Канун Рождества [Анна Никонова] (fb2) читать постранично

Анна Никонова Канун Рождества

Маленькие деревянные дома утопали в снегу, лишь в окнах горел свет, делая их похожими на керосиновые лампы. Ребята по колено в снегу пробирались к своим жилищам, то и дело взрываясь веселым смехом. Сзади них волочился мешок, полный самой разной снеди, раздобытой ребятней за колядки в вечер перед рождеством.

Снег скрипел под ногами, от мороза даже слова замерзали на ветру, но это совсем не мешало веселью.

– Говорят, если не успеешь до рассвета вернуться домой в канун рождества, снежные лешие заберут тебя в лес, где ты и окоченеешь, – вдруг произнес Ваня.

– Да вон же они, – подсказал Тихон, показывая в темный угол дальнего дома в переулке.

Ваня вздрогнул и замер на месте, а остальные расхохотались.

– Да это же яблоньку косую снегом замело у старой Авдотьи, – утирая слезы, сказал Федор, – ты что же это, Иван, действительно веришь в эти сказки?

– Сказки не сказки, – насупился мальчик, – но что-то никто не хочет петь песни до утра в вечер перед рождеством.

– Да где ж ты столько домов найдешь в нашей деревне, чтобы ходить по гостям до утра? – удивилась Аня.

– Да и морозиться никто не хочет, – добавила Клава, – у меня уже все ноги окоченели, хотя валенки добротные, еще от прабабки достались.

– А давайте сегодня до утра, а? – заговорщически оглядел всех Тихон, – вместе-то всяко теплее в снежном лесу.

На этот раз смех звучал не так резво.

– Да что ты, Тихон, у Клавы вон уже ноги промерзли, а ты говоришь до утра, – проговорила Аня, кидая взгляд на подругу, – да и я уже замерзаю, и родичи волноваться будут.

– Ха! – махнул рукой Тихон, – да-к они сами на колядках, а как придут, так проверять не станут, все ли дома, спать пойдут.

Ваня переводил взгляд с одного на другого.

– Не знаю, как до утра, но погулять еще можно, – оглядел друзей Федор, – и луна сегодня ярко светит, звезды вторят ей, а уж снег как освещает, аж глаза режет.

– Ты думаешь, лешие испугаются света? – серьезно спросил Ваня, вызвав новый взрыв смеха.

– Ну ладно, – махнула рукой Клава, расслабившись, – давайте уж еще прогуляемся. Только двигаться будем быстрее, чтобы не замерзнуть.

– Пойдемте тогда с горки кататься, тем более все дома уже слышали наши песни, – Тихон махнул головой в сторону леса.

Ребята неуверенно помялись, затем Анечка сказала.

– Была не была, айда кататься с горки!

Весело смеясь, ребята пустились вперед. По пути им встретилась такая же шумная компания. Они обменялись смешками и, уже совсем успокоившись, друзья вприпрыжку продолжили путь.

– Подождите! – пыхтел Федор, волоча тяжелый мешок, – мне не угнаться за вами.

В итоге порешили оставить мешок у него дома, а уж утром разделить рождественский улов.

Ветер поднимал облачка снега с лежащих сугробов, подгоняя друзей. Вот они миновали развилку, последний дом с краю деревни, завидели ледяную горку, припорошенную снегом, и с песнями бросились к ней.

Один, два, три – все пять ребят, крича, скатились с горки и неожиданно оказались в молочном мареве.

– А внизу мороз сильнее, – голос Вани звучал как будто издалека, хотя стояли они в тесном кружке все усыпанные снегом.

– Смотрите, – Клавдия показывала вперед на сверкающие огоньки, такие яркие и необычные, словно звезды спустились с небес, образуя подобие арки.

Друзья переглянулись и не сговариваясь, словно зачарованные, двинулись в сторону переливающихся огоньков. Аня то и дело поправляла свой цветастый платок, покрытый инеем у подбородка. Прядь темных волос выбилась наружу и тоже покрылась инеем, будто девушка вмиг постарела. Веснушки Клавы посинели, став похожими на мелкие снежинки. Длинные ресницы обоих девушек тоже сковал мороз, от чего моргать стало труднее. Ну, вылитые снегурочки. Хотя, закутанные в толстые тулупы, ребята почти не отличались друг от друга, разве что ростом, платками, да шапками-ушанками.

Они подходили все ближе и ближе, а когда, взявшись за руки, прошли сквозь сверкающую арку, оказались совсем в другом лесу. Таком же снежном, но сверкающем под солнечными лучами, словно усыпанным алмазами.

– Все, доигрались, – Ваня ощупывал себя дрожащими руками, – это все ты, Тихон! Пойдемте кататься, а теперь сгинули и поминай как звали.

Аня отряхнулась, словно ото сна.

– Хватит, ничего не сгинули мы!

– А где же это мы тогда?

– Не знаю…

Соловьиная трель привлекла их внимание. На соседнем суку высокого, покрытого инеем, словно ледяного дерева, разливалась птичка, да не простая, а снежная, сверкающая на солнце. Внизу наворачивала круги снежная лисица, а на пригорок вскочил заяц, тоже из пушистого снега.

– Да ч-что ж это т-такое, – запинаясь и дрожа с головы до ног, говорил Ваня, – мы т-тоже скоро т-такими станем.

– Нет, не бывать этого Ванечка, – тоже дрожа, проговорила Аня.

Вокруг, насколько хватало глаз, все переливалось красивым искристым снегом, но холода совсем не чувствовалось, а еще дальше виднелась заснеженная крыша дома. Внезапно от дерева, на котором пела