Сенокос в Анисовке [Алексей Александрович Зимарев] (fb2) читать онлайн

Алексей Зимарев Сенокос в Анисовке

1. Косари.

Вот и конец июля. Погода в деревне Анисовка стоит жаркая. Наступило время страды. Деда Вася и баба Лида собрались на покос с утра пораньше, взяв с собой немудрёной еды и канистры с ледяной водой из своего колодца. Прихватив пару литовок и погрузив всё в люльку мотоцикла, они уехали на покос, что в пяти километрах от деревни. Я хотел поехать с ними, но мне сказали, что работы для меня на покосе пока нет.

– Приедешь с дядей Мишей на сенокосилке, – сказал дедушка, отъезжая от ворот.

Сенокосилку дядя Миша сделал сам по собственным чертежам, чтобы заменить ей ручную косьбу литовками. Для сенокосилки был куплен только мотор. А всё остальное делалось и вытачивалось Михаилом Васильевичем.

Я присел у конуры Мухтара. Барбос, виляя хвостом, подошёл ближе и лизнул мне руку. А в это время из бабушкиного двора на всю улицу разносилось кукареканье петуха и клёкот курочек, клевавших зерно. А где-то рядом в загоне загоготали гуси.

Часа через два к дому бабушки подъехал дядя Миша на мопеде. Открыв ворота, он выкатил на улицу сенокосилку и пересел на неё. Посмотрев на меня, переминающегося с ноги на ногу, дядя спросил:

– Ну, есть желание поехать со мной?

Я радостно закивал головой, подходя ближе.

– Ну, что ж, устраивайся рядом, – и мы поехали на покос.

Свернув с нашей улицы вправо, мы переехали через мост на реке Ключевской. А далее дорога поднималась куда-то вверх. Сенокосилка подрагивала на ухабах. Встречный ветер трепал волосы и задувал в уши. Я быстро прикрыл их ладонями.

Свернув на просёлочную дорогу, мы вскоре оказались в лесу. Справа и слева от дороги мелькали деревья и кустарники. То боярышник растопырит свои ветки, то берёзка склонится вниз.

Вскоре мы подъехали к месту работы. Я увидел, что деда Вася и баба Лида, работающие невдалеке, как-то странно косят траву. Они косили её по краю луга вкруговую на ширину прокоса литовкой, начиная от деревьев, а дальше трава на лугу оставалась некошеной. От изумления я даже потерял дар речи и стоял, молча глядя на своих старичков. Я всерьёз полагал, что косить траву нужно не так, а рядами – один прокос должен следовать за другим.

Увидев нас, дедушка и бабушка помахали руками и направились к нам. Недалеко от места, где мы стояли с дядей Мишей, под кустами в тенёчке виднелись сумка с едой и канистры с водой.

Подойдя к кустам, деда Вася и баба Лида решили утолить жажду. Канистры от ледяной воды запотели, и по ним с наружной стороны медленно стекали капли влаги. И у меня тоже появилось желание немедленно испробовать этой водицы.

Бабушка тем временем, расстелив на скошенной траве около куста старое покрывало, раскладывала на чистом полотенце еду. Здесь были и маленькие огурчики с пупырышками прямо с грядки, и большие красные помидоры, которые ещё сегодня утром висели на кустах в теплице. Отдельно лежали зелёный лук и яйца, а чуть в стороне – знаменитые на всю Анисовку бабушкины пироги с черёмухой, со смородиной, с маком и шаньги с картошкой и творогом. Всё это было очень румяным и выглядело так аппетитно, что я невольно проглотил слюну.

– Ну, присаживайтесь! – пригласила баба Лида, доставая из кустов трёхлитровую банку холодного молока. – Давайте завтракать, а то никто из нас не успел утром поесть. А потом продолжим работу.

От такого угощения никто не захотел отказываться. Все дружно поспешили к покрывалу. Рассевшись кружком, мы приступили к трапезе. Я знал, что и так бабушкина еда очень вкусная, но сейчас это было что-то волшебное. Дядя Миша посмотрел на меня и заулыбался:

– Ну, что, Алёша, вкусно?

Я с набитым ртом молча закивал.

– Это потому, что на свежем воздухе всегда лучше аппетит, и еда кажется вкуснее. Ну, ладно, – добавил он, – вы ешьте и отдыхайте пока, а я пойду работать.

Дядя Миша завёл сенокосилку и поехал. Мне стало интересно, как ей косят, и я привстал на колени, смотря ему вслед. Михаил Васильевич поехал рядом с уже сделанным прокосом. Трава из-под сенокосилки выходила с одной стороны ровным валом.

– Вот это да! – присвистнул я. – Ничего себе! А баба Нина и деда Лёша всю жизнь косили вручную.

Деда Вася улыбнулся:

– И мы косили, пока не было этого агрегата. Где трава была не очень большой, косить не сложно, а где густая и по пояс – доставалось! Надо иметь недюжинную силу, чтобы скосить её.

Я с интересом наблюдал за дядей Мишей. Работа спорилась. Мне даже самому захотелось поработать на сенокосилке, но я хорошо понимал, что мне никто это не разрешит.

Часа за два Михаил Васильевич выкосил почти всю площадь. Осталась лишь небольшая полянка на самом солнцепёке. Трава здесь почему-то была негустая и невысокая.

– Ну, здесь мне делать нечего, – сказал дядя Миша. – Тут только косить вручную.

Отдохнув в тенёчке и попив холодной водички, он уехал домой, так как отпросился с работы только до обеда. А мы отправились на нескошенную полянку. Дед с бабушкой приступили к косьбе вручную, а я сидел в тенёчке и наблюдал за их работой.

Вскоре мне это надоело, и я стал осматриваться вокруг. Покос моих старичков находился внутри смешанного леса. Больше всего здесь было белоствольных берёзок, между которыми то тут, то там виднелись осины или сосёнки с ёлочками. Местами росли какие-то незнакомые кусты, а также черёмуха, под которой мы и сложили свои вещи. Ягоды на её кусте из зелёных уже стали коричневыми, увеличились в размерах. Значит, совсем скоро они поспеют и будут чёрными. Жаль только, что в это время меня здесь не будет, и я не смогу снять с них пробу.

И тут совсем рядом я заметил божью коровку, неторопливо ползущую по листу кустика. Я поднёс ладонь ближе, и насекомое очутилось прямо на ней. Я внимательно наблюдал за гостьей, вспоминая позабытые слова:

Божья Коровка, полети на небо!

Принеси нам хлеба!

Я легонько тряхнул рукой, и божья коровка, растопырив свои крылышки, быстро взлетела и скрылась в траве. Я прилёг на мураву, глядя на голубое небо. По нему плыли белоснежные облака. Я внимательно смотрел, пытаясь определить их форму. Вот это облачко похоже на маленького кудрявого барашка, а это – на толстого неуклюжего медвежонка. Рядом с ними плыло большое облако, похожее на парусник, а дальше – сразу несколько неопределённой формы.

Задумавшись, я и не заметил, как деда Вася и баба Лида присели рядом со мной отдохнуть.

– Бабушка, – спросил я, приподнимаясь, – можно и мне попробовать покосить вместо тебя?

– Ну, что ж, я не против, – ответила она довольным голосом.

Я быстро встал и взял в руки косу. Дедушка мне объяснил, как нужно держать косу, как заводить её, чтобы трава была хорошо скошена. В общем, поведал мне все премудрости. Да я ещё сегодня внимательно наблюдал за их работой.

Я стал косить. Вначале у меня плохо получалось, оставались островки нескошенной травы. Она почему-то путалась под моей литовкой, или конец косы втыкался в землю. А один раз прямо из-под вороха скошенной травы выпорхнула большая белая бабочка.

Постепенно у меня стало лучше получаться, и трава укладывалась ровными рядами. Мне эта работа очень понравилась. Жаль только, что косить осталось уже всего ничего.

В конце я уже работал, как настоящий косарь. Бабе Лиде не отдал литовку и продолжил работу вместе с дедом. Работали мы с ним слаженно и вскоре закончили. Дедушка взял пучок скошенной травы и осторожно вытер им литовку. Я повторил то же самое.

– Ну, сделал дело – гуляй смело! – произнёс деда Вася, направляясь к нашей стоянке.

Отдохнув и перекусив, мы стали собираться домой. Поклажи у нас убавилось, и мы все смогли разместиться на мотоцикле. Я ехал в шлеме на сиденье за дедом, а бабушка – сидя в люльке. Я и сам не заметил, как мы въехали в Анисовку.

Вскоре показались ворота нашего дома. Я так устал, что даже не вспомнил, что собирался сегодня с ребятами в кино. Поглядев с полчаса телевизор, выпил парного молочка и отправился спать на сеновал. Там деда Вася специально натянул над слоем прошлогоднего сена полог, и в итоге получилась как-бы палатка. Внутри неё на сено положили матрасы и застелили их простынями. Принесли огромные подушки, которые были так велики, что, положи их две вместе в ряд, получится пуховая перина.

В углу палатки лежали тонкие одеяла на случай, если ночью станет холодно. Но, так как было жарко, я решил спать под пододеяльником. И едва только моя голова коснулась подушки, я уснул.

2. Страда.

Проснулся я глубокой ночью. Всё тело нестерпимо болело. Я не мог даже пошевелиться. Еле дождался утра. Едва только рассвело, я с трудом по лестнице спустился с сеновала.

Баба Лида уже вышла поить и доить корову. Я зашёл в дом. Мама так сладко спала, что мне было жалко её будить, но делать нечего. Казалось, боль не проходит, а только усиливается. С гримасой боли я дотронулся до плеча мамы. Она тут же открыла глаза. Внимательно посмотрев на меня, мама спросила:

– Ну, что, мышцы болят?

Я кивнул и спросил:

– А как ты догадалась?

– И со мной такое было! – засмеялась мать. – Это с непривычки. Ты вчера долго косил, вот все мышцы и заболели. Они же непривычны к таким тяжёлым нагрузкам. Ладно, так и быть, придётся мне заняться лечением этого работяги, – улыбнулась мама.

Встав, она дала мне обезболивающую таблетку, а после от пяток до макушки сделала массаж, тихонько разминая больные мышцы.

А затем я весь день пролежал на диване, смотря телевизор, и не мог дождаться, пока полегчает. После обеда приходили братья Салиевы, чтобы пригласить меня попинать мяч. Но какой уж тут футбол! Я лежал на диване, как старый дед, кряхтя при каждом повороте своего тела. Поболтав со мной, друзья ушли, пообещав завтра снова зайти в гости.

Через пару дней боль почти полностью прошла, и я уже вовсю гонял с ребятами мяч на футбольном поле. А ещё через несколько дней деда Вася сказал, что скошенная трава на покосе высохла, и пора ехать грести сено.

– Ну, ты как? – спросил дед. – Поедешь с нами или останешься дома? Тогда будешь варить нам суп.

– Какой суп! – воскликнул я, уже оправившись после косьбы. – Конечно, я поеду с вами.

Выйдя во двор, я увидел, как дядя Миша и дедушка выкатывают за ворота мотоциклы. А во дворе, рядом с Мухтаром, стояла моя кузина Ольга. Она тоже собралась с нами на покос.

Одев шлем, я быстро уселся на заднее сидение одного из них. Деда Вася и дядя Миша привязали к мотоциклам деревянные грабли и вилы, сделанные самим дедом. В магазине таких никогда не продают. Вилы имели необычную форму и состояли из трёх длинных деревянных зубцов. Два из них – внизу на небольшом расстоянии друг от друга, а третий – подальше от них сверху. Такими вилами можно поднять огромный пласт сена, и он, поддерживаемый с трёх сторон, не упадёт.

И вот на двух мотоциклах, управляемых дедом и дядей, мы отправились грести сено, мечтая, чтобы погода не испортилась до конца сенокоса. На мотоцикле у дедушки сидели баба Лида и мама, а у дяди Миши – я и Ольга. Канистры с водой мы поставили вглубь люльки, а на колени пристроили сумки с едой.

На этот раз ехать на покос было удобнее, и я лучше рассмотрел окрестности. Свернув на грунтовую дорогу, мотоциклы двинулись по лесочку. Со всех сторон росли хвойные деревья. А одна из елей своей лапой слегка задела меня по лицу. То тут, то там между ними виднелись берёзки и осинки. А вот и кусты шиповника у дороги.

Я и сам не заметил, как мотоциклы прибыли на место. Пока мы ставили в тенёчке еду и воду, Михаил Васильевич быстро срубил топором несколько тонких берёзок с ветками и сделал волокуши.

А затем, взяв грабли, я, Ольга, мама и бабушка стали сгребать сухую траву в кучи. А дядя Миша и дедушка вилами относили и складывали их на волокуши в виде копен.

В самый разгар работы я остановился и, опираясь на грабли, посмотрел вокруг. Кругом лежали большие пласты скошенной травы. «Да, как ещё много работы, а я уже подустал!» – подумал я, а затем присел в сторонке под деревом отдохнуть.

Солнце сильно пекло. Я сорвал лист папоротника и стал им обмахиваться, как опахалом. И тут ко мне подбежала Ольга, в руках которой тоже были листы папоротника.

– Ну и жарища! – произнесла девочка, обмахиваясь папоротником. – Сейчас бы искупаться в речке да выпить холодной водички.

Встав, я принёс спрятанную в кустах канистру и налил колодезной воды в кружки себе и Оле. «Какая же она всё-таки вкусная!» – подумал я. Так мы и сидели, смакуя воду из бабушкиного колодца.

– Ладно, пора работать дальше, – сказал я, убирая обратно канистру, и, не спеша, двинулся к работающим.

Мы трудились целый день, временами останавливаясь для отдыха. А после обеда все дружно улеглись под деревьями прямо на сене, специально сложенном в тенёчке. От него исходил приятный аромат цветов и травы. Сквозь ветви деревьев виднелось голубое небо без единой тучки, и весело светило солнышко. Где-то совсем рядом щебетали птички.

– В прошлом году я видел здесь иволгу, – произнёс деда Вася. – Она сидела прямо в ветвях, и я её не сразу заметил. Может, она и нынче где-то рядом.

Я быстро огляделся, но никого в ветвях не увидел. А затем, убаюканный шумом листвы и щебетом птиц, и сам не заметил, как уснул. Куча сена казалась мягче самой большой перины.

Когда я и Ольга проснулись, остальные уже заканчивали метать копны. Мы поспешили на помощь.

– Спасибо, мы уже заканчиваем, – сказала мама. – Вы долго спали. Лучше собирайте и складывайте вещи в мотоциклы.

И мы с кузиной, быстро перетаскав всё в люльки, стали дожидаться прихода работающих. И вскоре уже, положив вилы на плечо, деда Вася первым направился к нам, а за ним и остальные. Доев продукты и выпив остатки воды, мы двинулись домой.

У ворот нас уже поджидали тётя Надя со Светкой. Они в четыре руки приготовили вкусный ужин. Вернее, готовила его тётя, а её дочка, как заправский шеф-повар, только указывала, что и когда положить и не забыть помешать, чтобы не пригорело. И теперь Светка с гордо поднятой головой приглашала нас к столу, улыбаясь во весь рот, словно это она всё приготовила. Сев за стол, мы по достоинству оценили вкусный ужин.

А на следующее утро я проснулся раным-рано. Ещё только начинало светать. Выглянув с сеновала во двор, я увидел, как из дома выходит деда Вася, направляясь к воротам.

– Ты куда? – спросил я его.

– За лошадью на конеферму, – ответил дедушка. – Спи, рано ещё. Без тебя всё равно не уедем на покос.

У меня сон как рукой сняло. Я быстро по лесенке спустился с сеновала и подошёл к воротам.

– Можно, я с тобой? – спросил я деда, и мы вдвоём вышли на улицу.

В этот ранний час она была пустынна. Мы с дедушкой свернули на главную асфальтированную улицу и двинулись куда-то в сторону футбольного поля. Пройдя мимо него, мы очутились у сельскохозяйственных построек, о которых в первые дни моего пребывания в Анисовке рассказывал мой новый знакомый Димка Салиев. Какая-то из них и есть конеферма. Я уже знал, что жители Анисовки за деньги брали здесь в аренду лошадей.

Здание конефермы представляло собой длинное одноэтажное строение с треугольной крышей. Дедушка открыл дверь, и мы очутились в большом коридоре, конец которого терялся где-то вдали. По обе стороны коридора стояли новые стойла для лошадей. Несколько коней высунули наружу свои морды, глядя на нас.

И тут из-за угла вышел пожилой мужчина в костюме и сразу направился к деду Васе. Видимо, это был директор конефермы.

– Привет, Михалыч, – сказал мужчина, пожимая руку дедушке. – За конём пришёл?

– Да. Я бы хотел взять вороного Самсона.

– Его уже забрали. Возьми Пегаса.

Отдав деньги, деда Вася за узду вывел из ближайшего стойла большого гнедого жеребца с белой звёздочкой на лбу. «Какой красавец!» – подумал я, когда мы возвращались домой. А баба Лида к нашему приходу уже приготовила всё, что нужно взять на покос.

Дед запряг Пегаса в телегу, на которую мы сложили все свои пожитки, а затем уселись сами и тронулись в путь. Гнедой жеребец бойко бежал вперёд. Я и сам не заметил, как мы прибыли на место.

Доехав до покоса, деда Вася распряг коня, оставив телегу в тени. А на самом Пегасе стал со всего покоса свозить в одно место копны, цепляя их за волокуши. А копны дедушка расположил вкруговую около места, где решил поставить зарод. Для зарода он спилил бензопилой несколько толстых деревьев. И на этом наша работа на сегодня закончилась. А завтра с утра мы все собирались приехать на покос на мотоциклах метать зарод.

Пегас подошёл ко мне, вытянув вперёд свою морду. Я угостил жеребца кусочком хлеба, а затем погладил его и почесал за ушком. Съев хлеб, Пегас ткнулся мордой мне в руку, прося добавки.

– Какой красивый! – восхитился я.

– Это ты ещё не видел нашего главного коня – вороного Самсона, – сказал деда Вася, запрягая Пегаса в телегу. – Самсон считается самым лучшим на конеферме.

Сев на телегу, мы тронулись обратно. Пегас быстро домчал нас до дома. Едва мы с дедом Васей и бабой Лидой зашли в дом, как увидели там Светку. Она, купив хлеба, принесла его бабушке. И в этот момент дверь из сеней распахнулась, и в избу зашёл… мой отец!

– Ты как здесь оказался?! – удивилась мама.

– А я уже в отпуске! – гордо заявил папа Саша, ставя большую сумку на пол. – Вот, приехал к вам в гости ненадолго. Специально не позвонил. Решил сделать сюрприз.

– Ну, вот и помощь подоспела! – произнесла бабушка. – Нам как раз тебя и не хватало на покосе.

А на следующее утро на двух мотоциклах мы отправились на покос. На семейном совете решили, что вместо Ольги поедет мой отец. А она с тётей Надей сварит нам всем обед и истопит баньку. Вчера вечером отец натаскал в бане полный котёл воды и сложил в топку дрова. Ольге осталось только поджечь сложенные дровишки и проследить за топкой, вовремя закрыв трубу, чтобы все желающие могли попариться с берёзовым веничком.

На покосе папа и дядя Миша брали из копен вилами сено, а деда Вася указывал, куда надо положить очередной пласт, чтобы зарод получился плотным и крепким, и чтобы его не смог промочить дождь. А ещё нужно было, чтобы при транспортировке трактором за волокуши зарод не развалился. Временами дед подсаливал сено солью, плотно утаптывая его ногами.

Когда зарод был наполовину смётан, решили перекусить. Я уселся обедать прямо у зарода, навалившись спиной на него, как на мягкую подушку. А баба Лида взяла вилы и прямо на них подняла вверх еду для дедушки, который решил не спускаться вниз.

– Всё, перекур полчасика, – сказал дедушка, удобно устроившись наверху зарода и разворачивая узелок с едой.

Поев и отдохнув, мы продолжили работу. Я, мама и бабушка граблями подскребали сено. Папа и дядя забрасывали огромные его пласты наверх. Дед подустал и уже не мог поспеть за двумя молодыми мужчинами. Ему ещё вдобавок нужно было определить, где пустота в зароде, куда требуется положить очередной пласт сена. Мне стало его жалко.

– Деда, а можно мне тебе помочь? – спросил я.

– Нет, эту работу я не доверяю никому, – ответил дедушка. – Ты лучше работай граблями.

К вечеру зарод был готов. И мы дружно собрались домой. Усаживаясь в люльку, бабушка сказала:

– Ну, ты, зятёк, и удружил! В этом году впервые за долгое время я не подавала сено на зарод. Да и Лёша с дочкой хорошо помогли.

Приехав домой, мы решили помыться в баньке. Первым вызвался отправиться туда папа Саша. Взяв берёзовый веник и полотенце, он вышел из дома.

А тем временем мама и бабушка стали готовить ужин. Они решили сделать окрошку с квасом. И когда всё уже было почти готово, в избу вошёл очень довольный отец. Зайдя в комнату, он сказал деду:

– Ух, как здорово! Парок – самое то!

А ещё папа добавил:

– Ничего не понимаю. Свечка на окне ещё утром вроде бы стояла хорошо. А потом вдруг, изогнувшись дугой, стала падать вниз, да так и осталась.

Мы дружно переглянулись, хорошо понимая, что это она от жары стала мягкой и поэтому изогнулась. А затем, поочерёдно помывшись в баньке, все сели за стол.

– Ну, вот и хорошо, – поужинав, сказал деда Вася, – одна гора с плеч. Зимой по снегу этот зарод мы притащим домой, поставим на своём картофельном поле и будем кормить скот.

Оглавление

1. Косари.

2. Страда.