Телепатически (СИ) [Anastasia Green] (fb2) читать онлайн

Возрастное ограничение: 18+

ВНИМАНИЕ!

Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!

Да, мне есть 18 лет

Нет, мне нет 18 лет


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

========== Прочитай мои мысли ==========

Интересно, а такое вообще возможно — вычеркнуть, с мясом выдернуть кого-то из памяти, попутно переломав себе все ребра? Логан соврал бы сам себе, что этот вопрос его совершенно не волнует, если бы он не появлялся в его голове с периодической частотой. Которая поразительно совпадала с огненно-рыжими волосами Джин, мелькнувшей в конце коридора. Возможно ведь? Забыть и их тоже, и… ее, ее тоже?

«Наверное», — пожал бы плечами Скотт. «Ты что, с ума сошел?» — удивилась бы Ороро и скрестила руки на груди. «Не… не смей наговаривать на себя, слышишь?» — вскинулась бы малышка Мари. И только Джин улыбнулась бы тонко так, тепло, как только она одна умеет, спросила бы: «Логан, все в порядке?»

«Нет, ни черта не в порядке. Ни черта не в порядке, потому что ты принадлежишь другому человеку, а улыбки и взгляды, в которых читается намного больше, чем в словах, посылаешь мне. Ни черта не в порядке, потому что я чувствую, как твое тело, твоя натура кричит: «Да!», каждый раз, когда я нечаянно прикасаюсь к тебе, да просто прохожу мимо, но мозг тут же прикусывает язык холодным «Нет». Так что нет, Джинни, все совсем не в порядке»

Уэйд как-то сказал: «Всякая история любви начинается с убийства». Честно говоря, Логан уже и не помнит, кем ему приходится Уэйд, да и до убийства, прости Господи, не дошло, хотя вполне могло бы. Чуть усилить хватку на шее, чуть яростнее надавить на кожу когтями-лезвиями… Дьявол, об этом лучше не думать. Как и о мелькнувшем тогда в зеленых глазах страхе. А еще — самую чуточку — интересе. И какой-то дикости, так роднившей вроде бы уютную домашнюю Джин с ним — неукротимым зверем.

Который готов стать защитником, примчаться на малейший, нет, даже не крик — он все почувствует и так, — на малейший знак о помощи, если бы Джин оказалась в опасности. Только она не зовет. Никогда. Даже когда в одиночку сражалась с Жабой. А когда повисла в плену у Магнето на статуе Свободы, она единственный раз позволила себе выкрикнуть его имя, когда подумала, что он умер.

And if I had my way{?}[Будь моя воля,]

I would run to the rescue{?}[Я бы прибежал на помощь,]

It never works that way{?}[Но этого не произойдет]

Скотт — сущий придурок. Логан хмыкает, ходит взад-вперёд у Икс-Джета, и нервно закуривает сигару, ловя себя на мысли, что, будь в команде больше свободных парней, за Джинни наверняка устраивали драки или даже дуэли — и плевать, что их давно уж не существует. Эти дураки кружили бы вокруг нее, как Скотт, осыпали бы комплиментами и подарками, только вот вряд ли удостоились бы чего-то существенного. Раз уж даже искрящееся между ними напряжение все ещё не привело к взрыву, и Логану приходилось, отделавшись каким-нибудь ни к чему не обязывающим жестом и нагловато-обаятельной улыбкой, удаляться, мрачно закуривая сигару. Чтобы вновь и вновь прокручивать их разговор, их взгляды, их прикосновения день за днём.

It’s cute in a way,{?}[В какой-то степени это даже интересно,]

Till you cannot speak{?}[Пока ты не можешь и слова сказать,]

And you leave to have a cigarette, knees get weak{?}[И ты идешь за сигаретой, а ноги подкашиваются.]

Escape was just a nod and a casual wave{?}[Спасением был лишь кивок и непроизвольный жест рукой.]

Obsess about it heavy for the next two days{?}[А потом воспоминания об этом преследуют тебя в течение двух дней.]

Теперь у него появилось ещё одно персональное, самое лучшее воспоминание — как она смотрела на него в самолете, когда он вот-вот должен был рухнуть. На пороге смерти Джин уже не стеснялась своих чувств, — кто же знал, что падение предотвратит Магнето? — но на земле опять закрылась от него. Только поздно. Логан уже все увидел в ее блестевших от паники глазах, почувствовал в бешено заходящемся пульсе. Если бы не чудесное спасение, Логан не знал, что сделал бы с собой. Не знал, как смог бы очнуться целым и невредимым среди трупов тех, кто за какие-то жалкие недели стал семьей, подарил ему дом. Не знал, как жил бы дальше, понимая, что не спас. Они с Джин оба поначалу пытались убедить самих себя, что это обычное влечение, погорит и под пеплом сгинет — но такое из-за обычного влечения не чувствуют.

It’s only just a crush, it’ll go away{?}[Это всего лишь влечение, это пройдет,]

It’s just like all the others it’ll go away{?}[Это как обычно, это пройдет,]

Or maybe this is danger and you just don’t know{?}[Или может это опасно, а ты и не знаешь,]

You pray it all away but it continues to grow{?}[Ты молишься, чтобы это ушло, но чувство только нарастает]

Но он всё ещё отчетливо — слишком отчётливо, чёрт возьми, — помнит, что во время невинного, слишком невинного для пары, вот-вот собирающейся пожениться, поцелуя в щеку Скотта Джин смотрела на него. Только на него.

И он готов умереть, снова испытать вливание адамантия, лишь за один этот колдовской заворожённый взгляд. Тогда он чувствовал себя счастливчиком.

When you call a bluff{?}[Все дураки сбегают,]

All the fools rush in{?}[Когда ты выводишь их на чистую воду,]

It’s a battle to surround you{?}[Это битва, окружающая тебя,]

And all the fools want in{?}[И все дураки хотят в ней участвовать,]

But I’m not giving up{?}[Но я не сдаюсь]

Это не любовь, нет. Инстинкт. То, что выше самого тебя, это — твоя природа. Или ещё хуже — аффект. Чистый адреналин, ударивший в крови при первом знакомстве. Ну, так сказали бы обычные ограниченные люди. Не бывает так, чтоб с первого взгляда, с одной искры и по-настоящему, на вечность.

У людей, может, и нет. Зато у зверей точно да. Когда чей-то взгляд встраивается в твою кровь, твою ДНК, проникает под кожу и ты ощущаешь его на уровне инстинктов. Всё бывает. И пока Логан видит в каждом взгляде Джин бьющегося внутреннего зверя — того, кого со страхом сам замечает в глубине своей радужки каждый раз, когда смотрится в зеркало и едва подавляет в себе желание разворотить его когтями, он не сдастся.

***

— Прочитай мои мысли. Ну же, боишься, что понравится?

— Сомневаюсь.

— И чему тогда тебя учит твой Профессор?

Этот диалог Джин вновь и вновь прокручивает в своей голове. Чёрт возьми. Наверное, в другой жизни она бы мысленно дала себе пощечину за ругательство, но сейчас ей все равно. Потому что она стоит, прислонившись спиной к запертой двери жилого отсека Икс-Джета, и пытается хоть что-то сделать со своей рассыпающейся, как карточный домик, жизнью.

Сила, пробудившаяся в ней после битвы на Статуе Свободы, всё растёт, и не сказать, что Джин это не нравится. А сегодня она могла умереть. Они все могли. И она в первый и единственный раз позволила себе отпустить — взглянула на Логана перед падением, уже наплевав на то, что это видит вся команда. К чёрту. Она умрет, а он выживет, — конечно, выживет, бессмертный ведь! — и хотя бы будет знать всю правду. Ему же ничего не надо говорить, он и так великолепно считывает её эмоции по ускоряющемуся сердцебиению и стучащему в висках пульсу.

Но они выжили. Где-то там у Страйкера — Скотт. И что делать со своим так невольно вырвавшемся невербальным признанием Джин понятия не имеет.

Логан же сказал, сказал… «Прочитай мои мысли. Ну же, боишься, что понравится?»

А если… Предательская мысль мелькает в голове яркой вспышкой. Нет. Это безумие. Надо позабыть об этом, заставить замолчать все желания, всколыхнувшиеся с приходом Логана, надо… А надо ли? Не слишком ли много в её жизни «надо», «стоит» и «должна»? Джин понятия не имеет, кому принадлежат эти мысли — ей и будто бы не ей, а кому-то другому, что стремится вырваться наружу. Только почему-то, когда она замирает рядом с Логаном, это новое ощущение не пугает (хотя, кому она врёт, конечно же пугает, до чёртиков), а подначивает. Так что, может…

«Давай, сканируй!»

But you can read my mind{?}[Но ты можешь прочитать мои мысли,]

I feel it all the time{?}[Я чувствую это постоянно,]

Felt it all around you{?}[Чувствовал это в тебе.]

You had me under spell right from the start{?}[Ты околдовала меня с самого начала,]

But I don’t have a telepathic heart{?}[Но мое сердце не телепатическое]

Его голос набатом звучит в голове, впрыскивает в кровь что-то сродни наркотику и допингу одновременно. Она понятия не имеет, каковы границы ее силы, о которой говорил Профессор. Понятия не имеет, получится ли у нее вообще. Просто… попытаться ведь стоит, правда? Чарльз всегда говорил ей в детстве: «Ты можешь все, что захочешь, Джин». Вот и проверим. Непривычно уверенный голос в голове звучит чересчур громко. Или то просто ее очередная навязчивая мысль, следствие мигрени и стресса?

Тряхнув головой, Джин поднимает руки вверх.

Первая же эмоция едва не сбивает ее с ног. Словно теплый-теплый свет, которым тебя озаряют софиты.

Обожание.

Затем — ягодный взрыв вкусов: клубника, мед, сладость такая яркая, что зубы едва не сводит, и Джин с трудом подавляет стон, вибрацией уходящий в подкашивающиеся колени.

Желание.

Спустя пару секунд Джин будто заворачивают в уютный плед, согревают и ласкают, отчего хочется зажмурится и едва ли не замурлыкать.

Защищенность.

Blind, I fall into the line{?}[Ослепленный, я ведусь на уловки]

That’s waiting just to get you{?}[В ожидании заполучить тебя,]

But I don’t ever know just what we are{?}[Но я не имею понятия, кого мы из себя представляем,]

I don’t have a telepathic heart{?}[Ведь мое сердце не телепатическое]

И в конце этого вихря кружится-кружится уже нечто вербальное, осязаемое, то, что можно пощупать, услышать, понять уже рационально. Низкий хриплый голос говорит, как и тогда: «Передай ей, что мое сердце отдано другой». И пора бы путешествию по подсознанию Логана прекратиться, пора бы разорвать эту связь: Джин и так слишком много знает, настолько преступно много, что бежать по привычке уже не сможет, как и делать вид, что нет этого. Нет у Логана к ней никаких чувств. Между ними вообще ничего нет.

Ага, конечно.

Только вот следующие слова, сказанные глухо-тихим тоном, почти шепотом, заставляют Джин вздрогнуть и чуть не рухнуть на пол от резкой слабости в коленях. От внезапного осознания, которое она не принимала уже давно.

«Ты мне нравишься. Черт, Боже, не знаю, что со мной происходит, но… Джинни, неужели я правда влюблен в тебя? Я… Я люблю тебя».

Джин выбрасывает в реальный мир так же легко, как из сна-кошмара. Руки трясутся. В висках гудит. От внезапно разлившегося по телу жара нестерпимо хочется сдернуть с себя куртку, вдохнуть разгорячёнными легкими воздух и унять бешеное сердцебиение вкупе с частым-частым дыханием. И вдруг раздается едва уловимый щелчок — это что-то в районе груди, разрушенное, разделённое барьерами на части, медленно-медленно встает на место.

А ведь Логан был прав, как всегда. Ей понравилось. Ей больше, чем понравилось.

Решение приходит безумно быстро. Вскочив на ноги, Джин бросается к выходу из самолета. Никто и никогда не мог бы оградить ее от пустоты, кроме того человека, что сам жил с этой пустотой всю жизнь. И его она уже давно нашла. Надо срочно найти Логана. И больше не дать ему никуда уйти.

***

— Девушки любят отчаянных парней, но замуж выходят за надежных. — Игра-провокация — не больше, не меньше. Джин легко находит Логана у самолета: с мрачно-обеспокоенным видом он ходит туда-сюда и нервно дымит сигарой, которую тут же убирает, заметив… нет, учуяв появление Джин. И сейчас они вновь стоят в преступной близости друг от друга, так, что Джин ощущает аромат табака, хвои и леса, исходящий от его кожи. К которой так отчаянно хочется прикоснуться, особенно сейчас, когда Логан кладет руку ей на плечо и мягко, успокаивающе-подбадривающе сжимает, а потом скользит ладонью чуть выше, гладя подушечкой пальца шею.

«Черт, и откуда ты узнал, что мне приятнее именно так?»

His hand brushed up against her, she left it there{?}[Его рука случайно задела её, и она не убрала ее,]

Told him how she felt{?}[Она сказала, что чувствовала,]

And then they locked in a stare{?}[После они пристально посмотрели друг на друга.]

— Разве я не надежен? — в его голосе сквозит такое отчаяние, что на мгновение Джин хочет взвыть вместе с ним. Признаться во всем, сказать, что она видела, слышала, чувствовала, находясь в его подсознании. Что он может сколько угодно считать ее солнцем, а себя — недостойной ее мрачной луной, хотя все совсем не так. Но вместо этого Джин парирует, уже зная, как отреагирует Логан:

— Надежные всегда рядом.

Хватка на плече становится чуть сильнее, взгляд решительнее, и Джин вместе с Фениксом едва удается сдержать улыбку: Логан понял все именно так, как надо.

— Я могу быть надежным.

Don’t want your star-crossed fate{?}[Мне не нужна твоя несчастная судьба,]

You are the sun I am the full moon{?}[Ты солнце, а я полная луна.]

Don’t leave me lost in vain{?}[Не теряй меня напрасно,]

I can be what you want{?}[Я могу быть тем, кто тебе нужен]

Сиюминутный порыв — сильнее доводов и так приглушенного звериного рассудка. Логан подается вперед, крепко целуя Джин, на мгновение позволяя себе забыть обо всем. О Скотте и о Страйкере, о своем туманном прошлом и наверняка не менее ужасном будущем. Все это неважно, пока его настоящее временно озаряет личное солнце, пусть оно и не будет никогда принадлежать ему. Она отстранится, Логан знает это. Едва почувствовав, куда все идет, улизнёт прямо из-под носа, хотя ещё минуту назад будоражила воображение лукавыми улыбками. Они ему лишь показались, почудились. Влюбленный дурак.

I must confess{?}[Я должен сознаться,]

Pull, beg, and plead{?}[Утащить, попросить, вымолить]

That I need your kiss like the ocean needs a breeze{?}[Твой поцелуй, я нуждаюсь в нём, как океан в ветре]

У нее губы — конечно же! — сладкие-сладкие, по ним так приятно вести языком, раздвигать их, наконец-то врываясь в рот, и лишь сдерживать хриплое рычание, рвущееся из горла, все сложнее. Все сложнее не вдавить её в своё тело, не прижать к ближайшему дереву, расстёгивая фирменную куртку, целуя беззащитно открытую шею. Чтобы не сделать то, что он представлял каждую ночь, когда мечтал о ней, а наутро мчался под ледяной душ, стоял там едва ли не часами, стиснув зубы в попытке выжечь её касания, ещё ощущавшиеся фантомным пламенем на коже.

А теперь, кажется, еще секунду-другую удержишь поцелуй — и зубы сведет от чрезмерного количества сахара, только Логан все пьёт и пьёт её, то притягивая к себе за затылок, зарываясь пальцами в пушистые волосы, которые так отчаянно хочется намотать на кулак и оттянуть, то лаская нежную кожу шеи. Вдоль позвоночника будто раскалённый шнур скользит, из-за чего Логан на сдавленный скулёж удовольствия едва не срывается, а джинсы кажутся болезненно узкими и чертовски ненужными.

But their lips met, and reservations started to pass{?}[Но их губы встретились, и вес сомнения стал уходить,]

Whether this was just an evening or a thing that would last{?}[Без разницы, будет ли это только на вечер или нечто большее.]

Either way he wanted her and this was bad{?}[В любом случае, он хотел ее и это плохо,]

Wanted to do things to her it was making him crazy{?}[Хотел сделать это с ней, и это сводило ее с ума.]

Now a little crush turned into a like{?}[Теперь просто к желанию прибавилась сильная симпатия,]

And now he wants to grab her by the hair and tell her{?}[И сейчас он хочет схватить ее за волосы и сказать]

«Только не отстраняйся, только не отстраняйся, пожалуйста, только не сейчас…»

Но… Проходит секунда. Еще одна. И еще. Джин не отскакивает, не обвиняет его, не пытается перехватить его ладонь, скользнувшую по шее. Она… Отвечает. Боги, она отвечает! Замешательство длится ровно секунду, пока рецепторы не улавливают кричаще-яркий запах её удовольствия. Джин сейчас намного больше, чем просто хорошо или приятно, на-амного больше. «Она его не отталкивает, она его не отталкивает!» — эта мысль буквально разрывается в мозгу, мгновенно заставляя к паху приливать всю кровь.

Он думает, что свихнулся, когда Джин вдруг тихонько стонет ему в рот, вцепившись тонкими дрожащими пальцами в воротник его куртки и прильнув ближе. Стоп… стонет? Ему не показалось?

«Не показалось», — отчётливо усилившийся аромат ее возбуждения красноречиво кричит об этом.

Каждый раз, стоит ему хоть немного приблизиться к заветной цели, как Джин, испугавшись, ускользает от него, снова и снова, как по кругу, в бесконечной игре кошки-мышки. Но только не в этот. Чертов. Долгожданный. Раз. Когда Логан наконец-то позволяет себе все.

And you always turn away{?}[Каждый раз ты отворачиваешься,]

Back to the start when I break through{?}[Вспоминая начало, когда я совершил прорыв.]

You can run you can run away{?}[Ты можешь убежать,]

I will wait in the dark for you{?}[Но я буду ждать тебя в темноте.]

Shoulda never fell this way{?}[Такого еще никогда не случалось,]

Cause you’re the sun and I’m just a moon{?}[Ведь ты солнце, а я луна.]

I’m in the dark ‘till you light the way{?}[Я в темноте, пока ты не осветишь путь,]

Cause I’m see through{?}[Ведь я прозрачный]

Когда они наконец разрывают поцелуй, тяжело дыша, он замечает в ее глазах пламенное свечение, как тогда, в полете. Но на этот раз оно не пугает. Пугало ли вообще когда-то? Джин смотрит на него так, будто наконец-то смирилась с чем-то, приняла решение, объединила две враждующе-сомневающиеся половины в своей душе. Джин улыбается едва заметно, копирует диалог одной из последних встреч:

— А ты где живешь?

И пусть комнаты здесь нет, в распоряжении только палатка да припаркованный рядом мотоцикл, Логану уже плевать.

— Прямо по коридору. Один. Показать?

========== Окрещенный твоим поцелуем ==========

До палатки они ожидаемо не доходят. Логан не выдерживает, прижимает Джин по пути прямо к стоявшему у дерева мотоциклу. Пьёт её и целует, сжимает плечи и бёдра, проходясь ладонями по еще скрытому одеждой телу, а стократно усилившийся солоноватый аромат ее возбуждения бьет в голову почище виски. Логан все не может насытиться и поверить в реальность, хотя Джин уже без стеснения стонет ему в рот и скребет ногтями по куртке. Где-то на задворках ещё хоть как-то умудрявшегося соображать мозга красной лампочкой мигает мысль, что это — очередной сон. И сейчас Логан проснётся в палатке, в холоде постельного мешка и полного одиночества, и только тонкий аромат ванили, все ещё витающий в воздухе, напомнит о жарком поцелуе, который Джин подарила ему прошлой ночью.

Подарила и ушла.

Только ее одуряющий запах, мягкое тепло ее тела и пульс, стучащих в висках, один на двоих в этот раз реальнее некуда.

Break the skin{?}[Сдираю кожу, потому что не могу сказать,]

‘Cause I can’t tell where your body ends and mine begins{?}[Где заканчивается твоё тело и начинается моё,]

Tear the flesh{?}[Разрываю плоть, сегодня я проснулся,]

I woke today feeling like some kind of masochist{?}[Чувствуя себя каким-то мазохистом]

— Не… вздумай… остановиться, — она задыхается, прижимается к его губам, пальцы уже бездумно шарят по ремню в тщетной попытке его расстегнуть. — Господи, Логан, что ты со мной сделал?

— Тот же вопрос, детка, — он чуть смеётся в ответ на этот безумный порыв — Джин будто наконец впустила весь тот огонь, который Логан заметил в ней ещё в первую встречу, — гладит ее по щеке, и вдруг замирает. — Только у меня с собой нет…

Его перебивает звучащий в мыслях родной голос: «Все хорошо, я на таблетках», и Джин вновь доверчиво льнет к нему.

— Что, прямо здесь? — На секунду в ее затуманенных страстью глазах мелькают последние остатки трезвых мыслей. Логан не в силах сдержать смешок:

— Не думал, что ты любишь зрителей, — и кидает игривый взгляд в сторону палаточного лагеря.

— Ох, дьявол… — Поразительно, но, несмотря на всю сложившуюся ситуацию, Джин (только что бросавшаяся на него с поцелуями и объятиями) все-таки краснеет. И от этого крышесносящего контраста под ребрами щекотно и обнять ее хочется ещё крепче. — А ты хочешь зрителей? — вдруг вскидывает она голову, и в ее голосе звучит… удивительно странная смесь страха и легкого азарта. Будто, если бы Логан ответил: «Да», она бы согласилась, не раздумывая.

«Господи, черт возьми, Иисусе, Джинни, ты с каждым днем удивляешь меня все больше и больше».

You manifest{?}[Ты появляешься,]

You bring things to be{?}[Ты привносишь новое,]

And your mojo witchcraft, honey, it’s working on me{?}[И твоё колдовство, сладкая, оно действует на меня]

— Расслабься, я не настолько испорченный маньяк. Я не сделаю ничего, что тебе было бы больно или неприятно. Пойдём. — Схватив ее за запястье, Логан мягко, но уверенно тянет Джин в сторону своей палатки, продолжая говорить. — Знаешь на самом деле секс на мотоцикле с точки зрения практики это такая чушь. Ну, если ты не хочешь себе сломать что-нибудь ненужное или стать импотентом на всю жизнь.

В палатку они буквально вваливаются, чудом не налетев по дороге на пару деревьев только благодаря звериным обостренным чувствам Логана. Не отлипают друг от друга ни на секунду, стаскивают чертовы лишние форменные куртки Людей Икс, но и без них дьявольски жарко. Молниеносно оказываются на спальнике: его руки на ее бёдрах, она на его коленях, а поцелуй все не прерывается. Со свистом застегивается молния у входа, отсекая их от внешнего мира, — это Джин, немыслимым образом все-таки сосредоточившись, применяет свой телекинез. Внезапный звук на секунду отрезвляет, окатывает холодным душем. Логан мягко надавливает на её плечо, и Джин, с явным усилием оторвавшись от него, с беспокойством смотрит ему в глаза.

Встречает беззвучный взгляд: «Мы ещё можем остановиться», хотя вся натура Логана отчаянно кричит: «Черта с два ты сейчас остановишься», и она права на все сто.

— Можем, — Джин кивает, но с колен не слезает, лишь прижимается сильнее, покачивается, трется о предательски натянувшиеся джинсы, точно дразня и заставляя терять самообладание. Логан проглатывает низкий животный стон. — Только я не хочу. Никогда не хотела.

Она мягко заправляет его волосы за ухо, приникает к губам нежным поцелуем, и все сомнения сметает ядерным взрывом.

Soaked in sin{?}[Погрязший в грехе,]

Baptized by your kiss and now I’m born again{?}[Окрещённый твоим поцелуем, я возрождаюсь вновь,]

Bite your lip{?}[Кусаю твои губы, беру твою голову]

Wrap my hands around your head and pull you in{?}[В свои руки и притягиваю тебя]

Логан так и не понимает, кто срывается первым, да и вскоре плюет на это откровенно. Важнее лишь хрупкое женское тело, так податливо и жадно льнущее к нему, вплотную прижимающееся сверху. Он стискивает ладонями ее бёдра, тянет на себя, опускаясь на спину, увлекая Джин сильными руками и вынуждая полностью лечь на него. Вырваться из плена цепких надежных объятий она даже не думает, только раззадоривает ещё сильнее, соблазнительно потираясь о его эрекцию, отчего перед глазами на мгновение проносится комета, а из горла вырывается скулеж.

Слишком тесно.

Слишком плотно.

Слишком, черт возьми, близко.

Пальцы Логана отодвигают край майки, скользят изучающе-поглаживающим движением на мгновенно подобравшийся чувствительный живот, исследуя, легко касаются подушечками, и, кажется, за ними тянется огненный искристый след. Судорожный вдох — Джин замирает. Кожа у неё гладкая, приятная и такая нежная-нежная, тёплая-тёплая — слишком беззащитная для его грубых пальцев. Логан явственно ощущает в воздухе изумление.

«Что, не думала, что такое животное способно на такую нежность?»

— Ты не животное, Логан, — тихий шёпот обжигает губы, и он вздрагивает. Точно, телепатия. Видать, думает он слишком громко, а в присутствии Джин по-другому и не получалось. Кажется, он уже когда-то слышал это раньше. Скорее всего, в похожей ситуации. Кажется, тогда слова не особо-то и помогли. Только теперь обладательнице этого чарующего голоса он верит.

Почувствовав ее замешательство, Логан пытается перехватить инициативу, перевернуть их, попытавшись скинуть Джин и подмять под себя, только она не дается. Лишь сильнее сдавливает пальцы на его плечах, льнет всем телом, точно собой придавить хочет и не дать ему никуда сбежать, как он сделал два месяца назад.

А он и не сбежит. Больше никогда.

«Глупая-глупая Джинни, ты же понимаешь, что достаточно одного моего движения в полную силу и извиваться, стонать подо мной будешь уже ты? Но, черт, ты дьявольски шикарна сверху».

Логан бесстыдно проникает языком в рот, посасывая и вылизывая её губы, подстраиваясь под их общий безумный ритм. Поцелуй становится грубее, в крови печет огнем, тугим стуком отдающимся в висках, и по сигналом подрагивающего над ним женского тела Логан понимает, что это пожирающее пламя обоюдно. Не выдерживая, он первым разрывает соприкосновение губ и лёгким движением сдергивает с Джин майку. Едва не разорвав, откидывает в угол палатки, опять приникая к желанным сладким губам, пусть и всего на пару секунд. Которых вполне хватает, чтобы его накрыло от ощущения прижимающейся к нему вплотную еще скрытой бюстгальтером груди, отчего Логан по-звериному стонет прямо в поцелуй, сжимает бедра Джин едва ли не до синяков.

Отстраняется, ещё мгновение — и Джин сама стаскивает с него футболку, судорожно дыша, голодно скользя по открывающемуся телу замутнённым взглядом — Логан чувствует, как подрагивают ее пальцы, сминающие ткань, почти срываются, так, что ему хочется ей помочь. С джинсами и боксерами он справляется уже сам, несмотря на ярые попытки Джин ему помешать. В конце концов плюнув на это, она тоже хочет раздеться, но Логан опережает и медленно, смакуя момент, стягивает с неё оставшуюся одежду.

Боже. Джин сейчас на него смотрит так, будто он единственный человек во вселенной, и в то время покрывается румянцем от излишнего внимания, которого явно к себе раньше не испытывала. Скотт идиот.

— Что, настолько понравилось? — Логан хочет сказать что-то ещё, но абсолютно все слова застревают в горле, стоит только поднять взгляд.

Светлая кожа, поблескивающая в неярком свете, темно-синий кружевной бюстгальтер — это абсолютно не тот контраст, который он способен выдержать, не потеряв самообладание.

Логан задерживает дыхание. Медленно-медленно, оставляя какие-нибудь жалкие миллиметры до контакта с нежной кожей, проводит носом вдоль линии ключиц, спускается к ложбинке груди, щекоча кожу горячим дыханием и едва удерживаясь, чтобы тотчас же не проследить этот же путь языком. Джин наверняка такая же вкусная, как и ее одуряющий запах. Да что там — в тысячу раз круче! Глубоко вдыхает ее аромат, на мгновение зажмурившись и туго сглотнув. Ваниль и мед, роза и пламя — они закручиваются в калейдоскоп, пьянят рецепторы, а эрекция становится практически болезненной. Логан тихо стонет сквозь стиснутые зубы.

«Твой запах действует на меня как морфий».

— Что? — Джин слегка наклоняет голову, отчего рыжие пряди спадают на лоб. Так и хочется поправить их, взъерошить, накрутить на пальцы, потянуть на себя… О Боги. Только Джин может задавать настолько провокационные вопросы с таким невинно-любопытным видом, сидя у него на коленях в одном лишь бюстгальтере.

Он бы мог рассказать ей много «что», которые только планировал, а теперь отчаянно хочет сделать в ней, с ней и для нее в этой чертовой вечности. Но вместо этого выдыхает, восхищенно глядя в изумрудные глаза, поглаживая большим пальцем чувствительную шею и ощущая, как Джин от этого еще сильнее трется о него:

— Ничего. Просто хочу запомнить, как ты пахнешь. Хочу запомнить всю тебя.

В воздухе повисает невысказанное: «Если эта ночь никогда не повторится».

— Повторится, — Джин говорит это так уверенно, что Логан сначала не понимает — послышалось это ему или телепатией в голове прозвучало.

— М-м?

— Повторится, — шепчет она практически у его губ, ловя выдох своим ртом, а потом резко отстраняется, проводит языком по ушной раковине, заставляя Логана едва ли не взвыть от наслаждения. Быстро-быстро лижет мочку, едва касаясь, — сквозь тело Логана словно ток пропускают, он дергается — и затем поцелуями покрывает шею, дразня кожу теплыми губами. О Боги, она же не делает с ним ничего сверхъестественного, никаких манипуляций, почему же так хорошо и до одури приятно? Логан старается сдержать изо всех сил, но не выходит: звуки, вырывающиеся из его горла, больше походят на гортанный вой пойманного животного, а Джин это нисколько не останавливает. Настолько внимательно, настолько нежно к нему еще не относились, ему кажется, он сойдёт с ума, и тут Джин отстраняется. — И не один раз.

So let’s make a mess{?}[Так давай устроим беспорядок,]

Tear up these sheets{?}[Разорвём эти простыни,]

Every whisper you speak sends shivers through me{?}[Твой шёпот пробирает меня мурашками]

Этого хватает, чтобы он приник к ней, резко потянув на себя и заставив вжаться в свое тело так, что оба стонут практически синхронно. Джин еще и всхлипывает, умоляя без слов: «Ты мне нужен».

«Сейчас, Джинни, сейчас».

Влажная. Господи, чёрт возьми, Иисусе, она уже слишком влажная.

Джин коротко ахает, когда Логан все-таки дотрагивается до нее губами. Трется носом о тонкую ткань, как щенок, а из горла уже то и дело вырываются поскуливания удовольствия. Джин вздрагивает. Хорошо, очень хорошо, а если так… Он накрывает губами сосок через ткань, а пальцами играется с другим, сминает все полушарие, и Джин, прогибаясь в спине, откидывает голову, уже не пытаясь подавить громкое хныканье. Во сто крат усилившийся запах ее возбуждения разносится по палатке моментально и говорит лучше любых слов.

— Ты очень чувствительная.

— Ты тоже. — Она позволяет себе победную ухмылку, когда скользит ладонью вниз, с нажимом проводит ладонью по возбужденной плоти, и Логан, прикрыв глаза от ударившего в низ живота наслаждения, толкается ей в руку. Дья-я-явол, как же он хочет, чтобы это была не только рука.

Очнувшись от дурмана, профессиональным движением расстегивает бюстгальтер сзади, откидывая его в сторону — Джин далеко не сразу понимает, что он сделал, — и приникает к груди, вызывая у девушки изумлённый вздох. Ласкает, целует, ощущая вкус нежной кожи, играется с сосками, пока тонкие всхлипы не перерастают в стоны, а пульс не клокочет уже где-то в горле, заглушая все доступные звуки и оставляя одно-единственное желание.

Ее. Сейчас.

Щелчок — он аккуратно разрезает когтем кружевную ткань, поддевая стринги. От легкого внезапного касания адамантиевых когтей к разгоряченной коже вздрагивают оба.

— Не бойся, — Логан убирает когти, успокаивающе поглаживая пальцами внутреннюю сторону бедра, хотя не чувствует в воздухе ни капли страха. Поднимает голову, встречая хмельную улыбку Джин:

— Я тебя никогда не боялась.

Рывок — и вот она уже под ним. Пальцы проскальзывают в ее раскаленную влажность так естественно, будто делали это всю жизнь. Все их предыдущие жизни. О-о-о Боги, она такая узкая и готовая, что лишь каким-то чудом удается удержать себя и тут же не повалить на плед, вторгаясь в тело. Всего-то немного помучить надо. За все то время, что игралась с ним, дразнила слишком живое животное воображение «невинными» прикосновениями и лукавыми улыбками.

— Так? — Джин утвердительно мычит, стискивает зубы что есть силы и ерзает-ерзает-ерзает в отчаянном попытке насадиться на его пальцы, уже двигающиеся в ней. Боги и Дьяволы, дайте сил не сорваться раньше. — А так? — Вводит еще глубже, подчиняясь ее усилившимся стонам и немой просьбе извивающегося под ним женского тела. — А может, так? — Большой палец тут же касается клитора, гладит дразнящими круговыми движениями, размазывая влагу.

Джин практически бьется под его руками, выгибается так сильно, что, кажется, позвоночник вот-вот сломает. От стонов у неё по телу разносятся вибрации, и от сознания, как же ей хорошо, что это «хорошо» именно с ним, только с ним, внутри разливается теплая пульсирующая волна.

— Значит, так, — Логан не в силах сдержать самодовольной ухмылки, продолжая ввинчивать в нее пальцы именно так, как она хотела, и чувствуя по солоноватому запаху, что Джин скоро не выдержит. Ей это чертовски нравится. Надо запомнить.

Возможно, стоит поиграть в плохого парня, показать, кто тут главный и выскользнуть из нее за несколько мгновений до разрядки: крошечная месть, которую он вполне заслужил себе позволить. Однако желание увидеть, как закатываются ее глаза, как она будет трепетать и сжиматься вокруг его пальцев, выстанывая его имя, начисто позабыв о Скотте, пересиливает в разы.

— Да-да-да… — Джин пытается свести ноги, приняв его глубже, и наконец-то кричит, сжимаясь вокруг его пальцев и извиваясь на пледе, прикрывает от удовольствия глаза. Прямо как Логан и мечтал.

Секундного замешательства хватает, чтобы вытащить пальцы и накрыть Джин собой, с долгожданным приглушенным рычанием подминая под себя.

— Скажи, если будет больно, — отчаянно-горячий шепот над ее губами.

— Глупый, ты никогда не сделаешь мне больно, — она улыбается, смотрит на него с неприкрытым обожанием, с каким в его преступно долгой жизни не смотрел никто. Ни одна девчонка, с которой он развлекался в придорожных барах или снимал за деньги, не приносила такого нереального кайфа, чем Джин одним своим взглядом из-под опущенных пушистых ресниц.

— Логан? — мягко окликает она его, и только тогда он осознает, что просто тупо залип на нее в течение бесконечно долгих секунд. Ее обнаженное, ждущее его тело, слегка светящееся в свете луны, проникающем сквозь ткань палатки, растрёпанные рыжие волосы, раскрасневшиеся щеки, часто вздымающаяся грудь, светящиеся изумрудные глаза — это что, все ему? Это правда не сон, не бред больного влюбленного сознания?

Выдыхает, поглаживая её по щеке и растворяясь в том, как она по-кошачьи тут же прижимается к его ладони, едва ли не мурлыча:

— Ты охрененно красивая.

И резко входит в нее. Охнув, Джин впивается ногтями в его спину, притягивая еще ближе и беспомощно стонет, обвивая торс ногами:

— Черт, Логан, да!

Она такая влажная и узкая, ещё пульсирующая от наслаждения, что приходится на секунду притормозить, уткнувшись в ее шею, переводя к дьяволу сбившееся дыхание и держа зверя в узде. Хотя бы на несколько мгновений, давая ей привыкнуть. Давая себе время поверить. Боже, кажется, сдвинься он хоть на миллиметр, подними глаза — и сейчас же кончит от одной только реакции Джин, от одного ее вида, от одного ее полустона-полувсхлипа. Так, вдох, выдох, еще немного подождать…

Джин сбивает эти планы в бездну, ерзая под ним и хныча: «Ну же, давай, отпусти себя», ладонями гладя его плечи, будто ища в них опору, и в позвоночник резко стреляет огнем. Плевать. Надо жить здесь и сейчас. И, если она хочет его так же сильно, как и он ее, если любит его также глубоко, кому нужен этот гребанный контроль?

Oh, I go off like a gun{?}[О, я выстреливаю, как ружье,]

Like a loaded weapon{?}[Как заряженное оружие,]

Bang, bang, bang{?}[Взрыв, Взрыв, Взрыв!]

Grip me in your hands{?}[Сожми меня в своих руках,]

So here we go again{?}[Опять все то же самое,]

It echoes in my head{?}[Эхо в моей голове:]

Bang, bang, bang{?}[Взрыв, Взрыв, Взрыв!]

Grip me in your hands{?}[Сожми меня в своих руках]

Первый толчок он пытается сделать как можно более неторопливым, но выходит паршиво, и в конечном итоге, плюнув на все, Логан просто врывается в сжимающееся вокруг него тело. Перехватывает руки, фиксируя над ее головой, переплетая их пальцы, не давая закрываться от него. Слегка выходит, слыша над ухом разочарованный выдох Джин. «Потерпи, детка, сейчас вернусь». Вновь толкается, проникая уже до основания. И снова. И снова. И снова.

— Боже, ты так сжимаешься.

Джин хнычет громче, выгибается под ним, и Логан отпускает ее ладони, мгновенно уловив, что ей жизненно необходимо за него держаться. А она уже царапает плечи и вскидывает голову, рассыпая пряди рыжих волос от каждого глубокого проникновения, на какую-то жалкую секунду даже зажмуривается от переизбытка эмоций, бесконечно выстанывая его имя — и Логану срывает крышу. Еще никогда он не видел ничего более возбуждающего и красивого. Он самозабвенно целует открывшуюся ему шею, прижимая Джин к себе вплотную, переходит смазанными касаниями губ на плечи, щеки, приникает ко рту на особенно резкое вторжение, заглушая, будто вылизывая ее звонкий стон, вибрацией уходящий в грудную клетку, в самую глубину, в долбанные адамантиевые кости. Джин жадно отвечает, зарывшись ладонью в его растрепавшиеся жесткие волосы, скрещивает ноги на пояснице, усиливает давление, пока Логан буквально втрахивает в себя эту невозможно огненную девушку и уже не сдерживает животное рычание, вырвавшееся из горла, стоит только губам отпрянуть друг от друга.

I want to hold you close{?}[Я хочу тебя прижать к себе,]

Skin pressed against me tight{?}[Кожа касается моей.]

Lie still, and close your eyes girl{?}[Лежи тихо, и закрой глаза, девочка,]

So lovely, it feels so right{?}[Так приятно, как же это хорошо]

И тут же прильнуть к чувствительному ушку, из-за чего по телу Джин проходят пленительные мурашки, отзывающиеся и в нем. О, теперь он знает, как в один миг подвести ее к краю, знает, что именно его хриплый голос может перекинуть ее к пределу возможного:

— Дьявол, ты нереальная. Такая узкая, такая горячая, о-ох! В тебе так хорошо. Ну же, милая…

I want to hold you close{?}[Я хочу тебя прижать к себе.]

Soft breath, beating heart{?}[Нежное дыхание, быстро бьется сердце,]

As I whisper in your ear{?}[Когда я шепчу тебе на ухо:]

I want to fucking tear you apart{?}[«Я чертовски хочу разорвать тебя на куски!»]

Этого хватает сполна. Джин оглушительно вскрикивает, сжимаясь вокруг его члена с каким-то нереально заводящим мяукающим звуком, не давая шанса выскользнуть. Еще пара движений, еще-еще-еще немного, и Логан сам кончает, с победным не то стоном, не то скулением, не то рычанием, уткнувшись ей в шею и сжимая Джин в объятиях так сильно, словно хочет спаяться с ней навсегда. Клянется, что бессмертное сердце все-таки останавливается на несколько долгих секунд, чтобы тут же в бешеном ритме попытаться пробить грудную клетку. В исступлении бормочет: «Моя, моя, моя, моя хорошая», пока его мозг, будто лаская, обнимая, обволакивает теплая волна — остаточный эффект телепатии. Тяжело дыша, Логану не остается ничего другого, кроме как обессилено рухнуть на Джин, прикрывая глаза от удовольствия. Так вот каково испытать настоящий ядерный взрыв.

Слышится металлический лязг — это от долгожданной разрядки непроизвольно выскакивают адамантиевые когти, благо, Логан успевает быстро отнять одну руку от плеч Джин.

А она поворачивается, расширившимися глазами смотрит на смертельное оружие, покоящееся на пледе прямо у ее головы, и растерянно моргает. Логану хочется сквозь землю провалится. Черт. Вот теперь она точно испугается, как пугались почти все девушки до этого. Ну, если только не являлись поклонницами БДСМ, которое Логана не привлекало от слова совсем. С другими партнершами удавалось это сдерживать, однако Джин уже давным-давно смела все барьеры, предостережения и запреты. Но… Она глядит… Нет, не со страхом, как можно было подумать. С восхищением. С гордостью. И, повернув голову, чтобы лучше видеть, часто хватая ртом воздух, завороженно выдавливает нечто, напоминающее:

— Ог-го-о…

— Тш-ш, тише-тише, милая.

Он торопливо убирает когти, нежно гладит Джин по трясущимся плечам, пока ее тело еще сладко бьется от судороги разрядки, прижимается лбом к ее взмокшей шее. Она дышит так тяжело, будто пробежала марафон, а сердце в груди колотится, как при тахикардии. Господи, а можно провести вечность вот так? Чтобы он в ней, вдыхающий ее запах, она, дрожащая, еще тихо постанывающая и абсолютно счастливая, прижимается к нему, создавая максимум возможного контакта и не желая отпускать? Кажется, Джин еще не успела узнать очередную особенность его организма: несмотря на пережитый оргазм, он остался также тверд, а значит, ночка выдастся жаркой.

Понемногу приходя в себя, бессмысленно ведя носом по ее щеке и языком собирая солоноватый пот, Логан, который вообще не думал, что способен на такую ванильную чушь, бездумно шепчет в самое ухо, каждое слово закрепляя поцелуем:

— Я люблю тебя, Джинни. Люблю, люблю, люблю…

И вдруг замирает. А если она не ответит? Если все, что она стонала еще несколько минут назад, лишь минутная слабость? Что, если она просто неплохо провела время, а до сих пор любит Ско…

— Я тоже люблю тебя… — Все сомнения разбиваются о ее тонкий голос и поднятую вверх голову: на изумрудной радужке у Джин пляшут красно-золотые искры, как тогда в самолете. Любит. Она его любит. А значит, никакое он не животное. Животные не сомневаются, не пытаются прыгнуть выше головы, чтобы их признали. Он человек. И ему не нужно ничего менять в себе ради трех заветных слов от любимого рыжего ангела.

— Л-Логан… — Она вдруг забавно хмурит брови, и он с легким смехом понимает источник ее удивления. Заметила наконец. — Как… Как это может быть, ты же только что…

— Регенерация. Помогает не только в бою, — он утыкается носом в чувствительную область за ее ухом и тихо шипит. — Ох, черт, Джинни, я все ещё хочу тебя, — и она, будто специально подначивая, ерзает под ним, этой стимуляцией вызывает новый затяжной глубокий стон прямо в ее кожу: все ещё слишком чувствителен.

— М-м, второй раунд? — Джин подмигивает, доверительно трется щекой о его щеку, колясь щетиной, прижимается ближе. И вдруг Логан чувствует, как дрожит ее мокрая ресница. Он ведь почувствовал бы, стань ей больно…

— Джинни… Ты плачешь? Я что-то сделал не так? Больно? Повел себя как гребанноеживотное…

— Эй, — она прерывает Логана, мягко прикладывая палец к его губам, а он не удерживается: целует его, облизывает, и Джин тихо-удовлетворённо стонет от одного лишь этого зрелища. У Логана крышу вновь сносит от всего: от солоноватого вкуса её кожи, её реакции, её запаха. — Фетишист чертов, — она смеётся. — Все в порядке. Мне очень хорошо. Боже, ты так трогательно выглядишь, когда волнуешься, ты знал? Просто… — слышится тихий вздох, — прости, что тебе досталась такая дура, как я.

— Ты не дура, — Логан отрицательно мотает головой, подушечками пальцев проходится по ее щеке. — Ты лучшая ученица Профессора. А кто считает по-другому — не досчитаются башки.

— Ну, я же говорила, — дура. Зато, смотри, чему я научилась, пока тебя не было. — Она щелкает пальцами прямо перед его носом, вызывая огненные искры, лентами пробегающие по коже. Она раньше так не умела. И ракеты не сжигала. И такой пьяняще-искристой не была. Хотя, нет, что уж там говорить: была. Просто скрывала. А Логан чувствовал это еще с самой первой встречи с ней — затаившееся пламя, которому надо только чуть-чуть помочь вырваться наружу из клетки, раскрыться — и расцветет сверхновая. На немой вопрос, застывший в его глазах, Джин гордо вздергивает подбородок. — Как видишь, я больше не сдерживаюсь. И, когда мы вернемся, я хочу выбрать себе супергеройский псевдоним. Ты был прав насчёт меня. Во всем.

— Приятно знать, что хоть где-то я прав. Не холодно? — он обнимает Джин за плечи, притягивая к себе поближе, и она кладет голову ему на грудь, игриво поводит носом по коже, опять вызывая щекотку и легкие мурашки. Гладит его ладонь, ненадолго останавливаясь пальцами между костяшками, откуда выскакивают убийственные когти, и Логан отчего-то не спешит со страхом её останавливать. Она принимает его таким, какой он есть, как и он ее.

— Не-а. Ты очень теплый. И у тебя в запасе явно ещё много способов меня согреть, — Джин с лисьей улыбкой подмигивает ему.

— Господи Боже, Джинни, — он практически стонет, зарываясь в ее волосы, пахнущие медом, ванилью, огнем, и с удовольствием чувствует на Джин новый аромат — свой. И на нем ее тоже остался. Как знак принадлежности, обоюдности, взаимности, лучше любых меток и любого клейма. Слишком хорошо и одуряюще. Целует в макушку и снова подминает под себя.

— Что ты там говорила про второй раунд?

***

— Не смей говорить, что это было ошибкой, — первое, что слетает с языка, когда Логан поутру открывает глаза.

Солнечный свет струится сквозь ткань палатки, отскакивает зайчиками, играясь в пламенных волосах уютно лежащей рядом Джин. От ощущения ее льнущего к нему обнаженного теплого тела так приятно, что, кажется, Логан не раздумывая бы променял свою вечность на одну-единственную такую ночь. Когда они наконец выдохлись и Джин уснула, прижавшись к нему, переплетясь ногами и руками, не переставая обнимать, Логан все пытался не сомкнуть глаз, чтобы просто слышать ее дыхание, ее сердцебиение рядом со своим, чувствовать, как ей хорошо и спокойно в его объятиях. Смотреть, как трепещут её ресницы, чувствовать, как она умиротворенно вздыхает, перебрасывая руку через его плечо и бессознательно, во сне, поглаживает его грудь. Опьяненный её близостью, её ароматом, её прикосновениями, Логан, вопреки планам, проваливается в сон достаточно быстро. Джин чертовски теплая, так что Логан уже не понимает, кто кого греет — он ее или она его, или они оба. Одно только знает точно: если бы Джин ушла, он тотчас же замерз бы, несмотря на регенерацию и время года.

So I can feel you near me{?}[Я чувствую тебя рядом с собой]

So I’ll make sure you hear me{?}[Я заставлю тебя услышать меня]

Джин, сонная и разнеженная, поднимает на него изумленные глаза и — кажется — чуть смущается. Господи, это выглядит так очаровательно, что туго сжимается под ребрами.

— Вообще-то я хотела сказать, не смей уходить. — Она наклоняет голову, игриво прищурив глаза.

— Не уйду. Ни сейчас, ни завтра, никогда. Это я тебе обещаю.

Джин хочет сказать что-то еще, но Логан притягивает ее к себе, затыкая рот поцелуем, точно показывая: слова им больше не нужны. Не таким зверям, как они.

Логан понятия не имеет о том, что в том другом не осуществившемся будущем, в этот день Джин погибла. Погибла, выбрав Скотта и жизнь каждого члена команды взамен собственной. Только в этот раз история меняется. Лишь спустя несколько лет Логан узнает, что реку времени ему повернуть все-таки удалось. И что сегодня Джин вернется домой живой и невредимой благодаря ему.