Поединок трех сердец [Джуни Кот] (fb2) читать онлайн

Джуни Кот Поединок трех сердец

Глава 1

«Дорогая тетушка! Судьбе угодно привести меня в милые сердцу края, и я от души надеюсь, что Вы не обделите непутевого племянника гостеприимством. Я путешествую со своим старинным другом. После недавних военных действий ему нужно залечить раны душевные и телесные, и я хотел бы внести в это свою скромную лепту. Находясь в его обществе вот уже десять дней, я прихожу к выводу, что мое упрямство не всегда так неблагоприятно. Если бы я послушал советы родных (и Ваши, дорогая тетя) и выбрал стезю военного, то сегодня представлял бы собой жалкое зрелище. Увы, Бог не наделил меня выносливостью и силой Хантера, который, к тому же, отличается редким благородством и во всем подает мне пример. Впрочем, вы сами убедитесь во всем при встрече. Если здоровье Ваше не требует поездки на воды, позвольте провести в Пембрук-холле две-три недели, после чего я отправляюсь в Лондон для решения неотложных семейных дел. Ваш и т. д. Роберт Бейли. P.S. Передавайте горячий привет и пожелания всего лучшего моей милой кузине»

Венеция сложила письмо и еле заметно вздохнула. Прочтя его, она отдала листок леди Пембрук. Тетка устроилась в соседнем кресле и внимательно слушала, отложив рукоделие. Пробежав еще раз глазами по бумаге, исписанной косым почерком, хозяйка Пембрук-холла неодобрительно покачала головой.

– Роберт не меняется. Сколько мы его не видели, дорогая? А теперь он сваливается, как снег на голову, как всегда полный надежд и несбыточных планов, – она свернула письмо и положила его в шкатулку. – Что ты обо всем этом думаешь?

– Я считаю вам будет полезно его общество. От меня немного проку, а вы всегда любили Роберта, несмотря на непостоянный нрав.

– Это правда. Бедный мальчик, он не вырос бы таким, если бы леди Бейли придавала значение воспитанию! Он пишет, что не годится для карьеры военного, как будто из него вышел бы отличный юрист или член парламента! Никакого серьезного занятия! Ему двадцать два года, а в голове по-прежнему ветер, – леди Пембрук взяла с рабочего столика пенсне. – Прикажи принести мне перо и бумагу. Я, пожалуй, отвечу сразу, после обеда пойдем прогуляться к озеру!

Венеция с радостью взялась за поручение. Новость взволновала ее, а выдавать свои чувства перед теткой было никак нельзя. Сколько же в самом деле они не виделись с Робертом? Наверное, с того самого лета, когда в последний раз оказались вместе в Пембруке. Тогда ей было всего шестнадцать – какие радужине надежны заполняли голову безмятежной девушки! Сегодня от них не осталось и следа, но скорая встреча с кузеном лишила Венецию долгожданного покоя. Он, конечно, изменился: возмужал, обрел лоск, вращаясь в свете, успел наладиться сердечными победами. Что у них сегодня могло быть общего, кроме воспоминаний?

Все эти размышления были попыткой убедить себя в том, что прошлое нельзя вернуть. Родственница, замужняя женщина, компаньонка леди Пембрук – вот ее сегодняшнее положение. Пора уже забыть романтические мечты, и смотреть в глаза реальности со спокойным сердцем! До сих пор это неплохо удавалось. В имении вели размеренный и образ жизни: в хорошую погоду Венеция гуляла с теткой по парку, в плохую – читала для нее или музицировала, а еще – рисовала акварели и расписывала экраны. Гости в доме появлялись редко, в основном доктор или дамы из попечительского совета. С появлением кузена все должно было измениться и перемены начались в тот же день.

Леди Пембрук подняла на ноги прислугу – готовить комнату для племянника и его друга. Отправила кухарку к мяснику за дичью, лишний раз справилась в конюшне, готовы ли привезти еще одного члена ее семьи. От Венеции требовалось привести в порядок библиотеку, убедиться, что письма отправлены на почту, а все поручения – выполнены вовремя. Приготовления заняли несколько дней, пока, наконец, не пришло сообщение с нарочным, предвещавшим скорое появление долгожданного гостя.

День приезда выдался дождливым и пасмурным. Леди Пембрук что-то говорила о погоде, сетовала на плохие дороги, но Венеция ее почти не слушала. Она с волнением ждала момента, когда кузен переступит порог гостиной и при звуках подъехавшего экипажа отложила рукоделие. Очень хотелось как когда-то побежать к окну, отдёрнуть занавеску и посмотреть на гостей, но манеры тетки не позволяли таких вольностей. Целую вечность заняла возня на первом этаже, откуда доносились возбуждённые голоса, потом скорый и легкий шаг послышался у дверей и, наконец, их распахнул сам «непутёвый» племянник.

– Роберт! – леди Пембрук распахнула объятия. – Входи скорее и дай на тебя посмотреть! Одет по столичной моде? Ты стал очень похож на мать.

– Неужели, кажется, я и раньше был ее копией, разве нет? – на его лице играла озорная улыбка. – А вы, милая тетушка нисколько не изменились! И Пембрук такой же как раньше!

Она радостным взором окинул знакомые стены и вдохнул полной грудью.

– Не знаю, не знаю… тебя так долго не было, я уж решила, что ты стал о нас забывать, правда Венеция?

– Милая кузина! – Роберт приблизился к теткиной компаньонке и взял ее за обе руки, чтобы поцеловать и выразить свой восторг. – Как я рад, что ты здесь! Выглядишь великолепно!

В его манерах появилось нечто новое – способность говорить дежурные фразу без запинки. Эта толика обязательного лицемерия неприятно задела Венецию, но она не подала виду и ответила, как и полагалось в таком случае, предоставив ведущую роль тетке. В радостной суете никем не замеченным оставался еще один гость, друг Роберта, о котором он писал в своем коротком послании. Теперь дошла очередь и до него.

– Позвольте представить, мой старинный и самый лучший друг полковник Хантер. Он только что из Вест-Индии, в отпуске после ранения, а климат здесь самый что ни на есть подходящий.

– Добро пожаловать к Пембрук-холл, полковник, – хозяйка имения была сама любезность. – Друг Роберта всегда желанный гость для нас! Мы здесь живет тихо, а вы сможете кое-что порассказать не так ли?

– Буду рад вам услужить, если вы сочтете меня достаточно сносным рассказчиком!

Многословностью гость не отличался, и Венеция с удивлением подумала: что могло сблизить его с Робертом? Они не были похожи ни нравом, ни внешностью. Гибкий, темноволосый и высокий кузен казался совсем мальчишкой рядом с широкоплечим, крепко сложенным Хантером. Лицо второго покрывал загар и уже проступившие первые морщинки – признак пережитых вдали от родины невзгод. Что до Роберта, он оставался таким же беззаботным и жизнерадостным, каким был всегда, и не испытывал ничего кроме удовольствия от приезда в любимый дом.

Когда официальная часть закончилась и первое любопытство тетки было удовлетворено, гости отправились переодеться и привести себя в порядок после дороги. Теперь Венеция смогла выдохнуть с облегчением. Она выдержала проверку и ничем не выдала своего волнения, значит в следующий раз сможет говорить с кузеном просто по-родственному, не омрачая радость его приезда ненужными воспоминаниями.

– Как ты находишь мистера Хантера? – выплеснув первые впечатления поинтересовалась леди Пембрук.

– Я пока не сложила о нем какого-то мнения, но кажется, это очень достойный человек!

– И погруженный в хандру. Учитывая причину (Хантер прихрамывал после ранения) нам стоит уделить ему побольше внимания. Попробуй его разговорить, Венеция, тебе это будет проще. Вест- Индия… в молодости мне очень хотелось там побывать. Правда тогда я не думала про малярию, войну и другие бедствия, с которыми пришлось бы столкнуться.

– Неужели, тетя? – она невольно улыбнулась.

– Да, и потому мне хочется быть гостеприимной. Я вижу, что полковник одинок и весьма серьезен, а к тому же способен удержать Роберта от глупых выходок. Вот что, дорогая, думаю, пока мой племянник гостит в имении, я обойдусь без твоего постоянного присутствия. Тебе самой не мешает немного отвлечься, и, пожалуйста, не возражай!

Свои замыслы тетка как всегда быстро привела в действие. Когда семья снова собралась за столом, она позволила молодежи общаться, не мешая их приятной беседе. Хантер сидел рядом с Венецией, и она еще больше прониклась к нему симпатией, отметив прекрасные, хотя и сдержанные манеры. Он не сыпал комплиментами хозяйке или ее протеже, но проявлял настоящий интерес к дому, занятиям и их образу жизни. Правда, Роберт постоянно менял тему, вспоминая забавные происшествия и истории, касающиеся общих знакомых. Он был без преувеличения душой компании, хотя и принес с собой немного хаоса.

Когда убрали со стола и подали херес, племянник леди Пембрук обвел комнату взглядом, словно лаская каждый расположенный здесь предмет.

– Я вижу пианино все еще на месте? Венеция, сыграешь нам?

– Может быть в другой раз! – она почему-то смутилась, хотя и не хотела ломаться.

– Ну я тебя прошу! Хантер, поддержи меня, а то мы начнем засыпать после такого сытного обеда! – он призвал на помощь друга, устроившегося в одном из кресел у камина.

– Прошу вас, я буду очень рад вас послушать!

В голосе полковника не было и тени притворства, да и потом, сидя за инструментом, Венеция заметила, что слушает внимательно, хотя и не выражает бурного восторга. После второго или третьего этюда Роберт неожиданно решил «тряхнуть стариной», пододвинула стул и стал листать ноты, выискивая партии, чтобы сыграть их в четыре руки. Это дало им несколько счастливых минут для разговора тет-а-тет.

– Ты не представляешь, как я рад, что ты здесь. Когда я все узнал… в общем я уговорил Хантера составит мне компанию и приехал под первым же удобным предлогом.

– Уговорил? – она встретила его взгляд с удивлением.

– Да. Мой замечательный друг не любит никого стеснять, а у тетушки, как выяснилось, уже есть одна гостья, – вкрадчиво проговорил Роберт, склоняя к кузине кудрявую голову. – Пришлось напомнить, что наша семья не настолько нуждается в средствах, чтобы испытывать сложности из-за лишнего человека за столом. К тому же, и мне, и нашему вояке нелишним было бы такое приятное общество, как твое.

– Что ты ему рассказал? – Венеция покраснела.

– Об этом мерзавце Маршале… прости, о твоем муже – ничего! Да он и не расспрашивал, ты заметила, Хантер не из любопытных людей.

– Пусть все так и остается, – она коснулась пальцами клавиш, и Роберт вынужден был присоединиться, чтобы развлечь тетку, убедить себя в собственном счастье и развеять волнение дорогой кузины.

Глава 2

В усадьбе Пембрук царило сонное спокойствие, которое нарушил внезапно появившийся на дорожке полковник. Годами отработанный режим не давал ему спать до обеда, и уже на рассвете Хантер вышел из дому, чтобы проехаться верхом. Слегка прихрамывая, он направился к конюшне, как вдруг с изумлением увидел своего закадычного друга, крадущегося между зарослями сирени.

Роберт был в промокшей от росы рубашке, с исцарапанными руками и охапкой только что срезанных роз. Сдерживая смех, он приложил палец к губам, после чего закинул голову и оценивающе посмотрел наверх. Озадаченному Хантеру оставалось только смотреть, как его друг, носящий титул графа Бейли, запросто взбирается по стене на второй этаж и приподнимает створку окна. Букет исчез внутри, после чего сияющий от удовольствия Роберт спустился вниз и отряхнул руки.

– Что это было? – Хантер относился к людям, которых трудно чем-то поразить или вывести из терпения, но сейчас стоял с изумленным и растерянным видом, опустив хлыст и переводя взгляд с графа на отворенное окно.

– Это?! Цветы для моей дорогой кузины.

– Хочешь сказать, ты залез на второй этаж, чтобы оставить ей букет?!

– Именно. Она спит, а когда проснется, будет удивлена, озадачена и взволнованна. Там есть очень удобный выступ, а ближе к окну – заросли винограда. Так что я почти ничем не рисковал.

– В том, что ты не собирался ломать себе шею я не сомневался. У меня другой вопрос…

– Не будь таким скучным, Хантер! – Роберт отмахнулся, сохраняя озорное выражение лица. – Что, лучше просто передать розы с горничной? Если ты не заметил, этот дом, вне всякого сомнения, комфортный, но не располагает к веселью. Я хочу поднять ей настроение!

– Весьма оригинальный способ… ты уверен, что тебя правильно поймут?

– Я покорял этот Эверест, – он указал на стену, – много раз еще в детстве. Уверен, для Венеции это будет приятный сюрприз, не более. А чтобы ты не смотрел на меня с таким недоумением, я должен, пожалуй, кое-что рассказать.

В этот момент Бейли испытал некоторые угрызения совести. Он обещал Венеции избегать разговоров об их прошлом, но сейчас вынужден был признать, что выглядит до странности глупым, проявляя такой интерес к родственнице. Роберт положил руку на плечо друга и пошел рядом с ним в сторону конюшен, на ходу подбирая нужные слова

– Понимаешь, мы только называемся кузенами. На самом деле нас не связывает никакое кровное родство…

Он не стал углубляться в родословную и вкратце рассказал только то, что достойно было внимания. Роберт действительно был племянником леди Пембрук и единственным потомком фамилии по мужской линии. У его двоюродной тетки не было детей, и она взяла его под опеку в четырнадцать лет, сразу после смерти отца. Мать с радостью спихнула с себя такую заботу – мальчик рос практически без присмотра, давая волю своему необузданному характеру. Ее дальнейшее участие сводилось к редким встречам и просьбам помочь деньгами в связи «со сложной ситуацией».

Леди Пембрук была женщиной богатой и отвечала на просьбы согласием, хотя и неохотно. Не забывала она и своих родных. В частности, приглашала погостить и племянницу со стороны мужа – прелестную мисс Венецию Дефо. Она была на два года младше Роберта и казалась ему ангелом, спустившимся с небес.

В последний раз они виделись шесть лет назад. В то незабываемое лето он отведал вкус первого поцелуя, научился писать любовные стихи и портить теткину оранжерею, унося из нее охапки самых красивых роз. В то время юный граф считал себя всерьёз влюбленным и в тайне сделал кузине предложение. Глупое, конечно! Оба они были молодыми и зависимыми от родственников. А жизнь, как это часто бывает, оказалась не очень похожей на сказку.

Родные спешили устроить судьбу мисс Дефо. Вскоре нашелся подходящий кандидат, вдовец на двадцать лет старше нее. Сама Венеция была ему неинтересна, чего не скажешь о хорошем приданном. В отчаянье она пыталась написать Роберту, но к тому времени его уже отправили в военное училище, чтобы немного «вправить мозги», как выражалась без обиняков его любимая тетушка. К моменту следующей встречи Венеция сбежала от распускавшего руки, вечно пьяного мужа. Леди Пембрук встала ей на защиту и приняла в своем доме в качестве компаньонки.

О себе Роберт предпочел умолчать. Вначале новость о замужестве Венеции нанесла ему удар, но горе было не долгим. За несколько следующих лет граф успел не только утешиться, но и здорово поднатореть по части любви. За плечами было два серьезных романа и невесть сколько одноразовых приключений. Высокий, стройный, с копной чудесных вьющихся волос, он нравился женщинам и без труда мог соблазнить почти любую из них. Хантер был свидетелем его похождений и относился к ним снисходительно с высоты своих двадцати восьми лет, но в этот раз картина ему не понравилась. Дослушав сбивчивый рассказ, он остановился.

– Послушай, все это конечно, романтично, но миссис Маршал – замужняя женщина, к тому же, живет в доме твоей тетки! – лицо полковника выражало откровенное осуждение. – Она заслуживает уважения, а ты ведешь себя, как мальчишка.

– Дорогой мой друг, – Роберт обнял его за плечи. – Вот для этого ты мне и нужен, чтобы я сохранял хоть каплю трезвости в своих поступках. Но сейчас будь со мной честен. Разве она не очаровательна? И при этом так несчастна, это же очевидно! А что касается мужа, они уже достаточно давно не живут вместе, понимаешь, что я хочу сказать?

Намек был двусмысленным и Хантер остановился, воззрившись на друга с явным осуждением.

– То, что ты говоришь, Бейли, не укладывается в голове. Твоя кузина нисколько не похожа на легкомысленную женщину! И вообще, я не желаю копаться в чужом белье! Подумай лучше о том, что ее муж, каким бы он не был, может в любой момент заявить свои права на жену!

– Об этом я не беспокоюсь! – беспечно отмахнулся Роберт. – Под покровительством моей тетки Венеции ничего не грозит! В одном ты прав: если леди Пембрук готова была ее принять, значит племянница чиста как сам ангел! Она настоящее сокровище! Это такая редкость в наши дни… К тому же, я никому не причиню вреда. Ты знаешь, что моей свободе скоро придет конец, – он сделал скорбную мину. – Габриэль хотела объявить о помолвке в этом месяце.

– И поэтому ты сбежал, – Хантер закончил за него мысль. – Я не знаю, кому больше сочувствовать, твоей тетке, невесте или кузине. Скажу начистоту, если ты не остановишься, я вынужден буду уехать, чтобы не быть к этому причастным!

Полковник тронул поводья лошади, запрыгнул в седло и отправился на утреннюю прогулку, оставив друга размышлять о хитросплетениях судьбы и мимолетных чувствах к милой кузине. Разбалованный женским вниманием, Роберт был не столько безнравственным, сколько неспособным думать о последствиях. В своих увлечениях замужними дамами он всегда выходил сухим из воды и мало задумывался о том, что будет дальше с его избранницами. Жизнь казалась ему праздником, а сегодняшний приезд к тетке – настоящим подарком.

Что касается Венеции, в своих предположениях Роберт оказался прав и Хантеру своими глазами пришлось в этом убедиться. Подброшенный букет возымел именно то действие, на которое рассчитывал беспечный ухажер. За завтраком Венеция не упомянула о нем ни слова, но выглядела смущенной, что делало ее еще более красивой. Как правило, утро она проводила в компании леди Пембрук, занимаясь рукоделием, но сегодня их привычные планы были нарушены.

– Дорогая тетушка, меня посетила отличная мысль! – Роберт покончил с завтраком и откинулся на спинку стула. Его неуемная энергия не позволяла и минуты сидеть без дела, а потому он с удовольствием поглядывал в окно. – Почему бы нам всем не совершить прогулку по Пембрук-парку? Погода прекрасная и я не настроен сидеть в четырех стенах! После Лондона здесь все так и дышит свежестью!

– Не замечала раньше за тобой тяги к романтике, – графиня никогда не подбирала слов и говорила прямо все, что думала. Сейчас она смотрела на племянника из-под очков с явным интересом. – Что ты на самом деле задумал?

Роберт скорчил невинное лицо и тогда леди Пембрук обратилась к его другу.

– Полковник, вы вызываете у меня больше доверия, откройте нам тайну. Я подозреваю, что на самом деле дорогой Роберт хочет побыстрее посмотреть, хорошо ли ловится форель в наших угодьях и при этом боится обойти внимание дам. Оставлять двух родственниц на следующий день после приезда неприлично, поэтому он выдумал эту историю с прогулкой?

– Если это правда, то ваш племянник ничего мне об этом не сказал. – Хантер бросил мимолетный взгляд на Венецию и заметил румянец, окрасивший ее щеки.

– И именно поэтому сегодня в пять часов утра я видела его крадущимся в промокшей одежде. Ладно, молодые люди, я уступлю вашей просьбе! Сама я, конечно, трястись в коляске не намерена, но Венеция, думаю, составит вам компанию. Дорогая, тебе будет полезно подышать свежим воздухом, и доктор советовал совершать утренние прогулки, особенно верхом.

– Верховая езда? – воскликнул Роберт. – Отлично! Кузина, сегодня мы объедем окрестности, а завтра с благословения леди Пембрук, сможем покататься верхом.

Все это время Венеция не участвовала в разговоре, но теперь пора было что-нибудь ответить.

– Я не садилась на лошадь уже несколько лет, не знаю, стоит ли рисковать, – она бросила кузену укоризненный взгляд, но он проигнорировал ее немую просьбу.

– Ничего, думаю в конюшне найдется смирная лошадка для недалекой прогулки. Ну а пока… одевайте вашу шляпку, миссис Маршал, и покажите нам красоту Пембрук-парка!

Глава 3

Несмотря на недовольство Хантера и сомнения Венеции прогулка вышла замечательной. В Пембрук-парке было на что посмотреть, начиная от ровно высаженной аллеи и заканчивая прудом, где действительно ловилась форель. Ради удовольствия молодежь выбрала окольный путь, который занял не меньше часа, и всю дорогу Роберт рассказывал забавные истории.

– Боже мой, Венеция, старый дуб еще не спилили? – в полном восторге он указал на раскидистое дерево. – Кажется, на нем был твой домик, он уже разрушился?

– Ты забываешь, что мне давно не двенадцать, – рассмеялась Венеция.

– Жаль… Я бы сохранил его на память. Оттуда открывался такой чудесный вид! Хотя, что я говорю? Все это тебе неинтересно, Хантер, ты повидал красоты и поярче старого парка.

– В самом деле! – прекрасная спутница перевела взгляд на сидящего напротив гостя. – Вы все время молчите, а у вас наверняка осталось много впечатлений. Где в Вест-Индии вас квартировали?

– На Сент-Китсе. Вы были бы разочарованы, оказавшись, там, миссис Маршал. Это небольшая колония и гораздо больше похожая на английскую провинцию.

– Не может быть! – воскликнула она. – А как же охота на тигров, восточная экзотика и разрисованные слоны?

– Ничего не могу об этом сказать, хотя мне пришлось застать приезд местного раджи. Красочное зрелище.

– Венеция не просто так любопытствует, мой дорогой друг. Насколько я успел узнать, в связи с нашей победой будет организовано что-то вроде благотворительной ярмарки и бала. Не удивляюсь, если нам придется переодеться в индусов по этому поводу!

В ответ на это предположение миссис Маршал от души смеялась и одарила рассказчика нежными взглядами, что не укрылось от внимательного взгляда полковника. Судя по всему, между этими двумя что-то было, скорей всего именно в тем два года, когда Роберт стал шестнадцатилетним осиротевшим подростком. Теперь это «что-то» сгущалось и приобретало очень чувственную окраску.

За разговорами время пролетело незаметно и через час они добрались до тенистой рощи, где решили побродить пешком. Здесь было не так жарко, а ступать по усыпанной песком дорожке – особенно приятно. Чтобы не казаться невежливой, а может из истинного интереса Венеция пыталась разговорить Хантера, но он отвечал кратко и выглядел очень задумчивым. Присутствие привлекательной спутницы сделало его еще более неразговорчивым, а поддерживать беседу как Роберт он никогда не умел.

– Как ваша нога, полковник, не внушает беспокойства? Что говорят доктора? – в словах звучало настоящее участие, и собеседник невольно смягчился.

– Пустячный случай. Не стоит того, чтобы об этом говорить.

– Не слушай его, Венеция, если бы не железное здоровье, прости, Хантер, но буду называть все своими именами, неизвестно чем бы все закончилось.

– Вы долго пробыли в госпитале? Тогда вам действительно стоит погостить в Пембрук-холле. Говорят приятные мысли и красивые пейзажи целебно действуют на здоровье.

– Вы правда так считаете? Ну что ж, тогда я вдвойне рад, что приехал.

Они добрались до небольшого склона и Венеции пришлось опереться на руку полковника. Ступая рядом, она чувствовала и недюжинную силу, присущую настоящему военному, и заботливую предусмотрительность. Мэтью Хантер не был человеком светским и не умел понравится, как его друг. Роберту это удавалось в любом обществе. Он легко расточал улыбки и комплименты, прекрасно танцевал, любит играть в бильярд и красовался в седле как никто другой. Прогулки на природе радовали его ничуть не меньше балов, в чем всей компании вскоре пришлось убедиться.

– Хантер, взгляни сюда! – граф указал куда-то вдаль. – Отличное место для рыбалки! Здесь водится серебристая форель, а теткина кухарка отменно готовит рыбу. Как ты считаешь, стоит завтра пораньше туда наведаться?

Полковник отпустил руку своей спутницы и отправился изучать поросший ивняком тенистый спуск. Венеция осталась у самого края пруда, глядя на воду и из задумчивости ее вывел шепот возле самого уха.

– Как понравились розы моей дорогой кузине? – Роберт улыбнулся, отмечая вспыхнувший на ее щеках румянец. – Бедная тетушка еще не видела, во что я превратил ее оранжерею.

– Прекрасные цветы, но это было безрассудно.

– Вот как? – он поднял брови, изображая изумление. – Почему?

– По многим причинам, – ответила Венеция, бросив взгляд в сторону гостя.

Хантер не мог не заметить этого волнующего диалога и почувствовал себя лишним. Меньше всего полковнику хотелось стеснять Венецию, а ее смущение говорило о том, что Роберт не упустил удобного случая. Чтобы прекратить неловкую сцену, гость вдруг заинтересовался какой-то деталью пейзажа и спустился вниз по дорожке, оставив вчерашних влюбленных наедине.

– Хочешь сказать, я напрасно карабкался по стене? – Роберт многозначительно посмотрел на кузину и обхватили ее маленькие ручки. От этого невинного жеста на ее лице вспыхнули яркие пятна.

– Роберт, ты забываешь, что нам не шестнадцать, я замужем и нахожусь под покровительством леди Пембрук, да и ты сам живешь в ее доме!

Он не дал ей договорить. Возмущение кузины только раззадорило еще сильнее.

– Это единственная причина? – насмешливый тон смягчали только виноватые взоры, которые Роберт бросал на предмет своей страсти.

Вопрос заставил Венецию покраснеть еще сильнее. Во рту пересохло, как если бы ее поймали на воровстве или другом преступлении. Неужели «флюиды», как выражалась тетка, были настолько заметны? Неопытная в вопросах любви, она даже не догадывалась, как умело кузен расставил сети и с каким удовольствием наблюдал за борьбой ее чувств.

– Я давно хотел поговорить с тобой! – он склонился к самому ее ушку. – С тех пор, как я приехал, ты не выходишь у меня из головы. Столько всего мне вспомнилось в этом доме! Я старался держаться в стороне, но это выше моих сил. Я, конечно, обязан соблюдать приличия и делаю все, что могу.

– Перестань! – от волнения и гнева Венеция утратила над собой контроль. Она готова была бежать отсюда бегом, но первое же неосторожное движение чуть не закончилось бедой. Крутой склон под ногами был всего в шаге и пытаясь поскорее избавиться от общества кузена, она потеряла равновесие. В последнюю секунду Роберт поймал ее за руку и у с трудом удержал, обхватив за талию.

Теперь их лица были совсем близко, и он улавливал легкий запах чудесных волос. Венецию бросило в жар, который быстро распространился по всему телу. В юности между ними была платоническая любовь, но теперь, после новой встречи чувства приобрели другой оттенок. Ей до боли хотелось ощутить вкус его губ… а может быть и больше этого. Воспитанная в строгих правилах, лишенная любви к мужу, она привыкла подавлять такие желания, но с милым сердцу кузеном правило перестало работать.

Роберту не нужны были другие поощрения. Он хорошо знал женщин и понял – момент настал и его ни в коем случае нельзя упустить. Вслед за трепетным поцелуем он с легкостью проник через ее сомкнутые губы и его язык отправился в разведку. Маленькая кузина оказалась невероятно чувственной – она ответила на поцелуй, больше не противясь тесным объятиям. В голове, невзирая на громкие протесты разума, пронеслись образы, совсем уж неуместные для замужней женщины, но, к счастью, их короткий тет-а-тет был нарушен возвращением полковника.

Вдали послышался еле заметный шорох и чары развеялись.

– Отпусти меня! – прошептала она, продолжая сражаться с собой. – Роберт, пожалуйста!

– Ну уж нет! Если только ты отрастишь крылья, мой ангел, чтобы легко упорхнуть с такого склона.

Граф уже овладел собой и говорил шутя. Они сделали несколько шагов в сторону дорожки и теперь заметили приближающегося Хантера. Венеция отвернулась, стараясь взять себя в руки, но Роберту не понадобилось делать никаких усилий, чтобы заговорить с другом как ни в чем не бывало.

– Мы здесь осматривали пруд и миссис Маршал впервые в этом что в этом году заметила лилии. Они растут прямо здесь, под склоном.

– Вы любите лилии? – поинтересовался Хантер.

– Да, хотя и редко их вижу. Наверное, стоило было нарисовать такую красоту и украсить гостиную тетушки, – ответила она не сразу.

– Но поскольку заниматься живописью возле такого обрыва опасно для жизни, мы размышляли о том, как решить эту проблему. Кажется, я знаю ответ!

Не говоря больше ни слова, Роберт подошел к склону и стал спускаться, удерживаясь за корни редкого кустарника. Венеция в ужасе наблюдала за происходящим и, если бы не крепкая рука полковника, снова оказалась бы у самого края.

– Вашему кузену, миссис Маршал, не хватает риска в таком прекрасном и тихом месте, как Пембрук-холл, – проговорил он вполголоса. – Но думаю нам не стоит за него волноваться.

Прекрасная спутница не слушала его, глаза были прикованы к фигуре, склонившейся к воде. Роберт нарвал целую охапку лилий и уже стал выбираться наверх, когда его нога предательски соскользнула. Раздался плеск, Венеция непроизвольно вскрикнула и спрятала лицо на плече у своего друга. Он не пошевелился и дал ей возможность пережить неловкую ситуацию без комментариев.

– Вода теплая! – спустя минуту послышался смех. – Хантер, ты прошел дальше нас, есть здесь поблизости пологий спуск?

– Футах в ста отсюда, – Мэтью указал в сторону крутого поворота.

– Я буду через пять минут, – Роберт поплыл, удерживая лилии в одной руке.

Хантер внимательно посмотрел на миссис Маршал. Бледное лицо выдавало недавно пережитый страх, и она не пошла навстречу кузену, а вместо этого стояла, глядя под ноги.

– Мистер Хантер, могу я обратиться к вам с просьбой? Тетя придет в ужас от его выходки. Нам нужно что-то придумать, вам здесь единственный здравомыслящий человек.

– Я поговорю с Бейли, – как всегда полковник был очень краток и не сказал того, что хотело сорваться с языка, а именно ругательств в адрес друга, которой вел себя как безумный.

– Благодарю вас, – она слабо улыбнулась и перевела взгляд в сторону дорожки. Вскоре на ней показалась высокая фигура Роберта. Он промок насквозь, с волос капала вода, а рубашка прилипла к телу и была разорвана на плече, где красовалась огромная ссадина.

Сопровождая свое эффектное появление улыбкой, он подошел к Венеции, театрально опустился на одно колено и протянул ей лилии.

– Я добыл их, моя королева! Может быть теперь вы посвятите меня в рыцари, как я того заслужил!

– Ты заслужил куда больше, – Хантер подождал, пока друг встанет на ноги и увел в сторону для короткого разговора, а Венеция слабо улыбнулась и прижала цветы к губам.

Глава 4

Приезд гостей приятно разнообразил вечерний досуг, и в доме леди Пембрук сложилась подходящая компания для игры в покер. После ужина был поставлен карточный столик и все четверо устроились ближе к приоткрытому окну, где было прохладнее. Роберт играл в паре с теткой, а Венеция – с полковником, но силы изначально были неравны. Несмотря на цепкий ум и умение все держать под контролем, леди Пембрук не была хорошим игроком. Что касается племянника, его сразу охватил азарт. Он нервничал, то и дело превращая неудачный ход в шутку, глаза разгорелись – все выдавало в нем игрока, и игрока азартного. Это было неприятной новостью для Венеции, горький опыт научил ее, как ненадежны бывают такие люди.

В отличие от своего друга Хантер играл, продумывая каждую комбинацию, наблюдательная партнерша отлично справилась со своей задачей, и они выиграли шесть раз подряд.

– Нет, это никуда не годится! – Роберт бросил карты на стол и поднялся. – Так я скоро стану банкротом! Как вам это удается? Хантер, у тебя нет нервов, это я знаю, но ты кузина, удивила меня несказанно!

– Они просто думают о картах, дорогой, а не витают в облаках! – сделала замечание тетка. – Ты сегодня на себя не похож, я распоряжусь, чтобы тебе дали успокоительного и отправляйся спать пораньше.

– В такой вечер? Нет, это невозможно! Если у меня не найдется компания, я пойду полюбуюсь звездами в одиночестве! Мне надо забыть эту разгромную партию!

– Боюсь спотыкаться в темноте и бродить между деревьями нравится тебе одному.

Она позвонила и распорядилась о том, чтобы убрали карточный столик. Было около десяти часов и за окном уже сгущались сумерки, но еще полностью не стемнело. Венеция видела, как Роберт вышел через двери на террасе и побрел под тень деревьев, где скоро скрылся из вида. Миссис Маршал тоже хотела поскорее покинуть общество, а потому пожелала Хантеру спокойной ночи.

– Надеюсь, бедный Роберт простит нам сегодняшнюю партию, – с ласковой улыбкой проговорила она. – Он не любит проигрывать.

– Увы, жизнь не всегда позволяет нам выходить победителями, – задумчиво произнес гость.

– Если речь о моем кузене, то это правда, но в этом виноват его склад характера. Что касается вас, полковник, я не верю, чтобы вы проиграли хотя бы одно сражение.

– Вы опасно заблуждаетесь, – за все время визита Хантер впервые улыбнулся. – Вкус разочарования и проигрыша мне знаком не меньше других.

– И все-таки, сегодня мы выиграли по три фунта!

– И заставили Бейли успокаивать нервы в саду… Спокойной ночи, миссис Маршал, если вам приятно будет отправлять спать победительницей, я рад, что принял в этом участие!

Они расстались в самом приятном расположении духа, и Венеция стала подниматься по лестнице в свою комнату. В нескольких шагах от нее она заметила движение и чуть не выронила свечу.

– Тише, в Пембруке не водятся привидения, – Роберт поймал ее за руку и увел подальше от ступеней. – Я вошел через заднюю дверь, хочу пожелать тебе сладких снов!

– Тебе вино ударило в голову! – сердце у Венеции готово было вырваться из груди. – Уходи, пока здесь никто не появился!

– Меня не будут искать, ты забыла, я же остужаю голову в саду! Всего пару минут, обещаю, что скоро уйду. – шепотом проговорил он, сопровождая просьбу умоляющим взглядом. – Ну же Венеция, ты знаешь, я не сдвинусь с места.

– Тебе не кажется, что встречаться на темной лестнице не лучшая идея? – она сделала шаг в сторону своей комнаты, но кузен преградил ей дорогу.

– Кажется. И я бы выбрал любое другое место, где нет вездесущих слуг и родственников, – он многозначительно посмотрел на двери ее спальни.

Сейчас ему больше всего хотелось захлопнуть их за спиной, распластать прекрасную кузину на простынях и заниматься любовью, пока не покинут последние силы Его сжигало острое, неумолимое желание, смешанное с незнакомым прежде чувством. Похоже после долгой череды похождений Роберт сам попал в ловушку. Он не мог припомнить случая, когда женщина вызывала в нем такое вожделение, смешанное с нежностью и чувством вины.

Скрип ступеней заставил Венецию отпрянуть, она бесшумно скрылась в своей комнате, оставив Роберта в одиночестве. Он ушел в тень и дождался, пока тетушка отправилась спать, а потом тихонько постучал в дверь. Ответа не последовало, но были слышны тихие шаги, туда и обратно по комнате. Было ясно, что милая кузина не собиралась в постель, и Роберт прождал еще минут двадцать, пока не убедился, что никакая его попытка не увенчается успехом. Венеция не пустит его и будет, конечно же, права.

Раздосадованный на самого себя и возбужденный любовными фантазиями, Роберт передумал отправляться в постель. Заснуть ему все равно не удалось бы, и молодой наследник леди Пембрук спустился вниз, чтобы налить себе виски. Впереди была долгая ночь и разделить ее было не с кем, кроме полного стакана. Мысли теснились в голове влюбленного графа, но ни одна из них не подсказывала выхода из положения, в которое он попал, сам того не желая.

Будь у него деньги, уже завтра они с Венецией уехали бы из страны. В Италию, в Париж, все равно куда! Прекрасные мечты, но он промотал отцовское состояние еще год назад и выкручивался до сих пор только благодаря помощи друзей. Долги росли как снежный ком и не давали ни единого шанса заполучить любимую женщину. В свете примут богатую содержанку, сбежавшую от мужа тирана, но не разорившегося потомка знатной фамилии, живущего в мансарде с любовницей!

Чем больше Роберт ходил со стаканом в руках, тем в более мрачное настроение погружался. После того, как бутылка опустела, меланхолия захватило его полностью, как бывало всегда под действием алкоголя. Даже если он вырвет у Венеции ответное признание, – а она ведь любит его до сих пор, – даже если проведет с ней одну или две ночи, что потом? Жить, как на вулкане, боясь разоблачения? Рисковать благополучием и расположением богатой тетки ради минутной интрижки?

В приступе безумного отчаянья Роберт сжал тонкий стакан в руках. Стекла брызнули в разные стороны, а внезапная боль мгновенно его отрезвила. Один из осколков вонзился глубоко в ладонь и по полу быстро расползалось темное пятно крови. Он сдернул со стола салфетку и кое-как попытался перевязать руку. Чертыхаясь и спотыкаясь в темноте, попробовал зажечь свечу. Нужно было убедиться, что рана не серьезная, и не потребуется будить слуг. Роберт никак не мог найти спички и на ощупь двинулся к двери, где только в изумлении заметил темный силуэт.

– Позволь мне, – знакомый голос прозвучал в тишине так неожиданно, что он на момент протрезвел.

Венеция перехватила его руку и зажала в маленькой ладони, а через мгновение огонек свечи осветил ее встревоженное и бледное лицо. Она взяла кузена за руку и ахнула – порез был глубоким и продолжал сильно кровоточить. Надо было что-то делать, и Венеция метнулась к буфету в конце столовой. Распахнув дверцу, заботливая кузина стала переворачивать его содержимое, пока, наконец, не отыскала то, что было нужно.

– Это арника, – воздух заполнил острый запах, – будет жечь, но тебе придётся потерпеть, прижми сильнее вот так, – она приложила салфетку к ране, и вскоре кровотечение стало стихать.

– Давно ты здесь? – Роберт наконец открыл рот. – Я не слышал ни звука.

– Не знаю, ждала пока ты перестанешь ходить туда-сюда по столовой и посылать проклятья. Меньше всего мне хотелось, чтобы тетушка застала тебя в таком состоянии. Ну, а после того как в ход пошла посуда, я подумала, что лучше мне спуститься.

– Ты не упала в обморок при виде крови.

– Я видела вещи и похуже этого, – с горечью ответила Венеция.

– Об этом не сложно догадаться, – он не отрывал взгляд от бледного лица кузины. – Это все драгоценный мистер Маршал, да? Мерзавец, так и бы свернул ему шею! И все-таки ты пришла, хотя я веду себя не лучше твоего мужа. Неуравновешенный идиот, – проклятье в свой адрес было самым мягким из пришедших на ум.

– Ты слишком много выпил и будет лучше всего лечь в постель! – Венеция мягко высвободила руку, которую он сжимал железной хваткой, сам того не замечая. – Сможешь идти тихо? Обними меня за плечо, я тебе помогу.

Они двинулись в полной темноте, стараясь не нарушать тишину. Венеция нащупала первую дверь, потом вторую и толкнула ее. Спальню Роберта заливал лунный свет, и они без труда добрались до кровати. Осталось только уложить графа Бейли на заботливо приподнятые подушки. Он едва стоял на ногах и вынужден был ухватиться за изголовье, чтобы не упасть.

Кузина привычным движением подставила хрупкое плечо, помогал сделать пару шагов и опрокинула несчастного страдальца на постель. Ей пришлось снять с него туфли и развязать галстук, который явно душил своего владельца.

– Чувствую себя, как на смертном одре, – тихо рассмеялся он. – А рядом моя любимая прекрасная жена, которая выйдет замуж за другого, лишь только я скончаюсь.

– Вот, теперь ты похож на себя, я могу больше не беспокоиться. Тебе надо поспать, это лучшее лекарство, да и мне тоже, уже давно за полночь.

– Подожди! – он схватил ее за запястье, не давая сдвинуться с места. – Скажи, разве я ошибаюсь? Если бы тогда, шесть лет назад мы сбежали и обвенчались, ушла бы сейчас миссис Бейли в свою комнату, бросив меня одного? Нет? Вот и я так думаю! Но у меня нет никаких прав на тебя! Я сам – ничто! – язык плохо повиновался из-за выпитого, а горло сковывал спазм обиды. – Когда муж даст тебе свободу, а рано или поздно он это сделает, выходи замуж за достойного и состоятельного человека, Венеция! Не жди меня! Выходи за того, кто не станет пить ночью в одиночестве, подавляя желание тобой обладать.

Сам того не желая, Роберт очень ловко играл чувствами кузины. Она была одинока, несчастна и сочувствовала ему вместо того, чтобы испытывать презрение.

– Прошу тебя, потише! – попытки успокоить и уложить его в постель увенчались успехом только тогда, когда Венеция обхватила его одной рукой за шею, а другой изо всех сил уперлась в грудь. В какой-то момент он поддался, а затем легко, одним движением опрокинул ее на кровать и накрыл своим телом. Облако каштановых волос рассыпалось по подушке и заставило Роберта задохнуться от вожделения. Он с трудом стащил рубашку и бросил через голову за спину. Венеция слабо сопротивлялась, умоляя остановиться, но теплые ладони касались его обнаженного тела, и это было не во сне.

– Посмотри на меня! – прошептал он – Я хочу знать, что ты со мной! – просьба звучала странно, как будто она могла в момент близости думать о ком-то другом.

Он проник в нее, не чувствуя никакого сопротивления. Роберт прижал ее руки к изголовью кровати, не давая ни малейшей возможности для борьбы. Теперь он овладевал ею с такой безумной страстью, как будто никогда раньше не знал ни единой женщины. Длинные ноги Венеции обхватили его бедра, она кусала губы, но в конце концов сдалась и вскоре его горячему дыханию вторили жаркие стоны.

В какой-то момент грешной миссис Маршал показалась, что тело разлетается на множество маленьких пылающих кусочков. Чтобы не закричать, она схватила зубами уголок подушки и вцепилась в пальцы возлюбленного, все еще крепко удерживающие ее ладони. Только потом реальность медленно вернулась вместе с поцелуями Роберта, его шепотом и светлым пятном окна на фоне пронизанной страстью комнаты.

Глава 5

Свет заливал комнату, бил по глазам и Роберту снова захотелось нырнуть в полумрак. Первое, что он почувствовал после мучительного пробуждения – тошнотворная головная боль и саднящая рука, которая, к счастью, не воспалилась и не опухла. В одно мгновение перед глазами пронеслась прошедшая ночь, что заставило вскочить, сжимая пульсирующие виски. Постель рядом была пустой, в комнате царил беспорядок: смятая рубашка на полу, перевернутые стулья, ковер, съехавший с положенного места. Похоже, вчера он не сразу нашел кровать. Так сильно племянник леди Пембрук не напивался уже давно и теперь он старался понять – что из воспоминаний было сном, а что произошло на самомделе.

Венеция была с ним этой ночью. Но дальше, неужели он оказался таким мерзавцем, что силой затащил ее постель?! Роберт поднялся, склонился над миской и вылил весь кувшин воды на разгоряченную голову. Холодные струйки побежали по спине, а за ними мурашки, но именно этого ему и было нужно. Часы показывали всего шесть утра, значит, в доме еще никто не встал, до завтрака надо привести себя в порядок. Как можно тише он прикрыл за собой двери и прокрался в гостиную.

Чтобы там вчера не говорила Венеция, больную голову лучше всего лечит еще одна порция виски, и хорошо бы, со льдом! Стараясь ступать бесшумно, протрезвевший граф медленно прокрался в столовую, но с досадой заметил, что он тут не один. Посреди комнаты стояла горничная, и ее взгляд был прикован к чему-то на полу, не позволяя сдвинуться с места. Услышав позади себя шаги, она подпрыгнула и издала звук, похожий на приглушенный крик ужаса.

– Что случилось? – Роберт склонился к ее белому как стена лицу.

– Сэр, в этом доме есть привидения?!

Несмотря на тяжесть на душе, племянник леди Пембрук невольно рассмеялся и ему стало легче. Служанка, которую он знал хорошо, даже «слишком хорошо», как выругал его Хантер, была миловидной, но довольно глупенькой.

– Что ты имеешь в виду, милая?

– Посмотрите сами, сэр! – она указала на потемневшее пятно на полу и осколки стекла.

– А вот что… – он на минуту задумался и сжал губы, как делала всегда, придумывая очередную ложь. – Это не привидения, малышка. Это неприятность случилась со мной вчера. Я хотел выпить немного, такая духота, никак не получалось заснуть… одному – его лицо приобрело шаловливое выражение, и под пристальным взглядом горничная покраснела до корней волос. – Но я не знал, что в доме водятся крысы! В одну я пытался попасть стаканом. Сама понимаешь, пистолет я не ношу на семейный ужин. Но хитрая бестия сбежала, а мне вот досталось!

– Крысы, здесь в Пембрук-холл?! Надо сейчас же сказать Тревеллиану!

– Конечно, моя крошка! Поэтому я спустился так рано. Я знаю, что на тебя можно положиться. Здесь нужно прибрать, а если леди Пембрук ничего не узнает, будет еще лучше, у нее ведь слабое сердце. И вот что еще, свари мне кофе, покрепче и без сахара! – он сопроводил просьбу улыбкой, от которой бедняжка совсем растерялась

– Как скажете, сэр. Я сделаю все… как можно быстрее.

Через полчаса кофе был выпит, и Роберт приобрел способность ясно соображать. Про случай в столовой можно было забыть. Тревеллиан, который служил здесь дворецким без малого тридцать лет, сделает все, чтобы укрыть от хозяйки эпизод с крысой. Оставалось увидеться с Венецией и посмотреть ей в глаза. Впервые в жизни его мучило невыносимое чувство вины, от которого некуда укрыться. Ждать два часа, пока домочадцы поднимутся с постели – это было слишком, и Роберт быстрыми шагами вышел из дома, направляясь к конюшне. Короткая прогулка верхом должна вернуть силы и помочь найти способ выпросить у кузины прощения.

О том, что сама Венеция после случившегося не сомкнула глаз, несложно было догадаться. Когда наваждение развеялось, на нее нахлынули горькие сожаления. Все пошло совсем не так, тривиально и глупо, как часто случалось в свете. Очередная любовница графа, вот кто она теперь! Раньше их связывало нежное, трепетное чувство, которое она хранила в глубине души с приятной грустью. Теперь миссис Маршал знала – она будет мучиться ревностью, но ничего не сможет поделать. А Роберт… через пару недель он уедет и скорей всего не будет даже писать!

В подавленном настроении она собралась к завтраку и выглядела совсем больной, что сразу бросилось в глаза леди Пембрук.

– Тебе нездоровится? – тетушка внимательно посмотрела из-под пенсне на племянницу, отмечая темные тени под глазами. – Послать за аптекарем?

– Ничего страшного, это обычная мигрень. Наверное, погода скоро переменится, – та на ходу придумала первое попавшееся оправдание.

– Если в не возражаете, я предложил вам индийский бальзам, – Хантер не был уверен, что имеет право проявлять подобную заботу, но искренне волновался о здоровье Венеции. – Его готовят на семидесяти травах, я сам им пользуюсь.

– Конечно, полковник, будьте так любезны! – леди Пембрук обрадовалась подобному предложению и убедилась, что племянница приняла капли как того и требовал заботливый гость.

Видя стремление полковника помочь, Венеция не стала возражать. Пряный и острый вкус лекарства оказал на нее тонизирующее действие, что вскоре стало заметно по цвету лица и слабой улыбке. Правда, в общем разговоре она почти не участвовала, но когда подали завтрак, согласилась сесть с семейством за стол. Тетушка, все это время развлекавшая гостя, не могла больше ждать и послала за Робертом, который нарушал заведенные в доме правила. Горничная вскоре явилась обратно, но ничего обнадеживающего сообщить не смогла.

– Мистера Бейли нет в комнате, – сообщила она, стараясь не вспоминать утреннее происшествие и встречу в столовой.

– Безобразие! – возмутилась хозяйка. – Что ж, раз так, мы не станем его ждать. Холодная яичница станет для моего племянника лучшим наказанием!

Все отправились в столовую и уже заканчивали завтрак, когда явился сам непутевый граф. Тетка слегка попеняла ему за опоздание, и он поклялся отныне соблюдать все правила, установленные в доме. В это утро, к общему удивлению, Роберт вел себя безупречно, мало говорил, выглядел серьезным и сдержанным. Окружающим сложно было представить, чего ему стоили эти усилия. Находясь рядом с Венецией, несчастный влюбленный чувствовал, что ему мало воздуха, но не смел даже посмотреть ей в глаза.

Решение пришло на ум само собой. Сразу после завтрака Роберт отошел к столику с письменными принадлежностями и нацарапал что-то на клочке бумаги. Записка исчезла в его руке и незаметно перекочевала в ладонь кузины. Она подняла на него карие блестящие глаза и встретила умоляющий взгляд. Когда выдалась секунда и рядом не было ни души, Венеция развернула бумажку и прочитала всего несколько слов: «Маленькая гостиная. Через час».

Идти или не идти на встречу, у Венеции не было сомнений. После случившегося ночью Роберт выглядел подавленным, и в первые минуты казалось, что он старается все забыть. Это вызвало холодный ужас в ее душе и только неимоверными усилиями удалось сохранить видимость спокойствия. Затем, внимательно наблюдая за кузеном, она заметила, что он ест через силу и его руки немного дрожат. Иногда их взгляды встречались, пусть и всего на мгновение, но в них не было насмешки или презрения.

Следуя своему обещанию, тетка не стала задерживать Венецию рядом с собой, тем более что Хантера заинтересовала одна из книг, и она взялась отыскать ее в библиотеке. Это была прекрасная возможность убежать от всех и пробраться в малую гостиную, чтобы объясниться с Робертом. Время тянулось немилосердно медленно и когда стрелки приблизились к заветному часу, бедная Венеция уже не находила себе места.

Дверь открылась и закрылась почти бесшумно, но сил взглянуть на вошедшего у нее не хватило. Сердце билось так сильно, что готово было вырваться из груди. а руки бесцельно листали страницы какой-то книги. Роберт подошел сзади и осторожно обнял ее за плечи. В ответ – ни слова, ни движения. Он острожное убрал тяжелые пряди аккуратно причесанных волос и склонившись, поцеловал ее шею. Как раз там, где быстро пульсировала под тонкой кожей голубоватая жилка.

– Я боялся, ты не захочешь меня больше видеть, – его голос был надломленным и очень тихим. -То, что случилось вчера… Я совсем потерял голову! Посмотри на меня!

Роберт развернул Венецию к себе лицом к себе и увидел следы недавних слез.

– Моему поведению нет прощения. Я негодяй, признаю, ты должна презирать меня и это было бы справедливо! У меня есть только одно оправдание.

– И какое же?

– Я люблю тебя. Теперь я имею все права об этом говорить, потому что ты моя и я никому тебя не отдам! – он прижал к губам ее ладони. – Давай уедем отсюда!

– Куда? – она слабо сопротивлялась напору. – Роберт, я думаю, нам надо остановиться! Я сама во всем виновата, нельзя было идти у тебя на поводу! Ты забываешь про моего мужа…

– Ну, если так, я вызову на дуэль мерзавца Маршала и покончу с ним!

– Да ты с ума сошел! – ее восклицание говорило об истинном страхе за жизнь кузена. – Этот человек… он ведь убьет тебя!

– И ты станешь горевать? Тебе будет грустно без меня, Венеция? – невозможно было понять, он играет с ее чувствами или обижен отказом. – Скажи, как скоро ты меня забудешь, если я исчезну из твоей жизни?

– Никогда!

– Тогда зачем ты меня гонишь, если мы можем быть счастливы? Подумай сама! Никто не следит здесь за нами, мы будем постоянно вместе, и я стану приходить к тебе каждую ночь! Тебе не придется засыпать одной, мое сокровище! – теперь его горячий шепот щекотал маленькое розовое ушко. – Боже, как я хочу тебя, если бы только можно было запереть эту проклятую дверь!

Лицо Венеции залила краска. Роберт увлек ее вглубь гостиной, опустился в кресло и посадил к себе на колени. Ее рука лежала в изголовье, перебирая темные кудри кузена, а полуоткрытые губы были на расстоянии одного поцелуя. В полумраке комнаты их почти не было видно и оба совершенно забыли о присутствии в доме других людей. Он ласкал ее ножки, пробравшись под шелк домашнего платья, целовал впадинку на груди и шептал слова, от которых Венеция совсем теряла голову. Примирение было окончательным и предвещало много сладких минут любви, нежности и страсти.

Глава 6

Леди Пембрук в свои годы отличалась редкой наблюдательностью. Проказы племянника не удивляли ее, она ворчала, но не сердилась на него по-настоящему. Совсем другое дело – Венеция! Ее бледное лицо и возбуждение, которое сменялось глубоким унынием, тревожило тетку. Причин для этого могло быть немного, но требовалось разобраться с происходящим, и хозяйка Пембрук-холла не замедлила это сделать.

– Дорогая? – сказала она, на минуту отрываясь от рукоделия, – ты мне решительно не нравишься! Что с тобой происходит?

– О чем вы, тетя? У вас нет никаких причин для тревог!

– Вот уж не сказала бы! Я совершенно тебя не узнаю! Ответь мне прямо, это негодяй – твой муж – опять присылает письма с требованием денег? Или тебе нездоровится, и ты пытаешься это скрыть?

– Ни то и ни другое! Мистер Маршал, к счастью, на время обо мне забыл, сейчас ведь уже сезон охоты. А на здоровье я нисколько не жалуюсь.

– В таком случае, я могу сделать только одно предположение, – леди Пембрук отложила вязание и сняла пенсне. – Некто в этом доме нарушил твой покой. Я не собираюсь судить тебя, Венеция, знаю, каково это – быть одинокой молодой женщиной! К тому же, ты всегда была очень романтична!

– О чем вы говорите, тетушка? – предательский румянец залил ее хорошенькое личико. Венеция и помыслить не могла, что ее роман с Робертом уже не тайна, и теперь в ужасе ждала развязки.

Леди Пембрук словно и не слышала ее и продолжила строить предположения.

– Как несправедлива жизнь! Жаль, что вы встретились при таких обстоятельствах, он был бы для тебя настоящей опорой. Куда лучшей, чем этот распутник и пьяница Маршал… Военная служба – надежное поприще для мужчины, тем более для такого серьезного! Он не кутила и не ловелас, но все-таки… дорогая, ты замужняя женщина и, насколько я знаю, о разводе твой муж и слышать не желает! Ваши отношения невозможны, если только ты не хочешь погубить свою репутацию.

Венеция пролетала что-то неразборчивое, она готова была сквозь землю провалиться, но тетка не собиралась молчать и решила во что бы то ни стала расставить точки над «и».

– В этом щекотливом вопросе, моя милая, ты можешь всецело на меня положиться! Если взгляды полковника или его намеки так мучают тебя, я позабочусь о том, чтобы он покинул мой дом. Даже если это не понравится Роберту!

Выслушав подобное наставление, Венеция совершенно растерялась. Она и Хантер? Как тетке такое могло прийти в голову?

– Тетушка, тут произошло какое-то недоразумение. Полковник прекрасный человек, и я рада дружбе с ним, но никогда не замечала ничего непозволительного! Что касается моих чувств… Уверяю вас, я в полной безопасности рядом с мистером Хантером!

Эта тирада, полная эмоций, на время успокоила леди Пембрук. При этом ее компаньонка испытывала настоящие угрызения совести. По ее вине подозрение пало на того, кто этого не заслуживал и был выше всех похвал в своем обращении с хозяевами усадьбы! Надо было поделиться новостью с Робертом и при встрече Венеция не преминула ему все рассказать. Граф выслушал кузину с величайшим вниманием, но известие вызвало у него взрыв веселья.

– Дорогая тетушка потеряла хватку! – смеялся он. – С другой стороны, мое сокровище, это нам только на руку! Подумай сама!

– Ты не представляешь, какой ужас я пережила, когда она забросала меня намеками!

– Я помогу тебе все забыть, – Роберт увлек кузину в сад, где старые деревья бросали глубокие тени, а кустарник скрывал их от посторонних глаз.

Как только они остались вдвоем, он обнял ее лицо и приблизился к нежным губам, сразу захватив их в плен. Близость прекрасной кузины дразнила воображение. Окажись они вдвоем без соглядатаев и родственников, он целовал бы сейчас каждый уголок ее прекрасного тела, заставив забыть о всяком чувстве стыда.

– Я приду к тебе сегодня ночью! Целая ночь, Венеция и нам никто не помешает!

– Сумасшедший! – она слабо отстранялась, хотя ноги предательски слабели, а голос разума звучал все тише, пока совсем не смолк.

– И кто в этом виноват? Ты, моя милая, потому что я без ума в тебя влюблен!  Давай прогуляемся подальше от дома! Хантер нам не помешает, он отправился писать письма, – на красивом лице Роберта было написано искреннее удивление. – Ужасное занятие, не понимаю как на него можно потратить целое утро, особенно такое как сегодня…

– А как же твои письма? Я видела, Тревеллиан получил с утренней почтой два, адресованных тебе.

– А, это… – Роберт, как ни странно, смутился, что не ускользнуло от внимания его кузины.

– Плохие новости? Если это твои кредиторы…

– Нет, моя милая, это кредит другого рода, – он перевел взгляд, как будто не хотел встречаться с ней глазами.

– Ты что-то недоговариваешь, но это твое право…

– Венеция, – с большим трудом Роберту удалось придать лицу беспечное выражение, – что я могу скрывать от тебя? Я здесь как на ладони. Это все моя мать… как ты понимаешь, я не могу порвать с ней отношения, даже если это тягостно и неприятно!

На самом деле, письма, конечно, были не от матери, а от другой особы. Габриэль исписывала два листка, изливая нежные чувства и требуя отчета о каждой минуте, проведенной вдали от нее. Роберт лениво пробегал послания глазами, вздыхал и каждый день обещал себе сесть за письменный стол, чтобы ответить невесте. До сих пор граф ограничился одним коротким сообщением, в котором отчаянно врал, что тетушка слаба и уговаривает его побыть в Пембрук-холле подольше. Венеция напомнила ему о неприятной обязанности каждого жениха – поддерживать огонь любви, или во всяком случае видимость таковой.

С какой радостью Роберт писал бы вместо этого Венеции! Тут он не ограничился бы несколькими строчками, а дал волю фантазии. Впрочем, оставалось надеяться, что время расставания, а с ним и необходимость переписки придет не скоро. Да и зачем портить такой прекрасный день размышлениями о неизбежном зле? Вместо этого влюбленные выбрали потайную дорожку в тенистой части парка и побрели, держась за руки, то и дело останавливаясь, чтобы насладиться новым поцелуем.

Получасом позже компаньонка леди Пембрук вернулась, освеженная прогулкой и уже полностью овладела собой, что позволило без краски на лице смотреть в лицо домочадцам. Проходя мимо гостиной, Венеция была погружена в свои мысли, но из задумчивости ее вывели звуки музыки – нежные, полные грусти, они сразу же тронули сердце. Такую мелодию мог написать только тот, кто страдал от любви, и исполнение было превосходным. Венеция молча стояла в дверях, пока не прозвучали последние ноты и только теперь поняла, что за роялем никто иной, как Хантер. Встреча стала для него неожиданностью, заметив хозяйку полковник встал и по его всегда спокойному лицу можно было заметить (быть того не может!) откровенное смущение.

– Миссис Маршал, – проговорил он после неловкого молчания, – простите, я не знал, что тут кто-то есть. Я видел, что вы отправились на прогулку и занял ваш инструмент....

– Незачем извиняться! Вы доставили мне своей игрой огромное удовольствие. Полковник, если тетушка узнает о вашем таланте, вы будете участником всех музыкальных вечеров! – она старалась улыбкой смягчить его неловкость, но кажется добилась обратного эффекта.

Хантер поднял глаза и посмотрел на собеседницу с таким выражением, которое не оставляло сомнений – меньше всего ему хотелось бы развлекать вечерами гостей. Было что-то еще в этом взгляде карих глаз, что не ускользнуло от ее внимания, нечто большее, чем дружеское участие или интерес.

– Роберт часто говорит, что карьера военного – не для него. Но глядя на вас, мистер Хантер, я удивляюсь, почему вы выбрали такое поприще? Я не ошибусь, если скажу – уделять время музыке у вас не было ни единой возможности.

– А вы представляете меня, произносящим речь в парламенте? Здесь по примеру Бейли я сказал бы, что такая карьера не для меня. Я лишен красноречия и, наверное, кажусь временами косноязычным.

– Ничего подобного! – с чувством сказала Венеция. – Ваши рассказы я слушала с большим удовольствием. А то, что вы лишили их красноречивых эпитетов, нисколько не умаляет талант рассказчика.

– Вы слишком добры, – пробормотал он, глядя куда-то в окно.

– Ну конечно, я только то и делаю, что преувеличиваю ваши достоинства. Играете в вист вы тоже ужасно, поэтому мы обыгрываем бедную тетушку и Роберта, – Венеция старалась перевести разговор в шуточное русло. – Перестаньте, полковник, вы приятный гость в этом доме, и я совершенно не покривлю душой, если скажу, что буду рада считать вас своим другом.

Она протянула Хантеру руку. Влюбленным часто хочется быть добрыми ко всем на свете, и Венеция не была исключением, ей хотелось развеять меланхолию и беспричинную грусть полковника. Он рассеянно пожал ее пальцы, но тут же убрал руку, сослался на срочные дела, и поспешил откланяться, оставив собеседницу в полном недоумении. Когда его широкоплечая фигура скрылась из виду, Венеция словно проснулась. Неужели леди Пембрук разглядела правду, и друг Роберта питает к ней чувства?  Чем еще можно было объяснить такие перепады настроения?

Догадка потрясла ее до глубины души. Все указывало на то, что тетка права: красноречивое молчание, выражение глаз, то, с каким чувством он играл. Хотя, возможно, Хантер безответно влюблен в другую, и тихая жизнь в уединении Пембрук-холла только усилила его чувства? Венеция посмотрела в окно, за которым сгущались тучи. Нечто подобное происходило и в ее душе, полной предчувствий и тревожного ожидания.

Глава 7

– Даже не думай спорить! – с чувством высказался Роберт. – Леди Пембрук нам этого не простит! Речь идет о благотворительной ярмарке, средства собирают в пользу бедных сирот, ты же не можешь быть настолько бесчувственным!

– Я всегда готов помочь нуждающимся, но не требуй от меня участия в подобных мероприятиях. Я не терплю сборищ, и для тебя это не секрет.

– Ты безнадежен! Венеция, приди мне на помощь! – граф воззвал к кузине, до сих хранившей нейтралитет.

Спор возник из-за ярмарки, которую ежегодно организовывала леди Пембрук. Так уж вышло, что она совпала с приездом гостей в имение и отказ от участия мог быть воспринят с осуждением.

– Полковник, на самом деле о «сборище» речь не идет. Всего несколько семей арендаторов и дамы-попечительницы. Будет сладкий стол и очень тесный круг общения. Вас это совершенно не утомит, а тетушку, несомненно, порадует, особенно сейчас, когда ей нездоровится!

По правде говоря, неожиданный недуг леди Пембрук спутал все планы. Опасности для жизни болезнь не представляла, но привычный распорядок дня был нарушен: Венеция сидела возле тетки, развлекая ее чтением и заботливо за ней ухаживая, а молодые люди большую часть времени были предоставлены сами себе. Вот и сейчас преданная сиделка направлялась в спальню покровительницы, собираясь отнести чай и лекарства.

– По крайней мере, пообещайте подумать! – проговорила она, ласково глядя на Хантера.

На уговоры она пошла в основном ради Роберта, уж ему-то общество точно будет в радость. Видеть улыбку на лице кузена было самой большой отрадой, и Венеция постаралась вложить в свои слова побольше чувств.

– Хорошо. Если вы так считаете…

– Вот и славно! – воскликнул Роберт, готовый расцеловать милую кузину. – А сейчас, Хантер, предлагаю поохотиться. Мы вернемся после обеда и, надеюсь, принесем дичь! Передавай тетушке привет и пожелай скорого выздоровления!

Наследнику Пембрука не терпелось поскорее покинуть его стены. Прихватив ружья, молодые люди направились потренировать глаз, а заодно развлечься и разогнать деревенскую скуку. Такие планы казались очень привлекательными, но им не суждено было воплотиться в действительность и все благодаря случайности.

Спускаясь по пологому холму, уходящем к озеру, джентльмены оказались в двух шагах от дома одного из арендаторов. Соседей Роберт знал с юношеских лет, притом довольно близко благодаря одному давнему происшествию.

– Отец теперешнего хозяина спас мне жизнь. Вон там, – он указал на видневшийся вдали край водоема, – я катался на коньках и провалился под лед. Никогда не забуду это ужасное чувство – тебя тянет вниз, а от холода застывает кровь в жилах… Надо отдать Квинам должное! Меня отогрели, высушили одежду и первый раз в жизни напоили виски. Дорогая тетушка до сих пор ни о чем не знает!

Не успел еще Роберт закончить свое повествование, как его собака с громким лаем сорвалась с места и исчезла за оградой дома. Сколько Бейли не свистел и не ругался, она не желала показываться и джентльменам пришлось изменить намеченный маршрут.

– Мы остановимся только на минуту! – Роберт ускорил шаг, оставив друга позади, и вскоре перед ним распахнулась калитка.

– Мистер Бейли, вот так сюрприз! А я думаю, чей спаниель залетел к нам как на крыльях! Славная собака, но у меня я вам скажу есть щенки и получше, уж вы не взыщите!

После такого предисловия гости были тепло приняты, а радушный хозяин и слышать не хотел о том, чтобы отпустить их до обеда.

Мистер Квин был военным моряком и только недавно вышел в отставку. Сейчас он наслаждался тихими семейными радостями и почти не принимал гостей, но неожиданный визит графа Бейли заставил главу семьи изменить своим привычкам. Он громогласно призвал жену, которая не знала на чем записать такую радость, и вся компания вскоре собралась в гостиной.

Дом оказался добротным, хотя и старомодным, общество – приветливым и открытым, но самой приятной частью визита стало знакомство с девицами Квин. Старшая Сюзанна была девушка на выданье, для нее уже нашли партию, а младшей Ребекке недавно исполнилось семнадцать, и она была самым романтичным созданием, какое можно себе представить.

– Ты слышала, Бекки, полковник недавно вернулся из Вест-Индии и ничего еще здесь не видел. Мы просто обязаны о нем позаботиться! – проговорила Бекки, бросая смущенные взгляды.

– О нет, не берите на себя такую обязанность, особенно если хотите организовать бал! – с улыбкой ответил Роберт. – Мой друг еще не оправился после ранения. Кроме того, леди Пембрук нездоровится и будет невежливо оставить ее одну.

– Ну, это дело поправимое! – пробасил старый моряк. – У моей жены есть отличнейший бальзам, он кого угодно поставит на ноги, и нашу покровительницу, и вас, полковник! Я сейчас же прикажу принести… А вы пока послушайте, как играют мои девочки.

Однако обеим мисс Квин после слов Роберта было уже не до игры на инструментах. Идея семейного бала так всех взволновала, что ни о чем другом уже не могло идти разговора. Не беда, что мистер Хантер не сможет танцевать, для него найдется приличное общество! А Роберт тем временем составит всем здешним девушкам прекрасную пару. К тому же поможет подобрать музыку, он ведь недавно из Лондона и знает столичные вкусы. Дошло до того, что девицы во всю стали обсуждать детали будущего праздника, хотя не разослали еще ни одного приглашения.

– Папенька, как вы думаете, если украсить гостиную в индийском стиле: повесить картины со слонами, подать восточные сладости? – Глаза Ребекки светились от предвкушения такого необычного развлечения

– Отличная идея, отличная! Если джентльмены согласятся и пригласить еще человек двенадцать, то у нас будет достаточно кавалеров!

Служанка как раз принесла охлажденный херес и разговоры стали еще более шумными, а обстановка в гостиной – самой что ни на есть веселой. Роберт откровенно наслаждался вниманием малышки Ребекки, вспоминал прошлое с мистером Квином и совершенно не смотрел на часы. Глядя на довольное лицо друга, Хантер думал о том, что тот никогда не изменится. Даже будь Роберт женат на Венеции, каждый свободный час он продолжал бы искать любовных приключений, чтобы потом целовать руки своей целомудренной и прекрасной супруги и сочинять для нее "правдивые" истории.

Только когда часы на камине пробили пять раз, Роберт опомнился и поспешил откланяться. Перед отъездом было принято решение – он обязательно приедет на бал, если леди Пембрук станет лучше, а мистер Квин с дочерьми посетит благотворительную ярмарку. Слово взяли и с Хантера, хотя девицы были в нем разочарованы. Надо же – герой войны, холостяк, а такой хмурый и неразговорчивый! Мрачность полковника стала еще более заметной, когда джентльмены покинули дом Квинов и отправились в обратный путь.

– Хантер, не понимаю, чем ты так недоволен? Мне кажется, мы неплохо отдохнули! – Роберт пустил коня шагом, чтобы поговорить с другом. – Или ты считаешь, что они люди не нашего круга?

– Я считаю, что нам лучше было быть вернуться вовремя, потому что в Пембрук-холле есть более важные люди, которые сейчас тревожатся!

– Ого! Мой дорогой друг, что я слышу? Поправь меня, если я ошибаюсь, ты имеешь в виду мою прелестную кузину?

Полковник молчал. Он и мечтать не смел о том, чтобы его полюбила такая женщина и был поражен ветреностью Бейли, способного обращать внимание на глупеньких соседских девушек.

– Я вижу ты уходишь от разговора, но в этот раз не получится! – рассмеялся Роберт. – Венеция, я уверен, весь день провела с моей тетушкой, так что мы все равно вынуждены были бы сидеть в пустой гостиной. Это ты ценитель чтения, а мне впору сойти с ума от подобной скуки. К тому же, мы привезем отличную дичь, хотя сами и не охотились, спасибо старине Квину, он снабдил нас куропатками для ужина!

– А что насчет бала, ты действительно собираешься ехать?

– А почему нет? Я даже надеюсь уговорить Венецию составить нам компанию! Подумай сам, это лучше, чем коротать вечера в гостиной за игрой в карты.

– Тебе пора менять привычки, Бейли! Если я ничего не путаю, до рождества ты станешь женатым человеком, так что такие вечера должны тебя прельщать куда больше, чем танцы с мисс Ребеккой!

– Боже, только не напоминай мне о Габриэль! – улыбка исчезла с его лица, а из груди вырвался тяжелый вздох. – Не знаю, как мне выпутаться из всей этой истории! Она торопит свадьбу и похоже скоро потеряет терпение. Если бы не долги! Моя невеста богата, Хантер, это решит все проблемы, а иначе мне точно грозит долговая яма. Тетушка не станет помогать, она из тех людей, кто запросто вычеркнет меня из завещания! Я в безвыходной ситуации!

– Если все так серьезно, тогда незачем откладывать неизбежное? Ты говорил, что Габриэль ждет твоего ответа, напиши ей сегодня же.

– Ну уж нет… дай мне вдохнуть еще немного воздуха свободы! Вот и поворот на Пембрук, ты прав, не стоило задерживаться! – он пустил лошадь галопом.

Хорошенькое личико мисс Ребекки без следа стерлось из памяти, едва он завидел знакомые постройки теткиного имения. Роберт почувствовал себя блудным сыном, который забыл про все прелести отчего дома и хотел поскорее насладиться обществом тех, кто его по-настоящему любит.

Он надеялся застать Венецию в гостиной с хорошими новостями и, к счастью, эти ожидания оправдались, хотя и не без некоторого стыда за собственное поведение. Миссис Маршал встретила мужчин в волнении и с молчаливым укором выслушала исповедь кузена, из которой он намерено выбросил рассказ про милую Ребекку. Леди Пембрук все еще была нездорова и не спустилась к ужину, но доктор обещал, что она поправится в ближайшие три или четыре дня. Из-за отсутствия хозяйки за ужином оказалась только они трое и та же компания переместилась затем в гостиную.

Полковнику было о чем поразмыслить, и он с какой-то книгой тут же устроился возле камина, изредка поднимая глаза, чтобы взглянуть на Венецию. Она сидела за столиком и раскладывала пасьянс, а Роберт, вальяжно растянувшись на диване, развлекал кузину беседой.

– Я забыл тебе рассказать, – как ни в чем не бывало заявил он. – Мы с Хантером приглашены на бал в будущую субботу. Представляешь, наш герой войны так вдохновил девиц Квин, что они решили устроить праздник в индийском стиле!

– Правда? – Венеция была неприятно удивлена, но постаралась придать голосу невинное выражение.

– Хорошо, что у нас есть еще время. Если тетушка поправится, ты сможешь составить нам компанию.

– Но ведь я не получала приглашения и потом…

– Тебя знают и любят все арендаторы, официальное приглашение обязательно прибудет, думаю, с завтрашней почтой, – он не дал ей договорить – Боже мой, Венеция, мы последний раз танцевали на балу, когда мне стукнуло восемнадцать! Ты должна пойти, обязательно!

– А что вы скажете, полковник? Мне приятно знать, что вас обласкали вниманием в наших краях, – племянница леди Пембрук искала у гостя поддержки, хотя и догадывалась, что ему эта идея не по вкусу.

– Скажу вам так, миссис Маршал, я согласился только потому, что на этом настаивали. От меня ждут рассказов о йогах, индийских разбойниках и о том, как храбро мы сражались, а я чуть не потерял ногу. Боюсь, общество будет разочаровано.

Он вернулся к своей книге, явно давая понять, что совершенно не интересуется балом. Уют и тишина гостиной была ему куда больше по сердцу, чего никак нельзя было сказать про Бейли. Чем дальше стрелки передвигались по циферблату, тем большее нетерпение охватывало Роберта. Сегодня или никогда! Он выбрал на полке первый попавшийся томик с поэзией и подсел к кузине, намереваясь спросить ее мнение об авторе. На самом деле он незаметно сжал ее холодные пальцы и прошептал на самое ушко:

– Я больше не могу ждать! Не запирай двери!

– Ты сошел с ума! – в ответ на его слова она встрепенулась и подняла глаза, полные волнения и даже страха. – Если тете станет хуже, за мной могут прислать…

Все это не ускользнуло от глаз Хантера, который сцепил зубы, испытывая сильное желание поговорить с другом «по-мужски».

Глава 8

Следующий день прошли без каких-то новостей. Леди Пембрук понемногу выздоравливала, но Венеция по-прежнему выполняла роль верной сиделки, хотя сердце ее разрывалось на части. Драгоценные часы, которые она могла провести с Робертом, уплывали безвозвратно, а вскоре к тайной печали добавилась и еще одна причина – письмо от мистера Маршала.

Законный супруг так давно ей не писал, что Венеция уже начала надеяться – он совсем забыл о ее существовании. Напрасно! Фривольный образ жизни, пьянство и содержанки требовали постоянных расходов, а деньги у кутилы и мота никогда не задерживались. Теперь он снова занялся вымогательством:

«Дражайшая моя супруга, я не намерен повторять свое требование дважды. Или вы пришлете мне две тысячи фунтов для решения срочных финансовых вопросов, или я лично приеду и заберу вас с собой. Насколько я могу предполагать, такое развитие событий вас не особенно порадует, поэтому советую согласиться на мои требования. Даю вам неделю на выполнение моих условий или я силой водворю вас под кров, где положено жить замужней женщине».

Это мерзкое, наглое письмо привело Венецию в отчаянье. Она могла бы обратиться к тетке, но не сейчас, когда та болела и ей требовался полный покой. Других родственников или друзей у компаньонки леди Пембрук не было, а речь шла о деньгах, которые не так легко достать. Полдня она провела в размышлениях и пришла к выводу, что спастись может только откупившись от мужа. У нее оставались бриллиантовые серьги – память о матери, но лучше уж было расстаться с ними, чем снова испытать унижения в роли миссис Маршал.

Украшения хранились в небольшом сейфе, чтобы продать их, требовалось написать письмо поверенному, причем немедленно! Венеция бросилась наверх почти бегом, но на лестнице ей внезапно преградил путь Роберт. Сильный дождь спутал их с Хантером планы, и он остался дома вместо того, чтобы проехаться к старым знакомым. Теперь взволнованный кузен поймал Венецию за плечи, пытаясь остановить и добиться хоть какого-то ответа.

– В чем дело?! Что случилось? – Роберт догадывался, что привести Венецию в подобное состояние могло только что-то из ряда вон выходящее.

– Ничего. Мне нужно побыть одной, отпусти меня, пожалуйста! – злополучное письмо выпало у нее из рук во время короткой борьбы, и Роберт тут же воспользовался случаем. Чужие письма читать нельзя, но в подобной ситуации это было допустимое нарушение правил.

– Каков мерзавец! – прочитав послание, граф скрипнул зубами. Его обычно веселое и располагающее лицо стало злым и холодным. – Пойдем, тебе надо успокоиться!

На возражения он не обращал никакого внимания. Вернув бледную, расстроенную до слез кузину в малую гостиную, он тут же послал за горничной и строго запретил беспокоить хозяйку. Только после лавандовых капель и долгих уговоров страдалицу удалось успокоить и усадить в кресло.

– Я в безвыходной ситуации, Роберт! – проговорила она, стараясь овладеть собой. – Ты не представляешь, что значит вернуться к этому… к моему законному мужу! Не задерживай меня больше, прошу. Мне нужно написать поверенному и найти для Джона деньги, он не будет ждать ни одного лишнего дня!

– И где ты достанешь такую сумму?! – Роберт опустился рядом и взял кузину за руку, прижав ее у к губам. – Разве что продать теткино серебро…

– Да ты сума сошел! Ты же не всерьез? Пообещай, что не будешь делать таких глупостей! У меня… – она запнулась, принимая из рук кузена платок, – Я могу продать свои бриллиантовые серьги. Это все, что у меня есть, но думаю нужную сумму удастся выручить!

Наследник Пембрук-холла промолчал в ответ. Было видно, что он усиленно над чем-то размышляет, пока Венеция не услышала самые милые сердцу заверения.

– Помнишь, я говорил, что считаю себя связанным с тобой по праву? Не из-за нашей тайной помолвки, я знаю, что ты разорвала ее против своей воли. С тех пор как… с того времени, как ты стала моей, я не могу позволить тебе плакать из-за другого мужчины. Обещай пока ничего не предпринимать, я скоро вернусь!

Напрасно Венеция пыталась его остановить. Если что-нибудь приходило Роберту в голову, он никогда не думал о последствиях. Какая идея посетила его на этот раз, не знал никто. Всего пять минут спустя он прыгнул в седло и, невзирая на дождь, умчался в неизвестном направлении, не посвятив в свои планы даже Хантера. Полковник застал компаньонку леди Пембрук в одиночестве, но еще более взволнованной и расстроенной, чем это было утром.

– Вам нездоровится, миссис Маршал? Могу я чем-то помочь? – его серые глаза смотрели с искренним участием.

– Нет, спасибо, полковник. Это семейные дела, вряд ли в ваших силах как-то на них повлиять.

– Если вы сейчас говорите про Бейли, – он стал подозревать, что между ними произошла размолвка или даже ссора, но все же решил продолжить, – мой друг непредсказуем в своих поступках. Как я понимаю, он внезапно уехал?

– Да, и ничего не объяснил мне. Вы не знаете, какие у Роберта были планы? Если тетушка станет о нем спрашивать…

– Он ничего мне не говорил, но вам не стоит так беспокоиться. Чтобы избежать лишних волнений, скажите, что он выполняет одну мою просьбу.

– Вы удивительно отзывчивый человек, – Венеция улыбнулась полковнику сквозь слезы.

– Да, но совершенно бестолковый в подобных вопросах. Принести вам воды, стакан вина? Или если хотите… я не уверен в действенности этого эликсира, но ваш сосед мистер Квин наградил нас настойкой, которую готовит его жена.

– Благодарю, мне уже лучше. В вашем распоряжении библиотека и бильярдная. Надеюсь, вы не будете скучать, а мне лучше подняться к себе.

Уходя, Венеция чувствовала спиной его взгляд, но не стала дальше задерживаться. Если то, что предполагал леди Пембрук – правда, то лучше не подавать ему напрасных надежд! К счастью, Хантер не пытался нарушать ничей покой. Они не виделись целый день и перекинулись несколькими словами только после ужина.

– Я не знаю, как вас успокоить, – вполголоса проговорил гость, – но начинаю подозревать, что Бейли не удержался от соблазна заехать в карточный клуб. Если он сел играть… Хотя в этом есть и кое-что хорошее, ваш кузен наверняка жив и здоров. А отправить записку в Пембрук попросту забыл.

– Так он игрок? – Венеция покачала головой. – Я подозревала что-то подобное. К счастью, тетя спит, если вдруг вы увидите ее беспутного племянника сегодня…

– Не волнуйтесь. Я найду подходящие слова, чтобы его отчитать!

Настроение у домочадцев было скверное. К этому часу непогода разыгралась не на шутку, небо то и дело озаряли вспышки молнии, а старые деревья в парке сгибались чуть ли не до земли. Венеция совсем извелась от дурных предчувствий. Бродя по спальне, она закуталась в пуховую шаль и долго не могла заставить себя лечь в постель. Наконец, усталость взяла свое, и она склонила голову на подушку, стараясь отогнать мрачные мысли.

Сон подкрался незаметно – чуткий и тревожный, прерываемый громом и шумом ливня. Посреди этих звуков, врывающихся в сновидения, она не сразу различила тихий стук в двери. Откинув одеяло, Венеция прислушалась – стук повторился. В голове пронеслась только одна мысль: леди Пембрук стало хуже и ее зовут к постели больной! Босая, с распущенными волосами, Венеция отодвинула задвижку и открыла замок. В коридоре было темно, только колышущийся огонек свечи озарял лицо Роберта. Даже в такой темноте Венеция не могла не заметить – он насквозь промок, сапоги были в грязи, а с волос капала вода.

– Господи, Боже! – Венеция практически лишилась дара речи. – Что произошло?

Ничего не ответив, ночной гость шагнул в спальню бывшей невесты и захлопнул за собой двери. От него пахло вином и сигарами, но лицо сияло радостью, если не сказать восторгом.

– Вот! – он сунул руку в карман жилета и стал одну за одной извлекать смятые купюры. – Здесь более чем достаточно, чтобы заткнуть рот проклятому мистеру Маршалу. Тебе ничего не надо продавать, я заплачу за твою свободу или перестану себя уважать!

Он пошатнулся, и Венеция подхватила беднягу под руку.

– Но откуда у тебя деньги?!

– Выиграл! Мне повезло, Венеция, я поставил, все, что у меня было! – Роберт обнял лицо кузины ладонями, приблизил губы и поцеловал, не давая сказать ни слова. – Откупись от него, Венеция, и давай уедем. Сейчас же, немедленно!

– Ты сошел с ума! – она задыхалась от волнения тщетно пытаясь образумить ночного гостя. – Подумай, что будет с леди Пембрук!

– Мне все равно! Пусть вычеркивает меня из завещания! – Роберт осыпал лицо кузины поцелуями.

– А полковник? В какое положение ты поставишь своего друга? Мы не можем так поступить, это безумие!

– Какое мне до них дело! Пусть все идут к черту: твой муж, тетушка, этот праведник Хантер! Иди ко мне!

Роберт обнял Венецию, лаская распущенные волосы, его шепот обжигал, кружил голову и лишал рассудка. Одежда на злополучном игроке была мокрой насквозь, а самого его бил озноб.

– Боже мой, ты заработаешь воспаленье легких! Сними все немедленно, тебя надо растереть!

Ловкие пальцы быстро справились с застежкой жилета, нырнули под рубашку, помогая стащить мокрую ткань. Роберт перехватил ее руки и заключил в объятия, чтобы закрыть все пути к отступлению. Разгоряченный вином, игрой и долгим ожиданием, он чуть не задушил возлюбленную, оставляя дорожки поцелуев на шее и обнаженных плечах.

Эта буря быстро захватила влюбленных. Не разрывая объятий, они переместились на несколько шагов и Венеция оказалась прижатой к стене. Настойчивые пальцы пробрались под подол рубашки и заскользили по коже вверх и еще выше – в маленькую теплую ложбинку. Венеция тихо ахнула и закрыла глаза, сдаваясь перед любовным натиском. Это была хищная атака мужчины, охваченного вожделением и страстью, все смешалось в полутемной спальне: тихие стоны, признания в любви и мольбы о пощаде. Забыв про все на свете, они перебрались на кровать, чтобы без сил упасть поверх разбросанной постели.

– Ты неподражаема! – прошептал Роберт час спустя. – Моя Венеция, моя и будешь моей всегда!

Глава 9

Утро застало влюбленных, сладко дремлющими в объятиях друг друга. Пресытившийся любовными играми, Роберт чувствовал себя на восьмом небе от счастья, но вместе с первыми лучами солнца в сознание начали прокрадываться мысли о реальном положении дел. Кажется, вчера он снова перебрал с выпивкой, в памяти всплывали признания в любви и обещания, которые он в порыве страсти давал кузине. Покосившись на туалетный столик, Роберт рассмотрел пачку смятых бумажек. По крайней мере деньги ему не приснились! Выигранной суммы хватит, чтобы заплатить Маршалу за молчание, а самому Роберту помогут какое-то время продержаться на плаву.

Он легонько поцеловал спящую Венецию в макушку. Она была хороша – куда лучше, чем можно даже мечтать. Чувственная, отзывчивая и такая родная, не то что Габриэль, к которой непутевого жениха нисколько не влекло. Воспоминание про будущую жену обожгло острой болью и стыдом. Он так и не ответил на письмо, надо сделать это сегодня же и придумать причину для новой задержки! Можно даже послать разгневанной невесте какой-то подарок, благо средства для этого теперь имелись.

За дверью стали слышны шаги. Прислуга поднялась и занималась обычными делами, пора было покинуть любовное гнездышко, пока их не накрыли спящими под одним одеялом. Роберт пошевелился, и Венеция мгновенно распахнула глаза.

– Мне пора сбегать от тебя, мое сокровище! Так не хочется расставаться… – он поцеловал кузину в ушко и сразу вынырнул из-пододеяла. Пока вчерашний герой натягивал влажную одежду, по коже бегал неприятный холодок, хотелось скорее избавиться от мокрых вещей и принять ванну. – Деньги я оставлю на столике, не медли с этим, отправь их Маршалу сегодня же.

– Роберт… – голос Венеции был тихим и взволнованным. – Что мы теперь будем делать?

– Я что-нибудь придумаю! – он сел на край кровати и с чувством поцеловал теплую ладошку. – Увидимся за завтраком.

Дальнейшее сложно было принять за поступок взрослого человека. Наследник Пембрука поднял оконную створку, просунул ногу в проем и исчез из виду. Его появление слуги заметили пять минут спустя – как ни в чем не бывало Роберт вошел через парадные двери, поднялся наверх и отдал распоряжение сварить крепкий кофе без сахара.

За завтраком племянник хозяйки появился вовремя, пребывая в прекрасном расположении духа, но застал там только полковника.

– Предвижу вопросы о моих похождениях! – он подошел к столику и налил себе рюмку хереса. – Я не явился на ужин и никого не предупредил, это правда, но знаешь, мне еще никогда так не везло в игре! И потом, я был уверен, что моя милая кузина в лучшем обществе, и ты придумаешь для меня какое-то оправдание.

– Если ты и правда этого ожидал, то выбрал не того поручителя.

– Брось, Хантер, ты же не стал меня порочить перед Венецией? – рассмеялся Роберт. – Что до тетушки, она, как я вижу, еще не спускается, поэтому я не причинил ей никаких тревог!

Объяснения пришлось прервать из-за появления дворецкого. На подносе лежало письмо, и Роберт сразу узнал почерк Габриэль. Он с огромным недовольством взял в руки предназначенный ему конверт и тут же его разорвал, устроившись в кресле у окна.

– Плохие новости? – Хантер заметил кислое выражение его лица, настроение у Бейли совсем испортилось.

– Хуже некуда. Габриэль поставила мне ультиматум. Или я объявляю о помолвке и знакомлю ее с родней, или она считает себя свободной от данного мне слова, – он в досаде скомкал лист, исписанный мелким почерком, и бросил в камин. – Придется ехать!

– Ты собираешься привезти невесту сюда? – на мгновение полковник представил, какой удар это нанесет Венеции.

– А что делать? Пожалуй, неделю отсрочки я еще могу выиграть, но потом придется пойти на уступки, тем более, что тетушка – моя единственная близкая родственница! – он стал мерять шагами гостиную. – Нужно что-то срочно предпринять, ты не согласишься оказать мне услугу?

– Какую? – Хантер заранее предвидел подвох и как обычно, не ошибся.

– Нужно съездить и купить для Габриэль безделушку, что-нибудь такое, что любят женщины. Письмо я напишу заранее, но исчезнуть из Пембрука без объяснений во второй раз… сам понимаешь, это уже будет сверх всякого!

– Бейли, иногда ты меня удивляешь! Что я понимаю в украшениях, чтобы приобретать такие подарки?

Он оглянулся и осекся на полуслове – вслед за Венецией в комнату вошла сама леди Пембрук, вполне здоровая, хотя с еще заметной бледностью.

– О чем это вы спорите, молодые люди? Я не удивлюсь бы, услышав, как вы обсуждаете лошадей или охоту, но речь шла, кажется об украшениях?

– Тетушка, как я рад, что вы снова в добром здравии! – Роберт напустил на лицо самую приветливую улыбку, и полковник присоединился к теплым словам, хотя и куда менее красноречиво. – Вы, как всегда держите руку на пульсе! Мы не столько спорим, сколько не можем найти правильный выход. Сестра моего дорогого друга написала о своей помолвке, и он хотел бы выслать ей подарок. Вы понимаете, одну из этих безделушек: золотую булавку или серьги.

– Ну что ж, это здравая мысль! – леди Пембрук села на свое место. – И что же вас смущает?

– Если вы все слышали, Хантер не уверен в своем изысканном вкусе.

– Полковник, вы как обычно преуменьшаете свои достоинства. – заявила леди Пембрук. – Уверена, ничего дурного для сестры вы выбрать не можете!

– Да, но тут дело такое щекотливое. Она ведь невеста, а девушки всегда суеверны! – Роберт не давал другу вставить ни слова.

Все это время Венеция переводила взгляд с кузена на полковника, удаляясь тому, что такой пустяк мог заставить Хантера потерять спокойное расположение духа.

– Роберт, я не знала, что ты подобного мнения о женщинах, разве для сестры это может иметь значение? – неуверенно промолвила она.

– А как насчет примет: жемчуг – к слезам, до свадьбы нельзя дарить никаких колец, а серьги сначала должна подержать замужняя женщина?

Выслушав это список, леди Пембрук рассмеялась и взяла племянницу за руку.

– Твои знания, Роберт, впечатлили даже меня! Если уж вы придаете такое серьезное значение подобным глупостям, пусть Венеция поможет сделать выбор. Она, я уверена, не погрешит перед приметами и точно справится с задачей выбрать серьги. От такой помощи вы не откажетесь, полковник?

Это был неожиданный поворот. Венеция беспомощно посмотрела на Роберта в поисках поддержки, но он в растерянности не знал, что сказать.

– Сегодня до обеда у меня будут гости, – проложила хозяйка имения. – Дорогая, ты можешь взять коляску, и отправляйтесь с полковником за подарком.

– Тётушка… – если бы Роберт умел краснеть, то, несомненно, его щеки покрыл бы румянец. – А меня вы отстраняете от такой миссии, как безнадежного?

– А тебе, дорогой племянник, давно пора поговорить с поверенным. Я дала ему некоторые распоряжения относительно финансов, и ты должен все обсудить с мистером Бойдом. И, пожалуйста, не спорь и не придумывай отговорок!

К этому моменту подали завтрак, и семейство вместе с гостем отправилось в столовую – есть овсянку, вареные яйца и горячие булочки. Правда, никто из троих теперь не хотел завтракать. Венеция была слишком смущена своей миссией, Роберт злился на собственную глупость, а Хантер… он толком не мог разобраться в собственных чувствах, а потому погрузился в молчание и до конца застолья не проговорил ни слова. Перекинуться словом с легкомысленным другом удалось только когда леди Пембрук ушла к себе.

– Мне надо прекращать врать! – Роберт развел руками. – Но раз уж так вышло, я могу доверить тебе мою дорогую кузину?

– Не похоже, чтобы поездка была ей в радость.

– Уверяю тебя, ты напрасно так думаешь. Насколько я знаю, у Венеции есть и свои дела в городе, так что вы сможете совместить полезное с приятным.

– Учти, это последний раз, когда я прихожу тебе на выручку. Ты должен пообещать, что все расскажешь семье… я имею ввиду Габриэль. А подарок… надеюсь покупка не отнимет много времени!

Хантер действительно не желал задерживаться в городе. Его чувства все хуже поддавались контролю, а оставаться наедине с Венецией в роли друга было серьезным испытанием, особенно если им предстояло провести наедине несколько часов. К счастью, заметив смущение полковника (а его уже не удавалось скрыть) миссис Маршал взяла ситуацию в свои руки. Она оказалась приятной собеседницей и быстро отвлекла Хантера от печальных мыслей. Он и сам не заметил, как поведал подробности своей жизни, начиная от обучения в офицерской школе и заканчивая возвращением из Вест-Индии.

Глядя в глаза Венеции, слушая ее голос, полковник ощущал незнакомое тепло в груди. Ему хотелось, чтобы дорога растянулась на многие часы, но вскоре экипаж перестал трястись на сельской дороге и въехал в Акинстон с его богато украшенными витринами и магазинными вывесками.

– Леди Пембрук советовала нам заехать на Эбби-Роуд, говорят там можно выбрать очень милые вещицы. Вы не будете против такого маршрута?

– Я полностью вам доверяю, и, по-моему, мы уже на месте!

Полковник первым открыл дверцу, ступил на каменную мостовую и помог выйти мисси Маршал. Стеклянная вращающаяся дверь проглотила их, пропуская внутрь, и Венеция растерялась от шума и толчеи. Она покрутила головой в поисках нужного указателя и, наконец, нашла то, что их интересовало.

– Нам надо будет подняться наверх!

Хантер кивнул и подставил локоть, чтобы спутница могла на него опереться. Они стали неспешно подниматься по ступенькам, совершенно не обращая внимания на окружающих и не замечая человека, пристально следившего за ними из роскошного холла.

Джентльмен был высокого роста и могучего сложения, но жизнь, как видно успела сильно его потрепать. Это стало особенно заметным вблизи огромных витрин, через которые в холл лился яркий свет. Лицо его было отечным, как у всех любителей крепких напитком, кожа приобрела нездоровый оттенок, а под глазами залегли черные тени. Опираясь на трость и не сводя глаз с парочки, прошествовавшей прямо перед его носом, неизвестный направился следом и остановился сразу у входа ювелирный салон.

Со странным блеском в глазах он наблюдал за тем, как Венеция выбирает предложенные украшения и обсуждает их со своим кавалером. Они не могли определиться, чему отдать предпочтение еще минут около десяти, пока выбор все-таки был сделан и продавец скрылся в служебном помещении, чтобы упаковать подарок. Эти двое мило беседовали, ожидая своей покупки, а потом, обменявшись улыбками, направились к выходу.

– Какая приятная встреча! – высокая фигура преградила Венеции выход. – Никак не ожидал увидеть вас здесь, да еще в мужской компании!

Хантер, который появился несколькими мгновением позднее, остановился, с недоверием и вызовом глядя на незнакомца.

– Я попросил бы вас дать нам пройти! – его голос был спокойным, но твердым.

– А я и не препятствую! – мощный выдох принес с собой винные пары. – К вам у меня нет никаких дел. Меня интересует эта леди и я хочу с ней поговорить.

– Зато я этого не желаю! Леди пришла со мной и уйдет в моем сопровождении, нравится вам это или нет, – он коротко поклонился и взял Венецию под руку.

– Черт подери, я вас не обязан спрашивать! Со своей женой я буду говорить, когда и где захочу! – незнакомец побагровел и угрожающе двинулся в их сторону.

Венеция наконец смогла взять себя в руки и вынуждена была немедленно вмешаться.

– Прошу вас, полковник! – на ее лице вспыхнула краска стыда. – Я не успела вас представить… Это мистер Маршал, мой супруг. Очевидно, что мы не должны были здесь встретиться, но раз уж так вышло…

– Кем бы не был этот джентльмен, это дает ему право вам угрожать и вести себя подобным образом.

– Мистер Хантер… Мэтью… – беспомощно проговорила его спутница, впервые обращаясь к другу по имени. – Не вмешивайтесь, будет только хуже, я отойду всего на несколько минут, уверяю, мне ничего грозит.

– Вы уверены, что вам не нужна помощь? – Хантер не собирался сдавать позиций

– Уверена. Подождите меня в холле, я скоро вернусь!

Лапы супруга схватили ее за локоть. Он продолжал сыпать оскорблениями, но делал это вполголоса, так что Венеция по крайней мере не подвергалась всеобщему осуждению.

– Так вот как ты ухаживаешь за тетушкой? – процедил он сквозь зубы. – Кто этот хлыщ, твой любовник?

– Прошу вас, Джон, прекратите, на нас обращают внимания! Этот человек… я имею ввиду полковника – друг Роберта, он гостит у леди Пембрук.

– Как удобно, старая развратница поощряет твои похождения. И при этом меня называют ловеласом. Меня, твоего законного мужа, от которого ты сбежала!

Возражать и что-то доказывать миссис Маршал не стала. Они свернули к чайной, занимавшей часть второго этажа и сели за одним из пустых столиков. Супруг все еще был вне себя, но она уже достаточно овладела собой, чтобы заговорить спокойным тоном.

– Я надеюсь, вы не намерены являться к леди Пембрук? Она только что оправилась после болезни ей нельзя нервничать! Будет лучше для нас обоих, если мы избежим ненужного скандала. Вот, – она открыла сумочку и достала сверток. – Я собиралась отправить их сегодня, но раз уж вы приехали сами…

Маршал хищно воззрился на свой трофей. Он какое-то время пребывал в сомнениях, но потом сгреб деньги и спрятал во внутреннем кармане. Очень выгодная сделка – женушка готова была платить за свою свободу и черт с ним, что ее содержали какие-то господа!

– Надеюсь, здесь вся сумма? – он откинулся на спинку стула с куда более миролюбивым видом.

– Вся и даже больше. Вы не станете возражать, если теперь я уйду? Меня ждут в Пембрук-холле, чтобы посмотреть украшения, которые купил полковник.

– Это в последний раз, – он склонился, сверкая глазами, – Больше ты не откупишься, так и знай!

Дожидаться продолжения этой тирады Венеция не стала. Она поспешила выйти из чайной и помчалась вниз, рискуя подвернуть ногу на ступеньках. Хантер поймал ее под руку как раз вовремя – бедная миссис Маршал была сама не своя и ничего не видела вокруг.

– Едем в Пембрук, полковник, и прошу, ни о чем меня не спрашивайте!

Обратная дорога была печальной. Спутники почти не разговаривали, но на подъезде к имению Венеция решила, что поступила несправедливо по отношению к своему спасителю.

– Мистер Хантер, то, что вы видели сегодня – позорное пятно на имени нашей семьи. Этот человек…

– Не стоит того, чтобы о нем говорить. Я ничего не видел в Акинстоне и никогда не коснусь этого в будущем. Можете не сомневаться, о вас я всегда буду самого высокого мнения, – проникновенно проговорил полковник и уступив порыву, взял свою собеседницу за руку. – Единственное, о чем я хочу попросить… может быть остановимся и ненадолго выйдем на воздух? Леди Пембрук наблюдательная женщина, она обязательно заметит ваше настроение.

– Наверное, я об этом не подумала, – слабо улыбнулась Венеция. – Давайте поступим иначе, отпустим экипаж и пройдемся до Пембрука пешком.

Хантер пару раз постучал по спинке сиденья и экипаж остановился. Полковник со смешанными чувствами подал Венеции руку – впереди его ждала прогулка с женщиной, которая постепенно заполнила весь мир, но не могла ему принадлежать. Никогда и ни при каких условиях! И все-таки его сердце стучало быстрее, а в груди разливалось тепло.

– Кажется, дождь прекратился, хотя из-за тумана вы вряд ли оцените здешний пейзаж, – Венеция смотрела вдаль на темнеющие группы деревьев и очертания имения, раскинувшегося на холме.

– Этот туман… Его не сравнить с маревом, которое витает над индийскими малярийными болотами. Жара, комары… – он тут же пожалел о том, что затронул такую неприятную тему. – Простите, это не то, чем развлекают леди воспитанные мужчины.

– Нет, не извиняйтесь. Я готова вас слушать, в отличие от моей милой тетушки я не верю, что в Вест-Индии жизнь – это сплошной праздник с раскрашенными слонами и нарядными танцовщицами.

Они неспеша направились дальше окружной дорогой, обходя глубокие лужи и мило беседуя. Миссис Маршал прежде не испытывала такого умиротворения – рядом с полковником ее не сжигало страстное желание, как с Робертом, или стыд, как с законным мужем. Она чувствовала себя защищенной: перед непогодой, чужим дурным мнением и даже неприятными воспоминаниями.

– Осторожнее! – полковник указал на очередную нору, поросшую травой. Подвернуть ногу, наступив в такую, было проще простого. – Кажется, теперь я понимаю, откуда взялись истории про леприконов, прячущих в земле горшки с золотом!

– Так вам их тоже рассказывали? У моей няни был целый кладезь историй, как я мечтала, что однажды найду заветный горшочек с монетами!! Может проверим, нет ли и здесь сокровищ? – рассмеялась Венеция. Ее лицо при этом стало оживленным, почти детским и Хантер невольно ею залюбовался.

– Одно сокровище действительно есть, – проговорил он тихо, но тут же отвернулся и замолчал.

Как раз вовремя набежал порыв ветра, бросая дождевые капли, а, значит, существовала маленькая вероятность, что Венеция не расслышала его слов. Еще пара минут понадобилось, чтобы открыть зонт, но не успел полковник убедиться в своем самом глупом промахе, как из-за деревьев показалась знакомая фигура. Роберт шел навстречу широким шагом, не обращая внимания на грязь и лужи. Он вскоре поравнялся с путниками и тут же подхватил Венецию под руку, уводя от друга.

– Кучер сказал тетушке, что тебе стало нехорошо в дороге. Дорогая кузина, это ее сильно взволновало, поэтому давайте поторопимся домой! – только после этого он обратился к своему другу. – Совершенно забыл спросить, вы купили подарок?

– Да. Миссис Маршал мне помогла, ты оказался прав, это была хорошая идея, – вранье давалось Хантеру с трудом.

– А вот я жалею, что не поехал. Стоило бы подумать, как ты себя чувствовала, в салоне ведь наверняка были все эти милые заколки и брошки, которые так нравятся женщинам! Обещаю, что исправлюсь – как кузен я имею право дарить тебе подарки, но мое плохое воспитание не позволило подумать об этом раньше, – он одарил Венецию самым нежным взглядом и незаметно сжал ее пальцы. – Ты замерзла, хорошо, что скоро обед! На столе будет горячий белый суп и обязательно выпей вина, не хочу, чтобы ты заболела.

На этом миролюбивой ноте вся компания ускорила шаг и разговоры больше не касались ни покупок, ни нор с золотом, что скоро вернуло Венецию и ее молчаливого друга к реальности.

Глава 10

Хантер никогда не участвовал в благотворительных ярмарках и был удивлен, каких это требовало усилий. Леди Пембрук, как опытная покровительница, умела все продумать, но львиная доля забот пала на плечи Венеции. Для продажи на аукционе надо было подготовить посуду, полезные для хозяйства вещи, книги. Несколько акварелей миссис Маршал заняли достойное место в коллекции, как и вышитые безделушки, корзинки и прочие мелочи. Все это требовалось упаковать, перенести из дома во временное хранилище и проследить за сооружением импровизированной витрины.

На заднем дворе Пембрука раскинули большой шатер, лужайку освободили под площадку для крикета, мишени для дартса и столики для сладостей. Слуги бегали по этажам, как оголтелые, кто-то с подносом, кто-то с коробкой или ящиком. На фоне всей этой суеты настроение у Роберта было приподнятым, чего никак нельзя было сказать про Хантера, получившего дружескую взбучку.

– Ты можешь хотя бы на время убрать серьезную мину? Леди Пембрук сочтет, что тебя мучает боль в ноге и пошлет за доктором. Кажется, прибыли первые гости, нам пора спускаться!

Ответить полковник не успел. К имению действительно подъехала коляска с одной из дам-попечительниц, а почти сразу за ней – открытый экипаж, в котором теснилось целое семейство. Они, кланяясь и улыбаясь, прошли через ворота, где хозяйка и ее милая компаньонка уже ожидали гостей. Венеция узнала дородную миссис Квин и ее добродушного супруга, но Ребекку и ее старшую сестру она не видела несколько лет и удивилась тому, как малышки превратились в девиц на выданье. Вся компания приблизилась к устроительнице ярмарки, торопясь выразить почтение.

– Леди Пембрук, миссис Маршал! – поклонился капитан. – Мы не могла пропустить такое мероприятие. Каждому хочется приложить руку к тому, что несчастных сирот стало меньше, а жилось им хотя бы вполовину так же хорошо, как моим девочкам.

– Очень рада! Надеюсь, вам понравится наш скромный праздник!

– Скромный?! – Сюзанна распахнула от восторга голубые глаза. – Да я в жизни не видела ничего подобного! Смотри, Бекки, это же мистер Бейли?

Девушки со смехом поспешили навстречу старому знакомому, который расточал улыбки при виде таких хорошеньких мисс. Венеция вынуждена была оставаться на посту, встречая гостей, и не могла позволить себе вертеть головой в поисках Роберта. Вспоминая увиденное, она почувствовала легкий укол ревности и теперь убеждала себя, что в поведении кузена не было ничего зазорного, он всего лишь вел себя как гостеприимный хозяин. Вскоре ей пришлось в этом лишний раз убедиться, а заодно испытать огорчение и жгучий стыд.

Будущий владелец Пембрук-холла не отказывался от приглашений выпить, то и дело опустошая с кем-то из арендаторов заздравную чашу. Пунш и шампанское скоро ударили ему в голову, сделав особенно чувствительным к женским чарам и подтолкнуло к совершению подвигов на любовном поприще.

К этому моменту задний двор имения заполнили участники ярмарки: почтенные дамы с мужьями, богатые старые девы и джентльмены всех возрастов. Младшие дети, которым полагалось вести себя чинно, носились по лужайке, во всю налегали на сладости, и Венеция следила за тем, чтобы подносы не опустевали. Ей некогда было присесть даже на минуту, но захмелевшего племянника леди Пембрук это нисколько не смущало.

Роберт улучил момент, когда в шатре не было слуг, и потянул Венецию за руку в спасительное укрытие. С заговорщицким видом он извлек из кармана медальон в виде сердечка на шелковом шнурке и приложил палец к ее губам, не давая сказать ни слова.

– Отличная затея, эта ярмарка, мне повезло, – прошептал он на ухо. – Я купил это для тебя – настоящий индийский перламутр!

Не дожидаясь согласия, Роберт надел украшение на шею Венеции, склонился и прижался к сладко пахнущим волосам. Она повернулась к кузену, пытаясь его вразумить, но вместо этого попала в ловушку, сопротивляясь поцелуям и невольно слабея в сильных, жадных руках. Легкая занавеска не могла скрыть их от остальных гостей и это еще больше щекотало нервы Роберта. Он прижался к ее губам, дразнил, ласкал, шептал слова, от которых на ее лице проступил яркий румянец.

– Ты меня погубишь, – наконец Венеция овладела собой и высвободилась из объятий, все еще чувствуя жар и головокружение. – Сейчас же уходи!

– Дай мне побыть рядом еще хоть одну минуту… – несдержанный шепот обжигал и сводил с ума.

– Перестань! Наше отсутствие заметят! Подумай, какие вопросы станет задавать леди Пембрук…

– Если ты волнуешься только об этом… ладно, я избавлю тебя от любых подозрений, только сначала поцелуй меня!

Венеция на мгновение прижалась к горячим губам, тут же выскользнула из объятий, и подтолкнула беспечного возлюбленного к выходу. Уходя, он еще раз оглянулся, послал воздушный поцелуй и с озорным, счастливым видом присоединился к гостям. Что означало «освобожу от подозрений», стало ясно совсем скоро. Пользуясь случаем, Роберт принялся ухаживать за обеими мисс Квин и это не осталось без всеобщего внимания.

Опрокинув очередной бокал, отец юных леди в полный голос заявил о том, что ему по душе такой будущий зять, и неважно, какую из дочерей мистер Бейли выберет.

– Это правда, что мой дед был торговцем, я этого не стыжусь! – заявил он во всеуслышанье. – Сейчас совсем не те времена! Слава богу, мои девочки получили хорошее образование, да и приданое у них неплохое. Я готов дать десять тысяч фунтов за каждую! К тому же, они у меня красавицы, каких поискать, под стать благородному джентльмену. Что скажете на это, мистер Бейли?

Роберт, который беседовал с одним из арендаторов о новой подъездной дороге, отозвался сразу и с явной охотой.

– Трудно с вами не согласиться! Что нужно всякому холостому мужчине? Поскорее обзавестись хорошенькой и веселой женой! Моя дорогая тетушка все время напоминает мне об том, особенно, если приходится задерживаться в клубе.

– Вам, сударь, и вправду пора подумать о женитьбе. Пембрук-холл без женской руки… —заметила миссис Квин и разговорилась бы еще больше, если бы не строгий взгляд мужа.

– Не стану с вами спорить. Может быть, мое сердце уже принадлежит одной особе, – лицо Роберта стало задумчивым и грустным, но он быстро собой овладел и одарил крошку Бекки улыбкой. – знать бы, что она отвечает мне взаимностью.

Старый моряк, вдохновленный новой порцией пунша и прозрачными намеками, совсем расхрабрился и поставив стакан на столик, завел старинную песенку, очень уместную к такому случаю:

Когда вы рядом со мной, мой друг

Мне не страшен мир, что жесток и груб!

Когда вы рядом со мной, милорд,

Тихо счастье во мне поет!

Не скроет дорогой убор

Простолюдинки вольный взор,

Красноречивей, чем слова – зеленые рукава!

Роберт слушал его, изображая удивление и восторг. На этом скучном мероприятии сосед был единственным глотком свежего воздуха и вскоре их голоса зазвучали в унисон:

Зеленые рукава были всей моей радостью,

Зеленые рукава были мои очарованием,

Зеленые рукава были моим сердцем,

Чья она, если не моя – леди с зелеными рукавами?

Венеция пришла в ужас, глядя на подобное поведение. Этому не было никакого оправдания – ситуацию спасало только то, что леди Пембрук ничего не замечала, беседуя с одной из старинных приятельниц. Краснея и испытывая мучительный стыд, миссис Маршал поспешила отыскать глазами знакомую фигуру Хантера.

– Образумьте его, полковник! – она не знала больше к кому обратиться. – Вас он послушает!

– Вы так думаете? Ну что ж я сделаю попытку, хотя бы не подпущу его больше к шампанскому!

Появление еще одного холостого джентльмена воодушевило публику. Хотя гость графа Бейли и был мрачноватым молчуном, он все-таки относился к военным, заслуживал уважения и рассматривался как кандидат на руку одной из мисс Квин.

– Хорошо, что ты здесь, Хантер, не хочешь совершить с нами короткую прогулку? – Роберту тут же пришла в голову новая идея. – Я думал показать мисс Ребекке свои владения, а ты мог бы взять заботу о ее милой сестре.

– Мы будем только рады! – с сияющим лицом сообщила Бекки. – Я еще никогда не видела Пембрук-парка! Соглашайтесь, полковник!

– Если только мы не задержимся и не опоздаем к столу! – нехотя ответил он.

На эту прогулку Хантер пошел бы на многое, чтобы прекратить деревенский концерт, так расстроивший Венецию, и в глубине души он надеялся, что девицы быстро устанут. В этот час дня стояла удушающая жара и бродить под открытым небом было утомительно даже для романтических особ.

Откланявшись мистеру Квину, и не откладывая затею в долгий ящик, компания сейчас же двинулись по дорожке и вскоре оказалась в отдаленной части парка. Как видно, своим приходом Хантер прервал недавнюю беседу и теперь она возобновилась, хотя до слуха полковника долетали и не все слова.

– Ну так что же, вы берете обещание назад? – заговорила Ребекка, прижимаясь к локтю своего провожатого. – Отец уже разослал приглашения! Какие у вас могут быть срочные дела?

– Увы, не могу дать вам твердого обещания! Если обстоятельства сложатся не в мою пользу, я возможно уеду уже в конце этой недели.

– В таком случае, – проговорила Ребекка, – нам надо устроить танцы сегодня! За скрипачом можно послать в деревню, а пять-шесть пар для котильона у нас как-нибудь образуется! Поддержите меня, полковник Хантер! – она повернула к идущим позади раскрасневшееся хорошенькое личико. – Вы обещали быть моим партнером, мистер Бейли! И без того мне во всем приходится уступать Сюзанне, она идет под руку с героем войны, а вы… вы же не хотите меня огорчить?

– Ни за что, мисс Квин, – Роберт рассмеялся. – Я сделаю все, чтобы этого не случилось!

Они снова стали спорить про бал, и Хантер в который раз изумился легкомысленности друга. Так играть с юной девушкой, ничего не планируя на будущее! К счастью, Сюзанна заговорила об Индии – эта тема никогда не теряла для нее новизны, и отвлекла его от неприятных мыслей. Незаметно они свернули на боковую дорожку и еще около получаса брели по ней, пока не уперлись в закрытую ограду.

– Ну вот, – рассмеялась Ребекка, – придется возвращаться обратно!

– Вовсе не обязательно, если вы не боитесь приключений, – подмигнул Роберт, – я помогу вам перебраться через ограду, а потом вернусь и отопру замок для моего серьезного друга и вашей не менее ответственной сестры.

– Бекки не делай этого! – Сюзанна почувствовала себя уязвленной. – Ты порвешь платье!

– Ну и что? Зато, как говорит мистер Бейли я окунусь в приключения! Это ведь тебе, а не мне достался кавалер, который может рассказывать сказки тысячи и одной ночи! Тебе не будет без нас скучно!

– Мисс Ребекка, ваша сестра права, это совершенно ненужный риск! – вмешался Хантер, но было уже поздно.

Девица перелезла через ограду, спрыгнула в объятия Роберта и оба они со смехом исчезли в зарослях орешника. Оставалось только предполагать, чем эта парочка займется, оставшись наедине. Хантер меньше всего желал такой развязки и чувствовал себя виноватым, злясь на друга и надеясь, что тот не натворит еще больших глупостей.

Когда самого его вызволили из плена, прислав слугу с ключом от калитки, полковник первым делом постарался разыскать Венецию. Она по-прежнему находилась среди гостей, но по лицу было видно, что настроение безнадежно испорчено. Со своего места миссис Маршал наблюдала, как младшая из сестер Квин гадает Роберту по руке и купается в лучах славы.

– Она очень мила, правда? Я имею в виду мисс Ребекку…– Венеция перевела взгляд на Хантера, который принес ей бокал лимонада и не знал, как развеять сгустившиеся тучи.

– Мила, как все в ее годах, не более того. Я немного успел пообщаться с обеими мисс Квин и могу сказать только, что их отличает очень веселый нрав.

Хантер не стал воспевать красоту или другие достоинства младшей сестры, поскольку просто их не видел. И все же, нельзя было не похвалить свежее личико с милыми ямочками и розовыми губами, чудесные белокурые волосы и нежный голос Ребекки. Она могла очаровать любого молодого мужчину, а уж тем более – неженатого.

– Это правда, – не сразу ответила Венеция, – и такой характер как раз по душе Роберту. Они нашли бы общий язык, вы так не думаете?

– Я думаю, что у вашего кузена не может быть серьезных намерений по отношении к мисс Квин или любой девушке ее круга. Хотя бы потому что леди Пембрук не одобрит этот брак.

– Вы не знаете Роберта! – с горечью проговорила Венеция. – Если чувство окажется взаимным, никакие уговоры или здравый смысл его не остановят!

– Еще как знаю! – пробормотал Хантер. – И все-таки давайте не делать выводов раньше времени. Я готов поспорить, что уже завтра ваш кузен не будет испытывать ничего, кроме сожалений и досады. Хоть вы в это и не верите, я знаю Бейли достаточно хорошо…

Венеция не стала спорить. Она не могла поделиться с полковником тем, что творилось на сердце, а потому постаралась придать себе беззаботный вид. Этот день утомил миссис Маршал: с самого утра она была на ногах и к концу ярмарки мечтала уже только о том, чтобы вернуться в свою комнату. Единственное, что ее действительно порадовало – девицам Квин не удалось уговорить Роберта устроить танцы. Пришлось довольствоваться игрой в крикет и карты. Такая замена была принята без особых возражений, потому что «милый мистер Бейли» целый день развлекал, смешил и сопровождал их на прогулках, не говоря уже об обещании приехать на бал.

Венеция присутствовала при их задушевном прощании и с трудом смогла улыбаться, выражая гостям благодарность. Они уехали одними из последних, гораздо позднее обеда. Как только экипаж отъехал от дома, Роберт повернулся к кузине и прошептал ей на ухо:

– Наконец-то все закончилось! Мне кажется, я немного оглох от их болтовни, но я ведь справился с задачей?

Венеция сделал вид, что не слышала ни слова и накинув шаль, неспеша пошла к дому.

– Ты сердишься на меня? Скажи почему? – он взял ее за руку и повернул к себе лицом. – Неужели из-за этой глупышки Ребекки? Это ведь была игра, Венеция, я никак не думал, что ты воспримешь все всерьез!

– А о бедной мисс Квин ты подумал? – в ее взгляде читалось осуждение. – Такие откровенные ухаживания… она ведь влюблена в тебя, это любой заметит!

– Да она влюблена во всех мужчин от девятнадцати до тридцати лет, особенно в тех, кто носит форму! Мое сокровище, мне не нужен никто другой! Тебя я не променяю ни на мисс Квин, ни на ее величество королеву! И я докажу тебе это сегодня…

Последние слова были сказаны шепотом на ушко, и Венеция невольно покраснела, догадываясь, что Роберт имеет в виду.

Глава 11

Сидя за завтраком, Роберт пребывал в расслабленном и мечтательном настроении. Он то и дело поглядывал на кузину и про себя отмечал – она еще больше похорошела. Под его руководством вчерашняя отшельница давно превзошла всех женщин, с которыми ловелас когда-либо делил постель. Было что-то необычное и новое в их отношения, что придавало им остроту. Приходилось не просто скрывать свои чувства от всех жителей Пембрука, но завоевывать Венецию каждый день, заставляя побороть страх, робость или обиду. Будь его воля – Роберт не выходил бы из спальни до ужина, наслаждался ее губами, каждым изгибом тела, дрожащим от нетерпения и восторга…

Новая победа делала это утро особенно приятным, а слегка смущенные взгляды даже чашке кофе придавали особый, пикантный привкус. Он так углубился в размышления, что не сразу обратил внимание на необычную молчаливость леди Пембрук. Она почти не разговаривала за завтраком, но как только убрали посуду, немедленно призвала Роберта для приватной беседы.

– Что-то случилось? – он в недоумении воззрился на тетку, откладывая сигару. Так приятно было бы поваляться в кресле и покурить…

– Нет ничего. Венеция, дорогая, развлеки, пожалуйста, нашего гостя, пока мы побеседуем с твоим кузеном. Надеюсь, это не займет много времени!

Чувствуя себя провинившимся юнцом, Роберт поднялся следом за ней в библиотеку и приготовился к неприятному разговору. То, что беседа не принесет ничего хорошего, стало ясно еще в столовой, но когда тетка попросила закрыть двери, Бейли охватили нехорошие предчувствия.

– Присядь, – она властно указала ему на стул и дождалась, пока приказ будет выполнен. – Я всячески надеялась, что удастся избежать этого, но не вижу выхода. Ты вынуждаешь меня, Роберт, потребовать отчета о твоем поведении.

– Моем поведении? – он изобразил искреннее изумление. – Чем мне так не повезло вас расстроить? Вы всегда были ко мне добры и снисходительны всех меры, и я не понимаю…

– Что ж, тогда я буду выражаться яснее. Твои увлечения картами и непостоянство я списывала на возраст, но как оказалась, ты имеешь и куда более серьезные изъяны. На вчерашней ярмарке я наблюдала поразительное легкомыслие. Твои ухаживания за мисс Квин…

– Ухаживания? – не удержался Роберт. – У меня и в мыслях не было ничего подобного!

– Но у мистера Квина возникли опасные иллюзии, и я не могу его в этом винить. Своим поведением ты компрометируешь девушку и это должно немедленно прекратиться!

Ее лицо побледнело от гнева. Такой леди Пембрук он видел впервые и почувствовал неприятный холодок. Обычными шутками в подобной ситуации было не отделаться, и Роберт принял сокрушенный, раскаивающийся вид.

– Наверное, вы правы. У меня, как всегда, ум с сердцем не в ладу! Не хочу больше вас огорчать. Я сделаю все, чтобы загладить это недоразумение… А теперь вы позволите мне проехаться с Хантером? Мы собрались пострелять фазанов.

– Это не все! – было видно, что леди Пембрук не решается продолжить. – К сожалению полковнику придется немного подождать, потому что есть еще один вопрос, и я хочу услышать от тебя правду.

Повисла тишина. Роберт судорожно соображал, что ему могут поставить в вину и в голову не приходило ничего, кроме связи с Венецией. Это была бы катастрофа для них обоих, но как тетка могла обо всем догадаться? Тем временем она достала из ящика письмо и положила его перед собой.

– Я получила это вчера, но у меня не было времени прочитать, – леди Пембрук сверлила племянника взглядом.

– И от кого письмо? – он не мог разглядеть почерк на конверте.

– От миссис Брукс.

– Боже, тетушка! Вы переписываетесь с этой особой? Она ведь только тем и занята, что собирает сплетни!

– Я знаю об этом не хуже тебя и все-таки… Дыма без огня как известно не бывает, а она сообщила мне кое-что интересное. Говорят, что ты сделал предложение некоей мисс Олдридж? Ваша помолвка уже стала достоянием общества, точнее разговоры о возможной помолвке. Поэтому я требую от тебя ответа – это правда?

Роберт почувствовал, как кровь ударила ему в голову. Он попался в ловушку и благодаря кому? Старая теткина знакомая, его бывшая гувернантка, разве граф Бейли мог представить, что она доложит о своих подозрениях? Он тяжело вздохнул и долгим взглядом проводил качающиеся ветки деревьев за окном.

– Да, тетушка, правда. Я помолвлен, но ждал подходящего момента, чтобы все рассказать.

– Рассказать?! – воскликнула она и поднялась, не в силах взять себя в руки. – Ты увиваешься за каждой юбкой, дорогой племянник. Думаешь, если я живу вдали от столицы, то до меня не доходили слухи о твоих похождениях? Я надеялась, ты образумишься и что же? Ты берешь в жены никому неизвестную особу, даже не уведомив меня о помолвке? Кто она – еще одна дочь торговца или биржевика, которая от тебя ждет ребенка?

– Тетушка… леди Пембрук, дайте мне сказать хоть слово! – вскричал Роберт, в свою очередь вскакивая со стула – Вы обвиняете меня в поступках, на которые я не способен!

– Неужели? Тогда в чем причина такой скрытности? Должно быть я ошибаюсь и твоя будущая жена – дочь баронета, ожидающая совершеннолетия?

– Нет, но против ее семьи вы ничего иметь не можете!

Теперь провинившегося наследника Пембрука ждал допрос с пристрастием. Он нехотя отвечал на все вопросы о Габриэль и голос тетушки, наконец, утратил прежнюю суровость. Богатая невеста из хорошей семьи, пусть и не из высшего общества – это укладывалось в ее представление о будущем племянника. Он снизошел даже до того, что показал ее миниатюру. Девица была более чем хороша собой и это тоже многое объясняло.

– Что ж… я не настолько старомодна, чтобы вычеркнуть тебя из завещания, хотя ты этого и заслуживаешь. Но я требую, слышишь, я настаиваю, ты должен привезти невесту в Пембрук! Немедленно! Я хочу познакомиться с мисс Олдридж прежде, чем ты наделаешь глупостей. Поедешь за ней завтра. А пока я отдам все распоряжения и прикажу подготовить комнату. Все должно быть по правилам, мой дорогой, а тебе уже пора повзрослеть и расстаться с детскими забавами.

– Вы правы. Я вел себя неразумно… – Роберт был сам себе противен. В глубине души он не чувствовала никакой вины, ничего кроме досады и разочарования. – Но могу я попросить вас об одолжении? Не говорите об этом никому, иначе Венеция изведет меня расспросами, а Хантер насмешками.

– Хорошо, – выдержав театральную паузу сказала леди Пембрук. – Я воздержусь от разговоров о твоем браке, хотя не представляю полковника в роли человека, который способен над кем-то подшучивать. Боюсь, дорогой, эта помолвка – легкомысленный шаг, как и все твои прежние поступки!

Разговор был завершен, но утро окончательно испорчено. Даже охота, какой бы удачной она не была, не могла вернуть Роберту прежнего расположения духа, и он вовсе отказался от этой идеи. Вместо приятного досуга его ждала обязанность написать Габриэль и сделать это было нужно немедленно, так что его светлость заперся в своей комнате и засел за сочинение любовного послания. Роберту было далеко не впервой врать дамам сердца, но сегодня строчки не ложились, он так разозлился, что сломал перо и, чертыхаясь, бросил эту затею. Ему необходим был глоток свободы – прямо сейчас, иначе можно сойти с ума!

Слетев вниз по ступеням, Роберт стремительно вошел в гостиную, где Венеция беседовала с Хантером, и объявил тоном, не допускающим возражений:

– Мы едем покататься верхом. Тебя кузина, я тоже приглашаю и очень хотел бы, чтобы ты согласилась, не придумывая повода для отказа. Встретимся на конюшне через десять минут!

– Что с ним такое? – Венеция с тревогой во взгляде проводила Роберта. – Наверное, разговор с тетушкой был неприятным. Простите, полковник, я ненадолго вас оставлю.

– Миссис Маршал, – он заговорил, когда она уже была в дверях. – Не стану вам препятствовать, но позволите высказать свое мнение? Вашему кузену иногда полезно выслушать неприятную правду, особенно от людей, которым небезразлична его судьба. Я поддерживаю идею с прогулкой, Роберту нужно остудить голову, а вам – подышать свежим воздухом. Если произошло что-то серьезное, вы узнаете это от него самого.

Он поднялся, отложив книгу, и направился в свою комнату – переодеться. Венеция последовала примеру полковника, но спустя десять минут ее сердце еще было не на месте. Роберт уже ожидал их на конюшне и выглядел нарочито веселым, стараясь всем своим видом продемонстрировать удовольствие от предстоящей верховой езды. Он помог кузине сесть в седло, подстегнул лошадь и вздохнул полной грудью.

– Поедем к озеру! – Роберт указал кончиком хлыста дорогу.

– К озеру? Ты же не собираешься купаться?

– А почему нет? Хантер, скажи, ты умеешь плавать? Может посоревнуемся? – он оглянулся через плечо, но не стал дожидаться ответа. – Впрочем, я могу не спрашивать, и даже уверен, что проиграю тебе. Тогда узнаем, кто первым доберется до поворота? Ставлю пять фунтов!

– Уволь меня, Бейли. Я не склонен сегодня к поискам приключений.

– Дорогая кузина? – он наградил ее улыбкой. – Что ты на это скажешь? Отсюда до развилки футов пятьсот, прокатимся с ветерком? Не отказывайся, чтобы потом не сожалеть, посидеть в мягком кресле рядом с леди Пембрук ты еще успеешь. Ну же, Венеция, давай!

Он поманил ее, протягивая руку, и не успел Хантер вставить хотя бы слово, как парочка пустила лошадей галопом и помчалась к видневшейся вдали группе деревьев. Это было чистым безумием, полковник и представить себе не мог, что его легкомысленный друг подтолкнет миссис Маршал к такой авантюре! Он подстегнул лошадь, но старался держаться на некотором расстоянии, подозревая, что Роберт ищет возможности поговорить с кузиной наедине.

Эта затея, безумная с самого начала, обернулась новыми неприятностями. Как только дорога пошла вниз, Венеция не справилась с поводьями, пошатнулась в седле и потеряла равновесие. К счастью, она упала на мягкий ковер травы и несколько секунд спустя уже видела над собой перепуганное лицо Роберта.

– Я идиот! – он подхватил ее плечи, помогая подняться. – Ты ушиблась? Где болит?

– Все в порядке, – Венеция уже пришла в себя, пошевелила руками и ногами, убеждаясь, что ничего себе не сломала, и перевела взгляд на Роберта. – Это нелепая случайность, я просто…

– Венеция! – голос Роберта дрожал, а в его глазах она заметила слезы. – Я во всем виноват, я виноват перед тобой. Скажи, ты сможешь меня простить?

– Перестань, – она погладила его по щеке, но Бейли тут же убрал руку, сжимая ее в ладони.

– Дай мне сказать. Я люблю тебя, но так уж выходит… – язык не повиновался и нужных слов никак не удавалось подобрать. – Давай уедем отсюда! Сегодня ночью, я все организую, остановимся где-нибудь в Уитби, в этом захолустье нас не будут искать. Или хочешь – я увезу тебя в Лондон!

Роберт склонился и прильнул к губам Венеции. Пережитый недавно страх, еще не потухший гнев, боль от предстоящей разлуки – все смешалось в его душе. Бейли сжал возлюбленную в объятиях, осыпая поцелуями ее лоб, глаза, шею, касаясь растрепавшихся локонов.

– Скажи, что ты согласна, пока мы не потеряли друг друганавсегда! – прошептал он, ощущая как сердце учащает свой бег.

– Ты никогда меня не потеряешь! – ласково проговорила Венеция.

– Ты любишь такого негодяя, как я? – он криво усмехнулся.

– Да, и ты это знаешь! – Венеция бросила взгляд на дорогу. – А сейчас отпусти меня, прошу, я вижу полковника.

– Проклятье…

Роберт оглянулся, лошадь Хантера замедлила бег, и приятель спешно спрыгнул на землю, почти бегом приближаясь к пострадавшей. У него было бледное, напряженное лицо, таким полковника Бейли не видел ни разу. Слова не сразу слетели с губ Хантера, он как будто на время разучился говорить.

– Миссис Маршал… Вам нужна помощь? Послать за людьми в Пембрук? – Роберта он словно и не замечал. – Сильно ушиблись?

– Все хорошо…

– Может глоток шерри? – он потянулся к фляге, которая была всегда с собой.

– Брось, Хантер. Я позабочусь о кузине! – Роберт вдруг почувствовал себя лишним и его обожгло незнакомое прежде чувство, что-то вроде ревности.

– Да, я вижу… – процедил полковник сквозь зубы, протягивая Венеции руку. Она оперлась на крепкую мужскую ладонь и поднялась на ноги.

Падение никак не повредило ей, но на лице Хантера было написано куда больше, чем допускало обычное участие друга.

– Вы можете идти? Сесть в седло?

– Да, конечно, но я не вижу причин прекращать прогулку…

– Зато я вижу. Кое-кому стоит побыть в одиночестве. Я провожу вас до имения, миссис Маршал, надо убедиться, что с вами все в порядке!

Роберт молча наблюдал за этой картиной братской заботы и участия. Чувства, захлестнувшие его минуту назад, понемногу отступали. Хантер прав, черт, он всегда прав! Если бы Венеция сказала «да», он погубил бы не только ее, но и себя. Долговая яма, презрение общества… будет лучше вернуться в имение, дописать письмо Габриэль и поставить точку! Он сглотнул горький ком, отряхнул с одежды сухую траву и мысленно попрощался с иллюзиями, которые чуть не погубили наследника Пембрука и не сделали его изгоем.

Глава 12

Отъезд Роберта стал для Венеции полной неожиданностью. Он уклончиво сказал, что его призывают срочные дела, но, скорей всего, им суждено провести под кровом тетушки еще неделю или даже две. Хантер, полный решимости покончить с этим мучительным визитом, тоже собрался уезжать, но его остановили неожиданные обстоятельства.

– Нет никакой нужды уезжать, полковник, – со свойственной ей рассудительностью заявила леди Пембрук. – Более того, я настаиваю, чтобы вы нас не покидали. Я узнала, совершенно случайно, что у моих соседней гостит столичный доктор. Я хочу пригласить его для консультации и думаю, вам будет нелишним также получить совет относительно ранения.

С этим трудно было поспорить. Нога доставляла Хантеру неприятности и лишала его привычной уверенности с себе. Боль, хоть и не острая, преследовала его, особенно по ночам, а небольшая хромота так и осталась несмотря на длительное безделье вдали от армейских будней. К просьбе присоединилась и Венеция, объяснив ее тем, что ей будет не хватать общества и дружеского участия. Перед таким ласковым и настойчивым приемом полковник устоять не мог. Он остался, но с тяжелым сердцем, предвидя, какие минуты придется пережить миссис Маршал.

В том, что она влюблена в Бейли, сомнений не оставалось. Это было очевидно и причиняло Хантеру постоянные муки – легкомысленный, беспутный и неспособный на постоянство Роберт не заслуживал такого счастья. Что до Венеции, если она и страдала, то это можно было разглядеть только в минуты невольного одиночества. Конечно, ей не хватало Роберта, недоставало совместных прогулок, минутных встреч тет-а-тет и особенно – жарких ночей. Могло показаться, что их роман принадлежал другой жизни, а в этой – привычной и однообразной время – снова потекло чинно и мирно.

Из оставшихся в имении только леди Пембрук скучать не приходилось. Она уклончиво заявила, что ее любимый племянник должен вернуться через день или два, по крайней мере так он ей сказал. Именно поэтому никто не ждал от него писем, и тем больше удивилась Венеция, когда слуга передал ей конверт со знакомым почерком. К счастью, тетушки в этот момент не было в гостиной, и она со вспыхнувшим от радости лицом быстро спрятала драгоценное послание. Ей хотелось немедленно разорвать конверт, поцеловать каждую строчку, пробежать глазами, убедиться, что Роберт скучает и не забыл о ней в этой, пусть и недолгой разлуке!

Это было мучительное и сладостное ожидание. Найти повод, чтобы отлучиться, оказалось непросто – леди Пембрук попросила проследить, как идет подготовка гостевой комнаты, а потом помочь с корреспонденцией и собрать посылки для бедных. Только перед обедом, отправившись к себе переодеться, Венеция нашла свободную минуту. Она села на край кровати, развернула письмо и замерла в изумлении. Почерк был ей незнаком, и это заставило сердце сжаться от дурных предчувствий.

" Сударыня! – начиналось послание от неизвестной особы. – Я вынуждена прибегнуть к такому способу, как письмо, поскольку не имею возможности поговорить с вами лично. Надеюсь, вы простите меня за вольность, потому что нам суждено скоро (я очень на это надеюсь) стать сёстрами. Не в моих привычках придавать значение сплетням, но сейчас, накануне важного для меня события считаю своим долгом поговорить с вами по душам.

Дело, которое нам необходимо обсудить, касается меня и моего жениха. До меня дошли слухи о том, что вы состоите в близких отношениях с Робертом Бейли, если вы понимаете, о чем я. Мне не хочется в это верить и остается надеяться, что это просто злые сплетни.

Если же в дошедших до меня новостях есть хоть доля правды, прошу вас одуматься, пока еще не поздно. Наша с Робертом свадьба – дело решенное, да и при любом другом раскладе вам не на что надеяться, как замужней женщине. Буду вам очень признательна, если вы прекратите свои посягательства на того, кого я вскоре назову своим мужем. Надеюсь на ваш здравый смысл и жду момента, когда смогу лично засвидетельствовать нежную дружбу моей будущей сестре.

Всегда ваша и т. д. Габриэль О."

Закончив чтение, Венеция почувствовала, что ей не хватает воздуха. У Роберта есть невеста?! Он собирался жениться, притом в ближайшее время и ничего не сказал! По-видимому, кратковременный роман в Пембрук-холле был для кузена очередной интрижкой и средством от скуки. Совершенно раздавленная, убитая новостью, Венеция долго не могла совладать с собой. Ее сотрясали слезы обиды и гнева, но даже будучи обманутой, миссис Маршал сердилась только на себя. Не нужно было уступать Роберту, разве он сам не говорил ей об этом?

Оставаться в доме в таком состоянии души было совершенно невозможно. Надев шляпку, Венеция передала со слугами, что пойдет прогуляться и выбрала самую дальнюю, окольную тропинку парка. Ничего не замечая, она брела между тенистыми деревьями и вспоминала прошлое. Всего десять дней назад они катались здесь втроем, осматривая Пембрук-парк. Роберт был таким жизнерадостным, таким беззаботным. Больше они никогда не смогут быть так близки, а сама Венеция – счастлива. Ей казалось. что отныне жизнь превратится в бесконечную, унылую череду дней и все равно, будет она жить у тетушки или вернется к мужу.

Пребывая в глубокой задумчивости, она не сразу заметила знакомый силуэт. Хантер прихрамывая и опираясь на трость, ускорил шаг и перехватил ее до того, как удалось скрыться за резной калиткой.

– Полковник… Я вас не заметила, – она спешно вытерла слезы, но было поздно, внимательные глаза все заметили.

– Вы расстроены? – с легкой хрипотцой проговорил он. Голос не слушался и волнение никак не удавалось унять. – Если мое общество будет вам в тягость…

– Нет, не уходите! Вам я могу довериться! – Венецию охватило страстное желание излить душу. – Вы правы. Я огорчена, опечалена и даже больше, буду честной, я глубоко несчастна!

– Может быть нам лучше присесть? – Хантер подставил локоть и они зашагали в сторону небольшой рощицы.

Здесь, выбрав поваленное дерево, можно было сесть и спокойно поговорить вдали от всех жителей Пембрука.

– Я догадываюсь, что произошло. Это из-за новостей, связанных с вашим кузеном? – в ответ Венеция подняла полные слез глаза и кивнула, а полковник продолжил выполнять свою тяжкую миссию. – Признаться, я был удивлен его скрытности, но в ней не было злого умысла, в этом я уверен.

– Не было? – она улыбнулась, и улыбка вышла горькой.

– Случается, что обстоятельства загоняют человека в угол, связывают цепями по рукам и ногам. А потом, встретив кого-то, кто отбирает твое сердце и делает счастливым, так просто забыть… не думать о своих оковах. Но ведь мы живем не в сказке, – он взял ее руку и крепко сжал, гладя в глаза. – Приходит момент, когда надо понять – эти цепи разорвать невозможно.

– Вы говорите о его долгах? Она ведь богата, верно? Молода, хороша собой.

– Я ничего об этом не знаю. В одном уверен – никогда мне не доводилось видеть Бейли таким счастливым, как в последние две недели.

Выступать посредником, защищая Роберта было неимоверно тяжело, но Хантер был уверен – это облегчит сердце Венеции. Она не должна думать, что ею пренебрегли, использовали, как забаву.

– Почему в мире так мало людей, похожих на вас? – с чувством проговорила она, пожимая его руку, но полковник только нахмурился и на его высоком лбу пролегла морщинка.

– Вы очень бледны, наверное, будет лучше прилечь и попросить принести для вас лекарство.

– Нет, я не хочу возвращаться! Я могу сказать вам правду – больше я не останусь в этом доме, как бы тепло не принимала меня леди Пембрук. Будет лучше, если я уеду как можно скорее, пока Роберт… пока мой кузен с невестой не вернулись.

– Куда же вы поедете?

– К мужу. Другого выхода у меня нет, и поверьте мое положение не станет хуже, чем теперь!

– К этому мерзавцу?! – полковник потерял самообладание. – Ни в коем случае, вы не должны и секунды об этом думать! Миссис Маршал, я не имею права вмешиваться, но буду чувствовать себя причастным к вашему несчастью. Что мне сделать, чтобы вы остались? Если хотите… я использую все свое влияние, чтобы Бейли не задержался в Пембрук-холле больше чем на два-три дня. Вам не придется дольше терпеть наше присутствие. Три дня – всего три обеда за одним столом, а после вы сможете безопасно и спокойно остаться рядом с леди Пембрук!

Слова, сказанные с таким чувством, не могли оставить Венецию равнодушной. Она снова вспомнила намеки тетки и подумала, что в них было куда больше правды, чем казалось на первый взгляд. Никаким дружеским участием нельзя было объяснить подобные переживания и заботу, и какое золотое сердце было у Хантера!

– Хорошо, – слабо улыбнулась Венеция. – Я постараюсь следовать вашим советам. А теперь, может быть, все-таки пройдемся? Мне не хватает движения!

Полковник с готовностью согласился. Они побрели дальше по парку, почти не разговаривая, но теперь миссис Маршал не плакала. Она погрузилась в тихую, глубокую печаль и провожатому не оставалось ничего другого, как молча сочувствовать ей всем сердцем. И пока друг беспутного графа думал о том, за ее защитить, сама Венеция все больше склонялась к тому, что Роберт вопреки обещанию не приедет в имение. Он сам не сможет терпеть муки общения, теперь, когда они стали больше, чем чужими! Она также надеялась, что не будет получать от него писем, а ко дню приезда молодоженов найдет повод, чтобы покинуть гостеприимное теткино имение.

Даже сейчас бедняжка оправдывала Роберта, не представляя какое за этим последует разочарование! Сидя вечером у камина, Венеция узнала от тетки худшее – пришло коротенькое письмо от кузена, в котором сообщалось о его возвращении и были сделаны намеки относительно одной важной для него особы. Леди Пембрук попеняла ему за такую отсрочку, но милостиво простила еще до состоявшейся встречи. Что касается Венеции, она больше не могла справиться с собой и ее уговорили прилечь, чтобы вскоре засыпать заботами и попытками вылечить тяжелую мигрень.

Всю ночь Венеция металась в постели, то рыдая, то чувствуя опустошение. Только к утру после короткого сна она смогла смириться со случившимся, простить и даже оправдать Роберта – ведь даже Хантер не видел в его поступке злого умысла! Надо было как-то жить дальше, а для приветливых родственных отношений у компаньонки леди Пембрук должно хватить сил! Она с особой тщательностью одевать и причесалась, сняла и спрятала подарок Роберта, а спустившись к завтраку, выглядела почти такой же как всегда. «Всего три дня» – эти слова звучали у нее в ушах и наполняли надеждой скорого избавления от иллюзий, вчерашней любви и несбыточных надежд.

Глава 13

Роберт приехал, как и обещал. Венеция с трепетом ожидала момента, когда он войдет в гостиную, и в первые секунды не решалась поднять глаза. Она боялась выдать волнение и случайно себя скомпрометировать, но для подобных страхов не было никаких оснований. Племянник леди Пембрук был таким же как всегда – жизнерадостным, разговорчивым и полным новых планов. Словно и не было тех двух недель, что объединяли его с кузиной. Он коротко ей кивнул, обнял тетушку и поспешил всем представить невесту.

Габриэль оказалась именно такой, как думала Венеция: красивой, самовлюбленной девушкой с хорошими манерами, но без изысканности и острого ума. Главными достоинствами будущей миссис Бейли были внешность и деньги, судя по нарядам и украшениям – немалые. Жениха она обожала, болтала с ним без умолку, все время брала за руку, заглядывала в глаза и мило над ним подшучивала. Зрелище это причиняло ужасные страдания Венеции, особенно из-за того, что соперница знала об их отношениях.  Новый «прирученный» Роберт не внушал доверия только Хантеру, хватило пары минут, чтобы понять – Бейли явно переигрывает в своих попытках изобразить любовь. Он ни разу не посмотрел на кузину, а если и обращался к ней, то как бы невзначай, сразу переключаясь на Габриэль.

Гостье тоже надо было отдать должное. Робостью девица не страдала и вскоре общалась с леди Пембрук так, словно они уже были родственницами.

– Роберт рассказывал мне про имение, но я и представить себе не могла такой красоты. А парк! Дорогой, ты должен завтра же устроить для нас прогулку!

– Почему же завтра? Мы можем проехать после обеда, погода чудесная, сядем в ладно и тебе не придется утруждаться и бродить пешком.

– Что ты такое говоришь? – она рассмеялась, показывая ровные белые зубки. – Я люблю пешие прогулки и никогда не устаю! И потом, мы могли бы взять с собой миссис Маршал. Простите, что говорю об этом, но мы почти что сестры… Мне показалось вам нездоровится, у вас очень бледный вид!

Венеция подняла глаза на соперницу. Откровенная наглость никак не могла настроить на дружественную ноту и потому она отделалась коротким: «Вам показалось», и снова принялась за рукоделие.

– Ну а вы, полковник, вы уж точно не откажетесь составить нам компанию! – Габриэль распустила перышки, но неожиданно наткнулась на сдержанную холодность.

– Полковника еще беспокоит рана, – вмешалась леди Пембрук. – Боюсь, моя дорогая, вам придется провести послеобеденный час наедине, хотя, разве вас это огорчит? Роберту есть что порассказать, он прожил здесь несколько лет и знает каждый красивый уголок!

На том и порешили. После обеда, который затянулся почти на час, влюбленные отправились гулять, и Венеция из окна успела разглядеть только белый зонтик мисс Олдридж. Оставалось надеяться, что невеста Роберта здесь не задержится – уж слишком неподходящая для нее сложилась компания. Такая, как Габриэль, привыкла к шумной и веселой столичной жизни, и должна была откровенно скучать в деревенской тишине, но и тут Венецию ждал неприятный сюрприз.

Когда после ужина все собрались вместе и выслушали восторги о прелестях Пембрук-парка, гостья не преминула опробовать инструмент и сыграла несколько незатейливых мелодий, после чего неожиданно заговорила о том, что ее волновало на самом деле.

– Я сегодня узнала – хорошо, что Роберт оказался не таким гадким врунишкой и не скрыл от меня этого – ваши соседи устраивают бал! И вы, полковник, приглашены вместе с моим дорогим женихом! Это такой очаровательный и приятный сюрприз! Я ни разу не была на деревенском семейном балу, это наверняка будет восхитительно! Словом, Роберт дал слово отослать записочку мистеру Квину.

Все, что болтала Габриэль дальше, Венеция пропустила мимо ушей. Она невольно взглянула на Хантера, словно ища у него поддержки, но тот только плотнее сжал губы, явно раздосадованный и удивленный подобным поворотом.

– Но дорогая, – с сомнением проговорил Роберт, – ты забываешь, что мы нарушим уговор! Я обещал приехать с Хантером, чтобы составилось достаточное число пар для танцев. Не явимся же мы вместо этого вчетвером?

Попытка была сделана, но смущение Габриэль длилось не долго.

– Так в чем проблема? Поедем вчетвером и милую кузину мы обязательно отвезем, чтобы она побывала в обществе! Я наслышана о вашем таланте, кто как не вы сможет играть для избранного общества? Миссис Маршал, я себе никогда не прощу, если из-за меня вы вынуждены будете затворничать!

От неожиданности у Венеции отнялся дар речи. Мало письменных угроз, мисс Олдридж хотела причинить любовнице Роберта настоящие страдания. Подумать только – играть для публики, пока сама Габриэль будет вальсировать с женихом. Лицо миссис Маршал порозовело от возмущения, но она тут же перехватила взгляд кузена – умоляющий взгляд.

– Хорошо, – Венеция сделала попытку улыбнуться. – Если у меня не будет срочных дел в Пембрук-холле и полковник согласится, я составлю вам компанию.

– Вот и прекрасно, видишь, все уладилось! Мне уже не терпится повеселиться, но до бала еще несколько дней. Может вы согласитесь, дорогая сестрица, сыграть для нас сейчас? Подарите мне минутку радости!

– Может быть в другой раз? Уже довольно поздно.

– Вовсе нет, – неожиданно вмешался Хантер, все время хранивший молчание. – Я присоединяюсь к просьбе мисс Олдридж. Если что-ничуть и может доставить удовольствие в такой час – так это музыка в вашем исполнении.

– Так вы ценитель прекрасного? – Габриэль с удивлением посмотрела на полковника.

– Именно. Сам я играю довольно скверно, поэтому возьмусь всего лишь переворачивать ноты.

Из всех присутствующих только леди Пембрук не придала подобной сцене никакого значения. Для Габриэль это значило только одно – кузина выполняла не ее каприз, а просьбу полковника. Роберт на время утратил красноречие, а Венеция с благодарностью посмотрела на своего друга. Пока она играла, широкоплечая фигура Хантера склонялась над партитурой. «Очень романтично» – как прошептала Габриэль жениху, указывая на них глазами. Пыталась она опорочить миссис Маршал или понаблюдать за реакцией жениха, но эта короткая фраза задела Роберта за живое. Ему пришлось быстро придумать какую-то шутку и напустить на себя веселость, хоть для нее не было никакого повода. Все оборачивалось совсем не так, как он планировал и на следующий день тому нашлось лишнее подтверждение.

Сразу после завтрака помолвленные вместе с Хантером должны были уехать кататься верхом. «Милая кузина», которую тоже приглашали, ответила решительным отказом, сославшись на то, что она неуверенно чувствует себя в седле. Такая отговорка вполне устроила Габриэль. Совсем не видеться с ней Венеция не могла, но использовала каждый удобный случай, чтобы уйти при появлении соперницы.  Это забавляло будущую миссис Бейли – вся власть была в ее руках, Роберт угождал каждому желанию, а брошенная любовница заслуженно страдала. Надев ярко-голубую амазонку, гостья под руку с женихом отправилась на конюшню, а спустя несколько минут к ним присоединился и Хантер.

Наконец-то с притворством и мучительным общением можно было покончить! Пару часов побыть одной – сейчас это было для Венеции настоящим подарком, оставалось прихватить мольберт и краски и отправиться рисовать пейзаж. Выбрав уединенный уголок, она и подумать не могла, что кто-то будет ее искать, а меньше всех ожидала увидеть того, кого всячески избегала. Когда за спиной послышались шаги и кузен показался из зарослей орешника, уходить было уже поздно.

– Слава Богу, я тебя нашел! – Роберт в несколько шагов сократил между ними расстояния и заключил Венецию в объятия, не давая сказать ни слова.

Он тяжело дышал после быстрой ходьбы, но это не помешало прижать ее к себе и прижаться лицом к сладостно пахнущих волосам. Несколько мгновений прошло в полном молчании, которое никто не решался нарушить. Наконец, очнувшись от наваждения, Венеция попыталась взять себя в руки. Это неожиданное свиданье было полным, совершенным безумием и ему нужно было немедленно положить конец!

– Уходи, – прошептала она, освобождаясь из тесных объятий. – Прошу тебя, Роберт, не надо больше ничего говорить.

– Нет, я не уйду! Не для того я столько искал возможность увидеться с тобой без свидетелей! Я должен все объяснить, а ты – выслушать меня!

– Разве нужно что-то еще объяснять? Это конец, Роберт, между нами все кончено! – ее голос обрел неожиданную твердость.

– Я тебе не верю! Скажи, что тебе все равно, как страдаю и схожу с ума от ревности! Посмотри мне в глаза, скажи, что ты не любишь меня! – Роберт вел себя как безумный, а на глазах были слезы – настоящие! – Когда я уехал, то думал, что смогу поставить точку и так будет лучше для нас обоих. Но я не могу! Ты нужна мне, я только и думаю, что о тебе. Скажи, ты сможешь простить мое малодушие, эту связь ради спасения своей шкуры?

Венеция покачала головой, горло сковал спазм, не давая выговорить ни слова.

– Ну хочешь, я разорву помолвку? – он осыпал поцелуями маленькие нежные руки. – Моя так называемая невеста уедет сегодня, клянусь, Габриэль уедет, а я останусь! Все будет как раньше, ты будешь моей, Венеция, я не могу без тебя! Только одно твое слово и я снова буду свободен!

– Ты сумасшедший!

У Венеции кружилась голова. Слишком мало времени прошло с момента их разлуки, слишком свежей была рана в душе – хватило одного мимолетного свиданья, чтобы воскресить чувства. Борьба была недолгой, а поцелуй оставил соленый вкус слез. Старые деревья и разросшийся кустарник защищал их от посторонних глаз, трава оказалась мягкой и прохладной, когда Венеция опустила на нее голову, отдаваясь во власть любимых рук и губ. Нет, оба они сумасшедшие! Их связывает не любовь, а неутолимая жажда, и противостоять ей невозможно даже если весь мир готов объявить им войну!

Глава 14

Дом мистера Квина был полон шума, смеха молодежи и оживленной суеты. Бала ждали давно, всем хотелось первыми взглянуть на невесту Роберта Бейли и «закинуть удочку», познакомившись с его холостым другом. Добирались в двух разных колясках – в одной ехали жених с невестой, другую выделили для полковника и его спутницы. Друг Бейли ни за что не приехал бы на этот бал, но он догадывался, чего это будет стоить Венеции. Ему хотелось быть рядом, чтобы защитить ее и уберечь, где возможно от боли.

Миссис Маршал давно не бывала на подобных встречах и в последние годы не слишком заботилась о своем гардеробе. Пришлось надеть единственное платье, предназначенное для выхода свет – далеко не такое модное и роскошное как у Габриэль, но все-таки в нем она выглядела очаровательно. Когда Роберт перед отъездом бросил на кузину мимолетный взгляд, его лицо осветила счастливая улыбка. На ней был кулон в виде сердечка, тот самый – подаренный на ярмарке, а, значит, она все-таки простила его! Выразить свои чувства даже безобидным комплиментом у повесы не было ни одного шанса – невеста тут же подхватила его под руку и повела за собой, боясь опоздать и мечтая произвести фурор.

Впрочем, эти мелочи не слишком заботили Венецию, куда больше она боялась выдать себя перед Хантером. Одно счастливое свиданье возродило надежду, а вместе с ней принесло угрызения совести и еще большие муки ревности. Усаживаясь в ладно рядом с полковником, она заранее испытывала неловкость – заботливый друг наверняка догадается по ее лицу, что она страдает, а чувства не угасить никакими способами.

Но так уж вышло, что Венеция плохо знала Мэтью Хантера или недооценивала силу его привязанности. С первой же минуты в его серьезном, спокойном лице и внимательном отношении она нашла безмолвную поддержку. Ни словом, ни взглядом преданный друг не намекнул на то, что не могло укрыться от внимательного взгляда. Вместо этого он заговорил о ничего не значащих вещах, похвалил ее платье, а заодно нашел повод отругать самого себя.

– Боюсь из меня получится не слишком подходящая компания, мне часто отказывают в наличии светских манер. Это правда, миссис Маршал. Я так и не научился вовремя делать дамам комплименты и выражаться достаточно красноречиво.

– Вам это совершенно ни к чему. Любой, кто вас знает, будет ценить настоящий характер, а не светский лоск, – она наградила своего спутника ласковой улыбкой, ни на миг не кривя душой, – А вот я… честно говоря до сих пор сомневаюсь, стоило ли мне ехать. Последний раз я танцевала на балу четыре года назад. Может мисс Олдридж права и мне лучше сесть за пианино?

– Вас любят и уважают в здешних краях, знают, как покровительницу и племянницу леди Пембрук, – с чувством проговорил Хантер. – Думаю мистер Квин должен быть счастлив, что вы переступили его порог.

Он сказал бы гораздо больше, но сдержался и какое-то время смотрел в окно.

– А на службе вам приходилось открывать балы? – Венеция попыталась замять неловкую ситуацию.

– Увы. Если бы вы побывали в Род-Тауне, то встретили бы всего пару десятков европейцев. Чаще всего военные с семьями и их слуги. Конечно, если квартироваться в Лакхнау или Нью-Дели, вы не заметили бы различий с Лондоном. То же общество и развлечения, разве что непривычно жаркий климат и слуги-индусы.

– Кто знает, может вам еще доведется стать генерал – губернатором, и на ваши семейные балы будет съезжаться вся округа.

– Для это я слишком побитый жизнью солдат.

– Знаете, если бы не ваша рана, я сказала бы, что рада такому повороту. Вам ведь не придется возвращаться в Вест-Индию в скором времени? У меня останется близкий друг…

– Вы так считаете? – хотел этого полковник или нет, но в его голосе прозвучала надежда.

Венеция едва заметно вздохнула. В глубине души ей как никому другому хотела видеть полковника не только своим другом, но и счастливым человеком. Встреть он на балу у Квинов свою любовь – это было бы чудом, но все-же такое могло случиться, и какой счастливицей оказалась бы будущая миссис Хантер! Все эти мысли – грустные и радостные, пронеслись в голове Венеции, когда коляска остановилась и вместе с другими гостями их поглотила праздничная суета.

Мистер Квин, как положено гостеприимному хозяину, рассыпался в комплиментах и старался всячески угодить почетным посетителям праздника. На Габриэль глазели не только девицы на выданье, но и их тетушки, мамаши и замужние сестры. Все восхищались изяществом будущей миссис Бейли, старались запомнить фасон платья и строили предположения о том, где и когда будут играть свадьбу.

В этой круговерти только нескольким людям было не до веселья, и в их числе – новоявленному жениху. То, что Роберту отнюдь не сладко, Хантер безошибочно угадал по тому, как тот переигрывал, изображая радость. Во всю старалась и Габриэль, которая единогласно была признана самой очаровательной гостьей, чью карточку желали заиметь многие из собравшихся. Венеция постаралась избежать внимания насколько это было возможно. Ей оказали должный прием, после чего покровительница и компаньонка леди Пембрук перебралась в кружок замужних дам, чтобы любоваться Робертом издалека и считать минуты до возвращения в имение.

Наконец общество собралось и бал объявили открытым. Почетные гости заняли место первой пары, за ними выстроились остальные. Почти все с оживленными, счастливыми лицами – когда еще незамужним девушкам выпадет шанс покорить чье-то сердце? Казалось только одна Венеция восприняла начало бала равнодушно. Танцевать не собиралась, а потому не сразу пришла в себя, когда перед ней возникла фигура Хантера.

– Но как же ваша нога… – она в растерянности смотрела на своего кавалера.

– Доктор посоветовал мне больше двигаться. Позвольте? – он протянул руку, и Венеция со слабой улыбкой вынуждена была уступить.

Это был рыцарский поступок, и полковник прекрасно справился со своей миссией – вывел миссис Маршал из дальнего угла залы на яркий свет и повел в танце. К ее удивлению, друг Роберта оказался превосходным партнером – двигался легко, сохранял прекрасную осанку и развлекал ее разговором ровно настолько, чтобы создалось впечатление приятной беседы.

Несмотря на всю роскошь наряда и положение Габриэль, вовсе не она, а эта «нелепая» пара невольно притягивала к себе взгляды. Лицо Венеции с ярким румянцем, ее изящная фигура, преисполненная природной грации, темные локоны, оттеняющие фарфоровую кожу – все обращало на себя внимание.  Из безликой гостьи миссис Маршал быстро стала персоной номер один и сыскала особую благосклонность хозяев дома, которые были наслышаны и о ее доброте.

Роберт не мог позволить себе открыто любоваться ею, он был в цепких руках маленькой хищницы – своей невесты. Но даже мимолётного взгляда было достаточно – пара из Хантера и Венеции сложилась прекрасная. Он придерживал ее за талию и вел за собой, а нежная улыбка теперь была предназначена другому. Роберт почувствовал, как в его груди расправляет огромные крылья опасное чудовище, имя которого – ревность. Это чувство было для него новым, мучительным, непреодолимым. Он и представить не мог, какую услугу на самом деле оказывает ему в этот момент старинный друг.В их сторону поглядывали, а некоторые и перешептывались.

– Я вижу, что вам сейчас тяжело, но не давайте им повода для сплетен! – тихо сказал Хантер, когда проводил свою партнершу на место. – Достаточно продержаться всего час или два, потом вы сможете без особых объяснений уехать.

– Что это изменит? – прошептала она, стараясь не замечать голоса Габриэль, весело щебечущей рядом с Робертом.

– Многое. О вас всегда будут отзываться с уважением, а этот бал, его будут вспоминать не только из-за Бейли, но и потому что племянница лорда Пембрука на нем танцевала. А остальное… я ваш друг, миссис Маршал и скажу только одно: это пройдет!

Во многом, как это часто бывало, Хантер оказался прав. Когда в зале стало невыносимо душно, гостей пригласили в соседнюю комнату, где можно было перекусить и сыграть в карты. Сложился тот самый момент, когда можно вернуться домой, не обидев хозяев и не привлекая к себе внимания. Венеция уже направлялась к миссис Квин, чтобы извиниться за ранний отъезд, но внезапно дорогу ей преградил Роберт, который появился словно из-под земли.

– А вот и ты кузина, отлично! Составишь с нами партию? Ты всегда обыгрывала меня в Пембурке, почему бы тебе на сегодняшний вечер не стать моей партнершей? – в его глазах был нездоровый блеск, и Венеция безошибочно догадалась – этот бокал с вином уже не первый и не второй. – Я хочу, чтоб ты была рядом, – как бы невзначай прошептал он, склонившись на минуту к уху кузины и она с испугом взглянула в возбужденное улыбающееся лицо.

На что способен Роберт под действием вина, Венеция знала не понаслышке, а потому, несмотря на внутренний протест решила остаться, просто чтобы удержать его от безумных выходок. Вчетвером они сели за один столик – мисс Олдридж глазами съедала соперницу, но ничего не могла возразить.

– Роберт хвалил вас за умение играть. Думаю, здесь все дело в характере, такая как я всегда словно на ладони. Любой поймет, хорошие у меня карты или нет. Надо взять у вас пару уроков, чтобы научиться скрывать чувства. Роберт, как это называется, когда ничего нельзя прочесть по лицу?

Габриэль повернулась к жениху и тут же пожалела о своем вопросе. В отличие от Венеции он был довольно плохим игроком и конспиратором.

– Давайте раздавать карты! – с легким раздражением сказала Габриэль, так и не получив ответа на свой вопрос.

На лице Роберта слишком уж откровенно читался интерес к «милой кузине» и прекратить это удалось только одним способом – заставить жениха смотреть на карточную колоду. Бейли был явно в ударе, а в паре с «дорогой сестрицей», трижды подряд вышел из игры победителем. Только когда всех пригласили ужинать, миссис Олдридж вернула себе права невесты, подруги и наперсницы. Она с удовольствием отметила, как миссис Маршал усадили на другом конце стола – между двумя почтенными матронами – и с отличным аппетитом принялась есть суп.

Глава 15

Завтрак после бала подали поздно. Солнце уже во всю светило в окно, но Габриэль даже к полудню все еще чувствовала себя недостаточно отдохнувшей и с трудом сдерживала зевоту. Пребывание в Пембруке начинало надоедать. Счастливая невеста получила свою долю любви и восхищения, была принята как и положено будущими родственниками и насколько могла отравила жизнь Венеции. Пора было заняться и другими делами, чтобы не уснуть от деревенской скуки. Повод для этого нашелся сам – когда принесли почту, одно из писем предназначалось мисс Олдридж.

– Как это мило, – улыбнулась она, пробежав листок глазами. – Мои родственники, оказывается, гостят всего в десяти милях отсюда и приглашают меня заглянуть к ним. Сколько же мы не виделись? – она наморщила лоб, изображая размышления. – А, кажется года три. Нельзя упускать такую возможность. Вы согласны, леди Пембрук?

– Конечно, моя дорогая, думаю, вам стоит согласиться.

– Вот и прекрасно! В таком случае, мы поедем сегодня же, до свадьбы осталось не так много времени, потом мне будет не до визитов. Что ты скажешь об этом, мистер Бейли? – Роберту досталась игривая улыбка, но ответить на нее у него не хватило притворства.

– Скажу то же, что тетушка. Конечно поезжай! Это ведь почти под боком.

– То есть как «поезжай»? Одна? А как же мой жених, с которым все мечтают познакомиться?

– Дорогая, понимаешь ли, на сегодня у меня есть дела. Важные! – он взял невесту за руку, стараясь придать каждому словцу вес. – У меня встреча с юристом, нужно подписать некоторые бумаги. Брак ведь это не только красивое платье и венчание в церкви. И хотя я ненавижу бумажную волокиту, боюсь, этого визита не избежать!

С такими аргументами сложно было поспорить, тем более что неприятные дела выпадали не на долю мисс Олдридж, но ускоряли осуществление ее мечты. С большой неохотой она согласилась с тем, чтобы жених остался в доме тетушки, раз уж ему необходимо встретиться с поверенным. Этот отъезд пролил бальзам на душу Венеции. Избавиться от общества Габриэль было для нее огромным облегчением. Компаньонка леди Пембрук возвращалась к привычной жизни, зная, что не наткнется на будущую родственницу в гостиной и не будет слушать ее едкие замечания, завуалированные под сестринскую заботу.

Что до Роберта, всего час спустя он действительно занял кабинет, где долго обсуждал финансовые вопросы. Вот когда наследнику имения пришлось пожалеть, что он не выучился на юриста. Будь он более подкованным, новые подводные камни не стали бы для будущего мужа мисс Олдридж таким сюрпризом.

Как выяснилось в результате разговора, в будущем он мог распоряжаться только частью приданного невесты. Остальные деньги были вложены в недвижимость и ценные бумаги, чтобы стать источником постоянного дохода, достаточного, чтобы жить безбедно, если отбросить рулетку, игру в карты и женщин. Это обстоятельство совершенно вывело его из равновесия. Конечно, при желании Роберт мог уговорить жену расстаться с любой суммой, но для этого пришлось бы унижаться до роли просителя!

Сильно раздосадованный, с бледным видом и головной болью он спустился в гостиную и с облегчением нашел там одну миссис Маршал.

– Ты плохо выглядишь, – проговорила она, бросив на кузена озабоченный взгляд. – Прими тонизирующие капли.

– Как ты заботлива! – он рухнул в кресло, растирая виски.

– Не обязательно говорить со мной в таком тоне… Я не виновата в том, что вчера ты выпил столько вина.

– Вино здесь не при чем! – он вскочил и схватил кузину за руку, не обращая внимания на ее отчаянное сопротивление. – Я чувствую, что попал в капкан! Прости, я не должен был тебе грубить, ты единственная, кто может меня понять!

– Может объяснишь, что случилось? – ей удалось отобрать руку.

– Нет, не хочу взваливать на тебя еще и это! Ты самый прекрасный, терпеливый ангел, Венеция! Жизнь обошлась с тобой жестоко, но меня она наказывает еще больше. Мне хочется сбежать на край света! Ах, какая она умница, моя дорогая Габриэль, она заранее позаботилась о том, чтобы муж не спился и не попал в долговую тюрьму! Она не доверяет мне, Венеция, вот в чем между вами разница!

Из всех этих недомолвок миссис Маршал могла строить только догадки. Наверное, в брачном договоре был какой-то оскорбительный для Роберта пункт и скорей всего, финансовый. На это ей нечего было сказать, по-своему Габриэль действительно была умна, ей достался красивый, знатный, но на редкость легкомысленный жених.

– Ты молчишь? На твоем месте я был бы даже рад, поделом такому распутнику и мерзавцу, как Роберт Бейли.

– Перестань, – с укором ответила Венеция. – Ты ведь знаешь, что я…

– Ну, скажи это, – он понизил голос и склонился, наблюдая, как ее лицо заливает краска. – Скажи, что любишь меня, несмотря ни на что! Что я не опротивел тебе со всей этой ложью и притворством!

– Роберт…

Венеция оказалась в ловушке. Бесконечные поцелуи – легкие, обжигающие, сводили ее с ума, каждое слово, а произнесенное горячим шепотом слова заставляли забыть про все на свете. Только уверенные шаги, которые послышались за дверью, заставили Венецию отпрянуть и броситься прочь. Она пробежала мимо полковника, не сказав ни слова, и исчезла из виду. Хантер в недоумении оглянулся, такой он не видел ее ни разу, и только потом направился к гостиной, где оставил свою книгу.

Беспутного друга он застал сидящим в кресле. Ничего в нем не выдавало взрыва чувств, но полковник сразу почувствовал, что минуту назад здесь произошла неприятная сцена. Может быть объяснение. Последнее, как он надеялся, и достаточно честное, чтобы Венеция не питала больше иллюзий. Под пристальным взглядом Хантера Бейли лениво потянулся.

– Бесконечное утро, тебе не кажется?

– Если ты смотрел на часы, то должен заметить, что утро закончилось довольно давно. Сейчас четыре пополудни.

– Правда? Это хорошо, уже можно выпить шерри. Я не предлагаю тебе свою компанию, сегодня она никому не в радость. Пожалуй, мне стоит прогуляться и проветрить голову, милая кузина как всегда права. Если обо мне будут спрашивать, скажи, что я вернусь к ужину!

Раздосадованный, он поступил так же, как делал обычно в подобных случаях – сел в седло и подстегнул лошадь, чтобы с риском свернуть шею поноситься по округе. Счастливчик Бейли! Сейчас, когда надо было выбросить все из головы и забыться, судьба снова благоволила ему. По пути Роберт встретил одного из соседей и был приглашен с коротким визитом. Его приняли с особым вниманием, общество оказался на редкость приятным, как и предложение посидеть за карточным столиком. Игра в вист и вино – сейчас это было для Роберта спасением. Никаких женщин, никаких объяснений, слез и упреков! Он наконец смог расслабиться, а заодно совсем потерял счет времени. Да и зачем следить за часами, когда тебя не ждет никто, кроме благовоспитанной тетушки?

Тем временем в Пембрук-холле снова стало тихо. С отъездом Роберта и Габриэль общество дам разбавляло лишь присутствие молчаливого Хантера. Он читал или делал вид, что читает, а сам время от времени поглядывал на Венецию. Миссис Маршал была бледной, часто вздыхала и не могла сосредоточиться на рукоделии. Не пробило еще и девяти, как она отложила все дела и сообщила о том, что идет спать. Совершенно необходимо было остаться в одиночестве, а точнее – посвятить время написанию письма.

Венеции очень тяжело давался этот шаг. Она долго размышляла и пришла к выводу, что не в силах здесь больше оставаться, иначе их роман никогда не закончится и приведет к грандиозному скандалу. Только возвращение домой могло навсегда поставить точку. Она намеревалась поселиться в деревенской глуши, в старом охотничьем домике мистера Маршала. Муж не бы стал препятствовать ей, согласись супруга наполнять его карман, а это можно пережить!

Да, Хантер отговаривал ее от такого шага, его слова еще звучали в ушах. Но со своими чувствами ни сама Венеция, ни Роберт справиться не могли! Пусть на время их пути разойдутся, после свадебного путешествия молодожены обязательно приедут погостить, а это превратится в новую пытку! Роберт должен все понять, должен принять ее решение. Даже если он ни капли не любит жену, их роман должен закончится. Сейчас же, сегодня же! Деньги, охота и приятный образ жизни станут для него неплохим утешением…

Венеция села за письменный стол и начала писать, но рука не слушалась, а слезы так часто капали на страницу, что конце концов ее пришлось смять и выбросить. Такая же участь постигла новый черновик. Минуты складывались в часы, пока миссис Маршал написала короткую записку Роберту и письмо своему законному супругу. В гостиной пробило два часа, когда ей удалось прикрыть усталые глаза, чтобы хотя бы ненадолго погрузиться в тревожный сон. Она задремала в кресле, не в силах даже добрести до кровати. И поделом ей – незачем было поддаваться чувствам, которые ведут только к бездне!

Ночь опустилась непроглядно-темная и тихая, но в доме многим не спалось. Хантер мерил комнату шагами, недоумевая, где может быть его друг в это время? Его ждали к ужину, ждали до отхода ко сну, но напрасно. Леди Пембрук сделала только одно предположение – племянник решил отправиться к невесте, с которой не желал расставаться. Знай она правду, ей бы пришлось тревожиться по-настоящему! В какой-то момент Хантер как будто заметил движение за окном и приоткрыл двери своей спальни, чтобы убедиться своих догадках. Шагов внизу не было слышно, но запах гари сразу ударил ему в нос и привел в чувство. Полковник схватил со стола свечу и выбежал в коридор, оглядываясь вокруг.

Дым пробивался из-под дверей Венеции. Он взялся за ручку дверей, но закрытые на замок, они не поддавались. Бежать за слугами, звать на помощь и искать дубликат ключей – на это не было времени. Хантеру не оставалось ничего другого, как попытаться ворваться внутрь, нарушая все приличия. Силой его провидение не обделило – после второго удара защелка отлетела прочь, и полковник ступил в спальню, где из-за едкого дыма ничего невозможно было разглядеть.

На шум началисбегаться слуги. Кто-то послал за водой, кто-то – разбудить хозяйку, но непрошенный гость, ворвавшийся в спальню, не заметил ничьего присутствия. От сквозняка языки пламени взметнулись вверх и сразу захватили занавески, а затем перекинулись на кровать. Хантер метался в дыму, закрывая лицо рукавом и пытаясь сориентироваться в полумраке. Бесчувственную Венецию он с трудом разглядел полулежащей в кресле. От пламени она почти не пострадала, но не известно, не задохнулась ли в дыму!

Подхватив несчастную на руки, Хантер вынес ее в коридор – подальше от огня и удушливого жара. Только здесь он опустился на пол, уложив голову Венеции к себе на колени. Она дышала, но не приходила в себя! Где-то за спиной вслед за топотом ног появились люди с ведрами воды, кто-то сбросил занавески на пол, чтобы их затушить, вокруг была невообразимая суета!

– Откройте в гостиной окно и немедленно пошлите за доктором! – распорядился Хантер.

Пострадавшую он отнес вниз сам, заботливо уложил на диван и не соглашался отойти ни на шаг, пока горничная суетилась вокруг бедной госпожи. Венеция застонала и приоткрыла глаза. Ее рука покоилась в ладони Хантера, на лице которого все еще был написан настоящий страх.

– Все хорошо, – прошептала он, не выпуская безжизненной руки, – слава провидению, вы живы!

Глава 16

О пожаре в Пембрук-холле новость пронеслась быстрее молнии и утром достигла арендаторов, у которых Роберт провел ночь. Вчера его отговорили ехать домой, ночью, после выпитого вина это могло плохо закончится.

– Какие новости, все живы, никто не пострадал? – Бейли наскоро одевался, испытывая ужасные муки совести.

– Насколько рассказал наш кучер никто. Правда вызывали доктора, кажется, к молодой леди – докладывал слуга.

– К миссис Маршал?! – у него побелели даже губы.

– Вроде как к ней самой. Но будто бы никакой серьезной опасности нет!

Завтракать Роберт не стал, он вскочил в седло и по утреннему туману помчался обратно. Уже на подъезде к Пембрук-парку нервы его немного улеглись. Никаких следов пожара с улицы не было заметно, бросив взгляд на окно спальни Венеции, он и там не разглядел каких-то страшных последствий. В доме все суетились, тетка выглядела как никогда сердитой, даже суровой, хотя и не нашла времени для того, чтобы как следует отчитать племянника. Ее больше заботила Венеция – бедняжка была очень слаба, ее мучил кашель и головная боль. Правда, доктор сказал, что это должно полностью пройти через дней десять, а пока полагалось больше отдыхать и дышать свежим воздухом.

Роберта к кузине не пустили, в комнате постоянно находилась горничная и сиделка, так что ему даже не удалось взглянуть на нее перед окончательным отъездом. Откладывать поездку дальше было никак нельзя. Дата свадьбы была уже назначена, во всю шли приготовления и его прямым долгом сейчас было находится возле невесты, а не рядом с больной кузиной. То, что он вынужден бросить ее в таком состоянии, заставляло мучиться угрызениями совести и искать хоть какой-то поддержки.

– Как это все случилось? – при первой же возможности Роберт набросился на друга.

– Я не могу тебе сказать, предположительно миссис Маршал не потушила свечу. Она похоже до поздно писала письма.

– Писала? Кому? – Бейли печатал шаги по комнате друга, не находя облегчения в таких новостях. – У Венеции никого нет! Если только этот мерзавец, эта подлая крыса ее муженек снова не прислал какие-то требования. Черт! Меня мучает вина! Если бы я не напился вчера, возможно, пожара бы не случилось!

– Что ты хочешь этим сказать? Надеюсь, не то, что ты был бы с ней?

– А к чему притворяться? Ты знал все с самого начала. Она мне больше, чем кузина, я люблю Венецию. Не смотри на меня так уничтожающе, я сам готов себя казнить! И зачем я только приехал в Пембрук! – он в отчаянии вцепился пальцами в волосы.

– А как же Габриэль? – с большим трудом полковнику удавалось держать себя в руках.

– Моя невеста? Она… нравилась мне, пока я не встретил Венецию после стольких лет. Боюсь теперь все будут проигрывать рядом с ней. Это необыкновенная женщина, Хантер и думаю тебе не надо об этом рассказывать…

Мужчины обменялись взглядами, в которых читалось куда больше, чем сказал Роберт. С каких пор друзья стали соперниками, трудно было точно сказать, но оба безошибочно чувствовали это. Роберт не опасался такого соперничества, то, что Венеция делить не станет делить свое сердце, было ясно как божий день. Его бесило, возмущало и цепляло за живое другое. Хантер был свободен! Он мог располагать собой, ни от кого не зависел и кто знает, может какое-то время спустя освободится и его милая кузина? Его же, графа Бейли, по рукам по ногам сковывали не только долги, но и будущий брак.

– Я уезжаю сегодня, – спокойно сообщил Хантер. – Мой отпуск подходит к концу, а в Пембруке другие заботы.

– Но ты, надеюсь, не забыл, что должен быть шафером на свадьбе? – слова друга помогли сбросить с души камень.

– Нет, не забыл. Я буду в Лондоне послезавтра, ты найдешь меня дома. Если что-то еще понадобится – отправляй письма по тому же адресу.

Роберт кивнул. Ему пора было собираться, а оставались еще нерешенные вопросы и им следовало немедленно уделить внимание. Хантер также сел за письмо, но не прошло и четверти часа, как явился слуга и передал ему просьбу миссис Маршал.

– Хочет со мной поговорить? – он бросил перо. – Где?

– Леди сейчас отдыхает на террасе.

Полковник, не откладывая ни минуты, поспешил увидеться с болящей, которая в последнее время оставалась под присмотром горничной и сиделки. Он действительно нашел ее на террасе – одну, без тетушки или слуг. Миссис Маршал казалась исхудавшей и трогательной в своей беззащитности. В груди полковника все сжалось и ему пришлось повременить, чтобы совладать с нахлынувшими чувствами. Когда он приблизился, Венеция дремала или просто о чем-то глубоко задумалась. Услышав шаги, она встрепенулась и открыла глаза, но не могла вымолвить ни слова.

– Как ваше здоровье? – он подошел и присел в соседнее кресло. – Утром я говорил с врачом утром, он убежден, что все обойдется.

– Наверное, – она грустно улыбнулась. – Давайте не будем об этом! Со мной и так столько хлопот. Я позвала вас… это правда, что вы сегодня уезжаете?

– Да, меня призывают дела.

– И никак нельзя их отложить? Я не успела вас поблагодарить, хотя стольким вам обязана!

– Если дело только в этом, то не о чем тревожится. Мне не нужны никакие слова благодарности. Вы живы, с вами все будет хорошо, этого достаточно! – Хантер боролся с желанием взять ее за руку, как-угодно уменьшить волнение, которое улавливалось в каждом слове.

– Но мне недостаточно! – она сама протянула руку и сжала его пальцы, запинаясь и долго подбирая слова. – То, что произошло ночью, это не случайность… Я предпочла бы умереть, но вы спасли мне жизнь. Вы рисковали собой, Мэтью, позволите называть вас по имени? После всего, что я заставила вас пережить, вы еще остаетесь моим другом?

– Конечно, нечего и спрашивать!

– Тогда обещайте мне писать! Неважно, письма ведь доставят даже из Вести-Индии!

Изумление, написанное на его лице, сказало Венеции больше любых слов. Хантер внимательно посмотрел ей в глаза, словно пытаясь убедиться, что это не воспаленный бред его сознания и не сон. Венеция судорожно вздохнула, пытаясь справиться со слезами, и он не мог помочь больше ничем, разве что предложить свой платок.

– Ну вот, вы мне оставляете частичку себя, – рассмеялась она, пытаясь обратить все в шутку. – Так что, даете мне слово?

– Если вас это сделает хоть немного более радостной. Но учтите, я так же плохо пишу, как умею вести светскую беседу.

Хантер молчал, ему было трудно выразить свои чувства, чтобы не сказать лишнего, но неожиданно Венеция коснулась совсем другой темы.

– Это правда, что вы будете шафером у Роберта на свадьбе?

– Да. Я обещал ему… – он следил за глазами Венеции, но она не плакала.

– Тогда вы должны знать, я желаю ему счастья. Если он станет упоминать мое имя, скажите Роберту об этом! Независимо от нашего прошлого его жизнь должна измениться к лучшему, а Габриэль во всем ему подходит.

– Вы хотите, чтобы я передал Бейли ваши поздравления? – он все больше удивлялся, пытаясь уловить ход мыслей Венеции.

Она помолчала, глядя куда-то вдаль, а потом с грустной улыбкой продолжила.

– Помните, я просила вас образумить моего кузена на ярмарке? Он… ему не хватает самообладания и это толкает его на такие поступки, о которых потом приходится жалеть. Я обращаюсь к вам с этой просьбой снова. Не дайте своему другу наделать глупостей!

– Если вы об этом просите… Но не возлагайте на меня слишком больших надежд!

– Вы уходите? – Венеция хотела подняться, но Хантер удержал ее, положив руку на плечо.

– Не в моей воле остаться дольше. И все-таки вы в надежных руках, я знаю, что о вас позаботятся. Прощайте, миссис Маршал… я хотел сказать до встречи…

Он совсем смешался и покинул Венецию, ни разу не повернув головы. Этот разговор помог сбросить ужасный груз с души. Она открыла свои чувства – настоящие чувства, и не получила ни толики осуждения. После пожара, после того как смерть подкралась так близко, Венеции казалось, что часть ее души тоже выгорела. Вспоминая Роберта, она не чувствовала той боли, которая терзала ее столько дней. Не было больше отчаянья, она не изводила себя, поминутно представляя любимого рядом с другой женщиной, теперь уже почти женой! Все эти чувства, такие глубокие и мучительные, принадлежали прошлой жизни, и, хотя она по-прежнему любила Роберта, эта любовь теперь пряталась очень глубоко в душе.

Сам Бейли не настаивал на встрече перед отъездом. Ему передали пожелания доброго пути и сказали, что миссис Маршал еще слишком слаба, чтобы спуститься вниз.

– Я приеду к вам, дорогая тетушка, сразу после свадебного путешествия! – пообещал беспутный племянник. Он почти добился прощения и был милостиво допущен к леди Пембрук.

– Очень на это надеюсь!

– Следите за газетами! – его красивое лицо озарила улыбка. – Думаю о нас сообщат на первых полосах.

– Иначе и быть не может, и я еще хочу дожить до дня, когда прочту новость о рождении наследника!

Роберт кисло улыбнулся. Дети не входили в его планы, но разочаровывать леди Пембрук «счастливый» жених не стал и откланялся, сохраняя радостное выражение лица.

Глава 17

Подготовка к свадьбе шла полным ходом. Взвинченный жених поправлял ворот рубашки, заботливо уделяя внимание каждой детали гардероба. Ему хотелось покончить с этим поскорее. Суматоха утомила его сильнее, чем он ожидал. Предстоящий вечер в обществе ста двадцати гостей казался наказанием, еще не начавшись, и шафер где-то запропастился, когда ему следовало быть рядом.

– За мистером Хантером уже послали? – бросил он камердинеру.

– Да, он прислал записку …

В руках новобрачного оказался клочок бумаги, исписанный ровным уверенным почерком.

– Что за чертовщина? Уезжает? Сегодня? Немедленно разыщите его и привезите сюда. И задержитесь хоть на минуту, я вас отправлю на все четыре стороны без содержания!

– В этом нет необходимости!

Хантер вошел в комнату – одетый с иголочки, без привычной трости он казался моложе своих лет, почти ровесником жениха.

– Где тебя носит и что это за дурацкие идеи с отъездом? – Роберт помахал запиской, прежде чем смять ее и бросить в камин. – Через полчаса мы должны быть в церкви, о каком отъезде речь?

– Раз уж я здесь, то на церемонии обязательно буду. Перестань так нервничать, Бейли, ты не похож на счастливого жениха, это будет бросаться в глаза.

Роберт упал в кресло, хотел закурить, но отбросил сигару. Начиналась головная боль и он налил себе полную рюмку, опрокинув ее одним движением.

– Счастливый? Это было бы странно. Вот когда все это закончится… может быть. Но давай вернемся к тому, с чего начали. Куда ты собрался?

Хантер ответил не сразу, обдумывая как лучшим образом представить новость. Бейли был на взводе, и полковник вспомнил просьбу Венеции – не позволять ему делать глупости.

– У меня возникли срочные семейные дела, – наконец ответил он, не углубляясь в подробности.

– Да пошли их всех к черту, я женюсь! Должен же быть рядом хоть один приятный мне человек!

– Мисс Олдридж ты, кажется, в расчет не берешь? Она больше всех заслуживает твоего внимания, поэтому хватит пить!

– Боже мой, при чем здесь Габриэль? Я хотел бы видеть сейчас совсем другую женщину… У меня из головы не выходит Венеция! Мы скорей всего долго не увидимся, а я чувствую, что попался! Она нужна мне, понимаешь? Я не могу ее бросить! Не могу просто так оставить или забыть. Этот чертов медовый месяц, не представляю, как я его выдержу!

– А когда вернешься, что-то изменится?

– Не знаю! На зиму они с теткой переедут в Лондон, куплю квартиру где-нибудь по соседству и буду каждый день наносить визиты! – он картинно раскланялся. – И все-таки ждать целый месяц, все эти походы к знакомым, званые вечера, выставки. У прелестной мисс Олдридж столько планов!

– Хорошо, что ты сам об этом заговорил. Я не знаток женщин, но на твоем месте поостерегся бы жены. Миссис Бейли не позволит тебе таскаться за другими женщинами, или я неправ? А свои отношения скрывать ты не сможешь, так что поднимайся, нам пора выезжать. Италия тебя остудит, сможешь снова пускать деньги на ветер!

– Черт, Хантер, как тебе удается быть таким праведником? Ты никогда не влюблялся? Нет, правда, я ни слова не слышал о какой-нибудь интрижке!

– Влюблялся. Но сейчас речь о тебе. Лучше послушай меня, потом сам скажешь спасибо.

В комнату постучали и разговор прервался. Жениху пришли напомнить, что карета уже ждет и ему пора выдвигаться к церкви. На минуту Хантеру показалось, что он видит тень сомнения в лице друга, но это продолжалось недолго. Деньги, свобода жить красивой жизнью – все это становилось доступным благодаря предстоящей свадьбе. Друзья покинули комнату, идя навстречу новой судьбе. Роберт готовился надеть обручальное кольцо, Габриэль – занять положение будущей хозяйки Пембрука, а полковник – встретиться с той, кого и не мечтал увидеть еще очень долго…

Все решала коротенькая записка, которую принесли утром. Хантер с волнением развернул листок и прочел несколько строчек, написанных любимой рукой. Венеция уезжала, покидала Пембрук-холл на неизвестное время и сообщала свой новый адрес. Он в смятении перечитал письмо второй раз, не могло быть никаких сомнений! Эта поездка – такая дальняя, должна была стать очень тяжелой для женщины, еще не оправившейся после болезни! Конечно, к ней приставят слугу, и леди Пембрук позаботиться о всех возможных удобствах, но у Хантера, как у всякого влюбленного тысячи ужасных мыслей сменяли друг друга.

Он бросился к секретеру, написал ответ и приказал доставить так быстро, как только возможно! Если бы не свадьба Бейли, он сам уже был бы в пути, но бросить жениха в день бракосочетания – это было не в привычках полковника. Ради Венеции Хантер пошел еще на одну сделку с совестью. Он до последнего колебался, решая, сообщать или нет Роберту новости, и в конце концов решил промолчать. Пусть лучше известие дойдет до молодоженов после свадьбы и совсем от других людей! Необходимость выкручиваться и лгать тяготила Хантера, но дело было сделано. Шафер с женихом уселись в один экипаж и поспешили на главную церемонию в жизни графа Бейли.

Тем временем в Пембрук-холле шли печальные сборы. Венеция, одетая во все черное, уже распорядилась о своем небольшом багаже. Письмо застало ее с утренней почтой. В нем было короткое сообщение о скоропостижной смерти мистера Маршала, который скончался накануне от удара. Любовь к спиртному и бурный нрав сгубили его в неполных сорок пять лет.  Теперь его вдова срочно собиралась на похороны, но мысли ее были далеко. Она должна была простить мужа, которого боялась и ненавидела, и навсегда отпустить Роберта. А еще – отправить короткую записку Мэтью. Всего несколько слов, предназначенных дорогому другу.

До отъезда оставалось не более получаса – последняя возможность увидеться с близкими перед долгой разлукой. Часы неумолимо тикали, отсчитывая время до расставания, но никто не постучал в комнату и не попросил ее о визите. Наконец, последние приготовления закончились, молодая вдова попрощалась с домочадцами и быстро спустилась по лестнице. Венеция в последний раз оглянулась на гостеприимный дом и отыскала глазами окно на втором этаже. Ей живо вспомнилось, как всего несколько недель назад Роберт забрался через это окно в ее спальню. Воспоминание словно принадлежало другой, счастливой до сумасшествия женщине, но все еще заставляло сердце сжиматься в груди. Грум закрыл за ней дверцу кареты и лошади тронулись с места. Накрапывал мелкий дождь и только на повороте из Пембрук-парка она поняла, что поставила точку.

Двигаясь по знакомой дороге, Венеция мысленно простилась с Робертом. К этому часу он тоже уже отправился в свадебное путешествие и их дороги теперь расходились, возможно, навсегда. Предаваясь печальным размышлениям, она и представить не могла, что граф Бейли, которому судьба подарила прекрасную богатую жену, сейчас гораздо ближе, чем в самых смелых мечтах.

Не успела еще карета с молодой вдовой отъехать на пару миль от дома, как в имение влетел всадник. Разгоряченный Роберт, узнавший обо всем всего пару часов назад, совершенно обезумел! Та записка, случайно или нарочно забытая Хантером на столе, заставила его бросить молодую жену накануне брачной ночи. Теперь, когда Венеция была свободна, он сковал себя неразрывными узами с женщиной, которую не любил и никогда не полюбит! Он должен был задержать ту единственную, что ускользала из его рук. Не слушая никого, граф ураганом пронесся по дому и распахнул двери в заветную комнату. Она была пустой… За спиной стоял старый дворецкий, и канделябр подрагивал в его руке.

– Как давно уехала миссис Маршал? – процедил нежданный гость сквозь зубы.

– В пять часов, сэр. Она очень торопилась!

– Куда они поехали? Где остановятся на ночь?

– Не знаю, господин граф!

– Не знаешь, или не хочешь говорить?! Предупреждаю тебя, Тревиллиан, лучше ничего от меня не скрывай!

Дворецкий, знакомый с его буйным нравом, немного отступил назад.

– Мне было велено присмотреть только за отправкой багажа, сэр.

– Старый дурак… кто в доме знает больше? Я тебя спрашиваю!

– Миссис Бентли, наша экономка, думаю стоит обратиться к ней. И леди Пембрук, конечно.

– Я надеюсь ты не станешь докладывать о моем внезапном визите хозяйке в такой час. Оставь меня, дай подумать!

Роберт как больной зверь метался по комнате. Он прикоснулся к мебели, которая, казалось, еще хранила тепло ее рук, и бросил взгляд на кровать в углу. Прислуга уже убрала постель, все было холодным и пустым. Ему хотелось кричать от отчаянья. Мысленно прокручивая события, он подсчитал, что остановка могла быть только в одном месте – в гостинице Каслтауна. Он вылетел из комнаты так же неожиданно, как появился, вскочил в седло, и невзирая на проливной дождь, пришпорил лошадь. Каждая минута была дорога – эта ночь решала всю его жизнь! Нужно только догнать Венецию, тогда они больше никогда не расстанутся и пусть все летит к чертям!

Глава 18

Экипаж Венеции остановился на одном из постоялых дворов, чтобы сменить лошадей. Она согласилась выпить чашку чая и устроилась в не слишком чистой гостевой комнате, когда заметила кучера, беседующего с высоким джентльменом. Через грязное, забрызганное дождем окно усталая вдова не могла разглядеть лица, но сердце подпрыгнуло в груди от неожиданной догадки. Неужели это мог быть он? Взволнованная, миссис Маршал устремила взгляд на входные двери и минуту спустя ее самые невероятные предположения оправдались.

– Полковник?! Как, каким судьбами вас сюда занесло?

– Я не мог… простите, мне показалось вам не будет лишней моя помощь. Один слуга, такой нерасторопный, а вы еще не совсем здоровы… Конечно, если вы посчитаете иначе, я немедленно вернусь!

Впервые Венеция заметила, какие у него пронзительные карие глаза! Полковник, привыкший отдавать приказы в армии, сейчас чувствовал себя мальчишкой и мысленно ругал себя за нелепость каждой произнесенной фразы.

– Я не знаю, что сказать, – смутилась Венеция, но положила ладонь на его руку. – Вам действительно не будет в тягость сопровождать меня в дороге? Это займет два дня, хотя нет, уже немногим меньше.

– Нисколько. Я не стану вам мешать, вы сможете ехать в своем экипаже и чувствовать себя так же спокойно, как до нашей встречи, но в случае необходимости я буду рядом.

– Трястись в этой развалюхе? Нет, Мэтью, я настаиваю, чтобы вы сели в мой экипаж! Багажа с вами, конечно же нет?

– Нет, я уехал прямо… сразу после окончания церемонии.

Упоминание про свадьбу Роберта болью отозвалось в сердце Венеции, но она быстро справилась с собой, и чтобы избежать необходимости отвечать поднесла к губам чашку с чаем.

– Вас ждет по возвращении много неотложных дел, нужно позаботиться о том, чтобы вы хорошо отдохнули. Нечего и думать о том, чтобы ехать ночью тем более в такую погоду.

Деятельный и спокойный, полковник уже взял ситуацию в свои руки, и Венеция с радостью отметила, что ей действительно стало легче. Вскоре явился кучер и сообщил, что лошадей сменили и они могут ехать дальше.

– Вы не передумали? – Хантер помог своей спутнице накинуть плащ.

– Я уже однажды доверила вам свою жизнь, поэтому нет, не передумала. И не спрашивайте меня больше об этом.

Хантер открыл дверцу экипажа и помог Венеции как можно удобнее устроиться перед тем, как самому занять место напротив. Его переполняли чувства и как всегда в такие минуты не находилось слов, чтобы их выразить. Они с полковником лишь изредка обменивались несколькими словами, но Венеция не тяготилась молчанием. Она откинулась на спинку сиденья – слишком многое свалилось на нее в последнее время, а Хантер старался не тревожить усталую спутницу, тактично избегая говорить как о Роберте, так и о предстоящих похоронах.

Экипаж мерно покачивался, но минуты тянулись очень медленно и несколько часов дороги были утомительными, хотя Венеция всячески это скрывала. Наконец, уже в полной темноте они благополучно добрались до приличной гостиницы и по настоянию Хантера сняли два номера. Нужно было попробовать поспать, пусть это и было сложным после пережитых тревог. Чтобы снять головную боль, Венеция смочила пальцы уксусом и потерла виски, а потом распустила волосы, которые тяжелыми волнами упали на плечи. Сделав несколько шагов по комнате, молодая вдова без сил упала в потертое кресло и прикрыла глаза. Сон уже начал подкрадываться к ней, когда реальность ворвалась настойчивым стуком в дверь.

– Одну минуту! – горячий чай запаздывал, да и помощь горничной была очень кстати.  Миссис Маршал отодвинула задвижку и приоткрыла дверь, пропуская прислугу. Гость проник в комнату молниеносно и принес с собой знакомый запах духов, сигар и дорогого алкоголя.

– Роберт?! – выдохнула Венеция, не в силах сдвинуться места. Граф заключил ее в объятия и чуть не задушил, покрывая поцелуями бледное лицо. Она слабо упиралась в грудь непрошенного гостя, чувствуя головокружение и предательскую слабость в ногах, пока он закрывал дверь на задвижку.

– Как ты могла уехать? Бросить меня, не сказав ни слова! Что стало бы со мной, если бы я тебя не догнал, Венеция?

– Да ты с ума сошел! – она была совершенно безоружна перед его жадными руками и губами.

– Да, я безумный! Я люблю тебя и не уступлю никому, слышишь?! Я не отдам тебя ему или меня придется убить!

– О ком ты говоришь?! – Венеция приходила все в больший ужас, понимая, что ее возлюбленный не в себе.

– О моем замечательном, преданном друге! Он уехал сразу же за тобой после того, как получил письмо. Это ведь было твое письмо, моя дорогая? Какой же я осел! Конечно, он такой благовоспитанный, сдержанный и серьезный. Отличный кандидат в мужья и отцы семейства!

– Не было никаких писем! – от возмущения краска бросилась ей в лицо – И ты не имеешь права допрашивать меня! Ты женат, сегодня твоя брачная ночь, почему ты не с Габриэль?!

– Потому что я очень ревнив! – Его хватка стала железной, и Венеция поняла, что на запястьях точно останутся синяки – Мне было наплевать на твоего мужа, это животное в человеческом облике. Но Хантеру ты не достанешься! Что касается моей супруги, я к ней не прикасался и не намерен этого делать. Я не хочу никого другого, кроме тебя!

– Я только и слышу, что ты хочешь и желаешь меня, – слезы ярости выступили на ее глазах. – Другие чувства ты не способен испытывать!

Венеция пыталась рукой дотянуться до колокольчика, но вместо этого опрокинула с туалетного столика шкатулку. По полу рассыпались украшения, а связка писем оказалась прямо под ногами у нежданного гостя. Он узнал свой почерк и перевел взгляд на кузину.

– Так ты сохранила их? И даже забрала с собой?! – его голос изменился, а пальцы поневоле разжались.

–Да, чтобы никогда больше не попасть в твою ловушку, и ни в какую другую!

– Не произноси больше ни слова! – он закрыл ей губы ладонью. Только сейчас Венеция заметила, что руки у него ледяные, одежда промокла насквозь, но от губ пышет настоящий жар. Наверное, он несся без остановки несколько часов под дождем. – Теперь, когда я здесь, между нами никто больше не будет стоять. Вот! – он снял с пальца кольцо, смял его и бросил в пылающий камин. – Давай уедем прямо сейчас! Все равно куда! Ты хотела увидеть Италию, я тебе ее покажу. Или хочешь посмотреть Париж?

– Меня ждут на похоронах мужа, это мой долг!

– Хорошо! – он поцеловал ее руку. – Ладно, раз это необходимо! Я остановлюсь в какой-нибудь гостинице!

– Зачем? Я больше не буду делить с тобой постель! Храни воспоминания, раз они тебе дороги, но сейчас возвращайтесь к жене!

– Ты не можешь быть такой жестокой! – его лицо исказила гримаса боли. – Ты ведь любишь меня!

– Умоляю тебя, уходи, ты делаешь мне больно! – лицо Венеции пылало, и она была необыкновенно хороша в этот момент.

– Если я уйду, ты больше меня не увидишь! Никогда! Так мне уходить?! – в ответ не прозвучало ни звука – В таком случае от писем тоже лучше избавиться. Они ведь будут ненужным напоминанием! – он схватил аккуратно связанную пачку и бросил в огонь. Бумага затрещала, разбрасывая искры, но Роберт все так же стоял посреди комнаты, не сделав ни шага.

– Зачем ты вернулся? – по ее лицу скатывались крупные слезы. – Я хотела оставить все в прошлом, пыталась тебя забыть!

– Но ведь не смогла?!

– Тебя будут искать, тебя найдут здесь, в моем номере, ночью! Ты погубишь нас обоих! Ты принес мне одни страдания! Посмотри! – Венеция распахнула ворот платья. На коже еще виднелись следы от ожогов. – Это напоминание! Я ждала тебя даже в ту ночь, но ты не пришел, а предпочел игру в карты..

– Ты не понимаешь! Я хотел забыться, я думал, что смогу, но нет. Я не могу жить без тебя! – он опустился у ее ног и обхватил колени. Венеция еще пыталась его оттолкнуть, когда сильные руки перенесли на маленькую софу.

Лицо Роберта пылало и это был не обычный жар. Было ясно, что у него началась лихорадка: на лбу выступили мелкие капельки пота, а губы казались пересохшими и очень горячими. В таком состоянии с ним невозможно было бороться! Жадные руки блуждали по ее телу, как будто это могло утолить любовный голод, а с губ срывались признания и слова, полные желания и страсти.

– Ты весь промок, – она едва могла говорить между его безумными поцелуями. – Сними одежду!

Роберт повиновался, и вскоре остался только в брюках и в прилипшей к телу рубашке.  Венеция провела рукой по его разгоряченному лбу.

– У тебя жар! – тревога сменилась настоящим страхом.

– Да, и такой сильный, что его можешь потушить только ты одна! – его рука пробралась под юбку, и коснулась обнаженной кожи на ее бедре. Приглушенный стон говорил о его безудержном диком желании. Роберт подхватил возлюбленную на руки и посадил на маленький французский столик. Она отчаянно сопротивлялась и закричала бы, если бы не стук в двери.

– Миссис Маршал? У вас все хорошо? – горничная принесла чай и теплую грелку для постели, но шум борьбы заставил ее остановиться за дверью.

– Пошли прислугу к черту! – Роберт прижался пересохшими губами к разрезу платья.

– Миссис Маршал! – стук повторился – Вам плохо? Нужна помощь? – она слегка подергала дверную ручку, но задвижка была закрыта.

Послышавшиеся следом шаги и негромкий разговор заставили Роберта выпустить свою добычу. Он не ожидал ничьего вмешательства и тем более такого. От мощного толчка замок вылетел и упал посреди комнаты. Появления Хантера было эффектным, он производил впечатление разгневанного Зевса и одним ударом отправил Роберта в нокаут. Не глядя на Венецию, полковник быстро перенес непрошенного гостя в кресло и повернулся к прислуге: «Приведите сюда хозяина и побыстрее!»

Не прошло и минуты, как владелец гостиницы был в номере, бледный от страха после принесенной горничной новости. Хантер вытащил из бумажника несколько купюр и затолкал перепуганному толстяку в карман халата.

– Этот человек,– он указал на бесчувственного Роберта. – брат миссис Маршал и к сожалению, он принимает опий.

– О, теперь я все понимаю, он нес какую-то околесицу! Все преследовал кого-то, потом угрожал мне расправой! – складки на лбу старика блестели капли пота.

– Позаботьтесь о нем! Сейчас он без чувств и думаю проспит еще несколько часов, а я пока все сообщу родным. Вы сможете найти для него номер?

– Конечно!

Венеция поняла, что сумма, предложенная полковником, была астрономической и не предполагала отказов. Вскоре слуги унесли ее кузена, горничная сменила постель и только потом она снова услышала стук.

– Вы позволите? Я всего на одну минуту – Хантер выглядел напряженным, но уже не таким взбешенным, как час назад. – Скажите, с вами все хорошо? Вы не пострадали?

– Благодаря вам – нет. Я начинаю думать, что вы мой ангел-хранитель. Несчастный Роберт, я опасалась, что он может пойти на крайности, но такого не могла даже представить…

– Постарайтесь об этом больше не думать. Завтра можете ехать спокойно, об инциденте никто не проговорится.

– Мэтью – она обратилась к нему по имени, не думаю больше о приличиях и дистанции, которая их разделяла. – Вы не должны были…

– Я обещал, что буду рядом, а нарушать слово не в моих правилах, – его внимательные карие глаза смотрели с грустью и нежностью. – Когда мы будем на месте, вам уже ничто угрожать не будет.

– В таком случае, я настаиваю, чтобы вы не только писали, но и пообещали приехать ко мне в Эридж! Мне конечно же придется соблюдать траур, но если вы не спасете меня от прошлого, меня никто не спасет! – она смотрела с такой мольбой и отчаяньем, что у него дрогнуло сердце.

– Что ж… вы оказываете мне услугу, но боюсь, мое красноречие вас не впечатлит. Я предупреждал, что не умею писать красивых писем, но все равно – благодарю! – он быстро прижал к губам ее руку, повернулся и покинул комнату.

Глава 19

Очнувшись, Роберт не сразу понял, где находится. Опущенные шторы создавали полумрак, чистая постель была мягкой и прохладной, но одежда на нем промокла, а влажные волосы тяжелыми завитками падали на лоб.

– Наконец-то! – голос донесся из другого конца комнаты и принадлежал Габриэль. – Мой дорогой муж очнулся!

– Как я здесь оказался? – он с трудом сел, чувствуя противную слабость.

– Очень интересный вопрос! – точеная фигурка жены выросла перед ним. Она была красиво одета и тщательно причесана, а значит, не сидела над его изголовьем, как он подумал вначале.  – С удовольствием послушаю увлекательный рассказ из твоих уст, мой милый супруг!

Он потер лоб, пытаясь собрать вместе разрозненные воспоминания.

– Впрочем, – Габриэль небрежно бросила книгу, которую держала в руках. – Это можно и отложить! Раз уж наше свадебное путешествие не состоялось, я намерена наверстать упущенное. Стоит прокатиться, погода стоит отличная!  – она направилась к дверям.

– Вернись! – его голос внезапно приобрел властные нотки. – Я спросил, как давно я здесь? Почему меня так накрыло?

– Ну…– протянула она, – может быть потому, что ты сам жаждал «накрыть» кое-кого! Дай-ка вспомнить… Ну да, мы должны были уехать в Италию, но ты умчался за своей настоящей любовью. Скажи спасибо леди Пембрук, на ее месте я и пальцем бы не пошевелила ради такого наследника.

Роберт начал приходить в себя и в голове вспышками возникали картины прошлого. Миссис Бейли тем временем продолжала легким тоном, словно рассказывала увлекательную историю:

– Тебя нашли в гостинице с жаром, огромным синяком на лице и в бреду. Прошло… дай подумать, три дня! Доктор говорит ты легко отделался. Кажется, кризис позади, тебе стоило бы переодеться.

Новоявленная жена прошла к комоду, выдвинула один из ящиков и бросила на его кровать свежую рубашку. – Прости, что не помогаю тебе, позвать сиделку?

Несмотря на слабость в ногах, Роберт вскочил и схватил ее за руки. От гнева его красивое лицо перекосилось, а из губ вырвалось проклятье.

– Может быть ударишь меня?! – Габриэль вывернулась и отступила на шаг. – Я тебе не овечка миссис Маршал! Только посмей меня тронуть! Думаешь, я не знаю, что ты женился на мне исключительно ради денег? А вот я вышла за тебя ради веселой и легкой жизни. Здесь нет отца, который бы меня контролировал, а ты, мой развратный муж, не имеешь никакого права что-то мне указывать! И да, я должна тебя порадовать. Мне не было одиноко в нашу брачную ночь, пока ты развлекался в гостинице, я разделила постель с другим мужчиной! И если окажется, что я забеременела, ты, мой дорогой, дашь фамилию нашему ребенку! Он будет графом Бейли, даже если его отец какой-нибудь слуга!

Роберт схватил Габриель за плечи и отшвырнул от себя с такой силой, что она упала на ковер. Потом над ней возвысилась фигура мужа.

– Ты сильно во мне ошиблась! – он с трудом подавлял дрожь. – После твоего признания наши постели будут раздельными и впредь. Всегда! Это будет для тебя достаточным наказанием, потому что я знаю, как ты похотлива. Ты хотела меня еще тогда, когда мы жили в Пембрук-холле и даже раньше. Развлекайся сколько угодно, но если об этом поползут слухи, я подам на развод и выброшу тебя за двери!

– Так ты хочешь свободы? – она вскочила, разъяренная как кошка. – Ради нее?! Ну конечно, бедная вдовушка такой лакомый кусочек!

– Упомянешь еще хоть раз имя Венеции и тебе несдобровать! – его пальцы сжимали подбородок жены. – Ты собралась прокатиться? Вот и катись отсюда!

Семейная сцена закончилась громко хлопнувшей дверью, и Роберт бессильно опустился на кровать. Несколько минут он в раздумьях лежал в постели, потом вскочил, пересек комнату и открыл секретер. Поддерживать бумаги в порядке у него не получалось, не хватало дисциплины, но зато в этом ворохе даже Габриэль не могла найти, то, что сейчас было ему всего дороже.

Он дрожащими от слабости пальцами снял крышку со старой чернильницы и опрокинул ее – на ладони оказался медальон, тот самый, что в первую памятную ночь подарила ему Венеция. Перед венчанием он спрятал драгоценный подарок, но скрывать что-то и дальше у него не было желания. Роберт продел цепочку через голову – теперь его любовный талисман был на груди и согревал сердце. Сжав в ладони драгоценный подарок, он невольно вспомнил о той безделушке, которую подарил Венеции. Перламутровое сердечко… как оно шло к ее нежной коже и темным локонам!

У Роберта на глаза навернулись слезы бессилия и ярости. Он должен был что-то предпринять и немедленно! Надо написать в Эридж, пусть и с опозданием, но прислать свои соболезнования. Чувствуя страшную слабость, он набросал несколько строк с положенными словами участия и поддержки – даже если письмо прочтут слуги, им не в чем будет упрекнуть молодую вдову. Рука надолго зависла над бумагой, пока Роберт размышлял над тем, как закончить свое послание:

«Если вам, дорогая кузина, нужна будет любая помощь, пусть даже в мелочах, помните, что я всегда готов протянуть вам руку. Остаюсь ваш и т. д. Роберт Б.»

Он запечатал письмо и позвонил, чтобы позвать камердинера.

– Это надо немедленно доставить. И нет, не почтовой каретой, пошлите Гибсона, пусть лично отвезет письмо и пробудет в Эридже ровно столько, чтобы узнать, как дела у хозяйки.

– Слушаюсь… – если слуга и был удивлен, то ничем не выдал настоящих чувств.

– Подожди! У меня есть еще одно поручение. Узнайте, не гостит ли у моей кузины полковник Хантер, не остановился ли он в ближайшей гостинице или на квартире. Мне… я кое-что ему должен и подозреваю, что он присутствовал на похоронах. Вот, это на расходы!

Справившись с задачей, Роберт бессильно откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Пронырливому Гибсону можно было доверять – такой добудет любые сведения, но что это будут за новости? Мучительные образы, в которых Венеция опиралась на руку своего благородного друга и прижималась к его плечу, не выходили из головы. Роберту хотелось сейчас же отправить к полковнику секунданта и застрелить его дуэли, но нет, это способ не годился для мести! Нельзя превращать Мэтью в мученика в глазах Венеции, поэтому оставалось только ждать, а такое ожидание, как известно всегда окупается.

Три дня спустя, когда Роберт в одиночестве пил свой кофе, ему доложили, что слуга, отправленный к кузине, вернулся.

– Есть какие-то новости? – он вскочил с кресла. – Письмо?

– Нет, милорд, миссис Маршал просила благодарить вас за участие.

– То есть ни слова? Даже короткой записки? Ладно, оставим это, Гибсон, что в Эридже?

– Поминки были скромными, всего двадцать человек. Сейчас миссис Маршал в трауре и живет одна, никого не принимает… – слуга замялся, не решаясь продолжить.

– Ну же? – Бейли приготовился к худшему, что, если дорогая кузина пошла против правил и приняла предложение Хантера? – Мне тебя за язык тянуть?

– Я разговаривал с кучером, ему горничная разболтала, а она любительница подслушивать. В завещании мистер Маршал жену не упоминает, он оставил одни долги и говорят даже дом заложен.

Роберт в молчании выслушал эту новость, настолько она его задела. Что такое долги, ему было отлично известно.

– То есть как? Я не понимаю! Не оставил завещания? Совсем ничего? Не мог же он пропить все до копейки.

– Не то, чтобы… но в самом Эридже живет одна… – Гибсон замялся, подбирая слова, – миссис Милз, не знаю, как поприличнее сказать вам, милорд…

– Как, любовница Маршала? Под одной крышей с его вдовой?! – при всей своей легкомысленности Роберт не мог представить себе подобного поворота. – Неужели он все потратил на нее?! Люди имеют привычку сплетничать о том, что им взбредет в голову. Я не верю, чтобы Венеция такое стерпела!

– При хозяине она была вроде как экономка, а теперь грозится устроить скандал. Горничная видела у нее письма и еще какие-то бумаги. Да и кто же захочет уезжать с такого теплого места, как Эридж, еще без рекомендаций?

Роберту стоило больших усилий сохранить спокойствие. У него не укладывалось в голове: почему Венеция не вернется к тетке? В Пембруке ни один человек не посмел бы повысить при миссис Маршал голос, не то, чтобы диктовать какие-то условия! Все это сводило с ума, но открытым оставался еще один вопрос: как Хантер, если он находится поблизости, мог допустить подобное?

– А что на счет полковника? Есть какие-то известия? – Бейли нервно закурил, пальцы у него дрожали.

– Я ничего о нем не слышал. В Эридже его не было ни на поминках, ни после… судя по всему полковник в Лондоне. Камердинер относил письма хозяйки, и, хотя он не привык читать адреса, мне удалось все узнать.

– Хорошо, ступай!

Роберт хотел поскорее остаться один. Значит, Хантера она не приняла, ну конечно, для милой кузины так важно соблюдать приличия! Само провидение давало карты в руки графа. Венеция оказалась в бедственном положении, в его распоряжении теперь были деньги, а с ними можно начать игру и еще неизвестно, кто из нее выйдет победителем…

Долгожданные «золотые кандалы», никак иначе Бейли назвать свой брак не мог. До сих пор отношения с Габриэль оставались фиктивным, но это не мешало молодому супругу вызвать поверенного и получить в свое распоряжение нужную сумму… Возможность действовать вернула Роберту силы. Он еще не оправился от лихорадки, но противиться желанию выпить больше не собирался. Когда с очередной прогулки вернулась Габриэль, то застала мужа в странном возбуждении со стаканом вина в руках.

– Разве доктор не говорил, что тебе нельзя пить? – она сняла перчатки и окинула супруга недовольным взглядом.

– Что-то не припоминаю… – он сделал еще пару глотков.

– Ну что ж, тогда налей и мне! Может если я захмелею, то снова увижу в тебе прежнего Бейли?

Она не стала дожидаться, пока супруг за ней поухаживает и налила в своей бокал сама. Несколько минут в комнате царила тишина. Габриэль смотрела на своего несостоявшегося мужа – он совершенно не замечал ее присутствия и это болезненно задевало самолюбие светской красавицы. Пригубив вина, она словно невзначай подошла к креслу и остановился за спиной Роберта. Тонкие пальцы коснулись его волос, пробежали по затылку и опустилась на плечи.

– Ты словно сжатая пружина, хочешь я сделаю тебе массаж? Это лучше, чем выпивка поможет от головной боли.

Она стала мягко и осторожно массировать его плечи, не встречая сопротивления. Это было действительно приятно. Роберт, поставив на столик стакан, откинулся на спинку и прикрыл глаза, позволяя развязать шейный платок и расстегнуть пару пуговиц на рубашке. Руки Габриэль оказались неожиданно нежными и теплыми, он улавливал еле заметный запах духов и это будоражило кровь. Когда горячее дыхание коснулось его щеки, Бейли уже ни о чем не думал, в конце концов это было его законное право, а отказываться от своих привилегий граф не привык.

– Сейчас только четыре часа, – Габриэль игриво отстранилась. Она уже пожалела об утренней сцене и была не прочь помириться. – И я совсем не для этого к тебе пришла.

– Неужели? – Роберт обхватил ее за талию, увлекая за собой и не обращая внимания на показное сопротивление.

Он уложил жену поперек супружеской кровати и дернул за шнурки корсета. Сколько же у него не было женщины? Неделю, две? Любовный голод быстро охватил Роберта. Податливое и такое красивое тело жены было словно создано для постельных утех, но с ней ему не хотелось нежностей и игр. Атака оказалась короткой и болезненной, все что почувствовала Габриэль – хмельное дыхание и тяжесть мужского тела. Она почти обрадовалась, что не получила такой «подарок» в брачнуюночь!

– Это все, на что ты способен? – прошептала она, чувствуя смесь обиды и разочарования.

– Достаточно, чтобы выполнить супружеский долг и произвести на свет наследника, – возбуждение сменил неприятный осадок. – Ты ведь не ждала бурной страсти после того, что мне рассказала?

– Так вот в чем дело? – разъяренная, она вскочила с кровати. – Самовлюбленный граф Бейли, вам нужен законным наследник, а не бог знает чей ребенок?

– Ты находишь это странным? – он потянулся к ночному столику и закурил сигару, окутывая спальню сладковатым дымом.

– Весьма! И думаю теперь, что была несправедлива к бедняжке миссис Маршал, – жена старалась ужалить его побольнее. – Ты наверняка забыл ей сказать, что не намерен признавать бастарда, если он родится!

Роберт замер, чувствуя, как по спине пробежал холодок. Он никогда, ни разу не думал об этом, а ведь Габриэль была права! Сколько ночей он провел в спальне Венеции и каких ночей! Это открытие заставило отбросить все сомнения. Наспех натянув рубашку, Бейли вскочил с кровати, прошел мимо жены и направился к секретеру.

– Надеюсь, ты не собираешься писать завещание? – насмешливо проговорила она. – Никакой суд его не признает, потому что ты пьяница и не владеешь собой!

– Завещание? Нет, Габриэль, боюсь я тебя разочарую, я собираюсь избавить тебя от своего присутствия.

Он схватил перо и начал стремительно водить им по бумаге, оставив жену недоумевать, злиться и в бессилии ожидать завтрашнего дня.

Глава 20

Сонный камердинер, который, казалось, недавно приложился к рюмке хереса, без стука вошел в библиотеку Эриджа.

– В чем дело, Бейн? – хозяйка дома, одетая в траур, повернула к нему усталое, бледное лицо.

– Письмо, мэм. Просили ответить…

Венеция, занятая разбором деловых бумаг, вздохнула. Слуги покойного мужа не имели никакого понятия о приличиях и нормах поведения.

– Хорошо, Бейн. Ступайте!

Конверт почти сразу потерялся среди кипы неразобранных документов, но сосредоточиться на делах миссис Маршал не могла. У нее разболелась голова. Полная неразбериха со счетами, долговые расписки – все это осталось ей в наследство от ушедшего мужа, но передать заботы было некому. Сообщения от кредиторов приносили по несколько раз в день, и новое она даже не пожелала открыть, пока не разглядела знакомый почерк. При взгляде на него сердце пропустило удар…

Венеция дрожащими пальцами разорвала конверт – послание было от Роберта и с первых строк ее охватила еще большая горечь. Он выражал соболезнования, как и положено родственнику, хотя прекрасно знал ее мужа… «Готов протянуть руку помощи!» Нет, от него она не желала больше ничего и решила не утруждаться написанием ответа, в котором явно никто не нуждался.

Миссис Маршал поднялась и отодвинула занавеску, выглянув на улицу. Она боялась, что увидит там самого кузена, но у входа стояла только коляска и двое слуг, один из которых отчаянно жестикулировал. За несколько дней пребывания в Эридже Венеция перестала этому удивляться. Она покинула мужа три года назад и за прошедшее время дом превратился едва ли не в притон. Грубоватые, не меру любопытные слуги сплетничали за ее спиной, но это была лишь малая часть проблемы. Не сравнимо малая по сравнению с миссис Милз.

Не успела она вспомнить про эту особу, как услышал в коридоре ее голос и легкие шаги.

– Ах, миссис Маршал, – привлекательная блондинка лет тридцати объявилась на пороге. – Хорошо, что вы дома, я только что говорила со слугой, который доставил вам депешу, он настаивает на ответе!

– Я об этом знаю, – холодно ответила Венеция. – И хотела бы в свою очередь напомнить, что ваши обязанности, как экономки, не касаются моей переписки.

На хорошеньком личике миссис Милз появилась гримаса легкого презрения. Кто она такая, эта новоявленная хозяйка Эриджа, чтобы ей указывать?!

– Как скажете, мэм. Позволите напомнить вам о других вопросах, которые в моем ведении? – она сделала ударение на последних словах, кривя губы. – Галантерейщик обещал прислать счета за портьеры, а кучер отказывается дальше работать, пока ему не выплатят жалование!

– Вы, кажется, тоже обещали нас покинуть? – нетерпеливо прервала ее Венеция. – Желаете получить рекомендательное письмо?

Это стало последней каплей. Мисс Милз выровняла спину, глядя прямо в глаза хозяйке.

– Не воображайте, что сможете просто так вышвырнуть меня вон! Еще неизвестно, кто из нас по праву должен остаться в Эридже! Разве не вы бросили законного мужа и сбежали с любовником? То, что мистер Маршал не подал на развод – ваше счастье! Только попробуйте указать мне на двери и об этом узнает весь город. Уж я позабочусь о том, чтобы ни в одном приличном доме вас не приняли!

– Как вы смеете?! – у Венеции перехватило дыхание.

Она не могла произнести ни слова и закашлялась, после пожара это случалось каждый раз в минуты сильного волнения. Экономка молча выждала пару минут, после чего все же взялась за колокольчик. На звонок прибежала горничная и без лишних вопросов стала хлопотать возле госпожи. В Эридж уже приходилось вызывать доктора, и он назначил больной капли, постельный режим и грелку под ноги, что и было выполнено в точном соответствии с рекомендациями.

Венецию напоили лекарствами и уложили в кровать, но даже теперь она думала только об одном – сколько еще это будет продолжаться и какую сумму захочет миссис Милз за свое молчание и уход? Выносить эту женщину было выше всяких сил, но вряд ли она согласится принять деньги, посильные для разорившейся вдовы. На минуту ее охватило желание написать Хантеру, но эту мысль Венеция сразу отбросила. Полковник не богат, и письмо только причинило бы ему огорчение. Она прикрыла глаза – слезы и успокоительное наконец возымели действие, но не успела еще миссис Маршал погрузиться в сон, как ее разбудили голоса.

– Что там такое, Элиза? – хозяйка Эриджа с трудом подняла голову от подушки.

– Наверное, господа пришли.

– Какие господа? Разве я не распорядилась никого не принимать?

– Сегодня пятница, мэм… а до вашего приезда, словом, мистер Маршал всегда собирал джентльменов на вист, а миссис Милз для них музицировала. Мэм, куда вы собрались, вам нельзя вставать!

Не слушая больше ни слова, Венеция наскоро оделась и исчезла за дверью спальни. Элиза оказалась права – из гостиной были слышны мужские голоса, а запах сигар заполнял весь холл. В это сложно было поверить, но экономка и впрямь ощущала себя в Эридже полноправной хозяйкой и даже больше. В гостиной были установлены два-три карточных столика, гости непринужденное беседовали и смеялись, словно это бы карточный клуб или дешевая забегаловка. Венеция с трудом взяла себя в руки и вошла в ярко освещенную комнату в самый разгар беседы.

– Добрый вечер, господа.

Появление хозяйки заставило миссис Милз застыть на месте в неловкой позе, а джентльменов – замолчать. Разговор прервался, и гости переглянулись, явно удивленные таким неприятным поворотом. Венеция тем временем вошла в гостиную и один их мужчин предложил ей стул.

– Благодарю вас, – она не удостоила посетителя даже взгляда, – но я ненадолго помешаю вашей беседе. Боюсь, господа вас ввели в заблуждение, в этом доме не принимают гостей по причине траура. Мой муж, вне всякого сомнения, был бы вам рад, но простое приличие должно было вам подсказать, что для игры в вист Эридж будет закрыт. Во всяком случае пока… Я никого не принимаю и похоже произошла нелепая ошибка, в которой следует винить слуг.

При этом Венеция в упор посмотрела на миссис Милз, и та покраснела до корней волос. Это было объявление войны и мнимая хозяйка, поставленная на место, поклялась рассчитаться с соперницей без всякой жалости. Она обязательно подняла бы скандал, но боялась уронить себя в глазах тех ничтожеств, которые пришли сегодня в дом. На звонок миссис Маршал явился ленивый камердинер, были отданы все нужные распоряжения, и непрошенные гости вскоре покинули дом.

Венеция прекрасно понимала, что теперь от экономки нужно будет ждать проблем и провела бессонную ночь, размышляя о том, как ей противостоять. Утром она встала совсем разбитой и не нашла в себе сил даже для того, чтобы покинуть спальню. Только к обеду головная боль и кашель отступили и позволили спуститься вниз. Дом выглядел нежилым, аз последние несколько дней здесь почти никогда не было так тихо и это насторожило Венецию.

Горничная явилась на звонок далеко не сразу и выглядела запыхавшейся.

– Мэм? – она остановилась в дверях и спрятала руки под фартук.

– Я хотела узнать, где сейчас миссис Милз?

– Она… словом сказала, что ее ждут срочные дела, приказала заложить экипаж и уехала.

– И не сказала куда? – допрос не нравился Венеции, а служанке и того меньше.

– Нем, мэм, она никогда не говорит. Но я слышала… так получилось, миссис Милз сказала камердинеру, что едет куда-то по делам, у нее вроде как срочная встреча. Это было еще в десять часов, а сейчас она прислала записку.

– И что же в ней?

– Просьба сложить вещи и отправить в гостиницу. Поэтому я так и задержалась, я была уверена, что вы отдыхаете!

Венеция не поверила своим ушам – ее нахальная соперница, причинявшая столько неудобств и хлопот, решила уйти без объявления войны? Что-то тут было не так. В ожидании чашки чая она села в кресло и только теперь заметила один из бульварных листков. Назвать это издание газетой язык не поворачивался – одна только реклама чудодейственных средств от веснушек, непроверенные никем сплетни и брачные объявления. Такое могла читать только особа вроде миссис Милз, но Венеция решила, что «Зеркало» лежит здесь не спроста.

Ее догадки оправдались, но оставили больше вопросов чем ответов. На последней странице она прочитала коротенькое объявление, несомненно, относящееся к экономке Эриджа.

«Разыскивается миссис Дороти Милз, которая может получить выгодное для себя финансовое предложение, обратившись по адресу: Лидс стрит 38. Спросить мистера Кеннета, адвоката». Если уж речь зашла о деньгах, значит, сумма была огромной, иначе любовница Маршала не покинула бы его дом. Может быть, муж оставил ей часть капитала? Обычно сдержанная и рассудительная. Венеция почувствовала, как кровь ударила ей в голову. Она бедствовала, должна была скрываться и жить под кровом тетки, а средства, в которых так нуждалась законная вдова попали в руки распутной женщины? Ее охватило непреодолимое желание увидеть адвоката, даже несмотря на то, что собственный экипаж все еще был в распоряжении сомнительной особы вроде миссис Милз.

– Я не буду обедать, – Венеция отбросила газету. – Мне нужно попасть в город.

– Но вы нездоровы и экипаж еще не вернулся.

– Неважно. Принеси мне и шляпу, я думаю, что скоро вернусь.

Прикинув, что Лидс-стрит не так уж далеко, Венеция решила для себя, что пойдет пешком. Если она почувствует усталость, то всегда сможет взять экипаж, а пока прогулка освежит голову и поможет упорядочить мысли. Погода стояла прекрасная – легкий ветерок и солнце, которое то появлялось из-за туч, то ненадолго скрывалось. Шагая по мостовой, молодая вдова не обращала внимания на прохожих, но невольно притягивала взгляды. Черное траурное платье было ей очень к лицу, подчеркивало прекрасную фигуру и придавало особую хрупкость. До нужного адреса оставалось всего два квартала, и она как раз проходила мимо парка, когда услышала за спиной свое имя.

– Полковник?! – удивлению и радости не было предела. – Как вы здесь оказались?

Он подошел быстрым шагом и поцеловал руку, в свою очередь удивляясь случайной встрече.

– Я приехал сегодня, но еще не отправил вам записку. Меня задержали на службе, раньше освободиться было никак нельзя.

– Записку? – Венеция подняла вуаль и посмотрела на него с укором. – Вам должно быть совестно, Мэтью, разве я не сказала, что вы всегда можете приехать в Эридж?

В ответ на этот ласковый выговор полковник смутился и не сразу нашел что ответить. Он не мог отвести глаз от предмета своей любви и с болью отмечал, что Венеция похудела и выглядит очень уставшей. И все-таки она была ему рада – вне всякого сомнения, и это придало Хантеру мужества.

– Давайте прогуляемся в парк, – предложил он и легкая рука оперлась по подставленный локоть.

Какое это было облегчение и счастье – вот так уединиться среди толпы, чтобы просто брести, беседовать, а заодно развеять все сомнения и потаенные страхи. Не прошло и получаса, как Хантер узнал все то, что тяготило Венецию. Она не устояла перед его осторожными вопросами и тактичной заботой. Все это снова напоминало о том, ради чего миссис Маршал покинула дом и принесло с собой новую невероятную догадку.

– Я все еще думаю, что эта история с адвокатом скрывает что-то другое. В дело вмешался некто мне неизвестный, и я могу назвать его моим спасителем. – она выжидательно взглянула на полковника, но он сам был озадачен. – Скажите честно, Мэтью, это ваших рук дело, или речь о каком-то невероятном совпадении?

– Если бы я знал, что вас притесняют в собственном доме … поверьте, мне никто не помешал бы сделать все возможное, но сейчас вы награждаете меня незаслуженно.

Эта фраза, произнесенная тихим голосом, совсем не убедила миссис Маршал и, хотя на интриги Хантер был не способен, вера в его внезапное вмешательство придала силы и избавила от ужасного груза. Она не стала больше добиваться ответа, а вместо этого увлекла своего молчаливого спутника к тенистой дорожке, чтобы еще часа или два посвятить приятному уединению и беседе.

Глава 21

Хантер поселился в гостинице и несмотря на уговоры Венеции отказывался стать ее гостем. Причин для это было несколько: он не хотел утруждать ее расходами и позволять слугам сплетничать за спиной. Решение было правильным, но позволяло им видеться лишь изредка и только на короткий срок. Во время своих визитов полковник справлялся о здоровье миссис Маршал, рассказывал последние новости, но на самом деле его все больше тревожило ее состояние. Долги, визиты и требования кредиторов, риск потерять дом – все это легло непомерным грузом на хрупкие плечи вдовы и подтолкнуло Хантера к поступку, на который он еще долго не посмел бы решиться.

В один из вечеров гость выглядел особенно задумчивым и даже мрачным. Его взгляд то и дело останавливался на хозяйке, а уголки губ вздрагивали, словно удерживая слова, готовые вот-вот сорваться с языка.

– Полковник, я вижу, что вы сегодня не в духе, скажите, в чем дело? Я начинаю опасаться, что вы скрываете от меня плохие новости.

– Нет, – он словно очнулся и подавил вздох. – Ничего такого, чего бы вы не знали. Я не перестаю думать, том, что будет, если Эридж пойдет с молотка. Немыслимо, чтобы вы переехали на какую-то дешевую квартиру.

– Честно говоря, я давно к этому готова. Вы не поверите, как мало я привязана к дому, он давно стал для меня напоминанием о прошлом горе и унижениях.

– Что же вы намерены делать? Этого нельзя так оставлять.

– Дела моего мужа в полном беспорядке, мне остается только продать часть обстановки, чтобы вернуть некоторые долги. Но если я не смогу сохранить Эридж… остается старый охотничий домик, во всяком случае как я слышала на него никто не претендует.

– Вы не можете жить в таких условиях с вашим хрупким здоровьем. Я буду чувствовать себя причастным, виноватым в том, что ничего не предпринял. – Хантер избегал взгляда и говорил так взволнованно, что это не могло укрыться от Венеции.

Испытывая душевное смятение, он зачем-то встал, прошелся по комнате, снова опустился в кресло и, наконец совладав с чувствами.

– Позвольте мне говорить с вами прямо.

– Конечно, – волнение начало передаваться Венеции, и она уже не знала, чего ожидать от продолжения беседы.

– Сейчас неподходящий момент, и я вовсе не уверен, что когда-нибудь обстоятельства будут мне благоволить. Но все-таки, я рискну, надеясь, во всяком случае на ваше прощение. Миссис Маршал… Венеция, вы выйдете за меня замуж? Я могу предложить вам роль жены офицера и свое жалование, хотя оно и не так велико.

Предложение было таким неожиданным, что хозяйка Эриджа совсем растерялась. На ее щеках вспыхнул румянец, сердце болезненно сжалось, и она никак не могла заставить себя произнести хотя бы слово. Милый Хантер! Она питала к нему самые лучшие чувства и знала, что всегда может положиться на него, но выйти замуж…

– Я понимаю, – заговорил полковник, не дожидаясь ответа, – это не такая выгодная партия, на какую вы можете в будущем рассчитывать. И знаю, что вас не привязывает ко мне ничего, кроме дружбы, но могу пообещать: я сделаю все, чтобы вы никогда не пожалели о своем выборе.

– Мэтью, – она не дала договорить и взяла его за руку. – Вами руководит забота о моем будущем, и нежная дружба, и я высоко это ценю, поверьте! Но скажите честно, разве этого достаточно для счастливого брака?

– Я говорил, что меня считают косноязычным – он неожиданно покраснел, – но мне казалось, вы все понимаете, замечаете, даже при всей моей неловкости. Мной руководит вовсе не жалость и сочувствие, я люблю вас, Венеция. Уже давно, и даже не знаю, как это случилось! Доброта, которую вы проявили ко мне в Пембрук-холле, ваша беззащитность перед… но о покойных нельзя говорить плохо. Я пытался, не скрою, подавить свои чувства. Наверное, все стало ясно после пожара, когда я с готовностью отдал бы свою жизнь в обмен на вашу. Вот…теперь, когда мне нечего добавить, скажите, могу я надеяться?

Миссис Маршал переполняли чувства. Такое нежное, такое откровенное признание не могло ее не тронуть, да и какая женщина способна была устоять перед подобной бурей? Благородство, с которым Хантер избежал напоминаний о Бейли, о их недопустимом, несчастливом романе, еще больше возвысило его в глазах избранницы. Охваченная смятением, Венеция заглянула в свою душу. Ее чувства были совсем не такими как с Робертом, при мысли о полковнике не охватывал жар, сердце не сжималось в груди, напротив, его окутывало тепло и нежность. Она молчала, не в состоянии подобрать слов и даже посмотреть в горящие карие глаза.

– Если ответ: «Нет», лучше не говорите ничего! – он поднялся и отошел к окну. – Я хотел сообщить вам сегодня, что меня призывают на службу. Пожалуй, так будет лучше. Я как можно скорее уеду, чтобы не препятствовать вашему счастью.

– Вы уезжаете? Когда?! – Венеция встрепенулась.

– Через две недели. Наш полк возвращается в Вест-Индию.

– Так далеко! – слова сами сорвались с губ. Венецию охватила сотня смутных тревог, страх за дорогого друга и растерянность. – Что, если вас ранят или письма потеряются в дороге?

– Вряд ли я скажу в них больше, чем сейчас! Позвольте мне откланяться…

Не глядя на хозяйку дома, полковник в несколько шагов пересек комнату и взялся за дверную ручку, готовый сбежать по ступенькам лестницы и больше не переступать порог Эриджа.

– Нет, Мэтью, я вас не отпускаю! Посмотрите на меня!

Он повернул лицо, на котором читалась боль и досада на самого себя, свою самонадеянность.

– Прошу вас, вернитесь, – заговорила она уже мягче и поднялась навстречу. – Вы открыли мне сердце, позвольте сделать то же самое и не обижайте сомнениями в моей искренности. Я не та женщина, с которой вы могли бы построить счастливый, полный радости брак. Мое прошлое… вам не надо о нем говорить! Даже если мы сделаем вид, что ничего не было, вы ведь не сможете все забыть, как и я не смогу навсегда похоронить воспоминания. Но если это не станет препятствием, если вы готовы ждать, пока закончится мой траур, а спустя время новая привязанность не изменит ваших чувств… Я поеду с вами в Вест-Индию или куда забросит судьба. Я буду вашей женой, Мэтью.

Слушая свою прекрасную избранницу, Хантер чувствуя себя так, словно только избежал смертного приговора и вечного мучения в аду. Его пронзительные карие глаза смотрели на Венецию с такой любовью, что она невольно поддалась ответному чувству, пусть и минутному.

– Новая привязанность? – проговорил он, не веря своим ушам. – Об этом не может быть и речи. Что до остального…

Теперь их лица были совсем близко. Хантер мог разглядеть слезинки на длинных ресницах любимой. Казалось, стук его сердца можно услышать даже на расстоянии и бороться с собой стало невозможно. Он склонился к Венеции и их губы впервые встретились. Это был трепетный и нежный поцелуй, такой долгий, что стало трудно дышать. В комнате воцарилось молчание и только несколько минут спустя Хантер решился его нарушить.

– Я приеду завтра утром, – ему нужно было время, чтобы успокоиться. – Хотя, думаю, меня ждет бессонная ночь.

– А как же ваш индийский бальзам, – Венеция улыбнулась сквозь слезы, не отпуская его руки, – Мне говорили, что он справляется с любым недугом.

– Кроме одного!

Полковник поцеловал кончики пальцев невесты и поспешил уйти, пока его не остановили снова и не возник соблазн провести в Эридже весь вечер. Покидая дом, он не верил, что всего час назад был погружен в хандру. Теперь нужно было решить множество дел: попросить перевода из Вест-Индии, навести справки о кредиторах Венеции, чтобы попробовать спасти Эридж, встретиться с поверенным и юристом.

За всеми этими хлопотами Хантер ни разу не вспомнил о том, кто еще недавно стоял между ним и Венецией – о Роберте, чей медовый месяц прервало роковое ночное свиданье. Разрыв их дружбы стал болезненным ударом для полковника. До последнего он пытался сохранить отношения и образумить легкомысленного приятеля, но обстоятельства сыграли против них. Хантер и представить себе не мог, что в тот самый момент, когда он окрыленный возвращался в гостиницу, на пути встанет непреодолимое, неожиданное препятствие и виной будет все тот же распутный, беспринципный граф Бейли.

То, что его на время потеряли из виду, сыграло Роберту на руку. Проще всего было незаметно следить за соперником, скрываясь под чужим именем и не выдавая своего присутствия. Это давалось импульсивному Бейли с трудом. Сколько раз он засыпал с мыслями о пуле, которую так хотелось всадить полковнику прямо в лоб! И все-таки Роберт родился под счастливой звездой, все шло именно так, как он задумал и даже еще лучше.

Неделю спустя после помолвки дела призвали полковника ненадолго уехать. Это был тот самый момент, когда, наконец, можно было открыть карты. К одиннадцати часам к Эриджу подкатил экипаж и из него вышел модно одетый, респектабельный джентльмен. Он направился к парадной двери и позвонил, то и дело поглядывая на небо. Собирался дождь и мокнуть, стоя на крыльце, не входило в его планы. Спустя бесконечно долгие несколько минут щелкнул замок и в дверях показалась неопрятная молоденькая горничная.

– Могу я видеть миссис Маршал? – поинтересовался гость, явно выражая нетерпение.

– Прошу прощения, сэр, но никого не велено принимать. Миссис Маршал в трауре по поводу смерти мужа.

– Я об этом уведомлен. В таком случае, передайте ей мою карточку. Уверен, она изменит свое решение.

Элис не оставалось ничего другого, как пропустить визитера в дом. Она провела его в гостиную, а сама поднялась наверх, чтобы вручить визитку хозяйке. Венеция была в библиотеке и как раз собиралась писать письма.

– Простите, мэм, я знаю, что вы не велели никого пускать, но внизу ждет джентльмен. Он уверяет, что ему не откажете уделить время.

– Какой джентльмен? – миссис Маршал охватили дурные предчувствия. – Я никого не жду!

– Не знаю, мэм, вот его карточка.

Если непрошенный гость и был самоуверенным, то для этого действительно были причины. «Д. Р. Кеннет, адвокат. Юридическая контора «Киркланд и Кеннет»

Имя показалось Венеции знакомым. Ну конечно, это тот самый человек, который разыскивал миссис Милз через газету! Встреча с Хантером заставила на время забыть о нем, но об отказе в визите теперь не могло быть и речи! Отложив письма и строя самые невероятные догадки, Венеция поспешила в гостиную, чтобы побеседовать с гостем. Она уже приготовилась извиниться за долгую задержку, но переступив порог, на время лишилась дара речи.

– Добрый день, миссис Маршал, – джентльмен повернулся к ней лицом и улыбнулся. – Здравствуй, милая кузина!

Глава 22

– Как это понимать? Роберт… что ты здесь делаешь?!

Появление подобного гостя в Эридже произвело именно тот эффект, на который он рассчитывал. Венеция была потрясена, растеряна и заинтригована как никогда прежде за всю свою жизнь. Она в ужасе смотрела на Бейли, но указать ему на двери не посмела.

– Присядь, пожалуйста, – он взял ее за руку и подвел к креслу. – На тебе нет лица. Я виноват, это была дурацкая затея, но у меня не оставалось выбора.

– Зачем ты устроил весь этот маскарад? – миссис Маршал послушно села и не сводила с гостя глаз.

– Я все тебе объясню, но только когда ты успокоишься. Уверяю тебя, Венеция, в моем поступке нет ничего, что может причинить тебе вред, – он по-хозяйски взялся за колокольчик и вызвал прислугу. – Принесите миссис Маршал стакан воды, ей нездоровится.

Элис, ругая себя за легкомыслие – надо было не пусть этого пройдоху! – поторопилась как могла и принесла не только воду, но и успокоительные капли. Когда трепетная забота возымела действие, Роберт решился продолжить разговор.

– Для начала объясню тебе, как я тут оказался. Ты ведь думаешь, что я тебя преследую.

– А разве это не так? Ты должен сейчас быть в Лондоне с женой или путешествовать по Италии, развлекаться, словом вести ту жизнь, к которой так стремился!

– Я и намеревался уехать, – вкрадчиво проговорил Роберт, – но узнал, что твой покойный муж, этот мерзавец, оставил тебя без гроша.

– Новости распространяются так быстро? – с горечью сказала она и отвернулась. Слышать все это было вдвойне неприятно.

– Вовсе нет, и это еще одна причина, почему я здесь. Никто, кроме может быть нашей дорогой тетушки не знает о банкротстве Маршала, но теперь от этом можно больше не беспокоится.

– Я тебя не понимаю!

– Хорошо, я начну с самого начала, – Роберт встал и начал прохаживаться по комнате, теряя самообладание. – Когда я приехал, то хотел только одного – облегчить твою участь. Я узнал, не спрашивай как, что есть одна особа, чье присутствие должно быть для тебя невыносимым. Так родился мистер Кеннет, которого ты перед собой видишь.

– Ты заплатил миссис Милз?! – загадка наконец была разгадана, но это не принесло Венеции облегчения.

– Да, и уговорил ее немедленно уехать. Я думал сразу же распрощаться с личиной адвоката, но потом… это оказалось выгодно. Гораздо проще общаться с кредиторами под видом юриста, а не дальнего родственника вдовы.

Венеция спрятала лицо в ладонях. Она отказывалась принимать правду – Роберт зашел так далеко, что вмешался в ее финансовые дела, не спросив согласия или совета! После роковой ночи в гостинице она была уверена, что больше не увидит кузена никогда, во всяком случае очень долго. И что же? Он все это время был на расстоянии вытянутой руки, плел интриги и вел дела, которые никак его не касались.

– Продолжай, – Венеция заставила себя взглянуть на непрошенного гостя.

– А собственно на этом мой рассказ и заканчивается. Я выкупил дом и все твои долги. Вот векселя!

По столику веером рассыпались бумаги. Почти как в ту ночь, когда Роберт вернулся с деньгами, выигранными в карты. Тогда влюбленный кузен готов был на все, чтобы освободить Венецию от ненавистного мужа, но теперь он сам становился ее собственником и владельцем Эриджа.

– Я не могу это принять, – еле слышно проговорила она, – если ты мечтал о холодной мести, тебе удалось!

– О мести?! – Бейли вскочил, его красивое лицо побледнело от накатившего гнева. – Я ни на минуту, слышишь, никогда не забывал о тебе с того часа, как вынужден был уехать из Пембрука! Я проклинал себя, о Боже, какая это была пытка, знать, что ты освободилась как раз тогда, когда я вздумал жениться на Габриэль! Я неделю провалялся в горячке и думал, что уже не встану на ноги. Но нет! Мне было ради чего выздоравливать. Я хочу тебя вернуть, искупить вину! Черт, что еще мне сделать, чтобы ты меня простила?!

– Я не сержусь на тебя за прошлое, Роберт и тебе не нужно просить прощения. Ты подарил мне столько счастья, это была красивая сказка, но она закончилась!

– Из-за моей жены? Я уехал и не собираюсь возвращаться в Лондон, и Габриэль с этим согласилась. Теперь нам не грозит нужда.

– Но я несвободна! – в отчаянии воскликнула Венеция. – Роль содержанки не для меня, Роберт, и ты всегда об этом знал! Поэтому… я дала слово другому!

Она упала в кресло и отвернулась, давая, наконец, волю слезам. Роберт, как громом пораженный, продолжал стоять посреди комнаты. Больше всего ему хотелось немедленно выпить пол стакана виски или что-нибудь сломать.

– И кто же этот счастливчик?

Роберт говорил нарочито спокойно, хотя внутри у него все клокотало от ярости. Ужасные догадки складывались в картину, которую ни принять, ни отбросить было невозможно.

– Это неважно…

– Вот как?! – стул полетел через всю комнату. – А я думаю, что запросто угадаю! Давно ты крутила роман с моим безупречным другом? Еще в Пембруке?

– Как ты смеешь?

– А ты не оставляешь мне выбора! – Роберт схватил ее за руки и рывком прижал к себе, не давая высвободиться, – Это мое право. Ты – моя и никакому Хантеру я тебя не отдам.

– Отпусти или я позову слуг, – выдохнула Венеция, не в силах справиться с обезумевшим от ревности боли Робертом.

– Пусть только кто-то сунется сюда и проломлю ему голову! Я не шучу! Ты так возмутилась, потому что считаешь меня слишком распутным? Ну конечно, я ведь женат, а мистер Хантер – образцовый военный, такой внимательный друг, к тому же холостой! А ты знаешь, что у него есть побочная дочь?

На минуту Венеция перестала дышать, ей показалось, что прямо в сердце всадили нож. Столько деталей, таких странных и необъяснимых открылось ей в эту минуту! Разве она сама и леди Пембрук не приписывали унылое настроение полковника какому-то событию из прошлого? Он прибыл в имение с Робертом, чтобы подлечить рану и забыть о том, что его тяготило, не ожидая и не жалея новых отношений. Но сердце – существо, которому нельзя приказывать. Симпатия и дружеское расположение переросли в любовь, а кровное дитя не удалось просто так выбросить из головы, как и чувство вины! Конечно, все так просто объяснялось. Отношения, которые связывали Хантера, остались в прошлом и, наверное, занимали тот час, когда он жил в Вест-Индии. И все-таки в это не хотелось верить.

– Теперь ты понимаешь, что между нами нет никакой разницы? По крайней мере я был с тобой достаточно честным. – Бейли разжал тиски объятий.

– Неужели ты думаешь, что я тебе поверю?

– Я был к этому готов. Если ты считаешь, что это плод моих фантазий, вот – почитай, у тебя отпадут все сомнения.

Письмо было от хозяйки пансиона, принимавшей на воспитание девочек. В нем было вкратце указано, что мисс Адель Хантер поступила в заведение миссис Челтем в возрасте пяти лет, где и находится до сегодняшнего дня.

– И давно ты это узнал? – письмо выпало из рук.

– Нет, несколько дней назад.

– Я не понимаю, если девочка находится в Хемпшире… это Бог знает как далеко отсюда. Неужели ты…

– Буду честным, это не только моя заслуга, мне помогли. Помнишь, я говорил, что сумел выманить миссис Милз из твоего дома? Она оказалась крепким орешком и отказывалась от денег, хотя я предлагал достаточно. Тогда мне пришлось пойти на одну уловку. Я попросил ее добыть всю информацию про моего благородного друга.

– И сказал, что это меня погубит, – закончила Венеция. – Теперь ее поступок становится для меня объяснимым. Деньги не могли бы окупить те унижения, которые любовница моего мужа должна была терпеть. Совсем другое дело стать орудием возмездия.

Венеция бессильно опустилась в кресло. Она чувствовала опустошение и равнодушие, как будто внутри все выгорело и превратилось в бесплодную пустыню. Роберт, видя ее страдания, прерывисто вздохнул и опустился на колени, прижимая холодные ладони к своему пылающему лицу.

– Ты все равно бы все узнала! Я совершил подлость, но только ради тебя. Пожалуйста, посмотри на меня. Я люблю тебя, Венеция. Я хочу тебя защитить, пока ты не отдала свою руку тому, кто заставит тебе еще больше страдать!

Она ничего не отвечала, позволяя целовать безжизненные руки, шептать слова признаний, что-то обещать. Поступок Роберта перечеркнул все, к чему она до сих пор стремилась: попытку вырваться из зависимых постылых отношений и посвятить себя достойному человеку.

– Уходи, прошу тебя! – Венеция вышла из оцепенения, ее глаза были сухими, а голос обрел твердость. – Я хочу… мне нужно побыть одной.

– Хорошо, – Роберт нехотя согласился с таким приговором. – Когда я смогу тебя увидеть? Завтра? В какой час ты принимаешь?

– Разве теперь это имеет значение? Эридж твой, ты можешь приходить, когда захочешь! А сейчас прости, я хочу прилечь.

Бейли словно сбросил с души камень. Одним махом он отрубил гидре все головы! Новости принесли Венеции боль, но зато теперь она никогда не подпустит к себе Хантера. Чувствительная женская душа не позволит ей связать свою жизнь с человеком, имеющим внебрачного ребенка и бросившим его мать. Миссис Милз заработала полученные деньги – она оказалась великолепна в своей роли: умная, хитрая и безжалостная соперница! Роберт покинул Эридж с неприятным осадком только из-за того, как выглядел его поступок в глазах самой Венеции. Но это теперь было не так важно. Завтра он утешит ее, увезет, покажет мир, будет дарить цветы и много, бесконечно много любви! Главное – дождаться завтрашнего дня, другие препятствия он умело убрал со своего пути.

Глава 23

На часах было одиннадцать, когда экипаж покинул пределы графства. Венеции чудом удалось задремать, и она проснулась во время остановки – кучеру требовалось сменить лошадей и взять новых пассажиров. Все, кто хотел размяться и перекусить, высыпали на улицу, но встревоженная беглянка не смогла бы сейчас проглотить ни кусочка. Свой отъезд она спланировала еще вчера, это было спонтанное, вынужденное решение. Раз уж Эридж перешел к Роберту, оставалось только искать кров у чужих людей – тех, кто не был знаком с графом или его другом.

К счастью, Венеция вовремя вспомнила о письме подруги. С Вайолет они вместе воспитывались в пансионе, но приятельнице повезло удачно выйти замуж и стать женой члена парламента. В последнее время подруга жаловалась, что совсем не справляется с отпрысками, а муж постоянно находится в разъездах, оставив ее тремя детьми. И если младшим мальчиком занималась нянька, то найти пристойную гувернантку для старших близнецов оказалось невообразимо сложно. Это была та самая удача, которая позволяла Венеции исчезнуть.

Вайолет не относилась к излишне любопытным людям, гораздо больше ее интересовали безобидные сплетни и собственная жизнь. Такой подруге не обязательно было рассказывать обо всем, достаточно написать, что Маршал спустил все до копейки и должность гувернантки будет с благодарностью принята. Миссис Маршал собрала чемодан – только самое необходимое, выехала на рассвете и пропала из Эриджа еще до того, как ее кинулись разыскивать. Конечно, к приезду Венеции в Ривед-хаусе не будут готовы в полной мере, но письмо было должно обогнать гостью, на что она искренне надеялась…

Трудностей и неудобств на новом месте миссис Маршал не боялась. Больше всего она опасалась, что в дороге ее нагонит кузен или тот, кого она еще вчера считала женихом. Приметив позади всадника, Венеция замирала от ужаса, но каждый раз это оказывался незнакомец, и постепенно страх сменился усталостью и душевной пустотой. Она старалась гнать от себя мысли о том, что сейчас происходит в Эридже, о взбешенном Роберте и о Хантере, который не ожидает найти дом пустым.

Время тянулось бесконечно долго, как и однообразные пейзажи за окном, и Венеция с нетерпением ждала момента, когда покинет экипаж. Она мечтала о чашке горячего чая, пыталась представить своих будущих воспитанников и надеялась, что подруга не растеряла прежнего гостеприимства. В юности Венеции доводилась дважды гостить у Вайолет, они спали в одной комнате, делились нарядами и сердечными тайнами. Конечно, спустя столько лет, приятельница должна была измениться, но эта тревога оказалась совершенно напрасной.

При встрече восторг и радость Вайолет были такими неподдельными, как будто им по-прежнему было пятнадцать лет.

– Боже мой, я едва тебя узнала! – защебетала хозяйка Ривед-хауса. – Ты представить себе не можешь, как меня удивило твое письмо! А уж как обрадовало! Ты настоящее спасение для меня, я просто счастлива, что у близнецов будет такая гувернантка. Меня, – она беззаботно рассмеялась, – они не слушаются совершенно! Дик не желает учить буквы, и Бенджамин горазд на такие проказы! Но что это я все о себе, теперь вижу, что тебе самой нужна помощь. Овдоветь так рано, это ужасно… я тебе так сочувствую, не представляю, как бы я пережила смерть моего дорогого Альберта!

На этот монолог, в котором смех сменялся огорчениями, а радость – новыми заботами, достаточно было отвечать одним-двумя словами. Для гостьи это было большим облегчением, куда лучше слушать трескотню Вайолет, чем делиться своими бедами. Но какой бы беззаботной не казалась хозяйка, она не могла не заметить усталость и вымученную улыбку подруги.

– Господи, да я тебя совсем заговорила, ты ведь с дороги и, конечно, очень устала. Сегодня будешь отдыхать и я не хочу слушать никаких возражений! Пойдем скорее, я прикажу приготовить тебе бульон с гренками!

Несмотря на поздний час дом, куда прибыла новая гувернантка, был полон жизни. Дети, которым полагалось уже укладываться спать, носились по комнатам, стараясь улизнуть от горничной, кухарка заявилась с вопросами о покупке дичи на завтра, а нянька – с жалобами на плохое молоко для малютки.

– Вот видишь – Вайолет развела руками и улыбнулась – я непутевая хозяйка и мать. Вся надежда на тебя, моя дорогая подруга!

Эти радужные надежды Венеция не разделяла, но на следующий день поднялась пораньше, чтобы быть готовой к знакомству и маленькими сорванцами. Завтрака пришлось ждать долго, на улице лил дождь и нагонял на гостеприимную хозяйку сон.

– Пойдем, я покажу тебе классную комнату – она подавила зевок. – Дети сегодня тихие. Это хорошо, но ты можешь быть с ними построже, если будет нужно!

Вместе они поднялись наверх, в комнатушку, где стояло два письменных стола, полка с книгами, глобус и другие принадлежности. Вайолет поспешила за детьми, а Венеция, предоставленная сама себе, подошла к окну и с грустью взглянула на улицу. Как ей не хватало зелени парка и милого пейзажа Пембрук-холла, того самого окна, через которое Роберт пробирался в спальню. Мысли о нем отозвались болью в сердце и заставили вновь испытать стыд и угрызения совести. Нет, этому надо положить конец! Решительно вернувшись в комнату, Венеция стала рассматривать корешки книг, выбрала несколько из них и положила на учительский стол. Как раз вовремя, потому что подруга притащила – иначе это нельзя было назвать – обоих мальчиков, совершенно не желавших заниматься.

– Прекратите немедленно, вы оба! – сердито заговорила Вайолет. – Знакомьтесь, это миссис Маршал. Она будет вашей гувернанткой и ведите себя пристойно!

– А что мисс Грей уже не будет у нас жить? – спросил один их близнецов, высвобождая руку.

– Ты болван, Дик, я же тебе говорил, она слишком старая! – вмешался второй и между членами семейства снова началась перепалка.

Словно ничего не замечая, Венеция села на стул возле окна, взяла одну из детских книг и открыла, неспешно переворачивая страницы. Мальчишки, привыкшие к крикам и замечаниям, вскоре замолчали и стали поглядывать в сторону гувернантки с интересом.

– А что это у вас за книга? – наконец спросил более разговорчивый Бенджамин. – Можно посмотреть?

– Конечно, – Венеция еле заметно улыбнулась.

Вскоре две кудрявые головы прижались к ней с обеих сторон, и сорванцы с любопытством стали разглядывать картинки. В классной комнате впервые за два года наступила тишина. Вайолет поверить не могла, когда до самого обеда к ней никто не прибежал с жалобами и слезами, обошлось без драк и капризов.

– Ты просто создана для того, чтобы воспитывать детей! – в голосе подруги звучало восхищение. – Я обязательно напишу Альберту, чтобы он повысил твое жалование. Это ведь несправедливо, разориться и все потерять!

Венеция постаралась пропустить замечание мимо ушей. Напоминание о зависимом положение и бедности никак не могло утешить, но выбирать в ее положении не приходилось. Правда, против ожидания никаких мучений с мальчиками испытать не пришлось. Дети, одаренные любопытным и цепким умом, быстро нашли с миссис Маршал общий язык и без труда учились, хотя и не обходилось без проказ.

Дни были заполнены заботами, не давая времени на печаль и, если бы не ночи, когда Венеция ворочалась без сна и старалась подавить слезы, пребывание в Ривед-хаусе можно было бы назвать спокойным и даже счастливым. Из Пемберли не приходило никаких новостей, да их и не могло быть, раз Венеция не оставила своего адреса. Письма от мужа Вайолет тоже были редкостью, но в один из дней она вбежала в классную комнату бледная и вся в слезах.

– Что произошло? – Венеция поспешила выпроводить близнецов и усадила подругу на стул.

– Альберт… боже мой, это ужасно!

Из невнятных слов ничего невозможно было понять, только когда причитания и всхлипывания прекратились, бедняжка смогла рассказать о происшествии. Ее муж, который сейчас находился по службе в Лондоне, оказался одним из тех, кто поддерживал «непопулярные» реформы. О чем конкретно шла речь, Вайолет не имела не малейшего понятия, да это сейчас и не играло большой роли. Ситуация обострилась до того, что при выходе из здания в Альберта и нескольких из его соратников стреляли, а один из близких друзей погиб на месте.

– Объясни мне, – Венеция сочувствовала подруге всем сердцем. – Что с твоим мужем? Он пострадал? Ранен?

– Нет! – Вайолет поднесла платок к глазам и шумно вздохнула. – Все благодаря одному офицеру охраны, который закрыл его собой. К счастью, рана у него тоже несерьезная, но могло случиться все, что угодно!

– Слава Богу! – с души миссис Маршал свалился камень. Сама она давно привыкла рассчитывать только на себя, но бедная подруга не выдержала бы роли вдовы. – Ты должна успокоиться, все уже позади.

– Да, ты права, я нарисовала себе столько ужасов! Милый Альберт, какое счастье, что он через три дня будет дома!

Дальнейшее заняла новая вспышка эмоций, на этот раз счастливых. Глава семейства избежал смерти, надо заказать службу в церкви, послать кмяснику, чтобы устроить праздничный ужин и – какая радость – похвастаться, наконец, успехами детей!

За всеми этими хлопотами сами уроки с близнецами пришлось отложить. Совершенно невозможно было заниматься в такое суете, и Венеция предпочла забрать мальчиков в сад, чтобы они могли порезвиться на воздухе. Пока сорванцы возводили крепость из камней и выстраивали армию солдатиков, она могла беспрепятственно погрузиться в свои мысли. Картина предстоящей встречи любящих супругов живо напомнила о собственных разбитых надеждах. Сейчас она могла бы уже носить имя миссис Хантер и заниматься обустройством служебной квартиры мужа. Как ни странно, это ранило даже больше, чем подлая выходка Роберта, который всегда был импульсивной и страстной натурой. Скрытность, с которой полковник утаил свои отношения и побочную дочь, растущую в пансионе, граничила с двуличием. Нет, его она никогда больше не хотела бы видеть!

– Миссис Маршал! – из задумчивости ее вывел голос Бенджамина. – Смотрите! Кажется, это отец!

Гувернантка, которой полагалось следить за опрятностью и поведением детей, с огорчением заметила, что брюки близнецов измазаны песком, а руки едва не по локоть в грязи. Стараясь привести их в порядок, она пропустила момент, когда в ворота въехало два всадника. Лишь когда хозяин со своим спутников вошли в дом, Венеция позволила близнецам закончить прогулку. Шумная компания заняла весь холл: слуги высыпали встретить хозяина, Вайолет тараторила без умолку, готовая повиснуть у мужа на шее, а дети прыгали рядом, одновременно что-то выкрикивая.

– Ну довольно! – глава семейства вынужден был прекратить это бедлам. – Давайте пройдем в гостиную, и прошу тебя, дорогая, окажи моему другу и спасителю должный прием. Проходи, Хантер, чувствуй себя как дома!

Глава 24

Услышав знакомую фамилию, Венеция чуть не лишилась чувств. Она повернула голову, чтобы взглянуть на гостя, но все сомнения, даже если они были, развеялись в ту же минуту. Перед ней стоял никто иной, как полковник, и он сам только сейчас заметил ее присутствие. Спокойное лицо Мэтью вспыхнуло, он был так потрясен и растерян, что не с первого раза последовать уговорам хозяев пройти в дом. К счастью, гувернантке не было нужды делить с ними гостиную и участвовать в разговоре, и она воспользовалась своим правом, чтобы убежать наверх.

Ах, если бы можно было совсем не показываться сегодня в гостиной, сказаться больной или уехать по срочным делам. Все что угодно, лишь бы не встречаться взглядами и не общаться с человеком, так ее обманувшим! Увы! Чрезмерная участливость и восторженность Вайолет не оставляли для этого ни одного шанса, и в подтверждение тому явилась горничная с приказом спуститься вниз. Венеции пришлось подчиниться и, хотя она тянула с визитом сколько могла, в конце концов пришлось войти в шумную, залитую светом гостиную.

– Ну наконец-то! – воскликнула Вайолет, – Альберт, познакомься, это и есть наш ангел -хранитель, моя дорогая подруга миссис Маршал. Венеция, прошу не стой в дверях, как чужая, ты почти член нашей семьи!

Такой прием заставил испытывать еще большее волнение. Вряд ли хозяин дома согласится с подобными смелыми утверждениями, особенно видя гостью впервые! Венеция была готова к довольно сухому приему, но обнаружила, что даже член парламента может быть приятным и гостеприимным человеком. Он не болтал без умолку, как его прекрасная жена, но встретил гувернантку близнецов куда сердечнее, чем обычную служащую. Это особенно располагало, поскольку близнецы никак не выглядели воспитанными и тихими детьми.

Пока Дик крутился рядом с отцом и отвлекал его от разговора, живой и любопытный Бенджамин взял в оборот полковника. Он без всякого стеснения забрался к нему на колени и был вне себя от восторга от формы, задавая тысячу вопросов. Когда же речь зашла о содержимом карманов, Венеции пришлось прекратить это безобразие и вмешаться.

– Я попросила бы вас, юный джентльмен, прекратить атаковать вашего гостя. Вы ведете себя некрасиво! – при этом Венеция вынуждена была подойти и взять подопечного за руку.

На Хантера она старалась не смотреть, но все равно чувствовала на себе жгучий взгляд, от которого на щеках загорелся румянец.

– Оставьте, прошу вас, Бенджамин совсем мне не мешает!

Это была сказано таким тихим, надломленным голосом, что Венеция не смогла проявить строгость. Она встретилась взглядом с полковником – всего на минуту – и прочитала в его глазах слишком многое. Испытывая смятение и досаду, миссис Маршал вернулась на место и постаралась отвлечься, слушая рассказ главы семейства. Несмотря на тягостную обязанность оставаться в гостиной, она была благодарна полковнику за молчание. Больше он ничем не выдал факт их знакомства, не обратился к ней по имени, не упомянул Пембрук или Роберта.

Вскоре Венеция настолько успокоилась, что отправилась обедать, почти не чувствуя смущения. За столом говорили в основном джентльмены, обсуждали политическую картину и скорые перемены в стране, грядущую войну с французами, выезд, охоту и множество других вопросов. В этой беседе не пришлось вставить ни слова, и Венеция рассчитывала обойтись дежурным: «Спасибо за приятное общество», когда в столовую вбежала растрепанная и напуганная горничная.

– Простите меня, мэм, – она бросила взгляд сначала на хозяйку, а потом на гувернантку, – но я нигде не могу найти мистера Дика и мистера Бенджамина!

– Что за глупости, Анна, – первым пришел в себя глава семьи. – То есть как не можешь найти, дети были в доме, не так ли?

– Да, сэр, но в детской их нет, я вышла всего на минуту, а когда вернулась, обнаружила, что дверь на веранду открыта. Я сразу стала их звать, вы же знаете, мистер Дик любитель устраивать всякие шалости, он никто не откликается…

Служанка еще что-то объясняла, то и дело начиная всхлипывать, но говорила это уже по пути наверх, следуя за Альбертом. Перепуганная мать вскочила и бросилась следом, что до Венеции, она в неменьшей степени тревожилась и, конечно же, поспешила за родителями. Вскоре стало ясно, что близнецов в самом деле нет в доме. Альберт, как настоящий мужчина не позволял себе показывать страх, но несчастная Вайолет просто сходила с ума.

– Что, если они ушли на пруд?! Боже мой, мои бедные мальчики, они могли утонуть!

– Это маловероятно, я пойду проверю конюшню, а ты, дорогая, оставайся в доме. У вас есть какие-то мысли по этому поводу, миссис Маршал? Что они могли затеять?

– Перед вашим возвращением, сэр, близнецы строили крепость в саду и разыгрывали сражение с Наполеоном. Может быть они сейчас там? Позвольте, я проверю.

– Хорошо, но вам лучше не идти одной. Хантер вы не окажете любезность?

Полковник кивнул и последовал за Венецией, которая торопилась выйти через заднюю дверь в сад.

– Где они могли бы спрятаться? – Хантер оглядывался по сторонам. – Здесь есть дом на дереве, старый колодец, еще что-нибудь привлекательное для мальчишек?

– Насколько я знаю, нет. Мне вообще трудно об этом судить, я ведь не была шестилетним сорванцом!

– Но вы, я слышал, нашли с ними общий язык даже лучше, чем родная мать…

Голос Мэтью тронул ее, как и брошенный короткий взгляд, но сейчас было не время и не место для разговоров. Обойдя сад, Венеция со своим спутником не обнаружила никаких следов и совсем расстроилась, начиная предполагать, как Вайолет, самое худшее.

– Успокойтесь, прошу вас. – Хантер хотел развеять ее тревогу, но не знал, как это сделать – Они не пошли на озеро. Я почти уверен, если это было сражение с Наполеоном, один из них должен сейчас быть в «плену».

– Чердак! – мысль обожгла Венецию, и она опрометью бросилась к черному ходу.

Пройдя наверх, они обнаружили пыльную лестницу, ведущую на крышу и опущенную крышку деревянного люка.

– Оставайтесь здесь, я проверю, заперто ли!

Хантер проворно поднялся по деревянным перекладинам ступеней и толкнул дверцу. Проем открылся, и полковник исчез за ним, оставив Венецию в нетерпении ждать возвращения. Вскоре она услышала возню, голоса, а потом и плач, которые заставили выдохнуть с облегчением.

– Миссис Маршал, вы мне не поможете? – полковник показался в темном проеме чердачного окошка. – Возьмите мистера… как вас зовут?

– Дик, – мальчик всхлипывал, но держался, хотя его била дрожь.

– Мистера Дика… А мистера Бенджамина, то есть поверженного врага я сейчас освобожу!

Венеция подхватила одного из близнецов и принялась утешать, не ругая и ни о чем не расспрашивая. Он и так был напуган – руки дрожали, брючки разорваны на колене, ссадина на щеке. Наконец, после всех ужасных переживаний внизу оказался и второй брат – еще более бледный, но молчащий, как положено поверженному «императору».

– Где вы их нашли? – голос Венеции невольно стал мягче. Она смотрела на полковника и первый раз видела на его лице такую улыбку.

– Господина «Наполеона» – в старом сундуке, а генерала «Беннигсена» – в образе неусыпного стража, как и положено победителю. Правда, мы не нашли в темноте усыпанную алмазами шпагу, но это можно будет поправить.

Получив вместо взбучки такое поощрение, близнецы воспряли духом. Дик прихрамывал из-за разбитой коленки и Хантер взялся отнести его на руках, взяв обещание мужественно вытерпеть лечение в госпитале.

– Какое счастье, что все обошлось. Если бы не ваши догадки, страшно представить, что могло случиться, – не сразу проговорила Венеция. – Семья моей подруги уже дважды обязана вам спасением.

– Вы сейчас говорите от ее имени? – он остановился и посмотрел своей спутнице прямо в глаза.

– Мне вы тоже оказали услугу. – Венеция сама не заметила, как завязала беседу с человеком, которого поклялась избегать. Она смутилась и тут же отвернулась, чтобы взять за руку своего подопечного.

Надо было поскорее успокоить родителей мальчишек, к тому же Венеции не хотелось бередить раны, и самому полковнику, по-видимому, тоже. Больше до самого конца вечера они не оставались наедине. Вайолет не могла унять слез, теперь уже счастливых. Куда более суровым оказался отец и приказал лишить близнецов сладостей на целую неделю, немедленно отправив в детскую. Только когда все улеглось, успокоенная мать обратилась с расспросами и вынудила миссис Маршал рассказать все в подробностях.

– Полковник, – воскликнула она, – вы наш ангел-хранитель! Я могла потерять мужа, а потом и сына. Если бы не вы и не моя дорогая Венеция… Вы должны, нет, просто обязаны погостить у нас! Альберт сказал, что рана была пустячная, но я знаю, вас мужчин, вы все пытаетесь приуменьшить! Пообещайте сейчас же, что останетесь в Ривед-хаусе хотя бы на три дня!

– Я сожалею, но меня призывают дела! – не сразу ответил гость, но в его голосе легко угадывались сомнения.

– Нет-нет, даже не спорьте! Вы лишаете меня огромного счастья. Как еще я могу выразить благодарность?

В ответ Хантер проговорил что-то невнятное и бросил на Венецию взволнованный взгляд. Она покраснела и поскорее опустила глаза на книгу, но и этого оказалось достаточно. Получив безмолвное одобрение, полковник согласился на уговоры, чем обрадовал Альберта и сделал абсолютно счастливой его жену.

Перед тем как отправиться спать, Венеция нарочно задержалась в гостиной, надеясь, что мужчины ее опередят и первыми отправятся отдыхать после дальней дороги. Когда она ставила она полку томик с романтической поэзией, за спиной возник силуэт Хантера.

– Вы все так же любите сонеты? – проговорил он с грустью. – У меня они вызывают слишком много печали. Я вспоминаю Пембрук-парк и… впрочем, это неважно.

– Не стоит из-за прошлого отказываться от книг. Иногда только они и могут составить компанию!

– Может быть, но единственное, что читаю каждый день – письмо, которое мне передали в Эридже. Я хотел бы на него ответить, но не знаю, имею ли право.

Венеция промолчала. Она быстрым шагом вышла из гостиной и не позволила себе оглянуться, чтобы не поддаться иллюзиям и снова не попасть в ловушку. Этот разговор стал последней каплей – день, полный тревог, совсем лишил ее сна. Было уже далеко за полночь, когда, бесцельно бродя по спальне, миссис Венеция различила еле слышные шаги. Она оглянулась и заметила проскользнувшее в проем под дверью письмо. Послание могло быть только от одного человека и миссис Хантер спешно развернула листок, чтобы узнать пусть и горькую, но правду.

Глава 25

Руки Венеции дрожали, когда она принялась за чтение, а в душе происходила невероятная борьба. Хантер не заслуживал оправдания, нет, но отказать в возможности объясниться она просто не могла, а потому начала жадно читать.

«Дорогая Венеция! Я позволяю так называть вас, потому что мои чувства остались прежними, хотя вы и считаете иначе. Пытаться снять с себя вину было бы с моей стороны малодушием, но я попробую, попытаюсь рассказать вам правду, чтобы вы могли судить о моих поступках непредвзято».

Она быстро потеряла цепочку мыслей и снова вернулась к началу письма, перечитывая наскоро написанные неровные сроки.

«Когда в Эридже мне передали вашу записку, а с ним письмо из пансиона для девочек… нужно ли говорить, что я испытал? Вы уехали, разорвав помолвку, и не дали мне шанса сказать хоть слово, поэтому я сделаю это сейчас. Не знаю кто и каким образом узнал об Адели, но то, что вам рассказали правда лишь отчасти. Да, бедная девочка носит мою фамилию, и я оплачиваю ее пребывание в пансионе, но до сих пор мне неизвестно, является ли этот ребенок моим или чьим-то еще. Но вы не поймете всего, если не начать с самого начала.

Шесть лет назад мне не посчастливилось заболеть лихорадкой, и я две недели провел в бреду в госпитале, пока меня полуживого и ослабшего выписали и поселили на квартиру к одной англичанке. Я не буду называть ее имени, скажу только, что это была молодая жена офицера, которую муж бросил, сбежав в неизвестном направлении. Как она жила, как сводила концы с концами – это я понял много позднее, когда ее нежная забота о моем здоровье переросла в нечто большее. Признаюсь, я до сих пор об этом сожалею, тем более что связь была очень короткой и закончилась с отъездом в другой полк.

Только много месяцев спустя, оказавшись в этих краях, я узнал, что бедняжка родила ребенка, после чего бесследно исчезла, подбросив его под порог местной церквушки. В отчаянии я взялся позаботиться о бедной сироте, удочерил ее и дал свою фамилию. Родных в Вест-Индии у меня не было, и я временно оставил девочку на попечение соседки. Только тогда добросердечная миссис Темпл рассказала мне горькую правду. Сколько таких постояльцев как я побывало у бедной матери Адели, жители городка устали считать. Только такой наивный юнец как я мог почувствовать вину и причастность к появлению на свет ребенка, чей отец, возможно, служил вместе со мной.

Впрочем, я не снимаю с себя вину и при любом раскладе не брошу девочку, о которой обязался заботиться. Я не рассказал вам об этом только потому, что мы были едва помолвлены, хотя, зная ваше отзывчивое сердце, должен был сделать это намного раньше. Надеюсь, что это письмо хотя бы немного очистило меня в ваших глазах, остаюсь вашим другом. М. Д. Хантер».

Дочитав письмо, Венеция заметила, что на листок капают слезы. Она была потрясена, растрогана и взволнована настолько, что не находила себе места. Перечитав это откровенное признание во второй и в третий раз, миссис Маршал все больше приходила к мнению, что придумать такое полковник просто не мог. Случайная связь вдали от родины, после тяжелой болезни… для двадцатилетнего офицера с душой Хантера это было так естественно!

Нельзя передать словами, какое облегчение принесло это Венеции! Слезы были слезами избавления и даже радости, но вскоре к ним примешалось новое, незнакомое до этого чувство. Пытаясь заснуть, она вдруг сделала для себя невероятное открытие. Именно теперь, когда он предлагал остаться друзьями, помолвка казалась намного более желанной! Неожиданная встреча с Хантером доказала, что он остался таким же, как раньше: благородным, надежным, верным своему слову. Изменилась лишь она, вернее переменилась в его глазах…

Это было мучительное открытие. Венеция то успокаивала себя, то снова испытывала угрызения совести и утром спустилась к завтраку в ужасном волнении. К девяти часам все семейство было уже в сборе. Как всегда, это сопровождалось шумом, веселыми разговорами и беготней детей, помилованных отцом после вчерашней выходки. По случаю приезда Альберта близнецам даже разрешили пропустить занятия и покататься на пони. Это освободило Венецию, и она уговорила подругу отпустить ее до обеда в город. Повод нашелся быстро и такой, который был понятен и близок заботливой подруге. Правда Вайолет все же желала найти для миссис Маршал компанию, и Алберт ее немедленно поддержал. Все равно он собирается ехать в город, да и Хантер вызвался его сопровождать, чтобы попасть на почту!

– Нет-нет, ни в коем случае! – запротестовала Венеция. – Я так редко могу походить пешком, что не хочу упускать такую возможность! Пару часов Вайолет без меня прекрасно обойдется, а я пока посмотрю кое-что в книжном магазине.

Она поспешила подняться к себе, чтобы избежать дальнейших уговоров и оставалась в спальне до тех пор, пока не убедилась в отъезде джентльменов. Теперь в распоряжении Венеции было несколько свободных часов. Наконец-то она могла свободно побродить по улицам и подумать обо всем, не отвлекаясь на болтовню с Вайолет или хлопоты с детьми! Знакомых в городе у нее было и случайной встречи можно было не опасаться. На самом деле никакие покупки Венецию не интересовали, и книжный салон она миновала так же равнодушно, как новый бутик с модными шляпками.

Прогулка принесла долгожданное успокоение и была приятной, но как часто случается в это время года, тучи набежали внезапно и легкий дождик быстро превратился в сильный и холодный. Пытаясь укрыться от потоков воды, Венеция побежала к ближайшему магазину и уже в дверях чуть не сбила с ног какого-то посетителя.

– Миссис Маршал? – полковник поймал ее за плечи и поспешил накрыть своим зонтом. Встреча застала его врасплох, не говоря уже о самой Венеции. – Я не ожидал… я думал вы уже вернулись… вы совсем промокли!

Он говорил что-то невпопад и не знал, как лучше поступить – зайти в уютное тепло магазина или остаться на месте.

– Я немного задержалась, – Венеция подыскивала оправдание своему внезапному появлению, но так ничего и не смогла придумать. – А у вас еще есть дела или вы возвращаетесь в Ривед-хаус?

– Вообще-то я давно уже отправил письма, может быть, зайдем внутрь и переждем дождь?

– Нет, не похоже, чтобы он закончился в ближайшее время. Давайте возьмем экипаж, о нас могут начать волноваться!

Это было единственным решением, которые пришло миссис Маршал в голову. Прятаться в магазине, вести ни к чему не обязывающую беседу после вчерашнего объяснения – это было выше ее сил. Хантер, не медля ни минуты, бросился искать экипаж, и вскоре открыл перед ней дверцу, помогая укрыться от потоков воды. Они, наконец, остались наедине, но никто не решался нарушить неловкое молчание. Спустя несколько минут Венеция оторвала взгляд от мокрой мостовой и заговорила первой, ухватившись за первую попавшуюся тему.

– Я была уверена, что вы сейчас в приятной компании. Трудно найти более гостеприимных людей, чем Хьюстоны, иногда мне кажется, они жертвуют собственными удобствами, лишь бы угодить своим гостям.

– С этим сложно не согласиться. Альберта я знаю совсем недавно, но нисколько не жалею, что приехал в Ривед-хаус.

– Да, эта история с выстрелом в парламенте, – голос Венеции дрогнул. – Вайолет мне все рассказала, и я сначала просто не могла поверить! Чудо, что Альберт остался жив, но, когда вместе с ним появились вы, так внезапно, скажу честно, я была потрясена. Это какое-то невероятное совпадение! Я была уверена, что сегодня нас уже разлучает океан, разве ваш полк не должен был отправиться в Вест-Индию?

– Да, мне полагалось уже быть в Пенджабе, но я успел подать прошение в связи… – он вздохнул, не зная, как обойти в разговоре разорванную помолвку. – Словом, я получил перевод в Лондон. После происшествия в парламенте Альберт настоял на том, чтобы я стал его гостем. Я и подумать не мог, что увижу здесь вас…

– В роли гувернантки, – закончила она фразу. – Это вас шокировало, правда? Вы ведь привыкли видеть во мне племянницу леди Пембрук.

– Да, это причинило мне боль, и я чувствую себя виноватым до сих пор, ведь Эридж вы покинули из-за меня. Увы, я знаю, как иногда хочется бежать от прошлого, все забыть. Если бы я смог зачеркнуть часть своей жизни, возможно тогда… – воскликнул он, выдавая душевное смятение, но тут же опомнился.

– Я получила ваше письмо, – Венеция оборвала его на полуслове, чувствуя каждый удар сердца и не смея поднять на Хантера глаза, – и хочу сказать, что вы полностью оправданы. Я не имею права судить вас за то, что случилось, тем более что это на самом деле был благородный поступок. Я не дала вам возможность все рассказать самому, но, поверьте, такую новость было нелегко перенести. И еще… я покинула Эридж не по вашей вине, в этом замешаны… но это слишком долгий рассказ! В том, что случилось, я виновата не меньше. Скажите, вы не станете хранить на меня зла?

Наконец она рискнула встретиться Хантером взглядом, но он не находил слов для ответа.

– Когда-то в Пембруке вы спросили, приму ли я вашу дружбу, – еле слышно проговорила Венеция. – Теперь я хочу узнать: вы не откажетесь от моей?

– Если нас больше ничего не может связывать, я без единого слова приму на себя роль. И вам не за что просить прощения, – проговорил он севшим от волнения голосом. – Но я хотел бы… я надеялся, что еще не поздно. Вы не дали слово другому?

Наступила мучительная пауза. Венеция, которая еще вчера клялась избегать полковника, больше не могла совладать с собой и разразилась слезами, которые никак не могла унять. Бедный Хантер не знал, как это расценить: бежать, остаться, утешать или позволить выплеснуть чувства. Наконец, когда экипаж подпрыгнул на одной из рытвин, они почти повалились друг на друга. Ее мокрые от слез, горячие губы встретились с губами Хантера. Венеция не стала противиться, она прильнула к своему другу – теперь самому дорогому из всех – и ответила на поцелуй, который вознес его на вершину блаженства. Казалось, время остановилось – были только ее губы, ее нежная рука в горячей ладони и глаза, полные слез.

– Я всегда был болваном в вопросах чувств, – проговорил он, смахивая слезинки с ее длинных ресниц. – ответьте мне … скажите, это значит, что вы приняли мое предложение?

– Боже мой, Мэтью! Неужели вам нужны какие-то слова? После вашего признания после того, как вы хотели сохранить только дружбу, что я могла вам сказать? И эта моя глупая записка, отдайте ее!

– Нет, я хочу ее сохранить, чтобы напоминать себе, чего я чуть было не лишился.

Улыбка у Хантера была прекрасная. Она преобразила его внешность и превратила вчерашнего мрачного затворника в человека, который светился счастьем. Сейчас Венеции казалось, что нет никого, кто обладал бы такой мужественной, сдержанной красотой. Тем временем они приближались к Ривед-хаусу и миссис Маршал, слегка отстранившись, спросила с ласковой улыбкой:

– Прежде, чем нас разлучат наши милые друзья, я хочу еще кое-что узнать. Что вы делали возле ювелирного салона, полковник? Надеюсь, не закладывали золотые часы? Или наша сегодняшняя встреча – это еще одна случайность?

– Нет, я повел себя как совершенный безумец и купил вот это, – он достал из внутреннего кармана маленькую коробочку с помоловчным кольцом. – Простите, что не делаю предложение по форме, здесь трудно встать на колено!

– Мэтью… – после такого замечания Венеция не могла удержаться от улыбки. – Перестаньте, я же не наследница престола, хотя… Если судьба будет к вам благосклонна, мне повезет стать женой генерал-губернатора!

Теперь, когда события повернули так счастливо, им оставалось только сидеть, прижавшись друг к другу и молчать – слишком многое переполняло душу, чтобы болтать о пустяках. Правда надо было позаботиться еще и о том, чтобы скрыть все от Вайолет. Все-таки Венеция была в трауре, никогда не заговаривала о прошлых отношениях и это могло вызвать откровенное осуждение! Могло, но так уж вышло, что от женщины вроде хозяйки Ривед-хауса с ее романтической душой и стремлением всех сделать счастливыми ничего утаить удалось. Она выразила благодарность, когда полковник привез миссис Маршал, еще больше обрадовалась, заметив перемены в его настроении и пришла в изумление, граничащее с восторгом, когда догадалась о причине.

– Венеция, можно тебя на пару слов? – Вайолет увела подругу из гостиной в библиотеку, которая в этом доме всегда пустовала. – Прости мое любопытство, но я кое-что заметила и мучаюсь догадками. Полковник признался тебе в любви? Ну же, не молчи, я умираю от желания узнать правду! Он такой замечательный человек, такой храбрый, его ждет прекрасное будущее, поверь мне!

– В этом я с тобой соглашусь, – уклончиво ответила Венеция.

– Но ты позволила ему надеяться? Не разбила бедняжке сердце? Хотя что я спрашиваю, у него было такое сияющее лицо.

– Вайолет, я должна тебе кое в чем признаться. Надеюсь, ты меня не осудишь, потому что я только недавно стала вдовой. На самом деле мы с Хантером знаем друг друга не первый день, но между нами произошла размолвка. Серьезная. Теперь он объяснился.

– Боже мой! Кто бы мог подумать, какие вы оба скрытные. Даже я ничего не заметила, и Альберт тоже. Выходит, если бы ты не приехала, а он не спас моего дорогого мужа, вы так и расстались бы, не сказав друг другу ни слова?

– Наверное. Но знаешь, у нас будет очень много времени на разговоры. Я выхожу замуж, Вайолет, и тебе придется искать новую гувернантку, – она протянула руку, на которой поблескивало скромное колечко.

Восторгам подруги не было предела. Пришлось долго уговаривать ее о молчании – до тех пор, пока можно будет объявить о помолвке. Из-за траура свадьбу нельзя было назначить раньше Михайлова дня, но Вайолет уже рисовала ее во всех красках. Она стала особенно внимательной к гостю, под любым предлогом оставляя его с невестой наедине, и искренне изумлялась сдержанности полковника. Из-за скорого отъезда он снова впал в задумчивость и ее не могла развеять ни нежная участливость Венеции, ни живая обстановка в доме друга. Уезжал он с тяжелым сердцем и не мог справиться с ним до тех пор, пока новые заботы не захватили его с головой.

Глава 26

Лондон встретил Хантера осенним похолоданием, туманом и неожиданными новостями. Как видно, Альберт был не последним человеком в парламенте и выразил свою благодарность не только приглашением в гости. Медаль королевы «За гражданский подвиг» должна была в достаточной степени вознаградить спасителя за заслуги.

Сам Хантер не находил в своем поступке ничего особенного – всего лишь выполнение долга, и не хотел напоминать невесте о риске, с которым связана его служба. Отправляя письмо в Ривед-хаус, он ничего об этом не сообщил, но гораздо больше написал о том, что занимало его сердце. Перечитав послание, которое заняло целых полторы страницы, он решил сам отнести его на почту. Это как будто ускоряло встречу с Венецией, и полковник живо представлял ее сидящей в уединении своей спальни с долгожданным посланием в руках.

Уверенными шагами печатая по мостовой, Хантер мало обращал внимания на прохожих, пока знакомый голос не оторвал его от размышлений. На другой стороне улицы стоял открытый экипаж – как раз напротив ресторана, из которого выходили два джентльмена. Один из них – высокий, хорошо одетый молодой человек, о чем-то оживленно рассуждал с приятелем, и Хантер без труда узнал в нем Бейли.

– Действительно стоящее ружье? – слушая собеседника, Роберт изображал неподдельный интерес.

– Да, и мастер обещал не продавать его, пока я не посмотрю. Вам, Бейли не понять, а я жду не дождусь начала охотничьего сезона!

– Ну почему же, я и сам не прочь пострелять дичь, но в Лондоне для меня найдется больше развлечений!

Этого обрывка разговора, долетевшего до слуха случайного прохожего, было достаточно. Как видно, граф окончательно избавился от любовной лихорадки, ничего в его наружности, голосе или улыбке не напоминало о недавних душевных метаниях. К нему вернулись и прежние пристрастия – карты, ставки на бегах и бильярд, занимавшие почти все свободное время.

От дружбы, когда-то связывавшей их с Робертом, не осталось и следа, а задерживаться ради вежливого приветствия не стоило. Полковник ускорил шаг и свернул к почтамту, стараясь справиться с неприятным осадком на душе. Он не мог знать, что виновник всех его бед успел заметить красную форму офицера и ее владельца. Только больное самолюбие не позволило графу сейчас же прервать разговор, вместо этого он проводил Хантера взглядом, в котором читалось плохо скрываемая неприязнь. Бейли не забыл, да и не мог забыть, кто стал причиной его разрыва с Венецией, и в душе снова всколыхнулись прежние чувства…

До этого дня он делал все, чтобы вычеркнуть милую кузину и ее любовника из памяти, и первое, что для этого понадобилось – поддержка Габриэль. Когда Роберт ввалился в дом после возвращения из Эриджа – пьяный, почти не владеющий собой, то первым делом сообщил супруге «радостную» новость.

– Прежде, чем ты начнешь меня вычитывать, скажу: да, я пил вчера весь день, и сегодня все утро! Я швырялся деньгами и купил дом у черта на куличках, – он стащил с шеи платок и рывком расстегнул рубашку, словно она его душила. – А еще у меня раскалывается голова, я хочу принять ванну и лечь спать.

– Потрясающие новости, – съязвила Габриэль, – ради них ты меня позвал? Знаешь, Бейли, ты еще большее ничтожество, чем я могла представить! Ты просто жалок, и я догадываюсь, кто тому причиной! На тебя опять нахлынула ностальгия по Пембруку? Она не читает твои письма или уже нашла тебе замену?

Роберт растянул губы в усмешке. Габриэль так часто прохаживалась по поводу Венеции, что он давно стал к этому нечувствительным.

– Я вижу ты решила поговорить на любимую тему, ну что ж, тогда отложу сюрприз для другого случая.

– Сомневаюсь, что от тебя можно ожидать чего-то приятного! – миссис Бейли начало одолевать любопытство и она остановилась в дверях.

– Значит, все таки ты готова выслушать своего «жалкого» мужа? – он подошел и взял Габриэль за подбородок. – Я надеялся, что хотя бы сегодня обойдется без истерик, не представляешь, как они утомляют!

Она оттолкнула руку мужа, в таком состоянии Роберт был ей противен.

– Я уже предлагала тебе разъехаться!

– Чтобы обо мне стали говорить, как о рогоносце? Нет, дорогая жена, это было бы слишком хорошо для тебя. Разве не ты настояла на нашей скорейшей свадьбе? Ты меня шантажировала, писала о разбитом сердце, о своей разрушенной репутации. Боже, как жаль, что я не сохранил эти проникновенные, полные любви послания! Мы могли бы читать их вечерами – может это воскресило бы твою так называемую любовь?

– Слава богу, нам это не грозит! Твои письма я тоже сожгла, а поэтому еще раз спрашиваю: зачем ты меня позвал?

– Сообщить, что мы едем в Италию. – Роберт снова свалился в кресло и вытянул длинные ноги.

– Это такая пьяная шутка?

– Нет, дорогая, я не хочу до старости выслушивать упреки в том, что лишил тебя медового месяца. Может путешествие улучшит твой характер?

Конфликт был исчерпан. Жена, которая недавно готова была убить Роберта, мгновенно воспряла духом. Он легко смирилась с некоторой долей неудобств в виде отсутствия любви и нежности, и променяла их на долгожданную поездку. Правда, свадебное путешествие заняло всего десять дней, но зато парочка развлекалась за границей как того душа пожелает. Они почти не виделись – Роберт проводил время за картами, а миссис Бейли – в магазинах, светских салонах и на музыкальных вечерах. Везде она блистала и этому в немалой степени способствовало имя мужа. Как оказалось, подобный брак мог быть вполне терпимым, и по возвращению в Лондон супруги не стали менять привычек. Жизнь снова стала приобретать краски и приятный привкус и вот – в ней вдруг появился тот, кто наполнил о горькой правде…

Роберт нарочно пустил экипаж по следу полковника, но тот уже успел потеряться из виду и разочарованный граф вернулся домой, будучи совсем не в духе. Он не мог дать себе отчета: что именно хотел сказать при встрече человеку, который воткнул ему нож в спину? Разве что спросить о Венеции? После ее исчезновения каких только мер не принимал Бейли! Он не побоялся уронить свою гордость и написал всем, включая дальних родственников, обратился в газеты, к частному детективу, но смог узнать только, где и когда беглянка пересела в другой экипаж. Возможно, Хантеру повезло больше? Теперь, когда они оба были в Лондоне, жизнь подбросила шанс снова встретиться и случилось это гораздо быстрее, чем можно было ожидать.

Спустя примерно неделю после недавних событий Роберт в одиночестве валялся на диване в гостиной и все больше погружался в хандру. Легкая простуда не дала ему возможность поехать поохотиться и опробовать новые ружья, а это не способствовало улучшению настроения. Он уже собирался отправиться спать, когда звук подъехавшего экипажа известил о возвращении миссис Бейли.

Габриэль появилась прежде, чем он успел ретироваться и принесла с собой запах духов и последних сплетен.

– Сэр Левингтон устраивает бал! – она помахала перед носом у мужа приглашением.

– Я впечатлен, – равнодушно ответил он и демонстративно зевнул.

– В приглашении твое имя, дорогой, и отказаться ты не сможешь. Праздник устраивает мэр и у него будут все сливки общества. Я хочу там побывать, а тебе не лишним будет завести полезные знакомства.

– Ты не оставляешь надежду, что я буду баллотироваться в парламент? Нужно только решить, к кому бы примкнуть, может в меня тоже всадят несколько пуль, как недавно писали в газетах? Подумай, какая это будет удача – ты станешь молодой обеспеченной вдовой! Да, точно, я решил, присоединюсь к лейбористам, из меня выйдет отличный представитель рабочей партии!

– Ты закончил? – Габриэль дождалась конца реплики. – Мне кажется, по тебе больше скучает театр. А что до стрельбы в парламенте, мэр хочет лично поздравить тех, кто был награжден за заслуги, так что на балу будет много офицеров. Против них ты ничего не имеешь?

Роберт поленился отвечать. Идти или нет на бал, большой разницы он не видел, просто еще одна возможность убить время, к тому же ждать целых три недели – как и положено господин Левингтон предоставил гостям достаточно времени на подготовку. И пока Роберт равнодушно поглядывал на календарь, его соперника, также получившего приглашение, одолевали совсем другие чувства. Хантер хотел бы обойтись минимальным вниманием к своей персоне, а если уж и появляться в свете, то в сопровождении той, кто будет испытывать за него радость и гордость. Это подтолкнуло его написать письмо и высказать откровенно свои надежды.

«Я хотел бы видеть тебя на балу, – он изливал свои чувства на бумаге, все еще сомневаясь, что красноречия хватит на то, чтобы убедить Венецию, – это была бы капля счастья посреди лицемерных улыбок и неискренних поздравлений. После приглашения мэра я не могу избавиться от этого желания и все время вспоминаю бал в доме Квинов. Помнишь, ты не хотела на него ехать, но стала настоящей королевой и даже заставила меня вспомнить, что когда-то я тоже любил танцевать. Позволь мне еще раз испытать эту радость! Если ты согласна, я заберу тебя из Ривед- хауса через три недели. Бал назначен на второе сентября, а пока ты сможешь без спешки поговорить обо всем с Вайолет. К этому сроку у тебя закончится траур, и – я не могу поверить в свое счастье! – мы сможем объявить о помолвке. Отправляю это письмо и буду с нетерпением ждать ответа. Если же воспитанники или заботы совсем лишили тебя свободной минуты, просто напиши мне два слова: «Я согласна».

Отправляя письмо, полковник вновь вспомнил про Эридж. Если бы случай или несчастье не заставили Венецию расстаться с домом, сейчас он уже ехал бы к ней, чтобы самому уговорить побывать на пресловутом балу. Было в этой истории нечто, тревожащее Хантера – недосказанность, нежелание возвращаться к этой теме. Он догадывался, что речь идет о чем-то более важном, чем деньги, но до сих пор у них не было возможности поговорить откровенно. В Пембруке Венеция не упоминала о муже, а после между ними всегда стояли какие-то люди со своими заботами и претензией на дружеское участие. Приезд в Лондон дарил счастливый повод побыть вдвоем, и Хантер с еще большим нетерпением стал ждать ответа от невесты.

Глава 27

– Нет, Вайолет, и не уговаривай меня! Я знаю, что полковнику будет приятно показаться с невестой в свете, но для меня это будет слишком серьезное испытание! – Венеции пожалела о том, что поделилась с подругой новостью.

– Перестань! Ты ведь пойдешь не на прием к королеве, всего-навсего на бал! Я найду для тебя лучшее платье, если речь об этом, все равно я никуда не выезжаю, мы подгоним его за пару вечеров!

Такое предложение покоробило миссис Маршал. После подобных слов разница в их положении стала еще заметнее – бедная вдова и благополучная замужняя леди с детьми и положением в обществе. Своим молчанием Венеция рассчитывала прекратить бессмысленный спор, но она недооценила Вайолет.

– Никогда не думала, что ты можешь вести себя так эгоистично! – воскликнула подруга в отчаянии.

– Я? Эгоистка? Но в чем, позволь узнать?!

– В твоих руках счастье близкого человека, конечно он хочет, чтобы ты была рядом и разделила его успех! Хантер получил королевскую награду, подумать только, спас моих детей, Альберта, он заслуживает того, чтобы ему потакали и не в таких прихотях! А ты упрямо не хочешь уступить ему из-за каких-то глупых страхов!

В этих словах была доля справедливости. Мэтью никогда ни о чем не просил Венецию, напротив, старался предупредить любое ее желание.

– Ты много не знаешь! И я уверена, полковник все поймет… Вайолет, что с тобой?

То, что подругу можно довести до слез любой мелочью, было давно известно Венеции, но в этот раз она побледнела по-настоящему и неуверенно схватилась за спинку стула.

– Мне что-то не хорошо!

За горничной послали немедленно, помогли хозяйке дойти до спальни и, несмотря на протесты, уложили в постель. Альберт, который не отходил от жены, пощупал ее пульс и покачал головой:

– Я думаю лучше послать за доктором. Миссис Маршал, вы не окажете мне такую услугу? Я не хочу оставлять жену, пока не буду уверен, что нет никакой опасности. У нее довольно хрупкое сложение… И займите мальчиков, чтобы они не тревожили мать.

Все распоряжения были немедленно выполнены, но на душе у Венеции было неспокойно. Она отвела своих подопечных в детскую и постаралась развлечь чтением, но скоро стало ясно, что непоседливые близнецы вовсе не настроены слушать поучительные сказки. То один, то другой из мальчиков подбегал к окну, пока Бенджамин не закричал, заметив подъезжающий экипаж:

– Это к нам, миссис Маршал! Можно посмотреть, кто приехал?

– Нет, не думаю, что это мороженщик или продавец игрушек, так что вам вовсе не обязательно с ним встречаться!

– А если вы ошибаетесь? Вдруг это правда кто-то из них?

– Тогда ваш отец готовит сюрприз и будет лучше, если вы не станете подслушивать!

Венеция и подумать не могла, что окажется права и их всех ждет неожиданная новость. Через полчаса после отъезда доктора ее позвала к себе хозяйка и на этот раз на ее лице была самая счастливая улыбка.

– Что сказал лекарь? Ты в безопасности, ничего серьезного? – миссис Маршал взяла болящую за руку.

– Абсолютно ничего! Я не была до конца уверена, но доктор все подтвердил. Я ожидаю к маю…

Понадобилось несколько мучительно-долгих минут, чтобы понять прозрачные намеки. Наконец Венеция несмело спросила ее о своих догадках.

– Ты имеешь ввиду…

– Да, дорогая, у меня будет ребенок! И на этот раз девочка, с близнецами я так не мучалась по утрам, – она заметила смущенное выражение лица подруги и спохватилась. – Прости, я совсем не подумала! Ты пока еще не знаешь, что это такое, а я заранее пугаю тебя разными ужасами. Не смотри на меня, все это мелочи по сравнению со счастьем растить детей, даже таких сорванцов как Дик с Бенджамином!

– Ты должна себя беречь, – участливо сказала Венеция, – Может быть хочешь чего-нибудь? Почитать тебе? Принести стакан молока?

– Нет, ничего не надо! Доктор не нашел причин для тревог, но посоветовал нам на месяц уехать на воды. Хорошо, что у Альберта начинаются парламентские каникулы! Несколько недель отдыха не помешает ни моему дорогому мужу, ни детям!

– Так ваш отъезд уже решен?

– Да, но тебя мы, конечно же возьмем с собой! Ишль, как я слышала лучший из курортов, говорят лечебные воды там выше всех похвал, а из гостей довольно много англичан! – она с обычной восторженностью принялась расписывать все прелести будущей поездки, но Венеция почти не слушала.

Она с трудом сохранила спокойствие, представляя себя в роли гувернантки, занимающей господских детей во время прогулок по набережной и семейных приемов. О том, чтобы остаться в Ривед-хаусе на срок отъезда хозяев не могло быть и речи, и это помогло сделать окончательный выбор.

– Прости, Вайолет, я тебя не предупредила, но мне казалось, ты сама убеждала меня поехать в Лондон. Будет лучше, если я напишу полковнику и скажу, что согласна на его предложение. Ты ведь не станешь возражать?

– Возражать? До что ты, напротив, все прекрасно складывается! – новость нисколько не огорчила жизнерадостную приятельницу. – Нам, правда, придется подумать о том, кто займется мальчиками на водах, но так или иначе, ты ведь скоро нас покинешь! Пообещай, что вы с Хантером найдете время приехать в гости, если, конечно, по службе он не вынужден будет покинуть Англию!

Венеция на все соглашалась и при первом же удобном случае действительно написала письмо Мэтью. В сложившихся обстоятельствах это значило только одно – он должен был забрать невесту и найти для нее квартиру в Лондоне, где им и предстояло ждать свадьбы. Такой поворот надо полагать нисколько не разочаровал полковника. Его деятельная и серьезная натура помогла быстро найти нужных людей, снять для дорогой сердцу женщины чудесную комнату и договориться с квартирной хозяйкой об умеренной оплате.

Это был скромный, но уютный уголок, и Хантер гадал, похож ли он на спальню его любимой женщины. Он никогда не преступал порога ее комнаты и в отличие от Роберта не пробирался через окно, чтобы засыпать цветами и поцелуями.Казалось невероятным, чтобы к двадцати восьми годам мужчина в его положении так мало знал о любви и о семейной жизни. Порой его охватывали сомнения – не поддалась ли Венеция минутному порыву и не будет ли позже жалеть о своем выборе.

Все эти невеселые мысли все еще одолевали Хантера, когда два дня спустя экипаж въехал в Ривед-хаус. Полковник не успел еще переступить порог дома, как навстречу пулей вылетели близнецы и повисли на нем, выражая безудержную радость. Угрозы горничной все рассказать отцу не возымели действия и мальчишки продолжали шалить, пока на лестнице не послышались другие знакомые им шаги.

– Полковник! – Венеция протянула ему руку, наградив ласковой улыбкой. – Как вы добрались?

Хантер почти забыл, как она хороша собой, а сейчас и вовсе растерялся от неожиданности. Вместо траурного облачения на миссис Маршал было голубое платье, чудесно оттеняющее цвет глаз и темные локоны.

– Хорошо, – от волнения голос не повиновался ему, – Благодарю, все прошло без происшествий, немного задержались из-за тумана.

Он не успел еще поднести к губам кончики пальцев Венеции, как гостеприимная хозяйка выпорхнула из гостиной, чтобы самой поприветствовать гостя. Хантера проводили в дом, усадили на почетное место и засыпали вопросами. Об отъезде не могло быть и речи – Альберт должен был вернуться только вечером, а до того у влюбленных была возможность вставить пару слов между репликами, вопросами и шутками Вайолет. Бедная миссис Хьюстон! Она так привыкла к подруге, так не хотела с ней расставаться, но все же не могла не радоваться ее чудесному выбору.

– Если бы мне не посчастливилось выйти замуж за Альберта, я сказала бы, что ты вытащила самый счастливый билет, дорогая. Полковник, не увозите Венецию в Индию, умоляю вас, я надеюсь, что весной мы увидимся и она станет крестной.

– Так вас можно поздравить? – полковник не ожидал подобной откровенности.

– Да, но прошу не говорите об этом при Альберте, мне кажется, он суеверен в таких вопросах!

Конечно же, Хантер не считал своего друга суеверным, он скорее удивлялся простодушию его супруги, но все-же относился к ней с неизменной симпатией и благодарностью. Вечер прошел на редкость тихо, новости были рассказаны и всем стоило лечь пораньше перед завтрашней поездкой. Венеция надеялась, что ради будущего ребенка Вайолет сумеет сохранить спокойствие, но нет – она плакала, смеялась и целовала подругу, пожимала руку полковника и смогла отпустить их только после настояний Альберта.

– По тебе будут скучать, – сказал Хантер с улыбкой, когда они, наконец, отъехали от Ривед-хауса. – Но я рад, что так случилось.

– Ты не поверишь, но я тоже буду скучать по ним, особенно по близнецам.

– Не сомневаюсь, ведь если один из них носит треуголку Наполеона…

То, что полковник мог улыбаться и шутить, было для Венеции непривычным, удивляло и радовало. Она открывала в будущем муже все больше достоинств и почти не жалела о прошлом, которое помогло им встретиться. Только иногда она вспоминала Роберта, но всякий раз это причиняло глухую боль, как будто открывалась старая, почти зажившая рана. Их роман принес ей больше страданий, чем радости, но во всем этом было кое-что, до сих пор терзавшее Венецию. Ее чувства к Хантеру оставались теплыми, полными нежности, но слишком спокойными!

Она ждала и боялась не трудностей или переездов, а медового месяца. Ужасным было бы делить постель с тем, к кому тело остается равнодушным, избегать, а не жаждать ласк и поцелуев! Может быть, поэтому накануне отъезда она видела тот странный сон…

Роберт – обнаженный, горячий, неутомимый снова был в спальне в Пембруке. Они предавались любви, и каждая клеточка Венеции трепетала от восторга. Все было как когда-то давно: нетерпеливые, бессовестные руки и пылающие, такие желанные губы. Дорожка из поцелуев опускалась все ниже, непоседливый язык ласкал и дразнил, заставляя терять голову.

– Обещай, что ты меня не забудешь! – он на мгновение разомкнул объятия. – И не слушай никого, кто скажет, что я тебя не любил. Никого!

Она в ужасе заметила темное пятно, расползающееся по груди Роберта, успела перехватить последний взгляд и проснулась. Этот жуткий сон мучил ее до самого отъезда и навевал дурные предчувствия. Венеция старалась гнать от себя воспоминания, но все же почти наверняка знала –судьба снова сведет ее с кузеном. Она ждала и боялась этого, боялась, что соперники встретятся и Хантер станет причиной гибели безрассудного друга. Это погубит их обоих! Чтобы скрыть свое волнение и не давать повода для расспросов, Венеция вздохнула и отодвинула шторку на окошке. Огни столицы приближались – Лондон был готов встретить путешественников, и полковник поймал ее за руку, угадывая перемену настроения.

– Ты очень устала, – его теплый тихий голос подействовал успокаивающе. – Скоро мы будем на месте, и я позабочусь о том, чтобы до завтра тебя никто не тревожил.

– Хорошо, но у меня будет еще одна просьба…

– Какая?

– У тебя, кажется, остался тот хваленый бальзам? Похоже я готова поверить в его свойства.

– У тебя снова разыгралась мигрень? – Хантер с беспокойством посмотрел на невесту.

– Нет, – улыбка вышла грустной. – Но сегодня именно тот день, когда хочу увидеть во сне Индию!

Глава 28

После вечерней поездки улицами Лондона огни ослепили Венецию. Ступив на мраморную лестницу, она испытывала почти такое же волнение, как при первом выезде в свет. Тогда шестнадцатилетняя племянница леди Пембрук привлекала всеобщее внимание и провела несколько незабываемых часов. Она была полна жизни, влюблена и ждала счастливого поворота в судьбе… Как много изменилось с тех пор!

Отогнав воспоминания, Венеция взглянула на своего спутника. Несправедливо было думать о прошлом, держа под руку Хантера. Одетый в парадную форму, высокий и широкоплечий, он невольно притягивал взгляды и вызывал интерес у публики. Дамы перешептывались, заметив новое лицо, мамаши расспрашивали у знакомых о его положении и доходах, и с неодобрением поглядывали на Венецию. Любая девушка была бы счастлива, сопровождай ее на бал сегодняшний герой, но эта роль досталась скромной вдове.

От всего этого голова шла кругом. Не успела еще гостья освоиться среди роскоши, как церемониймейстер объявил их имена, приглашая присоединиться к избранному обществу. Вокруг толпились офицеры в парадной форме, красавицы на выданье, светские львицы, приехавшие очаровать новых поклонников. После долгой жизни в уединении миссис Маршал чувствовала себя растерянной в этом сверкающем сборище, и не отпускала руки дорогого спутника.

К счастью, от нее не требовалось вступать в разговоры с людьми из высшего света, хватило обычного приветствия и пары ничего не значащих фраз. К этому часу большинство приглашенных уже было на месте, и мэр мог приступить к своим обязанностям. Последовала поздравительная речь, в которой сэр Левингтон не поскупился на слова, а затем пышное застолье, продлившееся не менее часа. Изысканные блюда и напитки не могли не прийтись по вкусу, но общество… Слишком чопорное, слишком светское для живого общения, не вызвало у Венеции ни малейшей симпатии. Она не ждала и не искала ни с кем более близкого знакомства, но только до того часа, когда заметила в толпе знакомое лицо.

Как видно, Роберт приехал только что. Следуя собственным привычкам, он появился лишь после трапезы – развлекаться, а не утруждать себя скучными разговорами. В этой суете он уже успел «потерять» супругу теперь беспечно болтал с кем-то из приятелей, стоя всего в нескольких шагах от кузины. От неожиданности миссис Маршал совершенно растерялась. Ее охватила паника и желание бежать, даже если это нарушит протокол и вызовет всеобщее осуждение. Она жаждала оказаться где угодно, лишь бы подальше от Роберта! Красивый и самоуверенный, граф был, как всегда, окружен вниманием и явно наслаждался вечером.

– Нет, Палермо меня разочаровал! – Бейли сделал щедрый глоток шампанского. – Мы решили не останавливаться больше, чем на три дня!

– Слишком мало игорных заведений? – понимающая улыбка собеседника говорила о том, что он и сам игрок.

– Если бы дело было только в этом! Курорт предполагает прогулки, во всяком случае до обеда, а нас все время поливал дождь. А еще говорят – Италия страна вечного солнца, с таким же успехом можно было съездить в Лайм.

До слуха Венеции донеслись знакомые насмешливые интонации, и она бросила испуганный взгляд на жениха. К счастью, Хантер тоже был поглощен разговором, а вскоре и вовсе увлек ее за собой в другой конец зала. Это позволило выдохнуть с облегчением. Может быть, судьба помилует их, и бывшие друзья сумеют удержаться на расстоянии – хотя бы ради того, чтобы не затевать скандал в обществе! Кто-то окликнул его по имени, и полковник остановился, ища глазами знакомое лицо.

– Хантер, я уже отчаялся тебя найти! – уверенной походкой им навстречу двигался один их гостей. – Вот счастливчик, и пуля тебя не берет и прославиться успеваешь за месяц службы на родине!

– Джонсон?!

Джентльмены обменялись самый теплыми приветствиями, пока Венеции оставалось только гадать, кого к ним занесла судьба.

– Позволь тебе представить, – опомнился от неожиданности Хантер. – Мой сослуживец и командир майор Джонсон. Моя невеста миссис Маршал…

– Вы тоже недавно вернулись из Индии? – Венеция с интересом разглядывала загорелое лицо майора, выделявшее его из толпы изнеженных аристократов.

– Да, в отпуск. Вот, чудом попал в число приглашенных! Три года не был в Англии и знаете, что – чувствую себя так, словно снова оказался в Калькутте. Такая же духота и почти те же лица! Единственная разница, которую я оценил – меню и хорошее вино.

– А как же вальс, мазурка? – в голосе Венеции звучали чуть насмешливые нотки.

– Музыка? Не знаю, я никогда не был эстетом, разве что мне повезло бы получить согласие на танец. Хантер, ты позволишь пригласить твою невесту? Меня записали в закоренелые холостяки, может стоит их немного подразнить?

Конечно, это не было приглашением, сделанным по всей форме, но если выбирать между любым из гостей и другом Мэтью, тут не о чем было думать. Венеция позволила увести себя в центр зала и вскоре и положила руку на плечо майора. Вблизи она рассмотрела его получше – другу Хантера было около сорока, и можно было поспорить, что половину из них он провел в переездах, лагерях и на фронте. При этом Джонсону удалось не растерять жизнерадостности и в его обществе миссис Маршал то и дело улыбалась.

В первом танце, как и положено участвовали почти все присутствующие. Вальс позволял не столько поговорить, сколько блеснуть осанкой, нарядом и умением непринужденно двигаться. Все это в избытке имелось у большинства присутствующих, но самое странное среди них не оказалось Роберта! Габриэль она тоже не заметила, хотя успела пробежать глазами по залу. Это могло означать только одно – они заехали ненадолго, поблагодарили мэра и уже успели откланяться. Мучаясь догадками, Венеция не могла знать, что беспутный кузен напомнит о себе и сделает это в привычной манере, заставляя других краснеть и испытывать муки стыда.

В обществе таких же повес, желавших скорее напиться, чем потанцевать, Бейли пристроился возле одного из окон, не обращая ни малейшего внимание на обиженное лицо жены. Габриэль, которая ждала приглашения от супруга, вынуждена была простаивать в углу, как старая дева и только самолюбие не позволяло ей выдать свои чувства. Ни она, ни Бейли не смотрели по сторонам, а потому внезапное появление друга семьи никак не повлияло на их милую беседу.

Это стало неприятной неожиданностью только для Хантера – он застыл на месте не сводил с молодоженов глаз, улавливая обрывки их разговора. По всему было видно – Роберт ничуть не изменился со дня их последней встречи. Он оживленно беседовал со знакомыми, явно наслаждаясь возможностью выбраться в свет и напиться лучшего шампанского. Судя по блеску в глазах бокал был далеко не первым и это сделало графа особенно разговорчивым. До слуха Хантера доносились лишь некоторые фразы, но они заставили его на время забыть обо всем на свете.

– Значит, вас можно поздравить! Леди Бейли, вас муж – настоящий счастливчик! – приятель графа поцеловал Габриэль ручку и заставил притворно смутиться.

До сих пор она тщетно старалась всячески привлечь к себе внимание и вот, добилась желаемого! В ответ на эту фразу супруг ответил что-то полагающееся по такому случаю и даже наградил ее улыбкой. Никто из посторонних, взглянул на молодоженов, не мог бы и подумать, что они едва выносят друг друга и только для отвода глаз появляются вместе. Миссис Бейли поблагодарила за комплимент и взяла супруга под руку, словно в подтверждение сказанных приятных слов. Она явно хотела завести с новыми знакомыми более тесную дружбу, а потому живо участвовала в разговоре.

– Надеюсь, зимой вы все еще будете в Лондоне? – заметила одна из дам, составлявших им компанию. – Я буду рада видеть вас в гостях. Сейчас мы уезжаем к родственникам, но к Рождеству обязательно вернемся. Вы слышали – будет выставка, очень хочу на ней побывать!

– Не знаю, что вам сказать, – уклончиво ответила Габриэль. – Мне хотелось бы провести зиму в столице, но у Роберта другие планы. Кто бы мог поверить – он занят перестройкой дома в Эридже, и хочет закончить все к Рождеству!

– Не может быть! Граф, как это понимать. Вы же не хотите бежать от общества в такую глушь? – собеседница распахнула удивленные глаза

– Бежать? – рассмеялся Бейли – Конечно, нет! Но посудите сами, я чуть больше месяца женат, в Лондоне нам не хватает тишины и покоя! Я лишь волнуюсь, что моя дорогая супруга будет скучать вдали от столицы…

В ответ Габриэль бросила на мужа изумленный взгляд. С каких это пор он вдруг сделался домоседом и взялся разыгрывать роль нежно влюбленного?

Хантер сделал несколько шагов в их сторону. В первую минуту было сложно поверить своим ушам: как, дом овдовевшей кузины принадлежит Бейли, возможно ли это? Только теперь он вспомнил уклончивые ответы Венеции, когда она обо всем рассказал. «Я уехала не из-за вас, Мэтью. Вернее, не только не из-за вас. Мой покойный муж, как вы догадываетесь, был человеком без правил и карточным игроком. Мне не удалось спасти Эридж, на него нашелся другой покупатель.»

Даже если бы Хантер не был помолвлен с Венецией, обычное участие и дружба обязали бы его искать у графа ответа. В теперешнем положении это было неизбежно, оставалось только решить, как призвать к ответу Роберта. Бледный и сосредоточенный, полковник не спускал с него глаз, ожидая удобного случая для приватной беседы. В какой-то момент Бейли обвел взглядом зал, выхватил из толпы знакомый силуэт и на миг изменился в лице.

Это длилось всего мгновение – щеки Роберта побледнели, и он стиснул свой бокал шампанского. Хантер ответил ему коротким кивком, не двигаясь с места, но граф уже опомнился и лучезарно улыбаясь направился навстречу сам.

– Господа, позвольте представить вам героя сегодняшнего дня, по счастью моего старинного знакомого! Впрочем, вы все были свидетелями его награждения, так что полковник сегодня так или иначе герой дня! – он схватил с подноса бокал и протянул его Хантеру. – Давайте выпьем за того, кто всегда готов нас защищать, даже ценой своей жизни!

Он продолжал паясничать в том же духе, но играл из рук вон плохо, так что это мог заметить не только виновник торжества.

– Роберт, – Габриэль попыталась его урезонить – Может быть ты выйдешь освежиться? Здесь сегодня невероятно душно, не правда ли?

– Душно? Я что-то не заметил! Впрочем, моя милая супруга не зря говорит о любви к деревенскому воздуху, мне, пожалуй, и правда надо проветриться. Полковник, вы не составите мне компанию?

– Составлю, – холодно ответил Хантер, допивая шампанское. Его сжигало желание сейчас же поговорить с бывшим другом тет-а-тет и, по всей видимости, это было взаимно. Нужно было только предупредить Венецию об отлучке. – Через десять минут вас устроит?

–Так вас и здесь призывает долг? – губы Роберта растянулись в улыбке – Кто же смеет отнять вас у такого избранного общества, как наше? Или вы обещали следующий танец одной из дам?

В голосе Бейли скользила насмешка. Он прекрасно знал, что полковник не жалует танцы и соглашается на них только ради «спасательной миссии», как это было у Квинов.

– Да, я хотел бы пригласить одну даму – мою невесту. Позвольте откланяться! – он коротко кивнул и отошел прочь, оставив Роберта строить самые неимоверные предположения.

– Так Хантер помолвлен? – на лице Габриэль расцвела улыбка. – Не знаешь, кто эта счастливица?

Будучи очень проницательной и любопытной женщиной, она еще в Пембруке заметила за полковником и Венецией кое-что, способное вызвать двусмысленные догадки. Если они окажутся верными…

– Нет, – взглядом Роберт провожал полковника, но скоро потерял его в толпе. – Вы меня простите, если вас ненадолго оставлю?

Это было уже слишком. Габриэль стиснула зубы – муженек неисправим, по его взбудораженному взгляду она сразу поняла, куда направляется любимец общества. Миссис Маршал, несчастная вдова без гроша в кармане, приживалка, беглянка – она все еще занимала его мысли! Вскоре ловелас потерялся в толпе и миссис Бейли не оставалось ничего другого, как принимать дешевые комплименты и изображать интерес к самой скучной из светской бесед. Унижаться до того, чтобы преследовать супруга она не стала, хотя отдала бы многое, чтобы стать свидетелем встречи бывших любовников.

Ее предположения, как обычно, оказались верны – появление Роберта оказалось эффектным и неожиданным, и стало той самой ложкой дегтя, которая способна испортить вкус праздника.

– Дорогая кузина! – он вынырнул из-за спины одного из гостей. – Какой сюрприз! Я не ожидал увидеть тебя здесь, но признаюсь, очень рад!

Без всяких церемоний Роберт поцеловал кончики дрожащих пальцев, не отрывая от «родственницы» горящих глаз.

– Добрый вечер, – выдержав мучительную паузу ответила Венеция, и бросила взгляд сначала на Хантера, а потом на его командира. Надо было сохранить лицо и по возможности избежать самого худшего. – Майор, позвольте вам представить – это мой кузен граф Бейли. Роберт – это друг моего жениха, майор Джонсон, он только что из Индии.

– Как приятно видеть здесь бравых военных! Вы прямо с корабля на бал?

– Да, – непринужденно ответил майор, не заметивший мрачного лица старого друга и смущения его невесты, – и мне несказанно повезло. Ваша кузина согласилась составить мне пару в вальсе. Это был рискованный шаг – такой неуклюжий партнер запросто мог оттопать ей ноги.

Простодушные шутки майора ничуть не развеселили Бейли, но он широко улыбнулся, изображая участие.

– И ваш друг согласился уступить невесту? Какое благородство! В таком случае мне тоже стоит попытать удачи. Венеция, позволь тебя пригласить?

В зале как раз зазвучала музыка и Бейли протянул навстречу руку, сопровождая жест умоляющим взглядом и самой нежной улыбкой.

Глава 29

– Я не отказала тебе только потому, что это было неприлично! – Венеция медленно кружилась по залу, чувствуя руку Роберта на свое талии, а дыхание – очень близко к щеке. – Больше этого не повторится, и прошу, найди для себя более подходящую компанию!

– Ты имеешь право сердиться, я даже не стану тебе возражать, – он говорил нарочито тихим, покорным тоном. – Ради такого счастья я потерплю любые капризы.

– Сердиться? Ты так выражаешься, словно мы повздорили из-за пустяка!

– А разве нет? Скажи, я не готов был бросить к твоим ногам все, включая собственную бестолковую жизнь? Но ты предпочла исчезнуть из-за мнимой гордости, потому что это предложил я, а не Хантер! Как видно его грехи ты простила с большей готовностью. Кстати… как давно вы помолвлены?

– Давно, и я не собираюсь тебе отчитываться!

– А если я увезу тебя прямо сейчас? Немедленно, Венеция, пока еще не случилось того, о чем ты будешь сожалеть, – он поддержал ее по время танцевального па и словно невзначай склонил голову, чтобы проговорить на самое ухо. – Я не верю в твою любовь, ты не можешь его хотеть!

– Роберт… – она жарко покраснела и запнулась.

– Да, я пьян. И потому позволяю себе называть вещи своими именами, ты сама знаешь, что это правда! – на минуту они поменялись партнерами и только потом снова оказались рядом. – Эридж стоит пустой и ждет тебя.

– Ты имеешь в виду ждет нас… – проговорила она, стараясь смотреть куда угодно, только не на кузена.

– Боже, наконец! – он сжал ее пальцы, чувствуя, как кровь ударила в голову. – Скажи: «да», возвращайся домой. Или ты хочешь плыть третьим классом в Вест-Индию, чтобы жить среди малярийных комаров и всякого сброда! Подумай, зачем тебе такая жизнь? Это все ради того, чтобы наказать меня или ради этого… твоего так называемого жениха?

Это был подлый удар. Все два месяца после побега Венеция вспоминала Эридж с болью в сердце. Теперь чувства вернулись с новой силой и заставили глаза наполниться слезами. Она сделала судорожный вдох, и Роберт сильнее прижал ее к себе, не давая отступить ни на шаг.

– Хорошо, пусть не сейчас, я готов ждать… но пообещай, что ты подумаешь! Ты знаешь, куда писать, знаешь, где меня найти! Венеция, я люблю тебя и принадлежу по-прежнему только одной тебе. Я, мое сердце, мое бренное тело, деньги… Это все – твое и всегда будет твоим!

Прозвучали последние аккорды и пары рассыпались, освободив Венецию из жаркого плена. Она поскорее отобрала дрожащую руку и постаралась овладеть собой – хотя бы ради Хантера. Приближаясь к полковнику, она не знала, куда девать глаза и даже спиной чувствовала самодовольную улыбку Роберта.

– С тобой все хорошо? – проговорил он, вглядываюсь в смущенное, расстроенное лицо невесты. – Может быть лучше присесть?

– Нет… да, пожалуй, мне надо отдохнуть!

Устроив Венецию на свободном стуле, Хантер старался взять себя в руки. Он не задавал никаких вопросов, и без них было ясно, что Бейли вновь взялся за старое. Бросив взгляд через плечо, Хантер поискал соперника глазами.

– Я оставлю тебя ненадолго! Общество Джонсона тебя не очень утомит?

– Куда ты собрался? Мэтью, пожалуйста…

– Это не займет много времени!

Со своего места миссис Маршал видела, как Хантер удаляется, чтобы перекинуться парой слов с соперником. Лицо Бейли, о чем бы он не услышал от бывшего друга, не выражало ничего кроме нетерпения. Граф кивнул, допил свой бокал и картинно раскланялся, чтобы исчезнуть в толпе гостей.

– Майор… вам известно, что у них на уме? – расспросить обо всем можно было только у Джонсона.

– Нет, дорогая миссис Маршал, ваш кузен похоже поддался на уговоры. А уж о чем у них будет «серьезный разговор», даже представить себе не могу. Хотите стакан лимонада? Шампанского?

Она, не разбирая вопроса, кивнула и заботливый друг вскоре вернулся с бокалом. Удивительный человек! Он сохранял прекрасное расположение духа и со всей энергией взялся развлекать даму. То, что Венеция его не слушает, казалось, ускользает от внимания вояки. Миссис Маршал иногда отвечала что-то вроде: «Да, вы правы» или «Неужели?», и этого было достаточно для поддержания беседы.

Время тянулось безбожно, а Хантер все не возвращался, нигде не было видно и Роберта, вместо «загулявших друзей», как выразился бы майор, к ним подошел один из слуг и вручил Джонсону записку. Пробежав ее глазами, спутник миссис Маршал не мог скрыть удивления, покачал головой и сразу посерьезнел.

– Что-то случилось? Только не скрывайте от меня ничего, если это касается Мэтью.

– Как вам сказать… Военная служба – это всегда неожиданные новости. Нужно быть готовым, так сказать, подняться по тревоге. К сожалению, Хантер примерно в таком положении, и я должен к нему присоединиться. Вы позволите проводить вас домой?

– Так его вызвали в часть? Прямо с бала?!

– Я не знаю подробностей, но беспокоиться вам совершенно не о чем. Думаю, через пару часов он сможет лично все объяснить…

Не чувствуя ног, Венеция поднялась и оперлась о руку майора. Ложь не обманула ее, никакие служебные дела не могли заставить Хантера бросить невесту на попечение друга. Уже в экипаже она вспомнила недавний сон – залитую кровью грудь Роберта и его прощальный шепот: «Не верь никому, кто скажет, что я тебя не любил!». Ее охватил настоящий ужас – такого не случалось никогда раньше. Если Хантер бросил сопернику вызов, а вероятно так все и случилось, завтра газеты напишут о смерти молодого наследника Пембрук-холла. Она не могла судить своего дорогого друга – чего еще можно было ожидать от офицера с его понятиями о любви и чести? Страшило другое – его будущая судьба. Разжалование, каторга…

– Майор – сказал она уже на пороге своей комнатки, прощаясь с бравым воякой. – Мы с вами знакомы совсем недавно, но прошу… умоляю вас, если вы испытываете ко мне хоть небольшое расположение… Остановите его!

– Если это будет в моей власти, – Джонсон растерялся. Его неловкая ложь не смогла обмануть миссис Маршал, а значит, она ожидала подобного поворота и для этого были причины.

Когда за гостем закрылась дверь, Венеции не оставалось ничего другого, как ломая руки, метаться по комнате. Прошел час, затем второй, но улица за окнами оставалась пустой, а звук подъехавшего экипажа не потревожил слух. Наконец ей показалось, что внизу хлопнула дверь. Не помня себя от волнения и страха, миссис Маршал кинулась к выходу, бегом преодолела лестничный пролет и, склонившись, разглядела внизу знакомый силуэт Хантера.

Он шел быстрой, легкой походкой – живой и невредимый. Это было уже слишком на сегодня. Горло сковал спазм, она прикрыла губы руками, чтобы сдержать рыдания и опустилась на ступеньки.

– Господи, Венеция! – Хантер помог встать, но идти она не могла. Оставалось подхватить свое сокровище на руки и подняться наверх, чувствуя, как вздрагивают ее плечи. – Что с тобой? Успокойся, прошу! Что тебе наговорил этот болван Джонсон?!

Добиться ответа не удалось. Хантер усадил невесту в кресло, метнулся в сторону столика и налил стакан воды, не зная, что еще предпринять. Она с трудом сделала пару глотков и подняла залитое слезами лицо.

– Ты жив, невредим!

– Конечно, что со мной могло случиться!

Хантер опустился на колени, сжимая ладони Венеции, но она тут же высвободила руки и обвила его шею, продолжая шептать неразборчивые слова. Губы были влажными и солеными, такими желанными, что несчастный полковник поддался внезапному порыву и поцеловал их со всей страстью, давно переполнявшей сердце. Венеция закрыла глаза и больше не противилась. Она задыхалась, развязывая его шейный платок и осыпая поцелуями любимое лицо.

– Ты правда не ранен? Я хочу убедиться…

– Нет, нигде ни царапины, но Венеция… ты сводишь меня с ума!

Было невероятно трудно бороться с собой. Еще труднее – переступить через условности и правила, до сих пор державшие их на расстоянии. Такая податливая, нежная и послушная, Венеция была не просто желанной. Хантер хотел обладать ею полностью, изучить каждый изгиб тела, заполнить, слиться, смотреть в затуманенные страстью глаза. Нежные пальчики ласкали его волосы и по затылку полковника побежали мурашки.

– Ты действительно этого хочешь? – его голос дрогнул и перешел на шепот. – Не станешь ни о чем жалеть?

Всего два шага – и их разгоряченные тела поглотила прохлада мягкой перины. Путаясь в бесконечных завязках и шнурках, Хантер чувствовал себя неопытным мальчишкой. Он хотел подарить Венеции столько нежности, сколько способен дать любящий мужчина, но никак не мог совладать с нахлынувшим желанием. Губы совершили путешествие от ямки на шее до подрагивающего плоского живота и в ответ на каждое прикосновение Венеция все больше распалялась, сминая простыни и закусывая губу.

– Иди ко мне!

Ее шепот сломал последний барьер. Хантер проник в свои владения, чувствуя, как напряглось от предвкушения ее пылающее тело, как пальцы впились в кожу, а с губ невольно сорвался горячий стон. Они двигались в унисон, как будто всегда составляли одно целое, и в этом безумном, качающемся мире не осталось ничего, кроме любовной жажды. Казалось, остановилось даже время. Когда расслабленная, переполненная негой Венеция взглянула на часы, было далеко за полночь.

– Ты не сможешь сегодня уйти, мы разбудим квартирную хозяйку! – она легонько поцеловала Мэтью в губы.

– Хочешь, чтобы я ушел? – он рисовал затейливые линии на обнаженной спине Венеции, то и дело перебирая длинные локоны.

– Нет! Я хочу другого! Уснуть без страха, без сомнений на твоем плече!

– Мы обвенчаемся как можно быстрее. Не сомневайся во мне ни минуты, просто засыпай. Теперь уже нет ничего, что может встать между нами.

От этих слов в душу Венеции закрался холодок. Она приподнялась на локте и заглянула в глаза Хантера.

– Скажешь мне правду, если я спрошу тебя кое о чем?

– Что ты хочешь знать? – Мэтью не изменился в лице, но улыбка сошла с его губ.

– Ты сказал ничего… никто не стоит между нами больше. Я хочу спросить… если это просто домыслы глупой женщины, ты меня простишь. Между тобой и Робертом… вы стрелялись сегодня?

Хантер ответил не сразу. Время, пока он молчал, подбирая слова, показалось Венеции вечностью, а сердце стучало так сильно, что каждый удар отдавался в груди.

– Я не мог поступить иначе, пойми! Есть вещи, за которые надо нести ответ. Я ведь никогда не был слепым, увлечение твоего… кузена с самого начало претило мне. Почему я не вмешался и не увез его под каким-то предлогом? Наверное, по той же причине, по которой он сам оставался в Пембруке. Венеция, мой друг… бывший друг, переступил грань, за которую переходить нельзя! Я должен был ему об этом напомнить.

– Это значит, – еле смогла выговорить Венеция и ужас сложившейся ситуации захлестнул ее с головой.

– Мы поговорили, – Хантер не стал продолжать.

– Поговорили? – повторила она безжизненным голосом. – И к этому причастна я? Но если обо всем станет известно?! Не думай, что я не понимаю, чего это тебе стоило! Конечно, я разделю с тобой любую участь, поеду куда угодно, мне все равно жить в ссылке или в Лондоне….

– В этом нет нужды, – признание растопило сердце полковника и взгляд его темных глаз снова потеплел. – Я мог застрелить его, это правда, но Бейли… думаю сейчас он пьет вино в своей гостиной, и надеюсь это станет для него уроком.

Хантер обнял возлюбленную и поцеловал в сладкие, такие желанные губы. Он не стал вдаваться в подробности и не сказал ни слова о том, как опустил пистолет, не желая отвечать на выстрел. Жалкий вид потрясенного Бейли, который так гордился своей меткостью и промахнулся с двадцати шагов, заставил отменить приговор. «Мой выстрел остается за мной!» – эти слова, (Хантер знал точно, что так и будет!) навсегда отпечатаются в памяти Роберта. И если это не остановит его, то рука Фемиды направит пистолет в грудь беспутного графа…

Глава 30

Как ни пылал Хантер желанием сыграть свадьбу, сделать это без промедления оказалось невозможным. Он не хотел подвергать Венецию всем тяготам долгого переезда и не видел возможности немедленно купить дом в Лондоне.

– Тогда, может быть, тебе стоит занять прежнее место? – разговор в который раз коснулся болезненной для обоих темы. – Твой замечательный друг обещал мне, что похлопочет обо всем, а к его мнению должны прислушаться!

– Ты не знаешь, что говоришь, – полковник поцеловал руку Венеции и посадил ее к себе на колени. – Нет, это не для тебя, мой ангел!

– Почему? Что со мной может случиться, если ты будешь рядом? Мне надо привыкать быть женой офицера.

Поцелуи, легкие как бабочки дразнили полковника, не давая вставить ни слова возражения. Временами он не мог поверить, что это происходит наяву – он был любим, и в любви этой женщины странным образом сочеталась детская непосредственность и сводившая с ума страсть. Она запустила пальцы в его волосы и прижалась щекой.

– Давай уедем отсюда поскорее! Все равно куда. Я не хочу больше ждать, мне страшно, вдруг тебя опять у меня отберут. Я все время думаю об этом … не пора ли написать в Пембрук? Бедная тетя до сих пор ничего не знает, такое молчание – огромная неблагодарностью с моей стороны. К тому же, – Венеция улыбнулась, – она отзывалась о своем дорогом госте с особой благосклонностью.

– Обо мне?

– Да. Ты не поверишь, но леди Пембрук заметила все очень давно. Она сказала, что ты – один из тех мужчин, кому, будь я свободна, можно без опаски отдать руку. Мне понадобилось больше времени, чтобы это понять…

Венеция вздохнула, положив голову на плечо полковника. Как долго ее сердце боролось с разумом! В тот вечер, когда Хантер стрелялся с Робертом, она открыла для себя правду – на свете нет никого, чей голос, прикосновения, поцелуи были бы так желанны, а жизнь – дороже собственной!

– Ты говорил наших средств недостаточно, чтобы купить дом, – продолжила Венеция, – Может быть с помощью моей дорогой тетушки это станет возможным? Она действительно очень богата, я не знаю размеров состояния, но такая помощь была бы лишь малой толикой.

– Я не был так самоуверен. Ты теперь свободна, это правда, но у леди Пембрук могут найтись лучшие предложения.

– Свободна? Я помолвлена с офицером, получившим медаль королевы и, дай подумать, с человеком, который обещал мне показать раскрашенных слонов! – озорная улыбка осветила лицо Венеции. – Чтобы там не думала тетушка…

Она склонилась, и мягкие волосы коснулись щеки Хантера. Долгие рассуждения остановил сладостный поцелуй, и после таких ласковых уговоров полковнику только и оставалось, что согласиться. И, хотя он не жаждал оказаться зависимым от богатых родственников, от помощи леди Пембрук было неразумно отказываться.

Письмо было написано и отправлено с обеденной почтой, хотя никто особо не надеялся получить быстрый ответ. Отослав весточку, миссис Маршал и вовсе забыла о нем думать, когда всего три дня спустя консьержка вручила ей толстый конверт, подписанный размашистым почерком. Венеция взбежала по ступенькам, полная предчувствий и, не раздеваясь, развернула послание из Пембрука.

Первые строки сразу же успокоили. С тетушкой все было в порядке, и богатая покровительница не слишком сердилась на племянницу за внезапное исчезновение.

«И все же, Венеция, я до сих пор нахожусь в растерянности. Почему ты уехала, не оставив адреса? Мне писал Роберт, притом неоднократно, он предпринял все возможное, чтобы разыскать тебя, однако безуспешно! Мои письма из Эриджа также вернулись, поскольку ты там больше не живешь, и я догадываюсь, (прости за откровенность), что покойный мистер Маршал потерял все свое имущество».

«Догадываюсь»… Это так похоже на Роберта! Свое участие в продаже Эриджа он весьма успешно скрыл от тетушки. Еще бы! Узнай обо всем леди Пембрук, она запросто вычеркнула бы племянника из завещания! Обобрать единственную близкую родственницу, почти сестру – такая низость не могла быть прощена! Венеция вздохнула. Спустя столько времени напоминание о поступке кузена больше не мучило душу, она перевернула лист и пробежала глазами по странице.

«Что до помолвки, моя дорогая, ты не могла сообщить ничего более отрадного. Как видишь, прежние догадки не были фантазиями старой одинокой женщины, для меня лишь остается непонятным, как мистер Хантер разыскал тебя и убедил снова надеть обручальное кольцо? Впрочем, как я предполагаю, ваша свадьба вряд ли состоится в ближайшее время. Твое наследство не настолько велико, чтобы обеспечить безбедную жизнь, а полковник пока еще не достиг тех высот, с которых можно не обращать внимание на деньги. В этом вопросе я готова оказать помощь и сделаю это сразу же по приезду в Лондон, где намереваюсь обосноваться на два месяца».

Сердце Венеции подпрыгнуло в груди. Она хотела еще раз перечитать письмо, но стук в дверь заставил отложить это приятное занятие.

– Миссис Маршал, к вам гость. – служанка предвещала появление мистера Джонсона, а через пару минут появился и он сам.

– Майор, – хозяйка квартирки протянула руку для поцелуя. – Рада вас видеть, проходите скорее!

– Я решил не откладывать в долгий ящик! – громкий голос гостя и его непосредственность уже стали привычными для Венеции. – Не далее, как сегодня утром мне удалось поговорить с начальством и что бы вы думали? Хантер может присоединиться к части, которая отправляется в Сент-Китс через месяц. Моя милая миссис Маршал – как бы хотел уже назвать вас другой фамилией – для вас это срок, я понимаю! Но зато потом вам не придется жить в вечной тревоге, пока муж находится где-то за тридевять земель на службе. Не знаю, что вам наговорил мой героический друг, наверное, отговаривал от всех этих «ужасов Индии», но взгляните на меня! Похож я на человека, измучанного тяжелым климатом и так называемыми невзгодами?

– Нет, майор, не похожи! – рассмеялась Венеция. Румяное лицо Джонсона, всегда бодрый вид и улыбка не оставляли в этом никаких сомнений.

– Вот видите! А кроме того, в городке как будто немного навели порядок… я хочу сказать вам не придется жить в глиняной хижине, это все глупые россказни. Правда балы у нас случаются нечасто, но вы вполне можете занять место покровительницы всего полка и взять это в свои маленькие ручки.

Джонсон пожал ее ладони и порывисто встал.

– В общем, поговорите обо всем с Хантером! Он знает, где меня искать, если вы согласитесь… я буду весьма рад!

Майор покинул Венецию так же неожиданно, как объявился и оставил в глубоких размышлениях. Теперь у нее возникли сомнения. Может быть, Джонсон прав? С тетушкиной помощью им ничего не помешает купить дом и заняться его обустройством, но рано или поздно Хантера призовет служба. Жить, каждую минуту ожидая разлуки, было бы невыносимо в любом доме, даже в таком, как Пембрук-холл! Единственное, чего опасалась Венеция в теперешнем положении – самой дороги. Она была изнежена заботами тетки и недавно пострадала от пожара, а потому боялась заболеть. Это же страшило и Хантера, о чем он напомнил, когда вернулся и обнял дорогую сердцу невесту.

– Я вижу вы с Джонсоном приняли против меня оборону, – нетерпение Венеции заставляло его улыбаться. – Но в последнее время меня заботит еще кое-что. Я хотел… еще до того, как мы обвенчаемся, я думал познакомить тебя с Аделью. В этот приезд я так и не посетил ее, а если мы отправимся в Индию, не смогу проведать даже на Рождество. Правда я не уверен, что это не будет для тебя тягостно… Я слишком долго скрывал само ее существование, и ты знаешь прошлое нечастной девочки.

– Перестань! – Венеция с укоризной взглянула на полковника. – Конечно, я поеду с тобой, если ты этого хочешь! Неважно, твоя Адель дочь или нет, она будет для меня таким же приемным ребенком. Ты забываешь, я ведь рано потеряла родителей и хорошо знаю, что такое быть сиротой. А на счет ее прошлого…

– Я ничего не могу изменить, – с горечью вздохнул Хантер. – но уверяю, в девочке нет ни капли от матери. Ее воспитанием занимаются в одном из лучших заведений, где, смею надеяться, помогут избежать такого порока, как легкомыслие. Мне лишь жаль, что она не может расти, видя перед глазами другой пример.

Уголки губ Венеции тронула улыбка. Строгость казалась чем-то несовместимым с характером ее жениха, тем более, если это касалось шестилетней малышки.

– А ты не думаешь, что Адель огорчится, узнав о существовании мачехи? Я не знаю… не уверена, что смогу достучаться до ее сердца и не обидеть. А уж пример из меня совсем никудышний.

– Мой милый ангел! Мне досталось сокровище, которого я не заслужил! – голос Мэтью дрогнул. – Не сомневаюсь, что вы поладите. У меня с души свалился камень, такая отрада – знать, что ты принимаешь меня со всеми прошлыми грехами и обязательствами!

В комнате надолго повисла тишина. Хантер не мог выразить чувства меньше, чем десятком страстных поцелуев. Всегда сдержанный, он слыл безнадежным холостяком, но теперь не мог дождаться дня свадьбы. Принадлежать друг другу без остатка, делить постель, проводить вместе долгие тихие вечера казалось ему вершиной блаженства и ради этого стоило поступиться сегодняшними страхами и сомнениями.

– Все это прекрасно, мой дорогой полковник, но ты уходишь от разговора… – вечность спустя Венеция с трудом оторвалась от любимых губ. – Ты так ничего и не сказал о предложении нашего заботливого друга.

– Месяц ожидания, а потом три недели в дороге, – на лбу Мэтью пролегла складка. – Я не уверен, что это лучший выбор. К тому же, ты сама хотела получить благословение леди Пембрук, а мы не знаем, что она скажет о помолвке.

– Письмо пришло сегодня. Тетушка рада за нас и хочет повидаться, в ближайшее время она приедет на зиму в Лондон, и мы сможет вместе нанести ей визит. Но знаешь, я и сейчас почти уверена – милая тетя согласится с тем, что твой друг Джонсон прав. Жизнь такая короткая, Мэтью, нам не стоит разлучаться ради удобств.

– Хозяйка такого имения, как Пембрук согласится с твоим отъездом в Сент-Китс? Быть не может!

– Ты ошибаешься, она сама со вздохом говорила мне, как мечтала повидать Индию. Думаю, тетушка была очень романтична в молодости, она меня поддержит!

– Я отказываюсь в это верить! – воскликнул полковник, – И потом… что если у тебя… если у нас… словом, нашим детям лучше будет расти в Англии.

Венеция порозовела. Мысли о ребенке пока не тревожили, она не замечала никаких опасных признаков, но теперь подумала о том, что ехать нужно не откладывая. К тетке, к малышке Адели и на место службы мужа. Слишком страстными были их короткие встречи и неприкрытым – желание Мэтью подержать на руках первенца….

Глава 31

Оставаясь верной своему слову, леди Пембрук приехала в столицу и распахнула двери для гостей и родственников. Пара дней у нее ушла на то, чтобы обосноваться с положенным комфортом и за это время не меньше дюжины визитных карточек оказалось на столике в прихожей. Среди визитеров были старые знакомые, дальняя родня и протеже, не появилась только дорогая племянница. Правда, она прислала короткую записочку, где извинялась за отсрочку и объясняла все заботами, так свойственными каждой невесте. Теперь, сидя в мягком кресле, леди Пембрук не прочь была обсудить все с Робертом, который поспешил приехать, освободившись на полчаса из цепких лапок жены.

– Так значит, вы с Венецией так и не виделись после ее отъезда? Это весьма странно, мой дорогой, – она на минуту отвлеклась от разговора, считая петли в вязании. – Ты не хочешь объяснить мне, в чем дело?

– Я не хотел бы это делать, мне не нравится огорчать вас, а по-другому, увы не получится, – Роберт быстро соображал, выискиваяправдоподобный предлог.

– Неужели дело в миссис Бейли? Она не ладит с твоей кузиной?

– Габриэль ладит только с людьми, которые могут быть полезны. Остальными она просто пренебрегает!

– Это называется расчетливость, и ты мог бы разглядеть подобные приметы еще в пору ухаживания. Впрочем, в этом нет ничего дурного, хуже, когда привычки и стремления тянут к людям низкого круга.

Какое-то время они молчали, и Роберт смотрел как первый снег липнет к темнеющим окнам. Тетушка, как всегда, была проницательна, но к счастью, не настолько, чтобы разглядеть правду. Сколько бы Бейли не придавался любимым порокам, он по-прежнему жаждал увидеть кузину, с которой не встречался после рокового бала. Теперь, с приездом общей родственницы он все больше убеждался в том, что это неизбежно произойдет. Другой вопрос, что это будет за встреча. Он, связанный по рукам присутствием Габриэль, Венеция, окруженная неусыпным вниманием Хантера. Хуже этого ничего и придумать невозможно!

– И все-таки это неправильно! Миссис Бейли пора понять, что есть связи, которые ей придется поддерживать даже без личного интереса. Думаю, для этого она достаточно хорошо воспитана, – леди Пембрук прервала невеселые размышления племянника. – Я уже не молода, Роберт, и мне было бы отрадно знать, что вы с Венецией будете поддерживать другу друга после того, как меня не станет. И прошу помолчи! – она сделала предупредительный жест рукой, прерывая любые возражения. – В субботу я хочу устроить званый ужин, и ты должен пообещать, что приедешь. Твоей кузине я напишу сегодня. Для меня будет подарком увидеть вас снова в родственных отношениях!

– Будет кто-то еще? – Роберт старался придать голосу беззаботность.

– Небольшое общество. И можно слишком не церемониться, это не королевский прием! – спокойно заявила леди Пембрук. – Так я могу взять с тебя слово?

Роберт не знал, как еще ему расспросить про Хантера и был вынужден выразить согласие. Покидая тетку, он чувствовал, что вчерашняя апатия исчезла без следа – в нем зародилась, даже против воли, надежда на то, что Венеция приедет и будет на ужине одна. Это стало новым открытием для беззаботного кутилы. Каждый раз, когда он считал себя свободным от прошлых отношений, жизнь подбрасывала новую встречу и в груди снова разгорался пожар.

Сидя в экипаже, Бейли погрузился в меланхолию. Не стоило насмехаться над лирическими строками, которыми зачитывалась прекрасная кузина, те, кто их написал, очевидно знали, что такое страдание. Между любовью, поселившейся в его сердце, и прежними увлечениями была настоящая пропасть. Да, он любил Венецию и это чувство не поддавалось влиянию времени или расстояния. Оно по капле вливало яд в вены и отравляла ту радость, которую давала долгожданная финансовая свобода.

В эту минуту Роберт почувствовал настоящую черную зависть. Хантеру все эти муки были незнакомы, он получил желаемое, не пошевелив даже пальцем, просто потому что каждой женщине в первую очередь нужен надежный причал. Других объяснений беспутный граф принять не желал и с этого момента стал жить мучительным ожиданием будущей субботы и встречи с той, ради кого он пошел бы даже в ад.

Дни тянулись бесконечно долго. В отличие от полковника у Роберта не было серьезного занятия, даже карты и бильярд на время потеряли свою привлекательность. Граф несколько раз садился за письмо, намереваясь передать его при первом удобном случае, но строчки не ложились и перечитывая их, он комкал и выбрасывал каждое новое признание. К тому же, как назло, погода испортилась, а у Роберта в такие дни всегда болела голова. Это сделало его совершенно невыносимым, и к утру субботы Габриэль готова была пойти на что угодно, лишь бы избавиться от его общества.

– Ты еще не готова? – муж застал ее полулежащей в кресле.

– Нет и я, пожалуй, лучше останусь дома, мне что-то нездоровится. Передай леди Пембрук мои извинения. Она ведь не настолько самодурствует, чтобы возомнить, будто я ее игнорирую?

– А это не так? К будущим владениям в Пембрук-холле ты куда более неравнодушна, – язвительная усмешка Роберта задела его супругу за живое, и она соизволила подняться с кресла.

– Тогда скажи ей правду, только сделай это как-нибудь тактично, чтобы не дай бог не оскорбить ее чувствительность.

– Правду? – Роберт почувствовал, как в душе неприятно кольнуло.

– Да, дорогой супруг, – с раздражением ответила Габриэль. – Я замужняя женщина, в этом нет ничего невероятного!

– То есть ты хочешь сказать… – в Роберта словно плеснули холодной водой.

– Господи, до чего ты иногда бываешь невыносим! Я беременна, жду ребенка, ожидаю наследника. Какими еще словами донести до тебя эту потрясающую новость? И не смотри так, словно услышал о непорочном зачатии, хоть ты и клялся никогда не делить со мной постель, я могу припомнить несколько раз, когда мы ночевали в одной спальне. Ты, кажется, объяснил это тем, что хочешь сына, можешь радоваться – у тебя получилось! Теперь я потеряю фигуру и буду мучиться всеми этими женскими недомоганиями!

Как бы Бейли не хотелось выдать подобный монолог за обычный розыгрыш, он понимал, что на такое не пойдет даже Габриэль. Ребенок! Он оказался совершенно не готов к отцовству и не мог себя вообразить в роли родителя. Младенцы никогда были умиляли Роберта, и он сомневался, что сможет полюбить даже собственного сына.

– В таком случае, тебе лучше и правда остаться дома. Я думаю, ужин будет недолгим, если что-то понадобится…

– Я обойдусь без твоей помощи! – перебила его Габриэль – У нашей экономки трое детей, можешь считать, что обо мне будут заботиться как о родной и уж точно лучше, чем это сделал бы ты.

Неожиданная новость совсем выбила Роберта из колеи. Если раньше он еще мог мечтать о том, чтобы сбежать с любовницей, то теперь это становилось совершенно невозможным. Будущий наследник прибыл на ужин к тетке в рассеянном виде и с первых секунд искал глазами только одного человека – милую кузину.

– Венеция немного опоздает, – сообщила леди Пембрук. – У них с полковником какие-то неотложные дела.

Это был первый случай, когда родственники открыто заговорили о помолвке миссис Маршал и Роберту дорого стоило сохранить видимость спокойствия.

– Дела у Хантера? Любопытно, хотя это вполне в его характере вечно кого-то спасать.

– Если ты говоришь о кузине, то из твоих уст это звучит, как осуждение. Ты что-то имеешь против своего друга? Конечно, после женитьбы люди часто перестают тесно общаться, но я не вижу повода язвить по поводу полковника.

– Вы, я вижу, целиком и полностью отдали ему свое сердце! А известно вам, что за своей белоснежной репутацией Хантер прячет грязные делишки? Теперь, когда я оказался в Лондоне до меня доходят разные слухи о его прошлом, особенно о том, как наш друг жил в Индии. Репутация вдовы, уверяю вас, была бы куда лучше для Венеции!

– Ты говоришь опасные вещи, Роберт. Возможно, речь идет всего лишь о сплетнях, как ты сам соблаговолил высказаться? Если же у тебя есть подтвержденные факты…

– Сейчас не время об этом говорить. Вашего внимания требует столько гостей.

Он прервал рассказ на самом важном месте не случайно. Это должно было зародить сомнения у благоверной тетки с ее идеалистическими представлениями о браке, еще – лишить Хантера той доли расположения, которая ему причиталась. Как и все интриги Роберта эта сыграла не последнюю роль в жизни Венеции. Когда она приехала на ужин: смущенная, взволнованная и настороженная, леди Пембрук встретила их с женихом совсем не так радушно.

– Рад вас видеть, – кратко поклонился Бейли. – Давно вы в Лондоне?

Хантер ответил что-то полагающееся в таких случаях, а милая кузина и вовсе обошлась без лишних слов. Ей было тягостно встретиться с Робертом, особенно, потому что приходилось разыгрывать родственные отношения перед гостями. Обед подали как всегда богатый, но разговоры велись о самых скучных вещах. Леди Пембрук узнавала какие-то новости об общих знакомых и ближайших развлечениях в столице, высказывала свое мнение о том или ином событии и мало обращала внимания на племянницу, занимавшую дальнюю часть стола.

– Я не знала, что Роберт будет здесь, – тихо проговорила Венеция, обращаясь к полковнику. – Думаю тетушка устроила все нарочно, ей известно, что мы не общаемся и она хочет собрать под одной крышей все семейство.

– Не похоже, чтобы твоего кузена это привело в восторг. Я слишком хорошо знаю Бейли, он здесь не в своей тарелке!

– Только прошу тебя, – Венеция бросила на жениха умоляющий взгляд, – не затевай ссору! Мы ведь здесь не для этого, помнишь?

Хантер вынужден был согласиться, хотя сделал это, скрепя сердце. Соперники снова оказались в одном доме, за одним столом, но теперь поменялись ролями. Роберту оставалось страдать от мучительной ревности, а его другу – наслаждаться близостью к Венеции. Правда затянуться такая ситуация никак не могла. Семена сомнений были посеяны и леди Пембрук не желала оттягивать важный разговор. Как только все встали из-за стола и перебрались в гостиную, чтобы выпить кофе, она призвала к себе племянницу.

– Мне нужно сказать тебе несколько слов, моя дорогая и надеюсь, ты поймешь меня правильно. К твоему жениху я всегда относилось с расположением, но сейчас до меня дошли кое-какие новости. Слышала ты о том, чтобы полковник был замешан в некой грязной истории в Индии? Если это правда, неразумно торопиться с венчанием, а поездку в Сент-Китс и вовсе стоит отменить.

В ответ на это Венеция жарко покраснела и взглянула на Роберта. Это могло быть только делом его рук и на душе стало совсем скверно. Бейли перехватил ее взгляд, но даже бровью не повел. Всем своим видом он демонстрировал равнодушие к участи бывшего друга. Если того вычеркнут из списка, что ж, так ему и надо – в любви и на войне все средства хороши!

– Тетушка, – вздохнула Венеция, собираясь с мыслями, – Я не знаю, что вам рассказали, но я полностью доверю Мэтью и по-прежнему считаю его лучшим из людей! В его прошлом нет темных пятен, кроме одного…

– И какого же? – леди Пембрук пристально взглянула на племянницу.

– У Хантера есть приемная дочь. Это сирота без отца и матери, он не мог бросить на произвол судьбы. Люди злы, вы знаете, и приписывают ему роман с женщиной, которую он якобы довел до погибели. Но разве вы сами не убедились, что мой жених не способен на такое? Он благородный человек и я не откажусь от своего слова, даже если весь Лондон будет принимать нас в штыки.

– Но это ведь очень серьезно! Подумай, ребенок неизвестно от какой женщины. Где сейчас эта девочка?

– Вы можете обо всем спросить Хантера, он ведь здесь, разве не так?

Венеция поискала глазами жениха, который как раз беседовал с одним из гостей – представительным седым военным.

– Это было бы нарушением всех светских правил. Я могу вычитывать Роберта – он вырос в моем доме и практически заменил сына, но призывать к ответу полковника? Нет, Венеция, до такого я не опущусь, а потому могу спросить только с тебя. Так что с этой сиротой?

– Она воспитывается в престижной школе для девочек. Я видела девочку – это скромное создание милее которого представить невозможно!

– И ты, конечно, возомнила, что хочешь забрать ее и воспитывать, как родную?

– Возможно, так и будет. Мы не решили этот вопрос окончательно…

– И не думай принимать такое решение! У тебя скоро будут свои дети и несчастная сирота, если она и правда не плод греха Хантера, будет чувствовать себя изгоем. Если то, что ты говоришь правда, а я постараюсь узнать все подробности, воспитанием девочки займусь я сама. Пембрук достаточно удобное место для того, чтобы вложить в душу ребенка все самое лучшее и удержать его от влияния света.

Подобного благородства Венеция никак не могла ожидать. Ее глаза наполнились счастливыми слезами – теперь все препятствия действительно были позади. Они с Хантером получили не только благословение, но и помощь, переоценить которую было невозможно. Со своего поста Роберт осторожно наблюдал за разговором тетки с кузиной и к огромному неудовольствию заметил, как гнев леди Пембрук скоро сменился милостью. Больше на этом вечере ему нечего было делать и Бейли поторопился откланяться.

– Ты не меняешься, – попеняла ему тетка – Не вижу, чтобы ты предпринял попытку наладить отношения с кузиной!

– Но как это возможно в таком большом обществе?! – он изобразил изумление. – К тому же, я вынужден вас оставить по очень важной причине. Я должен вернуться к Габриэль, ей нездоровится, и я обещал быть рядом!

Сообщив эту новость, Роберт мельком заметил, как изменилась в лице Венеция. Конечно же, она слышала все, и такая трогательная забота о жене говорила только об одном: он доволен браком и спешит оказаться рядом с любимой супругой. Бейли заставил кузину выпить горькую пилюлю перед тем, как покинуть гостеприимный дом, и только это помогло немного смягчить досаду и разочарование.

Глава 32

Время – самая загадочная субстанция в мире. Порой даже час кажется вечностью, а иногда месяцы пролетают незаметно. Последние несколько недель у Венеции было столько разных забот, что она совершенно не замечала бег минут. Подготовка к свадьбе оказалась куда более хлопотным делом, чем это казалось вначале, но, наконец, все было решено, и наступил тот самый единственный, особенный в ее жизни день…

– Ты смотрела на часы, еще не пора одеваться? Боже, я так волнуюсь, свадьба – это самое трогательное, что только можно увидеть! А ты такая красавица! – Вайолет, как всегда, болтала без умолку. – Кстати, надо будет слегка отругать полковника! Ты знаешь, что он приходил вчера вечером?

– Нет, почему ты не сказала? Было что-то важное?

В ответ подружка невесты похлопала ресницами, выражая изумление.

– Что у него могло быть важнее собственного венчания? Ох уж эти мужчины, неужели он не знает, что с невестой накануне свадьбы нельзя встречаться?

В такие минуты будущая миссис Хантер готова была пожалеть о присутствии гостьи. Вайолет приехала два дня назад вместе с Альбертом, оставив близнецов на попечение матери, и теперь хлопотала, не приседая ни на минуту.

– Еще цветы, мэм!

На пороге появилась запыхавшаяся служанка с корзиной белоснежных лилий. Подружка невесты забрала букет и поставила на самом видном месте. Аромат сразу же заполнил комнату, но поздравительной открытки среди бутонов не оказалось.

– Кто передал?

– Не знаю, мэм… – горничная только пожала плечами.

– Нет карточки?

– Нет! Подумать только – лилии в октябре? Не представляешь, кто бы это мог быть? Такая щедрость, их, наверное, пришлось заказывать во Франции!

Венеция ответила что-то невразумительное. И без всяких карточек она догадывалась, кто мог сделать подарок, и быстрым движением отдернула занавеску. Несколько зевак сплетничали напротив дома, дожидаясь появления невесты, по тротуару шествовала гувернантка с подопечной, торопилась к заказчику молочница, но высокой фигуры в черном нигде не было.

Она на минуту прикрыла глаза. Лилии… все началось с той злосчастной поездки по Пембрук-парку и разве Венеция не сказала тогда, что больше всего любит именно эти цветы? Теперь в ее душу прокралось дурное предчувствие. Роберт не должен был, не смел появляться на свадьбе! Именно поэтому она не хотела сообщать о событии заранее, а сразу же после церемонии мечтала покинуть столицу. Идея подать объявление в газете с самого начала пришлась миссис Маршал не по душе. Она согласилась соблюсти установленные правила, только чтобы уступить просьбе тетушки, мягким уговорам Мэтью и настояниям Джонсона.

Сообщение о бракосочетании полковника Мэтью Хантера с Венецией Марией Маршал появилось двенадцатого ноября. Несколько строк среди прочих объявлений, и все же они подняли настоящую бурю. С некоторых пор Роберт жадно проглядывал каждое утреннее издание и всякий раз отбрасывал от себя с чувством облегчения. Он мог надеяться только на непредвиденные обстоятельства и до сих пор судьба миловала своего любимца.

Венеция оставалась в Лондоне, по-прежнему жила одна – в этом он без труда убедился, подкупив консьержку. Несколько раз Бейли готов был подстроить новую встречу, но слишком хорошо помнил предупреждение Хантера: «Мой выстрел остается за мной!» И вот он, этот «выстрел» настиг его так внезапно!

– Что-то в газете? – Габриэль показалась за столом слегка растрепанная и сонная. – У тебя такой вид…

– Ничего. Я не буду завтракать! – Роберт сцепил зубы, глядя в одну точку. В голове крутилась единственная мысль: Венеция выходит замуж!

– Ты становишься совершенно неуравновешенным, мне кажется…

– Будь добра, замолчи!!! – Роберт так внезапно сорвался на крик, что заставил жену выронить чашку.

Он вскочил, бросился и вон и не показывался из своей комнаты, откуда доносился звон разбитого фарфора и глухие проклятья. Миссис Бейли уже подумывала над тем, чтобы вызвать доктора, но планы мужа, как и его настроение изменились внезапно. Явившийся по звонку камердинер помог хозяину сменить костюм, и полчаса спустя одетый с иголочки граф показался в гостиной.

– Как это понимать? – Габриэль воззрилась на мужа. – Ты куда-то уезжаешь?

Роберт не потрудился ответить, но приказал немедленно заложить лошадей и ехать в цветочный салон. Его охватило жгучее нетерпение, смешанное с отчаянием – в такие минуты Бейли становился похожим на мать, и был способен на поступки, которые позже не мог объяснить. Когда дверь магазина рывком распахнулась и на пороге появился богато одетый господин, владелец сразу отметил, что гость «немного не в себе». Такое случается, если потерять близкого человека… Впрочем, Бейли хоть и весьма сбивчиво, но объяснил, что ему нужны не цветы для похорон, а дорогой подарок, притом не какие-нибудь банальные розы.

– Лилии? – месье Шарп растерялся. С такими капризами он давно не сталкивался и был готов рассердиться на бездушную девицу, заставлявшую так страдать бедного ухажера! Ох уж эти женщины, им подавай месяц с неба, а вот как удовлетворить такие запросы? Лилий в салоне не было, но продавец соображал очень быстро, не желая терять выгодную сделку. – Простите мою назойливость, но это… есть нехорошо для девицы… Могу предложить вам лучшие розы, «Пьер де Ронсан», только что срезаны!

– Мне нужны лилии. Все, какие найдутся! Я заплачу любую сумму!

Покупатель был слишком категоричен и хозяину пришлось наподдать мальчишке-помощнику, чтобы тот стер подметки, но срочно купил у конкурентов цветы. Бейли в нетерпении мерял шагами натертый до блеска пол магазина и месье Шарп не знал, как угодить такому привередливому гостю.

– Может быть хотите чашечку чая? Кофе? – он услужливо согнул спину в поклоне.

– Виски, – бросил Роберт, глядя куда-то перед собой и явно ничего не замечая.

Он посмотрел на часы – подарок тетки – и удивился тому, как медленно двигаются стрелки. Сейчас граф готов был наполнить корзину бриллиантами, но такой подарок Венеция не приняла бы, а вот лилии… Милая кузина все поймет без единого намека и никогда не сможет забыть их последнюю встречу! Он готов был отдать пол жизни, чтобы сейчас оказаться рядом, увидеть, как невеста спускается по лестнице – чарующая, невесомая в белоснежном платье…

Дернулся и затих колокольчик в дверях. Следом за запыхавшимся мальчишкой в магазин внесли огромную корзину, из которой выглядывали нежные бутоны, источавшие сладостный аромат.

– Ровно сто штук, – месье Шарп едва не потирал руки от радости, такой выгодной сделки у него давно не было.

– Благодарю вас!

Роберт поднялся и сделал глубокий вдох. Еще несколько минут – и он увидит свою возлюбленную, а дальше будь что будет! Граф бросил деньги на прилавок, стремительно покинул магазин и запрыгнул в ландо.

– Даю соверен, если довезешь за пять минут! – бросил он извозчику, чувствуя, как нарастает нетерпение. Каждая секунда была сейчас дорога и так не хотелось стать одним из безликих людей, для которых свадьба миссис Маршал – всего лишь повод для новых сплетен.

Когда непрошеный гость подъехал к дому Венеции, он с досадой заметил, что там действительно толпятся зеваки. Он взбежал на крыльцо и передал корзину с цветами служанке, ожидая, надеясь до последнего, что Венеция захочет увидеться и поговорить. В какой-то момент занавеска на ее окне предательски отодвинулась, но это продолжалось всего секунду… Мучительных полчаса несчастный влюбленный прождал записки, приглашения или какого-то знака свыше, но на этот раз судьба повернулась к нему спиной.

– Идут! Я говорила, где миссис Маршал заказывала платье? Мне все рассказала горничная… -

Дородная дама загородила собой просвет в толпе и даже привстала на цыпочки, чтобы лучше все рассмотреть. Роберт на время выпустил из виду невесту – Венеция в сопровождении напыщенного джентльмена и подруги прошла мимо и скрылась в экипаже, так и не повернув головы. Это было так же мучительно, как отрезать от собственного сердца по кусочку! Он надеялся до последнего и теперь словно во второй раз пережил свою потерю. Больнее графу уже не могло стать, разве только своими глазами увидеть, как возлюбленная пойдет под венец…

Бейли потрогал холодное дуло пистолета и спрятал его глубже во внутренний карман. Теперь, когда тревога и боль унялись, он мог действовать хладнокровно. Оставалось добраться до места венчания и пройти незамеченным, и здесь удача, наконец, повернулась к нему лицом. На непрошенного гостя никто не обратил внимания. В церкви не было где яблоку упасть, граф разглядел несколько фигур в форме – наверное близких друзей жениха, но все они были поглощены зрелищем и не смотрели по сторонам. Оставалось только подождать, и Роберт обвел глазами зал.

Пока жених с невестиной шли к алтарю, многие дамы прикладывали к глазам платок, не скрывая слез умиления. Кто-то перешептывался, обсуждая наряд Венеции и скромные доходы Хантера, кто-то хранил равнодушное молчание. Светское общество! Не зря Роберт презирал его и ни во что не ставил отношений с аристократами средней руки. Разве способны они понять ту боль, которую он испытывал?!

Граф достал пистолет и взвел курок. Его руки дрожали, а огоньки свечей расплывались и слепили глаза. Сама жизнь отобрала у него все лучшее: невесту, которая любила его со всей нежностью шестнадцатилетней девушки, богатство, свободу… Остались только порочные забавы и оковы брака, которые он охотно поменял бы на кандалы каторжника. Остановить это могла только Венеция, но ее ладонь уже держал соперник.

– Можете поцеловать невесту!

Голос священника доносился словно откуда-то издалека, Бейли поднял руку и выстрелил. Из-за акустики звук оказался невероятно громким, и гости не сразу поняли, что произошло. В возникшей неразберихе все смешалось: крики, шаги офицеров, бросившихся в погоню. Силуэт, одетый во все черное, смешался с толпой, а вскоре безопасно покинул место, где должны были поздравлять молодых, бросая им под ноги белые лепестки осенних цветов…

Глава 33

Было два пополудни, когда к дому на Молл-стрит подъехала открытая коляска. Леди Пембрук тяжело ступая спустилась на тротуар и позволила служанке проводить себя до входной двери. Никогда за пятьдесят девять лет она не испытывала такого ужаса, смятения и беззащитности, как сегодня во время свадьбы Венеции. Стрельба в церкви, при полном скоплении людей – кто мог такое предвидеть? Она всегда свято верила в две вещи: Бога и военных, и вот, они оказались неспособными отвести угрозу! К счастью, стрелявший промахнулся, лишь слегка задев жениха, а сердце у леди Пембрук оказалось достаточно крепким. Она провела два часа в доме Хантера, заботясь о насмерть перепуганной племяннице и раненом зяте, и сама обошлась почти без услуг доктора.

– Сегодня никого не принимать! – хозяйка не успела еще отдать распоряжение, как ее на полуслове перебила горничная.

– Простите, леди Пембрук, но вас уже дожидаются!

– Как, несмотря на то что я уехала на свадьбу племянницы? Кажется, я предупреждала, что буду отсутствовать до вечера?

– Да, миледи, но это мистер Бейли, и он очень настаивал!

– Роберт? Где он сейчас? – удивлению леди Пембрук не было предела. Только из ряда вон выходящие обстоятельства могли привести беспутного графа в такой час.

– В библиотеке. Мистер Бейли ждет уже два часа и очень нервничает…

– Потребовал шерри или чего-то покрепче? – она поджала губы, готовясь к неприятной сцене. – Впрочем, неважно. Я поговорю с ним сама, ступай!

Опираясь на трость, хозяйка прошла по коридору и толкнула двери библиотеки. Шторы в комнате оставались опущенными, но Роберту это было безразлично. Никогда прежде он не выглядел так жалко – смертельно бледный, с дрожащими руками, гость не был в состоянии даже внятно поздороваться.

– Боже милосердный, что произошло?! Немедленно сядь и оставь в покое стакан, ты и так уже достаточно выпил!

Роберт послушался и рухнул на стул, позволив тетке проявить почти материнскую заботу. Она приказала немедленно открыть окно, принести успокоительных капель и холодный компресс для разгоряченной головы бедного племянника. Наконец, полчаса спустя он смог настолько прийти в себя, чтобы выразить мысли при помощи связных слов.

– Вы были на свадьбе Венеции, тетушка? – глаза Роберта лихорадочно блестели.

– Так до тебя уже дошли последние новости? – она начинала догадываться, с чем связана истерика. – Как не стыдно, Роберт, неужели ты забыл, что родился мужчиной и настолько утратил над собой контроль?!

– Мужчиной? – его губы изогнулись в презрительной усмешке. – Нет, видимо в моем воспитании были серьезные пробелы. Я не смог сделать все хладнокровно!

– Сделать? О чем ты говоришь?!

– О том, что случилось в церкви! Рано или поздно это станет известно, так почему не рассказать все сейчас? Это я стрелял в Хантера, я желал его смерти, но, наверное, у него моего бывшего друга есть ангел хранитель!

После такого признания леди Пембрук впору было послать за доктором. Она решила, что у племянника помутился рассудок, но он не дал ей вставить ни слова. Роберта словно прорвало, и он возбужденно заговорил, вскочив со стула.

– Вы смотрите на меня как на сумасшедшего, что ж, это справедливо! Только безумец мог позволить ей выйти замуж за другого после того, что нас столько лет связывало! Венеция, конечно, берегла свою тайну и не сказала, вам, дорогая тетушка, что мы были давным-давно помолвлены? Да, это правда, я любил ее с юности и люблю до сих пор! Она принадлежит мне по праву, потому что ваш прекрасный дом стал для нас любовным гнездышком, и мы были в нем счастливы! Я не сообщал вам о существовании Габриэль потому что хотел с ней порвать! Чертовы деньги! Если бы не ее приданное, я никогда бы не связал себя браком.

– Да в уме ли ты, Роберт?! – леди Пембрук схватилась за сердце.

– Вам кажется это странным, но вспомните, мы не были нужны родным и оба очень одиноки! В шестнадцать лет, что могло быть естественнее? Столько времени проводить вместе, разве мог я не полюбить такое прекрасное создание! И что же – вы позволили пристроить Венецию в браке с этим мерзавцем, этой подлой крысой Маршалом! Вы обрекли нас на долгие годы разлуки, а теперь жизнь разлучила нас навсегда. Что ж, по крайней мере развязка уже близко. Полиция, наверное, уже ищет того, кто стрелял, можете сообщить им правду!

Роберт обреченно опустился на стул и закрыл лицо руками. В голове пронеслись жуткие картины унижения, суда и отправки по этапу на каторжные работы, но, несмотря на это, жалел он только о том, что не попал в свою мишень.

– Никогда не думала, что доживу до этого дня, – леди Пембрук нарушила долгое молчание. – Ты винишь меня в своих несчастьях после того, что я для тебя сделала? Образование, достаток, связи больше ничего для тебя не значат? Все дело в любви? Да ты никогда не имел понятия, что это такое! Ваши с Венецией отношения – это отвратительно, подло и низко, и я знаю, что инициатором был именно ты. Если моя племянница в чем- то и была виновата, то в том, что поддалась твоим чарам, но теперь она должна отвечать только перед мужем!

Роберт не возражал, наблюдая, как тетка потянулась за колокольчиком, чтобы позвать слуг. Он так устал лицемерить, что не попытался сбежать до того, как за ним придут, чтобы увезти в участок. В библиотеке стояла звенящая тишина, а рука тетки все еще не дотронулась до колокольчика. Она словно ждала чего-то, пока не высказала вслух мучивший ее вопрос.

– Я не могу понять одного. Почему ты приехал сюда, а не скрылся в собственном доме? Габриэль достаточно умна и слишком заботиться о своем будущем, чтобы подтвердить твое алиби.

– Потому что она не сделала бы этого! – с горечью проговорил Роберт. – Моя жена не станет соучастнице преступника, она ждет ребенка!

Пальцы леди Пембрук дрогнули. Еще одна новость стала последней каплей на сегодняшний день. Оставить без отца будущего внука?! Каким бы ни был несчастный безумец, к этому она не хотела быть причастной. Нужно было срочно принять все возможные меры, чтобы спасти племянника от тюрьмы и при этом не взять на душу слишком большой, непоправимый грех…

– Вот что, – выдержав паузу, она заговорила привычным твердым голосом. – Сейчас ты должен взять себя в руки и ехать домой. Не вздумай бежать или вытворить еще что-то безумное! Завтра, это я тебе обещаю, ты сможешь уехать из Лондона и станешь недосягаем для полиции. До того времени ни шагу без моего ведома!

– Как, вы хотите спасти мою жалкую шкуру?! – изумлению Роберта не было предела.

– Только потому, что в этом есть моя вина. Я слишком многое тебе прощала и старалась не замечать твоих пороков… Кроме того, ты не причинил полковнику серьезного вреда, во всяком случае этот выстрел не большее зло, чем любовная связь с его женой! Я делаю это ради твоего будущего сына и учти, на мою помощь и поддержку в будущем ты рассчитывать не можешь!

Теперь леди Пембрук знала, как поступить, а потому, когда расследование зашло в тупик и в ее доме побывала полиция, но никто из слуг не признался в том, что видел здесь Роберта Бейли. Более того, стало известно о его срочном отъезде на службу в один из дальних колониальных гарнизонов. Внезапное возвращение в ряды действующей армии стало причиной для сплетен и разговоров в свете. «Как, Бейли оказали протекцию, чтобы он покинул Англию? Какая невообразимая потеря для общества! А бедняжка миссис Бейли, ей придется следовать за мужем!»

Никому и в голову не могло прийти, как тяжело было престарелой леди Пембрук пойти на этот шаг ради спасения племянника и его будущего ребенка. Она взяла с беглеца слово и Роберт знал – стоит ему вернуться на родину или напомнить о себе Венеции, как все станет известно властям. Дело было сделано, свобода сохранена, но это происшествие подкосило благородную заступницу. Она без промедления вернулась в Пембрук-холл и удалилась от общества, чтобы молиться, размышлять о собственных ошибках и горевать о потерянном доверии к близким. Писем в Лондон от нее больше не приходило и только два года спустя Венеции принесли толстый конверт, на котором она узнала знакомый почерк.

Мэтью застал жену всю в слезах, она все еще держала смятые листки, перечитывая их в третий или четвертый раз. Перед кончиной тетушка успела излить душу и повинилась в том, что помешала племяннице стать счастливой. Она тепло отзывалась о полковнике и желала им всяческого счастья, но признавала, что разлучать влюбленных было жестоко и несправедливо. О Роберте не было сказано ни слова, во всяком случае его имя не упоминалось открыто, но Венеция поняла – тетка знает об их общем прошлом, догадывается о бурном романе и прощает его.

– Бедная тетя! – Венеция позволила Хантеру усадить себя на колени и склонила голову к нему на плечо. – Ее мучила совесть, но в одном она ошибалась. Я ни о чем не жалею!

– Даже о том, что живешь вдали от Англии и любимого Пембрука? – полковник погладил жену по голове, словно утешал огорченного ребенка. Венеция была для него так же дорога, как в день свадьбы и с каждым днем он любил ее все больше.

– Иногда я вспоминаю о нем… Это были удивительные дни, если бы не Пембрук-холл, мы никогда бы не встретились! Но знаешь, – она подняла глаза и посмотрела на картину, изображавшую нежные лилии, – я не хочу туда возвращаться!

Воспоминания у Венеции никто не мог отнять, но поединок трех сердец давно выиграл тот, кто смотрел на нее с нежностью и заботливо сжимал руку с обручальным кольцом.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33