Так закалялась сталь: Обстоятельства [Юрий Густав-Дальский] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Юрий Густав-Дальский Так закалялась сталь: Обстоятельства

Порыв холодного весеннего ветра рычащим треском пронесся по голым веткам коренастых деревьев. Солнце еще даже не встало над горизонтом, а жизнь в маленьком, захудалом городке Рин уже неохотно начинала просыпаться. Для жителей Нэнбета, маленькой страны практически на самом севере огромного континента Тирр, холод был привычным делом. Величественный горный хребет Гилъермонт – самый высокий во всем Тирре, не позволял теплым ветрам с юга пробиться в Нэнбет. Период оттепели наступал лишь раз в году и то на пару месяцев, если не меньше. Вот и сейчас время подходило к этому. Для всех нэнцев этот период был очень важен, по понятным причинам, и жители Рина не были исключением.

Однако, это утро стало для них не совсем обычным. Привычный шум закипающей рутины вдруг пронзил громкий крик, а за ним крепкая мужская ругань. Хоть и случилось это почти на самой окраине, так как городишко был совсем небольшим, через пять минут на месте происшествия, расталкивая друг друга, уже толпились кучки зевак, отвлекшихся от своих утренних забот, чтобы посмотреть, что же такого стряслось. Картина там была, для привыкшего миру и спокойствию, Рина, прямо скажем, шокирующая: забор небольшого загона около одного из домов был весь переломан, в самом загоне валялись изувеченные тушки баранов, единственных пригодных для разведения здесь, животных, а примерно с середины лужайки тянулся прерывистый кровавый след, сквозь ломаные доски забора выходивший на дорогу и обрывавшийся перед лежащим лицом вниз изуродованным телом мужчины. Случилось это, скорее всего, ночью, поскольку тело было совсем холодным, а шум подняла пожилая пара – хозяева фермы, вышедшие с утра покормить своих питомцев.

Через час, когда сонные стражи порядка смогли-таки разогнать зевак, весь Рин только и судачил о загадочном происшествии:

– Я говорю тебе, его бандиты порешили, как пить дать! Бандиты! – Низкий человек с киркой на плече, похожий на бочонок, яростно пытался доказать своему спутнику, немолодому на вид, альву с густой каштановой бородой, свою точку зрения.

– Да с чего бы это вдруг им заявляться в Рин? Нечего им тут делать. Я за пять веков не припомню…

– Ты и имени своего по утрам-то не помнишь. Я думаю, они по его душу и пришли. Малец Санни же любил свои фокусы по тавернам показывать. Так он недавно же еще в путешествие уезжал. Поди и напился где-нибудь и повздорил. Вот его и порешили.

– Ты как будто Санни не знаешь… Он бы ведь и мухи не обидел, даже пьяным.

– Ну, а кто еще мог натворить такое, если не бандиты, а?

– Да мало ли. Может, тигры с гор спустились. Сам подумай, зачем бандитам баранов было трогать?

– Рановато, бишь, для тигров.

– А я уверен, что вполне себе…

– Нет, для тигров действительно рановато. Стада, за которыми они спускаются, будут тут, по меньшей мере, недели через три. – Приятели удивленно обернулись. В разговор вмешался третий голос, принадлежавший незнакомому молодому человеку, со скучающим видом прислонившего спину к стене хлебной лавки, которую они только что миновали, не заметив его.

– От, я ж тебе говорю! А ты все тигры-тигры… Даже малой, и тот больше соображает.

– Да откуда ему знать, этому малому-то? Он и не местный-то, поди. Откуда ты, а, приятель?

Парнишка с наигранной неохотой отлепил спину от стены и подошел к друзьям. Выглядел он действительно очень молодо – лет девятнадцать-двадцать. Одет просто: поношенная кожаная курточка и такие же штаны. Не смотря на юность, его овальное, с резкими чертами, лицо уже было украшено несколькими, весьма глубокими, шрамами. Длинный, с небольшой горбинкой, нос, явно был сломан, может даже не раз. Человек был абсолютно лыс, что удивило приятелей, ведь даже здесь, в захолустье, молодежь обожала носить патлы до плеч. Единственной растительностью на лице парня была густая черная бородка от нижней губы до подбородка. В нешироко расставленных серых глазах плясали огоньки мальчишеского азарта, а на тонких губах играла очаровательно-беззаботная улыбка.

– Я из Велара. У меня тут тетушка живет, вот приехал ее навестить, а тут такое…

– Ну так и по чем тебе про наших тигров знать? – Бородатый альв все никак не унимался.

– Мне положено. Я охотиться люблю. – Парень горделиво расправил плечи, от чего стал выглядеть больше. Он и до этого не был маленьким: высокий, сухопарый, с крепкими жилистыми руками. – Кайнисом звать.

– Охотник знач? Это славно, у нас самих уже давно их не водится. Я Джимми – Низенький человек добродушно улыбнулся и протянул руку парнишке. – А это недоразумение с бородой – Сэм. Мы шахтерами тут работаем, на руднике Мильсена.

Альв, которых в народе еще называют "очеловеченными" эльфами, потому что от них они отличались лишь короткими, но все еще острыми ушами и более плавными чертами лица, пребывал в весьма мрачном настроении, после краха своей теории о тиграх, но все же кивнул и протянул Кайнису руку.

– Так, вы должно быть и идете туда, на работу? Не будете против, если я пройдусь с вами? Еще не до конца освоился тут, но не могу не признать, что городок тут чертовски милый.

– Конечно! – Джимми радушно хлопнул Кайниса по плечу. Он явно был большим любителем поболтать. – Тут везде есть на что поглядеть. Слыхал, там за рудником есть зеленое озеро?

– В самом деле?

– Ага. Знач, ты из Велара… А из какого города?

– Из Велинграда. – честно ответил Кайнис. Велинград был столицей Велара, одного из самых крупных и развитых государств, находящегося чуть южнее Нэнбета.

– Ах, ну тогда точно! Вам там кроме своих машин смотреть не на что. Пошли, заодно расскажешь мне про настоящую охоту, нечего попусту уши проветривать.

– Да и шататься в одиночку тут теперь тоже нечего… – наставительно добавил Сэм.

И, болтая, троица отправилась прочь от городка, в сторону сверкающих на солнце снежными шапками, гор Гилъермонта. Рабочие не особо торопились на свою смену, с большим энтузиазмом и весьма подробно рассказывая Кайнису все об окрестностях и местной жизни, а он в свою очередь радовал их увлекательными историями об охоте.


***


Обратно в город Кайнис вернулся уже после полудня. Ненадолго задержавшись непосредственно рядом с местом, где с утра нашли тело и поболтав со стражниками, он решил, что было бы неплохо навестить начальника их куцего гарнизона. Разговорчивость его новых знакомых оказалась весьма кстати и сэкономила уйму времени, вот только о самом происшествии шахтеры не смогли рассказать ничего толкового, только свои, навеянные страхом, догадки. Но для начала стоило сделать еще кое-что. Заскочив в снятую еще вчера вечером комнатку в постоялом дворе, парень извлек из тайничка, который сам же и соорудил, отогнув несколько досок в полу, мешок. Опустошив его и аккуратно разложив содержимое на кровати, он скинул свой кожаный костюмчик и отправил его в мешок – сейчас надобность в нем отпала. Такая одежда во все века была писком моды невысокой пробы авантюристов, и Кайнис решил, что она отлично подойдет для того, чтобы осмотреться в городке на первых порах, не раскрывая местным, кто он на самом деле такой.


***


От обрушившейся сегодня горы работы у капитана Гатса, командовавшего гарнизоном стражи в Рине, начинала закипать голова. Мир, покой и тихое запустение царили тут достаточно долго для того, чтобы, уже немолодой альв успел растерять былую хватку, если когда-то она и была у него.

Когда вечером в дверь постучали в очередной раз, Гатс обреченно утопил худое, щетинистое лицо в ладонях, но все же рявкнул: "Входите!".

Подняв глаза, он был крайне ошеломлен, увидев на пороге не очередного поддатого свидетеля с эмоциональным рассказом, а высокого молодого человека в длинном бело-сером плаще, окантованном черной тесьмой, блестящих кожаных сапогах до колена и невысокой серой шляпе со слегка загнутыми вниз полями. Шляпа была украшена черной лентой с серебряной бляхой в центре. За спиной человек нес длинный, тонкий меч и такое же длинное гладкоствольное ружье с необычайно вытянутым барабаном. Гатс никогда не видел подобных раньше. Чутье подсказывало капитану, что это далеко не весь арсенал, с коим заявился незнакомец, однако, намного больше его интересовала серебряная бляха. Все внимание альва было приковано к ней, а точнее, к выгравированному на ней лошадиному черепу. Этот известный во всем Тирре знак принадлежал Стальным Охотникам – древнейшей и весьма специфичной наемнической организации. Бело-серые плащи, как тот, в который был облачен гость, носили, так называемые, вольные Охотники, пользовавшиеся у большей части населения любой страны особенной неприязнью. Вот и Гатс не пришел в восторг от неожиданного визита:

– Полагаю, не стоит уточнять, чем я обязан твоему появлению, Охотник. – В голосе капитана сквозило неприкрытое раздражение. – Это ведь было лишь вопросом времени, да. Однако я удивлен, что это было так быстро. Я бы сказал, чересчур быстро.

– Интересный способ приветствия. Неужели столичные рассказы о вежливости и гостеприимстве нэнцев – ложь? – Кайнис непринужденно облокотился на дверной косяк. – Хотя нет, стоит признать, ваши жители были весьма радушны ко мне.

– Может просто потому, что не знали кто ты? – Гатс презрительно покосился на гостя. – Не лучшее время ты нашел для визита, а в лучшее я бы приказал выгнать тебя прочь.

– Полно Вам, капитан. В лучшее время меня бы тут и не было. – Охотник ухмыльнулся.

– И все же, сейчас ты тут. И я прекрасно понимаю зачем, но все же, я хотел бы услышать причину, по которой я не должен лично вышвырнуть тебя отсюда.

– Конечно, мистер Гатс, но мне кажется Вы сами ее только что озвучили. Я присяду? – Не дожидаясь ответа, Кайнис подошел к столу и вальяжно уселся на обитый выцветшим красным бархатом стул, закинув ногу на ногу.

– Вам нужна помощь, мистер Гатс. Я предлагаю Вам свою.

Альв фыркнул:

– А с чего ты решил, что она мне нужна?

– Я полагаю, что Вы в тупике, капитан. Посудите сами: впервые за долгое время в этих краях произошло убийство, да еще и столь жестокое. И нет ни одного свидетеля, которой в состоянии хотя бы отдаленно подсказать, кто или что на самом деле сотворило такое с несчастным. Ни одного подозреваемого, кроме…

– Кроме тебя… – Гатс осекся.

– Кайнис. Кайнис Пирим. – Парень улыбнулся даже несколько сочувственно, увидев замешательство на лице альва.

– Кроме тебя, Кайнис. – Закончил тот свою фразу и продолжил, ни капли не смутившись. – Откуда мне знать, что все это не твоих же рук и дело? Доходили до меня истории о твоих друзьях, организующих подобные подставы, чтобы потом нажиться. Уж больно подозрительно мне твое столь быстрое появление…

Кайнис рассмеялся:

– Прошу Вас, господин капитан, Вы далеко не первый, кто предается подобным мыслям. Спешу Вас заверить, все эти истории – выдумка чистой воды. Законы и правила моего ордена запрещают подобное, а нарушители будут наказаны более чем сурово. И уж поверьте, если кто-то решится на это, то об этом узнают быстрее, чем вы думаете. – Холодная твердость последних слов Охотника заставила спину Гатса слегка покрыться мурашками, но навряд ли убедила его. – А касательно моего своевременного появления… Что ж, на то действительно есть причина, но о ней чуть позже.

– Я все еще уверен, что Рин может прекрасно обойтись и без твоей помощи. – Альв стоял на своем. – Да и вообще, к чему поднимать шум. Мы ведь не знаем наверняка, может это был просто несчастный случай и вновь он не повторится.

– Вот именно, мистер Гатс, Вы не знаете. Не знаете, с чем встретились. И даже не особо пытаетесь. За день прогулок по городку я собрал сведений не меньше, чем Вы с гарнизоном в подчинении, а может даже и больше.

– Хочешь сказать, ты знаешь?

– Догадываюсь. Для того, чтобы окончательно пролить свет на эту ситуацию, мне нужны лишь ответы на несколько простых вопросов.

Капитан задумался. Несколько минут он сидел молча, сцепив пальцы на руках и испепеляя Кайниса взглядом. Тот, в свою очередь, с самым беззаботным видом вертел в руках найденную им на столе механическую ручку, с интересом глядя в большое пыльное окно, выходившее на дорогу перед зданием гарнизона. Наконец, альв ответил:

– Я обсужу это с кем надо. Пока что убирайся отсюда. Если понадобишься, на что я искренне не надеюсь, тебя отыщут.

Кайнис ничуть не изменился в лице, услышав решение капитана. Все с тем же беззаботным видом поднялся из-за стола и направился к выходу. На полпути он остановился и бросил альву:

– Понадоблюсь, господин капитан. И это произойдет быстрее, чем Вы думаете.

– Пытаешься меня запугать?

– Ни капли. – Охотник улыбнулся и сделал шаг в сторону. В ту же секунду на лестнице послышался топот ног, и почти сразу же, дверь с грохотом распахнулась.

В кабинет влетели двое стражников, с ног до головы покрытые пылью, а вслед за ними вошел эльф. Чистокровный, с длинными седыми волосами, острыми изогнутыми ушами и таким же острым морщинистым лицом. Он слегка горбился, от чего Охотник сделал вывод о его весьма почтенном возрасте, но, не смотря на это, мужчина отнюдь не выглядел дряхлым. От него веяло какой-то странной силой, особенно от взгляда быстрых и цепких голубых глаз. Даже молодые альвы-стражники казались рядом с ним на голову ниже. Эльф явно был, мягко говоря, не в духе.

Увидев, кто зашел в его кабинет, капитан вскочил так резко, что впечатался ногами в стол и вытянулся по стойке смирно. Кайнис же, к которому Гатс утратил всякий интерес, а новые посетители и вовсе не заметили, наблюдал за разворачивающейся сценой в своей излюбленной позе: прислонившись спиной к старому книжному шкафу.

– Садитесь, Гатс. – бросил эльф и с удивительной грацией подошел к столу, усевшись на стул, на котором минуту назад сидел Охотник. – Дайте мне выпить.

– Да, конечно, господин Мильсен. – капитан нырнул под стол и выудил оттуда бутылку с двумя хрустальными стаканчиками, которые уже через секунду были наполнены. – Остался только дешевый брэнди. Честно говоря, я не был готов к вашему визиту, так бы достал чего-то получше.

– Сойдет. Мой визит не совсем обычный. – Эльф подался вперед, и вид его стал довольно грозным. – Скажите, Вы хоть на каплю продвинулись в выяснении того, что случилось этой ночью?

– Не совсем, но… – Альв бросил было взгляд на стоявшего сзади Охотника, но Мильсен перебил его, не дав продолжить.

– Весьма печально, мистер Гатс. – его глубокий голос был холоднее льда. – Буквально полчаса назад что-то напало на моих рабочих в северном руднике. Трое погибли. А Вы за день даже не удосужились поднять задницу и выйти из своего кабинета.

– О боги, господин Мильсен, я не… Я…

– Вы, Гатс. Вы сейчас же пойдете и разберетесь, что там, черт возьми, произошло. Иначе Вы лишитесь своего поста так же быстро, как получили его. И я не посмотрю на годы службы, проведенные на нем! – Эльф залпом осушил свой стакан, выдержал небольшую паузу и продолжил. – Поймите, Гатс. Если над северным рудником нависла угроза, мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы не допустить его закрытия. Без него Рин просто погибнет. Нормальный урожай не всходит на этой земле, чертовы бараны не хотят плодиться… Мои личные запасы уже почти истощены, я не смогу более содержать город.

– А как же Гольен? – С опаской спросил капитан. Кайнис улыбнулся, услышав знакомое имя. Гольен, младший брат Мильсена, был главой крупного города Асва к юго-западу отсюда, а так же, представителем Графства Исгард – гордого обособленного государства на востоке, бывшего колыбелью, а ныне величайшим центром магических искусств в Тирре. Охотник познакомился с Гольеном на пути в Рин.

– Нет. – Резко ответил эльф. – В бизнесе семьи нет и на рынке руды он мой ближайший конкурент. Его чертово Графство больше не желает сотрудничать со мной, после сбоев прошлогодних поставок. Кроме нас нам никто не поможет.

Капитан медленно поднял глаза на стоявшего за спиной эльфа Кайниса, словно неохотно вспоминая об его присутствии.

– На самом деле, кое-кто может. – Все с той же неохотой произнес он. – Хотя, я и сомневаюсь…

Уловив взгляд альва, Мильсен обернулся и ошарашенно уставился на Кайниса.

– Кто это, иен нан, такой, Гатс?

– Кайнис Пирим, Стальной Охотник. – Парень сам ответил за капитана, согнувшись в почтительном поклоне. – Вы весьма кстати не заметили меня при своем эффектном появлении, а ваша стража весьма учтиво решила даже не глядеть в мою сторону. – При этих словах двое молодых солдат заметно устыдились, опустив глаза. – Как и сказал мистер Гатс, я могу помочь вам. Разумеется, за плату.

Эльф невесело рассмеялся.

– Вы весьма самонадеянны для мальчишки-наемника. Сомневаюсь, что от вас будет какой-то толк.

– А Вы весьма самонадеянны для попавшего в трудную ситуацию чело… Эльфа. Если вас так волнует мой возраст… – Кайнис усмехнулся и бросил недвусмысленный взгляд на капитана. – Некоторые за двадцать лет способны пережить больше, чем иные за сто. Уж вам ли не знать, правда?

– Допустим. – Эльф склонил седую голову, явно заинтригованный самоуверенностью Охотника. – Я выслушаю тебя.

– Прекрасно. Для начала, позвольте задать Вам с капитаном несколько вопросов.

Мильсен кивнул.

– Погибший до этого полу-эльф – Санни. Я слышал, он часто устраивал представления и показывал фокусы. Он был магом?

– Да. – Сухо ответил Гатс. – В юности учился где-то в столице. Какое это имеет отношение к случившемуся?

– Прямое. И так, Вы можете подробнее рассказать о том, что именно случилось в северном руднике?

Мильсен мрачно поднял глаза на стражников и кивнул. Один из них тут же поспешно затараторил:

– Мы были на очередном обходе нижнего яруса, когда услышали крики и какой-то шум в седьмом штреке. Я сразу побежал туда, а там какая-то тварь уже разделалась с двумя шахтерами. Когда я подоспел, она держала в лапах тело третьего, кажется, это был бедняга Илен, и что-то с ним делала, а затем отшвырнула в сторону и умчалась в туннель. Я не смог толком разглядеть ее, лампы со вчера не заправили. Но у нее, вроде, было четыре руки и, ммм… Мне показалось, что она блестела в тусклом свете, как будто сама измазана маслом. Когда она удирала, поднялся такой жуткий шум, словно ножом по камню скребли…

– Довольно. – Кайнис беспардонно перебил стражника, подняв ладонь. – Как, говоришь, звали того последнего? Илен, верно?

– Да, Илен. Парнишка-эльф. Совсем малой еще был, лет пятнадцать…

– А остальные двое?

– Сэм и Джимми. Они уже давно там работали, знали все туннели как свои пять пальцев.

Кайнис не удивился, услышав имена своих недавно обретенных приятелей, да и вообще не выразил никаких эмоций. На минуту погрузившись в размышления, он лишь коротко хмыкнул каким-то своим умозаключениям.

– Итак, господа, Вам не посчастливилось столкнуться с механоидом. – Произнес он, наконец. – Причем, этот весьма и весьма опасен.

– Вы уверены? – Мильсен задумчиво почесал острый подбородок.

– Я это знаю. – Охотник говорил с полной уверенностью. – Я гнал его от самого Велинграда. К несчастью, недавно я потерял его след и некоторое время бродил наугад. Только здесь я вновь напал на него, мне было необходимо лишь подтвердить свои догадки.

– Отлично. – Гатс злорадно ухмыльнулся и потер ладонями. – Теперь я знаю, с чем имею дело, не так ли, Охотник? Что теперь мне помешает справиться самому?

– Малое количество времени, плохая подготовка ваших солдат и еще несколько факторов. Вы знаете, но все еще слабо представляете, с каким существом вы повстречались. У этой твари нет мыслей. Потерявший хозяина, механоид преследует одну цель, которая заключается в удовлетворении единственного его чувства – голода. И дурак тот, кто решит встать у него на пути. Могу рассказать о том, как на моих глазах механоид передушил целый отряд столичных жандармов.

– Если с ним не справился целый отряд, на что надеешься ты? – Капитан напряженно постукивал пальцами по столу. Самоуверенность парня явно действовала ему на нервы.

– На себя и надеюсь. – Простодушно ответил Кайнис. – Я не жандарм и не солдат гарнизона. Я Охотник и охотиться за подобными тварями – моя работа. За этим механоидом я гонялся где-то полгода, так что, я знаю его слабые места и как с ним бороться.

– Я согласен с Кайнисом. – Неожиданно для всех, голос Мильсена наполнился тягучей неизбежностью, а и без того бледное, морщинистое лицо стало еще бледнее. – Мне… Довелось однажды повстречаться с такой тварью пару веков назад. И как бы мне не хотелось, лучше Охотника с ней не справится никто.

Явно довольный собой Кайнис театрально поклонился. Вид у него действительно был как у артиста после успешного выступления. Эльф скривился:

– Иен нан, мальчишка. Сколько ты хочешь за свою работу? Я лично заплачу тебе. Чем угодно: серебром, золотом, ассигнациями… Назови сумму.

– Помилуйте, господин Мильсен. Тут мы переходим к следующему пункту нашего разговора. – Глаза Охотника игриво заблестели, а на губах мелькнула хищная улыбка. – Я прекрасно знаю, почему Вы так печетесь о сохранности северного рудника. Ведь только там вы обнаружили уникальное ископаемое, которое доселе не встречали нигде в Тирре. Да, я говорю об индерлите, который ваши шахтеры окрестили кровавым янтарем.

Мильсен бросил на Охотника взгляд, в котором сочетались ненависть и удивление.

– Откуда ты, черт тебя дери, все это знаешь. – Процедил он. Кайнис в ответ лишь пожал плечами.

– Информация – главное оружие любого хорошего Охотника. И все же, индерлит. Удивительный камень, как по красоте своей, так и по свойствам. В нашем мире осталось так мало магии, что ваш рудник я с уверенностью могу назвать ее месторождением. Так вот, именно камень я у вас и прошу в качестве оплаты.

– Ты хоть представляешь, сколько стоит один карат этого камня?

– Естественно. И это меня очень радует. Решайтесь, господин Мильсен.

Эльф насупился и прорычал, всплеснув руками:

– Дерзкая сволочь… Так и быть. Я заплачу, только покончи с этой тварью. Сколько тебе нужно.

– Все, что у вас есть. И учтите, – сказал Охотник с нажимом. – я прекрасно осведомлен об объемах выработки за последнее время. Не пытайтесь утаить что-то. Я не стану менять своего решения.

– Не-е-ет, ты не можешь… – сдавленный голос Мильсена полнился гневом. – Ты ведь погубишь Рин. Этим индерлитом я должен был рассчитаться с Асвой и оплатить поставки провизии… Ты не можешь!

– Могу. Я думаю, остальной выработанной руды хватит для того, чтобы рассчитаться с вашим братом. А касательно поставок, Вы вполне можете перетерпеть до следующей крупной выработки индерлита, Вашим жителям не привыкать, я уверен. В крайнем случае, договоритесь о кредите с кем-нибудь помимо Асвы.

– Кто будет работать в кредит с таким захолустьем, как Рин?

– Много кто бы мог. Не стоило играться с Графством, но это уже не мои проблемы. Не увиливайте, господин Мильсен. – Во взгляде Кайниса блеснула сталь. – Или вы платите мне, или я ухожу, оставив механоида резвиться в ваших шахтах и далее. Поверьте мне, я не болен излишней гордостью.

– Пусть убирается! – рявкнул Гатс.

– Молчать! – оборвал его эльф. И голос и руки его дрожали от ярости и бессилия. – Я согласен, иен нан. Приступай к своей работе, чтоб глаза мои тебя не видели!

– Не раньше, чем я получу свою плату.

– У тебя хватает наглости держать меня за такого дурака? Где гарантия того, что ты просто-напросто не сбежишь, после того, как получишь ее?

– Во-первых, Вы, видно, забыли, кто я такой и на кого работаю. – Выдержав эффектную паузу, Кайнис улыбнулся чуть ли не до ушей, а затем, нетерпящим возражений, тоном, добавил. – А во-вторых, капитан Гатс пойдет со мной. Ему-то вы доверяете.

Мильсен нахмурился, но возражать не стал. Лишь коротко кивнул и жестким взглядом смерил альва. Пару минут назад тот, казалось, готов был взорваться и накинуться на наглого Охотника, а сейчас лишь беспомощно поджал губы.


***


Ритмичный стук тяжелых сапог шагов гулким эхом разносился по залитым тусклым светом туннелям. Здесь, на верхнем ярусе, стены были аккуратно гладкими и ровными, от чего звук получался очень звонким.

– Мы не слишком-то стараемся скрыть свое присутствие. – Раздраженно заметил Гатс. Ему явно не нравилось быть в подчинении у молодого наемника.

– Я сомневаюсь, что наш враг станет прятаться, когда мы найдем его. От Вашей стражи он удрал отнюдь не из-за страха. Ему было, попросту, неинтересно.

– Хм, но ты говорил, что эти твари стремятся лишь утолить го…

– Да, абсолютно верно. – Охотник не дал альву закончить. Голос его стал резче, хоть и лицо по-прежнему оставалось беспечным, а из движений пропала привычная развязность. – Если бы Вы были хоть каплю проницательнее, мистер Гатс, Вы бы поняли, что пищей для механоида служит магия. Тот эльф, Илен, скорее всего, был магом, даже если и не знал об этом. Поэтому тварь и возилась с его телом дольше, а Сэм и Джимми просто подвернулось ей на пути.

– Получается, его привлек сюда индерлит?

– Схватываете на лету. – Съязвил Кайнис. – Камень добывается ведь только здесь, в северном руднике. И я полагаю, что только в том самом седьмом штреке.

– Угу. Этот туннель один из самых старых тут.

– Ведите меня туда.

– Я никак в толк не возьму, Охотник, ты ведь не только ради этого меня с собой потащил. Ответь, зачем?

– Чтоб скучно не было. – Парень выдержал паузу. – Шучу, с Вами не веселее, чем на эльфийских похоронах. На самом деле, Вы должны будете остаться около входа в туннель, когда мы дойдем и, по моему сигналу, взорвать его.

– Прости, что? – Опешил альв.

– Ну, возьмете несколько бочек с порохом и взорвете вход в туннель седьмого штрека. С ним ведь нет смежных?

– Нет, он находится на отшибе. Погоди…

– Вот и славно. – Беспечно сказал Охотник, вновь перебив капитана. – В условиях нашей с Мильсеном сделки входит устранение механоида и работоспособность северного рудника. Про сохранность одного конкретного туннеля речи не шло, потому что его завал никак не скажется на работе остальной шахты.

– Мразь ты все-таки, Охотник… – С забавной смесью ненависти и рассеянности произнес Гатс. Возразить ему было нечего. В ответ Кайнис лишь негромко усмехнулся.

– Вы можете не взрывать порох. Но если Вы не сделаете этого, когда я подам сигнал – живым из этой шахты тоже не выберетесь. – Последние слова были сказаны с такой неприятно-холодной уверенностью, что у альва отпало желание сомневаться и спорить.

– Иен нан… – тихо прошептал он под нос старое расхожее ругательство на гномьем, что в приличном варианте переводилось примерно как "собачья задница", а про неприличный предпочитали не вспоминать.

Остаток туннеля они шли молча, пока не дошли до решетчатой двери, вернее, до ее покореженных останков. Миновав их, спутники оказались на длинном узком балконе, который по краям был огражден не внушающим доверия заборчиком. Балкон этот, на самом деле, являлся природным карнизом, выходившим внутрь поистине грандиозного ущелья. Освещено оно было довольно паршиво: большая часть разработок была уже истощена и заброшена, но имевшегося света вполне хватало, чтобы в полной мере оценить масштаб размаха природы. Шириной оно было метров в сто, а краев и дна ущелья видно не было даже Кайнису, настолько оно было громадным. Во всем обозримом пространстве виднелись перекинутые с одной стороны на другую разнообразные веревочные мостики, канаты и путевые рельсы вагонеток. Со сводчатого потолка свисали монструозные вековые сталактиты, а из расщелин в стенах то тут, то там в пропасть устремлялись небольшие водопады.

– Ах, Кистис… – С истинным восхищением произнес Охотник. – Всегда мечтал увидеть нечто подобное в живую.

– Как по мне, ничего особенного. – Безразлично ответил Гатс, не разделяя восторг Кайниса. – Дальше в горы такого пруд пруди.

– Не соглашусь. Это ведь памятник давно забытым временам. Вы ведь уже немолоды, капитан, и большую часть жизни провели здесь, в Рине, а так невежественны к собственной истории. – От своего наставнического тона Охотнику самому стало смешно, но он сдержался. – Ущелье Кистис стало величайшей братской могилой во время Анмарской Войны, когда магии в нашем мире еще хватало, чтобы выродки Иезииды могли вторгнуться в него…

– Если времена эти давно забыты, от чего мне должно быть не плевать? Какое мне до них дело? – Грубо ответил альв.

– Возможно, поэтому, большую часть жизни Вы и провели в Рине начальником гарнизона… – тихо и меланхолично сказал себе под нос Кайнис.

– Что?

– Нет, ничего. Так, куда нам дальше?

Гатс повел Охотника вглубь шахты, по длинным хитросплетениям коридоров, лазов и мостиков, пока, наконец, спустя добрых полчаса, они не вышли к подъемнику. Механизм пребывал, на удивление, в хорошем состоянии. Хотя, оно и понятно, им тут пользовались чаще всего. Воспользовавшись им, человек с альвом быстро оказались на нижнем ярусе, который располагался на самом дне ущелья. Света тут оказалось еще меньше, чем наверху. Еще некоторое время поплутав по мглистым туннелям, спутники вышли к небольшому проходу в стене, из которого лился мягкий свет масляных ламп.

– Пришли. – Буркнул Гатс.

Охотник коротко кивнул.

– Где склад?

– Здесь, за углом. – Альв указал на чернеющий проем в одной из стен туннеля.

– Отлично. Возьмите весь порох, который найдете там. Бочки уложите вдоль стены от входа через каждые пять метров, на сколько хватит. – Парень пошарил в кармане, извлек оттуда маленький стеклянный шарик, внутри которого плясал слабый огонек, и протянул его капитану. – Возьмите. Если он погаснет, значит, я погиб. В таком случае, поджигайте шнур и уходите. Поняли?

– Понял. – С плохо скрываемым удовлетворением ответил Гатс и принял безделушку из рук Охотника.

Не тратя времени на прощания, Кайнис развернулся и устремился вглубь туннеля. Капитан бросил ему в след, полный надежды, взгляд. Надежды на то, что огонек в стеклянном шарике погаснет.


***


Теперь Охотник шел тихо, хотя сомневался в необходимости этого. Наверняка механоид заранее почует горсть индерлита за пазухой человека, которую тот получил в качестве оплаты от Мильсена. С другой стороны, Кайнис не был уверен, сможет ли существо отличить энергию, исходящую от его камней, от энергии тех камней, что ещескрыты в стенах штрека. Но готовиться он привык к худшему. Так его всегда учил делать наставник. И уже не раз подобное мышление спасло молодому человеку жизнь. Каждый шаг был аккуратен и выверен, Охотник словно плыл по неровному каменному полу. Спустя метров сто от начала своего пути, он наткнулся на изувеченные тела жертв. Жуткое зрелище. Из всех нравоучений, лишь одно Кайнис никак так и не смог перенять от своего наставника – безразличие. Ему было жалко бедняг, на чьих изуродованных лицах застыло выражение непреодолимого ужаса. Несчастному Илену ведь было всего пятнадцать. Лишь мгновение в жизни эльфа… Однако, сожаление им уже никак не поможет, Охотник прекрасно это понимал и, отогнав прочь лишние мысли, двинулся дальше. Если он не хочет оказаться на их месте, то стоит держать разум кристально чистым.

Штрек вел все дальше, то обрываясь и превращаясь в наклонный спуск под крутым углом, то вновь становясь прямым. Кайнис напряг все чувства до предела. За отдаленным шумом падающей воды он уловил едва различимый скрежет металла о камень. Охотник стал размышлять: его уникальная в своем роде винтовка, выполненная специально для него лучшим оружейником ордена в Веларе, могла стрелять на огромное расстояние с предельной точностью, но в условиях боя под землей от нее навряд ли будет много проку. Ровно, как и от длинного меча, а вот увесистый нож будет в самый раз вместе с довольно большим револьвером, барабан которого вмещал всего два патрона. Но зато каких! Кайнис улыбнулся, положив ладонь на рукоять. Однажды он пробил навылет обе головы двуглавой химере. Ну, и конечно, не забыл он об излюбленном инструменте почти всех Стальных Охотников – особой перчатке из металла. С помощью сложных механизмов и капли магии она значительно усиливала руку, на которой ее носили. Кайнис припомнил перчатку наставника – она была большой и громоздкой, скорее напоминала кучку металлолома, надетого на руку, но со своей задачей справлялась более чем похвально. Кайнис же куда больше заботился об эстетической стороне и потратил колоссальное количество денег на то, чтобы его перчатка выглядела иначе. Так и вышло, изготовленная на заказ все тем же лучшим оружейником, она ничем не отличалась от тех перчаток, что обычно присутствуют в гардеробе любого аристократа. Только была лишь немного толще и скроена не из кожи, а из легкой и прочной эльфийской латуни.

Перестав уходить вниз, туннель шел прямо на еще довольно приличное расстояние. С каждым шагом скрежет становился все громче и отчетливее. Оборвалась цепочка захудалых настенных масляных ламп, а вместе с ней оборвался и свет. Кайнис неплохо видел в темноте, благодаря особым средствам, что Охотникам добавляют в пищу на протяжении всего их обучения, так что, для него это не стало особой проблемой. Да и он вполне привык полагаться не только на зрение, но и на все остальные чувства, которые, к слову, тоже были обостренными, благодаря все тем же средствам.

Ход резко сузился так, что Охотнику пришлось согнуться чуть ли не вдвое, чтобы идти дальше, а вскоре, туннель и вовсе оборвался. Вернее оборвался туннель, проложенный рабочими, потому что в полу зияла небольшая дыра с неаккуратными, "рваными", краями. Работа механоида, не иначе. Дыра, или же скорее, нора, уходила вниз практически под прямым углом и была достаточно широкой, чтобы Кайнис мог туда протиснуться. Недолго думая, он так и сделал, цепляясь за всевозможные выступы, которых там было много. Даже чересчур. Ткань, из которой Стальные Охотники шили плащи, с трудом брали даже клиники, а вот голову и левую руку – единственные оголенные участки тела, Кайнис изрядно исцарапал. В конце и вовсе чуть не сорвался: часть породы обвалилась под его ногами, обрушившись в довольно просторную пещеру, в которую выходил лаз. К счастью, пол ее был относительно ровным, а расстояние до него небольшим. Кайнис отпустил руки, ловко приземлился и сразу же приготовился к бою, скинув висевшие за спиной меч с винтовкой, потому что источник, ставшего до дискомфорта громким, скрежета, находился именно тут.

Однако, заметил его Охотник не сразу. Первое, что привлекло его внимание – дальняя стена неровной четырехугольной пещеры. Она целиком состояла из индерлита. Словно огромное, слабо пульсирующее алым сиянием, полупрозрачное окно, сквозь которое виднелось что-то, что Кайнис решил изучить немного позже, потому что теперь он заметил механоида. Тот стоял перед этим величественным индерлитовым полотном, своими конечностями стараясь проделать себе путь в нем. Это и было причиной скрежета. Однако, появление внезапного гостя отвлекло существо, которое резко развернулось и ощетинилось.

За все время, что Охотник гнался за тварью, ему никогда не предоставлялся шанс так близко и детально рассмотреть ее. Каждый механоид был собран по-разному, но объединяло их всех одно – до мурашек жуткий и омерзительный вид. Стоявший перед Охотником экземпляр был куда крупнее тех, что он встречал ранее, даже на страницах книг. Ростом примерно с самого парня, существо было настоящим шедевром творения извращенного гения, состоявшим из плоти и металла. Туловище представляло собой нагромождение из каркаса и кучи каких-то механизмов с трубами, через которые проглядывали почерневшие от времени кости, висевшая лоскутами ветхая кожа и иссохшие внутренности. Со всего этого на пол капала темная маслянистая жидкость, источавшая дикое зловоние. Такая же жидкость бежала по многочисленным трубкам на теле существа.

Рук, или скорее, верхних конечностей, у него было четыре. Первая пара заканчивалась лапами, в которых отдаленно читались очертания человеческой кисти, каждый палец был увенчан огромным изогнутым когтем. На нижней же, вместо кистей красовались ужасающие зазубренные тесаки. О том, что голова существа когда-то принадлежала человеку, можно было понять лишь по выступающим из-под латунной маски костей носа и подбородка. Сама маска напоминала деформированную собачью голову с огромными, неровными зубами, "растущими" прямо из ржавых челюстей. Немигающие черные глаза-окуляры не выражали абсолютно ничего.

Во взгляде Кайниса сверкнул азарт. Быстрым отточенным движением он вскинул револьвер и дважды нажал на курок. Обе пули он выпустил ровно в центр грудной клетки твари, прикрытой толстой плитой, из-за краев которой, словно лучи, торчали ребра. Механоиды – наполовину нежить, наполовину машина, были движимы энергией темных артефактов, называемых "Черными сердцами". Обычно конструкторы помещали их в самый центр груди своих творений, так как это место можно было защитить лучше всего. Вот и сейчас Кайнис решил, что строение его противника такое же. И ошибся. Пули пробили корпус механоида, превратив его в дымящуюся кашу из металла и требухи, но это ничуть не повредило твари.

– Ничтожество… – тихий хриплый шепот внезапно пронзил воздух. Кайнис опешил. Никогда еще он не встречал даже упоминания о том, что эти создания могут разговаривать. Им и говорить-то, по сути, нечем. Но размышлять над этим времени у Охотника не было: механоид согнул тонкие трехсуставные лапы с огромными изломанными когтями и прыгнул. Кайнис отпрянул, молниеносно отправил ставший бесполезным револьвер в кобуру на бедре и схватил с земли меч, едва успев заслониться им от яростного выпада.

Оказавшись лицом к лицу с противником, Охотник обнаружил источник голоса: сразу он не заметил, но там где у обычных людей находится живот, у твари находилась обтянутая черной кожей, живая голова, закованная в корпус. На поверхности виднелось лишь уродливое, похожее на череп, лицо с зашитыми глазами. Жуткое зрелище, но подробнее изучать его Охотник не стал, так как смертоносные лапы вновь пролетели чересчур близко перед его лицом. Начался смертельный танец. Сталь, высекая искры, билась о сталь, раз за разом. Раз за разом с ужасным скрежетом механоид яростно кидался в атаку, и раз за разом Кайнис едва успевал уйти от нее, даже не помышляя об ответном выпаде. На стороне его противника были сила, скорость, полное отсутствие усталости и боли. Самому же Охотнику приходилось полагаться на единственное преимущество – свой ум, который сейчас лихорадочно работал, пытаясь найти возможность для контратаки. Вопреки ожиданиям Охотника, столь необычный механоид оказался не слишком разумен, его движения нельзя было назвать осознанными или рассчитанными. Но менее опасными они от этого не становились.

Сражаться с четырехруким врагом было трудно. До этого Охотник сталкивался с существами, которые имели и большее число конечностей, но они были из живой плоти и крови и верный меч прекрасно с ними справлялся. Сейчас же он лишь помогал Охотнику заслоняться от смертоносных лап и не был способен причинить механоиду никакого вреда. К тому же, Кайнис до сих пор пытался понять, где же у него может располагаться Черное сердце. Уходя от очередного взмаха когтей и зверских тесаков, Кайнис прикрылся мечом, нырнул под левый бок твари и вдруг почувствовал, как его плечо обожгло огнем: механоид схватил лезвие, которое Охотник не успел отвести и выдернул оружие у того из рук, едва не вывихнув плечо. Раздался тихий, скрипучий смех, а затем звон и переломленный пополам клинок упал на холодный каменный пол. Парень поморщился, его любимое оружие не раз выручало его. Он тут же обругал себя за то, что позволил замешкаться. Секунда промедления стоила того, что неостановимая тварь вновь кинулась на него, занеся тесаки для удара. Все, что успел сделать Кайнис – упасть на спину. От части, это помогло – острые лезвия лишь неглубоко полоснули его по груди, к удивлению Охотника, без труда разорвав прочный плащ, а могли запросто перерубить его.

Перелетев через лежащего соперника, механоид покачнулся и Кайнис понял, что это, возможно, его единственный шанс. Игнорируя боль, он, не вставая, перекатился на бок со всей скоростью, на которую был способен, и с размаха ударил существо ногой по голени. Со странным хрустом создание завалилось на бок, окончательно потеряв равновесие. Ненадолго, но этого времени хватило для того, чтобы Охотник подобрал с пола винтовку, около которой так удачно оказался после кругов танцев по комнате, и, встав на колено, почти без остановки разрядил весь барабан. Сейчас он решил действовать наверняка. Смертоносные конечности механоида были прочными и быстрыми, но вот суставы-шарниры вблизи показались Охотнику не очень надежными. В них он и стрелял. Благодаря превосходным навыкам, каждая пуля достигла своей цели. Это дало свои плоды. Хоть создание и не лишилось возможности двигаться даже близко, теперь его движения были более медленными и дергаными.

– Плоть слаба… – "нижняя" голова заговорила вновь. И тут Кайниса осенило, где неведомый мастер спрятал источник энергии на самом деле.

Существо издало протяжный, душераздирающий рык и снова пошло вперед. На этот раз Кайнис кинулся ему навстречу. Механоид сделал неуклюжий выпад, в надежде схватить Охотника за плечо, но тот вновь нырнул под левый бок, прикладом толкнул противника в спину, ножом с размаху рубанул по "верхней" голове. Боль от израненной груди волной прокатилась по всему телу. Однако, даже усиленный охотничьей перчаткой, удар не принес никакого результата, кроме пары царапин на грязном металле. Но Охотник уже нашел новое уязвимое место: им оказалось сочленение головы с корпусом, а точнее, небольшой зазор. Не теряя времени, Кайнис вогнал длинное лезвие ножа туда, параллельно повалив механоида на землю и прижав ногой. Вкладывая всю силу и свою, и перчатки, он стал давить на рукоять, как на рычаг. Тварь начала бешено извиваться, стараясь освободиться, но теперь Охотнику было немного легче совладать с ней. Он продолжал давить, вгоняя лезвие все глубже и глубже, чувствуя, как голова с ужасными треском поддается. Даже когда когти впились ему в бока, а тесаки холодным огнем секли икры, он не ослабил напора. Напротив, собрав всю силу в кулак, Кайнис рванул нож. С раздирающим уши скрежетом, похожим на визг, металлическая голова отлетела и покатилась по полу. Одним прыжком Охотник настиг ее и схватил, чуть не лишившись пальца от все еще щелкающих зубов. В открывшемся отверстии он увидел то, на что рассчитывал: небольшую блестящую коробочку, от которой шло множество тонких трубок. Без церемоний, он вырвал ее, и в пещере наступила тишина, нарушаемая лишь далеким шумом воды. Лежавший на земле механоид теперь представлял собой не более, чем зловонную груду металлолома и гнили. Кайнис повертел в руках коробочку. Она была выполнена из драгоценного сплава, одна из стенок была стеклянной, за ней виднелосьизорванное, маслянистое, Черное сердце. Оно медленно пульсировало, разгоняя по идущим во все стороны трубкам темную жидкость, сочащуюся из него.

Сунув добычу да пазуху, Охотник рассеянно огляделся по сторонам и остановил взгляд на индерлитовой стене. Мягкое красное свечение тоже пульсировало, словно сердце. Завороженный, он подошел поближе и вгляделся в полупрозрачную толщу. Он знал, что за темные очертания скрываются в ней. Знал это и убитый механоид, вернее, чувствовал и стремился добраться туда. Но, так или иначе, этому лучше навсегда остаться тут.

Полученные раны потихоньку давали о себе знать. Они не были серьезными, но боль была ощутимой. Кайнис наскоро перевязал их, достал два пузырька с жидкостью желтоватого цвета. Лекарство огнем обожгло горло, но с целью своей справилось, сняв боль, но лишь на время. Охотник подобрал винтовку, бросил прощальный взгляд на останки своего верного меча и твердой, хоть и хромой походкой направился к противоположной от месторождения индерлита стене. Там чернела узенькая расщелина, которую Кайнис ненароком заметил еще во время боя. Из нее слабо тянуло свежим воздухом. Настолько слабо, что никто кроме Охотника и не ощутил бы. На середине пути парень остановился и чуть погодя достал из бездонных карманов стеклянный шарик с пляшущим в нем огоньком, точно такой же, как он дал Гатсу, только шарик Кайниса был немного больше, и маленький сверток с отходившим от него длинным фитилем. Припомнив то, что сказал капитану, Охотник ухмыльнулся и швырнул шарик об пол. Огонек разлетелся снопом искр. Его коллеги издревле использовали этот способ передачи сигнала на большие расстояния: если погаснет главный блуждающий огонек – погаснет и все связанные с ним. Так что Гатс сейчас должен зашевелиться, подумав, что Охотник погиб. А Охотник, тем временем, аккуратно уложил сверток на пол, поджег фитиль и, спустя секунду, растворился во тьме расщелины, спеша убраться подальше.

Спустя минуты полторы, практически с нулевым интервалом, грянули два взрыва. Один глухой, донесшийся лишь эхом – это был Гатс. Другой совсем рядом. В том свертке, что Кайнис оставил на полу, была шашка из особого пороха, способ изготовления которого знали только Стальные Охотники. Они называли его "легким" порохом. В сочетании с маслом серого ясеня, одна шашка с начинкой из такого пороха могла запросто заменить дюжину бочек с обычным порохом. От силы взрыва у парня заложило уши, а пол и стены затряслись даже не смотря на то, что он успел уйти довольно далеко по природному коридору, в который превратилась расселина. Раскатистый грохот возвестил о том, что пещерку, ставшую полем их битвы с механоидом, завалило. Удовлетворенно отметив это, он пошел дальше, по бесконечным хитросплетениям узких и не очень ходов, минуя грандиозные подземные озера, каменные заросли из сталактитов и сталагмитов навстречу слабым веяниям свежего воздуха. Он шел навстречу неизбежной свободе. Уставший, израненный, но живой и вновь победивший.


***


Стоявший на небольшом зеленом холмике с виду молодой, как и большинство своих сородичей, эльф с длинной русой косой улыбнулся, завидев человека в бело-сером плаще.

– Уже и не надеялся вновь увидеть Вас. – Сказал он, когда человек приблизился. – Целый месяц никаких вестей.

– Я свое слово держу. – Охотник бросил эльфу маленький бархатный мешочек. Из него тот высыпал на ладонь четыре алых камня аккуратной овальной формы, каждый был размером с подушечку большого пальца. – Как и договаривались.

– Недурно. До меня в полной мере дошла история, рассказанная тем альвом, командиром стражи Мильсену. Сказать честно, я поражен Вашим планом, Кайнис. И Вашей осведомленностью. Даже я не знал о столь обширном подземном комплексе под Нэнбетом.

Охотник ухмыльнулся:

– Это верно лишь на половину, господин Гольен. Весь успех моего плана – удачные обстоятельства. Капитан Гатс ведь не видел всего, что произошло после того, как мы с ним расстались. Я уходил от него с надеждой на то, что собственно и случилось там, но с уверенностью того, что не выберусь. – Охотник вкратце поведал эльфу о том, что произошло с ним после того, как он оставил альва у входа в штрек, не вдаваясь в детали. – Видите? То, что я стою тут перед Вами – не более, чем везение.

– Тогда мне в пору наградить Вас за самоотверженность. Ради слова Вы готовы были отдать жизнь…

– Не буду льстить себе, но это так. Правда, не в этой ситуации, к сожалению. – На лице Кайниса не отразилось ни смущения, ни стыда.

– О чем же Вы тогда говорите? – эльф в недоумении уставился на Охотника. – Я не понимаю.

– Хм. Скажите, господин Гольен, сколько Вам лет? Если не секрет.

– Сто семьдесят восемь. – Ответил тот.

– Много ли Вы знаете об ужасах Анмарской Войне? О Бездне Иезииды? О тварях, что она когда-то извергла в наш мир, и что не все они были загнаны обратно?

– Признаться честно, нет. – Эльф опустил глаза. – Никогда не увлекался этой темой.

– Меня порой удивляет незаинтересованность ныне живущих к истории. Но я не виню их и Вас за это. Только лишь от души надеюсь, что Вам никогда не придется встретиться с ней лицом к лицу.

– Извольте Кайнис, Вы до сих пор не дали мне ни единой подсказки…

– Дал. И сполна. Академия Исгард может предоставить Вам все остальное, чтобы Вы и сами поняли – некоторым вещам стоит оставаться в земле. Погребенными и забытыми. Даже если это будет стоить жизни одного Охотника.

– Что же… Допустим, Вы изначально шли к своей цели, находящейся где-то на дне ущелья Истис. – Задумчиво произнес эльф. – Выходит, все остальное действительно было лишь удачно подвернувшимися обстоятельствами?

– Не совсем. Сначала я действительно лишь преследовал механоида чуть ли не от самого Велинграда. Я действительно потерял его след в Нэнбете, потом я случайно повстречался с Вами. От Вас же узнал о Вашем алчном, наживающимся на бедности своего города, братце и о его драгоценной, во всех смыслах, находке – индерлите. Потом Вы рассказали мне о его чересчур уж впечатляющих магических свойствах. Воскресив в памяти воспоминания о том, что происходило тут тысячелетия назад, мне достаточно было лишь сложить вместе два кусочка мозаики. А в том, что механоид отправится в тот самый индерлитовый рудник, который по нашему договору я должен был уничтожить, чтобы проучить Вашего братца за то, что он обманул Ваше Графство, у меня сомнений не было. Тварь мертва, долг Мильсена уплачен, пусть и без его ведома, а остальное… Остальное не важно.

Гольен промолчал, задумчиво глядя куда-то вдаль.

– Спасибо за теплый прием. – Искренно поблагодарил его Охотник. – И да, своевременную плату без лишних вопросов тоже. Хотел бы я сказать "до встречи", но, я думаю, что, скорее всего, мы больше не встретимся.

И, не дожидаясь ответа, Охотник развернулся и быстро зашагал куда-то в сторону заходящего за горизонт солнца.