Дорога в Зазеркалье [Маргарита Зирен] (fb2) читать онлайн

Но хоть и долог этот путь

До рая, где забыты муки. Но чтоб успеть

В себя взглянуть и осудить свои поступки, дабы попасть

В рассадник благ, придется все ж пройтись по ней,

По тропке жуткой для зверей, где под

Угрозой каждый шаг.

Часть I

I

Случилось это раннею весной.

Не голод, холод иль пурга, так горе талою

Водой на пса обрушилось опять. И без того жизнь

Не легка, но долгожданная пора смогла приют его отнять,

Каким была ему нора. Но как и прежде замерзавший, потерявший

Свой покой, одиночество познавши, жил надеждою одной. Что вернётся, Наконец, из неведомых окраин его любящий «отец», его ласковый

Хозяин. Не уходил от пепелища, здесь был когда- то его

Дом. Лишь временами печь, да пища ждали

В хате за мостом.

«Ну что ж», – промолвил пёс

Аскет: «Уже весна прийти готова, морозов

Лютых больше нет, и можно ждать уже без крова. А там

Глядишь, дождусь пору, слеза росы когда стекает. Когда и почка по

Утру, проснувшись, зев свой раскрывает, лес обрядится в свой наряд. Но что Со мной, чему я рад?» Пёс, оглядев следы пожарищ, подумал: «Я схожу

С ума, уж здравый ум мне не товарищ, ведь здесь не рай, ведь здесь

Тюрьма. Вселила верность в заточенье. Была бы смерть мне

Облегченьем. Но её не буду звать, потому

Как надо ждать.»

Но тихий шорох за спиной

Прервал думы его ход. Взвизгнул он:

«Пришёл, родной!». Но тут же гость незваный тот

Был встречен яростной атакой. Но слыша речь, вдруг замер

Пёс: «Ну ладно, хватит уж, не тявкай! Кто ж приказал тебе стеречь избы Сгоревшей головешки?» Сиял пред ним великолепный, не превзойдённый в Тайной слежке, сам король зверей бессмертный. Он обходил свои владенья, Спасая подданных от бед. Достоин труд был восхищенья, раз переполнен Злобой свет. И редко видел кто Ларику. Но слух о мудрой его силе

Был герою ведом Нику, так прозвал его Василий. И, склонив

Главу свою, пёс сказал: «Прости, великий! На посту ж

Давно стою, стал я здесь совсем уж дикий.

Так охраняя пустоту, уже как

Год я друга жду.»

король

– Не мудрено и одичать. Но выбрал сам свои пути. Чем

Здесь от голода рычать? Не лучше ль к городу пойти?

Смотрел в раздумье из-под лобья

На пса облезлого волшебник: «Слетают жжённой

Кожи хлопья, от худобы мог снять ошейник. Но не снимал.

А значит любит. Помочь бы надо бы собрату. Себя он

Верностью погубит, доверья ж нет к людскому

Стаду. Ну разве что, забрать с собой?»

король

– Послушай, друг мой дорогой,

Бесполезны твои муки. Уж навсегда, ты мне

Поверь, родных шагов умолкли звуки. Уж не откроется

Та дверь, и на порог не выйдет радость. Потому как твой хозяин

Не надёжен, вот в чём странность. Но путь по жизни полон

Тайн. Отныне будешь мне служить и во

Дворце достойно жить.

Ник

– Благодарю тебя сердечно за

Сострадание твоё. Но пост не брошу я беспечно.

Моё с ума сведёт нытьё, с тобой уйдя, ведь здесь покой

Оставлю я навеки. А вдруг вернётся он за мной?

Тебе ль не знать, как человеки любить

Умеют и страдать?

«О да, о да… И мне ль не знать?»

Король промолвил грустно: «Умеет род любить

«Искусно»! Высокомерие над меньшим братом «столпа» планеты

Голубой клянёт природа уже матом, царицу ж видит он рабой. Опустошит Зелёный дом род варваров в надежде обогатиться не трудом, убийством,

Как и прежде. Видать, тщеславный человек в себе родном

Судью узрел, коль множит, походя, калек,

И жизни ставит он предел.»

Ник

– О нет, король мой дорогой! Василий добр, он не такой.

король

– А хочешь, пёс наивный,

Я расскажу тебе как было? И твой дружок

Такой «невинный» тебе откроется при-ми-ло. Случилось это

В страшный зной. Костёр, разросшись на поляне, метнувшись к лесу шёл Стеной, щадя одни лишь только камни. И запылали здесь леса!

Но в панике ты был оставлен! Когда б прикованного

Пса в дар Перуну отдал хозяин.

Ник

– Пленил за дело он меня…

король

– За то, что ты средь ночи, дня,

Стихии чувствуя огней, безумно воя здесь,

Метался. Желая всех спасти людей от той зловещей

Западни. Ведь приближались уже дни, когда бы жар до вас добрался,

Но что обрёл ты в благодарность? Лишь предательство,

Да боли! Когда бы пса лишили воли за его

К двуногим жалость.

II

Ответил Ник, потупив взор:

«Всё было вовсе и не так. Нести ты в праве

Этот вздор, потому что сильный маг? Да может он уж не

Жилец, кто так огульно обвинён. Но знай, бездушный

Ты глупец, что мной он будет защищён!»

король

– Живой! Живее всех живых ненаглядный твой дружок!

Да из пород им взят крутых уже и миленький щенок.

Ник

– Я вижу, маг, что ты со мной вступить желаешь в смертный

Бой! Но хоть погибель то моя! Не отказался б драться я!

Клыки оскалив молодые, Ник встал устойчиво на лапы.

И прозвучали его храпы, когда б и речи его злые за

Дерзость эту королю не обещали боле поклонений.

Ник

– Я кровь, болтун, твою пролью! В тебе нет жалости и тени.

Отныне ты мне не король!

И прыгнул, и завис в пространстве, и охладила его боль, и оказалась

Сила в рабстве. Сказал с укором белый пёс: «Не благодарная ты тля!

Это я-то вздор понёс? Да, кто б ещё жалел тебя?»

«Мой хозяин – верный друг!» – крикнул Ник, свалившись вдруг.

король

– По нраву духу моему слова твои,

Что пламень! Хвала и силе, и уму, да и решимость

Твёрдый камень! Но может, Ник, я и не прав, и кипятком ты

Обварился? Иль может быть метала сплав

На тебе слегка дымился?

Ник

– Прав. Ты прав, мой повелитель! Вспомнить страшно этот жар.

Ещё б немного и спаситель мой не сберёг бы жизни дар.

король

– Спаситель? Кто же он такой? Неужто, Ник, хозяин твой?

Ник

– Надежды были так пусты,

Что всех обрадует гроза. Но всё ж пошёл

Он от воды, хоть и идти было нельзя. Когда бы я

Лежал средь рёва, обречённо в землю вжавшись, уж не слыша

Его зова, почти что с жизнью распрощавшись. Но вдруг он сгрёб в свои

«Тиски», не замечая жгучей боли. И нёс, безумец, до реки, пройдя

Всё выжженное поле. А я, смотреть лишь мог на друга, хвостом

Повиливая вяло. Во мне жила такая мука, но и любовь

Безмерней стала. Но я смятение прочёл

В глазах серьёзных короля…

король

– Того я, друг мой, не учёл, что

Носит с гордостью земля ещё порядочных

Людей. И их не мало на планете, душой прекрасных

Лебедей, и особо это дети. Но их любовь в забвение уходит, коль

Один червивый плод от всей черешинки воротит. В лесу капкан же мне

Велит, на весь озлится голый род. Но твой хозяин, да простит мои колючие Сужденья. Ведь оттого я стал скандальным, что был всегда и от рожденья Народец мой многострадальным. Но что же дальше, мне поведай,

Стряслось с хозяином твоим? Но прежде, друг мой,

Отобедай. Ты чуешь, запахом каким

Повеяло из миски?

Ник обернулся на жаркое, и наслажденья взвились визги:

«За что же яство мне мясное?» И обед в один момент

Исчез со скоростью комет.

«Теперь рассказывай, дружок.» – король промолвил властно.

Ник

– Последний сделал он шажок и у реки упал опасно.

И увезла телега в город, а боле я не слышал вести.

король

– Скажи, мой друг, хозяин молод? И сколько лет вы жили вместе?

Ник

– Он молодой, задорный, добрый.

А сколько лет? Годочков три. Век собачий очень

Скорый. Мы ровесники, смотри! Не расставались никогда и в кузне

Вместе, и в лачуге. Гуляли вместе мы всегда. Вот

Потому и тяжко мне в разлуке.

король

– Я отлучусь, Ник, не надолго. А ты с терпеньем меня жди.

Ник

– Я буду ждать, хоть холод жалит колко, и ледяные льют дожди.

И стал невидимым король.

Ник сытый лёг и задремал. И снился толстый

Ему кроль, и лгун, сочувствуя, сказал: «Как с явью разум

Связь теряет, уверен будь, то хворь терзает. Какой король? Подумай сам!

Не верь ты, Ник, своим глазам. Ещё не то в судьбе нелёгкой

Больной привидится головкой. Хи- хи- хи.»

III

Вернувшись Ника покровитель, сострадая

Наблюдал, как безжалостно пытал во сне его мучитель.

То вздрагивал, поскуливая тихо, то догонял, иль убегал. «Не понаслышке Знает «лихо»» -король над Ником размышлял: «Но не смотря на муки ада,

В нём обитает одна странность, не прорастают зла ростки. Но где ж за Преданность награда? Коль обречён забыть он радость, под гнётом

Мучаясь тоски. Клянусь! Подставлю свой хребет, чтоб отвести

Судьбы удары. Даю торжественный обет, ему

Не ведать больше кары!»

Ник старался сон прогнать

И отряхнуть озноб от стужи. Грозя потуже

Завязать кому-то длинненькие уши. «Причём морские

Здесь узлы?» – спросил король, хвостом виляя:

«К кому слова – твои послы, пошли,

Проклятьем осыпая?»

То был восторга высший пик.

«Ты здесь?!» – ликуя, тявкнул Ник: «А я чуть было

Не поверил, когда бы снился мне болтун. Он разум мой, глумясь,

Измерил, наглец пушистый, белый лгун. Вползло сомнение

Гадюкой. А не плод галлюцинацый, орошаемый

Разлукой, созрел вдали цивилизаций?»

И маг ответил, улыбаясь: «Задира Бельчик лишь на час,

В нём добро, со злом сражаясь, побеждает каждый раз.»

Ник

– И его ты знаешь тоже? Но как он в сон ко мне проник?

король

– А он следит за мной, похоже.

Но за жалящий язык казнить его не смею я,

Коль шут на службе короля. Двери в сон открыть сумеет

Тот, кто ключ от них имеет. А это значит, что наш

Кроль давно уж дерзко в сны ныряет, зная

Тайный мой пароль.

«И, где хохмач сей обитает?»– спросил, почёсываясь, пёс.

король

– Там есть за зеркалом страна,

Земля мечты и сладких грёз. Её не видела

Луна, там просто нет желанной ночи. Там время спит

Извечным сном. Природа там не увядает, коль есть она в том мире

Зодчий. И там не встретишься с врагом, раз хищник брата не терзает. Там

Не лишают слабость права, потому как злобы нет. Там благородству

Только слава. И там, прибежище от бед. И там дворец,

Мой чудный дом, и для тебя есть место в нём.

Ник превратился весь во слух,

Так и застыл, задравши лапку. Переместил как-будто б

Дух его в тот мир, схватив в охапку. Всё дальше мысли уносили

В те счастливого края. Но вдруг предстал пред ним

Василий и пробудил тоски червя.

Ник

– А как же друг мой, повелитель? Где бесстрашный мой спаситель?

король

– Ну, наконец-таки, спросил.

Лежал в больнице наш герой. И оттого тебя

Забыл, что тяжко он хворал и долго, с больною мучаясь

Ногой. Но что поделать? Зверь беспечен. Ведь не добился больше

Толка я от подданных своих, его уход был не замечен. Но

Ищут Ваську средь дорог, среди мёртвых и

Живых. И найдут, лишь дай им срок.

IV

И эта весть свалила пса, и он лёг главой на лапки. И видел

Маг, с какою болью смотрят в даль его глаза. «Да, снимите

Люди шапки пред собачею любовью!»-тихо он проговорил.

король

– Вставай, уж действовать пора! Своё уже ты отгрустил.

Ник

– Но… что же может лишь собака?

король

– Ничто не может лишь гора! А ты живой! За счастье драка

Предстоит тебе, герой. Лишь собака, говоришь? Этот

Перстень теперь твой! Ну что безумно-то глядишь?

Ник

– Псу зачем же украшенье? Что станет делать с ним лохматый?

король

– Он проблем твоих решенье.

И ценен дар не тем, что златый, не тем, что

Блещет красотой, не этим дорог перстень твой. Его пронзишь

Своим когтём, и возгорится он огнём на человечьем

Уже пальце. Но как свет запляшет в танце,

Смерча делая вращенье, тогда

Лишь просьбу говори.

Ник

– А ну, ещё раз повтори… Неужто пальчик человека

Моё исполнит повеленье?

И прорычал король: «С разбега! Ну какой же ты герой?

Боишься дара, словно смерти. Дружок, не бойся, я ж

С тобой, спасенье то лежит на тверди.»

И пёс, присев с вещицей рядом,

Когтём коснулся её центра. И скрыло тут же

Его чадом. Когда же ветра порыв клубы развеял дыма, то

Изменился пёс без грима. Раз сидел на месте Ника, на худющий облик свой, Паренёк, взирая дико. И в теле чуждом этот пленник вертел закованной Главой, когда б мешал ему ошейник. Но продолжалось истязанье.

Он от руки отпрянул станом, коль свет привлёк его вниманье.

Воронкой луч кружил блестящий над пальцем Ника

Безымянном, и то был ужас настоящий.

Но не долго свет терзал, иссяк,

Оставив горемыку.

«Ну что ж ты просьбу не сказал?» – досада мучила Ларику.

И, заикаясь, пёс ответил: «А что просить, мучитель мой?»

король

– Может ты и не заметил? Но вообще-то ты нагой.

Ник сел на камень и завыл.

И маг отнёсся с пониманьем. И верил

Искренним стенаньям, собакой ведь он тоже был.

И подумал: «Кто б по воле с естеством своим расстался?

Чужой обрадовался б доле и от привычек отказался? Но о деле думать

Надо. И коль свет погряз в обмане, то надежда лишь на брата. Пёс

Коварств не знает мира и бесплатного в капкане пожелает,

Дурень, сыра. Должен кто-то помудрей

Вожаком стать из зверей.»

Ник

– Да неужто мне

Носить панталоны, да пальто?

Но я вспомнил кое-что, знаю я, что попросить!

Любит Васька мой вино, частый гость и

Казино, осчастливлю златом друга!

король

– Не болтай ты пошлость, Ник! Слушать чушь такая мука!

Сей же путь ведёт в тупик.

Ник

– Не скажи, мой господин!

Судить, конечно, ты бы мог с высот величья

Твоего. Но сиротой он жил, один. А может быть в вине игрок

Искал, забывшись, утешенье? Тогда для друга своего

Я буду требовать услад. Иль вызвал подвиг тот

Сомненье? И не достоин он наград?

король

– Эх, глава твоя пустая…

Но что взамен ты поимеешь? На то

Есть истина простая, ведь «жать придётся, что

Посеешь». Как не пришлось бы, Ник, потом глотать

С слезой обиды ком. Но перстень твой, тебе решать… Лишь

На последок пожелать хочу глупцу я на прощанье. Пред тем как делать, Думай, Ник. Не причини другим страданье, тая не сдержанности клык. Ну а Теперь перекрути перстень камнем на ладонь. И запомни, только

Конь сможет в слякоти пройти. Да дар проси – людскую

Речь, одежду, деньги закажи, себя легендой

Обеспечь. Ну всё, прощай и не тужи.

«И кто ж исполнит сей заказ?»– проявил Ник интерес.

«А отгадай, хотя б с трёх раз.»– сказал волшебник и исчез.

V

Бедный Ник уже замёрз, в шубке ж

Было потеплей. Не ахти конечно ворс, но было

Всё же веселей. Но боясь ещё сиянья, отвел бриллиант

На расстоянье. И стал, спеша, перечислять: «Мне б

Одёжку, да котлету. Да речь, коня, котлет

Опять. И как его…? Бумагу эту…»

Но вдруг он храп услышал сзади: «Я б тоже съела что-нибудь,

Милости прошу я ради. Мне бы хлебушка чуть-чуть.»

Но обернувшись, Ник упал,

Увидев то, чего не ждал. Ведь что просил,

Уж было здесь. За что же только эта месть? Глазами мутной

Пустоты глядела старая кобыла. «Всё, родной, попался ты.»-подумал Ник, Глядя уныло. «Теперь твой долг её нести! Коль трясётся каждый шаг

Этой «шкуры на кости». Ну, спасибо тебе, маг!»

«Ты кто?»– спросил он.

кобыла

– Я, Марьяша, поводырь теперь я ваша, но что-то клонит меня в сон.

Ник

– Я думал: «Смерть меня нашла.» А ну- ка, с глаз моих ушла!

Обида гложила старушку,

Поодаль встала, чуть не плача. «Мне бы

Хлебушка горбушку.» – молила жалостливо кляча.

И пёс, управившись с котлетой, хотел уж было долгий голод

Утолить старушки пегой, зная, что он к смерти повод.

Когда б его познал бы сам, лишь еду во сне

Имея. Но не верил Ник ушам, рык

Её услышав басом.

король

– Уморить, пришла идея?

Как ты жалок, мерзкий плут! Не тебе ль

Твердил я часом не чинить другим страданье? Сам ищи

Теперь приют! Не доволен я тобой. Не прошёл ты

Испытанье. Вошь ты с чёрствою душой!

И сдох конёк вторично в луже. А пёс

Обиженно вопел: «Могло бы быть намного хуже!

На око страстное моё ты покушаться, как посмел? Над ней же вилось Вороньё, на запашок слетев зловонный. Да чтоб шерсть кублом росла в твоей Пасти без числа!» Но не слыша смех задорный, он сложил в карман котлеты. (Не до еды уж как-то было. К тому же новые штиблеты, костюм, рубаха,

Всё давило. Нестерпимо всё чесалось, там тянуло, тут кусалось.) Вот

Так и брёл, шатаясь Ник и головушкой поник, ощущая резь

Ступнями, словно впился ему в рану камень острыми

Углами . От обид и дерзость лезла: «Самому б

Пройтись тирану! Сразу спесь бы

В нём исчезла.»

А маг, предвидя его муки,

Ощущая к нему жалость, укорял

Себя за шутки: «И как же в бошку-то взбрело

Подымать с канавы старость, падаль, с глазками стекло?

Коль в пору Ника не пугать, но похвалою поощрять. Известно

Ведь куда идёт, туда, где враг наивность ждёт. На отшибе ж в ветхой

Хате вся в заботах ведьма злая. И, конечно ж, на закате свои чары рассылая, Дабы в зелье спрос подрос, мучит хворями людей. И не жаль знахарке

Слёз даже маленьких детей. Но обходит хату люд, хоть и надобно

Им средство. Зная, что нашёл приют там и сам владыка мрака.

От того и нет соседства, только котик да собака. Но ссоры

Их ну в каждом дне, коль пропитан злобой дом. Вот

Только очень нужно мне, чтоб побывал

Никуша в нём.»

VI

Приноровился Ник ходить,

Не шатаясь, без заносов. Пришлось

Терпенье проявить, чтоб избежать людских

Расспросов. Прошёл с опаской мост плотины, под ним

Треща, крошился лёд. Так очищалась с середины река теченьем

Каждый год. Уже виднелся дом знакомый, его прибежище зимой. Здесь Тепло, и ужин скромный он имел в пургу порой. Но не только лишь сюда к Еде, да к печке его лапки тащили с радостью всегда, но и любовь вела до Бабки. Жила здесь милая собачка, большая умница, но грусть её души

Была болячка. «Не нравлюсь», – думал Ник: «И пусть.» И он хотел,

Идя к избушке, проститься с рыжею подружкой. Да и с доброю

Старушкой попрощаться на опушке.

Время быстро пролетело,

Когда Ник дошёл до дома, солнце спать уж

Захотело. Но, как ему тут всё знакомо! И скосившаяся дверь,

Порог, обшарканный ногами. «За добро» – подумал зверь: «Всё убитое

Годами вновь отладить бабе нужно.» И стал хозяйку звать натужно,

(Людскую речь практиковать как-то негде ж было псу.) «Всегда

Всё тяжко начинать.» – подумал он, когда в носу

Промелькнул любимый запах.

Ведь глядела рядом нежно

Красота на длинных лапах. И, достав с кармана

Руку, дав вкусняшку ей поспешно, назваться было уж хотел, удивить

Желая буку. Но пол за дверью заскрипел, и на пороге появилась в грязном Рубище старуха. От вторженья дама злилась, не ждала ж людского

Духа. Но изменила в миг настрой, заметив франта при

Деньгах. Раз он просился на постой, рыча

И путаясь в словах.

ведьма

– Ах, ты болен, мой сердешный! Что ж, могу и подлечить,

Коль шелест денежек утешный ты от меня не хочешь

Скрыть. Иль халявы ищет плут?

Ник достал с кармана пачку. «Вот», – сказал он:

«Хватит тут?» Но глаз горел у бабы алчно. «То ж

Не деньги, дал подачку!» – пробасила она мрачно.

И Ник за пачками в погоне

Чуть не выдал на ладони перстня чудную

Способность. Но застыл, услыша: «Гав!» Это рыженькая

Так, осуждая его вольность, в миг тревогу

Испытав, подавала ему знак.

VII

Была породы она крупной.

Приобрела ж бабуля псину далеко ценой

Не скудной. Знать, увидеть сверх опасной пожелала она

Дину, но к тому же и прекрасной. Судьбы не ведая

Витка, что не одна растит щенка.

Дина

– А ведь глупый пёс

Собрался утолить старухин

Голод. Подумать только? Оправдался

Тем, что он наивен, молод. Хотел уж было перстень

Свой злодейке в деле показать. И ведь не думал головой, что мог

Бы сильно пострадать. Ох, не знает Ник людей, его кошки поумней. И как Прав был повелитель! Как доверчив пёс- растяпа! И как нужен здесь

Учитель! Угодит иначе лапа в зубы цепкого капкана. Что ж,

Доверье оправдаю. Мне ль не вычислить обмана?

И хоть тяжкий, понимаю, груз взвалила

На себя, не подведу я короля.

Но, заметив ласку в речи,

Опустил пёс челюсть, плечи, вдруг вскружилась

Голова, как услышал он слова: «Требуй деньги и иди, догоню тебя

В пути.» И, слыша музыку в словах, изображая видом скуку, он с улыбкой на Устах, отвечал ей: «Нет, так нет»,– к деньгам протягивая руку. Но было

То начало бед. И оголила рот беззубый, как ей казалось, «милая»

Улыбка, да мягче стал и голос грубый: «Ну что ты, что ты,

Моя рыбка? Шутит бабушка с тобой, проходи-ка,

Голубь мой.»

Дина

– Забудь должок, не надо денег, оставь бесплодные торги.

На свой беги скорее берег, живут здесь тайные враги!

А как свободу обрету, тебя я сразу же найду.

Упрямо рыкнул Ник: «С тобой я

Лишь уйду отсюда. С зарёй излечится больной.

Ты ж на цепи сиди покуда. Куда идти нам на ночь глядя?

Чужой к себе не примет дядя. А ведь ты про перстень знаешь, значит

Здесь король уж был. Он даст мне всё, чего ты пожелаешь, чего бы я не Попросил.» Набить себе хотел он цену, в душе подруги непокорной желая Страстно перемену. Считая эту чаровницу недотрогою суровой, свою Хранящую границу. Но, упрямство осудив безответственного

Пса, Дина грозно зарычала. Когда б ведьма хохотала,

Свои выпучив глаза.

ведьма

– Дразнит хворь твою, нахалка! Ох, и дерзкая мерзавка!

Ну давай, ступай уж в хату, твоему я рада брату.

А Дина думала, страдая, как закрылась дверь кривая:

«Вломилось горе по весне. И Ником горе – это звать.

И что же делать теперь мне? Остаётся, только ждать.»

VIII

В холодных сенях у старухи

Цветы, замёрзшие в горшках, распускали

О ней слухи, загоняя в сердце страх. «Жестока старая,

Однако, чего за ней не замечал. И как не счастлива собака, у которой

Здесь причал. Понятна стала грусть её, хозяйка ж нравом словно льдина. Но Спасу тебе я, Дина, солнце рыжее моё! Но что сказала мне она? Что хата Ужасом полна?» Думал Ник, садясь у печки, но, узрев свою на стенке

Тень огромную от свечки, в миг взлетел на грязный стол,

Изломав на нём тарелки. И, за страх себя кляня,

Слез сконфуженно на пол.

ведьма

– Что находит на тебя?! Сё лекарство ценно тоже, я отвара тебе

Дам. Так сигать, родной, не гоже, для мужчины – это срам.

Ты лишь тени испугался. А если б «Сам» бы показался?

Ник

– А это кто ещё такой?

«Не надо знать тебе, ге-ро-й.», – сказав, подала ему зелье:

«Нет сего у докторов, пей настой мой для веселья.

Пей, дружок, и будь здоров!»

Ник

– Слышал эту прибаутку. Но как зелье выдаст шутку,

Где потом искать меня? С ног же свалит и коня.

«А на кровати спи спокойно.

Здесь тепло и так привольно. Пей и спать лягай

Скорей, утро вечера мудрей.» – сказала ведьма простодушно.

И выпил Ник отвар послушно, и уснул на месте сразу. Она же быстро

На кровать перетащила его массу и перстень начала снимать. Но обожглась,

Схватив себя за ухо, защиты ж вовсе не ждала. И перстень тряпкою

Взяла, проклятья шамкая старуха. Но вдруг взбешённой стала

Бабка, как возгорелась её тряпка. Как если бы брала своё,

Но наглость гость имел её. И побрела, надев манто,

Куда входить не смел никто.

В просторной комнате глухой

Убранство было побогаче. Но молвить стала там

Иначе, присев смиреною рабой. И, окропив водицу кровью

С подобострастием, с любовью начала обряд старуха,

Вызывая злого духа: «Мой хозяин, снизойди,

В круг магический войди и ответь

Мне на вопрос.»

дух

– Отвечаю, это пёс.

Не долго висла тишина и вновь нарушена она.

ведьма

– Шутки шутишь, повелитель? Но как перстень с него снять?

дух

– Если сам его отдать пожелает сей хранитель.

Будет перстень тот твоим. Но совет я всё же дам,

Заняться кем-нибудь другим, Ник тебе не по зубам.

ведьма

– Но кто он, сей безмозглый Ник? Случайный путник хворый?

Иль враг ко мне в избу проник? Дай ответ, владыка, скорый.

Но сколько ведьма не просила,

Ни пол слова ей подсказки не сказала больше

Сила, лишившись тут же её ласки. Уж характер был такой,

Всегда лишь прихоти верна. Был истерзан бы

Покой, пожелай звезду она.

Мечты – бальзам душевной ране.

Лежала старая, вздыхала на ровеснике диване

И всё думушку гадала: «И с чародеем он не схож. В лесу на

Шабаш каждый год собирается народ, уж повидала я там рож. Откуда Перстень у пройдохи? Ведь он, однако, не простой. А коль нашёл?

Другой у «крохи» хранитель будет. Мой он! Мой!» – сказала

С твёрдостью колдунья, и сон унёс её раздумья.

IX

Ник проснулся и в окно посмотрел на солнце красно.

Ник

– Рассвело уже давно, но идти теперь опасно… Ждала же

Соню на заре. И что скажу ей в оправданье? Упрёк найду

Лишь в конуре и обрету затем изгнанье.

«Благодарю, я излечился!»– крикнул он старухе громко.

Грохот в кухне прекратился, и она

Вошла. Из шёлка был халат на ней цветной. Но

Как нелеп был весь наряд! Шаровары ниспадали яркой

Тканью голубой. Бусы, кольца, целый клад хором солнце отражали. Нарядилась словно ёлка в драгоценные игрушки. Но, подав к еде ватрушки, Пробасила: «Ты без толка приходил ко мне, дружок. Так не лечатся, мой Милый. Ещё вспомнишь бережок, когда хворь отымет силы.

Но коль надо? То иди. Подкрепись перед дорогой,

И… счастливого пути.»

И, усевшись за столом,

Наслаждался пёс едой, дивным подчуясь

Гусём, ведь душистою травой приправлялось это блюдо.

Но компотом запивая, вдруг в окне он видит чудо, будто б гном шёл

Из сарая. И сказала, между прочим, ведьма Нику осторожно:

«Как с обедом мы покончим, мне поведай, коль

Возможно. Как назвала тебя мать?

И откуда будешь родом?»

Ник

– Ник-колаем меня звать. А рождён? В роду я гордом.

ведьма

– Да-а, видать, не беден ты раз перстенёк бриллиантом блещет.

Ник

– Носили прадедов персты. Им наследник себя тешит,

Испытав притом блаженство.

Лгал бесстыдно Ник колдунье,

Видя доброе соседство в юной девушке болтунье.

Но, слыша музыку востока, не мог понять откуда звук. Не долго он

Искал истока, коль ароматами цветов наполнилось пространство вдруг. Ковровый радовал покров. Тюль скрывать пыталась ложе, туда

Тянуло его тоже. Но изобильем стол манил, и Ник с ковра

Не уходил. Он по примеру сел колдуньи, закинув

Ноги словно йог. И слушал песни старой

Лгуньи, понять которых уж не мог.

«Отдай мне перстень золотой.» -

Тихо молвила «девица». Но тут же пёс, представив

Лица, когда б вернул бы облик свой, начал дико хохотать, вдруг

Услыша эха крик. А отказавшись его снять,

Не узнал свой голос Ник.

Коварство – имя её было.

Ох, ненавидела людей! И улыбаясь

Парню мило, в ней кознь продумывал злодей:

«Час эйфории наступает, когда б во мне узрел бы ту, о ком

Тоскует и страдает, исполнив тайную мечту. Уж не откажет деве в малом, Навеки вечные и даром отдаст любимой перстенёк, чтоб стать моим

Бы крошка смог. Однако если б я траву не приняла, жизнь

Сберегая, вот так же бредило б главу. Но хоть и лишку

Отдала, впрок сей отравы закупая, но дельце это

Того стоит. Его упорство не скала, успех

Уж близко где-то бродит.»

Но, продолжая хохотать,

Взглянув на «деву» Ник осёкся. И тут же

Маму начал звать, коль страх с любовью в нём боролся.

Ведь в обрамлении волос, ниспадающих до пола, взирал на Ника

Рыжий пёс. Он вскочил, как от укола, коль и ушки показались из прически

Того дива. Но когда и ручки рвались халат расстёгивать игриво?

Страшась нательного покрова, застегнуть пытался

Снова. Видя, как и грудь, и торс изменил

Растущий ворс.

Но всё ж осталась она в лифе,

Да в шароварах голубых, да вся в издельях

Золотых, ну как божок в старинном мифе. Но вдруг она

Подняла руки, танцуя страшной головой. И пёс уже не вынес муки.

Он в миг от ужаса дичал, лягнув чудовище ногой, забившись в угол зарычал.

Но как на спину повалилась, ведьма тут же поняла, что отнять ей не Случилось. И гневу волюшку дала, и хваткой мощною

Скрутила, и в кладовой его закрыла.

X

А в это время во дворе такая вот была картина.

Ведь не дождавшись на заре, понурив голову

К земле, там взад- вперёд металась Дина.

Дина

– Видать, досталось псу немало!

Предупреждала ведь о зле. И вот! Коснулось

Всё же жало. Но что я вижу? Кот бежит! Тиран собратьев

По весне имеет славный аппетит. Пошлю- ка я его

В разведку. Вот только врать придётся мне,

Посулив ему «конфетку».

«Подойди!» – велела Дина.

«Что- о?»– ответил кот брезгливо: «Ох, дождался я,

Чтоб псина приказала мне визгливо!»

Дина

– Подойди ко мне, балбес! То скажу тебе на ухо,

В чём имеешь интерес. С рыбкой ведь пришла старуха!

Нет препятствий для котяры,

Тут же в хату он проник. Где от тапка

Снёс удары, к которым он уже привык. Но ругань

Злобная задела слух собаки во дворе. И теперь, терзая смело,

Стыд тревожил в конуре оступившуюся душу. Хоть врала во имя блага,

Но трясти кота как грушу у хозяйки была тяга. Но, к счастью, вскоре

Он явился живой и невредимый. Правда Серый очень злился,

Но то недуг поправимый. И Дина молвила с улыбкой

(Хвостом приветливо виляя): «Ну как?

Полакомился рыбкой?»

кот

– О, да- а! Полакомишься тут! Когда бы дверь хозяйка злая

Замком стальным, ну с целый пуд не охраняла так прилежно.

«Что за дверь?» – спросила нежно Дина грустного кота.

кот

– Да в чулане дверь закрыта.

И нет в кладовке ни черта, кроме древнего

Корыта. А значит рыбка там и сохнет. А бедный котик

Скоро сдохнет, коль слюною захлебнётся. Чтоб

Не чуять её запах, жить на улице придётся.

Я у глада буду в лапах.

С улыбкой рыжая смотрела

На отъевшуюся тушу, спеша поддакнуть

То и дело. Развеять надо ж было стужу в их отношениях

Не добрых. Коль подтверждение догадок в деталях видела подробных. Насколько шанс у Ника шаток от злыдни выбраться живым. И Дина

В темпе размышляла: «Помогать и сила б стала. Ник на волю

Выйти мог бы, перстнем пользуясь своим. А раз не вижу

Сей особы, значит дар уже у бабки. О, как союзник

Нужен здесь! Чтоб ум силён был в нём и лапки,

Чтоб отнести Ларике весть.»

Рассудила она мудро

И спросила у кота: «Где ты встретил

Это утро? Хотя знаю, маята по весне ведёт в загул.

А в хате юношу ты видел? Может быть с тряпьём баул чуждым

Запахом обидел? А запах пса у кладовой не заметил ли

Случайно? Час подходит роковой! Надо рыть

Подкоп нам тайно!»

«Я не могу, я ведь не крот. Да, ты рассудком повредилась?»

Испугано промолвил кот.

И Дина бранью разразилась: «Повредишься тут от дум!

Собирайся в путь- дорогу! Ты же храбр, отчаян, кум!

Ну раздели со мной тревогу!»

«Да не пойду я никуда!»

Попятился от Дины Серый: «Кругом же талая

Вода, и не такой уж я и смелый.» И подумал он, вздыхая: «Видать,

Вконец сошла с ума. Но коль клыки вонзит больная?

Ох, и начнётся кутерьма.»

XI

За хатой сонный, голый лес нежданный вызвал интерес,

Когда б и слёзы выдавали души тревожные печали.

Дина

– И зачем река спасала?

Огонь свирепый отсекла. Ведь всё равно

Весны не стало, но будет жизнь, какою не была. Ох,

Не знает ещё свет, чего уже его лишили,

Ещё не ждёт от тьмы он бед…

«Помогите! Обложили!»

Вдруг услышала собака вопли жуткие

Кота: «Дина! Дина! Там из мрака голос слышал

Я шута! Он сквозь лай такое «нёс»! Может там закрыты

Двое? Человек и злющий пёс? Что твориться? Что

Такое? Присоседился- то кто к моей

Рыбке беспризорной?»

Дина

– Гость, который и в пальто

И в шкуре, жаром опалённой… Благодарю… за то,

Дружок, что в уме меня признал. Но взгляни на тот лужок, каким

Он за зиму-то стал. Таким останется навеки… Не родятся

Краски света… злыми станут человеки…

Тепла лишится даже лето…

«Да- а, и почка сдержит лист, аромат исчезнет роз!

Ну ты, Динка, «оптимист»! – рассмеялся кот до слёз.

И Дина гневно закричала,

Остужая пыл задир. Фраза выстрелом

Звучала: «Зло отымет этот мир! Там в чулане визжит

Пёс! Он до перстня не дорос, какой дал ему Ларика. Ну а если дар

У Ника заберёт слуга чудовищ? Всё погибнет тогда, кот! Вот

Тогда не так завоешь! Станет всё наоборот! И забудем

Мы про счастье в гладе, в хвори да в ненастье.»

кот

– Не-е, такого быть не может. Пусть одно тебя тревожит,

Мысль твою король осудит.

Дина

– Как ещё сказать приятней? Наш король на службе будет

Силы злобной! Так понятней?

Страх схватил его за душу, и кот уселся прямо в лужу.

«Что же делать теперь нам? – прошептал охрипший Серый.

Дина

– Коль пройдёшься по стопам, то найдётся вождь наш белый.

Вдруг сорока закричала:

«Никуда ходить не надо. Ведь имея слух

Отличный, всё я знаю от начала и помочь вам буду рада.

Эстафетой от Ларики и ответ вам будет личный.»

Издала сорока крики, и услышали друзья

Птичьи отзывы повсюду.

Дина

– Расслабляться нам нельзя, в дом ступай, я здесь ждать буду.

XII

И Серый уж в который раз,

Рискуя выхватить побои, проскочив в оконный

Лаз, вбежал в старухины покои. Она ж лежала на диване, вперив

Очи в потолок. Ведь мозг никак найти не мог

Причину краха в её плане.

ведьма

– Продала ж подруга детства

И, поклявшись, поручилась за надёжность её

Средства. А почто ж не получилось? И дух как-будто не

У дел? Наперекор моим слезам забыть о перстне мне велел, сказав,

Что Ник не по зубам. А пойду к столу- ка я и потребую

Совета! Что я зло творила зря? Быть должна

И мне «конфета»!

И, в келью тёмную войдя, молить о чуде стала духа,

Но, тишину в ответ найдя, орать вдруг начала старуха.

ведьма

– Ну что молчишь, неблагодарный?!

Зову тебя иль эту стену? Прошу за свой я труд ударный

Всего лишь мизерную цену. Воздействуй силою своей на волю мерзкого Упрямца. Дабы отдал приблуда сей мне украшение для пальца.

Мой хозяин, снизойди, говорить приди со мной.

дух

– Ты столкнуть двух сил пути

Можешь просьбою тупой. Ну что ты, старая,

Всё ропщешь? Моей погибели ты хочешь? От небольшого

Знать ума меня изгнала ты сама. Но, напоследок, день грядущий тебе

Открою я за верность. Не где-то случай стерегущий. Но устремлёно

Пройдя местность, он у дверей твоих стоит. А значит, нам

Пора проститься! Прощай навеки, моя жрица,

Коль от него бедой разит.

И, как потухли в хате свечи, себя сироткой вдруг назвала.

И затряслись от горя плечи, когда б старуха зарыдала.

XIII

Уж день в тревоге ожидает

Она спасительную новость. Но тень собаку

Покрывает, и восхвалила она скорость. И, вскоре птица

Сев на ветке, тараторя, говорила о страшных бедствиях в разведке.

И Дина грустно ей сказала: «К сожаленью, в узах сила,

А иначе б помогала. Но скажи, король где наш?

Где добра великий страж?»

сорока

– Адресат уведомлён, найден в жаркой стороне.

Дина

– Но что велел Ларика мне?

сорока

– Ничего…Исчез ведь он.

И Дина взвизгнула в восторге: «Он давно, видать, уж здесь!

Ну теперь к старухе месть постучится на пороге. Благодарю

Тебя, сорока! Для мира делаешь ты много!»

сорока

– Ну что ты, Дина? Мы ж одно

Дельце делаем с тобою. Значит нам судьбой

Дано – на врага пойти войною. Ты положись уж на меня!

На чеку я постою. Стоит лишь тебе позвать среди

Ночки или дня, и пернатая вся рать

Злу откроется в бою.

Но Дина молча посмотрела.

Не сказала, коль жалела, что нельзя клевать,

Колоть дух в невидимую плоть. Но всё равно приятно было,

Что стремленье в птицах жило, уберечь ценой

Большою мир, разящий красотою.

XIV

Но вернуться нам пора

К главному герою. Туда, где пёс, как и

С утра, больною бредил головою. То дикий вой его

Звучал, то пробуждался в нём болтун, то мотыля словить пытался.

И даже мага не признал, когда б явился опекун. Ему он деревом назвался,

И вскинув руки встал он криво, чем вызвал тихое веселье. И молвил маг: «Вот это зелье жаждет пить моя олива. На возьми бокал ветвями

И выпей мелкими глотками.» И схватив с лекарством

Тару, Ник глоточков сделал пару.

король

– Выпей всё! На дне бокала шмат мясной тебя ждёт сала.

Но выпив зелье, буйный пёс

Заорал: «Где мой кусок? Это ты мой шмат

Унёс?» Но сказать лишь то и смог, озираясь там вокруг.

И чары снял с него Ларика, когда в дверь раздался стук. Тут же сросся

Рот у Ника, и исчез в коморке свет. И ответил ей король гласом

Узника: «Привет! Я весёлая фасоль, здесь

На солнышке вишу.»

«Нет», – промолвила колдунья:

«Я немного погожу, далеко ж до полнолунья.

Пусть висит стрючок болтливый, ненавистный, опостылый!»

И ушла, бренча ключами. А Ник, испуганный речами, на Ларику

Вновь воззрился. И спросил в недоуменье, когда б рот

Его открылся: « Ты, я вижу, не здоров?»

король

– Ты, Ник, баловень везенья,

Плод ведь Хании суров. И сейчас ты был

Им ранен. То всего лишь тень безумья. Но, мой друг,

Он так коварен! Вновь проснулся б в полнолунье. Если б Дина

«В гонг не била», ты б ушёл изжизни вдруг.

Ник

–Что ж, поздравь, что хоть без мук зло убить меня

Решило. Но что бабе сделал я? За что Ника убивать?

король

– И в том, дружок, вина

Моя, ведь хочет даром обладать, какой

Я ж тебе и дал. Но предел настал терпенья! Накажу без

Сожаленья! Каплей ты последней стал. Хочет

Перстень? Пусть берёт!

Ник

– Нет! А как же мой Василий? С ним он счастье обретёт.

Но орудием насилий для колдуньи станет он.

король

– Ты отдашь старухе перстень!

Пусть оденет его, «плесень»! Моё слово – есть закон!

Да успей сказать заклятье, ведьме перстень подавая: «Не навеки снято Платье, но отныне шерсть седая в лесу скроет наготу.»

Ты запомнил байку ту?

Ник

– Да, запомнил. Чего проще? Что без платья будет бегать

Шерсть седая, греясь в роще.

король

– А как я могу шутить!

Дав клыки мои отведать. Коль с повадками

Термита в нерве ты решил пожить. Всё спешишь вперёд

Событий! Умным будь, хотя б для вида,

В ожидании открытий.

Ник

– Как жаль мне перстень отдавать, преступнице, тем паче.

А нельзя ли наказать как-нибудь её иначе?

король

– Можно, Ник, но вот она

В чашах рыская лесных, вещь понять

Одну должна. Для чего? За зло расплата тварь

Оставила в живых? Мстить не стал бы ведьме я. Но коль

Смерти она рада для людей и для зверья? То пусть и ходит она

В шкуре. Пусть глад обтянет ей скелет, в облаве будет пусть

И в буре, попав зубастенький браслет. Там ощутит она

Мытарство, раз в стаю серое зверьё не примет

Подлое коварство. Там дикий

Ужас ждёт её!

Ник

– О, мой король! Как ты жесток!

король

– Добрый я и для гадюк. Вот поэтому на срок шлю я оборотню

Мук. Но если нрав изменит свой? Силу магия теряет. Ну а коль

Вину признает? Вернётся облик к ней родной.

XV

Ведьма с койки подскочила,

Думы ж спать ей не давали. И к чулану поспешила,

Где заговорщики уж ждали. Но не скрыться ей от глаз, неотступно

Крался Серый. Свидетель горестной беседы для бабы в тот прощальный час.

А зная нрав в ней озверелый, предвидел он большие беды, исток

Каким был перстенёк. Чему решил он, помешать. Не мог

Же котик того знать, кого скрывает закуток.

А Ник, круша всё в кладовой,

Издавал то рык, то стон. Так спектакль озорной

Для старухи начал он. И сквозь грохот прокричал: «Перепачкан

Я весь солью! Кто вселил меня в неволю!?»

И в двери громко постучал.

В ответ заверила колдунья: «Не шуми!

Иду уж я. Что не помнишь, как меня ты избил?» -

Спросила лгунья: «И пришлось в чулан закрыть, потому как

Ты опасен. Что ж, придётся подлечить, раз ты в бешенстве ужасен.

Но заплатишь не деньгой за лекарство не простое, но иной приму я мздой. Подари- ка ты старушке украшенье золотое. Коль согласен? Дверь

Открою. Если ж нет? То знай, порою здесь случается беда.

Сколько ж глупого народу скрыл чулан. И навсегда

Дать забыла им свободу. Не взыщи. Что старость

Хаять? Раз такая у ней память.»

Исчез светило из их штаба,

И в темноте пошло движенье. Царапнула чья- то

Лапа, кто-то требовал прощенья. И, как задумано, и было пёс завыл

Опять уныло: «Да разве злато стоит воли? Да забери его ты что-ли!

Только выпусти из мрака. Тараканов расплодила! Началась

Уже атака, по спине ползёт верзила!»

«Что визжишь там, как девчонка!? Загрызи меня печёнка!» – причитая,

Бабка дверь в миг открыла нараспашку: «Перстень мне отдай теперь!»

Но, сбивая с ног букашку, для начала вышел узник.

Ник

– Фаворит в моём наследстве. С ним играл, нося подгузник,

В безмятежном ещё детстве. Ведь он уже принадлежал этой

Маленькой особе.

И Ник задумчиво разжал свой кулак,

На радость злобе. И промолвив что- то тихо,

Перстень нехотя подал. Но вдруг кот, подпрыгнув

Лихо, стукнул лапой по руке. И, стиснув пастью вечный

Камень, перепачканный в муке, чуть не вынес собой ставень.

На окне затеяв бой, с Ником яростно сражаясь. В третий раз уже

Пытаясь в лаз уйти оконный свой. И Ник воскликнул на зверином:

«Всё испортишь, ты вершок! Здесь Ларика в виде дивном,

Верни перстень мне, дружок. И, спасаясь, убегай!

И хоть боюсь её укора, Дине только передай,

Что увидимся мы скоро.»

И, перстень выплюнув из пасти,

Кот, конечно, не застыл. Ведь он вовсе не спешил,

Оказаться в её власти. Несло же бабу с кочергой, верещала жутким

Гласом: «Это что же за разбой? Уж «накормлю» тебя я мясом!»

И, наоравшись, со стола перстень, радуясь, взяла. И сказала:

«Поклянись! Что даёшь по воле доброй.»

Ник

– Да на что тебе сдались мои клятвы с низкой пробой?

Ну ладно уж, отныне он не волчицы серой, душки,

А есть собственность старушки, моё слово есть закон.

И, подбоченясь, посмотрел на веник с белыми ушами.

ведьма

– Мудрено сказал, пострел, витиеватыми словами.

И ведьма перстень поднесла,

Желая втиснуть хоть мизинец. Но вдруг окружность

Подросла, и Ник услышал: «Ах, ревнивец! А я думала ты мал!

Вот в тебе какая сила! Мой размерчик подогнал,

Хочет, чтобы я носила.»

Показала, как подрос,

И воскликнул нервно пёс: «Да одень уж

Перстенёк! Коль тебе и вправду впрок.» И перстень был

Надет резной, и прижал к Ник к себе веник. Ведь

Получится какой, не известно же, «вареник»?

XVI

Завизжала в страхе Дина:

«Там пожар!»– тряслась она. Когда б с искрой

Клубы дыма повалили из окна. Ну а вскоре дым растаял,

А в окне стоял и лаял далеко не Ник худой,

Но пёс на них глядел седой.

«Нет, не пёс, он смотрит волком. Не пойму я ни черта!

Да беги, узнай всё толком!» – гнала Диночка кота.

кот

– Молю смилуйся, царица! Я и так уж натерпелся!

Там в окне стоит убийца. Как ты думаешь, наелся

Та зверюга смелым мною?

Дина

– Веселишься! Нашёл время! Ты несносен, кот, порою.

Ох, и гадкое ты племя.

кот

– Но-но тише, тише, псина. Что, поссориться желаешь?

Перешла на личность, Дина? Так не скажу, чего не знаешь!

Дина

– Брысь! Оставь меня, бродяга!

кот

– Ник сказал мне, бедолага, что боится с тобой встречи.

Дина

–А чего боится пёс?

кот

–Знать боится яда в речи.

Даже милое общенье обратишь всегда

В допрос. Ты ж нервишки подлечи! Уж если ты не

В настроенье? Прячься лучше да молчи,

Чтоб потом не заикаться!

Дина

– Ник нуждается в ремне, раз так, промолвил обо мне.

кот

– Это ж надо так взбеситься? Взвилась из-за пустяка,

Растопырив свои лапки. Да только мести не добиться!

Цепь-то очень коротка! И не рычи, не испугаешь!

Дина

–Не век же на цепи сидеть. Отныне, жить на древе станешь!

кот

–Да хватит уж тебе бухтеть!

Да сотри со лба ты складки! Нечего тут глазки

Строить. Смотри-ка, фифа тут живёт! Можешь спесь свою утроить.

Но, лишившись вдруг забот, всё же жить в нужде придётся.

Бабка ж вон, покинув дом, волком прячется, крадётся,

Скача к лесу прямиком.

Дина

– Но, как же злыдню ты признал?

кот

– Ах, как трудно догадаться!

Да в зубах её кристалл, не смогла с родным

Расстаться. И лишь одно осталось нам поклониться

Нику в ноги, и по его шагать стопам, все

Разделив его тревоги.

Дина

– Хотела б, кот, закрыть вопрос! Когда бы кланяться умела?

То Серым звали б меня смело. Но пред тобою его босс!

Вдруг услышали зверята

Незабвенный голос сына мудрой честности,

Таланта: «Ай-я-яй! Что слышу, Дина? Но даёт ли это право

Высокомерно так судить? Гордыня – душеньке отрава, не смей её в душе Плодить. Зачем ведёшь себя так важно? Для того ли Нику в помощь я тебя Послал бесстрашно, чтоб ты видела в нём овощ? Босс ничто, всего лишь Служба. Но желал бы я, чтоб верность, даже жертвенная

Дружба, поселились в «вашу светлость».

Когда б умела бы краснеть, не белее б стала мака. Ушки

Начали гореть, взгляд потупила собака и промолвила:«Прости,

Заигралась что-то я. Не достойно, не в чести повела опять себя.»

король

– Благо то, что осудила свой

Поступок моя Дина. А где Ник? Или перина сном

Приятным заманила? Ну ты гляди, гляди, идёт! Конечно ж,

Тащит он обед. Кастрюльку бестолочь несёт,

Как-будто дара при нём нет.

ЧАСТЬ II

I

За Диной Ник бродил бесплодно,

Моля простить упрямство в нём. А маг на них

Глядел поочерёдно, о чём- то думая своём. Но вдруг услышали

Друзья, его приказ им подойти. И, ожидая назиданий, кот представлял

Уже себя к беспечной жизни на пути в страну, где не было страданий.

О, Зазеркалье слышал он. И, в предвкушенье с чудом встречи,

Он был немало убеждён, что благ достойны и они. Но

Как от слышанной им речи блаженства

Отдалялись дни.

король

– Коль я зову на смертный

Бой, вам надо выбор сделать свой. А кто

Не жаждет рисковать? Откажитесь лучше сразу. Нельзя

Заставить по приказу кого-то жизнь свою отдать. Так значит

Нищих духом нет? Раз я не слышу ваш ответ.

Я словом пса боялся ранить…

Ник

– Что, не сказал доселе Нику?

король

– Что зло опять посмело жалить,

Вонзив в терпенье моё пику. Жертву пыткам

Подвергать ради цели сверх безумной может духа только

Рать. И, к сей публике преступной, взяв в путь с собой поводыря, вы

И отправитесь, друзья. Чтоб победить врага умом под предводительством Моим. Коль повезло нам в аде том, облазив, тщетно прежде дали найти Василия живым. И благо, что его искали. Ведь там и зверь спасенья

Ждёт. Свою не ведая вину, во тьме страдает мой народ,

Как оказалось, в том плену.

Ник

– О, бедный друг мой, дорогой! И, что ж там делают с тобой?!

король

– А в тех местах, друзья,

Секретных, жертвы опытов запретных

Зовутся скромненько-сырьё. Там доктор с чёрною душою,

Накинув белое тряпьё, гордясь в деяниях собою,

Калеча, мукам предаёт.

Ник

–А если жертва не умрёт на столе его кровавом?

король

– Даёт лишь радость этим правом.

Но лучше вам «шедевр» не зреть, произведение

Безумца. Коль верен духу доктор смерть. Коль вопрошает он

У блюдца. Как создать ему солдата, универсала, мраку брата, с презреньем к Боли и любви, к добру и совести, отродье? Как страсть привить ему к крови? Но, как ни странно, «благородье», зовёт садиста высший свет. В кругах Военных он известен. И даже отзыв о нём лестен: «Талант какому

Равных нет». Напрасно только вот дела от правосудья прячет

Он, сей труд премного бесполезен. Пронзит возмездия

Стрела! Позором всякий же клеймён, кто так

С законом не любезен.

Ник крикнул в ярости в пространство:

«О, самый гадкий из людей! О, как ошибся ты, злодей,

Моё забрав себе богатство! Я не прощу твоих оков! За всё и всех тебе

Воздам! И месть отведаешь клыков, и дикий страх познаешь

Сам!» И плакал горькими слезами, закрыв

Лицо своё руками.

король

– Ещё я раз спрошу, друзья. Неприятности накликать

Кому-то может быть нельзя?

Дина

– Довольно уж, владыка, рыкать.

Устало Дина подошла и, лизнув страдальца в щёку,

Свой ответ немой дала, примостившись рядом с боку.

Ну а кот шёл мимо них, хвостик свой задрав трубою.

кот

– Лизать не буду, я не псих. Но я тоже, Ник, с тобою.

Сел он рядом и спросил: «А скажи- ка, повелитель. Где

Твой меч для тёмных сил? Почто дух и тот мучитель не

Познают твою месть? Ты же мог им «вырвать шерсть»!

король

– Существует договор,

Ради жизни на земле. И коль я пойду

Войной, умножая сей раздор с тьмой, и доком в том

Числе, то сгинет жизнь на голубой. И вымрут первыми друзья.

Но разве можно вам пропасть, страдать оставив здесь меня? Вот из-за них, Безмерно многих я терплю коварства власть, ради чувств своих высоких.

Вас ждёт великая борьба с непредсказуемым коварством. Объединила

Вас судьба, и стали вы отныне братством под предводительством

Любви. И буду с вами рядом я. Меня ведь только

Позови, и помощь явится, друзья.

II

Она сидела в сильном гневе,

Коль их беда ей близкой стала. Сорока Нику

Сострадала, услыша речь его на древе. И вдруг с сосны

Раздались крики: «Чтоб вести вам, друзья, носить,

Должна я в братстве вашем быть.»

И молвил маг: «Мала ты, Мики. Но если братство того хочет?»

«Нет!» – ответил кот за всех: «Ну если только клюв подточит.

Не ради мы идём утех.»

«Какой же важный котик наш!

Не только когти и клыки, ещё идя на абордаж,

Нужны и мудрые мозги, ещё и сильное крыло» – вступилась

Дина за подругу: «И если уж на то пошло? Уж показал

Себя ты, кот. Мышей невидимо по лугу

Водят с песней хоровод.»

кот

– Вот опять, опять ты начинаешь! Мой король, она ведь

Знаешь тут такого наплела! Будто б ты в руках у зла

Игрушкой можешь оказаться.

король

– Как такое может статься? Не приснится в страшном

Сне. Дина, что же побудило так подумать обо мне?

Дина

– А бравада, мысли мило толкнула в ложном направленье.

Видать не думал головой, что о себе возвыся мненье, Ник

Правду шлёт иной тропой.

король

– Ах, бедные мои друзья!

Я представляю, как не сладко пришлось

Одним вам, без меня. Но положенье было б шатко, если б

Я попрал закон. Только так принять в объятья смог меня бы тьмы барон.

Но успокою я вас, братья, того не будет никогда. Поверьте уж моим

Словам. Извечно «мудрая звезда» сиять во мраке будет вам. Ну а

Теперь, пусть звери спят, дабы взбодриться пред дорогой.

Но постарайтесь, чтоб отряд в поход с

Зарёю вышел строго.

Ник

– Куда идти нам, повелитель? И где искать далёкий остров?

король

– Сам доставит вас губитель в земли узников и монстров.

Ник

– Но как узнать среди людей тварь с манерами людскими?

«Не скроет запах прохиндей,

Своими чувствами простыми отыщешь ты его

В толпе, смердит-то он звериным страхом. Но я, Никуша, весь

В мольбе, не вздымай вред ему чинить, когда б узрел вонючку рядом. Хоть

На душе и будет скверно, придётся ярость тебе скрыть. Ведь осторожен

Клок безмерно. И чтоб подход найти к нему, смири пред недругом

Себя. Тому доверившись уму, какой теперь есть у тебя. Одна

К нему ведёт дорога, как раз чрез этот голый лес.

Зови, коли нужна подмога.» – сказал

Волшебник и исчез.

Мики села на плечо и дремала

Вместе с Ником. Дина ж, кушала харчё. Только кот

Носился с криком. В какой раз уже прилег,

Но опять, в кровище Клок резал

Бедного во сне.

кот

– Не понятно, братья, мне. Что творит со мною псих?

Разбудив, спросил у пса: «Нет средь узников моих?

Их я слышу голоса.»

Ник

– Собрал садист со всех сторон зверей для сцены безобразной.

Коль срастить стремиться он части тел от плоти разной.

«И кисюнек…мучит тоже… Не-на-вижу», – шипел Серый:

«След оставлю я на роже! Всё! Вставайте! Я созрелый

Для убийственных там драк!»

Дина

– Ох, уймись ты, истеричка!

Нервы трёшь нам, как наждак. Не к чему

Нам с ведьмой стычка. Мы с рассветом лишь пойдём,

Обойдя дорогу волка. А сейчас, займись-ка

Сном, до рассвета уж не долго.

кот

– Как усну, так мне и сниться глазки милых вереница.

А в них такая, Дина, грусть! Не успею к ним, боюсь…

Ник

– Все успеем, успокойся. Пока нелюдь в своём доме,

Живы все, не беспокойся.

И потянулся кот в истоме, молча лёг, но до утра

Не сомкнул глаз у костра.

III

А как солнце показалось,

Пробудиться всем осталось. И Ник, влезая

В свои туфли, вновь принял пытку на заре. Ну, а Дина,

Словно пули, с места с воплями умчалась: «Смерть постылой

Конуре! Да сгорят следы неволи!» И как пламя разыгралось,

Как конец суровой доли, Ник в костёр закинул

Будку. Но лишь уставший кот от дум

Не воспринял эту шутку.

Мики

– От чего не весел, кум? Погляди, восходит солнце!

Ник

– Ублажим его сейчас. Ну-ка, что же тут у нас?

И к еде открыв оконце, перстенёк свернув к ладони, Ник

Промолвил быстро свету: «Просьбу нашу ты исполни…»

Дина

– Дай нам длинную котлету, чтоб он жрать её, устал.

кот

– Мне от жира будет худо, я котлету есть не стану.

Дина

– О фигуре думать стал?

кот

– Я бы съел иное блюдо, а подайте мне сметану.

Дина

– Ой, глядите, ожил котик! Аппетит вдруг появился.

Уж такой он уродился, отрекает скорбь животик!

кот

– Дай ей каши, Ник, ведром, чтобы лопнула потом!

Но Дина, фыркнув отвечала,

Уйдя разумно от скандала: «В лесу спасёт нас

Каждый куст, оставит помыслы злодей. Коль ветки там

Нежданный хруст набатом станет для ушей. Не пропадём в ночи

С огнём, найдя ночлег надёжный там. Успеть бы только

Светлым днём, до нужных мест добраться нам.»

И, подкрепившись, в путь- дорогу

Собрались было уж идти. Но поклонился кот

Порогу, сказав: «Ведь ей не зарасти. Скорей всего.» – заплакал

Кот: «Её постигнет участь будки. Прощай уютный зла

Оплот, три года жизни то не шутки, провёл

Я счастливо у хаты.»

Дина

– Нет, не вынесет утраты! Вот зачем он ночь не спал,

Вдохновенье ж посетило. Ты время, кот, у нас украл!

Уж высоко стоит светило!

кот

– Да разве ты не знаешь, Дина? Что зверь душою прирастает.

Пёс к хозяйке прикипает, а для кошки дом – трясина.

Дина

– Мой хозяин мной любим…? Да замолчи, толстяк холёный!

Навеки памятью храним и кнут её, и хлеб зелёный!

Ник повернулся и пошёл,

И спорить сразу перестали. Но в дружбу

Вбитый ими кол, почти что весь они загнали. Но не

До склок сейчас им было. Там, где Дине по колено, то кота водой бы

Смыло, если б прыгал он не верно. И после каждого прыжка отрясал он свои Лапки. И Ник промолвил: «Вот «мошка»! Не помогут ведь и тапки.

Ещё сделает шажок, и лапа точно оторвётся. А ну, ко мне иди,

Дружок, нести теперь тебя придётся.»

IV

Так они дошли до леса, где Дина тропочку искала. А кот

Сидел, ну, как принцесса среди сует ничтожных бала.

Дина

– Эй, нахал, меня ты бесишь! Ник устал уже нести!

Слазь, жирдяй, ты много весишь!

кот

– Хватит заговор плести! Нет, ты хочешь, чтобы глаз

Мой на веточке б остался? Белым светом изумлялся

На сучке, в недобрый час?

Ник представил ту картину,

Обрисованную киской, и занёс его на спину

Пред дорогою не близкой. Рядом с птицей белобокой,

Молча ехавшей сорокой. А кот ворчал, взглянув на Дину: «Безнадёга

К ней слова.» Смерил взглядом, скорчив мину, и к Нику

Вновь склонилась голова.

кот

– А ты старуху не жалей, она сожрать тебя хотела.

Но никудышный ты трофей, сдержала ведьму худоба.

Видел я, топор вертела, но видно, парень, не судьба.

Дина

– Никак ты, котик, сожалеешь, что тебе не перепало?

кот

– Вот язык! Ну что ты мелешь? Спрячь поглубже своё жало!

Привал устроили к полудню. И как рады были студню!

И, подкрепившись с наслажденьем, вскоре с бодрым

Настроеньем отдохнув, пошли опять.

Дина

– Вечер должен нас застать на опушке уже леса.

Надо нам спешить, друзья.

кот

– Не хватало б Нику пресса, он и так идёт скользя!

Но Ник послушно опустил

На землю нервного кота. И, как перстень

Снят им был, то накрыла темнота дымового покрывала.

Ну а, как растаял дым, паренька того не стало, лишь валялись

На дороге вещи, скинутые им. И велел коту, сороке

Оседлать «конягу» пёс.

Мики

– Не к чему крылатым кросс. По той причине ж не летала,

Что человек медлителен в ходьбе. Но раз нужда в ходьбе

Отпала? То догонять теперь тебе.

А кот ворчал: «Могу представить,

Какая тряска предстоит. Причёску можно ж и огладить.

А если вдруг меня стошнит?» И он, запрыгнув на хребет прилёг,

И лапки опустил, сказав: «Прощай закат, рассвет

И мир, какой меня взрастил.»

V

Наконец, добрались к цели,

И как хотели точно в срок. Но, как мозги

Его гудели! И кот, скользя, упал на бок. Тяжело дышали

Псы, о себе давали знать бега скорого часы. Отдыхала света рать

На холме почти сухом. Здесь и лагерь был разбит, в месте дальнем и глухом.

Не устала лишь сорока, в небе «око» их парит. Уж нашла она и Клока,

То есть дом его роскошный. Уж и подвиг осторожный храбро

Мики совершила. Облетела сад, фасад, всё разведать

Поспешила и вернулась в лес назад.

А Ник двуногим

Обратился, своим служить

Желая братьям. И, как огонь развеселился,

Он растащил их по «кроватям» – на возвышенность

Сухую. Да «одёжку» дал простую – подкинув хвороста в

Костёр. И сел на страже верный пёс, полагаясь на свой нос, да

На зоркий его взор. С зарёй присела к ним и Мики, найдя по дыму их

В лесу. И одобрений слыша рыки, своих везений полосу на ушко

Шёпотом открыла, не нарушая мирный сон. И Ник ответил ей

Уныло: «Охраняет значит он дом высоким частоколом.

Ну и как нам подойти? И каким заставить

Словом к цели нашей привести?»

Мики

– Есть, конечно, варианты, влезть в доверие возможно.

И начать откуда старты, просчитать не так уж сложно.

Например, спросить работу ты бы мог бы у безумца.

Но тут Дина глаз открыла

И, зевая, пробубнила: «Он подобен будет чёрту,

Когда кости вновь срастутся! Ник открыт, прямолинеен,

Изверг в миг его раскусит. Нет. Его поход запретен.

Я пойду. А кто здесь трусит?»

Ник тревожными речами

Умолял её напрасно: «И тебе ходить

Опасно неизвестными путями. Ну найдёшь

Его порог. И о чём ему расскажешь? Как знакомство

С ним завяжешь? Васька-то полаять мог

Только будучи в запое.»

Дина

– Ну, зачем сей дар тебе?

Только хворост разжигать? Ему скучно

Же в покое! Дай на время его мне, и увидишь, без

Укора мне удастся всё ж создать образ

Нужный визитёра.

И принял маг от них

Сигнал, и сделав Дину человеком,

Он просьб дальнейших ожидал. Но как чад развеян

Был, вдруг ответили все смехом, когда Ник, шутя, завыл, когда б

К нему на четвереньках прижалась рыжая девица, шатаясь тихо на коленках. А коль случилось уцепится, на ноги всё ж, с трудом, но встала, но шаг ступив Опять упала. Её упорство Ник прославил, с земли дрожавшую подняв,

На ноги слабые поставил, вес на себя её забрав. И проиграл

Ту битву враг. Сказали боли: «Нет», – помехе. И так

Пошли за шагом шаг, и вера силилась в успехе.

Ник

– Придётся муки, дорогая, теперь испытывать ногам. Но

Ничего, беда то не большая, когда привыкнешь к сапогам.

И на ладонь перевернула она тот камешек волшебный.

И вновь сияние рвануло, дабы заказ послать не бедный.

Дина

– Дай знаний мира глупой мне,

Нужны и знанья в медицине. И дай брильянты,

Платья Дине. Породу так же дай в коне под стать карете дорогой,

Графиня ж завтра въедет в город. И перстень это ли

Не повод? Ей документ иметь с собой.

«Ого!» – подумал повелитель:

«Как по-крупному играет! Не мелочится мой

Воитель, видать, что делает, то знает. Но знаний мира? Больше

Нет. Раздал-то всё ещё у хаты. Но, поумнев в один момент,

Простой невежества утраты там не заметили друзья.

Да оно ведь и понятно. Чем больше учишься

Ты жадно, тем чувствуешь глупей себя.»

VI

«Бр-р», – услышали друзья, и обернулись все на шум.

конь

– Что огорчает здесь меня? Без травки лес весьма угрюм.

И захрустело на зубах, когда б скакун тот снег жевал.

И Ник с протестом на устах к нему в испуге подбежал:

«Да прекрати, владыка, есть! Грязный наст бедой известен!»

конь

– О, мой друг, как ты любезен!

Для меня знакомство – честь с таким учтивым

Кавалером. Имею слабость, нежен я ко всем изысканным

Манерам. А это, что там за дитя? А ей не холодно раздетой? Но лишь Оденется, когда доставят вещи все сюда, заминка, только вот

С каретой. Ну а владыка? Это превосходно! Так

Величать у вас здесь модно?

Ник

– Довольно шуточек, король!

конь

– Король? Мы так с величеством похожи? Пред ним

Духовная я голь как, впрочем, все у нас вельможи.

Мики

– Откуда взялось это чудо?

Ник

– А с Зазеркалья, вот откуда. Я угадал, надеюсь, ваша светлость?

конь

– В сужденьях тонких, друг, твоих

Не по годам я вижу зрелость. Приятно быть

Среди своих. А вот и прибыла карета! И в сундуке должна

Быть лента. На выезд бант одену строго, особу буду

Я везти. Мне предстоит, друзья, не долго

Сопровождать её в пути.

И Дина двинулась к карете.

конь

– Она что у вас, больная? Долго я живу на свете…

Но мама, милая, родная! Чтоб так ходили?

Я не слышал. Как- будто кто-то её выжал.

кот

– Ходит так она недавно. Как существо с «большим приветом».

Спешит, спешит опять забавно наш зомбик, пуганный рассветом.

Усмешку грусти спрятал конь, вражды почуя злую вонь.

конь

– А ты их видел, друг мой, что-ли?

кот

– Да вот, одна из них на воле.

конь

– Ох, не радуюсь ни разу! А это правда, что пьёт кровь?

кот

– Литрами у всех и сразу, вот такая к ней любовь. Ох,

Не дай, везя особу, влезть на жирненькую спинку!

Уж тогда не стащим Динку.

конь

– Нет, не вкусен я на пробу. Да и лучше ей в карете.

Было б мне на много легче, коль связать её покрепче

Благо есть шнурки в корсете.

А Дина юбочку надела.

Перепутав левый, правый в сапоги залезла

Смело. И, неся свой вид корявый, шла к коню с оскалом

Боли, когда б кот опять шипел: «Берегитесь!

Жаждет крови!»

Дина

– Да, как же ты пугать посмел

Друга нашего большого? Извини, он глуп

У нас. Корчит из себя крутого. Зависть – это напоказ.

Ты собой красив и статен. Нрав твой мягок и приятен.

Его же видя, прослезишься! Комочек

Шерсти с грязью слился.

«Вот! О чём и говорил! Кровопийца!» – рявкнул Серый:

«Кровосос закоренелый кровь мою до дна испил!»

И придя к костру, прилёг, сдвинув хворост в уголёк.

конь

– Отчего вражда цветёт среди воинов короля?

Невозможно, нет, нельзя! Уступить обязан кот,

По веленью этикета с леди первым примириться.

кот

– Скорее снег пойдёт средь лета!

Чем мне пред нею преклониться. Быстрее рыба

Скажет: «Мама»! Уж лучше в омут головой! Чем дожиться

Мне до срама. Да, чтобы я себя золой пред ней осыпал

На коленях? Я не нуждаюсь в примиреньях!

конь

– Да-а, тяжёлый очень случай, причина ссоры глубока.

Знать в атмосфере очень злючей, не имея состраданья,

Ваш пример для подражанья, взрастил котёнка и щенка.

Дина

– Его пример – колдунья злая.

кот

– Как и тебе, моя родна-я!

конь

– А если знаете, друзья,

Откуда родом злоба будет? И коль она

В вас атакует? Уморить того червя неужто войну

Не по силе? Вы взялись мир спасать от зла. А оно отнюдь

Не в миле, тьма в вас корнями проросла. Когда вы маленькими были,

То вместе спали да играли. Тогда друг друга вы любили. Но как озлобилось Сердечко. Вымещать обидки стали на первейшем своём друге. Но есть,

Поверте, в нём местечко! Его найдёте при разлуке, где любовь

Спешит успеть протянуть спасенья руку. Потому как одну

Муку вместе вам пришлось терпеть. Не понятно это

Что-ли? Вы ж родные души, кот! И, конечно,

В вашей воле отказаться от острот!

Ник

– Не обманет твоя «пудра»! Маска ли тебе поможет?

Как король, сказал ты мудро.

конь

– Пусть сомнением не гложет

Твою душу, мой хороший. Я ж веками знанья

Брал. Но хоть вьючил много ноши, всё ж багаж мой очень мал.

Безмерно мудр лишь повелитель. И мне поведал он о вас.

И оказать пришёл учитель помощь братьям в трудный

Час. Я психолог, дипломат, а зовут меня Булат.

Мики

– А какой породы ты, такой дивной красоты?

Булат

– Обыкновенным был когда-то.

И здесь страдая, я не знал, что в Зазеркалье

Ждёт меня награда, что обращусь там в идеал. Ведь в той

Стране растут, друзья, и красотой, и силой, духом.

Своя у всех там колея, и счастлив я,

Доволен вьюком.

VII

А кот, лежал и вспоминал

Со смущённою улыбкой, коль случай

В памяти восстал. Как ужас брошенной бутылкой

Свершила ведьма за сметану. И не забыть ему, как видно,

Ту окровавленную рану. Отчего ж так было стыдно

Ему теперь спустя года? «Может быть и правда

Здесь?» Поразила его весть: «Любовь жила

В груди всегда.»

Но и Дина вспоминала,

Как без радости на свете существо

С ней выживало. Вспоминалось ей, как дети

За жуком в саду гонялись. И, как вопли вдруг раздались,

И бутылка угодила прямо в Диночку, щенка. Как земля пред ней

Поплыла. И нельзя забыть рывка, когда Серый к ней

Спешил, не забыть в глазах испуг.

Дина

– Значит, он меня любил? Мой единственный там друг.

И придя к ногам подруги,

Котик мордочкой уткнулся. Та ж взяла его

На руки, он на спинку повернулся, и Дина гладить его

Стала. И вдруг не весело сказала: «Знаешь, милый, что сейчас о нас Вспомнила с тобою? Как попала ведьма в глаз мне бутылкой

Роковою. А ты помнишь этот случай?»

кот

– Была ж ты, Динка, не везучей, ведь тара та была моя.

Это ж я сметанку съел, простите, «леди», уж меня.

Дина

– Да как же ты сожрать посмел!? Из-за тебя всю жизнь страдаю!

А я всё думушку гадаю. За что она в меня пальнула?

И Дина больно ущипнула.

кот

– Ай-яй! Не стану я в разлуке о тебе страдать и выть!

Вот зачем собаке руки! Ушки чудные крутить!

Отпусти меня сейчас же, когти котика на страже!

«Как прав Булат!» – шептала Мики на плече у Ника сидя:

«До поры мы видим взбрыки. Беда смирит души их буйство.

Уж скоро грозные событья приведут задиру в чувство.

И отбежав от Дины кот, призвав в свидетели коня,

Сказал ему: «Опять орёт! Ну, я хотя бы попытался.

Прости меня, что не сдержался. Ну, невозможная змея.

Однако дан ему наказ лечить хромую дисциплину.

И затянуть её пружину настал Булата звёздный час.

Булат

– Не время сориться, команда,

Досуг заполнен суетой. Когда б серьёзнее быть

Надо ваш разум занят пустотой. Завтра вы в одной карете все

Отправитесь. Куда? В никуда, друзья, заметьте, в неизвестность, вот беда.

Нам подумать вместе нужно, надо действий план составить. Помогайте, Звери, дружно ножки Динины направить по тропе короткой к цели.

Сможем тем себе помочь. Приютят-то здесь постели на одну

Лишь только ночь. А иначе нам нельзя, спешить

Нам надобно, друзья.

кот

– А пусть представиться больной, не долеченной психушкой.

Иль нагрянет пусть роднёй, внебрачной дочерью пастушкой.

Дина

– Да свернись своею тушкой ты, котяра, к нам спиной!

Молчи уж лучше, дай другим мненье умное озвучить!

А то ведь может очень злым юмор твой слегка наскучить.

И кот улёгся у костра и отвернулся, как велели. Но

Резко било по постели движенье нервного хвоста.

И сказала им сорока: «Летний дом могли бы снять,

За леском поместий много, мне о том поведал зять.

Как ты думаешь, Булат?»

Булат

– Дело движется на лад.

Ну что же, други, решено, нашли мы

Истины зерно. Там седло в карете есть, положи его

На спину. А коль познать не жаждешь месть,

Пристегнуть бы умудрился, а то,

Ник, тебя я скину.

Но вдруг предмет там

Появился. И тут же взоры привлекло вроде

Как бы и простое чудо-чудное стекло, в рамке зеркало большое.

Но, взобравшись на Булата, изумившись, вскрикнул пёс, коль исчезла вся Команда, двойником не став зеркальным, словно джин их всех унёс. Но Также зверя и дыра, возгоревшись поразила хладным пламенем костра.

Затем узрел он за огнём снежок на уровне копыта, и тот барьер

Был взят конём, и приземлились мягко у ракита. И Мики

Шустро завертелась, из крыла таща отметку, боль

Пожертвовав для дела. И ярко пёрышко

Белело, выделяя куст и ветку.

Булат

– Благодарю за доблесть, птица! Победа храбростью гордиться.

Мики

– Ну что за подвиг? Не смеши.

Булат

– Кроха лишь большой души, совершив, уйдёт в сторонку.

Но слава кинется вдогонку, коль скромен наш отважный брат.

Мики

– Я ничего не совершала, ты засмущал меня, Булат.

Булат

– Но совершишь ещё немало. Самопожертвованье бремя

Дано не каждому нести. Поступок твой-всего лишь семя,

Но из него дубку расти.

VIII

И окрылённая вдвойне

Полетела Мики в высь. «На войне,

Так на войне» – заставляла её мысль, разведкой

Заняться с небес. Две ж дороги от Булата разделяли хвойный

Лес. А заблудиться – сил растрата. И в дали заметив дом, Мики плавно Опускалась, доложить стремясь о том. Но вдруг её ожгло огнём и птица с Чувствами рассталась. И видят, в панике друзья, как камнем падала

Сорока. И поспешил Булат, скользя, остановив над ней разбег.

Видать, слезал Никуша долго и, склонившись, человек

С сугроба взял её поспешно.

охотник

– Хорошо ещё, что снежно, не разбилась птичка, браво.

Но пёс вскричал: «Она моя!»

охотник

– Взяли где вы, сударь, право? Разве выстрелил не я?

Ник смотрел на птицу с болью, такого он не ждал конца.

И налились глазища кровью, и лик стал страшен у юнца.

«Бр-р» – сказал ему Булат: «Прекрати, безумный брат!»

Знать проснулся в нём угодник, когда б молвил речь охотник

«Успокойтесь.» -произнес: «Я живу почти что рядом…»

Но вдруг пёс отхлынул шагом, потому как чуял нос

Не приятный запах страха.

Клок

– Не волнуйтесь, дорогой, оживает ваша птаха.

Что ж, возьму её домой. К счастью, я толковый врач.

Всё равно, что бобр, что грач. Всем здоровье непременно

Возвращаю я отменно.

И Ник Булату прошептал: «Нашёлся всё таки «шакал»!

Но упырь не должен жить, коль он не может не губить!»

«Бр-р,» – повысил голос конь:

«Да приди в себя сейчас же! Накинь на сердце

Своё бронь. И если ненавистен даже, будь умом своим премудрен.

Как не дико бы звучало? Но знакомства здесь начало. Иль обман сей Нику Труден? Иль желанья нет вернуть друга, преданного морем?» Знал

Психолог чем встряхнуть ум его, сражённый горем.

Булат

– Ты передай слова мои,

Да с улыбкою учтивой. Трудно, знаю, но

Стерпи, не навреди душой правдивой: «Однако, лекарь

Сердобольный! Прославить, дайте мне возможность, души порыв

Ваш благородный за Вашу скорую готовность продлить участием судьбу не Неразумной этой птахи. Даря спасенье тем рабу от лютой кары не на

Плахе. Вы б ужаснулись нравом сами! Жестока так, клянусь Вам

Честью, что страх не выразить словами! Графини, сударь,

Эта птица. О, как боюсь, явиться с вестью!

Хотя она мне и сестрица.»

И, повторив слова коня, Ник взгляд потупил обречённо.

Клок

– Я Вас прошу простить меня. В лесу охотясь увлечённо,

Уединенье чуял я своё. Не знал, что птичка не лесная.

И вороньё б добыча не плохая, для чучелка я взял ружьё.

Ник

– Позвольте, путник дорогой, Вам предложить коня в дорогу.

И в миг по просеке лесной домчит и Вас, и графскую сороку.

Клок

– Сдаётся мне, что болен он, губошлёпит Ваш красавец.

Не местной хворью поражён. А он у Вас не иностранец?

Булат

– Я полон «дивных восхищений»! Ещё лечить начнёт меня

Сумасшедший этот гений! Поговорить уже нельзя.

Ник! Спасай меня, дружок!

Ник

– Нет, нет, пустое, уверяю. Лишь примет на ночь порошок.

Объелся снега, я то знаю.

Денёк к концу уж подходил,

Когда б безжалостного Клока, Ник торопя,

В седло садил, ждала ведь помощи сорока. «Мы непременно

Навестим, когда угодно будет леди. Но знайте, сударь,

Не простим в тяжёлых муках птичьей смерти.»

Сказал он дерзость от себя, чем огорчил

И Клока, и коня.

IX

К парадной конь подвёз прилежно,

Когда б врата раб закрывал. Немой приказ бегом

Поспешно с большим он рвеньем исполнял. И доктор слез, держа

Сороку, с небес слетевшую мороку. Но превосходный экземпляр манил его Своим здоровьем. «А увидите его в яр, в сарай пока его закроем.» Решил Украсть Булата он. Коль ощупывая взглядом, был немало восхищён.

Знать лежало в мышцах кладом, то, что было так бесценно.

Булат

–Садист к тому ж, и мелкий вор!

Как «вести радуюсь безмерно»! Зато забор его высок.

И может статься на простор конёк вернётся горбунок. И это

Лучший вариантик, ведь угодить могу на колья.

И блюдом стану их застолья, тогда

Прощай мой чудный бантик.

Он страх иронией Гасил, уже прощаясь

В мыслях с миром. И вспомнил всех, кого любил.

Но, простившись и с кумиром, вдруг почувствовал Булат

Ну удивительную легкость. Он приготовился на старт, коль пред

Стеной исчезла робость. На Мики он взглянул печально, заржал, прощаясь

С нею тайно. И, удирая от оков, чрез высь ушёл большой ограды. Проклятий Слыша вслед тирады, взлетел Булат и был таков. Ну а Клок, открывши

Рот, на отвес смотрел высокий. «Нет, не конь, скорее чёрт сей полёт Исполнил долгий.» – подумал так и с раздраженьем на Мики

Посмотрел теперь. И в поганом настроенье в дом

Пинком открыл он дверь.

А конь лесной, дыша свободой, проговорил спеша в ходьбе:

«Может ядиетой строгой привлёк везение к себе?»

Но вдруг изрёк ему король: «А может ты не конь, а моль?»

И встал скакун пред королём, и жаркий стыд проснулся в нём.

Булат

– Да, как же я не догадался? Прости, за мыслей моих вольность!

король

– Зато диетою зазнался.

Преувеличивать-то склонность давно

Живет в тебе, Булат, простился б с ней, я был бы рад.

И чем, скажи, не угодил тот яр-ничтожная канава? Да если б я не

Уследил, не избежать коню беды. Неужто риск – это забава? Что доказать Хотел врагам, коль в этом не было нужды? Видать, скучаешь по

Делам. А их скопилось уж в стране… Ну что ж, Булат,

Уговорил. Тебя вернуть придётся мне,

Чтоб ты себя здесь не сгубил.

Булат

– Я огорчить могу тебя одной разящею бедой.

Не зря доверье потерял, не уберёг же птицу я.

«Мне всё известно, дорогой.» – и грозно рыкнув, маг пропал.

И, прискакав к желанной встрече, нашёл конь Ника на дороге.

В воде стояли его ноги и, обняв худые плечи, он произнёс,

Дрожа от хлада: «Ну что, Булат? Как Мики наша?»

Булат

– Но я прошу тебя, как

Брата, во льду стоишь, как среди пляжа.

Скорей сюда себя неси, да плед у перстня попроси. Нам

Возвратиться надо в стан, темень скоро уж накроет. Не сросся наш сегодня План, но утро все дела устроит. Ну, а наш крылатый воин не смертельно

К счастью болен. Но есть ещё, Никуша, новость. Могу гордиться

Я по праву! Видать, за силушку да скорость пришёлся вору

Я по нраву. Ему б копытом в самый раз!

Но слышу я закона глас.

И отправились искать они

Проход вневременной. И вновь заставил их

Страдать предмет, теперь уж дорогой. И сняв перо с его поста,

И покидая те места. Найдя в волнении их там,

Вернулись в лес они к друзьям.

X

Пера увидев красоту, вдруг

Дина ужас испытала. И молча, чувствуя

Беду, на свой вопрос ответ искала в глазах у грустного

Коня, весть ожидая беспокойно. И, сев у жаркого

Костра, всё о событьях того дня Булат

Поведал им подробно.

кот

– О, как опасностью пестра дорога к берегу неволи!

А с доком бьюсь лишь я во сне. И чёрт возьми,

Когда же мне отведутся в пьесе роли?

Дина

–«Возьми на тумбочке платок, дабы слезу смахнуть, дружок.»

Но знай, как сбудется мечта, потоком грянут и страданья!

кот

– А есть ли больше наказанье, когда бы «рыжей» звалась бы

Беда? Имеет котик с малолетства дыбом шёрстку от соседства!

Булат

– Опять, друзья, меж вас прохлада. Свой пыл послать на дело надо.

Дина

– Ну что ж, держитесь, господа!

Коль не последняя я в драке. Да скроют ярость

У собаки кулисы тайного суда! Но зато не скроют дерзость.

Моим гаденьким словам, слыша в речи моей мерзость, умиляться

Доктор будет. Потому что лишь, как сам, он отродье в

Сердце впустит. И Никуша мне поможет.

Булат

– Это вряд ли, он не сможет.

Сыт бесчестием он Клока, наш не сдержанный

Хохмач. Клока вредно ему много, я сказал это, как врач. Погружайтесь

В сон, друзья. Только Серому нельзя. Проследи, кот,

За костром, днём ты выспишься потом.

Ну а утром для подруги платье

Выбрав голубое, претерпев большие муки,

Нарядил Ник пред дорогой тело Динино людское.

И шла гордою походкой ослепительная леди, обходя воды

Потоки. Но лишь сели все в карете, проходя зеркальный

Лаз, оказались на дороге садом скрытыми от глаз.

И к Булату Дина с Ником подошли

С тревожным ликом.

Булат

– Кота возьми с собой, Никуша, должно быть спит наш кочегар.

Ник взял на руки этот дар, кот посмотрел, и вновь обмякла туша.

Дина

– Позаботься о нём, друг.

И снять попробуй эту дачу. Коль не срастётся

Что-то вдруг? В другом имении удачу вы отыщете с котом.

А мы с конём вернёмся скоро. И к вам дорогу мы

Найдём. Ну что, Булат, поехали до вора?

И Ник пошёл вести переговоры,

А Дина «к пропасти на край». А кот всё спал,

Пока тянулись там заборы, но стал помехой чей-то лай.

И подскочил он от испуга, но успокоило кота. Под стражей был

Же он у друга, какой не выдаст никогда. И, подойдя к стальным

Воротам, Ник произвёл ногою грохот. Но вдруг раздался

Тихий шёпот, внизу спросили: «Кто там, кто там?»

И, взглянув через ограду, кот видит

«Кнопку» у ворот.

собачка

– Ну и какую вам награду?

Ох, и нахальный вы народ! Наконец, они

Явились! Вы, друзья, не заблудились? С вечерка молчком сижу,

Не ем, не бегаю, лежу! Ох, как трудно не кусаться!

Ведь запрет мне отзываться.

Ник

– От кого запреты вдруг?

собачка

– От владыки мой испуг. Кто б ни шёл, молчать велел, на постой

Лишь вас хотел. И я села и молчала, и молчать совсем устала.

кот

– Ну иди теперь, погавкай, позови хозяйку нам.

собачка

– Ну, что разлёгся серой тряпкой!? Тебе надо? Тявкай сам!

Но подумав пошла звать.

И хозяйка, ей под стать, к ним, ругаясь,

Вышла скоро. Расспросила, что могла, ключ от дома

Отдала, не найдя в гостях укора. И остались

Они в доме, пока живы и не в коме.

XI

Превосходный конь подвез

К воротам чудную карету. Но «леди» он довёл

До слёз. Перешагнуть границу эту и подвезти её к парадной не пожелал Булат-упрямец. И ей пришлось такой нарядной исполнять меж

Лужиц танец, борясь с проточною водой. Но проводить

Сухой тропой уже спешил к ней сонный Клок.

Клок

– Не волнуйтесь только, леди, лишь слегка подол промок.

Дина

– Ох, задам ему я жару! Да забыл он видно плети!

Ох, придумаю я кару! Что случилось тут с конём?

У ворот стоит столбом!

Клок

– Целую ручки, мадмуазель! О, как же видеть я Вас рад!

Но мы и сами доберёмся. К теплу близка уж наша цель.

Пройти немного надо сад, а там и сушкою займёмся.

Клок обернулся на коня, и встретились они глазами.

Клок

– То разум смотрит на меня, и я б назвал его гордыня.

Сопровожденья нету с Вами. Но где же кучер Ваш, графиня?

Дина

– А им никто не управляет. Подвозил же Вас вчера,

Теперь и сам дорожку знает. Булат у нас конёк особый.

Его головушка мудра, но нрав, зато, имеет вздорный.

Они поднялись по парадной,

Зайдя в гостиную молчком. А коли весть была

Отрадной, док решил на белый свет своей хитрости крючком

Тайны вытащить графини. И, раскрыв пуховый плед, две учтивые рабыни

Им укрыли в кресле Дину. Да чай внести им приказал. И, подсев и сам

К камину, он ей приветливо сказал: «Вы интригуете всё больше,

Пожалуй, что, представлюсь я. Доктор Клок, а можно

Проще, зовите доком, милое дитя.»

«А я, Диана де Собак.» – сказав, подала ручку вновь.

Клок

– Какой яркий, алый лак! Словно свеженькая кровь.

Вы не боитесь крови, леди?

Дина

– Извращенье это вроде, но не боюсь я красоту.

На истерзанной кровь плоти завораживает душу,

И стоишь пред нею в поту.

Клок

– Стало б жутко даже мужу. Я сражён, графиня, Вами!

Вы так молоды и милы! Нет, бросаетесь словами.

Дина

– И, не смотря на юность,

Док, немало я отдала силы, чтоб в плоти

Знать и закуток. О, как люблю я эти страсти, когда б

Искал пытливый ум, а жизнь в моей была лишь власти. Я ж лекарь

Вовсе не плохой. Но как же жалок светский шум. Не практикую,

Дорогой, но путешествую по свету. То приключений

Жаждет дух. Вы рады, док, сему ответу?

Клок

– Сомненья в прах разбиты, в пух.

Дина

– Потому спросила лишь, что образ жизни многим чужд.

Им не понять раздумий тишь, ни моих душевных нужд…

Клок

–Бесспорно с Вами солидарен! Сам окружён подобными умами.

И, как судьбе я благодарен! За встречу радостную с Вами.

Ну, а где кузен Ваш, леди? Я вас ждал сегодня вместе.

Но док заметил в резком жесте неприязнь к делам наследий.

Дина

– Ах, не спрашивайте, док! За добро мне «благодарность».

Мою птицу не сберёг! Он наказан за бездарность.

Клок вспомнил юношу в лесу и страх его пред этой девой.

Клок

– Надеюсь, леди, колбасу не сплели рукой умелой

С братца Вашего, за птицу?

И, ободряя тем убийцу, рассмеялась Дина звонко,

Вроде б юмор оценила.

Клок

– Я, миледи, очень робко

Умоляю, чтоб простила Ваша милость мой

Поступок. Да и нет в сём теле проку, я довольно-таки хрупок.

Никудышные пельмени местью стали б за сороку.

Упреждаю сразу я. По мясистости колени

С высшим балом у меня.

Гениальная актриса в Дине погибала. Как задорно да игриво,

Безудержно хохотала.

Клок

– Ну а если быть серьёзным. Так бесценна ваша птичка?

И сказала тоном грозным, возгоревшись словно спичка:

«Мне ль она не дорога? Да всё мне дорого моё! Хоть

Алмаз, да хоть рваньё, на счёт этого строга!»

Клок

– Не по средствам, что ль порода?

Дина

– В стране откуда родом я всегда,

Мой друг, такая мода! На гербе ж птица короля!

И не иметь её, любезный, в кругу считалось дурным тоном!

Но есть закон в стране чудесный, своим ответил бы

Он стоном, кто жизнь крылатую загубит!

Клок

– Какие дикости у вас! И что народец? Пытки любит?

Дина

– Не знаю, друг мой, как для масс? Но зрелищ я б желала больше.

Да чтобы рвали его дольше. Люблю смотреть, как он страдает,

Кровь хладеет, то вскипает.

Дина с гнусными речами убедительно смотрелась,

Вся горела, вся зарделась, с Клока ж пот бежал ручьями.

Дина

– А Вам не жарко у камина? Иль может хворь сразила Вас?

От простуды мне малина помогает каждый раз.

Клок

– Но я и правда заболел.

Только хворь моя иная. Ведь и думать-то

Не смел, что найду я, дорогая, ту, которая поймёт суть

Глубинную желанья. Не осудит, но придёт

Разделить со мной страданья.

Дина

– Вы о ком это сейчас?

Обо мне ли, милый док? Не смешите,

Это раз. Во-вторых, мой срок истёк пребыванья

В Вашем замке. Разделить мне чью-то боль? Как надежды

Ваши жалки! Не моя то, доктор, роль. Приключений я желаю, но никак

Не утешать. Цену я свободе знаю! Мне ль себя обременять? Жду,

Любезный, лишь погоды. Манят страны, океаны. Ищу я

Дикие народы, дабы открылись мне их тайны.

Клок встал, прошёлся по гостиной,

Злясь на прямой её отказ. Всё ж понимая, что невинной

Была и речь её сейчас. Но упускать был не намерен всё, что нравилось

Ему. Найдёт он способ, был уверен, вселить её

В прекрасную тюрьму.

Клок

– Ну что же, дивная Диана, выходит встреча не случайна.

И раз Вы жаждете событий? Да будет полон он для Вас

Тайный остров мой открытий! И отличиться дам Вам шанс.

Дина

– Право, доктор, не шутите. Мне ль исследовать там скалы?

Клок

– В глубь скалы, душа, смотрите, лабиринты там и залы.

Дина

– Мне уже, док, интересно посетить подземный замок.

Клок

– И как будет нам полезно, изучая, резать шавок.

И сжав до боли кулаки,

Дина в плоть ногтями впилась. Знать так

Бешенства клыки усмирить она стремилась. Но вскоре

Справившись с собой, отвечала:«Я согласна в путь отправиться

Морской. Всегда ж я там, где не опасно. А сейчас? Дела

Зовут, ещё масса есть хлопот. Но где раненый

Мой шут? Где сорока- кашеглот?»

XII

Клок прислугу подозвал.

И готовить в путь-дорогу птицу он им приказал,

Взяв с камина свою плеть. И угодить стремились доку, и в темпе выполнить Старались. И не смели слуги сметь, чтоб глаза у них поднялись на Улыбчивого дока. Так в корзине, на подушке

Была вручена сорока.

Но, взяв ношу на колени,

Подмигнув своей подружке, изумлялась

Дина черни: «Что-то было здесь не так. Зачем служил

Бы здесь чудак, коль хозяин не хорош? На их месте я и часа не терпела

Этих мук. Ведь трясёт их просто дрожь только лишь от звука гласа.

Но как странен вид у слуг? Низкорослы, коренасты,

Длинноруки да ушасты?»

Дина

– Из мест далёких, как я вижу, привезён был сей народ

В угоду светскому престижу. А Вы большой оригинал!

Клок

– Звезда моя, весь этот скот я лично сам и создавал.

И говорю Вам откровенно, всех здоровых непременно

Малышами обезьянок с джунглей я привёз, Диана.

«У детей отнял ты мамок!

Как саднит души их рана! От очей тупой

Толпы таятся здесь теперь рабы. Рукой безжалостной

И тело, и их души, и их жизни ты изувечил так умело.»– пронеслись

В головке мысли. Но вдруг «графиня» обернулась, изображая удивленье,

Игриво доку улыбнулась. И восхвалила просвещенье, и личный

Вклад его в науке, какой добыт трудом и в муке. И док

Собою возгордился, раз признания добился.

И пред Диной вновь присел.

Клок

– От молвы не скроет крепость,

Лишь мешать её удел. Ну, а раз вредна

Известность, откровенность пусть моя стать должна

Лишь нашей тайной, от всех скрытою Дианой,

На честь надеюсь Вашу я.

Дина

– Не беспокойтесь, тайн своих Вам доверять мне не опасно.

Люблю секреты я ужасно, но и хранить умею их.

Пронзил он взглядом быстро Дину. И тут же спрятал взор- ажину.

Клок

– Ах, какой же я разиня! Забыл спросить у вас, графиня.

А в той стране откуда родом, как называют милых дам?

Мисс, сеньора или чёртом, как обращаться доку к Вам?

Дина

– И здесь, и там я леди, док. Да вот, любезный, почитайте.

В горах мой дивный городок, хоть и отчизны нет на карте.

Малы просторы сей страны, но климат вечной там весны.

И Дина, вынув с рукава,

Подала бумажек свиток. Все несметные

Права на замок, пастбища да свинок. И док бумаги

Просмотрел (ведь того он и хотел). И, хмыкнув удовлетворённо,

На свою в богатстве ровню посмотрел он покорёно,

Изумляясь рода корню.

Клок

– Дайте мне всего три дня.

И причал простится грустно с силуэтом

Корабля. И пусть сплетням будет вкусно без меня и Вас,

Графиня. О, Диана дорогая! Как прелестно Ваше

Имя! Можно вторить напевая.

Булат уж начал волноваться,

Но вдруг открылась настежь дверь. «О нет,

Скакун, глазам не верь! Он так умеет расставаться? А это что?

В руке дубина? Попробуй только её тронь! Триумф!

Победа! Ай да, Дина! Ох, и умна!»

Подумал конь.

Смотрелась в кресле Дина,

Гордо. Когда б толпой рабы тащили звезду

Достойную эскорта. Ни дождь, снежинки не кружили,

Но док спасал её зонтом, семеня за ней бегом.

И поднесли её к карете, и он помог

Ей пересесть.

Клок

– Я буду ждать, и мне поверьте не буду спать, не буду есть.

Дина

– Поверьте, друг, моим словам, не долгим будет расставанье.

Не говорю ж «прощайте» Вам, но говорю лишь «до свиданье».

И Булат повёз обратно Мики,

Дину, да карету. Ну, а док сказал: «Занятно.

И не знал царицу эту ещё утром. А сейчас? Никого роднее

Нет. Но богиня! Высший класс! Таких не видел ещё свет. Как она умна, Богата! Что за женщина! Огонь! Да-а, по нраву мне отрада, как и

Тот строптивый конь. Одно коробит, что юна, ведь стать

Супругой мне должна. Но юность – это не порок,

Простит ей это добрый Клок.»

А в карете осторожно Дина птичку подняла,

Осмотрев её тревожно.

Мики

– Мышцы он пронзил крыла, в чучелках же знает толк.

Но узнает док и птицу-боевую единицу.

Свой вернёт он Мики долг!

Дина

– Мне заплатит за тебя! Уже близится дорога.

Не поправишься до срока, у нас три всего лишь дня.

Приближает свой конец этот сам, «альфа-самец».

XIII

Закрыл свои он глазки как бы

В позе жертвы убиенной. Кот лежал, раскинув

Лапы, с одной мечтою сокровенной, чтоб оставила в покое

Кучерявая блондинка: «Где ж ты сердце озорное? Где ж ты, язва, моя

Динка? Непроходимая тупица надо мной стоит, убийца. Я то думал,

Ты «подарок»! Но как дар вот этот гадок! Ох, вернись да

Поскорей, не в бою бойца теряем, нудность котика

Сильней. Уж в сотый раз оповестила, как

Молча ждала да грустила.»

кот

– Скажи, как звать тебя, лахудра?

собачка

– Не скажу, не знаю. Брысь!

кот

– Брысь? Назвали тебя мудро. В том истины сокрыта

Высь. А скажи-ка по секрету живность в доме ещё есть?

собачка

– Чтоб делить мою котлету? Я одна хозяйка здесь!

Двух котов когда-то знала, уж учила, наставляла…

кот

– И сбежал сначала Рыжик. И второго даже сыщик

Никогда найти не сможет. В дождь ушли ночной

Порой, зато «Брысь» их не тревожит.

собачка

– Ты такой же кот дурной! Тебя воспитывать я буду.

Так и быть, великий труд на себя взвалю я груду,

Сразу свой забудешь блуд. Величать же будешь Жуча!

Над котом нависла туча,

Он вскочил и прямиком к Нику бросился

Бегом и от злости зашипел: «Ник, на ручки! Ник, на ручки!

Забери меня от Жучки!» Но, как ивой завладел, показался наконец

Конь красавец-удалец. И Ник побрёл открыть ворота, когда б обиду ощущал. Идёт же первая охота и без него, и он страдал. Бояться только он и мог

За жизнь отчаянной подруги. Но, видя путников дорог,

Душевные затихли муки.

Булат

– Ох, отвык я, милый друг,

От хомутных этих дуг. Как же будни их

Суровы! Что влачит дорогой племя. Но полезно всё

Же бремя. Когда чувствуешь оковы, воля радует

Сильней. Да, распрягай меня скорей!

А затем спешил к карете Ник шнурки распрячь в корсете.

Дина

– Всё ж, не сносные страданья

Причиняют себе люди. Эту моду в наказанье

Присуждать должны им судьи. Не вздохнуть, так сжало грудь.

Ник спасай! И дай от дока в естестве своём немного

В кругу друзей мне отдохнуть.

Но, как дым вдруг повалил,

Растекаясь по двору, Жуча в страхе

Завизжала и помчалась в конуру. Кот же

Зубки оголил, сделав мордочку довольной. Но

Коль Дина страх тот знала, то к собачке незнакомой

Подошла, чтоб успокоить ту дрожавшую бедняжку. Не стал

Котик с нею спорить. Но, взглянув, как на букашку, Жуча злобно

Прохрипела: «Я одна хозяйка здесь! Как прийти сюда посмела? Я одна Хозяйка в мире! Я одна здесь только есть!» И кот, расплылся ещё шире, тихо Радуясь на древе. С интересом ожидая Динин выход в сильном гневе. Но Надежды охлаждая, та позвала всех с собой, и все в дом вошли

Большой. Но когда б явилась пища? То унюхав

Вкуснотище, Жуча, жалобно скуля, к ним

Порог переступила.

Жуча

– Угостите и меня, всё сидела, да молчала,

Я всю ночь о вас грустила.

«Неужели всё сначала?» – кот сказал, упав на спинку,

Одарив тревогой Динку.

Дина

– Ну, иди уже к печи, плов сегодня на обед.

Только я прошу, молчи. А Ларики? Так и нет.

король

– Что я слышу? Меня ждут?

Не сказал ли вам у хаты, являюсь там, где

Позовут? Но сократить пришёл я штаты, да дань отдать

Таланту Дины. Я слышал всё, и видел тоже, и был в восторге от

Картины. Не подвела, душа моя, став для меня ещё дороже.

В капкане Клок уже, друзья. Но для вас закончен бой.

Жуча, Мики и Булат, вам пора уже домой,

Ждёт лесной вас дивный град.

Но вдруг последние слова вняла шальная голова,

И кот от ступора очнулся. Взглянув на мага, он

Икнул, взглянув на Жучу покачнулся.

кот

– Ну, Ларика? Ну «загнул»?

Ты хочешь это вот, с собой забрать в счастливую

Страну? Тот ненавидел бы покой, кто б имел такой жену! Ты хочешь Массовый побег? Она же монстр, о мама-мия! Освободи глаза

От век! А то накроет всех там «эйфория».

король

– Благодарю, кот, за заботу.

Но хочу спросить тебя. Давно ль пороки

Обормоту противны стали? Я любя… любя тебя, да и

Всех вас прощаю многое в надежде, чтоб менялся и не в раз дикий

Нрав в моём невежде. Ведь в свой волшебный мир, друзья,

Я забираю лишь достойных. Больной душой-друг

Короля, но не души в язвах гнойных.

кот

– Остаётся пожелать, чтоб была ещё и круча

Там, где станет поучать эта взбалмошная Жуча.

король

– Не смей перечить мне, наглец! Я – панацея тех сердец.

И с глаз моих уйди долой, пока не сделал что с тобой!

И, не желая стать лягушкой, Серый выполнил приказ.

Тут же скрыл себя подушкой, от гнева спрятавшись и глаз.

XIV

Но видя Жучи злой настрой, как глупышка истерзала

И нервы в клочья и покой, навязчивой идейка стала.

И Ник спросил: «Что док? Спокоен?»

король

– За ним я тайно наблюдал,

Собой премного он доволен. Но как уродлив

Сей старик! О лучше б он и не снимал с себя надушенный парик.

Спит безмятежным, детским сном, не зная совести

Упрёка. Ведь между злобой и добром

Разделений нет для дока.

Ник

– А раз ему так сладко спиться… С Зазеркалья белый кроль

Пусть теперь ему присниться, ты прикажи ему, король.

король

– Ну-у, это с радостью он примет, ему лишь только разреши.

По три шкуры с дока снимет за гибель каждого в глуши.

Булат

– Позволь, король, не согласиться. Мне подумалось, что рано,

Не время мне ещё проститься. Ну, как покажется Диана

Завтра к доку на свиданье? Без кареты, без меня?

король

– Я устрою ей катанье. А тебе, мой друг, ни дня,

Нет, нельзя, Булат, остаться, дабы дома не рыдали.

Булат

– Может стоит попытаться? Не посмеет большее док.

король

– Будем спорить о морали? И что сегодня за денёк?

Ну, зачем со мною спорят, за друг дружкой дерзость

Вторят? Я молчать тебе велю!

И как не вовремя он с просьбой

Обратился к королю, хоть была она и слёзной.

«А можно котику сказать?» Показались серы ушки из-за

Поднятой подушки: «Нельзя ли Жучке замолчать? Надо мной не дай Глумиться. Не дай ей властью насладиться. Но дай молчанья

Корешок. Её я слышать не могу!»

король

– Ну уж ладно, помогу. Но ты того хотел, дружок!

Тут же Жуча подбежала

И, конечно ж, не молчала. Пытаясь

Нервы рвать опасным голоском пискляво-

Властным. «Онемела!» – вскричал Серый: «Писк не

Слышу озверелый!» Со злорадной он улыбкой облегченья

Сделал вдох. Только радость была зыбкой, коль не знал, что сам

Оглох. Не слышал он, как маг простился, но видел, как тот

Испарился. Так и лежал он до утра, когда б давила бы

На совесть проказ великая гора. И жизнь в уме

Перебирая, и стыд бодливый ощущая,

О себе смотрел он повесть.

XV

Предстоящую разлуку проживали

Все молчком. Да и зачем являться звуку? Коль взгляд

Таинственным толчком за сердце трогает любовью? Как вместе

Были они мало. Но, проникшись одной болью,

Сдружиться всех их побуждало.

Ник

– Скажи, Булат, а в той стране живут ли люди наравне

С гуманистами конями?

Булат

– Нет, дружок, хотя постой,

Могут жить, но лишь зверями, есть один такой

Герой. Ох давно, как это было, до меня ещё, Никуша. Под крылом

Страна укрыла от расправы того мужа. Но, кордон пройдя

С огнём, стал скандальным он зверьком.

Ник

– А не наш ли это лгун?

Булат

– Что ты хочешь, дорогой?

В жизни тутошней мирской человеком

Был болтун. Пятьдесят процентов скидка. Было б

Лучше если б рыбка поселилась там в озёра. Но спецом он

Стал раздора, и где свара, саботаж, там непременно кролик наш. И шкурка Стала бы тесна ему от грозных спросов. Но жизнь тогда б была пресна

Без его смешных заносов. Потому король и глазки закрывает

Иногда на чудные выкрутаски. Коль и в нём живёт

Черта разыграть, да по хохмить, любит

Сам он подшутить.

Ник

– Ну уж с этим я знаком! Не забыть мне того «шика»,

Когда дал коня Ларика прокатиться с ветерком.

Булат

– Не соскучишься с тобой! Да-а,

Никуша, натерпелся. Но ты славно отвертелся,

Ведь маг у нас сатир большой. Но в шутке смысл глубинный

Есть, раз за проделки – это месть. Вот случай был в стране прикрас.

Скинуть вздумалось рога и, видать в не добрый час. Так лишились берега Веток древа векового, лось сломил, трудясь усердно. Но коль свет не знал Такого, похихикивая нервно он стоял там над ветвями. Но тут на древе Проступил лик с толстенными губами и гневно с ним заговорил:

«Я почки деточек вскормило! Чтобы о них чесали лбы!?»

И в тот же миг его накрыло дыма черного клубы.

Ну а как дымок пропал, то рог пылился на

Земле, исчез и облик на стволе…

Ник

– А лось, конечно ж, дёру дал.

Булат

– Озираясь словно вор,

Не предвидя себе бедки. Но вскоре

Понял, что позор, достояньем стал ушей, ведь

Пищали рядом «детки». Строем, в смерти обвиняя, шёл

За ним отряд ветвей. Ты бы видел это, Ник! Как гигант глядел,

Икая на орущий, злобный лик. И как живчики в листочках стали

Дружно разбегаться на своих коротких ножках, раз на ум

Пришло гоняться. Так и бегал за толпой трое суток,

Чуть не плача, поднимая только пыль.

Ник

–Не подумав головой, что от мага та «удача».

И, как закончена та быль?

Булат

– Да вдруг бегун один велит басом всем в стране знакомым:

«Ямки рой теперь, бандит! Исправляй свои грешки! И труд

Твой станет благотворным, коль ветви пустят корешки.»

Ник

– Ну не жесток ли наш король?

Булат

– И вся, Никуша, в том и соль,

Что для битья там древо есть и обнимает его

Жесть. А колкий юмор? То урок. Ведь за свой постыдный

Грех и не болью, и не роком был наказан сей зверёк.

Но, став посмешищем для всех, снёс позор,

Но малым сроком.

И весь оставшийся денёк,

С наслажденьем вспоминал жизнь в краю

Своем конёк. В гости всех их приглашал в дом не маленький,

Пригожий. Где ещё живет хороший зверь один, его супруга. И поведал,

Как кобыла всякий раз встречает друга. Потому как он и

Мила, музы будучи рабами, изъяснялись

Там стихами.

XVI

Параллельно в доме Клока

Был большой переполох. Но предстоящая

Дорога измотала уже «крох». Впереди ещё два дня до

Отправки в путь морской. Но уже велась возня в спальнях, кухне,

Кладовой. Всё в коробки собирали свои вещи, господина. Но глаза рабов Сияли, навсегда ж вела судьбина из обрыдлого их дома. Туда,

Где ждала их награда. Где с детства было всё

Знакомо и где таиться им не надо.

А док в тиши смотрел в камин. Плясало пламя

Языками, и освещённая свечами там тень бродила от гардин.

И игра ночного света будило в нём воображенье. Он представлял себе до Бреда милой тихое движенье. Но, чуя разуму угрозу, внутренне собрался док. Но усмирить его не смог, сражённый ум любовным ядом. И принял

Важную он позу, когда б подыскивал слова, вновь ощутив

Зазнобу рядом, но опомнившись сказал.

Клок

– О, как права сия молва! Что страсть безумия

Творец. Видать, и сам я власть познал сего мучителя сердец.

А ведь глумился над влюблённым! Уличив юнца в обмане, считая

Чувство его вздорным. А теперь, и сам в капкане… Но я не жалуюсь, нет, Нет! Раз оживить сумела страсть. Хоть на закате уже лет оазис

Радует пустыню. Ах, скорей бы в сон упасть, чтоб

В нём приветствовать богиню.

Он встал, прошёл в свои покои,

В надежде выспаться, глупец. Но если б знал,

Что поселился в снах ещё один жилец? Пожалуй, он бы

Не ложился, но лёг, увидев вскоре сон. Лежит под елью будто б он.

Цветами дивными пестрят благоуханные луга. И как же деву видеть рад,

Ведь так прекрасна и легка! А она бежит всё ближе, но вдруг оскал узрел он

Злой в шевелюре её рыжей, на рыльце белого зверька. И слышит грома Жуткий грохот. И рык раздался не земной, замогильный, хриплый

Рокот: «О, страх несущий для зверья! За то, что ты сгубил

Меня, заберу твою я душу. Наконец, я

Месть дождался!»

Клок

– Не к тому пришёл ты мужу, забери раба в чулане.

кроль

– Нет, не он во мне копался, как в своём родном кармане.

То злодейство твоих рук!

Изменился кролик разом

И сказал обычным гласом: «Ну, не бойся…

Я твой друг. Друг я твой! Привет, старик! Пересох поди

Язык? Так проснись, иди, попей! Родниковой, ледяной там воды себе

Налей.» Найдя тапочки ногой, док поднялся и напился, и вскоре

В дрёму погрузился. Но тут как тут явился кролик.

На полу уселся он, расстелив свой

Красный коврик.

кроль

– Удивил ты, парень, всех! Стало быть, и ты влюблён?

Клок

– Но как дерзок её смех! Кабы был уродом бедным,

А она бы страсть познала? Славная была бы месть!

кроль

– Повезло-о. Путём запретным вор помог тебе немало.

Так что всё для мести есть, мой уродливый бедняк!

Клок

– Нет! Не может быть никак!

Взмокший док опять проснулся,

Над ларцом дрожа согнулся, но пропаж найти

Не смог. На балконе подышал, сон опять к нему бежал и в постель

Он снова лёг. И только сном заволокло глаза уставшие у дока. Вдруг видит Зеркала стекло. Но, вглядевшись в отраженье, вновь нахлынула тревога, коль В себя узрел вторженье. Был уверен, это он, лично сам, но в шерсти рыло Улыбалось ему мило. И вскричал он: «А ну, во-он!» Но кроль

Уже в его костюме в корабельном лазил трюме.

Клок

– Кто же ты? Оставь меня!

кроль

– Я? Твоё шестое чувство. Я твоё второе «Я».

Ты ж взгляни на то «искусство»!

И видел он, как груз упал

С содержимым всех корзин. Так открылось,

Так узнал, что пусты через один. Подсочил он на кровати

И к тюкам, да к коробам побежал и, сняв печати,

Всё проверил лично сам.

XVII

Притомился он под утро в доме хаос

Создавать. И, рассудив довольно мудро, лёг всего

Лишь полежать. И уснул он незаметно, что для дока было вредно.

И сниться: в спальне он своей отдыхает на кровати. И кроль, отличнейших Кровей (атрибут богатой знати) на постели, у подушки разделял его покой. Но в момент не подходящий потянулся за едой. И не стыдно ж было

Душке! Коль подсвечник он горящий обронил на будуаре.

Потушил док пламя в миг, но успел сгореть в

Пожаре его фирменный парик.

Как бедняга сокрушался, за зверьком

С метлой гонялся. Но какой с него-то спрос? И кропила

Их слеза те остаточки волос. Плешь его была ведь в тайне. Как теперь

Он на глаза ей покажется, Диане? Клок в рыдании проснулся.

И первым делом на парик он в испуге обернулся,

Но издал счастливый крик.

Ну, а слуги всей гурьбой у дверей

Его столпились. Ведь, проснувшись, изумились,

В доме ж был бардак большой. «Всем работать!» – крикнул он,

Самого ж клонило в сон. Но на встречу с капитаном всё ж отправился Теперь. И, конечно же, в карете он уснул в движенье плавном. И в Тельняшке, да в берете вновь ушастый снился зверь. Вахту нёс

Он у штурвала. И, несчастье видя в бестье, док спросил,

Дрожа немало: «Отчего стоим на месте?»

кроль

– Прощай, заветная земля!

Как не везёт! Здесь мель задела грунтом

Днище корабля. А может мне солгать посмела

Карта-древний поводырь? Какую сам составить рад был

Знаменитейший пират, известный яростью упырь.

Иль может я в отлив попал в капкан

Подводных этих скал?

Клок

– Так значит карта есть у зверя, где клад указан золотой?

кроль

– И он не мал, и мизерна потеря, коль поделюсь я им с тобой.

Но отработать злато надо. О, если сдвинешь в море бриг?

То поплывём тогда, старик, туда, где ждёт тебя награда.

И снится, док в воде толкает.

Вдруг паруса разгладил ветерок. И видит он,

Как судно уплывает, а на корме, танцует морячок. И слышит

Раб его ворчанье, и в карете битый час он в испуге его тряс. Разбудить из Состраданья тот пытался добрый малый. Ох, бранился, проклиная морячка Поступок шалый в море тонущий пловец. И себя тем и спасая, док проснулся,

Наконец. Сердце выскочить пыталось, воздух он хватал, как будто впрямь Под воду погружалось. И вскричал он: «Да откуда, кролик взялся бы

Во сне? Что ж он хочет от меня? Да гореть ему в огне! А может

Я беснуюсь зря? Может страсти то септом? Иль может так

Любовь терзает? И безумья все потом пропадут,

Как леди станет мне супругой дорогой,

Возвратив тем и покой.»

Так обнадёжил он себя и путь свой

Далее продолжил. В порту ж хозяин корабля

За фракт оплату приумножил. И господин, весьма

Занятный, не без горьких сожалений, отдал с золотом

Мошну, оплатив билет обратный. Хоть не жаждал возвращений

В надоевшую страну. Так же он с «гнездом» простился, за дарма и очень Злился. Лишившись тайно от Дианы в миг поместья родового. Знать

Входило в его планы, утаить свои дела, чтоб от странствия

Морского отказаться не смогла. И дом продался

С молотка. И доку только и осталось из

Замка вывезти тюка, но то уже

Такая малость.

XVIII

Дом был полон голосов.

Дина с Жучкою резвились. И псу с Булатом

Не до снов, видать, для спора не ложились. Лишь думой

Мики увело, мечтала, вытянув крыло. Но, встал, Ларика у кровати

В миг изгнав тревожный сон.«Вставай.» – сказал

Он: «зорьки ради.» – и понял кот,

Что он прощён.

король

– Ну раз явилась к нам заря, тогда пора принять и завтрак.

И на столе с дерев да грядок вдруг урожай увидели друзья.

Булат

– Съел бы я вон ту морковку.

Но хищный кот заметил грустно: «Не-е, трава – это не вкусно.

А нельзя ли нам коровку?»

«В майонезе можно вшей!»

Молвил маг ему с укором. И на обилье овощей

Стал смотреть горящим взором. И не ждал никто такого, когда б стол Менялся в миг, весь прогнувшись от мясного. И в восторге

Вскрикнул Ник: «Так ты питал дарами сада?»

король

– Так вот, что думал обо мне? Неужто, Ник, зажарить брата

Для вас я должен на огне? В моей стране лишь чудеса могут

Пуме лань подать.

И все потупили глаза, и даже

Конь забыл жевать. Ну а котик уже вис.

И впившись в окорок когтями, прокусив его клыками,

Он с добычей рухнул вниз. Оседлал и смачно

Ел, когда б к нему подсела Жуча.

Жуча

– Угости, чтоб не болел, вредна такая мяса куча.

И он сдвинулся в сторонку, угощая собачонку.

И вместе мясо они рвали, и до себя его тянули.

У друг друга отбирали, хохотали две игрули.

кот

– Познал я истину одну,

Понять поступок и простить проще

Чем вести войну, нервишки тем свои губить. Коль

Свой норов проявляя, «награждённым» станет

Труд. Может месть столкнуть от края.

А откос? Бывает крут.

король

– Ах, без выгоды ни шага! Ну если, котик, из любви

Делать ты не можешь блага? Из страха выгоду лови.

кот

– Это… как это, король?

король

– Ну раз добра в тебе чуток, и раз

Любви ты не исток, другая в жизни будет роль.

Но пред местью страх разумный тоже, друг, совсем не плохо.

Побоится шаг преступный в хаос сделать моя «кроха». Что ж, даётся шанс Тебе приспособиться в судьбе. Хладный, трезвенький расчёт

Остаётся тебе, кот. Коль любить умеешь скудно,

Измениться тоже трудно.

кот

– Но измениться я бы мог, если б

Чудом ты помог. Хочу я нрав благой иметь.

И добродетелей заметь, просить не стал бы себе робот.

Вот если б ты плоды создал? Жалость,

Милость, я б срывал…

король

– Ну-у, тогда бери и хобот.

кот

– Что, Ларика? Что такое?

Ах, держите меня трое! Лучше мне совет

Вы дайте. Как творить ему добро, коль достоинств

Нету в брате? Влез я ночкою в нутро…

Там не розы, «господа».

король

– Ну и что там за среда?

кот

– Не узрел, в тумане бездна.

король

– Говоришь, достоинств нет?

О таких мне не известно, в каждом есть и тьма,

И свет. И пусть пока в твоих делах руководит тобою страх.

Неизбежно всё ж поймёшь, что меняется нутро, за добром творя добро.

И расчёт оценишь в грош, и тобой начнёт твориться

Любви деяний вереница.

Друзья обнялись на прощанье, и в нос

Коня лизнула Дина. Но словно здесь бросала сына,

Жучи слышалось рыданье. Уже в истерике прощалась с мокрым,

Тисканным котом. Терпенье в нём уже кончалось, возможно, был бы

И погром. Но вдруг строения стена стеной сменилась из огня.

И маг с корзиной Мики взял, и шагнул в мерцанье лавы.

А в след толкая в зад курчавый, Серый Жучу

Подгонял. Ну, и как Булат вошёл,

Потух волшебный ореол.

XIX

И взобравшись на кровать, котик с рвением большим

Начал шубку умывать.

кот

– От таких прощаний страстных чуть не стал ваш

Кот седым. Интересно, кем сейчас из зверюшек не

Опасных штат пополниться у нас?

Дина

– Да почётный караул для тебя найдёт здесь дело.

Но вдруг раздался

Тихий гул, и вновь стена огнём горела.

И из пламя показалась сиротливо голова. И грустно речь её

Раздалась, уныний полные слова: «Верните мне мой чудный бантик», Молвил жалобно Булатик и прошёл через портал. И, отыскав её в карете, пёс В гриву ленту завязал. Но вдруг Ларика рассмеялся: «А теперь, оденьте «Леди», её поклонник уж заждался. Встречался с кролем

Я, друзья, боюсь, связались мы с ним зря,

Излишне он неугомонный…»

Ник

–Своим усердьем двери гроба спешит открыть «слуга покорный»?

король

–Ещё лишь парочка ночей

И забудет память сноба остров жертв

И палачей. Запрет на будущую ночь я наложил

Шуту являться. Хотя и знаю, что не в мочь

Ему с вердиктом соглашаться.»

кот

– О если был бы я Ларикой!? Сам

Себя б расцеловал! Когда бы доком ты предстал,

Сделав рыжую заикой. А могу ли быть полезным на двух ногах,

Я в сапогах? Заняться делом интересным, позволь

Уж мне не только в снах.

король

– Задумал массу Бельчик козней, признаюсь, жаль мне даже

Дока. Не вижу, кот, меж вами розни, второй ему ты сапожок.

class="book">Чтоб не возникла с доком склока, котом останешься, дружок.

кот

– Ну и пусть! Мне мех дороже человечьей голой кожи!

Дина

– И своя есть в этом прелесть, жив останется наш кот.

Зато с помощью за борт не нырнёт с концами ересь.

король

– Дурно стало королю!

Слушать вас такая мука! Хватит! Грозно

Вам велю! В грязи вываливать друг друга. Не впущу в таком

Вас виде в чистоту моей страны. Злое сердце, уж

Учтите, не пройдёт дозор стены.

Дина

– Не испытываю зла, подзадоривая шуткой.

король

– Желчь шутя, ты в речь внесла, оскорбила прибауткой!

И нет в фонтане слов твоих брызг весёлых, озорных!

Но, как плакать Дина стала, огорчился кот немало.

И, не страшась беды потом, он спор затеял с королём:

«Я первый Диночку задел!»

Дина

– Нет, это я взялась стараться.

кот

– Но я того же и хотел! Привычка в нас сильна ругаться.

Без бузы у нас ни дня. Моя вина, казни меня!

Улыбнулся вдруг им маг

И сказал: «В уме бардак. Ник, спеши одеться

Тоже, не забудь, что ты виконт. У тебя в театре ложе, и к балам

Ты патриот. Чести дамской ты заступник. Забияку дуэлянта

Видит пусть в тебе преступник. Правда,

Ждет тебя расплата…»

Ник

– Согласен пёс и на расплату, показав лихую дерзость.

Лишь бы я дождался дня, как огромную награду,

Когда б нашёл свою бы ценность.

король

– Люблю в тебе я эту странность! Не затушить в тебе огня,

Зажгла который благодарность. И с другом встретишься своим,

Не разлучаться дабы боле… Иль может всё ж простишься с ним?

Ник

– Может холить, может сечь всё в его хозяйской воле.

король

– И дар ему послужит в страсти. Но перстень, Ник, суровый

Меч, он суд над волей человека, глупца, дорвавшегося к власти.

Ник

– И вновь ты ценишь его в грош!

король

– Живу я долго век из века

Вот потому и знаю всё. Того надёжным

Не найдёшь спустя летящие года. Кто превращается

В жульё и к рюмке кто благоволит. Ведь блеск сокровищ навсегда

Жертву разума лишает. И станешь другом ты забыт, и боль

Душа твоя познает. Сгубить Василия не дай и о себе

Поразмышляй. Ну а ты, кот, отдыхай,

Скоро будем, не скучай.

Но кот сидел всё в том же виде, словно памятник обиде.

И в настроении поганом зло буравил стенку взглядом.

XX

И как в чаше оказался,

От зевак сокрытым маг сделал в круг

Горящий шаг, и рык его в умах раздался: «Мы на месте,

«Господа». Вороных в дали узрел. И вновь я полон

Возмущений. О, как же горек их удел, ведь

Гонят плетью их сюда!»

И Дина вздрогнув от вторжений, тихо молвила: «Спешит!

И как вовремя явился.» Но огонь в глазах искрился,

Тот который всё крушит.

Ник

– Ой, как видно, что ты злишься, спрячь поглубже свою месть.

Погубить ты что ль стремишься всё налаженное здесь?

Дина

– Правда? Видно, что я злюсь? Показалось тебе это.

А вот и «милого» карета!

Клок

– И огорчить я Вас боюсь, и, приглашая радость в дом,

Опоздать страшусь кругом. Мои лучшие, друзья!

Весь в делах сегодня я.

И усевшись, да поближе, «к своей будущей супруге».

Комплимент отвесил рыжей, поклонившись и «виконту».

Ник

–Был бы счастлив я, дрожайший, оказав свои услуги,

Разделить Вашу заботу.

«Вы желали бы с кузиной…? Ветерок морской

Свежайший…?» -спросил доктор с кислой миной.

Ник

– Как же можно без

Опек деву бросить? Вы хоть, друг,

Хоть приличный человек , но в праве только лишь

Супруг сопровождать в пути графиню. Я не

Позволю себе роскошь в дали

Бояться за кузину.

Дина

– Роднёй представлен ко мне

Сторож, сопровождать меня повсюду. И то

Ведь правда, милый док, посудачить надо ж люду, в чистоте

Искать порок. И не осудит высший свет! Коль обяжет

Положенье, соблюсти нам этикет.

Клок

– Неужто ждёте возраженье?

Да разве против я, Диана? Да, было б это

Не прилично. Одна графиня? Даже странно. Но подхожу

К делам практично. Обязан знать ведь я, царица.

Кто ещё поедет с Вами?

Дина

– Служка – вольная девица,

Да воитель кот с мышами. Птицу ж я сдала

В приют, пусть подлечиться мой шут. И хоть и жаль

Мне расставаться, с конём придётся

Распрощаться.

Клок

– Но слуг достаточно у нас, возьмите даром в услуженье.

И точно выполнят приказ, и поразит Вас угожденье.

Коню же в трюме будет чудно, я позабочусь о нём, леди.

Дина

– А велико ли это судно?

Клок

– Да немало, уж мне поверьте.

Значит завтра утром рано я с надеждой жду

В порту. Виден бриг наш за версту, называется «Мирана».

И через скорых трое суток, коль морской спать будет

Мститель. Примет нас в вечерний сумрак гавань

«Тихая обитель». До завтра, милая Диана,

До завтра, юный кавалер.

И посмотрев на них печально,

Раз в Нике видел он барьер, док по делам

Поехал дальше. «Булат» учтиво пропустил, затем и сам

По снежной каше к лесу рысью припустил. Но долго

Док смотрел им вслед, коль возмущал его тот факт,

Как не кстати её брат покусился на билет.

Клок

– Значит, деверь объявился!

Или шурин? Один чёрт! Да чтоб ты в бездну

Провалился! Но лучше всё -таки за борт. Несчастный случай

Нужен строго. Ведь если очи чьи узрят судьбы насильственный закат? Обратной станет мне дорога. Тогда в восторге мир узрит, как непременно Гельятина худую шейку посетит. О нет, казню его не там. А гибнуть

Юным так обидно… Но виноват он в смерти сам! Я не просил,

Чтоб в тайны внёс братец свой нахальный нос!

Приговорил «виконта» Клок, и успокоилась душа.

Был уверен точно в срок его разумом больным

Совершиться не спеша всё задуманное им.

XXI

А тем временем в лесу с удовольствием Ларика

Слушал шумный спор до крика, чувства их узнав красу.

Дина

– Я не злюсь, не злюсь, оставь!

Ник

– Нет, ты сердишься на что-то! От каприз меня избавь.

«Нет, ты сердишься на что-то», – передразнивала Дина:

«Да разве гнев тебя изменит? Лишь хорошая дубина.

От тебя изменой веет, после слов твоих бесстыжих!»

Ник гладил волосы её.

Ник

– Чем же я обидел рыжих, где же я сказал враньё?

Уж напомни, как свершил я поступок сей бесчестный?

Дина

– Он уже и позабыл! Не подходи ко мне облезлый!

Бросить хочешь ты меня!

Ник

– Я? Когда? Зачем? Любя-я?

Дина

– Как поманит тебя друг, так пойдёшь гулять по свету.

И найдёшь себе подруг и забудешь Дину эту.

Ник

– Ты ответь. Тебе я нужен? Нужен я тебе такой?

Дина

– Да, огонь во мне разбужен! Да, пойду я за тобой

Даже, даже на край света! В горе, в хвори, да в ненастье,

В гладе, холоде, но в счастье будет с Ником Дина эта.

От восторга «конь» заржал,

Бальзам на душу были речи. И, шагнув

Через портал, избежав ненужной встречи. Оказались

У дверей своей снятой, дальней дачи. И король сказал:«Скорей,

Волю дайте древней кляче. Хоть спешу, хоть путь зовёт, но их поздравить Надо, кот.» И взглядом – огненную фару послав на радостную пару, их вид Вернул природный. И, сев за низкий стол просторный, все с аппетитом

Стали есть. И сват Ларика, он же тесть, им пожелал детишек свору

Да благ в стране звериной гору, где жили бы они семьёю.

Где мать счастливая могла щенка лишь баловать

Любовью, покинув мир сей полный зла.

И грянул там весёлый бал, знать маг

Невидим уже стал. А, наплясавшись вновь жевали,

Благо вкусностей гора не кончалась до утра. Одним словом, погуляли.

И уставшие игрули перед самым, пред рассветом, где упали там уснули, Когда маг пришёл с приветом. Долго ж он таскал за лапы отбивающихся Вяло. Храпы дружные, да сапы рассказать ему немало, что тут было Поспешили. И устроил он им «душ». И теперь свой

Мех сушили возвратившиеся с луж.

ЧАСТЬ III

I

Моментально все поднялись,

Привели в порядок дом. И на транспорте

Собрались, где сундук стоял с добром. Полусонных лес

Сосновый уберёг от любопытных. И портал на время скорый

Их открыл в местах забытых. Оказались вдруг

За парком, где не хожены места.

Когда б мерил корпус шагом, сцепив

Руки «маята». Док уже весь истомился, на весь свет

Уже озлился. Но вдруг увидел наконец подъезжавшую пролётку.

И приветствовать молодку он рванулся, как юнец. Ведь приснилась вновь Она. Как на диком берегу ей ноги нежила волна. Как расплетались на

Бегу её огненные косы. И как вдвоём на островке, качаясь вместе

В гамаке, смотрели молча на утёсы. И, взяв букет и кликнув

Музыканта, по трапу резво он спустился. А вслед ему

Глас скрипки лился, звучала ж дивная соната.

Дина

– Как романтично, милый друг! Благодарю, безумно мне приятно.

Но прикажите, чтоб сундук подняли грузчики опрятно.

Клок

– Не захотят упрёков гору. А это Вам букет любви.

Дина

– Откуда прелесть в эту пору?

Клок

– Оранжереи ведь свои.

Но кот, впервые видя дока, шипя, воззрился как на мышь.

Аж Клоку стало одиноко.

Клок

– Сожрать, мне мнится, хочет он!

Дина

– Всего лишь дразнит его стриж.

Клок

– Да, он же метится в глаза!

И бунтовщик был укрощён

В сознанье слыша голоса, мага низкие басы:

«Это что за саботаж? Серый, выдеру усы!» И Ник кота

На руки взял, отвернувши от мишени. Ведь прекрасно понимал,

Как клыки магнитит гений. И распряжённого «Булата»

Повёл до трапа корабля. И вскоре рявкнула

Команда, дабы подняли якоря.

II

В трюме Ник не экономил

Сена мягкого «коню», коль постель ему готовил.

Потому как нет в меню у Ларики этой пищи. Головой лишь Клок

Качал. Думал он, но промолчал: «На рассудок видно нищий.» Но, услыша Сзади шум, обернулся Ник на голос. Когда б Клок спустился

В трюм, как скользящий, гибкий полоз.

Клок

– Ах, какие мышцы, формы! Поприветствовать зашёл.

Видать с правдой не знакомы, то ж не конь, скорей орёл.

Ник

– Что Диана, отдыхает?

Клок

– Она ванну принимает, ведь по высшему разряду

У неё, дружок, каюта. Там покой объял отраду.

Слабость требует уюта.

Ник

– Все устали, собираясь, с ног валюсь, поверьте док.

И как надеюсь я, намаясь, найти спокойный закуток.

Клок

– Не привередливы, смотрю. Браво, браво, очень мило.

Ник

– И на сене, док, посплю абы ей комфортно было.

Клок

– Вы сказали не как брат, но как любящее сердце.

Ник

– Так и есть, но сам не рад. В роду мы третье с ней коленце

И пожениться бы могли. Да только я пред ней в пыли.

Перебирает много дева, дочь не обузданного гнева.

Клок

– А как зовут Вас, юный друг?

Ник

– Никола де Ларика!

И маг глаза скосил на Ника, и жевать стал сено вдруг.

Ник

– Но пред вами я так юн, потому и не велик.

Я пацан ещё, шалун, уж зовите просто Ник.

И осваивать пространство

Вышли недруги вдвоём. Но не бедное убранство

Ник нашёл в своем приюте, был покрыт и пол ковром. Но не роскошь Счастьем было, но гамак в большой каюте

Тело сразу полюбило.

III

И до ужина проспали пассажиры корабля. А, проснувшись, все

Бежали попроведать короля. Думу думая, лежал незнакомый

Див со сном. И тут же он им приказал, наслаждаться шашлыком.

Ник

– Как только дока не журят, не замечая меня рядом.

Рабы плюются уже ядом, убить готов его примат.

Они союзники ведь наши, помочь бы надо им, король.

король

– О нет, не надо этой фальши. Любви какая в смерти роль?

Ник

– Добро должно быть с кулаком, быть должен слабый защищён!

король

– И сравняется со злом, чего и жаждет тьмы барон.

Ник

– Но, как тогда нам защищаться?

король

– Быть радушным и учтивым,

Быть смиренным постараться, обходя скопленье

Зла. Всё ж с характером строптивым жизнь задире не мила.

Но сам вредит себе гордец. Так станет он, со злом

Воитель, бездной тёмной наконец. И кто,

Скажи, здесь победитель?

кот

– Мудрено ты говоришь. Может снова разъяснишь?

король

– Что последует удару? За деянье

Это кару испытает твой «кулак», отвращение и стыд.

Ну, а если вдруг не так? Пробудится тот, кто спит, незнакомый

В тебе зверь. Какой доброго тебя съест со временем,

Поверь. Так понятно молвил я?

кот

– И во мне живёт зверюга?

король

– И в тебе, и в Нике, в Дине. Притаилась в норке злюка,

Спит он там в большой кручине.

кот

– Отчего ж горюет он?

король

– Гладом малый удручён,

К тому ж тесна его нора. Но если зверя

Подкормить отнюдь делами не добра? Способен он

Заполонить и ум, и душу, и сердечко. И поведёт вас не овечка

В другую степь от короля. Да будет страшной ваша месть! Лишь об одном Молю вас я, не дайте зверю тому есть. А с кулачищами любви не бывает, Ник, пойми. И самосуд мной запрещён. На кой тогда вам дан закон?

И неизвестно никому, кто союзники, кто враг. Доверьтесь

Только лишь уму, ну, коль мозги у вас не брак.

«Ах, вот вы где?»– услышала команда голосок слащавый дока.

Дина

– Зашла проведать я Булата, благодарю, прелестная берлога.

Его устроили Вы чудно! Здесь чисто, сухо и уютно.

Клок

– Не полагаетесь на слово? Всё больше схожестей в натуре

Я нахожу меж нами снова. Надеюсь, леди, вкусный ужин

Не повредит Вашей фигуре? Окорочёк, подарок хрюшин.

Дина

– Не повредит мне лишь салат, и также съест его и брат.

Клок

– Какая строгая диета! Но глада пытка велика.

Уважаю… значит это сила волюшки крепка.

Ну, идёмте ж, господа, без еды совсем беда.

IV

А на верху? Сразило видом

Не простительно забытом. Вода бурлила

Беспокойно, пугая омутом своим. Но брызги, следуя

Покорно за дерзким ветром, озорным

Восторг рождали у зверят.

Клок

– Вы очарованы, Диана? Закат я тоже видеть рад.

Желудку только не отрадно.

Дина

– Ну идёмте ж, дорогой! Пока вы ещё живой. А то

Не встать Вам, док, на твердь. И Ваш голодный аппетит

Мою ведь совесть обвинит за преждевременную смерть.

И Дина, взяв под ручку дока, пошла,

Беседуя с ним громко. А Ник с котярой на руках

Душил в себе тупую ревность. Хотя и знал за Диной верность,

Всё ж представлял врага в клыках. Что поделаешь?

Собаки, все ревнивы аж до драки.

кот

– Видишь ужаса исток? Иль замёрз? Тебя трясёт!

Ник

– Задушить меня несёт!

кот

– Может к магу на стожок возвернёмся мы с тобою?

Пока с буйной головою ты беды не наплодил.

Ник

– Всё, котяра, убедил! Выдавать себя не стану.

кот

– Возьми в руки себя, друг! Клок влюблён у нас в Диану,

Но не в Дину. Если б вдруг предстала псина в своём виде?

Док сказал бы ей: «Уйдите, вы в шерсти, проказница.»

Ник

– «Не грубите!» – отвечала б: «Вам какая разница?

И вообще, расстаньтесь с жизнью, чтоб я Вас не огорчала.»

Они стали хохотать и, простившись с глупой мыслью,

Взялись пару догонять.

V

Но коту открыв каюту,

Псу осталось огорчиться. Отвратительному

Блюду теперь шёл он поразиться. Редьку ж он терпеть

Не мог, да ещё в салате лук. Но не должен

Видеть Клок огорчений его мук.

Дина

– Милый док, Вы отдыхали днём сегодня вместе с нами?

Клок

– Если б только правду знали? Что пред Вами червь с зубами.

Вгрызаюсь я в гранит науки, и весь пока не источу,

Не успокоюсь. Так плачу за фанфаровые звуки.

Дина

– С вашим знанием, мой друг, самому б издать учебник.

Клок

– Что вы, леди? Недосуг. Вот если б был бы я нахлебник?

Но я-то, милая, богат. Ведь финансируют проекты,

Там, военные эксперты, от них имею и наград.

Многозначительно поднял он палец.

Ник

– Какая важная Вы птица! А гениальный, гордый старец

Успехов смог уже добиться?

Клок почувствовал сарказм в словах и тоне «негодяя».

Клок

– Да, мой друг. Но и маразм не посетил, ум разрушая.

И впереди большие планы. А достиженья? Вы ещё узрите.

Я их открою для Дианы, ну и для Вас, ведь Вы же в свите.

Дина

– Связала словом я себя пред сей

Таинственной дорогой. И нарушать его нельзя.

Молчать графиня ж, поклялась. И Вы уверьте клятвой

Строгой, какая бы переплелась с нашей честью дворянина.

Что не узнает ни один, ни раб мирской, ни властелин.

Какая нас ведёт причина на остров

«Тихая обитель».

Ник

– О да, о да! Молчать, клянусь! Отныне тайны я хранитель!

А док подумал: «Как боюсь! Но что сболтнуть сумеет труп?

Ещё узнаешь, как я стар! Неужто я настолько глуп, чтоб

Упустить твой экземпляр?»

Дина

– Позвольте нам уединиться.

Ведь даже в море, доктор, тут, не подобает

Всё ж лениться, да и вас граниты ждут. Виконт! Прошу

В каюту Вас. Продиктовать должна письмо,

Мы весть домой пошлём о нас.

Клок

– Вы совершенство, милая, само. Ну что ж, настаивать

Не буду, пойду и я тогда в каюту.

Но сел и думал господин в кают-

Компании один: «Так противен этот малый,

Что аж видеть его тошно! И упрекнул же, что я старый!

Но меняться мне не сложно. И всего-то, что мне надо, так простой, Стерильный зонд. Тогда войдёт в меня награда-

Младая кровь твоя, виконт.»

VI

Уединившись, первым делом братство мясо стало есть.

Дина

– Всё идёт не плохо в целом, но одно смущает здесь.

Развлекать придётся дока, разговоры говорить. Но

«Белка» он хмельного ока, боюсь сорваться и завыть.

кот

– А я Ларике просьбу снёс,

Когда б травой давился пёс. И не придётся

Выть, Диа-ана. Но за весть награду дайте! Не просто так

На блюде тайна, сначала вытрусь я о платье.

Шутит котик, не серчай!

Дина

– Отползи и не мечтай! О, подошву вытирайся!

Ник

– Кот, не пачкай Дину жиром! Но я и сам уж догадался.

Этой ноченькой средь нас станет больше пассажиром,

Кроль уж ждёт свой тихий час.

Дина

– От его весёлых игр, как бы худа не случилось?

Протрёт мозги ему до дыр. И вновь забота

Появилась, утешать чудного старца.

Ник

– Всё же пусть шалун резвиться, пусть изводит он поганца.

Это нам лишь пригодится. А письмо? Ты блефовала?

Дина

– Но как ещё тебя забрать? Так смачно ел он с мясом сало,

Что захотелось есть опять. Но ложь исчезнет эта в раз,

Я ж напишу его сейчас.

И Дина села, и писала в хвалебной ноте дифирамбы.

Великим дока называла в посланье к родственникам, как бы.

Дина

– Письмо моё – дыра кармана, одни убытки от меня. Его

Купить захочет он у капитана, дабы закинуть в пасть огня.

VII

Ну а чем же в это время занимался

Гений Клок? Ученика влачил он бремя, искал

Ошибочек исток. И не смущало абсолютно, что та ошибка

Чья-то жизнь. Кричал с трибуны он прилюдно: «В науке ценна только Мысль». Лежал, качаясь в гамаке, читал, пока слова в строке не затуманила Слеза, и сон закрыл его глаза. И снится, он на берегу на диком пляже загорает, И кроль-сосед ему внушает: «Скупнись иди, постерегу я твои пожитки, Милый.» И док нагой, костлявый, хилый побрёл по камешкам к воде.

В реке омылся и назад. Когда б ушастый, белый гад, этот лгун

Исчез к беде, вместе с ценными вещами и,

Конечно ж, со штанами.

Но пока там бегал док, согласно

Пакостному плану в тот же самый закуток кроль

Привёл с собой Диану. Ведя о Клоке с ней беседу, хваля с невежеством Сраженье его прославив достиженья и всю научную победу.

Но, притаившись в камыше, где пиявки стыд не знали,

Проклиная всё в душе, Клок стоял до той поры

Пока всего не искусали мощной

Тучей комары.

Проснувшись, доктор весь чесался.

Вспоминая и ворюгу, эту ушлую зверюгу и вампира

Комара, он без устали ругался. Но с этих самых пор игра пленила

Разум странный Клока. Не мог он думать ни о чём, коль не умел прощать Нисколько. И, сторонясь врага сначала, вдруг нападать он стал потом.

Что шута не огорчало. Наоборот, был рад вдвойне азартной,

Умственной возне. Так началась война титанов средь

Наводнений и пожаров. Теперь Диану рыцарь

Клок во сне увидеть только мог. Её

Спасая от кроля жестокой

Банды главаря.

Теперь обедал он в каюте,

Ведь в перерывах между снами еду матрос

Носил на блюде. И, проклиная хвори кару, он сострадал

Больному виду. Но с удивлёнными глазами, всё поражаясь аппетиту,

Он уносил пустую тару. И так же Дина навещала с ненавистным этим Ником.

И Клока слёзно утешала в его страдании великом. Сказав, что это лихорадка

И что сурова её хватка. Но в щелки глаз он, видя лица, не хотел уже

Жениться. Лишь мечтал, чтобы в покое его забыли эти двое.

Ну, как желал, так и свершилось. И без надсмотров,

Попечений, лишив их всех ограничений,

Свобода полная явилась.

VIII

Но дни блаженства миновали. И отправилась команда

В трюм, спеша на совещанье. Потому, как глядя в дали,

Сушь заметили зверята, где впотьмах царит страданье.

король

– Но, как дошли до места мы,

Так сердца чуять стал я муки. И так боюсь

За вас я, други! Что путь закрыть вам в царство тьмы,

Жалость мне диктует властно. Но если сгинуть предстоит? Знайте,

Гибель не напрасна, ведь не уйдёт от кар бандит. И много душ, поверьте Много, из ваших лап получат волю. И лишь одна у них дорога -

Вернуть утраченный покой, в стране свою взяв счастья

Долю. Но перстень, Ник, надёжно скрой.

Друзья собрали платья «леди»,

Готовясь к высадке на брег. И вещи снёс им

Человек, увидя близость уже тверди. И тот сундук, как сирота

Бездомный, один на палубе оставлен был. А звери ужин ели плотный, пока Сон Клока им служил. Лишь Ник растерянно вертел перстень свой Прекрасный. Ведь взгляд найти его хотел схрон во фраке

Безопасный. И кот советовал по дружбе: «В рот

Забрось, там за щекой тайничок

Пригоден к службе.»

И Дина шустрою

Рукой прелестный вид кота сгубила,

Когда бы дар тот в пасть вложила. И кот закрыл её.

Но морда? Стала длинной, как башмак, словно шмат украл он торта,

Но при этом взгляд был кроток. Тут же грянул смех собак. Но кот искал ещё Находок. И сдвинул он предмет нескладный, за щёкою утаив. Но схрон Создал эффект обратный, глаз всевидящий закрыв. И, насмеявшись

Вволю, Динка псу сказала: «Невидимка интерес будить не станет.

Ну раз не видима вещица? Кто ж о ней, дружок, узнает? Вели

Перстню измениться.» И Ник просил, и маг помог. Затем

Пришлось и привыкать, коль он теперь лишь

Ощущать невидимку свою мог.

А док поднялся с койки резво,

И в диалоге с капитаном он рассуждал довольно

Трезво, как будто хворь была обманом. Всё же парочка часов сна

Приятного без снов о себе давали знать, был в заботах он опять. И, подойдя

К двери открытой, увидя вновь её глаза, вся неприязнь была забытой.

(И вновь «безоблачными стали небеса», по отношению к Диане.

Но не к ошибочке природы, какой являются виконты.)

Звенела рында на «Миране», лязг от

Цепи якорей. И вскоре занято у мола местечко

Стало кораблей. И понесли на берег вещи, тюка, корзины,

Короба, с едою разного засола. А док орал на слуг зловеще, да бранью

Гнал на брег раба. Не станет же он бить при людях, он не нуждался

В этих судьях. И с судна всех ссадив на мол, команда с борта

Помахала. И бриг назад в свой порт пошёл,

Отчалив ночью от причала.

IX

Направляясь в тёмный дом

За друг дружкой по тропинке, слуги

С грузом шли гуськом. Жутковато было Динке,

В окнах тусклая луна оком злобным отражалась. Была

В движенье и стена. Усадьба призрачной казалась, коль облаков

Гуляла тень. Но шумели дерева, цвела душистая трава, и их осветит

Завтра день. Здесь климат мягче был, другим. Хоть что-то было

Здесь благим, хоть что-то радовало душу. Ведь далеко не

Романтично представляла Дина сушу, но так, как

Было ей привычно. Землёю мглы и частых

Ливней, сырость, хлад, на

Скалах иней.

Но гостей не в дом он

Вёл, ещё было одно дело. Громко требуя

Огня, док сперва в конюшню шёл. У него душа болела

Первым делом за коня. Так и стал соседом он

Ещё трёх слепых лошадок. Дина ж

Еле скрыла стон.

Дина

– Отчего слепые кони?

Клок

– Наказание для самок, убегали раньше пони.

В душе последние остатки сострадания к убийце

Испарили эти самки. Коль для мук нужны сестрицы,

И зренье роскошь для зверья.

Дина

– Вы прозорливы, милый док,

Чем подкупаете меня. Пока обыщешь островок,

Немало ценного покоя отымут взбалмошные пони. Зато

Теперь смиренна тройня. Ах, легкомысленные

Сони! А кто ухаживал за ними, за

Незрячими больными?

Клок

– Об этом после, дорогая. Идёмте в дом, уже так поздно.

По глоточку, может, чая?

Дина

– Нет! Ну что вы? Несерьёзно. Сейчас мне нужен лишь покой,

Со сном не жажду я борьбы.

И в дом вошли они большой, где суетились уж рабы.

Клок

– Ну, прошу, располагайтесь, любая комната для Вас.

Из трёх на выбор, всё для дам-с.

Дина

– Скрыть от меня? И не пытайтесь. Ведь я заметила четыре.

Клок

– Она светлее и пошире.

Но стоит братца обижать? Пусть и ему да

Будет сладость! Ещё одно должны Вы знать. Этаж второй,

Он не жилой. Там будем с Вами, моя радость,

Экспериментировать порой.

И за радушия поток вновь благодарность слышит док.

X

Ну а утром все проснулись, наведя в красе порядок.

А затем, вкушая завтрак, Дина с Ником поперхнулись,

Посмотрев в окно по ходу на чудесную природу.

Ник

– Её же не было вчера! Сударь, изгородь откуда?

Клок

– Трудились слуги до утра.

И в том моё было участье. Чтоб никакая там

Приблуда своим визитом докучать не посмела без согласья.

Проситься надо и стучать! Я не пугаю вас, учтите, но

Опасаюсь не напрасно. Вы по ночам не выходите,

Ведь здесь, друзья, не безопасно.

Ник

– И кто же жути здесь наводит?

Клок

– То, не известный «Некто» бродит. Я отдохну немного, леди,

Усталость что-то накопилась. Но вечерком поставим сети.

А Вам рыбачить приходилось?

Ник

– А Вы научите меня. Ловить кролей я только мог,

Раскинув сети на поля.

Но кашлянув, хозяин смолк, и

Не сказав ни слова деве, ушёл в каком-то

Тайном гневе. И вновь свободные друзья пошли

Проведать короля. А он задумчиво стоял, переводя свой

Взгляд унылый. Рассказ увеченных внимал, великой жалостью

Томимый. И тоже плакал с ними сам, пытаясь боль унять слезами. И, всех Назвав по именам, ласкал их нежными словами: «Не горюйте только звери, Всё исправлю, всё отлажу. Как в страну открою двери, всю бедовую

Поклажу здесь оставите навечно. Не обидят пони больше, ждёт

Лесной вас тёплый город. И придётся жить беспечно, как

Ворвется в гомон общий развесёлый, звонкий

Цокот. А пойдёмте вместе к морю,

И поход я наш ускорю.»

И Ник провёл через портал за королём слепых лошадок.

Смотрел и, думая, молчал. А пони ели, отойдя, найдя

На склоне вкусных травок.

Дина

– Тебе секрет открою я. Морских мне вод не приходилось

В жизни видеть своей скудной. Но вот узрела и влюбилась,

И будет с ним разлука трудной.

король

– Прелестно море в ясную погоду,

Ласкает брег его волна. Как бы за зимнюю

Невзгоду молить прощение вольна. Когда б, летя с

С земель туманных, забыв измену «морячок», с просторов юга

Необъятных любви подносит ей поток. Нагонит тучи в жарком дне, коль Править ливнями он в праве. Но опостылит с ним волне, нет постоянства ж

В её нраве. И подтвердил рассказ бы мой, не веря взбалмошной блуднице, Утёс – старинный часовой, лишь зная временный покой, служа в стране

Морской царицы. Недремлющий всё видит страж, как ветер из страны Далёкой, кораблей тиран и барж, летит в объятья синеокой. И в пору

Лютой, зимней стужи стихия с севера и море в безумном вальсе

Так закружат! Неся немалое всем горе.

Дина

– Такой не видела буянку. Но хоть пугает гром порою,

Но сердце перед красотою всегда снимает свою шляпку.

Ещё оно за пса боится…

король

– Чего желает подлый

Док, тому и надобно случиться, в угоду

Нам послужит рок. Не паникуй ты раньше срока, оставь

Все страхи да терзанья. В тебе ума и силы много,

Да и мои помогут знанья.

Ник слушал этот разговор,

Но от молчавшего доселе не ждал никто

Такой напор: «Мне думать надобно о деле! Раз под ногами

У меня мой друг в темнице изнывает. А я в тени пасу

Коня! А док как-будто забавляет моим

Терпением душонку!»

кот

– Какой я умница опять! И заслужил,

Заметь, тушёнку! Ведь ты не там, дружище, роешь!

Но я исследовал кровать! И быть уверенным ты можешь,

Вот так и спустят тебя вниз. Я б тоже бы на ней

Поспал. То ж не кровать, а механизм!

И, улыбнувшись, Ник сказал: «Док сегодня упредил,

Чтоб в дебри мы не заходили. Как-будто, кто-то

Здесь бродил? Кого-то вроде б утащили?»

И маг промолвил, усмехаясь:

«С того и надо бы начать. Лжёт негодный

Не смущаясь, чтоб потом не отвечать. Жди, герой, уж скоро,

Скоро, не сегодня, так на днях док пойдёт тропою вора.

И гони, Никуша, страх, коль с руками, с головой

Нужен ты ему живой.»

Ник

–Слуга бы опытный помог не заблудиться под землёю.

Но лишь признанья поток заставит их, дружить со мною.

король

– В душе наивной, молодой

Открыта настежь дверь. А попроситься на постой

Ягнёнок может, может вепрь. Судьбы вершители своей, не торопитесь

Их пускать. Страданьем может от гостей гостеприимство ваше

Стать. Что драгоценно? Так совет. Вниманье, юность,

Обрати. К своим-то как относится предмет?

В ком друга хочешь ты найти.

Ник

– Себе подобных почитают, как угодить собрату знают.

король

– А если будет, среди слуг,

Болтун изрядно лицемерный? Возможно,

Я не прав, но вдруг. То вред неслыханно безмерный

Ты причинишь всем, лично сам, открыв бездумно эту новость, когда б Доверился врагам. Это не все, что есть приматы, есть и другие

Здесь солдаты, но отличает их жестокость. Ну, впрочем,

Коль невмоготу? Лизет уж точно никогда не

Перейдёт измен черту, в ней есть

Достоинств красота.

XI

Вернувшись, звери все

По койкам разошлись перед обедом.

Но не долго отдыхала под цветистым она пледом.

И, конечно, в стуке бойком руку доктора узнала. Они прошли

В оранжерею и вдохновлённый ярким сном, осуществить решив затею, он к Ней прошествовал с цветком и, преклонившись, произнёс: «О Вас заботиться Желаю. У Ваших ног, как верный пёс, без ласки я тайком страдаю. Дианы в Мире нет милей! Графиня, будьте же моей! Не отвергайте сердце, руку!

Душа не вынесет разлуку.» И ждал сурового ответа, ища и колкий

Её взгляд. Дабы могла б его вендетта с отмщеньем выйти из

Палат. Но «леди» вдруг не отказала. С улыбкой кротко

Посмотрев, лицом стеснительно зардев,

Ему подумать, обещала.

Дина

– Милый док, прелестно здесь

У Вас. И рыбалка тоже, друг, прекрасно. Но когда ж

Настанет час? Иль мы прибыли напрасно? И не увидеть нам ходов Подземных лабиринтов? И достижение трудов

В зверях каких-то новых видов?

Клок

– Там нечистоты, запах трупный. Как уберут, душа моя,

Так и поход устрою чудный. Ну что надулись, как дитя?

Дина

– Отчего ж им умирать?

Клок

– Тупицы, надо полагать.

Здесь два балбеса-ассистента замещали

Меня дурно. Скотов питали они скудно, вот и дождался

Я ответа. О сколько ж злата, дорогая, сгибло вместе

Со зверьём! Но мысль пришла ко мне благая,

Как возместить им всё потом.

Непроизвольно рот зажала, сдержать стараясь горя крик.

Клок

– Ах, неужели плохо стало?

Дина

– Себе представила на миг я этот гаденький душок.

И не настаивайте, милый, не полезет пирожок. И на

Обед кузен ленивый должно быть тоже не придёт.

Клок

–Вот пусть во сне и ищет торт. Не важный сторож он, Диана.

Он Вас прошляпить обречён.

Дина

– Как надоела мне охрана. Пускай уж лучше видит сон.

А иначе не унять эту нудную липучку.

И разошлись они «красиво».

Он целовал любимой ручку. Она же морщилась

Брезгливо. А в доме, кинувшись в кровать, вопя, подушку стала

Рвать: «О, сколько можно притворяться и пред ничтожеством ломаться?

Не пережить, боюсь, кошмар! Боюсь, я ярость не сдержу, вернув оружие для Кар, какое отроду ношу! Дабы творцу воздать смертей. И бездушному

Хрычу, не забыв и про врачей! О нет… наверно я шучу. Должно

Быть зверь во мне проснулся, упреждал о нём правитель.

Но чтоб во мне ты не раздулся, спи, дружок, усни

Опять. Ты плохой советчик, мститель.» И,

Ощущая себя скверно, она служку

Стала звать.

И пришла на зов

Смиренно к ней учтивая прислуга.

И приказа молча ждала, раз нужна её услуга. Но

С улыбкою смущённой Дина ручкой указала, поднеся к губам

Свой пальчик, знак о тайне запрещённой. И рабыня, открыв

Шкафчик, взяла новенький наперник, и вместе перья

Собирали в её чистенький передник, да

Затем в чехол ссыпали.

Но вдруг спросила её Дина:

«Как зовут тебя, рабыня?» Дрожащим шёпотом

Ответ та невольница творила. На людском проговорила, по слогам

Сказав: «Ли-зет.» И, взяв бедняжку за предплечье Дина ласково

Обняла. Обезьянка ж плакать стала, тая рукой своё увечье.

На том иссяк их разговор, и палец вновь к устам

Приложен. Но уходя, на Дину брошен

Был восхищённый её взор.

XII

Ник устал, но был он весел,

Раз улов немало весил. Волоча же сеть с прислугой,

За троих один старался. Пока док с его подругой рядом праздно Прохлаждался, когда б Дина размышляла, сидя в лодке у причала: «Утомить Стремиться док, значит всё ж решился он, у меня похитить Ника. Видать, Сонный порошок уж готов отправить в сон. Чтоб без шума и без

Риска вниз спустить кроватку плавно. Что тут скажешь?

Очень ловко! Вот и чудно, вот и славно всё

Придумала головка…»

И, забрав рабов с причала, док ворота закрывал.

«Что-то в брюхе заурчало.» – тихо Нику он сказал.

Ник

– Ужин всем не помешал бы, чай идём мы не со свадьбы.

И, в дом войдя, переодевшись, быстро в комнате наевшись,

Насладившись колбасой. Звери в зал вошли большой, где

Рояль имелся чёрный.

Клок

– Вы ж играете, Диана. На счёт этого учёный,

Не играть Вам было б странно. Воспитанье Вам

Дано, в глаз бросается оно.

Дина

– Уж простите не в ударе, утомление в разгаре.

Клок

– Ну тогда прошу за стол,

Утомление лечить. А пока у нас он гол

Могу наливочки налить. Даме ж градус запрещён,

У меня таков закон. Не люблю я пьяных баб!

Коль я рюмке сам не раб.

Но Ник скривившись отказался.

Ох, отвратный стоял запах! Ему он шумно

Ужасался напитку жуткому на травах. Но видя, что

Сорвался план, враль другой нашёл обман. «А подайте»,– сказал

Клок:«Мой, тот фирменный морсок. Вот он, понравится, друзья, настой Приятен ароматом. И хвалю его не зря, предаст и бодрость он

Здоровью. Коль солнце впитано гранатом, насытив

Плод природной «кровью».

Лезет подала два стакана и, став

У дока за спиной, спасти желая от обмана, махала:

«Нет!» – гостям рукой. Но взгляд рассеянный прошёлся по умоляющим

Глазам. Затем другой объект нашёлся, его и пили по глоткам,

Превозвышая вкус и цвет. Упрямо Дина не хотела

Замечать протест Лизет, но морс подать

Ещё велела.

Клок

– Графиня, Вы ли это, право? До излишеств снизойти…

Много снадобья-отрава. Вам ли этого не знать? Может

Сыпь на Вас найти.

Ник

– Не верю я в сие леченье, и лучший лекарь то кровать.

Ведь боль меня не отпустила. Ну всё, навек уйдёт

В забвенье, занятье рыбными делами.

Клок

– Всё ж слабовата Ваша сила!

Качаться надо, милый друг. Когда б атлетными

Трудами заполнен был бы Ваш досуг? То не саднило б мышцы

Болью. Да и бодрость сон гнала. К примеру,

Слуги, что пчела…

Ник

– Выходит, быть не плохо голью?

Дина

– Пьян он что-ли? Что плетёт? Нищим станьте, если благо!

Ник

– Не туда меня несёт?

Дина

– На постель, виконт, то тяга! Уж пойдёмте, доведу,

Коль сама не упаду.

И Ник шутливо поклонился, а док опять сидел да злился.

Клок

– Шут! Башка без короля! Как надоел «любезный друг»!

Ничего… ужель заря найти сумеет тебя, «жук»?

Но, как только преступили они

Комнаты порог, то в объятие застыли. Чуя, что

Надолго Клок разлучит сегодня их, и боялись друг за друга,

Ожидая бед больших. И было б им совсем бы

Туго, если бы не котик серый.

кот

– Посадили, дожидаться! Я сижу здесь весь сопрелый!

Наконец, они явились, чтоб при мне пообниматься!

Дина

– Врата уж в муки

Приоткрылись, подсуетился уже док.

Давай серьёзно отнесёмся. Ведь сделав снадобья глоток,

Мы с Ником быстро засыпаем. И где, когда и как

Проснёмся? Мы себе не представляем.

И, добравшись до кровати, погрузилась Дина в сон.

Не снимая даже платья,вот такой был крепкий он.

XIII

Ну а кот, улёгшись в ноги,

Начал друга охранять. Но проснулся

От тревоги, когда б дёргалась кровать. Он царапал

Нику спину. Но проще было пробудить под ним бездушную

Перину. И что осталось? Лишь укрыть себя и соню покрывалом. Ругаясь, Серый притаился. Однако кот оброс-то салом и он потуже в шар скрутился. Но на дно спустившись грота, спрыгнув в царство тишины, видел он, как два Урода службу рьяно исполняли. Как бедолагу без вины не церемонясь грубо Взяли, да в прочной клетке положили, закрыв и дверку на замок.

А Серый, вжался в уголок, когда бы лифт поднять

Решили. Ведь возвращая вновь кровать,

Могла б заметить его рать.

И случилось! Хвост

Подвёл, когда б стражник наступил.

И тут же оцарапан был наполовину тот осёл. Так выдал

Кот себя активно, защищаясь инстинктивно. И осветили его лампой, и Мгновенно цепкой хваткой был заброшен он на койку. Ну а Серый? Принял Стойку, когти выпустив, шипел, Но, одумавшись, воскликнул: «Кто ж Обидеть вас посмел? Жалко куколок до слёз! Кто же вам в пылу

Безумья чужеродное-то внёс? О, придите без раздумья

На моей рыдать груди, где утешение для вас

Всегда сумел бы я найти.»

монстр1

– Но прежде, гномик, подрасти.

монстр2

– Он что, смеётся надо мной? К тому же видел он здесь нас.

Да я ж его одной рукой!

кот

– Шутит кот! За то ли мстите? И сожрать меня хотите?

монстр1

– Не-е, тебя мы не сожрём. Приказ, гостей не убивать.

Всего лишь лапку отгрызём, указа ж нету вас ласкать.

«Может быть», – подумал кот: «Доброту им лесть вернёт?»

кот

– Не делом заняты вы тут.

Совет практичный я вам дам – ходить с

Шарманкой по дворам. Озолотит гиганта люд! Вам

В города большие надо. Пройдёт парадом ваше

Стадо, и облик вызовет созданий восторг

И взрыв рукоплесканий!

монстр2

– Он прав, мы лучшие с тобою. Картохи ж варятся с утра!

Пойдём, братан, назад тропою, дабы золой опять не стали.

кот

– Но мудрость эта, так стара! А вы воды в котёл вливали?

И сказали они глупо: «Может мы не любим супа.»

И пошли, в тиши ругаясь. Но за сердце кот, хватаясь,

Сполз по стеночке, дрожа.

кот

– Что от ужаса наплёл? Но на то он и осёл, не заметил куража.

И, робко шаг ступая свой,

Потопал тёмным коридором. Но, как

Сдружился с темнотой, то успокоило кота. Заметив

Яркий луч под сводом, нашёл свободы он врата. Но напоследок

Влез он в клеть, где пёс всё так же продолжал ладошкой щёку свою греть.

И руку друга на прощанье кот всплакнув, к себе прижал. Затем, имея

В том познанье, проникнув в узкий лаз трубы, удачно выбрался

Наружу, оставляя за собою пыли желтые клубы. И, конечно

Же, к владыке изливать понёс он душу,

Доложить спеша о Нике.

король

– Однако, Ник-то под замком, а это, кот, сигнал худой…

Ох, спеши-ка к Дине, в дом, путь искать из тупика.

кот

– Она ж советчик никакой!

Хоть орать буду: «Тревога!» – не разбудишь

Дохляка! Знать объелись зелья много. Но пока в отключке

Свора, псу помочь ты мог бы сам, внушая

Доковым мозгам.

король

– Поселить Никушу с другом,

Принуждая без раздора, можно дока только

Чудом. Но диктовать не в праве я, раз клятва держит короля.

Я волю магией не трону, что запретно и барону. Душе самой пред выбором Стоять. Добро иль зло? Сама решает, сама путь в жизни избирает. Губить

Ли ей, иль созидать? Но дух как дух, живёт обманом. И он сперва

Озолотит, руководясь далёким планом. Но, благодарным

Став барону, с ним раб прощаться не спешит.

Вот только дух оставит душу, назад

Отняв её корону.

кот

– Что мне нельзя, по силе мужу! Пора проведать старика!

Ты сам не ведая, король, дал мне в везение пароль!

Найду я путь из тупика!

И он стремительно сбежал, поразив словами мага. Коль

Речь не понял бедолага, лишь глядя в след ему, моргал.

XIV

Кот примчавшись, влип в окно,

Раз было заперто оно. И, пострадав от этой спешки,

Гладя лобик, он сказал: «Шишки нет, одни орешки, смертью

Храбрых чуть не пал. А за стеклом балдеет Динка, под ней же взбитая Перинка. И в этой мягонькой кроватке лежит насмешка над котом

Во времена жестокой схватки. А вот и док, там встал пред очи,

Вещая что-то лживым ртом ей о событье прошлой ночи.

Ох, и развесит он «лапши» на ушки ей, и от души.»

Клок

– А вы всё спите, золотая! А я уже не чую ног. К нам

Беда пришла большая! Вам, печальный то урок.

Дина

– Но что случилось, дорогой?

Клок

– Да Ник исчез ночной порой!

И найти его не могут. А ведь я взывал к уму,

Предупреждая недотёпу. Но теперь уж не помогут никто,

Ничто уже ему. Искали так, нашли бы и амёбу.

Уже и остров пробежали, и цепью

Шли, и Ника звали…

Дина

– Прошу я слуг ко мне прислать, одеться надобно скорей.

Я вся дрожу, я в жутком страхе! Ну сколько буду ещё ждать?

Да, позовите мне зверей! Ведь я лежу в ночной рубахе!

И как док убрался вон, Дина

Серому открыла, коль стекло царапал он.

И, обратившись в слух застыла. Когда б дельце провернуть,

Страстно котик стал просить. И хоть в ужас то был путь,

Всё ж сумел он убедить. И вошла Лизет в слезах.

Дина

– Кто ложил меня в кровать?

«Когда б леди была в снах? Я ложить и раздевать.» Лизет

Ответила фальцетом, на людском с большим акцентом.

«Что-то выглядишь не важно?» – на зверином молвил кот.

Лизет

– В подземелье Ник, там страшно.

Док вселил его в темницу. Изувечит его «Скот»,

Так община называет злого, алчного убийцу. Ну а леди, как узнает?

Уж покажет нрав взбешённый. Ох, боюсь я ей открыть! Ох,

Беда тогда нагрянет! На расправу ж доктор скорый.

Что творил? Того уж не забыть.

Но Дина вдруг её обняла и на ушко ей сказала:

«Я всё знаю, дорогая.»

Лизет

– Кто такая эта леди? Я уже стою у края?

Я уже попала в сети?

«Зверь она, не дрейфь, Лизет.» – ей ответил важно кот.

Дина

– На погибель свою «Скот»,

Самый гнусный из людей, презирает каких

Свет, приглашал к себе гостей. Обещай сейчас же нам, хоть

Я всем и доверяю, но о нас своим друзьям

Не должна ты говорить.

Лизет

– Я клянусь, я обещаю! Но чем помочь вам, госпожа?

кот

– Можешь тайну нам открыть? Где другого док

Юнца сберегает для ножа?

«Его лишь раны заживут, свершится

Участь до конца, уж мастерство покажет «Скот».

Там доктора ещё живут. Но монстр, их преданный урод, того

Парнишку охраняет. С другого края островка Василий в клетке изнывает.

Но нельзя, нельзя спасти! Ведь, как бы не была ловка, не сможешь

Даже подойти.» – шептала в ужасе Лизет. Но док вошёл,

Сказав: «Обед», – и помчалась она стряпать.

Дина

– Мне подсказывает память,

Как вы молвили, что «Некто» забирает тайно

Души. Значит есть в лесу и место, где он пленников скрывает.

Ну, а если о Никуше нам спросить у тьмы владыки?

Уж он-то всё на свете знает.

Клок

– Духа спрашивать о Нике? Вот сначала поедим,

А потом поговорим.

Дина

– Не слышу в тоне Вашем твёрдость!

Клок боялся с нею спорить, совершенно полноправно

Проявила она строгость.

Клок

– Прикажу всё приготовить, соболезную, Диана.

Кот калачиком лежал. Но, как вышли из дверей

Пулей к Нику прибежал, перстенёк забрать скорей.

Ник

– Хоть и был готов к неволе, а проснувшись, слышу

Вдруг, как вопит во мне испуг, что не выйду уже боле.

кот

– А представь, Ник, каково твоему

Дружку в темнице? Без друзей, надежд, всего.

Но фортуне коль шутнице во враждебном сладко стане?

Сами мы её за хвост стащим к Ваське на аркане

Через их хвалённый пост.

И кот поведал о Лизет и о том,

Где друг страдал. Но не дождался слов в ответ,

Лишь слышал он, как Ник рыдал. И, простившись с горемыкой,

Кот помчался, сделав круг, мудро пользуясь развилкой,

Оббежав открытый луг. Потому как за щекой

Нёс предмет он не простой.

XV

Ну а док, как громкой бранью

Из гостиной всех изгнал, занавесить окна тканью

Тут же Дине приказ. И, сдёрнув скатерть со стола, на круг, на связь

Его со злом, кладёт он блюдце, и стрела была начертана на нём.

Но, как вовремя поспел, кот запрыгнуть на окно. Тут же

Диной на щеколду было заперто оно. На него она

Взглянула, улыбнувшись патриоту, одобряя

Подмигнула. И не видно стало Дины,

Как задвинулись гардины.

Так и ждал, дрожа «звонка» – договорного

Сигнала. И дыбом шерсть от позвонка его в ужасе торчала.

Но вздрогнул вскоре он от мига, был от Динки это знак. Коль добилась

Пламя сдвига, в свечку дунув просто так. По команде тут же сразу, когда б Стол уж был готов, опустил кот свою массу и, присев за хмурым доком,

Он дождался духа зов. И без шума перстень боком на ковёр он

Положил. И, нащупав в нём кружок, волшебства завёл

Движок, от чего чуть не завыл.

Клок смотрел на Динин рот,

Как без звука открывался. Но, как дева закричала,

Палец вытянув вперёд, он безмерно испугался, оглянувшись одичало.

Коль искр магический каскад поверить в чудо заставлял. Но пуще девы он Орал, смолянистый видя чад. Но вдруг поднялся силуэт, и встал от них Совсем он близко, капюшон надвинув низко, раз в длинный плащ

Он был одет. А Дина, действуя по плану, как-будто нерва

То был срыв, уносила прочь Диану, дверь

Прикрыть, как бы забыв.

«дух»

– Ты мне мешаешь суетой,

Войной заняться мировой! Почто тревожишь

Меня, прах, своими глупыми речами? Одни вопросы на устах…

Когда ж ленивыми мозгами сам будешь мыслить,

Наконец? Ну молви уж, зачем позвал.

«Есть подопытный юнец…»– Клок, бледнея, отвечал.

«дух»

– Мне ль не знать, что ты имеешь? Можешь далее молчать.

Ты надежду в сердце греешь из него раба создать. Для

Начала, шалопай, волю в Нике поломай.

Клок

– Нет, барон, ведь я хотел вернуть молодость себе.

О если б помощь поимел, служил бы долго я тебе.

«дух»

– Ах ты ж мелкий подхалим! Знаешь, чем твой дух

Раним! Только юность на обмен, заберу тогда Диану.

Клок

– Желая страстно перемен, и её просить я стану.

Хочу всего-то я чуть-чуть, отдай её мне молодому!

«дух»

– Тогда об юности забудь! А коль не слышишь ты меня?

Я буду молвить по-другому!

Зашипел кот, как змея, на капризы как бы злясь.

И, заикаясь, док ответил: «Не сердись, барон, на

Грязь. Как обидел не заметил.»

«дух»

– И зачем тебе быть юным? Если скоро будешь трупным

Пахнуть запахом, старик? Ведь сведёт тебя в могилу,

Кролик белый, зайдя с тылу.

И, вздрогнул Серый, слыша крик: «Да что он хочет от меня?»

«дух»

– Теперь кого тебе винить?

Ведь совесть то, дружок, твоя, за всё ж положено

Платить. Но попрощаться я явился, отныне песенке конец.

Другим талантом ты сменился, прощай

Навеки, старый жрец.

Клок

– И ты, так бросишь и уйдёшь? Не желая мне помочь?

За верность в спину это нож! Ведь я старался день и ночь…

«дух»

– Чего уж там, ну ладно, старый,

Задобрить совесть помогу. Но этот дар мой

Благодарный на обречённом берегу последним будет, так

И знай. Садись, пиши, глупец, давай. От юных лет

По эти дни о том, что сделал ты дурного.

Спеши, пока мы здесь одни.

Такого темпа скоростного кот от него не ожидал.

На трёх листах изобразил, как и что он своровал,

Кого здесь мучая, убил.

«дух»

– Теперь отдай бумаги мне, их ждёт магический обряд,

Затем сгорят они в огне.

Клок

– Благодарю тебя, я рад.

«дух»

– Но в ритуале есть один весьма

Весомый компонент. Нет, не позор твоих седин.

Всего лишь мерзкий нужен трюк. Один плаксивый сантимент

Ты должен в жертву принести – поступок жалости, мой

Друг. Ну, хотя бы человеков для общения свести.

И не тяни! Да поскорей сделай

Жизнь их веселей.

Клок

– А я уж было испугался, что беды лихой дождался.

А всего-то, состраданье! Да не страшны обряда блажи!

Да непременно, хоть сейчас же я устрою им свиданье!

«дух»

– На этом всё, навек прощай и больше зло не вызывай.

И повернулся «дух» спиной.

Когда б по полу растекался там снова дым густой

Волной. И, став котярою опять, он ждал, когда бы чад поднялся,

Дабы скрытно пробежать в дверь открытую «Дианой». И, претерпев большие Муки, Серый с радостью нежданной, вскоре был уж у подруги. Где у

Дины под кровать спрятал важную бумагу. Дабы с гордостью

Отдать сей трофей бесценный магу.

А док, от зрелищ прослезившись, с дымком

Последним распростившись, наметил планы для себя:

«Да обрети уже покой! Мечта сия не для тебя. Забудь про юность,

Наконец. Ведь с дряхлой старостью седой пора смириться уж, глупец. Уж Сколько ты пытался раз, сгубив юнца, омолодиться? Но наступал уныний Час, когда б морщина возвращалась. Всё потому, что не добиться, чтоб

Плоть моя младой осталась. Всегда же тьма была не рада закрепить

Итог обряда. Но, силы чувствуя в себе, на зло и духу, и врагам,

В своей вершитель я судьбе здесь для себя Эдем создам!

Как только Ник-соперник мой навеки сгинет под

Землёй.» И он зашёл утешить «деву»,

Неся микстуру её нерву.

Клок

– Напрасно, леди, Вы удрали. Своими слышали б ушами,

Что барон в тревоге Сами, ведь исчезать и духи стали.

А в это время кот примчался

К Нику в подземелье. Обнадёжить, знать,

Старался, сообщив о новоселье. И описал, собой гордясь,

Как побед он смог добиться. Деталей правда

Сторонясь. Страхом кто бы

Стал гордиться?

кот

– Вот так, хоть служба не легка,

Заставил сдаться я врага. Но, не знаю средства,

Брат. Как вернуть зверей назад? Безнадёгой всюду веет. Здесь

На вотчине теней сил и перстень не имеет,

Зла и ты сейчас трофей.

Но вдруг услышали друзья

Рёв и цоканье копыт. Монстром звался

Он не зря, видом был бы враг убит. На кота ж, напал

Столбняк, и сделай тварь хотя бы шаг, его б он точно обнаружил.

Но встал навстречу ему пёс, заградив собою друга. Но клетку чудище Порушил, схватил он Ника и унёс. А кот, икая, прошептал: «От заведения Услуга! И в сей гостинице клиент перечить сервису не стал. Ведь далеко, Скажу, не мал этот дивный аргумент! Ничего себе Тарзан? Человека

Как бы руки, снизу конь вверху кабан, доложу пойду подруге.»

И вновь забил он пылью нос, когда б в трубе на волю полз.

И, пробравшись в дом без шума, стал он сетовать

Угрюмо: «О, как за пленников тревожно!»

Дина

– Чай зверюги не трава.

Но раз спасти их будет сложно? Тогда

Замолкнут все слова. Уж если нам не суждено помочь

Мозгами бедолаге? То остаётся лишь одно,

В бою дать волюшку отваге.

XVI

Теперь, в волнении великом,

Поведать мне о встрече надо. Какая долго в поле

Диком псом ожидалась, как награда. А наяву, как наяву, было всё

Весьма банально. Ник сложил свою главу на хозяйские колени,

И сказал глядя печально. «Я нашёл тебя, отец! Вспоминал ли

Дом в деревне? И меня, твою собаку?»

Но вдруг обняв всплакнул

Кузнец, догадавшись по речам, что

На ум «сынку» со страху здесь безумие свалилась.

И, гладя парня по плечам, он ворковал словами ласки. И Нику

Сразу же открылось, он понял истину одну, что сидит пред другом в маске,

И если он ещё страну в рассказ свой странный приплетёт, где маг уют зверью Даёт? То точно, свяжет его друг. Напротив, рад был Василёк общаться, пусть И с сумасшедшим, одиночеств зная мук. И долго длился монолог в беседе

С юношей, пришедшим, о том, как док обманом вывез, наобещав

Златые горы. И что он только здесь не вынес? Под

Тяжкий рёв и стонов хоры.

Ник

– Есть дивный перстень у меня, ношу его на пальце этом.

Василий

– Ах, как утрешня заря, прекрасен камень с алым цветом.

Ник

– Скажи, отец, ты мне поверишь, что Ник я, пёс твой благодарный,

Если перстень сей оденешь себе на палец безымянный?

Василий

– И о друзьях всё знает барин, о Нике ведаешь от дока…

Ник

– Тогда, дай руку мне, хозяин, от слова толку-то немного.

И он Василию надел перстень

Невидимку, от чего тот обомлел. Затем увидел

Ник слезинку на исхудавшем лике друга и, как склонившись

Над рукой, ощупав перстень не простой, он

Посмотрел не без испуга.

Василий

– Я ничего не понимаю. Но всё равно, не верю я. Я так

По Нику здесь скучаю! А ты пришёл, добить меня.

Ник

– Тогда тебе я расскажу, как ты

Жизнь мою сберёг. И как тащил через межу,

И сжёг, как лапти уголёк. Не загоняй меня в тупик, ты

Должен верить мне, хозяин! Ведь это я,

Твой верный Ник!

Василий

– Сумасшествие опасно?

Нет, скажи, оно заразно? Боюсь, я

Верить начинаю, ведь перстень плотью ощущаю.

Но если он такой волшебный? Быть

Спасеньем должен он.

Ник

– К сожаленью, как и мы, он

В темницу заключён. Подземелье ж царство

Тьмы. Нам осталось только ждать. Но ради дружбы,

И любви лапы сильные свои к нам

Протянет света рать .

Василий

– А на верху он может всё? А из меня создать месьё?

Ник

– Всё, поверь, и даже больше.

Василий

– Может дать одежду, гроши? И коня, и роскошь в дом?

Ник

– И страдания потом.

Ник смотрел и ужасался.

На глазах «отец» менялся, в этом юноше

Родном незнакомое пугало. И дошёл своим умом, что то

Горюшка начало. Гнилой душок в словах травил,

О чём Ларика и твердил.

Ник

– А ну, верни мне перстень свой!

Василий

– А он наверно золотой?

Ник

– Но может стать и роковым

Для безответственных людей. И знаю я таких

Парней. А значить править даром сим, коль безразличен

К шику зверь, не прихотливый станет пёс. И только так, ты мне поверь, Сдержу твой алчный аппетит. И знай, что просьба даже

Слёз не приумножит твой лимит.

И Васька снял, и без укоров, отдал предмет без всяких споров.

XVII

А в доме к ужину «Диана»

Задолго стала собираться, достав и сажу, и румяна.

И не трудно догадаться, что замыслила сразить красотою разум

Доку. Пытаясь моде угодить, завила локон один с боку.

И села павою за стол в кружевах, да в жемчугах,

И запах дивных, редких смол в восточных

Радовал тонах.

Клок

– Я Вас спросить хочу, богиня? Утрат не чувствуйте, я вижу?

Дина

– Забыла, доктор, даже имя, его

Я с детства ненавижу. Надеюсь, счастлив Ник

Сейчас. А мне нормально без проказ его довольно-таки

Глупых. Хотите траур чтоб носила? И причитая,

В нотах нудных о нём рыдая голосила?

Клок

– Улыбка больше Вам к лицу. Но я спросил не просто так.

Как к обручальному кольцу отнеслась бы де Собак?

Дина

– Да, подумала я, док, и пойти за Вас согласна.

Но признаюсь я опасна, я собака ведь, дружок.

Они громко хохотали. И свадьбу скромную свою,

Засидевшись, обсуждали, составляя и меню.

Дина

– Всё ж поражаюсь нищетой, такою

Свадьбой у графини… Ни фонтанов, ни салюта,

Ни окружённую толпой. Ну что Вы морщитесь? То мини, что

Хотела б я от люда. Но что леди предложить может

Будущий супруг? Так, чтоб чудом удивить,

Что-нибудь такое, вдруг.

Клок

– Ну, не знаю, может статься нам на лодке покататься?

Дина

– Уж катались мы, спасибо.

Клок

– Ну-у, тогда цветы, иль-либо… Хотите всех зверей

Для Вас я отпущу? Но не сейчас, но это зрелище для

Леди начнётся завтра на рассвете.

Дина

– Ах, подарочек по-царски!

И пройдусь я в подземелье, не рискуя, без

Опаски. То ещё у нас веселье грянет, друг мой дорогой.

Люблю гулять я в лабиринтах, одна искать тропу

Домой, теряясь в путанных тропинках.

Клок

– Да будет так, моя Диана! Моя сердечная Вы рана.

XIX

А в конюшне маг до слёз вместе

С пони хохотал, когда б свиток кот принёс.

За что, заранее до срока, прочтя ту исповедь от дока,

Дворцовый титул обещал. Так шутом и стал герой. Дурачок,

На дерзость смелый, вот теперь он кто такой.

И долей был доволен Серый.

король

– А теперь наш Бельчик, кот, иной объект себе найдёт.

Здесь бродят два «озорника», два жестоких мясника.

кот

– А, кто они, пришли откуда?

король

– Два ничтожных лизоблюда?

Отовсюду они гнались за жестокость да

За подлость. А вот доком подобрались, приютил за

Профпригодность. Но к дому их не подпускает.

Видать и сам их презирает.

кот

– Хотел бы Ника я найти.

король

– То место стражи охраняют, пока вам нет туда пути.

кот

– О если б знали, что теряют!?

король

– Оправдав предназначенье,

Все они без исключенья мне врагами стали , кот.

Ведь док специально отбирал из всей семейки обезьян агрессивно -

Буйный сорт, в душе которых был изъян. Мозг людской затем вживлял, творя Способную химеру. Существо не просто злое, но в зле незнающего меру. Обдумать вовсе ж не лениться коварство чудище, любое.

Он идеальнейший убийца.

кот

– Ну, нет покоя уж во мне! А вдруг зверей спасти не сможем?

король

– О-о, если мрак мы потревожим?

То был бы повод то к войне. Когда бы снял покровы

Я, отдала б узников земля. Но дух крушить начнёт низины, и кто- то

Сгинет под завалом. И все подземные руины в невинной стали бы крови. Вот Потому покой я скалам пока даю ради любви. В дом ступай, герой,

Скорей, и проявите свою мудрость. Пусть Дина действует

Смелей, не позволяя себе грубость.

Но, вернувшись в спящий дом, он с Диной молвил

Перед сном. Но, узнав о свадьбе, киска поспешил

К «коню» вернуться.

кот

– Да, обождёт с сардиной миска!

Не хватало б поперхнуться, безумный слушая

Рассказ. Пришёл порадовать я мага хорошей вестью на сей раз!

Что завтра утречком злодей, на добро и жалость скряга,

Ради блажь и для забавы выпускает всех зверей.

Так низложен новобрачный, похвалы

Желая славы.

король

– Свадьба? Ход её удачный! Ай да Дина, «Голова»!

А об юношах о наших новость значит не нова?

кот

– Нет нова, мой повелитель!

Всех зверей изгонят стражи, «леди ж любит

Сталактиты». Уж поклялся ей губитель путь расчистить

В лабиринты. Ну не будет же шельмец оставлять

Братков для взора? Ни укора, ни позора

Не захочет док хитрец.

король

– Ну и весть ты мне принёс! Благодарю за службу, воин!

Как и наш отважный пёс, похвалы большой достоин.

Ну а Дина? Изумила, это ж силище не сила.

XX

Серый спать давно уж лёг.

Но коль Ника представлял, как безмерно тот

Страдал, то уснуть никак не мог. Вот так и двинулся в поход,

Покинув ночью свой уют, проявив упрямство кот, туда, где дурня

Беды ждут. И, сруб легко найдя в леске, он притаившись под

Кустом стал перемены ждать небесной. Совсем не думая

О том, что жизнь висит на волоске.

А вот и утро подоспело.

Но зорьке радуясь чудесной, вдруг слышит

Серый веток хруст. Рядом хрюкало, сопело, ещё миг и схрон

Стал пуст. Он болтался, свесив лапки, когда б

Монстр схватил за шубку.

«Не со мной играют в прятки.

А струхнул ты не на шутку! Не к чему твои

Рывки и вой угрозы, и шипенье. Коль, видя мощные клыки,

Ты чуешь паники рожденье. Вам же нет сюда пути!»-

Прохрипел громило грозно.

кот

– Ты можешь, дурень, обрести врага в лице моей хозяйки!

монстр

– Приятно выглядишь бесхозно, моей утробе скажешь байки.

И диво пасть свою разинул,

Готовясь Серого сожрать. Но резко вдруг его

Откинул. И вновь к подруге на кровать вопя, влетел он сквозь

Портал. И осознал, придя в себя, кто тот, кто есть

Его не стал. Но жуткий юмор короля

Надолго стал ему уроком.

И, как обещано и было,

Открыли клетки у зверей. Которых счастье

Позабыло в плену бесчувственных людей. И видел маг, как

Кабаны, вяло, как-то без желанья, ели здесь дары весны, а в глазах было Страданье. И видел он, как истощён весь народ его угрюмый. Но хоть

Был он и взбешён, не устроил день там судный. Коль неслась

По свету уж в град великого царя, в ночь покинув

Эту сушь, весть о зверствах главаря.

И теперь с тяжёлым вздохом маг

Пошёл искать близняшек, обернувшись уже доком.

Под ручку вскоре и явились. Не отличить, как двух тельняшек, как

Под копирку округлились. Одного были расточка, бородка стрижена по моде

Не без старческого грима. Не отличить и голосочка, какой во всём

Честном народе встречался лишь у подхалима.

Но, видя «Клока», поразились.

ассистент

– Как, вы здесь уже, коллега? Вроде б только что простились.

«Клок»

– Решил напомнить Вам, друзья, что Ваша личная опека

Сподвигла выпустить меня зверьё свободой подышать.

ассистент

– Спасибо, доктор, за доверье.

«Клок»

– Велите стражникам опять проверить клетки в лабиринте.

Я Вам плачу не за безделье! Да чтоб убрали, проследите!

ассистент

– Но чисто, сударь, уже там.

«Клок»

– Мне сказать ещё раз вам?

И, не стесняясь, шли ругались два недоразуменья. Но

Всё ж команды раздавались, доказав тем их смиренье.

XXI

Как закуток уединённый

Стал от них совсем свободный, так

Парни поняли другое место ждёт их роковое.

Но домик с окнами на море, хоть и были на запоре,

По понятиям по местным был для них дворцом чудесным.

Так перебрались на поверхность Ник с хозяином

Своим. Что ж, теперь, докажет им дар

Волшебную полезность.

И Ник сияющим огнём чуть

Друга чувства не лишил, устроив встречу

С королём. От страха тот заголосил, хоть облик мага

Был прекрасен. Светилась белая собака, став освещением

Барака, и свет был мягок, не опасен. И Вася быстро

Прохромал, за псом, выглядывая, встал.

король

– Ну здравствуй, Ник мой дорогой!

А ты, Василий, не пугайся. И скинуть ты с себя

Долой теперь все страхи постарайся. Лишь вас одних все ждут

Двоих, уже все особи на воле. И примет вскоре чудес поле зверей Измученных моих. Решил ли ты судьбину Дины? Какую ж

Участь уготовил ты для прекрасной половины?

И тихо Ник ему промолвил: «Скажи, король, а можно другу

В твоей стране чудесной жить?»

король

– Можно даже ему муку в Зазеркалие забыть. Даже выберет

Пусть сам, кем хотел бы быть он там.

Василий

– Я хотел бы быть месьё.

Владыка фыркнул и сказал:

«Когда бы волком ты бы стал, здоровье

Рыхлое твоё другим бы было и навечно, но со временем,

Конечно. Имел я, Ник, неосторожность, своей поклявшись клятвой

Верной. В том, что злу не дам возможность силой мучить

Тебя скверной. И ради клятвы позволяю,

Человеку войти в стаю!»

Ник

– В мире место твоё – дно, где и я помру от мук.

В Зазеркалье ж благ полно. Дважды маг просить

Не станет. Соглашайся, ну же, друг!

Василий

– А тебя, Ник, туда манит?

Если да? То я с тобою! Никого нет в мире

Целом, кто б меня с такой любовью, так искал на свете

Белом! Я не против, да хоть гадом, лишь бы

Быть с тобою рядом!

И, как он закончил фразу, волком стал Василий сразу.

Ну а Ник, сняв с пальца дар, обернулся псом огромным.

Ник

– Ох, не ждёт упырь удар. И проститься с миром

Злобным я б себе не отказал.

король

– Да, пожалуйста, вперёд.

И закончили полёт,

Прыгнув с яростью в портал, на земле

Покрытой травкой. Смотрят в даль, не узнают, без оврагов

Там глубоких, без скалистых гор высоких,

Вся поверхность была гладкой.

Ник

– Ну и как тебе этюд?

Василий

– Я, как-будто бы проснулся в саду царственного дома.

В сравненье меркнет наш мирок. Как всё тут чудно, незнакомо…

Ник

– Да, он же мстить не дал, Васёк!

А зачем? Должно быть я, расплодив в себе

Зверья, излишне стал самоуверен. Кто я такой, чтоб суд

Вершить? Ведь тот для общества потерян, кто

Сам карает без суда, лишь для того,

Чтоб дерзким слыть.

Вдруг видит он, как пустота

Стала с шумом изменяться. Когда дикий

Зверь в прыжке стал из воздуха являться. И конца не видно

Было этой скачущей реке. И, возрадуясь сначала, вскоре Ник глядел уныло,

Знать отсутствие пугало, коль не мог в толпе найти свою рыжую любовь.

Так к безумью на пути он подумал, ужасаясь: «Пролилась любимой

Кровь». И завыл от горя воин, то и дело натыкаясь, стал метаться

Взад, вперёд. Ведь не ведал, что виновен в

Подземелье был поход.

XXII

В то же время в доме дока Дина в комнату в расстройстве

Отойти вошла от шока. Но, застыла, видя в ней, как

Маг шагал там в беспокойстве.

кот

– Вот оно, явилось чудо! Дина, всех уже зверей

Переправили отсюда. Ты ж, всё бродишь по пещерам!

Но прости, досталось нервам.

король

– Дина, малую услугу окажи в последний раз.

Приведи сюда прислугу в тайне от следящих глаз.

Ах, какой сюрприз их ждал!

Пока доктор отдыхал. И, конечно же, к Лизет

Первой весть пришла на ухо. Тут же с радостью, в момент,

Привела родню стряпуха. И велел маг снять им вещи, проходя через

Портал, их бы сжёг огонь зловещий. Но и он же возвращал всем увечным Естество их природное, родное. И не измерить торжество в лицах было

Их какое! И Дина в облик свой вернулась, проходя огонь с котом.

И тут же Нику улыбнулась своим рыженьким хвостом.

И вскоре сам явился маг,

В последний раз проверив тьму, дабы

Всех забрать ему растеряшек бедолаг. И взвизгнув

Пёс, заметив Дину глазами влажными от слёз. В сопровождении

Из бывших стремглав помчался в середину зверей,

Героев окруживших, из сердца

Скинув горя воз.

Но позже нишу он свою и не последнюю

В строю, в среде подобного зверья займёт и бывший человек.

И волка примет там семья, найдя занятье для калек. И станет нянькой наш Герой, ему доверят же волчат. И будет счастью сему рад, их озорных

Любя душой. Но всё это потом случится. А сейчас он догонял,

Как умел, пока хромая, дабы в мир волшебный влиться.

И он больше не страдал, раз в пределах сего рая

Забывают муки скоро.

кот

– Ну, и как там доктор Клок? Представляю, ну умора,

Как он, бегая, визжит!

король

– Смотрит тупо в потолок и безмолвно так лежит.

Ведь умишку не понять, как зверьё смогло сбежать?

Дина

– Как раз это он и знает, что «Некто» души забирает.

Но как утих всеобщий смех.

Тут же сотня голосов, от звонких писков

До басов, покрыли славой доброй тех, кто жизнь пришёл

За них отдать. А Ник, смиренно положил перстень свой пред королём.

И сказал:«Он отслужил. И давай его вернём в ларец волшебных

Украшений.» И он не слышал возражений, перстень

Видимым вдруг стал, а затем, он вновь пропал.

И, улыбнувшись, за собой маг

Повёл зверей спасённых. И вошли они толпой

В царство жителей свободных. И все видели, как мчится

Им на встречу конь счастливый. И как отца догнать

Стремиться жеребёнок его милый.

А на столе у прокурора

(Как явилось? Не известно.) письмецо нашёл

Он скоро. И письмо то интересно… И исполнил в гневе он

То, что требовал закон. И как были тяжелы

Для злодеев кандалы.

КОНЕЦ

Художник: Серёгина Дарья

seryogina.daria@gmail.com

Редактор: Екатерина Поганева

roganeva18@mail.ru