Чужой рассвет [Игорь Анатольевич Соловьев] (fb2) читать онлайн

Чужой рассвет

Вековая сосна стойко приняла на себя тяжёлый удар. Ствол заметно накренился, но выдержал. В воздухе закружилась сухая хвоя, мягко опускаясь на тёмно-зеленый металл автомобильного кузова. Из раздавленного всмятку капота шёл пар. Гулко распахнулась пассажирская дверь, и на землю вывалился человек в военной форме. Он затравлено обернулся к кабине и зашарил руками в поисках выпавшего оружия. Нащупав пистолет, не сводя глаз с грузовика, человек боком отполз на несколько метров в сторону. Лишь после этого он поднялся и, часто спотыкаясь в мокрой жухлой траве, что есть сил бросился бежать прочь.

***

– Всё! – Хан поднялся и решительно затоптал окурок. – Пора "когти рвать", все сроки вышли.

Ему возразил пожилой человек в старой брезентовой штормовке:

– Не верю, что Арнольдыч погиб. Не такой он человек. Может быть, ещё подождём?

– Слушай, Брага! Мне тут с вами языком чесать не резон. Устроили, понимаешь, верю-не верю. Того и гляди, военный патруль подвалит. Надо уходить. Не пришёл, значит не пришёл. Уговор был – ждать полчаса. Уже лишние сорок минут задницы плющим.

Хан взял рюкзак за потёртые, не единожды чиненные лямки:

– Немец –  мужик хороший, но он сам вызвался, сам и в ответе. За его добрую память я тут костьми ложиться не собираюсь. Как он любил говорить? Йэдем дас зайне? (Edem das Seine – «каждому свое» нем.) Ну так мне моя жизнь дорога, а если кто-то хочет принять геройскую смерть, мешать не буду.

На пути Хана встал молодой парень. Поднялся, с трудом опираясь на ногу, перемотанную тёмным от засохшей крови бинтом.

– Не хорошо толкуешь, Хан, от таких слов гнилью тянет. Тебе ведь Арнольдыч не чужой, с общего стола неделю ели. И это ты, сука, должен был вместо него идти, потому что короткую спичку вытянул. А теперь вон как загнул, шкура! Общество на такие поступки с неодобрением смотрит, а вести быстро разносятся. Не видать тебе братского расположения у костра "старателей".

Хан сжал кулаки, остро очертились скулы на восточном лице. Он зло прищурился, и в его глазах вспыхнули бешеные огоньки.

– Ты привяжи "метлу", Короб. Больно она у тебя широко метёт. Ведь это из-за твоей "бестолковки" тут пропадаем, нечего подставляться было! Кабы не твоя нога, ещё час назад в лодке бы гребли. Кто тебя дёрнул в ту сторожку сунуться? Решил шальным артефактом разжиться? Вот всех тварей и перебудил. Свезло тебе, молодой, что они сонные были, только за ногу и цапнули. Жаль, что не голову тебе откочерыжили. А Немец вместо меня остался, потому что эти места знает, ему и карты в руки. Но кашу-то ты заварил, так что Арнольдыч там в первую очередь за тебя отдувается. Ты же теперь тут сидишь и меня паскудишь. Ну и кто из нас после этого сука?

Сидевшие у костра девушка и мужчина в штормовке мрачно посмотрели на спорщиков, но промолчали.

– А…  пропадите вы пропадом! – Хан зло пнул котелок с водой прямо в костер и, не оборачиваясь, зашагал к камышам.

***

"Дум"! –  гулко лязгнул выстрел, приклад сильно ударил в плечо.

"Дум"! – словно гвоздь, забитый с размаху молотком, второй.

Тёмную блестящую фигуру развернуло и швырнуло назад. Подстреленная тварь, скаля пасть с острыми зубами, выгнулась дугой и задёргалась в траве.

Второму монстру тяжёлая винтовочная пуля разнесла голову. Омерзительное существо – жуткая пародия на человека, машинально сделав еще один шаг, растянулось на земле.

Две горячие металлические гильзы остывали в стеблях осоки. Получившие урок преследователи бросились врассыпную, низко-низко припадая когтями к хлюпающему влагой сырому торфу.

– Бесово племя! – стрелок разочарованно выругался. Поводил стволом вправо и влево, но цели уже попрятались. Мокрый от пота наглазник оптического прицела ощутимо пах резиной. К этому запаху примешивалась едкая вонь сгоревшего пороха. Человек поднялся и, закинув СВД за спину, бросился прочь.

***

Короткие кирзовые сапоги зачерпнули тёмную воду, мозолистые руки Браги и Короба навалились на деревянный планширь. Лодка тяжело и нехотя пропахала килем широкую борозду в песке, ползя с мели на глубину. Качнулась под запрыгнувшими в неё телами людей. Загремели вёсла, жалобно скрипнули старые металлические уключины.

– Щука! Долго ты ещё там?

Девушка, словно не слышала вопроса, тревожно всматривалась в заросли камыша.

– Настя! – Хромой парень обращался к ней по имени. – Нет больше времени ждать, пойми же ты! Все сроки вышли!

Она попятилась к воде, не отводя взгляда от берега, нехотя кинула вещи в утлое судёнышко. Взялась за выщербленную, в частичках старой краски ручку румпеля.

– Еще чуть-чуть. Пожалуйста.

– Эх, да что там! – пожилой сталкер свесился из лодки и развернул девушку к себе лицом, крепко ухватил за рукав.  – Короб, подсоби!

Вдвоём они втащили спутницу на борт.

– Бог даст, выберется твой Немец. Арнольдыч – он такой, двужильный. И удачливый! – Брага привстав, сильно оттолкнулся веслом от ила.

И едва не свалился, когда Щука резко пихнула его в бок.

– Смотрите! Вон он бежит! Живой!

Стрелок мчался к ним что было сил. Приклад снайперской винтовки больно хлопал его по заднице, капюшон куртки сбился, обнажив давно не стриженную, с ранней сединой вихрастую голову.

Немец, не снижая темпа, влетел в воду, подняв фонтан брызг. Яростно заработал руками, расталкивая плотно обступившие его, речные волны, оттолкнулся и в пять широких гребков достиг лодки. Её борт опасно накренился, когда мужчина наконец перевалился внутрь. Тёмная вода ручьями хлынула с намокшей одежды на шпангоут деревянной обшивки.

– Ну ты даешь, Арнольдыч! Заставил нас трижды пробзед… – Короб запнулся, спохватившись присутствия девушки, – Поволноваться!

Но та не замечала ничего, кроме вернувшегося с «другого света» Немца. Она прижалась лицом к его мокрому линялому свитеру.

– Ну ладно, чего вы в самом деле… – чуть смущенно и весело добавил виновник встречи. – Выкарабкался. Не впервой!

Скинув с себя мокрые свитер и футболку, беспокойно осмотрелся.

– Эй! – лицо Немца наполнилось тревогой. – А где Хан? И где вторая лодка?

– А он на ней и "свинтил", – Короб зло черпнул лопастью весла воду, тут же закрутившуюся белым водоворотом.

– Ты же не пришёл вовремя, – словно извинился за товарища Брага.

Немец нахмурился. Сунул руку в карман, достал часы. Слегка постучав по их водонепроницаемому корпусу, смахнул брызги и посмотрел на циферблат. Присвистнул.

– А вы почему не ушли? Мы же договаривались. Брага? – обратился он к члену своей команды, чей авторитет считал выше прочих в силу опыта и возраста. – Ты же мне обещал!

– Ну, извини! Щука бы нам не простила, вот и сидели до последнего. Да ты морду "кирпичом" не делай, лучше спасибо ей скажи.

– А если бы вместо меня пришли «угольщики»? Ты хоть понимаешь, как вы рисковали? Эх Брага, Брага…

– Обошлось же! – Брага подстроился под темп гребущего с ним в паре Короба, и лодка пошла плавне. – Сухое надень. Простуда – штука коварная.

***

Пока двигались по реке, Немец переоделся в сухую одежду, протёр и вычистил винтовку.  А потом сменил обоих гребцов и, как следует поработав вёслами, окончательно согрелся.

Сидевшая "на руле" Щука радостно ловила взгляд его серых, чуть смущённых глаз и улыбалась в ответ. Кажется, девушка была по-настоящему счастлива.

В этот раз лодку целиком вытаскивать не стали. Завели в заросли сухого рогоза и набросили цепь на удачно подвернувшийся ствол огромной коряги. Взяв необходимое снаряжение, поднялись на берег.

– Тут рядом. Километра два ходу, – Брага сверился со стареньким электронным планшетом. Изображение несколько раз мигнуло, когда пожилой сталкер чуть встряхнул устройство. – Так, место встречи вот тут, – тёмно-желтый от никотина ноготь провел по обмотанному скотчем экрану.

– Сейчас махнем через ельник, потом до поваленной линии электропередач. И по старой пожарной просеке до развилки. Там нас будут ждать. Если подналяжем, бегом да быстрым шагом, то почти и не опоздаем. В резервный час «на ожидание» уложимся.

– Эх, кабы в такой суете костей не поломать по лесу да в аномалию не влететь, – Короб тоскливо потирал перевязанную ногу.

– Дык а ты нам на что? – Брага сердито посмотрел на молодого парня. – Тебе прибор для того и вручен, чтобы ты им беду увидел да предупредил вовремя. Вот и не зевай! Барахло твоё мы, так и быть, меж собой раскидаем, чтоб тебе скакать удобнее было. Эх, и угораздило же тебя так ногу-то… – он мотнул головой на бинты.

– В лодке не останусь! – пресёк дальнейшее Короб. – Со всеми пойду.

– Как знаешь, – Немец забрал у него солдатский вещмешок и охотничью двустволку.  – Брага, идёшь за молодым, Настя за тобой, я замыкающим. Через полчаса меняемся, – и, взглянув на парня, добавил. – Только ты уж "в оба" гляди, как на себя надеемся.

Короб включил датчик аномалий и, чуть прихрамывая, двинулся вперёд быстрым шагом.

***

              К месту встречи вышли на исходе положенного срока. Короб запыхался, тяжело опираясь на самодельный посох, сжав его болезненно побелевшей рукой. Подходя к заветной прогалине, группа остановилась. Привели оружие в положение «к бою» и лишь затем, страхуя друг друга, осторожно приблизились к точке назначения.

              То, что они увидели, им совершенно не понравилось. Условленной машины не было. Спиной к сосне сидел человек в военной форме «Объединенного Военного Командования». То ли спал, то ли мёртв. Он имел такой вид, словно сутки удирал по тайге от голодного медведя. Грязный, всклокоченный, бледный, со следами засохшей крови на лице и одежде. Рядом лежит выпавший из руки пистолет.

            Брага тихонько присвистнул:

– Вот так-так… И как это понимать, господа хорошие?

            Озираясь по сторонам и не убирая рук с оружия, подошли ближе.

– Он? – Немец всмотрелся в лицо военного.

– Похож… – Щука взяла у Браги планшет, ввела пароль и пальцем «смахнула» с экрана несколько страниц. – Вот фото. Да, это наш посредник. Хотя на снимке он, конечно, «поживее» выглядит. Майор Минько Станислав Валерьевич.

– Погоны у него майорские, это да, – Брага задумчиво посмотрел на сидевшего человека. – Ты, Щука, глянь как врач, быть ему подполковником или нам прощальный салют устроить? Кисловато он выглядит, разве что мухи не вьются.

            Девушка достала санитарную сумку. Натянула латексные медицинские перчатки, выпустив из них воздух. Пощелкала резной, чтобы та плотнее облегала её тонкие умелые пальцы.

            Прощупав пульс, нахмурилась. Достала фонарик и, оттянув майору веко, направила на зрачок узкую полоску света. Потом концом металлической ложки разжала зубы, осмотрела язык. Наконец, вынесла вердикт:

– Живой. Только в глубокой «бессознанке».

– Кома? – нахмурился Немец.

– Не похоже. Ощущение такое, будто этот воин много дней не спал, и организм истощив ресурсы, просто выключился. Но есть еще что-то, не пойму конкретно.

– А кровь откуда? Его?

– Нет, явных ран не вижу, только царапины и ссадины. Сейчас прощупаю на наличие внутренних повреждений, а вы пока подумайте, что дальше делать будем. Груза-то нет?

– Груза нет, – задумчиво протянул Брага. – Как думаете, нам с этого парня что-нибудь наварится, если мы его вместо груза привезём?

– А на кой леший он нашему барыге нужен? – разочарованно процедил Короб. – Обещали заплатить, когда этот вояка нужные свертки с машины отгрузит, а мы их по адресу доставим. А теперь что получается? Машины нет, свёртков нет, только этот красавец тут «на массу давит».

– Как он сюда добрался? – задумался Немец. – Не пешком же в одиночку пришел? Мы должны были встретить машину, а тут только он.

– Хм, Арнольдыч, а ты прав, – Брага почесал голову. – При нём ни продуктов, ни рюкзака, вообще ничего. Так не путешествуют. Значит, на чём-то приехал. Только где его транспорт? Может, у дороги спрятал, а после этого на "своих двоих" доковылял?

– Где у нас ближайшая дорога? – Немец взял планшет и открыл карту.

– Вот смотри, к северу отсюда "нитка" проходит. Это… Минут двадцать ходу.

– Короб, ты со Щукой остаешься, мы с Брагой до дороги метнёмся, посмотрим что к чему.

– Принято, – Короб поудобнее перехватил двустволку. – Только Арнольдыч, ты это, давай не как в прошлый раз, ладно? Сходите, осмотритесь и сразу обратно.

– Не бзди молодой, – Брага передал ему пистолет майора и похлопал по плечу. – Я подстрахую, всё будет в ажуре.

***

   Вернулись они через час мрачные.

– Скверная история, – Брага снял рюкзак и сел перематывать портянки. Носков он не признавал, как не признавал много чего еще из поступи прогресса, поэтому сейчас задумчиво разматывал длинные полоски материи.

– У дороги армейский грузовик, «Урал». Слетел в канаву, капот об дерево всмятку, мотор разворотило. В кабине «двухсотый», сержант-армеец.

– ДТП? – Удивленно спросила Щука.

– Да тут как сказать. С одной стороны да, а с другой…

– Ну не тяни, Брага! – Короб нетерпеливо стукнул ладонью по прикладу ружья.

– А с другой, сержанта кто-то пристрелил, – добавил Немец и посмотрел на тело майора.

– Вот это поворот! – брови Короба удивленно поползли вверх. – Это как же так? Нападение? На кабине есть следы пулевых отверстий?

– В том-то и дело, что нет! – Брага свернул старые портянки в целлофановый пакет и достал чистые. – Парня убили непосредственно в кабине, и по всему выходит, что из вот такого же пистолета, – он указал на торчащий из-за пояса Короба украинский «Форт».

– Гильза такая же? – догадался парень.

– Ага, один в один.

– А что, если майор своего водителя добил, чтобы тот не мучился? Вы тело парня хорошо осмотрели? Были какие-то несовместимые с жизнью, тяжёлые травмы? – Щука озадаченно сдула лезущую в глаза челку.

– Оно, конечно, может, и так, – покивал Брага. – Вот только с этим вторая "непонятка". Много ли надо, чтобы добить? Выстрел в голову или в сердце. Но нашего водилу нашпиговали пулями «от» и «до». Пять раз стрельнули. Куда пришлось. В голову, кстати, тоже попали.

            Брага покряхтел по-стариковски, сунул руку в карман и высыпал на траву пригоршню пистолетных гильз. – Считайте меня пророком, если в новом стволе Короба не хватает как раз пяти патронов.

– Груза в кузове нет, – подвел жирную черту Немец. – Каким бы не был этот детективный сюжет, мы в "голяках", коллеги.

– Что делать будем? – Щука обвела всех цепким внимательным взглядом. Она уже не походила на ту радостную девчонку, ещё недавно сидевшую у лодочного руля. – Пустыми возвращаться? Столько сил ухлопали, рисковали, всё зря?

– А что ты нам, едрить-колотить, прикажешь? – Брага закурил дешёвую папиросу, и по лесу поплыл едкий табачный дым. – Ждать, пока господин старший офицер в себя придут и скажут, куда груз делся? То ещё занятие. Может, он вообще до весны спать собрался, накопленное сало проедать? Уходить надо, пока вояки всех не прихватили и эту стрёмную историю на нас же не повесили.

– Надо его с собой забрать, – Щука показала на майора. – Я ему тонизирующий препарат ввела, может, и очнется. А может, и нет, но бросать его тут – грех. Дотащим до какого-нибудь жилья, там и оставим. Коли придёт в себя, в дороге поговорим. Нет, ну и Бог с ним. Заявим, что случайно нашли. И может быть, за его спасение даже что-то от служивых перепадёт.

            Короб, закончивший пересчитывать патроны в пистолетном магазине, вскинулся:

– Да уж вот от кого милости не жди! "Перепадёт" нам от них, ну как же. Это только наш барыга с армейцами дела вести умеет, а так они нашего брата не жалуют. Кинут в кутузку и начнут крутить, «как» да «что». Хорошо, если потом живым и относительно здоровым выйдешь. Военные следаки – те ещё волчары.

– Хорош трещать, – Немец решительно рубанул ладонью воздух. – Нельзя его здесь бросать. Если всплывет, что мы тут были, на нас "всех собак спустят". И тогда уже ничего никому не докажем. А так, оставим с записочкой «Шли, нашли, подлечили, на себе тащили». Про сделку и товар – молчок, в этом случае с нас и "взятки гладки". Попадать под военный розыск себе дороже, не будет нам потом тут жизни, только к анархистам за болото подаваться.

– Ну что ж, пусть будет так, – Брага достал топор, провёл ногтем по лезвию. – Надо жерди рубить, носилки-волокушу делать. Молодой, пойдем, поможешь.

***

 Майор Минько пришёл в себя, когда Короб пристраивался, чтобы половчее его ухватить и перекинуть в лодку.

Офицер раскрыл глаза, болезненно щурясь на дневной свет, и тяжело закашлялся. Короб, не ожидавший этого, отшатнулся и чуть не выпустил из рук носилки. Брага, едва успев перехватить их, рявкнул на парня:

– Эй, пацан, тебя шмель за яйца укусил, что ли? Ты смотри, что делаешь!

 Майор слабо застонал, и сталкер, удерживая руками березовые жерди, удивленно приблизился к нему:

– Ты смотри-ка, очухался!

            Брага курил уже пятую папиросу и всё вокруг пропиталось вонючим запахом его "махры". Даже вездесущие комары держались на некотором расстоянии. Не сказать, чтобы Брага так уж наслаждался процессом курения. Его хрипящие при жутком кашле лёгкие скорее говорили об обратном. Просто он сильно нервничал, потому что шла пятнадцатая минута разговора, а упрямый вояка твердил одно и то же.

– В Красновку меня…  доставьте… срочно.

– Да что ты опять заладил с этой Красновкой! Что произошло в дороге? Куда делся груз?

– Это всё потом. Сейчас в Красновку… быстрее пожалуйста.

– Вот же "сапог" тупой! – злился Короб.

            Сначала майор просил пить, и молодой поднёс к его рту свою флягу. Военный не только выхлебал всё содержимое, но и напускал внутрь отвратительных слюней с кровавыми прожилками, после чего Короб брезгливо сунул испорченную флягу майору за пазуху. Но главное, до сих пор военный ничего не сказал им о судьбе груза. И теперь молодому сталкеру хотелось вывалить из носилок засранца в армейской форме, сунув мордой в речную, пропахшую тиной воду.

– Мы доставим Вас в ближайшее жилое место, откуда можно связаться с военным командованием, – над офицером вновь наклонился Немец. – Дадим знать о том, что Вам нужна срочная помощь. И они Вас оттранспортируют хоть в Красновку, хоть в Киев, это уже Вы сами с ними решите. Но, Бога ради, скажите, где груз? Ведь мы пришли за ним, Вы должны понимать, чего нам это стоило! Помогите и мы поможем Вам.

– Вы… не понимаете. Мне нужно в Красновку, на центральную научно-исследовательскую станцию. Времени нет… – он захрипел, и его вдруг передёрнуло, как от сильного электрического разряда, да так, что майор едва не вывалился из носилок.

– Доставьте меня туда прямо сейчас. Груз – это ерунда… я дам много больше… вы же сталкеры…  деньги… оборудование, снаряжение, только доставьте в…

            Он снова захрипел и выгнулся дугой. Было видно, как сильно напряглись его мышцы. Потом громко скрипнули зубы, из прокушенного языка пошла кровь. И майор тот час обессилено рухнул обратно на носилки.

– Отключился. Опять, – Щука приподняла ему голову и подложила свернутую куртку.

***

– Чётко! Просто супер, – Брага щелчком ногтя отправил чинарик в реку, и тот с коротким злым шипением потух, погрузившись в воду. – Я надеюсь, вы не рассматриваете всерьез вояж до Красновки? За «златые горы и богатства несметные»? Это же трёп пустой, а дорога в эту Красновку дальняя, я туда не подряжался "лыжи смазывать".

            Немец неопределенно хмыкнул. Щука молча нагнулась к земле, сорвала метёлку полевицы и стянула её верхушку в кулак. Обычно так делают дети, гадая на содержимое «петух или курица»? Посмотрела на результат, отряхнула руку и меланхолично сунула тонкий стебель в рот, разжевывая травинку зубами.

– Эй, – слово взял Короб,  – я смотрю, тут какая-то тема для дискуссии появилась? Так вот, я думаю, что зря мы этого военного тащим. На кой он нам? Кто узнает, что мы его вообще видели? У него с нашим барыгой какие-то дела были, а военный, выходит, торгаша кинул. Тот же ему вперед за груз "забашлял"? Теперь мы без груза и без бабок. А не приведи Господи, военный в дороге у нас помрёт? Вы посмотрите, как он выглядит! Мелкие ссадины и ушибы, говорите? Да он же вот-вот "ласты склеит". Торгаш нам за этого жмура «пятнистого» разве что-то даст? Или того хуже, майор выживет, подлечится в госпитале, а потом наплетёт барыге дескать «Я не я, лошадь не моя. Всё им, сталкерам отдал, не знаю, куда они груз дели».

– Ты куда клонишь-то? – спросил Брага.

– Я думаю, надо у него документы забрать, ну и погон там срезать, жетон снять. Типа как доказательство. Принесём и покажем барыге, подкрепив слова, что мы с воякой всё-таки встретились, а не водку за Кордоном жрали.

– Ты прав! Молодец, молодой, ловко смекнул, – Брага одобрительно хлопнул его по плечу, и Короб не ожидавший такой поддержки, смущенно улыбнулся.

– Только ты вот что, документы, жетон, это всё ерунда. Майор же торговца нашего кинул, так выходит? Ну, сам же говоришь, "сапог" бабки взял, а груза нет. Мы нашему другу лучше голову этого вояки принесём.

– В каком смысле, голову? – обалдел молодой.

– В прямом! Соль у меня есть, полпачки. Сунем в мешок, солью присыплем, чтоб не стухла. Вот это будет и доказательство, и вполне себе, вендетта. Сурово немного, но так даже лучше. После этого барыга нам точно хоть сколько-то денег за старания отвалит. Нет, ты всё-таки это здорово придумал! Но раз так, тебе и делать. Я-то, брат, сам крови не люблю, – Брага достал из-за голенища сурового вида нож и рукояткой вперёд протянул парню.

Тот отшатнулся и недоуменно вытянул лицо:

– Брага… Ты чо, гонишь, что ли?

– Бери-бери, надо же когда-то мужчиной становиться и авторитет в сталкерском движении зарабатывать! – лицо у Браги было абсолютно серьезным, и он вновь настойчиво пихнул парню нож.

 Молодой нервно хлопнул глазами и недоверчиво посмотрел на Немца и Щуку. Оба кивнули.

Брага с силой вложил нож в руку сталкера и добавил:

– Ну а что? Сколько тебе еще «Коробом» бегать? А так поднимешься, авторитетное погоняло заработаешь. Как тебе, например, «Жнец офицеров»? Или вот лучше – «Звездорез»?

Короб, наконец поняв, что его цинично разыгрывают, со злостью воткнул нож в землю.

– Да пошли бы вы!

 Щука, более не сдерживаясь, рассмеялась. Немец хмыкнул и посмотрел на часы.

– Поговорили и ладно. Будем делать, как решили. Военного грузим в лодку, двинем с ним к ближайшему жилью, по карте лагерь «Яхрома» в двух днях пути. Там выгрузимся, и пусть местные ребята майора армейцам передадут. Купим в лагере провиант, может, работа какая обломится. А потом к себе. К нашему же барыге везти майора резона нет, далековато. Боюсь, он может и не дожить до встречи с «бизнес-партнёром».

***

Ближе к вечеру, когда над водой появились перья робкого тумана, Щука в очередной раз осмотрела майора.

– Не понимаю. С ним что-то происходит. Неужели первый диагноз был ошибочным? Он выглядит всё хуже и хуже. Боюсь, с такой динамикой процесса у нас нет лишних суток пути. Он помрёт раньше.

– Ну так вколи ему что-нибудь, – хмуро посоветовал Короб, устало работавший веслом. – Ты же у нас медик, тебе и карты в руки.

– Какие карты? Медицинские? Увы, у него при себе такой нет, а много ли я вслепую с аптечкой насоображаю? Ему бы в стационар, полевой лазарет на самый худой случай. Тут профилактические клизмы не помогут, для верного диагноза нужен рентген.

– Да где же его взять в этой жопе лесной? – уже не стесняясь девушки, спросил Брага. – Ему "вертушка" нужна военная. Хоть и не люблю я их, но, видимо, тот самый случай, когда хоть кто-то будет ей рад.

            Немец достал портативный радио-сканер, откинул крышку. Одел наушники и щёлкнул тумблером.

– Арнольдыч, ты чего там услышать хочешь? – удивился Короб.

– Думаю "пошерстить" эфир на общих частотах. Вдруг кто из сталкеров видел вояк где-нибудь поблизости. Тогда попробуем к ним скрытно подойти, оставим рядом майора с запиской что да как. Потом ракету сигнальную пустим. Ну а как армейцы заметят сигнал, дёрнем оттуда и издали поглядим, как они заберут коллегу.

– Валяй, – Брага зафиксировал весло подмышкой, закурил и снова продолжил греблю.

            Через полчаса Немец снял с головы наушники и задумчиво посмотрел на товарищей.

– Ну чего? Пусто?

– Не совсем. Ни военных, ни сталкеров в эфире нет. Но есть сигнал от полевой научной станции «Рассвет-13». Это типа той, что стоит возле заброшенного совхоза имени Ковпака. Ну, в трёх километрах от нашей базы, помните?

– Да, есть у нас такая, «Рассвет-9». И?

– Сигнал автоматический, закольцован. Вроде как приглашение. «Всем свободным старателям: на научной станции «Рассвет-13» есть хорошо оплачиваемые задачи».

– Ты что, Арнольдыч, решил у них бабла немного срубить? А как же этот? – Короб мотнул головой на майора.

– Да что же ты, молодой, так туго соображаешь? – Брага фыркнул в густые усы. – На станции имеется связь с военными. Это то, что нам сейчас нужно.

– А ведь там есть и лазарет! – оживилась Щука. – Не ахти какой, но всё же. И рентген наверняка есть, и медикаменты получше моих. Далеко отсюда станция?

            Немец взял планшет и вбил координаты станции.

– Не сильно далеко. Правда, лодку придется оставить и на берег сходить. Но нашего попутчика мы еще до темноты дотащим.

***

 Малая полевая научная станция «Рассвет» состояла из невысоких одноэтажных модулей. Несмотря на слова «малая полевая», она являлась достаточно надежным автономным убежищем. Периметр станции был защищен рядами колючей проволоки на высоких бетонных опорах, свето-шумовыми растяжками и более экзотическими преградами инженерной мысли. Сооружение было спроектировано так, чтобы выдержать ударную волну «выброса» – жуткого и опасного явления Зоны. Тяжёлого вооружения на таких станциях не имелось, но бронированные жалюзи на узких окнах были снабжены амбразурами. Так что с помощью обычного стрелкового оружия можно было держать оборону от вторгающейся извне живой силы. Как раз до прибытия военной помощи.

            Группа сталкеров со своей ношей вышла к станции в наступающих сумерках. Вдоль огражденного периметра мягко зажглись огни. В тишине было отчетливо слышно, как вращается флюгер метеовышки, а где-то в глубине территории деловито стучит работающий дизель-генератор.

– Боязно… – Щука подернула плечами то ли от холода, то ли от давящего чувства враждебной пустоты, обступившей этот пятачок цивилизации, – на нашем-то «Рассвете» сколько раз бывала, всё там знакомо. Бывало, придешь на «девятку», отогреешься, тамошние ребята чаю нальют, расспросят, что да как в Зоне. И ночевать оставят без проблем, если затемно нагрянешь. А этот «Рассвет» чужой, как они тут к нашей проблеме отнесутся?

– Не робей, не съедят же, в самом деле, – Немец приобнял девушку и чмокнул в щеку, на которой веером рассыпались созвездия родинок. – Слава Богу, уже пришли.

            Они остановились у створок металлических ворот прямо под объективом телекамеры. Немец требовательно нажал кнопку переговорного устройства.

            «Тон-тон-тон-тон», – завибрировало оно мелодичной трелью. Прошло около семи томительных минут, прежде чем динамик зашипел и «ожил».

– Да?

– Это группа вольных старателей. С нами раненный военный в чине майора. Требуется медицинская помощь.

            Повисла некоторая пауза. Зажужжал электропривод, и телекамера несколько раз изменила положение, показывая гостей незримому собеседнику.

– Сколько вас? – снова раздался искаженный динамиком голос.

– Четверо и военный на носилках.

            Камера еще раз поводила «зрачком» по группе, а потом и по окрестностям, словно выискивая кого-то, кто бы мог притаиться неподалеку.

– Сейчас я открою ворота. Заходите по одному, спешить не надо. От оружия отомкните магазины и уберите их в сумки. В пределах станции вам гарантируется безопасность, если вы будете соблюдать правила пребывания. Условия понятны?

– Да, не в первый раз на научных станциях, – заверил собеседника Немец. Он первым отомкнул магазин от СВД и выщелкнул патрон из патронника. Поставив СВД на предохранитель, повесил винтовку за спину. Все остальные повторили этот манёвр со своим оружием.

            Прежде чем тяжёлая створка ворот поехала наверх, голос добавил:

– Проходите по тропинке к входу в главный модуль.

После этого динамик щёлкнул и отключился.

            Когда группа оказалась за периметром, створка ворот вернулась на место.

Дорожка, ведущая к главному модулю, оказалась выложена широкими резиновыми плитками. На их продавленной поверхности собралась дождевая вода.

            Шлёпая по лужам, Короб с Брагой тащили носилки с майором. Прежде чем у модуля их нагнал Немец, его придержала за рукав Щука.

– Арнольдыч, что-то мне не по себе. Не спрашивай почему, сама не пойму, в чём дело.

– Да ты чего, сестричка, не накручиваешь ли себя часом?

            Щука поджала губы при слове «сестричка», явно желая, чтобы он называл её иначе, но сказала о другом:

– Нет, ты меня знаешь, я по пустякам молотить языком не буду. Просто скверное предчувствие.

– От этого места?

– Может, от станции, может, от того, что рядом обретается. Идите внутрь и несите нашего бедолагу в лазарет, санчасть или что у них там. А я еще немного тут покручусь, осмотреться хочу. Это недолго. Потом к вам присоединюсь.

– Ну, как знаешь. Вскипятим к твоему приходу чайник. Только ты мне пообещай, что за периметр ни ногой!

– Да как я туда перемахну, я ведь Щука, а не птица, – и легонько толкнула его. – Иди уже.

***

            Их встретил невысокий, чуть полноватый человек в белом халате, из-под которого были видны флисовый свитер и штаны оранжевой расцветки, характерной для научных полевых групп. На ногах крепкие туристические ботинки. В одной руке человек держал электронный планшет, а другой теребил короткие пегие волосы и часто поправлял на переносице очки с толстыми линзами.

– Всё снаряжение, включая верхнюю одежду, заносите на санобработку. Заберете чуть позже.

            Научник коснулся планшета, и одна из дверей плавно отъехала в сторону, едва не задев рукотворную башню из пустых бутылей для кулера.

            В помещении неярко горели длинные белые лампы. От множества крошечных отверстий в потолке текли тонкие струйки пара. Переодевшись в запасную одежду, сталкеры какое-то время решали, как быть с военным. Если и его переодевать, то во что? Научник, поняв причину их заминки, просто махнул рукой, приглашая за собой. Подхватив носилки с майором, все вернулись в коридор.

            Пришло время представиться друг другу.

– Я – профессор Стивенсон, руководитель станции. Рад гостям, весьма рад! Хотя ожидал немного иного.

– Желающих поработать на благо науки? – сразу же спросил его Немец.

– Да. Вы, надо полагать, услышали наш сигнал?

– Услышали. И непременно бы воспользовались вашим предложением, но у нас непредвиденная находка.

            Короб и Брага со стуком положили носилки на металлический пол.

– Позвольте полюбопытствовать? – научник подошел ближе и внимательно всмотрелся в лицо военного. – Однако! И где же вы его нашли?

– Далече. Военный грузовик попал в аварию. Вот это единственный выживший.

– А где второй? – быстро спросил Стивенсон.

            Немец внимательно посмотрел на невысокого человека в белом халате. И негромко сказал:

– А я не упоминал, что их было именно двое. Откуда вы это знаете?

            Стивенсон снял очки, протёр их свободной рукой о халат и близоруко моргнул.

– Да хотя бы оттуда, что сегодня утром двое военных, включая этого офицера, покинули данную станцию на грузовике.

– Так они здесь были? – удивился Немец.

– Об этом я вам и говорю. Именно об этом. Прибыли, сдали по описи оборудование и поспешно уехали. Впрочем, как теперь следует, спешка их до добра не довела. Дорожная авария, говорите?

– Да, грузовик всмятку.

– А все-таки, где второй? Вы его нашли? Он мёртв?

– Да, умер при аварии, – Немец умышленно скрыл факты о пулевых ранениях шофера – слишком уж мутной была эта история.

– Вы лично видели тело?

– Разумеется. Обыкновенный такой, мёртвый сержант. С собой мы его не понесли, зачем? Закрыли там же в кабине, чтобы дикие звери не растащили. Военные подберут и сами решат, что с ним делать.

– Обыкновенный мертвый сержант. Вот так значит? Ну что ж, ладно. Что вы от меня лично хотите?

– Ну как, – Немец развел руками, – раненного осмотреть на рентгене, понять бы, что с ним. Он очень плох. Наша медик в полевых условиях сделала, что могла, но этого мало. А в вашем лазарете есть все шансы стабилизировать состояние этого бедолаги. И если нам это удастся, то у меня к вам будет маленькая просьба. Хотелось бы, чтобы о данном происшествии вояки узнали не раньше утра. Поймите нас правильно. Уже темнеет, куда нам сейчас? Будем признательны за возможность остаться у вас на ночёвку. А чуть свет мы уйдем, чтобы с армейскими лишний раз не пересекаться. Вы же понимаете, как у нас с ними?

– Да-да, конечно, вы можете на это рассчитывать. Наше гостеприимство… погодите-ка! – он вдруг вскинулся и быстро моргнул несколько раз. – Вы сказали – «наша медик»? И камера у ворот показала, что среди вас была девушка! Где же она?

– А, вы об этом? – Немец немного замялся. – Она вот-вот подойдет. Ей по женским делам надо было отойти, ну типа «до ветру».

– На улице?– неподдельно удивился Стивенсон. – Санузел у нас здесь, внутри.

– Она стесняется. Ну, вдруг у вас тут камеры понатыканы, а у нее фобии на этот счёт.

– Эмммм, – не нашёлся что ответить, обескураженный профессор. – Зря вы её там одну оставили. Это же опасно.

– Не волнуйтесь, она ведь в пределах периметра. А как комары начнут её есть, тотчас прибежит, – поддержал товарища Брага. – Что, профессор, куда майора тащить? Покажите?

***

            Щука накинула капюшон куртки. С приближением темноты заметно похолодало. Девушка ещё раз осмотрелась.

            «Ну и что тут не так? – думала она. – Может, действительно померещилось? Всё-таки вторая неделя пошла, как вышли из лагеря. Усталость имеет свойство накапливаться. Потом выливается в нервозность, повышенную возбудимость. Ей ли, как бывшему военному медику, не знать?»

            Неторопливо прошлась до отдельно стоящей постройки. Вероятно, закрытый бокс для инженерной техники. Высокая трава покрылась вечерней росой, ботинки и джинсы быстро намокли до щиколоток.

            «Заперто, наверное. Причем, отсюда видно: замок электромагнитный, ни дужек навесных, ни скважины под ключ». Когда подошла ближе, вздрогнула от неожиданности – голубой свет мягко озарил небольшое пространство вокруг её фигуры. Это автоматический датчик включил на стене лампу освещения. Подёргала дверь. Та и вправду была закрыта.

            Отошла. Свет тот час погас. Шагнула к боксу, светильник вновь зажегся. «Балуешься, как школьница», – сказал бы Немец. Подумав о нём, она словно назло, опять сделала шаг вперёд, дразня электронный датчик. Свет вновь зажегся, и девушка уловила краем глаза какой-то отблеск в траве. Нагнувшись и протянув руку, подняла автоматную гильзу. Зеленый металлический цилиндр бутылочной формы с лаковым покрытием. На ощупь холодная, но с хорошо осязаемым запахом пороха, явно лежит тут не более суток.

            «Научники стреляли из армейского оружия? Наверняка у них есть такое. Или тут были военные? Какого-то непрошеного гостя от периметра отгоняли?»

            Осмотрела траву, нашла ещё несколько штук. Покрутила головой. В область зрения снова попал гаражный бокс для техники. Что-то привлекло настороженное внимание, и Щука подошла ближе. Палец ткнулся в твердый пластик, из которого были собраны стенки модуля. Ноготь девушки аккуратно обвёл одно из пулевых отверстий. Всего их было около двух десятков, только не в одном конкретном месте, а разбросанных по всей стене. Словно неведомый стрелок бил из автомата от живота в белый свет, как в "копеечку". И судя по траектории, стрелявший находился у входа в жилую часть научной станции.

***

– Кладите его спиной прямо на кушетку, – профессор постелил на лежанку полиэтилен и щелкнул кнопками на замысловатом медицинском приборе. – Сейчас аппарат прогреется, и можно будет провести общее сканирование. Я подготовлю всё остальное.

            Он отошел в сторону, пропуская несущих майора сталкеров, и вышел из помещения.

– Чо-т тяжелый боров, а так и не скажешь, – устало прислонился к стене Брага, когда майора водрузили на подготовленное ложе.

– Это твои годы дают о себе знать, – не удержался, чтобы не поддеть напарника, Короб.

– Я ещё тебя переживу, зелень болтливая, – восстанавливая дыхание, парировал пожилой сталкер.

            Немец присел на стул с крутящимся сидением. Оттолкнулся ногой и, сделав три оборота, озвучил свои мысли:

– Лишь бы он не помер до утра. Надеюсь, здесь действительно есть средства, чтобы не дать ему отправится в "долину теней" раньше времени. "Нам только ночь простоять, да день продержаться". Хотя нет, днём мы уже будем далеко.

            Короб посмотрел на майора с неприязнью, как на виновника всех бед:

– Надеюсь, ты сейчас видишь дурные сны, приятель! Потому что это самая малость, какой ты можешь отделаться за наши тяготы.

            Сталкер протянул руку к выдвижному светильнику, вплотную приблизив его к измученному лицу военного. Щелкнул выключателем и направил нестерпимо яркий белый свет в закрытые глаза майора. Короб с интонацией «плохого следователя» произнес:

– А ну колись, шакал, кто нашему грузу "ноги приделал"?

            И лежавший без сознания майор Минько застонал, громко, страшно. Словно зверь, которому не хватило сил отгрызть пойманную в капкан лапу.

            Молодой отшатнулся, чуть не сев на пол, и испуганно выругался:

– Да чтоб тебя, конь ты полосатый!

            Офицер болезненно щурил глаза, дергал пальцами рук, силясь закрыться от электрического света. Но запредельное истощение организма лишило его сил.

– Эй! – быстро метнулся к нему Немец и выключил лампу. – Ты меня слышишь? Минько Станислав, как там тебя по батюшке?

– Слышу… – тихо прошептал военный, и выражение его лица стало чуть более осмысленным. – Я… где?

            Немец распробовал на языке рифмующееся неприличное слово, но вслух сказал иное:

– В лазарете научной станции.

– А вы те, кто доставили меня сюда, в… Красновку?

– Ээээ, – протянул Брага, – да он опять за те же вожжи взялся. Упрямый какой, ты погляди!

– Мы не в Красновке, друг, – мягко поправил майора, Немец, – Но уже теплее! Это другая станция. Здесь тебе окажут временную помощь. И скоро за тобой прилетит голубой вертолет с волшебниками в медицинских халатах. Недолго осталось, потерпи.

            Лицо майора переменилось, едва он осмыслил сказанное. Военный напрягся, глаза дико блеснули, разве что волосы на загривке не встали. Чисто кот, ошпаренный кипятком.

– Как.. называется… эта… станция? – негромкие слова были произнесены с какой-то страшной интонацией, делавшей их похожими на горсти земли, бросаемые на крышку опускающегося гроба.

– «Рассвет 13», – настороженный его реакций, ответил Немец.

            Пальцы военного бессильно обмякли. Горло издало хриплое бульканье, то ли смех, то ли спазм.

– Зачем вы притащили меня сюда? Я же просил в Красновку. Теперь я обречен. И вы то же…

– А ну-ка, друг, расскажи нам всё, что мы должны знать. И очень тебя прошу, не теряй сознание, пока не закончишь.

***

            Щука наконец обнаружила то, что искала. Вернее, она не знала, чем именно это окажется, но верила – находка непременно будет.

            Кровь. Много впитавшейся в траву крови. Удалось разобрать след, кровавую дорожку и земляную борозду, оставленными чьими-то волочащимися ботинками. Девушка бросила осторожный взгляд на камеры наблюдения, расположенные по периметру забора станции. Те равнодушно смотрели куда-то в сторону Зоны. Щука подобралась, как охотничья собака, и, мягко ступая, двинулась по следу.

            Когда она подошла к метеорологическому оборудованию, вновь включился автоматический светильник. Над головой ритмично постукивали лопасти ветряка. Девушка обратила внимание на прислоненную к сетке-рабице хозяйственную лопату с комьями глины на штыке. Оценила свежеприсыпанный землёй холмик. Понадобилось три минуты, прежде чем лопата в её руках уткнулась во что-то мягкое. Она осторожно копнула ёще два раза, раскидывая землю, и на свету матово блеснул циферблат часов. Их ремешок смыкался вокруг бледной человеческой руки, торчавшей из грязного лабораторного халата. Надетого на оранжевый костюм сотрудника полевой станции.

***

– Я… не знаю, как это произошло. Втроем мы прибыли на станцию, чтобы… Как же горло жжёт. Дайте воды, пожалуйста.

            Брага наполнил пластиковый стаканчик из бутылки кулера и поднёс питье к губам майора. Тот жадно выпил всё до последней капли, чуть не сжевав сам стакан. Продолжил:

– Сдали по описи какие-то детали для работы научников.

– А наш груз? – не сдержался Немец.

– Ваш? Да, тоже был. Мы его ещё в прошлый раз тут припрятали, чтобы в эту ходку вам… передать. Спрятан в пустой таре с военной маркировкой в складском боксе. Научники в наши ящики не заглядывают…

– Так вы его не забрали? Почему?

– С учеными было что-то не так…. Тот, который нас встретил и бумаги подписал… нормальный. Когда же мы пошли к боксу и открыли его… На нас напали те, другие, которые там прятались. Или заперты были. Да, скорее второе.

– Почему вы так решили? Но главное, почему они на вас бросились?

– Они не люди… уже. Просто твари в человеческой одежде… научников. Они «обратились». Думаю, это следствие вируса. Мы сначала…

– Стоп! – Немец, предчувствуя сердцем недоброе, остановил майора. – Какого еще Miststuck («сука» нем.) вируса?!

            Военный снова попросил пить. Брага снял с кулера всю бутыль и, осторожно наклонив её, тонкой струйкой полил содержимое в рот майору. Тот пил долго, и по мере этого процесса пожилой сталкер недоуменно смотрел на пустеющую емкость. Впрочем, армеец прервался на полутора литрах, мотнув головой, дескать, хватит. Дальше речь майора стала бодрее.

– На этой станции испытывали воздействие… какого-то вируса на зараженной радиацией флоре. Я не знаю всех тонкостей, у меня минимальный допуск. Скажу лишь, что центр разработки находится в Красновке. Наверное, у них есть вакцина, не может быть, чтобы не было.Они давно работают с этим штаммом.

– В чём суть работы вируса? Как он проявляется?

– Вы слишком многого хотите от простого экспедитора. Что я могу знать? Я видел, как сжигали мертвых подопытных животных. По слухам, после заражения они превращались в неуправляемых, бешеных существ с высоким болевым порогом.

– Может, это и было обычное бешенство? Ты ничего не намудрил? – подал голос

Короб, сидевший до сей поры тихо.

– Это не похоже на обычное бешенство. Здесь что-то стряслось, может утечка… Напавшие на нас уже не были людьми. Эти твари разорвали Мальцева, как старую тряпку. Семак, это мой… водитель, увернулся, но его ранили. Я одного из «этих» сам… застрелил. Почти весь магазин из АК… А он все шёл на меня. Остаток в другого добил, тот лишь повалился и снова встал. Я психанул и к машине дёрнул. Семак за руль вскочил… Ударили по газам. Была бы связь, я бы дал знать о случившемся… Но тот, нормальный, из научников, что груз по описи принимал, взял у нас рацию, как только мы на станции появились. Сказал, прошивку обновит… обещал, что можно будет гражданские волны из Европы слушать. В общем, пока обратно мчались, смотрю, с Семаком что-то не так, вроде бредить начинает. Хотел у него руль забрать, так он не дал. Ногу с газа не убирает, в рулевое вцепился – не оторвать. Вскоре я неладное почуял, пистолет успел достать… Тут он на меня и бросился. Хотя нет, это уже был не он, а нечто в его обличии. Я несколько раз выстрелил, потом машину крутануло, ударились, я сознание потерял. Когда в себя пришёл, он мертвый, в кабине… У меня голова кружится, всё плывет. Думал, сотрясение. Один в Зоне, вокруг никого. Но от места нашей с вами встречи недалеко было. Я к нему и пошел… Знал же, что явитесь за грузом, и надеялся, что вытащите. Пока шагал, совсем организму дурно стало. Пусть Семак меня несколько раз успел приложить, пусть авария, это всё понятно, но ощущения такие, будто гриппом заболел. Сложив в пути «два» и «два» догадался, что тоже мог заразиться вирусом.

– Так почему же ты, сволочь, сразу нам про вирус не сказал, когда пришел в сознание? – Брага не скрывал досады.

– Вы бы меня бросили. Что, скажешь, "нет", старатель? По глазам же вижу… не потащили бы.

            Брага достал папиросы и, не обращая внимания на то, что находится в лазарете, закурил.

– Если это действительно вирус, и ты должен стать как этот Семак, как те, что на вас у бокса напали, почему же до сих пор не «обратился»? – Немец нервно облизал сухие губы.

– Не знаю. Может, ослабленный организм быстрее сдаётся. У меня-то царапины, а Семаку… чуть рёбра через грудную клетку не вытащили.

– Как же он машину вёл с таким ранением? – Брага крепко затянулся, и папироса жгуче затрещала, превращая крошки молотого табака в клубы сизого плотного дыма.

– Вот так и вёл… Чего страх с человеком не делает.

            «А мы тогда решили, что водила грудь о руль проломил… – вспомнил мёртвого водителя Немец, – А оно вон как выходит».

– Погоди, – Немец зыркнул глазами на толстое стекло лазарета и быстро спросил:

– Как, говоришь, выглядел тот, «нормальный», из научников?

***

            Сколько тел лежит в яме, Щука так и не узнала. Её вырвало, когда она пыталась лопатой отвалить в сторону третий раскопанный ею труп. Это был военный, с тела которого хищный зверь кусками отрывал мясо. Верхняя часть туловища держалась на позвоночнике, весь пах и низ живота отсутствовали, от объеденных внутренностей смердело кровью. Щука, стоя на коленях и упершись рукой в траву, извергла из себя остатки желудочной желчи. Поднявшись, девушка брезгливо вытерла рот носовым платком.

            Немного придя в себя, вытащила из-за пояса единственное, но хорошо ей знакомое оружие – пистолет системы Макарова. Магазин скользнул в рукоять, сытно лязгнула затворная рама, дослав патрон в патронник. Щука поднялась и пошла к станции.

***

            В лазарете неожиданно ожил висевший под потолком динамик.

– Минуту внимания, господа вольные старатели. С вами говорит начальник станции. Я с интересом прослушал вашу содержательную беседу и решил, что мне пора вмешаться.

            Сталкеры недоуменно заозирались. А Немец встал и крадучись пошел к двери лазарета.

– Не удивляйтесь, все помещения станции оборудованы системой двусторонней связи. Вы слышите меня, а я слышал вас. И хотя вы иногда говорили тихо, я в целом понял суть диалога.

            Немец взялся за дверную ручку.

– Поэтому, прежде чем поставить вас перед выбором, я готов для общего понимания сложившийся картины ответить на некоторые вопросы. Они у вас, несомненно, имеются. И да, помещение лазарета заблокировано, так что не тратьте понапрасну своё время. Смею заметить, у вас его катастрофически мало.

            Сталкер рванул дверь, но та не подалась. Массивная, из цельного металлического листа с узким окном овальной формы, она надёжно преграждала выход. Немец потянулся к красной ручке с надписью «Аварийное открытие». Сорвал пломбу, дёрнул вниз. С шипением вышел сжатый воздух, но дверь даже не шелохнулась.

– Если вы захотите проверить стёкла на прочность, замечу, что они бронированные. Так что с вашего позволения я перейду к делу. К моему глубочайшему сожалению, все мы стали заложниками крайне неприятной ситуации. Некоторое время назад центральная научная лаборатория, расположенная в Красновке, разработала штамм вируса. Наша же полевая станция испытывала его на местной флоре, подвергнувшейся избыточному радиационному облучению. Цепь трагических событий привела к утечке вируса и попаданию его в организм научных работников. Всю губительную природу штамма мои коллеги испытали на себе. И будь я менее расторопным, случившееся могло окончиться гораздо худшими последствиями. Но теперь, когда я, как единственный выживший, делегировал на себя полномочия начальника лаборатории «Рассвет 13», ситуация не выглядит столь безнадежной.

– Делегировал? – удивился Брага

– Именно так. Судьба сама расставила всё по своим местам.

– А мы здесь в качестве кого?

– О! Работая с природой вируса значительное время, я сумел быстро создать антидот, нейтрализующий пагубные последствия в организме зараженного. Но есть две проблемы. Первая – антидот очень нестабилен и действует лишь непродолжительное время. Вторая – для его получения нужна человеческая кровь в больших количествах. Резус и группа не важны, главное, чтобы носитель ранее не был заражен данным вирусом. К сожалению, я уже исчерпал все доступные в этом лазарете запасы донорской крови, обычно используемой для переливания. Когда же на станцию прибыли военные, у меня зародилась надежда, что я сумею убедить их сдать часть своей крови. Но до этого не дошло. Они самовольно полезли в гаражный бокс, открыв тем самым «шкатулку Пандоры». Освободили моих запертых коллег, уже находившихся в той стадии, которую вы назвали «обращением». Довольно ёмкое название, да-с. Встреча у них получилась неприятная. Я до последнего момента не знал судьбы тех, скрывшихся на грузовике. У меня были серьезные опасения, что они подверглись заражению, и вирус может вырваться наружу. Но когда вы сами принесли одного из них сюда, я убедился, что всё происходящее – перст судьбы.

– Погоди! – Немец пристально взглянул в объектив телекамеры, расположенной у потолка. – Объясни мне простую вещь. Зачем было всё так усложнять? Если у тебя есть антидот, так отчего ты не дашь его этому бедолаге? – жест в сторону майора. – Вызови сюда вертолет с Красновки. Пока они доберутся, мы добровольно поделимся своей кровью для изготовления новой порции вакцины. К чему весь этот драматический театр?

– На то, мои невольные друзья, есть веская причина, – Abducet praedam, cui occurit prior!

            Сталкеры услышали, как говоривший жадно пьёт воду по ту сторону микрофона.

– Что? – не понял Короб

            Немец поморщился и перевел с латыни:

– «Кто первым пришёл, тот и уносит добычу». Проще говоря, «Кто первым встал, того и тапки». Я только не могу понять, какое отношение это имеет к нашей ситуации?

– Браво! – голос собеседника выражал восхищение. – Мне импонирует ваша образованность, молодой человек. А что касается отношения к ситуации, то всё просто. Антидот не стабилен. Чтобы создать его устойчивую версию, которая целиком и полностью нейтрализует действие вируса, нужно ещё некоторое время. Может быть, день. Может быть, неделя. Но я довольно близок к завершению этой работы. Я не могу просить помощи у своих коллег в Красновке. Произошедшее ЧэПэ повлечет за собой расследование, и я наперёд знаю его итог. Меня задвинут в тень, открытие антидота и всё результаты исследования присвоят себе. Поэтому я сам завершу начатое и доведу дело до конца, чего бы мне это не стоило.

– Вот оно как, – тяжело вздохнул Брага. По его глазам было хорошо видно, что он думает о моральных качествах их собеседника.

– Конечно, – добавил научник, – не без вашей помощи. Да-да, вам также отведено место в истории, господа вольные старатели. Это большая честь! И в качестве нашей взаимно продуктивной работы я попрошу вас немедленно ликвидировать майора.

            Он так буднично закончил фразу, что сталкеры не сразу поняли смысл последних слов.

– Эээ, что? – молодой недоверчиво посмотрел на динамик. Как будто бы техническое устройство добавило часть слов от себя лично.

– Понимаю. Вы психологически могли привязаться к спасаемому вами человеку. Моя просьба кажется вам дикой, так как вы ещё плохо представляете себе все последствия. Я видел майора собственными глазами и могу с большой долей вероятности сказать: его иммунная система уже на грани капитуляции вирусу. Не понятно, как он вообще так долго протянул. Этот человек может «обратиться» в любую минуту. Во имя вашей личной безопасности – убейте его немедленно!

            Короб быстро отсел от зараженного офицера в сторону. Опасливо косясь на военного, сталкер достал из брюк «трофейный» пистолет майора и снял оружие с предохранителя.

– Что это даст? Он после этого не «обратится»? – недоверчиво спросил Немец.

– Нет, если индивидуум умрёт до того, как вирус возьмет верх. Он просуществует в остывающем теле ещё какое-то время и тоже погибнет. Но никакого жуткого «посмертия» с превращением в чудовище не последует.

– Почему ты всё же не дашь ему антидот?

– Не уверен, что он ему теперь поможет. Прошло слишком много времени. И, простите за эгоизм, мне пришлось бы делить всю полученную от вас кровь на две порции. При этом я не знаю, сколько времени мне понадобится для создания устойчивой вакцины, и когда я увижу новых доноров.

– Так вот зачем в эфир был пущен сигнал о «подработке на станции», – высказался Короб.  – Он просто сюда народ заманивал. Вот же… вампир!

– Дошло, наконец? «Заходите мухи к нам на огонек. К пауку в банку», – Брага отрешенно затушил окурок в эмалированную емкость для хирургических зажимов.

– А что насчет нас? – Немец нервно потер переносицу, даже не взглянув в сторону майора. – Почему ты решил, что мы еще не заразились? Мы довольно много времени провели рядом с этим бедолагой. Как вообще происходит этот процесс?

– Для заражения достаточно малейшей открытой раны, в которую попадает кровь носителя вируса. «Обращенного» носителя; и это важное уточнение. Воздушно-капельным путём инфекция, к счастью, не передается. Если на момент прихода на станцию кто-то из вас был бы заражен, первые симптомы бы уже проявились. Конечно, я еще проверю анализы вашей крови, но в целом ваш облик внушает оптимизм.

– Оптимизм, – сухо повторил Немец, но глаза его горели недобрым огнём. – А знаешь что? Почему бы тебе не прийти сюда и не сделать всё самому? Очень легко распоряжаться чужими жизнями, прячась за стеной и давая распоряжения в микрофон. Спустись и посмотри в глаза тому, кого ты уже вычеркнул из списков живых. Перст судьбы, говоришь? Так пусть высшие силы нажмут на спусковой крючок именно твоими пальцами. Готов взять на себя такую ответственность?

            Какое-то время им никто не отвечал. Затем из динамика донесся звук жадно выпиваемой воды. Стук пустой кружки о стол.

– Это всё демагогия. Я бы справился и своими руками. Но искренне рассчитывал на ваше понимание и сотрудничество. Спускаться к вам я, разумеется, не стану. Я слабый человек. Куда мне против вас, трёх физически сильных мужчин с оружием? Уверен, что вы попытаетесь выкинуть какой-нибудь фокус, а я не могу рисковать. Что ж, мне не хотелось к этому прибегать, но я вынужден подкрепить свою настойчивую просьбу некоторым аргументом.

            Под потолком раздался механический щелчок, и в стороны разошлись две неприметные ранее створки. Взору открылась стальная решётка, из-за которой угадывались очертания вентиляционной вытяжки. В её недрах что-то механически рыкнуло, послышался монотонный гул работающих лопастей. Только воздух не всасывался, а сильной холодной струей гнался в помещение лазарета.

            Вслед за этим «ожил» один из мониторов на стене. На синем экране вспыхнули крупные белые цифры: – 10:00. Едва сталкеры сообразили, что это какой-то таймер, значение чисел изменилось на 9:59 и начало медленно убывать.

– Меньше чем через десять минут в помещение начнет поступать отравляющий газ. На станции нет усыпляющих средств, этот газ смертельный. Если по истечении указанного времени вы не убьёте военного, газ убьёт вас всех. Дилемма несложная.

– Да? А ты не боишься лишиться столь драгоценных доноров? – с вызовом спросил Немец.

– Я рассчитал, что даже если вы погибните, кровь ещё какое-то время будет пригодной для переливания и сохранит все необходимые свойства. Излишки подвергнутся заморозке. Но я бы на вашем месте подумал ещё раз, стоит ли оно того? Майору вы уже всё равно не поможете, так что не губите себя понапрасну. Мне бы этого не хотелось.

– Ему просто не хочется возиться с нашими трупами, вот и вся причина. Куда проще, когда мы сами будем сливать кровь по мере надобности и банку через окошечко передавать. Сучий хвост! – Брага встал и, не сдерживаясь, ударил тяжёлым кулаком о стену.

***

            Некоторое время Щука без всякого результата жала кнопку вызова видеодомофона. Никто не отзывался и словно бы не собирался её замечать. Устав делать простодушное лицо, она несколько раз ударила в дверь рукояткой пистолета. Никакой реакции. Девушка обошла всё строения по периметру. Окна задраены, никаких приставных лестниц, открытых подвалов и прочих путей проникновения она не обнаружила. Как и следовало ожидать.

            Теперь её не столько тревожил вопрос, что тут произошло, сколько, что там сейчас происходит? Она даже не рассматривала мысль о том, что в суете и спешке её попросту могли тут забыть. Никто не хватит себя по лбу и не скажет: «Ах, у нас же там девочка на улице мерзнет! Как это мы запамятовали?» Зерна подозрений вскормленные недавними находками, дали хороший урожай для выводов: внутри станции творилось что-то не ладное.

            Перед глазами всплыли найденные тела. И в этом жутковатом видении её мозг зацепился за некую деталь. Девушка повернулась к метеовышке, задумчиво покусала губу и снова посмотрела на запертую дверь станции.

            «На ком же я это видела?» – сдерживая рвотные позывы, Щука лопатой переворачивала раскопанные труппы. «Ага, есть!» – она брезгливо подцепила ножом широкий прямоугольник запаянного в пластик пропуска. Кончиками пальцев в одноразовых перчатках отсоединила застежку с одежды мертвеца, тщательно протерла находку носовым платком.

            «Профессор Самуэль Стивенсон. Руководитель научно-полевой станции «Рассвет-13». С фотографии на девушку смотрел довольно пожилой худощавый человек с густыми седыми волосами. Небольшие клиновидные бородка и усы делали его похожим на писателя Чехова.

            «Будем знакомы, профессор. Надеюсь, вы не против пригласить даму в свою обитель? Нет? Ну, я так и думала. Вижу, вы настоящий джентльмен!»

***

            Когда она вернулась к главному входу, уже спрятавшееся было солнце, в последний раз мазнуло лучами по верхушкам деревьев. Позолотило напоследок их угрюмые кроны и алеющим заревом скрылось за горизонтом. Густые сумерки кольцом сжались вокруг одинокой станции. К гнетущей неизвестности прибавился холодный мрак и мелкий моросящий дождь. На дверном замке горел красный огонек диода. Испускаемый им свет был недружелюбным, словно говоря:  «Вам здесь не рады. Вас здесь не ждут».

            Девушка приблизилась к нему, усмехнулась недобро. «Ну что ж. По щучьему велению, по моему хотению!» – и приложила чужой пропуск к окошку сканера. Тот проснулся, «облизал» красной светящейся полосой чёрно-белый забор штрих-кода. Светодиод пискнул и погас. А рядом зажёгся новый – жизнерадостно зелёный.

            Металлический женский голос произнес: «С возвращением, профессор Стивенсон». Заурчал скрытый электромотор, и широкая бронированная створка двери неторопливо поднялась вверх.

***

– Не могу! – Короб трясущейся рукой убрал пистолет от головы майора. – В него выстрелить, это всё равно, что в спящего. Не по-людски это.

            Брага взял у него оружие, мельком взглянул на лежащего без сознания военного. Подошёл вплотную к армейцу и быстро приставил ствол к сердцу, прикрытому грязной камуфлированной курткой. Но уже через секунду поставил оружие на предохранитель.

– И я не могу. Прав молодой, мерзкая ситуация. В первый раз после ухода Хана жалею, что его сейчас рядом нет. Уж он бы не сомневался. Может ты, Арнольдыч?

            Немец пистолет не взял, лишь наклонился к уху пожилого сталкера и чуть слышно спросил:

– У тебя гранаты остались?

            Старый покачал головой.

– В «угольщиков» обе швырнул, когда те из сторожки полезли. Больше нет, – кивнул головой на окно в стене. – Ты это хотел рвануть?

            Немец хмуро кивнул.

– Пустой номер. Если и вправду бронированное, не факт, что возьмёт. Да и как их туда пристроишь? Нам, опять же, куда спрятаться? Осколками посечёт.

– У вас осталось пять минут. Сожалею. Если вы думаете, что я блефую, то фатально ошибаетесь. Как только пойдет газ, вы уже не сможете ничего изменить. Решайтесь!

– Хрен ты говяжий, дай только добраться до тебя… – Немец скрипнул зубами и взял оружие. Еще раз взглянул на военного, на его бледное измученное лицо. Потом посмотрел на товарищей, взвешивая все «за» и «против».

– Прости Господи раба Твоего… – то ли о себе, то ли об офицере сказал Немец. Ствол пистолета медленно поднялся на уровень головы майора.

            Даже сквозь стены чувствовалось, с каким нетерпением Стивенсон следит за развязкой этой драмы. Но внезапно у него там что-то изменилось. Через динамик сталкеры услышали неразборчивый механический женский голос, известивший их собеседника о каком-то событии. И это явно встревожило его.

            Уронив что-то на пол, он выругался и отодвинул кресло. Вслед за этой суетливой возней донесся шум открываемой двери и быстро удаляющиеся шаги.

– Чего это он? – удивился Короб. – Вроде вышел куда-то?

– Похоже на то, – Брага весь обратился в слух, силясь распознать в загадочном шуме что-нибудь ещё.

– Арнольдыч погоди, не стреляй! – молодой предостерегающе поднял руку.

– Почему? – Немец кивнул на экран монитора продолжавшего отсчитывать минуты. – Он же таймер не остановил?

– Вот именно! – поддержал молодого Брага, от волнения сломав папиросу. – Что ты его грохнешь, что нет, газ всё равно пойдет. Не бери греха на душу. Если суждено помереть, так без чужой крови.

            Немец последовал совету и стрелять не стал. Лишь подумал про себя чего ему сейчас больше хочется: чтобы научник вернулся и пришлось бы убить военного или в связи с отсутствием профессора быть избавленным от этого бессмысленного уже выбора?»

            Когда предпоследняя минута начала свой неумолимый отсчёт, до них едва слышно донеслись два выстрела.

– Это еще что? – округлил глаза Короб и бросился к окну. Но сколько он не силился, за толстой матовой поверхностью ничего разглядеть не смог.

            Последняя минута, как падающие крупинки песочных часов, истекала.

            И тут таймер, наконец, остановился, не завершив свой отсчет последними семнадцатью секундами. Цифры мигнули и замерли, а на табло появилась красная надпись  «The device is deactivated»

***

            Прошло ещё несколько минут, измучивших сердца людей тревожной неизвестностью. Наконец тихо лязгнул магнитный замок, и дверь открылась. На пороге стояла Щука. Она быстро скользнула глазами по помещению лазарета, отметив товарищей и лежащего на койке майора. Лишь после этого убрала «макарова» за пояс и произнесла:

– Рада видеть вас живыми, парни. Выходите, амнистия!

– Как ты поняла, что он представляет опасность? – Немец сидел на корточках возле убитого научника. Два пулевых отверстия в груди, оба смертельные.

– Чутье сработало. Во-первых, он был явно растерян, не ожидав меня тут увидеть. Держал руку за спиной, у него там был «Глок», как я позже узнала. Во-вторых, он представился руководителем станции Стивенсоном.

– И что?

– А то, что с настоящим профессором Стивенсоном я познакомилась накануне.

– Вот как? При каких же обстоятельствах? – Немец подобрал с пола пистолет убитого и, вытащив магазин, осмотрел его.

– При весьма трагических, – Щука мрачно вытащила из кармана пластиковый пропуск и показала на фотографию истинного Стивенсона. – Тело владельца и еще нескольких бедолаг прикопаны недалеко отсюда. Так что у меня были все основания подозревать, что здесь происходит какая-то стрёмная движуха.

– И что дальше произошло? – Немец убрал трофейное оружие под куртку.

– Он сказал, что вы в комнате отдыха. Потом, под предлогом проведения санобработки открыл какую-то дверь, пропуская вперёд. Но я была настороже. Сразу поняла, что это просто уловка. И когда он попытался меня туда втолкнуть, с разворота ударила его локтем в лицо. Он, видимо, понял, что раскрыт, и попытался воспользоваться пистолетом. Я оказалась быстрее и всадила в него две пули. По-моему, он даже не успел понять, что умер. Вон какая морда растерянная.

            Немец согласно кивнул. Выражение лица у лже-Стивенсона действительно было удивлённым. Нос разбит, очки слетели на пол, так и не закрывшиеся глаза недоуменно смотрят в потолок.

– А как ты сумела разобраться в его компьютере? Ещё бы чуть-чуть, и мы бы прошли «санобработку» боевым отравляющим газом. Ты успела как нельзя вовремя.

– Ну, только полная дура из двух вариантов – «активировать» или «отменить» – не смогла бы выбрать нужный. Интерфейс не сложнее микроволновки. Я видела ваши лица на телекамере. По ним было понятно, что вы не рады тикающим часам.

– Брага! – Немец снял с тела мертвого научника сумку с одноразовыми шприцами, заправленными какой-то синеватой жидкостью. – Как думаешь, похоже это на тот самый антидот?

– А что, очень даже возможно, – сталкер осмотрел содержимое на свет. – Вколем нашему армейскому другу? Вдруг поможет?

– Давай. Только на ночь его всё-таки в лазарете запрём. Мало ли что. Не хочется, чтобы тут бродил ещё один монстр. Пусть даже и более прямолинейный в своих желаниях.

– Тебе надо отдохнуть, – Немец повернулся к девушке и нежно провел ладонью по её лицу. – Спасибо тебе за то, что ты сделала. Знаю, что на сердце у тебя сейчас тяжело, но ты поступила правильно. И я, и парни перед тобой в неоплатном долгу.

            Девушка кивнула и негромко спросила:

– Помнишь, у входа на станцию ты мне кое-что пообещал?

– Что именно? – удивился Немец.

– Что пока я осмотрюсь на улице, ты поставишь чайник. Надеюсь, он уже вскипел?

***

            Ночь прошла без эксцессов. Им удалось подкрепиться найденными на станции припасами и сносно поспать в тепле под прикрытием стен. Но вот воспользоваться радиосвязью не получилось. И это было досадно. Работать с научной аппаратурой никто из них не умел. А рация военных, изъятая научником, была безнадежно им же испорчена.

– Что будем делать? – Брага оставил бесполезные попытки выйти в эфир.

– Надо обколоть майора оставшимся антидотом и сваливать отсюда, – Молодой набивал рюкзак едой «про запас». – Без легальных хозяев мы тут на птичьих правах. Еще и научника привалили. Прежде, чем докажем, что он был не только инфицированный, но и сумасшедший, с нас семь шкур спустят. В конце концов, в Красновке когда-нибудь заметят, что эта станция не отвечает на запросы, и пришлют проверяющих.

– Ага, а майор к этому времени уже сдохнет, – не согласился с Коробом Брага. – Ты же не знаешь наверняка, убьют или вылечат его ампулы в таком количестве? Еще и военного на нас повесят. Веселенькое дельце!

– Да мы вообще не знаем, что это за препарат! Может, там анальгин? – не выдержала Щука. – И тогда, если верить вашему лже-Стивенсону, вояка в любой момент может «обернуться».

– Это может произойти, даже если там действительно антидот. Научник упоминал, что колоть надо было сразу после заражения. Если время упущено, вирус уже ничего не остановит, – Немец смотрел на лежащего офицера и не мог выбрать нужное решение.

– Почему он Стивенсоном представлялся? – вдруг спросила девушка, не присутствовавшая при беседе сталкеров и пленившего их научного сотрудника.

– Настоящий Стивенсон был руководителем станции. А этот по документам – Михаил Ярвин, его второй помощник. После смерти шефа он забрал не только его полномочия, но и имя, выдавая себя за Стивенсона. Зачем? Фамилия начальника станции на слуху, к ней есть доверие, а вот в лицо профессора незнакомый человек, скорее всего, не знает. Этим обстоятельством Ярвин и пытался воспользоваться.

– Светает, – молодой сталкер нетерпеливо посмотрел на часы. – Что решаем?

– Коней на переправе не меняют. Надо вытаскивать вояку до обжитого места. Он, вроде, перестал помирать, хотя здоровым тоже не выглядит. Привяжем к носилкам на всякий случай. Будем вкалывать ему по одной ампуле, ну скажем, каждые два часа. Если выйдем прямо сейчас, самое позднее к вечеру будем на «Кольце». Там с недавних пор старатели заброшенный хутор обживают. Военные пока на их деятельность сквозь пальцы смотрят, но блок-посты рядом. Вот и пошлём к ним гонца из местных с запиской. Пусть армейцы своего товарища подберут и в Красновку доставят. Наше дело – сторона.

– Может, разделимся? – Браге явно не хотелось расставаться с комфортом станции. – Вы со Щукой к хутору пойдете, а мы с Молодым здесь останемся. Если носилки на себе не переть, даже быстрее выйдет. И майор пусть полежит, намаялся бедолага. Мы ему уколы по расписанию будем ставить и даже "утку" поменяем, если надо.

– А смысл? Допустим, вы успешно дёрнете от станции при появлении военных. Потом всё одно вас ждать, пока на «Кольце» окажетесь. Только дойдете ли вдвоём по лесу? Маршрут только в теории знаете, анализатор аномалий у нас один на всех, опять же. Как его делить будем? Нет, глупо это, не стоит разделяться.

– Я не останусь, – Короб отрицательно помотал головой. – Ну, нафиг, вместе надо идти, это надежнее.

– Мое дело предложить, – пожал плечами Брага и стал собирать вещи.

            Груз, который они должны были получить у майора, действительно лежал в одном из армейских ящиков в гаражном боксе. Тяжелые пеналы с электронной аппаратурой были аккуратно уложены в холщевые мешочки. Отдельно прилагался портфель с технической документацией.

            Не смотря на искушение, со станции взяли только часть продуктов и походные носилки из лазарета. А вот всё остальное – боеприпасы, оружие, снаряжение научников не тронули. Это бы уже пахло мародёрством. Даже пистолет лже-Стивенсона Немец оставил на станции. Наверняка этот ствол где-то по описи проходит. Сталкеры извлекли со склада несколько мотков желтой огораживающей ленты с надписями «Внимание! Бактериологическая опасность!» и густо обмотали ею вход на станцию и яму с трупами. Покинув периметр, прикрепили к воротам самодельную табличку «Утечка вируса. Смертельно!» И только после этого двинулись прочь.

***

            Идти было нелегко. Носилки тащили парами: сначала Немец и Щука, через полчаса их меняли Брага и Короб. Солнце медленно поднималось из-за горизонта, раскрашивая серые блеклые небеса в огненно-багровые тона. Все им здесь было незнакомым, не похожим на ставшие привычными окрестности их Зоны. Не раз хоженой, проторенной, пусть опасной, но примелькавшейся, узнаваемой. А тут? Чужие деревья, лес, небо, чужой рассвет.

            Чтоб не заблудиться, не запетлять, приходилось постоянно сверятся с картой и компасом. Планшет со спутниковым навигатором довольно быстро потерял сеть и стал бесполезен. Впрочем, такое в Зоне случалось часто, людям было не привыкать. Досадно, что в довесок к этому по округе разлился густой утренний туман. Он заполнил все ложбинки и овраги, стелился над тропой, окутал мокрые ветви осенних деревьев. Даже когда день перевалил за обеденный час, туман всё еще не спешил рассеиваться. Зябкий, назойливый, проникающий под одежду и вытягивающий драгоценное человеческое тепло. Но как оказалось в дальнейшем, по-настоящему страшный сюрприз туман приготовил впереди.

            Передав носилки Немцу и девушке, Брага с Коробом шли во главе процессии. Они негромко переругивались между собой, останавливались, сверяясь с картой, потом двигались дальше. Короб в очередной раз поежился от холода и, расстегнув на ходу рюкзак, полез за шапкой. Брага катал в пальцах папиросу, отмеряя время до привала, когда он, наконец, сможет сесть и всласть подымить.

            Запоздало заверещал детектор аномалий. Что-то неправдоподобно громко хрустнуло возле ног молодого сталкера. Сквозь молочные хлопья тумана по глазам больно ударила яркая голубая вспышка. В воздух взметнулось густое облако из комьев земли, гниющей прошлогодней листвы и крупных щепок поваленного у тропы дерева. Резко запахло озоном.

            Короб погиб сразу. Его тело разметало на множество фрагментов, и брызги крови густо оросили ближайшие кусты и деревья. Идущего следом Брагу швырнуло назад, на поросшую густым мхом ель. Уронив носилки, Щука и Немец бросились к нему.

            Брага потянулся рукой в карман за папиросной пачкой. Поморщился от боли, когда шевельнулся здоровенный обломок дерева, копьем торчавший из груди.

– Арнольдыч… Помоги закурить.

            Немец бережно взял из его руки пачку, достал папиросу

– Ты держись, дружище, сейчас мы тебя заштопаем и на ноги поставим. Только не раскисай!

            Брага чуть улыбнулся, превозмогая боль.

– Мне то… не заливай. Я всё, отходился. Сейчас курну и махну на встречу с Богом. Есть за что покаяться.

– Не гони, старый, – Немец продул мундштук папиросы и вставил её товарищу в зубы. – Настя! Быстрее!

– Сейчас! – Девушка лихорадочно вытряхивала аптечку. – Сейчас уже, потерпи, Брага, потрепи родной…

– Не суетись милая. Не нужно уже. С молодым что? – он закашлялся, прикуривая от протянутой спички.

– Погиб.

– Э-э-э, выходит, я свое обещание сдержал. Надо же…

– Какое обещание, ты о чём?

– Что переживу его, зелёного, – Брага зашёлся сиплым кашлем пуще прежнего, с уголка рта потекла струйка тёмной крови. – Вояку дотащите. Чтоб не зря всё это…

            Девушка зубами разорвала перевязочный пакет. Потом схватила шприц, выпустив из иглы воздух.

– Помоги мне! – крикнула она Немцу, пытаясь закатать рукав пожилому сталкеру.

– Оставь его, – Немец посмотрел в мёртвые глаза Браги и прикрыл ладонью веки покойного. – Всё.

***

            Кресты срубили из белой молодой берёзки. Пока Немец копал могилы, Щука делала таблички. Для этого она распотрошила коробки с сухим пайком, вырезала ножом аккуратные прямоугольники из твёрдого картона. Подумала, что после того, как впишет имена погибших товарищей, для прочности и защиты от влаги обмотает картон прозрачным скотчем.

– Как его настоящее имя?

– Василий Степанович. Фамилию не знаю, он не говорил никогда. И год рождения тоже.

– А родом откуда?

– Из под Белгорода. Так и напиши: «Белгородская область». И это, знаешь что, пожалуй, не пиши «Брага». Как кличка у собаки. А он человек был. Настоящий.

            Черным маркером девушка вывела имя, отчество, место рождения и дату смерти. Потом подумала и добавила: «Скорбим».

– А молодому что напишем? – глухо спросила она, взяв в руку вторую табличку.

– Пиши, – продиктовал Немец, – Воронёнков Тимофей Александрович, город Рязань, год рождения… год смерти…

– Откуда знаешь? – Щука с трудом сдерживала подступавшие слезы, но писала твёрдо, словно вырубая каждую букву в мраморе.

– Помню, как он в лагерь к нам пришёл. По всей форме представился, как будто молодой лейтенант после распределения. Тогда это казалось забавным. Кто же знал, что так будет?

– Врёшь! – зло сказала девушка. – Мы все, кто больше месяца протянули, кто видел вот такие же кресты и столбики, знали, что именно так и будет! Этим всегда заканчивается. И у тебя это не в первый раз!

– Успокойся, что ты, сестрёнка! – попытался смягчить её выпад, Немец.

– Ты сам зачем в поиск ходишь? Чтобы сдохнуть вот так однажды, под безымянной сосной? Ради чего всё это? И ради кого? Она давно умерла, та твоя женщина. А ты всё не можешь её отпустить. Хочешь следом за ней шагнуть. Знаю ведь, отчего ты такой бесстрашный! Потому что глупый! Смерти ищешь, только вот гибнут вокруг тебя другие. Те, кто поверили в твою удачу, в тебя. И те… те кто тебя любят!

            Последние слова утонули в рыданиях на его груди. А он всё гладил девушку по голове и, прижимая к своей пропахшей костром и порохом куртке, повторял: «Поплачь милая, не носи в себе! И пожалуйста, прости. За всё прости, если сможешь».

***

            Майор «обратился», когда им оставалось пройти последние два часа пути. В тот самый миг, когда уставшая девушка присела, чтобы сделать ему укол антидота.

                  Тело военного дёрнулось, резко выгнувшись под фиксирующими ремнями. Щука решила, что это снова судороги, наклонилась к нему. Майор вдруг распахнул глаза, ставшие мутно белыми, как у слепого. И, ухватив её за руку, сжал с такой силой, будто это был не человек, а гидравлический пресс. Девушка закричала от боли и неожиданности, осела на землю. А то, что было майором, уже приподнималось на носилках, разрывая ремни, словно гнилые тряпки.

            Немец отреагировал сразу же. Рывком сорвав с плеча винтовку, он с силой рубанул прикладом по шее новоявленного упыря. Тот вздрогнул и отпустил руку девушки. Но прежде, чем Немец ударил снова, неожиданно резво ухватился за ствол оружия. Сталкер изо всех сил рванул винтовку к себе. Но монстр держал её крепко, и прежде, чем «драгуновка» была вырвана из захвата, он успел погнуть её ствол под неестественным углом. СВД стала полностью бесполезна.

            Немец зарычал и с размаху двинул прикладом в лоб противника. Упырь шагнул навстречу, раззявив пасть. Металлический «затыльник» с хрустом вошёл в лобную кость военного, но врага не остановил. Монстр с такой силой врезал кулаком в грудь сталкера, что тот отлетел на несколько шагов и подняться уже не смог.

            Майор утробно заревел и шагнул было к добыче. Но в спину ему тотчас ударили выстрелы.

            Девушка, сидя на земле, держала пистолет в левой руке и отчаянно нажимала спусковой крючок.

            Бах, бах, бах! – две пули вошли в торс, третья мимо. Тварь качнулась, но не упала. Развернувшись, противник направился к Щуке.

            Бах, бах! – ещё одна пуля ушла мимо, вторая влепилась под ключицу. Монстр дёрнулся и нетерпеливо потянул к девушке скрюченные пальцы. Её замутило от ненависти и омерзения. Она попыталась целиться в голову, но «обратившийся» при каждом шаге сильно раскачивался из стороны в сторону.

            Бах, бах! – одна из пуль разорвала ублюдку щеку. Девушка подловила момент, когда монстр сделал очередной шаг и привычно качнулся на бок.

            Бах! – последняя пуля прошла впритирку к голове твари и оторвала ухо. Пистолет замер на затворной задержке, известив о кончившихся патронах. Перезарядить его одной рукой она уже не могла. Не чувствуя от ужаса ног, девушка отползала в сторону. Сил, чтобы подняться и убежать, уже не было. Щука по-девичьи тонко взвизгнула, когда монстр навис над ней, и в этот миг что-то щёлкнуло его по лицу. Нос военного провалился глубоко в череп, и одновременно с этим докатился запоздалый звук выстрела. Тварь пошатнулась, пытаясь схватить руками воздух. Издалека снова сухо треснул выстрел. На этот раз половину черепной коробки «обратившегося» просто смахнуло невидимым ножом. И всё то, что раньше было майором Минько, беспомощной кучей мяса упало в прелую осеннюю траву.

***

            Человек в старом брезентовом дождевике вышел из-за деревьев. Щука узнала и потертый карабин СКС, и его владельца. Это был Хан.

– Кажется, я вовремя? – он с интересом посмотрел на мёртвого монстра.

– Откуда ты здесь? – горло девушки пересохло, перед глазами всё ещё стояла плотоядная пасть твари.

– Если скажу, что пришел вернуть Арнольдычу долг, поверишь?

– Нет, – она наконец встала и пошла к лежащему Немцу.

– Ты права, скорее, случайно получилось. Но я рад, что такая возможность представилась. А где этот, молодой? И Брага? И что это за урод в военной форме, которого я пристрелил?

– Всё потом. Сумку медицинскую принеси. И помоги мне.

            Немцу туго перебинтовали торс. Он отделался сильным ушибом и поврежденными рёбрами. Но спустя немного времени, шипя и ругаясь при каждом движении, заявил, что сможет идти самостоятельно.

            Труп военного положили в выкопанную яму, накидали дров, обложили валежником и сожгли.

– Зря вы с ним столько времени возились. Надо было его прямо на станции пристрелить, – Хан меланхолично жевал разогретую на огне тушёнку. Его нисколько не смущал смрад человеческого мяса, исходивший от тлеющей поодаль ямы. – Молодой и Брага ни за грош полегли, выходит. Хорошо, что он никого из вас не покусал, а то бы и сами заразились.

– Да уж, нам повезло отделаться синяками да трещинами, – Немец тоскливо посмотрел на испорченную винтовку. – Этот гад Щуке чуть руку не сломал. А всё-таки, Хан, как ты тут оказался?

– Я решил в лагерь к нашему барыге не возвращаться. Что мне там ловить? Дело-то не сделано. Когда ты ушёл прикрывать наш отход и пропал, я с ними, – он показал на Щуку, – поругался. Ну, думаю, махну к «Кольцу», там, по слухам, земля ещё не сильно сталкерскими сапогами топтана. Может, найду себе работенку.

            Он снял с пламени алюминиевую кружку с обмотанной бинтом ручкой, чтобы не обжигать пальцы о горячий металл. Щедро сыпанул заварки, кинул щепотку какой-то душистой травы. В воздухе поплыл терпкий пряный аромат. Потом продолжил:

– Но не срослось. Местные аборигены ничего толкового не предложили. Зато я поймал на их радиостанции сигнал с научной станции. Да-да, с той самой, «Рассвет-13». Решил сходить, денег заработать. И вот изгиб судьбы, вас по дороге встретил. Как раз оттуда возвращавшихся.

– Как раз к раздаче пряников поспел, – закончил за него Немец.

– Именно. Ну что, Арнольдыч, мы теперь в расчете за ту короткую спичку?

– Считай, что в полном.

            Щука отошла в сторону и, сев к ним спиной, стала упаковывать рюкзак.

– Куда теперь подадимся? – Хан с шумом отпил из кружки обжигающий напиток. Эта фраза означала, что он снова «в команде», а не сам по себе. – Вернёмся к нашему торговцу, раз товар у вас?

– Нет, сперва к «Кольцу», надо дать знать о случившемся на станции. Инкогнито, конечно, – пояснил Немец возразившему было Хану. – И, конечно, свои шкуры подлатать. Есть там у этих аборигенов какой-нибудь "Айболит"?

– Был вроде. Фельдшерский пункт или типа того. Стационар тебе организуют, если что-нибудь им «отстегнёшь».

– Щука? Ты что об этом думаешь? – окликнул её Хан.

            Девушка полуобернулась к сидящим товарищам.

– Я думаю, что «Кольцо» подождёт. Меня тревожит ситуация вокруг этого вируса. Неизвестно, кто ещё мог подцепить заразу. Научникам срочно нужен имеющийся у нас образец антидота. Не пойдете со мной, отправлюсь одна. Я для себя уже всё решила.

– И куда же прикажешь за тобой идти? – восхитился её решительностью Хан.

– В Красновку.

– Н-у-у-у-у, – Хан что-то прикинул в уме. – А почему бы и нет? Надеюсь, за такой вояж нам что-нибудь обломится от умников в белых халатах. А груз можно и попозже скинуть; после всего, что произошло, заказчик подождёт. Арнольдыч, ты как насчет прогулки?

– Не в восторге, если честно. Но она права насчёт заразы и вакцины. Важно дело доделать. Хорошо, что теперь не придётся тащить носилки с тем, кто может в любую минуту «перекинуться» в кровожадного урода.

– Да уж, не дай нам Бог такого счастья. Тут хочешь – не хочешь, а надо точку пулей ставить. Лучше умереть человеком, чем жить подобной тварью, – Хан отбил пальцами дробь по карабину и, сощурившись, посмотрел на серое небо. – Дождь вроде собирается? Надо выдвигаться.

            Щука ничего им не ответила. Она тайком рассматривала небольшую, чуть кровоточащую ссадину на руке. Спрыснула её антисептиком и быстро залепила бежевым, не бросающимся в глаза пластырем. Потом открыла аптечку научника и одним из немногих оставшихся в ней шприцов незаметно ввела себе антидот.

            «Только бы успеть дойти! Только бы успеть! – подумала она. – Умереть человеком – это, конечно, правильно. Но мне ещё хочется им пожить».

Оглавление

Чужой рассвет