По аннотации сложилось впечатление, что это очередная писанина про аристократа, написанная рукой дегенерата.
cit anno: "...офигевшая в край родня [...] не будь я барон Буровин!".
Барон. "Офигевшая" родня. Не охамевшая, не обнаглевшая, не осмелевшая, не распустившаяся... Они же там, поди, имения, фабрики и миллионы делят, а не полторашку "Жигулёвского" на кухне "хрущёвки". Но хочется, хочется глянуть внутрь, вдруг всё не так плохо.
Итак: главный
подробнее ...
герой до попадания в мир аристократов - пятидесятилетний бывший военный РФ. Чёрт побери, ещё один звоночек, сейчас будет какая-то ебанина... А как автор его показывает? Ага, тот видит, как незнакомую ему девушку незнакомый парень хлещет по щекам и, ничего не спрашивая, нокаутирует того до госпитализации. Дальше его "прикрывает" от ответственности друг-мент, бьёт, "чтобы получить хоть какое-то удовольствие", а на прощание говорит о том, что тот тридцать пять лет назад так и не трахнул одноклассницу. Kurwa pierdolona. С героем всё ясно, на очереди мир аристократов.
Персонажа убивают, и на этом мог бы быть хэппи-энд, но нет, он переносится в раненое молодое тело в магической Российской империи. Которое исцеляет практикантка "Первой магической медицинской академии". Сукаблять. Не императорской, не Петербургской, не имени прошлого императора. "Первой". Почему? Да потому что выросший в постсовке автор не представляет мир без Первого МГМУ им.Сеченова, он это созданное большевиками учреждение и в магической Российской империи организует. Дегенерат? Дегенерат. Единица.
Автор просто восхитительная гнида. Даже слушая перлы Валерии Ильиничны Новодворской я такой мерзости и представить не мог. И дело, естественно, не в том, как автор определяет Путина, это личное мнение автора, на которое он, безусловно, имеет право. Дело в том, какие миазмы автор выдаёт о своей родине, то есть стране, где он родился, вырос, получил образование и благополучно прожил всё своё сытое, но, как вдруг выясняется, абсолютно
Обычно я стараюсь никогда не «копировать» одних впечатлений сразу о нескольких томах (ибо мелкие отличия все же не могут «не иметь место»), однако в отношении части четвертой (и пятой) я намерен поступить именно так))
По сути — что четвертая, что пятая часть, это некий «финал пьесы», в котором слелись как многочисленные дворцовые интриги (тайны, заговоры, перевороты и пр), так и вся «геополитика» в целом...
Сразу скажу — я
подробнее ...
довольно-таки не сразу «врубился» в весь этот хитроупный расклад (из-за которого автор видимо проделал просто титаническую работу) и в описания жизни всех эти «коронованных тушек» Лео ...(польды, Людовики и пр) начали складываться в немного понятную картину только (где-то) к тому №2. И как ни странно — но «в одолении данного цикла» мне очень помог тов.Стариков (с его: «Геополитика, как это делается) где и был вполне подробно расписан весь «реальный расклад» времен ...надцатого века))
В противном же случае, не являясь большим поклонником «средневековых тем» (и довольно посредственно участь в школе)) весьма трудно понять кто (из указанных персоналий) занимает какое место, и что это (блин) за государство вобсЧще?))
В остальном же — единственная возможная претензия (субъективная оценка) состоит в том, что автор настолько ушел в тему «голой А.И», что постепенно поставил окончательный крест на изначальной «фишке» (а именно тов.Софьи).
Нет — она конечно в меру присутствует здесь (отдает приказы, молится, мстит и пр.), но уже играет (по сути) «актера второстепенного плана» (озвучивающего «общую партию сезона»)). Так что (да простит меня автор), после первоначальных восторгов — пришла эра «глухих непоняток» (в стиле концовки «Игры престолов»)) И ты в очередной раз «получаешь» совсем не то что ты хотел))
Впрочем нельзя не заметить и тот (многократно повторяемый мной) факт, что «весь рассказ об этом персонаже» все же НЕ свелся к очередному описанию «гламурно-понтовой» императрицы (сотворенной в «наивно-розовой вере», в подростковом стиле с большим непробиваемым апломбом)) А ведь это именно то — чего я изначально опасался (открывая часть первую))
Данная книга была «крайней» (из данного цикла), которую я купил на бумаге... И хотя (как и в прошлые разы) несмотря на наличие «цифрового варианта» я специально заказывал их (и ждал доставки не один день), все же некое «послевкусие» (по итогу чтения) оставило некоторый... осадок))
С одной стороны — о покупке данной части я все же не пожалел (ибо фактически) - это как раз была последняя часть, где «помимо всей пьесы А.И» раскрыта тема именно
подробнее ...
этого персонажа (Софьи), а не многочисленного сонма второстепенных персонажей («царь, царевич, король, королевич»)).
Конкретно в этой части тов.Софья «взбрыкивает» и … берет недрогнувшей рукой все бразды управления государством на себя!!! Я же (ожидая чего-нибудь эдакого) ожидал некой драмы в отношении всех остальных (более старших) членов династии — но автор все сделала гораздо изящней (и царевич в итоге «остался жив» и добрался таки до трона))
Но — помимо этой (пожалуй) «самой вкусной части» становления героини (государыни!)), в книге опять (чрезмерно много) всякой «другой политики» (брани — в смысле сечи, а не в смысле бранных слов)) и прочих сражений (и решений) в рамках своеобразной средневековой «Большой игры»))
P.S Самое забавное — что если я изначально боялся «слишком углубленного экскурса во всякие няшности» и некоего слишком восторженно-пафосного стиля (присущего многим авторам «женскАго полу»), то по итогу прочтения части третьей «стал понемногу страдать» от некой сухости (построения) очередной «чисто альтернативной истории» (что как раз, характерная черта авторов-мужчин)) Вот такой вот «казус-белли»))
В тот сумеречный денёк, похоже, ничего особенного так и не случилось. Небо не падало на землю. Со стороны Финского залива не дул злой ветер навстречу Невы, и дождик шёл так себе – почти без снега. Я шагал на бокс перекопанным вдоль и поперёк проспектом, по каким-то временным деревянным тротуарам и мосткам, то и дело скользя по свежевынутому грунту. А в секции, которую я посещал уже почти целый год, сегодня, прямо сейчас, должны были состояться первые в моей жизни настоящие соревнования, и меня ждал подлинный бой на ринге, окружённом зрителями.
Стоял синий вечер. В наваленных повсюду гигантских железобетонных трубах завывал ветер, толкал в спину и разворачивал боком мою спортивную сумку, в которой помимо прочего нехитрого имущества, содержались мои новые, приобретённые за 13 рублей 70 копеек на Литейном, боксёрские перчатки. Они были черны и велики, как диванные подушки, и слишком мягки, как выяснилось в процессе их эксплуатации. Я скоро понял, что просчитался, однако в те времена других моделей в продаже всё равно не было. В секции же немедленно оценили достоинства моего инвентаря, вследствие чего я потерпел целый ряд чувствительных поражений. Стало ясно, отчего никто из знакомых моих боксёров не торопился выкладывать на прилавок вышеозначенного магазина полновесный студенческий рубль, предпочитая новым собственным государственные перчатки, практически не содержащие внутри себя надлежащей трухи.
Я рос мечтательным и недоразвитым, проведя почти всё сознательное детство в соседнем читальном зале, как улитка в своей ракушке. Что мне особенно нравилось в спорте, так это высоко, под самый школьный потолок, раскачиваться на гимнастических кольцах, да ещё бегать по верстакам в столярной мастерской. Правда, от таких упражнений учителя ругались страшными словами и приходили в школу на следующий день заметно навеселе.
Но школа подошла к концу, и оказалось, что первокурсником быть не менее занятно, чем первоклассником. Правда, в институте слабых не любили. Ни девушки, ни преподаватели. А вот спортсменам, напротив, везде и всюду сияли зелёный свет и всяческие послабления. Ну, кто учился, знает. Тогда и мне пришлось поступать в секцию, которая на мой взгляд была наиболее перспективна в прикладном смысле, ибо в те времена сила разума в уличных межвузовских разборках в расчёт практически не принималась. Тренировался как мог, но более для вида и для разговора. Боксёром себя не считал и считать не собирался, но руки постепенно потяжелели, как будто бы в них кто-то поселился. Ночами снились поединки – сначала поражения, но потом и победы. И всё бы так и шло, тихо и мирно, если бы не случилась эта вот студенческая олимпиада, из-за которой, хочешь, не хочешь, выходи теперь на ринг, на котором я совершенно ничего не позабыл.
Неделя протекала неудачно – с каждым прожитым днём это становилось яснее ясного. Прогноз оправдывался. Дело было в том, что над столом у меня ещё с начала года висел художественный календарь-еженедельник, и по репродукциям с картин известных живописцев, поскольку гороскопы тогда ещё не публиковались, старался определить хотя бы основной смысл будущей недели. Мане, например, мне так казалось, сулил гамму переживаний в задумчиво-печальных полутонах, но без особенных завалов на семинарах и зачётах. Художник Дормидонтов обещал некоторое веселье, во всяком случае бодрость. Кент – светлую тревогу по поводу того, что успех мог быть где-то совсем рядом. Но текущая неделя шла под знаком Шишкина, который почему-то трактовался труднее всех. Его «Лесные дали», холст, масло, поначалу настроили меня на лад лирический, чуточку приподнятый, но уже в понедельник, на секции, мне набили морду теми самыми разношенными перчатками. Со вторника навалилась чреда зачётов. Пятница ожидалась как спасение, но на вечер, как оказалось, были назначены бои.
Я шёл на секцию сразу после занятий, голодный, без радости и без надежды. Чуть не опоздал на построение, успел как раз на перекличку. На ринг, сияющий белыми канатами, посмотрел как на холст, оправленный в верёвочную раму. Какую же картину придётся там сейчас изобразить, какими красками, подумал я. Не собственной ли кровью?
Припоминаю, боксёр я был слабохарактерный. Старался бить пореже, и то в основном работал по корпусу. По лицу бить человека вроде стеснялся. Но на ринг вышел согласно очереди, не дрогнул, только чуть-чуть похолодел. А когда увидел в противоположном углу противника, сразу успокоился. Даже обрадовался. Какой-то он был невыдающийся. Мелковатый, хоть и объявленный кандидатом. Меня же заявили громким вторым разрядом.
Я вполне доброжелательно протянул ему руки, но он был строг и неприступен. И тут же, не сходя с места, тремя ударами выбил из меня всяческое благодушие.
Только тогда мне стало ясно, что для первого раза мне попался боксёр-передовик.
Я ударил ему по корпусу сквозь небольшую щель в защите. Так сказать, чего там, давай работать в лёгкой игровой
Последние комментарии
4 часов 18 минут назад
21 часов 39 минут назад
22 часов 2 минут назад
22 часов 16 минут назад
22 часов 17 минут назад
22 часов 18 минут назад