Тайна Яры [Александра Серебрякова] (fb2)

Тайна Яры Александра Серебрякова

Пролог


Занесенный надо мной кинжал ослепительно сверкнул кровавым отблеском факелов, словно предрекая то, что случится в следующее мгновение.

Бессмысленно было вырываться — прочные веревки сковывали меня не хуже заклинания. Да и потеря значительной части крови отвратительно сказывалась на мне — перед глазами все плыло, и было безумно сложно сосредоточиться хоть на чем-то.

Да и не было смысла вообще что-либо делать — я знала, что сегодня мне было суждено умереть. Было ли мне страшно? Да, немного. Говорят, умирать страшно, тем более если не знаешь, что там, впереди… Впрочем, даже этот страх заглушала огромная обида, которая разливалась по венам, словно заменяя собой потерянную мною кровь.

Обида огромным шаром ворочалась где-то внутри, не давая глубоко вздохнуть. Или это веревки, что прочно сковывали мое движение и не давали дышать?

Впрочем, это уже неважно…

Было обидно за себя.

Я так и не поняла, зачем понадобилась моя смерть? Ради чего? Разве я что-то сделала не так в этой жизни? Да, знаю, я совершала ошибки, но не настолько страшные, чтобы умирать из-за них.

Было обидно из-за того, что я так и не узнала, кому я понадобилась. До последнего момента я была уверена в том, что моя смерь произойдет из-за несчастного случая. Или же я и вовсе погибну как героиня какой-нибудь книги, спасая кого-то ценой своей жизни. Но я и подумать не могла, что моим убийцей станет близкий мне человек.

А в том, что я знакома со своим убийцей, я ни капли не сомневалась — ведь только у ограниченного круга лиц был доступ в мою тайную комнату, где я пряталась последние дни, ожидая того момента, когда за мной придут парни.

Не дождалась.

Не пришли.

И это тоже было обидно.

Пожалуй, это даже было обиднее всего.

О том, что смерть я встречу сегодня, узнала совсем недавно, и все же этого времени хватило, чтобы смириться с тем, что я умру молодой. Я даже успела подготовиться к этому дню. Жаль, только, многого не успела.

Нет, будь у меня возможность, я бы до последнего боролась, вот только против слов Оракула нет смысла бороться. Мне и так повезло, что я смогла найти лазейку в его словах. Конечно, во мне до сих пор нет уверенности в том, что она сработает, но я хотя бы попробовала…

А они не пришли.

До последнего надеялась, что успею с ними увидеться, что успею попрощаться. Я сколького не успела им сказать… Не успела признаться в своих чувствах. Не успела сказать, как дороги они мне. Хорошо еще, что мы давно уже поклялись друг другу, что если один из нас умрет, остальные продолжат жить. Хотя я ведь даже не знаю, будут ли они переживать мою смерть так же сильно, как переживала бы я смерть любого из них?

Обидно, что больше не смогу увидеть их. И зря, наверное, я отправила им те письма… Теперь ведь они будут винить себя за то, что не пришли. А я даже не смогу их успокоить — ведь меня уже не будет.

Ну что же медлит мой убийца?

Не могу на это смотреть — все же страшно. И пусть Оракул обещал мне новую жизнь, я знаю, что это уже буду не совсем я…

Секунда.

И кинжал вонзается мне в грудь, опаляя смертельным жаром.

Я выгибаюсь в тщетной попытке уйти от этого огня, от этой боли, но она лишь быстрее расползается по моим венам.

Сознание меркнет, но я еще слышу, как мой убийца нечеловечески кричит и… в его голосе слышен гнев и разочарование? Что-то пошло не по плану? Хорошо бы….

А затем я чувствую, как из моей гриди вынимают кинжал и вновь вонзают его. И вновь. И вновь.

Обезумевший убийца, мой таинственный враг, не получив того, на что он рассчитывал, в конец обезумел и теперь вымещал свой гнев на мне. На моем теле, которого уже покинула жизнь.

И хорошо, что я уже не чувствовала и не видела этого.

Как не видела и того, как мое тело уносят прочь от алтаря, профессионально убирая все следы.

Как не видела и того, как мое тело находят парни. Дар, получивший мое письмо, заканчивает свое задание и срывается ко мне, но не успевает буквально на час. Не успевает и Кир, и Лео, что распечатали и прочли мои письма слишком поздно.

Хотя, увидь бы я их побелевшие лица и потухшие глаза, я бы точно поняла, что мои чувства были взаимны.

Но, увы, все это было и впрямь уже слишком поздно…

Глава 1. Удивительные сны


Сколько себя помню, я всегда видела странные сны. Яркие, удивительные, наполненные смыслом… И всегда связанные друг с другом.

Впрочем, вряд ли то, что я видела по ночам, можно было назвать снами. Я всегда считала, что это нечто большее. Воспоминания о моей прошлой жизни? О чьей-то другой жизни? Или же мое сознание каким-то чудом во сне переносилось с другой мир? Я не знаю… Но это явно были не просто сны.

Они всегда были об одном человеке.

О девушке, что удивительными образом выглядела точно так же, как и я. Одно время я даже думала о том, что это моя сестра-близнец, с которой нас разлучили в далеком детстве. Я даже собиралась, когда вырасту, отправиться в путешествие, чтобы отыскать ее. Пока, конечно, не поняла, что девочка из моих снов живет в другом мире, а не на Земле. В мире, наполненном магией, в мире, где живут удивительные расы… И как бы долго я не путешествовала, до этой страны я бы никогда не смогла добраться.

Да и мечту о путешествиях пришлось забыть — не до этого мне было. Как-то волновали более приземленные вещи — например, где бы взять денег на еду.

Так уж сложилось, что родилась я не в самой благополучной семье, оказавшись «залетным» ребенком. Папаша мой, как только узнал о том, что через несколько месяцев он станет отцом, сбежал в магазин за хлебом и так и не вернулся. Моя мать, тут же поняв, что помощи от него никакой не будет, помчалась в больницу… где ее «обрадовали» тем, что аборт делать уже поздно и слишком опасно для жизни матери. А жизнь свою моя матушка очень ценила.

Так, одним декабрьским днем и появилась на свет я. Ярослава Кьярова.

Матушка моя, как только получила меня на руки, тут же передала меня своей матери, моей бабушке, и сбежала в другой город в поисках новой хорошей жизни. До сих пор где-то ищет, и лишь по редким телефонным звонкам раз в год я узнаю о том, что она еще жива.

Бабушке тоже не сильно-то и нужна была внучка — она только-только сняла со своей шеи одного ребенка явно не для того, чтобы тут же сажать на нее другого. Поэтому особо мной и не занимались. Впрочем, не отдали в детдом — и ладно.

Особо внимания в детстве я и не требовала — мне вполне хватало того внимания, что уделяли мне в моих снах. Там у меня были и родители, и любимая старшая сестренка, и вообще все, чего бы я ни захотела. Жаль только, что управлять маленькой принцессой — а девочка действительно была принцессой — не получалось. Но это не так уж и сильно меня расстраивало — мне хватало и того, что я видела.

Очень быстро я научилась скрывать ото всех свои сны, потому что ходить к психологу, к которому привела меня бабушка, наслушавшись мои рассказов о «сестренке из волшебного мира» мне не понравилось. Я была довольно смышленой для своих лет, поэтому уже понимала, что психолог — это не совсем хорошо.

Так я и росла — никому особо не нужная в этом мире, но зато горячо любимая в другом. Была и зависть к той девочке из снов, и злость на нее, и непонимание… Всякое было. Я даже злилась на эти сны, которые преследовали меня каждую ночь. Злилась и все равно отчаянно ждала — потому что только там, во сне я чувствовала себя нужной. Пусть мне порой и казалось, что я это внимание ворую.

Тяжелее стало лет в восемь, когда маленькая принцесса, да и я вместе с ней, потеряла родителей. Тогда-то я впервые и осознала, что такое заговор и переворот. Тогда-то я и получила свое первое наказание в своем мире — потому что я несколько дней подряд рыдала, не переставая, а на объяснение того, почему я плачу, я выдала что-то о том, что потеряла родителей. И это, конечно же, не могло понравиться бабушке…

Порой мне кажется, что потерю родителей принцессы я переживала более сильно, чем она. Вообще Ярина — так звали принцессу, по поведению вела себя по-детски, чем я, хотя возраст у нас был одинаковым.

И, чем взрослее становилась я, тем более была заметна эта разница. Это раздражало — принцесса, даже после смерти родителей практически ни в чем не знала себе отказа, когда я тем временем уже обладала некоторыми обязанностями в доме.

Я любила свою бабушку, да и она, мне кажется, тоже была неравнодушна ко мне. Но это не мешало ей быть весьма строгой со мной. Наверное, все это было оттого, что однажды, позволяя своей дочери многое, она вырастила… ну, то, что вырастила. Простите, конечно, но назвать мою мать хорошим человеком у меня язык не поворачивается. Поэтому со мной она выбрала абсолютно противоположную стратегию воспитания. Правильно ли она сделала? Не знаю. Отчасти я рада, что не выросла такой же, как моя матушка. С другой стороны мне довольно сильно не хватало простого внимания и заботы, поэтому, наверное, я и росла несколько хмурым ребенком.

А еще и Ярина… Видеть сны в то время для меня было едва ли не наказанием. Я просто не могла смотреть и проживать жизнь наивной девочки, что верит всем на слово. Меня буквально выворачивало оттого, насколько милой, доверчивой и «ванильной» она росла. Она не видела даже того, что ее используют в своих целях! И это выводило из себя.

Чем милее и добрее была Ярина из сна, тем ожесточенней и разъяренней становилась я. Словно в противовес ее наивному взгляду на мир, я старалась видеть все в негативном свете.

Затем началась учеба принцессы, и это противостояние перешло на новый уровень. Я стремилась лучше запомнить то, чему обучали Ярину, и это не считая того, что и в своем мире я стремилась быть лучше. И пусть об этом соревновании знала только я — это не мешало мне каждый день доказывать себе, что я живу более правильно. Что мой взгляд на мир правдивее. Что принцесса глупа, раз верит в людей даже после всех предательств.

А потом я устала. Устала доказывать что-то себе.

Наверное, я повзрослела, потому что однажды поняла, что я не злюсь на принцессу за ее наивность, нет. Мне искренне ее жаль.

Я ведь видела, что пусть принцесса наивна, но она не глупа. Видела, что Ярина прекрасно понимает и осознает, что чаще всего ей на ее доброту отвечают злом. Она видела это, но не отчаивалась и не переставала помогать людям и верить в них. И это даже вызывало некоторое восхищение. Я бы так точно не смогла.

Я даже отчасти была благодарна Ярине и этим снам — в основном именно благодаря им я выросла такой, какой выросла. Не озлобилась на мир, не стала видеть все в черном свете. Эти сны показали мне, что жизнь может быть и другой. Что все же, несмотря на то, что не всегда люди на добро отвечают добром, им нужно помогать. Даже если среди десяти таких людей найдется только один, кого действительно спасет твоя помощь…

Мне нравился мир принцессы. И пусть в детстве он мне нравился по большей части потому, что в нем существовала магия, когда я стала взрослее, я увидела и другие хорошие стороны. В этом мире еще помнили о слове, чести и достоинстве. Да, в нашем мире тоже есть такие люди, но, согласитесь, что в последнее время это скорее исключение, чем правило. Конечно же, и в том мире встречались откровенные подонки, но их было не так уж и много, да и наказывали таких так сурово, что многие просто не решались творить зло, как бы смешно это не звучало. Да, конечно, пример не особо удачный — в любом мире можно встретить как хороших людей, так и негодяев, и все же, как мне показалось, в мире Арлион подлецов гораздо меньше. Или же мне просто мало хороших людей встречалось на Земле?

Ладно, действительно, пример не самый удачный. Но есть и другие качества, что выгодно выделяют Арлион. Та же экология. Такое бережное отношение к природе, признаться, тронуло даже меня. Впрочем, вполне возможно все это потому, что продолжительность жизни на Арлионе гораздо больше, чем на Земле. Это же надо — некоторые умудряются жить несколько тысяч лет! Да уж, по сравнению с нашей продолжительностью жизни… это даже несколько обидно.

Но, видимо из-за того, что на Арлионе даже обычные люди живут дольше, чем люди на Земле, рождаемость в мире магии очень низкая. Даже один ребенок уже считается большой радостью. И думается мне, что это не так уж плохо… Ни одного детского дома. Такого понятия даже нет, потому что каждый ребенок — это радость. Не бывает там нежеланных детей. Да уж, нашему миру это бы пригодилось. Хотя, наверное, зря жалею — ведь иначе бы я попросту не родилась.

Кстати, совсем недавно узнала про один забавный факт, который, наверное, тоже мог бы считаться плюсом как минимум у некоторых женщин. Оказывается, на Арлионе существует такое понятие, как многомужество. Так уж сложилось, что мальчиков в том мире рождается в несколько раз больше и из-за нехватки девочек в какой-то момент разрешили заключать браки между девушкой и несколькими парнями.

А еще существует такое понятие, как истинность… Вот уж от чего, пожалуй, никто бы не отказался, да только данный феномен встречается довольно редко. Истинность — это идеальная совместимость пары. И не только о совместимости физической идет речь, а, скорее в первую очередь о душевной, эмоциональной, магической.

Найти такого человека, который всегда будет понимать тебя с полуслова — разве это плохо? Кто бы от такого отказался?

Впрочем, как я уже говорила, такое встречалось крайне редко и считалось едва ли не благословлением богов. Поэтому для многих истинность считалась скорее сказкой и недостижимой мечтой, чем чем-то реальным и выполнимым.

Ничего, и без истинности на Арлионе складывались прекрасные пары. И пусть из дворца я многого не видела, но точно знала, что любовь все же существует даже в таких странных семьях — своими глазами видела и не один раз.

Так что мне даже было несколько завидно принцессе — у нее все же есть возможность встретить своего истинного. Да даже если и не истинного — вокруг принцессы порой встречались такие парни, что мне порой до дрожи в пальцах хотелось оказаться на месте Ярины.

И особенно сильно это желание стало проявляться тогда, когда она познакомилась сначала с Леорром, затем с Кирианом, а после и с Даррионом. Потому что эти парни заняли особое место не только в сердце младшей принцессы, но и в моем.

Глава 2. Лео и Кир


С Леорроном, или просто Лео принцесса, а соответственно и я, познакомилась, когда нам едва исполнилось четырнадцать лет.

Тут стоит заметить, что совершеннолетними на Арлионе становятся в двадцать пять лет. Не удивительно, ведь взрослеют в мире магии, кажется, куда медленнее. И если в свои четырнадцать лет я и вела себя соответствующе нормам Земли, то Ярина по поведению мне напоминала девочку лет десяти.

К чему я это рассказываю? Да к тому, что принцессой Лео сразу же при знакомстве начал восприниматься как друг и товарищ по каверзам и учебе. Мной же этот парень воспринимался более неоднозначно. Самое забавно, что я даже сама не сразу поняла, почему меня так тянет к этому кудрявому чуду, почему я с таким нетерпением жду время сна и просыпаюсь в расстроенных чувствах, если за весь сон так и не получалось увидеть Лео.

Да, только я могла влюбиться в парня из своего сна.

Забавно и в то же время грустно. В то время когда мои сверстницы влюблялись в знаменитостей или старшеклассников, и вешали постеры и фотографии этих парней над своими кроватями, я старательно пыталась нарисовать портрет Лео, чтобы хотя бы этот рисунок был со мной в моем мире. Глупо, конечно, но я ради этого даже несколько лет ходила в школу искусств на уроки рисования. Бросила потом, конечно, уйдя заниматься фехтованием, но за эти несколько лет я все-таки кое-чем научилась и у меня до сих пор в папке лежат рисунки, на которых изображены трое таки непохожих друг на друга парней…

Так что да, моей первой влюбленностью стал парень из другого мира, причем влюбилась я в Лео гораздо раньше Ярины. Это она потом, спустя несколько лет осознала, что неравнодушна к нему, а первые годы она не воспринимала его никак иначе, кроме как лучшего друга.

Леоррон был младшим сыном друга моего отца. И, оказалось, с Лео я, то есть принцесса, была знакома еще в далеком детстве, но так получилось, что сначала Лео тяжело заболел и поэтому долгое время находился у целителей, а потом этот заговор и убийство моих родителей… Во дворце в то время было небезопасно, поэтому жизнью ребенка решили не рисковать. Да, я что-то подобное помнила — в те времена меня постоянно окружала охрана, не давая сделать и шагу лишнего.

Так что Лео появился только сейчас — когда настало время учиться младшей принцессе. Почему-то было принято начинать серьезное обучение детей лет в пятнадцать. При этом мне, как принцессе, требовалась компания ребят для учебы. То ли для соревновательного эффекта, то ли чтобы я не заскучала… Не знаю, по мне так было проще обучать принцессу лично — больше шансов, что не будет лениться и все запомнит. Хотя, нужно отдать должное принцессе — учиться она любила.

Так Лео стал моим первым и, пожалуй, единственным другом из всей компании, что подобрали мне для учебы. Компания была небольшой — двое девочек и шестеро мальчишек помимо нас с Лео. С ними дружба у нас сразу не сложилась — не знаю, чем руководствовалась принцесса, а я сразу видела в их глазах не желание дружить с простой девочкой, а расчет на дружбу с принцессой. Впрочем, это не помешало нам стать хорошими знакомыми.

Отец Лео, как я узнала позже, был Главой Тайного ведомства, поэтому времени, чтобы уделить внимание Лео, у него практически не было. Тем более большую часть времени мужчина уделял своему старшему сыну, который в будущем должен был сменить своего отца.

Так что с Лео, можно сказать, мы были практически неразлучны. Кажется, расставались мы лишь на время сна, да и в то время, когда мне преподавали уроки для будущих леди, а Леоррона учили тому, что должен знать каждый мужчина. И то немного погодя, как только мне удалось уговорить учителей Лео поучить немного и меня, я стала посещать и его уроки, участь владеть холодным оружием.

Именно поэтому, кстати, я и стала посещать уроки фехтования на Земле — почему-то казалось, что таким образом я становлюсь немного ближе к нему. Наивно, знаю, но кто во времена своей влюбленности не творил глупости?

И все было таким спокойным и понятным… Я только-только к тому времени смирилась с тем, что мне нравится несуществующий парень, как вдруг появился он.

Кириан.

На первый взгляд полная противоположность Лео. Что во внешности, что в характере и поведении.

Если Лео был светом, с ярко-зелеными глазами и вьющимися светлыми волосами, то Кир был мраком, что запутался в его темных волосах. Лишь его глаза были не темными, а светлыми — голубыми, но и то его взгляд ассоциировался не с чем-то небесным, а с чем-то льдинистым.

Лео всегда был веселым, ярким и, я бы даже сказала, теплым и пушистым.

Кир… холод волнами исходил от него. Он не улыбался, не шутил и вообще не выражал практически никаких эмоций, разве что волком смотрел на всех и с ним даже рядом боялись стоять, что уж говорить о большем.

Он… я не знаю, чем он заинтересовал Ярину, но меня он зацепил с первого взгляда тем, что в нем я видела то, что очень часто встречала и раньше, в своем мире, в зеркале, что отражало мой взгляд. Я тоже так смотрела на мир — болезненно-недоверчиво, словно уже не время в то, что в мире может быть что-то хорошее.

Мне было восемнадцать, когда я обреченно осознала, что влюблена. В двоих. И с этим невозможно было что-то сделать.

Осознание этого далось мне довольно болезненно — все же родилась и выросла я в мире, где подобное порицалось. Как же, любить двоих… Долгое время я считала это неправильным, едва ли не противоестественным. Мне казалось это безумно странным — разве можно любить двух мужчин одновременно?

Но все доводы разума разбивались о мои чувства. Я просто глупо полюбила — и ничего с этим не могла сделать. Оставалось принять эти чувства, наивно надеясь на то, что однажды они пройдут. Потому что иначе это могло привести к печальным последствиям.

Я долго корила себя за эти чувства — что может быть смешнее и безнадежнее — полюбить тех, кого не существует? С кем ты никогда, ни при каких обстоятельствах не сможешь встретиться потому, что этих мужчин просто нет в этом мире?

А потом я смирилась — я могла бороться с кем угодно и выиграть, но войну со своими чувствами, с самой собой я заранее уже проиграла.

Ну не помогало мне ничего: ни доводы разума, ни многочисленные аргументы против такой бессмысленной влюбленности, ни даже недостатки парней, которые я с каким-то болезненным упорством пыталась найти.

Я вновь завидовала Ярине — она тоже была влюблена, но ее влюбленность была более легкой. Я видела, что ее привлекают оба парня, но… Ее влюбленность больше походила на ту влюбленность, через которую проходят все подростки моего мира. Она была влюблена в образ, созданные ею же. Нет, я не отрицала ее чувств и не принижала их, просто эта ее влюбленность была похожа на легкое пуховое облако, которое мягко обволакивало ее, часто затмевая реальный образ парней.

Свою же влюбленность я больше сравнивала с болезнью. Да, все эти чувства тоже начинались с легкого флера, но очень быстро они стали практически зависимостью. Я все видела, все осознавала…

Они оба не были идеальными, не-е-ет.

Лео был вспыльчивым и излишне порывистым. Очень часто он сначала делал, а только потом думал о последствиях. Он был хитер, хотя часто создавалось впечатление, что он свойский парень, парень-рубаха. Конечно, он был таким, добродушным и доброжелательным, но в то же время он в один момент мог стать гордым, непримиримым и даже жестким. Он старался не показывать свою силу, но он был очень силен, как физически, так и духовно. Он был зверем — пушистым и милым со своими и кровожадным, могучим, суровым, даже строгим и настороженным с другими.

Кир же… Кир был холоден. Приходилось прикладывать немало усилий, чтобы пробиться сквозь его ледяной панцирь. Он был недоверчивым, неразговорчивым и скупым на эмоции. Уже потом я поняла, что он очень чувствителен и эмоционален, но все это он прячет и скрывает глубоко внутри себя. Он был принципиален, порой, на мой взгляд, даже излишне. Если он что-то решил, то его очень сложно было переубедить. Он был жестким, но, что удивительно, я никогда не видела, чтобы она необоснованно переходила в жестокость. Кир был молчаливым, из него иногда и слова лишнего не вытянешь. А еще он никогда не прощал, и терпеть не мог лжи. Он всегда просил говорить правду, какой бы неприятной для него она не была. Всегда словно напряженный и готовый к атаке. Я и правда очень редко видела его расслабленным.

Оба упертые и принципиальные, гордые и до жути ревнивые. О, последнее проявлялось особенно, хотя этого я и не сразу заметила. Да, они были жуткими собственниками…

До сих пор удивляюсь тому, что они смогли подружиться.

Хотя этого, думаю, стоило ожидать. Лео как-то не смог сойтись с остальными парнями из нашей учебной компании, предпочитая все время проводить либо со мной, либо на тренировках. Так что ему требовался сильный друг, с которым возникло бы здоровое соперничество, с которым можно было поговорить на какие-то «мужские» темы.

Киру тоже требовался друг. Да и вообще просто поддержка ему была жизненно необходима. ...

Скачать полную версию книги