Снег, окропленный безумием [Ксения Витальевна Дегтярёва] (fb2) читать онлайн

Ксения Дегтярёва Снег, окропленный безумием

Случается, что люди падают с небес и разбиваются. Разбиваются на крошечные осколки. И сходят с ума. И что же делать этим безумным людям, – уподобляться животным или карабкаться душами к свету? Если, конечно, у них есть души…

Она сидела на стуле посреди огромной, со вкусом обставленной гостиной. Напротив нее располагался журналист. Десятки людей сновали туда-сюда своей грязной обувью, – операторы, гримеры, помощники… Звук их шагов был похож на непрекращающийся дождь. Она любила дождь и любила быть в центре внимания, но не так, – не когда ты словно в цирке. И не любила чертовых репортеров, этих вечно во все лезущих букашек. Ей хотелось их… прикончить… Разрезать их плоть и насладиться звуком тишины. Иногда нам всем просто необходимо побыть в тишине и подумать.

– Двенадцать лет в колонии, и вот, вы на свободе. Каково это? Каково знать, что вы убили невинного человека и выйти после этого на свободу спустя всего каких-то двенадцать лет? Каково осознавать, что люди в городе считают, что вам должны были инкриминировать гораздо больше, чем двенадцать лет за решеткой?

Она подняла глаза на репортера. От взгляда этих двух нефритовых озер ему хотелось убежать на край света. Казалось, эти самые глаза смотрят в душу, и через секунду у него создалось ощущение, что она знала все про него. Про колледж, про детей, измены жене, проблемы на работе, про его безумную тягу к…

– Мы, люди, любим думать много. Мы любим страдать и веселиться, веселиться и страдать. Бесконечный поток мыслей. Иногда они тянутся, оставляя тошнотворный, приторный привкус, иногда они опустошают человека. Это не поддается контролю. Мы не поддаемся контролю.

– То есть вы хотите сказать, что убили, потому что хотели контролировать кого-то?

– Я сделала это, чтобы избавить этот город от мусора.

– Не думаете ли вы, что вообразили себя богом, что делать были не в праве?

– А я и не учреждала общество любителей бога. Я убила его потому, что хотела.

Интервью длилось уже четвертый час, и он решил закончить на сегодня. У него была жуткая мигрень, а общение с этой безумной убийцей только усугубляло ситуацию. Он сказал всем закругляться. Ничего, продолжим в следующий раз.

Он уже собрался уходить из этого проклятого дома, когда она, ухмыляясь, напоследок сказала ему:

– Знаете, что происходит с людьми, когда вы их убиваете? Боль их похожа на трепет, когда кричишь слова в бездну, и они возвращаются на поверхность, будучи искаженными до неузнаваемости. И люди плачут, вновь и вновь разрываясь на части. А вместе с ними плачут и небеса. Чертов вселенский потоп. Это не поддается контролю. И это так прекрасно. Словно тысячи тысяч галактик расцветают в вашем теле.

– Вы безумны, – сказал он с отвращением и сел обратно на стул. Возможно, она расскажет ему еще что-то. Что-то стоящее.

– А вы страдаете мигренями и подвергаете своего приемного сына физическому насилию. Думали, я приду сюда неподготовленной? Я помню вас и помню все, что происходило двенадцать лет назад. Вам все так же это нравится, да? Так кто из нас тут безумнее, мистер Льюис? Я никогда не умаляла своей вины, но вы… Вы отвратительны. Старый, грязный, мерзкий, бездушный извращенец. Интересно, ваша жена до сих пор не знает об этом? Не так, – ей до сих пор удобно всего этого не замечать?..

– Ты…– репортер набросился на нее с налившимися кровью глазами – он словно обезумел, – и душил ее, а она лишь улыбалась. Он ухитрился ее поцарапать. Ей нравилось выводить людей на чистую воду, ей нравилось выводить этих тошнотворно мерзких людей из себя, ей нравился привкус собственной крови во рту.

– У каждого из нас есть собственные тайны, мистер Льюис. Как, например, у мальчика, лежащего вот уже двенадцать лет в деревянном ящике в техасской пустыне со странгуляционной бороздой на шее. Как звали того мальчика, не помните, мистер Льюис? Как звали того мальчика, которого вы закопали даже не в гробу, а в деревянном ящике, как собаку?

Она села возле его ног, смотря ему в глаза.

– Я вам подскажу. Того мальчика звали Томас Пэмброук. Тот мальчик был моим родным братом, мистер Льюис. Я двенадцать лет ждала встречи с его убийцей. Скажите, что вы почувствовали тогда? Вы обрели силу? Получили контроль? У вас прибавилось власти, мистер Льюис? – сказала она с улыбкой на лице, поднимаясь и снова усаживаясь в свое кресло.

Репортер побледнел и впал в оцепенение. Неприятный холодок пробежал по всему телу. Нельзя поддаваться уловкам этой чертовки, она лжет. Да, она лжет. А это дело… это было так давно… словно как в тумане.… Почему он еще находился здесь с этой женщиной? Быть может, все дело в ее глазах? Они как будто заворожили его и пригвоздили к его стулу намертво. Однако она сидела с удивительным спокойствием, будто происходящее было для нее лишь забавой.

Сам. Он собственными руками сотворил ад для себя еще тогда, двенадцать лет назад, и знал это. Ему казалось, что на данный момент горящая пучина как никогда хотела его поглотить, и он, признаться, был бы даже рад этому, будь все взаправду. Сплошные игры разума. Он так устал, он так устал…

– Видите ли, разъяренной толпе рано или поздно понадобится еда. Пушечное мясо. Козел отпущения. Иными словами, тот, на ком можно отыграться. Маленькая восемнадцатилетняя девочка, страдающая социопатией и пограничным расстройством личности. Та, что в порыве невыносимой злости убила богатенького психа, сына губернатора, который держал в страхе целый город. Появление на свет божий этой девочки изначально было неправильно, однако эта девочка и не просила ее рожать. Она отсидела двенадцать лет за счастливую случайность. Но вернемся к сыну губернатора. Вы знали, что он делал с людьми в городе? Конечно же, вы знаете, вы все знаете, однако я расскажу. Он похищал младенцев, насиловал их и избавлялся от них, как от котят. Знаете, какая сладкая на вкус была его кровь? Знаете, какую музыку создавали его кости, которые я ему ломала? Похоже на нежный скрежет и хруст под кожей, такой приятный. Я сделала то, что должна была сделать, мистер Льюис. И вернулась сюда только потому, что хотела встретиться с вами. Хотела сказать вам это. Этот грязный, серый город прогнил изнутри, а гниль эта распространилась на людей. Думаю, его уже ничего не спасет. Даже огонь.

–А что насчет девочки?

–А что насчет нее? Поначалу люди называли ее героем, ведь она спасла город от этого подонка. Сделала то, что не сделал ни один шериф.

–Такой себе героизм.

–Согласна. Однако спустя несколько дней после ее задержания люди забыли о том, что совсем недавно только колокол плакал по их детям, и вместо этого лицемерно стали скорбеть по богатенькому сыну мэра. Пятьсот долларов на каждого. Столько стоило их молчание, мистер Льюис. А девочку проклинали. Потому что она была неугодна обществу. Нищая, в оборванных вещах, восемнадцатилетняя неряха – социопат. Она была просто не такая как все. И по сравнению со всеми она казалась ангелом тогда со своими золотистыми кудрями и зелеными глазами. Этой девочке нужно было лишь чуть больше внимания. Заботы. Поддержки. Мистер Льюис, а вы знаете, что все серийные убийцы вырастают из маленьких ангелочков? Вы ведь согласны с этим, мистер Льюис?

– Наслышан… н-наверное… Можно мне воды? В горле что-то совсем пересохло.

Она встала и, не отводя взгляда от репортера, подошла к стоящему на столике кувшину и налила полный стакан воды.

–С-спасибо.

–А вам не страшно находиться сейчас наедине с этой девочкой? Ваши помощники уже ушли.

Она подошла к нему и внезапно села к нему на колени.

Он в панике оглянулся и внезапно осознал, что все уже, похоже, давно ушли. Но как же так? Ему хотелось сорваться с места и бежать, бежать без оглядки, пока не разотрет ноги в кровь, так далеко, пока ее образ не уйдет из его головы. Но он не мог. Внезапно, не зная, почему, он понял, что это его конец. Он вспомнил передачу, просмотренную по телевизору много лет назад. Охота на львов. Человек двигался сквозь кустистые заросли и увидел добычу. Но лишь на короткое мгновение. Гриву, плечи. Он тихо достал оружие. И вот наступил момент: ветер изменился, трава перестала качаться, лев повернулся и стал смотреть на охотника. И в тот самый момент человек понял, что он уже не охотник. Он сам есть жертва. Так и планировалось все с самого начала. Она все спланировала.

Она встала с его колен, развернулась и бросила через плечо:

–Мы не можем переделать прошлое. Однако оно никогда нас не оставит и будет преследовать нас вечно. Вопрос в том, сможем ли мы жить с нашей виной, что нельзя исправить, или сломаемся. Я не собираюсь вас убивать, мистер Льюис, однако вы сами для себя должны решить, что вам делать дальше. Отдаться в руки закона как убийца-педофил или избавить этот мир от своего бренного присутствия в нем. – она подошла и вложила ему в руку сверток. Он развернул его. В полумраке комнаты блеснуло острое лезвие кинжала. – Однако помните, что если вы выберете первый путь, я никогда не оставлю вас. Ни в мыслях, ни во снах, ни на земле, ни на небе. Хотя я уверена, встретимся мы с вами явно не на небе. – Она ухмыльнулась и сладко зажмурилась. – Уверена, вы сделаете правильный выбор. То, чего так всем не хватало двенадцать лет назад. Единственное правильное решение за всю вашу никчемную жизнь.

Встав у него за спиной, она шепнула ему напоследок:

– Сделайте выбор, мистер Льюис.

Ее дыхание на его коже было словно дыхание смерти. Холодной и ужасающей.

Она исчезла. Из комнаты, из дома, из города. Словно испарилась. Будто ее никогда и не было. Она была так далеко, но абсолютно близко.

Он уже ничего не понимал. Понимал лишь то, что он трус. Он смотрел на соблазнительно блестящее холодное лезвие в своей руке и понимал, что хочет. Хочет это прекратить. Хочет больше никогда не встречаться с ней. Хочет, чтобы огненная бездна, наконец, поглотила его, чего он и заслуживал.

Светало. За окном падал снег, своим покровом обеляющий весь мир. Снег, который нес всем искупление и очищение.

Тело Джордана Льюиса было найдено тем утром с перерезанным горлом. На его лице навсегда застыла блаженная улыбка облегчения.