Игральные кости [Элли Лартер] (fb2) читать онлайн

Элли Лартер Игральные кости

1 глава

– Просыпайся, соня! – пропела Миранда бодрым голосом, плотные шторы разлетелись в разные стороны, и в комнату брызнул солнечный свет.

– Еще только девять утра, – простонала Кристен. Она вытащила из-под головы подушку и накрыла ею лицо, всем своим существом выражая протест. До поздней ночи она готовилась к творческому испытанию в колледже, работа шла быстро, время тоже, она и не заметила, как часовая стрелка подобралась к трем часам ночи, а теперь ей хотелось выспаться. Ведь была суббота! Выходной! Да еще и день ее рождения!

– Уже девять утра! – укоризненно поправила ее подруга. – Я не могу позволить, чтобы ты пропустила свой праздник! Мы с Нэйт приготовили для тебя сюрприз!

Кристен нехотя убрала подушку от лица. От задержки дыхания щеки у нее покраснели.

Миранда уселась на край ее постели.

– Мы повезем тебя на гонки штата, – сообщила она все тем же воодушевленным тоном.

– На гонки… что? – Кристен нахмурилась.

– Посмотри на себя! – хмыкнула подруга. – Ты закончила школу и не пошла в колледж, лишив себя возможности знакомиться с красивыми старшекурсниками. Вместо этого ты пошла работать. Окей. Мы с Нэйт думали, ты подцепишь себе богатого клиента в этом своем кафе, но теперь у меня чувство, что ты даже от чаевых отказываешься…

– Неправда, – возмутилась Кристен. – Я беру чаевые. И мне вообще неплохо платят. Но кого я должна подцеплять в придорожном кафе? Дальнобойщиков? Туристов?

Миранда картинно закатила глаза и вздохнула.

– Вот видишь, тебе не помешают новые интересные знакомства.

– На гонках?

– Думаешь, там будет недостаток красивых, мускулистых, татуированных парней на байках? – Миранда сделала ударение на каждом слове, явно смакуя образ рокового мачо на мотоцикле, и тут уже пришел черед Кристен закатывать глаза.

– Мне не нужен байкер.

– А кто тебе нужен?

– Я не знаю, – Кристен села в постели и пожала плечами.

Она и вправду не знала, кто ей нужен. И нужен ли кто-нибудь вообще. За одиннадцать лет школы она влюблялась только трижды, и ни одну из этих влюбленностей не считала серьезной. Год назад она познакомилась с барменом, который работал в том же кафе, что и она. Они дважды сходили на свидания – а потом просто перестали общаться. Ему не пришлось перед ней объясняться – она не заявляла на него никаких прав. Ей было комфортно в своем одиночестве. У нее была семья – родители и младший брат, – подруги Миранда и Нэйт, а главное – ее творчество. С восьми лет она ходила в художественную школу и мечтала стать художником. Поступать сразу после школы не стала – решила немного отдохнуть, поработать, накопить денег. Но прошел год, на носу был вступительный творческий экзамен, исполнение мечты казалось близким как никогда – какая уж тут романтика?

Но Миранда и Нэйт были другого мнения.

У Миранды был Кевин. У Нэйт – Кларенс. У Кристен никого не было. Если уж совсем откровенно – никогда никого не было. И это, конечно, нужно было как можно скорее исправить.

Кристен относилась к фанатизму подруг довольно скептически. Когда было хорошее настроение – с юмором. Но чаще – просто равнодушно. Обычно ей удавалось успешно игнорировать все их намеки, приглашения, предложения и советы, как правильно жить.

Но сегодня Миранда и Нэйт перешли все рамки.

– Вы правда хотите, чтобы я отпраздновала свой день рождения на мотогонках? – фыркнула Кристен. Спать ей уже расхотелось, но желания куда-то ехать все равно не было. Она бы лучше заказала на дом суши и пиццу и уселась смотреть какой-нибудь фильм. Например, «Поющих под дождем». Или «Вестсайдскую историю».

– Правда, – сказала подруга тоном, не терпящим возражений.

Конечно, Кристен могла отказаться.

Могла устроить бунт и вообще остаться в день рождения в гордом одиночестве с ведерком мороженого и той самой «Вестсайдской историей».

Могла повести Миранду и Нэйт в кафе. Или еще куда-нибудь.

Но в конце концов, это были ее подруги. И это был их подарок на ее день рождения. Поэтому пришлось согласиться и сделать вид, что она не против этого приключения. Вдруг и правда будет неплохо?

Миранда приготовила для нее легкий завтрак, а потом помогла с прической и макияжем. Допивая вторую кружку кофе, Кристен сидела на подоконнике и смотрела на улицу.

– Почему она так долго? Мы не опоздаем?

– Гонки начнутся в пять часов вечера.

– Тогда наоборот, мы приедем слишком рано, – разочарованно выдохнула Кристен.

– Нет. Во-первых, нам нужно туда добраться. Это будет проходить за чертой города, на заброшенной гоночной трассе. Во-вторых, нам нужно успеть сделать ставки. Ты обязательно должна поставить на какого-нибудь красавчика-брюнета! У тебя же день рождения – тебе точно повезет!

– Никогда не замечала за собой особой удачливости, – с сомнением протянула Кристен. – О, Нэйт приехала!

Под окнами остановилась маленькая серебристая машинка.

– Тогда идем, – Миранда поднялась с постели.

Дорога заняла три часа. Нэйт без умолку болтала о Кларенсе, Миранда рассказывала последние сплетни, Кристен делилась своими соображениями по поводу вступительных этюдов.

– Мне кажется, тема мостов отлично отражает мою внутреннюю личность, – сказала она.

– Почему?

Миранда и Нэйт были, конечно, замечательными, но слишком приземленными. Некоторые вещи им приходилось объяснять.

– Мосты ассоциируются у меня со свободой. Внутренней свободой, понимаете? – Кристен сделала паузу, и Миранда понимающе кивнула. Нэйт продолжала вести машину. – Что такое мост? Это дорога, которая соединяет. Неважно, что именно, – берега реки, острова, континенты, людей. Встань посреди этой дороги – и ты почувствуешь ветер в волосах. Ветер свободы. Ты всегда можешь выбрать, куда идти – назад или вперед. Разве это не самое главное в жизни? Уметь переходить мосты, двигаться к чему-то новому?

– Пожалуй, – теперь Миранда кивнула уже задумчиво.

Заброшенная трасса вовсе не выглядела заброшенной. Напротив, казалось, что она стала сосредоточием всего самого громкого и шумного в Калифорнии. Повсюду слышался рев моторов – мотоциклисты съезжались со всех сторон, члены байкерских клубов в сопровождении пышной свиты, ребята из крупных городских группировок и банд, одиночки-профессионалы и новички-любители. Разгоряченная толпа зрителей уже толкалась на трибунах, делала ставки, покупала пиво и мороженое, бурно обсуждала кандидатов на чемпионский титул. Июньское солнце палило нещадно. Было три часа дня – самый пик.

Выглядывая из окна машины, Кристен все-таки успела пожалеть, что поддалась уговорам.

– Что мы будем здесь делать?

– Как и все остальные – развлекаться, – невозмутимо заявила Миранда, открывая дверцу и выставляя наружу свои длинные ноги, затянутые в шорты. Нэйт была в топе и тонких лосинах. Сама Кристен – в платье, которое щекотало ее бедра легким волнистым подолом.

– Нужно купить билеты, – сказала Нэйт, показывая на киоски касс, расположившиеся немного в стороне от основного движения. Тем не менее, к ним тянулись длинные извилистые очереди. Девушки встали в конец одной из них. – Ставки тоже можно сделать прямо здесь.

– Но мы ведь не знаем, на кого ставить! – искренне удивилась Кристен.

– Вот список, – Нэйт указала пальцем на длинный список имен, висевший между киосками на стенде.

– И что? Мы все равно никого не знаем! Кто как ездит, у кого какие преимущества…

– Какая разница? – отмахнулась Миранда. – Посмотри вот туда, – она осторожно обхватила пальцами подбородок Кристен и развернула ее голову в нужную сторону. – Там будет старт. Видишь, некоторые уже подогнали свои байки. Нравится тебе кто-нибудь?

Кристен принялась напряженно всматриваться, но уже через секунду Миранда снова развернула ее голову:

– Вот! Он! Как тебе?

– Тебе ведь нравятся брюнеты.

– А тебе?

Кристен смутилась, но смотреть не перестала. В десятке метров от них мужчина со светлыми вьющимися волосами до плеч закручивал какую-то гайку на своем мотоцикле. На нем были серые джинсы и черная футболка. Из коротких рукавов виднелись напряженные бицепсы.

– Волосы закрывают лицо, – сказала Кристен, но в этот момент мужчина повернулся и неожиданно поймал на себе ее взгляд. Кристен не успела отвести глаза. Незнакомец улыбнулся и подмигнул ей.

2 глава

– Ооо, – восторженно протянула Миранда, дергая Кристен за подол платья и не отрывая взгляда от мужчины, который, кажется, уже забыл про них и снова копался в своем мотоцикле.

– Отстань, – смущенно пробормотала Кристен. Мужчина и вправду был хорош собой, но что с того? Она приехала сюда только чтобы не обижать подруг. Знакомиться с кем бы то ни было она не собиралась. Тем более, черт возьми, с байкерами!

– Он посмотрел на тебя! – улыбнулась Миранда, но Кристен не успела ответить, потому что Нэйт подтолкнула обеих к кассе.

– Нам нужно три билета… куда-нибудь в центр, – попросила она, и кассир, девушка лет двадцати пяти с ярко-малиновыми волосами и цветастой татуировкой, змеей обвивающей ее руку от запястья до локтя, уткнулась в свой монитор.

– Есть места в середине на тринадцатом, четырнадцатом и восемнадцатом рядах.

– Давайте тринадцатый, – встряла в разговор Миранда и с улыбкой обратилась к Кристен: – Чтобы можно было хорошенько разглядеть твоего нового знакомого.

Кристен закатила глаза.

Девушка с малиновыми волосами выбила три билета и протянула их Нэйт.

– Ставки делать будете?

– Нет, спасибо, – Кристен вытянула свой билет из рук подруги и отошла от кассы, но Миранда решила не бросать слов на ветер.

– Послушайте, я не знаю, как его зовут… Светлые вьющиеся волосы, черная футболка, серые джинсы…

– Да тут половина таких, – насмешливо фыркнула девушка.

– Вот он, смотрите! – Миранда отошла чуть в сторону, указывая на мужчину, и девушка нехотя выглянула в квадратное окошко кассы.

– А, это Карри Джонсон, – сообщила она. – Но если вы хотите угадать победителя, на него ставить не советую. В прошлом году он занял только четвертое место.

Миранда разочарованно потянула носом и хотела было уже отойти от кассы, но тут встряла Нэйт:

– Знаете что, мы все равно на него поставим. Пятнадцать долларов, что он займет первое место.

– Как хотите, – добродушно отозвалась девушка-кассир, принимая деньги и выписывая ей чек.

Трибуны были похожи на большой кишащий муравейник. Зрители обоих полов и всех возрастов сновали туда-сюда, что-то бурно обсуждали, между ними шныряли продавцы и букмекеры, гул стоял невообразимый, и Кристен поняла, что даже не слышит рева мотоциклов, оставшегося где-то за пределами этой массы людей.

Они с трудом нашли свои места. Трек все-таки был заброшенным – никто давно не ремонтировал трибуны, краска на сидениях давно облупилась и слезла, номера рядов и мест сохранились не везде.

– Мороженое! – перекрикивая и расталкивая толпу, Миранда двинулась к ближайшему продавцу сладостей и спустя минуту вернулась, держа в руках три эскимо. Мороженое было очень кстати – день клонился к вечеру, но солнце все равно еще сильно припекало.

Устраиваясь поудобнее и шурша оберткой своего эскимо, Кристен заметила, что на трассе собрались уже почти все участники гонки. В списке их было заявлено тридцать шесть – как минимум двадцать пять мотоциклов в два ряда уже стояли на старте. Большинство гонщиков выглядели расслабленными – оперевшись о сидения своих железных коней, они курили и перебрасывались между собой какими-то комментариями.

Кристен высмотрела среди участников и своего знакомого незнакомца. Теперь она уже знала, как его зовут. Карри Джонсон. Мужчина стоял чуть поодаль от своего мотоцикла и вглядывался в толпу зрителей.

– Не тебя ли ищет? – прошептала ей на ухо Миранда, наклоняясь низко-низко и щекоча дыханием кожу за ухом. Кристен смутилась.

Но нет. Карри искал не ее. Спустя несколько мгновений рядом с мужчиной оказалась затянутая в кожаные лосины и короткий черный топ девушка, Карри притянул ее к себе и поцеловал в губы.

– Черт побери, – простонала Миранда. – Ты только посмотри, как он ее целует…

– Не хочу я смотреть, – фыркнула Кристен, но все равно почувствовала какое-то разочарование.

Между тем, рядом с другими мотоциклистами тоже начали появляться девушки. Все они были одеты в обтягивающие джинсы или лосины, в топы, футболки, свитшоты. Не было ни одной девушки в платье.

– Что там у них происходит? – Нэйт, которая до этого копалась в телефоне, оторвала взгляд от экрана и принялась напряженно всматриваться.

– Не знаю, – честно призналась Миранда.

– Похоже на какую-то байкерскую фишку…

– Что? – переспросила Миранда. Она все еще не отрывала взгляда от Карри, а тот объяснял что-то своей девушке. Девушка вытащила откуда-то ремень – обычный брючный, черного цвета, широкий, с массивной серебристой пряжкой. – Что он делает?

– Они все это делают, – хмыкнула Нэйт. – Я была права. Есть в байкерских кругах традиция во время гонок ездить в связке с девчонкой. Ее сажают спиной к спине и крепко привязывают ремнем к мотоциклисту.

– Что за бред? – удивилась Миранда. – Опасно же.

Нэйт пожала плечами.

Участники гонок затягивали ремни, покрепче привязывая к себе спутниц.

– Это ненормально – подвергать свою девушку такому риску, – пробормотала Миранда, и Нэйт усмехнулась:

– Девушку? Не факт. Часто в такой связке ездят малознакомые девчонки, просто шлюхи из байкерской тусовки…

Миранда поморщилась, Кристен отвернулась. Решила, что это ее первый и последний визит на подобное мероприятие. Не хватало еще смотреть на эти смертельные гонки. Отличный подарок на день рождения!

Прошел еще час, прежде чем все участники наконец выстроились на линии старта. Большая часть мотоциклистов была с партнершами, однако Кристен высмотрела четырех мужчин, которые ехали в одиночестве, и решила, что будет болеть за одного из них.

Миранда, конечно, собиралась болеть за Карри Джонсона, хотя за его спиной и болталась длинноногая девица в черном топе.

Нэйт было плевать, пускай она и делала ставку на свои деньги.

Шум на трибунах стал тише, как будто кто-то приглушил звук. Стал снова слышен рев моторов. Солнце уже начало спускаться к горизонту и теперь красиво поблескивало на металлических боках мотоциклов.

Потом в толпе раздался одобрительный свист, и Кристен заметила, как на трек вышла девушка с флажком. Ее светлые волосы развевались на ветру, грудь обтягивала белая футболка, а на ногах были короткие джинсовые шорты. Выйдя на середину стартовой линии, она подняла флажок вверх.

– А какая дистанция? – шепотом поинтересовалась Кристен у Нэйт.

– Шесть кругов, – ответила подруга. – За полчаса должны справиться.

Рев мотоциклов оглушал. Они проносились мимо со скоростью света, мелькая серебристыми молниями, а потом растворялись в облаке пыли, чтобы спустя пять минут вынырнуть с другой стороны и пойти на очередной круг. Репродуктор трещал, комментатор кричал прерывистым голосом, считая круги, называя фамилии, предупреждая об опасных маневрах.

– Симмонс прорывается вперед, обходя Ланберга по внутренней стороне трассы, и начинает четвертый круг! Очень опасный маневр, скажу я вам! Он почти прижался к барьеру! Летят искры! Арнольд и Дэвидсон значительно уступают Симмонсу в смелости – они все еще идут третьим и четвертым соответственно. Пятый сейчас Джонсон – он только вышел из третьего круга… Кажется, его это не очень устраивает. Он тоже старается прижаться поближе к внутренней стороне трассы – так дистанция между ним и Дэвидсоном будет значительно меньше…

– Пятый! Только пятый! – сокрушенно пожаловалась Миранда. Она больше остальных переживала и наблюдала за гонкой. Нэйт следила мельком, успевая переписываться с кем-то на фэйсбуке. Кристен было любопытно, и она, как ни заставляла себя не смотреть, жадно провожала мотоциклы от одного видимого конца трассы до другого.

Неопытному зрителю было почти невозможно разглядеть мотоциклы и участников, так что приходилось полагаться на голос комментатора.

– Кажется, у Ланберга какие-то неполадки с мотоциклом… Он резко сбрасывает скорость, уступая Арнольду и Дэвидсону, Джонсон упрямо мчит следом и нагоняет своих соперников… Неужели в этом году он снова станет четвертым? Нет, вы только посмотрите! Ланберг уже седьмой… восьмой… девятый… Что с тобой, Эрик? Мне кажется, ему нужна помощь ремонтников! Ооо… Вот же черт… Твою мать!

– Что? Что случилось? – Миранда резко поднялась с места, пытаясь разглядеть что-нибудь в пыли трассы. Кристен вскочила следом. Трибуны заполнились тревожным гулом.

– У Ланберга случилось возгорание, – объявил комментатор. – Он не успел ни затормозить, ни свернуть… В него врезался мотоцикл Карлоса. Остальным ребятам удалось объехать аварию. Гонка продолжается, остается еще полтора круга, но мы пока не знаем, что случилось с Ланбергом, Карлосом и их спутницами.

Миранда закрыла глаза ладонями.

Нэйт тяжело вздохнула:

– Это нередко случается.

– Какого черта вы привезли меня сюда? – взорвалась неожиданно Кристен, и Миранда убрала ладони от лица. Губы у нее дрожли.

– Прости, я не знала, что может случиться что-нибудь подобное…

Кристен задохнулась от злости, но не успела ничего сказать, потому что снова раздался треск репродуктора, и комментатор объявил, что жизням попавших в аварию ничего не угрожает.

– А мы с нетерпением ждем окончания гонки, – продолжил он тут же бодрым голосом. – Остается меньше круга. Тройка лидеров кажется нам вполне очевидной: это Симмонс, Арнольд и Дэвидсон! Впрочем, Джонсон также не сдает позиций… Возможно, ему еще удастся вырвать третье место у Оливера Дэвидсона. Ну же, Карри, поднажми!

Словно услышав голос комментатора, мотоцикл, замыкавший четверку лидеров, и вправду неожиданно вырвался вперед, набирая скорость. На очередном вираже, прижавшись к барьеру и расхлестывая вокруг себя золотистые искры, Карри Джонсон обогнал соперника и вышел на третье место. Толпа ликовала. Кристен решила, что Карри здесь любят. Любят достаточно сильно, чтобы радоваться его успеху и в то же время не корить за то, что он не первый.

– Итак, последние секунды гонки, – голос комментатора уже сорван, и он прокашливается, прежде чем продолжить. – Лидирует Андреа Симмонс. Вторую позицию надежно закрепил за собой Арнольд. И Джонсон – третий!

Мотоцикл Симмонса прорвался через спешно натянутую красную ленту, и трибуны взорвались криками и аплодисментами.

– Продул твой блондин, – хмыкнула Нэйт.

– Это же ты на него ставила, – Миранда пожала плечами.

– Я просто знала, что ты хотела его победы, – улыбнулась подруга. – Он и вправду красавчик.

Миранда поджала губы.

– Что теперь? – спросила Кристен.

– Теперь идем в бар. Пить, петь, танцевать… что там еще делают на байкерских тусовках? – улыбнулась Миранда.

– Что-то не хочется, – мрачно отозвалась Кристен.

– Да брось! Никто не умер! Эти аварии – они постоянно случаются на гонках… Все же хорошо, правда?

– Правда, – отозвалась Кристен.

На душе у нее было немного смутно.

3 глава

Бар был полной противоположностью разваливающимся, облупившимся трибунам. Его построили здесь совсем недавно – специально для байкерской тусовки. Помимо гонок штата, тут проходили и другие соревнования, так что посетители находились всегда. А сегодня и вовсе был аншлаг. После заезда тут собрались и участники – чтобы отметить победу и залить поражение, – и зрители, чтобы пообщаться с кумирами, приобщиться к байкерской культуре и просто отдохнуть.

Когда Кристен, Миранда и Нэйт добрались до бара, народу здесь было уже полно, пол и стены гудели, воздух насквозь пропитался сигаретным дымом, крепким алкоголем и мужским потом. Миранде это сочетание не очень понравилось – она потянула носом и поморщилась. Нэйт, глядя на нее, усмехнулась:

– А ты чего хотела? Аромата роз?

– Хотя бы возможности нормально дышать, – съязвила Миранда, устраиваясь за барной стойкой и заказывая пиво. Нэйт последовала ее примеру, Кристен, немного замешкавшись, тоже. Нужно же было как-то расслабиться после этой проклятой аварии… Тем более что и здесь о ней болтали все, кому не лень.

– И потом он такой – вжжжух! И под откос! – послышалось откуда-то со стороны, и Кристен невольно обернулась. Активно жестикулируя, один мужчина в черной кожаной куртке расписывал случившееся другому, который этого не видел.

Кристен сделала глоток пива, но Миранда остановила ее:

– Подожди, я должна произнести тост! Сегодня же твой день рождения!

Кристен закатила глаза, но улыбнулась и поставила кружку пива на столешницу.

– Сегодня тебе исполняется девятнадцать, – начала Миранда. – Это значит, у тебя впереди целая жизнь, и я хочу, чтобы ты развлекалась, черт возьми! Хочу, чтобы ты прожила эту жизнь интересно и ярко! Не боялась экспериментов, не боялась бунтовать, не боялась любить!

– И в то же время, поступила в колледж и стала замечательной художницей, – добавила Нэйт. – И не забывала о своих мечтах.

– Ооо, спасибо, – Кристен расплылась в улыбке. – Я вас обожаю, – она потянулась обнять сначала Миранду, потом Нэйт.

Первые кружки пива оказались пустыми очень скоро, и Миранда заказала себе вторую порцию. Нэйт не стала – она была за рулем. Кристен тоже – она вообще не очень любила алкоголь. К тому же, окружающая атмосфера и без того пьянила. Из непрерывного монотонного гула человеческих голосов то и дело вырывались отдельные звуки. Два здоровенных мужика на другом конце бара поссорились, на пол полетела стеклянная кружка, пиво расплескалось янтарным пятном, потом в ход пошли кулаки. У каждого из противников оказались свои болельщики – они кричали и хлопали ладонями по столам. Что-то рявкнул бармен – потасовка ему не понравилась. Потом раздался девчачий визг – мужики налетели на столик. Стол перевернулся, увлекая за собой всю посуду. Кто-то засмеялся. Кто-то выругался крепким матом. Общий гул не прекращался.

– Весело тут, – кисло заметила Кристен. Ей уже хотелось вернуться домой и лечь спать. На часах было около восьми вечера.

– Еще немного, – попросила Миранда заплетающимся языком.

– Сколько ты уже выпила? – поморщилась Нэйт.

– Всего лишь четвертая кружка, – Миранда пожала плечами, а Кристен вздохнула. Подруга пьянела быстро и некрасиво. Язык у нее начинал заплетаться, глаза съезжались вместе, мысли путались, и она неожиданно могла выдать какой-нибудь дурацкий финт.

Но пока все шло гладко.

Ровно до того момента, как на импровизированную сцену вышел покачивающийся мужик, чтобы сделать объявление.

– Итаааак… «Ночные демоны» и «Сыновья крови» посовещались и решили открыть прием для девчонок в байкерскую тусовку! – ему даже не дали договорить, последние слова потонули в оглушительном свисте и ударах ладонями по столам. Мужика стащили с помоста, и он продолжал орать уже откуда-то из толпы: – Все вы прекрасно знаете, байкерский клуб – святыня, никто так просто не пустит туда бабу… Если только она не мать, сестра, старуха или дочь байкера…

– Старуха? – прошептала Кристен на ухо Нэйт.

– Старуха – это женщина байкера, – пояснила Нэйт.

– Но еще есть байкерская тусовка, дамы и господа! Чертова официальная свита для мальчиков на мотоциклах! Эти девчонки находятся под защитой клуба! Никто не может трахать их просто так! Эти девчонки ездят с нами спиной к спине на гонках… А вы хотите в тусовку, прекрасные леди? – проревел он, и в ответ ему раздалось с десяток восторженных «да» с разных концов бара. Миранда тоже прокричала «да», и Нэйт не успела заткнуть ей рот. Нэйт единственная понимала, что в это дерьмо ввязываться не стоит. Но было слишком поздно.

– Окей, леди, – продолжил мужик. – Я прошу всех подойти сюда… Давайте, не стесняйтесь.

Большинство девушек замешкались, но уже спустя минуту вокруг стола собралось несколько самых смелых. Нэйт попыталась удержать Миранду, но та вырвала руку и на дрожащих ногах тоже двинулась к столу.

– Я с ней, – только и успела пробормотать Кристен, прежде чем подруга утащила ее в толпу. Нэйт осталась стоять на месте, лихорадочно соображая, что делать. Останавливать Миранду было бесполезно – она устроила бы скандал, и это привлекло бы к ним внимание.

Тем временем, Кристен оказалась достаточно близко к говорившему, чтобы его рассмотреть.

Это был не мужчина – именно мужик. Пивное брюхо выпирало из серой футболки, сверху был наброшен кожаный жилет с нашивками. Член клуба, сообразила Кристен. Башка у него была почти лысая, только на макушке поблескивала пара сальных волосин. Глаза смотрели хитро и с прищуром. Кристен это не понравилось.

– Итак, все знают правила? – спросил он громко, и две или три девушки нерешительно кивнули. – Бросаем кости – раздвигаем ноги!

– Какого…

Кристен чуть было не возмутилась громко вслух, но вовремя заткнулась, а потом быстро схватила за руку Миранду:

– Идем отсюда, быстро, – прошептала она лихорадочно ей на ухо, принимаясь проталкиваться сквозь образовавшийся плотный круг зрителей.

– Куда собрались, дорогуши? – мужик с сальными волосинами окликнул их, и Кристен как будто пригвоздило к полу. Она медленно развернулась и столкнулась с ним взглядом.

– Мы ошиблись, простите, – пробормотала она.

– Вы не ошиблись, вы струсили, – хмыкнул он, наступая на них. Кольцо зрителей все сжималось, и сердце в груди билось быстро-быстро. Кристен нервно сглотнула.

– Да, мы струсили, – покорно согласилась она, и вокруг раздался смех. Нет, не смех. Гогот.

– Нет, так не пойдет, – сказал мужик с брюхом. Он подошел вплотную, и Кристен почувствовала, что он касается ее руки, вкладывает что-то в ее ладонь. – Будешь первой.

– Нет, пожалуйста, – Кристен сжалась под его взглядом, и тут неожиданно встряла Миранда:

– Я буду первой.

– Окей, – мужик усмехнулся и отошел.

Кристен только сейчас поняла, что гул в баре стих, и почти все наблюдали за ними.

Она подняла руку и раскрыла ладонь.

На ладони лежал игральный кубик.

– Дай сюда, – Миранда выцарапала кубик из ее ладони, и Кристен не успела ничего сказать. Кубик взлетел вверх. – Четыре, – сообщила она, когда кубик упал на столешницу.

– Поздравляю, ты почти член тусовки, – ухмыльнулся байкер. – Осталось только дать четверым парням… Можешь сама выбрать их.

Кристен казалось, что все происходит во сне. Она попыталась возразить, но ее голос потонул в хохоте. Сердце колотилось где-то под горлом. Она видела, что Миранду утаскивают в толпу похотливые мужские лапы, а игральный кубик переходит к следующей девушке…

И она ничего не могла с этим сделать.

Одна против толпы пьяных, разгоряченных, возбужденных мужчин.

Время тянулось бесконечно, но наконец кубик вернулся к ней. Она была последней, кто еще не бросил его.

– Давай, – поторопили ее.

Она подбросила кубик.

Один.

Всего один.

– Как мало, – разочарованно протянул мужик с сальными патлами, взглянув на упавший кубик. – Окей. На ком остановишь свой выбор?

Кристен помотала головой.

Вырваться из этого кольца было невозможно. Она лихорадочно поискала глазами Миранду или Нэйт, но их не было.

– Ну? – снова нетерпение.

Кристен зажмурилась, сама не зная зачем. На глазах выступили слезы.

– Я возьму ее, – раздался неожиданно голос.

Кристен открыла глаза.

Прямо перед ней стоял Карри Джонсон.

4 глава

– Я не… – пробормотала Кристен не своим голосом.

– Ты не можешь? Это здесь никого не волнует, ты еще не поняла? – хмыкнул Карри. – Ты бросила кубик – у тебя есть обязательство.

– Но я не собиралась ничего бросать! – взорвалась Кристен. – Я вообще не знала, в какие игры вы тут играете! Я просто пошла за подругой!

– Что же подруга тебе ничего не рассказала? Хреновая подруга.

– Она тоже не знала! Она пьяна как… как… – Кристен не нашла слов, но Карри ее особо и не слушал:

– Пошли, – он грубо схватил ее за локоть и бесцеремонно поволок за собой. Кольцо мужчин разомкнулось, выпуская их, и Кристен отшатнулась, шокированная увиденным. С нескольких столов была сброшена на пол вся посуда, под ногами хрустели битые стаканы, влажные разводы пролитого пива тянулись от стола к столу, и в сигаретном дыме двигались обнаженные фигуры. Мужчины – эти мерзкие ублюдки, подумала Кристен, – занимались сексом с девчонками, бросавшими кости, прямо посреди бара. Швыряли их грубо лицом на столешницы, шарили потными пальцами по спинам и бедрам, сдирали платья, шорты, плавки, заставляли раздвинуть ноги. От этого зрелища у Кристен помутилось в глазах, и ее едва не вырвало.

– Отстань, – она выдернула руку, но Карри тут же схватил ее за плечи и встряхнул. Его лицо оказалось так близко, что у Кристен побежали мурашки. От него пахло сигаретами, виски, потом и чем-то еще, терпким и горьковатым. Еще она заметила, что на левой щеке у него длинный, хотя и старый шрам. – Отвали! – бросила она ему прямо в лицо и готова была уже плюнуть в самодовольную рожу, но он встряхнул ее снова.

– Ты правда не понимаешь? – прошипел он. – Если ты откажешься выполнять условия соглашения, тебя здесь просто изнасилуют. И не один, не двое, даже не шестеро, тебя тут просто на куски раздерут, поняла?

– Но мне не нужен ваш клуб! Эта ваша тусовка! Свита! – голос у нее сорвался на истерические вопли, она вцепилась пальцами в плечи мужчины, лихорадочно глотая воздух, пытаясь вырваться, надеясь сбежать. В голове пульсировали имена подруг. Нэйт. Миранда. Где они? Что с ними? Миранду тоже трахают на столе посреди бара? Она ее не видела.

Карри потащил ее дальше. Она упиралась, как только могла. Он загнал ее в угол в самом конце бара и прижал к стенке. Руки у него были сильные и властные. Вырваться не получалось. Стоны, хохот, сигаретная дымка и пьянящий запах спирта остались как будто позади. Перед ней было только его лицо. Серьезное, невозмутимое, прочерченное шрамом.

– Я не собираюсь тебя трахать, поняла? – сказал он прерывающимся шепотом, и она быстро кивнула, облизывая пересохшие губы. – Я давно уже не участвую в этом веселье и не собираюсь начинать снова. Я пытаюсь тебе помочь, – мужчина наклонился к самому ее уху, и кожу обдало жаром. – Тебе кажется, что всем наплевать, но за нами наблюдают, – он чуть отстранился и прильнул к ее второму уху. – Проверяют, чтобы обязательство было выполнено. Чтобы тебя трахнули сколько раз, сколько костяшек выпало, – его губы оказались рядом с ее губами, и она испуганно вжалась головой в стену. – Нам придется немного поиграть, если ты хочешь остаться цела. И будет лучше, если ты мне поможешь. Поверь, у меня тоже были другие планы на этот вечер. Но не забывай, я могу уйти в любой момент. И тогда тебе придется нелегко…

Кристен отчаянно закивала. В голосе ее нового знакомого чувствовались уверенность и сила, и ей казалось, что он говорит искренне. Иначе зачем ему вообще было говорить?

– Там где-то моя подруга Миранда… Она тоже бросала кости, – пробормотала она. – И еще Нэйт…

– Эй, я похож на принца на белом коне? – усмехнулся Карри. – Я не собираюсь спасать вас всех. И потом, разве она не сама этого хотела? Давай-ка ты будешь думать в первую очередь о собственной заднице, – он обхватил ее лицо ладонями, и она вздрогнула. Ладони были теплыми и сухими. Он провел указательным пальцем по ее щеке, и его губы неожиданно растянулись в ухмылке. – Тебя трясет, как будто к тебе мужчины раньше не прикасались… Что? Так оно и есть? О боже… – простонал он мучительно. Кристен покрылась пунцовой краской от кончиков ушей до подбородка.

– Я не собиралась… Меня вообще… Это случайно все… – она начала бормотать бессвязные фразы, и Карри, решив не слушать бессмысленный лепет, молча заткнул ее поцелуем. Она растерялась, опешила, сильнее вжимаясь в стенку позади себя, но бежать было некуда. Он целовал ее губы, сухие и напряженные, совершенно бездумно, бессовестно и развязно. Она задохнулась, почувствовав, как его язык скользнул внутрь, а сильные руки легли на ее талию. На мгновение ей показалось, что он передумал и теперь трахнет ее, как мог сделать еще несколько минут назад, но было непохоже, чтобы он собирался ее к чему-то принуждать.

– Сколько тебе лет? – поинтересовался Карри с улыбкой, отрываясь наконец от ее губ.

– Девятнадцать, – пробормотала Кристен. Руки невольно потянулись вытереть рот после его поцелуя, но он перехватил запястья, прижимая их к стене.

– Ну брось, мы только начали, – прошептал он неожиданно мягко, и у нее свело судорогой живот от этого бархатистого, вкрадчивого голоса. Накатил приступ паники, она снова попыталась вырваться, и он всем телом прижал ее к стене. – Хватит. Ты правда думаешь, что я отпущу тебя? Ты чертова девственница, ты хочешь, чтобы твой первый раз был групповым изнасилованием?

Она помотала головой.

– Вот и славно, – Карри кивнул. – Просто подыграй мне, ладно? Может, заодно научишься целоваться, – он насмешливо фыркнул, отпуская ее руки и снова припадая поцелуем к губам. Кристен не решилась ответить, но в этот раз не стала отстраняться. Затылок и так уже болел.

У нее не было никакого опыта, но она сразу поняла – целуется он отлично. Но ей просто хотелось пережить эти страшные минуты. Она зажмурила глаза, доверчиво подставляя ему свое лицо. Он целовал ее губы, потом подбородок и шею. Когда он прикусил кожу над ее ключицей, Кристен промычала что-то невнятно, чувствуя, как кольнуло между ног. Его пальцы скользили по ее обнаженным плечам, по груди, животу, талии, потом он задрал ее подол, и она почувствовала, как теплые руки легли на ее бедра.

– Пожалуйста, не надо, – пробормотала она.

– Тшшш…

– Карри!

– Ты запомнила мое имя? Давай-ка еще раз…

– Карри! Ммм… – он прикусил зубами мочку ее уха, и она невольно свела бедра, чувствуя, как внутри появляется сладкое, тягучее чувство, перемешанное со страхом. Воздух вокруг был горячим, влажным и липким, а его ладони скользили по ее телу все выше. Он обхватил ее грудь, совершенно бесцеремонно, смял ее между пальцами, точно проверяя, насколько она упругая, дернул за один сосок и отпустил. Кристен нервно сглотнула. Если это и было ее спасение, оно все равно было чертовски опасным.

Потом ладонь Карри скользнула под резинку ее плавок, но Кристен не успела опомниться, как он уже выдернул ее обратно, поднося к ее лицу влажные пальцы.

– Ты течешь, – сообщил он с ухмылкой.

– Я… прости…

– Это нормально, – мягко ответил он. – У меня встал, – он прижался к ней вплотную, чтобы она почувствовала набухший в его джинсах член. Все вокруг было как во сне. Ее знобило – она уже не понимала, только ли от страха. С каждой секундой было все сложней контролировать свое дыхание. Его руки были повсюду. И когда он развернул ее спиной к себе, она не стала сопротивляться. Звякнула пряжка его джинсов, и Кристен почувствовала, как он прижимается членом к ткани ее плавок. Его дыхание было где-то у нее в волосах, и первый сильный толчок окончательно распластал ее по шершавой поверхности стены. Она успела подумать, как, должно быть, жестоко и тяжело для него играть вот так вот, прижиматься членом сквозь слои ткани, изображать секс, а в итоге остаться ни с чем. Ей стало неудобно, стыдно, тошно, на глаза навернулись слезы, но он продолжал вбивать ее в стену упрямыми толчками, и она зажмурилась, царапая бетон пальцами и стараясь молчать.

Она не поняла, когда все закончилось. Просто толчки вдруг прекратились, его влажное прерывистое дыхание замедлилось, и он уткнулся носом ей в шею.

– Я кончил.

Она развернулась. Спереди на его плавках расплылось мокрое пятно, и он поспешно натянул джинсы, закрывая его, а потом бережно оправил ее подол. Кристен облизала пересохшие губы и растерянно потерла лоб.

– И что теперь?

Карри хмыкнул.

– Теперь ты в тусовке, должно быть, – ухмыльнулся он. – Развлекайся и все такое…

– Мне нужно найти подруг.

– Это уж ты сама, – он махнул рукой, застегнул пряжку на джинсах и выпрямился. Глаза у него были ярко-зеленые. Почему-то только сейчас она обратила на это внимание. Шрам на его щеке раскраснелся.

– Я должна как-то отблагодарить тебя.

– Ты не умеешь делать вещи, которые бы мне сейчас не помешали, – он улыбнулся, и Кристен опустила глаза, чувствуя, что снова краснеет. Карри похлопал ее по плечу: – Да все окей.

– Ничего не окей, ребята, – раздался неожиданно голос, и позади Карри вырос мужик с пивным пузом и сальными патлами. Его глаза смотрели недобро. Карри заслонил собой Кристен:

– Что не так, Рэйнольдс?

– Я все видел, Джонсон, – Рэйнольдс развел руками. – Ты ее не трахнул.

– С чего ты взял?

– У меня еще есть глаза, мой друг. Я сразу стал наблюдать за вами очень пристально. Я же знаю, что ты такой хренью не занимаешься… Решил поиграть в героя, Джонсон? Не выйдет, – он обернулся к остальным посетителям бара: – У нас тут попытка попасть в тусовку, не выполняя общих условий! А кто отказывается играть честно – тот, как известно, идет по кругу, дамы и господа!

5 глава

Кристен казалось, что все мужчины этого проклятого бара смотрят на нее. Она чувствовала себя беззащитной, раздетой под этими похотливыми взглядами. С неприятным скрипом заскользили по полу ножки стула, какой-то мужчина поднялся с места, и его голос нарушил тишину:

– Тащите ее сюда! Давайте, на стол, лицом вниз! Покажем мерзавке, как нарушать общие правила!

Грубые руки подхватили ее под мышки и потащили.

На Кристен накатила паника. Горячая и липкая, подступила к горлу, вырвалась истошными воплями. Она сама себя не помнила. Кричала, вырывалась, вызывая общий смех, а кольцо мужчин вокруг нее снова сжималось и сжималось… Ее швырнули на стол, и она почувствовала щекой холодную столешницу. Чьи-то руки шарили по телу. Она не успевала думать, не успевала звать на помощь. Страх парализовывал и она ничего не могла с этим поделать.

– Твою мать! Да отвалите вы от нее! – голос Карри прозвучал откуда-то издалека, но она все равно зацепилась за него.

– Карри! – просипела она хриплым, задыхающимся голосом, снова принимаясь вырываться. – Пожалуйста…

– Что не так, Джонсон? – голос Рэйнольдса Кристен узнала сразу, и от этого голоса у нее по спине бежал холодок. – Ты ее сам не трахаешь и другим не даешь? Ты не знаешь кодекса байкерской тусовки?

– Мне насрать на ваш кодекс и на вашу тусовку, – прорычал мужчина, и Кристен почувствовала, как его руки поднимают ее со стола. Еле держась на ногах, Кристен встала напротив Карри, готовая благодарить его и валяться в ногах, лишь бы он вытащил ее из этого дерьма.

– Попридержи язык, ковбой! – прошипел Рэйнольдс. – Даже твой статус наследного принца не дает тебе права хамить моим ребятам!

– А что дает тебе право трахать малолеток, не спрашивая их разрешения?

– Не спрашивая разрешения? – Рэйнольдс усмехнулся, и его живот затрясся от смеха. – Эти мелкие шлюшки пришли сюда сами, готовые раздвигать ноги, готовые заглатывать члены, лишь бы их посвятили в таинства тусовки. Правила есть правила, Джонсон. Мы свои обязательства выполняем. Мы защищаем своих девчонок. Но в свиту еще нужно попасть…

– Ей не нужна ваша тусовка, – мрачно сказал Карри.

– Слишком поздно, – Рэйнольдс пожал плечами, и у Кристен, которая уже начала было надеяться на спасение, снова заколотилось сердце. Десятки похотливых взглядов все еще пожирали ее, мысленно раздевали, трахали во все щели, и ей хотелось спрятаться, провалиться сквозь землю…

– Я увожу ее, – заявил Карри. С разных сторон раздалось несколько смешков, Карри схватил Кристен за руку и потащил за собой, но им перегородил дорогу здоровенный верзила – видимо, правая рука Рэйнольдса.

– Ты никуда не пойдешь.

– Уйди с дороги, мать твою! – рявкнул Карри. Щеки у него покрылись румянцем, кулаки сжались. Он задвинул Кристен за спину, защищая ее собой. Верзила не сдвинулся с места.

Кристен перестала дышать. В голове у нее пульсировали слова Карри: «не забывай, я могу уйти в любой момент…» Она понимала, что если сейчас он уйдет, то ей конец.

Но Карри не собирался уходить.

Он не привык бросать что-то на половине пути. И не привык мириться с тем, что казалось ему несправедливым.

Он понимал – уйти не получится.

Не получится и сбежать.

Говорить – бесполезно.

Есть только один вариант – драться.

Первый удар Карри пришелся верзиле по носу, и Кристен вскрикнула от неожиданности, закрывая ладонями глаза. Мужик нападения тоже не ожидал: он повалился на столик позади себя, раздались недовольные возгласы, на пол посыпалась посуда. Но Карри прекрасно понимал, что соперник ему попался сильный – сильнее его самого. Тут нужно было действовать быстро и смело. Брать неожиданностью. Напором. Наглостью. Так что когда ублюдок поднялся на ноги, в руках Карри уже была бутылка из-под пива. Замахнувшись, он залепил ею противнику по физиономии, но тот успел отклониться, и бутылка скользнула по плечу, даже не разбившись.

Потом мир взорвался черной вспышкой, свет погас – Карри схватился за правый глаз, куда угодил кулак противника. Боль пульсировала повсюду, но надо было взять себя в руки… Он снова сжал кулаки. Новый удар попал ублюдку куда-то в солнечное сплетение, и тот согнулся в три погибели. Это был шанс Карри… Схватив окровавленными пальцами все ту же стеклянную бутылку, он со всей силы долбанул ею по голове соперника. На этот раз раздался звон, посыпалось стекло, и ублюдок повалился на пол. Вокруг что-то скандировали и кричали, хлопали ладонями по столам, но Карри не слышал. В ушах звенело. Глаз заплыл. Из носа хлестала кровь – когда эта тварь успела врезать ему еще и по носу? Впрочем, ему все равно повезло. Урод был больше его в полтора раза – чертов переросток, гора мышц без мозгов. Обозлившись на него, держась одной ладонью за глаз, Карри принялся пинать лежащего на полу мужика в живот, по ногам и рукам, залепляя носком кроссовка в физиономию. Светлая обувь окрасилась багрово-красным, а потом его оттащили прочь.

– Хватит, Карри, хватит!

– Я забираю ее, – прорычал Карри, захлебываясь собственной кровью. Кристен отшатнулась от него, но он схватил ее за руку и поволок за собой прочь из бара. Вслед послышалось несколько восхищенных и несколько недовольных возгласов, кто-то зааплодировал, кто-то засвистел, но останавливать никто не стал.

Дверь бара хлопнула, и в нос ударил свежий воздух. Вырвавшись на свободу, Карри прислонился спиной к стене здания, пытаясь отдышаться.

– Мне так жаль, – пробормотала нерешительно Кристен. Ее трясло, лицо было заплакано, волосы спутаны, платье помято и порвано, но она должна была поблагодарить своего спасителя.

– Тебе жаль? – рявкнул Карри неожиданно грубо. – Какого хрена ты пришла в этот долбанный бар? Что ты вообще делала на гонках? Проклятая девственница! Что ты забыла здесь, твою мать? Ты не знаешь, чем тут занимаются? Гоняют намотоциклах, бухают и трахаются! Что из этого ты собиралась делать? Думала, это все игрушки? Романтика? Принца себе искала? Долбанная дура! – он сплюнул на землю кровь.

Кристен застыла на месте, не зная, что ей ответить.

В первую секунду ей захотелось молча развернуться и уйти.

Но куда?

Ей нужно найти Миранду и Нэйт.

Да и безопасно ли ходить здесь в одиночестве?

Поэтому она просто промолчала, продолжая нерешительно стоять напротив своего спасителя.

Карри тем временем вытащил сигарету и закурил. Дымок взвился в темное ночное небо, запахло ментолом.

– Будешь ночевать со мной, – заявил мужчина.

– Что? Нет! – возмутилась Кристен.

– Почему это?

– Я тебя совсем не знаю!

– Меня зовут Карри Джонсон, приятно познакомиться, – он протянул ей правую руку, но Кристен не стала пожимать окровавленные пальцы. Вместо этого она нерешительно заглянула своему спасителю в глаза:

– У тебя есть перекись водорода? Вата? Бинт?

– Ну конечно, всегда ношу с собой, – усмехнулся Карри и снова сплюнул на траву кровавую жижу. Кристен промолчала. – Но в хостеле наверняка есть, – добавил мужчина. – Пойдем и посмотрим.

– Ты хочешь, чтобы я пошла с тобой? – Кристен нахмурилась.

– Хочу. Должна же ты мне отплатить за спасение.

– Отплатить… как? – она отпрянула, когда мужчина сделал шаг ей навстречу.

– Трахну тебя, – сообщил Карри меланхолично. – Выбью из тебя всю дурь, чтобы больше не совалась в такие дыры.

– Ты что, издеваешься? – хмыкнула Кристен.

– Ну разумеется, – вздохнул мужчина, сплевывая в последний раз, вдавливая окурок во влажную землю и направляясь в сторону хостела.

Кристен поплелась следом за ним.

6 глава

На администраторской стойке хостела им выдали и перекись, и вату. Карри взял ключи от своего номера. Девушка-администратор и глазом не моргнула при виде его разбитой физиономии. Здесь это было не редкостью. Зато Кристен напряженно озиралась по сторонам. Этот хостел был далек от отелей, в которых она жила, когда они с мамой ездили отдыхать куда-нибудь в Индию или Турцию. Хостел построили недавно, но создавалось впечатление, что его так и не отремонтировали до конца. Узкие коридоры были выкрашены тусклой серой краской, лампочки висели под потолком без плафонов, создавалось впечатление заброшенности. Но постояльцы не жаловались. Из-за дверей слышались разговоры, смех, шум телевизора. Карри, подойдя к нужной двери, повернул в замочной скважине ключ.

– Добро пожаловать, – он пропустил девушку вперед и зашел следом.

Номер представлял собой единое квадратное помещение, в одном углу стояли душевая кабинка, раковина и унитаз, в противоположном – диван. Рядом с диваном примостились журнальный столик и тумбочка с двумя выдвижными ящиками. Под диваном стояли мини-холодильник и микроволновка. Прямо напротив двери располагалось окно – достаточно широкое, чтобы сесть на подоконник и вытянуть ноги, но невысокое – голова уперлась бы в карниз. Штор не было.

– Не слишком уютно, – заметила Кристен, нерешительно проходя внутрь номера.

– Ты привыкла к другому? – усмехнулся мужчина.

– Не то чтобы… просто…

– Все окей, – который раз за вечер произнес Карри. – Я буду спать на полу, а ты ляжешь на диван.

– Ты уверен, что мне нужно оставаться здесь на ночь? – с сомнением пробормотала Кристен. Вообще-то, ей хотелось вернуться в бар, чтобы найти подруг, хотя она и понимала, насколько это опасно.

– Уверен. Тут суровые порядки. Выйдешь на улицу – тебя узнают и черт знает что с тобой сделают. Утром отвезу тебя домой. Ты где живешь?

– В Сакраменто. В центре.

– Отлично. Мне как раз надо в центр по делам.

– Ладно, – кивнула Кристен. Карри указал ей пальцем на диван, и она осторожно примостилась на самом краю.

Мужчина тем временем невозмутимо стащил через голову футболку. Кусок окровавленной черной ткани полетел на пол, и Кристен отвела взгляд, делая вид, что рассматривает мелькающие за окном огни. Ей было неуютно. Весь этот мучительно долгий вечер ей было неуютно. Она успела тысячу раз пожалеть, что согласилась на эту авантюру, и была готова злиться на Миранду и Нэйт, но не могла, потому что до сих пор не знала, что с ними.

Кристен так и не повернулась к Карри, но по звукам поняла, что он разделся полностью и пошел в душ. Мерный шум воды заглушил все остальные звуки, и ей стало немного спокойней. Оставшись на несколько минут одна, она догадалась наконец вытащить мобильный телефон и набрать сначала Миранду, потом Нэйт.

Миранда трубку не взяла.

Нэйт ответила с третьего раза.

– Я только сейчас нашла, где зарядить телефон, и как раз собиралась тебе позвонить! – заорала она в трубку, и Кристен поморщилась, просовывая между ухом и мобильником ладонь, чтобы приглушить звук. Обычно Нэйт так не истерила. – Я искала тебя в баре! И в хостеле! Где ты, черт возьми?!

– Я в порядке, – ответила Кристен. Она надеялась, что расслабится, услышав голос подруги, но на деле только разозлилась. С Нэйт все было хорошо – ну конечно, Нэйт умела за себя постоять, несколько лет назад она сама вертелась в подобной тусовке. Она должна была знать, какая хрень тут может случиться. Но не предупредила. И не помогла… окей, вряд ли тут можно было помочь. Но предупредить заранее – вполне.

– С тобой все нормально? Что они с тобой сделали? – продолжала надрываться подруга, а Кристен все сильней и сильней ожесточалась.

– Вы с Мирандой вроде как хотели, чтобы со мной это кто-нибудь сделал, – сказала она стальным голосом.

– Ооо, нет… Кристи… я не знала, что все так…

– Знаешь, где Миранда? – прервала ее Кристен.

– Развлекается, наверное…

– По-твоему, дать засунуть в себя четыре члена подряд – это развлечение?

– Кристен! – Нэйт явно была в отчаянии.

Кристен сбросила вызов.

Снова набрала Миранду. Длинные гудки.

– Твоя подруга не такая, как ты, – раздалось за спиной, и Кристен от неожиданности вздрогнула. Она и не слышала, как вода перестала шуметь, и Карри вышел из душевой кабинки. Теперь он стоял, оперевшись о стену, босой, с намотанным вокруг талии белым махровым полотенцем.

– О чем это ты? – рассеянно спросила она.

– У нее с головой явно тю-тю, – он покрутил пальцем у виска. – Она здорово выпила и наверняка сейчас трахается с кем-нибудь. Если она не упиралась, как ты, то ее не обидят.

– Ее парень Кевин не обрадуется, когда узнает, – хмыкнула Кристен.

– А кто ему об этом скажет? Ты?

Кристен поморщилась. И вправду – какое она имеет право рассказывать что-то Кевину?

– Какое тебе до всего этого дело? – спросил Карри прямо.

– Она моя подруга, – Кристен пожала плечами.

– Подруги так не делают, как сделала она.

– Она не знала.

– А вторая подруга? С которой ты говорила?

Кристен промолчала. Карри во многом оказывался прав.

Он сел рядом с ней и протянул ей пузырек с перекисью и клочок ваты. Кристен нерешительно принялась разглядывать его боевые ранения.

Правый глаз стал багровым и затек. Нос был разбит. Костяшки пальцев на обеих руках тоже.

Ей было неловко касаться его, но другого выбора не было. Она смочила вату и принялась осторожно обрабатывать ушибы. Карри сидел смирно.

Теперь, когда они впервые оказались так близко в спокойной обстановке, она поняла, что его тело изрисовано татуировками. Она и раньше заметила это – но разглядывать стала только сейчас. На костяшках пальцев были иероглифы. Китайские? Японские? Что они означали? На левом плече – логотип Harley-Davidson. На правом – гравировка «Demons of the night», медленно перетекающая в какое-то массивное изображение на спине.

– Там волчица, – сообщил Карри, проследив за взглядом девушки. – Символ клуба. Мы – «Ночные демоны».

– Ясно, – кивнула Кристен. Она не разбиралась в тонкостях байкерской тусовки и не особенно хотела разбираться. Карри это понял и мягко отстранился.

– Есть хочешь?

– Нет.

– Тогда иди в душ и ложись спать.

– Я обойдусь без душа, – Кристен поджала губы, а Карри не выдержал и расхохотался.

– Черт, серьезно? Тебя лапало столько мужиков – и ты не хочешь в душ? Если бы у меня было желание тебя трахнуть – я бы давно это сделал. Вперед! Я не буду на тебя пялиться, – он махнул рукой и уселся обратно на диван, вытаскивая сигарету и закуривая. Дым быстро просочился в каждый уголок номера. Кристен закашлялась.

Горячий душ показался ей лучшим событием за последние сутки. Пока упругие струи били по коже и струились вниз, она успела подумать, что Карри хороший человек, и она может ему доверять, насколько вообще возможно доверять едва знакомым людям. По крайней мере, он сделал то, на что оказались не способны ни она сама, ни ее подруги. Она вытащил ее из этого бара. Он ее спас. Как она может его отблагодарить? Единственным приемлемым вариантом ей показались деньги, но она быстро сообразила, что в кошельке у нее осталось буквально несколько долларов. Основные средства были у Нэйт. Другие варианты в голову не приходили.

Из душа она вышла в белом халате, едва прикрывающем бедра, и потому быстро забралась под плед, который постелил для нее Карри. Мужчина косился на нее с улыбкой, и она никак не могла понять – кажется ему смешной сложившаяся ситуация или она сама, мокрая, растрепанная и напуганная?

Сам он улегся на каком-то задрипанном матрасе прямо на полу. Пледа ему не досталось. Кристен чувствовала себя виноватой.

Ночью она проснулась от того, что ей стало холодно. Плед не спасал – он был не слишком теплым. Она покосилась на Карри, который лежал на полу, подтянув колени к подбородку и обхватив их руками. Глаза у него были закрыты, но она все равно позвала его нерешительным шепотом:

– Карри!

– Мм? – сонно пробормотал мужчина в ответ.

– Я замерзла.

– Хочешь, чтобы я тебя согрел? – очередной вопрос в лоб заставил Кристен покраснеть и почувствовать, как защекотало внизу живота. Она промолчала и повернулась на другой бок, решив, что разговор закончен. А через минуту услышала, как Карри поднимается с пола. Он невозмутимо забрался к ней под плед, зажимая ее между спинкой дивана и своим горячим телом. Она решила не двигаться. Он закинул на нее одну руку и уткнулся носом в ее влажные волосы.

Через несколько минут стало тепло. Поначалу она лежала напряженная, боясь сдвинуться с места, но постепенно сон снова разморил ее, и она уснула, позволив себя обнимать.

7 глава

– Эрик в реанимации, надо ехать! Срочно!

– Что? Какой Эрик? – Кристен с трудом разлепила глаза и уставилась сонным непонимающим взглядом на своего вчерашнего спасителя. Карри уже был одет: белая футболка, кожаная куртка с заклепками и нашивками и черные джинсы взамен вчерашних серых.

– Эрик Ланберг. Разбился вчера на мотоцикле во время гонок, – торопливо объяснил мужчина.

Кристен резко села в постели:

– Комментатор же сказал, все будет нормально…

– Открылось внутреннее кровотечение. Он в больнице в Сакраменто.

– А при чем тут я? – удивилась Кристен.

– Я обещал довезти тебя до дома.

– Да ладно, сама доберусь…

– Нет, – отрезал Карри. Кристен не стала спорить. По мужчине было ясно – он на взводе. Лучше было его не дергать и не задавать лишних вопросов. – У тебя десять минут на то, чтобы одеться и привести себя в порядок. Время пошло, – он щелкнул зажигалкой, выпуская в воздух дым, и в этот раз Кристен даже не закашлялась.

От количества мотоциклов во дворе хостела у Кристен рябило в глазах. Она послушно шагала следом за Карри, а он закрывал широкими солнцезащитными очками большой фингал под глазом.

При виде ее какие-то мужики захлопали и засвистели. На секунду Кристен остановилась как вкопанная. Сердце у нее лихорадочно заколотилось, к горлу подступил ком, но Карри вернулся за ней и подхватил под локоть:

– Забей. Это наши. Они думают, что мы переспали.

– Но мы не…

– Забей, – повторил он. Кристен послушно кивнула. Ей хотелось иметь такие же огромные темные очки, как у него, чтобы скрыться от этих людей.

Около своего мотоцикла Карри остановился и протянул ей шлем:

– Надевай.

Кристен натянула шлем поверх копны темно-каштановых волос, и Карри помог его застегнуть.

– А теперь садись и держись покрепче.

Кристен едва расслышала его слова. Моторы вокруг урчали и шумели. Казалось, что все это сборище – двадцать или тридцать мужчин на мотоциклах, некоторые вместе с девчонками, – собираются совершить какой-то грандиозный пробег или выступить на параде. И если вчера Кристен постоянно слышала разговоры и смех, то сегодня эти люди были молчаливы и серьезны. Их товарищ был в реанимации – неудивительно, что атмосфера вокруг казалась такой гнетущей.

Она крепко держалась за Карри, сцепив пальцы в замок где-то в районе его солнечного сплетения. Его спина была теплой, а светлые волосы то и дело попадали в нос, отчего она постоянно морщилась.

Шоссе летело навстречу всеми своими изгибами и поворотами, и в ушах свистел ветер. Раньше она никогда не ездила на мотоцикле, но сегодняшнюю поездку нельзя было назвать развлекательной. Карри выжимал из байка все, что можно, и рокот двигателя отдавался вибрацией в каждой клетке тела. Они были впереди всех, во главе процессии. Следом мчались остальные мотоциклы. Мимо пролетали встречные машины, редкие загородные домики, поля и зеленые рощицы.

Она многого не понимала.

Но кое-что ей было уже ясно.

Карри Джонсон был не просто членом мотоклуба – он был там в числе первых лиц. Президент? Вице-президент? Она не знала толком, какие должности существуют в байкерских сообществах.

Дорога заняла полтора часа – в два раза меньше, чем вчера на машине. Утренний Сакраменто встретил их солнечными бликами, запахом заварной сдобы в бесчисленных кафешках и шумом большого города. Пока они мчались по улицам в сторону центрального госпиталя, Кристен успела заметить, как реагируют вокруг на их длинную процессию. Автомобили послушно пропускали, пешеходы жались к стенам домов. Байкерская тусовка всегда была непонятой в широких кругах. Байкер – значит непременно наркоман, торговец оружием, хам и бабник… Может, так оно и было. Вчерашние события в баре сейчас казались ей страшним сном, но она понимала, что это было реально. И то, что Карри Джонсон оказался добр к ней, не означало, что он добр всегда и со всеми… И уж точно не означало, что другие байкеры на его месте повели бы себя так же. Черт возьми! Да ее вчера чуть не изнасиловала толпа мужиков! Это было страшно.

Во двор больницы процессия въехала, расхлестывая вокруг пыль и песок, моторы напряженно ревели. Кристен была уверена, что сейчас мотоциклы начнут тормозить, но они снова начали набирать скорость, заходя на круг по больничным аллеям. Шарахнулась в сторону пожилая женщина, шагавшая по тропинке между деревьями. Сердитая медсестра крикнула что-то вслед, но ее голос потонул в реве двигателей. Байкеры совершали круг почета – или что это такое было? Кристен решила, что они отдают честь попавшему в беду товарищу.

Потом начался второй круг, потом третий. В ушах свистел ветер. Отовсюду сбежались люди – врачи, медсестры, родственники пациентов и сами пациенты, даже какие-то посторонние зеваки. Окна в госпитале пооткрывались, рокот двигателей мешал размеренной жизни больницы. Кто-то вызвал полицию. Но парад закончился так же быстро, как и начался. После четвертого круга большая часть мотоциклов выехала обратно за ворота больничного городка. Мотоцикл Карри и два других затормозили около подъезда, и шум моментально рассеялся в летнем воздухе.

– Слезай. Пойдешь с нами.

Кристен осторожно сползла с сидения.

– Может, я здесь подожду? – спросила она нерешительно, но Карри помотал головой:

– Неа. В компании девушки мы выглядим более мирно. А так нас могут и не пропустить.

Кристен вспыхнула – вот оно значит как! Ее просто используют! Это показалось ей чертовски обидным, но смысла спорить не было. Она покорно пошла следом за своим вчерашним спасителем.

– Палата номер двести тридцать три, – сообщила им девушка-администратор, и пока они шли по больничному коридору, Кристен успела рассмотреть двух других мужчин.

Один был невысокий, с пивным брюшком, но крепкий. Волосы у него были почти седые, длинные, вьющиеся и жесткие. В левом ухе торчало серебряное кольцо. Кристен решила, что ему лет пятьдесят.

Второй был гораздо моложе – лет двадцать пять. Голова у него была полностью выбрита, и весь череп покрывали узоры татуировок. Голубые пронзительные глаза, узкие губы – создавалось впечатление, что этот человек никогда не улыбается.

В палату Кристен вошла нерешительно и только после того, как вошли остальные. Помялась на пороге, но потом все-таки приблизилась к кровати.

Эрик Ланберг – Кристен даже не смогла понять, сколько ему лет, –лежал, распластавшись на простынях. Голова у него была забинтована, а видневшаяся в проеме бинтов часть лица казалась сплошной распухшей гематомой. Левая рука покоилась поверх одеяла, запечатанная в гипс. Левая нога была поднята в воздух и закреплена в жутковатой конструкции со штырями. Кристен от этого зрелища стало не по себе. Она покосилась на Карри, но тот сохранял невозмутимое выражение лица.

Эрик с трудом разлепил затекшие веки и изобразил подобие улыбки:

– Эй, парни, вы пришли помочь мне сдохнуть?

Кристен от этих слов затошнило, но остальных эта фраза позабавила. Раздался смех, и седой мужик отечески похлопал Эрика по щеке:

– Ты нас всех переживешь, чувак, о чем речь вообще?

Тот, что с выбритой головой, криво усмехнулся:

– Тебя-то точно переживет, хрен старый.

Седой пихнул бритого под бок, началась потасовка, и у Кристен как будто немного отлегло от сердца, но потом она взглянула на Карри, и ее затошнило снова. Взгляд у него был совсем не веселый, хотя он и улыбался.

– Что не так? – прошептала она, наклонившись к нему.

– Авария явно была подстроена, «Гиены» роют под «Демонов», скоро эта хрень выплывет наружу, и начнется война.

Кристен нахмурилась. Она не поняла ни слова из сказанного Карри. Но кажется, дело было плохо.

– Передайте Кристине, что папочка ее любит, – попросил Эрик хриплым голосом, и все трое мужчин покивали.

– Чтобы к моей днюхе был как огурчик! – требовательно произнес бритый, и Эрик с надрывом рассмеялся. Это, очевидно, причинило ему боль, потому что сразу после он закашлялся, выхаркивая на белый пододеяльник кровь. Мирно щелкавший аппарат слева от постели вдруг ожил, запищал, по маленькому экранчику побежали какие-то цифры и знаки восклицания, и Кристен испуганно отпрянула назад.

– Какого хрена? – рявкнул лысый.

Двери распахнулись, на пороге появились врач и медсестра.

– Вам придется выйти. Срочно! Срочно!

В голове все перемешалось. Аппарат продолжал пищать, Эрик кашлял, медсестра захлопнула дверь перед их носом, и последнее, что Кристен запомнила, – это пятно крови, расползающееся на белой ткани.

Их заставили ждать в приемной, и время текло чертовски медленно. Кристен замерзла и забилась в угол диванчика, подогнув под себя ноги. Карри несколько раз предлагал ей пойти домой, но она отказалась.

Когда из палаты вышел доктор, все четверо поднялись ему навстречу.

– Меня зовут Оливер Сандерс…

– Док, да мне насрать, как тебя зовут! – рявкнул седой, и врач невольно сделал шаг назад. – Что с моим другом?

Тишина, которая повисла следом, могла означать только одно, и у Кристен подкосились колени. Прежде чем она сползла бы на пол, Карри успел подхватить ее и удержать на ногах.

– Эрик умер.

8 глава

Они ехали в полном молчании.

Карри довез Кристен до дома и, забирая у нее шлем, нерешительно переступил с ноги на ногу:

– Прости.

– За что?

– Не надо было везти тебя в госпиталь.

– Да какая теперь разница, – Кристен махнула рукой. Она уже ничего толком не понимала. Все мироощущения сводились к самым простым потребностям: принять душ, поесть и уснуть в своей постели. За последние сутки случилось слишком многое. И это были самые дерьмовые сутки в ее жизни. И самый дерьмовый день рождения. Она ненавидела Миранду и Нэйт за то, что они притащили ее на эти гонки. Ненавидела себя за то, что не знала, где сейчас ее подруги и все ли с ними в порядке. И в то же время, ей было наплевать на них. Где-то в глубине души она, конечно, переживала, но на первый план вышел собственный комфорт. Она хотела зарыться в подушку и никого не видеть и не слышать. Просто спать, есть и смотреть какой-нибудь дурацкий сериал. Родители должны были вернуться из командировки только послезавтра, а значит, у нее было время, чтобы немного прийти в себя.

Она не хотела звонить Миранде или Нэйт, хотя обнаружила в телефоне несколько пропущенных звонков от них.

Не хотела звонить маме – и вообще рассказывать ей, как она отметила день рождения. Отметила – и достаточно. На всю жизнь запомнится, хочется ей того или нет.

Не хотела заниматься подготовкой к экзаменам. Она все равно не смогла бы ничего нарисовать – пальцы дрожали. Да и что тут нарисуешь? У нее перед глазами до сих пор были обнаженные фигуры в баре, и наглая рожа Рэйнольдса, и улыбка на лице Эрика в последние минуты его жизни.

Она была очень благодарна Карри. Но она не стала приглашать его домой на утренний чай. Он был последним живым напоминанием обо всем случившемся. Хотелось попрощаться и никогда его больше не видеть.

– Если что – звони, – предложил мужчина перед тем, как снова сесть на мотоцикл. Записал свой номер в ее мобильный телефон. Она послушно стерпела этот благородный жест. Звонить она ему не собиралась.

А он и не хотел этого.

Он просто должен был быть уверен: если что – у нее есть с ним связь. Он надеялся, что она сможет забыть весь прошлый вечер и его в том числе. Дерьма и вправду случилось много – парни разошлись не на шутку. Но у него над ними не было власти: это был не клуб, только байкерская тусовка. А она, как известно, сама себе король и бог. Проводилось все, конечно, под эгидой «Демонов» и «Сыновей», но кто из его парней участвовал во вчерашней оргии? Никто. Остановить тоже не пытались – чертов негласный кодекс. Да и не случалось на его памяти ничего подобного. Девчонки, которые хотели попасть в тусовку, обычно и до этого вертелись в таких кругах, отлично знали правила, трахались налево и направо. Еще плюс шесть членов? Не проблема! За один вечер? Все равно не проблема! Чтобы среди кандидаток оказалась девственница – да расскажи кому, не поверят!

Ему сразу было ясно, что Кристен не из этого круга. Опрятная и скромная, она явно попала на мотогонки по нелепой случайности. Ее притащили подруги. Одна подруга – как он потом выяснил, ее звали Нэйт, – еще более или менее подходила под формат. Видимо, была раньше знакома с такой или похожей тусовкой. Вторая – Миранда, – была из того же теста, что и Кристен, только немного посмелее. От пары кружек пива ее не по-детски унесло – вот она и подставила свой зад, в прямом и переносном смысле слова. Кристен пыталась ее защитить – и попалась сама. Нэйт вообще ничего сделать не пыталась – по крайней мере, у него сложилось такое впечатление. В общем, подруги у Кристен были так себе.

Он не размышлял, почему решил за нее вступиться. Казалось бы – какое его собачье дело? Сама в это дерьмо влезла – сама и выбирайся из него. К тому же, у него были дела и проблемы гораздо важнее. А может, в этом и было дело? И он просто хотел отвлечься от своих мыслей по поводу аварии?

В любом случае, тело у него ломило в тех местах, куда пришлись удары ублюдка, фингал под глазом становился только ярче, а на душе было погано. Нужно было возвращаться домой.

На горизонте показалось каменное белое здание, и Карри затормозил, чтобы еще недолго насладиться одиночеством и выкурить спокойно последнюю сигарету, прежде чем начнутся разборки – а они непременно должны были начаться.

Никто уже и не помнил толком, сколько лет стоял на окраине города, на перепутье тысячи дорог, этот длинный трехэтажный дом из белого кирпича. Старик Брэдли утверждал, что его выкупил в личную собственность еще его дед, Джон Джонсон, и случилось это в самом начале двадцатого века. Карри, Лиам и Лэсси в эти россказни слабо верили – как бы простоял больше сотни лет на семи ветрах, на окраине города, на береге речушки каменный дом? Он и сейчас выглядел вполне пристойно – кое-где, конечно, кирпич облупился или вылетел кусками из общей кладки, но раз в десятилетку члены клуба брались эту рухлядь ремонтировать, заляпывая стены слоями цемента и штукатурки, так что бока здания казались довольно крепкими, а местами и вовсе как новенькие. Крыша металлическая, покатая, и тоже уже перебиралась не один десяток раз. В сезон дождей она иногда протекала – на третьем этаже приходилось ставить на пол большие тазы для сбора воды, и в воздухе пахло мокрой штукатуркой, но Карри к этому запаху привык с детства. Зато весной и летом солнце нагревало крышу до раскаленного состояния, и она трещала и поскрипывала, щелкая металлическими листами. На третьем этаже, впрочем, члены клуба почти не бывали. За неимением чердака, тут они хранили всякого рода хлам – старые, поломанные детали от мотоциклов и автомобилей, инструменты и гвозди в больших, грубо сколоченных деревянных ящиках, ящики с деталями от оружия, с оружием, с предметами быта, со старыми фотографическими альбомами, книгами, справочниками по харлеям и прочей дребеденью. На втором этаже находились спальни. Их было восемь или десять штук, почти все забиты членами клуба. Главная спальня принадлежала старику Брэдли и его старухе. У Карри спальня была поменьше, но он не жаловался. На первом этаже располагались пара душевых, туалет, столовая, гостиная и зал собраний.

И сегодня этот зал должен был наполниться голосами.

– В полдень – собрание! – мимо него вихрем пронеслась Лэсси, и Карри едва успел разглядеть, во что сестренка нынче одета. На ней было зеленое платье чуть выше колена, выгодно подчеркивавшее изящную фигурку, и легкие балетки. Туфли на каблуках сестра обычно не носила – на них особо не побегаешь, а бегать она любила. В свои двадцать три она была очаровательным созданием и любимицей всего клуба. Мечтала стать актрисой, но пока работала официанткой в придорожном кафе.

После Лэсси Карри наткнулся на Джонни и Лысого. Оба были подавлены – еще бы, втроем они практически присутствовали при смерти Эрика. Перед глазами у Карри до сих пор стояло изувеченное лицо товарища.

– Твой папаша злой, как собака, – сообщил Лысый, и Карри пожал плечами. Это было логично – злиться. Члена клуба подставили. Убили на глазах у десятка других клубов. Это могло означать только одно – война.

– На его месте я бы просто нахрен перестрелял «Гиен», – мрачным шепотом заявил Лиам, и Карри обернулся на голос брата. Лиам был тоже мрачнее тучи. Воздух в клубе казался пропитанным ненавистью.

– К счастью, ты не на его месте, – вздохнул Карри, обнимая брата. Тупая перестрелка сейчас бы ничего не дала – отец должен был это понимать. Но понимал ли Лиам?

Клуб постепенно наполнялся. Приехали Паук и Пенни, потом Шеннон, Гас, Бородавочник. Прикатила даже Кимберли – ее бы на собрание никто не пустил, но она была фанатом посплетничать, поболтать с Лэсси и пофлиртовать с парнями. Воздух наполнился голосами, словами сочувствия и сожаления, обсуждениями похорон и дальнейших действий клуба.

Карри в этом не участвовал – пока было время, он решил принять душ и немного перекусить. Впрочем, мысли в его голове это не упорядочило. Там по-прежнему был полный аврал. Так что когда ударили в символический колокол, и члены клуба потянулись в зал собраний, Карри пошел следом почти на автомате.

Отец появился спустя несколько минут, и все встали, чтобы его поприветствовать. Лысый оказался прав: у отца даже лицо было перекошено от злости. Карри успел мельком подумать: как бы папочка не принял какое-нибудь поспешное решение…

Но было уже поздно.

– Я собрал вас не для того, чтобы скорбеть о погибшем товарище, – заявил Брэдли без всяких церемоний. – Не для того, чтобы организовать его похороны. И не для того, чтобы обсуждать поступок «Гиен». Тут все ясно. Холодная война закончилась – начинается война горячая. И если они хотят этой войны – они ее получат. Об этом и поговорим.

9 глава

Отношения между «Демонами ночи» и «Адскими гиенами» всегда лавировали на лезвии ножа. Так уж вышло, что у клубов была общая территория и один бизнес – оружие. Клиенты находились всегда – хватало и тем, и другим, но совсем без конфликтов жить не получалось. Президенты – Брэдли Джонсон и Алонсо Ривера, – много раз собирались за круглым столом для переговоров, чтобы решить проблемы словом, а не автоматными очередями. Иногда удавалось, иногда нет. Стычки нередко случались по мелочам, и обе стороны не несли больших потерь. Первое серьезное столкновение произошло в прошлом году – с этого все и началось.

Брэдли и Алонсо встретились тогда один на один, за кружкой пива, почти как настоящие друзья. Собирались обсудить возможное потепление отношений между своими ребятами. Хотели, чтобы клубы побратались, начали проворачивать совместные дела, а прибыль делили поровну. Президенты пожали друг другу руки. Алонсо поделился этим со своими ребятами, Брэдли – со своими. Члены обоих клубов восприняли такую перспективу неоднозначно, но в целом неплохо. Постоянные стычки всем уже надоели. Попробовать работать совместно было хорошей идеей. Но видимо, так думали не все.

Спустя пару недель, когда «Гиены» и «Демоны» выбрались на первое общее дело, им на хвост сели копы. Копы преследовали байкерский кортеж до самого места передачи оружия покупателям, так что ребятам пришлось повернуть назад. Сделка была сорвана. Клиент не просто отказался от дальнейшего сотрудничества, но и увел за собой еще нескольких покупателей. Когда стали разбираться, кто виноват, виновных не нашли. «Гиены» обвинили во всем «Демонов», «Демоны» – «Гиен». Позже выяснилось, что оба клуба кто-то предал, рассказав полиции о готовящемся деле и тем самым выразив протест объединению. Предателя вычислить не удалось. «Демоны» высказали предположение, что это Крисси Бэрронс – чертовски мутный тип, давно подсиживающий Алонсо на президентском посту. «Гиены» в ответ обвинили Карри – в байкерской среде давненько ходили слухи, что он вообще не поклонник оружия, кому как не ему выступать против расширения этого и без того кровавого бизнеса?

Карри вину не признал.

Крисси тоже.

Перспективное сотрудничество обернулось враждой куда более серьезной, чем было раньше.

Началась жестокая дележка территории и клиентуры. Стычки возникали едва ли не каждую неделю. В ход пошло то самое проклятое оружие, которое теперь никак не удавалось выгодно продать. В одной из перестрелок серьезно ранили Крисси. Вышло это вроде как случайно – убивать никто никого не собирался, только ранить и хорошенько припугнуть, но «Гиены» за это зацепились, пообещав отомстить.

На Карри покушались дважды. Один раз стреляли в него прямо в центре города, другой раз – на трассе, где завязалась перестрелка. Оба раза пули прошли мимо, даже не задев.

Потом Брэдли заявил, что «Гиены» упустили свой шанс отомстить, и ненадолго горячая война превратилась в холодную.

А теперь – вот это.

Авария была подстроена – это было ясно с самого начала, и технические мастера это подтвердили. В мотоцикле Эрика нашли неисправность, которая не могла появиться сама собой, только стараниями человека.

«Гиены» решили пойти в обход кодекса – отомстить тайно, исподтишка.

Не выстрелить во время стычки, а испортить двигатель мотоцикла.

И не Карри, а Эрику – неприметному мальчику, который не так давно стал офицером клуба, но которого все любили.

Отличный ход.

Как и отец с братом, Карри был чертовски зол. Наверное, ему следовало злиться даже больше остальных – ведь он был на этих гонках, он видел аварию, ездил в больницу, и Эрик умер практически у него на глазах.

Он ненавидел «Гиен». Ненавидел Алонсо и Крисси.

Но злость его была другой – рациональной.

Нет, по правде сказать, его отцу, Брэдли Джонсону, тоже нельзя было отказать в рациональности. Он столько раз пытался наладить отношения между двумя клубами, готов был пойти на сделку, побрататься с «Гиенами», но что в итоге? Они оказались в полной жопе. Теперь отец потерял свое терпение – по нему это было видно. Он не собирался больше церемониться. Он готов был взвести курок и выстрелить.

Лиам рациональным и терпеливым никогда не был – сумасшедший мальчишка. Брэдли любил младшего сына, но всегда посмеивался, что Лиаму президентское кресло – ни-ни. Только Карри. Президент должен уметь сдерживать свои эмоции. Лиам не умел. Зато его любили девчонки – в постели он был тот еще ураган.

У Карри терпение еще не закончилось. Не потому, что он не злился. Злился. И, может быть, убил бы к чертям Алонсо или Крисси, попадись те сейчас ему на глаза. Но эта череда подстав и мести казалась ему неразрывной цепью. Сначала подстрелили Крисси. Теперь убили Эрика. Что дальше? И кто останется в живых, если спустить собак и дать волю своей ненависти?

Убийство ничего не решало – оно только влекло за собой новое убийство, и еще, и еще, и еще…

Он помнил то, о чем многие забыли – или сделали вид, что забыли, ведь проще было обвинять кого-то другого, чем искать паршивую овцу в собственном стаде. Но Карри помнил, что есть предатель. Тот, кто сдал оба клуба копам. Он хотел его вычислить. Ведь сейчас эта тварь до сих пор разгуливала на свободе. Свое расследование Карри вел тайно, но пока не сильно продвинулся. К тому же он тоже боялся узнать правду. Что, если предателем окажется «демон», а не «гиена»? Что тогда? Как тогда верить собственным ребятам?

Брэдли очертил черным маркером границу на карте Сакраменто и хлопнул по столу ладонью:

– Это территория нашего клуба и нашей торговли.

Джонни нерешительно указал на попавшее в закольцовку место:

– В этой точке «Гиены» часто передавали свой товар покупателям, и ты это знаешь, Брэдли.

– Мне насрать, – отрезал президент. – Передавали – больше не будут. Эта точка была территорией «Демонов» еще во времена первого президента.

Джонни вздохнул и промолчал, но за него вступился Карри:

– Зачем принимать такие поспешные решения, отец? Мы много раз пытались установить границы, и всегда все заканчивалось очередным мордобоем.

– Боишься разбить свое красивое лицо? – иронично заметил отец, и Карри скривился.

– Боюсь снова разбить себе сердце. По-твоему, смерти Эрика недостаточно?

– Это только начало.

– Вот именно, если мы опять устроим бессмысленную дележку территории.

– Мы пытались решить все мирно – не вышло.

– Плохо пытались.

– И что ты предлагаешь, сынок? – Брэдли поднялся с кресла, упираясь кулаками в разложенную на столе карту и глядя на старшего сына.

– Взять себя в руки, для начала, – ответил Карри.

– А что потом?

– А потом подумать.

– О чем? – Брэдли усмехнулся, послышалось и еще несколько смешков.

– О том, как мы можем защитить себя и друг друга.

Собрание закончилось спустя еще час – никаких результатов оно не принесло. Президент предлагал провести четкую границу и защищать ее, пресекая любые попытки «Гиен» вломиться на чужую территорию. Большая часть действующих членов клуба – семнадцать из двадцати пяти, – его поддержали. В оппозиции оказались Карри, Джонни, Лысый и еще несколько человек. Остальным их доводы показались неубедительными.

Голосование назначили через неделю – чтобы у всех было время подумать и принять окончательное решение по этому вопросу. Клуб постепенно начал пустеть – постоянно здесь жили только несколько человек.

Карри вернулся в свою комнату, и в голове у него гудело. Лучше всего сейчас было хорошенько выспаться, так что он послушно лег на кровать в надежде, что сон его сморит. Но мысли лезли в голову и не давали расслабиться. Проворочавшись полтора часа, он встал, оделся и вышел во двор, чтобы выкурить на ночной прохладе пару-тройку сигарет.

10 глава

На третий день пальцы перестали дрожать, но лучше не стало. Она по-прежнему не могла взяться за карандаш или кисточку. Обеспокоенная мать крутилась рядом, постоянно спрашивая, что случилось, но не могла добиться ответа. Миранда и Нэйт звонили по несколько раз в день, но Кристен не брала трубку. Она не хотела с ними разговаривать. Ни с кем не хотела.

На четвертый день она все-таки села за стол и раскрыла нехотя альбом для рисования. Перелистала свои последние рисунки – пейзажные зарисовки, карандашные наброски отдельных предметов быта, пару шутливых карикатур, которые она рисовала в хорошем настроении, – и замерла над чистым листом бумаги. Белоснежное шершавое полотно. Закрыла глаза, и по белому поползли кроваво-красные пятна. Она в ужасе сбросила альбом на пол и прижала к лицу ладони, сотрясаясь от рыданий.

На пятый день она попробовала еще раз. Долго сидела с отрешенным видом, уставившись в пустой лист бумаги. Потом нерешительно взяла в руки карандаш. Повертела в пальцах, прикидывая, и прислонила черный грифель к белой бумаге. Штрихи замелькали быстро, и она неожиданно почувствовала, как возвращается вдохновение. Обычно вдохновение было другим – теплым, согревающим. Сегодня она чувствовала холод, злость, боль, но эти чувства – они тоже могли вдохновлять, они подстегивали, заставляли карандаш быстрее мелькать по бумаге.

Рисунок был готов. Она отложила карандаш, напряженно разглядывая только что родившиеся образы. Темноволосая девушка, стоящая лицом к стене с задранным подолом платья. Светловолосый мужчина, прижимающий ее всем телом, растрепанный, сильный, со вздувшимися на шее венами. Кристен закрыла глаза и вдруг четко ощутила его прикосновение – пальцами к ее ключицам. Сердце забилось быстрее. Она тряхнула головой, прогоняя неожиданное воспоминание.

Карри понравился ей – она признавала это. Он выделялся среди того пьяного быдла, в чьи лапы она чуть не угодила. Он казался умным и смелым человеком. Но все равно чертовски опасным. Пронзительные ярко-зеленые глаза, она хорошо помнила это, смотрели с наглым прищуром, а его пальцы… они точно не знали стыда. Он был из такого круга, который был для нее недоступен. И она об этом не сожалела. В ее планах было поступление в колледж, а не роман с плохим мальчиком.

Вечером она выбралась на улицу – впервые за эти пять дней. Она была бы и рада остаться дома, но мама попросила сходить в магазин. Продуктовый магазинчик находился всего в паре домов – Кристен выбежала на улицу в домашнем платье и шлепанцах, даже не расчесав спутанные волосы. Очереди в магазине не оказалось – уже через десять минут она шагала обратно, держа в одной руке белый пакет, когда за спиной вдруг раздался свист. Она невольно обернулась и вздрогнула: за ней по пятам шел парень. Она сразу узнала его. Он был из числа тех, что лапали ее тем вечером в баре и потом повалили на стол лицом вниз.

Сердце заколотилось, грозя вырваться из грудной клетки, и она зашагала быстрее, надеясь оторваться от преследователя. Ее окликнули:

– Куда торопишься, детка?

Она не ответила. Запнулась о какой-то выступ в земле, чуть не полетела вниз, всхлипнула, отчаянно сдерживая панический крик, продолжала идти.

Шаги сзади ускорились, и через мгновение она почувствовала, как грубые руки хватают ее за плечи и разворачивают лицом к себе.

– Я с тобой разговариваю, – рыкнул парень.

Кристен лихорадочно оглянулась по сторонам, но было уже довольно поздно, и прохожих поблизости не оказалось.

– Ты себе язык откусила? – поинтересовался парень.

– Что тебе нужно? – она вложила в этот вопрос всю свою злость, но получилось, кажется, довольно жалко, а не угрожающе.

– Ничего мне не нужно, – собеседник нахмурился. – Я просто живу неподалеку и наткнулся на тебя совершенно случайно.

– Ясно, – она кивнула.

– Но встреча очень кстати, ты не находишь? – продолжал он. – В прошлый раз мы так и не закончили кое-что…

Он скользнул пальцами по ее обнаженной шее, и она с ужасом отпрянула. Он схватил ее за запястье, не отпуская от себя. Глаза у него горели нездоровым огнем.

– Отвали от меня! – выплюнула она с ожесточением, и тут же поплатилась за это: парень залепил ей пощечину, ее голова дернулась, волосы швырнуло ветром, и она схватилась за щеку свободной рукой.

– Не ори, – прошипел мужчина. – Хочешь, чтобы тебя спасли? Никто тебя не спасет. Тут нет твоего малыша Карри. Он наверняка полирует свой член в чьей-нибудь еще киске… А твоя киска полностью в моем распоряжении. Ты мне нравишься. У меня есть предложение. Сходишь со мной на свидание – и я не расскажу никому из тусовки, где ты живешь.

– На свидание? – задохнулась Кристен.

– Трахаться, – меланхолично уточнил парень, и Кристен снова попыталась вырвать руку. Не получилось.

– Отпусти меня! – она опять сорвалась на нервный крик, и парень замахнулся снова, но не ударил. Может, не хотел портить лицо, на которое собирался кончить.

– Чего ты боишься? Трахаешься только по любви? Хранишь кому-то верность? Приняла обет невинности, или как он там называется? – фыркнул он, но тут из-за угла дома вынырнул мужчина, и Кристен тут же дернулась в его сторону:

– Помогите, пожалуйста!

Она сидела в своей комнате, согнув ноги в коленях и крепко обхватив их ладонями. Пальцы на руках побелели.

В голове снова и снова раздавался голос парня: «Я найду тебя, шлюха, выслежу, я расскажу всем, где ты живешь, и тебе мало не покажется!» Эти слова снова и снова долбили по коре головного мозга, впивались до боли, и пальцы сводило судорогой.

Что ей теперь делать?

Не выходить из дома? Невозможно.

Заявить в полицию? У нее нет никаких доказательств, никаких имен. Прежде чем полиция выйдет на какой-нибудь след, ее успеют поймать и…

Мама снова заглянула в комнату. Кристен даже не подняла головы.

Она понимала, что у нее только один выход, и выход этот ей не нравился. Но что еще ей оставалось?

Она взяла в руки мобильный, открыла телефонную книгу, перелистала контакты. Карри Джонсон сам забивал номер в ее телефон – и записал себя как «демон». Она хмыкнула.

Может, все-таки есть еще варианты?

Нет, никаких.

Она нажала на кнопку вызова.

11 глава

– Как он выглядел?

Кристен сидела в его комнате, забравшись с ногами в кресло, и сжимала побелевшими пальцами кружку с чаем.

Карри приехал сразу, как только она позвонила. Велел ей собрать сумку: положить туда вещи первой необходимости, одежду, документы, деньги. Велел сказать родителям, что она уезжает в гости к подруге на несколько дней. Пришлось писать Миранде. Говорить с ней по телефону не хотелось, но смс-переписка вполне для таких целей подошла.

«Миранда, если тебе будет звонить мама, скажи, что я у тебя».

«Что случилось?»

«Не хочу об этом говорить. Просто выручи меня – если ты все еще моя подруга».

«Конечно. Если что-то понадобится – пиши, звони».

«Окей».

Чтобы мама не видела в окно, какона садится за спину Карри на мотоцикл, они договорились встретиться за углом дома. До дома – или логова, – «Демонов» они добрались за полчаса. Кристен с широко открытыми от удивления глазами разглядывала рядами стоящие во дворе харлеи, и длинное трехэтажное здание на пустыре, и узкие мрачные коридоры, обклеенные газетами, и просторную комнату Карри, где двухспальная кровать стояла прямо напротив небольшого постамента с идеально отполированным мотоциклом. Что это за мотоцикл, она спрашивать не стала, да им было и не до того.

– Темные волосы, сзади короткие, а спереди длинная челка, которая падает на глаза, – сказала Кристен. – Глаза вроде темные, а может, мне просто показалось…

– Я не понимаю, о ком ты говоришь, – вздохнул Карри.

– Это так важно?

– Очень.

Ему было нужно знать наверняка – это кто-то из тусовки или член «Адских гиен». Если это просто какой-то салага, то он наверняка ограничится тем, что расскажет о девчонке своим парням, и они попытаются подкараулить ее, чтобы изнасиловать. Это было хреново, но не настолько, как если бы парень оказался действующим членом клуба. Тогда он может рассказать об этом «Гиенам», и Кристен окажется орудием воздействия на него, Карри Джонсона. В тот вечер в баре все отлично видели – и клубы, и тусовка, – как он защищал ее, и навредить ей могло стать для них одной из целей. Как когда-то навредили Элисон. То были не «Гиены» – но какая разница? Когда вражда между клубами заходит достаточно далеко, начинают страдать невинные люди, в первую очередь, любимые женщины байкеров: их девушки, жены, матери, дочери и сестры. Его мать была далеко – за нее переживать не приходилось. А вот Лэсси и Кира всегда были на линии огня. На этой же линии могла оказаться и Кристен – совершенно случайно. Ведь она не была его девушкой. Но он защищал ее, она была ему не безразлична, она понравилась ему, и это видели десятки людей, которым теперь может прийти в голову какая-нибудь дурацкая идея.

Он вздохнул.

– Тебе придется пожить у меня.

– Не могу, – Кристен покачала головой. – У меня через несколько дней начнутся вступительные экзамены.

– Предлагаешь мне пожить у тебя? – он фыркнул.

– Конечно, нет, – она покраснела. – Просто… разве ты не можешь поговорить с этими ребятами?

– Во-первых, я не знаю, кто это был. Если это просто придурок из тусовки – мое слово будет что-то значить. Если это член «Адских гиен» – ему наоборот нельзя знать, что у тебя есть со мной какая-то связь.

Кристен молча кивнула.

– Во-вторых, твои экзамены никуда не денутся, ты и отсюда можешь доехать до своего колледжа, или куда там тебе надо.

– Ладно… И что теперь делать?

– Понятия не имею, – честно сказал Карри. – Тебе лучше просто исчезнуть. Нельзя, чтобы тебя видели со мной. И без меня – тоже опасно. А еще меня смущает твоя… невинность, – он поморщился. Он ничего не имел против – но в данной ситуации лучше бы Кристен была девочкой с опытом.

– Какое это имеет отношение ко всему? – вспылила девушка. Она поставила чашку на столик, и керамика звонко ударилась о стекло. Кристен спустила ноги с кресла.

– Самое прямое, – невозмутимо ответил Карри. – Тусовка это или «Гиены», они могут причинить тебе вред. Ты уже поняла, что делают придурки вроде тех, что были в баре? Так вот, «Гиены» сделают еще хуже. В качестве мести один клуб может похитить старуху президента или вице-президента другого клуба и сделать с ней… всякое.

– Ты президент?

– Вице-президент.

– Но я не твоя старуха, – Кристен пожала плечами.

– Ты хоть знаешь, что это значит?

– Мне объясняли.

– Хорошо, – Карри кивнул. – Но вот «Гиенам» никто не объяснял, кто ты и что для меня значишь. Не старуха – это понятно. Но я защищал тебя. И теперь мне не хочется, чтобы все оказалось зря, и тебя выдрали во все щели.

Кристен поморщилась и опустила глаза. Щеки пылали.

– Хочешь сказать, меня могут изнасиловать?

– Могут.

Она задохнулась.

Карри потер лоб, вздохнул, встал с места и забрался к ней в кресло, зажимая ее между своим телом и мягким подлокотником.

– Я могу помочь.

– Как?

– Я знаю, что это дерьмовая идея, и тебе она не понравится, и ты хочешь лишиться девственности с парнем, которого будешь любить…

– Но ты хочешь взять эту миссию на себя? – она дернулась, пытаясь вскочить на ноги, но Карри удержал ее.

– Я не настаиваю, – сказал он, она встретилась с ним взглядом и снова обратила внимание, какие ярко-зеленые у него глаза и какой длинный шрам тянется от левого глаза через всю щеку.

– Ну спасибо.

– Если у тебя есть другие претенденты…

– Никого у меня нет!

– Я так и понял, – он хмыкнул. Ситуация была дерьмовой, но Кристен его забавляла. Она была далеко не дурой, но вместе с тем чертовски наивной девочкой, краснела от многих его слов, но находила в себе силы вырываться, спорить и грубить. Ему это нравилось. Элисон была когда-то такой же.

Когда Карри ушел по своим делам, и Кристен осталась в его комнате одна, ее охватило настоящее оцепенение.

Она вляпалась в дерьмо по самые уши.

Наврала родителям.

Сбежала из дома.

Рассорилась с лучшими подругами.

Ее могут изнасиловать.

Или чего похуже сделать.

И едва знакомый ей мужчина – вице-президент байкерского клуба! – предлагает лишить ее девственности.

Зашибись.

Чтобы немного привести в порядок мысли, она заставила себя встать и осмотреться. Комната Карри и вправду была большой, но при этом достаточно аскетичной. Здесь не было ничего лишнего. Кровать, мотоцикл, два кресла и столик между ними, шкаф во всю стену. На открытых полках стояли книги – она нашла здесь Достоевского и Толстого. Ее новый знакомый был интеллектуалом? Как же не сочетались литературная классика и татуировки и шрамы по всему телу! Как не сочетались его благородные порывы и этот нахальный взгляд и насмешливая улыбка!

– Зачем это тебе нужно? – спросила Кристен, когда Карри вернулся.

– Что именно?

– Помогать мне.

Он пожал плечами. Когда они только познакомились, он поступил инстинктивно. Мог – потому и спас. Нормальный поступок нормального мужчины. Теперь он все чаще вспоминал Элисон. Кристен была на нее похожа. Не внешне – характером. Такая же самостоятельная и упрямая. Но говорить об этом с Кристен он не собирался.

– Мне нужно было оставить тебя там? На столе лицом вниз? – ответил он вопросом на вопрос.

Кристен пожала плечами. Ей просто хотелось знать мотивы, ведь он единственный за нее вступился, но Карри был не таким уж разговорчивым.

– Если я позволю… – она замолчала, не договорив.

– Трахнуть тебя? – Карри улыбнулся, и фраза, несмотря на грубое слово, прозвучала почти ласково.

– Да. Что будет?

– Ну… мы трахнемся? – он посмотрел на нее исподлобья.

– Карри!

– Чтооо? – он невольно рассмеялся.

– Ничего.

Она снова сидела в кресле, и он прокашлялся, чтобы согнать с физиономии глупую ухмылку, опустился с кровати на пол, встал на колени прямо перед ней, положил руки на ее бедра. У нее по коже побежали мурашки, но она не смогла оторвать взгляда от его зеленых глаз. Кажется, он ее загипнотизировал. Она шумно сглотнула, боясь пошевелиться.

– Я буду нежным, – пообещал он мягко, уже отлично понимая, что действует на нее, как удав на кролика. Это его возбуждало. Давно, очень давно на него не реагировали так, как реагировала Кристен. Тем вечером в баре она была напугана и несколько раз пыталась вырваться, но все равно потекла. Сейчас, он был уверен, она тоже уже была влажной. Ему достаточно было положить ладони на ее бедра, едва прикрытые подолом платья. Он наклонился, целуя ее коленку, и посмотрел снизу вверх.

– Ладно, – пролепетала она, и он притянулся ближе, чтобы поцеловать ее в губы – быстро и мягко.

12 глава

Остаток вечера Кристен не выходила из комнаты. Карри предложил поужинать вместе с его семьей и ребятами из клуба, но она молча помотала головой. Он принес ужин на подносе: салат с маслинами и брынзой и жаркое со свининой.

– Прости, десерта нет. Но я могу принести какао. Кира его любит.

– Кира? – переспросила Кристен, жадно принимаясь за еду. Она хотела бы вести себя более сдержанно, но не выходило: последний раз она ела еще до того, как к ней привязался тот ублюдок, а от стресса аппетит разыгрался еще сильнее.

– Моя младшая сестра, – объяснил Карри. – Ей пять лет.

– Ого! – вырвалось у Кристен.

– Я бы мог уточнить, что у нас разные матери, но в нашем случае это так себе объяснение, – хмыкнул Карри.

– Почему?

– Потому что Лиаму двадцать три, а у них с Кирой одна мать.

– А тебе сколько?

– Двадцать семь. Моей сестре Лэсси тоже двадцать три. Они с Лиамом родились почти одновременно.

– Как все… сложно, – сказала Кристен.

Карри усмехнулся:

– Да не особенно. Отец завел роман на стороне и обрюхатил одновременно мою мать и Алисию.

– Алисия – это твоя мачеха?

– Вроде того, – Карри кивнул. – Но на сегодня достаточно разговоров о моей семье. Если хочешь, можешь рассказать о своей.

– Да что тут рассказывать? – девушка пожала плечами и отставила в сторону тарелку из-под салата, принимаясь за жаркое. – Это она готовила? Алисия?

– Да.

– Вкусно.

Карри слабо улыбнулся. Мачеху он недолюбливал. Раньше у них были хорошие отношения, но в последнее время все как-то обострилось.

– Рассказывать нечего, – повторила Кристен. – Отец и мать – кардиологи, много разъезжают по стране с командировками. Младшему брату Джимми десять лет. Но он уже второе лето в Лондоне проводит – там живут родители папы.

– А почему ты здесь?

– Я в этом году поступаю в колледж.

Карри кивнул.

– Буду художником. Наверное.

– Нарисуешь меня?

– Вот так… сразу? – Кристен растерялась. – Я не уверена, что смогу, и вообще… у меня лучше получается природа.

Карри закатил глаза и улыбнулся:

– Окей. Схожу за какао.

После ужина и горячего душа Кристен улеглась в постель. Свежие простыни холодили тело, по коже ползли мурашки, незнакомая обстановка пугала. Карри послушно расстелил матрас на полу и ушел в душ. Кристен лежала в темноте и, задержав дыхание, слушала тишину.

Когда за дверью послышались шаги, она замерла и напряглась.

В проеме появилась полоска света, раскрылась, ударила в глаза. Мелькнула тень, а потом все погасло. Карри закрыл за собой дверь.

Кристен приподнялась на подушке, и отблесков фонарей за окном хватило, чтобы понять: на мужчине ничего нет. Дыхание перехватило, и ее голос прозвучал неровно и сбито:

– Вы тут все так разгуливаете? – она, кажется, попыталась пошутить, но получилось так себе.

– Только я, – ответил Карри. Кристен плохо видела его лицо, но поняла, что он улыбается.

Кровать скрипнула, когда он уперся в нее коленом.

– Что ты делаешь? – в голосе послышались истерические нотки.

– Мне казалось, мы договорились, – он поставил на кровать второе колено, и матрас прогнулся под его весом.

– Но не так же…

– А как? – уточнил он мягко. Наклонился над ней, уперся кулаками по обе стороны от ее головы, и со светлых влажных волос на нее упало несколько капель воды.

– Я не знаю, – она вжалась в постель.

– И я не знаю, – согласился Карри. – Я поражаюсь, как с такой нерешительностью ты оказалась тем вечером на гонках.

– Мои подруги…

– Заняты сейчас своими делами, – прервал он ее. – А ты займешься со мной любовью.

– Н-нет, – она отчаянно помотала головой и уперлась ладонями в его грудь, чтобы он не приближался. – Прости, я зря согласилась… Я не могу. Это слишком… К таким вещам нужно быть готовой. Ты хороший и все такое, и спасибо тебе, но просто…

Он перехватил ее запястья одной рукой и вытянул их над ее головой. Другой рукой стащил с нее одеяло, под которым она была в шортах и футболке. Сердце у девушки колотилось как бешеное – он слышал гулкие и частые удары. Но его это не останавливало.

– Тоже хочешь меня изнасиловать? – неожиданно ожесточенно прошептала она. – Спас от других, чтобы трахнуть сам?

– Конечно, – фыркнул он согласно, наклонился к ней, укусил за мочку уха. Она дернулась, прижала ухо к подушке, но он уже укусил за другое и прижался к нему влажными губами.

– Ты засранец, – заявила она ему в лицо, но его ярко-зеленые глаза, едва различимые в темноте, кажется, смеялись, а она, кажется, была не способна сопротивляться.

И потому, что у нее не было сил, – будь что будет.

И потому, что она понимала необходимость этого, – лучше он, чем все эти грязные, похотливые твари.

И потому, что между ног у нее стало горячо и влажно, как только он нахально ее обездвижил и сорвал одеяло. Признаться она не могла. Но он скоро и сам это узнает.

Кристен дернулась еще несколько раз, но Карри пришпилил ее к постели так, что вырваться было невозможно. Эта маленькая упрямая девчонка его чертовски заводила – она так искренне вырывалась, что член у него уже стоял. В его голове пролетела мысль: в постели она будет горячей штучкой. Когда-нибудь. Но не для него.

Он отпустил ее руки, чтобы обхватить ее лицо, и она еще раз попыталась его оттолкнуть. Безуспешно. Интересно, будет ли она кусаться? Наверное, ей так проще – делать вид, что она категорически против. Он засунул руку ей в плавки. Горячо и мокро. Отлично.

Кусаться она не стала. Приоткрыла губы, отвечая на его поцелуй слабо и неумело, потом обхватила его шею руками. Он решил ее не жалеть – целовал настойчиво и глубоко, очертил контур ее губ языком, скользнул внутрь, гладил ее тонкую фигурку горячими пальцами.

Она извивалась под ним, как изящная тростинка, выгнула спину, запрокинула голову, постеснялась собственного нечаянно сорвавшегося стона, когда он задрал ее футболку и обхватил губами набухший от возбуждения сосок.

Груди у нее были небольшие и помещались в его ладонях. Он мял их пальцами, целовал, спускаясь постепенно все ниже. Она втянула живот, когда он коснулся его языком. Вцепилась пальцами в его волосы, пробормотала что-то неразборчиво, но он оставил это без внимания. Зацепил пальцами резинку плавок и медленно стянул их по ее ногам. Она тут же свела бедра – осознанно, испугавшись. Он поднялся обратно к ее губам, накрывая их поцелуем, отвлекая внимание, заставляя ее расслабиться.

Его пальцы оказались между ее ног, и свести бедра уже не получилось. Она сжала коленями его талию, выгнулась в его руках, запрокинув голову, вцепилась пальцами в напряженные плечи. Это было так мучительно хорошо. Ей это было нужно. После того вечера в баре, после всех этих лапавших ее ублюдков и ощущения их потных ладоней на ее коже, после пяти дней оцепенения, после набросившегося на нее из подворотни парня Карри был таким нежным и таким настойчивым, что у нее все плыло перед глазами. Все перемешалось – придавивший ее стресс, злость на подруг, страх перед насилием, которое ей могло грозить. Все вылилось в том, что она позволила Карри делать с ней что угодно.

Его пальцы двигались по кругу, мягко и настойчиво, гладили, растирали, скользили по влажной коже, почти окунались внутрь, дразнили, терзали, издевались. Она обняла его за шею, притянула к себе, распаленная, потребовала поцелуя, но не успела ответить, чувствуя приближение разрядки. Впилась ногтями в его спину.

– Тшшш, – предупредительно прошептал он ей прямо в губы, улыбаясь и дразня ее. – Постарайся кричать не очень громко.

Она не послушалась. Содрогнулась, замерла, застонала хрипло и надрывно, сильно запрокинув голову.

Он приподнялся над ней, пока она вздрагивала от удовольствия, облизал мокрые пальцы, вытащил из-под подушки маленькую блестящую обертку, надорвал зубами край фольги, быстро раскатал по члену презерватив. Она ничего не увидела и не услышала.

Он приподнял ее за бедра и сунул под них свою подушку. Понял, что она понемногу приходит в себя и смотрит на него растерянно и испуганно. Наклонился к ней, успокаивающе поглаживая пальцами по лицу, целуя в губы, и одним быстрым движением вталкивая в нее член. Она вскрикнула, напряглась, снова попыталась свести бедра. Ему опять пришлось пришпилить ее руки к подушке. Он только надеялся, что после оргазма ей будет не так больно, но на лице у нее все равно появилась болезненная гримаса, и он прижался губами к ее шее, прося прощения.

13 глава

Упоительное наслаждение неожиданно сменилось болью, и в уголках глаз скопились слезы. Карри принялся бережно их сцеловывать. Она инстинктивно уперлась руками в его грудь, словно желая отстраниться, но куда там? Он был слишком тяжелым и сильным.

Карри обхватил ее лицо ладонями, и Кристен почувствовала на коже его неровное дыхание. Она всегда думала, что в момент такой близости ей будет противно, но не ощутила ничего подобного. Чувствовать его внутри было странно и больно, но его тело, плотно прилегающее к ее собственному, его влажная кожа, его мокрые спутанные волосы, хриплый голос, его бессовестные пальцы и бесстыдные губы – они сводили ее с ума. Боль немного схлынула, она снова потянулась к его губам, и он охотно поцеловал ее, путаясь пальцами в темных волосах.

Все оказалось проще, чем он думал. Она расслабилась, обхватила его бедрами, жадно приникая к его губам, и он с трудом сдержался, чтобы не зарычать и не напугать ее своим напором.

Все, кого он трахал в последнее время, были развязными шлюхами и сами могли трахнуть кого угодно. Они забирались сверху, хватали его член, сосали как сумасшедшие, насаживались до упора, прыгали, задирая голову, разбрасывая по голым грудям спутанные волосы, он кончал и уже через несколько минут был готов снова, он переворачивал их на живот, ставил на колени, трахал сзади, хватая за волосы, драл до боли вперемешку с наслаждением, они стонали, а он впивался зубами в их шеи, чтобы не закричать. Он не пытался быть с ними нежным. Зачем? Они были никем. Ничем. Просто дырками, в которые можно засунуть свой член и кончить. Они и не просили о нежности. Приходили, раздевались, гнулись на простынях, кричали, одевались и уходили. Он не терзался муками совести. После Элисон, казалось, он вообще не был способен чувствовать по-настоящему.

Но с Кристен все было иначе. Он спас ее. Дважды. Привез к себе домой, к немалому удивлению Лиама и Лэсси. Взял на себя ответственность стать ее первым мужчиной. И не мог быть грубым. Разве что грубоватым – для пользы дела. Несколько раз он пытался проанализировать свои действия, но только запутался в собственных мыслях. Она напоминала ему Элисон. Поэтому его так тянуло к ней? Поэтому он испытывал невольную нежность? Но Элисон была мертва – никакая другая девушка не смогла бы ее заменить. Никогда. Тогда что же он нашел в этой девчонке?

Она выгнулась, доверчиво разводя бедра пошире, и он не заставил себя ждать. Возбуждение уже давно истерзало его, но он пытался быть терпеливым. Теперь ему хотелось взять свое. Надолго его не хватит – только несколько толчков, рваных и жестких, которые причинят ей боль, а ему – наслаждение. Он мог бы пойти еще раз в душ и там хорошенько подрочить, чтобы снять напряжение, но ему хотелось остаться с ней. Хотелось, чтобы она поняла: это бывает больно. Но только через боль приходит удовольствие.

Его руки скользили по ее телу быстро и лихорадочно, и она покорно выгнулась им навстречу, когда он второй раз вдолбился в нее до самого упора и застонал от напряжения.

Толчок.

И еще. Глубже.

Она всхлипнула – скорее от боли, чем от удовольствия, но не остановила его, только запрокинула голову и застонала.

Еще толчок. Совсем грубо.

И еще несколько – один за другим, глухими, хлюпающими ударами в темноте, и он наконец замер, чувствуя, как выливается сперма.

Кристен чувствовала себя виноватой и благодарной, но это не единственная причина, по которой она не остановила Карри. Ей было хорошо. Больно и хорошо. Горячее, обволакивающее чувство неги разлилось по телу, и боль от толчков не казалась такой уж страшной. Когда он кончил – она поняла это по тому, как он замер, и как набухли вены на его шее, – и откинулся на соседнюю подушку, она ощутила какое-то разочарование. Но уже через мгновение он притянулся ближе, чтобы поцеловать ее в лоб, и она доверчиво прижалась, положив ладонь на его грудь.

– Ты кончил? – спросила она серьезно.

– Ага, – он улыбнулся, искренне не понимая, зачем она спрашивает. Все ведь и так понятно, верно?

– Хорошо, – она кивнула. – Спасибо.

– Спасибо, что кончил? – он ухмыльнулся. Напряжение схлынуло, и к нему вернулась способность подкалывать ее.

Она убрала руку с его груди, но он перехватил ее и положил обратно, накрыв своей.

– Прости. Меня давненько не благодарили после секса.

Она поморщилась:

– Давай не будем больше об этом говорить? – ей стало неудобно, а он невольно растянулся в улыбке:

– Ты кончила подо мной. Ты лежишь на мне голая и мокрая. О чем же будем говорить? Об искусстве? Ты вроде как художницей собираешься стать? Кто тебе нравится больше – Моне или Мане?

Кристен села в постели, прикрывая грудь одеялом.

– Вообще-то, я люблю Кандинского.

– И что он рисовал?

– Ты правда не знаешь? – девушка удивленно приподняла бровь.

– А ты правда не умеешь целоваться? – поморщился Карри.

Кристен потерла лоб.

– Нарисуешь меня? – озвучил он свою старую просьбу и, предваряя ее вопрос, добавил: – Да, прямо так. Прямо сейчас.

– Без одежды?

– А что, ты никогда не рисовала обнаженку?

– Рисовала. Но только с фотографий.

– Теперь у тебя есть живая натура, ты только посмотри! – он выскользнул из постели, вставая на полу в полный рост и наблюдая с удовольствием, как она закрывает лицо ладонями. Включил верхний свет.

– Можно хотя бы мне одеться? – выдохнула она. Голос звучал напряженно, но глаза щурились от прорывавшейся наружу улыбки. Ему это понравилось.

– Думаешь, это тебя спасет?

– Ты не тронешь меня снова, – она хмыкнула.

– Еще как трону, – сообщил он невозмутимо. – Ну, мне сесть? Лечь? Встать?

– Садись в кресло.

Он послушно уселся, забросив ногу на ногу.

– Хотя нет. Лучше встань. У тебя есть бумага? И простой карандаш?

Он принялся рыться в шкафу.

– Можно, я выкурю сигарету?

Она рисовала его уже минут десять – сосредоточенно, напряженно, молча. Скрестила ноги по-турецки, склонилась над бумагой. Он стоял напротив, обнаженный, смотрел на нее и отчаянно старался не заводиться. Но она выглядела настолько серьезной, так нервно заправляла за ухо падающие на лицо пряди волос, так сосредоточенно покусывала нижнюю губу и краснела, поднимая на него глаза, что удержаться было сложно.

– Конечно, – Кристен кивнула.

Карри наклонился, подхватывая с пола джинсы, вытащил из заднего кармана пачку сигарет, щелкнул зажигалкой. Запах дыма и ментола тут же разнесся по комнате.

– Ты не куришь?

– Нет.

– И не пробовала никогда?

Она покачала головой.

– Ты инопланетянка, – хмыкнул он.

– Это плохо?

– Это заводит.

14 глава

Рано утром Карри вынырнул из постели, чтобы сходить в душ. Кристен, конечно, еще крепко спала, и он старался не шуметь. Ему вообще не мешало бы побыть одному и подумать, но в коридоре он наткнулся на Лэсси. Сестренка уже была одета и накрашена, и темные локоны прыгали по плечам при каждом ее движении.

– Карри! Ты вчера так и не познакомил нас со своей новой девушкой! – возмутилась она, шутливо пихая его кулаком в грудь и не давая пройти дальше.

– Кристен не моя девушка, – Карри раздраженно повел плечами. Ему хватало проблем с «Гиенами» и прочими мразями, не хватало еще, чтобы собственная сестра считала Кристен его девушкой.

– Но ты с ней спал, – заявила Лэсси невозмутимо.

– Я много с кем сплю.

– И то верно, – усмехнулась девушка. – Но с ней это было как-то иначе, ты не будешь отрицать.

– Как ты могла понять это? – фыркнул Карри. – По ее стонам?

Лэсси прищурилась и наклонила голову. В такие моменты Карри любил и ненавидел свою сестру. Любил – потому что она единственная без лишних слов и объяснений догадывалась о многих вещах в его жизни, чувствовала его на каком-то особом, телепатическом уровне. Ненавидел – по той же самой причине. От нее было практически невозможно что-то скрыть. Порой это было хорошо, порой не очень. Лэсси с детства была его маленьким хвостиком, который знал обо всех его проказах и влюбленностях. Но даже если он сердился, он все равно обожал Лэсси, как только брат может обожать сестру. Лэсси была его спасательным кругом тогда, несколько лет назад, когда произошла вся эта беда с Элисон. Без сестры он бы не справился. Как знать, может, без нее он бы тогда убил себя.

Кристен проснулась в пустой и холодной постели. Нерешительно позвала:

– Карри? – и, не дождавшись ответа, принялась одеваться. Тело немного ломило и тянуло после прошедшей ночи, но боли не было. Скорее, наоборот, – она чувствовала подъем сил. На полу валялось несколько изрисованных простым карандашом листов. На одном Карри был изображен в полный рост, на втором – по пояс, на третьем было только его лицо. Мужчина оказался отличным материалом для натуры. Кристен решила, что с удовольствием нарисовала бы его еще. Но на этот раз желательно одетого.

– Как спалось? – за спиной неожиданно раздался голос, и Кристен вздрогнула и обернулась. Перед ней стоял молодой человек чуть помладше Карри, с такими же светлыми, только короткими волосами, и незажженной сигаретой между зубов. Она догадалась: это был Лиам.

– Неплохо, – нерешительно ответила она. – Меня зовут Кристен. А ты, должно быть, Лиам? – она протянула ему ладонь для рукопожатия, и мужчина лениво пожал ее тонкие пальцы.

– Неплохо, но мало, да? – хмыкнул он. – Наверняка Карри тебе спать не давал.

– Нуу… мы… мы занимались рисованием, – она кивнула на лежащие на полу листы, и брови у Лиама взлетели вверх. Он быстро прошел мимо нее, наклонился, поднял с пола лист бумаги и принялся его разглядывать.

– Член у моего братца и вправду большой, – заметил он.

Кристен поморщилась.

– А рисуешь ты клево, респект.

– Спасибо.

– Завтракать с нами будешь? Мама приготовила вишневый пирог.

– Я лучше подожду Карри.

– Он тоже любит вишневый пирог.

– Ладно.

Лиам вручил ей рисунок и, развернувшись, вышел. Кристен села обратно на постель, вертя в пальцах листок бумаги.

– Уже познакомилась с моим братом?

– Карри! – Кристен почти вскочила навстречу мужчине. – Лиам такой… странный.

– А я не странный? – усмехнулся он.

– Не настолько.

В столовой было людно и шумно. Алисия и Лэсси несли из кухни столовые приборы, тарелки с порезанным на кусочки вишневым пирогом, пиалки со сладостями и кружки с горячим какао. Брэдли Джонсон уже сидел во главе стола. Справа от него были места для Карри и Лиама, слева – для Алисии, Киры и Лэсси. После по обе стороны стола тянулись еще места для десятка человек, но сегодня завтрак обещал быть чисто семейным, плюс одна гостья в лице Кристен.

– Садись рядом с Лэсси, – сказал Карри, указывая Кристен на свободное кресло.

– А рядом с тобой нельзя?

– Нет, – он улыбнулся. Конечно, это был всего лишь семейный завтрак, и на нем не обязательно было соблюдать все правила, но Кристен была не его старухой, даже не его подругой, просто недавней знакомой и случайной гостьей. Место между ним и Лиамом, как когда-то у Элисон, ей не полагалось.

Кристен села на указанное место, и через мгновение рядом с ней неожиданно возникла Лэсси:

– Привет! – пропела она громко. – Меня Лэсси зовут, а тебя?

– Кристен, – девушка кивнула, протянув ладонь, и Лэсси крепко ее пожала.

– Так значит, ты новая девушка брата?

– Я не… это он так сказал? – Кристен смутилась, бросая взгляд на Карри, который устроился на другой стороне стола.

– Нет, он сказал, что ты его знакомая, – Лэсси махнула рукой. – Но когда Карри встречается со знакомыми, из его комнаты обычно не разносятся стоны. На проститутку ты тоже не похожа, уж прости…

Кристен почувствовала, как покрывается румянцем, но тут Лэсси неожиданно расхохоталась:

– Да ладно тебе! Ты чего такая скромница? Хотелось бы мне, чтобы у брата была такая девушка… Но последнее время он возится со всякими… ну, знаешь… – она наклонилась совсем близко, и ее дыхание защекотало Кристен ухо. – Со шлюхами, если говорить откровенно. Так что я рада, что он привел тебя, кем бы ты ни была.

– Это Кристен. Она некоторое время поживет с нами.

Карри указал на Кристен рукой, и она кивнула, попытавшись улыбнуться.

– Кристен, с Лиамом и Лэсси ты уже знакома. А это Брэдли, президент клуба и мой отец, – он указал на мужчину во главе стола. Тот закашлялся и напялил на нос очки, висевшие на кожаном ремешке:

– Тебе сколько лет?

– Девятнадцать, – пробормотала Кристен.

– Ясно, – он как будто тут же потерял интерес и снова стащил очки.

– Переживает, чтобы Карри не трахал малолеток, – пояснила на ухо Лэсси. – Лиам иногда этим балуется.

– Вот оно что, – прошептала Кристен.

– Это Алисия, моя мачеха.

– Привет, детка.

– Здравствуйте.

Кристен не дала бы Алисии и тридцати пяти лет. Сложно было поверить, что у этой молодой, красивой, ухоженной женщины есть сын, которому двадцать три года. Должно быть, она родила его очень рано.

– А это Кира, – маленькая девочка помахала Кристен рукой с зажатой в пальцах ложкой, и Кристен невольно улыбнулась, помахав в ответ.

– Знакомство закончено, можно приступать к завтраку, – решительно заявил Брэдли, и Кристен показалось, что он недоволен ее присутствием. Когда она поделилась этим наблюдением с Лэсси, девушка только рукой махнула:

– Не обращай внимания. У папаши просто сейчас другим голова забита. С «Гиенами» творится очередная хрень, и никто не знает, во что это все выльется.

– Я знаю, – Кристен кивнула.

– Расскажешь мне, как вы познакомились с Карри?

– На гонках.

– Ого! Что ты там делала?

– День рождения отмечала… не очень удачно, – хмыкнула Кристен.

– Понимаю. Плохое это место дни рождения отмечать. Ты ведь не из этой тусовки.

– По тебе тоже не скажешь, что ты дочь президента байкерского клуба.

– Я умею быть разной, – Лэсси улыбнулась. – Я же собираюсь стать актрисой. Сегодня вот у меня прослушивание в два часа дня. Хочешь пойти со мной?

– Не знаю, отпустит ли меня Карри, – Кристен нахмурилась.

– Почему нет? – удивилась Лэсси.

– Долго объяснять…

– После завтрака расскажешь.

15 глава

Карри отпустил Кристен без лишних вопросов – вместе с сестренкой его новая знакомая была в большей безопасности. Тем более что ему самому нужно было разобраться с делами и о многом подумать.

Первым делом он решил посоветоваться с Лысым. Лысый был его лучшим другом. Когда-то это почетное место занимал Лиам, но братишка уже давно играл в какую-то свою, чертовски опасную и эмоциональную игру, и Карри предпочитал держаться от этой игры подальше. Лысому он доверял больше. Когда тот пришел после семейного завтрака в клуб, Карри почти сразу предложил ему посидеть в гостиной за барной стойкой, пропустить стаканчик-другой виски и обсудить последние события.

Настроение у Лысого было так себе. Он уже несколько дней не брился, татуировки на голове покрылись свежей порослью, а лицо затянула пятидневная щетина. Забравшись на высокий стул, он до краев наполнил свой бокал самой крепкой отравой, какую нашел в шкафчике. Карри последовал его примеру.

– Все это дерьмо мне не нравится, – сообщил Лысый, делая первый глоток и неопределенно кивая головой куда-то в сторону зала собраний.

– Голосование уже завтра, и я уверен, что большинство поддержит отца, – мрачно сказал Карри.

– Не хочешь поговорить с ним? Переубедить?

Карри усмехнулся:

– Ты ведь знаешь, это бесполезно.

Лысый поджал губы:

– А если с Лиамом?

– Тот только рад надрать зад «Гиенам».

– И что нам остается? – спросил Лысый.

– Нам остается вычислить предателя.

– Ого! – вырвалось у Лысого. Даже он не знал, что его лучший друг ведет расследование. Карри придвинулся к нему поближе и проговорил громким шепотом:

– У меня есть зацепки. Я все скрывал, потому что надеялся, что конфликт себя исчерпает. Но теперь стало только хуже. Мне нужна помощь.

– Рассказывай.

Карри поставил стакан на стойку, поднялся на ноги и медленно подошел к двери. Распахнул ее, прислушался. В клубе было тихо. Лэсси и Кристен уехали на прослушивание, отец – по делам в центр города, Лиам убежал на свидание с очередной шлюшкой, а на втором этаже Алисия напевала что-то Кире – малышка не выспалась за ночь и собиралась наверстывать упущенное. Никто не подслушивал.

Карри вернулся к своему другу.

– Накануне той сделки кто-то сдал и «Демонов», и «Гиен» копам.

Лысый кивнул. Это он знал и без Карри.

– Я не хочу обвинять «Гиен» – может быть, это был кто-то из наших ребят… Кто-нибудь, кто также, как и мы с тобой, против всей этой кровопролитной хрени.

– По-моему, было очевидно, что срыв сделки ни к чему хорошему не приведет, – нахмурился Лысый.

– Вряд ли этот человек мог предвидеть смерть Эрика и все остальное.

– У тебя есть подозрения, кто это может быть?

– Почти нет, – Карри покачал головой. – Это сложно вычислить. Ну, например, на предварительном голосовании восемь человек отказались поддержать отца. Я исключаю себя, тебя и Джонни. Остается пятеро.

Лысый хмыкнул:

– Откуда ты знаешь, что это не я?

– Если это ты, я совсем разочаруюсь в жизни, – Карри горько усмехнулся.

– А если Джонни?

– Тоже нет, – Карри покачал головой. – Он не стал бы действовать исподтишка. Он всегда прямо и открыто говорит отцу, что думает.

Лысый кивнул.

– Остаются Паук, Шеннон, Капитан, Рэгги и Пес, – заключил он.

– Верно, – сказал Карри. – Кого из них ты бы исключил?

– Паука и Шеннона. Я им доверяю.

– Но это твое субъективное доверие, – заметил Карри.

– Верно. А кого бы исключил ты?

– Никого, – Карри развел руками. – В том все и дело. Я не знаю, могу ли доверять своей интуиции. Ведь если это кто-то из наших ребят – мы уже здорово лоханулись.

Лысый вздохнул и налил себе еще один стакан виски.

– А если это кто-то из «гиен»? – спросил он после недолгого молчания.

– Это еще сложней вычислить, как ты понимаешь.

– Черт! Тогда откуда ты взял зацепки?

– Я подошел к вопросу с другой стороны, – улыбнулся Карри. – Искать через наших ребят или через «гиен» было бесполезно – и я решил обзвонить все полицейские отделения, чтобы понять, куда именно поступил звонок от нашего предателя. Оказалось, что звонили в центральное управление.

– Вау, – усмехнулся Лысый. – Не мелочились.

– По телефону мне никто, конечно, ничего не рассказал, и тогда я поехал туда лично. Там меня, впрочем, тоже отшили. Не имеем право раскрывать информацию о наших осведомителях и бла-бла-бла…

– Неудивительно.

– Но ты же меня знаешь…

– Ага. Без мыла в жопу пролезешь, если придется.

– В жопу лезть не пришлось, а вот засунуть пальчики в одну очаровательную молоденькую девчонку очень даже посчастливилось…

– Карри! – Лысый невольно расхохотался, и Карри приложил палец к губам, прося его заткнуться – мало ли Алисия и Кира услышат.

– Она только пришла из полицейской академии и ее, видимо, еще не проинструктировали, что спать с кем попало, особенно если этот кто попало что-то вынюхивает, не стоит.

– И что дальше?

– Мы клево провели время, – Карри пожал плечами. – Но выяснить мне удалось мало. Она только сказала, что детектива, который взял на себя наше дело, зовут Джордж. Мол, слышала это краем уха. А детективов с именем Джордж в управлении – веришь? – семь штук.

Лысый присвистнул, а потом нахмурился:

– А зачем нам все? Нам нужны только из отдела по борьбе с организованной преступностью.

– Именно, – Карри кивнул. – И таких три.

– Беда.

– На этом мое расследование и застопорилось. Обо всех троих я собрал информацию – где родились, где учились, какие громкие дела раскрыли. Но информация о последних делах оказалась полностью засекречена. Тут мне нужен либо хакер, либо… не знаю.

– Не пробовал подкатить к ним через ту девчонку?

– Пробовал, – Карри кивнул. – Не вышло. А подкатывать к ним напрямую – сам понимаешь…

– Опасно, – согласился Лысый.

Карри молча допил свой виски, и плотное стекло глухо ударилось о деревянную столешницу.

– Эта девушка… – начал Лысый после недолгого молчания.

– Кристен?

– Да.

– Что с ней?

– Это я хотел бы спросить, что с ней, – усмехнулся Лысый.

Карри пожал плечами и лениво потянулся, всем своим видом пытаясь показать, что ему, по большому счету, наплевать на новую гостью в его доме. Но Лысого было не так легко провести:

– Она тебе нравится, и потому пугает, верно? Напоминает тебе о твоих чувствах к Элисон?

Карри поджал губы. Он никак не мог сформулировать свои мысли и ощущения – а лучший друг сделал это за него.

Кристен не напоминала ему Элисон – ведь они были совсем разными.

Кристен напоминала ему о чувствах к Элисон.

Последний раз он чувствовал тепло и нежность тогда, когда его любимая была еще жива.

Теперь он снова ощутил, как внутри него теплится нечто вроде нежности – и это пугало, сводило с ума, одновременно притягивало и отталкивало.

– Она поживет здесь какое-то время, – сказал Карри. – Пока все не уляжется.

– И когда все уляжется? – фыркнул Лысый. – Ты можешь врать ей, но не мне. В ближайшие месяцы ничего не уляжется. А ты, друг мой, здорово лоханулся. Тебе не надо было лезть со своими рыцарскими замашками там, в баре. Она сама влезла в то дерьмо…

– Не надо, Лайнел, – Карри нахмурился и впервые за долгое время назвал друга не привычным прозвищем, а его настоящим именем.

– Как скажешь, – мужчина примирительно поднял обе ладони.

Карри налил себе еще стакан виски.

Он злился на Лысого и на себя самого, но то, что он поделился своими мыслями, давало ему какое-то облегчение.

Теперь вместе с Лысым они наверняка придумают, как найти того самого Джорджа и через него выйти на предателя.

А Кристен… с ней все было по-прежнему непонятно. Но рядом с ней он не чувствовал себя привычно. С ней было жарко и тревожно.

Хотя когда в последний раз ему было не тревожно?

16 глава

Прослушивание прошло быстрее, чем казалось Кристен. В три часа дня девушки были уже свободны.

– Ну как? – Кристен вскочила навстречу Лэсси, когда та вышла из аудитории после своего выступления.

– Сказали, что перезвонят, – рассеянно сообщила девушка.

– Это же хорошо?

– Они всегда так говорят, – Лэсси пожала плечами.

– Ты хочешь играть в театре или в кино? – спросила Кристен, когда они вышли из здания.

– В кино… и в театре. Но больше в кино. Я бы хотела быть, знаешь, как Дебби Рейнольдс в «Поющих под дождем». Мне нравятся мюзиклы. Люблю петь и танцевать. Вроде бы, у меня даже неплохо получается.

– Ого! – восхитилась Кристен. – «Поющие под дождем»! Это мой любимый мюзикл. И еще «Вестсайдская история».

– Серьезно? – Лэсси даже на месте замерла, а потом неожиданно подхватила Кристен под руку и потянула за собой. – Нам нужно с тобой где-нибудь посидеть. Ты должна мне все о себе рассказать. И о том, каким образом ты оказалась в нашем доме и в постели моего брата…

От последних слов Кристен явно смутилась, но Лэсси пихнула ее локтем в плечо, и уже через мгновение они обе рассмеялись.

– Все это было полное дерьмо, – заявила Миранда, а Нэйт в ответ только хмыкнула. – И это дерьмо до сих пор происходит. Почему мы должны идти к миссис Стоун?

– Потому что сегодня она позвонила тебе и ты случайно проговорилась, что Кристен не у тебя? – ответила Нэйт вопросом на вопрос.

– Я была сонная, – попыталась оправдаться девушка.

– Скажи это Кристен, – фыркнула Нэйт.

– Кристен меня убьет.

– Вполне возможно.

– Интересно, миссис Стоун уже ей позвонила?

– Понятия не имею.

Когда мама Кристен открыла перед девушками дверь, они сразу почувствовали, какой уставший и тревожный у нее вид. Миссис Стоун пропустила подруг своей дочери в квартиру и плотно закрыла дверь.

– Чаю?

– Миссис Стоун, мы очень торопимся, так что… – начала Миранда нервным тоном, но Нэйт ее прервала:

– Да, пожалуйста.

Втроем они направились на кухню, и миссис Стоун принялась разливать по чашкам ароматный зеленый чай.

Миранда уселась в углу, закинула ногу на ногу и нервно грызла ногти. Чашку с чаем она взяла нехотя – ей хотелось поскорее убраться из этой квартиры. Все здесь напоминало о Кристен, а что сейчас было с подругой – она понятия не имела. Миранда чувствовала себя чертовски виноватой за все, что произошло неделю назад, но не знала, как все исправить.

Нэйт казалась более спокойной и сосредоточенной – она тоже не знала, как помочь Кристен, но хотя бы понимала, что той сейчас хочется побыть в одиночестве. Когда Миранда сообщила, что Кристен сбежала из дома, Нэйт очень удивилась. Это было не похоже на Крис. Что-то происходило, и никто из них не знал, что именно.

– Итак? – начала миссис Стоун. – Миранда, Кристен у тебя не ночевала, верно?

– Нет, – Миранда виновато опустила голову.

– И у тебя тоже, Нэйт?

Нэйт молча покачала головой.

– Тогда где же она, черт возьми? – голос матери Кристен сорвался на истеричный вопль, и обе девушки испуганно вздрогнули. Миранда едва не выронила чашку.

– Когда вы звонили ей в последний раз? – нерешительно и тихо спросила Нэйт.

– Сегодня утром. Телефон оказался разряжен, и я решила позвонить тебе, Миранда, – женщина указала пальцем на сидящую напротив девушку.

– У меня есть переписка, – севшим голосом сказала Миранда.

– Что за переписка?

Миранда достала из кармана телефон.

«Миранда, если тебе будет звонить мама, скажи, что я у тебя».

«Что случилось?»

«Не хочу об этом говорить. Просто выручи меня – если ты все еще моя подруга».

«Конечно. Если что-то понадобится – пиши, звони».

«Окей».

– И что все это значит? – женщина трижды перечитала сообщения.

– Я не знаю, – Миранда пожала плечами.

– Миссис Стоун, вы должны знать, что произошло там, на гонках, где мы отмечали день рождения Крис, – сказала Нэйт, и Миранда посмотрела на нее ненавидящим взглядом: они договорились об этом не вспоминать.

– И что там произошло? – голос миссис Стоун дрогнул.

– Не волнуйтесь так… Ничего непоправимого, я думаю, – сказала Нэйт, сама не уверенная в собственных словах. – Нас никто не избил, не изнасиловал… – на этой фразе Миранда опустила глаза. – Просто мы связались с плохими ребятами…

– Не думала, что мой брат такой защитник слабого пола, – хмыкнула Лэсси, когда Кристен закончила свой рассказ о произошедшем на гонках.

– Но у него же были девушки? – нахмурилась Кристен. – Которых бы он любил? А не просто…

– А не просто трахал? – закончила за нее Лэсси. – Были. Одна была. Ее звали Элисон. И ее убили несколько лет назад. С тех пор Карри избегает серьезных отношений.

– Убили? – Кристен почувствовала, как сердце в груди застучало быстрее. – Что произошло?

– Клубные разборки, – Лэсси пожала плечами.

– Ты так просто говоришь об этом?

Лэсси хмыкнула:

– Нет, Кристен, это не просто… Это чертовскисложно и тяжело. Я тогда думала, что он не выкарабкается. Каждый день стояла на дороге и ждала, когда на горизонте появится его мотоцикл. Боялась, что он не вернется – выйдет на встречную полосу и поздоровается влобовую с каким-нибудь тяжеловесом…

– Но он не сделал этого?

– Нет. Но и не отомстил до сих пор. Он живет со страшными чувствами внутри себя. Боль, ненависть, отчаяние, любовь… не знаю, что там еще есть. Он непростой человек. И мало кому дано понять его.

– Но ты понимаешь? – прошептала Кристен.

Лэсси пожала плечами:

– Я стараюсь. В этом мое семейное предназначение. Отец и Лиам предпочитают делать, а не говорить, Кира еще слишком мала, а Алисия – не родная мать для Карри, да и для меня тоже.

– А где родная? – спросила Кристен.

– Это долгая история, – девушка махнула рукой. – Когда-нибудь он сам тебе расскажет. И про Элисон тоже. Если захочет. А у меня нет такого права.

– О боже, – только и смогла проговорить миссис Стоун, когда Нэйт закончила говорить о событиях в баре, игре в кости и о том, как они полностью потеряли связь с Кристен.

– Этот парень, Карри Джонсон, он спас ее, кажется, – нерешительно вступила Миранда.

– Нужно звонить в полицию, – решительно заявила миссис Стоун.

– Сначала попробуйте еще раз позвонить Кристен, – предложила Миранда, но Нэйт покачала головой:

– Я пробовала пять минут назад.

– Вдруг ее держат в подвале? – в голосе миссис Стоун снова почувствовались истеричные нотки. – Без еды и воды? Привязанную? Вдруг ее насилуют или бьют?

– Вы думаете, она бы добровольно ушла из дома, чтобы ее привязывали и насиловали? – нахмурилась Нэйт.

– Может, ей угрожали?!

– Тогда она бы позвонила в полицию? – предположила Нэйт.

– Но она не сделала этого!

Никто не решился предположить, что могло произойти, и мать Кристен взяла телефон, чтобы набрать номер полиции.

– Мы засиделись, пора домой, – Лэсси посмотрела на время на дисплее своего телефона.

– Мой сел еще вчера вечером, и я не успела его зарядить, – сказала Кристен.

– Уже пять часов.

– Карри не потеряет нас?

– Мы же большие девочки, – Лэсси улыбнулась.

– Ты – может быть, а я – черт знает какая я теперь девочка.

Кристен вздохнула, и Лэсси потрепала ее по щеке:

– Ты еще не поняла? Карри почему-то хочет защитить тебя – и он это сделает.

– Но Элисон же не смог?

– Там все было гораздо сложней, – Лэсси поджала губы. – Идем, пора домой, – она положила на столик несколько купюр и поднялась из кресла. Кристен последовала ее примеру.

17 глава

После прогулки и разговора с Лэсси Кристен почувствовала себя гораздо лучше. Девушки вернулись домой, она поставила на зарядку телефон, и когда темный экран загорелся белым и высветил семнадцать пропущенных от мамы и еще пять от Миранды и три от Нэйт, решила не перезванивать им, а подождать до утра. Она знала, что начнутся эти вопросы: где ты? что с тобой? ты в порядке?

Она была не в порядке.

Совсем.

Она до сих пор чувствовала на себе потные руки тех мужиков, что лапали ее в баре, и дыхание того ублюдка, что пристал к ней по пути из магазина, и каждый раз, вспоминая об этом, она хотела рыдать. Лэсси удерживала ее на краю пропасти, не давая сорваться. В этой девочке Кристен как будто сразу почувствовала родную душу. Лэсси была научена горьким опытом, она не была наивной и невинной дурочкой, но сумела сохранить в себе и чувство юмора, и искренность, и доброту.

Неудивительно, что Карри так любит сестру, подумала Кристен. Она наверняка душа этого сложного семейства.

– Как прослушивание? – поинтересовался Карри, целуя сестру в лоб, когда настало время ужина и все снова собрались в столовой.

– Неплохо, – сообщила Лэсси.

– Как Кристен?

– Тоже неплохо, – девушка поджала губы. – Спроси у нее сам. Она переживала, что ты нас потеряешь.

Карри усмехнулся.

– Соскучилась по мне? – он с самым наглым видом притянул Кристен к себе, когда она оказалась рядом, и девушка тут же засмущалась, краснея пятнами и упираясь кулаками в его грудь.

Всего неделю назад он не хотел даже встречаться с ней еще раз. Надеялся, что она растворится в памяти, как и вся та идиотская ночь.

Только вчера, прижимая к подушки ее запястья, он был уверен, что это на один раз. Не секс, а уж тем более не занятия любовью. Просто акт милосердия. Дружеский жест.

Но прошла ночь, и были разговоры с Лэсси и Лысым, и он… нет, не то что бы решил – попробую! – скорее решил отпустить ситуацию. Позволить себе быть рядом, если хочется. А ему хотелось. Хотелось касаться ее. Посадить к себе на колени. Научить целоваться. Он не хотел напугать ее, но рядом с ним так давно не было девушки, которая бы по-настоящему хотела его – именно его, а не чтобы кто попало загнал в нее член, – что это его волновало. А она его хотела. Он это чувствовал.

Это волнение напоминало ему о Элисон, и сердце щемило. Это было больно и приятно. Но он старался концентрироваться только на приятном.

– С чего бы я должна по тебе соскучиться? – Кристен все-таки сумела оттолкнуть Карри и встала напротив, глядя исподлобья.

– Не хочешь меня снова… – он сделал паузу и приподнял одну бровь, не спуская с нее внимательного взгляда. – …Нарисовать?

– Одетого можно, – Кристен кивнула и улыбнулась. Как бы она не смущалась и не переживала, она чувствовала в нем тепло, и это было приятно.

– А раздетого уже нельзя? – он сделал большие глаза, как будто его это расстраивало.

– У тебя с этим проблемы? Не любишь быть одетым?

– Страшно не люблю, – он снова притянул ее к себе и проговорил в самое ухо горячим шепотом: – Особенно рядом с тобой. Хочу сегодня ночью быть раздетым, и чтобы ты меня рисовала.

Кристен задохнулась от этих слов, чувствуя, как по коже ползут мурашки. Но не успела он ответить, как Карри уже отстранился и сел на свое место по правую руку от отца. Кристен села рядом с Лэсси, и та ласково погладила ее пальцами по внешней стороне ладони:

– Не бойся его, он играет. И не только с тобой, но еще и сам себя испытывает…

– Зачем? – не поняла девушка.

– Проверяет, насколько близко сможет подобраться к тебе и при этом не обжечься.

Кристен нахмурилась:

– Я не собираюсь его обжигать.

– Конечно, нет. Но я уверена, он боится влюбляться. Последний раз это кончилось бедой, – напомнила Лэсси.

– Разве он может в меня влюбиться? – удивилась Кристен.

– Ты ему нравишься, – Лэсси кивнула, а потом спросила осторожно: – А он тебе?

– Я никогда и ни в кого раньше не влюблялась, – Кристен пожала плечами. – Мне сложно судить.

– Никогда? Совсем? – казалось, что Лэсси в ужасе от такого ответа. – Тебе же девятнадцать, я правильно поняла?

– Да.

– Да ты крепкий орешек! В твоем возрасте я уже… ух!

– Что? – Кристен улыбнулась.

– Тусовалась где только можно и с кем только можно.

– Мои родители – кардиологи, – уточнила Кристен. – Они вырастили послушную и скромную девочку.

– Ага, – кивнула Лэсси. – И именно поэтому сейчас, нечаянно вырвавшись на свободу, ты натворишь много глупостей.

– С чего мне творить глупости? – Кристен нахмурилась.

– Ты уже это делаешь, девочка, оглянись. Ты спишь с вице-президентом байкерского клуба, и его враги уже точат на тебя зуб. Карри научит тебя многим плохим вещам, – она улыбнулась. – Ты куришь?

– Нет.

– Научишься.

Кристен промолчала.

– Ты влюбишься в него, – продолжила Лэсси. – И черт знает что еще…

После ужина она отправилась в душ. Быстро стянула с себя всю одежду, оставив ее на тумбочке, и встала под горячие струи воды. Слова Лэсси никак не выходили у нее из головы, стучали в висках, не давали покоя.

Ты влюбишься в него.

И черт знает что еще…

Она не услышала, как отворилась дверь и вошел Карри. Он так же быстро и тихо, как она, стащил с себя футболку, спортивные штаны и плавки, положил свою одежду поверх ее и отодвинул клеенчатую занавеску.

– Кто… Карри?! – Кристен от неожиданности задохнулась и попыталась прикрыть грудь и маленький треугольник волос между ногами, но Карри наступал неумолимо и решительно, и ей пришлось сделать шаг вглубь душевой кабинки. – Что ты делаешь?!

– А на что это похоже?

– Похоже, что ты мешаешь мне мыться.

– Похоже, что я хочу помочь тебе, – он улыбнулся, взял с полочки флакон геля для душа, выдавил себе немного на ладонь, взбивая пену между пальцами, и потянулся к ней. Она не отпрянула, только проследила с удивлением, как он коснулся мыльными ладонями ее плеч, скользнул вниз по ее рукам, а потом обратно, прошелся пальцами по ключицам и задел уже затвердевшие соски. – Как ты быстро заводишься, – ухмыльнулся он, и она в привычной манере попыталась возразить, оттолкнуть его, но он уже притянул ее к себе, сжимая в тисках, не давая вырваться, и потом прижал ее спиной к холодной поверхности кафельной стены.

Его ладонь обхватила ее шею, словно он хотел почувствовать ее бешеный пульс, и она невольно положила свою ладонь поверх его, как будто боясь, что он ее задушит. Но вместо этого он прижался к ней всем телом, утыкаясь возбужденным членом в низ живота, и прильнул губами к ее губам.

– Карри, – только и успела пробормотать она, а он уже скользнул пальцами между ее грудей, по животу и между ногами, нащупывая горячую влажную щель.

18 глава

– Значит, голосование уже следующим вечером?

Кристен лежала на плече Карри и водила пальцами по его груди. В комнате было жарко и душно, влажная кожа липла к влажной коже, в воздухе стоял отчетливый аромат секса, и она еще не знала, нравится это ей или нет, но рядом с ним было спокойно, все тело окутывало ощущение блаженства, а третий по счету оргазм совершенно выбил ее из сил, и думать она была уже не способна. Она попала в совершенно безумную историю и чувствовала себя героиней литературного романа. И в то же время, все было таким реальным и осязаемым: его светлые спутанные волосы, от которых пахло потом и мужским шампунем, огромный шрам на щеке – она еще не решилась спросить, откуда он появился, – ласковые руки, которые гладили ее, ласкали, доводили до исступления, его теплая улыбка, немного грустные глаза и эти слова, что сказала Лэсси… Ты влюбишься в него… И черт знает что еще… И кажется, она начинала влюбляться.

– Ага, – Карри кивнул. – И после этого начнется настоящая война.

И теперь эта война беспокоила его сильнее обычного. Он знал, что однажды это случится, но до последнего надеялся, что к тому времени вычислит предателя… Но нет. Он не успел. И теперь в опасности была не только его собственная жизнь, но и жизни всех дорогих ему людей. И жизнь этой маленькой невинной девочки, которая так доверчиво прижималась к его груди, в том числе. Но он уже ничего не мог – не мог выпроводить ее, отправить домой, забыть о ее существовании. Она уже была связана с ним. Он за нее отвечал. Он спас ее от одного кошмара – и затянул в другой, куда более серьезный и сложный. Там, в баре, она могла потерять невинность. Теперь она может потерять жизнь. И он понятия не имеет, как ее защитить. Ей нельзя возвращаться домой. Нельзя появляться на улицах в одиночестве. Пока все это не закончится, она – мишень, такая же, какой была в свое время Элисон, такая же, какими всегда были и будут Алисия, Лэсси и Кира. А ведь он даже не любит ее… Но она ему явно не безразлична. Стал бы он возиться с девчонкой, на которую ему насрать? Он не герой. Не джентльмен. Он отлично знает это. Он делал плохие вещи. Участвовал когда-то в таких же оргиях, из какой спас Кристен. Он продает оружие. Он преступник.

– Это ужасно, – Кристен поежилась и крепче прижалась к Карри. Он обнял ее и вздохнул:

– Не припомню, когда в последний раз мою жизнь и мое окружение можно было охарактеризовать другим словом.

– Ты всегда так жил? В этих бесконечных разборках?

– Да, с самого рождения, – подтвердил Карри. – Но когда-то это мне нравилось. Я мечтал стать таким же, как мой отец, жестким и беспощадным.

– И что изменилось?

– Я изменился, – Карри хмыкнул. – Я влюбился и потерял голову. А потом обрел разум.

– И как ее звали? – осторожно спросила Кристен. Она знала имя, которое он назовет, но все равно хотела услышать из его уст.

– Элисон.

– Ясно, – Кристен кивнула. Расспрашивать его об Элисон было неразумно. Она видела, что он словно сжался, произнеся это имя. Ему было больно. До сих пор. А ведь прошло несколько лет.

Но Карри неожиданно заговорил сам, и она с удивлением оторвала голову от его плеча, заглядывая в зеленые глаза.

– Ее убили. Это были люди такие же могущественные и бессердечные, как и те, которые портят нам жизнь сегодня.

– Не «Гиены»? – спросила девушка.

– Нет, – Карри покачал головой.

– А кто?

Карри поморщился.

– Прости, – прошептала Кристен. Она потянулась к его губам, накрывая их поцелуем, и Карри ответил сначала как будто нехотя, а потом горячо и требовательно.

На первый раз ей было достаточно и такой откровенности. Ведь они были едва знакомы.

– Ты ужасно коварна, – сообщил Карри мягким шепотом ей на ухо. – Я почти готов рассказать тебе все свои тайны…

– Это плохо?

– Это странно, – сказал он.

Она улыбнулась и неожиданно для самой себя забралась на него сверху, сжимая коленями его талию, упираясь теплыми ладонями в его грудь. Ее волосы упали ему на лицо, и он притворно-недовольно поморщился, пытаясь сдуть их в сторону.

– Ого! Ты становишься интересной! – он ухмыльнулся, с самым довольным видом сытого кота лежа под ней. Он и раньше догадывался, а теперь видел это точно: пройдет еще немного времени, и она станет очень горячей штучкой. И теперь он не делал этой оговорки «но не для него». Потому что сейчас она сидела верхом именно на нем, раскрасневшаяся, смущенная собственной смелостью и совершенно обнаженная. Член у него затвердел, внизу живота скрутился спиралью тягучий комок, и он резко перевернул ее, роняя на постель, оказываясь сверху, прижимая ее за горло к подушке. Она коротко вскрикнула от неожиданности, но тут же рассмеялась, довольная его действиями.

– Тебе смешно? – он прищурился, чуть сильнее надавливая на ее горло, но улыбка не сходила с ее лица. Тогда он засунул себе в рот пальцы другой руки, хорошенько облизывая, и уже через секунду вонзил их между ее ног. Она громко засопела, дергаясь под ним, и он с удовлетворением обнаружил, как веселье уступает место возбуждению.

– Карри, – в ее хриплом голосе было столько мучения и мольбы, что он расплылся в ухмылке.

– Что, детка?

– Пожалуйста…

– Что – пожалуйста?

– Не пальцами…

– А чем? – он склонился к самым ее губам, по-прежнему держа ее одной рукой за горло. Она елозила, изнывая от нетерпения, терлась о его грудь твердыми сосками.

– Карри!

– Так что мне сделать, Кристен?

– Ну пожалуйста! – она захныкала.

– Что – пожалуйста? – снова спросил он вкрадчиво, не переставая мягко двигать пальцами внутри нее.

– Трахни меня.

В эту ночь он уже не был таким мягким и осторожным, как накануне. У него сносило крышу от того, как сдержанно и спокойно она ведет себя вне постели, и как требует его всего без остатка, стоит им оказаться обнаженными. Она еще слишком многого не знала, не умела толком целоваться и раз за разом взрывалась под ним, содрогаясь в судорогах, а потом как будто бы стыдясь собственных эмоций, но азарт и доверие, с которыми она отдалась ему, сводили с ума.

Для нее это было и вовсе ново и необычно – быть с мужчиной. Она представляла все иначе – если вообще представляла, потому что говорить о сексе ей обычно не хотелось. Теперь она точно раскрылась. Почувствовала себя желанной. Он хотел ее, и у нее каждый раз захватывало дух и сводило живот, когда его член становился большим и твердым.

Это был четвертый по счету оргазм за прошедшую ночь, и она выгибалась на простынях, пока он вколачивал в нее член, краснея пятнами, рыча, чувствуя приближающийся конец. В кончиках пальцев покалывало, все тело как будто превратилось в сплошной комок нервных окончаний, которые дрожали, отзываясь на каждый толчок и на каждую его ласку…

Когда дверь неожиданно распахнулась и в ночной сумрак ударили лучи света, они оба ничего не поняли в первое мгновение. Он еще несколько раз толкнулся в нее, прежде чем понял, что они не одни. Она успела еще раз громко и надрывно простонать, прежде чем схватилась за край простыни и прикрылась, чувствуя, как колотится в ушах пульс.

– Кристен Стоун?

Суровый мужской голос донесся откуда-то издалека, и Кристен сумела только растерянно кивнуть, все еще кутаясь в простынь. Из распахнутой двери потянуло холодом, и ее разгоряченное тело тут же покрылось мурашками.

– Я офицер полиции Кевин Уайз. Ваша мать заявила о вашей пропаже.

– Что? – Кристен всхлипнула, и в голове пронеслись ужасные мысли. Она так и не позвонила маме… Ее потеряли… Теперь все раскроется…

Офицер обратился к Карри, который уже успел натянуть на себя плавки и джинсы:

– Карри Джонсон?

– В чем проблема? Какого хрена вы врываетесь в дом посреди ночи?

– У меня похожий вопрос – какого хрена вы трахаете несовершеннолетнюю девушку в вашем, с позволения сказать, доме? Я отлично знаю, кто вы такой, мистер Джонсон. И вам придется поехать с нами. А вам, мисс Стоун, тоже не мешало бы одеться. Вы едете домой.

Кристен перевела взгляд с полицейского на Карри. Тот стоял с поджатыми губами, явно недовольный этим неожиданным визитом. В дверном проеме виднелись заспанные лица Алисии и Лэсси.

Это конец, пронеслось в голове у Кристен.

19 глава

– Я все знаю.

Голос миссис Стоун прозвучал настолько сурово, что Кристен вздрогнула и подняла глаза, сильнее кутаясь в плед. Мама возвышалась над ней, как непоколебимая статуя. Но нет, она не знала всего… Знала только, что ее дочь чуть не изнасиловали в баре на гонках, что ее спас молодой мужчина по имени Карри Джонсон, что потом Кристен была в его постели, и так их застукала полиция. Но мама не видела, как отчаянно заступался за нее Карри. Не знала, как он обнимал и грел ее в первую ночь, проведенную вместе в хостеле под Сакраменто. Не была знакома с его семьей – солнечной Лэсси, загадочным Лиамом и крошкой Кирой. Не знала, как ее дочь стала женщиной. Не понимала, что теперь ей хочется вернуться обратно, что находиться здесь, дома, не только невыносимо, но еще и чертовски опасно…

– Миранда и Нэйт мне все рассказали, – добавила мама, и Кристен пожала плечами. – Ты не хочешь извиниться?

– За что?

– За то, что ушла из дома и наврала, что идешь к Миранде.

– Это было необходимо.

– Что? Врать? Серьезно? – женщина вспылила.

Кристен устало вздохнула:

– Я не могла сказать тебе, что мне нужно уехать в байкерский притон к парням, которые торгуют оружием и трахают все, что движется, чтобы они защитили меня от еще более опасных парней, которые хотели трахнуть меня.

– Ты надо мной смеешься? – мать Кристен поморщилась, но лицо ее дочери по-прежнему было невозмутимым:

– Хотела бы я, но все так и есть.

– Надеюсь, этого ублюдка посадят за совращение несовершеннолетней. А ты теперь под домашним арестом.

– Все было по взаимному согласию, – возразила Кристен.

– Вот как? – мать подняла бровь.

– А домашний арест – это очень кстати, – продолжала девушка. – Ведь когда я пошла в магазин, на меня напали. Будет чертовски неудачно, если я попаду в это дерьмо еще раз. Так что да, я буду сидеть дома. А на экзамены ездить на такси. И вообще ездить на такси до конца жизни или пока мы не переедем. А еще было бы неплохо приставить ко мне телохранителя…

– Что за бред ты несешь?! – рявкнула миссис Стоун. Лицо у нее исказилось, и на какое-то мгновение Кристен показалось, что сейчас мать залепит ей пощечину. Но обошлось без этого.

– Это ты несешь бред, мама, – сказала Кристен твердым голосом. – Ты должна была доверять мне. Если я говорю, что это было необходимо, значит, это было необходимо… Ты правда думаешь, что я стала бы без острой на то необходимости сбегать из дома?

– За вас внесли залог. Выходите.

Карри поднялся со скамейки в обезьяннике и зашагал к выходу. В этой сраной дыре ему пришлось просидеть несколько часов, и хотя он знал свои права, знал, что его нельзя запирать в этой клетке без четкого обвинения, он предпочел молчать, чтобы не накликать на себя недовольство копов. Теперь Лэсси внесла залог – он был уверен, что это Лэсси. Именно сестра вытаскивала его из большинства передряг, в которые он попадал.

Это было центральное полицейское управление. Часы над входом показывали начало восьмого утра.

– Вы свободны, – офицер Уайз выдал ему его личные вещи: мобильный телефон, связку ключей, бумажник, пачку сигарет, зажигалку и жвачку. Больше у Карри при себе ничего и не было. Он распихал вещи по карманам и направился к выходу неторопливым шагом. Когда из-за угла на него вылетела рассерженная Лэсси, он едва успел ее подхватить.

– Какого черта? – сразу зарычала она.

– Задай этот вопрос Кристен Стоун, когда увидишь ее, – устало отмахнулся Карри. – Если увидишь. А я хочу домой и спать, – он ласково потрепал сестру по макушке и двинулся дальше, но тут путь ему преградил еще один полицейский. – Какого хрена? – возмутился Карри.

– Детектив Джордж Кэмерон, – представился выросший перед ним коп.

– И? – Карри поморщился. У него не было никакого желания разговаривать со всякими детективами.

– Я просто очень о вас наслышан, – хмыкнул мужчина. – Хотелось посмотреть на вас вблизи, так сказать…

– Наслышаны? – не понял Карри. – Какого… – и тут он осекся. – Как вас зовут, говорите? – переспросил он неожиданно.

– Джордж Кэмерон, – повторил детектив и протянул Карри руку. Карри пожал ее. – Отдел по борьбе с организованной преступностью.

– Вот оно что, – Карри хмыкнул. – И от кого же вы обо мне наслышаны?

– Много от кого, – ответ прозвучал настолько неопределенно и размыто, что Карри тут же утвердился в своей смутной догадке.

– Надеюсь, только хорошее, – Карри ухмыльнулся, вытаскивая из пачки сигарету и щелкая зажигалкой. Мысли вращались в голове с бешеной скоростью, и ему срочно нужно было покурить.

– У нас не курят, – заметил детектив Кэмерон, но Карри только отмахнулся:

– Да бросьте. Вам и самому наверняка хочется, при такой-то нервной работе…

– У нас не курят, – твердым тоном повторил его новый знакомый.

– Окей, я уже ухожу, ухожу… Еще увидимся, детектив Кэмерон, – Карри расплылся в самодовольной улыбке, переступая через порог и скрываясь за дверью. Как только он прошел по коридору достаточно далеко, чтобы полицейские его не слышали, он вытащил из кармана телефон и лихорадочно набрал номер Лысого: – Я нашел его! Черт побери, я его нашел! Этого проклятого Джорджа!

Теперь мама знала действительно все. Она сидела напротив дочери, грея ладони о стенки чашки с горячим кофе и смотрела прямо перед собой растерянно и почти отрешенно. Кристен молчала. Это продолжалось несколько минут. Потом мама наконец произнесла:

– Я все равно не понимаю, почему ты позвонила не в полицию, а этому Карри… Он же использует тебя в своих темных делах…

– Он пытается меня защитить, – вздохнула Кристен. – Звонить в полицию было опасно. Полицию и купить можно. У них там серьезная тусовка – купленных копов полно.

Мама закатила глаза:

– Когда у тебя первый экзамен?

– Послезавтра.

– Пока не сдашь экзамены, останешься жить дома. Будешь ездить на такси в колледж, – решительно сказала мама.

– А потом? – Кристен нахмурилась.

– А потом посмотрим.

– Но Карри сказал, мне лучше жить в клубе!

– Чтобы он мог спать с тобой? – мама сжала зубы, и Кристен почувствовала, как она злится, понимая, что ее дочь теперь женщина.

– Чтобы он мог защитить меня!

– Что, к нам могут вломиться посреди ночи? Не смеши меня!

Кристен не выдержала:

– Его предыдущую девушку убили! Убили, потому что она была самой удобной мишенью, потому что ее смерть могла ранить его!

– И что теперь? Ты не его девушка! – возмутилась мама.

– Но его враги не знают об этом!

– Ооо! – мама почти взвыла, поднимая руки к потолку. – Что за ерунда! Я не верю, что все настолько серьезно!

– На моих глазах умер человек, – прошептала Кристен.

– О чем это ты?

– Миранда и Нэйт рассказали тебе про аварию во время гонок?

– Они сказали, с ним все будет в порядке.

– Потому что так объявил комментатор, – кивнула Кристен. – Но на следующее утро этот мужчина умер в реанимации. Я была там. Его убили. Все это совсем не шутки, мама.

Женщина опустила глаза. Кристен встала с места:

– Мне нужно позвонить Карри.

20 глава

– С чего ты взяла, что мне хочется теперь с тобой связываться? – вздохнул Карри, когда после пятого звонка Кристен наконец сдался и взял трубку. Девушка на том конце провода почти плакала. Сердце у него сжалось, но он тут же поморщился, вспомнив, как копы ворвались в его спальню и чуть ли не голым потащили его потом в коридор.

– Ты же обещал меня защитить, – пролепетала Кристен нерешительно, и сердце у нее упало: она вдруг почувствовала себя никчемной, ненужной, запачканной его холодом, и ей захотелось бросить трубку и просто разрыдаться… Как она могла ему поверить? Он был обычным проходимцем – пускай и ласковым. Чуть что – сразу в кусты. Теперь он наверняка просто не хотел ее видеть.

– Но это взаимная сделка, детка, – проговорил Карри уже не так сурово. – Мне было неприятно, что в мой дом вламываются копы, да еще и в такой неудачный момент…

– Думаешь, мне было приятно?! – неожиданно вспыхнула Кристен, и уже в следующую секунду испугалась собственной смелости. Сейчас он просто повесит трубку – и все…

Карри на другом конце провода ухмыльнулся. Пожалуй, достаточно было мучить бедную девочку.

– Я приеду за тобой через час. Встретимся за углом дома, как и в прошлый раз. Не хочу видеться с твоей мамой.

– А она бы с тобой хотела…

– Ты ведь понимаешь, что мне пофиг, чего бы она хотела? – хмыкнул он раздраженно. Ему совсем не хотелось сталкиваться носом к носу с миссис Стоун. Что он ей скажет? Здравствуйте, я Карри Джонсон, и я трахаю вашу дочь? Так себе знакомство. Лучше было отложить этот момент на потом. А желательно – на никогда.

Ей хотелось к нему – отчаянно и сильно. И не только потому, что с ним было безопасно, хотя она и убеждала себя, что это единственная причина. Страшно было признаться себе, что она влюбляется. Страшно было признаться, что она сошла бы с ума, откажись он сейчас вернуться за ней.

Мать смотрела косо и недоверчиво, пока Кристен повторно складывала вещи. На прощание она все же обняла дочь и пробормотала на ухо:

– Береги себя.

– Я буду звонить. Каждое утро и каждый вечер. Обещаю, – Кристен как-то неловко чмокнула ее в щеку, прежде чем выйти за порог.

– Твоя мама больше не будет названивать в полицию?

– Нет, – Кристен потупила взгляд.

– Копы больше не будут врываться в спальню, когда я тебя трахаю?

– Нет, – живот свело сладкой судорогой, и Карри, поняв это, довольно ухмыльнулся:

– Тогда поцелуй меня.

Кристен нерешительно потянулась к его губам, и Карри притянул ее к себе, увлекая в долгий и развязный поцелуй. После этого протянул ей шлем:

– Забирайся. У меня сегодня хороший день и хорошие новости.

– Ого! – Кристен послушно забралась на мотоцикл, крепко прижимаясь грудью к его спине и уже совсем не раздражаясь оттого, что его волосы лезут ей в лицо. – И что за новости? Войны не будет? Я могу быть свободна?

– А ты так хочешь быть свободна? – мужчина фыркнул, и Кристен ожидаемо промолчала. Он улыбнулся. – Просто… мы нашли человека, который знает человека, который начал все это дерьмо.

– Сложно… и что теперь будет? Вы кого-то убьете?

– Так мы решаем вопросы, по-твоему? – Карри не выдержал и рассмеялся, но смех получился каким-то грустным. Если предатель обнаружится – его ждет незавидная участь. Законы байкерского мира жестоки к тем, кто переступает черту.

– Ваше оружие – насилие, – ответила Кристен, и Карри молчаливо с ней согласился. Вот только обсуждать это было бессмысленно – ни он, ни Лысый еще не знали, как именно будут добиваться от Джорджа Кэмерона ответов. Возможно, ситуация сдвинулась с мертвой точки – но теперь могла также надолго зависнуть на следующей ступени.

Но сегодня все равно был хороший день.

И новости были хорошими.

И он даже испытывал благодарность за то, что попал в управление, иначе когда бы еще он мог так удачно наткнуться на этого Джорджа?

– Ну вот ты и вернулась! – тон у Лэсси был такой, словно она и не сомневалась, что Кристен вернется. – Сильно тебе там досталось?

– Да так, – Кристен пожала плечами. Ей не особенно хотелось говорить на эту тему, и Лэсси почти сразу все поняла. Она не стала ни о чем расспрашивать и просто принесла чашку какао – кажется, какао в этом доме никогда не заканчивалось.

Когда на запах любимого лакомства в столовую прибежала Кира, Кристен почти по-хозяйски сделала еще одну чашку ароматного напитка для девочки и неожиданно подумала – как, наверное, здорово живется Кире и Лэсси. У них есть целых два старших брата. Кристен всегда хотелось иметь старших братьев – таких, которые смогли бы защитить ее от разбитых коленок и разбитого сердца, всегда были бы рядом, закрывали от внешнего мира за широкой спиной… Конечно, у нее был Джимми – но Джимми был в два раза ее младше, а это ей, а не ему, приходилось выступать в роли заступника, защитника и широкой спины. У этих девочек были Лиам и Карри. Неожиданно она почувствовала какую-то странную нежность к этим людям – еще едва знакомым ей, но уже ставшим близкими за эти несколько дней. Кира была маленькой, смешной и трогательной. Лэсси – доброй, искренней и теплой. А Карри – надежным, сильным и взрослым. Лиама она пока не знала – но надеялась, что со временем сможет подружиться и с ним.

Лэсси прервала ее размышления неожиданным вопросом:

– Нарисуешь меня?

– Что? – переспросила Кристен, встряхивая головой и отбрасывая ненужные мысли.

– Ты ведь рисуешь… Ты рисовала Карри. Мне так понравилось! Можешь нарисовать и меня тоже?

– И меня! – радостно добавила Кира, и Кристен растянулась в улыбке:

– Конечно! С удовольствием!

– У нас появился семейный портретист! Становитесь в очередь! – Карри, как всегда, появился совершенно неожиданно, и Кристен вздрогнула, когда он обнял ее со спины и сцепил ладони в замок на ее талии.

– Придворный портретист, – поправила Кристен с улыбкой. – Только раньше членов правящих династий рисовали верхом на конях, а я буду рисовать вас верхом на байках…

– Отличная идея! – подхватил Карри. – И мне нравится, как ты нас назвала: правящая династия…

– Я слышала, как тебя называли наследным принцем, – кивнула Кристен, а потом обернулась к Лэсси и Кире. – А вы, видимо, принцессы…

– И Кристен вас обязательно нарисует, но только после меня! Правда, детка? – спросил Карри, заглядывая ей в глаза и лукаво подмигивая.

– Послезавтра у меня первый экзамен, – сообщила Кристен, старательно меняя тему разговора, потому что внизу живота тут же появился знакомый зуд, и Карри ухмыльнулся, ненадолго затыкаясь.

– А всего сколько? – спросила Лэсси.

– Три. И между ними трехдневные перерывы.

– А потом ты свободна до конца лета, – кивнул Карри.

– Да, – Кристен улыбнулась.

– Я найду чем тебя занять, – сказал он вполне серьезно. Кристен нахмурилась – о чем это он?

– Я же говорю – он научит тебя плохому, – Лэсси пожала плечами, и Карри шутливо пихнул ее кулаком:

– Эй, я могу научить только хорошему! Не смей порочить мое честное имя, сестренка!

– Кому ты врешь? Я знаю тебя лучше всех!

Кристен улыбалась, глядя на них, и снова вдруг позавидовала Лэсси – ей показалось, что она никогда не сможет стать для Карри такой родной и близкой, как эта смешливая девчонка. Нет, она точно никогда не сможет… Братско-сестринская связь была по-особенному крепкой, она и сама это знала. И все же была безумно рада видеть их такими радостными и счастливыми.

21 глава

Ближе к вечеру дом снова наполнился шумом и голосами. Больше двадцати человек – весь действующий состав клуба, – собрались, чтобы проголосовать за или против новых реформ в отношениях с «Адскими гиенами». В воздухе витало напряжение – и Кристен, отпуская Карри в зал собраний, нервничала, кажется, сильнее его.

– Я бы хотела пойти с тобой…

– Нельзя, – отрезал он. В клубе Кристен была никем – она не была даже его старухой. А на собрания не допускался никто из женщин. В байкерском мире было, как на корабле: женщина – к несчастью.

– Я знаю, – слабо кивнула Кристен. Она мало что понимала в сложившейся ситуации, но знала, что сегодняшнее голосование определит и ее будущее. Она теперь была неразрывно связана с Карри, с клубом и со всем, что здесь происходило.

– Идем, – мягко позвала ее Лэсси. У Лэсси уже был большой опыт и стальные нервы: она тоже была женщиной и тоже не допускалась на собрания, а потому научилась терпеливо ждать и верить. Сейчас она хотела отвести Кристен в столовую и там вместе с ней дожидаться окончания голосования. Кристен ничего не оставалось, кроме как подчиниться.

– Готов? – спросил Лысый, и Карри иронично скривился: разве можно быть готовым к такому дерьму?

– У нас нет выбора.

– Выбор есть всегда…

– Если ты имеешь в виду со всей скорости врезаться в фуру – то да.

– Не нравятся мне твои настроения, – хмыкнул Лысый, и Карри скривился повторно:

– Не нравится мне это голосование. Нам нужно немного времени, чтобы мы придумали, с какого боку подобраться к Кэмерону и как его расколоть… Он ведь знает имя, наверняка знает… А сегодня мы точно останемся в меньшинстве…

– Я смотрю, наш принц пребывает в самом лучшем расположении духа! – пошутил Гас, проходя мимо и хлопая Карри по спине. Карри хмыкнул, но ничего не ответил: Гас был на стороне отца. «Надо задать жару этим тварям», – передразнил он его мысленно.

Зал собраний заполнился быстро. Карри сидел по правую руку от отца, Лиам – по левую. Братья обменялись взглядами, но по холодным голубым глазам Лиама Карри ничего не понял. Была ли у него хоть одна маленькая мысль, хоть самое ничтожное сомнение в правоте отца? Вряд ли. Младший из братьев Джонсонов всегда отличался особой верностью отцовским принципам. Своего мнения у него как будто бы не было. А если было – он его тщательно скрывал. Карри это никогда не нравилось. Но брата он все равно любил, пускай и не так сильно, как Лэсси или Киру.

Когда все двадцать пять человек устроились на своих местах, Брэдли Джонсон поднялся со своего кресла и ударил в гонг – его мощный металлический звук разнесся по всему дому. Через мгновение этажом выше послышался плач разбуженной Киры.

– Итак, – Брэдли уперся обеими ладонями в деревянную крышку стола, и все голоса послушно замолкли. – У вас была неделя на то, чтобы обдумать мое предложение: «Адские гиены» больше не станут вторгаться на нашу историческую территорию, не будут передавать свой товар в наших точках, и любое нарушение этих правил повлечет за собой последствия. Отныне все точки будут находиться под нашей охраной. Ривера получит от меня официальное предупреждение. И если сунется или пошлет своих ребят, хоть один раз, – заплатит.

– А он сунется, – хмыкнул Джонни.

– Мне насрать, – Брэдли резко оборвал его, и Карри посмотрел на друга с самым выразительным взглядом: лучше молчи!

Больше никто ничего не сказал. Только Пенни неожиданно закашлялся, но здесь дело было в его легких: бедняга вот уже тридцать лет выкуривал по тридцать сигарет в день. Пробовал бросить – бесполезно. Иногда Карри казалось, что скоро Пен начнет выхаркивать свои легкие с кровью и коричневой табачной жижей.

– Начинаем голосование? – спросил Брэдли. – Пес будет записывать.

Пес приготовил альбомный лист и зеленый погрызенный карандаш, явно стащенный у Киры. С канцелярией в клубе всегда были проблемы, да и никаких официальных протоколов не велось. Ключевые решения записывались на альбомные листы и подписывались президентом и вице-президентом, а потом складывались в потертую папку и хранились в столе. На этом бюрократия заканчивалась.

– Можешь свой голос записать первым, – небрежно бросил Брэдли, усаживаясь обратно в кресло, и Пес, чиркнув на листе, попытался ответить так же небрежно и непринужденно:

– Против.

Брэдли поджал губы. Видимо, надеялся, что тот сменит свое решение, принятое еще на предварительном голосовании. Но Пес оказался крепким орешком. Карри ободряюще кивнул ему.

– Пенни?

– За.

– Гас?

– За.

– Кэп?

– Против.

Голосование перевалило зе середину, и Карри окончательно убедился: они сегодня проиграют. Несмотря на то, что Джонни и Лысый проголосовали против, несмотря на то, что он сам тоже собирался голосовать против, голосов за было гораздо больше. Пятнадцать против семи. Оставалось проголосовать только им с Лиамом и отцу. Взглянув на последнего, Карри едва не заскрежетал зубами: на лице Брэдли выражалось полное довольство ситуацией. Когда-то он был терпелив – но теперь это терпение кончилось, и он хотел, чтобы пролилась кровь. Отчасти Карри понимал отца – но только отчасти. Теперь, когда он знал имя детектива, накрывшего их с «Гиенами» сделку, он был как будто бы на шаг ближе к предателю…

– Лиам?

– За, отец.

Брэдли кивнул и перевел взгляд на старшего сына:

– Карри.

– Ты отлично знаешь, что я против, – Карри пожал плечами.

– Шестнадцать против восьми, – подвел итог отец. – Ну, или семнадцать против восьми, если вам угодно посчитать и мой голос… Решение принято. Карри, ты будешь ответственным за установку камер наблюдения на точках… и за просмотр записей. Возьми себе в помощники кого-нибудь…

– Что?! – почти рявкнул Карри, вставая из-за стола. Его кресло дернулось и перевернулось.

– Тебе непонятен мой приказ? – спокойно поинтересовался Брэдли.

– Да я на члене вертел твои приказы, черт побери! Назначь на эту должность Лиама – это он голосовал за, а не я! У меня и без того хватает проблем! Или это такое наказание за непослушание и бунт?!

У Брэдли дернулся глаз – вряд ли это все заметили, но Карри заметил. Заметил он и то, как взгляд у отца налился кровью, а кулаки сжались. Он уже успел пожалеть о своем резком выпаде, но было слишком поздно забирать слова назад. На какое-то мгновение воцарилась тишина, потом отец продолжил все тем же невозмутимым тоном:

– Ты будущий президент клуба. Мой преемник. Будь добр выполнять приказы, а на члене верти ту девку… как ее? Я позволил тебе притащить в мой дом школьницу – давай ты не будешь качать еще какие-то права? Это сделаешь ты – и точка. Возьми в напарники Лайнела.

Закончив говорить, он ударил в гонг:

– Собрание объявляется закрытым.

– Ну что?

– Что решили?

Кристен и Лэсси почти в один голос обратились к Карри, стоило тому оказаться в столовой. Многие члены клуба уже разошлись, но в доме все равно было еще людно и шумно. Карри устало присел на стул.

– Война.

У Кристен как будто сердце вниз рухнуло.

– Теперь это надолго, – пояснила ей Лэсси, и брат кивнул:

– Нам с Лысым велено установить камеры слежения во всех возможных точках продажи, куда могут заявиться «Гиены».

– Нихрена себе! – хмыкнула Лэсси.

– Займемся этим прямо сейчас, чтобы угодить папочке, – решил Карри.

– Слишком поздно, – Лэсси покачала головой. – Займешься этим завтра на свежую голову. А сейчас отправляйтесь с Кристен спать…

– Нет, – Карри раздраженно прервал ее и вскочил со стула. – Пожалуйста, оставьте меня в покое. Обе.

Он передернул плечами, постоял несколько секунд в проеме, понимая, что нужно еще что-то сказать, но в конце концов просто развернулся и вышел из столовой.

– Карри, – нерешительно позвала вслед Кристен, но Лэсси ее остановила, приложив к губам указательный палец:

– Оставь его. Ему нужно подумать… Вернее, им с Лысым. Уверена, они что-нибудь придумают. А ты сегодня поспишь в моей комнате.

22 глава

– Ты это слышал, да? Твою мать!

Карри расхаживал из стороны в сторону по спальне Лысого, а сам Лысый с обреченным видом сидел на постели и провожал друга взглядом. Туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда.

– Мы должны сейчас же поехать и поставить эти проклятые камеры!

Лысый посмотрел на наручные часы:

– Уже десять вечера.

– Да мне насрать! – взорвался Карри. – Он должен был назначить ответственным Лиама, а не меня! Он как будто бы мстит мне за что-то, только за что?! Вот проклятье!

– Сядь и успокойся, – Лайнел вздохнул. Он, конечно, как и Карри, не надеялся на благополучный исход дела, но черт возьми… президент и вправду поступил как-то неразумно. Впрочем, сейчас ему не очень хотелось думать об этом. Хотелось принять душ, опрокинуть в себя стаканчик чего-нибудь горячительного и просто лечь в постель. Как говорится, утро вечера мудренее. Но Карри приспичило ехать устанавливать камеры прямо сейчас, и он не хотел отказывать ему и оставлять друга в одиночестве.

– Где они?

– Кто? – не понял Лысый.

– Камеры, конечно, – раздраженно фыркнул Карри.

– На третьем этаже. В какой-то коробке из-под обуви.

– Я схожу.

Лестница была скрипучей, а воздух пыльным. Они нечасто поднимались на третий этаж. Только когда нужно было оттуда что-то забрать. Коробки были сложены там как попало, вдоль и поперек, одна на другой, чтобы занимать поменьше места. Понятие «коробка из-под обуви» было очень растяжимым – таких коробок тут был не один десяток. Спотыкаясь в полумраке (тусклого света от одной лампочки явно не хватало) и чертыхаясь, Карри принялся разгребать многочисленный хлам.

Чего тут только не было! Ржавые детали от сломавшихся машин и мотоциклов, пересыпанные столярными инструментами: пилами, лобзиками, ножовками, молотками, гвоздями и шурупами всех размеров и форм, шилами, сверлами, зажимами. На видном месте лежали дрель и топор. Все это было свалено кучами в деревянных ящиках и таких же обувных коробках, в какой должны были обнаружиться камеры. Карри перебирал их одну за другой, переставляя с места на место.

Тут же были и какие-то книги, журналы, газеты. Давно пожелтевшие от воды, выцветшие от солнечного света. Рядом лежали стопами, прямо на полу, старые семейные альбомы. Фотографии своего детства Карри хранил у себя в комнате – а тут лежали снимки времен отцовского детства. Черно-белые фотографии, такие же, как и у тысяч, миллионов других американских детей второй половины двадцатого века. Но кое-чего не было у тех детей, а у его отца – было. Байки. Много, много, много мотоциклов. Просто на каждом третьем фото. Отец был с малых лет к этому привычен. Как и он сам, Карри.

Здесь была и старая одежда, которую было жалко выбросить, и старые игрушки – его, Лиама и Лэсси. Вперемешку лежали разноцветные машинки и куклы с жесткими волосами и выпученными глазами. Любимой куклой Лэсси была, конечно, Барби. Но ее сестра хранила в своей комнате, а не отправила сюда гнить вместе с остальным хламом.

Можно былонайти здесь и предметы быта, и посуду, и детали от оружия. Иногда Карри казалось: если хорошо поискать – можно откопать даже какой-нибудь клад. Но заниматься этим было некогда – да и лень.

Полки на грубо сколоченных деревянных стеллажах давно прогнулись, и теперь, пока Карри переставлял коробки, они трещали и гнулись еще сильнее. Как бы ничего не рухнуло, подумал он. О, а вот и камеры!

Они оказались в большой обувной коробке из-под зимних сапогов Лэсси. Вряд ли Лэсси об этом знала.

Карри пересчитал их. Одиннадцать штук. Должно хватить восьми, но остальные он возьмет на всякий случай, мало ли какая-нибудь окажется нерабочей?

В соседней коробке обнаружились и батарейки. Он быстро вскрыл восемь упаковок и вставил батарейки в камеры. Включил одну. Работает.

Надо бы было вернуть все коробки на место, но он решил оставить все, как есть. Может быть, однажды у него дойдут до этого руки, и он приберется на этом проклятом третьем этаже. Даже лампочку поярче вкрутит. Но когда это случится – неизвестно.

Засунув под мышку коробку с камерами, Карри прикрыл за собой дверь и спустился обратно на второй этаж.

Пока он искал камеры, его злость немного поутихла. То есть, нет, он злился, но хотя бы был способен снова трезво мыслить, а не метаться из угла в угол, как тигр в клетке. Он даже подумал, что стоило бы извиниться перед Кристен и Лэсси, но решил отложить это. И вернулся в спальню Лысого.

Поехали они, конечно, на мотоциклах. Можно было взять старый отцовский пикап – он даже благодушно разрешил им воспользоваться, – но на байках было привычней.

Первая точка была недалеко от дома, и до нее они добрались минут за десять. Припарковались, заглушили моторы, достали коробку с камерами.

Сообразить, куда прикрепить камеру, было самым сложным. Обычно это были деревья. Они устанавливали камеры на высоте двух или двух с половиной метров и направляли их объективами немного вниз. Две пришлось поставить на заброшенные здания. Одну – почти в траве.

– Если начнется дождь, ее зальет, – сообщил Лысый и без того очевидную вещь.

– Но больше негде.

– Можно на изгородь.

– Там ее будет легко заметить, – возразил Карри.

– Так же легко, как твою симпатию к Кристен?

– Почему ты привязался ко мне с этой темой? – Карри нахмурился. Лайнел понимал его лучше, чем кто бы то ни было. Кроме Лэсси, конечно. Но Лэсси была сестрой и девушкой, а Лысый – лучшим другом и мужчиной. Его понимание ценилось иным, особым образом. Но сейчас Карри еще и сам не определился со своими чувствами. Как он мог говорить о них с кем-то другим?

– Потому что переживаю за тебя.

– Не надо, – осклабился Карри. – Я справлюсь.

– Я вижу.

Карри попытался закрепить камеру повыше, прицепил ее к какой-то сухой ветке, торчащей из земли, но ветка прогнулась, и камера свалилась в песок. Карри принялся отряхивать ее, делая вид, что не замечает Лысого.

– Мне кажется, она может нам помочь, – заявил тот неожиданно.

Карри невольно поднял на друга глаза:

– А?

– Твоя Кристен.

– Каким образом? – спросил Карри. Он передвинулся на метр и снова принялся устанавливать камеру – теперь на другой, более прочной ветке.

– Ее можно подослать к Кэмерону в роли следователя, например.

– И что она будет якобы расследовать? – недоверчиво хмыкнул Карри.

– Да хотя бы смерть Эрика.

– Смерть Эрика и вправду расследуют, да только ничего не найдут. «Гиены» отлично заметают любые следы. Никаких отпечатков, никаких свидетелей. В конечном итоге это просто признают несчастным случаем, – Карри поморщился. Со смерти товарища прошло не так уж много дней, и сердце еще болело. Особенно когда о трагедии напоминали так прямо и неприкрыто, как напомнил сейчас Лысый. Но сердце Лысого тоже болело – Карри это знал.

– В любом случае, подумай об этом, – заключил Лысый.

– Это слишком опасно. Я не хочу втягивать Кристен еще больше, чем уже есть. Ей надо к экзаменам готовиться.

– Как скажешь, – Лысый пожал плечами. Он знал, что рано или поздно Карри вернется к этой мысли. И лучше рано.

Карри ушел, и на сердце сразу стало тяжело и пусто. Кристен ничего не оставалось, кроме как послушаться Лэсси, поэтому она отправилась в душ, а потом легла в постель. Лэсси ласково обняла ее со спины, но Кристен от этого стало еще более одиноко: она успела полюбить эту очаровательную и заботливую девушку, но ей хотелось, чтобы сейчас ее обнимал Карри, а не его младшая сестра.

Но отодвигаться Кристен не стала – в объятиях Лэсси было тепло. Закрыв глаза, Кристен попыталась уснуть, но сон никак не приходил. Стоило начать дремать, как в голове всплывали какие-нибудь жуткие картинки событий последних дней, и она снова и снова открывала глаза и сверлила взглядом ночную темноту.

Лэсси уснула быстро – Кристен слышала, как выровнялось и стало тихим и спокойным ее дыхание, а рука, переброшенная через талию Кристен, потяжелела.

– Детка?

Кристен вздрогнула и прислушалась.

– Детка?

Это был Карри. Он заглядывал в приоткрытую дверь спальни и звал ее. Без лишних слов Кристен тихонько освободилась от объятий и выбралась из-под одеяла. Спустила ноги на пол. Босые ступни коснулись прохладного паркета, и она встала на ноги, стараясь не скрипеть половицами. Лэсси по-прежнему крепко спала.

Карри протянул ей руку, и она сразу уцепилась за его пальцы. Он осторожно вывел ее в коридор и там прижал к стене всем своим телом.

– Прости меня.

– Да ничего, – она улыбнулась. – Я все понимаю.

– Вряд ли, – он покачал головой.

– Вы нашли решение?

Карри задумался на мгновение, вспомнил предложение Лайнела, но потом ответил:

– Нет. Но мы найдем его. Со временем. А пока идем спать.

– Спать? – Кристен и сама не ожидала, что тон вопроса получится таким игривым. Карри едва удержался от смеха и потянул ее в свою спальню.

На следующее утро Брэдли Джонсон напечатал на своем ноутбуке официальное (заверенное президентской и вице-президентской подписями) предупреждение президенту «Адских гиен» Алонсо Ривере. В предупреждении говорилось, что отныне историческая территория «Ночных демонов» будет тщательно охраняться, и каждый, что посягнет на нее, будет незамедлительно наказан. Предупреждение было отправлено электронной почтой и в бумажных вариантах – с посыльными. К счастью, такая честь не выпала Карри, так что он свое утро провел в постели, обнимая Кристен и шепча ей на ухо разные пошлости.

23 глава

– Кто хочет в байкерскую тусовку? – ревел голос, и в нем так и чувствовались похотливые нотки.

Нэйт ощутила, как в голове стучит пульс, и кровь с шумом несется по венам. Она не была пьяна. Она собиралась сесть за руль и отвезти подруг обратно в Сакраменто. Зато Миранда была уже не в себе. И когда мужик в центре зала начал зазывать к себе самых смелых, Миранда тоже потянулась туда. Нэйт схватила ее за руку.

– Отпусти, – прошипела Миранда и дернула руку. Нэйт пришлось разжать пальцы.

– Я с ней, – лихорадочно прошептала Кристен, чуть не бегом бросаясь за подругой. Ее Нэйт тоже не успела остановить.

А дальше началось то, чего она так боялась, и что вполне могла предугадать, если бы не заболталась на фэйсбуке с Кларенсом и не расслабилась. Это же был день рождения ее подруги! Просто день рождения! Разве она знала, что может случиться нечто подобное?

Нэйт было двадцать. Она была старше своих подруг и гораздо опытнее. Несколько лет назад она тусовалась с ребятами из разных субкультур, и байкеры там тоже были. Нет, не такие, как здесь, члены реальных мото-клубов, просто парни на мотоциклах, которые косили под крутых, устраивали собственные гонки, делили территорию и девчонок. Все это было не так уж серьезно – и все-таки именно от них Нэйт узнала многие байкерские фишки. Что женщина байкера – это старуха. Что на гонках парни часто ездят в связке с девчонками, спиной к спине, накрепко сцепившись кожаным ремнем. И что билет в тусовку – это брошенные кости и раздвинутые ноги.

Думала ли она, что воочию столкнется с этой дикой, первобытной, жуткой традицией? Нет.

Но она столкнулась.

– Твою мать, – прошипела Нэйт себе под нос, когда Кристен и Миранда скрылись в толпе, и вокруг них сомкнулись десятки широких мужских спин. Шоу начиналось – а они еще даже не подозревали об этом.

Мозг лихорадочно соображал – что делать, что делать, что делать?

Она оглянулась по сторонам в поисках кого-нибудь, кто мог бы ей помочь. Кого-нибудь трезвого. Адекватного. Взрослого. Но здесь всем было за двадцать – и все были пьяны.

Но здесь же есть бармены, официанты, охранники?

Она ломанулась сквозь толпу прямо к барной стойке.

– Милочка, тут вообще-то очередь, – раздался недовольный гнусавый голос, пахнуло перегаром, и Нэйт дернулась в сторону, пропуская вперед сорокалетнюю, а может, и тридцатилетнюю, чертовски потрепанную жизнью женщину-неформалку. В носу у той было массивное кольцо.

– Простите, вы не поможете мне? – Нэйт обратилась к ней умоляющим тоном. Это все-таки была женщина – как она могла позволить, чтобы других женщин насиловали?

– Денег не дам, – отрезала та. – Нужны деньги – иди соси члены. В этом клубе их полно.

– Моих подруг сейчас изнасилуют, – перекричать музыку и галдеж голосов было сложно, но женщина ее, кажется, вполне расслышала.

– И что? – равнодушно пожав плечами, женщина взяла со стойки огромную кружку пива.

В ответ Нэйт смогла только застонать. Подошла ее очередь, и она бросилась к барной стойке.

– Бармен! Бармен! Слава богу! Мне нужна ваша помощь!

– Могу предложить «Секс на пляже» бесплатно, – улыбнулся тот, наверняка совершенно искренне надеясь обрадовать этим Нэйт. Но ее бы обрадовало другое.

– Нет-нет, мне не нужен коктейль! – крикнула она, и в горле запершило. Лучше бы он предложил ей стакан минеральной воды. – Вызовите полицию! Моих подруг хотят изнасиловать!

Бармен нахмурился:

– Где они?

У Нэйт как будто от сердца немного отлегло. Она нашла нормального человека! Она тыкнула указательным пальцем куда-то в толпу:

– Там!

– В смысле, они пошли кидать кости? – разочарованно протянул бармен.

– Да-да! – Нэйт еще не поняла, что уже потеряла поддержку бармена.

– Тут я ничем помочь не могу, – он пожал плечами и принялся до блеска натирать вафельным полотенцем стеклянный бокал.

– Так и не нужно! Вызовите полицию! – отчаянно прокричала Нэйт.

– Чтобы мне потом оторвали ноги? – бармен хмыкнул и отвернулся.

Нэйт выскочила на улицу, лихорадочно хватая ртом свежий воздух. Пальцы дрожали, и она с трудом вытащила из сумки мобильный телефон. Телефон был разряжен. Она попыталась включить его, но ничего не вышло. Она бросилась к первому попавшемуся прохожему:

– Пожалуйста, одолжите телефон! Мне очень нужно позвонить!

Прохожим оказался мужчина лет тридцати пяти, вполне опрятный на вид. Нэйт даже показалось, что он не имеет никакого отношения к гонкам, что он оказался тут совершенно случайно.

– Без проблем, – мужчина вытащил из кармана джинс мобильник и протянул его девушке. Нэйт лихорадочно принялась набирать цифры.

– Алло, полиция! Нескольких девушек хотят изнасиловать! Мы находимся на заброшенном треке… – договорить она не успела, потому что телефон вырвали из рук, и над ухом раздалось злобное шипение:

– Да ты охренела что ли, долбанная сука?! Что ты делаешь?!

– Их сейчас изнасилуют! – рявкнула Нэйт ему в лицо, но получилось не ожесточенно, а почти жалобно.

Мужик нажал отбой на телефоне и засунул его обратно в карман.

– Вали отсюда, пока кто-нибудь не такой добрый, как я, не дал тебе по морде. Или не изнасиловал и тебя тоже.

– Да что же такое! – взвыла Нэйт.

Ей все было понятно.

Тут все друг друга покрывали. Тут все боялись байкерской тусовки. Помешай им развлекаться – и потом тебе оторвут ноги, как сказал бармен. А может, и голову.

Она вернулась в бар – оргия была в самом разгаре, и как она ни пыталась протолкаться в середину зала, ей это не удавалось. Грубые мужские руки каждый раз отталкивали ее, а один мужик, напротив, попытался затащить внутрь, вцепившись в нее пальцами и прошептав на ухо что-то вроде: «мой член уже стоит, киска», так что Нэйт сама ломанулась назад изо всех сил.

Она обшарила все доступные уголки бара. Миранды и Кристен нигде не было. Она снова выбежала на улицу.

Здесь тоже было опасно: шатающиеся пьяные тени создавали не очень большую угрозу, а вот многочисленные компашки из двух-трех крепких мужчин с бутылками пива – вполне. Обходя их по широкой дуге и напряженно всматриваясь в ночной полумрак, Нэйт двинулась в сторону хостела, над которым сияла яркая неоновая вывеска.

– У вас есть телефон? Или розетка, чтобы зарядить мой? – обратилась она к девушке-администратору, и та молча показала ей на ряд розеток слева от администраторской стойки. Нэйт бросилась туда.

Голубой экран наконец загорелся, и она снова набрала номер полиции.

– Здравствуйте, я нахожусь в хостеле… как он называется? – Нэйт обернулась к девушке-администратору.

– Никак, – та пожала плечами. – Просто хостел.

– В хостеле около заброшенного трека под Сакраменто. В местном баре насилуют девушек, и я не знаю… пожалуйста, скажите, что мне делать, и приезжайте скорее!

Девушка за администраторской стойкой смотрела на нее большими глазами, но Нэйт было плевать.

– В баре? В общественном месте? – раздалось на том конце провода.

– Да, – подтвердила Нэйт. – Это байкерская тусовка.

В телефоне что-то щелкнуло. Потом раздались короткие гудки. Нэйт непонимающе уставилась на свой телефон и собиралась было позвонить еще раз, но услышала голос девушки-администратора:

– Они с этим дерьмом не связываются.

– Чего?

– Полицейские, – пояснила девушка. – Так что вы зря звонили. Здесь творится полное беззаконие.

– Твою мать! – вырвалось у Нэйт в который раз за этот вечер. – Что мне теперь делать?!

– Ничего. Смириться. И подождать. Может быть, все будет хорошо.

– Хорошо?! – взорвалась Нэйт. – Вы вообще знаете, что там происходит?! Там просто групповые изнасилования!

– Я знаю, – спокойно ответила девушка. – Но насколько мне известно, все происходит по согласию сторон. Девушки бросают кости, верно?

– Но они не собирались их бросать!

Девушка поджала губы и ничего не ответила.

Нэйт набрала номер Миранды. Еще раз. Еще.

Нет ответа.

Она набрала номер Кристен.

Нет ответа.

– Тут есть туалет? – она снова обернулась к своей единственной собеседнице.

– Направо по коридору, – ответила ей девушка.

Нэйт оставила телефон на зарядке и направилась в туалет. Ей нужно было умыться, чтобы немного привести в порядок мысли, потому как что делать дальше, она не знала.

Но надо было еще пару раз позвонить Кристен. Вдруг?..

Когда она вернулась, телефон захлебывался музыкой. Она ускорила шаг и сразу схватила трубку.

Это была Кристен.

– Я только сейчас нашла, где зарядить телефон, и как раз собиралась тебе позвонить! Я искала тебя в баре! И в хостеле! Где ты, черт возьми?!

– Я в порядке, – ответила ей Кристен ледяным тоном, но Нэйт все равно тут же почувствовала, как внутри зарождается надежда. Все хорошо? Все же хорошо, правда? Ничего плохого не случилось?

– С тобой все нормально? Что они с тобой сделали? – спросила она торопливо, чтобы убедиться в своих мыслях.

– Вы с Мирандой вроде как хотели, чтобы со мной это кто-нибудь сделал, – ответила ей Кристен.

Сердце у Нэйт рухнуло вниз.

– Ооо, нет… Кристи… я не знала, что все так…

– Знаешь, где Миранда?

– Развлекается, наверное… – она постаралсь произнести это максимально равнодушно, чтобы не травмировать подругу еще и этим.

– По-твоему, дать засунуть в себя четыре члена подряд – это развлечение?

– Кристен!

Кристен положила трубку, а Нэйт со стоном уткнулась лицом в ладони, чувствуя, как последние капли самообладания вытекают между пальцами, и из глаз у нее брызнули слезы.

Она задремала прямо там, на полу, около своего телефона. Девушка-администратор не стала ее будить, но заботливо набросила на нее плед. Проспала она совсем немного, максимум полтора часа, потому что потом в хостел потянулись первые гости, и в холле стало шумно.

Ее разбудили два мужских голоса, которые звучали где-то совсем рядом. Мужчины разговаривали вполголоса, и она прислушалась к ним, не открывая глаз.

– Ривера будет доволен, – сказал один мужчина.

– Еще бы, – подтвердил другой. – Идеальное преступление. Не подкопаешься. Отпечатков и свидетелей они не найдут. И доказать, что это мы, тоже не смогут. С чего бы «Гиенам» убивать какого-то мальчишку? Мы если и позаримся – то на Карри, или Лиама, или старуху Брэдли.

– Или на Лэсси, – согласился первый. – Я бы ее трахнул.

– Она сладкая штучка, и задница у нее как орех.

– Эй, Косой! – послышался смех. – Она моя!

– Ламберт, салага, не в наших правилах заявлять права на шлюх. Мы отымеем ее по-очереди, когда придет время.

– Точно, – согласился Ламберт.

Нэйт приоткрыла один глаз. Мужчины стояли прямо над ней и, видимо, были уверены, что девушка на полу в полной отключке.

Между тем, она успела их разглядеть.

Один был чернокожий, щуплый, в белой футболке, черных штанах, с десятком дырок в одном ухе, и с тщательно выбритой башкой. Ламберт.

Второй был белый и светловолосый, мускулистый, в кожаной куртке, без особых примет. Так можно было описать каждого третьего на сегодняшних гонках. Косой. Интересно, он правда был косым? Этого Нэйт разглядеть не смогла.

Как и того, что на спинах у обоих красовались татуировки с оскалившими пасть гиенами.

24 глава

Начались экзамены.

Первым было испытание по композиции. Нужно было принести десять работ, чтобы комиссия могла оценить их, и для Кристен это был самый легкий экзамен. Она любила абстрактные техники, с удовольствием говорила о Кандинском (это был ее любимый художник), Дали, Малевиче. Карри, вместе с ней отбирая работы для портфолио, непрестанно тер лоб и морщился. Такое искусство было ему непонятно.

– Слушай, а нарисуй меня в такой технике? – попросил он мимоходом.

– Зачем? – улыбнулась Кристен. Она отложила в сторону большой лист с красными брызгами на белом полотне – они символизировали кровь, и это было слишком экстремально и экспериментально для комиссии. А вот похожую композицию с голубыми брызгами она оставила.

– Нуу, не знаю, – протянул Карри. – Это было бы любопытно. Ты нарисовала бы мой член в виде овала или прямоугольника?

– Не овал, а эллипс, – поправила Кристен со смехом. Она уже научилась не краснеть каждый раз, когда Карри произносил слово «член». А он произносил его часто.

– Так эллипс или прямоугольник?

– Отрезок, – улыбнулась она.

– Эээй! – он нахмурился и пихнул ее в плечо локтем. – Это что за наезд? По-твоему, он маленький и тонкий?

– По-моему, я ко всему этому до сих пор не привыкла, – рассмеялась Кристен и все-таки начала краснеть. – Это не наезд. Напротив. Если говорить о символизме, то отрезок подойдет больше. Линия – это всегда стремление, определенная направленность, четкость.

– И куда же стремится мой член? – не унимался Карри.

– Это ты мне скажи, куда он стремится, – снова со смехом отозвалась Кристен, вставляя в файл последнюю, десятую работу.

Ей нравилось вот так вот проводить время с Карри.

А Карри нравилось проводить время с ней. Всего за десять дней эта девочка осмелела, раскрылась, впустила его в свою жизнь. Он знал, что влюбляется, и уже не отрицал этого. Ему было немного страшно – вдруг ее у него заберут так же, как забрали Элисон? Но эти мысли он упорно отгонял. Тем более что близкие его поддерживали – Лэсси и Лысый особенно. Даже отец стал относиться к Кристен мягче и спросил однажды за завтраком, почему она не сидит рядом с Карри. Но для этого было, конечно, еще не время.

Вторым испытанием была живопись. Для него требовалось также десять работ – на сей раз с натюрмортами. Натюрморты Кристен не любила и давно поняла для себя, что рисовать их, кроме как для учебы, не станет. Перед поступлением ей пришлось немало повозиться, чтобы создать хотя бы два десятка работ в этой технике – а потом выбрать десять из них.

Последним был рисунок. Кристен нравилось, что здесь не оговаривалась тематика работ. Поэтому среди ее рисунков были и сюжетные наброски, и пейзажные зарисовки, и несколько портретов.

Взяла она и один из портретов Карри, сделанных в их первую ночь. Карри, конечно, предлагал рисунок с членом – ей оставалось только закатить глаза и положить в файл изображение его красивого лица, прочерченного шрамом. Откуда был этот шрам – она до сих пор не знала, и спрашивать пока не решалась. Как и о многом другом. А он не рассказывал. Тоже еще было не время.

– Итак, когда результаты?

– Через три дня, – отозвалась Кристен.

– Через три дня мы узнаем, что ты стала студенткой! – улыбнулась Лэсси, а Кира взяла старшую сестру за руку:

– Что такое студентка?

– Тебе до этой развратной поры еще далеко, – улыбнулся Карри.

– А что такое развратная пора? – нахмурилась Кира, и Лэсси пихнула брата в плечо:

– Совсем ошалел? Что за слова при ребенке?

– Слова как слова!

Кристен рассмеялась. Карри и Лэсси тоже.

День выдался теплый, и вчетвером они отправились в парк аттракционов. Пока Лэсси водила малышку Киру по детским каруселям, Кристен и Карри перекатались на всех американских горках, а их оказалось четыре – одна другой круче.

На первую Кристен идти не хотела.

– Мне страшно, – возмутилась она.

– Это совершенно безопасно, – сказал Карри.

– И что? Мой страх нерациональный.

– Я буду тебя крепко держать за руку, – пообещал Карри.

И слово свое сдержал. Пока Кристен вцеплялась побелевшими пальцами в его ладонь и кричала во все горло, он громко хохотал.

На следующую горку Кристен потянула его уже сама.

Потом они купили Кире сладкую вату, сами взяли по мороженому в вафельном рожке и устроились в беседке, подальше от палящего солнца.

Лэсси рассказывала про свое последнее прослушивание, и Кристен искренне надеялась, что девушку наконец возьмут в какой-нибудь стоящий проект, а не в рекламу йогурта или женских тампонов. Последнее было бы для Кристен как-то даже обидно, а вот Лэсси не расстраивалась.

– В такую рекламу берут только молодых и красивых, так что для меня это комплимент, – сказала она с улыбкой.

Карри фыркнул:

– Как будто ты без тампонов не знала, что ты молодая и красивая.

– Это ты у нас знаешь все о собственной привлекательности, а не я, – со смехом возмутилась Лэсси, а потом обернулась к Кристен: – Он и в постели тоже такой, да? Самоуверенный кретин?

Кристен улыбалась. Наблюдать за Карри и Лэсси было для нее сплошным удовольствием.

– Ты чего молчишь? Я кретин или нет? – Карри нагло сгреб ее в охапку и укусил в шею, и Лэсси тут же наигранно отвела глаза и закрыла их ладонью:

– О боже, ну я же говорю…

Тут к ним подбежала Кира, требуя мороженого, и Лэсси пришлось подниматься и идти с ней к ближайшей палатке со сладостями. Оставшись наедине с Карри, Кристен положила голову ему на плечо. Это произошло само собой, она даже не успела об этом подумать. А если начала бы думать – наверняка отказалась бы от такой близости. Они были вместе всего пару недель, и она, честно говоря, не знала, кто она для него.

А он и сам этого толком не знал. Слишком сложно было думать и анализировать. Ему было хорошо с ней – этого было достаточно. Так что когда она положила голову ему на плечо, он прижался к ней крепче и сплел свои пальцы с ее. В таком виде их и застали вернувшиеся Лэсси и Кира.

– Карри, ты теперь будешь любить Кристен всегда, и вы поженитесь? – сходу спросила у него Кира, Кристен тут же покраснела, осторожно вытягивая свои пальцы из тисков Карри, но тот ничуть не смутился:

– Почему нет? Тогда Кристен стала бы твоей еще одной сестрой.

– Ооо, я хочу, чтобы Кристен была моей сестрой! – Кира радостно запрыгала и захлопала в ладоши. Лэсси распечатала мороженое и протянула рожок сестре.

– А ты что скажешь? – Карри повернулся к Кристен. – Хотела бы быть моей женой? – он притянулся к ее уху и прошептал, чтобы слышала только она: – Хотела бы, чтобы я любил тебя каждую ночь?

Кристен даже задохнулась. Обычно Карри употреблял слово «трахать», и ей это нравилось, это заводило ее… А теперь он сказал «любить», и она почувствовала, как разливается в животе совсем другое, еще непривычное тепло. Не просто возбуждение. Скорее восторг.

– Не дразни ее, – сердито фыркнула Лэсси и пояснила Кристен: – Карри не фанат таких вещей. Если он и женится, это будет не скоро… У него в венах течет свобода. Попробуй привяжи.

– Я и не собиралась, – улыбнулась Кристен. Она прекрасно понимала: про замужество – это просто шутка. Даже шутка-комплимент со стороны Карри. Потому что если он шутит с ней так – значит доверяет. Знает, что она поймет: это не всерьез.

Да она и не хотела за него замуж.

Это означало бы навсегда связать себя с этим сложным и пугающим байкерским миром.

И хотя она влюблялась в него – все сильнее с каждым днем, – пока она была к этому не готова.

– У меня для тебя подарок, – сказал Карри, переводя разговор на другую тему.

– Мм? – отозвалась девушка.

Он вытащил откуда-то из внутреннего кармана жилета маленький прозрачный пакет.

– Что это? – удивилась Кристен.

– Волчица, – объяснил он, доставая небольшой серебряный кулон на цепочке.

– Символ вашего клуба, – Кристен кивнула и собрала волосы в хвост, чтобы Карри смог надеть украшение ей на шею.

– Я подумал, что татуировку ты делать все равно не будешь… а эта подвеска будет напоминать тебе о том, что ты моя.

– Вау, – выдохнула Лэсси, которая затаив дыхание наблюдала трогательный момент.

Карри улыбнулся:

– Ты тоже моя, не завидуй.

– Я и не думала!

– Карри… – у Кристен не было достаточно слов, чтобы выразить эмоции. – Это так… неожиданно и приятно. Спасибо. Я… не знаю… – она чуть не сказала «я люблю тебя», потому что эта мысль резко и так отчетливо возникла в ее голове, что ей даже стало страшно.

Потому что – да, так оно и было. Она успела полюбить этого сумасшедшего мужчину.

Но что теперь было с этим делать?

Она повертела в пальцах изящное украшение. Это было полуобъемное, рельефное изображение волчьей морды. Спокойная, грациозная, гордая волчица. Глаза-кристаллы сверкали на солнце.

– Значит, ты тоже мой? – спросила Кристен, прищурившись.

Карри улыбнулся. Потом снова наклонился к уху:

– Отблагодаришь меня сегодня ночью, договорились?

25 глава

С Нэйт и Мирандой Кристен встретилась на нейтральной территории и только после того, как Лэсси пообещала обидеться на нее, если та не поговорит с подругами.

– Я не хочу мириться с ними, – заупрямилась поначалу Кристен. За прошедшие пару недель ее жизнь перевернулась с ног на голову: она переехала жить в байкерский клуб, встречалась с его вице-президентом, не общалась с прежними подругами и почти не общалась с родителями. На первый взгляд, это выглядело дико и нереально. Но, по большому счету, в чем-то она обрела покой. Она стала женщиной. Влюбилась. А Лэсси стала для нее настоящим личным психотерапевтом. Кроме того, она сдала вступительные экзамены в колледж и теперь просто наслаждалась летними каникулами. Встречаться с Мирандой и Нэйт, которые напоминали о прошлом и о той жуткой ночи на гонках, совсем не хотелось.

– Никто не заставляет тебя мириться с ними, – сказала Лэсси. – Но выслушать их версии случившегося ты обязана. Может быть, они не так уж виноваты, как ты думаешь… Ты ведешь себя… черт, ты ведешь себя трусливо, – заключила она.

– Пускай так, – Кристен махнула рукой.

– Если бы ты не приехала на гонки, ты не познакомилась бы с Карри и со мной.

– Ну и что? Я бы и не знала, что вы существуете. А заодно не подвергалась бы угрозам. И насилию.

– Тебя никто не насиловал, – Лэсси покачала головой. Так уж вышло – она не привыкла рассматривать и прокручивать в голове альтернативные варианты событий прошлого. Случилось то, что случилось. Кристен приехала на гонки и познакомилась там с мужчиной, в которого влюбилась. Ее никто не избил и не изнасиловал. Никто даже не обокрал ее. Она была жива, здорова и… счастлива на данный момент? Да, были проблемы. Эти извечные клубные разборки, в которые она не по своей воле угодила. Но разве бывало иначе? Проблемы существовали всегда. Проблемы настигли бы ее и там, в городе, в уютной квартирке. Просто это были бы другие проблемы.

– А мог бы! – вспыхнула Кристен.

От этого разговора у нее закружилась голова, и хотелось просто сбежать. Сбежать в теплые объятия Карри, окунуться в его отчаянно-зеленые глаза, почувствовать его родной запах и услышать ласковый, хрипловатый шепот на ухо: «соскучилась?» Но Карри был на другом конце Сакраменто, решал какие-то рабочие вопросы, а прямо перед ней сидела Лэсси – упрямая и решительная.

– Какое тебе вообще до этого дело?

– Ты мне не безразлична.

– Я не хочу их видеть.

– А они тебя?

– Не знаю и знать не хочу.

Лэсси вздохнула:

– Ты идешь на встречу со своими подругами, или я тоже перестаю быть твоей подругой.

Это был ультиматум.

И вот теперь они сидели втроем в кафе – Кристен, Миранда, Нэйт, – и изо всех сил делали вид, что все не так уж ужасно.

– Твоя мама очень беспокоится, – нерешительно начала Миранда, боясь заглянуть подруге в глаза. Нэйт тем временем разливала по большим кружкам горячий зеленый чай, принесенный официантом. Прежде чем ответить Миранде, Кристен успела подумать, что лучше бы они пили что-нибудь покрепче этого чая.

– Мы с ней на связи, – сказала она, и это было правдой. После того, как полиция доставила ее домой и неприятный разговор с мамой состоялся, она звонила ей каждый день – утром и вечером. Беседы обычно были короткими, но мама знала: с ней все в порядке.

– Тебе кто-нибудь угрожает? – спросила Нэйт.

Если бы Кристен не злилась на нее, она бы отшутилась, сказав: «только в постели». Но сейчас ей было не до шуток.

– Нет, – ответила она сухо.

Разговор не клеился. Раздражение так и висело в воздухе.

– Тогда зачем ты переехала к этому парню? – Нэйт была смелее Миранды и не боялась задавать вопросы, даже столкнувшись с холодом Кристен. Обычно Кристен подкупала эта настойчивость, но не сегодня.

– Так безопасней, – она снова не стала давать развернутый ответ, но Нэйт не унималась:

– Вы встречаетесь?

– Да.

– Ого, – вырвалось у Миранды. – Значит, мы все-таки добились того, чего хотели… пускай и таким извращенным способом…

Кристен бросила на нее хмурый взгляд, и Миранда запричитала:

– Прости… Прости, Кристен, прости, прости! – на глазах у нее выступили слезы, и Кристен стало сложней сохранять самообладание. – Нэйт, и ты тоже, прости меня! Я… я не знаю, как так вышло. Я много выпила. Я не знала, что может случиться что-то плохое. Просто… в такое не веришь до последнего момента. Там было столько людей, и все пили и веселились… Я не знала, что где-то тебя могут трахнуть прямо посреди полного людей бара! Мне так стыдно за все это… И так тошно… – последняя фраза утонула во всхлипываниях, и Нэйт принялась гладить Миранду по спине. С соседних столиков начали оглядываться.

– Тшшш, все нормально, все наладится, – неуверенно пробормотала Нэйт.

– Как? – с отчаянием произнесла Миранда, отрывая от ладоней раскрасневшееся, заплаканное лицо. У Кристен сжалось сердце.

– Нуу… со временем мы просто забудем это?

– Забудем? А ты сможешь? Разве ты не чувствуешь себя виноватой за то, что не смогла предупредить нас?

– Чувствую, – Нэйт кивнула и убрала руку со спины подруги. Вообще-то, она себя ненавидела. Каждый день с той злополучной ночи.

– А ты, Кристен, разве ты сможешь забыть, как тебя лапали эти мужики, и как в тебя кто-то засунул член?

– В меня никто ничего не засунул, – сказала Кристен.

– В смысле? – Миранда резко подняла на нее глаза.

– В смысле, меня никто не трахнул в ту ночь.

– Но… – Нэйт нахмурилась. – Мы ведь говорили в ту ночь, и ты сказала мне: «вы же хотели, чтобы со мной это сделали»…

– Я соврала тебе, – Кристен пожала плечами. – Я злилась.

– Так что с тобой произошло на самом деле?

– Мне выпала одна точка на кубике, и я не успела никого выбрать, меня утащил Карри. Мы притворились, что занимаемся сексом, но нас поймали. Тогда Карри пришлось драться. В конечном итоге он вытащил меня из лап этих тварей и увел в свой номер в хостеле.

– Я звонила тебе из хостела. Мы были совсем рядом друг с другом! Почему ты не сказала? – Нэйт выглядела обиженной.

– Мне не хотелось.

– Но… я проспала там полтора часа на полу! Почему мы не столкнулись?!

– А я вышла оттуда только утром.

– Черт подери! Значит, я пришла в хостел позже тебя и ушла раньше тебя, – заключила Нэйт.

– Именно так, – Кристен кивнула.

– То есть, ты ни с кем не спала? – тихо пробормотала Миранда.

Кристен покачала головой.

– И этот Карри тебя тоже не трогал?

– Не в ту ночь. И когда все случилось, это было по взаимному согласию.

– Ясно, – Миранда поджала губы.

– Ты как будто расстроена, что меня не выдрали во все щели, – заметила Кристен сухо.

– Нет, что ты! – Миранда поспешила оправдаться. – Просто мне повезло меньше.

– Рассказывай, – приказала Кристен, а Нэйт взглянула на нее с укором:

– Она не обязана… Мы вообще договорились с ней об этом не говорить.

– Вряд ли это возможно, – сказала Кристен.

– Невозможно, – согласилась Миранда. – Меня изнасиловали.

– О боже… – Нэйт прикрыла ладонью рот.

– В смысле, меня изнасиловали еще раз после того, как мне удалось улизнуть из бара.

– Что? Кто?

– Не знаю, – девушка пожала плечами, и Кристен передернуло. Она думала, что из всех троих именно на ее долю выпали самые тяжкие испытания, но кажется, Миранде пришлось еще хуже. Все это время она злилась на подругу и успокаивала себя мыслью «она сама виновата, она сама туда пошла, она хотела этого». Но Миранда не выглядела счастливой. Случившееся ударило по ней сильнее, чем можно было подумать. За две недели она похудела, глаза стали тусклыми, она почти не поднимала взгляда, постоянно почесывала то одну руку, то другую, и так и не притронулась к чаю, который налила Нэйт.

– Ты куда-нибудь обращалась? К врачу? Психотерапевту? В полицию? – спросила Кристен.

Миранда помотала головой и снова всхлипнула.

– Вот черт, – процедила сквозь зубы Нэйт.

– Рассказывай, – снова попросила Кристен, и Миранда подняла на нее полные слез глаза.

26 глава

Алкоголь бежал по венам, а в висках стучала кровь.

Ей было весело.

Когда в центре зала начали зазывать в байкерскую тусовку, она тут же радостно встрепенулась.

Байкеры вот уже несколько лет вызывали у нее дрожь в коленях и зуд между ног… Как можно было устоять перед такими мужчинами? Это была ее идея – поехать сегодня на гонки. Это была ее идея – выпить пива. А теперь ее идея – попасть в тусовку.

О тусовке она, конечно, ничего толком не знала. Все ее представления о байкерах сводились к стереотипным романтическим понятиям: крутые парни на крутых мотоциклах, косухи с нашивками, татуировки по всему телу, скорость, драйв, много алкоголя и много секса. О том, что тусовка – это не непосредственные участники клубов, она не знала. Не знала она и о правилах приема.

Голова кружилась, так что она не сразу сообразила, когда мужик сказал, что надо бросать кости и… что? Раздвигать ноги? Что за чушь?

Кристен панически зашептала ей что-то на ухо и потянула прочь, но им не дали пройти.

– Куда собрались, дорогуши?

– Мы ошиблись, простите, – пробормотала в ответ Кристен.

– Вы не ошиблись, вы струсили.

– Да, мы струсили, – голос у подруги задрожал, а вокруг раздался такой хохот, что стены, казалось, в любой момент могут рухнуть.

Миранда поморщилась:

– Я буду первой, – ей просто хотелось, чтобы этот шум прекратился. Голова болела. Мысли путались.

На ее ладони оказался маленький игральный кубик. Она подбросила его вверх и поймала.

– Четыре, – сообщила она.

– Поздравляю, ты почти член тусовки. Осталось только дать четверым парням. Можешь сама выбрать их.

Но выбрать она не успела. И вообще не успела ничего сказать или сделать. Сильные мужские руки потащили ее в толпу, и она едва успела в последний раз взглянуть на Кристен.

Все, что происходило дальше, было как во сне. Она была пьяна и едва себя контролировала. Она шла по рукам – цепкие пальцы хватали за все, до чего могли дотянуться. Она пару раз вскрикнула, но эти звуки потонули во всеобщем гуле и хохоте. Алкогольные пары и сигаретный дым перемешались, жар и запах пота ударяли в лицо, она раскраснелась, волосы растрепались, белая футболка трещала по швам.

С ближайшего стола сбросили всю посуду. Стекло хрустело под ногами в луже пива. Что-то крикнул издалека бармен, но его возглас проигнорировали.

– Раздевайся, – рявкнул какой-то мужик.

Она молча помотала головой. На глазах выступили слезы. В голове начало постепенно проясняться. Она попыталась найти взглядом Кристен или Нэйт, но натыкалась только на ухмыляющиеся физиономии.

– Раздевайся, неженка!

– Снимай свои гребаные шорты!

– Покажи свою киску!

Ее начало колотить, она прижала руки к груди и по-прежнему не решалась что-нибудь сказать или сделать. Когда ее снова схватили, она попыталась вырваться, но это было бесполезно.

Ее затащили на стол и поставили на колени. Кто-то дернул вниз ширинку ее шорт, другая пара рук стащила их вниз. Потом точно так же стащили нижнее белье. Футболка была задрана куда-то на шею вместе с бюстгальтером.

После первых двоих было еще двое. Во второй раз она уже ничего не чувствовала. Никакой боли. Сил сопротивляться не было. Она безвольно висела между ними, поддерживаемая в вертикальном положении двумя мужскими торсами.

Когда все закончилось, ее оставили лежать на столе, и первые минут десять она просто не могла пошевелиться. Потом просунула руку между ног. Крови не было. На пол упала кожанка, которой кто-то заботливо прикрыл ее обнаженные бедра.

Она медленно сползла на пол, прямо в лужу. Осколок пивной кружки впился в ладонь, но боли она не почувствовала. В янтарной луже на полу появились красные кровавые разводы. Миранда одернула руку и вытерла ее о бедро. Потом встала. Натянула шорты, поправила футболку. Теперь на нее никто не смотрел, и она даже почувствовала какое-то облегчение.

Она добралась до туалета, и ее вырвало. Потом еще раз. И еще. Желудок скручивало каждый раз, когда она вспоминала грязные руки на своем теле. Ей надо было домой. В душ. И чтобы родители и Кевин ничего не узнали.

Кое-как приведя себя в порядок, она с трудом выскользнула из туалета, чтобы сквозь разгоряченную толпу прорваться к выходу. На свежий воздух. На свободу.

Когда ее похлопали по плечу, она невольно вздрогнула и отстранилась. Это оказался какой-то парень ее возраста, в клетчатой рубашке и с красивыми голубыми глазами.

– Эй, ты идешь танцевать? Ты же в тусовке!

Неужели после этого кто-то был способен танцевать? Неужели кому-то было от этого весело? Она с трудом передвигала ноги. Между бедер тянуло и саднило.

Она с трудом выбралась на улицу. Ей предложили закурить, и она не раздумывая согласилась. Глубоко затянулась, выпустила дым в небо стального цвета. На улице было прохладно и почти тихо после шумного, гогочущего от потолка до пола бара.

– Хреново пришлось? – услышала она женский голос. Говорила высокая блондинка. Она тоже держала между пальцами сигарету и самозабвенно курила. Вид у нее был потрепанный, но совершенно равнодушный.

– Ты кто? – нахмурилась Миранда.

– Меня зовут Люсиль, – отозвалась девушка. – Не помнишь меня на гонках? Я давала «старт».

– О, точно, – Миранда кивнула.

– Я в тусовке уже семь лет.

– И ты тоже вступала в нее… так?

Люсиль усмехнулась:

– Ну конечно. Иначе никак.

– И сколько точек выпало тебе?

– Шесть.

– О боже.

– Да, это был не самый приятный сексуальный опыт в моей жизни, – хмыкнула девушка. – Но в нашем мире это не считается изнасилованием или унижением. Ты ведь идешь на это сознательно.

– Я не знала об этом, – задохнулась Миранда. – Я была тут в первый раз. И я была пьяна.

Люсиль задумчиво кивнула:

– Я тоже не была здесь постоянной гостьей до того, как решила попробовать. Но я хотя бы знала, что со мной произойдет. Это довольно жестокое испытание.

– Жестокое?! – вспыхнула Миранда. – Да это зверство! Это противозаконно! Это… это… это просто бесчеловечно!

– Это меньшее зло, на которое способны эти ребята.

– Ты их оправдываешь? – удивилась Миранда.

– Самую малость. И потом, обещания свои они выполняют. Если тебя приняли в тусовку – отныне за тобой будут присматривать. Тебя не дадут в обиду.

– В обиду не дадут, но сами затрахают? – сморщилась Миранда. – И что значит – присматривать? За мной будут следить? Даже когда я отсюда уеду обратно в Сакраменто?

– Ты вернешься.

– Ни за что.

– Ты вернешься, – повторила Люсиль. – Так или иначе.

Она не знала, как добраться домой. У нее не было денег на такси. Где здесь автобусная остановка, она не знала, – да и какие автобусы посреди ночи? Оставалось одно – попросить кого-нибудь подбросить ее до города.

Миранда отошла от бара метров на триста. Здесь была парковка для автомобилей и мотоциклов. Она попыталась отыскать глазами кого-нибудь, кто будет внушать ей доверие. Но сейчас любой мужчина казался ей насильником и садистом. Она присела у заброшенной сарайки, спустилась спиной по стене, почти смирившаяся со своим положением и готовая ждать до утра, когда все эти ублюдки разъедутся, и она сможет найти автобус.

– Ты же тут замерзнешь, – раздалось откуда-то сверху, и она вздрогнула и подняла голову.

На нее смотрели голубые глаза парня в клетчатой рубашке.

– Я в п-порядке, – пробормотала она, подтягивая к груди перепачканные песком ноги.

– Я в-вижу, – передразнил он ее, а потом протянул ей руку широким, добродушным жестом: – Меня Габи зовут. И я как раз собираюсь уезжать отсюда. Тебе же в Сакраменто надо?

Миранда медленно кивнула, пытаясь понять, исходит ли от этого парня угроза. Голубые глаза смотрели прямо.

– Тебе нужно согреться. У меня в машине есть плед. Я сейчас принесу.

Парень исчез и через две минуты действительно вернулся с пледом.

– Спасибо, – пробормотала Миранда, с трудом вставая на ноги и кутаясь в мягкую кашемировую ткань.

– В холле есть кофейный автомат.

– У меня нет денег.

– Я куплю. Это всего лишь кофе. Идем.

Миранда поплелась за парнем.

В хостеле было тихо и прохладно. За администраторской стойкой сидела симпатичная девушка, настолько чистенькая и аккуратная, словно рядом с хостелом были не гоночный трек и байкерский бар, а приличная контора с офисными служащими.

Вот только картину портило лежащее слева от стойки тело, закрытое пледом. Миранда обошла тело по дуге и села в противоположном конце холла. Габи тем временем пошел за кофе.

Оннаполнил пластмассовый стаканчик ароматным американо, а потом осторожно высыпал в кофе белый порошок. Перемешал. Отнес стаканчик Миранде.

– Спасибо, – она кивнула и принялась поглощать горячий напиток. Тепло блаженно растеклось по венам, и ей стало гораздо лучше. Потом неожиданно захотелось спать. Глаза стали закрываться.

– Мне кажется, я засыпаю, – пожаловалась она Габи.

– Хорошо, – он кивнул.

– В смысле? – не поняла Миранда. – Ничего хорошего… Надо сначала добраться до дома…

– Идем, – отрезал мужчина, подхватывая ее расслабленное, мягкое тело и направляясь вместе с ней к выходу.

– Эй! Она в порядке? – крикнула вслед девушка-администратор.

– В полном, – заверил ее Габи.

На парковке было тихо и безлюдно. Никто не видел, как молодой мужчина тащил безвольное женское тело. А если бы кто и увидел – всем было наплевать.

– Она уже в отключке, – сообщил мужчина, когда добрался до нужного ему автомобиля. В нем уже сидело двое других парней.

– Эй, Габи, мы не поклонники некрофилии! – раздался смех.

– Ну так нам и не обязательно ее трахать. Просто посмотри на это кольцо… Оно стоит не меньше трех тысяч долларов.

– Как ты вообще его заметил?

– Мы столкнулись в баре.

– Здорово. Окей, стаскивайте кольцо, а заодно посмотрите сумочку… Вдруг там тоже есть что-нибудь толковое…

Девушку затащили на заднее сидение автомобиля. С нее сняли кольцо, а заодно сережки-гвоздики (хотя за них вряд ли можно было выручить больше двадцати долларов). В сумке ничего ценного не нашлось – всего пять долларов наличкой.

– Оставим ее здесь.

– Ты только посмотри, Габи… Какие ножки…

– Ты хочешь ее трахнуть? – Габи закатил глаза. – Ей и так уже сегодня досталось.

– Членом больше, членом меньше, какая разница?

– Ладно, окей… только по-быстрому.

27 глава

– Значит, ты видела меня спящей на полу, но не узнала, – Нэйт чувствовала себя полной дурой. Она так старательно искала подруг, но все равно упустила, хотя была совсем рядом.

Миранда молча кивнула.

– Почему ты уверена, что там, на парковке, тебя изнасиловали? – спросила Кристен тихо. – Если тебе дали какое-то снотворное?

– Я просто… знаю это. Чувствую, – Миранда поморщилась. – После бара я была в туалете и успела смыть с себя часть грязи. А потом пришлось все делать по-новой…

– Сколько их было?

– Не знаю. Но точно больше, чем один. И еще меня обокрали. Это кольцо, которое подарил Кевин, они забрали его.

– Ты проснулась прямо на улице? На парковке?

– Меня разбудили какие-то девчонки, которые поехали утром домой. Они же подбросили меня до города.

Рано или поздно этот разговор должен был состояться. Миранда не могла больше держать все внутри. Вот уже две недели каждое утро она просыпалась с чувством отвращения к самой себе. Она чувствовала себя грязной. Опороченной. И сколько бы она ни терла себя мочалкой, сколько бы ни выскабливала себя изнутри пальцами, сколько бы мыла ни истратила, это как будто въелось в кожу. Запах пота и плохого курева. Шарящие по ее телу мужские руки. Шлепающие звуки возбужденных членов. Этот гогот. И эти чистые голубые глаза, за которыми скрывалась черная бездна.

После встречи с подругами Кристен вернулась разбитая. Примирение пока не состоялось, но она чувствовала себя виноватой за то, что так ненавидела Миранду и Нэйт все эти дни. Так уж вышло – они втроем совершили страшную ошибку. И втроем поплатились за это. На Нэйт теперь лежал груз вины – она не смогла предупредить или защитить своих подруг. Кристен оказалась втянута в байкерские разборки и была вынуждена уйти из дома. А Миранду изнасиловали шесть или семь мужчин. Думая об этом, Кристен готова была кричать от беспомощности.

– Ну как? – спросила у нее Лэсси, когда ближе к вечеру они встретились на кухне за чашкой какао.

Кристен молча помотала головой.

– Не хочешь об этом говорить, – кивнула Лэсси. – Понимаю. Но я надеюсь, ты не жалеешь, что пошла.

– Не жалею. Спасибо.

– Не за что, – Лэсси улыбнулась и, обойдя вокруг стола, заключила Кристен в объятия. Кристен доверчиво прижалась к ней, закрывая глаза.

Тут в кухню вошел Карри.

– Обнимашки? – улыбнулся он.

– Я встречалась с Мирандой и Нэйт, – сообщила ему Кристен, отрываясь от Лэсси.

– Ого… И как прошло?

– Болезненно, – призналась Кристен.

– Я вас оставлю, – сказала Лэсси.

– Совсем не обязательно… – начала было Кристен, но Лэсси погладила ее по руке и не дала договорить:

– Обязательно, – и выскользнула из кухни.

Карри уселся напротив Кристен.

– Ты можешь рассказать мне когда захочешь, – сразу сказал он. – А можешь не рассказывать вовсе. Можешь лучше поделиться с Лэсси.

– Думаю, ей как раз и не нужно знать такие подробности, – Кристен поджала губы.

– Она крепкий орешек.

– Знаю. Но это не ее проблема, – Кристен ненадолго задумалась, а потом задала вопрос в лоб: – Ты знаешь, кто такой Габи? Миранда сказала, ему лет двадцать и у него голубые глаза.

Она видела, как Карри напрягся, но не поняла, в чем причина.

– А что? – спросил он после секундного молчания.

– Ей выпало четыре точки…

– Помню.

– Когда ее отпустили, она хотела поехать домой, но не знала, как. Этот Габи предложил ей помощь. Но подмешал ей в кофе снотворное. И потом украл у нее кольцо, которое подарил ей парень. И изнасиловал вместе со своими дружками. А потом просто бросил валяться на парковке.

– Ясно, – мрачно сказал Карри.

– Ясно?! – вспыхнула Кристен. – Это все, что ты можешь сказать?! Ясно?! Мою подругу накачали, трахнули и обокрали на несколько тысяч долларов, а ты говоришь «ясно»?!

– Ты хочешь, чтобы я поехал к этому Габи, набил ему морду и вернул твоей глупой подружке кольцо?

– Она не глупая!

– Глупая, и ты отлично это знаешь. Хотя она и поплатилась за свою глупость слишком жестоко.

– Так ты знаешь его или нет? – не унималась Кристен.

– Я не хочу о нем говорить, – Карри покачал головой. Ему отчаянно захотелось покурить, поэтому он встал и вытащил из джинсов пачку сигарет. Пока в воздух не взвилась первая струйка дыма, пальцы дрожали.

Конечно, он знал Габи.

Его полное имя было Габриэль Манн. И это имя было высечено у него на сердце кровавыми рубцами.

Он мечтал забыть это имя – или убить его владельца.

Но говорить о нем – нет, говорить о нем он не хотел.

Вот только Кристен ни о чем не имела ни малейшего понятия, а потому продолжала упорствовать:

– А его дружков знаешь? Что они вообще делают с ворованными вещами? Сдают в ломбард? Тратят деньги на шлюх?

Карри продолжал молчать. Между ними пролегла пелена дыма.

– Черт побери, да что с тобой?! – зарычала Кристен. – Тебе настолько насрать? Ты мог бы хотя бы сделать вид, что сочувствуешь!

– Я сочувствую.

– Я вижу!

– Да нет, ты ничего не видишь, – усмехнулся Карри. – Ты не видишь, что мне тошно и больно, или видишь и не хочешь признавать, ведь тебе необходимо думать о Миранде. О, бедная Миранда, она так хотела найти прекрасного принца на железном коне, а угодила в грязные похотливые лапы пьяных мужиков… Трагедия и несчастье!

Он сплюнул и замолчал.

Кристен смотрела на него во все глаза. Обычно Карри так себя не вел. Он либо шутил, либо говорил прямо и сурово. Сарказм звучал из его уст впервые. И это был такой едкий, болезненный сарказм, что ей стало не по себе.

– Эти парни были причастны к смерти Элисон, ясно? – сказал Карри после небольшой паузы.

– Ясно, – тут Кристен быстро кивнула.

– И когда я доберусь до этих тварей, я вспомню, что они обидели твою подругу, и накажу их за это в том числе, это тоже ясно? – снова спросил он. Кристен опять кивнула. – А сейчас я не хочу говорить об этом. Мне слишком хорошо с тобой, чтобы вспоминать и думать обо всем этом дерьме. Помоги своей подруге, поддержи ее, пообещай, что все наладится. Обычно это работает. А я пока ничего сделать не могу. И сочувствие мое ей тоже не поможет.

Кристен нервно сглотнула. Оказалось, она ступила на очень опасную почву. Сама того не подозревая, она разбередила раны мужчины, которого любила. Теперь ей было неудобно и почти стыдно.

– Прости, – пробормотала она наконец.

Карри смягчился:

– Ничего. Иди ко мне.

Кристен поднялась со своего места и забралась к Карри на колени. Он обнял ее, притягивая поближе и целуя ласково в висок.

Кристен прижалась к нему доверчиво и прикрыла глаза.

Карри был для нее мужчиной-загадкой. Она не знала, что значат татуировки-иероглифы на костяшках его пальцев. Не знала, откуда этот шрам через всю щеку. Не знала, кто и зачем убил Элисон. Не знала, почему он до сих пор за нее не отомстил. Карри носил в себе немало тайн – это настораживало и в то же время возбуждало. Но она боялась лезть в его душу и вести борьбу с его внутренними демонами. Она была к этому еще не готова. И не знала, насколько он ей доверяет.

А еще она боялась его потерять.

– Все будет хорошо, – пообещал он. Голос звучал тихо, но уверенно.

– Когда-нибудь, – кивнула Кристен.

– Рядом с тобой я действительно в это верю, – признался Карри.

– Правда? – Кристен улыбнулась.

– Да.

– Хорошо. Потому что я, кажется, люблю тебя.

28 глава

Наступил июль. Дни были длинными, ночи – короткими, а вечера – теплыми. Кристен проводила с Карри почти круглые сутки.

Каждое утро они просыпались около полудня. Солнце к тому времени было уже высоко, но вставать с постели все равно не хотелось. Они подолгу нежились, разговаривали о миллионе вещей, занимались любовью или просто целовались. В такие моменты Кристен задумывалась, что в итоге все сложилось совсем не плохо. Даже напротив – идеально.

Поздний завтрак они делили с Алисией и Кирой, потому что Брэдли и Лиам к тому времени уже разъезжались по делам клуба, а Лэсси была на работе или бегала по прослушиваниям. После завтрака Карри сменял Лысого за смотровым пультом – нужно было просмотреть последние видеозаписи с камер и убедиться, что «Гиены» не нарушают выдвинутых президентом условий. Пока все было тихо.

– Думаешь, они решили, что воевать ни к чему, и просто нашли другие точки для продажи своего товара? – спросила как-то Кристен, устраиваясь рядом с Карри на подлокотнике его кресла.

Карри хмыкнул, не отрывая глаз от экрана:

– Я так не думаю. Они просто ждут.

– Чего? – Кристен взъерошила пальцами его светлые волосы и положила подбородок ему на макушку. Карри с улыбкой прикрыл глаза, но все-таки ответил:

– Они ждут крупного клиента. Такого, ради кого можно будет рискнуть.

– Зачем? Разве не логичней просто перенести сделку в другое место?

– Это будет означать капитуляцию.

– Ну и что? – Кристен искренне не понимала. – Зачем вообще нужна эта война? Чувство, что глупые мальчишки меряются членами, у кого больше?

– У меня самый большой! – тут же заявил Карри, и Кристен отвесила ему шутливый подзатыльник:

– Эй, ну серьезно! Ведь в этом противостоянии приходится тяжело и вам, и им тоже.

– Ты права, – Карри кивнул. – Но каждый клуб – это братство, и мы мстим за своих. Это во-первых. С их стороны пострадал Крисси Бэрронс – правая рука президента. Его серьезно ранили в перестрелке. С нашей стороны – Эрик, его ты помнишь.

– Его убили, – заметила Кристен. – Это гораздо серьезней. Вы пострадали больше.

– Да, и это не считая того, что на меня тоже покушались.

– Ужасно…

– Но как ты знаешь, в одном из клубов есть предатель. «Гиены», конечно, уверены, что всех предал кто-то из «Демонов». А может быть, они даже знают, кто именно…

– Ты думаешь, предателем может быть кто-то из ваших ребят? – удивилась Кристен.

– Я этого не исключаю. В таком случае, у них есть мотив действовать напролом. Особенно когда мой отец поставил им ультиматум. Мы ультиматумов не любим. Мы сразу хотим их нарушить. А еще – не забывай, – есть участки, которые мы считаем своей исторической территорией, а «Гиены» – своей.

– Разве нельзя было мирно собраться и все поделить?

– Много лет назад мы просрали документы, которые могли бы доказать наши притязания на определенные участки.

– Тогда я бы просто отдала эти участки тем, кому они так нужны, – фыркнула Кристен.

Карри улыбнулся:

– Ты слишком добрая. Мы не можем так сделать. Во-первых, из принципа. С какой стати мы должны отдавать им свою территорию? Во-вторых, это действительно земля нашей семьи.

– Откуда у вас такие огромные территории?

– Под семьей я подразумеваю клуб, – пояснил Карри. – Когда-то мой прадед со своими парнями боролся за эти участки. И, в-третьих, на этих участках полно точек для продажи оружия.

– Почему нельзя продавать его в другом месте?

– Каждая такая точка должна отвечать требованиям безопасности. Об этих местах не должна знать полиция, а клиенты, напротив, должны четко знать, где это место находится, как добраться, как не посадить на хвост копов по дороге, и все в этом духе. Понимаешь?

– Сложно.

– Пожалуй, – Карри кивнул. – Но мы не можем отдать им эту землю. И теперь вынуждены особенно тщательно за ней следить. А они рано или поздно все равно там объявятся: чтобы либо безопасно продать крупную партию товара, либо, если не выйдет, хотя бы позлить нас.

– Какая же тут безопасность? – удивилась Кристен. – Вы сказали, что будете следить. Если они полезут – будут сами виноваты. Вы ведь их предупредили.

– Безопасность – это, в первую очередь, относится к полиции. Клубные разборки – это иное. В конце концов, даже враждующие между собой клубы обычно друг друга прикрывают, когда дело касается полиции. Потому что если один клуб окажется под ударом – могут начать копать и под другие. Так что предательство было жестокое, как ты понимаешь. Человек просто сдал два клуба копам, рассекретил одну из точек продажи, сорвал сделку, развязал войну.

– Хреново, – согласилась Кристен. – И что его ждет, когда станет известно, кто это?

– Наказание, – ответил Карри уклончиво.

– Его убьют?

– Может быть. А может, и нет. Смотря кто это будет. Смотря что он скажет в свое оправдание. И смотря что решит клуб на общем собрании.

После просмотра видеозаписей Карри обычно отправлялся в автомастерскую, которую содержал клуб. Это была легальная часть их деятельности. По словам Карри, мастерская приносила в пять или шесть раз меньше дохода, чем продажа оружия, но это было, во-первых, прикрытие для властей и полиции, во-вторых, подушка безопасности на случай, если основной бизнес даст сбой, и, в-третьих, просто отдушина для членов клуба.

На данный момент на ремонте в автомастерской стояло десятка два машин – от легковых до грузовых. Здесь работали Карри, Лиам, Лысый, Джонни и еще человек десять.

Пока Карри возился с инструментами, лежа на спине под каким-нибудь автомобилем, Кристен расхаживала где-нибудь вокруг. Акустика здесь была хорошая, так что кричать во время разговора совсем не приходилось.

– А оружие вы почему продаете?

Карри нравились вопросы, которые задавала Кристен. Она ничего не знала о их бизнесе и вообще о байкерском мире, ей все было любопытно, и этот неподдельный интерес подкупал.

– Мы продаем его уже несколько десятков лет.

– Со времен твоего прадеда? – Кристен уже немного знала о семье Карри.

– Да, его звали Джон Джонсон.

– Это он основал клуб?

– Ага.

– А почему именно оружие?

– Оружие всегда актуально.

– Но вы же не сами его делаете.

– Нет, мы выступаем как посредники. Мы берем на себя сложную и опасную миссию – скупаем оружие у производителей, перевозим его через границу, а потом перепродаем по более высокой цене.

– Ноо… – Кристен запнулась. – Разве вы куда-нибудь ездите?

– Мы – почти нет, – усмехнулся Карри. – Но у клуба есть филиалы, чаптеры.

– Ого! То есть, на самом деле вас больше?

– Разумеется. У нас есть филиалы по всему западному побережью – в Сиэтле, Сан-Франциско и Лос-Анджелесе, например, а еще в Нью-Йорке, Лас-Вегасе и Атланте.

– А вы главный клуб?

– Мы – головной офис. А клуб у нас один.

– С ума сойти, – выдохнула Кристен.

Карри выбрался из-под машины, и она тут же рассмеялась.

– Что такое?

– Ты такой чумазый!

– Я тебе не нравлюсь? – он сделал шаг в ее направлении, и Кристен невольно отступила, выставляя вперед руки и не подпуская его ближе.

– У тебя на носу сажа, – фыркнула Кристен. – И от тебя пахнет.

– Чем от меня пахнет?

– Тобой… слишком сильно, – Кристен поморщилась, но не перестала улыбаться.

Карри наступал на нее совершенно неумолимо. Больше в мастерской никого не было, и он тут же почувствовал возбуждение.

Ему нужно было ее трахнуть. Мучительно и быстро.

– Ну хватит, – заныла Кристен. – Сначала прими душ.

– То есть теперь ты ставишь мне условия? – усмехнулся Карри. Он прижал Кристен к стене и перехватил ее ладони, вытягивая их высоко над головой.

– Отстань, – Кристен шутливо пихнула его коленом, но он прижался уже слишком тесно, и бежевое платье было испорчено. – Ты ужасен.

– Серьезно? – ухмыльнулся Карри. За эти несколько недель он отлично изучил Кристен. Чем сильнее она упиралась – тем сильнее потом текла. Он быстро скользнул свободной рукой по ее шее, груди, животу, подхватил под бедро, и она невольно прогнулась, повторяя изгибы его тела, подставляя шею под его поцелуи… Потом на мгновение как будто очнулась:

– Карри, – зашипела она. – Не здесь, нас могут увидеть…

– Ну и пускай…

Он подхватил ее под второе бедро, отрывая от земли, и она крепко обняла его талию ногами, а шею – руками, не в силах сопротивляться. Губы встретились с губами, и теперь она уже чертовски хорошо целовалась.

Он лихорадочно расстегнул пряжку джинс, дернул вниз молнию, стащил с задницы плотную ткань вместе с бельем. Презервативы у него всегда были с собой – он знал, что секс может застигнуть их врасплох где угодно и когда угодно.

Он сжал с двух сторон ткань ее плавок и просто дернул. Ткань затрещала по швам, оставшись висеть на ее бедрах клочками. В следующую секунду он сильнее прижал ее к стене и быстро вогнал в нее член. Она тут же выгнулась в его руках, ударилась головой о стену и мучительно застонала. Ее пальцы вцепились в его плечи, а его пальцы – в ее бедра, и он принялся почти с рычанием вдалбливаться в нее сильными толчками.

Минут через сорок они уже лежали в спальне, измотанные и влажные, и Кристен водила тонкими пальцами по его груди.

– Ты делаешь со мной ужасные вещи, – сообщила она ему с улыбкой.

– Трахаю тебя в мастерской?

– Трахаешь? – она надула губы. – До этого ты употреблял фразу «заниматься любовью». А теперь снова просто трахаешь?

Карри закатил глаза:

– Я трахаю тебя с любовью, так пойдет? Просто… то, что было в мастерской, не похоже на занятия любовью. Это был восхитительно-красивый, быстрый, горячий трах.

Кристен прикусила губу, чувствуя, как внутри живота снова скручивается спираль возбуждения. Этот чертов засранец действовал на нее, как удав на кролика. С первого дня.

– Ужасные вещи – потому что раньше никто такого со мной не делал, – объяснила Кристен.

– С тобой никто ничего не делал, – фыркнул Карри, и Кристен тут же ущипнула его за сосок.

– Эй! Больно! – возмутился Карри. – Тебе что, пожестче захотелось?

– Куда уж жестче? – улыбнулась Кристен, у которой все еще болела спина от трения о шершавую стену.

– Вообще-то, я могу тебя связать, – все тем же сердитым тоном продолжил Карри.

– Меня это должно испугать? – Кристен посмотрела на него с таким вызовом, что он моментально почувствовал, как поднимается член. Кристен тоже это увидела и, раскрасневшись, спрятала улыбающееся лицо в его шее.

– Я хочу, чтобы ты взяла его в ладонь, – голос окончательно сел, и он прочистил горло, прежде чем продолжить. – Спустилась между моими ногами и обхватила его пальцами.

– Ты шутишь? – в глазах Кристен появилось подозрение.

Вместо ответа Карри молча перехватил ее руку, лежавшую на его груди, и заставил ее спуститься ладонью ниже, вдоль рельефного пресса и дорожки из волос.

Кристен задохнулась от волнения, но послушно обхватила член пальцами. Она привыкла доверять Карри. Член был мягким и одновременно чертовски твердым. Она провела ладонью вверх и потом вниз, наблюдая за реакцией. Карри откинулся на подушке, закрыв глаза. Она провела снова. Вверх-вниз. Вверх-вниз. Между бедер стало тяжело и влажно.

Она задумалась всего на секунду, а потом осторожно сползла по простыни вниз, устраиваясь между его ногами. Карри с удивлением открыл глаза, но она тут же нахмурилась:

– Закрой обратно, – и он послушался, понимая, что она еще смущается.

Она никогда не делала этого раньше. И ей было немного странно. Но с Карри легко получалось быть смелой, дерзкой, требовательной. Она принялась легко скользить по по напряженному члену, огладила влажную головку, потом наклонилась ниже, нерешительно обхватывая ее губами…

– Что ты делаешь? – услышала она сдавленный голос. Карри, конечно, и рад бы был поставить ее на колени и заставить отсосать ему – грубо, без всяких нежностей, – но он полюбил эту девочку. Он не хотел ее торопить. А теперь он едва сдержал мучительный стон, почувствовав ее язык на своем члене. Что же она делала с ним, маленькая чертовка…

– Заткнись, – сказала Кристен. Скрутила волосы в хвост, чтобы не мешали, снова наклонилась, и Карри все-таки застонал, вцепляясь пальцами в простынь и запрокидывая голову.

29 глава

– У тебя столько татуировок, – в который раз заметила Кристен.

День клонился к вечеру, солнце уже не палило, и в спальне с открытыми окнами было почти прохладно.

За эти недели она успела изучить все его татуировки, хотя значение некоторых для нее по-прежнему оставалось загадкой.

На правом плече была черная витая гравировка «Demons of the night». Буквы изящно переплетались и потом перетекали в узор. Узор струился по всему плечу – вниз и вверх, немного задевал шею и потом спускался по спине роскошным цветным изображением волчицы. Волчица была символом клуба. Ее острые уши находились на лопатках мужчины, а нижняя челюсть и мощная шея – уже на пояснице. Волчица была серой, с рыжими подпалинами, небесно-голубые глаза смотрели прямо. Она не скалилась и вообще казалась умиротворенной и мудрой.

Насколько Кристен знала, такие татуировки – название и символ клуба, – были у каждого действующего члена «Демонов».

На левом плече у Карри красовался логотип Harley-Davidson – это была дань уважения легендарной марке.

Значения других татуировок Кристен не знала.

– Что за иероглифы? – она взяла его ладони в свои. Этих маленьких татуировок было восемь – на всех пальцах, кроме больших.

– Японские, – сказал Карри. – Свобода, братство, любовь и честь на левой руке, на правой – жизнь, мечта, страсть и мир.

– Основные постулаты? – улыбнулась Кристен, рассматривая каждый иероглиф.

– Что-то вроде того, – кивнул Карри.

– «Любовь» на левом безымянном, – хмыкнула Кристен. – Это случайное совпадение или специально? На этом пальце носят помолвочные и обручальные кольца.

– Это специально, – улыбнулся Карри. – Хотя я не поклонник колец. Если у меня будет жена, я бы лучше сделал с ней какие-нибудь одинаковые татуировки. Или взаимно дополняющие.

– Половинки сердца?

– Слишком банально, – Карри фыркнул. – Есть более интересные варианты. Например, детальки лего. У нее – с углублением, у меня – с выступом.

– Да ты извращенец, – Кристен рассмеялась.

Карри улыбнулся, а потом продолжил:

– На левом запястье – знак бесконечности. Все мы рождаемся и умираем, но вселенная продолжает существовать, и наша энергия все равно вращается в космосе.

– Философски, – заметила Кристен.

– Пожалуй, – Карри кивнул. – На груди, около сердца, важные для меня даты. Дни рождения Лэсси и Киры, и день смерти Элисон.

– А день рождения Лиама?

Карри пожал плечами:

– Этой даты у меня нет.

Кристен украдкой взглянула на третью запись.

11.01.10.

Вот когда умерла Элисон.

Четыре с половиной года назад.

День выдался жаркий, а вечер прохладный. Лайнелу было чертовски лень возвращаться за смотровой пульт – так они с Карри окрестили два стареньких компьютера, которые показывали изображение с восьми камер наблюдения – онлайн и в записи. Онлайн их смотреть, конечно, никто не успевал. Поэтому обычно они просто по-очереди прокручивали записанные на диск часы. Карри – утром или днем. Лайнел – вечером.

Он немного завидовал лучшему другу. Новая девушка Карри, Кристен, оказалась замечательной. Это, в той или иной степени, признала вся семья Джонсонов. Карри в ней души не чаял и наверняка совсем не давал спать ей по ночам. Лэсси стала ее близкой подругой. Кира все время просилась к Кристен на руки и доверчиво показывала свои рисунки, а Алисия не боялась оставлять дочку с новой подругой своего пасынка. Даже Лиам и Брэдли относились к ней довольно снисходительно.

Лайнелу Кристен тоже нравилась. И конечно, он за нее переживал. И в случае чего, готов был помочь Карри ее защитить.

Двенадцать часов. Восемь камер. Всего – пять тысяч семьсот шестьдесят минут записи. Программа показывала видео в ускоренном режиме, но все равно были свои недостатки. Во-первых, смотреть приходилось очень внимательно – что-то или кто-то мог мелькнуть на экране всего на несколько секунд. Во-вторых, времени все равно тратилось немало. Лайнел сидел тут три часа каждый вечер. Карри – три часа каждое утро. Неплохо было бы подключить к делу кого-то еще, но Брэдли высказался против. Ему хотелось, чтобы старший сын контролировал все лично. Спасибо хоть, позволили разделить эту обязанность с Лайнелом.

После первых сорока минут Лайнел сделал небольшой перерыв. Сходил за кофе – на первом этаже стоял кофейный автомат, – и стянул из буфета какую-то сдобу. Потом продолжил.

Ничего нового. Ничего интересного. В ускоренном режиме облака забавно и быстро плыли по небу, трава металась туда-сюда от ветра, иногда в кадре мелькали бродячие псы или люди. Обычно это был кто-то из своих – Лайнел сразу узнавал их и даже не выключал скоростной режим. Изредка попадались прохожие.

Прошло еще десять минут. Лайнел поставил на паузу и протер глаза. Все это, если честно, ему уже чертовски надоело.

Он включил онлайн-трансляцию. Просто чтоб дать глазам небольшой отдых.

В кадре мелькнул человек. Лайнел едва не упустил это, но через три секунды он мелькнул снова. Потом еще человек. И еще несколько.

Изображение с одной из камер неожиданно заполнилось людьми. Лайнел немедленно отставил в сторону стаканчик с кофе. Вгляделся в лица.

Вот оно.

Свершилось.

– Неужели тебе самой никогда не хотелось сделать татуировку? – удивился Карри, когда Кристен изучила все его нательные рисунки.

– Мои родители были бы против, – с сомнением произнесла Кристен.

– Тебе девятнадцать. Не все ли равно, что скажут родители? – усмехнулся Карри. – Ты спишь с вице-президентом байкерского клуба, что может быть хуже?

– Нуу… – протянула Кристен. – Сейчас я, может быть, и сделала бы какую-нибудь татуировку.

– Например?

– Не знаю… Детальку лего с углублением?

Карри рассмеялся:

– Между прочим, ты можешь сама рисовать эскизы для своих татуировок! Разве это не замечательно?

– Ну, может, однажды я нарисую эскиз для тебя.

– Это тоже было бы здорово, – Карри улыбнулся, поглаживая ее руку.

– А шрам? Откуда этот ужасный шрам? – спросила Кристен. Сердце у нее замерло – она боялась, что Карри не станет отвечать.

Но Карри ответил.

– Меня порезали ножом.

– Давно?

– Несколько лет назад.

– Очень было больно?

– А ты как думаешь?

Кристен ответить не успела, потому что в дверь начали отчаянно колотить, и даже Карри вздрогнул от неожиданности. Кристен быстро забралась под простынь. Карри – этого следовало ожидать, – бессовестно остался лежать совершенно обнаженным.

– Кто там? – спросил он сердито.

– Это я! – из-за двери приглушенно раздался взволнованный голос Лысого.

– Хочешь третьим быть? Заходи! – Карри закатил глаза и набросил на бедра край простыни.

– Простите, черт, простите! – Лайнелу явно не хотелось нарушать идиллию, но он был вынужден.

– Что произошло? – Карри насторожился.

– «Гиены», – Лысому достаточно было одного слова, чтобы Карри все понял.

– Когда?

– Сейчас.

– Прямо сейчас?!

– Ага.

– Вот черт!

Карри и Лысый всегда думали в одном направлении. Так повелось с детства. Они любили один сорт мороженого, выпрашивали у родителей одинаковые модельки машинок, когда подросли – влюблялись в похожих девушек, одинаково смотрели на мир, ставили себе общие цели. И сейчас в их головах тоже промелькнула одинаковая мысль.

Не сообщать ничего Брэдли.

Стереть эту запись.

И просто сделать вид, что ничего не было.

Конечно, они ждали этого момента. И честно собирались обо всем сообщить президенту. Но теперь… Кажется, в глубине души они оба надеялись, что «Гиены» еще очень долго не сделают свой ход в этой войне. Но они сделали – прямо сейчас они ждали покупателей с несколькими ящиками автоматов Калашникова.

И – кто знает? – может быть, Карри и Лысый сейчас посмотрели бы друг другу в глаза, все поняли и заключили бы молчаливое соглашение, и Брэдли правда бы ничего не узнал, но… но Лысый слишком быстро бежал от пульта к спальням, и слишком отчаянно колотился в дверь, и слишком громко говорил, так что это привлекло внимание Лиама. Через несколько секунд младший братишка Джонсон вынырнул из своей спальни с горящими глазами.

– Мне показалось, или ты сказал – «Гиены»? – сходу встрепенулся он, и Лысый тут же поджал губы:

– Угу.

– Так что же ты тогда стоишь?! Надо предупредить отца!

Лиам сорвался с места, как чертов вихрь, и Карри и Лысый уныло переглянулись.

Веселье начиналось.

30 глава

Карри завел двигатель мотоцикла. Мягкое урчание мотора слилось с общим шумом. Рукоятки в руках привычно завибрировали.

– Все готовы? – Брэдли попытался перекричать десяток работающих двигателей, и ему это, в силу многолетнего опыта, вполне удалось.

Один за другим мужчины садились на байки.

– Едем плотным строем! Смотрим в оба! На поражение не стрелять!

Из-под колес полетела дорожная пыль, и мотоциклы один за другим начали срываться с места.

Карри искренне надеялся, что они не успеют. Что они прибудут на место – а там уже пусто. Ни «Гиен», ни их покупателей. Для этого он старательно тянул время – но кажется, отец это почувствовал, а потому поторопил его и остальных парней. Вершить суд выдвинулась вся верхушка клуба – президент, вице-предидент, Лиам, Лысый, Джонни, Гас, Бородавочник, Пес. По счастливой (несчастливой, подумал про себя Карри) случайности, все они в этот момент оказались в здании.

До места было минут семнадцать или двадцать, но отчаянные времена требовали отчаянных скоростей, поэтому им хватило и тринадцати.

Рев моторов было слышно издалека, так что как только они оказались в зоне видимости Риверы и его парней, в воздух тут же был сделан предупредительный выстрел.

– Твою мать! – вздрогнул Гас, невольно пригибаясь на своем мотоцикле.

– Это просто пуля в воздух! – рявкнул ему Брэдли. Пальцы у него побелели – так крепко он держался за рукоятки, – но он продолжал ехать вперед, прямо навстречу выстроившимся в линию «Гиенам». Покупатели в этот момент уже смывались по боковой дороге на грузовике. Видимо, с ящиками, полными автоматов.

«Гиен» было тоже около десяти человек. В центре стоял Алонсо Ривера – Карри узнал его сразу. Справа от него были Крисси Бэрронс и Краснорожий Рори, слева – Косой, Ламберт, Шакал. У Риверы и Бэрронса в руках были пистолеты.

Карри невольно протянул руку к своей кобуре – оружие было на месте. Вот только пользоваться им совсем не хотелось.

– Какого хрена, Ривера?! – заорал Брэдли, как только «Демоны» начали тормозить.

Карри взглянул на отца. Тот выглядел слишком отчаянно для пятидесятилетнего мужчины. Седые волосы развевались, как и полы кожаного жакета, в руке тоже был пистолет.

Ривера направил на него дуло.

– Эй, никто не хочет крови, Ривера! – возмутился Карри, поднимая над головой обе руки раскрытыми ладонями вперед.

– Скажи своему старику убрать пистолет в кобуру! – рявкнул Алонсо, но Карри знал, что бесполезно просить отца о подобном.

– Но это вы направили на нас стволы, а не мы на вас! – заметил Карри, и тут же Брэдли тоже вскинул свой пистолет. Ламберт и Шакал попятились, Крисси тоже поднял оружие и направил его на Карри. Обстановка накалилась. А ведь они еще даже не успели поговорить.

– Ну давайте, черт возьми, стреляйте! – иронично предложил вдруг Лиам. Брэдли бросил на сына злобный взгляд:

– Заткнись, щенок!

– Я не буду молчать, когда на моего отца наставляют пушку!

– И что же ты будешь делать, малыш? – рассмеялся Крисси. – Трахнешь нас? Мы слышали, ты в этом мастер…

Лиам дернулся вперед и, наверное, разбил бы Крисси физиономию, если бы его не сдержал Лысый:

– Полегче, парень!

– Отвали! – Лиам сбросил с себя его руки и сплюнул на землю, всем своим видом выражая ненависть и презрение к «Гиенам».

– Ну так что, может, поговорим? – предложил Карри. Алонсо и Крисси по-прежнему держали пушки наготове.

– Тут не о чем говорить! – зарычал Брэдли. – Я предупредил, что не потерплю посягательств на нашу территорию! Вы не имеете права продавать здесь оружие! Валите в другое место!

– Поздно, Джонсон, – усмехнулся Ривера. – Что ты сейчас сделаешь? Застрелишь меня? Твои ультиматумы звучат не страшнее детских капризов в стиле «мама, дай шоколадку, а то я посру на пол».

Карри видел, как сжался у отца один кулак, а во втором задрожал заряженный пистолет. Бэрронс перевел свою пушку с Карри на Брэдли, и тогда Карри тоже выдернул пистолет:

– Может, достаточно меряться членами? – он невольно произнес фразу, сказанную совсем недавно Кристен, и сам себе удивился. Со стороны «Гиен» раздалось несколько смешков, но он продолжал, и дуло его пистолета упиралось прямо в лоб Алонсо Риверы: – Несколько недель назад мы похоронили нашего друга, Эрика Ланберга.

– Попробуй докажи, что это сделали мы! – крикнул кто-то.

– Мы все и без доказательств отлично знаем, кто несет за это ответственность.

– Вы чуть не убили Крисси, – прорычал Ривера.

– А вы пытались убить меня.

– Жаль, что не вышло, – съязвил Бэрронс.

– Хватит! – рявкнул Брэдли, и все тут же уставились на него. Все четыре поднятых пистолета дрожали. – Хватит! Ривера, мы с тобой прошли чертовски долгий путь, ты помнишь? Мы с тобой были врагами, пытались быть друзьями… А теперь опять по разные стороны баррикад. И больше ни о какой дружбе речи уже не идет. Нет! Никогда! Вы убили нашего парня, суки, – он говорил так экспрессивно, что изо рта брызгала слюна, и Карри испугался, как бы он случайно не выстрелил. – Вы убили нашего парня, и дорога на нашу территорию вам заказана! Заказана! Ясно?! – он сорвался на крик, глаза вылезли из орбит, по лицу пошли красные пятна. В гневе Брэдли Джонсон выглядел откровенно жутко. – Убирайтесь сейчас же и не возвращайтесь! Давайте! Иначе я буду стрелять, клянусь богом!

После секундной паузы Ривера кивнул своим парням, и они отступили. Крисси опустил пистолет, сам Алонсо тоже.

Карри облегченно выдохнул. Его пистолет тут же лег в кобуру. Он не любил держать его в руках.

Брэдли опустил оружие, все еще сотрясаясь от гнева.

И тут раздался выстрел.

Доля секунды понадобилась Карри, чтобы понять: Ривера обманным путем заставил их с отцом опустить пистолеты, а теперь нанес очередной удар исподтишка.

Еще секунда понадобилась, чтобы увидеть, в кого выстрелили. В Джонни. С тихим вскриком он повалился на землю, как мешок с картошкой. К нему сразу бросились Лысый и Пес.

И еще секунда понадобилась, чтобы снова выдернуть из кобуры пистолет и наставить дуло на Риверу.

Но выстрелить он не успел – его опередил Лиам. Кажется, брат готов был всю обойму всадить в физиономию Риверы, но его схватили и оттащили. Его единственная пуля прошла мимо и угодила в ствол дерева.

– Сука! Сука! – орал он во всю глотку.

Карри обернулся к отцу:

– Папа?

Брэдли побелел, как мел, и вцепился пальцами в запястье стоявшего рядом Гаса. Карри бросился к нему:

– Что? Что такое?

– Сердце, – прохрипел Брэдли, хватаясь второй рукой за старшего сына.

– Валим, твою мать! – раздалось со стороны «Гиен», и парни ломанулись к своим мотоциклам.

Догонять их было не время – у президента прихватило сердце, а другой член клуба корчился в пыли от огнестрельного ранения.

– Нам нужна скорая! – рявкнул Карри.

– Нельзя, здесь точка продажи, – попробовал возразить Лиам, но Брэдли покачал головой:

– Катись она к чертям собачьим…

И Карри тут же принялся набирать номер скорой помощи.

Через полчаса вся компания была уже в приемном покое больницы.

Как оказалось, у Брэдли прихватило вовсе не сердце, а желудок. Врач диагностировал острое отравление и инфекцию и пояснил, что в некоторых случаях симптомы такого отравления могут напоминать симптомы сердечного приступа.

Пуля Джонни прошла навылет через левый бок и не задела никаких важных органов. Его быстро залатали, и теперь он лежал в палате, сонно моргая глазами.

Карри, Лиам, Лысый и остальные несколько раз ходили от одного к другому, так что врачи и медсестры вообще перестали их замечать. Спустя еще час принеслась Лэсси. Она сразу бросилась в отцовскую палату, и тот при виде ее не смог сдержать слез любви.

– Видеть нашего президента плачущим – сомнительное зрелище, – хмыкнул Лысый, пока они с Карри стояли и смотрели на встречу Брэдли и Лэсси сквозь прозрачное стекло палаты.

– Это трогательно, – Карри пожал плечами.

Лысый кивнул:

– Конечно. Но нашим ребятам лучше не знать, что он умеет плакать.

– Тебя это удивляет?

– Очень.

– Меня тоже, – признался Карри. – И я впервые за много дней не злюсь на него…

31 глава

– Боже, с тобой все хорошо? – Кристен налетела на него и сразу же принялась ощупывать. Карри заключил девушку в крепкие объятия:

– Я в полном порядке, – успокоил он ее.

– Что с твоим отцом? Что с Джонни? Я хотела поехать в больницу, но Лэсси сказала, что не стоит…

– И правильно сказала, – кивнул Карри. Его сестра была настоящей Мисс Тактичность. Джонни пострадал в клубных разборках, а приступ Брэдли касался, по большому счету, только его семьи – жены, сыновей и дочерей, – так что Кристен нечего было делать в больнице.

– Я очень волновалась.

– Знаю.

– Что произошло?

– Мы не успели сорвать сделку. Отец и Ривера сильно повздорили, я пытался их успокоить, но какое там… – Карри поджал губы.

– И что потом? – спросила Кристен.

– А потом Ривера усыпил нашу бдительность и выстрелил в Джонни.

– За что?

– За все хорошее. Мы поставили им ультиматум, пытались сорвать сделку, отец открыто ему угрожал.

– Тогда почему в Джонни?

Тут Карри пожал плечами:

– Наверное, это было чем-то вроде предупреждения. Как и убийство Эрика. Не лезьте, иначе в следующий раз полетят президентские и вице-президентские головы…

– Ну так может и вправду хватит лезть? – с отчаянием произнесла Кристен. – Вы так потеряете всех людей!

– Ты же знаешь: это не я решаю, – вздохнул Карри. – А отец обозлится сейчас еще сильнее.

– И ты его одобряешь?

– Нет, но понимаю, – сказал Карри. – Они ранили моего близкого друга.

– Мне становится страшно, – призналась Кристен, и Карри поцеловал ее в висок:

– Тебе нечего бояться.

– Вдруг они и тебя захотят убить?

– Да они уже давно только и мечтают об этом, – Карри усмехнулся.

– Не надо давать им повода.

– Я бы и рад, но… Вот сегодня, например, мой братишка дал отличный повод – выстрелил в Риверу. Хорошо, что пуля прошла мимо. Но «Гиены» все равно это запомнят.

Кристен закрыла лицо ладонями. От всего происходящего у нее болела голова.

– Расслабься, – сказал ей Карри. – Сегодня ничего плохого уже не случится.

– А завтра? Послезавтра?

– Этого я не могу сказать. И никто не может. Но мы тут все готовы к любым неожиданностям.

Кристен вздохнула.

– Хочешь поспать? – предложил ей Карри. – Ты переволновалась. Нужно отдохнуть.

– Ага, – Кристен рассеянно кивнула.

Карри за руку потянул ее в спальню, чтобы там уложить в постель, укрыть пледом и поцеловать ласково в висок.

Через десять минут она уже крепко спала.

– Как там Кристен?

– Спит. А как там Джонни?

– Тоже спит, – Лысый улыбнулся. Он позже всех вернулся из больницы, и сейчас у него под глазами были большие синие круги. Бедняге бы тоже не мешало хорошенько выспаться. Ему на смену в больницу отправилась Алисия. Кира осталась с Лэсси.

– А отец?

– Ему делали какое-то промывание, – Лысого аж передернуло от неприятных ощущений. – Сейчас ему гораздо лучше. Врачи сказали, что, скорей всего, его смогут отпустить домой уже завтра.

– Хорошо, – Карри кивнул. Хотелось выпить чего-нибудь крепкого, но вместо любимого виски он все-таки налил им с Лысым по чашке кофе. Лайнел с недоверием посмотрел на идущий от ароматного напитка пар.

– Кофе? Серьезно?

– Нам нужно ясное сознание, – кивнул Карри, и Лысый усмехнулся:

– Окей, как скажешь.

– Как думаешь, почему он выстрелил в Джонни? Почему это были не мы с тобой, почему не Лиам, который больше всех нарывался, почему не отец, который откровенно ему угрожал?

Лысый задумчиво хмыкнул и сделал первый глоток. Горячий напиток обжег язык и горло, и он поморщился.

– Предупреждение?

– Это самый очевидный вариант, – кивнул Карри. – Другие будут?

– Он мог целиться в твоего отца, а попасть в Джонни, – предложил Лысый. – Ему же пришлось очень резко вскидывать пистолет и стрелять. Он мог просто промахнуться.

– Вряд ли, – покачал Карри головой. – Мне кажется, он стрелял именно в Джонни. Более того – специально так, чтобы не убить, а только ранить, причем несерьезно.

– Тогда это может быть наказанием.

– За что? – удивился Карри. – Джонни – один из милейших членов клуба.

– Черт, тогда я не знаю!

Они посидели немного молча. Кофе начал остывать, и они делали маленькие глотки, стараясь не обжечься.

– Нам нужно выявить предателя, – заявил наконец Карри. – Все становится очень сложно. А так мы хотя бы поймем, с чего все начиналось, и либо выдвинем «Гиенам» обвинение, против которого они окажутся бессильны, либо будем извиняться.

– Думаешь, это может быть кто-то из наших?

– Как знать, – уклончиво ответил Карри.

– Ты подумал о моем предложении? – спросил Лысый. – Мы можем задействовать Кристен.

– Слишком опасно, – Карри покачал головой. – Я не хочу рисковать ее безопасностью и спокойствием. Знаешь, как она напугана?

– Представляю. Но она все равно уже в опасности. Она твоя девушка. А так она поможет нам решить проблему.

– А если она откажется?

Лысый фыркнул:

– Ты сможешь ее уговорить. Если не ты, то твой член.

– Я не поступлю так с ней. Она дорога мне.

– Тогда ты можешь просто все ей объяснить и попросить помощи. Она умная девушка, она все прекрасно поймет,и если любит тебя, то поможет.

– Она уже говорила мне, что любит меня, – Карри медленно кивнул.

– Это ведь хорошо?

– Не знаю, – признался Карри. – Я не самая лучшая партия. Вокруг меня вечно происходит какая-то хрень, летают пули и умирают люди.

– Но это не твоя вина, – возразил Лысый.

– Моя в том числе. Если бы я был достаточно сильным, я бы просто порвал со всем этим. Ушел бы из клуба. И был бы с ней.

– Порвал с клубом? – Лысый усмехнулся. – Каким образом? Здесь вся твоя семья, и не только кровная, но и братство. И это я молчу о том, что тебе придется с собой сделать, если ты решишь уйти…

Карри поморщился:

– Говорю же, я недостаточно силен.

Лысый махнул рукой.

– Ладно, я поговорю с ней, когда она проснется, – кивнул после небольшой паузы Карри.

– Правильное решение.

Кристен проспала до следующего утра. Открыв глаза и не обнаружив рядом с собой Карри, она тут же взволнованно села на постели и громко позвала его по имени. Он не откликнулся. Зато дверь заскрипела, и в образовавшуюся щель просунулась маленькая мордашка Киры:

– Привет.

– Доброе утро, малыш, – Кристен улыбнулась и поманила девочку к себе. Кира тут же с довольным видом забралась к ней на постель.

– Ты долго спала, – сообщила Кира. – Даже не завтракала. А мама и папа до сих пор не приехали…

– Как там твой папа, не знаешь?

Кира смешно пожала плечами. Неудивительно, что она не знала. Разве станут пятилетнему ребенку рассказывать, что ее отец в больнице?

– А где твой старший брат?

– Я здесь, – раздалось со стороны двери, и Кристен тут же подняла голову. Перед ней стоял Карри, и, судя по его виду, ночью он совсем не спал.

– Ты вообще ложился?

– Нет. Мы с Лысым курили и разговаривали.

– О чем?

– Обсуждали, как можем узнать имя предателя.

– И как же?

Карри замялся на мгновение, потом все же ответил:

– Нам понадобится твоя помощь.

32 глава

– Вы хотите, чтобы я сыграла следователя и узнала от этого Джорджа Кэмерона имя предателя?!

Голос Кристен звучал так, словно Карри предлагал ей проглотить целиком живую мышь или прыгнуть из самолета без парашюта. Возможно, идея просить у нее помощи была так себе… Карри протер глаза. За ночь, пока они с Лысым обсуждали план, он успел выпить шесть или семь кружек кофе, но сейчас его действие заканчивалось, и ему было просто необходимо хорошенько выспаться. Зато Кристен смотрела на него широко открытыми глазами:

– Вы вообще в своем уме?! Как я могу это сделать?!

– Спокойно и без истерик, – нахмурился Карри, но Кристен снова задохнулась от возмущения:

– Что за манера меня использовать?!

– Когда это я тебя использовал? – удивился Карри.

– После той ночи в хостеле ты сказал, чтобы я ехала в больницу и вместе с вами заходила в палату, иначе вас могли бы не пустить…

Карри закатил глаза:

– Я тебя тогда совсем не знал. А теперь я думаю и о твоей безопасности в том числе…

– По-твоему, безопасно отправлять меня делать для вас черную работу?

– Ты, видимо, не очень понимаешь, что такое черная работа. Черная работа – это когда от тебя требуют кого-то убить.

– Ну, спасибо хоть это вы меня не заставляете делать! – Кристен взмахнула нервно руками, а потом тряхнула головой. – И что же я должна сделать, по-вашему? – спросила она уже более снисходительно.

– Мы сделаем для тебя фальшивые документы…

– Ого! – вырвалось у девушки невольно.

– Паспорт и полицейское удостоверение. И значок, конечно. Тебя будут звать… скажем, Лесли Ким. Ты будешь младшим следователем регионального отделения полиции. И твоим делом на данный момент будет расследование перестрелки.

– Вот этой? Где ранили Джонни?

– Да.

– И что, я заявлюсь к нему в центральное управление и скажу: здравствуйте, скажите, кто звонил вам, когда вы накрыли сделку по продаже оружия? – недоверчиво хмыкнула Кристен.

– Тебе не обязательно спрашивать об этом так откровенно и открыто, – покачал головой Карри. – Это как раз вызовет подозрения. И вообще, придется соблюдать несколько правил.

– Каких же? – спросила Кристен, и Карри, чтобы справиться со своим желанием прямо сейчас лечь в кровать, поднялся с мягкого матраса и принялся расхаживать по комнате. Кристен слушала внимательно и не отрывала от него взгляда.

Во-первых, объяснил Карри, нужно было четко и подробно знать всю ситуацию. Нужно было знать основные вехи истории «Ночных демонов» и «Адских гиен», их президентов, вице-президентов, все важные имена. С «Демонами» было проще – Кристен и так уже почти всех знала по именам и даже в лицо. Про «Гиен» Карри рассказывал ей минут пятнадцать: о политике Риверы, о выкрутасах Крисси и Косого, о маньячных заскоках Краснорожего Рори и о извращенце Ламберте. Кристен морщилась – рассказ был не слишком увлекательным и уж никак не походил на те представления о байкерах, которые были в ее голове всего-то несколько недель назад.

Нужно было знать и хронологию случившейся перестрелки: когда она произошла, где, кто присутствовал, кто пострадал. Кристен была вполне в курсе событий, но для полноты картины Карри показал ей видеозаписи с камеры. На точках продажи, правда, стояло всего по одной камере, поэтому обзор был однобоким, но этого вполне хватило, чтобы уловить суть.

Во-вторых, заявил Карри, во время разговора с Кэмероном нужно будет красиво и правдоподобно врать. В первую очередь – о свидетельских показаниях, которых на самом деле даже не существовало. Они с Лысым посовещались и решили: если Кристен заявит, что брала показания у членов клуба «Ночные демоны», а также у врачей скорой помощи, которые прибыли на место происшествия, это вызовет у Кэмерона доверие. В конце концов, главным было, чтобы он не начал звонить в то региональное отделение полиции, где якобы будет работать Кристен.

В-третьих, в то же время, Кристен должна будет показать максимальную открытость. Кэмерон не должен ничего заподозрить. Все – как на ладони: имя, документы, контакты. Карри даже думал, что во время разговора у Кристен может раздаться телефонный звонок, она возьмет трубку, а там – босс (на самом деле, конечно, он, Карри). Это тоже снизит возможные подозрения.

В-четвертых, Кристен должна будет выглядеть максимально презентабельно. Строгий костюм, забранные под заколку волосы, возможно, даже очки без диоптрий.

– Мне не идут очки, – возразила было Кристен, но Карри покачал головой и улыбнулся:

– Неправда, ты будешь выглядеть в них чертовски сексуально.

– Но я не должна выглядеть сексуально, – фыркнула Кристен. – Я должна выглядеть строго.

– Одно другому не мешает. К тому же, если ты очаруешь Джорджа Кэмерона, тебе будет легче добиться цели.

– Хочешь, чтобы я соблазнила этого копа? – возмутилась девушка.

– Не соблазнила, а очаровала, – улыбнулся Карри. – Потому что если ты попробуешь его соблазнить, я убью сначала его, а потом тебя.

В-пятых, сказал Карри, Кристен нужно будет вести себя уверенно и охотно делиться информацией. Если же она не будет чего-то знать, нужно будет воспользоваться пунктом два. Ложь. Красивая и правдоподобная.

– А если он начнет задавать вопросы, на которые я не смогу ответить, и не смогу ничего выдумать?

– Например?

– Например… – Кристен задумалась. – Не знаю.

– Поверь мне, ты достаточно умна и найдешь, что ответить, в любом случае, – заверил ее Карри.

– А если он захочет позвонить моему боссу?

– Дашь ему мой номер.

– А если он знаком с моим якобы боссом и знает его телефон?

– Скажешь, что хотела бы пока держать вашу встречу в секрете, – Карри пожал плечами.

– Зачем? Разве так делается во время расследований?

– Вполне. Если сотрудник решил копать немного не в том направлении, в каком хотелось бы начальству, он просто копает в свободное время. И если сможет найти что-то, чего не нашли остальные, он сообщит об этом коллегам. Если не найдет – хотя бы получит ценный опыт.

– Окей, намекну, что наведалась к нему в свободное от работы время и что босс об этом не знает, – кивнула Кристен.

– Умница.

– Карри? – она посмотрела ему в глаза.

– Мм? – он взял ее ладони в свои.

– А если у меня не получится?

– Тогда нас всех убьют, – пошутил он, но тут же нахмурился и извинился: – Прости, – обычно его черный юмор понимали правильно, но Кристен могла и испугаться. Она не привыкла к таким вещам. Впрочем, Кристен отреагировала вполне достойно. Она поджала губы и просто обняла его обеими руками. Карри уткнулся носом в ее висок.

– Расскажи мне об этом Джордже Кэмероне, – попросила она.

– Он один из семи Джорджей центрального полицейского управления Сакраменто, – улыбнулся Карри, вспоминая их с Лысым старую шутку. – Работает детективом в отделе по борьбе с организованной преступностью. Это ему позвонил человек из «Демонов» или «Гиен» и сдал оба клуба. Он знает имя – это точно.

– А если он откажется его называть?

– Не ставь вопрос прямо. Просто… подведи его к тому, чтобы он сам об этом рассказал.

– Как?

– Не знаю… Это нужно будет смотреть по ситуации. Можешь попробовать изобразить из себя святошу, которая всей душой ненавидит «Ночных демонов» и мечтает засадить всех этих засранцев за решетку…

– Это будет не так уж сложно, – невольно рассмеялась Кристен. – Достаточно вспомнить, как ты издеваешься надо мной по ночам…

Карри притянул ее к себе за талию:

– Так вот оно что… Значит, ты меня ненавидишь?

– Разумеется.

Карри легко ущипнул ее за бок, и она дернулась в его руках, тихо смеясь. Он не отпустил ее и только крепко впился зубами в ее шею.

Лысый оказался прав – Кристен понервничала, но согласилась. И не потому, что он уговаривал или соблазнял ее. Просто она понимала серьезность ситуации. Понимала, что ее помощь действительно нужна. Кристен была умной девочкой. И Карри это нравилось.

33 глава

– Лесли Ким, – произнесла Кристен, внимательно рассматривая выданные ей документы. Паспорт, удостоверение, значок. Карри удовлетворенно кивнул:

– Ага.

– Кто это сделал для тебя?

– Олсен.

– Олсен? – переспросила девушка.

– Паук, – пояснил Карри. – В «Демонах» никто профессионально и постоянно не занимается фальсификацией документов, но Паук когда-то этим зарабатывал, он решил сделать исключение и помочь мне.

– Ты ему рассказал?

– Неа, – Карри покачал головой. – Я просто сказал, что мне нужно, и он доверился. Я на особом положении, ты же знаешь.

– На положении наследного принца? – усмехнулась Кристен.

– Ага, – Карри кивнул. – Ну как, ты готова?

– Ты спрашиваешь у меня об этом уже неделю, – хмыкнула девушка.

– А ты уже неделю говоришь, что боишься.

– Это правда. Но я должна попробовать.

Карри протянул ей мобильный телефон:

– Тогда вперед.

Кристен нерешительно взяла телефон.

На том конце провода что-то щелкнуло, потом собеседник прочистил горло, и только после этого произнес:

– Кэмерон, отдел по борьбе с организованной преступностью, здравствуйте.

– Здравствуйте, мистер Кэмерон, – сказала Кристен. Этот строгий, немного отстраненный, но вместе с тем заинтересованный тон голоса она репетировала с Карри чертову неделю. Сейчас Карри сидел напротив и внимательно смотрел на нее. – Мое имя Лесли Ким, я следователь четырнадцатого полицейского участка Сакраменто.

– Очень приятно, Лесли. Чем могу помочь?

– Я расследую перестрелку на трассе V-6.

– Слышал об этом.

– А я слышала, что вы уже знакомы с противостоянием мотоклубов «Ночные демоны» и «Адские гиены». Для меня было бы ценно получить пару советов от вас, как от опытного коллеги, – эта фраза тоже была отрепетирована. Они с Карри решили, что если показать Кэмерону его собственную значимость и важность, он охотно пойдет на контакт. Так и произошло. Голос у Кэмерона явно оживился:

– Эти засранцы здорово потрепали мне нервы. Я с радостью подскажу вам. Что вы хотели бы знать?

– Сложно так сразу сказать, – уклончиво ответила Кристен. – Я была бы очень благодарна за личную встречу. Если время позволит вам, – добавила она с благоговением в голосе. – Ведь вы гораздо более занятой человек, чем я.

Карри растянулся в улыбке: он был уверен, что на Кэмерона такое обращение действует, как надо.

– Почему бы и нет, – ответил Кэмерон. – Если хотите, мы можем встретиться даже сегодня, во время обеда.

Кристен сделала большие глаза, без слов спрашивая: соглашаться или нет? Карри отчаянно закивал.

– Это было бы просто отлично, – сообщила она своему собеседнику. – В рабочее время я бы все равно не смогла, – это был первый намек на то, что она работает в этом направлении без согласия босса.

– Мы можем встретиться в чайной «Летти», например, – предложил Кэмерон, и Кристен тут же отозвалась:

– Там очень сытные бизнес-ланчи.

– Значит, буду ждать вас там в полдень. Как я узнаю вас?

– Оставьте это мне. Вас просто невозможно не знать в лицо.

Еще один комплимент в пользу Кэмерона. Карри одобрительно кивнул.

– Итак, строгий костюм.

– Ага, – отозвалась Кристен. Пальцы у нее немного подрагивали от волнения, но она отчаянно старалась не думать о том, что делает, и о том, что вообще-то поступает незаконно. Вместо этого она принялась старательно застегивать пуговицы на белоснежной блузке, а потом надела сверху черный пиджак.

У них с Карри был спор на тему костюмов. Карри предлагал ей серый костюм – это было демократично, строго и неброско. Но Кристен настояла на черном, потому что это было по-прежнему демократично и строго, но вместе с тем очень элегантно и сексуально. В конце концов, Карри с ней согласился.

– И очки.

– Ага, – снова произнесла Кристен и водрузила на переносицу изящные очки в золотистой оправе.

– Хочу тебя такую трахнуть, – заявил Карри.

– Мне казалось, ты любую меня хочешь трахнуть, – Кристен пожала плечами и улыбнулась. С их с Карри знакомства прошло несколько недель, и она почти окончательно избавилась от манеры краснеть от его пошлых намеков и грязных приставаний.

– Ничего не могу с собой поделать, – Карри расплылся в улыбке.

Кристен забрала волосы в хвост, но потом распустила их обратно:

– Мне кажется, так лучше.

– А как же строгость? – возразил Карри.

– А как же сексуальность? – парировала Кристен.

Карри развел руками.

Чайная «Летти» находилась недалеко от четырнадцатого полицейского участка, где работала выдуманная Лесли Ким, но достаточно далеко от дома на отшибе, где жила настоящая Кристен Стоун. Ехать туда пришлось самостоятельно, на такси. Нельзя было, чтобы где-то рядом ошивался на мотоцикле член «Демонов», поэтому Карри остался дома и пообещал никуда не отходить от телефона.

Бизнес-ланчи здесь правда были очень сытные. Кристен с утра ничего не ела, и когда официант принес ей греческий салат, рассольник и большой американо с кремовым десертом, она почти сразу набросилась на еду. Искоса она поглядывала на входную дверь, и когда та открылась в очередной раз, и на пороге показался Джордж Кэмерон, ей пришлось встать. Мужчина заметил ее и сразу же направился к ее столику.

– Мисс Ким?

– О да, – Кристен сразу же протянула ему руку и оценила крепкое и теплое рукопожатие. – Простите, что я начала обедать… чертовски замоталась на работе, – она торопливо отодвинула с середины стола положенные туда удостоверение и значок.

В этом коротком мгновении было сразу множество отрепетированных напару с Карри ходов.

Во-первых, она должна была оставить на виду свои документы. Это показало бы, что ей нечего скрывать.

Во-вторых, она действительно должна была начать обедать, чтобы показать, как сильно она проголодалась на работе.

В-третьих, в своей речи она должна была использовать как профессиональный сленг, так и ругательные словечки. Это сделало бы ее максимально похожей на настоящего копа. Выражение «чертовски замоталась» идеально вписалось в диалог.

Кэмерон уселся напротив нее. Это был рослый и весьма симпатичный мужчина лет сорока с темными, коротко подстриженными волосами и трехдневной щетиной, придающей своему обладателю довольно брутальный вид. Кристен Кэмерон скорее понравился, чем нет. Она уже видела его на фотографиях, но сейчас он сидел прямо напротив, и она невольно чувствовала его энергетику. Это был сильный и энергичный человек с умным и пытливым взглядом. Наверняка профессионал своего дела. На какое-то мгновение ей снова стало страшно, но она тут же взяла себя в руки.

– Выглядит аппетитно.

– Очень вкусно, – улыбнулась Кристен, и когда к столику подошел официант, Кэмерон заказал точно такой же ланч.

– Итак, вы расследуете ту перестрелку?

Кристен кивнула:

– Я успела поговорить с несколькими членами «Ночных демонов»…

– Те еще ублюдки, – прервал ее Кэмерон, впрочем, слово «ублюдки» прозвучало без особенного негатива.

– Они отлично изображают из себя благородных и законопослушных граждан, – сказала Кристен.

– Хорошо, что вы видите эту фальшь, – мужчина одобрительно кивнул.

– Благодарю.

– С кем именно вы разговаривали?

– С вице-президентом Карри Джонсоном, – ох, знал бы Кэмерон, что она с ним не только ежедневно разговаривает, но еще и спит каждую ночь в одной постели после сумасшедшего секса! – С Лайнелом Харви, и еще с главным пострадавшим – Джоном Милтоном. Президент «Адских гиен» Алонсо Ривера выстрелил в него.

– Мда, – хмыкнул Кэмерон.

– Пуля прошла насквозь и не задела никаких жизненно важных органов, – сообщила Кристен.

– Это хорошо.

– Определенно. Но мы должны понимать, что эта стычка – всего лишь эпизод в давней затянувшейся войне.

– Вы правы, мисс Ким. Буквально недавно я наткнулся на Джонсона в управлении. Его арестовали за совращение несовершеннолетней.

Кристен нахмурилась, неожиданно почувствовав, что может себя выдать. Но напрасно. Кэмерон, конечно, и предположить не мог, что та самая совращенная несовершеннолетняя сидит сейчас перед ним.

– Это беспринципные люди, – продолжил Кэмерон, и Кристен соглсно закивала. – Им ничего не стоит лишить чести невинную девушку, они торгуют оружием, поощряя разбои и убийства, они и сами запросто убивают…

– Этой войне давно пора положить конец, – подвела итог Кристен.

– Знать бы, как, – хмыкнул Кэмерон.

– Сначала нужно понять, с чего все началось, – сказала Кристен. Это тоже была отрепетированная фраза. Фраза-наживка. Она замерла, гадая, клюнет Кэмерон или нет.

И он клюнул.

– У них общая территория и один бизнес. Они изначально были обречены на эту войну. Их президенты, Джонсон и Ривера, пытались наладить контакт, даже организовали общее дело, но мои ребята их прижали. И если до этого была довольно вялая война, то с того момента все разыгралось не на шутку.

– Уж не вините ли вы себя в случившемся? – обеспокоенно спросила Кристен, и Кэмерон покачал головой:

– Нет. Это моя работа. И однажды я ее закончу.

Кристен почувствовала, что они снова удаляются от ключевого вопроса, и лихорадочно соображала, как к нему вернуться.

– Как вы думаете, в каком-нибудь из клубов есть те, кто… не знаю, – она намеренно замялась. – Те, кто специально разжигают эту войну?

– Разумеется, – тут же ответил Кэмерон. – Родриго Лоуренс, например. Это он позвонил мне перед тем, как мы поехали на облаву. Он сдал нам место, где будет проходить сделка.

– Хм, – произнесла Кристен настолько равнодушно, насколько это вообще было возможно. Внутри нее все ликовало. Кэмерон так просто и так между делом назвал ей то самое, заветное имя, что она даже не сразу поняла, что она, черт возьми, только что добилась своей цели! Она узнала имя предателя! Лоуренс! Родриго Лоуренс!

– Правда, я понятия не имею, какие у него были мотивы, – продолжил Кэмерон. – Может быть, личные.

– Наверняка, – согласилась Кристен. Теперь у нее была другая задача: закончить разговор и поскорее позвонить Карри, чтобы порадовать его отличной новостью.

– Значит, это Косой.

Кристен сидела на постели Карри, и тот задумчиво почесывал подбородок.

– Ага, – она кивнула.

– Я не удивлен.

– Я тоже, – призналась Кристен. – Он та еще сволочь.

Карри улыбнулся и притянул ее к себе:

– Ты невероятная.

– Почему это?

– Ты сделала то, чего мы с Лысым никогда бы не сделали.

– Да брось, вы нашли бы другой способ.

– Нет. Ты молодец. Спасибо. Я люблю тебя.

– Что ты сказал? – Кристен настолько ошалела от последней произнесенной фразы, что даже не поверила, что ей не послышалось.

– Я люблю тебя, – повторил Карри и взял ее лицо в свои ладони.

– Ого, – только и смогла ответить Кристен. – Это потому что я смогла помочь вам?

– Нет, – Карри улыбнулся и поцеловал ее ласково в губы. – Я просто люблю тебя.

34 глава

– Я поговорю с Риверой о Лоуренсе, – в четвертый или пятый раз сказал Брэдли, но в его голосе не было никакого энтузиазма, и Карри снова нахмурился. Настроение отца ему не нравилось.

Обычно отец был дипломатом. Неудивительно, что год назад он пытался свести «Демонов» и «Гиен» в общем деле и вел активные переговоры с Риверой. Но потом случилось это предательство, и все полетело к чертям. Брэдли не жаждал крови – но «Гиены» упорно нарывались. Им давно хотелось перехватить у «Демонов» и всеобщее уважение в байкерской среде, и обширную территорию, и всех ценных клиентов. Поэтому они подначивали, дразнили, делали один за другим подлые ходы. Убили Эрика Ланберга. Стреляли в Джонни. Сбыли товар в чужой точке продажи. Теперь выяснилось, что и предателем тоже был член их клуба. Интересно, знали ли об этом все остальные «гиены», или Косой действовал исключительно из собственных соображений?

В любом случае, после гибели Эрика отец сорвался. Он очертил четкую территорию своего клуба, велел расставить камеры, послал Ривере ультиматум. Карри был уверен: он не побоится и убить, если «Гиены» продолжат нарываться. Но теперь… что произошло?

Казалось, отцу уже было не интересно это противостояние. Он все больше времени проводил с Кирой и Лэсси, по утрам неторопливо читал газеты, а вечерами смотрел с Алисией кино. Карри это пугало.

– Что случилось, отец? – нервно спросил он, когда Брэдли снова закрылся от него большим листом «Sacramento Weekly».

– А что случилось?

– Разве ты не хотел знать имя предателя?

– Конечно, хотел. Но его стоило узнать год назад. Сейчас это уже почти не имеет значения.

– Что значит, не имеет? – возмутился Карри. – Нужно сообщить Ривере, что мы знаем, кто развязал войну! «Гиены» так давно хотят занять наше место, что это только вопрос времени, когда они нанесут новый удар!

– Мне нужно подумать, – уклончиво ответил отец.

– О чем?

– О многом.

Карри сплюнул.

В его голову закралось подозрение: отец обдумывает какой-то план. Именно поэтому сейчас он такой спокойный и, кажется, даже равнодушный. Наверняка в его мозгу зреет что-то зловещее.

– Надеюсь, ты не собираешься сжечь их резиденцию.

– Нет, – усмехнулся Брэдли.

– Или убить старуху Риверы, – продолжал Карри.

– Я что, похож на идиота?

– Не знаю, но сам на себя ты в последнее время точно не похож, – вздохнул Карри. Отец снова молча отгородился от него газетой.

– Ну что? – спросила Кристен, когда Карри показался на пороге спальни. Вид у него был не очень.

– Отец пообещал поговорить с Риверой, – Карри пожал плечами. – Но мне кажется, он этого не сделает. Я думаю, он что-то замышляет.

– В смысле? – не поняла девушка.

– Пока он лежал в больнице, в его мозгу явно что-то переключилось, – пояснил Карри. – Если раньше он готов был рвать и метать, то теперь просто сидит на жопе ровно. Наверняка обдумывает какой-нибудь план. И лучше бы нам узнать об этом до того, как он спалит резиденцию «Гиен» или кого-нибудь убьет.

– Это будет неудивительно, – поморщилась Кристен. – У вас всегда так. Кровь за кровь. Жизнь за жизнь.

– Обычно отец гораздо умнее остальных – он старается не пачкать руки кровью. Хотя в этот раз, конечно, все зашло слишком далеко… Но мне бы все равно не хотелось, чтобы он убил Риверу или Крисси.

– Или Косого, – подсказала Кристен.

– Или Косого, – Карри кивнул. – Меня уже порядком заколебали эти бесконечные стычки. Мне казалось, что если мы узнаем имя предателя, все изменится. Если мы сообщим «Гиенам», кто предатель, они больше не смогут прикрываться этим.

– И что? Отступят?

– Не знаю, – Карри потер лоб. – Я уже ничего не знаю. Я устал.

Кристен вздохнула, а потом поманила его к себе. Когда Карри сел на край постели, она заключила его в объятия, и он прижался к ней, доверчиво утыкаясь носом в ее плечо.

Кристен тоже было нелегко. В последнее время она почти не общалась с родителями, почти не видела подруг, а вокруг нее происходили события, достойные какого-нибудь детективного триллера, но никак не жизни обычной девятнадцатилетней девушки. Но она уже не могла уйти. Не потому, что боялась новых нападений. Этот страх исчез. Она просто не хотела уходить. Они с Карри признались друг другу, что любят, и это было так просто, так правильно, так естественно, и у нее всегда так приятно кружилась голова, когда он был рядом, и так сладко сводило живот, что нет, она уже не могла представить своей жизни без него.

– Хочешь погонять на мотоцикле? – спросил у нее Карри, и Кристен неуверенно пожала плечами:

– Я никогда не гоняла на мотоциклах, – с сомнением произнесла она.

– Вот глупенькая, – улыбнулся Карри. – Ты поедешь за моей спиной, как всегда. Наденешь шлем и будешь крепко держаться.

– Ладно, – кивнула Кристен, и Карри потянул ее во двор, где стояли байки.

– Я сам его собирал, – сообщил он, когда они оказались рядом с его мотоциклом – чертовски мощным, черным и блестящим. – Как и тот, что стоит в моей комнате. Тот был моим первым.

– Так вот что это за мотоцикл, – восхитилась девушка. Она видела его перед собой каждый день, когда лежала в постели, но как-то стеснялась спрашивать. Боялась, что это тоже как-то связано с Элисон. Но оказалось, что нет.

– Для байкера первый мотоцикл – это как первая женщина, – объяснил Карри. – Обычно мы сами собираем их, а потом холим и лелеем.

– А почему ты больше на нем не ездишь? Он сломался?

– Он стал для меня недостаточно мощным, – сказал Карри. – Но мне не хотелось его переделывать. Хотелось оставить его, как память. Поэтому он и стоит теперь там, напоминает мне о моей молодости.

Кристен рассмеялась:

– Ты и сейчас еще не старик!

– Мне двадцать семь, – улыбнулся Карри. – Я собрал этот мотоцикл одиннадцать лет назад. Прошло много времени. И теперь у меня давно уже другой железный конь, – Карри похлопал по нагретому солнцем сидению, а потом взял черный шлем и одел его Кристен на голову, осторожно закрепив под подбородком.

– Тебе идет.

– Спасибо.

Карри первым сел на мотоцикл. Кристен устроилась сзади и крепко обхватила его ладонями за талию, сцепив пальцы на его животе. Она уже несколько раз ездила с ним на мотоцикле, но это были обычные, рядовые поездки, когда Карри старался не разгоняться до больших скоростей. Сейчас – она поняла это, – он собирался показать ей что-то сумасшедшее.

Двигатель завелся, и по телам пошла легкая вибрация. Карри легко, не задумываясь, оторвал ногу от земли, крепче взялся за рукоятки, и они выехали с парковки.

– Куда мы? – прокричала Кристен, преодолевая ветер.

– Пока просто едем, – отозвался Карри.

Они выехали на трассу. Машин почти не было, и Карри быстро набрал хорошую скорость. В ушах свистело, ветер трепал волосы, полы рубашек надувало парусом, дыхание перехватывало. Для Кристен это было непривычное чувство, но Карри всегда говорил ей: «свобода – это ветер в волосах», – и она была с ним согласна. В прошлом месяце – а кажется, в прошлой жизни, – когда они с Мирандой и Нэйт ехали на гонки, Кристен рассуждала о мостах. Чем выше мост – тем сильнее ветер треплет волосы. И в этом была свобода. А на мотоцикле свобода чувствовалась еще сильней.

Скорость все увеличивалась, ветер свистел сильнее, и мимо неслись летние поля и встречные автомобили. Горячий асфальт шелестел под колесами. Сверху палило солнце.

Когда Карри сделал первый резкий поворот, и мотоцикл лег на бок, Кристен невольно закричала. Через пять секунд мотоцикл выровнялся, и она не смогла удержаться от счастливого смеха. Это было страшно, но чертовски здорово. Через минуту Карри наклонился еще раз, теперь в другую сторону, и Кристен закричала и захохотала опять.

Город был все дальше, раскаленная трасса летела навстречу, двигатель ревел, и Кристен, поворот за поворотом, все больше смелела. В какой-то момент она расцепила пальцы и раскинула руки в стороны с громким криком, но уже через пять секунд, испугавшись сама себя, снова отчаянно вцепилась в Карри.

– Сумасшедшая! – закричал он со смехом.

Время остановилось. Кристен не понимала, сколько они уже летят вот так вот, навстречу ветру, – пятнадцать минут или два часа. Но потом на горизонте показались знакомые постройки, и она быстро пригнулась к уху Карри:

– Зачем мы сюда едем?

Карри ей не ответил, по-прежнему выжимая из своего байка всю мощь. Кристен смотрела вокруг во все глаза.

Это был гоночный трек.

Тот самый, где все началось.

Карри развернулся около хостела, где они с Кристен впервые спали, обнявшись, проехал мимо бара, где всего несколько недель назад грохотала музыка, и реками лилось пиво, и хрустело под ногами стекло, и ломались чьи-то судьбы. Сейчас здесь было тихо и безлюдно. На парковке не стояло ни одного байка. Карри направил свой мотоцикл на крутую извилистую трассу.

Кристен сразу вспомнила, как сидела вместе с Мирандой и Нэйт на трибунах, и как наблюдала за гонкой, и как ревели двигатели, и гудела толпа, и комментатор сорванным голосом считал круги. Все это было совсем недавно – но, казалось, прошла тысяча лет. И вот теперь она снова была здесь, но уже не наблюдала со стороны, а сама летела по трассе, и мотоцикл ложился в крутые виражи и расхлестывал вокруг себя снопы искр. Она обнимала за талию мужчину, которого любила. Мужчину, с которым познакомилась здесь при совершенно диких обстоятельствах. Мужчину, которого хотела забыть раз и навсегда. Но не смогла.

Спустя пятнадцать минут они сидели на первом ряду трибун. Карри курил, Кристен с удовольствием вдыхала крепкий табачный дым.

– Почему только третье место? – спросила она у него. – Разве ты не мог лучше?

Карри с улыбкой пожал плечами:

– Видимо, у меня другие таланты… На самом деле, мне просто нужен другой мотоцикл.

– Мощнее?

– Легче. Этот слишком тяжелый. Его сложно разогнать…

– Ничего себе, сложно! – удивленно выдохнула Кристен, вспоминая, как быстро мелькали деревья и машины, проносящиеся мимо, и как сильно дул в лицо ветер.

– Этого было недостаточно. Можно быстрее. В следующем году я попробую снова. На другом мотоцикле.

– И снова прицепишь к себе какую-нибудь девицу? – хмыкнула Кристен.

– Ты ревнуешь? – расхохотался Карри.

– Разумеется, – надулась Кристен.

– После гонки я собирался трахнуть ту девицу, но, как ты помнишь, вместо этого мне пришлось спасать тебя… В следующем году ты можешь поехать вместе со мной.

– В смысле? – не поняла Кристен. – Прицепленная ремнем? Да ты издеваешься! Я не самоубийца!

– Это не намного опасней, чем ехать лицом вперед, – заверил ее Карри. – Нужно только покрепче застегнуть ремень, хорошенько держаться за сидение и правильно поставить ноги.

Кристен с сомнением покачала головой, а Карри предложил:

– Хочешь, попробуем? На небольшой скорости и без виражей и поворотов.

Кристен промолчала, и Карри хмыкнул:

– Ты мне не доверяешь?

– Доверяю.

– Тогда идем, – он протянул ей руку, и она нерешительно вложила свою ладонь в его.

Запасного ремня у них, конечно, не оказалось, поэтому Карри выдернул свой ремень из джинс. Кристен невольно закусила губу, но Карри был настроен так серьезно, что даже не отпустил ни единой пошлой шуточки.

– Не туго?

– Нет.

– Отлично. Теперь расставь ноги вот так, – он показал, и Кристен, оборачиваясь назад, подчинилась. – И крепко возьмись за сидение обеими руками.

– Спереди или по бокам?

– По бокам.

Кристен сделала, как он велел. Карри завел двигатель и осторожно поехал по трассе – прямо и медленно.

– Ну как?

– Нормально. Но это совсем маленькая скорость, и ты едешь прямо, и вокруг нет еще двух десятков мотоциклов…

– Дело опыта, – хмыкнул Карри, и Кристен, крепко прижимаясь своей спиной к его широкой мужской спине, невольно закатила глаза. Впрочем, если несколько недель назад такое развлечение вызывало у нее только ужас, то теперь ей было любопытно.

А Карри… Карри просто знал, что пройдет еще немного времени, и Кристен будет запросто летать с ним по трассе спиной к спине. Он видел, что под ее хрупкой оболочкой скрывается настоящий азарт, и ему это нравилось. Ему только нужно было немного времени.

35 глава

Вторая встреча с Мирандой и Нэйт уже не казалась Кристен такой натянутой и тяжелой. Они даже встретились не на нейтральной территории, не в каком-нибудь кафе или парке, а у Нэйт дома.

– По-моему, что-то изменилось с тех пор, как я была тут в последний раз, – заметила Кристен, оказавшись в квартире и немного оглядевшись.

– Мы купили новый шкаф в прихожую, – улыбнулась Нэйт. – У родителей на это не хватало денег, так что Кларенс помог.

– Он у тебя замечательный, – кивнула Кристен, рассматривая шкаф.

Миранда ничего не сказала. Она по-прежнему была как будто в прострации, и Кристен и Нэйт не знали, как ее расшевелить и чем ей помочь.

Когда все трое оказались на кухне, и Нэйт принялась разливать по чашкам чай, Кристен все-таки обратилась к Миранде с самым невинным вопросом, какой только смогла придумать:

– Чем занимаешься, пока учеба не началась?

Миранда посмотрела на нее исподлобья:

– Ничем.

«Так не бывает», – хотела сказать Кристен, но промолчала. Она меньше всех хотела тогда ехать на эти гонки – а в итоге обрела близкого человека. Миранда рвалась туда всей душой – а теперь просто таяла на глазах, и это было страшно.

– Сериалы смотрю, – добавила Миранда через несколько секунд.

Кристен и Нэйт переглянулись, и Кристен спросила:

– Какие?

– Разные, – девушка пожала плечами. – «Игру престолов».

– Там вроде недавно новый сезон вышел?

– Ну, он вышел еще весной и в начале лета, но да. Четвертый.

– Интересно?

Сама Кристен этот сериал так и не посмотрела. Может быть, потому, что она в принципе не так любила сериалы, как полнометражные ленты. На сериалы у нее не хватало терпения – зато фильмы Кристофера Нолана она ждала как манну небесную и всегда ходила на них в кино. Этой осенью, например, должен был выйти «Интерстеллар». Она о нем уже все уши Карри прожужжала, и тот со смехом пообещал непременно сходить с ней на один из премьерных сеансов.

– Интересно, – эхом отозвалась Миранда. Нэйт придвинула ей чашку с чаем, и Миранда обхватила ее обеими ладонями.

– Не обожгись, – предупредила подруга.

– Все нормально.

– И что там происходит, в этом четвертом сезоне?

– Например, Дейенерис прибыла в Миэрин, – сообщила Миранда.

– Дейенерис – это которая блондинка?

– Кристен, как тебе не стыдно, ты правда не знаешь Дейенерис Таргариен?! – вспыхнула неожиданно Миранда, и Кристен рассмеялась: именно такой реакции она и ждала. Конечно, она знала, кто такая Дейенерис, но ей нужно было как-то расшевелить подругу.

– Как Кевин? – спросила Нэйт, надеясь продолжить завязавшийся разговор, но этот вопрос явно стал ошибкой: Миранда тут же снова нахмурилась и отодвинула чашку с чаем:

– Мы расстались.

– Ооо, прости, милая, – расстроилась Нэйт. Кристен посмотрела на нее с укором. Обычно Нэйт была очень тактичной, но сегодня тактичность почему-то покинула ее. – Что произошло?

– Вообще-то, я потеряла его кольцо.

– Почему ты не сказала, что его украли?

– Как я должна была это сказать? – нахмурилась Миранда.

– Нуу… без подробностей. Украли и все. Неужели бы он тебе не поверил? – удивилась Нэйт.

– Я не знаю, – Миранда пожала плечами.

– Видимо, мой день рождения долго еще будет аукаться нам всем, – вздохнула тяжело Кристен.

– Ну, у тебя-то сейчас все хорошо, – возразила Миранда.

– Если ты имеешь в виду, в личной жизни, то да, все отлично. А вот в клубе большие проблемы.

Миранда хмыкнула.

– Что за проблемы? – спросила Нэйт. – Тебя снова преследуют?

– Нет, – Кристен покачала головой. – У «Ночных демонов» война с «Адскими гиенами». Если в двух словах, то «Гиены» хотят отобрать у «Демонов» территорию и клиентов, а потому всячески гадят. Это они подстроили ту аварию на трассе, а недавно стреляли еще в одного человека. А год назад они вообще сорвали серьезную сделку и обвиняют теперь в этом «Демонов». Один ублюдок по имени Родриго Лоуренс, у него кличка Косой, сдал всех копам, а потом…

– Косой? – переспросила Нэйт, насторожившись.

– Ну да, а что? Тут у многих дикие клички. Есть Шакал и Краснорожий Рори, а в «Демонах» – Лысый, Паук, Пес…

– Просто я уже слышала это имя, – перебила ее Нэйт.

– Ну, мало ли кому дают кличку Косой, – пожала Кристен плечами.

– Нет-нет, я слышала тогда, на гонках.

Тут Кристен насторожилась:

– И что ты слышала?

– Помните, я говорила, что уснула прямо на полу в хостеле?

Кристен и даже Миранда кивнули.

– Ну так вот, я упустила вас, зато случайно подслушала разговор двух парней, одного звали Косой, а второго Ламберт.

– Это «гиены», – сказала Кристен, которая сама уже давно знала всех по именам. – И о чем они говорили?

– О том, что это они подстроили аварию на трассе, и что какой-то Ривера будет доволен.

– Алонсо Ривера, их президент, – хмыкнула Кристен. – Какая же тварь этот Косой! Значит, он лично причастен к аварии!

– Как-то нелогично, – заметила Миранда. – То есть, сначала он сдал ваш клуб копам, а потом обвинил в этом вас же, да еще и убил вашего человека? Бредово…

– Там все гораздо сложнее, – сказала Кристен. – Но если говорить в общих чертах, то да, все так и есть.

– Хреново, – сказала Миранда.

Нэйт обеспокоенно посмотрела на Кристен:

– Ты ведь никому не скажешь, что это я тебе сказала? Я не хочу, чтобы этот Косой меня убил.

– Он видел твое лицо?

– Думаю, что нет… Нет.

– Это хорошо. Потому что я все равно обязана рассказать Карри. Он должен знать, что Косой еще хуже, чем мы поначалу думали.

Твою мать.

Вот же сука!

Как только можно быть такой тварью?!

Карри ходил по спальне из стороны в сторону. Кристен сидела на постели. Она только что рассказала ему то, что узнала на встрече с подругами, и его это ожидаемо взбесило.

– Я могу понять предательство! На это могут быть разные причины, правда! Я понимаю! – рычал он, по-прежнему меряя шагами комнату. – Но насколько мелочным и бездушным надо быть, чтобы после этого гадить нам, как будто это мы сделали, а не он?! Лучше бы держался в стороне! Но нет же, он лезет вперед! И гадит, гадит, гадит! – кулаки у него сжались, и он ударил в стену. Кристен вздрогнула.

– Скажи об этом отцу, – предложила она.

– Да бесполезно!

– Тогда Лысому.

– И что сделает Лысый?!

– Не знаю, – призналась Кристен. – Но если вы поговорите об этом, ты немного успокоишься, и вместе вы сообразите, что делать дальше.

– Я и без него знаю, что делать! Я должен поехать и поговорить с Косым. Лично, с глазу на глаз. И если потребуется, набить ему морду.

– Карри… – нерешительно возразила Кристен. В такие моменты она страшно за него боялась. – А если тебя убьют? Или ранят?

– Да мне насрать! – выдохнул Карри нервно.

– А мне нет, – сказала Кристен тихо, и Карри замер на мгновение, чувствуя, что налажал, а потом в два шага добрался до нее, наклонился, прижался лбом ко лбу и обхватил ее лицо ладонями:

– Не бойся, я буду в порядке.

– Угу, – уныло хмыкнула Кристен. Она была бы рада его никуда не отпускать. Была бы рада запретить. Поставить ультиматум. Приковать его к батарее наручниками. Но у нее не было наручников, а Карри ненавидел ультиматумы и когда ему что-то запрещали. Он сразу хотел сделать наоборот. Она с этим смирилась.

– Я позвоню тебе, как закончу.

– Закончишь… что?

– Говорить с ним.

– А прозвучало так, словно ты собираешься его убить.

– Пока нет, – ответил Карри уклончиво.

Дверь за ним закрылась, и Кристен уткнулась лицом в ладони. Может, не стоило передавать ему слова Нэйт?

Она просидела в одиночестве минут десять, но потом не выдержала и вышла из комнаты в коридор. Нужно было найти Лэсси, чтобы та заняла чем-нибудь ее время, пока Карри не вернется.

36 глава

Из-под колес летела пыль.

Наверное, с такой скоростью и с таким энтузиазмом он непременно выиграл бы на гонках штата, но сейчас это были не гонки. Сейчас была жизнь. Он мчался в резиденцию «Адских гиен».

Как и дом Джонсонов, назвать это резиденцией можно было только с большой натяжкой, и все же это было самым подходящим названием для места, где находился зал собраний «Адских гиен», где эти сволочи решали свои вопросы, плели свои интриги и готовили свои предательства. Здание «Демонов» было из белого кирпича, дом «Гиен» – из красного. Этажей было меньше – не три, а всего два. Зато был чердак. Внутри Карри бывал всего один раз, несколько лет назад, и уже плохо помнил, что там и как расположено. Но это было неважно. Он знал – «Гиены» следят за территорией. Как только он окажется слишком близко – его остановят.

Так и произошло. До места оставалось еще метров четыреста или даже больше, когда он услышал рев двигателя, и ему навстречу выехал другой мотоцикл.

– Ты чего здесь забыл, Джонсон? – раздался логичный вопрос, и по голосу Карри узнал Ламберта. Этому ублюдку он тоже хотел бы набить морду, но нет, не сейчас, не сегодня… Сегодня его целью был Косой.

– Мне надо потолковать с одним из ваших, – отозвался Карри.

– С кем это тебе надо потолковать? – иронично фыркнул Ламберт.

– С Лоуренсом, – крикнул Карри.

– С Косым? Зачем? – удивился его собеседник.

– Слишком много вопросов задаешь, салага.

– Работа у меня такая, чувак… Но окей, проезжай, он сейчас на месте. Я передам, что ты приехал, и он выйдет во двор.

– Ладно.

Карри и не ожидал, что все окажется так просто. Видимо, у Ламберта было сегодня хорошее настроение. Или он был достаточно в себе уверен, чтобы так близко подпускать врага. Или то и другое сразу.

Ламберт ушел в крутой поворот и в облаке пыли направился обратно к зданию. Карри поехал за ним.

Свой мотоцикл он припарковал так, чтобы в случае опасности до него можно было быстро добежать – прямо и без всяких препятствий в виде другого транспорта, заборов, деревьев или ям в асфальте.

Дожидаясь Косого, он закурил сигарету и задумчиво смотрел, как в небо уплывает серый дым.

– Какие люди, и без охраны! – раздался со стороны дома смешливый голос, и Карри обернулся. Навстречу ему шагал Косой. Как всегда, безупречно зализанные волосы, хорошенько выглаженная рубашка, сверху жилет клуба. Примерный мальчик с виду,сволочь и предатель по сути. – Не боишься, что я тебя кокну?

– Ламберт не предлагал мне сдать оружие, так что мой пистолет при мне, – отозвался Карри.

– Но ведь ты сюда не стрелять приехал, верно? Чего ты хочешь?

– Я хочу спросить, спокойно ли ты спишь?

Косой нахмурился, предчувствуя неприятный разговор, но ответил с присущим ему юмором:

– Зависит от того, с кем сплю… Тебе-то тоже в последнее время не спится небось, Джонсон? Твоя новая девчонка трахается лучше, чем Элисон?

Карри зарычал и сжал кулаки, изо всех сил стараясь не наброситься на эту тварь прямо сейчас, и Косой выставил вперед ладони:

– Поосторожней, тигр. Надеюсь, у тебя правда был веский повод приехать сюда и отвлечь меня от дел… У меня нет времени играть с тобой.

– У тебя нет времени играть со мной, но было время, чтобы подстроить аварию и убить нашего друга? – мрачно спросил Карри.

– Вау! Какие серьезные обвинения! – Косой рассмеялся ему в лицо. – А доказательства есть?

– Зачем нам доказательства? Я знаю, что это ты, и ты знаешь, что это ты. Можешь не признаваться, можешь сколько угодно шутить и ерничать, но это дерьмо все равно останется с тобой. Как и то, что ты предал свой собственный клуб. Ривера вообще в курсе этого?

– Чего? – в этот раз Косой, кажется, удивился куда искренней, даже шутить не стал. Вместо этого нахмурился и сплюнул на землю. – Тут у тебя тоже доказательств нет, верно? Так откуда ты весь этот бред берешь? Придумываешь сам? Тебе может в писатели податься, Джонсон?

Карри сделал шаг ему навстречу, а Косой тут же на шаг отступил и положил правую ладонь на кобуру.

– Ты вроде Достоевского и Толстого любишь, Джонсон, тебе не дают покоя их лавры? – продолжал он издеваться.

– Ты убил человека, и тебе смешно? – Карри мечтал, чтобы Косой перестал иронизировать, иначе у него скоро кончится терпение и он просто врежет ему по морде. А делать этого совсем не хотелось. Хотя бы ради Кристен. Ей будет больно видеть его с разбитой физиономией. А его точно изобьют, если он поднимет руку на Косого. Он прекрасно понимает, что за ними следят несколько пар глаз.

– Еще раз спрашиваю: с чего ты взял, что я убил его?

– Мне об этом сказал человек, который чисто случайно подслушал твой с Ламбертом разговор после гонок…

– Вот оно что! – хмыкнул Косой. – Это сильно меняет дело! В таком случае, ты же понимаешь, что это был приказ? Ты выполняешь приказы своего президента? Вот и я выполняю, Джонсон.

– А своей головы на плечах у тебя нет?

– О чем ты вообще? Если бы один человек отказался это делать – Ривера поручил бы дело другому. Ты знаешь порядки.

– Но зачем?! Зачем, твою мать?! Что вам сделал Эрик Ланберг?! – Карри сорвался на крик, и Косой невольно сделал еще один шаг назад:

– Потише, Джонсон. Ты должен понимать, что это месть.

– За что, черт побери?!

– За предательство.

Карри расхохотался:

– Ты серьезно? Мы знаем, что предатель – ты! И у меня есть доказательства! Знаешь, кто назвал мне твое имя? Джордж Кэмерон! Знаешь, кто этот человек?

– Детектив в отделе по борьбе с организованной преступностью. Я знаю это имя, Джонсон. Странно было бы его не знать. Но я не знаком с ним лично. Я никогда с ним не говорил.

– Ты говорил с ним по телефону.

– Нет, – усмехнулся Косой. – Но я знаю, кто говорил.

– Ты просто увиливаешь от ответа! – разозлился Карри.

– О нет, Джонсон… Просто я знаю, кто предатель. Мы все знаем, кто предатель. Рассказать тебе эту увлекательную историю? – Карри в ответ промолчал, и Косой принял это за согласие. Он еще мгновение подумал, но потом все же принял решение и продолжил: – Уверен, вы тоже искали способы вычислить предателя, хотя и делали вид, что это неважно. Ведь так было проще – свалить все на другой клуб и считать себя белыми и пушистыми, верно? Мы тоже делали вид. Но на самом деле искали. Мы добрались до Кэмерона – вы тоже, видимо, – но дальше зашли в тупик. Мы не могли подобраться к нему…

– А мы подобрались…

– Да без толку вы к нему подбирались, – Косой махнул рукой, и Карри напрягся. – В итоге мы пошли другим путем. Мы нашли парня, который сказал, что он хороший хакер, а еще – что он готов оказать нам услугу за определенную сумму денег. Денег, как ты понимаешь, пришлось потратить немало, потому что взламывать сервер центрального полицейского управления – работка тяжелая и опасная, – но в итоге все окупилось. Знаешь, что достал нам этот парень?

– Что? – мрачно спросил Карри.

– Запись телефонного разговора детектива Джорджа Кэмерона с неким… мм, Родриго Лоуренсом, то есть со мной. Но вот ведь ерунда – я никогда с этим детективом не разговаривал. На записи не мой голос. Просто человек представился моим именем, а полиция не стала проверять информацию, уж больно им хотелось поскорее рвануть в погоню за всеми нами… А мы прослушали запись и поняли, кто звонил на самом деле. И, знаешь, Джонсон, нет ничего удивительного в том, что мы подстроили эту аварию. Ривера был в ярости, когда узнал, кто развязал войну. Но велел действовать тайно – из-за каких-то своих, личных соображений он не хотел, чтобы имя предателя выплыло наружу.

– Зачем же ты тогда мне все это рассказываешь? – спросил Карри.

– Потому что вы обнаглели. Вы обвиняете нас, хотя начали все именно вы… Какого хрена? Вы не белые и пушистые.

– И кто же, по-твоему, всех нас предал?

– Ты вряд ли будешь рад, услышав это имя.

– Да куда уж хуже…

– Будет хуже, Джонсон. Потому что предатель – Джон Милтон.

37 глава

Карри показалось, что у него темнеет перед глазами, и на грудь ложится тяжелый камень, который вот-вот утянет на дно.

Это не мог быть Джонни. Просто не мог.

Карри знал Джонни Милтона почти всю свою жизнь. Карри было лет семь или восемь, когда Джонни впервые появился на пороге белого кирпичного дома, где вскоре остался навсегда. В те годы Джонни проводил с ним много времени за играми и разговорами, помогал с домашними заданиями. Он же наставлял его, когда Карри собирал свой первый мотоцикл – тот самый, с постамента в спальне. Он же поддерживал его во время разрыва с матерью. Джонни был одним из двух его лучших друзей. И пускай парни его возраста посмеивались – ты дружишь с пятидесятилетним стариком! – для Карри этот человек значил очень много. И он просто не мог быть предателем. Не имел на это никакого права.

Но Косой так, конечно, не считал. Увидев растерянность на лице Карри, он рассмеялся и пихнул его кулаком в плечо:

– Не ожидал, правда? А я тебе сказал – будет хуже!

– Ты лжешь мне, – процедил Карри сквозь зубы. Еще минуту назад ему хотелось, чтобы Косой перестал ерничать и ответил за свои поступки. Теперь ему хотелось, чтобы Косой шутил, врал, нес самый бредовый бред, какой только можно было себе представить! Лишь бы все это оказалось неправдой…

Но Косой больше не шутил:

– Идем внутрь, и я дам тебе прослушать запись того разговора.

Карри отшатнулся от него:

– Откуда мне знать, что я войду внутрь и ваши ублюдки не будут стоять там с кастетами?

– Все еще считаешь себя белым и пушистым, а нас последними тварями? – усмехнулся Косой. – Ну что же, тебе решать… Насильно я тебя не потащу. Можешь садиться на свой мопед и валить отсюда к чертовой матери.

Карри думал всего три секунды, потом кивнул:

– Окей, идем.

– Отлично, – удовлетворенно произнес Косой, и они направились внутрь.

Вместо парней с кастетами резиденция «Гиен» встретила Карри прохладным полумраком, постаментом с двумя мотоциклами в коридоре, доской памяти и почета с несколькими десятками фотографий в рамках, и недоверчивыми взглядами обитателей логова. Из знакомых Карри увидел только Ламберта, Рори и Шакала.

– Риверы дома нет, – сообщил ему Косой.

– Ривера не одобрит твой поступок, верно? – спросил Карри, и Косой пожал плечами:

– Он уже несколько раз сам порывался рассказать это твоему папаше, но все время откладывал. Думаю, он будет благодарен, что я наконец возьму эту миссию на себя, и «Демоны» перестанут прикидываться невинными жертвами. Вы ничуть не лучше нас. Вините теперь Джонни в смерти своего человека.

Карри сжал кулаки, но ничего не ответил.

Косой довел его до небольшой каморки, где стояли компьютерный стол и два стула.

– Садись.

Карри послушался.

Косой включил компьютер, и минуту они молча наблюдали, как по экрану бегут разноцветные полоски загружающейся системы. Потом загорелся рабочий стол. Несколько десятков значков почти полностью закрывали поставленный на фон черно-белый череп. Косой пощелкал мышкой, выкрутил на полную мощность звук колонок, и уже через мгновение на экране возника программа музыкального проигрывателя.

Карри напрягся, приготовившись слушать.

– Детектив Джордж Кэмерон, отдел по борьбе с организованной преступностью, здравствуйте.

– Здравствуйте, детектив. У меня есть важная информация по деятельности мотоклубов «Ночные демоны» и «Адские гиены».

– Назовите себя, пожалуйста, – попросил Кэмерон, но собеседник попытался уйти от ответа:

– Мне бы хотелось остаться анонимным.

– Это невозможно, – возразил детектив. – Мы не проверяем анонимные заявления без крайней на то необходимости.

– Думаю, это крайняя необходимость.

На другом конце провода помолчали, потом, видимо, Кэмерон принял решение:

– Представьтесь, или я положу трубку и буду вынужден отследить звонок, чтобы обвинить вас в мелком хулиганстве. У меня нет времени на игры.

– Ладно, окей, простите… – мужчина явно заволновался. – Родриго Лоуренс, мое имя – Родриго Лоуренс.

– Вы состоите в каком-то мотоклубе? – по-прежнему бесстрастно спросил Кэмерон.

– «Адские гиены», – отозвался голос.

– Хорошо, – очевидно, Кэмерон записывал за своим собеседником. – И какая же у вас информация, мистер Лоуренс?

– Сегодня, восемнадцатого мая, в два часа после полудня «Ночные демоны» и «Адские гиены» будут передавать большую партию оружия.

– Насколько большую?

– Порядка трехсот автоматов Калашникова.

– Где?

– На пересечении трасс V-5 и R-11.

– Сколько будет человек?

– Примерно по пять-шесть участников от каждого мотоклуба, а покупателей… не знаю, человека три или четыре. Всего тринадцать-шестнадцать человек.

– Отлично.

Его собеседник помолчал, потом спросил нерешительно:

– Мое имя останется нераскрытым?

– Разумеется, – подтвердил Кэмерон. – Мы не выдаем своих информаторов и надеемся на дальнейшее сотрудничество… – эта фраза прозвучала как заученный шаблон, но второго мужчину это, кажется, устроило:

– Хорошо.

Да, это был Джонни.

Стоило Карри услышать до боли знакомый и такой родной голос, как сердце у него сжалось, и он, кажется, почти не дышал те две минуты, что длилась запись телефонного разговора.

Косой выключил проигрыватель и пожал плечами:

– Теперь ты понял?

Карри неопределенно покачал головой. Это было слишком тяжело понять. Но да, очень многое стало ему теперь ясно.

Стало ясно, почему «Гиены» так отчаянно нарывались.

Стало ясно, почему они подстроили аварию на гонках.

Стало ясно даже то, почему во время последней стычки выстрелили именно в Джонни.

Но теперь появился другой вопрос: зачем? Зачем это было нужно человеку, который вот уже двадцать лет был верным членом «Демонов», близко дружил с вице-президентом и всегда выступал против любых войн и противостояний? Это не укладывалось в голове.

– Расскажешь это своим? – спросил Косой, и Карри растерянно пожал плечами. Он не знал, как поступить. Он не был уверен, что прямо сейчас выложит все отцу. Но ему точно нужно было поговорить с Лысым, а потом и с самим Джонни.

Косой проводил Карри Джонсона до мотоцикла, а потом вернулся в дом. Ламберт встретил его в холле:

– Поздравляю, ты раздавил его, как таракана.

Косой в ответ задумчиво хмыкнул:

– Знаешь, кто рассказал ему, что это мы подстроили аварию?

– Кто?

– Его девка, – сказал Косой уверенно.

– С чего ты взял? – удивился Ламберт.

– Я вспомнил… Когда мы говорили об этом, в холле хостела на полу кто-то лежал. Тогда я даже внимания на это не обратил. Думал, какой-нибудь наркоманище наширялся герычем и теперь ловит приходы. Но это была его девка. Он тогда утащил ее из бара, помнишь?

– Помню, – кивнул Ламберт. – Но почему ты решил, что после этого она пошла в хостел и валялась там на полу?

– А что ей еще было делать? Она была напугана, как овца. А там ее никто не трогал. Вот и прикорнула.

– Ну, не знаю, – с сомнением протянул Ламберт.

– Я помню темные волосы, торчавшие из-под пледа.

– Мало ли у кого могут быть темные волосы?

– Нет, это точно его девка. Она чертовски умная. Стоило ей появиться – и вот в нас уже летят обвинения в предательстве и в аварии! Она тут явно замешана.

– Хреново.

– Мы должны ее припугнуть, – сказал Косой. – Объяснить ей, что если она трахается с вице-президентом одного клуба, это не дает ей права подслушивать чужие разговоры и стучать на другие клубы.

– И как мы ее припугнем? – спросил Ламберт. Косой почесал подбородок:

– Пока не знаю, но я придумаю в ближайшие дни. А пока – ни слова Ривере.

38 глава

– Ты уверен, что это был его голос? – с сомнением произнес Лысый, и Карри грустно кивнул:

– Ага. По-твоему, за двадцать лет я не выучил его голос?

– Но как же так, – сокрушенно вздохнул Лысый. – Это просто… бред какой-то! В голове не укладывается!

– Нужно с ним поговорить, – сказал Карри. – У него наверняка есть какое-то объяснение этому поступку.

– Даже если так – его исключат из членов клуба, как только твой отец все узнает.

Карри кивнул:

– Поэтому пока мы будем молчать.

Кристен сидела в столовой вместе с Лэсси и Кирой.

Кира лепила пластилиновые фигурки. Брала большой кусок коричневого пластилина и скатывала из него колбаску, потом прикрепляла с одной стороны голову-шар, а с другой – тоненький хвостик. Потом вставляла снизу четыре ножки-спички. Получалась овечка. Таких овечек на столе стояло уже девять штук – Кира решила сделать настоящую отару. Почему овечки были коричневого цвета, оставалось загадкой.

Лэсси листала модный журнал и периодически разворачивала его в сторону Кристен, показывая пальцем на какую-нибудь модель:

– Смотри, клевое платье!

– Ага, – Кристен покорно соглашалась.

– И туфли тоже!

– Ага…

Сама Кристен пила кофе и дожидалась Карри. Сердце у нее было не на месте. Лэсси понимала это и всеми силами старалась ее отвлечь, но получалось так себе.

– С ним все будет хорошо, – попробовала она утешить подругу, когда та высыпала себе в кружку четвертый за последний час пакетик растворимого кофе и залила его крутым кипятком.

– Откуда тебе знать? Почему вообще он поехал туда один? Разве ваши законы этого не запрещают?

– У нас нет законов, только негласные правила и негласный кодекс чести, – Лэсси пожала плечами. – Но ты ведь знаешь Карри. Если он что решил – ему наплевать на любые правила и на любые кодексы.

– Вдруг его убьют?

– Это будет слишком отчаянно даже для «Гиен».

– А если он кого-нибудь убьет?

– Разве он похож на убийцу?

Кристен поморщилась:

– Он похож на человека, которым движут эмоции…

– Не самом деле, Лиам куда эмоциональнее, – возразила Лэсси. – У Карри есть рассудок, и он умеет им пользоваться. Даже если внешне он кажется горячим и агрессивным, он все равно понимает, что можно и что нельзя делать… Чтобы он по-настоящему сорвался с цепи, должно случиться что-то из ряда вон выходящее…

Тут в столовую вошла Алисия, и Кира тут же с радостными воплями бросилась к ней:

– Мама, смотри! Тебе нравится?

Женщина повертела в руках пластилиновые фигурки:

– Это Лэсси тебе посоветовала вставлять спички?

– Нет, это Кристен, – Кира указала на девушку пальцем, и Кристен невольно рассмеялась. Алисия улыбнулась:

– Хорошая идея! Вы не видели отца?

– Он сказал, что поехал по делам, – сказала Лэсси.

– Мне он сказал то же самое, – кивнула Алисия. – Но я не знаю, что это за дела, и прошло уже пять часов. Он не берет трубку.

– Это странно, – Лэсси нахмурилась. Алисия и вовсе выглядела очень обеспокоенной. Кристен сразу вспомнила слова Карри: «я думаю, он что-то замышляет», – и ей тоже стало не по себе. Что, если в этот самый момент Брэдли Джонсон закапывает труп Алонсо Риверы где-нибудь на пустыре под Сакраменто? Она потрясла головой, чтобы отогнать бредовые мысли.

– Что такое, дорогая? – спросила у нее Алисия и накрыла ее ладонь своей. Как бы Карри ни показывал свое недоверие к мачехе, Кристен эта женщина нравилась. Она была заботливой и доброй, ее стараниями в доме всегда царил уют, завтраки, обеды и ужины были невероятно вкусными, а младшая дочка Кира всегда была ухожена, красиво наряжена и занята чем-то интересным.

– Все нормально, – Кристен натянуто улыбнулась. На душе у нее скребли кошки.

– В любом случае, пора ужинать, – объявила Алисия, пытаясь взбодрить всех, и себя в первую очередь. – У нас сегодня овощное ассорти, кукурузный суп и куриная грудка с соусом и пюре.

– А на десерт? – спросила Кира.

– А на десерт вишневое мороженое.

Посовещавшись, Карри и Лысый решили сразу же поговорить обо всем с Джонни. И не рубить сгоряча, а постараться понять, что могло заставить их друга так поступить?

Джонни сидел за смотровым пультом – вообще-то, ему не полагалось этого делать, но когда Брэдли отсутствовал, а у Карри и Лысого были неотложные дела, Джонни без проблем их подменял. Правда, у него была уже не та хватка и не то зрение, так что иногда он по несколько раз перематывал записи, если не мог с первого раза понять, знаком ему промелькнувший в кадре человек или нет.

Когда Карри и Лысый зашли к нему, Джонни сидел, забросив обе ноги на стол. Пивное пузо смотрело в потолок, а сам он рассеянно дергал пальцами вставленное в левое ухо серебряное кольцо. Взгляд был крепко прикован к экрану.

– Как ты, Джонни? – улыбнулся Карри, подходя ближе и вставая у друга за спиной. Джонни нажал на паузу, боясь пропустить что-то важное, и только после этого обернулся:

– Проверить меня пришли?

– Да мало ли ты смотришь порнушку вместо записей с видеокамер? – фыркнул Карри, и все трое рассмеялись. Сердце у Карри заболело еще сильнее. Ему не хотелось начинать этот разговор. Он боялся узнать что-то такое, что раз и навсегда отвернет его от Джонни. Он боялся потерять друга. Но выбора ему не оставили.

– Если бы я смотрел порнушку, мой член стоял бы торчком! – сообщил со смехом Джонни. – А он сморщен, как стручок гороха, можешь проверить!

– Я верю тебе, друг, – улыбнулся Карри, но на этот раз улыбка получилась как будто вымученной.

– Все нормально? – обеспокоенно спросил Джонни.

– Лучше ты нам скажи, все ли нормально, Джонни, – включился в разговор Лысый, и его слова прозвучали совсем не как угроза, скорее как дружеский намек человека, который хочет помочь, но еще не знает сути проблемы.

Джонни нахмурился:

– Нуу… да, а что случилось-то? Вы как будто не в себе.

– Я был у Косого, – сообщил Карри.

– Этот ублюдок еще что-нибудь натворил? – с сомнением спросил Джонни.

– Я думал, он предатель. Его имя назвал детектив Джордж Кэмерон.

Взгляд у Джонни стал настороженным:

– Но?

– Но он не предатель. Потому что предатель – это ты.

Карри ждал чего угодно. Любой реакции. Джонни мог сделать вид, что не понимает, о чем речь. Мог отчаянно отрицать. Мог обидеться. Рассердиться, вскочить на ноги, обвинить друзей в недоверии. Мог попробовать сбежать. Мог переложить вину на кого-то другого… Но вместо всего этого он как-то покорно кивнул и просто сказал:

– Да, это я.

Карри и Лысый переглянулись, и Карри невольно принялся массировать указательным и большим пальцами переносицу. Он тоже мог отреагировать теперь как угодно. Наброситься на Джонни, обвинить его в разрушенной дружбе, во лжи и предательстве, в смерти Эрика… Но вместо этого он промолчал и отошел немного в сторону. Его сжирала боль, и слова просто застряли в горле.

– Джонни, – разочарованно вздохнул Лысый, и Джонни опустил голову:

– Я должен был рассказать вам, но не смог… Просто не смог. Вся моя жизнь – это клуб, мне некуда отсюда идти…

– Зачем ты это сделал?

– Долгая история.

– Мы готовы слушать, друг.

39 глава

Джон Милтон родился в одна тысяча девятьсот шестьдесят четвертом году в Дейвисе, штат Калифорния, и это случилось ровно через год после исторического события – убийства Джона Кеннеди. Родители мальчика, Идрис и Кларисса Милтоны, были ярыми демократами и поклонниками покойного президента, а потому назвали в его честь своего сына.

Впрочем, имя ему особенно не помогло, ведь Джонами звали каждого третьего мальчишку в их дворе. Скорее, это приносило неудобства. Когда школьный учитель вызывал к доске – «Джон!» – сразу три или четыре Джона в классе поднимали головы, не зная, к ним это обращаются или нет. Когда на улице какая-нибудь симпатичная девушка окликала своего друга – «Джон!» – вместе с тем самым Джоном на голос поворачивались еще два-три мужчины. В конце концов, Джон Милтон начал просить друзей называть его Джокер – в честь любимого персонажа комиксов. Это прозвище закрепилось за ним на все школьные и университетские годы.

Школу Джон закончил с отличием – его мать была учительницей английского языка и всячески наставляла сына, – и выбрал своей профессией юриспруденцию. Это было его собственное решение: он хотел помогать людям. Когда пришла пора определяться со специализацией, он выбрал уголовное право.

Первая же практика встретила его пыльными коридорами провинциальных полицейских участков, хамоватыми младшими сотрудниками и вечно раздраженными детективами. В судах дело обстояло примерно так же: сонная атмосфера, грязные камеры следственных изоляторов, полнейшее равнодушие к судьбам обвиняемых. Конечно, так было не по всей стране и уж точно не по всему миру, но маленький Дейвис казался двадцатилетнему Джону сонным царством. Он был молод, в голове у него роились благородные мысли и идеалы, и он почти сразу понял, что нужно переезжать в большой город.

Его выбор пал на Сакраменто – один из самых крупных мегаполисов штата Калифорния. Родители провожали его с грустью, но понимали, что их мальчик вырос, и впереди у него своя собственная жизнь. Университет к тому времени был закончен, в рюкзаке лежали диплом с отличием, костюм-тройка и несколько клетчатых рубашек. Сакраменто он отправился покорять почти без денег.

Город не принял его с распростертыми объятиями: рабочих мест по его специальности не оказалось, и первые полгода пришлось работать барменом. Там-то он и встретил Камиллу. Ками была очень деятельной девушкой: она училась на хирурга, подрабатывала лаборанткой, а в свободное время помогала лучшему другу – владельцу бара, – разносить коктейли. Официальной зарплаты у нее здесь не было, только чаевые, зато какие! Посетители любили улыбчивую девушку: она была дивно хороша. Пышные огненно-рыжие локоны до самой талии и зеленые глазищи, за которые местные алкоголики прозвали ее Ведьмочкой. Ведьмочка была очень добра с этими пьяницами, никогда не чуралась, не морщила очаровательный носик, так что те были повально влюблены в нее и щедро отдавали ей все, что было в карманах. Вот только сама Ками, конечно, никого из них не любила, да и вообще не была уверена, что любовь – это для нее.

Когда Джон устроился на работу в бар, именно Камиллу попросили все ему здесь показать, научить обращаться с бокалами и бутылками и мешать коктейли.

В первые дни у Джона все валилось из рук, а Камилла смеялась над ним так заливисто и искренне, что весь местный сброд, кажется, мгновенно приревновал свою Ведьмочку к новому бармену. Впрочем, потом полюбили и Джона: он тоже не морщил нос, всегда доверху наполнял пивные кружки, а в виски с колой наливал больше виски, чем колы. Благодаря этому бару Джон лишился и своих розовых очков: мир вокруг был сложным, опасным, грязным, но, если приглядеться, не таким уж дерьмовым, потому что в нем были ночные киносеансы, пиво и рыжеволосая девушка, в которую он влюбился без оглядки.

Они подружлись почти сразу и почти сразу стали неразлучны. Через полгода, когда Джон наконец смог устроиться по профессии, он стал приходить в бар в свободное время. Его принимали там как своего.

Еще через полгода Камилла переехала жить к нему на съемную квартиру, а он сделал ей предложение. Она согласилась, и они поженились, а вскоре переехали в небольшой уютный домик, который удалось купить Джону. К тому времени Ками была уже беременна. У них родилась дочь Александра.

Крупная адвокатская контора, где оказался Джон, занималась уголовными делами. Адвокаты, работавшие здесь, защищали коррумпированных или обвиненных в коррупции политиков, крупных бизнесменов, у которых были проблемы с налогами, реже – грабителей, еще реже – насильников и убийц, или тех, кого обвиняли в изнасилованиях и убийствах. Каждая такая история, каждое дело были индивидуальны, а Джон был человеком, который не привык судить, не разобравшись в сути. Он не хотел защищать по-настоящему плохих людей – пускай даже за большие деньги, которые те обычно предлагали. Но он был уверен – иногда и убийство можно оправдать. Если молодая девушка убивала своего насильника, он готов был ее защищать. Если покалеченная женщина душила подушкой свего мучителя мужа, он готов был ее защищать. Если отчаявшийся мужчина до смерти избивал водителя, сбившего в пьяном угаре его пятилетнюю дочь, он готов был его защищать. Таких дел у Джона набралось несколько десятков, и он всего за пять-шесть лет сделал неплохую карьеру. Пока одно дело не изменило всю его жизнь.

Карли Климм была начинающей моделью. Богатый отец продвинул ее в этот бизнес еще в шестилетнем возрасте, а сейчас ей было шестнадцать, и за нее боролись сразу несколько крупных агентств. Карли снималась в фотосессиях и рекламных видеороликах, периодически мелькала на обложках и однажды уже прошлась по подиуму на показе Chanel. Карли была трудоголиком, а родители тщательно оберегали ее от плохого влияния богемной тусовки. Никакого алкоголя, травки, таблеток. Никаких вечеринок и клубов. Здоровый сон, натуральная пища, учеба и работа. Карли была хорошей девочкой.

Стэнли Эшворд был плохим мальчиком. Он был боксером и обладателем сразу нескольких престижных боксерских титулов. Толпа его обожала – в свои двадцать шесть он добился того, чего многие не добивались за всю профессиональную спортивную карьеру.

Как эти двое познакомились? Карли была приглашена Кевином, менеджером Стэнли, для участия в новой рекламной кампании его подопечного. Рекламная кампания включала в себя несколько фотосессий, съемки видеоролика и три или четыре совместных появления на клубных тусовках. Родители Карли были не в восторге от такого предложения, но дали добро. Они знали, что это принесет большие деньги и привлечет к их дочери дополнительное внимание.

Вот только все пошло не так, как планировалось. После первой же вечеринки Карли выпрыгнула с балкона восемнадцатого этажа элитного отеля. Смерть наступила моментально.

Когда началось следствие, выяснилось, что Стэнли Эшворд, в надежде трахнуть красивую девчонку в конце вечера, подсыпал ей в минеральную воду какие-то таблетки. Он надеялся, что под их влиянием Карли окажется податливой и на все согласной. Вот только наркотик произвел совершенно другой эффект. Когда вещество распространилось в крови девушки и ударило в мозг, это спровоцировало приступ ее старой, тщательно скрываемой от прессы депрессии. Оказалось, девушка никогда не хотела быть моделью, этот грязный бизнес ее ничуть не привлекал, а ее тайной и настоящей страстью были животные. Девушка мечтала выучиться на зоолога или эколога и уехать куда-нибудь в африканскую саванну спасать львов. Родителей такой расклад не устраивал, так что они упрямо задавливали увлечение дочери.

Приступ начался с истерики и слез. Они находились в номере Стэнли, и его такое поведение поначалу позабавило. Когда девушка ринулась на балкон, он не стал ее останавливать. Решил, что она успокоится и вернется. Вместо того, чтобы попытаться помочь ей, он просто налил себе бокал коньяка и упал на диван. Через восемь минут в его дверь уже звонили полицейские – девушка спрыгнула вниз.

Родители Карли обвинили во всем Стэнли.

Стэнли во всем обвинил их.

Пресса взорвалась гневными статьями о «загубленной юной душе».

И тут на арене событий появилась третья фигура – молодой человек Карли по имени Майкл. Его существование Карли скрывала – и от родителей, и от прессы. Майкл был порядочным и добрым парнем, как выяснилось позже, он много раз предлагал Карли сбежать и заниматься тем, чем ей хочется, но Карли не решалась – ее лицо было слишком узнаваемым, и она не хотела разочаровать родителей. А теперь Карли умерла, и Майкл заявил о своем существовании, дав журналистам несколько скандальных интервью и обвинив в гибели своей девушки ее родителей и «этого ублюдка Эшворда».

Эшворд к тому времени и так начал терять рейтинги. Возмущенные поклонники отворачивались от своего кумира, погубившего молоденькую девушку. Заявления Майкла стали последним гвоздем в гроб его карьеры. Эшворд подал на Майкла в суд. Майкл тут же оформил ответный иск.

В этом деле Джон Милтон защищал Майкла. Романтичный и глубоко страдающий юноша показался ему искренним и добрым. Дело не было явным криминалом, как большинство предыдущих, но все-таки было непосредственно связано со смертью девушки, кроме того, Майкл сам попросил у Джона помощи, и тот не смог отказать.

Дело они выиграли. Чуть позже на Стэнли подали в суд и родители Карли – и тогда он оказался окончательно потоплен. Ему дали несколько лет колонии строгого режима (за доведение до самоубийства, за хранение и употребление наркотиков и за другие, более мелкие проступки), все боксерские ассоциации отказались с ним сотрудничать, многие родственники и друзья отвернулись.

В своем провале Стэнли обвинил очень многих людей – «проклятую шлюху» Карли, ее «тварей-родителей», «самовлюбленного болтуна» Майкла и, конечно, «ублюдского адвокатишку» Джона Милтона.

У Стэнли были связи с криминальным миром, и он попросил своих друзей помочь ему в планировании мести.

В одну из ночей после обвинительного приговора в Сакраменто подожгли сразу три дома – дом Карли (ее родителям удалось выбраться из огня самостоятельно), дом Майкла (его вытащили спасатели, и он отделался небольшими ожогами) и дом Джона Милтона, где находились на тот момент Джон, Камилла и их маленькая дочь.

Спасатели не успевали приехать вовремя, а огонь распространялся очень быстро. Услышав крики о помощи, увидев огонь и дым, на помощь Джону и его семье пришли местные байкеры из клуба «Ночные демоны».

Они вытащили из огня всех троих. Вскоре подоспели пожарные машины и кареты скорой помощи.

Сам Джон отделался небольшими ожогами на груди и руках.

Камилла пострадала намного сильнее – ей обожгло лицо, и врачам пришлось срочно положить ее в реанимацию. Но в конце концов она осталась жива, хотя обезображенное лицо и осталось навсегда воспоминанием о страшной ночи.

Малышку Александру спасти не удалось. Она практически сгорела заживо. Когда подоспели врачи, она была уже мертва.

Вскоре после похорон дочери Джон и Камилла расстались, и никогда больше не виделись друг с другом.

Джон обрел новую семью – мотоклуб «Ночные демоны».

Там его прозвали Джонни – за доброту и сострадательность. Это обращение осталось с ним до нынешнего дня.

Полиция не смогла вычислить поджигателей.

Джонни не смог доказать причастность к этому Стэнли Эшворда.

Тем временем, Стэнли Эшворд провел за решеткой больше, чем ожидалось. В тюрьме он ввязался в какие-то разборки, убил человека, и ему продлили срок. На свободу он вышел только в январе две тысячи тринадцатого. Ему было сорок пять, и у него не было ни единого шанса вернуться в спорт. Поэтому он присоединился к «Банде Альвареса» – крупной криминальной группировке, с членами которой познакомился в тюрьме.

«Банда Альвареса» – ее главаря звали Диего Альварес, – промышляла самыми разными видами незаконного бизнеса: проституция, порнография, торговля оружием и наркотиками, оформление поддельных документов, содействие беглым преступникам. Эти парни тусовались на противоположной окраине Сакраменто, так что почти не пересекались с «Демонами» или «Гиенами». Но обширная территория клубов давно манила их, и когда они начали разрабатывать план захвата, Стэнли охотно предложил свою помощь. Он заявил, что им не следует торопиться – сначала нужно позволить «Демонам» и «Гиенам» уничтожить друг друга, тем более что между ними и так идет непрекращающееся соперничество. Пешкой в их игре должен был стать Джонни. Его задачей было найти способ и поссорить два клуба.

Стэнли нашел отличные рычаги давления: он похитил Камиллу и пообещал убить ее, если Джонни откажется на него работать. Именно это заставило мужчину позвонить в отдел по борьбе с организованной преступностью и рассказать Джорджу Кэмерону о готовящейся передаче оружия.

Но и тогда Стэнли не отстал от него, заставив шпионить для «Банды» и периодически докладывать, как обстоят отношения между клубами. Джон старался выдавать как можно меньше информации. Это тянулось уже год и явно не собиралось заканчиваться.

Джонни отчаянно храбрился – он не подавал и виду, что что-то идет не так. Но сейчас… сейчас, рассказывая все Карри и Лысому, он почувствовал какое-то облегчение. Конечно, все в «Демонах» и раньше слышали историю о Карли Климм и боксере Стэнли Эшворде, но никто не знал, что сейчас Эшворд состоял в «Банде», и уж тем более никто не знал, что он шантажировал Джонни. Ситуация была дурацкая – и, кажется, совершенно безвыходная.

40 глава

– Почему ты не мог привезти Камиллу в клуб, а потом рассказать обо всем нам? Тогда тебе не пришлось бы жить с этим целый год и шпионить для Альвареса, – удивился Лысый.

– Потому что он угрожал убить не только ее, но еще и Майкла, и родителей погибшей девочки, – Джонни покачал головой и вздохнул.

– Значит, теперь нашу территорию хочет еще и Альварес? – хмыкнул задумчиво Карри.

Джонни кивнул.

– Час от часу не легче, – заметил Карри. – Выяснив, кто предатель, мы надеялись остановить войну, а не обрести нового противника.

– Этот противник существует уже давно, – возразил Джонни. – Просто мы для них – не главная цель. Они хотели окрепнуть сами и заставить нас ослабнуть. И не только нас, но и «Гиен».

– Интересно, в курсе ли «Гиены»?

– Вряд ли, – Джонни пожал плечами. – «Банда» – это не мотоклуб, у них немного другая тусовка.

– Тогда зачем им наша территория?

– Я и сам толком не знаю… Но кто откажется от такого сочного куска криминальной земли? Удобно расположенное место, отличная инфраструктура, много точек для работы с клиентами, полиция сюда суется редко…

– И все же, это слишком… У нас тут что, клад закопан, черт возьми? – фыркнул Карри.

– Что делать будем? – спросил Лысый.

– Да нечего тут делать… Я сдамся Брэдли, – сказал Джонни.

– С ума сошел? – возмутился Карри. – Отец с тебя шкуру сдерет… в прямом и переносном смысле.

– Знаю, – Джонни вздохнул. – Но я устал от этой лжи. Я счастлив, что вы меня раскрыли. И рад, что это были именно вы.

Карри снова впился в переносицу большим и указательными пальцами:

– А как же Камилла, Майкл, мать и отец Карли? Вдруг теперь Стэнли или Альварес их убьют?

– После изгнания я съезжу к каждому из них и предупрежу об опасности.

– Не лучше ли сделать это сразу?

Джонни хмыкнул:

– Не обязательно. Стэнли не следит за мной день и ночь. Мы созваниваемся раз в две или три недели. Пока он уверен в моей верности.

Кристен знала, что Карри пришел домой, но он все еще не заходил к ней, и это беспокоило. Значит, случилось что-то серьезное. Значит, сейчас они с Лысым решают какие-то важные вопросы…

Она снова провела кистью по листу бумаги. В последние дни она почти не рисовала. Все больше проводила времени с Карри, все меньше – за мольбертом. Но вдохновение никуда не делось – ей по-прежнему хотелось творить. Поэтому сегодня, когда выдался вечер без Карри, она решила воплотить в жизнь одну старую идею.

Кисть скользила по бумаге легко и быстро, прорисовывая черты любимого лица. Теперь Кристен не нужно было, чтобы Карри стоял перед ней – она отлично помнила каждую черточку его лица и тела, все морщинки, пятнышки, вены, каждую вздыбленную мышцу.

Она знала, что ему сейчас тяжело. Знала – и почти ничем не могла помочь. Конечно, она засыпала и просыпалась рядом с ним, они вместе завтракали, горячо и подолгу занимались любовью, гоняли по трассе на мотоцикле, она еще несколько раз рисовала его портреты, он читал ей вслух какие-то дурацкие рассказы, дразнил ее, соблазнял, целовал, а она смеялась и поддавалась, и готова была вечность провести в его объятиях… Но она не могла решить главных вопросов – тех, что касались клуба. Она не могла остановить войну «Демонов» и «Гиен», не могла вернуть Эрика Ланберга, не могла дать дельный совет… Единственное, что было в ее силах – притвориться полицейским, но помогло ли это? Сдвинуло ли дело с мертвой точки? Все запуталось только сильнее.

Она перемешала в палитре краски и нарисовала радужку его глаз – ярко-зеленых, как изумруды на солнце. Потом протянула шрам от левого глаза до самого подбородка. Много раз она касалась этого шрама, целовала его, и он не казался ей некрасивым, но она не знала, при каких обстоятельствах он появился. Она много чего не знала. Но понимала одно: Карри живет в ужасном мире.

Ей много раз снился один и тот же сон. Они с Карри сидели где-то на улице, под открытым небом, на берегу реки или озера, и она говорила ему:

– Давай сбежим?

– Куда? – удивлялся Карри.

– Куда угодно.

– Но я не могу, – Карри хмурился, и она чувствовала, что он от нее отдаляется. – Здесь вся моя жизнь, мой дом, моя семья…

– Но разве ты меня не любишь?

– Люблю. Безумно.

– Тогда давай сбежим! Просто уедем куда-нибудь подальше из этого дома, от всех этих разборок, предательств, убийств! Прочь из Сакраменто! На западное побережье, давай? Я никогда не была в Нью-Йорке…

Она протягивала ему руку, и он смотрел на ее тонкие пальцы настороженно, задумчиво… а потом она просыпалась, так ни разу и не увидев, какой он сделал выбор – она или клуб? Она знала, почему подсознание блокирует окончание этого сна. Потому что сердцем она надеялась: он выберет ее. А разумом понимала: он выберет клуб.

Брэдли Джонсон слушал Джонни с отсутствующим выражением лица, и только медленно постукивал пальцами по деревянной столешнице в зале собраний. Карри и Лысый сидели рядом – на случай, если президента придется оттаскивать от Милтона силой. Но Брэдли был на удивление спокоен.

– Таким образом, ты заявляешь, что на нашу территорию, помимо «Гиен», покушаются еще и головорезы Альвареса? – спросил он, когда Джонни закончил свой рассказ и замолчал.

– Да, сэр, – Джонни кивнул.

– Да брось, какой я тебе сэр? – фыркнул Брэдли. – Думаешь, уважительное обращение тебе как-то поможет? Сомневаюсь. Ты принес мне плохие новости, Джон Милтон. И ты меня предал. Ради чего? Ради бабы!

– Ради женщины, которую я люблю, – сказал Джонни твердым голосом.

– Вы не виделись двадцать лет. По твоей вине погибла ваша общая дочь, а ее саму чуть не убил Стэнли Эшворд. Так себе история любви, – заметил Брэдли. – Это не оправдывает твоего поступка.

– Отец… – попробовал вмешаться Карри, но президент поднял указательный палец и оборвал его на первом же слове:

– Заткнись.

Карри покорно замолчал.

– Где-то в глубине души я тебя понимаю, Джонни. И даже прощаю тебя – как друг и как мужчина, который тоже любит. Но как президент я не могу простить тебя, ты ведь это понимаешь?

– Да, – произнес Джонни севшим голосом.

– Завтра мы лишим тебя всей клубной символики и, если останешься жив, можешь идти на все четыре стороны. Хоть даже к своей Камилле. А сегодня переночуешь здесь. Карри, присмотри за ним.

– Он сам признался, – заметил Карри. – Вряд ли он теперь сбежит, отец.

– Все равно.

На часах была полночь, и Кристен собиралась уже ложиться спать, когда за дверью послышались шаги, и в спальне появился Карри. Девушка едва не бросилась к нему на шею:

– Наконец-то! Я так заждалась тебя… Как все прошло?

– Хреново, – сообщил мрачно Карри.

– Что случилось?

– Предатель – не Косой.

– А кто?

– Джонни.

– Что за… – начала Кристен, но Карри не дал ей договорить, приложив палец к ее губам:

– Не хочу разговаривать. Ты рисовала меня? – он мельком взглянул на стоящий посреди комнаты мольберт с незаконченным портретом. – Ты по мне соскучилась?

– Что за глупый вопрос? – нерешительно спросила Кристен, не понимая, что происходит. – Конечно, я…

– Тогда займись со мной любовью.

Кристен все еще смотрела на него широко открытыми глазами. Обычно он соблазнял ее, дразнил, приставал. Сейчас он вел себя странно и даже пугающе, но она все-таки сделала шаг навстречу и положила ладонь на его теплую щеку, прямо поверх шрама. Он закрыл глаза, зажмурился на мгновение, подумав о чем-то своем, а потом быстро прижал ее к стене, и она чуть не задохнулась от поцелуя.

41 глава

Кристен никогда не видела Карри таким, как сейчас. Он всегда был с ней нежным, даже если настойчивым – все равно нежным. Сегодня он был как будто где-то далеко своими мыслями. И этот секс – нет, он не был механическим, но Карри как будто пытался доказать что-то – ей? самому себе? – как будто хотел заклеймить ее своим горячим напором.

Она задохнулась, когда он развернул ее лицом к стене и скользнул горячими, дрожащими ладонями по ее телу. Бесцеремонно забрался пальцами под тонкую ткань футболки, задрал бюстгальтер, обхватил груди ладонями, крепко сжимая, утыкаясь носом куда-то ей в затылок. Она ощутила укус в плечо, почувствовала, как его ладони скользят по ее животу и ниже, быстро, бессовестно вторгаясь между ее ног. Она невольно свела бедра, чувствуя какую-то неловкость, но его хриплый голос прозвучал в самое ухо серьезно и строго:

– Расставь ноги, – и она подчинилась, запрокидывая голову ему на плечо и едва шепча слабым голосом:

– Да что с тобой сегодня…

Его пальцы дернули резинку плавок и скользнули внутрь, ущипнули нежную кожу, испачкались в выступившей влаге. Кристен глухо застонала, услышав, как звякает пряжка его джинс, и твердый горячий член утыкается в ее бедра. Он быстро стащил с нее джинсы и плавки, несильно ударил ладонью по заднице, и болезненно-сладкое, ноющее ощущение разлилось по ее телу, отдаваясь спазмом внизу живота. Она сжала зубы, царапая пальцами стену и ерзая от нетерпения.

Она всегда текла быстро и много, и его это заводило. С самого первого дня он знал, что действует на нее, как удав на кролика. Бессовестно и беспощадно. И он всегда наглопользовался этим, дразнил ее, доводил до исступления, а потом довольно ухмылялся, когда она ерзала под ним и умоляла: «трахни меня». Но сегодня у него были другие планы. Сегодня он хотел трахнуть ее – очень быстро и очень жестко. Почему – он объяснит себе и ей потом. А сейчас существовали только ее влажная, пульсирующая щель и его стоящий колом напряженный член. Он загнал его до самого упора – быстро и глубоко, так что она выгнулась в спине, запрокидывая голову, хрипло вскрикивая, зажмуриваясь от переизбытка ощущений. Карри схватил ее за волосы, накручивая их на кулак, оттягивая ее голову еще дальше, вдалбливая в нее член частыми, жесткими толчками. Запах пота и секса моментально распространился по спальне, и влажные хлюпающие звуки ударов перемежались с ее стонами и его рычанием.

Он был жестким, даже жестоким, и это, наверное, должно было ее напугать, но она просто не успела испугаться. Сладкие спазмы быстро разлились по телу, кожа горела и истекала потом, и все, что она могла, это покорно наклониться, бессовестно подставить ему зад и двигаться навстречу, насаживаясь на его твердый член.

Когда он неожиданно прервался, она с мучительным всхлипом свела бедра – неожиданное ощущение пустоты и неудовлетворенности почти болью отозвалось между ее ног. Но Карри быстро толкнул ее на постель, забираясь следом, подтягивая ее к себе за бедра, забрасывая ее ноги на свои плечи и тут же снова вдалбливаясь в нее с новой силой.

Она вцепилась пальцами в простыню по бокам от своей головы. Вены вспухли, все мышцы пульсировали. Она изо всех сил старалась не кричать, но это было слишком, слишком для нее… Когда она наконец разжала зубы, и громкий, мучительный ерик почти прорвался наружу, он быстро просунул руку и заткнул ее рот своей ладонью. На мгновение ее охватила паника – как дышать?! – но это было неважно, совершенно неважно, потому что к ней подступал оргазм, и еще через мгновение она забилась в конвульсиях, выгибаясь дугой и покорно мыча что-то в его ладонь.

Она кончила, и он тут же перевернул ее на живот, снова подтягивая ее к себе и принимаясь ее трахать. Он видел, что на ее глазах выступили слезы и она задыхалась от переизбытка ощущений, но в нем было столько агрессии, столько желания, что он едва ли обратил на это внимание… Снова схватил ее за волосы, притянул к себе, заставляя встать на колени и прижаться спиной к его груди… Его горячая ладонь легла на ее шею, поверх вспухших пульсирующих вен, и она застонала ему прямо на ухо…

Кровать, пускай даже привыкшая к таким развлечениям, ходила ходуном и поскрипывала, ударяясь металлической спинкой о стену, и Кристен извивалась в его руках, близкая к новому оргазму. За секунду до этого он успел толкнуть ее обратно лицом в подушку, и ткань заглушила ее громкий крик…

– Курить будешь? – спросил он спокойным голосом, точно не кончил всего минуту назад. Кристен лежала рядом, распростертая на постели. Она не умела так быстро восстанавливать дыхание. «Годы практики», – сказал как-то Карри, но Кристен не очень хотела знать, с кем и сколько раз он практиковался. Сейчас он был с ней – только это имело значение.

– Но… я не курю, – пробормотала она хрипло и чуть привстала на локтях, заглядывая Карри в глаза: – Что это было?

– Тебе не понравилось?

Кристен невольно улыбнулась и отвела глаза.

– Если понравилось, то зачем спрашиваешь?

– Потому что ты был… другим.

Карри сел на постели, наклонился, взял с пола свои джинсы и вытащил из кармана пачку сигарет. Одну сигарету взял себе, вторую протянул Кристен. Девушка покорно зажала ее между указательным и средним пальцами. Щелкнула зажигалка, и через мгновение Кристен закашлялась:

– Какая гадость!

– Крепковаты для тебя, – кивнул Карри. – Но тебе не обязательно глубоко затягиваться. Попробуй для начала набрать в легкие совсем немного дыма.

Девушка послушно втянула в себя дым и закашлялась опять.

– Ты чудо, – ухмыльнулся Карри, и Кристен устроилась щекой на его плече. – Мое чудо.

– Правда?

– Да, и я счастлив, что ты рядом, – добавил Карри.

– Что это на тебя нашло? Обычно ты куда нежнее и при этом не так откровенен…

– История Джонни заставила меня задуматься о том, что на самом деле важно…

– И что же важно? Драть меня как последний раз в жизни? – фыркнула Кристен.

Карри нахмурился:

– Нет. Важно – быть с тобой рядом. Важно трогать тебя, и целовать, и быть внутри, и знать, что завтра это не исчезнет, не превратится в пепел, как любовь моего друга. Ты – моя, – сказал он почти ожесточенно, и Кристен в один миг поняла, почему он был так беспощаден. Это был приступ собственничества – глухого, ревностного, отчаянного собственничества. От этого понимания у него сладко свело живот. – И будешь моей завтра и всегда, – добавил мужчина.

Сердце у Кристен сжалось от нежности, а потом заколотилось как сумасшедшее. Она не знала, что ответить на эти слова, а потому просто притянулась ближе и поцеловала Карри в губы. Он охотно ответил ей, обнимая за все еще влажные плечи и притягивая к себе ближе.

Как знать – быть может, подумала Кристен, она ошибается? Быть может, он выберет именно ее, а не клуб? Внутри затрепетала крыльями надежда, и она улыбнулась, бессовестно забираясь на Карри сверху и заявляя, что теперь ее очередь делать с ним все, что она пожелает.

Спустя еще полтора часа, когда Карри рассказал Кристен о Джонни, она спросила:

– Значит, теперь его выгонят из клуба?

– Мы называем это изгнанием, – кивнул Карри и поджал губы. Конечно, он надеялся, что они с Джоннни останутся друзьями и не потеряют связи, но его все равно переполняли боль и тревога, а завтрашний день пугал тем, что им всем предстояло пройти нелегкое испытание.

– А клуб не может простить его? Наказать его как-нибудь, может, а потом принять обратно?

– Предательство – это самое страшное преступление.

– Но ведь он защищал любимых людей! – воскликнула Кристен.

– И этим подставил под удар все братство. Такие вещи не прощают… к сожалению. Это все кодекс. Я бессилен.

Кристен подумала, потом задала еще один вопрос:

– И его лишат всей символики «Ночных демонов»?

– Верно.

– Только татуировка на спине останется, – заметила Кристен.

– Все символы – значит, все символы.

– Но как? Татуировка просто огромная! Чтобы ее свести, потребуется немало сеансов, и то, мне кажется, полностью убрать ее невозможно.

– Возможно, поверь мне, – сказал Карри.

– Но как?

– Завтра узнаешь.

42 глава

Ранним утром Брэдли Джонсон набрал на своем компьютере письмо с извинениями для «Адских гиен».

Письмо гласило:

« От: Брэдли Джонсон, президент мотоклуба «Ночные демоны»

Кому: Алонсо Ривера, президент мотоклуба «Адские гиены»

Сообщаю, что человеком, предавшим оба наших клуба и раскрывшим полиции место и время проведения сделки восемнадцатого мая прошлого года, был Джон Милтон, член клуба «Ночные демоны». Со всей ответственностью заявляю, что Милтон будет лишен всей символики клуба и изгнан из братства. От лица всех своих подчиненных и от себя лично приношу извинения и надеюсь на скорую личную встречу для обсуждения перемирия. С уважением, Брэдли Джонсон».

Когда Карри прочитал это письмо, в нем взыграли совершенно противоположные чувства.

С одной стороны, разве не этого он добивался? Предатель был обнаружен, а значит, снова появилась возможность для диалога между «Демонами» и «Гиенами».

С другой стороны, как же холодно, как же равнодушно писал его отец: «Милтон будет лишен всей символики клуба и изгнан из братства»… От этих слов у него щемило сердце. Хотелось все бросить и просто сбежать куда-нибудь подальше от этого безумия. Он до сих пор не мог поверить, что его близкий друг будет теперь наказан и вышвырнул за порог клуба без права на помилование. Что будет теперь с Джонни? Куда он отправится? Ведь ему и вправду некуда идти…

Но делать было нечего. На письме требовалась подпись вице-президента. Карри взглянул на отца: тот был холоден и молчалив, и губы у него были сжаты. Карри не стал ничего говорить или спрашивать. Просто взял ручку и поставил на бумаге злосчастную подпись.

Когда Кристен проснулась, Карри рядом уже не было. Каждый раз он ускользал так быстро и бесшумно, что она не могла поймать этот момент. Еще мгновение назад он мог лежать рядом с ней, сонный, теплый, обнаженный, а спустя несколько секунд уже быть на ногах и решать какие-то важные клубные вопросы.

Она полежала в постели минут десять, прислушиваясь к звукам дома и размышляя, каким будет сегодняшний день. Потом встала, потянулась, почувствовав, как ноют после сумасшедшей ночи мышцы.

В столовой никого из членов клуба тоже не оказалось. Зато там были Алисия, Лэсси и Кира.

– А вот и ты, – улыбнулась Алисия, когда Кристен появилась на пороге, и налила ей кружку ароматного какао. – Доброе утро.

Конечно, все уже были в курсе. Алисия и Лэсси в том числе. Лица у них были обеспокоенными, но они старались не показывать лишних эмоций – здесь, в суровом мужском мире, это было не принято.

Кристен благодарно кивнула и села на свободный стул, обхватывая кружку обеими ладонями и низко опуская лицо. Обильный пар горячил кожу, и она молча вдыхала аромат шоколада, пока к ней не обратилась Лэсси:

– Ты очень нужна Карри сильной и смелой. Прямо сейчас он теряет близкого друга… Без твоей поддержки он просто сойдет с ума.

– Теряет? – не поняла Кристен. – Джонни ведь никто не убьет?

– Надеюсь, что нет, – Лэсси поджала губы. – Но все равно теперь все будет иначе. Эта ситуация наложит свой отпечаток на жизни обоих.

Кристен сделала глоток:

– Мне туда нельзя? Поддержать Карри?

– Ты знаешь, что нет, – Лэсси покачала головой.

В клубе сегодня было непривычно тихо. Обычно, когда проходили собрания, дом просто гудел от десятков голосов, смеха, шуток, топота ног и шутливых потасовок в коридорах. Сегодня все двадцать пять действующих членов клуба вели себя так, точно приехали на похороны. Последний раз такое было, когда хоронили Эрика Ланберга. Сегодня, казалось бы, никого не собирались закапывать в землю, но атмосфера была такой же. В воздухе висели напряжение и боль.

Брэдли Джонсон поднялся на ноги, чтобы зачитать обвинительный приговор. Ножки его кресла неприятно скрипнули, и Карри поморщился. Ему совсем не хотелось снова слушать эти горькие слова: предательство, будет лишен символики, будет изгнан из братства… Джонни стоял чуть позади президента, опустив голову. Судя по его виду, ночью он совсем не спал.

– Как же так вышло? – с укором, но без злости произнес Капитан. Кэп был одним из самых старых и уважаемых членов клуба и, как и Джонни, всегда выступал против войны между «Демонами» и «Гиенами».

– Он защищал свою женщину, – ответил за Джонни президент.

– У него нет женщины! – крикнул Гас.

– Он защищал Камиллу, – вступился за друга Карри, но его отец поднял руку, призывая к молчанию:

– Мы все знаем обстоятельства дела… Мы все знаем, что послужило причиной предательства. Но кодекс говорит прямо: предательство не подлежит прощению. Какой бы благородной ни была цель – защищая одного человека, он подверг опасности всех нас, он причастен к смерти Эрика Ланберга, на его плечах лежит ответственность за каждую стычку и перестрелку с «Гиенами» в последний год, он шпионил для Алонсо Риверы, поэтому я даже не выношу вопрос на общее голосование. Джон Милтон будет изгнан из братства – не только в наказание, но и в назидание всем остальным. Целый год он скрывал от нас правду, но она все равно выплыла наружу. Помните об этом, когда перед вами встанет выбор: верность или спасение собственной шкуры.

Карри крепко сжал зубы: отец, казалось бы, говорил правильные вещи, но в отношении Джонни это все равно было ужасно несправедливое, жестокое решение. Слишком однозначное – при всей неоднозначности его поступка и при всей его многолетней верности делам клуба.

– Снимай жилет, Джон, – приказал Брэдли, и Джонни покорно стащил кожаный жилет, надетый поверх клетчатой рубашки. Брэдли протянул ему перочинный нож. Джонни разложил свой жилет на столе зала собраний, перед всеми членами клуба. – Готов?

– Да.

– Начинай.

Джонни бросил взгляд на Карри, и тот ободряюще кивнул. Тогда Джонни взял перочинный нож покрепче, наклонился над столом и принялся одну за другой отпарывать от жилета нашивки клуба.

Сначала он поддел ножом нитки и отодрал те нашивки, которые значили для него меньше всего – «1%» и «MC». Он протянул их президенту, и Брэдли положил их перед собой. Потом сверху легла нашивка «Sacramento».

Дольше всего он отпарывал изображение волчицы с небесно-голубыми глазами. На него тем временем смотрели другие глаза – внимательные и сосредоточенные. Все члены клуба не отрываясь наблюдали за традиционным ритуалом изгнания.

Когда изображение волчицы полностью отделилось от кожаной ткани, Джонни поднес нашивку к губам и поцеловал ее. Брэдли открыл было рот, чтобы что-то сказать, но потом сделал вид, что не заметил этого, и просто промолчал. Карри был благодарен ему за этот жест милосердия и понимания – и Джонни тоже.

Следом за волчицей от жилета была отодрана нашивка с названием клуба – «Demons of the night». На прощание Джонни крепко сжал ее пальцами.

– Переворачивай, – приказал Брэдли, и Джонни покорно перевернул жилет другой стороной. Здесь тоже было несколько нашивок – еще одно изображение волчицы, только маленькое, еще одна нашивка с названием, должность – «Member», и год вступления – «1994». Через несколько минут все они тоже лежали маленькой стопкой перед президентом клуба. Жилет остался пуст. Только черные нитки, торчащие повсюду, да темные, не выгоревшие участки кожи там, где раньше были нашивки, говорили о том, что это был жилет байкера.

Брэдли удовлетворенно кивнул:

– Хорошо. Теперь снимай рубашку.

Джонни вздрогнул – Карри то ли увидел это, то ли просто почувствовал, и его самого тоже бросило в жар. Дрожащими пальцами его друг принялся расстегивать пуговицы.

В руках Брэдли появилась газовая горелка, и он включил ее, настраивая мощность. Из отверстия в металлической трубке с шипением вырвалась тонкая струйка огня.

Джонни зажал зубами маленький деревянный брусочек и встал лицом к бывшим товарищам, наклоняясь и упираясь кулаками в стол. Брэдли встал у него за спиной.

Карри совсем не хотел смотреть на эту пытку, но он не мог, не имел никакого морального права отвернуться сейчас от своего друга. Брэдли поднес горелку к спине Джонни, и по залу разнесся первый приглушенный стон от соприкосновения огня с голой кожей. В воздухе запахло газом и паленым мясом, и Карри увидел, как Джонни хватается побелевшими пальцами за крышку стола, и какой адской болью горят его глаза.

После завтрака Кристен осталась в столовой вместе с Алисией и Кирой. Женщина принялась учить дочку печь печенье – а Кристен сидела поблизости, дышала ароматом свежей выпечки и делала в блокноте эскизы. Это занятие успокаивало, но на сердце все равно было тяжело. Напряжение так и висело в воздухе. Ее начало подташнивать.

– Хочешь попробовать? – Кира протянула ей маленькое, только что снятое с горячего подноса печенье, но Кристен покачала головой:

– Ешь сама, малышка. Я попробую потом, вместе со всеми.

Кира тут же запихала печенье себе в рот и принялась хрустеть. Кристен посмотрела на нее с улыбкой и наклонилась над блокнотом, чтобы быстрыми карандашными штрихами запечатлеть ее довольную мордашку с набитыми, оттопыривающимися щеками и следами шоколада на губах, но не успела, потому что откуда-то раздался пронзительный вопль, и карандаш просто вывалился у нее из рук.

– Мама! – вскрикнула перепуганная Кира, и Алисия быстро зажала ее уши ладонями.

– Не ходи туда! Не ходи! – едва успела крикнуть женщина, но Кристен уже вскочила со стула и бросилась в коридор. Крики разносились из зала собраний. Кристен всего секунду помедлила перед дверью, а потом распахнула ее и как вкопанная остановилась на пороге.

У Джонни больше не было сил стоять, и Карри быстро подставил ему стул, на который тот рухнул всем телом. Лицо у него было красное, вены вздулись, глаза вылезали из орбит. Но вид сзади был куда страшнее. Вся поверхность бывшей татуировки – а это спина от лопаток до поясницы и половина правого плеча, – была выжжена газовой горелкой. Полопавшаяся от высокой температуры кожа сползала клочьями и пузырилась, багровая, бугристая поверхность спины переливалась запеченной кровью. Оставалось совсем немного, но Джонни уже почти терял сознание. Деревянный брусок вывалился из его рта, и когда президент снова поднес горелку к выжженной до мяса спине, Джонни не удержался от пронзительного вопля.

– Хватит! Хватит! Довольно! – не выдержал Карри, вскакивая со своего места, чувствуя, как ударяет в нос отчетливый запах жареного мяса.

И тут дверь распахнулась, и в зал собраний вбежала Кристен.

– Убери девчонку! – рявкнул Брэдли, и Карри мысленно выругался, оборачиваясь на нее.

Джонни закричал снова, и Карри успел как раз вовремя, чтобы подхватить сползающую на пол Кристен.

– Кристен? Кристен!

Кристен открыла глаза и поняла, что Карри трогает прохладными ладонями ее щеки. Значит, она была без сознания…

Увиденная в зале собраний картина мигом всплыла в ее памяти, она резко села, наклоняясь с постели, и ее тут же вырвало на пол.

– Моя детка… – прошептал Карри виноватым голосом.

– Что это было? – прохрипела Кристен.

– Ты не должна была вбегать туда. Ты не должна была это видеть…

– Что за зверства? Что за… что за инквизиция? В каком веке вы живете, чертовы ублюдки?!

Карри нахмурился, не зная, что ответить. Выжигание татуировок на телах предателей было давней байкерской традицией, это придумал не он, и не его отец, и даже не отец его отца… Это практиковалось по всему миру вот уже долгие десятилетия. Но это, конечно, было не оправданием.

– Почему ты позволил поступить так с твоим другом? Почему ты… – она не успела договорить, снова наклонилась, и ее еще раз вырвало. Карри протянул ей стакан чистой воды, и она схватила его дрожащими пальцами: – Голова кружится.

– Неудивительно, – сказал Карри. – Ложись. Тебе нужно отдохнуть. Не думай об этом. А вечером мы поговорим.

Но вечером Кристен снова вырвало, она пожаловалась на боль внизу живота, и обеспокоенный Карри вызвал для нее карету скорой помощи. Молодая женщина-врач, осмотрев Кристен и прощупав ее живот, с сомнением заявила:

– На отравление не похоже… Вы можете быть беременны?

– Беременны? – Кристен даже растерялась от такого вопроса. – Я… не…

– Вы занимались сексом в последний месяц? – доктор была настолько прямолинейна, что Кристен почувствовала, как краснеет до кончиков ушей:

– Да, но…

– Предохранялись?

– Конечно.

– Еще какие-нибудь средства контрацепции? Спираль? Таблетки?

Кристен помотала головой.

– Задержка есть?

– Не знаю… менструация должна начаться на этой неделе.

– Может, и не начнется, – ответила женщина. – Приходите завтра на прием к гинекологу. А до этой поры можете сделать тест. Он не всегда бывает верным, тем более до задержки, но все же… Попробуйте. Купите сразу несколько.

Спустя всего сорок минут Кристен сидела на бортике ванной, и виджет часов на ее телефоне показывал, что пора…

Она с ужасом взглянула на тест. На белой поверхности мягко проступали две тоненькие черные полоски. Она бросила тест на пол и зарылась лицом в ладони, принимаясь отчаянно тереть лоб.

43 глава

– Беременна?! Что значит беременна?!

Голос мамы звучал так, словно Кристен признавалась не в беременности, а в том, что она употребляет наркотики или занимается проституцией. Отец сидел рядом с отсутствующим выражением лица – с тех пор, как Кристен уехала из дома, он как будто бы не особенно хотел общаться с дочерью. Возможно, представлял себе, что она занимается теперь чем-то очень, очень, очень неприличным и противозаконным.

– И какой срок? – спросила мама.

– Около месяца, – сказала Кристен тихо.

– И твой Карри, конечно, хочет, чтобы ты от него избавилась?

– Нет, – девушка покачала головой. – Он счастлив.

Карри и вправду был счастлив. Когда Кристен сообщила ему, что у них будет ребенок, сначала он не поверил. Потом переспросил. Переспросил еще раз. А потом – Кристен жалела, что в тот момент в ее руках не оказалось фотоаппарата или хотя бы телефона, чтобы запечатлеть его до одури счастливую физиономию, – он подхватил ее на руки и закружил по комнате. Кристен смеялась, но только до тех пор, пока ее не затошнило, и она не начала умолять поставить ее на место… Лэсси заявила, что Кристен нашла идеальный способ спасти Карри от депрессии после изгнания Джонни. Алисия пообещала помогать всю беременность, а Кира положила маленькие ладошки на пока совершенно плоский живот и спросила: «А он уже большой?» Кристен смутилась, не зная, что ответить, и Алисия ответила за нее: «Как подсолнечное зернышко».

И вот теперь ее мама – ее собственная мама! – была совсем не рада рассказанной новости.

– Счастлив? – она фыркнула. – Он наверняка счастлив потому, что чувствует себя сейчас этаким самцом, который сумел всего-то за месяц обрюхатить девчонку! Ты его совсем не знаешь, Кристен! Если ты родишь этого ребенка, а он бросит тебя, что ты будешь делать?

– Зачем ты так, мам… – всхлипнула Кристен. Ей, наверное, следовало этого ожидать: ее родители были приверженцами старой школы и строгих правил. Оба дипломированные кардиологи, они всю жизнь посвятили медицине и спасению человеческих жизней, и надеялись, что их дети пойдут этой же дорогой. Но их дочь не только выбрала искусство вместо медицины – с этим они смирились и даже гордились ее поступлением в колледж, – но еще и связалась с местными бандитами и залетела от одного из них… Чему тут было радоваться?

Да только мама и папа не знали очень многого. Не знали, что за жестокими законами и внешним металлическим блеском байкерского мира скрывались такие же судьбы, и такие же трагедии, и такая же любовь… Эти люди точно так же жили и работали, женились и заводили детей, с которыми ездили в кино по выходным… Здесь было опасно – Кристен знала это и до сих пор боялась некоторых вещей, – но здесь было место и доброму, и светлому. Здесь были Лэсси, и Кира, и Алисия. Здесь были смешливый Лысый и старина Джонни, которого ей было так безумно, до слез жаль. И конечно, здесь был Карри. Но ее родители не знали и не хотели знать всех этих людей – как они могли допустить, чтобы она заводила там семью и растила детей? Их можно было понять. Но ей все равно было больно – она надеялась на поддержку, а получала в ответ одни только упреки.

– И чего ты хочешь? Хочешь, чтобы я сделала аборт?

– Хочу, чтобы ты хорошенько подумала, – возразила мама. – Нужна ли тебе такая ответственность?

– Потому что тебе она не нужна, верно?

– Я этого не говорила! – вспыхнула женщина. – Если ты решишь родить этого ребенка, то я приму твой выбор и буду помогать тебе, как только потребуется помощь… Но все равно это будет твой ребенок! – она сделала ударение на слове «твой».

– Мой и Карри, – добавила Кристен.

– Я бы не очень надеялся на этого байкера, – встрял в разговор отец. – Вы ведь даже не женаты.

– Он ведь не сделал тебе предложение? – спросила мама.

– Пока нет, – пролепетала Кристен и тут же вспомнила слова Лэсси: «Карри не фанат таких вещей. Если он и женится, это будет не скоро… У него в венах течет свобода. Попробуй привяжи». Тогда она подумала: они никогда не поженятся, она никогда не станет привязывать его к себе… Изменилось ли что-нибудь с тех пор? Был ли ребенок причиной официально оформить отношения? Она толком не знала, что думает по этому поводу.

– Подумай, Кристен, – повторила мама и положила ладонь поверх ее ладони. Кристен тут же выдернула руку. Мать вздохнула. Наверное, ей тоже было больно, подумала Кристен. Наверное, она чувствует, что теряет свою дочь… Но кто был в этом виноват?

– Тут нечего думать, – сказала Кристен решительно и встала из-за стола. – Я пришла вас порадовать, но вы не особенно рады, а значит, мне просто нечего здесь больше делать…

– Ты даже не поела, – нахмурилась мама. Тарелка горохового супа и вправду стояла нетронутой. Кристен поморщилась:

– Алисия накормила меня.

– Алисия? Кто такая Алисия?

– Мачеха Карри.

– Мм, так у тебя уже есть кем меня заменить, – усмехнулась мама, и ее слова отдались болью в душе Кристен:

– О чем ты вообще?

– О том, что тебе хорошо и без нас, – сказал отец. – Ты отстраняешься все больше. Ты все реже приезжаешь к нам. Ты не рассказываешь, что там вообще происходит, в этом клубе…

– Нуу… – протянула Кристен. – Неделю назад, например, друга Карри изгнали за предательство. С его жилета сняли все нашивки, а татуировки на спине выжгли газовой горелкой.

– Твою мать, – вырвалось у отца, и мама бросила на него сердитый взгляд, а потом повернулась к дочери:

– Ты дуришь нас?

– Хотела бы я… но нет, – Кристен покачала головой и села обратно на стул. – Там происходит много дерьма. Но знаете, я познакомилась с замечательными людьми. У Карри, например, есть сестра по имени Лэсси, она гораздо мудрее, чем Миранда или даже Нэйт…

– Мне звонила мать Миранды, – перебила ее мама. – Сказала, что Миранда начала ходить к психотерапевту… Уж не знаю, зачем, но подозреваю, всему виной та ночь на этих ваших гонках…

Кристен вздохнула.

– Зря вы туда поехали… Ничего хорошего из этого не вышло.

Кристен положила обе ладони на живот:

– Если ты так считаешь, я и вправду лучше пойду…

– Что теперь будет?

– Мм? О чем это ты?

Голова Кристен лежала у Карри на плече, а сам он перебирал пальцами ее спутанные волосы.

– О том, что мои родители не хотят, чтобы я жила здесь, чтобы я была с тобой, чтобы у нас был ребенок…

– Кристен, – сказал Карри серьезно и даже перестал накручивать на палец прядь ее волос. – Тебе девятнадцать лет, ты достаточно взрослая и умная, чтобы самостоятельно выбирать свою судьбу и решать, чего ты хочешь от жизни. Если твои родители – зашоренные и скучные ботаны, которые весь мир делят только на черное и белое, это не значит, что ты не имеешь права жить иначе.

– Но ведь они мои родители! – воскликнула Кристен. – Не могу же я их бросить!

– Тебе никто и не предлагает бросать их. Просто строй свою жизнь без оглядки на их мнение, если считаешь, что они все равно не правы. Если они любят тебя, а они тебя любят, то со временем все поймут и примут тебя. В крайнем случае, они посмотрят в зеленые глаза нашего сына и тогда уж точно все нам с тобой простят.

Кристен невольно улыбнулась:

– Откуда ты знаешь, что у нас будет сын?

– Просто знаю.

– А что у него будут зеленые глаза? Может карие, как у меня?

– Неа, – улыбнулся Карри. – Зеленые.

– Ладно, – Кристен умиротворенно кивнула.

– А вообще… знаешь что, Кристен Стоун?

– Что, Карри Джонсон? – спросила она у него таким же игривым тоном.

– Теперь ты моя старуха. Будешь сидеть за обеденным столом рядом со мной, а не рядом с Лэсси.

– Договорились, – она аж задохнулась от удовольствия.

– И еще. Выходи за меня замуж.

– Отличная шутка, – Кристен фыркнула.

– Да нет, я не шучу…

– Карри! – Кристен села в постели, и Карри неторопливо поднялся за ней следом:

– Я серьезно! Только знаешь что? Давай сразу договоримся: никакой дурацкой свадьбы с дурацким белым платьем и дурацким лимузином, никаких дурацких обручальных колец и никакого дурацкого банкета. Мы распишемся в присутствии самых близких, выпьем за это по банке пива…

– Мне нельзя пиво, я беременна! – рассмеялась Кристен.

– Вот черт, точно! Значит, ты будешь пить колу. А потом мы уедем в закат на мотоцикле и вместо медового месяца на Мальдивах махнем куда-нибудь… мм, не знаю, куда ты хочешь?

– В Китай, например?

– Махнем в Китай и будем месяц трахаться там, не вылезая из номера гостиницы!

– Ты идиот! – расхохоталась Кристен. – А как же татуировки? Детальки лего?

– А ты правда хочешь их сделать?

– Ну конечно!

– Значит, заметано! Так ты согласна?

– Согласна, согласна! – она снова рассмеялась, и Карри сгреб ее в охапку, притягивая ближе и целуя в губы – требовательно и крепко, как всегда.

44 глава

На следующий день Карри и Кристен объявили о своем решении пожениться всей клубной семье. Реакция была разной.

Больше всех, конечно, радовалась Лэсси. Она сразу завизжала, как маленький ребенок, и бросилась на шею брату, а потом принялась крепко обнимать Кристен.

– Тшш, ты меня задушишь! – Кристен чуть не подавилась смехом, закашлялась, и Лэсси наконец ее отпустила:

– Прости, прости… Все хорошо?

– Абсолютно! – заверила ее девушка.

Алисия тоже была рада. С Карри у нее были немного натянутые отношения, так что они только обменялись кивками, зато Кристен она тоже обняла и прошептала на ухо:

– Как тебе это удалось?

– Не знаю, – таким же шепотом призналась Кристен.

– Ты удивительная.

Вот только Кристен, конечно, не считала себя удивительной. И до сих пор не понимала, как ей удалось влюбить в себя этого большого, сурового, опасного мужчину.

Зато большой, суровый и опасный мужчина знал все с полной уверенностью. Кристен появилась в его жизни в трудный период (хотя когда бывали легкие?) и смогла спасти его от всего того дерьма, что происходило вокруг. Когда погиб Эрик Ланберг и началось противостояние клубов, именно Кристен своей наивностью и невинностью отвлекала его. Когда пришлось устанавливать камеры, часами сидеть за смотровым пультом, выслушивать отцовские наставления, именно Кристен приносила ему какао с печеньем, и целовала в губы, и терпеливо дожидалась, когда он закончит работу и проведет с ней остаток вечера. Теперь, когда из клуба выгнали Джонни, Кристен объявила ему о беременности. Черт побери, эта девочка была его личным психологом, личным антидепрессантом! Даже никотин и алкоголь не действовали на него так, как действовала она!

С первого дня она напомнила ему о давно позабытых чувствах, которые он испытывал когда-то к Элисон. Когда Элисон погибла, он похоронил в себе все, что только смог, и почти поклялся себе, что больше не станет влюбляться. А потом появилась Кристен – ворвалась, как ураган, со своими проблемами и страхами, со своей чертовой невинностью и идиотками-подругами, с этим соблазнительным рисованием по ночам, со своими смешными вопросами про татуировки и шрамы, со своей жаждой свободы – такой же, как у него самого, – и он понял, что его закопанные, запечатанные, забытые чувства постепенно начинают возвращаться. Она умела смешить его, и сводила с ума в самом восхитительном, самом неприличном смысле, и главное – умела найти нужные слова и поддержать его.

Было так странно, что никакой другой мужчина до него не заметил, какая она удивительная, и не забрал ее себе. Но это было хорошо, потому что сейчас она принадлежала ему, и он не собирался ею ни с кем делиться.

На самом деле, он не собирался делать ей предложение. Для него это вправду было неважно, да и для нее, как ему казалось, тоже. Но перед его глазами только что разыгралась трагедия Джонни, и он не мог перестать думать об этом. Джонни и Камилла были женаты, но слишком мало времени провели вместе, слишком мало успели вместе сделать. Карри не хотел, чтобы то же самое произошло с ними. Ему хотелось наслаждаться каждым днем. Ему хотелось попробовать все. Поэтому – почему бы и нет? Почему бы и не стать мужем и женой? Вдруг им это понравится? Кроме того, он знал, что родители Кристен воспримут его чуть более серьезно, если он предложит их дочери руку и сердце и обязуется быть с ней в горе и радости, и бла-бла-бла… Сейчас ему было больно видеть этот разрыв. Он надеялся, что в скором времени Кристен помирится с ними, а тогда, может быть, познакомит их и со своим будущим мужем.

Теперь он, видя, как радуются Лэсси, Кира и Алисия, да и многие парни из клуба, он лелеял и еще одну надежду: что эта свадьба сплотит его семью и братство перед лицом новых испытаний, а перед этим даст им всем немного отдохнуть и развлечься.

Он даже не стал возражать, когда Лэсси в очередной раз подскочила к нему с радостным щебетанием и неожиданно заявила:

– Я устрою вам помолвочную вечеринку! Послезавтра!

– Мм… Окей, – он растерянно улыбнулся, потому что, если честно, с трудом представлял, как проводятся помолвочные вечеринки. – От меня что-нибудь требуется?

– Только присутствие и хорошее настроение!

– Тогда заметано.

Кристен же была не особенно рада грядущему празднику. Когда Лэсси сообщила о своей затее, Кристен оттащила девушку в сторону и заявила возмущенно:

– Эй, это моя помолвка! Это я должна решать, нужна ли вечеринка…

Лэсси обвела глазами собравшихся людей:

– Ты только посмотри, они все так рады!

– Все, кроме Брэдли и Лиама, – кивнула Кристен.

– Отец никогда не бывает рад, – Лэсси махнула рукой. – А Лиам просто ревнует. Его не любят так, как любят Карри. Младшим братьям всегда приходится непросто, когда старшие – чертовы наследники престола, – она горько усмехнулась. – И это при том, что Карри не очень-то хочет быть президентом. Но отец все равно не доверит это дело Лиаму. Лиам слишком импульсивный. Забей на него.

– Это сложно, – Кристен снова покосилась на младшего из братьев Джонсонов. – И я не очень хорошо себя чувствую.

Лэсси закатила глаза:

– Да брось, Крис! Ты только подумай: ты теперь всегда будешь чувствовать себя не очень хорошо. У тебя будет утренний токсикоз, тошнота, рвота. Потом начнет расти живот, ты будешь гонять Карри за фаршированным перцем и консервированными помидорами, ноги начнут отекать, придется часто ходить к доктору, сдавать анализы, бла-бла-бла… Потом нужно будет выбирать кроватку и коляску, и еще дофига всего… Карри придется делать ремонт в одной из свободных комнат, чтобы там была спальня малыша. Ты станешь большой и толстой, вы перестанете заниматься сексом, он будет сердиться, а ты – уставать…

– Так себе перспективы, – заметила Кристен.

Лэсси рассмеялась:

– Ты ведь понимаешь, что я шучу? Просто… я тебя знаю, ты всегда найдешь отговорки! Поэтому вечеринка будет – и точка! Я все сказала!

Кристен улыбнулась: оптимизм и энергия Лэсси невольно заражали. Ладно, подумала она, пускай устраивает свою вечеринку. В конце концов, они все и вправду заслужили небольшой праздник.

Лэсси не умела устраивать небольшие праздники. Зато она умела закатывать грандиозные тусовки, чему и посвятила себя следующие два дня. Ей следовало рваться не в актрисы, а в режиссеры, думала Кристен, наблюдая, как лихо Лэсси распределяет обязанности и следит за их выполнением.

Алисия отвечала за шведский стол. Карри и Лысому поручили пригласить ребят из других чаптеров и из дружественной клубной тусовки. Рэгги и Пес перетаскивали мебель, чтобы освободить побольше места. Шеннон с удовольствием взял на себя роль диджея. Сама Лэсси, конечно, занималась украшением помещения. Она заказала воздушные шары, гирлянды, а потом заставила Лиама забираться на стремянке под самый потолок и все это развешивать.

– Заодно убери пыль! – командовала она ему и протягивала влажные тканевые салфетки. На лице Лима было написано презрение ко всему миру, но он покорно делал все, что велела сестра. Может быть, просто потому, что он любил ее.

Кристен наблюдала за всем со стороны, но, как ни странно, эта суета ей нравилась. И не потому, что праздник был посвящен им с Карри, а потому, что она видела, как оживали все вокруг, стоило Лэсси обратиться к ним с просьбой. Играла музыка, люди что-то делали, переговаривались, смеялись… В доме Кристен такая атмосфера бывала только перед Рождеством, и то в последние годы даже этот семейный праздник уже не отмечался с прежним размахом. Все чаще они с родителями и братом ходили в какой-нибудь ресторан вместо того, чтобы самостоятельно готовить, украшать и что-то придумывать.

Ближе к вечеру в доме начали собираться гости. Большинство из них Кристен не знала, но Лэсси объяснила ей, что это очень важно – пригласить на такое событие байкеров из других чаптеров. «Ночные демоны» должны были знать, что Карри Джонсон собирается связать себя узами брака.

Карри, кажется, был даже рад повстречать своих товарищей. С каждым он здоровался за руку, обменивался парой дежурных фраз, потом знакомил их с Кристен.

Пришло и несколько человек из клубной тусовки, из свиты, как их часто называли. Это были ребята из числа тех, кто обычно сопровождал клуб на гонках, сходках и других мероприятиях. Все лица были незнакомы – кроме одного.

Когда этот парень вошел в дверь дома, Кристен узнала его сразу. Темные волосы, подстриженные сзади короткой щеткой, спереди – длинная косая челка, падающая на глаза. Прищуренные и наглые темные глаза, чуть раскосые и очень цепкие. И россыпь ярких веснушек по всему носу и щекам.

Кристен тут же дернула Карри за рукав кожаной куртки:

– Это он.

– Кто – он? – не понял мужчина.

Кристен кивнула в сторону гостя:

– Он.

– Его зовут Марли, если я верно помню. Придурок из тусовки, не обращай внимания…

– Да нет же! – голос у Кристен сорвался, но она продолжала говорить громким шепотом. – Это он тогда пристал ко мне на улице! В тот день, когда ты забрал меня к себе!

– Серьезно? – Карри тут же нахмурился. – Ты уверена?

– Да.

То, что произошло в следующие пять секунд, мало кто успел понять. Карри в несколько шагов оказался прямо перед Марли, схватил его за горло железной хваткой, протащил через толпу и впечатал головой в стену.

Первой очнулась Лэсси:

– Какого хрена?! – она бросилась к брату, но тот остановил ее, вытянув свободную руку с поднятым указательным пальцем:

– Не лезь.

Музыка тут же замолкла, и большинство людей, которые до этого разговаривали и смеялись, настороженно замолчали.

– Так значит, это ты хотел трахнуть мою невесту пару месяцев назад? – голос Карри прозвучал так громко, что его слова расслышали абсолютно все в зале. Кристен почувствовала себя растерянной и беззащитной.

– Тогда она еще не была даже твоей девушкой, – процедил сквозь зубы прижатый к стене парень.

– Но она была девушкой. Беззащитной девушкой. Ты угрожал ей.

– А ты угрожаешь мне.

– Да я бы и мозг твой по стене размазал, знаешь… – он быстро опустил руку, и Марли упал на пол, хватаясь за горло и закашливаясь. – Извинись перед ней.

– Не буду я…

– Извиняйся, – приказал Карри еще раз и, когда парень поднялся на ноги, подтолкнул его в сторону Кристен. Марли нерешительно поднял взгляд, а Кристен, наоборот, тут же опустила глаза.

– Прости меня, – процедил он сквозь зубы.

– Да ничего, – пробормотала Кристен.

Карри выдержал паузу, а потом снова толкнул парня в спину:

– Теперь проваливай.

Когда музыка заиграла снова, а Карри вернулся к Кристен, она прижалась к его плечу:

– Совсем не обязательно было так делать.

– Что значит, не обязательно? – возмутился Карри.

– В конце концов, если бы не он, я бы никогда не позвонила тебе, и мы так и не познакомились бы ближе…

– Ты нашла бы причину позвонить мне, – самоуверенно хмыкнул Карри, и Кристен улыбнулась:

– Мне бы твою самооценку.

– Зато теперь мы можем быть уверены, что он тебя больше не тронет.

Кристен немного помолчала. Потом спросила:

– Давай сбежим?

– Куда? – удивился Карри.

– Куда-нибудь. Тут так шумно и душно… я уже устала.

– Но ведь это все для нас сделали…

– Они и без нас неплохо веселятся, – Кристен улыбнулась, взяла Карри за руку и потянула его за собой во двор. Он послушно пошел за ней, понимая, что она читает его мысли: ему и самому хотелось побыть с ней вдвоем, прокатиться на мотоцикле по вечерней прохладе, вместо того, чтобы мариноваться с пятью десятками человек на этой вечеринке.

Одна только Лэсси заметила их исчезновение, но, как и всегда, все прекрасно поняла. Вместо того, чтобы объявлять о пропаже виновников торжества, она просто попросила Шеннона включить музыку погромче, а сама пошла предлагать друзьям алкогольные коктейли. Вечеринка продолжалась.

45 глава

Утренняя тошнота стала обыденным явлением. Лэсси хоть и шутила, но оказалась права: теперь сил на вечеринки у Кристен точно не было. Подступающий к горлу комок горечи и легкое головокружение будили ее каждое утро, и заботливая Алисия делала ей мятный или имбирный чай. Кристен все больше времени проводила с мачехой Карри.

– Я была даже младше тебя, когда забеременела Лиамом, – сообщила ей как-то Алисия, и Кристен не удержалась от любопытства:

– Вы тоже попали сюда, как я, случайно?

– Ты спрашиваешь, не пыталась ли меня изнасиловать байкерская тусовка? – улыбнулась Алисия. – Нет, это была совершенно другая история. Мне было шестнадцать, когда я сбежала из дома. Мои родители были алкоголиками, в нашем доме постоянно собирался всякий сброд, они пили, некоторые даже кололись, а на утро я чистила унитазы от чьей-нибудь блевотины. Я решила, что не хочу участвовать в этом, и ушла жить к подруге. Меня там быстро нашли – пришлось уйти и оттуда. Я работала официанткой, снимала маленькую комнатку на окраине. В какой-то момент у меня не получилось вовремя заплатить за нее, и хозяйка меня выгнала. Тогда я ночевала в парке. Там меня и нашли парни из «Ночных демонов». Брэдли был тогда молод и чертовски хорош собой. Если хочешь знать, насколько хорош, посмотри его сыновей, они так на него похожи… Особенно Карри.

– Почему вы не ладите с ним? – спросила Кристен.

– Это он не ладит со мной, – хмыкнула Алисия.

– Потому что из-за Вас его отец ушел от матери?

– Нет, – Алисия махнула рукой. – Это дело, давно забытое. Мы были очень близки, пока он был ребенком. А вот когда он привел в дом Элисон, я была против их отношений.

– Почему? – удивилась Кристен.

– Потому что ее родители были известными государственными обвинителями, это могло навлечь немало бед. Брэдли тоже был очень недоволен, но с ним Карри привык иметь разногласия, а вот на меня он рассчитывал. Думал, я поддержу его, а я выступила против.

– Значит, Элисон в этом доме не очень любили?

– Да нет, почему… С Лэсси они были близкими подругами, а Лиам заглядывался на нее так, что я боялась, как бы он тоже в нее не влюбился… А уж Карри… Черт, Карри любил ее больше жизни.

Кристен почувствовала легкий укол ревности, но тут же себя одернула: ревновать Карри к погибшей девушке было как минимум глупо.

– Кто ее убил?

Алисия поджала губы и промолчала. Кристен сразу поняла: с ней об этом говорить не станут.

– Ты не о том думаешь, – сказала ей Алисия. – Лучше думай о малыше, – и она поставила перед ней большую кружку мятного чая.

– Как твое последнее прослушивание? – спросила Кристен, когда вечером следующего дня они с Лэсси и Карри прогуливались по городу.

– Хорошо, – Лэсси кивнула и сразу оживилась: – Думаю, мне дадут роль! Мою первую настоящую роль в кино!

– Ого, –хмыкнул Карри. – И кого ты будешь играть? Гамбургер у дверей «Макдональдса»? Пачку презервативов? Нет-нет, погоди, я должен сам догадаться!

Кристен расхохоталась, а Лэсси наигранно надула губы:

– Идиот! Роль в кино, а не в рекламе!

Когда они немного успокоились, Лэсси сообщила:

– Я буду играть подругу главной героини.

– Ооо, скажи мне, что главную героиню будет играть Эмма Стоун! – снова перебил ее Карри.

– Почему Эмма? – удивилась Кристен.

– Она красивая! Тебе что, не нравится Эмма Стоун?

– Нравится, но мне не нравится, что она нравится тебе, – фыркнула Кристен, и Карри довольно ухмыльнулся: ему нравилось вызывать у нее легкую ревность.

– Не думаю, что я буду играть с Эммой Стоун, – улыбнулась Лэсси.

– Но было бы круто, – кивнула Кристен.

– Может быть, когда-нибудь… – мечтательно сказала Лэсси. – Но пока я рада и тому, что меня берут в этот фильм. Роль будет небольшой, и гонорар тоже, но знаете, я готова работать и за еду.

– Кстати, о еде, – перебил ее Карри. – Я вижу палатку с мороженым.

– Мне клубничное, – сразу заявила Кристен.

– А мне пломбир на палочке, – заказала Лэсси. – Если будет с шоколадной крошкой – бери его.

– Сейчас вернусь, – кивнул Карри и направился к палатке, на ходу вытаскивая из кожаной куртки мелкие купюры.

Лэсси присела на скамейку и подставила лицо солнцу, довольно жмурясь:

– Надеюсь, осень в этом году будет теплой… Так не хочется, чтобы начались дожди… Что скажешь, Кристен? – тут над самым ухом раздался визг тормозов, и она резко открыла глаза, вскакивая со скамейки: – Кристен!

Перед ее носом остановился маленький оранжевый фургончик, дверь на колесиках со скрипом отъехала в сторону, и мужчина, одетый во все черное, с закрытым маской лицом, схватил Кристен со спины. Одной рукой он зажал ей рот и тут же потащил в фургон. Лэсси бросилась им навстречу, но стоило ей оказаться рядом, как другой мужчина, сидевший до этого в фургоне, высунулся и быстро оттолкнул ее на обочину. В следующую секунду дверь с грохотом захлопнулась, из-под колес полетела пыль, и фургончик сорвался с места.

– Твою мать! – рявкнул Карри, швыряя вслед фургону только что купленное мороженое.

– Я вызову полицию! – Лэсси дрожащими пальцами начала вытаскивать мобильный телефон.

– Никаких копов! Я сам поеду за ними!

– Ты их потеряешь!

Вместо ответа Карри рванул к своему мотоциклу. Тот стоял в двух сотнях метров от места, прислоненный к железной ограде и привязанный к ней цепью. Он быстро снял цепь и завел двигатель.

Это была окраина города, трасса шла прямо и не расходилась многочисленными поворотами, так что Карри отлично видел удаляющийся фургон. Он не успел ни о чем подумать – кто это? что им надо? испугалась ли Кристен? – и сразу разогнался до большой скорости, чтобы не упустить машину из виду и как можно скорее догнать ее.

Это оказалось довольно просто – всего спустя полторы минуты он ехал прямо позади фургона. Но что дальше? Его мотоцикл был слишком маленьким по сравнению с этой машиной – он не мог ни толкнуть его сзади или сбоку, ни встать наперерез, чтобы самому не оказаться в опасности. Кроме того, внутри была Кристен – и ею он рисковать не имел права. Он не мог стрелять, да и патронов у него сейчас было недостаточно для перестрелки. Поэтому он просто продолжал преследовать фургон, надеясь, что это продлится недолго. Сердце у него бешено колотилось. Какие-то суки напали на его женщину – его женщину, которая носила под сердцем его ребенка, – и его злости не было предела. Кто это мог быть? «Гиены», Альварес? Нет, Альварес вряд ли так быстро выйдет из тени… А вот «Гиены» – они могли все что угодно…

– Ты слышишь меня, сука? – незнакомый голос прохрипел прямо на ухо, а цепкие пальцы сгребли волосы на ее затылке и резко дернули. Кристен закричала. – Тут твой Карри тебя не спасет!

– Что вам надо? – простонала Кристен.

Она успела разглядеть, что мужчин в фургончике было трое: один вел машину, второй сидел на полу около дверцы на колесиках, третий держал ее за волосы и орал. Лица у всех троих были закрыты масками с узкими прорезями для глаз, но на полу фургона она заметила валяющийся кожаный жилет. С красочной нашивки на нее скалилась окровавленная гиена.

– Собираешься за него замуж? А он рассказал тебе, что в нашем мире стучать нехорошо?!

– О чем вы вообще…

– Подумай сама! Подумай и запомни: если у тебя есть язык, болтай им вокруг члена своего вице-президента, а в дела клубов не лезь! Никогда! Если у тебя есть мозги, потрать их на то, чтобы воспитать толковую смену для будущего короля, а в дела клубов не лезь! Никогда! Если не знаешь, куда расходовать свои таланты, отправляйся на курсы кройки и шитья или становись у плиты, а в дела клубов не лезь! Не лезь! Не лезь! – рявкнул он несколько раз и ударил ее коленом куда-то в поясницу. Кристен с криком упала на грязный пол. Ее снова приподняли от земли за волосы: – Ты поняла меня, шлюха?

– Я поняла, – пробормотала девушка.

– Вот и умница, – голос как будто смягчился, а потом ее мучитель обратился к водителю: – Тормози!

Раздался визг тормозов, фургон быстро сбросил скорость, и инерция отбросила Кристен к стенке. Еще через несколько секунд дверь распахнулась, внутрь ударил яркий солнечный свет. Кристен выпихнули наружу, она упала на землю, и фургон снова сорвался с места. Еще через три секунды над ней уже склонился Карри. Его голос звучал точно издалека:

– Кристен? Кристен, детка! Что они сделали?

– Они ударили меня… сильно ударили в спину…

В глазах стало совсем мутно. Карри принялся набирать номер скорой помощи, и последнее, что почувствовала Кристен, прежде чем потерять сознание, это как он крепко держит ее ладонь своей ладонью.

46 глава

– Как она? Что с ребенком?

– Это вы – будущий папаша?

– Да-да, я! – у Карри от нетерпения задергался глаз. Женщина-врач погладила его по руке и улыбнулась:

– Не волнуйтесь так. Пока все в порядке.

– Что значит, пока?

– Ее сильно ударили в поясницу. Гематома говорит сама за себя. Кроме того, Ваша невеста перенесла большой стресс. Уж я не знаю, что там у вас случилось, но выглядела она так, словно ее похитили и пытали.

«Примерно так оно и было», – мрачно подумал Карри, а вслух спросил:

– Можно к ней?

– Можно.

Кристен положила ладони на живот. Он был еще совершенно плоским и она, конечно, не могла чувствовать, как ее будущий малыш шевелится, но ей казалось, что она чувствует. Если не физически – то на каком-то другом, более сложном, более глубоком уровне.

Врачи сказали, что нужно отдыхать, и поставили ей капельницу. Она лежала посреди белой палаты, на белых простынях, в белой сорочке. От ее вены на левой руке тянулась прозрачная силиконовая трубка. К безымянному пальцу был прикреплен датчик с серым проводом. Пахло чистотой.

Потом в дверь постучали, и она вздрогнула от неожиданности.

Это оказался Карри. Он притащил ей огромный букет орхидей.

– Ого! – сказала Кристен, когда Карри подошел ближе и положил букет на прикроватный столик. – Суровые байкеры умеют выбирать цветы?

– Вообще-то, не очень, – признался мужчина смущенно. – Я просто зашел в цветочный магазин и сказал: посоветуйте мне что-нибудь красивое. И мне посоветовали взять орхидеи.

– Наверное, потому, что они были самыми дорогими, – улыбнулась Кристен и крепко обняла Карри. Он поцеловал ее в висок и ненадолго прижался носом к коже, вдыхая родной запах.

– Как себя чувствуешь?

– Неплохо.

– Что сказали врачи?

– Чтобы я отдыхала, – Кристен развела руками.

– Все будет хорошо, – кивнул Карри.

– Надеюсь, – она ненадолго замолчала, а потом заглянула мужчине в глаза: – Я знаю, кто это был, Карри.

– Ты правда хочешь поговорить об этом прямо сейчас? – Карри вздохнул и обхватил ее лицо обеими ладонями.

Он злился. Злился очень сильно. Но Кристен и их ребенок были гораздо важнее – поэтому сейчас он был здесь, а не мчался по трассе бить обидчикам морды. Он был почти уверен, что это «Гиены», что это Косой и его парнишка-подпевала Ламберт, и больше всего на свете хотел размозжить оба их черепа о каменную стену… Но нет. Сейчас он был рядом с Кристен. Это было важней. Но Кристен, кажется, считала иначе.

– Это были «Гиены», – сказала она, и Карри крепче обхватил ее лицо. Она положила свои ладони поверх его и продолжала шептать горячо и лихорадочно: – Их было трое… Один вел машину, второй открывал и закрывал дверь, а третий бил меня и говорил со мной. Он сказал, что я настучала… Я тогда не поняла, о чем он. Но теперь понимаю. Это был Косой. Он думал, что это я подслушала в тот вечер их с Ламбертом разговор в мотеле. Но это была не я. Это была Нэйт. Он сказал, чтобы я не болтала больше языком… На полу фургона валялся их жилет. С нашивкой гиены. Это точно были они.

Карри видел, как горят ее глаза, и его самого передернуло от ненависти и отвращения.

– Я боюсь их, – продолжала Кристен. – Что, если они сделают это еще раз, Карри? Что, если я потеряю ребенка? – губы у нее задрожали, и Карри увидел, что она плачет. Он притянул ее голову к своей груди, принимаясь гладить по волосам и ласково шептать:

– Тшшш, детка… Они хотели напугать тебя, больше ничего… Они перегнули палку, но это не повторится, я обещаю…

Кристен тихо всхлипывала, прижимаясь к его груди.

Потом в дверь постучали, и Карри вздохнул:

– Давай никого не будем пускать…

– Это могут быть мама и папа, – Кристен отстранилась от него и начала быстро вытирать слезы. Карри напрягся, готовый встретиться лицом к лицу с родителями Кристен.

Но это оказались Миранда и Нэйт.

В палату они влетели, полные решимости, но присутствие Карри их тут же смутило, и они как вкопанные остановились на пороге.

– Ну, привет, – ухмыльнулся Карри своей фирменной ухмылкой, и Кристен пихнула его в бок:

– Идиот! Не обращайте на него внимания… Привет, девчонки!

– Привет, Крис!

– Мы приехали, как только смогли!

– Как себя чувствуешь?

– Ты правда беременна?

– Тебя правда похитили?

– Слишком много вопросов, – растерялась Кристен. – Сначала позвольте мне вас представить. Миранда, Нэйт, это Карри Джонсон, мой будущий муж.

– Ну нифига себе! – воскликнула Нэйт и протянула мужчине руку: – А меня зовут Нэйт.

– Привет, Нэйт, – Карри пожал ее руку.

– Миранда, – представилась Миранда, и они с Карри тоже обменялись рукопожатиями.

– Оставишь нас ненадолго, Карри?

– Да, конечно, – Карри кивнул и поцеловал Кристен в висок. Этот небольшой отдых должен был пойти ему на пользу. Пока Кристен болтает с подругами, он сможет выйти во двор и выкурить пару сигарет.

На улице было пасмурно. Карри добрел до своего мотоцикла, прислонился к нему, вытащил из кармана сигарету. В стального цвета небо взвился первый дымок, и Карри закусил губу, представляя, как он впечатает в стену башку Косого, череп треснет, и эта тварь сдохнет на земле в собственной крови и блевотине… Кулаки у него невольно сжались, один глаз снова нервно запульсировал, и он почти готов был прямо сейчас сорваться к «Гиенам», но тут его неожиданно окликнули:

– Карри? Карри Джонсон?

Он вздрогнул.

Перед ним стояли строго одетая женщина лет сорока или сорока пяти и мужчина, чуть постарше ее, в костюме и с портфелем.

– Да, это я, – ответил он мрачно, в упор не понимая, что от него может быть нужно такой импозантной парочке.

– Это из-за тебя наша дочь попала в больницу? – спросила женщина, и Карри сразу все понял.

Вот черт! Твою же мать! Это были родители Кристен!

«Как они меня узнали?!» – пронеслось в его голове, но он тут же сам ответил себе на этот вопрос: «Как будто тут так уж много байкеров на мотоциклах…»

Вслух он сказал:

– Нет, в этом точно нет моей вины… И здравствуйте, – он протянул руку маме Кристен. Она отступила на шаг:

– Думаешь, нам хочется с тобой здороваться и знакомиться? Нам хватило того, что ты совратил нашу дочь, которая, вообще-то, несовершеннолетняя… ты в курсе, что это подсудное дело?

– Все, что было между мной и Кристен, было по взаимному согласию, – сухо возразил Карри.

– А беременность? Думаешь, она планировала заводить ребенка сразу после школы? Она только поступила в колледж!

Карри фыркнул:

– Вообще-то, беременность и я не планировал…

– То есть вот как? – женщина вспыхнула. – И что теперь? Бросишь ее?

Карри нахмурился:

– Зачем вы перевираете мои слова? Я не собираюсь бросать ее. Я ее люблю.

– Да что ты знаешь о любви, щенок? – неожиданно встрял в разговор отец Кристен, и тут уже Карри не выдержал:

– А что знаешь о любви ты, старый, сердитый на весь мир сморчок? – потом он тыкнул пальцем в лицо его супруге: – А что знаешь о любви ты, унылая, чопорная стерва, давно забывшая, что такое оргазм? Что вы знаете о любви? О страсти? Об удовольствии? Вы мчались когда-нибудь вместе по ночной трассе на мотоцикле, чувствуя, что весь мир у ваших ног? Занимались когда-нибудь любовью до самого утра, не в силах друг от друга отлипнуть? Готовы были друг за друга убить? Или друг за друга умереть? Это вы ничего не знаете ни о любви, ни о жизни, и мне вас очень, очень, очень жаль, мистер и миссис Стоун! Но я не позволю вам загнобить и вашу дочь! Я не позволю ей стать несчастной, зашоренной женщиной, которая не знает, что такое счастье! Пускай у нее будет другая жизнь, не такая правильная и идеальная, как у вас, но ее, черт возьми, будут любить, ясно?!

Он захлебнулся собственной эмоциональной тирадой и наконец опустил палец. Лицо у него перекосилось, раскраснелось, дыхание сбилось. Глаз снова пульсировал.

Миссис Стоун стояла перед ним как вкопанная и часто моргала.

На несколько секунд повисла тишина.

Карри готов было уже праздновать победу и гордиться собой, как вдруг мистер Стоун неожиданно сделал шаг вперед и с размаху залепил ему пощечину. Голова у Карри дернулась, щека вспыхнула от боли, и он тут же накрыл ее ладонью.

– Больше не подходи к нашей дочери, – отчеканил мистер Стоун.

– Ага, щас! – хмыкнул Карри, потирая щеку. – Вы не имеете права указывать ей, как жить. И уж тем более не имеете права приказывать что-то мне.

– Ты сломаешь ей жизнь, – сказала миссис Стоун. – Ты уже делаешь это. Ты только посмотри! Из-за тебя она ввязалась в криминальные разборки, залетела от байкера, попала в больницу!

– Я надеюсь, вы сюда приехали не отчитывать ее? Ей и без того хреново.

– Мы ее предупреждали. Может, будет лучше, если она потеряет ребенка…

– О чем вы вообще говорите? Вы в своем уме? – Карри поморщился. – Это наш ребенок, и я хочу его, ясно?!

Понимая, что если диалог продолжится, то он наломает еще больше дров, чем уже наломал, Карри сплюнул, растоптал недокуренную сигарету носком кроссовка и сел на мотоцикл.

– Всего доброго, – сказал он мистеру и миссис Стоун, прежде чем рев мотора заглушил все остальные звуки. Мистер Стоун пытался что-то ответить, но Карри уже не слышал его голоса. Это уже было неважно. Эти люди были для него потеряны – к его большому сожалению. Теперь он собирался отправиться к «Гиенам» и там на пальцах объяснить Косому, что тот зря поднял руку на его будущую жену, и что такие поступки так просто не забываются.

47 глава

– Хреново, – подытожила Нэйт, когда Кристен закончила свой рассказ. Миранда промолчала. Сегодня она выглядела не настолько раздавленной, как в предыдущие встречи, но Кристен и Нэйт все равно за нее переживали. – Теперь тебе угрожают не малолетние придурки из тусовки, а самые настоящие криминальные авторитеты.

– Ага, – Кристен кивнула.

– Твой Карри обещал, что защитит тебя, но у него не вышло, – сказала Нэйт. – А если бы тебя убили в том фургоне?

Кристен пожала плечами. За последние два месяца в ней начал вырабатываться тот самый принцип, которого всегда придерживалась Лэсси: «что случилось, то случилось, ни к чему думать, как могло бы быть».

– Я жива. И наш ребенок тоже.

– Неужели ты правда не жалеешь, что ввязалась во все это? – удивилась Нэйт.

– Не знаю, – призналась Кристен. – Если бы тогда, перед поездкой, ты рассказала мне, что все это случится со мной, я бы не поехала ни на какие гонки. Я бы осталась дома, смотрела старые мюзиклы и ела мороженое. Но сейчас… как я могу судить об этом? Сейчас я не могу отказаться от Карри и нашего ребенка, не могу отказаться от Лэсси, да и вообще… это стало моей жизнью, – Кристен развела руками.

– Это я во всем виновата, – неожиданно тихо сказала Миранда. Кристен и Нэйт обернулись к ней.

– О чем это ты? – спросила Кристен.

– Это я хотела поехать на те гонки, – объяснила Миранда. – Только я одна. Когда я обсудила эту идею с Нэйт, она сказала мне: это может быть опасно. Но разве я прислушалась? Нет! Когда в день рождения я сообщила это тебе, ты спросила: серьезно? Ты тоже не хотела туда ехать. Мы поехали по моей вине.

– Тебе досталось больше всех, – вздохнула Нэйт. – Тебе не нужно винить себя в этом.

– Нет, это я виновата, – сказала Миранда севшим голосом.

– Даже если так, – вмешалась Кристен. – Я справлюсь.

– Может быть, – Миранда пожала плечи. – Ты сильная. А я нет. Я не справляюсь. И я очень устала…

– Миранда, послушай… – Кристен протянула ладонь, чтобы прикоснуться к щеке подруги, но та резко отодвинулась и покачала головой:

– Не надо…

– Ладно, как скажешь. Только успокойся, ладно? Пожалуйста…

Она не успела договорить, потому что в дверь раздался стук.

Это были мистер и миссис Стоун.

– Пожалуй, мы пойдем, – решила Нэйт и на прощание крепко поцеловала Кристен в щеку. Миранда послушно поплелась за ней, и Кристен проводила подруг тревожным взглядом.

– Как ты себя чувствуешь?

– Неплохо, мам, – Кристен кивнула. После недавнего разговора ей было ужасно неуютно находиться рядом с родителями, но она, конечно, не могла их выгнать.

– Мы принесли тебе фрукты и мармелад, который ты любишь.

– Спасибо, – Кристен слабо улыбнулась.

– Мы говорили с доктором, она сказала, все будет хорошо. Расскажешь нам, что случилось?

– Зачем? – Кристен напряглась. – Чтобы у вас снова появился повод упрекать меня и Карри? Я люблю его, мне хорошо с ним, я не собираюсь никуда от него уходить. Поэтому неважно, что случилось…

– Мы его видели.

– Что?

– Видели твоего Карри. А еще отец вызвал полицию…

– Какую полицию? – испугалась Кристен.

– Отдел по борьбе с организованной преступностью.

– Зачем?! – Кристен с ужасом села на постели.

– Потому что клуб твоего Карри явно относится к организованной преступности, и твоего обидчика, кто бы это ни был, нужно наказать.

– Ооо… – застонала Кристен, хватаясь руками за голову и принимаясь тереть лоб ладонями. – Вам не надо в это лезть, понимаете? Это опасно! Это очень опасно! Как только придут люди из полиции, я немедленно отошлю их обратно, ясно? Скажу, что вы ошиблись. Что я упала с лестницы… или с мотоцикла… не знаю. Нельзя вмешивать сюда полицию. Тем более отдел по борьбе с организованной преступностью.

Миссис Стоун промолчала и принялась выкладывать на прикроватный столик фрукты: яблоки, груши, персики, мандарины. Также в ее сумке оказались мармелад, йогурты, сыр и даже сервелат того сорта, который особенно любила Кристен. Было сразу видно: мама очень старалась. Хотела загладить вину, поняла Кристен. Но в итоге налажала еще сильнее.

Отец тем временем устроился в кресле напротив кровати.

– Вы правда видели Карри? – обратилась к нему Кристен.

Мистер Стоун почесал бровь и вздохнул:

– Да.

– Вы о чем-то с ним говорили?

– Твой Карри назвал меня стервой, а твоего отца – старым сморчком, – вмешалась мама, и у Кристен округлились глаза:

– Что-о?!

– Кристен, – мама села на край постели и погладила ее по плечу. – Милая, неужели ты сама не видишь, что этот мужчина – самый ненадежный человек из всех возможных?

Кристен одернула руку и заткнула уши ладонями:

– Довольно! Я не хочу вас слышать! Убирайтесь!

Ее крик оказался достаточно громким, чтобы уже через несколько секунд в палате появилась медсестра.

– Уведите их! Пожалуйста! Я хочу остаться одна! – взволнованно попросила Кристен, и медсестра тут же закивала:

– Мистер Стоун, миссис Стоун, вашей дочери нужно отдыхать… Пожалуйста, побудьте пока в коридоре. Или съездите домой. Если что-нибудь изменится, мы вам позвоним…

Оставшись одна, Кристен тут же схватилась за телефон. Карри не возвращался слишком долго. Она набрала его номер и приложила мобильный к уху.

Раздались длинные гудки.

Карри не брал трубку.

Вот уже два месяца она ничего не могла с собой поделать.

Это пожирало ее изнутри, разъедало по кусочкам, травило своим ядом.

Она помнила все: свое радостное возбуждение, предшествовавшее поездке на гонки, свой пьяный угар, когда в голове гулял волнами ветер и мысли путались и липли друг к другу, точно перепачканные клеем, свою физическую боль, когда ее насиловали – снова, и снова, и снова… И она помнила свой стыд, когда утром вернулась домой и не могла ни слова сказать ни матери, ни тем более Кевину.

Конечно, она смогла себя отмыть. Физически. Часа два она стояла под душем и раздирала свое тело мочалкой – до боли, до крови. Потом принимала ванну. А вечером – еще раз, по-новой. Но эту мерзость было невозможно смыть: она как будто сидела где-то внутри, под кожей. Стоило закрыть глаза – и воспоминания оживали. Полный пьяных мужиков бар, пропахший пивом и потом, громкая музыка, насмешливый гогот, жадные руки, шарящие по ее телу… А потом – зыбкое ощущение защищенности, теплый плед, горячий кофе, сонливость и – снова обман. Холодное утро, автомобильная стоянка, склонившаяся над ней девушка:

– Вы в порядке?

– Что? Кто вы? Где я?

Нэйт предложила ей записаться к психотерапевту. Но она пришла на сеанс и сбежала через пятнадцать минут – говорить об этом было еще хуже, чем не говорить.

Кристен просила не винить себя. Глупая Кристен.

Кевин бросил ее – и правильно сделал. Если бы знал истинные причины пропажи кольца и все подробности той ночи – тем более бы бросил.

Мать суетилась вокруг нее, но ничем не могла помочь, потому что не знала истинных причин того, почему ее веселая и оптимистичная дочь вдруг закрылась в себе.

Все было плохо. Очень плохо.

Она честно пыталась отвлечься. Убеждала себя, что это ерунда, это пройдет… Ведь она даже не была девственницей, когда все случилось.

Но кроме того, что случилось с ней, была Кристен. Кристен попала в самую гущу криминальных разборок – и в этом тоже была виновата она, Миранда.

Она была виновата во всем.

Может быть, она даже заслужила все это.

Но у нее не было больше сил терпеть эту вину и эту выжигающую изнутри боль.

Она должна была покончить с этим. Раз и навсегда.

48 глава

В жизни Карри было столько дерьма, и он столько нажрался его за долгие годы, что порой просто не замечал.

Жизнь никогда не была легкой.

Ему было четыре года, когда отец ушел от матери к другой женщине, да что там – к девчонке! – и мать была вынуждена покинуть клуб. По байкерским законам, она не могла забрать с собой сына президента, и Карри остался с отцом, мачехой и новорожденным братом. Лэсси жила с матерью, пока ей не исполнилось тринадцать. Она жила бы с ней и дальше, но мать начала пить и была не в состоянии заботиться о дочери. Лэсси тоже переехала к отцу.

В детстве отец любил и баловал старшего сына, но стоило ему немного подрасти, как все резко изменилось. Карри учился стрелять, драться врукопашную, возился с автомобилями и мотоциклами, в шестнадцать лет собрал свой первый байк и отправился на первые гонки штата. Тогда же его стали отправлять по делам клуба. Ему приходилось вести переговоры, участвовать в погонях и перестрелках, скрываться от копов, сидеть в обезьянниках. Убивать не приходилось, но он все равно видел достаточно убийств и достаточно трупов. Его жизнь была опасной, семейный бизнес – нелегальным, а клуб относился к тому самому одному проценту клубов, которые не приняли общие правила байкерской чести и провозгласили себя анархистами, разбойниками, преступниками. Их оружием были не слово и закон, а огнестрелы и холодные лезвия, у них был свой кодекс, свои правила, и за свое братство они готовы были убить.

Поначалу Карри все это нравилось – знаете, дети и подростки любят представлять себя супергероями или суперзлодеями, любят чувствовать, что у них уникальная жизнь, уникальные права, уникальные приключения. Каждый день был опасным путешествием в невероятное. Всегда что-то случалось. Всегда был визг тормозов, и рокот автоматных очередей, и интриги, и заговоры, и враги. Тогда они с Лиамом были лучшими друзьями – вместе бросались в авантюры и вместе хотели покорить байкерский мир. Но постепенно к обоим начало приходить понимание.

Лиам понял, что он – младший сын, а значит, у него меньше шансов занять президентское кресло. Карри в клубе любили больше – может быть, потому, что в свое время больше любили его мать, чем мать Лиама. Кроме того, Карри был более спокойным, более уравновешенным, более рассудительным. Лиама это злило, и постепенно он оторвался от старшего брата. Зато сблизился с отцом и во всем поддерживал его.

Карри же понял другое: вокруг него было слишком много насилия, и он ничего не мог с этим поделать. От года к году его разочарование собственной жизнью росло, но под отцовским давлением и давлением всего клуба он не решался высказывать свое недовольство. Просто постарался максимально отстраниться от насилия. Когда возникали стычки, он всегда выступал за решение вопроса мирным путем. Излишнее благородство начало бесить отца, зато постепенно Карри обрел близких друзей и соратников: Лысого, Джонни, Кэпа, Рэгги, Пса, Шеннона, Паука. Если бы Карри поднял бунт – эти люди пошли бы за ним.

Очень повлияло на его мировоззрение и то, что случилось четыре года назад с Элисон. Байкерские разборки отобрали у него первую любовь, и в какой-то момент он готов был броситься на своем мотоцикле наперерез фуре, чтобы просто со всем покончить. Его спасли сестры – Лэсси, которая любила его больше всех на свете, и Кира, которая тогда только-только родилась.

Он всегда старался держаться, много шутил, не любил показывать свои слабости, но назвать себя счастливым не мог. Вся его жизнь – сумасшедшая и криминальная, – была ему знакомой и родной, но все же – какой-то неправильной. Зачастую ему хотелось сбежать. Раньше – с Элисон. Теперь – с Кристен. Но он понимал и другое: здесь его дом, его семья, его судьба. Он не мог бросить отца, и брата, и сестер, и всех этих людей, которые ему доверяли и рассчитывали на него. Внутри него вот уже несколько лет был серьезный разлом. Одна его часть стремилась на свободу и хотела жить другой жизнью. Вторая его часть была верна «Ночным демонам» и законам байкерской чести. Одна его часть жаждала любви и покоя. Другая часть хотела безумия, и скорости, и опасности. И он боялся, что сломается, если поддастся какой-то одной стороне.

Но что он чувствовал теперь, когда сделал предложение любимой женщине?

Что он чувствовал, зная, что под сердцем она носит ребенка, их ребенка? Готов ли он был стать отцом?

Это было сложно.

Не потому, что он не хотел – он хотел всей душой! – а потому, что боялся. Он, и его брат, и его сестры – все родились в этом суровом мире, и каждый день мог стать для них последним, но хотел ли он, чтобы его сын подвергался такой же угрозе? Что он мог сделать, чтобы изменить это? Сбежать вместе с Кристен? Скрываться всю жизнь? Бросить всех, кого он знал, и всю свою прежнюю жизнь?

Это был не выход.

Если честно – выхода вообще не было.

И сейчас в нем вскипала темная сторона – та, что решала вопросы силой, и умела ненавидеть, и не умела прощать. Рокот двигателя оглашал залитую солнцем трассу, и мотоцикл летел вперед, навстречу опасности.

Вряд ли кто-нибудь из «Гиен» хотел его видеть – но ему нужно было встретиться с Косым. Он представлял себе, как размажет его морду по стенке, и знал, что этого нельзя делать. Мечтал, что убьет его, и боялся этого.

Навстречу ему выехал мотоцикл – как и в прошлый раз, это был Ламберт. Вид у него был, как обычно, ужасно глупый.

– Да ты к нам зачастил, Джонсон!

– Мне нужен Косой.

– Его сейчас нет, – равнодушный тон.

– Я тебе не верю.

– Проваливай, я сказал!

Карри не ответил и вместо этого сделал резкий разворот, чтобы объехать мотоцикл Ламберта по дуге.

– А ну стой, сука! – рявкнул ему вслед Ламберт, но у Карри появилось несколько секунд форы, и он выжал из своего двигателя все, что мог, чтобы добраться до резиденции раньше преследователя.

Во дворе он резко затормозил и почти на ходу спрыгнул с мотоцикла, оставляя его лежать в пыли. Бросился внутрь, и вход ему перегородили двое незнакомых парней.

– Пропустите! Пустите меня к Косому! – рявкнул Карри.

Сзади раздался крик Ламберта:

– Держите этого ублюдка!

Но тут в дверном проеме показался Косой, и все затихли, ожидая, что он скажет.

– Пропустите его. Пускай помашет кулаками, если ему так хочется. У него, как всегда, никаких обоснованных обвинений. Верно, Джонсон?

– Это ты похитил Кристен! – рыкнул ему в лицо Карри, и двое парней едва удержали его на месте.

Косой подошел ближе:

– Твою девочку кто-то похитил? Как она?

– Она больше не моя девочка, она моя старуха!

– Огооо… – протянул Косой, а потом вяло зааплодировал. – Поздравляю. Значит, те, кто ее похитил, не просчитались и ударили в самое больное место, да?

– Она беременна, – прорычал Карри. – И если кто-нибудь из вас еще хоть пальцем тронет ее, или хотя бы подумает о ней, я убью вас голыми руками, ясно?

– Погоди, – Косой сделал вид ,что задумался, и приложил указательный палец к подбородку. – А за что ее похитили?

– Ты надо мной издеваешься, да?

– Да нет, просто… что же сделала твоя милая невинная девочка? Ох, прости, твоя старуха…

– Она не сделала ничего! Она не имеет никакого отношения к нашим разборкам!

– Серьезно? На твоем месте я бы не утверждал это с такой уверенностью. Вы уже облажались один раз, не хотелось бы облажаться снова. Что там с нашим общим другом, Джонни? Твой отец послал нам официальные извинения. Говорит, надо потолковать, обсудить перемирие… Ты уверен, что стоило сюда приезжать, Джонсон? Ты не похож на дипломата с белым флагом…

– Никакого перемирия не будет! – рявкнул Карри. – Пока вы не извинитесь за нападение на старуху вице-президента и не дадите слово, что это не повторится!

– Твой отец тоже так считает?

– Мне насрать, что там считает мой отец!

– Ай-яй-яй! – Косой покачал головой. – А ведь старших надо уважать…

Карри почувствовал, что если этот ублюдок не перестанет издеваться над ним прямо сейчас – он найдет способ вырваться и просто пристрелит его.

Без раздумий.

Без сожалений.

Терпение у него было уже на исходе, и каждой своей фразой Косой все больше и больше подтачивал его…

49 глава

На улице светило солнце, но на душе было по-прежнему погано и грязно, точно кто-то налил туда черной, тяжелой, липкой нефти. Стоило ей зайти в квартиру, как с кухни раздался встревоженный голос матери:

– Миранда? Это ты? Как все прошло?

– Нормально, – равнодушно отозвалась девушка, бросая на тумбочку свою сумку, скидывая на ходу балетки и отправляясь в ванную комнату.

В ванной она закрыла дверь на замок и включила воду. Посмотрела на себя в зеркало. Два месяца назад ее глаза просто светились – теперь в этих глазах не было ничего. Пустота.

Она открыла зеркальную дверцу и уставилась на содержимое шкафчика. Мать хранила здесь банные принадлежности – мыло, скрабы, кремы, краски для волос, зубные пасты, мочалки, – и аптечку. Из аптечки Миранда периодически таскала то обезболивающее, то противоаллергенное, то снотворное. В последнее время – только снотворное. Вот и сейчас она выдавила из блистера две маленькие белые таблетки и запила их водой из-под крана. Снова посмотрела на себя в зеркало. Все те же мертвые глаза.

В дверь постучалась мама:

– Миранда, обед!

– Щас, – отозвалась девушка.

Она еще минуты три простояла на месте, уперевшись ладонями в раковину и разглядывая в зеркало свое лицо, потом открыла дверь и пошла на кухню. Снотворное начинало действовать – а значит, ей надо было быстро поесть и идти в постель.

– Сходишь со мной в магазин? – спросила мама.

– Что-то голова болит…

Мама вздохнула:

– Ты так и не сходила вчера к психотерапевту?

– Нет, это бессмысленно.

– А что тогда не бессмысленно?

Миранда пожала плечами. Мать вздохнула.

После обеда мама ушла в магазин – Миранда осталась одна. Сон постепенно поглощал ее – в такие мгновения ей даже казалось, что все будет хорошо, что все дерьмо непременно забудется, и она снова сможет улыбаться. Но это ощущение испарялось без следа, стоило ей только проснуться утром с раскалывающейся от боли головой.

В этот раз хотелось поспать подольше. Может быть, даже уснуть навсегда… Не то чтобы Миранда думала о самоубийстве. Это было не в ее характере. Но она устала, так устала… Хотелось забыть обо всем. Забыться надолго. Проспать несколько дней.

Она снова добралась до ванной комнаты. Интересно, сколько таблеток нужно, чтобы проспать хотя бы два или три дня?

Дрожащими руками она достала блистер и выдавила на ладонь еще пять или шесть таблеток. Проглотила. Запила их водой. Достала еще несколько. Снова проглотила и снова запила.

Колени наконец стали подкашиваться, перед глазами повисла пелена слез, и она решила, что достаточно. Теперь нужно было только добраться до постели и не упасть…

Мама нашла ее спустя сорок минут лежащей в коридоре на полу, где-то между ванной комнатой и спальней. Бросившись к дочери, она принялась трясти ее за плечи.

– Миранда! Миранда, черт возьми! Ты меня слышишь? – из глаз у нее брызнули слезы, но девушка не приходила в себя.

Перепуганная женщина оглянулась в поисках телефона и, схватив дрожащими пальцами мобильный, принялась набирать номер скорой помощи…

Джонни провел в больнице всего неделю. Вообще-то, доктор в ожоговом отделении сказал ему, что ему нужно пролежать как минимум месяц, чтобы убедиться, что заживление пойдет хорошо и не будет заражения крови, но Джонни отказался. У него были дела, и время поджимало.

Спина и плечо, откуда выжгли название клуба и роскошную голубоглазую волчицу, адски болели. Повязки приходилось менять несколько раз в сутки – бинты быстро пропитывались гноем и кровью. Каждое движение давалось с трудом. Носить одежду было невыносимо.

Но Джонни ничего не оставалось, кроме как терпеть, крепко сжав зубы и не показывая никому своей боли.

Идти ему правда было некуда – он снял маленькую комнатку на окраине города и начал поиски работы в других городах, потому что остаться в Сакраменто он не мог. У него были отличные навыки автомеханика – да только в какую автомастерскую был нужен пятидесятилетний старик с едва двигающимися пальцами и перебинтованным телом? Пока он перебивался накопленными деньгами и парой случайных заработков.

В первые же дни он съездил к Камилле. Женщина жила в соседнем городке, у нее был собственный домик и небольшое хозяйство. Ни мужа, ни детей. Трагедия, случившаяся двадцать лет назад, ударила по ней слишком сильно, а после угроз Стэнли она и вовсе жила в страхе.

Своего бывшего мужа она впустила в дом не сразу, но Джонни все же удалось убедить ее в необходимости разговора.

– Уезжай, – сказал он ей.

– Куда я поеду? – удивилась женщина.

– Куда угодно, подальше отсюда, – ответил Джонни. – На другой конец Штатов или на другой конец света.

– У меня здесь дом.

– Продай его.

– И собаку тоже продать? И котов? И свиней? И корову?

– Это необходимо, если ты хочешь сохранить свою жизнь.

Он показал ей свою спину и рассказал все от начала до конца. Про клуб «Ночные демоны», про «Банду Альвареса», про Стэнли.

Она была напугана.

– Они вернутся за тобой, как только узнают, что я раскрыл их своим парням.

– Своим парням? – она сделала ударение на слове «своим». – Это они, свои парни, изуродовали тебя и выжгли всю спину?

– Я это заслужил.

– Вряд ли, – женщина покачала головой.

В какой-то момент Джонни подумал, что они смогут вновь найти дорогу друг к другу, что они вместе уедут куда-нибудь подальше от этого места… Но он видел – в ней ничего не дрогнуло при виде него, ее сердце не забилось чаще. Он ушел от нее с по-прежнему разбитым сердцем. Она пообещала подумать по поводу переезда.

К родителям Карли Климм он тоже заглянул. Оказалось, что миссис Климм была на смертном одре – последняя стадия рака поджелудочной железы. После ее смерти мистер Климм собирался отправиться в Ниццу и доживать свои дни там. Джонни сказал ему, что это правильное решение.

С Майклом он встретился в кафе. Майкл был уже взрослым мужчиной с собственным бизнесом и красивой семьей: женой и двумя дочками. Джонни он выслушал с большим интересом, сказал, что не особенно боится, потому что у него и его родных есть личная охрана. Впрочем, он попросил Джонни информировать его, если в ситуации что-нибудь изменится и опасность станет особенно серьезной. Джонни пообещал позвонить в случае необходимости и взял номер его телефона. Майкл в ответ дал ему немного денег.

– Зачем? – Джонни сразу принялся отпираться и отложил тонкую пачку купюр в сторону.

– Возьмите, – настоял Майкл. – Вы много сделали для меня и моей первой настоящей любви.

– А теперь предупреждаю, что из-за меня Вас могут убить, – усмехнулся Джонни.

– Я не виню Вас, – Майкл накрыл его ладонь своей ладонью, и они несколько минут просидели в молчании, потягивая из своих кружек пиво.

Теперь Джонни был свободен. Его не тяготили обязательства перед людьми или перед клубом, у него не было ни дома, ни работы, ни друзей, ни родных. Ничего и никого.

После встречи с Майклом он вышел из кафе и решил пройтись до дома пешком, чтобы подышать свежим воздухом и немного подумать. Вариантов возможной работы и вправду было немного, но они были – например, в Сент-Луисе и в Канзас-Сити. Какой из этих городов понравился бы ему больше?

За долгие годы в байкерском клубе Джонни привык быть внимательным и осторожным, но сейчас он не ждал опасности и был слишком погружен в собственные мысли. Он даже не заметил, что за ним следят.

Минут через семь он свернул на тихую парковую дорожку – так до дома было гораздо ближе. Черная тень скользила за ним неслышно, перебегая от дерева к дереву, выжидая удобный момент.

Пистолет был с глушителем. Когда раздался выстрел, из ближайшего куста взвилась вверх стайка маленьких птиц.

Потом черная тень выскользнула из-за дерева и подошла к упавшему на землю мужчине. В голове жертвы зияла дыра – пуля прошла через затылок и вышла через лицо.

Тень удовлетворенно кивнула.

Джон Милтон был мертв.

50 глава

Кристен снова набрала заветный номер, но Карри не отвечал. Что, если ее родители наговорили ему таких гадостей, что он решил попросту сбежать и бросить ее? Эта мысль вихрем пронеслась в ее голове, и на несколько секунд ее охватила паника. Ей захотелось вскочить с постели, побежать в клуб или к «Гиенам», куда угодно, чтобы найти его… Потом эту мысль перебила другая: нет, Карри не может так с ней поступить. Он любит ее. Она правда верит в это: он любит ее… Тогда что случилось? Почему он не отвечает? Неужели он поехал к Косому?..

Когда в дверь постучали, она вздрогнула от неожиданности.

– Кто там?

– Это я, – раздался голос, и в дверном проеме показалась голова матери. – Можно? Пожалуйста.

– Что вы сказали Карри? – строго спросила Кристен, когда миссис Стоун переступила порог палаты.

– Что? – не поняла женщина.

– Что вы с отцом сказали Карри, когда встретились с ним… где вы там встретились? Во дворе? На парковке?

– На парковке, – миссис Стоун кивнула. – Мы попросили его оставить тебя в покое… Но боюсь, он вряд ли послушается…

Кристен прикрыла губы ладонью и улыбнулась. Ну конечно, ее Карри никого не слушается, он сам себе хозяин.

– Ты до сих пор не поела, – укоризненно сказала мама.

– Мне не хочется, – Кристен пожала плечами.

– Разве тебе не нужно теперь питаться за двоих?

Кристен поджала губы.

– Ладно, я съем… что-нибудь.

– Начни с йогурта, – посоветовала мама и поставила перед ней пластиковый стаканчик.

В дверь снова постучались.

– Наверное, это папа, – сказала миссис Стоун, но ошиблась. Это оказалась медсестра.

– Мисс Стоун?

– Да? – отозвалась Кристен.

– К вам пришли из полиции, из отдела по борьбе с организованной преступностью, – сказала девушка голосом, в котором чувствовалось явное благоговение перед представителями правоохранительных органов.

Кристен нахмурилась:

– Мне обязательно принимать их прямо сейчас? Нельзя сослаться на мое плохое самочувствие?

– Боюсь, что нет, мисс, – медсестра покачала головой. – И это не они, это он. Детектив Джордж Кэмерон.

– Кэмерон?! – Кристен едва не подскочила на постели. – Нет-нет-нет, подождите, не пускайте его! – она повернулась к матери и зашептала испуганным голосом: – Ты должна выйти и сказать ему, что ты ошиблась. Что я просто упала с лестницы. Что все в порядке. Ты должна сказать ему, чтобы он нас больше не беспокоил, ясно? Этому человеку нельзя меня видеть, никак нельзя, понимаешь?

– Да в чем проблема? – нахмурилась мама.

– Ооооо, – застонала Кристен. – Просто поверь мне, ладно?

– Ты чего-то боишься? Тебе угрожают?

– Нет! Мне никто не угрожает, клянусь! Но ты должна выпроводить этого типа! Пожалуйста!

Мать смотрела на нее с сомнением. Потом она встала и пошла в сторону двери. Кристен готова была с облегчением выдохнуть, но тут мама выглянула в коридор и обратилась к гостю приветливым голосом:

– Мистер Кэмерон, здравствуйте, проходите, пожалуйста. Я надеюсь, вы сможете помочь моей дочери, она так напугана…

В этот момент Кристен захотелось провалиться сквозь землю или стать невидимкой. Она с трудом подавила желание спрятаться под одеялом и просто не показывать Кэмерону своего лица. Ведь он узнает ее, обязательно узнает… Но вместо этого она осталась сидеть в своей постели, глядя прямо перед собой ничего не выражающим взглядом.

Джордж Кэмерон вошел в палату тяжелой поступью, сразу поднял взгляд на девушку, и в глазах его прочиталось сначала непонимание, потом понимание, потом явное недовольство.

– Мисс Ким? – спросил он чуть насмешливо.

Кристен поморщилась.

– Мисс Стоун, – поправила детектива мама.

– Вот оно что, – мужчина кивнул. – Миссис Стоун, мы можем поговорить с вашей дочерью наедине?

– Конечно, сколько угодно, – мама согласно закивала и тут же поднялась из кресла, чтобы оставить Кристен и Джорджа Кэмерона вдвоем. Когда дверь за ней закрылась, Кристен почувствовала, как на плечи ей ложится тяжесть стыда. Щеки тут же стали пунцовыми, уши зачесались, и она опустила голову, слыша, как колотится в груди сердце.

– Мисс. Кристен. Стоун, – с расстановкой сказал детектив Кэмерон. – Что заставило Вас выдавать себя засотрудницу правоохранительных органов?

Кристен потерла лоб.

– Мисс Стоун? – повторил мужчина мягко, но настойчиво.

– Это было важно.

– Для кого?

– Для многих людей.

– Мисс Стоун, будьте со мной честны… Вас заставили это сделать?

Кристен помотала головой.

– Вы связались с очень опасными людьми. Если они угрожали Вам, если Вас заставляли что-то делать, просто скажите мне об этом.

Кристен молчала.

– Ясно, – мужчина вздохнул. – Полагаю, сейчас Вам нельзя волноваться. Отложим этот разговор. А пока я попрошу Вас не уезжать из города. Возможно, мне придется Вас арестовать за попытку выдать себя за сотрудника полиции. Это, знаете ли, довольно серьезное преступление.

Когда Джордж Кэмерон ушел, Кристен расплакалась. И совсем не потому, что ей пригрозили арестом, – просто теперь, когда ее личность была раскрыта, полиция могла попробовать достать «Демонов» через нее и через ее связь с Карри. Кроме того, ее обижало, что собственная мать не захотела ее слушать и, по сути, просто сдала ее детективу Кэмерону. И последней каплей было то, что Карри до сих пор не брал трубку, хотя она позвонила ему уже раз десять.

Мать пыталась успокоить ее, но Кристен просто снова выпроводила ее из палаты. С ней и с отцом разговаривать было бессмысленно.

Медсестра предложила ей успокоительное, но Кристен в ответ только помотала головой. Ей нужно было выплакать эту обиду, и этот страх, и эту боль. В этот момент он совсем не думала о ребенке. Его еще не существовало – а она существовала, и ей было чертовски плохо.

Когда внизу живота слабо кольнуло, она даже не сразу это почувствовала, упиваясь рыданиями. Но потом кольнуло второй раз – сильнее, и она схватилась одной рукой за живот, другой принимаясь лихорадочно вытирать с лица слезы, точно это могло помочь. Потом живот свело болезненной судорогой, и она вскрикнула, боясь пошевелиться.

– Вот черт, – пробормотала она себе под нос и потянулась к большой красной кнопке над кроватью, чтобы вызвать медсестру.

– Давай, проваливай отсюда! – рявкнул Ламберт, и вслед за ним раздалось еще несколько недовольных голосов:

– Беги к своему папочке!

– Лижи жопу своей девке!

– Не показывайся здесь больше!

Карри шагал в сторону своего мотоцикла, и гул возмущения и насмешек летел вслед за ним. Лицо у него перекосилось от злости, пальцы тряслись как в лихорадке, и все, чего ему хотелось, – это выстрелить прямо в рожу Косому, их заводиле, главному зачинщику, главному негодяю. Но Косой молчал – видимо, просто победно смотрел ему вслед, – и Карри держался из последних сил.

– Отсоси, Джонсон!

– «Демонам» не тягаться с «Гиенами»!

– Вы просто трусы!

Он добрался до байка, поднял его с земли, перекинул одну ногу… Ему оставалось всего пять секунд до того, чтобы сорваться с места и лишить себя соблазна сладкой мести. Но тут все-таки раздался голос Косого:

– В следующий раз приезжай, когда будет что сказать, Джонсон! Ты ноешь, как девчонка, так что мне хочется не разговаривать с тобой, как с мужчиной, а поиметь тебя в зад!

Раздался одобрительный хохот и свист. У Карри опять задергался глаз. Этого он потерпеть уже не мог.

Пистолет оказался в его руке куда быстрее, чем он сам мог ожидать. Ствол уперся прямо в башку обидчику. Его парни тут же стали вытаскивать свои пистолеты, но Косой остановил их:

– Тшшш, не надо. Мне не страшно. У него кишка тонка. Верно, Карри? Ты ведь в жизни никого не убивал. Это у тебя просто такой образ – крутой мужик на байке. Но под маской покорителя ночных трасс, любимца девчонок и вице-президента «Ночных демонов» скрывается маленький мальчик, которого не понимает отец, у которого мать-алкоголичка, а первую любовь застрелили, как бешеную шавку, потому что она была опасна… Теперь пытаешься снова построить свое счастье, Карри? Ну что же, удачи. Давай, стреляй! Что же ты медлишь? Я не люблю ждать. Стреляй.

И Карри выстрелил.

Оглавление

1 глава

2 глава

3 глава

4 глава

5 глава

6 глава

7 глава

8 глава

9 глава

10 глава

11 глава

12 глава

13 глава

14 глава

15 глава

16 глава

17 глава

18 глава

19 глава

20 глава

21 глава

22 глава

23 глава

24 глава

25 глава

26 глава

27 глава

28 глава

29 глава

30 глава

31 глава

32 глава

33 глава

34 глава

35 глава

36 глава

37 глава

38 глава

39 глава

40 глава

41 глава

42 глава

43 глава

44 глава

45 глава

46 глава

47 глава

48 глава

49 глава

50 глава