Сага о викинге [Максим Волжский] (fb2) читать онлайн

Максим Волжский Сага о викинге

1

Замысел норманнского братства вызревал не один год. Известный сериал о викингах покорил беспокойное сердце Бориса Торопова. Свирепые воины в звериных шкурах, с хищными душами убийц – влекли молодого парня дикой красотой, мужественностью и отвагой. Имена викингов помнились наизусть. Борис грезил великими храбрецами и лихими разбойниками. Ральф, Угги, Густав и Ньорд – приходили к нему во снах, гремя мечами о щиты, сверкая синими глазами, словно рождены на демонической стороне. Под каменными сводами замка, за столом – воины пели свои громкие песни, затем плясали у огня бешеные танцы, но чаще выли по-волчьи, как голодные варвары.

Животный вой пробуждал в душе смешенные чувства. Борис трепетал пред викингами, но видел себя рядом с ними. Он ощущал тёплую рукоять скандинавского меча, когда оружие в ладони взмывало к чёрному солнцу, чтобы проткнуть и потушить звезду. Борис чувствовал вкус крови на губах, каплями дождя, летящие с жёлтого неба, когда викинги запускали острые стрелы. Его душа ликовала от воинственных воплей и радовалась стону поверженных врагов.

Танцую во сне вместе с викингами, Борис страшился мрачной Валгаллы, потому что погружался в мир древних легенд, став желанным гостем и мучительным пленником тёмных залов, где мерцали лишь малые островки огня; где бушевали страсть, похоть и пахло порванной плотью.

Правил Валгаллой могущественный Бог по имени, О́дин. Борис восхищался серебряной бородой, его шлемом и золотыми латами. Бог норманнов виделся воистину исполином. Он хохотал в веселье и упивался вином из кубка с красными рубинами. Один внушал страх и отчего-то доверие. И тогда Борис Торопов решился создать собственную армию, чтобы хоть немного походить на грозного вождя викингов.

***

В возрасте двадцати шести лет проживал Борис в Москве; не в самом её центре, на окраине – в Кузьминках. Ростом он удался на славу. Занятия в тренажёрном зале не прошли даром.

Собрать дружину единомышленников, оказалось несложно. Яркие сериалы, многочисленные книжонки, рисунки на футболках и пестрящие картинки в интернете, влекли воинственным началом юные головы. Под знамёна древних норманнов примкнуло полста спортивных и весьма агрессивных парней. Все ребята рослые, жилистые, кряжистые, дерзкие. Кто-то занимался боксом, кто-то борьбой, иные слыли хулиганами, с вечным желанием драки и приключений. Таким, что груши в зале лупить, что людей калечить – всё одно.

Парням нравилось собираться большой командой и чувствовать страх горожан, не знающих, куда и зачем кучно бредут молодые отряды. Даже полицейские прятались за козырьками фуражек, замечая агрессивные группы, вечно взведённых бойцов.

Каждому парню, вступившему в братство «Варяг» присваивался оригинальный позывной и кололось тату на груди. Татуировка в виде дракона скручивалась, казалось бы, бессмысленной вязью линий, узлов и готических букв, но Борис сам замыслил этот герб. Он подглядел рисунок в интернете, добавил несколько замысловатых штрихов и создал отличительный знак бригады «Варягов».

Идея превосходства над народами со смуглой кожей и раскосыми глазами сплачивала парней крепче футбольных песен. Вскорости Борис поверил и сам, что является посланцем древних и очень воинственных Богов, которому суждено нести волю и мощь северных племён. Но планы по захвату разума, подрастающего поколения в Москве и области, прервал нежданный конкурент.

Около месяца назад появилась бригада так называемых «Бурых медведей». Потенциальные соратники предпочитали вступать в славянскую команду, причиняли душевные терзания, доставляя финансовые потери главарю «Варягов». Вход в группировку был бесплатным, а вот акции на футбольных матчах, проводимые под видеозапись, приносили приличный доход.

Вести идеологическую борьбу в столь скоротечном мире – занятие непродуктивное. Потому Борис предпочёл разобраться с «бурыми мишками» в прямом и бескомпромиссном столкновении тезисов. Выехав на электричке в подмосковный лес, крепкие парни решали, кто станет светочем идеи белого превосходства, а кто вернётся домой, чтобы переосмыслить свой прежний выбор.

Вожак группировки медведей – Василий Косолапов и Борис Торопов сошлись в поединке. Василий обладал невероятной силой: рост за два метра, вес сто тридцать кило. Хотя внешне Борис не уступал противнику; он был уверен в себе, но в этот раз просчитался.

Безжалостный русич Косолапов, стальными мышцами, словно гусеничными траками танка, обвил расписное тело вождя «Варягов». Потому что Василий не проводил время в тату-салонах. Он вообще не любил рисовать. Вечера в бойцовском клубе для него привлекательней росписей на конечностях.

Схватка оказалась мгновенной, будто сражался Василий с ребёнком. Огромным тупым бревном Борис Торопов рухнул в траву, воткнувшись головой в землю, преданных им пращуров. Трагическое падение остановило бессмысленную бойню, ставя под вопрос существование бригады «Варягов», – и привело Бориса точно в реанимацию.

«Скорая» доставила Торопова в московскую больницу. Врачи осмотрели поверженного бойца, зафиксировав на голове жуткие раны.

– Открытая черепно-мозговая. Будем оперировать, – заключил дежурный нейрохирург.

Несколько часов доктора боролись за жизнь Бориса. Операция закончилась лишь за полночь.

В крайне тяжёлом состоянии Торопов находился в реанимационном отделении под неусыпным контролем. Короткий консилиум врачей постановил: шансы на выживание остаются, но что выйдет на деле, решат ближайшие часы и, конечно, желание Создателя – жить парню на Земле или отправиться к праотцам.

2

В мрачном зале гулял меж колонн холодный ветер. Каменные стены были увешаны золотыми щитами, длинными копьями, острыми топорами и кожаными хлыстами. Закопчённый потолок скрывался в темноте и казался необозримым, словно свода не было вовсе, а лишь открытое небо, на котором потухли звёзды. Свет факелов только усиливал беспросветную тайну жуткого места. И если бы не костёр из брёвен, горящий в глубокой яме, то Борис вряд ли бы разглядел тех, кто находился совсем рядом с ним.

Справа и слева его сопровождали две стройные девушки в доспехах. Волосы валькирий были зачёсаны в косы, украшенные ядовито-красными бусами из волчьих ягод. Гардами коротких мечей воительницы подталкивали в спину Бориса, указывая на того, кто правил планетой воинов.

Борис открыл широко глаза и, наконец-то, увидел хозяина хмурого зала.

Массивные подлокотники и впечатляющая мощь спинки гигантского престола не могли затмить того, кто сидел на нём. Одноглазый великан трёхметрового роста, облачённый в сверкающие латы, восседал на гигантском троне; его шлем, увенчанный крыльями хищной птицы, излучал полярное сияние, а между крылами сверкали жгучие молнии.

Валькирии в низком поклоне склонились перед хозяином. Девушки выполни задание и удалились, не дожидаясь приказа.

Один смотрел свысока. Щурился единственным глазом и хмурил седые брови.

– Подойди ко мне, человек! – взывал древний Бог.

На дрожащих ногах Борис сделал лишь шаг, потому что подкашивались колени и душил страх, словно на планете воинов не хватало всем воздуха.

– Подойди ближе. Ну же, не бойся! – ещё раз скомандовал старик с серебряной бородой.

Жаром самой преисподней взгляд Одина пронзил Бориса. Словно рентгеновский аппарат взгляд исследовал его. Глаз Бога войны сверлил, изучал и оценивал человека с Земли.

– Мне стало известно, что ты превозносишь Одина. Так ли это? – спросил могучий старик.

Последнее, что помнил Торопов, как на полянке в лесу совершил кульбит с прогибом, когда намеревался дать бой парню из славянской команды, – а затем наступила темнота и забвение, словно он потерял сознание и даже умер. Но Борис не верил, что покинул мир, где остались ждать мать и отец. Всего лишь тренированные кулаки Василия Косолапова смяли оборону, отправив Бориса в глубокий и беспокойный сон, но не более. А теперь ему снился Один, которому поклонялся главарь «Варягов». Потому ответ был логичен, лаконичен, правдив.

– Бог великих норманнов, мой господин! – выкрикнул Борис, испугавшись собственной бравады. Воздух в зале был особенным, и звуки разлетались так звонко и далеко, будто нет преград для русских слов.

Один презрительно посмотрел вниз, словно у трона тявкал безродный пёс.

– Ты знаешь ответ. Ты умный человек, поскольку выбрал верную сторону. Мне нравятся честные люди, – лукаво произнёс Бог войны. – Тебе выпала честь, остаться здесь, в моей дружине. Сегодня ночью случится пир. Я приглашаю тебя к столу. И быть по сему!

Шлем Одина сверкнул молниями. В туже секунду Бог ударил о каменный пол тупым концом волшебного копья Гунгнир.

Гром от удара отозвался мистическим рокотом, образовав трещину в узком побережье холодного моря. Воды вспенились, забурлили, качнули земную твердь, – и на один фьорд близ Шпицбергена стало больше, будто кто-то живущий в камнях, выпихнул силой острую скалу, чтобы на ней росли кусты и кричали чайки.

– Назови мне своё имя, человек? – снова спросил Один.

Борис быстро соображал: «А вдруг это не сон? Что если, это всё по-настоящему?»

Возникла неловкая пауза. Торопов не решался назвать своё имя. Не потому что вспомнил родителей. Борис просто испугался. Стоило признаться, что он не воин скалистой Скандинавии, а человек из края заснеженных лесов – неизвестно как отреагирует старик. Возможно, Один обидится, разозлится и станет яростен и беспощаден.

Но затягивать с ответом нельзя. И тогда отрекаясь от славянских корней, Борис, мысленно скрестив пальцы, назвался вымышленным именем.

– Моё имя Тор! – гордо произнёс русский парень.

Один выбил пальцами дробь о подлокотник. Его крылья на шлеме затрепетали, будто птица попалась в сети. Щиты на стенах выдали звенящую трель, словно столкнулись лезвиями в бою.

– Разрази меня гром, ты сказал Тор? Я не ослышался, мальчик? – разгоняя тучи над Гренландией, смеялся старик. – Ты носишь имя моего сына? Ну, ко ли так, тебе придётся на деле доказать свои притязания.

Один снова ударил мистическим копьём в пол.

В мгновение всё завертелось, вскружилось, перемешивая камни, щиты, воинственные вопли людей и хрюканье жертвенных поросят. Вихрь превращал мрачный зал в пирующий дворец, где за длинным столом из сотен лавок восседали тысячи воинов. Викинги молодые и старые громко взывали к небесному Творцу и, свирепо сверкая глазами, жадно поедали сырое мясо.

– Присоединяйся к своим белым братьям, воин Тор! – хохотал Бог норманнов.

3

Борис рос послушным ребёнком. До восьмого класса играл на скрипке и никогда не дрался. С помощью дяди Андрея, работавшего в полиции, он откосил от армии. За папины деньги поступил в институт – и горя не знал. Боренька был тихим. Любил домашних рыбок, поливал цветы на балконе и гулял с весёлым мопсом во дворе. И однажды, в тот злополучный вечер он вышел на улицу, чтобы опорожнить кишечник прелестного питомца.

Пёсик счастливо повизгивал, опрыскивая куст «гортензии метельчатой», как вдруг появились они.

«Уважаемый человек, а где метро, не подскажите?» – спросил один из тех азиатов.

Боря хотел показать пальцем, куда нужно идти, чтобы попасть в метро, но почему-то злобно выругался и через мгновение получил унизительного пинка чуть ниже копчика. Этот слегка противоправный приёмчик кардинально изменил жизнь мальчика-паиньки.

Борис отправился в зал, где с утра до темноты таскал тяжёлые штанги. Он нашёл в сети брутальные сайты. Стал читать сомнительные книги. И оказалось, что вся большая страна оккупирована приезжими басурманами. Черноволосые люди, схватив швабры и мётла, только делали вид, что убирают улицы столицы, а на самом деле они готовили кровавую революцию.

Чем больше Борис читал, заполненную свастикой литературу, тем больше ощущал особенность и лидерство. Что случилось далее, уже хорошо известно. Торопов изменился. Возмужал и окреп. А затем собрал группу бритоголовых молодчиков, способных защитить район, город, страну и новоиспечённого вождя в частности. К чему привела «светлая» идея, Борис испытывал сейчас на своей белой шкуре.

***

Чтобы присесть за общий стол, необходимо заслужить доверие воинов, а чтобы расположить бойцов – необходима хорошая драка. Если бы не поддержка Одина, если бы не его наставления и доспехи, то Борис не продержался бы и минуты.

«Вперёд сынок, – подталкивая остриём копья парня в спину, веселился Бог норманнов. – Бейся мерзавец! Докажи своё место в наших рядах!»

Борис дрался, насколько хватало сил. Татуировки дракона не помогали, а его немалый рост только мешал в бою. Торопову ломали руки, железным крюком вырывали рёбра; трижды свернули шею и сотни раз выбивали зубы. Но чудо!.. как только соперники убивали его, Борис воскресал и снова слышал зов Одина: «Вперёд Тор! В бой храбрый воин!»

Вот только пытка не утихала. Мучительная боль от пробитого паха копьём одного из воинов по имени Угги, доставляла немыслимые страдания, – и Борис пожалел, что назвался Тором. Викинги потешались над ним. Они издевались, мучили, унижали. Один оказался ни так прост, как когда-то казалось Боре: ни так добр и приветлив. Как же он был наивен, когда клялся в верности старику. Да и, вообще, зачем он ввязался в это опасное дело спасать страну? Белое братство, норманнская сила, волчья кровь – слабоват Борис для храбрых подвигов; поторопился Торопов.

Два дня и две ночи Борис умирал, воскресал, страдал и умолял остановить сражение. Но не было утешения в его слезах. Лишь горе, страдания и мука неотступно долбили острыми топорами по лысой голове. Но вдруг он почувствовал тепло. Всей душой ощутил присутствие людей: добрых, отзывчивых соотечественников в халатах. Это московские врачи боролись за его жизнь. Доктора делали уколы, припарки, массажи и бог знает что ещё, только бы вытащить парня на Свет…

***

– Он очнулся. Сердце работает стабильно. Все жизненные функции восстановлены. Повезло парню, – радовался главный хирург, вытирая вспотевший лоб.

Огромными глазами: благодарными и счастливыми – Торопов смотрел на своих спасителей. После пережитого в Валгалле эти милые люди казались ему родными и близкими, как любимая мама, как немного строгий папа и, конечно, его всепрощающая бабуля.

– Тебе нужно отдыхать, – устало сказал хирург, и Торопов почувствовал, как под маской, скрывающей лицо волшебного эскулапа, мелькнула улыбка.

Боря дома – среди друзей. Эти русичи, ну или не совсем русичи – были для него ближе всех на всём белом свете. Доктор Кац, оперировавший сутки напролёт, был для Бориса дороже миллиона или даже двух миллионов чистокровных норманнов. Торопов жив, он свободен. Какое же всё-таки счастье дышать полной грудью! Спасибо, родные…

4

Борису сделали укол, погрузив в сон, но тревожное предчувствие пробудило его среди ночи.

Торопов проснулся и не смыкал глаз. Он отлично помнил, что произошло с ним в Валгалле. Как живые перед глазами мелькали пьяные викинги и хохочущий Один. Он помнил имена воинов, пронзающих тело колючими мечами. А Угги – это тот норманн с черепом медведя вместо шлема… семь раз Угги распиливал по живому Бориса. Садист, каких свет не видел. «Чтоб тебе сгореть в этом аду! Животное! Да сражайся ты сколько угодно, псих ненормальный! – вспоминал Боря. – А я всё. Я навоевался. Распущу «Варягов», учиться пойду. Женюсь…»

Он действительно решил изменить свою жизнь. Борис понял, что злоба порождает ненависть, а причинённая жертве боль, передаётся насильнику во сто крат сильнее…

Раздумья прервал шорох за дверью.

Боря слышал, как скрипнула дверь. За порогом стоял человек в белом халате. «Дежурный врач, – успокоил себя Борис. – Это всего лишь дежурный врач».

Человек в халате провёл пальцем по экрану монитора, повторяя шкалу биения сердца. Затем присел у кровати тяжёлого пациента.

– Ну, здравствуй, Тор, – улыбнулся доктор, и послышались знакомые нотки.

Борис смотрел в полумрак палаты, но и малого света достаточно, чтобы прочесть вышитое имя на халате врача: Б. В. Одинцов.

Что было сил, Борис схватился за белую простынку. Хотел громко крикнуть, взывая о помощи, но вышел лишь комариный писк.

– Решил, что сбежал от меня, человек? Разве ты не хочешь вернуться в Валгаллу? –  Бог викингов шевелил седыми бровями, подмигивая единственным глазом своему избраннику. – Белые воины празднуют ночь. Они ждут новых подвигов от тебя, лживый Тор. Ты просто обязан вернуться. Потому что какой пир без тебя, внук Сварога?

Один хохотал. Снова гремели щиты на стенах. По залу летали камни, усаживались на лавки войны. Бог норманнов колдовской силой извлёк заблудшую душу и увёл её в хмельные залы вечного боя. Там в загробном дворце, где терзают клятвопреступников и дороги назад не найти, Борису суждено сражаться тысячи лет и познать вечность. Плата за предательство – она безжалостна и неизбежна, как сама смерть, где бы ты ни родился.