Генри хочет жить! [ЧУДОВИ-ЩЕ] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

ЧУДОВИ-ЩЕ Генри хочет жить!

***
Глубокая ночь. Генри лежит посреди пентаграммы. Голый, прикованный к полу, с рунической вязью вырезанной по всему его телу ножом. Вокруг пентаграммы собрались влиятельные люди города и всего королевства, они распростёрли руки над головами, поют древнюю песнь, и качаются из стороны в сторону, глаза их запрокинулись, в глазницах виден лишь белок, они не в сознании, они спят, они сомнамбулы. И только один среди всего собрания не спит – его величество Август четвёртый, король Фриласа, старикашка пятидесяти лет отроду, он стоит вне круга, сжимает в руке древний ритуальный нож, которым вырезал руны на теле Генри. Август ждёт конца ритуала, ждёт, когда великий демон явится в этот мир и спасёт королевство Фрилас от голода, чумы, войны, бандитов, восстания крестьян, и бедности… много от чего нужно спасать Фрилас, и в жертву почему-то был выбран именно Генри, наследный и единственный сын короля Августа Четвёртого.

Ритуал получался очень могущественным. В      жертву был принесён не абы кто, а сам наследный принц, девственник, чист душой и телом… так думал его отец. В этом и был просчёт, никто не знал истинную личину Генри, никто из замка не был с ним близок… а Генри был тем ещё извращенцем. Завсегдатай борделей, любитель ввязываться в драки, он был силён душой и телом, а нравом свободен как ветер. Он не собирался нести эту жертву, и для того чтобы он был спокоен во время ритуала, Генри опоили парализующим ядом, но дух его они не сломили, и это было главной ошибкой Августа Четвёртого!

Чтобы ритуал прошёл удачно, нужно лишить сосуд души, воли и желания сопротивляться демону. В древних скрижалях рунами выбито, что юноши принесённого в жертву необходимо кастрировать, вырезать язык, и пытать с месяц лишая воли полностью и окончательно… но Август пощадил сына, ему казалось, что демон, который придёт в этот мир, будет настолько силён, что его сын Генри просто не сможет ему воспротивится.

Однако…

***
– Пусти!

– Нет. Я хочу жить.

– Пусти говорю!

– Неееет! Пошёл вон из моего тела туда, откуда ты пришёл!

– Ну пусти… прошу.

– Хм… другого поведения я ожидал от всесильного демона.

– …

– Но никак не просьб.

– …

Генри лежал в пентаграмме, слушал завывания дворян. Он не мог пошевелиться, не мог даже открыть глаза, но разум его работал, и он всё понимал. В какой-то момент, из неоткуда в его голове появился чужой голос, хриплый, уставший голос. Чужой голос. Он просил, он умолял Генри о помощи, и в то же время пытался отнять его тело, то чувство доселе Генри не знакомое, как чужая воля тянет кривые руки к его сердцу и пытается сжать, но Генри не даётся, каким-то чудесным образом отбивается. В его планы не входила смерть сегодня, там значилась одна сладкая… обнажённая мулатка на шёлковых простынях, но никак не смерть! Девушка ждёт его в уговоренном месте, уже всё оплачено и там не хватает лишь самого Генри… а он тут, вынужден бороться за собственную жизнь. Гадство! В высшей мере Гадство!

– Пусти меня… прошу… хотя бы немного…

– Как можно пустить в себя демона немного? Ты как себе это представляешь?

– Позволь мне попасть в твоё сердце, просто позволь и… я дам тебе свои силы… я награжу тебя…

– Скорее откупишься, но что именно ты мне предлагаешь?

– Демону нельзя говорить о своей силе, иначе эта самая сила станет слабее.

– Похоже на пустой трёп, только бы не рассказывать правду…

– Да не вру я! Прошу… мне очень надо укрыться… меня убьют, если поймают, а сейчас я бессилен, пока не обрёл сосуд. Ну же, помоги мне… и я буду тебе обязан.

Генри прикинул в уме все варианты. На самом деле вариантов у него особо-то и не было. Если сейчас он не впустит в себя демона, то отец наверняка повторит ритуал. Грустно всё это получается, несправедливо. Почему дети монархов должны нести всю ответственность за государство и народ? Родись Генри девочкой, то его бы не раздумывая отдали в жёны какому-нибудь богатому и влиятельном дворянину, или монарху другого государства, и плевать на чувства самого Генри, он должен нести на себе эту непосильную ношу. Конечно хорошо, что он не родился девчонкой, у парня в этом мире больше прав, к девочкам никто не прислушивается, они что-то вроде домашних животных или прислуги, даже если ты принцесса, то единственная твоя роль – это греть постель мужу, да рожать наследников.

Однако, разница не велика. Генри родился парнем, но также вынужден нести на себе ответственность за народ и королевство. Честно говоря, парень совсем не понимал, как именно ужасный демон спасёт королевство от многочисленных проблем, что на него навалились. Ужасный демон скорее пожрёт народ и поселится в их же замке, притягивая из своего мира других демонов, постепенно распространяя заразу по всему королевству, а затем и дальше. Так уже было раньше, не даром древние скрижали велено было уничтожить, но разве его отец, сам король Август Четвёртый, именуемый Мудрым, а в народе называемый тупым… разве королю кто-то указ? Отец схватился за этот шанс, как за единственный, ведь больше он просто не мог ничего придумать. С каждым днём его власть слабела всё сильнее, и только в собственном замке, охраняемом армией стражи, он чувствовал себя королём… однако отца это не устраивало, и он очень хотел вернуть власть над королевством, за тем и нужен был демон.

Однако, похоже на призыв откликнулся совсем не тот, кого ждал Август Четвёртый. Насколько мог судить Генри, демон был не очень силён, раз он даже не смог захватить контроль над телом самого Генри.

Может по этой причине, а может за неимением других вариантов, Генри всё же решился впустить демона в своё сердце, и как только это произошло, письмена, вырезанные на теле Генри, засияли синим огнём и ритуал был завершён. Древняя песнь затихла. И дворяне, исполнявшие ритуал, стали медленно приходить в себя.

Август четвёртый, король Фриласа, стоял в стороне, смотрел на своего сына… вернее уже на демона, и улыбался. Похоже вскоре все проблемы будут решены, и он вновь станет полноправным королём Фриласа.

Однако…

***
Когда в Генри вселялся демон, он почувствовал сразу несколько вещей: во-первых – он словно стал цельным, словно всю жизнь чего-то не хватало в его сердце и вот эта часть появилась и заполнила собой пустоту; во-вторых – он ощутил невероятное жжение по всему своему телу, он бы завопил на весь зал, будь у него возможность завопить, но парализующее зелье такой возможности не давало; в-третьих – Генри вновь услышал знакомый голос демона, но звучал он уже громче и ближе, от этого голоса словно прохладный ручеёк растекался по телу Генри, это было приятно, и голос этот произнёс:

– Хлопни в ладоши, человечишка… нам пора отсюда тикать!

– Но я не могу, я же скован зельем!

– А ТЫ ПОПРОБУЙ, ГЛУПЕЦ!

И Генри попробовал, его руки словно были из камня, они никак не хотели отрываться от земли, однако оторвались, и Генри в самом деле удалось тихонечко хлопнуть, к удивлению, собравшихся вокруг дворян, и к ещё большему удивлению отца Генри – короля Августа Четвёртого.

После хлопка, Генри объяло синее пламя и…

Он исчез. Но только для тех, кто был в том каменной зале. Для самого же Генри мир мигнул синим пламенем, и вот он уже в знакомых стенах, где рядом с его распростёртым на полу телом стоит кровать, и красивая загорелая ножка свисает с края этой кровати, и большим пальчиком тычет в голову Генри.

– Эй… принц! Ты жив? Учти, что мой испуг тебе дорого обойдётся! Я чуть в обморок не упала, когда ты здесь появился! И как тебе вообще удалось это провернуть?! Что за шарлатанские фокусы?! – девушка щебетала без остановки. Это, пожалуй, единственная черта в Софи, которая Генри раздражала. – И что за иероглифы по всему твоему телу?! И почему ты голый? – девушка на миг остановилась и слегка смутилась. – Хотя нет… почему ты голый я как раз-таки понимаю, однако эти иероглифы… это уже слишком странно! Что с тобой творится Генри?!

Вопрос очень хороший, как раз над этим сейчас и думал сам Генри. Что же с ним творится? Каким образом он оказался в знакомом борделе, если только что лежал посреди ритуального круга в одной из каменных зал дворца? Причиной всему конечно же был демон, и то, что сам Генри хлопнул в ладоши… это точно должно что-то значить, иначе зачем демон просил Генри сделать это?

– Мне нужны от тебя какие-то… объяснения! – воскликнул Генри внутри себя.

– Не переживай. Всё максимально просто. Это моя сила, в этом её суть… ну ты понял, что говорить прямо я о ней не могу, но ты же не настолько туп… пусть и человечишка, ты должен был уже догадаться.

– Да… да, кажется я понял. Ты каким-то образом перемещаешься из одного места в другое, как это делают маги, только без заклинания. Но почему именно бордель? Конечно я не против, но… всё же почему?

– Потому что ты о нём думал перед смертью, как раз в тот момент, когда я пришёл в этот мир и стал бороться с тобой, за право занять тело… ты думал, как раз об этом месте, и это уже мне нужно задавать вопрос, почему ты хотел попасть сюда?

– Кхм… ну…

ПРИНЦ! Вы скажете мне хоть что-нибудь?! Явились сюда неожиданно, испугали меня безумно, и сейчас просто сидите и молчите! Что вообще… а в прочем ладно, я просто позову Люсильду, пусть она с этим разбирается! А с меня довольно вашего молчания и этого взгляда в пустоту!

Вот за что Генри любил Софи – так это за её пылкий характер. Но любил он это в постели, а не в моменты ссоры! К тому же, вспомнив монструозную тётушку Люсильду, хозяйку этого притона, Генри мгновенно позабыл о беседе с демоном, вскочил с пола и погнался за Софи, с целью остановить, пока не стало слишком поздно. К счастью, Софи не успела выйти из комнаты, и Генри поймал её у самого выхода. Он схватил Софи за плечи. Развернул к себе и крепко впился в нежные губы…

Поцелуй получился столь сильным и страстным, что после него обоим любовникам пришлось взять небольшую паузу и отдышаться, а дальше… происходило то, за что Генри страстно, до невозможности, любил Софи… и то самое, за что была выплачена весьма крупная сумма золотом.


Казалось бы, откуда у Генри могли взяться деньги на оплату этих самых услуг? Тем-более, учитывая те факты, что Софи стоила дорого, а королевство прозябало в бедности. Тут всё очень просто, бедность в понятии королевства штука весьма вольная, ведь то, что для обычных крестьян кажется огромным богатством, то для дворянина кажется сущей мелочью, которую не жалко потратить и на коня; так и бедное королевство считается бедным лишь среди других королевств, в то время как казна его отнюдь не пуста, и золото там имеется, и измеряется мешками, а не монетами.

***
После доброй сладкой ночи Софи уснула. Был почти рассвет, но Генри уснуть не смог. Он сидел подле кровати, голова его покоилась на шёлковых простынях. Он смотрел в потолок своими ясными голубыми глазами и никак не мог понять суть природы возникновения в его душе тоски и пустоты, после долгого потрясающего соития, после которого ему всегда раньше было хорошо, сейчас же он тосковал, все его движения казались механическими, как полезной бывает тренировка на мечах или езда на коне, так и это занятие этим самым вместе с Софи, впервые за всё время не принесло Генри никакого душевного удовольствия. И почему так? Этим вопросом и задавался Генри, а мысли его прочитал демон, сидящий внутри, он же на вопрос и ответил, ведь ему совершенно надоело слушать, как парень плутает в догадках, не в состоянии выдержать тяжесть тоски:

– Не переживай, человечишка, все твои проблемы возникли… скажем так, из-за меня.

– Что?

– Да-да, не убивайся так, это я занял часть твоего сердца, которая пустовала, ту самую, которая отвечала за инстинкт сношения и привязанности к самкам.

– То есть ты… это ты! Это из-за тебя лучшее занятие на свете, то, ради чего я жил эту жизнь, теперь не приносит никакого удовольствия?!

– Ты перебарщиваешь, человечишка… к тому же я тебя спас, и ты мне теперь обязан.

– Насколько я помню ты тоже от чего-то бежал, так что кто кому ещё обязан?! Да и зачем мне жизнь без любви?!!

– Да брось ты… есть же и другие грехи, как-нибудь ублажишь себя иначе.

– И как спрашивается?! А самое главное, на что?!! Доступ к казне папеньки мне теперь закрыт! Как только я появлюсь во дворце, меня сразу же схватят и проведут новый ритуал!

– Нет! Этого допускать никак нельзя!!! – голос демона показался Генри испуганным. – К тому же… у меня есть одна мысль на счёт злата… ты же помнишь, как выглядит место где у вас лежит злато? Ты же бывал там, верно?

– Допустим…

***
Чуть позже, утром этого же дня, казначей королевской казны не досчитался в этой самой казне одного маленького мешочка, в котором хранилось золото.

Утрата денег грозила казначею эшафотом, ведь мешочек с золотом предназначался для уплаты новой партии бочек с Броманским вином – любимым вином самого Августа Четвёртого, короля Фриласа!

Это на первый взгляд незначительное событие повлекло за собой ряд других. Во-первых, королевский казначей был безжалостно обезглавлен, но пусть вас не печалит его судьба, он был не чист на руку и частенько списывал себе в карман лишние монеты, пользуясь непроходимой тупостью своего монарха.

Во-вторых, в королевстве не оказалось лишнего мешка с золотом на покупку новой партии Броманского вина, любимого вина короля, которое можно было пить как изысканный виноградный сок, быстро и весело пьянеть, а на утро не страдать головной болью. Лишившись столь большой утраты как Броманское вино, ну и ещё слегка погоревав о потере наследного принца Генри, Август Четвёртый удивил всё королевство, и даже несколько соседних, решив жениться на сорокалетней старухе, герцогине Генриетте Дасконис.

Где это видано, чтобы сам король женился на женщине, которой вот-вот умирать?! Сорок лет – это возраст предпохоронный, это тот период, когда дворянки начинают подбирать себе достойный гроб! И тем удивительней, что сам Король решил жениться на покойнице! Всем без исключения было очевидно, что король польстился на богатство рода Дасконис, наследницей которого и является пожилая Генриетта. Однако даже учитывая этот факт, по всему Фриласу целый год ходили мерзопакостные слухи, и люди не прекращали дивиться такому решению своего монарха. И продолжалось это ровно до того момента, пока у Генриетты не родилась дочь.

***
Всё изменилось в этот день. 17 Июля, 933-его года с рождения Великого Дракона, в день, когда на небе бушевала страшная гроза, родилась на свет девочка с глазами цвета стали, по имени Аэлла.

Когда Август Четвёртый, уже отнюдь не молодой, пятидесятилетний король, увидел свою дочь… что-то изменилось в его душе, что-то закололо у него под сердцем, а когда малышка с интересом посмотрела в глаза своему отцу, Август был сражён окончательно и уже бесповоротно. Он захотел защитить это дитя любой ценой, и подарить своей дочери Аэлле достойное королевство. Однако, стоило королю созвать совет министров и выслушать реальный расклад дел, как его величество мгновенно скис…

Королева Генриетта, нашла супруга рыдающим, с зажатым в руках полупустым кубком, наполненным Броманским вином, в их королевской опочивальне. Впервые за год король нарушил клятву данную королеве в день их свадьбы: больше не пить. И Генриетта была в не себе от ярости!

Однако…

Выбив из супруга причину такого жалкого плебейского поступка, Генриетта сменила гнев на милость, помогла избитому напрочь супругу подняться с пола, об который она же, буквально только что, лупцевала того головой своими нежными женскими руками, и молвила такие вот слова:

– То, что ты не сдержался… это конечно же! плохо… но раз уж причины твоего поступка мне понятны, и даже милы сердцу… то я тебя прощаю, и более того, я помогу тебе решить проблемы королевства!

– Генриеттушка, милая.... – великий монарх бросился целовать свою супругу, но был остановлен лёгким толчком, от которого чуть не свалился обратно на пол. А Генриетта невозмутимо продолжила:

– Но всё это только ради нашей дочери и её будущего!

***
И Великий Герцогский дом Дасконис, владения которого входили в состав аж четырёх королевств, к словам которого прислушивались, представителей которого уважали, а мощной армии безумно боялись, тот самый Великий Дом Дасконис! бросил все имеющиеся ресурсы, начинаю от золота и кончая бесспорным влиянием, на восстановление жалкого королевства Фрилас и вызволенные того из долгов.

И королевство в самом деле изменилось к лучшему, как изменился вместе с ним и монарх этих земель – Август Четвёртый. Короля вдруг стали волновать все дела королевства, решать которые ему помогали представители дома Дасконис, король безжалостно карал нечистых на руку министров. С помощью армии дома Дасконис Король очистил королевство от шаек бандитов, погасил несколько восстаний и окончил десятилетнюю войну с соседом. И более того, для обычного люда снизили налог, из других стран были приглашены богатейшие купцы, которым предлагали пониженные таможенный сборы и полное отсутствие налоговых поборов первые несколько лет, если те в свою очередь будут торговать на землях Фриласа. И это подействовало. За два года Фрилас изменился полностью, и люди жившее в королевстве стали верить в лучшую жизнь, все люди: крестьяне, дворяне, торговцы и ремесленники, все…

но не Генри.

***
Он пытался найти радость в выпивке. В одном неплохом трактире, где звучала флейта.

Милая девушка, с короткими чёрными волосами, в шляпке с приколотой алой розой, она играла на флейте, печальная песнь лилась в этих стенах, и завсегдатаи плакали, а Генри пил, и вспоминал прошлое. Он знал, что у его отца родилась дочь, он слышал от людей вокруг, что жизнь в королевстве становится лучше, но Генри не верил, не верил до последнего, не верил до этой ночи…

Когда он пьяный явился в замок.

На шатающихся ногах он переместился в свою старую спальню, где всё изменилось, где в углу комнаты стояла колыбельная, в которой мирно спало дитя… спало до того момента, пока не учуяло запах гари и амбре дешёвого поила. А когда малышка открыла глаза и увидела склонившегося над собой чужака, в замке поднялся звонкий и пронзительный детский крик.

Над потолком комнаты сгустились тучи, в центре замка, прямо с потолка вдруг полился дождь, омывая холодной водой Генри и всю вычурную детскую мебель. Раскрылись тяжёлые дубовые двери, в спальню вбежала стража. Генри успел схватить малышку на руки, прежде чем на него наставили острые алебарды. Стража не рискнула тронуть ночного гостя, пока в руках у него наследная принцесса. А малышка не унималась, она брыкалась и визжала, намереваясь во что бы то ни стало вырваться из рук Генри, но тот крепко держал, не выпуская сестру.

Дождь в комнате усиливался. Тучи на потолке сгущались, послышался настоящий гром и в спину Генри очень неприятно щёлкнула миниатюрная молния. Вместе с болью к Генри пришло понимание, что чертовщина, происходящая в комнате, происходит из-за малышки, его сестра оказалось одарённой магией.

Очень скоро в спальню вбежал растрёпанный, но очень нервный Август Четвёртый, вбежал не один, а в сопровождении дополнительной стражи и слуг. В комнате сразу стало тесно.

– Генри… мальчик мой, ты жив!!! – завопил Август, как только удалось ему рассмотреть незваного гостя.

– Я пришёл забрать свою сестру… – Генри едва выговаривал слова, пьяный язык с трудом его слушался.

– Но зачем же?! Зачем тебе понадобилась Аэлла?!

– Ты… ты сделаешь с ней… ик… тоже самое, что сделал со мной.... ты проведёшь с ней… ик… ритуал…

– Но позволь, мальчик мой, сейчас всё иначе!

Одной этой фразой Август Четвёртый сразил Генри наповал. Её тон, то как отец тянулся к этому ребёнку, его настоящее беспокойство и волнение… чувства нельзя было скрыть, Август по-настоящему любил сестру Генри, любил, и ни за что бы не решился скормить малышку демонам. Её нет.

Но не Генри.

Юноше ещё никогда не было так горько. Горечь жгла его горло, заставляла слезиться глаза и тяжёлыми быстрыми ударами била по сердцу.

Однако, он нежно положил малютку в кровать. Хлопнул в ладоши, не глядя больше в сторону своего отца, он исчез в вспышке синего пламени.

***
Оказавшись на крыше древнего собора, излюбленного места, где он часто сидел по вечерам, с большой высоты любуясь видом города и заката, Генри разрыдался горькими пьяными слезами.

Он остался на крыше до самого утра. Пытаясь успокоиться, пытаясь проглотить горькую правду о том, что его отец никогда его не любил.

***
Розалинда давно приметила в трактире, в котором выступала каждый вечер, играя на флейте, приметила загадочного и красивого паренька. Его тело испещряли странные иероглифы, одежда была дорогой и подобранна со вкусом, а лицо паренька было изящным, аристократическим лицом с тонкими, изумительными чертами, что не присущи беднякам.

Но в этот вечер всё было иначе, красивый юноша пил больше обычного, и Розалинда, которая была к парню не равнодушна, уловила перемены. Юноша словно замкнулся в себе и нуждался в поддержке.

Бойкая девушка подошла к столику парня. Попыталась разговорить. Несколько раз была невнятно послана, но не отступила. Из пьяного бреда парня, Розалинда выяснила, что у того проблемы с отцом. А у кого их нет? И что парня собственно зовут Генри.

Они поговорили какое-то время, после которого Розалинда ещё больше уверилась, что парень ей нравится, и что этому парню собственно уже хватит заливать в глотку это невероятно дурное поило.

Розалинда увела Генри в свою комнату, которую девушке любезно предоставлял хозяин трактира по имени Хайнс, только бы Розалинда и дальше радовала постояльцев и самого хозяина чудесной игрой на флейте.

Там девушка раздела парня, покрыла его горячее тело поцелуями и занялась любовью, причём сам Генри в процессе не участвовал, находясь где-то между сном и пьяным бредом.

***
Принц проснулся под утро. Ему было плохо во всех смыслах. Он несколько раз опорожнил желудок, свесившись прямо из окна трактира, благо под окнами никого не было, и никто не пришёл разбираться, на счёт блювоты, что так внезапно прилетела на голову. Так было пару раз раньше и Генри каждый раз спасался с помощью сил демона. Однако, в этот раз госпожа Удача не то что бы улыбнулась парню, но хотя бы не показала ему язык.

Немного отдышавшись, выпив кувшин воды, Генри осмотрел комнату, обнаружил на кровати спящую девушку со флейтой, которая часто выступает в этом трактире. Парень посмотрел на соблазнительные изгибы девичьего тела, на мятую простыню. Подумал о несправедливости бытия: с одной стороны, ему повезло – провёл ночь с такой красавицей, а с другой – он не получил от этого ни грамма удовольствия, так что всё было зря, всё тлен и пустое, как было и с Софи.

Точно так же, как и тогда, Генри сел на пол, упёрся спиной о кровать и задумался о насущном, но внезапно прервался и задал вопрос демону внутри себя:

– Слушай, хитрец, может ты уже свалишь из меня? Я, понимаешь ли, хочу жить и жизнью наслаждаться. А какая радость может быть в жизни у мужчины, когда он не получает никакого удовольствия от женской ласки и любви?! Пощадил бы меня что ли, у меня ведь даже матери никогда не было, она умерла спустя пару месяцев после моего рождения, от какой-то пустяковой болезни, но это не имеет значения… гораздо важнее, что через женскую ласку я пытаюсь восполнить недостаток у меня той самой материнской любви. Понимаешь?

– Человечишка… есть же и другие радости в жизни…

– Да иди ты! Сколько раз я ещё должен купиться на этот бред? Сколько раз мне нужно тебе поверить, а затем разочароваться во всём?!

– Ну-ну, по-моему ты усугубляешь.

– Да нет же! Ты просто не можешь понять… ведь демоны – не люди! А может… ты всё понимаешь, но не хочешь покидать моё тело по какой-то причине. Однако ты должен всё-таки уяснить, что женщины для меня не просто что-то пустое. Не минутная слабость. Не пустяковая радость. Это увлечение гораздо сильнее во мне, я этим живу, понимаешь?! Жил… тьфу!

– Ну и что? Проживёшь чем-нибудь другим! Потерял одно, найдёшь другое. Мы, демоны, вечно теряем всё. Бывает уйдёшь на прогулку, вернёшься, а гнезда и сородичей уже нет, кругом кровища и кишки… ну и ни чё. Радуемся, что остались живы, что не было нас в логове, когда это случилось и отправляемся жить дальше. Вот и вам, человекам, нужно быть проще, а не задумываться вечно о мелочах!

Их беседа продолжалась ещё какое-то время, но не дала никаких результатов, кроме того, что оба – и демон, и человек, уяснили полностью и окончательно, что они разные и совершенно не понимают друг друга. А ещё Генри убедился, что хитрец не покинет его, пока сам демон того не захочет. Видимо демону нравилось внутри человеческого сердца, а может он таится от чего-то, ютится внутри человека, в тщетной надежде переждать что-то страшное… но Генри от этого не легче, парень впал в необъятную тоску, без надежды вырваться из неё когда-нибудь.

Однако…

Наступило утро, и девушка с флейтой проснулась, сладко потянулась, улыбнулась и чмокнула Генри в щёчку со словами:

– Доброе утро, красавчик!

А Генри, неожиданно для себя самого выдал:

– Давай сбежим.

Ей не много времени понадобилось для ответа. Она была храброй и сильной тогда. А ещё она была страстно, до дрожи в ногах, в него влюблена.

Чего же удивляться, что она сказала ДА?

Однако…

Генри удивился, и ему ничего больше не оставалось, как отправиться в путь вместе с незнакомкой, с которой провёл лишь одну ночь, да и то… ночь он эту почти и не помнил.

***
Они отправились в путешествие, которое для них протекало удивительно и легко. Они узнавали мир, девушка, которая родилась в большом городе, и которая пыталась в этом самом городе выживать, сколько себя помнит. И юноша, который родился принцем, нёс обязанности и точно понимал, что вне города он никто, там враги и его там точно убьют или будут пытать, или будут требовать от его отца выкуп, а когда его не получат, то будут и пытать, и в конце точно убьют. Тем неожиданней для этих двоих оказалась реальность. Не хорошая. Не плохая. Реальность осталась самой собой, и она смогла удивить. В первую очередь – бескрайностью полей, дремучестью лесов, ледяной водой в ручьях и реках, а также дикими странниками, которых можно встретить на большой дороге. Мир этот умел удивлять, и это бесспорно! Но больше всего удивляли эти двое.

Генри рассказ девушке о своей способности, показал, что может перемешаться обратно в те места, где был раньше. Розалинда сильно удивилась, узнав о такой способности, а затем и сильно обрадовалась, когда Генри стал по несколько раз в день возвращаться обратно в город и приносить оттуда свежий провиант, так у них всегда была еда, и не нужно было тащить с собой многочисленный скарб.

Однако Генри не рассказ Розалинде ничего о плате его "дара", не рассказал о демоне, что сидит внутри него, он боялся девушку расстроить, и пусть он не любил её, но успел привязаться, и чувствовал жалость каждый раз, как ловил на себе её влюблённый взгляд, как холодными ночами они согревали друг друга теплом своих тел. Генри было тошно с ней и чем дольше продолжался их путь, тем больше об этом догадывалась сама Розалинда.

Которая тоже оказалась не так-то проста.

Однажды, когда Генри уходил в город за припасами, а Розалинда оставалась одна, на девушку насели бандиты – пару тощих мужиков, что не ели пару дней и очень-очень давно не спали с женщиной. Они очень обрадовались юной путнице, стали приставать к ней, но вот беда, их руки, стоило им только коснуться Розалинды, были проткнуты шипами, что чудесным образом вдруг выросли из тела девушки. Бандиты кричали, пытались сбежать, но участь их была не завидной. Если по-простому, то – мужчины умерли.

Розалинда успела прибрать за собой как раз к возвращению Генри, чему девушка была рада, и не то, чтобы она боялась рассказать парню о своих способностях, она просто привыкла о них не трепаться, ведь её сила – это её козырь и никому не следует об этом знать. Даже Генри.

Отношения, с которым у Розалинды портились всё сильнее. Она получала от парня то, чего хотела: если просила о поцелуе, то он её целовал, если хотела объятий, то он её обнимал, если просила рассказать о себе, то он рассказывал.

Однако…

Генри её не любил, а она ведь женщина, она это чувствовала и страдала, ведь сама любила его до безумия, и тем нестерпимее ей становилось, чем дольше продолжался их путь.

А закончилось всё в одном захудалом городке у холодного моря. Там они решили остановиться, ведь дальше идти было некуда, впереди бескрайнее море, а следующий корабль отправляется в путь лишь через пару месяцев. Поэтому они решили снять домик у берега, решили остаться в городе на какое-то время, и это решение стало ошибкой.

В пути они видели многое необычное, бывали в местах, в которых никогда не были, и пусть они оба страдали на счёт своих чувств, но при этом бескрайняя дорога отвлекала на себя их печальные головы, и ведь было на что отвлечься, было о чём поговорить, но в этом захудалом городке всё изменилось. Обоих одолела страшная тоска, они вернулись к тому, с чего начали. Генри пил, до состояния в драбадан, когда ноги перестают держать, а голова не отрывается от земли, как бы её не пытались поднять.

Розалинда продолжила играть на флейте в одном из местных кабаков, и песнь была её печальной, мелодия выбивала слезу даже из самых промороженных и черствых сердец моряков. Здесь же, в захудалом трактире, на девушку обратил внимание один красавец моряк. Высокий, с тёмной кожей и золотой серьгой в ухе, его звали Диего, и он был удачливым пиратом, который за свой последний грабёж сумел награбить на несколько лет беззаботной жизни вперёд.

Диего начал ухаживать за Розалиндой – всегда был рядом, отпускал похабные комплименты, и не сводил с девушки своего дикого взора…

И по началу он сильно раздражал её.

Однако…

Розалинда решила отомстить Генри, одним странным вечером она вдруг решила, что так сможет отомстить принцу, сможет пробудить в нём ревность или хотя бы какие-то живые эмоции! А не холодное безразличие…

Розалинда ответила на ухаживания Диего, и там же, в дрянном кабаке, в комнате с дырявыми стенами, она отдалась пирату, а после чувствовала себя такой грязной и подлой, что искупалась в холодном море, в ледяной воде, ночью, рыдая, как никогда не рыдала… она вернулась домой в ту ночь, в её душе не осталось ничего, кроме желания холодной мести. Она нашла в их халупе Генри, тот не спал и на удивление не был пьян, он сидел у очага, смотрел на огонь и губы его едва шевелились.

Розалинда с порога объявила:

– Я изменила тебе! Я больше не могу это терпеть! Не могу терпеть твоё безразличие и…

Генри повернулся к ней, посмотрел в глаза.

– Ясно. Вижу ты промокла, иди к огню… простынешь.

Розалинда стояла в ступоре пару мгновений. Затем подошла к принцу, уселась рядом, а он обнял её и Розалинда вновь разрыдалась, хотя казалось, что слёз в ней больше не осталось.

Жизнь их продолжалась. Генри слонялся по городу. Розалинда играла в кабаке. Девушка внезапно охладела к Диего, и пирату это сильно не понравилось, он понятия не имел, что происходит в голове у этой юной красотки, и это злило его чертовски сильно.

Однажды он не сдержался, пират схватил Розалинду за руку и утащил в ту же комнату с дырявыми стенами для разговора, а она была как лёд, она бросила ему в лицо, что использовала его, для того чтобы отомстить своему парню, она сказала, что на него ей наплевать, сказа что ненавидит его и больше никогда не хочет его видеть! В конце она залепила ему звонкую пощёчину и хотела выскочить из комнаты.

Однако.

То был не Генри. То был жестокий человек, который не любит, когда ему плюют в душу, не любит, когда его используют, и ненавидел всякого, кто смеет поднимать на него руку!

Он схватил убегающую Розалинду.

Та решила отбиться шипами, её кожа чуть позеленела, на теле выросли шипы, они втыкались в тело пирата и…

ломались.

Розалинда знала, что существуют и другие одарённые в этом мире, но Диего застал её врасплох.

Боль от острых шипов лишь сильнее разозлила мужчину. Пират замахнулся и ударил Розалинду по щеке ладонью, однако ладонь та стала тяжелее камня, он выбил ей несколько зубов и девушка повисла на его руках, обессиленная.

К сожалению, она осталась в сознании.

***
Она вышла из кабака глубокой ночью. Ноги её шатались. Сломанные рёбра с трудом давали дышать. Она хрипела и плевалась кровью, но продолжала идти, пусть и медленно, но идти…

К пляжу, где стоял их с Генри домик, она добрела лишь к рассвету, однако войти в дом не смогла. Она постояла немного у двери, сжимая кривую металлическую ручку. В голову к ней вдруг пришло понимание:

"Поздно"

Она отпустила дверную ручку. Сделала несколько шагов к берегу и умерла.

***
Утром горожане заметили на берегу огромный цветок. Корнями в песке, он изгибался стеблем вверх в несколько человеческих ростов, и заканчивался алым бутоном, настолько тёмным, что кажется словно его облили человеческой кровью. То была огромная алая роза, из стебля её торчали длинные и невероятно острые шипы.

А рядом с розой сидел юноша. В дрожащих руках он сжимал бутылку и мутным взором пялился в тёмные волны моря.

***
Тем временем, королева Фриласа скончалась, не пережив вторые роды, погибло и нарождённое дитя. И Август Четвёртый, король Фриласа, остался один наедине с новой партией Броманского вина.

Королевство без монарха вновь стало погружаться в упадок. Старый враг вновь объявил войну. Купцы отошли в сторону, покинув Фрилас, люди стали голодать и дороги заполонили бандиты.

В общем…

Не прошло и нескольких месяцев со смерти королевы, как Август Четвёртый вновь приступил к радикальным мерам.

И ритуал повторился, в жертву была принесена наследная принцесса Аэлла, малышка не смогла сопротивляться демону и к несчастью для человечества и всего мира, под дикий хохот Августа Четвёртого, на зов ритуала откликнулась древняя демонесса, матерь Арахнидов – РАкша.

***
Генри пытался найти смысл своего существования. Пытался отыскать радость в жизни.

Однако…

Каждое утро, на рассвете…

Он просыпался у огромного цветка и пытался вспомнить кто он и что делает здесь.

Демон внутри любезно делился информацией, Генри рыдал как девчонка, отправлялся искать счастье… неизменно в кабак и на утро обнаруживал себя там же, у огромного алого цветка с тупым вопросом в голове и на устах:

– Кто я?

А людей в том городе у моря становилось всё больше. Прибывали всё новые караваны. Люди бежали от чего-то.

***
Древний дракон пал. Армия людей пала. Городов больше нет. Деревни доживают последние дни. Мир заполонили огромные пауки, они пожирают всё живое и плетут свои огромные паутины, попав в которые уже невозможно сбежать.

Спустя год после тёмного ритуала в королевстве Фрилас остался лишь один живой человек.

И имя ему:

Генри.

***
Он не спал уже десять дней. Он забыл своё имя. Он забыл родных. Он забыл кто он и откуда. Единственное его желание – поспать.

Абсолютно седой юноша вновь хлопает в ладоши. Он перемещается в какой-то заброшенный дом, он пытается уснуть, но слышит топот паучьих лап и хлопает в ладоши вновь.

Он оказывается посреди рынка, в каком-то городе. Он скрывается в одной неприметной палатке и пытается уснуть. Он слышит треск паутины и всё повторяется вновь.

Однажды он вспоминает о месте, в котором чувствовал уют и покой, в котором ему удавалось поспать когда-то давно, когда-то совсем в детстве. И он хлопает в ладоши и перемещается в…

Огромную комнату с изящной детской мебелью, где на полу разбросаны детские игрушки, где царит тишина и покой и кажется, что это идеальное место для сна. Но стоит посмотреть вверх и захочется вопить, там бескрайняя толща паутины, там висят закутанные в коконы гниющие люди, и среди них, на острых паучьих лапах ползает ОНА – Паучиха с огромным брюхом, что растёт из тела маленькой девочки. Её кукольное лицо разорвали два уродливых жвала, она смотрит на седого людишку своими красными глазами, и выпрыскивает из своей паучьей задницы поток паутины. РАкша успевает облепить ноги людишке… но тот хлопает в ладоши, комната озаряется вспышкой синего пламени и людишка исчезает в пустоте, а только что выпущенная паутина сгорает бесследно.

РАкша немного жалеет, что не смогла поймать прыткого людишку, но совсем немного, ведь людишка обязательно вернётся вновь.

Как возвращался бесчисленное количество раз до этого.