Стихи в прозе [Людмила Вячеславовна Федорова] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Людмила Федорова Стихи в прозе

Венецианская маска…

… Благородный роскошный 18 век, эпоха барокко, шик Венеции того времени, роскошно вычурно разнаряженные дамы и кавалеры в помпезных нарядах, дорогих украшениях и с обилием пудры на причёсках и париках, мчатся позолоченные кареты с лошадьми, гондольеры учтиво предлагают знатным дамам и господам свою помощь в преодолении каналов Венеции…

… А возле старого, покрытого гипсом и украшенного гипсовыми скульптурами и скамейками дома на этих скамейках расположились те, кто никогда не сможет позволить себе такой роскошной образ жизни, девицы и юноши из бедных сословий, что стали по воли судьбы куртизанками и альфонсами. В те времена их было легко отличить по маленькой детали: только «жрецы и жрицы любви» в те времена носили рубиновый перстень. Все они сидят по-разному, с противоположными эмоциями, ведь у каждого своё горе, которое привело к такой некрасивой профессии, и у каждого своё отношение к своему блудному образу жизни. Есть и те, кто вполне доволен. А что? Сыт, нарядно одет, ни в чём не нуждаешься, не сильно утруждаешься…

… Но большинство всё-таки воспринимают свой непристойный образ жизни с тяжёлой душой, чуть ли не со слезами смиряются со своим крестом, таких не осуждать не хочется, а пожалеть…

… Вот, из ребят второго типа, сидит молодой человек. Молодой, но точно, сколько ему лет, по внешности не скажешь. Что-то между семнадцатью и двадцатью двумя. Красив, волны русых волос собраны лентой, тонкие черты лица, большие глаза табачного цвета, лицо, как и у других, слегка прикрыла венецианская маска, а он, нервничая, то поднимал руку с рубинным перстнем демонстративно, то быстро её прятал. Зависимости от того, проходящая мимо него дама была достойной кандидатурой в пассии или чем-то не подходило юноше…

… Джовано Казанова, да-да, дорогие мои любимые читатели, этот смущенный юноша, не кто иной, как в будущем самый популярный авантюрист и любовник-альфонс Казанова, сейчас сидел на скамейке смущённый и униженный, нервно теребя то рубиновый перстень, то венецианскую маску. Рядом с ним невозмутимо стоял его лучший друг, такой же куртизан Ромео.

– Ромео, я не понимаю, почему на нас не обращают внимание? Ну, ведь и красив, и молод, что ещё этим графиням, герцогиням и маркизам нужно? Чего не хватает-то? – заныл тихо Джовано.

– Сиди тихо и не возмущайся! – слегка недовольно фыркнул Ромео – Посмотри, сколько у нас конкурентов! Понял всё теперь? А нам нужны деньги, так что сиди без возмущений и красиво улыбайся!

– Понял, молчу… – с обидой тихо протянул Джовано, а сам мысленно мечтал: «Так в моей жизни будет не всегда, я верю, что обязательно найду хорошую работу и перестану быть альфонсом, что у меня будет семнья, и я навсегда расстанусь с рубиновым перстнем и ненавистой маской, и уже мне не придётся стыдливо прикрывать лицо…»…

Ода истинной силе духа или царю Фёдору Алексеевичу Романову

… Много лет назад девчушкой-школьницей я прочитала историческую книгу Ключевского и узнала о тебе, царь всея Руси Фёдор Алексеевич Романов, сын славного русского царя Алексея Тишайшего и его первой жены Марии Ильиничны, которая передала почти всем своим детям, тринадцати детишкам, страшную болезнь, неизлечимую врождённую форму цинги с осложнениями. Настоящий бич первых представителей династии Романовых …

Ты был старшим их сыном, гордостью своего народа и царской семьи, и умён, и образован, твоим главным и лучшим учителем был великий Симеон Полоцкий, пророчивший тебе престол. А ты лишь мило ребячливо смеялся, ты не думал, что отец отправиться в жизнь вечную так быстро…

… Нет, ты не хотел ведь так рано становиться царём, тебе нравилась твоя жизнь царевича, любимая библиотека, уж у такого книгочея и полиглота, как ты была шикарная библиотека с книгами на разных языках, даже на латыни. А ещё, удивительно, любимая… конюшня! Ты ведь обожал верховую езду и своих многочисленных породистых лошадок, ты умел заботливо обойтись со своими питомцами: и почистить, и напоить, и накормить, а особенно любил арабского скакуна Гарпона. Вы с ним были одного характера: жизнерадостные, смелые, бесшабашные.

Да, ты тяжело воспринял уход отца, потому что понимал, как сейчас ответственность ляжет на тебя. Ведь ты и так царевичем из-за этой страшной цинги, что передалась по наследству и тебе, полжизни проводил прикованным к постели, обострения болезни случались часто и могли длиться и месяц, и два. Да и, когда обострений не было ,и ты ходил своими ногами и жил обычной жизнью царевича, всё равно опасность погибнуть никуда не исчезала. Каждый твой день в жизни был ещё одним сражением за самое простое право: жить на этой земле. И всё. А, став царём ты будешь воевать каждый день не только за свою жизнь, но и за благополучие своей Родины.

… Да, Фёдор, тебе было больно и унизительно, когда тебя несли в кресле с ручками до церкви, чтобы миропомазать на царство, ведь во время обострения ты не мог пройти даже такое расстояние, а толпа, вместо сочувствия, издевалась:

– Ой, да что это за царь?! Выглядит, как тощая колченогая коза!!!

Но ты не уронил, ни слезинки, ты никому не показал свою боль, при всей жизнерадостности у тебя была стальная сила воли или, что я называю силой духа. Ты сам, без чьей-либо помощи карабкался за жизнь, и страной ты управлял умело, все твои указы , новшества приносили видимую пользу Руси. Ты действительно был великий царь и великий человек, ведь при всех своих страданиях ты любил жизнь, свою страну, свою семью, даже мачеху Наталью Кирилловну и маленького сводного братишку Петрушеньку, будущего царя Петра Великого, ты стал ему достойным примером для подражания, твоей любви, твоих слабых силенок больного человека хватало на всех. У тебя была воистину широкая душа.

… Да, ты постоянно терпел боль, твоя болезнь никуда не исчезала, но ты служил Отчизне, рьяно доводил до конца все государственные важные дела и новшества, ездил на Гарпоне, играл Иваном и Петрушей, ухаживал за своей женой прекрасной Агафьей, словно не замечал трости в руках и боли в теле. Ты смеялся, радовался жизни, заботился о целой стране сквозь боль. Да, ты смеялся, когда тебе было больно, просто потому что, если бы не был таким смешным, ребячливым бесшабашно озорным, ты бы погряз в унынии. Смеялся любой опасности в лицо, будто вообще не умел бояться. Настолько привык к боли и к риску погибнуть в любую минуту Надеюсь, мои любимые дорогие уважаемые читатели сейчас тоже сделали свои выводы из этой оды…

. Вот это действительно, великая сила духа, которая спасла тебя, и многих, кто, как ты, жил неизлечимой болезнью. Я всегда восхищалась такими, как ты!..

И, собственно, я сейчас красиво пела эту оду тебе и силе духа, потому сама в самые тяжёлые моменты жизни вспоминаю тебя и учусь, хоть, чаще всего безуспешно, у тебя главному навыку: смеяться, любить, радоваться через боль, страдания и слёзы…

Пришли все эмоции и чувства в гости ко мне…

… Как-то созывала всех на званый я обед, стол нарядной скатертью с подсолнухами накрыла, в вазу букет из астр, роз и ромашек поставила, и салфеточки белые, и чайный сервиз нарядный, и чай ароматный разлила. А сколько угощений! И салаты редкие, и фрукты, и десерты вкусные, и бутерброды разные, и с сыром, и с красной икрой, и с паштетом поставила. Я ждала необычных гостей: разные чувства и эмоции решили собраться за беседой у меня.

… Вот, и первая гостья пришла, моя очень близкая подруга, леди Спокойствие. Как всегда, безупречна и в строгом тёмно-синем деловом юбочном костюме с женственной блузочкой и кожаной сумочкой, в которой всегда порядок, она с милой улыбкой осторожно зашла и произнесла:

– Здравствуй, Людмила, можно ли к тебе?

– Конечно! – радостно воскликнула я, – Мы с тобой в дружбе, Спокойствие, ты всегда долгожданный гость у меня и часто помогаешь, и часто скучаю по тебе! Садись к столу…

– Благодарю тебя, но, извини, прошу заметить, если бы была более рассудительной и менее мнительной, я бы приходила в гости намного чаще… – тихо и мелодично ответила леди Спокойствие и села кушать фрукты и пить ароматный малиновый чай.

Тут на пороге моего дома появилась вторая гостья, мадмуазель Счастье, моя лучшая подруга, как всегда, была прекрасна. Её красивое женственное оранжевое платье с женственным болеро развивалось, как и золотистые кудри с яркой заколкой, личико украшала лучезарная улыбка, кругом сразу зазвучал её чудесный нежный звонкий смех, а руках она держала нарядную коробочку с ленточкой.

– Здравствуй, здравствуй, милая Людмила, а посмотри, какой я тебе подарок приготовила! – воскликнула Счастье.

Я приняла коробочку с подарком, открыла, а там лежал чудесной красоты жемчужный браслетик, о котором я давно мечтала.

– Спасибо тебе, милая мадмуазель Счастье, – ответила я, – садись за стол, угощайся любимым зефиром, мы ещё с тобой побеседуем, но только почему, если мы настоящие подруги, ты редко приходишь ко мне?

– Ну, – протянула, скромно отведя взгляд, Счастье – Извини, я не хочу никого обидеть, я очень занятый человек, я не могу всегда и везде успеть, но я стараюсь…

Тут пришла и третья гостья, маленькая девочка Удивление с пшеничными косичками с яркими лентами, рыжими веснушками на деском милом личике в ярком зелёном летнем платье и принесла мне в подарок букет из одуванчиков со словами:

– Здравствуй, Людмила, этот букетик – тебе за то, что ты не разучилась удивляться интересным вещам, коре кажутся некоторым людям мелочами, не потеряла интереса к краскам жизни…

– Спасибо тебе, Удивление, – ответила я, принимая одуванчики, – Только я тебя очень-очень прошу, как добрую девочку, пожалуйста, пусть сюрпризы, что ты преподносишь, будут всё-таки приятными, а не досадными. Потому что, иногда ты приносишь такие сюрпризы неприятные, что очень обидно. Ты больше не будешь меня обижать?

– Я очень постараюсь, но не могу обещать… – ответила Удивление и поскакала ко всем гостям баловаться сушками.

Тут пришла ещё одна гостья, мадам Печаль, скрюченная седая, но со вкусом наряженная с серое платье с ниткой жемчуга и тёмное пальто и робко спросила:

– Здравствуй, Людмила, можно тоже пройти? Я… не на долго…

– Спасибо, мадам Печаль, что вы не надолго, а то, без вас невозможно Счастье, но, когда вы гостите слишком долго, становится невыносимо тяжело… – вежливо изрекла я.

– Не волнуйся, Людмила, я назойливо мучаю только вредных, злых и глупых людей, а с таким хорошим людям, как ты, я стараюсь не слишком надоедать, и спасибо, что признала, что без меня, без капельки дёгтя, не бывает бочки мёда, как в мудрой поговорке, не было бы счастья, да несчастье помогло…

Вот таких гостей принимала я, а кого из эмоций и чувств позовёте в гости на званый обед вы, дорогие мои любимые читатели?

Монолог жалостливого солдата…

(творческая фантазия по мотивам романа «Фаринелли»)

…Эх, служба солдатская, вроде и благородная ты, а как же не служить-то своей родине и своему королю! На это и отвага, и пылкая преданность присяге и родине нужна, благородное это дело…

Но только есть в этом деле один нюанс: всё мужество это ты проявляешь только на войне или ответственных заданиях короля, когда действительно нужен героизм, а такие моменты случаются та-а-ак редко, что я вспомню пару таких эпизодов только из молодости. Когда же всё спокойно, тебе приходится выполнять такую жутко неприятную работу, как сидеть конвоиром в тюрьме, или стоять на посту, за порядком в городе наблюдать, или, самое тяжёлое для меня, быть исполнителем наказаний, когда король приговаривает кого-то к публичному высечению розгами на помосте на площади. Не знаю, как другим, солдатам, некоторые говорят, что даже любят это дело, чтобы силу свою продемонстрировать на наказуемом, посмеяться, а я так не умею, я не люблю такую обязанность, а иногда некоторых ребят мне очень даже жалко.

Вот, помню, дня два назад мне был отдан приказ, что я буду на помосте на главной придворцовой площади сечь в то утро оперного певца Фаринелли, триста ударов. Ну, я, скрипя сердцем, лавку на помосте поставил, ведро с раствором и розгами приготовил к назначенному времени. Тут на площади столько много народа всякого собралось разного сословия и дохода посмотреть на публичное наказание! Яблоку негде было упасть…

… А тут мне и на наказуемого указали. Ой, как сердце у меня от жалости сразу вздрогнуло! Я не ожидал, что мне такого на скамейку положат худосочного юношу. Такой ещё молоденький! Совсем, как маленький невинный Ангелочек, очень жалко его стало мне. А что делать? Как ни жалко, а свою работу мне нужно выполнить…

Я дал ему специальную тонкую намоченную рубашку для наказаний, тот сменил свою нарядную рубашку с кружевами на рубашку для наказаний. Я смотрю, а король ещё не нанял своё место, я и сказал юнцу:

– Нужно постоять здесь немного, подождать его величество, потом начинать наказание…

… И смотрю на Фаринелли, что стоял рядом со мной в этот момент на помосте, и сердце у меня сжималось, так я сочувствовал ему. Стоит он и одновременно красивый, как Ангел, и несчастный, напуганный, сжался, как комочек. Хоть пиши картину: «печальный Ангел». Длинные, до середины предплечья, блондинистые золотые локоны рассыпались по спинке и хрупким плечикам, а на личико совсем ещё юный и красивый, как Ангелочек. Личико худенькое, совсем белое, от волнения, видно, черты лица изящные, из огромных напуганных небесно-голубых очей текут слёзы по личику. И до того уж невинное чистое полное боязни выражение на лице у него было, что не пожалеть его было невозможно. Да, самое главное, такой хрупкий фигуркой, болезненно худой, ручки дрожат от волнения, слёзки не вытирает и тихонько, шёпотом молится, да с ужасом на ведро с розгами поглядывает.

Я сначала не хотел заговаривать с ним, но король что-то долго не появлялся, а мне жалко юношу-Ангелочка, вот и первым спросил:

– Дрейфишь, малец, да?

– Ну, есть такое дело… – не переставая плакать, с испугом в огромных небесно-голубых очах посмотрев на меня, ответил Фаринелли.

Я со вздохом произнёс, не сдержался:

– Что же мне с тобой делать, спрашивается? Что король думал, когда дал тебе тридцать ударов? Как тут разместить триста ударов? Ты такой худосочный, и спинка маленькая, как у ребёнка! А мы ж, солдаты, народ, ох, крепкий!..

А потом добавил:

– Ладно, я постараюсь не наотмашь, не со всей силы, без оттяжки, в основном. Ой, конечно, тяжко тебе сейчас, малец, будет, но я немножко, как смогу, облегчу. Тебя есть, кому забрать? Это важно, потому что после такой трёпки ты просто никакой будешь…

– Да, старший брат и молоденькая жена, ещё даже полгода в браке не прожили… – ответил юноша, показав лёгким жестом худенькой ручки на своих близких.

– Ой, хорошенькая она у тебя, красавица, и видно, переживают они оба за тебя серьёзно. А что так сильно прям дрейфишь? Никогда что ли в детстве не пороли? – спросил я, пытаясь как-то отвлечь его от переживаний.

– Нет, ни разу, сейчас будет первый раз, «боевое крещение» так сказать… – по-детски шмыгнув, ответил юноша.

Тут своё роскошное позолоченное кресло занял король, и я, с тяжёлым сердцем, показав рукой на лавку, промолвил:

– Всё, пора начинать порку, но ты не бойся так сильно, я же сказал, что постараюсь…

А юноша, умница, сдержал страх. С тем же несчастным побелевшим невинным чистым Ангельским личиком, слезами и длинными небрежно растрёпанными блондинистыми золотыми локонами, лёг на скамейку. Молчит, только ручки дрожат, да слёзки текут из огромных небесно-лазурных очей. Ох, и жалко мне было, я по-отечески похлопал его по плечику, понимая, как туго ему придётся, но взялся я за розгу и начал работу…

Надо сказать, что, конечно, мужественной выдержкой это поведение не назовёшь, но выдержал он на удивление очень достойно, за час высечения, он даже не вскрикнул громко, что меня очень удивило. Он только очень сильно плакал, рыдал, и так и лил слёзы в течении всех ударов. Я старался, старался, как и пообещал ему, но у меня не всегда получалось, рука-то привычная. И когда у меня выходили случайно особо сильные болезненные удары с оттяжкой, начинал всхлипывать, и тихо, как маленький котёнок, попискивать, (у меня от этого звука ещё больше душа от жалости болела, так уж эти тихие звуки душу бередили, хотелось по-отечески пожалеть мальца) и так в течение всего часа…

Потом я себя ещё долго мысленно ругал, что надо было получше стараться смягчать удары.

Хорошо, что потом родные сразу забрали его в мягком одеяле, был юноша в ужасном состоянии, а я ещё долго буду помнить тот день…

Белый танец

… Светлый зал ресторана. И, хотя на улице поздний вечер и прохладный дождь, но в ресторане уютно, тепло и весело, так, что ты не замечаешь непогоды на улице. В зале всё ярко освещено самыми модными люстрами и бра, весь интерьер выполнен в бежевых и кофейных тонах. Оркестр играет для танцующих пар живую музыку, а гости танцуют, официант подаёт изысканные блюда, что заказали себе посетители…

… У моей подруги День Рождения, поэтому я тут с подругами и оказалась в тот вечер, в таком женственном модном оранжевом платье в пол по фигуре, с асимметрично отрытым правым плечом и розами тот же цвета на лифе…

И я смотрю за твой столик, ты сидишь с друзьями, молодой мужчина неброской, достаточно обыкновенной, но приятной внешности, так же, как и я, не заказал себе никаких алкогольных напитков, и даже на еду не смотришь, а глубоким вдумчивым взглядом смотришь на меня, но никак не решаешься подойти…

… А я смотрю на тебя и тоже мило смущаюсь начать разговор и мысленно ищу какой-то уважительный предлог подойти к тебе…

… Странно чувство: мы с тобой незнакомы, видим друг друга в первый раз, не сказали ещё ни слова, но есть ощущение симпатии, и что мы должны быть похожи по характеру и приятны друг другу в общении…

… И тут объявили белый танец, женщины стали приглашать кавалеров, и я решилась. Я подошла к тебе и начала разговор:

– А что же вы ни с кем не танцуете? Сейчас белый танец, я хотела вас пригласить, не хотите потанцевать?

И я увидела на твоём лице радость и мягкую улыбку и нотки ликования в твоём голосе, когда ты ответил:

– Что ж, юная прелестница, я с радостью станцую с вами белый танец, хотя, вообще-то не особо хорошо танцую…

… И мы закружились в вальсе так мило, грациозно, весело, мы очень интересно пообщались и ты мило шутил, когда мы, как две тропические бабочки в так нежной приятной музыки, кружились по залу…

Это было непередаваемое ощущение красивой сказки, где красавица и благородный принц танцуют вальс…

… После этого ты предложил обменяться номерами телефонов и ушёл из ресторана, а я снова села к подругам…

… И, вот, неделю жду и думаю: хватит у тебя мужества позвонить первому или мне, как и с белым танцем, придётся набрать твой номер первой?

Или лучше не делать этого, друг ты не хочешь? Ведь красивый вальс – это всего лишь красивый вальс, быть может, мне только показалось в той романтичной обстановке, что он имел для тебя такое большое значение?..

Может ли в нашей жизни что-то изменить в лучшую строну просто белый танец, или этой сказочной возвышенной романтики вальса мало для чего-то серьёзного и глубокого?..

Рассказ одной девочки

… Я не буду называть о себе совершенно банальных фактов, как, например, моё имя, возраст, национальность, цвет глаз и цвет волос. Лучше я скажу о себе то, что я – юная православная христианка, не девочка и не женщина, а так, что-то среднее между девушкой и девочкой-отроковицей. У меня своеобразное мировоззрение, очень крепко сплетённое с моим вероисповеданием: я верю в Бога, я верю, что Он есть Любовь, как написано в Библии, я верю в вечную жизнь. И я, далеко не всегда правильно поступая, всё равно тянусь к Богу и ко всему, что связано с ним, хотя бы косвенно, проще говоря, к светлому и доброму, сама мечтаю подарить людям кусочек своего тепла. Я забавная, эмоциональная, милая, немножко ветрена и мечтательна, как настоящая барышня. Свои светлые мысли я часто излагаю в художественных рассказах и повестях, проживая страдания своих героев вместе с ними, поэтому они настолько настоящие, что многим не вериться, что это всё можно с нуля так ловко придумать. А ещё я люблю рисовать, танцевать, беседовать: у меня очень разные вкусы и предпочтения, меня много что интересует, я люблю менять имидж и роли, но самое главное – я стараюсь подарить людям чуть-чуть душевного тепла, которого не хватало когда-то мне. Может, поэтому я слишком, до крайности впечатлительна и ранимая…

Что ж, если ты внимательный человек, ты теперь узнаешь меня при встрече без знания моего возраста и внешности…


Гречанка


Гречанка в золотой колеснице, увитой персиковыми розами, мчалась по залитой солнцем просторной улице, заполненной народом, где росли и благоухали весной персиковые, абрикосовые, апельсиновые и оливковые деревья. Роскошной девушкой была та гречанка: длинные каштановые локоны с шоколадным отливом дополнял золотой лавровый венок с цветами, а карие её очи напоминали о жарком лете. Туника гречанки была выполнена из золотой парчи, фибула – из абрикосового коралла, а и из сандалии из серебра. Но остановилась колесница у входа в храм, и с благоговением сняла лавровый венок девушка и с опушенной главой, покрыв волосы лёгкой шифоновой тканью, вошла в храм, и всё существо её в молитве Богу воздыхало из-за сожаления о грехах, о причастности к мирской суете. Как же божественно распрекрасны, как солнце, были те греющие и освещающие путь, как свеча, чувства! И стали они для гречанки дороже парчовых одеяний, лавровых венков славы, дороже богатства и колесниц. Я тоже пойду в храм по примеру гречанки и с покаянием прильну к церкви, как к истинной небесной красоте души, и, быть может, испытаю то же благие чувства сожаления, смирения и желания исправиться. Я желаю и вам, дорогие читатели, испытать эту благодать.


Путешествие в рай

Зимняя стужа в этот день «привела» десятилетнюю Софию и её братика Бориса, который был на три года младше своей дорогой сестрёнки, домой пораньше: вьюга, неприятный мороз и большие застилающие очи хлопья снега не дали вдоволь насладиться зимушкой ребятам. Благо, в уютной квартире было отопление и электричество. Мама ребят, Маргарита Фёдоровна, готовила ужин и встретила детей приветливой улыбкой и ласковой речью:

– Озорнички мои милые, что ж вы пошли гулять в такую пургу? Не замёрзли хоть?

– Что ты, матушка, мы же тепло оделись, только неприятно на улице, поэтому быстро вернулись… – с минорной ноткой нежными голосочками ответили дети, переоделись в домашнюю одежду и с грустью сели у окна, спросив:

– А батюшка с работы скоро приедет?

– Нет, детки, у папы много работы, он ведь доктор, людей лечит. Но вы не грустите, найдите себе дома занятие интересное, —ответила, продолжая хлопотать по хозяйству Маргарита Фёдоровна, и стала предлагать Софии и Борису разные занятия —можно слепить из пластилина картинку, можно раскраску раскрасить, я вам новую как раз купила в церковной лавке: «о Рождестве Христовом», скоро ведь этот праздник светлый, можно плюшевых зверят или кукол «полечить», в доктора поиграть, а к вечерней молитве батюшка приедет…

Но дети ещё пуще затосковали у окна, со слезинками произнеся:

– Без дедушки скучно в доктора играть, мы тоскуем без дедушки…

Маргарита с тяжёлым вздохом оставила хозяйство, зажгла ажурную милую настольную лампу и предложила:

– Я понимаю, что без дедушки тяжко всем, мы все его очень любим, но он уже у Господа Бога нашего Иисуса Христа в раю, хотите, я вам почитаю о Господе?

Дети повеселели, сели рядом с мамой, а Маргарита Фёдоровна принесла Библию в пересказе для детей с иллюстрациями. Надо отметить, что семья Софии и Бориса была верующей, православной. Когда Маргарита и её супруг Олег, папа Софии и Борисушки, венчались, то дали обещание воспитать своих детей в вере христианской, поэтому каждый вечер вся семья собиралась в гостиной на молитву, в воскресение и в праздники церковные семья посещала церковь, исповедовалась и причащалась. И в честь первой исповеди Софии родители подарили эту книгу, которую дети полюбили больше всех остальных книг и игрушек.

– Эта книга такая красивая, красочная, интересная, мне она так нравится! – воскликнула София.

Книга и впрямь была красоты невиданной, богатой на иллюстрации, а обложка просто поражала: там был изображён прекрасный и сияющий, как солнце, Ангел с двумя нарядными детишками.

– Это тебе, София, книга за красоту нравится, ты вообще, всё красивое любишь, а мне нравится читать, я уже тоже умею! – заметил Борис с важным видом, но тут Маргарита Фёдоровна начала чтение и дети перестали ссориться. Мама долго читала ребятам о Рождестве, деяниях Христа, распятии и славном Воскресении, а закончила чтение словами:

– Теперь каждый верующий человек, если достойно проходит земной путь, попадает в рай, к Ангелам и Господу, и вечно радуется, и дедушка ваш молится за нас в раю…

За окном стемнело. Только одинокий фонарь освещал золотистым лучом снежные хлопья. Дети устали, стали зевать…

Вдруг зазвонил мобильный телефон в сумке Маргариты Фёдоровны, и мама ребят соскочила и вышла из комнаты.

София взяла книгу в руки и со вздохом произнесла:

– Жаль, что я не такая красивая, как девочка на обложке книги, хотя моё зелёное платье и резиночки с цветочками меня очень украшают…

Девочка нарядилась в платье под цвет удивительно добрых наивных распахнутых вежд и завязала пшеничные волосы в хвостик резинкой с цветочком.

– Хи-хи – посмеялся по-доброму Борис, занимаясь лепкой – Модница нашлась! Мама говорит, что главное – не одежда, а добрые дела и вера, даже я это понимаю!

Дети стали вместе лепить и смеяться, но вдруг вошла мама со словами:

– Папа сегодня задержится, так что будем молиться без него, вам уже пора спать…

Дети снова загрустили, но помолились вместе с мамой и переоделись в пижамы. Маргарита Фёдоровна напоила детей тёплым молоком с мёдом, благословила на сон и ушла на кухню: она собиралась при нежном неярком свете мерцающей свечи дождаться мужа, а свечу зажгла, чтобы яркий свет лампы не мешал ребятишкам сладко спать. Только всё равно не могли уснуть Борис и София, а переговаривались так тихо, словно в комнате шуршали мышата.

– Борис, – спросила София, – а ты кого хотел слепить?

Светловолосый мальчик с грустью в травянистых глазах ответил:

– Я хотел слепить Ангела, может он показал бы нам рай и мы бы увиделись, хоть на минуточку, с дедушкой…

– Я бы тоже хотела посмотреть на рай, наверное, там красиво, но пока это невозможно… – задумчиво произнесла София братику.

И тут произошло настоящее чудо! Детская комната, в которой при выключенной ажурной лампе едва можно было рассмотреть стол для занятий, кровати, игрушки и детские фотографии на стенах с персиковыми обоями, вдруг осветилась, будто молния пробежала по комнате, а в центре комнаты появился прекрасный Ангел. Светлый Ангел в золотом хитоне с сапфировым поясом так ярко светился, и ступал в золотой обуви так грациозно, что дети замерли от восхищения. Никогда им не забыть огромных ласковых крыльев Ангела, его лучистых синих очей, лилейного лика и нежной улыбки небесного гостя.

Дети встали в кроватях и распахнули от восхищения слезящиеся зелёные очи. Молчание царило в освещённой комнате: вся обстановка комнаты, по сравнению с Ангелом, была такой убогой, что дети не могли поверить в чудо. Но тут Ангел пощекотал мягким пёрышком своего крыла щёчки деток и с ласковой улыбкой изрёк мелодичным голосом:

– Не бойтесь, София, Борис. Господь услышал вашу просьбу увидеть рай и послал меня отнести вас туда, чтобы вы увиделись со своим дедушкой, а утром я верну вас обратно, ведь вам ещё рано там оставаться. Хотите отправиться в это путешествие?

– Конечно, хотим! – воскликнули ребята.

Сразу же после этих слов дети закрыли глаза, а когда открыли, оказались в удивительном месте: зеркально чистые пруды с живописными фонтанами и водопадами обрамлялись белоснежными лилиями, розами всех размеров и цветов, ароматными орхидеями и другими диковинными цветами. Чуть поодаль прудов и цветов росли огромные плодовые деревья с аппетитными плодами, гуляли дружно разные животные, и хищники не обижали слабых, а, наоборот, помогали доставать плоды. На ветвях деревьев восседали и заливались чудесными песнопениями яркие птицы.

София и Борис умылись в пруду, побегали с радостным смехом по воде, а потом увидели тигрицу с тигрятами.

– Можете поиграть с животными, – сказал Ангел – в раю никто никого не обижает…

София и Борис удивились, но осторожно погладили тигрят и те стали ласкаться к детям и мурлыкать, как котята. Потом к тигриному семейству прибежал павлин и раскрыл свой удивительный хвост. Борис угостил семечками красавца-павлина и погладил. Вдруг послышался весёлый смех, и появились три девочки с нимбами и в золотых хитонах, а за ними шла женщина с нимбом, в белом пологе и голубом платье.

– Здравствуйте, София и Борис, вы нас не узнаёте? – спросили девочки.

Борис и София замерли от восторга, вдохнули свежий воздух и одновременно воскликнули:

– Вы же – Вера, Надежда, Любовь и матушка София! Как же вы светитесь! Вы прекраснее, чем на иконах!

– Да, это мы, – ответила мама трёх девочек, святая София – Тебя, София, назвали в честь меня, я за тебя неустанно молюсь, так что на мою молитвенную поддержку можешь всегда рассчитывать. Нелёгок был наш путь в рай, но три добродетели, в честь которых я назвала своих дочерей, помогли нам, учитесь и вы этой христианской науке…

Маленькая София была так растрогана словами своей святой покровительницы, что обняла святую женщину. А тем временем Вера, Надежда и Любовь сплели венок из лилий для Бориса.

София и Борис продолжили свой путь по раю, когда увидели четырёх дев с нимбами. Их чистые лица, голубые глаза и белые платья показались знакомыми Софии и Борису.

– Как же я сразу их не узнала! Это же дочери святого царя Николая! – воскликнула София.

– Здравствуйте, ребята, меня зовут Татьяна, я рада с вами познакомиться, мы действительно дочери Николая… – начала самая высокая из святых дев, но София перебила её:

– Я читала про вас, и про вашу семью, вы просто удивительные! Вы и впрямь семья Ангелов!

– Спасибо, только вот я совершенно на Ангела не похожа: у меня стрижка и раскосые глаза, это Мария со своими Машкиными блюдцами – Ангел…

После этих слов самая красивая из дев, с очень большими очами и длинными волосами раскраснелась и стала оправдываться:

– Я не виновата, что у меня большие глаза, не хвалите меня, я не заслужила…

– А ты – Мария Николаевна, третья дочь царской семьи. Ты хорошо рисовала, а Татьяна – вышивала! Я сразу узнала вас всех! Как вам в раю, чем вы тут занимаетесь?

– Да, это я. Я и в раю занимаюсь рисованием, а Татьяна – вышиванием, а ещё мы поём и много молимся. Тут прекрасно… – ответила Мария Николаевна.

Тут самая молоденькая из девушек лучезарно улыбнулась и задорно спросила:

– А кто я? Ты, София, говоришь, что знаешь нашу семью!

София растерялась, а потом увидела чёлку на челе девы и радостно воскликнула:

– Ты – Анастасия Николаевна, самая артистичная и шаловливая из дочерей Николая!

– Молодец, узнала! – восхитилась неподдельно Анастасия – Я и тут поиграть люблю! Знаете, какие мы интересные игры с детишками придумываем? Даже спектакли ставим!

Пока София восхищалась красотой княжон и обсуждала секреты хорошего настроения с Анастасией, Борису стало скучно, и он спросил:

– А где же ваш брат, Алексей?

– Он беседует с Архангелом Гавриилом в той золотой беседке… – ответила Мария.

– Ой, София, пойдём, посмотрим на Архангела! – воскликнул радостно мальчик и потянул сестрёнку.

Софии не хотелось уходить от прекрасных дев, девочка надеялась расспросить у княжон подробности об их земной и вечной жизнях, но на этот раз маленькая христианка уступила брату.

– До свидания, прекрасные княжны, вы в своей земной жизни всегда будете примером красоты, чистоты и трудолюбия для меня… – произнесла София, и дети отправились в золотую беседку.

Какой же красивый вид предстал перед Софией и Борисом! На обрыве над мощной рекой цвели розы и оплетали прутья беседки, а внутри сидели красивый одухотворённый мальчик в белом парадном мундире и сияющий белокурый Архангел с небесными очами и белоснежными огромными крыльями.

– Это, наверное, царевич Алексей и Архангел Гавриил… – поражённые красотой Архангела, сказали дети, но Гавриил и Алексей не слышали их, а вели беседу о своём.

– Знаешь, Архангел Гавриил, мне приходит много молитв от детей, что в школах несправедливость и жестокость, давай обратимся к Господу Христу, чтобы Он это исправил… – обратился Алексей к Архангелу.

Архангел хотел что-то ответить, но увидел Софию и Бориса в венке из лилий и ответил:

– Алексей, я понимаю твоё беспокойство о православных детях, но сейчас мы это не можем сделать: у нас гости, Господь ждёт благословить этих детей, надо проводить их!

– Нет, погодите, мы хотим ещё немного побыть с вами в этой чудесной беседке! – воскликнула София, а Борис спросил Алексея:

– Алексей, а ты, правда, услышал мою молитву, в которой я просил, чтобы меня перестали обижать в школе?

– Конечно, – мелодичным голосом ответил Алексей – Здесь Господь и его святые угодники слышат все молитвы, если они искренны!

– А ты в земной жизни много молился? И это помогало тебе? – спросил удивлённо Борис.

– Конечно, молился, и очень помогало! Знаешь, когда уже моя семья была в ссылке в Екатеринбурге, ходила под стражей, голодала, я изо всех сил просил Бога дать мне силы вытерпеть это, и чтобы страдания моей семьи кончились. И, вот, мы все вместе в раю, в вечной радости… – ответил Алексей.

Архангел Гавриил же поднял палец вверх и ребята повернулись к нему.

– Я вам, дети, как небесный житель, скажу, что с Христом все препятствия преодолеть легче. Впереди у вас долгая и трудная жизнь, но вы всегда, как мой друг Алексей или наша Владычица Богородица, к которой я прилетал с благой вестью, обращайтесь за помощью к Господу, и Он поможет! Чтобы вы помнили о вечности и этом прекрасном месте, я подарю вам своё перо, – изрёк торжественно Гавриил и подал Софии перо из своего крыла – А сейчас нам пора к Господу Христу…

Архангел подхватил детей и отнёс в прекрасный белокаменный храм. Там на троне в окружении прекрасных лилий сидел сияющий ярче Архангелов Мужчина в белоснежном хитоне с золотым поясом и нимбом. Что-то приятно знакомое было в Его правильных чертах лица, распахнутых очах цвета небесной тверди и длинных каштановых волосах.

– Это же наш Господь Иисус Христос! Как же ты прекрасен, Господи! – воскликнули дети.

Господь же их благословил и изрёк:

– Верьте, что моя помощь, моё благословение всегда с вами, и я буду помогать вам. У вас очень набожная, благочестивая семья, цените её и любите своих родных…

От счастья Борис и София зашмыгали носиками, но Дева Мария, которая стояла рядом с престолом Божьим, кротко улыбнулась, и у Софии и Бориса стало очень светло на душе.

Вдруг в храм вошёл пожилой человек с нимбом, но в современном костюме. Дети пригляделись…

И побежали со слезами радости на встречу ему: они просто не сразу узнали своего дедушку!

– Дедушка! Дедушка! Ты тут! Тебе хорошо! Мы скучаем без тебя! – стали щебетать наперебой брат с сестрой, обнимая дедушку.

– Дети, нельзя так скучать, живите достойно, по-христиански, а я уже должен отдыхать тут, но я помню и люблю вас, и вы помните и любите меня… – ласково пожурил внуков старичок.

– Спасибо, дедушка, мы всегда будем любить тебя! Молись за нас! – произнесли ребята, прижимаясь к дедушке.

– Я молюсь о вас неустанно и очень люблю! – ответил дедушка, обнимая внуков.

Вдруг появился тот самый лучезарный Ангел, что принёс детей сюда и изрёк:

– Вам ещё рано оставаться здесь так надолго! Я вас должен вернуть домой…

Дети закрыли глаза, а когда открыли, то оказались у себя дома, в своих кроватях.

Дремал на полке плюшевый мишка, спокойно сидела нарядная кукла среди ярких книг, сверкала в рассветных лучах шкатулка с резинками и заколками Софии, будто и не было ничего.

– Какой удивительный сон мне сегодня приснился! Будто мы были в раю и видели Веру, Надежду, Любовь и их маму Софию, княжон, царевича Алексея, Архангела Гавриила, Господа и дедушку! – задумчиво рассказал Борис

– Нет, – возмутилась София, – Это мне снился такой сон!

– Ну, не могут же нам присниться одинаковые сны!

Дети стали поправлять подушки и нашли перо Гавриила и венок из лилий.

– Так неужели это был не сон?! – удивились дети, но никто не мог им дать ответа на этот сложный вопрос.


Апостол Павел

… Только поднималось солнце, а уже было нестерпимо жарко. Конечно, ведь эта история случилась в Иерусалиме, почти 2000 лет назад. И так, в это час первосвященник Каифа собирался на суд. Помогали облачиться в дорогие хитоны надменному и вредному Каифе юноши, которые учились в синагоге. Каифа сегодня был в хорошем расположении духа, если у этого злого человека таковое могло быть, и не сильно критиковал своих помощников. Особенно старик любовался старшим учеником, восемнадцатилетним юношей Савлом, который был из богатой фарисейской семьи из рода царя Саула. Савл всегда был богато одет, учтив и старателен, но не только благочестие и злато украшали его: он был красив молодостью, длинными тёмно-русыми волосами, раскосыми большими глазами карего цвета, загорелой кожей. Каифа смотрел на него и вспоминал свою юность.

– Знаешь, Савл, кто мой лучший ученик? – вдруг спросил Каифа.

– Конечно, нет, равви… – ответил Савл.

– Ты, Савл! Я помогу тебе поступить в школу раввинов, а сегодня я хочу, чтобы ты мне помогал на суде! – изрёк надменно Каифа.

– Это честь для меня… – как-то без воодушевления сказал Савл.

Скоро Каифа был расфуфырен, как индюк, и вся процессия вошла в зал суда. Савл хотел сесть подальше, но Каифа указал ему место рядом с собой. Савл сел и стал рассматривать с высоты происходящее: народ на трибунах возмущался, кричал, махал кулаками, фарисеи важно разглаживали бороды, а в центре круга стоял обвиняемый – христианин Стефан. Возможно, этого оборванного человека никто не повёл в суд, но на его шее сияла главная улика против него – крестик. Спокойно, без капли волнения в светлых глазах Стефан смотрел куда-то ввысь, весь он, такой не похожий на иудеев: сильный (кандалы казались для него игрушкой), высокий, со светлыми кудрями, удивил всех.

Но у Каифы были свои цели, он с важным видом задал вопрос Стефану:

– Отвечай, кто тебе заплатил, чтобы ты крестился, почему ты не хочешь отречься от Христа, и где твоя община?

Савл округлёнными глазами смотрел на Стефана и мысленно умолял: «Отрекись, Стефан, они убьют тебя!», но Стефан хранил молчание и продолжал смотреть в потолок.

– Неверный, что тебя привело к измене? Ты вернёшься к нашей вере или останешься христианином, и кто ещё предал вместе с тобой закон Моисея? – повторил несколько раз Каифа, но ответа не услышал.

– Что ты там видишь в потолке?! – вышел из себя Каифа, даже встал в гневе.


Тут лицо Стефана стало одновременно серьёзным и светлым, лучезарная улыбка осветила лицо обвиняемого, он в последний раз взглянул ввысь и ответил:

– Я вижу Иисуса Христа на троне…

Что тут началось! Народ с возмущениями стал перелезать через ограду и кидать в Стефана камнями, Савл стоял поражённый: один человек противостоял разъярённой толпе! Тут Каифа с изуродованным злобой лицом дал плащ Савлу, поднял камень и попал Стефану в висок. Стефан постоял ещё несколько минут и упал со спокойным и просветлённым выражением лица…

Савл стоял с испуганным выражением лица и дрожащими руками. Каифа заметил это, взял у Савла свой плащ и грубо сказал юноше:

– Ну, и что дрожишь, как овечий хвост?! Когда-то так будешь делать и ты!

Несколько дней Савл и Каифа не виделись, юноше нужно было пережить этот испуг, потом Каифа сам вызвал Савла:

– Савл, не переживай, ты ещё молод и привыкнешь к таким зрелищам, а пока у тебя есть шанс снова стать лучшим моим учеником: вот доносы на христиан, ты должен их отвести в Дамаск…

– А можно вопрос, равви? – спросил робко Савл.

– А что за вопрос?

– Богу угодно, чтобы мы гнали христиан?

– Конечно! Ну, доносы у тебя, что ждёшь?! – прикрикнул грубо Каифа.

Савл в сопровождении двух верных слуг оседлал коня и отправился с благословения матери в путь. Дорогой трое путников молчали, Савл всё думал о словах Каифы и о Стефане и не мог понять, на чей стороне правда, кто действительно служит Богу. Прошло несколько дней пути, Дамаск уже был близко. Вдруг слуги заволновались:

– Господин, давайте скорее где-то скроемся: надвигается песчаная буря!

Савл повернулся и его большие раскосые глаза стали ещё больше:

– Прячьтесь, а я немного постою, посмотрю на песчаную бурю…

Вдруг скорость песчаной бури увеличилась, она за считанные секунды пронеслась и свалила Савла с коня. Савл страшно испугался, пожалел, что не спрятался, хотел отползти, но это было бесполезно: буря словно пыталась его закрыть ото всех. Потом на несколько минут Савла накрыло песком. В это мгновение Савл узрел человека в белом хитоне, с длинными каштановыми волосами, очень добрым и серьёзным выражением лица. Вдруг человек засветился так ярко, а лик его стал так божественно светел, что Савл испугался и спросил:

– Кто ты?!

– Я – Иисус Господь, которого ты гонишь. Не гони меня! Почему ты гонишь меня? – сказал человек, после чего и песчаная буря, и человек исчезли.

Савл лежал на песке и стонал. Слуги скорее подбежали к нему, но сил подняться у юноши не было.

– Савл, что случилось?! Ты можешь говорить?

– Я ослеп, я ничего не вижу! – только заплакал юноша в ответ.

С горем пополам слуги усадили Савла на коня и довезли до постоялого двора в Дамаске, попытались напоить молодого человека водой, но Савл только отворачивался.

– Что мы напишем Каифе? – спросил один слуга у другого.

– Ничего! Напишем, что была просто маленькая песчаная буря!

– Нет, нет, нет… – стал стонать Савл.

– Давай признаемся честно: что-то случилось с ним, а вот что, мы не знаем… – тихо сказал первый слуга.

Вдруг в дверь постучали. Слуги переглянулись, пожали плечами и открыли дверь. На пороге стоял православный священник, который спросил:

– Спаси вас Христос, мне был сон, что здесь живёт человек, нуждающийся в крещении. Это так?

– Здесь нет таких, убирайся подальше, и без тебя проблем, неверный, хватает!!! – бесцеремонно накричал на священника один из слуг.

Но Савл! Бедный юноша преобразился: холодный пот потёк со лба, дыхание участилось, сам юноша раскраснелся, но нашёл в себе силы присесть на кровати и сказать с длинными паузами и вздохами:

– Добрый человек, я хочу креститься…

Слуги очень удивились, но пропустили христианского священника. Батюшка прошёл, посмотрел на Савла, тяжко вздохнул испросил:

– Ну, что, будем начинать таинство крещения?

– Будем, будем! – чуть не плача от счастья, сказал Савл.

Священник всё приготовил и только тут задумался над тем, как наречь его при крещении и обратился к слугам Савла:

– Как зовут молодого человека?

– Савл…

– Нет, это имя не подходит для христианина, нужно другое, похожее, может быть…

– Павел… – выдавил из себя юноша.

– Хорошо, будешь Павлом… – согласился священник и начал таинство.

Пока шло таинство крещения, спутники могли наблюдать за переменами, которые произошли с новоиспечённым Павлом. Сначала исчезли потливость и бледность, к Павлу вернулся здоровый загорелый цвет лица, потом открылись глаза, и наблюдателям показалось, что радужки глаз из тёмных стали светло-карими. Наконец священник миропомазал Павла и одел на него крестик, и молодой христианин встал и улыбнулся, и улыбка его была удивительно лучезарна, а взгляд ясен.

– Я всё вижу! Спасибо тебе, Господь мой, Иисус! – воскликнул Павел.

– Всё, мой мальчик, крещение окончено, живи праведно! – изрёк с улыбкой священник, Павел и батюшка обнялись, и радостный смех Павла нежным колокольчиком разнёсся по всей комнате.

Один из спутников Павла даже зааплодировал, а вот другой схватился за голову со словами:

– Что мы доложим Каифе?! Он нас прибьёт!

– Так и докладывайте Каифе, что Савла больше нет, есть христианин Павел! – строго сказал юноша.

Священник ушёл своей дорогой, а Павел подошёл к столу и порвал доносы на христиан. После Павел зашёл за шторку, а вышел из-за неё через несколько минут в простой домотканой одежде, держа в руках шёлковых халат и свои перстни.

– Вот, возьмите этот дорогой халат и перстни, продайте, а деньги раздайте бедным: мне, как христианину больше не нужно это фарисейское одеяние! – сказал он слугам.

– Но, господин, как же вы появитесь в таком виде перед Каифой? – удивились спутники Павла, но юноша был непреклонен:

– Вы мне больше не слуги, я, как все христиане, сам себя буду обслуживать! А в Иерусалим я больше не вернусь! Всё, я – не Савл, я – Павел, причём безвозвратно!

Павел поцеловал крестик, взял посох и двинулся к двери.

– Но, Савл, господин, куда вы один и в такую рань, да ещё в незнакомом городе? – забеспокоились слуги.

– Я – Павел! Христианин Павел, а не ваш господин! – твёрдо сказал юноша и исчез в тумане утра…

«Христианин Павел, к этому нужно привыкнуть…» – думал юноша, пробираясь через фиолетово-серый туман. Сначала всё в этой туманной дали пугало Павла, но вот выглянуло солнце, озолотило всё своими светозарными лучами, и Павел наконец увидел деревню. Юноша подошёл к первому человеку, увидел у него тоже крестик и спросил:

– Вы – христианин? Вы не могли бы помочь мне найти какую-то христианскую общину?

Мужчина посмотрел на Павла и дружелюбно ответил:

– Вы, молодой человек, уже находитесь в христианской общине, но чтобы тут задержаться, нужно разрешение главы общины, апостола Петра, если хотите, я вас провожу к нему…

– А кто такой апостол? – удивлённо спросил Павел.

– Апостолы – ученики Иисуса Христа, нашего Господа, их он выбрал до вознесения на небеса, они нас учат и другим народам проповедуют о Христе, а Пётр – главный из двенадцати… ой, прости, одиннадцати апостолов… Когда-то их было двенадцать, сейчас их одиннадцать… – разъяснил мужчина Павлу.

У Павла загорелись глаза, вы поняли, какая мысль пришла ему в голову: он мог бы отблагодарить Христа за своё преображение, проповедуя о нём другим, вдобавок, так могла сбыться мечта Павла служить Господу истинному.

Когда Павел попросил привести его к апостолам, он увидел лачугу с большим круглым столом, за которым сидело одиннадцать человек.

– Кто ты и зачем пришёл? – спросил его седой старик, сидевший во главе стола.

– Я – Павел, христианин Павел, я хочу стать апостолом…

Все одиннадцать человек отодвинулись от Павла и как-то странно посмотрели на него, юноше было, мягко сказать, дискомфортно.

Один только седой старик во главе стола не выдал удивления и совершенно спокойно спросил:

– Юноша, знаешь ли ты, кто такие апостолы, что мы были учениками самого Христа, что на нас сошёл дух-утешитель, и мы имеем права совершать таинства и проповедовать об Иисусе?

Спокойствие старика передалось Павлу, излишняя робость отошла и юноша ответил:

– Да, мне много рассказывали о вас, но я хочу знать ещё больше. Я открыл для себя истинного Господа Иисуса Христа недавно, но очень люблю его, благодарен ему и хочу служить ему, так же, как вы. Ну, пожалуйста, вас же всегда было двенадцать, возьмите двенадцатым меня!

– Ну, что ж, расскажи о себе: как тебя зовут, чем ты жил до крещения и как пришёл к вере? – попросил старик.

Тут Павел испытал замешательство: рассказать правду? Не примут, прогонят с позором. Солгать? Так не поступают христиане, а уж тем более апостолы…

Павел подумал и решил рассказать всё честно:

– Меня зовут Павел, но недавно меня звали Савл, я всегда хотел служить Господу, но так как я вырос в фарисейской семье, я не знал ничего о христианстве и служил, как умел, был в услужении у Каифы. Иисус сам направил меня на путь истинный: он явился мне в пути во время песчаной бури и спросил, почему я его гоню. Видение было настолько ярким, что я ослеп, а когда принял крещение, зрение вернулось ко мне…

– Да это же он был на суде в тот день, когда казнили Стефана! Фарисей! Предатель! Шпион! Ещё в апостолах такого не хватало! Второго Иуду пригреем! – стал кричать один из апостолов.

–Правильно! Правильно! Не принимать! Гнать! – стали кричать наперебой апостолы, атмосфера накалилась.

«Они прогонят меня, и будут правы: хоть я и изменился в корне, но я ещё не заслужил такой чести, как стать апостолом…» – с горечью подумал Павел, и солёные слёзы выступили на глаза, душа заболела.

– Тихо! – вдруг закричал седой старик и стукнул кулаком по столу – Будьте достойны своего звания апостолов! С высоты своего опыта я вижу, что Павел не шпион и не предатель, я возьму его в апостолы под свою опёку!

Все замолчали, обстановка разрядилась, сердце Павла обрадовалось, старик подошёл к Павлу и торжественно произнёс:

– Всё, Павел, отныне ты – апостол!

Павел так обрадовался до глубины души, что обнял старика. После все апостолы пожали Павлу руку, и вид их был очень даже дружелюбен.

– Что ж, Пётр не делает глупостей, раз он принял тебя, значит, ты достоин этого… – сказал один из апостолов.

– А вас зовут Пётр? – обратился Павел к седому старику.

– Да, Павел, я буду всему тебя учить, пойдём за мной… – ответил апостол Пётр.

Пётр привёл Павла к месту, где росли росточек и огромное персиковое дерево.

– Посмотри, Павел, на росток. Это просто маленький росточек, но если его правильно растить, он может вырасти и дать плоды, как персиковое дерево, что рядом. Так и ты: я тебя буду учить, а твои проповеди станут плодами этого учения… – сказал Пётр и улыбнулся.

С этого дня Павел узнал многое: что Бог един во святой Троице, как жил и о чём проповедовал Иисус, что главные заветы его: «Люби господа своего и ближнего, как самого себя».

– Иисус был удивительный человек, – рассказывал Павлу Пётр, – Он умел прощать, даже врагов, он мог найти слова, которые пробудят покаяние в душе последнего грешника, никогда не сказал и не сделал ничего необдуманного. Все говорят, что Он мог творить чудеса, а считаю, что Он сам – чудо…

Так за два года Павел усвоил все уроки Петра. Днём Павел учился быть апостолом, вечером выполнял свои обязанности, как часть христианской общины: делал палатки. И вот настал этот день, когда Пётр и Павел должны были отправиться на проповедь в Иерусалим. Этот день был необычный: бывшему Савлу, нынешнему Павлу исполнялось двадцать лет. Павел совсем забыл об этой дате, а вот Пётр – нет: он испёк пирог с ягодами и позвал всех апостолов. Павел сидел во главе стола, красивый, хоть и просто одетый, главу его украшал веночек из цветов, а лик – сияющая улыбка. Павел выслушивал поздравления и поправлял длинные тёмно-русые волосы: никогда он не был так счастлив.

Пётр прослезился взял Павла за руку и сказал:

– Мой мальчик, ты стал взрослым, теперь ты понимаешь что счастье не в злате и знатности, а…

– … В вере, служении Господу, мире в душе и благополучии ближних… – дополнил Павел.

– Всего этого я тебе и желаю, Павел! – с улыбкой дополнил Пётр.

А вечером они попрощались с другими апостолами, и все апостолы разделились по двое и разошлись в разные точки мира.

Пётр и Павел двигались в сторону Иерусалима, была тёмна ночь, а идти надо было по выступу в горе. Вдруг Пётр почувствовал, что падает, паника охватила его, он закричал…

– … Не бойся! Я держу тебя! – послышался голос Павла.

Пётр ухватился за друга, и Павел, делая тяжело шаг за шагом, постанывая и кряхтя, вытащил Петра.

– Спасибо… – сказал тихо Пётр, ему было как-то неудобно.

– Не за что, христиане должны друг другу помогать… – без тени гордости ответил Павел.

Под утро Пётр и Павел пришли в Иерусалим. Посмотреть на гостей собрались все жители города. Первым выступал Пётр, и речи его были мудры, но вот Пётр сказал:

– А теперь вам о нашей вере расскажет Павел, который стал христианином два года назад!

Несмотря на дрожь в руках и голосе, Павел вышел вперёд и прочитал с листа послание к жителям Иерусалима и всем иудеям, где рассказывал о том, как пришёл к вере, и разъяснял именно те места православного учения, которые были непонятны именно жителям Израиля. Речь его была и мудра, и проста, как всё гениальное, одновременно. В конце он дал наставления от лица всех апостолов и прикрепил лист, с которого читал, на столб, сказав:

– Пусть это послание вдохновляет тех, кто захочет принять крещение!

Все были в восторге, желающих креститься было море, нет! Целый океан! Пётр не успевал проводить таинство крещение. Пётр улыбался и искренне радовался за друга, казалось солнце светило ярче.

– Ах, Пётр! Я такой счастливый! – обнял друга Павел.

– Поздравляю, мой мальчик! Ты сделал сегодня столько хорошего! Ты справился! Ты – молодец, умница, хотя было видно, что ты волнуешся… – сказал, пожав руку Павлу Пётр.

Вдруг Пётр увидел в толпе Каифу с его слугами (а Петр, будучи учеником Христа, помнил Каифу, как врага Христа и христиан), лицо его вытянулось…

– А теперь что? – спросил наивно Павел.

– Делаем ноги, и как можно скорее! – закричал Пётр, схватил Павла за руку и помчался с такой скоростью, что Павел еле успевал за старшим другом.

Пётр и Павел заскочили в дом одного христианина, спрятались за штору, и только тогда Павел шёпотом спросил:

– А от кого мы прячемся?

– От Каифы. Я видел его в толпе… – тихо ответил Пётр.

– Ой, он охотится за мной! А ты что натворил? – хором вдруг сказали два апостола.

– Тише вы! Каифа идёт! – шепнул христианин, у которого они укрылись.

Каифа зашёл в комнату, Пётр и Павел отчётливо услышали скрип двери и голос:

– Старик, ты не видел проповедников Петра и Павла?

– Нет, что вы! – стал уверять христианин, скрывавший Петра и Павла.

Каифа стал топать по комнатам, заглядывать под кровати, под столы, в корзины. В этот момент у Павла дрожали руки.

– Всё равно я найду Павла и отомщу ему за его обман! Он ещё поплачет! – грубо крикнул Каифа и хлопнул дверью.

– Как бы ни так! Обойдёшься, вредина! – ответил Павел.

– Ну, ты, Павел, как дитя! Апостол уже два года, пора бы стать серьёзней! – отчитал Павла Пётр, они сели и стали думать, как спастись: весь город был наполнен людьми Каифы.

Вдруг кто-то постучал в дверь. Послышался женский голос:

– Это я, христианка…

Дверь скрипнула, хозяин дома отодвинул штору, за которой сидели Пётр и Павел со словами:

– Вот, проповеднички у меня спрятались от Каифы, а то худо им бы было: Каифа злой, жестокий человек…

– Вот, я принесла великим проповедникам еды: сыра и фруктов, корзину можете оставить себе: мой муж плетёт корзины… – сказала женщина и поставила на пол корзину.

Пётр загрустил, с горечью сказав:

– Вот, попались, как теперь из города уйти? Я-то пожил, а Павел…

А Павел посмотрел на корзину и улыбнулся: ему в голову пришла отличная идея, он тут же спросил у женщины:

– Добрая христианка, скажи, твой муж мог бы сплести две корзины такой же формы, только такого большого размера, чтобы каждая корзина могла вместить человека?

– Конечно, это займёт полдня, но зачем? Разве вы можете пройти через ворота, накрывшись корзинами? – удивилась женщина.

– Нет, мы сядем в корзины, а вы спустите корзины со стены города! – объяснил свой план Павел.

Все обрадовались, женщина побежала за корзинами к мужу, а Пётр и Павел снова спрятались за шторку.

Вдруг Павел принял серьёзный вид, открыл шторку и направился к выходу.

– Ты куда это?! – спросив, схватил за руку Павла Пётр.

– Хочу сказать Каифе, что он достоин презрения, но я прощаю и не презираю его! – ответил Павел.

– Ты точно ещё сущий ребёнок! Ты отдаёшь себе отчёт, что ты – христианин, если ты попадёшься Каифе, с тобой будет то же самое, что и со Стефаном?! – поразился Пётр.

– Я не боюсь! Если придётся, я жизнь за Христа отдам! – воскликнул Павел и попытался уйти.

– Ради Христа прошу, не рискуй жизнью напрасно, не ходи, дождись корзин! – уговорил Павла Пётр.

Ночью всё было готово, Петра и Павла усадили в корзины. Вдруг появился Каифа.

– Что у вас в корзинах? – спросил он добрых людей.

Тут Павел не выдержал, выскочил из корзины и сказал смело в лицо Каифе:

– Вы! Вы – злодей, достойный презрения, но я вас прощаю! Прощаю за всё! Вы можете поступить со мной, как со Стефаном, это вы умеете, но я нашёл свою правду! Я служу истинному Господу!

– А ты изменился, Савл, или как там тебя по-новому, Павел. Но что ты скажешь, если я сделаю вот так?! – закричал Каифа и резко толкнул Павла.

Павел, тяжело дыша, повис на стене. Каифа, злорадствуя, хотел уже наступить на руки Павлу, но тут Пётр ударил Каифу палкой. Павел поднялся на стену.

– Прости меня, Пётр… – с виноватым видом, прижавшись к Петру, сказал Павел.

– Ерунда, главное – ты жив. Ты сильно испугался? Ну, перекрестись, всё будет хорошо… – заботливо утешил друга Пётр.

Пока Каифа лежал без сознания, Петра и Павла спустили в корзинах со стены, и апостолы благополучно ушли из опасного места. Когда Каифа очнулся, уже никого не было.

– Недоумки! Мы их упустили! – стал кричать на своих слуг Каифа, но ничего не мог сделать.

… Прошло много времени…

Ну, как сказать «много»…

… Так же стоял Иерусалим, так же палило солнце, и зной не давал отдыха нашим путникам: Петру и Павлу. Прошло несколько лет, много для человеческой жизни, но так мало в масштабах истории…

Пётр и Павел побывали в Карфагене, на Филиппинах, в Греции, где случился смешной случай: Павла приняли за греческого идола Гермеса. Вот как это было.

Пётр и Павел только приплыли в Грецию и вышли на берег, когда увидели ребёнка, который бежал и кричал:

– Гермес ожил! И с ним какой-то старик!

Пётр и Павел переглянулись: они ничего не поняли. Потом к ним вышла целая делегация греков во главе их правителем, одели на Павла золотые украшения и усадили за богатый стол. Павел не догадался, почему к нему так относятся, но обрадовался шансу хорошо поесть. Только тогда к нему обратился самый старший грек, указывая на Петра:

– О, великий Гермес, кто это с тобой?

Тут только до Павла дошло, что его приняли за идола, он встал и рассмеялся:

– Нет-нет, вы не так поняли: мы обычные люди, а не боги, я – христианин Павел, а моего наставника зовут Пётр, мы всего лишь прибыли рассказать о своей вере…

Глава греков велел снять с Павла золотые украшения, но не оскорбился и не разочаровался, пригласил обоих апостолов за стол и спросил:

– Раз вы – проповедники, расскажите о своей вере. Мы ничего не знаем о христианах, кроме того, что их везде преследуют, но хотели бы узнать…

Павел вышел из-за стола и начал ораторствовать: оказалось он блестяще это делает. И, главное, Павел рассказал о Христе с таким духовным вдохновением и благоговением, что греки решили принять крещение и организовать христианскую общину. Пётр улыбнулся Павлу со словами:

– А ты – молодец, с душой проповедуешь, это ценно, многих просветил, многим принёс пользу…

Скоро во многих жарких странах были христианские общины благодаря Петру и Павлу, много посланий написал Павел, а Пётр многих крестил.

И вот свершился злой рок: жребий пал идти в Рим. Когда Пётр и Павел впервые вошли в главные ворота Рима, глаза Павла стали размером с блюдца, сердце затрепетало, молодого человека охватил страх перед таким огромным городом с толпой, движение которой напоминало сплошной ливень. Павел схватился за рукав Петра, Пётр не оттолкнул младшего друга, но предостерёг:

– Это Рим, Павел, город больших возможностей и больших соблазнов…

Пётр и Павел забрались на возвышение и начали проповедь. На этот раз они как-то волновались…

Проповедь уже была закончена, Павел стал организовывать общину, а Пётр – крестить всех желающих, когда к ним подошли легионеры:

– Приказ императора Нерона: следуйте за нами!

– А если мы не пойдём? – наивно спросил Павел.

– Слушай, юнец, мы в любом случае доставим тебя и старикашку, куда нам приказал Нерон! – приставив копьё к шее Павла, крикнул легионер.

Скоро Пётр и Павел оказались в соседних камерах тюрьмы. Павел ходил из угла в угол и возмущался:

– За что нас посадили за решётку?! Что мы сделали незаконного?! Мы всего лишь рассказывали свою точку зрения на этот мир! На это имеет право каждый!

Пётр сидел, спрятав голову в руки, и шепча:

– Бог со мной, будь, что будет, но ты! Ты должен жить! И я, кажется, знаю, как это сделать…

Павел продолжал возмущаться, Пётр вдруг вскочил и сказал:

– Прекрати возмущаться, Павел! Ты скоро будешь на свободе!

– А… ты? – округлил раскосые глаза Павел.

На следующее утро Павел проснулся от того, что в соседней камере шёл разговор. Павел прислушался и расслышал, как Пётр уговаривал кого-то:

– Но ты же – первосвященник, судья, у тебя есть деньги! Он был твоим учеником, у тебя должна остаться хоть капля жалости к нему! Выкупи его, пожалуйста…

– С чего это я должен помогать христианину? – ответил кто-то надменным тоном, и Павел сразу понял, что голос принадлежит Каифе.

– А если он отречётся от Христа? Ты выкупишь его? – спросил Пётр Каифу.

– Ну, в таком случае, у меня, кажется, есть лишние деньги… – злорадствовал Каифа.

– Ну, тогда просуньте деньги Павлу, его камера справа от моей…

Каифа уже подошёл к камере Павла, но юноша встал в полный рост (Каифа даже не ожидал, что Павел так вырос), просунул руку сквозь решётку, сильно толкнул Каифу и возмутился до глубины души:

– Да я, чтобы отрёкся от Христа ради жизни?! Да никогда!!! Слышите, никогда такому не бывать!!! Я уже давно простился со своей гордостью и готов, как верный пёс, идти за Христом!!! Заберите обратно свои деньги, а я уйду, как полагается христианину!!!

Каифа забрал деньги обратно, Павел сначала раскраснелся, потом побледнел, успокоился и сел на солому.

– Что ж, Павел, это был твой последний шанс, ты его упустил, мы с тобой в расчёте! – злорадно сказал Каифа.

– Не знаю, какие претензии у вас, Каифа, ко мне, я вас ни в чём не обвинял и не обвиняю… – тихо ответил Павел.

Стало так тихо, что было слышно, как шагает по коридорам Каифа.

– Ты на меня сердишься, Пётр? – после долгой паузы шёпотом спросил Павел.

Пётр посмотрел сквозь решётку на Павла влажным взглядом и торжественным шёпотом изрёк:

– Я горжусь тобой, Павел, это был ответ достойный апостола…

… Вдруг появились легионеры, старший из них подошёл к апостолам:

– Ну, всё, держитесь, сейчас будет суд!

Камеры открыли и Петра и Павла повели по длинному тёмному коридору. Павел взял за руку Петра, Пётр почувствовал, как дрожит рука юноши. И вдруг их ослепил свет: открыли дверь на арену.

– Павел, ещё не поздно… – начал Пётр, пытаясь уговорить Павла отречься от Христа, но Павел его прервал:

– Я справлюсь, я же христианин…

Пётр и Павел взялись за руки, стиснули зубы и вышли на арену. Почему-то в этот тяжёлый момент Павел вспомнил слова Стефана. Кажется, он начинал понимать их смысл…

… Судья долго зачитывал приговор и в конце добавил:

– Оправдать обоих, если они отрекутся от Христа. Ваше слово…

Пётр и Павел переглянулись и хором ответили:

– Нет, никогда!

Судья раскраснелся от злости и отдал приказ:

– Бичевать, пока не отрекутся! Сначала младшего!

Сердце Петра было готово выскочить из груди, он прижал Павла к себе, заплакал:

– Павел, благослови тебя Бог, ты совершаешь настоящий подвиг!

Павел съёжился, но тихо повторил:

– Я справлюсь…

Через полчаса бичевания легионеры бросили бичи с возмущениями:

– Да он какой-то… боли не чувствует как будто! Мы устали!

– Что ж, раз не отрёкся, казнить его завтра на рассвете! – приказал судья и обратился к Петру – Ну, а ты, старик, что скажешь? Не боишься?

Пётр посмотрел орлиным взором на судью и ответил:

– Мне нечего боятся, я ничего плохого не сделал!

– Что ж, подписываю приговор обоим! – в злости закричал судья, но Петру и Павлу было всё равно: они справились…

Пётр попросил доброго охранника, чтобы их с Павлом оставили в одной камере. Пётр заботливо перемотал тяжёлые раны Павла и напоил его.

– Пётр, а Иисус Христос простит мои грехи? – очнувшись от тяжких побоев, спросил Павел.

– Конечно, милый мой друг! Посмотри сквозь решётку на синее ночное небо, завтра мы будем там с Господом!

Павел и Пётр лежали и молились, но на сердце у них было светло: завтра они будут с Господом в раю, в их вечной жизни будет добро, свет и мир в душе, а, главное, будет Господь, и не будет злобы.

История о том, как Ангелы храм строили

Не судите меня строго, дорогие читатели, я – не теолог, но я – христианка и совсем юный человек, который хочет верить в чудо.

Рабочий день в небольшом городке Ольгино только начался, на улице, хоть и не было холодно, но всё было покрыто инеем, словно окантовано серебром. Ответственный за приём жителей города Тютчев предполагал, что в такую рань, когда от серости и тумана фонарей-то не видно, никто не придёт, но мысли о том, чтобы ничего не делать на работе, были тщетны: в дверь постучали.

– Ладно, уж, входите! – грубо и недовольно, почти приказным тоном сказал Тютчев.

В кабинет сначала вошёл молодой батюшка, и, судя по облику и взгляду, очень набожный, аккуратный, умный, культурный человек. За ним вошли его супруга, женщина лет двадцати восьми, в белой блузке с длинной ультрамариновой юбкой, две бабушки и женщина в платке и ну, очень скромном одеянии: в водолазке и юбке ( скажу вам по секрету, что эта дама – мать-одиночка).

– Так, что за делегация … (Тютчев хотел сказать «делегация неудачников», но сдержался)? Я же объявление повесил, что больше, чем по двое человек, входить нельзя! – недобро сделал замечание Тютчев – Начинайте вы, батюшка, зачем пришли!

– Извините нас, я, отец Лаврентий, моя жена, и другие неравнодушные люди собрали пятьдесят тысяч на строительство храма православного, а так же триста тысяч подписей жителей нашего города в документе, где все жители просят посодействовать строительству храма. Я понимаю, конечно, что на храм нам рассчитывать не стоит, но может, вы поможете нам с организацией молельного дома. Это очень необходимо для духовности и культуры нашего города, вдобавок через три дня Рождество Христово…

Тютчев, недослушав аргументы отца Лаврентия, резко прервал его:

– Прекращайте бить баклуши! За пятьдесят тысяч построить молельный дом невозможно! Всё! До свидания!

Бабушки запричитали, заохали, а жена Лаврентия уткнулась в край белого палантина, так украшавшего её милую причёску, и заплакала.

– Спасибо вам, Тютчев, за приём, извините, что зря потратили ваше время… – протараторил Лаврентий, вывел Супругу из кабинета, приобнял её и успокоил:

– Не волнуйся, милая, мы обязательно что-нибудь придумаем, Господь наш, Иисус Христос, поможет!

А тем временем в далёком от человеческого глаза раю среди прекрасных белых лилий, кристальных прудов с лебедями Архангелы Гавриил, Михаил и Рафаил наблюдали за происходящим.

– Мдаа… грустно как-то получилось… – заметил Архангел Гавриил, и так расстроился, что забыл, что украшал свой золотой хитон и нимб лилиями.

– А как-то эту ситуацию можно это исправить? – с волнением задал вопрос Архангел Рафаил, от волнения светясь, как молния, хотя Он и так был светлый и цветом млечного хитона, и цветом лица, и длинными песочными прямыми волосами.

– Ну, если попросить у Господа нашего Иисуса Христа благословения и помощи, я, думаю, что мы построим храм… – высказал идею Архангел Михаил, поправляя огненный меч на белоснежном поясе.

Мысль понравилась всем Архангелам, они искренне обрадовались и, взяв с собой и Архангела Уриила, полетели к Господу Иисусу Христу.

Господь с радостью дал Архангелам своё благословение и помощь, и Архангелы, дождавшись ночи, принялись с молитвой «Отче наш» за строительство, и казалось, всё Их существо тоже читало эту молитву. Руководил всем Михаил, то и дело поправляя друзей:

– Рафаил, готовь строительную смесь! Гавриил, клади кирпичи ровнее!

– А что делать мне? – спросил недоумённо Уриил.

– А ты пока отдыхай, каждый должен делать, что может, а ты к архитектуре не склонен… мягко говоря…

Уриил немного обиделся, но самую малость, и не на долго: Гавриил объяснил ему, что Уриил, как самый талантливый, будет украшать храм.

И скоро стены кирпичные стены храма с пятью куполами, которые Архангелы покрыли тонким слоем золота, были готовы.

– Ну, – улыбаясь от счастья, объявил Архангел Михаил – Уриил, берись ты за работу, чтобы храм был достоин назваться Божьим домом!

Уриил помолился и, взяв инструменты, окрасил фасад храма в сапфировый цвет, а окна и вход украсил белой лепниной, потом занялся штукатуркой внутри.

– Молодец, так держать! – с тёплотой изрёк Михаил.

– О, это ещё не всё! – радостно воскликнул Уриил, и скоро Архангелы установили всё, что нужно в храме для богослужения и совершения таинств, провели свет, отопление. Но и на этом их миссия не закончилась: появился иконостас с иконами Господа Христа, Богородицы и основными событиями Нового Завета. Иконы обрамляли золотые лилии, виноградные лозы и бархат.

Тайная вечеря, изображённая над Царскими вратами, была в тысячу раз красивее и одухотворённее работы Леонардо да Винчи, а на самих Царских вратах были изображено благовещение, при этом Дева Мария вышла такой смиренной, красивой, и в то же время величественной, особенно благодаря нимбу из жемчуга, что невольно вызывала благоговение.

Вскоре стараниями Уриила на стенах появились распятие и основные иконы: иконы Богородицы «Неупиваемая чаша» и «Неувядаемый цвет чистоты», икона Николая Чудотворца, святого целителя Луки Крымского, равноапостольной княгини Ольги, преподобного Сергия Радонежского. Но купол и большая часть пространства были свободны.

– Попробуй приукрасить храм красивыми фресками… – предложил Архангел Михаил Уриилу.

– Но я не художник, а Архангел! – удивился Уриил.

– Но иконы красиво написал! Значит, и с этим делом справишься! —стали его уговаривать Архангелы.

– Что ж, шедевров не обещаю, но постараюсь проявить талант… – задумчиво протянул Уриил, понимая, что может и не получиться.

Он помолился. Развёл краски святой водой, взялся за работу…

… И, о чудо! У Уриила вышли не просто шедевры, а что-то художественно и духовно выше шедевров!

В одном месте были нарисованы святые Борис и Глеб. Глеб вышел похожим на Ангела: стройным, с длинными, ниже плеч, злато-медвяными локонами, просветлённым личиком, и чистыми, как родник, светло-голубыми глазами. Одеяние княжича тоже было соответствующее: расшитая золотом рубаха кофейного цвета и голубое корзно, скреплённое оранжевой розой. Борис тоже поражал: его лицо, казалось, светится добротой и мудростью, а белая рубаха с золотой каймой, золотой пояс, ультрамариновое, похожее на цвет ночного неба, когда хорошая погода, корзно под цвет глаз святого князя украшали образ.

В другом месте Уриил поместил изображение святой Софии с её дочерьми: Верой, Надеждой и Любовью. Все три были в бордовых скромных одеяниях, с распятиями в руках и нимбами, украшенными цветами из горнего мира.

Но главное, что было в этом храме, его красота и духовность, его бриллиант, Архангел изобразил на куполе: с Евангелие в руках над прекрасными садами воспарил Господь наш Христос, а рядом летали золотые голуби с розами в клювах! Если сравнивать это достижение с вершиной, то эта вершина намного выше Эвереста, а если с ювелирным украшением, то это лавровый венок из чистого золота с коралловыми цветами и бриллиантами вместо росы.

Ангелы, молча, поблагодарили Бога, установили места для свечей, подвесили изящные фарфоровые лампадки и вышли на улицу: нужно было ещё украсить ель свечами, конфетами и звёздами, которые Ангелы принесли с небосвода, сделать небольшую пещеру с яслями. Пещера получилась очень уютная благодаря свечам и изображениям трубящих ангелов, праведного Иосифа, Святого Младенца и юной Девы Марии, которая, хоть была очень скромно одета, затмевала красотою всех, потому что истинная красота в душе.

Наконец, под утро Архангелы осветили храм в честь Святой Троицы и зазвонили в колокол, а благоговеющие до воздушных слёз радости люди шли в церковь.

Я надеюсь, что от этой истории, которая, может, была, а, может, и нет, вам тоже станет радостнее на душе.

Рождественская ярмарка

…Было это вечером под Новый год или Рождество Христово, совсем недавно. Вечер был просто чудесный: лёгкий морозец бодрил. А далёкие и прекрасные звёздочки на ультрамариновом безоблачном небе и, вращающиеся по кругу, снежные хлопья настраивали на зимние праздники. Я пришла на Рождественскую ярмарку, где играла весёлая музыка, продавали имбирные пряники, ёлочные украшения, сусальных Ангелочков и другие чудеса. Красочная ёлка с шарами всех цветов радуги и атмосфера праздников привлекла сюда многих. Порадовавшись и купив всё для весёлого праздника, мы с мамой шли на выход, когда увидели очень грустного человека, бедно одетого мужчину.

– Скажите, у вас что-то случилось? – спросила я.

– У меня дочь маленькая в больнице, а я даже не могу порадовать её подарком… – печально пробормотал мужчина.

Наш разговор услышали все гости, мы всей ярмаркой сбросились по десять рублей, а мужчина покупал подарок и плакал:

– Спасибо, Боже, мир не без добрых людей!

Праздник для Анны

… Утром седьмого января, когда на небосводе красиво сливались цвета искрящегося белого снега, фиолетовой ночи и клюквенной зари, семья Анны Вечеровой, девушки пятнадцати лет, проснулась в приподнятом настроении: и Анна, и её родители, и младшие брат и сестра девушки готовились встретить Рождество Христово. После короткой, но искренней и чистой утренней молитвы, вся семья прихорошилась. Анна, у которой были светло-серые глаза и длинные каштановые волосы, выбрала длинное платье из золотого атласа и белые туфельки с жемчужинами, так дополнявшего её внешность девушки и её образ Вифлеемской звезды. Приведя себя в порядок, вся семья Вечеровых решила разговеться в гостиной, которую украшала большая сосна, украшенная шарами, золотой Вифлеемской звездой, и конфетами в пёстрых обёртках, которые любили младшие дети. Приятный запах хвои дал всем Рождественское настроение, и к этой семейной идиллии присоединились сестра главы семейства и две подруги Анны. Дети стали показывать номера: сестрёнка и братик Анны ставили сценку про пиратов, а сама Анна читала стихотворение про звезду.

Всем было ужасно празднично, особенно после вручения подарков, дорогих не по денежной цене, но для сердца, друг другу: тряпочных Ангелов, детских красочных изданий Библии.

– Странно, – вдруг заметила с грустинкой мама Анны, – моя сестра Любовь, крёстная мать моих детей не пришла поздравить меня и крестников…

Все вздохнули печально от этого, но направились в церковь без неё. Все стояли на литургии, вознося молитвы душой выше колокольни, а, когда благодатный колокольный звон сообщил, что служба кончилась, все спешили положить конфеты в пещеру с трогательными изваяниями Богородицы, Господа Иисуса Христа, старца Иосифа и поклонившихся Господу пастухов и волхвов.

– Всё это чудесно, волшебно, благодатно, не правда ли, мама? —воскликнула чарующе нежно Анна.

Мама Анны вдруг серьёзно опечалилась, подумала и задала свой вопрос на вопрос дочери:

– А ты подошла к батюшке за благословением на поездку и операцию?

Девочка заплакала: да, во всём торжестве я умолчала, что Анна через два дня улетает в Германию, где ей врачи будут сделать операцию. Анна какое-то время должна будет лежать в больнице, одна в чужой стране, не видя родных и друзей, если, вообще выживет.

Анна собралась силами и получила благословение у батюшки, но по дороге домой опять заплакала.

Вдруг в дверь дома постучали.

– Это – твоя крёстная Любовь! – сообщила радостно мама Анне.

Любовь, мудрая женщина, поздравив всех с праздником и вручив подарки младшим крестникам, подошла к Анне.

– Милая моя девочка, я понимаю, как тебе тяжело, но я буду молиться, чтобы трудности кончились и ты вернулась здоровой, а пока о доме пусть тебе напоминает это уютное домашнее платье, носи его в больничной палате…

– Спасибо, крёстная… – сказала Анна и распаковала свёрток, от которого пахло уютом.

Внутри свёртка оказалось плюшевое оранжевое домашнее платье с кошачьей мосечкой. От этой вещи действительно, как от материнской ласки, Анне становилось лучше, вдобавок, Анна давно говорила, что хочет что-то из уютной домашней одежды.

– Спасибо, крёстная, – с тихой минорной радостью изрекла Анечка, – Теперь я поняла, что и вы, и мои родные, и Бог, любят и помнят меня, а значит, всё будет замечательно!

Подарок Ангела

… В воцерклённой семье Ирисовых случилась беда: заболела Мария, милая девятилетняя девочка с золотыми кудрями и зелёными большими глазами…

Это милое трогательное похудевшее создание увядало на глазах…

– Доченька, может, купить тебе куклу? Самую красивую! – предлагал папа Марии.

– Доченька, хорошая моя, может, ты хочешь платье нарядное? – спрашивала мама.

Мария лежала в шёлковой кроватке и не реагировала, только открывала и закрывала свои большие зелёные глаза…

Отец Марии пригласил врача. Толстый важный врач долго осматривал девочку, а потом развёл руками со словами:

– Не знаю, чем она болеет, не могу помочь!

Тогда родители Марии стали молиться:

– Господи, услышь наши молитвы, вылечи Машеньку, ведь она – такой любимый и любящий славный ребёнок! Нам больно видеть, как она угасает и теряет интерес к жизни! Помоги ей, пожалуйста…

В далёком невидимом человеческому глазу Раю эту молитву слушали Архангелы Михаил, Гавриил, Рафаил и Уриил…

Красив был Рай, кругом росли деревья и разнообразные диковинные цветы, приятно пели пёстрые птицы, только Архангелы слушали молитву отчаявшихся родителей и плакали.

Вдруг Уриил предложил:

– Давайте поднимем Маше настроение! Пусть каждый Архангел и Ангел возьмёт своё перо и напишет что-нибудь доброе для маленькой Марии, а потом положим в красивую коробочку перья и отправим с Ангелом…

Архангелы так обрадовались, что даже обняли Уриила и принялись скорее за работу. Все Ангелы присоединись к этой затее, а Господь им незримо помогал.

«Не печалься, Господь тебя не оставит! Ты – лучшая девочка на планете! Ты – самая красивая и добрая девочка, прямо, как Ангел, и все тебя любят ! Не грусти, солнышко обязательно взойдёт! Ты – талант и маленькая звёздочка!»– такие слова написали Архангелы на перьях, уложили послания в корзинку из самых красивых райских цветов, которые приятно пахли.

– Теперь осталось выбрать Ангела, которого мы пошлём к Машеньке! – сказал озадаченно Уриил.

– Да, задача не из простых, это должен быть самый ласковый и добрый Ангел! – протянул Гавриил.

Архангелы решили устроить кастинг среди Ангелов, и уже изрядно устали, ворча:

– Кажется, затея с кастингом была самая неудачная! Кто её придумал?!

Вдруг Гавриил удалился, а прилетел с маленьким Ангелочком и изрёк:

– Этот Ангел сделал сегодня доброе дело: держал полчаса машину, чтобы та не задавила котёнка. Я предлагаю послать его…

– Отличная идея! – поддержали все небожители.

Скоро Ангел присел на окно Машеньки, поставил корзинку и превратился в игрушечного Ангела.

Девочка отрыла глазки, удивилась, присела, понюхала цветы, удивлённо подумав: «Цветочная корзина среди зимы? Откуда?», стала читать послания Ангелов, и смех счастья раздался из комнаты! Родители скорее побежали к дочери, а Машенька прижимала Ангела и корзинку, со счастливыми глазами прыгала по постели с криками:

– Матушка, батюшка, спасибо за игрушку, цветы и добрые слова!

Скоро Машенька выздоровела.

А родители благодарили Бога и не понимали, как это произошло.


Леди Ангелов

…Действие этой истории любви разворачивались в 1805 году, в эпоху ампирной моды, балов, литературных и музыкальных салонов. В этой истории есть рассуждения о страсти и любви, гордыни и чести, но главное в ней чарующее божественное чувство целомудренной любви и таинства брака, а так же урок, что нельзя судить о человеке по первому впечатлению.

Лето было в самом разгаре, когда князь Борис Максимович Артемьев, молодой, богатый, образованный и набожный человек двадцати пяти лет, ехал в карете с невестой, Лизой Урусовой. Сударь этот имел светло-карие глаза и красиво постриженные русые волосы, одежда его была в тёмно-коричневых тонах, в остальном он был совершенно недостопримечательной внешности.

Спутнице его же было восемнадцать лет, она имела каштановые кудри, собранные розовой лентой под цвет милого платья. Глаза её были не большие, а в остальном она была очень милой барышней.

– Лиза, вы духовно готовитесь к нашему венчанию? Какие книги о браке вы читаете? Вы читали «Домострой»? – обеспокоенно задал важные вопросы Борис Артемьев, но невеста его, Лиза, развела руками и ответила:

– Что за глупости, право, «Домострой» читать! Я платье себе выбираю!

Расстроенный ответом Борис ничего не ответил, молчание затянулось, когда Лиза попросила остановить карету, добавив:

– Борис, давай я познакомлю тебя с подругой и её сестрой, графинями Дмитровыми! Младшая, Наталья Глебовна, премилое создание, а её старшая сестра, Светлана Глебовна, ужасная ханжа и гордячка!

Борис и Лиза вышли из кареты, и подошли к двум барышням. Одна, совсем юная девушка лет шестнадцати, была в платье томатного цвета с изящной блондинистой прической с синей лентой. На лице её сияла приветливая улыбка, а в руках вертелся прекрасный, как белый мотылёк, кружевной зонтик от солнца.

– Познакомьтесь, князь Артемьев, это моя подруга Наталья Дмитрова… – начала разговор Лиза…

Тут подошла другая девушка, лет двадцати трёх. Наряд её был пригож: карамельное платье, со вкусом отделанное золотой тесьмой, дополнялось такими же туфельками, белыми перчатками и шляпой с персиковой розой. Прекраснее, таинственнее, чудеснее наряда была сама девушка: осанка её была строга, длинные светлые локоны были уложены в причёску и спускались по плечам, давая лучам солнца блестеть на них, черты были правильны и нежны. Но самым зачаровывающим в девушке были лазурные большие глаза.

–… А это старшая сестра Натальи, Светлана, за красоту её называют леди Ангелов… – закончила Лиза, и обратилась к подругам – Как вам мой жених?

– Слишком прост для тебя! – после долгого молчания высказалась Светлана.

С обидой Борис подумал, что Лиза права: Светлана слишком красива и горда, и гневно ответил:

– Я слишком прост для той, что именуется без скромности леди Ангелов! Вы – гордячка!

Тут распрекрасные очи девушки наполнились слезами, она по-детски беззащитно всхлипнула и убежала грациозно.

Борису стало очень жалко её и стыдно за свой поступок, он обратился к Наталье:

– Я приношу извинения за дерзкие слова перед вами и вашей сестрой…

– Ничего страшного, она не горда, просто прямодушна, она простит вас, а в знак нашего почтения, я приглашаю вас на бал, где познакомлю вас с моим женихом, и будущим суженым моей сестры… – ответила Наталья дружелюбно.

– Мы с Лизой принимаем ваше приглашение с удовольствием! – закончил разговор Борис.

В назначенный день Лиза Урусова и князь Борис были на балу у графов Дмитровых.

Все гости были роскошно одеты, замужние дамы блистали бриллиантами, кругом сияли свечи, блистая светом на золотых подсвечниках и рамах картин, оркестр играл весёлую мазурку, мамы незамужних леди шушукались в стороне, остальные танцевали. Но прекраснее всех кружилась в танце Светлана: золотые кудри её, украшенные оранжевыми розами и жемчугом, женственно развевались в танце, лазурные очи сияли, платье цвета белого шоколада блистало золотой вышивкой.

«Воистину она – леди Ангелов, но слишком горда и избалована…» – подумал Борис.

Сперва к гостям вышла Наталья и представила всем своего жениха: бравого гусара Валентина Филипповича Щегловитова, который был ужасно пёстро и щёгольски одет, и имел красивые усы.

«Мне б такую внешность…» – с белой завистью подумал Борис Артемьев.

Вдруг музыка резко прервалась, неприятно скрипнули двери, и на пороге появился некрасивый пожилой человек, тоже очень богато одетый, только трость и часы его стоили баснословных сумм денег.

Что тут случилось с нашей леди Ангелов! Она поникла, нервно поправила роскошную причёску, и с ангельской кротостью и покорностью на лице, сделала реверанс перед этим стариком.

– Это приехал жених Светланы, старший брат Валентина Филипповича, Гордон Филиппович Щегловитов… – пояснила жениху ситуацию Лиза, но у Бориса возникли сразу роем вопросы.

Почему красавица должна выходить замуж за старика? Почему при нём, она так кротка? Какая же она настоящая? И какой из себя человек этот Гордон Филиппович?

Вдруг Светлана и Гордон вышли на террасу. Борис из любопытства стал возле белой ажурной двери и, из всех сил прислушиваясь, услышал такой разговор…

– Светлана, вы понимаете, что после нашей свадьбы никаких балов не будет в нашем доме! – крикнул грубо Гордон.

– Извините, я просто хотела провести время с друзьями… – скромно и с достоинством ответила Светлана.

– И ноги твоих друзей в нашем доме тоже не будет! Будут лишь мои дети от первого брака! Я так хочу…

– Но, извините, я во-первых, ещё в доме родителей своих, во-вторых, не вижу в танцах и общении греха, в-третьих, в нашем браке я думаю родится… – начала кротко, чистым, как ручей, напевным голосом перечислять аргументы в свою пользу Светлана, и Борис болел за неё всей душой, но Гордон, резко и невоспитанно толкнув девушку, жёстко прервал её:

– Мне хватило детей от первого брака! И, вообще, привыкай к покорности, прекрасная леди Ангелов!

Борис ахнул от такой жестокости Гордона и стойкостиСветланы, князь уже хотел вступиться за беззащитную девушку, но Светлана сама пригрозила Гордону:

– А что, если после такой грубости я откажусь от брака с вами?! Сестра моя опозорена, но я-то невинна, и могла бы любить и быть любимой и уважать мужа и меть уважение от него, а, значит, и счастье в семье!

Гордон вскипел, но ответил угрозой:

– Пожалейте сестру, о её бесчестии тогда узнает вся аристократия!

После этого Гордон ушёл солдатскими шагами по террасе через персиковую залу из дворца, а Светлана заплакала, заплакала так горестно и нежно, будто плачет девочка или сорванный цветочек.

И таким чистым, милым и беззащитным Ангелом казалась Светлана Борису в этом момент, что он бросился её утешать, утешал долго самыми искренними словами соболезнования, говоря:

– Поверьте, он одумается и будет любить вас, ведь вы самое благородное, прекрасное, чудесное создание! Вы – леди Ангелов, вас не возможно не любить…

Наконец, Борис, успокоив девушку, серьёзно спросил:

– А теперь, Светлана Глебовна, я попрошу объяснить мне, почему вы должны выходить замуж за этого жестокого старика, ведь вы могли бы составить партию кому угодно, только сегодня на балу вам объяснились в любви пять таких богатых и родовитых джентльменов?

– Хорошо, я вам объясню, только давайте возьмём карету и поедем в церковь, я хочу утешить душу святым светом молитвы… – так же серьёзно ответила Светлана.

… Скоро карета дрожала, проделывая быстрый путь по камушкам, а Светлана рассказывала:

– Дело в том, что моя сестра Наталья по легкомысленности вступила в преступную связь с Валентином, а Валентин и Гордон – братья. О случившемся знали только мы четверо, и за молчание Гордона о позоре моей сестры и за то, что Валентин покроет позор моей сестры, женившись на ней, я должна буду стать супругой Гордона Филипповича. Не знаю, зачем я вам это раскрываю, но вы, как я сегодня поняла, чуткий, умный и милосердный человек. Вы не опозорите нас. И я извиняюсь за слова, о том, что вы слишком просты. Сейчас я поняла, что лучше галантности и внешней красоты ваши доброта, умение сочувствовать, а истинный джентльмен, должен быть, как вы: вежливым и надёжным…

Борис задумался и тихо ответил:

– Спасибо за похвалу, извинения были лишними: по своей религиозности я пытаюсь быть простым человеком и иметь лёгкое сердце. Я не только не опозорю вашу семью, но и попытаюсь вам помочь…

Тут они приехали в церковь, и лицо Светланы, образно говоря, озарилось горним свечением молитвы. С каким благоговением и слезами чистоты перекрестилась и вошла в храм Светлана! Борис залюбовался, а потом сам вошёл в храм.

– Вы веруете? – спросила Светлана.

– Верую…

– Какое счастье, что я нашла друга-единомышленника! Будет с кем поговорить изредка… – воскликнула радостно Светлана, а потом оба принялись усердно молиться, слёзы капали у них от раскаяния и тихой грусти, но ласковые мысли о друг друге изредка проскальзывали, как лебеди на пруду, и радовали Светлану и Бориса. Теперь они любили не только Бога и себя: невинной и юной, как подснежник, любовью, они любили друг друга.

Прошло какое-то время, которое Борис и Светлана провели в мыслях друг о друге и дружеской переписке: у них оказалось много общего: и православие, и мечтания, и любимые книги. Они в письмах, которые были украшены стихами, библейским цитатами о чистой любви, портретами друг друга, изображением голубей, лебедей, роз и ангелов, ворковали, как голуби, но признаться друг другу в любви они не смели, не смели признаться себе, и не надеялись на ответное чувство.

Лето улетело синим голубем, но ранней осенью, когда солнце прощально играет лучом на желтовато-коричневой листве, тоже легко дышится, и Борис Артемьев пригласил Светлану на конную прогулку. Она была очень мила в платье из шоколадного атласа и в горностаевой накидке.

Воздух был необыкновенно свеж, белые лошади, постукивая копытами, бежали рысью – всё располагало к длительной беседе. Поговорив о Шекспире, его пьесах и сонетах, посмеявшись над комедиями Мольера, поговорив о жизни и трудах святых отцов православной церкви, голубки замолкли. Потом решили пройтись пешком.

– Знаете, – вдруг промолвила Светлана, – Борис Максимович, вы писали, что любите читать стихи Пушкина, прочтите мне одно, про любовь…

И тут Борис встал на одно колено перед Светланой и начал читать стихотворение Александра Пушкина «Я вас любил…» с такой нежностью, грустью несбывшейся надежды и, главное, любовью, обращённой на Светлану, что девушка поняла: он любит её, но попросила закончить:

– Извините, что прерываю, но вы слишком эмоционально читаете, мне вас жалко…

– А мне вас жалко, что ваш муж не будет любить вас, как я люблю! Искренно! Ласково! С уважением к вам! – воскликнул опечаленный и растерянный Борис.

Дальше переписка оставалась прежней: те же голуби и розы по краям, те же милые комплименты и анекдоты…

Но зимой им была суждена ещё одна встреча: Борис узнал, что в честь рождества Христова после поста у Дмитровых будет бал-маскарад, где все должны быть в русском костюме времён крещения Руси.

Долго готовился Борис, мечтая хоть увидеться со Светланою, светочем его жизни: учил танец того времени шил костюм из парчовой рубахи, порток, сапог, шапки с лисьим мехом и вышитого лебедями синего корзно.

Когда он появился таким на бал, все были в восторге, он очень хорошо смотрелся со Светланою, которая была в золотом венце с коралловыми розами, косой с жемчугом и парчовом наряде княжны с золотым распятием. Они прекрасно смотрелись вместе, все любовались ими, а потом гости устроили катания на тройке белых коней. Солнце счастья согревало в этот момент Светлану и Бориса, которые сидели, прижавшись к друг другу, накинув на плечи он – рысью, а она – песцовую с лисьей оторочкой шубы.

А на Пасху влюблённые договорились вместе украшать снедь, вместе пойти на ночную службу, а утром разговеться и поделиться снедью с бедными. Красить куриные яйца в свекольном соке было весело, а разрисовывать красками и весело, и интересно вдвойне, и беседа лилась родничком. А на ночной службе Светлана даже расплакалась, и утешил её только салют.

– А от чего вы заплакали, Светлана Глебовна? – удивился Борис.

– Я плачу от того, что мы не можем обвенчаться, и должны будем когда-то прекратить общение. Ах, если бы мы могли сочетаться законным пред Богом Христом браком, и быть такими счастливыми всегда! – объяснила свои эмоции Светлана.

Уже год дружили Светлана и Борис, но в любви признаться ни себе, ни людям не смели. Он ходил за ней по пятам, подкладывал милые записочки и её любимые цветы: белые розы, а раз он приехал на бал к своей невесте Лизе и увидел там Светлану во всей красе с пером павлина в причёске и с веером из павлиньих перьев. У Лизы и Светланы шла оживлённая беседа, но Борис долго любовался Светланой, только потом подошёл к девушкам.

– Мы хотим поставить древнегреческую пьесу «Елена Троянская и Парис» – начала щебетать Лиза – Пока единственная претендентка на роль Елены – Светлана Глебовна, а вот на роль Париса я предлагаю вас, князь…

Несмотря на возмущения, всем идея эта понравилась, подготовка завертелась колесом, и скоро Светлана в золотом лавровом венке с розами и белом платье с золотой шалью стояла на сцене вместе с Борисом, который был в золотых доспехах и тоге.

Пьеса, написанная на основе сюжета произведений Гомера, шла своим чередом, когда настал кульминационный момент, и Парис с Еленой должны были признаться в любви. И Светлана, и Борис немного замялись и дрогнули: как же не выдать окружающим, что они любят друг друга не только на сцене?

Заминка растянулась, как пластилин, все насторожились, и вдруг Борис изрёк:

– Тебя, златокудрая Светлана, люблю я больше жизни! Ты – свет очей моих, моя отрада и судьба, дороже ты мне молвы, и славы, и злата. Прекрасна ты и мыслей и красотой, и юностью, и мудростью – всем ты мне отрадна! Так будь звездой жизни моей, а не ускользающей тенью, стань женой моей, и раздели счастье любви великой и вечной моей!

Все ахнули от удивления: да, Борис произнёс монолог Париса, как предполагала постановка, но замена имени смутила всех, все ждали ответа Светланы: к кому она обратит свой монолог: к Парису, или Борису?

– Борис, мой рыцарь благородный, герой отважный, заботливый и нежный, люблю тебя… – дрожащим голосом произнесла Светлана и убежала со сцены, не докончив пьесы.

Лиза Урусова с гневным видом попросила Бориса говорить с ней в дальней гостиной, где было мало людей. Князь Артемьев чувствовал себя виноватым перед ней, но разговора избегать не стал.

– Я знала, что вы любите графиню Дмитрову, знала! Все знали это, потому что вы ходили за ней по пятам! Ваше чувство было невозможно не заметить! Но так явно опозорить меня! Я этого не потерплю! Я отказываюсь быть вашей невестой, я вычёркиваю вас из своего сердца и выхожу замуж за ненавистного вам учителя танцев, который давно добивается моего расположения! – эмоционально выразила свою обиду Лиза и нервно поправила ленту.

Борис, немного зардевшись, выпрямился по-офицерски, поклонился Лизе и тихо со спокойствием сказал:

– Прошу великодушно простить меня, но сердцу не прикажешь, я полюбил Светлану Глебовну, и не виновен в чувствах своих, лишь прошу прощения за то, что так долго обманывал вас. Раз мы разрываем помолвку по обоюдному согласию, вы вольны выходить замуж за кого угодно. Надеюсь, этот человек будет достойнее меня, прощайте…

Лиза, успокоившись после столь вежливого извинения Бориса, ушла к гостям, а Борис подошёл к окну в задумчивости…

… В друг на мраморном крыльце усадьбы показались Гордон, Валентин и Светлана. Борис заволновался, пытался услышать, о чём они говорят, но это было тщетно. Вдруг Борис вскипел от того, что увидел: Гордон опять толкнул Светлану.

Борис быстро с трепещущим сердцем побежал к Светлане и застал тот момент, когда жених, опозоривший Наталью, сказал с напыщенной важностью:

– Скажите вашей сестре, Наталье Глебовне, что я раскланиваюсь, и что она мне больше не невеста!

Гордон надменно отвернулся от Светланы к брату и промолвил:

– То же самое я говорю вам, изменница Светлана: я отказываюсь от брака, а завтра весь дворянский свет будет знать о позоре Натальи, и вас, и вашу сестру никто не возьмёт замуж!

Тут вступился Борис: он помог Светлане встать и с негодованием изрёк:

– Вы, Гордон Филиппович, не джентльмен! Вы позволили себе толкнуть и грубо разговаривать с леди! Если вы позволите себе распускать непристойные слухи об этих девушках, я вызову вас на дуэль!

Гордон поморщился, и стал похож на кощея выражением лица и залысинами, взгляд его забегал, генерал нервно затеребил золотую пуговицу и промолвил:

– Я приношу извинения, я не желаю дуэли, более я не буду чернить имена этих мадмуазелей…

Гордон позвал брата, Валентина, и они уехали в золочёной карете, сославшись на неотложные дела, а на крыльцо вышла Наталья и изрекла:

– Прости, сестра, что ты из-за меня так пострадала, но ко мне посватался сегодня молодой вдовец, благовоспитанный и богатый, и я дала согласие на брак с ним. Я исправлюсь, и буду вести праведную жизнь. Наша свадьба состоится через месяц…

Светлана с тихой радостью в светлых лучезарных очах с нежной благодарностью на устах и светлым румянцем на ланитах склонила голову на грудь Бориса, а Артемьев ласково спросил:

– Ангел мой, леди моя, свеча души моей, радость небесная моя, хочешь ли ты стать моей супругой? Я очень постараюсь сделать тебя счастливой, любимой и окружённой лаской и заботой…

Светлана кивнула и прошептала:

– Значит, через месяц у нас будет две свадьбы…

Эпилог

Так Наталья обвенчалась со своим суженным, исправилась, и зажила тихой семейной жизнью. Светлана и Борис тоже обвенчались, воспитали в браке сына и трёх дочерей, привив им с детства нравственность и православные ценности, и прожили в браке пятьдесят лет, не потеряв любви и некой доли романтики в отношениях. Семьи Натальи с вдовцом и Бориса со Светланой были похожи на парчу: такие же крепкие, яркие и красивые. Лиза сначала же долго горевала, а потом тоже нашла выгодную партию и счастливо жила с мужем, иногда на балах даже видясь с семьями Натальи и Светланы. А братья Щегловитовы сдержали слово: о позоре Натальи не рассказали. Гордон посчитал, что оскорбил Светлану и свою старость провёл в уединении и молитве, а Валентин был ранен на дуэли, поэтому ушёл из армии и женился на простой бедной девушке. Так каждый обрёл своё счастье и стал немного лучше.


Сказка о добрых и злых словах

…Хотите, верьте, хотите – нет, дорогие мои любимые читатели, этому сказанию, да только помните поговорку мудрую народную: сказка – ложь, да в ней намёк, добрым молодцам урок…

… Гласит одно народное сказание, что в одном русском селе православном давным-давно жили две подруги- девицы на выданье : Милана и Анна. Обе они были первыми красавицами на деревне, Милана косу тугую да, как ночь, чёрную до пят носила, всячески украшала, рубашки белоснежные с вышивкой сарафаны парчовые, сапоги сафьяновые. Сама стройная, загорелая, очи жгучие.

Анна же была хороша по-своему. Лицо нежное, светлое, будто на иконе лик, очи большие, лазурные, как небо, коса белокурая по пояса жемчугом украшенная, фигуркой стройная. Да и одевалась ничем не хуже Миланы: рубашечки белоснежные, летники шёлковые и парчовые с самоцветами, сапожки узенькие. Залюбуешься такими русскими девицами.

Терялись и добры молодцы, к какой же свататься?

Да только самые близкие родные люди двух подруг знали их главное различие: Милана была на слово злая. Никого она из гордости не хвалила, никому добра не желала, ласковым словечком не ободрила, лишь высмеивала чужие недостатки, советы раздавала, над чужим трудом потешалась, беде злорадствовала, никогда не жалела даже мать с отцом, а, если у неё день не задался, то всех, кроме себя обвиняла. И Анне, как лучшей подруге, тоже часто доставалось от Миланы.

Анна же была добрая, старалась понапрасну никому настроения не портить, Господу Христу благодарная, весёлая, приветливая. А ещё всегда Анна знала, что такое ласковое в утешение сказать, если у кого кручина случалась. Речь её всегда проста и мудра была. За ум и доброту все уважали Анну.

…Однажды добрый волшебник услышал бесконечные похвалы в адрес Анны и постоянные жалобы людей на злобу Миланы, и решил хитрость проверить девушек, и каждой воздать по заслугам.

Сел волшебник на пенёк недалеко от деревни той, где подруги жили, принял вид нищего калеки и стал поджидать подруг.

… Вот, первой Анна идет бледная, но красивая, яко царевна, а не простая девица.

Тут волшебник в образе нищего калеки и протянул пискляво:

– Подай, девица красная, Христа ради голодному калеке…

Анна же ответила:

– Конечно, мил человек, уж не оставлю я вас голодным сидеть! Подождите, пожалуйста, немножко, я вынесу кушанье какое-нибудь, не обессудьте, чем богаты, тем и рады…

Через несколько минут вернулась Анна с крынкой молока, большим куском ситного хлеба и кашей в мисочке.

– Ох, девица, благодарствуй за обед! Не слишком ли ты щедра? – спросил волшебник так же в образе нищего калеки.

– Ничего, не бедствуем, слава Богу, с Божьей помощью всё есть, а вы и так обижены людьми, неизвестно, кто вам и когда подаст. Так хоть сейчас покушайте, добрый человек… – изрекла смиренно Анна.

Тут добрый волшебник снова стал собой и торжественно промолвил:

– Анна, за твоё доброе сердце хочу я тебя вознаградить. Знаю я, как добрый волшебник, что славишься ты тем, что умеешь ласковые слова говорить людям, и я убедился в этом, притворившись нищим, поэтому и награда моя таковая будет: каждый раз, когда ты начнёшь говорить, все твои слова будут превращаться в драгоценные камни, самоцветы, жемчуга, бриллианты и прекрасные цветы: розы, лилии, пионы и тюльпаны!

Удивилась Анна, ничего даже сказать-то в ответ не успела, как волшебник исчез. А Анна вернулась в деревню, начала родителям о случившемся повествовать, а с языка на пол так и падают бриллианты, жемчужины, сапфиры, топазы, изумруды и цветы: розы, пионы, ирисы, лилии…

Скоро об этом чуде все узнали, и у Анны стало много друзей, а ещё она удачно вышла замуж по любви, и их семья стала богаче прежнего, когда стали продавать те драгоценности, что падали из уст Анны.

…Но до этого добрый волшебник снова принял вид нищего калеки и стал ждать на том же пне, ведь хотелось ему проверить и Милану.

… Вот и Милана с гордой осанкой и чёрной косой появилась на тропинке горделивая, яко царица, а не простая девица.

… Так же волшебник в образе нищего калеки протянул пискляво:

– Подай, девица красная, Христа ради голодному калеке…

Милана же брезгливо отвернулась и горделиво протянула:

– Ишь ты, чего захотел! Чтобы барыня с тобой хлеб делила! Не слишком ли много ты возомнил о себе, попрошайка?! Вон, видишь, собачка бежит, это моя животинка, грызёт она кости, возьми у неё костей из супа, как раз по тебе еда!

Добрый волшебник рассердился, ввергнул себе свой облик обратно и грозно прирек:

– Значит, Милана, такая ты грубая и гордая, барыней себя считаешь?! Что ж, я, волшебник, тебя проучу! За то, что ты добрых слов никому никогда не говорила, теперь, как только начнёшь ты говорить, каждое слово твоё будет превращаться в разных гадов, ужей, гадюк, тараканов, жуков, жаб и лягушек!

Милана удивиться не успела, а волшебник уже исчез. Захотелось Милане рассказать всё родителям, спросить, правда али сон то было, да как начала повествовать, тут же попадали на пол из уст её жабы, лягушки, тараканы, жуки, ужи…

Все испугались, и прогнали Милану из села, и жила она потом одна весь век свой…

Вот такая сказка, а как я уже говорила, сказка – ложь, да в не намёк, добрым молодцам урок…

Письмо девушки из 18 века своему жениху

Вечерело. В изящной горнице с бархатной обивкой на стенах на дубовом массивном столе стоял подсвечник с догорающей свечой, чернильница, и лежали красивые кожаные печатки. За столом сидела милая девушка лет восемнадцати в кремовом воздушном платье и с огромными, пугливыми, как у птички, очами. Её завитые огненно-рыжие локоны спадали на лист бумаги, и тень от её густых ресниц стелилась на бумагу. Тихо было осенним вечером, за окном падал последний лист, а девушка достала перо и стала писать письмо своему жениху:

« Любезный, милый, драгоценный мой жених, свет очей моих, как мне тоскливо без тебя, ты бы знал! Теперь, когда мы в разлуке, и тоскливая осень рыдает за окном, я часто думаю о тебе. Ты для меня, как солнце ясное, как Ангел-хранитель, как чудо, подаренное мне Господом – я без тебя чахну, так что приезжай скорее. Я жду дня нашей свадьбы, как самого главного праздника моей жизни, и только это скрашивает мне разлуку. Если бы ты знал, как я тебя люблю! Тихо и верно, как святая Феврония Петра. Я буду рядом с тобой всю жизнь! Кажется, слово «люблю» отдаётся во мне эхом. Ах, какое счастье любить тебя, думать о тебе, томиться ожиданием встречи и вечной радости. О, поверь, только рядом с тобой я могу петь, жить, радоваться, верить в лучшее. Я очень надеюсь на твою честность, благородство и ответную любовь…

Так что не разбивай хрустальный сосуд моей души, напиши мне скорее, что по-прежнему любишь меня, что твои обещания в силе, и что скоро наша свадьба. Твоя нежная, любящая, тоскующая по тебе Лизи…»…

Это всё осталось в 18 веке, сейчас не умеют писать таких проникновенных писем, мир не стоит на месте, но я держу в руках это письмо, перечитываю его.

Сколько же в нём чистоты, верности, нежности, любви! Это восхищает меня и вдохновляет: я сажусь за компьютер, захожу в электронную почту и тоже начинаю писать:

«Здравствуй, свет очей моих, я так давно тебе не писала, но любовь моя, как птица Феникс, всё сильнее и сильнее, и снова расцвела, как лотос. Я скучаю по тебе и хочу закричать на всю Вселенную, что я тебя люблю. Я буду тебе верной и заботливой супругой…»…

Многое изменилось за три века, но хочется верить, что любовь будет всегда.

Да, я – птица Феникс…

– Да, – по утрам иногда говорю я сама себе уверенным тоном с улыбкой, – Я – птица Феникс!..

Почему, наверняка спросите вы меня, дорогие мои любимые читатели?

Я так настраиваю себя, чтобы даже в самые трудные времена не унывать, не выгорать, а продолжать жить, пробиваться к своей мечте через терновник жизни. Моя жизнь увлекательная, захватывающе интересная, но, порой очень сложная. А, прочем, у меня нет привычки роптать на Господа, я просила интересную и занимательную жизнь, но никогда не просила, чтобы она была слишком лёгкой. Потому что, во-первых, слишком лёгкой жизни ни у кого никогда на этой планете не было, а во-вторых, это было бы слишком пресно, хотя, иногда и хочется, чтобы было чуть-чуть полегче. Но это проходит…

Да, я люблю творчество, широкий круг интересов, яркие положительные эмоции. К сожалению, ни положительные эмоции, ни успех не даются легко, даже чтобы хорошо отдохнуть, нужно потрудиться, подготовиться к этому отдыху. Даже отдыхать нужно уметь, не говоря уж о том, что невозможно без трудолюбия, не смотря на талант, добиться успеха в профессии. Мир давит на нас, оптимистом, постоянным негативом, пытается подстроить таких людей под общую серую массу, а жизнь всегда распоряжается по-своему, и не всегда, как выгодно нам.

…Я думаю, многие мои читатели знакомы с этими жизненными трудностями, которые я перечислила выше…

Но я твёрдо решила, что не позволю негативным мыслям и жестоким людям сломать меня, поэтому каждый раз, когда мне больно, страшно, тяжело, я твёрдо верю, что жизненный кризис минует, я найду выход, и счастье, мех, улыбки, вдохновение вернуться снова. Как мифическая птица Феникс, сгорая в пепел, возрождалась вновь к жизни, так и я, переживая трудности, побеждаю снова, постигая сложную науку лучше и лучше…

Поэтому я люблю повторять себе в трудные минуты решительным тоном:

– Я – птица Феникс!..

Пришли все эмоции и чувства в гости ко мне…

… Как-то созывала всех на званый я обед, стол нарядной скатертью с подсолнухами накрыла, в вазу букет из астр, роз и ромашек поставила, и салфеточки белые, и чайный сервиз нарядный, и чай ароматный разлила. А сколько угощений! И салаты редкие, и фрукты, и десерты вкусные, и бутерброды разные, и с сыром, и с красной икрой, и с паштетом поставила. Я ждала необычных гостей: разные чувства и эмоции решили собраться за беседой у меня.

… Вот, и первая гостья пришла, моя очень близкая подруга, леди Спокойствие. Как всегда, безупречна и в строгом тёмно-синем деловом юбочном костюме с женственной блузочкой и кожаной сумочкой, в которой всегда порядок, она с милой улыбкой осторожно зашла и произнесла:

– Здравствуй, Людмила, можно ли к тебе?

– Конечно! – радостно воскликнула я, – Мы с тобой в дружбе, Спокойствие, ты всегда долгожданный гость у меня и часто помогаешь, и часто скучаю по тебе! Садись к столу…

– Благодарю тебя, но, извини, прошу заметить, если бы была более рассудительной и менее мнительной, я бы приходила в гости намного чаще… – тихо и мелодично ответила леди Спокойствие и села кушать фрукты и пить ароматный малиновый чай.

Тут на пороге моего дома появилась вторая гостья, мадмуазель Счастье, моя лучшая подруга, как всегда, была прекрасна. Её красивое женственное оранжевое платье с женственным болеро развивалось, как и золотистые кудри с яркой заколкой, личико украшала лучезарная улыбка, кругом сразу зазвучал её чудесный нежный звонкий смех, а руках она держала нарядную коробочку с ленточкой.

– Здравствуй, здравствуй, милая Людмила, а посмотри, какой я тебе подарок приготовила! – воскликнула Счастье.

Я приняла коробочку с подарком, открыла, а там лежал чудесной красоты жемчужный браслетик, о котором я давно мечтала.

– Спасибо тебе, милая мадмуазель Счастье, – ответила я, – садись за стол, угощайся любимым зефиром, мы ещё с тобой побеседуем, но только почему, если мы настоящие подруги, ты редко приходишь ко мне?

– Ну, – протянула, скромно отведя взгляд, Счастье – Извини, я не хочу никого обидеть, я очень занятый человек, я не могу всегда и везде успеть, но я стараюсь…

Тут пришла и третья гостья, маленькая девочка Удивление с пшеничными косичками с яркими лентами, рыжими веснушками на деском милом личике в ярком зелёном летнем платье и принесла мне в подарок букет из одуванчиков со словами:

– Здравствуй, Людмила, этот букетик – тебе за то, что ты не разучилась удивляться интересным вещам, коре кажутся некоторым людям мелочами, не потеряла интереса к краскам жизни…

– Спасибо тебе, Удивление, – ответила я, принимая одуванчики, – Только я тебя очень-очень прошу, как добрую девочку, пожалуйста, пусть сюрпризы, что ты преподносишь, будут всё-таки приятными, а не досадными. Потому что, иногда ты приносишь такие сюрпризы неприятные, что очень обидно. Ты больше не будешь меня обижать?

– Я очень постараюсь, но не могу обещать… – ответила Удивление и поскакала ко всем гостям баловаться сушками.

Тут пришла ещё одна гостья, мадам Печаль, скрюченная седая, но со вкусом наряженная с серое платье с ниткой жемчуга и тёмное пальто и робко спросила:

– Здравствуй, Людмила, можно тоже пройти? Я… не на долго…

– Спасибо, мадам Печаль, что вы не надолго, а то, без вас невозможно Счастье, но, когда вы гостите слишком долго, становится невыносимо тяжело… – вежливо изрекла я.

– Не волнуйся, Людмила, я назойливо мучаю только вредных, злых и глупых людей, а с таким хорошим людям, как ты, я стараюсь не слишком надоедать, и спасибо, что признала, что без меня, без капельки дёгтя, не бывает бочки мёда, как в мудрой поговорке, не было бы счастья, да несчастье помогло…

Вот таких гостей принимала я, а кого из эмоций и чувств позовёте в гости на званый обед вы, дорогие мои любимые читатели?

Такие разные цвета…

Дорогие любимые мои читатели, вы никогда не задумывались, почему человеку нравятся яркие цвета? Согласитесь, многим из вас, так же, как и мне, приятно видеть яркую картину, летний солнечный день, получить букет ярких цветов, одеть на праздник наряд яркого насыщенного цвета, украсить комнату ярким красивым предметом интерьера…

Признайте, мои любимые дорогие читатели, есть в ярких красках какая-то загадка…

Когда-то в старину, люди верили, что у каждого цвета есть своё значение, что любой цвет символизирует что-то. Так красный цвет во всех его и приглушённых, и алых оттенках, всегда был символом власти, воинской силы, любовной страсти, одновременно, и красоты, и отваги, людей, живущих мимолётными желаниями, а не разумом. А, вот, оранжевый солнечно-яркий цвет всегда считался цветом жизнерадостных, весёлых, добрых людей, склонных более к проявлению умиления, добросердечия, заботы и безобидного балагурства, чем к бурным эмоциям. Ведь яркий рыжий цвет так похож на солнце, а солнце всегда поднимет настроение и согревает…

А вот жёлтый цвет, как самый яркий, всегда считался цветом неспокойных людей, чьё эмоционально состояние трудно описать одним словом, настолько у них быстро, и совершено противоположно может меняться настроение и желания.

В противовес жёлтым оттенкам, всегда считали цветом спокойствия и благополучия, как в душевном состоянии, так и в жизненных критериях, как здоровье, достаток и лад в семье, зелёный цвет во всех его оттенках. А вот такой красивый цвет, как голубой цвет, напоминающий оттенок ясного безоблачного неба, считали цветом невинности, чистоты, благочестия, наравне с золотым и белым. Всегда он был символом неба,… то есть святости. И, хотя, какой оттенок синего цвета, как тёмно-синий, тоже прекрасен, но, как приглушённый цвет, всегда считался или проявлением скромности, или просто очень спокойным, уравновешенным чрезмерно невозмутимым характером человека, любящего именно этот цвет.

Ну, а различные оттенки фиолетового цвета, от нежно-сиреневого и до тёмных нюансов, почему то всегда люди, а, особенно творческие личности, ассоциировали с загадочностью и романтизмом, ведь этот цвет это цвет так похож на цвет тумана…

Конечно, это только предположения людей, первое впечатление всегда может быть обманчиво, но, ведь эти предположения очень даже интересны и заставляют нас задуматься о своём характере, не правда ли, дорогие читатели?

Сладкий сон о Версале мой…

… О, как часто мне сниться один и тот же сладкий прекрасный сон, тот, что никогда не сбудется наяву, но который лучше любой машины времени переносит меня в прекрасное рококо, в 18 век, в настоящую романтичную сказку, отрывая от повседневных забот…

… О, да, мне часто сниться мой сладкий сон о Версале…

… Мне сниться, будто чудесным образом я попала в бароккальный 18 век во Францию, в Париж во всей его вычурности, и что меня пригласили на королевский бал в великолепный роскошный Версаль! Для меня, юной дворянской девушки, эта большая удача, новые возможности и, конечно, случай искренно от души повеселиться на балу!!! Я долго готовилась к этому знаменательному событию: шила у модных модисток из Парижа роскошное бальное платье и бальные туфельки, продумывала в своём образе каждую мелочь, подбирала украшения, ждала очереди у известного мастера, который сделает мне модную причёску а-ля «Мария-Антуанетта»…

…И, вот, наконец-то наступает знаменательный день бала!!! Многочисленные служанки вьются вокруг меня, как пчёлочки, помогая облачиться во весь этот невероятно сложный, хоть и шикарный наряд. Под конец я гляжу на себя в большое зеркало в массивной золотой раме. На меня смотрит доселе незнакомая мне неземная красавица в парчовых бальных туфельках с оранжевыми розочками, роскошном, пышном платье из золотого атласа, расшитое жемчугами белыми бантиками и оранжевыми розами из коралла с изумрудными листиками, всё украшенное изящными кружевами. На шее – жемчужное колье с камеями, а светло-русые волосы собраны в высокую причёску, украшенную перьями и цветами. О, да, такая красавица может тягаться даже с мамой королевой!

У входа в имение меня уже ждёт украшенная золотой лепниной и изысканной росписью амурчиками карета к четвёркой белых лошадей, гривы которых нарядны из-за вплетенных ярких ленточек, и я отправляюсь на бал…

…Конечно, карету неприятно трясёт, да и грохот от колёс кареты ещё тот получается, но я от счастья не замечаю таких мелочей…

И, вот, наконец-то, я прибыла, передо мной раскинулся во всей своей вычурности в лучах закатного солнца великолепный, почти сказочный, Версаль!

… Я подхожу к церемониймейстеру и представляюсь, он тут же раскрывает настежь огромные, с золотой лепниной, расписанные цветами и водопадами двери и объявляет громко:

– Ещё одна гостья, мадмуазель Одетта де Ласки!

Я вошла в этот огромный, мраморный, утопающий в роскоши наполненный гостями зал, в котором было жарко от множества свечей, оркестр играл торжественный полонез…

… Я сразу заметила, с какими раздосадованными лицами, просто зелёными от зависти на меня смотрели дамы, и слышала за своей спиной романтичные вздохи кавалеров.

Я была весела и легка, грациозно танцевала весь вечер, сначала с одним молодым и симпатичным богатым герцогом, он говорил мне комплименты и смешил анекдотами, а потом меня на мазурку и галоп пригласил сам король! Потом я читала гостям свои стихи и пела красивый романс, и все были в восторге!

Потом я превзошла всех в игре «буриме», где нужно было быстро придумать рифму к заданному слову, играла в ручеёк, кушала вкусное пирожное ввиде лебедя в цветах…

А потом, на тур вальса меня пригласил он: самый красивый изысканный обаятельный юноша на балу, двадцатилетний богатый лорд Мишель де Риццо и мы стали без устали танцевать танец за танцем. Мы щебетали обо всём на свете, и на многие вопросы, касающиеся жизненных принципов, отношения к искусствам, какой имеем круг интересов, мы имели одинаковое или схожее мнение, он не переставал восхищаться мной, цитировать оды великих поэтов…

А потом он поклялся мне в вечной любви и предложил стать его женой! Я уже успела влюбиться в его романтичный возвышенный нрав и неповторимое обаяние, а если учесть, что он так знатен и богат, я не сомневалась, что соглашусь.

Но тут при всех герцог, с которым я танцевала сначала, бросил в мой адрес оскорбление, считая меня легкомысленной, и между ним и Мишелем завязалась дуэль на шпагах…

… Звон оружия напугал меня до головокружения, но уже через несколько минут раненого герцога увезли к врачу, а победитель Мишель подошёл ко мне…

…И, тут, увы, а, может, и к лучшему, но я просыпаюсь, и понимаю: я живу в своём 21 веке, совсем в другой стране и жизни, а прекрасный, романтичный сюжет о некой Одетте де Ласки и лорде Мишеле и балу в Версале – просто красивый сон…

… Всего лишь сладкое сновидение…

…Да, я живу своей жизнью, а история из Версаля остаётся лишь в приятном сне, но, как истинную поэтессу и писательницу именно такие красивые сны вдохновляют меня на самые интересные романы о любви…

Что нам расскажет снегопад?

…Да, нынче погода зябкая, прохладно, даже лёгкий морозец норовит пощипать за щёчки, уже конец ноября. Вы тоже, дорогие мои любимые читатели, заметили морозец и стали теплее одеваться? Если да, то я не удивлюсь. Если же нет, то выражу своё уважение к вам за здоровый образ жизни и хорошую закалку. А на улице нынче какая красота!!! Ах!

Аж дух замирает! Всё укрыто белоснежными искрящимися волнами снега, словно, кто-то заморозил и превратил в снег целый океан воды, ветви деревьев вместе листьев одели свой зимний убор из инея. Ух! А уж какое благолепие начинается на улице, когда холодный ветерок начинает играть со снежинками, и из снегопада выходит настоящий белый буран!..

Интересно, а чем снежинки так взволнованы? Куда так спешат за бураном? О чём они хотят рассказать?..

Быть может, они весёлым ветром свистят самые кривые Новогодние и Рождественские сказки, доселе неизвестные людям? А, может, наоборот, хотят напомнить нам о всей серьёзности и духовности такого великого праздника, как рождество Христово, словно напевая шёпотом Библейский сюжет и делая мир чуть-чуть добрее…

…А, может, весёлые снежинки спешат за бураном, чтобы рассказать людям самые красивые и романтичные Рождественские и Новогодние праздничные истории, ведь снегопад так прекрасен! Может, наоборот, торопят нас домой, напоминая о том, что нас там ждут…

Хотя, кто знает, вдруг все истории, что рассказывают снежинки, мне причудились, как писателю из-за моей богатой фантазии, а на самом деле снегопад ничего не говорил?..

А вы как считаете, дорогие мои читатели?

Письмо Ангелу-хранителю

От кого: Рабы Божьей Людмилы

Откуда: адресат знает сам

Кому: моему Ангелу-хранителю

Куда: в Рай

Здравствуй, мой защитник и друг, Ангел-хранитель. Ты сам знаешь кто и откуда тебе пишет, так что не буду рассказывать о своих делах, ты и так их видишь, ведь ты всё время со мной, я верю в это. Я хотела поблагодарить тебя за твоё ходатайство за меня перед Богом нашим Иисусом Христом и за всё прекрасное, доброе и милосердное, что было и будет со мной. Я хотела тебя попросить, чтобы ты уговорил Бога подарить каждому человеку что-то приятное, доброе, нежное и шанс на исправление, чтобы нигде и никогда не было войны, чтобы у каждого человек мог надеяться, верить и любить, а так же иметь мечты, которые обязательно сбудутся. Я верю в Бога, в тебя, Ангел-хранитель, в то, что ещё не всё можно купить и продать. Например, ласковое слово, заботу, веру, мечту. Спасибо Христу и тебе за то, что это ещё так.

С уважением, раба Божья Людмила.

Когда прилетает муза

… Я сижу на деревянной веранде. Пахнет деревом и полевыми цветами, дует тёплый ветер. Вечереет. Я наблюдаю красивый закат. На столе передо мною тетрадь и ручка. Вы догадались, что это за время? А вот и нет. Это время, когда прилетает муза. Вот, она уже появилась, вся белоснежная с сапфировыми очами и золотыми локонами с лавровым венком, в оконной раме, отодвинула от меня букет полевых цветов, хитро улыбнулась и подала мне ручку. Я вопросительно смотрю на неё: писать? Она кивает, садиться рядом и начинает играть на арфе. И чудесные зачаровывающие нежные переливы музыки вдохновляют меня, перед глазами пробегает море строчек, рифм, картинок. И я пишу. Пишу, о том, что волнует меня и вас, моих читателей. Пишу, пока не сомкнутся от сна вежды. Да, такова моя доля, я – писательница и поэтесса, поэтому муза у меня частый гость. И я очень этому рада, хотя путь поэта состоит не только из роз, но и из терниев.

Я люблю тебя, Россия!

Я люблю тебя, Россия, люблю безумною любовью, люблю, как никто тебя не любил! Я люблю твою тихую неприметную красоту, люблю русский народ, который знаменит своей широтой души, верою, весёлой шуткой, силой духа. Сколько ж воин ты пережила, Россия моя многострадальная, Россия моя святая? Не счесть. В этих мучениях твоих закалялись характер и вера русского народа. Но даже после таких потрясений русский народ не потерял чувство прекрасного! Сколько песен и стихов сложено о красоте русской природы, а ведь, чтобы рассмотреть эту красоту, нужно особое, тонкое восприятие красоты: пейзажи России очень живописны, но скромны, как девушка из Института Благородных Девиц. А сколько ты, Россия, подарила миру поэтов, писателей, композиторов, учёных, святых и полководцев! Уму непостижимо, сколько на твоей земле жило и живёт талантливых людей! Поистине я горжусь тобой и твоей историей, Россия моя родимая!

Просто делайте добро

Разделение на богатых и бедных, здоровых и больных, счастливых и неудачников, молодых и старых, успешных и не очень – это не единственные примеры несправедливости и жестокости нашего общества. Можно было бы смириться с этим, считая, что так и должно быть: побеждает сильнейший. Можно уповать, что на том свете всё будет лучше благодаря Богу, что я и делаю, только с одним маленьким нюансом, который делает мою жизнь приятней. Я стараюсь облегчить жизнь близких мне людей, просто делая добро. Это скромное, маленькое добро, но оно, как маленький уголёк, зажигает тепло в душах родных, друзей или незнакомых мне прохожих. Это доброе слово, две конфетки, улыбка, комплимент. Попробуйте и вы, ведь это так просто – делать добро! Для этого не надо миллионов, богатырских сил или титула, для того, чтобы проявить доброту, нужно лишь желание. Я желаю вам, чтобы кто-то сделал вам что-то доброе, тогда вы поймёте, как это приятно. И пусть в нашей жизни будет больше приятных моментов, это в наших силах, правда, мои дорогие, любимые читатели?

Богородица сама на иконе прибыла…

Чудесное, прекрасное, завораживающие искусство – иконопись. Особенно когда она касается изображения Матери Божьей —Пречистой Девы Марии, нашей Богородицы, Матери и Заступницы милосердной. Воистину она святее херувимов и славнее серафимов, ибо Её простота, скромность, любовь к Богу и ангельской чистоте сделали невесту бедного плотника Царицей Небес. Наполнено благодатью каждая икона, на которой она изображена. У каждой иконы своё название и своя история. Например, «Призри на смирение». Так молилась Богородица, моля Бога удостоить Её чести увидеть Матерь Божью. Увидел Господь смирение Её, и открыл Ей тайну: Мария и есть Царица Небес Богоневестная. Или «Умиление», самая прекрасная икона Божьей Матери, потому что на ней запечатлен самый трогательный момент в жизни Богородицы: Она впервые увидела своего сына…

Старая книга

Вы не поверите мне: я держу в руках книгу, напечатанную до революции 1917 года! У неё кожаные потрёпанные переплёт и обложка, которые вкусно пахнут, золотые красивые замочки, жёлтые, помятые, кое-где продырявленные страницы. О чём же она, спросите вы. Что ж, закономерный вопрос. Это книга о деяниях русских князей из славной династии Рюриковичей. Я аккуратно открываю замочки, которые ужасно скрипят, тихо листаю страницы, ведь это огромная ценность – книга об истории России, да ещё такая старинная. Я читаю, и, словно на экране, передо мной разворачиваются картины героического прошлого нашей Родины и, конечно же, образы людей, стоящих во главе страны, с их мечтами, падениями, победами, слабостями и достоинствами. Вообще, наш век страдает от того, что мы разучились трём вещам: ценить Родину, ценить её историю и читать хорошие книги, классику. Это очень жаль. Но, ни Родина, ни хорошие книги, в том числе про историю Руси, не исчезли, а, значит, не поздно всё исправить. Правда?

Сожги письмо любви!

Вот и настал час разочарования в любви! Так что же делать, когда сердце разбито, а душа болит? Избавиться от всего, что напоминает о нём! Выбросить украшения, что он дарил, порвать совместные фотографии, а, главное, сжечь письмо любви! Сожги безжалостно письмо любви, хоть сердце и сжимается от боли и кажется, что это он говорит с тобой! Пусть память о нём уйдёт навсегда! Или нет! Оставь всё, что тебе дорого на память: ты любила его когда-то, так прости и отпусти теперь…

Легенда о небесах и любви

В далёкой жаркой стране жил молодой садовник по имени Константин, и однажды он нашёл необычное семечко. Любопытство сыграло в его душе, и он посадил чудо-растение. Через какое-то время выросла очень большая роза лососёвого цвета. Константин так восхитился цветком, что поцеловал бутон, бутон раскрылся, и появилась прекрасная златокудрая дева с лазурными очами в платье лососёвого цвета. Константин так нежно сильно и искренне полюбил деву, что предложил ей стать его супругой. Дева, которую звали Анастасия, согласилась, потому что она тоже полюбила Константина всей своей чистой душой.

И вот они стояли пред алтарём, Анастасия была прекрасна в белом платье с маленькими лососёвыми розочками и фатой. Сами ангелы пели на их свадьбе, так понравилась небожителям целомудренное сильное неподдельно серьёзное чувство молодожёнов.

Но, когда их объявили мужем и женой, подлый хан украл Анастасию и потребовал от неё, чтобы она стала его наложницей. Анастасия очень скучала по мужу и не хотела изменять ему, но не знала, как отказать хану, поэтому попросила у хана отсрочки, время подумать. И так было трижды. А потом Анастасия узнала, что в тот день, когда её украли, у Константина разорвалось от горя сердце. В гневе отказала Анастасия хану. Хан позеленел от злобы и приказал казнить прекрасную деву. Но ангелы не выдержали этого: они взяли души Анастасии и Константина и вознесли в самые дивные места рая, где царят добро и милость Божия, а вокруг чудных цветов летают райские птицы, только там любовь вечна. И Анастасия с Константином были вечно счастливы вместе.

Владимир и Анна или монолог Анны

Князь Владимир, милый, дорогой, любимый, славный, ласковый, любящий! Я, твоя единственная законная супруга перед Христом, царевна Анна, сказала бы тебе все сладкие слова на свете! Когда ты приехал, слепой, в Царьград, я уже полюбила тебя. Ты помнишь, как щупал мою косу, в которую были вплетены оранжевые розы и жемчуг? А помнишь, как взял меня впервые за руку и сказал, что у меня кожа, как у младенца? Я знаю, ты помнишь, ты до сих пор хранишь икону Богородицы, которую я тебе подарила в тот день. А помнишь,спустя месяц после церкви и чтения Евангелия, мы ели персики у нас в саду, и ты хвалил меня долго, а потом сказал нежно-нежно, ласково-ласково, что любишь меня и хочешь, чтобы я стала твоей женой…

Отец мой услышал это, он старался нас разлучить, потому что ты был слеп, но наши чувства были сильнее предрассудков и даже болезней!

А когда ты принял крещение, ты прозрел! Я парила и сияла, как ангел от счастья! Помнишь, ты сравнивал меня со своим Ангелом-хранителем?

Теперь мы обвенчались, и наше счастье будет бесконечно!

Перпетуя

Как-то мы разговаривали с мамой, любуясь завораживающим сиянием звёзд на тёмно-синем небосклоне, и мама спросила меня:

– Доченька, а, если бы ты могла попасть в любое место сейчас, куда бы ты поехала?

Я подумала и ответила неожиданно для себя:

– Я бы хотела попасть в Карфаген, где жила святая Перпетуя!

Мама вопросительно посмотрела на меня, а я отвернулась со слезами, и перед моим взглядом прошла вся её история…

Это было в Карфагене, примерно в 3 веке н. э. Девушка по имени Перпетуя жила с отцом и матерью в богатом особняке, их обслуживали рабы. Но, однажды, она пошла с рабами ночью на молитвы, там она узнала о Христе (до этого она была язычницей). Перпетуя приняла крещение, обвенчалась с христианином, родила ребёнка. Но счастье было коротко, как весна на севере: всю христианскую общину арестовали. Перпетуя лишь успела отдать отцу ребёнка. О, кто знает, какие терзания души она испытывала при этом! Но нет! Она никому не сказала, лишь в камере записала свои чувства…

Потом её судили, как христианку, требовали отречения от Христа, грозились бичевать и кинуть на растерзания диким зверям. Но с такой храбростью и уверенностью в своей правоте отказалась отречься Перпетуя, что Рим и Карфаген содрогнулись и преклонили колени! От неё отказались все: лучшие подруги Перпетуи, Гассия и Португалия, первыми кидали камнями в христианку, но с высоко поднятой головой шла на арену Перпетуя. Её и бичевали, и кидали в клетку к диким зверям, но ни стона не издала молодая женщина…

Но, когда Перпетую казнили, её последние слова были: «Я не предстану пред Господом в печали!»…

Я улыбнулась, радуясь тому, что я тоже христианка и смотря на звёздное небо, и повторила:

– Да, я бы хотела попасть в Карфаген!