Идеальная женщина [Андрей Николаевич Рыжко] (fb2) читать онлайн

Андрей Рыжко Идеальная женщина

-Идеальная женщина! Прекрасна! Божественна! – Молодой, подтянутый, статный, красавец поручик будто бы произнес эти слова в пустоту. Но, стоявшие рядом с ним, такие же благородные мужчины точно знали кому адресован этот поэтический порыв. Они все как один смотрели в след уходящей из залы ей, той единственной, которая вот уже несколько лет сводила с ума всю мужскую часть высшего света Санкт-Петербурга. Да, это была она. Мария Алексеевна Варенцова. Супруга Графа Варенцова Василия Евпатьевича, а ныне вдова. Граф ушел из жизни прошлым летом в весьма почтенном возрасте. И не по старости, а по нелепой случайности. Он решил установить на крыше особняка штандарт лично, а, будучи адмиралом в отставке русского военно-морского флота, он считал, что флаг на крыше должен быть. Отдав службе отечеству большую часть своей жизни, граф очень гордился своим статусом, и непременно, каждый подъезжающий к его имению, должен был видеть кто тут живёт. Как часто бывает, неожиданно деревянная лестница вдруг подломилась под графом и, упав с высоты, тот сильно травмировал грудь. Доктор констатировал у графа сильный ушиб грудной клетки. Но, к несчастью вкупе с преклонным возрастом, организм графа не сдюжил, и, несколько дней спустя, душа покинула оного. Так Мария Алексеевна и стала вдовой. Несмотря на разницу в возрасте, почти в сорок лет, окружающие были в восторге от того, как Мария Алексеевна любила своего покойного супруга. Сначала дамы из высшего общества пытались судачить о том, что якобы она вышла замуж за графа из чистейшего расчета, но со временем, не увидев за графиней ни малейшего доказательства данному факту, сами стали признавать факт того, что это невероятная любовь, именно невероятная, доселе неведомая любовь! Наблюдая пристально за графиней, ища в ней хоть какой-то изъян, злопыхатели видели, к своему глубочайшему сожалению, только добродетель, только свет. Со временем смирившись с тем, что на свете бывают люди с совершенно чистыми помыслами и искренней Верой в любовь, светские львицы смиренно смирились с этим. Мария Алексеевна была им не по зубам.

–Поручик! Князь! Андрей Александрович, душа моя, да что же с вами?! – молодой офицер будто бы очнулся от какого-то оцепенения. За плечо его тряс статский советник Егор Романович Стоцкий. Андрей пришел в себя.

– Прошу прощения, сударь, задумался.

– Андрей, глядя на ваше лицо, я делаю вывод, эта женщина действует на вас как удав на кролика.

– Эх господа! Если бы вы видели сейчас свои лица! Эта женщина Богиня!

– Да, поручик, правы, тысячу раз правы! – Стоцкий загадочно смотрел в след графини.

– Пред этой женщиной мы все слепые котята.

– А я о чем! – отозвался поручик.

– А скажите-ка, поручик, что вы знаете о Марии Алексеевне? Все в обществе о ней только и говорят, но мне только сейчас пришло в голову, что кроме обсуждений, ровным счётом никто не ведает о ее прошлом, откуда она, кто она, чем занималась до приезда в столицу?! Она настолько блистательно ворвалась в наш скучный уклад жизни, как фейерверк, как грандиозный салют, как первое теплое весеннее солнце, что всем нам до сих пор кажется, что она была среди нас всегда! Все что известно мне, это то, что Мария Алексеевна прекрасная женщина, пример несокрушимой морали, светоч общества, вдова графа с безукоризненной репутацией.

– А вы, друг мой желаете усомниться в этом? – отозвался офицер.

– Боже упаси! Господь с вами, князь! Просто я понял, что графиня темная лошадка, ведь мы категорически не знаем о ней ровным счётом ничегошеньки! Чистое любопытство. Ещё не хватало между нами дуэли, Андрей Александрович, вспомните, душа моя, сколько их было из-за графини.

– И прошу заметить, Егор Романович! Мария Алексеевна никому, ни единого раза не подала повода, и, уж тем более, ни разу не дала усомниться в своей порядочности и верности графу. Речи не могло быть даже о лёгком флирте, не говоря уже об адюльтере! А дуэлянты, ну что тут скажешь, это их право отстаивать честь той, в которую они влюблены, хоть и безответно. И к тому же, прошу учесть вас, Егор Романович, графиня держала траур по каждому погибшему дуэлянту, казалось бы, безразличным ей людям – князь пристально смотрел на советника.

– Полноте вам, Андрей Александрович, полноте. Я готов подписаться под каждым вашим словом, думаю и присутствующие здесь тоже разделяют мои мысли.

– Идеальная женщина! Согласны господа? – советник обратился к окружающим их мужчинам. Те, в свою очередь, согласно закивали.

– Ну что же, господа, будем считать недопонимание исчерпано, – удовлетворенно ответил поручик.

– А что касается графини, я готов поделиться с вами некоторой информацией которой обладаю, чтобы раз и навсегда снять вопросы касаемо Марии Алексеевны. Вы все знаете, что я недавно был в Москве, и само собой там тоже зашла речь о ней. Вы, господа, понимаете, что я вам не скажу, по в полное известным вам причинам, от кого я узнал информацию, но охотно поделюсь ею. Мария Алексеевна происходит из вполне достопочтенной семьи. Отец ее служил при царе батюшке в канцелярии его величества. За заслуги пред отечеством ему был дарован титул и поместье. И, естественно, Мария Алексеевна получила блестящее образование. Окончив воскресную школу, следом она закончила институт. Отец питал большие надежды по поводу ее будущего, но, вопреки всем его желаниям, она вдруг поступила на службу в детский приют простой сестрой милосердия. На вопрос отца почему, она ответила, что это самое Богоугодное дело, и она душой чувствует свое предназначение. Тем самым отдав себя целиком в помощь нуждающимся. И это при ее волшебной красоте и утонченности.

– Вы понимаете господа о какой женщине идёт речь?! Она невероятная! – отозвался с искренним восторгом князь Велиховский.

– Продолжайте, прошу вас, поручик. – поручик продолжал.

– Ну так вот, господа. Поступив на службу в возрасте двадцати трёх лет, графиня отдавала все силы работе, вскоре информация дошла и до императорского двора. Марию Алексеевну пригласили во дворец, и поверьте, господа, сам Государь поблагодарил ее и вручил государственную грамоту за заслуги перед отечеством. Он пригласил ее в столицу на службу, но она отказалась со словами: Простите меня, Государь, о большей чести и мечтать не смею, рядом с вами очень много достойнейших женщин кто сможет возглавить эту почетную службу, а я же нужнее дома, я не имею права предать этих детей. Простите меня, – после чего она вернулась домой.

– А в городе ее истинно Боготворили. Она была просто светом для горожан. С утра до вечера она только и делала, что проводила время с детьми, лишь изредка по воскресениям ходила на утреннюю молитву в церковь и снова в приют. А после это и случилось. Это была ужасающая трагедия, просто непостижимое горе.

В очередное воскресенье, молясь в церкви, Мария Алексеевна услышала перезвон пожарных экипажей.

Сердце ее вдруг сильно сжалось. Выбежав на улицу,

чувствуя надвигающуюся беду, она помчалась к приюту.

Было уже поздно, здание почти догорало. Пожарным, к сожалению, делать уже было нечего. Приют располагался в старом деревянном особняке, сухие доски догорали стремительно как порох. Невзирая ни на что, она ринулась сквозь толпу зевак в полыхающее здание. Накинув поверх головы шубу, она стала прислушиваться к любым звукам. И услышала. Справа от нее доносился едва слышный детский плачь. Она поняла, это из чулана. Распахнув дверь, сбежав на несколько ступеней вниз, она увидела мальчика Серёжу, прижавшегося к перилам. Он смотрел на нее испуганными заплаканными глазами. Подхватив его на руки, она стремительно выбежала на улицу. И в этот момент приют стал рушиться. Это был единственный ребенок, который остался в живых. Двое суток она не отходила от постели мальчика. Позже, зашедшая в палату медицинская сестра, застала выбившуюся из сил, спящую в кресле подле малыша Марию Алексеевну, и уже холодное тело ребенка. Ему тоже было несуждено жить. Погибло сто девятнадцать детей и восемь служащих. – мужчины слушали рассказ поручика, затаив дыхание, со слезами на глазах.

–Героиня! Умница. Какая же она умница! – выдавил шепотом из себя кто-то из мужчин. А князь продолжал.

–После чего, говорили люди, она год не выходила из имения, и провела она этот год в черном платье. А потом и вовсе пропала из города. Кто-то поговаривал, что слышали о ней, будто бы она поселилась где-то в глубинке, была два раза замужем, но оба мужа скончались. И вот уже спустя время, граф Варенцов появился в Санкт-Петербурге с молодой супругой. Он служил в том городе где она была в затворничестве, там она его и очаровала. А теперь вот и его не стало – мужчины ещё минуту хранили молчание.

–Господи! Да за что же этой святой, молодой девочке все эти испытания?! Тут не каждый мужчина все это выдержит, и то вряд ли, – в сердцах воскликнул Егор Романович.

–Правы, тысячу раз правы, советник, – ответил поручик.

Мария Алексеевна зашла в спальню, рухнула на постель и со словами: Как же я от всего устала! – тихо уснула. Проснулась она утром от лая собак, которые возмутились подъехавшей карете. Через мгновение в дверь спальни тихо постучались.

– Войдите, – произнесла графиня. В комнату вошла Пелагея, горничная.

– Сударыня, матушка, князь Андрей Александрович прибыли.

– Я же просила тебя, блаженная, не называй меня матушка, – отозвалась графиня.

– Простите меня, кормилица, более не повторится.

– Ну да Бог с тобой, что с тебя взять!? Накрывай в столовой, и скажи князю я скоро выйду к нему. Графиня вошла в столовую.

– Андрей Александрович, душенька, здравствуйте. Как же я рада вас видеть! – графиня едва заметно улыбнулась. Изрядно покраснев, князь нервно сглотнул.

– Эх, Мария Алексеевна, если бы вы знали, как я рад! В вашем присутствии и время летит незаметно, и солнце ярче светит, – князь, смутившись понял, что отвесил совсем неуместный и весьма неуклюжий комплимент.

–Простите меня, сударыня, я не то хотел сказать. Я приехал выразить вам ещё раз искренние соболезнования в связи с безвременной кончиной вашего возлюбленного, глубоко уважаемого супруга. Простите! – поручик опустил глаза в пол. – Полно вам, князь, вы вовсе меня не обидели. Конечно же я вас прощаю. Вы молоды и полны сил. Вы совсем не обязаны делить скорбь других людей. Более того, прошел уже год со дня смерти графа. И уж извините меня Бога ради, это мой траур. А вам спасибо за участие. Ну полно об этом. Что вас привело в мою скромную обитель? – князь, очнувшись, ответил.

–Мария Алексеевна, дело в том, что до меня дошли слухи о том, что у вас некоторые неприятности, и я посчитал своим долгом предложить вам помощь.

– Вы о чем, князь? Какая сорока принесла вам сии вести, стоит ли верить всему, о чем судачат в обществе, тем более на балах!? – князь снова смутился, но спросил.

– Почему на балах?

– Перестаньте, князь, вы думаете я не догадываюсь, кто эти сороки, приносящие вести на хвостиках? Это мои милые подруги, а с ними я поделилась именно на балу, – графиня улыбнулась. Андрей снова смутился.

– Ну да ладно, князь, зачем вам все эти пустяки, а, впрочем, благодарю вас за участие, у меня так мало искренних друзей. Давайте завтракать, вы наверняка голодны.

– Пелагея подавай на стол, – обратилась она к горничной.

Во время завтрака молодой князь, все же не выдержав, спросил.

– И все-таки, Мария Алексеевна, я смею настаивать, что случилось? – графиня снова улыбнулась.

– Князь, да вы действительно настоящий рыцарь! Не зря о вас отзываются самым лестным образом в обществе. Не можете оставить женщину со своей бедой. Истинно рыцарь! Да ещё и холост! Кстати, князь, а почему вы до сих пор не женаты, неужели в столице не нашлось достойной вас невесты, ведь их так много!?

– Я, Мария Алексеевна, жду не достойную, а любимую и единственную, – снова покраснев, ответил князь.

– Я снова смутила вас, Андрей Александрович, простите меня великодушно! И судя по всему теперь обязана поделиться с вами своей проблемой, дабы загладить свой проступок, -теперь она рассмеялась.

– Если все-таки пожелаете, – буркнул поручик. А сам не отрываясь смотрел на графиню. "Боже, как же она прекрасна! Описать ее не смог бы даже самый талантливый поэт. Совершенство! Идеальная женщина! Когда-нибудь я обязательно встану на колени, прося ее руки. Сейчас не время, сейчас не время…" – подумал поручик.

– Ну что же, князь, слушайте. Проблема моя заключается в следующем, да какая там проблема, так пустяки. Просто очень неприятно, когда всю свою жизнь пытаешься жить по совести, по законам Божьим, а тебя хотят очернить, – графиня погрустнела.

– Так что же все-таки происходит, Мария Алексеевна? – оживился князь.

– Сестра моего предыдущего мужа, Софья Михайловна Стречинова, вдруг неожиданно дала о себе знать, ровно полгода назад, в аккурат моего вступления, в наследство. Наняла сыщиков, которые не дают мне покоя, особенно один, Иван Васильевич Рябцев, гнуснейший тип доложу я вам. По ее домыслам смерть ее брата темная история. Рябцев донимает меня угрозами, якобы у него есть какие-то доказательства, коих, впрочем, так и не предоставил по сей день. Представляете, дорогой князь, как все это омерзительно!?

– Да как же это, душа моя!? Непременно разыщу этого негодяя и вызову его на дуэль!

– Ну что вы, князь! Как можно!? Ещё не хватало чтобы из-за меня вы нажили себе неприятности! – графиня смотрела на него испуганными глазами.

– Это дело чести сударыня! – Вскрикнул поручик. Выбежал на улицу, запрыгнул в карету и умчался.

– Мальчишка! – Протянула в след идеальная женщина.

– Суббота, сударыня, почту доставили, свежую прессу, принести? – спросила Пелагея у графини.

– Конечно неси, глупая. Горничная вернулась через мгновенье со слезами на глазах.

– Что с тобой, горемычная? – спросила графиня.

– Тут такое, сударыня, такое горе, такое горе! – всхлипывая ответила девушка и протянула газету хозяйке. Пробежав глазами несколько страниц, графиня остановилась на одной статье, которая гласила о князе. Как он пытался вызвать на дуэль государственного служащего, но тот отказался, и тогда князь его хладнокровно застрелил. После чего был арестован, и позже суд признал его виновным, приговорив к смертной казни через повешение. Как говорилось в статье, князь с мужеством принял свою участь, но добился последнего желания от царя батюшки, то есть встречи с Марией Алексеевной Варенцовой, если та того пожелает.

– Госпожа, вы же поедете к князю? – взмолилась горничная.

– Конечно поеду, желание осуждённого закон! Действительно какое горе! – произнесла графиня, передовая газету Пелагее. Горничной показалось, что графиня удовлетворённо улыбалась.

– А теперь иди вон, блаженная! – крикнула графиня, уловив взгляд Пелагеи.

Надзиратель заискивающе поклонился.

– Прошу вас, графиня, проходите. В комнате ожидания стоял едкий запах гари, оставленный свечами, чего-то ещё, и страха, именно страха, оставленного тысячами загубленных душ в этих застенках.

– У вас пять минут, графиня, это все что позволено. – Конвойный завел князя, скованного по рукам и ногам цепью, в комнату.

– Боже мой, князь! Андрей Александрович, ну как же так, душа моя! Зачем, зачем все это?! – графиню душили слезы. Обнимая поручика, она гладила его по голове и тихо рыдала, потом взяла его за руку и посмотрела в потухшие глаза. Князь выглядел очень уставшим и потерянным. Лицо покрывала густая щетина, под глазами жуткие синеватые круги, глаза потеряли былой блеск. Смерть уже пометила этого человека… Князь глубоко вздохнул.

– Мария Алексеевна, милая сударыня, то что вы сейчас здесь, то что вы соизволили приехать ко мне столь далеко, оправдывает все что со мной произошло, более и желать нечего! Игра стоила свеч, поверьте мне, Мари.

– Ах, князь, дорогой вы мой человек! Вы мой рыцарь, благороднейший из ныне живущих! Какая же я глупая, какая ветреная! Не нужно было рассказывать вам. Как же себя корю за это, нет мне прощения! – Мария продолжала рыдать.

– Полно вам, Мари, что сделано то сделано, судьбу не изменить. Я поступил так, как считал достойно тому, и теперь должен ответить перед людьми и Богом. И нет на вас никакой вины, каждый делает свой выбор. Вы не представляете, что вы сделали для меня! Теперь вы рядом со мной, теперь любуюсь вами, вы держите мою руку. Большего счастья я не мыслю. Только вот одна печаль гложет мое сердце, не смогу я прожить с той единственной, с той глубоко мной любимой, – графиня подошла ещё ближе к князю и, рыдая стала колотить маленькими кулачками в его грудь. И вдруг она остановилась, подняла на него свой взор и пристально посмотрела в глаза. Взгляд ее был пустым и каким-то зловещим. Князь даже отпрянул от неожиданности. На губах ее играла какая-то незнакомая дьявольская улыбка. Она заговорила незнакомым скрипучим голосом.

– Какой же ты дурак, князь, какой же тупой. Люди, какие же все вы уроды! Как же вы мне все опостылели. Как я вас ненавижу! По своей глупости, со своей неразделённой любовью ты просто сдохнешь и уйдешь в небытие, поделом тебе. Ты все испортил, у меня на тебя были совершенно другие планы. Должна была состояться дуэль, ты бы был оправдан, а ты все испортил! Ты должен был умереть не так! Слизняк ты, а не офицер! – в этот момент зашёл конвойный.

– Простите, графиня, время, – произнес он.

– Конечно, – отозвалась графиня, и пошла в сторону двери. Князь стоял в оцепенении, слова не то что стояли в горле, их просто не было! А в голове крутились слова, которые он произнес на балу… "Идеальная женщина!"

Князя казнили следующим утром. А общество ещё пару дней обсуждало все это, и очень быстро он канул в небытие.

– Пелагея, а что происходит с хозяйкой, вот уже который день проходя мимо ее спальни мне кажется, она как будто сама с собой говорит?! – обратилась повариха к горничной.

– Это происходит, Клавдия, уже давно, с того момента как я на службу к ней поступила. Ещё ныне покойный граф Василий Евпатьевич волновался об этом, не единожды пытался уговорить ее встретиться с доктором, предлагал свозить ее на воды в Кисловодск на Кавказ. А графиня его все время успокаивала, и ей будто становилось лучше, а потом снова все начиналось. Но я тоже замечаю, что последнее время она разговаривает все чаще, будто злится на кого-то.

– Свят, свят, свят! – перекрестилась Клавдия, – Похоже наша матушка головой плоха.

– Что ты несёшь дура, работы мало? А вы что уставились? -Прикрикнула Пелагея на остальных кухарок.

В воскресенье вечером, проходя мимо спальни графини, Пелагея снова услышала, как та разговаривает. Подойдя ближе, она прислушалась и замерла. После первых же услышанных ею слов, она уже не могла двинуться с места. Графиня сидела у туалетного столика и смотрела в зеркало.

– Как же ты меня бесишь! Как ты мне надоела святоша!

– Могу сказать то же и о тебе! – отвечали ей с той стороны.

– Сколько можно! Каждый день одно и тоже, ты меня с ума сводишь! Как же я устала от твоих нравоучений!

– Ты давно сошла с ума, дорогуша.

– Твое ли дело судить о моем рассудке? Когда ты уже сдохнешь!

– Сама знаешь, когда. Хочу ещё раз напомнить с чего все началось.

– А ты не устала, тебе не надоело изо дня в день рассказывать мне одно и тоже, тем более я все сама знаю?!

– Нет не надоело, кто-то должен напоминать тебе кто ты есть на самом деле!

– Ну дерзай, все равно мне от тебя похоже не избавиться, коли я жива.

– Хорошо. Ты помнишь Марту, любимую лошадь отца?

– Естественно я ее помню, хватит относится ко мне как к слабоумной!

– И ты, конечно, помнишь, как батюшка вернулся из Москвы,

Но, к сожалению, загнал Марту. И когда ты увидела его с револьвером в руке у лежачей лошади, задала вопрос, что он делает? Он тебе тогда ответил, что избавляет ее от мучений, и, что так будет лучше для нее, потом нажал на курок.

Ты стала улыбаться. Когда он спросил у тебя чему ты улыбаешься, ты ответила, это так интересно. Тебе было семь лет. Тебе исполнилось пятнадцать. Ты попросила у папеньки платье купить, но он сказал, что оно слишком вызывающее для столь молодой девушки. Через неделю он захлёбывался рвотой от стрихнина, который ты методично подсыпала в его еду. Догадавшись, из последних сил он спросил у тебя

– Машенька, сердце мое, за что!?

– Нужно было купить мне его! – ответила ты.

Он так мечтал дожить до твоего успеха, он так хотел увидеть тебя при дворе.

А дети? Ты помнишь, как перевернула ту свечу в приюте перед уходом в церковь со словами:

– Вам давно уже пора спать, маленькие твари, давно и навечно!

А маленький мальчик Сережа, единственно спасшийся, которого ты потом душила и приговаривала: ты должен быть с ними, это твоя семья! А убила ты его лишь за то, что однажды он случайно опрокинул на твое новое платье тарелку супа.

– Оно было новое! – огрызнулась графиня.

А твой первый супруг Федор Ильич, прекрасный человек. Ты помнишь, как на приеме у графа Нестерова он сделал комплимент дочери графа? Два дня спустя он нечаянно упал с лестницы и сломал себе шею.

А второй твой муж и месяца не прожил в супружестве. Как ты рассказывала следователю, разбойники, ворвавшиеся в дом, чудом не нашли тебя под кроватью. Его за что?

– Он храпел и омерзительно чавкал за столом.

– Ты себя слышишь? Ты чудовище!

А граф Варенцов, этот милейший старик, он то чем тебе насолил?

– Надоел он мне. Или ты праведница считаешь, я и дальше должна была жить с этой ветошью? – графиня зло улыбалась.

– А князь, как же князь!? Он тебя боготворил. Ему то за что участь такая?

– Да, с князем промашка вышла, он все испортил дурак. Назойливый как муха.

– Ты дьявол, Мария Алексеевна! – отвечало ей зеркало.

– Дура ты! Ты даже не представляешь какое удовольствие смотреть в глаза тому, из кого уходит последняя жизнь. Это прекрасно! Но радуйся. Я поймала себя на мысли, что все это перестало меня радовать, наскучило. Неинтересно, как же все это стало неинтересно. Этот город, эти людишки. Скука! – графиня зевнула. За дверью скрипнула половица. Распахнув дверь, Мария Алексеевна увидела горничную.

– Ах ты, плутовка, ах ты гадина! – Она схватила Пелагею за волосы и стала бить головой об косяк двери. Била до тех пор, пока по рукам не потекла теплая струя крови. На шум сбежалась вся прислуга. Увидев людей, графиня разжала пальцы, и горничная рухнула на пол. Под головой растекалась лужа бордовой крови.

–Чего застыли, сволочи? Уберите эту дрянь и сделайте ей там какие-нибудь примочки. Пошли все вон, а то и вас всех прикажу выпороть. Да, ещё, пол отмойте.

Это было вчера.

А сегодня Мария Алексеевна сидела на скамейке у пруда. В руке ее лежал пустой маленький флакончик. Угасающий взгляд следил за пауком занимавшимся своими делами, передвигаясь по паутине, которую он сплел на кустарнике розы, росшей у пруда. Ей всегда нравились пауки, точнее их самки, особенно те, которые поедают своих самцов, взяв от них самое нужное. В воздухе витал тонкий запах роз, и едва уловимый аромат миндаля.

То, что было вчера она уже не помнила. Важнее то, что сегодня она покидала этот скучный мир такая красивая, такая же непорочная и такая же прекрасная во всех отношениях. Идеальная женщина!

– Господа, господа! Вот она! – мужчины все как один смотрели в сторону входа, бал был разгаре.

– Это действительно она? – спросила кто-то.

– Да, господа, это русская Богиня, Мария Алексеевна.

Ныне Маркиза Анри де Брабазон. Господи, какой же подарок сделал нам маркиз, привезя в Париж эту потрясающую девушку. Будто второе солнце появилось над нами, – барон томно вздохнул.

– Идеальная женщина!