Визит [Нина Стожкова] (fb2) читать онлайн

Нина Стожкова Визит

«Боже, как орут птицы за окном! Интересно, который час?

Янина Ивановна оглядела комнату. Она вставала с постели не раньше восьми утра, предварительно помахав в воздухе руками и ногами. Теперь, на пенсии, можно было позволить себе делать зарядку не торопясь, без угрызений совести, что она куда-то опоздает или что-то не успеет.

«Да нет, какая зарядка, рано еще! Солнце только что встало», – подумала она и попробовала опять заснуть. Это ей почти удалось, но птицы за окном вновь заорали так пронзительно, что дрема слетела, словно легкое покрывало.

– А ну, кыш! Разорались тут! – крикнула в окно Янина Ивановна. Черно-серые простецкие воро’ны, хабалистые и горластые, как базарные торговки, гоняли за окном большого иссиня-черного во’рона.

Ворон лениво перелетал с ветки на ветку и презрительно поглядывал на хулиганок. Наконец уселся на подоконник и принялась с достоинством чистить перья.

Янина Ивановна вздохнула и отправилась на кухню варить кофе. Врачи, обсуждая с ней диету, настаивали на овсянке. Можно подумать, они сами варят себе кашу в шесть утра! В столь ранние часы мысль о каше вызвала у Янины Ивановны отвращение. Она сделала бутерброд с сыром, порезала на блюдце маленькую буроватую помидорину и поставила на стол плошку с горсткой блестящей, тщательно вымытой черешни. Лето все-таки!

Ворон внимательно наблюдал за Яниной Ивановной, сплевывавшей черешневые косточки в изящное блюдце. Цепкий взгляд пернатого хищника нацелился на кусок сыра. лежавший на тарелке. Женщина вздрогнула и прикрыла бутерброд рукой. Ворону это явно не понравилось. Он недовольно каркнул и стукнул в окно большим черным клювом.

– Ладно, лови! И проваливай, куда летел, – буркнула дама.

Ворон ловко подхватил ломтик сыра, брошенный из форточки, и плюхнулся на старую липу напротив окна Янины Ивановны.

Женщина улыбнулась. Роли в известной басне поменялись с точностью до наоборот! Плутовкой оказалась не лиса, а птица, ловко выклянчившая у нее кусок чеддера.

– Надо написать об этом пернатом наглеце Борису, – подумала Янина. – Пускай посмеется!

Борисом звали ее друга по переписке. Они обменивались посланиями уже больше десятка лет, однако, как сейчас говорят, офф лайн, виделись каких-то два-три раза, не больше. Сотни километров между ее Москвой и его Петербургом, да и невеликая пенсия не позволяли ездить в другой город на выходные, как принято нынче у молодых.

Они познакомились лет пятнадцать назад, когда в электронный журнал, где тогда работала Янина Ивановна, прилетел небольшой симпатичный рассказик, подписанный «Борис Рутман, Санкт-Петербург». Редакторша и автор перекинулись пару раз деловыми письмами, и вскоре оказалось, что на многие вещи они смотрят одинаково. Если бы эти двое были людьми других профессий, то, наверное, переписка вскоре прекратилась бы. Однако писательская привычка складывать слова в предложения сыграла с ними злую шутку. Незаметно переписка сделалась неотъемлемой частью их жизни. Так выпивоха подсаживается на, казалось бы, легкий напиток, к примеру, пиво, если принимает его регулярно и в больших количествах. Вот и у них привычка писать друг другу старомодные длинные письма постепенно переросла в безобидную, однако неизлечимую зависимость. Молодняк давно уже перекидывался короткими фразами в социальных сетях и в мессенджерах, а Янина и Борис год за годом делились подробными размышлениями на волновавшие темы. И он, и она были, так сказать, графоманами в первоначальном значении этого слова, то бишь, маньяками создания текстов.

Когда посланий от одного долго не было, другой начинал волноваться и, наконец, потеряв терпение, писал: «Что случилось? Какие новости?». Ну и дальше, как говорится, «по повестке».

Как ни странно, даже пищевые и кулинарные предпочтения у них были одинаковые. Неудивительно, что переписка, поначалу официальная, постепенно проросла множеством сюжетов и ответвлений. Тонкие, едва заметные нити, перекинутые между ними, постепенно крепли, разрастались, скручивались и через несколько лет стали чем-то вроде прочного, просмоленного каната, завязанного морским узлом.

Как ни странно, ни он, ни она ни разу не попытались перевести переписку в романтическую плоскость. В первые годы их эпистолярной активности Борис был счастливо женат третьим браком, а у давно разведенной Янины не было ни малейшего желания вносить в налаженную жизнь очередную сумятицу. Уединение, возможность писать и читать по ночам ее вполне устраивали, и точка.

Прошло лет десять с начала их бурной переписки. Однажды Янина с трудом разлепила глаза и увидела себя в больничной палате. Тяжелая операция и сутки в реанимации были позади. Она выжила, значит, надо было возвращаться к обычной жизни. Янина вспомнила, как с трудом дотянулась до телефона и открыла почту. Первое письмо было, конечно, от Бориса. Он весело шутил о врачах, подбадривал ее, призывал скорее вылезать из больничной тягомотины. Ей внезапно захотелось встать с больничной койки и дойти до двери, ведущей из палаты в коридор.

Через несколько минут Янина тащилась по коридору, толкая рядом с собой капельницу, и обдумывала дурашливый ответ Борису:

«Я вернулась с того свету,

Сообщаю: смерти нету».

Через пару дней, еще находясь в больнице, она открыла новостную ленту в социальной сети и обмерла. Лента была полна соболезнованиями Борису. Оказалось, накануне у него умерла жена. Любимая третья жена Вера! Где, в каких закоулках души он нашел силы поддерживать в столь горестное время далекую подругу по переписке? Это осталось для Янины Ивановны загадкой.

Она вспомнила про сыр и скосила глаза на дерево за окном. Ворон смотрел в ее сторону и, похоже, улетать не собирался. Ну и бог с ним, других забот хватает! Борис, например, уже несколько дней ждет ответа на свое подробное послание.

Янина Ивановна притащила в кухню ноутбук и уселась перед ним с чашечкой кофе. Она кликнула адрес, стоявший первым в списке контактов, и привычно застучала по клавишам:

«Доброе утро, Борис!

У нас в Москве стоит такая жара, что все стараются перебраться поближе к воде. Мне вспомнился симпатичный теплоход, на котором мы с Вами прокатились в Питере, ища прохлады. Помните, как было чудесно? На палубе играл маленький оркестр, мы проплывали мимо Зимней канавки, Эрмитажа, на другом берегу Невы виднелись Ростральные колонны и Биржа… Вы еще тогда сказали, что родились в Петербурге, но за всю жизнь так и не привыкли к этим роскошным видам, от которых замирает сердце…».

Янина на секунду прекратила стучать по клавиатуре и задумалась. Какое огромное сердце у Бориса! Три жены, пятеро детей от двух браков, шестеро внуков… И как у него на длинные письма к ней времени хватает? Порой она едва успевала отправить очередное послание, как на него тут же прилетал ответ. Видимо, Борис замечал, что она уже в сети, и был, что называется, на старте с накопившимися мыслями и новостями. Кстати сказать, переписывались они обычно ночью.

Янина Ивановна долила в чашку кофе и вновь застучала по клавишам:

«Вы тогда, на пароходе, сказали, что оркестрик неплохо шпарит ретро-попсу, но все-таки Рахманинов и Чайковский несравненно лучше. Я в очередной раз удивилась, что наши вкусы совпадают даже в музыке…».

Янине показалось, что клавиши стучат непривычно громко. Она подняла глаза. Пернатый гость расхаживал за окном и, не мигая, смотрел на нее блестящим черным глазом.

Женщина вздохнула, достала из холодильника кусок докторской колбасы и отрезала от него прозрачный ломтик. Птица ловко подхватила угощение, но улетать не собиралась.

– Ладно, торчи тут, сколько хочешь, у меня дел полно, – проворчала Янина и подумала:

«Какие такие дела на пенсии? Это английская королева участвует во всех церемониях почти до 100 лет, а мне остались борщи да стиральная машинка. Ну, еще новый рассказик в журнал отправить и письмо Борису дописать…».

Она вновь уселась за ноутбук. Вспомнила, что сегодня не проверяла информационную ленту. Открыла ее и обомлела.

Во весь экран красовалось лицо «типичного питерского интеллигента», как назвал Бориса один из ее бывших коллег.

«Дорогие мои!

Хоть и с небольшой задержкой, вызванной разнообразными хлопотами, спешу сообщить вам, что я умер. Было не больно, случилось все моментально, мне снова повезло! Я требую, чтобы вы не горевали, а наоборот веселились и наслаждались жизнью. Лично буду наблюдать и присматривать за вами. Обещаю, что обязательно встречусь с каждым из вас! Только не торопитесь, я терпелив и хочу, чтобы до нашей встречи вы использовали каждую минуту для наслаждения этим чудом под названием жизнь. Как это делал один отличный парень. Тот, который я. Пользуясь случаем, приглашаю вас на прощание со мной. Пусть и в этот раз, как и всегда, зал, который я соберу, будет полон. Приходите и приносите с собой улыбки».

Так вот почему ей было так тошно с утра! В последнюю секунду, когда душа покидает тело, Борис думал обо всех близких, в том числе и о ней! У Янины Ивановны поползли по телу мурашки.

Янина хорошо знала это чувство. Словно слышишь вой собаки дождливой ночью и не можешь заставить ее замолчать. Убеждаешь себя, что утром ты проснешься с легким сердцем, что солнце будет все так же бить в окно, цветущая липа за окном дивно пахнуть, а соседские ребятишки гомонить и смеяться на соседнем балконе – и знаешь, что ничего уже не будет так, как прежде.

Янина Ивановна вспомнила свою первую серьезную потерю. Когда умер отец, ей было тридцать, и она еще не привыкла терять близких. Янина тогда гостила у подруги Шарлотты в Берлине. Тошнотворная тоска – такая же, как сегодня, навалилась на нее в тот день с утра. Казалось бы, с чего? Проводит отпуск в Европе, гуляет с подругой по выставкам-музеям и по театрам-концертам…Однако сердце щемило так, что было впору встать посреди Александер плац и завыть бездомной собакой. Когда завершился тот длинный экскурсионный день, Янина включила электронный помощник, и он грустным голосом мамы сказал: «Яночка, твой папа умер. Срочно возвращайся домой, надо решать вопросы с похоронами».

Лет через пятнадцать после смерти отца на нее вновь навалилась такая же тяжелая, тягучая тоска. Янина уже знала, что она предвещает, и спокойно ответила на звонок из больницы:

– Спасибо, я в курсе, мама сегодня умерла.

– Вы не можете этого знать, ваша мама скончалась только что, – сухо оборвала Янину молодая врачиха, – приезжайте за вещами.

Вот и сейчас…Янина почувствовала страшную пустоту в районе диафрагмы. Такую, словно из души вырезали кровоточащий кусок.

«Зачем он умер раньше меня? Как я теперь буду жить без его писем?».

Реальная жизнь показалась Янине Ивановне никчемной и бессмысленной. Для чего теперь все это, если некому рассказать?

Янина вспомнила, что недавно прочитала о научной сенсации: ученые научились делать цифровые копии людей. Они, конечно, не заменяют живых, но все-таки… Цифровые виртуальные кладбища – тоже новинка последнего времени. Интернет все сохраняет навечно. Наверное, это и есть бессмертие… На портале «новости науки» сообщалось, что цифровые копии в виде людей пока очень дорогие и что они будут доступны в ближайшее время только верхним слоям общества: депутатам, крупным предпринимателям, ближнему окружению Верховного Босса.

Ворон вновь нетерпеливо постучал в стекло. Кошка Бьянка. уже проснулась и явилась в комнату. Она увидела птицу за стеклом, выгнула спину и зашипела. Ворон в ответ и глазом не моргнул. Напротив, распушил перья и стал важно прогуливаться по подоконнику, словно писатель на творческом вечере.

Янина поманила Бьянку в комнату, сыпанула ей немного корма и закрыла дверь на крючок. Хотелось думать о Борисе. Добрый и веселый, разумеется, амбициозный, как все писатели. Обаятельный, и остроумный, любимец женщин и детей. Между прочим, дети и внуки Бориса были рассеяны посему свету: Петербург, Германия, Израиль… В письмах проскальзывали его давние подруги, с которыми Борис посещал питерскую Филармонию и театры. Наверное, кто-то из них помогал вдовцу готовить и убираться в квартире, однако Янина к ним совсем не ревновала. Эти пожилые дамы жили в Питере, и Борис явно не писал им писем. Ревновать она могла только к его текстам, в которых угадывала оттенки его настроения и узнавала о новостях из его жизни.

– Ты все еще здесь? Живых мышей, извините, нету! – сказала Янина птице. Ворон отказывался улетать и настойчиво барабанил в стекло.

Янина Ивановна рассердилась и распахнула окно:

– Кыш, пошел отсюда!

Пернатый хищник сделал пируэт и ловко спикировал в кухню.

– Ты что, решил, что я Гарри Поттер, а ты сова с письмом? – ехидно поинтересовалась Янина. Она поискала глазами тряпку, чтобы выгнать назойливую птицу обратно за окно, но ничего не нашла и замахала руками.

– Наконец-то догадалась! – проворчал ворон человеческим голосом, усевшись на шкаф. – Я думал, что ты сообразительней.

– А вы кто? – от неожиданности Янина заговорила с птицей на «вы».

– Тот, о ком ты только что прочла, – сказал Ворон, бесцеремонно заглядывая в экран компьютера, на котором по-прежнему висела фотография Бориса. – классный портрет, правда? Наш питерский фотограф Птицын сделал, – Ворон взлетел и по-свойски уселся к женщине на плечо.

Янина не без страха потрогала цепкие птичьи лапы с когтями и вспомнила небольшие, но сильные пальцы Бориса, его крепкое рукопожатие, его живые черные глаза и приятный баритон. Так вот почему голос ворона показался ей знакомым!

Словно угадав ее мысли, ворон дотронулся до щеки хозяйки большим черным клювом. Он сделал это так же бережно, как Борис, с которым они каждый раз целовались троекратно при встрече.

– А как же…? – пробормотала она.

– А вот так же! – заявил ворон. – В этой оболочке мне даже удобнее. Во-первых, быстро долетел, не хуже «Сапсана». А, во-вторых, сверху все видно. Можно помогать друзьям и пикировать на врагов. По дороге сюда я изрядно потрепал одного мерзавца, утверждавшего, что евреи продали Россию. и другого, заявившего, что русский народ рожден для рабства…

– А что дальше? – растерянно спросила Янина.

– Теперь мы всегда будем рядом. Надеюсь, ты будешь меня хорошо кормить и достойно обращаться. Ну, а я буду развлекать тебя историями, которых у меня за жизнь накопилось немало. Я ведь тоже подсел на общение с тобой, Янина Ивановна! Как говорят мои внуки, «конкретно влип».

– Наверное, я продолжаю спать? – спросила вслух женщина.

– Разрешаю потрогать мое крыло и почесать клюв, – проворчал ворон.

Он перелетел на стол и уселся напротив Янины. Он ждал.

– Ну-ну, не надо от меня шарахаться, я же не Харви Вайнштейн, – пробормотал гость. Он снова перелетел к Янине на плечо и стал с нежностью перебирать клювом ее волосы.

– Пахнут мандариновым шампунем, – пробормотал он.

– А как же ваши недописанные книги? Как же наши письма? – растерянно пробормотала Янина, не реагируя на явные заигрывания птицы.

– Да кому это нужно? – вздохнул ворон. – Я пока из Питера летел, понял: главное – это защита природы, короче, экология. Тут у вас в Москве вообще капец. Я по пути постоянно от гари и дыма откашливался.

– Ну, у вас и раньше был кашель курильщика, – заметила Янина с легким укором. – Смолили, как паровоз, вот и результат.

– Скажи еще, что я пил, как сапожник! – прищурился ворон. – Назови, кто из писателей не пьет? Разве что ты, вот и кропаешь всякую дамскую чушь. А знаешь, почему? Драйва и смелости не хватает!

– Да уж, куда нам тягаться с классиками, – сказала Янина не без ехидства.

– Слушай, давай переедем в Санкт-Петербург? Согласись, дама с вороном по стилистике ближе к моему мрачноватому городу, чем к твоей пестрой Москве.

– А кошку я куда дену?

– С кошкой придется расстаться, – категорично прокаркал ворон. – Белая кошка в краю дождей будет смотреться пошловато, да и грязной станет сразу.

– Извините, ворон…ворон Боря … Я в Москве родилась, здесь и умру, – твердо сказала Янина Ивановна.

–Зррря! От Питера до Финляндии рукой подать, а воздух и еду не сравнить. Мы с сыном за продуктами туда иногда гоняли. Небо и земля! Ну ладно, разомну крылья, пока эта белая пантера еще здесь. Открой-ка окно. До вечера!

Весь день Янина Ивановна пребывала в радостном настроении. Как будто вырванная с кровью часть ее души вернулась и, что удивительно, приросла обратно

Стемнело. Янина закрыла кошку в кухне и впустила ворона в спальню. Она устроила его в коробке на стуле рядом со своей кроватью, погладила черные перья с легкой сединой и уснула совершенно счастливая.

Разбудил странный шум в комнате. Женщина разлепила глаза и вскрикнула.

Коробка была сброшена на пол, а в ней вместо ворона лежала кучка потрепанных синтетических перьев и какие-то пружинки. Крови, как ни странно. не было. В коробке Янина Ивановна увидела нечто, похожее на пришитый ценник:

«Артикул 0048, цифровая копия писателя Бориса Рутмана. Заказана биологическим объектом при его жизни. Оплачена доставка по адресу: Москва, улица…». Дальше шел почтовый адрес Янины Ивановны. Из перьев внезапно выпала квитанция: «Гарантия 9 дней».

«О, господи, Борис!» – Янина Ивановна без сил опустилась на диван.

Она все поняла. Перед смертью Борис поднатужился и заказал для нее недорогую и недолговечную цифровую копию в виде птицы, поскольку цифровая копия человека была не по карману. Писатель знал: когда его душа покинет Землю, Янине будет уже не так больно. Она справится.

Янина Ивановна создала новы файл и застучала по клавишам:

«Привет, Борис! Я буду, как и прежде, писать тебе. Интернет сохраняет все. Когда-нибудь твои атомы вновь соединятся в нужном порядке, и ты прочитаешь обо всем, что случилось со мной. Вплоть того дня, когда я отправлюсь на свидание с тобой. Думаю, ждать осталось не слишком долго».

В оформлении обложки использован авторский коллаж художника Марины Васильевой, права на его использование и распространение изображения у автора текста имеются.