Прогулка по жизни [Роман Светлоокий] (fb2) читать онлайн

Возрастное ограничение: 18+

ВНИМАНИЕ!

Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!

Да, мне есть 18 лет

Нет, мне нет 18 лет


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Роман Светлоокий Прогулка по жизни

ТОМ ПЕРВЫЙ

ГЛАВА 1 ! НАЧАЛО НАЧАЛ…

Что такое жизнь?.. Для чего мы приходим в этот мир? – Наверняка не только для того, чтобы оставить после себя потомство и сгинуть в небытие.

Человек рождается, проживает свою жизнь и умирает. То есть выходит, эдакий, общий для всего человечества шаблон: – Рождение; Жизнь; смерть… И только одному лишь Создателю известно, где в этой комбинации таится смысл! Мы же, как простые смертные в виду своих соответственных возможностей можем насладиться единственно срединной составляющей, а именно – Жизнью! И только в ней искать тот самый смысл, Божий промысел человеческого существования, который быть может человечество так никогда и не постигнет. Каждый по-своему проживает отведённый ему отрезок той абсолютной величины под условным названием «время». Кто-то прожигает свои дни в кутерьме, кто-то все свои годы крутится, как белка в колесе, чтобы обеспечить своё худо-бедное существование, изрядно напиваясь на выходные по причине сей мрачной картины «великой несправедливости». Ну что с этих возьмёшь?? – кроме анализов.

Но есть в нашем мире и великие личности, которые решают, как будет жить, к каким идеалам стремиться, что будет пить, есть, одевать, слышать и видеть наше общество, как какого-либо конкретного государства, так и в глобальных масштабах. Эти «сильные мира сего» своими решениями и действиями определяют мировую историю, которую нам потом преподают в школах и различного рода учебных заведениях. Конечно, не смотря на их влияние и могущество, им не удаётся выскочить из общего физиологического шаблона и закончится их бытие, как и у простого, горького пьяницы – смертью. Но помимо сравнительно короткой физиологической жизни они приобретают намного большее – жизнь вечную, в памяти всех последующих поколений. В этом всём есть, разумеется, не та самая задумка Создателя, но всё-таки огромный жизненный смысл.

Я родился в самый разгар советской перестройки в южном городе, местного столичного значения, в среднестатистической советской семье, а именно – отец инженер эколог, а мать – педагог воспитатель. В те годы, естественно меня мало интересовала политическая обстановка в стране, то, от чего мы уходим, да и, что ждёт нас впереди. А впереди были лихие девяностые, которые перевернули всю привычную социальную атмосферу с ног на голову. У людей отняли идеологию, объединяющую всё население страны в прочный монолит, а также мораль, скрепляющую спесь индивидов в общее, взаимно-уважающее социальное строение; но за то подарили пьянящую «свободу», неминуемо влекущую за собой полную деморализацию и, как следствие того – деградацию. Более наглым и проворным особям это пришлось как нельзя, кстати, все другие оказались на пороге нищеты. Не знаю, к кому бы примкнули мы, в лице нашей семьи, потому, как прожили в этой, вновь испечённой стране мы совсем не долго.

Наш отец в недалёком советском прошлом, в рамках командировок посещал союзные нам государства, так называемого «третьего мира», в которых очень не хватало различного рода квалифицированных специалистов. Мы с сестрёнкой с нетерпением ждали его возвращения из-подобных поездок, а нас с ней, соответственно, хорошие заморские подарки и через край переполненные радостью от встречи после долгой разлуки родительские лица!

В последний раз подобное событие произошло в 1989-м году. Тогда отец вернулся из Бразилии. На сей раз маму ждал пёстрый, золотистый карнавальный костюм; очень приятный на запах с непонятным названием парфюм, разжигающий своим ароматом такой же непонятный огонёк в груди даже у нас с сестрой; и супер новый пылесос, при работе которого запросто можно было слышать о чём говорят по телевизору; Нас же с сестрёнкой – куча бразильских сладостей, маски для ныряния под воду, два настоящих кокоса, столько же жёлто-зелёных футболок, с надписью BRASIL и поход всем вместе в луна-парк!

Неудержимую детскую радость, связанную с последним событием, не смог бы приглушить, наверное, даже взлетающий неподалёку самолёт, но, к сожалению, в такой форме у нас на родине, да и, пожалуй, вообще она выражалась в последний раз. Вскоре у папы на работе провели сокращение зарплат, затем штата, а спустя два года отделение и вовсе закрыли. Во вновь создававшейся стране всем было плевать на всё, а уж на экологическую обстановку в первую очередь. В те годы подобная участь ждала уже очень и очень многих. Практически всё население богатейшей страны в мире катилось к обнищанию, вынуждавшему вчерашних образцовых сотрудников идти на постыдные дела, ради того, чтобы как-нибудь накормить свою семью.

Папа по знакомству устроился на недавно приватизированный одним местным авторитетом завод слесарем, таковым было его первое, средне – специальное образование, а мама по-прежнему работала в детском саду, куда мы с ней и сестричкой с радостью ходили каждое утро. Конечно, мы уже всё реже и реже на выходных посещали кафетерии в городском парке, ну а про любимый всеми детьми города луна-парк я вообще молчу. С умной и преданной собакой Гердой, МЫ, поступили предательски, нам пришлось отдать её дальним родственникам, у которых финансовые дела обстояли намного лучше. Они даже недавно купили новую машину – джип, который всем и всегда называли «паджериком». Да, у них, одних из немногих, дела шли в противоположную сторону с общественными, то есть, в горку. Секрет такого успеха был прост, они своевременно сумели уловить спекулятивные веяния нового времени, но применить на практике этот вполне доступный секрет мог далеко не каждый. Просто-напросто советское общество воспитывалось совсем по иному сценарию, и не было заточено под капиталистические отношения западного мира, которые нам навязывались теперь либеральным правительством с неимоверной напористостью.

Мы с сестрой с нетерпением ждали каждого следующего визита к благополучным родственникам, но не только потому, чтобы повидаться с нашей любимой Гердой, нас также притягивала та успешная и уверенная обстановка в их квартире, с новейшим дизайнерским ремонтом, ванна-джакузи и вкусности на столе. Но для меня самым важным в этом перечне была эта беззаботная радостная, уверяющая в счастливом будущем атмосфера, которая у нас дома давно даже и не мелькала.

В таком темпе мы прожили ещё три года, пока не обрела полный оборот ельцинская демократизация, сгубившая напрочь всё народное хозяйство и теперь добравшаяся до сокращения рождаемости населения и, соответственно, закрытия детских садов. На тот момент моя сестра уже училась во втором классе общеобразовательной школы, а мне оставалось полгода последней подготовительной группы, когда наш детсад закрыли с полным увольнением штата сотрудников, а воспитанников раскидали по оставшимся дошкольным учреждениям по всему городу. Теперь положение нашей семьи ухудшилось ровно вдвое…

А тем временем на улице вовсю происходили следующие процессы:

После непродолжительного звонка дверь открыла мама моего друга.

– Здравствуйте тёть Оль, а Вова выйдет?

– Привет! Заходи, мы сейчас будем мультики смотреть по видео.

– А какие? – спросил я, надевая на себя маску раздумья над ее предложением, но уже входя в квартиру.

–Черепашки Ниндзя.

– Ух ты! – мол, всё – это меня заинтересовало и значит, вы меня уболтали.

Мультики, да ещё и по видео, звучало очень заманчиво. Да, в прочем, я и без этого с удовольствием заходил к нему в гости. У него было много новых во всех отношениях игрушечных машин, на батарейках с проводными пультами управления. Вообще, Вова был хлюпиком и всегда трясся над своими игрушками, когда я только к ним прикасался, да в прочем и по любому другому поводу, поэтому поиграть в них нам вместе никогда толком не удавалось. Частенько я наслаждался лишь их презентацией. А теперь его отец, редко бывающий дома в силу постоянных командировок, сидел над видеомагнитофоном первых моделей и пытался достать зажеванную им плёнку кассеты. Я, как-то само собой понял, что и мультиков мы сегодня не посмотрим. Так и вышло:

– Пап, ну долго ты там ещё?

– Не знаю, сынок, покажи пока Святославу свою новую машинку, которую я тебе сегодня привёз.

– Ах да, смотри, Слав…

Он полез в шкаф, который уже был забит различным детским хламом и прямо сразу вынул внушительных размеров машину, разноцветную с мигалками. Она моментально и прочно приковала к себе моё внимание, но потрогать мне её так и не удалось, потому, что во избежание этого Вова сразу же предложил пойти поиграть во дворе нашей пятиэтажки. Там как раз был тёплый летний вечер, то есть, погода подходящая. Машинки туда выносить мать ему запрещала, да он и сам к этому не очень стремился.

      Выйдя во двор, мы сразу же натолкнулись на наших старшаков: их возраст был от десяти до четырнадцати лет. Они собирались пойти на школьный стадион поиграть в футбол, причём мяча у них не было. Вовке мать запрещала с ними дружить. Оно то и правильно, потому как все мои прогулки с ними заканчивались мелкой кражей или каким-нибудь прочим хулиганством, порой даже с улипётыванием, что было прыти от стражей правопорядка. Да, они были босяки ещё те. Схема этого мелкого воровства товаров у современных торговцев – спекулянтов лавочников была примитивна, просто окружали своей разновозрастной толпой, отвлекали внимание, хватали, кто что сумел и в рассыпную. Это всегда срабатывало в нашу пользу, на моей памяти ни разу никого из нас так и не поймали.

Вот и сейчас каким-то чудным образом они собирались поиграть в футбол без мяча. Меня даже не насторожил этот факт, сейчас мне было всё равно, как и во что мы будем играть, главное было отвлечь себя от этой новой Вовкиной машинки. Да чего там говорить, не столько от неё, сколько от обиды на то, что у меня такой нет и, от осознания того, что вряд ли когда-нибудь будет. Что же касается парней, то они знали наверняка, что сейчас там, на школьном стадионе кто-нибудь гоняет мяч.

Так и вышло. Уже на подходе были слышны азартные крики пацанов и резкие, глухие стуки по мячу.

– Стойте! – сказал Герман, самый старший из нас. Тогда ему было четырнадцать. – Сейчас, когда мы зайдём на стадион, ты, Слав, тормознись с этого края, типа там шнурки завязываешь, Вадим, идёшь к тому краю, вроде уходишь куда-то, а Олег со мной. Попросимся с тобой зайти к ним в команды поиграть и как только мяч попадёт к кому-либо из нас, нужно пнуть его к Славке, а ты, Славян, подожди пока они ринутся к тебе и бей его со всей дури Вадиму за поле. И сразу же валим. Славян, как только шарахнешь мяч Вадиму, сразу же беги вон за ту пятиэтажку и жди там его с мячом для подстраховки, перехватишь мяч, чур чего. Всё, начали!

      Герман был у нас генератором запретных идей, ему в голову всегда оперативно приходили подобные мыслишки! Вот только в этот раз он не учёл двух моментов – парни не согласились принять их в игру, видно почуяли неладное в нашей расстановке. Как мне было видно с края стадиона, у них на этой почве завязался серьёзный спор. Взмыленные парни со всего поля быстро начали собираться в кучу, в которой находились Олег с Германом (они друг другу приходились родными братьями) и пацанов пять, дотоле играющих. Я с тревогой наблюдал за происходящим, но в следующий же миг – это наблюдение превратилось в быстрый бег, потому что Герман вмазал по лицу пацану с мячом, выхватил оный и тут же бросил брату, и по цепной реакции побежали мы все. Такие моменты обычно называют непредвиденными обстоятельствами, но вот именно это обстоятельство было лишь смехом, по сравнению со следующим неучтённым Германом моментом. Что делать с только что нагло отобранным мячом вопроса не стояло. Мы быстро продали его знакомым пацыкам и столь же быстро потратили вырученные деньги. Мне, как сейчас помню, купили бутылочку кока-колы и две жвачки turbo, а себе пиво BEER в алюминиевых банках, сигареты Marlboro и что-то там ещё. Но тут начало смеркаться, и я вспомнил, что мама думает, будто я у соседа Вовки и скоро пойдёт к нему забирать заигравшегося меня, дабы накормить и искупать, в общем, изготовить ко сну. Тетя Оля тут же продолжила бы петь ей песню про испорченных Германа и Олега с первого этажа и чего доброго, окончательно убедила бы маму запретить мне общаться с ними. Вот так подумав, я помчался домой, оставив пол бутылочки кока-колы и одну жвачку сестрёнке. Я встретил её на углу нашей пятиэтажки сильно встревоженной. Она ждала там меня, потому что около нашего подъезда стоял милицейский уазик и тот потерпевший пацан, как видно с матерью. Вова сказал моей сестре, что я пошёл на школьное поле с Германом и компанией, а через некоторое время появились эти и с ментами, которые расспрашивали у наших соседей о нас. Парни эти оказались из соседнего микрорайона и на внешность знали Германа или Олега, а также примерно где те живут. Всё остальное сыскное дело произвела доблестная милиция. Это и было второе непредвиденное обстоятельство. В моей груди вновь забилась тревога, но теперь куда уже более сильная, чем там, на школьном футбольном поле. Сначала я даже растерялся, затем наткнулся взглядом на оставшуюся часть моего трофея.

– Где ты взял кока-колу? – спросила Лиза.

– На, это тебе… – не отвечая на вопрос, сказал я, с той же растерянностью в голосе.

– Спасибо! А где Герман, они?..

– Точно! Надо их предупредить об этом.

Эта мысль пресекла мою растерянность.

– Ты побудь здесь, смотри за всем этим, а я сейчас сбегаю, скажу им. Как раз может и менты уедут. – на это я надеялся больше всего.

Бежал я быстро, но с оглядкой, ведь надо же – ситуация, домой зайти не могу, да ещё не факт, что мама с отцом не знают о происходящем. Вот это меня ждал бы дома «концерт» со всеми вытекающими из него последствиями… Германа и Олега я в том дворе уже не нашёл, но сказал одному из тамошних ребят про это с просьбой передать срочно через кого-нибудь. Сотовой связи в массах тогда ещё не было, но такой вид корреспонденции работал тоже безотказно, с той лишь разницей, что об информации узнавали посторонние лица. Правда, об этом беспокоиться не следовало. В ту пору в социуме прочно увязывались блатные понятия и законы, даже среди такой шантрапы, как мы. Втянуться в подобный круг общения было легко, а вот выйти из него сложновато, даже правильнее будет сказать – невозможно, оставаясь в этом городе.

      Из всей вышеизложенной картины становится ясно, что ожидало в будущем лично меня и нашу семью в целом, но видно Вышним силам было угоднее оградить нас от этого и вот, однажды в десять часов прекрасного утра раздался телефонный звонок. Уже несколько месяцев безработная мама находилась дома, я, по какой-то причине тоже отсутствовал в детском саду, сестра – в школе, а папа был на работе.

– Слав, возьми трубку и скажи, что я сейчас подойду!

– Да, мам. Алло!?!

– Доброе утро, малыш! – с каким-то странным акцентом проговорил хрипловатый мужик на том конце провода.

– Здравствуйте! – не замедлил я и тут же, перебивая его, прикрикнул – А мама сейчас подойдёт к телефону, она на кухне.

– Это очень хорошо, а ты можешь позвать к телефону своего отца?

– А папа на работе.

– Ну хорошо, рад буду говорить и с твоей мамой!

– Славка, кто там? – спросила мать, уже подходя ко мне.

– Не знаю, дядька какой-то, на… – и я протянул ей трубку.

– Да! Я вас слушаю. – вежливо сказала она.

Не известно, что он ей там говорил, но разговор длился не долго, а в конце него мама сказала:

– Позвоните в восемь часов вечера по Москве, он будет уже дома!

И она присела на рядом стоящее кресло с глубокой сияющей улыбкой и недоумением одновременно.

– Мам, кто это был? – тут же поинтересовался я.

– Этот мужчина иностранец, он спрашивал папу по поводу его прошлой работы…

Такой расклад сразу же вызвал у меня бурю эмоций. В памяти всплыли те томительно радостные деньки ожидания папиного приезда из очередной заграничной командировки, кучи подарков, которые он оттуда привозил и вообще та радостная атмосфера, некогда царившая у нас в квартире. Мама так и ушла обратно на кухню, с тем же радостным, задумчивым недоумением на лице и, не сказав больше ни слова. А я побежал на балкон посмотреть, есть ли кто-нибудь во дворе на лавочке из пацанов. Надо ведь было похвастать друзьям, что скоро мой папа вновь поедет в командировку за границу, хотя этот мужчина маме подобного не говорил. Такой радости я давно не испытывал. Мне казалось, что теперь всё у нас будет, как прежде и мама больше не будет ходить задумчивой с печальным взглядом, а папа возвращаться с работы, когда уже стемнеет, настолько уставшим, что даже не поиграет с нами.

      И я, и мама, наверняка, с нетерпением ждали папу и восьми часов вечера, но мне уже начинало казаться, что это не наступит никогда. Так всегда и бывает, когда ждёшь чего-либо, время начинает так долго тянуться, что волей-неволей начинаешь нервничать. Но вот пришла сестрёнка из школы, стала мне рассказывать о приключившемся сегодня, а я ей об утреннем звонке, затем мы начали играть. Вот тут-то время и сдалось! Незаметно подкрался вечер, мама стала накрывать на стол, а это означало скорый приход папы!

Щёлкнул дверной замок. Мы с сестрой ринулись к открывавшейся двери и с криками, перебивая друг друга, бросились наклонившемуся к нам папе на шею. Каждый из нас хотел первым порадовать отца и, кажется, нам удалось сделать это одновременно. Ожидавший нас скромный ужин таил в себе предчувствие продолжения нашей счастливой светлой жизни, после трёхлетнего перерыва. Это ощущение не было ложным, дух радости уже плотно вошёл в наш дом с этим звонком! Когда ровно в восемь по московскому времени у нас зазвонил телефон, отец, лежащий с нами и мамой в обнимку на разложенном диване, молниеносно подскочил к нему и поднял трубку, переводя дыхание. Мы с Лизой подскочили следом; и даже мама встала и немногим медленнее подошла к нам. Разговор также, как и утренний длился не долго. Папа часто произносил слова: да; конечно да; с удовольствием; разумеется, и всё в прочем согласительном тоне. Затем повесил трубку и с широкой радостной улыбкой проговорил:

– О, Господи! Спасибо тебе огромное! – и крепко обнял маму.

      Если сразу перейти к сути телефонного разговора, то он заключался в следующем: это звонил какой-то начальник амазонского департамента экологического надзора Бразилии. Тогда, в 89-ом отец посещал амазонские леса в рамках экологического исследования. Не знаю уж что и как он там исследовал, да только сейчас его пригласили как независимого (теперь, в новой России) специалиста работать в том же направлении с заключением контракта на десять лет. Контракт также содержал в себе хорошие условия работы, приличную по бразильским меркам зарплату, дом, для проживания с семьёй, обучение всех нас португальскому языку, по какой-то новой методике, беспроблемное устройство нас с сестрой в школу и оформление нам бразильского гражданства, если мы этого пожелаем. Семейный совет по этому поводу папа с мамой держали недолго. В следующие же десять минут была твёрдо решена судьба нашей семьи на следующие десять лет. Утром по ожидаемому звонку телефона папа дал утвердительный ответ и через два дня он уже встречал бразильского курьера, который помог нам оформить всю необходимую документацию и купил билеты на самолёт. Через две недели мы уже следовали по маршруту с конечной точкой дислокации – Рио-де-Жанейро.

Так закончилось наше проживание на родине…

ГЛАВА 2 НАЧАЛО НОВОЙ ЖИЗНИ

Бразилия! Территория без зимы и холодов! Страна вечной экзотики и веселья! Пышные тропические леса здесь соседствуют с величественными горами, дикие джунгли с многомиллионными мегаполисами, великолепные пляжи и огромные реки с пустынными плато, ревущие водопады с уютными тихими океанскими бухтами. Бразилия известна во всем мире как страна футбола и самбы, непроходимых джунглей Амазонки и великолепных пляжей Атлантического побережья и, конечно же, самых зрелищных карнавалов. Всё это так… нам даже казалось, что мы переезжаем в рай на земле. Особенно красок этому мнению придавали последние события, происходящие в нашей стране. Здесь я впервые увидел пальмы и негров, яркое, почти белое солнце и море, весёлые массовые гуляния и, вообще, всё здесь, понятное дело, было для меня и всех нас, кроме папы – впервые… ощущения, конечно, непередаваемые!

В аэропорту нас встречали папины новые коллеги. Их было двое, мужчина и чернокожая женщина. Они приветливо улыбались и говорили на русском, как с нами, так и между собой (это явный знак уважения, видно отец был здесь очень необходим).

– Здравствуйте! – сразу же сказал мужчина.

– Рады приветствовать вас в нашей чудесной стране! – тут же подхватила женщина. – Меня зовут Журинья, а это Матеуш!

– Да мы тоже из «чудесной страны»! – не без иронии ответил папа, взаимно кивнув.

– Здравствуйте! – ответила мама.

Мы с Лизой прокричали это в один голос!

– Вы, наверное, очень устали с дороги, сейчас мы отвезём вас в отель, а завтра после обеда мы отправимся к вам домой, в городок Басури, который находится в штате Мараньян, где нам с вами, Владимир и предстоит работать! Там уже всё готово для вашего комфортного проживания!

      Этой женщине, наверное, очень нравилось говорить на русском или она по натуре своей была очень разговорчивой, не знаю, только она не умолкала всю дорогу, и даже в отеле, пока мы не попрощались с ней до следующего утра.

Вообще я тот приветственный разговор смутно помню. Может быть по тому, что не слушал вовсе, пытаясь охватить изучающим взглядом всё вокруг; при таком желании, как правило, одна картинка окружающей действительности моментально накладывается на другую и весь этот сумбур покрывается в памяти туманом, а трёп этой тётки превращается в единый отдалённый звук. Мама и Лиза тоже крутили головами, созерцая пейзажи со строениями города и один лишь папа принимал участие в оживлённой вводной беседе. Ещё бы, ведь ему предстояло работать с этими людьми…

Не знаю, можно ли кратко описать Бразилию, если не указать того факта, что она кое в чём похожа на нашу страну: люди здесь очень радушны и приветливы, особенно когда к ним обращаешься, не важно, по какому вопросу, тебе ответят с такой отзывчивостью и широкой улыбкой на лице, вроде он (она) только и ждал (ждала), когда ты у него (неё) что-нибудь спросишь! Ещё здесь царит вечная атмосфера праздника, несмотря на то, что основная масса населения живёт довольно-таки бедно. Кстати говоря, в позитиве они нас намного обошли. В самой же ментальности бразильцев плотно засела социальная градация, хотя уже давно и полномерно действует конституция, уравнивающая всё население страны, мазу здесь по-прежнему держат белые потомки португальских колонистов. Остальной же колорит государства занимается работой различной тяжести, танцами и мелким криминалом. Уровень жизни в Бразилии очень низкий, зато сроки в уголовном кодексе слишком высоки, что, собственно и сдерживает бедное население в рамках законности. Но и непомерной роскоши тут навалом, просто она распределена далеко не равномерно (ну прямо как у нас). А с каким размахом здесь проходят карнавалы, это, пожалуй, единственное, к чему не привести российскую аналогию.

Ну да с таким описанием мало что рисуется, думаю, вы лучше ощутите бразильскую атмосферу и раскусите её дух далее по тексту, тогда уж сами проведёте межгосударственные параллели и перпендикуляры.

Городок Басури…

Райский уголок, можно сказать. Леса Амазонки подходят к нему практически вплотную. С другой стороны, его омывает небольшой залив большого океана. Сам городок тоже не велик и делится на две части: верхний (несколько улиц с приличными двух-трёх этажными особняками белых деятелей) и нижний (много переплетённых друг с другом улиц с одноэтажными домами, домиками, а в некоторых случаях даже бараками рыбаков, фабричных рабочих и прочего рабочего класса). Все дома в основном здесь выкрашены в жёлтый цвет с белыми вставками, что вперемешку с сочной тропической зеленью выглядит очень позитивно! Жители городка, как и всей страны, довольно-таки дружны меж собой. Это вообще бразильская особенность, для них понятие сосед, выходит далеко за пределы соседних домов. Утром основная масса народонаселения нижних улиц выходит в море по рыбу да по креветок, а остальные на лесозаготовку, лесопосадку (ну и всё с этим связанное) и на близлежащие плантации и фермы (вообще штат Мараньян является сельскохозяйственным). Ну а обитатели верхних улиц, как вы уже, наверное, догадались, блестяще всем этим заправляют. С наступлением почти экваториального обеда жизненная активность практически замирает. Оно то и не мудрено, палящее солнце плюс стопроцентная влажность заставляют забраться как можно глубже и потягивать что-нибудь холодненькое (например: пиво; но здесь также очень уважают свежевыжатые соки). Молодёжь, напротив, в это время зависает в густом амазонском лесу на речках, вода в которых по сравнению с окружающей средой кажется прохладной. Вечером, после окончания дневной рабочей нормы и угнетающей солнечной активности, все собираются на уличных пятачках (ими, как правило, являются небольшие пивнушки) и тогда с уверенностью можно сказать: «Жизнь здесь бьёт ключом!». Вся эта веселуха утихает уже прилично за полночь – это самое клёвое время в Бразилии!

      Нам выделили дом на одной из верхних улиц. Это было одноэтажное строение, но с жилой мансардой, великолепно отделанным ремонтом, не большим, но уютным двориком. По середине двора располагалась красивая веранда из резного красного дерева, вокруг неё росли пёстрые цветы, посаженные в клумбах, а с боку от неё вымощенная гладким камнем прямая дорожка, ведущая от калитки к крыльцу, стоящему на двух колонах. Дом был построен в типичном португальском стиле одним крупным торговцем (по-видимому минималистом) из Сан Луиса, (это столица нашего штата Мараньян) который, посредством своей деятельности очень задолжал государству, за что и поплатился частью своей собственности, в кою мы сегодня – 21 декабря 1993 года с величайшим восторгом заселились. Журинья, в своём несмолкаемом репертуаре водила нас из комнаты в комнату, знакомя с новым имуществом:

– Вот, это прихожая! – мы находились в большой и светлой комнате, с тремя арочными окнами, одно открывало обзор на веранду и забор, из сваренных узорно металлических полосок, прочно стоящих на окрашенном в жёлтый бетонном фундаменте, а два других – на цветочные клумбы по левую сторону дома и забор, отделяющий нас от соседей. У противоположной от входа стены стоял на специальной тумбочке телевизор, напротив, ближе к первому окну большой диван, обтянутый коричневой кожей и стеклянный столик перед ним. Справа от нас был широкий дверной проём без двери в столовую, совмещённую с кухней. На кухне стоял приспособленный ко всем кулинарным делам кухонный гарнитур со встроенной варочной плитой, вытяжкой, высоким холодильником, посудным сервантом и специально обустроенным шкафом для различной кухонной бытовой техники, сразу за которым следовала раковина с краном.

– А это гостиная! – мы прошли прямо от входа через, прихожую и попали в просторный зал. Там стояла двуспальная кровать, диван, большое, в золотистой деревянной рамке зеркало, шкаф, пару тумбочек, а самое главное – в этой комнате был кондиционер (впрочем, кондиционер ещё стоял и в родительской спальне, а вот у нас с Лизой в мансарде его не было, хотя там он был более необходим).

– Вот спальная! – в неё был дверной вход и с гостиной и со столовой. Обставлена она была также, как и гостиная, только в другом порядке и мебелью из красного дерева (коим богаты Амазонские леса). Только двухметровой ширины зеркало висело напротив широченной кровати.

С той же просторной столовой поднималась на второй этаж, то есть в мансарду, лестница. Там было две комнаты и балкон, выходящий с фронтона во дворик с верандой. Это была наша с Лизой вотчина!

– Всё, располагайтесь, как вам будет угодно! Это теперь ваш дом на десять лет, а, быть может и дольше! – она выдержала паузу, глядя на папу, ожидая какой-либо реакции на своё предположение.

Жизнь покажет! – не заставил долго ждать папа. – Спасибо вам большое, Журинья, за оказанное нам внимание. Я выйду на работу послезавтра, как и условились!

– Да! В половине девятого утра за вами заедет машина. Она всегда будет за вами заезжать и привозить обратно домой и на обед. До встречи на работе!

Журинья вздохнула с довольным облегчением, будто выполнила какую-то невыполнимую миссию и медленно пошла к выходу.

– Ах, да, если вам вдруг что-нибудь понадобится, звоните мне по номеру, который я вам давала! – вдруг вскрикнула она уже у выхода во двор. Затем всё же ушла!

– Ну, дорогие мои, добро пожаловать домой! – с восторгом сказал папа и взял нас с сестрёнкой на руки. – Сейчас мы быстренько перекусим, а затем займёмся размещением по своим комнатам.

А мама была на седьмом небе от счастья. Такой шикарный семейный дом, окружённый со всех сторон цветочными клумбами – мечта каждой здравомыслящей женщины.

Таковым многообещающим было начало нашей новой жизни!

ГЛАВА 3 ДЕСЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ…

– Привет, Слав! Позови пожалуйста Лизу. – это пришла Аманда, одноклассница и лучшая подруга моей сестры. Классная девушка, довольно-таки! К своим восемнадцати годам она прекрасно оформилась, вот представьте себе: белая брюнетка с ровным загаром (хотя на загар здесь вряд ли кто пожалуется), вечно сияющие, широко открытые светло-карие глазки, ровный носик, пухлые губки, европейский овал лица, не длинная и не короткая (то что надо) шейка, вполне женское телосложение с 3.5 размером груди, изящной талией, не менее изящными овалами попки и стройными ножками. И всё это было упаковано всего лишь в золотую цепочку, не высокий розовый топик (без бюстгальтера), позолоченные часы на правой руке, мини юбку, золотой браслетик на левой щиколотке и блестящие босоножки на шпильках, в которых она была ростом с меня.

– Привет, заходи, она в душе ещё! – с удовольствием выдал я, всем телом демонстрируя гостеприимность, но при этом став так в дверном проходе, чтобы она, проходя, обязательно меня коснулась. – Куда-то собрались?

– Да, пойдём в Сан Марко (это местное приличное кафе) посидим, а потом может на дискотеку! А ты, собираешься куда-нибудь? – она поравнялась со мной и остановилась в полу развороте так, что её левая грудь оказалась в пяти сантиметрах от меня.

«Ах, детка, так бы тебя и тиснул, прямо здесь…» – Ага, придём! – проговорил я, взглядом выдавая, что думаю сейчас совсем не об этом.

– Куда именно? – тут же переспросила она и заглянула в мои глаза, пытаясь вытащить на поверхность отошедшего меня.

– На дискотеку! Ты проходи, располагайся на диване или в кресле, как тебе удобно!

– Хорошо, так и сделаю! – и она грациозно зашагала по направлению к дивану.

– Хочешь чего-нибудь? – буквально выдавил я, плетясь за ней. Теперь мой взгляд прочно приковала её попка.

– Может быть, какой-нибудь мультифрэш… – задумчиво протянула Аманда, располагаясь на диване. Явно догадываясь, о чём я думаю (мне так казалось).

– Окей, сейчас приготовлю, одну минуту!

Мне предстояло удалиться на кухню мутить этот напиток. Приготовить «мульти фрэш» означало набросать в соковыжималку различных фруктов и в выжатый из них сок льда, а предлог «какой-нибудь» то, что сочетание фруктов должен был выбрать я.

Говоря о моей сестре и Аманде, нужно отметить следующее: они – девушки видные, из состоятельных семей, могут вскружить голову любому парню и мужчине (хотя у девушек и самих в эти годы голова кружится по любому поводу), уже закончили обязательное, начальное восьмилетнее образование и учились сейчас на втором курсе в платной школе среднего, трёхлетнего обучения. Это необходимо для поступления в университет, а высшее образование здесь нужно всем, кто хочет (а вернее сказать может себе позволить) жить как белый человек. Поскольку университет в Бразилии – это прерогатива не столь широкого круга лиц (в масштабах страны, конечно), он является гарантом прилично оплачиваемого рабочего места по получении диплома и в целом благоустройства жизни. В принципе, конституция Бразилии закрепляет право за каждым своим гражданином (коими мы все являлись уже давно) право на бесплатное высшее образование, но далеко не у всех хватает денег для овладения необходимым багажом знаний в среднеобразовательной школе. Кстати, о школе. Тогда, в 94-ом, сестренку (а через пару лет и меня) и правда без проблем устроили грызть гранит бразильской науки. Мы на тот момент даже не успели (а сестрёнка и подавно) полноценно овладеть португальским языком, когда нам сказали: «Можете уже посещать школьные занятия! И ничего страшного нет в том, что вы не всё из услышанного будете понимать, напротив, это поможет вам быстрее освоиться и продвинуться в изучении языка!». Мы, так-то были не против, тем более у нас и выбора не было. А в школьных толпах ребятни освоились, как нам и было сказано, довольно-таки быстро, не смотря на наши неидеальные португалоязычные возможности. Я, например, быстро завоевал уважение у ребят (особенно у белых), благодаря своему русскому менталитету, сообразительности, крепкому сложению тела и уличному воспитанию, преподанному мне Германом. На родине мне всегда хотелось походить на него, я часто подражал ему, порой даже в мелочах. То, как он неколебимо решал любые проблемы, которые только могли произойти на улице, его оперативное мышление в острых ситуациях, твёрдость и уверенность в голосе, поведение с задатками лидерства целиком захватывали меня. С ним я был готов пойти куда угодно, даже, думаю, залезть в чужую квартиру, а вот это как раз бы неминуемо случилось, если бы мы остались в России. Но придя здесь впервые в коллектив моих сверстников, я, очень кстати для себя обнаружил в себе все эти качества, даже с избытком. В целом моё поведение приковывало внимание не только одноклассников, но девушек и парней постарше. Через некоторое время к моим суждениям по тому или иному поводу стали прислушиваться, а вскоре и вовсе моё мнение обрело большой вес, особенно у двух моих одноклассников – Луиша с Алешандру и парня на два года старше по имени Лукаш. Они-то и стали моими близкими друзьями и самыми верными товарищами. Мы резко выделялись из всей школьной толпы; общались со всеми, но всегда держались обособлено; лояльно относились к цветным согражданам, но гуляли, танцевали, а позднее выпивали и встречались только с белыми девушками (я, в прочем первый нарушил это неписаное правило, близко сдружившись с мулаткой Габриэллой, с ней же испытав первые прелести интимной близости); всегда выступали на стороне правды и справедливости, но в случаях ссоры или драки белого с кем-нибудь из цветных – поддерживали, естественно своего и нам было абсолютно по фигу прав он или нет. За наши жизненные позиции нас уважали многие белые и, откровенно говоря, недолюбливали некоторые негры.

– Вот: это самый вкусный мульти фрэш, для самой вкусной девушки на свете! – я сказал так, будто бы шутя, но в каждой шутке есть доля правды. Протянул ей бокал и бухнулся на другой конец дивана, так, чтобы не стеснять гостью чрезмерной близостью и самому не стесняться. Мы сидели полулёжа, облокотившись на противоположные подлокотники дутого дивана, развёрнуты друг к другу, в самом располагающем к откровенной межличностной беседе положении.

– Большое спасибо! Ты меня немного смутил… – она играючи опустила смущённый взгляд на стеклянный журнальный столик, но затем вновь заглянула мне в глаза, одарив dvd-улыбкой, и сделала пару глотков из бокала. – Ммм… что ты сюда положил?! Я сейчас и, правда, поверю в то, что он самый вкусный.

«А я бы с удовольствием поверил, что ты самая вкусная!» – Я вложил туда частичку своей Души! Прекрасно, не правда ли?!

– Что это с тобой сегодня? Ты меня приятно удивляешь! – её дыхание немного участилось… да, кажется и моё тоже.

– Точно не знаю, но когда я тебя сейчас увидел, понял, что мне… – меня нагло прервало ленивое Лизкино шарканье по направлению к нам из душа – «Блин, ну кто тебя сейчас звал??? Разве так можно поступать с родным братом???» – она уже вошла к нам в прихожую комнату.

– Привет, Аманда! О чём это вы тут болтаете? – не замедлила она спросить, аккуратно присев в кресло и тут же принялась промакивать полотенцем мокрые волосы, но при этом дожидаясь ответа.

«Да сейчас вот взяли и рассказали.» – Обсуждаем планы на вечер! – теперь я с улыбкой взглянул Аманде в глаза. Она ответила мне тем же, но тут же переключилась на следующий Лизин вопрос.

– А кстати, Аманда, какие у нас сегодня планы?

– Давай сначала зайдём в Сан Марко, посидим, обсудим кое-что, а потом на дискотеку можно…

– Ну а вы, сегодня, что будете делать? И куда это Лукаш подевался? Вчера с занятий ушёл, сегодня и вовсе не явился… А ты сам хоть сегодня был в школе? Выпускной класс всё-таки. – это уже было адресовано мне. Аманда тоже посмотрела на меня вопросительно.

– Так вчера же у Нуно день рождения был, он перебрал и вот сегодня по дороге в колледж завернул куда-то (я знал куда) отсыпаться. Сейчас, наверное, в душе отвисает, скоро притащится, может вас ещё застанет. Сама у него и спросишь! – я хихикнул.

– А-а… Так вот оно что. А сам-то в школе был? Ты на этот вопрос забыл ответить.

– Был конечно (на двух уроках)! Я знаю свою меру в выпивке! – я состряпал важный вид, подняв с выговором вверх указательный палец и тут сам понял, почему я сегодня такой откровенно любвеобильный и смелый с Амандой. Просто если я не перепью, то процесс отходника у меня выражается таким телесным и моральным благосостоянием, что я веду себя открыто и нагловато (что на уме – то и на языке), да и взгляд у меня в такие моменты прямо в сердце; особенно с представительницами противоположного пола. И, как показывает практика, это очень нравится девушкам. Вот и Аманда сидит, поглядывая на меня, в таком благоуханном предвкушении, что у меня аж мысли в голове начали путаться. Главным вопросом стоял: «Как же её утащить от Лизы??? И куда вести потом, свободной хаты нет, а кругом (на пляже, близлежащем лесу на верандах) полно народу. В хижину – далеко, да и не прокатит для первого раза… Ах, детка, где же ты была вчера?.. у Нуно можно было делать всё, что захочешь! Хотя мы и так не слабо оттянулись! Нуно – красавчик! А, кстати, уже девять вечера, но не Луиш с Алешандру, не Лукаш до сих пор не объявились и даже не позвонили…». Как раз на этой мысли меня прервал телефонный звонок. Лиза сразу же взяла трубку:

– Алло! Привет, голова прошла!? Ну, молодец! Да, вот он, сейчас… Слав, подойди, это Луиш. – она протянула мне трубку и обратилась к Аманде – Пошли ко мне в комнату. – та подорвалась следом за мной, мы ещё раз пересеклись взглядом и она, подмигнув, пошла вслед за Лизой, но в дверном проёме опять повернулась ко мне не останавливаясь, как бы о чём-то сожалея выражением лица.

«Да, малышка, я тоже огорчён, но будет и у нас с тобой праздник, обещаю!» – я уже молча держал в руках трубку, думая об этом. «Ах, да, Луиш!».

– Алло! И ты здравствуй! Да я уже давно вас жду! А, ну давай тогда на нашем пятачке и встретимся. Да, уже готов, сейчас и выйду, а Алешандру уже у тебя? Хорошо, тогда я позвоню Лукашу и мы тоже подойдём. И возьмите по дороге пива. Окей!

Повесив трубку, я сразу же набираю номер Лукаша. Непродолжительные гудки и:

– Здравствуйте, я вас слушаю! – на том конце провода послышался детский базар. Это был мелкий брат Лукаша, Гарсия.

– Здорова, малой! Где там твой братан шляется?

– Сейчас позову, где-то здесь был. – резкий, звонкий стук указал на то, что он положил трубку на стол, но тут же схватил обратно и ёрничая добавил – А мама спалила, что он сильно напился на дне рождения Нуно! – затем опять бросил трубку на стол и слышны были только удаляющиеся крики: «Лууукаааш!»

Через секунд двадцать я услышал уже самого Лукаша:

– Здорова!

– И тебе! Как самочувствие?

– Порядок, ты нормально?

– Да у меня вообще всё зашибись! Давай выходи на пятачок, Луиш с Алешандру, должно быть уже идут туда.

– Окей, сейчас выйду.

– Погоди! Чего тебе мама то сказала?

– А-а, малой болтнул, да поругалась немного, сказала ещё раз и отцу расскажет, мол, пусть он тогда с тобой беседует.

– Короче всё нормально!?!

– Ну да.

– Замечательно, давай выходи!

– Ага!

В его голосе всё время звучала какая-то лень, хотя оно и понятно – отходники. Я повалялся ещё минуту в кресле, затем встал, подтянулся, допил мульти фрэш Аманды, стоящий на столике и отправился из дому, пока мама с отцом с пляжа не вернулись. На улице уже во всю смеркалось.

Проходя мимо соседнего дома, я по привычке заглянул в крайние окна второго этажа. Это были окна комнаты Джессики. Вот уже два года она училась в университете в Рио-де-Жанейро и дома появлялась раз в полгода на недельку-две. Затем вновь исчезала на полгода, оставляя лишь тоску в сердцах многих парней городка. Да! Она была первой любовью многих. Я, как сейчас помню, был тогда в четвёртом классе, когда она заканчивала начальную школу, но такая разница в годах не мешала мне, как и многим остальным обывателям разных классов, втрескаться в неё по уши. Ах, Джессика!… Её длинные, прямые, каштановые волосы, голубые глаза (что само по себе большая редкость у бразильянок), придававшие её взгляду ясность и благородство, длинные реснички, сочные губки, прямой, аккуратный носик на европейском овале лица (таковой у всех португалов, только вот у некоторых носы бывают, как у горцев Кавказа), изящная шейка, третий размер груди на стройном, модельном теле, прекрасные контуры ягодиц и бёдер, рост с меня (примерно 175 см.) – всё это с лихвой могло проложить ей дорогу в жизнь, даже при отсутствии особого ума. Но, как ни странно, обладая такой внешностью, она ещё имеет все положительные черты характера, которыми полагается обладать примерным жёнам и неплохо разбирается в экономике. Многие парни отдали бы всё, чтобы овладеть ею, но не у многих парней нашего городка есть, что отдавать. За исключением, пожалуй, одного – Эдуарду, сына местного мэра. Он на пару лет её старше, не дурён собой, довольно-таки грамотный и богатый молодой человек, а самое главное, он тоже в неё влюблён, прямо до фанатизма. Кстати говоря, они встречались здесь, но потом он поступил в университет в Рио, и их связь прервалась расстоянием, что выявило не взаимность в их отношениях с её стороны. Правда по окончанию колледжа, Джессика тоже поехала поступать в тот же ВУЗ (наверное, по настоянию родителей обоих сторон, которые уже заочно их поженили). Даже не знаю, что сейчас между ними, но меня это всё же волнует. Я даже не знаю, каково её отношение ко мне, как к парню и есть ли у меня какие-либо шансы на близкие отношения с ней, но чисто по-соседски, мы общались очень даже хорошо. «Ага (тут же мелькнула мысль), со мной она общалась, а с ним в то же время встречалась…» меня вдругохватило сомнение. «Хотя всё правильно, я тогда был совсем мелкий, и, даже тогда, когда он четыре года назад уехал в Рио, вплоть до момента её отъезда два года назад – мне было четырнадцать, и я не успел ещё оформиться как парень, чтобы привлечь её внимание в этом аспекте!». Эта мысль меня взбодрила и послужила появлению более оптимистической: «Ну да пошёл он, этот Эдуарду, всё равно она его не любит, а я вот сколочу огромный капитал (правда пока понятия не имею как), перееду в Рио и заберу её к себе! Хотя может быть она вовсе и не у него и забирать её ни у кого не придётся!».

Мысли о Джессике напрочь выкинули из моей головы недавнюю беседу с Амандой, вместе с ней самой. Да и шёл я на автопилоте (вот такая увлекательная девушка)!

– Привет, дорогой! – послышался женский голос откуда-то сбоку. – Ты меня слышишь?!

– А? Что? – я обернулся по сторонам. – О! Привет! У тебя, что сегодня выходной? – ответил я вопросом на вопрос.

Это была Габриэлла, та самая мулатка, с которой я нарушил наше табу.

– Да нет же, выходной у меня завтра! Просто рабочий день уже закончился, сейчас половина десятого времени, вообще то. – к её радостному лицу добавилось изумление. – Что с тобой сегодня?

– Мда, спросил глупость. Зависаю я немного, ты уж извини! Мы у Нуно всю ночь веселились, а это побочный эффект!

– Понятно! Слышала! Говорят, там знатная гулянка была! – и изумление пропало, оставив только радость.

– Ты куда направляешься? – спросил я вперёд неё, чтобы потом ответить ей на то же самое, мол, нам по любому в разные стороны.

– Мы с подругами встречаемся в Лесном (тоже приличное кафе у самой речки на окраине городка, почти ресторан, как и Сан Марко), может, присоединишься!?!

– Может быть, как получится. Я сейчас на пятачок иду, меня там уже парни ждут. Обсудим кое-что, а потом по настроению и решим, куда податься! Они сегодня по состоянию не лучше меня.

– Догадываюсь! Где же вы по раздельности то гуляли?! – усмехнулась она.

– Это точно! Стало быть, идти нам с тобой вон до того поворота (метров 20).

– Ага. – уже по тяжелее выдохнула Габриэлла. – Так вы потом подходите в Лесное, мы вас в чувства то приведём! – а вот это звучало на высокой ноте.

«Обойдёмся!» – Хорошо, я вынесу это на коллегиальное обсуждение! Ну, давай, разогревайтесь там! – вот и мой поворот.

– Да мы всегда горячие! Подходите! – похоже, она хотела меня чмокнуть на распутье, но я изворотливо повернул на соседнюю улицу.

Габриэлла жила в нижней половине городка, но в том месте где она (половина) плавно перетекала в верхнюю (то есть, не далеко от меня). Вот мы и пересеклись с ней на спуске. Она из семьи среднего (по местным меркам) достатка. Занимаются они мелкой торговлей, имеют точку на рынке, где и сбывают товар (продукты, пряности и всё в этом роде). Отец организует поставку, а мать с сыном и двумя дочерьми поочерёдно, среди которых раньше была и Габриэлла выполняет реализацию. Что же касается самой Габриэллы – то с уверенностью можно отметить её привлекательность и обаяние: крупные тёмно-карие глаза, густые длинные ресницы, мелко вьющиеся чёрные волосы, прямо-таки африканские губки, носик с небольшой горбинкой, но он лучше всего подходит к её приятному личику, кожа смуглая, с золотистым оттенком, грудь, примерно 2.5 размера, ну а по остальным параметрам её тело ни в чём не уступает Аманде. Мы начали с ней встречаться около года назад. Тогда мне было пятнадцать, а ей девятнадцать, так что её смело можно обвинить в совращении малолетнего. Но это совращение мне очень понравилось (да, очень жгучая девушка). Правда мои друзья недоумевали по этому поводу, мол, как же так, росли на понятиях кастовости, а тут такое… Я же объяснялся тем, что у нас с ней нет ничего серьёзного и, что она вовсе не африканка, а множество раз перемешанная мулатка, да и вообще у нас разница в четыре года, я лишь перейму у неё интимный опыт и буду дарить его белым девушкам. Одним словом, наши отношения ненадолго, потому, как Габриэлла и сама ещё не созрела на серьёзные отношения. Так оно и вышло, повстречались мы с ней чуть более полу года, а причиной для расставания послужила её, вновь обретённая чрезмерная занятость. Просто три месяца назад родители устроили её (по блату) секретарём к офицеру Жерарду, возглавлявшему местный департамент полиции. С утра до вечера она стала пропадать в его бумагах, часто сопровождала его в поездках на вызовы в главный департамент полиции штата в Сан Луис, а в выходные валялась дома, отсыпалась, отдыхала и лишь изредка появлялась с подружками на речке в лесу или на пляже вечером. А тут ещё и офицер за ней приударил (не просто же так, наверное, брал с собой в Сан Луис). Я, честно говоря, был рад такому повороту событий, да и парни, перестали морщится, как тогда, когда я заявлял: «Сегодня вечером мы с Габриэллой идём в хижину!», а вы, мол, как хотите. Нет, конечно сразу окончательно и бесповоротно наши с ней отношения на прервались, мы даже не объяснялись друг с другом по поводу расставания, просто по возникшей ситуации отдалились, но периодически (как сейчас, например), когда у неё появлялось время и желание, она была не прочь со мной по зажигать, как прежде, и уединиться. Ни к чему не обязывающие перманентные отношения помешать мне не могли, но один факт, висящий как памятка у меня в голове, всегда заставлял меня искать всяческие отмашки – я бы очень не хотел, чтобы Жерарду заточил на меня зуб. Ну а против самой Габриэллы я, естественно ничего не имел.

Уличные фонари уже освещали мне путь, когда я увидел сидящих на веранде пацанов, со стеклянными бутылками в руках. Половину неба ещё озаряло светом, зашедшего за горизонт солнца, но у самой земли было почти темно. С того уличного пригорка, на котором мы сейчас находились видны тёмно-зелёные массивы джунглей, утопающих в лазурном океане по обеим сторонам городка. Сам городок являлся островком цивилизации, в этом диком лесу и светился жёлтым огоньком, пробиваясь сквозь чащу сочной зелени. Отовсюду доносился щебет ночных экваториальных птиц, а из глубин окружающего с трёх сторон леса просачивались крики и писки различных его обитателей. Пацаны сидели чем-то озадаченные, потягивали пиво и кажется (нет, абсолютно точно) не замечали всей этой романтики и не обращали ни малейшего внимания на совсем привычную красоту, окружающей нас природы.

– Братан, ну где ты ходишь? Мы уже всё пиво выпили. – возмутился первый, заметивший меня Луиш. На веранде, помимо него на тот момент уже присутствовали Лукаш, Алешандру, Нуно и Нанду. Последние два товарища были подобно нам, не разлей вода, вплоть до того, что если один напивается – то у второго тоже болит голова (я утрирую, поясняя суть).

– Ах вы негодяи, как посмели? – шутливо ответил я.

– Да правда, ты где застрял там? – вмешался Алешандру.

– Ну всё, завелись! Шёл просто медленно, размышляя на позитивные темы… Потом Габриэлла прицепилась, тянула с собой в Лесное, они там с подругами что-то празднуют похоже! – я зашёл на веранду и поздоровался со всеми за руку. Нуно с ходу протянул мне закрытую бутылочку Баварии.

– На, похмелись! – подкалывая сопутственно вымолвил он.

– Я не похмеляюсь! – с важничал я, а бутылку всё же не только взял, но и открыл и отпил несколько глотков. – Ах, какой холодненький кайф! Где же ты раньше был!?!

– То-то, же! – теперь с важничал Нуно. – А…

– А что там за темы? – перебил его Алешандру.

– У-у? – промычал я, опять отрываясь от горлышка.

– Что за позитивные темы тебя всю дорогу тормозили?

– Да, кстати! – добавил Лукаш.

– А-а! проходя мимо дома Джессики, я вдруг подумал, как нам с ней было бы шикарно вместе!

– Так она… – заикнулся, было, Нанду, но его тут же перебил Алешандру.

– Ты что? Ей другой жених уготован. Размечтался, смотри-ка! – он заржал, глядя на Луиша и сидевшего за ним Лукаша.

– Так она приезжает через пару дней! – попытка Нанду №2. – Моя сестра сказала; они же с ней хорошо общаются, созваниваются постоянно, сплетничают.

– Ух ты! А вот это приятная новость! Значит, тогда я напьюсь, а на следующий вечер обаяю её своим напором!

– Если она будет с таким тобой разговаривать – добавил Нуно.

– От чего – нет? Мы же…

– А твоя сестра тоже хочет поступать в тот университет в Рио? – короче, все перебивающие вопросы задаёт Алешандру.

– Да! А ты откуда знаешь? – удивился Нанду.

– А мне моя сестра сказала! – и снова раздался ржач Алешандру.

– Сёстры – агенты! – буркнул немного недовольный Лукаш.

– Ты чего такой невесёлый? – спросил его я. – Всё ещё голова болит?

– Да уже нет, но что-то как-то тоскливо… Девушку, что ли надо?..

– Так давай, забуримся в Лесное! Там… – с острил Луиш, но теперь перебил я.

– Да вот ещё! Хочешь, чтобы меня потом Жерарду искал?

– А что, в натуре у них с Жерарду что-то есть? – спросил Нуно.

– Достоверно не знаю, но то, что он за ней ухлёстывает – это точно.

– Да и пусть ухлёстывает. – чуть-чуть повеселел Лукаш. – А туда мы и так не пойдём, у нас сейчас на Лесное денег нет. И вообще, я из наших девок никого не хочу.

– Что за эгоизм?! Ты не хочешь – мы хотим! А деньги нам не к чему, приглашают же вон… – кивок в мою сторону, затем снова ржач; не унимается Алешандру. К нему присоединяются Луиш и Нанду.

– Парни! Поехали к Лежейру в Тируасу (это соседний городок, раза в два больше нашего) у них там девочек много и все для нас в новинку! – это осенило Нуно.

      Лежейру наш общий друг, у него и с ночёвкой можно было остаться, как уже не раз бывало. А девочек там и в правду больше, но и парней тоже, у которых уличные порядки несколько отличаются от наших. Толи от тесноты, толи от дури в голове, не ясно, но они постоянно делят территорию, дерутся между собой, что-то без конца выясняют, посредством своих уличных авторитетных лидеров. Нам даже как-то пришлось поучаствовать в массовой драке на дискотеке (у них, кстати, их две), против одной из группировок. Тогда мы поддержали толпу Лежейру, с которой отдыхали, а, побеждённые нами противники потом через левых пацанов, передали, чтобы мы более у них не появлялись, не то, типа худо будет. Конечно, мы не очень, то испугались и, даже приезжали ещё пару раз, но с ними, правда, не сталкивались. Мои родители нормально относились к тому, что я уезжаю из дому на несколько дней к друзьям в соседние городки (мы также гоняли в Курурупу, Кандиду Мендис, Санта Элену, но чаще в Тируасу), главное, чтобы это происходило на выходные и я звонил им оттуда, мол, всё у нас хорошо. Завтра будет суббота, так что смело можно ехать на два дня, при условии, если Лукашу дадут машину, после его вчерашней попойки. Я, хоть и водил иногда отцовский Ситроен, но прав у меня не было, и для поездки в Тируасу машину бы мне никто не дал (особенно ночью и на пару дней). Да и вообще, узнав про скорый приезд Джессики (а он, вероятно должен будет произойти на этих выходных), я уже, мысленно, был с ней и никакой Тируасу в мои планы теперь не втиснуть.

– О! И в правду, поехали! Лукаш, дуй за тачкой (у них был огромный внедорожник Шевроле)! – засуетился было Луиш, но тот его сразу прервал.

– Да кто мне её сейчас даст? Мама спалила, что я с бодуна. Стоит мне только заикнуться отцу о машине, как она сразу же заикнётся ему о случившемся. И к тому же, я уже пива выпил, она это тоже учует. Чего доброго, вообще перестанут машину давать. Пусть лучше уляжется всё, а на следующих выходных поедем. – в его словах было рациональное зерно.

– Точно! – тут же поддержал я.

– Нуно, а тебе не дадут? – поездкой разгорелся и Алешандру.

– Ты в своём уме? Этого мать спалила, а мои всё наверняка знают, у меня ведь дома гуляли!

– Эх, ну что за дела? – раздосадовался Луиш. – Чего делать то будем?

– Да фиг его знает… Я, например, вообще никуда не хочу, слабость такая в теле и вообще лень… Сейчас бы с Джессикой на диване по валялся только с кайфом!

– Ага, мечтай, мечтай. – ёрничал Алешандру. – А куда Эдуарду денешь?

– Да в бубен дам и сам куда-нибудь денется! – я засмеялся от сказанного, следом присоединились Лукаш, Нанду, Нуно и Луиш.

– Ну, допустим! – не унимался Шанди. – Он отвалит, что вряд ли, но тут же подключится его влиятельный отец. Ты верно забыл, что Франсишку Тадеуш мэр у нас и всю мазу в Басури держит. У него полно влиятельных друзей в Сан Луисе и вообще по всему Мараньяну, а тот самый Жерарду, которого ты опасаешься, в случаях связей с Габриэллой – его друг и подельник в незаконном бизнесе.

– Да никого я не опасаюсь. – строго заметил я, а остальные парни молча, даже перестав пить пиво и приоткрыв рты, наблюдали за нашим диспутом. – Просто я реально смотрю на вещи.

– Как видно не на все! Ты только взгляни на ситуацию: их, всеми уважаемые, семьи договорились их поженить, ещё, когда те в школе учились. А тут нарисуешься ты, со своими попытками увести её у жениха и при этом дать попутавшему от такой дерзости Эдуарду в бубен. Да тот же Жерарду, пользуясь своим служебным положением, укатает тебя далеко и на долго. Только такая перспектива ждёт тебя в этом случае. А, нет, есть ещё вариант – тебя просто шлёпнет этот Лютый пёс, слуга Франсишку, ему ведь раз плюнуть, руки по уши в крови. Брат, мы с детства дружим, я не хочу, чтобы подобное произошло с кем-то из нас, и если ты это серьёзно затеял, то умоляю тебя – выбрось эту затею из головы, вон парни меня поддержат.

А парни сидели по-прежнему с раскрытыми ртами, только теперь в серьёз озадаченные. Их озадаченность легко объяснялась, они прекрасно знали какой я упёртый и целеустремлённый, с детства уважали меня за это, но сейчас дело действительно запахло жаренным и мои положительные качества могли сыграть со мной злую шутку.

– Действительно, брат, ты сейчас пошутил на счёт Джессики или как? – первым начал соображать Лукаш. А я не знал даже, что ему ответить. Ведь я серьёзно подумывал об этом, и сказать ДА – значит соврать друзьям и себе, но после приведённых Алешандру доводов, которые я и сам прекрасно знал, только не думал об этом, сказать НЕТ, было как-то не разумно.

Наблюдав моё молчание, пацаны поняли его истинную причину, ведь мы действительно знали друг друга, как облупленных. Осознание моей серьёзности в этом отношении мигом взбудоражило всех.

Ну а пока мы все молчим, соображая, а точнее сказать, переваривая услышанное (и догаданное) друг от друга, самое время поближе познакомить вас с доном Франсишку Тадеушем.

Дон Франсишку, как и все мэры, самая влиятельная фигура в своём городе. Он живёт со своей семьёй (а это он, его родители, жена донна Аурелия и единственный сын Эдуарду) в особняке, больше походящем на дворец. То, что особняк находится в конце одной из верхних улиц, свидетельствует о том, что это не унаследованное родовое имение, и он построил его явно не без помощи муниципального бюджета. Касаемо его материального благосостояния можно выделить следующие поступления: солидная зарплата градоначальника (но это самый мизер в его доходах); он ведает всеми доходами и расходами Басури и административно принадлежащих городку земель, естественно, корректируя их в свою пользу; лично пользуется ресурсами своей вотчины, имея деревообрабатывающую фабрику; но самое важное в этом списке то, что дон Франсишку имеет «дыру» в государственной акваториальной (водной) границе, через которую в страну попадает подакцизный товар, минуя всякую таможню. Товар в основном состоит из крепких, дорогих (благодаря таможенной политике) спиртных напитков и расходится по многим городкам Мараньяна. Правда вот в Сан Луис он с этим делом не лезет, наверное, там орудуют свои дельцы. Как раз на это же самое дело офицер Жерарду и закрывает глаза, за что имеет свой откат. Вообще Франсишку Тадеуш здесь негласный хозяин всего вокруг. Нельзя, конечно сказать, что он доит каждую бабушку, но во всех делах, в которых вращаются более-менее серьёзные средства он имеет свой интерес. В личных достоинствах отличается волевым характером, харизматическим даром, что в целом соответствует занимаемой должности. Умный и дипломатичный человек, везде ведёт себя по-хозяйски и считает себя правым во всём. Не прощает обиды и расплачивается троекратно, а возможности для этого он имеет, как законные (в лице Жерарду), так и криминальные (в лице своего преданного слуги, имени которого не знает никто в городке и по – сему зовут псом). Предприниматель, в доме которого мы живём уже десять лет, поругался с ним, прежде чем официально попал в опалу к властям. А ещё давно был случай, рыбаки устроили бунт, вроде он их по дешёвке рассчитывал за морские дары, так его этот пёс разделался с зачинщиком бунта, утопив его в море. Уголовное дело по этому поводу даже не заводили, а в отчёте написали, будто напился и сам утонул, упав в воду с пирса. Дон Франсишку состоит в негласном союзе с себе подобными в Мараньяне. Они периодически съезжаются в Сан Луисе, разговаривают о делах, заключают новые договоры о взаимодействии в финансовом отношении и не только, ну и отдыхают между делом в развлекательных vip центрах. Одним словом, он представитель элиты нашего штата. Поговаривают даже, что у него есть связи и за пределами Мараньяна, но это уже не подтверждённые слухи.

Зная весь расклад, я, как и все остальные пацаны прекрасно осознавал риск всей этой моей затеи с Джессикой. Ну и что же мне теперь делать? Забить на неё и дело с концом? Может быть это самый разумный шаг… К тому же у нас разница в 4 года и она моей не была никогда. То есть, другими словами я её не имел, не терял и, стало быть, париться не о чем, коли она изначально принадлежит другому.

– Да это ведь просто прикол! – очнулся вдруг Луиш. – Куда это тебя понесло, Шанди? Наговорил тут целую трагедию! Ха!

– В натуре, что-то мы много внимания уделили этой Джессике. Встречается она с Эдуарду, уже давно, всё в этой ситуации правильно! О чём речь ведём?! – это слова Лукаша.

– Точно! Ерунда какая-то! – вставил Нуно.

– Да ну их! Совет им да любовь! – добавил Нанду.

– Ну вот и отлично! – заключил Алешандру, похлопывая меня по плечу.

Да вот только мне ни вставить, ни добавить, ни просто ответить на давно заданный вопрос было нечего. Хотя весь последний разговор ребят и строился с целью оправдания меня перед самим собой, отказываясь от неё.

– Ай, ладно вам, парни! – наконец-то заговорил я. – Что же на ней свет клином сошёлся!?! Это я так, просто… О ней много пацанов мечтают и что теперь?.. Вот и я просто помечтал. Фигня, это всё! – атмосфера в компании явно расслабилась. На только, что было озадаченных лицах, появились улыбки. Настало время сменить тему.

– А, кстати, раз уж мы тут заговорили о доне Франсишку, знаете, что у них произошло? – начал Нанду.

– И что же? – спросил Лукаш. Все остальные тоже заинтересованно посмотрели на него.

– Короче, на его жену, донну Аурелию, ещё давно положил глаз главный прокурор штата. И самое важное то, что и дон, и донна об этом знают!

– Ну она, в общем-то, женщина видная. И что с того? – не понял Луиш.

– Да ты слушай дальше. Так вот, недавно дон Франсишку ездил в Сан Луис на встречу с какими-то деятелями, ну и закутил по полной там в одном из элитных борделей. Не знаю, донна Аурелия об этом догадывалась или знала наверняка, но только она в отместку супругу за рецидив в измене тоже, изменила ему с этим прокурором! Как же его?.. – Нанду почесал голову.

– Ни фига себе! Это правда? – Алешандру, похоже, больше всех удивился.

– Ну да! Прямо в то же время поехала в Сан Луис, предварительно договорившись о встрече с прокурором в каком-то отеле. И происходило это всё буквально неделю назад, на прошлых выходных.

– Ну и как же, вот так все об этом знают, а дон Франсишку нет? – похоже Луиш не поверил.

– А кто тебе сказал, что все знают? Вы вот, например, не знали и никто не знает особо, а он, наоборот, в курсе.

– Но как же? Это произошло неделю назад, а она до сих пор жива, да и живут всё ещё вместе, ни скандалов, ни чего подобного не слышно… Странно это… – Лукаш тоже принял активное участие в установлении истины.

– Так они просто сор из дома не выносят, а так-то скандал на этой почве у них был, даже ещё там, в Сан Луисе. Но дон Франсишку по любому теперь нутром чует, что сильно газовать на Аурелию не стоит, а то ведь на эмоциях она ляпнет прокурору и тот обретёт моральное право отобрать свою поддержку у Фраснишку, а это может сильно аукнуться; вот и замяли всё меж собой. Да и не хотят, чтобы Эдуарду об этом узнал, он ведь вместе с Джессикой приедет в этот раз. А сам прокурор о скандале тоже знает.

– А ты то, откуда знаешь про всё это? – опять Луиш.

– Моя тётя работает в одной крупной компании Сан Луиса, специализирующейся на экспорте и импорте, сами можете догадаться, каким людям принадлежит компания. Так вот она, вращаясь в этих кругах, услышала нечаянно разговор двух компаньонов на корпоративе. Те, похоже наняли кого-то следить за прокурором и вот неожиданный для них результат. Ну а тётя, уже среди недели, видно, как с делами разгреблась, позвонила моей маме и, между делом уведомила её о делах нашей уважаемой четы. Как же его зовут, блин?.. – это, похоже, очень беспокоило Нанду.

– Да какая разница, не парься! Прокурор – он и в Африке прокурор! А вот то что на него компромат роют, уже интересно. Неверное, чтобы не выделывался, чур чего! – смекнул я.

– Похоже на то, только должность у него очень влиятельная, второй человек в штате, после губернатора. Такого не свалишь, как не крути. – умозаключение Лукаша.

– Любого свалить можно, смотря кто валить будет! – после моих слов Лукаш взглянул на меня, но ничего не сказал.

– Интересно только, как же теперь дон Франсишку с главным прокурором разойдутся, ведь оба в курсе, что оба в курсе! – раздался заразительный смех Алешандру.

– А вот дону Франсишку он точно не по зубам! – теперь засмеялся и я. Похоже, что дон Франсишку становится моим личным неприятелем. – Зажуёт неверное и проглотит, ему больше ничего не остаётся!

– Это точно! – теперь к хохочущей толпе прибавился и Лукаш.

– Надо теперь только сделать так, чтобы и Эдуарду об этом узнал! – добавил я, просмеявшись.

– На фига? – очень заинтересовался Нанду.

– Если хочешь победить неприятелей, вбей между ними клин! Это общемировая народная мудрость! – я состряпал умное лицо.

– Опять двадцать пять. Ты всё про Джессику? – не без отчаяния буркнул Алешандру. – Я так и знал, из головы ты её хрен выбросишь.

– Не гони волну, Алешандру! Да, ты прав, из головы я её не выброшу, такая киса ведь! Но особо загоняться о ней не стану и на рожон лезть не буду, я же не дурной.

– Это радует! – не без эмоций вставил Лукаш. – Пошлите уже куда-нибудь! Нас ждут великие дела! Да!?! Ты же так любишь говорить! – он крепко обнял меня левой рукой за шею, а правой взъерошил мне волосы. Ну а я посмотрел на время, по его наручным часам, раз уж они оказались около моего лица. На тот момент было уже половина одиннадцатого.

– Так куда пойдём? Не решили же. – похоже одному Луишу было не всё равно. Наверное, он ещё хранил надежду на поездку в Тируасу.

– Да какая разница! Сейчас возьмём ещё пива и спустимся на пляж, там, наверняка уже весело! – этим Лукаш стёр его надежду окончательно. И довольная кучка парней, на лёгких пивных тягах медленно поплелась в сторону пляжа, громко шутя и смеясь над всем и вся. А на улице уже совсем стемнело и звуки самбы, вперемешку с радостью раздавались со всех сторон. Ещё бы, в Басури наступила ночь!

ГЛАВА 4 Чета Тадеуш.

И вот субботний вечер следующего дня. Мы с парнями, уже отоспавшиеся после ночной гулянки, торчали, каждый у себя в душе, кайфуя от струек прохладной воды. А в это время, неподалёку от нас происходили следующие события.

– Эдуарду, сынок! – донна Аурелия переполнена счастьем (они стоят в огромной прихожей своего дома-дворца). – Как я соскучилась, милый мой, мальчик! – она бросилась ему на шею, крепко объяв своей материнской любовью. Эдуарду даже сумку не успел поставить, но тут же просто бросил её на пол и ответил матери взаимностью.

– Привет, мамочка! – он горячо поцеловал мать, а она, в свою очередь уже успела исцеловать обе его щеки, лоб и губы. – А знаешь, как соскучился я?! Последние дни просто спал и видел нашу встречу!

– Тогда почему же ты так редко приезжаешь? – это звучало уже с некоторой обидой. – Я ведь знаю, что ты можешь чаще, сынок. – её голос немного задрожал, от того, что к горлу подкатился комок.

– Мамочка! Ну что с тобой? Ты, вроде должна радоваться нашему с Джессикой приезду, а ты чем-то расстроена… Что-то случилось? – да, недавнее внутрисемейное потрясение ей было трудно скрывать, но она держалась, как могла.

– Просто мне очень тебя не хватает, сынок. Ты уже четыре года отсутствуешь дома, я… – она попыталась проглотить этот комок, но ничего не вышло, крепко прижалась к груди Эдуарду, едва сдерживаясь, чтобы не разрыдаться. Ей очень не хотелось, чтобы Эдуарду что-нибудь заподозрил.

– Да что у вас стряслось, мам? Где папа? Почему он меня не встречает? – он, недоумевая от происходящего, начал озираться по сторонам в поисках отца, но наткнулся взглядом только на домработницу, которая с состраданием за всем наблюдала.

– Исидора, позови сюда отца, я хочу его видеть. – обратился он вдруг к этой самой служанке. – и отнеси мою сумку ко мне в комнату. – А уткнувшаяся в грудь сына, донна Аурелия молча пыталась настроиться на позитивную волну. Всё-таки сын приехал, а это действительно для неё большая радость.

– Да, сеньор Эдуарду! – она мигом подскочила к ним, подобрала с пола сумку и, отходя добавила – Только дона Франсишку сейчас нет. Он отъехал на фабрику, но должен скоро вернуться. – и мухой взлетела на второй этаж.

– Сынок, пошли ужинать, стол уже накрыт! – уже оторвавшись от его груди и искренне улыбаясь, сказала донна Аурелия, умиляюще глядя прямо ему в глаза.

– Что, мы не станем ждать папу? – на его лице появилось возмущение.

– Ты же очень устал с дороги и очень проголодался! – донне действительно не очень хотелось ужинать с мужем. – А отец скоро приедет и присоединится к нам. А где Джессика? Почему она не с тобой? – она тут же перевела тему.

– Я завёз её домой. Джессика тоже полгода не видела своих родителей и тоже дико соскучилась. – это он говорил, когда они уже, по-прежнему обнимаясь шли в столовую. – Она завтра придёт к нам на обед!

– Ну и хорошо, сынок! Побудем вдвоём, это ещё лучше. Мне так тебя не хватает. – по её виду отчётливо видно, что она готова сесть с Эдуарду на один стул и есть из одной тарелки, боясь, как бы он не отдалился хоть даже на шаг.

Донна Аурелия действительно очень любит своего единственного сына. А в свете последних событий, ей вообще просто необходимо присутствие близкого, родного человека. Эдуарду для неё сейчас явился, как спасение. Не ясно, что больше её расстраивало в этой ситуации, толи измена любимого супруга (его она тоже любила, а может ещё и любит, по-настоящему), толи её собственная в отместку, а может и то и другое плюс скандальное выяснение отношений, но сейчас её несгибаемость была надломлена. Вообще, донна Аурелия по характеру под стать своему мужу. Она очень гордая и самоуверенная, строгая ко всем, кроме сына и мужа, красивая и коварная, к подругам относится, как к своим подданным и ведёт себя с ними, как королева с пажами. Поэтому близких подруг у неё нет и в подобной ситуации даже поплакаться некому. Явных врагов, как бы странно это ни звучало, тоже нет, хотя чего в этом странного, они иссякнут тут же, стоит им только появиться. А Эдуарду, по природе своей – простой, добродушный парень, но с детства избалован роскошью. Он ни с кем в Басури не дружит, а с тех пор, как уехал в Рио даже и не общается (кроме Джессики, конечно же и, её подруг, посредственно), но не потому, что у него есть к кому-то из среднего или бедного класса отвращение, а потому, мол, статус не позволяет, да и жизненный путь у него – автобан с боковыми заграждениями безопасности, тогда как все остальные ездят по бездорожью и мелким трассам. Ну а в таких условиях трудно найти общий язык и вообще, какие-либо точки соприкосновения. Возможно, мы могли бы с ним подружиться, но у нас большая разница в возрасте, я перешёл только во второй класс, когда он перешёл в восьмой, то есть последний в школе. А теперь из-за Джессики мы с ним и вовсе по разные стороны баррикад.

      Через два часа после приезда Эдуарду в огромный двор, площадью с пол гектара, на котором располагались меж цветочных клумб три фонтана со статуями и две белокаменные веранды с колоннадами по обе стороны довра, въехал чёрный Мерседес 600 класса LS и остановился около Фольксвагена Пассат, припаркованного прямо у крыльца дома. Из него вышел слегка пьяный, высокий, статный мужчина, одетый в представительский костюм, с зализанными назад волосами и сигарой в зубах. Он посмотрел на Пассат, потом на свой просторный балкон, выходящий из его кабинета прямо поверх крыльца, затем повернулся назад, к водителю и приказным тоном сказал:

– Загони обе машины в гараж, мы сегодня никуда не поедем. – и медленно поднялся по ступеням крыльца.

В прихожей его с улыбкой встретила Исидора:

– Дон Франсишку, сеньор Эдуарду с донной Аурелией уже отужинали и сейчас находятся в зале на втором этаже!

– Отнеси банановый смузи ко мне в кабинет. – тем же тоном, что и водителю, ответил он ей. А сам побрёл по широкой мраморной лестнице на второй этаж. – Устал я сегодня. Очень…

Войдя в зал второго этажа, он остановился перед диваном, на котором сидели донна с сыном, развёл в стороны обе руки, при этом его вид значительно изменился в лучшую сторону, а на лице появилась улыбка.

– Эдуарду, сынок!

– Здравствуй, папа! – тот быстренько подскочил к отцу, и они крепко обнялись.

– Наконец-то ты вспомнил о нас с матерью!

– Пап, ну что ты такое говоришь? Я приезжаю на каждые каникулы. Чаще не могу, у нас строгие преподаватели, ты же знаешь! А вот вы с мамой могли бы ко мне приезжать, почему вы этого не делаете?

– Ой, нет, увольте! Я не переношу городской суеты, а Рио – это суета сует. Да и чего нам тревожить ваше с Джессикой гнёздышко (для справки: дон Франсишку купил Эдуарду в Рио пятикомнатную квартиру в дорогом районе) своими наездами!?

После этих слов Эдуарду потупил взгляд и поменялся в лице.

– Ты чего, сынок! – дон положил ему руку на плечо. – Поругались что ли?

– Да нет же. Просто… – он завис, а его мина стала ещё кислей.

– Что у вас случилось, сынок? – тут уже влезла мать.

– Просто мы решили пока пожить раздельно, чтобы разобраться в своих чувствах друг к другу… – он присел на диван, медленно погружаясь в себя.

– Ты не уверен в своих чувствах к ней? – теперь мать положила ему на плечо левую руку, а правую на колено, пытаясь заглянуть в глаза.

– Я-то уверен…

– Вот дрянь такая. – она прижала его к себе. – Да она просто себе цену набивает, неблагодарная.

– Мама, не говори так о ней! Джессика очень хорошая, просто… – он опять замолчал.

– Ну да, хорошая… – Аурелия начала заводиться, но её перебил своим басом Франсишку.

– Не хватало ещё, чтобы Эдуарду Тадеуш нюни распускал. – это звучало сердито. – Я вообще не понимаю в чём проблема. Зачем ты её о чём-либо спрашиваешь? Это всё твоё воспитание, Аурелия. Посмотри, что с сыном сделала. – а это он уже обрушился на жену. – Эдуарду, подними голову, я с тобой разговариваю. Пошли ко мне в кабинет, поговорим по-мужски. – он вспыльчиво развернулся и быстро удалился.

Над предложением Эдуарду долго не думал. Он отхлебнул минеральной воды прямо из графина, стоящего на столике у дивана и двинулся вслед за отцом. Войдя в кабинет, он застал отца разливающим дорогой виски по бокалам.

– На, выпей. – дон передал сыну один, а второй махом осушил сам. Затем налил ещё.

Эдуарду тоже не стал целковаться, но так быстро крепкий виски ему не поддался. Выпив, он немного по жмурился, затем поставил бокал на отцовский стол, а тот, в свою очередь наполнил его по новой.

– Честно говоря, сынок, меня за сердце хватает, когда я вижу тебя таким. Но не потому, что я сострадаю тебе, а потому, что не могу смотреть, как Эдуарду Тадеуш распускает сопли. – он говорил с полнотой власти в голосе, как отрезал, да какой там – отрубал. Вроде он не мэр провинциального бразильского городка, а папа Римский. – Конечно, с женщиной можно держать совет, но только тогда, когда она станет твоей женой. И даже в этом случае нельзя расслаблять узду, потому, что они сразу начинают идти на поводу у своих желаний, а их желания всегда приводят в ад. Ты сам должен координировать её желания и во всём быть её хозяином. Только тогда жена будет искренне любить, и уважать тебя. В противном же случае она поймёт, что о тебя можно вытирать ноги, а вместе с этим потеряет к тебе и любовь, и всякое уважение. Вероятно, именно это у вас и произошло. – он ненадолго замолчал, усаживаясь в рабочее кресло, стоящее за столом. Затем уже медленнее первого испил бокал до дна и снова заговорил, с туманным взглядом, будто бы смотрел куда-то, в даль. – Мне больно сынок, больно осознавать, что ты вырос таким мягкотелым. – теперь он окончательно замолчал и начал прикуривать сигару.

Трудно сказать, кому из них сейчас было больнее, но Эдуарду, похоже, дар речи потерял и если бы перед ним сейчас была мать, а не отец, то он скорее всего бы разрыдался.

– Иди отдыхать, сынок! Я хочу побыть один… – и он повернулся на вращающемся вокруг своей оси кресле, ровно на 180 градусов в сторону открытых дверей на балкон. На улице уже почти стемнело, и перед его задумчивым взором открывалась панорама городка, в жёлтых огнях, которые, постепенно спускаясь, утопали в бескрайнем океане. Такой вид, волей-неволей погружал в глубокие раздумья, а тут ещё и серьёзных поводов для оного было, как минимум два (жена и сын).

А вот и Джессика.

      Сумрачно. Но на голубом небосводе не видно ни одной звезды, а по земле, странным образом стелется густой туман с кучной поверхностью (прямо как в скандинавских сагах). Я стою по колено в нём. Вокруг непривычные для меня строения, в которых с трудом узнаются очертания домов моего родного города и всё это погружено в такую тишину, какой в Бразилии, наверное, никогда не было. Меня в сей момент волнует не столько эта странная окружающая действительность и вообще та мысль: «А, собственно, где я?», сколько вопросы: «Почему так тихо? И где все?». Да и вообще, в моём теле и сознании царит такое благодатное состояние, при котором, как ни крути, не хочется и не получается о чём-либо задуматься, даже не в серьёз. Совсем не хочется сделать даже пару шагов вперёд и максимум, что получилось само собой, я обернулся назад. Мой взгляд тут же упёрся в блондинку, стройную высокую девушку лет двадцати, с явно выраженными славянскими чертами, которая стояла у открытой передней двери серебристого автомобиля, кажется Митсубиши Галант. Она смотрела на меня пристальным взглядом, будто изучая внешность давно знакомого понаслышке человека, с отдалённой улыбкой и слегка блестящими глазами, мол: «Так вот он ты какой! Наконец-то встретились!». За ней проглядывался чёрный кожаный салон, с деревянными вставками на панели и блестящими алюминиевыми педалями с рычагом переключения передач. Факт наглухо тонированных стёкол и кожаного салона моментально породил во мне интимные мыслишки и соответствующие им импульсы. Я медленно подошёл к ней и столь же медленно, но решительно, не говоря ни привет, ни пока положил левую руку на её идеальную талию, а правой, зачем-то полез в брючный карман. В ответ она широко улыбнулась, слегка опрокидывая голову назад, обняла меня за шею и глубоко взглянула прямо в глаза, не моргая и не отвлекаясь ни на что более. «О, Боже! В её взгляде можно утонуть!» – стало огромным восклицательным знаком точно по центру моего мыслительного процесса. Вероятно, в её голове сейчас тоже возникли интимные мысли, а по телу забились соответствующие импульсы, передавая возбуждение всем его частям. Я вытащил руку из кармана и, охватив её талию уже, как полагается, прижал к себе так, что мы оба почувствовали эти самые импульсы друг в друге и тем самым перешли в эмоциональное и физическое состояние готовности поглотить друг друга, наслаждаясь всеми прелестями, сотворёнными в человеке. В этот миг нас не интересовало уже ничего вокруг, нисколько не настораживал тот факт, что мы не просто не знакомы, но даже не знаем друг друга по именам, не заботила странная окружающая среда, с полным отсутствием кого-либо; напротив, всё это наращивало влекущую таинственность и шарм, которые служат самой короткой дорогой в бурю страстей. Поддавшись своим инстинктам, я дерзновенно ухватил обеими руками её упругую кругленькую попку и не замедлил прильнуть губами к уже тянущимся навстречу губам. Всё! Вот-вот мы улетим…

Но не тут-то было. Резкий, пронзительный звук пронёсся у нас над головами. Не желая отрываться друг от друга, мы попытались не обратить на него никакого внимания. Но звук повторился ещё громче. «Что это?» – подумали мы синхронно и пересеклись взглядами, всё-таки оторвавшись. Потрясающе, мы достигли такой эмоциональной взаимосвязи, что знали мысли друг друга. А звуки тем временем буквально посыпались на нас, складываясь в предложения на русском языке.

– Да кто там болтает? – пробурчало наполовину накрытое тонкой простынкой тело, лежащее на животе со свисающей с кровати правой рукой.

– Вставай, давай! Опять целый день решил проспать? – чеканил строгий советский выговор мамин голос. – На рынок надо сходить за продуктами! А то голодные будете.

А моя таинственная незнакомка вновь оказалась на расстояние трёх метров от меня. «О, нет! Нет! Как же так?» – её, вместе с тачкой стал окутывать вздымающийся от земли густой туман. Одновременно я, никуда не двигаясь, стал отдаляться от неё и окружающей нас с ней блаженной среды, пока окончательно не проснулся, оторвав голову от кровати.

– Блин! Мам, ну зачем ты меня разбудила? Дался тебе этот рынок? – лениво бормотал я сонным голосом.

– Да?! А кушать ты что будешь?

– Не хочу я! – моя голова опять обрушилась на кровать.

– Это ты не проснулся ещё! Сейчас только умоешься и сразу захочешь. И у отца сейчас аппетит разгорится, он то тебя быстро разбудит. – она прошлась по всему периметру моей комнаты и по открывала все шторы, плотно заслоняющие собой свет дневного солнца, затем вышла, чтобы я мог встать и одеться.

Определённо, спорить с ней бесполезно, да и проснулся уже. Надо вставать. Я перевернулся на спину, повалялся так с минуту, потом приподнялся на локтях и посмотрел на стоящие на тумбочке электронные часы, будильник которых пробуждает меня каждое будничное утро гимном Российской Федерации. Они показывали уже четверть первого. «Это же ещё совсем рано, учитывая, что мы гудели всю ночь в Лесном. Или не всю?.. Так, так…». Я невольно начинаю задумываться, пытаясь восстановить события прошедшей ночи. Но тут же обрываюсь: «Да хрен с ним, что бы там не происходило этой ночью! Интересно, откуда в моей голове взялась эта таинственная незнакомка? Может эта девушка ждёт меня в России? Да с фига ли! Я оттуда уехал, будучи ещё шпингалетом. Кто же ты такая – моя дорогая!?!». Думая об этом, я открыл шифоньер и достал белые, классические шорты, со вдетым в них матерчатым ремнём кремового цвета и тоненькую, короткую конопляную рубашку нежно-жёлтую, с почти отсутствующем рукавом. Приготовив одеяние, я, обвязав пояс полотенцем, побрёл в душ, в котором уже торчала Лиза. Присев около двери и опершись спиной о стену, я спросил у неё:

– Тебя тоже разбудили?

– Чего? – послышалось из-за двери.

– Я говорю, ты скоро там? – уже прикрикнул.

– Сейчас выхожу!

Дом заливало ярким солнечным светом, а по низу слегка двигался прохладный воздух от работающего в прихожей кондиционера.

Через некоторое время прекратила шуметь вода в душе, а ещё через пару минут распахнулась дверь и из неё, вся на бодряках, показалась Лиза.

– Я всё! – она взъерошила мне волосы и пошла дальше.

– Ты пойдёшь со мной на рынок? – бросил я ей в след.

– Нет, я убираться сейчас буду! – не оборачиваясь, ответила она, и её удаляющийся халатик скрылся за углом.

«Правильно!» – отметил я про себя, закрываясь в душе, который просто обязан был взбодрить сейчас и меня.

      Не стану описывать своё пребывание в душе, потому, как это дело обычное и не долгое. Только всё это время: валяясь на кровати, копаясь в шифоньере, сидя в ожидании у душевой, принимая душ, одеваясь, выпивая в столовой свежевыжатый мульти фрэш, и выходя из дома, предо мной стоял образ моей блондинки. Моей нереальной ночной гостьи. «Ах, как жаль, что мама меня разбудила… Ведь в жизни я такого ни разу не ощущал. Интересно, это вообще возможно ощутить в реале!?!».

      С этими мыслями я уже шёл по улице. Солнце палило так, что всё вокруг и светло-серая брусчатка под ногами казались ярко белыми. Каждое воскресенье мама будит меня для похода на рынок, но обычно это происходит гораздо раньше, когда на улице ещё не так жарко. «Эх, мам, почему же ты сегодня так задержалась?.. Хотя, как почему? В противном случае мне бы не успела присниться моя блонда и… Обалдеть!..» – я повернул взор на боковое движение, которым была выпорхнувшая из своей калитки Джессика. «Вот это да! Сон в руку! Ну и что с того, что в нём была русская блондинка, формально она означала прекрасную девушку! Точно!» – у меня немного приоткрылся рот от увиденного.

– Привет, Слав! Как поживаешь?! – эти слова выпорхнули из неё так, как она из калитки. Она стремительно приближалась ко мне, а её радостный вид выражал желание обнять своего добропорядочного соседа.

      Подскочившую ко мне Джессику, немного приостановило осознание того, что мы не общались с ней последние два года, за которые я подрос, имея свою личную жизнь, в коей нет её, и, наверняка отвык от неё. Завидев это сомнение, я тут же предпринял попытку его развеять, подавшись вперёд и широко разведя руки для объятий (которые, нужно заметить, между нами никогда не случались). И мы обнялись, как старые близкие друзья после долгой разлуки. Я даже покружил её немного и от этого посмелев ответил:

– Привет! Привет, дорогая! Лучше всех! Сама- то как? – я поставил Джессику на землю, но с трудом заставил себя выпустить её из своих объятий, жалея о том, что не чмокнул в шейку под шумок.

– Это замечательно! И я – лучше всех! Жизнь в Рио очень активная и интересная, она захватывает целиком, только вот по дому скучаю иногда. – её голубые глазки как всегда жизнерадостно блестят.

– Так может, стоит приезжать почаще? Тебя здесь очень не хватает, особенно мне!

– Да!?! Очень интересно! И когда ты это понял? – в её приятном голоске звучало восторженное удивление, а аккуратные тоненькие бровки немного приподнялись.

– Не знаю точно, но я в этом уверен! – сказав это, я нежно коснулся рукой её плеча, затем добавил – Кстати, слышал у вас с Эдуарду скоро свадьба? – в этом я соврал, просто мне необходимо было узнать, на какой стадии у них отношения.

– Неужели!?! Вот это новость! – Джессика рассмеялась – А сам то, жениться не собираешься? Смотрю,подрастаешь, оформляешься! – теперь она коснулась моего плеча.

– Да, это так! – горделиво подметил я, – Но для семейной жизни я ещё не созрел! – и тоже засмеялся.

Мы и раньше общались с Джессикой, шутили, смеялись, но сейчас, мне казалось было всё по-другому. Мои прикосновения трогали не только её, но и меня, в глубине. Надеюсь, она испытывала то же самое!

Немного просмеявшись я продолжил:

– А куда ты сейчас идёшь, такая нарядная?! – на ней действительно было надето изящное бирюзовое платьице из шёлка с открытой спиной и без плечиков, по длине чуть выше колен. Волосы прямо свисали на плечи, а длинная (похоже) чёлка – заколота назад серебристой заколкой со стразами. В правой руке она держала кладч, по цвету подходящий платьицу и босоножкам из переплёта на средней шпильке. На запястье этой же руки отсвечивали швейцарские (по словам моей сестры) часы, а на среднем пальце оригинальное золотое кольцо, состоящее из нескольких витков спиралью, шириной более сантиметра, а на каждом витке красовался бриллиантик, таким образом, что в целом они (бриллиантики) пересекали палец по диагонали. Запястье левой руки окольцовывал широкий золотой браслет, а на среднем пальце красовался (тоже золотой) перстень с сапфиром. На её шейке также висела золотая, не очень длинная цепочка. Но даже если с Джессики поснимать всё это лохматое золото с дорогим платьем от кутюр и одеть на неё простую футболку и шорты, она по-прежнему останется самой прелестью, по всем параметрам затмевающей всех девчонок нашего городка и, наверняка, не только нашего.

– Я иду на обед к семье Тадеуш, но, если честно, мне, как-то не очень хочется… – она задумчиво отводит взгляд в сторону. – Какое-то предчувствие нехорошее, да и вообще…

– Тогда пошли со мной на речку в лес! – ух ты! Ну надо же, как я сходу и в цвет зарядил. – Я знаю одну заводь, где никого не бывает, кроме нас с парнями, а они все сейчас спят, так что никто нам не помешает. – Кажется, я совсем забыл, куда и зачем меня отправили!

– Не помешает в чём? – очень удивлённо, но без какого-либо возмущения спросила Джессика. Вероятно, она была даже не прочь сходить со мной на речку поплавать, просто события развивались слишком молниеносно.

– Нашему времяпрепровождению! – теперь я отвёл взгляд. – К чему сейчас гомон резвящейся толпы?!

      Я, видя её душевное состояние, скрывающееся за общим жизнерадостным выражением, легко угадал её потребности, что прямо на глазах добавило мне шансов на более близкое и тесное общение между нами. Это отозвалось мгновенным доверительным расположением ко мне со стороны Джессики.

– С большим удовольствием поплаваю на днях в твоей тихой заводи! Просто сегодня я действительно не могу с тобой пойти, я обещала Эдуарду отобедать в его семье, – она говорила об этом уже не как о чём-то для неё ужасном, предстоящем ей в ближайшем будущем, а как о маленькой трудности, которую нужно сейчас преодолеть, для дальнейшего благоденствия. Наличие рядом человека, лёгкого и беззаботного, с которым можно забыть о всех проблемах, просто расслабиться и отдохнуть – вот, что сейчас было нужно Джессике, и я был очень рад, что именно со мной она увидела сейчас возможность удовлетворения своих душевных потребностей. Завидев мою радость, она тоже встрепенулась и взяла меня под руку, добавив при этом без задних мыслей – Может, проводишь меня?! Заодно и поболтаем о том, о сём! – и Джессика, не дожидаясь ответа начала движение, к которому я примкнул моментально.

– Да! Конечно, провожу! – тоже без задних мыслей воскликнул я, и мы весело зашагали в сторону дома семьи Тадеуш, радостно смеясь, даже не понимая над чем!

– Как дела у тебя в школе? Ты ведь сейчас уже её заканчиваешь, так? – начала Джессика в рамках разговора «о том, о сём».

– Заканчиваю, причём очень хорошо! Скоро выпускные экзамены и мама постоянно меня долбит, чтобы я готовился, как следует, и всё такое!

– Правильно делает! Она, как и всякая мать, хочет, чтобы её сын был молодцом, хорошо учился и затем также хорошо устроился в жизни! Ты, кстати, потом где учиться будешь?

– Получу, как и все вы, платное (есть в Бразилии и бесплатное, но не у нас и с плохим качеством образования), средне специальное образование и на базе обретённых знаний поступлю в университет.

– Ясно! А в какой ВУЗ собираешься, в Сан Луис или куда посерьёзней?

– Хочу в Рио, в твой! Как раз и сестра с подругой там будут уже учиться, вместе будем!

– М-м-м… Лиза собирается в ФУР (Федеральный Университет Рио-де-Жанейро)?! Туда не так уж легко поступить, очень большой конкурс, со всей страны в него рвутся зажиточные граждане. Но большинство мест на факультетах всё же занимают выпускники местных престижных средних школ. Я, возможно и не добрала бы одного-двух баллов для прохождения по какой-нибудь дисциплине, если бы Эдуарду не замолвил за меня словечко…

– С трудом верится!

– Ты о чём?

– О том, что ты девушка умная и сама могла пройти собеседования, без всякого там «словечка»!

– Спасибо за комплимент! Я и не сомневаюсь в своих возможностях, но рисковать не стала! – она вновь засмеялась! Мне так нравится, когда она смеётся!

– Пожалуйста! Я констатировал факт, а он явился ещё и комплиментом! Замечательно! Ну а что касаемо Лизы и Аманды: наши родители тоже хотят подстраховаться и решили перевести их из нашей средней школы в престижную школу Рио на третий курс, они как раз сейчас заканчивают второй. Это, конечно, очень накладно, но зато, при таком раскладе они попадут в число тех выпускников, которые занимают большинство на факультетах в ФУРе! Я тоже хочу поехать с ними в Рио и обучаться сразу в той же престижной средней школе, но не знаю, потянут ли родители финансово…

– Да… Сразу обоих действительно накладно будет. – Джессика сопереживающее задумалась. – А вообще задумка очень хорошая! Проучиться два года здесь, а закончить там – выгодное решение. Я думаю, в отношении тебя родители поступят также. Не, ну это надо же, а? А нам такое и близко в голову не приходило! Наверное, сказывается разница в русском и бразильском мышлении! Не иначе как! И вообще, вы так долго здесь живёте, но до сих пор не слились с нами. Вы другие и это отличие, нужно заметить, располагает! Не даром твоего отца, не занимающего здесь никакого административного поста и не обладающего большими финансами, уважают с самого начала и прислушиваются к его мнению все категории граждан. Да и у вас с Лизой, как-то быстро со всеми общий язык нашёлся!

Слушать подобное о себе и своей семье – очень приятное удовольствие, а слушать такое от Джессики – очень, очень приятное удовольствие. Мы шли и общались, не обращая внимания ни на жару, ни на то, что уже подходим к дому Тадеуш. Да я бы с ней и к ним зашёл, если бы она меня вовремя не одёрнула, сказав:

– Как быстро мы дошли! – она развернулась спиной к калитке, лицом ко мне и продолжила – Спасибо, что составил мне компанию! Мне приятно с тобой общаться. А на речку мы обязательно скоро сходим, я позвоню тебе (на домашний телефон, потому как мобильные тогда только получили своё распространение в широкие массы и были далеко не у всех, но у неё уже имелся) на днях, и мы договоримся, хорошо!?!

– Конечно, хорошо! – другого я просто и не мог сказать.

– Ну, тогда до встречи, мой дорогой сосед! – Джессика ущипнула меня за щёку и рассмеялась. Затем повернулась к калитке, открыла её, вошла во двор и, закрывая, повернулась ко мне опять, – Пока! – сказала она, подмигивая и грациозно, словно по подиуму, устремилась к дому, больше не оборачиваясь.

– Пока! – повторил я и не замедлил удалиться, чтобы, не дай Бог кто-нибудь из дома Тадеуш не увидел меня. А то потом начнётся… Да и Джессике будут лишние вопросы задавать. Зачем нам сейчас эти лишние заморочки?

И так, мы разошлись, одарив друг друга положительными эмоциями. Ей предстояло вкусно отобедать в доме мэра, ну а мне, для того, чтобы поесть, сначала нужно было штурмовать местный продуктовый рынок, чем я теперь уже с большим удовольствием занялся.

– Что ты мечешься, сынок? – сказала донна Аурелия нервно ходившему у входной двери и без конца глядевшему сквозь дверные окна в сторону калитки Эдуарду. – Сядь, посиди, придёт твоя Джессика, никуда не денется!

Нужно отметить, её это «сядь, посиди» пришлось как нельзя, кстати. В противном случае он бы увидел нас с Джессикой о чём-то мило воркующих за калиткой.

– Да, мам, ты права! – он подошёл к ней и бухнулся на диван. – Она обещала прийти, значит придёт! Джессика всегда выполняет то, что обещает! И вообще у неё совсем нет минусов!

– Ну всё, заверещал! Нет минусов, прямо принцесса принцесс. Лучше бы со мной на фабрику с утра поехал. – фыркнул, спускающийся со второго этажа дон Франсишку.

– Франсишку, перестань! Неужели ты не видишь, что он очень любит Джессику.

– И что теперь? Я тоже в его годы в тебе души не чаял, но это не мешало мне заниматься делами и ни коим образом не заставляло выстилаться. Иначе ты бы волей – неволей начала вить из меня верёвочки, и мы бы, заигравшись в эти кошки мышки до свадьбы вряд ли бы дошли. Объясни ты это ему наконец. Ладно, с Джессикой он уже припоздал, сразу надо показывать, кто в доме хозяин, но пусть хоть впредь не наступает на эти грабли. (у Эдуарду от этих слов начинает портиться настроение, но отец не умолим) Ты, Эдуарду, начинаешь обижаться на меня, когда я учу тебя жизни. Но ты хоть раз задумайся над моими словами. Я люблю тебя, сынок, и, хочу, чтобы ты был счастлив, не меньше, чем того желает твоя мать, только я воспитываю тебя по-мужски, а она всю жизнь потакает тебе. Вот и получился прокол. Но это не беда, у всех есть право на ошибку. Главное, чтобы ошибка не стала закономерностью. Разве я не прав, дорогая (звучало с намёком)?

Аурелия ничего не ответила, но это не мудрено. Она прекрасно осознавала правоту мужа (только в отличии от него во всём винила Джессику, а не сына), но, глядя на потухшего Эдуарду, не стала поддакивать.

– Пап, мам, прошу вас, не подавайте виду при Джессике, что вы знаете о нашем с ней решении пожить раздельно и не задавайте ей никаких наводящих вопросов, пожалуйста! – Эдуарду, похоже, думал, что это действительно просто каприз Джессики, без каких-либо подспудных чувств, которые могли служить и служили подобной инициативе. В глубине души он верил в то, что она настояла на этом лишь для того, чтобы, пожив отдельно от него понять, как он дорог ей и горячо любим. Одновременно ему было и как-то стыдно перед родителями, что он вот так за ней убивается, а она его отвергает.

– Хорошо, сынок, не переживай об этом! – первым подписался Франсишку. – Я, как и полагается, буду вести себя с ней, как со своей невесткой!

– Спасибо, пап! – он облегчённо вздохнул и вопросительно посмотрел на мать.

– Да, конечно, не переживай! Мы не будем вмешиваться в ваши отношения, сами во всём разберётесь! – заключила донна.

В это время входная дверь открылась и в прихожую вошла долгожданная Джессика.

– Добрый день! К вам можно?!

– Джессика, любимая, заходи! – Эдуарду подлетел к ней, как реактивный, обнял, чмокнул в губки, затем взял её за руку, повернулся и подвёл к родителям. Донна Аурелия тоже встала с дивана, а дон Франсишку подошёл к ней и обнял (наверное, первый раз за неделю после происшествия), демонстрируя этим семейную идиллию.

– Здравствуй, милая! Рады видеть тебя в нашем доме! – поприветствовал потенциальную невестку дон и, наклонившись к ней, поцеловал в щёчку.

– Привет, дорогая! – донна последовала примеру мужа с поцелуем и лёгкими объятиями.

Вообще, это нормально, именно так всё и должно происходить. И от того, что всё происходит так, как должно, Эдуарду воспарял духом.

– Ну, что же, раз все в сборе, может мы, наконец, пообедаем? А то мой желудок уже сам себя начал переваривать! – пошутил дон, тем самым пригласив всех к столу. Все посмеялись, дружно поддакнули и проследовали в столовую…

Через пятнадцать минут за обедом в столовой, после всяческих вступительных бесед, всё-таки окольными путями подошло время для разговора по теме да за жизнь.

– Дон Франсишку, а где ваши родители, почему они не обедают с нами? – поинтересовалась вдруг Джессика.

– О! Конечно же, они сейчас бы обедали с нами, будь они хотя бы в Мараньяне. Но мои родители уехали в двухмесячный тур по Европе! Сейчас они в Венеции! Эх, как я им завидую. Жду не дождусь, когда уже Эдуарду закончит учиться и возложит на себя все бразды правления моими делами. Вот тогда-то мы с моей любимой супругой и отправимся со спокойной душой во все концы света.

Он, как и водится от латинских патриархальных семей по всем латиноязычным ныне, сидел во главе продолговатого прямоугольного стола, при этом по левую руку от него располагалась супруга, а по правую Эдуарду с Джессикой.

– Да, я тоже мечтаю посетить Европу! – подключился Эдуарду. – Джессика, а давай тоже полетим туда, недельки на две! Одну сейчас погостим дома, а на третью потом отпросимся в институте. – Эдуарду уже представлял их романтические вечера в Старом свете и то, как его любимая растает во всей этой нежной и увлекательной атмосфере. От такой перспективы у него глаза огнём разгорелись.

Но Джессика в ответ лишь сморщила носик и немного потупила взгляд. Ей то, как раз и не хотелось всего того, что там на представлял себе Эдуарду, и вообще, единственным её желанием сейчас было поскорее соскочить, как из его дома, так и из его жизни. Но в силу особенностей своего характера она не могла просто взять и порвать с ним открытым текстом раз и навсегда. Она, отчётливо видя его искренние чувства к ней, боялась сильно ранить его, боялась, что от большой неразделённой любви, он возненавидит её. По жизни она избегала всяческих конфликтов, даже незначительных, а уж в таких масштабах ей и вовсе не бренчало. В силу тех же самых особенностей характера она не могла просто обманывать его, пользоваться его чувствами в корыстных целях. Когда, любая другая девушка мечтает хотя бы о половине такого внимания и любви, не говоря уже о прилагающихся к ним финансового и социального состояний. Исходя из таких соображений, многие, вполне обоснованно могли назвать Джессику дурой. Таковой же считали её и родители Эдуарду.

– Отличная идея! Не правда ли, Джессика? – вмешалась донна Аурелия, видя её ступор. – Я уверенна, что вам непременно понравится «Старушка Европа» и эта поездка пойдёт вам только на пользу!

– Ну, вы знаете, я по полгода не бываю дома. Мне даже не хватает двухнедельных каникул, чтобы побыть с родителями. Да и в институте я бы не хотела пропускать занятия… – отмазывалась, как могла Джессика.

– Да, побыть с родителями это святое дело, только чего ты так переживаешь про свой институт? – тоже не выдержал дон Франсишку, – Девушке вообще не очень-то нужно высшее образование, потому, как его обретают для хорошего трудоустройства, чтобы достойно содержать семью, а это дело сугубо мужское. Женщине же её природой полагается хранить семейный очаг, заботиться о детях и поддерживать мужа в его предприятиях. Вот в чём заключается истина!..

– И вообще, Джессика, как ты планируешь свою дальнейшую жизнь? – тактично перебив своего мужа, спросила донна Аурелия.

Этот вопрос, безусловно, волновал дона Франсишку и самого Эдуарду, только первый не задал бы его, потому что обещал сыну перед обедом не влезать в их дела, тем самым не усугубляя их отношения (хотя дон уже не видел в них никакой перспективы), а второй – боясь получить неудовлетворительный ответ. И вот, донна Аурелия, тоже давшая сыну обещание перед обедом, всё же не выдержала и спросила, от чего первый очень внимательно и заинтересованно посмотрел на Джессику, а второй почти зажмурился и опустил голову.

– Я планирую закончить ВУЗ на отлично и устроиться в какую-нибудь крупную компанию экономистом. Затем, сделать там карьеру и уже потом, будучи в зрелом возрасте, выйти замуж и создать семью!

– А теперь скажи, как твоя карьера увяжется с семьёй? – возразила донна, – Ведь всем известен такой расклад, либо ты выбираешь одно, либо другое и исключения в таком случае быть не может. Да и сколько же Эдуарду придётся тебя ждать? Он ведь заканчивает в этом году свой факультет административного управления и возвращается сюда на помощь, а затем и на замену отцу. Ну а на твою задумку тебе понадобится ещё лет десять, не меньше. Что же это у нас получается?..

– Мама! – не выдержал Эдуарду. Похоже, его просьба улетела в никуда.

– Что мама? Я разговариваю со своей невесткой и имею полное право знать, какой она видит свою жизнь и как это отразится на вашем союзе.

– Мам, ну мы же взрослые люди и сами разберёмся в своих отношениях, правда, Джессика? – вполне закономерная, но не совсем удачная попытка Эдуарду разрулить ситуацию. Ну а Джессике в этот момент хотелось просто провалиться или исчезнуть куда-нибудь. Она находилась сейчас между двумя, нет, даже тремя огнями и это обстоятельство совсем завело её в тупик. Она не знала, что ответить ни доне, ни дону, ни их горячо любимому сыну, а вопросительные взгляды таранили её всё настойчивей.

– Вот именно, что взрослые, но вести себя по-взрослому не хотите. Ты, например, во сколько лет свадьбу собираешься играть?

– Мам, ну погоди ты со своей свадьбой! Нам ещё нужно какое-то время повстречаться, а потом уже и видно будет.

– Ну, с тобой всё ясно… а ты, Джессика, что скажешь? – этот вопрос звучал строго и без репетиций, а потому стукнул Джессике прямо по лбу.

– Я?.. Я… я вообще никакой свадьбы не планирую… Я же говорила, что хочу…

Вид у Джессики такой, будто она натворила нечто, очень ужасное, и теперь её перед лицом всей общественности разоблачили (у Эдуарду вид немного другой, но не лучше). Просто встать и убежать – это невыход; с ответами получаются одни сплошные заикания; испариться – не реально… Что делать бедной девушке, загнанной в угол? …, наверное, даже я бы на её месте не знал, как поступить.

– Так если Эдуарду нет в твоих планах, тогда для чего ты морочишь ему голову? – похоже, донна решила поставить в их отношения точку, раз уж Эдуарду на это не способен.

– Мама прекрати… – раздался вопль Эдуарду.

– Действительно, дорогая. Я сам не в восторге от сложившейся ситуации, но ты слишком резка с Джессикой. – вмешался дипломатичный Франсишку.

– Я не могу иначе говорить с какой-то девчонкой, Бог весть знает, что о себе возомнившей.

– Мама, пожалуйста!.. Что на тебя нашло? – в глазах Эдуарду появились слёзы, а в голосе зазвучало отчаяние.

– Сынок, держи себя в руках. – строго возмутился дон Франсишку. – А тебе, Джессика, лучше сейчас уйти.

– Да, вы правы, дон Франсишку, мне вообще не следовало сюда приходить! – это было для неё спасением, завидев которое, Джессика набралась смелости и спешно вставая из-за стола, хватая по пути кладч и выходя из столовой обернулась, на последок добавив – Эдуарду очень умный и красивый парень, но вот одна беда – он в сущности настоящая тряпка и я сомневаюсь, что вы, дона Аурелия, захотели бы связать с ним свою жизнь, оказавшись на моём месте! – после чего она почти побежала прочь, в ужасе от того, что всё-таки сказала подобное.

– Ах ты тварь. – полетело ей вслед от донны, – убирайся прочь, зараза!

Эдуарду, было, подорвался за ней, но перед ним, будто стеной встал отцовский голос:

– Не смей! Разве ты не видишь, что своим поведением ты лишь подтверждаешь её правоту?

Немного постояв, Эдуарду всё же побежал, но уже не за Джессикой, а вообще прочь, не имея ни какой возможности и желания находиться с родителями, только что сломавшими (по его мнению) ему жизнь.

– Франсишку, ты посмотри, какая хамка. – просто кипела донна, – Сказать такое у нас же дома?..

– Да, дорогая, такого я от неё совсем не ожидал. Но уверяю тебя, она ещё тысячу раз пожалеет об этом (звучало как приговор), – он, немного задумавшись, встал и молча удалился к себе в кабинет, а шокированная донна Аурелия продолжала эмоционально возмущаться, сидя за столом.


      Джессика бежала домой без оглядки, звонко цокая своими шпильками по брусчатке. Ей казалось, что всё это ещё не кончилось и Эдуарду, донна Аурелия и дон Франсишку до сих пор находятся у неё за спиной. Она боялась даже представить, к чему приведёт в дальнейшем её неистовая несдержанность, но шок от произошедшего, в то же время, не пускал в её голову никакие другие мысли, и она так и повисла в ужасном моральном состоянии. В подобном состоянии обычно минуты превращаются в часы, а часы в вечность, однако, оно же сделало ей дорогу домой длиной в секунду. Забежав в родной двор, Джессика увидела выезжающую из гаража мамину машину и, молниеносно изменила свою траекторию к гаражу. Мать, в свою очередь, заметив несущуюся к ней, как от самого чёрта, дочь, с немного потрёпанной причёской и диким ужасом в глазах, покрытых толщей слёз немедленно выжала ручник и выскочила из своего кабриолета навстречу Джессике.

– Дочка, что с тобой??? На тебя кто-то напал? Что случилось?

– Мама… – Джессика, швырнув куда-то в сторону кладч, бросилась на шею матери и зарыдала.

– Да что с тобой? Тебя плохо приняли в доме Тадеуш? – недоумевала мать.

– Нет… – всхлипывала она, – Мама, я сделала кое-что ужасное…

– Что произошло, говори же наконец, – сеньору тоже начал одолевать страх неизвестности и она прижала дочь к груди сильней.

– Я сказала родителям Эдуарду, что их сын тряпка и это привело их в ярость.

– Ещё бы… зачем ты это сделала?

– Мама, я же сто раз говорила тебе, что не люблю Эдуарду и не хочу выходить за него замуж.

– Тогда надо было хоть раз прямо заявить об этом самому Эдуарду, и дело с концом.

– Я боялась его обидеть… – опять всхлипнула Джессика.

– Можно подумать сейчас он в восторге… Ты очень унизила его перед родителями, и я не знаю, простит ли он тебя, но вот его родители теперь точно не угомонятся.

– И что же теперь делать, мама? – в голосе у Джессики появилось полное отчаяние.

– Понятия не имею, дочка. Твой отец, настаивая на вашем с Эдуарду союзе, хотел укрепить и расширить свой мебельный бизнес, заручившись поддержкой дона, но теперь, похоже, они вообще станут врагами…

– Да провались он пропадом, это бизнес… а обо мне кто-нибудь подумал? – Джессика вновь зарыдала, прикрывая лицо ладошками.

– Конечно же, и я и отец желаем тебе счастья, ну разве Эдуарду дурён собой? Он красивый, умный, богатый, заботливый и, самое главное влюблён в тебя, что ещё нужно в жизни? Как ещё о тебе подумать? Что за несправедливое высказывание с твоей стороны?

Сеньора Августа, в других обстоятельствах, непременно бы сделала обиженный вид, но сейчас, когда перед ней рыдала не на шутку расстроенная дочь, она думала в первую очередь о том, как её успокоить и искренне сопереживала ей. Только, не смотря на материнские чувства, в мыслях сеньоры уже зрело осознание серьёзности сложившейся ситуации, последствия которой непременно аукнутся в ближайшем будущем на их семейном бизнесе, и, стало быть, благосостоянии.

– Провалится… Теперь то уж точно провалится… – нежно поглаживая волосы дочери, пробормотала задумавшись сеньора.

– Кто провалится, мам? – Джессика взглянула заплаканными глазами в глаза матери и на секунду прекратила рыдать.

– Никто! Это я так! – сеньора опять крепко обняла дочь, поцеловав несколько раз, – Пошли в дом, девочка моя, здесь очень жарко.

Так, поддерживая Джессику морально и физически, сеньора Августа повела её успокаивать в укромное прохладное место, а Мерседес с откинутой крышей, так и остался гудеть, на половину выгнанный из гаража.


      В это же самое время дон Франсишку, сидя в своём кресле у себя в кабинете с дымящейся сигарой во рту и бокалом виски со льдом в руке, о чём-то спокойно думал. Взгляд его сосредоточен на живописной картине, с изображением усадеб первых колонистов, прибывших на эти берега из «старушки Европы», и, в то же время он смотрел в никуда, полностью поглощённый глубоким раздумьем. Вьющаяся струйка сизого дыма от сигары вздымалась вверх и таяла где-то под потолком, а в бокале звенели льдинки, постукиваясь друг о друга. Спустя ещё несколько минут лёд в бокале растаял, а с сигары осыпался пепел прямо на стол, после чего, застывший взгляд дона вдруг оживился. Он отпил виски, положил сигару в пепельницу и, приложив к уху трубку раритетного телефонного аппарата, принялся набирать номер.

Непродолжительные гудки и:

– Алло! Департамент полиции Басури. Я вас слушаю! – приветствовал позвонившего звонкий голос Габриэллы.

– Какой департамент полиции, детка? – удивлённо возмутился дон, уверенный в том, что набрал домашний номер Жерарду.

– Ой, простите, это я по привычке! – засмеялась Габриэлла, – Вы позвонили домой к офицеру полиции Жерарду, сейчас я его позову! – она положила трубку на стол и убежала.

– Да уж, сделай милость… – задумчиво, как бы сам себе проговорил дон Франсишку и слегка почесал висок трубкой.

Через несколько минут Жерарду взял со стола трубку телефона:

– Я вас слушаю!

– Где ты ходишь, Жерарду? Мне что тебя тут целый день ждать? – с ходу возмутился дон.

– Дон Франсишку?

– Да, дорогой мой друг, это я! – тон дона смягчился.

– Сегодня же воскресенье! – пояснил офицер, плавно подходя к сути разговора, – Случилось чего?

– Верно! Кое-что случилось… Зайди ко мне сегодня вечером, как стемнеет. Обсудим принимаемые меры.

– Хорошо! В одиннадцать буду! До встречи!

– Давай! Расслабляйся дальше! – дон немного посмеялся и повесил трубку.

– Кто это был? – поинтересовалась обмотанная простынёй Габриэлла.

– Не важно! Иди ко мне, моя девочка! – Жерарду завалился на диван и стал спешно разматывать полотенце с пояса, задорно взирая на сексуальное молодое тело своего секретаря, скрывающееся под полупрозрачной белой простынкой.

      На что Габриэлла игриво засмеялась, медленно подходя к дивану и постепенно стягивая с себя простынь. Вот уже показались её набухающие соски, далее простынь быстро скользнула по сужающейся талии и остановилась на пояснице. До дивана оставался ещё метр, когда она приостановилась и начала грациозно двигаться в такт воображаемой музыке. Чем больше из стороны в сторону покачивалась её стоящая бодрячком грудь, тем резче Жерарду пытался содрать с себя добротно замотанное полотенце, из-под которого уже что-то начало выпирать.

– Детка, помоги мне стянуть это долбанное полотенце! – пыхтел от возбуждения Жерарду. – Зачем я вообще им повязался?!

      Но Габриэлла вновь игриво рассмеялась и, продолжая эротично танцевать, повернулась к нему спиной и в такт всё той же музыке принялась оголять ягодицы.

      Офицер жадно поглощал её своим взглядом, но его положение (взрослый влиятельный мужчина) не позволяло ему повестись у неё на поводу просто встать, после чего с лёгкостью скинуть с себя уже растрёпанное полотенце и взять эту похотливую девчонку. А Габриэлла, по-прежнему танцующая к нему спиной, только теперь в чём мать родила, пыталась разбудить в нем того самого бездумного самца, даже для этого и не собираясь подходить, а напротив – припав перед ним на четвереньки, продолжала возбуждающе двигаться, повернувшись при этом полу боком, так, чтобы помимо всего прочего была видна и покачивающаяся грудь.

      Жерарду зарычал, подскочил с дивана, сорвал с себя и вышвырнул далеко в сторону полотенце, набросившись на взвизгнувшую от этого Габриэллу, словно дикий зверь…

Да… эта похотливая сучка может добиваться своего!


      Наступил вечер. Звёзды одна за другой, постепенно зажигались на озаряемом заходящим за горизонт солнцем, лазурном небосводе. С густых деревьев всё выше и выше взлетали пёстрые птички, щебет которых придавал райскому пейзажу соответственные мелодии. С океана надувал свежий бриз, вдыхающий необходимую прохладу в уставшие от жары дома, людей, окружающий лес и тем же самым щебетуньям. По улицам уже разносилась вечерняя самба, и оживлённый народ начинал собираться на пятачках. Гуляющий по улицам ветерок выдувал из людских голов всякую заботу и заполнял их праздничной атмосферой, заставляя выбираться из своих жилищ. Вот он полетел, прижимаясь к земле, заряженный неисчерпаемой энергией океана, щедро одаряя ею всех встречных по пути, и, развернувшись на перекрёстке влетел в открытое настежь окно. Распахнутые шторы радостно зашевелились, встречая долгожданного гостя, а он, не останавливаясь, двигался дальше в глубь комнаты, пока не настиг меня, сидящего на полу перед телевизором, обдувая со всех сторон.

– Ах! Какой кайф! Как я давно тебя ждал!

– Ты с кем разговариваешь? – послышался голос отца из столовой.

– С ветром!

– А-а! И чего он тебе говорит?

– Сказал, чтобы я скорее брился, мылся и всё такое, потому, что меня пацаны уже ждут!

– Опять куда-то намылился? Завтра в школу, не забывай об этом. Выпускные экзамены на носу, когда готовиться будешь?

– Восемь лет готовился, сколько можно… – буркнул я немного по тише.

– Что? Чего ты там делаешь? Иди сюда! Перекусишь со мной, за одно, и поговорим о твоём дальнейшем обучении.

– Да я ВЕСТИ смотрю, пап! В России опять что-то взорвали. Когда уже Владимир Владимирович порядок наведёт?..

Не удивляйтесь, у нас показывают почти все российские телеканалы, потому что мы, немного здесь обжившись, сразу же подключили себе спутниковое ТВ. Надо же было справляться о делах на родине.

– Скоро наведёт! Уже более – менее стало! Я вчера дяде Валере звонил, он говорит, что там всё хорошо! Мы с ним все поговорили, а тебя, как всегда дома не было. Да иди же сюда, наконец!

Я медленно встал и, не выключая телевизора, побрёл к отцу в столовую, но по пути прибавил шаг, вспомнив, что мне нужно уломать отца отправить меня учиться вместе с сестрой в Рио и ещё сделать мне водительские права. Так что разговор о моём дальнейшем обучении был как нельзя кстати.

– Так что там дядя Валера говорит? – я сел за стол напротив отца, захватив по дороге тарелку из шкафа, и положил в неё одного из лобстеров, купленных мной днём на рынке и запечённых Лизой, которыми уже во – всю лакомился мой отец прямо из большого блюда, стоящего перед ним.

– Привет тебе передавал! Говорит, уже жизнь в России наладилась, спокойно стало, можно бизнес легально строить, чем он с успехом и занимается.

– Да!?! Молодец! А чем конкретно занимается? – полюбопытствовал я.

– Магазин бытовой техники открывает. Теперь братки ничего не отжимают, не терроризируют, заплатил для начала кому надо из ведомственных структур и занимайся спокойно. Не то, что в девяностые: или отдаёшь почти всю выручку, или сожгут.

– Ну, это смотря чем заниматься, есть же бизнес, который сжечь нельзя.

– А за такой и вовсе убивали.

– Это точно… – подметил я, причмокивая вкусного лобстера. – Пап, а давай тоже бизнес откроем!

– А чем заниматься будем?

– Ну… не знаю… чем тут люди занимаются… – я действительно призадумался.

– Да здесь капитализм уже три столетия цветёт, этого достаточно для образования влиятельных монополий во всех финансовых сферах, в которые из-за них теперь не втиснешься. А мелкий ларёк какой-нибудь открыть – так это больше хлопот, чем толку. К тому же у меня очень хорошая работа, денег на безбедную жизнь нам хватает и ещё надолго хватит, потому что я контракт продлеваю ещё на десять лет. Вот выучу вас с Лизой и открывайте, что хотите, возможностей у вас для этого будет много.

– Это каких же?

– Таких, что вы сможете устроиться на хорошие должности в приличные компании и, оперируя своим доходом решать: начинать ли с нуля какой-нибудь бизнес, имея для этого кое-какую финансовую базу и драгоценный опыт от работы в крупном бизнесе; или продолжать строить карьеру и жить в достатке без лишних заморочек. Я же буду спокоен, что обеспечил вас такой возможностью, с уверенностью считая себя достойно справившимся с отцовским долгом.

– Понятно! А сам-то чем заниматься будешь?

– Не знаю, жизнь покажет, но по истечению второго контракта у меня будет хорошая пенсия. Будем с матерью путешествовать, наверное. Хотя отчего же, наверное, точно будем! – отец мечтательно улыбнулся.

– Конечно, будете! – я тоже улыбнулся, поддерживая его мысль. – Только вот надо ещё кое над чем подумать! По истечению второго контракта организация обязана тебе хорошую пенсию, но с неё снимается обязательство обеспечивать нас жильём. Этот дом перейдёт в руки молодых специалистов, а нам нужно будет куда-то съехать. Вопрос – куда?

– Мда… это, конечно вопрос. – отец призадумался. – За десять лет можно и накопить на собственный дом или выкупить этот, только вот образование здесь – дорогое удовольствие. А ты у нас университет закончишь аж через восемь лет… Мда… Придётся ещё продлевать контракт на работе…

– Возможно. Ты в организации очень важный сотрудник, но за десять лет может многое измениться, вдруг, они не предложат продление. И что тогда?

Папа вопросительно на меня посмотрел и немного приоткрыл рот, выйдя из собственных размышлений.

– Ну, и что ты предлагаешь? – спросил он вдруг. Видимо мои суждения казались вполне практичными и для него.

– Пока конкретно ничего, но нам есть над чем задуматься. Нужно создавать запасные жизненные пути, для подстраховки. Нет! Безусловно, мы не пропадём даже и в таком случае. У нас с Лизой к тому моменту будет более чем достаточно времени для трудоустройства и возможности само обеспечения, а вы с мамой сможете жить на твою пенсию в России в нашей квартире, ну или здесь снимать. Но оба эти варианта какие-то тоскливые. В первом – нас с вами разделит огромное расстояние; во втором – жить в преклонные годы на съёмной квартире оскорбительно и невыгодно. Определённо, нужно любыми способами обзаводиться здесь своим жильём.

– Да… ты прав! Надо искать пути. Вот, теперь подкинул мне заботу! – он шутливо постарался изобразить строгий вид.

– Это не только твоя забота, но и наша. Мы ведь уже взрослые и можем вам помогать.

– Ну и в чём же вы можете нам помочь сейчас? В Басури ведь совсем нет такой работы для молодёжи, которая приносит более – менее нормальный доход, при этом оставляя время на учёбу. – папа вновь улыбнулся. Ему пришлось по нраву моё рвение принимать участие в семейных делах.

– Вот, например, если я поеду учиться вместе с Лизой в Рио, то смогу там найти подобную работу, немного погодя, как только найду с учителями общий язык. И водительские права мне надо за эти каникулы сделать, там на всех вакансиях они только приветствуются. Как раз и за девочками пригляжу.

Я посмотрел отцу в глаза в ожидание ответа, уверенный в том, что всё обставил правильно и он примет нужное «нам всем» решение. Но папа, ненадолго задумавшись, убрал улыбку с лица и с серьёзным видом заключил:

– Обучать сразу вас обоих в престижнейшей школе Рио – слишком накладно. Та сумма, которую ты сможешь там сейчас зарабатывать без всякого образования, пусть даже с правами, не покроет и части расходов на обучение, проживание и питание в Рио. Да, кстати, на права то тебе ещё по годам рановато учиться. Так что вариантов нет.

– Есть! – ну разве я мог смириться с таким умозаключением, в одну минуту рушащим все мои планы на Рио и Джессику, – Можно получить любительские права, водить же я умею довольно-таки хорошо, тем более тебя здесь все уважают! Нам ведь они даже легче достанутся, чем обычные потом. Просто нужно заплатить за них, а от меня требуется, сразу же сдать теорию и практику, с чем проблем у меня не возникнет! И всё, права у нас в кармане! Они же любительские, то есть, рассчитаны на несовершеннолетних, уже умеющих водить, не хуже взрослых!

– Можно, но это всё равно ничем не поможет тебе в Рио и хватит уже об этом. – отец показал свою непреклонность.

– Эх, блин… – я поник.

– Ну ничего! – он встал из-за стола, обошёл его и похлопал меня по плечу. – Поучишься здесь ещё два годика, а потом переведём тебя как Лизу и ты, наконец-то попадёшь в большой город, на что уже сейчас рассчитываешь. Как раз и ума будет всё же побольше! – затем папа потрепал мои короткие волосы и направился прочь из столовой.

– А с правами то что? – крикнул я вдогонку.

– Да сделаем, пожалуй, будешь себя хорошо вести! Машину ведь так и так берёшь, хоть переживать не буду, что полиция поймает. – за сим, сделав мне таким образом поблажку, чтобы я совсем не обижался, он удалился.

– Ну, хотя бы это выпросил. – буркнул я сам себе, – Эх, блин, ну надо же, а?.. – настроение у меня немного подпортилось и мысли потускнели, но я, как всегда, старался во всём найти что-то положительное: «Вот же незадача… Что теперь делать? Да что теперь делать – что и всегда! Наслаждаться здесь тем, что есть. Хотя, что тут есть? Джессика скоро уедет… Так пацаны же все тут! Будем по-прежнему гулять да дебошить по мелочи, что же ещё остаётся!?! Только настрой сегодня сбился… Даже не знаю, чем его поднять?.. Может бурный секс!?! Ага, с кем? Ну, явно не с Джессикой, что очень, очень жаль. Вряд ли с Амандой, я ей так и не занимался. С Габриэллой – есть вариант, но как-то стремновато из-за этого Жерарду. Блин! Что же делать то сегодня???»

      Решив раньше времени не задумываться, я пошёл в душ, чтобы освежиться и выйти на улицу, а там, встречусь с пацанами, и уже видно станет, чем мы сегодня займёмся.

Около душа я столкнулся с выходящей из него Лизой:

– О! Сестрёнка! Ты, как всегда меня опередила!

– Ага! Ты ведь к этому привык!?! А что это за грусть виднеется в твоих глазах?

– Да так… отец не пускает меня с вами в Рио учиться.

– Ну и правильно, нечего тебе там с нами делать!

– Да конечно! У меня там свои дела! А за вами вот, не мешало бы приглядывать! – я ткнул ей в лоб указательным пальцем и одарил пристальным взглядом, на что она растерянно сморщилась.

– А чего за нами приглядывать?.. Мы уже взрослые девочки! Ну а если серьёзно, то ты ведь понимаешь, что сразу обоих нас учить там слишком дорого. – она замолчала, взывая тем самым меня к сознательности.

– Та! – отмахнулся я, – Дорого, но возможно! И, к тому же, я бы там работу себе нашёл… Ладно, отец сказал, что ничего не выйдет, чего теперь об этом… Благо права согласился организовать! Так, что я совсем уж скоро по всей Бразилии смогу гонять! Чуешь!?!

– О, я тоже хочу права!..

«Кто бы сомневался!» – А ты вон в Рио езжай! Тебе этого разве мало? Или, хочешь, давай махнёмся: тебе права, а я с Амандой учиться поеду, а!?!

– Нет уж! – она резко повернулась, чтобы удалиться, довольная своим куском пирога, но я тут же ухватил её за пояс на халате.

– Кстати, Аманда к тебе сегодня придёт?

– Нет! Мы сегодня на улице встретимся. А что? – этот вопрос стал для неё совсем неожиданным.

– Ничего, просто я соскучился по ней! – шутливо отмазался, – А куда вы сегодня собираетесь?

– Не решили ещё… – Лиза глядела на меня и никак не могла понять, чего это я вдруг заинтересовался Амандой.

– Ну ладно, пойду я в душ, а то уже и стемнеет скоро. – я широко улыбнулся сестре и заперся в душе, а она, так и не поняв причину моего интереса удалилась к себе, наряжаться на вечернюю прогулку.

      Как я и предполагал, я вышел гулять, когда уже стемнело и парням, как обычно пришлось меня ждать. Я всегда и всюду опаздывал (по непонятной мне причине), но (почти) никто и (почти) никогда на меня не обижались за это, потому что я не совсем опаздывал, а вернее сказать задерживался, всюду являясь как раз на самое интересное, то есть вовремя. А сегодня так и вовсе у нас не было никаких планов на вечер, ну а на обсуждение последних интересных для нас событий опоздать невозможно.

Проходя мимо дома Джессики, я остановился и сконцентрировал взгляд на окнах её комнаты. Там горел свет, занавеси были открыты, но вот её не было видно. Пришлось залезть на фундамент их забора и, всё равно, никого в окне я не заметил. «Блин! Да где же ты есть? Может, скучаешь на своей любимой кроватке, в одном пеньюаре, нежно поглаживая свою грудь и животик!». Эти мысли мгновенно вызвали у меня соответственную реакцию. Мне жутко захотелось к ней и даже мелькнуло в голове на полном серьёзе: «А может махнуть через забор?!! Подкрадусь к её окнам, брошу в них камешек, она выглянет и с приятным удивлением спросит полу шепотом: «Что ты здесь делаешь!?!». А я ей – Я пришёл, чтобы тебя спасти! Она – Ух ты! И от кого же!?! Я – От скуки и Эдуарду! Она – О! Ну тогда милости просим! Воодушевлённый ею, я ловко заберусь к ней через окно (на втором этаже) и, не удержавшись, видя её прелести сквозь полупрозрачный пеньюар, поддамся страсти, завалив её на пол! Или нет, лучше на кровать!..».

Замечтавшегося меня прервал гуд автомобиля и свет его фар. Он заехал с перекрёстка на нашу улицу и повернул направо. Это была машина Жерарду. «Наверное, к Тадеушу поехал. Ну да, куда же ещё». Потом я вновь посмотрел в окна Джессики, но по-прежнему там никто не появился. «Ну ладно, нет так нет. Может завтра позвонит, на речку захочет пойти!». На этом позитиве я спрыгнул с забора и продолжил свой путь к нашей с друзьями веранде, уверенный в том, что все они уже давно там и не хватает лишь меня.

Подходя всё ближе к веранде, я начал узнавать, среди доносившихся до меня голосов и хохота Лукаша, Луиша и Алешандру, в общем, все близкие в сборе.

– Ну, неужели! Явился-таки! – первым меня, как обычно (почему-то), заметил Луиш, – Где ты всё время застреваешь?

– Да везде по чуть-чуть! А вы уже соскучились!?!

– Да ещё с прошлой ночи, как только разошлись! – встрял Лукаш.

– А ты что, не скучал? – добавил Шанди.

– Да мне не до скуки… – я уже зашёл на веранду и стал располагаться на своё, обычное место.

– И что же у тебя такого весёлого, о чём мы не знаем? – как всегда, не заставил себя ждать Луиш.

Я, чуть было не выболтнул о дневном милом общении с Джессикой, но вовремя осёкся. Парни бы этого не одобрили.

– Отца пытался уговорить, что бы отправил меня с Лизой и Амандой в Рио учиться.

– Так, значит, всё-таки решил от нас свалить? – не без обиды в голосе сказал Алешандру. С лиц Лукаша и Луиша тоже пропали голливудские улыбки.

– Да куда же я от вас, братки, денусь!?! Папа, как и следовало ожидать, отказал мне однозначно, но, за то я права выторговал. Так, что теперь в нашей компании на одну тачку больше!

– С этого и надо было начинать! – вставил Луиш и голливудские улыбки вернулись на свои места.

– Кстати, есть и ещё одна хорошая новость! – сказал Лукаш, – К нам в городок недавно одна деловая тётка заехала. Вроде бы она из Сан Луиса, но точно никто не знает. Её вообще здесь никто не знает, кроме дона Франсишку. Так вот, она будет открывать у нас элитный центр досуга и развлечений в бывшем здании мэрии. Там сегодня уже ремонт начался, говорят, что капитальный, но не долгий и центр скоро откроется. Вот будет куда ходить, а то здесь уже наскучило всё!!! – его слова излучали искреннюю радость.

– Лукаш, спустись на землю! – как-то особо пресекающе выделил я, – Не уж то ты и впрямь думаешь, что мы будем туда ходить?

– А почему нет? – возмутился он.

– Ну как почему, ты же сам сказал, что тётка деловая, а центр – элитный! Откуда у нас денег на него столько возьмётся?Да и к элите мы с вами вроде пока не относимся.

– Тогда кто же туда ходить будет? – влез Луиш, – элитных семей у нас в городке не «пруд пруди». Какой смысл тогда ей его тут открывать, ты сам подумай!

– Да такой, что во всём Мараньяне подобные клубы только в Сан Луисе и есть, но до него не «ближний свет» ехать. А у нас в округе вон, сколько городков, в которых аристократов с избытком наберётся, чтобы его заполнить. Наверняка ещё и слушок в Сан Луис пустят! Для простого населения в самый раз кафе какое-нибудь открывать, а «деловая» тётка из Сан Луиса хочет отжать по – максимуму и, думаю, ей это вполне удастся.

– Ну, ты умеешь настроить на позитивный лад… – буркнул Алешандру.

– Парни, нужно реально смотреть на вещи! Тогда ошибаться и разочаровываться по жизни меньше будете.

– И, всё же, я думаю, мы в него хоть раз, да попадём! – закрепил свою теорию Лукаш.

– Ну, хоть раз – попадём! – поддержал его я, как бы исправляясь на позитив, – А, быть может и не раз! Вдруг мы разбогатеем вскоре и вообще станем в нем завсегдатаями!

– Вот! Можешь ведь, когда захочешь! – радостно крикнул Луиш, и мы все громко засмеялись…

А тем временем в доме Тадеуш.

– Добрый вечер, сеньор Жерарду! – его встретила домработница, – Дон Франсишку ждёт вас в своём кабинете. Пойдёмте, я вас к нему провожу!

– Спасибо, не нужно! Я знаю дорогу! – он вежливо улыбнулся ей и поспешил подняться на второй этаж.

Подойдя к дверям кабинета, Жерарду приостановился, немного послушал, что в нём происходит и, ничего не услышав, постучал в дверь несколько раз.

– Да! Войдите! – послышалось ему из-за двери, и теперь он смело открыл оную и вошёл в кабинет.

– А, это ты, Жерарду! Я тебя уже ждал. Проходи, садись! – дон Франсишку располагался в своём рабочем кресле, а перед ним на столе уже стояли два наполовину наполненных стаканов, бутылка Blue Label и ведёрко со льдом. Он, не вставая со своего кресла, указал гостю, чтобы тот сел за стол напротив него, пододвинув туда второй стакан.

– Здравствуйте, дон Франсишку! – радостно сказал Жерарду, широко разводя руки для дружеских объятий, но, понимая, что объятий не будет, просто уселся в кресло напротив, сразу же отпил из стакана дорогой напиток и продолжил, – И так, что стряслось?

Дон Франсишку подвинул к нему открытую плоскую коробочку из красного дерева, наполненную кубинскими сигарами и сам вынул одну оттуда.

– Да, спасибо! – ответил на этот жест Жерарду, вынул тоже себе одну и следующую минуту они, молча, их прикуривали.

– Видишь ли, Жерарду, у меня вдруг появилась железная причина избавиться от своего главного конкурента.

– А у вас разве есть конкуренты?! – польстил на это Жерарду.

– Да есть тут один, с мебельной фабрикой.

– А, ясно. И как же вы планируете, от него избавится?

– Самым законным способом, Жерарду. Ты устроишь проверку у него на фабрике, затем, найдя много нарушений, заведёшь на него уголовное дело и, под этим давлением мы заберём у него бизнес. Всё гениальное просто, Жерарду!

Жерарду немного задумался. Он уважал дона Рикарду (отца Джессики) и эта идея, мягко говоря, была ему не совсем по душе. Но так сложилось, что дела он делал с доном Франсишку и, отказав ему в этом, он бы сильно подпортил их отношения, потеряв тем самым свою недюжинную прибыль от их дружбы. Так что у него не оставалось выбора, когда на кону стояло его собственное благосостояние, как бы он там не уважал дона Рикарду.

И так, немного поразмыслив, Жерарду, не показав ни одной жилкой на лице своё негативное отношение к идее дона, ответил:

– Ну, хорошо, я устрою проверку на основании некоего анонимного письма через недельки полторы, две, а за это время попытаюсь выяснить, где у него не чисто, чтобы, так сказать, нагрянуть наверняка.

– Какие недельки две? Ты устроишь проверку прямо завтра, в понедельник.

– Но где и что мне искать завтра? В таком деле надо ведь всё пронюхать и сориентироваться, промахов быть не должно.

– Делай полную проверку всей фабрики, но особое внимание удели бухгалтерии, вот в ней и будет всё, за что можно возбудить уголовное дело. Да и в цехах найдёшь нарушения, я в этом уверен. Но вот если ты полезешь к нему через недельки полторы – две, он может успеть, всё подчистить, а так рисковать нам нельзя.

– Ладно! Завтра, так завтра. – Жерарду допил виски и немного потёр свою бородку.

– Вот и отлично, что ты всё уяснил! – Франсишку расслабился, наполнил стаканы по новой, взял свой, и с улыбкой откинулся на спинку кресла.

– Всё, да не совсем. Мне не ясно, какова моя доля в этом деле? – Жерарду тоже взял свой стакан и откинулся в кресле, не отрывая вопросительного взгляда от своего императивного собеседника.

– Да, это хороший вопрос! Я пока точно не знаю, но рассчитывай на пять процентов от доходов фабрики, с того момента, когда всё получится и Рикарду передаст её нам.

Вот тут Жерарду не смог сдержать эмоции и сохранить нейтральное выражение лица.

– А остальные 95%? – он немного сморщился.

– У Рикарду есть хорошие влиятельные друзья в Сан Луисе. И когда всё начнётся, он наверняка ринется к ним за помощью. А поэтому и мне придётся там кое-кого умаслить. Но разовой выплатой здесь не отделаешься, нужно будет отдать приличную долю от доходов фабрики, чтобы они согласились вмешаться в это дело. Так что не морщи свой лоб, мы многое делаем вместе, и я тебя не обижу в этой делёжке. И если я говорю «пять» – значит это разумный процент и приличная, регулярная сумма за одну то проверку.

– Хорошо, дон Франсишку! – Жерарду допил второй стакан, – А теперь я, пожалуй, пойду отдыхать, завтра тяжёлый день… всего доброго! – и он, прихватив с собой свою зажженную сигару, удалился, погружённый в раздумья.

– Доброй ночи! – бросил ему в след Франсишку и, после того как тот закрыл за собой дверь добавил, вновь удобно развалившись в кресле, – Ну вот и славно!

      Таким вот образом в этой пятиминутной беседе частично была решена судьба семьи дона Рикарду, от которой им было уже не отвертеться, потому что друзья дона Франсишку в Сан Луисе были гораздо влиятельнее друзей дона Рикарду.


– Ну чего, парни, куда двинем? – задал Лукаш всегда насущный вопрос.

– Может, к морю спустимся? – предложил Алешандру.

Мы все молча переглянулись, подождав несколько секунд иных предложений друг от друга, но их не последовало.

– Ну, что же, к морю, так к морю! – Луиш встал первый, – Раз на кабаки сегодня денег нет.

Мы вновь переглянулись, но и на это возражений, ни у кого не возникло. Ничего не оставалось делать, как только спуститься на пляж. Народу там сейчас полно, одним словом – скучно не будет. Так что мы дружно встали и направились вниз по улице, здороваясь со всеми, кого встречали на пути. У небольших магазинчиков, как всегда толпились и взрослые и молодёжь, отдельными кучками. Все были навеселе, только вот у нас настроение – ни туда, ни сюда. Каждый думал о своём, а я о Джессике. Мне очень хотелось её сейчас повстречать где-нибудь и, желательно одну, ну или на крайний случай с подругой…

ГЛАВА 5 Габриэлла.

      По её бокалу медленно стекали капельки на натёртую до блеска стойку бара, а льдинки, разгоняемые её пальчиком, звонко стукались о грани бокала. Она сидела за стойкой на высоком стуле нога на ногу, в пол оборота к танцполу, слегка облокотившись левой рукой на стойку. Её взгляд, с присущим ему огоньком зондировал танцующие пары, затем уходил куда-то в сторону, далеко за пределы «Лесного», словно искал хотя бы собеседника, не говоря уже о партнёре для танца. Но, в то же время, весь её вид выражал некую надменность (возможно, рождённую связью с влиятельным мужчиной), которая просто не позволяла парням решиться подойти и заговорить/пригласить её на танец. К тому же, все они были не настолько пьяны, чтобы положить свои яйца на пути у Жерарду. Габриэлла сидела абсолютно одна, но это отнюдь не заставляло её чувствовать себя одиноко. Она будто знала, что сейчас, из окружающей шумное кафе темноты, появится человек, ради которого она засунет куда подальше свою надменность, и не раздумывая, искренне взвизгнув прыгнет ему на шею…

Не найдя ничего для нас интересного на пляже, мы, в конце концов оказались в «Лесном».

– Ох, братан, да эта кобыла к тебе несётся!.. – Луиша аж попятило, едва мы успели переступить порог этого заведения. У Лукаша и Алешандру тоже физиономии очумевше вытянулись.

– Ёпт… – это и всё, что я сумел выдать в эту секунду.

Как и полагалось соскучившейся из-за долгой разлуки с любимым парнем девушке, она бросилась на меня, охватив руками шею, а бёдрами таз, так, что её коротенькая юбочка задралась по самое «хочу».

– Приветик, солнышко! Я так ждала тебя! Пойдём отсюда скорее!.. – она говорила это так сладко и с таким напором, что я, сам того не осознавая, вместе с ней оказался вновь за порогом.

– Послушай, милочка, какого хрена ты там задумала!?! – Лукаш мгновенно бросился выручать, потерявшего бдительность меня. Но, что же касается самого меня, то мне, как ни странно выручки теперь совсем не хотелось. То ли от того, что Габриэлла так сладенько шепча мне на ухо, пленила мой разум, то ли от того, что в моих штанах уже стало слишком тесно, не знаю… но я и впрямь сильно захотел поскорее убраться отсюда с ней в эту тёмную мглу, всем своим видом обещающую чрезмерно острые ощущения, стоит нам лишь укрыться в ней.

      Габриэлла совсем не обращала внимания на ринувшуюся за нами тройку моих верных друзей, на их, вполне обоснованные возмущения; словно она слон, а это шумят три моськи. Похоже, она сама завалилась в бурю вожделения, столкнув предварительно в неё меня.

– Да всё в порядке, братик! Думаю, нам с Габриэллой действительно есть, что обсудить наедине!

– Слышал, Лукаш, мы уходим!!! – с огромной радостью съязвила она, даже не поворачиваясь к нему и совсем не желая слезать с меня, хоть мы уже и тронулись с места в манящую темноту.

– Всё отлично парни, не переживайте! – крикнул я недоумевающим от происходящего друзьям (конечно же обернувшись), – Увидимся завтра в школе!

      Мы уже исчезли из виду, а пацаны всё ещё обменивались непонимающими взглядами, пытаясь найти этому какое-то объяснение.

– Это что было вообще!?! – очнулся наконец-то Шанди.

– Не знаю… но мне такой расклад по-прежнему не нравится. – пробурчал Лукаш.

– Ну, конечно не известно, как поведёт себя Жерарду, если узнает об этом, но во всяком случае, его реакция будет детским лепетом по сравнению с тем, как ему пришлось бы реагировать по просьбе дона Франсишку! – вечно позитивный Луиш этим заключением полностью разрядил обстановку.

– И то верно! – Лукаш тоже подобрел, – Лучше пусть с этой крутится, может тогда Джессику из головы выкинет!?! Ладно, пацаны, пойдём, и мы повеселимся! – и они завалились обратно в кафе.

      Тем временем мы с Габриэллой пробирались на наше с ней излюбленное место, где мы впервые поцеловались, впервые допустили пальчики к сокровенным местам друг друга и, конечно же впервые в этом самом месте у нас случился секс. Это была старая беседка, у которой наполовину прохудилась крыша и едва ли под ней можно было укрыться от тропического ливня. У которой оставался целым лишь один сегмент лавочки, а деревянные перила по восьмигранному периметру были нещадно побиты временем. Зато, располагалась она на небольшом холмике чуть выше верхней части города и оттуда весь наш городок, постепенно спускающийся к океану, был виден, как на ладони. Но судя по всему, эти достоинства не пользовались большим спросом у населения и привлекали только нас. Да, мы любили смотреть на океан через весь городок, на сочно зелёный ковёр из джунглей вокруг, каждый вечер поглощающих угасающее солнце, на яркие звёзды ночного неба, мечтая когда-нибудь оторваться от земли и воспарять над этой непередаваемой прелестью.

– Я так соскучилась по тебе! – Габриэлла не отлипала ни на секунду, несмотря на то, что земля ещё совсем не остыла, и было, мягко говоря, душновато.

– Да!?! А я думал тебе вовсе не до скуки…

– Это ты о чём? – она вопросительно посмотрела, наконец-то подняв голову с моего плеча.

– Ну брось! Уже весь город догадывается о твоих «сугубо рабочих» связях с Жерарду. Ты, даже не скрываясь от людских глаз заходишь к нему домой и запросто уезжаешь с ним в его порой недельные командировки и, не смотря на это, всё ещё полагаешь, что ваши не рабочие отношения остаются в тайне?..

Её реакция на слова бывшего парня (хотя официально мы так и не расстались), которого она сейчас безудержно хотела каждой клеточкой своего тела была просто изумительной, то есть она вообще не последовала. Будто я и не сказал ничего разоблачительного, ничего того, что может стать между нами сейчас. Это было дерзновением, которое меня сначала глубоко изумило, но и мгновенно, на столько же глубоко симпатизировало. Она всё тем же вожделенным взглядом смотрела на меня с расстояния 20-ти сантиметров (может даже меньше) и тем же сладеньким голосом продолжала:

– Жерарду мой непосредственный начальник. Я его личный секретарь и всегда должна быть с ним. Ну, разумеется, он часто просит меня помочь в том, что официально в мою должность не входит, и я не могу отказать ему по ряду объективных причин. Это объясняет то, что я бываю у него дома. Но… если на чистоту, то слухи о нас вполне оправданы. Он зрелый обаятельный и очень сексуальный мужчина, только ты совсем другое, – она уже дышала мне в ухо, немного постанывая, – Ты тот, кто заставляет меня трепетать одним только взглядом, а от первого же прикосновения я теку, как сжатый в сильной мужской руке тропический плод… а когда ты входишь в меня, поглощая в своих объятьях, я испытываю то, что не сравнится ни с каким оргазмом от Жерарду…

Признаться, если бы она, говоря это и одновременно запуская руку ко мне в шорты, не высвободила бы оттуда моего «Дружка», он бы просто их порвал.

Габриэлла, залазив на меня продолжала свой бронебойный лепет, но я его уже не слышал. Меня закрутило с головой в эту нереальную реальность. Я вообще забыл обо всём, о том, кто я и что я, где я и как я… Ощущения улётного блаженства поднимали меня, и я парил где-то между небом и землёй… Не знаю, где в этот момент находилась Габриэлла, стоная, наверное, на весь Басури. И, если бы она сейчас остановилась (что в принципе невозможно), думаю, я вряд ли бы приземлился, уж очень высоко я взлетел!..

      А вместе с нами летело и время. Вот уже над океаном стал появляться первый свет, а звёзды постепенно начинали сдавать в яркости, как воздух издалека прорезал гуд мотора. Это был катер, который каждый понедельник перед рассветом, с двухнедельным интервалом поставлял груз дону Франсишку. Груз сбрасывался километрах в двух от берега (он был упакован в пенопластовых ящиках, что позволяло ему оставаться на плаву) и подбирался людьми Тадеуша. Они подплывали только тогда, когда поставщики удалялись, видимо подстраховываясь, мало ли, кто мог оказаться на одной из лодок в случае спецоперации полиции (которой, естественно так никогда и не происходило).

Этот рассветный гуд, пробудивший меня от блаженства (Габриэлла вообще ничего, кроме того, что нам обалденно прекрасно не замечала), направил мою жизнь в кардинально иное русло…

Полторы недели спустя.

– Ну сколько можно обсасывать этот вопрос? На выходных, а точнее в субботу поедем к твоему дяде в Сан Луис и всё выясним. Там и сразу решится: да или нет!

От моих слов Лукаш заставил себя скрыть беспокойство, но всё равно волнение так и бегало по его коже, причём с того самого момента, как только я поделился своей идеей (прошло уже дней 10).

– Да, у дяди Альфреду всё и решится…

– Какого хера, Лукаш?! Ты троишь, как будто мы банк собрались выставить! Всё в порядке, братик. С организационной точки зрения дело плёвое, осталось выяснить у твоего дядьки про сбыт, и мы в шоколаде! Ну, разумеется, если со сбытом всё будет на мази. Мы уже мужики, братка, и не должны ссать перед серьёзными делами. Посмотри вон на Луиша с Алешандру, им что хрен, что редька, всё за халву катит! Да, пацаны!?!

– Вообще всё равно!!! – отозвался Луиш, удирающий от Алешандру. Сейчас они пытались стащить друг с друга шорты и у Шанди это почти получилось.

Они всегда страдают подобной ерундой, всё им надо то пивом пообливаться, то грязью покидаться, то пендалями обменяться… как Чук и Гек, честное слово. Вот и сейчас им неймётся, жара такая, хоть холодильник с собой тягай, а они бегают друг за другом по всей улице, как клоуны.

– А если так, между нами, Слав, ты всё это задумал, чтобы в конечном счёте дону Франсишку насолить?.. – Лукаш всё время сидел на корточках и пялился в какую-то даль, которую нашёл на деревянном полу беседки, а с этим вопросом поднял свою кучерявую голову и посмотрел мне в глаза.

– За что, дубина? За какой фиг мне ему солить? Приходит катер неизвестно откуда к нашим берегам и сбрасывает почти золотые коробки, затем уходит восвояси, а они дрейфуют там одинёшеньки около получаса и всё ждут: «Когда же за нами кто-нибудь прибудет?..». Да нам тут сам Бог велит взять катер семьи Луиша, намотать на мотор мокрое одеяло и без шума, что есть дури, мчать за грузом. У нас на это не меньше пятнадцати минут есть, которых нам хватит с головой, чтобы появиться и исчезнуть незамеченными. И, если бы груз приходил хоть для самого губернатора, я всё равно считал бы нашим долгом его увести, потому, что в этом нам ничего не мешает!

– Ну в общем-то да…

– Слава тебе, Господи! Прозрел, наконец!

– Ты прав во всём, только почему ты забываешь о доне Франсишку? Он ведь этого просто так не оставит, а о его методах наказывать ты прекрасно знаешь.

– Дон Франсишку!?! А пошёл он на хрен! Он больше десяти лет благополучно и без эксцессов занимается незаконным ввозом и сбытом, так что наверняка он совсем расслабился и напрочь потерял бдительность. Вот и придётся ему тупо сидеть и офигевать в своём большом кресле от неслыханной дерзости неизвестных умельцев, а мы, тем временем расфасуем по карманам серьёзную сумму денег! Как тебе такое, братик!?!

Чрезмерная неуверенность Лукаша всё же сдалась, его насупленные брови, наконец-то встали на свои места и недовольную, секунду назад физиономию украсила лёгкая улыбка. Он вдруг встал, выпрямился, согласительно посмотрел на меня и хлопнув по плечу добавил:

– Точно, братик, мы можем всё сделать, это действительно реально, как ты говоришь и если дядя Альфреду скажет нам – ДА! – значит в натуре сам Бог велел!

– Аминь!!!

Мы даже чуть было не обнялись на волне согласия, как вдруг нас беспардонно остановил сигнал автомобиля и звонкие бабские выкрики из него:

– Эй, вы чего тут скачите, как козлы!?! Хотите, чтобы я вас на капоте покатала?? Ну чего вылупились? Прочь с дороги!

Парни сначала опешили, но развеселившийся Луиш мигом пришёл в себя и с присущим ему задорным взглядом быстренько подскочил к возмущённой тёлке, высунувшейся из окна своего спорт купе, а помутневший от грубого наезда Алешандру так и остался посреди улицы, пялясь на дивную тачку…

– О-о, донна… вы так прекрасны в гневе, но я уверен, что улыбка вам больше к лицу! – он пригнулся и приподнял кепку, с большим интересом заглядывая в салон.

А дамочка тем временем выдохнула пар от неожиданного комплемента и спустила указательным пальчиком, увешанным золотыми побрякушками солнечные очки на середину носика, немного приоткрыла ротик и изучающе посмотрела на Луиша. Сам он застыл в полусогнутом состоянии, рассматривая салон её тачки.

– Отлично, мальчик, десять баллов! – она щёлкнула пальчиками, пытаясь привлечь внимание смелого юнца, – А теперь убери, пожалуйста, своего друга с дороги, иначе я его перееду! – и вот её пальчик выгнулся по направлению к Алешандру.

– Слышь, Алешандру, тебе жить не надоело!?! А то оставайся там, где стоишь! – не смог не воспользоваться моментом Луиш.

– Да тачка клевая, не налюбуюсь никак!!! – сказал Алешандру, отходя на тротуар. – А что это за марка?.. – прикрикнул он уже дамочке.

Но она более ничего не сказала, лишь нажала на стеклоподъёмник и педаль газа. И вот уже просвистела мимо нас с Лукашем.

– Эй, так что за тачка? Вы видели, пацаны? – не унимался он.

– А сам-то чего не посмотрел? На значке ведь написано по любому! Вы видели, парни, как я с ней!?! – похоже, Луиш был очень собой доволен.

– Да видели, видели! Молодец! А кто это вообще? – Лукаш спросил у Луиша, но посмотрел почему-то на меня.

– Ты мне что ли? Да я её толком и не рассмотрел из-за глухой тонировки, но, думаю это та самая крутая тётка из Сан Луиса, которая вот-вот откроет у нас элитную развлекаловку! А на счёт тачки – мне кажется, нет, я уверен, что это Aston Martin, слышал, Шанди!?!

– Слышал!.. ни хрена себе… я такую даже по телеку не видел! Интересно, сколько же она стоит?.. – он всё никак не мог отвести глаз от умчавшей с визгом вверх по улице машины.

– Я обязательно спрошу у неё об этом, когда она даст мне покататься!!! Я её зацепил только что! Да вы ведь сами всё видели!

– А чего же она сразу тебя с собой не взяла!?! Прыгнул бы к ней в тачку, пока я ей путь загораживал!

– Так, она по делам просто ехала. Вон! Вон смотри, куда причалила, прямо к дому Франсишку Тадеуша! – в голосе Луиша появилась звучная уверенность в том, что он самооправдался.

– Точно, Лукаш, смотри, значит это та самая дама, в чей VIP клуб ты собрался захаживать! Так, что деньги и не малые нам сейчас ой как нужны! – я хлопнул его по плечу, а он в ответ приобнял меня и выдал умное выражение:

– Братик, да никто и не сомневался в том, что ты гений! А теперь, пойдёмте на речку и как можно глубже в лес, чтобы поменьше народу мелькало.

– Точно, пойдёмте! Сниму, наконец, шорты, чтобы Алешандру до них больше не домогался!

Мы громко засмеялись и сразу же тронулись в сторону леса. У каждого из нас присутствовала голливудская улыбка, но, правда каждый был доволен по-своему: Лукаш тем, что после того, как у нас выгорит прибыльное дело (в чём я его окончательно убедил), мы сможем посещать элитный клуб вместе с верхушкой нашего общества, а это для него было очень важно; Луиш тем, что, как ему показалось, он сумел одной фразой покорить крутую тёлку и я даже не ошибусь в предположении, что мысленно он уже гоняет на её Aston-e, а она сидит рядом и умоляет его ехать помедленнее; Алешандру, пытаясь прикинуть, сколько стоит эта тачка, представляет себе, как угонит такую же где-нибудь в Рио, приедет в наш городок и будет здесь рассекать, как настоящий крутой парень. Я же смотрел на всё сквозь свою призму, обобщая в ней чаяния каждого из нас, а именно – предвкушал плод нашего скорейшего успеха в опасном деле, чувство превосходности над другими, покупку прав и классной машины и, конечно же, я собирался мчаться на ней в сторону Рио вместе с самой красивой девушкой на свете, то есть с Джессикой!

Проходя мимо последний магазин, я вдруг приостановился и, бросив взгляд в его сторону, предложил:

– Кстати, пацаны, почему это мы до сих пор не отметили успешную сдачу наших выпускных экзаменов? – этим я намекнул на какое-нибудь спиртное, которое бы сопровождало нас в лесу.

– Да рано ещё, вот завтра последний сдадим и отметим с огоньком! – Луиш как всегда всё воспринимает в крайностях.

– С большим огоньком! Нет! Даже с огромным! – его поддержал Алешандру.

– А давайте сначала в субботу поговорим с моим дядей и после этого у нас уже будет, как минимум две причины отжечь по полной! Там, в Сан Луисе и загуляем, а!?! Что скажете?

– Круто!!!

– Круто!!! – в один голос закричали «полу – братья».

– А откуда у нас столько денег, чтобы в Сан Луисе загулять? – кажется, мне не понравилось, что никто не понял моего актуального намёка.

– Довольные родители, от того, что мы, несмотря ни на что успешно закончили школу, пойдут на многое, что бы наш выпускной удался и денежек под их хорошее настроение можно вытянуть не мало! Хватит и на Сан Луис!

– Точно!!!

– Точно!!! – «ну кто бы сомневался в том, что они сейчас это проорут!» (мои мысли)

– Эх… скорее бы обрести финансовую независимость… – я сказал это, как будто сам себе, но опять же таки с намёком на предстоящее дело, что бы особо не расслаблялись.

Нельзя, конечно сказать, что мы отважились на какое-то большое, хитрое и проблематичное ограбление в стиле «друзей Оушена», но одно можно подчеркнуть наверняка: проблем даже такое дело нам сулило не малых. Вернее будет сказать, что мы решились на реальный риск, который помог бы нам вляпаться по уши не известно во что. Хотя, как это неизвестно. Всё вполне предельно ясно. Друзья Оушена рисковали лишь своей свободой, за гораздо, большую сумму, а нам, в хреновом случае сулил острый тесак лютого пса дона или его горячая пуля. Да ещё и не известно, как всё это может отразиться на наших семьях, поскольку Бразилия – страна не совсем правовая. Только вот, не смотря не на что, нас пьянила и манила та неизвестная финансовая независимость, могущая решить все наши, представляемые в этом возрасте проблемы.

Палящий зной сопровождал нас до самого леса. От яркого солнца всё вокруг принимало блестяще белый оттенок, а мы, казалось, вот-вот расплавимся и, испарившись, растворимся в окружающей стопроцентной влажности. «Скорее бы уже в лес зайти…» – вероятно думал каждый из нас. И вот, нам осталось совсем немного, лишь обогнуть фабрику семьи Джессики, и мы окажемся в прохладной (относительно) тени, нас укроют от палящего солнца ветвистые пальмы, окутанные лианами и прочая экзотика. А от речки будет навивать лёгкой прохладой и жизнь сразу покажется слаще…

– Кстати, пацаны! – наше вынужденное зноем молчание прервал Луиш, – Никто не знает, что там на фабрике за ерунда произошла? Почему её закрыли?

– Да вроде в бухгалтерии много косяков обнаружили, и вообще… – сказал, что знал Алешандру.

– Ну да, только косяков на всех предприятиях хватает, в нашей стране по-другому никак. Что-то в этой истории не чисто… – заключил Лукаш.

И только я мог наверняка догадываться об истинных причинах закрытия фабрики. В то прекрасное воскресенье, когда мы с Джессикой мило пообщались и я проводил её к дому Тадеуша, у неё было какое-то нехорошее предчувствие. Женские сердца никогда не ошибаются в этом отношении. Вероятно, за обедом у них случилась какая-то ссора или что-нибудь ещё, не менее неприятное. Она тогда обещала сходить со мной на речку. Да и вообще, в её взгляде легко просматривалась симпатия ко мне и полное отчуждение по отношению к Эдуарду. Оттого у меня родились уверенные основания рассчитывать не только на дружеский поход к реке, но на нечто большее… искринка, пробежавшая между нами в то утро, могла легко разжечь пылающий огонь и, её двухнедельного пребывания в городке вполне бы хватило для развития наших отношений. Но она исчезла, а я места себе не находил, ожидая обещанного звонка. Караулил её около дома, искал среди подруг, с которыми она общается, но всё тщетно. Лишь через несколько дней я узнал о том, что она уехала в Рио на следующее утро, а Эдуарду в тот же самый вечер. А ещё через день закрыли фабрику её отца и в этой череде событий не могла не прослеживаться взаимосвязь. Тем более, воскресным вечером, когда я выискивал Джессику в окнах её спальни, забравшись на их забор, с перекрёстка вырулил Жерарду и поехал в сторону дома Тадеуша, а через день он возглавил проверку на фабрике, с последующим её закрытием. Вполне очевидно, что команду для закрытия дал дон Франсишку. Я прекрасно это понимал, но парням ничего объяснять не стал, чтобы у них не было повода для беспокойства из-за моей навязчивой идеи по имени ДЖЕССИКА.

На речке в этот день мы пробыли до самого вечера, парни не раз пожалели о том, что у нас не оказалось с собой даже прохладного пива, а я, пользуясь случаем, не раз укорил их в невнимательности по отношению к моим словам, что, конечно же в целом было не справедливо, просто мне было необходимо периодически обращать огромное внимание на подобные мелочи для профилактики отношений. После подобных акцентов они ловили, глотали и тщательно переваривали каждое моё слово. Это было жизненно важно, особенно накануне нашего большого дела, ибо только я (в чём я несомненно был уверен), объективно и взвешенно оценивал ситуацию, видя в ней все нюансы, правильные ходы и выходы. Да и вообще, в нашей крепкой компании я был «генератором идей», полу – братья слишком отважные и беспечные в любых ситуациях, правильнее даже будет сказать – безбашенные, а Лукаш слишком осторожный, весь такой из серии «семь раз примерь, один раз отрежь». Но вместе – мы сила, ум, отвага, неуклонность, решительность, бдительность и всё в одном лице (точнее в четырёх лицах)!

Вечером мы все разошлись по домам, готовиться к последнему экзамену, но я никак не мог сосредоточиться на предмете, с нетерпением ожидая субботы. Не мог толком ни о чём думать, кроме наших переговоров с Альфреду, ещё и ещё раз обдумывая каждое слово, уже примерно составленного мной будущего диалога.

Альфреду, сам по себе, человек умный, добрый и отзывчивый. Он очень любит своего племянника, то есть Лукаша, уважает его друзей, то есть нас, но самое главное – он успешный предприниматель, с хорошими спекулятивными задатками. У него три магазина разного коммерческого направления, два из которых в центре города (Сан Луиса), а один в районе, где он проживает (не менее престижном); три красивых дочери (одна лучше другой); прекрасная жена и шикарный трёхэтажный дом. Занимается Альфреду дорогими, фирменными шмотками (большой бутик в центре), продуктами и товарами повседневного спроса (магаз в его районе) и дорогими, крепкими спиртными напитками, настоящими кубинскими сигарами, табаком, кальянами и прочими расслабляющими, ободряющими и вдохновляющими средствами (в основном нелегально завезёнными в страну). Постоянно посещает модельные показы в Рио и Сан Пауло, иногда летает за этим в Нью-Йорк, если там состоится нечто грандиозное, спонсирует подобные мероприятия в Сан Луисе, тем самым продвигая моду в «свои» массы, стимулирующую успех его предпринимательства, появляется в серьёзных клубах города и т.д. Его дочери, соответственно, одни из главных модниц городского бомонда, а он – узнаваемый во влиятельных кругах человек. Именно Альфреду, по моей задумке должен был нам помочь со сбытом экспроприированного у Тадеуша нелегального товара. Только как нам, зелёным подросткам, завести с ним разговор на подобную тему, да и куда он в итоге выведет, я предполагал смутно. Вопрос: «как нам обставить эту авантюру, чтобы он не только не отругал нас, но и с удовольствием подписался?» – не покидал моей головы ни на секунду все эти дни. А чего мне стоило уболтать Лукаша подойти с этим «абсурдом» к его дяде… лишь предвкушение «награды победителю» заставляло меня, а через меня и моих друзей пойти на этот шаг.

ГЛАВА 6 Суббота.

Напряжение от последнего выпускного экзамена давно прошло и мы уже мчались на всех парусах, которые только были у внедорожника Лукаша в сторону Сан Луиса по второстепенному шоссе. В машине орала ритмичная бразильская музыка, которая непрерывно боролась за шумовое пространство с бушующим в салоне ветром, врывающимся через четыре открытых настежь окна. Луиш с Алешандру как-то ещё умудрялись о чём-то переговариваться на заднем сидении. Их задорный ржачь, вызванный взаимным сиськовёртом с завидной периодичностью пробивался на передние сидения просторного Шевроле и тем самым заставлял нас с Лукашем обратить на них внимание. Мы смотрели на них в широкое зеркало заднего вида, а иногда, когда смех был особенно диким, даже оборачивались, но, чтобы там у них не происходило в данный момент, мы на это никак не реагировали. Ещё бы… мы были загружены по полной предстоящими «деловыми» переговорами. Признаться, я немного мондражировал от волнения, а Лукаш и вовсе был озадачен. Ведь это именно к его дяде мы подойдём минут эдак, через пятнадцать с просьбой о соучастии в криминальном деле; да и к тому же он внимательно управлял автомобилем на большой скорости. Чем ближе мы подъезжали к городу, тем ближе сдвигались его густые брови, тем серьёзней становилось выражение его лица и растеряннее взгляд. Когда мы въехали в Сан Луис, от него и вовсе стало разноситься по всему салону огромное желание просто развернуться обратно и жать, что есть силы на педаль газа.

Завидев дезертирское настроение, я автоматически принял меры – подняв своё окно и приглушив музыку, спокойным тоном обратился к Лукашу:

– Да ладно тебе, не дрейфь! Я отведу Альфреду в сторону и поговорю с ним от своего имени и, если вдруг он воспримет моё предложение в штыки, то твой косяк по любому переполовинется.

– Ну, уж нет, братик! Спасибо тебе, конечно, за заботу, но только мы все в деле и вместе за всё должны отвечать…

– Так я же не против! Ты всё правильно говоришь! Только в этом случае я понимаю, что тебе будет очень стрёмно и…

– Я говорю о всех случаях. Абсолютно! – Лукаш грубо меня перебил, что практически никогда не происходило.

– Ну хорошо, хорошо! Так, в натуре и должно быть… всё верно! Тогда расслабься и не ёрзай, а то у тебя лицо, как у девки, которая очень боится потерять девственность, но при этом понимает, что вот-вот её лишится, – теперь прикрикнул я, после чего он вдруг очнулся и посмотрел на меня с таким видом, будто никакого отношения не имеет к тому пацану, который только что меня перебил. Затем он мгновенно принял свой обычный вид и с извинениями в голосе промолвил:

– Да, братик! Не пойму, что со мной. Что-то я совсем разволновался, действительно, как девчонка! Всё нормально будет, вот увидишь! – теперь он непринуждённо засмеялся и хлопнул меня по плечу.

– Вот! Теперь я узнаю старого доброго Лукаша! – я тоже с облегчением засмеялся, ответив ему таким же хлопком, а затем довольный повернулся к пацанам на заднее сидение.

Но, ни Луиш, ни Алешандру не поддержали нашего дружественного смеха. Они были очень удивлены тем, что между мной и Лукашем произошёл диалог в подобном тоне, да ещё и в такой момент, полный предвкушением риска, что само по себе должно ещё более сплотить и без того друзей «не разлей вода». Тогда я впервые увидел в их всегда беззаботных задорных взглядах серьёзную составляющую. Подобного нельзя было наблюдать даже в драке, когда наша толпа была значительно меньше толпы противников.

Мы все молча переглянулись и не разговаривали уже ни о чём вплоть до самого дома дяди Альфреду. Каждый думал о своём, но ни в ком уже не мелькало и доли сомнения в том, что «деловые переговоры» с Альфреду сейчас состоятся.


К высокому, светло-жёлтому трёхэтажному дому, оплетённому густыми лианами по самый верх крыши с солнечной стороны, который располагался в одном из кварталов французской колониальной постройки 17-го столетия, с визгом подскочил белый внедорожник, но пассажиры напротив, не торопились его покидать. После недолгого молчания:

– Ну что, парни, пойдёмте, раз приехали! – сказал Луиш и первым выскочил из машины.

Следом за ним отправился Алешандру, а мы с Лукашем задержались ещё секунд на пять, снова молча обкидались взглядами, словно ободряя друг друга.

– Ну что вы там застряли, девочки!?! – заорал Алешандру.

«Да, действительно, что это мы?..» – мелькнуло у меня в голове. Я потянулся к ручке и вот, дверь тихим щелчком отварилась. Подавшись всем телом за своей ногой, уже твёрдо стоящей на горячей тротуарной плитке, я вновь обернулся к Лукашу и мотнул головой в сторону шикарного дома, возвышающего перед нами, что означало: «Пошли, брат!».

Лукаш также молча, но с большей уверенностью покинул автомобиль и вот, мы уже топчемся на крыльце перед широкой дубовой входной дверью, никак не решаясь позвонить в домофон. Неожиданно для всех нас из домофона послышался приветливый голос дяди Альфреду, хотя мы даже в него ещё не позвонили:

– Заходите уже! Чего мнётесь там!?! – и тут же домофон издал звук, говорящий, что двери пред нами открыты.

Нам ничего не оставалось делать, кроме как войти. В конце концов, для этого мы сюда и приехали, не на улице же нам с ним разговаривать.

Переступив порог, мы оказались в просторном зале, в своём великолепии, больше походившем на натуральное миниатюрное фойе театра португало-испанской культуры. Потолок по периметру и плавно поворачивающую широкую лестницу на второй этаж держали белые колоннады, увенчанные зелёными лавровыми венцами, с золотыми вкраплениями и пурпурными шторами, свисающими с потолка до середины колонн. Потолок был расписан бело-голубым цветом неким чудным способом, который сотворял иллюзию свода, хотя тот на самом деле был прямым. Посередине зала располагался круглый мраморный стол, украшенный в тех же тонах, что и колоннада со шторами. На столе стояла большая античная ваза с плотным букетом разноцветных декоративных цветов. Почти всю площадь стены слева занимала мозаика, с изображением первых колонистов, только что ступивших на бразильский берег, а откуда-то со второго этажа доносилась мелодия лунной сонаты Бетховена, воспроизводимой, вероятно, одной из его дочерей на рояле.

Подобная обстановка реально отвлекает от всякого волнения и прочих дурных мыслей, только никак не настраивает на серьёзный разговор, типа нашего, но надо отдать ей должное за то, что она хотя бы умиротворяет наше беспокойство.

Я уже не раз бывал в этом доме, и, всякий раз следующего пребывания здесь вновь и вновь рождает во мне чувство восхищения увиденным. Нельзя сказать, что и парни остаются равнодушны. Даже Лукаш, который, разумеется, бывал тут почаще нашего, с живым интересом каждый раз осматривает этот декор, мебель и орнамент.

– Лукаш, – добродушно потянул Альфреду, приветственно разводя руки для объятий, – мой дорогой племянник! Здравствуй! – он подошёл и крепко обнял его.

– Привет, дядя! – Лукаш тоже растаял в родственных чувствах.

– И вы здравствуйте, ребята! – пообнимавшись со своим племянником он, с радостной улыбкой, идущей от самого сердца, подошёл и обнял каждого из нас.

– Очень рад вашему приезду! Наконец-то ты с друзьями решил посетить нас! Маленький был, уезжать от нас не хотел, а как подрос, так не заманить!

– Ну дядя! Я же учебный год в колледже заканчивал, не мог занятия пропускать.

– Знаю, знаю! Кстати, чему это я обязан столь неожиданным, но очень приятным визитом?! Хотя нет, не говори! Дай угадаю! Сегодня твои друзья официально закончили школу, сдав последний выпускной экзамен, а ты – второй учебный год и вы лично приехали мне об этом похвастать, ведь так!?!

«Не угадал!» – тут же подумал я.

– И это тоже!

– О-о! значит, есть что-то ещё! – Альфреду загадочно улыбаясь потёр свою небольшую, аккуратно стриженную бороду-эспаньолку, а затем добавил, указывая рукой на огромный диван, покрытый белым бархатом, – Располагайтесь поудобнее! Сейчас я позову всех (он имел в виду жену и дочерей) и распоряжусь прислуге принести вам чего-нибудь прохладительного!

Он удалился, а вскоре появилась полненькая чернокожая служанка с несколькими прозрачными кувшинами на подносе, наполненными разными свежевыжатыми соками и ведёрком со льдом, окружённым высокими, кристально чистыми стаканами. Следом появилась Изабелла (старшая дочь) с Алисиньей (младшая), немного погодя умолкла лунная соната и по лестнице спустилась Джулия. Все девочки были одеты в лёгкие платьица от кутюр, подчёркивающие прелести женского тела.

– Привет, мальчики! – звенели они наперебой, с искренним огоньком в глазках.

Эти прекрасные, ухоженные девицы вызвали в нашей компании оживление, но не успели мы «как следует» с ними поздороваться, как в зал вошёл Альфреду с женой и литровой бутылкой дорогого коньяку.

Сеньора Мария (жена Альфреду) торопливо цокала шпильками, одетая в строгое обтягивающее платье, словно вышла на встречу компаньонов и не видела виски в руке мужа, идущего немного позади. С расстояния нескольких метров она добропорядочно нас поприветствовала и, подойдя к дивану, наклонилась к Лукашу, а затем и к каждому из нас, чтобы чмокнуть в щёчку (Лукашу досталось в губы).

«Лучше бы девочки так поздоровались!.. и когда только успела нарядиться?.. наверное, собралась куда-то!». В своём предположении я, как выяснилось немного погодя, не ошибся.

– Поздравляю вас, ребята, с успешным окончанием школы! – так она продолжила своё приветствие, – Меня радует то, что вы так старательны в учёбе и понимаете, как это важно для вашего будущего! Вы умные мальчики и если продолжите в том же духе, то сумеете многого достичь в этой жизни. Того, кто не ленится в своих делах, чем бы он ни занимался, обязательно ждёт успех. Когда человек серьёзно и ответственно подходит к делам, перед ним всегда распахиваются любые двери, а это залог счастливой и успешной жизни. Жить в таком доме (она незначительно развела руками, как бы охватывая всё окружающее пространство) полноценной семьёй это большое счастье, которое достигается именно тем путём, коим вы сейчас идёте. Так что вперёд, мальчики, прокладывайте себе дорогу к счастью! – сеньора сделала небольшой вдох, окончив напутственно приветственную речь, взглянула на наручные часы, что-то быстренько сообразила и продолжила, – К сожалению, мне сейчас нужно бежать навстречу, и я не смогу составить вам компанию, но завтра в восемь вечера жду вас всех с родителями у себя, чтобы отметить ваше вступление во взрослую жизнь в приличном ресторане! Как вы знаете, Джулия ваша ровесница (это касалось всех, кроме Лукаша) и она сегодня тоже блестяще окончила свою школу (престижная школа, нужно заметить), так что у нас с вами общая радость! Завтра ждём! – теперь, окончательно завершив монолог, она развернулась по направлению к столовой (там у них был выход в гараж) и вдруг, неожиданно для себя наткнулась на пузырь в руках Альфреду.

– Дорогой, ты что, собрался наливать спиртное детям?.. – в её голосе вместе с удивлением прозвучал какой-то ужас.

– Мария, ну ведь именно сегодня три этих удальца стали взрослыми, а Лукаш у нас и вовсе – здоровяк! – он завлекающе улыбнулся и немного поиграл глазами, пытаясь увести в сторону бдительность супруги, но её реакция не переключись моментально, как планировалось.

– Альфреду, (голос уже поменялся) ты всерьёз собрался налить ребятам коньяк?!? – её симпатичное личико немного вытянулось.

– Ну, что ты, любимая!?! Это только для меня! Разве ты видишь здесь где-нибудь бокалы?..

Сеньора радушно ухмыльнулась, и её ослепительная улыбка больше не выражала недовольство:

– Опять собрался пить из горла!?!

– Да! Это же моя слабость!

Они обменялись взаимно любящими взглядами, нежно обнялись, поцеловались, обменялись ещё парочкой любезных фраз и она, вся такая счастливая по цокала в столовую. А мы с умилением смотрели на них. Приятная картина, должен признаться. Сеньор Альфреду вообще примерный семьянин/отец/муж и очень дипломатичный человек. Он легко и не принуждённо находит подход к людям, что напрямую способствует его успеху в делах и личной жизни. У таких людей, как он, многому можно и нужно учиться.

Как только за окномпослышался легкий шлейф колёс Мерседеса сеньоры Марии, (без пробуксовок она не могла трогаться) Альфреду не замедлил вежливо скомандовать:

– Джулия, принеси, пожалуйста, пять бокалов под коньяк!

– Папа!?! – она тоже удивилась, но только без возмущения.

Не знаю, что её больше удивило: то ли тот факт, что отец провёл мать, то ли то, что попросил всего лишь пять бокалов, но она мигом подскочила с кресла и живенько, словно нимфа понеслась за бокалами. Остальные девочки сидели на своих местах, одна в кресле напротив, другая у камина на мягком пуфике и соблазнительно улыбались, не произнося ни слова. Возможно, они тоже хотели опрокинуть с нами бокал – другой благородного напитка, но в присутствии отца могли рассчитывать лишь на освежающий сок, либо безалкогольный коктейль.

– Джулия, захвати мне, пожалуйста, стакан для сока! – звучно крикнула вдогонку сестре Изабелла, немного привстав с кресла.

– И мне! – добавила Алисинья.

Через пол минуты к нам вернулась Джулия с бокалами, а ещё через минуту чернокожая служанка с нарезанными и красиво разложенными на большом фарфоровом блюде различными фруктами. Её об этом никто не просил, она сам решила проявить инициативу, что пришлось очень кстати.

Сеньор Альфреду с удовольствием разлил коньяк по бокалам, заботливо расставленным Джулией по овальному стеклянному столику, напротив каждого из нас.

– Ну что же! Раз-два взяли!!! – вырвалось у Луиша вместе с необузданной радостью.

– Подожди, сынок, этот напиток нужно смаковать, закуривая настоящей кубинской сигарой! Жаль, конечно, что я просто не имею морального права угостить вас этим чудом… хотя… почему нет!?! – так умозаключив, Альфреду посмотрел на свою прислугу, ещё не успевшую раствориться. Она сразу же поняла этот взгляд и, не смотря на свою полноту, довольно таки шустро принесла коробочку из красного дерева с сигарами, пять пепельниц из тёмного стекла, зажигалку и ножнички для сигар.

– Вот! Теперь мы можем по-настоящему расслабиться и, ощущая превосходные вкусы, поговорить!.. Кстати, вы имели ещё какую-то цель в своём визите! Сейчас я вас внимательно выслушаю!!!

А мы сидели довольные, как слоны, раскуривали толстые сигары, глотали терпкий напиток, довольствовались присутствием прекрасных и, что немало важно, молчащих дам, так что никакие бредовые мысли не могли взбудоражить наши беспокойные умы в этой атмосфере. Да, подобная обстановка самая подходящая для серьёзных переговоров и деловые потомки латинян знают в этом толк.

Но, всё же после такого прямого намёка, мы немного заёрзали, быстренько переглянулись и я, поняв, что никто первым не откроет рта по нашему делу, начал разговор:

– Понимаете, сеньор Альфреду, у нас к вам есть серьёзный мужской разговор!

Теперь заинтригованно переглянулись девушки.

– Так-так! Очень интересно! – он, поглаживая бороду, оглядел своих дочерей, которые мигом поняли его молчаливую просьбу и неохотно зашевелились.

– Ну что же, хорошо, мужчины! – слово мужчины Изабелла особенно подчеркнула, – Раз уж у вас тут серьёзный разговор, то мы, пожалуй, пойдём, искупаемся в бассейне, а когда вы закончите, можете к нам присоединиться! Пошлите, сестрёнки!

– Ну вот, на самом интересном месте… – добавила Алисинья и, захватив свой сок, отправилась вслед за Изабеллой.

За ней, сопротивляясь вынужденной необходимости покинуть нашу компанию, встала Джулия и, удаляясь, обратилась к нам с многообещающей фразой:

– Надеюсь, вы тут не долго!..

– Пять минут! – деловито заулыбался ей Шанди.

И когда все девочки ушли я продолжил:

– Так вот! Нам с парнями недавно обломился приличный кусок от вкусного пирога… – я выдержал небольшую паузу, всё больше заинтересовывая Альфреду в предмете разговора и, кажется, у меня это неплохо получалось.

– Ну!?! И из чего же ваш пирог?..

– Да вот, примерно из этого же! – я охватил взглядом бутылку и выделяющую толстую струйку сизого дыма сигару.

Альфреду протянул задумчивый хмык и одарил меня недоумевающим взглядом.

Я всё продолжал, не теряя момента:

– И мы решили, что раз уж вы занимаетесь этим, то может быть вам будет интересно с нами по сотрудничать!?!

– Ты что же это всё серьёзно??? – теперь он оглядел нас всех, ожидая, что кто-нибудь засмеётся от моей шутки, но на его изумление этого не последовало, а даже наоборот, меня поддержал Лукаш твёрдым словом:

– Вполне!

Альфреду вновь задумался и схватился за бороду, всё ещё не верив в услышанное. Уж очень дико ему было выслушивать от юнцов подобного рода предложения о сотрудничестве.

– А откуда товар?

Лукаш вдруг растерянно посмотрел на меня, дав понять, что пока выходит из диалога.

– Дон Франсишку потерял…

– Ну да, откуда же ещё… – похоже, он уже начинал мне верить.

– Сеньор Альфреду, говорю вам сразу, потому, что это немаловажно, к нам случайно попал этот товар, но, если бы мы хоть на секунду сомневались в том, что на нас не могут пасть даже малейшее подозрение, то мы бы и пальцем к нему не коснулись! – по-моему, звучало убедительно.

– Значит, всё чисто!?!

– Абсолютно! Более того, за доставку тоже мы отвечаем! На нашей дороге почти никогда не бывает полицейских.

– Ну… о наличии полицейских на вашей дороге я легко могу выяснить, – он всё ещё задумчиво потирал свою бороду.

– Так значит, да!?! – выкрикнул вдруг Алешандру.

Альфреду допил со своего бокала, порядочно затянулся и, не спеша, выпуская дым изо рта, добавил:

– Да! меня заинтересовало ваше предложение, но нам следует быть очень осторожными. У меня-то крыша надёжная, а вот вам определённо есть чего опасаться. Ну, раз товар у вас, и вы до сих пор целы и невредимы, значит всё действительно чисто и можно работать!

О, какая прелесть! Нас троих (кроме Лукаша) накрыли непередаваемые ощущения. Мы подскочили с дивана и начали трепать друг друга за всё подряд, как дети, получившие долгожданное эскимо и только Лукаш с Альфреду остались на своих местах. Второй, потому, что подобные сделки он заключал уже тысячу раз, но был не на шутку ошарашен (по понятным причинам), а первый совсем загрузился. Товара ведь у нас ещё не было и, стало быть, всё ещё не на мази и риск нам предстоит огромный. Слава Богу, сеньор Альфреду не уловил его беспокойство, перебиваемое нашими радостными воплями, а то бы все переговоры коту под хвост.

– Хорошо, парни! Думаю, наш разговор состоялся! Теперь вы можете отправляться в бассейн, только скажите вот что: когда вы планируете осуществить поставку? – сейчас он уже говорил с нами, как со своими деловыми партнёрами и это меня очень заводило.

– В понедельник, ранним утром, дядя!

– Замечательно! Лукаш, тогда позвони мне завтра вечером, а я к тому времени узнаю о патруле на вашей дороге! Всё, ребята, отдыхайте!

И мы лихо помчались к бассейну, ведь там нас ждали прекрасные феи, как награда для «серьёзных» пацанов. Но, разумеется, воспользоваться этой вкусной наградой в полной мере мы никак не могли по целому ряду веских причин. Зато отлично по кайфовали в роскошной хате…

ГЛАВА 7 Воскресенье.

Как обычно, этот день начался для меня с пробуждения от напористых маминых слов типа: «Вставай! На рынок!..», с расшториванием настежь моих окон и нежных материнских потрёпов за щёки. В этот раз я не долго собирался, а даже напротив, встал бодреньким, быстро провёл утренние водные процедуры, оделся, выпил по пути во двор чей-то прохладный сок, стоящий в гостиной на столике и вдруг заметил отца с вопросительным взглядом.

– А, пап, это твой был сок!?! Доброе утро! Давай я на машине на рынок сгоняю, а!?! Где ключи?.. – тарахтел я, как «по коробке».

Отец, не говоря ни слова, но рассеяв вопросительный взгляд указал на наш лжекамин и лишь слегка потёр бровь.

– А! Вот же они! Зашибись! Тебе лично что-нибудь нужно купить? Или, может для машины? – продолжал я в том же духе.

– Да ничего не надо, езжай уже! Маминого списка, думаю, вполне достаточно… – он снова потёр бровь, только теперь вторую, но потом вслед всё же добавил, – заскочи в автосервис и договорись там о ТО.

– Хорошо! А разве сломалось что-то?

– Нет, мой юный автолюбитель, но периодически это нужно делать и без веской причины! Всё, давай!

– Ага!

Зайдя в гараж, я вежливо поздоровался с нашим старым добрым Ситроеном и незамедлительно соскочил из дома, даже не закрывая за собой ворот. Я почти всегда так делал, особенно когда мне едва удавалось выпросить у отца машину со словами: «Пап, ну я ненадолго!!!» и оставленные открытыми ворота как бы говорили о том же.

Солнце уже набирало свои обороты, но на узких улицах нашего городка всё ещё было довольно живо. Вокруг хватало как пешеходов, спешащих кто на рынок, кто с рынка, так и различных (в основном скудненьких) авто, из-за которых я никак не мог разогнаться как следует.

«Так, чего я туплю!?! Пора бы и музычку включить!» – несложное движение рукой, и, по салону раздались ритмичные звуки бодрящего клубнячка. Вот картина: по улице, то резко ускоряясь, то также резко притормаживая и объезжая прохожих/проезжающих, катит белый Ситроен (здесь машины в основном белого либо светлых цветов) с приспущенными на половину передними стёклами, а за рулём сидит такое же белое, только гораздо симпатичнее тело с чётко выраженными славянскими чертами, со стрижкой «полубокс», с солнечными очками стиля «унисекс» на носу, перекинутой через правое плечо бледно зелёной конопляной рубахой, наручными часами с чёрным ремешком на правой руке, которые частенько заставляют немного уклоняться от их солнечного зайчика.

«Ну что такое!? Десять утра, а уже духотой навивает…» – мне пришлось закрыть оба окна и включить кондиционер, который мигом устранил назревающий дискомфорт. «Вот блин! Я же хотел к Лукашу заехать… ладно на обратном пути заскочу!.. Ух ты!» – моё внимание привлекли две симпатичные попки, находящиеся на тротуаре у самого перекрёстка, – «Ах, так это же Аманда со своей сестрёнкой! Надо посигналить!».

Обе девушки обернулись на мой сигнал, но, к моему огромному удивлению ни одна из них не оказалась Амандой и даже её сестрой. Более того, это были вообще какие-то незнакомые мне особы (очень симпатичные, нужно заметить, по крайней мере, прямо вот так, в солнечных очках).

«Ну-ка, ну-ка! Рассмотрим вас поближе!» – разумеется, я сразу же пересёк условную встречную полосу и остановился рядом с ними, нажимая на стрелочку «вниз» клавиши стеклоподъёмника. Та, которую я принял за Аманду, была теперь в метре от меня. Она же, приподняв очки и немного наклонившись вперёд, широко улыбнулась, произнося:

– Привет!

– И вам добрый день, таинственные незнакомки! Вы здесь заблудились?!

– Нет! А ты!?!

– Да я вообще-то местный! – звучало немного горделиво.

– Какая прелесть! Я тебя поздравляю! – а вот это было с лёгкой насмешкой, после которой они переглянулись и звонко похихикали, что просто не могло меня не задеть, но я не подал виду, хотя и подумал: «Ах ты, сука!».

– А что привело вас в наш чудный край!?! – продолжил я, по-прежнему обходительно.

– Ищем принцев! – они вновь переглянулись, после чего опять раздались их хиханьки.

– Ну тогда вы по адресу! – взбодрился я и кивнул головой, указывая на заднее сидение, – Прыгайте, покажу вам местные ландшафты!

– Не, пожалуй, мы ещё поищем! – (стоит ли отмечать их смех).

«Детка, ты определённо нарываешься! Хочешь зверя во мне разбудить, чтобы я откликнулся на твой вызов и продемонстрировал вам все свои сногсшибательные способности?.. а, хотя… хрен с вами, у меня есть дела поважнее!».

– Хорошо, ищите! А я делами займусь!

– Удачи в делах, деловой! – вот это уже звучало вежливей и приятней.

– Ага! Счастливо! – и я, понтуясь, стартанул с визгом шин, как и должен был поступить парень в подобной ситуации.

«Ты посмотри на них! Принцев они ищут! Откуда нарисовались только!?! Ну, ладно, хороши, не спорю! Но ведь и мы не пальцем деланные. Попадитесь только нам сегодня вечером, мы вам покажем, кто тут настоящие принцы! Хотя нет! Сегодня не получится, ведь рано утром нас ждут великие дела! Мы теперь в натуре – деловые!!!» – так я сам себя не только успокоил, но и привёл в лёгкое самодовольство.

Что мы будем делать ранним утром было очевидно (для нас) и это заводило меня, возбуждало во мне мужские инстинкты, заставляло почувствовать себя не просто взрослее, а значимее и гораздо увереннее. Только вот куда девать себя до утра, я ума не мог приложить, потому, что весь мой мозг был занят предстоящим делом, всё же остальное будто проваливалось в глубокую пропасть.

«Так, ладно, сейчас я запасусь на рынке, потом заеду к Лукашу, сгоняем с ним в автосервис, покатаемся немного по трассе, затем оттранспортируем продукты и тачку домой, вытащим «полубратьев» и пойдём на речку… всё как обычно… а потом?.. опять туман… да хрен с ним, с этим «потом», главное вечером и ночью шарахаться у всех на глазах… короче, всё как обычно…».

      Непродолжительная, но довольно суетливая прогулка по рынку в полной мере отобразила мамин список в двух больших плетённых корзинах, которые я тягал уже с трудом. Осталось только купить пару литров оливкового масла, и дело сделано. Я повернул в последний ряд своего традиционного маршрута и тут же встал, как вкопанный. Метрах в семи от меня, за прилавком, о чём-то оживлённо болтала со своей матерью Габриэлла, импульсивно размахивая рукой. А вот в ручонке у неё был мобильник, аккуратный такой (насколько это было возможно в 2002 году). Да сотовые в нашем городке есть только у деловых людей, коих не так уж и много, но для простых граждан это из ряда вон. А тут у Габриэллы, да ещё и не размером с кирпич… ну дела.

«Так, повернуть быстренько назад, пока она меня не заметила? А то ведь сейчас пристанет – не отвяжешься! Ну а если увидит, что я на машине… вот тогда точно ни к Лукашу не заеду, и продукты неизвестно, когда домой попадут! Да и народу вокруг столько, ну её на фиг, от греха подальше!» – немного скукожившись, дабы совсем не отсвечивать, я повернул назад и спешно зашагал не поворачиваясь.

– Слав!!!

«Ипать!..»

– Слав, подожди! Ну ладненько, мам, я побежала! – и она в натуре побежала.

Теперь я стоял, втыкая – «как же сейчас отмазываться от неё??»

– Привет, мой сладкий! – сразу же последовали объятия с поцелуями, – Я так заболталась с мамой, что даже не заметила, как ты прошёл мимо! – опять объятья с поцелуями, – А ты то чего мимо?..

«Отлично! Она не спалила, что я от неё сваливал!»

– Дак, я не хотел мешать!..

– Глупенький! – вновь объятья и поцелуи, – Разве ты можешь мне помешать!?! – теперь потрёпы за щёки, – Ой, у тебя такие тяжёлые корзины, давай помогу! – она схватилась за ручку одной, по-прежнему держа телефон и тут, вдруг обратила на него внимание, – Смотри, что у меня есть!!!

– Да вижу! Я даже знаю откуда…

Она поспешила ко мне прижаться, типа успокаивая мои ревностные позывы: – Ну разумеется! Он считает, что я всегда должна находиться на связи! Давай я и тебе номер дам! Тоже сможешь мне звонить, когда захочешь! Есть куда записать? А, вот же! – Габриэлла выдернула, торчащий из нагрудного кармана моей рубахи мамин список, затем достала из своей сумочки авторучку и аккуратненько расписала в уголке листа свой номер, – Вот, держи, не потеряй! – и бережно вложила список обратно.

– Конечно, не потеряю! К тому же, у меня тоже скоро будет мобильник!

– Да!?! Как классно! Ты уже всё купил? Может, пойдём!?!

– Нет, не всё. Ещё оливковое масло нужно. Ну ладно, пошли, там по дороге купим!

– Она взялась за ручку корзины, имитируя помощь и мы тронулись, но тут же нас догнал крик её матери:

– Габриэлла! Сначала зайди к тёте!

– Ах!.. Да мам, хорошо! – её личико немного погрустнело, – Мне нужно тёте помочь сейчас…

– Ну, что же поделаешь!?! У меня вообще-то тоже дела!..

– Слушай! А давай мы с тобой после обеда на речке встретимся! На той нашей заводи, а!?! Я буду тебя там ждать в три часа! Не опаздывай! Всё, я побежала! – она интригующе поиграла взглядом, чмокнула меня в губы и поспешила назад к матери, не дожидаясь моего ответа.

«Вот и замечательно! и отмазываться не пришлось, и занятие до вечера нашлось! Весьма приятное занятие! Всё же хорошо, что я тебя сегодня встретил!» – вот с таким позитивом я пошёл к машине, по дороге купив масло.

«Так, к Лукашу я сейчас заезжать не буду, а то застряну там не знаю на сколько. Поеду–ка сразу в автосервис и немедля домой. Ворота ведь там ещё открыты… надо домой!» – опять включил кондиционер, музыку и дал газу, уже по пустеющей улице в сторону выезда из городка.

Разумеется, я не сразу заехал в автосервис, промчавшись мимо, потому, что я был бы не я, если бы хоть немножко не вжарил по трассе.

«Ладно, далеко не поеду, хватит! Поворачивай!» – скомандовал сам себе.

И вот я уже на обратном пути. Выжим педали в пол. Четвёртая передача… пятая… стрелка на 180… кайф!

«Но!.. что за херня??» – меня, как стоячего обошёл чёрный джип Гранд Чероки, тонированный в хлам и без номеров. «Это что за твою мать??? Наверное, серьёзные перцы. И хрена им у нас надо?.. может, за теми тёлками прикатили?.. Как-то, в последнее время в нашем городке много левых появилось… а хотя, это ведь даже нам на руку! Что бы ни произошло предстоящей ночью, подозрение сразу падёт на леваков! Лучше и не придумаешь! Права была сеньора Мария. Тому, кто серьёзно подходит к делам всегда улыбается удача, чем бы он ни занимался!»

Прошло несколько неприметных часов, за которые я успел отчитаться дома, рассказать парням, как нам сегодня прёт, благодаря куче подозрительных незнакомцев и ещё то, что я не иду сегодня с ними на речку. Конечно, последнее заявление их обрадовало гораздо меньше, чем первое, но они, как всегда отнеслись к этому с пониманием. И вот пришло время пробираться сквозь джунгли по узенькой тропке к нашей с Габриэллой небольшой, но очень уютной и красивой заводи, где она уже, по идее должна была меня ожидать. Естественно, путь мой был извилист и тернист, но зато в конце меня ждала награда, во много раз превосходящая все дорожные трудности. Наверняка Габриэлла приготовила мне какой-нибудь эротический танец в её потрясающем исполнении, от которого вскочит даже у столетнего дедушки! А в заключении сего ослепляющего разум представления последует улётный акт, как обычно вздымающий нас под самые небеса.

– Подожди, не делай этого… – раздался вдруг отчаянный женский крик с большой долей ужаса откуда-то сбоку из-за кустов.

– Заткнись, тварь, нет ни одной причины, для того, чтобы я тебя пожалел. Да и к тому же я всего лишь исполнитель, а твою судьбу уже решили твои партнёры, которые недавно очень из-за тебя пострадали.

– Да пойми же ты, я попала вместе со всеми и если они и впрямь считают, что я их подставила, то какой мне с этого прок, кроме внушительного убытка? Ведь я тоже потеряла весь бизнес, и даже в своём доме в Сан Луисе появиться не смею…

– Все загремели по полной, а ты не только на свободе, но ещё и в Басури шоколадно устроилась. И как же это так, прокурор тебя здесь не заметил??? – в строгом голосе этого мужика звучало небольшое сомнение, по поводу задуманного злодеяния, вероятно, всё же его разум реагировал на приводимые оправдательные аргументы и, тем не менее, он изо всех сил боролся с лучом здравого смысла, скорее всего потому, что был верным клиентом своего патрона.

– Меня всего лишь прикрыл Франсишку Тадеуш, вот почему я здесь устраиваюсь… – теперь её голос на все сто заполнил дикий ужас, как будто на лице у мужика написано, что все уговоры тщетны и её всё равно сейчас убьют.

– Не заговаривай мне зубы, лживая тварь! – свирепо заорал мужик, решивший таки не церемониться и тут же из-за кустов последовал хриплый женский визг.

Я стоял в конец оторопевший. Мурашки уже намотали по тридцать кругов, носясь по всему моему телу, а в голове молниеносно и беспорядочно мелькали противоположные мысли, блокируя одна другую. С одной стороны, я прекрасно понимал, что там сейчас происходит и что, если я не вмешаюсь сию же минуту, то он её задушит; но с другой – всё моё нутро охватил её жуткий пронизывающий визг, а тело сильная нервная дрожь, местами переходящая в лёгкие судороги. Казалось, даже кишечник уже сделал пару оборотов вокруг своей оси, а сердце билось не то в пятках, не то ещё дальше. И тем не менее просто без шума удалиться теперь, зная, что происходит в пяти метрах от меня, я совсем не мог.

«Пля, чем же я могу помочь??? Ни ствола, ни ножа, ни дубины… ещё хрен знает, что там за мужик… пришьёт обоих и приплыли… твоюжмать…!» – я уже чуть было не впал в отчаяние, как вдруг мечущимся взглядом наткнулся на «спасительное» брёвнышко длиною немногим больше метра, лежащее почти у меня под ногами. Не успев окончательно оцепенеть от осознания происходящего, я мигом подобрал бревно, зажмурился и тревожным кабанчиком метнулся сквозь кусты, отрешая себя мыслями: «Это не я! Это не со мной!..»

Оказавшись по насильственную сторону кустов, я не увидел картину, будоражащую своим видом такого уж потрясного ужаса, и живот моментально отпустило; но тем не менее было отвратительно: передо мной восставала массивная спина мужика, сидящего верхом на девушке, от которой были видны только судорожно барахтающиеся ножки, торчащие из-под его задницы, также, за поясом у него торчал серебристый пистолет. Обе его руки были крепко сведены на её шее, голова напряжённо опрокинута назад, будто он ей тоже упирался, дабы крепче её удушить. Она хрипела уже без визга и вообще без какого-либо голосового сопровождения и это указывало на ближайший конец… если бы не одно «но»!

С той же скоростью, с которой я ворвался в кусты, я подлетел к этой парочке и на отмах, что было дури шарахнул по его лысому затылку. Бревно переломилось на месте удара, щепки полетели в лицо девушке, этот громила рухнул на неё следом, а я, издав с ударом напряжённый стон, проскочил по инерции ещё несколько метров вперёд. Повернувшись назад я увидел выступающую на его затылке кровь, но судя по тому, что он пытался подняться, опершись на свои слонячьи руки, нам всё ещё грозила смертельная опасность. Ни секунды, не раздумывая я бросился на него как ошпаренный и стал долбить по башке остатком бревна. При всём этом меня переполняло странное ощущение, будто мне в спину приставили тот самый блестящий пистолет, и я дискомфортно чувствовал его в каждом позвонке, вплоть до самого затылка, и, при этом во мне поселилась кровавая мысль, что если я сейчас остановлюсь, то он непременно выстрелит, пуля пройдёт вдоль по всему каналу спинного мозга и в кульминации раскроит череп. То есть по ощущениям, остановиться сейчас было смерти подобно…

Не помню, сколько раз я ему треснул, только замер, с занесённым над собой паленом, я после того, как заметил, что эта баба немного шевельнулась под избиваемым мной верзилой. Это движение начало возвращать меня в сознание. Я импульсивно качнулся и, сделав шаг назад, тут же обратил внимание на самого себя. Дыхание моё было подобным дыханию атлета, только что пробежавшего тройную дозу кросса, в горле стоял вкус крови (надеюсь моей), лицо и спину покрывал холодный пот, а руки были бледные от перенапряжения и нервно подрагивали не останавливаясь. Зато «неведомые» силы убрали «невидимый» пистолет, а это означало лишь то, что теперь нам больше не грозит опасность и можно начинать разгребать ситуацию.

Затем девушка кашлянула. «Ах, да! надо же тебя вызволить из-под этого бугая. Сейчас, малышка, всё будет хорошо!». Я принялся стаскивать тяжёлое тело с этой бедняжки, а она, оказавшись почти освобождённой от «убийственного» груза сильно раскашлялась. Таким образом, из её организма выходило недавнее насилие, которое едва не лишило её жизни.

Её волнистые, каштановые волосы лежали на лице, шикарная светло голубая рубашка была сильно испачкана и расстегнута на груди (вернее просто отсутствовали пуговицы), а свободные строгие брюки, в стиле леди босс, порваны на бедре. Она выдернула из-под этой туши свои ножки (на одной из которых не было туфли) в тот момент, когда мне почти удалось полностью стащить с неё злодея; немного приподнялась и опершись на локоть правой руки продолжала откашливаться. Волосы по-прежнему свисали у неё по лицу и поэтому я до сих пор его не разглядел.

– Как ты?.. – может не совсем подходящая для этого момента фраза, но более я ничего не подобрал.

Девушка медленно подняла левую ладошку, как бы говоря этим: «Жива, но пока подожди с вопросами.»

«Ну оно и понятно. Такое пережила, вернее даже ещё не пережила. Вот ублюдок! Кстати, где твой ствол? Надо скорее его забрать, пока ты не очухался!» – чем я и занялся, пока дамочка приходила в себя.

Откашлявшись, она закинула назад волосы, открыв тем самым своё лицо, села на попку, немного согнув ноги в коленях и, наконец, посмотрела на своего спасителя, ещё несколько туманным взглядом. А я к этому времени уже стоял с пистолетом в руке и задумчиво пялился на этого жлоба: «Что же с тобой дальше делать?..». От мыслей меня отвлекло изменение её позы, похоже, она пришла в себя, только почему-то молчала.

– Всё нормально? – обратился я к ней и тут меня как водой окатило.

«Это же та самая тёлка из кабриолета Aston Martin! Ахринеть! Вот это номер…».

Вот и замкнулся круг: Дон Франсишку, на постой предпочитающий с размахом покутить в Сан Луисе, частенько посещал VIP салон этой леди из-за чего у него и произошли недавние скандалы с женой, здорово пошатнувшие их многолетние крепчайшие семейные узы. Донна Аурелия, морально не на шутку пострадав от измены, в отместку супругу, гульнула с главным прокурором штата, влюблённым в неё по самые уши. В их кратковременном, но очень эмоционально бурном романчике проскользнула её «невинная» просьба поломать этой сучке её «долго и счастливо», на что тот наверняка ответил: «Я сделаю всё, что ты пожелаешь, моя королева! Только прикажи!». И вот, прокурорский гнев обрушился на не вполне легальный бизнес этой курочки, зацепив при том всю её вотчину и, даже многих деловых партнёров, чему в свою очередь обрадовались и поддержали члены другого влиятельного круга, не мало поимевшие за счёт таких вот бабских разборок. Что же касается вот этой самой мадам, то её не закрыли лишь благодаря протекции дона, который сделал всё, чтобы её уберечь и даже не просто уберёг в своём городке, но и изрядно посуетился, чтобы она продолжила заниматься здесь своей самой любимой темой – VIP клуб для плотно набитых банкнотами кошельков. Только вот её бывшие партнёры не смогли до конца разобраться в ситуации, отчего и подписали ей смертный приговор.

– Сам то как думаешь? – Она смотрела на меня своими крупными ясными глазами, которые выражали искреннюю благодарность. Её европейское лицо уже почти приняло естественный оттенок, вокруг губ была смазана помада, а вокруг глаз тушь и тени. У основания шеи на плече висела порванная золотая цепочка, а на самой шее чётко выделялись следы удушения. Рубашка с оторванными пуговицами обнажала её тело почти до пупочка, так что у бирюзового лифчика из тоненькой кружевной (по-видимому, шёлковой) ткани имелась прекрасная возможность засветиться в полной красе. Тем не менее, весь её потрёпанный, даже можно сказать истерзанный вид нисколько не затмевал её обаяния и красоты. Она уже не была молодой девушкой. Судя по разумному взгляду, женственному облику и строгому одеянию ей смело можно было дать лет 27-28. Но очевидно, что даже в этом насильственном состоянии она легко может отрядить фору в привлекательности многим юным красавицам. Более того, в столь ужасной ситуации, когда у меня под ногами валялся огромный потенциальный убийца, сам я стоял с пистолетом в одной и окровавленным паленом в другой руке, а она сидела на земле с внешним видом «леди Бонд», в меня проникли её флюиды или что-то там ещё и возбудили во мне едва заметное, но всё же приятное, с трудом обуздываемое обстановкой желание её, как женщины. Будто я настоящее животное, а не цивилизованный человек, только что раскроивший злодейскую башню бревном.

– Здорово тебе досталось… – сопереживающе добавил я, не отрывая от неё взгляда.

– Да… я уже думала, что мне конец… это чудо, что ты оказался здесь! Откуда ты вообще взялся в этих глухих джунглях!?! – поразительно, но её голос звучал ровным спокойным и очень приятным тоном, как будто я в кафе к ней за столик подсел и спас от одиночества, а не от душегуба. С этим голосом ощущалась сумасшедшая сила воли, исходящая от неё, о которой я сам, будучи смелым парнем, частенько мечтаю. Её речь, заставляла меня почувствовать себя увереннее, и от этого я уравновешивался, окончательно теряя судорожную дрожь.

– Да не такие уж они и глухие. Прямо за этими вот кустами, например, есть тропинка, а там, неподалёку меня ждёт девушка. Вот к ней я и шёл, когда вы тут решили отношения выяснить! – надо же, я даже съюморил.

– А ты респектабельно смотришься в таком виде с такой амуницией! – она ответила тем же и начала вставать.

– Ты тоже! А с этим, что будем делать, не то ведь очнётся сейчас?

– А этого мы свяжем. Но не скоро он очнётся. Прилично ты его выключил. Сними с него ремень и достань ключи из кармана. Он машину вон там бросил, а меня подальше затащил, чтобы не сразу нашли.

Я не моментально принялся исполнять указ, немного подвисая от разносортных нервных импульсов, лихо разгулявшимся по всему моему телу, но глядя на то, как она стала высвобождать свой ремешок, взялся делать означенное.

Его ремнём мы крепко, как только могли, связали ему ноги, а её – скрутили за спиной руки.

– Что дальше?.. – вопрошающе взглянул я на неё, ожидая ответа типа: «Я сейчас позвоню тому-то, он приедет и всё уладит, а ты, мой спаситель, можешь не о чём более не беспокоиться!».

– Помоги мне дотащить его до машины. Закинем в багажник, и ты пойдёшь на свидание к своей девушке! Пожалуйста! – признаться, диковато было слышать от такой распрекрасной особы подобное. Но в этой, и без того невероятной ситуации меня уже ничто не поражало настолько, чтобы удивляться.

Мы взяли этого кабана за ноги и медленно (из-за его великой тяжести) поволокли в указанную «милой леди» сторону. Даже не стали переворачивать на спину, так что он пузом и мордой тащился по земле. Я думал, что мы тащим его так, из-за того, чтобы не возится с ним лишний раз и, дескать– пусть получает, скотина. А вот она так решила, для того (как потом выяснилось), чтобы не оставить на земле кровяной след с его башки (это надо же?? Её только что чуть не убили, а она сохранила холодный рассудок! Разве бывают такие девушки??). И несмотря на то, что в целом, благодаря моей подельнице, постанывающей от влачимой тяжести и всё ещё продолжающихся страданий, я чувствовал себя спокойно. В общем-то, я никак не мог поверить в то, что всё это происходит здесь, сейчас и со мной.

– Вон его машина! – вдруг облегчённо, но заметно уставши, крикнула она.

Я поднял голову и, увидев неподалёку тачку, сразу узнал в ней тот Гранд Чероки без номеров, что обогнал меня сегодня на дороге.

«Так вот он ты какой, северный олень! Довыёживался! Так вот теперь знай: кто к нам с чем, зачем – тот от того и того!» – таковой, азартной и циничной была затмевающая поверхность моих мыслей, а вот здравый смысл находился в глубоком афиге от происходящего. Когда бы я раньше мог предположить, вплоть до самых тех кустов, что попаду в такую, мягко говоря, передрягу(?), да я подобное только по телевизору видел. И вот, именно сейчас это происходит со мной: «Я звезда боевика, пля!» (вероятно эти мысли – есть побочное действие лёгкой пост шоковой истерики).

Мы подтащили этого здоровяка к багажнику и наконец-то бросили его ноги, что помогло нам вздохнуть с великим облегчением… волокли мы его метров 50, а то и больше, причём мордой по земле, а он не просто не пришёл в себя (чему я был неслыханно рад), но совсем даже не шевельнулся. «Может быть я перестарался с палкой?..» – от этих мыслей мелкая дрожь вновь начинала одолевать меня, постепенно поднимаясь вверх по телу. «Да нет, не может быть…» – старался блокировать их сразу.

Моё судорожное, едва заметное беспокойство моментально стало очевидным для милой спутницы. Она как будто проникла в мои мысли.

– Да жив он. Не беспокойся. Открой лучше машину!

– Сейчас! – я быстренько залез в карман, нащупал брелок, нажал на первую попавшуюся кнопку и вот: ПИК-ПИК, джип открыт.

– Отлично! – мадам отварила дверь багажника и, присев на бампер, опёрлась руками о колени и глубоко вздохнула, – Ну, последний рывок и для тебя всё закончится! Давай!

Едва мы принялись грузить это тело в машину, как сразу же столкнулись с большими трудностями. Хотя он и был в глубокой отключке, нам казалось, что он нарочно сопротивляется. Только мы с трудом закинем его ноги и принимаемся за туловище, так они обязательно съезжают в сторону или тупо опрокидываются. Да, ещё он заметно потяжелел. Увидя его сильно счёсанное лицо, я почувствовал тошнотворные позывы и тут же сделал вывод:

– Надо было его на спину всё же перевернуть перед транспортировкой…

– И он бы оставил длинный кровяной след, что нам совсем не к чему. Давай-ка лучше сильней поднатужимся и покончим с ним, наконец.

«Ага, сильней поднатужимся… ты хоть и сильна волей и духом, но всё же баба, да и я по дороге задолбался в корень. Вот у нас и не получается ни хрена. Впрочем, ты права! Надо в последний раз напыжиться, пока он не очнулся, не дай Бог».

Я крепко взял его за пояс штанов и ляжку, она кажется повторила за мной и с тугими голосовыми извержениями мы сделали приличный рывок, в результате которого его таз оказался на краю багажника. А дальше уже было недолгое дело техники и вот, здоровяк, здорово нас измучив, лежит в багажнике своего собственного Гранд Чероки.

– Ой! Слава Богу! – вздохнувши с ней в унисон с облегчением, я захлопнул багажник, а тёлка снова села наземь. Несколько секунд мы молча восстанавливали тяжёлое дыхание, затем она, неожиданно для меня спросила:

– Как тебя зовут?

– Святослав… здесь все называют меня Слав!

– Хорошо, Слав! Надеюсь ты осознаёшь какую роль сыграл в моей судьбе. Господь послал тебя ко мне и моя жизнь оказалась в твоих руках. Я умею быть хорошим другом и что бы у тебя теперь не случилось, знай, что у тебя есть я, и ты всегда можешь на меня рассчитывать в любой ситуации в любое время суток. Вероятно, ты уже слышал, что через пять дней открывается VIP клуб «Эммануэль», так вот, это мой клуб, там ты меня и найдёшь, когда захочешь. А обо всём этом лучше забудь и не рассказывай абсолютно никому, даже тем, кого считаешь своими друзьями. И пистолет тебе лучше отдать мне, – тут она протянула руку, ожидая исполнения своей последней просьбы, но я уже считал его своим и совсем не хотел его лишаться.

– Это мой трофей! Тебе тачка, мне плётка, договорились!?!

– Да причём здесь тачка, речь совсем о другом. Не нужен он тебе, ты не убийца. В тебе даже жестокости нет, вон, от поцарапанной рожи воротит. Ты храбрый и в своих делах справишься без него, а с ним в совсем другие залезешь, они тебе совсем не нужны. Отдай! – она продолжала протягивать руку, даже когда поднималась с земли, но только я к стволу будто прирос.

– Я его в бою добыл, пусть останется, как память о подвиге… – оставался неумолим.

– Хорошо! Будь по-твоему! Отдай хотя бы ключи! – она заулыбалась, а я с лёгким волнением взял её протянутую, нежненькую руку и аккуратно вложил в неё ключи.

– Спасибо! – добавила она и пошла к водительской двери, затем, уже залезая в салон, обернулась и слегка крикнула, – Меня Жули зовут! И ещё, на обратном пути захвати то бревно и выброси в речку! Пока!

И она дала по газам, а я остался стоять на том же месте, глядя ей в след. Почему-то, мне сразу же стало немного страшновато, куда-то стали улетучиваться уверенность и спокойствие. Наверное, они полетели за ней. «А как же я? Где мои собственные доблестные качества? Я ведь, можно сказать подвиг совершил, значит всё во мне есть и сейчас вылезет на поверхность.» – как всегда, я принялся подбодрять себя, после чего, когда машина уже скрылась за деревьями, повернулся в обратную сторону и вновь застыл. «Млять, что-то мне не охота туда идти… а куда же идти? Тем более его там больше нет, а у меня с собой ствол… да и меня же Габриэлла там ждёт! Всё, хватит, пошёл!»

Сначала я тронулся, как робот, но немного погодя заставил себя расслабиться, что удавалось едва ли. В конце концов я побежал. Это сначала всё кажется страшным, но лишь стоит перепрыгнуть через «кусты» и твой страх растворится, а ты сразу же почувствуешь себя легче, сильнее, смелее и от этого увереннее.

Я почти не останавливался до самой заводи, за исключением двух раз: первый был, когда я по пути заметил в траве туфельку Жули, а второй – когда подбирал «спасительное» палено.

Габриэллу я застал сидящей на берегу, обхватившей свои поджатые колени. Она тут же повернулась в мою сторону. Её глаза были набухшими от слёз, а губы искусаны. Она всегда кусает свои губы, когда сильно нервничает.

– Ты где был? Я прождала тебя здесь уже полтора часа (а для меня это же самое время пролетело гораздо скорее)… – её голос дрожал, как будто она снова вот-вот заплачет.

Я молчал. Не знал, что ответить. В моей голове витали слова Жули: «Не говори абсолютно никому!», а что-то быстро придумать, как я обычно делал, у меня никак не получалось.

Вдруг она обратила своё внимание на женскую туфельку и пистолет, которые были в моих руках.

– Что это??? Что с тобой случилось? У тебя вид, как будто ты из печки выпрыгнул.

– Да! как раз оттуда я и выпрыгнул…

– Не понимаю! Откуда это у тебя??? Что произошло? На тебя кто-то напал? Я сейчас позвоню Жерарду, – она подскочила и быстро побежала ко мне, но остановилась чего-то боясь, не добежав около трёх метров. Я молчал и это всё больше и больше приводило её в ужас. Вот, она уже полезла за мобилой… Вернее сказать, в ужас её втягивала бурная женская фантазия, которую я сейчас не контролировал своим рассказом о произошедшем.

– Габриэлла, милая, успокойся! Со мной всё в порядке! Один человек (я продемонстрировал туфельку) попал в большую беду (теперь ствол), а я ему помог. Больше я не могу ничего рассказать, кроме того, что все остались живы и счастливы! А Жерарду звонить вообще не надо. Помощь уже никому не нужна, а что же касается меня, то думаю он сильно обрадуется, когда узнает, что тот, с кем ты ему изменяешь… вернее тот, кому ты с ним (Жерарду) изменяешь (я уже окончательно запутался в наших с ней отношениях) … короче говоря он тупо этот ствол ко мне пришьёт по какому-либо делу, как у них в полиции это обычно бывает и тем самым избавится от любовника своей… вернее от… пля, в общем ты меня понимаешь!

– Слав! – она сменила истеричный тон на заботливо сострадающий, – Ты бы видел себя со стороны. По твоему внешнему виду не сказать, что ты в порядке… – теперь, когда ужас был развеян, она прижалась ко мне и стала гладить ладошками по лицу, затылку, спине, то сильнее прижимаясь, то немного отодвигаясь, чтобы взглянуть на меня, не изменился ли(?).

– Всё хорошо, малыш! И, если не считать того, что я сейчас не способен заняться с тобой нежной любовью, то я в полном порядке. Давай немного искупаемся, и я приму свой обычный облик! – я поцеловал её в носик, она мило улыбнулась и настолько крепко прижалась, вроде мы год не виделись.

– Да, мой сладкий, пойдём в воду! Я даже не купалась, пока тебя ждала…

Мы разделись донага, и, взявшись за руки, погрузились в освежающую речную заводь, а пистолет остался лежать на берегу под моими вещами (благо она меня о нём больше не спрашивала). Отныне (как и пророчила Жули) он стал моим верным товарищем и круто повернул мою жизнь. Хотя, в поворот я уже вошёл и без него, а он, если точнее выразиться, сделал этот поворот гораздо круче и более затяжным. Но всё это было ещё впереди…

ГЛАВА 8 Дело.

Парням, своим близким друзьям, о приключившемся со мной сегодня в лесу, я, естественно, рассказал. И даже в подтверждение того показал ствол, хотя ничего подтверждать и не нужно было, меж нами не имелось фальши. Но, тем не менее, раз уж я взял его с собой на «дело», то просто не мог не показать. Я ослушался настоятельной просьбы Жули, потому, что эти парни являлись мне почти братьями. Мы росли вместе и, наизусть зная друг друга, можем, не боясь доверять абсолютно всё любому из нас, как самому себе. Может быть это у них там, в большом и нелегальном бизнесе понятие «дружба» из ряда фантастики и они просто не могут доверять кому-либо. От нас же это далеко, и мы действительно счастливы.

Точно следуя плану, мы шарахались всю ночь по городку и прилегающему пляжу с одними и теми же отпитыми бутылочками пива, делая беззаботный вид, чтобы ничем не выделяться. Но вот, ближе к утру молодёжь начала рассасываться по домам, и мы удалились окольными путями в лес к устью реки, где нас уже ждал под свисающими над водой ветвистыми деревьями катер.

– Да не стучи ты! – вдруг зашипел Луиш на располагающегося у руля Алешандру, толи беспокоясь за катер, толи из-за того, что может кто-нибудь случайно услышать.

Сам Алешандру на это никак не отреагировал, лишь только притих.

– Так, ладно, пацаны! – начал я свою напутственную речь, – как только услышим гуд драгоценной баржи, Лукаш срывается за машиной, а мы, дождавшись отгрузки, помчим в сторону удаляющегося звука. Если будем действовать быстро, но без суеты и паники, вроде мы в боевике снимаемся, тогда на всё у нас уйдёт не больше 15-20-ти минут и лишь в этом случае мы вернёмся сюда незамеченными. Лукаш, ты тоже езжай без визга, но очень постарайся, чтобы мы тебя здесь не ждали. Нам вообще желательно Басури по тихой покинуть до того, как его осветят первые солнечные лучи, так что давайте без проколов! Это вам не мелочь по карманам тырить!

– Да ладно тебе, – Лукаш слегка хлопнул меня по спине, – всё будет в лучшем виде!

– Уж как иначе!?! – добавил Луиш.

На какое-то время мы замолчали, прогоняя со своих тел волнующую дрожь, только она какая-то цепкая оказалась. Хотя, как тут было не волноваться, когда мы делали очень рискованный шаг и при этом даже и не догадывались, что ждёт нас впереди. Конечно, каждый из нас тешил себя сценарием событий, который мы сами выдумали, но вот сейчас, в этом томительном ожидании, прямо накануне ответственного момента меня впервые посетила измена: «А вдруг всё пойдёт не так?.. вдруг из баржи увидят стремящийся в их сторону катер и начнут палить из стволов… не, надо немного подождать. А в таком случае мы можем не успеть и нас увидят люди Тадеуша… они хотя бы стрелять не начнут… зато могут нас узнать и при таком раскладе нас тоже ни хрена хорошего не ждёт. Мда… повсюду опасность, но назад дороги уже нет! Всё будет хорошо!».

– Слышите? – неожиданно буркнул Алешандру.

Мы насторожились. В воздухе и правда послышался далёкий гуд мотора. Моё сердце забилось быстрее. Потом ещё быстрее, по мере его приближения, а когда он затих (что означало сброс товара), я и вовсе приподнял кепку и смахнул со лба ладонью капельки пота. Парни также замерли и наверняка испытывали примерно то же самое.

– Лукаш, проваливай! Тебя давно ужездесь быть не должно!

– Ах, да, да! – он встрепенулся, спрыгнул на берег, впопыхах зачерпнул ладонью воду, умыл ей лицо и помчался, что было мочи домой.

Вскоре гуд вовсе исчез, но следом раздался вновь. Алешандру вопросительно посмотрел на меня и, не дожидаясь никакого ответа, завёл мотор.

– Сейчас, погоди, пусть подальше отъедет.

– Хорошо!

Минутная пауза…

– Трогай! Только пока не гони, медленно выйдем в залив и посмотрим, не видно ли его.

Шанди детально исполнил инструкцию и вот тихие прозрачные воды одного из рукавов Амазонки остались позади среди густых деревьев, а мы уже подпрыгнули на первой океанической волне, оглядываясь сначала по сторонам, а затем устремили взоры в сторону баржи. Её не было видно в утренних сумерках, и наш рулевой прибавил ходу, как бы читая мои мысли.

– Давай на всю!

Мы крайне внимательно всматривались в сторону звука, который теперь не удалялся, а приближался, но первые лучи ещё не добрались до нашего горизонта и, баржи не было видно даже тогда, когда наш катер подпрыгивал на полутораметровых волнах. Белые кручинистые гребни легко разрезались нашим килем, и только их незначительная верхняя часть расщеплялась в морскую пыль, ударяясь об острый нос катера, которую мы неизбежно поглощали со вдохом. Теперь запахло морем – сильнее некуда.

До берега уже было километра два и далеко в океане, на самом краю горизонта уже немного показалось солнечное зарево, как вдруг меня резко одёрнул Луиш:

– Вон, смотри! – тянувшись всем телом за своей рукой так, что казалось вот-вот свалится за борт, он указывал на белый буёк, который мы уже успели проскочить на полном ходу, – Поворачивай, дурина! – это он уже брякнул Алешандру.

Сделав небольшой круг, наш мичман парконулся у самого буя и Луиш немедленно схватил его, а я в это время повернулся в сторону баржи, которая гудела теперь совсем близко и, рефлекторно достал из-за пояса пистолет.

– Слав, помоги мне!

– Да подожди ты!

– Что там, спалились? – Луиш вдруг замер, держа в руках верёвку, идущую от буя.

– Да не, в порядке всё! Шанди, брось руль; помоги ему! – но сам я в это время не мог отвести глаз от баржи, которую всё же нашёл взглядом. Свежие солёные брызги, отскакивающие от борта, промочили мне футболку и омыли лицо. Капельки океана попали мне даже в глаза, но и это нисколько не отвлекло меня от пристального наблюдения. От перенапряжения пару раз я даже собирался передёрнуть затвор, но, не сумев объяснить самому себе: «Зачем?» – оставил эти мысли на стороже.

Вот за моей спиной послышался мягкий стук о настил под ногами первого ящика, затем второго, третьего и так далее и не смотря на это, я сумел оторвать взгляд от баржи и повернуться только после слов Луиша:

– Вроде всё!

– Точно всё!?!

– Шесть штук по верёвке и больше буёв нету…

На всякий случай мы беспорядочно оглянулись по сторонам, но более ничего для нас интересного так и не обнаружив, синхронно подумали: «Пора валить!», да и в катере было уже тесновато.

Несмотря на груз, назад мы домчались гораздо быстрее. Какое-то непонятное, но очень горделиво бодрящее чувство витало по катеру, пока мы ожидали на исходном месте транспорт. Мы молчали и смотрели на большие пенопластовые ящики, иногда переглядываясь, и, у каждого в глазах отражалось некое восторженное недоумение. Да, хотя дорогостоящий груз, принадлежавший самому богатому и влиятельному человеку нашего городка, уже лежал у наших ног, нам всё ещё было трудно поверить, что он наш. Вскоре на берегу показался внедорожник Лукаша и мы, не переводя дыхания, резво загрузили в него «добычу». Теперь мне с Лукашем оставалось, ни много – ни мало, отвезти её в Сан-Луис, после чего можно было смело заорать в унисон: «Жизнь удалась!!!».

Луиш с Алешандру остались маскировать катер, а мы, перекрестившись (я справа налево, Лукаш – слева направо), двинулись в конечный пункт. Дорога в стольный град нашего штата не показалась нам столь томительной и долгой, хотя мы и мондражировали при виде любой встречной машины. Солнце своими ранними, вполне нежными дружелюбными лучами уже освещало нам путь, а сверкающая росой густая сочная зелень по обеим сторонам дороги заставляла Лукаша немного прищуриваться. Он гнал на всю, что было мочи в старой отцовской машине и её истошный рёв даже начал меня беспокоить: «Не взбрыкнула бы… а то как раз…». Создавалось впечатление, что он импульсивно от кого-то удирает. В какой-то момент я даже не выдержал:

– Да чего ты её так насилуешь? Отпусти чуть-чуть газ. Никто же за нами не гонится!

Он молча посмотрел на меня и, немного подумав ослабил вожжи. Стоит заметить, что это сразу же разрядило атмосферу в салоне и расслабило самого Лукаша. Он даже собрался с мыслями и немного погодя наконец-то спросил:

– Как всё прошло?

– Да как по маслу!!! – кажется, от запаздывающего осознания того, что всё почти получилось и самое страшное уже позади, меня начала переполнять едва обуздываемая радость.

– Вас точно никто не видел?

Я немного задумался, прокручивая на перемотке своё всестороннее доскональное наблюдение в момент «Х» и, самоутвердившись в безопасности, заключил:

– Ну мы никого не видели в сумерках, значит и нас никто не видел!.. разве что поставщика…

У Лукаша ужасающе округлились глаза и приоткрылся рот:

– Ты серьёзно???

– Да, я видел их баржу, но ты не бзди! Если бы они нас заметили, то это выразилось бы в какой-нибудь неадекватности, и я бы всё сразу понял. Ты что, про неуравновешенных колумбийцев ничего не слышал!?!

– А с чего ты взял, что это колумбийцы?.. – в голосе Лукаша послышался нервоз.

– Как с чего!?! Элементарно, братик: товар в страну завозят нелегально откуда-то из-за бугра на старенькой барже, а тут по морю до Колумбии доплюнуть можно (в этом утверждении я, конечно, погорячился). Я, естественно не знаю наверняка, но не с Африки же они его везут через весь океан!?! С колумбийцами я ошибся. Но это для меня прояснится ещё не скоро.

Лукашу ничего не оставалось делать, как только согласиться с моей железной логикой и это он обозначил, утвердительно кивнув, а пока размышлял над моими словами, потерял совсем ненужную нам нервозность.

На горизонте показались высотные стеклянные здания торговых центров и новых элитных жилых районов Сан-Луиса, а несколькими минутами спустя пред нами открылся, как на ладони весь город. В нём уже просыпалась жизнь. Пока ещё редкие машины стремительно двигались по центральным улицам. В живописной гавани дрейфовали белоснежные яхты богатых романтиков и кайфушной мажорной молодёжи, а над городом, за каким-то хером кружился вертолёт. Всё с виду выглядело таким сонным и ленивым, что мы вдруг тоже умиротворились, изучающе осматриваясь. В столь ранний час я въезжал сюда впервые. При свете добродушного утреннего солнышка всё выглядит совсем иначе; гораздо милее и радужнее. И только лишь морской порт выглядит всегда примерно одинаково, поскольку работа здесь кипит круглые сутки.

При въезде в город Лукаш законопослушно сбросил скорость, и мы слились с окружающим утренним ритмом. На оживающих улицах нам несколько раз попадался полицейский патруль, для которого мы оставались незамеченными, но на всякий случай Лукаш спрятал свои крупные суетливые глаза за солнечными очками. Причалив к дому сеньора Альфреду мы, с удивлением обнаружили, что на том месте, где нам приходилось обычно парковаться стоит его ослепительно белая шестисотая лисичка (Мерседес). Это привело нас в небольшой ступор, который моментально рассеялся при виде поднимающихся ролл ворот гаража и силуэта Альфреду, стоящего внутри. Он махнул нам рукой, показывая, чтобы мы заехали задом. Всё было мигом исполнено.

– Утро доброе? Молодёжь!

– Добрее ещё не было! – не скрывая восторга, подскочил я к нему обниматься.

– Здравствуй, дядя! – Лукаш последовал за мной.

– Ну, показывайте, с чем пожаловали! Я вас уже с полчаса как караулю! – но, не дожидаясь наших ответных действий, он сам открыл багажник и застыл в изумлении. Похоже, что и он до последнего момента не мог до конца поверить в то, что мы действительно привезём ему обещанный товар, – Ну, ребята, вы… это… ого!.. Лукаш, закрой ворота! – кажется, он укусил свои усы, – Доставайте-ка их скорее! – и сам вцепился в ближайший ящик.

Я подхватил моментом и как настоящие тимуровцы мы быстро и аккуратно сложили все ящики в два ряда подле машины. Они были добротно упакованы, но это не составило большого труда сеньору при вскрытии одного из них, после чего он опять застыл, а глаза его заблестели.

– Да эти напитки стоят от 150-ти до 500-от долларов за бутылку! Это наилучший товар и если в остальных ящиках то же самое, то я заплачу вам за всё тысяч тридцать!

– Долларов!?! – переспросил я, усаживаясь на соседний ящик и достав одну бутылку, с интересом рассматривая её, всем видом как бы показывая, что товар ещё наш.

– Ну, разумеется долларов! – дипломатичный, бывалый бизнесмен Альфреду, естественно прочухал суть моего поведения и добавил золотые слова, – Десятку могу прямо сейчас вынести!

Голливудские улыбки растянулись по нашим лицам. На эмоциях я даже подпрыгнул и чуть не взвизгнул, но кое-как сдержавшись, лишь скомандовал:

– Несите! – а вдогонку бросил, указывая на бутылку в своей руке, – А этот пузырь мы заберём! Отметить!

– Да ради Бога! Я даже вам ещё и кубинские сигары дам, какие тогда курили, чтобы у вашего торжества создался полнейший вкус настоящего мужского достоинства! – добродушно посмеиваясь, он удалился за нашим кушем, а мы с Лукашем бросились друг к другу с крепкими объятиями и громким самоутверждающим смехом. Стали взбудоражено прыгать, то синхронно, то невпопад, и кружить друг друга, радуясь, как дети малые. Этот момент даже напомнил мне тот самый последний поход нашей семьи в луна-парк на моей исторической родине.

Толи время мигом пролетело, разгоняемое нашими эмоциями, толи Альфреду так быстро вернулся, трудно судить об этом, только мы ещё не успели насытиться счастье-излиянием, как нас обратил к себе его твёрдый голос:

– Да, радости у вас через край! Правильно, довольствуйтесь собой, вы это заслужили. Даже не знаю, как он к вам попал, но в одном уверен наверняка: далеко не каждый, а уж тем более в вашем возрасте может шевелить такими делами. Далеко не каждый может подержать такие деньги, – он демонстративно прошелестел краем запечатанного пресса новеньких купюр USD, – вдохнуть их специфический запах, убедиться в том, что они вовсе не грязные, как часто вторят богачи толпам нуждающихся, и уж тем более распорядиться ими. И если они вас не ослепят, то вы, ребята, очень далеко пойдёте! Будьте, пожалуйста, бдительны и осторожны! А теперь, прошу меня простить, но вам сейчас лучше отъехать восвояси, пока мои девочки не проснулись. А то Мария с меня живого не слезет, узнай она, что вы мои компаньоны по опасному бизнесу. Вот, держите часть своей награды, – он протянул мне фирменный пакет Calvin Klein, в который у нас на глазах опустил пресс, выбранную мной бутылку и плоскую коробку из красного дерева с золотистой надписью Havana, – За второй десяткой приезжайте через неделю, а за третьей через следующую. Всё, удальцы, – Альфреду радушно потрепал нас за плечи, – доброго пути! – и ещё раз подметил, – Берегите себя!

Нужно ли отмечать, что всю обратную дорогу восторженные эмоции небезосновательно подбрасывали нас до крыши автомобиля. Мы щипали друг друга, дёргали за уши, за волосы и за сиськи (когда поснимали футболки), во всё горло подпевали Энрике Иглессиасу, даже несколько раз кусались… короче говоря, истеричная радость пёрла из нас откуда только можно и это, как ни странно нисколько не мешало Луке рулить. Десять штук грина налом 16-ти летним подросткам (только Лукашу было уже 18), плюс полная уверенность в том, что совсем скоро мы получим ещё двадцать – натурально делали своё дело. Для бразильской провинции в 2002 году это были очень большие деньги. Да что там для провинции, даже на окраине Рио можно за тридцатку купить хороший дом. Ну а элитные квартиры в фешенебельных районах или шикарные загородные дома с бассейнами и небольшими полями для гольфа и теннисными кортами начинались в этом самом перспективном городе страны от 80 000 долларов (в этом я убедился позже). Так что при таких доходных темпах нам и «в свет рукой подать», а эта аксиома и определила наши дальнейшие решения. Но пока что нам следовало быть очень осторожными в своих расходах и не кутить в Басури и поблизости, правда на этом мы сошлись ещё заблаговременно.

Подумать только, мы, совсем юные подростки, а уже имеем на руках такую сумму и титул – «компаньоны»! теперь нам определённо есть чем гордиться.

Потом в Басури, попрыгав уже вчетвером, мы раскидали меж собой десятку (по 2500 $ разумеется) и разошлись по домам спать, а «божественный» французский коньяк и кубинские сигары оставили на вечер.

Несмотря на то, что мы уже столько успели совершить, было ещё утро и домашние все спали. В доме я передвигался по давно накатанному, привычному маршруту: заскочил сначала на кухню, быстренько провёл ревизию в холодильнике; затем стянул Лизино полотенце с сушилки и заперся в душе, но тут, наткнувшись на своё отражение в большом зеркале над раковиной, мой автопилот отключился. Первые секунд пятнадцать я смотрел на себя, как баран на новые ворота (полагаю, что так это выглядело сбоку). В голове не мелькнуло ни одной мысли, вообще ничего, вроде мой мыслительный процесс совсем остановился, как будто увидел то, что в принципе не в состоянии переварить. Но вот один импульс от него всё-таки отскочил, неся с собой самовосстанавливающую программу: «Хлопни по щеке!» вовсе мной не управляемую. Правая рука послушно поднялась и звезданула меня по щеке так, что в уши влетел хлёсткий звук. «Ай, больно!» – а вот и первая сознательная мысль; «Ха-ха! Я сам себе леща влепил!» – вторая… «Так. Что это со мной??? Я, как я! Ничего не изменилось!» – подытожил, тщательно осмотрев себя со всех сторон. Но внимательно заглянув в зелёные глаза, опять ненадолго застыл в исступлении. В них было что-то не так. Глаза, как глаза, но было в них нечто необычное; неясное; совсем незнакомое и вроде бы даже не моё… Наши глаза – это самый доступный проводник к нашим душам, внутреннему миру и сущности. Посмотрев в них повнимательнее, можно окунуться в самого человека и за несколько секунд не понять, но прочувствовать его. То, что он из себя представляет, немедленно отразится на их поверхности и либо притянет к нему, либо оттолкнёт. Так вот поверхность моих глаз уже не отражала моей родной, неотъемлемой сущности. Там больше не было внутреннего «Я» Святослава, но что там было теперь, я никак не мог понять, и это привело меня в оцепенение. Ужас начал одолевать меня. Вверх по телу побежали мурашки, а волосы на голове встали дыбом. Не выдержав такого напора, я склонился над раковиной, вывернул на всю кран с холодной водой и начал истерично умываться, разминая при этом ладонями лицо. Эта критическая мера немного упорядочила начавшийся сумбур в голове, но на всякий случай, пока он полностью не угас, присматриваться к своим глазам и вообще, загоняться по сему вопросу я не стал, а полез второпях прямо одетым в душ и уже там разделся.

Душ, который успокаивал меня даже после самой серьёзной драки сейчас не имел подобного успеха. Это, наверное, потому, что само напряжение у меня было совсем иное. Так всегда бывает, когда человек сталкивается с чем-то для него невиданным, ранее вовсе не бывалым. И только лишь пристально рассматривая своё тело, которое никаких изменений не имело, мне удалось в какой-то степени компенсировать пережитый шок; даже моё неотъемлемое позитивное мышление немного заработало, что мгновенно расставило все точки над «И», выгнав прочь все дурные, непонятные мысли.

Тихонько поднявшись в свою комнату и, наконец-то завалившись на свою кровать, я начал разглядывать новенькие стодолларовые купюры. Вот тут-то всё встало на свои места и даже малейшие терзания по поводу моего «видоизменения» иссякли от приятнейшего на ощупь и во всех прочих смыслах денежного пресса! «Куда же вас убрать?.. А то, если кто наткнётся, возникнут такие вопросы, на которые я просто не смогу дать вразумительного ответа. Так, в фильмах все прячут под матрас… да не, как-то банально… может в тумбочку? Точно! Как говорится: если хочешь что-то спрятать, положи это на поверхности!.. Да ну, херня… Может в копилку сунуть? Ага, а если Лиза, как в прошлый раз в неё залезет… Куда же вас ткнуть то? О! а положу – ка я вас по матрас! Эврика, твою мать!!!».

Вот теперь можно было отсыпаться со спокойной душой… ну или, почти спокойной…

ГЛАВА 9 Дом мэра.

      Трель телефонного звонка ещё не успела разбудить всех домочадцев (а именно родителей Франсишку и донну Аурелию, которая до сих пор не могла успокоиться после инцидента и не пускала мужа к себе в кровать), потому как дон Франсишку сидел у себя в кабинете, и, по обыденному ожидал звонка от своих клиентов, подтверждающего благополучную доставку товара. Но только в этот раз звонок сильно запоздал, а на том конце провода он услышал голос человека, с которым и вовсе не общался. Это был рыбак, вернее бывший рыбак, который уже давно работал на дона, выходя в море не за рыбой, а за нелегальным грузом.

– Доброе утро, дон Франсишку… – голос рыбака звучал очень растеряно и боязливо.

– Да. Кто это? – немного грубовато, как обычно спросил мэр.

– Дон Франсишку… это… я хотел сказать… – рыбак напрочь потерялся.

– Да говори уже. О чём ты там?

– В общем, сегодня товар не пришёл… – после этих слов он зажмурился.

– Как это не пришёл??? Ты чего несёшь, идиот? Езжай и привези его! Живее! – Франсишку, конечно же, не поверил, но, тем не менее, разозлился.

– Дон Франсишку, я здесь не причём. Товара сегодня просто нет, – уже дрожащим голосом молвил рыбак.

Мэр несколько секунд подумал, пытаясь подобрать этому оправдывающие причины, но ничего не найдя спросил:

– А баржа приходила?

– Гудела…

– Так, может быть, куда-то в другое место сбросили?.. – дон от размышления перестал кричать.

– Я весь залив облазил, нет нигде.

Оба немного помолчали в трубки, затем Франсишку бросил её, так ничего больше и не сказав. Вид у него был сердитый, но полный решимости разобраться в деле и уверенности, что это всего лишь маленькое недоразумение, которое никак не может отразиться на его делах, а то, что он потерпит убыток, ему даже в голову не задувало. Так, поразмыслив с пол минуты, он принялся звонить Жерарду. Последний находился уже на работе и трубку, как обычно подняла его секретарь, всегда любезная Габриэлла:

– Алло! Департамент полиции, чем могу помочь?!

– Ну-ка соедини меня с Жерарду, малышка! – дон в любых ситуациях был уважителен ко всем дамам.

– Одну секундочку, дон Франсишку! – непродолжительный гудок:

– Да, Франсишку, что ты так рано?

– Сегодня груза не было.

– Как не было??? – офицера эта новость тоже немало удивила.

– Рыбак ничего не нашёл. Ты мне лучше вот что скажи: у вас там рейды никакие не проходили? Полагаю, кто-то спугнул ребят.

– Нет, не было ничего, – задумчиво потянул Жерарду.

– А может быть из Сан Луиса провели?

– Не было ничего, – повторил Жерарду, – Я бы знал.

– И даже если бы главный прокурор штата распорядился?

– Несомненно! У нас в полиции есть своя солидарность! А может быть твой поставщик просто денег не получил, вот и результат!?!

– Что ты несёшь? – дон немного взорвался от такого предположения.

– Нет, нет, что ты? Я не то имел в виду, что ты не оплатил. Просто мало ли, в банке сбой или ещё там чего… – офицер поспешил выкрутиться от своей глупой шутки.

– Ладно, – оборвал дон и повесил трубку.

Теперь в кругу его расследования остался лишь поставщик и Франсишку не замедлил набрать код Венесуэлы и номер своего заграничного бизнес партнёра. В этом случае с минуту пришлось послушать соединительные гудки. Дон уже начал нервничать.

– Алло! – раздался голос в трубке.

– Здравствуй, мой дорогой друг! – очень уважительно произнёс мэр.

– Здравствуй, Франсишку! Чем обязан, столь раннему звонку? – ответ последовал в том же тоне.

– Послушай, Мартинас, твои люди уже вернулись?

– Нет, а что такое?

– Ты случайно не знаешь, они утром не заметили ничего необычного?

– В таком случае они бы обязательно связались со мной по спутниковому телефону. Но ты меня встревожил и сейчас я сам им позвоню. Не вешай трубку.

Дон услышал отдалённый, непродолжительный испанский разговор в спокойном ритме, так что выводы он сделал заранее.

– Алло, Франсишку, у них всё в порядке. А что, собственно, случилось?

– Да ничего особенного! У тебя нет повода для беспокойства! – вполне спокойным тоном заявил мэр, – Тут просто слух кто-то пустил, а я, на всякий случай решил всё проверить.

– У тебя всё хорошо? – уточнил Мартинас.

– Безусловно! – дону приходилось даже улыбаться телефону, для пущей убедительности.

– Значит, всё остаётся, как прежде?!

– Да! Всё, как есть! Всего доброго тебе!

– Будь осторожен, партнёр!

Они также тепло попрощались, как и поздоровались. Дон Франсишку о пропажи товара, разумно, и словом не обмолвился по вполне понятной причине. Во-первых, он выяснил, что 10 000 USD его надёжный партнёр бесперебойно получил и, разумеется, отправил товар; во-вторых, что никаких официальных или иных рейдов со стороны полиции не было, а значит, товар дошёл и был сгружен. А из этого следовало, что Мартинас, как и прежде, исполнял свои обязательства и, впредь будет делать это. В таком случае не следовало даже упоминать о случившемся в разговоре, потому, что такой, мягко говоря, неприятный факт, мог быть расценен неправильно, а это сулило ухудшением партнёрских отношений, что было совсем невыгодно обеим сторонам. И только одного мэр не мог взять в толк: «Куда же подевался оплаченный и доставленный товар???». Во всё время его благополучной, весьма и весьма прибыльной деятельности на подобную дерзость даже и малейшего намёка не было. Это легко объясняется тем, что мэр не имел в городке конкурентов, а кто-либо из мелкопоместного люда таким товаром вовсе не сумеет распорядиться, да и к тому же, кто украдёт у дона – всю жизнь бедный будет, при условии, что ему сохранят эту самую жизнь. Размышляя над всем этим, Франсишку никак не мог представить хотя бы приблизительно, кто и как смог это проделать. Единственное, что он мог увязать с пропажей груза из последних событий, так это вчерашнее нападение на Жули, которой он оказывал протекцию. То, что её бывшие партнёры хотят её убрать, вполне объяснимо, а вот причём здесь дон со своим товаром, над этим стоило подумать. Ведь в их среде (серьёзных деятелей) тоже существует своя солидарность – «каждый княжит в своём уделе», и, стало быть, друг к другу, без веских и безоговорочных причин не лезет, а подобных мотивов у бывших партнёров Жули не было. Кроме, пожалуй, того, что дон её прикрывал; но, если бы они решили на него посягнуть – первым делом бы вывели его на вразумительную беседу, иначе в таких кругах дела не делаются… Ну, а вообще, подозреваемых было двое: помимо опальных деятелей из Сан Луиса, желать ему недоброго мог ещё и главный прокурор штата, претендовавший на его жену с первого момента их встречи. Только вот почерк был не его, и эта путаница стала для Франсишку настоящей дилеммой, для решения которой ему взбрело немедленно встретиться с Жули и выслушать мысли по этому поводу. Франсишку редко, будучи патроном, выезжал к своим клиентам, но лишний раз приглашать к себе женщину, из-за которой у него проблемы с женой и, вполне возможно, с делами, он не стал. Собравшись с мыслями, мэр набрал номер её мобильного в своём и, еле дозвонившись, услышал в ответ совсем сонное:

– Чего тебе?..

– Привет, дорогая! Дело срочное. Разговор есть.

– Насколько срочное? – лениво буркнула Жули.

– Да вот прямо сейчас вылазь из пеньюара и езжай на холм загород, где маяк стоит. Я буду тебя там ждать на смотровой площадке.

– Угу… – и она сунула трубку под подушку, даже не сбросив вызов.

Тем временем дон Франсишку облился одеколоном, с терпким, но очень приятным запахом, одел свой костюм за 18 000 $, однотонный нежно голубой галстук, зализал назад волосы, покрутился перед зеркалом во весь рост и спустился во двор через задний ход. Мало ли, может каким-то чудным образом его жена уже проснулась. С ней он, разумеется, стремился наладить отношения, но при этом и с Жули окончательно развязываться не хотел. Вернее, просто не мог. К последней он испытывал такую дикую страсть, какая только может быть у мужчины в 45 лет. А свою жену, подарившую ему сына, он действительно любил, только сейчас эту любовь затмило необузданное влечение к пламенно яркой, нежной, страстной, обаятельной, распрекрасной, но, в то же время очень умной и рассудительной особе. Жули сочетала в себе все качества, присущие женщинам и легко могла заменить сразу нескольких даже полигамному мужчине, но имела от них очень важное отличие – в ней жил и блистал такой огонёк, который неизмеримо возбуждал мужские инстинкты, стоило к ней приблизиться хотя бы на расстояние пяти метров. К ней тянуло всех и всегда, не важно, в каком она находилась сейчас состоянии (это я уже лично испытал). Только вот могло ли её сердце, обладающее всем, вместить в себе ещё хотя бы крошечную частичку любви, не было известно никому. Всех мужчин, познавших её, безумно волновал этот вопрос. Многие из них были готовы даже бросить к её ногам не только всё своё состояние и положение, но и самое дорогое, что у них есть, ради того крохотного места в её сердечке. Однако, она умела давать от ворот поворот таким образом, что отвергнутые мужчины и женщины на неё всё равно потом смотрели с надеждой и вожделением, нисколько не тая обиды или злобы. То есть Жули умела уходить, не сжигая мосты даже от самовлюблённых эгоистов. Но не со всеми она пользовалась своими исключительными преимуществами. Людям, которые ей были по какой-либо причине противны, она проявляла себя как железная неприступная леди и лишь только вела с ними дела при необходимости, будучи их полноценным компаньоном, или вовсе игнорировала. Вот такие компаньоны, пострадавшие от главного прокурора по умилительной просьбе донны Аурелии «наказать сучку» и заказали сие уникальное создание, которое сейчас мило нежилось в постельке, пытаясь проснуться.

Прежде чем Aston Martin цвета небесной лазури подъехал с внушительным рыком мотора к смотровой площадке на вершине холма, и из него показалась изящная ножка в босоножке на шпильке из красных кожаных ремешков, прошло около двух часов томительного ожидания мэра. Вслед за ножкой грациозно выпорхнула Жули, одетая в лёгкое полупрозрачное шелковое платьице, нежно кремового цвета, с красным широким ремнём, обрамленным по всей окружности стразами, опоясывающим идеальную талию. Её слегка вьющиеся волосы свисали по плечам, а чёлка, ровно убранная назад, крепилась золотой брошью с алым рубином. Несмотря на то, что Жули встала с огромным трудом, сейчас она выглядела великолепно (ну, это само собой разумеется) и бодро. Блистая обаятельной улыбкой, она в долю секунды смягчила суровость заждавшегося дона на мягкий и нежный тон:

– Чего же ты так долго? Я тут весь извёлся…

Эти слова заулыбали самолюбие Жули ещё очаровательнее и она невинно отвела в сторону глазки, как бы извиняясь, но с ясным видом, без малейшего сожаления. Так, вроде и должно быть, и мне нисколечко не жаль, что тебе пришлось ждать почти 2 часа.

Дон поспешил обнять и поцеловать её, но чмокнуть удалось только в правую щёчку, потому что Жули всё ещё смотрела в сторону. Она по-прежнему, молчала.

– Я так скучал по тебе, моя принцесса! – уже дыша тестостероном, продолжил дон.

– Да!?! Меня так это радует!.. – нежно прошептала она, но тут же добавила вполне серьёзным и отрезвляющим тоном, – Так что за дело у тебя?..

Мэра немного пошатнуло, но её отрезвляющий и в то же время не менее нежный взгляд его уравновесил и заставил переключиться на деловой режим.

– Так вот. Сегодня утром, прямо у меня из-под носа, кто-то увёл мой дорогостоящий товар на крупную сумму денег. А вчера днём на тебя напал тот верзила, да будет земля ему нарами. Всё утро я размышляю над этим, и мне в голову пока что приходит лишь одно: быть может, это одних рук дело? Я ведь, как и обещал тебе вчера, направил одному человеку в Сан Луис сообщение, чтобы с ними потолковали на счет тебя и недоразумения, в которое ты с партнёрами невольно угодила. Неужели это ответ с их стороны? Что скажешь? Может они теперь возлагают всю вину за случившееся на меня?.. нет, это ни сколько меня не пугает и я полностью уверен, что смогу решить эту проблему… мне просто необходимо разобраться в ситуации.

– В общем-то, это было бы вполне возможно, если бы за углом не притаилось одно волосатое «НО». Кабанчики прокурору попались жирные и с них вполне можно поиметь, если хорошо постараться и подобрать верный ключ. Трое из четверых сейчас за решёткой, а один под подпиской о не выезде, то есть все под пристальным наблюдением. Но это только «Н», а вот «О» – то обстоятельство, что они понятия не имеют о твоих провинциальных делишках: с кем ты их ведешь, на каких условиях и каким образом. Ты хотя бы по объяснимой необходимости поглядываешь в сторону Сан Луиса, но даже зная о каких-то там замутах, тебе вряд ли удастся отжать себе оттуда хотя бы маленький кусочек, потому что там, как и везде, плавают свои акулы. Ты ведь прекрасно это понимаешь. А для них, многое, что за пределами столицы Мараньяна – вообще дремучий лес. В Сан Луисе ведь все завязки на обильные дела и тогда к чему глядеть в захолустье!?! Максимум, на что их сейчас хватило – это послать за мной тупого громилу. Но я очень надеюсь, что твоё сообщение дошло до адресата и этого больше не повторится. А то мне вообще, из страны придётся валить, – звучало немного угрожающе.

– Что ты, что ты, дорогая моя!?! – мигом засуетился дон, – Я сделаю всё, чтобы ты была в безопасности. Тебе не нужно никуда уезжать. В Басури ты будешь королевой, и никто не осмелится посягнуть даже на твой волосок, я тебе обещаю! А свои обещания я всегда исполняю и у тебя уже была не одна возможность в этом убедиться, – распинаясь о своей защите, Франсишку на автомате полез обниматься, выражая тем самым полное прикрытие. Но Жули не ответила взаимностью, лишь цинично прибавила:

– Ты сначала со своими проблемами разберись. Выясни, кто и зачем покушается на твой трон и прими меры. Тогда будешь в состоянии и протекцию оказывать.

– Я всегда в состоянии защитить своих близких! – отрубил дон, – И, тем более, я уже знаю, кто и зачем это делает.

– Так нейтрализуй его и всё у нас будет хорошо! – Жули говорила очень искренне сопереживая. Ещё бы, ведь проблемы дона были, посредственно, и её проблемами. Он её прикрыл и приютил, а если бы он этого не сделал, то прекрасная особа едва ли успела удрать заграницу. Может быть, что её сейчас и в живых уже не было бы.

Нейтрализовать «его», означало убрать с авансцены главного прокурора штата, а это делается лишь двумя способами: физическим и практическим. Под практическим понимается снятие его с поста и лишения всех влиятельных связей, иными словами – сделать из него обычного человека. Второй способ провинциальному мэру был чрезвычайно сложен, даже совсем не по зубам, а первый, в любом случае, грозил ему самому полным крахом. Подобной дерзости вообще никто не допустит: ни бизнес кланы, ни силовики, ни политики, неизбежно вращающиеся в этой системе, потому, что это покушение на саму систему. Получалось так, что Франсишку оставалось лишь только насытить лихоимца, дабы тот больше не проказничал, а на практике это означало – отдать ему свою жену. Такой расклад событий тоже не мог устроить нашего мэра, и пред ним сейчас стояла самая настоящая проблема. А пока он там над ней потел, мы в обычном составе, отоспавшись за день, приговорили свой трофейный коньяк с сигарами и наслаждались победной славой. Жаль только, что эта слава ни в коем случае не могла стать достоянием гласности. Да и деньгами, пока всё не уляжется, распоряжаться было нельзя. Из-за этого обстоятельства все последующие будни приняли обычную окраску, и только гордости за содеянное у нас было не отнять. Так мы и слонялись с ней в охапку до самой пятницы, пока не наступило торжественное открытие элитного заведения.

ГЛАВА 10 VIP клуб «Эммануэль».

Манящее своей таинственностью и эротическим намёком заведение открывало двери только перед ограниченной публикой, которая включала в себя всех серьёзных бизнесменов с внушительным положением и капиталами. Само собой, наша компания не проходила ни по какому критерию, а если ещё и возраст учесть – то определённо, нам к этой двери и приближаться не стоило. И всё-таки, у нас был «входной билет», один на четверых, подаренный мне самой хозяйкой клуба после происшествия в лесу. Несомненно, мы решили им воспользоваться и, сымитировав солидный вид посредством классических брюк и рубашек, в начале одиннадцатого вечернего часа стояли у входа в заведение. Самым косметически и морально подготовленным среди нас оказался Лукаш. Ещё бы, ведь он стоял на пороге своей мечты. Его серьёзный вид, пропитанный прочной вжитостью в роль солидного дона, делал нас перед ним шпаной, нарядившейся в одежды, всё равно что клоунов. А неизменное ребяческое поведение Луиша и Алешандру тому только подыгрывало. Его взгляд, минующий двух неместных вышибал, был строго устремлён на широкие двери. Скорее всего, мысленно, он уже находился внутри и располагался на какой-нибудь, нарисованной в его воображении шикарной ложе. Я пытался сосредоточиться и поймать волну Лукаша, но эти двое меня постоянно отвлекали. В конце концов, я не выдержал:

– Эй, вы! Если хотите по обыденному по пинаться, тогда идите на хрен!

Оба моментально заткнулись и вытаращили на меня свои невинные взгляды.

– А чего мы такого делаем? – ответил на моё возмущение Луиш.

Я приоткрыл рот для резкого выговора, но меня перебил Лукаш:

– Да клоуничаете, как обычно. Только сейчас мы идём не туда, куда обычно, а это значит, что и вид нужно принять соответствующий. Втащили!?!

– Ой-ой! – за паясничал Алешандру, – Слав спас эту цыпочку от смерти, которая настигла её в дремучих кустах глухого леса, и если его убрать, то ты хоть из кожи вон вылези, а тебя не впустят. И наоборот, раз уж он здесь, то мы можем пройти, не смотря на нашу клоунаду. Втащил!?!

На что Лукаш ничего не ответил, лишь отвернувшись, и быстро принял предыдущий вид, но тут встрял я:

– Ты, конечно, прав. И всё же вам пора заканчивать свои приколы. На входе ведь не Жули стоит, а глядя в камеру на нашу компанию, она легко может передать в наушник администратору, что занята и не выйти на мой зов. Тогда мы точно сюда не попадём ни сегодня, ни в ближайшем будущем.

Я, как всегда был предельно убедителен и «полу братья» тут же поменяли окраску.

– Вот, теперь пошли! – закинув руки на плечи обоих, я, как бы повёл их к двери и поднявшись по ступеням крыльца обратился к преградившим нам путь вышибалам, – Добрый вечер, уважаемые! Передайте, пожалуйста, хозяйке, что к ней пришёл Слав!

Один из них скорчил удивлённую гримасу и переспросил:

– Кто? Это что, так ваша малолетняя банда называется!?!

Естественно, этот бразилец впервые слышал такое имя и это вполне объясняет его реакцию, но всё же мне стало как-то неловко.

– Это его имя, верзила! – поспешил вписаться за друга Лукаш, – А тебе лучше доложить хозяйке о его визите. Ты ведь не знаешь, кем он ей приходится, а сходу грубияна включаешь.

– Вот именно! – добавили в унисон «полу братья».

Этот громила нахмурил лоб, затем потёр затылок и о чем-то задумавшись, приложил пальцы к наушнику, обратившись к администратору со словами:

– Передай, пожалуйста, хозяйке, что к ней пришел Слав!

Луиш с Шанди тут же состряпали победные ухмылки, а Лукаш расслабил ягодицы, которые у него напряглись от неуютного сомнения в благополучности многообещающего вечера. Через минут десять нашего ожидания в дверях появилась роскошная мадам, которая быстро нашла меня взглядом и, отойдя к краю крыльца, поманила за собой пальчиком. Я вихрем подскочил к ней и сходу услышал:

– Какой ты молодец, что пришел! Мне очень приятно видеть тебя сегодня у себя в гостях! Только вот мне не ясно, зачем ты привел с собой целую свору малолетних босяков!?! Ты ведь знаешь, что за контингент здесь будет находиться. Одного тебя они ещё стерпят, тем более, ты бы всё время находился рядом со мной и это придало бы интригующую окраску, нейтрализующую твой возраст и всё остальное, но вот присутствие стольких школьников здесь совсем не уместно.

Ее голосок звучал так блаженно и добродушно, что у меня все внутри зашевелилось… но тем не менее улыбка с лица исчезла.

– Это мои близкие друзья! – оборвал я, – а то, что им лет мало не мудрено, я тоже не особо взрослый.

– Неужели ты не понял, о чём я говорю!?! – в том же тоне продолжила Жули.

Секунд пять я поморгал, глядя в её умиротворяющие и невероятно глубокие глаза, и решал, что же сказать и сделать дальше. Если бы это была не она, а какая-нибудь другая девушка, комок обиды уже бы давно застрял в моём горле, но на неё я не мог обидеться, как и все, покорённый её волшебством.

– Понял! – едва промолвил я, и медленно повернувшись, на ватных ногах зашагал вниз по ступеням. С каждым следующим шагом меня всё более сдавливали непонятные чувства стыда и стрёма перед друзьями, лишённые малейшей обиды на человечка, по вине которого они появились. Чем ниже я спускался – тем больше мне хотелось просто исчезнуть… взгляд на мгновенье оборвался, и я просто шагал, ничего перед собой не видя, улетев полностью куда-то (не физически, разумеется).

– Слав! Ты куда это собрался!?! Проходите!

О-о – эти золотые слова вернули меня на место моментально! Я тут же воспарил наверх и вновь увидел вожделенное личико Жули! Даже чуть было не обнял её на этом заряде, но вовремя остановился, отвлекая себя от неё мыслями о своих друзьях, которые уже дышали мне в спину. Один из жлобов открыл перед нами дверь, и в неё грациозно вошла хозяйка, а за ней, предвкушая долгожданное, молча последовали мы. Теперь, с каждым шагом меня переполняло другое, совсем противоположное предыдущему головокружительное чувство, будто я шагал не по дорогому мрамору, а по облаку на небе и смею предположить, что парни испытывали то же самое!

В стенах роскошного просторного зала, недавно отделанного дорогущим ремонтом витало-таки ощущение неземного блаженства. Всё вокруг пропиталось животворящим женским естеством, очевидно указывая на то, что ремонтом руководила именно Жули. Центр зала освещался плеядой великолепных французских люстр (как потом выяснилось), сделанных на заказ. Посередине мраморного пола высилась великолепная статуя Венеры, украшенная пёстрыми венцами из живых цветов. Свет падал таким образом, что периферия помещения оставалась в полутени. В этой полутени скрывались изящные бархатные диваны со всеми остальными актуальными заведению атрибутами мебели. На некоторых диванах уже сидели незнакомые мне господа. Вокруг них, как весенние бабочки порхали милейшие создания в полупрозрачных одеждах эротического покроя. Они подносили им напитки, фрукты, раскуривали сигары и разбрасывались феромонами, ожидая своего часа «Х», ненадолго отвлекая тем самым этих господ от междусобойных бесед (вероятно о делах). «Ну надо же, ни одного из местных.» – успел подумать я, после чего напоролся взглядом на дона Франсишку, сидевшего в кругу нескольких важных мужчин. «Во блин! Привет, дорогой!» – сначала у меня внутри ёкнуло, но следом по моему лицу расползлась самодовольная улыбка. Кроме меня из нас его больше никто не заметил, да и на нас, стоящих в сумрачном проходе в зал ещё никто не обратил внимания, и я поспешил поделиться с товарищами, но мой порыв перебила Жули, коснувшись меня слегка рукой при обращении:

– Послушай, Слав! Тут вам делать абсолютно нечего. Сейчас вас проводят в отдельную залу, где вы сможете прилично отдохнуть. Я распоряжусь, чтобы этот отдых стал для вас самым незабываемым. Только когда напьётесь, не вздумайте шарахаться по заведению. У вас там будет всё, что вы только пожелаете, и вас никто не побеспокоит. Так что смотрите мне! И ещё одно: как бы замечательно вам там ни было, уйти постарайтесь затемно. Впрочем, об этом я позабочусь!

Пацаны вместе со мной ловили каждое её слово и пытались влезть в её поле зрения, стараясь стать адресатами речи. Только все их телодвижения с кивками и мимикой остались незамеченные ею. Жули говорила только мне, полностью игнорируя присутствие остальных. У меня даже сложилось впечатление, что они для неё стали вовсе невидимы. Окончив свой монолог, она обернулась и сделала позывное движение пальчиком. В следующий же миг к ней подлетела нимфа, выслушала непродолжительный указ и всем телом поманила нас за собой. А Жули тем временем быстро растворилась в интимной полумгле.

Эта нимфа отвела нас в действительно райскую залу. Пастельные тона здесь перемешивались с пёстрыми таким образом, что, находясь тут нельзя думать о чём-то ином, кроме как о страстном сексе. У одной из стен стоял бильярдный стол, у другой огромная ложа со свисающей над ней полупрозрачной шелковой тканью. На этой ложе могло уместиться человек десять. Скорее всего она предназначена для любовных оргий. В центре залы друг напротив друга стояли два белых дивана, похожих на те, на которых располагались знатные господа. Между ними был сравнительно большой стеклянный столик, сервированный различными закусками и выпивкой, подобной той, что мы недавно торганули дяде Лукаша. Да что там подобной – точно такой же. Весь периметр в тему украшали живые цветы, вперемешку с декоративными пальмами и прочими растениями. Тогда я впервые заметил, как же на самом деле чудесно смотрятся алые розы, сливаясь с насыщенной сочной зеленью. Залу заливал приглушённый свет, гонящий прочь все стеснения предрассудков, но таким образом, что всё было отчётливо видно. Даже не знаю, как удалось добиться подобного эффекта. Из залы распахивались стеклянные двери, отворяющие широкий проход во дворик с бассейном. Дворик от внешнего мира отделял высокий каменный забор, одетый со внутренней стороны густой плетущей листвой. Слева от выхода находилась большая деревянная веранда, с таким же ломящимся столом, с белыми пуфиками вокруг него и обвешанной ложей, только меньших размеров. Двор освещался лишь подсветкой из бассейна, да большими красными и желтыми свечами, расставленными на декоративных штативах по двору и по перилам беседки.

– Вот это да!!! – первым челюсть уронил Алешандру.

– Я такого даже в кино не видел!!! – подхватил Луиш.

А мы с Лукашем молчаливо пытались объять всё глазами. Никто из нас даже не прикасался ни к чему. Мы просто топтались на месте с раскрытыми ртами, иногда медленно передвигаясь метра на двав сторону. Нам казалось, что мы попали совсем в иное пространство, к которому сейчас пытались адаптироваться. И так бы мы и топтались, если бы в залу не вошли четыре феи, все как на подбор. «Где она только вас набрала?» – тут же пришло мне в голову. И на этот вопрос я в дальнейшем узнал ответ. Оказывается, все эти цыпочки работали у Жули в Сан Луисе и вот теперь переехали вместе с ней к нам. В виду своей одарённости она знала не понаслышке, в чём нуждаются мужчины и по этим критериям устраивала жёсткий кастинг, отбирая конкурсанток, попадающих к ней со всей Бразилии и не только. Такой серьёзный и профессиональный подход давал и соответствующие результаты, полностью оправдывая аббревиатуру VIP.

– Ну что, молодые люди, освоились!?! – заговорила с нами первая.

– Нет ещё! Нам понадобится ваша помощь! – ответил Лукаш.

– С удовольствием её окажем! – добавила вторая и принялась разливать спиртное по бокалам.

Третья эротично положила в ротик виноградинку и интригующе поймала мой взгляд. Все их движения были настолько соблазнительно грациозными и манящими, что мы совсем не могли оторвать от них взглядов, полностью отпуская разум.

Через пару минут мы попарно располагались на диванах и поднимали бокалы за прекрасную половину человечества, поглощая глазами наших наложниц и не думая более ни о чём. Один лишь вопрос повис у меня в голове. Не сказать, что он меня как-то беспокоил, но, тем не менее, я решил поделиться им с Лукашем:

– Интересно, во сколько нам встанет всё это прекрасное блаженство?

На что незамедлительно получил решительный ответ:

– Я готов отвалить все те доллары, что лежат у меня дома и прибавить к ним ещё те, которые отдаст нам скоро дядя.

Пожалуй, вот так и соображают все, попадающие в клуб Жули мужчины. Стало быть, это невероятно прибыльное дело, которое, если посудить, и делом-то назвать сложно. Это сплошное настоящее удовольствие!

Проведенная в гостях у Жули ночь для нас больше смахивала на потрясающий неземной сон, который закончился, едва успев начаться. Пока мы наслаждались обстановкой, напитками, закусками и обществом истинных жриц любви, ведя легкомысленные, бессодержательные беседы, таинственная волшебная ночь поспешила удалиться прочь за непроходимые леса Амазонии, а из-за бурной Атлантики стремительно и неумолимо приближался ослепительно белый и томительно знойный тропический день. Наши феи успели подарить нам, помимо своего блаженного неторопливого присутствия, всего лишь по одному нектару любви, после которого я ясно осознал, что Габриэлла, которую я не без основания считал богиней секса в сексе-то ничего и не смыслит. Про остальных девушек, с коими мне довелось в своей жизни переспать, в этом сравнении даже заикаться не стану. Перед той ночью, все предыдущие просто меркнут…

Накинув свои одеяния, едва прикрывавшие их телеса, феи торопливо удалились в начале пятого часа утра, отрезвляюще намекнув нам на то, что у нас осталось максимум пол часа, чтобы проделать то же самое. Свечи по-прежнему разгоняли ночную мглу, наполняя воздух вокруг пленящим ароматом, а ложи уютно принимали наши изгибы, и, тем не менее, нам, против нашей воли пришлось пробуждать свои дремлющие разумы и собираться на выход. Само собой разумеется, что мы делали это крайне медленно и неохотно, постепенно пытаясь смириться с грядущей реальностью. Я, также ожидал с минуты на минуту появление Жули, которая сведается о качестве проведенной у неё ночи, затем предъявит длинный счёт, на который у нас не хватит имеющихся денег и мне придётся заручиться, воспользовавшись её доверием ко мне, после чего она нас проводит из своего сказочного царства. Но Жули, так и не появилась, зато спустя отведённую нам половину часа, через минуту, поле своего стука к нам вошла девушка администратор и риторически предложила проследовать за ней (разумеется, к выходу). К нашему огромному и очень приятному удивлению, она так и не заикнулась про счёт, ну а мы тоже не стали «нарываться на грубость». Я лишь спросил, отчего нас не провожает хозяйка, на что получил вежливый ответ: «Она провожает других гостей!» и посчитал, что тему оплаты нам с Жули ещё предстоит обсудить, а значит, мы по любому с ней встретимся где-нибудь тет-а-тет, чему был неслыханно рад.

Парни тащились домой, заплетаясь в собственных ногах, переполненные 1000% удовлетворением. У каждого на лице отчётливо читалось вожделенное блаженство и полное безразличие на всё, что нас сейчас окружает. Даже «полу братья» выглядели совсем иначе. Вот как нас поменяла эта памятная ночь, явившаяся настоящим рубежом в наших жизнях. Хотя о последнем можно и поспорить… по крайней мере в моём случае.

ГЛАВА 11 Добро пожаловать в перерождение…

Подходила к концу вторая неделя от момента сотворённого нами «большого дела». Мы с нетерпением ожидали звонка от дяди Лукаша, который вот-вот долженствовал нам передать 20 000 $ от вырученных им денег за наш товар. Крайним сроком нашего ожидания было воскресенье, но сеньор Альфреду позвонил в вечер пятницы и настоятельно попросил нас явиться к нему уже в субботу утром. Лукаш передал мне через Лизу, что ждёт меня к себе в гости и чем скорее – тем лучше, только я был абсолютно не готов куда-либо идти, ни морально, ни физически. В этот вечер мы вообще никуда не собирались, и я планировал лечь спать пораньше. Под душем я торчал уже минут тридцать и, полагаю, распластанный какой-то невероятной ленью, вперемешку с усталостью проторчал бы там ещё столько же, если бы Лиза не стала возмущённо тарабанить в дверь.

– Слав, ну сколько можно уже там находиться? Меня Аманда ждёт! Или ты решил надо мной поиздеваться напоследок?

– Да подождёт! Ничего с ней не сделается!

– Чего ты там бурчишь?

– Выхожу уже, говорю! «Как сама торчит здесь по три часа – так ничего, а стоит мне немного задержаться, то вой на весь дом поднимает. Наверное, все сёстры такие… хорошо, что у Лукаша нет ни одной! Повезло пацану! Кстати, к Лукашу же надо идти!». Вот теперь мне достаточно оснований, чтобы перебороть своё чрезмерно расслабленное состояние нестояния и впустить эту визжащую за дверью девку в душ.

Я обмотался полотенцем, взял в охапку вещи и вышел из душевой, на что Лиза с облегчением вздохнула и ничего не сказав ринулась внутрь. Наверное, своим пронзительным взглядом я отбил у неё желание что-либо добавлять к вышесказанному или её просто уже ничего не интересовало, потому, что они с Амандой меньше чем через неделю отбывали в Рио. Это обстоятельство заставляло сестру чувствовать себя взрослой и деловитой, уверенной в себе девушкой, благодаря чему в корне поменялось её поведение и общение со мной. Нет, конечно же она не стала как-то хуже ко мне относиться, просто частенько перестала меня замечать. Они с Амандой всё чаще ночевали друг у друга и вообще стали не разлей никакая вода. Спали до обеда, потом завтракали и вновь запирались в комнате, типа, собирая чемоданы, а вечером шли гулять. Возвращались к нам или к Аманде далеко за полночь и всё повторялось вновь. Эти девочки находились на вот-воте к новой распрекрасной жизни самого живого города на земле. В то же время они покидали приевшееся им провинциальное захолустье, с его наскучившим однообразием. Было и ещё одно обстоятельство зазвездиться: они являлись первыми и единственными претендентками на хитрую выдумку нашего отца доучиться в престижном колледже Рио и право привилегий на поступление в знатный ВУЗ страны, в то время, когда все их сверстники оставались далеко в заднице, почти без шансов на реальную жизнь! Конечно, для этого в колледже им безусловно надо было хорошенько постараться, но по крайней мере у них были все козыри на руках. Наши мадамы вливались в многообещающую очень перспективную тему и их поведение можно было понять. Поэтому я нисколько не обижался на сестру и уж тем более, на её лучшую подругу, которая тоже перестала обращать на меня внимание. Но и она сама стала меня меньше всего интересовать, особенно после встречи с Жули. А вот мысли о последней не давали мне покоя с того самого вечера, когда она нас встретила на пороге своего клуба и растворилась среди гостей, так больше и не показавшись. Я очень хотел её увидеть, но тащиться к ней с друзьями, по понятным причинам больше не стал, а в городке с ней пересечься не представлялось возможным. С каждым днём, всё больше и больше меня переполняла тоска по самоосознающему совершенству, блистающему в её глазах, по её все покоряющей улыбке, по харизме, царящей в пластике её движения, по флюидам, сочащимся из всего её изящного тела и таланту одеваться, подчёркивая все свои превосходства разом. Я засыпал с мыслями о ней, и просыпался, кажется тоже. Не желая более полагаться на случайную встречу, я уже было начал допускать мысль о том, чтобы пойти в VIP клуб одному, но тут же прогонял её прочь и злился на себя, за то, что оказался в подобной ситуации. Ситуации выбора, между роскошной девой и самыми близкими друзьями, которых я небезосновательно считаю братьями. Злость на себя, рождаемая тупиковым обстоятельством породила ответную реакцию моей юношеской психики, которая всеми способами пыталась отвлечь мои мысли. Последнее время это всё чаще стало удаваться, но прямо сейчас, когда я собирался идти к Лукашу, Жули вновь предстала передо мной мыслеобразом. Так я и вышел из дома, сопровождаемый ею.

На улице давно стемнело, и ночная прохлада уже начала одолевать накаленные дома и уличную брусчатку. Проходя мимо дома Джессики, я рефлекторно заглянул в темные окна второго этажа и вдруг подумал: «Миленькая, я совсем о тебе забыл с этой мадмуазель из Сан Луиса… как же ты там поживаешь? С Эдуарду у тебя определенно все кончено и это радостный факт! Хотя он тебе очень дорого обошелся, учитывая, что ваша семья осталась без фабрики и хрен знает, как теперь дальше будет. Но ты то, с твоими умом и красотой точно не пропадёшь! Возможно, у тебя даже появился там какой-нибудь богатый ухажер… а может быть и нет! Надо мне денег побольше на мутить и ехать всё выяснять наверняка. Да и что мне тут делать?? Жули не по мне… и старше меня на много… а ты как раз то, что доктор прописал. И знаю я тебя с детства… так что подожди ещё немножко, дорогая!». Мои рассудительные раздумья на перекрёстке прервал стремительный рык спорт кара и ослепляющий свет его фар, когда я почти подошел к калитке Лукаша. По инерции он промчался мимо метров на 10, но затем резко остановился и на плафонах задних фар, после ярко красного стоп сигнала появился белый свет заднего хода. Я не успел подумать ничего существенного по этому поводу, да и не стал более напрягаться, потому что всё стало очевидно, как только Жули опустила правое окно своего Aston Martin*а и немного наклонившись, чтобы я её увидел поманила меня пальчиком. Комплект, состоящий из такой тёти и этой тачки никто не минует, тем более после приглашения хозяйки. Про Лукаша я, конечно же, не забыл, но решил, что он подождёт меня ещё пол часика, учитывая то, что я ждал этой встречи долгую томительную неделю.

– Привет, Слав! Куда направляешься!?!

«Ах, этот голос… век бы его слушать!»

– Привет! К Лукашу иду. У нас дело важное есть для обсуждения!

– Так значит, ты был занят всё это время?

– Вовсе нет! У меня только сегодня есть важный разговор и то, ненадолго!

– Прокатишься со мной!?!

«Спрашиваешь ещё!» – Конечно! Поехали!

Жули самодовольно улыбнулась, затем повернулась вперёд, включила передачу D и наступила на педаль. Aston Martin сердито зарычал, и меня моментально прижало к сидению. Оно было непередаваемо удобным, так что от перегрузки я не ощутил ни капли дискомфорта, а даже напротив – по мне пробежал некий резвящийся кайф, от которого я чуть не взвизгнул. Благо полное самообладание у меня всегда начеку, а то стало бы неловко!

– Так почему же ты ни разу не зашёл ко мне за целую неделю? – продолжила Жули, – Слишком скромный или что-то пришлось не по нраву!?!

– Что ты?? – возмутился я, – Всё было просто нереально! На это есть совсем другие причины, но видит Бог, как я жаждал с тобой встречи!

Жули удовлетворённо засмеялась и немного откинула голову назад, слегка опершись о подголовник. Мои слова опустили очередную монету в копилку её самолюбия, хотя и так понятно, что она переполнена монетами гораздо крупнее и во много раз дороже, а сама Жули в моей вовсе не нуждается. Она и без всяких слов уверена в том, что моя монета и так принадлежит ей и сие не нужно подтверждать вербально. Это что-то вроде виртуальных электронных денег, которые кочуют из банка в банк, за день несколько раз сменяя владельца, но фактически оставаясь в хранилищах государственного резерва. После очередной торговой операции ими полноценно обладает очередная финансовая структура, когда на самом деле они находятся за океаном. Быть может это не самое подходящее сравнение, но говоря о монетах и копилке, пусть даже женского самолюбия, это первое, что пришло в голову, а другого я даже не стал искать.

Мы быстро выехали за пределы городка и Жули повернула в сторону смотровой площадки у маяка. Она так потрясающе легко и непринуждённо управляла столь мощным спорт каром, что я просто на просто не мог отвести от неё взгляд, пристально наблюдая за ней, точно за НЛО.

– И какие же веские причины помешали тебе навестить меня?! – всё также сладко допытывалась она.

Я немного почесал подбородок и состряпал ответ:

– Понимаешь, когда я пришел в прошлый раз с друзьями, ты мне деликатно и вполне доступно объяснила, что это анти вариант. И то, безусловно, верно. Но тем не менее впустила нас всех и позволила нам провести самые лучшие ночи в наших жизнях, даже не взяв с нас за это ни гроша, несмотря на то, что нас было четверо. Трезво оценивая твой поступок, я натурально понял смысл твоих слов в лесу о том, что ты можешь дружить. Только вот повторить всё, было бы просто непростительным злоупотреблением с моей стороны, а прийти один я не могу, мои друзья этого не поймут, да и я не смогу себе этого позволить. Мне бы очень не хотелось ставить под удар наши братские отношения даже из-за одного самостоятельного посещения твоего заведения. А встретиться с тобой мы ведь можем и в третьем месте, например, вот так!

От моего монолога у Жули приоткрылся ротик и удивлённо округлились глазки. Я даже немного прикусил язык, осознав вдруг, что наговорил лишнего. Она ведь совсем не привыкла вести беседу в таком тоне, в котором некто, мужского пола, выбирая между ней и друзьями, выберет друзей. Такой расклад привёл её к изумлению, но она моментально всё переварила и направила разговор совсем в иное русло, что изначально вовсе не предполагалось.

– Слав, то, что твоя дружба чиста и искренна, само по себе прекрасно! Мне, как бы это не звучало, всё же приятно выслушать подобную позицию. Я, конечно, понимаю, что вы росли вместе и, вероятно, даже называетесь братьями, только вы ещё совсем молоды и не касались каких-либо действительно серьёзных жизненных переделок. А ведь только в оных можно отличить настоящего друга от старого знакомого. Я совсем того не желаю, но вполне может произойти нечто, после чего ты останешься один на один со своими проблемами, которые ещё вчера будут считаться вашими общими. То, что я от тебя услышала весьма правильно, но в других ситуациях не отдавайся дружбе всей душой, с полнейшим аскетизмом людям, в коих ты не убедился в критической ситуации, иначе тебе будет очень тяжело переживать то, что ты расценишь, как предательство.

Теперь челюсть отвисла у меня. Я не совсем понимал, о чём это она, но её нежные, насквозь пропитанные материнской заботой слова, звучали как гром экваториальных ливней. Уверенность в своих друзьях у меня имелась сто процентная, а Жули, скорее всего, исходила из своего горького опыта, но причём тут наши с парнями отношения, когда, сколько людей – столько и мнений и ровно столько же судеб, которые, иногда повторяются, но совсем не обязательно. И всё же, я непроизвольно озадачено задумался.

Почувствовав моё глубокое смятение, Жули поторопилась вернуть разговор в изначальное русло, куда приятное и желанное для нас обоих. Она легкомысленно улыбнулась, повернулась ко мне всем телом и положила правую руку не моё бедро, при этом нисколечко не сбавляя газ. Реакция с моей стороны последовала незамедлительно, поскольку весь мой организм как по приказу, её приказу, подскочил на дыбы. Я нежно коснулся её руки, а затем медленно, но уверено положил свою ладонь на её сексапильный животик, услышав долгожданные слова, по совместительству заключающие предыдущий разговор:

– Давай ты подумаешь о жизни потом, а сейчас, мы просто расслабимся и забудем обо всём!.. – она немного прикусила нижнюю губу, извергая лавину флюидов, и слегка провела рукой, подобравшись ближе к моему дружку, внимательно поглядывая боковым зрением на дорогу.

«О Боже! Какая же ты…» – полагаю, я вряд ли дождался бы момента, когда мы причалим на смотровую площадку и набросился бы на неё прямо на этой не малой скорости, но всю малину обгадил её долбанный телефон, вернее то долбанное тело, которое ей сейчас позвонило.

– Да ну на хер… – вырвалось у меня, когда она с неохотой потянулась за телефоном, лежащим вместе с другими предметами роскоши на панели около рычага коробки передач.

Жули посмотрела на дисплей и сбросила вызов. Даже не знаю, кто ей там звонил, но я готов был разорвать этого человека, особенно после того, как услышал следующее:

– Я совсем забыла, мне срочно, нужно в клуб… ты поедешь со мной?

«О нет, не может быть… как это тебе пора??? Это же очень жестоко…»

– Слав!?! – повторила она, пытаясь вывести меня из лёгкого (или даже тяжёлого) шока.

Я не мог вымолвить ни слова. Прямо у меня из рук уплывает в свою морскую пучину золотая рыбка, зовя меня с собой, а я не могу за ней прыгнуть, потому что за спиной на берегу сидит Лукаш, а чуть поодаль Луиш с Алешандру. Не знаю, насколько эта метафора предаст мои чувства, но физически я стал ощущать, как мою грудь и часть живота крепко сдавила некая пустота. Мне даже, почему-то представилось, как это может выглядеть. Жули не отводя глаз смотрела на меня, ожидая ответа на свой вопрос. Наверное, вид у меня был, как у брошенного щенка, не иначе. Только ведь она совсем меня не бросала, и, даже напротив, была бы очень рада, если бы я поехал с ней. Однако, во мне разгорелся такой внутренний конфликт, что я чуть было не заорал во всё горло, но, едва сдержавшись, ответил:

– Меня Лукаш ждёт…

Жули выдержала небольшую паузу, затем смиренно спросила:

– Куда тебе?

Просто удивительно, как легко и хладнокровно она адаптируется к любой новости и ситуации.

– Да прямо туда, откуда взяла…

Мне казалось, что я вот-вот разрыдаюсь, а это означало то, что моя зависимость от неё возросла до нельзя.

Назад мы мчались также быстро, но уже молча. Я всю дорогу пытался смириться с ненавистной ситуацией, только всё было тщетно. И лишь на том самом месте, где я сел к ней в машину Жули без проблем развеяла горечь моего сожаления, нежно погладив меня рукой и, одарив коротким, но сладким поцелуем в губы. Я прильнул к ней, как к источнику жизни, роднику с живой водой и, впитав в себя немного её сумасшедшей энергии, почувствовал, как чарующе у меня закружилась голова.

Чтобы не заводиться, Жули отпрянула, придержав меня рукой, и успокаивающе добавила:

– Мы обязательно ещё прокатимся на смотровую площадку! – после чего последовала обаятельнейшая улыбка и лёгкий намёк на то, что ей пора.

С огромным трудом я вылез из машины и ещё долго смотрел в сторону уезжающего автомобиля, даже когда он уже скрылся за поворотом. Постояв так некоторое время, я ощутил, как постепенно возвращаюсь к реальной жизни, опускаясь на землю. А образно выглядело это примерно так: мой свободный от всего разум медленно заполняют мысли о делах насущных и прочих, по мере того, как я, теряя невесомость, опускаюсь на твёрдую поверхность земли.

Боже мой, ну почему всё получилось именно так?? Что это за силы постоянно вмешиваются в наши жизни, не позволяя нам быть самостоятельными? Неужели судьба – это настолько крепкий каркас, из которого невозможно вырваться, как не крути. Наши жизни всегда ограничивают какие-либо обстоятельства, порой совершенно не нужные и даже противоречащие самой жизни. Каждый человек стремится быть счастливым, но вращаясь в созданном им мире он непременно попадает в водоворот независящих от него событий, которые беспощадно поглощают его счастье, едва он успеет к нему прикоснуться. Мы проживаем сравнительно короткую жизнь и просто непростительно не прожить её по максимуму, но как это сделать, если вокруг постоянно возникают эти дранные обстоятельства, заключающие нашу свободу и чаяния в какие-либо рамки, словно в клетку. Как же бедному человеку, считающемуся совершенным существом не земле выскочить из этих ненавистных рамок и обрести, наконец, безграничную свободу; свободу от самого себя и своих наработанных предрассудков? Это задача №1 для каждого из нас…

Лукаш заметил меня застывшего в позе с лёгким отчаянием, вопрошающе смотрящего вдоль улицы и глубоко ушедшего в жизненно важные размышления. Он ждал меня уже часа два и периодически подходил к окну. Даже несколько раз звонил мне на домашний телефон, но там отвечали, что я ушёл к нему. Недолго думая, Лукаш выскочил на улицу и подойдя ко мне впритык, молча повернулся в ту сторону, на которой застыл мой взгляд. Он даже скопировал мою позу, но ничего интересного не увидев решил не ломать голову догадками, а просто спросить:

– Слав, ты чего?..

– А!?! Да я вот думаю, братик, странная штука жизнь. Она такая необъятная и не понятная для человеческого разума, что хоть в огонь бросайся… или в воду… пока мы пытаемся её понять, она безжалостно убегает и нет таковой силы на земле, чтобы вернуть хотя бы одно мгновенье. И вот что делать-то, а??

Лукаш одарил меня задумчивым выражением лица, почесал затылок, и чуть наклонив голову, сопереживающе протянул:

– Не знаю, брат… а зачем тебе это сейчас? – с вопросом он опять обернул на меня взгляд.

– Да это мне всегда покоя не даёт…

– Мда… – Лукаш снова сопереживающе почесал репу, после чего вдруг оживился и вскрикнул, – Ты знаешь, что мне дядя сказал по телефону!?! – и не дожидаясь ответа продолжил, – Мы можем приехать к нему завтра за деньгами, но это ещё не всё… – он выдержал паузу, ожидая, разгара моего любопытства, на что я состряпал нужное выражение. – Дядя также хочет дальше с нами сотрудничать, понимаешь!?!

– Ну, разумеется, понимаю! – стал я включаться в тему, – Скажу даже больше, я это предвидел!

– А-а-а! как классно! – Лукаш задорно начал прыгать вокруг меня, пытаясь заразить своим восторгом, но я уже начал перебирать варианты и вероятность их исполнения по добытию груза повторно и оттого мне совсем не прыгалось.

– Да подожди ты, Лукаш! Давай зайдём к тебе и запрёмся в твоей комнате. Надо всё детально продумать и обсудить.

– Конечно, пошли!

Он взял меня под руку и вприпрыжку потащил в дом. Его родители смотрели в зале телевизор, а младший брат играл в игровую приставку сидя на полу в комнате Лукаша. Разумеется, свидетель разработке нашего плана нам был не к чему.

– Гарсия, пойди прогуляйся! – отрубил Лукаш, выключая телек.

– Лукаш… – заныл Гарсия, – Ты же мне разрешил поиграть, ну куда же я сейчас пойду?

– Пойди поужинай… не знаю, свали куда-нибудь! Мне и Славу нужно поговорить на тему, которая не для твоих маленьких ушей!

Малому ничего не оставалось, как только уйти прочь с разочарованным лицом.

После того, как дверь закрылась, Лукаш бухнулся на кровать, а я расположился на диване. Теперь можно было продолжить разговор.

– И так! Какие предложения!?! – начал он.

– Да всё такие же… – я озабоченно смотрел в окно, – Я даже не знаю, каковы наши шансы, вновь увести груз у них из-под носа, но попытаться определенно стоит!

– Естественно! – воскликнул Лукаш, – Обязательно попытаемся!

– Да… только теперь нужно быть предельно осторожными. Они наверняка поставят там какую-нибудь засаду. Я даже думаю, что на сей раз, нам лучше выйти в залив и дожидаться там. Всё равно эти не высунутся, пока баржа не отойдёт, а в этот промежуток мы успеем зацепить товар и отплыть подальше в сторону. Когда в залив выйдут люди Тадеуша, мы, околицей сунемся обратно. Это наш единственный шанс и если повезёт, то мы за одно утро заработаем ещё одну тридцатку USD.

При словосочетании тридцатку USD у Лукаша загорелись глаза. Он был готов рисковать, сильно рисковать, когда на кону стоят такие деньги, обещающие ему путёвку в рай!

– Так, значит, всё на мази!?! – спросил он для полной уверенности.

– Как сейчас это можно утверждать!?! Но, полагаю, что да!

– Класс!!! – Лукаш подпрыгнул на кровати, – Надо завтра с пацанами поделиться… вот они обрадуются!

– Ещё бы! Выходишь ранним утром в залив и 30 штук на четверых обеспечено. Только вот меня другое беспокоит: тратить то мы их всё равно сейчас не можем и не скоро сможем…

– Ну и пусть себе лежат, целее будут!

– А тогда какой от них толк, вот скажи мне, пожалуйста? – в моём голосе отчётливо прослеживалась досада. Но вызвана она была отнюдь не безрастратным накоплением нашего капитала. Я досадовал по сегодняшнему долгожданному, но не сложившемуся вечеру. Лукаш моих мотивов не понимал, но и изо всех сил пытался отвлечь меня своим задором.

– Да не переживай ты так! Успеем мы их потратить! Может даже и хорошо, что они будут лежать себе, да накапливаться. Скоро у нас будет уже по 15 000, а с такими деньгами можно смело выезжать в Рио и заняться там чем-нибудь серьёзным. Купим себе по хорошей машине, а остальным скинемся и откроем свой бизнес! Ну как тебе идея!?! А?

– Превосходная!

– Ну вот! Правда я уже сейчас неимоверно хочу купить мобильный телефон… вон, даже у этой курицы Габриэллы есть… – после этих слов он вопрошающе взглянул на меня, ожидая поддержки и одобрения этого действа, но я промолчал. Промолчал, потому что тоже очень сильно желал мобильник, но отчётливо понимал, что этот шаг может нас выдать и погубить, – Мда… – продолжил Лукаш, догадываясь, что одобрения не последует – Это действительно тоскливо… – и молча, опустил голову на подушку, уставившись в потолок.

Я медленно встал с дивана, и также медленно улёгся на кровать рядом с ним, устремив свой взгляд в потолок. Мы молча размышляли, каждый о своём и на этот момент нам не хватало лишь косячка и звёздного неба, для беспрепятственного полёта мысли.

– Знаешь, Лукаш, а какого хрена нам бояться? У нас вполне состоятельные семьи для бразильской глубинки и, если разобраться, мы смело можем позволить себе сотовую связь. С чего это нам перед кем-то оправдываться? Разве что родителям это приобретение нужно будет как-то объяснить и узаконить. Только и всего!

– Точно! И я даже знаю, как: скажем, что нам их дядя Альфреду подарил в честь выпускного и своего доброго к нам расположения! Он же богатый человек и легко может себе это позволить! Так что вполне за правду сойдёт. Ну а его предупредим, на случай, если вдруг у него об этом переспросят! Братик, я тебя люблю!!! – немного взвизгнул он.

– Я тебя тоже! – и мы крепко обнялись настоящими дружескими объятиями, – А что касается смысла жизни, то я всё же думаю, что мы сами себе хозяева! Просто не каждый это осознаёт и, следовательно, не берёт вожжи в свои руки, а при таком раскладе начинает хозяйствовать судьба. Это что-то вроде автопилота у самолёта, только вот совсем непонятно, кто в человеческом варианте траекторию задаёт. Вполне возможно, что этим занимается Господь, но я последнее время всё больше и больше склоняюсь к мысли, что Его совершенно неправильно позиционируют. Практически все религии представляют Бога, как абсолютного всевластного правителя, некоего земного монарха, который по всем людским понятиям правит людьми кнутом и пряником, словно пастух овцами. Только изначально задаёт единственный и безраздельный путь каждой овце в виде судьбы, и жёстко хлещет её, когда она пытается с него свернуть. То есть должна она следовать по нему, куда бы он не вёл… короче чисто земной человеческий, примитивный взгляд, распространённый на Высокое. А, по моему убеждению, Господь не правитель, а скорее покровитель, всегда спешащий на помощь к любому, искренне того желающему и открывшему Ему свою душу. Вот, что я думаю по этому поводу!

– Ты правда так считаешь?..

– Да я уверен!

– Ну-у-у… я не знаю… как-то правильно ты всё говоришь, но… – Лукаш, как и все латиноамериканцы являлся ревностным католиком, а у них очень ярко отображено как раз то восприятие Бога, о котором я сказал. И закаляют католики паству жёстко, в силу чего они искренне боятся свернуть куда-то в сторону, – но это же протестантизм какой-то (ругательное слово для них), – выдавил он наконец.

– Да, возможно: протестантизм и вольнодумство! Только миром правят потомки тех самых, первых протестантов, да будет тебе известно. И, кстати, среднюю прослойку, так называемую, мировую элиту составляют они же. Так что, нам определённо есть над чем призадуматься. Тем более, что мы вступили на путь, который католичество совсем не поощряет… да и православие тоже.

Лукаш серьёзно ушёл в себя, пытаясь переварить правду-матку, выданную мной в одночасье. Его глубоко задумчивое выражение даже проявляло некий испуг, перемешанный с разочарованием и долгожданным прозрением, и вся эта гамма его чувств заставила меня замолчать, дабы не распалять в нём внутренний конфликт, который очевидно уже начался. Мы долго лежали, не засыпая и не обращая внимание ни на что, далеко блуждая по дебрям своих раздумий. Гарсия выключил нам ночную лампу, покрутился вокруг нас и, понимая, что вклиниться в наше общество не удастся, удалился спать в свою комнату, ну а мы уснули совсем за полночь.

Наступившее утро принесло нам с Лукашем по мобильнику Моторола, а полу-братьям разрешение на приобретение аналогичных атрибутов.

Первым номером, сохраненным в моем мобильнике, стал, разумеется, наш домашний, а вот вторым – номер Габриэллы. Третьим я записал Лукаша, и, признаться, меня очень смутил свой собственный поступок в этом отношении. Я не совсем понимал, почему Габриэлла заняла в этом ранге приоритет. Какое-то секундное чувство, промелькнувшее во мне словно едва ощутимый электрический импульс, запустило в мою голову мысль, будто Габриэлла для меня важнее друга. Не сумев дать этому разумное объяснение, я поспешил выбросить сию мысль, как бредовую, а заморочку на сей счёт – как никчёмный бред. …

ГЛАВА 12 Немного о всех.

После того, как полиция закрыла фабрику отца Джессики, их семейные дела пошли вкось, а затем и вовсе стремительно покатились в пропасть. Для того, чтобы расплатиться с кредиторами сеньор Лежейру продал почти всю свою недвижимость и не арестованные активы (записанные на жену). Этой суммы едва хватило. С молотка ушел даже Мерседес сеньоры Августы. Такая мера окончательно свалила её с ног. Она могла лишиться многих благ, но передвигаться пешком среди прочих жителей городка в абсолютной доступности, было уже за гранью её реальности. Она перестала появляться на улице и многие даже подумали, что она уехала куда подальше, не сумев пережить финансового падения. Что бы у Джесси была возможность продолжить обучение в Рио, сеньор Лежейру залез в долги, но она решительно отказалась от этих денег, и они пошли на жизнеобеспечение семьи. Поначалу, отец семейства ещё питал надежды на спасение своего бизнеса с помощью своих влиятельных друзей из Сан-Луиса, но они лишь разводили руками; затем он постарался продать фабрику с полной переуступкой прав этим же товарищам, только их влияния и для этого было недостаточно. С небольшим течением времени он понял тщетность своих надежд и попросту впал в отчаяние. Он подолгу сидел в своем кабинете при свете настольной лампы, докуривал последние сигары, в надежде поймать успокоение в сизой струйке дыма и с тихой грустью размышлял над ситуацией. Он пытался найти хоть какой-нибудь выход; хоть что-нибудь, мало-мальски зажигающее свет в конце туннеля, но обнаруживал лишь полное отсутствие капитала и стартаповских идей. Теперь доходов никаких, долг отдать будет нечем и абсолютно нечего больше продавать. Вся прислуга уже разошлась и только одна, проработавшая в их доме 16 лет и бывшая на данный момент домоуправительницей пока оставалась с ними на голом энтузиазме, но даже при самом хмельном взоре энтузиазма её хватит максимум на неделю-другую, пока размышляет куда бы устроиться и подыскивать варианты. У их семьи остался один только дом, унаследованный его женой, а лично у Лежейру несколько сигар, делающих его грусть тихой…

Что же касается Джессики, она сразу же перевелась на вечернее отделение и стала спешно искать более менее высокооплачиваемую работу. Она понимала, что теперь ей необходимо не только содержать себя, но и умудриться помогать семье. Более того, к пониманию нагло прорывался факт, что именно по её вине они из цветущих аристократов молниеносно превратились в бедствующих. И всего только из-за одной лишь неосторожной фразы. Это потрясало донельзя. Она рыдала сидя на полу съемной квартиры в то время, когда за окном просыпалась многообещающая ночная жизнь. Истерически хлестала себя по щекам в ванной, на кухне, в огромной столовой, в коридоре, да и во всех остальных уголках шикарной квартиры, с которой скоро надо было съезжать. Так прошло почти две недели, пока один взрослый мужчина не предложил ей работу на ресепшн в одной среднечковой фирме. Это был друг профессора из её университета. Видимо за неё попросил он. Настолько наглядны были перемены в её жизни, отраженные в некогда сияющем ослепительной улыбкой личике. С квартиры она съехала в отдаленный район. Теперь оставалось только молиться, чтобы хулиганье не цеплялось. Но, не на одни лишь молитвы рассчитывала Джесс и для пущей уверенности попросила у подруги газовый баллончик с перцовкой.

Эдуарду уехал в Рио даже раньше неё; сразу же после того самого злополучного обеда. С родителями он прекратил общение. Такое вполне позволял банковский счёт, открытый отцом на его имя, благодаря чему дон Франсишку никак не мог его заморозить. Да и квартира была оформлена на Эдуарду. Так что он вполне мог жить беззаботной самостоятельной жизнью. С Джессикой они больше не виделись. Говорят, что от любви до ненависти один шаг… и Эдуарду невольно его ступил.

Семейные отношения его родителей так и не наладились и даже напротив: трещина становилась всё шире и заметнее. Виной тому было поведение дона Франсишку, который обезумел от головокружительной Жули и теперь, постоянно пропадая ночами в её заведении прилюдно ухаживал за нею, нисколько не скрывая своего вожделения. Взаимностью она не отвечала и во всём держалась непреклонно. Таковым было её амплуа; держаться в свете надменно, без всякого снисхождения к кому-либо и не отдавая явного предпочтения никому, тем самым заставляя каждого, покорённого ею считать, что у него есть все шансы. Безусловно, это самая выгодная позиция для женщины. Вить верёвочки со всех, при этом не принадлежа никому – высший пилотаж. Дону Франсишку, однако, она разик подарила себя. Вернее, не себя, а своё тело. Именно после того он стал расхаживать в позе самца победителя и прилюдно оказывать ей знаки внимания. Только судя по её поведению, вряд ли кто-то поверит в их постельную сцену, даже если дон будет доказывать обратное с пеной у рта.

Из всех главных персонажей нашего городка, фортуна улыбалась только нам! Мы с парнями ещё трижды увели драгоценный груз дона Франсишку прямо из-под носа его людей. В последний раз они видели нас издалека, но в предрассветных сумерках не разглядели. Нам, правда пришлось дать большой крюк и войти в залив со стороны Тируассу, городка по ту сторону залива. Дон был в не себя от ярости. Он рвал и метал. Его наглейшим образом кинули, как лоха четыре раза к ряду. Четыре раза он оплачивал по 10 000 USD за товар и не получал его. Но самое ужасное, что он не мог с этим бороться и вполне при таком раскладе мог случиться и пятый. Он дал своим людям собственный скорый катер, но в сумерках поймать бесшумных и не менее шустрых экспроприаторов было невозможно (напомню, наш мотор мы укутывали мокрыми одеялами). Ожидать нас на выгрузке никак нельзя – моментально начнется перестрелка с поставщиками. У них был об этом строгий уговор, чтобы исключить любую подставу со взаимными подозрениями, и партнёр дона не пошел бы на прямую передачу товара ни под каким предлогом. Дон это понимал, оттого и не просил, даже не заикаясь партнёру о случающихся подряд казусах. Для венесуэльского партнёра всё шло по обыкновению хорошо.

– Да будьте вы прокляты, чертовы простофили, – орал он в эбонитовую трубку, когда ему в четвёртый раз доложили нехорошее.

Дон разбил о стену графин с виски, подставку для бумаг из набора руководителя и, собственно сам раритетный телефон. На дорогом во всех отношениях телефоне он остановился, как бы одумавшись и начал медленно ерошить себе волосы. Постепенно он присел в своё кресло и когда его взгляд упёрся в картину с роскошной усадьбой первых португальских колонистов, его прямо-таки осенило!

– Ну конечно! Так я вас подонков и отыщу… – он схватился за поломанный телефон, но осёкся; подскочил с кресла, метнулся к двери кабинета и, приоткрыв её заорал – Немедленно Лютого ко мне!

Это кличка его преданного «пса», управителя его незаконными делами и исполняющего «грязную» работу, настоящее имя которого никто не знал. Некоторые полагали, что он скрывает имя, потому что находится в федеральном розыске за какие-то тяжкие преступления.

Оный показался минут через 15.

– Можно, хозяин? – заглянул тот в приоткрытую дверь.

– Да где тебя черти носят? Заходи уже скорее, – и дон принялся немедленно рассуждать, пока Лютый оглядывал раздолбаную утварь – Я вдруг понял, как поймать этих ублюдков! С большим опозданием, но всё же!.. смотри: кто бы они ни были, они из нашего городка или округи, а не дельцы из Сан-Луиса и уж тем более не люди главного прокурора. Чужаков бы сразу разглядели местные и про них бы шла молва. К сожалению, у меня было время присмотреться ко всем признакам и сопоставить одно с другим. Мда… – дон на несколько секунд задумался.

– Может всё же сеньор Лежейру? – туповато протянул Лютый.

– Да какой там… твой сеньор Лежейру разбитое корыто. Мотив у него железный, но он на такое не способен… и людей у него для этого нет. Другие хваткие господа, откуда бы они ни были на такое тоже не осмелятся; все в округе хорошо меня знают и им есть, что терять. Неет. Это кто-то из предприимчивой босоты. А это значит, что мы можем их вычислить следующим образом: к ним попала дорогостоящая добыча и они умудрились её сбыть, значит у них появились баснословные деньги для местного простонародья. Этими деньгами им не в коем случае пользоваться нельзя ещё минимум лет 10, но от искуса они не удержатся, поскольку это отрепье. Они рискнули на дерзость ради денег и обязательно ими воспользуются. Такова психология бедняков и я больше чем уверен, что мало-помалу они уже принялись их тратить, а раз они из округи, мы можем легко это проследить. Порыскай во всех соседних городках и в нашем, разумеется – разнюхай аккуратно кто гуляет на широкую ногу в кабаках, у кого появились дорогие шмотки, часы там… мобильные телефоны… о! особенно удели внимание телефонам, это сейчас большой соблазн. И задействуй все свои криминальные связи по округе, особенно в Тируассу. Поймай мне их, я хочу лично сделать им «колумбийский галстук» – он вновь крепко сжал в руке трубку разбитого телефона.

– Непременно, дон. Но что если…

– Что?

– Раз вы считаете, что это уличные босяки, что если у них нет денег? Ведь куда им в таком случае девать товар?

– Ты опять намекаешь на сеньора Лежейру? Слушай, я уже начинаю подумывать, что у тебя с ним личные счёты.

– Нет, хозяин, я просто пытаюсь рассуждать логически…

– Тебе не рассуждать нужно, а исполнять то, что я рассудил! – императивно заявил дон. – У них есть деньги, иначе потерялся бы смысл рисковать дважды, трижды и, черт возьми четырежды, дубина! – от напоминания, что его выставили четыре раза подряд Франсишку вновь стал закипать.

– Я поймаю ублюдков, – хладнокровно вставил Лютый.

– Вот иди и лови, – спустил пар дон.

Франсишку был прав во всём: у нас на руках имелись баснословные деньги для бразильской глубинки, а именно 120 000 USD на четверых, то бишь по 30 000 у каждого; и мы действительно уже принялись их тратить. Да и начались траты как раз с сотовых телефонов, фирменных шмоток и кутежах в Сан-Луисе, в котором мы последние два месяца и пропадали, лишь изредка появляясь дома, чтобы отметиться и послушать нотации. Объясняли отсутствие каникулами и опостылым Басури, а телефоны со шмотками – сеньором Альфреду, которому мы якобы помогали в делах. Странно только, что премудрый дон сразу не отработал эту версию. Хотя на самом деле ничего странного, поскольку добрую половину его мыслительного процесса занимала Жули. Так что во многом нашей удачей мы обязаны ей прекрасной. Жаль только, что с того нашего случайного свидания, когда мы прокатились на её Aston-e к маяку и обратно, мне до сих пор не довелось её увидеть и «поблагодарить»!

Лиза с Амандой наконец-то дождались неимоверно желанного, то есть переехали обучаться в Рио. Наши родители совместно сняли им небольшую, но порядочную квартиру в приличном районе, неподалёку от их нового колледжа. Жизнь их теперь понеслась ещё пущей масленицей! На каникулах мы редко с ней виделись за моим отсутствием, а перед началом учебного года за её. Но надо сказать, что я не соскучился по ней, поскольку мне вообще было не до скуки.

Габриэллу я не видел вовсе. Записав её номер в мобильник я так ни разу не позвонил. Вероятно, я хотел её забыть. Или уже забыл. Она несколько раз спрашивала обо мне у моего отца, у матери и у сестры, в общем у того, кто ей попадался из нашей семьи. В ответ всегда слышала: «Он сейчас в Сан-Луисе! Работает на каникулах!». Мать произносила это особенно горделиво. А про то, что у меня вообще есть мобильник, Габриэлла не знала. Со временем она перестала спрашивать, решив, что мы увидимся теперь только когда начнётся учебный год. Иногда всё же её посещали мысли разыскать меня в Сан-Луисе во время очередной командировочной поездки туда с Жерарду, но этого так и не произошло. Наверное, просто не было возможности от него ускользнуть, поскольку где меня искать, она примерно знала от моей мамы.

Ну в общем и целом, нас потеряли все.

Когда мы вернулись в Басури, наш родной городок встретил нас непонятными социальными волнениями. Отец объяснил мне, что местные жители пытаются скинуть мэра с его кресла. Вот уже почти неделю продолжаются митинги и протесты, главный костяк которых составляет общество местных рыбаков и их семьи. А во главе рыбацкого бунта стоит некий харизматичный лидер Сальвадоро. Всё дело в том, что Франсишку скупалрыбацкие уловы по очень низкой цене и на возмущение рыбаков никак не реагировал. Поскольку оптом продавать рыбу больше некому, рыбаки, под предводительством Сальвадоро скооперировались, взяли в кредит грузовичок с холодильником и договорились с оптовиками на рынке Сан-Луиса. В ответ на это дон поднял цену солярки на своей заправке. Вновь испеченные кооперативщики выбили в банке ещё одни кредит под заправочную станцию у причала, но в самый ответственный момент официальная мэрия не дала им разрешения на АЗС, ссылаясь на экологию и нехватку муниципальной земли. Банк заморозил выдачу кредита, и вся эта история обрела огромный резонанс. Все рыбацкие семьи в полном составе вышли на митинг к мэрии с пикетами «Долой узурпатора», «Тадеуш вон из мэрии» и всё в таком духе. Позже к ним присоединились работники плантаций и деревоперерабатывающей фабрики дона Франсишку, воодушевлённые пламенными речами Сальвадоро. Оказалось, что монополист дон и им платил мизерные зарплаты за тяжёлый труд. Три дня они осаждали мэрию и дом Тадеуша, не давая мэру проехать на работу, угрожали разбить машину и выпороть его прямо на площади перед мэрией, а когда принялись исполнять заявленное, не без удивления для себя обнаружили, что его Мерседес бронирован. На четвёртый день Жерарду вызвал полицейскую спец роту (по-нашему ОМОН) из Сан-Луиса. Митингующих разогнали. Затем последовали аресты и народное уныние. Франсишку уже был уверен, что победил, но на всякий случай намеревался выступить перед женами рыбаков и рабочих (мужчинам запретили собираться на площади) с речью о повышении зарплат и т.д. Но лидер революции не сдавался. Сальвадоро, сам того не зная, опередил выступление мэра, которое тот в распорядительных документах назначил на выходные. Он организовал и собрал за один вечер подписи почти всех жителей нижнего городка и некоторых из верхнего (Лежейру тоже присоединился), однозначно проголосовавших за снятие с поста Франсишку Тадеуша и возбуждении против него уголовного дела. Его обвиняли в злоупотребленн должностными полномочиями, антимонопольного законодательства, ссылаясь на закрытие фабрики сеньора Лежейру и низкие зарплаты, нещадной вырубке леса, вопреки природоохранным законам и ещё каких-то мелких грешках наряду с организацией разгона и арестов мирных демонстрантов. Все эти подписные бумаги, заполненные народным гневом Сальвадоро с двумя помощниками, ночью же отвёз в Сан-Луис и уже пятничным утром они лежали на столе того самого генерального прокурора штата Мараньян. Как это не удивительно, но ни один из рассерженных на дона не заикнулся о его контрабанде.

Пришло долгожданное затишье. Митинги больше не собирались, довольный своей победой Тадеуш готовился к воскресному патриотическому выступлению и вплотную занялся своим другим важнейшим вопросом, а именно, организацией выявления похитителей его драгоценных грузов. Помимо распоряжений Лютому, он принялся выяснять по каналам сбыта, не появился ли на этом поприще новый игрок. Но никаких новых почему-то не обнаруживалось, да и Лютый пока молчал. И это не могло не нервировать мэра, так как в воскресное утро он ожидал новую партию.

И вот наступил учебный год. Я, Алешандру и Луиш поступили в колледж и уже несколько раз посетили вводные занятия. Мало кто нас теперь узнавал. Не внешне конечно, а в поведении. Мы стали более серьёзными и самоуверенными. Чувствовали себя значимее и выше сверстников. Это прослеживалось абсолютно во всём. Ребячество же утратилось начисто. Не от горделивости в нас повысилось самомнение и важность, просто как-то само собой получалось. Мы провели каникулы в мегаполисе с толстой пачкой денег, при этом ни в чём себе не отказывая. Мы даже несколько раз чуть было не купили машину. Нас от этого удержал сеньор Альфреду вразумительными беседами и предоставлением на временное пользование свой BMW X5. Он понимал, что нас не удержать от кутежа и сам придумал легенду для наших родителей о том, будто мы работаем у него, тем самым уведя нас от греха подальше. В Басури мы бы спалились моментально. Мы же считали, что всё у нас складывается лучше некуда и опьянённые большой удачей забыли напрочь про всякую бдительность. Так что наше нынешнее поведение в обществе было весьма обосновано. Его также подстёгивала безнаказанность. Остановимся ли мы теперь? Конечно же нет. Сейчас мы готовимся к пятому триумфу.

ГЛАВА 13 Пятый «триумф»

– Доброе утро, сеньор Лежейру! – приветствовал я своего соседа, которого увидел сквозь заборное ограждение их бывшего красивейшего придомового сада. В данный момент там был огород, который засаживался и обрабатывался самолично хозяином (по понятным причинам). Вот и в это утро сеньор по обыкновению ковырялся с мотыгой на грядке. Похоже, он уже окончательно примирился со своим положением, и чёрная работа даже стала доставлять ему какое-то удовольствие.

– Какое утро, сынок!?! Уже давно день! – одной рукой он оперся на мотыгу, а другой снял соломенную шляпу и поприветствовал меня совсем фермерским жестом. Просто удивительно, подумал я. Как же переменчива и непредсказуема жизнь. В то время, когда мы с парнями морально перерождались в аристократов, он, потомственный аристократ, перерождался в обратном направлении. На мгновение меня пробрала непонятная тоска, и я остановился, уставившись на него потупленным взором.

– Твой отец говорил, что ты работал на каникулах в Сан-Луисе!

– Да, – ответил я обрывисто.

– Это ты правильно… – теперь потупился он.

– Как Джессика? – вдруг поинтересовался я.

– Джессика хорошо. Тоже работает…

– Тогда чего вы так не веселы?

– Я за неё переживаю…

– А что с ней? – я немного напрягся.

– Она зарабатывает не особенно много и вынуждена снимать комнату на окраине города. А там разная шантрапа. Если с ней что-либо произойдёт, я этого не вынесу. Она и без того, бедняжка претерпела от всего этого, – он коротко махнул рукой в сторону своей бывшей фабрики и затем жестом охватил свой огород.

После этого у меня окончательно испортилось настроение. Мне вдруг стало безумно жаль их семью и особенно Джессику. Обычные бедняки вызывают сострадание, но случай с обедневшими аристократами куда прискорбней. Тем более, что именно этих, достопочтенных я знал с самого детства. Подобные случаи несут в себе такой психический слом, который и врагу не пожелаешь. Об этом можно судить по времени «великой депрессии» в США, когда из-за затяжного финансового кризиса обанкротились почти все банковские семьи, многие представители которых плачевно закончили и лишь некоторые, всё же сумев переступив через непостижимое вышли торговать повядшими на морозе яблоками.

– Послушайте, сеньор Лежейру! – опомнился я, – моя сестра с Амандой сейчас в Рио. Наши родители снимают им квартиру в хорошем районе. Пусть Джессика к ним присоединится!

– Правда, это возможно? – взгляд сеньора добродушно загорелся.

– Конечно, возможно! Я поговорю с девочками. Вряд ли Джесси им помешает. И даже напротив, им будет очень интересно с ней!

– Я был бы тебе очень благодарен! Это действительно много значит для нас!

– Сегодня же позвоню сестре и завтра Джесси сможет переезжать! – раззадорился я, – Кстати, вы не могла бы мне дать её номер мобильного? С превеликим удовольствием бы обрадовал её лично! И состыковал бы их!

– Сейчас! Непременно! – обескураженный радостью сеньор спешно стал шарить по карманам в поисках сотового, и найдя, мигом продиктовал мне номер, который я сразу же записал в памяти телефона. – О! прилично ты заработал! – протянул он, глядя на мой сотик.

Я немедленно нажал на вызов и стал вслушиваться в гудки, затаив дыхание. Совсем не заметил даже, что, не попрощавшись с сеньором Лежейру пошёл в сторону колледжа. Она долго не отвечала, после чего я услышал милый моему сердцу голосок:

– Алло!

– Привет, дорогая! – моя улыба растянулась до ушей.

– Кто это?

– Твой сосед, которому ты имела неосторожность пообещать поход на укромную речную заводь!

– Слав, это ты!? Какая приятная неожиданность! Прости меня, пожалуйста. Я не могла больше оставаться в Басури… Как ты вообще?

– Да я-то лучше всех! А вот ты как? …

– … ну, скажем, у меня сейчас не лучший период. Днём на работе, вечером на занятиях, до полуночи готовлюсь к одному и второму… но я справляюсь! Я так рада тебя слышать, ты себе просто не представляешь! Только к сожалению, я не могу сейчас долго разговаривать.

– А ты сохрани мой номер и позвони, когда будет возможность!

– Это твой номер? У тебя есть мобильник?

– У меня теперь много чего есть! И, кстати, сейчас я продиктую тебе номер Лизы, она будет ждать твоего звонка.

– Не пойму… ах, да, они ведь с Амандой теперь в Рио! Хорошо, обязательно позвоню, диктуй!

– Это ещё не весь повод. Теперь ты будешь жить с ними, мы с твоим отцом так решили!

– Серьёзно!? Это было бы так здорово! – тут в трубке послышался чей-то голос. Её позвали вернуться на рабочее место, – Ой, Слав, не могу больше говорить. Спасибо тебе за звонок и за всё… пока!

У меня на душе заверещали райские птички! Я шёл вприпрыжку в свой колледж, а в это самое пятничное утро у школьного двора мужчина с суровой внешностью остановил одного мальчонку.

– Послушай, малец, – он взял того за руку и присел на корточки. Мальчик испуганно отпрянул, но незнакомец поспешил сунуть однодолларовую бумажку ему в нагрудный карман и продолжил, – Если ты ответишь на мои вопросы, получишь ещё такую же.

– Что вам угодно, сеньор? – восторженно визгнул пацан.

– Я ищу парня по имени Лукаш. Ты знаешь такого?

– У нас их несколько, какой именно вам нужен?

– Нет, нет. Тот, кого я ищу гораздо старше тебя. У него есть богатый дядя в Сан-Луисе и брат, примерно твоего возраста, – мужчина пристально глядел на мальчика. Его суровый взгляд заставлял того испытывать страх, но желание получить ещё одну зелёную бумажку разгоняло все мурашки на теле.

– Возможно вам нужен Лукаш Ферейро? У него есть брат, Гарсия Ферейро, это мой одноклассник. И богатый дядя в Сан-Луисе. Гарсия постоянно рассказывает про его большой красивый дом! Да вон же он! – мальчик указал рукой на толпу резвящейся ребятни, но на кого именно мужик не понял.

– Так приведи его скорее, я дам вам по доллару!

Мальчишка ринулся и растворился в толпе, а Лютый остался сидеть на корточках в ожидании. К тому моменту ему была известна вся картина и разглядел он её довольно таки быстро. Всего лишь вскользь поговорил с сыном одного из мужиков, встречающих груз. Тот в свою очередь поведал ему о том, что все его сверстники как были разгильдяями, так оными и оставались. Только лишь некий Лукаш, со своими близкими друзьями вдруг засверкали мобильниками, подаренными им его богатым дядей, а потом и вовсе пропали у последнего в Сан-Луисе. Упаковывая в карман пятидолларовую банкноту, молодой человек так и не понял, зачем всё это Лютому, но спросить не решился. Зато Лютый всё разнюхал, как есть. Этот самый богатый дядя не кто иной, как сеньор Альфреду. Дон Франсишку часть товара продавал ему, а теперь тому доставалась вся партия. И способствовал этому его племянник с шайкой своих друзей. О своём открытии Лютый не торопился рассказывать дону. Его раздирали двоякие чувства. С одной стороны, он хотел довести дело до конца, поднеся дону всех дельцов сразу на блюдечке и срубить тем самую большую похвалу (в денежном эквиваленте, естественно). Но с другой, он понимал, что эта похвала вряд ли превысит десятую часть от украденного и всерьёз размышлял забрать у пацанов под страхом смерти все деньги и свалить куда подальше. В обоих случаях о результатах его расследования сообщать было не выгодно. Да кроме того, под доном теперь сильно качалось кресло, и Бог ведает, чем это могло для Франсишку закончиться. Быть может, дон скоро будет ему не указ. В общем – время сейчас работало на Лютого; единственное, пожалуй, о чём последний беспокоился – чтобы мы поменьше успели истратить.

– Гарсия, Гарсия! Иди скорее сюда! Вон тот сеньор ищет Лукаша и просит тебя подойти. Он дал мне доллар и обещал ещё дать тебе и мне. Пошли! – мальчик тряс перед другом купюрой и тянул его за рубашку.

– Да подожди ты! Что за сеньор? – осторожный Гарсия насупился.

– Вон же он сидит, смотри!

– Ты хоть знаешь кто это? – и не дожидаясь ответа Гарсия продолжил, – Это Лютый, пёс дона Франсишку. У него руки по локоть в крови, – звавший его мальчик окаменел. – ты говоришь ему Лукаш нужен? Где твой велосипед? Мне нужно срочно его найти.

Гарсия прыгнул на велик и дал дёру в сторону колледжа, а его товарищ побежал домой. Через 10 минут взъерошенный Гарсия уже разговаривал с братом во дворике перед колледжем.

– Тебя ищет Лютый. Что ты натворил?

Он не ответил. Дрожь овладела всем его телом, конечности отказывались слушаться и как на зло свело кишечник. Он сразу всё понял и чуть не наложил в штаны от ужаса, представляя, что теперь с нами будет. Само представляемое не оставляло никаких шансов. На всякий случай, Лукаш завёл Гарсию в прихожую и стал звонить мне. Велосипед бросили на дворовой площадке.

– Братан, ты где? – вымолвил он дрожащим голосом.

– На занятиях, – прошептал я.

– Выходи. А лучше все вместе. У нас беда…

Я молча отключился, подал знак Шанди с Луишем и бесцеремонно покинул аудиторию. Парни последовали за мной, никак не реагируя на возгласы преподавателя. Просто они даже не знали, как реагировать.

В прихожей мы наткнулись на бледного как мел Лукаша и на взмыленного Гарсию подле него. Глаза обоих выражали неподдельный ужас.

– Лукаш, какого хрена? – с ходу возмутился Луиш.

– Да нам всем шиздец скоро, вот какого хрена.

– О чём ты? – вмешался Алешандру.

Я молчал, перебирая в мыслях, что же такого могло случиться. Надо заметить, не скоро мне бы пришло в голову то, что на самом деле произошло, если бы об этом не объявил Лукаш. Настолько я был уверен в нашей безнаказанности.

– Нас разыскивает Лютый. Вы понимаете, что это значит? – Лукаш явно был сам не свой. Полу братья тоже осели. И меня как будто по голове долбанули. Карающие образы сразу поплыли перед глазами. Первым был острый мачете у яиц, вторым тот же самый мачете у горла, третьим поплыл пистолет во рту… «Пистолет! У меня же есть пистолет!»

– Надо бежать. Прямо сейчас. И чем дальше, тем лучше, – первым очнулся от шока Алешандру.

– Да. Но куда и как? – присоединился Лукаш. Мы с Луишем молчали. У Гарсии навернулись слёзы.

– Сначала в Сан-Луис к твоему дяде. Нельзя терять ни минуты. Пойдемте же, чего мы стоим? – Алешандру заметался из стороны в сторону. Лукаш тоже было дернулся, но затем вопросительно посмотрел на меня.

– Мы убежим, а наши семьи останутся… – наконец-то включился я.

– Что? – крикнул Шанди.

– Как что? Ты разве не знаешь, на что способен этот пёс? Ему не составит большого труда прийти домой к любому из нас и выпытывать у наших родителей где мы? – закричал и я.

– И что же нам теперь делать? – спросил тем же дрожащим голосом Лукаш.

– Да хер его знает… но бежать точно нельзя. Сами натворили, самим и отвечать, – звучало вполне геройски, но никакого героизма при этом я не испытывал. Все волосы на теле стояли дыбом и внутренности сотрясало. Начиналось лёгкое головокружение.

– Как отвечать? Извините, мы нечаянно, вот ваши деньги? – очухался Луиш, – это тоже не выход. Да и как ты себе это представляешь?

– Деньги! Точно!

– Что деньги? – вцепился мне в руку Алешандру.

Я не обратил на это никакого внимания: – Гарсия, ты принес эту дурную весть?

– Да, – ответил перепуганный мальчишка и уставился на меня.

– А как ты об этом узнал? – все внимательно слушали, застыв как статуи, совершенно не понимая, к чему я клоню, но никто не перебивал за отсутствием других идей.

– Лютый сам пришёл к нам в школу и спросил про Лукаша у моего друга.

– Так, давай бегом в школу. Разыщи Лютого. И скажи ему вот как, запоминай: Лукаш с друзьями раскаиваются и готовы принести вам извинения, и кое-что ещё, если вы гарантируете им безопасность. Они будут ждать вас вечером перед закатом в лесной хижине.

– А если он уже ушёл? – пропищал Гарсия.

– Тогда порыскай по соседним улицам. На крайний случай жди его у дома Франсишку Тадеуша, но найди и передай ему всё слово в слово. Тебе нечего бояться, но близко к нему всё же не подходи.

– Подожди, – вмешался Лукаш, – что ты задумал?

– Я сейчас всё подробно расскажу, нам тоже нужно идти. Гарсия, давай бегом.

Собственно, план состоял в следующем. Дать понять Лютому, что мы готовы отдать ему деньги и заманить тем самым его в хижину. Если он поверит, а вероятность этого высока, то за деньгами он обязательно придёт один, чтобы заполучить всё себе. Вот тут мы его поставим под пушку и пригрозим расправой, если он не отступится. Это должно было сработать, поскольку численное преимущество на нашей стороне, а жить и ему хочется.

Дожидаться вечера мы не стали и сразу направились окольными путями в лесную хижину, по дороге захватив мой пистолет. Поначалу все как-то мялись от сомнения в успешности задумки, но никто открыто не возражал, поскольку никаких других спасительных идей не обнаруживалось. Однако, по мере приближения к хижине, с коей у всех нас были связаны многие приятные воспоминания, настроение стало улучшаться и все сомнения сами собой улетучиваться. Хижина эта была, что ни на есть любовным пристанищем. Когда-то её построил один рыбак, которого до коликов в животе достала скандальная и вечно чем-то недовольная супруга. Он переселился туда, как бы съехав от её скандалов, но не от неё, как от супруги. Прошло пару дней и первый же навестивший его товарищ застал там женщину вместо него. Та объяснила, что хозяин уехал в соседний город за продуктами, а сама она ему любовница, также убежавшая от своих назойливых проблем. Через какое-то время, вволю насладившись лесной жизнью они куда-то уехали навсегда. Но хижина не осталась в запустении. Теперь другой рыбак стал встречаться здесь со своей любовницей, затем третий и так далее. Очередные романтики поддерживали её состояния небольшими ремонтами. Со временем произошло омоложение постояльцев и молоденькие парочки совсем выселили мужиков. Естественно, ныряли туда и мы. Это было любовным гнёздышком нашего городка.

Вечерело.

– Так есть хочется… я ведь сегодня даже не позавтракал, – заголосил Алешандру, – может быть, манго поищем?

– Да поздно уже. С минуты на минуту Лютый появится, – отозвался Лукаш.

– А что если он не придёт?

– Не знаю… вон у Слава спроси, – оба уставились на меня.

– Придёт, – резко сказал я, – он жадный и на данный момент нас не боится. По любому придёт.

Мы сидели на полу в хижине. Луиш торчал на чердаке, оглядывая всё вокруг. Был нашим дозорным. По четырём углам стояли приготовленные нами дубинки, это на случай вынужденного присмирения, если он взбрыкнёт. Стрелять ведь мы не собирались. Напугать только.

– Пля, их двое, – крикнул с чердака Луиш.

– Твою мать, – почти разом отреагировали мы. Это могло напрочь разрушить наш план.

– Что делать будем? – продолжал суету Луиш, – может все на чердаке спрячемся?

– Не. Не выход. Если заметят мы окажемся совсем в хреновой позиции, – заявил Лукаш.

– Всё верно, – поддержал я, – расстанавливаемся, как задумали. Дальше по обстоятельствам.

Мы подскочили и разбежались по углам, каждый к своей дубинке. Мы прикрывали их собой и должны были в нужный момент неожиданно вытащить и, если понадобится, пустить в ход. В общем, мы хотели обступить его со всех сторон и напугать доусрачки. Для верности у меня был наготове взведённый пистолет.

Гости стали медленно подниматься по деревянным ступеням, огладываясь по сторонам. Наше дыхание разом затаилось. Мы полностью замерли. Адреналин прыснул в кровь, мышцы напряглись, а волосы вздыбились. Они остановились у прохода, немного оглядевшись, повернулись спина к спине и достали пистолеты. Им стало очевидно по нашей расстановке, что мы пришли не с повинной.

– Давно нас тут ждёте, щенки? – пробасил Лютый и злобно улыбнулся.

Мы молчали. Крылов бы это назвал: в зобу дыханье спёрло. Ноги подкашивались. Мысли остановились на самом ужасном. Секунды стали растягиваться, но я не мог этого анализировать. На меня с пистолетом шел незнакомый мне верзила, а за спиной у него уже происходила возня с воплями. Это Лютый также стремительно подскочил к Лукашу, дал ему под дых, и чтобы тот не свалился, держал его за волосы, направляя ствол на Луиша в соседний угол. Я всё это наблюдал одномоментно, замерев в одной растянувшейся секунде. Она стала вроде бетонной плиты, на которой я стоял. Одной из многих, проплывающих подо мной в прошлое с обычной для них скоростью. Но эта, как бы остановилась, затем медленно поплыла. Ещё немного и подомной оказалась следующая. Верзила сделал очередной шаг. Приблизился ко мне почти в плотную. А его пистолет, идущий на шаг впереди, уже дышал своим холодом в моё солнечное сплетение. Он будто нашёл во мне воронку и вдыхал через неё ледяной равнодушный ко всему ужас. От этого холодного тёмного пламени трепетало всё внутри. Очередной импульс заставил мои плечи развернуться и позвоночник выгнуться назад. Пронзающий холод уже сковал мою голову. Из-под ног уезжала последняя светлая секунда. За ней не было ничего, кроме тьмы. В этой секунде блеснула мысль, от которой до сознания дошло, что я совершенно не ощущаю своего тела, вроде от него остались только глаза, которые могли всё это наблюдать и мозг за ними, обрабатывающий наблюдаемое. Где-то в хвосте этой мысли я вдруг понял, что остались ещё и уши, поскольку сквозь них к мозгу прорвался гулкий хлопок выстрела. Поразительно, но в следующий миг, который вновь обратился светлой плитой подо мной, я разглядел странно вытянувшуюся рожу верзилы. Морозящий ужас из тела начало высасывать вслед за стволом, отдаляющимся от меня по траектории падающего здоровяка. Когда его фигура в своём полёте опустилась на столько, что стало заметно продолжение комнаты, в меня впился не моргающий взгляд Лютого. Похоже он сначала подумал, что его напарник выстрелил в кого-то из нас. Я бы тоже размыслил аналогично, если бы мог рассуждать в тот момент. Но теперь, когда ему стало всё очевидно, и рот растеряно искривился, он отпустил шевелюру Лукаша и потянулся этой рукой к затвору, чтобы взвести курок. «О, Боже мой! Они тоже не собирались стрелять» – словно молния вонзилось мне в голову. Вот только теперь было уже поздно. Лукаш грохнулся об пол и вместе с этим грохотом по комнате пронёсся лязг взводимого затвора. Лютый был не на шутку ошарашен, но им управлял его звериный инстинкт. Наверное, мной тоже. Я совершенно не осознавал, что двумя секундами ранее выстрелил в лежащего подле меня мордоворота, и что в настоящий миг из моего пистолета вновь выскочила резкая вспышка пламени. С левого дальнего угла на меня пялились мутные глаза Луиша, а Лютый, как разворачивался ко мне, так на развороте и завалился. Его пуля метнулась куда-то под потолок. Легкий сизый дымок повис в воздухе у самого моего дула. Вместе с ним повис и я…

Через некоторое время, не знаю, через сколько, я вновь включился стоя посреди комнаты. Луиш сидел в углу, обеими руками уцепившись за голову, Лукаш также корчился на полу, как его уронил Лютый, а сам Лютый перевернулся на левый бок, в который вошла пуля. Алешандру я не видел. Наверное, он был где-то позади в своём углу или рядом с ним. Я абсолютно не знал, что сейчас делать и вновь оцепенел. Мысли понесли меня далеко отсюда. Сначала я оказался в огромной пустой полумгле, затем появилась накатывающая лазурная волна. Немногим не достигнув меня, она оборотилась в твердь, по которой стелился туман. Сзади как будто что-то появилось, но я не понимал, что. Некий объект, создающий чувство защищённого тыла, а предо мной, тем временем показался серебристый Митсубиши Галант, с распахнутой передней дверью. Безусловно, и туман, и непонятная обстановка, и автомобиль были родом из моего сна. Вот только блонды не хватало. С осознанием нехватки девушки, предо мной встал образ Жули. Позади неё колыхался тропический лес той местности, где мы с ней влачили того самого борова. Жули выражала вместе с символом женственности ещё и сущность хладнокровной расчётливости и вот тут меня начало пробуждать. Я подошёл к Лукашу и стал его поднимать. Он тихо рыдал, прикрывая лицо руками, но узнав меня стал быстро хвататься за мои руки и плечи, как бы карабкаясь наверх из этой страшной ямы. Поднявшись он огляделся и замер. Я оставил его стоять на том месте и принялся поднимать сидящего Луиша. Алешандру в хижине не было; не ясно, как давно.

– Лукаш, – он молчал, – Лукаш, сказал я по громче.

Он истерически дёрнулся, потом обернулся ко мне и с непонятной интонацией произнёс: – А-а.

– Помоги мне поднять Луиша. Он как каменный.

Лукаш медленно подошёл ко мне, кося свой взгляд на скорчившегося Лютого. Его движения были обрывисты.

Лукаш, помоги мне! – заорал я, надеясь разбудить в нём продуктивность.

Это помогло. Мы взяли за обе руки Луиша и потянули на себя. Он встал. Его взор упирался в пол, но на нём не останавливался, а смотрел хрен знает куда.

– Где Алешандру? – вдруг спросил Лукаш.

– Я его не видел с тех пор, как они вошли…

Наши слова разносились по комнате странным эхом.

– Давай выведем Луиша отсюда и подожжём хижину, – продолжил я.

– Что? Зачем?

Я не ответил пусть сам догадывается. Может мыслительный процесс его всколыхнёт.

Посадив Луиша у ближайшего дерева, мы повернули обратно к хижине. Я шёл впереди, Лукаш плёлся рядом. Под хижиной была сухая трава и ещё какой-то хлам. В самый раз поджигать, да только нечем. Никто из нас не курил. Я повернулся к Лукашу. Он встал как вкопанный метрах в трёх. Хотел предложить ему пойти со мной обшарить карманы лежащих внутри, но сразу понял, что бесполезно. Он туда больше не войдёт.

– Ладно, ты присмотри за этим, а я спички поищу, – и пересиливая жуткое сопротивление, я стал подниматься по ступеням. Для поиска выбрал карманы незнакомого верзилы. Это не представляло больших трудов. Он лежал звёздочкой на спине. На всякий случай направляя на него пистолет, я сунулся в нагрудный карман его жилетки, в котором выпирало больше остальных. На ощупь не получалось разобрать не одного предмета. Похоже, восприятие было потуплено. Пришлось выгребать всё содержимое, как золу из печки. Первой звякнула и покатилась прочь монета, за ней шлёпнулись пачка презервативов и ключи. Среди этого искомого я не обнаружил, но в нутрии кармана нащупал между пальцами что-то плоское и бумажное. Это и была коробочка спичек из мягкого картона, какие лежат на стойках в барах.

Не помню своих следующих действий, перед тем, как чиркал спичку и проталкивал её в сухую траву, наполовину забравшись под хижину. Трава разгорелась быстро. Потом стала потрескивать сухая ветка с листьями, непонятно как там оказавшаяся. Дым сквозь половые щели стал заполнять хижину и валить из двери к небу. Кажется, загорелся пол. Постепенно у хижины становилось жарко, и я стал медленно отходить к Луишу и стоящему как кол подле него Лукашу. Вдруг до меня донёсся стон, больше походивший на глухой рык. За ним последовал кашель. Меня метнуло в сторону. Кто-то из них был жив. Внутри стало всё закипать. Человечий зов тянул меня в огонь, спасать погибающего, а страх и отголоски разума толкали прочь. Последние победили. Я побежал к друзьям.

– Пошли отсюда скорее, – я не остановился около них, и они подорвались следом.

Сначала мы бежали не быстро, но потом припустили, что есть мочи. Никто не произносил больше ни слова. Солнце почти закатилось и в наступающих сумерках не было видно дыма, но и огонь растворялся в закатном зареве. Природа оказала нам неоценимую услугу.

Когда мы уже вбегали околотками в городок, я спрятал пистолет в шорты. Вскоре от нас отсоединился Луиш. Мирная обстановка немного привела его в чувства, и он вовремя повернул в сторону своего дома. На очередном перекрёстке разошлись и мы с Лукашем. Это происходило молча. Казалось, мы утратили дар речи.

Наступившая ночь явилась самой худшей в моей жизни. Тот леденящий ужас из хижины вернулся, только теперь в добавок я ещё мог и анализировать события. Страх и холодный внутренний трепет перед случившимся одолевали меня. Едва закрывая глаза, я видел искривлённый рот Лютого и его сквозящий взгляд. Лежать было невмоготу. К горлу подпирала тошнота. Я сидел в темноте, облокотившись о кровать. Такая же кромешная темнота царила у меня в голове. Всё будто бы сжалось в одну черную точку, и она как раз была размером с мою голову. Я старался представить Жули, но она никак не хотела появляться; пытался вспомнить Джессику, но её лицо стёрлось с памяти. Наряду со всем, уже испытанном ранее, во мне вдруг возникло совершенно новое дикое чувство. Чувство полного одиночества, которое почему-то усиливалось, становясь всё отчётливее. Через пару часов оно достигло такой величины, что я не выдержал и набрал Лукашу. Произошёл сбой вызова. Его мобильник был отключен. Я судорожно стал листать телефонную книгу в поисках Луиша. Он тоже отключился. Шанди! Та же фигня. Странно, никто из нас никогда не отключал телефонов. Лучше бы я не пытался им звонить. Нестерпимое ощущение одиночества уже заглушало все остальные. Они теперь как бы произрастали из него. В уши прорвался бас Лютого: «Давно нас тут ждёте, щенки». В голове загудело…

В таких терзаниях я провёл всю ночь. Утром мать постучалась в мою комнату. Я не ответил. Лежал скрутившись на кровати. Она постучала ещё раз. Затем вошла.

– Пошли завтракать, сынок!

– Я не хочу, мам… – пробурчал я в подушку.

– Ты заболел? – насторожилась она.

– Нет. Просто не хочу.

– Ладно, полежи ещё.

Она закрыла за собой дверь.

К обеду я вновь набрал номер Алешандру (так как он был последним в вызовах). Он по-прежнему отключен. Заподозрив неладное, я позвонил на домашний Лукаша. К телефону долго не подходили.

– Алло, – вкрадчиво спросила его мать.

– Позовите пожалуйста Лукаша к телефону, – без приветствий попросил я раздавленным голосом.

– А, это ты. Не звони сюда больше, здесь твоих друзей нет, – в трубке раздались короткие гудки.

Меня как будто водой окатило. Но это был холодный пот. Теперь я вообще не знал, что мне делать. Через пару минут зазвонил мой сотовый. Это был обратный вызов. Я обрадовался, уверенный, что это Лукаш, но в трубке зазвенел Гарсия:

– Привет! Лукаша здесь больше нет. Ночью папа увёз его в Сан-Луис. Оттуда они полетят в Аргентину к нашим дальним родственникам. Луиша родители повезли в Португалию. Что с Шанди я не знаю, но это именно он всё рассказал родителям. Они сразу же позвонили нам. Вместе решили, что нужно вывести детей из страны. Мне с тобой запретили общаться, – из далека послышался голос его матери – С кем ты там разговариваешь? – он крикнул в ответ – Ни с кем, – и бросил трубку.

Я слушал и не верил своим ушам. Это был конец. Конец всему, что было для меня дорого. Я зарыдал…

Когда рыдать больше не было сил и слёзы тихо стекали на мокрую подушку, до меня донесся мамин голос. Она обращалась к папе, но это меня встрепенуло. У меня ведь есть семья! Я не один! На душе стало понемногу легчать! Это были спасительные слова! В животе заурчало и сильный голод внезапно дал о себе знать. Захватив полотенце, я нырнул в душ, но шарахнулся от зеркала даже не заглянув в него. Я боялся себя увидеть.

После душа, быстренько перекусив, я опять закрылся в комнате и, наконец-то уснул. Родители уехали и меня никто не тревожил.

В терзаниях прошла вся субботняя ночь и только в воскресенье к обеду, напившись французского коньяку, спрятанного под кроватью, я опять уснул. Мне не хотелось никуда выходить. Дома казалось безопасно и не было одиноко…

В это воскресенье дон Франсишку был самым счастливым человеком на свете. Его даже не смутило, что Лютый куда-то пропал. Он ведь с пятницы не появлялся. Перед рассветом дон ещё думал о нём крепким словцом, но, когда ранним утром его товар благополучно встретили, напрочь забыл. В десять часов он выступил с трибуны на площади перед семьями рыбаков и рабочих с красивой патриотичной речью. Прибавил на 30% всем зарплаты и на столько же повысил цену на рыбу. Его слёзно благодарили и клялись завтра же утром приступить к делам. Всюду по улицам мелькало счастье. Не радовались лишь несколько человек. Угрюмо сидела тройка рыбаков в баре у причала во главе с Сальвадоро. Примерно с таким же видом копался в своём огороде сеньор Лежейру. С совершенно несчастным выражением донна Аурелия вглядывалась со своего балкона в океан. В её глазах больше не горел огонь любви к мужу. И где-то в глубине мыслей она уже в который раз ловила себя на том, что желает ему зла; и социальные волнения казались ей даже неким возмездием. Хотя Аурелия прекрасно понимала, что они не сулят хорошего обоим. Трещина в их семейной жизни стала непреодолимой. От некогда витавшей в доме идиллии не осталось и следа. Лишь горячо любимому сыну она желала добра всем сердцем, но тот совсем отказывался общаться с родителями. Её женское чутьё что-то нехорошее заприметило на горизонте, и проницательная психическая организация уже готовилась к худшему. Но с чем это было связано, она понять не могла, и чтобы отвлечься от всего, расположилась на балконе в роскошной ложе, любуясь окрестными пейзажами.

У меня тоже был мрачный вид, но я более менее ожил. Кушал почаще. Коротко поговорил с мамой. Она подумала, что у меня появилась безответная любовь и тем объяснила отцу моё странное поведение. Наступающую ночь я встретил без страха и колебания. Правда крутился долго, но всё же удалось погрузиться в сон относительно спокойный. Снилось что-то неясное. Но уже хотя бы не Лютый со своим товарищем.

Проснувшись на рассвете, я с великой радостью обнаружил, что почти пришёл в норму и даже могу пойти на занятия, как вдруг, по пути в душ меня опять двинула по голове новая фобия. Едва смирившись с преступлением, я на кой-то хер вспомнил о наказании. Тем более, что нести его мне теперь одному. Если дон Франсишку не смог расправиться с нами с помощью Лютого, то он обязательно сделает это с помощью Жерарду. Я снова вбежал в свою комнату-убежище и стал нервно тарабанить по стеклу, выглядывая на улицу. Я высматривал полицейских или иных подозрительных людей. Через минут десять меня осенило и я набрал номер Габриэллы. Она уж точно расскажет, что к чему и быть может, чем-либо подсобит.

– Алло! – как всегда мелодично произнесла она.

– Привет, Элла!

– Слав, это ты!? – она сильно обрадовалась, но её голос был чем-то озабочен.

– Да, Эллочка! – «неужели на меня всё же что-то есть в полиции???»

– Как неожиданно ты появился! Ты где?

– А что? … – я напружинился.

– Я так по тебе соскучилась, вот что! Как твои дела вообще?

– Да как сказать…

– Ты телефон купил?

– Ага, это мой номер.

– Слушай, Слав, – переключила она волну, – я сейчас не могу долго говорить. У нас здесь такое творится…

– Что случилось?

– Ты что, разве не знаешь?! Уже весь город судачит. Франсишку Тадеуша отстранили от должности сегодня утром. Из прокуратуры штата ни свет, ни заря приехала проверка. Если что-либо найдут, то его закроют. Шныряют везде сразу несколько подразделений, и в мэрии, и на фабриках дона и у нас в департаменте полиции. К документам и вообще рабочим местам из наших никого не подпускают. Жерарду тоже на время отстранили. Он места себе не находит, а я сижу тут в коридоре, совсем не знаю, что делать…

– А как на счёт меня? Ну… или Лукаша там…

– Не знаю, как на счёт Лукаша, но с тобой мы сегодня обязательно встретимся! Я так соскучилась! Позвоню вечерком! Целую, пока!

«класс!!!» проорал я во всё горло. Схватил тетрадки и помчался в колледж.

Жизнь начала налаживаться! Ангел хранитель оберегал меня всеми силами. У меня осталось 28 тысяч с небольшим, а все, кто хоть как-то мог с меня за это спросить, либо в аду, либо под следствием. Друзья разбежались, но их отсутствие полностью компенсировала Габриэлла. В угоду чрезмерной симпатии к Жули, я попытался её разыскать, но безуспешно. С этим проверочным переполохом она закрыла заведение и куда-то исчезла, от греха подальше. А вот со временно не занятой Эллой мы встречались каждый день. Своей душой и телом она помогала мне адаптироваться к новым условиям.

– Ой, ты измазался мороженым! Дай мне его слизать! – она нежно провела языком вокруг моих губ, – вот так гораздо лучше!

– Спасибо тебе, сладенькая!

– Это ты сладенький, мой мальчик! Мне очень приятно за тобой ухаживать! В такие моменты я забываю обо всём на свете! – она закатила глаза.

– Даже о Жерарду?

– Ну вот опять ты… – сымитировала обиженный тон, – о Жерарду я забываю в первую очередь. Я уже неделю его не видела и всё время была с тобой. Глупенький! – она потрепала меня за щеки, – Какой же ты ревнивец! – теперь поцеловала.

– Да! Мужчины собственники! Ты не знала об этом? – я постарался сделать выражение максимально соответствующее словам, поскольку ревность меня терзала, но не сказать, чтобы очень. В нашем треугольнике он мне в подмётки не годился; добрейшее сердечко Габриэллы всецело принадлежало мне, а он так… лишь факультатив по долгу службы. Ранее такое положение меня полностью устраивало, поскольку я не рассматривал нашего с Эллой будущего. Теперь же я старался о том не думать, не воспринимая его в качестве соперника. Сладенькая Габриэлла явилась мне бальзамом на Душу! Она оживила меня в труднейшую минуту (исчисляемую сутками напролёт); словно речная прохлада в знойный день или свежие дуновения сентября… я по достоинству оценил это и стал смотреть на неё совсем иначе (многое для меня уже выглядело иначе). Теперь я видел в ней не только объект для сексуальных утех; я мог долго на неё глядеть и любоваться ею по-настоящему; я почувствовал в ней Человека с огромной буквы!

Про друзей, теперь уже бывших, я старался не думать вовсе. Ведь если мысль о них всё же успевала пробиться к сознанию хоть на секунду – вокруг моментально всё мрачнело, и я гнал её прочь всеми воображаемыми метёлками.

Беспокоило меня совсем другое. Я никак не мог поверить везучему сиянию судьбы, которое озарило меня в кульминации произошедшей катастрофы личного масштаба. До последнего я не верил, что дона Франсишку закроют, пока его не переправили в Сан-Луис, спустя две недели расследования. Сомневался я и на счёт Жерарду. И вот тут мои сомнения отчасти оправдались. Генеральный прокурор штата, дон Режиналду не нашёл ничего документально компрометирующего на главу департамента нашей полиции и не смог ни закрыть, ни уволить его. Тот всё делал чисто. Но и дон Режиналду не дурак и отчетливо понимает, как делаются дела в Бразилии, так что, если офицер не воюет с мэром – значит они заодно и другого не дано. Он, как генеральный прокурор штата сам был винтиком этой системы. Потому, он на всякий случай не восстановил на прежнюю должность Жерарду, выразив ноту недоверия (мол при тебе такое творилось), а оставил пока на этом посту одного честнейшего человека, возглавляющего проверку. То был сеньор Кастилио, порядочность которого выходила за все рамки латиноамериканской жизни. Он преданно служил идее счастливого государства и за предложение ему взятки готов был даже расстрелять, была б его воля. Такие люди просто необходимы для подобных проверок. Только вот жаль, больших постов ему никогда не занимать. Попросту не допустят. А ежели попадёт каким-то чудным образом, то его просто убьют за несговорчивость. Что же касается Жерарду, то его оставили в отделе, но лишь на правах мелкой ищейки. В большинстве ситуаций с понижением люди предпочитают увольняться. Но этот… Видимо не видел себя в других сферах жизни и покорнейше принял предлагаемое. Даже с присущим добропорядочному полицейскому рвением взялся за дело, которое не кстати для меня отыскалось. Какая-то влюблённая парочка попёрлась в хижину в поисках плотских утех и наткнулась там на пепелище. А в этом пепелище уже Жерарду с криминалистом наткнулся на два двух товарищей при стволах (вернее на то, что от них осталось). Их быстренько транспортировали в Сан-Луис для медэкспертизы и сейчас ожидались результаты. Больше всего они беспокоили меня. Именно поэтому я с подозрительной периодичностью переводил разговор на Жерарду. Вполне возможно он знал от Тадеуша, а тот в свою очередь от Лютого, что товар тягали мы. Когда же экспертиза покажет, а она несомненно покажет, что мужики были застрелены и обнаружит их личности, у Жерарду не останется сомнений в том, кто это сделал. Причем трое из 4-х куда-то смылись. Эта перспектива вызывала во мне очковый трепет.

– О чем ты задумался, Слав? – одернула меня Габриэлла.

– Да так… заговорили о Жерарду и я вспомнил о тех бедолагах, которые сгорели в хижине. Ты, кстати не знаешь, их установили? – я насторожился.

– Это были двое мужчин, но кто, выяснить увы не удалось, – Элла сочувственно опустила взгляд.

– Мне только непонятно, что они там делали и как так получилось, что хижина загорелась? – продолжал допытывать я.

– В следственном заключении указано, как несчастный случай… полагают, что разбилась зажженная керосиновая лампа… но тогда странно, почему они не выбежали?

– Может, были пьяны? В любом случае, можно хотя бы вздохнуть с облегчением, что они не из нашего городка. И давай больше не будем о грустном, – потому что из меня будто ёршик вынули!

Про себя я расчувствовался благодарственной молитвой к силам, которые отводили от меня худое.

А в этот вечер, обещающий быть дивным, сеньор Кастилио вёл серьёзную беседу со своим помощником в бывшем кабинете Жерарду:

– Взгляни-ка, мой друг, на эту сумму, – Кастилио подвинул помощнику папку с подсчётом грешков Тадеуша.

– Ух ты…! – присвистнул тот.

– Завтра же будем накладывать арест на всё имущество. Счета его уже заморожены, теперь и вовсе изымем, – Кастилио довольно почесал аккуратно стриженые усы.

– А что будет с его женой? – вдруг с чувством спросил помощник.

– Да ничего. Привлечь к делу мы её не можем, – немного сожалея произнес офицер, – а жаль. Я больше чем уверен, что она ему помогала в каких-нибудь тёмных делишках. Пусть убирается на все четыре стороны.

Помощник несколько отстранился от Кастилио и еле слышно произнёс:

– Хоть бы на её имя была зарегистрирована какая-нибудь недвижимость…

– Что? Ты о ней переживаешь? Вот это сюрприз. Мой мягкосердечный друг, она купалась в незаконно допытой роскоши всё время, пока её муж казнокрад недоплачивал работающим на него и уходил от уплаты налогов. И я очень сомневаюсь, что она ничего об этом не ведала и вообще честная госпожа, – офицер наоборот подался всем телом к помощнику, пытаясь уличительными доводами разбудить в нём мышление справедливости.

Молодой человек сделал согласительный вид, но ничего более не добавил.

На следующее утро.

– Убирайтесь ко всем чертям, – кричала яростно доннаАурелия, – не трогайте здесь ничего. Пошли прочь! – она пыталась даже физически отогнать сотрудников полиции, проводивших опись имущества в их доме.

– Госпожа, прошу вас, это неизбежно… – суетился вокруг помощник офицера. Он боялся, что она в порыве злости набросится на кого-нибудь и получит несколько суток ареста.

– Не прикасайся ко мне. Уйди вон, – кинулась она на сострадающего, – Жерарду, сделай что-нибудь.

– Я ничем не могу вам помочь, донна, – пробурчал он в ответ и покосился на сеньора Кастилио.

– Да будь ты проклят, лизоблюд, – заорала она истерически, – это мои личные вещи, убирайтесь отсюда, – казалось, ещё немного и она разрыдается от отчаяния.

– Донна Аурелия, прошу вас, – трепетал мягкосердечный помощник, – возьмите себя в руки. У вас есть дом или квартира, записанная на ваше имя?

– Ничего у меня нет… – порог к рыданию за малым не был преодолен. В этот миг в ней блеснула надежда от услышанного, что есть в законе что-нибудь такое, что не позволит выгнать её на улицу. Она не поняла, кто спросил про имущество и обратилась к Кастилио, – Вы ведь не можете оставить меня на улице. На мое имя ничего не записано, и я ни в чем не виновата.

– Так! Мне надоел этот концерт, – грубо прервал её Кастилио, – если у вас ничего нет, тем хуже для вас. А мы просто обязаны конфисковать всё имущество вашего мужа. Выведите её отсюда, – обратился он к двум полицейским, описывающим дорогущую мебель их гостиной. Но эти двое остолбенели. За исключением Кастилио и его помощника, все полицейские были местные и трепетное уважение к донне нисколько не успело в них развеяться.

– А ты попробуй сам это сделать, мерзавец! – она, как обезумевшая подскочила к офицеру в плотную.

– А ну-ка… – он не договорил. Хлёсткий удар пощечины выбил его из колеи.

Немного отшатнувшись, он набрал в легкие воздуха и задержал дыхание, не зная, как реагировать. Хлёсткий звук повторился, но уже о вторую щёку.

– Да как ты смеешь? – зашипел он, – увезите её в камеру, немедленно.

Двое остолбеневших сначала полицейских механически хотя и с запозданием подчинились приказу, ринувшись к донне, но в это время она бросилась на офицера и почти вцепилась ему своими ухоженными ногтями в горло, как буквально на лету её поймал Жерарду. Он стал оттаскивать дону в противоположную сторону и затем повернул к выходу. А она истерически пыталась вырваться, чтобы придушить Кастилио. Её платье задралось и красные трусики подмигивали всем присутствующим, но в случившихся страстях на это мало кто обратил внимания. По крайней мере, потом ей хотелось в это верить.

Откуда ни возьмись, толпа зевак собралась у их дома. Всем было интересно взглянуть на конфискацию самого богатого особняка в городке. Но подобного шоу никто не ожидал увидеть. Крики были слышны на улице. С краю собравшейся толпы оказался и я. Рядом со мной стоял сеньор Лежейру и чуть поодаль сеньора Августа. Надо же, а все ведь думали, что она уехала.

На минуточку: Лежейру мог и непременно бы оказался нашим новым мэром, но эта история с его фабрикой не давала ему возможности даже баллотироваться. Жерарду оформил дело так, что и комар носа не подточит. Так что оставалось сеньору Лежейру быть честным фермером.

Взъерошенную донну Жерарду вытащил на руках, ухватив её в охапку. Она импульсивно продолжала брыкаться, но уже не с той силой. Один край платья по дороге опустился, но второй по-прежнему оголял бедро и часть ягодицы. Это был невыносимый позор. Честь неприступной донны растоптали на глазах у толпы; на потеху ею презренным. Следом выскочил покрасневший офицер с криками: «Месяц ареста!..».

Я повернулся и молча побрёл в колледж. Подходя к толпе, я ни с кем не поздоровался и уходя, мне не за чем было прощаться. Сеньор Лежейру с супругой замерли на месте. Не знаю, какие чувства они испытывали, а мне было как-то не по себе. Справа меня обогнала полицейская машина. На заднем сидении сидела донна. Не нарочно я посмотрел в её лицо и запечатлел такой раздавленный взгляд… Он поверхностно являл свирепую ненависть, но также легко прослеживалось мучение с глубоким отчаянием и мольбой о помощи. Мне сделалось жутко. Я даже приостановился, чтобы машина скорее меня обогнала. Выражение её лица сохранилось в моей памяти так ярко, что даже в последующие дни всплывало и порой совсем не кстати.

Через день, сеньор Кастилио уже отчитывался о проделанной работе генеральному прокурору в Сан-Луисе и выслушивал заслуженные похвалы в свой адрес. Про инцидент с донной Аурелией он даже не заикнулся. И правильно сделал. Её отпустили уже на следующий день, так как Жерарду деликатно намекнул Кастилио о большой симпатии прокурора к Аурелии; да тот и сам прекрасно был осведомлён. Но дело было не столько в отношениях меж ними, сколько в собственном позиционировании честного копа. Для него арест Аурелии выглядел, как личное сведение счётов за прилюдную пощёчину с использованием служебного положения. Ментальный капкан! Не иначе!

Она уехала из городка моментально, как только добралась до своего купе Мазерати Gran turismo. Машина была единственным имуществом, оформленным на неё. Каждый день рожденья муж менял ей машину и с каждым разом она становилась всё дороже.

Донна мчала по шоссе в сторону Сан-Луиса, грубо нарушая правила. Всё, чего ей сейчас хотелось – это поскорее убраться из этого городка, в котором её не просто стащили с небес, но ещё и втоптали в грязь. Из личных вещей у неё осталась лишь сумочка на соседнем сидении, кошелёк с небольшой (смотря для кого) суммой наличными в крупных купюрах, кредитная карта, косметичка и телефон. В багажнике лежал чемодан с её одеждой. Об этом позаботился тот добродушный помощник, но Аурелия о чемодане пока не знала. В Сан-Луисе у неё жила подруга детства, с которой они в последнее время почти не общались, но она оставалась единственной, к которой донна сейчас могла обратиться за помощью. Не в том смысле единственной, что остальные бы не помогли, а потому, что после такого позорного разорения только ей донна не стыдилась показаться. За всю свою жизнь Аурелия плакала лишь однажды, будучи совсем маленькой девочкой. Кто-то её обидел на улице, и она побежала жаловаться отцу, но тот, вместо жалости проявил суровость и строго наказал дочь. Он учил её быть сильной. И у него это неплохо получилось. Маленькая девочка выросла в несгибаемую донну Аурелию, которая могла сокрушить любого на своём пути. Но не на этот раз. Теперь слёзы текли ручьём по её щекам. Она больше не могла рыдать, а слезам, казалось, было на это всё равно. От всесильной донны не осталось ровно ничего. Даже пальчики теперь сжимали руль как-то иначе. Жизнь нанесла ей такой удар, от которого судороги до сих пор расходились по телу. Весь смысл её жизни рухнул в одночасье. Всё прекрасное иссякло. Сначала муж. Затем сын. И вот теперь материальные блага, в которых располагалось её счастье. Она больше не понимала, для чего ей жить. Она ничего не понимала. Даже того, зачем едет к своей подруге детства. Она просто убегала от своего ужаса и отчаяния, даже не осознавая, что несёт его с собой.

Её горячо любимый сын Эдуарду совсем не догадывался о случившемся. Об этом пестрели многие газеты в Рио, но газет он не читал, а номер телефона сменил ещё тогда.

ПРОДОЛДЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ


Оглавление

  • ТОМ ПЕРВЫЙ
  •   ГЛАВА 1 ! НАЧАЛО НАЧАЛ…
  •   ГЛАВА 2 НАЧАЛО НОВОЙ ЖИЗНИ
  •   ГЛАВА 3 ДЕСЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ…
  •   ГЛАВА 4 Чета Тадеуш.
  •   ГЛАВА 5 Габриэлла.
  •   ГЛАВА 6 Суббота.
  •   ГЛАВА 7 Воскресенье.
  •   ГЛАВА 8 Дело.
  •   ГЛАВА 9 Дом мэра.
  •   ГЛАВА 10 VIP клуб «Эммануэль».
  •   ГЛАВА 11 Добро пожаловать в перерождение…
  •   ГЛАВА 12 Немного о всех.
  •   ГЛАВА 13 Пятый «триумф»
  •     Вечерело.