Цветные сны [Вячеслав Анатольевич Чередников] (fb2) читать онлайн

Вячеслав Чередников Цветные сны

Цветные сны, цветные сны,

Как воплощение весны,

Они приходят к нам затем,

Чтоб юность не забыть совсем.

Калейдоскоп минувших дней

Порой приходит к нам во сне,

И снова кружит карусель,

Мешая краски на холсте.

По синеве без берегов

Под парусами облаков

Из дальней сказочной страны

Плывут к нам вновь цветные сны.

Там бесконечен мир большой,

Там солнца шар над головой,

Слепые летние дожди,

И всё, конечно, впереди.

И пусть до самой седины

Цветные сны всем тоже снятся

Могу я смелости набраться:

А вам цветные снятся сны?

(малоизвестный автор)

Имена всех персонажей изменены, и любое совпадение с реально живущими или жившими людьми случайно.

Сон первый. Цвет – красный

Тихим ранним июльским утром Слава сидел на берегу Москвы-реки, в 80км от Москвы, с удочкой в руках и наслаждался. Наслаждался тишиной, чистым воздухом, одиночеством и красным, еще неярким восходящим солнцем. О таких минутах многие мечтают, Слава не был исключением. Пенсия, а значит, в какой-то степени и старость, все-таки наступила.

14 месяцев после пенсии он еще проработал на предприятии, генеральным директором. Работал бы и дальше, отодвигая от себя эту нежеланную черту, но небольшая фирма, жившая на оборонных заказах, на второй волне общего кризиса в стране и по всему миру, ввиду отсутствия заказов, закрылась.

Зато теперь открылись новые возможности. Работу в Москве в возрасте за 60 лет найти практически невозможно, даже в 55 лет это очень трудно сделать, чтоб там не говорили оптимисты.

Слава это все прочувствовал на собственном опыте. Поэтому появилась куча свободного времени на досуг, хобби, рыбалку. А это тоже возможности, а именно возможности грамотно распорядиться своим свободным временем, которого появилось достаточно много. И он им распоряжался, как умел. В этом случае главное – не лежать на диване. Ведь по сути, жизнь снова начинается, другая жизнь, в новых условиях. И это надо использовать на 100 процентов.

Тишина и уединение располагали к размышлениям и воспоминаниям.

И Слава окунулся в свои давние воспоминания, тем не менее, очень яркие и «цветные». Как будто это все произошло вчера.

Вспомнился май 1983 года, начало новой, гражданской жизни, «дембель» после двух лет службы офицером в зенитно-ракетном дивизионе в Эстонии, на острове Сааремаа. И, конечно, сразу вспомнилось само возвращение со службы, поскольку оно было не совсем обычным, и даже пугающе-странным…

*****

Поезд Таллин – Москва шел по расписанию, с прибытием в Москву к 7 часам утра. Слава, уже неделю как старший лейтенант запаса, ехал домой, на гражданку, уволенный в запас (как двухгодичник) по приказу Командующего Прибалтийским военным округом. Имея опыт частых, еще совсем недавних, суточных дежурств на протяжении двухлетней службы офицером зенитно-ракетных войск, по своему армейской привычке и внутреннему «приказу», проснулся примерно за два часа до прибытия поезда. В купе он был один: все-таки начало мая, и курортный сезон для Прибалтики, да и для всей страны еще не начался, поезд был почти пустой.

В полудреме, еще не вполне проснувшись, он увидел, как наяву, череду цветных мелькающих картинок из недавно прожитых лет. Учеба в московском вузе – МВТУ имени Баумана, сокурсники, друзья и товарищи по учебе и службе в армии, ну и сама служба на острове Сааремаа, самом западном рубеже Советского Союза. Воспоминания последних двух лет, которые он провел в армии, в зенитно-ракетном дивизионе, Слава вспоминать не хотел (хотя в них было, как не странно, гораздо больше приятного, чем тяжелого и неприятного). Просто служба в армии Славе изрядно надоела за два долгих года, даже в воспоминаниях.

Времени до прибытия поезда в Москву было еще достаточно много, и Слава позволил себе, еще в полудреме и с закрытыми глазами, ненадолго погрузиться в нахлынувшие воспоминания об учебе в Москве, в Московском Высшем Техническом Училище (МВТУ) имени Н.Э. Баумана…

В институт Слава поступил легко, сдав лишь один экзамен по физике, как золотой медалист. Настолько легко, что Слава до конца и не осознал, как это все сразу случилось. А дальше все пошло не так гладко. Видимо, в отместку за легкое поступление в институт, где конкурс был 3 человека на место, а проходной балл был 23,5 (из 25-ти возможных баллов), Славе, как иногороднему, дали место в общежитии, причем, в самом дальнем.

У института было три студенческих городка. Самый ближний из них – для студентов факультета Машиностроение и Энерго машиностроение, в 5 минутах ходьбы от института. Второй – недалеко от станции метро «Измайловская» (15 минут на метро до станции «Бауманская», где располагался МВТУ). Это был очень большой студгородок, где проживало большинство иногородних студентов-бауманцев, более 4000 человек. Там находилось четыре многоэтажных корпуса четырех факультетов института. А третий студгородок, самый старый из всех, был за чертой города, в ближнем Подмосковье. От Казанского вокзала, по железной дороге, на электричке, примерно в 30 км от Москвы, станция Ильинская.

Дачное место в сосновом бору для заслуженных деятелей страны, докторов наук, а также прибежище иногородних студентов МВТУ, живших там в трех двухэтажных корпусах институтского общежития за общим забором. Общежития были очень старыми, деревянными, давно не видавшими ремонта. В каждом корпусе было по 16 комнат. Всего 48 комнат (и 144 человека), в трех корпусах. Причем общежитие было чисто мужским. Девушки в институте составляли не более 15%, поэтому им всегда находилось жилье в городских общежитиях.

Был и крохотный буфет на четыре столика, где можно было поужинать. Основной ассортимент буфета – вареные сардельки, всегда немного заветренный салат оливье с преобладанием картофеля и соленых огурцов (по 7 копеек за 100 грамм), развесная сметана, кефир и чай. Не забалуешь. Поэтому старались поесть в счет ужина после лекций в институте, ну или прикупить продукты в городе, в основном колбасу, хлеб, консервы.

Готовить в общежитии было негде, поэтому ужинали в буфете (если успеешь), который работал только до восьми вечера. Жили в общежитии в основном только первокурсники, и иногородних студентов, проживающих в городских «общагах», они считали «белыми воротничками». Селили студентов по комнатам вразнобой, с разных факультетов. В комнате, где проживал Слава, двое были с факультета Приборостроение, один – Машиностроение, и еще один – Автоматизация и Механизация (кстати, неплохой боксер по имени Теймураз, дагестанец, представлявший комнату на боксерских поединках в общем коридоре общаги).

Поплавок вдруг ушел под воду, Слава запоздало дернул удочку. Опоздал… Снарядил снасть снова, забросил удочку и вернулся к воспоминаниям.

Сон второй. Цвет – оранжевый.

Отдельно вспомнилось, как начинался в ильинском студгородке каждый учебный день.

Общежитие находилось примерно в двух километрах от станции, дорога до нее занимала около пятнадцати минут.

Выходили в 6.30 утра, в 7.00 садились на электричку, 45 минут до станции Новая. 10 минут на завтрак в буфете станции (мутноватый кофе за 10 копеек и бутерброд с сыром, тоже за 10 копеек). Потом 15 минут до института на трамвае и 10 минут пешком до института. В общем, два часа на дорогу, что даже по московским меркам многовато. Уставали еще до начала лекций.

Однажды один «хохмач» с общаги подшутил над всеми сразу. Дело было зимой. В 6 утра было темно, как ночью. Будильников ни у кого не было (парням по 17 лет, не у каждого даже наручные часы были), и вставали по гимну Советского Союза, с которого начиналось ежедневное радиовещание, – радиоточки были в каждой комнате. Так вот, шутник записал гимн на магнитофон и врубил его на полную мощность в 4 часа утра. Поскольку перегородки между комнатами были деревянными и очень тонкими, гимн услышали практически все. К электричке вышли дружно. Уже по дороге на станцию, по заметенной снегом тропинке, кто-то обратил внимание, что электрички вроде как не ходят. Стояла абсолютная тишина. Ну и конечно, посмотрели на часы и поняли, что это все розыгрыш. Шутника долго искали, но так и не нашли, к его счастью.

Ложились спать поздно, как правило, после полуночи. А перед отбоем развлекались. Частенько, по заявкам желающих, в коридоре этажа, на импровизированном ринге размером 3 на 6 метров, устраивали боксерские поединки.

Особым развлечением была поимка огромных толстых крыс, которыми просто кишело старое общежитие. В одну из прикроватных тумбочек клали кусочек сала, а дверку тумбочки оставляли приоткрытой. Выключали свет и все жильцы комнаты, а это обычно было 4 человека, ложились в постели. Через несколько минут раздавался шорох и возня в тумбочке. Тумбочку моментально захлопывали, включали свет и выносили ее в общий коридор, закрыв все двери.

Открывали тумбочку и начинали охоту с помощью подручных средств типа швабры на выскочившую крысу, которая металась по коридору в поисках лазейки или укрытия. Но все было продумано, и грызуна ждал предсказуемый финал. После крысиной экзекуции студенты с чувством исполненного долга ложились спать.

Много времени уходило на выполнение ежедневных «домашних» заданий, например по высшей математике, но особенно досаждала начертательная геометрия. За кульманом проводили ежедневно по несколько часов, засиживаясь зачастую до двух-трех часов ночи. Поэтому хронически не высыпались. Спали в электричке по дороге в институт, на лекциях, да и на обратной дороге в общежитие.

Но Славе в свои 17 лет такие житейские «мелочи» не казались тягостными. Главное – он уже студент отличного вуза, у него есть жилье, и он не один учится и проживает в таких условиях, всем тут непросто. К тому же, платили хорошую стипендию в 55 рублей. К обычной стипендии в 40 рублей Министерство Обороны страны доплачивало 15. В институте была военная кафедра, и кому то светило послужить в Советской Армии по окончании вуза. В итоге эта «честь» выпала Славе и еще четверым ребятам из его группы.

К слову сказать, Слава ни разу не пожалел, что два года после института провел в армии, где все было непросто, а зачастую было сложно и трудно. Ну а трудности, как известно, закаляют. И Слава считал, что такой поворот судьбы пошел ему только на пользу.

А весной 1976 года всех жильцов общежития за одну неделю перевели в городские общежития, в связи с капитальным ремонтом их общаги в поселке Ильинское.

Славу поселили в студгородок института, недалеко от станции метро Измайловская, в 8-этажный корпус факультета Приборостроения. Ну, это было, как переехать из хрущевской однокомнатной квартирки на окраине в трехкомнатную квартиру в центре города.

Жизнь сразу стала полегче и заиграла новыми красками.

Подъем в 7.00, завтрак в 7.30 в студенческой столовой, в 8 утра уже в метро, и через 25 минут – на лекции в институте. Красота!

*****

Май 1976 года выдался очень жарким, в конце месяца было уже 25-28 градусов жары.

По сути, уже наступило «оранжевое» лето. Подготовку к зачетам и экзаменам часто проводили на Измайловских прудах, в Измайловском парке, примерно в 15 минутах ходьбы от общежития. Купались, загорали, не очень успешно пытаясь заучить лекционный материал по экзамену. Отличная память хорошо помогала. Слава тогда еще сдавал экзамены без шпаргалок. Но быстро понял, что шпаргалка – это страховой полис каждого студента, без нее зачастую не обойтись. Тем более, что если получить трояк или, не дай бог, две тройки за экзаменационную сессию, стипендии на полгода не видать, как своих ушей.

А этого допустить нельзя было ни в коем случае. Так что приходилось подолгу корпеть над лекциями и учебниками.

Хорошей «отдушиной» для студентов были вечерние дискотеки, которые были каждые субботу и воскресенье. Дискотеки проводились в каждом корпусе общежития, но в корпусе факультета «Приборостроение» была лучшая, очень современная и качественная музыка, на хорошей и мощной аппаратуре, с грамотно подобранным танцевальным репертуаром. Поэтому там всегда был аншлаг.

Вход на танцы был только по пропускам общежития (для мужчин), даже своих студентов из соседних корпусов не пускали, а для девушек из окрестных московских улиц вход был всегда свободным, но только до 22.00, а в 23.00 – все чужие – на выход. Да это и понятно. Общежитие то на 80% в техническом вузе – мужское. Приезжали на дискотеки и девушки из других институтов Москвы, по приглашению руководства студгородка и самих студентов. К тому же, на соседней улице находилось медицинское училище со своим общежитием, пополнявшее танцевальный контингент, поэтому девушек на дискотеках всегда было много.

Сон третий. Цвет – желтый.

Группа, в которую попал Слава, оказалась очень сильной по своему составу. В конце первого и второго года обучения в МВТУ, как правило, с каждой группы в среднем отчисляли 5-10 человек за неуспеваемость. Не всем удавалось справиться со сложными, но, как показала многолетняя практика, вполне оправданными методиками преподавания.

Исключение из этой статистики составила группа факультета Приборостроения, девятая специальность, кафедра «Радиоэлектронные устройства», П9-13 (так она называлась на первом курсе), где и учился Слава.

Группа первокурсников – «желторотиков» оказалась очень сильной и «непотопляемой». За три года обучения – ни одного отчисления! А в составе группы числилось 33 человека, и в конце третьего курса в газете института «Бауманец» даже вышла статья про группу под названием «Тридцать три не богатыря», отдававшая дань «неотчисляемости» из группы на протяжении трех лет.

На самом деле, в группе собралась отличная команда молодых юношей и девушек, которая действительно хотела учиться и получить образование на уровне мировых стандартов. А в этом институте это было вполне возможно.

Промелькнули яркие воспоминания, как будто вчера расстались, о тех, с кем учился в течение пяти с половиной лет.

Старостой группы на первом курсе был Женька Верхотуркин, которого почему то сразу стали называть «Джон».

Евгений прошел армию, как и еще несколько ребят из группы. Поэтому был старше на несколько лет основного состава группы, состоящего из вчерашних десятиклассников.

Всегда улыбчивый, энергичный, часто зачинщик студенческих посиделок в общежитии и не только там, он был душой коллектива.

Коля Александров, тоже служивый, всегда молчаливый, но такого после первого же разговора с ним наблюдательному человеку можно было назвать как «надежный», который никогда не подведет. Вот, как говорится, «мужик, мужик». Неспроста он вскоре стал старостой группы после Женьки Верхотуркина.

Сергей Гречин, и тоже после армии, незаметный, как и многие, в первые два года учебы, но всегда целеустремленный, с острым и уже практичным умом, он на четвертом курсе вдруг «окунулся» в науку, всерьез заинтересовался лазерной техникой, под руководством опытного преподавателя кафедры Рождественского.

Алексей Гаретовский, немногословный, всегда улыбчивый и доброжелательный, подтянутый, спортивный, с крепким мужским рукопожатием. Человек, который всегда в первых рядах заходил на каждый экзамен, и сдавал его, как правило, на «отлично». Про него можно было сказать: надежный, принципиальный, основательный. Было видно, что он знает, к чему идет, и наверняка достигнет своей цели.

Володя Морыженков, самый младший в группе. Кажется, он поступил в институт, когда ему было 16 лет, с «хвостиком». Неугомонный, энергичный, вечный заводила, всегда иронично-насмешливый и в то же время вдумчивый и самокритичный, он часто был участником и затейником в различных неформальных «посиделках» группы, а вскоре, в силу своего характера и недюжинных организаторских способностей, стал комсомольским лидером в факультете института.

Миша Дедешин, всегда душа любой компании, сосед Славы по комнате в общаге. Скромный, обаятельный, трудолюбивый и дисциплинированный парень, владелец бесценных полных конспектов лекций по любому предмету, поскольку никогда не пропускал ни одной лекции. А главное – писал лекции отличным и разборчивым почерком. Эти конспекты, которыми Миша всегда охотно делился при подготовке к экзаменам, не раз выручали Славу в экзаменационную сессию, поскольку он сам был не так прилежен на лекциях, как Миша.

Марат Нигматуллин, остроумный, склонный к «стихотворчеству» (слагал, сидя на лекции, неплохие стихи-каламбуры) и насмешливо-ироничный парень, всегда неиссякаемый источник свежих анекдотов, которые он мастерски и со вкусом рассказывал практически на каждой переменке между лекциями, скрашивая монотонный и непростой процесс ежедневного многочасового обучения и конспектирования на лекциях.

Борис Корнеев, «сокамерник» Славы по общежитию, вдумчивый и серьезный парень, рассудительный и практичный. Но при этом всегда охотно поддерживал любую студенческую тусовку, вечеринку.

Сашка Козлов, тоже проживавший со Славой в одной комнате в общежитии. Умный и ироничный, не большой любитель прилежно сидеть на лекциях, но при этом хорошо успевающий студент. Немножко разгильдяй, всегда готовый участвовать в любом студенческом «кипеже», кроме, разумеется, голодовки. Любитель поспать подольше ранним утром, как впрочем, и Слава.

Уже на старших курсах института, когда с посещением лекций стало немного свободнее, иногда можно было и прогулять утренние лекции, чтобы выспаться и немного отдохнуть. Утро в такой день начиналось с уже немного позднего завтрака в студенческой столовой и с изучения уличной афиши с анонсом фильмов, идущих в московских кинотеатрах.

В основном, ходили вдвоем с Сашкой в кинотеатр «Первомайский», на утренний сеанс, благо утром билеты были по 10 копеек (а вечером по 50, а то и по 70 копеек). Иногда ездили в дальний московский кинотеатр, если там шел интересный фильм.

Сон четвертый. Цвет – зеленый.

Полудрему, наполненную воспоминаниями и стуками вагонных колес на стыках рельс, вдруг неожиданно прервало чьё-то легкое покашливание. Слава открыл глаза. В купе, на нижней полке напротив, сидел сухонький старичок в зеленом старомодном камзоле и не менее старомодном сюртуке, по возрасту лет восьмидесяти, и приветливо на него смотрел.

– Простите, а как вы здесь оказались? В купе я был один, и …

– Вопрос неправильный. Не как, а почему?

– Ну, хорошо, почему?

– Захотелось с вами пообщаться, молодой человек. Вячеслав Черников, верно?

– Да, а простите, вы кто? И откуда вы меня знаете? Мы вроде не знакомы…

– Хороший вопрос. Еще как мы с вами знакомы. Я видите ли, волею всевышнего ваш ангел-хранитель. Да-да, не удивляйтесь, у каждого человека он есть. И вы у меня не один. Кстати, скоро мне пора по другим делам, у нас немного времени. Так что давайте просто поболтаем. Я давно не общался со своими подопечными. Ну а что касается моего имени, зовите меня Велизарий Аркадьевич.

Немного опешив и не зная, что сказать, Слава все-таки собрался с мыслями и произнес:

– Ангелы-хранители не так выглядят, Велизарий Аркадьевич. Вы на них не похожи…

– Ну, сударь мой, откуда вам знать? Я мог бы перед вами предстать, например, в облике молодой блондинки в короткой юбочке. Зачем вам такое испытание? Вы бы излишне переволновались, напряглись, стараясь понравиться, и после этого, о чем с вами было говорить? – И старичок хитровато улыбнулся.

– Ангелы людям не являются, тем более, вот так, в купе поезда, – безапелляционно заявил Слава.

– Да, справедливо заметили. Но, видите ли, каждый ангел-хранитель может два раза в жизни своего подопечного предстать перед ним воочию, ну вот как я сейчас перед вами.

– Ха, а почему только два раза? – сказал Слава, поневоле втягиваясь в разговор, – вообще-то, в разных таких историях, должно быть три раза. Вот взять, к примеру, «Сказку о рыбаке и золотой рыбке»…

– Нет, сударь мой, три раза – это уже перебор, это действительно сказки. Да и не положено нам. Вот и к вам-то я пришел просто из любопытства. Триста лет уже не общался с подопечными, не использовал такую возможность, как-то не случилось. Да у нас это и не приветствуется. Хотя и разрешено, как я уже сказал.

– Триста лет? А давно на службе? Наверное, вы уже заслуженный ангел-хранитель?

– Звание «заслуженных» только деятелям искусства дают, артистам например. У нас же то, чем я занимаюсь – это предназначение, без регалий и выслуги. А «на службе», как вы выразились, я так давно, что и вспомнить не могу.

– Кстати, имя ваше, Велизарий Аркадьевич, кажется мне знакомым, где-то я его уже встречал, это ведь достаточно редкое имя, – и Слава с хитрецой посмотрел на старичка.

– Имя как имя, вполне обычное, вам то что? У меня, на самом деле, много имен, я же не совсем человек. И это – одно из них. Мы разговаривать будем, или вам моя родословная нужна? – простодушно спросил старичок.

– Ну, хорошо, родословной не нужно. Но таких, как вы, как я понимаю, просто тьма должна быть, на все человечество. И что, это только ангелы-хранители? Я не силен в богословии, но ведь у вас, в вашей «конторе», или «канцелярии», не знаю, как правильно назвать, должны быть и другие «специалисты». Например, архангелы, простые ангелы. Ну и как без демонов, они ведь тоже тогда должны быть?

– Слово «канцелярия» подходит. Да, у нас действительно, если так можно выразиться, «организация», со своей иерархией, и есть сословия, или градация.

Архангелы – это как у вас чиновники в правительстве. Пишут постановления, определяют правила, и даже законы, но в итоге мало за что отвечают. Канцелярия у нас, как и у вас – это теплое местечко со спокойным существованием.

Ну а ангелы – это простые клерки, проводники и исполнители правил и законов.

Что касается ангелов-хранителей, это особое и многочисленное подразделение, как у вас МВД, к примеру, у которого есть свое достаточно независимое руководство.

Демоны – это отдельная тема. Да, они есть, и их не меньше, чем ангелов-хранителей. В нашем мире все должно быть сбалансировано, как вы понимаете. Так сказать, «единство и борьба противоположностей». Но с демонами мы не воюем, мы, скорее, коллеги, но из разных ведомств. Ну и достаточно для вас информации, я и так разболтался, нарушая все правила…

– А, я вспомнил! – воскликнул Слава, – вспомнил имя, которым вы назвались! Оно принадлежало домовому из романа Орляева «Альтист Данилкин». Подозреваю, у вас и домовые в штате есть? А может, и в вашей родословной?

– Да вы начитаны, молодой человек. Но имена ведь могут и совпадать. Вам то что? Тем более, что книга-то из разряда фантастических. Что же касается домовых, то они, действительно, как вы выразились, у нас в штате. Помощники, своего рода «агентурная сеть» среди людей, в ведомстве ангелов-хранителей. У них свои задачи. Мы не всегда и не везде успеваем, к сожалению.

Ну а по поводу этого вашего писателя Орляева, так это отдельная история. Он ведь из наших, ангел-хранитель второго класса, служил в нашем ведомстве. Но слишком уж «заземлился», книжку вот зачем-то написал. Смешно было читать. Фантастики там на 95 процентов, причем самой безудержной. Это ж надо такое придумать! Но вот за 5 процентов служебной информации, которую он обнародовал в журнале «Новый мир» в 1982 году миллионным тиражом, он сурово поплатился. Был разжалован, получил смертную земную сущность и определен на поселение к людям, до конца своих, уже человеческих дней. С этим у нас строго. Хорошо, хоть в кактус где-нибудь в пустыне Мексики не обратили. А могли. Пожалели за предыдущие заслуги.

Кстати, Орляев публиковался под псевдонимом Владимир Викторович Орляев. А на самым деле у него, нашего сотрудника, была замечательная земная биография.

Его настоящее имя – Гленн Майкл Соутер, гражданин США. Уже к 1979 году, в возрасте 23 лет, он был убежденным коммунистом. И при этом коммунизм воспринимал не как идеологию, а как спасительный выход для всего человечества к новым идеалам мироздания. Этакий «коммунист-утопист». Таких было немало на Западе, и они свято верили в торжество коммунизма во всем мире.

При этом он в свои 23 года уже сделал неплохую карьеру в военно-морских силах США, был личным помощником и пресс-секретарем командующего Шестым Флотом США, адмирала Кроу. А этот флот, как и тогда, по сей день базируется на Ближнем Востоке, контролируя обстановку в Средиземном и Красном морях, а также в Индийском океане.

Вам должно быть известно, что в сентябре 1979 года руководство СССР ввело свои войска в Афганистан, и непродолжительный период «оттепели» в отношениях США и СССР сменились очередным периодом «холодной» войны. Бойкот Олимпиады в 1980 году, обострение международной напряженности во всем мире, увеличение вероятности ядерного конфликта между двумя самыми мощными военными державами.

Так вот, в середине 1980 года Гленн Соутер пришел в посольство СССР в Италии, в Риме, и предложил свои услуги.

Для внешней разведки СССР это был бесценный подарок, ну прямо «дар небес». На самом деле так оно и было. Мы не могли допустить военную эскалацию отношений между США и СССР с непредсказуемым финалом. Трюмы флагмана шестого флота США авианосца «Нимиц» были под палубу забиты ракетами с ядерным боезарядом, а СССР противопоставить этому было особо нечего. Надо было уравнять шансы на этом поле битвы. Наш сотрудник выполнил то, что был обязан. Он стал бесценным агентом СССР в самом логове противника. Его информация очень помогла в дальнейшем уравнять шансы противоборствующих сторон.

Вскоре Гленну Соутеру был вручен паспорт гражданина СССР на имя Михаила Орляева. И вручил этот паспорт лично генерал армии и Председатель КГБ СССР Крючков. Сам по себе факт экстраординарный. Вот такая занимательная история.

– А интересно, сейчас среди лидеров ведущих стран мира у вас тоже есть «свои» люди? – с интересом и подковыркой спросил Слава.

– Это закрытая для вас информация. Я, знаете ли, не хочу по скорому и быстрому приговору внезапно оказаться зеброхвостой игуаной в пустыне Мохаве на юге Калифорнии.

Скажу только, что на сегодняшний момент, например, Президент США Рональд Рейган, к нам не имеет никакого отношения. Да этого и не требовалось. Вполне адекватный политик, хоть и актер в прошлом. Ведь благодаря ему намечается очередная «оттепель» в отношениях США и СССР. Нас это вполне устраивает.

Но, конечно, мы растим свои кадры, и это процесс не быстрый. К примеру, у нас есть очень перспективный сотрудник, по земной легенде молодой и успешный бизнесмен, подающий большие надежды как политик. Дональд Трумп, может, слышали? Немного с «закидонами» и со своей придурью, но в Америке без этого нельзя, не пробьёшься на вершину власти. Так что мы всегда на страже мира и спокойствия, катаклизмы нам тоже ни к чему.

– Почему я всему этому должен верить? Бред какой-то, фантастика, если разобраться! Ну допустим, что все это правда. А чем докажете, к примеру, что вы мой ангел-хранитель?

– О, молодой человек, это проще простого. Вот скажите, сударь мой, вам командир части совсем недавно предлагал командировку в Ливию в качестве военного советника?

– Да, был такой момент, – и Слава с настороженным любопытством и удивлением посмотрел на старичка, – предлагал не только это, а еще и капитанскую должность в штабе бригады, квартиру в городе. Говорил, через год вернешься из Ливии с автомобилем «Волга». Но я отказался. Не мое это. Мне армия за два года уже порядком осточертела.

– Вот тут вы немного ошибаетесь. Не вы отказались, а мы отказались. Я просто немного повлиял на ваше подсознание. Вы, люди, это еще иногда называете «интуицией». Просто если бы вы согласились на предложения полковника, через год вернулись бы из Ливии с одной ногой. Мина, оставленная ливийскими боевиками-сепаратистами. Их у противников Каддафи три дивизии наберется. Превратности войны, знаете ли, непредсказуемы. Ну и зачем вам тогда нужна была бы эта «Волга», скажите на милость?

– Ну, положим, я это проверить никак не могу. А верить вам на слово? Так я вас впервые вижу.

– Ладно. Другой случай. В январе прошлого года вы ведь в отпуск летали к родителям?

– Да, летал.

– И опоздали на самолет? – с ехидцей спросил старичок.

– Опоздал, – выдавил из себя Слава, немного опешив.

В голове Славы ярко и быстро, как молния, промелькнуло это воспоминание.

*****

С марта 1981 года и по апрель 1983 года Слава, как призванный двухгодичник, проходил службу на острове Сааремаа Моонзундского архипелага в Эстонии. Там располагалась 210-я зенитно-ракетная бригада 14-й дивизии ПВО Прибалтийского военного округа. Назначение получил на должность начальника расчета системы определения координат комплекса С75.

А в январе 1982 года Славе предоставили долгожданный отпуск. Причем отпуск на целых 38 календарных дней. Поскольку время на дорогу, из расчета поездки поездом к месту отпуска, приплюсовывалось. Получилось очень даже прилично. В финчасти бригады выдали около 320 рублей отпускных (хорошие деньги по тем временам) и воинские требования на бесплатный проезд в купейном вагоне туда и обратно.

– Хоть какая-то польза от службы в армии, – подумал Слава, получив денежное довольствие и проездные документы.

– Солнце жарит и палит, в отпуск едет замполит. На дворе январь морозный, едет в отпуск Славка взводный, – подшутил над Славой Дима, сосед по холостяцкой офицерской квартире и коллега по кабине «А» зенитно-ракетного дивизиона.

– Да ладно тебе, угомонись! Главное, в отпуск. И аж на целых 38 дней. Больше месяца эту армию видеть не буду, это уже счастье, а главное – погощу у родителей.

Слава, конечно, взял билет на самолет, Таллин-Минеральные Воды. Доплата в 15 рублей его совсем не испугала. Деньги есть, зато к отпуску добавится 3 свободных дня.

В отпуск к родителям Слава решил поехать в своей офицерской форме лейтенанта. Ну, когда еще представится возможность показаться родителям и друзьям по институту (к которым Слава собирался заехать по дороге) в форме офицера-ракетчика?

Несмотря на то, что дорога была сложная, с пересадками (автобусом до паромной переправы с острова Муху на материк, потом сама переправа, затем автобусом до Таллина), в аэропорт Слава приехал даже чуть раньше расчетного времени.

На входе в аэропорт Славу, как специально, поджидал воинский патруль городской комендатуры.

– Товарищ лейтенант, предъявите документы, – обратился к нему капитан, начальник патруля.

– Документы у вас в порядке, но вот ваш внешний вид не соответствует предписанным для офицеров правилам. Вам необходимо подстричься, – безапелляционно заявил капитан.

– Товарищ капитан, у меня самолет через полтора часа, вот билет!

– В комендатуру захотели? Автобусом до города 15 минут. Может, еще и успеете на самолет. Марш стричься! А мы вас тут подождем, нам спешить некуда.

– Черт меня дернул в форме в отпуск отправиться, – в сердцах подумал Слава, – сейчас бы без всяких приключений добрался домой.

Пришлось подчиниться. В аэропорт Слава смог вернуться только через два часа. Его рейс уже конечно улетел. В билетной кассе Слава сдал билет на улетевший самолет и получил билет на следующий рейс, вылетавший через 4 часа, с доплатой 25% его стоимости.

– Хорошо хоть сезон еще не пляжный, билеты есть, а то бы еще сутки в этой Эстонии сидел – успокаивая себя, подумал Слава.

Оставшееся до вылета время Слава провел в городе. Бродил по узким улочкам Старого города. Посидел в ресторане «Старый Томас» на ратушной площади. Поел традиционный эстонский гуляш, напоминавший очень жидкое картофельное пюре с мясом. Первых блюд у эстонцев практически никогда не было в меню, а второе блюдо напоминало смесь первого и второго. Поднялся на башню Толстая Берта в Верхнем городе, полюбовался Таллином со смотровой площадки. Город был совсем небольшим. На такси в любой, самый отдаленный район можно было доехать за 10-15 минут, заплатив всего рубль с мелочью.

В остальном отпуск прошел без происшествий и дорожных приключений. Слава повидался с родителями, выспался, хорошо отдохнул и даже по настоятельной просьбе мамы пообщался с девушкой, дочерью подруги мамы, которую она пыталась безуспешно сосватать сыну.

– Что за блажь! Ведь она мне совсем не нравится, – подумал тогда Слава. Но все же выполнил просьбу мамы, только что бы она уже успокоилась. Как говорится, пообщался, но без всякого удовольствия.

На обратной дороге, уже в Москве, удалось даже встретиться с согруппниками по институту и вспомнить вместе за рюмкой «чая» время совместной учебы и отдыха…

Сон пятый. Цвет – голубой.

– Так вот, сударь мой, я немного поспособствовал этому событию, – Славу вернул к действительности скрипучий голос старичка, – не надо было вам лететь на том самолете…

– Это почему же?

– Да потому, что самолет имел все шансы не долететь до Минеральных Вод. Вот я от греха и отвел вас от этого полета.

– Ладно, перестаньте. Если бы самолет разбился, об этом стало бы известно.

– Во-первых, далеко не факт, что вы узнали бы, а во-вторых, действительно, он не разбился. Отказ двигателя и благополучная аварийная посадка в аэропорту города Ростов-на-Дону. И то благодаря моему коллеге, ангелу-хранителю командира экипажа того рейса. Опытный ангел, молодец. Да и командир – тоже опытный пилот.

– Хорошо, допустим, я вам верю, Велизарий Аркадьевич. Но от меня вы чего хотите то? Что, просто «поболтать», как вы выразились?

– Да, хотел немного пообщаться. Вы ведь сейчас совсем не заняты? – с улыбкой спросил старичок.

– Нет, как вы понимаете. И похоже, еще месяц точно буду свободен, пока не найду какую-нибудь работу. Правда, пока не знаю, где и как ее искать. Распределение от института я, можно сказать, уже «отработал». В Москве на работу я устроиться не могу, поскольку иногородний, прописан у родителей, на Северном Кавказе.

– Вот об этом я и хотел с вами поговорить. Позвольте дать вам небольшой совет.

– Охотно вас выслушаю, – уже с интересом произнес Слава.

– Съездите в свой институт, на родную кафедру, сходите в деканат. Поговорите с руководством, у них большая база данных по промышленным предприятиям, куда распределяют выпускников вашего вуза. И это далеко не всегда московские заводы и научные институты. Глядишь, может, и подберете себе подходящее место. Кстати, в Подмосковье большой выбор, и специалистов там часто очень не хватает. С удовольствием вас примут на работу, еще и место в общежитии выделят.

– Спасибо. Ценный совет, обязательно им воспользуюсь.

– Вот-вот, воспользуйтесь, и не тяните с этим. Потом отдохнете еще, успеете, – старичок довольно и широко улыбнулся, откинувшись на спинку сиденья, как будто только что выполнил сложную миссию.

– А ведь интересная у нас с вами встреча. Кому рассказать, так ведь на смех поднимут, – сказал Слава и почему то подмигнул старичку.

– А зачем рассказывать? Подпортите свою репутацию в глазах собеседников. Вы же неглупый человек. Сами должны понимать, что рассказывать, а что и нет. Может, просто это ваше воображение сейчас разыгралось? – и старичок подмигнул Славе в ответ.

– Да, вы конечно правы.

– Вот и замечательно. Мне, к сожалению, уже пора. А на прощание вот вам от меня небольшой подарок, – и старичок, сверкнув голубой запонкой на рукаве белоснежной рубашки, протянул Славе толстую необычного молочного цвета чернильную авторучку с золотистым колпачком.

– Спасибо. Правда, сейчас все в основном пишут шариковыми ручками.

– Видите ли, молодой человек, эта ручка не совсем обычная. Если вдруг захотите со мной увидеться, просто напишите на чистом листе бумаги одно слово. И я появлюсь. Конечно, не как джин, в тот же момент. На это не рассчитывайте. Но я узнаю о вашем желании. И по возможности выберу момент, чтобы с вами поговорить.

– И какое это слово? – с интересом спросил Слава.

– Слово простое, но редко употребляемое сейчас в современном лексиконе и в жизни. И это слово – «Верю». К тому же, надеюсь, эта авторучка поможет вам иногда сделать правильный выбор. Интуиция интуицией, а знаки судьбы пропускать нельзя.

Ну что же, засим позвольте откланяться, – и старичок, улыбнувшись, почему то не испарился, а просто вышел из купе.

Слава потер глаза, потом закрыл их и задумался.

– Что это было? Сон, наваждение? Галлюцинация? Наверное, все же это был сон, – с облегчением подумал Слава и неожиданно для себя крепко заснул.

Разбудил его стук в дверь. Слава сразу проснулся. В проеме двери купе появилась проводница.

– А, это вы опять? Только теперь в образе проводника? – спросонья спросил Слава.

– Я в этом образе, молодой человек, уже двадцать лет работаю. Постельное белье почему не сдаем? Давайте быстренько несите, через полчаса прибываем в Москву.

Слава подскочил, собрал и сдал постельное белье, и даже успел побриться. Выложил багаж на сиденье напротив и присел к окну. А за окном уже побежал навстречу перрон Ленинградского вокзала. Москва.

Слава напоследок окинул купе взглядом («вроде ничего не забыл»), и обмер: на краю купейного столика увидел почти незаметную на белоснежной салфетке толстую молочного цвета чернильную авторучку с золотистым колпачком…

Сон шестой. Цвет – синий.

По прибытию в Москву из Таллина Слава остановился у родственников на Преображенке, недалеко от метро. Тетка встретила как всегда очень приветливо, накормила, напоила и предоставила комнату, конечно, ненадолго, пока Слава не определится с работой и не получит жилье от предприятия. Постоянное проживание у родственников (где к тому же проживало еще двое взрослых детей, двоюродный брат и сестра Славы), не предполагалось. Да Слава и не собирался напрягать московскую родню.

На следующий день Слава заявился в деканат МВТУ им. Баумана, и на удивление легко получил повторное распределение по своей специальности. Попросту, дали адрес подмосковного предприятия, которое нуждалось в молодых специалистах из института. Черноголовка, Экспериментальный завод научного приборостроения.

– Никакой обязаловки, понравится – останешься там работать, нет – вольному ветер, – сказала на прощание секретарь в деканате.

– Направление на работу есть, это просто замечательно, но торопиться с трудоустройством не буду. Надо и с друзьями повидаться, да и родителей навестить, отдохнуть у них, пока свободен, – подумал Слава, вернувшись из института. Законное желание после двух лет службы в армии!

Контактных телефонов согруппников по учебе в институте у него было совсем немного. К тому же, майские праздники, прозрачное синее небо и яркое, жгучее солнце, ведь мало кто усидит на месте.

Дозвонился до Марата Нигматуллина, с которым частенько не только сидели за одной партой на лекциях в МВТУ, но и отдыхали вместе, в основном после очередной как всегда нелегкой сессии. А в «бауманке» сессии, то есть экзамены, и в самом деле всегда были непростыми. Перед каждой сессией надо было получить 10-12 зачетов по предметам (иначе не будет допуска к экзаменам), а потом, как правило, сдать 5, а то и 6 экзаменов. И не дай бог получить хотя бы одну тройку, останешься без стипендии. А для иногороднего студента это просто катастрофа. Никакие дотационные профсоюзные талоны на обеды не помогут.

Слава вдруг вспомнил забавную историю, связанную с Маратом.

Это было в конце июня 1978 года, третий курс института. После сдачи последнего экзамена весенней сессии договорились с Маратом немного расслабиться и отметить успешную сдачу экзаменов, без троек.

Сначала, часов в шесть вечера, зашли в бар у метро «Бауманская», выпили по коктейлю «Привет», потом еще, немного посидели. Решили продолжить, поехали в центр, в ресторан гостиницы «Москва», славившейся своей кухней, особенно цыплятами «табака».

Заказали хороший стол, с фирменными цыплятами «табака», закуской и выпивкой. К цыплятам поставили каждому по миске с водой, непонятно для чего. Выпили, поели хорошо приготовленных цыплят. Ну и Марат, желая утолить жажду после обильной еды (а морса ведь не подали), выпил из миски принесенную официантом воду («ну а для чего еще она здесь?»). Тут же подошел дежуривший рядом официант, и шепотом сообщил, что вода вообще-то, предназначена для мытья рук, ведь курицу, цыпленка «табака», всегда едят руками. Долго потом смеялись, ведь вечер удался.

*****

На предложение Славы встретиться Марат тут же охотно согласился, ведь два года не виделись. Договорились на следующий день, 11 мая, в 14 часов. Ну где могут встретиться еще совсем недавние студенты института? Конечно, в знакомом и проверенном пивном баре: в баре на Пушкинской улице, в центре Москвы, именуемом студентами как «Яма», освещаемом вечерами синей неоновой вывеской. Дело в том, что бар располагался в полуподвальном этаже, ниже уровня асфальта, куда вели с улицы крутые ступеньки, потому и назывался среди студентов «Ямой».

После часового общения, где каждый рассказал о своей жизни за последние два года, и пары пива с солеными сушками, решили продолжить «банкет» в более приличном месте, за столиком, но без садизма. Ресторан не годился. Вспомнили уютный студенческий коктейль-бар на «Бауманке», где иногда отмечали окончание очередной сессии. Бар на самом деле находился на улице Чернышевского, и поэтому студенты его еще называли бар «Что делать?». Несмотря на толпу у входа в бар, легко прошли внутрь, поскольку пропуск в виде зеленой «трешки» для швейцара сработал безотказно. Армия хорошо и щедро отблагодарила Славу за двухлетнюю службу.

Сидя за столиком с Маратом, Слава заметил двух девушек, сидящих недалеко от них, что-то оживленно обсуждавших, с тетрадками в руках.

Вдруг в левом внутреннем кармане куртки что-то внезапно вжикнуло. Слава полез в карман и достал авторучку, с поезда.

– Странно, в кармане больше нет ничего, а ручка вибрировать не может. Это какой-то знак? Да нет, показалось, – подумал Слава.

– Марат, пригласи, пожалуйста, вон тех двух симпатичных девушек за наш столик, – попросил Слава.

– Так не пойдут, наверное. Посмотри, как они заняты.

– А ты попробуй.

Девушки неожиданно согласились на предложение, и пересели к ребятам за столик. Девушки, Таня и Марина, оказались студентками педагогического института, веселыми и общительными, решившими продолжить подготовку к очередному зачету в баре. Не очень грамотное решение. В итоге вместе приятно провели остаток вечера в баре, и напоследок обменялись телефонными номерами для связи.

– Вот так я неожиданно познакомился со своей будущей женой, а ведь, наверное, этот поворот в жизни мне кто-то помог сделать, кроме Марата и провидения. Да нет, просто судьба, вот и все, – подумал Слава, – ведь если бы мы с Маратом не встретились в тот день, или просто пошли в другой бар, или бы я по-иному распорядился вечером 11 мая, моя судьба сложилась бы по-другому. А ведь другой поворот мог быть как хуже, так и лучше, кто знает?

Сон седьмой. Цвет – фиолетовый.

– А кстати, – подумалвдруг Слава и отвлекся от воспоминаний, – возможно, кто-то и знает. Та самая ручка из поезда, она ведь со мной.

Слава достал ручку из внутреннего кармана и покрутил в руках.

– Наверное, чернила уже давно высохли, столько лет прошло. Но попробовать то можно.

Слава отложил удочку, вырвал лист из своей записной книжки, которую он всегда носил в боковом кармане, снял колпачок и не без волнения написал на листке – «Верю». С чернилами оказалось все в порядке, да и на вид обычные фиолетовые чернила.

– Ну вот, так я и думал, наваждение. Ничего не произошло. И Слава вновь закинул удочку.

Но что-то произошло с поклевкой. Поплавок вдруг резко ушел под воду, Слава едва успел подсечь. Через минуту он вытащил на берег хорошего леща, не меньше чем на полкило.

А через час на берегу в садке уже трепыхались пять увесистых толстых лещей.

– Вот что вера творит на рыбалке, – с усмешкой подумал Слава, – то же ведь результат, и неплохой. К следующей рыбалке про ручку бы не забыть…

– Ну что, сударь мой, я вижу, рыбалка удалась сегодня? – раздался за спиной Славы узнаваемый скрипучий голос.

– Не может быть, – подумал Слава и обернулся.

Сзади стоял знакомый старичок, старомодно одетый, в таком же, как и в первый раз, старинного вида не новом камзоле, но теперь уже не зеленого, а светло-фиолетового цвета.

– Велизарий Аркадьевич, вот уж не ожидал вас увидеть. Да, написал подаренной вами ручкой, ну так, для интереса. Не решался все. Надо же было когда-нибудь проверить. Да и поговорить давно уже пора. Но, честно говоря, не ожидал, что будет какое-то продолжение.

– Вот и напрасно, иногда сны бывают вещими, а знаки судьбы более чем явными, – проскрипел старичок, присаживаясь рядом со Славой.

– Так значит, это ваша ручка, с вашей помощью, иногда выдавала мне «знаки судьбы»? Вот как 11 мая 1983 года, например?

– Все возможно, кто знает, – усмехнулся старичок. – Просто вам, людям, надо быть повнимательнее иногда, во всех смыслах. А вы наблюдательны, как я погляжу.

– Не хотите говорить открыто и прямо, не надо. О другом хочу вас спросить. – Я, признаться, думал, что вы уже давно архангелом служите, в вашей канцелярии. Выслуги лет у вас хоть и нет, как я понял, но времени то с нашей первой встречи много прошло, 37 лет, если не ошибаюсь?

– Что такое 37 лет для ангела-хранителя? Это как для вас пара месяцев. Да и продвижения по службе у нас практически не бывает. Каждый хорош на своем месте, или, как у вас говорят, «где родился, – там и пригодился». Просто служи и соответствуй. Да, конечно, нерадивых и очень провинившихся ангелов, не выполнивших свою миссию, наказывают, переводят с понижением в другой ранг, и даже в другое состояние. Я об этом вам рассказывал при первой нашей встрече. Могут, к примеру, цветком в горшке определить. Но для этого надо сильно «постараться».

Ну а бывает, добровольно-принудительно переводят на службу «по договору». Это примерно как работать гастарбайтером в московском дворике. Делаешь все то же, что и другие, но получаешь «пряников» в два раза меньше, а «зуботычин» в два раза больше. А пряников у нас, поверьте, совсем почти не бывает. Мы ведь работаем не за пряники, у нас другая сущность. Плюс еще неусыпный контроль «сверху». Не дай бог, проколоться на этом нашем поприще. Тогда точно закончишь свою жизнь, в полном смысле этого слова, блеклым увядающим цветком в горшке, на северном окне в доме у нерадивой хозяйки.

– Ну и как у вас дела теперь идут, не очень напрягают ваши подопечные? – с иронией спросил Слава, уже забыв об удочке.

– Не очень. Справляюсь. С вами так вообще почти никаких хлопот не было, – ответил старичок.

– А почему «почти»? Проблемы были все же?

– Как вам сказать? Не проблемы, а необходимость немного вмешаться, подтолкнув вас к принятию правильного решения. Это ведь моя прямая обязанность, вы уж извините.

– Вот как? И когда это вы меня «подталкивали», стесняюсь спросить?

– Вам это и правда, интересно?

– Конечно, расскажите, раз уж пришли.

– Извольте, напомню.

– Помните 1993 год, и вашу стажировку в Англии? – спросил старичок и с прищуром улыбнулся.

– Помню, конечно. Не хотите ли вы сказать, что я вам обязан этой стажировкой?

– Ни в коем случае! Вы отлично прошли все собеседования в Британском Совете, даже финальное собеседование с заместителем директора Британского Совета, благодаря неплохому знанию и владению английским языком. Вы очень кстати тогда закончили шестимесячное обучение в Московской высшей школе переводчиков. А сейчас просто вспомните детали вашего пребывания в Англии и разговор с директором офиса в конце вашей стажировки.

И Слава, конечно, вспомнил эту яркую страничку своей жизни, на несколько секунд вернувшись мысленно в то уже далекое время, начало 1993 года.

Сон восьмой. Цвет – белый.

Для Славы это была первая поездка за границу.

Страна, испытав, шок от горбачевской «перестройки» и последующих сложных для всего населения моментов, с трудом поднималась на ноги, пытаясь опереться на нетвердую и ненадежную поддержку ельцинского правительства. Правительства олигархов, мздоимцев и проходимцев, поднявшихся вместе с «пеной» перестройки и разгулом слабоуправляемой демократии. Демократии, которая на самом деле приводила к еще большему социальному и экономическому расслоению общества. Страну захлестнула волна беспредела, вседозволенности и безнаказанности, организованной преступности и экономических преступлений.

Тем не менее, ростки здоровой экономики к тому времени, несмотря ни на что, уже начали пробиваться, захватывая все новые области жизнедеятельности и территории огромной страны.

«Союз промышленников» под управлением Аркадия Вольского, успешного бизнесмена и политика того времени, создал полезную государственную инициативу для двустороннего изучения молодыми специалистами России и Великобритании практики ведения бизнеса. Слава попал в такую программу, от Британского Совета и Союза Промышленников, и был направлен на месяц на стажировку в Великобританию.

Обучение было сложным, в основном из-за языкового барьера. Одно дело поговорить с собеседником на английском языке на общие бытовые темы, а другое – понять на чужом языке специфику и правила организации и ведения бизнеса. А ведь это каждый день по 6 часов лекций на языке, который еще не очень хорошо знаешь.

Тем не менее, Слава быстро освоился, через неделю ежедневных многочасовых общений с «носителями языка» страны пребывания он уже хорошо понимал своих собеседников. Понял сразу и то, что эта их теория ведения бизнеса в западном мире сейчас малопригодна для него, для ведения дел в России. Не та ситуация в стране.

Стажировку он проходил в фирме «Ричардсон Электроникс», город Линкольн, 200км от Лондона. Старинный провинциальный городок, с интересной тысячелетней историей, замком и костелом 13 века в центре города. А население всего 17 тысяч человек.

Жил Слава в частной двухэтажной гостинице всего на 6 номеров, в крохотном однокомнатном номере за 20 фунтов в день, включая английский завтрак. И всего лишь в 2 км от офиса фирмы.

Надо отметить, что английский завтрак сильно отличается от так называемого «континентального» завтрака, например, во Франции, состоящего из круассана и чашки кофе.

Традиционный английский завтрак – это на ваш выбор и в любом количестве: яичница, жареный бекон, жареные сосиски, жареный картофель, жареные грибы и поджаренный хлеб с маслом и сыром. Короче, за стандартный завтрак, входящий в стоимость проживания, можно было наесться досыта, и не испытывать чувства голода до самого вечера.

Правда, Славе, с его не очень здоровым желудком, который он слегка подорвал за 9 лет жизни в общежитиях, такой завтрак был категорически противопоказан.

И в первое же утро он объявил хозяину отеля, что, к сожалению, ему это есть нельзя, достаточно просто овсянки на утро. Такое пожелание очень обрадовало хозяина, исполнявшего одновременно роли официанта, метрдотеля и консьержа. Еще бы, такая экономия. И после этого каждое утро хозяин отеля приносил к столику Славы большую глубокую миску хорошо приготовленной овсянки.

На его слабые протесты по поводу слишком большого размера порции, хозяин неизменно отвечал:

– Ешьте, сколько сможете. Вы наш лучший постоялец.

Причем, как понял Слава, в английском языке слово «каша» (по-английски porridge), означает только именно овсяную кашу. Про другие каши англичанам было неведомо.

– Ущербные, несчастные люди, они не едят гречку, манку, перловку, пшенку, и ничего про них не знают, – мимолетно подумал тогда Слава.

Кстати, когда в разговоре с любопытными сотрудниками фирмы, средний возраст которых составлял примерно 35 лет, на их вопрос:

– А какая у вас, инженера оборонного предприятия, зарплата в Москве? – он ответил:

– На ваши деньги это примерно 20 фунтов.

–В день?

– Нет, в месяц. У нас сейчас сложные времена. Все перестраивают и меняют, в том числе и цены в магазинах, а про зарплату рядовым труженикам как то забыли.

Англичане были шокированы таким ответом. «Как вообще можно прожить на 20 фунтов в месяц!»

Славе перед отъездом, в Британском Совете, выдали чековую книжку туристического агентства Джеймса Кука на 1000 фунтов, для проживания и питания, которую всегда можно было обналичить в любом офисе этого агентства.

– Вмиг стал миллионером, – подумал тогда Слава, – это же моя зарплата инженера за 4 года работы!

Конечно, тут же вспомнились и другие короткие яркие эпизоды из жизни в Великобритании, где он проходил месячную стажировку.

*****

Сотрудники фирмы, понимая, что русскому, с не очень хорошим знанием английского языка, непросто жить в непривычных для него условиях, старались скрасить его вечерний досуг. Пригласили как то вечером на футбол, когда играла команда их города Линкольна против команды Бредфорда, второй дивизион. Приглашали также на всякие вечерние посиделки в кругу английской семьи. И каждый раз его приглашали в разные семьи, как будто его взяли на поруки. К тому же, им всем было интересно узнать, что там в России сейчас происходит, ведь они все узнавали только из куцых новостей в своих газетах и коротких репортажей по ТВ, а русского встретили первый раз в своей жизни. Им было интересно все. Быт, работа, отдых, зарплата, семья.

Однажды его пригласил Майкл, заместитель директора офиса, на свой день рождения. Слава с удовольствием согласился. Ведь общение с англичанами ему было не менее интересно, чем им.

К назначенному часу в пригородном доме Майкла, отмечавшего свой 50-летний юбилей, собралась вся его многочисленная семья. Его двое детей, 24 и 26 лет, жившие уже отдельно и приехавшие на своих машинах, со своими детьми. Его родители, приехавшие из другого города. И конечно, его дедушка с бабушкой, проживающие неподалеку. Собралось несколько поколений семьи, всего более 12 человек.

Хозяева накрыли фуршетный стол, где каждый мог набрать себе закуски, бутерброды, налить вина и перекусить в удобном для себя месте, в основном стоя. Стульев и другой «сидячей» мебели было совсем немного. Заздравных речей не было, музыки тоже.

– Странные у них юбилеи, просто как на похоронах, – подумал Слава. Он все-таки нашел себе стул и присел за большой фуршетный столик с многочисленными и разнообразными закусками, в полном одиночестве.

– Они все пусть празднуют, как хотят, а я лично не привык есть на юбилеях стоя, как полковая лошадь в походе.

Англичане с интересом наблюдали со стороны за «диким» русским, нарушающим все этикеты и правила, тихо перешептываясь между собой.

После обильного «перекуса» Слава вышел на веранду, видимо отведенную под курительную комнату, где одиноко сидела пожилая старушка в кресле-качалке, накрытая теплым пледом, и курила тонкую черную сигареллу на длинном мундштуке. Он тоже закурил и присел напротив.

Как только старушка докурила, тут же к бабушке (или прабабушке?) подбежала взрослая внучка, вставила в мундштук новую сигареллу и поднесла огонек. Бабушка прикурила и блаженно откинулась на кресле-качалке.

– Ничего себе, бабуля смолит, – подумал Слава.

Молчание затянулось.

Чтобы как-то разрядить затянувшееся молчание, Слава спросил:

– Вы, наверное, хорошо помните Вторую Мировую войну?

Старушка улыбнулась в ответ, и затягиваясь сигареллой, вежливо и немного с гордостью ответила:

– Я и Первую Мировую хорошо помню. Правда, я тогда совсем еще ребенком была, 15-ти лет. Но память мне до сих пор не изменяет, и я кое-что помню, как будто это было вчера…

Тут Слава быстро прикинул в уме, и понял, что бабушке то уже 95 лет.

– Дымит как паровоз, без перерыва, и при этом вполне себе хорошо выглядит для столь более чем почтенного возраста. Странные конечно люди, эти англичане, но живут, похоже, долго, – подумал Слава. – Да это и понятно, у них за 400 лет ни одной интервенции и ни одной войны на их территории не было, и никакой разрухи, кроме разве что бомбежек Лондона во Вторую Мировую. Живут на своем острове тихо, спокойно, размеренно, ну как у бога за пазухой. И война им нипочем, воюют то всегда где-то там, на континенте.

*****

Однажды, уже в конце марта 1993 года, Славу неожиданно пригласил в свой кабинет директор офиса, Джон Миллер, и взволнованно произнес:

– Вы в курсе, что вчера, 26 марта, у вас в России произошло чрезвычайное событие, и как нам кажется, своего рода революция?

– Я смотрю ваши новости каждый вечер. Вы имеете ввиду начавшуюся процедуру импичмента президенту Борису Ельцину на IX внеочередном съезде народных депутатов России?

– Да, и мы все очень обеспокоены этим фактом. Все это может закончиться печальными последствиями для вашей страны и для вас лично. Поэтому, без обиняков, хочу сразу вам сделать наше предложение, – сказал Миллер и закурил сигарету, вопросительно поглядывая на Славу.

– Ваша стажировка заканчивается послезавтра. Не хотите ли вы остаться в Великобритании? У нас хорошие связи в правительстве, мы за пару дней сделаем вам вид на жительство. Достаточно вашего письменного заявления. Гражданство получите через полгода.

Слава опешил от такого предложения.

– Вы это серьезно?

– Абсолютно. Вы хороший специалист, мы готовы завтра подписать с вами контракт на вашу работу в нашей фирме. Условия контракта вам понравятся. 2000 фунтов в месяц, служебный автомобиль. Жилье тоже предоставим.

– Подождите, у меня же семья.

– Это не проблема. Семью вызовем, и уже через месяц вы будете вместе.

Слава на несколько секунд задумался и ответил:

– Спасибо за предложение, но нет.

– Во-первых, я думаю, импичмент не состоится, это все интриги председателя Верховного Совета Руслана Хасбулатова и вице-президента Александра Руцкого. Ничего у них не получится. Народ то за Ельцина пока.

– Во-вторых, я отвечаю за семью и будущее моих детей. Не хочу, чтобы они стали эмигрантами. Никогда даже и в мыслях ничего подобного не было, и не будет. А в России скоро все наладится, я уверен.

– Ну как хотите. Это ваше решение, – с огорчением сказал Миллер, – не смею вас более задерживать. Ведь вам уже пора чемоданы собирать, не так ли?

*****

– Да, вспомнил эту стажировку, – произнес Слава после секундной заминки, связанной с воспоминаниями. – Хорошее было путешествие, до сих пор помню все его детали и впечатления.

– Ну, так вот, в принятии правильного решения по поводу «прописки» в Великобритании я вам немного помог. Не надо было вам втягиваться в эту авантюру. Ничего хорошего. Просто поверьте мне на слово. У вас ведь нет повода усомниться в моих словах?

– Нет, конечно, я верю вам. Момент был знаковый, нельзя было ошибиться. Но секундное замешательство, конечно, было. И я не жалею о том, что не остался там, приняв единственно верное решение.

В итоге ведь все достаточно хорошо сложилось. И с семьей все в порядке, с жильем и работой все наладилось в свое время. Да и на другие страны посмотреть получилось. И по работе, и на отдыхе, с семьей.

– А знаете, мы ведь тоже земные странники, и наполовину уже люди, можно сказать. Хотите, я вам одну песню спою? Малоизвестный автор, Игорь Растеряев. Надеюсь, вам понравится. И вы, может быть, кое-что поймете.

В руках Велизария Аркадьевича вдруг появилась гитара, и он, взяв первые аккорды, запел неожиданно приятным баритоном:

Жизнь людей состоит из тернистых путей,

А мы ангелы, мы охраняем людей,

Нас отправили к ним наши боги – отцы

Мы – небесного войска земные бойцы

Нам задача дана, охранять, не мешать

А ты попробуй везде успевать-поспешать!

И сидеть на плече и глядеть молодцом,

Так что зря нас рисуют с унылым лицом.

И всегда когда трудный кончается бой

Люди путают нас то с судьбой, то с собой

И не знают, победу купая в вине,

Столько бед застревает в усталом крыле.

Сквозь огонь пронеся, и по горло в воде,

Будем с каждым стоять мы на Страшном Суде

«Эй, Апостол Петро, ну-ка дверь открывай!

Что там выпало нам, то ли ад, то ли рай?»

И закончится суд, и душа улетит…

А пока мы идем по земному пути

Будто в связке одной, и крестясь каждый раз

Люди вместе с собой охраняют и нас!

Старичок закончил петь и вопросительно посмотрел на Славу (гитара при этом так же неожиданно растворилась в воздухе).

Слава, уже привыкнув к «выкрутасам» старичка, все же не удержался и зааплодировал.

– Хорошая песня! А главное – в тему!

– Да уж, это точно. Ведь ничто земное нам не чуждо. И спеть, и сплясать можем, под настроение, – и старичок, широко улыбнувшись, подмигнул Славе.

– Я конечно, в ответ ни плясать, ни петь, не буду. Но могу угостить вас, свежей рыбкой. Ведь, кроме гитары, вы наверное, и мангал сможете организовать? – и Слава, уже по сложившейся традиции, подмигнул старичку в ответ.

– Ну, зачем такие сложности, – произнес старичок, и вдруг пара лещей, из пяти, трепыхавшихся в садке, вдруг оказались на появившемся большом фаянсовом блюде, запечённые, в маслице и посыпанные укропчиком.

– Прошу к столу, – пригласил старичок.

– Вот это сервис. Спасибо, – сказал Слава, уже ничему не удивляясь, и стал с аппетитом уплетать неожиданный для него завтрак. Старичок неторопливо присоединился к трапезе.

– А кстати, Велизарий Аркадьевич, врачи утверждают, что пятьдесят граммов водочки к сытной еде будет только на пользу, – и Слава вопросительно посмотрел на старичка.

– Да не вопрос, – сказал Велизарий Аркадьевич, и пара запотевших рюмок с водкой тут же появились на том же блюде с рыбой.

– Вот это сервис! – воскликнул Слава, – Ну, тогда давайте выпьем за нашу встречу.

– Охотно, сударь мой, – произнес старичок-ангел, и они дружно выпили.

Покончив с рыбой, Слава обратился к собеседнику:

– Велизарий Аркадьевич, извините за наивный вопрос, вы ведь где-то отдыхаете, спите. Это происходит на небе, в облаках?

– Конечно, нет. У меня, как и у любого ангела-хранителя, есть служебная квартира, в ней я и отдыхаю иногда. На небо нам подниматься категорически запрещено. Только по прямому вызову, «сверху». Но, как правило, ничего хорошего это не сулит. Мы ведь «приземленные» ангелы, и если летаем, то, как говорится, «низенько, низенько». Буквально над головой. А иногда приходится ну прямо за плечами подопечного висеть, в критических ситуациях.

– Тяжелые у вас будни. Нам, людям, попроще, вы согласны?

– Я бы не согласился. Вам неизмеримо сложнее. Вы всегда стоите перед выбором, и каждую минуту принимаете решение по любому поводу, любому своему действию или шагу. В основном это интуитивные решения по мелким бытовым проблемам, которые принимает ваше подсознание. Но и важные для вас проблемы вы решаете по нескольку раз на дню. Наша же задача – помочь вам принять правильное и быстрое, «интуитивное» решение, когда оно касается глобальной проблемы, от которой зачастую зависит ваша дальнейшая жизнь. При условии, что ваши поступки в данной ситуации не противоречат нашему кодексу.

Ведь иногда ангел навсегда оставляет своего подопечного, в том случае, если он долго и целенаправленно губит свою жизнь, совершая неправедные поступки, ну или беспричинно губит другие жизни, которые ведь тоже охраняют свои ангелы. Иногда специальный выездной консилиум ангелов решает такие вопросы.

Так что вам сложнее. Мы, ангелы, участвуем только в форс-мажорных обстоятельствах, преодолеть которые даже мы не всегда можем. Ведь иногда бывают и конфликты интересов двух или более ангелов-хранителей Но они, правда, случаются далеко не каждый день.

Велизарий Аркадьевич на несколько секунд задумался, потом встряхнул головой и произнес:

– Ну, пожалуй, мне пора. Дела, знаете ли, зовут. Прощайте, сударь мой!

Да, и помните – у вас есть еще одна возможность со мной встретиться. Первый раз – это не в зачет, тогда, можно сказать, я к вам в гости напросился.

Пока вы не потратите весь заряд вашей авторучки, она всегда будет при вас. Так что обращайтесь, если что!

Старичок галантно поклонился и не спеша ушел в прибрежные заросли.

– Прощайте, Велизарий Аркадьевич! – немного с опозданием воскликнул Слава, но старичок уже исчез из вида, как будто его и не было только что рядом.

– Вот же чертовщина какая-то. И рассказать же об этом никому нельзя, скажут, что рехнулся на старости лет. Да нет, не чертовщина, а скорее, «ангельщина», так будет точнее. Но неизвестно, что лучше или хуже. Ну все, хватит с меня! Пожалуй, надо со всем этим заканчивать!

Слава, решительно достал из внутреннего кармана ту самую авторучку, и без замаха, резко выкинул ее в реку.

– Я конечно, «Верю», – подумал Слава, вспоминая слово-пароль для вызова «на поговорить» старичка-ангела Велизария Аркадьевича, – но верю и в то, что все будет хорошо, потому что все уже и так сложилось неплохо, а другого мне и не надо.

Клева не было, разгорался жаркий июльский день, и Слава, собрав свои нехитрые рыбацкие снасти, сел в свой стоящий недалеко от берега белый «Форд-Скорпио». Пора домой!

Открыл бардачок, чтоб достать сигареты, и неожиданно увидел рядом с пачкой сигарет все ту же толстую молочного цвета чернильную авторучку с золотистым колпачком…

– Все-таки вернулась ко мне, не хочет расставаться, как и говорил старичок-лесовичок. Значит, еще увидимся, – с улыбкой подумал Слава, заводя свою машину.

Москва, август 2020г.