Тараканы Луны [Александр Вер] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Александр Вер Тараканы Луны

Её звали пионерка Котова. Когда она вошла в лабораторию, Миша наблюдал за энтомологонариумом – так назывался стеклянный короб, где копошились и жили его тараканы. Самые крупные особи из найденных на Земле – так бы подумал любой, кто хоть что-то понимал в дикоптерии – разделе о тараканах. Но вошедшая девушка была далека от наук и тем более от лабораторных исследований.

Пионерка Котова была троечницей. Это знал даже Миша, который перевёлся в училище всего два месяца назад. Они виделись пару раз в красном уголке. На ленинских вечерах девушка, не стесняясь своих оценок, активничала и вела лекции. Уверенность не была единственным её достоинством, поговаривали, что Котова выделяется знаменитым папой-архитектором.

Даже удивительно, что она где-то умудрилась проштрафиться и получила нагоняй в виде общественно-полезной работы – помогать новенькому Мише Тараканову, который привёз с собой из Кореи новый вид насекомых – Пусанского дикоптера.

Это был её первый визит. Пионерка Котова осторожно прошла на середину заставленной столами лаборатории и остановилась в трёх шагах. Верная ленинистка последние два шага сделала на цыпочках, расставив свои ладошки бабочкой, словно желала поскрей упорхнуть за окошко. С определенной долей отвращения пригляделась к копошащимся за стеклом крупным особям. Ей явно не хотелось делать дальше ни шагу:

– Что это? – вместо приветствия сказала она:

– Диктоптер пусанус! Проще говоря пусанские тараканы – новый вид! Вряд ли ты слышала…

– Я? – девушка округлила глаза. – Делать мне нечего!

– Их колонию открыл товарищ Син Хё. Под Пусаном. Диктоптеры жили в руинах около ядерной воронки. Той самой которая сожгла треть города.

– Эта восьмая бомба американцев?

– Шестнадцатая. Так вот эти тараканы не просто выжили. Смотри на их лапки…

– А это важно?

Пионерка Котова поморщилась:

– Ладно…

Мише не нравилась навязанная помощница, которая даже дважды два вряд ли умела сложить. Ему нужна была нормальная лаборантка. А Котова с её командными нотками годилась скорее для построений линеек, чем для научных работ. Поэтому отработка должна была стать для неё пыткой. Как впрочем и ему… Миша не собирался пытать эту несчастную, всё понимая. К тому же он опасался, что Котова невзначай прозевает тараканов или сломает что-нибудь:

– Тебя за что сюда?.. – откровенно спросил он.

Изогнутая бровь Котовой ответила за неё. Местная звезда и активистка откровенничать с ним – новеньким, вовсе не собиралась:

– Чтоб знать, чем занимаются эмигранты из Кореи! – надменно сказала она.

И это была ложь. Если бы директор послал её “в разведку”, то истинная пионерка не призналась бы в жизни! Мишу ложь задела:

– Я перевёлся, а не эмигрант! Мы просто переехали. Наша семья – коммунисты – герои Четвёртого Большого Похода! Мой дедушка – славный генерал Ким Минхо лично убил 10000 американцев в одном бою и 50000 южнокорейцев в другом!

Она недоверчиво сощурилась:

– Ты сам-то в это веришь?!

– Не знаю… Не думал… Я не историк. Я всё время занимался тараканами! – Миша решил не ссориться с амбициозной помощницей:

– Это я заметила! – с ехидцей сказала Котова:

– А ты о чём?

Она гордо выпрямилась:

– О том что СССР скоро полетит на Луну!

Миша оживился, найдя общую тему:

– Вот и смотри! Тараканы в этом помогут!

Он указал на энтомологонариум:

– В чём?!

– Они построят нам лунную базу!

Пионерка Котова ошалела от такой новости:

– Лунную базу построят коммунисты! – гордо возразила она:

– Ну, значит придётся принять их в партию!

Он пошутил. Но она восприняла слова всерьёз:

– Кого? Тараканов?!

– Ну, мы же не можем допустить, чтобы базу строили “не коммунисты”!

– Не можем!.. – засомневалась в своём тезисе пионерка. – Это верно!..

– Тебя как зовут-то?

– Елена! Иванова…

– А меня – Минхо.

Она сочувственно вздохнула:

– Вот же тяжко-то тебе!

– Можно просто Миша…

Котова бросила ёрничание и приготовилась слушать. Она присела у энтологомонариума и каждую минуту кидала подозрительные взгляды за стекло. Уникальные дикоптеры никак не могли возрадовать её ясное пионерское сердце. Котова морщилась и теребила кончик красного галстука. Иногда переключалась на разглаживание складок на школьном коричневом платье. У неё были роскошные густые тёмнорусые волосы и глаза серой морской бури.

Миша, очень дальний потомок упомянутого дедушки, не имел раскосых глаз и прочих признаков жёлтой расы. В лаборатории он снимал свой тёмно-синий костюм ученика и с удовольствием напяливал халат. Отчего сам себе казался выше и солидней:

– Видишь ли… – продолжал он после краткой вводной про тараканьи конечности. – Мозг у этих дикоптеров в трудных условиях развился. Они научились добывать воду из камней. Для этого на брюхе у них мешки. Изменились конечности. Ноги позволили им разбирать сложные приборы, а потом пусанусы стали строить норы похожие на те приборы, что они разбирали. Понимаешь?

– Нет, – скучая заявила она.

– Ну, представь! Смотри, видишь за стеклом – нора.

– Это нора? – удивилась Котова. Тараканы бегали по крышке того, что можно было принять за радиостанцию. Только радиостанция была крошечных размеров. – Это же железка. Ты её туда положил!

– Нет, – завил Миша. – Детали они выбрали сами! Неделю назад когда я переселил сюда, я им туда подкинул рацию. Им нравятся сложные конструкции, – Котова вслушалась. – Рация их взбудоражила. Они разобрали её на мелкие части и построили себе жилище. Понимаешь ли, для чего людям рация они конечно же не знают. Но способны построить из неё нору похожую на рацию! Переделывают что могут, в то что видят. Учатся! Они умные.

Деловой взгляд норовистой пионерки сменился потрясением. Миша захватил её внимание:

– А воздух им и не нужен. Точнее они неделю могут жить без него. В условиях ядерного взрыва они выжили благодаря тому, что жили несколько дней не дыша.

Котова вскочила со стула и позабыв отвращение, приблизилась:

– Они смогут жить на Луне?

– Да! В том, то и дело! Мой план такой – еще на Земле натренировать их строить вместо нор большие пещеры из доступных материалов, а потом запустить их на Луну с группой энтомологов, – Миша почесал висок. – Ну, ведь кто-то должен же их контролировать…

Котова бегала взглядом с него на тараканов.

– Великий Ленин! Я думала, это чушью попахивает…

– Правда я до сих пор исследую. Вдруг, можно им команды отдавать? Знаешь, за такое могут дать и нобелевку!

Котова выпрямилась. Слово “нобелевка” вселило в неё радость:

– Давай, расскажем об этом моему дяде!

– Зачем?

– Он – историк. Но неважно. Пётр Нойзман. Ты должен знать его. Он знает академиков. Он поможет.

– Ну раз, поможет. Давай, – согласился Миша.

Через десять минут они уже вместе шагали по широкому коридору училища, направляясь к аудитории, где вел лекцию Пётр Нойзман – прославленный историк, получивший Ленинскую премию. О нем Миша слышал даже в Корее, но не столько о нём, как о его удивительных исторических теориях.

За дверью аудитории послышалось:

– … радикальный переворот позволил. Записываем! Смещение Горбачёва Медуновым, отстранило от власти прозападную верхушку.

Котова поморщилась. Еë гладкий лоб верной ленинки, но недалëкой пионерки, покрылся почти комсомольскими складками:

– Ты это… – зашептала она, замерев у двери. – Не обращай внимания… Иногда дядя городит такую…

– Ничего он не городит! – возмутился Миша. – Это же всемирно известная гипотеза! Твой дядя создал историко-математическую модель и вычислил, что произошло бы если бы Америка выиграла холодную войну.

За дверью голос повысился:

– Медунов прекратил безобразие под названием Перестройка, тогда были взяты под контроль националисты. Арестована группировка предателей. А что могло случиться? По документам: Горбачёв готовил развал Союза на пятнадцать независимых государств!

Котова выпятила нижнюю губу:

– Гипотезы-мипотезы! Кому это надо? Папа говорит, что у дяди кукуха поехала… – Котова вдруг осеклась. – Ладно… В общем у нас в семье его не очень… Ты учти… И смотри, не ляпни!

Котова выпятила изогнутый мизинчик, предлагая поклясться. Миша мизинцем сжал пальчик и почувствовал приятное тепло:

– Да, чтоб я сдох! – поклялся он:

– Заметано! – хитро шикнула Котова.

Теперь их связывала тайна.

Когда лекция закончилась, Котова смело шагнула внутрь, увлекая за руку. Послышался чей-то возглас:

– Пионерка Котова, это ты с кем?

– Будущий лауреат Нобелевской премии! – гордо выпалила Елена Ивановна Котова и толкнула Мишу к кафедре.

– Ну, да… – компания ребят с красными галстуками недоверчиво поморщилась.

Миша чувствовал себя неуютно:

– Тебя всегда так зовут? Пионерка Котова?

– А, как ещë?

– А когда станешь комсомолкой? Будут звать комсомолка Котова?

– Я стану коммунисткой! Сразу! Так папа сказал!

Миша подивился её уверенности, но не успел отпустить ещё одну колкость. Перед ним стоял профессор Нойзман – легенда мировой истории. Прямой как столб высокий мужчина с проседью. Он что-то внимательно разглядывал в плане, готовясь к следующей лекции:

– Дядь Петь! – почти крикнула Котова, она выделяла слова, давая понять присутствующим своë превосходство. – А у нас есть научный проект, который потянет на нобелевскую премию!

– На нобелевскую… – недоверчиво покосился гуру мировой истории. – Тебе Ленусь до социалистической бы дотянуть…

Котова сделалась серой и напряженной. Подбородок от обиды отвис на сантиметр. Мише даже стало жалко её:

– Я! Если хотите… Я! – Котова вдруг растерялась. Хорошо что Пётр Юдович говорил тихо и, шумные ученики не расслышали его слов. – Я смогу! – нервничала Котова. – Вечно вы!..

– Ладно, сможешь! Лети на свою Луну! Хоть там у тебя есть шанс…

Миша поразился:

– Ты летишь?

– А что?! – взвилась Котова. —Да! Да, если хочешь знать! Я лечу с командором Гиркиным! Он знаешь какой?!

Миша заметил огромный скепсис, повисший в глазах Петра Юдовича. На гордый выпад племянницы, историк морщился, словно проглотил кислющую вишню. Но Котова не унималась:

– Мы в команде! И это случится…

Профессор пожал плечами:

– Он хоть перед полетом женится? А? Ленусь? Вы, что: детей на Луне прописывать будете?

– Да! Женится! Он обещал!

Скепсис Петра Юдовича не прошел ни на грамм.

– Ох, Ленусь… Доиграетесь вы… Гиркин не тот товарищ, что сможет создать семью… Он же чистый первооткрыватель! Ты дома его не увидишь…

– А мне может и не надо! Дома! Я может на Луне жить хочу! С ним!

– Лети куда хочешь! – отмахнулся Пётр Юдович.

– И полечу! И вот ещё кого возьму!

Пётр Юдович впервые заметил Мишу:

– Его?

– Нет! Его тараканов!

Профессор отшатнулся и вытаращил глаза:

– Ну, тут вы меня уж простите! Лена мне готовиться надо!

– Как фамилия твоя? – задёргала за рукав Котова:

– Тараканов… кхм… Минхо Тараканов.

– А так значит, всë таки – его! – буркнул профессор:

– Да, не его! А тараканов! – возмутилась Котова. – Вы что, с ума посходили?

– Ты совсем меня запутала.

Миша тут же пояснил:

– Вы простите, Пётр Юдович. На самом деле у меня научный проект, который поможет освоить луну гораздо быстрее:

– Быстрее?

– Да. И это связано с дикоптерами открытыми товарищем Син Хё.

– А… Слыхал… Это вам молодой человек к академику Попову. Он занимается проектом лунной базы.

– Вот видишь! – победоносно засияла Котова. – Академик Попов большой друг Егора, – имя Егор она выговорила с особым трепетом. – Он нас познакомит.

Судя по выражению её дяди – Котова ошибалась:

– Иди… иди к своему Гиркину. Вот посмотришь…

– Ой, дядя! – Котова отмахнулась и потянула Мишу к двери. – Идëм, Тараканов! Я тебя познакомлю с Егором Гиркиным. Вот увидишь, как они запляшут…

Миша не успел попрощаться со светочем истории, а они уже шагали по коридору. Котова неслась легкой походкой, предвкушая свидание со своим Гиркиным. Мише порыв не нравился. Он чувствовал смятение от предстоящего знакомства с еë женихом.

На уютном троллейбусе с кондиционером они проехали две остановки. Котова по дороге купила мармелад и кидала в рот мягкие подушечки. С полным ртом она просила Мишу, ещё что-нибудь рассказать о нобелевке и что сулит премия? Миша пожимал плечами. Он знал лишь, что нобелевку вручают в Ленинграде и при этом ученые всего мира завидуют. Котовой рассказ нравился:

– В Ленинграде красиво. Я в Исаакиевской обсерватории толкала маятник. Ты толкал маятник? – Миша округлил глаза. – А я с папой была… потом с Егором… – снова мечтательно выдохнула; Мишу снедала откуда-то взявшаяся ревность. – И я такая пролезла за ограду и дотронулась до шара. А тут как закричит один: “Кто пустил туда ребенка!” – Котова захихикала, отчего мармелад на краешках губ потёк. – “Это возмутительно! Научные эксперименты портит!” Ну когда он узнал моего папу… Все резко замолкли и извинились!

Она, чавкая, проглотила мармелад. Миша не ответил. Ему нравилась девичья смелость, но излишняя нескромность Котовой граничила с грубостью.

Котова вышла у института лунных исследований, но повела Мишу не в корпус, а к общежитиям:

– Там у нас с Егором комната.

Мишу передёрнуло. Он все больше ревновал Котову к неведомому парню, хотя никаких оснований на это не имел. Хотелось схватить дерзкую девчонку и утащить в свою лабораторию…

Они вошли в просторную квартиру, которую никак общежитной не назовешь. Первое, что бросалось в глаза, это новенький плакат на стене. На нем шесть молодых ребят: три парня и три девушки держали в руках научные приборы. Четверо по бокам держали астролябию, микроскоп, циркуль и глобус. Парочка посередине выделялась. Парень и девушка в бравурном социалистическом жесте держась за руки, подняли над головами серп и молот. Парень оказался тем, кто стоял в комнате и гладил рубашку. Он хмуро поздоровался, но Мишу словно не заметил. Котова не ответила, она остолбенела и с изумлением смотрела на девушку с серпом. Это была ослепительная блондинка с лучезарной улыбкой. Незнакомка стояла плечом к плечу с Егором Гиркиным и казалось заигрывала своей нарисованной рожицей. Котова раздувала ноздри и с каждой секундой розовела. Миша отступил к двери. Вид Котовой ему не понравился:

– Кто это?! – прозвенела Котова на всю квартиру. Парень в ответ покачал головой:

– А… Это? Это Светка!

Он пытался подобрать тон поспокойней. Но Котова отказывалась успокаиваться:

– Что это?!

– Да… Я должен сказать тебе. Команду сформировали.

Кулаки Котовой побелели. Егор продолжал:

– Наш акадеша утвердил состав… сегодня… тут такое дело…

– Ты не полетишь с ней!

Егор выпрямился и отставил утюг:

– Что значит не полечу?! Знаешь Лена! Никто не заставлял тебя трубить на всю школу о полёте. На зачёте ты ошиблась сорок четыре раза из пятидесяти.

– Это неправда!

– Правда… Акадеша всё знает.

– Мой папа обещал!

– Да, знаем мы! Ты вечно за папой прячешься! Думаешь, это никто не видит?

Котова забегала взглядом с блондинки на парня:

– Ты же с ней не полетишь? Скажи мне!

– Как не полечу? Это полет всей моей жизни!

– А, Я? Я для тебя не полет всей жизни?

– Лена! Тебе надо стать взрослой!

– Выбирай или это, или я! – Котова махнула на плакат.

– Ты не имеешь права!

– Я сказала – выбирай!

– Да кто, ты такая вообще? Папина дочка, что обманывает академиков. Или ты забыла? Чем ты думаешь вообще?!

Миша чувствовал себя совершенно лишним. До грубых слов Егора, он мялся в коридоре, но после не выдержал:

– Простите! Вам стоит остыть.

Егор видимо воспринял замечание в свою сторону. Непонятно, что думала Котова, потому что она прикрыла грудь ладошками в умолительном жесте. По пунцовым щекам катились слезы:

– Это нечестно… – прошептала она. – Я для тебя всë…

Егор отпрянул:

– Это ты-то – всë? – он указал на Мишу. – Это кто вообще?

Котова молча глотала слезы:

– Ты его случаем прихватила не для того, чтобы вещи свои забрать?

По лицу парня скользнула такая ехидная ухмылка, что Миша сжал кулаки:

– Знаете, Егор! Это некрасиво вот так вот с девушкой…

Он не успел договорить. Котова сорвалась с места и бросилась к шкафу.

Вполне ожидаемо, что через десять минут они оба сидели в беседке студенческого городка. Котова рыдала. Миша по-мужски держал две большие сумки с еë вещами. Он талдычил первое что приходило в голову, стараясь успокоить неугомонную горемычницу. Говорил, что они помирятся и все будет хорошо, но Котова отрицала все спасительные варианты.

Миша помог донести сумки до квартиры родителей. Котова исчезла за дверью, не забыв прихватить сумки.

Она вернулась на следующий же день и плюхнулась на стул рядом со стеклянным коробом:

– Я всë испортила. Извини.

– Ничего. Я сегодня иду к Попову.

Котова подскочила словно её пронзила молния:

– Я с тобой!

Миша согласился пойти вместе. Он чувствовал, как Котова хочет попасть к академику, ища шанс что-то изменить в своей запутанной личной жизни. К тому же пионерка была знакома с академиком и могла помочь.

Но как только они вошли в кабинет Попова Павла Андреевича, мужчина в костюме хлопнул ладонью по столу:

– Котова! Тебя направили в Сочи! Ты, что здесь делаешь?

– Ну, я на секундочку Пал Андреич.

– Никаких на секундочку! Марш отсюда!

Миша открыл было рот, но академика было не остановить:

– И этого забери! Слышал я про его тараканов! Надо ли думать! Вместо славных строителей коммунизма, – академик бросил быстрый взгляд на плакат, где, как назло, Егор и Светлана заманчиво улыбались друг другу. – Базу строили тараканы!

– Постойте! – возмутился Миша. – Вы утром обещали…

– Если б знал, не обещал бы!

– Да, вы не так поняли…

– Это все чушь молодой человек! Вы не понимаете что говорите! Что мы скажем коммунистам всего мира? Что первую внеземную базу человечества будут строит “тараканы”? Вы в своем уме? Базу должны строит только коммунисты! И точка!

– Но ведь это риск.

– И пусть риск! – Попов встал и зашагал влево вправо. – Это оправданный риск. Если будут жертвы их всегда можно представить, как жертвы верных ленинцев! А если погибнут ваши тараканы? Какими героями они тогда будут? Герои имени шестой норки справа?! Нет уж! Вы слишком наивны товарищ Тараканов! Не будет на Луне ваших тараканов!

Тут академик внезапно растерялся, прислушавшись к собственной рифме. Затем бросил орлиный взгляд на Котову:

– Ты еще здесь? Будь ты в партии – таких гнать надо! Мы тебя спасли, паршивка! Чтоб ноги тут твоей не было!

Мишу потянула прочь неодолимая сила девичьей ладони. Вместе с Котовой они как в телепорте вылетели за дверь.

Это был оглушительный провал. Академик казался утром заинтересованным. По телефону секретарь пригласила на приём. Но видимо Егор Гиркин постарался…

Миша вышел на улицу, встал под колоннадой и только теперь заметил, что Котова плетется за ним, как привязанная:

– Что?

Его раздражению не было предела:

– А может…

– Не может!

Котова снова готовилась заплакать:

– Ну, хоть ты меня не бросай! А!

Миша схватился за край колонны. Широкая известковая махина скрывала их от посторонних глаз:

– Так ты скажешь, за что наказана?

Котова шмыгнула носом:

– Я сама себя вписала в список экипажа.

– Это как?

– Когда Павла Андреевича не было в кабинете…

– Ты что?!

Миша прислонился спиной к холодному известняку:

– Я так хотела лететь с Егором, – она быстро затараторила. – Но теперь уже не хочу!

– Да, ладно! – Миша недоверчиво отмахнулся:

– Мы вчера поговорили с ним… ещё раз… в последний…

Котова виновато потупила глаза:

– А знаешь, он прав! Ты – папина дочка. Возомнила о себе. Забраться в кабинет академика и подделать документы космического экипажа! Посреди бела дня!

– Ночью…

– Ну, ты даёшь! Знаешь Лена! Иди ты знаешь куда!

Миша развернулся и направился к остановке. Весь путь он ощущал горячее плечо пионерки, которая сидела рядом и всем своим видом просила прощения.

Чтобы знать чего ожидать от помощницы, (Котову ведь никто не освобождал от лабораторных занятий), Миша нашел профессора Нойзмана. На перемене гений истории заявил, что в курсе проблем:

– Знаю Михаил, или как вас?.. Не бойтесь! Лена здесь не задержится, – Пётр Юдович переживал больше за Мишу. – Её переводят в Сочи, в дельфинарий. Отец хочет убрать её подальше от Москвы.

– Это же несправедливо. Она раскаялась.

– Согласен. И даже опасаюсь за тамошних дельфинов! Думаю, вы заметили, что Лене не стоит поручать некоторые вещи… – профессор замахал ладонями. – Умоляю, не оставляйте её наедине с вашими дикоптерами!

– А давайте спасем и дельфинов, и дикоптеров!

– Я бы с удовольствием! Но, как? – Пётр Юдович пожал плечами.

– Оставим Лену здесь.

– Тогда боюсь, карьера отца будет под угрозой! И если мне придётся выбирать между спасением брата или морских млекопитающих…

– А вы, можете переубедить Попова насчет моих тараканов?

– Видите ли товарищ… Из-за моих гипотез о победе американцев… – профессор состроил осторожную мину. – Иногда я думаю, как бы я сам не схлопотал путёвку в Сочи!

Миша в раздумьях отправился домой. По дороге он перебирал все возможные варианты. Но в голову ничего не приходило. Петр Юдович по секрету поведал: что не только академик Попов, но даже сам госсекретарь СССР – Медунов Ф.С. точит на профессора большой зуб. Петра Юдовича давно хотели сослать на Яву или Новую Зеландию, где строптивый историк не помешает строить коммунизм.

Котову же отправляли всего лишь в Сочи, подальше от проблем. В последний день её учёбы Миша пришёл в гости. Лена уже неделю не посещала лабораторию, жалуясь на занятость. Беготня с документами, казалось выпила все соки из когда-то бодрой девчонки. Котова сонно ходила по комнате. Галстук валялся смятым. Миша взял в руки красную ткань и положил на гладильную доску:

– Давай помогу…

Лена безвольно согласилась. Они попили чаю и поплелись вместе на последнюю линейку. Миша старался обходить болезненную тему: всё училище судачило о ней. Лену обсуждали, зная что это её последнее построение.

Но ворота училища встретили переполохом.

На улице творилось что-то невероятное – стояли огромные машины, ходили солдаты и милиция, ученики выстроились в ряд и не смели пошевелиться. Подбежал директор:

– Котова! Срочно наверх! – директор схватил плечо Миши. – И этого тоже!

Миша послушно отдал себя в руки огромных товарищей в штатском. Их вместе повели на второй этаж и просунули между плеч в лабораторию. Посреди стоял Генеральный секретарь – Медунов Фёдор Сергеич. За его спиной скромно тёрлись Пётр Юдович Нойзман и академик Попов. Ещё с дюжину солидных товарищей разместились у стен.

Секретарь разговаривал с профессором Нойзманом:

– Какое прекрасное училище, не так ли? Его построили великие продолжатели ленинских дел.

– Да… Да…

К шепоткам делегации присоединился и голос дяди Лены.

– И что получается? – возмутился секретарь. – Что если бы в холодной войне победили американцы, то все труды напрасны?

Повисла напряжённая тишина. Вопрос предназначался профессору Нойзману. Он ответил:

– Глупости всё это Фёдор Сергеич!

– Что именно?

– Гипотеза эта… Не стоит она и гроша…

– Но позвольте! Десять лет назад у меня в кабинете вы клялись в правильности историко-математики и тыкали вашей книжечкой.

– Кхм… Этот научный труд – ошибочен, товарищ Медунов!

Госсекретарь сердился и пыжился, но профессор Нойзман отвечал спокойно и даже с лёгкой усмешкой. Главе СССР и всего коммунистического Мира ответ понравился:

– Что следует сделать с ошибочными трудами, на ваш счёт?

– Да что положено, то и сделать! – дядя Лены равнодушно пожал плечами. – Не будем запутывать ребят будущего! Пусть верные строители коммунизма не знают ошибок и движутся дальше!

– Сжечь что ли?! – Госсекретарь подозрительно сощурился. Он словно выискивал подвох, но профессор отвечал ровно:

– Да хоть сжечь! Как угодно…

– Ладно… Книги жечь нельзя! – секретарь милостиво отмахнулся и вдруг уставился на Котову. – А это Ленуля? Как подросла-то! Просто красавица! – Котову залило красным. – И что Лена, хочешь лететь на Луну?

– Нет! – выпалила она. – Хочу чтобы тараканы!

Тут академик зашикал и Лена осеклась. Медунов тут же округлил глаза:

– А у вас ко мне сюрприз, Пал Андреич?

Секретарь посмотрел на дикоптеров. Тараканы, не зная о столь высокой делегации, непринуждённо тащили шестерёнки от старых часов, прилаживая их как колёса. Один самый сообразительный стоял на шестерне и, балансируя, строил из себя заправского акробата.

Госсекретарь обратился к Попову:

– Как вы это объясните?

Академик пожал плечами:

– В трудах академик – Син Хё говорит об интеллекте.

– И вы доверяете ему?

– Син Хё – великий учёный! А как же!

– А вот он мне в письме указал на одного любопытного ученика, – Медунов покосился на Мишу. – И посоветовал обратить внимание на освоение Луны более передовыми методами.

Попов побледнел, профессор Нойзман подмигнул Мише и состроил невинное лицо. Миша, растерявшись, раскрыл рот. Лена толкнула в плечо:

– Товарищ Медунов – эти тара… дикоптеры построят нам лунную базу!

– Спасибо Леночка. Вот – ты, этим и займёшься, – Медунов указал на Мишу. – Вместе с этим товарищем. Пал Андреич, вы поможете?

– Конечно! Конечно! – радостно взвился академик Попов.

– Мы ведь не можем рисковать коммунистами?

– Никак не можем!

– Ну и прекрасно! Пусть попробуют – они!

Глава Союза указал на дикоптера, который поехал на шестерёнке, как на одноколесном велосипеде.

**

Через месяц вопрос был решён. Новый экипаж утвердил академик Попов. Миша переехал жить в академгородок.

Он занимался составлением инструкций каждого члена экипажа и под вечер устало выдохнул, встал, прошёлся по собственному кабинету. Вошла Лена:

– Что сегодня будешь: суп или борщ?

– Давай суп.

– С камбалой, – похвастала Лена. – Дядя из Сочи прислал.

– С камбалой – это же уха.

– Подумаешь! Тебе это важно, дорогой?

– Нет… Главное, что ты прекрасно готовишь! – слукавил Миша.

Лена не распознала иронии:

– Вот как! А дядя вчера напечатал опровержение прошлым гипотезам. Но он не жалеет! Пишет, что у него есть новые!

– Он сказал, кто позвонил генсеку – он или Син Хё?

Лена загадочно улыбнулась:

– Нет… Скромничает… Но… Это был не Син Хё… – они оба сожалели, что дяде пришлось отказаться от историко-математики – работы всей жизни – и всё ради племянницы. Лена это ценила. – Я обещала дяде выйти замуж только за тебя. Пошли домой! И я хочу мороженое!

Лена поцеловала в щёку и потянула к двери.

Перед выходом они, обнявшись, бросили взгляд на стену. Там висел плакат – шесть ребят. Четверо сжимали в руках научные приборы. Парочка посередине смотрела друг на друга. Мише казалось, что Лена на картинке даже красивее, чем в жизни. Хотя эти художники всегда привирали… У ног нарисованных космонавтов ползали дикоптеры.