Беспризорник Кешка и его друзья [Николай Павлович Картавый] (fb2) читать постранично

Николай Картавый Беспризорник Кешка и его друзья ПОВЕСТЬ

Моим детям Ларисе и Валентине

Неизвестный всадник

1

Чисто к полудню голубое высокое небо в долине Суйфуна. Степной орел реет в вышине, то легко подымаясь, то стремительно падая к земле.

На зеленой поляне мирно пасется стадо, за которым присматривает старик-пастух с седыми жиденькими волосами, с такой же бороденкой, в длинной заплатанной рубахе, перехваченной бечевкой, в старых ичигах. Рядом с ним в траве лежит темноволосый босой подпасок Кешка в выцветшей кумачовой рубахе и серых штанах. Нос у него шелушится от первого майского загара.

— Оплошал, Кешка, слышь? — бубнит старик. — Обманет Хватов… Хозяин. Ей-бо! В дураках будешь. Время-то какое сурьезное, вишь, а? В лесу округ красные, стало быть, толстый черт опаску имеет, как бы партизаны евонный скот не угнали! — Пастух говорит медленно, и так же медленно плывет по синему небу небольшое облако. — Намедни, чуял я, бабы хозяйские болтали, должен-де хозяин коров в город угнать… На бойне забьет… Мясо на базар — и вся недолга.

— Скоро? — спросил мальчик.

— Уж, стало быть, скоро!

— Э, неправда, дедка! Тогда зачем он меня на заимку вез? — приподнялся на локте Кешка. — Говорил, пасти до Покрова. Хорошо заплатит, ежели буду стараться. — Подпасок опять опустился на траву и с неожиданной теплотой в голосе проговорил: — С деньгами приеду домой. К мамке. Хворая она. Доктор лекарство велел купить.

Пастух закашлялся и стал растирать руками землистое, словно прошлогодняя картошка, лицо.

— Ей-бо, обманет! Мал ты еще, сынок! Не разумеешь, что на белом свете деется. Ну какой я к шуту пастух? Взял он меня потому, что других мужиков-то негу — одних Колчак угнал, другие в сопки подались… в партизаны. А я бегать за скотиной не могу, вот он тебя и привез. Ты, паря, в Никольск-то коров погонишь… Хозяин хитер, партизан боится. Хочет скот на мясо перепустить. Денежки за пазуху, да и айда в Харбин. Понял ты таперича хватовскую смекалку, а? Чтоб ему повылазило, прости восподи…

Мальчик, не мигая, смотрел на старика.

— А тебе-то что ж делать, дедка?

— А не знаю! По миру пойду… Куски собирать.

Оба замолчали. Старика страшило, что он вот-вот совсем расхворается, не сможет и за скотиной смотреть, «Кто ж меня кормить-то будет? Кто меня в избу примет? Кто воды кружку подаст?» — горько думал он. А мальчик мысленно перенесся в город, в небольшую, с одним окошком комнатку больной матери, и с лица его слетела детская беззаботность.

— Ты, паря, не горюй! — заговорил старик, поглядывая на Кешку. — К зиме, наверно, наши придут. Выгонят белых и японцев из Никольска. Грамоте учиться пойдешь, а то в железнодорожные мастерские. На мастерового махнешь. Держи в себе бодрость. Вона белых по всей матушке России таперича гонют… — Пастух не мог говорить быстро — мучила одышка. — Твое дело не мое. Восподь-то меня скоро приберет… Хоть бы в город партизаны пришли, а там и не грех богу душу отдать. Жалковать не буду… А тебе надо ждать наших. С ими быть. — Дед кивнул на тайгу. — Сколь тебе годков-то от роду?

— Тринадцать! — ответил подпасок, доставая из-за пазухи самодельную свирель. — А тебе, дедка?

Батрак потрогал бороденку:

— На Николу зимнего без двух годочков семь десятков будет.

Мальчик приложил было свирель к губам, но поднял глаза и увидел, что несколько коров отбилось от стада. Он вскочил, схватил длинный кнут и бросился по траве за уходившей скотиной. Иглы шиповника, остья скошенной травы и сучки то и дело кололи его босые ноги.

— Назад! Куда? На-за-ад! — закричал Кешка. Он приостановился, согнулся, чтобы легче было раскрутить над головой кнут.

Черный бык с раскидистыми рогами остановился и замычал. Потом понимающе посмотрел на подбежавшего подпаска, ударил себя по бокам хвостом и повернул обратно. За ним потянулись коровы.

2

Возвращался Кешка не торопясь, стараясь шагать по едва приметному следу зимника, чтоб не кололо ноги, Слова старого пастуха взволновали мальчика. «Надо сегодня обязательно с Ленькой поговорить», — решил он.

Ленькой он называл своего приятеля, китайского мальчика Лу. У обоих не было отцов. Кешка жил с матерью, а Лу был приемным сыном русской вдовы. Обе семьи ютились почти рядом и жили одинаково бедно. В школу ребята не ходили и целые дни проводили вместе. Однажды Кешка узнал, что купцу Хватову нужны подпаски, и вместе с Лу еще с ночи стал ожидать у дома Хватова. Рано утром хозяин вышел из калитки и из толпы галдевших ребятишек выбрал Кешку и его друга, Кешка попал к самому Хватову, а Лу — к его младшему брату. Заимки братьев находились по соседству. На той, где жили Кешка с дедом, хозяйничала сестра Хватова. «Ведьма старая! — думал Кешка. — Как увидит нас вдвоем, так и орет: «Бездельник! Есть — так мужик!