Любовь, смерть и манекены [Мария Буквина] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Любовь, смерть и манекены

Глава 1. Танцующая с пчёлами.


- Просто фердипердозно! Повезло же тебе, подруга!.. – с восхищением произнесла Лена, поправляя юбку на манекене.

- Это ты о чём? – спросила Оля.

- Оу, нет, это я не тебе. Я этой крале. – Лена улыбнулась и кивнула в сторону манекена. – Стоит тут вся такая, типа идеальная красотка. Нос задирает. Так ещё и мужика такого же идеального отхапала. Блин, если бы у него между ног было хоть что-то… хоть какая-нибудь крохотулечка, я бы без зазрений совести домой его утащила.

- Эмм… ну, можно же и приклеить… я про «крохотулечку». – Оля с прищуром посмотрела на Лену.

Та прыснула со смеху и, стукнув себя по лбу, воскликнула:

- Как же я сама до этого не додумалась?!

Оля тоже засмеялась. И хоть она не собиралась помогать коллеге в выносе собственности магазина, одна мысль о Лене, пытающейся приспособить новый манекен под личные интимные нужды, прибавила ударную дозу эндорфинов.

Но даже без этой дозы поводов для радости у Оли хватало. С утра директор назвал её лучшей сотрудницей месяца и пообещал премию. А вечером Катя, ещё один консультант отдела женской одежды, вспомнила, что должна Оле смену и предложила поработать за неё завтра.

Это было очень кстати. Теперь Оля могла нагрянуть к своему парню и провести с ним время без спешки и тревожных мыслей об опоздании на работу.

- Фуфф… – выдохнула Оля. – Кажется, закончили.

Сделав шаг назад, она внимательно осмотрела манекены, а затем повернулась к Лене.

- Не такая уж она и красавица. Если мы это платье наденем, тоже все мужики обалдеют.

- Хмм… – Лена задумалась, а после покачала головой. – Про тебя может это и правда. Но моё пузико и такое платье ни разу не совместимы.

- Да ладно… Многим парням нравится, когда есть за что пощупать. А некоторые вообще скажут, что ты для них слишком худая.

Лена скривилась.

- Ага, знаю. Извратов всяких хватает…

Посмотрев с укором на Лену, Оля вздохнула. Она понимала, что той далеко до общепринятых канонов красоты. И всё же эта невысокая круглолицая толстушка была достаточно обаятельной, чтобы привлечь внимание противоположного пола.

- Блин, ну Лена! Хватит уже на себя наговаривать. На тебя тут частенько покупатели поглядывают.

- Да, помню. Интересовался один, что за «аппетитная булочка» рядом с кассой стоит. Потом просил дать надкусить.

- Вооот! Мужики при виде тебя слюни пускают, а ты ещё жалуешься.

- А потом в канализации найдут мои обглоданные косточки… – Лена вздохнула с наигранной грустью.

- Ну, с таким настроем ты точно какого-нибудь маньяка притянешь.

- Ээ... Настрой у меня что надо. Хоть и придётся утром, в отличие от некоторых, свою жопку снова сюда тащить, – сказала Лена.

Оля в ответ только загадочно улыбнулась.

- Эу, подруга, продай свои ямочки, – в который уже раз попросила Лена.

Но эта просьба была невыполнима. Ямочки, возникающие при улыбке, были неотделимы и шли в комплекте с остальным телом Оли. Конечно, Лена с удовольствием приобрела бы и спортивную фигуру коллеги, и ее тонкую талию, и кудрявые золотистые волосы. Однако подобное было возможно лишь в фантазиях, а потому Лене оставалось только театрально раздосадоваться и развести руками.

- Всё! Отпахали. Айда по домам, – сказала она.

- Ага. – Оля улыбнулась. – Я к Виталику.

Лена скривилась, изображая лютую зависть.

- Да ладно... Пойдём в пятницу в «Эльчаре», подберем тебе своего Виталика, – предложила Оля.

- Неа, пасиб, обойдусь без этих «Виталиков». В клубешник я, конечно, схожу. Но только чтобы релакснуть. А-то и так ползарплаты спустила на лекарства из-за моего бывшего козлика.

Оля хотела что-то сказать, но после получения последней порции информации задумалась. Она знала, что Лена от чего-то лечилась, но они не были настолько близкими подругами, чтобы задавать вопросы на подобные темы.

- Не волнуйся, я не заразная, – увидев замешательство на Олином лице, Лена поспешила объясниться. – Проехали… чего это мы всё обо мне? Давай о насущном. Нам же вчера бельишко привезли. Помнишь тот чёрный ажурный комплект?

Закатив глаза, Оля грустно вздохнула.

- Не напоминай. Может, когда-нибудь и наступит тот день, когда я смогу себе позволить брендовые вещи. Но это точно не сегодня.

Лена покачала головой, схватила Олю за руку и потащила в отдел нижнего белья.

- Вот смотри. – Достав ажурный комплект, Лена аккуратно сняла бирку. – Вишь, как легко. Просто приведи потом в порядок.

- А если Виталик порвёт что-нибудь в порыве страсти?

Посмотрев на Олю взглядом профессора, когда тому приходится учить первоклашку, Лена произнесла:

- Спишем на посетителей, продадим с уценкой… Как обычно.

- Обычно?

- Да ладно, если не хочешь… – В голосе Лены появились нотки обиды.

- Хочу, конечно! – Оля схватила комплект и мечтательно улыбнулась.

- Давай, иди уже. Или я сама к твоему Виталику наведаюсь, – типа пригрозила Лена.

Оля благодарно кивнула. Кажется, сегодня удача действительно была на её стороне. Оставалось только наведаться в дамскую комнату, освежить макияж и влезть в дорогое бельё.

Всё это заняло около получаса. Однако, когда Оля закончила, на улице уже стемнело, а Лены и след простыл.

- Уупсс… – прошептала самой себе Оля.

Кратчайший путь до дома Виталика лежал через сквер. И пускай освещение там было довольно сносное, и периодически дежурили патрули полиции, после захода солнца это место привлекало в основном лишь стрёмных членов общества.

Закрыв магазин и положив ключи в карман пиджака, Оля вышла на улицу. Вот она – свобода! Конечно, это было лишь ощущение. И длилось оно недолго. Но и этих мгновений, которые подарил столь желанный свежий воздух, оказалось вполне достаточно. После душного летнего дня и искусственной прохлады кондиционера тело словно обновилось. И теперь Оле казалось, что она способна на всё. Даже на прогулку по ночному скверу.

Однако вскоре запал потух. Деревья, отбрасывающие причудливые тени, будоражили воображение. А когда впереди возник силуэт чего-то или кого-то огромного, Оля замерла в нерешительности.

Она очень хотела поскорее добраться до любимого. А ещё она хотела жить. Желательно долго и счастливо. И всё же пока угроза казалась довольно призрачной. Поэтому, рискнув, Оля пошла дальше.

Постепенно угроза обрела очертания. Надо признать, довольно пугающие. Впереди на скамейке сидело что-то… И чтобы обойти это «ЧТО-ТО», надо было сойти с пешеходной дорожки и продираться сквозь кусты. Второй путь обхода, вернее отхода, вёл назад. Но идти по нему – означало потерять полчаса.

Оля оглянулась. Она почти решила вернуться. Но потом вспомнила, что удача сегодня на её стороне. Да и усталость начинала брать верх. Сейчас единственное, чего она хотела – это упасть на диван в объятия Виталика. А потому, набрав полную грудь воздуха, Оля быстро зашагала вперед.

«ЧТО-ТО» зашевелилось. Но Оля не затормозила. Напротив, она ускорилась, почти побежала. Сжав кулачки, она тряслась от страха. Пока не увидела пчелу… Ну, то есть не совсем пчелу, а человека в ростовой кукле. Тот сидел на скамейке и сканировал местность своими огромными пчелиными глазами.

Оля немного успокоилась. Пускай даже это псих, который собирается на неё наброситься. Всё равно его костюм слишком тяжёлый. А значит, Оля легко сможет убежать и позвать на помощь.

Но пчела не собиралась на неё набрасываться. Просто медленно подняла руку и помахала. Оля зачем-то помахала в ответ, а затем, не сбавляя шаг, поспешила к дому своего бойфренда. К счастью, пчела за ней не последовала.

Вот и дверь. Теперь можно расслабиться. Достав из сумочки ключи, Оля открыла замок и зашла внутрь.

Виталика видно не было. Он явно находился в комнате, откуда доносилась музыка. Очень кстати, учитывая тот факт, что на Оле было дорогое сексуальное бельё. Теперь она могла незаметно раздеться и сделать своему парню сногсшибательный эротический сюрприз.

Сняв верхнюю одежду, Оля подошла к зеркалу и довольно хмыкнула. Белье определённо стоило своих денег. Оно словно чувствовало тело, подчёркивая и украшая все его достоинства. Ощутив прилив сексуальности, Оля направилась в комнату Виталика. Толкнула ногой дверь, шагнула внутрь и взмахнула головой, отправляя в полет свои золотистые кудряшки.

- Я на тройничек не подписывалась, – раздалось из кровати.

Прилив сексуальности тут же превратился в отлив. Оля почувствовала себя жалким чучелом, вырядившимся в шмотки не по карману. Клоунессой, которую не ждали и не желали. Безуспешно пытаясь прикрыться, она попятились прочь из комнаты.

- Оля… Ты же не собиралась… – пробубнил себе под нос Виталик.

Он даже попытался встать, но, увидев лицо Оли, передумал. В её глазах можно было прочесть всё: стыд, гнев, растерянность; ненависть к человеку, которого ещё несколько секунд назад любила, и к пергидрольной блондинке, смотрящей так, будто перед ней не обманутая девушка, а какое-то дерьмо на огромной палочке.

Едва сдерживая слезы, Оля выбежала из комнаты. В спешке забралась в юбку, набросила рубашку.

- Слушай, только не сходи с ума, как обычно, – сказал выглянувший из комнаты Виталик.

Оля схватила так кстати подвернувшийся тапок и швырнула в своего теперь уже бывшего парня.

- Понял, – буркнул Виталик и скрылся, пока не пришлось уворачиваться от следующего легко опознаваемого летательного объекта.

Оля больше не могла здесь находиться. Но руки предательски не слушались. Впопыхах перебирая пуговицы, Оля пыталась застегнуть хоть одну из них. Безрезультатно. Пальцы дрожали слишком сильно. Тогда она просто схватила пиджак и побежала прочь. И лишь ночная прохлада, напомнившая, что пора бы надеть что-нибудь потеплее, заставила Олю притормозить, перевести дыхание и застегнуть, наконец, эти чёртовы пуговицы.

- Приехали!.. – в отчаянии вскрикнула Оля.

Она только что поняла, что забыла у Виталика сумку. А вместе с ней телефон и ключи от квартиры.

Выхода не было. Придется вернуться к Виталику и снова увидеть его наглую физиономию. Надев пиджак, Оля развернулась. Требовалось время, чтобы заставить себя сделать шаг и засунуть гордость в закрома подсознания.

А может выход всё же был? Почувствовав, что в кармане пиджака что-то есть, Оля достала ключи. И хотя эти ключи открывали лишь двери магазина, они предлагали решение. Крыша над головой, жестковатый диван, помойный кофе. Кажется, в холодильнике даже кусок сыра завалялся... Оля была так голодна, что одна мысль о еде, пускай даже с сомнительными вкусовыми качествами, вызвала протяжный стон желудка.

- За что?.. – прошептала Оля.

Внезапно почти все эмоции исчезли, осталась лишь боль. От обиды, от предательства, от пережитого унижения. И Оля заплакала. Она больше не собиралась возвращаться к Виталику. По крайней мере, не сейчас, пока там эта пухлогубая фифа.

Тогда Оля зашагала. Очень быстро. Почти побежала. Она хотела спрятаться, хотела поесть, хотела снять это проклятое бельё.

Раздалось жужжание, и взявшаяся невесть откуда гигантская пчела преградила путь. Инстинктивно отскочив, Оля завопила. Пчела тоже завопила. Но только не от испуга, а будто передразнивая Олю. А затем принялась пританцовывать и протягивать свои жуткие лапищи.

Развернувшись, Оля побежала назад. Она не сильно волновалась. Ведь ежедневные пробежки натренировали её ноги, а до круглосуточного гастронома оставалось метров триста.

- Поймал! – закричала пчела мужским голосом.

Голос этот, надо признать, оказался очень приятным – глубоким и бархатистым. И в иной ситуации Оля с удовольствием бы послушала речи его обладателя. Но сейчас было не до разговоров. Пчеломужик снова преградил путь, а затем поднял лапищи, словно ожидая обнимашек. Но судьба приготовила для него нечто иное. Разозлившись, Оля закричала и со всей силы пнула пчеломужика между ног. Тот застонал, схватился за «междуножие» и присел.

«Он не мог так быстро…», – подумала Оля, с ужасом смотря по сторонам. Она была уверена – нападающий был не один. И сейчас из-за деревьев покажется его сообщник или того хуже – сообщники.

- Ну зачем же так?! Я просто не хотел, чтобы ты плакала, – пробубнил пчеломужик своим потрясающим голосом.

Пытаясь отдышаться, Оля напряженно вглядывалась во тьму. Она была готова бежать при возникновении первого же подозрительного силуэта. Но пока никто не появлялся, а пчеломужик сидел на земле и тёр ушибленное место. Если бы не обстоятельства, то происходящее могло бы даже позабавить.

- Где второй? – спросила Оля.

- Кто второй?

- Не прикидывайся! Вы окружили меня. Это что – дурацкий пранк?! Где придурок с камерой?

- Что такое пранк? – на полном серьёзе поинтересовался пчеломужик.

- Проехали… – Оля закатила глаза.

Она решала – бежать в гастроном и там вызвать полицию или рискнуть и отправиться в магазин, где можно будет наконец отдохнуть.

Подойдя к пчеломужику, Оля схватила его за голову. Она хотела стащить эту часть костюма, чтобы посмотреть в глаза нападающему.

- Аааай! Больно!.. Хватит уже мучить меня! – взмолился пчеломужик.

Оля в ужасе отшатнулась. Ощущения от прикосновения не могли врать – это был не костюм. И глаза… такие живые.

- Давай мириться, – предложил пчеломужик, протягивая мизинчище.

Надо было убегать. А с утра первым делом записаться к психотерапевту. Но Оля никак не могла заставить себя отвести взгляд. Напротив, она протянула правую руку и ухватилась своим мизинцем за мизинчище пчеломужика.

Пчеломужик засиял от радости, подскочил и принялся отплясывать, не отпуская при этом Олин палец. Шок постепенно проходил, и мозг судорожно подыскивал логичное объяснение.

«Просто очень хороший костюм. Дорогущий, конечно. Но всего лишь костюм. И вообще хватит тут дёргаться, пора валить от этого придурка», – подумала Оля, вырывая свой мизинец.

Но стоило ей сделать несколько шагов, как любопытство взяло верх. Что именно только что произошло? Был ли пчеломужик на самом деле? Или он – лишь плод её воображения? Оля обернулась. И не увидела ничего необычного. Просто деревья, кусты, тропинка, фантик от «Коровки»… На всякий случай взглянув вверх, Оля перевела дыхание и поспешила в магазин.

К счастью, на этом неожиданности временно закончились. Оля съела весь сыр, запила кофе, который после пережитого показался не таким уж и помойным. А затем легла на диван.

- Ай! – вскрикнула она, ощутив под боком что-то твёрдое.

Оля засунула руку под подушку и к своему удивлению вытащила бутылку с жидкостью темно-золотистого оттенка. Почти полную.

- Ха! – обрадовалась Оля.

Кажется, теперь она сможет заглушить нескончаемые вопли нервной системы. И, может, даже останется для поднятия настроения.


***

- Ну и что ты молчишь… Брэд?! Да, это имя тебе подходит. Ты же красивый. Хоть и танцор никакущий. Вот соооовсем никакущий. – Включив ритмичную музыку, Оля таскала манекен по залу. – Но почему ты ненастоящий? А-то мог бы обнять меня. Утешить. Обнадёжить, что не все мужики козлы. Особенно красивые. Вот ты встречал красивого, чтобы он был и не козлом, и не геем? Чего молчишь? Вот и я не встречала.

Оля грустно вздохнула, а затем затрясла манекен.

- Давай, оживай! Ты, пластик бесчленный! Чего вылупился? Осуждаешь? – В голосе Оли появились нотки обиды. – Вот брошу сейчас, тогда поймёшь, каково мне.

Однако последние слова так и остались лишь угрозой. Даже будучи в состоянии подпития Оля не позволила бы себе причинить урон магазину. Поэтому она аккуратно положила манекен на пол и продолжила танцевать в одиночестве.



Глава 2. Идеальный (НЕ)мужчина.


Наш мир жесток и корыстен. Он взимает плату за любое удовольствие. И не любит, когда люди слишком долго наслаждаются жизнью.

Наши улыбки мимолётны. Они исчезают с лиц, оставляя после себя лишь морщины. И рано или поздно сменяются слезами – медленно стекающими каплями, наполненными грустью и болью, за избавление от которых тоже придется заплатить.

Каждое лекарство имеет побочный эффект. А после бурной ночи всегда наступает похмельном утро.

- Ну нет… – пробубнила себе под нос Оля.

Она очень старалась открыть глаза. Но яркий свет пробивал их насквозь и со всего маху врезал по мозгу.

- Доброе утро, – произнес приятный мужской голос.

Задергавшись, Оля вскочила слишком быстро.

- Про...простите, – только и успела произнести она до того, как зашаталась и стала падать.

Сильные мужские руки обхватили её. А приятный голос прошептал прямо в ухо:

- Не волнуйся, всё хорошо.

"Какие твердые руки", – подумала Оля.

А ещё она подумала, что всё совсем не хорошо. Что она набухалась на работе, и теперь её обязательно уволят. Что ночью творилась какая-то несуразица, и она понятия не имеет, какие воспоминания реальны, а какие – плод её поддатого воображения.

- Ты такая мягкая. – Эти слова незнакомца не могли не привлечь внимание.

Оля выпрямилась и попыталась высвободиться. Она уже почти могла видеть. А растекающийся по венам адреналин избавил сознание от спутанности.

- Отпусти!!! – завопила Оля.

- Ладно, ладно, – испуганно выпалил незнакомец.

Он разжал руки и отстранился, чтобы не получить последовавший удар.

- Что за чёрт?! – в ужасе вопросила Оля.

Нет, конечно, это был не чёрт. У незнакомца не было ни рогов, ни хвоста. И всё же удивление Оли имело все основания. Стоящий перед ней незнакомец был точной копией манекена, с которым она давече танцевала.

- Приятно познакомиться. Брэд. – Манекен улыбнулся и протянул руку.

- Нет, нет, нет!.. Что вообще происходит?! Это розыгрыш? Где камера? Или я просто схожу с ума.

Растирая глаза, Оля смотрела по сторонам, но, кроме ожившего манекена, никаких других странностей замечено не было.

- Тааак, уже не смешно. Признавайтесь, как вы это провернули?

Оля с уверенностью подошла к манекену и ткнула в него пальцем. Недоверчиво посмотрела в место тыка, а затем ткнула снова.

- Офигеть, какие сейчас костюмы делают! – восхитилась Оля и потрепала манекен по щеке. – Это грим такой? Блин, ну хватит уже издеваться.

- Я и не думал издеваться. Просто хочу помочь, – сказал манекен.

- Тогда исчезни, как и появился. Ты – просто галлюцинация. Или дурацкий сон…

Зажмурившись, Оля сжала голову так сильно, что заболели руки. Но то была приятная боль – она сигнализировала о том, что Оля жива и при этом не спит.

"Как там проверяют, что вокруг реальность?" – Оля попыталась вспомнить инструкции осознанных сновидцев. Однако в голове была только каша из обрывков воспоминаний и необъяснимых образов, а на душе – боль от расставания.

- Не получается исчезнуть. Попробуй ещё раз. Когда ты ночью сказала "оживай", я услышал твой приказ и осознал себя как личность. Но похоже обратный процесс запускается иным образом.

- Че...го? – Не уловив суть сказанного, Оля открыла глаза.

Да, перед ней действительно стоял тот самый манекен. И он был достаточно живым, чтобы улыбаться и задумчиво почёсывать затылок.

- Вот накрыло, так накрыло. Реальная, блин, белка. Что было в той бутылке? Отдать бы на экспертизу, – чтобы сосредоточиться, Оля проговаривала свои мысли вслух.

- Пожалуйста, не надо на экспертизу. Я вернусь на своё место и буду просто стоять, – попросил манекен.

- Помню там ещё пчела была. Я ей по яйцам двинула. Нееее… Это точно было во сне, – не обращая внимания на манекен, Оля продолжала рыться в закромах памяти.

Однако, кроме какого-то бреда, там была только ненавистная блондинка.

- А чего ты тогда такой умный, если тебе несколько часов отроду? – вдруг спросила Оля.

- Спасибо. Я и не подозревал, что я умный. – На лице манекена проскользнула самодовольная улыбка.

- Хмм… Когда я в детстве смотрела «Историю игрушек», то думала, что всё так и происходит – игрушки на самом деле живые и только прикидываются, чтобы защититься от людей. Ты даже не представляешь, сколько я с ними разговаривала, как извинялась, когда нечаянно наступала или совсем не нечаянно запускала в стену. Но я же выросла. И теперь подобные разговоры караются вызовом психиатрической бригады и установлением опеки. Смотри...

Оля указала на дизайнерские часы, которые уже пару лет украшали стену. Ручной работы, исполненные в стиле сюрреализм, этот подарок директору магазина радовал глаз, но в остальном был попросту бесполезен. По крайней мере, свою основную функцию часы перестали выполнять практически сразу же после «повешения». Ремонт тоже помог не особо – стрелки соизволили зашевелиться, но делали это без связи с мировым временем. Поэтому, чтобы работники и посетители не путались, было решено извлечь батарейки, оставив часы лишь в качестве элемента декора.

- Оживай! – приказала Оля.

Но часам походу было пофиг. Они продолжали висеть и свысока поглядывать на мир своим искажённым подобием глаза. Других эмоций на ассиметричном семиугольном циферблате заметно не было. Как и движения многочисленных то ли лучей, то ли щупалец.

- Вот видишь, Брэд – это… полный бред, – Оля улыбнулась собственному каламбуру, а затем подошла к часам и, сняв со стены, взяла в руки. – Оригинальные… Я бы тоже такие хотела. Ну, оживайте и пошли со мной. Это же будет не кража, если вещь сама к тебе явилась?

Оля вопросительно посмотрела на Брэда. Она уже приняла тот факт, что иллюзорный манекен стал частью её реальности. И просто ждала, когда принятые галлюциногены выветрятся из головы.

Раздался визг. Просигнализировав таким образом о своём пробуждении, часы принялись барахтаться, размахивать «щупальцами» и вырываться.

- Ёб ти яхти! – прокричала какую-то белиберду Оля, отшвыривая часы.

Те с грохотом впечатались в стену и снова завизжали.

- Какого хрена?!

Брэд не знал, что на это ответить, а потому просто развёл руками.

- Всё, мне пора в больничку! – Оля зашагала к выходу. – Нет, нельзя. Уволят же за выпивон на рабочем месте.

Остановившись, Оля сделала глубокий вдох и с надеждой, что глюки испарились, обернулась. Но нет. Вместо этого перед её взором предстала почти идиллическая картина – Брэд играл с часами, как с собачкой, гладил, щекотал "брюшко". Что самое удивительное, часам нравилось. После каждого прикосновения они радостно повизгивали. И Оля не выдержала.

Нет, ну правда, когда ещё появится такая возможность? Рано или поздно галлюцинация рассеется. А вместе с ней пропадёт и волшебство, возвратив Олю в безразличие реальности.

- Это мальчик или девочка? – Прозвучавший вопрос поставил Брэда в тупик.

Он принялся рассматривать часы, но, не обнаружив половых признаков, пожал плечами.

- Да я пошутила, не заморачивайся, – сказала Оля и присела рядом.

Часы тут же подскочили к хозяйке. И чтобы выразить своё желание получить порцию ласки, принялись тереться о её ногу.

- Ау, больно! – вскрикнула Оля.

Соприкосновение с металлом было не так приятно, как с мягкой шерстью. Но всё же мелкие царапины казались невысокой платой за эти странные мгновения. Оля погладила часы, а затем взяла на руки.

- Такие забавные, – произнесла она с улыбкой.

- Ага! Давай оживим что-нибудь ещё, – предложил Брэд.

Азарт манекена передался и Оле. Продолжая почёсывать улюлюкающие от удовольствия часы, она принялась осматривать магазин на предмет новой «жертвы». Выбор пал на меховую сумку. Вполне логично, ведь гладить её было куда приятнее, чем холодные часы с острыми отростками.

Оля подбежала к сумке, прикоснулась, сказала «оживай» и побежала к кассам, где потрогала почти всё. Вот только больше ничего не ожило. Вздохнув, Оля вопросительно посмотрела на часы, которые по-прежнему держала в руках. Но те не прореагировали. Просто лежали и издавали смахивающие на храп звуки.

- Как-то здесь душно, – сказала Оля, после чего пошла открывать окно.

- А мне норм. Или нет… Не знаю. Наверное, я не способен чувствовать духоту. Ведь я не дышу.

В то время как Брэд рассуждал о своих возможностях и потребностях, Оля наслаждалась видом из окна. Пугающий по ночам сквер теперь зазывал прохожих своей зеленью. Солнце одаривало теплом и каким-то загадочным сиянием, отчего, вопреки тяготам жизни, люди казались неправдоподобно счастливыми.

- Ты чего здесь? – донеслось из реальности.

От неожиданности Оля швырнула часы в окно.

- Если ты передумала, могла бы позвонить. В любом случае, я приехала, так что больше тебе не должна.

Оля знала обладательницу этого голоса. А ещё она знала, что если Катя заметит любое нарушение, то обязательно доложит.

- Привет, – сказала Оля.

"Не обращай внимания на глюки. Не выдавай себя. Ты – дерево. Бесчувственное, безэмоциональное дерево. Просто придумай отмазку и свали. Директорские часы! Блин… Надо бы достать", – думала Оля, пока оборачивалась.

А когда обернулась, то с удивлением обнаружила, что глюк по имени Брэд исчез. И вообще в зале всё было почти как вчера, перед уходом. За исключением выброшенных часов, конечно.

- С тобой всё в порядке? – удивлённо спросила Катя.

- Да, – ответила Оля, подозревая, что надо срочно посмотреться в зеркало. – Просто забыла… телефон. Сейчас заберу и уйду.

- Ааа, ну ладно. Я пока кассами займусь.

- Хорошего дня! – пожелала Оля и поспешила в комнату отдыха.

Вот там точно было не как вчера. Разбросанная одежда, которую Оля примеряла. Пустая бутылка виски. Разбитая тарелка. И зеркало, на котором губной помадой была выведена излюбленная женская фраза: «Все мужики – козлы».

- Фааак, – протянула Оля.

Кажется, она влипла. Сколько времени потребуется на уборку? А когда Катя поймет, что поход за мобильным затянулся?..

Оля схватила бутылку и засунула обратно под подушку. Затем собрала осколки. Вытерла тряпкой следы "кутежа". Размазала по зеркалу помаду.

- Фаааак! – Оле пришлось зажать рот рукой, чтобы возглас не покинул пределы комнаты.

Она, наконец, увидела собственное отражение – остатки макияжа по всему лицу, частично застегнутая блузка, из-под которой выглядывала голая грудь, юбка, надетая шиворот-навыворот.

"Видос что надо. Катька точно воспользуется. А если рассказать про Виталика? Может, сработает женская солидарность?" – подумала Оля.

А ещё она подумала, что Катя тоже может оказаться ненастоящей. Ведь правда же? Если человеку уже привиделись говорящий манекен и визжащие часы, то и завистливая коллега вполне способна закрасться в череду глючных образов.

Но на всякий случай лучше было поспешить. Закончив с уборкой и приведя себя в более или менее приемлемый человеческий вид, Оля собрала одежду. Теперь оставалось быстро развесить её в зале и при этом остаться незамеченной. Не самая простая миссия, особенно в условиях видоизменяющейся реальности.

"Неужели Катя тоже была глюком?" – удивилась Оля, когда, прокравшись к нужному стенду, поняла, что коллеги нигде нет.

И действительно, в зале было пусто. Никого живого. Даже Брэд неподвижно стоял на постаменте и не подавал признаков жизни.

- Может, в туалет пошла? – прошептала Оля самой себе.

Повесив платье, она пригнулась и поспешила к следующему стенду. Вернула на место клатч, сложила мокасины, услышала кудахтанье...

- Да что за?! – Оля резко обернулась.

Только куриц сейчас не хватало. Или кудахтающих часов... К счастью, ни тех, ни других обнаружено не было. Зал был почти безглючным. Только Брэд пытался что-то сказать и пальцем указывал влево.

- Ну нееет... – простонала Оля, но всё же посмотрела налево. – Блин!

Брезгливо сморщившись, по залу шла Катя. А в её вытянутой руке Оля распознала тот самый ажурный комплект.

"Ну и скорчилась! Я же его не испачкала. Всего лишь поносила чуток. А она двумя пальчиками, будто... переполненный подгузник", – думала Оля, пока пряталась за вешалкой с платьями.

И что теперь? Унижаться? Объясняться и просить, чтобы Катя её прикрыла? Возможно, минуту назад работа и стоила того. Но сейчас, видя выражение лица коллеги, Оля не могла пересилить себя. А потому подождала, пока Катя окажется вне поля зрения, положила оставшуюся одежду на полку и незаметно покинула магазин.



Глава 3. Хороший, плохой, злая.


Увольнение прошло очень быстро. Ни премии, ни вечеринки, ни дружественных напутствий. Ведь Оля сама написала заявление. Да и оформили его задним числом.

А всё потому, что выбора попросту не было. Стоило Оле зайти в магазин, как её сразу отправили к директору на прослушивание лекции по теме: «Как же ты меня разочаровала, или Женский алкоголизм – это зло вдвойне».

Поначалу Оля думала, что сможет побороться. Она уже подобрала объяснение и надеялась, что в ситуации «её слово против слова Кати» победит та, которая больше нравится людям. То бишь Оля.

Однако, когда директор развернул монитор и показал запись, ситуация перешла в разряд патовых. Теперь слова были бесполезны. Скрытая мини-камера, установленная в комнате отдыха, передала всю глубину падения Оли. Бесцветно, беспристрастно и, хоть к какому-то счастью, беззвучно.

Финита ля комедия. Выкручиваться было бессмысленно. И Оля это понимала. Сгорая от стыда, она глазами искала выход. Будто могла встать и уйти. Будто ноги её послушались бы.

Почему люди не могут телепортироваться? Или хотя бы стать невидимыми? Ненадолго, на несколько мгновений, просто чтобы укрыться от взгляда, полного осуждения и презрения. Чтобы покинуть магазин и при этом остаться незамеченными. Но нет, даже наоборот – в худшие моменты жизни время предательски замирает. Словно желает насладиться людскими мучениями.

"Вот уж правда – беда не приходит одна", – подумала Оля, когда этот кошмар, наконец, закончился.

Двери магазина закрылись за её спиной, оставляя позади два года жизни. Неловкая тишина, воцарившаяся в торговом зале, пока Оля проходила свой «путь позора», сменилась кудахтаньем пересудов. И хоть не все теперь уже бывшие коллеги осуждали Олю, даже те, кто занял сочувствующую позицию, в глубине души ощущали удовлетворение. Никто не любит «лучших», зато всем нравится наблюдать за их падением.

Вот и всё. Всего за одну ночь её мир был разрушен. И теперь, сжимая в руках свои пожитки, Оля не могла поверить, что вокруг ничего не изменилось. Солнце всё так же светило. Люди так же спешили по своим делам. Откуда-то доносился смех.

Но для Оли это выглядело и звучало как-то иначе. Сквозь призму горя всё воспринимается иначе. Бессмысленно. Безнадежно. Реальность постепенно насыщается тревогой, отравляя разум и пытая сомнениями. И вскоре встаёт вопрос: «Зачем бороться, если ты для этого мира ничего не значишь?».

Оля была так подавлена случившимся, что не заметила того единственного, кто выражал поддержку. Она просто прошла мимо, а Брэд так и остался стоять на своём постаменте. Оставив попытки обратить на себя внимание, он проводил Олю грустным взглядом. После чего просто замер.


***

Три месяца пролетели как один день. Жизнь в заботах даже скоротечней, чем во время отдыха. А ещё заботы позволяют забыть о душевных ранах. Не насовсем, конечно, но всё же и этого достаточно для того, чтобы найти в себе силы двигаться дальше.

Рефлексировать и страдать? Это для тех, у кого есть источники дохода, не связанные с ежедневной рабочей рутиной. Оле же приходилось работать, подрабатывать и учиться на курсах дизайна. Так что она почти не думала о Виталике.

Не думать о магазине было сложнее. Запись «ночного кутежа» попала в интернет. И хоть в новом Олином окружении её, вроде как, никто не видел, на душе от этого легче не становилось.

Правда, могло быть и хуже. Если бы прежнее начальство не поскупилось и продлило договор с охранной фирмой, камеры видеонаблюдения в торговом зале тоже записали бы немало интересного. А так директору оставалось лишь догадываться, куда испарились его дизайнерские часы.

- Напиши заявление. Ведь это же незаконно! Как этот козёл вообще посмел записывать нас во время отдыха?! Без предупреждения! – поначалу возмущалась Лена.

Оля в ответ только качала головой. Ей было стыдно. И она просто надеялась, что эта история когда-нибудь забудется.

Однако были и светлые стороны. Лена, например, оказалась очень хорошей подругой. Она не только поднимала настроение своей жизнерадостностью, но порой давала хоть и простые, но на удивление дельные советы.

- Жалко, Ленок, что тебя тогда не было. Хоть проводила бы. А-то эти взгляды чуть меня насквозь не прожгли, – посетовала Оля, когда они встретились впервые после злосчастного увольнения.

- Да уж… Как там поётся? «Все мы бабы – стервы». Это точно. Скоры на осуждение. Да и завистливы. Вон ты какая – и красотка, и умница. Женщины такого не прощают.

- Ну, извини, блин. Такой уж уродилась.

- Не, мне-то всё равно. Почти любая будет покрасивше меня. Так что я привыкла. А ты не обращай внимания, не думай о них. Живи дальше. На фига тебе вообще наш магазин сдался? Надо развиваться. Двигаться вперед. Вон как у тебя хорошо получалось на компе дизайн залов менять. Почему бы не попробовать себя в этом направлении?

Лена говорила ещё долго, успокаивала, подбадривала. А Оля слушала. И даже последовала совету податься в дизайнеры. Так что теперь она разрывалась между основной работой администратора в медицинском центре, подработкой официанткой и курсами, которые хоть и стоили довольно дорого, но могли реально помочь с достижением поставленной цели.

- Интересно, дождь прекратится до обеда? – задумчиво поинтересовалась одна из медсестер.

Она смотрела в окно, а потому Оля не поняла, ожидала ли та ответа или вопрос был риторическим.

- Ты вот где обедаешь? Или с собой приносишь? – развернувшись, спросила медсестра.

- Обычно в кафешке в двух кварталах отсюда. Встречаюсь с подругой, – ответила Оля. – По прогнозу дождь после полудня прекратится, так что сегодня тоже там.

- Доверяешь метеорологам?! У них же вероятность попадания меньше, чем у астрологов, – пошутила медсестра и направилась обратно в кабинет.

- Зато больше, чем у Вики, – продолжила шутку Оля.

Медсестра прыснула от смеха. Шутки о её коллеге, которая очень редко попадает в вену с первого раза, уже давно веселили весь центр. Веселили до Олиного поступления на работу и продолжат веселить после её ухода. Ведь если ты, как и вышеупомянутая Вика, являешься племянницей владелицы, кривые руки не помеха для трудоустройства.


***

Удивительно, но метеорологи не ошиблись. Дождь действительно прекратился.

И вот голодная Оля уже спешит в кафе. Она надеется, что Лена сделала заказ. Поэтому ждать еду не придётся. Можно будет сразу отдаться вкусовым ощущениям и заодно прослушать сводку сплетен обо всех событиях, произошедших в магазине за последние сутки.

Остаётся лишь перейти дорогу.

Голодная Оля, облизываясь, смотрит на кафе. Загорается зелёный свет. Голодная Оля делает шаг. Но тут перед ней проносится новёхонький Subaru.

Идиот!!! – кричит вслед голодная, а теперь ещё и мокрая Оля.

А затем отряхивается. Отходит подальше от лужи. Пытается оттереть пятна. Но пока результат больше походит на размазывание. Ругается. Ищет взглядом Subaru. Зачем? Она ведь знает, что поиски справедливости в нашем мире до добра не доводят. Но всё же чисто по-человечески хочется мести.

В животе раздается гул. Это базовая потребность. Её не проигнорируешь. Поэтому Оля вздыхает, мысленно выбивает всю дурь из владельца Subaru и направляется в кафе.

Но и там реальность берёт верх над планами и желаниями. Лены за столиком не оказывается. Заказ приходится ждать дольше обычного. А когда Оля, наконец, получает свой обед, то понимает, что на еду у неё остаётся минут десять. Приходится давиться, и не только из-за спешки. В суп, кажется, забыли насыпать соль, отбивная наотрез отказывается жеваться, а гарнир и вовсе пованивает, выдавая свою просроченность.

Но повару повезло. Оле некогда ругаться. Она запихивает в рот как можно больше еды, оставляет на столе деньги, забирает стакан с горячим кофе и спешит обратно на работу.

Однако не успевает она перейти дорогу, как замечает тот самый Subaru. Автомобиль как ни в чём не бывало расположился на парковке. А рядом выхаживает «идиот» собственной персоной.

Злость, растёкшаяся по венам, начинает закипать. Оля забывает о времени. Выплёвывает нежующийся кусок отбивной. И, отдавшись гневу, направляется к «идиоту».

- Эй, придурок! – кричит она, хлопая «идиота» по спине.

Тот оборачивается. На его распрекрасном лице лишь недоумение. А взор чёрных очей пробивает броню из гнева и боли и отправляет гипнотический импульс, что приводит к чрезмерной выработке феромонов.

- Ааааа!!! – кричит распрекрасный «идиот».

И Оля понимает, что натворила. Если бы она увидела этот лик до того, как занесла руку со стаканом, то ни за что бы не посмела выплеснуть свой горячий кофе. Но теперь уже поздно. Придётся извиняться. Или нет?

Оля вспоминает, что «идиот» вообще-то начал первым. Что её платье выглядит не лучше, чем его куртка. Гнев снова накатывает, и Оля швыряет в незнакомца стакан.

- За что?! – вопрошает тот.

Что значит «за что»? У Оли уже был ответ на этот вопрос – гневная тирада, которую надо произнести с высоко поднятой головой, избегая при этом обезоруживающего взгляда чёрных очей. Вот только она не успевает.

- Эээээ!.. Вы тут чего?! На тачку мне попали! – возмущается грузный полупьяный мужчина лет пятидесяти. – Ану почистили за собой и свалили на хрен!

В одной руке он несет упаковку пива. А другую сжал в кулак и угрожающе машет.

- Эммм… А разве это не твоя машина? – спрашивает Оля, виновато поглядывая на черноглазого незнакомца.

Она снова хочет провалиться сквозь землю. К счастью, некоторые желания исполнению не поддаются.



Глава 4. Эти мутные объекты желания.


- Я задолжал тебе кофе. Насколько я помню, Латте макиато, – сказал Никита, когда они с Олей шли мимо кофе-точки.

- Блин, Ник, ну прости. Я уже устала извиняться. Сколько можно напоминать?! – взмолилась Оля.

Ей всё ещё было стыдно. Никогда прежде она не проявляла агрессию в столь явной форме. Особенно в адрес невиновного человека.

С другой стороны, если бы она тогда просто ушла, то вряд ли бы познакомилась с Никитой. А этот молодой мужчина пока казался ей не иначе как воплощением мечты. Почти принцем из сказки. С тем лишь отличием, что вместо белого коня у него был чёрный мотоцикл.

- Да не надо извиняться. Если бы этот алкаш мне чуть по ноге не проехал, да ещё и облил из грязной лужи, кофейным душем он вряд ли бы отделался.

- Ага-ага, насколько я помню, ты смылся вместе со мной.

- Ни фига! Не с тобой, а за тобой. Я побежал следом. Ты так быстро дала дёру, что мне пришлось выбирать – остаться и разбираться с козлом, перекрывшим мой байк, или узнать, что за сногсшибательная красотка угостила меня кофе и даже не представилась.

Оля улыбнулась. Второе свидание проходило идеально. Но пока расслабляться было рано. Никита явно запал на неё. И всё же, как говорит Лена, «рыбка на крючке – ещё не рыбка на язычке».

- Ну ладно, больше ни слова про кофе. Хотя… – Никита ухмыльнулся. – Я бы не отказался от чашечки. Особенно если в этот раз он попадет внутрь меня через рот, а не через глаза, нос и кожу.

- Ха-ха! – Злобно посмотрев исподлобья, Оля стукнула Никиту по плечу.

- Ау! – вскрикнул Никита, а затем с видом, что ему очень больно, принялся растирать плечо.

- Да ты прям неженка, – сказала Оля.

- Да, я люблю, когда нежно, – прошептал Никита, подойдя вплотную.

Оля растерялась. Она очень хотела ощутить вкус его губ. Но поддаться искушению мешал страх.

Оля боялась, что излишняя доступность обесценит её в глазах Никиты. Боялась, что новые отношения закончатся, как и предыдущие, оставив её в душной пустоте и с разбитым сердцем. А потому вместо того чтобы податься вперёд и привстать на цыпочки, она замерла на месте. От волнения в горле запершило. И когда Никита наклонился, Оля не выдержала, закашляв прямо в его приоткрытый рот.

- Простиии!!! – закричала Оля.

- Облила, избила, заразила, – обескураженно подытожил Никита.

- Прости! Ну забудь, пожалуйста! Мне в третий раз в жизни от стыда хочется сквозь землю провалиться. Это просто кошмар какой-то. Не знаю почему, но, когда я переживаю, в горле скрежетать начинает. Иногда голос вообще пропадает. Вот, например, на экзамене по вышке…

Склонившись, Никита прервал затянувшийся монолог. Когда его губы коснулись губ Оли, поток слов застрял в её «скрежещущем» горле.

А через пару секунд всё прошло. Нахлынувшая волна удовольствия смыла и волнение, и страхи, и тревожные мысли. Осталась лишь лёгкая дрожь. Да и та имела совсем другую природу.

- Прости, я должен уйти, – внезапно сообщил Никита.

- Что?.. – не поняла Оля.

Всего за секунду в её голове пронеслась уйма мыслей. Что не понравилось Никите? Поцелуй вышел слишком зажатым или наоборот слишком влажным? Запах изо рта? Или привкус обеда? Язык слишком шершавый? Может, это была проверка? Но если так…

- Ой, как-то плохо прозвучало, – опомнился Никита, прервав тем самым Олин мыслительный процесс. Он понял, что натворил. А потому улыбнулся, наклонился и снова поцеловал Олю. – Прости ещё раз. Я очень хочу остаться. Но есть проблема, которую срочно надо решить. Пожалуйста, не обижайся. Скажи, куда тебя подбросить.

- Да, конечно. Езжай, раз надо. Я отлично провела время, спасибо. И день сегодня просто чудесный. Пожалуй, ещё погуляю.

- Мне тоже понравилось. Тогда увидимся… Точно никуда не подвезти?

- Точно! Ещё раз спросишь, и я передумаю. Обхвачу тебя руками и ногами и никуда не отпущу.

- Звучит многообещающе, – почти промурлыкал Никита.

По его довольному лицу можно было понять, что сейчас он представляет всё то, что последует после подобного захвата. Во всевозможных позах и на разных поверхностях.

- Иди уже, – сказала Оля.

Она чувствовала, как горят её щёки, и боялась, что скоро красноту не скроет даже хороший тональник.

- Ну ладно… – загадочно посмотрев на Олю, Никита, наконец, собрался с мыслями и пошёл к мотоциклу.

Оля с удовольствием проводила его взглядом. Вообще она редко разглядывала мужские пятые точки. Однако зад Никиты определенно производил впечатление, особенно в фирменных джинсах, удачно подчеркивающих его округлые достоинства.

Ну что ж… выходной продолжался. И Оля точно не хотела проводить дома этот чудесный солнечный день. А потому, погрузившись в размышления, отправилась гулять по городу.

Полчаса спустя Оля обнаружила себя возле прошлой работы. Это странно, но ноги привели её к магазину, которого она так долго сторонилась.

Почему именно сегодня? Возможно, подсознательно Оля давно хотела побороть стыд и страх и вернуться, наконец, на «место преступления». Но раньше для этого ей попросту не хватило бы сил. Теперь же своим поцелуем Никитаподарил столь мощный энергетический заряд, что все страхи бесследно растворились. И вот Оля уже входит в магазин и ощущает лишь лёгкую неловкость. Да и то ровно до того момента, пока к ней не подбегает Лена.

- Привет! Ты это сделала! – Радостная Лена обняла Олю и повела к полкам с новыми поступлениями.

Она очень хотела показать подруге коллекцию вечерних платьев, от которой была без ума. И хоть Оля не могла позволить себе такие вещи, возможности полюбоваться и примерить дорогой образ её никто не лишал.

Проходя мимо манекенов, Оля мельком взглянула на Брэда. Просто так, чтобы удостовериться в собственной вменяемости.

- Привет, Оля! – с улыбкой поздоровалась Вера, ведущий визуальный мерчендайзер. – Как дела?

- Привет, всё хорошо, – ответила Оля, тоже с улыбкой.

Как легко. Как просто. Стоило лишь преодолеть психологический барьер, возведённый ей самой же, и магазин из цитадели позора вновь превратился в ничем не примечательный объект паломничества шопоголиков.

- Выбирай, что хочешь. Я всё устрою, – прошептала на ухо Лена.

- Спасибо, Ленок, – поблагодарила Оля, разглядывая платья.

Брэд тем временем осторожно осматривал зал. Он очень хотел подать знак Оле, но вокруг толпились люди. Да и сама Оля была занята. Подарив Брэду лишь один секундный взгляд, она будто и забыла о созданной по пьяни жизни.

Но это было не страшно. В нашем мире жизни часто зарождаются благодаря нетрезвому состоянию их родителей. Да и Брэд с самого начала не был похож на беспомощного младенца. Волшебство, оживившее его, создало не просто ходячий сосуд. Оно наделило Брэда сознанием, заложило все необходимые знания и не упустило необходимость наличия функции самосовершенствования.

Так что Брэд не унывал. Все прошедшие с момента пробуждения месяцы он занимался своим излюбленным занятием – незаметно разглядывал посетителей и при каждой возможности мелко пакостничал. Подмигивал, пощипывал, выхватывал вещи из карманов и сумок, а затем подкладывал их в чужие карманы и сумки или просто ронял на пол, подслушивал разговоры и становился их таинственным участником. В результате магазин временами напоминал балаган, где посетители то выясняли отношения, то кричали непонятно на кого, то выбегали с безумными глазами.

И хоть всем этим Брэд немного разнообразил свой неподвижный день, где-то глубоко внутри он чувствовал пустоту. Конечно, можно возразить, что пустота была заложена в нём ещё производителями. Полая форма, вылитая на заводе и не предназначенная для полноценной человеческой жизни. И всё же, то была пустота иного рода.

Как бы удивительно это не звучало, но Брэд чувствовал то же, что и большинство людей – одиночество. И пускай вокруг сновали десятки человек, никто из них не знал тайну манекена, а следовательно не мог заполнить гнетущую пустоту.

Зато Брэд мог помочь с пустотой другим. Например, две недели назад он помог Лене.

Произошло это так. На календаре был обычный вторник. Улицу уже третий день поливал дождь. И этот факт явно сказался на настроении людей. Посетители больше походили на зомби, сонно разглядывающих одежду. И хоть некоторые из них монотонно переговаривались друг с другом, ни один из разговоров не показался Брэду интересным. Он уже подумывал просто свалиться на пол, чтобы расшевелить укрывшихся от дождя сомнамбул. Но в этот момент в магазин вошёл Денис.

«Опять этот растяпа!» – обрадовался про себя Брэд.

Он уже начинал волноваться, что «невезучая кепка» (прозвище, которое Брэд дал Денису) сдался и решил прекратить свои нерешительные попытки познакомиться с Леной. Но тот всё же соизволил вернуться. И снова, вместо того чтобы просто подойти и представиться, направился к полкам с вещами, взял первую попавшуюся футболку, а затем, делая вид, что изучает состав, принялся поглядывать на Лену.

«Нет, ну что за мямля?! Придётся всё самому делать», – подумал Брэд.

Он пока не знал, что предпримет. Однако учитывая все прошлые провалы Дениса, действовать надо было быстро и решительно. Пока влюбленный снова что-нибудь не порвал, не сломал или не опрокинул.

Брэд сжал в кулак руку. Он ещё не ощущал такого напряжения. Объединившись с азартом, оно заполняло пустоту. И Брэду стоило больших трудов скрыть предвкушающую улыбку.

«Ну, не тормози, просто подойди. Только на этот раз смотри под ноги. А-то снова запнёшься, будешь падать, под руку подвернётся грудь клиентки, под руку её мужа подвернётся твой глаз». – Брэд слегка улыбнулся, вспоминая позавчерашнее фиаско.

- Ой!.. – этот возглас не предвещал ничего хорошего.

Брэд автоматически взглянул вниз. И действительно – прямо перед ним стояла девочка лет пяти. Она с открытым ртом и выпученными глазами наблюдала за манекеном. К счастью, мама девочки увлеченно разглядывала новую коллекцию и не обращала внимания на дочь, дергавшую её за юбку.

Брэд показал язык. Девочка взвизгнула, толкнула маму и та, наконец, опомнилась.

- Сейчас пойдём, Верочка, потерпи ещё минутку, – солгала она, собираясь перемерить как минимум половину висящих перед ней платьев.

- Он живой! – закричала девочка.

- Тише, тише, – испуганно зашептала мама, озираясь.

- Но он живой, – настаивала на своём девочка. При этом она безумно топала ножками и указывала пальцем на манекен.

Мама уже покраснела. Сгорая от стыда, она прятала глаза и шептала:

- Вера, да замолчи же!.. Пошли. Не сопротивляйся! Тебе показалось.

- Нет! Не показалось! – завопила Вера и, вырвавшись, подбежала к манекену и со всей силы ударила его по ноге.

Брэда перекосило. К счастью, в этот момент взоры всех посетителей были обращены на девочку.

- Ну, надо же, как визжит. Наверное, и мать такая же истеричка, – перешептывались люди. – Не может успокоить собственного ребенка. Уже уши отваливаются.

Брэд в это время стоически изображал манекен и наблюдал за Денисом.

А тот, кажется, осмелел. Обрадовавшись, что всеобщее внимание сейчас сосредоточено на девочке, Денис обнаружил в себе зачатки смелости. Он пошёл прямо к Лене. И уже вот-вот собирался издать какой-нибудь звук.

Но только он открыл рот, как Лена поморщилась, развернулась и ушла. На самом деле та просто вспомнила, что у неё остыл кофе, однако Денис решил, что причина в нём.

Зачатки смелости тут же зачахли, а на их месте буйным цветом зацвели неуверенность, страх и обида. Мир вокруг поплып. И с каждой секундой становилось только хуже. Расфокус усиливался, а ноги предательски подкашивались. Задрожав, Денис попятился назад.

«Эээ, ты куда это намылился?! Не вздумай уходить!» – мысленно вопил Брэд.

Провожая взглядом Веру, которую мать почти дотащила до выхода, он очень старался не выдать себя. Но всё же соблюдать хладнокровие в данной ситуации было довольно сложно.

Брэд очень хотел помочь. И не только потому, что пытался заполнить чужую пустоту вместо своей. Ещё одной причиной его переживаний за Дениса была надежда, что домогательства со стороны Лены, наконец, прекратятся.

Да, фантазия, поначалу казавшаяся безобидной шуткой, постепенно переросла в наваждение. И теперь при каждой удобной, ну или почти удобной, возможности Лена щупала, щипала, чмокала Брэда, а тот пытался не выдать своё недовольство.

Так продолжалось уже три месяца. И всё это время Брэд выискивал взглядом объект, способный отвлечь внимание любвеобильной продавщицы.

Денис не был первым выбором. Как впрочем и вторым. Но иногда чем тише едешь, тем дальше… ну, может и не дальше, но точно где-нибудь будешь. В случае с Денисом помогла целеустремленность. Пока остальные кандидаты быстро теряли свою заинтересованность и переключались на подкатывания к другим особам женского пола, Денис с наваждением маньяка следил лишь за той единственной, что покорила его сердце.

Однако сейчас, кажется, он всё же утратил надежду. Огонь желания в глазах угас. Плечи поникли. А ноги медленно уводили к выходу.

И тогда Брэд не выдержал.

- Лена! – закричал он.

Все Лены и многие не Лены тут же обернулись. Рассматривая незнакомые лица, Лены быстро поняли, что звали не их. А не Лены так остались в недоумении относительно личности возмутителя спокойствия, посмевшего превысить привычный уровень шума.

Образовавшаяся тишина продлилась недолго. Уже через несколько секунд посетители и работники магазина вернулись к своим делам. И только выбежавшая из подсобки Лена растерянно озиралась, стоя в паре шагов от Брэда.

Денис тоже был рядом. Он замер на месте и, кажется, не дышал.

«Ну же… не стой как вкопанный», – мысленно подталкивал Дениса Брэд.

Но вместо шага навстречу Лене Денис попятился назад. Ещё чуть-чуть, и он бы врезался в постамент.

«Да что ж с тобой делать?!» – подумал Брэд, а затем мощным пинком под зад повалил Дениса прямо на Лену.

Это было физическое подталкивание. И оно работало определенно лучше мысленного. Не познакомиться после подобной близости было практически невозможно.

Среди последовавших грохота и криков один голос выделялся особенно. Радостный визг девочки Веры, которая вырвалась сразу же, как только мама ослабила хватку.

- Живой! Вы видели?! Он живой! Я же говорила! – кричала Вера.

Но благодаря удивительному стечению обстоятельств никто из посетителей не видел пинка от манекена. Возможно, что-то заметил мужчина, ожидающий жену возле примерочной. Однако градус алкоголя в его крови ставил под сомнение реальность даже для него самого.

- Может, уже слезешь? А-то ещё пару секунд и придётся жениться, – сказала Лена, не догадываясь, что придавивший её груз только об этом и мечтает.

- Про...сс…тите… -– пролепетал покрасневший Денис. – Не понимаю, как так…

Встав, он с подозрением осмотрелся. Наверняка кто-то здесь видел, что за придурок двинул его в попу. Однако в магазине вновь воцарилась тишина.

- Всё в порядке! Просто мужчина споткнулся, – оповестила посетителей Лена.

- Нееет!!! Это он пнул! Я видела! – стояла на своём Вера.

Но взрослые как всегда не поверили. Они ведь умнее. Или, правильнее сказать, считают себя умнее. А потому, вместо того чтобы проверить гипотезу девочки, они просто одарили мать своими гневными осуждающими взглядами и принялись ждать, пока та не покинет, наконец, магазин.

- Вообще меня реально кто-то пнул, – сообщил Лене Денис.

- Да? Но ты же не думаешь, что это был манекен?!

- Эмм… Да кто ж сейчас знает. Может, вы тут пранки устраиваете. И это не манекен вовсе, а загримированный каратист. Или манекен, но не обычный, а управляемый с пульта.

- Ну, если это так, меня в курс дела не ввели, – сказала Лена.

С интересом осмотрев Дениса, она предложила:

- Пошли мороженого поедим. У меня скоро перерыв.

Денис чуть не пукнул от радости. Но, к счастью, сдержался. И уже через два дня успел не только сходить на два свидания с Леной, но и заглянул на вторую базу.

Хотя в этом заслуги Дениса не было. Лена сама пригласила его в кафе, затем поцеловала, пригласила домой… В общем её наглость с лихвой компенсировала его нерешительность.

Брэд был доволен. Он смог свети два одиночества, объединить две половинки…

А потом появилась Оля – его создательница. Вернулась ли она, чтобы снова увидеть своё творение? Хочет ли поговорить и ответить на многочисленные вопросы? Или просто зашла за модной обновкой?

Брэд не хотел верить, что безразличен ей. Но когда Оля прошла мимо, а затем, набрав вещей, направилась в примерочную, ему стало грустно.

Но ненадолго. Через несколько секунд раздались крики.

- Не подходи!

«Это же Оля!» – услышав знакомый голос, Брэд уже собрался ринуться в бой.

Не потребовалось. Оле ничего не угрожало. Просто она увидела то, что разбило ей сердце. Снова.

Когда, задыхаясь, Оля выбежала из магазина, её лицо было искажено болью и злобой.

«Быть может, лучше пустота, чем такие чувства?» – задался вопросом Брэд.

Он не мог понять, как можно предать такую девушку. И всей душой ненавидел мужчину, только что вышедшего из примерочных.

«Да это же тот самый пижон! И как Оля могла с ним связаться?! Он же ни одной юбки не пропускает», – злился Брэд.

Он еле сдерживался, чтобы не подойти и не ударить Никиту по его наглой физиономии. А тот, вместо того чтобы догнать Олю и упасть перед ней на колени, повернулся к Кате.

- Так на чём мы остановились? – спросил Никита, нежно проводя пальцами по её кисти.

Катя улыбнулась. Она была готова на всё, лишь бы на несколько мгновений удержать взгляд этих прекрасных глаз.

«Эх, придурок, огребёшь ты у меня по полной!» – подумал Брэд, разрабатывая план мести.



Глава 5. Подземелья и шахтёры.


- Вау, детка! А ты знаешь, что вон тот фердипердозный симпатяшка у стойки прямо сейчас пытается просверлить тебя взглядом желания, – сообщила Лена.

- Блин, что за пошлятина, подруга, – сказала Оля, а затем с интересом обернулась.

И действительно, возле барной стойки стоял молодой мужчина. Вполне привлекательный, а после трёх бокалов вина, даже почти сногсшибательный. Высокий, в дизайнерском костюме, со стильной стрижкой. В общем, типичный метросексуал с претензиями.

Он подождал, позволяя Оле осознать свою удачу. Казалось, будто он даже не моргает.

- Кажись, я мокрая. Ещё чуть-чуть и… – возбужденно прошептала Лена.

- Да забирай. Всё равно они все придурки и предатели. И этот особенно. Ясно же, что ему давалка нужна на одну ночь. Распавлинился тут.

- Во-первых, я бы его забрала, конечно. Но вряд ли он этому обрадуется. Если только не опоить или… ослепить. – Лена на мгновение задумалась, но, увидев недоуменный взгляд подруги, продолжила. – Во-вторых, кажется у нас с Деней намечается что-то серьёзное. А ещё, давай уже думать иначе. Это не они нас должны использовать, а мы их. Поэтому хватай этого красавчика, отымей его по полной, а после свали, не прощаясь. Ни телефонов, ни имён.

Вздохнув, Оля снова посмотрела на незнакомца. Возможно, Лена была права – зачем впускать кого-то в своё сердце и снова и снова страдать, когда можно просто получать удовольствие. Почему бы не попробовать?

Кажется, незнакомец понял мысли Оли. Взяв с собой стакан с остатками джина, он пошёл знакомиться.

- Мы можем поговорить? – спросил невесть откуда взявшийся Никита. – Прости, пожалуйста. Всё не так, как кажется. Я просто…

- Лапал другую! – прервала извинения Оля.

Она очень хотела закричать, хотела вскочить и врезать Никите. Вдарить со всей силы по его милой мордашке. А потом увидела этот взгляд и чуть не простила. Столько боли, раскаяния и, кажется, любви... Или это ей только показалось? Когда-то она видела любовь и в глазах у Виталика. Пока не выяснила, что тот просто не способен на это чувство.

- Прости! Позволь мне… – снова начал Никита.

Но Оля зажмурилась, закрыла уши и сжалась так, будто ожидала, что вот-вот рухнет крыша.

- Оля… – прошептал Никита.

Он взглянул на Лену. А та лишь развела руками и, отрицательно покачав головой, процедила:

- Тебе здесь не рады.

Никита хотел сказать что-то ещё, но слова застряли в его горле. Когда приходится сдерживать слёзы, говорить очень сложно. Вместо этого он горько улыбнулся, достал из-за пазухи конверт, положил на стол. Но отпускать руку не спешил. Он будто растягивал мгновение. Хотел побыть здесь ещё немного.

Пока среди звуков музыки не донесся удар колокола. Откуда-то поблизости. Кажется, из кармана Никиты.

- П..прощай, – произнёс Никита и пошёл прочь.

- Всё, он свалил, подруга, – сообщила Лена, прикоснувшись к плечу Оли.

- А? – переспросила Оля.

Открыв глаза, она осмотрелась.

- Свалил, говорю, твой прыыынц!

Оля выдохнула. Находиться поблизости с источником боли казалось невыносимым.

- Как думаешь, может, стоило выслушать? – засомневалась Оля.

- Ну, может, и стоило. Может, у него… этот… сексоголизм. Или как там?.. В общем, надо ему полечиться. И всё! Перестанет всех лапать. А-то даже мне тогда ручку поцеловал.

- Ага, надо полечить… Как с котиками – отрезал член и живи спокойно.

- Ну, это как-то совсем радикально. Кстати, о членах. – Лена взглядом указала направо. – Вон ещё один приближается.

Покосившись, Оля увидела незнакомца. Тому явно пришлось притормозить и подождать, пока удалится опередивший его конкурент. Но теперь «доступ к телу» был снова открыт. Так что он допил свой джин и пошёл на второй заход.

- Нет, не могу. Не сейчас. – Оля резко встала. – Прости, Ленок. Просто не могу. Здесь так душно.

- Тааак, подруга, давай-ка на свежий воздух, – заволновалась Лена.

Уведя Олю прочь из прокуренного клуба и заодно подальше от недоумевающего незнакомца, она вызвала такси.

- Сейчас поедем.

- Не волнуйся, мне уже лучше. Позвони Денису. Он наверняка сразу примчится, – предложила Оля.

- Да, по первому зову. Люблю, когда меня слушаются. Хотя… брутальности всё же иногда не хватает. Блин, мы, девочки, реально противоречивые создания.

Лена не хотела оставлять Олю одну. Но та настояла. Иногда это просто необходимо – избавиться от всего и всех, очистить разум и перезагрузиться.

- А с этим что делать? – спросила Лена, доставая из сумки конверт.

- Чёрт… – прошептала Оля.

С одной стороны, она надеялась, что конверт окажется в мусорке. И видеть его снова было довольно болезненно. Но с другой стороны, чувства к Никите никуда не исчезли.

- Ладно, – сказала Оля, забрала конверт и села в такси.

Машина проехала всего сто метров. А затем снова остановилась. Однако Оля этого не заметила. Она чувствовала лишь жжение. Казалось, если она подержит письмо ещё немного, то рука загорится.

Не выдержав, Оля бросила конверт на сиденье. Посмотрела на него, словно ожидала какого-то ответного действия. Затем взглянула на руку. Никаких покраснений и тем более ожогов.

- Кажись, пора к мозгоправу, – прошептала самой себе Оля.

- Ты что-то сказала? – спросил таксист.

- Да, почему стоим? – опомнилась Оля.

- Жду, когда скорая проедет. Никак не может протиснуться из-за лимузина. Видать, придурок какой-то за рулём. Развернуться даже не в силах. Перекрыл движение. Вот наверняка отпрыск какого-нибудь чиновника. Из тех, которые «Делаю, что хочу! Это мой город!». Я бы даже зуб дал – прав у этого отпрыска нет, а если есть, то батей купленные.

Таксист говорил что-то ещё. Но Оля прекратила слушать почти сразу же. Достав письмо, она прочла первые строки. И злость исчезла, уступив место ужасу и непониманию.


***

«Оля, я умираю. Это не шутка и не попытка заставить тебя вернуться. Я просто хочу попрощаться.

В другой ситуации я бы начал со слов о тех чувствах, что ты во мне зародила. Но полагаю, сейчас они вызовут лишь ярость. И всё же я должен многое объяснить. Какой бы невероятной не показалась моя история.

Прошу, дочитай письмо до конца. Ты наверняка подумаешь, что я ненормальный или попросту издеваюсь. Но клянусь, каждое слово – чистая правда.

Родился я в Старом Осколе. И сразу уничтожил весь тихий и уютный мир родителей. Ведь раньше они не бедствовали. Мама была отличной портнихой, а отец работал резчиком по дереву. И оба любили своё дело. Пока не появился я. Недоношенный мальчик с больным сердцем.

Теперь каждый день мог стать для меня последним. Мама забросила работу и сутками напролёт дежурила у моей кроватки. Даже поесть забывала. А вот отец почти не заходил. Позже он говорил мне, что подрабатывал везде, где только появлялась возможность. Ведь нам нужны были деньги. Но причина крылась не только в этом. Он просто не мог смотреть на меня и на маму. Не мог видеть наши страдания и осознавать собственное бессилие.

Время шло. Одна операция следовала за другой. Но прогнозы врачей оставались неутешительными. Родители тем временем всё сильнее увязали в долгах. И тогда отец сдался. Он продал свой станок и все инструменты. А затем устроился на шахту.

Ты наверняка слышала о Курской магнитной аномалии. Это месторождение железной руды. Одно из крупнейших в мире. И вот там, спускаясь в чрево шахты, отец скрывался от реальности.

Длилось это довольно долго. Конечно, деньги, которые он нам посылал, были жизненно необходимыми. Однако дома становилось всё хуже и хуже.

Я плохо помню любящую маму. Так… Какие-то обрывки. Её нежные руки, успокаивающие меня после очередного приступа. Колыбельная, которую она иногда пела. Самые ценные воспоминания. Хотя я даже не уверен в их правдивости.

Мама сходила с ума очень медленно. Все её слёзы, вся та боль неизбежно вели в пучину безумия. А когда пришло сообщение о гибели отца, случился срыв. Маму увезли. Я снова оказался в больнице.

Два месяца спустя посреди ночи меня разбудил голос отца. Он говорил, что поможет, что скоро мы все будем вместе. А затем отец поднял меня на руки и вынес через окно.

Казалось, это сон. Дикий странный сон. Я летел. От страха моё сердце билось слишком часто. И вскоре мир вокруг исчез.

Когда я очнулся, вокруг было темно, а сильная боль по всему телу мешала мыслям собраться.

«Никитка! Мальчик мой!» – Я снова услышал голос отца.

В тот момент его возвращение не казалось чем-то невозможным, ведь я ещё мало понимал, что такое смерть. Да и окружающая реальность приобрёла новые очертания.

Оказалось, теперь мы живём в пещере. На моей груди обнаружился свежий шов. А ещё отец завёл питомца.

Никогда раньше я не видел подобных существ. Большеглазое, мохнатое. Поначалу мне показалось, что оно подобно полтораметровому чёрному кроту. Только ходит на задних лапах и видит получше. Но когда мы вместе оказались на улице, я просто офигел! Оно парило, летало. И так хотело оказаться поближе к облакам. Вот только цепь позволяла лишь десять метров свободы.

Но это не самое потрясающее. Существо было вовсе не чёрным, как мне виделось раньше. Оно вообще не имело цвета. Или вернее оно поглощало цвета всего вокруг.

Именно поэтому в пещере существо было цвета стен. А после, на воздухе, оно казалось осколком неба. Очень счастливым. Оно парило над моей головой, и стало таким голубым и улыбчивым, что я тут же придумал имя. Смурф – так я стал его звать. А оно, в свою очередь, оказалось очень смышлёным и тут же начало отзываться.

Вскоре я узнал, откуда отец его взял. В тот день, когда на шахте случился взрыв, погибло десять человек. Одиннадцать, если заглянуть в официальные источники. Но ты уже знаешь, что отец выжил. Упав в яму с неким подобием зыбучих песков, он оказался вне зоны распространения огня. А затем что-то схватило его за ногу и поволокло вниз.

Конечно, я не могу утверждать, что всё это правда. История была поведана мне отцом. И с годами обрастала противоречащими друг другу подробностями. Однако даже если я не буду описывать события, в подлинности которых сомневаюсь, дальнейший рассказ наверняка покажется тебе бредом. Возможно, так и есть. Ведь иногда я тоже сомневаюсь в реальности собственных воспоминаний. Но всё же сумасшедшим себя не считаю. Поэтому продолжу.

Отец говорил, что провёл в песках то ли минуту, то ли целую вечность. И когда, наконец, воздух вновь наполнил его лёгкие, мир вокруг изменился. Это по-прежнему была подземная пещера, но воздух, свет, гравитация, давление казались иными. Из стены проникал луч, явно не солнечный, а вытащившее отца существо билось в панике.

Это был Смурф, и он боялся. Он не хотел возвращаться туда, откуда шёл свет. И немудрено. Взрыв метана разрушил границу между миром, где жили существа, подобные ему, и миром с тварями похуже. Прорвавшись, эти твари быстро осознали, что собратья Смурфа им по вкусу. И, не ведая жалости, приступили к пиршеству.

Смурфу единственному удалось выбраться. Он успел покинуть свой мир. И почти сразу же нашёл отца. А тот, думая, что оказался в преисподней, встал на колени и начал молиться. Отец ползал перед Смурфом, умолял о прощении грехов… И хоть Смурф впервые услышал человеческую речь, он многое понял. Обладая своего рода эмпатическим восприятием, эти подземные создания легко считывают эмоции. А ещё Смурф был добрым и отзывчивым. Ведь даже тогда, когда на кону была его жизнь, он не бросил отца. За что в итоге и поплатился.

Со Смурфом путь наверх занял немного времени. Он умел летать, поднимал тяжести и оживлял неживое. Все препятствия, непреодолимые для обычного человека, он проходил, будто их и не было. Однако когда тьма закончилась, и засиял солнечный свет, ситуация переменилась. Наш мир обескураживал. Чистым воздухом, непривычной гравитацией, бесконечным горизонтом и человеческой жесткостью. Смурф не успел опомниться, как отец доходчиво объяснил, что доброта здесь наказуема.

Но разве можно обвинять человека в том, что он человек? Люди же – венец всего сущего. Нам позволено брать всё, что создано природой, уничтожать, не задумываясь о последствиях. А заодно верить в какое-то иллюзорное предназначение.

Вот и отец решил, что после всех тягот и мучений судьба, наконец, преподнесла ему дар. Не до конца понимая, что именно он получил, отец всё же догадался оставить выяснения на потом. И пока подарок не сделал ноги, подманил его и камнем ударил по тому месту, где должен был находиться мозг.

Отцу повезло. Обессиленный и измученный, Смурф отключился мгновенно. А когда очнулся, то обнаружил себя в цепях, прикованным к рельсовой тележке. И это было только начало. Отец понимал, что стоит кому-то ещё узнать о Смурфе, как его тотчас же заберут. А потому тот факт, что отца посчитали погибшим, пришёлся как нельзя кстати.

Прошло два месяца. По истечении которых я очнулся в пещере. За это время отец подчинил Смурфа и неплохо обустроился. А ещё он изучил все способности своего питомца.

О том периоде жизни я помню в основном боль. Поначалу физическую. Ведь я ещё долго не знал, что за шрам появился на моей груди. И не понимал, что происходит с телом. Однако к этой боли можно привыкнуть. Куда хуже было Смурфу. Все те эксперименты, что проводил отец были сродни пыткам. И наблюдая за мучениями волшебного создания, я испытывал боль иного рода. Вот эта боль была невыносима. Но и я представить не мог, что в будущем станет только хуже.

Время шло медленно. День за днём моё тело привыкало к чему-то инородному в груди. Я чувствовал это, однако на все вопросы отец отвечал молчанием.

Наверное, он не хотел меня напугать. Или просто не слушал. Увязнув в мыслях о способах обогащения и сопряжённых рисках, он всё больше отдалялся от реальности. Да и я тоже. Жизнь в пещерах походила на выживание на другой планете. А мой единственный друг для любого человека был бы самым настоящим пришельцем.

Да, со Смурфом мы поладили. Оба одинокие, израненные, трясущиеся от страха. Наши жизни переплелись, начиная с того момента, как Смурф принёс отца в мою палату. И в последующие годы наша дружба становилась лишь крепче.

Пока отец занимался развитием своего «бизнеса», я учил Смурфа разговаривать. Выходило неплохо. Даже с учётом моего скромного опыта в области образовательного процесса.

А потом случился проблеск счастья. Решив, что семье пора воссоединиться, отец наведался в больницу. И когда в туннеле появился знакомый силуэт, я чуть не задохнулся. Буря эмоций накрыла меня. Единственное, чего я хотел в тот момент, это обнять свою мамочку и больше никогда не отпускать.

Но радость быстро закончилась. Мир, в котором мы жили, уничтожил остатки её психики. Так к боли и тьме прибавились нескончаемые крики. Не помогало ничего. Ни разговоры, ни лекарства, которые отец привозил из города, ситуацию не улучшали. А сводить существование мамы к овощному прозябанию никто не хотел.

Тогда-то я и узнал правду о своём новом шраме. Это случилось однажды ночью, когда пробравшись в мастерскую, я понял, для чего отец вырезает эти жутковатые деревянные штуковины. Ведь одну из них он засовывал в голову мамы.

Большего ужаса я не испытывал. Ни до той ночи, ни после. Вжавшись в стену, я наблюдал, как отец заменяет мозг биологический на мозг, вырезанный из дерева. С тех пор пустой холодный взгляд мамы преследует меня. И то, что эта пытка наконец прекратится, хоть немного скрашивает ожидание приближающегося конца.

Что самое удивительное, животворящая магия Смурфа сработала. Одно прикосновение его лапки к любому небиологическому предмету, простой приказ, призывающий жить, – и предмет послушно пробуждался. Обретая при этом все функции, необходимые для исполнения заложенной хозяином роли.

Я говорю «хозяином», потому что так оно и есть. После пробуждения предмета Смурф мог снова прикоснуться к нему лапкой и дать любой приказ, который тот час же исполнялся.

Однако лишь неживые предметы были подвластны воздействию. Магия Смурфа не способна воскрешать. Она не действует вечно. И всё же именно благодаря ей я повидал мир, завёл друзей и встретил тебя.

Как видишь, тьма не бывает беспросветной. Сколь бы невыносимой не казалась жизнь, нельзя сдаваться. Никогда. Ведь рано или поздно что-нибудь да изменится. И тогда страх и боль исчезнут. А их место займёт то, ради чего стоит просыпаться.

Но всё это я понял лишь недавно. С каждым годом света в моей душе становилось всё больше. И его хватило, чтобы, несмотря на болезненные воспоминания, я смог, наконец, поведать свою историю.

Итак новый мозг мамы функционировал исправно, как функционировало и моё деревянное сердце. Однако хорошие медицинские показатели не всегда означают успех. И если в моём случае речь шла лишь о временном дискомфорте, то с мамой всё было сложнее.

Физически она была в норме: питалась, одевалась, отвечала на вопросы, даже бегло говорила по-французски. Вот только это была уже не мама. Её сущность, то, что многие называют душой, покинула тело вместе с мозгом. В результате чего следующие семь месяцев за мной присматривала живая кукла.

Отца такая ситуация почти устраивала. Крики прекратились. Материнские функции она выполняла. А для большего у него имелась любовница.

Конечно, в то время я не знал об этом. Как не знал и о создании отцом преступного синдиката. Придя на теневой рынок с целой колодой эксклюзивных предложений, он быстро нашёл партнёров. А дальше понеслось. Поставки умного оружия, способного исполнить любой приказ отца, торговля искусственными органами и галлюциногенами, которые доводили потребителей до психоделического экстаза.

В иных руках Смурф мог подарить миру надежду на возрождение, однако не все люди способны делиться. К сожалению, отец тоже был не из их числа. Ощутив вкус денег и власти, он уже не собирался останавливаться. А бедный Смурф был не в силах обеспечить возрастающие потребности своего мучителя.

Тогда-то ему и пришлось раскрыть ещё одну способность. Оказалось, что магия оживления может быть передана любому живому существу. И хоть Смурф понимал, что участвует в создании чего-то плохого, он просто не выдержал. Чем несказанно обрадовал отца.

Власть меняет людей. Обычно в худшую сторону. Вот и отец, получив дар, предпочёл строить жизнь с новой семьёй. А в пещерах если и появлялся, то лишь для извлечения сыворотки и плазмы крови Смурфа.

Мы с мамой были предоставлены сами себе. И вскоре я стал замечать, что какие-то отголоски души всё ещё блуждают по её нейронам, изредка пытаясь взять контроль над телом.

В такие моменты она пугала сильнее обычного. Мне приходилось выхватывать нож, которым мама водила по запястью. Пару раз я снимал петлю с её шеи. Расслабляться было нельзя. Стоило мне отвлечься, как мама пыталась что-то поджечь или норовила засунуть голову в кастрюлю с кипящей водой.

А потом я застал её на пути к обрыву. Не знаю, был ли шанс предотвратить падение. Но увидев этот взгляд, эту боль, прорывающуюся сквозь деревянный кордон, я остановился. Мама сделала свой выбор. Который, конечно, повлиял и на меня.

Узнав о случившемся, отец словно очнулся. Он осознал, что погибшая женщина была его женой, а я – не только подопытная крыса. И чтобы хоть как-то искупить свою вину, открыл передо мной все двери. Так началась новая глава моей жизни.

Частное образование, люксовые апартаменты, многочисленные няни и охранники. Оказалось, что деньги не слишком-то отличаются от магии. Они способны отправить тебя в любую точку планеты, благодаря им можно исполнить практически любое желание, они подчиняют людей, заставляя их говорить и делать то, что надо тебе.

Однако никакие деньги не способны исцелить душу человека. И сколь бы роскошной моя жизнь не казалась окружающим, она была полна боли и страданий.

Я пытался отвлечься: учёбой, вечеринками, путешествиями. Принимал антипсихотики. В какой-то момент мне даже начало казаться, что прошлое потихоньку отступает. Но тут один из охранников сообщил, что надо ехать домой, и, не дождавшись ответа, запихнул меня в машину.

Возвращение преподнесло несколько сюрпризов. Во-первых, как выяснилось, магия Смурфа не действует вечно, и моё сердце вот-вот остановится. По идее эта новость должна была напугать, но на деле я испытал лишь облегчение. Ненадолго. Повторное прикосновение подарило мне ещё десять лет жизни.

Что касается теневого бизнеса, то он тоже не пострадал. За прошедшие годы отец столкнулся со множеством испытаний. И уменьшение сроков службы продукции было далеко не самым серьёзным из них. Напротив, произошедшее послужило доказательством правильности выбранной стратегии. И денежные суммы, направляемые на поиски родины Смурфа, значительно выросли. Это был сюрприз номер два, о котором я узнал слишком поздно.

Что касается самого Смурфа, то этот «сюрприз» стал апогеем отцовского безумия. Не знаю, как можно было до такого додуматься. Но, как выяснилось, страх вкупе с алчностью действительно способны подстегнуть воображение. Как результат – новые оковы для Смурфа и отец, переставший бояться, что его питомец вырвется на свободу. Хотя без посторонней помощи это было попросту невозможно.

Дело в том, что при всех своих суперспособностях, Смурф – существо практически беззащитное. Его легко одолеть. Нужно лишь напасть в подходящий момент.

Попробую объяснить. Источник магии Смурфа – его кровь. Но чтобы воспользоваться своей силой, необходимо отделить одно от другого. Для этого Смурф надувается, и магия, очищаясь, перетекает в наружный слой кожи.

Как я уже говорил, отцу повезло. Он вырубил Смурфа, когда тот был бессилен. А после перевязал цепью, препятствующей надуванию.

Так продолжалось восемь лет – оковы позволяли получить лишь то количество магии, которое требовалось отцу. То есть Смурф мог надуваться, но в разумных пределах. И только в контролируемых условиях.

Однако несмотря на всю власть над бедным созданием, отцу никак не давал покоя тот факт, что цепи могут быть сняты. И он нашёл решение. Поместив титановый экзоскелет внутрь ростового костюма пчелы, он создал клетку, из которой невозможно выбраться. Но и этого отцу показалось мало. Чтобы навсегда обезопасить питомца, он сотворил хирургический беспредел – объединил кожу и мягкие ткани Смурфа с костюмом, который впоследствии оживил.

Так появилась новая форма жизни, всё ещё способная невысоко взлетать и оживлять неживое. Однако полётам мешала цепь, а оживлять не позволял зашитый рот.

Наша встреча принесла много боли и отправила моё чувство вины в верхние слои невыносимости. Я не мог ни есть, ни спать. Думал лишь о плане побега. И когда отец потерял бдительность, претворил его в жизнь.

Глупец... Я так зациклился на спасении Смурфа, что не заметил Армагеддона, происходящего у меня под носом. Все эти рабочие, снующие в окрестностях, толчки, обвалы. Не понимаю, как можно было игнорировать очевидное. «Просто вновь заработали шахты», – решило подсознание и вернулось к помощи в решении основного вопроса.

Я справился. Вывел дрожащего Смурфа из пещер, перерезал швы на губах... На этом, в общем-то, мой план и заканчивался. Но стоило мне вернуть Смурфу способность говорить, и он уже не замолкал.

«Ааа! Никииитка! Беги! Сожруууут!!! Меня! Тебя! Летииии! Больненькооо! Тваааари! Не спрятаться!» – поначалу эти крики казались бредом искалеченного мозга.

Но тут произошёл очередной толчок. И я всё понял. Замерев от страха, я ожидал нападения. Ожидал, что монстры хлынут из-под земли и сожрут всё живое.

Однако пока ничего не происходило. Лишь Смурф продолжал вопить и одновременно пытался меня схватить. Он хотел унести нас как можно дальше от точки прорыва. Но убегать не имело смысла. Наоборот, я должен был спуститься в шахту и остановить отца. Во что бы то ни стало. Пока не произошёл новый взрыв, пока барьер между мирами не был разрушен окончательно. И, приказав Смурфу улетать, я побежал ко входу в шахты.

Сказать, что мне было страшно, – это не сказать ничего. Я медленно спускался в чрево ада, и адреналин в крови грозил взорвать меня изнутри. Однако при всём испытываемом ужасе я не мог не впечатлиться. Почти четыре сотни рабочих день за днём копали, взрывали, бурили, строили, бетонировали. Они проложили путь к неизведанному. И, как и многим первопроходцам, большинству из них не суждено было выбраться.

Увидев меня, отец обрадовался. Он уже было решил, что я не приду и тем самым пропущу момент его триумфа. А ведь он так гордился своим наследием.

Однако планам на величие не суждено было сбыться. Возможно, если бы отец поверил мне и прекратил работы, его империя продолжила бы расширяться. Но, к сожалению, очень часто мы верим не в правду, а в то, во что нам удобно.

Отец тоже не был исключением. Он заявил, что история Смурфа – ложь, призванная защитить своих сородичей. И даже мой последний аргумент – Глок 17, позаимствованный со склада оружия, – не убедил его остановиться.

Сумел бы я нажать на курок? Думаю, да. Я был в отчаянии. А на кону стояла судьба всего живого.

Однако решать ничего и не потребовалось. Вмешались монстры. Пробивая стену с другой стороны, они ускорили встречу двух миров. Раздался грохот. Посыпались камни. И в образовавшуюся трещину просунулась гигантская клешня.

Это должно было стать началом конца. Карой, которую мы давно заслужили. Стоя в десяти метрах от стены, я приготовился к гибели. И единственное, что я мог тогда сделать, это направить пистолет на монстра и начать стрелять.

Клешня замедлилась. Она медленно приблизилась, будто изучая меня. А затем створки на её конце раскрылись, и из-под сдвинувшегося сгустка кожи показался глаз.

Пришибить, переломить или съесть? Я не стал дожидаться решения. Просто выстрелил снова. Прямо в глаз.

Монстр рассвирепел. Издав звук, напоминающий рычание, кашель и стон одновременно, он замахнулся для удара. А мне оставалось только принять свою судьбу.

Патроны закончились. Прятаться было негде. Так что я просто замер на месте и зажмурился.

Однако вместо монстра меня схватил человек. Это был папа. Он повалил меня на землю, прикрыв собой, и в результате сам оказался в клешне.

Ненавижу чувство бессилия. Когда происходит что-то ужасное, а ты стоишь и смотришь. Когда монстр затаскивает папу в трещину, а ты, вместо того чтобы броситься на помощь, разворачиваешься и убегаешь.

Удары клешней прекратились. Ненадолго, конечно. Однако пока монстры отвлеклись на изучение новой формы жизни, у меня появился шанс.

Дышать становилось всё тяжелее. В воздухе пахло гарью. А значит, вентиляция могла накрыться в любой момент. Но я уже не думал о выживании. Просто надеялся, что успею устроить взрыв, который уничтожит проход в наш мир и испепелит тела, чтобы они не стали «хлебными крошками» для монстров.

В этом мне повезло. Отцовский ноутбук, лежавший всё это время в тележке, не пострадал. И после входа в систему я получил доступ ко всему.

Вот уж действительно: ломать – не строить. Мне потребовалось минут десять, чтобы протоколы безопасности сдались и, перестав сопротивляться, позволили устроить катастрофу.

Теперь можно было расслабиться. Я больше ничего не мог сделать. Ни подняться наверх, ни помочь людям, застрявшим в каменных ловушках. Я лишь надеялся, что большинство работников всё же успели выбраться. Но нет... Видеонаблюдение показало обратное.

Обвалы, произошедшие из-за созданной монстрами вибрации, перекрыли выходы. И те, кто не погиб сразу, получили лишь несколько дополнительных минут.

Я собирался уже закрыть ноутбук. Но одна из уцелевших камер показывала до боли знакомую локацию. Это был «кабинет» отца. Или точнее пещера, в которой он проводил свои безумные эксперименты. Однако с тех пор как я был там в последний раз, многое изменилось. Например, появилась лестница, ведущая вниз.

Я тут же проверил соседние камеры. И обнаружил надежду.

Это была гонка со временем. И я не представляю, как мне удалось победить. Стены сотрясались от взрывов. Всё вокруг разрушалось. А остатки воздуха обжигали слизистые. Однако несмотря на весь этот хаос я успел. Проход в пещеры ещё не был завален.

Подъёмник, тоннель, лестница. Казалось, этот уровень ада не закончится никогда. Я задыхался. Разодрал в кровь руки. И когда, наконец, добрался до пещер, то понял, что дальше идти уже не в силах.

Я попытался ползти. Но после обвалов передвигаться таким образом было попросту невозможно. И после пары минут мучений я отключился.

А затем меня ослепил яркий свет. Но не тот, что в конце тоннеля, а самый обычный, дневной. И смутный образ. Я уверен, это был Смурф. Кажется, он говорил что-то. Но, к сожалению, я не расслышал ни слова. А затем Смурф исчез. Вокруг засуетились люди. И я снова потерял сознание.

Следующие девять лет пролетели слишком быстро. После длительного лечения я вернулся к учёбе и параллельно с занятиями разбирался с отцовским наследством.

Конечно, один я бы не справился. Но, как выяснилось, папа обо всём позаботился. Он нашёл надёжного человека, который стал его правой рукой, спрятал свои теневые доходы и неплохо защитился от партнёров по криминальному бизнесу.

Так в моём распоряжении оказалось целое состояние. Однако я не хотел этих денег. Я собирался их раздать – семьям погибших рабочих, благотворительным фондам и детским домам. Но быстро понял, что ошибаюсь.

Да, методы отца были ужасны, а цели корыстны. Да, полученные знания служили во зло. И всё же история знает немало примеров, когда на фундаменте из боли и жестокости воздвигалось нечто великое.

Так что я раздал лишь половину. А остальные деньги мы пустили на переориентацию и легализацию бизнеса.

Понадобилось несколько лет. Но мы справились. Сейчас кампания процветает, и в любой другой ситуации я мог бы рассчитывать на счастливое будущее. Если бы только был шанс попасть в это самое будущее…

Я искал Смурфа везде. Цеплялся за любую ниточку. Но безрезультатно. А тем временем срок службы моего сердца неумолимо подходил к концу.

Хотя, надо признать, гоняться за Смурфом мне нравилось. Я радовался каждый раз, когда видел результаты его безумных, но безобидных проделок, когда встречал людей, которым он помог. Ведь это значило, что несмотря наискалеченное тело Смурфа, душа его осталась такой же доброй и весёлой.

В Солнечногорск я приехал по той же причине. И хотя поиски вновь не увенчались успехом, зато я встретил тебя, Оля.

Но тут вмешалась судьба. Не знаю задумывалось ли так изначально или, сведя нас вместе, она просто передумала... Хотя какая теперь разница. Я сделал тебе больно. И это главное.

Прости меня, Оля. Я был глуп. Вместо того чтобы провести эти дни с тобой, я надеялся на чудо. Но мне не повезло. Ты увидела то, что посчитала предательством. И теперь между нами всё кончено.

Не буду говорить, что тебе показалось. Я трогал Катю. Я трогал Петю. И Вику, и Лену... Я перетрогал всех сотрудников того злосчастного магазина. И некоторых покупателей. Однако так и не нашёл обладателя дара.

Дело в том, что магия Смурфа оставляет след. Мы узнали об этом недавно. И потому ещё далеки от создания сложных устройств. Но иногда и простота способна на многое.

Взять, например, реагент, которым меня снабдили химики. Для его создания хватило бы и школьной лаборатории. А результат при этом превзошёл все ожидания. Стоило бесцветному реагенту вступить в контакт с магией Смурфа, и он тут же становился изумрудно-зелёным или бирюзовым. Да ещё и переливался на солнце.

Поначалу мы решили, что цветовая разница несущественна. Ну, позеленело... и позеленело. Однако вскоре поняли свою ошибку. И это была отличная новость. Теперь мы могли узнать, кто именно использовал магию – сам Смурф или человек, которому он передал свой оживляющий дар.

И всё же, несмотря на прорыв и восемь команд, отправленных в разные уголки планеты, поиски так и не дали результата. Слишком мало времени у меня осталось – его хватило, чтобы найти зацепки, но оказалось недостаточно для чуда.

В такие моменты самое страшное – это сидеть без дела. Просто ждать, пока стрелки часов наматывают круги. И чтобы хоть как-то отвлечься, я тоже отправился на поиски.

На Солнечногорск выбор пал по двум причинам. Во-первых, это был рассказ блогера Витяруса. Он якобы видел, как живые часы подкрались к незрячей даме, сидящей на скамейке, оттащили за хвост собаку-повадыря, а после запрыгнули этой даме на колени и принялись тереться о её руку. История вышла, конечно, забавная, но ни разу не реалистичная. Особенно в той части, где Витярус объясняет отсутствие видео и обвиняет белку, якобы стащившую его телефон.

А, во-вторых, выбирая между сомнительными зацепками, я не смог устоять перед обещанием света. Судьба словно намекала, что здесь я, наконец, выберусь из пещер и окажусь на горе, залитой солнцем.

Конечно, направляться в город только из-за его названия, казалось не самой удачной идеей. Однако, к моему удивлению, история Витяруса подтвердилась. Не знаю, что там насчёт белки-щипачки, а вот часы с каким-то безумным циферблатом действительно разгуливали по парку.

Я обнаружил их при помощи дрона. И по глупости недооценил. Но кто же мог подумать, что эти неуклюжие, переваливающиеся с ножки на ножку часы, такие прыгучие?! Стоило дрону подлететь поближе, как они набросились на него. И когда я добрался до места, то нашёл лишь искореженные куски теперь уже нелетального аппарата.

Но всё же это была удача. Теперь я точно знал, что приехал не зря. И к тому же дрон, до того как пасть жертвой воинственных часов, успел сделать несколько фото. В основном размытых. Однако на одном из них я обнаружил гравировку. После чего начался самый неловкий квест в моей жизни.

Пришлось проверить владельца часов Власова, его семью, друзей, работников... И это было ужасно. Ведь нельзя просто взять и подержать незнакомца за руку. Прикоснуться – не проблема. Поздороваться – тоже несложно. Но схватить и удерживать руку на протяжении двенадцати секунд – подобное стерпит не каждый.

Так что приходилось выкручиваться. Я притворялся незрячим, изображал безумие, флиртовал с девушками и некоторыми парнями; пару раз схлопотал по физиономии и чуть не загремел за решётку. Но это было не зря. В Солнечногорске есть носитель, и он как-то связан с магазином Власова. С тем самым магазином…

Ну вот, мой монолог сумасшедшего, наконец, подошёл к концу. Теперь ты знаешь всё. По крайней мере, я надеюсь на это. Но даже если ты не примешь письмо или сразу выбросишь, я не обижусь. Ведь нельзя поверить в бред. А то, что я ради обнаружения следа невиданного зверушки нанёс на руки реагент и, пока он не впитался, побежал лапать сотрудников магазина, действительно кажется бредом.

Однако такова уж моя реальность. То ли ужасно невероятная, то ли невероятно ужасная. Она всегда была главная. Она диктовала условия. Но сегодня я взял выходной. И вместо того чтобы гоняться за призрачной надеждой, я провёл этот день с тобой.

И это был хороший день. Я бродил возле твоего дома, твоей работы. Просто ждал и радовался, когда удавалось тебя увидеть. Я очень хотел подойти. Но каждый раз слова застревали в моём горле. Как объяснить произошедшее? Как снова не причинить тебе боль?

Я не нашёл простого ответа. Без предыстории мои объяснения не имели смысла. А потому я вернулся в свой номер. И теперь, задыхаясь в пустоте одиночества, пытаюсь перенести на бумагу целую жизнь.

Ну что ж... Моё время на исходе. Но его хватит, чтобы передать письмо. Чтобы извиниться и сказать последнее «прощай». Я не прошу тебя поверить. Я просто надеюсь, что после прочтения ненависть и обида покинут твоё сердце. А на их месте когда-нибудь расцветёт любовь.

Дорогая Оля, от всей души я желаю тебе счастья! И пусть ты обретёшь его не со мной. Но я верю, что уже совсем скоро появится тот единственный, кто заставит тебя вновь поверить в любовь. И он будет смотреть на тебя такими же глазами, какими смотрю сейчас я.

С любовью,
твой Ник.


Глава 6. Беги, Оля, беги!


- Нет… Не может быть, – прошептала самой себе Оля.

Она смотрела на листы бумаги, которые сжимала в руках, и на тот самый палец. Обычный мизинец, который всё это время мог творить чудеса. Или всё же не мог?

- Живи, – тихо приказала Оля.

Один из листов зашевелился и принялся «изучать» удерживающие его руки.

- Ты что-то сказала? – спросил таксист, приглушая музыка.

- Стойте! – закричала Оля.

От неожиданности таксист со всей силы вдавил педаль тормоза, и Оля чуть не впечаталась в переднее сиденье.

- Совсем дура?! Что случилось-то?! – эмоционально поинтересовался таксист.

Но Оля не ответила. Она распахнула дверь и выбежала из машины.

- Эй, падла! – завопил таксист, собираясь погнаться за Олей.

Но ругательные сигналы других автомобилей вынудили его сесть за руль и вернуться к движению.


***

Невероятно. Невозможно. Но это не значит, что нереально. Многие вещи, которые нас сейчас окружают, когда-то казались чудесами. И вера во что-то иррациональное не всегда равноценна безумию.

«Только бы не увезли! Пожалуйста! Позволь мне спасти его!» – мысленно молила Оля.

Она бежала так быстро, как только могла. Срезая путь и не понимая, почему не попросила водителя развернуться. Наверное, считала, что они ещё близко.

Оля и вправду была недалеко. Спасибо светофорам. Но к тому моменту, как она добежала, смерть Никиты уже констатировали. И теперь он, бездыханный, лежал в кузове реанимобиля.

- И что теперь?! – тяжело дыша, вопросила Оля.

Пробраться к телу не представлялось возможным: боковая дверь была закрыта, а возле задней стояли люди. Понимая, что времени нет совсем, Оля решилась на отчаянные меры.

- Эй, помогите! Там ребёнок! Он задыхается! – сообщила она водителю; достаточно громко, чтобы тот услышал, но не настолько, чтобы привлечь внимание полицейского, беседующего неподалёку с реанимационной бригадой.

Водитель среагировал мгновенно. Он выскочил из машины и побежал туда, куда указывала Оля. Оставив после себя открытую дверь и ключи, болтающиеся в замке зажигания.

Оля осмотрелась. У неё был только один шанс. И, более не медля, она сбросила туфли на шпильках, забралась на сиденье и повернула ключ.

-Эй! Куда?! – завопил водитель, когда реанимобиль сдвинулся с места.

Но сделать ничего не смог. В отличие от полицейского, бросившегося к своей машине.

- Вооот чёрт! Что ты творишь, чокнутая?! – кричала Оля, пытаясь управиться с реанимобилем.

Ей нужна была всего минута. Одна минута, чтобы остановиться, открыть боковую дверь и прикоснуться к груди Никиты. Но где найти столько времени, если позади уже визжит сирена, а мужской голос, усиленный громкоговорителем, требует немедленно остановиться?

- Была ни была! – решилась Оля и резко повернула руль. – ФААААААК!!!

Машину занесло. Однако Оля всё же вписалась в поворот. На полной скорости съехав с главной дороги, она направилась к жилому комплексу, выключила фары и, укрывшись в арке, заглушила двигатель.

Здесь не было камер, не было свидетелей. Подходящее место, чтобы проверить свои «магические способности».

- ААА! – закричала Оля.

Неудачно выскочив из реанимобиля, она встала на разбитое стекло. Осколок просто вонзился в плоть. И заставил Олю испытать боль, с которой та ещё не сталкивалась.

Последовавшее падение было жёстким. Оля разбила колено, разодрала руку. А крики разнесли по округе весть о её местонахождении. Казалось, всё кончено.

Вот только отчаяние – это всего лишь чувство. Стоит с ним справиться, проявить волю, и тело тут же подтянется, чтобы доказать – оно выносливее, чем мы считаем.

- Вставай! – приказала самой себе Оля.

С трудом передвигаясь, она доковыляла до боковой двери, вцепилась в неё, открыла и забралась внутрь реанимобиля. Как же тихо здесь было. И… страшно.

Свалившись с тележки-каталки, Никита теперь лежал на дне. Такой спокойный, такой красивый. На мгновение Оля отшатнулась. Никогда прежде она не видела покойника. И до сего момента представляла Никиту живым.

- Прости!.. – сказала она и склонилась над телом.

Оля вся дрожала. Она знала, что ничего не выйдет. Что всё это какой-то ужасный сон. Или безумная галлюцинация, порождённая проспиртованным мозгом. Но всё равно положила свою дрожащую окровавленную руку на грудь Никиты.

- Живи, – прошептала она.

Но ничего не произошло.

- Ну же, живи! Оживай! Никита, живи, пожалуйста! – снова и снова приказывала Оля, пока сильные мужские руки не обхватили её талию и не потащили прочь из машины.

- Не дёргайся, хуже будет! – пригрозил полицейский.

- НЕЕЕТ! Пусти! Я должна помочь! – пытаясь вырваться, молила Оля.

- Сука! – прокричал полицейский.

Он отшвырнул Олю, а затем посмотрел на свою кровоточащую ладонь.

- Ты чем меня проткнула?!

Оля вся сжалась от ужаса. Но промелькнувшая в голове мысль заставила её взглянуть на руку. Оживлённый ею бумажный лист, который до этого просто обвивал запястье, шевелился и был испачкан кровью.

- Ну всё, дрянь! – злобно провопил полицейский.

Он пошёл на Олю с таким видом, что та вжалась в землю. Однако сейчас она не боялась избиения. Ей и так было безумно больно. Куда страшнее оказалось осознание того факта, что Никиты больше нет.

«Но письмо же ожило…» – подумала Оля.

Она снова посмотрела на руку, а затем приложила к листу мизинец и приказала:

- Останови мента!

- Что ты сейчас вякнула?! – прошипел полицейский.

Казалось, ещё чуть-чуть – и его перекошенное от гнева лицо воспламенится. Склонившись, он занёс для удара руку. Но Оля успела отмахнуться. И спрыгнувший с её запястья лист очутился прямиком на голове полицейского.

- Сука! – прокричал тот от неожиданности.

Но все его попытки сбросить письмо оказались безрезультатными. Уклоняясь от огромных кулаков, лист бумаги цеплялся за волосы, словно за лианы, и перепрыгивал с одной стороны головы на другую, иногда зависал на ухе и даже ухитрился вырвать половину усов.

- Живи! Живи! – приказывала Оля.

Она вернулась к телу Никиты и перемещала мизинец по его груди. И хоть надежда на чудо уже исчезла, Оля не могла заставить себя остановиться.

- Лишь неживые предметы… – прошептала Оля, вспомнив историю Никиты.

Что, если из-за кожи, крови и костей магия Смурфа блокируется? Что, если она сработает только, когда палец прикоснётся к самому сердцу?

- ФААААК! – простонала Оля.

Угон реанимобиля, сопротивление аресту, нападение на сотрудника полиции… Надругательство над телом было бы вполне логичным продолжением списка статей, по которым придётся ответить. Однако одна мысль о ноже, рассекающем плоть любимого мужчины, приводила в ужас.

- Это сон. Ты просто путешествуешь по кошмарам закоулков разума. Скоро ты проснёшься и всё забудешь, – уговаривала себя Оля, пока искала, чем бы сделать разрез.

Крики полицейского усилились. Оглянувшись, Оля поняла, что тот упал и сейчас пытается освободиться от письма. Но отзывать своего боевитого помощника не стала.

Да, лист вцепился в лицо и перекрыл дыхание. Но полицейский ещё дёргался. А значит, время у него было. В отличие от Никиты.

Оля открыла реанимационный чемоданчик.

- Бинго! – воскликнула она, извлекая скальпель.

А затем присела возле Никиты и сделала надрез.

- Не шевелись, сука больная, а-то пристрелю! – завопил полицейский.

Он стоял возле машины и целился в Олю пистолетом. С его испещрённого порезами лица стекала кровь. А под правым ботинком барахталось прижатое к земле письмо.

- Да. – Оля кивнула и, выронив скальпель, подняла руки.

- Медленно встала и вышла из машины! – приказал полицейский.

- Не могу, – прошептала Оля, осознавая, что не уже может сдаться.

- Не расслышал! Ану, вставай!

Но Оля не повиновалась. Зажмурившись, чтобы страх не взял верх, она снова положила руку на грудь Никиты.

Что-то стукнуло. Раздался выстрел. Но Оля ничего не почувствовала. Неужели полицейский промахнулся? Или выстрел был предупредительный?

Оля открыла глаза.

- Надеюсь, я его просто вырубил, – сказал Брэд, озадаченно разглядывая лежащего на земле полицейского.

От удивления Оля оцепенела. Глядя на невесть откуда взявшийся манекен, она хотела что-то спросить. Но вопросов было слишком много. А весь словарный запас предательски испарился.

- Никита! – напомнил Брэд.

Всё безумистее и безумистее. Кажется, эта ночь ещё не исчерпала лимит судьбоносных сюрпризов. И Оля очень надеялась, что среди них окажется и воскрешение.

Засунув руку под рёбра Никиты, она дотянулась до его деревянного сердца и приказала:

- Живи!

Полная тишина. Затаив дыхание, Оля склонилась над телом. Она ждала реакции, ждала тихих ритмичных ударов. И те действительно последовали. Сердце забилось так, словно никогда и не останавливалось. А через пару мгновений раздался и вдох. Громкий, глубокий, заполняющий опустошенные легкие.

Никита очнулся. В этот момент он вряд ли понимал, где находится и что вообще происходит. Но счастливое лицо Оли заставило улыбнуться и его самого.

- При..в..вет, – успел прошептать Никита до того, как снова отключиться.

- Ему надо в больницу! – закричала Оля, а затем посмотрела на Брэда. – Ты умеешь водить?

- Да. Но в больнице ему вряд ли помогут.

- А здесь он сейчас умрёт! Опять!

Оля была в отчаянии. Она не знала, что делать. Однако иногда хорошие идеи приходят не только к людям. Внимательно осмотрев салон реанимобиля, Брэд произнёс:

- У тебя есть всё, что нужно. Просто прикажи.

- Думаешь, инструменты справятся сами? – с сомнением спросила Оля и приложила мизинец к скальпелю.

- Ну вот сейчас и выясним. – Пожал плечами Брэд.


***

- Ты же говорил, что умеешь вскрывать замки, – прошептала Оля.

- Думал, что умею. Но этот чего-то не поддаётся, – ответил Никита.

Раздался щелчок, и дверь отворилась.

- Чего вы тут застряли? – спросил Брэд, впуская друзей в магазин.

- А у тебя ключи есть?! – удивилась Оля.

- Ну да. Стырил когда-то у Лены, когда она меня харассментила.

- Ааа… Помню, как она жаловалась, что ей выговор за пропажу сделали. Кстати, как она?

- Больше не пристаёт. Теперь всё внимание Дену. Женятся они скоро. По Лениной инициативе, конечно. Денис бы до старости смелости набирался, – сообщил Брэд. – А ещё её повысили. Теперь в администраторах ходит.

- Супер! Рада за неё. Жаль, что на свадьбу прийти не получится. А у тебя как? Надоело небось целыми днями неподвижно стоять? – поинтересовалась Оля.

- Ну, я уже привык. Да и компания мне нравится, – сказал Брэд и указал в сторону манекена в женском платье, который всё это время стоял рядом и прикидывался его парой.

- Завёл подружку, – понимающе закивал Никита. – Слушай, мы же за тобой приехали. Смогли, наконец, прорваться.

- Ага, пока поиски «безумной террористки» немного приутихли. – Оля вздохнула.

- А чего ты хотела?! Угнала скорую, напала на копа, украла тело для каких-то ритуалов, – сказал Никита.

- Так всегда – за любое доброе дело приходится отвечать по всей строгости закона. – Развела руками Оля. – Вот скрываться приходится. Хорошо, что у Ника денег до фига. Да и связи неплохие. Так что теперь у нас новые жизни. И паспорта разумеется. Прикинь, Брэд, я стала Ксенией Потаповой.

- Хмм, привет, Ксюша. Мне нравится, как звучит твоё новое имя, – сказал Брэд.

- Мне тоже. – Никита подмигнул Брэду. – А вот Оля чего-то парится по этому поводу.

- Да ничего я не парюсь. Просто стебусь над тобой немного. На самом деле какая разница, как нас зовут...

Игриво посмотрев на Никиту, Оля встала на цыпочки и поцеловала его.

- Если хотите уединиться, то комната отдыха сама знаешь где. – Брэд указал в конец торгового зала. – И не волнуйся, никаких камер наблюдения. Так что развлекайтесь. А я пока вещи соберу… Хотя какие вещи?.. У меня же ничего нет!

- Не волнуйся. Купим, что захочешь. Я ведь как-никак тебе жизнью обязан, – сказал Никита.

- Кстати об этом… – Брэд замялся. – Я же на самом деле физиономию тебе хотел начистить. Или как-то иначе проучить. Но когда затаился в твоей квартире и прочёл письмо, пока ты был в душе…

- Стоп! Ты пробрался ко мне домой и хотел напасть?! – переспросил Никита.

- Эмм, типа того. За Олю.

- Ладно. Раз за Олю, прощаю. – Никита хлопнул Брэда по плечу. – Тем более что в итоге ты нас спас. В общем собирайся, пока не рассвело, или сторож не наведался.

Брэд осмотрелся. Ему действительно ничего не было нужно. Все вещи, включая самого Брэда, были собственностью владельцев или работников магазина. И всё же какое-то странное ощущение не давало ногам двинуться к выходу.

- Брэд… Чего задумался? – спросила Оля.

Брэд не ответил. Он всё ещё сканировал взглядом помещение. До тех пор пока не осознал – «компания» ему не просто нравится.

- Тааак… кажется, поняла.

Оля улыбнулась, подошла к женскому манекену, который все эти месяцы стоял подле Брэда и, прикоснувшись правой рукой, произнесла:

- Живи!


Конец.

Оглавление

  • Глава 1. Танцующая с пчёлами.
  • Глава 2. Идеальный (НЕ)мужчина.
  • Глава 3. Хороший, плохой, злая.
  • Глава 4. Эти мутные объекты желания.
  • Глава 5. Подземелья и шахтёры.
  • Глава 6. Беги, Оля, беги!