Верхотуров против Меломана [Валентина Ивановна Марина] (fb2) читать постранично

Валентина Марина Верхотуров против Меломана Повесть

I. Игра ума

«Хочется сообщить, что преподавательница музыкального училища Альбина Дроздовская живет на нетрудовые доходы. Получает 130 р., а купила двухкомнатную кооперативную квартиру, мутоновую шубу и золотое кольцо с бриллиантом. Дроздовская обнаглела до того, что позволяет себе летать по воскресеньям в Москву на концерты Поля Мориа, Джо Дассена, Мирей Матье и других иностранных артистов. Говорит, будто ее мать выиграла по трехпроцентному займу десять тысяч, но это вранье. Таких выигрышей на наш город не падало. Не мешало бы органам заинтересоваться этой темной личностью с конфискацией незаконного имущества.

А. Иванова».

Проверявший письмо Борис Кульгавый не нашел только А. Ивановой. Все остальное подтвердилось. Крупных выигрышей ни сама Альбина Дроздовская, ни ее мать Бронислава Дроздовская, ни тетка Янина Грачева никогда не получали. Других источников внезапного Альбининого обогащения обнаружить тоже не удалось. Кассир городской конторы Госбанка Бронислава Антоновна Дроздовская слыла скромнейшей женщиной и не имела в сберкассе даже маленького вклада. Ее сестра Янина, одинокая пенсионерка, свой небольшой вклад никогда не трогала. Спекуляцией в этой истории тоже не пахло. Спекулянты — люди общительные: к ним ходят, сами они вынуждены, в интересах сбыта, завязывать всё новые и новые знакомства. К сестрам Янине и Брониславе ходили только соседки — консультировались насчет шитья и вязания. Иногда сестры брали заказы по этой части, но на такие заработки кооперативную квартиру не построишь, и бриллиантов не купишь. У Альбины же никому из сотрудниц училища не удалось перекупить ни одной модной дорогой вещи. Ничего не продавалось и через комиссионку. Но восьмитысячная, полностью оплаченная квартира все же появилась, и обстановка в ней...

Кульгавый, проникший туда под предлогом пожарного надзора, только языком поцокал: «Умеет жить дамочка! Дорогие ручной работы ковры, импортные гарнитуры от спальни до кухни, хрустальная люстра и светильники — добра тысяч на пять-семь — самое малое».

— Может, взятки на экзаменах берет? — предположил Хомутов.

— Что! — возмутился Кульгавый. — Кто́ к ней со взятками сунется — всего три года работает.

— За три года и в консерватории столько насшибать не просто, а тут всего-навсего — училище, — поддержал Кульгавого Верхотуров, а начальник управления Ратников неожиданно спросил:

— Красивая она?

— Длинная очень, — поежился приземистый Кульгавый. Подумав, добавил, справедливости ради:

— Глазищи в пол-лица!

— Вот за красивые глаза и обогрел ее какой-то богатый старичок.

— Могучий, видать, старичок, — проницательно заметил Кульгавый. — Там еще кабель не проложили, микрорайон совсем новый, а у нее — телефон. Ни у кого нет, а ей — пожалуйста!

— Старичку всегда лучше заранее предупреждать о встрече, — усмехнулся Ратников. — Еще нарвешься на какого-нибудь чемпиона по боксу.

Все засмеялись и отодвинули эту историю «до прояснения», а майор Верхотуров подумал тогда: «Зря отодвинули! «Старичок», если одинокий, женился бы на ней, а от семейных сбережений столько не оторвешь — заметят, крик подымут, в училище со скандалом прибегут. Аморальной преподавательнице не место в учебном заведении! Известно, как на такое реагируют. А тут — тишина. «Старичок» не иначе комбинатор какой-нибудь, расхититель или взяточник».

Особенно телефон настораживал Верхотурова. С телефонами в городе было плохо. Иные учреждения всем скопом висели на одном проводе. Дозвониться? Лучше взять такси и съездить! В этом случае скорее всего не деньги, а система «ты мне — я тебе» сработала. Это не блокиратор какой-нибудь поставить. Специальную времянку тянуть надо, раз кабеля нет. Но другой работы было достаточно. Прокурор поторапливал: выходили сроки расследования. Верхотуров на время забыл о Дроздовской и ее могучем «старичке». И вдруг...

Субботним вечером Верхотуров помогал младшему сыну Кольке разобраться в алгебраической задаче. Старший еще не вернулся из школы, жена после домашней уборки отдыхала у телевизора. Шумно ссорились под окном воробьи, где-то далеко звенел трамвай, а в квартире было тихо и заманчиво пахло томящейся в духовке бараниной. Подсказав мальчику способ решения, Верхотуров смотрел, как он барахтается в задаче, и думал, что следует взять репетитора. Колька, оказывается, здорово отстал, а он помогает ему неумело, непедагогично.

В другой комнате смолкла музыка, и форсированный, как всегда на открытых концертах, женский голос объявил:

— Поет Жанна Карпухина, класс преподавателя Дроздовской. Аккомпанирует Альбина Дроздовская.

Память сейчас же выхватила из какой-то дальней клеточки эту фамилию. Верхотуров поспешно вышел в гостиную. По телевизору показывали концерт выпускников