Big in Japan [Gokudo Yakudzaki] (fb2) читать онлайн

- Big in Japan 2.26 Мб, 198с. скачать: (fb2)  читать: (полностью) - (постранично) - Gokudo Yakudzaki

 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Gokudo Yakudzaki Big in Japan

Глава 1

– Здравствуй, – он отошёл от окна.

Передо мной стоял мужчина в чёрном костюме, азиатской внешности. На вид лет 40-45.

– Что вам нужно? – Я пристально смотрела в его чёрные глаза.

– У японцев считается, что если ребёнок смотрит в глаза старшему, то это проявление агрессии и неуважение, – у мужчины был японский акцент.

– Мы в России, – я сжала одеяло в своих мокрых ладонях.

– Сегодня вечером ты будешь в другой стране. Япония понравится тебе, она фантастическая.

– Тогда уезжайте одни в эту "фантастическую страну", а я буду жить здесь!

– У тебя есть 10 минут, чтобы собрать все свои вещи и выйти из квартиры, – мужчина сел на корточки. – Ты услышала меня? – он протянул к моему лицу правую руку.

– Не прикасайтесь ко мне, – я оттолкнула его руку.

Мужчина ухмыльнулся и поднялся, он посмотрел на меня сверху, но ничего не сказал.

В мою комнату забежал молодой парень.

– Тацудзава – сан, машина ждёт вас, – сказал он на японском языке, и поклонился.

– Я два раза не повторяю, – мужчина хлопнул дверью.

Часы забрали у меня уже пять минут. Осталось ровно половина от времени, которое мне дали на сборы. Я вышла на улицу без вещей, на мне было белое платье в крупную клетку. Ко мне подошёл Тацудзава – сан, взял из моих рук паспорт и кинул на землю.

– Он тебе больше не понадобится.

В восемь вечера мы прилетели в Японию. Токийский аэропорт. Самолёт приземлился, всем сообщили о хорошей посадке, но в салоне кроме нас двоих никого не было.

– Теперь ты Айко Тацудзава. Забудь всё, что было с тобой раньше, у тебя началась новая полоса в жизни, – мужчина протянул мне японский паспорт. – Всё это, теперь твоё.

– Но здесь не моё имя и фамилия!

– Не смей говорить вслух свои прошлые данные. Ты Айко Тацудзава.

– Нет! Я не хочу!

– Если не хочешь, тогда я отрежу тебе левый мизинец. Договорились?

– Кто вы?

– Цуруги Тацудзава, твой отец. Мама

не говорила тебе обо мне?

– Она не считала важным говорить о ненужном человеке в её жизни.

– Ненужном? С этого момента, ты не имеешь права говорить слова "мама". Я запрещаю тебе.

– Она вас бросила, потому что из вас, что жених, что отец – никакой.

– Я твой отец, давай на "ты". Насчёт грубости в мой адрес, я тебе прощаю. В моих кругах она поможет выжить.

– Ты ничего не значишь для меня. Как был чужим дядей, таким и останешься, – я пошла на выход.

Он больше ничего мне не ответил. Пошёл дождь, мы сели в чёрный "Mercedes" и поехали по ночной трассе. Всю дорогу я сжимала в руках новый паспорт.

"Всё чужое и все чужие. Новоё имя, словно прошлую меня стёрли".

"Я Айко Тацудзава, мне скоро исполниться 18 лет, все годы своей жизни (до этого дня) я жила с мамой в России.

Она пропала бесследно, мой адрес отцу сообщила соседка, которая сохранила письмо от моего отца.

Поэтому он бросил всё и рванул сюда.

Я знаю, что он японец, мама познакомилась с ним в Японии, она была на стажировке в Киото. Этот парень (мама говорила о нём так) был лучшим, но иногда, нужно бросить то, что тебе нравится, именно так она и сделала. Сбежала и забыла о нём.

Я обучалась в русской школе и посещала уроки японского с пяти лет. Японский – мой второй язык. Только Япония не моя страна. С этого момента, я знала, что больше не вернусь домой".

– Айко, мы дома, – он вышел из машины, и открыл мне дверь.

Передо мной были чёрные ворота, над которыми нависали два фонаря по углам. За ограждением был кирпичный, двухэтажный дом с красной крышей. Во дворе был газон, гараж, бассейн и летняя кухня для гостей. Ещё были небольшие постройки из дерева и красного кирпича.

– Это не дом. Это тюрьма.

– С чего ты взяла?!

– Забор высокий, чтобы заключённые не смогли перебраться. Может быть, ещё и ток есть, – я пожала плечами.

– Тока нет, – Цуруги улыбнулся.

Мы зашли в дом, нас никто не встретил.

Пройдя прямо по коридору, по лестнице сбежала женщина в голубом платье с сумочкой в руках.

Она подошла к Цуруги и обняла его.

– Дорогой, всё хорошо? Это твоя дочь, – она посмотрела на меня.

– Рицуки, ты всё правильно поняла, но, что ты делаешь в моём доме?

– Я так сильно переживала и решила дождаться тебя. Твой отец был не против этого.

– Ну, во первых, это мой дом, а во вторых, я против, – сказал пожилой мужчина. Он вышел из другой комнаты на первом этаже, держа в руках газету. Мужчина внимательно осмотрел меня с ног до головы. – Это та девчонка, из-за которой ты бросил все важные дела?

– Отец, это твоя внучка. Её зовут Айко.

– Долгожданный ребёнок, – просипел мужчина. – Мой дом не пристанище для твоих женщин. Одна ночует, когда ей вздумается, так ты теперь ещё одну притащил, на постоянное жительство.

– Вы должно быть так несчастны, что вините во всём женщин, – я посмотрела на него.

– Без году неделя, а она мне тут рот затыкает, – мужчина со злом, кинул газету на пол.

– Айко, в твою комнату тебя проводит Казуро.

Цуруги и Рицуки вышли на улицу.

Ко мне подошёл молодой человек, он сопровождал нас с самого начала.

– Я готов тебе помочь, пошли, я покажу твою комнату, расскажу об этом ворчливом старике, – Казуро засмеялся. – Это твоя комната, рядом будет моя, если что-то нужно, просто постучи два раза по стене. Хорошо?

– Угу, – я кивнула.

– Я владею русским, будут трудности в японском, обращайся, – он отдал мне ключ от комнаты.

– Казуро.

– Что-то нужно?

– Кто он?

– Тацудзава – сан?

– Да.

– В России есть люди, которые курируют районы?

– Бандиты?

– Твой отец главный, кто контролирует один из токийских районов.

– Ты тоже, как он?

– Нет, я помощник. Всего существует пять группировок, которые следят за порядком в каждом районе Токио.

Тебе это не нужно, – Казуро улыбнулся.

– А тот пожилой мужчина, он отец твоего начальника?

– Это твой родной дед, а ты его единственная внучка. У моего хозяина нет детей, он даже ни разу не был женат.

– Как называется группировка Цуруги?

– Об этом потом. Теперь ты часть семьи Тацудзава, поэтому тебе не о чем беспокоиться. Завтра, я отвезу тебя в школу. Будильник поставь на 6 утра, форма в шкафу. Завтрак в 6:15, у тебя есть 15 минут, чтобы принять душ и привести себя в порядок. Я также буду забирать тебя из школы, без меня ты не имеешь права куда – либо, с кем – либо ходить. По выходным Рэн – сан, твой дедушка, каждое утро в 7:30 смотрит японские новости в гостиной, в 8:00 он идёт завтракать. Никогда не садись на стул возле окна, иначе Рэн – сан разозлиться. Остальное узнаешь потом. Спокойной ночи, – Казуро закрыл дверь, и ушёл.

В его комнате послышался хлопок, он включил свет. Я задёрнула шторы и легла на кровать.

Я совершенно забыла о будильнике и проснулась в семь утра. Спрыгнув с кровати и обнаружив, что проспала, я приняла душ, надела форму и с мокрыми волосами спустилась на кухню. За столом уже все завтракали.

– Так и будешь смотреть на нас? Садись уже, – Рэн – сан отодвинул стул.

– Я не голодна.

– Ты не у себя дома!

– Я не голодна!

– Сядь!

– Я не голодна!

– Что за мерзкая девчонка! – Он ударил по столу.

– Доброе утро, дочь, – Цуруги повернулся ко мне. – Как ты спала?

– О чём ты с ней говоришь?! Нелепая и тупая выскочка. Ты уверен, что она твоя дочь?! У этой девчонки, даже лицо не японки, – возмущался Рэн – сан.

– Я не уверен, но ДНК показало иначе, – Цуруги положил на стол свёрнутый пополам лист.

– Вот же тебе повезло! Вся в мать! Русская девочка, общество не примет её. Только посмотри, какой у неё плохой разрез глаз. Она не японка!

– Я не собиралась ею быть, – я посмотрела на Рэн – сана.

– Неряшливая, уродливая! Казуро ей объяснил всё, а она опоздала к завтраку! Стоит с мокрой головой, одно невежество!

– Айко здесь первый день, ещё сутки не прошли, она всему научиться, – Цуруги вытер рот салфеткой.

– Она не японка! Ей не понять нашу культуру!

– Может быть мне сделать харакири? – Я склонила голову вправо. – Или записаться в школу гейш? Почему такое мёртвоё молчание? Я не просила привозить меня в Японию, не просила менять своё имя. Я не нуждаюсь в отце, а уже тем более в дедушке – расисте. Мне было комфортно в своей стране.

– Она неуправляемая, не попадайся мне на глаза! – Рэн – сан агрессивно поднялся из-за стола, и ушёл.

– Взаимно! – Крикнула я.

– Казуро, отвези Айко в школу, – Цуруги недовольно посмотрел на меня. – Не расстраивайся, в подростковом возрасте, я тоже ненавидел всех и грубил отцу. Удачи в школе, – он улыбнулся, его взгляд стал добрее. – Казуро всегда будет рядом. Увидимся вечером, пока, – убрав мои мокрые волосы за ухо, он ушёл.

– Пока, – тихо сказала я.

Казуро остановил автомобиль возле здания школы и подал мне рюкзак.

– Если что не так, говори мне, я всё разрулю, – он улыбнулся.

– Хорошо!

– Айко, удачи, первый день в японской школе, это сложно. Найди себе друзей.

– Я подумаю, – я вышла из машины.

– Айко! – Крикнул Казуро.

Я обернулась назад.

– Ты похожа на японку, никто не заметит, что ты русская! И японский у тебя без акцента!

Мне стало приятно от его слов поддержки, Казуро смотрел мне в след, пока я не скрылась за дверями в школе.

Это было большое белое здание, с множеством окон. Внутри меня встретила учительница. Высокая, приятная женщина. На вид лет 30-ть.

Меня посадили за третью парту второго ряда. Слева сидел мальчик, его звали Дори Онодэра, справа был Акира Катаяма.

Ко мне подошёл Дори и внимательно смотрел на меня.

– У тебя больше нет объекта для наблюдения? – Я скривила своё лицо.

– Не надо так грубо. Все в классе знают, что твой отец якудза.

– Правда?! А я вот до сих пор не знала! – я сделала удивлённое лицо.

– Да-а-а?! – Дори протянул последний слог.

– Нет. Я всё знаю.

– Какое имя было у тебя в России?

– Не помню.

– Врёшь!

– Если скажу, мне отец отрежет мизинец.

– Да, ну-у-у, – он уставился на мои пальцы.

– Тебе нравится Акира?

– Акира? Нет.

– Ты и, правда чем-то на японку похожа, только вот глаза и нос другие.

– Это всё?

– Нет. Давай дружить? Я Дори! – Он протянул руку.

– Айко.

– Мы друзья?

– Одноклассники, – сухо ответила я.

– Это тоже хорошо.

Уроки закончились, я собрала все книги в рюкзак. Девчонки косились на меня и старались не замечать. В столовой мне не хотелось обедать, вся еда казалась мне не той, что та, которой я питалась раньше. Выйдя из школы, за мной увязался Дори. Я отворачивалась, но он продолжал идти за мной.

– Что тебе нужно!?

– Я хочу проводить тебя до дома, – он широко улыбнулся.

– Ты не в моём вкусе.

– Акира? Что насчёт него?

– Он тоже.

– Ты любишь девочек?

– Нет, я люблю дядей.

– Они же ужасны, все толстые, с усами и вечно недовольные. От них неприятно пахнет, – Дори шёл спиной к дороге, и смотрел на меня. – Ещё они не следят за своим телом, не умеют шутить.

– Я похож на такого мужчину, – Казуро стоял возле своей машины, и курил.

– Ой, извините, – Дори низко поклонился. – Я не знал. До завтра, Айко! – Он побежал в сторону метро.

– Поклонник? – Казуро засмеялся.

– Одноклассник.

– Как первый день? – Он потушил сигарету, и сел за руль.

– Ничего особенного.

– Тебе понравилось?

– Нет.

– Обедала?

– Мне не нравится эта еда!

– Тогда, я обязан тебя накормить!

– Куда мы едем?

– Сейчас узнаешь.

Мы приехали в японский ресторан.

– Здесь кормят?

– Глупый вопрос, выходи.

Я села за третий столик, сняла пиджак, рюкзак поставила под стол.

– Казуро, мне неловко.

– Открывай и делай заказ, – он протянул мне меню.

Через несколько минут нам принесли наши блюда и напитки. В отдельных пакетиках лежали деревянные палочки для еды.

– Казуро – сан, сегодня вечером заходи Агата – сан, – сказал старший менеджер.

– Что он хотел?

– Вот, – менеджер вложил в карман Казуро записку.

– Свободен.

– Приятного аппетита, – мужчина поклонился.

– Казуро, это твой ресторан?

– Мой.

– Он шикарный, а можно, я десерты закажу?

– Ты не лопнешь?

– Пожалуйста!

– Конечно, ешь, всё оплачено.

– Казуро, у тебя помимо ресторана, что-то есть?

– Да.

– Ты пробовал наркотики?

– Да.

– Ты отвечаешь на мои вопросы с каменным лицом.

– Нам пора домой.

– Я не доела.

– Официант, запакуйте.

– Можно домой забрать?

– Тебе можно.

Я оделась, взяла пакет с пирожными, прихватила вишнёвый компот и пошла к выходу. Всё настолько неудобно было держать в руках. Казуро кому-то звонил по телефону, поэтому я одна сражалась с дверью, которая не хотела открываться. Вдруг кто-то снаружи дёрнул за ручку, и она открылась. Мой компот остался на белой рубашке у мужчины, который стоял передо мной. Я подняла свой взгляд на него. Он неприятно оскалился и достал салфетку из кармана чёрных штанов.

Пакет с пирожными выпал из моих рук.

– Извините, это должно отстираться.

– Ты в этом уверена?!

– Это же вишня, надо снять, порошок насыпать и замочить, меня так мама учила.

– А тебя мама не учила, что нельзя чужих дядей компотом обливать?!

– Вы сами виноваты!

– Что?! – Его глаза наполнились гневом. – Ты знаешь, кто я?!

– Нет! Но я знаю, что это вы виноваты. Нельзя так сильно дёргать дверь, а если бы у меня был кипяток?!

– Откуда ты взялась в этом ресторане?!

– Не кричите на меня!

– Мелкая девчонка, – мужчина схватил меня за пиджак. – Звони своим родителям и говори, чтобы они приехали сюда!

– Агата, отпусти её, – Казуро схватил

его за руку.

– Кто она?

– Дочь Цуруги – сана.

– Понял.

Агата отпустил меня, я поправила пиджак.

– Зачем портить бумагу. Что ты хотел этим сказать? – Казуро достал записку.

– Присядем, – Агата шагнул вперёд.

Его туфель наступил на мой пакет с пирожными. Говорить о них уже бесполезно, он раздавил их, а сам упал. За несколько секунд, Агата ухватился за спинку стула, но это ему не помогло, а наоборот – навредило. Острый угол стула ударил его в глаз.

– Неудачное падение Агата, – Казуро засмеялся, и подал ему руку.

– Завянь, – Агата резко поднялся с паркета. – Что за день такой! – Он держался за глаз.

– Сегодня пятница, – я ухмыльнулась.

Агата оскалился и злобно фыркнул.

– Что-то случилось? Зачем ты пришёл сюда? – Казуро принёс лёд.

– Поговорим позже, – Агата недовольно посмотрел на меня.

– Сделай заказ за счёт заведения, – Казуро неловко улыбнулся.

– Не парься из-за этого пятна, тем более девочка.. Кстати, как тебя зовут?

– Айко.

– Ты ни в чём не виновата, – Агата улыбнулся, и провёл двумя пальцами по столу.

– Нам пора, – Казуро взял меня под руку, и вывел из ресторана.

– Кто он такой? – Я села в машину.

– Агата, он имеет 50% бизнеса, в доле у Цуруги. Не советую в него влюбляться. Он не такой, как кажется. Каждая натерпелась от него.

Глава 2

В эту субботу, я встала раньше Рэн – сана и включила по телевизору аниме. Он спустился сверху и увидел меня. Его взгляд стал злым, а лицо скислось.

– Неужели, ты не в курсе, что это моё место?

– Доброе утро. Что вы имеете в виду?

Я крутила в руках пульт.

– В это время, я смотрю новости, очисть комнату от своего присутствия!

– Конечно.

Встав с дивана, я нарочно уронила пульт в кувшин с водой.

– Айко! – Мужчина взял в левую руку кувшин, и разбил его об пол. – Ушла, быстро, – злобно просипел Рэн – сан.

– Приятного просмотра, – я пошла на кухню.

– Гадкая девчонка!

– Что за шум? – Цуруги спустился в гостиную.

– Твоя мерзкая дочь сломала пульт от телевизора! – Рэн – сан подошёл к столу, и налил себе воды.

– Айко, это правда? – Цуруги поправил часы на руке.

– Рэн – сан, врёт, – я посмотрела на него.

– Что! Ты веришь этой проходимке?! Цуруги!

– Отец, ты сам говорил, что телевизор тебе надоел. Давайте сегодня съездим на природу. Устроим пикник. Побудем наедине с родными.

– У тебя сегодня нет дел?

– Нет.

– Я поеду в своей машине, – Рэн – сан

ушел в свою комнату.

– Айко, одевайся, поешь на воздухе. Я жду у машины, – Цуруги улыбнулся, и вышел во двор.

– Что-то небо хмурится, может быть, отложим пикник? – Рэн – сан посмотрел на небо.

– Всё будет хорошо, дождь ожидается в три часа дня, а сейчас только восемь утра, – Цуруги положил сумки в багажник, и сел за руль.

Мы доехали до парка Уэно, автомобили остались на стоянке. Цуруги выбрал место для отдыха и расставил все продукты на одеяло.

– Садимся, – радостно произнёс он.

Рэн – сан налил всем газировку в стаканчики и пригубил немного.

– Айко, расскажи о себе. Не стоит молчать, – Цуруги посмотрел на меня.

– Нечего говорить. Не нравится мне

ваша Япония. Мне тут всё не нравится!

– Вздорная, однако! – Рэн – сан допил газировку.

– И вы мне все тоже не нравитесь, я вас ненавижу! Я бы одна справилась! Зачем нужен отец, который ни разу за мои 17 лет ничего мне не подарил! Ты даже не приехал ко мне на день рождение. Ты ни разу не позвонил, я не видела от тебя ни одной открытки! А когда я нуждалась в твоей поддержке, тебя не было. Ты пустое пятно в моей жизни, которое никогда не зарастёт. Ты бросил меня, а сейчас вернулся, забрал в свою страну и пытаешься наладить отношения?! Что за бред! Мой язык не поворачивается назвать тебя "папа". Какой же ты гад! Ненавижу тебя! Умри! Исчезни из моей жизни! Я желаю тебе всего самого худшего! Чтобы ты также страдал, как и я! Твоя поддержка мне не нужна! Лучше бы она сделала аборт!

– Замолчи! – Цуруги встал.

– Умри!

Вдалеке раздался гром и пошёл дождь.

К нам подъехала машина Казуро.

– Господин Цуруги, вас просят приехать на работу.

– Кто?

– Хиро Миура, он очень зол. Вы забыли, что сегодня у вас с ним переговоры, насчёт клуба на Сибуя?

– Связался с этой девчонкой и всё забыл, – недовольно пробурчал Рэн – сан, и сел в свой автомобиль.

Крупные капли дождя намочили все продукты и само одеяло. Казуро раскрыл зонт над Цуруги.

– Айко, садись к Казуро, он отвезёт тебя домой, – Цуруги поправил ремень на штанах и застегнул куртку.

Казуро отдал мне зонт, но сам пошёл за Цуруги и что-то ему говорил. Я решила сбежать. Не зная места, я просто стремилась отдалиться от этого парка.

Добежав до метро, я остановилась и посмотрела по сторонам. Казуро нигде не было видно, а значит, он потерял меня.

– Не боишься заблудиться?

Сзади меня стоял Агата, с красным зонтом в руке.

– Не ваше дело.

– Я следил за тобой и знал, что ты собираешься сбежать.

– Откуда такие сведения?

– Я тоже жил с матерью, ненавидел отца, потому что, он бросил мою мать, а она погибла из-за рук его же бандитов. Отец забрал меня из детского дома в 16 лет. Он был бандитом, в итоге, я стал таким же. Боишься меня?

– Я боюсь пауков. Вы на них не похожи.

– Поехали ко мне, ты совсем мокрая.

Мы сели в салон, Агата достал пачку сигарет и закурил одну.

За время поездки, я успела рассмотреть его лицо. Местами волос осветлён в белый, средний лоб, брови широкие, ровной формы, разрез глаз отличался, но когда он злился, то взгляд становился опасным. Уши проколоты, в них были серьги. В левом три прокола, в правом два. Нос прямой, слегка сломан, носогубный треугольник немного выделялся. Рот средний, губы не особо пухлые. Его лицо идеально подходит для рекламы духов.

Это приятный на внешность мужчина, который держит свои эмоции под контролем, из-за чего его лицо приобретало серьёзный и холодный вид.

– Душ прямо, полотенце на полке. Бери белое, – Агата положил ключи от квартиры на стол с зеркалом.

Я включила горячую воду и простояла так минут 20. Высушив волосы, я обмоталась полотенцем и вышла в коридор. Там стоял Агата и пристально смотрел на меня.

– Пижама, размер не знаю.

Он дал мне её в руки.

– Спасибо, – я слегка поклонилась.

– Переоденься в спальне и приходи на кухню.

Я надела голубую пижаму, застегнула на пуговицу кофточку.

– Чай только зелёный. Твоя одежда слишком грязная и мокрая. Я постирал её, к вечеру высохнет, и поедешь домой.

– Только чай?

– Ко мне гости не ходят, только девушки на ночь. Поняла?

– Да.

Я уткнулась в кружку с чаем.

– Обиделась?

– Нет.

– Я заказал доставку из русского ресторана, через 10 минут придёт курьер, – Агата снова закурил.

Еду доставили в назначенное время. В коробке был борщ, жареная картошка, мясо курицы, оливье, винегрет и компот из ягод.

– Не стоило, я столько не ем, – я посмотрела на него.

– Что любишь?

Я оставила борщ, картошку и оливье.

– Вот это я люблю.

– Хорошо.

Агата подошёл к столу собрал лотки с блюдами, которые я не стала брать, и выкинул их в мусорное ведро.

– Зачем так?! – Я крикнула.

– В моём доме, повышать голос имею право только я. Это тебе ясно? Теперь ешь и молчи.

Я встала из – за стола, и поправила волосы.

– Можно воды? – Спросила я.

– Можно вопрос?

– Да.

– Сколько тебе лет?

– 17, но скоро 18 будет, – я улыбнулась.

– Ты красивая для полукровки.

– Это комплимент?

– Это факт.

– Я хочу домой.

– А я хочу на Ибицу.

– Это не смешно. Отпустите меня.

– Я тебя не держу. Ты же снова сбежишь.

– Нет.

– Ты ведь не знаешь, где живёт твой

отец. Меня не надо обманывать.

– Когда высохнет моя одежда?!

– Спроси у погоды.

– Меня бесит ваше спокойствие?!

– В гневе я ужасен, – Агата закурил вторую сигарету.

– Расскажите что – нибудь о Цуруги.

– Ты не хочешь назвать его отец?

– Нет.

– Разве Казуро не говорил тебе о нас?

– Он сказал, что вы бандиты.

– Ты хочешь узнать больше?

– Хочу!

– Если я всё тебе расскажу, то ты никому не должна это говорить. Если разболтаешь, то я отрежу тебе мизинец.

– Правый?

– Какая разница, – Агата выпустил дым из носа.

– Левый мне обещал Цуруги отрезать,

если я кому – нибудь скажу своё настоящее имя.

– Ты Айко, что было "там" – ложь, – Агата сел на стул и достал нож.

– Повернись, мне нужно сделать шрам на твоём плече.

– Зачем?

– Ты же хочешь узнать о нас?

– Давай, – я резко стянула с плеча пижаму, и подошла к нему.

– Вот же глупая! – Агата засмеялся. – Давай на "ты", я не старый.

– Ты обманул меня?!

– Проверил. Ты как преданный самурай, что тебе скажут старшие, то ты и делаешь.

– Не правда.

– Чтобы узнать о нас, просто разденься.

– Извращенец, – я ударила его по лицу.

В эту же секунду взгляд Агаты стал яростным. Он сжал кулак, ноздри агрессивно раздувались. Я смотрела ему в глаза. Агата резко поднялся и ударил кулаком о стену сзади меня.

У меня внутри всё содрогнулось. Он ушёл в другую комнату, ничего не сказав.

Около трёх часов я просидела на кухне, Агата зашёл ко мне. Я отвернулась от него, сделав вид, что смотрю в окно.

– Там интересно?

Ответ не был получен.

– Я тебя спросил. Отвечай.

– Хочешь начать разговор?

– Однажды, меня ударила по лицу девушка. Я сломал ей нос и больше мы не виделись. С тех пор, я решил, что мне не нужны отношения. Я предпочитаю быть свободным и выбираю любовь за деньги. Одиночество лучшее ощущение, как

наркотик, постепенно привыкаешь и уже не слезть с иглы.

Я отвезу тебя к Цуруги, идём.

– Мне не хочется.

– Ты сама просила.

– Я больше не хочу. Я хочу в другой дом. В родной.

– Не могу помочь. Если на ночь останешься, спать будешь на полу. Ясно?!

– Да.

– Пошли, я покажу тебе фотографии.

Я встала со стула и зашагала за Агатой. Мы сели на кровать, он достал альбом, и открыл его. В нём были фотографии Цуруги. Агата рассказывал о каждой, он много курил, пепельница наполнилась окурками. За окном уже темнело, дождь не прекращался, в открытую форточку было слышно, как капли бились о карниз. Агата сменил пепельницу, налил в стакан воды, включил ночник и подошёл к окну.

– Токио делят пять группировок, каждая хочет отнять часть районов и присвоить её себе. Территория – это самое больное место для якудза. Все проблемы решаются боями либо перестрелками, где парни рискуют своими жизнями. Хозяин тоже может быть ранен или убит, это зависит от обстановки и агрессии среди кланов. Первая, и, пожалуй, самая влиятельная – Ягумитё – мугу. В её главе стоит Рёхэй Харада. Древний клан, в котором состоят одни мрачные и грозные якудзы. Они придерживаются старых правил.

Вторая, опасная и агрессивная, даже в их знаке написано "Японские дьяволы".

Главой Тёкуто – кай, является, Хиро Миура. Он хорошо знаком с твоим отцом, они часто решают проблемы.

Эта группировка прославилась своими ножами и прочим холодным оружием.

Третья – Мубао – кай, менее агрессивная, но парни у них дерутся, как черти. Они не потеряли ни одного бойца. Сильные и выносливые ребята, которыми владеет Махиро Нагано. У них большие запасы оружия, но они предпочитают драться голыми руками.

Четвёртая – Ато – кай. В этой группировке состоят одни корейцы, которые бежали с северной и южной Кореи. К таким лучше не попадать в район. Жестокие и беспощадные. Их сравнивают с прайдом. Поэтому на их знаке присутствует лев. Ли Бён Гук – их господин. Этот клан промышляет сутенёрством и наркоторговлей. Они сотрудничают с множеством портов. Таиланд, Вьетнам, Гонконг. Называть весь список бесполезно, ты не запомнишь. Эти ребята считают, что Токио должен принадлежать им.

Пятая – Тацуги – ацу. Хозяином этой группировки был твой дед, а потом твой отец. Я тоже играю главную роль в этом клане. Наши парни не несут вреда людям, мы только изготавливаем оружие на экспорт. Конечно, я не отвечаю за всех. Кто-то может заниматься чем-то "вне закона".

У твоего отца также много других заведений, с которых он имеет доход. Я занимаюсь мотоциклами, у меня свой клуб.

– Все бандиты плохие, – сказала я.

– Мы живём по своим законам, а люди по другим. Это разные вещи.

– Ты не считаешь себя человеком?

Агата потушил окурок и, молча, ушёл в ванную.

Я села на футон и накрылась одеялом.

Вернувшись из душа, Агата посмотрел на меня из дверей, я притворилась, что заснула. Он снял с себя халат и надел шорты с белой футболкой. У него были широкие плечи, которые плавно переходили в стройную талию, мышцы на руках, подтянутый пресс.

Я проснулась от неприятного ощущения у себя под боком. Открыв левый глаз, передо мной сидел Агата.

От неожиданности, я слегка вздрогнула. Но его взгляд не менял направление, Агата достал зажигалку.

– Доброе утро, – он открыл первый ящик тумбочки, и взял пачку "Seven Stars".

– Доброе, – я сглотнула слюну.

– Не хотелось тебя будить, – поднявшись со своего места, Агата закурил.

– Почему, я сплю на кровати? Ты же сказал… Стоп! Как я тут оказалась?!

– Где именно?

– На кровати.

– Я так решил.

– Что ты решил?!

– Завтрак на столе. Одежда на стуле. У тебя есть 15 минут. В 7:30 жду на улице.

– Куда? – Агата сел за руль.

– Мне всё равно.

– Понял.

Он выехал со стоянки, повернул руль вправо и мы оказались на дороге.

– Куда мы едем?

– Минуту назад тебе было всё равно.

– Я хочу знать.

– По моим делам.

– По каким?

– Открой и достань кое-что, – Агата показал на бардачок.

– Здесь скотч?! Зачем?

– Я устал от твоих глупых вопросов.

Либо ты не задаёшь их, либо я заклею тебе рот.

– Грубиян! Открой, я не намерена продолжать с тобой поездку.

Я резко дёрнула за ручку и дверь открылась. Она ударилась о железный столб и слегка погнулась.

– Чёрт! – Агата выбежал из машины, и стал осматривать дверь. – Вот же глупая девчонка! Ты хотя – бы знаешь, сколько это будет стоить?!

– Я не сама!

– Издеваешься?!

Пока Агата возился, я вылезла в его открытую дверь, и побежала на трассу.

– Айко! Что за..! Стой!

– Отпусти! Мне больно!

Агата схватил меня за руку.

– Ты куда собралась?! Я тебя спрашиваю!

– Не знаю! Отпусти! Больно, мне больно, – я начала плакать.

– Всё, я отпустил. Прости. Где болит? – Агата растерялся.

– Здесь, – я указала на локоть.

– Сама виновата. Перестань плакать!

Мы снова сели в машину, Агата забинтовал мне руку, и завёл мотор.

– Отвези меня к Цуруги.

– Не ной, сейчас разрулим мои дела, а потом домой.

Кто-то постоянно звонил Агате, от этих звонков он был на взводе.

– Пожалуйста, высади меня здесь, я поймаю машину и уеду самостоятельно.

– Высадить?! Ты действительно ненормальная! Мы в другой зоне, здесь плохие люди. Ясно?!

– Нет! Отвези меня обратно!

– Мы далеко уехали. Дай мне решить дела! Сиди молча!

Телефон снова зазвонил, я выкинула его в окно.

– Вези меня обратно!

– Ты что сделала?!

Агата остановил машину и побежал в сторону, куда полетел его мобильный.

Обнаружив разбитый и непригодный телефон, он вернулся обратно. Нервно хлопнув дверью, Агата радикально развернул автомобиль по кругу и агрессивно ударил три раза по рулю.

Некоторые водители начали возмущаться и сигналить. Агата раздул свои ноздри, переключил скорость, и мы вновь поехали.

Его руки грубо сжимали руль, он был в ярости. Я слегка приоткрыла рот, но потом передумала говорить. Агата недовольно посмотрел на меня. Косой взгляд упал на меня тяжело и болезненно, будто он прожёг меня насквозь своими чёрными глазами. Я отвернулась в сторону, чтобы не смотреть на него.

Мы проехали длинный мост и остановились у трёхэтажного здания.

Агата вышел из машины, посмотрел на меня вновь, но не увидел ответного взгляда.

Прошло несколько минут, но Агаты не было. В стекло автомобиля постучался какой-то мужчина. На нём был тёмно-малиновый костюм, белая рубашка и голубой галстук. В качестве головного убора была шляпа, с небольшими полями. Открыв стекло, я смотрела на его лицо. Он снял очки, и наклонился ко мне в салон, будто искал в нём кого-то.

– Девушка, вы, кажется, ошиблись машиной, это не такси, – сказал мужчина полушёпотом.

Я обернулась назад, посмотрев в ту же сторону, куда смотрел этот человек.

– С чего вы взяли, что мне нужно такси?

– Дорогуша, не знаю, как вы сюда попали, но этот район не для вас. Поэтому выйдите из машины и уходите как можно дальше отсюда. Я даю вам шанс.

– Во – первых, я вам не "дорогуша", а во – вторых, я жду своего парня, – я нахмурила брови.

– Как же зовут вашего парня?

– А вам какое дело?!

– Извините, я хотел, как лучше.

Мужчина открыл дверь и схватил меня за руку. Он дерзко вытащил моё тело из салона и начал тянуть за собой.

– Что вы творите?! Я буду кричать!

– Здесь все свои, – мужчина ядовито улыбнулся.

– Помогите! Убивают!

– Заткнись, а то с пером в горле будешь лежать! – Рявкнул он.

– Агата-а-а, помоги!

Мужчина резко повернулся ко мне, я зажмурила глаза, когда он замахнулся ножом над моим лицом.

– Рэй! Разве я не учил тебя, что поднимать оружие над девушкой, это как-то не по-мужски.

Послышался голос Агаты, я подняла голову. На втором этаже, из окна, он курил, свесив правую руку вниз.

– Агата – сан, это ваша..?

– Моя. Руки убери.

– Простите, – мужчина отпустил меня, и низко поклонился.

Агата вышел на улицу, затушил окурок об асфальт, и подошёл к Рэю.

– Чтобы такое было в последний раз. Ты меня услышал?

– Да, господин. Извините!

– Айко, за мной.

Мы зашли в здание и поднялись на второй этаж. Свернув налево нам, открылся вид на тот самый мост, по которому мы ехали сюда.

– Подожди меня здесь, – Агата открыл дверь, и скрылся за ней.

Я села на диван и смотрела на стену.

На этаже было 6 дверей и одно большое окно в пол. Стены окрашены в персиковый цвет, посередине стоял круглый стеклянный стол, по бокам от стены, были два голубых кожаных дивана. На столе стояли три пепельницы из хрусталя. Пол был зеркально-чёрный, в нём отражался белый потолок и золотая люстра посередине коридора.

За дверью, куда зашёл Агата, были слышны громкие голоса мужчин. Прошло десять минут, я услышала смех Агаты, замок щёлкнул, его фигура появилась в дверном проёме. Он шагал ко мне, держа в руках свёрнутый пакет от "D&G".

– Спускайся вниз, я подойду.

Агата сказал это таким тоном, будто я его собственность. Я, молча, прошла мимо него.

Глава 3

Мы приехали к дому Цуруги, Агата вышел из машины и позвонил в домофон. Ворота открылись оттуда выбежал разъярённый Казуро. Он что-то кричал на Агату, но тот не обращал внимания. Он подошёл и открыл дверь своего автомобиля с моей стороны. Казуро слегка приоткрыл рот и побежал в дом. Оттуда он вышел вместе с Цуруги.

– Что ты сделал с моей дочерью?! – Он обратился к Агате.

– Вчера в парке, твоя дочь сбежала и промокла. Достаточно сказать "спасибо", что я нашёл её, а не наши враги из Ато – кай.

– Почему не привёз её сразу ко мне?!

– Она была мокрая, я высушил её одежду. Но ехать домой Айко не хотела. Не так ли? – Агата посмотрел на меня.

– Да, – я кивнула.

– Сгинь! – Цуруги грубо хлопнул дверью в машине Агаты. – Айко, в дом! Казуро, проследи, чтобы Агата уехал.

Зайдя в дом, я увидела Рэн – сана, он сидел левом крыле дома, на диване, возле окна, читая газету. Небрежно опустив её вниз, и посмотрев на меня, Рэн – сан глубоко вздохнул, но ничего не сказал.

В гостиной меня посадили за стол, напротив меня сидел Цуруги.

– Что я делаю не так?

Он налил себе в стакан прохладной воды из графина.

– Айко, зачем ты убежала? Я всех парней на уши поставил. Они обыскали всё Токио. Я рисковал всем, ради тебя. Почему ты создаёшь неприятности в первый день?

– Я хочу домой. В Россию!

– Забудь это название. Дорога в эту страну для тебя больше не существует.

Уже скоро стемнеет. Завтра понедельник, тебе нужно идти в школу.

Я не собираюсь читать тебе лекции, как правильно жить. Хочешь обжигаться – обжигайся. Я сам обжигался, и понял, что лучше получить шрам и опыт, чем бежать от всего.

– Этот шрам связан с "ней"?

– Нет. Иди спать. Казуро, проводи Айко.

Цуруги закрыл лицо ладонями. Я посмотрела на него, но он не обернулся. Казуро положил свою руку мне на плечо и слегка подталкивал, чтобы я не остановилась.

– Поспи. Если что-то понадобится, стучи.

Я проводила Казуро взглядом и закрыла дверь в свою комнату.

За завтраком были те же лица. Рэн – сан, Цуруги, Казуро сидел на диване, в коридоре и что-то читал в телефоне.

У меня в тарелке была овсяная каша.

– Когда заходишь, нужно говорить старшим "доброе утро", – сказал дед.

– Старшим? Что-то я их не вижу, – я встала из – за стола.

– Цуруги, почему ты не занимаешься воспитанием своей дочери?

– Айко, с утра надо приветствовать людей, которых ты видишь после пробуждения. Это этикет. Разве тебя этому не учили? – Цуруги отложил вилку и нож в сторону.

– Я родилась после СССР.

– "СССР", – Рэн – сан усмехнулся.

– С этого дня, я буду заниматься тобой. Казуро, на сегодня ты свободен, я отвезу Айко в школу на своей машине.

– Хорошо, господин Тацудзава, – Казуро поклонился и вышел из комнаты.

Цуруги вытер руки белой бумажной салфеткой, достал из кармана пачку сигарет, задвинул стул, и вышел во двор к своему автомобилю.

– Приятного аппетита, – недовольно пробурчал Рэн – сан.

– Приятного? Я овсянку терпеть не могу, – я отодвинула от себя тарелку с кашей.

– Эта полезная крупа, ее нужно употреблять каждое утро.

– А вы не стремитесь к этому?

Я посмотрела в тарелку Рэн – сану, где лежал стейк с листьями салата.

– Я всё детство её ел.

Рэн – сан встал из – за стола, чтобы налить сок в стакан, я поменяла наши тарелки.

– Приятного аппетита! – Крикнула я.

– Вот же противная девчонка! И главное сидит, как ни в чём не бывало!

Рэн – сан стал возмущаться, и его щёки слегка покраснели.

– Предлагаю, вам, вспомнить детство, – я широко улыбнулась.

– Надоедливая и непослушная девочка, тебе не место в моём доме!

– Тогда отвезите меня к себе домой!

– Да что ж такое! – Рэн – сан нервно ударил по столу кулаком. – Сколько можно повторять! Ты не понимаешь, что эта затея Цуруги, но не моя! Я бы тебя вышвырнул, как щенка!

– Что за затея? Отец, кого ты собираешься вышвырнуть?

Цуруги всё подслушал и не спеша зашёл на кухню, Рэн – сан взял свои очки со стола, и ничего не ответив, ушёл в свой кабинет.

– Айко, я пришёл за тобой, поехали. Или ты хочешь опоздать в школу?

– Я уже готова.

– Жду.

Я села на первое сиденье и поставила на колени рюкзак.

Цуруги не задавал мне вопросов, не читал лекций по поводу сегодняшнего утра. Он смотрел на дорогу, держа руль одной рукой, вторая лежала на переключатели скорости.

Через двадцать минут, мы подъехали к воротам школы.

– Айко, это тебе, – Цуруги протянул мне небольшую коробочку, обёрнутую в подарочную бумагу. – Открой, когда посчитаешь нужным.

– Цуруги, – я посмотрела в сторону.

– Почему не "отец"?

– Потому что у меня его не было и никогда не будет. До вечера, – я закрыла дверь в машину.

На моей парте лежала веточка мимозы. Я поставила портфель на пол, и села на стул. Взяв в руки веточку, я покрутила её по часовой стрелки. Достав учебник и тетради, я переложила мимозу к Онодэра – куну. Он опоздал на 10 минут, придя в класс, попросил прощения. Дори сел за парту и обнаружил веточку, он удивился, но не стал её никуда перекладывать. На пятом уроке, ко мне подошёл Дори.

– Эту мимозу тебе подарил Акира, – сказал он, и поправил воротник от белой рубашки.

– Я должна поблагодарить его?

– Мы с Акирой дружим давно, у него никогда не было симпатии к девушкам.

Ты ему нравишься.

– Мне тоже много чего нравится, но не всё принадлежит мне. Дай пройти.

Я оттолкнула Дори и прошла за четвёртую парту.

– Айко, – он повысил голос.

– Мне нравятся розы, – я открыла тетрадь, и притворилась, что чем-то занята.

После окончания уроков, я зашла в раздевалку и открыла подарок Цуруги. Это был телефон, я включила его. Загорелся чёрный экран и марка смартфона. В контактах были только два номера.

Через минуту мне позвонил Казуро, его голос был весёлым, как обычно.

– Айко, подожди меня минут 10, я в пробке. Хорошо?

– Хорошо.

– Не грусти, Айко – тян. Приеду, сюрприз тебе привезу. Давай, не вешай нос, скоро буду.

Он сбросил, я положила телефон в карман.

– Кто это?

– Что тебе ещё нужно, Дори?!

– Тебе правда Акира не нравится?

– Опять, – я подкатила глаза. – Я не хочу ничего о нём слышать. Он для меня обычный парень, как и ты.

– Но мы же друзья?

– Дори, нет!

– Почему?

– Что ты делаешь в женской раздевалке?!

– Ой! Прости!

Я вышла и направилась к дверям, Дори следовал за мной, и крутил в руках веточку мимозы.

– Ты теперь с ней не расстанешься?

– Нет, это же твой подарок.

– Он меня не интересует.

– Пацан повод придумывает, а ты его на корню рубишь.

– Повод? Эта хилая ветка?! Не смеши меня Дори!

– Я не смешил.

Возле ворот стояла машина Агаты. Когда он увидел меня, то вышел и спустил очки.

– Это кто? – Дори испуганно посмотрел на меня.

– Друг семьи, – Агата положил очки в карман. – Айко, я за тобой.

– Ладно! Вы тут сами разбирайтесь, а я

пойду. Держи, – Дори протянул мне мимозу.

– Отстань, – я оттолкнула его.

– Кавалер старался угодить даме, а ей не нравятся мимозы. Печально, – Агата улыбнулся.

– Это Акира, мы с Айко друзья. Она любит розы, а он, ну вы поняли. Пока!

Дори сжал в руке веточку и убежал, я посмотрела ему в след.

– Казуро опаздывает сегодня. Не так ли?

– Вы с ним соревнуетесь?

– Ни в коем случае! Решил проверить тебя. Вдруг, ты опять надумала сбежать.

Наш разговор не был продолжен, Казуро подъехал во время.

– Агата, что ты здесь делаешь?!

– Уже не важно.

– Зачем ты сюда приехал? Что у тебя

на уме? Хочешь проблем от Цуруги?

– У меня нет желания что-то от кого-то получать. И оправдать себя перед тобой, я не собираюсь, – Агата сел за руль, и дерзко сорвал автомобиль с места.

– Он что – нибудь тебе говорил?

– Нет.

– Садись, я покажу сюрприз.

– Угу, – я кивнула.

– В эти выходные, ты, я и твой отец будем путешествовать по Киото.

– А дед?

– Рэн – сан, не ответил взаимностью на предложение твоего отца.

– Это последние выходные апреля?

– Именно. Идеальное время для отдыха. Отель уже приплачен, погода будет прекрасная. Если повезёт, мы можем застать цветущую сакуру. Тебе нравится?

– Немного.

– Мы отлично отдохнём! Я уверен!

– А как же дела Цуруги?

– В эти выходные, он свободен. Иначе бы не затевалась эта суматоха с поездкой.

– Хорошо. Я поеду.

– Рад этому! Сейчас домой? Или..?

– Я устала.

– Услышал тебя.

Этот вечер был скучный. Рэн – сан снова высказывал Цуруги, своё недовольство, насчёт меня. Я закрылась в комнате и провела 10 часов в одиночестве, без сна.

Я слышала шаги Казуро за дверью, но он так и не постучался.

Цуруги куда-то уехал в 11 вечера.

Глава 4

Наутро всё было, как обычно. Рэн – сан ушел на пробежку. Я не позавтракала, Казуро отвёз меня в школу. Вторник начался монотонно и без лишних слов.

– Айко, сегодня мы с господином Цуруги отъедем по делам. Ты сможешь добраться на метро?

– Да.

– Это карта для поезда, здесь оплачено 60 поездок, – Казуро протянул её. – И держись подальше от Агаты. Договорились?

– Да, – я кивнула.

Уроки закончились в три часа дня. Дори не приставал ко мне, со своими глупыми вопросами и ненужной информацией. Он был вялый или не выспался.

Возле ворот в школу, снова стояла машина Агаты.

Остановившись около клумбы, я посмотрела в сторону, там был Акира, с одной розой в руках. Он думал, что я не заметила его, потому спрятал цветок за спину и зашагал ко мне.

Из автомобиля вышел Агата, он открыл левую дверь, и достал букет белых роз. Акира увидел его и грустно посмотрел на свою розу.

– Это тебе, – Агата подошёл ко мне.

Его рост был высокий, я подняла на него свои глаза.

– Зачем?

– Тебе не нравится?

– Нет. Мне нравятся камелия.

– Красная камелия символизирует любовь, а для самураев и воинов означает благородную смерть.

– Она цветет с середины февраля по конец марта близ горы Касаяма.

– Ну, раз не нравятся розы, – Агата сделал глубокий вдох, и сломал букет пополам.

Шипы поранили его ладони, выступило небольшое количество крови. Он бросил розы на асфальт и сжал кулаки. Лицо Агаты не показывало никаких эмоций, оно было холодным и неприступным. Я также поняла, что его внешность была обманчивой. Мужчина, который стоял рядом со мной был совершенно далёк от человеческого понимания чувств, и прочих переживаний. Агата, не тот, кто имеет сострадание к другим людям.

Я прошла мимо Акиры, он что-то хотел сказать мне, но я отвела взгляд, сделав вид, что не вижу его.

Сев на поезд, я думала, что он отвезёт меня на нужную станцию, к сожалению, это было не так. Я сбилась с пути, в глазах всё плыло, дышать стало трудно. Выйдя на улицу, стрелки часов в телефоне показывали 16:30. Солнце уже пряталось за облаками. Я решила попытать удачу и зашла в метро.

Прошло ещё 10 минут, ничего не получилось. Мне стали ясно, что я заблудилась. Находясь совершенно одна и в чужом районе. Телефон тоже разредился, номера Цуруги или Казуро, я не помню. Если бы они были бы записаны, но я этого не сделала.

«Надо что-то делать, нельзя же просто так сидеть, сложа руки».

Уже зажгли фонари и вывески на магазинах. Я блуждала по кварталу, чтобы найти полицейский участок, но его нигде не было. Возле роскошного ресторана стояли трое мужчины с двумя женщинами. Они что-то громко обсуждали, я подошла к ним.

– Добрый вечер. Извините, пожалуйста,

вы не знаете, как добраться до Синдзюку?

– Добрый, – сказал один из мужчин, и посмотрел на меня. – До Синдзюку?

– Да, всё верно. Язаблудилась, первый раз использовала метро.

– Первый раз?

Все засмеялись.

– Вы подскажите мне, как вернуться обратно?

– Ты сейчас в Гиндзе, это центр города Тюо. А вот Синдзюку, если не ошибаюсь, это же далеко отсюда. Как ты вообще сюда попала?

– Ехала домой и заблудилась.

– Покажи-ка карточку на проезд в метро, – сказал мужчина в малиновом пиджаке.

Я подала ему карту, он внимательно её изучил. Подняв глаза на своего товарища с хвостом на затылке, он кивнул ему, указывая на мою карточку.

Тот слегка напрягся. Поправив галстук, мужчина взял меня за плечо, я сделала шаг назад.

– У нас будет пара вопросов к тебе, Айко Тацудзава, – сказал мужчина, к которому я обратилась первый раз.

Пока они переглядывались из такси вышли ещё четверо мужчин, я ударила, того, что с хвостом, по коленки своей ногой, и побежала. На улице было много людей, я хотела затеряться, чтобы сбить их с толку.

– Кто же ты такая, Айко Тацудзава? Не ты ли дочь Цуруги?

Мужчина медленно подходил ко мне, его небольшие каблуки стучали по полу. Звук разлетался по пустой комнате, поднимался по стенам и уходил вверх.

– На твоей карте стоит знак клана "Тацуги", такие карты они выдают своим людям. Ты знаешь, что делают с человечками, которые заплутали и попали в чужой район? Особенно, если у них есть карта другого клана. Ни один пришедший извне, в Гиндзу, не оставался живым. Это мой район.

– Зачем повторять одно и то же, у меня хорошая память, – ответила я.

– Кто ты?

– Дочь Цуруги.

– Ложь! – Мужчина нервно откинул подол пиджака.

– Нагано – сан, у неё нет метки на шее, – сказал один из головорезов, который связал мне руки. – Смотрите, – он наклонил мою голову вниз, и убрал сзади волосы.

– Действительно, без метки, – мужчина задумался. – Если это действительно дочь Цуруги, он за ней отправит своих людей. Ждём ровно 3 часа.

– А потом? – Задал вопрос, тот, что с хвостом.

– Сам знаешь, – Нагано – сан хлопнул дверью.

Я осталась наедине с этим парнем. Он смотрел на меня так, будто, я совершила что-то необратимое и ужасное. Он вытер остатки воды со своих губ и снял пиджак. Мои руки затекли, пальцы с трудом сжимались. Я смотрела на его обувь. Видимо ему это не понравилось.

– Закрой глаза, не смотри на меня, – грубо произнёс он.

– Можно воды?

На мою просьбу этот тип отреагировал не сразу. Он налил в стакан воды и поднёс к моим губам, но потом резко убрал. Мои губы не почувствовали контакта с водой.

– Малолетка, ты даже на японку не похожа! Думаешь, наш босс поверит тебе? Не промывай нам мозги, твой отец какой – нибудь наркоман, а мать проститутка.

– Рот закрой.

– Чё?

– Чё слышал.

– Ты тупая?

– Мне до тебя далеко.

– Обращайся со мной в вежливой форме!

– Для такого, как ты, это слишком.

Он отошёл от меня и плюнул в стакан с водой.

– Пей, – ухмыльнулся бандит, и поднёс стакан к моему лицу.

– Только после тебя.

– Что ты себе позволяешь?!

Я поджала свои губы, насколько это было возможным. Он схватил меня за лицо, и начал давить на челюсть. Боль отдавала в шею, но я не разжимала рот.

– Вот же дрянь! Осталось 15 минут, тебя никто не спас, – бандит сказал это с такой гордостью. – Сейчас узнаешь, что бывает за ложь.

В комнату зашёл Нагано – сан.

– Взрослых обманывать не хорошо. Кин,

зови мастера Фудо. Сделаем этой девушки нашу пометку.

– Хозяин, когда уже можно будет узнать о ней больше? – Спросил, тот, что с хвостом, и начал стягивать с моего плеча кофту.

– Атаро, ты такой нетерпиливый, – с ухмылкой ответил Нагано. – Можешь начинать.

– С удовольствием.

Он развязал мои руки, разорвал кофту, пуговицы зазвенели, ударившись об пол, и покатились в разные стороны. Атаро снял с себя футболку и кинул меня на тряпку рядом с тусклым окном. Я закрыла лицо ладонями. Моё тело начало сжиматься, неприятная дрожь сковала мои ноги. Сердце билось в животе.

Раздался громкий шум, дверь в комнату резко открылась.

– Руки от неё убрал, мразь!

Я услышала голос Агаты.

Атаро обернулся, и мой спаситель ударил его бутылкой по голове, осколки рассыпались рядом со мной.

– Поднимайся, мы уходим, – сказал Агата.

– Неужели, это ты? – Нагано – сан похлопал.

– Скажи своим парням, пусть драться научатся. В последнее время, ты распустил их.

Мы шли к выходу, сзади на Агату с ломом в руках напал Атаро, и ударил Агату по спине. Он упал на колено, тогда этот головорез, начал душить его. Агата достал нож из кармана и три раза пырнул в правый бок Атаро. После чего, тот упал и стал прикрывать раны, из которых текла кровь. Агата отряхнулся и злобно посмотрел на главного в этой банде. Нагано – сан, лишь надменно усмехнулся, но ничего не сказал. Он наблюдал за всем, что случилось. Ему было всё равно на своего раненного человека.

– Чего глаза округлила?

– Ты убил его?!

– Лучше, если бы этот подонок задушил меня?

– Не лучше, но это так жестоко.

– Ты жалеешь его? Он хотел изнасиловать тебя. Или ты не в курсе?

– В курсе, – я прикрыла рукой разорванную кофту.

Агата зашёл в аптеку, и купил пластырь, несколько пузырьков перекиси с бинтами.

Мы стояли возле здания, Агата оттянул меня за угол.

– Давай руки, – он открыл один из пузырьков. – Сильно больно?

– Нет, – я зажмурила глаза, когда Агата полил мне на руки этим раствором.

– Зачем ты им карточку показала?!

– Я не знала.

– Что за глупая девчонка!

– А что мне было делать?!

– Уже ничего!

– Больно! – Крикнула я.

– Как тебе вообще пришло в голову сказать, что ты дочь Цуруги?!

Агата стал нервничать и агрессивно раздувать ноздри.

– Но я же его дочь.

– Они этого не знают. Никто не знает, что у Цуруги есть дочь. Они приняли тебя за воровку и девушку другой национальности.

– Это их проблемы.

– Да?! Мне, кажется, наоборот.

– Что мне делать? Я не могу появиться в таком виде дома.

– Раньше надо было думать.

– Как ты оказался рядом?

– Следил за тобой. Машину бросил у метро.

– Спасибо, что спас.

– Идём, – Агата закончил бинтовать левую руку. – Твой внешний вид не очень подходит для школьницы.

Мы зашли в магазин одежды, я нашла похожую кофту, и отправилась на кассу.

– У меня нет денег, – я посмотрела на Агату.

– Даже налички?

– Угу, – я кивнула.

– Проблемная девчонка, – он недовольно вздохнул, и посмотрел на цену. – 500 долларов?! А дешевле нет?!

– Но она красивая и похожа на мою.

– Вот же попал!

Агата расплатился, и мы вышли на улицу.

– У меня руки болят.

– А у меня спина. Не ной, иди, переодевайся.

Я сняла испорченную кофту в кабинке туалета, и надела новую.

– Я всё, – я вышла наружу.

– Старую выкинула?

– Вот, – я протянула ему бумажный пакет.

– Давай, – Агата взял его.

Без происшествий мы доехали до нашей станции.

– Никогда не думала, что буду так радоваться, когда окажусь здесь снова, – я подошла к автомобилю Агаты.

– Могу показать тебе весь Токио, – сказал он, и сел за руль.

– Весь? За один день?!

– За одну ночь, – он вставил ключи в отверстие, и нажал на газ.

– Я хочу! Давай в ночь на среду? Ой, а вдруг Цуруги узнает? Или Казуро ему расскажет?

– Никто ничего не узнает.

Агата довёз меня до района, в котором я жила.

– Спасибо, пока.

– До вторника, – тихо сказал он.

Я дошла до ворот и позвонила в домофон. Раздался недовольный голос Рэн – сана.

Зайдя в дом, я разулась, аккуратно поставила обувь на свою полку, и направилась в комнату.

– Что-то ты совсем поздно, – Рэн – сан вышел из гостиной с газетой.

– Я читала книгу в парке, не заметила, как время пролетело.

– Какая книга?

– "Хроники заводной птицы", – я достала книгу из рюкзака.

– Ты интересуешься Мураками?

– Да, но это не единственный японский автор, которого я читаю.

– В доме есть библиотека, если хочешь почитать, скажи мне, я открою тебе дверь.

Лицо Рэн – сана подобрело, он даже слегка улыбнулся. Я поклонилась и ушла к себе. Комната Казуро была закрыта, машины Цуруги не было.

После душа, я легла под одеяло и включила настольную лампу. Около одиннадцати часов вечера, Цуруги и Казуро приехали.

– Айко, ты не спишь? – В мою комнату постучал Цуруги.

– Нет, заходи.

– Я увидел тусклый свет, подумал, что ты ещё чем-то занята.

– Да, я читаю книгу.

– На русском?

– Мне так удобнее.

– Я тоже знал русский, когда учился в университете, но потом… Потом, когда "она" уехала, не оставив ничего о себе.

Я долго думал, несколько раз приезжал в Россию, но "её" не нашёл.

Спустя три года, мне удалось отыскать адрес и написать "ей" письмо. К сожалению, "она" не ответила на него. Я, подумал, что ошибся и перестал искать "её". Это была моя первая любовь, но мой отец разрушил всё.

"Она" бросила меня, я ничего не знал о ребёнке, о тебе Айко. Мне жаль, что так вышло, я хочу сделать тебя счастливой, ты моя единственная дочь.

Дед, поверь мне, он тоже поймёт это. Ты похожа на "неё", смотрю, и возвращаюсь на 20 лет назад. От этого мне не по себе, но я обещаю, что здесь тебя никто не тронет, – Цуруги встал с кровати. Извини, что так грубо вырвал тебя из родной страны, но иначе бы.. Спокойной ночи.

– Спокойной.

Глава 5

За завтраком, я узнала, что Цуруги и Казуро уезжают на 3 дня. Эта новость была радостной для меня, хотя, я даже не поняла, почему это вызвало у меня

положительные эмоции.

– Спасибо за завтрак, – я поклонилась.

– Хорошего учебного дня, – улыбнулся Цуруги.

Рэн – сан, что-то хотел сказать, но отвёл взгляд.

– До встречи, дедушка Рэн, – я взяла рюкзак, и направилась к выходу.

– Отец, почему ты так хмуришься? Это же твоя родная внучка.

Я остановилась и немного подслушала.

– Цуруги, я всё понимаю, ты был молод, эта девушка забила тебе голову, ты влюбился. Она намеренно забеременела от тебя. Пришла в наш дом.., – его речь прервал Цуруги.

– Она любила меня, а я её. Она не использовала меня, если ты считаешь её плохой, то ты ошибаешься, отец.

– Этот ребёнок! Она хотела остановить тебя им!

– Подожди, ты знал о том, что она беременна? Ты выгнал её?

– Я?!

– Ты сам сказал, что она приходила к нам домой.

– Да, я выгнал это проходимку. Если бы не я, она бы обманула тебя. У неё всё было запланировано. Эта нелепая беременность входила в план. Она хотела лишить тебя наследства. Я думал, она пришла шантажировать меня ребёнком, я дал ей денег на аборт. Но эта авантюристка, не взяла и уехала в свою страну! Она бросила тебя! Если бы она любила тебя, она бы поступила по – другому.

– Ты 18 лет знал, где она живёт и, то, что у неё есть ребёнок?

– Да, но насчёт ребёнка, я не был уверен, что он от тебя.

= И ты молчал?

– Я хотел, чтобы ты забыл её и нашёл подходящую невесту для себя.

– Знаешь, что!

– Ну, что?! Что я сделал не так?! Опять я виноват? Снова плохой отец для тебя?! Я хотел избавить тебя от неё, хотел, чтобы ты был счастлив! Что я сделал не так?!

– Отец, ты всё сделал правильно. Правильно и удобно для себя. Ты своими руками разрушил моё счастье.

И сейчас, ты снова пытаешься лишить меня дорогого. Неужели, ты до сих пор не понял, что Айко, это твоя единственная внучка?!

Если бы не твоё упорство и желчь, "она" бы жила с нами, и у Айко была бы мать!

Ты угробил мою жизнь, а теперь страдает Айко. Если, я узнаю, что это ты

причастен к исчезновению…

– И что ты сделаешь? Убьёшь родного отца, из-за какой-то девки?

– "Она" не девка! Не смей так о ней говорить!

– Господи! Ты до сих пор её любишь?!

– В отличие от тебя, я умею это делать.

Ты никогда не любил по настоящему, ни меня, не свою жену! Тебя заботят свои чувства и желания, на других ты не обращаешь внимания.

В их диалоге повисла пауза, сквозь тишину, я услышала, как Рэн – сан, сделал глоток воды.

Казуро взял меня за плечо, я вздрогнула.

– Поехали, в школу опоздаешь. Пусть они тут поругаются, – он снова улыбнулся.

От его выражения лица, мне становилось спокойней в душе.

– Куда вы уезжайте с Цуруги?

Я посмотрела на Казуро, перед выходом из машины.

– По делам.

– Это опасно для здоровья?

– Любая встреча с кем-то может оказаться дорогой на тот свет.

– Что это за жизнь? Жить и не знать, откуда придёт смерть?

– Каждый день, мы проходим шаги к смерти. Кто-то умирает на полпути, кто-то в конце. Невозможно знать, когда тебе прилетит пуля в висок или придёт смертельная болезнь. Верно?

– Верно, но жизнь бандита, она другая.

– Она не "другая", она – опасная. Мы живём по течению, а не по планам, которые загадали на 30 лет вперёд.

– Да, но…

– Никаких "но", ты опоздаешь на урок. Береги себя.

Наш разговор закончился сухо, но

меня это не волновало. Я думала, о том, что услышала сегодня утром.

В столовой ко мне подсел Акира.

– Привет, – начал парень.

– Привет, – сухо ответила я.

– Как дела?

– Нормально.

– У тебя что-то случилось?

– Нет. С чего ты это взял?

– Просто ты какая-то уставшая сегодня.

– Ты ошибся, у меня всё хорошо.

– Сегодня вечером, я бы хотел пригласить тебя погулять.

– Хорошо.

– Мы могли бы прогуляться по парку, сходить в кафе.

– Это же не свидание?

– Нет. Как друзья. Тебя устраивает?

– Мы не друзья.

– Но, я думал..

– Акира, извини, но у меня свои планы

на вечер.

Я встала из – за стола и ушла в раздевалку. Застегнув спортивную куртку, я пошла на улицу. Там меня встретил Дори.

– Как жизнь? Быт не давит?

– Дори, отстань!

– Акира так расстроился, ты же согласилась пойти с ним на свидание.

– Свидание? Он сказал, что это не так.

– Айко, ты ему нравишься, как девушка.

– Пусть сам это скажет, тебе я не верю.

– Ну, ладно. Ты сегодня на машине?

– Да.

– Подбросите меня до секции по дзюдо?

Я опоздаю, если буду добираться на общественном транспорте.

Казуро согласился подвезти Дори.

– А вы личный водитель Айко? – Начал парень.

– Можно и так сказать.

– Вы такой классный человек и машина у вас хорошая!

– Дори, не приставай к человеку!

– А у вас девушка есть?

– Действительно, Казуро, ты мне никогда не рассказывал про свою жизнь, – добавила я.

– Я один.

– Да ты что! – Удивлённо крикнула я. – Дори! Ты обязан найти Казуро вторую половинку. Ему уже скоро 30, дальше будет сложнее.

– Сайт знакомств подойдёт?

– Конечно! – Я подсела ближе к нему.

– Сейчас мы его зарегистрируем!

– Казуро, ты готов?! – Спросила я.

– Ну, давайте, – он посмотрел на нас в зеркало.

– Назови свою фамилию и имя?

– Курита Казуки, 27 лет.

– Заполнил.

– Какую вы бы хотели девушку для себя? – Спросил Дори.

– Заботливую, дружелюбную, добрую, красивую, милую, работящую..

– Казуро, ты не золушку себе ищешь, а обычную девушку! – Я посмотрела на него.

– Хорошо. Напишите так: "Ищу адекватную женщину".

– Мне, кажется, это грубо, – ответил Дори.

– Если подумать, то все остальные не адекватные? – Я повысила голос.

– У меня, как-то и мыслей нет, – улыбнулся Казуро.

– Дори! Мне придётся брать всё в свои руки! Пиши!

"Ищу ту самую, которая сможет перевернуть мою жизнь и влюбить в себя с первого взгляда". Написал?

– Угу.

– Следующий этап?

– Фотография.

– Казуро, мы приехали? – Спросила я.

– Да, я уже припарковался.

– Улыбнись, – я навела на него свой телефон. – Готово! Ну, красавец же! Дори, ты уже загрузил фото? – Я посмотрела на парня.

– Ага, всё получилось! Я сброшу тебе ссылку на его аккаунт. Кстати, там можно о встрече с девушкой договориться.

Дори вышел из машины, Казуро повёз меня домой. Я отправила ему его логин и пароль, чтобы он смог зайти в свою учётную запись, на сайте знакомств. Казуро был рад, но не показывал это.

Глава 6

Наконец наступила ночь, я думала, о предложении Агаты, насчёт Токио.

Я ждала его до последнего и засунула.

Кто-то постучал в моё окно, я открыла глаза, на электронных часах было 00:16. Я раздвинула шторы, свет луны падал ко мне в комнату. Агата улыбался за стеклом.

– Выходи, – сказал он.

Я открыла окно, и посмотрела на него.

– Откуда у тебя лестница?

– Одолжил. Давай слезай, я её внизу подержу.

Я начала спускаться, с пятой ступеньки Агата взял меня за талию и поставил на землю.

– Окно задвинула?

– Угу, – я кивнула.

– Тогда, побежали, – он взял меня за руку.

Мы вышли через запасной ход на заднем дворе.

– Где твоя машина?

– Подожди немного.

Подъехало такси, мы сели на задние места.

На Агате была белая рубашка, три пуговицы расстёгнуты и виднелась золотая цепочка. Чёрные джинсы держал красный ремень, на ногах были туфли от "Louis Vuitton". На правой руке надеты несколько браслетов из ниток. От него приятно пахло духами.

Сегодня его лицо, казалось мне уже более приветливым и не таким мрачным, как в первый день нашего знакомства.

Волос Агаты стал полностью белым, в ушах висели стильные серьги от известных брендов.

Он много улыбался и не отпускал мою руку.

Мы вышли в парке и начали свою прогулку.

– Агата, почему ты решил показать мне Токио?

– В этом есть что-то плохое?

– Нет, но, это странно.

– Что странно?

– Казуро, говорит, чтобы я держалась от тебя подальше.

– Так достаточно? – Агата отбежал от меня.

– Эй! Я не шучу.

– Так я тоже!

– Почему именно сегодня?

– Я свободен каждую ночь, если ты согласишься гулять со мной до утра.

– Это очередное предложение?

– Нет. Это приказ.

Агата снова подбежал ко мне и взял за руку.

– Куда мы идём?

– Секрет.

Он привёл меня в ночной бар, выбрав столик, мы сделали заказ.

– Если Цуруги узнает, он будет в ярости, – я засмеялась.

– Но мы же сделаем так, чтобы он ничего не узнал. Верно?

– Ага, – я кивнула.

Официант поставил на стол четыре напитка.

– Выбирай любой, они без алкоголя.

– Голубой и красный!

– Держи.

– Спасибо.

– Давай, кто быстрее выпьет?

– А, давай!

– Три, два, начали!

Я начала втягивать жидкость из трубочки к себе в рот. Это было забавно, Агата проиграл.

– Ура! Я выйграла!

– Пошли куда – нибудь ещё, – предложил он.

– Угу. А заплатить?

– Убежим, как два преступника.

Агата взял меня за руку и потянул к выходу. Официант заметил, что мы не оставили денег и побежал за нами. Такого количества адреналина, я не испытывала никогда. Мы оторвались от этого парня и спрятались за стену жилого дома.

– Что дальше? – Я посмотрела на Агату.

Его глаза блестели, а возле губ выступил пот. Я стёрла его своей салфеткой.

– Пошли в "7 eleven"?

Мы зашли в магазин, Агата купил два мороженных и бутылку чистой воды без газа. Он расплатился своей карточкой и направился ко мне.

– Держи, – он протянул мне одно мороженое.

– Ванильное?

– Я взял два одинаковых, – Агата улыбнулся, и снял упаковку.

– Хорошо, – я открыла своё.

Мы гуляли по улице, ветер освежал воздух. Агата свернул на другую улицу, я следовала за ним.

– М – м, холодное, – он откусил от мороженого крупный кусочек. – Зубы заходятся, я, наверное, сто лет его не ел.

– Мне нравится, когда мороженое немного мягкое.

– Я привык брать всё и сразу.

– Как насчёт меня?

Взгляд Агаты завис на мне, рот слегка приоткрылся. Он долго смотрел на меня, мороженое потекло в его руке. Несколько белых капель упали на асфальт.

– Неожиданный вопрос, – наконец ответил Агата.

– Так что?

– Посмотри, у тебя что-то на носу.

– Где?! Ты специально отвёл разговор.

Агата макнул указательный палец в стаканчик от мороженого, и испачкал мой нос.

– Дай вытру, – он прижал меня к себе.

Я выронила свой пломбир на землю.

– Маг, – я издала звук.

– Я же говорил, что ты испачкалась.

Достав из кармана платок, Агата тщательно вытер мой нос.

– В следующий раз будь аккуратней, – он выкинул остатки своего мороженого в мусорное ведро.

Обмыв руки от сладости, мы пошли в ближайший сквер. Стало совсем темно, Агата поставил меня напротив дерева, и дал в руку складной ножик.

– Кидай, – сказал он.

– В дерево?

– Ну, не в меня же!

– Зачем? Деревья портить нельзя.

– Оно уже старое и сухое, его срубят. Кидай.

Нож попал в середину ствола.

– Так нормально?

– Для первого раза, сойдёт, – он вытащил ножик, и снова дал его мне.

Это развлечение длилось несколько минут, потом Агата завязал мне глаза.

Я замахнулась, кину в дерево, и его нож потерялся в траве.

– Ой, – я опустила повязку.

– Найдём, не переживай, – он нагнулся в траву стал искать. – Больно! Айко, я, кажется, руку поранил, тут стёкла.

Я растерялась и подбежала к нему, Агата схватил меня за талию и завалил на траву.

– Ты солгал?

– Солгал. И что?

– Это не хорошо.

– Мне всё равно, кроме нас здесь никто нет.

– Я не боюсь.

– Я тебя об этом не спрашивал.

– Поэтому, я ответила честно.

– Что если, я позвал тебя сюда, чтобы убить? – Агата прислонил к моей шеи лезвие.

– Тогда, убей.

– Я подумаю, – он усмехнулся.

Спрятав нож в правый карман, Агата лёг рядом.

– Сегодня луна большая, – я вздохнула.

– Согласен. Первый раз в жизни смотрю на звезды, лёжа на траве, с девушкой младше меня на 13 лет, – он засмеялся.

– Это плохо? – Я облокотилась на локоть.

– Сама как думаешь? – Он принял такую же позу.

– Куда дальше?

– Можно, я снова завяжу тебе глаза?

– Почему ты это спрашиваешь?

– Потому что не хочу делать тебе больно.

– Больно?

– Ты согласна?

– Угу, – я кивнула.

Агата затянул ленточку, завязав узел на затылке.

– Пошли, – он поддерживал меня за руки.

Мы сели в машину, я крепко сжала его руку, и немного напряглась.

– Агата, я тебе верю, – прошептала я, и на ощупь поцеловала его в щёку.

Он ничего не ответил. Через пару минут, автомобиль остановился. Агата открыл мне дверь и подал свою руку. Я осторожно коснулась её.

Мы зашли в лифт и поехали вверх.

Двери открылись, Агата вывел меня в коридор. Остановившись, он нажал на ручку, я почувствовала запах ароматических свечей. Захлопнув за собой дверь, Агата взял меня за руку и повёл вперёд.

– Ты готова? – Агата дотронулся до моих плеч.

– Снимай.

Его пальцы развязали ленту, она упала на зеркальный пол. Перед моими глазами был весь Токио в огоньках. Я обернулась на Агату.

– Я сдержал своё обещание, – он посмотрел на меня.

– Даже, если бы ты попросил что – нибудь взамен, я бы не дала желаемого.

– Я уже получил, то, о чём желал.

– Что же именно?

– Твоё присутствие со мной.

– Тебе так мало нужно для счастья?

– Я никогда не думал, о чём – то большем.

– Уже три часа.

– Скоро рассвет. Встретим его здесь?

– Это твоё требование?

– Это моя страсть.

– Неужели, ни одна девушка не встречала с тобой восход солнца?

– Я не испытывал тяги сделать это с другими.

– Восход солнца в стране Восходящего Солнца. Звучит заманчиво, – я засмеялась.

Агата расстелил одеяло на полу, я села рядом с ним.

Небо начало светлеть, появились первые трещины, сквозь которые падало небольшое количество света.

Рассвет – это рождение солнца, которое словно прекрасная богиня каждое утро выходит из моря, сперва красное как кровь морского чудовища, потом всё светлее и светлее – брызгами жидкого золота разливается по миру, отгоняя тьму и рассеивая наши ночные страхи. Тьма вновь отступает, даруя дорогу свету. Вспыхивает небо, начинается новый день. День, который принесёт новые мысли, идеи, эмоции. Никто не знает, что ждёт нас "сегодня". Что случится?

Как мы проживём этот день? Совершим ли ошибку? Или же наоборот решим проблему, которая долгое время тянула нас на дно. Сможем ли мы исправить своё мировоззрение и начать дышать свободно, отпустив оковы коварной ночи? Станем ли ближе к мечте? Получим ли желаемое? Никто этого не знает.

И вот, солнце озарило город, больше нет ни одного тёмного места. Тьма сбежала прочь, зная, что вернётся.

– Как же это красиво, – тихо сказала я.

Руки Агаты обняли меня, я посмотрела ему в глаза, они стали янтарного цвета. В них было много мрака, который рассеяло золотое солнце.

– Айко, – его губы приблизились к моим.

– Тебя что-то беспокоит?

– Да. Днём, ты снова будешь не моей. Я завидую каждому, кто видит тебя и может прикоснуться к тебе. Этой ночи было не достаточно, останься хотя – бы ещё на час, – Агата сильно прижал меня к себе.

– Мне нужно идти, если Рэн – сан узнает, то…

– Пожалуйста, – нос Агаты коснулся моей тюпки.

– Прости, – я оттолкнула его и убежала.

Забежав в лифт, из моих глаз потекли слёзы, я нервно вытирала их рукавом, но они не заканчивались. Оказавшись снаружи, Агата поймал меня за руку.

– Я провожу тебя, – его тон был строгий.

Дёрнув мою руку, Агата сжал её сильнее.

– Если ты не возражаешь, – мягко сказал он, и расслабил свою хватку.

– Я не знаю Токио. Ты уже понял мой ответ?

Его машина стояла возле этого отеля.

Сев за руль, я уже не видела в нём того человека, который провёл со мной ночь. Это странно, как сутки могут поменять людей? Или ночью снимаются все маски и можно быть уверенным, что с тобой находиться настоящий человек. Без дневной маски эгоизма и суровости? Как же понять, кто же, он на самом деле, этот Агата?

– До вечера, – он посмотрел на меня.

– Ты уже показал мне Токио.

– Как знаешь. Я провожу тебя до твоего окна. Это можно?

– М-м-м, – я показала ему ключи от дома.

Агата вышел из машины и открыл мне дверь.

Дойдя до того самого места, в которое убежали гулять сегодня ночью, мы зашли обратно во двор. Я достала ключ и хотела вставить его, но замок щёлкнул изнутри. Агата взял меня за руку и завёл за угол дома. Из дверей вышел Рэн – сан, у него была утренняя разминка и пробежка.

– Попали, да? – Агата улыбнулся, в уголках его глаз появились морщинки.

– Угу, – я посмотрела на его переносицу.

– Сейчас, он уйдёт, и мы зайдём, – Агата выглянул из-за угла.

Рэн – сан закончил дыхательные упражнения. Завязав шнурки потуже, он стал уходить. Наблюдая за ним, Агата навалился на меня своим плечом, я оступилась, и нечаянно повернула кран. На газоне заработали разбрызгиватели. Рэн – сан вернулся обратно, и решил проверить, кто же это сделал. Он направился в нашу сторону. Тогда, Агата потянул меня назад, мы обошли вокруг дома, до входной двери. Открыв её, я побежала в свою комнату, Агата последовал за мной.

Оказавшись у меня, он посмотрел на потолок, затем, его взгляд упал на мой рабочий стол. Агата подошёл к нему, и взял книгу "Норвежский лес".

Он долго крутил её в руках, словно вспоминал что-то, но никак не мог понять, где он видел её.

– Какой герой тебе понравился?

Агата обернулся ко мне.

– Тору Ватанабэ.

– Ты считаешь, что он правильно поступил?

– Смотря где.

– С самого начала. Где была его наигрубейшая ошибка?

– Он бросил её, когда она нуждалась в нём, больше, чем в ком-то другом. Как считаешь ты?

– Если выбрал идти один, оставь всех позади. Они, как ненужный груз, который будет натирать тебе плечи. После мозолей появятся раны, после них будут шрамы. Ты будешь смотреть на них, и вспоминать, тех людей, которые нанесли их тебе. Осадок превратится в ненависть к самому себе. В итоге, ты получишь сгоревшего дотла человека, в своём обличии.

– Может быть, – я склонила голову вправо. – Зачем ты пришёл сюда?

– К тебе.

– Я не приглашала тебя.

– Получается, я сделал это за тебя, – Агата положил книжку на место.

Он словно запомнил, как она лежала до того, как оказалась в его руках.

– Можешь уходить, мне нужно в душ.

– Мне нельзя остаться здесь на 10 минут?

– В этом нет смысла.

– Смысл есть всегда и везде.

– Уходи.

– Не надо выгонять меня, я не сделал ничего плохого.

– А что хорошего ты собираешься сделать, оставшись здесь?

– Почитаю.

Я ничего не ответила и пошла в ванную комнату, закрыв за собой дверь. Снаружи Агата нажал на ручку, но понял, что заперто.

Выйдя из душа, я увидела, что Агата действительно читал книгу. Он не обратил на меня никакого внимания. Я сняла форму с вешалки и зашла за ширму. Его голова не поворачивалась.

Я застегнула рубашку, поправила юбку и надела школьные туфли.

– Почему ты не подглядывал за мной?!

– Я не старшеклассник, которые ни разу в жизни не видел женского тела, – Агата ответил, не отрывая взгляда от строк.

– И что?! Ты же мужчина!

– Естественно, я же не женщина. Это очевидно.

– Перестань делать вид, что тебе всё равно! – Я вырвала книгу из его рук. – Это моя! И я запрещаю тебе её читать!

– Мне не всё равно.

– Уходи!

– Рэн – сан дома.

– Он уже вернулся?!

– Пока ты принимала душ, он вернулся с пробежки.

– А что теперь делать?

– Связывать простыни, – Агата ухмыльнулся.

– Я сейчас, подожди.

Выбежав в коридор, я сняла с вешалки верёвку для альпиниста. Она висела там без дела, Цуруги раньше ходил в горы, но уже давно забросил это дело.

– Она меня выдержит? – Агата внимательно обследовал её в своих руках.

– Конечно! Смотри, какая прочная!

– Я в этом не уверен.

Он обмотался вокруг пояса и зацепил крюк за подоконник.

– Нормально?

– Хлипкий какой-то, – Агата с презрением пошатывал крюк.

– Не бойся, всё хорошо будет.

– Ты так говоришь, будто у тебя есть гарантия, что я сломаю себе позвоночник.

– Со второго этажа? Бред! Ногу.. можно.

– Я спиной спускаюсь.

– Ты же якудза!

– Но это не означает, что я хорошо знаю, как правильно спускаться по альпинистской верёвке.

– Не бойся, если ноги сломаешь, я буду часто навещать тебя в больнице!

– Чёрный юмор – не твоё.

– Удачи пожелать?

– Не надо её отпугивать, отойди.

Агата слегка оттолкнул меня от окна.

Только он свесил ноги и начал спускаться, в мою дверь постучал Рэн – сан.

– Чёрт!

– Что ещё может пойти не так?! – Нервно сказал Агата.

– Дед здесь.

– Где?!

– В дверь стучит.

– Вот зараза! Держи крюк. Я возвращаюсь.

Агата забрался обратно и хотел спрятаться под кровать.

– Да куда! В шкаф!

Я открыла дверь.

– Доброе утро, – я улыбнулась.

– Доброе, ты уже проснулась?

– Да, что-то не спиться.

– Окно прикрой, с утра воздух прохладный, можешь простудиться.

– Да, конечно.

Я закрыла его и задёрнула шторы, потому что машина Агаты была хорошо видна со второго этажа.

– Ты будешь завтракать?

– Конечно.

– Пошли.

Рэн – сан и я сидели за столом. У нас обоих была овсянка. По всей вероятности – на воде. Он съел свою порцию и выпил стакан воды. Я так внимательно изучала кашу, что она показалась мне настолько уродливой и безобразной. Рэн – сан, молча, читал газету. Мне иногда кажется, что она одна и та же, с которой дед не может расстаться. Я сглотнула слюну и взяла одну ложку овсянки в рот. Скривив лицо, я проглотила её. Она упала камнем и вдобавок оцарапала мне горло, возможно, мне показалось, но это было неприятно. Такое ощущение, что меня заставили, есть землю. Как бы я не пыталась заставить себя проглотить эту кашу, она лезла обратно в тарелку.

Рэн – сан глубоко вздохнул, ему надоели мои мучения, он ушёл в свой кабинет. Чтобы спокойно почитать газету, без моих мучительных стонов и кашля, который появлялся, после каждого проглатывания овсянки.

Я дождалась, когда Рэн – сан закроет дверь в свой кабинет. Наконец, этот момент настал. Я тут же выплюнула кашу изо рта в тарелку, и, не задумываясь, выкинула остатки в окно.

Промыв рот чистой водой, я начала собираться в школу.

Проверив свой шкаф, я не обнаружила там Агату.

Взяв со стола карту метрополитена, я вышла из дома и направилась к метро.

Ко мне подъехал Агата и опустил стекло.

– Давай подброшу.

– Спасибо.

Я не сразу обратила внимания, но потом заметила на его рубашке остатки овсянки.

"Теперь мне стало ясно, на кого полетела моя каша".

Агата не заводил разговор первым, я тоже молчала. Он резко сменил скорость, я пристегнулась.

– Дай мне ещё один шанс, – сказал Агата.

– Шанс? О чём ты?

– Сегодня в полночь, пожалуйста, ещё одна ночь.

– Ночь? Тебе сегодня не хватило?

– Нет. Я так редко тебя вижу, а если и вижу, то ты сбегаешь. – Я хочу сделать сюрприз.

– Какой?!

– Узнаешь, если согласишься.

– Ладно! Я пойду. Но только одна ночь!

– Встречаемся за пределами твоего дома. Дальше будет ясно по ситуации.

– Ты меня обманул.

– Сюрприз будет, но в конце.

– Одни секреты!

– Что-то не нравится?

– Мне ты не нравишься! Будь проще! Зачем столько секретов и тайн. Для чего?

– Если бы всё было просто, то женщину было бы невозможно удивить.

– Зачем портить мне настроение?!

– Разве, я что-то сделал не так?

– Вот именно! С утра, а уже накосячил!

– Как?! – Агата усмехнулся.

– Какая уже разница, – я надула щёки, и смотрела на дорогу.

– Подумай, и не опаздывай на встречу.

Я продолжала упорно молчатью

– Приехали, до вечера, – Агата достал салфетку, и вытер хлопья овсянки со своих плеч. – Научись есть сама, не кидай еду людям на голову.

Искоса посмотрев на него, я взяла рюкзак, нажала на ручку и вышла из автомобиля.

Глава 7

На уроке химии, я сидела с Дори.

– Почему сегодня тебя подвозил другой мужчина? – Парень посмотрел на меня.

– Тебя этот вопрос попросил задать твой друг? – Я обернулась назад, где сидел Акира.

– Нет. Я сам это заметил.

– Ну, да, ну, да, – недовольно пробурчала я.

– Раньше, Акира занимался фигурным катанием, с пяти лет посещал секцию.


Но в 16 лет, он повредил ногу, и решил забросить это дело.

– Акира был фигуристом?

– Не олимпийский чемпион, но во многих городах представлял нашу школу.

– И ему медали давали.

– Да. Грамоты, медали. Сегодня в его доме этого нет. Родители решили избавиться от хлама, который напоминал Акире, его прошлое.

– Они всё выкинули?!

– Возможно, отнесли на чердак.

– А у тебя какое хобби?

– Я люблю читать. У нас дома мало книг, поэтому, после школы я иду в библиотеку. Три раза в неделю у меня дзюдо.

– Приходи ко мне домой! У моего деда есть огромная библиотека.

– Можно в пятницу вечером?

– Ага.

– Айко.

– М-м-м?

– В этот понедельник будут соревнования в бассейне. Акира участвует в них. Ты придёшь?

– Я подумаю.

– Начало в 10 утра, – Дори протянул мне пригласительный.

До дома я добралась на метро. Поднявшись по лестнице к себе, я закрылась. Сделав все уроки, приняв душ, я спустилась на кухню. Рэн – сан уже поужинал. У меня в тарелке был рис, рыба и салат из капусты. В коридоре я встретила деда.

– Доброй ночи, Рэн – сан, – я поклонилась.

– Доброй, – он сказал это с трудом, его рот не разжался, только губы слегка поменяли форму.

Надев новое платье, я завязала хвостик, но потом распустила его.

Подкрасив губы помадой, я тихо вышла наружу. Накинув на плечи джинсовую куртку, я пошла в назначенное место. На улице пахло сыростью, лёгкий ветер касался моих волос. Небо было ясным, я заметила несколько звёзд на нём.

– Здравствуй. – Агата ждал меня у фонаря. – Тебе не холодно?

– Всё нормально, – я улыбнулась.

– Садись, – он выкатил велосипед из-за кустов. – Мне захотелось разнообразия в наших встречах.

– Велосипед?!

– Хочешь прогуляться пешком?

Я, молча, села сзади, Агата взялся за руль и надавил на педаль. Мне стало страшно, и я обхватила его за талию. Он не ожидал этого и слегка потерял равновесие. Его рубашка была мягкая и приятная на ощупь. Я прижалась щекой к его спине, и крепко сжала ткань пальцами.

Прохладный воздух обдувал моё лицо, я слышала дыхание Агаты и биение его сердце. Он прибавлял скорость и поток воздуха, становились всё сильнее и сильнее.

Мы приехали к реке, Агата положил велосипед на траву, и направился к лодке.

– Айко, иди сюда.

Я сделала несколько шагов к нему.

– Ты боишься воды?

– Нет, – я помотала головой.

– Всё нормально, давай продолжим наш путь по воде.

Аккуратно спустившись в лодку, я села на перекладину.

В воде отражались огни от города, Агата плавно работал вёслами.

– Как много высоток, – я подняла голову вверх.

– В одной из них, живу я.

– Я уже была у тебя в гостях.

– Может быть, повторим это?

– Не уверена.

– Айко, чем ты занималась до того, как попала в Японию?

– Ничем, просто жила.

– У тебя был парень?

– Нет. К чему такой вопрос?

– Мне интересно.

– А мне нет.

– Сегодня наша последняя ночь вместе. Как мы будем видеться после?

– Ты мужчина, вот и придумай.

– Мужчина, – усмехнулся Агата.

– Я не хочу возвращаться в дом Цуруги. Мне не нравится там находиться.

– А где бы ты хотела находиться?

– Подальше от всех людей.

– Разумное желание.

Между нами повисла пауза в пять минут.

– Айко, у тебя же есть поклонники в школе?

– Не знаю.

– Как же Акира?

– Ты знаешь его?

– Знаком с его отцом. Это хорошая семья. У них честный бизнес, имение в Осаке. Это же хорошо? Не так ли?

– На что ты намекаешь, перечисляя его имущество?

– Он нравится тебе?

– Ты ревнуешь?

– Нет. Айко, я просто хочу знать, кто тебе нравится.

– Мне никто не нравится.

– Даже я?

– Я не хочу об этом говорить!

– Ты можешь подумать. Но я же могу подарить тебе подарок сегодня?

– Это твоё право, только я тебя об этом не просила! Ты сам так решил!

– Смотри. – Агата достал из кармана белую коробочку. – Это для тебя, открывай.

– Это кулон?

– Надень его.

– Что значит этот символ?

– Это цветок сакуры. Он выполнен вручную. Я заказал его два дня назад.

Тебе нравится?

– Это мило, – я застегнула замочек.

– Я рад, что тебе нравится, – Агата улыбнулся.

– Он, наверное, дорогой?

– Деньги не имеют никакого значения, когда ты покупаешь подарок для человека, который много значит для тебя.

– Мне приятно это слышать, но неудобно находиться в таком положении.

– В каком?

– Я чувствую себя зрителем, который наблюдает за самим собой, через экран. С одной стороны, этот зритель знает конец этого кино, но не может помочь своему главному герою разобраться в себе. Зритель, знает какие ошибки, совершит герой, потому что смотрит фильм, заснятый на плёнке, не один раз. Зритель прекрасно понимает, чем всё закончится, но смотрит и надеется, что главный герой примет другое решение, и изменит ход действий.

– Но этого не случится? Я правильно понял?

– К сожалению, да!

– Иногда, нам стоит прожить жизнь, не изменяя ничего. Именно так мы прокладываем свой идентичный путь.

А если знать всё наперед, жизнь покажется монотонной и бесцельной.

Разве об этом мечтает каждый из нас?

Допустим, наши желания не всегда исполняются, но мы продолжаем их загадывать. В надежде, что хотя – бы что-то из сказанного нами исполнится.

Возможно, мы проживаем свою последнюю жизнь, а может быть, и нет, но этого никто не знает. Смерть придёт, её не стоит ждать или навязывать. А вот жизнь… Она другая, у нее иной смысл. Жизнь показывает человеку, что есть счастье. Закрыв глаза, мы погружаемся во тьму, когда нам становится страшно, наши глаза открываются. Но после смерти, мы вынуждены бродить в своих кошмарах.

Хорошее мгновение пролетает быстро, но остаётся в памяти на всю жизнь. Плохих моментов много, они путаются в нашей голове, мы помним только самое страшное и то, что ранило нас больше всего. Как бы то ни было, маленькое радостное мгновение, остаётся с нами на всю жизнь, а вот с плохим всё наоборот.

Сжав пальцы в замок и глубоко вдохнув, я повернулась вправо. Агата, молча, продолжал движение по воде.

– Айко, у тебя на спине что-то сидит.

– Что именно? – Я начала крутиться.

– Это же паук!

– Боже! Он большой?!

– Кажется, да..

– Агата! Убей его!

– Не крутись так, Айко!

– Я их ненавижу! Господи! Агата!

– Айко, не паникуй.

Я встала в лодке и хотела снять куртку.

– Где он?

– Пожалуйста, не нужно паники! Сядь назад.

– У меня истерика! Ай!

– Что случилось?!

– Я его поймала!

– Но он уже у тебя на голове.

– Что!!!

Я стала трясти свои волосы, Агата поднялся с места. У меня подвернулась нога, схватив его за рубашку, мы вместе упали в воду.

Агата вытащил меня на берег.

Я отдышалась и села на корточки.

Стало холодно, мои руки и губы начали трястись. Агата предложил пойти к нему в квартиру, чтобы согреться.

Горячий душ прогрел моё холодное тело, я надела ту же самую пижаму, и пришла на кухню. Агата заварил травяной чай, а сам ушёл в душ.

Я выпила три кружки, на моих щеках появился румянец. В его квартире было уютно и тепло. Многие вещи, которые пугали меня в первый раз, уже не казались такими опасными.

Агата пришёл ко мне в чёрном махровом халате, взяв кружку с чаем, он сделал один глоток. Выдохнув с облегчением, Агата повернулся ко мне.

– Мои сигареты совсем промокли, – засмеялся он. – Это была последняя пачка.

– Неловко вышло, – я стеснительно улыбнулась.

– Уже совсем поздно, тебе нужно поспать. Ложись на кровать.

– А ты?

На мой вопрос не было ответа.

Я зашла в его комнату и легла на белую подушку, поджав ноги под себя. Сон пришёл быстро, я ничего не чувствовала, мои глаза закрылись, словно на них были тяжёлые оковы.

Мне ничего не приснилось, несколько часов глубокого сна дали отдых моему измотанному организму. Это был единственный раз, когда мне удалось заснуть за одну минуту.

Глава 8

Открыв глаза, я увидела под своей шеей довольно крупную руку. Подняв свои, я поняла, что эта не моя.

Обернувшись, я ударилась лбом об лоб Агаты. Он уже не спал.

– Доброе утро, – сказал он, и достал

свою руку.

– Доброе. Зачем ты лёг рядом?

– Это запрещено?

– Да!

– Прости, – Агата сжимал пальцы. – Ты так беспокойно спишь, – он улыбнулся.

– Уже 7 утра! А меня нет дома! Рэн – сан будет зол и всё расскажет Цуруги!

– Я отвезу тебя в школу.

– Мне легче добраться на метро, – я села на край кровати.

Агата, молча, встал и открыл окно.

Ему кто-то позвонил на телефон, он ушёл в другую комнату. К нему в квартиру пришёл высокий мужчина.

Я подошла к двери и посмотрела в щелку. На нём было длинное чёрное пальто и брюки. Серая водолазка, на которой висел кулон. Стрижка, волос каштановый, его глаза ничего не выражали, брови нависали над веками, что предавала ему суровый вид. Когда мужчина повернулся боком, то, я увидела, его низкую и аккуратную переносицу.

– Да, где-то 45-50 кг., – сказал Агата.

– Уверен? Мне важен каждый грамм.

– Я уже приготовил всё необходимое для перевозки. Твои парни заедут сегодня?

– Заедут.

Они пожали друг другу руки, Агата пошёл в душ.

"Он хочет продать меня на органы? Или ещё хуже?!"

Я быстро оделась и выбежала из его квартиры.

В школе я надела запасную форму из ящика. На всех уроках пришлось сидеть с Акирой.

Учебный день закончился. Я шла по школьной аллее, ко мне подошёл Акира.

– Привет, Айко, – его слова были осторожными.

– Привет.

– Хочешь пойти со мной в кино? У меня есть два билета на первый ряд.

– Какой фильм?

– Вот, – Акира протянул билет.

– Это же самый популярный!

– Именно. Так ты пойдёшь со мной?

– Нет, возьми лучше Дори. Я триллеры не люблю.

После этих слов, я пошла вперёд. К Акире подошёл Дори, и что-то ему тихо говорил.

– Почему ты так быстро ушла?

Я услышала голос Агаты сзади себя.

– Ты обманщик, – я обернулась к нему.

– Почему ты так решила?

– Это не должно тебя волновать. Найди себе другую жертву и мучай её, а не меня.

– Я где-то ошибся? Что я сделал не так?

– Всё не так! Уходи и больше не приезжай сюда! Понял?! Могу повторить ещё раз!

– У меня есть шанс просить прощения?

– Нет.

– Но всё же стоит. Я выкупил весь кинозал, чтобы посмотреть с тобойфильм. Пошли?

Агата протянул мне билетик.

Я посмотрела в сторону и задумалась.

– Айко, соглашайся, нам же хорошо вместе. Правда?

– Акира! – крикнула я. – Я согласна пойти с тобой сегодня в кино! А ты! Забери свой дурацкий билет! Мне твои подачки не нужны! Можешь уходить и наслаждаться одиночеством!

Я прижала билет к груди Агаты, он взял мою руку, но отпустил. Акира довольный подошёл ко мне, он проводил меня до дома. И сказал, что придёт вечером, чтобы забрать меня в кино. Парень так волновался, что плохо связывал свою речь. Он постоянно теребил в руках брелок от ключей.

Рэн – сан не задавал мне никаких вопросов, похоже, что он не заметил моего ночного исчезновения.

Закрывшись в своей комнате, я сменила школьную одежду на бежевое платье. Подвязав его белым поясом, я

ждала, когда придёт Акира.

В пять вечера, он пришёл. Я открыла ему дверь, и мы пешком направились в кинотеатр. Акира остановил меня возле кафе и протянул небольшую коробочку. В ней лежал нитяной браслет.

– У меня такой же, – он показал правую руку. – Я думаю, что благодаря нему в моей жизни началась светлая полоса. Поэтому, я хочу, подарить такой же тебе. Ты недавно приехала в Японию, поэтому, надеюсь, что у тебя всё получится, если он будет у тебя.

– Мне нравится!

– Правда?

– Да, мне никто не делал таких подарков. Просто и в то же время мило. Спасибо тебе, – я обняла его.

Акира помог завязать браслет на моём левом запястье.

Мы выпили кофе и направились дальше. На улице уже темнело. Некоторое магазины зажгли вывески.

– Я раньше лёд любил. Катался по 8-10 часов.

– А потом?

– У меня произошла травма из-за неправильного прыжка. Благодаря операции, я снова могу нормально ходить. Но на лёд мне дорога закрыта.

– Ты больше не любишь кататься?

– Первые полгода после операции, у меня была тяжёлая депрессия. Врачи сказали, что я больше никогда не смогу встать на лёд. Поэтому мои родители избавились от всего, что напоминало мне о нём. Я спрятал коньки, но до сих пор боюсь на них кататься. Когда завязываю шнурки, чувствую ту боль, которая произошла во время падения. Видимо, я неудачник, – Акира пожал плечами.

– А я плаваю, как утюг, – я громко захохотала.

– Серьёзно?!

– Ага. Меня никто плавать не учил. Я с лёгкостью могу утонуть.

– Хочешь…, – Акира поджал губы. – Хочешь, я тебя научу?

– Давай, – я положила свою руку ему на плечо.

– Приходи в школьный бассейн. Я занимаюсь там каждый день после учёбы.

– В эту субботу, я уезжаю с родителями в Киото. Можно прийти в воскресенье?

– Да, конечно! После трёх дня, я там.

– Ты любишь плавать?

– У меня это хорошо получается, – Акира улыбнулся.

– А я утюг, – я снова засмеялась.

– Это легко исправить.

– Ну, посмотрим, – я улыбнулась.

Мы дошли с ним до кинотеатра.

– Постой, – я взяла его за куртку.

– Что-то случилось?

– Давай, просто погуляем?

– Давай. Ты умеешь, есть хаси?

– Нет.

– Я знаю отличный ресторан, где подают блюда в японском стиле.

На 109 автобусе мы приехали к заведению с интересным названием

"Золотая рыбка". Внутри всё было деревянным и пахло рыбой. Это был маленький ресторан. На стенах были изображены гейши с красочными веерами в руках. Из посетителей, только мы. В углу сидел мужчина, и тихо играл на скрипке. На окнах стояли цветы, освещение было не ярким. Чтобы поужинать за столиком, надо сесть на пол, поджав ноги под себя и сделать заказ. Рабочий персонал состоял из двух поваров и одного официанта. Они были одеты в традиционные японские костюмы. Это заведение переносило на 100 лет назад, показывая всю японскую культуру в мелочах.

– Айко, ты веришь в Бога?

– Нет.

– Прости, – Акира немного склонил голову вниз.

– Не стоит. У каждого свои принципы.

– Да, я понял тебя.

– А ты? Ты веришь?

– Я не знаю, – его взгляд опустел.

– Это не может считаться ответом.

– Мои родители верят, но я не уверен в этом.

– Знаешь, человек, который верит в Бога, он постоянно ждёт чего-то от него. Как мне известно, если чего-то ждать, то получить желаемое уже невозможно. Надо добиваться всего самому и не ждать ничего от других.

– Ты ведь жила в России?

– Да.

– Кем ты себя считаешь?

– Я русская.

– Но, у тебя же все родственники здесь.

– И что? Они как были чужими, так ими и останутся.

– Твой отец…

– Он не мой, этот мужчина незнакомец для меня, как и ты.

– В тебе течёт его кровь, твоя внешность…

– Это неважно.

Нам принесли суши и палочки в бумажной упаковке.

– Прости, – Акира открыл хаси.

– Ничего, – я выпила воды.

– Палочки для суши в разных странах имеют разные названия. В Японии их называют хаси, в Китае – куайцзы, в Корее – чоккарак. Помимо разницы в названиях палочки для еды могут отличаться и внешне. Так, например, в Китае палочки имеют длину 25 сантиметров и квадратное основание, благодаря которому они не могут скатиться со стола. При изготовлении корейских чоккарак используется металл (чаще всего нержавеющая сталь), а в других странах палочки обычно деревянные, – Акира положил перед собой палочки. – Палочки для суши могут быть одно- и многоразовыми. Последние носят название нурибаси, и это не просто столовый прибор, а настоящее произведение искусства – их преподносят в подарок, покупают в качестве сувенира и музейного экспоната. Они снабжены круглым или квадратным основанием и пирамидальным кончиком. Нурибаси могут быть изготовлены как из дерева, так и из металла, пластмассы или кости, их украшают резьбой, росписью, различными декоративными элементами.

Одноразовые палочки, которые используются в заведениях общественного питания, называются варибаси. Они скреплены друг с другом у основания и чаще всего изготовлены из сосны или клёна.

Акира аккуратно держал хаси, и показывал их мне с разных сторон.

– Как правильно ими есть?

– Визуально раздели палочку на три одинаковых части. Таким образом, ты найдешь две точки, расположенные на равном расстоянии друг от друга и от концов палочки.

– Угу, – я положила хаси на чистую тарелку. – А дальше?

– Возьми палочку в ведущую руку так, чтобы ближайшая к основанию точка оказалась между большим и указательным пальцем. Есть также правило, по которому палочка должна

выступать за пределы ладони примерно на 3 сантиметра.

– Вот так? – Я показала Акире своё творение.

– Немного неправильно, – он попытался исправить, и коснулся моих рук. – Может, я сяду рядом?

– Да, конечно.

– Середина этой же палочки должна касаться безымянного пальца. Таким образом ты уложила нижнюю хаси, во время использования она будет неподвижной.

Большим пальцем прижми палочку к безымянному. Проверь, чтобы кисть не была напряжена, но при этом надежно фиксировала хаси.

Подвигай средним и указательным пальцами. Если это удаётся без труда и палочка остаётся на месте, значит, ты всё сделала правильно. Переходим

ко второй палочке.

– Это так трудно! – Я вздохнула.

– Найди на второй хаси точку, положи ее под сгиб указательного пальца и зажми кончиками большого и указательного пальцев. Для удобства размести верхнюю хаси так, чтобы она касалась среднего пальца сбоку. – Акира ловко сгибал мои пальцы. – Постарайся расслабить руку. Если кисть будет напряжена, правильно держать палочки не получится.

– Угу, – я расслабила руку.

– Верхнюю палочку держи подобно канцелярской ручке, удерживая ее указательным и большим пальцами.

Во время смыкания острых концов палочки между их основаниями должно быть расстояние около 1,5–2 сантиметров.

Контролируй, чтобы во время использования палочки двигались в одной плоскости и не пересекались.

– Эти тонкости я не запомнила, но было интересно!

– Попробуй, – Акира подвинул мне суши.

Нижняя палочка во время еды остаётся неподвижной, а хватать еду нужно именно верхней.

Выпрями указательный и средний пальцы, раздвигая палочки.

Зажми кусочек между зафиксированной нижней и подвижной верхней палочками.

Затем обхвати еду палочками, расположенными параллельно, – так ты ничего не уронишь.

Согнув пальцы, сведи концы палочек вместе, захватив кусочек, и поднеси его ко рту.

Во время всех этих манипуляций держи кисть расслабленной.

– Чувствую себя балериной, – я засмеялась.

– Всё получится, я рядом. Давай.

Я начала отодвигать кусочки суши в тарелке.

– Не одобряется ковыряние палочками в тарелке в поисках лучшего кусочка. Еду принято брать сверху.

– Ясно!

– И не стучи палочками по столу или посуде.

– Поняла!

Я резко воткнула две палочки в один кусочек.

– Айко!

– Что?!

– Это неправильно. Делай так, как я тебя учил. – Не забывай, что нельзя втыкать палочки в недоеденный рис – у японцев это действие ассоциируется с похоронными ритуалами. Нельзя указывать палочками на что-либо или кого-либо. Не ешь палочками с общего блюда. Сначала положи еду на свою тарелку и только затем приступай к трапезе, – Акира положил руки на свои колени.

Я ухватила один кусочек, и аккуратно понесла его к себе в тарелку. Пальцы были сильно напряжены. Моя рука вздрогнула, и кусочек упал на стол, я хотела взять его снова, но Акира сказал не делать этого.

– Ура получилось! – Я положила другой кусочек суши себе на тарелку. – Хочешь, я тебе положу?

– Этикет категорически запрещает передавать еду своими палочками другим. Но можно положить ими еду в чужую тарелку.

У японцев не принято поливать соусом еду. Его нужно наливать только в специальную чашу и макать пищу туда, – Акира поднёс соевый соус в чашке. – Когда ешь суши, налей немного соевого соуса в специальную чашечку. Лучше доливать соус во время еды, чем оставлять лишний на дне чашки.

Я снова ухватила кусочек и слегка обмакнула его в соусе.

– Старайся макать суши в соус так, чтобы в нем не оставалось риса.

Риса не было видно, я выдохнула с облегчением.

– Не облизывай палочки.

– Вкусно, – я посмотрела на Акиру.

– В перерывах между едой следует класть палочки на специальные подставки хасиоки, которые обычно есть в ресторанах. Если подставки нет, можно свернуть салфетку или бумажную упаковку от палочек и положить прибор на них. Если ты закончила трапезу, положи палочки, не направляя их на сидящего напротив человека.

Старайся не скрещивать палочки. Размещая их на подставке, следи, чтобы они были параллельны друг другу.

– Я правильно сделала?

– Да. Запомни, никогда не три палочки друг о друга и не размахивай ими в воздухе.

– Как же это сложно!

– Это японское искусство.

– Что ещё нельзя делать с хаси?

– Нельзя указывать палочками на что-либо или кого-либо.

– Ого!

– В японских ресторанах приносят мокрое полотенце осибори, которым перед едой нужно обрабатывать только руки. Не протирай им лицо и шею.

– Вот это? – Я показала на полотенце, которое лежало возле меня.

– Да.

– Можно ещё один кусочек взять?

– Конечно.

Поднеся его ко рту, он выскользнул из палочек и упал мне на платье. Акира протянул мне салфетку.

– Теперь я буду пахнуть рыбой, – засмеялась я.

– Угу, – на его лице проскользнула улыбка.

Мы вышли из ресторана, по пути домой я увидела на витрине формы, для домашнего печенья.

– Акира, одолжи мне немного денег, я всё верну.

– Да, хорошо, – он достал карточку.

– Ещё не поздно, мы успеем.

– Куда?

– Тебе же до 10 вечера разрешили гулять?

– Да. А куда мы успеем?

– Это сюрприз!

Кассир положил коробочку в яркий бумажный пакет, с их логотипом. Я взяла чек и посмотрела на сумму.

– Ого, у нас скидка, аж тридцать процентов, – я посмотрела на Акиру.

– Я хотел проводить тебя до дома, ты не против?

– Нет, я тоже об этом подумала.

Возле ворот дома Цуруги стоял Дори.

– Что ты здесь делаешь? – Крикнула я.

– Я пришёл к тебе. Ну, я имею в виду, не к тебе. Ты говорила, что у тебя в доме библиотека. Я пришёл сегодня, но никто дверь не открывает.

– Не паникуй, – я достала свои ключи.

Объяснив всю ситуацию Рэн – сану, я уговорила его показать Дори и Акире домашнюю библиотеку. Дед, естественно, был недоволен, но согласился.

По такому случаю, я решила приготовить печенье.

Изучив все рецепты в интернете, я выбрала самый простой. "Печенье на сковороде".Время приготовления: 20 минут.

Все ингредиенты были в холодильнике, приготовив тесто, я открыла формы для печенья. Когда всё было готово, я положила их на сковороду. Через десять минут, я перевернула печенье на другую сторону, и ушла в библиотеку.

– Ты нашёл, что искал? – Я обратилась к Дори.

– Да. Если Рэн – сан не против, мне можно сфотографировать рисунки из книги?

– Делай, что хочешь, только уходите быстрее. У меня важное мероприятие, через 15 минут.

Рэн – сан недовольно поправил рукава от рубашки.

В библиотеку потянулся запах дыма. Я побежала на кухню. Там было уже много смога. Печенье подгорело, масло на сковороде загорелось. Пламя перешло на тюль. Я схватила с вешалки первую, попавшуюся мне вещь, и начала тушить пожар. Скинув сковороду на пол, я сильно обожгла правую руку.

Рэн – сан, Акира и Дори потушили весь этот кошмар.

В итоге, я осталась с больной рукой, испорченным кимоно деда, в котором теперь огромная дырка, что можно в другой мир попасть… Одни разочарования.. Акира намазал рану мазью и забинтовал мне руку. Рэн – сан по – прежнему ворчал на меня. От этого я ещё больше стала задумываться, о своей ненужности в этом доме, у этих людей.

Глава 9

В субботу вернулся Цуруги и Казуро. Я лежала в своей постели, и внимательно изучала свою покалеченную руку.

"Я не хотела никого обидеть, тем более портить дорогое кимоно деда. Кажется, я действительно, не умею делать приятное своим близким и знакомым".

Рэн – сан с порога начал говорить Цуруги, всякие негативные вещи про меня. Это правда, но она грубо звучала в моей голове.

"Плохое воспроизводится в нашей голове до тех пор, пока мы не сойдём с ума и не получим амнезию. Иначе бежать некуда, а попросту – наши проблемы никого не волнуют. Нельзя никому и никогда говорить о своих трудностях. Морально и материально, вас никто не успокоит. Смирись".

Я спустилась в коридор, Казуро уже собрал чемоданы и вызвал такси.

– Айко, это Рицуки, вы виделись в первый день твоего прибытия, – сказал Цуруги.

С ним стояла симпатичная женщина лет 30-ти. На ней было лёгкое белое платье с чёрным поясом. Мало косметики, да и вообще только губы накрашены бледно-розовой помадой. На голове была большая жёлтая шляпа под цвет её босоножек. Она улыбалась, от этого лицо женщины приобретало добрый и открытый вид.

– Рицуки едет с нами в Киото, ты же не против? – Уточнял Цуруги.

– Конечно, нет. Мы обязательно поладим, да Рицуки – сан?

– Можно на "ты", – она снова улыбнулась, и её милое лицо стало ещё более выразительным.

За один день в Киото, мы успели посетить храм Кинкаку – дзи. Один из храмов в комплексе Рокуон – дзи в районе Кита города Киото, Япония. Павильон был построен в 1397 как вилла для отдыха сёгуна Асикага Ёсимицу, здесь он провёл последние годы своей жизни, утратив всякий интерес к политической жизни страны.

Храм Фусими Инари. Храмовый комплекс и главный храм богини Инари, расположенный в районе Фусими города Киото.

Храм Рёан-дзи. Буддийский храм в районе Укё города Киото, Япония. Храм принадлежит к ветви Мёсин – дзи дзэн – буддийской школы Риндзай – сю. Название храма означает «храм покоящегося дракона». Храм имеет большое культурно-историческое значение и входит во Всемирное наследие ЮНЕСКО.

Фортификационное сооружение Нидзё.

Укреплённая резиденция сёгунов рода Токугава в японском городе Киото. Замковый комплекс состоит из множества построек и нескольких садов. Центральное строение замка – дворец Ниномару. Храм Киёмидзу – дэра. Буддийский храмовый комплекс в районе Хигасияма города Киото. Полное название – Отовасан Киёмидзудэра в восточном Киото, это одна из основных достопримечательностей города Киото.

Киотский международный музей манги.

Музей, расположенный в Киото, Япония. Он был открыт 25 ноября 2006 года и является совместным предприятием города Киото и киотского Университета Сэйка. Кроме того, музей манги является исследовательским центром для учёных. Собрание музея насчитывает 200 тыс. экземпляров манги, включая редкие послевоенные книги и журналы периода Мэйдзи, в частности, журнал манги Eshinbun Nihonchi 1874 года. С первого по третий этаж располагается «Стена манги», которая состоит, в основном, из публикаций, вышедших после 1970-х гг. и включает в себя наиболее популярные произведения, в том числе One Piece, Nana и «Наруто».

Храм То – дзи. Буддийский храмовый комплекс в южной части Киото в Японии.

Храм Нинна – дзи. Большой храмовый комплекс подшколы Омуро – ха буддийской школы сингон – сю, расположен в районе Укё города Киото, Япония. Называется также Старый Императорский Дворец Омуро. Главной святыней монастыря является статуя будды Амиды.

Весь день провели в путешествиях по разным уголкам Киото. К 11-ти вечера мы вернулись в гостиницу. У меня был отдельный номер, небольшой, с видом на парк. Я устала и сразу заснула, как только моя голова упала на подушку.

Всю ночь в моей комнате было открыто окно, около пяти часов утра, я почувствовала, что замерзаю. Пробудиться от дрожи в теле, не очень приятно… Включив электрический чайник, я заварила чёрный чай из пакетиков. Надев джинсы, тёплую кофту и куртку, мне удалось согреть своё тело. В комнате у Казуро было тихо, он спал. Цуруги и Рицуки, тоже ещё не встали.

В сегодняшнем утре не было ничего особенного, но и в то же время, не было ничего лишнего. В воздухе не летали частицы выхлопных газов, не стоял утренний смог от заводов. Был чистый воздух и хорошая видимость. Солнце уже взошло и небо не казалось таким устрашающе мрачным, как вчера вечером. Возможно, ночью шёл дождь, поэтому температура воздуха сильно упала.

Но прогноз погоды не обещал никаких осадков. В парке не было людей, только птицы о чём – то бурно беседовали на ветках магнолии.

Я открыла "Telegram", Акира написал, что ждёт меня в 4 часа вечера, в бассейне. Я совсем забыла об этом. Набрав ему ответное сообщение, о том, что приеду, я села на кровать.

Приехав домой, я переоделась. Выходя из комнаты, я услышала, как Рицуки громко кричала в гостиной.

– Один раз в жизни, посмотри на меня по другому. Если изменений нет – ты ошибаешься, поменяй ракурс. Прошу в последний раз.

– Неужели, я что-то сделал не так?

– Ты всегда во всём виноват.

– Что мне сделать, чтобы ты не ссорилась со мной?

– Давай будем жить отдельно, если хочешь, Айко может быть вместе с нами. Ты боишься покинуть этот дом?

– Я же говорил, что думаю об этом.

– Пять лет? Ты думаешь так долго, я устала ждать. Пойми, мне тридцать, у меня вся жизнь впереди, я хочу замуж, я хочу родить от тебя. А ты? Чего хочешь ты? Решай, либо этот дом, либо я, – Рицуки хлопнула входной дверью, и села в такси.

– Она мучает тебя, отпусти её, – Рэн – сан, подошёл к Цуруги.

– Это же всё из-за тебя.

– Вини сколько хочешь, но я вижу, каким ты стал из-за Рицуки.

– Что ты вообще понимаешь в любви. Ты помешан на своих деньгах, и меня таким сделал. Ты никого не любишь, кроме себя. Мама умерла, потому что ты не ответил на ее звонок, когда она нуждалась в твоей помощи. Ты бесчувственный и ужасный человек. Находясь рядом с тобой, я становлюсь таким же. Я больше не намерен слушать тебя и терять тех, кто мне дорог, – Цуруги пошёл в свой кабинет.

– Любить, я, возможно, не умею, но всё же чувство вины за жену, я испытываю.

– Ты даже не плакал на её похоронах! – Цуруги грубо хлопнул дверью.

Я спустилась в коридор, Рэн – сан злобно посмотрел на меня.

– Думайте, что хотите, а я Вам верю. Я тоже держу слёзы и защищаюсь от окружающих гневом. Они думают, что я скверная, но на самом деле… Вы же знаете ответ?

Рэн – сан, ничего не ответил мне, и ушёл в свою комнату.

Казуро обедал, я сказала ему, что доеду на метро и вернусь в девять вечера. Он согласился и продолжил уплетать запеканку с мясом.

В этот вечер было не жарко, я застегнула куртку и пошла в сторону метро.

На дорогу у меня ушло 20 минут. В половине пятого, я пришла в бассейн.

Акира уже тренировался, я села на лавочку, где лежали его вещи. Акира вынырнул и увидел меня.

– Привет. Ты как? – Он вышел из воды.

Это был не слишком худощавый парень, его тело в меру пропорционально. Широкие плечи, подтянутый пресс, длинные ноги, на которых выпирали мышцы.

– Привет. Всё хорошо.

– Мы можем начать?

– У меня нет купальника.

– Ничего страшного, – Акира достал ярко-голубой бумажный пакет, с красной полоской, надпись звучала изыскано "BeNatural". – Держи, – он протянул его мне.

Взяв в руки пакет, я зашла в раздевалку. Это был слитный купальник, фиолетового цвета. Надев его, мне стало немного стыдно. Поэтому, я решила, надеть длинную рубашку, которую принесла с собой. Собрав волос в хвостик, я вышла.

– Я бы хотела…

– Если тебе комфортно, то давай так, – он улыбнулся, и подал мне руку.

Опустив ноги в воду, я посмотрела ему в глаза. Акира протянул ко мне две руки.

– Прыгай.

Он поймал меня и держал за талию.

– Я ещё не утонула, – я зажмурила глаза.

– Не сковывай движения. Расслабься.

Акира слегка оттолкнул меня от себя.

– Начинай работать ногами. Иначе утонишь. Тебе стоит научиться держаться на воде. Ухватись руками за борт бассейна, расслабь ноги и позволь им всплыть. Проделай то же самое, перевернувшись на спину и на бок, до тех пор пока не почувствуешь, что ты достаточно хорошо управляешь своим телом в такой позиции, – Акира поддерживал меня за живот и спину.

– Теперь, повтори это, но без моей помощи, – он отплыл.

– Немного получается, – я боялась, но делала всё возможное.

– Никогда не паникуй. В случае форс-мажора, например, если ты заплывешь на слишком большую глубину или у тебя сведет конечности судорогой, у тебя всегда есть запасной план перевернуться на спину и таким образом держаться на плаву.

Теперь, тебе нужно научиться выдыхать под водой. Для этого вдохни полные легкие воздуха, погрузи голову под воду и медленно выдыхай через нос, пока не закончится воздух, после чего выныривай. Готова?

– Угу.

Я погрузилась под воду. Первые три раза ничего не вышло, но на четвёртый, я справилась.

Мы долго тренировались, на часах было семь вечера. Моё тело раскисло от воды и покрылось небольшой сыпью. Акира сказал, что, возможно, это из-за хлорки.

Мы переоделись и вышли из помещения, где был бассейн. Акира достал бутылку с водой.

– Будешь?

– Да, спасибо, – я сделала три глотка.

– Тебе понравилось?

– Угу. А когда я научусь плавать?

– К лету будешь готова, – он засмеялся.

– Я приду ещё, можно?

– Конечно, я здесь каждый день.

– Договорились, – я протянула руку.

– Да, – Акира пожал её.

– До завтра, – я поднялась со скамьи и пошла домой.

– До завтра, – он смотрел мне в след.

Глава 10

Утром, я обнаружила на своём подоконнике камелию в горшке. И записка "Теперь, я прощён?".

Я положила её в пакет со сменной обувью, надев школьную блузку и юбку, я спустилась вниз.

– Казуро, я сегодня на метро, – крикнула я.

– Привет. Хорошо. Будь осторожна.

Я достала листок, где был записан рабочий адрес Агаты, и направилась к нему.

Доехав до места назначения, в дверях офиса меня остановил охранник.

– Чужим не положено, пожалуйста, покиньте территорию, – он встал посередине двери.

– Я дочь Цуруги Тацудзавы, – я достала карточку. – Что скажете господин?!

Охранник отошёл в сторону, я поднялась до четвёртого этажа на лифте. Подойдя к кабинету, я услышала мужской голос.

– Через несколько минут они будут здесь. Хочешь жить – отдай бумаги и беги. Надеюсь, ты правильно меня понял, Агата.

Ручка двери опустилась вниз, я спряталась за штору, возле окна. Когда мужчина ушёл, я ещё немного времени провела за шторой. Увидев, что он вышел из офиса, я вошла к Агате.

На нём были тёмно-красные туфли, белые штаны, чёрная шёлковая рубашка и красный пиджак.

Агата посмотрел на меня своим тяжёлым взглядом и оставил на мне уничижительное ощущение. В его кабинете пахло дымом от жжёных бумаг, которые ярко полыхали на его столе. Он сжигал всё из сейфа.

– Забери свой ненужный подарок, он мне не интересен, как и ты!

Я достала цветок из пакета, подошла к открытому окну, и кинула горшок на улицу. Сработала сигнализация. Агата подошёл к окну и посмотрел вниз.

– Зачем выкидывать такой прекрасный цветок? Или это всё, на что ты способен? – Мужчина поднял голову, и посмотрел на нас. Этот был тот самый тип, который угрожал Агате.

– Сгинь! – Агата нервно ударил по стене кулаком.

– Знаешь, кто ты?! – Твёрдо произнесла я.

– Знаю. Мудак, дурак, плохой парень, бандит. Я не понимаю твоих чувств, я всего добиваюсь силой. По сути, я тот самый негодяй, который творит зло. Сейчас мне некогда тебе объяснять, бежим.

Агата схватил меня за руку, я не успела взять свой рюкзак. Мы быстро выбежали из кабинета. Агата посмотрел на лифт, но он был занят, тогда мы спустились по лестнице.

– Ты можешь объяснить мне, что происходит? – Я стояла у его автомобиля.

– Нет времени на рассуждение, садись.

– Я требую объяснений!

– Что за вредная девчонка!

Агата запихнул меня в машину и громко хлопнул дверью.

– Что ты творишь?!

– Оторвёмся от этих демонов, расскажу, – он завёл мотор, и посмотрел в боковое зеркало.

– От кого ты бежишь?

– Не твоё дело. Молчи, и пристегнись.

– Ты виноват, но в тоже время обвиняешь меня. Это несправедливо!

– Будет ли справедливо, если нас обоих убьют? Что думаешь?

На втором повороте за нами выехал чёрный "Lexus". Он преследовал нас.

Агата заметил это и свернул на другую улицу. На ней было чисто, но после третьего квартала, выехали два "Mercedes", а за ними, тот же "Lexus".

Агата нажал сильнее на газ, я пристегнула ремень безопасности.

– Что им нужно? – Я нервно сжимала подол юбки.

– Бумаги, которые я сжёг.

Мы выехали на открытую дорогу, я подумала, что эти головорезы потеряли нас, но нет. Проехав три километра, на нашем пути стояли две чёрные "BMW", возле них было пятеро мужчин. Агата остановил свой автомобиль. Один из этих мужчин подошёл к нам, и постучал в стекло.

Агата посмотрел на меня.

– Выходи из машины, – он посмотрел на меня, и открыл дверь.

Сзади подъехали машины, которые преследовали нас всё это время.

– Ты же знаешь, что теперь тебя ждёт, – сказал мужчина с повязкой на голове.

– Девочку не трогайте, она не виновата.

– Вы только посмотрите! Господи, Агата, у тебя появилась жалость к женскому полу? Я тебя не узнаю.

Мужчина ударил Агату по лицу. На пальцах у этого бандюгана был кастет.

– Можешь убить меня, я уже сделал своё дело. Все копии и оригиналы превратились в пепел. Что ты скажешь своему господину? – Агата оскалился, и посмотрел на всех парней, которые окружали нас. – Неужели, ты струсил Дагоко?

Мужчина ещё раз ударил Агату. На этот раз, он нанёс три удара. По лицу, в живот и по спине. Агата согнулся, но пришёл в себя. Из его носа текла кровь.

– Ты говорил, что у тебя чёрный пояс по карте? А по ударам, ты слабак, – Агата ладонью стёр кровь с лица.

Дагоко занёс руку, чтобы сломать нос Агате, но тот крепко схватил кулак этого головореза.

– Ты всегда был слабым, у тебя нет силы в руках.

Агата сжимал кулак Дагоко своей рукой, было слышно, как хрустели его кости, но бандит не собирался отступать.

– Ты ещё не выйграл, – он наставил на Агату оружие.

– Когда нет твёрдости духа, якудза берёт наган, – Агата достал свой пистолет, и кинул на асфальт. – Убей, только у тебя кишка тонка.

Дагоко что-то громко крикнул на японском. Из машин вышли девять человек с различными палками в руках.

– Убить, – с жутким оскалом сказал Дагоко, сев в автомобиль с водителем.

Агата достал складной нож и обнажил лезвие.

Один из этих головорезов подошёл к машине Агаты и ударил ломом по задней фаре.

Атаку начали сразу пять человек, их движение были натренированны настолько, что каждый удар наносился без единого промаха. Агата нанёс несколько смертельных ударов в шею, сразу четверым мужчинам. Они упали на асфальт и истекали кровью. Сзади на Агату накинули шнур и стали душить. Он просунул пальцы под верёвку и освободил голову. Подняв нож с земли, Агата воткнул его в бок головорезу, который хотел задушить его.

Два мужчины ударили Агату по спине и ногам, своими железными битами. Он упал на колени, сзади, бандюган в коричневой куртке, замахнулся ломом над головой Агаты, но у него ничего не вышло. Агата схватил за руку мужчину, стоявшего перед ним, тот и получил смертельный удар от своего дружка. Агата поднял свой пистолет с асфальта. Трое оставшихся головорезов достали свои наганы.

– Беги! – Крикнул Агата.

Я побежала прямо по дороге, кто-то выстрелил мне в след, но промахнулся. Отбежав подальше, я обернулась и увидела взрыв. Агата стрельнул в заправочный бак своего автомобиля. Я испугалась и не могла двигаться дальше. В моих ушах всё шумело, я ничего не замечала вокруг себя.

Чья-то рука сильно схватила меня за плечо. Вздрогнув, я обернулась, сзади стоял Агата. По его лицу стекали капли крови, оставляя за собой тёмно-алый след. Нос Агаты был повреждён, из него сочилась ярко-красная кровь, разбит висок, на левой брови была глубокая ссадина, в уголках рта накопилась и почернела кровь. На руках было множество ран, которые сильно кровоточили.

– Нам нужно идти, – сказал он.

– Тебе срочно…

– Никогда не перебивай меня! – Рявкнул Агата, и повёл меня за собой.

Мы вышли к центральному метро на Синдзюку, оплатив карту, мы ждали своего поезда. Люди сторонились нас. Агата не обращал на них внимания и смотрел в одну точку. Моё внутренние напряжение достигло высшего уровня.

В вагоне мы заняли два места около двери. Агата не разговаривал со мной. Если честно, я тоже не хотела начинать общение первой. На пятой остановке в дверях появились те самые бандиты, которые напали на нас.

Агата открыл газету, которую кто-то забыл на сиденье.

– Натяни капюшон, – тихо сказал Агата.

Я надела его так, чтобы глаза были слегка прикрыты, и уткнулась в пол.

– Через одну выходим. Ясно?

– Угу, – я кивнула.

Мужчины осмотрели всех пассажиров и двинулись в следующий вагон. Подошла наша очередь на выход.

Агата поднялся первый, достав из кармана чёрную маску, он надел её.

– Стой за мной, – шёпотом сказал Агата.

Нажав на кнопку возле дверей, мы ждали, когда двери откроют.

Один из мужчин обернулся, и что-то сказал другим. Они передумали покидать этот вагон и начали надвигаться на нас.

– Сейчас ты выходишь в заднюю дверь, ищешь будку с телефоном, набираешь этот номер и убегаешь из подземки. Не задавай глупых вопросов.

Агата левой рукой передал мне свёрнутый в четыре раза лист бумаги и три монеты.

– Приехали, – грубо сказал мужчина со шрамом под глазом.

Два других достали складные ножи. Пассажиры начали паниковать.

Бандиты окружили Агату с трёх сторон.

– Теперь тебе некуда бежать, – усмехнулся, тот, что со шрамом.

Агата взялся двумя руками за поручни и ногами толкнул его. Все трое упали назад. Агата побежал к выходу, но один из мужчин, кинул ему свой нож, и попал в правую руку. Агата быстро вынул нож и отбросил на пол.

Дверь никто не спешил открывать, сколько бы раз я не нажимала на кнопку.

Драка началась заново, Агата ударил одного из бандитов головой о дверь, тот сразу потерял сознание и упал.

Мужчина в белой рубашке прижал Агату к двери в другой вагон, и стал душить рукой. Агата держал его левую руку с ножом, который направлялся к нему в шею. Мужчина со шрамом сбежал. Из плеча Агаты текла кровь, его туфли, и штаны были испачканы кровью.

Мне на глаза попался огнетушитель, я взяла его в обе руки, и кинула этому головорезу в спину.

Он выронил нож, Агата ударил бандита правой ногой в живот, у того потекла кровь изо рта. Агата нанёс ему несколько тяжёлых ударов по лицу, мужчина потерял сознание.

Мы проехали нашу станцию, Агата поднял этого головореза под подмышки, и прислонил к себе.

Двери открылись, Агата сделал шаг вперёд. Я услышала, как щёлкнуло лезвие ножа.

Бандюган со шрамом поджидал нас на следующей станции, чтобы убить Агату. Откинув тело на платформу, Агата направился к мужчине со шрамом. Тот понял, что вонзил перо в сердце своему товарищу, и начал убегать. Агата догнал мужчину на порожках к выходу из метро. Потянув его за пиджак, этот головорез скатился вниз и уже не встал.

Кто-то вызвал полицию, но мы сели в такси и уехали оттуда.

Я слегка приоткрыла рот, чтобы начать разговор, но осознала, что это сейчас не к чему. Агата был явно не в духе. Таксист подозрительно кидал на нас свои взгляды в зеркале заднего вида.

– Слышали, что случилось в центральном метро на Синдзюку? – Таксист первый начал диалог.

– Нет, не слышал. Сделайте музыку погромче, – Агата протянул таксисту 500 долларов.

Мужчина неловко улыбнулся, прибавил громкости, и дальше мы ехали под песню "Tokyo Flash".

Заплатив таксисту ещё 500 долларов, я и Агата вышли из машины.

– Сейчас ты идёшь в школу, а я по своим делам. Он зашёл в здание, и я потеряла его силуэт.

Посмотрев на время, уже было 9:30. Я опоздала на два урока. И третий тоже.

Я вздохнула, открыла на телефоне "Google карты", ввела свои координаты, и пошла в школу.

Открыв свой шкафчик, я взяла оттуда книгу. Ко мне подошёл директор.

– Тацудзава.

– Здравствуйте, – я поклонилась.

– Сегодня у нас выходной день. Или ты пришла на водные соревнования в бассейне?

– Соревнования?! А сколько времени?

– 10:15.

– Спасибо большое, – я низко поклонилась, и побежала в школьный бассейн.

Постучав в дверь, меня встретила женщина, которая потребовала билет.

Я достала его из кармана и протянула ей. Она так презрительно смотрела на мои руки, на которых была кровь.

Все места были заняты, мне пришлось стоять рядом с ограждением.

Люди кричали имена пловцов, но имени "Акира", я не услышала.

Поискав глазами, я узнала своего одноклассника, он был в зелёной резиновой шапочке.

– Акира! – крикнула я. – Катаяма – кун! Это Айко. Я пришла! Акира, ты сможешь, я болею за тебя. Вперёд, Катаяма – кун!

Я начала громко хлопать в ладоши. Акира сильно отставал от своих соперников.

– Катаяма – кун, русские не сдаются!

Зрители посмотрели на меня, когда я показала на телефоне фотографию русского флага. Люди стали что-то шептать и переглядываться. Я кричала громче остальных, к концу соревнований у меня запершило в горле.

Первое место занял Акира. Мне было приятно это слышать. Этот парень так радовался, когда ему на шею повесили медаль и вручили грамоту.

К микрофону подошёл директор.

– Я и не думал, что поддержка одного человека затмит весь зал. Айко, ты хочешь что – нибудь сказать? – Директор протянул мне микрофон.

– Как мне кажется, дело не в поддержке.

Здесь главное – энергия. Если спортсмен настроен на победу, он добьётся своей медали, чего бы ему это не стоило. Я всего лишь напомнила Акире, про эту энергию. Ты честно выйграл это место на пьедестале. Поздравляю, Катаяма – кун!

Я захлопала, директор и остальные люди поддержали аплодисментами.

После вручения все разошлись по своим делам.

Я отмывала руки от крови в туалете.

– Айко, спасибо, что пришла.

– Это пустяки, – я посмотрела на Акиру, в отражении зеркала.

– Я купил фильм на диске, может быть.. Если у тебя есть свободное время, то может быть…

– Завтра, после школы. Тебя это устроит?

– Конечно. Спасибо.

Акира поклонился и подал мне конверт.

– Это мне?

– Там фотографии сакуры и многое другое. Я бы хотел, чтобы у тебя были эти снимки.

– Хорошо. До завтра.

Я забрала конверт и вышла из уборной.

– Спасибо тебе. Пока, Айко!

Вечер пришёл внезапно, в комнате стало темно, я зажгла лампу и села на кровать. Открыв конверт, я достала оттуда фотографии. На некоторых из них был Акира, но таких снимков было мало. Я разглядывала каждое фото. Перед моими глазами мелькали разные уголки Японии. В мою дверь постучал Казуро, я сложила фотографии обратно и убрала конверт в ящик.

– Айко, я не помешал?

– Нет, я ещё не сплю.

– Помнишь, вы с Дори регистрировали меня на сайте знакомств?

– И? Тебе кто-то написал?

– Пять девушек, смотри.

Казуро достал свой телефон.

– Назначим встречу?

– Когда?!

– Завтра!

– Ты уверена? Я не умею общаться с девушками.

– Завтра у нас в школе короткий день, перед экзаменом. После 12 дня, я свободна.

– Где будут проходить встречи? Стоп, а что ты хотел предложить?

– Мой ресторан, но… Я не уверен.

– Всё в порядке. Пять девушек – пять часов. До 6:00 pm, думаю, успеем освободиться.

– Я согласен. А что мне надеть?

– Что – нибудь попроще. Без пафоса, будь собой, Казуро. У тебя всё получится.

– Буду на это надеяться.

– Доброй ночи.

– Хороших снов, – Казуро поднялся с моей кровати, и тихо закрыл за собой дверь.

Глава 11

Домашнего задания не задали, раздали подготовительные листы, чтобы мы ознакомились с ними дома.

Я сказала Акире, что буду свободна в шесть вечера, так как у меня появились внезапные дела. Он был слегка огорчён, но согласился.

Возле ворот школы меня ждал Казуро.

Я села в салон, убрала сменку на заднее сиденье и пристегнулась.

– Казуро, ты считаешь, что ты просто оделся?!

– Да, – он улыбнулся.

– У тебя костюм от " Gucci", так не одеваются офисные работники.

– Офисные? Но я…

– Я же не могла написать, что ты бандит.

– Вот именно…

– Что?

– Из – за это клейма, у меня до сих пор нет девушки.

– Расслабься! Всё будет хорошо. Сними часы, и спрячь кулон. Так это будет более похоже на средний класс. В костюмах вряд ли кто-то разбирается.

– Между прочим, Айко, где твой рюкзак?

– Мой?

– Твой.

– Рюкзак?

– Да.

– Дома забыла.

– Ты вчера без него вернулась.

– Значит, я оставила его в школьном ящике. Зачем это тебе?

– Вчера был инцидент в метро на Синдзюку. Там был Агата.

– А я тут причём?!

– На камерах чётко видно, что с ним была хрупкая девушка. И в школу ты опоздала, но уроков не было. Как ты могла этого не знать? Айко, пожалуйста, не скрывай ничего от меня.

– Я пришла на соревнования к Акире. Это не имеет никакого отношения, к тому, где я была.

– Не связывайся с Агатой. Что, если бы тебя убили? Он опасный, за ним всегда ходят плохие парни. Они покалечат и тебя, и его. Это вам ещё повезло, что вчера отделались ссадинами.

– Я же не пострадала.

– Айко! – Казуро ударил по рулю. – Ты была втянута в разборки бандитов. Тебе хочется дальше общаться с Агатой?

– Он мне безразличен.

– Надеюсь, – Казуро припарковался у небольшого кафе. – Тебе не стоит водиться с человеком, который не видит никого, кроме себя.

– А что ты? Ты такой – же?

На мой ответ зазвучало тяжёлое молчание. Поставив автомобиль на сигнализацию, мы зашли в кафе. Казуро занял третий столик, я села за пятый. Взяв в руки меню и прикрыв глаза, я наблюдала за происходящим. В помещение зашла девушка в чёрной одежде. На ней были туфли, с довольно высоким каблуком, широкие брюки, плащ, под ним водолазка. На шее висел кулон в виде черепа, в ушах были чёрны серьги. Её пальцы были в различных тёмных кольцах. Глаза растушеваны чёрными тенями, накладные ресницы, тёмно-фиолетовая помада. Волос убран в пучок, по всей вероятности, он был чуть-чуть ниже лопаток. (Но это моё мнение). Девушка села рядом с Казуро.

– Ну, привет. Я думала ты в жизни лучше.

– Здравствуйте. Я Казуро.

– Я в курсе. Сколько тебе?

– 27.

– Мне 22. Кем работаешь? Сколько получаешь?

– Я водитель. Примерно 5000 долларов за 10 дней.

– Ты чо бандит?! – Девушка потёрла правое ухо.

– Я? Почему? Нет.

Казуро начал паниковать.

– Не парься. Я тоже хиппи.

– Я из "Тацуги – ацу", а у тебя женская группировка?

– Ты чо совсем?! Ты реально бандит?

– Так, я же..

– Нет, извините, но мне бандит не нужен.

Девушка поднялась со стула и быстро выбежала из кафе.

– Всё плохо? – Казуро повернулся ко мне.

– Не паникуй. Ты офисный работник, который подрабатывает таксистом. Понял?

– Угу.

– И зарплату поменьше говори. А то действительно, как то подозрительно.

– Понял.

– Осталось 30 минут, придёт следующая девушка. Ее зовут Кику, 25 лет. Удачи!

– Спасибо, – Казуро пригубил воды.

В кафе зашла высокая девушка. На ней было платье, нежно голубого цвета, белые туфли, небольшая бежевая сумочка, через плечо, и голубой платочек на шее, из шёлка.

Она сразу заметила Казуро и подошла к нему сзади, слегка коснувшись его плеча.

Он резко обернулся назад и сжал её руку. Девушка испугалась и вскрикнула.

– Извините, пожалуйста, я думал…

– Нет, что Вы, это я виновата.

– Это же не повлияет на нашу встречу? – Казуро неловко улыбнулся.

– Нет, – она поправила волосы, и села за столик. – Меня зовут Кику.

– У Вас красивое имя.

– Спасибо, мне не привычно это слышать, – девушка засмущалась.

– Вы что больше любите. Кофе или чай?

– Чай.

– Я тоже.

– Это Ваша машина? – Кику показала на автомобиль Казуро.

– Да. Моя.

– Никогда бы не подумала, что обычный офисный работник, может позволить себе такую шикарную машину.

– Это кредит.

– Да?! Вы, наверное, много зарабатываете?

– Нет… То есть, да.. Нет, не слишком много и не мало. Средне.

– Я по профессии врач-окулист.

– А я работаю с бумагами в офисе. Иногда подрабатываю таксистом.

– Вы купили костюм от "Gucci" для встречи или это ваш обычный образ?

– Нет.

– Что значит "Нет"?

– Не всегда. Костюм у друга взял напрокат.

– У вас щедрый друг.

– Да, очень, – Казуро снова начал нервничать, и пить воду.

По его лицу стекали капли пота, Казуро вытирал их бумажными салфетками.

– Если Вам жарко, снимите пиджак. Я не возражаю, – Кику поправила свои каштановые локоны.

– Хорошо, спасибо.

Казуро снял пиджак, через его рубашку просвечивались татуировки.

– У вас есть тату?

– Да.

– Странно, что Вас взяли работать в офис. Обычно таких людей не принимают на открытые должности.

– Мне просто повезло, – Казуро улыбнулся. – Вы любите гулять?

– Извините, – девушка встала из-за стола.

– Вы даже не допили чай. Какая музыка Вам нравится?

– Простите, но мне пора.

– Может быть, встретимся ещё раз? – Казуро смотрел на неё отчаянным взглядом.

– Извините, я спешу. Я напишу Вам.

– Да, но.. Мы ведь…

Кику хлопнула дверью в кафе. Я села рядом с Казуро.

– Пожалуй, она слишком пафосная. Осталось ещё три девушки. Не расстраивайся.

– Я совсем не знаю, о чём говорить с женщинами, – Казуро закрыл лицо ладонями, и тяжело выдохнул.

– Начинай общение с лёгких фраз. Можно попробовать этот вариант.

– Давай уйдём, пока не поздно?

В дверях зазвенел колокольчик.

– Видимо, уже поздно, – я отсела от Казуро.

Он заказал ещё воды со льдом и надел пиджак.

В кафе зашла женщина в длинном платье, большая дамская сумка на плече, джинсовая куртка. Волос завязан в хвостик, нюдовый макияж. Очки в чёрной оправе добавляли её имиджу суровый и правильный вид.

– Здравствуйте. Я Фудзита Тидзу, работаю в городской библиотеке. Вы читаете книги?

– Здравствуйте, не особо. Я увлекаюсь машинами,оружием.

– Оружием? – Переспросила Тидзу.

– Вы неправильно поняли, я не то имел в виду, я хотел сказать, что…

– Сколько Вам лет?

– 27.

– Казуро? Вас так зовут?

– Курита Казуки, это моё полное имя

– Зачем Вы его сократили?

– Чтобы было удобнее.

– Где Вы работаете?

– В офисе.

– В каком?

– Что Вы имеете в виду? Обычный офис.

– Квартал, метро, корпус? Где?

– Это так нужно?

– Конечно.

– Я думаю, что это не так уж и…

– Хорошо. У Вас есть квартира?

– Нет.

– А машина?

– Это служебная.

– Сколько Вы зарабатываете.

– 3000 долларов в месяц.

– Какую работу в офисе Вы выполняете?

– Бухгалтерия.

– И за это так мало платят? Я думала Вы инженер.

– Нет. А Вы?

– Я работаю с книгами. Я уже говорила это.

– Извините, я прослушал.

– Прослушал, – недовольно пробурчала женщина.

– Мы могли бы..

– Извините, но не сегодня.

Эта мымра встала со стула и быстрым шагом направилась к выходу.

Внешний вид Казуро стал каким-то болезненным. Он посмотрел на меня и опустил глаза вниз.

Это была неприятная женщина с тёмной аурой. У меня тоже остался осадок после её присутствия.

Казуро пригубил три глотка воды со льдом и посмотрел на время.

Мы никуда особо не спешили, но стрелки часов показывали пол пятого.

В кафе потихоньку начал набегать народ, место стало более оживлённым.

Я по прежнему разглядывала меню, но ничего не заказала. Казуро сложил руки перед собой и немного напряг спину, видимо затекла.

И вот, наконец, наступил тот час, когда пришла следующая девушка. Я повернулась вправо, где она стояла.

На девушке было ярко-розовое платье, выше колена, чёрные туфли на шпильке, белый пиджак, различные украшения на шее и руках, очки с модной оправой. Её образ дополняла небольшая белая собачка, сидевшая у девушки на руках.

– Казуки Курита, – громко сказала девушка.

Казуро поднялся из-за стола.

– Здравствуйте. Это я, – он неловко махнул ей рукой.

– Здравствуй. Я Мэки, можно просто Мэ.

– Казуро.

– Мне 24 года. По образованию – дизайнер, но никогда не работала на этой нищенской работе. Я встречалась два года с человеком, который подарил мне квартиру в центре Синдзюку. У меня была машина, но я продала её, из-за форс-мажора.

Я трачу в месяц на себя, около 5000 долларов. Я ищу мужчину, который сможет содержать меня. Я не содержанка, у меня высокие запросы, если мужчина не соответствует им, то мы расстаёмся.

Так что, если твоя зарплата выше 7000 долларов, и тебе не трудно платить за меня и мои потребности, то мы вполне подходим друг другу, – девушка поправила часы на правой руке. – И ещё, – она прикусила нижнюю губу. – Мне нужна машина. Это будет твоим подарком для меня. Хорошо?

Не дождавшись ответа Казуро, она снова начала говорить.

– Помимо всех расходов на мои походы в спа – салоны, клубы, парикмахерские, шопинг по бутикам, рестораны и в таком роде. Ты должен оплачивать мою квартиру.

– Вы правы, что мужчина должен содержать и обеспечивать всем необходимым свою женщину. Я согласен с Вами, только есть одно "но".

– У тебя есть жена?! Это не проблема, я не буду попадаться ей на глаза. Мы вообще можем встречаться на другой квартире или лав – отеле.

Девушка сама не обратила внимания, как перешла с Казуро на "ты".

– Это "но" означает только одно. Мужчина будет делать всё, только для любимой женщины. Которая будет любить только его, она будет уважать его, а он, в свою очередь, не станет обманывать свою жену, ради такой…, – Казуро отвёл взгляд. – А самое главное – мужчина, который женат, не будет искать на своё содержание подобных "дам", вроде Вас. Потому что он дорожит своими отношениями со своей супругой.

– Это отказ?

Улыбка девушки напряглась и стала уродливой. Видимо ей никто и никогда не читал таких моралей. Казуро внимательно смотрел на реакцию Мэ.

– Свидание окончено, – он задвинул стул, и ушёл в комнату для курения.

Девушка убрала улыбку со своего лица и достала из сумочки телефон.

Я закрыла глаза и тяжело вздохнула.

Через десять минут, Казуро пошёл к выходу.

– Эй! Мы же не дождались ещё одну девушку, – я подбежала к нему.

– Айко, – он посмотрел на меня. – Может быть достаточно? Я просидел в этом заведении четыре часа, и ни одна нормальная девушка не пришла сюда.

Я не могу соответствовать всем, а врать и обманывать, я больше не намерен. Не нравлюсь им – не надо.

Казуро открыл дверь, там стоял парень необычной внешности.

Его одежда была "слишком вызывающей" для нормального парня.

Короткие шорты, зелёного цвета, как и кроссовки. Жёлтая футболка с надписью "everyone is equal", джинсовая куртка и белая сумка, через плечо. Его стрижка была не очень длинная, но и мужской её назвать нельзя. В обоих ушах висели круглые серьги-кольца, на шее были три серебряных цепочек, с разными подвесками.

– Я Наото. Вы пригласили меня на свидание, – парень обращался к Казуро.

– Айко, ты его знаешь?

– Я думала это женское имя, у него пол в анкете был иной.

– Я выкладывал много информации о себе, писал, что моя ориентация другая. Я рад, что Вы пригласили меня на встречу. Я бы хотел Вам понравиться.

– Это уже слишком! Мы уезжаем, – Казуро взял меня за руку.

– Но, он же…

– Айко, помолчи.

Казуро сел за руль и немного откинулся на кресле.

– Да. Это моя вина. Я не читала его анкету полностью.

– Я предлагаю закончить эти свидания.

– Как скажешь.

– И не надо надувать губы. Я лучше знаю, что мне нужно.

– Хорошо. Я всего лишь хотела помочь.

Казуро достал пачку сигарет, но не найдя зажигалки отложил назад.

Я отпросилась у него навстречу с Акирой, и дальше поехала на метро.

– Сегодня пасмурно, правда?

С этих слов мой одноклассник начал общение.

– Да, утром было лучше. Может быть дождь пойдёт?

– Наверное, но ни небо, ни погода не обещает этого.

– Всё же, я думаю, что дождь будет. Мы успеем, – я улыбнулась.

– Айко.

– М – м?

– Сегодня мои родители дома, а у меня

в комнате нет телевизора, на котором можно просматривать диски.

– Тогда, – я взяла паузу в десять секунд. – Погуляем?

– Конечно.

– У меня осталось 20 поездок на метро. Покатаемся?

– С удовольствием!

– Я покажу тебе свой район, – я взяла Акиру за руку.

Доехав до Сибуя, мы вышли из метро и начали свою прогулку по кварталу.

– Это мой район! – Крикнула я.

– Айко, тише, вдруг кто – нибудь услышит нас.

– И что? Я дочь Цуруги Тацудзавы, владельца второй по величие в Японии группировки "Якудза".

– Об этом можно открыто говорить?

– Об этом нужно говорить! Никто не посмеет обидеть меня в этом районе,

иначе мой отец открутит им голову.

Я достала пачку "Mevius Original", закурив одну сигарету, я облокотилась на автомат с газировкой.

– Ты куришь? – Акира был сильно удивлён.

– Уже давно.

– Это же вредно.

– Мне всё равно, – я сделала затяжку.

– Пойдём домой.

– Казуро разрешил погулять до одиннадцати вечера. Не паникуй.

– Лучше вернуться раньше. Ночью не безопасно.

– Тебе уже есть 18 лет?

– Да, 27-го февраля было.

– А у меня 31-го мая.

Мы продолжали идти вдоль улицы, все заведения зажгли свои яркие вывески. Вдалеке была слышна музыка из караоке. По дороге началось движение. Много молодёжи в этом месте гуляло много молодёжи.

– Айко, я плохо знаю этот район, давай вернёмся назад.

– С нами ничего не случится.

– Ты в этом уверена?

– Проверим?

– Айко…

Рядом с нами стояла чёрная машина с тонированными стёклами.

– Акира, – я посмотрела ему в глаза.

– Не надо, – он помотал головой.

Я три раза ударила кулаком по капоту.

– Мне ничего за это не будет. Потому что мой отец…

– Прошу прощения, – меня перебил мужчина, который опустил стекло автомобиля. – Могли бы вы найти другой предмет для выплёскивания своих негативных эмоций?

– Господин, вы хотя – бы знаете, кто мой отец?

– Айко, пошли, это корейцы. Айко, с ними лучше не связываться, – Акира взял меня за плечо.

– Корейцы? Тогда и валите в свою Корею, что вы в Японии забыли?

– Девочка, сделай пять шагов назад, – басом произнёс мужчина.

– Да, пожалуйста!

Я отошла от машины, на земле лежал стеклянный шар, взяв его в правую руку, я обернулась на корейца.

Мужчина вышел из салона. На нём были коричневые лакированные туфли, чёрный костюм, белая рубашка без галстука, на пальцах правой руки была татуировка с надписью "KING".

Мужчина был худой, с широкими плечами, на голову выше Акиры.

– Так кто, говоришь, твой отец?

– Если вы хотя – бы пальцем меня тронете, он вас убьёт.

– А ты знаешь, кто я?

Мужчина наклонил ко мне голову.

Его глаза были серого цвета с карим оттенком. Белые веки нависали сверху, словно опухшие. Аккуратный, маленький рот, красиво смотрелся на его лице. Губы были бледно-розового цвета с ярким и чётким контуром по краям. Длинный и острый нос в сочетании с узким разрезом глаз показывал его властный характер на лице. С этим человеком было достаточно обменяться взглядом, и сразу станет ясно, с какие у него намерения. Мужчина сдвинул свои прямые чёрные брови. И его вид стал более угрожающий.

– Тацудзава Цуруги, – гордо ответила я. – Он мой отец.

– Тацудзава? – На его лице появилась

скользкая улыбка. – Неужели, это правда? – Мужчина сглотнул слюну, и его острый кадык плавно поменял своё положение. – Хорошо, – он потёр свой подбородок.

– Извините, господин, нам пора, – Акира поклонился.

– Не унижайся перед этими бадюганами, – я посмотрела на мужчину. – Это они должны извиняться.

– Цуруги.., – шёпотом произнёс кореец.

Он схватил Акиру за кофту и потащил к машине.

– Отпусти его, дурак! – Я кинула стеклянный шар в его машину, и разбила переднюю фару.

Стекло осыпалось на асфальт, мужчина, что-то неразборчиво сказал на корейском. Из салона вышел ещё один худощавый кореец в брюках и чёрной рубашке.

Я поняла, что этот парень идёт ко мне. Попытавшись бежать, я самостоятельно попалась в ловушку. Свернув влево, передо мной была огромная каменная стена. Кореец ловко надел мне на голову пакет и поволочил в машину.

В салоне с меня сняли пакет. Я тяжело дышала и долго не могла прийти в себя.

Слева, рядом со мной, был Акира, справа сидел тот самый парень, который бежал за мной.

– Господа, вам комфортно? – Мужчина достал из кармана зажигалку. – Мы едем, ко мне в гости, – своими длинными пальцами он взял сигарету, и закурил. – Вы же не против?

Я посмотрела на Акиру, его глаза округлились, руки были холодными.

– Госп…

– Можно Ли.

– Господин, Ли, отпустите Акиру. Если вам нужна я, не мучайте парня.

– Не волнуйся, ты тоже получишь своё наказание, – на его лице снова появилась скользкая улыбка. – Не так ли? – Ли обратился к водителю, но тот ничего не ответил.

Подъехав к воротам, в дом меня и Акиру проводили два охранника. Ли приказал им, чтобы они отвели нас в гостиную.

– Дорогие гости, я рад вас видеть в моём небольшом поместье. У меня дома редко бывают незнакомые люди. А если и бывают, то живыми не выходят.

Так что, как поступим с вами? – Ли положил на стол свой телефон.

– Позвоните моему отцу, – сказала я.

– Напомни, как его зовут?

– Тацудзава Цуруги!

– М-м-м, так, – Ли взял мобильный в руку, и что-то начал искать в нём. – Этот?

Он показал фотографию Цуруги.

– Да!

– Ты даже на него не похожа. У тебя европейские черты. А вот парень. Как тебя зовут?

– Акира.

– Это же твой отец, верно?

– Н..н.. Нет, – голос Акиры дрожал.

– Ну, тогда, – Ли встал из-за стола, и позвал ещё одного мужчину. – Мы отправим Цуруги часть твоего тела, – Ли схватил Акиру за руку, и прижал его ладонь к столу. – Готовь пальчики, всё будет безболезненно, – мужчина достал складной нож. – Ким, неси шкатулку.

– П… п… Пожалуйста, н – н – не надо, пожалуйста, – взгляд Акиры стал напуганный и стеклянный.

– Не трогайте его! – Я схватила Ли за кисть своей рукой.

– Какие-то проблемы? – Кореец посмотрел на меня, и наградил своим ядовитым взглядом.

– Да. Проблемы будут, у Вас!

– Ты угрожаешь мне?

– Восемь, один, – я начала диктовать номер Цуруги.

– Ким, набирай. Но если никто не ответит с первого раза, парень – труп.

Проговаривая каждую цифру, я волновалась и боялась ошибиться. Наконец, в трубке прошёл гудок, затем второй, третий, четвёртый…

– Алло, – прозвучал грубый голос Цуруги.

– Тацудзава – сан, тебя беспокоит Ли. У нас тут неполадки…

– Дверь открой, – Цуруги сбросил.

В коридоре послышался хлопок и громкие шаги по паркету. В гостиную зашли Казуро и Цуруги. Они наставили свои пистолеты на Ли.

Кореец злобно сверкнул глазами, сложив нож, он убрал его в верхний внутренний карман пиджака.

– Айко, Акира идите к моей машине, – сказал Казуро.

Ли достал своё оружие и нацелился на Цуруги. Сзади подошёл Ким, и прижал ствол к спине Казуро.

– Думаешь, ты один такой крутой, Цуруги? – Ли неприятно оскалился.

– Я знаю, ты жаждешь моей смерти. Но никогда не позволишь себе, убить меня у себя дома. Не так ли?

– Твоя дочь сама виновата, но я не хочу говорить об этом. Её характер – копия твой. Я не собираюсь марать свой пол кровью врага, – Ли убрал пистолет.

Ким последовал его немым указанием, при помощи одного взгляда.

Цуруги и Казуро ничего не ответили корейцу.

– Знай, я нашёл твоё больное место, Цуруги, – крикнул Ли нам в след.

Я и Акира сели на заднее сиденье, Казуро был за рулём.

– Как вы нас нашли? – Я посмотрела на водителя.

– Я дал жучок Акире, поэтому мы вовремя начали поиски.

Цуруги курил на улице, около десяти минут. Когда его нервы пришли в порядок, он сел на первое сиденье и пристегнулся.

Возвратившись, домой, Казуро поставил машину в гараж. Акира вместе со мной, ждал Цуруги и водителя, возле летней беседки.

В коридоре мы все разулись и пошли на кухню. Рэн – сан уже спал, это даже лучше. Сегодня не хотелось выслушивать его недовольные речи.

Позвонив своим родителям, Акира сообщил им, что останется ночевать у меня. Цуруги выделил ему место в коридоре, на диване, который стоял у большого окна, в левом крыле дома.

Я, молча, поднялась в свою комнату. Закрывшись, я взяла первую попавшуюся мне книгу и открыла её.

Глава 12

Проснувшись, я заправила свою кровать, почистила зубы и надела школьную форму.

Выйдя из двери, я решила заглянуть в комнату Казуро. Я никогда там не была, и любопытство подтолкнула меня на этот шаг. Повернув ручку двери, войдя в помещение, я увидела комод, на нём был чёрный светильник, пепельница и пачка новых сигарет.

Рядом с выходом стоял большой шкаф-купе, бело-чёрного цвета. Постель была не убрана, возле кровати стояла одна чёрная деревянная тумба, на ней лежали часы и телефон. Небольшой журнальный столик стоял напротив окна, на нём были какие-то газеты и ноутбук. Окно в комнату было открыто, бежевую тюль, то поднимал, то опускал прохладный утренний ветер.

На подоконнике стояли три фикуса.

– Айко?!

Я обернулась, из ванной комнаты вышел Казуро.

– Прости, – я резко отвернулась.

Он стоял в одном полотенце на поясе.

– Мне неловко. Что-то случилось?

– Нет. Я просто хотела посмотреть на твою комнату. Извини, я не… У меня закончились аргументы, – я тяжело выдохнула.

– Ничего страшного. Я сейчас оденусь, и мы можем поговорить. Если у тебя есть какие-то вопросы, – Казуро открыл шкаф.

– Вопросы появились.

– Минуту.

Я не сводила своего взгляда с фикуса, листья которого начинали увядать от недостатка влаги.

Мои ладони стали липкие, я обтёрла их об юбку.

– Можешь смотреть.

Я снова обернулась, Казуро надевал часы на правую руку.

– Что означают татуировки на твоей спине и плечах?

– Это и есть новые вопросы, которые пришли тебе в голову?

– Можешь не отвечать, я посмотрю в интернете.

– Я всегда отвечаю на поставленный вопрос.

– Объясни мне.

– Ирэдзуми «инъекция туши» искусство японской татуировки, характеризующееся особым стилем нанесения. Основной тематикой являются герои и сюжеты японской культуры, которые формировались под влиянием примитивных верований жителей Японского архипелага, а также синтоизма и буддизма. Первоначально изображения были наделены сакральными свойствами. Они защищали их владельца от зла, наделяли характеристиками (мужество, смелость и т. д.) и помогали в достижении различных целей.

В современной Японии большинство общественных мест, предполагающих полное или частичное оголение туловища, относятся критически к ирэдзуми. В зависимости от политики конкретного заведения (чаще всего это бани) клиенту с перманентными изображениями может быть даже полностью отказано в предоставлении услуг, хотя на законодательном уровне такой вопрос никак не урегулирован.

Наиболее строгой мерой, которой были подвержены японцы в 21 веке, стала компания мэра Осаки Тору Хасимото против татуированных работников. Позже была опубликована статья о его деятельности: «Его миссия заключается в том, чтобы заставить правительственных служащих признаться в наличие на теле татуировок. Если у них есть, они должны удалить их или найти работу в другом месте». Его убеждения в целом хорошо приняты публикой, особенно большими компаниями, боящимися татуировок"

Такое негативное отношение повлияло на спрос на услуги мастеров ирэдзуми. Если не учитывать тату салоны, расположенные в туристических зонах, то традиционных мастеров в Японии насчитывается около 300 человек. Их услуги больше востребованы среди иностранцев, чем среди местного населения. Цена за ирэдзуми на всю спину может достигать 10.000 долларов, и очередь к настоящим мастерам может формироваться на несколько лет вперед.

Каким бы ни было отношение к традиционным японским татуировкам, большинство людей отдает дань уважения этому культурному явлению. Известен факт, что на черном рынке можно приобрести скальп со спины члена якудзы с ирэдзуми. При оценке такого эксцентричного арт – объекта учитывают статус усопшего, а также мастера, который наносил чернила.

– Что означают твои ирэдзуми? Ведь, они не просто так принадлежат тебе?

– Кажется, ты поняла меня, – Казуро улыбнулся. – Они действительно мои и принадлежат за мои поступки перед кланом.

Чтобы изображать одинаковые символы на разных людях мастер создавал группу характерных черт. Значение татуировок якудза обозначало защиту и предупреждение, как людям, так и духам.

Веками собирались символы тату якудза, значение каждого было пропитано глубоким философским смыслом. Особенностью этих рисунков является то, что, даже не зная всех тонкостей, вы прочувствуете основное послание, заложенное в работу.

Для представителей якудза Ирэдзуми это щит, который не могут преодолеть злые духи и помыслы людей. Поскольку от своего сотворения группировка считалась самой жестокой и криминальной, в этом был практический смысл.

Имена мастеров Ирэдзуми записаны в летописях. Они почитаются как великие творцы, давшие миру произведения искусства. В навыки специалиста входило почувствовать суть натуры человека, найти его слабые стороны и скрыть их от мира. Индивидуальная работа над каждым клиентом была подобна написанию портрета. С приходом современности многие архаичные культуры стали отходить в прошлое.

Японская мафия до сих пор считается одной из самых жестоких и набожных. В создании пантеона изображений якудза использовались традиционные национальные символы.

Япония богата на языки изображений. Среди самых распространенных образы животных, растений и мифических созданий.

Тату в Японию пришла из Китая в пятом веке до н.э. Техника заключалась в прокалывании кожи иглой из китового уса или кости карпа.

Позднее ближе к десятому веку нашей эры были изобретены золотые и серебряные иглы. Мастер выполнял работу с виртуозностью, которую люди достигли благодаря созданию электрической тату машинки.

Традиционным символом могущества якудза стал дракон и самурай. Первые представители воинственного криминального клана вышли из ронинов. Они имели благородное происхождение, но запятнали свою честь. Однако дракон и самурай закрепились, как символ истоков движения.

Рисунок наносится постепенно. Вначале заполняются рукава, потом спина.

Поступательно покрывается грудь, живот и ноги. Если в центре композиции остается свободный участок тела, это обозначает «сдержанность».

Дракон могущество, власть;

Тигр опасные воин одиночка;

Карп Кои сила, мощь и перерождение;

Сакура грация, любовь к родине, покровительство богов;

Клен стойкость, пылкий дух, упорная борьба;

Пион шпионаж, диверсия, скрытность;

Кот богатство и власть, хитрость, коварство.

– Расскажи, как ты попал к "Якудза".

– Я попал, когда мне было пятнадцать лет. Подросток, который не видел жизни, попадает в самый сильный клан и становится лучшим среди лучших. Я не умел драться, но Цуруги увидел во мне война, и приказал двигаться. Я помню его слова:

"Либо бьёшь первым, либо умираешь с ножом в сердце".

Я боялся, сильно боялся, но потом привык. По началу, мне было сложно, с тренировок я возвращался весь побитый. Мне не раз ломали ноги и руки, но я продолжал драться. Через три года, я стал настоящим воином. Мои одноклассники испытывали чувство зависти, когда смотрели на меня. Остальные люди обходили меня стороной. Бандиты в подворотне боялись связываться со мной.

Я рос с дедушкой, мои родители бросили меня, потому что узнали о моей болезни. Дед со стороны отца вырастил меня, после его смерти, я связался с "Якудза". Мне хотелось защитить себя от своих внешних врагов, которые оскорбляли меня.

За тринадцать лет, я убил много бандитов, которые конкурировали с нашим кланом. Но, я никогда, не обижал людей извне. Я – воин, у меня есть свои потребности, интересы, стремления, но это лишь мои слабости. Я служу клану, ценой своей жизни, я должен защищать тех, кто дал мне всё.

Существует такое понятие, как "застраховать свою жизнь", только после этого, твоя жизнь будет принадлежат клану. Они могут делать с тобой всё что захотят, но если на тебя или твою семью нападут враги. Клан объединиться, и убьёт их.

В этом вся особенность "Якудза", свои убьют чужих за тебя, но есть и обратная сторона, где свои убьют тебя.

В этом есть что-то жизненное, иногда мы получаем пулю от человека, которого закрывали спиной, а он направлял на тебя дуло.

"Якудза" наказывает тебя, за твои ошибки. Поэтому, одиножды допуская промах, ты жертвуешь не своей репутацией, а многовековой историей своего клана. Именно по этой причине "Якудза" ценит только "честных войнов".

Первую ирэдзуми, я получил в восемнадцать лет. Это был клён и пионы. Цуруги распорядился, чтобы мне нашли лучшего мастера в Японии. На своё день рождение мне нанесли этот рисунок на рукава.

Главная черта ирэдзуми – роспись по всему телу. Это символ ухода от мира законопослушных людей. С момента нанесения рисунка, прежняя жизнь остаётся за спиной. Ты получаешь вторую судьбу – противоположную.

Все эти рисунки имеют своё сакральное значение. Первым делом

на грудь наносится иероглифы с именем главаря и покровителя, это знак верности и преданности членов банды.

В двадцать пять лет мне на спине набили 'Кинтаро".

Это образ мифического силача, героя древних легенд, сражающегося со злом в образе дракона или карпа. Подобная картина говорит о недюжинной физической силе своего обладателя. Это отличительный знак мастера рукопашного боя.

После нашего разговора, Казуро надел галстук и чёрный пиджак.

– Уже пора, – он подошёл к двери.

– А завтрак?

– В школе купишь, – Казуро достал несколько купюры из внутреннего кармана. – Держи, – он протянул мне 200 долларов.

– Так много? – Я удивлённо смотрела на деньги.

– Поехали.

Я положила купюры в карман и пошла за Казуро.

Рэн – сан в одиночестве наслаждался завтраком, Цуруги уже уехал. Акира оставил записку на входной двери.

"Я уехал домой. Катаяма – кун. 4:57".

– Почему? – Я подняла голову на Казуро.

– У него тоже своя жизнь, – водитель улыбнулся, его взгляд упал вправо от меня.

Возможно, Казуро смотрел на пол или на край моего плеча. В его глазах никогда не было ничего лишнего, всё скромно и по этикету. Иногда, когда Казуро злился, его ноздри раздувались, а глаза оставались неизменно добрыми. В действиях, я не замечала, дерзости и излишней грубости. Казуро – бандит, но другой. Широкие и густые брови домиком, как у пиноккио, смотрелись на его квадратном лице забавно, в сочетании с коротким – привздернутом носом, это придавало Казуро юности, несмотря на возраст в паспорте.

Глава 13

Сегодня водитель не довёз меня до ворот школы, из-за длинной пробки на центральной улице. Я добралась до учебного заведения пешком, заодно осмотрела окрестности.

– Ты забыла его у меня, – послышался голос Агаты.

Обернувшись, я увидела его. Он шёл со стороны школьной стоянки. У него в руках был мой рюкзак. На Агате были серые брюки в крупную клетку, чёрные туфли, бежевая рубашка, под цвет плаща, который идеально вписывался в его сегодняшний образ. Две пуговицы сверху на рубашке были расстёгнуты, там висели квадратные чёрные очки. Они добавляли в имидж Агаты некую изюминку.

– Спасибо, но сегодня я сдаю экзамен.

– Удачи.

– Себе лучше пожелай, – я открыла рюкзак, чтобы достать паспорт.

Несколько секунд поисков не привели к нужному результату. Я открыла все отделы и высыпала вещи, которые были в рюкзаке, но моего паспорта там не оказалось.

– Что-то случилось? – Агата сел на корточки.

– Паспорт… Без него меня не допустят к экзаменам.

– Он у Цуруги в сейфе.

– Где?

– На работе.

– Как туда добраться?

– На машине, через полтора часа, пробки повсюду.

– Экзамен начнётся, через 50 минут.

– Без паники, пошли за мной, – Агата протянул мне правую руку, на которой был серебряный браслет от "Louis Vuitton".

Я не хотела идти с ним, но безвыходная ситуация вынудила меня, пойти на этот необдуманный шаг.

С центральной улицы мы свернули в узкий проулок. С обеих сторон были старые здания, с потрёпанными вывесками. Ржавый шифер с мохом придавал этим строениям мрачный, но эстетичный вид. Эти заведения были закрыты, по всей видимости, они открывались ночью или с заходом солнца.

Возле небольшого домика с разбитым окном, стояла детская коляска, которую переделали в передвижную клумбу для цветов. Земля, где росли розы, была сырой, значит, в этом районе ещё есть жизнь. Или кто-то просто приходит сюда, чтобы ухаживать за этим домиком и цветами.

Атмосфера этого места была пропитана ностальгией двадцатых веков. Когда всё было натуральным без искусственных понтов.

Пройдя несколько таких небольших проулков, мы остановились возле красной двери с большим глазком посередине. Агата постучал три раза, и дверь открылась, за ней стоял высокий мужчина с битой в руках. Из внутреннего кармана Агата достал пластиковую карту, золотого цвета. Мужчина приложил ее к датчику, прозвучал короткий сигнал, нас пропустили вовнутрь здания. Спустившись вниз по старым бетонным порожкам, мы попали в подпольное казино. Игровые автоматы были отключены, но красный и синий цвет подсвечивали игровой зал.

Пройдя это место, мы оказались в другой комнате с фиолетовым освещением на потолке и зелёным на полу. Здесь не было мебели, это пустой зал, который ещё не достроен.

Дальше был узкий коридор, Агата шёл вперёди, я плелась за ним. У меня было не хорошее предчувствие. Наверное, потому что, я запуталась. В этом подземелье много коридоров, неоновых комнат с игровыми автоматами и казино. Они похожи друг на друга, это мешало сосредоточиться и найти обратный путь к выходу.

Если бы Агата, сказал мне вернуться назад самостоятельно, то это было бы обречено на неудачу.

Мы спустились ещё на десять порожков вниз. Перед нами была железная дверь, с надписью "ПОСТОРОННИМ ВХОДА НЕТ". Агата ударил по ней кулаком несколько раз. Замок щёлкнул, из-за двери показался силуэт худощавого парня. Он зажёг белый свет, и посмотрел на меня. Я спряталась за спину Агаты.

– Кишо, подбрось нас до офиса Тацудзавы – сана, нам срочно надо.

– Без проблем, – ответил парень.

Его был низкий, но не грубый. Он выключил свой компьютер, взял со спинки стула чёрную кожаную куртку, погасив свет, мы втроём снова пошли по этим мрачным коридорам. На парне были рваные джинсы, чёрные сапоги на шнурках. Руки Кишо, до кисти были в цветных ирэдзуми. Стрижка мужское карэ покрашено в белый цвет от корня.

Нижняя губа была проколота, на правой щеке под глазом, виднелся небольшой шрам, который парень прикрывал волосами.

Снаружи, Кишо надел куртку и застегнул её.

– Господа, подождите пару минут, – с этими словами он куда-то ушёл.

Агата засунул руки в карманы и смотрел на белый забор.

Через пару минут послышался шум мотора, из-за угла выехал Кишо на красном скутере.

– Занимайте места, согласно купленным билетам, – крикнул парень.

– Шлема только два? – Агата обернулся назад.

– Конечно. Девочка садится за мной, а ты назад.

– Твой драндулет, троих выдержит?

– Права мои, дорогу показываешь ты, едем по её делу. Хочешь или не хочешь, ехать втроём придётся.

– Понял.

Агата взял в руки шлем и надел его мне на голову.

– Удобно? – Он застегнул застёжку.

– Нет, – недовольно сказала я.

– Потерпишь, – Агата надменно усмехнулся.

Я села за Кишо, он посмотрел на меня, через своё плечо.

– Руками меня не обнимай, мне это не нравится, – он дёрнул носом.

– Это дочь Цуруги, – Агата сел сзади меня.

– Дочь?! Тогда, ты этого не слышала. Окей?

– Благодарю, – я положила свои руки ему на пояс.

Кишо завёл мотор, сзади меня обвили руки Агаты. Я вздохнула и напряглась.

– Мы ещё не договорили, – тихо сказал он, наклонив голову к моему уху.

– Нам не о чем говорить.

– Ты игнорируешь меня.

– Тебе это не нравится?

– Я в бешенстве.

Агата сильнее сжал мою талию, я рефлекторно повторила движение своими руками.

– Вы там потише, я же за рулём, – усмехнулся Кишо.

Я расслабила свои руки, но от Агаты не получила ответного действия.

– Мне нужна ещё одна встреча, – сказал Агата.

– Я всё сказала.

– Нет, не всё. Думаешь, я от тебя отстану?

– Оставь меня в покое, я больше не хочу ничего о тебе знать.

– Не надо так со мной разговаривать.

– А как? Что тебе ещё нужно? Меня не интересуют твоё существование.

– Если бы у меня не было к тебе такой тяги, то я бы…

– Одни угрозы, – я подкатила глаза.

– После школы, я буду ждать тебя.

Его предложение осталось без моего ответа. Агату, явно, это разозлило ещё больше. Я почувствовала это по гневному дыханию Агаты, в мою шею.

Скутер внезапно остановился, Кишо пробовал завести его, но ничего не получалось.

– Что опять не так!? – Рявкнул Агата.

– Не заводится.

– Делай что – нибудь, мы опаздываем.

– Скутер нужно толкнуть.

– Куда?!

– Видишь, – Кишо поднял правую руку, и указательным пальцем показал на дорогу. – Там горка, если подтолкнуть, то он заведётся.

– Уверен?

– Конечно, не в первый раз.

Агата принялся толкать, Кишо заводил мотор.

– Долго ещё?

– Всё! Прыгай, сейчас погоняем, – радостно произнёс парень.

Мы ехали быстро, периодически, я смотрела на руку Кишо, где были часы.

– Это что, кэйсацу? – Агата обратился к парню.

– Возможно, но я не нарушаю закон, у нас скорость соответствует норме.

– Какая скорость! На этом скутере только два места! – Агата начал нервничать.

– Мимо копов поедем? – Предложил Кишо.

– Поздно, они нас заметили, – вздохнул Агата. – Останавливайся.

– Не получается, чёрт!

– Ты сейчас решил с сацу поиграть? У нас и так проблем достаточно, оставливай свой дурацкий скутер.

– Да, чёрт! Не могу!

– Почему?!

– Тормоза не работают.

– Ты офигел? Хочешь, чтобы все разбились?!

– Агата, я не знаю, это возможно произошло из-за веса. Скутер рассчитан на 120 килограмм.

– Ты раньше это мог сказать?!

– Пытался, но ты давил на меня.

– Давил? Это приказ старшего, дурак!

– Мы остановимся, когда дорога будет ровная, сейчас этого не случится.

– Что же это такое! Тебе хоть что-то можно доверить? Всё делаешь не так! Что за мужик?! Тебе только по кнопкам тюкать, – Агата ударил Кишо по плечу.

Из полицейской машины вышел мужчина в форме и поднял руку, показывая, что нам нужно остановиться.

Мы проехали мимо них так быстро, что полицейский не успел сообразить и убрать чёрно-белую палку.

– Зараза, опять попали! – Нервно сказал Агата.

– Не в первый же раз, – Кишо хотел пошутить, но у него это не вышло.

Два полицейских сели в свою машину, включили сирену и поехали за нами.

– Граждане, просим вас остановиться, вы нарушаете, – сказал полицейский в кепке. – Вы меня слышите?!

– Начальник, у нас тормоза не работают, – ответил Кишо.

– Тормозите ногами, у вас это должно получиться, – повторил мужчина.

– Будет сделано, – ответил Агата.

Нам удалось остановить скутер. Полицейские вышли из автомобиля, и подошли к Кишо.

– Документы предоставить не желаете?

– Конечно, – парень достал из внутреннего кармана куртки бумаги, и протянул их полицейскому.

– Так, – задумчиво произнёс тот. – Всё хорошо, но почему отец без шлема?

– Отец?! – Глаза Агата наполнились гневом, он раздул свои ноздри.

– Господин полицейский, это наш друг, – Кишо начал неловко оправдываться.

– А она? – Мужчина указал на меня.

– Эта девочка спешит, она забыла

паспорт, а сегодня в школе экзамен, без паспорта никак. Отпустите нас, господин, – Кишо поклонился.

– Это ваш первый раз по нарушению, но в следующий раз, надевайте шлемы. Можете ехать за паспортом.

Он отдал документы Кишо и пожелал удачного пути. Парень завёл скутер.

– Судзуки, это же были те самые бандиты из «Тацуги – ацу». Ты их не узнал? – Высокий полицейский обратился к своему сослуживцу.

– Якудза!?

– Именно!

– Эй! Стойте! Исикава, вызывай наших. Их нужно брать.

– Прости начальник, надо было раньше думать, – Агата задрал левый рукав своего пальто.

– Успокойся, с ними связываться себе дороже, – Исикава похлопал по плечу Судзуки.

Мы проехали два квартала и остановились возле здания. Это был офис Цуруги.

– Девятый этаж, дверь с номером 223, – Агата закурил.

Добравшись до двери, нажав на ручку, сделав шаг вперёд, подняв глаза, я увидела много мужчин в чёрных костюмах. Все они направили на меня свои пистолеты.

Мне было страшно, но я продолжила шагать вперёд.

Цуруги стоял с поднятыми руками, перед мужчиной в белом пиджаке.

Я подошла к отцу, и внимательно изучала внешность бандита с оружием.

Его лицо выражало гнев, глаза пустые, в них была тьма, они были разного цвета. Прожигающий лисий взгляд падал тяжело и оставлял осадок. Соболиные брови были нахмурены и создавали глубокую межбровную морщину. Длинный заострённый нос идеально вписывался с его пухлыми ало-красными губами, с ярким контуром.

– Папа, мне нужен мой паспорт. Сегодня в школе экзамен.

Страх наполнил моё тело, я стиснула зубы, но из левого глаза на чёрный паркет упала слеза, не коснувшись моей щеки, она словно по воздуху соскользнула с моих ресниц.

Цуруги аккуратно повернул шею в мою сторону и неспешно опустил свой взгляд.

– Папа, если хочешь, я останусь с тобой, только, пожалуйста, не исчезай, как мама, – я крепко обняла его за пояс.

– Дети, это цветы жизни, – твёрдо произнёс мужчина, и спрятал свой


пистолет. – Скажи спасибо своей дочери, она спасла тебя от пули, – бандит подал знак своим головорезам.

Они убрали оружие, и ушли из кабинета. – У тебя необычная дочь, – мужчина хлопнул дверью.

Глава 14

Как всегда, сознание возвращалось ко мне понемногу, начиная с уголков глаз. Сначала уголком правого глаза я различила открытое окно в мою комнату, а уголком левого – чёрный торшер на столе. Потом зоны прозрения начали медленно сходиться.

Закрывшись в душевой кабине, я включила горячую воду. Она прошла сквозь меня, капли кипятка, словно острое лезвие, обрезали мои плечи.

Приняв удобную позу, я вспомнила Агату. Вчера, возле школы. Он ждал меня, но его надежды не оправдались. Я гордо прошла мимо автомобиля, Агата просигналил мне, но я не обернулась.

Когда переступаешь черту середины, ты оказываешься на другой стороне. И не знаешь, либо ты ближе к финишу, либо к смерти.

Надев чистое бельё, я высушила волосы. Сегодня был выходной, я не спешила в школу. Надев красные спортивные штаны и белую футболку от "Lacoste", я вышла из своей комнаты. Казуро не было дома, Цуруги отпустил его.

– Доброе утро, – скромно произнесла я.

Спустившись в гостиную, передо мной стоял Цуруги. На нём был чёрный спортивный костюм "Adidas" и белые кроссовки от "PUMA".

– Доброе. Завтракать будешь?

– Нет.

– Тогда, поехали.

Цуруги взял сумку "Nike", повесил её через плечо. Мы вышли во двор, он выгнал машину из гаража и приказал мне сесть на передние сиденье. Нажав кнопку на пульте, ворота открылись. Цуруги повернул руль вправо.

– Почему ты не сказала мне, что хочешь больше знать о ирэдзуми?

– Тебе Казуро рассказал?

– Да. Так почему?

– Не знаю.

– В следующий раз, спрашивай меня. Договорились, дочь, – последние слово из уст Цуруги вышло скованно. Он почесал левую бровь и посмотрел на мои пальцы.

– Угу, – я кивнула.

По его взгляду было понятно, что он ждёт продолжение, после моего полунемого ответа.

Я сжала губы и стиснула зубы, внутри меня была неуверенность.

Возможно, из-за взгляда Цуруги или

потому что, я не выспалась. Проснуться с чувством тревоги, перемешанным с нервозностью – худшее, что можно представить.

– Приехали, – Цуруги расстегнул ремень безопасности, и вышел из салона.

Перед моими глазами было двухэтажное здание ограждённое белым железным забором, чем-то похожее на больницу. На всех окнах висели чёрные жалюзи. Возле здания был асфальт, на стоянке было около двадцати автомобилей. Каждое место пронумеровано. Цуруги нажал на

ручку двери, и вошёл, я следовала за ним.

В помещении горел белый свет, на полу было накидано много мужской обуви, на вешалках висели куртки и пиджаки.

Цуруги снял свои кроссовки, я повторила его действие, аккуратно поставив кеды, я снова зашагала за ним.

– И носки, – басом произнёс Цуруги, не оборачиваясь в мою сторону.

– Как скажешь, – я пожала плечами.

Сняв ярко-лимонные носки, с принтом уточки, я тщательно заложила их в кеды. Отряхнув коленки, я подбежала к Цуруги.

– Дальше сама. Третья дверь направо, поняла?

– Угу, – я кивнула.

За ней были слышны мужские голоса, я повернула ручку вправо, и широко открыла дверь.

Это был спортивный зал, большая комната с тренажёрами и прочим спортивным инвентарём.

– Ты кто такая?!

Ко мне подошёл молодой парень, на вид 25-28 лет. Чёрные волосы, с длинной чёлкой, завязанной на затылке. На его правом плече лежало салатовое полотенце.

– Айко, – чётко выдала я.

– Откуда?!

– Из России.

– Откуда, откуда?! – Он начал ухмыляться.

– Глухой или тупой? Страну на половину глобуса не знаешь?

– Пацаны, она прикалывается?! Ты нарываешься?!

– В данной ситуации, нарываешься, ты.

– Эта мелкая ещё и угрожает! А, ну, иди сюда.

Он протянул свои руки ко мне, я нагнулась и пробежала под ними.

– Догони, долдон.

– Что за?! Говори на японском!

– А ты меня поймай, – я показала ему язык, и покрутила ладонями у висков.

– Пацаны, ловите эту гадюку!

– Тупые оболтусы, – я снова говорила на русском.

Действия этих долдонов были нелепые, они никак не могли меня поймать.

– Вы уже пять минут за ней гоняетесь!

– Мубо, она же вёрткая, как змея!

– Поймать! Вас 40, а она одна!

Возле выхода стоял парень с красной повязкой на лбу.

– Опа! Попалась!

– Улыбнись!

– Не понял?!

Достав из кармана фонарик, я включила его и направила свет, в глаза этому балбесу.

– Ха-ха! Приятно?!

Он схватился за глаза и упал на колени.

– Малявка!

– Что за шум? Почему все столпились?

Цуруги переступил порог в зал.

– Цуруги – сан, эта гадюка издевается над нами. Как она проникла сюда?! – Нервно сказал Мубо.

– Во-первых, то, как она проникла, должен знать, ты. Ведь ты командуешь всем залом. Во-вторых, семнадцатилетняя девочка смогла обидеть парней, которым уже давно за двадцать лет, а некоторым тридцать с хвостиком. В-третьих, эта гадюка, моя дочь. – Цуруги улыбнулся, и подтянул меня к себе.

– Дочь?..

Мубо внимательно изучил моё лицо.

– Она самая, красивая, да? – Цуруги поправил прядь моих волос.

– Извините, Айко – сан, – Мубо низко поклонился. Подав жест рукой, все остальные сделали то же самое. – Цуруги – сан, прошу простить меня за такое поведение. Извините!

– Все за мной, в главный зал. Быстро! – Рявкнул Цуруги.

От его речи мои плечи вздрогнули, а в животе появилось неприятное ощущение тяжести.

Цуруги завёл меня на небольшую трибуну. Все мужчины встали на свои места. Их было больше ста человек. На лицо все как братья. У некоторых покрашен волос, они и отличались от этих одинаковых японцев.

На всех были надеты белые куртки, сзади логотип клана "Тацуги – ацу", красный цветок сакуры, с чёрным очертанием по краям.

– Товарищи, не так давно, я нашёл свою дочь. Поэтому, я хочу, чтобы все из нашего клана знали о ней. Её зовут Айко Тацудзава, год рождения – двухтысячный. По Китайскому гороскопу – это год белого Дракона

Теперь все вы, принадлежите не только мне, но и ей.

После речи Цуруги, все мужчины встали на правое колено, убрали за спину левую руку и склонили головы.

– Снимайте куртки и становитесь на трибуну, по десять человек. Мубо, рассортируй всех по ирэдзуми.

– Хорошо, господин, – он поклонился.

– Начинаем с тебя, – Цуруги потёр руки.

– С радостью, – Мубо дерзко бросил куртку на пол. – Ягу, Рэго, Собэ, Хицурэ – слева, остальные справа.

Цуруги подвёл меня к первому парню, который стоял справа от ступенек.

– Мубо, твой шаг, – Цуруги положил руки в карманы.

– Считается, что искусство нанесения на тело татуировок, имеет на Японских островах давнюю, многотысячелетнюю традицию. Сведения о татуировках на человеческой коже, зафиксированы в первых японских литературных источниках, в том числе и в сборнике японских мифологических сказаний «Кодзики» («Записи о деяниях древности»), составленном, как считается, в восьмом веке нашей эры.

Основываясь на древних преданиях, японцы уверены, что начало традиции татуировать тело положил легендарный император страны Ямато

Дзимму (правил, согласно японским воззрениям в 660 – 585 гг. до н.э., в действительности, в период Кофун), который сумел покорить сердце прекрасной царицы, своей будущей жены, великолепными картинами на своей коже. После этого, в память об этом событии, многие влюбленные также стали делать себе татуировки, накалывая имена своих возлюбленных с дополнением иероглифа «иноти» («жизнь»), что должно было символизировать любовь до последнего вздоха.

Если оставить без внимания легенду об императоре Дзимму, по вопросу происхождения традиции татуировки тела в Японии существуют две основные версии. По одной из них, эта традиция, как и многое другое, пришла из Китая, где возникла намного раньше. В частности, известно, что принявбуддизм, японские верующие, видимо, так же как и их китайские единоверцы, наносили на кожу буддийские молитвы и изображения Будды и других божеств охранителей. Но, скорее всего, эта традиция намногоболее древняя, не имеющая ничего общего с китайским заимствованием.

Она могла быть принесена на Японские острова кочевыми племенами с континента – одними из предков современных японцев (сейчас известно, что кочевники Евразии украшали свое тело татуировками), а также имело местную почву. Коренное население Японии – айны, частично ассимилированное, но большей частью истребленное и оттесненное к северу, по некоторым данным, имело связь с Полинезией, откуда, как считают некоторые исследователи, приплыли предки айнов. Значит и традиция нанесения рисунков на тело и лицо могла быть у них схожей с полинезийцами.

Известно, что японцы заимствовали многие аспекты культуры у своих островных предшественников. Китайское влияние могло, в этом случае, сказаться только в выборе мотивов – переход от абстрактных символов и узоров к живописным полотнам в потрясающем дальневосточном стиле, характерном для росписей дворцовых ваз и вышивки на пышных придворных одеяниях. Однако по силе воздействия китайские прототипы значительно уступают японским, так как сказываются различия в мировоззрении двух народов.

Для китайца татуировка это красивый памятный рисунок, как правило, не несущий дополнительной функции, а для японца татуировки с божествами – это чаще всего оберег, и её носитель не только пользуется покровительством изображенного растения или животного, но и приобретает его отдельные положительные свойства – в этом заключаются остаточные признаки шаманизма, присущие традиционной религии японцев – синто. Китаец делает маленькую аккуратную татуировку – символ на выбранном месте, японец старается покрыть ею как можно большее пространство тела. До нашего времени сохранились многочисленные терракотовые статуэтки ханива, устанавливаемые на могильных курганах в ранние периоды истории Японии (период Кофун, 37 вв. н.э.), среди которых с пятого в. н.э. часто встречаются изображения людей, на лица и руки которых нанесены узоры. Учитывая примитивно – обыденный характер этого стиля искусства, скорее всего, это отражало действительность, и тела древних японцев покрывали татуировки.

Подтверждением этого служит древняя китайская хроника Саньгочжи («Записи о Трёх царствах») (прибл. 4-5 вв. н.э.), в которой говорится, что мужчины государства Яматай (так китайцы именовали древнеяпонское гос-во), носили на теле и лице татуировки, указывающие на их социальное положение.

Сохранились сведения, что после завершения построения классового общества и вступления Японии в фазу раннего Средневековья (6–7 веках н.э.), татуировка теряет первоначальное значение сословной эмблемы, и приобретает негативный смысл. Отныне её используют только как указание на определенную профессию, считавшуюся по буддийским воззрениям достойной презрения – палача, мясника, могильщика и некоторых других.

Например, мясникам делали на предплечье знак в форме креста или линии. Также, в принудительном порядке, таким образом, клеймили преступников на лбу им выкалывали иероглиф «собака», а на плечах ставили круги. Обладатель подобного позорного клейма ставился в Японии того времени, с её четким разделением на духовенство, военное сословие и крестьян – общинников, вынужденным изгоем, не вписывающимся ни в одну из этих социальных групп.

Человек, таким образом, ставился вне закона, и его существование висело на волоске. Единственным выходом было избавление от позорных меток. Поэтому поверх клейма старались наносить дополнительные маскирующие линии, и поэтому, существует мнение, что от подобного способа избавления от позорной татуировки и ведет свое дальнейшее развитие этот вид искусства.

Но, как известно, вкусы и моды с течением времени изменяются, и то, что вчера считалось предосудительным и позорящим, становится престижной новинкой.

Такое случилось и с татуировкой – она перешла из сферы унижающего наказания в сферу высоких чувств. Жестокая прагматичная эпоха Хэйдзё сменилась галантной, изысканной эпохой Хэйан. Утонченная придворная аристократия этого периода, видимо, переосмыслила значение татуировки, воспринимая теперь её как эмблему «раба любви», распространив эту моду на другие сословия.

Влюбленные стали, как это говорилось во введении, наносить на тело несмываемые знаки своей вечной любви и преданности. В этот же период начинают появляться татуировки религиозного содержания – буддисты в своем религиозном рвении также старались навечно запечатлеть на своем теле символы их веры, стремясь получить дополнительную поддержку со стороны Будды и наиболее почитаемых святых.

Чаще всего они изображали богиню милосердия Каннон, но встречались и довольно сложные композиции на религиозные темы, там могли присутствовать изображения легендарных царей и божеств – охранителей (подобных тем, что и доныне изображаются при входе в храмы или на воротах старинных домов), которые должны были отпугивать от человека злых духов.

После многовекового хаоса, в который Японию ввергли непрекращающиеся кровопролитные войны самурайских кланов, крестьянские восстания и монашеские бунты, наступила эпоха военных диктаторов – сёгунов, стремившихся, во имя сохранения своей власти, обеспечить строгий контроль над всеми сословиями, и регламентировать все сферы деятельности подданных. Для каждого сословия были разработаны четкие предписания, касающиеся внешнего вида, места жительства, способов поведения, повинностей и досуга. Любое отклонение от инструкций жестоко каралось. Так как татуировка – ирэдзуми не укладывалась в регламент, на неё был наложен формальный запрет.

Но именно на этот период, известный под названием эпоха Эдо, который характеризуется попыткой властей Японии отгородиться от внешнего влияния и обеспечить строгий контроль над своими подданными, начинается и период расцвета ирэдзуми.

Не имея возможности противостоять тяжелому давлению со стороны властителей, японцы, хотя бы, таким образом, старались выразить свой протест попытке вогнать их узкие, обезличивающие рамки. Уже к концу 17 века низшие слои японского общества актеры, пожарные, торговцы, профессиональные игроки, гейши, якудза и др. украшали свои тела татуировками, но, страшась наказания за этот проступок, скрывали их под одеждой. И поныне, японская татуировка оставляет открытые части тела свободными от рисунка – в этом и заключается её особенность.

Остановимся на некоторых представителях социальных групп этого времени. Пожарным периода Эдо часто приходилось работать обнаженными, так как была велика опасность возгорания одежды, которая была не приспособлена к защите от огня. Прилюдное обнажение тела в Японии считалось неприличным, и, дабы формально оставаться полностью одетым, пожарные «одевали» свое тело в сплошную татуировку.

К тому же, учитывая охранительный характер татуировки, следует думать, что сюжетом тату были небесные покровители, относящиеся к водной стихии. В каждой пожарной команде были свои сюжеты, по которым пожарных можно было отличать друг от друга. Примеру пожарных последовали люди, которым по сфере их деятельности также приходилось обнажаться. Так, например, торговцы морепродуктами украшали себя изображением морских обитателей, чаще всего рыб, а проститутки – изображением крабов (символ ловкости и цепкости).

Гейши не имели права выходить замуж, но могли иметь постоянного партнера, которому дарили свою любовь. Известно, что гейши иногда покрывали свое тело изысканными узорами, имитирующими узоры праздничного кимоно, что позволяло им демонстрировать свое обнаженное прекрасное тело возлюбленному, не опасаясь запрета полного обнажения перед мужчиной.

Если между мужчиной и гейшей вспыхивали истинные чувства, они могли сделать татуировки в виде родинок на кистях рук, которые в момент соприкосновения их рук, прикрывались большими пальцами. Возможно, тогда же возникла традиция накалывать имена любимых в сочетании с иероглифом «иноти» что можно интерпретировать как «Ты моя любовь и судьба навеки!»

Для якудза татуировки служили опознавательным знаком, по которым они узнавали друг друга, а также предупреждали других о необходимости держаться от них подальше, чтобы сохранить жизнь или здоровье. Любители азартных игр накалывали символы своего ремесла карты и кости «на удачу», также взывая к божествам, покровителям игр, и к духам судьбы.

Во второй половине 18 века ирэдзуми стали настолько популярны среди различных слоев японского общества, что правительству пришлось снять запрет на ношение татуировок. Росту популярности, в немалой степени способствовали актеры театра кабуки, которые изображали благородных воинов, чьи тела, для лучшей передачи особенностей их характеров и зрелищности, были покрыты яркими татуировками. Актеры, стараясь добиться индивидуальности и бросая вызов запретам, делали татуировки и открыто их демонстрировали. Знаменитый на всю Японию актер Накамура Утаэмон 4, по всеобщему мнению, имел самую великолепную татуировку.

Аристократические круги охотно подхватили моду, подражая театральным кумирам и знаменитым куртизанкам, а вслед за ними эта мода охватила и представителей богатого купеческого сословия, зарождающейся буржуазии, старавшейся во всем подражать благородному сословию. Тем не менее, со второй половины 19 в., когда

Япония перестала быть закрытой страной, и предпринималась попытка приобщить её к европейской культуре и образу жизни, правительство вновь ввело запрет на татуировки.

По мнению правительства, облик татуированных японцев должен был шокировать иностранцев и вызвать их пренебрежение варварскому облику местных жителей. Но иностранцы не были шокированы увиденным, наоборот, искусные и экзотические рисунки, на которых были изображены японские демоны и тату с изображениями героев, привели их в совершенный восторг. Многие из них захотели увезти с собой памятный знак о пребывании в Японии, и поэтому у местных мастеров не было отбоя от европейских заказчиков.

Даже такие высокопоставленные гости, какими были будущий король Англии Георг пятый, и будущий российский император Николай второй, сделали себе татуировки у знаменитых мастеров, немало удивив японское аристократическое общество. Несмотря на растущую популярность японского искусства татуировки во всем мире, у себя на родине, когда та вступила в череду военных конфликтов, это древнее искусство начало постепенно приходить в упадок – японцам было не до него, так как нация была поглощена идеей завоевательных походов и господством над Тихоокеанским бассейном.

Только после поражения во Второй мировой войне, восстанавливая утраченное, вспомнили и об искусстве татуировки. Но, тем не менее, года забвения и запретов сильно сказались на качестве изображений – некоторые секреты старых мастеров были безвозвратно утеряны – им было просто некому передать свое мастерство. Однако, не смотря на это, постепенно искусство японской татуировки начало возрождаться, и часто, не только в Японии, хотя для создания великолепных татуировок в японском стиле используются современные технологии.

Сами японцы условно делят почти все татуировки на два вида:

Первая разновидность, называемая «ирэдзуми», что буквально переводится как «впрыскивание туши» («ирэ» впрыскивать, «дзуми» тушь), происходит из криминальной среды, когда преступники, скрывая позорные метки, принудительно сделанные им в местах заключения, создавали поверх них маскирующий рисунок.

Вторая разновидность – мужская татуировка «гаман», служила для демонстрации высоких качеств человека или об его попытке, благодаря положительной и охранительной символике, достигнуть этих качеств. Тем не менее, учитывая довольно жестокие способы нанесения татуировки, уже её наличие характеризовало её носителя как решительного и выносливого человека, способного противостоять сильной боли.

Кроме этих двух мужских разновидностей татуировки, наносимых тушью и красками, существует отдельная женская разновидность тату, называемая «какуси – боро». Она выполнялась путем втирания в разрезы, наносимые хори (татуировщиком) на нежной женской коже, рисовой пудры. После заживления, рисунок был практически незаметен, и становился видимым только в момент возбуждения организма – во время купания в горячей воде, при употреблении сакэ или во время интимного сближения.

Изображения обычно символизировали о нежной привязанности к возлюбленному, но иногда, исходя из того, что рисунок был невидим в обычной обстановке, он мог иметь весьма фривольный характер (был эротическим или даже порнографическим). Сами же мастера – татуировщики чаще используют для своего искусства другой термин -«хоримоно», которым обозначается тонкая резьба, искусство ваяния или изящная гравировка. Таким образом они пытаются подчеркнуть, что они создают шедевры, вполне сравнимые с теми, что создаются скульпторами, резчиками по дереву, живописцами и художниками – граверами.

В наши дни, искусство японской татуировки возвращает утраченную в прежние годы популярность, возрождаются и способы её нанесения, мастерство отдельных мастеров татуировки достигает уровня работ старинных мастеров. Но в самой Японии, к носителям татуировки сохраняется настороженное отношение – человеку с татуировкой может быть закрыт доступ к некоторым профессиям, особенно в правоохранительной и медицинской деятельности.

Своим возрождением древнее искусство татуировки обязано членам японских преступных группировок – якудза, и поэтому в глазах японского обывателя, любой носитель тату связан с преступным миром. Якудза бросает вызов благопристойному обществу, и делая татуировку, он не только выделяет себя среди других людей, но и навечно связывает себя с преступной средой. Однако такой подход, когда любого носителя татуировки следует рассматривать как возмутителя спокойствия и закоренелого преступника, в принципе неверен.

Якудза носят особые татуировки, неоднозначно указывающие на их преступную деятельность, как и у их европейских собратьев. В сочетании с традиционными мотивами в Японской татуировке у Якудза присутствуют мотивы часто повторяющиеся в гангстерской среде. Например, они предпочитают религиозные символы и символику азартных игр («вся моя жизнь, это азартная игра, поражение в которой – смерть»), часто выполненные в черном и красном цветах.

Сюжеты японских татуировок, выполненные в традиционном восточном стиле, основу которого следует искать в искусстве Древнего и Средневекового Китая, щедро черпаются из мифологии, легенд и сказаний, восточных бестиариев и народных поверий. Но применимо к японским татуировкам, существует ряд отличий, отделяющих собственно японскую татуировку от татуировок других стран Дальнего Востока, как в стилистическом, так и мистическом плане.

В первом случае она отражает особенности японского изобразительного искусства, далекого от статичности, присущей китайскому искусству, несмотря на то, что японскую культуру воспринимают как «дочернюю» по отношению к более древней китайской. Китайцы стремились создавать завершенную, уравновешенную композицию, как бы вписываемую в квадрат, и которую можно охватить одним взглядом. Японцы, чаще всего, пытались разрушить «застылость» и закругленность изображения – фигуры изображались в движении и показывались в различных ракурсах. В отличие от более официозного китайского искусства, японское искусство было более «демократичным» и чаще обращалась к бытовым сюжетам, а в случае с сюжетами на мифологические и исторические темы, японцы старались передать действие, в которое вовлечены все действующие персонажи, часто, в состоянии крайней экспрессии. Но так как мы рассматриваем татуировки, мы не будем углубляться во все тонкости японского искусства, а скажем только то, что японскую татуировку невозможно охватить одним взглядом – её следует рассматривать постепенно и по детально, словно разворачивая длинный свиток.

Другая особенность японской татуировки – это её мистическая направленность. Тут, в первую очередь, сказывается влияние древней японской религии – синто, с присущей ей остаточной, слегка смягченной буддизмом, традицией тотемизма и шаманизма. Считалось, что то или иное изображение на теле человека, не только служит защитой, но и может изменять характер человека и наделять его необычными свойствами. В случаенеудачного выбора татуировки, это может привести к негативным последствиям.

В качестве примера можно привести довольно популярный рассказ японского писателя Дзюнъитиро Танидзаки (1886−1965 гг.) «Татуировка», отражающий подобные представления. Полубезумный, склонный к садизму художник, мастер татуировки, заманивает к себе робкую и добрую гейшу, и накалывает ей татуировку в виде паука на спине. Гейша, благодаря татуировке, становится не только более красивой внешне и неотразимой для мужчин, но у ней меняется характер – она превращается в чудовище – прекрасное снаружи и отвратительное по своему цинизму и жестокости внутри. Режиссер Ясудзо Масумура снял свой знаменитый фильм, под тем же названием «Татуировка». Героиня фильма, дочь знатного самурая, убегает из родительского дома с любимым человеком – слугой – простолюдином. Их нагоняют, мужчина убит, а опозоренной женщине делают татуировку в виде паука с головой женщины.

После этого характер героини меняется – она становится гейшей, одержимой не только покорением сердец мужчин, но и жаждой мести. Татуировка стала не только символом потери любимого мужчины, сделавшая героиню подобием паука под названием «Черная вдова», но и вендетты для всех тех, кто привел героиню к этому существованию. Женщина подавляет разум своего нового любовника, и он, повинуясь её воле, расправляется со всеми, на кого пал гнев женщины с пауком.

Японская татуировка наносится поэтапно, и каждый этап носит специальный термин. Обычно используются пять ступеней создания «ирэдзуми». Первый этап, когда на кожу посредством черной туши или особого красителя наносится первоначальный эскиз композиции, носит название «судзи». Рисунок, в этом случае, еще можно изменить и поправить. Затем, при помощи специального инструмента, контур рисунка выделяется и закрепляется. Это называется «отсуми».

На третьем этапе – «бокаси» на коже посредством связки игл создается общий фон изображения, который позднее будет заполнен нужным цветом. Это пока еще довольно поверхностная работа. Затем наступает самый ответственный момент, когда мастер в полной мере должен показать все свои способности истинного художника.

Четвертый этап, имеет термин «цуки – хари» это тщательнейшая проработка отдельных фрагментов рисунка – нанесение тонкими иглами контура, которому на последнем, пятом этапе, называемом «хане – бари» будет придан объем путем нанесения теней. Тогда же татуировка обретает цветовую насыщенность, поражая разнообразием оттенков. При этом этапе, для нанесения необходимого полутона, очень тонкие иглы вводят под кожу под определенным углом на точно измеренную глубину.

Этот этап является наиболее сложным, так как мастеру приходится строго контролировать глубину погружения иглы в кожу – чем глубже входит игла, тем насыщеннее оттенок, так что от правильной тонировки зависит должное восприятие законченного рисунка. Этим искусством владеют очень немногие – для этого требуется великолепный глазомер, крепкая, но подвижная рука, и многие годы тренировок для достижения необходимых навыков. – Мубо пригубил воды.

Молодой человек повернулся к нам спиной.

– Начинайте, господин Цуруги, – сказал Мубо.

– На его теле изображён – Кюмонрю Сисин. Один из наиболее популярных героев, описываемых в романе 108 героев Суйкодэн, превосходный мастер владения шестом. Тело Кюмонрю Сисин было украшено изображением девяти драконов, сражающихся между собой. Изображается в виде полуобнаженного молодого мужчины свирепой наружности, с развевающимися пышными волосами. Существует множество гравюр периода Эдо с его изображениями, по которым и делаются многие татуировки. Символизирует неустрашимость, находчивость и превосходное владение подручным оружием.

На руковах – сакура. Грация, любовь к родине, покровительство богов.

На ягодицах – Карп Кои, символизирует мужество, стойкость, умение идти против течения, также может означать борьбу за жизнь. Является императором среди рыб, по легенде способен обратиться в золотого дракона. Карп, именуемый в Японии «Кои» – был завезен во времена Средневековья в Страну Восходящего Солнца переселенцами из Китая – страны, где он выращивался и подвергался селекции на протяжении многих веков.

Карп сразу же полюбился местным жителям, которые продолжили работу над его внешним видом, путем тщательнейшего отбора. В китайской и японской кухне карпу отводится место короля пресноводных рыб.

Трудно поверить, что эта яркая и причудливая рыба, сверкающая золотыми, красными и оранжевыми оттенками чешуи, происходит от обычного пресноводного карпа. Великолепие карпа Кои издавна сделало его популярным сюжетом для привлекательных татуировок, как у мужчин, так и у женщин. Изображения карпа отличаются динамизмом, богатой цветовой гаммой и высокой декоративностью.

Древняя китайская легенда, ставшая популярной и в Японии, гласит, что отважный карп Кои не побоялся подняться вверх по струям водопада к Вратам Дракона, и, в награду за этот подвиг, был превращен в дракона. Это деяние сделало карпа символом храбрости, силы и настойчивости в достижении поставленной цели. Считается, что пойманный карп, не дрогнув, принимает удар разделочного ножа.

Так что, изображение карпа может являться как символом неустрашимости, так и хладнокровия перед неминуемой участью – качества, присущие настоящему воину самураю. Если говорить в целом про стиль тату, значение татуировки можно определить, как стремление её владельца уподобиться карпу в решительности, силе и удаче, и приумножить, благодаря этим качествам свое благосостояние.

От локтя до кисти – пионы. Признак скрытности и шпионажа. На правой ноге, от колена до щиколотки – феникс. Для татуировки на спине жены, Хориёси третий выбрал изображение легендарной птицы феникс – мифическое вечное существо, способное вновь и вновь возрождаться из пепла, после того, как оно сжигает себя в огне. В данном случае феникс символизирует вечную любовь и надежду на возрождение после смерти.

На левой ноге – клён, знак стойкости, упорной борьбы и пылкого духа. – Цуруги закурил. – Одевайся, – он выпустил дым через нос. – Ягу, подойди.

Кинтаро («Золотой мальчик»), является одним из наиболее популярных персонажей в японском фольклоре, и, фактически, представляет собой соединение местного божества плодородия с реальной исторической фигурой. Согласно с японскими народными сказками и героическими легендами, Кинтаро, будучи еще ребенком, обладал недюжей физической силой. Его удивительные подвиги и настойчивость в течение тысячи лет служили для японцев примером идеального воителя. В японском искусстве Кинтаро часто изображают в виде маленького, обнаженного ребенка с кожей красного цвета, который борется с огромным карпом и побеждает его. Легенда о Кинтаро занимает центральное место в праздновании Дня Мальчика, который справляют 5 мая. Семьи, у которых имеются сыновья, выставляют у своих домов высокие шесты, на концах которых трепещутся воздушные змеи из бумаги или ткани, изображающие карпов. Таким образом они хотят показать, что здесь живет, возможно, новый Кинтаро. Родители дарят детям игрушки в виде этого легендарного героя, надеясь, что они станут такими же сильными и храбрыми, как и Кинтаро.

Эта татуировка символизирует силу, мужество и храбрость. Татуировка пользуется популярностью у людей, занимающихся каким – либо единоборством.

Рэго. Лев-страж или Кома – ину (Корейский пёс).

Эта татуировка изображает кома – ину. Существует легенда, что когда японская императрица Дзинго в 200 г.н.э. предприняла поход в Корею, корейский ван (царь) поклялся вечно защищать дворец японских императоров. Мифический корейский пёс (кома–ину – собака с головой льва), который соответствует китайскому льву – стражу (кара сиси или дзиси), называемого также «Лев Будды», должен был защищать дом хозяина от злых духов. Считалось, что шкура с головы Корейского пса отличалась необыкновенной прочностью, и из неё, якобы, изготавливались шлемы, которые не могла пробить стрела. Статуи этих созданий, изготовленные из камня или фарфора, устанавливают перед входом в буддийские святилища, правительственные резиденции, административные здания, усыпальницы владык прошлого в Китае, Японии и в некоторых других странах Дальнего Востока. Лев страж или Корейский пёс символизирует защиту, могущество, успех и силу. Для того чтобы укротить их необузданную ярость (которую символизирует символ «янь»), для эстетического баланса рядом со львом всегда изображают красивый цветок пиона (символ «инь»). Собака, как таковая, считается в Японии верным хранителем младенцев и маленьких детей.

Пионы на груди и плечах. Одно из значений, которое пион получил в Японии, также характеризует его цветком богатства и удачи. У игроков в карты, татуировка с изображением пиона указывает на смелость и способность идти на риск. В этом же значении в прежние времена этот цветок пользовался огромной популярностью у самураев, уступая в популярности только сакуре. Воины в своих ярких доспехах сами напоминали цветущие пионы, и бой разбивался на множество поединков один на один, где каждый пытался выделиться, показать себя во всей красе. Тогда появилась поговорка «во время войны искать большой цветок», то есть найти достойного противника, пойти на риск. Поэтому пион символизирует отчаянно храброго человека.

Но существует и прямо противоположное значение этого прекрасного цветка. Он может быть символом гармонии, женской красоты и весны. В татуировке он призван смягчать слишком жесткое, прямолинейное значение некоторых других изображений, придавая им другую символическую направленность. Например, в случае с корейским псом и львом, изображения пионов превращают этих свирепых стражей в верных приверженцев красоты и галантного обхождения, но только в том случае, если с носителем татуировки поступают должным образом. В противоположном случае, пион становится дополнительным воинственным знаком.

Собэ. Цветущая сакура с гейшей. Цветение японской вишни – сакура являются одним из самых известных символов Японии, и очень популярны в качестве татуировки. Вишня зацветает ранней весной, и очень быстро теряет лепестки своих цветков. Кратковременность этой нежной красоты, неизбежно сделали сакуру символом короткой жизни воина и незначительного срока молодости и привлекательности куртизанки. Изображенной куртизанке, для придания намека на эротизм, сделали тени вишневого цвета вокруг страстных очей.

Хицурэ. Кинтаро и кленовые листья. На этой татуировке вновь показан Кинтаро, в смертельной схватке с мощным карпом. На этот раз Кинтаро старше по возрасту, полностью одет и вооружен кинжалом. Кленовый лист в Китае и Японии имеет множество значений – он может символизировать влюбленность, осеннюю пору, стойкость (так как клен не страшится зимних холодов). В данном случае листья могут также обозначать длительную упорную борьбу. Слева, в верхней части спины, видна подпись мастера.

Орэдзу. Крыса – ниндзя.

Заказчик родился в год Крысы, открывающим 12 летний цикл Восточного Календаря. Он выбрал этого зверя в качестве татуировки на спине, которую выполнил мастер. Трудно объяснить, почему крыса, этот вредитель – грызун, была прославлена в японской мифологии. Тем не менее, крыса ассоциируется с божеством богатства, одного из семи богов удачи, и её изображают шныряющей среди тюков с рисом. Она также является символом плодовитости, как это видно на этой юмористической татуировке, где огромную крысу – родителя окружают пищащие голодные крысята.

Но, кроме того, крыса также символизирует древнее японское искусство ниндзюцу – искусство маскировки, шпионажа и диверсий. Ниндзя – секретные агенты, подобно крысам, могли незаметно проникать во вражеские замки, для того, чтобы украсть, выведать, или совершить убийство. Ниндзя были очень осторожными и предпочитали действовать ночью, где, под покровом темноты было легче оставаться невидимым. Считалось, что наиболее умелые ниндзя были способны посредством колдовских чар изменять свою форму. Это же способность приписывалось и самой крысе. Персонаж театра Кабуки колдун Никки Дандзё по ходу спектакля превращается в огромную крысу или в деревья, для того, чтобы проворачивать свои неблаговидные дела.

Паутина – Орэдзу попросил выполнить «тонкое и детальное изображение» на его подмышке, одной из самых болезненных областей, на которые можно наносить татуировку, а также одной из самых опасных. Здесь расположено множество потовых желез и от уколов иглы в этом месте начинается обильное выделение пота.

Волосы на подмышках подсказали идею изобразить в этом месте паучью сеть. В Японии паук имеет двоякое значение: если увидеть паука в дневное время, это сулит удачу, а если его встретишь ночью – это плохая примета. Паутина, как выдающееся природное явление, явно вызывает у японцев уважение, но, тем не менее, изображение паука, как символа противоречивости натуры – он создает красоту только для того, что бы схватить и убить вызывает у японских татуировщиков и их заказчиков опасение.

Дарэ. Бэнтэн Кодзо был одним из наиболее популярных и любимых зрителями персонажей из репертуара театра Кабуки. Он был благородным разбойником, и его красота позволяла ему, для осуществления своих преступлений, выдавать себя за женщину. В одной из сцен, после того как он грабит ювелирную лавку, скромная и благородная девушка, неожиданно рвет на себе кимоно и демонстрирует залу мужское татуированное тело. Именно этот момент изображает на татуировке мастер. Спина заказчика разделена татуировкой – если слева Бэнтэн еще остается в женской одежде, то справа он показывает татуировку на его теле. Вихревые завитки вокруг Бэнтэна на тату с изображениями героев являются не просто украшением композиции, они указывают на буйный и хаотичный образ жизни персонажа.

Цудзуро. Круглый медальон на солнечном сплетении, показанный между двух, обвивающих соски драконьих хвостов. Эмблема – это стилизованное изображение котла для риса, и имеет скрытый смысл: «тот, кто ест из одного котла, является братом». На правой стороне груди изображен бог ветров Фудзин, один из двенадцати бодхисаттв царей буддизма, который всегда изображается как страшный демон, каким он и был, до того, как перешел на сторону Будды. Здесь он сражается с комическим, смеющимся драконом дождя.

Рю, – Цуруги потушил сигарету.

Мужчина снял с себя штаны, сложил руки на поясе.

– Данная татуировка выполнена одним из старейших стилей в японской татуировке, остающимся популярным и в наши дни, является стиль «река», так как по центру тела, сверху вниз, подобно реке идет полоса чистой кожи.

Татуировка сделана таким образом, что традиционная повседневная японская одежда – хаппи, полностью её скрывала. Сейчас она позволяет носить рубашку с короткими рукавами и шорты. Подобная «река» или «четверть тела» должна была препятствовать снятию кожи после смерти человека, так как не позволяла сохранить в целостности композицию ирэдзуми.

Левый сосок оформлен в виде цветка пиона, в то время как от правого соска низвергается водопад, в струях которого показан карп, настойчиво пробивающийся к вершине, чтобы переродиться в дракона. На правом бицепсе изображен рогатый дракон, как бы иллюстрирующий конечную цель упорного карпа. Хвост дракона заканчивается на левой руке, где он показан средь облаков.

Асахэ. На его спине изображён Курикара Кэнгоро, один из благородных разбойников из романа «Суйкодэн». Показана сцена, где герой перекручивает стебель бамбука, пытаясь снять гнев и борясь с искушением совершить злой поступок. Рядом с ним показано покровительствующее ему буддийское божество Фудо.

Хачиро. Татуировка выполнена, не без европейского влияния, и показывает традиционный облик японского двурогого демона (они), в данном случае – демона ревности. В японском фольклоре часто упоминаются ревнивые женщины, у которых на голове отрастают подобные рога. Во время свадебной церемонии они прячут их под головным убором невесты. В настоящее время многие молодые японцы предпочитают делать себе подобные ужасающие и откровенно хулиганские татуировки, где изображены японские демоны, а не придерживаться традиционных сюжетов. – Цуруги пригубил воды. – Мубо, пригласи в зал ребят с подобными ирэдзуми.

Роко. Для этой татуировки мастер выбрал образ Саги–но–ике Хейкуро, одного из 108 татуированных героев авантюрной китайской новеллы «Суйкодэн», переведенной на японский язык Кёкутэем Бакином в 1805 году. Герои этого произведения были прославлены благодаря многочисленным гравюрам в стиле «укиё–э», выполненным такими прославленными художниками, как Утагава, Куниёси, Тоёкуни и Кунисада.

На татуировке показана смертельная схватка Хейкуро с гигантским змеем. Татуировка выполнена так искусно, что ощущаешь мощь извивающегося змея и силу доблестного Хейкуро при каждом движении татуированного тела на японских тату.

Не стой столбом, пошевелись, – Цуруги ударил парня по правому плечу.

Тот стал плавно двигать своими мышцами и его татуировки плыли, словно картина на его теле ожила.

– Пионы, вытатуированные вокруг сосков и пупка, привлекают бабочку, точно так же, как волны, сбегающие со скал, влекут к себе бесстрашного карпа. Выше солнечного сплетения мастер Хоридзин поместил иероглифы «синобу», что обозначают «выносливость». Это слово имеет еще одно значение, если применять его к тайной символике ирэдзуми: «быть скрытным, жить скрытной жизнью».

Хиро и Дорэ. На их телах изображены татуировки двух людей, объединенные, что бы показать одну из сцен спектакля Кабуки – традиционного японского театра. Слева показан один из героических персонажей 17 века, пытающийся разорвать пасть мифологическому змееподобному чудовищу (в действительности, колдуну), в то время как на это смотрит испуганная куртизанка (этот персонаж можно узнать по поясу – оби, завязанному спереди, что является шуточным намеком на то, что она много времени проводит лежа на спине в силу своей профессии). – Цуруги поправил часы. – Дорэ, свободен. Хиро, повернись.

Показанная работа является весьма сложной по исполнению, в ней используются необычные цвета – сочетание пурпурного, белого и желтого в дополнение к более традиционным черному, зеленому, красному и синему цветам. Эта обширная татуировка покрывает все тело заказчика, за исключением лица, кистей рук и ступней. Среди множества изображений на животе можно видеть дракона, буддийскую молитву и два символических противостоящих изображения вихревых потоков. – Цуруги снова закурил.

Парень встал боком.

– В данном случае показана еще одна сторона ирэдзуми – изображение гротескового характера, то есть, изображение чего – то странного, эксцентричного и даже уродливого. На этих татуировках мастера показаны отрубленные головы, что отражает древнюю самурайскую традицию собирания в качестве трофеев голов убитых врагов в качестве доказательства удали. В сочетании с буддийской молитвой, идущей по диагонали через бедра, это изображение можно расценить также как клятву, придерживаться своей веры вплоть до смерти, и если будет нужно, сложить за нее свою голову. Хиро перешёл к нам из другого клана. У них такие татуировки означают садомазохистский характер.

Тору. Самый молодой парень в нашем клане. Ему 18 лет. Молодые японцы часто заказывают себе татуировки, изображающие что – либо уродливое и ужасающее по своей жестокости, как это видно по этой татуировке. Вновь здесь показаны цветы и лепестки вишни сакура– национальный цветок Японии, символизирующий скоротечность жизни. Кроме того на татуировке показан змей – искуситель. Вероятно, здесь не обошлось без влияния христианского сказания об Эдемском Саде, только в японском видении. Композицию дополняют отрубленные окровавленные головы.

Кэдзо. На татуировке показан мужчина после того, как он совершил ритуальное харакири. Этот ужасный обряд сами японцы чаще называют сэппуку.

Считается, что обряд сэппуку, как и многие другие аспекты своей культуры и быта, предки японцев заимствовали из практики аборигенного населения Японии – айну. Обряд культивировался среди самурайского сословия, и таким образом, воин мог доказать крепость своего духа и чистоту помыслов, либо реабилитироваться перед обществом и богами в случае серьезного проступка. Обычно сэппуку совершали по приговору Суда Чести, а в случае добровольного ухода из жизни – из – за серьезного ранения или болезни, опасности пленения, невыполненного приказания или невозможности достижения поставленной цели. Иногда это самоубийство совершали воины, потерявшие своего предводителя и покровителя, в знак преданности. Повод для самоубийства мог быть самым незначительным с точки зрения европейцев – воинское сословие часто бравировало своей способностью в любой момент принять болезненную смерть, чтобы продемонстрировать окружающим свое невероятное бесстрашие и добиться посмертной славы. Горо. Рэта. Хосэй. Бэнжо.

Различные варианты японских татуировок, выполненные на ногах. Изображения в целом подпадают под определение «соединение двух начал – инь и янь» извечную борьбу двух противоположных начал, благодаря которым происходят все изменения в наблюдаемом нами мире. Показаны языки пламени и волны, когти дракона и карп, осенние листья и облака, черепахи и боги удачи с сумками в японском стиле, переполненными мирскими благами, которыми они щедро одаряют достойных людей.

На этой татуировке юный Кинтаро оседлал скользкого огромного сома, а красная золотая рыбка пробивается на

нерест вверх по ниспадающей струе на другом бедре. Сутра Лотоса идет по левому бедру наискось. Там же показан другой сом, вклинившийся в надпись. – Цуруги потушил пятую сигарету.

– Интересно? Продолжаем? – Он посмотрел на меня.

– Продолжаем, – я немного напряглась, и сжала пальцы на ногах.

– Сабуро. На его спине изображён – Хикэси.

Так назывались городские пожарные дружины, создаваемые обычно в каждом квартале из самураев и горожан, в период Эдо. Японские города часто горели, потому что дома были построены из дерева и бумаги, поэтому сёгуны начали создавать подобные дружины для предупреждения и тушения пожаров. Многие пожарные делали себе татуировки, так как им приходилось часто обнажаться, что было предосудительно. Татуировка на все тело служила гипотетической заменой одежды. В каждой из 48 пожарных бригад периода Эдо существовали отличительные штандарты, устанавливаемые на месте тушения пожара. Образ хикэси в татуировке символизирует сильного и храброго человека, осознано идущего на смертельный риск во имя исполнения долга.

Охару. Киёхимэ ( «чистая принцесса») или просто Киё – персонаж японской легенды и поставленных на её основе спектаклей театра кабуки. Молодая вдова (по другим источникам дочь деревенского старосты) влюбляется в странствующего монаха, но он отвергает её любовь (в других версиях, он обещает к ней вернуться, но обманывает). В гневе женщина превращается в огромную огнедышащую змею и бросается в погоню за монахом, и настигает его в храме Додзёдзи. Монастырская братия прячет несчастного монаха внутри огромного колокола, но чудовищная Киёхимэ находит его там и убивает, огненным ядом превратив колокол в раскаленную печь. После этого она совершает самоубийство, и души монаха и отвергнутой женщины становятся мужем и женой. Однако душа монаха, не желая оставаться на земле в виде злого призрака, просит помолиться за себя и свою убийцу, и после религиозного обряда они отправляются в рай (правда, в разные места). Символика татуировки проста – нельзя отвергать любовь женщины и обманывать её, чтобы избежать подобной судьбы.

У женщин эта татуировка символизирует способность добиваться цели любой ценой.

Идарэ. Образы прекрасных женщин в традиционном японском стиле – ойран (куртизанок) и гейш, героинь романов и гравюр старых мастеров, широко представлены в ирэдзуми. Чаще всего они имеют чисто декоративный характер, не неся дополнительной смысловой нагрузки – просто любование красотой, изяществом и молодостью.

На его спине – Ойран (куртизанка) Дзигокудаю. Дзигокудаю – это знаменитая куртизанка периода Муромати. Она была дочерью знатного самурая, которую захватили враги и продали в публичный дом. Дзен – буддийский монах Иккю наставил её на путь истины, и позволил освободиться от постигшей её участи. Она взяла себе имя Дзигокудаю, что значит «Адская куртизанка»), считая, что постигшая её беда является кармическим наказанием за неправедную жизнь в прежних воплощениях. Её часто изображают в окружении скелетов и духов других куртизанок и проклятых людей, а на её кимоно имеются сцены адских мук и демонов, а также её сопровождают цветы сакуры. Все это символы иллюзорности и быстротечности жизни в буддийском понимании. Осознав все это, Дзигокурая добилась просветления и мудрости, став защитницей всех оступившихся в этой жизни.

Акиму. У него изображена редкая татуировка. Ее часто делают женщины.

Татибана – химэ (принцесса Татибана) – героиня древних японских сказаний, супруга легендарного принца Ямато – Такэру. Она добровольно бросилась в бушующее море, принеся себя в жертву Ватацуми – но ками – морскому богу в виде дракона, который хотел погубить корабль, на котором плыл её муж. На татуировках она изображается как девушка, сражающаяся с огромным драконом. Символ самопожертвования ради любимого человека, и всепобеждающей любви. Ярадэ. Принцесса Таматори (Таматори–химэ) или Ама. Согласно легенде, подарок китайского императора – волшебная жемчужина, которую он послал своим родственникам по супруге из клана Фудзивара, была украдена царем морских драконов во время шторма. Фудзивара но Фухито решил вернуть это сокровище в семью. Во время поисков он познакомился с прекрасной ныряльщицей по имени Ама (её также называют в других версиях легенды Принцессой Таматори) и женился на ней. Ама захотела помочь своему мужу в возвращении жемчужины, и выкрала её у царя драконов. Спасаясь от преследования морскими чудовищами, она разрезала грудь (по другимверсиям – живот), где и спрятала драгоценность. Хлынувшая кровь укрыла её от преследователей, но выбравшись на берег, Ама умерла от раны. Таким образом она сумела доказать свою преданность клану и своему мужу, от которого родила сына, продолжившего славный род Фудзивара. В честь её японских ныряльщиц за жемчугом стали называть ама. Со временем легенда обросла подробностями, носящими весьма пикантный характер. Так, например, появились версии, где Аме, чтобы пробраться во дворец дракона, пришлось отдаться осьминогам, несущим его охрану. В японском искусстве, при дальнейших трансформациях легенды, появилось множество эротических изображений девушек – ныряльщиц, вступающих в любовную связь с осьминогами.

У Оруги была татуировка с Цунадэ. Сегодня его нет, он лежит в больнице.

Цунадэ – химэ – героиня японского «Сказания о Доблестном Дзирая», на основе которого написана пьеса для

театра Кабуки. Там она выступает как волшебница, владеющая магией улиток, на которой женится главный герой – Дзирая. Этот образ стал известен и популярен после создания манга и анимэ «Наруто», где Цунадэ и Дзирая выведены в ниндзя, мстящие своим врагам. На татуировках Цунадэ изображается в виде женщины в традиционном японском одеянии, вооруженной нагината – страшным клинковым оружием в виде загнутого меча на очень длинной рукояти. – Цуруги потёр шею. – Сюжеты многих татуировок, – он зевнул. – Они связаны с традиционными японскими театрами Кабуки и Но, и ирэдзуми воспроизводят великолепные гравюры, показывающие сцены из спектаклей, или актеров, изображающих тех или иных персонажей.

Женские роли в этих спектаклях в прошлом играли мужчины, что было связано с правительственным запретом, однако после Второй Мировой войны этот запрет был снят, и актрисы также смогли участвовать в старинных пьесах. На татуировках, хотя они и сделаны по старинным гравюрам и афишам, и показывают мужчин в роли женщин, следует все же видеть прекрасных девушек с атрибутами их роли.

– Господин, запускать парней с ирэдзуми в виде демонов? – Мубо сделал вежливый поклон.

– Да.

В помещение зашли 14 парней крепкого телосложения. Их возраст был около 23-28 лет. Внешность была практически одинаковой, словно близнецы. Возможно, от стольких японских лиц у меня смутилось сознание, и я плохо различала их облик.

– Пойдём слева направо, – сказал Цуруги, взяв меня за руку.

– Радзин – бог грома. Очень часто упоминается с богом ветра Фудзином. Изображается в виде свирепого рогатого демона, часто рвущего зубами свиток. Тем не менее, это положительное божество, защитник буддийской веры.

Ондэко-мэн. Его также называют Они – дайко («демон, танцующий под барабан»). Он изображается танцующим демонический танец, аккомпанируя себе на барабанах. Узнать этого демона можно по круглым монам (знакам) с изображением трёх запятых, символизирующих «небо – землю – человека» или сохранение равенства инь и ян. Танцоры – барабанщики в костюме и в масках, изображающих этого демона, часто выступают на различных японских праздниках. Ритуальный танец призван способствовать плодородию земли, урожаю и процветанию. По – видимому, существует связь между этим демоном и Радзином, и Ондэко – мэн может быть одной из форм этого божества грома.

Ханья – в японском фольклоре безобразный рогатый и клыкастый демон, в которого превратилась мстительная и ревнивая женщина. Этот персонаж используется в некоторых пьесах японского театра Но. Маска Ханья также применяется в празднествах и синтоистских обрядах, символизируя порок. Очень часто изображается на татуировках, но явно не в отрицательном значении. Существует версия, что образ этого демона позаимствован из тибетской культуры, откуда идут истоки многих японских мифологических существ. На Тибете это был страж – охранитель буддизма, а «ханнья» обозначает тоже самое, что и «прана» «мудрость». Часто вместе с маской Ханья изображают цветы сакуры, змею и колокол.

Якша – этот демон был позаимствован японцами из индуистской мифологии. Там они были прекрасными полубожественными существами, родившиеся из стопы Брахмы вместе с демонами – рикшасами, но, в отличие от первых, были слугами богов. Тем не менее, для людей они часто были опасными. Якшини, женские разновидности якша, пили кровь детей и ели человеческое мясо. У японцев якша стал вампиром – людоедом, в которого превращаются люди, заслужившие кару богов. С другой стороны якша может быть безобидным «лешим» «Хозяином леса».

Кицунэ. Образ лисицы – оборотня проник в японский фольклор из Китая, где сложился в глубокой древности. В Китае этих существ называют хули–цзин, а в Корее – кумихо. В японском фольклоре кицунэ это разновидность ёкая. Кицунэ обладают умом и знаниями, и могут жить очень долго. Хвост у этого оборотня является необходимым атрибутом для создания иллюзий, и чем старше и сильнее лиса, тем больше она имеет хвостов. Их число может доходить до девяти.

Согласно сказаниям, эти животные

обладают магическими способностями и способны превращаться в человека – обычно они принимают облик обольстительных красавиц, но могут принимать облик стариков. Эти способности они чаще всего используют для обмана людей, и подобно вампирам, питаются человеческой жизненной и духовной силой. Они также способны вселяться в чужие тела и создавать иллюзии, неотличимые от действительности. Тем не менее, кицунэ часто совершают добрые поступки, и, в отличии от китайской и корейской традиции, не являются злыми демонами – людоедами.

В религии синто кицунэ являются посланниками бога рисовых полей и предпринимательства Инари, который и сам изображается в виде лисы. При смешении мифологии синто с буддизмом, лиса получила, в соответствии с китайскими представлениями, демонические функции, но в целом, в буддийской традиции, лиса – оборотень имеет положительную функцию, как атрибут бога Дакини.

В тату с изображениями героев может обозначать ловкость, остроту ума, возможность находить выход в, казалось бы, безвыходных положениях. Кроме того, татуировка дает возможность очаровывать людей и внушать любовь, как это делает кицунэ в сказках.

На правом плече парня, кицунэ показан в облике злого демона людоеда, что больше соответствует корейской традиции. Тем не менее, здесь он выступает в качестве буддийского стража охранителя, и держит в зубах четки с черепами богоотступников, так что тату с изображениями не следует рассматривать как указание на агрессивность её владельца это больше указание на крепость религиозных убеждений и просьба оградить от бед и врагов.

Бакэнэко. Кроме кицунэ и тануки, в японском фольклоре имеется еще одна разновидность оборотней – кошки, которые могут превращаться в людей. Обычной кошке, чтобы превратиться в оборотня требовалось достигнуть определенного возраста или размера. Самые сильные бэкэнэко имеют раздвоенный хвост и называются нэкомата. Как и к другим представителям нечистой силы, к кошкам – оборотням в Японии двойственное отношение. С одной стороны, они могли помогать людям своим волшебством, о чем говорится во многих японских сказках и легендах, но с другой существуют примеры, когда этот образ ассоциировался с местью и смертью. По японским народным поверьям, кошка может убить своего хозяина, чтобы принять его облик, либо вселиться в тело умершего (до сих пор японцы стараются не допускать кошек к умершим). Они могут оживлять мертвых, перепрыгнув через него, или поднимать скелеты и манипулировать ими как марионетками. Кошки могут мстить своим обидчикам. В театре Кабуки имеется ряд пьес, в которых участвуют оборотни – кошки, превратившиеся в людей, обычно в женщин. Они либо мстят тем кто их обидел, либо в оборотней вселяются души убитых мужьями жен. Но в целом, отношение к кошкам в Японии положительное, и их любят изображать в сценках, где они копируют поведение людей, и даже в виде монахов.

В традиционной японской религии синто существует множество божеств – ками, среди которых шесть удостоены названия «Оками» («Великие ками»), поэтому татуировки с божествами пользовались спросом. Пять из них Идзанаги, Идзанами, Митикаэси, Сасикуни и богиня солнца Аматэрасу – «амацуками» (небесные ками), а Сарутахико – хранитель дорог, дух перекрестков и устранитель препятствий – «куницуками» (земное божество). Он изображается в виде старика с красным лицом и очень длинным носом. Считается, что образ

Сарутахико-но-Оками послужил прообразом демонических существ – тэнгу.

Японцы верили в существование двух разновидностей тэнгу: карасу-тэнгу (тэнгу–ворон) и ямабуси – тэнгу.

Ямабуси – тэнгу – это существо, больше похожее на человека. Он имеет красное лицо и очень длинный нос, и иногда носит за спиной крылья. Его прозвали ямабуси (так назывались монахи – отшельники, которые выбирали для своего уединения горы), потому что этот тэнгу любит превращаться в подобных монахов. Подобно лешим, они могут подшутить над человеком, с ними встретившимся, и могут даже убить того, кто причиняет вред лесу. Однако в сказках они чаще помогают хорошим людям.

Тэнгу изображаются в странных маленьких шапочках – «токин» и имеют веер из перьев или листьев, которым могут вызвать сильный ветер.

В Японии очень популярны маски тэнгу, использующиеся в различных празднествах и в спектаклях театра Кабуки.

В татуировках японские театральные маски являются дополнительными элементами, указывающими на характер человека, либо служат заменой полного изображения существа, покровительство которого ожидают получить.

Кама – итати относится к демонам – ёкай из японского фольклора. В древности у японцев существовало поверье о зловредных вихрях – камаэтати. Торияма Сэкиэн, художник, изучавший японскую демонологию, оставивший изображения и описания демонов – ёкай, придал этому сверхъестественному явлению облик трёх ласок с когтями – бритвами, которые кружась в вихре, режут кожу на ногах у встречающихся им на пути людей. Он изменил первоначальное звучание слова на «кама – итати» («серп ласки») – создав каламбур, очень для него типичный. Этих существ изображают в виде крутящейся ласки, лапы которой заканчиваются серповидными лезвиями.

На плече у этого парня – Нурэ – онна («Водяная или мокрая женщина») – один из наиболее древних демонов – ёкай японского фольклора. Это демон с женской головой (часто очень красивой) и телом гигантской змеи, который живет или около реки, или в самой реке. В некоторых легендах она имеет руки с острыми когтями. У нее красивые длинные волосы, которые она любит мыть в реке, круглые блестящие, как у змеи, глаза, острые клыки и длинный, сильный язык – жало, которым она высасывает кровь или жизненную энергию из неосторожных путников. Чтобы не дать предполагаемой жертве уйти, нурэ – онна пускается на хитрость. Она предлагает встреченному человеку подержать своего ребенка, пока она моет волосы, но стоит тому взять его в руки, ребенок прилипает к ним и пригибает человека к земле своей огромной тяжестью. Даже мне трудно сказать, что символизируют татуировки с изображением этого демона, возможно, разочарование в любви и сравнение женщин с этим коварным созданием.

Каппа, по – русски это – водяной.

Если тэнгу можно счесть своего рода

лешими, то японская разновидность водяного называется «каппа» («речное дитя»). Она представляет собой нечто среднее между лягушкой и черепахой, и имеет клюв вместо носа. На макушке у каппы имеется блюдце, заполненное водой, которое дает ей огромную силу. Однако она не причиняет вред человеку, хотя и любит шалости. Иногда она даже помогает положительным героям в сказках и легендах.

Джанкуй или Соки «Истребитель демонов». Призрак, по легендам, защитник китайского императора Хуань – сон. Джанкуй покончил жизнь самоубийством, и поэтому сам стал демоном Гуи. Однако он поклялся помогать людям в борьбе со своими злобными собратьями. В Японии этот дух – защитник стал очень популярен, так как он борется с Они. Этого духа всегда изображают в китайской одежде и с мечом, которым он поражает злые силы.

Юки – онна («снежная женщина»). Так в японском фольклоре называют одну из разновидностей ёкай.

Её так же могут называть Юки–мусумэ («снежная девушка»), Юкидзёро («снежная блудница»), Юки–омба («снежная бабушка или няня») и многими другими именами. Юки–онна очень популярная фигура в японской литературе, манга и анимэ.

Юки – онна является снежными ночами в облике высокой, красивой женщины с длинными черными волосами и синими губами. Ее нечеловечески бледная или даже прозрачная как лед кожа делает ее частью заснеженного пейзажа. Она иногда носит белое кимоно, но в других легендах её описывают обнаженной. Несмотря на удивительную красоту и изящество, её глаза способны вселять ужас. Она словно бы плывет над снегом, не оставляя за собой следов, и в любой момент может превратиться в облако тумана или рассыпаться снежинками. В некоторых легендах говорится, что в Юки–онна превращаются души тех, кто замерз на снегу. Долгое время этого духа считали несомненным злом, убивающих неосторожных путников, но со временем Юки–онна стали придавать более человечные черты.

В некоторых произведениях она даже становится женой полюбившегося её человека, и только случайное открытие её сути заставляет Юки–оно навсегда покинуть любимого и своих детей, уйдя в Загробный мир.

Тем не менее, существуют и другие представления об этом призраке. Он может выглядеть как безобразная старуха – ведьма, замораживающая путешественников, или выпивающая из них кровь или жизненную силу.

Хацухана или Хацуна – благочестивый призрак. Персонаж пьесы театра Кабуки «Явление чуда в горах Хаконэ, или Месть безногого» («Хаконэ рэйгэн Идзари – но Адаути»). На спине у парня показана сцена из спектакля, где дух злодейски убитой женщины Хацухана, находясь под ледяными струями водопада, молится будде Амиду, чтобы он излечил её немощного мужа, и тот смог отомстить её убийце. Молитва под водопадом – это был древний японский обычай, не изменившийся и после принятия буддизма. Считалось, что такая молитва имеет особенную силу – человек доказывает свою решимость, самопожертвование и великую веру, и без страха входит в леденящие, хлещущие струи водопада. Образ Хацуханы для тех, кто желает счастья и благополучия для своих близких и родных, и готов идти ради этого на любые жертвы. – Цуруги размял шею. – Свободны! – грубо произнёс он.

Все парни с ирэдзуми демонов и ёкаев покинули помещение.

Мы зашли в кабинет Цуруги, Мубо сел на кожаный диван, возле тумбочки с торшером.

– Айко, – Цуруги подошёл к столу. – Тебе скоро исполниться 18 лет. Поэтому, тебе стоит подобрать для себя ирэдзуми. Чтобы посоветовал ты, Мубо?

– Господин, вы же знаете, что ирэдзуми

даётся тому, кто заслуживает её своими подвигами, характером, прошлой жизнью, службой клану.

– Как насчёт оберега?

– Оберег? Это всё равно, что просто так испортить кожу молодой девушки.

– Айко, что ты хочешь?

– Мне не понравилась ни одна татуировка, – твёрдо произнесла я.

– Гейша, – тихо сказал Мубо.

– Гейша? – Переспросил Цуруги.

– Именно.

– С чем ты это связываешь?

– Сними футболку, – Мубо подошёл ко мне.

– Зачем? – Я посмотрела на Цуруги.

– Снимай и становись спиной, – он гордо окинул меня взглядом.

Я сняла одежду, на мне был спортивный топ.

– Гейша, в шикарном кимоно, с рисунком феникса. Её фигура будет зарисована на правой стороне спины Айко. Другой край кимоно откинут и изображён на левой стороне спины Айко. Он будет показывать красочную подкладку с цветущей сакурой.

Рука, в которой гейша держит край кимоно, будет катана. При движении лезвие начинает плавно двигаться, словно девушка готова к бою.

Тело гейши обнажено наполовину, грудь подвязана широким красным поясом. Половина левого бедра закрыта кимоно, именно там происходит начало рисунка феникса на чёрном шёлке, с красными лентами на руковах. Тело феникса не будет чётко видно, это будет означать скрытность перерождения от чужих глаз. Никто не знает, каким он был до новой жизни. Эмблема нашего клана

будет у девушки посередине рёбер. Волос обрезан до подбородка, под челюстью свежий порез от катаны, которым гейша избавилась от лишней длины волос, тем самым показала, что самостоятельно решилась на перерождение в новую жизнь.

Что скажете господин Цуруги?

– Ищи мастера, этот шедевр обязан быть на теле моей дочери. Одевайся, – Цуруги подал мне футболку и спортивную куртку.

– Господин, я подумал, может быть для Айко сделать небольшой тест на оружие? Она выбирает три на свой вкус, потом я помогу вашей дочери испытать их. Какое подходит ей, с тем она дальше будет тренироваться. Таким образом, я подобрал для себя холодное оружие.

– Я не против, но ведь ты начал

тренироваться с нагинатой в девятнадцать лет. Не торопи время, дай Айко повзрослеть.

– Как скажете, господин, – Мубо поклонился, и пошёл к выходу из кабинета.

Снаружи по двери ударили ногой, к нам забежали пять человек в тёмных кожаных куртках. Мубо достал нож из правого кармана. Два мужчины напали на Цуруги. Меня за руку поймал головорез в чёрном плаще.

Цуруги опрокинул журнальный столик, стоявший между двух кожаных кресел. Под ним были три ножа, он взял один в правую руку. Подойдя к мужчине, который крепко держал меня за шею, он сказал:

– Убери свои грязные руки от моей дочери.

– Прекратить! – Крикнул головорез.

Его парни перестали нападать на Мубо. Цуруги напряжённо держал нож в руке.

– Прекрасная встреча, Айко, – продолжал мужчина. – Цуруги, это действительно твоя дочь? Она не рассказывала тебе о нашей с ней встречи?

После этих слов, я вспомнила того самого Нагано – сана из Гиндзы.

– На что ты намекаешь? – Цуруги опустил нож.

– Несколько дней назад, эта девочка была в моём районе. Мои парни поймали её, она говорила, что твоя дочь, показала карточку с эмблемой твоего клана. Я не поверил ей, дал время, чтобы ты спас дочь. Но из наших рук, её небрежно выкрал Сугимото Агата. Он едва не убил моего война. Не так ли? – Нагано – сан медленно перевёл свой взгляд на меня. – Сейчас, я пришёл, чтобы ты подписал бумагу, – мужчина достал белую прозрачную папку из пакета, который ему подал парень в галстуке. – Между нами никогда не было разногласий. В документах всё, как обычно. Я произвожу оружие, ты импортируешь во Вьетнам и Тайланд.

– Что с Гонконгом? – Хрипло произнёс Цуруги.

– Они захлебнулись в героине Бён – гука.

– И что? Им не нужно оружие?

– Денег нет.

– Что с героином?

– У Бён – гука он не качественный, в последнее время его фирма начала плохо работать. Или же это связано с тем, что хороший героин идёт в Корею и Тайвань, а отбросы в Гонконг.

– Зачем они покупают некачественный героин?

– Его героин легко распространяется среди низких слоёв населения. Неужели, у простого барыги за 1 грамм качественного героина есть больше 100 долларов? Ходят слухи, что Бён – гук повысил цену. Одна доза выполненная по высшему классу стоит больше 3000 долларов. У него цены растут ежедневно, он знает, где и как добывать деньги.

– Ты предлагаешь подняться на наркотиках? – Цуруги сел за стол.

– Я просто сказал.

– Это их заработок. Ато – кай поднялась за счёт наркоторговли и сутенёрства. Нагано, ты хочешь упасть до их примитивного уровня?

– Я хочу подняться из дерьма, в котором мы с тобой сидим. Между прочим из-за твоего "правильного поведения". Ты бандит, ты обязан двигаться вперёд, перерезая глотки тем, кто не хочет уступать тебе место. Ты должен идти по грязному пути, совершать мерзкие поступки, но только благодаря этому ты станешь выше этих тварей.

– Ты закончил? А теперь, послушай меня, – Цуруги подошёл к Нагано – сану. – Я с удовольствием бы разбил клан Ато – кай, но стоит мне начать эту нелепую войну, Харада размажет нас, с помощью своих корейских дружков. Знаешь, как он сотрёт нас из истории? Нет?! А я вот знаю. И поверь мне, в "дерьме" ты будешь после войны с корейцами. Они на нашей земле, но стоит пойти на них с оружием, клан Ягумитё – мугу, соберёт всех парней из Кореи и нам конец. Харада будет действовать чужими руками, чтобы добиться желаемого. Начиная войну, подумай, что будет с тобой. Харада ждёт любой утечки у нас, чтобы поднять всех против. И у него это получится. Тебе ясно?

– Ясно, – пробурчал Нагано – сан.

– Ещё раз подумай, и не говори глупости. Бумаги отправлю своими ребятами.

– Против правды у меня аргументов нет, – Нагано – сан поклонился, и ушёл вместе со своими парнями.

– Айко, – Цуруги посмотрел на меня.

В этот раз его взгляд был яростным и жестокими. Я никогда не смотрела в такие глаза.

– Что? – Я решила притвориться, что ничего не знаю.

– Не делай из меня дурака! – Он ударил по столу кулаком.

– Как?! – Мой голос дрогнул.

– Ты тайно встречаешься с Агатой?!

– Нет!

– Тогда как он спас тебя?!

– Он спас, а ты нет.

Цуруги раздул ноздри, его челюсти начали двигаться. Он сжал губы и снова ударил по столу.

– Не смей мне лгать! Слышишь! Не лги!

– Да, я была с ним в тот день, но это больше не повторялось. Не хочешь верить – не верь. Мне всё равно, тебе не интересно, чем я занимаюсь.

– Я тебе верю. Только в следующий раз, звони мне или Казуро. А лучше, не покидай район, который находится под моим присмотром. Договорились?

– Да, – я кивнула.

– Мубо отвезёт тебя до дома.

Цуруги открыл ноутбук, достал бумаги и начал что-то печатать.

Я простояла около пяти минут, без движения и лишних слов, молча. Моё дыхание раздражало меня, потому что мне хотелось заплакать, из-за этого моя грудная клетка, то надувалась, то приходила в прежнее состояние. В горле были слышны стуки сердца, казалось, что оно проситься наружу, чтобы рассказать всю правду обо мне с Агатой. Сглотнув слюну, я отвернулась и нажала на ручку двери.

– Увидимся за ужином, – сказал Цуруги.

– Да, – я вышла из его кабинета.

– Поехали, – тихо сказал Мубо.

Глава 15

Мы вышли на улицу и сели в его красный "Lexus". Салон автомобиля был бежевого цвета. На навигаторе висел освежитель воздуха, со вкусом морского бриза. Ничего особенного я не заметила.

– Домой? – Спросил он.

– Да.

– Хорошо, – он пристегнулся.

Выехав на оживлённую трассу, мы попали в пробку. На перекрёстке произошла авария, Мубо хотел объехать, но сзади нас стояли ещё семь машин.

– Это надолго? – Я вздохнула.

– На час или два. В туалет хочешь?

– Нет.

– Тогда зачем спрашиваешь?

Я промолчала.

– Ну, нет, так нет.

Прошло тридцать минут, моя спина затекла, я сменила позу.

– Если хочешь, можешь вздремнуть.

– Нет. Я не хочу спать.

– Ты разве не устала?

– От чего?

– Проехали.

– Именно.

Прошло ещё двадцать минут, пробка не двигалась с места. Мубо расслабил ремень безопасности и откинулся назад. На нём был надет синий спортивный костюм от "Nike" и чёрные кроссовки "Adidas". Расстегнув куртку, я увидела белую футболку с надписью "I'm not angry". Надпись забавная, для такого человека, как Мубо. Его глаза прикрылись, скулы ярко выделялись на его лице. Из-за них нос казался аккуратным сбоку, несмотря на горбинку от перелома.

– Мубо, ты бы хотел изменить свою жизнь?

– Возможно, – хрипло произнёс молодой человек.

– Чтобы ты изменил?

– Всё, с самого рождения.

– Почему? Разве тебе не нравится группировка Цуруги?

– Это здесь не при чем.

– Тогда, что?

– Я попал к "Якудза" случайно. Мне нравилось драться. Однажды, в тёмном переходе на девушку напал маньяк. Я избил его, но оказалось, что этот мерзавец бандит. В один прекрасный вечер, я возвращался с тренировки. И меня начали избивать шесть парней. Ребята Цуруги спасли меня и предложили вступить к ним, и быть под защитой клана, не бояться никаких уличных отпрысков. Я согласился.

Договор подписан. Там стоит моя первая буква имени, теперь я понимаю, во что ввязался. Хотя раньше думал, что это шутка. Не осознал, с кем начал сотрудничать, отступать некуда, да и незачем. На мне клеймо "Якудза", люди сторонятся меня, хотя я не несу вред обществу. Вступив в клан, я отказался от прежней жизни. Для меня не существует прошлой жизни, есть только та, которая началась с моей подписи в тот дождливый вечер. Мне не стыдно за свой поступок, уже неважно кем я стал. С того дня я переродился, меня не волнует мнение окружающих. Люди будут осуждать за всё, за хорошее, за плохое. Им неважно, что ты потерял, чтобы получить желаемое, сколько унижений терпел на пути к своей цели. Им плевать, а мне плевать на них.

Небо сменила голубые краски на розовые с фиолетовыми оттенками, начинался закат, Мубо включил радио, играла классическая музыка.

– Существует легенда о закате солнца, – я посмотрела на водителя.

– Внимательно слушаю, – он принял прежнее положение, не снимая ремня безопасности.

– Когда-то давным-давно жили юноша и девушка, которые так сильно, нежно, красиво и преданно любили друг друга, что невольно вызывали зависть у людей. Но людская злоба и зависть стали преследовать их, и не в силах противостоять злым козням влюбленные ушли от людей. Юноша стал синим морем, а девушка – красным солнцем. И лишь на закате море и солнце соприкасаются друг с другом. Юноша ласково поет своей любимой песни волн, а девушка нежно обнимает его своими лучами.

– Красиво, – вздохнул молодой человек.

– Мубо, ты хорошо рисуешь?

– Ну, да.

– В чём красота заката, как ты его видишь?

– В степи или на море, там, где линия горизонта видна лучше всего, можно наблюдать закат. Явление, когда солнце подсвечивает облака снизу, делая их розоватыми, волнующе. Догорает еще один знойный летний день. Если на небе много облаков, то они раскрашены всевозможными красками – от ярко-желтых до сине-красных.

Память человека со временем его подводит, и он стремится сохранить красивую картину захода солнца на фотографиях и картинах, где тот самый прекрасный миг останется с ним навсегда.

– Память стирает все моменты.. И даже те, которые были приятными?

– Нет, не всегда. Но есть случаи, когда человек помнит только плохое. Он долго хранит обиды, из-за чего злиться по пустякам. От этого он становится страшным для окружающих, поэтому ему лучше быть в одиночестве или среди людей, которые похожи на него.

Если человек долго обижается, не может забыть и простить какую либо обиду, то у него есть риск заболеть вирусными болезнями, расстройство психики, тяжёлая депрессия, рак. Могут появиться болезни сердца, печени, и других внутренних органов. А так же головные боли мигрень и.д. Обиды разрушают наш организм в 10 раз сильнее, чем курение. Задумайся.

– Что, если у человека такое свойство характера? Он умеет копить обиды.

– Такие люди портят жизнь и себе, и тем, кто их любит.

Я задумалась, Мубо завёл машину, проблема с затруднением движения на дороге была решена.

Подъехав к дому, я вышла из его машины, он ничего мне не сказал. Подняв голову я пыталась поймать исчезавший закат.

"После заката приходит ночь. Это время уединения и размышлений. Что готовит нам новый день, что принесет?"

Постояв десять минут на свежем воздухе, я позвонила в домофон. Повесив куртку на вешалку, я разулась и поднялась к себе в комнату. До ужина было сорок минут.

Цуруги опоздал на пять минут.

Я доела запеченную рыбу и запила всё компотом.

Рэн – сан рассказывал Цуруги о новостях, которые произошли в Токио.

Поставив тарелку на мойку, я включила горячую воду, взяла губку, налила средство для мытья посуды. Вспенив раствор, я вымыла тарелку и стакан. Взяв в руки полотенце, я протёрла посуду, и поставила её в шкаф.

Дед поставил свою тарелку и кружку от чая на мойку. Он ушёл, намекая на то, чтобы я мыла посуду за старшими. Цуруги подошёл ко мне.

– Надеюсь, это тебя не затруднит. Убери со стола и протри полы.

Он сказал это специально, я прекрасно понимала, что это наказание за мои походы по Гиндзе с Агатой.

Закончив с посудой, я отжала тряпку и тщательно промыла полы.

Глава 16

В 6:40 am прозвонил будильник, я отключила его, на календаре было воскресенье. Приняв душ, я высушила волосы и надела спортивный костюм, который сушился на балконе. Спустившись вниз, меня ждала записка на тумбе возле перил.

"Мы уехали на рыбалку, вернёмся поздно. Сделай дома генеральную уборку. Весь инвентарь в кладовой, пол лестницей. Отец."

Ключи от комнат лежали рядом с листком. Мне в голову не пришла ни одна плохая мысль, видимо я так устала, что по инерции выполняла все задания, которые мне давали. С другой стороны, я не думала, что Цуруги способен на такое унижение, но это всё же лучше, чем ходить без пальца.

Зайдя в кладовку, я не сразу нашла включатель. Он находился в самом низу, на правой стене. Включив свет, я стала искать всё необходимые для уборки.

Надев розовые резиновые перчатки, я взяла в руки средство для зеркал и салфетку голубого цвета.

В доме около двадцати зеркал. Я начала с сауны, на первом этаже. На её уборку ушло около сорока минут. Налив средство для пола, я протёрла каждый угол сауны. Со всеми зеркалами я закончила около восьми утра. Следом, по моему списку были полы.

В белом пятилитровом ведре, я развела раствор для деревянных полов. Воду пришлось менять часто, полы были грязные. На третий раз они блестели.

Загрузив в стиральную машину всё грязное бельё, я вернулась в кладовку, чтобы взять пылесос. Воткнув вилку в розетку, я начала работу с белым ковром, в прихожей. Выключив пылесос, на часах было десять утра.

Очистив контейнер от пыли, я вставила его обратно.

Сев на диван, я решила передохнуть, но в домофон кто-то позвонил. Я сняла трубку, на камере был Акира. Открыв ему дверь, я завязала волосы в хвостик и вытерла пот со лба и носогубного треугольника.

– Здравствуй. Я хотел пригласить тебя в парк, чтобы прогуляться. Уже вовсю цветёт глициния. Сходим?

– Да, но..

– Но?

Я показала ему взглядом на неубранные швабры и пылесос.

– Помочь?

– Ты точно этого хочешь?

– Конечно. Мне бы хотелось помочь тебе.

– Нужно пропылесосить все ковры в комнатах, на втором этаже. Сможешь?

– Без проблем.

– Я буду мыть стёкла на первом этаже.

– Понял.

Акира поднял пылесос на второй этаж, я дала ему ключи, а сама пошла за губкой для мытья окон.

Мы закончили в двенадцать часов дня.

Я заварила чай и налила в кружку Акире.

– Мы молодцы!

– Это точно, – я открыла шкаф, и поставила туда заварку.

– Только двенадцать, а мы всё успели.

– Дома – да.

– Что-то требуется сделать во дворе?

– Полить газон, убрать с него листья, в беседки прибраться.

– Какая задача сложнее?

– Уборка газона, – я подкатила глаза.

– Хорошо, пошли, – Акира поднялся из-за стола.

Я взяла его и свою кружку, чтобы помыть от остатков чая.

– Я сам, – Акира всё сделал за меня.

Мне досталось полотенце, я протёрла мокрую посуду, и поставила её на своё место.

Стиральная машина отключилась, я освободила барабан от белья. Сложив его в зелёный пластмассовый таз, я пошла на улицу. Акира помог мне натянуть верёвку для белья.

– Крепкая, даже меня выдержит, – засмеялся парень.

– Спасибо, – я достала постельное бельё.

– Позволь, – Акира нечаянно коснулся моей руки. Он замер на несколько секунд. – Позволь, мне помочь тебе.

– Конечно, если для тебя это не трудно.

Мы вместе развесили простынь.

– Я уберу газон?

– Да, с остальным, я справлюсь сама.

Акира взял в руки грабли, веник и совок.

Закончив с бельём, я пошла в беседку. Достав чёрный мешок, я складывала туда весь мусор. Намочив тряпку с мылом, я протёрла стол, а затем пол.

Всю грязную посуду замочила в тазу со средством от жира.

Солнце обжигало, словно сейчас июль. Я набрала в ладони воду и умылась. У себя на спине я ощутила брызги. Обернувшись, я увидела Акиру, который брызгал на меня из шланга.

Он снял с себя клетчатую рубашку и остался в одной майки, которая была полностью мокрая.

– Зач.., – мой вопрос прервал напор воды из шланга, который Акира направил мне на лицо. – Ты с ума сошёл, – я начала визжать.

– Жара, Айко, – Акира смеялся и не прекращал направлять на меня струи воды.

– Прекрати, – крикнула я.

– Попробуй заставить меня это сделать, – он бросил шланг на газон, и убежал в беседку.

Я забежала за ним, но Акиры там не было.

– Испугалась, – он схватил меня сзади.

– Нет.

От его рук, которые обвили мои, я не могла двигаться, это не напугало меня, но заставило вздрогнуть.

– Я всё убрал, – Акира повернул меня к себе.

– Камин!

– Камин? – Парень нахмурил брови.

– Я совсем забыла!

Забежав в дом, я достала всё необходимое для очистки камина.

– Айко, ты хотя – бы знаешь, как этим пользоваться? – Акира зашёл за мной.

– Нет, но что же делать?!

– У моего дяди точно такой – же камин.

Сажа из камина очень легкая, во время уборки она может разлететься повсюду. Поэтому нужно накрыть всю мебель, стены и полы в комнате защитной пленкой. Для сбора углей и золы используй плотные мусорные пакеты, которые можно герметично завязать.

– Но здесь кроме ковра ничего нет,

может быть, свернуть его и поставить в угол?

– Можно.

Мы долго мучились, но поставили этот тяжёлый ковёр в угол за штору.

– Что дальше?

– Прямоточный дымоход идет к крыше прямо и строго вертикально. Его можно чистить снизу. Если же в дымоходе несколько изгибов, то его чистят сверху. Для прямоточного дымохода нужно иметь несколько инструментов, которые помогут в работе.

– У меня много всяких приборов, получается, что дымоход имеет несколько изгибов?

– У тебя есть синтетическая щетка, чтобы счистить первый слой сажи. Металлический шпатель для скалывания твердого смоляного налета. Щетка для дымохода, чтобы в конце убрать всю сажу движениями вверх-вниз. Диаметр этой щетки должен быть немного больше диаметра дымохода.

– Ты справишься? Или мне нужно помочь?

– Айко, я сам.

На очистку камина ушло два часа, Акира стал весь пыльный, на его лице, шеи и руках была сажа.

– Тебе нужно в душ, – я подала ему махровое полотенце, кофейного цвета.

– Ты права.

– Второй этаж, налево до упора. Там будет белая дверь с мутным стеклом.

– Понял. А инструменты?

– Я всё помою.

Акира поднялся в душ, я вышла на улицу и вымыла все грязные инструменты, оставив сушить их на солнце, я вернулась обратно в дом.

Закрыв ворота, мы пошли в парк. Повсюду свисали огромные ветки глицинии. Она превратила этот парк в райское место. Её лепестки были разбросаны по асфальту и на газонах.

Акира купил два молочных коктейля и данго на палочке. Эти три шарика разного цвета, которые примерно размером с грецкий орех, без начинки.

– Данго – блюдо с традицией. Его обычно подавали к столу в праздник любования луной – Цукими. Как правило, на блюдо выкладывали 15 шариков в виде пирамиды – это количество символизирует число месяца, в которое наступает самая лунная ночь, – Акира проглотил, не жуя один белый шарик. – В некоторых областях страны шарики делают с дырочкой в центре, чтобы через нее любоваться на луну и высматривать на ней очертания лунного зайца. Данго делают из клейкого риса, зерна которого дробят специальным молотком до муки, – парень проглотил ещё один шарик, зелёного цвета.

– Это вкусно! – Я откусила кусочек от розового шарика.

Они не имели особого вкуса, особенный вкус и небольшую сладость им придает специфический соус.

– Хочешь, я покажу тебе самые вкусные сладости Японии?

– Ага, – кивнула я.

Акира схватил меня за руку, и мы побежали сквозь небольшую толпу людей.

Подбежав к небольшому ресторанчику, парень откинул тюль от комаров и затянул меня во внутрь. В помещении летало много сладких и приятных запахов.

– Это вагаси, – Акира подвёл меня к прилавку с красочными сладостями, который аккуратно лежали в своих деревянных ёмкостях. – Это традиционные японские сладости из натуральных растительных продуктов: бобов, агар-агара, риса, каштанов, различных трав и даже чая. Разновидностей вагаси очень много: Моти колобки или приплюснутые лепешки из клейкого белого риса. Могут быть с начинками или без них, поджаренные, с соусами или в натуральном виде. Кусамоти моти с добавлением японской полыни ёмоги. Касивамоти моти, завернутое в солёный лист дуба. Ботамоти моти, покрытые пастой из фасоли адзуки. – Варабимоти – моти из молодых листьев папоротника, подаются с сиропом из жженого сахара и сладкой соевой муки. – Сакурамоти моти, завёрнутое в солёный вишневый лист. Данго колобки из рисовой муки, нанизанные на деревянные шпажки и политые сиропом. Ёкан пастила из сладковатой бобовой пасты и агар-агар. Дайфуку разновидность моти с начинкой из пасты адзуки И многие, многие другие.

Акира показывал мне все вкусности, которые лежали на прилавках и завораживали своим изысканным видом покупателей.

– Моти – традиционные японские сладости, которые принято есть и дарить во время новогодних праздников. Это маленькие кексы из рисового теста с большим количеством начинки. Сейчас, конечно, моти едят круглый год, а когда-то они были чисто поминальным блюдом.

– По типу русской кутьи?

– Возможно, – Акира улыбнулся. – Монака – этот десерт характерной формы в виде двух хрустящих вафель, между которыми помещают начинку из бобового джема. В него могут добавить орехи, кунжут или даже мороженое.

Имагаваяки – десерт, который очень популярен на различных японских фестивалях. Представляет собой маленький пирожок, который готовят в специальной кастрюле по типу вафельницы. Внутри этого десерта – начинка из бобовой пасты адзуки, хотя в последнее время разнообразие начинок увеличилось. Внутрь стали добавлять ванильный крем, варенье и джемы, а также несладкие продукты типа мясных пюре.

Йокан – это густой желатиновый десерт, который делается из бобовой пасты, агар-агара и сахара. Иногда в йокан добавляют сладкий батат, рубленые каштаны, а также фрукты или даже зеленый чай.

Мандзю – японский пирожок из муки с начинкой из сладкой бобовой пасты. Она очень клейкая, и иностранцам рекомендуют обязательно запивать этот десерт жидкостью, чтобы не подавиться, – Акира снова улыбнулся.

– А есть что-то необычное?

– Засахаренного кальмара хочешь попробовать?

– Угу, – кивнула я.

Акира подошёл к кассе, сняв с полки две пачки с кальмарами, он расплатился и подошёл ко мне.

– Держи, – он протянул одну пачку мне.

– Спасибо, – я слегка поклонилась.

Мы вышли из заведения и открыли свои "деликатесы".

– Айко, я знаю место, где продают сладости с прослойкой из зеленого чая, шоколад с бататом, каштаном, саке и мороженое со вкусом куриного мяса. Хочешь попробовать?

– Давай, в другой раз?

– Хорошо.

Я оторвала небольшой кусочек кальмара и положила в рот. Акира смотрел на это с изумлением, его челюсть немного отвисла. Я проживала кусочек, проглотила.

– Фу! Какая гадость! Фу! Мне нужна вода, – я начала кашлять.

Акира купил бутылку воды, я сделала глоток.

– Что это?! Это огуречная вода?

– Этот "Pepsi" со вкусом огурца, – Акира засмеялся, и отбежал от меня.

– Ты решил меня сегодня всем напичкать?!

Набрав чистой воды в стакан, я прополоскала горло три раза, но послевкусие этого кальмара не проходило. Акира с удовольствием съел мою порцию. Достав мятную жвачку, я положила две пластинки и разжевала их. Тошнота прошла, мята смягчила рыбный вкус в горле.

Уже стемнело, Акира предложил проводить меня до дома, я согласилась.

По пути к дому, мы зашли в русский магазин, я купила борщ и окрошку, квас шёл в подарок.

Когда мы прощались, на мой телефон пришла смс – ка от Цуруги.

"Машина сломалась, приедем завтра утром".

– Акира.

– М?

– Теперь моя очередь угощать тебя, – я улыбнулась, и взяла его за руку. У парня появился румянец на щеках.

– Я не против.

Мы зашли в сауну, я включила подсветку под водой. Покрутив кран, пошла горячая вода. Из шкафа, я достала два полотенца.

– Мне как то неловко, – Акира почесал затылок.

– Расслабься, ты просто у меня в гостях.

– Просто, – тихо повторил парень.

– Ты что предпочитаешь пить из алкоголя?

– Алкоголь?! Я последний раз пил на своё день рождение. Это было шампанское.

– Выбирай, – я открыла мини – бар.

– "Сётю", "Chu-hai", "Умэсю". Не знаю, – Акира пожал плечами.

– Смотри выше, – я указала пальцем на более крепкие напитки.

В холодильнике стояли известные бренды виски "Yamazaki Suntory", "Shirasu" и "Hibiki". И пиво: "Asahi" "Suntory", "Sapporo", "Kirin", "Ebisu" и "Orion".

– Выбрал?

– Всё такое необычное, – Акира замялся.

– Окей, берём это вино, – я взяла бутылку "Screaming Eagle" 1992 года.

– Ты чего?! Знаешь, какое это дорогое вино?!

– Восемьдесят тысяч долларов за бутылку, – я усмехнулась.

– Вдруг заметят?!

– Не заметят.

– Уверена?

– Конечно.

– Ты умеешь его открывать?

– Нет. А ты?

– Тоже.

– Вот и опробуем штопор. Кстати, где он?

– Тут только напитки.

– Точно! Я видела его на кухне. Подожди меня здесь!

Я нашла штопор в вазе для цветов, которая стояла на подоконнике.

В дверь кто-то постучал, я вздрогнула.

"Дед и Цуруги на рыбалке. Может быть это Казуро? Но он же уехал с ними. Только у него есть ключи от главных ворот".

Я аккуратно повернула ключ и приоткрыла дверь.

Первое, что попалось мне на глаза, это чёрная рубашка, штаны такого же цвета и ремень с эмблемой " Gucci".

Подняв глаза, я узнала Агату. Он пристально смотрел на мои обнажённые плечи.

– Здравствуй, – он дёрнул дверь на себя.

– Уходи, – я пыталась прикрыть её.

– Перестань!

Агата силой открыл дверь и вошёл в коридор.

– Уходи!

– Что у тебя в руке? – Он дерзко схватил мою левую руку, в который был штопор.

– Зачем? Отпусти!

– Штопор? Ты пьёшь?

– Уходи!

– Не уйду. Назови хотя – бы одну причину, чтобы я ушёл! – Агата прижал меня к шкафу, и сжал на моих бёдрах махровое полотенце. Он навис своим лицом над моей щекой. – Прости, – Агата стиснул зубы. – Сколько я ещё должен унижайся, чтобы получить твоё прощение? Сколько времени, Айко, не молчи, пожалуйста, не молчи, – его голос опускался ниже с каждым словом.

– Айко! Я нашёл штопор!

Из сауны в одном нижнем белье вышел Акира. В его правой руке было вино, а в левой штопор.

– Ты не одна?! – Голос Агаты стал грубым, а взгляд безудержно яростным.

– Не одна, – смотрела ему в глаза.

Агата резко отошёл от меня, но не спускал с меня своего дьявольского взгляда.

– Чёрт! – Крикнул Агата, и ударил кулаком по двери.

От неожиданности, я выронила бокалы, осколки рассыпались рядом с моими голыми ногами.

– Всё в порядке? – Спросил Акира.

– Да. Всё в порядке. Открывай.

Я подошла к Акире, и взяла бутылку вина в свои руки.

Ничего не сказав, Агата, как сумасшедший выбежал из дома.

Акира поставил вино на тумбу, воткнул штопор в пробку и начал крутить. Ничего не получалось, я нервно выхватила бутылку из его рук, и начала трясти её. Произошёл хлопок, пробка разбила стеклянный торшер, я выронила бутылку на пол.

На кухне произошёл взрыв, мы с Акирой выбежали во двор. Ворота для машин, были открыты. В них заезжал автомобиль Цуруги. Из салона вышел Рэн –сан.

– Что там горит? Откуда столько дыма?!

– Господи! Борщ! – Крикнула я.

– Что это такое "борщ"?! – Грубо крикнул дед.

– И окрошка! – Я сделала шаг назад.

– Что это такое?! Мне кто – нибудь объяснит, что здесь происходит?!

– Айко, что случилось? – Цуруги

испуганно смотрел на всю ситуацию.

– Почему вы оба голые!? – Крикнул дед.

Я подбежала к Цуруги.

– Айко! Объяснять будешь позже! Казуро, проследи за подростками.

– Что это горит?! Она хочет сжечь мой дом?! Этой проходимке мало моего кимоно?! – Рэн – сан сильно нервничал и кричал.

С горящей микроволновкой в руках выбежал Агата, и кинул её на газон.

– А ты здесь откуда?! – Рэн – сан посмотрел на него.

– Что ты здесь делаешь?! Зачем ты ходишь в наш дом! – Цуруги подошёл к Агате.

Казуро снял свой пиджак и накинул на мои плечи.

– Что творится в моём доме!? Вы совсем обалдели?! Сколько можно издевается над моим имуществом, -

Рэн – сан забежал в дом.

– Торшер, бокалы, бутылка вина, сломанный кран в сауне, микроволновка, кухонный гарнитур, обеденный стол, шторы и само окно, – Рэн – сан подводил итоги моего урона.

– А что с окном? – Возмутился Агата.

– А то, его нужно заново стеклить, менять раму.

– Я починю, – Агата поднялся из-за стола.

Рэн – сан кинул косой взгляд на Цуруги.

– Возражения есть? – Спросил дед.

– Я помогу, – к разговору подключился Казуро.

– Половина проблемы решена, – вздохнул Рэн – сан.

– Я тоже хочу помочь, – Акира встал с дивана.

– Сиди, помощник, – вздохнул дед, и поднялся к себе в комнату.

– Я вызвал тебе такси, – Казуро обратился к Акире.

– Айко, – Цуруги грубо произнёс моё имя. – Ты наказана, – он поднялся с дивана, и посмотрел на меня.

Я видела разочарование в его глазах.

Повесив голову вниз, я поплелась в свою комнату. Цуруги ничего не сказал мне, он, молча, сжигал меня своим пустым и гнетущим взглядом.

Прошло семь дней, Агата и Казуро закончили ремонт окна. Цуруги по – прежнему не разговаривал со мной.

У меня был домашний арест, я не посещала школу, телефон отняли. От скуки я читала книги и пополняла свой словарный запас. Еду приносил Казуро, меня не пускали на кухню. Водитель пытался разговаривать со мной, но у него это мало получилось. Наш диалог заканчивался одной моей фразой: "Мне всё равно".

Глава 17

Настал мой день рождения. Ко мне зашёл Цуруги.

– Сегодня будут гости, одень это, – он положил квадратную коробку с золотым бантом посередине, на мою кровать.

Ничего не ответив ему, я лишь посмотрела, как он закрывал за собой дверь.

Ближе к вечеру, я надела бледно-розовое платье, которое было в коробке и туфли белого цвета.

Взяв в руки утюжёк для волос, я уложила свои волосы и закрепила всё лаком. Подводкой, я нарисовала две острых стрелки, помадой подчеркнула цвет своих слегка пухлых губ.

Спустившись по лестнице в коридор, я прошла прямо и открыла дверь во двор.

Посередине стоял прямоугольный стол. На других частях газона стояли круглые столики, вокруг каждого было по четыре стула.

Единственное украшение этого вечера была гирлянда на заборе и доме.

За прямоугольным столом уже сидели люди. Все они были мужского пола, в чёрных костюмах. Кто-то с галстуком, кто-то без него.

Круглые столы были частично заняты.

Цуруги подбежал ко мне и взял за под руку.

– Друзья, товарищи! Это наша именинница. Сегодня ей исполнилось восемнадцать лет! Поздравляем мою прекрасную и единственную дочь!

Все мужчины поднялись со стульев, аплодисменты звучали громко, кто-то свистел, так сильно, что у меня зазвенело в левом ухе.

Подойдя ближе к столу, я увидела деда, Казуро, Мубо, Нагано – сана.

Звон бокалов и стук ножей с вилками, о тарелки набирал обороты.

Цуруги рассказывал какие-то истории, мужчины громко смеялись и пили за моё благополучие.

Я резко встала из-за стола, все посмотрели на мою выходку и замолчали.

– Что случилось? – Цуруги вытирал уголки рта бумажной салфеткой.

– Случилось.

– Поясни, – голос Цуруги был немного замедленный из-за действия алкоголя.

– Почему на моём празднике все одеты, как на похоронах?! Почему мне не разрешили пригласить своих одноклассников?! За моё здоровье пьют люди, которых я вообще не знаю!

Почему нет шаров и торта?! Неужели было так сложно спросить, чего хочу я?!

– Казуро, – Цуруги икнул. – Где шары и торт?

– Господин, я позвонил, скоро привезут.

– Поняла?! Всё будет. И шары, и торт, и…

Цуруги посмотрел в сторону и налил себе водки в хрустальную рюмку.

– Товарищи, я же просил вас надеть что-то новое, красивое, яркое… А вы?

– Цуруги – сан, так я и надел, – сказал один из мужчин.

– Что, – Цуруги снова икнул. – Что ты надел?

– Зелёный галстук, – мужчина показал его.

– Вот, нравится? – Цуруги посмотрел на меня.

– Мне всё не нравится!

– Молчать! – Он ударил кулаком по столу.

– Я больше не намерена терпеть это унижение! – я взяла тарелку со стола, и разбила её об узкую дорожку из плитки. – Теперь тебе ясно?!

– Ты как с отцом разговариваешь?!

– Стоп! Хватит разрушать мой дом и всё, что находится в нём! – Рэн – сан взял Цуруги за плечо.

– Не трогать! – Рявкнул Цуруги.

– Иди спать! – Дед смотрел на него.

– Мне никто не имеет права указывать!

– Сколько можно! – Рэн – сан посадил Цуруги на стул.

В ворота заехала машина Агаты.

– Доставку заказывали, – он вышел из салона с шариками и тортом.

– Не понял, – Цуруги снова поднялся.

– Это я его попросил, – улыбнулся Казуро.

– Как и просили, шары. Было тридцать, но осталось девятнадцать. И торт. – Агата поставил коробку на стол.

– А это лично от меня, – он открыл заднюю дверь автомобиля, и достал букет красных роз. – С днём рождения, – Агата протянул мне букет.

– Знаешь, куда его себе засунь, – Цуруги выхватил букет из моих рук, и небрежно отшвырнул на землю. – Пошёл вон из моего дома!

– Ты не хозяин этого вечера, – Агата ухмыльнулся.

– А кто?! – Цуруги сжал кулаки.

– Айко.

Цуруги резко повернул голову в мою сторону.

– Ну, что ж. Айко, – Цуруги слегка

пошатнулся. – Он тебе здесь так нужен?!

– Но…

Меня прервал Казуро.

– Цуруги – сан, на торте написано Акира Тацудзава, поздравляем. И цифры 81.

Я засмеялась, закрыв ладонями глаза.

– Выпьем за долголетие этой девочки, – кто-то крикнул из-за круглого стола.

– Не огорчайся, дочь. Где мой подарок?!

Казуро принёс большую чёрную коробку.

– Открывай, – водитель аккуратно повернул бантик в мою сторону.

Сев на корточки, я потянула за ленту. В коробке был белый щенок лабрадора.

– Вот и подарок, целуй отца! – Цуруги подошёл ко мне.

– Спасибо, – я обняла его.

– Всё, хватит, – он оттолкнул меня. -

Продолжаем праздник! – Цуруги взял со стола бутылку с виски.

В ворота кто-то позвонил, Казуро открыл дверь. Во двор зашли двое мужчин и жена. Они накинулись на нас с обвинениями, из-за торта.

Стало ясно, что этот торт предназначен для дедушки, а Агата забрал его по ошибке.

Начался скандал, женщина кричала громче всех. Агата и Казуро пытались уладить ситуацию, но их мало кто слушал.

По воротам, снаружи, удали чем-то тяжёлым, через забор на газон упала дымовая петарда. Все достали свои наганы и направили на входные ворота. Цуруги споткнулся и выронил своё оружие. Агата закрыл меня собой и направил прицел на силуэт, который появлялся из дыма. Казуро включил разбрызгиватели, чтобы рассеять дым.

– Неожиданная встреча! – произнёс мужчина. – Какое неуважение, Цуруги – сан, ты не пригласил меня на день рождение своей дочери. А я ведь, подарок приготовил, – он махнул правой рукой.

После его жеста раздались несколько выстрелов воздух. Это сделали бандиты, которые пришли вместе с ним.

– Ей 18, – хрипло произнёс Цуруги.

– Извините, – мужчина достал пистолет, и выстрелил в воздух два раза. – Достаточно?

– Достаточно, – повторил Цуруги.

Двое мужчин с женщиной, которые пришли за тортом, внезапно исчезли. Я не заметила, когда они покинули нашу территорию.

– За какой стол ты посадишь моих ребят?

– Там, – Цуруги указал на круглые столы.

– Но все занято.

– Тебе здесь не рады.

– Я так плохо выгляжу, – мужчина ядовито засмеялся.

– Убирайся, – дерзко рявкнул Цуруги.

– Хорошо. Мои парни посидят на траве. А гостей надо угощать.

– Казуро, налей Рё – сану, сидр.

– Сидр? Цуруги, ты за кого меня принимаешь? Или забыл, с кем имеешь дело?!

– Все алкогольные напитки закончилось, – крикнул Цуруги.

После его фразы начали раздаваться звуки битого стекла. Ребята Цуруги начали разбивать бутылки с оставшимся алкоголем.

– Значит, так, – Рё поджал губы.

– Гудбай, выход знаешь, где находится.

– Ты перешёл границу.

– Вон из моего дома!

– Всё впереди, и твоя дочь заплатит за твои ошибки, – мужчина поправил пиджак, и ушёл со своими головорезами.

– Очень тихо сидим, друзья! – Крикнул мужчина из-за стола.

Его поддержали ещё несколько человек. Кто-то громко включил американскую музыку. Небо накрыла чёрная вуаль, лампочки мигали, я не могла найти Цуруги. Все были в одинаковых чёрных костюмах. Каждый раз, натыкаясь на очередного японца, я слышала одну и ту же фразу:

"За твоё здоровье Айко – сан".

Мне становилось не по себе, я продолжала поиски Цуруги. От безделья мужчины устраивали развлечения для себя, прямо во дворе.

Кто-то стрелял по железным банкам от пива, кто-то кидал ножи, кто-то практиковал свои боевые навыки на других. Рэн – сан смотрел на этих людей, и нервно наливал себе в рюмку текилу.

– Айко.

Кто-то поймал меня за руку.

– Что?

– Мы можем поговорить наедине? – Агата не отпускал мою руку.

– Ты знаешь, где Цуруги?

– Нет. Спроси у Казуро.

– Отпусти.

– Пожалуйста, поговори со мной.

– Прости, – я освободила руку, и побежала на поиски водителя.

– Ты меня ищешь?

Я услышала голос Казуро.

– Где Цуруги?

– Он сказал, что хочет отдохнуть.

– Где?

– В сауне.

– Отведи меня к нему.

– Он не хочет тебя видеть.

– Не хочет?!

– Айко, стой.

Я гордо вошла в дом, и направилась в сауну.

– Зачем ты бросил меня одну?!

С этими словами, я зашла к нему.

Цуруги сидел на белом стуле, с бокалом белого вина левой рукой. В его правой руке дымилась сигарета.

– Не хочу тебя видеть, – он сделал затяжку.

– Мне плевать! Ты тот, кто должен меня защищать, смотреть за мной, не бросать. И, в конце концов, любить.

– Замолчи.

– Хорошо, тогда купи билет в Россию. Я хочу улететь домой.

– Заткнись! – Цуруги вскочил, и разбил бокал об кафель. – Ненавижу тебя, всё чтобы я не делал для тебя, всё не так!

– Отпусти меня! Не мучай! Дай мне быть свободной в своей родной стране! – Закричала я.

– Не смей! – Цуруги подбежал ко мне. – У тебя нет другой страны, кроме Японии. У тебя нет никого ближе, кроме меня.

– Есть!

– Ложь!

– Мама!

В эту же секунду, я почувствовала удар по лицу. Упав на колени, из моих глаз потекли слёзы.

– Никогда, ни при каких обстоятельства, не смей произносить это слово, – Цуруги грубо прошептал мне на ухо.

– Ты не заслуживаешь быть моим отцом, – я поднялась с колен.

– Повтори! – Он подошёл ко мне слишком близко.

– Очнись, алкаш, – я толкнула его в бассейн, и выбежала во двор.

– Айко, что случилось? – Казуро взял меня за плечи. – Он ударил тебя?! Айко, почему ты плачешь? Ты можешь сказать мне, что произошло? Айко!

– Меня тошнит, от всего, что происходит во круг! – Громко крикнула я.

– Успокойся, – Казуро прижал меня к своей груди.

– Почему так больно?! Почему?!

– Успокойся, пожалуйста, не плач, – водитель сжимал мои волосы на затылке.

– Я хочу домой, мне плохо здесь. Казуро, я задыхаюсь от безразличия чужих лиц. Мой родной отец превращает мою жизнь в ад. Казуро, – я крепко вцепилась в его пиджак.

– Всё пройдёт, не плачь, успокойся. Всем бывает сложно. Дни меняются, так проходят недели, не успеешь оглянуться, как твоя жизнь наладится, поверь мне. Не плачь.

Его голос звучал умиротворяюще, что помогло мне остановить поток слёз.

Я подняла на него свой взгляд, и увидела добрый взгляд, Казуро улыбнулся, на его щеках появились ямочки. Если бы мне показали его фотографию, сделанную в этот момент, я бы никогда не подумала, что этот парень бандит и владеет несколькими видами боевого искусства.

Казуро достал платок из внутреннего кармана, и протянул его мне.

– Вытирай остатки слёзы и пообещай мне, что это последний раз, когда я вижу, когда ты плачешь. Обещаешь?

– Обещаю, – я вложила ему в правую руку, его платок.

– И помни, ты та особенная девочка, которая сможет изменить всю историю рода Тацудзава, – Казуро улыбнулся.

За столом сидели женщины, в коротких юбках с ярким макияжем.

Я подошла к одной из них.

– Кто вы? – Спросила я.

– Нас вызвал вот тот красавчик.

Женщина показала пальцем на мужчину с бутылкой коньяка в руке.

– Зачем вы это сделали? – Я обратилась к нему.

– Айко, я решил украсить твой праздник.

– Поэтому позвонили в бордель и пригласили на мой день рождения проституток?!

– Тебе не нравится?

Сзади меня обняла за плечи одна из женщин, и крикнула поздравления.

– Не трогайте меня! – Я сбросила её руки.

– Странная, – она пошла к другому мужчине с сигаретой. – Не найдётся лишнего огонька? – Засмеялась женщина.

Я направлялась в дом, возле входа, рядом с Рэн – саном стояла девушка, в ярко – лимонном платье, выше колена.

– Дедушка, а не хотите развлечься?

По её повадкам было ясно, она пьяна.

Рэн – сан оттолкнул девушка, упав на траву, она не смогла встать, и что-то непонятно бормотала.

– Что за бордель в моём доме! Где Цуруги?! – Дед обратился к Казуро.

– Он..

– Опять что-то не так, отец, – Цуруги стоял напротив нас, в мокром костюме.

– Почему ты мокрый? – Удивился Рэн – сан.

– Твоя внучка толкнула меня в бассейн.

– И правильно сделала, алкаш. На кого ты стал похож, – с этими словами дед зашёл в дом.

– Цуруги – сан, будет приказ?

– Выгнать всех! Быстро! – Закричал он, и сел на порожки.

Через пять минут двор был чист, только остатки мусора давали понять, что здесь был какой-то шумный праздник.

– Господин, скоро приедут уборщики, и всё будет в прежнем состоянии, – водитель поклонился.

– Свободен. А ты, – Цуруги грозно посмотрел на меня.

– Извините, что перебиваю, но Айко завтра нужно рано вставать. Ей нужно хорошо выспаться, чтобы продолжить учёбу в школе.

Цуруги, молча, махнул рукой, Казуро взял меня за руку и завёл в дом.

– Спасибо, – я посмотрела на него.

– Не благодари, – он улыбнулся.

Мы поднялись на второй этаж, каждый открыл дверь в свою комнату.

Сняв с себя платье и туфли, я надела пижаму, которая состояла из серой футболки и шорт, такого же цвета. В зеркале, я увидела рану, на своей нижней губе.

"Это от удара Цуруги", – подумала я, и умылась холодной водой.

Выдавив небольшое количество гелиевой пасты на зубную щёку, я засунула её в рот и тщательно почистила свои зубы.

Правая скула болела, но уже меньше, я слегка прикоснулась к ней кончиками своих пальцев, и ощутила лёгкое покалывание. Большим пальцем, я стёрла засохшую кровь с правого уголка рта, и снова умылась. Мои пальцы немного онемели, я сжала их на несколько секунд, а затем разжала.

Закрыв дверь в ванную комнату, я села на кровать, положив голову на подушку, я погасила свет.

Этим утром я проснулась от голоса Цуруги.

– Айко, просыпайся, – он взял меня за плечо.

– Что тебе нужно?

Я посмотрела на часы, было четыре утра, свет из окна падал в мою комнату. Небо было серым, скорее всего, сегодня будет дождь.

– Нам нужно съездить в одно место.

– Куда?

– Узнаешь.

Он вышел из моей комнаты, я надела спортивный костюм и кроссовки.

Выйдя во двор, я увидела автомобиль Цуруги, он уже сидел за рулём. Сев на заднее сиденье, я не смотрела на него.

– Сегодня особенный ответственный день.

– Пятница, первое июня. Ничего особенного в этом, я не вижу.

Мы ехали около двадцати минут. На входе в дом из белого кирпича с зелёной крышей, нас встретил Мубо.

– Пошли, – Цуруги подошёл ко мне, и мы втроём зашли во внутрь.

Сняв обувь, на второй этаж нас проводил молодой парень, в коричневом костюме. Он вежливо поклонился, постучал в дверь и открыл её. За ней был большой кабинет, посередине потолка висела хрустальная люстра. Окна закрывали жалюзи кофейного цвета, на столе был включён торшер с красным абажуром. Из-за ширмы вышел мужчина, он был старше Цуруги на 10 – 12 лет. Рукава белой рубашки были подвёрнуты выше локтя, чёрные штаны на сером ремне и узкие туфли на небольшом металлическом каблучке, такого же цвета.

– Присаживайтесь, – мужчина потёр глаза, и сел на белый диван. – Чай?

Цуруги кивнул.

– Тогда зелёный?

– На ваше усмотрение.

В кабинет зашёл тот же парень, который привёл нас сюда. Он поставил на небольшой деревянный столик чайник и четыре ёмкости для него. Поклонившись, парень спрятал поднос подмышку и тихо закрыл дверь за собой.

– Это ваша дочь?

– Да.

– Милое создание, – мужчина улыбнулся, и пригубил немного чая. – Почему она такая бледная, ей нездоровиться?

– Господин Маэда, девочка волнуйся, это первый раз. Неужели, у вас не было девушек, которые не испытывали такое же чувство? – Цуруги аккуратно поставил блюдце на стол.

– Вы правы, все волнуются, но потом всё проходит. Позвольте мне начать?

– Конечно.

Маэда поднялся с дивана, подошёл к рабочему столу, открыл второй ящик, и достал оттуда ключи.

– Чьи предпочтения мне выполнять?

– Мои. Мубо сделал набросок рисунка.

Цуруги протянул мужчине белый лист.

– Заманчиво, – Маэда задумался. Надев очки, он ещё несколько секунд разглядывал рисунок. – Такая работа стоит не мало, – он посмотрел на Цуруги.

– Я знаю.

– И времени уйдёт много, чтобы перенести этот шедевр на тело. Это сложно и болезненно. Вы уверены, что хотите мучить девочку?

– Вы не услышите от меня отрицательного ответа. Это должно быть у неё.

– Господин Цуруги, я вас предупреждал.

Маэда открыл дверь в свою мастерскую и включил свет. Мубо и Цуруги зашли вместе со мной.

Мужчина надел чёрный фартук и резиновые перчатки. Мубо посадил меня на кушетку.

– Покажи свои ладони, – Маэда посмотрел на меня.

Я вытянула свои руки и повернула ладонями вверх.

– Цуруги, подойди сюда. Смотри.

– Что вы имеете в виду?

– У девочки дрожат руки. Она сильно переживает. Её нужно подготовить к такому серьезному моменту.

– Вколи ей что – нибудь, – сухо ответил Цуруги, и отошёл к Мубо.

– Как тебя зовут? – Мужчина сжал мои ледяные руки.

– Айко, – дрожащим голосом ответила я.

– Не сжимай свои мышцы, иначе рисунок получится кривой. Послушай, я знаю, что тебе страшно, но каждый прошёл через этот сложный путь. Поверь, потом ты будешь смотреть, и восхищаться своим телом с ирэдзуми. Айко, доверяй мне, я никому никогда не причинял зла и боли.

– Я не хочу, отпустите меня.

Маэда посмотрел на Цуруги.

– Чем быстрее начнём, тем раньше закончим, – твёрдо произнёс Цуруги.

– Хорошо, – вздохнул мужчина. – Выпей, это успокоительное, – он протянул мне белую капсулу.

– Я не буду ничего пить.

– Маэда, делайте своё дело. Не хочет, не надо, – дерзко ответил Цуруги.

– Повернись ко мне спиной, и сними всю одежду до пояса, – спокойно сказал мужчина.

Сняв спортивную куртку, я стянула свою футболку.

– Ты не слышала Маэда – сана?! Снимай всё, – грубо крикнул Цуруги.

Вздрогнув, я судорожно расстегнула бюстгальтер, положила его рядом с собой и прикрыла грудь руками.

– Господин Цуруги, подойдите ко мне, – произнёс мужчина.

– Что не так?

– Можно вашего художника?

– Мубо, иди сюда, – крикнул Цуруги.

– Эмблему вашего клана лучше изобразить на солнечном сплетении. 90 процентов спины будет покрыто ирэдзуми, передняя часть тела останется чистой. Поэтому, я предлагаю выделить одну татуировку там.

– Если вы считаете, что это лучшее место. Делайте, – ответил Цуруги.

– Мубо – сан, вы не против?

– Нет.

– Изменений в рисунке не будет? – Маэда обратился к Цуруги.

– Вам виднее, если нужно что-то отредактировать, внести ясность, делайте.

– Мне нужно посмотреть на место, где будет эмблема, – Маэда косо взглянул на Цуруги.

Я повернулась к мастеру лицом. Он внимательно посмотрел на меня.

– Руки мешают? – Цуруги подошёл ко мне.

– Немного, – Маэда потёр кончик носа.

– Айко, убери руки с груди, – сказал Цуруги.

– Я не буду, – хрипло произнесла я.

– Быстро!

– Я не буду.

– Айко, прекрати сопротивляться! Мубо, – Цуруги подал ему жест.

Молодой человек крепко схватил меня за руки и поднял их вверх.

От стыда, я стиснула зубы до боли в костях. Мубо крепко сжимал мои кисти, они начали затекать. Зажмурив глаза так сильно, чтобы слёзы не смогли вырваться наружу, я интенсивно набирала воздух в свои лёгкие.

– Отпускайте, не мучайте её, – сказал Маэда.

После его слов, Мубо расслабил свою хватку, от такого позора, я упала грудью на кушетку, чтобы спрятать свои глаза.

– Вы скоро приступите? – Спросил Цуруги.

– Ваше присутствие больше не требуется, – сухо произнёс мастер.

Хлопнув дверью, Цуруги и Мубо покинули помещение.

– Садись ко мне лицом, я начну с эмблемы клана.

Поднявшись с кушетки, я посмотрела ему в глаза.

– У тебя взгляд испуганного зверя, которого загнали в угол, – Маэда вымыл руки, и обработал их спиртом. – Запомни, никогда ни на кого не смотри таким взглядом, иначе враг подумает, что ты сдалась и убьёт тебя.

– Что же мне делать?

– Смотри, как хищник. В твоих глазах должна быть злость, пылкость и бешенство, чтобы противник проиграл, взглянув в твои яростные глаза. Никогда не смотри так, как сегодня.

Маэда протянул мне мой бюстгальтер.

– Надевай, он не будет мешать.

– Неужели, взгляд можно изменить? Глаза отражают наши эмоции, которые человек испытывает в данный момент.

– Член клана "Якудза" не должен ничего чувствовать, кроме агрессии к окружающим. Он обязан держать свои эмоции при себе, и никогда не показывать их, особенно врагам.

– Но, как можно изменить взгляд? Это невозможно.

– Сугимото Агата, смог. Ты ведь знакома с ним?

Я отвела взгляд на табуретку, возле тумбы.

– Я знаю его с пятнадцати лет. Поверь мне, он изменился до неузнаваемости, – Маэда взял машинку для татуировок, и набрал в неё краски. – Приступим, – мастер обработал место для ирэдзуми.

Целый месяц, после окончания уроков, Цуруги возил меня к Маэда – сану.

Моя спина с каждым новым днём покрывалась цветной краской. Последняя неделя была невыносимой, мастер выбивал ирэдзуми на позвоночнике. За один день, я выпивала две пачки обезболивающих.

Спина болела при нанесении татуировки, и после ухода из мастерской. Весь месяц я старалась спать на животе. Когда случайно поворачивалась на спину, моё тело пронзала острая боль. Сжимав одеяло, я кричала в подушку. Все мои мучения слышал Казуро, он включал свет и подходил к моей двери, но уходил без ответа на свои вопросы. Казуро догадывался, а точнее, он знал, что происходит со мной, но никогда не заводил разговор об этом.

Записывая домашние задание, с задней парты, две одноклассницы облили мне спину водой.

– Она дочь якудзы, – засмеялись они.

Их смех подхватил весь класс, кроме Акиры и Дори.

– Она русская бандитка, – выкрикнули с первого ряда.

– Осторожней, а то её отец открутит нам головы.

– Дочь якудзы, грязная и тупая девчонка!

– Тупица, как и все борёкудан.

– А вдруг, у неё нож? Или ствол?!

Ко мне подошли два парня и начали ощупывать.

– Уберите свои гадкие руки! – я ударила их по рукам. – Сволочи!

– Неужели, тебя никто не трогал?! А как же тот пафосный бандит на дорогой спорт – тачке?

– Заткнись! Убирайся!

– Она яриман!

– Раздевайся. Или стесняешься, – засмеялся парень.

– Бакаяро, – сказала я, и ударила его в пах.

По классу начался шум.

– Она с ума сошла?

– Она точно нормальная?

– Убийца, как её отец.

– Все якудзы одинаковые.

– Больная на всю голову.

– Все якудзы сутенёры и наркоманы.

Ко мне подбежал Акира и Дори.

– Вы тоже на стороне борёкудан? – Сипло говорил парень, которого я ударила в пах.

– Не смей с ней так обращаться, извинись! – Крикнул Акира, и схватил его за пиджак.

– Думаешь, если связался с бандиткой, то будешь крутым? Они и тебя замочат.

Сзади подошла девочка, и дёрнула меня за волосы. Я обернулась, и получила от неё пощёчину. Зажмурив глаза, я выдохнула горячий воздух из своих лёгких.

– Сволочь, – это слово грубо вылетело из её уст.

– Мило, – я улыбнулась.

– Ты реально сумасшедшая?!

– Да пошла ты.

Я отвернулась от неё.

– Косё бэндзё, уяснила?!

Сжав правый кулак, я ударила её по челюсти со всей силы. Она упала на пол, я ударила девочку ногой в живот.

Она начала плакать и кашлять, из её носа текла кровь.

– Ещё раз услышу такую фразу, и твоё тело нигде не найдут. Уяснила? – Я наклонилась над её ухом.

Она плакала и билась в истерике.

Я обтёрла кулак о юбку, взяв рюкзак, я вышла из школы.

Моя жизнь каждый день превращалась в ад. Одноклассники ненавидели меня. Школьники из других классов старались обходить меня стороной. Администрация школы смотрела косо и предлагала перевестись в другую школу.

С каждым днём я всё больше и больше ненавидела ирэдзуми на своём теле. Эти рисунки навсегда въелись в мою кожу.

Жизнь пролетала перед глазами, я смотрела на себя в зеркало, и понимала, что всё идёт к одному – я становлюсь такой – же, как Цуруги.

Боевые искусства мне преподавал Мубо и одновременно обучал обороняться ножом. Всё свободное время я проводила в спортзале.

Занятия закончились в шесть вечера, уже начинало темнеть. Я достала пачку "Seven Stars", и ушла за школу.

Докурив одну сигарету, я вытянула вторую. Ко мне подошли трое ребят и та девчонка, которая дала мне пощёчину.

– Думала, ты одна такая умная? Эти парни разберут тебя по косточкам. Готовься получить дозу боли.

Она ехидно ухмыльнулась.

Два парня взяли меня под руки.

– Как же я ждала этого момента, – девочка приготовилась бить меня. – Я за всё отомщу!

– Четверо на одну – нечестно, – послышался голос Агаты.

– А ты кто?

– Пафосный бандит на дорогой спорт – тачке, – Агата достал пистолет. – Считаю до трёх, если не очистите территорию, то на газоне будет четыре трупа. Один…

Все разбежались в разные стороны, Агата подошёл ко мне.

– Как ты?

– Нормально.

– Почему отцу не говоришь, что над тобой издеваются в школе?

– Я сама с ними справлюсь.

– Да, конечно, – Агата опустил голову, и улыбнулся. – Тебя подбросить до дома?

– Я сама.

– Айко.

– До предпоследнего квартала, дальше, я пойду пешком.

– Договорились, – Агата подал мне руку.

Я встала с травы, отряхнув юбку, мы пошли к его автомобилю, но на стоянке стоял мотоцикл.

– А где машина? – Я посмотрела на Агату.

– Я тут подумал, я ведь ни разу не катал тебя на своём мотоцикле. Прокатимся по ночной трассе?

– Цуруги и Казуро сегодня нет дома. Я в твоём распоряжение до одиннадцати вечера, – я улыбнулась.

– В моём? – переспросил Агата. – Тогда, держи, – он подал мне шлем.

– Ага, – я застегнула замочек под шеей, и села сзади.

– Держись крепче, это не велосипед, – Агата завёл мотор, и включил фару.

Мы доехали до ближайшего парка и

легли на траву. Вечер был тёплый, в воздухе чувствовалась влажность. На небе начали появляться звёзды.

– Тебе нравится проводить время со мной? – Агата посмотрел на меня.

– Да, но иногда мне хочется тебя убить, – я засмеялась.

– Почему? И зачем ты смеёшься?

– Потому что бывают моменты, когда ты меня раздражаешь.

– Раздражаю? – Агата поднял правую бровь, и сел на траву.

– Ага.

– Как?

– Не знаю, просто раздражаешь.

– На это должны причины.

– Причины? – я посмотрел на его куртку. – О чём ты?

– Ты голодная?

– Конечно, а ты?

– Тоже, с утра ничего не ел.

Мы перекусили рисовой лапшой с говядиной и Агата отвёз меня домой.

– Айко, что у тебя с Акирой? – Агата снял шлем.

– Зачем этот вопрос? Я же не спрашиваю о твоих женщинах. Пока.

Я закрыла ворота и пошла в дом.

Рэн – сан смотрел фильм в своём кабинете. Поднявшись наверх, я заложила свою форму в стиральную машину, чтобы она была чистая для завтрашнего утра. Почистив обувь, я прогладила влажную форму и повесила её на вешалке, в своей комнате. Задёрнув шторы, я достала чистое нижнее бельё и положила его на кровать.

После душа, я надела пижаму и села за рабочий стол. Открыв учебник по литературе из него выпала бумажка. Я внимательно посмотрела на неё, покрутив в руках, я увидела надпись:

"Это мой номер телефона, звони и пиши, буду рад ответить. Агата".

Я положила записку в стол, сделав

все уроки, я достала её. Набрав номер, пошёл гудок.

– Я ждал, когда ты позвонишь мне.

Сбросив трубку, я отключила телефон, легла на кровать, и с головой накрылась одеялом.

Глава 18

Двадцатого июля начались летние каникулы. Классный руководитель предложил организовать нам поездку к морю на две недели. Все родители были в восторге от этого, пока не узнали, что я тоже еду.

Директор и завуч отговаривали Цуруги от его решения, они категорически были против, чтобы я ехала со всеми одноклассниками в лагерь.

У меня не было желания отдыхать с теми, кто ненавидит меня, только Цуруги считал по-другому.

Собрав необходимые вещи, Казуро закинул мою спортивную сумку на заднее сиденье, и сел за руль.

– Ты не против, если мы заедем в мой ресторан? Мне нужно проверить отчёты.

– Нет.

Казуро сел за первый столик.

– Садись рядом, – он отодвинул мне стул.

– Хорошо, – я села напротив него.

– Во сколько автобус?

– 6:50 pm.

– Так, – он убрал рукав пиджака, и посмотрел на часы. – Сейчас только 5:40 pm. Успеем перекусить? – Казуро улыбнулся, и протянул мне меню.

Пока мой заказ готовился, Казуро читал какие-то бумаги, ставил подписи и печать. Заложив все рассмотренные бумаги в коричневую папку, он спрятал ручку в левый внутренний карман, своего серого пиджака. Сегодня на нём была темно-зеленая рубашка без галстука. На шее блестела серебряная цепь.

Официант принёс наши заказы, у Казуро был салат с мясом и сыром.

Он разложил тряпичную салфетку у себя на коленях. Взяв в рот небольшой кусочек мяса, водитель сделал глоток апельсинового сока.

– Казуро, это правда, что у "Якудза" главный источник дохода это проституция, сутенёрство и порноиндустрия?

– Кхм, – у него выпал нож, раздался металлический звук об пол. – С чего ты

это взяла, – Казуро закашлялся. – Кто тебе сказал такую ерунду?

– Это правда?

– Нет.

– Это ложь?

– Если ты хочешь знать правду, то, да, большинство людей в наших кругах занимаются этим, но твой отец не ввязывается в это.

– Что на счёт Агаты?

– Агата? А что с ним не так?

– Чем занимается он?

– Бизнес, акции, разборки с другими бандитами. Ещё что-то нужно?

– Какой бизнес?

– Я не смотрю в документы, – Казуро поднял нож, и положил его на белую салфетку рядом со стаканом сока.

– Хорошо, спасибо, – я сделала глоток воды.

– Что-то не так?

– Всё нормально.

Наш разговор закончился, после перекуса, Казуро отвёз меня к школе, где был автобус, я зашла в него. Акира и Дори заняли мне место.

– Удачи, отдохни, купайся. Увидимся, – Казуро улыбнулся, и помахал мне рукой.

Я слегка поклонилась, чтобы поблагодарить его за добрые слова.

Моё место было около окна. Слева сидел Акира, а рядом с ним Дори.

– Столица Саудовской Аравии, шесть букв, последняя "Д". Есть идеи? – Дори посмотрел на Акиру и меня.

– Эр Рияд, – ответила я.

– Так, да, подходит!

– Айко, ты уже в курсе, с кем тебя поселят?

– Нет.

– Как?! Мы с Акирой в одной комнате. С нами будут ещё два парня из нашего класса.

Акира достал из кармана mp3 плеер и дал мне один наушник. Дорога была длинная, я задремала. Мы приехали в лагерь около двенадцати вечера, не разобрав свои вещи, все сразу легли спать. Я не могла уснуть из-за шума волн, который залетал в открытое окно. Кровать, была жёсткая, под тонким одеялом у меня замёрзли ноги.

Утром все пошли на пляж, одноклассники купались в море, играли с мечом на пляже. Я сидела под деревом с книгой в руках. У всех девочек были красивые разноцветные купальники. На мне был чёрный спортивный топ и шорты такого же цвета. Классный руководитель запретил мне купаться, тем более показывать разукрашенную спину.

Сверху, я надела длинную голубую рубашку, чтобы закрыть ирэдзуми.

Днём нас возили на экскурсию, одноклассники покупали различные украшения и подарки своим родственникам. Я, молча, ходила от прилавка к прилавку, рассматривая фигурки кошек из фарфора.

Вечером, под своей подушкой, я нашла записку.

"Встретимся у моря, в 11 pm. Акира".

Дождавшись нужного времени, я тихо ушла из комнаты. Поставив босоножки на песок, я надела их на босую ногу, и направилась к морю.

Идя по деревянному мостику, я увидела силуэт. Подойдя ближе, я узнала в нём Агату.

– Откуда ты здесь? – Тихо спросила я.

– Просто, я не знаю, как без тебя жить.

– Это не ответ.

– Айко, – он повернулся ко мне. – Мои чувства к тебе с каждым днем растут, я не могу удерживать их в себе.

– Зачем ты приехал?!

– Я тебя люблю, – Агата провел своей рукой по моему плечу. – Сними рубашку.

– Хочешь увидеть ирэдзуми? Я с каждым днем ненавижу своё тело, потому что мне противно смотреть на себя в зеркало.

Я сбросила рубашку со своих плеч, она упала на прохладный песок.

– Гейша с катаной, – шёпотом произнёс Агата. – Красиво. Завораживает. Почему тебе не нравится?

– Потому что, я не хочу быть дочерью бандита и убийцы.

– Убийца, это тот, который убивает людей ради удовольствия и выгоды, а мы делаем это, чтобы защитить себя.

– Агата, неужели, я тоже буду убивать?

– Слушай внутренний голос.

– А ты слушал?

– Слышал, но не прислушивался, – он улыбается.

Я снова увидела его морщинки в уголках рта и глазах.

– Обними меня, – сухо произнесла я.

– Ты разрешаешь прикоснуться к твоему телу?

– Да.

Агата подошёл ко мне сзади, его горячие ладони скользнули по моим плечам, он провёл левой рукой по моему животу, и сжал мою правую руку. Я ощущала его раскалённое дыхание на своей шеи. Агата прижал меня к себе, положив свой подбородок на мое плечо, он аккуратно, поцеловал меня в шею, словно боясь спугнуть этот момент.

– Хочешь пойти ко мне? – Шёпотом сказал Агата мне на ухо.

– Да..

Из мой головы совсем исчезла мысль о том, что у меня была назначена встреча с Акирой.

Мы зашли в небольшой летний домик, который снимал Агата на берегу моря.

Он включил ночник и подошёл к открытому окну. Взяв бутылку с водой, Агата сделал глоток.

Я села на белую простынь и смотрела на его удлинённые бежевые шорты, с двумя карманами сзади.

Агата положил телефон на стол, где лежали очки, в красной оправе.

– Что ты чувствуешь сейчас?

– Мне хорошо.

– Хорошо со мной или рядом с морем?

– Море вызывает любопытство и страх перед его величиной.

– "Одно из преимуществ возраста в том, что объектов, вызывающих любопытство, становится все меньше".

– Ты считаешь себя Великим в Японии?

– Велик клан, но какой, это тоже сложный вопрос. Я рядовой, который лишь улучшает историю для наших последующих участников.

– Чем ты занимаешься? На чём основан твой бизнес?

– Оружие.

– Зачем лгать.

– Не веришь?

– Нет, – я пристально смотрела на него.

Агата повернулся ко мне и расстегнул рубашку, откинув её в сторону, он показал мне свою спину, на которой был изображён феникс, перерождающийся в тигра. На его плечах был красный дракон в цветах камелии.

– Я не сутенёр и не занимаюсь наркотиками. Перед законом, я чист.

– Эмблема клана, она у тебя там же, где и у меня.

– Подойди ко мне.

Я встала с кровати, Агата резко прижал меня к себе.

– Чувствуешь?

– Да, – я упёрлась своими руками в его плечи.

– Это сердце, оно бьётся там, где находится самое главное и желанное.

Агата сжимал мою талию, его сердце билось в ритм с моим. Наше дыхание стало единым.

– Я чувствую тебя, – прошептала я.

– Ты сводишь мой разум с ума, когда ты рядом, я теряю контроль.

– Что ты хочешь от меня?

– Останься со мной до утра.

– Это твоё…

Агата поцеловал меня в губы, я обвила его шею своими руками. Подняв меня за бёдра, он посадил меня на стол. Его губы горячо обжигали мои, прикрыв глаза, сжав пальцами его волосы на затылке и расслабив всё тело, я поняла, что это тот самый момент, когда со мной рядом находится Агата, настоящий и искренний.

Он посмотрел на меня, его взгляд был другим. В нём чувствовались что-то новое, непонятное, заманчивое, но мне было комфортно смотреть в его глаза.

– Не уходи, иначе эта ночь станет одной из тех, в которых нет смысла, – Агата, прижался своей щекой к моему уху.

– Я согласна.

Агата отошёл от меня и сел на кровать. Я подошла к нему, он взял меня за талию.

– Чтобы ты хотела получить от нашей совместной ночи?

– Выспаться, без страха, что меня снова будут душить подушкой.

– Просто ночь? Я правильно понял?

– Да.

– Без чего-то большего?

– Ты можешь меня обнимать и лежать рядом, – я улыбнулась.

– Значит, так, – Агата поджал нижнюю губу, и посмотрел вправо. – Как пожелаешь, – его руки сильнее сжали мою талию.

– Мне больно.

– Извини, – Агата отпустил меня, встал с кровати, взял пачку сигарет, и ушёл на улицу.

Я осталась одна, откинув синий плед, я почувствовала свежесть белья, которая запомнится мне навсегда. Через пять минут зашёл Агата и сел на другой край кровати.

– Спокойной ночи, – я легла под одеяло.

– Айко, кто хотел тебя задушить?

– Это было прошлой ночью, около четырёх часов утра, мне положили на лицо подушку, и стали душить. Это были мои одноклассницы, с которыми я живу в комнате. Они дали мне нелепое прозвище. "Одзёсама".

– Что плохого в этом прозвище?

– Ничего, правда, всегда в глаза колит.

Утром, я встала раньше Агаты. Он крепко спал, я поцеловала его в щёку, и тихо ушла.

По дороге в лагерь, я нашла в песке белую коробочку квадратной формы, открыв, внутри было тонкое кольцо. Положив коробочку на перила, я зашла в свою комнату. На моей кровати сидел Цуруги. Я опешила.

– Здравствуй, дочь.

– Здравствуй, что ты…

– Одевайся, мы уезжаем, – он резко поднялся, и подошёл ко мне. – Быстро, – Цуруги сжал кулаки.

Переодевшись, я села в машину. Казуро посмотрел на меня, но ничего не сказал.

Мы ехали в отсутствие лишних слов и вопросов. Я не понимала, почему Цуруги приехал за мной.

– Останови, – сухо произнёс Цуруги.

Мы вышли из салона, вокруг нас были пустые поля, посередине, словно оазис, выделялся небольшой кусочек зелёного леса.

– Айко, я запрещал тебе с ним общаться. А ты?! Что ты творишь?!

– Я не понимаю, о чём ты.

– Айко! – Цуруги ударил кулаком по машине. – Что ты делала у него?!

– Я не знаю, про кого мы говоришь.

– Не делай из себя дуру! Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду, этого урода.

– Он не урод.

– Не смей! – Цуруги снова ударил ладонью по автомобилю. – Не защищай этого подонка!

– Почему ты оскорбляешь его?! Что плохого он тебе сделал?!

– Ты спала с ним? Да?! Айко!

– Даже, если так, ты убьёшь свою единственную дочь?!

– Это его подарок, – Цуруги взял левой рукой цепочку, на которой был цветок сакуры. – И чем же он тебе понравился? Нашла в нём защитника? Он использовал тебя, как вещь, а ты оправдываешь его. Он тот, кто никогда не сможет любить!

– А ты? Ты любил маму?!

– Заткнись!

– Вот именно, если бы любил, то нашёл

любой ценой, даже в самой глухой точки мира. А ты не стал, вряд – ли ты любил её. Неизвестно, кто и кем пользовался.

В это же мгновение, я получила пощёчину от Цуруги, он сорвал цепочку и небрежно швырнул её на асфальт.

– Не смей так со мной разговаривать!

Я посмотрела на него, и он снова ударил меня по левой щеке.

Поднявшись с асфальта, я побежала в лес, Казуро хотел догнать меня. Он искал меня, я спряталась за дерево и закрыла рот рукой, чтобы водитель не слышал моего учащенного дыхания.

– Господин Цуруги, Айко нет.

Он пошёл к машине, я побежала дальше.

Глава 19

Из носа текла алая кровь, губа была разбита, и тоже кровоточила. Царапины на коленях и руках неприятно покалывали. В моей голове была только одна мысль:

"Убежать дальше, настолько, насколько это было в моих силах".

Облокотившись на ствол дерева, я вытерла слёзы и кровь с лица. Мои ноги болели, руки тряслись, но я продолжила идти. Когда, я наткнулась на тропинку, то пошла по ней. Она шла в какой-то посёлок.

Холодной водой из колонки, я умыла лицо, руки и ноги. Зайдя в беседку, рядом с входом в лес, я задремала, проснулась вечером, когда горел фонари. Сделав несколько глотков прохладной воды, я пошла дальше.

Мой путь закончился, я снова пришла к дороге. В этот вечер ветер был прохладный или мне казалось из-за усталости и пустого желудка.

На дороге, я увидела свет от фар, подняв руку, возле меня остановилась чёрная "Honda".

– Извините, вы не могли бы подвезти меня до города?

– До Токио? – Уточнил мужской голос.

– Да, я напишу адрес.

Дверь в машину открылась, зажглась лампочка. За рулём сидел молодой парень с короткой стрижкой, в белой рубашке и чёрных штанах.

– Юдаро, а ты?

– Айко.

– Необычное имя, как и внешность. Ты японка?

– Нет.

– Тогда, что забыла в Токио?

– Я там живу. Район…

– Стоп, ты не японка, но живёшь в Японии и хорошо говоришь на нашем языке. Может быть, ты из русского КГБ?

– Может быть, – я пожала плечами.

– Агент под прикрытием?

– Что-то вроде этого.

– Можешь поспать, нам ехать ещё четыре часа.

– Спасибо.

– Могу предложить плед.

– Не нужно.

Возле заправки меня разбудили яркие огни.

Юдаро сел в салон с двумя стаканчиками кофе и булочками.

– Будешь? – Он протянул мне кофе и булку.

– Да. Спасибо.

Я быстро съела свою порцию и выпила весь кофе.

– Ты такая голодная.

– Со вчерашнего вечера ничего не ела.

– Я бы не подумал, что ты русская, у тебя отсутствует акцент. Ты фанат Японии?

– Возможно.

– Автобус пропустила?

– Ага.

– Неприятная ситуация. А вещи?

– Я без них.

– Странная ты.

– Почему?

– Впервые вижу на трассе русскую деву, которая отлично говорит по – японски и без вещей. Странно?

– Я бы на твоём месте кого попало в машину не сажала.

– Да? И почему же?

– А вдруг, я убью тебя.

– Смешно, – он улыбнулся, и открыл бардачок, где лежал пистолет. – Страшно?

– Нет.

– Ты ещё и бесстрашная, – Юдаро засмеялся. – Через полчаса будем в Токио.

– Высади меня на станции возле Синдзюку.

– Конечно, мне не по пути, но бросить хрупкую девушку в беде, я не могу, – он почесал правое ухо, где висели три серьги. – На метро есть деньги?

– Карточка.

– Оперативно.

Мы подъехали к метро, я вышла из автомобиля, и закрыла дверь.

– Айко, как твоя фамилия? – Крикнул парень, облокотившись на крышу своей хонды.

– Пока что достаточно имени, – я спустилась вниз.

Сев в вагон, я доехала до района, где был ресторан у Казуро. Оттуда, я позвонила ему на мобильный, он примчался, через десять минут.

– Всё в порядке? С тобой ничего неслучилось? Как ты сюда добралась?

– Казуро, я могу пожить у тебя? Пожалуйста.

– Конечно. Ты хочешь перекусить? Или воды?

– Я хочу спать.

– Понял, жди меня в машине.

В салоне у Казуро было тихо и уютно, приятный запах от ароматизатора давал ощущение, что я в безопасности и всё плохое прошло.

Его съёмная квартира находилась на двадцать девятом этаже. Казуро достал ключи и включил свет.

– Квартира в твоём распоряжении, – водитель вложил мне в правую руку ключи. – Я здесь живу только, когда

Цуруги отпускает меня.

– А сегодня?

– Сегодня?

– Ты ночуешь здесь?

– Если ты не возражаешь.

– Нет.

– Хорошо, – Казуро разулся.

Напротив входной двери были окна в пол, с белой тюлью, серый диван стоял возле стены, на нём были три бежевые подушки, посередине стоял небольшой столик с жёлтой вазой.

Я прошла прямо и завернула налево, там была кухня. Посуды было мало, но в углу стол мини-бар.

Полы в гостиной и на кухне были выполнены из дерева. Если свернуть направо от двери, и идти всё время прямо, то можно выйти на балкон.

– Я посплю в гостиной, на диване. А ты в спальне. Прямо и сразу первая дверь

направо.

– Казуро.

– Да?

– Не говори Цуруги, что я живу здесь.

– Конечно.

Водитель улыбнулся, от искренности в его глазах мне стало спокойнее.

Так прошли три недели. На часах 7:30 am. Закрыв квартиру, я спустилась по лестнице, в почтовом ящике. Открыв его, я достала белый конверт без марок. В нём были фотографии Агаты с другой девушкой.

Дата вчерашняя, сложив всё обратно, я побежала вниз по порожкам.

Глава 20

В три часа ночи ко мне пришёл Казуро

Открыв ему дверь, я заметил, что с ним была девушка.

– Здравствуй, можно?

– Проходи.

– Надеюсь, ты понял, почему я не один.

– Цуруги.

– Да. Прости.

– Как обычно.

– Агата, я навёл на тебя справки. Ты можешь ответить мне на один вопрос?

– Давай.

– Почему с момента знакомства с Айко, к тебе в квартиру не приходила ни одна женщина? Ты тоже не был замечен в клубах, в которых раньше отдыхал. Что с тобой случилось?

– Я влюбился.

– Влюбился?

– Как подросток. Понимаешь, благодаря Айко, я вернул того себя, которого потерял. Любовь творит чудеса, а я не верил. Когда это коснулось меня, я ничего не смог с собой поделать.

– Забудь про дочь Цуруги.

– Ты ведь за этим пришёл?

– Раздевайся и подходи к окну, – сказал Казуро посмотрев на девушку. – И ты тоже.

– Что если, я не сделаю этого?

– Либо фотографии, либо пуля в висок, – Казуро направил на меня дуло.

– Стреляй, мне не нужна жизнь во лжи.

– И это говорит Агата Сугимото, который всю жизнь лгал. Ты изменился.

– Моя совесть чиста, убей меня.

– Чёрт! – Казуро убрал пистолет. – Знай, это придумал Цуруги.

Я почувствовал, как в мою шею вошла игла, постепенно, я стал терять сознание.

Проснувшись утром, в моей квартире никого не было. Но это был не сон, Казуро приехал сюда по приказу Цуруги.

В душе, я увидел след от иглы, ещё одна улика подтверждающая, что вчера было наяву. Я быстро собрался и доехал до района, где была квартира Казуро. Я знал, что в ней живёт Айко. Забежав в подъезд, я направился к лифту, дверь в квартиру закрыта. Я спустился к почтовым ящикам. Пусто.

– Чёрт!

Ударив по ящикам, я ничего не услышал кроме глухого звона в ушах.

Я медленно сполз по стене, сжал правую руку в кулак и прикусил указательный палец.

Глава 21

На последнем уроке ко мне подошёл Акира.

– Айко, прости.

– За что? – Я обернулась.

– Это я позвонил твоему отцу и всё рассказал. Прости.

– Ясно, – сухо ответила я, и пошла к выходу.

– Айко, в тот вечер, я хотел признаться, что люблю тебя. Но…

– Я видела кольцо.

– Айко…

– Знаешь, этот поступок, я не хочу обсуждать.

– Айк…

– Мы просто одноклассники.

– Просто?

– Я разочаровалась в тебе.

Хлопнув дверью, я побежала по порожкам вниз, показав пропуск, я вышла из школы. Идя по тротуару, ко мне подошёл Агата.

– Айко, послушай…

– В нашем ненадежном мире нет ничего более труднодостижимого и хрупкого, чем доверие.– С этими словами, я достала конверт, и кинула на землю, несколько фотографий.

– Опоздал, – Агата закрыл руками глаза.

Застегнув рюкзак, я спустилась в метро. Сегодня мне хотелось оторваться от всего мира и что в нём происходит.

Я вышла на другой станции и сменила ветку на параллельную. Я вышла на станции Акихабара в районе Тайто, это часть района Тиёда.

Я зашла в бар и заказала виски "Tenjaku".

– Повтори, – рядом сел парень, в голубой рубашке и белых штанах.

Я смотрела, как лёд превращается в единую жидкость с виски, в моём стакане.

– Айко?

– Что? – я обернулась, и увидела Юдаро. – Ты тоже здесь?

– Не часто, но бываю. А ты?

– Первый раз.

– Не ожидал здесь тебя увидеть. Пьёшь?

– "Tenjaku".

– Серьёзно. Что с настроением?

– Прекрасно.

– Вижу, – Юдаро взял порцию алкоголь в свою левую руку. – Перекурим?

– Пошли.

Мы вышли на улицу, Юдаро достал пачку "KOLL 12" и закурил одну.

– Будешь?

– Крепкие?

– С мятой из Хоккайдо.

– Попробую, – я протянула руку.

Юдаро вложил мне одну, и протянул зажигалку. Сигареты действительно

были с привкусом мяты.

– Это американская марка сигарет, которая выпускается и в Японии.

– Чем они лучше японских?

– 12 мг смолы – это здорово. Сигареты действительно крепкие, но мягкие и комфортные в курении. Ментол качественный, не едкий. А сам табачный вкус напоминает мне сигареты "Lucky Strike". Ничем не хуже американских "KOOL", правда, из них я курил только синюю версию. Табак там немного другой.

– Чем же отличаются "Lucky Strike Filters" от обычных "Lucky Strike"?

– Они есть как в мягких пачках, так и в твердых. Я курил только в мягкой, поэтому отличий от твердой, если они есть, не знаю.

Дизайн тут больше похож именно на американский.

Самое главное – они действительно похожи на американский "Lucky Strike". Вкус довольно плотный, насыщенный.

Я считаю, что именно японский из множества других похож на тот самый американский. Я говорю о фильтровых версиях. Безфильтровый немного другой.

– Ясно.

– Как тебе "KOLL 12"?

– Так себе, на любителя.

– Я тоже так думаю.

– Курение убивает, – я внимательно посмотрела на свою сигарету.

– Смерть особое событие. Порой мне даже кажется, что человеческую жизнь во многом определяет энергия чужой смерти, или, так сказать, ощущение потери.

– "Ничья на карусели", – тихо сказала я.

– Мураками, в этом сборнике он сравнивает жизнью с каруселью, с которой невозможно сойти.

– "Мы никого не обгоняем, и никто не обгоняет нас, однако нам это вращение кажется яростной ничьей с воображаемыми врагами".

– Ты ещё и любитель японской литературы.

– Вроде того.

– Ты ведь необычная девушка. Правда?

– Ты что-то видел?

– Айко Тацудзава? Верно?

– Да.

– Юдаро Синна. Мой отец Рёхэй Харада.

– Ягумитё – мугу.

– Именно. Наши родители ненавидят друг друга.

– А у нас другие отношения?

– Враги не курят вместе на асфальте, -

Юдаро улыбнулась.

– Мир?

– Ага.

Я протянула ему мизинец, он взял его своим.

– Будем тайными друзьями?

– Будешь моей девушкой?

– Чтобы позлить наших отцов?

– Именно.

– А, давай.

– Когда знакомиться поедем?

– Хоть сейчас.

– Отличная идея!

– Сегодня Цуруги собирался встретиться с твоим отцом.

– В префектуре Сайтама.

– Да. В 10 pm.

– Успеем, сейчас только 9 pm.

Мы подъехали к заброшенному заводу. Раньше здесь изготавливали часы, но из-за конкурентов, эта компания закрылась. Этих заводов было около двадцати в Токио и префектурах.

Я вышла из автомобиля, Цуруги тоже открыл дверь. Я шла к нему.

Из "Mitsubishi" выбежал Казуро, закрыв меня собой, он сказал:

– Ты с ума сошла?! Сейчас начнут стрелять. Бегом в мою машину!

– Айко! Что ты тут забыла?! Уйди, не стой посередине, – рявкнул Цуруги.

Я не успела дойти до автомобиля Казуро, началась перестрелка.

Водитель упал на спину, достав оружие, он сел за капот.

– Айко, ложись! – Крикнул Казуро.

Я стояла неподвижно и смотрела, как пули мяли железо на машинах.

– Совсем жить надоело, – ко мне подбежал Юдаро, и мы побежали за разрушенную стену завода.

– Прекратить огонь! Там мой сын, – крикнул Харада.

– Айко! – Цуруги выбежал из своей машины.

Оба мужчины стояли перед нами и не понимали, что происходит.

– Отец, это моя невеста, – сказал Юдаро, и взял меня за руку.

– Она?! – Нервно произнёс Харада.

– Так ты с ним встречалась?! – Цуруги округлил глаза, и сжал кулаки.

– У вас там "любовь", а мы убить друг друга пытаемся, – засмеялся Харада.

– Ты почему так долго молчала, Айко?

– Не знала, как тебе сказать.

Дни летели незаметно. Настал сентябрь. Цуруги и Рёхэй начали подготовку к нашей свадьбе с Юдаро.

Я была в замешательстве, но мой "жених" никак на это не реагировал.

Для Цуруги и отца Юдаро свадьба

была единственной нитью, которая плотно сошьёт оба клана.

Только представьте себе, что будет, когда два мощных клана "Якудза" объединяться?

Это не входило в мои планы, тем более свадьба, с тем, к кому я не испытываю симпатию.

Юдаро назначил мне свидание в ресторане, который был известен во всём Токио.

Я стояла перед зеркалом в гостиной и поправляла красное платье. Оно было немного выше колена с большим вырезом на спине.

– Готовишься? – Цуруги подошёл ко мне.

– Да.

– Вы хорошая пара. Я доволен твоим выбором.

– Правда?

– Правда, – Цуруги положил мне руку на плечо.

– Мне кажется, что это ожерелье из жемчуга не подходит к этому платью.

– Всё идеально вписывается в твой образ.

– Надеюсь, – я посмотрела на него.

– Туфли безупречно смотрятся на твоих ногах.

Я посмотрела вниз, чёрные босоножки на шпильке от "Louis Vuitton", действительно делали этот стиль привлекательным.

Накрасив губы сухой матовой помадой, я вышла из дома.

– Айко, ты идёшь на свидание, но ты не выглядишь счастливой. Что случилось?

Казуро поливал цветы во дворе, поставив лейку на табуретку, он подошёл ко мне.

– Почему жизнь так несправедлива? Почему я должна быть с парнем, к которому ничего не испытываю? Почему?!

– Не начинай плакать, тушь потечёт, испортишь макияж.

– Что же мне делать, Казуро? Меня предали, понимаешь?! Предал тот, который внушил доверие, а потом разрушил всё.

– Иногда, тот, кто обещает, быть хорошим на самом деле плохой.

– Но… Казуро, ты же всё знаешь об Агате. Ты его друг. Пожалуйста…

– Нет. Мы закрыли тему. Наслаждайся вечером, удачи, – водитель улыбнулся, и принялся за своё прежнее дело.

Наш столик с Юдаро был забронирован на крыше ресторана. Он встретил меня возле дверей, и мы вместе поднялись на лифте.

– Айко, ты чем-то недовольна?

– Всем.

– Ну, да, – он налил в бокалы белое вино.

– Зачем нам всё это?

– На что ты намекаешь?

– Мы не любим друг друга.

– Каждый отвечает за себя, – Юдаро поставил бутылку на место.

– Я не хочу свадьбы.

– Это уже неважно. Всё запланировано.

– Знаешь, я хочу рассказать Цуруги, обо всём, что мы с тобой…

– Зачем? Для чего? – Юдаро перебил меня. – В чём смысл правды? Ты хочешь, чтобы кланы начали войну?

– Я ничего не хочу, – я взяла в руки бумажную салфетку.

– Тогда плыви по течению.

– Это течение выгодно для тебя?

– Да. Неужели, ты не видишь, что я люблю тебя. Айко…

– Я люблю другого.

– Агату? Я угадал?

– Даже если так, то что?

– Ничего. Он не интересуется тобой, ты ему не нужна. У него много других женщин.

– Как насчёт тебя? Или ты тоже жил без женщин, ждал встречи со мной, чтобы провести первую брачную ночь?

Юдаро ухмыльнулся.

– Так ты тоже времени зря не теряла. Верно? Что у тебя было с Агатой?

– Не твоё дело!

Я резко встала из-за стола и уехала домой на такси. Юдаро не пытался остановить меня, даже словами.

С начала наших "фиктивных" отношений с Юдаро. Рёхэй стал посещать наш дом ежедневно, он подолгу беседовал с Цуруги в кабинете. Рэн – сан был не против такого гостя.

Юдаро продолжал присылать подарки, но сам редко появлялся у нас в доме. Мы виделись только по выходным, а иногда только по воскресеньям.

Я по – прежнему посещала школу, готовилась к экзаменам, подбирала для себя вуз. Прошёл Новый год, Рождество, настал февраль.

Акира и Дори дружили, но ко мне ни один из парней не подходил с разговорами. Одноклассники притихли, они стали меня игнорировать, это было лучше, чем выслушать насмешки от них.

Глава 22

Наше общение с Юдаро не давало нужного результат, для бизнеса Цуруги и Рёхэя.

Я отменяла встречи, не брала трубку, не принимала подарки. Цуруги прекрасно понимал, что происходит, но не был на мой стороне.

Юдаро пригласил меня на свидание, на этот раз он выбрал ужин возле моря.

Когда мы приехали, я сразу узнала это место.

Пока Юдаро выбирал номер в гостинице, я пошла на пляж. Он был пуст, только ледяной ветер касался морских волн.

Я пошла прямо, в моей памяти ещё хранились воспоминания о доме, в котором мы были вместе с Агатой.

Открыв дверь, был тот же самый интерьер, видимо в этот домик на пляже никто не заходил, а если и заходил, то аккуратно.

Постельное белье уже не пахло той свежестью, но я помнила этот запах. Пачка сигарет, которые курил Агата, спокойно лежала на столе. В ней были три сигареты, они пропитались влажностью, но табак был такой же ароматный. Достав одну сигарету, я вдохнула её запах, ощутив ту самую ночь, я закрыла глаза.

– Я так рад тебя видеть.

Обернувшись, я увидела Агату в бежевом пальто, красных перчатках, чёрных брюках и красных туфлях.

Его волос был чёрным, лицо немного помятым, только глаза горели, как будто он смотрел на что-то необычное и загадочное.

– Зачем ты пришёл сюда, – я вложила сигарету в пачку.

– Проснулся утром и приехал сюда.

– Зачем?

– Предчувствие.

– Предчувствие? – Я подняла на него свои глаза.

– Айко, ты счастлива?

Я не сразу дала ответ на его вопрос. Подумав несколько минут, посмотрев в его глаза, я сжала правый кулак.

– А ты не видишь?

– Счастья? Нет, не вижу.

– А ты? Ты счастлив?

– Я был счастлив, тогда, в ту ночь, на этом месте. Иногда, я приезжаю сюда, в надежде увидеть тебя.

– Сколько раз в год?

– Каждые выходные, – Агата улыбнулся, но на его лице появилась боль. – У меня здесь пусто, – он ударил себя кулаком в грудь. – Понимаешь? Больно и пусто, до такой степени, что я задыхаюсь от этого. Мне всё равно буду я жить или умру. Без тебя мне никто не нужен.

– Ты сам всё испортил.

– Однажды, ты узнаешь правду.

– Правду?

– Правду знают все, а истину не знает никто.

– И в чём же твоя истина?

– Правда любого человека – субъективна, и лишь истина – объективна.

– Чем же отличается субъективность от объективности?

– Субъективность – это та же объективность, но только с частичной потерей причинно-следственных связей, что результируется в затуманенном взоре на мир и, в соответствующей степени, в утрате способности здраво рассуждать и поступать.

– Что же тогда ложь?

– Ложь в самом обыденном проявлении предстает как подмена истины. Тот, кто копает дальше, начинает видеть, что ложь – не просто противоположность истины, и даже не просто ее дуал, а скорее, искажение. Подобно миражу в пустыне, превращающему млеющее сухое пекло в сочный оазис в глазах путника за счет оптического эффекта. Или слепому пятну, вырывающему кусок физической "реальности" из нашего поля зрения.

Ни одна ложь не возникает из ниоткуда, она обязательно основана на истине, обязательно составляется из понятий, отражающих реально существующие предметы или явления.

– "И, как мозаику, рассыпавшийся в бисер снега мир

По крохам собирал в картину вечно отвергаемый кумир…" – я отодвинула пачку сигарет на пять сантиметров от себя.

– Ложь – это те самые осколки истины.

– Осколки можно склеить. Но что тогда получится? Какая истина? Что ты ещё от меня скрываешь? Ты молчишь, мне сложно догадаться, что у тебя на уме, – я пошла к двери.

– "И без любви, без упованья,

Не призывая тайных сил,

Я глубоко мои страданья

В самом себе похоронил". – Агата постучал пальцами по столу. – Если ты любишь меня, то поехали со мной.

– Куда? – Я обернулась.

– Это билет в Австралию, рейс завтра в 9:40 pm.

– В Австралию?

– Я буду ждать до последнего, если ты опоздаешь, я задержу самолёт настолько, насколько это будет возможно. Решай, – он положил на стол билет.

Я взяла его, Агата коснулся моей руки, своим указательным пальцем.

– Я подумаю, – спрятав билет во внутренний карман своего пальто, я посмотрела ему в глаза.

Юдаро начал искать меня, я увидела его силуэт и направилась к выходу.

– Я всё ещё люблю тебя, так же сильно, как в первый день нашей неудачной встречи.

– Неудача, породившая любовь? – Я улыбнулась.

– Заполни мою пустоту, Айко.

Вернувшись, домой, после двухдневной поездки на море, я собирала свои книги в школу.

В мою комнату вошёл Цуруги.

– Айко, выслушай меня, – он подошёл ко мне.

– У тебя есть десять минут, в противном случае, я опоздаю на подготовительный экзамен по физике.

– Не ссорься с Юдаро. Он делает всё, чтобы радовать тебя. Его отец имеет много связей за пределами Японии. Если ты станешь женой Юдаро, то группировки объединятся. Нам ничего и никто не будет угрожать. Понимаешь?

– Понимаю. Только ты не понимаешь, на какие жертвы идёшь, подставляя меня, ради спасения своего…

Дверь в мою комнату открыл Казуро.

– Всё готово, Айко, я жду тебя внизу. Ты не забыла про пробный экзамен?

Наш разговор с Цуруги закончился, я вышла из комнаты, он пожелал мне удачи.

После уроков, я осталась одна в пустом классе. Достав билет, который мне дал Агата, я положила его перед собой. В голову не приходили никакие мысли.

– Айко! Быстрее! Айко! – В класс забежал испуганный Дори.

– Что случилось?

– Там Акиру пырнули!

– Акиру?! Кто?! Дори!

– Быстрее, у него кровь не останавливаться.

На улице шёл сильный дождь, Акира лежал на асфальте в крови, я подбежала к нему.

– Вызывай скорую!

Дори судорожно набрал номер и вызвал медицинскую помощь.

– Его нужно затащить в здание, – я пыталась закрыть рану, из которой хлестала кровь.

Дори помог занести тело Акиры под навес.

– Кто это сделал?

– Подъехала машина, из неё вышел мужчина и пырнул его.

– Какая машина?

– Чёрная.

– Марка?!

– Не помню.

– А мужчина, в чём он был одет?!

– Пальто бежевого цвета, чёрные штаны и красные перчатки, туфли такого же цвета.

– Красного, – я вспомнила Агату.

Скорая приехала спустя пять минут, Акиру забрали.

Я вызвала такси и доехала до дома.

В нашей гостиной сидел Юдаро.

Его лицо было побито, руки в гипсе.

– Что здесь происходит? – Я подошла к столу.

Цуруги подключил флешку в ноутбук и включил видео.

На нём видно, что это машина Агаты,

он выходит из неё и ранит Акиру.

– И вот ещё, – Цуруги включил другую запись из квартиры Юдаро.

На ней Агата врывается и сильно избивает Юдаро.

Я тяжело сглотнула слюну и посмотрела на парня. Он ничего не сказал. Рэн – сан налил мне воды в стакан. Сделав один глоток, я взглянула на время. Было 7:50 pm.

Поставив стакан на стол, я, молча, пошла в свою комнату.

Поднявшись по лестнице, у меня закружилась голова, я не успела схватиться за перила и упала.

Я очнулась в больницу, приподнявшись на локти, я почувствовала тянущую боль в пояснице. Ко мне в палату зашла медсестра, сменив пузырёк на капельнице, она ушла. Через несколько минут, вошёл Цуруги.

– Ты меня так сильно напугала. Как ты себя чувствуешь?

– Мне лучше. Сколько времени?

– 8:30 am.

– Что случилось?

– Ты упала, я вызвал скорую.

– Упала…

– Ближе к 10 am, придут результаты анализов.

– Какие?

– Врач предложил, я согласился.

– Со мной что-то серьёзное?

– Нет, отдыхай, – Цуруги поставил апельсиновый сок на тумбу, и ушёл.

Встав с кровати, я собиралась дойти уборной комнаты, приоткрыв дверь, я услышала разговор доктора и Цуруги.

– Что я могу сделать? Тиба – сан, если проблема в деньгах, то я…

– Проблема в том, что найти донора за две недели, практически невозможно.

– А если найдём?

– Шанс один из тысячи. Если у вас есть такая возможность, пожалуйста, не тяните время.

– Что случится, если мы не найдём?

– Девочка, умрёт.

– Я понял вас.

Прижавшись к стене, я прикрыла рот рукой и заплакала.

Мне было больно не оттого, что я умру, а оттого, что так и не узнала правды, которая глубоко, подобно айсбергу, находится на дне.

Вечером мне принесли ужин, но меня тошнило от любой еды.

– Можно? – В палату заглянул Казуро.

– Да.

– Как себя чувствуешь?

– Утром было лучше.

– Я тут купил кое – что, – Казуро положил

пакет на кровать. – Не знаю, что ты любишь, я брал всё, что попадалось на глаза.

– Я не хочу есть.

– Может быть, привезти что – нибудь из своего ресторана? Или русскую кухню? Скажи, что ты хочешь? Я достану всё, что тебе нужно.

– Я умру? – с моих ресниц скатились две слезы. – Почему? Казуро, скажи мне честно, я не хочу умирать, не зная от чего, я умру.

– Киста на почке, – водитель потёр глаза.

– Донора нет. Да?

– Цуруги делает всё возможное. Я тоже сдал кровь на совместимость. Рэн – сан, Юдаро, сам Цуруги, Рицуки, даже Дори предложил свою помощь.

– Что с Акирой?

– Ему уже лучше, он тоже сдавал.

– Ничего не подходит?

– Нет, – Казуро тяжело выдохнул.

– Это сделал Агата? Он пырнул Акиру?

– Я не знаю.

– Пожалуйста, пообещай мне, что узнаешь, кто это сделал, обещаешь? – Я взяла Казуро за руку.

– Я выполню любую твою просьбу, – он обнял меня.

Водитель встал с кровати и пошёл к двери.

– Казуро, можно еще одну просьбу?

– Да, конечно.

– В моём рюкзаке, есть несколько фотографий, проверь, это было на самом деле.

Он наклонился и достал конверт.

– Я должна знать правду. Помоги мне.

– Конечно, – Казуро улыбнулся, и спрятал конверт за пазуху. – Спокойной ночи. – Он погасил свет.

Прошла неделя, я похудела на десять килограмм, с каждым днем мне становилось хуже и хуже. Меня рвало от любой пищи, которую я пыталась проглотить.

От запаха лекарств кружилась голова, губы стали бледными, синяки под глазами, волос стал безжизненный. Кожа была сухая и тусклая.

Все процедуры, которые, я посещала, не помогали. Таблетки и уколы, лишь снимали боль, но не давали нужного результата.

Врач предложил сделать химиотерапию, чтобы начать бороться за жизнь, с помощью специальных химических веществ. Прошло ещё пять дней, я перестала ходить. Цуруги согласился на химиотерапию.

Я сидела на стуле и наблюдала за живой жизнью за окном.

"А ведь, я уже забыла, какого это вдыхать прохладный ветер, запах свежей выпечки, запах моря, благоухание цветов, аромат кофе по утрам. Я забыла запах дождя, забыла, как пахнет новая книга. Даже выхлопные газы от автомобилей, мне казались далёкими и чуждыми. Всё – таки, как хорошо жить и просто дышать. Не знаю, но больше всего на свете мне хотелось сделать глубокий вдох, и почувствовать всю силу природы в себе".

– Айко, нам пора, – ко мне зашёл Цуруги.

Подъехав к кабинету, где делали химиотерапию, я посмотрела на Цуруги.

– Это, ведь, тоже не поможет. Верно?

– Дочь, мы должны надеяться на лучшее, это поможет, но не сразу. Нужен не один курс.

Он сел на корточки и сжал мои холодные руки, в своих горячих ладонях.

– Если бы я мог спасти тебя, я бы отдал свою жизнь, ради твоей. Айко, я плохой отец, я не смог найти донора. Прости.., – на его глазах появились слезы. – Прости, за всё. Я не хочу тебя терять, я верю в лучшее, дочь, всё получится, ты справишься. Эта болезнь должна была быть моей.

– Пап… Я тебя люблю, и деда тоже. Прости, что не называла тебя "папа". Я только сейчас поняла, что кроме тебя у меня никого роднее нет. Я не боюсь умереть, я…

– Ты не умрёшь, не настраивай себя на плохое. Дочь, как же я боюсь за тебя, – Цуруги целовал мои руки, и плакал. -

Никого не смог уберечь, ни тебя, ни… ни нашу маму, – он крепко сжал свои зубы. – Это я ничтожество, которое должно мучиться, а не ты, девочка моя.

– Отменяйте химиотерапию, – к нам подбежал Тиба – сан. – Д.. Донор нашли, – он сильно запыхался. – Нашёлся донор, готовьте Айко – сан к операции. Будем делать пересадку почки сегодня. Быстрее, быстрее, нам важна каждая секунда.

– Доктор, как же так?! – Цуруги подошёл к Тиба – сану.

– Чудо! Чудо, Тацудзава – сан. Верить, нужно всегда верить!

Глава 23

– Как я могу отблагодарить донора? Цуруги сидел напротив моего лечащего доктора.

– К сожалению, донор не оставил никаких координатой о себе, а так же попросил называть его "Некто N".

– Ничего не оставив о себе, – тихо произнёс Цуруги. – Даже номер телефона?

– Этого тоже нет, – доктор покачал головой.

– Как же так? Неужели, я не смогу отблагодарить человека, который спас жизнь моей единственной дочери? Тиба – сан, этот человек не оставил ни единой зацепки о себе?

– Нет.

– Это был мужчина или женщина?

– Я не могу сказать пол, этого нельзя делать.

– Тогда, что делать мне?

– Тацудзава – сан, ваша дочь здорова, благодаря этому донору, если бы он хотел от вас что-то получить, я уверен, он бы оставил свои координаты.

Мы вышли из кабинета доктора.

– Домой, – Цуруги посмотрел на меня.

– Домой, – я улыбнулась, и взяла его за руку.

История закончилась в середине марта. Врач сказал, что я здорова и мне больше не требуется лечение.

В апреле, я поступила в университет, жизнь шла своим чередом. Агата исчез, я нигде его не встречала. Юдаро продолжал строить планы со своим отцом, насчёт свадьбы со мной.

В этот выходной к нам приехал Рёхэй и Юдаро. В гостиной накрыли стол на шесть человек. На этот ужин была приглашена Рицуки, но она отказалась из-за проблем со здоровьем.

Я надела белое платье с чёрным кружевом на руковах и воротнике.

– Этот бокал, я хочу выпить за заслуги Айко, – Рёхэй посмотрел на меня.

– Юдаро опять опаздывает? – Я натянула улыбку.

– Он скоро будет.

– Начнём пробовать мясо? – Цуруги показал на тарелку с жареным мясом.

Все взяли по несколько кусочков, я угрюмо рассматривала свою белую тарелку, в надежде увидеть в ней хотя – бы что-то.

Вдруг, в дверь раздался звонок, я встала из-за стола, чтобы встретить долгожданного гостя.

Юдаро зашёл с букетом белых тюльпанов.

– Это тебе. Как ты?

– Спасибо, я нормально.

Разувшись, он пошёл прямо по коридору.

– Постой, – я остановила его за плечо.

– Что?

Я достала салфетку из кармана и стёрла след от помады, на его шее.

– Перед старшими неудобно. В следующий раз, принимай душ, чтобы смыть улики, – я пошла вперёд.

– Айко, это не то, что ты…

– Цветы, кстати, очень красивые, спасибо, – я посмотрела на него, и улыбнулась.

После ужина Цуруги и Рёхэй ушли в кабинет, Рэн – сан куда-то уехал.

Я убирала со стола, сзади подошёл Юдаро.

– Айко, нам нужно поговорить.

– О чём?

– О нас.

– О нас? – я засмеялась. – Это шутка?

– Мы скоро будем мужем и женой.

– Скоро, понятие растяжимое.

– Не веди себя, как глупая девчонка. Ты прекрасно понимаешь, о чём я хочу с тобой поговорить.

– Об изменах? Не стоит, мне плевать. Я не люблю тебя, даже испытываю к тебе отвращение. Я не собираюсь стыдить тебя, но ты поступаешь, как мразь. Извини за прямоту, – я взяла в руки три тарелки.

– Не любишь?

– Не – а.

– Ты хочешь всё разрушить?

– А разве, что-то было построено?

– Айко, бизнес.

– Я плохо в этом соображаю.

– Может быть, ты забыла, но мой отец владеет самым могущественным кланом, среди "Якудза".

– Если ты хотел прижать меня, у тебя

это не получилось.

– Айко, я испытываю к тебе чувства.

– Эти сказки можешь рассказывать своим яриман. Мои уши не воспринимают твою лапшу, которую ты старательно хочешь повесить.

– А кто же ты? Чем ты лучше других?!

– Я не лучше. Я хуже.

– Тикусё, – Юдаро оскалился.

– Твои оскорбления, пустая трата времени. Ты не учёл одного, я не японка. Я наполовину русская, а у русских другой менталитет.

– Русская, – со злостью произнёс Юдаро, и сжал кулаки.

Из кабинета Цуруги выбежал яростный Рёхэй, хлопнув дверью, я поняла, что что-то пошло не так.

– Айко, я порвал контракт с ним.

Цуруги пришёл на кухню, я выключила воду и посмотрела в его сторону.

– Что это значит?

– Это значит, что моя дочь вправе сама выбирать себе жениха.

– А как же клан "Ягумитё – мугу"? Что теперь будет? Ты же хотел объединиться.

– Я передумал.

– Но у Рёхэя…

– Забудь, наши парни не уступают его, – Цуруги сел за стол. – Можешь идти спать, посуду домоет горничная.

– Спокойной ночи.

Сняв резиновые перчатки, я обмыла руки горячей водой и обтёрла их об полотенце.

Подъехав к университету, Казуро протянул мне билет, который давал Агата.

– Это было в твоём рюкзаке.

– Я знаю.

– Откуда?

– Разве, ты не знаешь?

– Агата.

– Зачем спрашивал, если всё итак известно.

– Это билет на его личный самолёт.

После этой фразы, я вспомнила слова Агаты:

"– Я буду ждать до последнего, если ты опоздаешь, я задержу самолёт настолько, насколько это будет возможно".

"Получается, что он никуда не спешил, просто хотел сбежать со мной. Специально придумал, что будет задерживать самолёт, чтобы я однозначно пришла".

– Айко, всё хорошо? – Казуро дотронулся до моей руки.

– Да, я в порядке.

– О чём задумалась?

– Неважно.

– Ты хотела улететь с ним?

– Жизнь решила иначе, какая разница, что произошло, то произошло, – я приоткрыла дверь.

– Я предполагаю, что Агата собирался бросить всё в Японии, чтобы улететь с тобой в другую страну, и начать там другую жизнь. Это лишь мои предположения, но в одном, я уверен на сто процентов.

– В чём?

– Он тот, кто любит тебя.

– Агата предал меня.

– Что, если ты ошибаешься?

– Ошибки быть не может.

– Это твое право, так думать.

– Где он сейчас? – Я посмотрела на Казуро.

– Он давно не звонил мне, я не знаю.

– Ты же можешь узнать?

– Я узнаю.

– Спасибо, – я обняла его.

– Цуруги ничего не узнает, я обещаю.

– Мне так повезло встретить тебя на своём пути.

– Путь длинный.

– А мне уже повезло в начале?

– Повезло, – Казуро улыбнулся, его ровные зубы открылись. – Беги на учёбу.

– Спасибо, я не ошиблась, теперь я знаю точно, что доверие ещё существует.

– Оно было и будет всегда. Только некоторые люди не ценят тех, кому можно доверять, и наоборот доверяют тем, кто держит дуло напротив них.

Возле ворот университета стояла машина Юдаро.

– Айко, я хочу всё объяснить.

– Ищи для себя другую дуру.

– Ты не понимаешь. Я люблю тебя.

– Это твой отец заставляет говорить тебя эти фразы?

– Я сам. Послушай, я идиот, прошу, поговори со мной. Мы можем всё поменять. Ты и я. Айко.

– Говори.

– Не здесь.

– А где?

– Садись, я расскажу тебе в другом месте.

– Чтобы ты знал, это наша последняя встреча. Мой отец не хочет соединять кланы. Он понял, что это ни к чему хорошему не приведёт.

Юдаро сел за руль, сменил скорость и повернул руль влево.

Мы приехали, я вышла из салона автомобиля Юдаро.

– Я приготовил для тебя сюрприз.

– Это район Синагава?

– Да, здесь моя квартира.

Юдаро достал ключи, мы зашли в подъезд, доехав на лифте до 73 этажа, мы подошли к коричневой двери. На общественной площадке стоял небольшой низкий стол, диван и два кресла.

Я не стала снимать обувь, Юдаро проводил меня до кухни, и включил свет.

Возле окна стоял кухонный гарнитур красного и чёрного оттенка. Бамбуковые жалюзи были подняты, на тумбе стоял бонсай. Посередине потолка висела круглая люстра с бумажным абажуром. Возле стены стоял квадратный стеклянный стол на железных чёрных ножках. На нём лежало красное полотенце, на котором были четыре тарелки. Две маленькие и две большие, которые служили для контраста, и дополнения восточного интерьера. Столовые приборы и две чашки для чая лежали напротив друг друга. Над столом висела большая картина, на белом фоне было изображение японского солнца и веточка сакура с цветами.

Картину подсвечивали две люстры в резных абажурах. Они напомнили мне бутылки из под текилы.

Я села на стул в форме зигзага из белой кожи, на металлических подставках. Из кухни был выход на балкон, где открывался вид на весь район.

– Может быть, выпьем за применение?

Юдаро достал два бокала и шампанское.

– Мы не ссорились. И пить с тобой, я не собираюсь.

Я встала со стула.

– Ты злишься на меня?

– Нет.

– Тогда, что происходит?

– Наша встреча была случайной, у нас ничего не получится.

– Но ведь…

На мой телефон позвонил Казуро.

– Алло, – я поднесла трубку к уху.

– Айко, я просмотрел видео несколько раз, но никак не мог понять, меня смущали удары ножом, которые наносил Агата, это не похоже на его стиль. Я знаю его больше десяти лет и это не похоже на него. Тем более бить исподтиха, не входит в его характер. Я отдал видео в руки профессионалу, он просмотрел и заметил одну важную деталь. Когда мужчина снял маску, то его профиль похож на Юдаро, с Агатой никакого сходства нет. И ещё одно, нож, который использовался для нанесения удара, не такой, каким пользуется Агата. На этом ноже кривое лезвие, а Агата использует ножи с прямым.

– Это всё?

– Да, Агата не виноват.

– Пока, – посмотрев внимательно на Юдаро, я положила телефон в карман.

– Что-то случилось?

Он делал вид, что всё так и должно быть.

– Покажи свой нож.

– Нож?

– Да.

– Зачем?

– Покажи.

Юдаро достал нож из кармана и положил на стол. Его лезвие было кривым.

– Ты всегда пользуешься таким оружием?

– У меня коллекция таких ножей.

– Зачем ты это сделал?

– Что именно? Ты такая напряжённая. Выпей, – он протянул мне три синих таблетки. – Запей водой, они подействуют сразу, – Юдаро налил мне воды в стакан.

– Это наркотики?

– И что? От них будет лучше.

– Ты покупаешь их у корейцев?

– Покупаю, торгую. Что лучше, идёт для богатых, а весь мусор пацанам во дворах. Это бизнес, с этого идут хорошие деньги. Разве не так?

– Как хочешь, а я эту мерзость принимать не собираюсь, – я швырнула таблетки на пол.

Юдаро ударил меня по плечу.

– Ты хоть знаешь, сколько одна стоит?!

– Мне всё равно, трави себя сам. Такие, как ты только портят окружающим жизнь.

– Что ты сказала?! – Юдаро прижал меня к стене.

– Это ты пырнул Акиру. Ты сделал это специально, чтобы я злилась на Агату.

– Думаешь, эта, правда, способна что-то изменить?

– Способна.

– Знаешь, какая традиция есть в нашем клане?

– Мне больно, отпусти.

– Я обязан жениться на той, у кого я буду первым, – Юдаро начал душить меня. – Или у тебя уже был кто-то?

Он сильно толкнул меня, и я упала на пол.

– Был. Теперь твой план сломан?

– Мразь, – он ударил меня своей ногой мне по ногам. – Я всё равно буду твоим мужем. Тебе ясно?!

– Угрозы не помогут.

– Ты вызываешь у меня ненависть к тебе, – Юдаро ударил мне по лицу. – Не

советую доводить меня до гнева.

– Трус.

– Что?!

– Ты трус, который ищет жертву слабее себя.

– Тебе конец, – прошептал Юдаро.

Он хотел ударить меня кулаком, но я пнула его ногой в живот. Подбежав к двери, я не могла найти ключи, Юдаро схватил меня за волосы и ударил об угол. Левой рукой он начал душить меня, я укусила его за запястье.

– Вот же, – он отпустил меня.

– Открой дверь, иначе будет хуже.

– И что ты сделаешь? У меня чёрный пояс по каратэ.

Я взяла в руку дезодорант, который стоял на прихожей. Одним нажатием аэрозоль полетела в лицо Юдаро. Он убежал в ванную комнату, я начала искать ключи. Наконец, они нашлись. Я

вставила ключ в замок, но сзади Юдаро начал душить меня верёвкой.

Я пыталась расслабить его руки, шагая назад мы, вышли на балкон.

Ударив Юдаро локтём, мне удалось снять с шеи удавку. Он схватился за мой рукав от формы, и порвал его.

– Я не дам тебе отсюда просто так уйти, – в руках Юдаро сверкнуло лезвие. – Либо ты делаешь то, что скажу я, либо ты будешь лежать на асфальте с перерезанным горлом. Так что выбираешь?

– Неизвестно, кто из нас двоих окажется на асфальте.

– Издеваешься?! Я тебя порежу. И начну с твоего милого лица, – он замахнулся рукой, в которой было лезвие.

Я увернулась, но ему удалось порезать моё плечо. Мне почти

удалось выбежать на кухню, но Юдаро ударил меня в спину, я упала, он сел сверху меня, и размахивал своим лезвием.

– Дорогая, я могу изменить своё решение, всё зависит от тебя. Милая, скажи, что ты согласна? Я буду самым нежным и любезным мужчиной, для тебя. Скажи "да", – он аккуратно провёл лезвием по моей левой щеке. – Я жду твоего ответа, – левой рукой он расстегивал мою рубашку.

– Извращенец, – я ткнула ему указательным и средним пальцами в глаза, и поднялась с пола.

От сильной боли в пояснице, я не могла быстро двигаться. Юдаро выронил лезвие, не найдя его, он прижал меня к открытому окну и пытался сбросить вниз. Я крепко держалась его за рубашку, чтобы не упасть.

– Смирись, у тебя ничего не получится. Ты не такой, как твой отец.

Я обхватила ногами тело Юдаро, и отпустила руки. Он испугался, что упадёт вместе со мной, чтобы этого не произошло, Юдаро снял меня с окна. Забежав на кухню, я схватила в руку нож. Юдаро последовал за мной.

– Ты не сможешь. Ты ни разу в жизни не убивала человека, – он подошёл ко мне и схватил за руку.

– Ты не человек, – крикнула я, и вонзила лезвие ножа в его бедро.

– Зараза! – Он упал.

Я услышала, как Юдаро снял пистолет с предохранителя и направил его на меня.

– Даже не думай бежать. Ещё один шаг и словишь пулю в затылок. Поворачивайся и внимательно слушай, что я буду говорить.

Я медленно повернула голову к нему.

**Цуруги**

– Отец, ты не знаешь, где Айко?

– За завтраком не видел. Снова пропала?

– Мне звонил её преподаватель и сказал, что Айко не пришла на занятия.

– Может с парнем гуляет. Она вся в тебя. Вспомни себя в двадцать лет.

– Она девушка и ей ещё нет двадцати.

– Спроси у Казуро, он вчера её подвозил до университета.

Цуруги вышел из дома, водитель мыл окна в автомобиле.

– Казуро, ты видел Айко?

– Сегодня, нет.

– Она не сказала, куда пойдёт после учёбы?

– Нет.

– Звони Мубо, нужно собрать ребят и начинать поиски.

– Господин Цуруги, вчера, я звонил ей.

Я могу проверить по звонку, где Айко находилась в тот момент.

– Держи меня в курсе. Но для начала мы поедем к Бён – гуку.

– Что – то не так?

– Вчера, мы виделись с ним, он интересовался Айко. Корейцы наши враги, от них можно ожидать что угодно.

– Вы предлагаете поехать к нему сегодня?

– Сейчас. Заканчивай мойку и поехали.

Казуро надел пиджак и сел за руль.

– Приехали. Вы один пойдёте?

– Ты позвонил Мубо?

– Да.

– Через сколько минут они подъедут?

– 5 минут.

– Я иду один, если что, ты знаешь сам.

Цуруги хлопнул дверью и вышел из машины. На улице начинался дождь,

набрав код, звонок пошёл в дом. Ворота открылись, Цуруги пошёл прямо по дорожке из чёрной плитки.

– Чем могу помочь?

Дверь открыл молодой парень.

– Я к Бён – гуку.

Оттолкнув парня, Цуруги зашёл в гостиную там никого не оказалось.

– Господин сейчас занят, у него важные клиенты.

Цуруги поднялся наверх и резко открыл дверь в кабинет корейца.

– Доброго дня. Торгуешь своей палёной коноплёй?

– Цуруги?! Что ты здесь делаешь?!

– Дурака из себя не делай. Где моя дочь?!

– Айко?

– А у меня есть ещё одна?

– Понятия не имею.

– Говори, мразь, – Цуруги сорвал скатерть со стола, на которой был рассыпан героин.

– Ты что творишь?! – Кореец поднялся со стула. – Ты хотя – бы знаешь, сколько стоит один грамм этого вещества?!

– Меня не волнуют твои грязные деньги. Куда ты спрятал мою дочь?!

– Я не имею к этому никакого отношения.

– Ты мстишь мне из-за тех бумаг?

– Это были не просто бумаги. Это было десять миллиардов долларов.

– У меня нет этих денег.

– Их ни у кого нет.

– Где моя дочь?!

– Я не знаю.

– Какая же ты сволочь, Ли, – Цуруги схватил корейца за пиджак, и прижал к столу.

– У тебя крыша поехала?! Ты в моём доме на меня руку поднял!

– Я тебя убью, мразь! Где Айко?!

– Да не знаю я, не знаю!

– Если ты её хотя бы пальцем тронешь, я не посмотрю на твою крышу. Ты понял?!

– Руки убери, весь пиджак помял, урод.

– Козёл, – Цуруги ударил корейца, и разбил ему губу. – Где моя дочь?! Отвечай!

– Отвали, дурак, – кореец ударил Цуруги ногой в живот.

В кабинет забежали Казуро, Мубо и несколько парней.

– Господин Цуруги, Бен – гук здесь не причём. Пришла локация Айко. Она была в квартире у Юдаро. Район Синагава, – крикнул Казуро.

– Вот же придурок, я говорил, что не видел твою дочь, – кореец вытер кровь с губы.

– С тобой мы ещё не закончили.

Цуруги сел в машину к Казуро.

– Что ты ещё узнал?

– Мубо взял запись с камер возле университета, там чётко видно, что Айко садиться в автомобиль к Юдаро. И они едут в его квартиру.

– Мы едем туда, быстро!

Подъехав, Цуруги первый забежал в подъезд.

– Закрыто, – Мубо дёрнул ручку двери.

– Ломай, – Цуруги протянул ему лом.

– С радостью, – Мубо два раза ударил по ручке, она сломалась, остатки замка он вытащил рукой.

– Здесь повсюду кровь, – Казуро посмотрел на Цуруги.

– И, по всей видимости, свежая, – Мубо потёр кровь в своих пальцах.

– Это рюкзак Айко, – Цуруги выбежал из кухни. – Она где-то с ним.

– Подключаем ребят? – Уточнил Мубо.

– Быстро! – Рявкнул Цуруги. – Казуро, мы едем к Хараде.

Спустя двадцать минут машина Казуро появилась у дома Харада Рёхэя.

– Что тебе ещё от меня нужно? – Рёхэй закурил в кабинете.

– Твой сын похитил мою дочь.

– Насколько я помню, у них отношения.

– У них нет отношений.

– Тебе виднее.

– Позвони Юдаро.

– Да, пожалуйста, – Рёхэй набрал номер, включил громкую связь и кинул телефон на стол. – Гудки, никто не берёт.

– И где же твой сын?

– Там же, где твоя дочь.

– Что ты задумал?

– Ты отказал мне, мы больше не друзья. А могли бы быть родственниками. Что же ты наделал Цуруги, – Рёхэй потушил сигарету в пепельнице.

– Родственники по несчастью, спасибо, я к такому не готов.

Цуруги хлопнул дверью и вышел на улицу. Облокотившись на машину, он закурил.

– Господин Цуруги, машину Юдаро видели возле центрального аэропорта Токио. Он брал билеты до Сеула, – Казуро протянул бумаги.

– Он был один?

– Да. Но сегодня они улетели в Корею.

– Гадёныш, – Цуруги стиснул зубы. – Как нам продолжать поиски в Сеуле?

– У нас там мало связей. Рёхэй…

– С этим чучелом бесполезно разговаривать, он покрывает своего сынка с ног до головы.

– Как на счёт Бен – гука?

– С ним тоже самое.

Цуруги смотрел в окно, и нервно стучал по подоконнику пальцами.

Раздался звонок на его мобильном.

– Алло. Мубо, есть какие-то новости?

– Господин, мы проверяем всю Японию уже три дня, но ничего не можем найти. Нам нужно найти ребят из Кореи, иначе наши поиски никогда не дадут нужных результатов.

– Хорошо, я тебя услышал. Прекращай поиски по Японии, собери несколько сильных парней, и сегодня вечером мы полетим в Сеул. Я скажу Казуро, чтобы он забронировал один частный рейс.

– Понял.

Цуруги положил телефон на стол и закурил. В кабинет зашёл Рэн – сан.

– Не мучай себя, она вернётся. Если захочет, конечно.

– Тыне понимаешь, ее похитили.

– А ты уверен в этом? Она сама хотела

сбежать из этой страны.

– Если бы Айко сбежала, то бежала бы в Россию. Но не в чужую страну, с другим языком, которого она не знает.

– Не думаю, что она будет рада возвращению сюда.

– Отец…

– Что?

– Почему всех наших женщины ждёт одна и та же участь?

– Что ты имеешь в виду?

– Ни одна женщина не приживается в этом доме. У нас что-то не так? Почему это происходит? Отец, ответь мне, почему?!

– Ну, значит, нам нужно жить без них. Смириться и жить.

– Я не хочу, чтобы с Айко случилось то же самое, что и с моей мамой.

– Ты не любил это слово, – Рэн – сан сел на кресло, рядом со столом.

– Я не не любил, я не понимал этого значения, потому что рос без материнской любви. Тебя всегда не было дома, я рос в одиночестве. Принадлежал сам себе.

– У каждого свой путь.

– Почему ты не взял трубку… тогда, когда мама звонила?

– Я уже объяснял тебе.

– Возможно, из-за этого на нашем роду повисло проклятие, от которого нельзя отмыться.

– Получается, я виноват во всех твоих случайных связях?!

– Это была не связь, а любовь. Если ты хочешь поговорить о моих женщинах, то в отличие от тебя, у меня их было всего две.

– Да неужели, – Рэн – сан ухмыльнулся.

– И знаешь, в отличие от тебя, я не дорожу бизнесом и деньгами.

– А чем же тогда?!

– Семья. Или это слово для тебя не знакомо?

– Хочешь давить на больное? Чего ты добиваешься?

– Нет, я просто хочу сказать тебе, что чем раньше ты бы это понял, то с мамой этого бы не случилось.

Цуруги докурил сигарету, приоткрыв окно, он пошёл к двери.

– В отличие от тебя, сын, у меня была одна единственная женщина, с которой я делил дом, стол и кровать.

Цуруги ничего не ответил, его шаги устремились вниз. Во дворе послышался шум мотора. Небо снова затягивало на дождь. Рэн – сан встал с кресла. Прозвучал короткий звонок, на телефон Цуруги пришло sms. Рэн – сан зажёг экран.

"Папа, это Айко. Я нахожусь в Сеуле, спаси меня. Улица … квартал 9, дом 15".

**Агата**

Я встал с кровати в девять утра. Голова кружилась, я доплёлся до ванной комнаты и принял холодный душ. Облокотившись на раковину, я выдавил пену и побрился. Надев чёрные брюки и белую рубашку, я заварил себе холодный зелёный чай со льдом. Добив всё до кубиков льда, в мою дверь постучался Казуро.

– Здравствуй, – сухо произнес он.

– Здравствуй, проходи.

– Тебя давно не видно. Что случилось?

– Казуро, ты ведь не за этим пришёл. Что тебе нужно?

– Агата, прости, – он упал на колени. – Прости, если сможешь, прости, – Казуро вцепился в мои штаны своими пальцами.

– Поднимайся, ты что? Мы же друзья, я не злюсь, – я тоже упал на колени. – Сколько мы всего вместе прошли? Вспомни. Казуро, я знаю, что ты сделал это по поручению Цуруги.

– Агата, я виновен, если бы не я… Я хотел отговорить Цуруги, но он упёрся. Из-за меня всё это началось. Если бы я не отвёз Цуруги на море, в лагерь, где была Айко. Она бы не познакомилась с Юдаро. Она бы не пропала.

– Айко пропала?! – Я взял Казуро за плечи.

– Юдаро увёз её в Сеул. Мы ничего не можем сделать. Цуруги и Мубо собрали ребят, но этого недостаточно.

– Я всё решу.

– Ты уверен?

– Да. Я знаю, что нужно делать.

– Надеюсь, это не то, о чём я думаю?

– Завтра она будет в Японии.

– Агата! Стой!

Я сел в свою машину и поехал в главный клуб Харады. Припарковав автомибиль у продуктового магазина, я надел маску и проник в клуб, через чёрный ход. Сняв форму с охранника, я надел её на себя. Поднявшись на третий этаж, я открыл дверь отмычкой.

Сейф стоял в шкафу, набрав код, дверца автоматически открылась. Я достал папку с бумагами. В кабинете зажёгся свет.

– Профессиональный вор, – захлопал Рёхэй.

– Воры воруют то, что принадлежит хозяину, а хозяин этих бумаг Бён – гук.

Вор здесь только один, это ты. Мне напомнить, как твои люди воспользовались пожаром на заводе Бён – гука, и выкрали ценные бумаги. Или другая ситуация, как твои люди угрожали мне, чтобы я отдал им все оригиналы и копии своих документов на несколько миллионов долларов. Забыл? Рёхэй, ты добиваешься всего нечестным путём. Думаешь, настроил все кланы против нашего и можешь стрелять в любой момент. На этой флешки все твои грязные дела против каждого, – я кинул ему под ноги флешку. – Оригинал спрятан и скоро разойдётся по нужным рукам. Как тебе такая месть?

– Собака, – Рёхэй достал пистолет.

Сзади на него запрыгнул Казуро и завалил Хараду.

– Что за?!

Пистолет выпал и попал под диван. В кабинет забежали ещё несколько его головорезов.

– Держи, – Казуро протянул мне танто.

– Благодарю, брат, – я хлопнул его по плечу.

Мы смогли уложить всех, но потеряли Рёхэя.

Я встал спиной к шкафу, из него вышел Харада и накинул мне прочную верёвку на шею. На Казуро напал другой охранник. Он выбил из его руки нож, они дрались голыми руками.

Мне никак не удавалось освободиться от Рёхэя. Его руки железной хваткой держали удавку. Я стал чувствовать, как задыхаюсь и теряю силу. Еще бы несколько секунд и я бы оказался на том свете.

Сзади Рёхэя, Мубо ударил стулом.

Я воспользовался этим и нанёс ему несколько ударов в живот.

– Мужики, вы вообще страх потеряли? Вдвоём, да еще и в логово к врагу, – Мубо оголил лезвие вакидзаси. – Благо, я проследил за Казуро.

В кабинет забежали ещё пятнадцать

человек. Рёхэй скрылся.

– Он дёрнул отсюда, – крикнул Казуро.

– И нам пора, – Мубо выбил локтём окно.

– Я прикрою, бегите.

Взяв со стены огнетушитель, я смог отключить трёх ребят, ударив их по голове. Но у остальных было оружие.

Мубо кинул в окно дымовую бомбу, я сорвал кольцо и направил пену на этих головорезов. Кинув баллон на открытый электрический ящик, из него посыпались искры, произошло замыкание. Я вылез из окна, спустился на второй этаж, и прыгнул вниз. Из окна кто-то начал стрелять. Ко мне подъехала машина Казуро. Я открыл заднюю дверь.

– Прыгай, прикрыватель, – Мубо засмеялся.

– Дёргаем, пацаны, – крикнул я.

– Оторвались, – Казуро посмотрел назад.

– Я давно в таких переделках не участвовал, – Мубо поправил волосы.

– Казуро, подбрось меня до офиса Бен – гука. Мне нужно отдать ему важные бумаги.

– Что ты там нарыл? – Мубо повернулся ко мне.

– Те самые секретные бумаги, из-за которых корейцы ненавидят нас.

– Так вот оно что! Дело то в деньгах, – засмеялся Мубо. – Ну, удачи, Брюс Ли. Тебе только в триллерах сниматься давно бы уже Оскар взял.

– Оскар, – я спрятал бумаги во внутренний карман пиджака.

– Перекурим? – Мубо достал пачку сигарет.

– Я за рулём, – Казуро покачал головой.

– Мне одну, – я протянул руку.

– Казуро, ты помнишь, как мы втроём хотели ограбить банк и жить на островах. А? А ты Агата? Ты же первый предложил.

– Нам тогда лет по двадцать пять было?

– Ага, самый мелкий это Казуро.

– Я был нормальный и дрался что надо!

– Красавчик, это Агата. А я?

– А ты зануда, который отговаривал. Серьёзный однако, – я выпустил дым изо рта.

– Может быть, потом соберёмся где – нибудь? – Предложил Мубо.

– Могу предложить хорошее кафе, – Казуро сменил скорость.

– Нам нужно хорошее место для бандюганов,– Мубо снова засмеялся.

– Моя остановка. Я пошёл, не болейте.

– С Богом, – крикнул Мубо.

– Удачи, не робей, – поддержал Казуро.

Ворота были открыты, я быстрым шагом направился к дверям офиса, Бен – гук стоял возле своего автомобиля на стоянке, держа в руках сигарету.

– А тебе что еще нужно? У вас с Цуруги план такой, навещать меня каждые три дня, и избивать на моей же территории?

– Никто не собирается тебя избивать, – я достал бумаги и флешку. – Это прочистит твой разум от лживых сплетен Харады, – я приложил бумаги к груди Бен – гука.

– Откуда это у тебя? – Кореец развернул первый лист.

– Считай это моим подарком на все твои 39 день рождений.

– Ждёшь благодарности?

– Собери своих парней из Кореи, в аэропорту Сеула. Мне не нужны слова, я принимаю только действия.

– Агата, ты как всегда в своём амплуа.

**Рэн – сан**

Цуруги зашёл в дом и поднялся к себе в кабинет.

– Ты телефон забыл, – крикнул Рэн – сан из гостиной.

Он поднялся к Цуруги и смотрел, как тот собирал вещи.

– Куда ты собрался?

– В Корею.

– Что ты сможешь сделать в чужой стране, у них своя власть.

– У тебя же есть влиятельный друг. Ты не хочешь ему позвонить?

– Нет.

– Значит так, – Цуруги отчаянно улыбнулся.

– Это твоя проблема. Сам её привёз, сам её и решай.

– Не забывай, что эта "проблема", как ты только что выразился, она и твоя единственная внучка. Иногда, я думаю, что все несчастья в нашей семье исходят от тебя. Своим упорством и гонором, ты убиваешь всё живое. Живя по принципам, ты не видишь проблемы других. Каждый раз, когда я возвращаюсь в этот дом, я ненавижу себя. Мне всё кажется чужим, потому что, ты так и не смог полюбить меня. Я больше не появлюсь в этом доме. Ты можешь жить один, как и хотел.

Цуруги закрыл чемодан, подвинул стул и ушёл.

Рэн – сан подошёл к окну, внизу стояла машина сына, он открыл багажник и положил чемодан, подняв голову

Цуруги посмотрел наверх.

На улице уже стемнело, Рэн – сан рассматривал документы. Заложив бумаги в папку, он отключил свет и пошёл в свою комнату. Рэн – сан остановился у шкафа, сняв с себя

пиджак, он открыл дверь, чтобы повесить его вовнутрь. Сверху упала коробка с фотографиями и письмами.

Сев на корточки, он начал собирать всё обратно, наткнувшись на семейную фотографию, Рэн – сан взял её в правую руку. Чтобы получше рассмотреть, он включил напольный торшер в углу.

– Мичико, – тихо произнёс Рэн – сан.

На фотографии были изображены его жена, Цуруги и он сам. Достав фотографию из файла, выпала ещё одна, на ней была молодая Мичико.

Рэн – сан бережно погладил изображение жены.

– Сложно без тебя, я так и не смог дать нашему сыну то, чтобы дала ты. Он ненавидит меня, я заслужил это. Правда, в том, что это моя вина. Я не спас тебя. Возможно, мне не стоит задерживаться здесь, ведь там, меня ждёшь ты. Что толку жить без человека, который был частью тебя. После того, как ты ушла, у меня перегорели чувства ко всем, я стал твёрдым, как камень, который не чувствует боли. Только сейчас… сейчас мне больно, никогда не ощущал этого, но в данный момент осознал, что я натворил. Ничтожно прожитые годы, как тяжело жить с мыслями о том, что по моей вине погиб человек, которого я любил. Мичико, если не веришь, я сильно тебя люблю. Перед сном я вижу тебя, в том голубом платье, в котором ты пришла на наше первое свидание. Я влюбился в тебя… Сразу. Как я могу получить твоё прощение и уйти без этой боли? Мичико, если ты слышишь, пожалуйста, не молчи, дай мне заслужить твоё прощение.

Окно открылось от сильного ветра, в этот же момент с полки упала фотография, которая стояла в рамке. Рэн – сан поднял её, и увидел старый снимок со своим другом. Включив настольную лампу, он взял в руки телефон и записную книжку.

– Здравствуй, У – бин, это Тацудзава Рэн.

– О Господи! Рэн?! Ты? Как рад тебя слышать. Как ты? Я бы и не нашёл тебя если бы ты мне не позвонил.

– У – бин, у меня пропала внучка. На данный момент она находится в Сеуле.

Я дам тебе адрес, твои ребята смогут оказать помощь моему сыну? Он уже улетел в Корею. Мне неудобно просить тебя о таком, но больше знакомых в Корее у меня нет.

– Без проблем. Какое ещё "неудобно"?! Я помогу, диктуй адрес.

**Цуруги**

– Казуро, откуда взялись эти парни, которые встречали нас в аэропорту Сеула?

– Агата отдал бумаги Бён – гуку.

– Откуда он их взял?!

– Я не хотел вам говорить, но…

– Говори.

– Он забрал эти бумаги из сейфа Рёхэя и отдал корейцу.

– Агата, – Цуруги постучал красным маркером по столу. – Где он сейчас находится?

– Он ничего не говорил о своём местонахождении.

– Понятно. Как идут поиски? Есть зацепки?

– Мубо с ребятами пытаются найти автомобиль, на котором свои передвижения выполняет Юдаро. Но зацепок нет.

– Сколько районов осталось? – Цуруги положил на стол карту.

– Этот, этот и этот, – Казуро зачеркнул три места. – Мы были в этих трёх районах. По площади они самые большие.

– Прошерстить весь Сеул. Каждую заправку, записи из магазинов, баров, клубов, игровых комнат. Заглянуть в каждую сауну, больницу. Искать нужно везде. Этот мерзавец может прятаться где угодно, если он хотя – бы один раз попадётся на камерах, наши парни пробьют его. Ты меня услышал?

– Да, господин, – Казуро встал из-за стола, и поклонился. – Но есть одно "Но".

– Что опять не так?!

– Вы забыли, что в этой стране есть своя мафия. И им не понравится, если наши парни будут шерстить их Сеул.

– Договориться с ними можно?

– С такими парнями, вряд – ли что-то поможет, – Казуро покачал головой.

– Алло, – Цуруги подошёл к окну. – Этот парень даже в социальных сетях не зарегистрирован?! Что за чёрт! Я вам, за что деньги плачу?! Вы хотя – бы понимаете, что делаете?! Ищите!

В кабинет зашли шесть мужчин.

– Цуруги – сан, у нас нет его фотографий. Это бы облегчило поиск.

– Неужели так сложно найти его фото? Пробейте школу, в которой он учился.

– Там пусто, точно так же, как и в университете.

– Господин! На телефоне у Айко есть селфи с Юдаро, – крикнул Казуро.

– Распечатай и раздай всем ребятам, – Цуруги нервно крутил зажигалку в пальцах.

– И моим парням по фоточки дайте, – в кабинет зашёл мужчина средних лет, в тёмных очках от солнца. С ним были ещё двадцать ребят в чёрных костюмах.

– Кто вы?

– У – бин.

– Как? Как вы тут оказались?

– Твой отец позвонил.

– Мой отец?! – Цуруги выронил зажигалку.

– Почему сразу не обратились, зачем ждать три дня, мы же не полиция, – усмехнулся кореец. – У нас своя власть. С твоим отцом мы много прошли, я обязан ему многим.

– Он, действительно, позвонил вам?

– Иначе бы я здесь не стоял. Проехали. Показывай карту, где были, где не были. Фотографию разошлём по моим ребятам. Оцепим весь Сеул, чтобы этот подонок не смог сбежать из города.

Смеркалось, и на улице зажгли фонари. Цуруги выкурил шесть пачек сигарет, наконец, зазвонил телефон.

– Алло! Нашли?! Я выезжаю.

Казуро сидел за рулём, рядом с ним был Цуруги, сзади сидел Мубо.

– Когда приедет, тогда и начнём брать, – Мубо поправил галстук.

– Он отсутствует уже три часа, – Казуро посмотрел на время.

– Может быть, у него свой план? – Предположил Мубо.

– Поэтому ждём его возвращения, – Цуруги потёр глаза.

– Стрелять? – Казуро посмотрел на Цуруги.

– По ногам, он нам мёртвый не нужен.

– Что если… Ну, вдруг, – сказал Мубо.

– Без разницы, – Цуруги снял куртку.

– Понял, – Мубо достал телефон.

– Ждём, – Цуруги смотрел в окно.

– Это Рэн – сан?! – Казуро взял бинокль.

– Что?! Где?! – Цуруги начал присматриваться. – Что он тут делает?!

– А я откуда знаю, – Мубо пожал плечами.

– Господин, это ваш отец, – Казуро протянул бинокль Цуруги.

– Что он здесь забыл?! – Стиснув зубы, произнёс Цуруги. – На кой черт, он в дом заходит?!

– Нам прервать операцию?

– Казуро, не сейчас, – нервно ответил Цуруги.

По рации прозвучал мужской голос:

"Юдаро заезжает".

– Что дальше делать? – Мубо прикусил нижнюю губу.

– Когда Юдаро зайдёт в дом, Казуро идёт за ним, Мубо ждёт на улице, возле двери. Все выходы из района закрыты, этому подонку бежать некуда.

**Айко**

Снаружи кто-то сильно ударил по ручке, я подбежала к окну. Дверь открылась, там стоял отец Цуруги.

– Рэн – сан?! – удивилась я. – Что случилось? Как вы здесь оказались?

– Прекрати называть меня по имени, я твой дед. Ясно?! Собирайся, и бежим отсюда.

– Стоять! – Крикнул Юдаро, и направил дуло в мою сторону.

– Мальчишка, не порть себе жизнь, опусти пистолет, дай всем уйти.

– Она моя!

– Не твоя, она! Не твоя! Ты поступил, как последняя скотина, опусти оружие! – Крикнул Рэн – сан.

– Не моя? Тогда, она не достанется никому, – Юдаро нажал на курок.

Меня к себе прижал Рэн – сан, пуля вошла в него, я закричала. В дверях появился Казуро. Юдаро выстрелил в него три раза. Водитель выронил пистолет и упал на кровать.

Во дворе были слышны выстрелы, в комнату забежал Цуруги.

– Айко, – он смотрел на меня испуганным взглядом. – Ты жива? Все хорошо?!

– Дедушка и Казуро, – мои руки тряслись.

– Ты не ранена? Отойди от окна, – он взял меня за плечи, и отвёл в сторону. – Мубо, вызывай скорую, – крикнул Цуруги.

– Этот подлец сбежал, через лес, парни У – бина поехали его искать, – Мубо держался за правую руку, из которой текла кровь.

Скорая приехала, через пять минут, Казуро и Рэн – сана, забрали в больницу.

**Агата**

Я завернул налево и выехал на мост, машин было мало, я прибавил скорость. На трассу выбежал парень, я остановил машину и сдал немного назад.

– Мне до центра, аэропорт, побыстрее, – он пытался открыть мою дверь, и стучал в стекло.

– Доигрался?! – Я достал складной нож из кармана.

– Агата?!

– Как там гласит закон "Смерть за смерть"?

– Я буду стрелять! – Юдаро направил на меня пистолет.

– Одна пуля меня не остановит. Стреляй.

Вышла осечка, Юдаро кинул пистолет на асфальт и побежал, я последовал за ним.

Схватив парня за пиджак, мне удалось сбить его с ног. Он упал, но продолжал сопротивляться, я ударил его два раза по носу.

– Такой мрази, как ты, нет места среди "Якудза".

– На себя посмотри, – просипел Юдаро. – Думаешь, меня так легко убить?!

Он ударил меня ногой в живот, я упал на асфальт, Юдаро достал нож и направлял его к моему правому глазу. Я схватил его кисть и начал сжимать.

– Ты не понимаешь, – я держал его руку над собой. – Всё что ты натворил просто так тебе с рук не сойдёт. Ты никуда не денешься. Тебя убью, даже если ты избавишься от меня.

– Ненавижу весь ваш клан! – Юдаро ослабил руку, и выронил нож.

Он начал душить меня и три раза

ударил затылком об асфальт, я скинул его с себя. Отдышавшись, я облокотился на свою машину.

В ушах стоял звон, я ничего не слышал. Прийти в себя мне давалось трудно. От резкой боли в правом боку, я не мог набрать достаточное количество кислорода. У меня начало темнеть перед глазами, я посмотрел на правый бок, он был в крови. Этот гад успел пырнуть меня. Я открыл дверь в машину и достал пистолет. Перед глазами всё плыло, я не мог прицелиться. У меня была задета артерия, кровь невозможно было остановить.

Сняв с предохранителя, я сжал рану и посмотрел на него в последний раз.

Юдаро стоял на краю моста.

– Это тебе за всё хорошее, – я нажал на курок, и упал без сознания.

**Айко**

Снаружи кто-то сильно ударил по ручке, я подбежала к окну. Дверь открылась, там стоял отец Цуруги.

– Рэн – сан?! – удивилась я. – Что случилось? Как вы здесь оказались?

– Прекрати называть меня по имени, я твой дед. Ясно?! Собирайся, и бежим отсюда.

– Стоять! – Крикнул Юдаро, и направил дуло в мою сторону.

– Мальчишка, не порть себе жизнь, опусти пистолет, дай всем уйти.

– Она моя!

– Не твоя, она! Не твоя! Ты поступил, как последняя скотина, опусти оружие! – Крикнул Рэн – сан.

– Не моя? Тогда, она не достанется никому, – Юдаро нажал на курок.

Меня к себе прижал Рэн – сан, пуля вошла в него, я закричала. В дверях

появился Казуро. Юдаро выстрелил в него три раза. Водитель выронил пистолет и упал на кровать.

Во дворе были слышны выстрелы, в комнату забежал Цуруги.

– Айко, – он смотрел на меня испуганным взглядом. – Ты жива? Все хорошо?!

– Дедушка и Казуро, – мои руки тряслись.

– Ты не ранена? Отойди от окна, – он взял меня за плечи, и отвёл в сторону. – Мубо, вызывай скорую, – крикнул Цуруги.

– Этот подлец сбежал, через лес, парни. У – бина поехали его искать, – Мубо держался за правую руку, из которой текла кровь.

Скорая приехала, через пять минут, Казуро и Рэн – сана, забрали в реанимацию.

**Агата**

Я завернул налево и выехал на мост, машин было мало, я прибавил скорость. На трассу выбежал парень, я остановил машину и сдал немного назад.

– Мне до центра, аэропорт, побыстрее, – он пытался открыть мою дверь, и стучал в стекло.

– Доигрался?! – Я достал складной нож из кармана.

– Агата?!

– Как там гласит закон "Смерть за смерть"?

– Я буду стрелять! – Юдаро направил на меня пистолет.

– Одна пуля меня не остановит. Стреляй.

Вышла осечка, Юдаро кинул пистолет на асфальт и побежал, я последовал за ним.

Схватив парня за пиджак, мне удалось сбить его с ног. Он упал, но продолжал сопротивляться, я ударил его два раза по носу.

– Такой мрази, как ты, нет места среди "Якудза".

– На себя посмотри, – просипел Юдаро. – Думаешь, меня так легко убить?!

Он ударил меня ногой в живот, я упал на асфальт, Юдаро достал нож и направлял его к моему правому глазу. Я схватил его кисть и начал сжимать.

– Ты не понимаешь, – я держал его руку над собой. – Всё что ты натворил, просто так тебе с рук не сойдёт. Ты никуда не денешься. Тебя убью, даже если ты избавишься от меня.

– Ненавижу весь ваш клан! – Юдаро ослабил руку, и выронил нож.

Он начал душить меня и три раза

ударил затылком об асфальт, я скинул его с себя. Отдышавшись, я облокотился на свою машину.

В ушах стоял звон, я ничего не слышал. Прийти в себя мне давалось трудно. От резкой боли в правом боку, я не мог набрать достаточное количество кислорода. У меня начало темнеть перед глазами, я посмотрел на правый бок, он был в крови. Этот гад успел пырнуть меня. Я открыл дверь в машину и достал пистолет. Перед глазами всё плыло, я не мог прицелиться. У меня была задета артерия, кровь невозможно было остановить.

Сняв с предохранителя, я сжал рану и посмотрел на него в последний раз.

Юдаро стоял на краю моста.

– Это тебе за всё хорошее, – я нажал на курок, и упал без сознания.

**Айко**

Мы сидели в больнице, Цуруги ходил по коридору. Наконец из палаты Рэн – сана вышел врач.

– С вашим отцом все хорошо, пуля не задела никаких органов. Он у вас в рубашке родился.

– К нему можно?

– Да. Только не долго, ему нужно отдохнуть.

Я и Цуруги зашли в палату.

– Айко, прости, – Рэн – сан сжал мою руку. – Я был грубым по отношению к тебе. Цуруги, если бы я не стер то сообщение, нечего бы не случилось.

– Какое сообщение? Отец, ты о чём?

– Айко послала смс с адресом, где ее удерживает Юдаро, а я… Я его удалил. Не знаю, что на меня нашло. Прости, сын.

– Это уже не важно, главное, что мы

все вместе и живы.

Цуруги отпустил меня, чтобы я сходила в палату к Казуро. Рядом с ним сидела молодая девушка, я не сразу поняла, что это моя учительница по английскому. Заметив меня, она вышла.

– Казуро, ты в порядке? – Я села на стул.

– Забыл тебе сказать, я нашёл девушку, – он улыбнулся. – И ещё, Айко, те фотографии, где Агата с другой девушкой. Это я…

– Что ты имеешь в виду?

– У него ничего с ней не было, Цуруги приказал расстроить ваши отношения. Я хотел сказать раньше, но сказал сегодня. Наверное, смерти испугался, – Казуро засмеялся. – Айко, он любит только тебя, я видел его взгляд, когда Агата говорил о тебе.

– Он здесь?

– Да, в перевязочной.

Я выбежала из палаты, медсестра назвала мне номер кабинета. Спустившись на первый этаж, я забежала вовнутрь, на кушетке сидел Агата.

– Извините, но сюда нельзя посторонним, – сказала женщина.

– Я его девушка.

На лице Агаты появилась улыбка. Подбежав к нему, я обняла его.

– Какая же я глупая была, не слушала и не верила. Мне так стыдно. Как же я волновалась за тебя, – опустив руку вниз, я нащупала под пальцами шов.

– Так это ты, тот самый "Некто N"? – Я посмотрела в его чёрные глаза.

– Именно он.

– Врач сказал, что у тебя было 30 процентов, чтобы выбраться из этой

операции живым. Зачем так рисковать?

– Это вся жизнь "Якудза". Но у меня риск – любить тебя.

– Любовь – это риск на всю жизнь.

– Только попадая в рискованные ситуации, мы продолжаем расти. И одна из самых рискованных ситуаций, на которые мы можем отважиться – это риск полюбить, риск позволить себе открыться перед другим человеком, не боясь ни боли, ни обид.

В кабинет забежал Цуруги.

– Отойди от него! Быстро!

Я посмотрела на отца, в его глазах был гнев.

Цуруги поднял руку, чтобы ударить меня, Агата прижал меня к себе.

– Что?! Откуда у тебя шов?! – Он опустил руку. – Как же так, – его лицо стало отчаянным, сев на стул, Цуруги прикрыл рот кулаком.

– Не догадываешься? – Агата смотрел на него в упор.

– Чёрт! Чёрт! – Цуруги ударил по столу два раза. – Как же так? Почему молчал?

– Не привык докладывать о своих намерениях.

В кабинет зашёл Рэн – сан.

– Цуруги, не ругай Айко. Ты же сам говорил, что это я разрушил твою любовь. А что теперь? Посмотри на себя, ты стал таким же. Если хочешь разрушить ее жизнь, то ты поступаешь, как последний, – Рэн – сан сдержался. – Не повторяй моих ошибок. На чужих ошибках учатся дураки. Не делай того, о чём будешь жалеть всю жизнь. Дай девочке свободу выбора. Я уверен, она сделает его точным.

– Айко, ты вправе решать сама.

– Она умная девчонка, – дед улыбнулся.

Глава 24

"Самолёт: Токио – Москва, посадка на рейс, через пять минут".

Я взяла чемодан и подошла к девушке, которая проверяла билеты.

– Опять сбегаешь, не попрощавшись, Айко?

Я услышала знакомый голос.

– Никакая я не Айко. Я Регина, – я показала ему свой русский паспорт.

– Регина, – шёпотом повторил Агата.

– Тебя выпустили? – Я сделала к нему три шага навстречу.

– Два года, это не срок, – поставив спортивную сумку на пол, он посмотрел мне в глаза.

– Как ты нашёл меня?

– Казуро всё рассказал. Цуруги разрешил тебе улететь в Россию?

– Да. Он сказал, что не стоит удерживать меня там, где я не хочу жить. У него всё наладилось с Рицуки, они живут отдельно от деда.

– А что же Рэн – сан?

– У него есть собака и счастливая пенсионная жизнь.

– Девушка, посадка, через 2 минуты, вы можете опоздать.

– Поездка отменяется, я остаюсь на своей второй Родине.

Глава 25

Названия и эмблемы группировок «Якудза» были изменены.

Ягумитё – мугу



Тёкуто –кай



Мубао – кай



Ато – кайТацуги – ацу


Оглавление

  • Глава 1
  • Глава 2
  • Глава 3
  • Глава 4
  • Глава 5
  • Глава 6
  • Глава 7
  • Глава 8
  • Глава 9
  • Глава 10
  • Глава 11
  • Глава 12
  • Глава 13
  • Глава 14
  • Глава 15
  • Глава 16
  • Глава 17
  • Глава 18
  • Глава 19
  • Глава 20
  • Глава 21
  • Глава 22
  • Глава 23
  • Глава 24
  • Глава 25