Лет 10 назад, случайно увидев у кого-то на полке данную книгу — прочел не отрываясь... Сейчас же (по дикому стечению обстоятельств) эта книга вновь очутилась у меня в руках... С одной стороны — я не особо много помню, из прошлого прочтения (кроме единственного ощущения что «там» оказывается еще хреновей, чем я предполагал в своих худших размышлениях), с другой — книга порой так сильно перегружена цифрами (статистикой, нормативами,
подробнее ...
приказами и примерами для сравнения) что для «живого диалога» остается собственно сама «живописная атмосфера» происходящего, да «крики души» (в письмах от реальных заключенных).
В остальном (думаю) эта книга все же должна быть отнесена к разряду «к обязательному прочтению», т.к вполне достоверно передает весь этот ужас, который ждет любого «всяк туда входящего...». И хотя это совсем НЕ «свод правил тюремного этикета» (наставлений о том чего можно и чего нельзя «в хате»), а сколько реальные картины того ужаса и бесправия которые «могут иметь место» в отдельном конкретном случае — но некоторое представление о некоторых НО думаю все же вполне возможно получить...
И разумеется — по прошествии лет (с момента написания книги) конечно хочется верить в то, что ВСЕ ЭТО «давным давно изменилось» в сторону лучшую (т.к все примеры «происходящего» имели место лет 15-18 назад, а то и еще позже), но... как говорится, никому не пожелаю «проверить это лично»))
Кроме того (вполне возможно) что обладай (кто-то) представленной здесь информацией, все-таки смог бы всерьез задуматься и отказаться от совершения мелкой кражи — из-за которой он в итоге потеряет и все здоровье и приличный кусок жизни (за колючкой).
В конце концов (кто-то когда-то давным давно подсчитал) что если сравнить доходы вполне законопослушного гражданина и вора (которому разово обломился «жирный хабар»), в итоге — законопослушный гражданин (на своей ненавистной работе) заработает (за некий общий период) по факту все-таки гораздо больше, чем вор укравший (нечто) сидящий столько же лет в тюрьме... И разумеется тут (в данном раскладе) естественно не идет речь «о крупных сделках олигархов и прочих равных» (крадущих составами и вагонами)... ведь большинство реальных сидельцев сидит как раз «за кражу велосипеда» (по утверждению знаменитого «Антибиотика» из сериала «Бандитский Петербург»))
В общем мой персональный вердикт - почитать стоит при случае)) Хоть эта книга не претендует на лавры какого-нибудь криминального шедевра (читающегося «на одном дыхании»))
Имел тут глупость (впрочем как и прежде) купить том — не уточнив сперва его хронологию... В итоге же (кто бы сомневался) это оказалась естественно ВТОРАЯ часть данного цикла (а первой «в наличии нет и даже не планировалось»). Первую часть я честно пытался купить, но после долгих и безуспешных поисков недостающего - все же «плюнул» и решил прочесть ее «не на бумаге». В конце концов, так ли уж важен носитель, ведь главное - что бы «содержание
подробнее ...
не подкачало»)) А вот содержание как раз и подкачало...
Нет, первые впечатления были не то, что бы однозначно негативными... Ну есть «некая непонятка» сюжета, ну изложено все каким-то тяжеловесным языком (видимо имитирующим древнерусский), ну по преждему непонятно «о чем это я читаю уже 3 дня»)) Но момент «катарсиса» (просветления) все упорно не наступал...
По (частично понятому мной) сюжету, речь пойдет о неких студентах-попаданцах, «залетевших» в тьмутаракань века эдак ...надцатого. Но сразу ВООБЩЕ непонятно в кого подселились «наши герои» и в чем тут собственно «квест»)) И никакими среднестатистическими попаданцами тут даже и не пахнет... Фоном же «к данной песТне» идет всякий сказочный (и языческий) антураж (в виде ведьмочек, русалок, божков, чаклунов и прочей нечисти)
И только-только я начал хотя бы приблизительно понимать «а Че мы тут делаем?». Бах!!! Мигом «сменилась камера» (а вся речь, тут идет то от одного, то от другого лица) и диалог продолжил очередной «мутный» засланец (с начального уровня). Т.е все окончательно и бесповоротно «сбилось на фиг»...
Не знаю на какой (такой) эффект расчитывал автор, однако просто дикая перегруженность диалогов (различными оборотами и словечками), совершенно непонятный мне «поток сознания» (в целом) заставляли меня то брать, то откладывать эту книгу раз за разом...
В итоге — часть первую я так и не домучил (хотя читал ее аж с середины 2023 года), а часть вторая по прежнему «висит мертвым грузом» у меня на полке)) В итоге я наверное еще как-нибудь попытаюсь «дочесть всю эту дивную историю», но... твердо все же НЕ гарантирую успешного результата)) Ну в самом деле — ну этож надо «так выпендриться» и поставить «во главу угла» не сам художественный замысел (какой бы он ни был), а некое... желание просто «поиграть словами» (по типу — а мы могем и еще круче!)) А ну зацените скорей этот-вот диалог!))
P.S И все это дико напомнило «Сто полей» Латыниной... прям один в один))
Часть вторая (как и первая) так же была прослушана в формате аудио-версии буквально «влет»... Продолжение сюжета на сей раз открывает нам новую «локацию» (поселок). Здесь наш ГГ после «недолгих раздумий» и останется «куковать» в качестве младшего помошника подносчика запчастей))
Нет конечно, и здесь есть место «поиску хабара» на свалке и заумным диалогам (ворчливых стариков), и битвой с «контролерской мышью» (и всей крысиной шоблой
подробнее ...
впридачу)). Ну и конечно гигантскому личностному росту «нашего юного падавана»))
Но... как бы там ни было, этот цикл начинает «робко и медленно» уходить от классической схемы Eve-вселенной - что-то типа: спер железяку, отремонтировал, продал, установил самые проходные базы знаний... далее открутил новую железку, продал, купил чутка пару уровней выше)) Ну и тд., и т.п))
Апофеозом (и опофигеем) данного примера стал цикл тов.Поселягина «Зург» (или «Я выживу»). Здесь же прослеживается совсем другой уклон... ГГ (с восторгом ставивший базы и сеть) относительно быстро выясняет что они ему (в принципе) и нафиг не сдались... А все что нужно — ему с восторгом предоставит планета (в виде весьма симпатичной галлюцинации женскАго полу)) Ну да, ну да!!!)) Ведь «законтачить с планетой» (в самом прямом и совсем непошлом смысле) ему таки все же удалось))
Ну а «бонусом» ему идут «экспроприированные» (у злодеев хоромы), официальный статус и какое-никакое место работы (для прокачки умений и навыков). Плюс... внезапно «объявившийся дядюшка» (который так и норовит «закормить плюшками» нашего юного героя «до потери пульса»)) Причем это забавляет только сперва, а далее увы нет))
Да и кстати... что касается данного «доброго самаритянина» (уже третьего по счету), то я сперва «грешил» на Пси-таланты героя... Мол он эдак (пусть и непроизвольно) располагает к себе людей, а потом смотря на них «котом по Шрековски» - удивляется их доброте и отзывчивости)) Увы... Эти мои «самые черные» подозрения так и не оправдались.
Помимо «смены курса» с «хабара» на «экзотерику», данная часть (понемногу) начинает раздражать некая тупость (или нудность) героя (который то перва рвется «учиться, учиться и учиться», но тут же засыпает перевернув страницу, и вообще... нафига мне вот мол это и то))
В общем - герой то «тупит» (пытаясь разорваться перед всеми и угодить), то пугается на ровном месте, а то и... влипает во всякие там разные «ситуевины»)). В целом — все вполне добротно (и в аудиоверсии, повторюсь читатется «на раз»). Но в целом — тот или иной подход (по чисто субъективным предпочтениям) может понравиться , а может и нет... Моя же субъективная оценка — четыре (из пяти))
З.Ы да и все эти «вселенские силы» (в рядах коих царит прям-таки «кипешь» галактических масштабов) прибудут на искомую планету только в следующем томе))
Шофер затормозил у висячего моста и указал мне дом на другом берегу реки. Вручив ему двадцать пять центов — положенную плату за проезд от станции, находившейся в двух милях отсюда, — я вышел из машины. Он развернулся и уехал, а я остался наедине с прохладным вечером, звездной россыпью мерцавших в долине огней и широкой зеленой рекой, катившей внизу свои теплые воды. Кругом, точно черные тучи, громоздились уже окутанные ночным сумраком горы, и только высоко в небе бледнели последние отсветы заката.
Мост со скрипом закачался у меня под ногами, заставляя соразмерять шаг с его колыханьем. Чтобы не отстать от движений этого маятника, широкой дугой перекинувшегося с берега на берег, мне приходилось идти все быстрее и быстрее. И когда наконец впереди, совсем близко, зачернел склон горы, круто обрывавшийся в теплую воду, я крепче сжал ручку своего саквояжа и пустился бежать со всех ног.
Даже когда мост остался позади, когда под моими подошвами захрустел уже гравий дорожки, я не мог отделаться от охватившего меня страха. Вероятно, днем я прошел бы по этому мосту совершенно спокойно, но сейчас, поздним вечером, в незнакомом месте, где со всех сторон надвигались на меня темные горы и широкая зеленая река текла внизу, у меня невольно дрожали руки и тревожно колотилось сердце.
Я без труда нашел дом, который мне указали, и посмеялся над своим паническим бегством. Дом стоял сразу же за мостом, но даже если б я невзначай прошел мимо, Гретхен окликнула бы меня. Она сидела на ступеньках крыльца и ждала. При звуке знакомого голоса, назвавшего меня по имени, мне стало стыдно, что я так испугался гор и широкой реки, которая катила внизу свои воды.
Гретхен сбежала мне навстречу по усыпанной гравием дорожке.
— Страшно было переходить мост, Ричард? — спросила она взволнованно, обеими руками ухватясь за мою руку и ведя меня к дому.
— Признаться, да, Гретхен, — сказал я. — Но я постарался пробежать его поскорее.
— Все так делают в первый раз, но потом это уже все равно, что ходить по натянутому канату. Я ходила по канату, когда была маленькая, а ты, Ричард? Мы протягивали веревку по полу амбара и на ней упражнялись.
— Я тоже ходил, но это было так давно, что я успел разучиться.
Мы дошли до крыльца и поднялись по ступенькам. Гретхен повела меня прямо к двери. Кто-то шел с лампой по коридору, и в осветившемся дверном проеме я увидел двух младших сестер Гретхен, стоявших у порога.
— Моя сестренка Энн, — сказала Гретхен, — А это Мэри.
Я поздоровался с ними в полутьме, и мы все вместе вошли в переднюю. В передней у стола стоял отец Гретхен. В руке он держал лампу, отведя ее немного вбок, чтобы она не мешала ему разглядеть мое лицо. Мы с ним никогда раньше не видались.
— Мой папа, — сказала Гретхен. — Он все беспокоился, что в темнота ты не найдешь нашего дома.
— Я хотел взять фонарь и пойти вам навстречу, но Гретхен сказала, что вы и сами найдете дорогу. Вам не пришлось плутать? Мне бы никакого труда не стоило встретить вас с фонарем у моста.
Я пожал ему руку и заверил его, что добраться было совсем просто.
— Шофер, который вез меня от станции, указал мне с того берега ваш дом, и я все время старался не терять из виду его огни. Если бы мне это не удалось, я бы, наверно, бродил где-нибудь в темноте, пока не свалился бы в воду.
Мой страх перед рекой заставил его улыбнуться.
— Ничего страшного, если бы и свалились. Наша река теплая. Даже зимой, когда кругом снег и лед, в воде тепло, как дома. Мы все тут очень любим свою реку.
— Нет, нет, Ричард, никуда бы ты не свалился, — сказала Гретхен, вкладывая свою руку в мою. — Я следила за тобой с той минуты, как ты вышел из машины, и если б ты хоть шаг сделал не туда, куда нужно, я тотчас побежала бы к тебе.
Я хотел было поблагодарить Гретхен за эти слова, но она уже шла к лестнице, ведущей во второй этаж, и звала меня. Я стал подниматься за нею следом, держа саквояж на весу. В коридоре верхнего этажа стояла на столе лампа, заправленная и зажженная, но с привернутым фитилем. Гретхен взяла ее, и мы вошли в одну из комнат, расположенных по фасаду дома.
С минуту мы молча стояли и смотрели друг на друга.
— В кувшине свежая вода, Ричард. Если тебе еще что-нибудь нужно, ты скажи мне. Я старалась ничего не забыть.
— Не беспокойся, Гретхен, — сказал я. — Ничего мне больше не нужно. С меня довольно и того, что я здесь, с тобой. Чего мне еще желать?
Она вскинула на меня быстрый взгляд и тотчас же потупилась. Мы еще несколько минут постояли молча, не зная, о чем говорить дальше. Мне хотелось сказать ей, как я рад, что мы вместе, хотя бы на одну только ночь, но я решил, что это я успею сказать после. Гретхен знала, зачем я приехал.
— Я тебя буду ждать внизу, на крыльце, Ричард. Лампу я тебе оставлю. Выходи, как только приведешь себя в порядок.
Я спохватился было, что нужно посветить ей, пока она будет спускаться с лестницы, но опоздал. Когда я выскочил с лампой на площадку, она уже исчезла внизу.
Я вернулся в комнату, затворил дверь и стал умываться, щеткой и мылом оттирая с лица и рук дорожную пыль. На вешалке висело с полдюжины вышитых полотенец. Я взял одно и вытер им лицо и руки. После этого я причесался и достал из саквояжа чистый носовой платок. Затем отворил дверь и пошел вниз искать Гретхен.
Она сидела на крыльце, и с ней был отец. Увидя меня, он встал и пересел на другой стул, оставив мне место между ними. Гретхен подвинула свой стул поближе к моему и положила руку мне на локоть.
— Вы в первый раз у нас в горах, Ричард? — спросил отец Гретхен, повернувшись ко мне лицом.
— Да, сэр, мне совсем не приходилось бывать в этой стороне. Природа здесь очень своеобразная. Впрочем, вероятно, вы сказали бы то же самое, если б вам довелось попасть на побережье.
— Да ведь папа жил в Норфолке, — сказала Гретхен. — Верно, папа?
— Да, я там прожил почти три года.
Он явно не договорил, и мы ждали, что он еще скажет.
— Папа — мастер-механик, — шепнула мне Гретхен. — Он работает в железнодорожных мастерских.
— Да, — продолжал он после небольшого раздумья. — Я побывал во многих местах, но теперь хотел бы навсегда остаться здесь.
У меня уже был готов вопрос: чем именно ему так пришлись по сердцу горы, но тут до моего сознания дошло, что оба они — и он и Гретхен— вдруг как-то странно замолчали. Молчал и я, недоуменно глядя на обоих.
Спустя немного он заговорил снова, обращаясь не ко мне и не к Гретхен, а словно к кому-то четвертому, кого я не мог разглядеть в темноте крыльца. С непонятным волнением я ждал его слов.
Гретхен мягким, бесшумным движением придвинула свой стул еще чуть поближе к моему. Снизу от реки поднимались теплые испарения и окутывали нас, словно защищая от прохлады ночи.
— Когда Гретхен и мои младшие девочки остались без матери, — говорил он едва слышно, наклонясь вперед и глядя куда-то вдаль, за широкую зеленую реку, — когда мы остались одни, я вернулся сюда, в горы. Я не мог оставаться в Норфолке, я не мог жить в Балтиморе. Здесь было единственное место на земле, где мне удалось обрести покой. Гретхен тоскует по своей матери, но никому из вас не понять, что все это значит для меня. Ее мать и я, мы оба родились здесь, в горах, и прожили здесь почти двадцать лет. Потом, когда она покинула нас, я стал переезжать с места на место в безрассудной надежде, что смогу позабыть. Но я ошибался. Да, конечно, я ошибался. Не может человек позабыть мать своих детей, даже если он знает, что никогда больше ее не увидит.
Гретхен тесней прижалась ко мне, и я не мог отвести глаз от ее профиля в четком обрамлении темноты. Река неслышно притаилась внизу, но теплый воздух, поднимавшийся оттуда, все время напоминал мне о ней.
Отец Гретхен еще больше наклонился вперед, руками упершись в колени и словно высматривал кого-то на дальнем берегу реки, на вершине горы, вздымавшейся над нею. Луч света из приоткрытой двери лег поперек его лица, и немигающие глаза заблестели. Две слезы, точно осколки звезд, скатились по щекам, обожгли задрожавшие руки и исчезли.
Но вот он встал, по-прежнему не говоря ни слова, и направился к двери. Его огромная тень накрыла нас с Гретхен, когда он на мгновенье задержался на пороге. Я оглянулся на него, но мой взгляд скользнул мимо, а в следующее мгновение он уже скрылся в доме.
Гретхен еще тесней прижалась ко мне, стискивая пальцами мою руку, и стала водить щекой по моему плечу, словно хотела стереть с нее что-то. Шаги отца постепенно затихали в доме и скоро затихли совсем.
Где-то внизу, в долине, промчался над рекой скорый поезд, лязгом и свистом прорезав ночную тишь. Замелькали в темноте освещенные окна, заплясали, точно огни северного сияния, отсветы на широкой зеленой реке, и звенящее эхо стального грохота раскатилось по громадам гор.
Гретхен дрожащими руками стиснула мою руку.
— Ричард, зачем ты приехал сюда, ко мне?
Голос ее потерялся в последних отголосках звенящего металлического эхо.
Я обернулся к ней, думая встретить ее взгляд, но она смотрела не на меня, а куда-то вниз, в долину, где катила свои теплые воды река. Она знала, зачем я приехал, но хотела услышать это от меня.
А я теперь уже не знал, зачем я приехал. Мне нравилась Гретхен, и я желал ее, как никогда не желал ни одной женщины. Но я уже не мог сказать, что я люблю ее, теперь, когда я услышал, как говорил о любви ее отец. Услышав, как он говорил о матери Гретхен, я пожалел, что приехал. Я знал, что Гретхен готова отдаться мне, потому что она меня любит, но мне нечего было дать ей взамен. Она была красива, очень красива, и я желал ее. Так было раньше. Но теперь я знал, что никогда больше не смогу подойти к ней с теми мыслями, с которыми я сюда ехал.
— Зачем ты приехал, Ричард?
— Зачем?
— Да, Ричард. Зачем?
Я закрыл глаза, но все так же мерцала передо мной звездная россыпь огней в долине, и все так же веяло теплом с реки, струившейся внизу, и так же ласково было прикосновение пальцев Гретхен к моей руке.
— Скажи мне, Ричард, скажи, зачем ты приехал.
— Не знаю, зачем, Гретхен.
— Если бы ты любил меня так, как я тебя люблю, Ричард, ты бы знал.
Пальцы ее дрожали в моей руке. Я знал, что она меня любит. Я в этом не сомневался с самого начала. Гретхен любила меня.
— Может быть, я напрасно приехал, — сказал я. — Да, это была ошибка, Гретхен. Не надо было мне приезжать.
— Но ведь это только на один вечер, Ричард. Завтра рано утром ты уедешь. Неужели ты в самом деле жалеешь, что приехал даже на такое короткое время?
— Я не жалею о том, что я здесь, Гретхен. Но мне не надо было приезжать. Я сделал это не подумав. Я не имел права приезжать сюда. Только когда любишь друг друга…
— Но хоть немножко ты ведь меня любишь, Ричард? Ты не можешь любить меня и вполовину так, как я тебя люблю, но почему ты не хочешь сказать, что все-таки ты меня немножко любишь? Мне тогда легче будет после твоего отъезда, Ричард.
— Не знаю, — сказал я, чувствуя, как меня охватывает дрожь.
— Ну, пожалуйста, Ричард…
Все еще держа в свои руках ее руки, я привлек ее ближе. И вдруг словно что-то нашло на меня, пронзив меня болью мгновенного озарения. Как будто то, о чем говорил отец Гретхен, открылось мне в своем истинном смысле. Я никогда раньше не думал, что существует такая любовь; мужчина, казалось мне, не может любить женщину так, как женщина любит мужчину. Но теперь я понял, что это неверно.
Мы долго сидели молча, держась за руки. Судя по тому, что огни в долине гасли один за другим, было уже далеко за полночь; но нам не было дела до времени.
Гретхен льнула ко мне, то заглядывая мне в глаза, то кладя мне голову на плечо. Она была моей во всей полноте значения этого слова, но я уже не мог злоупотребить ее чувством и потом уехать, зная, что я не люблю ее так, как она любит меня. Ничего подобного у меня и в мыслях не было, когда я сюда ехал. Я проделал весь этот дальний путь для того, чтобы несколько часов держать Гретхен в своих объятиях, а затем уехать и забыть, может быть навсегда.
Пора было идти в дом. Я встал и обнял Гретхен. Она задрожала от моего прикосновения, но тут же крепко приникла ко мне сама, и сердце ее забилось совсем близко, с каждым ударом словно вгоняя в меня острия ее маленьких грудей.
— Поцелуй меня на прощанье, Ричард, — сказала она.
Потом она побежала к двери и распахнула ее передо мной. Захватив со стола лампу, она стала первая подниматься по лестнице, ведущей наверх.
У двери моей комнаты она подождала, пока я зажгу вторую лампу, и взяла одну себе.
— Спокойной ночи, Гретхен, — сказал я.
— Спокойной ночи, Ричард.
Я привернул фитиль ее лампы, чтобы не закоптело стекло, и она пошла через коридор в свою комнату.
— Я тебя разбужу утром, Ричард, чтобы ты поспел к поезду.
— Спасибо, Гретхен. Только разбуди пораньше, потому что поезд в семь тридцать.
— Я разбужу тебя вовремя, — сказала она.
Дверь ее комнаты затворилась за ней. Я повернулся и вошел к себе. Закрыв свою дверь, я медленно начал раздеваться. Потом я погасил лампу и лег в постель, но сон не шел ко мне. Поняв, что заснуть не удастся, я сел на постели и закурил. Я курил папиросу за папиросой, пуская дым поверх ширмы, отгораживавшей мою кровать от окна. В доме было тихо. Минутами мне казалось, что какие-то приглушенные шорохи доносятся из комнаты Гретхен по ту сторону коридора, но, может быть, это только казалось.
Не знаю, сколько времени я просидел так, неподвижно и напряженно, на краю постели, думая о Гретхен, но только вдруг я вскочил на ноги. Отворив дверь, я выбежал в коридор и очутился у двери в комнату Гретхен. Дверь была закрыта, но не заперта — я в этом был уверен, и я бесшумно повернул ручку. Тонкая полоска света протянулась из образовавшейся щели. Незачем было открывать дверь шире, потому что я сразу же увидел Гретхен — совсем близко, в двух шагах от меня. Я зажмурился на мгновение, стараясь подумать о ней так, как думал целый день, сидя в поезде, мчавшем меня с побережья сюда.
Гретхен не слышала, как повернулась ручка двери, и не подозревала, что я стою у порога. В комнате на столе в полный свет горела лампа.
Я был убежден, что увижу Гретхен в постели, и не сомневался, что она уже спит. Но она не спала. Она стояла на коленях на коврике у постели, уткнув голову в скрещенные руки, и вся тряслась от рыданий. Ее волосы, перехваченные голубой лентой, рассыпались по плечам. Она была в ночной сорочке из белого шелка, отороченной тонким кружевом у выреза, открывавшего шею.
Я всегда знал, что она хороша, но когда я увидел ее в приоткрытую дверь, она показалась мне особенно красивой. Я никогда не встречал девушки красивее ее.
Она все еще не слышала меня и не догадывалась, что я здесь, у нее под дверью. Она стояла на коленях у постели, прижав руки к груди, и плакала.
Приотворяй дверь ее комнаты, я сам не знал, что будет дальше; но теперь, когда я увидел, как она стоит на коленях у постели, не подозревая, что я смотрю на нее и слышу ее рыдания и ее молитвы, мне вдруг стало ясно, что нет для меня никого дороже ее на свете. И я понял то, чего не понимал до этой минуты, — что я люблю ее.
Я потихоньку затворил дверь и вернулся в свою комнату. В темноте я разыскал кресло, придвинул его к окну и сел ожидать рассвета. Долго сидел я так, вглядываясь в темневшую за окном долину, на дне которой катила свои воды теплая река. И по мере того как глаза мои привыкали к темноте, река придвигалась все ближе и ближе, казалось, стоит только протянуть руку — и мои пальцы погрузятся в ее теплую воду.
Под утро мне то и дело чудился какой-то шорох в комнате Гретхен, словно кто-то, мягко ступая, переходил от окна к окну. Раз я даже явственно слышал чьи-то шаги в коридоре, у моей двери.
Когда над вершиной горы взошло солнце, я встал и оделся. Вскоре после того я услышал, как Гретхен вышла из своей комнаты и побежала по лестнице вниз. Я догадался, что она спешит приготовить мне завтрак, чтобы я не ушел на станцию голодным. Спустя четверть часа я снова услышал ее шаги на лестнице. Потом раздался осторожный стук в дверь, и знакомый голос несколько раз окликнул меня по имени.
Я распахнул дверь и очутился перед Гретхен. Мое появление так ее удивило — она ведь думала, что я еще сплю крепким сном, — что она сразу даже не нашлась, что сказать.
— Гретхен, — сказал я, схватив ее за руки. — Не торопись выпроваживать меня, я никуда сегодня не уеду; я сам не знаю, что это со мной было вчера вечером, я знаю одно — я люблю тебя.
— Но, Ричард, ведь вчера ты говорил…
— Да, вчера я сказал, что уеду сегодня рано утром, но я сам не знал, что говорю, Гретхен. Без тебя я отсюда никуда не уеду. Я тебе все объясню после завтрака. Но прежде всего я хочу, чтобы ты показала мне дорогу к реке. Я должен сейчас же спуститься к ней и погрузить руки в ее воду.
Primary menu
2023 - Библиотека "КЛиб" - тут можно читать книги онлайн а также скачать их бесплатно и без регистрации
Последние комментарии
4 минут 43 секунд назад
8 часов 9 минут назад
8 часов 29 минут назад
8 часов 54 минут назад
8 часов 58 минут назад
18 часов 28 минут назад