Коктейль "ёрш" от фантастики. Первые две трети - космофантастика о девственнике 34-х лет отроду, что нашёл артефакт Древних и звездолёт, на котором и отправился в одиночное путешествие по галактикам. Последняя треть - фэнтези/литРПГ, где главный герой на магической планете вместе с кошкодевочкой снимает уровни защиты у драконов. Получается неудобоваримое блюдо: те, кому надо фэнтези, не проберутся через первые две трети, те же, кому надо
подробнее ...
космофантастику, останутся в недоумении от последней.
Выше оценки неплохо 3 том не тянет. Читать далее эту книгу стало скучно. Автор ударился в псевдо экономику и т.д. И выглядит она наивно. Бумага на основе магической костной муки? Где взять такое количество и кто позволит? Эта бумага от магии меняет цвет. То есть кто нибудь стал магичеть около такой ксерокопии и весь документ стал черным. Вспомните чеки кассовых аппаратов на термобумаге. Раз есть враги подобного бизнеса, то они довольно
подробнее ...
быстро найдут уязвимую точку этой бумаге. Игра на бирже - это вообще рассказ для лохов. Маклеры играют, что бы грабить своих клиентов, а не зарабатывать им деньги. Свободный рынок был, когда деньгами считалось золото или серебро. После второй мировой войны для спекуляций за фантики создали МВФ. Экономические законы свободного рынка больше не работают. Удачно на таком рынке могут работать только те, кто работает на хозяев МВФ и может сам создавать "инсайдерскую информацию". Фантики МВФ для них вообще не имеют никакого значения. Могут создать любую цифровую сумму, могут стереть. Для них товар - это ресурсы и производства, а не фантики. Ну вод сами подумайте для чего классному специалисту биржи нужны клиенты? Получить от них самые доходные спекуляции, а все менее удачное и особенно провальное оставить им. Основной массе клиентов дают чуть заработать на средних ставках, а несколько в минус. Все риски клиентам, себе только сливки. Вот и весь секрет их успеха. Ну и разумеется данный специалист - лох и основная добыча маклеров хозяев МВФ. Им тоже не дают особо жиреть. Поднакопил жира и вот против вас играет вся система биржи. Вроде всегда "Надежные" инсайдеры сливаю замануху и пипец жирному брокеру. Не надо путать свободный рынок со спекулятивным. И этому сейчас вас нигде не научат, особенно в нашей стране. А у писателя биржа вообще выдаёт кредиты для начала спекуляции на бирже. Смешно. Ну да ведь такому гениальному писателю надо придумать миллионы из нуля. Вот спрашивается зачем ГГ играть на бирже, если ему нужны деньги для расширения производства и он сам должен выкинуть на рынок свои акции для привлечения капитала.
Начал читать. Очень хорошо. Слог, юмор, сюжет вменяемый.
Четыре с плюсом.
Заканчиваю читать. Очень хорошо. И чем-то на Славу Сэ похоже.
Из недочётов - редкие!!! очепятки, и кое-где тся-ться, но некритично абсолютно.
Зачёт.
Начал читать первую книгу и увидел, что данный автор натурально гадит на чужой труд по данной теме Стикс. Если нормальные авторы уважают работу и правила создателей Стикса, то данный автор нет. Если стикс дарит один случайный навык, а следующие только раскачкой жемчугом, то данный урод вставил в наглую вписал правила игр РПГ с прокачкой любых навыков от любых действий и убийств. Качает все сразу.Не люблю паразитов гадящих на чужой
подробнее ...
труд и не умеющих придумать своё. Вообще пишет от 3 лица и художественного слога в нем не пахнет. Боевые сцены описывает в стиле ой мамочки, сейчас усрусь и помру от ужаса, но при этом всё видит, всё понимает но ручки с ножками не двигаются. Тоесть всё вспомнить и расписать у ГГ время есть, а навести арболет и нажать на спуск вот никак. Ах я дома типа утюг не выключил. И это в острые моменты книги. Только за это подобным авторам надо руки отрывать. То есть писать нормально и увлекательно не может, а вот влесть в чужой труд и мир авторов со своей редакцией запросто. Топай лесом Д`Картон!
Сегодня много про Чуму и немного про теодицею. Со вторым персонажем все просто и ясно. Теодицея, если кто до сих пор не в курсе, это про то, что много зла не бывает. И не будет. Добро все порешает верно. Потому как вроде бы оно и есть Бог. С Чумой посложнее. Нет в нем предельной однозначности как во мне или Николаиче. Мы точно знаем: зачем и почему мы делаем нашу работу здесь на Украине. Деньги, звездочки, мощная пенсия – это без сомнения. Кривляться нечего, если правда. Но и за деньги не у всякого духа хватит получить, а главное знать, что получишь вместо льготной ипотеки куском бомбического чугуния по светлой башке. По твоей персональной башке, если что. Такой важной, талантливой и необходимой. Важно еще вот что. Мне кажется, что мы с Николаичем и без этого финансового обвеса, как говорится: «Добровольцы, два шага вперед!» Это я стал понимать по прошествии времени и мыслей. Очень личным оказалось это дело для нас. Тем кому 35 с плюсом. Мы видели 1991 год. Нам он не понравился. Не мы его решали. 2022-й нам нравится больше. Его точно решаем мы.
У Чумы в анамнезе нет никакого 91-го. Есть неоднозначные и не свои воспоминания русского парня 25-ти лет от роду. До казуса в Константиновке ничего у него внутри не жгло и не горело. Он делал свою работу. Здорово делал. Один из лучших разведосов в нашем Южном округе. А еще он живой и рыжий. Во всех случаях и с ног до головы. И веснушки! Они у него повсюду. На тяжелых боксерских ладонях, на короткой и сильной шее, на длинном смешливом лице и дальше. Да, дальше. Из них, из бесчисленных веснушек растут густые и несгибаемые желтые волосы. И характер никакой не нордический, а такой же. Веснушчатый.
– Воевать надо без злости. – говорит Чума. – По-доброму. Стильно. Молодежно. Искандерно. А вы ( это он про меня и Николаича) наворачиваете: «Деды! Победа! До последнего Зеленского!» Вроде бы мужики толстостенные, а по эмоциям скачете как зайцы. От ромашки до какашки и обратно.
До недавнего времени был у Чумы резон так говорить и действовать. Но вот, что случилось с нашей героической и непобедимой ДРГ под городом под Соледаром. Чистили мы очередную Константиновку. Там в чем была закавыка. После Северодонецка и Лисичанска «несчастный неприятель наш» поменял тактику. То есть, как ехал на конечную станцию «Капитуляция Безоговорочная» так и продолжил, но теперь по другому маршруту. Значит, вот что они придумали на свою хворую голову. «Микол» мобилизованных оставляли на позициях в населенных пунктах, а кадровые по лесопосадках и промзонах шарились. Работало это следующим образом. Наша арта Микол в погреба с закатками посадит, а тогда броня с пехотой выдвигается на штурм укрепа. Ну как на штурм. Скорее зачистку. А в это время из леса или мертвого советского цеха прямо в незащищенный бок прилетает. Картина не хорошая, но эпическая. Тогда скучали наши родимые железяки в диких, нестриженых полях. Дальнобойные носы повесили. Обгорелые и грустные. Вот, значит, чтобы они не скучали и «стопятьсотая» Константиновка не лежала богопротивным камешком в берце русского солдата, мы свою охоту охотили. В охотку…
Выдвинулись утром. Росистым и ворсистым. Знаете, когда у солнца едва-едва ободок красный на горизонте, а туман плотный и кожу чешет. Руки, шею. Там, где достанет.
– Рыбалистый будет день. – сказал Николаич. Он втянул в себя утренний воздух. Подержал внутри, проанализировал и сам с собой согласился.
– Рыбалистый. Карась, плотва такое любят. Чтобы холодок воду не трогал. Мимо над рекою стегался.
Мы с Николаичем замерли. Еще немного, ей-богу, за руки бы взялись. Такая благодать вокруг разлилась. Облака над туманом – пёрышки. Луна тоньше папиросной бумаги. И тает, тает, лупоглазая, прямо на глазах. Словно, и не было ее, а ведь была. И будет. Жить вот хотя бы ради этого стоит, чтобы посмотреть какой она вырастет эта луна сегодняшним вечером. Это все я подумал. И Николаич, наверное, про это. Может другими словами, но знаю, что со мной в одну точку. В любом случае, выдохнули мы от этой красоты трехсот шестидесяти градусной одновремено. И на этом все. Чума пришел. Принес заряженные РПГ-22 и суровую реальность.
– Чтобы вы без меня делали, старичье. – Чума передал мне одну РПГшку и я закинул ее за спину поверх тощего тактического рюкзака.
– Вот еще. – Чума бросил мне пачку «Парламента».
– Ничего себе. Где взял? – удивился я.
Чума улыбнулся. Всем сразу. Зубами и веснушками.
– А ты не знаешь, Шарон? Как это у вас в ульяновской синагоге? Лежало. Смотрело. Виновато.
– У нас. В ульяновской синагоге. – я спрятал сигареты поглубже. После дела покурим, если заслужим.
– У нас говорят. Мене. Текел. Фарес. Исчислено. Взвешено. Разрешено.
– А я что не так сказал? – Чума стоял в начале узкой лесной тропинки. Желтая и твердая она текла между гигантских ромашек и другой веселенькой дряни в прегустые заросли орешника и куда-то дальше. В адреналиновый рай и обывательский ад. – Глагол. Средний род. 1-е спряжение. Несовершенный вид.
– Вид всегда должен был совершенным. – это Николаич командира включил. По долгу и по службе. – Вперед, орёлики. Поищем-ка наших горёликов.
Вчера Орлан засек, а сегодня подтвердил: два бандермобиля в этой лесопосадке. Вроде бы как обосновались надолго. Окопчик вырыли и что-то вроде временного блиндажа соорудили. Всего 5 человек и миномет 122-й. Матадоры. Нлавы, Джавелины в кузовках с горочкой. Каски. Броники. Ряхи мускулистые. Какие-то страйкболисты на выезде. Мангал, вечером шашлыки жарили и тик-токи снимали. Николаич на это посмотрел и сказал, что мы втроем справимся. Вот и пошли. Отчего не пойти? По холодку да в хорошей компании? Дело славное. На дистанцию атаки вышли минут через 40. Лес был широкого листа. Дуб, акация. Без полога. В оптику отлично было видно, что у противника творится.
– Хавают. – сказал Чумак. – Вот дураки. Или, правда, страйкболисты?
– Может быть. – сказал Николаич. Он снял каску, вытащил платок с женской вышивкой и промокнул свой широкий, упрямый лоб.
– Гуляют. – продолжил Чума. Он докладывал нам то, что видел. – Думаю. Вы, Николаич, отсюда снайперкой. Бум-бум. Одного-двух. Одновременно Шарон по машинам отработает РПГшками. Чтобы не убежали. Они в окоп, а тут: «Доброго вечора, я паляныця!» Уработаю. Кто останется.
– Может быть. – сказал я, но каску снимать не стал, хотя очень хотелось.
– Что значит, может быть? – Чума посмотрел на меня и Николаича. – Понимаю. Опять дуркуете? Оё-ёй! Жалко хлопцев. Один народ. Деды вместе…Это хуже чем ошибка. Это ошибка в квадрате, товарищи офицеры.
– Вот так прям жёстко? – спросил я.
– Я на вас поражаюсь, мосье Шарон. На вас и на вашу ульяновскую синагогу. 6 месяц пошел, а у вас вместо железа мокрая тряпка в голосе.
– Одно дело реальные бойцы, другое эта дурь из Крыжополя и Гоптовки. – Николаич одел каску и застегнул ремешок на подбородке. – Самое обидное, что это наша дурь. Такая же как в Раменках или Перово. И чем ближе к Киеву таких будет все больше, пока ничего кроме них не останется.
– И что тогда делать? – это уже я добавил.
– Я с вас линяю, товарищи военные. – Чума бросил сигарету в рот и щелкнул зажигалкой. – Не знаю. Давайте тогда в гости к ним сходим? На шашлыки. Может не убьют сразу, помучают слегка. Один ведь народ.
Николаич снял с плеча футляр с треногой для снайперки.
– Ладно. Докуривай и работаем. Все правильно, Чума. Что-то я не в ту степь.
– Утро такое. – сказал я. – Рыбалистое.
– Рыбалистое. Да. – согласился Николаич.
Николаич установил треногу. Посадил сверху снайперку, отфиксировал прицел.
– Готов. – коротко бросил он.
– Значит, Шарон по машинам. Чума финиширует. 10 минут для выдвижения на позиции. – Николаич посмотрел на часы. – Начинаем в 7:56. Все.
Остановился я в метрах 70 от искомой поляны. Отгородился кустом желтой акации. Встал на колено и приготовил РПГшку. Враг нам сегодня попался почти идеальный. Собрались в кружок вокруг костерка под маскировочной сетью. И машины под сеткой. А «секрета» не выставили. Не правильная у них кровь, не солдатская. Не было в ней ни миллиграмма устава боевой и караульной. Вот, например, у этого пузатого с цветным пауком, ползущим по шее из-под оливковой армейской майки. У него бы рука не дрогнула на моем месте. Но Яхве выбрал меня, а не его…
Я приобнял пистолетную ручку 22-го. Вскинул гранатомет на плечо. На циферблате моего «Гермина» пятерка превратилась в шестерку. Высокий, худой парень, сидевший ко мне спиной, упал прямо в костер. Завалился боком, подняв вверх красные и тут же серые капли былого огня. Страх и беспечность – чувства разные. Переход между ними как от Бреста до Владивостока. Несколько секунд. Не каждый дойдет. Не каждый поймет, что идет. Николаич успел цапнуть пулей еще одного и лишь тогда трое оставшихся очухались. Вскочили на ноги. Инстинктивно пригнулись и побежали к машинам. Я выжал досуха спусковой крючок. Очень хороший получился БУХ. Двое торопыг легли рядом с загоревшейся машиной. Остался карапуз с татуировкой паука на шее. Бешено работая локтями и коленями, он пополз в обратную сторону к окопу. Я мог бы добить его автоматной очередью, но у нас дружный коллектив и я коллег не подсиживаю. По брустверу карапуз скатился вниз. Я увидел его голову, а за поворотом у хлипенького блиндажа во всю разжелтелась голова Чумы. Карапуз свернул на повороте и я не услышал обязательного сухого и такого привычного звука Калаша. Я вышел на поляну. Краем глаза засек движение слева. Николаич почти бежал, но в окопе я оказался раньше. Чума сидел на корточках. Перед ним лежал карапуз. Он уткнулся лицом в землю и плечи его вздрагивали. У Чумы вокруг каски и на лице плясали встревоженные, недовольные веснушки.
– Упал, Тарасик. – пожаловался Чума. – Не добежал до законной пули. А в спину я не стреляю.
Чума постучал по каске, сгоняя веснушки на место.
– С детства. Жалость какая. Вместо вальгалы Еленовская колония. Ну такое…
Чума толкнул карапуза.
– Эй, встаем, воин.
– Эй. – глухо выдохнул я. – Лежи, воин.
– Что там, Шарон? – надо мной склонился Николаич.
– Что-то ржавое в земле. Он споткнулся. Может бомба с прошлой войны?
– Да-а-а. – протянул задумчиво Николаич.
– Да. – прошептал я.
– Шарон. – Николаич тоже перешел на шепот.
– Что?
– Если бомба…
– Ну?
– Может его за ногу держать это неправильный алгоритм? Может что-то другое требуется?
– Да? – спросил я.
– Да. – подтвердил Николаич. – Если проанализировать…
– По тапкам, мужики! – выдал свой анализ Чума громко и доходчиво. Мы выскочили из окопа, на повышенных скоростях промчали поляну и залегли под сенью осклизлого равнодушного дуба. Тишины не было, но и того чего все ждали тоже. А потом это. Я зажмурился, открыл глаза. Это было именно то, что я слышал.
– Он смеется? – спросил Чума.
– Или булькает. – сказал Николаич. – Или булькает или смеется.
– Но не взрывается. – добавил я.
– Это каска, пацаны! – радостный карапуз с блестящими от слез щеками выбрался из окопа и шел к нам.
– Вот. Наша каска. Советская.
– Какая ваша, хенде хох? – Чума двинул карапуза стволом автомата в грудь. – На корты и руки за голову.
Чума был озадачен.
– Что тут. СШ-40. Ржавая. Дырень в районе правого виска. Ну и что здесь такого?
– Как зовут? – спросил Николаич.
– 1-я рота, 3 батальон, 54 бригада. – говорил карапуз со всхлипом.
– На хер подробности. Я не «Деньги мигом». Имя твое? Как это? Призвище.
– Гена. Гена Филимонов. 1-я рота…
– Глохни, Гена. – поморщился Николаич. – Дед воевал?
– Ага.
– Ага или точно?
– Точно. – затряс Гена своей непутевой башкой. – Только не дед, прадед. У бабки коробочка с медалями на серванте.
– Продал? – это я вторгся. Знавал я таких Ген.
Гена затрясся, захлюпал носом. Сдавил губы в куриную гузку.
– Я не хотел.
– Само собой… – сказал я. – Как иначе. А прадед у тебя хороший был.
– И есть. – добавил Николаич. – Держи каску, Гена. Крепко держи двумя руками. Это жизнь твоя.
– Выводы у вас, конечно. – пробурчал Чума. – Дай сюда.
Он отобрал у Гены каску.
– У меня будет. Трофей. Законный. А это…Это случайность. Понятно же.
– Точно знаешь? – спросил Николаич.
– Верю. – Чума скинул на землю рюкзак. Положил внутрь каску и с вызовом посмотрел на нас.
– И никаких дедов. Вот так вот.
– Вот так вот. – повторил я, а про себя подумал: «……. ………». Короче. Не важно, что я там себе подумал. Важно, что каску себе Чума оставил. Дедовский, не случайный, подгон…
Primary menu
2023 - Библиотека "КЛиб" - тут можно читать книги онлайн а также скачать их бесплатно и без регистрации
Последние комментарии
1 час 6 минут назад
17 часов 10 минут назад
1 день 2 часов назад
1 день 2 часов назад
3 дней 8 часов назад
3 дней 12 часов назад