Глинтвейн, сноуборд и Чудо Новогоднее [Карина Вальц] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Карина Вальц Глинтвейн, сноуборд и Чудо Новогоднее

ГЛАВА 1

«Ник выпил шампанского с друзьями, за руль уже не сядет. Мы приедем только завтра. Сорри, крошка! Целую и с наступающим!»


Я перечитала сообщение еще раза три, пытаясь отыскать там скрытый смысл. Или ожидая еще одного сообщения вдогонку, где бы Алла объяснила, что все это глупая шутка и они с Ником уже подъезжают к горнолыжной базе, на которой по воле судьбы я застряла в одиночестве с самого утра. Но Алла, конечно, молчала, а скрытый смысл не желал находиться, потому что не было его. Подруга таки меня кинула.

Конечно, я понимала, что отмечать Новый Год вдали от цивилизации, а с утра отправиться на гору кататься на лыжах, ребятам не особо хотелось. Тем более делать это все втроем. Такая сладкая парочка и я, третье колесо. Справедливости ради, когда поездка планировалась, четвертое колесо присутствовало, но отвалилось месяца два назад. Теперь вот еще два не желают катиться в моем направлении.

Глянув в окно успокоения ради, я набрала Аллу по FaceTime. Ответила она только со второго раза. Судя по кафелю за ее спиной, искала уединения для разговора и нашла его в туалете:

– О, Анечка! Ты получила мое сообщение? – Глаза подруги сияли, а голос звучал возбужденно и радостно, надо думать, шампанское пил не только один Ник.

– А как ты думаешь, почему я звоню?

– Злишься, да? Ну крошка, ну чего ты? Завтра мы обязательно приедем, я же не виновата, что так вышло и Ник…

– Можно приехать и на такси, – напомнила я, морщась от ее «крошки». Обычно Аллка так не выражалась, но сегодня, похоже, решила бить по всем фронтам сразу.

– Такси 31-го? Во-первых, не дождемся, а во-вторых, разоримся! Или водила пьяный попадется, сама знаешь, как бывает…

– Не знаю, вообще-то.

– Чего не знаешь?

– Про пьяных водителей такси ничего не знаю! Мне всегда нормальные попадались.

– Да? А помнишь, как Катюха…

– Так вы не приедете? – перебила я, теряя терпение. Слушать еще и про Катюху было бы совсем перебором.

– Ну крошка, ну я же тебе объяснила, – Аллка делано надула губы. – Все вышло из под контроля! Нику позвонили друзья, они собрались тут на даче у… на одной даче. Мы уже ехали к тебе, но заглянули навестить парней по пути, поздравить по-человечески. И все завертелось… я честно пыталась следить за Ником, но они шатались туда-сюда, народу много и кто-то таки уломал его на шампанское. И все, считай машина заблокирована на чужой даче. А Ник свою тачку ни за что не бросит, завтра утречком уедет на ней сам. А ночью будет в окно выглядывать, все ли с ней в порядке.

– Может, вы найдете кого-нибудь, кто вас подвезет?

– На его машине?! – в ужасе ахнула подруга.

– На чьей угодно!

– Мы приедем завтра утром. Честное слово! Обещаю! Я разбужу Ника как можно раньше и мы сразу к тебе. И на такси не придется тащиться, и…

– Увидимся завтра, – ответила я и скинула вызов.

Настроение упало ниже некуда, до такой отметки, когда уже и ругаться не хочется. Все равно Алла не приедет. Она правду сказала: Ник, ее парень, ни за что не отойдет от машины дальше, чем на пару метров. О том, чтобы уехать куда-то от любимого куска железа не было и речи. А Алла… ну, у нее похожая ситуация с Ником. Оставить драгоценного где-то? Невозможно! Какая-то сказка про репку получается, причем в главной роли дурацкий автомобиль.

Да уж, сильно я разозлилась. И почему-то Алле досталось больше всех, хотя ее вины тут меньше всего. Если уж на то пошло, началось все как раз с меня. Еще осенью я решила, что пора бы выполнить хоть один пункт из того самого списка, который есть у каждого. Список желаний, to-do list, названий много, но суть одна. Мой список ширился и множился, пункты менялись, прибавлялись и удалялись, но один оставался неизменным: побывать в горах, научиться кататься на лыжах или сноуборде. В идеале на втором, но лыжи казались проще, а потому доступнее. Ну и горнолыжный курорт недалеко от родного города тоже оказался доступнее далеких неприступных гор. В моем списке желаний копились только реальные пункты и я осознавала, что начинать стоит с малого.

В общем, я обрисовала идею нашей когда-то неразлучной четверке (да-да, именно четвёрке): встретить Новый Год по-новому, сделать его необычным и запоминающимся. Не каждый же год собираться компаниями на чьей-то даче и пускать фейерверки ночью. Это весело, но почему бы не попробовать новое?

Мой энтузиазм оказался не столько заразительным, сколько навязчивым. Все в итоге согласились, мы скинулись и забронировали номер в отеле при горнолыжном курорте. Осталось только дождаться заветной даты – и вперед! Казалось, все будет идеально.

Но в октябре мы с Кириллом расстались. Неожиданно и резко. И так же резко он вычеркнул меня из своей жизни, хотя я надеялась, что три года отношений сделают из нас… не друзей, но хотя бы знакомых, которые при встрече друг с другом здороваются. Или мы сойдемся обратно, после такого-то глупого расставания! Ну уж нет, такое оказалось не для Кира. С глаз долой, из сердца вон, из списка контактов тоже вон. Может, он уже и из памяти меня стер. Так вышвырнуть кого-то из жизни – это определенно талант. А причина… скажем так: его список желаний и планов на жизнь не совпал с моим. И несовпадение оказалось настолько для Кира критичным, что он решительно разорвал отношения и не желал ничего слушать, пока я не соглашусь пойти навстречу.

И все пошло наперекосяк. В компании, состоящей из парочек, так часто бывает при расставании: все как-то пытаются балансировать и поддерживать отношения с обеими сторонами, но в итоге все равно остается один. Если вспомнить, что Алла сейчас на некоей даче, о которую она споткнулась при упоминании, не надо быть Шерлоком, чтобы догадаться, к кому они с Ником заехали. К Киру. Наплевав на старые планы и на оплаченную бронь номера, они приехали к нему и остались. Выбор стороны сделан.

Причем опять же, это я могла бы и предугадать. Первые звоночки донеслись сразу же после нашего с Киром расставания – появилась неловкость в общении, Ник и еще пара общих друзей и вовсе смотрели на меня с осуждением, словно это я во всем виновата. И пусть Кирилл первым заговорил о расставании, это целиком и полностью была его затея, недовольные взгляды группы поддержки все равно получала я. Оказалось, это я должна была подстраивать свой список под его, а не наоборот! И компромисс… а его тоже к черту, Анечка могла бы и уступить, потому что это правильно. Вот уж не думаю!

Все это продолжалось еще с октября. И Алла, моя лучшая подруга Алла, вроде бы держалась, балансировала как могла. До сегодняшнего вечера, надо полагать. Хотя и раньше было ясно: где Ник, там и Алла.

Ладно, все равно встречать Новый Год втроем было так себе затеей. Одной, конечно, не лучше, но рядом хотя бы не будет смотрящего волком Ника. Везде можно найти позитив… так говорят те, кто не оказывался перед Новым Годом за городом и в полном одиночестве.

Телефон пиликнул, оповещая о новом сообщении:


«Еще раз сорри, крошка! Сильно обиделась?»


Не успела я ответить, как вдогонку пришло еще одно:


«Надо было ехать с нами вечером! Мы бы сейчас были все вместе! Ты свинтила утром одна и мы не знали, что думать»


Утром я уехала, чтобы немного поснимать. Я уже давно увлекалась фотографией, подрабатывала в родном универе, снимая спортивные соревнования или официальные мероприятия, иногда на заказ фотографировала парочки или помогала с кадрами на свадьбе, но это все так, ради небольшого заработка. Больше всего мне нравилось снимать для себя. Как этим утром, например.

И Алла точно была в курсе, я звонила ей перед выездом. А теперь вон оказалось, она не знала, что думать. Театр абсурда какой-то.


«Вы уже и думаете во множественном числе?? А что думаешь ты сама, Алла?» – написала я злобный ответ.


«Думаю, что ты могла бы пойти Кириллу навстречу, а не делать всем мозги в праздник»


И следом:


«Прости, но это правда»


Ну да, как же.

За окном пошел снег. Вкупе с наступающими сумерками – фантастическое зрелище. Кадр будет не хуже. Повинуясь порыву, я сделала пару фотографий. К черту Аллу, Ника и всех остальных, когда здесь так красиво. И к черту Кира с его обидами.

Конечно, у меня еще оставался шанс вернуться в город. Можно вызвать такси или позвонить отцу, ехать до меня всего час, и папа не станет задавать вопросов. А еще можно не дергать отца понапрасну и остаться. В конце концов, эту поездку я сама и затеяла, и пусть все развалилось, я-то здесь. Номер оплачен. Горнолыжный склон в двухстах метрах, и лыжи напрокат можно взять. Впереди целый вечер, почему бы не покататься одной? Для начала. Найти инструктора и хоть чему-то научиться уже сегодня. Днем я так увлеклась фотографией, что почти забыла о настоящей цели приезда.

Беря напрокат лыжи, я выяснила, что инструктор мне сегодня не светит. Все, кто вышел на работу в праздник, заняты и освободятся нескоро. Если вообще освободятся. Можно попытать счастья на горе, может, кто-нибудь даст мне пару уроков – так мне присоветовал парень, подбиравший лыжи. Вообще, он и сам бы объяснил, что к чему, но у него запара, кругом народ и все требуют выдать лыжи или доски. Парень оказался довольно милым, поддерживал разговор до тех пор, пока его не поглотила толпа. Людей в прокате и впрямь собралось очень много. Вот уж не ожидала!

Подхватив выданные лыжи и ботинки, я устроилась в стороне от основной толпы. Интересно, почему к лыжным ботинкам не дают инструкцию? Надо было посмотреть парочку видеоуроков что ли… как надеть лыжные ботинки, десять способов. Уверена, такое видео найдется на просторах интернета, но смотреть его в людном видеопрокате не хотелось, засмеют. Кажется, я видела пару знакомых по универу лиц.

В итоге мне повезло: рядом примостилась девчушка в кислотно-розовом костюме. Подсмотрев за ее действиями, я победила обувь и, тяжело переставляя ноги, сделала пару шагов в сторону выхода. Орудия пыток, а не ботинки. Чтобы при ходьбе тащить еще и лыжи с палками, пришлось использовать все запасы ловкости. Каким-то непостижимым образом я умудрилась выйти из проката на улицу, никого при этом не заколов палкой.

Морозный воздух ударил в лицо. Наслаждение! После многолюдного и жаркого помещения словно в сказку попадаешь. Вокруг огни, ларьки с глинтвейном и дорожка, ведущая к началу спуска. На улице стемнело, снег искрился и преображал все вокруг. Вот, вот оно то самое чувство, ради которого я здесь! Кажется, жизнь налаживается.

Минуты две все точно было в порядке.

– Подвинься, чего посреди дороги застряла! – не очень любезно подвинув меня краем доски, мимо прошел сноубордист. Его облачение выглядело до неприличия аляпистым, но каким-то невероятным образом смотрелось это гармонично и даже стильно. Даже сине-голубые колтуны, торчащие из шапки, показались мне забавными и вполне играющими на образ, фотографии получились бы яркими.

Горнолыжный Боб Марли – вот как я мысленно окрестила парня.

– Палки хотя бы подбери… лыжница!

Вроде бы он сказал «лыжница», но прозвучало как оскорбление.

– Тут достаточно места, чтобы обойти, – заметила я.

– На склоне вы так же говорите, а сами жопой виляете так, что не объехать! – Презрительно фыркнув, Боб Марли двинулся вперед.

Ничего не понятно, кроме одного – проблем с ботинками у парня нет, вон как живенько шагает!

На всякий случай прижав к себе палки, я прошла до начала спуска.

ГЛАВА 2

Итак, я на вершине. Не горы, конечно, но впереди целый километр белоснежного склона. И немало людей на нем. Всех их надо будет объехать, это задача номер один. Вторая – придумать, как к ботинкам прикрепить еще и лыжи.

Но я уже на опыте, так что без особого волнения огляделась по сторонам. Безошибочно нашла ту самую девочку, которая надевала ботинки в прокате. Ее розовый костюмчик трудно не узнать, да и выбирала она места, далекие от основной людской массы. Рядом со мной. С важным видом девчонка кинула лыжи на снег, затянула перчатки на руках, ударила ботинком по одной лыже, затем по другой – и поехала! Выглядело просто и эффектно.

У меня получилось сложно и нервозно. Пока я справлялась с лыжами, девочка в розовом успела съехать вниз и подняться обратно, не исключаю, что даже не один раз.

– Тетя, вы все еще здесь? – она даже сняла маску, чтобы продемонстрировать скептично поднятую бровь. – Я видела, как вы глазели на меня в прокате. И тут тоже. Думала, не отвяжусь от вас.

– Поэтому подошла сама? И вообще, тебе лет четырнадцать – какая я тебе тетя?!

– А вам сколько – лет двадцать? Тетка и есть!

– Да хоть дядька! – легко смирилась я, потому как имелись проблемы и поважнее. – Покажи лучше, как лыжу эту дурацкую прикрепить. С правой ногой я справилась, с левой ничего не выходит.

– Я-то покажу! А вы мне за это что?

– Могу купить шоколадку, – я указала в сторону ларьков с глинтвейном, кажется, там и всякую мелочь продавали.

– Мне по вашему сколько, пять? Глинтвейн хочу!

– Рано тебе еще.

– Маман вот так же говорит. Но вы не она, так что объясняю: или глинтвейн, или я сваливаю, а вы тут дальше сами ковыряйтесь и ждите, пока видосик «самая бестолковая корова на лыжах» появится на YouTube.

От такого хамства глаза полезли на лоб.

А еще, кажется, против меня настроен весь мир. Кир, друзья, цветной сноубордист и даже четырнадцатилетка в нелепом розовом костюме.

– Сгинь, – вежливо попросила я.

Девчонка хмыкнула, надела маску и, ловко подпрыгнув на месте, укатила вдаль. И уже через пару минут исчезла из виду. А я так и осталась на горе сражаться с левым ботинком. Похоже, тут разные механизмы крепления, иначе как объяснить, что правую ногу я уже несколько раз смогла прикрепить к лыже, а левую ну никак не получалось? Нога что ли у меня кривая? Никогда раньше не замечала…

– Вы так крепы сломаете, – на гору опять поднялась маленькая мисс Хамство. – Поменьше нервных движений. И… – она подъехала ближе. – …а, у вас тут снег уже набился. Дайте сделаю.

Через пару минут я наконец-то встала на обе лыжи. Девчонка тут же оценила мои лыжные таланты:

– Вы сами ни за что вниз не спуститесь, если только на заднице. Но я все еще готова помочь! Так что, договорились? – и вылупилась на меня огромными глазищами.

Под таким напором я быстро сдалась. В конце концов, какой у меня выбор? Ехать на пятой точке и прослыть посмешищем, или купить глинтвейн наглой и явно предприимчивой девахе, которая и без меня справится.

– Ладно, получишь ты свой глинтвейн, – выдохнула я. – И прекрати уже выкать, у меня и без этого день не задался.

– У меня тоже, – подхватила девчонка. – Маман нашла себе нового хахаля и оторваться от него не может. Пыталась скинуть на меня братца, но я не нанималась! Свинтила вот покатать, пусть ищут где хотят. И если захотят! А они уж точно не горят желанием.

Да уж, неведомой маман можно только посочувствовать.

– А у тебя что за история? – встрепенулась мисс Хамство. – Колись давай, нам вместе вниз спускаться. У тебя будет лучше получаться, если ты расслабишься, отвечаю. Ты так колошматила ботинком о лыжу, что все люди вокруг тебя разбежались!

– Не преувеличивай.

– Ну они точно хотели разбежаться. А ты колись, колись.

– Не собираюсь я… ой, да к черту! – ясное дело, от моей новой знакомой просто так не отделаться. – С парнем я рассталась, ясно?

– И это что, жизненно важное событие?

– Если вы были вместе три года, то да.

– Парень, тоже мне! Их вокруг – миллиарды! Вон, глянь вниз: каждый первый считай парень, девчонок и десяток не наберется. Да и вообще… вокруг чего весь кипишь? Моя маман тоже все вокруг хахаля своего мечется, в рот ему заглядывает… фу! У меня вот никогда так не будет. Парни как лыжи – всегда можно найти модель получше, а не держаться за старую.

– Мы кататься будем или нет? – рассвирепела я, не в силах слушать интернет-философию от четырнадцатилетки. – Ты вроде о глинтвейне мечтала. Все, передумала?

– Не, погнали…

Погнала она одна. Я скорее поковыляла. Лыжи у меня постоянно разъезжались по сторонам и вместе стоять отказывались. Палки я вообще с трудом представляла, как использовать. Как две клюки, чтобы не упасть? Остальные явно нарушают законы физики, чтобы стоять ровно, потому как это невозможно, черт подери!

Первый спуск прошел как в тумане. Маня – так представилась мисс Хамство – постоянно кричала мне в спину наставления и жутко раздражалась, когда у меня что-то не получалось. То есть, орала она, не переставая. Инструктор из нее вышел на слабую двоечку, с таким терпением ей не глинтвейн, а валерьянку бы выпить. Когда мы вместе очутились внизу возле подъемников, Маня раскраснелась от эмоций и разве что ногами не топала от злости.

На курорте имелось сразу два подъемника. Один – сидячий, другой – бугельный, это тот, на котором стоя на лыжах надо вверх забираться. Мы выбрали первый, хотя Маня раз триста намекнула, что он медленнее и вообще для неудачников.

Во время поездки я и сама пожалела о сделанном выборе. Стоя я бы катилась одна, а тут – сидя плечом к плечу с ненормальным подростком. Каким-то образом Маня вытянула из меня все подробности расставания с Киром и даже об Алле с Ником все узнала. Моя откровенность объяснялась просто: я так устала от ее воплей, что отвечала на автомате. Спросили – рассказала. Как будто меня перед этим много суток пытали и заморили вкрай, сил обдумывать что-то не осталось. Маня – настоящее оружие, честное слово.

Второй спуск дался мне еще сложнее первого. Я много падала и напрочь отбила пятую точку. Но нормально скатиться все равно еще не могла.

– Смотри, какой красавчик! – сидя на подъемнике, моя новая знакомая указала вниз, на трассу. – Вон тот, в салатовом! Знаешь его?

– В первый раз вижу.

– Хмм. Симпатичный же!

Я с недоумением покосилась на Маню, но та с мечтательной улыбкой разглядывала своего «симпатичного» сноубордиста. Интересно, все подростки такие странные?

– Он в маске и шлеме. И уж точно старше тебя.

– Фу! Я же тебе присматриваю, глупая! Маман говорит – клин клином.

– Это не всегда работает, – заметила я. – Да и вообще… я не переживаю о расставании с парнем. Переживала, конечно, но смирилась. Но за расставанием многое тянется, например, теряются друзья.

– Нафиг таких друзей! – мне попалась категоричная особа.

– Это тоже маман говорит?

– Не, братан.

– Главное, когда все в семье – на одной волне, – решила я тоже пофилософствовать.

– Че за фигню ты несешь? Мы на разных волнах… даже в разных водоемах. Я – в океане, братец – в море, а маман в речке ныряет. Батяня еще есть, но он отдельно, в озере барахтается.

– Замечательно.

Мы ехали молча еще секунд пять, дольше Маня не выдержала:

– Эй, а ты влюблялась когда-нибудь?

– Я же рассказала, что переживаю о расставании, так как думаешь?

– Ты ж о друзьях волнуешься, а не о парне. Не похоже на любовь, – решительно покачала головой Маня. Ей, конечно, лучше знать.

– Я о влюбленности говорю! – продолжила она. – Когда крышу снесло, когда смотришь на Ваньк… на парня. Он кажется таким прикольным и не таким как все. Похожим на тебя и в то же самое время другим, он… лучше всех.

Каким-то образом удержав улыбку, я серьезно ответила:

– А, вот о какой влюбленности ты говоришь.

– Ну что, была такая?

– Была, конечно. Только не как у тебя, в четырнадцать лет, а намного позже. Был один парень, я вот точно так же смотрела на него и думала, какой он замечательный.

– И что потом? – спросила Маня с придыханием.

– Потом… потом влюбленность прошла, потому что я встретила реального парня, Кирилла. Он был настоящим и я его правда любила.

– Ага-а! А кто говорил, что клин клином не работает! Еще как работает, сама признала! Ты просто не хочешь стараться. Надо ведь усилия приложить, а не лыжи лупасить. А то ты как та героины оперы – таскал нас с братцем папец на премьеру от скуки подыхать. Так вот, героиню ту бросил парень, от другого, безумно в нее влюбленного, она отказалась, а потом померла от чахотки, потому что курица безмозглая.

– У меня сейчас голова от тебя взорвется! Мне не нужен клин, вышибать нечего. От чахотки я тоже умирать не собираюсь. А вот встретить Новый Год в одиночестве придется!

– А! Теперь до меня дошло. Салатовый не твой цвет?

– Ты… – я покачала головой и засмеялась.

– Улыбнулась она, надо же! – засмеялась и Маня, толкнув меня плечом. – Раз уж ты мне навязалась, буду твоим новогодним чудом! Еще пара часов до того, как маман объявит международный розыск, у меня есть. Все мы с тобой успеем!

Три проката спустя я уже не путалась в палках и через раз могла сделать «елочку». Ну ладно, у меня получилось всего раза два, но какие это были разы! С Маней мы скооперировались окончательно и смеялись, не переставая. Пусть поначалу она показалась мне проблемным и слегка чокнутым подростком, потом я к ней привыкла. И к способности менять тему пять раз в минуту, и к гиперактивности, и даже к обзывательствам из детского сада.

Позволив себе небольшой перерыв, мы впили чая с облепихой. Маня рассказала о поездках в горы, оказалось, она уже много где успела побывать. После развода отец готов был отправить их с братом куда угодно, вину так заглаживал. Он вообще отличный чувак (меткая фразочка от Мани). И Новый Год она должна была встречать с отцом, но мать настояла на знакомстве дочери с будущим отчимом и притащила все семейство сюда. Маня сопротивлялась и бунтовала как могла.

– Но у меня все не так отстойно как у тебя, конечно, – весело подытожила она, за что получила снежком.

Когда мы вернулись на склон после перерыва, людской поток резко схлынул. Часы показывали восемь, скоро подъемники перестанут работать, народ окончательно разбредется по компаниям, шале и номерам. Вперед, к празднику.

Маня притихла, затеяв переписку с подругой.

– У нас наметилось расследование, – с важным видом пояснила она. – Пока я тут тобой занималась, Полька вынюхивала кое-что.

– Полька – это подруга твоя или кошка?

– Ты детективы вообще смотришь? Полька – напарница. И подруга. И учимся мы вместе. Ну и в одном доме живем.

– Что за расследование?

– Ну уж не в «Восточном экспрессе»! В инстаграме инфу надо было проверить. Полька занялась, скинула результаты мне на утверждение.

– У вас все серьезно.

– Да. И некогда всякие глупости обсуждать! Мне скоро придется возвращаться, – деловито напомнила Маня, пряча смартфон обратно в карман куртки. – Семейная фигня… я рассказывала. Но время еще есть! Я обещала быть твоим новогодним чудом, значит, все сделаю в лучшем виде. Сроки сжатые, но есть с чем работать.

Тут было самое время насторожиться, но вкусный чай меня расслабил, а деловитость Мани смешила. Забавная она, конечно.

– Елку ты катаешь плохо, – продолжила девчонка, игнорируя мою ироничную улыбку. – Но знаешь, какой спуск самый крутецкий? Параллельный. Вилять не надо, едешь вперед, а волосы такие назад… ух, какое же это чувство! Настоящее новогоднее чудо для новичка вроде тебя. Вспоминать потом будешь этот заезд – ух! Я свой никогда не забуду. Давай-давай, вставай на лыжи…

– Я же разгонюсь так.

– Пффф, ты видела местную трассу? Тут только чудом до низа докатываешься, настолько она плоская. Сноубордисты, – тут она поморщилась от отвращения, – вообще встают колом и давай ногой себе помогать, как немощные. У них скорости же совсем низкие, а у новичков считай что их нет. Короче, это я к чему? Все будет нормально, хоть один раз прокатишься вниз с ветерком. Я даже подтолкну тебя немного, в качестве новогоднего чуда.

Ну тут я точно насторожилась. Но пакости от Мани все равно не ожидала – все-таки мы почти три часа вместе провели и она честно пыталась меня учить. А уклон у трассы на самом деле маленький.

– Итак, устроим новогодний прокат с ветерком?

– Устроим! – в моем согласии звучал неподдельный энтузиазм. Прокатиться с ветерком хотелось, не все же падать на каждом метре. Манило меня как раз чувство полета, я столько о нем слышала. Да и вообще… планов на вечер все равно нет, можно спокойно наворачиваться на склоне. Добавить немного безумства в этот бестолковый день.

Маня засмеялась совсем уж по-злодейски и пихнула меня вперед с горы.

И я полетела.

Навстречу безумствам, не иначе.

ГЛАВА 3

Летела я недолго. Если быть совсем уж точной, то не больше трех секунд. Мелкая злодейка не собиралась помогать мне кататься, она просто пихнула меня в того самого салатового сноубордиста, коего присмотрела еще с подъемника, но явно перестаралась: я сшибла парня, споткнулась о его доску и кубарем покатилась дальше. Лыжи потерялись по дороге, остались только палки. Если бы не они, я бы уже давно остановила падение, но две привязанные к рукам штуковины как-то разом лишали ловкости и я больше думала не о собственном падении, а о том, как бы никого этими палками не задеть. И себя ненароком не проткнуть.

Задела, конечно. Поставила подножку девчонке, она как раз стояла спиной к склону и моего приближения видеть не могла. Девчонка оказалась тоньше и легче салатового сноубордиста, взвизгнула и повалилась на снег вместе со мной. Дальше мы летели в обнимку, держась друг за друга. Вот тебе и плоский склон, сколько уже можно падать?!

Подруга по падению оказалась ловкой и умелой, перекувыркнулась в полете и выставила вперед сноуборд, резко тормозя нас обеих. Обессиленная, я раскинулась на снегу в позе звезды, тяжело дыша и обещая себе больше никогда не связываться с подростками. Надо же, притворилась нормальной! А я, дура, прониклась и бдительность потеряла. Умилялась еще рассуждениям о расследованиях!

– Живая? – надо мной склонилась девушка. Она уже успела снять маску и даже шлем стянула. Ее платиновые волосы разметались по капюшону, в глазах читалось скорее равнодушие, чем недовольство.

– Живая… вроде.

– Это радует.

– Прости, что так тебя сбила. Ты сама в порядке?

– Да. Но простить? Это вряд ли. Тим снял на камеру наше падение, теперь будет показывать мне это видео целую вечность, еще и стоп-кадров наделает. Прощу, разве что если ты треснешь его по голове своей палкой и выкрадешь запись. – Она говорила так серьезно, что я растерялась.

А потом пригляделась к блондинке получше. О, и тут я ее наконец узнала!

Странно, что этого не случилось сразу, потому что Эльзу вообще невозможно забыть, если видел хоть раз. Уж очень она эффектна: вся такая тонкая, высокая, светлая до прозрачности и с надменным ледяным взглядом, от нее веяло серьезностью и даже суровостью. Она училась в нашем университете, только на курс меня младше. Я часто замечала ее в коридорах и неосознанно обходила стороной. Казалось, заденешь ее и пожалеешь. С такой девушкой просто так не заговоришь и даже не подойдешь спросить дорогу, как-то она сразу от себя отпугивала. Лучше заблудиться, честное слово.

Но была у меня еще одна причина Эльзу запомнить. И эта причина – упомянутый ранее Тим, ее… честно говоря, я так и не разобралась, кто они друг другу. Весной странная парочка обратилась ко мне за фотосессией, и сказать, что все прошло странно – ничего не сказать. Эльза (не уверена, что ее настоящее имя, но Тим обращался к ней только так, а еще постоянно напевал надоедливую песню «Отпусти и забудь») сияла недовольством и всеми силами демонстрировала, что фотографироваться не желает, и вообще пришла не по своей воле, а парень крутился вокруг нее и явно пытался довести, заставляя позировать как «та самая Эльза». Но она была непрошибаема, как айсберг. Тимур – хотя бы одно имя я знала точно – утраивал усилия, шутил понятные только этим двоим шутки и вообще выглядел чокнутым со своими бесконечными песнями и наставлениями. И почему-то она им следовала. После пары часов, проведенных в их компании, я пришла домой выжатой, словно лимон и потом целый месяц не брала новые заказы, опасаясь, что все повторится. Второго такого испытания я бы просто не пережила.

Но, справедливости ради, фотографии вышли прекрасными. Не те, где Эльза позировала одна, а где они случайно вошли в кадр вдвоем. В основном благодаря контрасту: платиновая ледышка Эльза и кудрявый черноволосый Тимур походили на инь и янь. И смотрели друг на друга без наигранных взглядов, по-особенному глубоко. Они не играли, не старались и не улыбались друг другу натужно, но химия между ними ощущалась даже на фотографиях. Химия такая же странная, как и они сами, потому что на пару они все равно не походили.

Кажется, Эльза меня тоже вспомнила:

– Мы где-то уже встречались…

– Я фотографировала вас весной. С Тимуром.

Девушка тут же закатила глаза.

– Снимки получились красивыми, – зачем-то ляпнула я.

– Точно, гаденыш шарит в принуждении, – ответила Эльза, косясь мне за спину. Я повернулась и увидела, как парень в джинсах (?!) на доске съезжает к нам. – А ты не сиди истуканом, палку мне отдавай.

– Что? Какую…

Эльза сама выхватила из моих рук лыжную палку, шустро поднялась на ноги и вытянула перед собой оружие, делая вид, что в руках у нее шпага. Я отползла в сторону, с недоумением глядя, как Тимур подъезжает ближе и в его грудь упирается острый конец палки.

Парень тут же поднял руки вверх:

– Ахтунг! Пощады прошу! Пощады!

– Это твое желание?

– Ха! Даже не мечтай так легко отделаться.

– Что ж, тогда… – глаза Эльзы угрожающе блеснули. И это был далеко не игривый блеск, а очень пугающий. Да что у нее за взгляд такой?!

Но Тим не особо испугался. Смотрел на Эльзу все так же смеясь. Даже когда она ткнула его палкой в грудь и он, не устояв на доске, завалился назад. Но и тут Эльза не мешкала, пригвоздила парня к снегу. И далеко не в игровой манере.

Фотосессия с ними примерно так вот и проходила. Какие-то дикие игры между собой, а я должна была снять приличный кадр, вместо того, чтобы бежать от этих ненормальных подальше. Мучали бы друг друга без свидетелей, в самом деле.

Но тут Эльза скосила глаза в мою сторону. О нет! Надеюсь, мне сейчас не достанется тычок палкой? На всякий случай я схватила свою обеими руками, намекая: буду обороняться. Я не чокнутый Тим, лежать и смеяться не стану.

– Фройляйн Коварина, ты провела наедине с этой девушкой меньше минуты и уже ее запугала? Никогда не перестану тобой восхищаться!

– Мы с ней поговорили. Может, я даже прощу ее за причиненный ущерб, – тут Эльза зыркнула на меня еще раз и даже брови белесые подняла, моля не тупить.

А, вон чего она от меня ждет! У Тимура в руках остался телефон. Она говорила, что он записал падение и почему-то ей это не понравилось, хотя позор вроде бы мой. Но раз уж я могу помочь… я мотнула головой, показывая, что до меня дошло. Эльза резко откинула палку и села Тиму на ноги, в то время как я бросилась за телефоном. Парень соображал быстро, но все равно опоздал на мгновение: гаджет я отняла и отползла подальше.

– Са-аш!

– Нет! – Эльза и Тим заголосили вместе, смотря за мою спину.

Инстинктивно я прижала телефон к груди, решив оборонять краденый трофей до последнего. Обернулась – позади стоял тот самый сноубордист в салатовом костюме. Моя первая жертва. С моими лыжами в руках, между прочим. А костюм этот смутно мне знаком…

– Са-аш! – повторил Тимур и на меня кивнул: – Сделай одолжение, друг?

– Что-то не хочется. – Салатовый порадовал. Но радость быстро сменилась огорчением: – Но ради дружбы…

– Беги! – рявкнула Эльза.

И я побежала. А что еще оставалось делать?

Мудро рассудив, что Салатовый на доске, а я на своих двоих, побежала я не вниз, а вверх по горе. Ну как побежала… лыжные ботинки так и остались при мне, но я перебирала ногами так шустро, как только могла. Черт с ними, с ногами, когда такие странности творятся. Легкие горели, ноги жгло от непривычной нагрузки, злополучная палка так и болталась на руке, все не хватало времени, чтобы ее снять. Ну и ворованный телефон, конечно, куда уж без него.

Пусть фора у меня и имелась, но ботинки сделали свое дело: пока я делала мелкие тяжелые шаги, Салатовый успел скинуть сноуборд и догнать меня, у него и обувь удобнее и ноги в разы длиннее. Почувствовав, что преследователь близко и от него уже не уйти, я вспомнила о хитром приеме из мира животных: если от хищника не получается убежать, можно притвориться мертвым. Я свалилась на снег лицом вниз, придавила собой телефон и затихла.

– Значит, по-хорошему телефон не отдашь? – поинтересовался Салатовый.

Так же упираясь лбом в снег, я покачала головой. Буду бороться до конца. Может, Эльза успеет прийти мне на помощь, уж она-то с Салатовым церемониться не станет. Да и против нее он не пойдет, потому что никто в здравом уме так не поступит.

Надо потянуть время и дождаться помощи. Пользуясь моментом, я незаметно затолкала телефон в карман на груди. Место очевидное, но не будет же Салатовый меня обыскивать и куртку обшаривать? Это уже ни в какие ворота, даже для этой ненормальной компании. Все-таки я не одна из них.

Добычу я спрятала вовремя: одним движением преследователь перевернул меня на спину. И… подал руку? Неожиданно. Не требовал вернуть телефон, как мне подумалось, а предлагал помощь:

– Ты вставай, чего на снегу лежать?

Заподозрив уловку, я опять покачала головой. И зависла ненадолго, узнав жертву.

Вот же Маня! Чудо новогоднее…

Салатовый, которого в жизни звали Саней Морозовым, был не менее известен, чем вся их компания. Как это часто бывает, курсе на первом самые заметные представители всея универа сбиваются в единую кучу, чтобы стать центром притяжения всеобщего внимания. И все знают их в лицо и помнят имена, даже к этому не стремясь. Этакое Знание, от которого не избавиться. Например, я точно знала, что Саша профессиональный спортсмен, у него около трехсот тысяч подписчиков в инстаграме, а салатовый костюм он носит как рекламное обязательство. И это далеко не все, что я о нем слышала. И его я тоже фотографировала, конечно, но только на официальном мероприятии. Кажется, на каком-то университетском награждении или вроде того. Даже удивительно, что я сразу не признала в Салатовом известную личность. Маня, похоже, прозорливее меня, точно угадала, в чью сторону толкать. А еще эта засранка, совершив свое «чудо новогоднее», исчезла со склона. Кто бы сомневался! Повезло еще, что Саша Морозов не пострадал от моей глупости, иначе катастрофа была бы полной.

– Хорошо, а если так? – Саша снял маску вместе со шлемом и широко мне улыбнулся. Светлые с рыжиной волосы остались в полном беспорядке, но черт возьми… не зря я и сама подписана на его страничку. Иногда хочется посмотреть на прекрасное. А все его фотки таковыми и были: яркими, эмоциональными и зимними даже в разгар лета. И я виновна в их раглядывании!

Но вот такое самолюбование это как-то чересчур.

Зато я быстро спустилась с небес на землю:

– Серьезно?! Твои зубы не настолько белые, чтобы я ослепла и вернула тебе телефон. Если честно… почти уверена, что потеряла его по дороге. Поищи лучше в снегу.

– Я подумал, с человеком общаться легче, когда он без маски.

– О. – Последовав чужому примеру, свою я тоже стянула. Ладно, быть может, он не настолько самовлюбленный засранец. Но выглядел очень похоже.

Саша весело засмеялся:

– Телефон в снегу, говоришь?

– Точно.

– Ладно, тогда будем искать.

– Без меня.

– С тобой. Лыжи не теряла случайно? Теряла. Считай их заложниками ситуации. Кстати, я заметил на них наклейку проката. Что там обычно в залог оставляют? Права или паспорт?

– Паспорт, – буркнула я.

– Ищем телефон в снегу, или случайно находим в нагрудном кармане? – с видом победителя Морозов снова подал мне руку, предлагая встать. В этот раз отказываться было глупо, все равно проиграла.

Вместе мы поковыляли обратно к странной парочке, ну или кем они там друг другу приходятся… Эльза, кстати, мне на помощь не спешила, а с маниакальным энтузиазмом швырялась снежками в Тимура. Выглядела при этом настоящей фурией.

ГЛАВА 4

Стоило нам спуститься, как вокруг собралось человек десять. Кого-то я знала по универу, кого-то видела впервые, но понятно, что все тут друзья-приятели и их привлек мой эпичный проезд и кувыркание с Эльзой. Даже сноубордический Боб Марли, встреченный мной еще на подходе к склону, оказался здесь.

– Лыжница! – закатил он глаза при виде меня.

– Это что, ругательство какое-то? – спросила я у Саши.

– Честно говоря, очень грязное и унизительное, – отреагировал он с улыбкой. – Но ты сама виновата, кто ж вот так на людях лыжи напяливает.

– Эммм… большинство катающихся?

– Вот-вот. Постыдились бы.

– А если я презрительно скажу «сноубордист», это будет считаться ругательством?

– Скорее комплиментом. Скажешь?

– Лыжи вернешь?

– Телефончик мой кто-нибудь вернет? – вклинился Тим. Игра в снежки не прошла для него бесследно: в отличие от остальных, он катался не в костюме, а в джинсах и толстовке. Даже без шапки. Одежда промокла насквозь, а вместо облака черных кудрей на голове красовались застывшие сосульки.

– Даже не думай! – пригрозила Эльза.

– Что тут происходит, Тим? Лыжница украла твой телефон? – поинтересовался Боб Марли. Его шапка с торчащими из нее синими дредами выглядела так же комично, как и попытки сразу во всем разобраться.

– Точно. Она сбила Саню, потом Эльзу и лишила меня телефона. А выглядит безобидно, правда? – на меня уставилось сразу несколько пар глаз.

Это уже слишком. Я достала телефон и протянула его Тиму:

– Держи. Не стоило брать.

– Эй, какого черта?! – возмутилась Эльза.

– Если ты так хотела удалить видео, могла прийти мне на помощь, а не играть в снежки. Мне показалось, что не особо ты к этому стремилась, так что без обид. И еще раз прости, что сбила тебя.

– А лыжница зубастая, говорил же, – довольный Тим забрал телефон и помахал им перед злобной Эльзой. – И, в порядке информации: фройляйн Коварина искренне хотела помочь, но я ее отговорил.

– И как же, интересно?

– Да легко! Санечке нашему только повод дай за девчонкой побегать. Вон как за тобой припустил! Было бы грубо лишать его удовольствия.

– Не слушай его, это он так не смешно стебется, – пояснил Саша, протягивая мои лыжи. – Точнее, можешь слушать примерно одно слово из пятидесяти, так проще. Оля так и поступает.

Говорил он о блондинке, об Эльзе то есть. Значит, ее настоящее имя Оля? Просто Оля?! Имя с ней вообще не сочеталось. Потому что она вылитая… Эльза! Фройляйн Эльза. Признаю, это забавно.

– Твое лицо кажется знакомым, – узнал меня и Тимур. – Мы где-то встречались?

– Определенно.

– Сейчас, одну минуту… крутится что-то на уме.

– Где-где? – хмыкнула Эльза.

– Ей нравится считать меня тупым, такая у нас ролевая игра. Одна из многих, – поведал Тим заговорщицким шепотом. Все дружно загоготали.

Сбитый мной Саша Морозов решил покончить с балаганом:

– Ребят, это же наш университетский фотограф… – и у него вышла заминка. Он вспомнил девчонку с камерой, но имени моего знать не мог. Улыбнулся виновато, глядя на меня.

– Аня, – помогла я. – Меня зовут Аня. И да, я фотографирую.

– Аня. Я знал.

– Конечно-конечно, – засмеялась я.

– А вот я не знал, врать не люблю, но приятно познакомиться, Аня. Снова, – Тимур протянул мне руку, красную от мороза. Он еще и без перчаток катался! Чудик, сегодня же так холодно. Удивлюсь, если его пальцы останутся на месте.

– Итак, Аня… – продолжил он, – мы сейчас собираемся в бар. Ненадолго, это маленькая традиция – скооперироваться, прогреться. Сегодня для меня это особенно актуально, – Тимур указал на одежду, покрытую коркой льда.

– Да, и мне уже пора возвращаться.

– Так ты тут с друзьями? Они не катаются?

– И не говори, что они тоже лыжники! – подал голос Боб… лыжефоб! А уж глаза как закатил – актер, да и только.

– Они не катаются, я одна была.

– Вот и отлично! – Обрадовался Тимур. – Значит, тебя никто не хватится и полчаса у тебя есть. Погнали с нами, я настаиваю! За то, что ты свалила одну злобную фройляйн, я задолжал тебе годовую поставку бесплатных коктейлей в любое время дня и ночи. И у тебя осталось несколько часов, год-то заканчивается.

– Щедрое предложение, – не могла не оценить я.

– И с меня тоже коктейль! – Включился в уговоры Саша. – За ту подножку.

– Она была случайной.

– Случайность – это еще не повод уходить от ответственности. Я так несколько раз едва не женился, но пронесло… – Тим тряхнул сосульками на голове, якобы отгоняя воспоминания, и весело хлопнул замороженными ладонями: – Ну что, погнали в бар?

Планов у меня никаких. Совершенно. Точнее, я собиралась вернуться в номер, принять душ, погрустить, посмотреть сериал и лечь спать, быть может, даже не дожидаясь Нового Года. А если вдруг бессонница нападет, можно выйти и заснять фейерверки, уверена, после полуночи их будет немало. Больше я ничего придумать для себя не смогла. Или не захотела – с моим унылым настроением фантазия отказала.

А тут… потом точно будет что вспомнить. Все-таки компания легендарная, один болтун Тимур Киселев чего стоит. О нем постоянно судачили: избалованный золотой мальчик, в универ захаживал только по праздникам, всегда балансировал на грани отчисления и попадал в неприятности с завидным постоянством. Случай типичный, но это не делало его менее интересным. Все с любопытством следили за его жизнью, с жадностью вызнавая новые подробности.

Да и Аллка не простит, если я откажусь.

Весной подруга после выпитой бутылки шампанского призналась, что тайно влюблена в Тима. Как в образ. Конечно, у нее есть Ник и она бы ни за что… но. То самое «но» загадочно повисло в воздухе. Алла как бы намекнула: Ник – реальность, а Тим – мечта, на которую приятно смотреть и о которой хочется фантазировать. Вроде актера или известного певца. Далекий, яркий и необычный, и так хочется хоть на время стать частью его жизни. Справедливости ради, рассуждала так не одна Аллка, желающих приблизиться к Киселеву было хоть отбавляй.

В тот весенний вечер я тоже пила шампанское. И тоже наплела Алле лишнего. Такой забавной и дурацкой получилась наша встреча! Неужели после моего расставания с Киром это не повторится? И я не смогу рассказать подруге, как кувырком слетела с горы, но неожиданно получила приглашение в бар, да еще и от ее тайно обожаемого Тимура!

И опять поднятое настроение сменилось унынием. Почему расставание обязательно должно закончиться разделом всего, вместе нажитого? Почему друзей нельзя оставить обеим сторонам? Они же не вещи, в конце концов.

– Так что насчет бара, лыжница? Вы, конечно, любите потупить, но кто ж знал, что настолько? Мы тут все замёрзнем нафиг, пока ты думаешь! – Ох уж этот разноцветный Боб Марли!

– Так беги занимать очередь, сноубордист! – я постаралась скопировать его странную манеру вкладывать в обычное слово подобие оскорбления. И обратилась уже к Тимуру: – Мне только надо сдать лыжи. Куда мне потом подойти?

– Я тебя провожу, – вызвался Саша.

Мне оставалось только согласиться.

ГЛАВА 5

На подъемнике мы ехали вместе с Сашей Морозовым.

Поначалу было неловко, но потом Саше позвонили и он отвлекся на разговор. Хотя сам говорил мало,больше слушал.

– Да. Сейчас? Ну ладно, рассказывай. Ммм. Ммм. Я понял. Все, хватит повторять, заноза мелкая. Спасибо. Как тут забудешь? Потом. Пока.

– Дела семейные, – улыбнулся Саша, пряча телефон.

– Круто.

– Наверное, мне тоже стоит представиться. Я Саша.

– Морозов, помню, – призналась я. – Мы когда-то знакомились, еще в начале первого курса. Оставались на продленку по начерталке.

– Галина Викторовна и ее эпюры! Никогда этого не забуду!

И мы вместе засмеялись. Потому что Галина Викторовна была эпичной, особенно для всяких бездарей вроде меня. И Саши Морозова. И еще половины потока. Начертательная геометрия мне как-то совсем не давалась, эпюры я чертила долго и мучительно, а сдавала их только чудом. Было у Галины Викторовны правило: для сдачи недостаточно было просто кинуть работу на стол, надо было сесть рядом и защитить ее. С первого раза могли сдать эпюр человека два из нашей группы и десяток со всего потока. Гении, короче говоря. Остальные же неделями толкались на так называемой продленке и надеялись, что Галина Викторовна рано или поздно сжалится. Или ей надоест дважды в неделю сидеть по позднего вечера в окружении тупых студентов. Кстати, последнего до сих пор не произошло – как правило, все первокурсники только о начертательной геометрии и разговаривают. Галина Викторовна… такое не забывается. На самом деле, мало какие завалы потом вспоминаешь со смехом и ностальгией, и это как раз такой случай. Хотя во время защиты было совсем не до смеха.

После упоминания начерталки разговор пошел. Может, Саша и не помнил конкретно меня, но точно помнил атмосферу сдачи, когда все друг другу внезапно становятся друзьями, трясутся вместе под дверью, ожидая выхода следующей жертвы и ее приговора: защита или опять провал. Сбиваются в кучи, болтая сначала о злополучных эпюрах, а потом ни о чем и обо всем подряд сразу. О хобби, увлечениях и планах на будущее.

Мы не заметили, как спрыгнули с подъемника и отстояли очередь на сдачу лыж. Паспорт благополучно вернулся ко мне, и вот мы вновь оказались на улице.

Новогодняя атмосфера витала в воздухе. Елки самых разных размеров у каждого здания, отеля или просто у лавочек с глинтвейном. Огни, много красного и зеленого. И люди, замотанные в мишуру, наряженные в красно-голубые шапки Деда Мороза и Снегурки. И в горнолыжные костюмы, конечно, иная одежда тут популярностью не пользовалась. Днем я такого не замечала, или не хотела замечать. Не хотела думать, что праздник близко, но только не ко мне. Меня он стороной решил обойти.

– Идем, – Саша легонько подтолкнул меня в сторону палатки с глинтвейном.

– Я думала, мы в бар.

– Это да, но сначала – глинтвейн!

Он не слушал возражений и сам оплатил два стаканчика, припоминая подставленную мне подножку. Мне осталось только поблагодарить и получить глинтвейн в руки. И восхититься, попробовав:

– Очень вкусно!

– Скажи, да? Сам не понимаю этого феномена, но честное слово, это самый вкусный глинтвейн в мире! Ладно, если брать в расчет только те места, где я его пробовал.

А мест немало. Как я уже говорила – Саня Морозов спортсмен. Сноубордист. В прошлом году он мог попасть на Чемпионат Мира, но вывихнул плечо. Кажется, его дисциплина называется биг-эйр – это такой невообразимый на вид прыжок с трамплина. Пару раз я смотрела соревнования по биг-эйру по телевизору, падения там выглядели жутковато. Учитывая, что я отбила себе все части тела, падая всего лишь с высоты своего роста, от меня остался бы только фарш, свались я с нескольких метров. Да еще и с ногами, привязанными к доске! Лыжи хотя бы могут отвалиться в процессе, а сноуборд всегда с тобой. Не уверена, что это плюс.

Как и его друг Тимур Киселев, Саша мало появлялся на учебе, и так почти с момента поступления. Соревнования, рекламные контракты и другая жизнь поглотили его полностью. До травмы. После травмы он стал мелькать в универе чаще, что не могло не радовать женскую часть студенческого сообщества. Если Тим Киселев считался этаким приключением, забавным и недолгим, то Саша рассматривался девчонками как настоящий парень. Перспективный спортсмен, все время в интересных местах, он будто жил другой, более насыщенной жизнью. По фотографиям так и казалось, и у Саши они все были искренними. Я фотограф, на раз могу отличить подделку.

– И что, неужели у нас лучший глинтвейн? Не верю!

– А это зря. Я никогда не стал бы шутить на такую важную тему, – напустил он серьезности в голос.

– Тогда у меня есть предположение: ты спортсмен…

– Неплохо. Угадала.

– Ты не дал мне договорить! Раз ты спортсмен, то вряд ли шатаешься по глинтвейным ларькам везде, куда бы ни отправился. Скорее… это единственный глинтвейн, который ты пробовал. Потому он и лучший. Как и для меня.

– Никогда не пила глинтвейн?

– Не после двух часов катания, – покачала я головой.

– А может, он лучший по другой причине? – Саша широко мне улыбнулся той самой улыбкой, которую уже использовал ранее. Когда пытался вернуть телефон.

Он флиртует со мной?

Конечно, он флиртует! Судя по короткому замечанию его друга, это норма и Саня Морозов женское внимание стороной не обходит. Слухи это только подтверждали.

– Так что там с твоими друзьями? – не дав мне опомниться, спросил он.

– Что с ними?

– Почему они не катались? Вы же на горнолыжный курорт приехали, чем тут еще заниматься?

– Пить глинтвейн? – отшутилась я. – Не знаю. Может, зимние виды спорта просто не для них? Это я всех сюда… затащила. И в итоге каталась одна. Да еще и крайне неудачно каталась. Падала постоянно.

– Ты не спортсмен.

– Неплохо. Угадал.

– Раз ты не спортсмен, то вряд ли знаешь, сколько раз нужно упасть ради одной удачной попытки. И она будет стоить… всего. Почти наверняка. Помню, как впервые у меня получилось сальто – раньше я прыгал с трамплина на специальную подушку, но это совсем не то же самое, что прыгнуть в снег. И когда у меня получилось это впервые… чувства лучше испытать невозможно, подумалось мне. И не упади я перед этим сотню раз, я бы так и близко не радовался. Любой спорт на этом и построен: ты был как все, и вдруг сделал шаг вперед. А потом еще шаг. И еще. Главное – начать.

Он посмотрел на меня неожиданно внимательно и повторил:

– Да, все падения стоят того, что будет после.

Он не помнил, но эту историю мне уже рассказывал. На тех самых продленках по начертательной геометрии. Наверное, тогда я в него и влюбилась. Совсем немного, и это быстро прошло. Но то, как он говорил, как горели его глаза, отпечаталось в памяти. Мимолетная влюбленность испарилась, а желание побывать в горах и самой испытать похожие чувства осталось. Ну и тезис. Главное – начать.

Наверное, поэтому те продленки по начерталке я вспоминала с такой ностальгией. И поэтому так быстро поняла Аллу и ее увлечение недосягаемым и звездным Тимом.

Вот же Маня! Толкнула так толкнула. Чудо новогоднее, блин.

ГЛАВА 6

В баре с интересным названием «Дриада» Сашину компанию мы нашли быстро. Как сказал он сам, если двигаться на громкость и кипишь, не ошибешься.

– А вот и опоздуны подтянулись! – обрадовался нам Тим и поспешил меня представить остальным: – Ребят, это у нас Аня. Она фотограф, но в выходные и по праздникам надевает лыжи и прицельно косит всех, кто на борде. Прошу любить, жаловать и на всякий случай бояться.

Вот она, знаменитая киселевская магия – от любого другого я бы подобную презентацию приняла с прохладцей, но тут и глазом не моргнула. И даже посмеялась, приветливо помахала остальным, так же знакомым по универу лицам.

Мне выделили место рядом с тем самым цветным хамом.

– Это Раф. Рафаэль! – Тим был тут как тут. Болтал, попутно тыча мне в руки шот подозрительного лазурного цвета. – Между прочим, его назвали в честь того самого Рафаэля!

– В честь художника?

– В честь черепашки-ниндзя. Эй, друг! Александр Александрович! Держи свою штрафную. «Бабл-гам» для девочек, «псина» с табаско для мальчиков. За встречу!

Подозревая, что за отказ мне тоже подсунут «псину», я послушно пригубила лазурный шот. Между прочим, он оказался очень вкусным. У Саши явно наоборот: его лицо забавно перекосило, он отставил шот подальше и потянулся к салфетке вытирать слезы. Табаско та еще штука.

– Еще по одному!

– Спятил? Сам пей свою «псину»! – Прозвучало категорично.

– Хмм… – Тимур повернулся к Эльзе. Язык даже мысленно не поворачивался обозвать ее Олей. – Фройляйн, ты ждала вызова и дождалась: Саня должен выпить штрафную «псину». Аня тоже, но не похоже, что с ней будут проблемы.

– Что за вызовы? – спросила я у Рафа за неимением другого собеседника. Все остальные либо болтали между собой, либо далеко сидели. Да и неловко как-то, с цветным я хотя бы на склоне парой слов перекинулась.

– Да фишка у них такая. У Оли и Тимура. По очереди они вызывают друг друга, отказаться нельзя… без понятия, что случится, если откажешься, но там походу харакири. Тим в общем-то и в универ так поступил, изначально он туда не собирался.

– Поступил из-за… вызова?!

– Там все серьезно. Понять трудно, надо прочувствовать. Хотя для лыжниц…

– Лыжницы отстой, я поняла.

– Наконец-то дошло! – засмеялся Рафаэль и сосредоточился на происходящем.

Эльза с Тимом как раз закончили битву взглядами. Пусть Рафа и хотелось треснуть по темной макушке за его дурацкие ремарки, в одном он был прав: надо прочувствовать. То, как Эльза смотрела на Тима, потом резко перевела взгляд на Сашу… тот аж вздрогнул. Но собрал в кулак все свое мужество и заявил:

– Ни за что! Вы не втянете меня в бредовые игры! – И тяжело сглотнул после.

И тут Эльза посмотрела на меня:

– Мы поступим проще, – сказала она ледяным тоном. – Аня моя должница. Сбила на склоне, телефон отдала… будет справедливо, если сейчас она и придет мне на помощь. Всего один шот за Сашу – и мы в расчете.

На мгновение за столом повисла тишина.

– Готово! – бодро сообщил Морозов, демонстрируя опустевший стакан и одновременно вытирая новую порцию слез. – И какая же ты стерва, Олька! Сто лет тебя не видел и столько бы не видел и дальше!

Та в ответ лишь плечами пожала и села обратно. Я выпила «бабл-гам», даже не зная, как на это реагировать. Вызовы, долги, Эльза эта странная… впрочем, одному человеку ее выходка точно пришлась по душе. Пока все болтали, я заметила полный восхищения взгляд, направленный на платиновую блондинку. Тимур смотрел на нее, словно она чудо и совершенство. Разве что слюни не пускал от восторга. Заметив мой интерес, парень весело подмигнул.

Будет что рассказать Алле! Кажется, ее Тимурка не рядовой бабник, коим все его считали. Все намного сложнее, у него Эльза головного мозга!

– Итак, во что будем играть сегодня? – спросил один из ребят. Вроде его звали Рома или Сема, он тоже был на склоне.

– «Титаник»?

– «Эдвард руки-полторашки»?

– Полегче, мы так Новый Год в очереди в туалет встретим! Если вообще встретим.

– Что за мания повторять за Киселевым и все превращать в игру? – протянула Эльза, но азарт так и поблескивал в ее хищных глазках. Я даже пожалела Тимура: кажется, эта блондинка может запросто слопать его живьем и не подавиться. А еще я заметила, что другие две девушки этой компании предпочли отсесть подальше от опасной угрозы. Обычно девчонки сбивались в кучу, но не в этом случае.

– Куртку хоть снять дайте! – забурчал Саша, поднимаясь. – Мы только две минуты как вошли! Такими темпами Аня от нас убежит, и ее трудно будет в этом винить.

В горнолыжном костюме и впрямь было жарко, но все вокруг были одеты как раз так. Скинули куртки, штаны или комбез остался. Сверху – термоводолазка. На голове адский беспредел после катания, волосы частично к голове прилипли, частично по сторонам торчат, глаза горят… отлично, я хотя бы не выделялась, потому что выглядела точно так же. А Сашка и того забавнее: все его лицо сияло бордовым, то ли после катания, то ли после выпитой «псины». Рыжеватые волосы при барном освещении казались темно-рыжими и с помидорным лицом совершенно не гармонировали. Под салатовым костюмом оказалось салатовое термо-белье, и тут я уже не выдержала и засмеялась.

– Смейся-смейся, – прищурился он. – Но игрища у Тима с Олей те еще.

– Однажды я их фотографировала, примерно представляю, – поделилась я. И воспользовалась тем, что мы отошли от остальных: – Но даже тогда не поняла, что у них за отношения такие странные.

– Они не встречаются. Но дня друг без друга не проживут.

– Загадочно.

– Нет, если понаблюдать.

– И поиграть?

– Ты можешь отказаться. Я бы даже советовал тебе это сделать.

– Тем интереснее, – без особой уверенности ответила я. Гулять так гулять!

Выбор пал на «Грехопадение». Игра для меня незнакомая, но правила простые: в одну стопку наливается алкоголь, в остальные – что-то очень похожее на этот алкоголь. Каждый берет стопку, пьет. А дальше мнения разошлись: то ли счастливчику, которому достался алкоголь, каждый задает по вопросу, то ли сам счастливчик и спрашивает.

В итоге решили выбрать второй вариант. Если не пойдет, можно вернуться и к первому.

– Начинаем! – Тим метнулся к бару и вскоре притащил поднос с тринадцатью стопками. Протянул поднос каждому по очереди. – Итак, чтоб я выиграл! Черт, вода…

– Теки-ила! – радостно завопил рядом со мной Рафаэль.

– И он будет вопросы каждому задавать? – скисла Эльза. – Предлагаю еще правило: можно выбрать троих. И каждого спросить о чем-то, а то получится долго.

– Фройляйн знает толк в правилах. Принято! Раф, дерзай.

Раф дерзнул, выбрал Рому-Сему, его девушку Алину и ее подругу Риту. После выбирала Рита, Леша и кто-то еще. Меня в игру поначалу не втягивали, позволяли наблюдать. И наблюдать было за чем! Никто тут друг друга не щадил, вопросы сыпались самые разные: неловкие, смешные, личные… у этой компании не было границ и тормозов. Ну это и логично, у них же Тимур Киселев в заводилах! С таким о границах можно забыть напрочь.

Но даже на самые неудобные вопросы все отвечали честно. Краснели, ругались, но отвечали. О сокровенном, важном, постыдном, обо всем. Как я заметила, в компании вообще ценилась честность. Отступать нельзя, надо принять вызов, отдать долг и так далее. Признать самый глупый недостаток, вспомнить гнусный поступок… тебя примут со всеми тараканами, но тараканов изволь вывалить на общий стол и препарировать их вместе с остальными.

И я всю дорогу представляла, как бы в эту игру играл тот же Кирилл! Да он бы обиделся на всех и вся! Свои границы он охранял и берег. А Алла? Она бы в жизни не призналась при Никите, что Тимур ничего. А Алина, смеясь, сообщила, что их новый преподаватель английского – горяч до невозможности. И ее парень не закатил скандал, он понимал, что это только слова.

– Дубль семь!

Текила досталась Тимуру. Все заметно подобрались. Кроме Эльзы.

– Аня! Кто так паршиво научил тебя стоять на лыжах?

– Это все, на что ты способен? – расстроилась я. Выпитый бабл-гам быстро сделал меня частью коллектива, я жаждала вопроса поострее. – Научил один невыносимый подросток.

– Не стоило жалеть новичка, да? Что ж, учтем на будущее. Дальше – сволочинушка моя кровососущая: твое последнее свидание с живым парнем? Именно с живым, а не с тем, которого ты хранишь под кроватью и…

– В сентябре, – с равнодушной миной ответила Эльза. Она могла бы запросто сделать карьеру в покере, с таким-то скучающим лицом.

– Сан Саныч: расскажи миру о своей большой любви.

Эльза после его вопроса покосилась в мою сторону, на ее тонких губах играла злая улыбка. Наверняка она заметила, как я смотрела на Сашу (ну да, было пару раз!), как внимательно слушала ответы на вопросы, адресованные ему, или как мы вошли в бар вдвоем, весело болтая. А теперь как будто говорила: выкуси!

– К тебе что ли? – попробовал отшутиться Морозов. Заулыбался и покачал головой: – Моя самая большая любовь – это горы. Снегопад в горах. Лес, фрирайд в лесу. Доска. Соревнования. И те секунды, когда я в полете.

– Романтично. И лживо! Кто согласен? – согласилось большинство. – Раз так, – Тим радостно кивнул, – назначим штрафника.

– Эй?! Да почему лживо?

– Сам знаешь.

– Штрафник теперь обязан отвечать на вопросы в каждом круге, – пояснил мой сосед Рафаэль под возмущенный бубнеж Саши. – Учти, лыжница: поймаем на лжи, окажешься на его месте.

– А он лгал? Разве он не фанат гор? – лично я очень даже верила в услышанное. У парня есть дело жизни, оно же и его большая любовь. Остальное – так, забавы ради. Все складывалось в гармоничный портрет. Я еще на далеком первом курсе сделала похожий вывод, потому и голову немного потеряла: люблю энтузиастов всего дела. Когда глаза горят, руки дрожат от желания, и пусть весь мир подождет.

– Так-то оно так, но Тим спрашивал о другой истории. Сейчас все узнаешь.

И игра полетела дальше. Текила опять досталась Алине, но она отличалась мягкостью, не стала топить Сашу. А следующий круг оказался за мной: взяв стопку, я уже привычно готовилась проглотить воду, но это оказалась текила. Горло обожгло, из глаз от неожиданности брызнули слезы. Я съела заботливо подсунутый кем-то лайм и перевела дух.

– Новенькая! Мы не станем судить по тебе по первой игре… вру, еще как станем! Не подведи.

– Постараюсь. Эль… Оля, – обратилась я к блондинке.

Моей первой мыслью было спросить: тогда, еще в начале вечера, она хотела, чтобы шот выпила я, или это была манипуляция исключительно для Саши? Тот же ясно сказал: отвалите, но сдался секунды за две. Но вопрос мне показался слишком очевидным: конечно, Эльза манипулировала! Да она даже выглядит, как злодейка из сказки, какие тут могут быть вопросы?

– Оля. Почему тебя постоянно зовут то Эльзой, то фройляйн?

– Все просто: в следующем году я уеду учиться в Мюнхен, у меня грант на обучение. А у Киселева чувство юмора застряло в детском саду, отсюда и его шуточки.

– Здорово, – восхитилась я, имея ввиду грант. – Когда я выбирала место для курсов, разрывалась между Берлином и Лондоном. Но выбрала Лондон. Буду учиться фотографировать… ой, что-то я увлеклась. Тимур! Правда, что в прошлом году ты вывалился голый из окна женского общежития? – спрашивала я у Тима, а смотрела на Олю. Как обычно – минимальная реакция, хотя все вокруг искренне смеялись.

– Я тут заметил: у самых злобных людей самые обычные имена. Остерегайтесь каждого, кого зовут Олей. Или Аней. Ани только выглядят мило, а на самом деле… на самом деле та история сильно преувеличена, я не был голым. Но из окна прыгал, потому что намечался у меня тройничок, а оказалось… продолжение не для детских ушей. И неплохо для новичка… Аня! Ждем третий вопрос.

Я посмотрела на Сашу: он улыбался и ждал, что я такого спрошу. Скорее всего, если бы не «штрафные санкции», я бы адресовала вопрос кому-нибудь другому. Чтобы лишний раз не видеть эту его улыбку. А то влюблюсь в него снова!

– Как ты называешь свой сноуборд?

– Эй, я не ожидал настолько личного вопроса! – он засмеялся вместе с остальными. – Хель! Как скандинавскую богиню! – еще больше смеха, Саша покачал головой: – И ты меня в ловушку загнала, я мог стать двойным штрафником!

И текила опять у Тимура. Все дружно простонали.

– Анечка… да-да, втягивайся уже. Что там у тебя за история с друзьями? Не видел, чтобы кто-то еще катался в одиночестве за несколько часов до полуночи. Значит, история точно есть, выкладывай!

– Да нечего особо выкладывать. – Как говорится, хотела вопрос – получай. – Рассталась с парнем, оказалось, что все друзья у нас общие и их зачем-то надо поделить. Поделили… или еще в процессе. Но каталась я одна.

– Весело. А почему расстались?

– Опять вопрос мне?

– Это не запрещено правилами, а значит, разрешено.

– Расстались, потому что я в Лондон летом собралась. Учиться. На несколько месяцев. Может и больше, если все удачно сложится. Так вышло, что инженер из меня получится совсем уж фиговый, мне нравится фотографией заниматься. Кириллу эта затея не слишком нравилась, так что…

– Козлина какой-то, – покачал головой Тим. – Знаешь, что, Аня? Оставайся-ка ты с нами сегодня! Новичок – это всегда весело, чего тебе к своим возвращаться?

– Спасибо, – пробормотала я, чувствуя себя лживой. Я ведь свой ответ обставила так, чтобы никто не понял: я не каталась одна, я в принципе одна. А они… зовут к себе. Даже Эльза вон улыбнулась уголком губ… дернула всего лишь на мгновение, но это тоже прогресс.

– Сан Саны-ыч… штрафник должен страдать! Расскажи нам про свою особенную влюбленность. Чтобы исключить ошибку – я про человека, а не кусок доски или еще какие твои странности.

И специально для меня Тим пояснил:

– Было время, у нашего Саныча снесло крышу от влюбленности. Полный ахтунг. Сам не свой ходил, трамплины не в радость, снег уже не такой белый, как прежде, сноуборд стал мягким, а не жестким… мы все готовились к грандиозной свадьбе, не меньше, настолько все серьезно казалось, но девчонка слилась, аки горный ручей по весне.

– Делить все сказанное этим балаболом на сто – не забывай! – напомнил Саша, не особенно смущаясь напору друга. Привык уже. – И ничего не сносило. Может, только чуть-чуть! Но на вопрос отвечу: все слишком стараются быть особенными, а она как раз не старалась. Она вообще… не старалась. Даже не знаю, как объяснить это понятнее, думайте что хотите. – Он улыбнулся взволнованно, пригладил волосы. Похоже, та девушка не прошла для него бесследно. Интересно, кто она? Лика Арзамасова, с которой он встречался в прошлом году? Или Ди Киреева, лето-осень? Вроде бы Ди сама его бросила после студенческой осени. Ох, и почему я все это знаю? Слишком их компания популярна, есть в этом что-то сериальное…

– Да и вообще, – продолжил Саша, – иногда просто знаешь. Когда встречаешь своего человека, чувствуешь.

– Иногда просто знаешь, – эхом отозвался Тимур.

И игра понеслась дальше. Через пару кругов штрафник был прощен, вопросы посыпались на всех. Потом на лжи поймали самого Киселева, и уж тут все развернулись на полную катушку! Не думаю, что хоть раз в жизни слышала столько неловкого и заставляющего краснеть. Тима тоже быстро из штрафников удалили, краснела же не я одна. Его даже изгнали, а он еще и расстраивался!

Время летело незаметно.

ГЛАВА 7

Опомнились, когда до Нового Года остался час. Выбежали на улицу, смеясь и держась друг за друга. Тимур еще раз напомнил, что я обязана отправиться с ними. Конечно, я не возражала. Ответила тихое «спасибо», но Киселев все услышал. Его непривычно внимательный взгляд смутил меня, но ненадолго.

– Смотрите! Снег пошел! – крикнул кто-то.

И в самом деле, улицу уже припорошило тонким белоснежным слоем. И снегопад обещал стать обильным, такой обычно длится до самого утра. В свете уличных фонарей снежинки летели, словно на длинной выдержке, непрекращающимся потоком. А ларьки с глинтвейном все еще работали, немыслимо!

Тимур затеял игру в снежки, умело вовлекая в это остальных. Не знаю, как у него это получалось, но все за ним тянулись. Даже серьезная Эльза, в жизни которой, казалось, не было места для лишней улыбки. Но она тоже швырялась снежками. А для Тима лепила их по-особенному остервенело, крепко.

– Интересно, они знают, как выглядят со стороны? – спросила я у Сашки, он как раз оказался рядом. Да и спросить у него казалось так естественно и просто, наверное, все дело в игровом «штрафе». Он столько всего рассказал, что стал немного ближе, чем остальные.

– Как это часто бывает: все в курсе, как Тимур и Оля друг к другу относятся. Кроме Тимура и Оли. У них своя реальность.

– И давно?

– Лет десять уже.

– Это… много. И что, нельзя им помочь? Как-то подтолкнуть?

– Толкнуть Ольку? Вот уж не советую! – Саша рассмеялся и зарядил в меня снежком.

Вот так играя, мы добрались до их шале – двухэтажного домика на самом краю горнолыжного поселка. Оказалось, домик принадлежит родителям Рафаэля, но те приезжают сюда летом. Тут озеро в двух шагах, а в пяти минутах езды – река. Но озеро все равно лучше: чище и туристы из города туда не суются, предпочитая реку.

Алина поделилась со мной футболкой и домашними лосинами и показала, где можно принять душ. Мылась я с удовольствием и, если бы время так не поджимало, постояла бы под горячей водой куда дольше, а так управилась в рекордные пять минут, натянула выделенную мне одежду и выскочила в коридор.

Нашла свой телефон – Алла мне не звонила. И даже не писала. Интересно, во сколько они с Ником завтра приедут? Да и приедут ли вообще?

– Что, друзья разыскивают? – из ближайшего дверного проема показалась кучерявая макушка Тимура. – Давай, бегом пиши, что ты жива и в следующий раз на связь выйдешь не ранее следующего года! И прячь уже телефон. Шевелись, Новенькая, пять бутылок шампанского сами себя не распакуют! А еще у нас, кажись, еды нет, из егермейстера можно что-то испечь? Или что еще придумать?

Еда все-таки нашлась. Не думаю, что она вообще терялась. Теперь я смотрела на Тимура Киселева совершенно с другой стороны. Не как на вечно угорающего шалопая без лишней мысли в голове, а как на человека, способного видеть дальше, чем все остальные. Он заметил, с каким лицом я пялилась в телефон и мастерски отвлек.

И опять, грусть-тоска в суете быстро забылась, вскоре я вместе с ребятами пыталась отыскать бокалы, кое-как наломать сыр и открыть мед. Все равно на более богатые приготовления не нашлось времени.

– Осталось всего десять минут, а я даже в душ не успел сгонять! Кто там так долго намывается?! – паниковал Рома.

– На первом этаже – Алинка твоя, на втором Тоха. – Ответил кто-то.

– Сделай парню сюрприз!

– Но-но-но! – вмешался в балаган Тим, до этого мудривший что-то с бокалами. – Этак они за десять минут не управятся, а у нас на кону розыгрыш: счастливчик получит по желанию от каждого! Предложение распространяется на целый год. И желание может быть любым.

– Как и в прошлый Новый Год? – все вспомнили что-то одновременно и засмеялись. И заговорили, перебивая друг друга, вот только разобрать хоть слово мне не удалось. Но и без того понятно: было весело. Даже не знаю, случается ли у этой компашки иначе.

Пять минут.

Рафаэль заголосил «Пять минут, пять минут», но дальше дело не зашло, он не знал слов; Тим – «Новый год к нам мчится, скоро ВСЕ случится», он так явно проговаривал это «все», что без конца сбивался с ритма. В конце концов он перешел на немецкую песню, о том, что она именно немецкая сообщила Эльза:

– «Баум» там поется, а не «бойм»! Не умеешь, не берись.

– Отпусти-и и забу-удь!

– Начинается! Телек уже врубили? – в гостиную вбежал Рома, на ходу на мокрое тело натягивая футболку. – Фух, успел!

– Выбирай бокал, – Алина указала парню на стол. – И не обращай внимания на порошок на дне. У Тимура очередной замысел: у кого-то шампанское окрасится в розовый, у всех остальных – в голубой. Розовый победит.

– А че не с листочками, как в прошлый раз?

– В прошлый раз он мухлевал, – холодно отозвалась Эльза, как будто не о новогодней забаве рассказывала, а о научном эксперименте в лаборатории. – И все мы помним, чем это обернулось! В этот раз план мой.

– Как я уже говорил – эти немецкие фройляйн знают толк в извращениях… в измудрениях, я хотел сказать. – И, как обычно, на подколку от Тима Эльза совершенно не отреагировала. Даже бровью не повела.

Бой курантов.

Парни открывают шампанское, неаккуратно льют по бокалам. Мы все с неподдельным азартом следим, кто же выиграет.

Победитель выявлен и объявлен, нет времени его обсуждать. Пьем шампанское залпом, стараясь успеть до последнего удара. Начинает играть гимн.

И сразу рев:

– Саныч, таракан ты рыжий! Знаешь, какие планы у меня на вас были!

– Нельзя выиграть два года подряд, Тим. Так у тебя друзей вообще не останется, всех изведешь желаниями своими.

– Сашенька, счастье мое, иди я тебя поцелую! – обрадованная Алина чмокнула его в щеку. А потом и во вторую, пояснив: – Это за Ромку, он тоже рад твоей победе.

– Мне тоже стоит порадоваться? – предположила я.

– Лыжница, ты даже не представляешь… – начал Рафаэль и все наперебой кинулись рассказывать о прошлогодних желаниях Тимура Киселева. И говорили опять одновременно, смеясь и захлебываясь в воспоминаниях. И снова я мало что понимала, но смеялась вместе с остальными.

А потом танцы. В домашних штанах и футболках и с оленьими рогами на голове. Черт знает, откуда они вообще взялись, эти рога. И опять какие-то игры. Я, наверное, даже в детстве столько не играла, как за эти несколько часов! Шампанское лилось рекой, и лилось в основном на пол, потому что Тим тщательно болтал каждую бутылку перед открытием. Дух новогодний создавал. Из еды только сыр с медом, остальное никто не захотел распаковывать. Чтобы не умереть с голоду, Эльза позвонила в ресторан и потребовала срочную доставку. Уверена, даже в новогоднюю ночь доставка будет именно срочной, у Эльзы голос такой же жесткий и требовательный, как и выражение лица. Но Тиму нравится, а это самое главное.

Сашка весь вечер в центре внимания, вместе с остальными я могу смотреть на него, не переставая. Алина и Рита наперебой вызнавали, что такого он пожелает. Любитель помыться Тоха внес предложение, что хоть что-то должно прозвучать уже сегодня, один из всей компании, да должен отделаться. Да и Новенькая пусть узнает, к чему готовиться. Саша пообещал что-нибудь придумать.

А снег за окном все не утихал.

Как и взрывы фейерверков.

Желая отдохнуть хоть минутку, я присела у окна. Но рядом тут же нарисовался неугомонный Тим:

– Новенькая и без шампанского? – он протянул мне бокал и плюхнулся рядом. – Ну что, как тебе праздник?

– Точно будет что вспомнить!

– Да? А по мне – обычный вторник.

– Не хочу знать, что у тебя происходит по пятницам и субботам! И… спасибо за приглашение, Тимур. Правда. Вечер получился замечательным.

– Поэтому ты отсела от остальных и грустишь тут в одиночестве? – он придвинулся ближе: – Колись, дело в парне? Глупый вопрос – дело всегда в парне. Хочешь наладить отношения с бывшим?

– Нет.

– Потому что он козлина?

– Он не козлина, – с улыбкой я покачала головой. – Кир хороший. Просто нам оказалось не по пути.

– Скрасить дорогу? – он наклонился еще ближе.

– Дурак! – улыбаясь еще шире, я отпихнула наглеца подальше. И опять эта киселевская магия: на любого другого я бы мигом разозлилась, а тут сижу и хохочу в голос. Шампанским бы не подавиться.

– Так и знал, что у меня нет шанса. О, а вот и Сан Саныч прибежал! Много он сегодня бегает однако… а ты чего такой зеленый, Леха тебе «псину» в домашних условиях намешал, или ты в цвет своего рекламного бренда мимикрируешь?

– Первое! – Саша плюхнулся по другую от меня сторону и пояснил: – Леха у нас когда-то месяц помощником бармена отработал, теперь вот возомнил себя профи.

– Надеюсь, он подсунет что-нибудь ненависти моей душевной, пусть помучается, зараза такая.

– Может, тебе лучше скрасить ее дорогу? – я пихнула Тима в бок, и пришла его очередь хохотать во весь голос:

– Глупышка Новенькая! Да я лучше кудри свои шикарные подожгу, чем свяжусь с бездушной стервой. После нее потом только одна дорога – в петлю, а мне жить весело и прикольно, – прозвучало совсем не весело. – Вот, спроси у Сан Саныча, каково это.

– Связаться с Олькой? – удивился тот. – Без понятия, я стараюсь с ней даже не разговаривать лишний раз. От греха подальше.

– Да нет, я о твоей болезненной влюбленности! Давай-давай, делись. У нас тут диванчик, пропитанный слезами. Мужскими. Новенькая взяла пример с Эльзы, отпустила и забыла – девчонки пошли не те, что прежде! Нюхали бы соли, да в обморок падали дальше…

– О чем речь? – к нам присоединился и Рафаэль. – Кто плачет?

– Все по очереди.

– Я с вами. А то Леха смешал клубнику с водкой и пытался выдать за «Дайкири». Получилось ужасно. Девчонки воют о потере клубники, хотя до этого никому до нее дела не было.

– Интересная история. Но где твои слезы?

– Какие еще слезы?

– Ты вообще меня слушал? Или слезливая история, или возвращайся обратно пить «Дайкири». Тебя это тоже касается, – повернулся Тим к Саше.

– Ну… – Раф почесал репу и выдал: – О! Могу про бывшую рассказать. Она у меня того… лыжницей была! – он даже не договорил, а я уже руками замахала от понимания:

– Так вот, почему ты меня обзывал постоянно! – о бокале в руках я благополучно забыла и залила Саше футболку липким шампанским.

– Все нормально! – опередил он мои «упс» и «прости».

Я попыталась спасти ситуацию и промокнуть расползающееся по футболке пятно, но Саша со смехом перехватил мою руку:

– Говорю же: все нормально.

– Скажи еще, что сам виноват. Как в той подножке.

– И скажу.

– С определенного ракурса похоже на пролитые слезы, – оценил Тимур и поднялся: – Даме нужен новый напиток. А еще надо бы проконтролировать, чтобы подколодная моя глазки змеиные залила…

После ухода Тима Рафаэль вспомнил про бывшую-лыжницу. И стал вопросом задаваться: мол, и зачем он с ней вообще связался на свою голову? Да он же на первом свидании уже выяснил, что она… лыжница! Сам от себя теперь в шоке, как только смог это пережить, да еще и принять! Такие недостатки человеку прощать никак нельзя. Говоря это, Раф все косился в мою сторону и головой качал.

– Надо ситуацию исправлять, – неожиданно поддакнул Сашка, быстро поднялся и дал мне руку: – Идем! Не смотри так, давай быстрее, пока Тим не вернулся и не придумал еще что-нибудь.

– И куда мы так торопимся? – мы бежали на второй этаж.

– Одеваться и на улицу!

– Зачем?

– Как зачем? Исправлять ситуацию.

ГЛАВА 8

– Что? Кататься? Но подъемники же не работают! – Мы уже на улице, а в руках у меня сноуборд Алины.

Саша притормозил и ко мне повернулся:

– Где же твой дух авантюризма, Аня? Помню, лет восемь назад у нас был единственный горнолыжный курорт, ну тот, что в центре города. И подъемники там работали только по выходным! Ох, сколько раз я в гору поднимался, таща за собой сноуборд… ни об одном подъеме не пожалел!

Умеет он уговаривать. О любимом спорте он вообще говорил так, что дух захватывало от зависти. И зависти в самом хорошем смысле – хотелось испытать те же чувства. И в гору пешком, и в снег лицом, и даже с головой в сугроб! Интересно, это все любители кататься такие романтики, или Саша Морозов какой-то особенный?

Да и я тоже… особенная. На всю голову. Потому как кроме меня никто на склон не рвался. Теперь понятно, почему! Не нашлось желающих пешком в гору карабкаться.

– Сейчас лучшее время. Снег выпал… конечно, это не то же самое, что в горах, там за мягкий снег и душу продать не жалко… – он все говорил и говорил. И вперед шел. И выглядел как маленький мальчишка, с этой его безумной счастливой улыбкой и походкой вприпрыжку.

Не влюбиться. Не влюбиться. Только не снова!

Я только недавно рассталась с Киром. И уеду в Лондон через пять месяцев. Неизвестно, как долго я там пробуду, может, даже целый год!

Не влюбиться! Только не в того, кто просто не способен ответить взаимностью. У него горы, трамплины, фрирайд в лесу, да чувства к Дианке Киреевой.

– …но и сегодня достаточно нападало. Падать будет мягко. Вот увидишь, тебе понравится. Ох, надеюсь, эти придурки не додумались начать чистить склон…

В сноубордических ботинках шагалось намного легче. Хруст свежего снега разлетался во все стороны, мини-городок пустовал, хотя окна отелей и шале горели, в них мелькали тени. Музыка играла. Сколько сейчас времени? Часа два уже? Похоже, выпустив запасенные фейерверки, все засели праздновать. Только мы, двое чудиков, бежали кататься. Да-да, в конце мы практически перешли на бег, Сашка даже за руку меня схватил, чтобы ногами перебирала быстрее.

На краю склона помог мне с креплениями. Сама бы я долго разбиралась, что к чему.

– Алинка у нас гуфи, правоногая то есть. Крепы тут под нее стоят, но это тебе особо не помешает, даже если ты регуляр.

– Регуляр – это левоногая значит? – проявила я чудеса сообразительности.

– Ага.

– А ты?

– А мне без разницы, как кататься. Но прыгаю с левой, – с моими креплениями было покончено, он секунды за две справился со своими и выпрямился: – Ну что, погнали?

И мы погнали. Саша ехал спиной к склону, держа меня. Вправо-влево, вправо-влево. Этакая елочка, только я катилась на заднем канте, он – на переднем. Поначалу я целиком влилась в процесс, не отвлекаясь на внешние факторы. Например, не замечала, как, спотыкаясь неловко, падала ему на грудь. Как он смеялся, держа меня за плечи. Как тащил меня в гору за руку во время пешего подъема, неся две доски сразу. А потом у меня начало получаться. Первая волна эйфории прошла, и меня накрыло. Теперь я падала и опиралась на Сашу все реже, но запоминала каждый раз. И дыхание сбивалось. У него, между прочим, тоже. Ну а чего еще ждать, когда в гору пешком поднимались? Кто угодно перестанет дышать ровно. В подъемах все дело, только в них.

– Отдохнем минутку? – предложил Саша в конце третьего спуска.

И мы вместе упали на хрустящий снег.

– Ты, наверное, просто кайфуешь от происходящего, – заметила я с иронией. – Бежал кататься, а в итоге меня на руках таскаешь!

– И не жалуюсь.

– Давай в следующий раз я поеду одна? И ты один. Подождешь меня потом внизу…

– Серьезно?

– Конечно.

– Тогда у меня есть предложение получше, – он поднялся на ноги, подхватил доску. – Ты – отдыхай, а я мигом… всего один разок.

А я еще Тимура называла ребенком. Оказалось, и друзья у него не отстают, ох уж этот полный задора взгляд – такой не подделать.

Пока Саша бежал в гору, я достала телефон. Может, мне удастся сделать пару годных снимков. Камера телефона далека от совершенства, но момент хотелось запомнить. Пусть это будет один смазанный кадр, но он останется со мной. Как свидетельство, что эта странная и чудесная ночь случилась.

И я тоже побежала в гору. Не до конца, конечно, просто выбирала выгодную позицию. Пожалуй, здесь будет хорошо. Позади лес, припорошенный снегом. Фонарь где-то сбоку, свет не будет бить в камеру. Рядом мелкие трамплины и перила, еле-еле выступающие из под снега.

И Сашка едет. Или летит? Склон здесь небольшой, это правда, для него наверное и вовсе пустячный. Но для меня это настоящий полет. Из под его доски высокой стеной вырывается снег. Далеко, но я все равно фотографирую. И когда он ближе подъезжает, делаю снимки. Саша резко возле меня тормозит, обдавая снегом, смеется, обзывает снеговиком. Сам он тоже с ног до головы в снегу. И мы делаем селфи «снежных людей». Как-то само собой получается.

– Вставай! – он показывает на свою доску.

И я встаю. Он прижимает меня к себе крепко. Мы летим уже вместе, на одном сноуборде. А снег так и норовит попасть в лицо! Все как я мечтала. И нисколько не страшно. Вот только опять учащается пульс. Потому что близко, потому что слишком хорошо и волнительно. Невообразимое чувство, с которым трудно справиться, когда все вот так и сразу. Ночь, уединение, полет и искрящийся в свете фонарей снег. Точно! Во всем виноват снег.

Внизу Саша останавливается. Мы все еще близко, я прижата к нему и стою на его доске. Удивительно, как мы вообще держимся. И долго смотрим друг на друга. Есть моменты, которые не упускают. Им надо отдаться, так говорят. Вот и я – ныряю с головой… считай, что в сугроб. Целиком и полностью.

Я первая протягиваю руку. Или только думаю об этом? Но в то же мгновение Саша тащит меня за собой вниз, к злополучному снегу. Саша – внизу, я – сверху. Прижимает меня крепче, я сдергиваю его шапку и путаюсь пальцами в волосах. Весь вечера хотела это сделать! Глаза в глаза. Его – горят так же, как и мои, когда он наконец целует. А дальше я растворяюсь, отбросив все мысли подальше, куда-нибудь к черту. А без мыслей поцелуи они такие… сумасшедшие. Крыши-то нет! А целуется Морозов так же, как о любимом деле разговаривает: отдаваясь целиком, так, что нельзя не ответить и забыть потом.

Снег – виновник происходящего решает, что достаточно. Все идет и идет, идет и идет… превращает пальцы в сосульки, да целоваться мешает. И в себя тоже приводит.

– Я… нам надо…

– Хорошо. Хорошо. Давай только еще минутку полежим? – он прижал меня к себе, носом я уткнулась куда-то ему в шею.

– Всегда так… крышесносно?

– Ты о чем?

– Спуск, девушка, эмоции, поцелуй. Все это вместе?

– Не знаю, Аня. Со мной такое впервые.

– История из разряда: местный глинтвейн – самый вкусный из всех, что ты пробовал? – я засмеялась, сползая с него в сторону. Ухнула прямо в сугроб.

– Из разряда, точно, – он тоже засмеялся. – Ну что, еще один спуск? Или обойдемся подъемом и дорогой до шале?

– А давай не загадывать! Побежали наверх наперегонки! – и я схватила свою доску, помчалась в гору. В который раз за сегодня? Смешно! И опять у меня фора. И опять он догнал и даже перегнал – спортсмен, неуступчивый по природе. Потом, правда, вернулся и помог тащить сноуборд. И за руку взял, помогая перебирать ногами по снегу.

– Пожалуй, еще один подъем меня уничтожит, – сделала я вывод уже наверху. И задыхалась от эмоций и трудного подъема.

– Шале?

– Шале.

Мы возвращались, держась за руки. Без лишних слов.

А снег не прекращался.

ГЛАВА 9

– Он что, собирается…

– Вот придурок!

Мы дружно замерли на подходе к шале, не веря глазам. Фигуру, балансирующую на крыше дома, мы заметили еще издалека, но поначалу списали на глюк или странную тень, создаваемую фонарями. Но, чем ближе подходили, тем отчетливее становилась картина. И ни черта это была не тень. Это был человек. Если точнее – тощий парень, облаченный в клетчатые штаны и футболку.

– Что он на крыше делает? – ахнула я.

– Наглеет окончательно и бесповоротно.

Ладно, похоже, не верила глазам лишь я одна. Когда пригляделась к Саше, поняла, что он удивленным не выглядел, скорее уж крайне недовольным.

– А ну-ка стоять! – рявкнул он в сторону крыши. – Стоять, я сказал! Это мое желание. Стой и не двигайся! – и, бросив сноуборд в снег, помчался в сторону дома, оставив меня недоумевать. Что происходит?!

– Ничего не слышно, здесь ветер. У-у-у! – провыл сверху Киселев. Через пару секунд спросил уже тише: – Псс, Новенькая, ты там одна?

– Ну… да.

– Саныч где? Ко мне побежал?

– Хмм…

– Новенькая! – перебил, явно углядев ответ в моем сомнительном «хмм…». – Лови! – и покатился вниз, словно на ледянке во дворе.

В панике, я побежала вперед, спрыгнула с дорожки и оказалась в снегу едва ли не по пояс. Не знаю точно, что собиралась сделать: поймать Киселева налету? Повезло тогда, что не успела… Тим с веселым воплем пролетел прямо передо мной и исчез в пушистом сугробе. Кое-как прорубив тропу, я оказалась рядом с парнем.

– Спятил?! – рявкнула я в ужасе. – Да я… да ты…! Как… с крыши!

– Богатый у тебя словарный запас, однако, – иронично заметил Киселев. Выглядел он так, будто прилег отдохнуть на диване, а не съехал с крыши двухэтажного шале вниз. Даже руки за голову закинул для полной картины. Отмороженный по самые кудри человек.

– А чего глаза какие большие сделала? – изобразил он удивление. – Неужели ниразу с крыши не прыгала вниз?

– Нет!

– Даже в детстве?

– Я всегда была нормальной.

– Ну и жизнь у тебя, Новенькая! Повезло, что на нас наехала. Интересно, это судьба или чья-то ловкая рука? Впрочем, не об этом сейчас… предлагаю тебе игру: ты поднимаешься на второй этаж, выходишь на крышу и прыгаешь вниз – не бойся, тут мягко и безопасно, это наше ежегодное развлечение. А я взамен отвечаю на любой твой вопрос. Вообще на любой.

– Ежегодное развлечение? С крыши прыгать?!

– Ну да. Только не всегда на Новый Год получается, для прыжка снег нужен, сама понимаешь. В этом году повезло. Ну так что насчет игры? Предложение разовое и доступное лишь тебе одной, хватайся за него руками и ногами.

– Считаешь себя необычайно интересной личностью, да?

– Да. Итак?

– Что за мания все превращать в игру?

– Игра сразу дает представление о человеке. Быстро обнажает суть. Например, ты: не отказалась сыграть сразу, еще в баре. О чем это нам сразу говорит? Ты азартная и любопытная. Не слишком скованная, раз не стала вопить, что это все фигня для детей и выспрашивать, а что там за желания будут и вообще… может, лучше обойтись без них. Да-да, это живой пример о-очень многих людей, такие, как правило, моментально мой интерес теряют. О чем с ними вообще говорить можно? А с тобой как минимум можно провести вечер. Поиграть. А подстраиваешься ты хорошо, кстати, мне понравилось.

– Ты… опасен, – пробормотала я. Тимур Киселев – это настоящие американские горки. То милый и наблюдательный, готовый пойти навстречу, увидеть чужую тоску и развеселить, то… такой. Людьми играющий.

На мое замечание он расхохотался:

– Новенькая, ну что ты такая серьезная?! Не смотри на меня так, лучше вон Сан Саныча лови! – и неожиданно: – Нравится он тебе, да?

– Да.

– Сашка у нас такой… всем всегда нравится. Пока не сваливает подальше на всю зиму. О! А вот и наш разъяренный герой.

На крыше и в самом деле показался Сашка. А за ним и вся остальная компания. Оказалось, Киселев не врал и прыжки с крыши – нормальное для них развлечение зимой. Даже для Ромы с Алиной, а ведь они выглядели такими взрослыми и нормальными! Прикидывались, короче.

Всей ватагой они высказались про Тима, кричали прямо сверху. Для первого прыжка у них тоже есть какая-то очередная – кто бы вообще черт возьми сомневался – игра! А он взял и сиганул, никого не спросив. Наглый и бесцеремонный тип, короче говоря. А потом меня уговорили подняться тоже. И я настолько пребывала в шоке, что согласилась. И смеялась еще, как ненормальная.

– На счет три-и!

Прыгали все вместе, держась за руки. Крыша исчезла у меня из под ног и с головы тоже слетела. Еще в момент знакомства с Маней, подозреваю. Помнится, тогда я мечтала о полетах. Бойся своих желаний, как говорится!

Несколько секунд, и ноги ушли в мягкий снег. И все тело туда же, как будто на перину пуховую падаешь. Но как же хорошо, а! Захватывающее чувство.

– Может, еще разок? – предложила я, сходя с ума с остальными.

Мы прыгнули еще раза три. Потом снег примялся, уже не то.

И все вновь собрались в гостиной. А никудышный бармен Леха взялся варить глинтвейн. И тут всегда был камин? Не замечала его раньше. Уютно.

– Аня! – позвал меня Рафаэль. Я даже головой повертела в поисках еще одной Ани, по имени он ко мне еще не обращался. – Ну что, как сгоняли на склон?

– О! Кажется, ты прав, и я больше не лыжница, – объявила я, слегка краснея от воспоминаний. За прыжками с крыши я ненадолго отвлеклась, а теперь вот вспомнила о покатушках.

– Сашка у нас профи!

– Точно-точно. Девчонок своих мигом на путь истинный наставляет.

– А ты шустрый, приятель!

Смешки о лыжниках посыпались со всех сторон. Уже классика, но в каждом чувствовалась подоплека. Конечно. Кто бы сомневался! Мне не почудилось: все смотрели на меня так, точно все прекрасно понимали. Знали, куда и зачем Саша потащил Новенькую. Это не оригинальный сценарий, старая схема. Накатанная колея.

– Заткнитесь, – зашипел Саша.

– А что я такого сказал? – принял Рафаэль шипение на свой счет. – Ты ж все правильно сделал! Лыжи лучше сразу забыть.

– Глинтвейн готов! – оповестил Леша, появляясь на пороге с половником в руках. – Кто первый налетает?

В гостиной повисла тишина.

– Предлагаю разыграть партию «Лунохода». – Первым ожил Киселев. – Кто смеется – пьет Лехино варево. Лех, ты только стаканы поменьше найди, боюсь, неотложка в новогоднюю ночь и так загружена сверх меры…

ГЛАВА 10

– Ань, ты куда собралась? – Саша поймал меня в прихожей за поиском ботинок.

– К себе в отель, – честно призналась я.

– Зачем? Можно же остаться здесь.

– Саш, я не настолько перебрала с Лехиным глинтвейном!

– Ты… эй, я предлагал остаться, ничего больше! – он улыбнулся смущенно, даже взгляд опустил. – Честное слово, Ань! Ну что сейчас возвращаться, только своих перебудишь. А тут поспишь пару часов, мы все вместе кататься погоним с утра пораньше. Борд тебе найдем. Еще у Рафа есть пара снегоходов, можно…

– Все это звучит отлично, правда. Но… я и так с вами сильно задержалась. Боюсь, скоро Тимур устанет придумывать новые игры, чтобы испытать Новенькую, – мы дружно улыбнулись, вспоминая. – Спасибо. За ночь. За попытку научить меня кататься.

– Не торопись прощаться! Я тебя провожу, – он чудом вытащил из общей кучи салатовую куртку и спешно ее натянул. – Вот теперь идем!

– Эй! Вы опять сбегаете?! – к выходу подтянулись Рома с Алиной.

– Аню хочу проводить.

– А можно с вами? Али все равно хотела прогуляться… – тут Рома получил ощутимый удар под ребра и уставился на свою девушку с недоумением и обидой: – Спятила?! Ты чего дерешься?

– Ничего. Пусть идут. Вдвоем!

Между ними состоялся безмолвный диалог. Алина старательно делала большие глаза, а Рома так же старательно, но туго соображал. В конце концов резко выпрямился и выдал чужим голосом:

– О. Да, точно. Мы… пока не готовы прогуляться. Потом. Идите без нас.

Ладно, это было забавно. Алина уткнулась парню в плечо, ее тело вибрировало от смеха. Сам Рома натянул извинительную улыбку, как бы говоря: я пытался.

– Мы не против компании, – и, я не только была не против, а очень даже за. Волшебная ночь не должна закончиться неловким утром. Пусть уж останется идеальной, будет о чем грезить потом. Алина с Ромой в этом плане очень вовремя проветриться собрались.

– Вы уверены?

– Конечно.

– Не стойте столбом, одевайтесь! – бросил им Сашка. При этом улыбался, но Рома куртку надевал неуверенно, все косился на приятеля.

Наконец, неловкие сборы закончились и мы вместе вышли на улицу.

Снегопад прекратился, рассвело. Но городок выглядел еще более сонным, чем среди ночи. Там хотя бы в окнах тени мелькали, огни горели, да музыка раздавалась отовсюду, а теперь тишина. Только наши шаги.

От шале до отела минут двадцать пути. Всю дорогу мы болтали об универе, играх и всяких пустяках. Алина с Ромой вновь превратились в нормальную пару, едва отдалились от экстравагантного друга. Мы с Сашей шли по разные от них стороны: я – рядом с Алиной, он – с Ромой.

– Вот и мой отель, – оказала я на темное здание. – Спасибо, что проводили.

– Рада была познакомиться, – Алина торопливо обняла меня. – Мы побежим обратно, хорошо? Холодно что-то! Походу, штаны совсем промокли после прыжков с крыши! А ведь самые непромокаемые выбирала… Санька, догонишь! – и, взявшись за руки, они с Ромой ходко двинулись обратно.

– Ты так их никогда не догонишь, – заметила я с улыбкой.

– И не больно хочется.

– Саш…

– Ань…

– Говори первая, – выпалил он, поправляя шапку.

А я просто подошла, поднялась на цыпочки и легко его поцеловала. И быстро отступила:

– Увидимся! – а после скрылась в отеле.

По-дурацки получилось.

А миссия «не влюбиться» провалена. Но это ничего, я справлюсь. Во второй раз уже справлюсь. Второй раз, тот же парень – напасть какая-то! В номере я упала на кровать, не раздеваясь, и засмеялась. Интересно, во время тех долгих вечеров на начерталке, догадывался ли Сашка, как я к нему относилась? Скорее всего, даже не заметил. И меня саму не вспомнил, что неудивительно. Помню, он мне тогда показался парнем с другой планеты, настолько отличался от всех, кого я знала. Первый курс, у меня за плечами обычная школа, из хобби – любовь к фотографии. Из проблем – угроза завалить зачет по начертательной геометрии, да неуверенность в том, что из меня получится толковый инженер. На этом все. А у него – насыщенная жизнь, месяцы, проведенные в какой-нибудь Швейцарии, на носу соревнования и еще много-много чего еще. Он всегда был заметным, выделялся, было у него что-то свое, неповторимое и в этом он был хорош. И за Сашкой каждая готова была нестись на край света, хоть на сноуборде с горы, хоть без него, пешком, прямо по сугробам.

Тогда от влюбленности меня спасли новые чувства. С Киром у нас все быстро и надолго завертелось, я выкинула из головы недосягаемого парня. О недосягаемости Саши Морозова я догадывалась тогда и осознавала все сейчас. Потому одной ночи достаточно. Чтобы влюбиться совсем немного, а не нырнуть в сугроб из чувств с головой.

Да и в Лондон мне скоро. Не до ныряний всяких.

Забавно, но даже в Лондон я попала из-за тех продленок по начерталке. Подумала тогда: у меня тоже может быть что-то свое. То, чем я искренне интересуюсь, что люблю и на что не жалко времени. И начала я с базовых курсов, потом устроилась на полноценную работу, пусть и в родной универ. А оттуда взялись и первые заказы фотосессий. Теперь вот Лондон, а там… а там посмотрим. Если бы не Сашка Морозов и его горящие от рассказов про горы глаза, я бы так и осталась не на своем месте.

Пока кровать окончательно не намокла, я скинула горнолыжный костюм, сходила в душ и легла. Сон все не шел, от эмоций, наверное. Вспоминала ночь в подробностях, игры, желания, полунамеки Тима… все-таки он далек от веселья и простоты. И это грустно.

Достала телефон. Ночью мне много звонили, но я ответила только родителям. Теперь же проверила сообщения, написала ответы. Зашла в инстаграм, пролистала ленту. Пестрые сторис, новогодние краски, закуски, столы, шампанское… а компания Саши вообще без телефонов обходилась. Не замечала я, чтобы кто-то снимал или фоткал происходящее. Некогда отвлекаться, игра за игрой. А жаль, я бы на память сохранила фото с крыши или снимок «Лунохода». Но сама о телефоне вспоминала редко.

В какой-то момент я все-таки уснула.

Проснулась от грохота: кто-то явно пытался выломать дверь. Судя по прилагаемым усилиям, сравнимым с яростью гиббона, ко мне рвалась сама Алла. И радость от ее приезда тут же смыла остатки сна и вчерашних обид. Они уже прошлогодние, кто вообще такое вспоминает?

– Хэй-хэй-хэй! – подруга вихрем пронеслась мимо, на ходу закрывая дверь ногой, хватая меня за руку и таща за собой на кровать. Благо номер маленький, мы благополучно приземлились на мягкий матрац, в ином случае могли и не долететь. – Анютик мой любимый, прости дуру влюбленную. Я это… не подкаблучница, а… штанишечница! Надо было дать Нику пинка и ехать к тебе. Знала, знала, что он захочет с парнями остаться, честно признаю – все знала! Прости меня, дуру штанишечную! – Алла сжала меня в удушающих объятиях, не позволяя рыпнуться.

Когда она вот так пылает энтузиазмом, в данном случае энтузиазмом к извинениям, лучше всего бежать подальше. Или переждать бурю в чулане, еще вариант – под кроватью. К сожалению, я была слишком заторможенной, когда открывала дверь и сбежать не успела, а теперь находилась в таких тисках, что думала исключительно о целостности костей и счастье свободного дыхания.

– Пусти! – пискнула я слабо, но Аллу это не впечатлило:

– Сорри! Это было ужасно. Непростительно! Хочешь, побей меня?

– Не могу. Дышать.

– Между прочим, у нас все тухло прошло, – не обратила внимания Алла на мое бедственное положение. Устроилась на кровати поудобнее и прижала меня к себе крепче. – Я вся извелась, такси хотела вызывать, тебе звонила… ты трубку не брала! И я волновалась. В два часа ночи пнула своего Ника: спать, говорю, а ну быстро на боковую, чтоб раньше выехать можно было! Без Ника Кир и Русел затухли, хотя Кир веселым и не был. Салют даже купить забыл, а это, мать ее, традиция!

– Какой ужас. Бедняги!

– Сарказм вас не красит, Анна Андревна. Синяк на лбу тоже, кстати. Откуда он?

Рука сама собой потянулась ко лбу. Больно! И когда я его заполучить умудрилась? Пока с Эльзой по склону кувырком катилась, надо думать.

Кое-как спихнув с себя Аллу, я коротко рассказала ей о прошедшей ночи. Подруга выглядела такой счастливой и виноватой одновременно, что я не смогла бы долго на нее дуться. Да и историй было столько, что не до обид!

– Так и знала: у тебя что-то наклюнулось. Отправила Ника и Кира в прокат за лыжами, там очередь километровая! Отстоят, пока мы болтаем.

– Кир здесь?

– Ага. Он как бы здесь, но… бронировали отель на два дня, он говорит: Анькин день прошел, теперь мой. В своем репертуаре, короче.

– Одно слово – лыжник! – не выдержала я. Все они такие что ли?!

– Помиритесь, – уверенно заявила подруга. – Он твой Лондон так трудно переваривает, вот и нервничает сверх меры. Но приехал же. И если увидит, что на склоне ты с кем другим флиртуешь… Анька! Это ж тема! Если Морозов тоже придет кататься, заговори с ним и его друзьями. Ты ж теперь не чужой им человек! И говори так проникновенно, глазки строй… Кир как увидит, его Кондратий хватит и он уж точно забудет о расставании.

– Не хочу я с ним мириться! Вот еще.

– Не хочешь? Я думала, вы к этому идете. Ты даже от Лондона собиралась отказаться…

– Нет! – перебила я резко. – Не собиралась!

Был у меня момент слабости, минуты этак на две. Все-таки мы с Киром долго вместе были и многое планировали на будущее. А потом появилась возможность, за которую я уцепилась. И вместо поддержки получила разрыв, дележку друзей, одинокий Новый Год и теперь еще «Анькин день прошел, теперь мой». Мой хороший парень… точнее, образ вылепленного мной хорошего парня растаял, как снег. Сам Кир не стал от этого совсем уж плохим, я понимала, как ему обидно и больно. Но у Кирилла теперь своя дорога, а у меня – своя. И моменту слабости не суждено повториться.

Утром первого января я поняла это окончательно.

Новый Год – новое начало. Белоснежная бесконечность за окном – чистый лист. И подруга рядом. Повинуясь порыву, я обняла Аллу и разрыдалась у нее на плече. От радости, от облегчения.

ГЛАВА 11

Мы все-таки выбрались покататься. Парни отстояли в очереди и взяли на всех лыжи, нашли инструктора. Но я только головой покачала и кинулась обратно в пункт проката, менять лыжи на доску.

На склоне вовсю звучала новогодняя музыка. Джордж Майкл как всегда дарил ощущение новогоднего чуда. Сверху на сцене ведущий разыгрывал какие-то конкурсы среди детишек. Сюда бы Киселева – он бы этих мелких обыграл на раз! От этой мысли я глупо захихикала, на секунду представив абсурдную картину.

Попытка номер три.

Поехали!

В этот раз я без конца улыбалась. И когда застегивала крепления на доске, и когда маску надевала, поправляла шлем. Потом долго высматривала своих и обнаружила четверку в центре склона. Аллка обеими руками вцепилась в бедолагу-инструктора, Ник смеялся и фотографировал девушку на телефон, а Кир с хмурым видом стоял рядом, воткнув палки в снег. И я решила их не тревожить – пусть катаются!

Ночью, да еще с опорой в лице Сашки Морозова, мне казалось, я кое-чему научилась. Днем пришлось пересмотреть уверенность в навыках. Проехав пару метров, я неловко споткнулась и растянулась на склоне. И еще раз. И еще. И каждый раз улыбалась все больше, ведь и проезжала больше! Три метра, четыре, пять! Целый подвиг. Прав был Саша – каждое падение приближает к цели. Если падаешь, значит, пытаешься. Пусть и с синяком на лбу.

На подъемнике я попыталась высмотреть знакомый салатовый костюм. И нашла сразу десять очень похожих. Страсть как горнолыжники любят яркие цвета. Все, кроме Эльзы – у той был серый невзрачный костюм. И, в отличие от салатового, серый на склоне мелькал в единственном числе. Не знаю, видела ли она меня, но я все равно ей помахала. А потом руки расправила, и всю дорогу делала вид, что лечу. Настроение – полет! И Новый Год.

Новый спуск, я в него верю.

– Эй! Чего расселась посреди склона? Хватит людям мешать… сноубордистка! – раздался рядом смутно знакомый писклявый голосок.

– Маня?

– Маня, Маня. Смотрю, ты продала душу хипстерской стороне?

– Возможно, – я засмеялась, радуясь встрече. Маня выглядела точно так же как и вчера, в ее розовом костюмчике и с торчащими из под шлема косичками.

– Зря на тебя время только потратила! Так и знала, что ты… из этих.

Я угрожающе прищурилась:

– Из тех, кто собирается тебя выпороть за вчерашнюю выходку?

– Все же сработало?!

– Да у меня теперь синяк на половину лба!

– Лучше ныть по поводу синяка на лбу, чем по поводу одиночества в новогоднюю ночь. – Она философски подняла вверх указательный палец. С таким видом ей только на сцену, вещать и наставлять. – Давай догоняй меня на своем… борде. На подъемнике поболтаем.

Внизу вышла заминка – мы столкнулись с Аллой, Ником и Киром. Алла прыгнула в кресло вместе с парнем, а Кир кивнул мне, мол, давай вместе поедем. Не знаю, что на него нашло – может, Алла наплела всякого? Но Маня схватила меня за руку и показала Кириллу фак. Кир аж позеленел от Маниной наглости.

А та возмутилась:

– Не, ну ты видела? Оборзел совсем, при живом ребенке клеится! Да и жест этот его, типа садись давай… бррр! Ну ты же видела, видела?

– Твое хамство неизлечимо, – пожаловалась я, смеясь над ее возмущением. Мы дождались, пока подъедет следующее кресло и устроились на нем вместе.

– Еще смотрит, глянь! Чего надо, извращенец?

– Успокойся. Это Кирилл.

– Твой бывший Кирилл?! Серьезно? А чего это он сюда приехал, а? Уж не мириться ли вздумал, гаденыш? Ох, наглая морда… опять смотрит! – и показала парню очередной фак.

– Тебе-то какая разница? – искренне удивилась я. Маня ведь даже не переигрывала, а как раз наоборот – разозлилась не на шутку.

– Такая, – буркнула девчонка. Достала телефон и остальную часть пути не отрывалась от экрана, яростно что-то печатая.

– Опять интернет-расследование?

– Полное уничтожение!

– Ты странный подросток.

– А ты… сноубордистка! Все, хватит меня разговорами доставать! Поехала я! – и с этими словами Маня ловко взмахнула палками и полетела вниз, оставив меня наверху.

В этот раз хотя бы не стала толкаться, и на том спасибо.

Я опять пристегнула доску, поехала вниз. Некоторое время повертелась рядом с Аллой и инструктором, кажется, подруга была в полном восторге от нового открытия – лыжи! А вот затыканный палками инструктор откровенно страдал, его взгляд так и молил о спасении. Но он и мне дал пару дельных советов. А Кир все ехал рядом, ждал, пока мы одни останемся.

Следующий раз мы поднимались вместе.

– Чего тебе? – спросила я, глядя на склон.

– Что за девочка с тобой ехала?

– Что. Тебе. Надо? Хочешь напомнить, что бронь у нас на две ночи, и новогодняя была моя? И теперь я могу уезжать?

Он недовольно засопел:

– Аллка проболталась? Это ж чушь, я просто…

– Я уеду, Кир. Можешь не волноваться. Покатаюсь вот сейчас и вызову себе такси. Или позвоню папе, он меня заберет.

– Не надо, Ань, – он попытался взять меня за руку, но я свою одернула. – Ань, ну ты чего? Новый Год же. Праздник. Время все начать сначала. Я вчера это понял – так глупо было на тебя обижаться и портить всем праздник. Ты же едешь на четыре месяца всего, потом обратно. Я дождусь.

– Не стоит.

Мы приехали. Я побрела к склону, Кир рядом.

– Анют.

– Аня! – мы с Киром повернулись на крик. К нам со стороны шале мчался Сашка: куртка нараспашку, под ней футболка с пятном от шампанского.

– Морозов что ли? – прищурился Кир. – Чего ему надо?

Саша притормозил рядом с нами:

– Привет.

– И тебе привет.

– Кирилл.

– Саша.

– Знаю! – Кир красочно закатил глаза. – Ань, мы можем нормально договорить?

Саша взволнованно головой замотал:

– Ань, не надо.

– Что? – не поняла я.

– Не иди с ним.

– Я не… все равно не понимаю.

– Я тебе скажу кое-что, ты просто послушай, ладно? – Саша резко шагнул ко мне, но потом словно опомнился, рассмеялся нервно и отошел обратно. – Волнуюсь немного, такого со мной давно не было. Только раньше, перед серьезным стартом. Ань, я один раз тебя упустил. На первом курсе еще! Все думал, как ты мне нравишься, но у меня тогда старт за стартом, сборы за сборами, я месяцами пропадал… я себя отговаривал: зачем мне девчонка, да еще такая! Такая, с которой хочется всего, с которой ты можешь часами болтать обо всем на свете. Какие часы, когда я вечно где-то? А она хорошая, будет ждать. Но никто не выдержит долго, все равно не выйдет ничего. И я пошел дальше, не попытался, хотя всегда такие решения осуждал, пытаться же важно! А потом видел тебя с парнем, думаю – ну и пусть все у нее будет отлично. Подумаешь, девчонка, их много, а у меня времени нет. Уговаривал себя. Но видел тебя время от времени. И каждый раз царапало. Когда ты фотографировала меня с ректором на том дурацком награждении. Или когда была студенческая осень. А после травмы я в универ зачастил, наверное, чтобы тебя больше видеть, как напоминание, что я не пытался… да и ты все еще была несвободна, а у меня зимний сезон начинался, плечо зажило и… ничего по сути не изменилось, кроме этого моего осознания. И тут ты сама в меня врезалась. И я до сих пор не могу сказать, будто что-то поменялось, но… поменялось же. Ань, я… не возвращайся к нему. Или дай мне день, всего одну попытку.

Я смотрела на Сашу и не знала, что ответить.

Зато Кир соображал быстрее. Округлил глаза и рявкнул:

– Морозов, ты охренел вообще?!

– Кирилл. Помолчи и дай ей сказать.

– Что сказать? Что ты дебил?

– Ты… ты ведь даже имени моего не помнил, – не обращая внимания на Кира, пробормотала я. – Саш, когда мы встретились, ты вспомнил меня как фотографа. Я тебе нравилась, но ты забыл имя?

– Все я помнил! Волновался немного, мы же так неожиданно столкнулись, да и… подумал, будет странно, если я вдруг сообщу о тебе все и сразу, как сталкер какой-то. Хотя потом пожалел, ты вот сразу и про начерталку заговорила, и имя мое назвала.

– Как сталкер какой-то?

– Если только немного. Но мне понравилось. Я любил те вечера у Галины Викторовны. Между прочим, она предлагала зачесть все эпюры автоматом, но я раз за разом отказывался.

– Серьезно? – моему изумлению не было предела.

– Серьезно хочешь купить мою девушку на такие дешевые приемчики? – не сдержал скепсиса Кир.

– Глинтвейн? – спросил Саша, с волнением глядя мне в глаза.

– Глинтвейн!

Мы побежали к киоскам. Пока Саша стоял в очереди, я заняла столик. И пыталась справиться с нахлынувшими чувствами, они совсем мешали думать. Все так… до головокружения странно! Так вообще бывает в жизни? Одно столкновение на склоне, и все кувырком!

– Держи, – Саша протянул мне стаканчик и встал рядом. – Готов поручиться: вкус будет самым лучшим.

– Саш… я ведь в Лондон в мае улетаю. На четыре месяца, а может…

– А может и больше, я помню. И что? Через неделю я лечу на сборы в Австрию. А потом на соревнования в Японию. И после – на следующие. И так до конца весны, там будет небольшой перерыв, а после – опять в горы, на ледник. Ань… ничего за эти три года не изменилось, но я наконец понял, как глупо было не сказать тебе, не признаться. Еще тогда. Всю ночь я смотрел на тебя и представлял, как бы ты встречала с нами вот уже четвертый Новый Год подряд. Как сигала бы с крыши, как ругала бы Тима вместе с остальными девчонками – его просто все ругают, таков обычай. Как мы бы вместе катались по ночам, когда я возвращался, а иногда – когда возможно – ты бы прилетала болеть за меня, и я бы знал, что ты смотришь… Все это. Вдруг бы ты сказала «да»? Вдруг бы все получилось, попытайся я еще тогда? Но теперь… теперь я хотя бы сказал.

– Саш… – слова мне отказали.

Мы долго смотрели друг на друга, пили этот самый вкусный в мире глинтвейн. Взгляд у Сашки совершенно безумный. У меня, наверное, не лучше. Мы оба точно с крыши свалились и смотрим друг на друга.

– А как же история с девушкой? – наконец я обрела дар речи. – Ты влюбился, она бросила. Это была Дианка Киреева, да?

– Дианка?

– История из бара, – напомнила я.

– Нет, Ань, ты все неправильно поняла. Это была интерпретация моей истории с тобой, рассказанная через пьяное видение Тимура Киселева. Говорил же, дели все на сотню! – Саша улыбнулся. – Тим так пытался защитить тебя от ненужных чувств, ему показалось, ты в меня можешь влюбиться. И будешь потом страдать. Он ведь не знал, что говорит о тебе.

– Поэтому он весь вечер намекал, что ты бабник? Вот уж друг так друг!

– Своеобразный, да.

– А он прав, Саш? Я буду страдать?

– Аня, – он взял меня за руку. – Правда в том, что я не знаю. Но легко не будет.

Он сжал мою ладонь, склонился ближе. Хотел сказать что-то еще, но магию момента нарушил знакомый писклявый голосок:

– Ой, да целуйтесь уже наконец! – рядом нарисовалась Маня собственной персоной. Она по очереди потрясла пустые стаканчики с глинтвейном и тяжко вздохнула: – Вот блин, все вылакали! Между прочим, каждый из вас торчит мне по стакану. А теперь уже и по два, лузеры вы непонятливые!

– Вы знакомы?! – ахнула я, теперь уже по-другому смотря на рыжие Манькины косички. Оттенок такой знакомый…

– Братец мой, я ж про него рассказывала, – подтвердила мои догадки Маня.

Братец?! Но…

– Во-первых, ты много чего рассказывала, а во-вторых… ты говорила, твой брат маленький совсем.

– Я говорила, что с ним надо нянчиться.

–Это…

История явно грозила совершить новый кульбит. Маня, Сашка… Морозовы?

– Ты что, подговорил ушлую сестричку пихнуть меня на себя? – грозно спросила я у Сашки.

– Что? Она пихнула тебя? Маня, я тебя выпорю!

– Пффф!

– Я заметил тебя на выходе из пункта проката. Ты выглядела… несчастной. И одинокой. И явно нуждалась в помощи. Не хотел тебя смущать, отправил Маньку.

– А Манька быстро сообразила, что к чему, – поделилась девчонка, выжимая из стаканчика остатки моего глинтвейна. – Брат вел себя странно даже для своего недалекого ума. Ну я и набрала Польку – она мой Ватсон. Полька быстренько прошерстила все соцсети братика, и там-то открылась истина. Если подумать… мы так сильно обнажаем души в интернете, что не задумываемся: кто-то за этим может на самом деле проследить. Всем плевать, конечно, но вдруг найдется кто-то умный и наблюдательный? Подумай над этим, братишка! И не надо ничего говорить, сама понимаю – вы умираете от любопытства! – Маня эффектно подняла подбородок и закинула стаканчик в урну. Мы с Сашкой улыбнулись друг другу, с трудом сдерживая смех.

Маня сразу взялась за другой пустой стакан:

– Пахнет вкусно – обалдеть! Итак, дальше пазл сложился. Узел распутался. Лабиринт из Сашкиных бесполезных подписчиков был пройден. Как мы все знаем, на жизнью брата по неведомой причине следят сотни тысяч людей. Кто они? – задалась я вопросом. Но потом поняла, что подход в корне неверный. Надо смотреть не за теми, кто следит за братом, а проверить, за кем ведет слежку он сам. Тридцать человек! Легкая задачка, просмотреть их все и найти знакомое лицо. Лицо, которое я сама видела перед собой. Лицо некоей anne.sokolova99. Что у нас получилось? Брат следил за ней. Ставил лайки – было найдено как минимум три! И пытался негласно помочь. Приговор – подозревается в чувствах, которых боится. Надо помочь, пока не натворил преступлений похуже, за что с блеском и взялась Машка Морозова!

– Маня, ты…

– Чудо Новогоднее! – пропели мы все вместе, задыхаясь от смеха.

ЭПИЛОГ

– И ради этого ты тянул с желанием почти год? – не смогла я скрыть удивление.

Мы с Сашкой болтали по FaceTime. Мы не виделись уже несколько месяцев, после учебы в Лондоне я получила стажировку там же. Фотографирую для онлайн-издания. Мне нравится, платят мало, работы по горло, но опыт грандиозный. А Сашка все в горах. Даже летом не прекращал тренировки, готовился к сезону. Он должен стать триумфальным.

– Я умею ждать, – улыбнулся он в камеру.

– А вот желания загадывать – нет!

– Обидно!

– Сам напросился. Я бы и так приехала на Новый Год к тебе! Не стоило тратить на это целое желание.

– Ты могла отказаться, если бы узнала подробности.

Самое время насторожиться:

– Какие еще подробности?

– Оля и Тимур тоже прилетят. И он уже придумал пару игр для новогодней ночи.

– Ненавижу тебя.

– Нет, ты меня любишь.

– Это правда.

– Скоро увидимся, Аня. Уже совсем скоро…


В оформлении обложки использована фотография с сайта https://picjumbo.com/ по лицензии CC0


Оглавление

  • ГЛАВА 1
  • ГЛАВА 2
  • ГЛАВА 3
  • ГЛАВА 4
  • ГЛАВА 5
  • ГЛАВА 6
  • ГЛАВА 7
  • ГЛАВА 8
  • ГЛАВА 9
  • ГЛАВА 10
  • ГЛАВА 11
  • ЭПИЛОГ