нервно переминаясь с ноги на ногу, а в руках теребила светло-бежевый пиджак. Девочки проследили за моим взглядом, и, все поняв, отошли в сторону, позволяя другим гостям приблизиться и тоже высказать свои пожелания.

Эва обняла меня.

– Поздравляю тебя, Доминика! Желаю всего-всего самого хорошего вашей новой ячейке общества. Я не знаток говорить красивые слова, но, поверь, искренне желаю вам счастья и еще пару-тройку таких же прекрасных малышей, как Юлик. И знай, я в него влюблена окончательно и бесповоротно. И если вдруг понадобиться с ним посидеть, то я буду рада.

И улыбнулась. Действительно, такая она еще маленькая, но чистая, искренняя и добрая. Прекрасная девочка. Не зря она мне понравилась. Я ее старше почти на десять лет и вроде еще не старушка, но мне она кажется такой маленькой и невинной, что хочется ее оберегать и направлять. «Что-то меня совсем занесло».

– Спасибо, милая. Буду иметь в виду. Тем более, мы уезжаем с Максом в свадебное путешествие, нянечки тут понадобятся. Юлику ты тоже очень понравилась, так что смогу со спокойной душой его оставить тебе.

– Хорошо, без проблем. Пока учеба не началась, я вся в твоем распоряжении.

– Спасибо.

Тут к нам подошли Макс и Алексей. Мой муж обнял меня за талию и, притянув к себе, поцеловал. И так, чтобы услышала только я, сказал:

– Я уже соскучился.

– И я.

– Что-то здесь приторно сладко становится, тебе так не кажется, Эва? Сейчас прилипну к тебе, и тогда уже точно не отлепят, – на что намекал этот друг Макса, мне было все равно. Он меня не задевает этим. Я так счастлива, что на подобное не обращаю внимания. А вот Эва покраснела и легонько так ладошкой ударила его по плечу. Я и не заметила, как он так близко подошел к ней и приобнял за талию.

Вот это новости! Они вместе?! Перевела взгляд на Макса, он понял мой немой вопрос и с улыбкой кивнул и подмигнул мне. Вот так вот! Что же, я за них рада.

После к нам подошел один из приглашенных Макса, серьезный такой, сосредоточенный. Тоже поздравил и пожелал нам счастья. Макс потом пояснил мне, что это местный депутат городской думы Москвы и зовут его Руслан, и что он сейчас тоже помогает Максу и Алексею с тем, чтобы засадить за решетку двух братьев-насильников, которые пару недель назад похитили Эву.

Принимая поздравления от малознакомых людей, уже не старалась понять, кто есть кто, главное, что Макс рядом и понимает, с кем общается. Мои гости уже меня поздравили, сейчас я лишь придерживаюсь этикета, принимаю поздравления с улыбкой на устах.

Когда ряды поздравляющих окончательно поредели, нас попросили сесть за накрытые столы, но мне совсем не хотелось есть. Хотелось покинуть всех гостей и остаться наедине с Максом, а после уехать в свадебное путешествие, которое нам подарил Алексей.

Через пару часов бесчисленных тостов, криков «горько», поцелуев и танцев желание сбежать повысилось до той отметки, что уже невозможно было его игнорировать. Поэтому я не выдержала и все же сказала Максу:

– Если мы сейчас же не уйдем, я здесь слягу и тебя потяну за собой.

Макс засмеялся.

– Я уже больше часа жду от тебя этих слов, Ника.

Встал, взял меня за руку и потянул в сторону дома.

– Стой, я еще не кинула букет невесты!

– Хорошо, сейчас скажу организатору. – Только начал набирать на телефоне номер, как повернулся ко мне и спросил: – А это возможно сделать перед машиной?

– Конечно! Разницы нет, откуда кидать.

– Отлично.

Действительно, не прошло и минуты – уже в микрофон приглашались к машине жениха и невесты все незамужние девушки. И ко мне как раз подъезжало наше транспортное средство, красиво украшенное лентами, шарами и статуэткой молодоженов.

Ну что же, оставалась лишь одна формальность – бросить букет невесты – и можно с чистой совестью сбегать со свадьбы.

Я улыбалась и про себя просила, чтобы все мои девочки точно так же нашли свою половинку, вышли замуж и были счастливы.

Организатор снова взяла в руки микрофон:

– Итак, невеста готова? – Я утвердительно кивнула. – Девушки готовы? – Послышались одобрительные «ДА!"». – Тогда начнем. На счет «три» невеста кидает букет. Итак, раз, два, третья девушка справа, встаньте поближе к другим.

Конечно же, это розыгрыш! Просто прикалывается она. А я чуть было не кинула.

– Итак, начнем еще раз. Один, два, – и тут я замечаю, как со стороны машины в направлении моих подружек летит букет. Фальшивый! Не мой!

Поймала Лайма. И, конечно же, не сразу поняла, что он ненастоящий. Зло зыркнула на организатора, а после, мило улыбнувшись, вручила букет моей маме.

– Какой красивый букет получила мама невесты. Поаплодируем ей. – Дождавшись конца аплодисментов, она продолжила: – Итак, невеста, пожалуйста, прицельтесь. Девушек не так много. Если букет перелетит через них в сторону мужчин, рискует оказаться на земле. Не понаслышке знаю, как мужчины боятся поймать букет невесты. Итак, продолжим. Один, два, три!

И я бросила. Не знаю, в кого попала, с улыбкой повернулась к девочкам и увидела, что букет поймала Аля, которая стояла немного в стороне от всех девушек. На ее лице отображались растерянность, удивление и смущение. Она явно не ожидала поймать букет невесты.

Она посмотрела сначала на меня, после покосилась направо. Проследив за ее взглядом, я увидела высокого светлоглазого парня, но явно восточной внешности.

Наверное, это его имела в виду Аля, когда спрашивала про приглашение на свадьбу и можно ли к нему добавить «плюс один». А затем она посмотрела на Амира, и вот по его взгляду мне стало понятно, что новый парень Али ему совсем не пришелся по душе.

Но сейчас мне некогда с этим разбираться, меня ждет Макс, мы свою жизнь устроили и теперь летим в свадебное путешествие. Да, эгоистично звучит, но сейчас я хочу побыть немного эгоисткой и любимой женщиной.

Мы садимся с Максом в приготовленную для нас машину и едем… домой. Подъезжаем к лестнице, поднимаемся в нашу комнату. Там уже приготовлена одежда, в которой мы должны улететь, чемоданы собраны и лежат в багажнике.

Макс помогает мне снятьплатье и начинает параллельно целовать плечо, спину…

– Маакс, мы опоздаем на самолет.

– Хочу тебя.

– А если опоздаем? – с придыханием спрашиваю.

– Никааа, – наконец он справился с застежками и опустил платье, оголив меня по пояс. Тут же его руки обхватывают мою грудь и мнут ее, задевая соски и играя с ними, перебирая пальцами.

Голова сама запрокидывается на его плечо, и изо рта слышен стон. Это моя эрогенная зона, и Макс об этом прекрасно знает.

Его губы переместились за ушко и, вобрав в рот мочку, он часто задышал. Предательская стая мурашек прошлась по всему телу. Макс знает мое тело, полностью его уже изучил и теперь играет им, как ему заблагорассудится.

– Так… ах… куда… ах.. мы… едем… аа…

Его левая рука опустилась вниз и уже хозяйничает на территории трусиков, и совсем не дает мне сосредоточиться на своем вопросе. А я ведь до сих пор не знаю, куда мы летим.

– Любопытная, – тянет за волосы, поворачивая мою голову так, чтобы ему удобно было целовать, – нетерпеливая, – впивается в мои губы в долгом страстном поцелуе, – МОЯ.

Я не выдерживаю и поворачиваюсь к нему полностью. Хочу его, и мне все равно, что мы опоздаем на самолет, что на территории участка полно наших гостей и все ждут нас, чтобы попрощаться и пожелать счастливого свадебного путешествия. Сейчас есть только он и я.

Страстно отвечаю ему на поцелуй, притягивая его как можно ближе к себе.

Платье уже на полу, я стою в одних трусиках. Макс, однозначно, лучший по раздеванию среди нас двоих. Ведь он до сих пор полностью одет. Оттолкнула его, поставила руки по бокам. Он еще находится в страстном желании обладать мной и сначала не понимает, что случилось, почему я его оттолкнула.

– Раздевайся. Хочу тебя видеть.

– Ника, – делает шаг ко мне.

– Это моя первая просьба к тебе в качестве жены, неужели ты ее не выполнишь?

Останавливается. Смотрит серьезно в мои глаза.

– Ох, моя дорогая. Клянусь, тогда все ночи свадебного путешествия у нас будут начинаться со стриптиза в твоем исполнении.

– А кто сказал, что я против? Но сейчас соблазнять меня будешь ты.

– Ника, ты пожалеешь.

– Хочу…

Снял пиджак.

– Уверена?

– Абсолютно.

Резким движением разрывает на себе рубашку.

– Вау! Сколько экспрессии! Но я девушка стойкая… в общем, хочу еще зрелищ.

А сама еле сдерживаю себя, чтобы не подойди и не обнять его.

– Ну, держись, Ника, я тебе это припомню.

– Буду ждать, милый, – и подмигиваю ему.

Тянется к пуговице на брюках, а глаза блестят. Или ему понравилась игра, или он придумывает, как будет издеваться надо мной. И в этот момент к нам в комнату стучатся:

– Эй, молодожены, что-то вы задержались, – смеется Алексей, – неужто решили поддаться плотским утехам нам на зависть?

– Я убью его, – недовольно ворчит Макс, опуская голову.

– Я тебе помогу.

– Молодожены… если не откликнитесь, я позову на помощь, и мы все вместе к вам вломимся.

– Мы скоро, идиот!

– От такого же и слышу, – ржет Леха. – Спускайтесь уже, голубки! Италия ждет.

Вот так я и узнала, куда мы отправляемся в свадебное путешествие.

Приглашаю во вторую книгу цикла "ЛЕКС".

СПАСИБО ВСЕМ БОЛЬШОЕ!!!

В книге "ЛЕКС" будет частенько мелькать парочка "Макса-Ники")))

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30