Добрый волшебник и Живо-цвет [Лион Кямью] (fb2) читать онлайн

Лион Кямью Добрый волшебник и Живо-цвет

Первая глава

Необъятная, чарующая голубизна небес не запятнанная ни единым белым облачком, простиралась до горизонта, переходя в по сопернически голубое и все же более темное море. Его зеркально чистые воды были спокойны, но, как и положено всем морям, поверхность его покрывалась рябью маленьких, едва заметных волн. Потакающих великому множеству морских течений, волны, продолжая перетекать и перекатываться из одной в другую, искрились и мерцали в солнечном свете, создавая множества бликов, словно тысячи голубых драгоценных камней усеяли бесконечную гладь.

И все же простираясь вдоль всего горизонта морской простор был необъятен, но не бесконечен, его границы сталкивались с берегом, чей рубеж был тверд и неприступен для столь спокойных волн. Береговая линия была извилиста и разнообразна. Где-то она выступала вперед, разрезая темно синюю гладь, где-то отступала, создавая небольшой залив или запруду. Были части берега, на которых саму землю о пленяли тоненькие ветви речушек или огромные стволы широких рек, неудержимо спешащих поскорее соединиться с величественным океаном. Иногда берега были покрыты желтой песчаной крошкой, иногда серой галькой или огромными валунами, а в некоторых местах, словно непреступные крепости возвышались крутые скалистые склоны.

Плавно отступая от песчаных и скалистых берегов, над морем и землею возвышались величественные горы. Эти исполины стояли друг за другом, создавая изящные горные гряды, плавно перетекающие от самых маленьких к величайшим, наряженным в белые шапки. Гряды гор выстроившись на уважительном расстоянии друг от друга, создавали между собой просторные долины, по низинам которых протекали быстрые горные реки. Все низины и горные склоны, от берега до снежных вершин, заполняли густые леса. Деревья в этих лесах не потрясали выдающимися размерами, однако и среди них можно было отыскать не мало вековых и могучих дубов, кипарисов или баньянов. Действительно же вызывало восхищение разнообразие семейств растений и их обличий. Деревья, как лиственные, так и хвойные, кустарники самых неожиданных форм и раскрасок, тоже самое касается и цветов, усеявших всю землю в округе.

И эти леса не были дремучи, в них кипела жизнь, и потому нельзя не отметить их добродушную гостеприимность. Среди деревьев и лесных лужаек, а также у берегов горных рек обитало множество живых существ. Великое разнообразие птичьих песен ласкало слух и радовало душу. Часто звучало стрекотание насекомых, и важное кваканье жаб, что могло быть раздражительным, но настолько вписывалось в царящую в округе атмосферу, что было совершенно к месту. То тут, то там можно было заметить следы зверей, зацепить взглядом силуэт или даже незаметно подкрасться поближе и разглядеть какую-нибудь милую зверушку. Среди обитателей леса можно было встретить самых разных животных, от малых до крупных, травоядных и хищником, дневных бодрячков и ночных бессонников.

И вот… В такой прекрасный солнечный день, под небом чистейшей голубизны на одной из прибрежных вершин, покрытой густым лесом, шел старичок. Он шел по давно протоптанной и надежной тропинке, шел аккуратным размеренным шагом опираясь о дорожный посошок. Старичок был довольно прыток для своего возраста и бодр, что удивительно, ведь он поднимался в гору уже долгое время, безусловно делая перерывы на отдых, и все-таки это испытание показалось бы трудным даже молодому парнишке. На плече у старичка висела сумка, которая уже давно не являлась для него ношей. Он так к ней привык, что совершенно свыкся с ее тяжестью, и был бы рассеян не окажись этой тяжести на плече. Сумка была до краев наполненная недавно добытыми травами, грибками и корешками, было в ней уделено место и для инструментов, в основном садовых и важных для жизни в лесу, а так же прочей мелочью, что могла бы неожиданно пригодиться старичку в каком угодно деле.

Глаза старичка искрились радостью, а находящиеся под длинным крючковатым носом губы растянулись в счастливую улыбку, выставляя на показ несколько оставшихся у старичка зубов. Он гордился этими уцелевшими долгожителями, ведь все его ровесники уже давно лишились всех зубов до единого, потому старичок очень старался сохранить свои. Но вовсе не долговечность зубов была причиной его радости. Хорошее настроение ему дарила ясная солнечная погода и окружающая его природа, которую он безмерно любил. Свежий горный воздух, пьянящий запах леса, прекрасный вид на морские просторы, чарующее пение птиц и даже раздражающее стрекотание насекомых он любил, любил безмерно и наслаждался этим.

Партена – так звался этот прекрасный край. Уголок девственной природы, практически незатронутый человеком. Да, в этом мире есть множество мест не тронутых людьми, и Албер, а именно так звали старичка, об этом знал. И все же он не мог себе представить места лучше и прекраснее. Он не находил и не видел ничего более величественного, а ведь старик Албер много где побывал за свою очень долгую жизнь. Он видел бескрайние моря травы, горы прокалывающие облака своими вершинами, золотые просторы засыпанные песком и озера-оазисы среди них. В юности ходил старичок по морям и известны ему многие острова. Очень мало, практически никто из людей живших в ту эпоху не может похвастаться столь же богатым опытом. И из всего множества краев мира, увиденных им, именно Партену он полюбил всем сердцем и душой.

Продолжая свой казалось бы не легкий путь в гору, Албер, очарованный пернатыми певцами, пытался насвистывать веселую мелодию, очень стараясь попадать с ними в такт. А тем временем глаза старичка, все еще ясные и внимательные, вглядывались в окружающий лес, стараясь заприметить что-нибудь интересное. Может необычный жучок присядет на ветвь одного из деревьев, может где-то за камнем притаится целебный цветочек или грибочек, а может и побег чудотворного корешка из-под земли выглянет. Глаза старичка все замечали, все что простой человек способен заметить и на благое дело использовать. Но и это еще не все, много чего он примечал того, что взору простого человека недоступно. Старичок то он не обычный.

Албер остановился и обернулся. Взгляд его был устремлен в лес, в сторону от тропинки. Он что-то заметил. Не увидел, не услышал и не учуял, а почувствовал нутром. С той стороны веяло чем-то необычным, но очень знакомым и приятным. Теплые чувства и любопытство наполнили сердце старичка, и он, заинтересованный и ободренный воспоминаниями о былом, так как догадывался что ждет его впереди, направился в сторону диковинки, ловко обходя деревья и перескакивая через валуны и толстые ветвистые корни. Не затратив много времени Албер нашел эту диковину. Перед ним предстало цветущее дерево. Большое и ветвистое, покрытое множеством маленьких цветочков, с лепестками приятных бело-золотистых цветов. Эта картина заставила его замереть на месте, и любоваться природным великолепием.

Сейчас шла вторая половина эстаса¹, а значит почти все деревья давно прошли этап цветения и целиком покрылись зеленью. И только это дерево продолжало цвести, подобно своим поздно цветущим собратьям. Однако оно не было поздно цветущим, что делало его либо необычным, либо отставшим от своих собратьев. Конечно правильным было первое и Албер это прекрасно видел. Обычный человек ничего бы не понял и даже не заподозрил, решив, что оно отстало от остальных, а старичок видел и знал, что цветение – это лишь последствие того волшебства что посетило этот край. Старичок Албер однажды уже видел подобное деревце. Воспоминания о юности пронеслись перед глазами, и радость одновременно с грустью наполнили его сердце. Он подошел к дереву и приложил ладонь к его стволу. Волшебство, что таилось внутри, легко и застенчиво коснулось руки старичка, затем, словно набравшись смелости потекло через старичка заполнив его собой как река заполняет новое русло. Албер ощутил теплое, доброе прикосновение матери природы. Ему показалось, что его тело помолодело на несколько десятилетий, однако, старичок с грустью подметил, что это лишь мимолетное ощущение. Убедившись, что древо принимает его как друга, он решил отплатить добром за добро, и возвратил деревцу уже свою волшебную силу.

И тут, как по команде, из кроны дерева, покидая распустившиеся цветочки, вылетели множества маленьких золотистых огоньков. Подобно рою пчел они окружили старичка, роясь вокруг, залетая под рубаху и щекоча спину. Испугавшись Албер отдернул руку от ствола. Он не собирался убегать или отбиваться, его ошеломила смелость, с которой маленькие создания изучали нежданного гостя. Однако происходящее гораздо сильнее веселило и забавляло, Старичок смеялся как ребёнок находясь в окружении, возможно, самых прекрасных существ на свете. Он пытался разглядеть этих удивительных светлячков, уловить взглядом хотя бы одного, но те были невероятно быстрые и юркие. Только когда они успокоились и более менее замерли, облепив тело старичка со всех сторон, Алберу удалось их рассмотреть.

Присмотревшись к светлячку поближе Албер сумел разглядеть маленькое существо, даже меньше комарика, некоторыми чертами он был похож на человечка, но разглядеть получше старичок не мог, уж слишком мал он был, этот человечек, окутанный золотистым волшебным светом. Придержав одного из них на ладони, и стараясь не спугнуть, Албер достал из сумки одну из своих крайне полезных вещичек. Ею была небольшая глиняная баночка. Поднеся баночку к светлячку сидящему на ладошке, он стал аккуратно, как бы, сцеживать в нее волшебное свечение испускаемое крохой. Он делал это до тех пор, пока светлячок не померк, а когда это произошло, Албер влил в него свое волшебство, и тот снова засиял, как и прежде. Старичок совершил тоже самое еще с парой светлячков, пока не наполнил баночку целиком, после чего закупорил ее и спрятал обратно в сумку. Он мог бы наполнить еще несколько баночек, но не стал этого делать, ведь жадность к добру не приводит.

Албер хотел бы задержаться тут подольше, однако его ждали дела, откладывать которые было бы не культурно. Он стал потихоньку отступать от деревца, пятясь спиной вперед и наблюдая, как светлячки постепенно покидают его, возвращаясь в древесную крону, к своим цветкам. И вот, когда все до единого светлячки заняли свои дома, старичок последним взглядом осмотрел это прекрасное место, стараясь во всех подробностях запечатлеть красоту его в своей памяти. После, издав тоскливый вздох, он обернулся и пошел обратно к тропинке, возвращаясь к своим обыденным, повседневным делам, утешая себя единственной мыслью о том, что впереди его ждут еще не мало удивительно волшебных явлений и чудес.

***

Миновав вершину небольшой горки, старичок Албер стал спускаться вниз, продолжая идти все по той же тропинке, огибая небольшую речушку со скалистым берегом. Пройдя до ручейка вытекающего из этой самой речушки и обойдя огромный камень, когда-то давно бывший частью скалы, он вышел на лесную опушку. Опушка была не большая, но очень светла и покрыта цветочным ковром. С боку опушку пересекал уже знакомый нам ручеек. Он тек вдоль опушки наискось, разделяя ту пополам. И на одной из половинок, той что была повыше, стоял небольшой домик – жилище старичка.

Домик этот располагался у краюшка леса, под довольно большим для здешних мест деревом. Сбоку от домика, занимая кусочек опушки расположился небольшой огородик. На нем Албер выращивал целебные растения и травы, а также, не менее целебные, овощи и корнеплоды, используемые для пропитания. Дворик перед крыльцом занимал сад, наполненный кустарниками и одинокими цветками. Они служили в основном для того, чтобы радовать глаз, однако нельзя сказать, что среди них не было полезных и целебный цветочков, они определенно были. Но разве можно пускать на отвары и микстуры такую красоту?

Сам домишко был ветхим. Старичок конечно ухаживал за жилищем, но от времени ничего не спасти. Этот дом и до прихода Албера был очень старым и обветшалым, ну а сейчас уже и говорить страшно. Он стоит только лишь благодаря чуду да стараниями старика.

Войдя в дом и окинув взглядом свое убранство, Албер упер руки в боки и устало вздохнул – бардак. А ведь старичок ждет гостей, еще и угощение надо приготовить. Как так, встречать гостей, без угощения? Не гостеприимно и не культурно.

Первым делом Албер разжег огонь в своей миниатюрной каменной печи. Затем наполнил котелок водой из ручья, закинул в него грибов, на грибную похлебку и поставил на огонь. Он собирался оставить воду кипятиться и заняться уборкой, но вдруг вспомнил, что должен совершить еще одно дело. Бурча под нос и коря себя за забывчивость, он наполнил водой еще один котелок и подкинул в него кореньев, на целебный отвар. Грибной бульон стоял справа, а отвар – слева и оба кипятились. И только сейчас он приступил к уборке: собрал разбросанные котелки, ложки, баночки, мешочки с порошками, корешками, а также одежду и много-много всякой мелочи. Протер полки и пол в доме, краем глаза посматривая на свое варево.

Когда уборка уже была почти окончена, он вернулся к котелкам. Выловил из правого котелка грибочки, в левый добавил травок, грибочки нарезал и закинул обратно в правый котелок вместе с чесночком. После этого он стал искать что-то среди своих микстурок, и осознав, что искомого нет на месте, со вздохом пошел в огородик.

Из огородика он взял пару морковок и лучок, естественно для грибной похлебки, кроме того он взял, так и не найденный на своей полочке пучок голубоватой зелени, необходимой для целебного отвара. Этот отвар Албер приготавливал для человека пожилых лет, очень уважаемого в здешних краях. Сам старичок жил отшельником на склоне одной из прибрежных гор, в то время, как остальные жители Партены селились в деревнях у берегов рек в низинах между гор или на морских берегах. И только крепость хранителя и владыки окрестных земель располагалась на горе, которая непреступным бастионом возвышалась над морской гладью и окрестными землями.

Вернувшись в комнату он измельчил голубую траву, протер ее ступкой в кашицу и закинул в правый котелок. Затем почистил овощи и нарубив бросил в левый котелок. Оставив свое варево закипать, он доделал уборку, и у старичка осталось время на то, чтобы разобрать содержимое своей походной сумки. Но стоило ему только приоткрыть ее, как из сумки вылетел маленький золотистый светлячок, один из обитателей цветущего дерева. Он был напуган и летал зигзагами по всему дому, не зная куда деваться, вдалеке от родного дерева и сородичей, а его золотистое сияние уже не было столь ярким и продолжало медленно угасать.

«Тише, тише маленький» – приговаривал перепуганный Албер стараясь изловить светлячка, и, когда тот выбился из сил и уже практически угас, таки поймал. «Бедный малыш, и как тебя угораздило оказаться в такой переделке. Не волнуйся, сейчас мы тебя подлечим, вмиг сил наберешься» – говоря эти слова, которые успокаивали скорее самого Албера нежели светлячка, он выскочил из дома и, оказавшись в саду, взглядом отыскал самый красивый и роскошный из цветков. Подойдя к цветку, старичок вложил светлячка в шикарный бутон, и, накрыв бутончик ладонью, стал нашептывать тайные слова, а из-под его ладони засиял яркий свет, гораздо ярче прежнего. Этот свет разом охватил весь цветок и погас, но в бутоне, как прежде у своего родного дерева сиял маленький человечек.

Облегченно вздохнув, Албер поднялся на ноги. «Поживи пока здесь. Чуть погодя я отнесу тебя домой» – произнес старичок, любуясь наипрекраснейшим цветком в своем саду. В это же мгновенье на опушку вышли долгожданные гости, как раз ко времени обеда.

Не спеша идя по тропинке, пересекающей лесную опушку, усеянную цветами, к дому старого деревенского лекаря Албера приближалась женщина, ведущая за собой ребенка. Она была уже вполне взрослой, но все еще сохранила девичью красоту. Волосы ее вились непослушными каштановыми кудрями, выглядывающими из-под сороки, а добрые зеленые глаза говорили о ее чутком и заботливом характере.

Ребенок, которого женщина вела за собой был мальчик, ее сын, лет восьми или девяти, с взлохмаченными волосами цвета темной меди и упрямыми карими глазами. Одежда, доставшаяся ему по наследству от старшего, висела на мальчике мешком. Один рукав серенькой рубахи был завернут, другой расправлен и болтался из стороны в сторону вслед за рукой, которой он энергично размахивал во время ходьбы. Этот вид выдавал шаловливый характер ребенка.

Завидев их, старичок приветственно помахал рукой. А женщина, войдя в цветущий сад старичка, поприветствовала его приятной улыбкой и добрым словом.

– Добрый день дедушка Албер. Простите великодушно, что нам пришлось вас побеспокоить, мы не доставим много хлопот, обещаю. Позвольте мне справиться о вашем здоровье?

– Большое спасибо за беспокойство боярыня Агафья. К большой удаче и на зависть ровесникам здоровье мое крепко как у юноши – старичок кивнул головой и улыбнулся – а насчет беспокойства вы бросьте, гости мне в радость, особенно такие красавицы. Да и молодые люди тоже – он обратил внимание на мальчика – Ух! Какой справный богатырь у вас растет боярыня. Каково имя мальчика?

Женщина ласково потрепала мальчишку по голове.

– Ну ка сыночек, назови дедушке Алберу свое имя.

– Остахан – застенчиво буркнул мальчуган.

– А! В честь прадеда-морехода прозвали – голос старичка наполнился гордостью – Я был знаком с твоим прадедом мальчик. Славный человек был и имя у вас обоих славное!

Албер собирался было припомнить и рассказать об этом самом знакомстве, да вдруг подумал, что перво-наперво стоит гостей в дом пригласить, и слегка конфузясь обратился к боярыне.

– А чего это ж я вас у калитки держу! Устали поди в гору подыматься? Проходите скорее в хатку – отворил старичок дверь и стал их в дом зазывать – вот лавочки, скамья, в ногах нет правды, усаживайтесь дорогие, отдыхайте с дороги.

Боярыня повела сына в дом. Как и любой матери, ей было приятно внимание старичка оказанное ее сыночку. От этого в женщине проснулось желание побольше поговорить о ее любимом ребенке, похвастаться его удалью и маленькими детскими успехами.

– Благодарю дедушка. А ведь Ханик у меня такой молодец, хороший мальчик – умненький. Самый смышленый из деток. Любознательный такой. Обо всем спросит, до всего допытается. Сам попросился вместе со мной к вам в гости сходить, познакомиться с вами хотел.

– Матушка – возмутился покрасневший Ханик как это бывает с детьми, когда о них говорят что-то неловкое и смущающее.

Женщина, присев на скамью у стола, помогла сыну усесться рядом, и приобняв за плече, ласково погладила по щеке. Дедушка занял стул у печи и стал следить за своим варевом.

– Ханик у меня самый умненький – говорила она разглаживая руками его непослушные волосы и умиленно рассматривая детское личико – так мал, а удал. Когда ему еще и двух яр² не успело исполниться говорить первые свои слова стал, а к трем и вовсе едва ли не пел. И что не скажешь при нем все слету запомнит, все слету поймет, будь то хорошо или худо, и лучше уж при нем слов недобрых не говорить и о худых вещах помалкивать. А какой же он умненький и понимающий, порою что скажет – оно и метко, и толково, и взаправду, что никак не поспоришь, правда порою и спрашивает такое, что как следует не расскажешь. Правда милый? Ты у меня любитель неудобных вопросов – Ханик стал красный как помидор.

– Ну матушка! – боярыня смущенно засмеялась, и потрепав сына по голове взъерошила ему волосы, испортив все что так старательно укладывая только что.

– Занятный у вас мальчуган боярыня – заявил старина Албер и обратился к мальчику – спасибо юный Остахан что старика навестил, я всегда рад знакомству с находчивыми и любознательными молодыми людьми. Я сам любитель прознать о том, чего раньше не знал и не ведал, а рассказать и поболтать я тоже большой охотник, и не смотря на свои скромные знания, я пожалуй смогу поведать о некоторых мирских делах, что молодым людям будет в пору услышать. И коль не боишься стариковской болтовни и не считаешь ее скучной и занудной – задавай свои вопросы, не стесняйся!

Мальчик опустил глазки и стал мяться в нерешительности. Нельзя сказать, что он был очень застенчив или труслив, напротив почти всегда был смел и не боялся задавать вопросов. Но как это обычно бывает, с незнакомыми людьми трудно заговорить. Попытка обратиться к незнакомцу вызывает неудобство и смущение или даже страх, особенно если незнакомец пугающе выглядит. С другой стороны если встретить какого-то чудака, любопытство пересиливает смущение или страх. К счастью или нет старичок не был похож на чудака, да и страху своим видом не нагонял. Добродушное лицо дедушки было покрыто морщинами и вызывало чувство глубокого доверия и уважения к старине. Его волосы, давно позабывшие свой настоящий цвет, полностью окрасились в бело-серый. Подобно волосам, посерела от времени и рубаха, бывшая когда-то белоснежной. Ее, как и пыльные от постоянной работы на земле и походов по лесу портки покрывало множество заплаток, а лапти на ногах были стары и почти насквозь протерты. Такой вид имели все деревенские мужики, которых юному Остахану доводилось видеть.

Незнакомцы могут выглядеть по-разному, а их характер может на удивление сильно отличаться от внешнего вида. Как бы не выглядел незнакомый человек, набравшись смелости, поборов смущение и сказав первое слово, общение с ним становится легче. Со вторым и третьим словами проходит неудобство, на четвертом и пятом слове приходит осознание безопасности. Так все люди с детства постепенно приучаются к общению и созданию новых отношений между друг другом. И вот, набравшись смелости юный Остахан задает свой вопрос:

– А правду ли говорят, что вы колдун?

– Ох, люди и правда так обо мне говоря – старичок с задумчивым видом почесал подбородок – народ много о чем говорит, поди разбери, что правда, а что вымысел. Вот скажет мужик брату, тот своей жене перескажет чуть-чуть иначе, а его жена соседке уже совсем другую историю начирикает. Поди разбери теперь, где же правда.

– Я не понимаю. Выходит, вы дедушка не колдун? Или все же колдун?

– Ну… эм, да, не колдун – он придвинул стульчик поближе к мальчику с матерью и наклонился вперед словно собираясь рассказать какой-то секрет стал шептать – колдовством я не владею, однако за свою жизнь я успел много где побывать и много чего увидел невообразимого. А колдуны и ведьмы то народ таинственный, не простой. Они такое знают и такое могут, что простому человеку даже и не снилось, и снится не могло. Я же был знаком с несколькими колдунами и волшебниками, удивительнейшие люди. Они меня даже кое чему научили…

«ПШШШ!» раздалось громкое шипение. Все перепугались, переполошились и по вскакивали на ноги. Боярыня Агафья быстро сообразила в чем беда и указала на котелки.

– Дедушка Албер, ваша похлебка убегает!

– Ай! Дай! Бедай!

Старичок вооружившись парой тряпок стал снимать котелки с огня. Сперва один, затем второй, справившись с горячими бурлящими котлами на удивление ловко и не обжегшись.

– Ух! Боярыня, какая вы ловкая! Вовремя меня старика предупредили. Спасибо, большое сердешное спасибо, а не то бы пропала б моя похлебка, а с ней за одно и хатка.

– Ну что вы дедушка, я всего то с испуга крикнула, да и только. Ай, да если б не отвлекали б мы вас, то и не побежала бы похлебушка.

– Не правда боярыня, вы не виноваты, а похлебка моя постоянно сбегает. Так и норовит за порог. Ха-ха-ха! Старый я стал.

– Ну что же вы дедушка Албер…

– Ах, ничего. Беда миновала, а еда то готова! За такой героический поступок, я теперь просто обязан вас накормить.

– Ну…

– И не отнекивайтесь Боярыня, пока не поедите, домой вас не пущу. Садитесь за стол. А я разолью.

Мальчик с матерью уселись, а сам старичок собрался разливать похлебку, да только сперва решил попробовать. Поднес к носу ложку с бульоном, вдохнул аромат, и отпил чуток. В тот же миг лицо старичка скривилось и даже слегка позеленело. Старичок издал противный кряхтящий возглас.

– Кхееее! Неужто я перепутал котелки?

Он подошел к котелку с целебным отваром и сделал пробу – результат был такой же.

– Кхееее! Точно перепутал. Но тут в отваре морковь плавает… Ой! И как же я мог! Лечеватницу в суп положил, а морковь наоборот! Ой-е-ей.

Албер, бурча что-то под нос, корил себя за испорченный обед, а когда он наконец устал этим заниматься, то произнес: «…эх, и без этого суп не спасти, а без супа как же гостей кормить». Он снова принялся бурчать под нос, при этом топоча ногами, прокрутился на месте, а в довершении хлопнул в ладоши. Оба отвара взбурлили на мгновение и тут же затихли. Старик зачерпнул ложкой бульон из грибной похлебки и, слегка пригубив опробовал.

– Ммм! Волшебный вкус.

Не теряя времени старичок разлил все по тарелкам и сел за стол.

– Прошу, угощайтесь дорогие гости. Приятно попотчевать.

Мальчик и его мама были в легком недоумении от произошедшего. Сперва они отнеслись к похлебке с подозрением, но глядя на весело уплетающего ее старичка, решили опробовать. Первой опробовала матушка, а затем и мальчик, недоверчиво осмотрев и обнюхав содержимое ложки. Но стоило ему положить первую ложку в рот, как в тот же миг тарелка опустела, а мальчик довольный обедом, поглаживал сытый животик.

– Такого вкусного супа я не ел…– юноша попытался припомнить – не ел никогда в жизни!

– Да, это мой любимый суп. Не всегда, конечно, он получается такой же вкусный как сейчас, и все же, рецепт старый и проверенный.

Албер улыбался, расхваливая свой суп, а мальчонка лукаво поглядывал на старичка. Ему хотелось, чтобы старичок побольше рассказал ему о волшебниках и колдунах.

– Дедушка Албер, так значит великие волшебники научили вас превращать невкусную похлебку в наивкуснейшую в мире похлебку?

– Кхе-хе-хе! – старичок подавился, закашлялся и засмеялся одновременно – хе! Нет, вернее не только этому. Тебе ведь известно, зачем твоя матушка навестила меня сегодня?

– Чтобы взять у вас целебный отвар для дедушки Деяна.

– Правильно мой мальчик. Вот чему я обучился у великих волшебников – лечить людей, животных лечить и деревья, исцелять волшебных существ и чудо зверей.

– Уууу! А какие это волшебные чудо звери и где их найти? – юный Остахан, как и большинство детей обожал животных, и после слов о волшебных зверях, уже ничто на свете не могло усмирить его любопытство. Он представил себе диковинных зверей, о которых ему доводилось услышать рассказы от своего деда Деяна или от его боевого товарища старого Димир. А рассказывали они о крылатых котах с орлиным клювом, таинственных жеребцах с острым рогом на лбу, волках и медведях ростом с целые дома, крылатых драконах властвующий в небесах или речных ящерах быстро плавающих под водой и медленно ползающих по берегам, лошадях с длинными шеями выше крон деревьев или цветных птицах говорящих человеческими голосами.

– О волшебных зверях то вопрос интересный и трудный. Оттого трудный, что простому человеку их увидеть необычайно сложно. И очень редко такое случается, чтобы волшебный зверь на глаза человеку попался. Волшебные звери – дикие звери. Они бывают большие и малые, умные, как люди и даже умнее, а бывают и совсем глупые. Есть среди них добрые, а есть и злые существа – темные существа. А живут они повсюду, везде можно найти их следы или тени, но вот самих существ и зверей отыскать не так то просто. Они, подобно самому волшебству не заметны простому человеку. Другое дело волшебники, они то все на свете увидеть способны.

– Что? Но ведь дедушка и старый Димир видели много всяких чудных животных.

– Хорошо знаком я с дедом твоим да и со старым Димиром, и рассказы их мне тоже знакомы. Звери те, которых им увидеть довелось, были не волшебные, разве что единороги, да и то не вполне. Да, они чудны и диковинны, однако волшебства созданиями не являются, вернее являются, но не совсем. Все мы Всеятворца творения, а сотворил он нас никак иначе как по волшебству. Суть и сила волшебная в тех зверях отсутствует и подобно простым людям, такие звери волшебства не касаются. Ну… вообще-то, есть и такие которые касаются… как и люди… Эм… В общем суть ясна и такова: «Истинно волшебство и волшебные существа незаметны и неосязаемы. Миром они повелевают незримо и не касаемо». Необычайные люди эти волшебники, потому как способны волшебство видеть, волшебства касаться и даже волшебство создавать. «Суть мира осязать способны»

– Неужто взаправду! Волшебство и волшебных зверей невозможно увидеть?

– Простому человеку – да, но не совсем. Суть волшебства для простых людей неуловима а вот явное волшебство заметить не сложно. Такое как мой суп, например. Ты видел, как я свою похлебку изменил и от того догадался, что похлебка вышла необычной, однако суть перемены не заметил.

– Все равно не понимаю. Дедушка Албер скажите а вот если волшебный зверь станет явным я его смогу видеть?

– Да, верно. Ты прав юный Остахан! – Старичок обрадовался догадливости мальчика.

– А будь я волшебником мог бы волшебных зверей когда угодно видеть?

– Ну конечно! Волшебники все на свете увидеть и познать способны.

– А как мне волшебником стать?

– Ха-ха бойкий малый! Учиться тебе придется всю жизнь. Долго и трудно мир познавать и тайны мира которые растолковать смогут лишь настоящие волшебники. Разумеется, только если у тебя есть да…

– Дедушка Албер так вы волшебник!

– Я? Нет мой мальчик. Куда мне до волшебников! Только то и могу, что отвары варить да супы исправлять, ну и еще немного в быту хлопотать.

– Ох жаль дедушка, мне бы так хотелось волшебником стать и на волшебство и на волшебных зверей посмотреть. Ну хоть какого волшебного зверя увидеть, хоть одним глазочком…

Мальчик посмотрел на старичка жалостливым взглядом, какими обычно смотрят дети, когда выпрашивают понравившееся лакомство или игрушку. Однако через мгновение юного Остахана посетила новая мысль, он широко улыбнулся. И теперь уже с восторгом, стал упрашивать старичка.

– Дедушка! Вы же умеете волшебных зверей видеть иначе как бы вы смогли их лечить. Так научите меня тому же, чему вас когда-то обучили волшебники. Тогда я уж сам смогу на волшебных зверей посмотреть! Научите, научите меня! Умоляю! – он обратился к боярыне – матушка позволь мне у дедушки Албера обучаться. Ну пожалуйста, нам ведь тогда больше не придется сюда, на гору подыматься. Я и сам смогу сделать лекарство для деда Деяна. Ну матушка!

– Ханик – боярыня стала поглаживать сына по спинке – твой отец этого не одобрит.

– Я сам его уговорю!

– Ну… А дедушке Алберу какой прок с тобой возиться? У него хозяйство. Много своих забот.

– Да он же не против! Верно дедушка?

– Ам… – старичок хотел было что-то сказать, но не успел.

– Видишь матушка? Дедушка Албер согласен.

– Ханик! – боярыня заговорила строгим тоном – Дедушка не соглашался и… И отец не позволит!

– Боярыня Агафья – вмешался наконец старичок – едва ли мне простому старику достанет умения и усидчивости обучить чему-либо вашего бойкого и смышлёного сынишку. Однако юный Остахан хочет учиться, а как подсказывает мне мой старческий опыт: нельзя мешать молодым людям познавать мир. Чем больше молодому человек известно, тем меньше ошибок в своей жизни он будет совершать. И нельзя, еще раз повторюсь, нельзя мешать молодежи тянуться к знаниям, иначе они засорят свой свежий и острый ум всякими глупостями – старичок остановился чтобы сделать глубокий вдох – Пускай юноша, коль того хочет и пока ему не надоест, приходит время от времени навестить меня, и я с удовольствием поведаю ему обо всем, что ведомо мне о нашем мире и о мирской жизни. Если конечно вы и боярин мне позволите. И… кхе-кхе – откашлялся дедушка – Так же быть может ремесло целителя придется юноше по душе, а ведь оно пригодится везде и всегда.

– Видишь матушка…

– Тише! Дай мне подумать.

Пока боярыня думала все молчали. Мальчик опустив голову сидел на скамье и размахивал ногами, его маленькие ручки мяли, расправляли и снова сминали край рубахи. Старичок уперев локти о стол смотрел в стену за спинами боярыни и ее сна, иногда бросая взгляд на сад за окном. Боярыня поглядывала то в окно, то на сыночка, пару раз она гладила его по лохматой головушке. Боярыня думала не слишком долго.

– Я поговорю с мужем. Возможно он все-таки разрешит…

– Ура матушка! Спасибо – юный Остахан во спрял духом и крепко-крепко обнял боярыню.

– Ну что ты Ханик! Еще ничего не решено. Твой отец может не позволить…

– Не может, ты его уговоришь, а не сможешь ты, так смогу уговорить я.

– Если не смогу я, то не сможет никто! Эх… – боярыня обратилась к старичку – дядя Димир будет ворчать, он тренирует моих сыновей и пришла пора Ханику упражняться в ратном деле

– Нет, ну что вы боярыня, нисколько. Братец Димира мне старинный друг и мое врачевание уже не раз его выручало.

– А я уже на мечах драться умею! Мы со старшим каждый день сражаемся, палками правда, старый Димир мне меча не дает, зато из лука по мишеням я стреляю настоящими стрелами!

– Ох уж эти мальчишки и их стрелы да мечи. Знаете, дедушка, а я ведь действительно буду очень рада, если мой сыночек будет уметь лечить людей, а не калечить их или себя.

– Чем бы дитятко не тешилось, матушка всегда будет заботится о его здоровье.

– И то верно дедушка Албер – боярыня встала – ну что же дедушка, засиделись мы у вас – вечереет уже. Пришла пора нам возвращаться.

– В добрый путь боярыня.

Старичок проводил их до калитки. Выйдя со двора боярыня обернулась.

– Через пару дней мы опять навестим вас дедушка Албер. Я уговорю мужа, Ханик будет у вас учиться.

– Хорошо боярыня, буду с нетерпением ждать вашего прихода.

Распрощавшись со старичком боярыня стала уходить, но Остахан остановил ее.

– Матушка, а как же целебный отвар для деда Деяна?

Старичок ойкнул, ахнул и побежал в хатку. Из хатки стал слышен громкий топот, шум возни, «треск» – что-то разбилось, «бум» – что-то упало. Вся эта какофония сопровождалась стариковыми выкриками: «Молодец Ханик – вспомнил!», «А я старый…», «как мог позабыть», «Ой! Да где же она», «а, нашел», «Ай! Горячо!». Наконец он выбежал из хаты с маленьким горшочком в руках.

– Держите боярыня – предал он горшочек – аккуратно не обожгитесь! Помните дважды в день после еды и один раз перед сном, если через два дня лучше не станет, обязательно сообщите мне. Ну что же, до скорой встречи и удачи вам.

Боярыня с сыном ушли. Вот и распрощался наконец старичок Албер с гостями своими. Тяжелый у него день выдался, но хороший. Добрых дел в этот день совершено было не мало. Однако, всему надо знать меру, даже добрым делам, и потому отправился старичок отдыхать, да силы восстанавливать. В скором времени предстоит старичку молодого волшебника обучать.

***

На следующее утро.

Старичок проснулся с первыми лучами солнца и сразу принялся хлопотать по дому, саду и огороду. Принести ведерко воды из ручья, чтоб на весь день хватило, полить цветы и овощи, выдрать показавшиеся из-под земли побеги сорняка – много забот у него было, и только после этого завтрак.

Позавтракав Албер собрал свою сумку, внимания требовало неотложное дело. В одном из цветков поселился нежданный гость. Нужно вернуть его домой, к друзьям. Выкопав цветок, старичок пересадил его в горшочек и собрался в путь, но был вынужден задержаться. Неожиданно нагрянули вчерашние гости.

– Боярыня? Не ожидал вас увидеть сегодня, да еще и в такую рань. Ой, дела! Я же совсем не подготовился, да и забот срочных полным полно! – разволновался старичок.

Боярыня с сыном подошли к его дому.

– Простите дедушка Албер. Муж мой дал разрешение, и Ханику не терпелось, и никакие уговоры тут уже не помогут. Вот и поторопились мы. Если вы очень заняты, мы уйдем. И не переживайте нам не в тягость.

– Это как же не в тягость? В гору подыматься? Нет, не стоит вам туда-обратно бегать, не стоит. Быть может вы обождать, согласитесь. Посидите у меня в хижине немного, а я постараюсь управиться побыстрее.

– Я не против. Побудем у вас, на сад полюбуемся. Хорошо Ханик?

Мальчик бывший чуть ранее необычайно довольным сейчас скривил губы. Он так старался уговорить отца и матушку привести его уже сегодня, не для того чтобы сидеть без дела в стариковой хижине. Подумав секунду мальчик обратился к дедушке.

– Дедушка, а можно ли с вами сходить, погулять. Вы же не сильно далече?

– Ух, можно конечно. Вот только нам с горы нужно спускаться, а потом опять подыматься и в лес заглянуть. Прогулка не самая простая, а ты поди утомился.

– Нисколечко и не волнуйтесь, я ловкий. Гулять по лесу мне только в радость. Ну, матушка? Отпустишь меня с дедушкой Албером? Ну пожалуйста.

– В лес идти? Там же дикие звери – матушка забеспокоилась, но старичок ее обнадежил.

– Не волнуйтесь. Это не далеко, и хищных зверей там не водится.

– Что ж… я разрешаю. Только будь внимателен и покладист Ханик. Далеко от дедушки Албера не отходи и будь осторожен. Обещай мне.

– Конечно матушка. Обещаю.

Старичок с мальчиком зашагали по извилистой тропинке, уводящей их с полянки. Мальчик несколько раз оглядывался на матушку, присевшую на скамеечку перед садом. И вот перед тем как скрыться за деревьями, он обернулся крайний раз, а матушка помахала ему ручкой, и мальчик ответил тем же.

Тропка петляла между деревьев и вела вниз по склону. Старичок шел первым, делая аккуратные размеренные шаги и смотря под ноги. На плече он нес сумку, а в руках держал горшочек с цветком. Мальчик следовал за ним бодрыми веселыми шагами, едва ли не в припрыжку. Оба молчали, но молчание длилось не долго – мальчик заскучал и стал задавать вопросы.

– Дедушка Албер, а куда мы идем? И за чем? И что будем делать?

– Не торопись юный Остахан, скоро и сам все узнаешь и увидишь. А рассказывать на ходу, я не буду. Лучше один раз показать.

– Что? Но это слишком долго. Расскажите сейчас! Это волшебное место?

Мальчишку просто распирало от любопытства.

– Тише Ханик будь терпеливее, спешка к добру не приводит.

– Ну хоть скажите, там волшебство есть?

– Ох, есть волшебство.

– Ну и еще расскажите хотя бы как называется то место, ну пожалуйста.

– Мейскейон – это на эльфийском языке. А по-нашему – царь-древо или живо-цвет.

У мальчика округлились глаза.

– Ух ты! Вы знаете, эльфийский? А эльфов вы видели? Правду старый Димир рассказывает, что у них уши острые?

Старичок охнул и, посмотрев на мальчика очень серьезно, ответил.

– Правду сказал братец Димир, уши у эльфов острые, но не там ты причуду ищешь, дело то не в ушах. Они другие совсем, не как люди, особый народ. И человеку стоило бы многому у них поучиться.

– Правда? И чем это они так на людей не похожи?

– Ох Ханик, это же так просто не объяснить. Различий то множество, и большинство из них призрачные, едва уловимые. Но, я постараюсь растолковать. Только дай мне немного подумать.

Не спеша спускаясь с горки, они свернули на другую тропинку, уходящую в сторону, к горе-соседке. И не успев оглянуться стали подыматься вверх. Мальчику уже было невмоготу ждать, но он терпел, не смея потревожить старичка. Закончив размышлять, Албер преступил к рассказу, стараясь тщательнее подбирать слова.

– И так, Эльфы. Они ну… справедливые и гордые, и… одно из другого вырастает. Гордость, она конечно черта не хорошая, надменная и напыщенная, мало кому нравится. Но только не эльфийская. Их гордость на справедливости зиждется, ибо жизнь по справедливости, они считают самой достойной жизнью, а преступление справедливости немыслимым позором. А в позоре эльф жить не способен, потому как гордость не позволяет. А эльф изменивший справедливости, изменяет и своей гордости и погибает… неизбежно погибает. Оттого и весь их народ праведный и сдержанный. Все по справедливости совершают. А тут еще одна диковина выясняется. Справедливость то у эльфов своя, не людская. Они ее по-своему понимают и толкуют. А толкуют и понимают именно по наитию природы и жизни. Ивоно как случается: в природе заведено так – выживает сильнейший. Но и как же быть, слабым – смерть. Не справедливо это – так человек считает. А эльф скажет, пусть слабый сгинет и даст дорогу сильному, но, и у слабого шанс должен быть. Шанс сильного одолеть и самому сильным стать. А еще ведь сила не только в силе измеряется. Еще и в уме, проворстве, воле, иногда в трусости и очень часто в дружбе и братстве. Особо эльфы ценят последнюю силу, от того сплочены нерушимыми узами. Сплоченность – это одно, и совсем другое любовь ко всему прекрасному и неудержимая любознательность. В каждой мелочи они способны заметить едва уловимую красоту, или взглянув на что-то старое совсем под другим углом, научиться чему-нибудь новому. Конечно же подобная черта присуща и людям, однако есть едва уловимая грань отличающая эльфов. Она настолько призрачная, что разглядеть ее практически невозможно. Может быть все дело в некоей эльфийской одержимости этими вопросами? Я не знаю, и человеческому разуму понять этого не дано. В конце концов люди думают не так как думают эльфы, да и живут намного меньше, и из-за этого эльфы так непостижимы. Но не смотря на столь долгую, почти вечную, жизнь, они за нее не цепляются и с легкостью расстаются с ней, если того требует их Оши – учение жизни. Ведь, как они считают, смерть – это не конец, а начало нового пути. Ох, Ханик, а как же эльфы то с природой дружны. Все ее капризы понимают и чтят, от того она, то бишь природа, им помогает и своими богатствами одаривает. А эльфы, принимая эти дары, нисколечко не жадничают. Все в меру берут и лишнего не истрачивают. Вот такая вот гармония в их чудной общине царит, и дай Всеятворец, чтобы и в людях такое понимание мира зародилось… Ох, ну вот дорогой мой мальчик, мы уже почти пришли.

Старичок свернул с тропки и, после недолгих петляний между деревьями, остановился перед прекрасным цветущим древом.

– Это Живо-цвет. Ну как? Не правда ли, что он так красив и чудесен в своем цветении, что затмевает все прочие деревья?

Мальчик окинул дерево любопытным взглядом и безразлично пожал плечами.

– Правда, красивое деревце. Цветет и радует глаз. Но что же в нем чудесного? Дерево как дерево.

– Чудотворное дерево! – воскликнул, слегка обиженный старичок – Живо-цвет не так прост, сейчас я все тебе покажу!

Старичок поставил рядом с деревцем кувшин с цветком и после этого прикоснулся к стволу. Сперва ничего не происходило, но чуть погодя мальчик почувствовал легкую рябь в глазах. Было слегка неуютно и он стал часто моргать. И вдруг, когда зрение прояснилось, Ханик широко раскрыл глаза и увидел множество светлячков, круживших вокруг него и старичка. Остахан было слегка перепугался, но виду не подал и глянув на деревце заметил, что оно само светится золотистым свечением.

Стал мальчик наблюдать за летающими светлячкам, алетали они до того задорно и причудливо, что волей неволей мальчишка повеселел и засмеялся. Еще веселее ему стало, когда понял он, что светлячки, это малюсенькие человечки с крылышками, и вовсе не просто так они летают, а танцуют и особо задорно танцуют вокруг цветка, старичком принесенного. Видать понравился им цветок этот.

– Дедушка Албер, а кто эти светлячки? Это волшебные существа? Такие маленькие, такие чудные. Все волшебные существа такие же? Вы ведь цветок принесли чтобы их порадовать, да?

– Верно Ханик, хоть и не совсем правильно. Так уж вышло, что я, по случайности, одного крошку светлячка с собой от сюда уволок. А это беда большая, он ведь вдалеке от деревца и друзей погибнуть может. Хорошо я его в цветок поселить додумался. Да и цветочек ему подошел, вон гляди как выплясывает, резвее товарищей. Да и друзья его очень рады, волновались за него значится. Тебе кстати очень повезло, что я это деревце заприметил. Благодаря ему ты сейчас впервые смог на волшебных существ посмотреть. Ведь волшебных существ обычному человеку не увидеть и не заметить, но бывают и исключения, как я уже рассказывал, волшебство бывает явным. Тут все дело в самих существах волшебных или в волшебных местах. Чуть позже я тебе об этом расскажу поподробнее. А у Живо-цвета все волшебство раскрывает пыльца чудотворная и кстати для здоровья и долголетия очень полезная.

– Пыльца? А что такое пыльца?

– Маленький песочек, который у всех цветков есть. И цветки им делятся друг с другом с помощью пчелок, бабочек или птиц. Когда два цветка обмениваются пыльцой у них появляются семена и из этих семян на следующий яр вырастают новые цветы. А на цветущих деревьях благодаря пыльце появляются плоды. У этого дерева особая пыльца, оно всегда цветет а плоды дает лишь раз в сто лет. Само дерево не всегда было Живо-цветом. Оно стало таким из-за того, что на нем поселились светленочки – лесные духи которых ты видишь. Они очень привередливы в выборе своего жилища, поэтому Живо-цвет большая редкость. Если говорить правильнее то светленочков стоит называть уфурэ – это по эльфийски. Есть легенда, о том, что эльфы – это уфурэ которые однажды решили вырасти, но наверняка это никому не известно, даже самим эльфам. Жалко, что с уфурэ поговорить не получается. Они же такие маленькие, что невозможно ничего услышать.

Мальчик сперва внимательно слушал, но так уж получается, что старичок повторяться любит, и от того скучно мальчику стало, а внимание его все светленочки привлекали, и стал он их ловить, да плясать вместе с ними и бегать за ними стал – одним словом играть. Да так увлекся, что сам этого не заметил, но что ж еще делать, когда вокруг такое волшебство совершается.

А старичок рассказывать перестал. Заметил то, хоть и не сразу, что мальчуган отвлекся. Но ничего дело славное, стой себе да и радуйся приглядывая за веселящимся ребетенком.

–Ладушки Ханик, дело сделано, пора возвращаться – проговорил старичок, когда заметил, что мальчик утомился – Матушка твоя наверняка беспокоится.

Старичок поднял с земли горшочек с цветком, а мальчик, слегка погрустневший, но все равно улыбающийся подошел к нему. И стали они вдвоем от деревца удаляться, вот только уйти спокойно им не удалось. Компания подвернулась и очень веселая. Уфурэ, тот самый, что в цветке поселился, новенького домика покидать не захотел и за ними увязался, да еще и друга (а вернее подругу) с собой прихватил, чтоб не скучно было. Ох, и разволновался же старичок из-за них.

– Это ж надо ж, не захотел домой возвращаться! Это ж как так?

– Может быть ему ваш цветок понравился или сад приглянулся, вот он и остался да родню пригласил. Это же прекрасно, у вас в саду светленочек поселился! Просто удивительно!

– Да прекрасно, но за ними же ухаживать… глаз да глаз… а если я не справлюсь? Они же погибнут. Ох и горе же мне тогда будет.

– Не переживайте дедушка Албер, вы справитесь. Ну а я как-нибудь да помогу. Вы главное расскажите, что делать нужно, да и про самих светленочков поведайте что-нибудь интересное. Ну пожалуйста, все равно нам еще до вашей хижины идти. А за разговором дорога быстрее пролетит.

– Ох ладно Ханик, раз уж ты такой любопытный, слушай, но только внимательно. Дело нам предстоит серьезное. И так, с чего бы начать…

Вторая глава

Не мало дней минуло с тех пор, как в саду старичка Албера поселились пара светленочков. За это время Остахан вместе с матушкой довольно часто посещали дедушкину хижину, и совсем недавно мальчик стал наведываться в гости самостоятельно. Ему нравилось проводить время со старичком: слушать интересные рассказы, ухаживать за светленочками, а иногда и помогать в стариковских делах, к несчастью совсем не волшебных.

И какие только истории Албер не рассказывал мальчику. О путешествиях в дальние страны, о морских приключениях, о чудаках волшебниках и прекрасных чародейках, о вредных ведьмах и злых горделивых колдунах. Не забыл упомянуть старичок и о чудных народах населявших далекие земли. Среди них были мудрецы эльфы, горцы гномы и волосатые здоровяки тролли, великаны из далекого севера а так же жители бескрайних степей – люди с лошадиными ногами, которых старичку довелось мельком увидать лишь единожды. Кроме них Албер поведал и о самом таинственном под-морском народе, который на сушь выглядывает очень редко и с большой неохотой.

А вот волшебства или волшебных зверей увидеть Остахану никак не удавалось. Только уфурэ были исключением. Дедушка Албер много рассказывал, однако если мальчуган просил что-то волшебное показать, просил не торопиться и ждать случая когда перед ними предстанет явное волшебство, затем уходил от этого разговора, припоминая какое-нибудь занимательное приключение из своей жизни, а иногда и вовсе претворялся словно забыл о том, что уже рассказал и начинал болтать о том же с самого начала. Никаким волшебным премудростями или чарами старичок не занимался. Волшебство бывало совершал, но на удивление скупо и вообще этой темы избегал. Зато сколько же он чудо растений перечислил и о каждом все рассказал. Не меньше и о животных говорил, да и явлениях природных и погодных упоминал. Юный Остахан едва успевал записывать самое интересное. Кстати писал наш юный волшебник уже очень хорошо, благодаря стараниям старичка, который с первого дня стал учить мальчика грамоте.

Знаний Остахан впитывал немерено, но замечать волшебство и волшебных созданий так и не научился, и по этому поводу мальчик беспокоился очень сильно. Он мечтал о том, как будет гулять среди лесных духов, шептаться с ветрами и рисовать вместе с ними облака или понимать причудливые языки животных.

И вот, в один день будучи в гостях у старичка и слушая предания о деревьях Мориона, что любят иногда говорить стихами, Остахан решился поделиться своими беспокойствами со старичком:

– Дедушка Албер, ну почему же вы меня не учите волшебства замечать? И не говорите дедушка, что плохо в этом разбираетесь, я же видел, вы все умеете: вы заставили ложку самостоятельно размешивать суп, прошептали что-то гнилой доске у забора, и та преобразилась в новую, и как вы медведя понимали и советы давали ему, словно старому знакомому. И видел я, что вы у птичек о погоде расспрашивали и об одолжении их же просили. Ну когда же вы меня этому учить начнете?

Мальчик пристально смотрел на старичка, в его взгляде были и возмущение и мольба одновременно. Остахану всегда удавалось разговорить дедушку, выпытывая очередную интересность мальчик заставлял старичка вспоминать те годы, когда тот был еще молод и полон сил. Эти воспоминания грели стариковскую душу, и делиться ими было очень приятно. Кроме того, старичок больше не был одинок в своих повседневных заботах, а компания молодого человека вызывала в нем радость и быстро стала привычной. Старичок полюбил мальчика за его искреннюю любознательность и молодецкую удаль и из-за этого стал испытывал слабость не позволявшую сопротивляться детскому молящему взгляду. Он был очень огорчен этими расспросами, и его густые белые брови нахмурились, а морщинистый лоб стал еще морщинистее. Вопрос заставил старичка задуматься, и приняв, видимо непростое, нежелательное решение, он со вздохом произнес:

– Эх… Дорогой мой Ханик. Заклятия и чародейство – вещь серьезная, и не каждый их осилить сможет. Ух… Видит Всеятворец, не люблю я об этом рассказывать.

– О чем же?

Мальчик стал воплощением любопытства. Что же за страшный секрет не хотел открывать ему старичок?

– Не торопись и не перебивай. Я все объясню по порядку.

Старичок прежде чем начать объяснение сидел молча, чесал макушку и все обдумывал. Он всегда так делал, и эта его привычка совсем не нравилась мальчику, но что поделаешь такова природа старости.

– Как я уже сказал немногие способны овладеть чародейством и волшебством. Это… это можно назвать талантом или даром – способность чувствовать волшебную силу и управлять ею. Кто-то способен на это от рождения, в ком-то этот дар просыпается сам или при самых необычайных ситуациях. Бывало, что люди пробуждались ото сна и мир для них полностью преображался. Бывало, что они поскальзывались на ровном месте или их поражала молния или они теряли зрение или, еще хуже, теряли близких и, вдруг, начинали чувствовать волшебную силу. Но ты только не вздумай… это редкие случаи и исключения. Если покалечишь себя, это не сделает тебя волшебником.

– Да дедушка Албер, не волнуйтесь – мальчик недоумевал – я не собирался себя калечить, и… и дальше что? Рассказывайте дальше…

– Не спеши мой мальчик, я еще даже не успел начать. И так, на чем я остановился? Ага, ясно. Те счастливцы в ком дар сумел раскрыться становятся учениками волшебников. Волшебники сами таких людей отыскивают и обучают, потому как необученные одаренные множество бед натворить могут. Дикое волшебство – страшное волшебство, запомни это хорошенько мой мальчик. И… Да, точно. Одаренные сами собой миру являются очень редко. За половину столетия во всем мире пробуждаются один, два и очень редко трое одаренных. И… Что же… Часто случается так, что век волшебника подходит к концу и чтобы сберечь свои умения и знания передать этому волшебнику требуется ученик. Тогда то волшебник и ходит по миру в поисках одаренных. И если в ком-то дар пробудился, настоящему волшебнику отыскать этого одаренного будет очень просто.

– А если одаренных нет?

– Правильно мыслишь мой мальчик. Дабы найти себе ученика, волшебники научились силой пробуждать дар. Однако это сделать совсем не просто. Даже с помощью этого ритуала – ритуала «Иллюстратио» дар раскрывается не во всех. Порой волшебнику требуется… знаешь, что есть тысяча?

– Эм…

– Это десяток раз по сотне Ханик. Три ближайшие к нам деревни помножь в десяток раз. Как много получится людей?

– Очень-очень много

– Больше чем во всей Партене. Лишь в одном человеке из этого множества «Иллюстратио» способно пробудить дар. Порою именно столько детей волшебнику стоит обойти, прежде чем он подберет ученика. А порою и больше…

– Дедушка, а этот ритуал сможет пробудить во мне дар? А «Иллюстратио» опасный? Или это мучительно больно?

– Если бы я и знал хотя бы один опасный или мучительный способ, я бы ни за что на свете не предложил бы его тебе мой мальчик. А этот… он очень плох, как мне кажется. Потому… потому что если этот… этот ритуал не пробудит в тебе волшебного дара, значит дар не пробудится уже никогда. «Только совершенно бездарный человек испытавший на себе ритуал Иллюстратио не сможет открыть в себе волшебного таланта» – так говорили все великие волшебники, которых я знал. Ты только представь один одаренный и тысяча бездарных впоследствии…

Албер потер пальцами глаза и устремил грустный взгляд в сторону своего сада. Красота живой природы всегда помогает старикам мириться с тоскливыми воспоминаниями.

– Полно, пустяк это, самый настоящий. У меня все получится, я не сомневаюсь и верю в себя. Дедушка вы наверное не заметили, но я очень хорошо запомнил все ваши рассказы. А еще все говорят, что я хитрее и умнее моего старшого. А ему уже целых четырнадцать яр миновало. Вот так то!

Остахан упер руки в боки и выпятил грудь вперед, выказывая свою уверенность и молодецкую веру в исключительность своих достоинств. Старичок одарил мальчика добродушной улыбкой.

– Правильно ты говоришь – вера в себя, она гораздо важнее. Вера и упорство способны горы свернуть, так и впредь рассуждай. И чего это я сомневаюсь? Ты мальчонка исключительный, наверняка талантами и дарами прекрасными одарен. Что же давай попробуем. Ты расслабься, это не сложно и не больно. Не волнуйся понапрасну.

Старик подошел к мальчику, вознес руку над его головой, и, закрыв глаза стал шептать. Шепот был неразборчив и звучал как-то чуждо. Сперва он был тихим-тихим, потом стал нарастать и уже под самый конец громыхал словно буря. А старик открыл светящиеся золотом глаза, и водрузил свою руку мальчишке на голову. Большим пальцем он коснулся середины лба Ханика.

Земля ушла у мальчика из-под ног. Мир вокруг раздулся, стены хижины удлинились, а потолок улетел вверх. Мальчуган стал падать вверх за потолком, словно мир перевернулся. И тогда темный потолок взорвался тысячами звезд, они кружили и плясали, пока не соединились в сияющем вихре, который кружил завораживая и затягивая в себя все вокруг. И Остахана он тоже стал затягивать, а когда мальчик уже почти коснулся его центра, все звезды в нем ярко вспыхнули обжигая. Остахан снова начал падать, неизвестно вниз ли, вверх ли, но он достиг предела. Его окружила тьма и сдавила словно необъятная толща воды. Он очень испугался, думал, что захлебнется, погибнет или уже погиб, но его тревоги отступили вместе с водой, словно морской отлив. Он приплыл на мягкий и теплый берег, напоминающий колыбель, в которой убаюкивали его еще младенцем.

Мальчик открыл глаза. Перед ним предстал уже очень знакомый потолок хижины старичка Албера. Сам старичок сидел рядышком с кроватью и с очень серьезным лицом смотрел в окно. Заметив, что Остахан открыл глаза, он сменил серьезность на беспокойство и взволнованно заговорил:

– Ох, Ханик, ты очнулся? Как себя чувствуешь? Ничего не болит? А голова не кружится?

– Все, эм, нормально.

– Ты уверен? Ничего необычного не чувствуешь?

– Эм… нет, все как обычно… Ааа! – Удивленно, словно что-то вспомнив, воскликнул мальчик. А старичок вопросительно повторил за ним.

– А?

– А что это было! Невероятно, чудесно, волшебно! Я словно летел, потом звезды! Как же невообразимо! А потом темно и страшно, и душно! Но ничего я здоров, не волнуйтесь. И…

– Да мой мальчик?

– Я теперь волшебник! Могу волшебство творить. А как? Я что-то разницы не чувствую?

На лице у мальчонки читался искреннейший восторг, а старик грустил. Хотел говорить, но все что-то бурчал. Лицо дедушки исказило сожаление, однако он нашел в себе силы заговорить.

– Прости, мой мальчик. У тебя не вышло.

– Что?

– Дар не пробудился. Ты… ты не волшебник.

– Нн…не волшебник?

– Да

– И не могу волшебство творить?

– Нет, не можешь.

– И никогда не смогу?

– Никогда…

– Но… но как? Почему? Я же…

Остахан впал в смятение, у него опустились руки и потупился взгляд. Он же так верил! Верил, что вот еще миг и он станет волшебником… Но этого не случилось.

Албер попытался его приободрить.

– Ну, не печалься малыш. Волшебство ведь не главное в жизнь. Есть семья, любовь, друзья. Ты себя еще найдешь, вон ты какой смышлёный, в любом деле и ремесле успехов добьешься немалых.

– В любом… но не в том, чего хочу больше всего на свете.

– Да не беда. Все в жизни сладится, и волшебство никуда не денется, пока веришь в него. Есть в мире люди способные даром владеть неосознанно, зверям подобно, люди эти одной лишь верой и волей волшебство творят. Есть еще ведьмы и ведуны, что умеют дар по крови передавать, меж дочерями и сыновьями, то дар слабый и никудышный в сравнении с даром настоящих волшебников, но все же дар. И вообще, я сам то волшебник никудышный, авось и найдется какой-другой мастер, да и обучит тебя, или еще что-нибудь. Зачем же отчаиваться, когда от упорства горы воротятся. А если еще и верить в чудо, да и в себя тоже верить, тогда и невообразимое случится может. Волшебство оно такое – непредсказуемое.

Мальчик подскочил с кровати. Его сердце одолевали обида и злоба. Он верил в свою исключительность, но не тут то было, судьба-злодейка поставила выскочку на место. И поделом гордецу. А все его мечты рухнули, как песчаный замок под могучей морской волной – от того и злоба и обида.

– Врете вы все! Чтобы меня успокоить – врете! А все потому, что я бездарность! Никчемный ученик! Вы разочарованы! И вы знали, что так будет, потому и тянули с ворожбой, чтобы надо мной поиздеваться!

– Я и думать о подобном не смел. Ох… бедный малыш. Ты не огорчайся так, еще же не…

– Нет! Вы лжец! И волшебства нет! И чудес нет! Одурачили меня и обманули!

Разозленный мальчишка отмахнулся от старичка и с криками и плачем побежал прочь от его хижины, оставляя в сердцах как в своем так и в стариковом жгучую боль.

***

Эстасский зной сменился арбосской³ прохладой и сыростью. Пернатые певцы засобирались на юг, деревья нарядились в цветные – красно-желтые одежды, а вместе с ними и великаны горы накрылись пестрым разноцветным ковром. Насекомые все попрятались, как и ящерки со змейками. Лягушачий хор больше не звучал в речных долинах.

Прохладный арбосский дождь шел уже несколько дней. То он бил со страшной силой, то прекращался ненадолго, то тихонечко поливал землю. Дел у старичка Албера было совсем немножко. Ни сад ни огород в уходе не нуждались, да и овощи с огородика уже давно были все собраны. Ну а по лесу в такую погоду не погуляешь. Единственное дело – крыша постоянно подтекала, то тут то там, каждый раз в новом месте, и время от времени приходилось ее латать и чинить. И хорошо, что так, быть беззаботным старичку не охота – скучно.

В этот день дождь лил особенно сильный, оттого и крыша пропускала воду сразу в трех местах. Старичок только-только залатал одну из дыр, как к нему нагрянул неожиданный гость. Гость этот был не очень вежлив и сильно колотил в дверь. Отворив ее Албер увидел мальчишку, промокшего до нитки и измазанного в грязи. Он согнулся от усталости и тяжело дышал. Старичок конечно же узнал мальчика.

– Дедушка… Албер… эээх… беда! Помогите… хэээх… пожалуйста.

Старичок был сильно ошарашен, однако смог быстро взять себя в руки. Он видел, что случилось что-то нехорошее и решил повременить с вопросами. Схватив свою сумку он вышел из хатки и пошел в след за мальчиком.

Они вышли под проливной дождь. Мальчик, не смотря на усталость, резво побежал вперед. Старичок еле поспевал за ним. Они спускались с горы, пробираясь между деревьев по залитым водой и безумно грязным тропинкам, минуя скользкие овраги и кручи. Едва не падая и не поскальзываясь они достигли низины. Путь стал менее крут и опасен. Из-за усталости и отдышки мальчику пришлось сбавить темп, старичок оставался на удивление бодр. Они двигались быстрым шагом. Чутка переведя дыхание, Остахан ни с того ни с сего заговорил.

– В деревне Ростинка река вышла из берегов и затопила сараи с запасами зерна да угодила в погреба. Нужно было спасать урожай, а мужики деревенские сами не справлялись и обратились за помощью к отцу. Он отправил старого Димира, пару мужиков и моего старшего. А в деревне живет Селиса – подруженька моей сестрицы Нинель. Той дома сидеть скучно, вот она и навязалась в гости к подруге, а из-за этого и меня решили отправить, запросто так, чтоб развеялся.

Когда пришли в деревню, работяги принялись за зерно и бочки, а мы с сестрой ушли к Селисе. У Селисиного дому рык живет, из тех что по горам бродит и на мелкое зверье охотится, но этот не дикий – одомашненный. Он еще котенком в деревню забрел, от матери отбился, потерялся. Котенка пожалели и заботится о нем стали, вот он и вымахал в здоровенного рыка, бродячих псов только так шугает. Соседи этого рыка невзлюбили, шугают, гоняют, особенно Струхарь его ненавидит. Парниша это соседский чуть старше брата. Как увидит всегда поколотить норовит, и из-за этого же всегда расцарапанный ходит.

Так вот Струхарь этот от работы отлынивал, и где-то за сараями прятался. Там то рык его и подкараулил. Знать не знаю специально они встретились или случайно, да только визг поднялся бешеный, мы как услышали, все из хаты повыбегали. Струхарь как озверел и стал рыка палкой колошматить. Рык ему в ответ когтями «шик» и прям по щеке. А Струхарь еще пуще взбесился и так дубасить стал, что бедный рык жалобно мявкнул и к земле приник. Тут то Селистина не выдержала, она и раньше на него ругалась. Рык то красавец, был ее любимцем. Селиса и сестра вместе с ней стали в Струхаря грязью кидать, да гнать того подальше. А как тот на девочек выругался и погрозил их самих отмудохать, то Селестина камень схватила да киданула и прямо в глаз Струхарю попала. Тот как закричал, как обозлился, что сильнее злиться уже некуда.

Селиса сразу наутек, а Струхарь за ней, и палку вдогонку киданул и камни швырял – не попал. Мы с сестрой за ними. Мужики, что до этого работой были заняты тоже всполошились. Селиса со всех ног удирала, всю деревню обежала и к мосту бросилась. А на мосту опасно, доски скользкие, река поднялась и бушует, бушует! Тогда то и случилась беда, Селиса с моста навернулась и прямо в поток нырнула. Под водой скрылась, мы думали сгинула, испугались сильно-сильно, но надежды не оставили, побежали вдоль реки, и не зря. На пол реки бревно растянулось, за камни высокие зацепилось. И Селиса за это бревно ухватилась и взобраться на него смогла. Там и сидит, вот только бревно неровен час выскользнет и тогда уж точно пропадет девочка. Мужики тоже подоспели, и вытянуть ее пытались, но течение бешеное, не выходит нечего.

– Дедушка Албер, спасите ее пожалуйста. Волшебством своим сберегите.

Мальчик уставился на старичка взглядом полным надежды.

– Конечно мой мальчик. Уж чего-чего а спасти малютку я всеми силами буду стараться! Скорее! Если не поторопимся, то может быть уже и поздно то будет!

Старичок подначил мальчишку и они снова побежали.

Тем временем у берега реки, аккурат напротив бедной девчушки собрались все сельские. Женщины охали и ахали, некоторые ревели, другие их успокаивали, третьи детей в дома прогнать пытались, дождь же хлещет. Мужчины спорили и ругались о том, кто виноват и как девочку спасать. А самые отважные действовали. Группа прошла чуть вверх по течению, и самый смелый из них обвязался веревкой у пояса и нырнул в бурлящий поток. Остальные держали веревку не давая течению унести пловца, а пловец понемногу подбирался все ближе и ближе к несчастной.

Едва этот герой успел проплыть половину пути, как веревка оборвалась и беднягу унесло проч. К счастью мужчина был силен и ловок, а берег оказался не так далек, и он сумел таки выплыть. Группа отважных мужчин посовещалась и было решено сбегать за другой веревкой – потолще и попрочнее. Мальчик вместе со старичком как раз вышли из леса. Оба грязные, до нитки промокшие и запыхавшиеся.

Группа отважных сразу заметила прибывших, а один из мужиков вышел на встречу. Это был старый Димир.

– Остах! Песий хвост! Куда смылся, да без присмотра! Давно тебя не пороли цыпленок безмозглый! – старик сильно вспылил. По характеру, он был очень строг ко всем и во всем. Остахану и брату его часто доставалось от старого Димира, в основном за проделки старшего, младший был хитрее и редко попадался, но старик не делил правых и виноватых, наказывая всех. Вообще, к Остахану он относился очень хорошо, мальчишка был здравый и старику нравился, а его суровость была своеобразным проявлением заботы.

– Но я привел ведуна! Он поможет! Наколдует и… – пытался объясниться мальчик.

– Поплелся в горы сейчас! Да еще и один! В замке тебя будет ждать хорошая порка! Вот увидишь у меня! Хыыы! – Димир пригрозил Остахану кулаком и суровым голосом обратился к Алберу. Он не хотел грубить, но проделка мальчика его обозлила, и эта злость ненароком выплеснулась на старичка.

– Ворожей! Албер… – запнулся и стал чутка мягче – уважаемый! Мальчишка говорит вы помочь готовы. Колдовать будите? Дождь и реку остановить сможете? – последнюю фразу он сказал уже совсем не грубо, а с надеждой и даже какими-то нотками благоговения в голосе.

– Простите дорогой Димир, но ни дождю, ни реке я не указ…

– Ну вот и колдунство бессильно – перебил старичка один из мужиков, то был отец девочки – Неужто нам остается лишь Всеятворцу молиться о Селисином спасении.

– Остановить реку я не в силах, вы уж меня извините Родин уважаемый – обратился Албер к отцу девушки по имени, старый отшельник редко бывал в партенский деревнях, однако знал почти всех жителей и помнил их по именам – зато вытянуть девочку на берег у меня пожалуй получится.

Слова дедушки вызвали удивленный и радостный ропот среди мужиков. Народ, что наблюдал за событием чуть поодаль обратил на них внимание и стал перешептываться – «Это ведун с горы?…Старик Албер пожаловал, его тоже на помощь позвали?… А разве он не целитель?… Целитель ха! Отшельник и чудак… Ну он же ноги моей тетке вылечил…»

Тем временем старичок с мужичьем общался и спасение девочки обсуждал.

– Речушка эта ведь не глубокая? – спросил дедушка.

– Неглубокая. Вам бы пришлась по колено, но это в обычное время, а сейчас то наверное по плечи будет. Да и толку! Поток бурлит – снесет, на ногах не устоишь.

– Нет, по плечи это хорошо, сгодится. А дно какое? Каменистое али глина?

– Камни дедушка, камни. Но зачем…

– Прекрасно, просто замечательно. Буду колдовать сейчас! Ханик, просьба…

– Остах на кой ляд ты еще здесь! Быстро в хату! – возмутился старый Димир.

– Не нужно Димир, не ругайтесь. Юный Остахан мне поможет – обращаясь к ребенку – Мальчик мой сбегай к морю, принеси ракушку, она символ водной власти. Помнишь? Ракушка…

– Это и я смогу сделать, а мальчик пусть спрячется в хате. Не хватало мне еще чтобы и он в беду попал! Как я его отцу в глаза смотреть буду? В хату быстро! А я к морю за ракушкой.

– Не нужно к морю! – быстро возразил мальчик – Я у Храллов в доме видел здоровенную раковину! – он специально выговаривал «здоровенную» детским преувеличивающим возгласом.

– Отлично, умница мой мальчик. Сбегай за ней, принеси сюда – Остахан убежал, Димир что-то невнятно проворчал, а старичок продолжил говорить – еще мне нужен ковш или ведерко с речной водой и ровное место, как можно ближе к речке.

Остахан прибежал, и принес раковину действительно большого размена, другой парниша принес ведерко и поспешно зачерпнул воды из речки. Людей на берегу отогнали в сторонку, дав старичку место для ворожбы. Албер тут же принялся колдовать.

Сложил из камешков круг разделенный на три части прямыми линиями, соединенными в центре. Сел в одну из трех частей, в другие поместил ведерко с водой и ракушку. Осыпал окружность таинственным порошком, взятым из своей сумки. Капнул себе на лоб странного цвета зелье. И стал шептать и бубнить себе под нос, иногда кланяясь иногда разводя руки в разные стороны. Все вокруг затихли и с любопытством, а то и с благоговением или даже страхом наблюдали за старичком.

По воле волшебной или по случайному совпадению, на горизонте сверкнула молния и прогремел гром. Все ахнули, кто-то побежал прятаться, призывая к этому других и сыпля проклятия. Самые смелые остались смотреть. Остахан даже не дрогнул, ему становилось все ин интереснее и интереснее.

Старичок ничего не заметил, он словно был в трансе. Окунал руку в ведерко и поливал речной водой ракушку или умывался этой водой сам. Проделав это некоторое время, он водрузил ведро в центр круга, на пересечение трех линий, после этого он взял ракушку и медленно вложил ее в ведерко. Пока ракушка опускалась, вода выплескивалась за ее борта, в конце концов ведро совсем опустело. Албер положил ладонь на ракушку лежащую в ведре, та вспыхнула голубым светом. Остахан на секунду почувствовал будто от круга дунуло сильным ветром, а кто-то из наблюдавших крикнул: «Смотрите! Дождь обходит ведуна стороной!» И мальчик заметил, как капли дождя летят в сторону от волшебного круга, словно порыв ветра уносит их прочь.

Старик Албер взял светящуюся ракушку, поднялся с колен и уверенным шагом пошел к реке. Когда он вступил в поток, вода под его ногами разверзлась, открыв ему путь. Река расступалась перед старичком, и снова смыкалась за его спиной, но сам Албер был неприкасаемой для воды и рассекал буйный речной поток словно гранитная скала. Пройдя ближе к середине реки, он почти скрылся из виду, окруженный плотной толщей воды словно высокими стенами, на поверхности виднелась лишь копна седых волос.

Подойдя к бедной, промокшей и замерзшей девочке, дедушка подал ей руку. Но девочка боялась, она не хотела спускаться с бревна. Алберу пришлось постараться, чтобы уговорить ее, и тогда она поддалась, протянула дрожащую ручонку, и в этот момент дерево не выдержало. С громким треском бревно надломилось и опрокинуло девочку, слабенькая ручонка выскользнула из пальцев старичка, а несчастная с визгом понеслась по реке. Старичок тут же нырнул за ней и они оба пропали из виду. По толпе наблюдавшей с берега пронесся испуганный ропот. Одна женщина в залилась ужасным истошным визгом, это была мать девочки, за ним последовал беспомощный крик отца.

Вскоре все затихло ничего не было видно в этом бурлящем потоке. Злосчастное бревно уже давно унесло вниз по течению, а вместе с ним унеслась вся надежда. Затишье тянулось словно целую вечность, слышен был только плач убитой горем матери. И вот люди уже стали перешептываться, многие женщины тоже заплакали, сочувствуя потере и боязливо представляя своих детей на ее месте. Но вдруг, словно из ниоткуда, показался силуэт. Он был на другом берегу реки и поднимался вверх по течению. Самые внимательные сразу заметили его, а самые зорки сразу узнали и радостно заголосили: «Это они! Они спаслись! Волшебник справился!». Народ радостно кричал, улюлюкал и махал им руками. А на той стороне реки, старичок Албер нес девочку на спине, и улыбаясь махал рукой им в ответ.

***

Золотистые солнечные лучи прорезали медленно расступающиеся тучи. Воздух чистый и свежий был наполнен бодрящей прохладой. Всюду чувствовалась сырость, особенно ее навивал легкий туман, окутавший горы. С верхушек деревьев, стекая по желтым листьям, на землю падали капельки воды, оставшиеся там после дождя. Лес был наполнен запахом мокрой листвы, и не удивительно, ведь она покрывала всю землю сплошным разноцветным ковром. Природа словно пробудилась. Звери повылезали из своих норок и стали шуршать по округе. Птицы отставать от них не собирались, заводя свою привычную песенную перекличку, перед отправкой в теплые край. Мир переменился в одночасье, словно черновой холст был окрашен мастером художником в яркие цвета.

Наверх, в гору, по скользкой и труднопроходимой в эту пору тропинке поднимались уже хорошо знакомый нам старичок в сопровождении юного непоседы. За ними, бурча под нос и сетуя на скользкий и крутой подъем следовал старый Димир, не захотевший отпускать мальчика в одиночку, и с большим трудом согласившийся проводить ведуна Албера до хаты.

– …круг – это важнейший символ призванный вершить волшебство. Он является главным, из круга все начинается. Именно он зазывает волшебную силу и является ее сосредоточением. Ни один ритуал не может состояться без круга…

Албер увлеченно рассказывал мальчику волшебные секреты, словно стараясь наверстать время упущенное из-за их недолгого расставания. Говорил он очень уверенно и убедительно, стараясь завлечь и заинтересовать малыша. Что собственно у него получилось очень хорошо. Остахан, хоть и несколько угрюмо, воспринимал рассказ старика с интересом и не стеснялся задавать вопросы.

– А возможно совершить ритуал не обладая волшебной силой?

– Нет, волшебная сила нужна для… как бы изначального толчка, а также удержания и правления ритуалом, на время выполнения церемонии. Я видывал колдунов, черпающих ее из волшебных вещей или зверей, а также из особых ритуальных церемоний. Однако даже имея волшебную силу, ее необходимо направлять, иначе ритуал превратится в стихийное явление, волшебство станет диким и необузданным, оно выйдет из-под контроля и это может обернутся чудовищным бедствие.

– О? Вот оно как.

Мальчик почесал затылок и обратил к небу задумчивый взгляд. А старичок было хотел продолжить, как вдруг мальчик заговорил, едва не перебив старичка.

– Дедушка Албер, я вот думаю… простите, что я тогда вам наговорил, мне так обидно было, я очень расстроился.

– Не волнуйся мой мальчик, я понимаю тебя. И тут нечего просить прощения. Множество молодых людей на моей памяти это пережили, многие были опечалены, многие разозлились. Такова природа молодости, расстраиваться, когда мечты оказываются только мечтами.

– Когда я узнал, что не смогу стать волшебником я сильно грустил. Но грусть уже прошла. Я все хорошенько обдумал, наверное есть в мире вещи, которые не даются легко, и нужно хорошенько потрудиться, чтобы добиться чего-то.

– Рад что ты понимаешь! Я нисколечко не удивлен, ты занятный мальчишка, раз сам смог это понять.

– Мне подсказали отец и матушка.

– О! Мудрые у тебя родители, везучий ты мальчик Ханик. Хорошо цени своих родителей.

– Знаете, дедушка Албер, мне очень тоскливо было все эти дни. Я много думал и хотел извиниться, но побаивался. Мне ведь больше всего нравится узнавать все новые и интересное. То самое, что вы рассказывали об эльфах, о волшебных деревьях или зверях. И о людях тоже было интересно слушать. И… даже если я не могу быть волшебником. Возможно я смог бы навещать вас и слушать интересные рассказы.

– Конечно! – старичок сильно обрадовался – Конечно приходи! Я всегда буду рад! О чем захочешь расскажу. И о волшебстве тоже все расскажу. Я тоже скучал эти дни, и тоже думал. И ведь не беда, что колдовать ты не можешь, знать то о волшебстве тебе ничего не мешает. А знания бывают очень полезны. Знания они… они же бесценны! Кто же человек без своих знаний? – Албер указал в небо указательным пальцем – Он зверь дикий, а не человек.

– Эй! Остах! Кого ты там навещать собрался? – вклинился в разговор старый Димир – В такую пору, в горы, да по таким скользким тропам! Шею своротишь! Ох и получишь ты перца сегодня! Я с отцом твоим поговорю, из крепости и носа не сунешь. Понял! – уже привычно погрозил кулаком старый вояка.

Старичок Албер неловко посмеялся и ответил, не теряя веселого настроя.

– Братец Димир, не серчай ты так. Я уж что-нибудь придумаю! Хоть камнями тропу обложить. Не беда! Правда малыш?

– Чистейшая, хи-хи.

– Ты ко мне завтра приходи. И не волнуйся Димир, погода будет солнечная, землишка подсохнет! А за сейчас уж простите, природа такова. Ну ничего, идти осталось совсем чуть-чуть. Как подымимся, угощу вас грибной похлебкой по моему любимому рецепту, она пойдет на пользу нашим с тобой Димир старым костям. А за одно и о былом поговорим…

Третья глава

Сезоны сменяли друг друга, радуя или печаля людей своими причудами. И у каждого времени были свои особые причуды – красивые и не очень, полезные человеку и нет. По эстасу народ на жару сетовал и о прохладе мечтал, от того и прятался он в водах морских или речных, когда время позволяло отдохнуть от тяжких трудов людских. С арбосом тревожить людей дожди начинали, а с ними и первые заморозки. Народ прятал в хатах свои урожаи, уловы, дичь и прочие запасы тем самым к холодам подготавливаясь. Хейм⁴ людей морозом пугал, а те по домам сидели да об эстасе мечтали. Иногда друг к дружке в гости гуляли и праздники праздновали, так уж повелось у них от скуки. Фиюн⁵ много радости приносил, растопляя снега и пробуждая леса от хладного сна. Люди из хат повыскакивали и к суровому трудовому эстасу землицу приготавливали, а на носу еще и праздник самый главный на яру – Благотворица. От которого все сезоны по-новому шли и от начала начинались.

Фиюн царствовал в мире. Горы, еще не успевшие избавится от белых головных уборов, и низины, с недавно освободившимися от льда широкими реками или же никогда не замерзавшими бурными потоками, медленно окрашивались в зеленый. Почки на веточках, давно набухшие, распускались превращаясь в прекрасные цветки. Деревья, цветы и кустарники – все цвело, наполняя округу чарующими ароматами.

Много яр минуло с тех пор как дедушку Албера стал навещать юный Остахан. Партенские горы за это время успели дважды нарядится в белые шубы и дважды успели их сбросить. Множество странных странностей и чудных чудес пережили мальчуган со старичком. Вместе с тем и историй было рассказано множество, и едва ли меньше пергамента мальчиком было исписано. Как бы много чудных вещей дедушка не поведал, запас их казалось ни капельки не истощался. Напротив, рассказы стали лишь интереснее, диковины удивительней, а волшебство таинственнее. И каждый раз старик находил чем удивить, и что показать. Бывало, и очень часто, что диковины сами собой возникали у них на пути. И этот случай как раз из таких.

Далеко отдалившись от тропы, пробирался сквозь дикую лесную глушь дедушка Албер. С помощью дорожного посоха он прокладывал себе путь, активно зазывая мальчика следовать за собой.

– Идем Ханик. Скорее! Ты скоро все поймешь. Ничего пока не слышно? Подойдем ближе, услышишь и ты. Ха-ха! А пока проверим как хорошо ты меня слушаешь и повторим ранее обсуждаемое. Помнишь, я рассказывал, в природе случаются так что чудеса и простым людям на глаза попадаются?

– Такое бывает в особых местах или в особые времена. Волшебная сила преображается, снимая пелену таинственности и становясь явной как ясный день. Явление редкое и предсказать где оно есть или когда произойдет очень трудно.

Старик довольно хохотнул, при этом неутомимо продолжая пробираться сквозь дебри. Ученик был трудолюбив и покладист – учителя это радовало.

– Правильно мой мальчик. А еще существуют в нашем мире такие места, где волшебство преобладает над обыденным миром постоянно. Духи и волшебные явления в таких местах воплощаются абсолютно и в полной мере. Можно увидеть, как чудеса слиты с обыденностью воедино. Они конечно же неразрывно связаны между собой везде и всегда, но только в особых чудесных местах, они могут предстать не одаренному взгляду.

– В таких чудесных местах любой смог бы увидеть волшебство даже не будучи волшебником. Эх… Но если бы я был волшебником…

Мальчик следовал за учителем по проложенному им пути, не отставая ни на шаг. Иногда ему приходилось уклоняться или отбиваться от согнутых старичком веток, норовящих хлестануть его по лбу.

– Будь ты волшебником то да. Смог бы увидеть волшебную силу, ежели бы того захотел. И пыльца Живо-цвета, и цветы Луминарии, и Эт’эсские каменья кои способны явить взору любое волшебство, для этого бы не требовалась… Но сейчас не про то. Видишь ли, волшебство обличить способны не только чудесные явления, но и живые существа, как уфурэ например. Без этих малюток и не было бы у Живо-цвета никакой пыльцы, и даже сами по себе эти проказники являться людям умеют. Если того захотят… Существами волшебство обличающими могут быть животные или жучки и ящерицы… И птицы конечно же. Живые существа, и даже очень многие, порою бывает обладают даром чувствовать волшебную силу, на такое часто способны кошки и очень редко собаки, а так же например совы и вороны, а иногда и драконы. Иные чудо-звери без волшебной силы не живут и обойтись без нее никак не могут.

– Вы говорите о сказочных животных, что подобно волшебникам способны повелевать волшебством?

– Верно! Скоро мы увидим одно из них. И она уже близко – старичок замер, а мальчик чуть не врезался в его спину – Тихо! Прислушайся.

Над лесом правил шелест листьев. Неподалеку иногда похрустывали сухие веточки, задетые мелкими зверьками. Непоседливые белки шумели среди крон деревьев, сражаясь друг с дружкой за столь редкие в эту пору желуди или орехи. Птиц, на удивление, не слыхать. Лишь где-то вдалеке раздавалось едва слышное женское пение.

– Кто-то поет.

– Да, ее то мы и разыскиваем. Нужно идти на пение. Тебе оно кажется очень далеким, но мы уже близко.

Старичок и мальчик продолжили путь. Теперь уже они шли не так быстро и суетливо, а аккуратно и стараясь не шуметь. Прислушиваясь к дивному женскому голосу, становящемуся все громче, они приближались к заветной диковинке. Старичок, а вслед за ним и мальчик обошли полукругом крупное дерево, аккуратно перешагивая через огромные корни, далеко растянувшиеся от его могучего ствола. Без труда миновали небольшой ручеек, и протиснувшись сквозь густо заросшие кусты орешника, наконец смогли увидеть искомое. На широко раскинувшейся яблоневой ветви восседала чудо-птица.

Пестрой трехцветной раскраски было ее пышное оперение. Широкие крылья в локтях были окрашены красными и синими цветами, а маховые перышки – белоснежны. Хвост был не очень широк, но зато очень длин и изящен. Головка чудо-птицы была и вовсе не птичьей. Ни клюва, ни зорких глазок не было, но было лицо и лицо прекрасное, девичье, покрытое легким беленьким оперение. Глаза блестящие и длинные ресницы пленяли очаровательным взглядом. Тоненький прямой нос и красивые чувственные губы наделяли чудо-птицу потрясающим шармом. И окончательно дополняло ее девичий образ яркое головное оперение напоминавшее диадему принцессы.

Дева-птица пела и запевала без слов, выводя одним лишь голосом чудесную, чарующую мелодию. Она была увлечена и наслаждалась своим голосом. Непрошеные зрители не побеспокоили ее и не испугали. Мимолетный взгляд – единственное чего они удостоились. Кто Она! И кто они, чтобы обращать на них внимание? Слушать можно, но поет она только для себя.

– Ваааау! Кто это? Что за птица такая? И дева! И птица!

– Алконост – вот как эта птица зовется. Волшебная птица с девичьим ликом. Песнь ее чарует, как и говорилось в легендах. Я, как и ты, впервые вижу ее. Повезло нам, что алконоста встретили, могло ведь оказаться что здесь Сирин напевает, родственница ее ближняя. Эти птицы похожи, но отличить их очень просто. Алконост птица яркая и радостная, смотри, вон как улыбается. А сирин мрачная и грустная, и песни ее могут людей с ума свести. Запомни мой мальчик, если когда-нибудь Сирин встретишь – шуми, да посильнее. Эта гадость громкий грохот не любит.

– Хорошо, буду знать. Дедушка, а почему алконост поет?

– Почем знать? Нравится ей петь. Вон вокруг птицы кружат и на ветвях вон сидят, но не звука. Мешать ей не смеют. Ах! Смотри! Да там же гнездо ее, точно и птенцы скоро вылупятся. Зима то миновала. Как легенды повествуют – Алконост несет яйца в морскую глубь посреди зимы. Семь дней они там покоятся, а затем всплывают. В эти дни мореспокойно, преспокойно. Всплывшие яйца Алконост подбирает и высиживает на берегу моря… Ой, далековато же она от берега устроилась. Может леса Алконостам нынче больше нравятся? Или в легенды закралась ошибка? Остахан, запиши-ка это на пергамент, возможно однажды кто-нибудь разгадает эту загадку.

– Понял дедушка. Когда в хату воротимся, обязательно запишу.

– Жалко, что фиюн ранний нынче и плодов на яблоне нету. Слыхал я, что ежели птица крылом своим их коснется, плоды те целебными станут. Эх, значит не судьба… Пойдем ка мой мальчик обратно. Алконост конечно не Сирин, но если на долго заслушаемся этого пения, то в беспамятстве блаженном пропадем.

И отправились они в обратный путь. Занятная же у них вышла прогулка. Глубоко в чащу угодили, и не близко совсем им ходить пришлось. От того и бродили долго, что туда, что обратно. Когда вышли к тропинке вечереть уже стало, а значит юноше пора домой возвращаться. Так уж заведено. На той же тропинке они распрощались, и каждый пошел своею дорогой – мальчонка в крепость, старичок в хату.

На подступе к горе, что домом ему служила, старика охватила тревога – чувство беду упреждающее. Тогда решил он сменить тропу, и взбираться стал на соседнюю горочку. А тревога все нарастала. И вот свернул с тропы старичок, идя на шумы нехорошие. То были стук топоров и крик мужиков, работою трудной занятых. И вдруг – Бабах! Страшный грохот раздался. Старик побежал.

На месте своем, жизнью положенном, уж не было дерева прекрасно цветущего. И Живо-цвет этот наземь повален – лишен волшебства своего драгоценного. Старик наш бессилен, разбит. Коленями наземь упал.

– Зачем? Почему? – прошептал наш старик – ведь теперь этот край посетит много бед.

Дровосеки-труженики шепота старика не услышав, подошли говорить и хвалились работой.

– Здрав будешь отец. Как оно живется? Мы такое древо для праздника отыскали! Ух ляпота! Цветет пуще других. А как бабы его ленточками изукрасят, красота будет неописуема. Что скажешь? – ответа не было – Да ты не молчи старый. Что с тобой? Али помирать собрался… Вихор сбягай за знахарем, тот недалеко живет. Старику плохо, спасать его надо!

– Не надо за знахарем – старик поднял голову и посмотрел в глаза каждому из дровосеков – Я сам знахарь! – сказал он грозно и встал на ноги – Мужики, ужасную беду вы на нас накликаете. Дерево это – священно! Оно само сердце нашего края. Его! Рубить! Нельзя было!

Дровосеки ахнули! Суеверные мужики сильно перепугавшись стали переглядываться.

– Это усе Жирко виноват! Он его первым заприметил!

– Я заприметил, а ты первый сказал рубить!

– Не было такого! Брешешь!

– Не важно кто виноват! – помешал ссоре старичок – Беды наш край ждут ужасные! Звери сбегут, деревья повымирают, урожая не будет, придут болезни и проказы.

– Ой сохрани Всеятворец! Что же делать? – пророкотал первый дровосек.

– В храм, к попу, служителю Всеятворцову бежать и прощение вымаливать – возопил второй дровосек.

– Знахарь, удружи, посоветуй, как же нам быть? – вопросил последний третий дровосек.

– Светлое волшебство удержать в землице надобно нам – ответил дедушка – нарубайте братцы с дерева молодых веточек и рассадите их по всем землям окружным, по всем деревням и огородам, по всем лесам и садам. Там, где сажать будете, прорыхлите землю, да удобрите ее разным сором. Веточки эти должны корешки отпустит и сами собой в деревья разродиться. Только это спасет нас.

– А ежели они не разродятся?

– Об этом я хлопотать буду, да ворожбу совершать животворящий дождь вызывая. Потому как веточки без водицы корешков никак не выпустят.

– Тьфу! Ворожба-ворожбой, а ворожите вы без меня. Я такой гадостью мараться не стану! – запротестовал второй дровосек, и, потирая руки так словно те по локоть в грязи, побежал прочь, продолжая на ходу ворчать – Сей же час к попу Янушу! Молиться и о помощи просить буду… И тьфу, тьфу, тьфу а не ворожба ваша! – наплевал он напоследок через плечо. Албер и оставшиеся дровосеки проводили его взглядом.

– Отец, так ежели деревца разродятся, то беды обойдут стороной наши края? И зверь не убежит? И деревья не сгинут? И урожай будет? – в третий раз вопросил третий дровосек.

– Должны… а если и не минуют, то деревца эти нас сберегут и все хорошо будет. Да! Зверь не спугнется, деревья выстоят, а урожай не пропадет.

– А дети родятся здоровые? Крепкие? – полюбопытствовал первый дровосек.

– Родятся! Но это уж дорогой мой Жирко твоими заботами – дедушка похлопал дровосека по плечу – коль ты забавам нездоровым воспротивишься, и женушку свою не обидишь, она тебе витязя прекрепкого подарит – раскрасневшийся двухметровый детина почесал затылок и, постеснявшись ответить, благодарно закивал головой.

– А теперь братцы нарубайте несколько веточек и бегите с ними в деревню, не в одну а в разные. Разделитесь. По дороге рассадите веточки. Бережно, чтоб разрослись обязательно, и одну в деревне посадите. Опосля созовите добрых людей помочь готовых и обратно сюда. Каждому по несколько веток и так далее, пока всю Партену не обойдете.

– Хорошо Отец! Жирко беги в нашу. Там Бегой и Михей лодыри дурью маются, так пускай побатрачут. А остальные, кто как могёт – скомандовал третий дровосек – Я побёг к реке и в Ростинку, она самая ближняя. А ты отец?

– Как и вы молодцы – веток возьму сколько смогу, по дороге посажу. Но сам до хаты пойду, а в хате ритуал колдовской наворожу. К ночи, али завтра утром дождь хлынет.

***

Не соврал ведун. На утро следующего дня дождь землицу окропил.

Молодой дождик, удалой дождик.

Полил, и ясного солнышка не побоялся.

При свете дня, оросил он леса и луга,

А реки не злил, но чутка их взбодрил.

И у гор дождь ходил да мосты возводил,

Из семи ярких троп и на весь небосвод.

Потешил детей и растрогал дядей,

Однако не всем вышел впрок.

Такой удалой, дождь молодой.

Едва солнце успело оторваться от горизонта, как в хату старичка Албера стал ломиться незваный гость, сотрясающий дверь ударами кулака.

– Открывай ведун кхе, разговор держать будем! – прозвучал кряхтящий голос.

Албер был очень удивлен пришельцу и слегка растерялся, но дверь отворил сразу. На пороге стоял брат Януш. Албер пригласил его в дом, на что поп мгновенно согласился, не желая и дальше мокнуть под дождем.

Януш был очень худ, сутул и стар. Носил длинную бороду. Морщинистое лицо, беззубый рот и седые копна волос, окружившие захеревшую и покрытую угрями плешь выдавали в нем ровесника старины Албера. Однако старый поп выглядел и чувствовал себя намного хуже старого знахаря, вопреки тому, что был на пяток яр моложе. Старенькая, почти, как и сам Януш, но добротная ряса буро-серого цвета висела на нем словно мешок, а плечи укрывал коричневый тулуп. Его же брат Януш натягивал на голову, прячась от непогоды.

Дедушка Албер помог промокшему гостю снять тулуп и усадил на скамью у самой печи, а сам присел рядом. Януш вертел головой из стороны в сторону, пару раз он поворачивался всем телом, чтобы посмотреть за спину. Взгляд мутно-голубых глаз скользил по внутреннему убранству стариковой хаты, словно ища в ней что-то до неприличия диковинное.

– Ну братец Януш, коль пришел разговор держать – говори.

Поп перестал все рассматривать. Он очень долго мялся и не решался заговорить. Вопреки страшной внешности, характер у брата Януша был мягкий. Старик он добродушный и очень приветливый, очень редко можно было увидеть его обозленным или рассерженным. Говорил всегда вежливо, и был весел с детьми. Старческий опыт приучил его уважать других людей. А также любить их за маленькие слабости и недостатки. И быть терпимым к их невежеству или непониманию простых истин, которые Всеятворец указал людям, когда сотворил их на этой земле. Истины эти старик любил повторять окружающим и напоминать о них самому себе. Жил он по законам Всеятворца, как и каждый поп, а также призывал к такой жизни других. Брат Януш считал, что нет жизни праведнее и счастливее, чем жизнь во служении Всеятворцу. А единственное к чему старый поп относился менее терпимо чем к невежеству – это пренебрежение заповедями Всеятворца или неверное их толкование.

– Скажи мне знахарь, для чего ты народ пугаешь? Смуту наводишь.

– Не понимаю я тебя братец Януш, когда это я народ пугал?

– Ну, Албер. Не морочь же мне голову. Зачем дровосеков испужал? Мне Вихор рассказал все, а вслед затем и Жирко прибежал, людей растревожил, благо я успел дурака вразумить.

– Коль пугаю, так, то не зазря. Наломали дров наши дровосеки, беду накликали. Древо священное загубили.

Поп пожал плечами и добродушно улыбаясь заговорил своим любимым поучающим тоном.

– Зарубили так зарубили. Что же поделать? К празднику люди готовились, к Благотворию. Али как? По традиции нашей древо цветущее прекрасивейшее надобно празднично нарядить, святые знаки на нем выстругать, да цветами полевыми обложить. И тогда люди вокруг него буду хороводы водить, песни петь и Всеятворца зазывать. Всеятворец в тот день по голубому небу бродит, все земные нивы засевает, а где веселее празднуют, там он задерживается, смотрит, да сеет по более. Так мы издревле новый яр встречаем.

– Знамо я как Благотворие празднуется, да не в празднике дело – старина Албер негодовал – Дерево – сердце нашего края, на его благой силе наш край хорошел и цвел много лет, а добрые духи, его оберегавшие, вместе с ним погибают. Без них и без древа Партена ослабнет и защиты лишится.

Брат Януш удивился несогласию знахаря и стал того убеждать. Как же так, чтоб какие-то духи были важнее Благотвория.

– Да что ж ты Албер мне все о духах и о дереве. Все что для Всеятворца делается, к беде приводить никак не может. Ну никак! Переживут твои духи, а Партена и так и сяк – красива и плодотворна. Зато Всеятворец нашим праздником залюбуется и возблагодарит за старания.

– Не будет Всеятворец твоим праздником любоваться. Коль вы его святое творение загубили, он разгневается, и беды нашлет ужасные.

От такого заявления поп всполошился. «Быть такого не может» – подумал он.

– Ежели святое дерево Всеятворцово, то и на праздник для Всеятворца оно будет великим даром – возмущался поп, но потом вдруг заговорил таким тоном, будто великую загадку отгадал – А значит, молодцам на то древо указала рука его. И хочет Всеятворец, чтоб в день Благотворицы деревце праздник украсило.

Теперь уже всполошился старина Албер.

– Нет же Януш, ты ошибся! Гибель дерева зло, Всеятворец не мог такого пожелать, это глупость людей.

– Я! Ошибся! – вспылил поп – Да как же ты не понимаешь. Мир так устроен, что все на свете случается по воле и указу Всеятворца. Любая мысль, которая человека посещает дарована ему Всеятворцом.

– А если человек о злодействе думает и их совершает?

Поп встал, Албер тоже.

– Значит, так нужно… – Януш замялся – Этого требует его великий замысел! Нам невежам его постичь не дано.

– Януш, ну почему ты не хочешь меня услышать? – едва ли не умоляя заговорил Албер – Нам предстоит пережить страшные бедствия и Всеятворец нас не защитит. Пожалуйста Януш помоги мне, не противься. Люди тебя слушают. Пусть сделают как я говорил и волшебство…

Брат Януш спокойно слушал. Он не во всем был согласен со знахарем Албером, но считал его мудрым и не раз обращался к дедушке за советом. А Албер ни разу ему не отказывал, и тем самым заслужил уважение попа. Однако сейчас брат Януш был обижен и возмущен. Ему не нравился этот спор и особенно не понравились последние слова знахаря, от того он и не дал старику договорить.

– Волшебство? Ворожба? Тьфу! Мерзость оно! – поп скривил лицо – не твори ворожбы, не гневи Всеятворца. Это ворожба на нас беды накликивает. Только Всеятворцу дано чудеса творить, не тебе ведун. Не тебе…

– Януш – Албер разобиделся и даже слегка перепугался. С такой лютой злобой на него посмотрел поп, какой никогда в нем до этого не бывало – Так ведь спорить нам не о чем. Бери дерево. Празднуй! То не беда. Только дай мне сперва его ветви собрать. Я все сделаю сам, а Всеятворец ведь против не будет.

Януш засомневался, а взгляд его смягчился. Он подумал – ведь и в самом же деле, вдруг дерево святое и если по воле знахаря не поступить придут беды. Да и праздника ворожба не попортит… Ворожба? В ней то и есть все беды! – на той мысли все и решилось.

– Я верный служитель Всеятворца, и много яр этому служению посвятил – спокойно заговорил поп – Мне лучше знать, чего он хочет. А ветви с дерева собирать я не позволю. Не ворожи старче и людей не тревожь да праздник не порть. А не то, не сносить тебе головы!

Поп вихрем вылетел из хаты захлопнув за собой дверь. Но через мгновение дверь снова отворилась, он взял свой тулуп мышиного цвета – Тьфу! Поганая ворожба! Прогони дождь, а не то и верно – Всеятворец разгневается! – дверь снова захлопнулась.

Поп Януш ушел, оставив на душе у старичка Албер неприятный осадок. Обиженный и опечаленный, в одиночестве он присел у открытой печи и стал размышлять, глядя на тлеющие угольки.

***

На утро дня ясного, навстречу солнышку светлому вышли девы прекрасные. К холмам вышли те девицы али на стога сена и крыши хат родных по забирались. Стали девицы голосистые песенки запевать солнцу красному. И просили они солнышко просыпаться раненько, говорили солнышку греть тепленько. Зазывали девицы эстас жаркий, чтоб пришел скоренько.

Птички-сестрички, летите!

Хейм стылый-то надоел нам,

Много хлебушка поел!

Вы летите и несите

Фиюн красный да эстас жаркий!

Фиюн-красавец, ты на чём пришел?

Ты на солнышке, на Благотворице…

Фиюн-красавец, что ты нам принес?

Принес я вам три угодья:

Первое угодьюшко —

Животинушка в полюшке;

Другое угодьюшко —

Соха в полюшке;

Третье угодьице —

Пчёлки на полёте;

Да ещё угодьице —

Миру на здоровьице!

Так встречают утро на Благотворице.

Утро наступило – время праздник праздновать. Мужики крепкие, витязи могучие выходили на поляну зеленую да широкую под праздничным древом расстеленную. С собою они столы и скамьи приносили, крепкие все – дубовые. А за ними жены шли, караваи несли. Юноши утварь столовую да длинные скатерти волокли, девушки кувшины несли с молоком и с компотами да киселями, и медом сладким. А за ними дети вприпрыжку следовали и маленьких птичек из теста печенных в небо подбрасывали да все приговаривали: «Кукушки, жаворонки, стрижи и ласточки, дрозды да зяблики летите-прилетите, с собой тепло принесите! Вас дома ждут, леса тоскуют, прилетите-пропойте как рады вернутся в края свои родные!»

На широкой поляне столы все накрыты – к застолью готовы. Явились соседи со своим угощеньем. И боярин явился с семьёй своею, он людям привез напитков праздничных – веселящих. Их народ будет потчевать вечером, сейчас все на кушанье собрались. Уселись за стол – широк как поляна, все кушанья, сбереженные после хейма, на нем разлеглись. Шутя и общаясь в веселом гулянье люд кушал, пока не наелись – тогда опустело уже пол стола.

Раз пир остановлен, значит время подарков. И вот все спешат по домам ненадолго, потом быстро к соседям подарки дарить. Чем сподручней подарок, тем он ценнее – ненужную вещь не дари никогда. Подарки дарили, братались, любились и снова к поляне, под празднично древо все воротились, нарвав по дороге цветов полевых. Цветы вокруг древа горой уложили, по ветвям его цветные ленточки обвязали, а ствол могучий витыми узорами обстругали – украсили дерево, и стали вокруг хороводы водить.

Они все плясали и песни все пели, а солнце уже наклонилось к земле. И холодеть на поляне той стало. Мужчины в дома разошлись, а как воротились, с собою дрова принесли. И снова народ весь вернулся за стол. Костры разожгли, юный фиюн греть стали, и у огня веселясь пировали. Под сладкие песни вино разливали, да кушали люди, пока не наелись – тогда уж весь стол оказался пустым. Сыты, веселы, костры распаливши народ вокруг них пустился плясать, да прыгать чрез пламя удальцы не боялись.

Вот ночь опустилась, лишь звезды на небе. И люди притихли костры окружив. Прижавшись друг к другу и пламенем греясь народ запел тихие песни о прекрасных порах. Всеятворца прославляя те песни кончались, а люди на звезды взирая у него вопрошали. И верили, что этой ночью он с неба взирает на всех и слушает просьбы, а потом исполняет желанья людей.

Так проводят ночь на Благотворице, прощаясь с прошлым и встречая новый яр.

***

Благотворица выдалась знатная. Народ Всеятворца славил да веселился, и юный Остахан в празднике участвовал и со всеми праздновал. И кисели пил, и хороводы водил и песни пел. Ну и в подготовке к Благотворице как мог родителям помогал да после праздника подсобил. От того и не навещал старичка Албера. Только через три дня после праздника отпустили мальчика в гости к знахарю. Он очень рад был, соскучился. В гору чуть ли не бежал, вот только старичка он в хижине не застал. Странно это было. В такое время, утро раннее, дедушка обычно дома сидит да в огороде хлопочет. Куда же он деться то мог? Разве по делу важному ушел? Да куда? Решил Остахан подождать. Авось и явится дедушка.

Ждал долго. Скучно стало мальчику, и принялся он в дедовских закромах рыться, да в тумбах копаться. Содержимое некоторых Остахан знал хорошо. Осмотрел полочку с травками и грибочками, да все по названиям перечел. За ними проверил порошки и камешки, их тоже мальчик все знал. Затем дедовы записочки нашел и осмотрел. Среди них рецепты полезные были, мальчик почти все выучил. Он обвел взглядом всю хатку, вспоминая не забыл ли чего проверить. И нашел. Самая верхняя полочка для малыша была недосягаемой даже со скамейки. Пришлось проявить сообразительность и сноровку. Соорудил башенку из скамейки, табурета и покрывала толстого, в шесть раз сложенного.

На полочке верхней юный Остахан нашел тяжелый мешок. Мальчику пришлось поднапрячься, чтобы снять его с полки, а башенка из скамьи, табурета и одеяла от такого усилия пошатнулась. Мальчугану чудом удалось не упасть, сохранив шаткое равновесие. Облегченно вздохнув, он ослабил шнурок, которым был перетянут мешочек, и раскрыл узелок. В нем был двойной рулон пергамента намотанный на две гладкие палки с утолщенными концами и спрятанный в кожух. Который теперь завладел всем интересом мальчишеским. В нетерпении он спустился со своей башенки.

Усевшись на скамью, перед этим подложив под себя досточку, чтобы выше сидеть, Остахан достал рулон из кожуха и стал разматывать одну из его сторон. Пергамент показался мальчику очень странным, словно состоял из сетки, которая особенно хорошо была видна, если просветить ее солнечным лучом. Весь этот пергамент был исписан витиеватыми рукописями. На листах этих он отыскал много удивительных вещей, много ему не понятных и совсем неизвестных. Что-то было записано на незнакомых ему языках, что-то казалось было на его родном языке, но мальчик ничего не понимал, он не знал таких слов. Было так же много картин с волшебными знаками, кругами и рисунками. Остахан знал о волшебных кругах, дедушка Албер ему рассказывал и показывал, но он и представить не мог, что они могут быть настолько большими и сложными.

Новые знания стремительным потоком стали переполнять его голову. Он страстно хотел их приумножить и понять. Мальчик отыскал листы пергамента и начал переписывать все что понимал и даже то, что понять не мог. Он так увлекся, что не заметил, как солнце перевалило за полдень, а усталость нахлынула на него. Из-за больших стараний и через-чур большой нагрузки молодой организм переутомился. Остахан так и уснул, сидя за столом и с пером в руке.

День прошел. Закат был красен и красив. Старичок Албер возвратился домой поздно вечером. И как отворил дверь сильно удивился, встретив у себя дома юного Остахана. И не меньше удивился Остахан, разбуженный скрипом двери. Он подскочил и завертел головой. Повернул туда – где? – вспыхнул вопрос у него в голове. Повернул сюда – что? – новый вопрос себе задал. Посмотрел на деда Албера – как? – ненароком спросил он в слух. Спросонок мальчик растерялся.

– Ой! Дедушка Албер, вы вернулись. А я кажется уснул пока вас ждал. И вот… – он вспомнил, что залез на верхнюю полку без спроса, и кажется сейчас ему надерут уши. Однако стоило посмотреть на стол, как он удивился еще сильнее прежнего – Где волшебные рукописи? – чуть не вырвалось у него из уст. Ведь их то на столе не было, зато стоял ужин: буханка хлеба, несколько горячих картофелин, соленые огурчики и два стакана компота, чтобы запить.

– Прости Ханик, я ходил по важным делам. Много забот у меня появилось и будет их еще больше. А ты чего застыл? Испужался кого?

Мальчик на несколько мгновений лишился дара речи. Когда он засыпал, стол, за исключением рукописи, пергамента с чернилами да пера, был пуст. А сейчас на нем не было ни того, ни другого, но был ужин. А башенка, сооруженная из скамьи, табурета и покрывала, была вся разобрана. И табурет, и скамья, и одеяло – все на своих местах лежало. Кто же это сделал? Быть может старичок вернулся чуть раньше, когда мальчик спал, и все лишнее спрятал, порядок навел, а затем состряпал ужин и вышел не на долго из хаты? Тогда он все знает о бесстыжей проделке, и решил так по хитрости наказать подлеца. Мальчонка с испугом спрятал глаза, готовый признаться во всем. А старик, как ни в чем ни бывало, снял сумку, разделся с дороги и сел на скамью откушать желая.

– Ханик, ну ты чего так поник? Недоброе что случилось?

Мальчонка смелости набрался, но глаз не поднял.

– Дедушка, а это вы стол накрыли, кушать приготовили?

– Нет – спокойно ответил старик – Я же только вернулся. То домовик нам подал еду.

– Домовик? – удивленно воскликнул мальчик, осмелившись поднять взгляд на старичка.

– Хрум его имя. Он мне помогает теперь, за домом следит. Я сам о помощи попросил. Некогда мне теперь за хозяйством приглядывать. Хлопот выше крыши.

– Домовик? – мальчик присел за стол – Как же он это? Я и не заметил ничего.

– Не диво – старичок принялся за еду, а за одно и рассказывать стал – Домовички тихони, на глаза попадаться не любят. Все тихо и незаметно делают, пока хозяин спит или того дома нет. Домовичка никогда не увидишь и не приметишь. Он дух добрый, хранитель очага домашнего, и существо волшебное – невидимое. И даже если волшебство видишь он на глаза не явится, прятаться будет. Но коль волшебник попросит, домовик, с большой неохотой, все же появится – дедушка откусил хлеба и запил компотом – вот я его позвал и теперь Хрум каждые утро и вечер мне стол накрывает, а для обеда лукошко с едой подготавливает. И за порядком следит и за огородом ухаживает да на сад посматривает. А мне нынче некогда. Ухожу теперича рано-рано утром, а возвращаюсь под вечер. Тебе кстати Ханик домой пора торопиться, скоро совсем уж стемнеет. Давай, съешь картофелину, подкрепись да допивай компот и бегом в крепость.

– Дедушка Албер – Остахан к еде не притронулся – а куда же ты ходишь, и что ж за заботы у тебя такие новые и важные?

– Ой не морочься пустяками мой мальчик. Поешь и в крепость.

– Дедушка, но ты же говорил, что хлопоты у тебя нынче важные и неотложные. А разве может быть важное и неотложное пустяком? Скажи деда, что тяготит тебя?

– Это мое дело, а тебе не досуг совать в него нос.

– Как не досуг? Я ж теперь и домой не уйду, пока всего не узнаю.

– Не досуг, так не досуг! Чаво меня донимать? Вишь устал старче, и тебе отдыхать пора… Иди домой! А не то отец трепку устроит.

– А я дома скажу, что ты меня не пускал и ночи дожидался. Авось Ягу угостить хотел.

Ягу! – Дедушка вскочил на ноги – Не поминай бабку, беду накликаешь! Она ведьма проклятая, али дух, али чудище дикое и коварное. Вдруг она услышала, а она может услышать коль ее имя кличут, и тогда старая злодейство замыслить захочет. Под вечер из чащи выберется и тебя прихватит. А я нынче так устал, что уберечь не смогу.

– Тогда дедушка расскажи скорее о своей беде, чтобы я бабу в потемках не встретил.

Старичок скрестил руки на груди и нахмурился.

– Ничего то ты не упустишь, ничего от тебя не утаишь. Упертый! Пф… Ладно – Албер снова уселся за стол и подтолкнул оставшуюся картофелину и хлеб ближе к мальчику – Ешь. Я тебе все расскажу. Обещаю. Но не сегодня, потому как рассказ долгий, а солнце низко.

– Ну… – недовольно потянул Ханик.

– Завтра приходи, да по ране. И оденься плотнее, по лесам ходить будем.

– Будем что-то интересное искать? – мальчуган от радости раскинул руки в разные стороны.

– Да, поищем. А пока ешь и слушай как бабу-Ягу отпугивать следует… – мальчик, ободренный хорошей новостью, наконец притронулся к еде и уплетая за обе щеки внимал советам старичка.

***

На следующее утро Остахан застал старичка Албера с хмурым лицом и строгим взглядом. Он сидел за столом и держал в руке деревяшку похожую на маленький пенек с корешком. Из пенька тонко струился дым, но и сам дедушка выпускал ртом клубки дыма, словно внутри него тлел костер. А хмурился он из-за лежащих на столе листов пергамента и волшебного свитка. Конечно мальчик не позабыл о своем проступке, хоть и надеялся, что домовик не станет выдавать молодого проныру. Остахан за ночь уже успел придумать, что скажет старичку, однако дедушка Албер даже не дал ему шанса отбрехаться, начав браниться и причитать едва только мальчик ступил на порог.

– Хрум мне все рассказал – его тон был необычно строг, а взгляд остер и казалось пронизывал все насквозь, мальчик опустил глаза, неспособный вынести такого взгляда – как ты вошел в дом пока меня не было, как ты обыскал и осмотрел все шкафчики и полки – Остахан попытался возразить, но дедушка его перебил, а тон старичка стал и вовсе пугающим, молодой пройдоха покраснел от стыда и страха – И как ты копался в знаниях в которых не следовало бы совать носу ни тебе, ни кому бы то ни было из людей! – с каждым словом напряжение в голосе нарастало, несчастному мальчику казалось, что он вот-вот задохнется – И как ты только мог небрежно уснуть оставив на виду, столь опасные тайны, и… – тон старичка неожиданно стал мягким – и я не сержусь на тебя.

Мальчик удивленно посмотрел на волшебника, он приготовился к тому, что дедушка Албер станет гневно кричать, лупить кулаками по столу или даже всыплет пару плетей, как обычно поступает старый Димир. Остахан никак не ожидал, что будет прощен. Старый волшебник пригубил корешок, в его глазах заиграла веселость, Дедушка вдохнул и выпустив плотный клубок дыма и продолжил:

– С самой первой нашей встречи ты ко всему проявлял огромное любопытство, и я знал, что однажды, хоть не так скоро, ты доберешься до моего свитка, моего гримуара если угодно. Гримуар – так некоторые ведьмы и колдуны называют сборники своих секретов – Албер указал пальцем вверх подчеркивая важность сказанного – Этот свиток очень старый, почти мой ровесник – старичок ухмыльнулся – сделанный из папируса. Очень полезная вещь этот свиток. Каждый раз когда в голове возникает интересная идея я ее туда записываю. Так поступаю не только я, все великие волшебники так делают, а так же мыслители, пророки и даже правители – старый волшебник бодро улыбнулся – начни писать свой, не обязательно о волшебстве, пиши о чем угодно – дедушка выпустил копну дыма, улучив возможность Остахан попытался ответить, однако снова старичок ему помешал – только не думай Ханик будто бы то что я говорил ранее было шуткой! – он снова заговорил серьезно – Без должной осторожности эти знания могут представлять опасность даже для волшебников и тем более они опасны для людей волшебством неодаренных. Я не ожидал, что кому бы то ни было взбредет в голову копаться в моих стариковских пожитках, а хуже всего то, что я недооценил твою молодецкую прыть. Я сам виноват, что оставил гримуар без присмотра, и только поэтому ты не наказан. Впредь я не буду относиться к твоей любознательности так легкомысленно и тебе тоже более не позволено легкомысленно относиться к волшебству. Если конечно ты хочешь продолжить перенимать мои знания?

– Хочу, конечно хочу, у меня столько новых вопросов, что…

И опять Старичок остановил его.

– Не торопись так Ханик. Гримуар я пока спрячу. Мы начали с малого, на малом будем продолжать. Однако с другой стороны твоя выходка тоже может принести нам пользу, ведь перво-наперво, как выяснилось, мне стоит предостеречь тебя от опасностей, которые таит в себе необузданная волшебная сила. И в таком деле нам поможет то, что ты уже успел выписать из гримуара. И к слову выбрал удивительно удачно – дедушка улыбнулся и передал юноше заранее отложенный отдельно от остальных листок пергамента – Тут описано то, как следует создавать волшебные обереги. Ты конечно же не до конца понимаешь написанное, но кое-что выглядит знакомо. Я прав?

– Да дедушка. Я узнаю слова… но все это как-то… как-то неправильно написано. Непонятно как читается…

– Это древний язык, он зовется магрид. Сейчас на нем мало кто говорит и пишет. Наш собственный язык произошел из него, потому то ты видишь знакомые слова и буквы. Первым делом, ты должен научиться его понимать. И когда сможешь прочесть этот листок, тебе хватит умений сделать для себя оберег даже без волшебного дара ну или вернее почти без него, я тебе чуток помогу. А затем, ради изучения языка конечно, ты переведешь и прочие сделанные тобой записи… И… Ой… Ну да это потом… Засиделись мы – старичок поднялся и накинул на плече сумку – нет нынче времени так рассиживаться, идем Ханик, придется учить магрид в пути.

– Как? Дедушка Албер, зачем нам куда то идти?

– Ой! Я же тебе так и не рассказал…

– И точно! О нынешних ваших заботах … Я и сам чуть не забыл.

– Да. Ну… все равно уже пора идти, путь не близкий. Магрид подождет. Сперва расскажу о нашей беде…

***

Старичок шел вместе с мальчиком по лесной тропинке и рассказывал историю о беде, приключившейся с ним. Рассказал о живо-цвете срубленном и дровосеках-раскольниках, о старом попе и о ссоре их. Мальчик эту историю услышал и разобиделся, осерчал. Стал дровосеков и попа бранить и ругать.

– Дураки бесстыжие! Ох уж они у меня получат! Как отцу расскажу, так и… – горячился Остахан. Но дедушка Албер его не поддержал, и даже заступился за бедокуров.

– Виноваты – это может быть. Но стоит ли их ругать, да наказывать? Люди добра желали, и по совести поступали. Они и не знавали о сути живо-цвета, для них то дерево обычное, только очень красивое, и на праздник сгодится и людей, и детей порадует. И тебя дровосеки радовать хотели да порадовали – праздник то удался веселый и славный. А живо-цвета в праздничном древе даже ты не смог разглядеть.

– А вот и нет! – вспылил мальчуган – Узнал. Ну… Оно мне знакомым показалось – добавил он потупив глаза от стыда – И какая разница! Праздник, радость – благо они совершить хотели видите ли и людей порадовать, а совершили то зло! И край наш губят, и людей которых радовать хотели голодом сморят!

– И чего корить несчастных? Такова уж суть, что никто из дровосеков не ведал, что хороший поступок худым поступком обратится. Те ж не первые и тем более не последние из людей, что поневоле благо во зло обращают. Мать природа всех одаривает, вот только ежели взять с лихвой, она и наказать может – сурова наша матушка. Эта ее строгость всех людей роднит. Али если бы не на праздник срубили бы наше деревце, так на постройку дома, али на дрова, и не эти дровосеки а другие, и не сейчас так во времена грядущие. То все было бы благо для человека, что семью согревает и от опасности защищает. А семьи защита бесспорно является поступком хорошим. Все в мире люди заботятся о благе настоящего, но к сожалению, иногда это сулит вред благу грядущему. От того я и считаю, что мужиков винить не стоит.

– А кого тогда стоит?

– Почем знать? Да никого. Случай! Он проказник великий.

– Значит дедушка, говоришь не винить и не казнить дровосеков, но ведь их руки, их топоры зло совершили. Они, пусть и поневоле – злодеи, а за свои дела не ответят!

– Ответят, но не пыткой тяжкой и наказанием суровым, а по-другому. Ибо нам простить их нужно за незнание и не корить об этом. А мужики должны бы прощение заслужить, взяв за свой поступок ответственность. Так как правильно ты говоришь, что их руки и топоры худо дело свершили, и этими же руками худые дела поправить следует, и тем самым у матушки природы прощения выпросить. Ведь исправление всегда важнее наказания. Такова ответственность человеческая – коль сотворил злодеяние, должен в себе силы найти покаяться – ошибку свою признать и переправить. Деяние такое воистину достойно прощения. А признание вины – самое важное, от него все добрые дела начинаются, и оно самых больших усилий требует. Потому что только человек по-настоящему сильный волей, своего недостатка не испугается. Ну а слабак воспротивится и не признает, только слабость свою гордостью оправдывать будет.

– А дровосеки ошибку признали? Готовы ответственность взять?

– А то как! Конечно признали, сразу покаялись и меня послушались. Но вот в чем беда, поп Януш вмешался и не велит им помогать мне.

– Ах он гадкий! Каяться не хочет!

– Нет, с братом Янушем совсем другие дела обстоят, он ведь живо-цвета не рубил – дедушка вздохнул – старый думает будто его Всеятворец направил. Оно может конечно так и быть, но только если Всеятворец всемогущий наших бед пожелал. А я в это не верю. Брат Януш конечно же мнит себя правым, да и тут его упрекнуть не в чем. Столкнувшись с полным незнанием любой человек вынужден полагаться на мнение. Но как понять верно ли это мнение или это мнение ошибочно, ведь ни того ни другого не докажешь не обретя полного и уверенного знания. У меня такого знания нет, но его нет и у Януша. О помыслах Всеятворца мнений великое множество, зато знаний о них нет и не было ни у кого, кроме Пророков. А убеждать старика следует разумными способами, чтоб сам свою ошибку понял, а иначе не уразумеет и мнения не поменяет. Ну а как уж Януша убедить я не знаю. В мои слова он не верит и в волшебство тоже. Для него только Всеятворец чудеса сотворить сможет, а моих он не признает.

Старичок, утомившийся в пути, уселся на пень передохнуть и пригласил мальчика посидеть рядом с ним.

– Ох уж времечко. Когда я был совсем юн, в людские чудеса верили все, ну а о существовании Всеятворца и вовсе не ведали.

– Ха-ха, как это о Всеятворце не ведали. Об нем все люди знаю и даже дети, ну а птицы да животные и подавно. А горы его помнят, он же их из камней и глины лепил.

– В то время люди другие были и о другом говорили. Пока не явились Пророки, люди Всеятворца не знали и в Великих Владык веровали. Повелителей небес, земли, воды и подземного мира, куда только мертвые ступают.

– Что? Я о древних владыках ничего не слышал. Кто они?

– Те, кого люди почитали до того, как Пророки им о Всеятворце поведали. Часть мира, что у нашего народа зовётся Правью, есть их удел. Они повелевают духам и хранят души.

– А чем духи от душ отличаются?

– Духи есть проявления стихийных сил связующие, у нас зовущийся Навью, волшебный удел и наш мирской удел, который носит имя Явь. Души же это истинные облики живых существ, разумных существ, обладающих мыслью и чувством, сознающих себя. Когда тела умирают, души уходят в Правь и тают там, становясь едиными с миром. Души часто путают с призраками, но призраки лишь капля покалеченной души. Капля которая не смогла воплотиться в Прави и скованна Явью… Остахан, ты пожалуйста никому не говори, что я тебе о них рассказал. То знания запретные и почти забытые. Ни мать, ни отец твои о них никогда не слышали, а твой дед Деян и старый Димир давно позабыли.

– А кто их запретил?

– Старые попы говорят, что Всеятворец запретил. Но я им не верю. Всеятворец человеческому знанию не стал бы противиться, и потому думаю, что попы сами тот запрет придумали.

– И зачем им запрещать такое?

– От любви ко Всеятворцу. Чтоб того больше почитали и о лишнем не думали.

– Дедушка, а великие владыки злые?

– Нет, то есть не совсем. Они ближе к людям, бывают слабы и порочны, но не часто. Обычно они мудры, праведны и могучи почти как сам Всеятворец. Однако среди них есть сущности гиблые и нехорошие, хоть их и нельзя назвать злыми. Ведь такова их природа. Нельзя же злится на холодный ветер. Он таков какой есть, не злой и не добрый, такой каким его создал Всеятворец.

– Всеятворец создал великих владык?

– Всеятворец создал все Ханик, и великих владык наверное тоже он создал… Не знаю зачем. В молодости я знал мудреца, утверждавшего будто Всеятворец и Онрод, так звали первейшего из древних владык, – это единое целое. Не знаю был ли он прав или нет… С ним почти никто не согласился.

– А ты дедушка?

– Я? Я думаю хорошо, что люди о Всеятворце прознали и его пути следуют, потому как Всеятворец учит праведности и человеколюбию, а главное всеобщему единоначалию. Ведь владыки великие были разобщены и разнообразны, вызывая разногласия между людьми предпочитавшими разных владык. Большинство из великих превозносили праведность, а некоторые сулили горе и несчастье. О них люди много легенд сказывали, и в этих легендах владыки своими деяниями подавали пример плохой и недостойный истинно добродетельного человека, и потому от них отказались. Благо Всеятворец един для всех и всех призывает к любви. Он хороший пример добродетели. Быть может если в мире будет больше любви, люди станут меньше вредить друг-другу. Будут меньше воевать и погибать. Ох… Нам стоит оставить такие вопросы. Пусть о них думают великие мудрецы, а я уж устал. Продолжим путь, идти нам осталось недалеко.

Тропка повела наших героев вдоль неширокой реки, и уперлась о ее берег, призывая путников перейти на другую сторону по нерукотворному мосту, коим являлось упавшее дерево. Дереву этому не хватило росту протянуться над всей водной гладью и нерукотворный мост завершался тремя, выглядывающими из-под воды, валунами. Чтобы не намокнуть нашим героям пришлось перепрыгивать с валуна на валун проявляя завидную ловкость и стараясь удержать равновесие. Затем тропа снова увлекла их за собой в заросли. Пропетляв мимо деревьев и преодолев небольшой овраг старичок и мальчик вышли к камню путников, на котором были выдолблены путевые указатели. У камня их уже ждали двое старых знакомых – это были дровосеки, первый и третий.

– Здрав буди дед Албер! – поздоровался третий дровосек – Кто это с вами? Знакомый мальчонка, где-то я его видел…

– И я его видел – добавил первый. Дровосеки переглянулись, они были скованны, зажаты, видимо их что-то беспокоит. Старичок подумал, что это из-за мальчика и решил его представить.

– Здрави братцы! Это юный Остахан, бояринов младший.

– Здрав будешь юный боярин – третий дровосек поздоровался – Меня звать Савка, а его – он указал на первого дровосека – Жирко.

Мальчуган скрестил на груди руки, широко расставил ноги и сделал настолько грозный взгляд, насколько это вообще возможно было сделать ребенку.

– Так это вы бедокуры! – мальчик показал здоровенным детинам смой маленький кулачек – Рубаки бестолковые! Все на своем пути рубите? А! Ух, задал бы вам трепку!

Дровосеки напряглись, едва ли их напугал мальчишка, это конечно же не так. Они даже не до конца поняли за что он хочет их поругать. Однако юный Остахан подлил масла в огонь, и мужики стали прятать глаза, словно чего-то стыдясь. Дедушка Албер это заметил и решил спросить прямо.

– Савка, Жирко, с вами беда какая приключилась? Говорите не томите, я помогу вам.

– Беда дед – начал Жирко, а Савка продолжил – подкараулил нас поп. У Живо-цвета поймал когда мы для вас, деда, ветки рвали. Колдунству говорит помогаем, злым делам ворожьиным твоим деда пособствуем. Говорит разгневали мы Всяетворца и беды ждут нас.

– Вот же морока! И вы ему верите? А зачем тогда пришли?

– Верим ему деда. Но и вам мы тоже верим, а то кто ж его разберет эти дела небесный если не старики мудрые? Ах! И как быть не знаем.

Савка положил на землю узелок с кучей веток.

– Поп запретил нам тебе помогать, а это вот, что оборвать успели. Отнесите, говорит, в знак доброй воли. Чтоб ветки свои забрал и больше к дереву не лез. Вот так вот!

Дровосеки стояли опустив головы. Старичок присев на корточки осматривал лежавшие в узелке веточки. Мальчик буравил дровосеков суровым взглядом.

– Что ж молодцы! – Албер встал в полный рост – Братцы Жирко и Савка, не печальтесь. Вы уже очень сильно мне помогли. Те веточки, что вы приносили и помогали сажать в праздничные дни, принесут свою пользу. Спасибо и на этом.

– Ну как же так дед Албер? – возмутились дровосеки.

– Запретил вам поп, так и слушайтесь. Нечего вам с ним сориться. Вы старались и многое сделали, это самое главное. Дальше я сам.

– Дед Албер так это мы же виноваты в грядущих несчастьях! Что ж нам все на ваши плечи перекладывать – протестовал Савка, Жирко поддержал – не бывать этому! Мы готовы отвечать за свои поступки!

– И это верно молодцы! – воодушевился старичок – но всему своя мера. Вы помогли, вы попытались исправить ошибку – это самое главное. Так иди те же с миром в душе. Вы сделали свое дело. Вы свободны!

Мужики не то с радостью, не то с грустью стали брататься, обниматься и раскланиваться со стариком.

– Идите, идите уже, нечего баклуши мять. Ступайте со Всеятворцом и с миром.

Распрощавшись с дровосеками старичок поднял узелок с веточками и пошел прочь поманив мальца за собой.

– Теперь Ханик, нам предстоит эти веточки рассадить по округе. Дай подумать – старик, бубня себе под нос, стал перечислять имена гор, ручьев и деревень, у которых уже успел побывать и посадить по веточке. Затем так же перечислил все те места, в которых он еще не был, их оказалось куда больше чем первых – ох не сдюжим мы все это Ханик, не сдюжим. А ветки уже старые и половина из них разродиться не сможет, и деревьев из них не выйдет. Беда… – старичок придался грусти, но лишь на мгновение – Ничего народ справится, переживет. Человек существо стойкое до безобразия. Хе-хе-хе! Кха!

– А по моему все люди дураки! – буркнул молчавший до этого мальчик, ему не нравилось все случившееся, начиная упрямством попа и заканчивая глупостью мужиков-дровосеков.

– Не говори так Ханик. Людям всего на всего не хватает знаний.

– Так значит нужно поделиться этими знаниями! Научить тому, что мы знаем, и тогда они будут совершать гораздо меньше ошибок! Разве я не прав?

– Прав мой мальчик… – старичок утомленно вздохнул – а значит мне пора научить тебя сажать эти веточки так, чтобы они проросли. Никаких дождей нынче – поп запретил. А если все же пойдет дождик, то я тут не причем. Хи-хи! И еще у меня есть второе средство – удобряющее зелье. Оно конечно хуже дождика, и с ним надо повозиться, ну да я тебе покажу. О! Кстати – старичок порылся в узелке с веточками, достал из него самую свежую, здоровую ветку и передал ее мальчику – пока я не забыл, возьми веточку, посадишь в крепости. Ой! И зельце – старик выудил из сумки маленькуюбаночку – теперь поспешим, мы должны успеть посадить как можно больше веточек… А чтоб в дороге не утомиться, послушай-ка мой дорогой Ханик о том, как на магриде читать следует…

Четвертая глава

Эстас в Партене выдался уж очень жаркий и урожайный. Народ честной трудился не покладая рук: мужики вспахали поля; женщины засеяли их зерном; рассадили всюду ягод больших и малых; об овощах и корнеплодах не забыли. Богата была Партена своими фруктовыми рощами и ухода немалого они требовали: мужики на деревья взбирались, да обрезали их, чтоб урожай вышел пышнее и больше; вредителей травили, как могли ползучих гадов изживали; а первые плоды, еще зеленые, что на дереве не удержались, женщины с земли собирали и в дома несли, варили компоты, кисели и кислые варенья стряпали. К сбору урожая дело приближалось, и ждали этого все с нетерпением.

Но злой рок решил все переиначить. Пришли в Партену болезни губительные для растений – урожай умирал. Кое-где он справлялся, терпел и в обиду себя не давал, но хирел и слабел. Кое-где – насовсем погибал. Рожь, кукуруза, пшено – язвами покрывались. Горох и фасоль – усыхали совсем. Ягоды большие и малые теряли свой сказочный вкус и размер. Овощи вздулись, разрослись вкривь и вкось, и стало совсем невозможно есть этих ядовитых созданий. Плоды на деревьях красотою полны, изнутри все черны оказались.

***

Знойная эстасская ночь стояла в Партене. Звери и птицы утомленные дневное суетой попрятались в свои убежища, освобождая простор ночным собратьям. Лес не затихал ни на секунду. То там, то тут были слышны шорохи вызванные маленькими зверьками. Время от времени важно и деловито охала сова выбравшаяся на охоту. Как и сова на охоту выбрались тонко пищащие и монотонно хлопающие перепончатыми крыльями летучие мыши. Где-то вдалеке завывали волки, шакалы и дикие псы. Ничто не могло остановить бесконечного стрекотания ночных сверчков и мотыльков, которым аккомпанировали голодные лягушки.

Партеновский лес наполняла непроглядная тьма, лишь из одинокой лесной хижины вырывался слабенький свет свечи. Старичок Албер обычно к этому времени уже крепко спал, позабыв обо всех своих стариковских заботах, но не сегодня. Предчувствие говорило ему, что этой ночью следует ждать гостей. И это было правдой. Предчувствие никогда не подводит старичка Албера. Лесную темноту нарушил еще один маленький огонек. Этот огонек то пропадал, то появлялся снова прорезаясь между густой листвой, он двигался в сторону хижины старичка.

Наконец на пороге появился темный силуэт со свечой в руке, он постучал о дверной косяк, так как дверь была открыта из-за жары, и попросил разрешения войти. Албер разрешил. Пришелец вошел и поставив свою свечу на край стола, уселся на скамью. На другом краю стояла свеча старичка, освещающая его работу. Дедушка Албер, используя жесткую шкурку, обрабатывал небольшой светлый предмет, не то камень, не то стекляшку, в темноте было не разобрать. Свет озарил лицо пришельца – можно было вообразить, что прибыл таинственный путник из дальних стран, или один из старых знакомых Албера, или личность мистическая и темная, но к разочарованию многих этим таинственным пришельцем не мог оказаться никто иной кроме как упрямый поп. Одетый как обычно старикан обливался потом.

Они долго сидели молча. Албер старательно натирал камушек, стараясь предать ему ровную сферическую форму, и ожидал когда поп заговорит. Но поп Януш не решался говорить. Он всячески вертел головой и подолгу смотрел вниз, боясь встретить взгляд Албера, пока тот наконец не выдержал.

– Ну что же ты молчишь Януш? Мы люди старые, нам следует отдыхать а не вести полночные разговоры – старичок отложил жесткую шкуру в сторону, взял вместо нее лоскуток ткани и начал натирать камень – сейчас я тружусь, лишь для того, чтобы скоротать время, ожидая тебя, но я уже устал Януш и хочу спать.

Поп не ответил. Утер рукавом пот на лбу и крепко обхватил себя руками за плечи, словно ежась от холода, затем поставил локти на стол, сплел пальцы воедино и опустил на них голову. Только тогда лед тронулся.

– Прости меня Албер. Я глупый человек. Я несчастный человек – он накрыл ладонями лицо, словно собираясь плакать – Ты знал… знал чего хочет Всеятворец. А я! Я – его слуга. Не понял, не уразумел и вот он наказывает меня! И всю мою любимую Партену наказывает – поп бросился на колени, подполз к Алберу, стал его обнимать и умолять – прости меня знахарь! Прости! Я такой низкий человек!

– Полно Януш, успокойся! – Албер бросил свое занятие – Ты не виноват! Всеятворец не наказывает тебя… – он пытался попа успокоить, подбадривал, по плечам хлопал, но тот не мог и не хотел останавливаться. Его прорвало, старикан ревел, стал оправдываться, извиняться, объясняться, корить себя и снова извиняться.

– Я же до последнего на тебя думал! Что все беды ты на нас натравил, и людям так говорил. Прости меня! Прости. Потом я стал узнавать и спрашивать: где тяжелее? Какой деревне нужнее помочь? А где люди сами справляются? Прости меня, дурака. Разузнал у Савки и Жирко, где ты деревья сажал, там то людям и было легче с заразой справляться. И все равно я в тебя не поверил, решил –уловка колдовская. Прости! Сломали мы один росточек и сразу худо в той деревушке стало. И только тогда, только тогда то… Ах! Прости старого дурака… Помоги! Помоги нам. Всеятворец наказывает. Хейм придет, голодной смертью умрем. Помоги! Прошу!

– Встань Януш – старичок заставил попа подняться – Отряхнись, умойся, в порядок себя приведи. Не виню я тебя! Прощаю. И Всеятворец тебя простит и я всем сердцем прощаю, прощаю великодушно! И не виню нисколечко. Ошибается каждый, на все Всеятворца воля – старикан успокоился перестал реветь и лишь спрашивал «Правда прощаешь?», «Правда? Не виноват?», «Правда? Каждый?» – Ни печалься и не кори себя, все ошибаются.

– Албер, знахарь уважаемый, помоги прошу тебя. Урожай сберечь надобно. Дорогой вы мой, от голода людей спасите – взмолился ободрившийся своим прощением поп.

– Людям помогать благое дело – отвечал старичок – конечно! Конечно я буду стараться. Как смогу – урожай сберегу. Но мне нужна будет помощь – погрозил Албер пальцем.

– Все что хотите уважаемый Албер! Я обещаю, сделаю все что хотите! Прямо сейчас!

– Успокойтесь Януш. Прямо сейчас ничего делать не нужно. Позже, я скажу когда. Мне подготовиться нужно. Изучить болезни, которые наш край одолевают и понять, как их вылечить. И только потом братец Януш вы народ соберете – старичок загибал пальцы – Я расскажу людям как с болезнями бороться, дам ценные советы и раздам целебные отвары.

– Ох! Как вы меня успокоили уважаемый Албер. Мне так стыдно, что я на вас наговаривал… Я ведь из-за стыда только ночью осмелился вас посетить. Из хаты по темну выбрался и только в лесу осмелился свечу зажигать. Простите еще раз и… Я благодарю вас великодушно.

– Не стоит братец Януш, право не стоит. Беда еще не миновала, не торопитесь.

– И все же спасибо! Большое пребольшое! Я сейчас как домой ворочусь, всем расскажу какой вы мудрый и добрый человек. Вот прямо сейчас же – поп схватил свою свечку и двинулся к выходу, но старичок его остановил.

– Куда же ты старче! Стой! Ночью по лесам бродить опасно. Зверей не боишься, так темноты побойся. Али ногу не там поставишь, да шею своротишь. Кто мне тогда помогать будет? – старичок быстренько подготовил для гостя лежанку – вот укладывайся братец. Переночуй у меня, а домой завтра по утру воротишься.

– Добрый ты человек Албер, очень добрый. А мне стыд и позор… – поп стянул с себя рясу и улегся на лежанку.

– Спи Януш, отдыхай. Утро вечера мудренее – старичок потушил свечи и одинокая лесная хижина скрылась в ночной темноте.

***

Бодро вышагивая по лесной тропинке юный Остахан шел к хижине своего учителя. Мальчика бодрила утренняя прохлада, он любил эстасское утро, когда первые лучи солнца только-только начинают припекать и медленно разогревают землю. Это самая лучшая пора. Лес свеж и дышит жизнью. Мальчик остановился, потянулся и вдохнул полной грудью прохладный горный воздух.

На шее у Остахана висел новенький оберег – круглый и деревянный, на нем были вырезаны волшебные слова и руны, что сплетались друг с другом в сложном, сильно закрученном вихре, а в его центре пятиконечная звезда. Дерево, из которого был выструган оберег было некогда живо-цветом. Остахану не малых трудов стоило незаметно отколоть кусок праздничного древа, хоть это было и вовсе не обязательно, старичок Албер говорил, что выбор древесины совершенно не важен, главное, чтобы юноша подобрал ее сам, а Остахан не секунды не сомневался в своем выборе, что к слову совсем не удивило старичка. Вырезать узоры, слова и руны из деревяшки оказалось делом сложным и кропотливым, первые два оберега вышли кривыми и неудачными, и что самое плохое – не точными и не правильными. Дедушка Албер требовал от мальчика хорошей, годной и красивой резьбы, а халтуры не терпел. Третий и нынешний оберег вышел ровным и красивым, а главное, что все узоры и письмена на нем были вырезаны верно. По крайней мере Остахан так считал, ведь старичок еще не успел проверить его работы, но мальчик в ней не сомневался, и с нетерпением ждал случая похвастать своим трудом. Настроение у Остахана было отличное, а до хаты старичка оставалось совсем не далеко. Мальчик ускорил шаг и даже побежал легкой трусцой.

Неожиданный путник застал его на опушке, рядом с хаткой. На бегу мальчуган чуть не сбил с ног старого попа. Тот не стал обижаться, старикан был в хорошем расположении духа и пожелала удивлённому боярскому сыну удачи. Юный Остахан, знавший упрямого попа только с плохой стороны, подумал о худшем и со всей скоростью побежал к старичку-учителю. Он влетел в хатку, застав старичка Албера за завтраком и сразу завалил того вопросами.

– Дедушка Албер! – затараторил мальчик – Поп к вам приходил? Зачем? Почему он такой радостный? Что он вам сделал?

Албера ошарашило появление мальчишки, он уронил кусок хлеба, пролил компот и ударился коленом об стол.

– Ой-ай! Ханик! Фуууух напугал – опешивший дедушка расслабился, поставил чашку с компотом, и повернувшись к мальчику стал рассказывать о случившемся, при этом не забыв отчитывать его за взбалмошное поведение и потирая ушибленное колено – не пугай так меня больше прошу, и в дом не врывайся. А Януш…

– Опять он тебе…

– Не спеши, не причитай. Ну вот чего ты носишься по хате? Прошу прекращай. Сядь спокойно поговорим – мальчик сел напротив старичка – Ну вот! Хорошо! Братец Януш приходил извиняться, и о помощи попросил. Говорит, людей от голода спасти нужно, урожай уберечь. И я помогу, обязательно буду помогать.

– Но дедушка! – мальчик возмутился – ты ведь и так уже помогаешь, деревья то уже здоровы и скоро плоды их выздоровеют, а еще чуть-чуть и лекарство для пшена настоится. Так ведь! А этот Януш! – мальчик снова встал, и начал ходить из стороны в сторону – тоже мне умник нашелся. Помогите! – кривляясь сказал он – Сбэрэгыте!

– Ханик сядь, успокойся. Януш ведь тоже человек добрый, просто ошибся. Я прошу тебя пойми его. Во взаимопонимании вся сила людей, и когда все люди друг друга понимать начнут, тогда и враждовать никто не будет. Ну присядь пожалуйста – мальчик сел – ты не рассказывай никому, особенно Янушу, что в тайне я давно помочь пытаюсь, он может понять не правильно. А то, что он о помощи просит, так это мои заботы упрощает. Ведь тайно урожай спасать больше не требуется. Теперь я буду это делать открыто, теперь мне намного больше людей помогать будут. Понимаешь?

– Понимаю – мальчик уже совсем успокоился – ну и что же нам сегодня делать?

– Я собирался отвар для пшена перегнать и очистить, но да это не к спеху. Значит пойдем на ягоды смотреть, за одно и кукурузы возьмем по початку из Днолки, Волнова, Запрумы и Харцовщины, осмотреть их хочу. Но сперва, Ханик подкрепись. Вот еда.

– Нет. Я дома ел, сам подкрепись и собирайся скорей. Из Волнова в Запрумы путь не близкий, поторопимся.

– Ох ты какой строгий стал Ханик – приговаривал да собирался старичок – какой строгий! А как твой магрид? Перевел уже…

– Да – весь минувший сезон Остахан учил магрид читая и переводя выписки из гримуара – в том тексте говорилось о Душе как о сознании и разуме являющимися связующим между волей и волшебной силой. Эта гипотеза звучит так «Спир сэт мулувекх виртитус», а принадлежит она некому Ви…

– А как же волшебная сила затрагивает мир материальный, являя связь лишь с духом, который к материи слабо чувствителен? – дедушка Албер хитро улыбнулся, поддевая неудобным вопросом нахального ученика, что так нагло перебивает учителя.

– Эм… Думаю, что… Живые существа посредством бессмертного духа со Всеятворцом связаны, а раз волшебная сила есть сила Всеятворца, который исткал всю материю… то есть сила Его через душу касается и материи? – неуверенно заключил Остахан.

– Объяснить свои домыслы еще толком не можешь – усмехнулся старичок – но мыслишь в верном ключе мой мальчик – дедушка Албер полностью готовый отправляться в путь передал мальчику новый листок пергамента – ты уже почти научился понимать магрид, этот лист переводи самостоятельно, в нем есть несколько еще не знакомых тебе слов, но я думаю ты справишься.

– Хи-хи! Он же последний, верно? Еще чуть-чуть и я смогу снова заглянуть в твой гримуар дедушка!

Старичок Албер проигнорировал слова мальчика и обратил внимание на оберег.

– Вижу ты закончил вырезать руны, дай посмотрю поближе – Остахан снял оберег с шеи и передал его дедушке – ну теперь работа достойная, все символы и узоры верны. Молодец. – старичок вернул оберег мальчику и они вместе вышли из хаты – вечерочком, как сюда воротимся, проведем ритуал и завершим твой оберег.

***

Человек создание трудолюбивое, а то как же ж без труда, и рыба не ловится, и дома не строятся. Круглый год человек трудится. Семью кормит, да одевает и от холодов сберегает. А отдыхает и веселится честный люд по праздникам ну или когда работа вся уже сделана. Да такое редко бывает, чтоб веселились очень часто, ведь всех дел не переделать, а человек старается, трудится и горд за дела свои и от того еще сильнее работа спорится, и складывается у него хозяйство, и дом хороший новый строится.

А водятся среди людей такие, что не то чтобы всех, они и половины и даже трети дел не переделают. У таких и инструмент из рук валится и ремесло никакое в руки не дается. Семьи у таких людей не покормлены, не одеты и от холода не спасены. Люди эти домов своих не достраивают, а у кого уже достроены, те их не берегут, не ухаживают за домом своим и вовсе дома своего не уважают и не любят. А дом тем временем все плошает от нелюбви хозяйской. А чем дом худее, тем и нелюбовь сильнее и так оно все по кругу идет. А хозяин тот, что дом свой не любит, он и себя не любит и не уважает, и семью свою не бережет. Людей таких лодырями и бездельниками называют, и чем дольше те бездельничают, тем им сильнее работать не хочется, и тем хуже ремесло их, и тем хуже дома их, и семья их страдает тем сильнее чем дольше они бездельничают, и уважения к ним никакого нет, и сами себя они не уважают, и тем сильнее работать не хочется. И все у них по кругу идет, а в бедах своих они всех кругом винят, но не себя, и сами за дело браться никак не хотят.

***

Собрались значит Партеновские лодыри вместе. Среди них был Струхарь – главный бездельник с расцарапанной мордой, Бегой и Михей – братья тунеядцы, и Вихор – мужик справный и умелый, но из-за гиблого урожая сильно опечаленный и руки опустивший, от того и присоединился к балагурам, чтобы печаль свою позабыть.

А повод у бедокуров был таков – Бегой и Михей нынче ночью, по чистой случайности, подкараулили крадущегося через деревню попа. Смекнули, что старик дом свой без присмотра оставил и пока тот бродил по лесу, забрались к нему в хату да в погребок заглянуть не забыли. В погребке поповском, они смогли отыскать небольшой бочонок хмельного напитка. Братья были несказанно рады такому богатству. Полезли за пшеном, а нашли горилку – кто ж такому не обрадуется? Было решено следующим же днем собрать компанию без предрассудков и немедленно распить спиртное, пока поп не заметил пропажи.

Веселая компания устроилась на кукурузном поле, спрятавшись за высокой и плотной изгородью кукурузных побегов. Бегой и Михей притарабанини бочонок и балалайку, Струхарь притащил седаки и широкое ведерко, которое заменило им стол, а Вихо вынес из дому ломоть хлеба и соленья. Так как стаканов не было, пить решили поочередно сразу из бочонка, передаваемого по кругу.

Баклуши мять не стали. Первый тост, как полагается, был за встречу, второй – за дружбу, чуть погодя подоспел и третий – за всеобщее здоровье, четвертый – за ловкачей Бегоя и Михея, сумевших раздобыть напиток. После пятого круга, который был распит за благополучие и богатство, товарищи заметили, что богатство то наполовину исчерпано, а закуска и вовсе вся съедена. Вихор отправился за добавкой. Пока он отсутствовал, друзья, пообещавшие не пить без него, пропустили два тоста и дважды бочка прошла по кругу. Пили за Вихора, а затем и за его жену, которая прекрасно солит огурцы. Наконец Вихор вернулся, принеся с собой закуску и интересную тему для обсуждения.

– О братец Вихор, торопись. У Струхаря созрел хороший тост…

– Други, вы не поверите кого я видел – чуть захмелевший мужик раскладывал закуски на столе – Здесь, совсем рядом с по… полем. Ведун шастает, выведывает… Ик! Ой! На кукурузцу нашу смотрит.

– Ай, баламут колдовской – ответил Струхарь – нас ищет?

– Нет

– Тады ладна. Мы тут решили выпить за твою жену (второй раз). До чего… жИк! Славные у ней огурчики.

– Пьем! – хором подтвердили братья. Восьмой круг, за жену Вихора, был распит.

– Ведаете други – Вихор все волновался – поп ране молвил, что все болезни, коими наш урожай страдает на нас ведун шлет!

– Право может быть так – возмутился Михей – Я… Ик! С попом согласен. Взашей гнать таких вордоворотов… гнати и колошматить надо.

– Мужики не распаляйтесь, хорошо сидим – вставил слово Бегой – давайте-ка выпьем за урожай наш. Что бы быть ему богатым и здоровым. А?

– Выпьем – подтвердили все.

Девятый круг был распит, а за ним и десятый. Бедокуры смелели и распалялись. Про старичка отзываться дурно стали.

– Будь моя воля, я бы всех таких чудил лесных по миру пустил – задавался Струхарь.

– А вот как быть с урожаем порченым из-за колдунства клятого? А! – горячился Михей.

– В Ростинке то еще ничего, еще что-то живет, а у нас в Длонках совсем все пропадает! Отчего то такая несправедливость? Чем мы старика ведьмучего обидели? Вот я бы взял да и узнал у него, а коли что, так сразу в морду дам! – распылялся Бегой.

– Еще тогда я все почуял! Всю… Ик! Колдовскую гниль ощутил. Как деревце его любимое срубили, так ведунишко обиду заимел. А стало быть мстит! Пес воложбиный! – гневался Вихор.

Круг за кругом лодыри смелели, злились и все глупее истории рассказывали. Как ведун у скота по ночам молоко выпивает, как в курятник змеиные яйца подбрасывает или как ночами по небу летает и по шакальи воет. Но самой худшей фантазией мужикам показалась та, в которой ведун бабам нашептывает, чтоб мужиков своих ругали, палками погоняли и трудиться заставляли.

Начинало вечереть, и вот на тринадцатом тосту, за послушных и работящих баб, Бегой, как самый смелый, первым взялся за бочонок, осушил его до самого дна, и встав на ноги начал подначивать друзей.

– Мужики… Ик! Сил моих нет боле. Идем! Подем поганца ворожья колотить! Пустим пса по миру, и шоб больше не воротился нихагда!

– Да! Идем! Бить будем! – веселая компания, гогоча и подтрунивая друг друга, нетвердым шагом отправилась вершить справедливый суд.

***

Солнце клонилось к закату. Яркий дневной свет приобрел красноватый оттенок и переставал припекать. Но жара не отступала. Тепло накопившееся в земле за день нагревало воздух и создавало невыносимую духоту. Старичок и мальчуган возвращались в стариковскую хатку. После долгого похода по жаре они обливались потом, а их одежда насквозь промокла и неприятно липла к телу. Усталые путники останавливались и отдыхали в тени отбрасываемой густыми кронами деревьев или у горных родников у которых можно было вдоволь напиться прохладной воды. Мальчишка с удовольствием припоминал как приятно бывает спасаться от жары в водах горных рек и уговаривал старичка посетить одну из них. Но старичок не соглашался, он спешил вернуться домой до захода солнца и заняться осмотром кукурузных початков, ну и об обещании зачаровать оберег он тоже помнил.

Утирая со лбов пот и устало вздыхая старичок Албер и юный Остахан таки добрались до хаты. Только лишь выйдя на стариковскую поляну они почувствовали, что в доме твориться что-то неладное. Во первых – часть оградки отделявшей стариковский огородик от поляны была повалена. Во вторых – дверь в хату выломана. Подойдя ближе они заметили, что часть сада была потоптана, а огород и вовсе весь испорчен. В самом доме был беспорядок: стол перевернут, посуда, горшочки – вся домашняя утварь была переломана. Старичок и мальчик негодовали и задавались вопросом: «что же произошло?», а ответ не заставил себя ждать. Стоило им только войти в дом, как сразу заговорили несколько голосов.

– Я же говорил, что ждать нады и ворожей сам явится. А вы сбегал! Идем искать! Ха! А вот он и пришел.

– Цыц! Тихо ты, спугнешь.

– Молчи, а то ж улетит и помянай…

Бедокуры крадучись, пытаясь не шуметь, подходили к дому. Но сделать это тихо им совершенно не удавалось. Мало того, что болтали, так еще топали и шуршали как лоси на бегу. Нетрезвое состояние их подводило. Но и старичок не сразу понял, чего хотят незваные гости. Он без опаски вышел из хаты со словами:

– Мужики, что ж это вы делаете? – вся веселая компания оказалась у старичка на виду – Не гоже таких шуток устраивать?

– Ты нам не заговаривай тут Ворожей! Нечего беды на честных людей слать! – выкрикнул злобно Бегой.

Он был впереди всех и уже в паре шагов от старичка. Из вялого нетвердого шага мужик совершил неожиданно уверенно твердый выпрыг и врезал старичку кулаком по голове. Дедушка прикрылся от удара, но слабые стариковские руки не могли защитить от сильного мужицкого кулака, и дедушка завалился на землю. За Бегоем подоспел Михей, но нетрезвое состояние его подвело, и, вместо того чтобы ударить старичка, он чуть не повалил брата. Однако дедушку это не спасло. Успевшие подойти ближе Струхарь и Вихор с криками в духе «Гадкий лиходей!», «Получай ведьмин пес!» или «Нечего было колдунствовать!» стали пинать старичка по спине, животу и голове. Михей и Бегой опомнились и присоединились к избиению. В тот же момент из дома с криком вылетел Остахан. Он прыгнул на мужиков и сумел повалить Струхаря, а тот потянул за собой Михея и Вихора, превратив все действо в кучу-малу. Разозленный Бегой схватил мальчугана за шиворот и потащил в сторону. Тот пинался, пихался и пытался кусать, но был слишком мал, чтобы навредить здоровенному Бегою. Мужик швырнул мальчика на землю.

– Проваливай мелкий! А то всыплю тебе и не посмотрю, что боярский сын! Кыш отсюда!

Он отвернулся и пошел обратно бить старичка. Кампания лодырей мешая друг другу пытались подняться на ноги. Первым удалось встать Струхарю, Михей и Вихор решили использовать его как опору и снова повалили на землю, но и сами попадали вслед за ним.

– Стой! Не тронь дедушку! – крикнул Остахан, поднявшись на ноги он побежал на Бегоя – Да я тебя сейчас как…

Вместо слов мальчик начал со всей силы колотить мужика по спине. Бегой развернулся и лупанул его по лицу так, что падая на землю Остахан сильно ударился головой. В глазах помутилось, но лежавший на земле мальчик смог разглядеть перед собой старичка. У дедушки на лбу кровоточила ссадина, рот тоже был красным, струйки крови просачивалась сквозь редкие зубы. Невидящий взгляд метался из стороны в сторону. Старичок прерывисто и со свистом выпускал воздух, при этом его грудь вздрагивала. А мальчик уже не мог ему помочь, его сознание ослабело и глаза заволокла темная пелена.

***

Юный Остахан мирно проснулся ранним утром, потянулся в кровати, открыл глаза. Он был в хижине старичка Албера. Приподнялся и потянулся еще раз, при этом протяжно зевнув. Рядом с кроватью сидел дедушка, в одной руке он держал свой дымный корешок, а в другой цветочек, вокруг которого танцевали уфурэ. Заметив проснувшегося мальчика старый волшебник приветливо улыбнулся и произнес:

– С добрым утром Ханик. Только глянь, какой чудесный день сегодня будет– старичок указал за окно, сад был наполнен солнечным светом, чересчур ярким, и искрился множеством оттенков различных цветов. Откуда то из-за пазухи дедушка достал оберег и прозрачный камень, не то камень, не то стекляшка, совсем не драгоценность, он не блестел и не искрился, был идеально кругл и гладок. Дедушка вложил камень в центр оберега, в основание звезды и тот впился в деревяшку, прорезав ее насквозь и застыл в ней так, словно в обереге для этого камушка была подготовлена выемка – я же обещал, что помогу тебе завершить его – волшебник встал на ноги и держа оберег за нить стал шептать – Сделанный для защиты и охраны ученика сего, зачарованный и благословленный учителем да обретет он силу того, кем благословлён, и приумножит его силу тот, кто сделал его, и исполнит сей оберег то, для чего был создан, заклинаю амулет защитный и даю его ученику своему, которым он был создан для защиты себя от силы дикой, и был заклят мною для сохранности своего создателя от воли недоброй, и даю я оберег тому, кто обретя сей стократ умножит силу его – завершая заговор он повесил оберег юному Остахану на шею – более не страшно тебе дикое и злое волшебство мальчик мой, однако помни, что лишь от него он и защитит, ибо от всего на свете отгораживаться нельзя, невозможно, да и вовсе делать этого не стоит, ведь нельзя испытать благо не познав что есть худо. Не защитит сей оберег от злого рока или стихии необузданной, не защитит и от удара коварного или умысла подлого, но укроет от волшебной силы недоброй супротив тебя направленной, и обречено той силе стать твоей силой и твоей защитой.

– Спасибо дедушка – лучезарно улыбнулся мальчик.

– На здоровьице Ханик, береги себя – старичок закурил – Времечко то нынче такое, что страшно мне становится, больно страшно, даже стыдно признаваться… К нехорошим привычкам я возвращаюсь, от страха и переживания этого. Дымные пары вдыхаю, на успокоенье разуму, да на вред здоровьицу. Не повторяй за мною юноша привычек этих нехороших, и не повторяй моих ошибок. Покоем и миром я хотел насладиться и думал… думал, что здесь, в этом чудном краю смогу обрести желанный тихий приют. Однако зло есть всюду. Теперь… теперь мне действительно стало страшно. Страшно… и не за себя вовсе… и все же трус я великий, бежал от себя же, скрывался от сил своих же и своих же страхов опасался. Однако даже в этом бегстве я прожил жизнь гораздо более полную и интересную чем мог бы пожелать… И все же меня страшит зло первобытное и вечное, не обуздываемое. Человеческое зло. То, что было с человеком всегда и останется с человеком до самого человеческого конца…

– А я не боюсь зла дедушка Албер.

– Это хорошо, но плохо. Тот, кто не боится зла способен злу противостоять, но и без труда способен зло совершать. Ты слышал меня Ханик, коль не боишься зла, не побоишься и совершить его! Ты слышишь! – дедушка вдруг вцепился в плечи Остахана, да с такой силой, что мальчику стало больно – Ханик! Ты слышишь меня! – старик стал трясти его – Остахан! Слышишь меня! Остахан…

***

– Остахан! Ты слышишь меня? Очнись! – мальчик очнулся в крепких руках старшего брата Андрона, что тряс его пытаясь привести в сознание. Звезды в ночном небе были первым, что он увидел, открыв глаза, а затем и напуганное лицо брата. Голова у мальчика страшно болела и кружилась, а усилия старшего только усугубляли это ощущение. Наконец, старший заметил, что младший пришел в сознание и прекратил тряску.

– Что с тобой случилось бесенок? – Остахан все еще плохо соображал и не мог ответить – Стар Димир, Остахан проснулся! – крикнул юноша в сторону.

Темноту разогнал свет факела и рядом с ними присел старик.

– Хорошо, значит живой. А рассудок его как? Говорит?

– Нет…

– Го-во-рю – с трудом отозвался юный Остахан.

– Что случилось мальчик? Кто на вас напал?

– Это были… а что… где дедушка Албер?

Андрон вопросительно посмотрел на старого Димира, тот нахмурился и сжал кулак.

– Старик умер…

Несколько мгновений юному Остахану понадобилось, чтобы осознать сказанное. Первые слабые слезинки потекли не осознанно, но затем хлынули ручьем. Мальчик заревел, без толку пытался говорить, у него началась истерика. Он отыскал дедушку взглядом и попытался к нему подползти. Ему не позволили. Старший брат схватил извивающегося и сопротивляющегося младшего, заломил ему руки, крепко сжал ноги и унес домой…

***

У старичка Албера не было в Партене родичей и тяготы похорон взяла на себя матушка Остахана боярыня Агафья, а помогать ей и проводить похоронную службу вызвался поп Януш, искренне плакавший, узнав о смерти дедушки. Слух о смерти старого знахаря быстро разошелся по всей Партене и со всех ее уголков явились люди, чтобы с ним проститься. Среди них были многие кому знахарь помог в беде, кого-то он выручал дельными советами, некоторые были простыми знакомыми старичка, некоторые явились только из уважения к мудрому старцу, а так же были и те что назвались его старинными друзьями. Остахан тоже участвовал в похоронном обряде.

Тяжко сталкиваться со смертью в раннем детстве. Это заставляет взрослеть раньше времени. Однако, чем раньше сталкиваешься со смертью, тем раньше начинаешь осознавать ценность жизни. Старики умирают, и это служит важным уроком для молодежи, прежде бесцеремонной и наглой, не ценящей всего того, что подарила им жизнь, и теряющей всю свою спесь и нахальство испытав горечь утраты. Только тогда то они осознают, как сильно необходимо ценить еще живых и здоровых родных и близких. И только тогда то они становятся более покладисты и заботливы со старшими.

Остахан много плакал и мало говорил, безумно мечтая услышать очередной дедушкин рассказ, небылицу, поучение или даже упрек. Но больше всего он скучал по дедушкиной грибной похлебке, осознавая, что более никто и никогда в его жизни не сможет приготовить точно такой же. Мальчику было больно глядеть на дедушку Албера омытого и одетого в белый саван, с лицом не похожим на себя самого, напоминающим кожаную маску натянутую не по размеру.

Тело старичка уложили в сооруженный на скорую руку маленький гроб в форме лодочки, так как старичок некогда был путешественником и бороздил по морям, хоронить его было положено именно в лодке. Голову дедушки украсили цветочным венком, в лодку уложили его походную сумку, походные шест и плащ, садовую лопатку, разного вила круп, красивых цветов и целебных корешков, немного еды и вина, чтобы хватило на паломничество через земли мертвых к лику Всеятворца. Яму вырыли на поляне, рядом со стариковской хатой, и уложив туда его тело, каждый присутствующий всыпал в нее горсть земли, после этого яму закопали, засыпав землей сверх меры так, что на ее месте образовался холм-курган. На вершину кургана возложили большой могильный камень без надписей. Тем и завершился похоронный обряд.

Через три дня казнили бедокуров. Эти несчастные, злодеяние совершившие, убивать старичка не хотели и на трезвую голову не осмелились бы. Лишь по глупости, по помутнению разума и мгновению гнева бедокуры убили. Не из-за жестокости своего характера, не ради мести, не за правое дело и уж тем более не за справедливое дело, но из-за глупой, неуместной злости. Да и кого же они убили? Человека доброго – светлую душу. Того, кто всем желал лишь добра, всем стремился помочь и даже им, бедокурам, бывало помогал. И тем хуже их деяние, что беда пришла общая, беда страшная, и погубили несчастные того единственного, кто всех спасти мог. Но теперь со смертью одного добряка, обречены страдать те, кому он помогал. От чего же люди, что борются за доброе и благое для других вынуждены страдать и погибать, не в пример праведности и справедливости, а в пример суровости и беспощадной жестокости жизни.

Бедокуры прощения вымаливали, о пощаде просили и Всеятворцом клялись, что убивать не хотели, а лишь проучить и припугнуть. Обещали бедокуры исправиться и с этих пор жить праведно. Но было поздно, убийство свершилось, а наказание за несправедливое убийство – смерть. Коль кто-то худое дело совершит по глупости и случайности, так того корить и наказывать не стоит, а на путь праведный ему указать, чтобы он же свое собственное худое деяние переправил – так считал наш убиенный добряк. Ведь исправление всегда важнее наказания. Но деяние бедокуров наших неисправимо и ни что на свете не обратит его вспять и не загладит этого преступления. А невозможность исправить деяние и загладить вину обрекает несчастных на суровое наказание.

Жена и дети Вихора ныне осталась без кормилица. Младшая сестренка Бегоя и Михея тяжким грузом легла на плечи своих дядьки и тетки, у которых и без нее четверо голодных ртов. Девочка не переживет следующий хейм. Мать Струхаря была, добродушная и ласковая старушка, всегда приветливая, но из-за нежности своего характера не воспитавшая в сыне трудолюбие. Она хорошо знала старичка Албера и была дружна с ним, уж очень часто он выручал ее. Прознав о деянии своего сына старушка лишилась здоровья, а похоронив его, не выдержала горя и умерла сама…

***

Сорок дней спустя, когда окончился траур по дедушке Алберу юный Остахан явился к его кургану. Мальчик поболтал с усопшим учителем, рассказал его могильному камню, что произошло с ним самим и со всей Партеной за последние дни. А затем он плакал…

Вдоволь наговорившись и выплакавшись, юный Остахан заглянул в хату старичка. Перед похоронным обрядом в хате навели порядок, тщательно вымели весь сор, и аккуратно разложили по местам все стариковские вещи. В их числе были целебные травки и корешки, волшебные камни и порошки – все эти запасы юный Остахан нынче намеревался забрать с собой в крепость, чтобы стариковское добро не пропадало зазря и не пылилось без дела. А главным, что хотел отыскать и забрать себе мальчик был гримуар, но сделать этого у юного Остахана не вышло. Еще перед похоронами, он искал этот свиток, чтобы уложить его в дедушкину могилу, ведь тогда мальчик совсем не думал о своей учебе, но думал о том, как дедушка Албер представ перед Всеятворцом и рассказывая о своей жизни, растеряется, позабудет об чем-то важном и расстроится не найдя под рукой своего гримуара, что несомненно послужил бы подсказкой. Однако юный Остахан не нашел гримуара ни тогда, ни сейчас, перерыв и перепроверив каждый угол, каждую щель по нескольку раз, мальчик так и не отыскал дедушкиного тайника. На сей раз уж очень серьезно отнесся старичок к волшебным секретам. Юноша обыскивал хату с раннего утра до позднего вечера, безумно сильно устав и утомившись поисками, он в конце концов сдался.

Так как наступил вечер, мальчику следовало бы поспешить возвратиться домой до захода солнца, иначе родные начнут волноваться и наверняка отправятся на его поиски. Мальчик собрал все что хотела, и уже выходил за ограду стариковского дома, как вдруг нечто необычное привлекло его внимание. В саду среди сумеречной темноты плясали два золотых огонька. Они взлетали, описывали в воздухе пируэты и опускались на цветок, самый красивый цветок, самый большой и роскошный цветок который был в саду старого волшебника, необъяснимо каким чудом уцелевший после учиненного бедокурами погрома.

Остахан хорошо знал кто эти огоньки, и что это за цветок. «А ведь им будет нелегко выжить здесь. В одиночестве они могут погибнуть, и я должен их уберечь!» – решил для себя мальчик. Он вернулся в хату, отыскал в ней лопатку и старый треснутый горшочек, пересадил цветок и понес его к себе домой. Этим малышам понадобится тщательный уход и забота, к счастью наш юный герой прекрасно знает, как следует за ними ухаживать, ведь у юноши был хороший и добрый наставник. Наставник сумевший привить ученику любовь ко всему живому и веру в волшебство и чудеса, а главное показавший пример человеческой добродетели, что навсегда останется в сердце молодого человека.

Уфурэ показываются перед простыми людьми, лишь посчитав их истинно достойными видеть настоящие чудеса…

Примечания

Мейскейон (яп. 生命の木 / seimei no ki) – древо жизни (живо-цвет)

Уфурэ (яп. エルフ / Erufu – эльфы) –светленочки, лесные духи, духи святого древа жизни.

Времена горда:

Фиюн – весна (лат. Fons)

Эстас – лето (лат. Aestas)

Арбос – осень (лат. Arbores autumnales)

Хейм – зима (лат. Hiems)

Яр – один год (Древнеславянский)

Благотворица (альтернатива новому году) – у славянских народов празднование сотворение мира, его обновления и начала нового жизненного цикла. Празднуется в фиюне(весна), так как фиюн ознаменует начало жизни, хейм(зима) – ее конец.

Персонажи

Остахан – объединение имен Остап(стойкий) и Хан(правитель). Сокращенно – Остах или Ханик.

Албер – альтернативное произношение имени Альберт (белый, отбеленный, благородный блеск). Полное имя – Алберион.

Агафья (хорошая, добрая) – матушка Остахана

Вольдар (дарит волю, отпускает на волю) – отец Остахана.

Деян (деятельный) – дедушка Остахана

Старый Димир – альтернативное произношение имени Дмитрий, «Старый» – прозвище. Дальний родственник, друг и соратник Деяна.

Андрон – альтернативное произношение имени Андрей (мужественный, отважный). Старший брат Остахана.

Нинель – альтернативное произношение имени Нина, которое у разных народов обозначает разные понятия (правнучка, пожар, госпожа, царственная, юность). Старшая сестра Остахана.

Селистина – подруга Нинель.

Януш (бог помилует) – поп, служитель Всеятворца.

Дровосеки: Жирко, Вихор, Савка – вымышленные имена.

Бедокуры: Вихор, Струхарь, Бегой, Михей – вымышленные имена. (Все совпадения – случайность)

Примечания

1

Эстас – лето (лат. Aestas)

(обратно)

2

Яр – один год (Древнеславянский)

(обратно)

3

Арбос – осень (лат. Arbores autumnales)

(обратно)

4

Хейм – зима (лат. Hiems)

(обратно)

5

Фиюн – весна (лат. Fons)

(обратно)

Оглавление

Первая глава

Вторая глава

Третья глава

Четвертая глава

  ***

Примечания

  Персонажи

*** Примечания ***