Тихая ложь [Михаль Шалев] (fb2) читать постранично

Михаль Шалев Тихая ложь

Подарок

Несмотря на то, что часы показывали полдень, продуктовая лавка, вход в которую закрывала железная ставня, покрытая граффити разгневанного волка с желто-зелеными глазами и оскаленными клыками, все еще была закрыта. Трое алкашей, еще недавно сидевшие на скамейке у входа в ожидании хозяина, отчаялись и побрели искать другое место, где можно было купить водки. Расположенный неподалеку полицейский участок тоже был закрыт, и возможно именно поэтому на бульваре под широкими кронами деревьев было припарковано так много машин. Из зеленой листвы неслась оголтелая какофония скворцов. От бывшего здесь когда-то рабочего района выходцев из Салоников почти ничего не осталось. По обеим сторонам бульвара высились новые семиэтажки, и лишь посередине пережитком прошлого торчало старое трехэтажное здание, заброшенное и облупившееся. Один из его балконов был закрыт уродливыми пластмассовыми ставнями, а на всех остальных по-прежнему красовались оригинальные деревянные жалюзи и железные перила. На некоторых балконах даже стояли горшки с цветами и висели гирлянды из лампочек, придающие дому неповторимый шарм.

Сиван уселась на скамейку, где до этого сидели алкаши. Он непременно опоздает. Никогда в жизни он не был пунктуальным.

Он позвонил вчера вечером, когда она была в офисе. «Номер не определен» высветилось на экране телефона. Сиван поколебалась, но решила ответить, подумав, что это мог быть потенциальный клиент, который хочет записаться на прием, а значит – доход, без которого, увы, далеко не уедешь.

– Сиван?

Даже после восемнадцати лет разлуки его голос был все таким-же ласкающим и любимым.

– Да, – с трудом произнесла она после короткой паузы.

– Узнаешь?

Молчание.

– Ваня? Ты там? – позвал он, назвав ее нежным именем, которым пользовался много лет назад.

– Привет, Яаль, – пульс ее участился. – У меня через пару минут встреча с клиентом. Сможешь перезвонить мне попозже?

– У тебя получится уделить мне завтра немного времени? Это важно. Я хочу кое-что тебе показать. Это займет полчаса. А потом, если у тебя будет настроение, я хотел бы пригласить тебя на чашечку кофе или на обед.

– Где?

– Во Флорентине. Я пошлю тебе адрес.

В последний раз Сиван видела Яаля на похоронах Бамби на кладбище кибуца. Несколько месяцев спустя он переехал в Эйлат, и с тех пор связь между ними прервалась. Сиван знала, что во время своих визитов в кибуц он обязательно навещал отца и всегда виделся с Долев, которая специально приезжала из Зихрон-Яакова, чтобы встретиться с ним. Однако ей он больше не звонил, да и она, со своей стороны, не стремилась присоединиться к их компании. И даже потом, когда Сиван все еще приезжала раз в год на Синай, она не останавливалась в Эйлате, и не пыталась разыскать его.

Сиван встала со скамейки, подошла к киоску в конце бульвара и купила себе капучино в бумажном стаканчике. Она уже почти решила добавить к кофе одно печенье из банки, стоящей на прилавке, но вспомнила, что впереди их может ждать обед, поборола искушение и вернулась на скамейку перед домом номер 36. Справа от взломанного входа находилась запертая ярко-синяя железная дверь, а стену рядом с ней украшало еще одно граффити, облитое кем-то черной краской, изображающее стоящую внутри прозрачного шара девушку, мысли и чувства которой были написаны на плавающих вокруг нее меньших шарах.

Сиван почти допила свой кофе, когда увидела Яаля, идущего к ней со стороны улицы Мешек А-Поалот. Мечта всех девушек в кибуце – метр восемьдесят шесть, член молодежной сборной Израиля по плаванию, служил в «Сайерет Маткаль»^[1], любимый сын достойных родителей – он был все еще красив, хотя несколько располнел в области талии, что, впрочем, нисколько его не портило. Одет как всегда: сандалии Roots, брюки цвета хаки и футболка, которую он носил даже в разгар зимы. Только волосы, которые раньше были коротко подстрижены на армейский манер, отросли и ниспадали на плечи мягкими, как у ребенка, локонами.

Она знала, что Яаль тоже узнал ее. Сиван и Бамби были почти одинаковыми: высокими, широкоплечими, с длинными гладкими волосами медово-каштанового цвета, оливковой кожей и зелеными глазами, чуть более темными у Сиван. И только младшая дочь, Долев, была словно негатив: крутые изгибы тела, дьявольская грива, молочно-белая кожа и карие глаза.

– Привет, Сиван.

Она встала ему навстречу, и дыхание у нее перехватило. Яаль наклонился и обнял ее.

– Посидим минутку? Расскажи мне, как дела, что у тебя слышно?

– В порядке. Все в полном порядке, – ответила она, справившись с дыханием.

– И это все, что ты можешь сказать, Ваня? – снова все то же давно забытое имя.

– Все хорошо, о чем же тут рассказывать? А что у тебя?

– Живу в Эйлате. Слышала, конечно.

– Чем ты там занимаешься?

– Только не говори, что в кибуце перестали сплетничать.

– Я не была там уже много лет, но даже когда я там, я не прислушиваюсь к