Осетинские сказки [Созрыко Бритаев] (fb2) читать постранично

С. Бритаев ОСЕТИНСКИЕ СКАЗКИ

Предисловие

В самом центре Кавказа на северных склонах главного хребта раскинулась Северо-Осетинская Автономная Советская Социалистическая Республика, а на южных склонах — Юго-Осетинская автономная область.

Там живут горцы — осетины.

По широким равнинам и по склонам гор волнуются колхозные поля, в тенистых садах наливаются ароматные фрукты, на сочной траве альпийских лугов пасутся табуны лошадей, стада овец и коров.

В горных теснинах и на просторах равнин — в городах и селах — дымят заводские трубы. Буйные горные реки опоясаны новыми мостами. По шоссейным дорогам взад и вперед снуют автомобили и грохочут тяжелые тракторы.

Десятки тысяч счастливых детей и взрослых наполняют светлые классы и аудитории новых школ, техникумов и вузов. По вечерам тысячами огней зажигаются лампочки Ильича по ущельям и равнинам, по селам и аулам, в театрах, кино и клубах.

Везде, куда ни посмотришь, новая жизнь бьет ключом, кипит, словно нарзанный родник под скалой.

Всюду слышится бодрая песня о новой жизни. Ее поет колхозный пастух на склонах гор, ее повторяет эхо в ущельях, поют ее и маленький школьник, и седой старик, и колхозник, и шахтер.

И все это сделала Октябрьская революция.

До Октября осетины жили в темноте. Жизнь их была мрачнее глубоких ущелий, в которые лишь на час или на два заглядывает солнце. Жили они в голоде и в холоде. Жили они в грязи и в невежестве. И только в легендах, песнях и сказках могли они выразить свои мечты о мести угнетателям, о лучшей жизни, о земле, о свободе, о тучных стадах овец, о табунах резвых коней и о белом хлебе из красной пшеницы.

В этой книге помещено десять осетинских сказок. Записал я их давно, лет двадцать с лишним тому назад. А слышал я их в детстве от своей матери Чаба. Когда Куртатинское ущелье заносилось снегом и заваливалось льдом, так что горцам нельзя было ни пройти, ни проехать на равнину, когда аулы, прилепившиеся над пропастями, точно орлиные гнезда, закрывались снежными сугробами, для нас, ребят, наступало время, полное радужных мечтаний. В долгие зимние вечера мой младший брат Батырбек, я и двоюродный брат Царай с особым усердием помогали матери разводить костер в очаге, а потом хором упрашивали ее «рассказать нам хоть одну совсем маленькую, совсем коротенькую сказку». И Чаба, сидя у очага в дымной горской сакле, ежеминутно утирая набегавшие от дыма слезы, рассказывала нам чудесные осетинские сказки. Мы забывали о холоде, о босых мерзнувших ногах, о голоде и переносились в неведомые миры великанов и подземных царств. Победа бедного горца над злым Одноглазым великаном была нашей победой, а смерть Одинокого сжимала наши сердца и вызывала слезы.

И еще слышал я много сказок от своего отца Аузбия.

Отдышавшись после удушливого кашля, Аузбий разворачивал перед нами незабываемые картины борьбы горца со змеями, полета седобородого волшебного Уастырджи над горами, лесами и морями на крылатом белом коне. И казалось нам, что за дверью сакли не ветер дует, а Одноглазый великан, что не ложки гремят в руках у матери, а стрелы в колчане героя-горца.

Немало сказок рассказывала мне также дочь давно умершего сказителя Бибо из села Алагир.

Во всех этих сказках много юмора, насмешки над ханами и алдарами, над муллами и попами.

Я отобрал из своих записей самые характерные — бытовые, а также волшебные сказки и обработал их для детей.

С. Бритаев

ВОЛШЕБНАЯ ПАПАХА

I 

Жил да был в Черных горах бедный человек со своей женой. Человека звали Харзафтид, по-русски это значит бедняк, пустая сума. А жену звали Аминат.

И не было у них ни овцы, ни барана, ни козы, ни козла, ни вола, ни лошади, ни арбы, ни топора.

Один только индюк был у них. И звали его Дугал-Дугул^[1].

Так и жили в бедности. Терпели нужду день, терпели год. А когда больше уже не могли терпеть, сказал муж своей жене:

— Поди-ка, хозяйка, в свой отцовский дом и попроси у отца лошадь и арбу. На той лошади и на той арбе буду и работать день, работать ночь и много заработаю. На те деньги купим мы себе двух волов рогатых. А лошадь и арбу отдадим обратно твоему отцу.

На другой день встала Аминат пораньше, напекла чуреков, привязала индюка за лапку к деревянному колышку, а сама пошла в тот аул, где жили ее отец и мать.

Пришла она в отцовский дом, рассказала о бедности своей и заплакала горькими слезами. Говорит отцу своему Аминат:

— Отец, дай ты нам арбу и лошадь. На той лошади и на той арбе Харзафтид работать будет день, работать ночь. На те деньги купим мы себе двух волов рогатых. А лошадь и