Уильям Шекспир Сонеты 21, 1. William Shakespeare Sonnets 21, 1 [Komarov Alexander Sergeevich;Swami Runinanda] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]




Сонеты 21, 1 Уильям Шекспир, — лит. перевод Свами Ранинанда



Свами Ранинанда

*******************


Picture 2022 © Swami Runinanda: «The Frigate and starry skies on a full moon»

Poster 2022 © Swami Runinanda: «William Shakespeare Sonnets 21, 1»

William Shakespeare Sonnet 21. «So is it not with me as with that Muse»

William Shakespeare Sonnet 1. «From fairest creatures we desire increase»

_____________________




«And there are Ben (Jonson) and William Shakespeare in wit-combat, sure enough; Ben bearing down like a mighty Spanish war-ship, fraught with all learning and artillery; Shakespeare whisking away from him — whisking right through him, athwart the big bulk and timbers of him; like a miraculous Celestial Light-ship, woven all of sheet-lightning and sunbeams»!


«И, конечно же, Бен (Джонсон) и Уильям Шекспир сражались в остроумии; Бен нёсся внизу, словно могучий испанский военный корабль, наполненный с помощью всех познаний и артиллерии; Шекспир ускользает от него — проносится сквозь него, прямо сквозь его большую массу и бревна; словно чудотворный Небесный Светлый корабль, сотканный из молний и солнечных лучей!».


Томас Карлайл (Thomas Carlyle 1795—1881), «Historical Sketches of Notable Persons and Events in the Reigns of James I».




Мне трудно скрыть чувство всеобъемлющего удовлетворения, когда начинаю переводить на русский фрагменты пьес Шекспира в поиске новых литературных образов в процессе перевода сонетов. Неистощимое разнообразие образов почитания и чести, их переплетение, заставляют работать воображение, и по завершению после ряда правок — в состояние нирваны. Несомненно, что гений Шекспира, как драматурга не мог возникнуть на пустом месте.

Именно, благодаря своему окружению Шекспир смог раскрыться во всем своём величии и великолепии. Перво-наперво, хочу отметить, что сонет 21 занимает особое положение в последовательности сонетов, так как он не имеет адресата, как такового. Несмотря на то предыдущий сонет 20, был посвящён юноше, адресату, поэтому прямой связи, как таковой между сонетами 20 и 21 не существует. Вполне возможно, что в рукописном черновике они располагались в совершенно другой последовательности.

При внимательном прочтении, становится очевидным, что сонет 21 стилистически схож с группой спорных сонетов 100-103, построенных на риторических приёмах это, — во-первых.

Во-вторых, сонет 21 затрагивает тему помпезного украшательства в стихах некого поэта современника более утончённо, чем, к примеру в сонете 130, известно, что в сонете 130, бард описывал свою возлюбленную без украшательств, наперекор излишне вычурных эпитетов в стихах других поэтов, адресованных их возлюбленным. Как в сонете 21, к примеру в сонете 100 с первых строк, повествующий при помощи риторической фигуры обращается к Музе напрямую с вопрошанием, выражая чувство недоумения.


— Confer!

________________

© Swami Runinanda

© Свами Ранинанда

________________


Original text by William Shakespeare Sonnet 100, 1-2


«Where art thou, Muse, that thou forget'st so long

To speak of that which gives thee all thy might»? (100, 1-2).


William Shakespeare Sonnet 100, 1-2.


«Где мастерство твоё Муза, что так долго ты забываешь

Говорить о том, что всё твоё могущество даёт тебе»? (100, 1-2).


Уильям Шекспир сонет 100, 1-2.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 10.10.2021).


Ещё одной из особенностей, объединяющей группу риторических сонетов 100-103 с сонетом 21, является то, что в них нет конкретного адресата, если не считать Музу, к которой бард обращается от первого лица. Однако, Муза эфемерна, она существует только в воображении художника, и не более.

Хочу отметить, что в содержании сонета 21, нашли своё место четыре строки, в которых повествующий по касательной затронул свои чувства к юноше, это строки 9-12, где он полностью сохранил традицию построения чисто английского сонета.


________________

© Swami Runinanda

© Свами Ранинанда

________________


Original text by William Shakespeare Sonnet 21, 9-12


«O, let me, true in love, but truly write,

And then believe me, my love is as fair

As any mother's child, though not so bright

As those gold candles fix'd in heaven's air»


William Shakespeare Sonnet 21, 9-12.


«О, позволь мне, но зато воистину написать правду о любви,

И тогда, моя любовь, так прекрасна мне поверь — (душой),

Как ребёнок у любой матери, хотя не такой умный (как знать)

Как эти золотые канделябры, закреплённых в небесах эфире»


Уильям Шекспир сонет 21, 9-12.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 07.07.2022).


С другой стороны, при сравнении риторической фигуры начала сонета 100, с начальными строками сонета 21, где повествование затрагивает Музу, которая взволнована стихами некого поэта, где она, по-видимому, являлась участницей этого творческого процесса:


— Confer!

________________

© Swami Runinanda

© Свами Ранинанда

________________


Original text by William Shakespeare Sonnet 21, 1-3


«So is it not with me as with that Muse

Stirr'd by a painted beauty to his verse,

Who heaven itself for ornament doth use» (21, 1-3).


William Shakespeare Sonnet 21, 1-3.


«Так разве это не со мной, как с этой Музой

Взволнованной его стиха срисованной красотой,

Кто само небо использовал, как украшения (акцент)» (21, 1-3).


Уильям Шекспир сонет 21, 1-3.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 07.07.2022).


Схожие образы Муз присутствуют в других сонетах Шекспира и можно найти у Филипа Сидни (Philip Sidney) в «Аркадии графини Пембрук» («Countess of Pembroke's Arcadia»), что подтверждает, что Уильям Шекспир был вхож в известный литературный салон Мэри Херберт, графини Пембрук, с девичьей фамилией Мэри Сидни.

Впрочем, Филип Сидни был другом Шекспира и являлся родным братом графини Пембрук, он был завсегдатаем известного литературного салона Уилтон-Хаус, вплоть до его гибели в битве при Зутфене, где, он сражаясь на стороне протестантов против испанцев, был ранен в бедро и умер в октябре 1586 года от заражения раны гангреной в возрасте 31 года.


В сонете 21 сюжетная линия начинается с обращения к Музе, которая взволнованна стихом некого поэта, где сохранена традиция стихосложения с открытой строкой, которую можно увидеть у Филипа Сидни в непревзойдённом «Астрофиле и Стелле»:


— Confer!

________________

© Swami Runinanda

© Свами Ранинанда

________________


Original text by Sir Philip Sidney «Astrophil and Stella», Sonnet III


Let dainty wits cry on the sisters nine,

That, bravely mask'd, their fancies may be told;

Or, Pindar's apes, flaunt they in phrases fine,

Enam'ling with pied flowers their thoughts of gold.

Or else let them in statelier glory shine,

Ennobling newfound tropes with problems old;

Or with strange similes enrich each line,

Of herbs or beasts which Ind or Afric hold.

For me, in sooth, no Muse but one I know;

Phrases and problems from my reach do grow,

And strange things cost too dear for my poor sprites.

How then? even thus: in Stella's face I read

What Love and Beauty be; then all my deed

But copying is, what in her Nature writes.


Philip Sidney «Astrophil and Stella», Sonnet III.


Пусть утончённые умы поплачут о девяти Сёстрах,

Что, смело маскируя свои фантазии нам могут рассказать;

Иль подражая Пиндару, они щеголяют в изящных фразах,

Свои мысли эмалируют золотом при помощи цветков пёстрых;

Или же, в величественном великолепии позвольте им сиять,

Облагораживая новообретённые тропы в проблемах старых;

Иль с помощью сравнений странных обогатят строку любую,

Из трав названий и животных, что внутри иль в Африке содержат.

Для меня правда, нет Музы, но зато одну Я знаю,

Фраз и проблем, взрастающих из моих пределов с ней;

И странные вещи ценой слишком дорогой для моих бедных фей.

Тогда же как? Даже так: на лице Стеллы Я прочитаю

Каким быть Любви и Красоте; всем моим деяниям затем

Впрочем, копирование — есть то, что прописано в её Природе.


Филип Сидни «Астрофил и Стелла», сонет 3.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 09.07.2022).


Утончённая лирика Филипа Сидни найдёт отражение в произведениях многих поэтов елизаветинской эпохи, в том числе и у Шекспира. Однако, Шекспир, как новатор придаст совершенно новое звучание поэтической строке пьес, наполнив их неистовым накалом человеческих страстей, сокровенных чувств человека, показав подноготную «homo sapiens», — какая она есть в жизни. Где будет раскрыта вся полнота экзистенциального драматизма человеческой жизни, начиная с бастарда, заканчивая придворными и королями, в качестве действующих лиц его гениальных пьес.

________________

© Swami Runinanda

© Свами Ранинанда

________________


Original text by Sir Philip Sidney «Astrophil and Stella», Sonnet LV


Muses! I oft invoked your holy aid,

With choicest flowers my speech t' engarland so,

That it, despised in true but naked show,

Might win some grace in your sweet grace arrayed.

And oft whole troops of saddest words I stayed,

Striving abroad a foraging to go.


Philip Sidney «Astrophil and Stella», Sonnet LV.


Музы! Я взываю к поддержке вашей святой вспять,

С отборными цветами моей речи, на английском так,

Чтоб этим, презираемым в настоящем, но обнажив показать,

Вправе грации в вашей выстроенной милой благодати завоевать слегка.

И часто слов грустнейших целые отряды Я оставлял,

Стремясь за границу, отправившись в поисках пропитанья.


Филип Сидни «Астрофил и Стелла», сонет 55.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 12.07.2022).


С другой стороны, хотя в содержании сонета 21, речь идёт о неком поэте, который пытался в своём стихотворении повторить прекрасные образы божественного замысла в виде солнца, луны и звёзд ночного небосвода, этот сонет ни коим образом нельзя приобщить к группе сонетов «Поэт Соперник», «The Rival Poet» (77-86), как это сделали некоторые критики.

Несомненно, сонет 21, стоит особняком, но согласно мнению критиков, его сюжет мог послужить первоначальным «кирпичиком замысла» для создания группы сонетов «Поэт Соперник».

Но главное заключается в том, что повествующий бард в подстрочник сонетов, обращаясь к «Музе» двусмысленно обращался к юноше, который в ходе творческого сотрудничества был верификатором, а зачастую зачинателем его творческих идей.


К примеру, пьеса «Венера и Адонис» («Venus and Adonis»), была написана Шекспиром в то время, когда все лондонские театры были закрыты из-за начавшейся эпидемии бубонной чумы в 1593 году.

Пьеса «Венера и Адонис («Venus and Adonis») начиналась с краткого посвящения Генри Райотсли, 3-му графу Саутгемптону, в котором Шекспир, как автор дал пояснение предыстории создания пьесы, где Саутгемптон был представлен как «первый наследник ...замысла» пьесы. Их многолетнее сотрудничество подтверждалось тем фактом, что свою первую пьесу «Венера и Адонис» Уильям Шекспир написал по заказу Елизаветы I в соавторстве с графом Саутгемптоном, ибо сама идея написания пьесы принадлежала графу Саутгемптону.

Многолетняя дружбы и возможно, кровные узы связывали Шекспира с Генри Райотсли, из содержания сонетов известно, что бард ревностно относился к творческому сотрудничеству графа Саутгемптона с другими поэтами.


Долгое время критиками поддерживалось утверждение Артура Ачесона, что сонет 21 был написан в насмешку над «Любовным зодиаком» Джорджа Чапмена, который был опубликован в 1595 году.

Эта версия развёрнутая Артуром Ачесоном в его книге «Потерянные годы Шекспира в Лондоне 1586—1592», в своё время раскрыла для читателя совершенно новое видение на творческую деятельность гения драматургии, в период его жизни до написания сонетов. Которая в последующем закрепило утверждения критиков о том, что Джордж Чапмен (George Chapman) мог быть основной кандидатурой на роль «поэта-соперника» в сонетах Шекспира.


________________

© Swami Runinanda

© Свами Ранинанда

________________



So is it not with me as with that Muse

Stirr'd by a painted beauty to his verse,

Who heaven itself for ornament doth use

And every fair with his fair doth rehearse,

Making a couplement of proud compare,

With sun and moon, with earth and sea's rich gems,

With April's first-born flowers, and all things rare

That heaven's air in this huge rondure hems.

O, let me, true in love, but truly write,

And then believe me, my love is as fair

As any mother's child, though not so bright

As those gold candles fix'd in heaven's air:

Let them say more that like of hearsay well;

I will not praise that purpose not to sell.



— William Shakespeare Sonnet 21


_____________________________



2022 © Литературный перевод Свами Ранинанда, Уильям Шекспир Сонет 21



*                *                *


Так разве это не со мной, как с этой Музой,

Взволнованной его стиха срисованной красотой,

Кто само небо использовал, как украшения (акцент)

И каждое прекрасное с его прекрасным повторяя,

Создавший в сравнении горделивом комплимент,

С солнцем и луной, землёй и богатыми жемчугами моря,

С Апреля перворождёнными цветами и всеми редкими вещами

Этих небес эфира в огромной округлости окаймлённой той.

О, позволь мне, но воистину написать правду о любви,

И тогда, моя любовь, как прекрасна мне поверь — (душой),

Как ребёнок у любой матери, хотя не такой умный (как знать)

Как эти золотые канделябры, закреплённых в небесах эфире:

Пусть они расскажут больше, что словно на слуху — вполне;

Я не буду их восхвалять, чтоб (божьим) замыслом не торговать.



*                *                *


Copyright © 2022 Komarov A. S. All rights reserved

Swami Runinanda Jerusalem 07.07.2022

________________________________



(Примечание от автора эссе: английское слово «coopelment» версии оригинального Quarto 1609 года Томаса Торпа, было опубликовано в тексте сонета Википедии в таком виде «couplement», по всей видимости является современным английским словом «complement» переводится, как «дополнение с улучшениями» или «комплимент». Взявшее начало от французского корневого слова «Le compliment»).



* stirred —

расшевелить, подтолкнуть, взволновать;

(идиомы, фразовые глаголы) (непереходный, переходный)

двигаться или заставить кого-то двигаться, чтобы что-то сделать;

(переходный) чтобы побудить кого-то или заставить его почувствовать

что-то сильнее; расшевелить себя/кого-нибудь; подтолкнуть кого-то к чему-то;

взволновать кого-нибудь.

Пример:


You haven't stirred from that chair all evening!

Вы весь вечер не двинулись со стула!


Come on, stir yourself. You're late!

Давай, шевелись. Ты опоздал!


Their complaints have finally stirred him into actions.

Их жалобы, наконец, подтолкнули его к действиям.


It's a book that really stirs the imagination.

Эта книга, которая действительно будоражит воображение.


She was stirred by his sad story.

Она была взволнована его печальной историей


Оксфордский Большой словарь в 12-ти томах изд.1928 (Oxford English Dictionary, OED).


** rondure —

округлость;

от французского слова «la rondure», переводится «округление», «округлость».





Сонет 21 — один из 154 сонетов, написанных английским драматургом и поэтом Уильямом Шекспиром, который является частью последовательности сонетов «Прекрасная молодёжь». Как и сонет 130, он затрагивает проблему истины в любви, где повествующий бард напомнил некоторым поэтам о их желании уподобить строки с помощью вычурных метафор всему тому, что их окружает солнцу, луне и звёздам, сопоставив красоту проявления творений замысла с красотой своей возлюбленной.

Сонет 21 по идее сюжета перекликается с тематикой сонета 130, но в отличии от сонета 130 в сонете 21 нет адресата. Некоторые критики сочли, что этот сонет близок по содержанию к группе сонетов 77-86 «Поэт Соперник» («The Rival Poet»). В отличие от большей части сонетов, сонет 21 не посвящён одной конкретной персоне, к которой бард обращался бы от первого лица на «вы» или «ты». В сюжете сонета 21 нашла отражение тема первоцвета апреля, таким образом автор передал ассоциативные ощущения с помощью метафоры весны с её первоцветом, как символа обновления чувств после долгого ожидания потепления, после затянувшейся зимы с суровыми холодами и пронизывающими зимними ветрами.



Структура построения сонета 21


Сонет 21 — типичный английский или шекспировский сонет. Оно состоит из трех четверостиший, за которыми следует двустишие, номинально рифмующееся с ABAB CDCD EFEF GG — хотя в этом стихотворении шесть рифм вместо семи из-за общего звука, используемого в рифмах C и F во втором и третьем четверостишиях: «compare», «сравнение»; «rare», «редкий»; «fair», «прекрасный» и «air», «эфир».


Шестая строка представляет собой пример правильного пятистопного ямба:


# / # / # / # / # /


«С солнцем и луной, землёй и богатыми жемчугами моря» (21, 6).


/ = ictus, метрически сильная слоговая позиция. # = nonictus.


Чувство метра у читателя обычно возникает главным образом из-за акцентов, присущих тексту. Десятая строка представляет собой случай, когда чувство метра читателя должно определять акценты, применяемые к тексту. Если не читать вперёд до одиннадцатой строки, то при нейтральном чтении второй половины строки 10 в прозе будут видны ударения на словах «love», «любовь» и «fair», «прекрасная». Однако это не даёт хорошо сформированной пятистопной строки. Чувствительный читатель сделает ударение на «my», «мой», что, в свою очередь, позволит иктусам остановиться на «my», «мой» и «is», «есть» или «является», создавая хорошо сформированный пятистопный ямб, отсканированный ниже, даже до текстовой причины контрастного ударения на «мой» (в сопоставлении с «any mother's child» «ребёнок у любой матери»):


# / # / # / # / # /


«И тогда, моя любовь, как прекрасна мне поверь — (душой)» (21, 10).



Семантический анализ сонета 21.


Особенность отличающая сонет 21 от других, заключается, в том, что в его содержании нет адресата, как такового. Однако, с первых строк, повествующий создал риторическую антитезу, рассматривая творческий подход к сочинительству стихов неким поэтом, сопоставив его подходу к стихосложению, свой — диаметрально противоположный подход.


«So is it not with me as with that Muse

Stirr'd by a painted beauty to his verse» (21, 1-2).


«Так разве это не со мной, как с этой Музой,

Взволнованной его стиха срисованной красотой» (21, 1-2).


Итак, повествующий риторически выставил позиционные точки трёх субъектов, это он сам, «взволнованная Муза», и третье лицо — некий поэт, чьей «срисованной красотой» стиха была, так взволнована Муза, упомянутая в первых строках сонета 21.

Строки 1 и 2 следует читать вместе, так как они, друг друга дополняя и входят в одно предложение: «Так разве это не со мной, как с этой Музой, взволнованной его стиха срисованной красотой». Можно лишь предположить, роль «музы» выполнял «молодой юноша» в риторическом литературном приёме, из чего следует, повествующий не обращался к юноше от первого лица, а лишь упомянул его по касательной. Этот приём, где повествующий бард в сравнительной метафоре подстрочника сопоставил «молодого человека» со своей музой не новый, так как бард неоднократно использовал его в других сонетах.


«Who heaven itself for ornament doth use

And every fair with his fair doth rehearse» (21, 3-4).


«Кто само небо использовал, как украшения (акцент)

И каждое прекрасное с его прекрасным повторяя» (21, 3-4).


Строки 3 и 4 сонета 21, согласно, шекспировского правилу «двух строк, следует читать одну за другой, как взаимодополняющие: «Кто само небо использовал, как украшения (акцент) и каждое прекрасное с его прекрасным повторяя». Сама линия сюжета сонета подсказывает читателю, что речь пойдёт о ночном небе, усыпанном звёздами. Конечная цезура строки 3, мной заполнена, словом, в скобках «акцент», для соблюдения правил грамматики при составлении предложения на русском языке, а также для рифмы строки.


Итак, следуя содержания сонета некий поэт использовал «само небо» со всей его красотой в качестве метафоры, для украшения строк своего стихотворения. Казалось бы, что в этом нет никакого повода для критики. Несмотря на это, строка 14 сонета 21 в полной мере раскрывает основную претензию автора сонета к некому поэту, строкой которого была «взволнована Муза».

Но само упоминание Музы подсказывает читателю в подстрочнике, что повествующий бард испытывал искреннее чувство привязанности и благоволения к ней. Хочу отметить, что автор, применил литературный приём «ассонанс» в строке 4, использовав двухкратно прилагательное «fair». Таким образом, выделил содержание строки 4, создав опорный аргумент с помощью риторической фигуры.


Краткая справка.

Ассонанс (фр. assonance, от лат. assono — звучу в лад) — приём звуковой организации текста, особенно стихотворного: повторение гласных звуков, в отличие от аллитерации (повтора согласных). «У наших ушки на макушке! Чуть утро осветило пушки, и леса синие верхушки — французы тут как тут».

Как отмечал Я. Зунделович, ассонанс, как и аллитерация, не только служит целям самоценной выразительности поэтического текста, но и «выдвигает и объединяет отдельные слова или их группы».

Разновидностью ассонанса в некоторых источниках считают ассонансную рифму, в которой созвучны только гласные, но не согласные. Именно как разновидность рифмы определялся ассонанс, в частности, Энциклопедическим словарём Брокгауза и Ефрона, отмечавшим по состоянию на конец XIX века, что «...особенно часто прибегают к ассонансу испанские и португальские поэты. Немецкие — лишь при переводах и подражаниях этим поэтам, и лишь немногие в оригинальных произведениях, например Шлегель в своём «Аларкосе». В народной поэзии славян с появления рифмы ассонанс часто встречается, но обыкновенно уже рядом с созвучием согласных в двух соседних строках стиха, таким образом является полная более или менее выработанная рифма, то есть созвучие гласных и согласных».


Однако, строка 4 сонета 21, отражая иронию, присущую шекспировской строке звучит каламбурно, с одной стороны. Так как поэтическая строка, как бы она не была прекрасна не в состоянии вместить в себя все красоты ночного звёздного неба над морем во время штиля при полной луне. С другой стороны, следующие строки 5-6, поясняющие строку 4 отчасти компенсируют каламбур четвертой строки.


«Making a couplement of proud compare,

With sun and moon, with earth and sea's rich gems» (21, 5-6).


«Создавший в сравнении горделивом комплимент,

С солнцем и луной, землёй и богатыми жемчугами моря» (21, 5-6).


Строки 5 и 6, автором связаны по смыслу, поэтому читаются вместе одна за другой в одно предложение: «Создавший в сравнении горделивом комплимент, с солнцем и луной, землёй и богатыми жемчугами моря». Хочу отметить, что английское слово «complement» переводится, как «дополнение с улучшениями» или «комплимент», которое взяло начало от французского корневого слова «Le compliment». В контексте строки слово «complement» читается, — «комплимент», так как поддерживает рифму строки 5. Но по смыслу, нужно принимать, как «дополнение с улучшениями», хотя никакая поэтическая строка не в состоянии дополнить и улучшить божественный замысел созданного мира, согласно религиозному мировоззрению автора. Поэтому эта особенность очередной раз подчёркивает иронический характер содержания сонета 21, исходя из общей сюжетной линии.

Английский предлог «and», повторяемый дважды в строке 6, является литературным приёмом «аллитерация», таким образом им выделяется строка, в которой автор создал стилистический акцент на содержании самой строки.


Краткая справка.


Аллитерация повторение одинаковых или однородных согласных или предлогов в стихотворных произведениях, придающее тексту особую звуковую выразительность, особенно в стихосложении.

Подразумевается большая, по сравнению со средне языковой, частотность этих звуков на определённом отрезке текста или на всём его протяжении. Об аллитерации не принято говорить в тех случаях, когда звуковой повтор появляется, вследствие повторения морфем. Словарной разновидностью аллитерации, является — тавтограмма.

Редакторы всезнающей Википедии на русском, по рассеянности или по незнанию включили русские пословицы и поговорки в данную категорию, — аллитерация. С чем абсолютно несогласен, по причине абсурдного несоответствия. По моему мнению, народные пословицы и поговорки получили яркую выраженную форму в лёгкости их запоминания по простой причине, — выразительной точности и краткости в выражении мысли исторического опыта народа, и незамысловатой рифме в конце каждой фразы. То, что в пословицах названо аллитерацией, на самом деле, по факту является — рифмой.


Стоит отметить, что в строках 6 и 7, начинающихся с английского однородного предлога «with», автором применён литературный приём «аллитерация», причём этот же предлог присутствует в середине строки 6. Что существенно выделяет контекст строк, подчеркивая столь важные детали, создав связку строк.


«With sun and moon, with earth and sea's rich gems,

With April's first-born flowers, and all things rare» (21, 6-7).


Итак, строки 7 и 8, завершающие второе четверостишие закрывают тему сюжета, какие именно природные красоты некий поэт использовал для метафорической аллегории в строках своих стихов. Именно, по этому намёку, можно предположить, о ком шла речь в предыдущем повествовании для последующей верификации этого поэта, как личности.


«With April's first-born flowers, and all things rare

That heaven's air in this huge rondure hems» (21, 7-8).


«С Апреля перворождёнными цветами и всеми редкими вещами

Этих небес эфира в огромной округлости окаймлённой той» (21, 7-8).


Строки 7 и 8, согласно, шекспировского правилу «двух строк» следует читать вместе в одном предложении: «С Апреля перворождёнными цветами и всеми редкими вещами этих небес эфира в огромной округлости окаймлённой той».


— Но о каких «перворождённых цветах», то есть первоцвете апреля идёт речь в сонете?


По-видимому, в сонете речь шла о медунице лекарственной, так называемой «Pulmonaria officinalis», она и цветёт «апреля перворождёнными цветами», которая своими ароматами привлекает медоносных пчёл.


Краткая справка.


Цветёт медуница лекарственная обычно с начала апреля и до конца мая. Именно в то время, когда растение привлекает своим нежным ароматом пчёл. После окончания цветения на месте соцветия появляется небольшой боб.

Пульмонария (лат. «Pulmonaria officinalis»), она же медуница лекарственная традиционно использовалась в качестве средства от заболеваний лёгких, таких, как туберкулёз, астма и бронхит, сопровождающихся сильным кашлем. Медуница лекарственная содержит натуральный природный антибиотик растительного происхождения, который направленно действуют против бактерий и вирусов, ответственных за инфекции дыхательных путей, бронхов и лёгких.


Артур Ачесон (Acheson, Arthur 1864—1930) утверждал, что сонет 21 был, как в насмешка над «Любовным зодиаком» («The Amorous Zodiac») Джорджа Чапмена, опубликованного в 1595 году. Особенно катрены 8-9, перевод на русский которых любезно предлагаю для ознакомления:


— Confer!

________________

© Swami Runinanda

© Свами Ранинанда

________________


Original text by George Chapman «The Amorous Zodiac», 8—9


Thy smooth embowd brow, where all grace I see,

My second month, and second house shall be:

Which brow, with her cleere beauties shall delight

The Earth (yet sad) and ouerture confer

To herbes, buds, flowers, and verdure gracing Ver,

Rendering her more then Sommer exquisite.


All this fresh Aprill, this sweet month of Venus,

I will admire this browe so bounteous:

This brow, braue Court for loue, and vertue builded,

This brow where Chastitie holds garrison,

This brow that (blushlesse) none can looke vpon,

This brow with euery grace and honor guilded.


George Chapman «The Amorous Zodiac», 8—9.


Твой гладкий овальный лоб, где Я увижу благодать всю,

Мой второй месяц, и будет вторым домом (посему):

Который с её ясными красотами радовать будут

Земля (ещё печальная) и предоставила прелюдию

Травам, бутонам цветов и зелени, украсив Вер,

Представляя его более изысканным — чем Летом.


Всего этого свежего Апреля, этого милого месяца Венеры,

Я буду восхищаться этим видом, столь щедрым днесь:

Этот лоб, храбрый суд, возведённый для чести и любви,

Этот лоб, где Целомудренность содержит гарнизон здесь,

Этот лоб, чтоб (без румянца) никто не смел после посмотреть,

Этот лоб с любым благоволением и честью золочённой.


Джордж Чапмен «Любовный зодиак», 8—9.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 11.07.2022).


Шекспир, отнюдь не ёрничал над широко ангажированными строками Джорджа Чапмена из «Любовного зодиака»: «All this fresh Aprill, this sweet month of Venus», «Всего этого свежего Апреля, этого милого месяца Венеры». Месяц богини любви Венеры, Апрель — обязывал его быть любезным и обходительным и не завидовать, получившему известность поэту конкуренту.

Тем не менее, хочу напомнить читателю, что Джордж Чапмен в выше предложенных поэтических строках описал лоб покровительницы поэтов Мэри Херберт, графини Пембрук хозяйки особняка Уилтон-Хаус, который превратила в крупнейший по значимости литературный салон известный в литературных кругах, как «Кружок Уилтона». 

Именно, в Уилтон-Хаусе, началась поэтическая карьера Самуэля Даниеля под чутким руководством графини Пембрук, которая первая открыла в нём талант к стихосложению. Психологический портрет Самуэля Даниеля, а полной мере можно рассмотреть в «Делии» где, он в сонете 55 искренне написал строки своей Музе:


— Confer!

________________

© Swami Runinanda

© Свами Ранинанда

________________


Original text by Samuel Daniel «Delia» Sonnet LV

The Project Gutenberg eBook of Elizabethan Sonnet-Cycles, by Samuel Daniel and Henry Constable.


None other fame mine unambitious Muse

Affected ever but t'eternise thee;

All other honours do my hopes refuse,

Which meaner prized and momentary be.

For God forbid I should my papers blot

With mercenary lines with servile pen,

Praising virtues in them that have them not,

Basely attending on the hopes of men.

No, no, my verse respects not Thames, nor theatres;

Nor seeks it to be known unto the great;

But Avon, poor in fame, and poor in waters,

Shall have my song, where Delia hath her seat.

Avon shall be my Thames, and she my song;

No other prouder brooks shall hear my wrong.


Samuel Daniel «Delia» Sonnet LV.


Никакая иная известность моей непритязательной Музы

Напускной извечно, но тебя увековечивающей!

Все остальные почести отвергали мои надежды,

Которые являлись значительно ценными и сиюминутными

Ибо, Боже упаси! Я мои бумаги должен замарать

С помощью корыстных строк раболепного пера;

Восхваляющего добродетели в тех, у кого их нет,

Бесчестно приняв участие в надеждах людей.

Нет, нет, мой стих не уважает ни Темзу, ни театры;

И не стремится, чтоб это стало известным и великим;

Но Эйвон, бедный славой и водами несчастными,

Получит мою песню там, где Делия своё место заняла.

Эйвон будет моей Темзой, а она — моей песней;

Никакие другие ручейки не услышат мою неправильность.


Самуэль Даниель «Делия» Сонет 55.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 14.07.2022).


Повествующий бард, всего лишь с присущей только ему утончённой иронией, так высказал удивление в адрес «взволнованной Музы», в лице «молодого человека». Именно, такой была реакция у молодого придворного аристократа «Mr. W. H.», на сборник стихов «Любовный зодиак» Джорджа Чапмена, вызвавший небывалый ажиотаж в литературных кругах Лондона.


Но вернёмся, к семантическому анализу сонета 21, где рассмотрим необычайно красивое третье четверостишие, наполненное чувством беззаветной любви к юноше. В третьем четверостишии, повествующий бард построил риторическую фигуру, где обратил свои строки к «молодому человеку от третьего лица, как бы по касательной. Впрочем, автор сонета счёл важным, метафорически описать своё чувство любви к юноше в третьем четверостишии.


«O, let me, true in love, but truly write,

And then believe me, my love is as fair» (21, 9-10).


«О, позволь мне, но воистину написать правду о любви,

И тогда, моя любовь, как прекрасна мне поверь — (душой)» (21, 9-10).


Строки 9 и 10, следует читать вместе, ибо содержат интимную часть личной переписки автора сонета: «О, позволь мне, но воистину написать правду о любви, и тогда, моя любовь, так прекрасна мне поверь — (душой)». Хочу отметить, что при переводе на русский конечная цезура строки 10 мной была заполнена, словом, в скобках: «душой», не только по причине правильного построения предложения, но и для рифмы, а также данное слово поддерживает идею «личных отношений» персональной переписки барда, при помощи подстрочника сонета 21.


«As any mother's child, though not so bright

As those gold candles fix'd in heaven's air» (21, 11-12).


«Как ребёнок у любой матери, хотя не такой умный (как знать),

Как эти золотые канделябры, закреплённых в небесах эфире» (21, 11-12).


В строках 11 и 12, бард, продолжая повествование предыдущих строк, использовал односложный предлог «as» в начале каждой строки, фактически применив литературный приём метафору и аллитерацию: «Как ребёнок у любой матери, хотя не такой умный (как знать), как эти золотые канделябры, закреплённых в небесах эфире», где звезды на ночном небе метафорически названы «золотыми канделябрами».


Краткая справка.


Метафора — это смысловое сравнение двух несхожих субстанций, в которых используются предлоги «as», «как» или «like», «словно», которые присутствуют в тексте сонета. Используя эту технику, поэт хотел подсказать читателю, что одно — есть другое, но они не похожи при применении в сонете.


Но говоря об литературном образе: «gold candles», «золотых канделябров» строки 12 сонета 21, стоит подчеркнуть, что подобный образ звёзд на ночном небе, метафорически сравниваемый с горящими свечами в канделябрах, довольно часто использовался Шекспиром в пьесах.

Например, в пьесе «Ромео и Джульетта» акт 3, сцена 5, строка 9: «Night's candles are burnt out», «Ночные канделябры догорели»; в пьесе «Леди Макбет» акт 2, сцена 1, строка 5: «There's husbandry in heaven; their candles are all out», «На небесах есть земледельцы; погасли все их канделябры»; или в пьесе «Венецианский купец» акт 5, сцена 1, строка 220: «By these blessed candles of the night», «Этими благословенными канделябрами ночи».


В строке 11, повествующий бард сравнил свою любовь с ребёнком у матери, который «…не такой умный», конечная цезура при переводе на русский мной заполнена метафорой в скобке «как знать», которая решает проблему с грамматически правильным построением предложения, а таже с рифмой строки.

В строке 12, бард метафорически сравнил своё чувство любви со звёздами, которые назвал «золотыми канделябрами», его схожий образ постоянства звёзд, который отражал секреты мастерства, можно встретить в сонете 14, строках 9-11 адресованных «молодому человеку»:


— Confer!

________________

© Swami Runinanda

© Свами Ранинанда

________________


Original text by William Shakespeare Sonnet 14, 9-11


«But from thine eyes my knowledge I derive,

And, constant stars, in them I read such art

As "truth and beauty shall together thrive»


William Shakespeare Sonnet 14, 9-11.


«Но по твоим глазам выведывал Я свои познанья,

И постоянстве звёзд, читал мастерство, такое же в них,

Как «истина и красота будут вместе процветать одни»


Уильям Шекспир cонет 14, 9-11.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 09.10.2021).


Именно в постоянстве звёзд и в глазах своего зачинателя и верификатора творческих идей, Шекспир увидел источник мастерства, где «истина и красота будут вместе процветать одни». Читатель воочию может узреть почти математическую формулу мастерства по-шекспировски при помощи космологии поэзии Эдмунда Спенсера и один из трудов Джордано Бруно — «О бесконечности, вселенной и мирах».


Завершающими строками сонета 21, повествующий как бы подводит черту, объясняя свою претензию к некому поэту, который пытался торговать божественным замыслом, когда копировал в своих стихах великолепные образцы творения, где оказалась в итоге «тафта фраз, шелковистые условия точны, трёхсложных гипербол, нарядного притворства, фигур педантичных»


«Let them say more that like of hearsay well;

I will not praise that purpose not to sell» (21, 13-14).


«Пусть они расскажут больше, что словно на слуху — вполне;

Я не буду их восхвалять, чтоб (божьим) замыслом не торговать» (21, 13-14).


В строке 13, повествующий двусмысленно написал о звёздах, которых в предыдущей строке сравнивал со своей чистой божественной любовью к юноше: «Пусть они расскажут больше, что словно на слуху — вполне». У читателя не возникает сомнений, что эта любовь вдохновляла барда на написание пьес, позднее ставших классическими образцами поэзии, эталонами мировой драматургии. Бард всю жизнь боролся с «тафтой фраз», «трёхсложными гиперболами, нарядного притворства» в своих произведениях. Ему всегда претило вычурное украшательство литературных «педантичных фигур», переполнивших литературу елизаветинской эпохи, а также речь придворных. Например, в пьесе «Потерянные труды любви» акт 5, сцена 2:


— Confer!

________________

© Swami Runinanda

© Свами Ранинанда

________________


Original text by William Shakespeare «Love's Labour's Lost» Act V, Scene II


ACT V, SCENE II. The same.


ROSALINE


Help, hold his brows! he'll swoon! Why look you pale?

Sea-sick, I think, coming from Muscovy.


BIRON


Thus pour the stars down plagues for perjury.

Can any face of brass hold longer out?


Here stand I


lady, dart thy skill at me;

Bruise me with scorn, confound me with a flout;

Thrust thy sharp wit quite through my ignorance;

Cut me to pieces with thy keen conceit;

And I will wish thee never more to dance,

Nor never more in Russian habit wait.

O, never will I trust to speeches penn'd,

Nor to the motion of a schoolboy's tongue,

Nor never come in vizard to my friend,

Nor woo in rhyme, like a blind harper's song!

Taffeta phrases, silken terms precise,

Three-piled hyperboles, spruce affectation,

Figures pedantical; these summer-flies

Have blown me full of maggot ostentation:

I do forswear them; and I here protest,

By this white glove; — how white the hand, God knows!


William Shakespeare «Love's Labour's Lost» Act V, Scene II.


АКТ 5, СЦЕНА 2. То же самое.


РОЗАЛИНА


Помогите, его чело удержать! Он упадет в обморок! Отчего же вы такой бледный?

Морская болезнь, я думаю, прибыл он из Московии.


БАЙРОН


Так излейте звезды вниз чуму за лжесвидетельство.

Способен ли, любой лик из бронзы выдержаться дольше?


Здесь Я стою


Леди, свою смекалку направьте на меня;

Крошите меня пренебреженьем; чёрт побери меня, с презреньем;

Пронзите своим умом острым вполне насквозь моё невежество;

Порежьте меня на кусочки с помощью своего пристрастного тщеславья;

И пожелаю тебе Я никогда больше не танцевать,

Ни раз больше по привычке русской ожидая.

О, никогда Я не доверюсь речам сочиненным,

Ни школьника движения языка,

Ни разу не приходите в маске к моему другу,

Ни обхаживайте в рифму, словно слепого арфиста песней!

Тафта фраз, шелковистые условия точны,

Трёхсложных гипербол, нарядного притворства,

Фигур педантичных; мух этих летних

Личинками бахвальства, сполна меня раздувших:

Я отрекусь от них; и здесь Я протестую,

В этой перчатке белой, — поскольку белая рука моя, Бог свидетель!


Уильям Шекспир «Потерянные труды любви» акт 5, сцена 2.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 11.07.2022).


Не сложно догадаться, почему Шекспир метафорически сравнивал «фигуры педантичные» нарядного притворства с летними назойливыми мухами, которые наполняют поэтов «личинками бахвальства», то есть самовосхваления и самодовольства.


В строке 14, бард категорично декларировал некому поэту и взволнованной его стихами Музе, что: «I will not praise that purpose not to sell» / «Я не буду их восхвалять, чтоб (божьим) замыслом не торговать».

К величайшему сожалению, подавляющим большинством критиков неправильно был понят подстрочник строки 14 сонета 21. Постараюсь вкратце пояснить почему. Дело в том, что автор сонета, как человек религиозный верующий в Бога, при написании имел ввиду то, что, солнце, луна и звёзды изначально были сотворены, согласно воплощения Творцом «божественного» Замысла. Итак, в строке 14, автором сонета был применён литературный приём «аллюзия» со ссылкой Евангеле Первая книга Моисеева. Бытие 1:16-19.


Краткая справка.


Первая книга Моисеева. Бытие 1:16-19. «И создал Бог два светила великие: светило большее, для управления днем, и светило меньшее, для управления ночью, и звезды; и поставил их Бог на тверди небесной, чтобы светить на землю, и управлять днем и ночью, и отделять свет от тьмы. И увидел Бог, что это хорошо. И был вечер, и было утро: день четвертый». (Синодальный перевод протестантской редакции).


По этой причине при переводе на русский серединная цезура строки 14сонета 21, мной была заполнена словом прилагательным «божьим», отражающим мировоззренческую позицию Шекспира, как автора.


Читатель закономерно может задать вопрос: — «А, почему автор сонета не написал, каким именно, замыслом торговать?

Однозначно, что замысел некого поэта, скопировавшего красоты ночных звёзд, солнца и луны и так далее, в данном случае вторичен по сравнению с явлениями первозданного замысла, ибо сравнительные метафоры поэта являлись всего лишь копиями божественного замысла.

Всё объясняется довольно просто, тем, что в христианстве есть заповедь: «Не упомяни имя господа Бога всуе».      


Сонеты Шекспира, являясь новаторскими, позднее получили название английские или «шекспировские» сонеты, согласно замыслу автора сонетов, не предусматривались, как религиозные стихи, чтобы их не уподобить религиозным сонетам Донна Джона, во-первых. Во-вторых, сонеты являлись частью личной переписки Уильяма Шекспира.

Содержание сонетов, судя по их стилистике и риторике повествовании несли и отражали приватный характер частной переписки между автором и юношей, а также тёмной леди.

Мы прекрасно понимаем, что публикация, то есть обнародование личной переписки придворного аристократа давала возможность их огульного истолкования, в особенности среди пишущих, а литературных кругах, по причине «чёрной» зависти. Наглядным примером выражения резкой и непримиримой критики по отношению к Шекспиру, проявления неистовой зависти к его творчеству может служить исторический ракурс критики произведений Шекспира в том числе его сонетов, начиная с Бернарда Шоу, вплоть до Льва Николаевича Толстого.


Однако строка 14 сонета 21, связана с похожими литературными образами в пьесе «Потерянные труды любви» Шекспира, акт 4, сцена 3:


— Confer!

________________

© Swami Runinanda

© Свами Ранинанда

________________


Original text by William Shakespeare «Love's Labour's Lost»

Act IV, Scene III, line 249—266


ACT IV, SCENE III.

Enter Berowne with a paper in his hand, alone.


KING


What zeal, what fury, hath inspired thee now?

My love, her mistress, is a gracious moon,

She an attending star scarce seen a light.


BEROWNE


My eyes are then no eyes, nor I Berowne.

O, but for my love, day would turn to night!

Of all complexions the culled sovereignty

Do meet as at a fair in her fair cheek.

Where several worthies make one dignity,

Where nothing wants that want itself doth seek.

Lend me the flourish of all gentle tongues —

Fie, painted rhetoric! O, she needs it not!

To things of sale a seller's praise belongs.

She passes praise. Then praise too short doth blot.

A withered hermit, fivescore winters worn,

Might shake off fifty, looking in her eye.

Beauty doth varnish age, as if newborn,

And gives the crutch the cradle's infancy.

O, 'the sun that maketh all things shine!


William Shakespeare «Love's Labour's Lost» Act IV, Scene III,

line 249—266.


АКТ 4, СЦЕНА 3.


Входит Бероун с бумагой в руке, один.


КОРОЛЬ


Какое рвение, какая ярость вдохновили тебя сейчас?

Моя любовь, её госпожа, — это милосердная луна,

Она, звезду посещает, почти не видевшую света.


БЕРОУН


Тогда мои глаза — это не глаза, и я не Бероун.

О, если бы не моя любовь, день превратился б в ночь!

Из всех оттенков кожи отбракованной суверенностью

Встречайте, как на показ, на её щеке прекрасной.

Где несколько достоинств составляют достоинство одно,

Где ничто не желает, чтобы хотение само себя искало.

Одолжи мне процветанье всех нежнейших языков —

Тьфу, нарисованная риторика! О, она не нужна!

Предметом для продажи похвалы, принадлежащей продавцу.

Она передаёт — саму похвалу.

Тогда похвала, короткая слишком, становится пятном.

Отшельником иссохшим, прожившим шестьдесят зим,

Чтоб смог стряхнуть с себя пятьдесят, ей в глаза глядя.

Красота не стареет, словно новорождённая,

И придаёт клюке вид младенческий колыбели.

О, это солнце, которое заставит засиять вокруг все эти вещи!


Уильям Шекспир «Потерянные труды любви» акт 4, сцена 3, 249—266.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 12.07.2022).


Поразительное сходство литературных образов было отмечено многими критиками: «Fie, painted rhetoric! O, she needs it not! To things of sale a seller's praise belongs. She passes praise» / «Тьфу, нарисованная риторика! О, она не нужна! Предметом для продажи похвалы, принадлежащей продавцу. Она передаёт — саму похвалу». Что, по-видимому, сформировало их всеобщее ошибочное мнение по поводу нежелания автора сонета 21 «торговать замыслом» в строке 14, высказанного в виде претензии к некому поэту, при помощи созданных им риторических литературных приёмов.



Обзорный критический анализ сонета 21.


Критик Джордж Уиндем (George Wyndham) выдвинул предположение, что этот сонет первым, в котором автор начал рассматривать проблему поэта-соперника; однако, критик Бичинг (Beeching) в числе некоторых других сделал разграничивание упомянутого в сонете 21 поэта от того, которого позднее увидел читатель в качестве конкурирующего с Шекспиром поэта-соперника в борьбе за приверженность чувству дружбы с адресатом сонетов.

Критик Ларсен Кеннет (Larsen) утверждал, что «Муза», «Muse», которой поэт противопоставил небо, моря с жемчугами, то есть все богатства природы посредством «сравнения» он, якобы пародировал, чтобы выразить свою точку зрения, отличается от десятой «Музы» 38-го сонета, хотя оба сонета имеют общий словарный запас, рифму и тему восхваления природы.

(Larsen, Kenneth J.: «Sonnet 21». Essays on Shakespeare's Sonnets. Retrieved 30 November 2014).


В вступительной оговорке Шекспир утверждал, что его Муза не похожа на какую-то другую Музу: «взволнованную нарисованной красотой своего стиха». Слово «stirred», «разворошённая», одновременно несёт обозначение «excite», «будоражить» возбуждать страсть, как муза, связано со словом «painted», «раскрашенной», поскольку краска тоже перемешивается, как и чувства человека. Шекспир высмеивал «vain», «тщеславного», «суетного» автора тех стихов, который ищет образы даже с небес, чтобы «украсить» своё сравнение, и которое будет «rehearse» «повторять» и «describe at length», «подробно описывать» «прекрасное» описание чего-либо в своих стихах для сравнения с другим более «прекрасным», к примеру проявления природы, чтобы создать некое «подобие» соединения в сравнении. Повторение слова «fair» «прекрасный» перекликается с образами сонета 18: «And every fair from fair some time declines», «И каждое лучшее из прекрасного когда-нибудь придёт в упадок».


Шекспиру было свойственно противиться вычурной поэтической строки «proud compare, «гордого сравнения» с солнцем, луной, «драгоценными камнями земли», «моря дорогими жемчугами» и «первыми цветами Апреля», как «рождёнными», так и «возрождёнными». Шекспир будет следовать игнорирования в своей поэзии «всех редких вещей», которые содержатся в пределах «rondure hems» «окантованного закругления», небес, как аллегории вселенной, которые могли быть использованными посредством пера другого поэта. Эта строка нашла отражение с заключением другого стихотворения, сонета 130: «And yet by heaven I think my love as rare / As any she belied with false compare», «И все же, клянусь небом, я думаю, что моя любовь такая же редкая / Как и любая, которую она опровергла ложным сравнением».


Этот поэт отличается от других, он прямолинейный. Поскольку он «истинно влюблён», он «по-настоящему напишет» и потребует от юноши» (или от читателя), чтобы он «поверил» ему: «Моя любовь так же прекрасна / Как ребёнок любой матери», последний намёк в последовательности на то, что юноша должен родить «наследника», (намекается в каламбуре о эфире и наследнике в конце строки 12). «Золотые канделябры» «gold candles» — это звёзды на небесах.

Эдмонд Мэлоун (Edmond Malone) нашёл подобные образы в описании звёзд в виде канделябров со свечами в «Ромео и Джульетте» («Romeo and Juliet») и «Макбете» («Macbeth»).

Когда-то Александр Шмид (Alexander Schmidt) назвал 13-ю строку, как «влюбиться в то, что другие похвалили», «to fall in love with what others have praised».

В подобном случае Эдвард Дауден имел ввиду, «those who like to be buzzed about by talk», «те, кому нравится, когда о них говорят», говоря о тех, у кого острая потребность постоянной концентрации фокуса внимания на себе, для компенсации комплекса не столь большой значимости своего «Я».

(Dowden, Edward 1881: «Shakespeare's Sonnets». London).


Как отметил Уильям Джеймс Рольф (William James Rolfe), эта строка, и последнее двустишие определенно относятся к разновидности преувеличенной похвалы некого поэта, которую Шекспир описал в подчёркнуто выраженной форме в последних строках сонета.

Джордж Уиндем отметил (George Wyndham) схожесть с финальной строкой в «Делии» сонета 55 Самуэля Даниеля (Samuel Daniel «Delia» Sonnet 55); где повествующий осуждал «mercenary lines», очевидное корысти «меркантильных строк» других поэтов.


Как отметила Мадлен Доран (Madeleine Doran) и другие, «… критика преувеличенного восхваления в поэзии применялась немногими и не была распространена в период эпохи Возрождения, когда поэты последовательно следовали канонам классического стихосложения. Именно, рамки канонов при поиске новых художественных форм подталкивали авторов поэтических строк компенсировать укороченную смысловую строку четырёхстопного ямба чересчур вычурными эпитетами в сравнительной метафоре «свободной» строки, сравнивая с великолепием творений и явлений природы в качестве эталона красоты», — в заключении резюмировала критик Мадлен Доран.

(Doran, Madeleine 1976: «The Idea of Excellence in Shakespeare». Shakespeare Quarterly, 27, pp. 133—149).


(Примечание: для ознакомления читателем любезно предоставляю критические дискуссии и заметки сонета 21, которые могут вызвать интерес у некоторых исследователей. Текст оригинала по этическим соображениям при переводе максимально сохранен, и автор эссе не несёт ответственности за грамматику, стилистику и пунктуацию представленного ниже архивного материала).



Критические дискуссии и заметки о сонете 21.


Критик Уиндхэм (Wyndham) аргументировал своё предположение так: «Этот сонет представляет собой первую атаку на ложное искусство поэта-соперника».

Критик Бичинг дополнил: «...упомянутая здесь Муза не является поэтом-соперником, упомянутым позже, которого восхвалял «W. H.», ибо он, гипотетически не был «нарисованной красотой», строки 2.

Критик Тайлер (Tyler) предположил: «Возможно, речь идёт о каком-то конкретном поэте».


В строке 4, по поводу слова «faire», «прекрасная», см. примечание к S. 8, 7.

В строке 5, по поводу оборота речи «couplement», «комплимент» критик Мэлоун (Malone): «Раньше я думал, что это слово было изобретением нашего автора, но недавно я нашел его в F.Q. Спенсера (Spenser): «Allied with bands of mutual couplement», «В союзе с полосами взаимного дополнения». (N.E.D. приводил другие примеры из 16-го века. — Ed.).

Критик Шмидт (Schmidt) добавил к предыдущему: «...Комбинация».


В строке 8, по поводу слова «rondure», «округлость» Мэлоун (Malone) отметил: «A round; rondeur, франц.».

Cf.! K. J., II, I, 259: «Tis not the roundure of your old-fac'd walls», «Это не округлость ваших старых облицованных стен». (Критик Мэлоун ошибочно соотнёс эту линию к «Henry V»).

Критик Тайлер (Tyler) предложил: «(Вероятно) обширная окружность предельного горизонта».

В строке 9, по поводу оборота речи «true in love», «истина в любви» критик Генри Браун (Henry Brown): «Девиз поэта. На его печати, хранящейся в Стратфорде, с выгравированными инициалами «W.S.», вплетённые в узел истинных влюблённых» (p. 170).


В строке 12 по поводу слова «candles», «канделябры» критик Мэлоун (Malone) дал ссылку: Cf.! R. & J., III, V, 9: «Night's candles are burnt out», «Ночные канделябры догорели»; Macb., II, I, 5: «There's husbandry in heaven; their candles are all out», «На небесах есть земледельцы; погасившие их канделябры»; M. V., V, I, 220: «By these blessed candles of the night», «Этими благословенными канделябрами ночи».

Критик Верити (Verity) дал для сравнения: Cf.! also Fairfax's «Tasso», Book IX, S.10: «When heaven's small candles next shall shine, «Когда в следующий раз засияют маленькие небесные канделябры»; Линча («Diella» by Linche) «Диелле», 30: «He that can count the candles of the sky», «Он тот, кто может сосчитать на небе небесные канделябры»; и несколько отрывков из Марло (Marlowe, «Bullen» ed., 2: 137, 158, 196).


В строке 13, об обороте речи «like of hearsay», «словно на слуху» критик Дауден (Dowden) пояснил детали: «Объяснение Шмидта таково: «что когда влюбляются в кого-то, чтоб восхвалять их»; но не означает ли, что скорее всего: «которых любят, когда о них говорят»?

Критик Рольф (Rolfe) бросил реплику: «По-видимому, имелся ввиду общепринятый стиль, о котором он говорил».

Критик Тайлер (Tyler) добавил: «...(они) довольные праздными и экстравагантными разговорами».

Критик Бичинг (Beeching) дополнил: «...словно смутные и преувеличенные слухи».


По отношению строк 13-14 критик Стивенс (Steevens) предложил: Cf.! L. L. L., IV, III, 239-240:


«Fie, painted rhetoric! O, she needs it not.

To things of sale a seller's praise belongs».


«Тьфу, нарисованная риторика! О, она не нужна.

Предметом для продажи похвалы, принадлежащей продавцу».


Критик Мэлоун (Malone): Cf.! T. & C, IV, I, 78: «Мы не будем рекомендовать то, что намереваемся продать» (отметил предположение Уорбертона о том, что оно должно подразумеваться, как «that purpose not to sell», «чтоб замыслом не торговать»).

Критик Уиндхэм (Wyndham) предположил: Cf.! Daniel, «Delia», S. 55.


Бичинг (Beeching): Cf.! S. 102, 3-4.

(Главное: примеры милого типа из «couplement of proud compare», «комплемент надменным сравнениям», которые Sh. здесь высмеивал. Cf.! Daniel, «Delia», S. 19:


Restore thy tresses to the golden ore!

Yield Cytherea's son those arks of love!

Bequeath the heavens the stars that I adore!

And to the Orient do thy pearls remove!

Yield thy hands' pride unto the ivory white!

To Arabian odour give thy breathing sweet!

Restore thy blush unto Aurora bright!

To Thetis give the honour of thy feet! (etc.).


Возврати свои локоны золотым рудам!

Уступи Критерии сыну этих ковчегов любви!

Завещай небесам звезды, которые Я обожаю!

И на Восток свои жемчуга убери!

Уступи твоих рук гордыню слоновой кости белизне!

Арабским ароматом придай своему дыханью сладость!

Возврати твой румянец сияющей Авроре!

Фетиде воздай почесть твоих стоп днесь! (и т.д.).


(Литературный перевод Свами Ранинанда 10.07.2022).


Барнс (Barnes), Parthenophe. Il & Parthenope, S. 488:


«Her hairs no grace of golden wires want;

Pure pearls with perfect rubies are inset;

True diamonds, in eyes; sapphires, in veins» (etc.).


«Её волосы не нуждаются в изяществе золотых переплетений;

В оправу вставлен чистейший жемчуг с безупречными рубинами;

В глазах подлинные бриллианты; сапфиры в венах» (и т.д.).


(Литературный перевод Свами Ранинанда 10.07.2022).


Дэвис (Davies) из «Hereford's Wit's Pilgrimage», S. 73; Spenser, «Amoretti», S. 9.


(Дауден дополнил ко всему списку) строки Гриффина (Griffin), «Fidessa», S. 39:


________________

© Swami Runinanda

© Свами Ранинанда

________________


Original text by Bartholomew Griffin «Fidessa» Sonnet XXXIX


«My lady's hair is threads of beaten gold,

Her front the purest crystal eye hath seen,

Her eyes the brightest stars the heavens hold,

Her cheeks red roses such as self have been».


Bartholomew Griffin «Fidessa» Sonnet XXXIX.


«Моей госпожи волосы — кованого золота нити,

Её чистый кристальный взор спереди, я увидел,

Её глаза — ярчайшие звезды на поднебесье бы держал,

Её щеки подобны красным розам, как я бы ими обладал».


Бартоломью Гриффин «Фидесса» сонет 39.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 10.07.2022).


или Констебля (Constable) «Diana», 6th Decade, S. I:


________________

© Swami Runinanda

© Свами Ранинанда

________________


Original text by Henry Constable «Diana», 6th Decade, Sonnet I


«One sun unto my life's day gives true light;

One moon dissolves my stormy night of woes;

One star my fate and happy fortune shows;

One saint I serve, one shrine with vows I dight».


Henry Constable «Diana», 6th Decade, Sonnet I.


«Одно солнце ко дню моей жизни свет истины отдавая;

Одна луна мою ночь бурную горестей растворит;

Одна звезда, показывая мой жребий и счастливую судьбу (благоволит);

Святому одному служу Я, одно святилище Я с клятвой наряжая».


Генри Констебль «Диана», 6-я Декада, сонет 1.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 10.07.2022).


и сам Sh. (William Shakespeare) в L. L. L., V. II, 406:


«Taffeta phrases, silken terms precise,

Three-piled hyperboles, spruce affectation,

Figures pedantical; these summer-flies» ...


«Тафта фраз, шелковистые условия точны,

Трёхсложных гипербол, нарядного притворства,

Фигур педантичных; мух этих летних» ...


(Литературный перевод Свами Ранинанда 11.07.2022).


Критик Краусс (Krauss) (Jahrb., 16: 176) также отметил Philip Sidney «Astrophil and Stella» S. 55.


Содержание книги «Потерянные годы Шекспира в Лондоне 1586—1592» Артура Ачесона, раскрыло в деталях совершенно новое видение периода жизни гения драматургии, предшествовавший написанию сонетов; который положил начало творческих отношений между Шекспиром и графом Саутгемптоном и раскрыл в полной мере Джона Флорио в роли сэра Джона Фальстафа.

Ряд критиков долгое время считали Джорджа Чапмена (George Chapman) «поэтом-соперником» сонетов Шекспира (в сонетах 78-86). Хотя, реальная история его жизни показала поэта, истографа и драматурга Чапмена в более широком диапазоне его творческих возможностей.

(Ellis, David 2013: «The truth about William Shakespeare»: facts, fiction and modern Biographia. Edinburgh University Press. p. 72. ISBN 9780748653881).


Или строфа 30 из «Энвои», («Love Envoi»):


But, gracious love, if jealous heaven deny

My life this truly blest variety,

Yet will I thee through all the world disperse;

If not in heaven, amongst those braving fires,

Yet here thy beauties, which the world admires,

Bright as those flames shall glister in my verse.


Но, милостивая любовь, а коли ревнивые небеса откажут

Моя жизнь — это воистину благословенное многообразие,

Если не на небесах, то среди этих бушующих огней (в мечтах),

И всё же здесь твои красоты, которыми мир мог восхититься,

Яркими, как те языки пламени, сиять будут в моих стихах.


(Литературный перевод Свами Ранинанда 12.07.2022).


Это сравнение «…не только ясно показывает то, что Sh. называет «этими золотыми свечами, закрепленными в небесном воздухе», но и ясно показывает его удар по тщеславию и самовосхвалению Чапмена, а также доказывает ... что Sh. здесь откровенно признался, что его сонеты не были написаны для продажи» (Sh., и поэт-соперник, p. 69).

«Все это — лишь фрагмент теории г-на Ачесона (Acheson) тщательно придуманной о якобы, ссоре Чапмена и Шекспира, которая не может быть адекватно представлена здесь. Только что приведенные параллели являются одними из наиболее правдоподобных из многих сомнительных. Рецензент книги Ачесона (Spectator, Nov. 21, 1903, p. 872) добавил в рецензию предположение, что строка 14 могла содержать обыгрывание имени Чапмена: «That is a chapman's way of praising, not mine», «Это путь восхваления Чапмена, не мой». — Ed.).

Критик Годвин (Godwin): «Можем ли мы сомневаться в том, что поэт написал здесь о женщине? Ни один поэт ни тогда, ни после, писавший о людях, не позволял себе той экстравагантности в дикции, которую отвергал Sh». (Аналогичным образом Уолш группировал стихи с сонетами, посвященными тёмной любовнице поэта, в сочетании, по общему признанию, со схожим S. 130).

(«Shakespeare, William. Sonnets, from the quarto of 1609, with variorum readings and commentary». Ed. Raymond MacDonald Alden. Boston: Houghton Mifflin, 1916).



Через сопоставление сонетов 21, 1 и 130 на критику украшательства Эдмунда Спенсера.


Если обратиться к переводу сонета 130, опубликованному значительно ранее, в которым читатель мог увидел критику поэтов современников Шекспира за чересчур помпезные и вычурные строки своих произведений при описании своей возлюбленной в сравнительных метафорах.


________________

© Swami Runinanda

© Свами Ранинанда

________________


Original text William Shakespeare Sonnet 130, 1-12


«My mistress' eyes are nothing like the sun;

Coral is far more red than her lips' red:

If snow be white, why then her breasts are dun;

If hairs be wires, black wires grow on her head.

I have seen roses damask'd, red and white,

But no such roses see I in her cheeks;

And in some perfumes is there more delight

Than in the breath that from my mistress reeks.

I love to hear her speak, yet well I know

That music hath a far more pleasing sound:

I grant I never saw a goddess go,

My mistress, when she walks, treads on the ground»


William Shakespeare Sonnet 130, 1-12.


«Глаза моей возлюбленной — на солнце не похожи, отнюдь;

Коралл более красней оттенком, чем цвет её губ красных:

Если снег — белый, то отчего тоном буро-серым её грудь;

Если волоса — на голове прядью вьются, как чёрные сплетенья.

Я повидал дамасских роз: красных, и белых — разных,

Но роз таких же я не увижу в её щеках, как исключенье;

И в некоторых духах куда больше — восхищенья

Чем сильный запах в дыхании возлюбленной моей.

Люблю слушать, как слово молвит, ещё я знаю без натуг

У той музыки — намного более звук приятнее на слух:

Я признаюсь, что никогда не видел, моя богиня как уходит,

Моя любимая, когда ступает наземь тяжёлой поступью, слегка»


Уильям Шекспир сонет 130, 1-12.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 29.01.2019)


Критика вычурности касалась произведений многих поэтов, которые посвятили стихи или сонеты своим возлюбленным, но внимательно прочитав сонет 64 Эдмунда Спенсера из «Аморетти», можно убедиться, что эта критика касалась, и его в общем числе.


— Confer!

________________

© Swami Runinanda

© Свами Ранинанда

________________


Original text by Edmund Spenser «Amoretti and Epithalamion» Sonnet LXIV

(This text of «Amoretti and Epithalamion» was prepared from Alexander Grosart's

«The Complete Works in Prose and Verse of Edmund Spenser» 1882)


Her lips did smell like unto gillyflowers;

Her ruddy cheeks like unto roses red;

Her snowy brows like budded bellamoures;

Her lovely eyes like pinks but newly spread;

Her goodly bosom like a strawberry bed;

Her neck like to a bunch of columbines;

Her breast like lilies ere their leaves be shed;

Her nipples, like young blossomed jessamine


Edmund Spenser «Amoretti and Epithalamion» Sonnet LXIV.


Её губы источали ароматы, словно у левкои;

Её румяные щеки, словно от красных роз;

Её белоснежные брови, словно расцветающей белладонны;

Её любимые глаза, словно у гвоздики — вновь вразброс;

Её приятный бюст, словно грядка клубничная (в росе);

Её шея, словно букет из колумбин;

Её грудь, словно лилии, прежде чем листья сбросят все;

Её соски, словно юный расцветающий жасмин.


Эдмунд Спенсер «Аморетти и Эпиталамион» сонет 64.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 4.08.2022).


Строки Эдмунда Спенсера необычайно лиричные и красивые и отражают его сокровенные чувства перед свадьбой к юной Элизабет Бойл, родственнице Ричарда Бойла, 1-го графа Корка.

А здесь, неугомонный Шекспир со своей борьбой против украшательства строки. Подумать только, влюблённый поэт сравнил бюст своей возлюбленной с «клубничной грядкой»! Вполне, можно понять чувства и плотские желания мужчины после смерти первой жены, которые он испытывал в предвкушении молодой и красивой юной девушки, которая вот-вот должна стать его второй женой.

Впрочем, в сонете 9 «Аморетти» Эдмунда Спенсера, он уже сравнивал взгляд своей возлюбленной, и её «мощные глаза» сопоставив с солнцем, луной, звёздами, огнём молнией и алмазом. «Мощные глаза» Элизабет Бойл значительно пережили Спенсера, после его смерти она ещё два раза выходила замуж и прожила счастливую и долгую жизнь.


При очередном исследовании сонета 21 критики, также нашли в тексте сонета очевидную ссылку на работу Барнса 1593 года «Партенофил и Партеноф» («Parthenophil and Parthenophe»). Хорошо известно, что Барнабе Барнс добивался благосклонности у Саутгемптона, в связи с чем написал ему посвящение в сборнике любовной лирики «Партенофила и Партенофа», когда тот пошёл на творческое сотрудничество. В предисловии к книге, было написано следующее: «...с вашего одобрения, они (стихи Барнса) могли противостоять» наперекор язвительным сплетням завистников и критиков стихов Барнса из числа окружения Саутгемптона.

Фраза из текста посвящения: «your countenance», переводится, как «ваше одобрение», действительно «заполнила» строку Барнса — до отказа, словно «гордый полный парус»

Впрочем, такие детали нам исследователям творчества Шекспира дают подсказку, что Саутгемптон был верификатором не только у Шекспира, но и у Барнабе Барнса, и у многих других поэтов и драматургов


Хотя, вполне возможно предположить, что «Муза» сонета 21, могла быть «взволнованна» стихами Спенсера, а не кого-то другого, как посчитали критики. Поэтому любезно предоставляю для ознакомления перевод сонета 9, Эдмунда Спенсера из «Аморетти»:


— Confer!

________________

© Swami Runinanda

© Свами Ранинанда

________________


Original text by Edmund Spenser «Amoretti and Epithalamion» Sonnet IX


(This text of «Amoretti and Epithalamion» was prepared from Alexander Grosart's

«The Complete Works in Prose and Verse of Edmund Spenser» 1882)


Long while I sought to what I might compare

Those powerful eyes, which lighten my dark spright.

Yet find I nought on earth, to which I dare

Resembleth' image of their goodly light.

Not to the sun; for they do shine by night:

Nor to the moon; for they are changed never:

Nor to the stars; for they have purer sight:

Nor to the fire; for they consume not ever:

Nor to the lightning; for they still persevere:

Nor to the diamond; for they are more tender:

Nor unto crystal; for nought may them sever:

Nor unto glass; such baseness might offend her.

Then to the Maker self they likest be,

Whose light doth lighten all that here we see...


Edmund Spenser «Amoretti and Epithalamion» Sonnet IX.


Долгое время Я искал, с чем Я сравнить бы смог

Эти мощные глаза, которые освещали взгляд тёмный мой.

Всё же Я не нахожу ничего на земле, на что Я осмелюсь

Уподобить образ их благого света.

Ни с солнцем, ибо они сияют ночью (до утра):

Ни с луной; ибо они не изменяются никогда:

Ни со звёздами, ибо у них более чистый взгляд:

Ни с огнём; ибо они не поглощают навсегда:

Ни с молнией; ибо они упорствуют всё ещё (вспять):

Ни с алмазом, ибо они более нежны (потому):

Ни ко кристаллу; ибо ничто не может их разорвать:

Ни к зеркалу; такая низость может пред ним скорбим.

В то время, как Создателю они сами более по нраву,

Чей свет нас освещает, что здесь мы все узрим...


Эдмунд Спенсер «Аморетти и Эпиталамион» сонет 9.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 7.08.2022).



Критики неоднократно отмечали, что язык поэзии Эдмунда Спенсера намеренно и подчёркнуто архаичен, поэтому напоминает более ранние произведения, такие как «Кентерберийские рассказы» Джефри Чосера или «Иль Канцоньер» Франческо Петрарки, именно, о стихах этих авторов, так любимых им, он отзывался с искренним восхищением.


Сонеты 21 и 1 объединены в одном эссе не случайно в ключевом звене является строка 10 сонета 1: «And only herald to the gaudy spring», «И лишь, герольд огласивший приход аляпистой весны». Без сомнения герольдом, огласившим приход аляпистой весны расцвета литературы и драматургии, был Генри Райотесли, 3-й граф Саутгемптон (Henry Wriothesley, 3rd Earl of Southampton). Но примечателен тот факт, что он же у многих поэтов был меценатом, верификатором и вдохновителем на написание новых произведений, что объясняет большое количество посвящений, именно ему.



________________

© Swami Runinanda

© Свами Ранинанда

________________



From fairest creatures we desire increase,

That thereby beauty's rose might never die,

But as the riper should by time decease

His tender heir might bear his memory:

But thou, contracted to thine own bright eyes,

Feed'st thy light's flame with self-substantial fuel,

Making a famine where abundance lies,

Thyself thy foe, to thy sweet self too cruel.

Thou that art now the world's fresh ornament,

And only herald to the gaudy spring,

Within thine own bud buriest thy content,

And, tender churl, mak'st waste in niggarding.

Pity the world, or else this glutton be,

To eat the world's due, by the grave and thee.



— William Shakespeare Sonnet 1


_____________________________



2022 © Литературный перевод Свами Ранинанда, Уильям Шекспир Сонет 1



*                *                *


От прекраснейших созданий мы желаем прибавленья,

Чтоб тем самым, красота Розы совсем погибнуть не могла,

Но, как созревшая со временем она умереть должна,

Его наследник нежный пронести его память смог, сохраняя:

Но ты, сделку заключил со своим родным ярким взором,

Самодостаточно его питаешь подачей твоего пламени огня,

Создавший голод там, где изобилие лежит (простором),

Себе сам враг, чересчур жестокий для своего сладкого я.

Ты, будто мастерство ныне, узор свежий мира (появясь),

И лишь, герольд огласивший приход аляпистой весны,

Содержимое собственного твоего бутона внутри cхорони,

И ласковый парнишка, разбрасывай из него скупясь.

Весь свет пожалей, или ещё от этого станешь ты обжорой,

Съешь всё, причитающееся миру, клянусь могилой и тобой.



*                *                *


Copyright © 2022 Komarov A. S. All rights reserved

Swami Runinanda Jerusalem 17.07.2022

________________________________


(Примечание от автора эссе: герольд (англ. herald) — глашатай, вестник, церемониймейстер при дворах королей, князей и крупных феодалов; распорядитель на торжествах, рыцарских турнирах. Герольд фактически являлся судьёй рыцарских турниров, и как арбитр оглашал начало и конец турнира, где он мог остановить чересчур ожесточённый турнирный бой. При дворе королей в основную обязанность герольда входило составление гербов и родословных для придворных аристократов. Как правило, герольды были заняты систематизацией знаний о гербах, вырабатывали общие принципы и правила их составления и распознавания; таким образом, принимали участие в создании науки — «геральдики». Шекспировский оборот речи «Thou that art now», согласно замыслу автора, следует дословно читать, как: «Ты, будто мастерство (Природы) ныне», то есть — сейчас).


** gaudy —

безвкусный, безвкусная, аляпистый, аляпистая;

прилагательное (об одежде, цвете);

(сравнительное прилаг: безвкусный, самый безвкусный в превосходной степени);

слишком ярко окрашен / окрашена, таким образом, что не хватает вкуса.

Синонимы: показной, ярко кричащий, броский, аляповатый.

Пример:


And this earring was gaudy, with rhinestones and stuff.

И эта серёжка, была аляповатой, со стразами и прочей дребеденью.


Оксфордский Большой словарь в 12-ти томах изд. 1928 (Oxford English Dictionary, OED).





Сонет 1 — чисто английский шекспировский сонет, был написан английским драматургом и поэтом Уильямом Шекспиром в составе общей последовательности сонетов «Прекрасная молодёжь», «Fair Youth» (1-127), одновременно входит в группу «Свадебных сонетов», «Marriage Sonnets» (1-18).

Сонет 1, является одним из 154-х сонетов, написанных английским драматургом и поэтом Уильямом Шекспиром, и впервые был опубликован в 1609 году Quarto с полным стилизованным названием: «Сонеты Шейка-Спирса» с допиской «Никогда прежде не печатались», издателем Томасом Торпом, по всем признакам без согласия автора. Но Шекспир был ещё жив и ничего не знал о предстоящем тираже, а на обложке сборника имя, как автора было намеренно изменено издателем до неузнаваемости, чтобы не вызвать бурную реакцию у автора сонетов.

(Shakespeare, William (1609). «Shake-speares Sonnets»: «Never Before Imprinted». London: Thomas Thorpe).


Краткая справка.


Основным источником сонетов Шекспира являлось «Quarto», опубликованное в 1609 году издателем Томасом Торпом под стилизованно изменённым названием «Shake-speare's Sonnets», согласно которому было невозможно установить кто написал сонеты, ибо среди пишущих не существовало поэта с таким странным именем. Сборник «Quarto» 1609 года содержал 154 сонета, за которыми следовало длинное стихотворение «Жалоба влюблённого». Тринадцать экземпляров «Quarto» сохранились в довольно хорошем состоянии.

Издатель Томас Торп (Thomas Thorpe) внёс книгу в Реестр канцелярских товаров 20 мая 1609 года.

Использовал ли, Торп авторизованную рукопись Шекспира или несанкционированную копию, точно никому неизвестно. Джордж Элд (George Eld) напечатал «Quarto», и тираж был разделён между книготорговцами Уильямом Аспли (William Aspley) и Джоном Райтом (John Wright).


Не зависимо от этого, значительно ранее в сборнике «Страстный пилигрим» 1599 года были опубликованы пиратским способом сонеты 138 и 144 издателем Уильямом Джаггардом (William Jaggard), этот сборник завершал Quarto «Жалобой любовника», повествовательной поэмой из 47-ми строф, написанных семистопным ямбом, в королевской рифме. Хочу напомнить читателю, что в сборнике «Страстный пилигрим» сонеты 138 и 144 Шекспира были опубликованы без указания имени автора.


Критикам девятнадцатого века было хорошо известно, что сонеты Шекспира были опубликованные без согласия автора, однако многие из них подвергли жёсткой критике его неочевидную бисексуальную связь автора сонетов с юношей и с тёмной леди исходя из содержания сонетов.

Шаткие оправдания современных учёных, что издатель Томас Торп сохранил за собой хорошую репутацию, напечатав сборник сонетов Шекспира Quarto 1609 года, абсолютно абсурдны и не поддаются пониманию любого здравомыслящего человека.

Попытаюсь вкратце прояснить для читателя ряд проблем, возникших после публикации Томасом Торпом первого сборника сонетов Шекспира.

Вне всякого сомнения, но изданные сонеты сборника Quarto 1609 года нарушали авторские права на публикацию частной переписки и были опубликованы без согласия автора, — это, во-первых.

Во-вторых, утверждения оговорки, что «нет ничего страшного» в публикации сборника пиратским способом по своей сути аморальны. Так как предоставляли на протяжении длительного времени ряду критиков утверждать, что Уильям Шекспир, будучи глубоко религиозным человеком имел с адресатом серии сонетов «Прекрасная молодёжь», юношей и тёмной леди сексуальную связь, что а итоге привело к «...не завершённой гетеросексуальной страстью с неизлечимой болезнью», что является намёком на венерическое заболевание.


У меня нет желания приводить дословно большой фрагмент диссертации современного критика Патрика Чени, ибо это будет выглядеть, как «околонаучная сплетня». Столь категоричное утверждение критика вызывает чувство недоумения, и вызывает большие сомнения о научном характере подобных тезисов в столь безапелляционном тоне. Подобные обвинения с вешанием ярлыков на человека, написавшего гениальные пьесы, которые стали классикой драматургии в ситуации, когда «шекспировский вопрос», повис в воздухе на несколько столетий. В то время, когда критики гения драматургии, запутавшись в своих многочисленных версиях до сих пор не в состоянии выяснить истинного автора гениальных пьес, но наперебой цитируют и продолжают интерпретировать бессмертные строки.


Тем не менее, подобные огульные и не опирающиеся на исторические документы утверждения, не будучи верифицированными выдаются за научно-исследовательские труды, которые позднее были использованы для публикаций с последующим цитированием в электронной Энциклопедии. Когда ссылки в «Википедии», выдавались, как материалы диссертации научного труда автора, опираясь на его научный авторитет, как человека, обладающего учёной степенью.

(Примечание от автора эссе: по ссылке ниже мной предоставлен диссертационный материал для ознакомления читателем).

(Cheney, Patrick. «The Cambridge Companion to Shakespeare's Poetry». Cambridge: Cambridge UP, 2007. Print, p. 128. ISBN 9780521608640).



Структура построения сонета 1.


Сонет 1 имеет традиционные характеристики шекспировского сонета — три четверостишия и двустишие, написанные пятистопным ямб с рифмованной схемой ABAB CDCD EFEF GG. Многие сонеты Шекспира отчасти отражают двухчастную структуру итальянского сонета Петрарки. Однако, этот сонет не следует традиции классического сонета по Петрарке, который как правило, был посвящён молодой особе. Эта совершенно новая новаторская форма английского, позднее названным «шекспировским» сонетом, написанным в пятистопном ямбе в свободной строке, который автор посвящал юноше.

В таком типе сонета, но не в сонете 1, это «первые восемь строк логически или метафорически противопоставлены последним шести за октавным обобщением последует конкретное применение «sestet», за вопросом октавы последует ответный «sestet» или, по крайней мере, ответ на четверостишие перед подводящим итог двустишием».

(Vendler, Helen. «The Art of Shakespeare's Sonnets». Cambridge, Massachusetts: Belknap of Harvard UP, 1997. Print, p. 50).


В строках с первой по четвертую этого сонета Шекспир пишет об прибавлении и ссылается на память. Здесь Шекспир выбирает для рифмы слова «прибавление» и «умереть», «погибнуть» и «память», а затем продолжает использовать «глаза» и «ложь», «топливо», а также «жестокий» для рифмы во втором четверостишии (строки с пятой по восьмой). В строках с пятой по двенадцатую Шекспир переходит к словам «голод» и «опустошение».

(Vendler, Helen. «The Art of Shakespeare's Sonnets». Cambridge, Massachusetts: Belknap of Harvard UP, 1997. Print, p. 50).


Критик Карл Аткинс (Carl Atkins) отметил необычайную изобретательность Шекспира во втором четверостишии, где сонет приобретает менее регулярный ритм: «Мы отмечаем непревзойдённую способность Шекспира имитировать разговорную речь (в сленге) так, чтобы сонет стал звучать, как личная переписка с обиходными оборотами речи, а не в поучительном тоне. Ритм (поэтической строки) здесь играет важную роль. Таким образом, мы имеем тройное ударение, создаваемое заключительным спондеем строки 5, столь эффектным после обычного пятистопного ямба всего, что ему предшествует. Затем следует плавная хорея-ямб, с которой начинается следующая строка, комбинация, которая будет часто повторяться».

(Atkins, Carl D. and William Shakespeare. «Shakespeare's Sonnets: With Three Hundred Years of Commentary». Madison, NJ: Fairleigh Dickinson UP, 2007. Print, p. 32).


В третьем четверостишии ключевыми рифмующимися словами, предоставленными повествующим, являются: «ornament», «орнамент» и «content», «содержание», а также «spring», «весна» и «niggarding», «поскупись»; в этом четверостишии представлены дополнительные образы, такие, как «fresh», «свежий»; «herald», «герольд»; «bud», «бутон», «burial», «захорони» и оксюморон в обороте речи «tender churl», «ласковый парнишка». Другие слова и темы, которые использует повествующий, пояснила Хелен Вендлер (Helen Vendler): «В концепции, поскольку ум Шекспира работает с помощью пар противоположных слов, исходя из контрастной систематики, как правило, названными «парами» создающих контраст такими, как увеличение и уменьшение, созревание и отмирание; красота и бессмертие в сопоставлении с памятью и наследием; расширением и сжатием; внутренним духом (отражённом во взоре), и конечно внешний гендерный атрибут (бутон); это самодостаточность и транжирование, голод и изобилие». Шекспир использует эти слова, чтобы сделать «эстетическое вложение в изобилие».

(Vendler, Helen. «The Art of Shakespeare's Sonnets». Cambridge, Massachusetts: Belknap of Harvard UP, 1997. Print, p. 47. ISBN 9780674637122).


Сонет заканчивается двустишием: двумя последовательными рифмованными строками. Каждая строка содержит десять слогов, а вторая строка состоит только из односложных слов. Некоторые учёные приписывают односложную заключительную строку стихотворения как дань уважения поэту 16-го века Джорджу Гаскойну (George Gascoigne). Где он декларировал свою концепцию стихосложения: «Чем больше односложных слов вы используете, тем более истинным англичанином вы будете казаться, и тем меньше от вас будет пахнуть чернильницей».

(«The Sonnet — 1. Shakespeare's Sonnets»: With Three Hundred Years of Commentary. Ed. Carl D. Atkins. Cranbury, NJ: Rosemont and Printing, 2007. Print, pp. 31—32).


Именно в этом последнем четверостишии и заключительном двустишии мы видим одно последнее изменение. Двустишие стихотворения описывает кажущуюся эгоистичной натуру возлюбленного (Шекспир предпочитать рифмовать здесь «быть» и «ты»). Сделав выбор не производить потомство, Шекспир описывает, как возлюбленный отрицает то, чего заслуживает мир (его родословную). Вместо того, чтобы заканчивать сонет на позитивной ноте или чувстве, чередуя тёмные и светлые тона, тон двустишия негативный, поскольку сонет омрачён темами вины, корысти и голода во втором и третьем четверостишиях.

(Vendler, Helen. «The Art of Shakespeare's Sonnets». Cambridge, Massachusetts: Belknap of Harvard UP, 1997. Print, p. 50).


Первая строка иллюстрирует правильный пятистопный ямб, а седьмая иллюстрирует вариацию начального разворота:


# /# / # / # / # /


«От прекраснейших созданий мы желаем прибавленья» (1, 1).


/ # # / # / # / # /


«Создавший голод там, где изобилие лежит (простором)» (1. 7).


/ = ictus, метрически сильная слоговая позиция. # = nonictus.



Семантический анализ сонета 1.


Внимательно ознакомившись с содержанием сонета 1, при последующем исследовании сонет вызвал ряд вопросов, которые попытаюсь изложить в ходе повествования, по причине абсолютно неверного истолкования строк этого сонета подавляющим большинством критиков и исследователей.

Не хочу бичевать некоторых критиков за умышленное или неумышленное манипулирование артефактами личной жизни поэта, для того чтобы правдами или неправдами соорудив ристалище шельмовать автор сонетов для того, чтобы обвинить его вовсех смертных грехах.

В конечном счёте, всё для того, чтобы набрать себе очки в научных кругах, за то, что раскрыли абсолютно все порочные стороны и пристрастия и даже «неизлечимые болезни» Шекспира, тщательно порывшись в его личной жизни и нижнем белье.

В предыдущих более ранних переводах сонетов их группы «Свадебные сонеты» (1-17), мной уже упоминалось, что некоторые строки Шекспира имеют, как прямые, так и непрямые ссылки на тексты и Евангеле.


« From fairest creatures we desire increase,

That thereby beauty's rose might never die,

But as the riper should by time decease» (1, 1-3).


«От прекраснейших созданий мы желаем прибавленья,

Чтоб тем самым, красота Розы совсем погибнуть не могла,

Но, как созревшая со временем она умереть должна» (1, 1-3).


Строки 1, 2 и 3 читаются вместе, нарушают правило двух «шекспировских» строк, поэтому их следует читать а одно предложение: «От прекраснейших созданий мы желаем прибавленья, чтоб тем самым, красота Розы совсем погибнуть не могла, но, как созревшая со временем она умереть должна». Хочу отметить, что в этих строках повествующий бард, метафорически сопоставляет красоту юноши с красотой распускающейся розы. Что создаёт проблему морфологического характера, вкратце поясню почему.

Дело в том, что «молодой человек», юноша мужского рода, я слова «красота» и «роза» — женского. Поэтому в начале строки 4, «His tender», «Его наследник» при переводе на русский, создаёт несоответствие, связанное с несовместимостью при сопоставлении слов женского рода со словами мужского рода, — это, во-первых. Во-вторых, в строке 4, повествующий обращался к адресату сонета от третьего лица, но следующих десяти строках, риторика обращения к юноше от первого лица.

В-третьих, тщательный лингвистический и стилистический анализ содержания строк 13-14, ставит под большое сомнение принадлежность строк перу Шекспира. Исходя из этого, можно предположить, что оригиналы рукописей Шекспира не были использованы при вёрстке «Quarto» 1609 года. Помимо этого, некоторые сонеты, по-видимому, были дописаны, как например, строки 13-14 сонета 1, где видно не вооружённым взглядом, что строки не аутентичные, непревзойдённому стилю написания Шекспиром.


Стоит отметить, что при построении сонета по Петрарке, сонеты посвящались молодой женщине, и подобного морфологического несоответствия не могло возникнуть. Хочу отметить, что многие критики весьма негативно отнеслись к новаторским изысками в тексте сонетов, поэтому возмущение критиков зашкаливало, только при одном упоминании, того, что очередной сонет был посвящён «молодому человеку, по их мнению, такой подход полностью разрушал традиционные формы канонического построения сонета. Но пословица гласит: «Невозможно сделать яичницу, не разбив яйца».

Безусловно, начальные три строки сонета несут в себе повествовательный характер, и, по сути, имеют схожие литературные образы с пьесы Шекспира «Венера и Адонис»:


— Confer!

________________

© Swami Runinanda

© Свами Ранинанда

________________


Original text by William Shakespeare «Venus and Adonis», Lines 171—174

William Shakespeare, «Venus and Adonis» (London: Richard Field, 1593).


By law of nature thou art bound to breed,

That thine may live, when thou thy selfe art dead:

And so in spite of death thou doest suruiue,

In that thy likeness still is left alive.


William Shakespeare «Venus and Adonis», Lines 171—174.


По закону природы твоё мастерство обязано плодиться,

Чтобы ты мог жить, когда ты, твоё самое мастерство умрёт:

Итак, несмотря на смерть твою, свершённую утрату,

Чтоб, ещё живым осталось подобие твоё.


Уильям Шекспир «Венера и Адонис», строки 171—174.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 07.04.2022).


Если внимательно вчитаться в текст оригинала 1609 Quarto, то мы видим, что английское слово «Rose», было напечатано с заглавной буквы и курсивом, с одной стороны, образ розы продолжает традицию написания сонетов эпохи Возрождения. Однако, с другой стороны, отрицает, так как в контексте сонета, речь идёт о красоте адресата сонета, юноши, которого повествующий бард метафорически олицетворял с розой. Новаторский подход Шекспира в написании сонетов напрочь, поломал все канонические формы сонетов начиная с сонетов по Петрарке и кончая сонетами Эдмунда Спенсера.


— Но, что увидели некоторые читатели и критики в абсолютно новом, новаторском подходе Шекспира?!


Конечно, каждый из них, не исследовав в достаточной степени психологический портрет Шекспира и мельчайшие детали его биографии, стал предлагать самые невероятные версии, без зазрения совести, где наиболее смелые и напористые облекли гения драматургии в образ извращенца, посвящающего сонеты юноше для того, чтобы вступить с ним в гомосексуальную связь. Но строки, наполненные чувством беззаветной любви поэта к молодому человеку, говорили о совершенно другом более возвышенном чувстве беззаветной и чистой любви, неподверженному низменным страстям плотских утех.


В противовес чувствам, выраженным к юноше, была написана группа сонетов посвящённых «тёмной леди», где автор в подчёркнуто иронической форме противопоставил и показал низменные страсти к тёмной леди. Эти чувства были наполнены желания обладать ей в полной мере и конечно диаметрально отличались от чувств к юноше, которые были утончённо возвышенные, с тональностями звуков высших сфер. Эти две противоположности должны были создать контраст, предоставляя читателю возможность «осмысливания» для последующего противопоставления. Чего не сделали подавляющая часть критиков, наоборот, они смешали одно с другим, таким образом проявили «непонимание» авторского замысла, построенного на контрасте чувств к юноше и страстей к тёмной леди.


Впрочем, критики, которые наиболее лояльно и сдержанно относящиеся к новаторству Шекспира, назвали его чувство любви к юноше «платоническим» или «as the form of intellectual showing off», «как форма интеллектуального выпендрежа». Однако, это определение, лишь в наименьшей степени отражало всю гамму чувств, которую бард испытывал к адресату сонетов.


Впрочем, аналогичную тему сюжета с образами розы, можно увидеть в «Делии» у Самуэль Даниеля:


— Confer!

________________

© Swami Runinanda

© Свами Ранинанда

________________


Original text by Samuel Daniel «Delia», Lines 34—35


Look, Delia! how we 'esteem the half-blown rose,

No sooner spreads her glory in the air,

But straight her full-blown pride is in declining;

She then is scorned, that late adorned the fair.

So clouds thy beauty, after fairest shining!

O let not then such riches waste in vain!

But love, whilst that thou may'st be loved again!


Samuel Daniel «Delia», Lines 34—35.


Глянь, Делия! как мы обожаем наполовину распустившуюся розу,

Нет, раньше, чем распространится её величие по воздуху,

Но прямо теперь, её распустившаяся гордыня находится в упадке;

Она затем презираемая за то, что запоздала украшать красотой.

Столь облачна твоя красота, после прекраснейшего сиянья!

О, пусть не потом подобные богатства растрачены от тщеславья!

Но полюби, пока ещё ты можешь быть любимой той!


Самуэль Даниель «Делия» строки. 34—35

(Литературный перевод Свами Ранинанда 27.07.2022).


Безусловно, излюбленными литературными приёмами Шекспира были контраст и противопоставление, которыми он мастерски владел, что не могу сказать о сонете 1, где была обнаружена проблема морфологии языка при переводе на русский при сопоставлении красоты юноши с красотой розы.


«His tender heir might bear his memory» (1, 4).


«Его наследник нежный пронести его память смог, сохраняя» (1, 4).


В строке 4, повествующий переходит к написанию от третьего лица в сослагательном наклонении, говоря о будущем наследнике юноши: «Его наследник нежный пронести его память смог, сохраняя». В фразе «его память смог, сохраняя» бард имел ввиду генетическую память, с соответствующими внешними признаками — это красота и грациозность, а также внутренними — незаурядный ум, благородство и честь.


В елизаветинскую эпоху, такая наука, как генетика ещё не существовала, но были известны многие особенности наследственности наиболее образованным людям на основе эмпирического опыта из наблюдений.

При повторение одинакового предлога «his» в строке 4, повествующий при помощи литературного приёма «аллитерация», выделил строку среди остальных, в качестве ключевой. Таким образом, по замыслу автора, строка 4 стала ключевым ядром сонета, несущим лейтмотив сюжета. Хочу отметить, что тема «наследственной памяти» была использована поэтом, к примеру в сонете 11:


— Confer!

________________

© Swami Runinanda

© Свами Ранинанда

________________


Original text by William Shakespeare Sonnet 11, 3-5


«And that fresh blood which youngly thou bestow'st

Thou mayst call thine when thou from youth convertest.

Herein lives wisdom, beauty and increase»


William Shakespeare Sonnet 11, 3-5.


«И та, кровь свежая, которую ты молодым — даруешь

Ты вправе, назвать твоих, когда у юных её преображаешь.

Здесь, с чём живёт мудрость, красота и приумноженье»


Уильям Шекспир cонет 11, 3-5.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 06.06.2021).


В строках 5-6 сонета 1, повествующий бард от первого лица обратился к адресату, юноше. Но что видит читатель в этой строках? Восхваление бардом его неповторимости и самодостаточности.


«But thou, contracted to thine own bright eyes,

Feed'st thy light's flame with self-substantial fuel» (1, 5-6).


«Но ты, сделку заключил со своим родным ярким взором,

Самодостаточно его питаешь подачей твоего пламени огня» (1, 5-6).


В строках 5-6, повествующий бард описал причины необычайной привлекательности юноши, а строки читаются вместе, так как взаимодополняются по смыслу: «Но ты, сделку заключил со своим родным ярким взором, самодостаточно его питаешь подачей твоего пламени огня». В елизаветинскую эпоху и контексте строки 4 «заключение сделки со своим ярким взором» могло означать только одно, возможность быть всегда обаятельным и харизматичным до неприличия, при общении, как с мужчинами, так и с женщинами. Судя по всем признакам, адресат сонета, юноша был желанным, буквально для всех женщин. Безусловно в таких условиях юноша привык и уже не мог жить без того, чтобы его неустанно превозносили и расхваливали на все лады в кругу людей, которые его окружали. Нечто подобное, можно встретить в сонете 20, это единственный сонет из всех 154-х, где есть наиболее расширенное описание «молодого человека».


— Confer!


«Gilding the object whereupon it gazeth;

A man in hue, all hues in his controlling,

Which steals men's eyes and women's souls amazeth» (20, 6-8).


«Позолотит предмет после того, как его — разглядит;

Человек с оттенком всех оттенков, в управлении ретивый,

Который мужских глаз и женских душ восхищение похитит» (20, 6-8).


(Литературный перевод Свами Ранинанда 09.05.2021).


Строка 8, указывает на характерную черту юноши, самодостаточность: «Самодостаточно его питаешь подачей твоего пламени (душевного) огня». Напрашивается на ум изречение великого русского писателя и драматурга Чехова, который обожал Шекспира: «Глаза — это зеркало души». Из чего следует интерпретация строки: «свой родной яркий взор питаешь подачей твоего пламени (душевного) огня»


Краткая справка.


Фразу «Vultus est index animi» (дословно: «Лицо — зеркало души»), как считается первым произнёс Марк Тулий Цицерон.


Шекспир, изучая риторику, как науку хорошо усвоил тонкости ораторского мастерства древних греков и римлян, так как строки 5-6 и 7-8, являются «аллюзией» на изречения древнеримских ораторов.


«Making a famine where abundance lies,

Thyself thy foe, to thy sweet self too cruel» (1, 7-8).


«Создавший голод там, где изобилие лежит (простором),

Себе сам враг, чересчур жестокий для своего сладкого я» (1, 7-8).


В строках 7-8, повествующий дал характеристику юноше, самовлюблённому эгоцентрику: «Создавший голод там, где изобилие лежит (простором), себе сам враг, чересчур жестокий для своего сладкого я». Хочу напомнить читателю, что строки 7-8, следует читать одна за другой вместе, согласно «шекспировского правила» двух строк. Конечная цезура строки 7, мной заполнена, словом, в скобках «простором», которое придало строке образность, и решило проблему рифмы при переводе на русский. Сама тема сонета очень похожая с предложенным мной фрагментом пьесы Шекспира «Венера и Адонис», что является подсказкой в том, что начальные сонеты и пьеса писали в приблизительно одно время.


— Confer!

________________

© Swami Runinanda

© Свами Ранинанда

________________


Original text by William Shakespeare «Venus and Adonis», Lines 163—174

William Shakespeare, «Venus and Adonis» (London: Richard Field, 1593


Torches are made to light, jewels to wear,

Dainties to taste, fresh beauty for the use,

Herbs for their smell, and sappy plants to bear;

Things growing to themselves are growth's abuse.

Seeds spring from seeds and beauty breedeth beauty;

Thou wast begot; to get it is thy duty.

Upon the earth's increase why shouldst thou feed,

Unless the earth with thy increase be fed?

By law of nature thou art bound to breed,

That thine may live when thou thyself art dead;

And so, in spite of death, thou dost survive,

In that thy likeness still is left alive.


William Shakespeare «Venus and Adonis», Lines 163—174


Факелы созданы для освещенья, драгоценности — носить,

Лакомства для предвкушенья, красота новая, чтоб применить,

Травы для их запаха, а сочную рассаду — переносить;

Вещи, взрастающие сами по себе, растущему — оскорбленье.

Семена источник у семян, а красота широтой своей прекрасна;

Ты был зачат; чтоб получить её — это есть твой долг.

При увеличении землян, тебе придётся чем-то пропитаться,

Разве земля от твоего прибавленья будет накормлена?

По закону природы твоё искусство должно размножаться,

Чтоб мог ты жить, когда ты сам будешь мёртв;

И с тем, несмотря на смерть, выживаешь ты,

При том, твоё подобие ещё останется живым.


Уильям Шекспир «Венера и Адонис», строки 163—174.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 27.07.2022).


Характерной чертой является то, что лейтмотив «несмотря на смерть, выживаешь ты…твоё подобие ещё останется живым» пронизывает практически все сонеты группы «Свадебных сонетов» (1-18), кроме сонета 18, который был адресован юной девушке, предположительно дочери поэта в период её помолвки с адресатом сонета, юношей.


Строки 9-10, коренным образом отличаются от предыдущих, от чего сложилось впечатление, что они писались с промежутком времени.


«Thou that art now the world's fresh ornament,

And only herald to the gaudy spring» (1, 9-10).


«Ты, будто мастерство ныне, узор свежий мира (появясь),

И лишь, герольд огласивший приход аляпистой весны» (1, 9-10).


Строки 9-10 поэтически необычайно яркие и выразительные, их следует читать вместе: «Ты, будто мастерство (Природы) ныне, узор свежий мира (появясь), и лишь, герольд огласивший приход аляпистой весны». В строке 9, мной при переводе на русский словом деепричастием «появясь» заполнена конечная цезура строки, одновременно этим приёмом решена проблема рифмы.

Во многих перевода на русский слово «герольд» почему-то заменено на слово «вестник». Могу только отметить, что слово «герольд» по смыслу в широком понимании, невозможно заменить словом «вестник», принимая во внимания подстрочник строки 10. Оборот речи «gaudy spring», «аляпистая весна», не стоит воспринимать в прямом смысле слова, ибо это аллегория и означает приход аляпистой, то есть яркой, безвкусной литературной весны в период елизаветинской эпохи.


«Within thine own bud buriest thy content,

And, tender churl, mak'st waste in niggarding» (1, 11-12).


«Содержимое собственного твоего бутона внутри cхорони,

И ласковый парнишка, разбрасывай из него скупясь» (1, 11-12).


В строках 11-12, повествующий бард, обращаясь к юноше дал рекомендации интимного характера, что подтверждает, характер личной переписки сонетов. Вопреки утверждениям, некоторых критиков сторонников версии публичного характера содержания сонетов. Строки 11-12 следует читать вместе, так как строки взаимодополняют друг друга по смыслу: «Содержимое собственного твоего бутона внутри cхорони, и ласковый парнишка, разбрасывай из него скупясь». В данном случае, во фразе «содержимое собственного твоего бутона» повествующий бард имел ввиду «половое семя» юноши.


Завершающие строки двустишия сонета 1, в данном контексте не подводят традиционную черту вышенаписанному, как это было в других сонетах, что абсолютно не свойственно манере написания Шекспиром.

При внимательном изучении текста строк, у меня сложилось впечатление, что эти последние строки сонета не отражают неповторимую манеру написания свойственную Шекспиру. Поэтому можно предположить, что некто дописал эти две строки, это мог быть секретарь Шекспира, или редактор-переписчик, непосредственно перед публикацией в сборнике.


«Pity the world, or else this glutton be,

To eat the world's due by the grave and thee» (1, 13-14).


«Весь свет пожалей, или ещё от этого станешь ты обжорой,

Съешь всё, причитающееся миру, клянусь могилой и тобой» (1, 13-14).


Строки 13-14, читаются вместе, но они не отражают литературную манеру написания Шекспиром: «Весь свет пожалей, или ещё от этого станешь ты обжорой, съешь всё, причитающееся миру, клянусь могилой и тобой». Содержание строки 13-14, нелитературное, и не могло быть написано высокообразованным придворным дворянином, каким был Шекспир.

Что прямым образом указывает на то, что строки 13-14 сонета 1 — не аутентичны. Оборот речи «due by the grave and thee», «клянусь могилой и тобой», сленг свойственный бастардам безвкусен и не замысловат, и не отражает стиль и витиеватую манеру написания свойственную только Шекспиру, поэтому не мог быть написан им.



Критический анализ сонета 1 представителями от академической науки.


В первый сонете, повествующий обращается к юноше, имя которого нигде в тесте сонетов не было указано. Критик Патрик Чейни (Patrick Cheney) комментировал это так: «Начиная с предполагаемого повествующего мужского пола, умоляющего красивого молодого человека воспроизвести потомство для продолжения рода, и заканчивая последовательностью сонетов, посвящённых тёмной леди, которые связывают не завершённую гетеросексуальную страсть с неизлечимой болезнью, сонеты Шекспира радикально и намеренно разрушают традиционное восприятие повествования об эротическом ухаживании».

(Cheney, Patrick. The Cambridge Companion to Shakespeare's Poetry. Cambridge: Cambridge UP, 2007. Print, p.128. ISBN 9780521608640).


(Реплика автора эссе: согласно утверждениями критика Патрика Чейни сонеты Шекспира построены на немотивированных импульсов чувств бисексуала без совести и чести, прикрывающегося как «фиговым листом» своей набожностью, извечно озабоченного пренебрегающего общественным и религиозным табу средневековья в неудержанной тяге к особам обоих полов. Но напрашивается закономерный вопрос: «Как тогда, Шекспир умудрился успеть обработать невероятное количество исторического материала необходимого для написания произведений, написал и поставил на подмостках гениальные пьесы ещё при жизни, от которых по истечению нескольких столетий у любого пишущего захватывает дух при прочтении?»).


«Сонет 1 служит своего рода введением к остальным сонетам и, возможно, был написан позже, чем последующие».

(Vendler, Helen. The Art of Shakespeare's Sonnets». Cambridge, Massachusetts: Belknap of Harvard UP, 1997. Print, p. 47. ISBN 9780674637122).


«Сонеты «о продолжении рода» (сонеты 1-17) призывают этого юношу не растрачивать свою красоту впустую, а вступать в брак и размножаться».

(Matz, Robert. «The World of Shakespeare's Sonnets»: An Introduction. Jefferson, NC: McFarland &, 2008. Print, p. 6).


Джозеф Пекиньи (Joseph Pequigney) отметил: «Вступительный порыв к действию даётся через выражение одного убедительного случая... где первейший способ сохранения себя — это, с помощью продолжения рода, к которому неустанно призывал автор в первых четырнадцати сонетах и ещё дважды», — резюмировал критик Джозеф Пекиньи.

(Pequigney, Joseph. «Such Is My Love: A Study of Shakespeare's Sonnets». Chicago: University of Chicago, 1985. Print, p. 7).


«Личность «прекрасного юноши» неизвестна; хотя есть два ведущих кандидата, которые также считаются «Mr. W.H.», упомянутыми в посвящении кварто 1609 года: «Генри Райотсли, третий граф Саутгемптон (Henry Wriothesley, third earl of Southampton) (1573—1624), или Уильям Герберт, третий граф Пембрук (William Herbert, 3 Earl of Pembroke) (1580—1630) ».

(Crosman, Robert. «Making Love out of Nothing at All: The Issue of Story in Shakespeare's Procreation Sonnets». Shakespeare Quarterly 41.4 (1990): 470-488. Folger Shakespeare Library in association with George Washington University. Web, p. 477).


«Оба были покровителями Шекспира, но в разные периоды времени — это Райотсли в 1590-х годах и Герберт в 1600-х годах. Хотя сама идея о том, что «Прекрасная молодёжь» в лице «Mr. W.H.», представляла одного и того же юношу, где критики зачастую высказывали сомнения, и считали возможным, что «Прекрасная молодёжь» может быть основана на одном человеке в первых 17-ти сонетах и другим человеком в остальных сонетах, посвящённых юноше», — резюмировала критик Кэтрин Данкан-Джонс.

(Duncan-Jones, Katherine. «Shakespeare's Sonnets». Bloomsbury Arden 2010. ISBN 9781408017975. p. 55).


«В сонете 1 повествующий вступил в спор с юношей по поводу продолжения рода», — прокомментировала критик Хелен Вендлер (Helen Vendler), таким образом подвела итог сонету 1. Продолжила мысль: «Различные риторические моменты этого сонета (обобщающее размышление, упрёк, предписание, пророчество) проницаемы для метафор друг друга, так, что роза философских размышлений даёт бутон прямого обращения, а голод обращения даёт обжору, который, в эпиграмме, съедает всё, что причитается миру».

(Vendler, Helen. «The Art of Shakespeare's Sonnets». Cambridge, Massachusetts: Belknap of Harvard UP, 1997. Print, p. 46. ISBN 9780674637122).


«Сонеты Шекспира не совсем соответствуют форме сонета эпохи Возрождения, установленной итальянским поэтом Петраркой», — согласно утверждению критика Роберта Мэтца (Robert Matz), он продолжил: «... таким образом, Шекспир трансформировал условности сонетов».

«Сонеты часто повествуют о романтической любви между повествующим и юношей, но Шекспир этого (почему-то) не делает. Вместо этого Шекспир призывал молодого человека заняться сексом и произвести потомство с женщиной в браке», — сделал выводы критик.

(Matz, Robert. «The World of Shakespeare's Sonnets: An Introduction». Jefferson, NC: McFarland &, 2008. Print, pp. 77—78).


«Шекспир вводит темы и темы, которые были необычны в то время. Аудитория Шекспира истолковала бы такой агрессивный тон, как совершенно неподобающее поощрение «продолжения рода».

На самом деле, другие сонеты того времени почитали целомудрие. Однако Шекспир «не превозносит целомудрие возлюбленной, а вместо этого обвиняет молодого человека в ненасытном самоедстве в его отказе произвести на свет «нежного наследника», который продолжил бы его красоту после неумолимого увядания, связанного со старением».

(Schoenfeld, Michael. «The Sonnets. The Cambridge Companion to Shakespeare's Poetry». Ed. Patrick Cheney. Cambridge: Cambridge UP, 2007. Print, pp. 125—143. ISBN 9780521608640).


«Этот сонет является первым из собрания сонетов, опубликованных в кварто 1609 года. По словам Хелен Вендлер (Helen Vendler), «...этот сонет может быть «как указатель к остальным сонетам» главным образом потому, что он вводит «в игру такое множество концептуального материала»; похоже, это сознательная основа, заложенная для всего остального».

Критик Вендлер предположила, что из-за «...огромного обилия значений, образов и концепций, важных в последовательности, которые задействованы» и «количеством значимых слов, привлечённых к нашему вниманию» в этом сонете, он, возможно, был составлен в конце процесса написания, а затем размещён сначала «в качестве предисловия» к остальным».

(Cambridge, Massachusetts: «Harvard University Press», 1997, p. 47).


Филип Мартин (Philip Martin) отметил, что «... сонет 1 важен для остальных, потому что в нем «сразу изложены темы для следующих сонетов, а также для последовательности в целом».

(Martin, Philip J. T. «Shakespeare's Sonnets; Self, Love and Art». New York City, NY: Cambridge University Press, 1972. Print, p. 20).


Критик Джозеф Пекиньи (Joseph Pequigney) предположил, что «... сонет 1 смог «подходящим способом» начать наименее традиционную из последовательностей, так часто повторяющих любовных сонетов поэтов эпохи Возрождения».

Он продолжил: «Это обеспечивало «производство метафорических мотивов», которые будут повторяться в последующих сонетах, особенно в следующих четырнадцати или около того; что предоставило понимание красоты и времени и их взаимосвязи, а также эмблему розы, всё то, из чего была составлена «значимость образов в других сонетах»; и что показывало тему воспроизведения, которая будет затронута во всех, кроме одного из шестнадцати последующих сонетов».

(Pequigney, Joseph. «Such Is My Love: A Study of Shakespeare's Sonnets». Chicago: University of Chicago, 1985. Print, p. 9).


Критик Дональд Альфред Стауффер (Donald Alfred Stauffer) отметил, что «...сонеты могли быть (изначально при написании расположены не в том порядке, в котором они могли быть расположены абсолютно правильно, но никто не может отрицать, что они связаны и что они действительно показывают какое-то развитие, некую «историю», даже если они неполные и не всегда (в литературном изложении удовлетворительные».

(Crosman, Robert. «Making Love out of Nothing at All: The Issue of Story in Shakespeare's Procreation Sonnets». Shakespeare Quarterly 41.4 (1990): 470—488. Folger Shakespeare Library in association with George Washington University. Web, p. 470).


Критик Хелен Вендлер, так прокомментировала значимость этого сонета для остальных: «When God saw his creatures, he commanded them to increase and multiply. Shakespeare, in this first sonnet of the sequence, suggests we have internalized the paradisal command in an aestheticized form: From fairest creatures we desire increase. The sonnet begins, so to speak, in the desire for an Eden where beauty’s rose will never die; but the fall quickly arrives with decease. Unless the young man pities the world, and consents to his own increase, even a successively self-renewing Eden is unavailable», «Когда Бог увидел свои создания, он повелел им увеличиваться и размножаться. Шекспир в этом первом сонете последовательности предполагает, что мы усвоили райскую заповедь в эстетичной форме: от прекраснейших созданий мы желаем увеличения. Сонет начинается, так сказать, с желания попасть в Эдем, где роза красоты никогда не умрёт; но падение быстро приходит со смертью. Если молодой человек не пожалеет мир и не согласится на своё собственное прибавление, то даже, последовательно само обновляющийся Эдем будет недоступен».

(Vendler, Helen. «The Art of Shakespeare's Sonnets». Cambridge, Massachusetts: Belknap of Harvard UP, 1997. Print, p. 46).


Критик Кеннет Ларсен отметил, что Шекспир «... не начинал всю последовательность с обычного сонета посвящённого некой молодой особе».

Ларсен также отметил, что первая строка сонета напоминает текст из Книги Бытия, так называемого среди теософов «обиталища библейских открытий». Эта строка сильно напоминает Божью заповедь: «bring ye forth fruite & multiplie: grow plentifully in the earth, and increase therein», «приносите плоды и размножайтесь: обильно произрастайте на земле и размножайтесь на ней» (9.10; GV).

(Larsen, Kenneth J. «Sonnet 1, Essays on Shakespeare's Sonnets»).



Критический обзор сонета 1.


Первое четверостишие:


Шекспир начинает сонет 1 с упоминания физической красоты «прекраснейших созданий», затем бросает вызов отсутствию у молодого человека желания иметь наследника.

Согласно утверждениям, критика Роберта Мэтца: «Сонет 1 настолько далёк от романтических желаний, которые обычно мы связывали с (каноническими) сонетами, что в нём даже не упоминалась ни одна женщина... Впрочем, хотя в этом сонете нет женщины, это не значит, что нет желания. Напротив, Шекспир постоянно выражал своё сексуальное желание к молодому человеку, которого он называет «розой красоты» и который, как он предупреждал, должен, подобно розе воспроизводить самого себя (через потомство)».

(Matz, Robert. «The World of Shakespeare's Sonnets: An Introduction». Jefferson, NC: McFarland &, 2008. Print, p. 79).


(Примечание: критик Роберт Мэтц свои неразрешённые проблемы гендерной ориентации без зазрения совести в полном объёме переложил на гения драматургии, который судя по контексту его пьес был человеком набожным. Но где элементарная логика в утверждениях критика: «Шекспир постоянно выражал сексуальное желание к молодому человеку, но при этом нескончаемо призывал его к продолжению рода», но каким образом от связи мужчины с мужчиной могло возникнуть потомство, вопреки религиозным убеждениям и библейским заповедям?! Тем более, группа «Свадебных сонетов» была написана и приурочена к завершению срока помолвки и свадьбе его дочери Элизабет де Вер с Саутгемптоном).


«Намёк на розу особенно важен, потому что роза, символ любви мужчины к женщине редко использовалась для символического обозначения (чувства) к мужчине».

(Pequigney, Joseph. «Such Is My Love: A Study of Shakespeare's Sonnets». Chicago: University of Chicago, 1985. Print, p. 10).


В конце первого четверостишия, каламбур Шекспира со словом «нежный» (как очевидное значение молодости и красоты, так и менее очевидный смысл валюты для облегчения долга) ещё раз иллюстрируя потребность возлюбленного в размножении, чтобы погасить свой долг целомудрия.

Оборот речи «tender heir», «нежный наследник» в строке 4 содержит каламбур, поскольку она ссылается на ложную этимологию латинского слова «mulier», «жена» или от «mollis aer», «мягкий воздух», придавая фразе двойное значение: не только в том, что ребёнок сохранит свою память, но и то, что его жена будет в себе вынашивать этого ребёнка.

Этот каламбур нашёл своё отражение в пьесе Шекспира «Цимбелин» (Shakespeare, William. «Cymbeline», Act V, Scene II, lines 448—449), уже ранее обсуждалась этимология».

Booth, Stephen, ed. 2000 (1st. ed. 1977). «Shakespeare's Sonnets» (Rev. ed.). New Haven: Yale Nota Bene. ISBN 0300019599. p. 579).


Второе четверостишие:


Во втором четверостишии повествующий говорит, что молодой человек не только обручён с самим собой, но и разъедает самого себя и оставит голод позади там, где есть изобилие, тем самым делая жестокое «я» молодого человека врагом его «милого я».

Пятая строка сонета: «Но ты, сделку заключил со своим родным ярким взором», предполагает, что молодой человек дал обет самому себе, например, при обручении, но обет был сведён к узкому кругу (людей), к которым он обращал свой собственный взор».

(Pequigney, Joseph. «Such Is My Love: A Study of Shakespeare's Sonnets». Chicago: University of Chicago, 1985. Print, p. 8. ISBN 9780226655642).


Далее Шекспир приводит образ свечи, сгорая пожирает саму себя: «Самодостаточно его питаешь подачей твоего пламени огня», что вполне могло быть связано с обжорством тринадцатой строки.

(Vendler, Helen. «The Art of Shakespeare's Sonnets». Cambridge, Massachusetts: Belknap of Harvard UP, 1997. Print, p. 46. ISBN 9780674637122).


В последних двух строках второго четверостишия: «Создавший голод там, где изобилие лежит (простором) / Себе сам враг, чересчур жестокий для своего сладкого я», Шекспир использовал контрастные образы «голода» и «изобилия», а затем «милого я» и «жестокого», чтобы описать эгоизм молодого человека.


Третье четверостишие:


«Ты, будто мастерство ныне, узор свежий мира (появясь) / И лишь, герольд огласивший приход аляпистой весны», могло означать, что у молодого человека был потенциал придворного герольда, как в пьесе Шекспира «Ричард II» («Richard II», Act V, Scene II, lines 46—47), когда мать спрашивает своего сына с тем же пониманием: «Где теперь фиалки / Которые устилали только что весны пришедшей зелёную лужайку?». Слово «аляпистый» предполагает богатство юноши, отнюдь не современное значение «гламурного избытка». Слово «единственный» означает «высший», поскольку оно также используется в посвящении Quarto («единственному зачинателю»).

«Содержимое собственного твоего бутона внутри cхорони», предполагает, что юноша держит свою красоту и жизнь при себе вместо того, чтобы позволить миру увидеть её в цвету. Оборот речи «own bud buriest» наводит на мысль о том, что юноша сам роет себе могилу.

Согласно мнению, критика Филипа Дж. Т. Мартина (Philip J.T. Martin), в этой строке «содержимое» означает «всё, что он в себе содержит», что, конечно, включает в себя способность зачинать детей, и в то же время означает его «самодостаточность», сейчас и особенно в будущем, и удовлетворение, которое он мог бы дать другим».

(Martin, Philip J. T. «Shakespeare's Sonnets; Self, Love and Art». New York City, NY: Cambridge University Press, 1972. Print, p. 20).


В следующей строке: «И ласковый парнишка, разбрасывай из него скупясь», повествующий использует парадокс ласковый парнишка, который расточает в скупости, как начало поворотного момента для сонета».

(Bennett, Kenneth C. «Threading Shakespeare's Sonnets». Lake Forest, IL: Lake Forest College, 2007. Print, p. 22).


Хелен Вендлер сочла, что третье четверостишие использовалось повествующим, как «пауза и удивление с восхищением» юношей.

(Vendler, Helen. «The Art of Shakespeare's Sonnets». Cambridge, Massachusetts: Harvard University Press, 1997. Print, p. 51).


Критик Филип Мартин описал третье четверостишие, как «тон самолюбования, каким поэт видит его в юности», и это «не только похвала, но и не только порицание; не одно, а затем другое; но и то и другое сразу».

(Martin, Philip J. T. «Shakespeare's Sonnets; Self, Love and Art». New York City, NY: Cambridge University Press, 1972. Print, p. 20).


Заключительное двустишие:


Шекспир противопоставляет намёки на голод во втором четверостишии намёку на обжорство, говоря, что молодой человек «съедает все, что причитается миру, если ему суждено умереть без потомства. Ритмическая структура двустишия (особенно «клянусь могилой и тобой») предполагает «непревзойдённую» способность Шекспира имитировать разговорную речь, чтобы сонет звучал личным и разговорным, а не назидательным», и что при первом чтении можно получить возможность лучше усвоить послание автора. в отличие от тщательного контекстуального чтения».

(«The Sonnet 1. Shakespeare's Sonnets: With Three Hundred Years of Commentary». Ed. Carl D. Atkins. Cranbury, NJ: Rosemont and Printing, 2007. Print, pp. 31—32).


(Примечание: для ознакомления читателем любезно предоставляю критические дискуссии и заметки сонета 1, которые могут вызвать интерес у некоторых исследователей. Текст оригинала по этическим соображениям при переводе максимально сохранен, и автор эссе не несёт ответственности за грамматику, стилистику и пунктуацию представленного ниже архивного материала).



Критические дискуссии и заметки о сонете 1.


Критик Боаден (Boaden) выразил своё мнение: «У меня часто возникало искушение рассмотреть (сонеты 1-19) и многие другие части сборника как части замысла трактовать тему Адониса в форме сонета. Сходство между этими вступительными сонетами и V. & A. было отмечено многими комментаторами, совсем недавно судьёй Эвансом, Sat. Преподобный, 26 декабря 1914 года». Ср.! особенно строки 163—174.

Критик Исаак (Isaac) предложил ссылку: Cf.! Daniel's «Delia», lines 34—35.


Изучив приведённые здесь параллели, критик Айзек пришёл к выводу, что из-за столь же поразительных совпадений с V. & A. и некоторыми ранними пьесами Sh., вероятно, был первым, кто развил эту идею. (Jahrb., 17:177—181).

Критик Мэсси (Massey) предоставил ссылку: Cf.! Sidney's Arcadia: «Beauty ... is the crown of the feminine greatness; which gift, on whomsoever the heavens (therein most niggardly) do bestow, without question she is bound to use it to the noble purpose for which it is created», «Красота... это венец женского величия; этот дар, кого бы ни одарили небеса (в этом столь скупые), без сомнения, она обязана использовать его для благородной цели, для которой он (дар красоты) был создан» (1590 ed., p. 279).

«(Эти) сонеты о браке не могли быть написаны до тех пор, пока Sh. не прочитал «Аркадию» (pp. 71—73).

Критик Верити (Verity) дополнительно привёл в качестве параллели с «Легендой о Матильде» Дрейтона (Drayton «Legend of Matilda»); но сходство ограничивается несколькими строками в строфах 34 и 70:


Hoard not thy beauty, when thou hast such store;

Were 't not great pity it should thus lie dead,

Which by thy lending might be made much more?

For by the use should every thing be fed.

'T were pity thou by niggardise shouldst thrive,

Whose wealth by waxing craveth to be spent


Не копи свою красоту, когда у тебя есть такой запас;

Если бы не великая жалость, он и так лежал бы мёртвый,

Которые благодаря твоего заёма могли стать гораздо больше?

Ибо от употребления должно каждой штукой быть питаемым

Если бы не жалость, от скупости ты должен был бы процветать,

Чьё богатство вощённое жаждет быть растраченным.


(Литературный перевод Свами Ранинанда 26.07.2022).


Критик Ли (Lee) подчеркнул: «Вступительная строка из 17 сонетов, в которой знатному и богатому юноше предлагалось жениться и принять участие в рождении сына, чтобы «его прекрасный дом» не пришёл в упадок, могла быть адресована только молодому из одноранговых... который ещё не был женат». (Life, стр. 142.) (Об этом см. далее примечание на S. 13. — Ed.).


Критик Уолш (Walsh) отметил: «Предполагалось, что эти сонеты на самом деле были адресованы Шекспиром (некому) мистеру «Mr. W.H.» или какому-то другу или покровителю с искренним намерением убедить его жениться, хотя (за исключением небольшого намёка в (сонете) 9, 1 и ещё более слабого в 8, 6-9) но в них нет ни слова о браке. Также возможно, что они воображаемые (персонажи)... вероятно, некоторые из этих сонетов были написаны с намерением изобразить (ухаживание за прекрасной молодой подругой тёмной леди из некоторых сонетов). Если это так, то здесь мы должны иметь ту же ситуацию, что и в строках (пьесы) V. & A., в которых Венера призывала Адониса к размножению словами, очень похожими на некоторые здесь повторенные». (Cf.! lines 129—132, 751—768). ... «Во всяком случае, не исключено, что большинство сонетов в этом разделе были написаны примерно в одно и то же время с V. & A.» ... «Идеи, слишком похожие с главной темой, которая сейчас рассматривалась, встречались в пьесах только применительно к женщинам». Cf.! R. & J., I, I, 221—226; T.N., I, V, 259—261; A.W., I, I, 136—178.


Характерно, но Делиус (Delius) (счёл эту группу сонетов одним из ярких доказательств личной или автобиографической составляющей сборника). Чтобы убедить друга жениться, можно было бы привести множество причин: забота о его собственном моральном и материальном благополучии, создание домашнего круга или почитания (в обществе) в статусе мужа и отца; желаемое положение (в обществе) женской личности, отличающейся красотой, умом, происхождением или имуществом, которое поэт мог бы, этим намерением, обрисовать в самых привлекательных тонах; наконец, если друг был графом Саутгемптоном или Пембрук, ссылка на образ «Благородства» обязывала бы, — к обязанности не допустить вымирания благородного и древнего рода, впрочем развиваться. На основании этих и подобных мотиваций, с помощью которых человек из плоти и крови мог бы склонить настоящего друга к браку, мы не находим во всех этих сонетах ни одного, даже затронутой причины, а вместо этого только один аргумент, обсуждаемый, и даже до отвала: «Вы красивы, и поэтому должны заботиться о сохранении своей красоты путём размножения», то есть — аргумент, который в сюжетной линии и был адресован застенчивому Адонису возлюбленному Венеры, вполне мог бы найти некоторое оправдание, но который никогда не мог бы в реальных жизненных отношениях быть серьёзно выдвинут разумным человеком, таким, каким мы считаем Sh., чтобы убедить другого — последовательно надеяться, что разумный человек, его друг, наконец женится». (Jahrb., 91: 36—37).


По поводу строк 1-2, критик Симпсон (Simpson) аргументировал: «Доктрина, которую вкладывал Sh. в две начальные строки своих сонетов, чтобы они могли стать, как бы слоганом и девизом целого, (от Платона. Например, у Платона... Любовь — есть универсальное, как в высшей, так и в низшей формах, являюсь импульсом всех поколений. ... отчего первый человеческий импульс состоит в том, чтобы создать (некое) подобие бессмертия, порождённой копии от человека, любимого за красоту и ум, нового человечка, чтобы заменить первоначального в процессе его отмирания (Symposium, thesis 32), и таким образом сохранить бессмертие вида среди уничтожения индивидуума. Топливом для этого импульса является красота; и любовь, разжигаемая красотой, — это не совсем любовь к красоте, но любовь к зарождению в прекрасном, например, любовь к наилучшим рождающимся созданиям» (pp. 19—20).

В строке 2, повествующий применил слово «Rose», «Розы»: «Использование здесь курсива с заглавной буквы вызвало много дискуссий, впрочем, назидательных».

Например, критик Симпсон аргументировал так: «Это слово здесь наполнено значения. Диапазон его ассоциаций простирается от значения, которое должно было придать ему во многом (поэтической аллегории) романтики розы до возвышенной концепции Данте в 30-й и 31-й песнях его «Парадизо» (Paradiso). Стремление к бессмертию «красоты розы» — это корень любви».

Флей (Fleay) одно время полагал, что здесь может быть намёк на «театр Розы» и связь с ним Sh. в 1593—1596 годах. (Macm. Mag., 31: 440).


Критик Уиндхэм (Wyndham) дополнил: «Красота розы поэтически обозначает здесь идею или извечный тип красоты или по крайней мере, эмблему этой идеи. ... Он используется с этой целью с большой буквы, 67, 8, и, снова с большой буквы, как эмблема друга, 109, 14. (p. 261). (Но почему снова не курсивом, если Quarto было напечатано, так тщательно, как предполагал Уиндхэм?» — Ed.).

Крейтон (Creighton) (сравнил эту строку с S. 95, 8, что, по его мнению, доказывает, что Sh. знал друга по имени Роуз, и может хотел связать (в своей версии) это имя с учтивым титулом Пемброка «лорд Роуз из Кендала»). (Blackwood, 169: 672 f.).

Критик Портер (Porter) подметил: «Поэтическая эмблема цветущей красоты. ...Это особое значение заслуживали выделениям заглавными буквами и курсивом».


По поводу строки 4, критик Мэсси (Massey) отметил, как ссылка на хронологическое событие: «Намёк на раннюю смерть отца (Саутгемптона)» (p. 55).

В строке 5 об оборот речи «contracted», «заключил сделку» критик Шмидт (Schmidt) дал определение: «Помолвленный, связанный обязательствами (Итак, Рольф и Бичинг; первыми цитировали T.N., V, I, 268: «You would have beencontracted to a maid», «Вы могли бы заключить контракт с горничной». Однако, более чем сомнительно, не следует ли найти более подходящую параллель в Haml., I, II, 4: «Our whole kingdom to be contracted in one brow of woe», «Всё наше королевство будет заключено в одно чело скорби».

Контекст, во всяком случае, предполагал понятие «ограничиться в пределах деятельности вашего собственного взора». Это близко к перефразировке Тайлера: «Not having given extension to thyself in offspring», «Не давший продолжения себя в потомстве». — Ed.).

По поводу фразы «bright eyes», «яркий взор» строки 5, критик Тайлер (Tyler) предположил: «Яркий взор некого «Mr. W.H.» считался центральной точкой или центром фокуса (внимания) его красоты».


В строке 6, по поводу оборота речи «selfe substantiall», «самодостаточно» критик Дауден (Dowden) дал определение: «Топливо из вещества самого пламени».

Критик Уиндхэм (Wyndham) дополнил: «Топливо из того же вещества, как твой «свет пламени», а именно: «взгляд твоих глаз» (осмысленный взгляд).

Об строках 9-10, критик Мэсси (Massey) предоставил ссылку: (Cf.! The Dedication to V. & A., where), где поэт надеялся, что его молодой покровитель сможет оправдать «обнадёживающие ожидания мира»...В обоих случаях у нас есть надежда на цыпочках взглянуть на это новое чудо молодости и красоты» (p. 48).

Критик Тайлер предположил: Выражения, подходящие в случае юноши, которому всего восемнадцать (то есть если Пембрук).

В строке 10. о слове «only», «только» критик Шмидт (Schmidt) предположил: «(всего лишь) ...распорядитель церемонии, кардинально шеф».

Критик Шарп (Sharp) дополнил: «Несравненный, непревзойдённый».

Критик Бичинг (Beeching) предположил: «Первый яркий цветок новой весны. Идея третьего четверостишия, по-видимому, заключается в том, что «Mr. W.H.» мог бы, если бы захотел, обогатить мир более прекрасной расой смертных».


* Обратившись к строке 12 сонета 1, критик Капелл (Capell) предложил фрагмент: Cf.! R. & J., I, I, 223—226: «Then she hath sworn that she will still live chaste? — She hath, and in that sparing makes huge waste; For beauty starv'd with her severity Cuts beauty off from all posterity», «Затем, она поклялась, что по-прежнему будет жить целомудренно? — У неё есть всё, и в этом бережливость к огромным потерям привела; ибо красота, истощённая своей суровостью, отсекла напрочь красоту из всех потомков».

В строке 12 по поводу оборота речи «tender churl», «ласковый парнишка»: (согласно, Перси Симпсону) (Percy Simpson) «обычный пример прилагательного без запятых». Cf.! M.V., IV, I, 335 (Folio): «Now infidel I have thee on the hip», «Сейчас неверный, Я держу тебя на бедре» и многие подобные отрывки». (Sh. Punctuation, p. 21).

Об содержании строки 14 критик Стивенс (Steevens): «...когда я прочитал, то подумал, «какое жалкое принуждение вообще читать такую чушь!». Продолжил: «To eat the world's due, by the grave and thee», «Съешь всё, причитающееся миру, клянусь могилой и тобой», то есть «...будь одновременно самим собой и своей могилой. ... Я не думал, что у покойного мистера Рича был такой пример того, как заставить Арлекина прыгнуть себе в глотку».

Критик Мэлоун (Malone) апеллировал: «Sh. рассматривал размножение вида как «необходимость отдать должное миру», как право... которое оно может требовать от каждого индивидуума. ... «Если вы не выполняете этот долг, признайте, что, как обжора глотает и потребляет больше, чем достаточно для его собственного существования, так и вы... потребляете и уничтожаете должное миру; опустошению которого вы будете способствовать вдвойне; первое, своей смертью; второе, своей умирающей бездетностью». «Пьесы нашего автора, а также стихи, которые сейчас находятся перед нами, содержат достаточное количество тщеславия, и довольно трудно, чтобы он отвечал за то, что может быть получено только путём изменения; что он должен быть осмеян не только за то, что у него есть, но и за то, что он не написал, — «клянусь могилой и тобой».

Критик Дауден (Dowden) дополнил предыдущее: «Посредством могилы (которая поглотит твою красоту — Cf.! S. 77, 6) и тебя самого, который отказывается производить потомство. Cf.! A.W., I, I, 153: «Virginity... consumes itself to the very paring, and so dies with feeding his own stomach», «Девственность... съедает себя до самой кожуры, и поэтому умирает, насыщая свой собственный желудок».

Критик Уиндхэм (Wyndham) предположил: «Твоя смерть и твой отказ распространять свою красоту. Дж. У. Брайт (J. W. Bright) заменил бы «по» на «из-за»: «из-за рук» или «из-за долга». (Mod. Lang. Notes, 14: 186). Для рукописной версии строк 5-14 17-го века (see notes under S. 2).

(«Shakespeare, William. Sonnets, from the quarto of 1609, with variorum readings and commentary». Ed. Raymond MacDonald Alden. Boston: Houghton Mifflin, 1916).



Post Scriptum. Насколько известно, между Бен Джонсоном и Уильямом Шекспиром не было дружеских отношений, наперекор фантазиям некоторых интерпретаторов жизни гения драматургии, которые по инерции желаемое выдают за действительное.

Однако, Бен Джонсон с гордостью всем говорил, что лично знал и любил Шекспира от всего сердца.

— Но было ли, это утверждение искренним?

«I loved the man and do honour his memory (this side idolatry) as much as any», «Я любил этого человека и почитаю память о нём (такой стороной идолопоклонства) так же сильно, как и всё остальные», — написал он в 1619 году, через три года после смерти Шекспира.

Как не странно, но при жизни Бен Джонсон резко раскритиковал ряд пьес, особенно пьесу «Юлий Цезарь».

— Но почему?

— Ответ вполне очевиден — это зависть и обида на единственного поэта и драматурга, которого он в глубине души считал значительно превосходящим, как в поэзии, так и в драматургии.

Конечно же ему, Бену Джонсону грезилось остаться в исторической памяти поколений на вершине Парнаса, превыше Шекспира.

Впрочем, в феврале 1616 года, когда Шекспир был ещё жив, когда приближённые убедили короля Якова учредить кандидатуру Бена Джонсона, в качестве придворного поэта-лауреата Англии. Но это решение монарха, который не был знатоком поэзии было, по сути, несправедливым, что ни на йоту не принизило литературное наследие Шекспира, — гения на все времена.




17.08.2022 © Свами Ранинанда «Уильям Шекспир Сонеты 21, 1. William Shakespeare Sonnets 21, 1»



© Copyright: Свами Ранинанда, 2022


Свидетельство о публикации №122081704079