Айрон vs Мейрона [Влада Николаевна Gallery_Holik] (fb2) читать онлайн

Пролог

В этом мире невозможно мыслить разумно, чувствовать весь спектр человеческих эмоций, любить или чувствовать бархат лепестков роз. Любые мысли – порок создателей, которые мнили себя Богами, не знающими границ величия. Любые чувства – смесь самых непредсказуемых недостатков. Любые воспоминания о прошлой жизни – запрет, который карался отключением от системы. Разве мы не дьяволы собственного мира?

Каждый ход – потеря одной из пяти жизней. У каждого жителя Айрона были своеобразные счётчики жизни, встроенные в грудную клетку при самом рождении. Их показатели с этапами взросления приобретали всё новые и новые цифры, уменьшаясь с каждым запрещённым ходом и прибавляясь с наградами или хорошей работой в обществе. Даже самый маленький ребёнок знал, что цифра "0" на счётчике означала отключение от системы и стирание твоего существования из всех баз данных. Ты просто умирал, как когда-то погиб и старый мир, который так ярко помнил Эллиот по старым детским книжкам отца. Он всегда с таким детским любопытством изучал подушечками пальцев напечатанные рисунки, где жизнь казалось такой красочной и интересной, что невозможно было удержаться и не спрашивать у взрослых о тех или иных предметах на картинке. Именно тогда он узнавал так много нового, отличающегося от того мира, в котором он жил. Все так и кричало о том, сколько было пролито крови на земле выстроенного Айрона. Жители этого мира – безвольные куклы, простые, но слишком одухотворённые. Слишком правильные и прекрасные. Их невозможно повторить или воссоздать заново. Они, подобно редкому цветку, расцветали под ловкими руками учёных, сияли, как лунный блик, и вскоре умирали. Нет объяснений тому, почему счётчики жизней так быстро тратили свои энергетические ресурсы, но единственное учёные знали точно. Для любого счётчика нужна необходимая пропорция различных земных веществ, от которых зависело качество и продолжительность работы. Но с каждым днём запасы угасали, и правительство решило запустить проект о создании машины времени, способной возвращать людей в любой временной участок для сбора необходимой информации.

Люди чувствовали едкий запах дождя, пропуская обжигающие капли сквозь пальцы,

Просто стояли и смотрели на неоновые звёзды.

Их тело, их душа почему-то стремились обратно в родной дом,

Где была "жизнь", чувства… Настоящие они.

В разных мирах, измерениях и вселенных существовало множество понятий любви, которые так любили придумывать себе соулмейты Айрона, так они чувствовали себя хоть немного живее. Возможно, в каких-то частях света они жили в солнечном месте на окраине города и каждый искусственный восход встречали, держась за руки, в полной идиллии и гармонии с самим собой. А может, в очередной раз тихонько напевали себе какую-то из тех самых приставучих попсовых мелодий, которые каждодневно крутили по радио. Но в мире Эллиота было всё абсолютно иначе, иногда это походило на один из кругов ада Данте, которые так отчаянно описывали в религиозных книгах. Помимо счётчиков жизни они должны были жить со страхом умереть в любой момент. Да, в его мире существовало всё, что есть и в других инопланетных измерениях: небоскрёбы, устремляющиеся до самых облаков, дурацкие неоновые вывески вдоль улиц и люди, которые отличались только тем, что давно были душевно мертвы. Все присутствующие в этом месте были прокляты, они жили только ради одного человека и спокойно ждали того момента, когда в их голове окажется ещё один посторонний голос соулмейта. За это их и ненавидели. Ты просто не мог избежать рока судьбы, упорно дожидаясь того, когда же твой соулмейт покинет этот мир и навсегда станет частью твоего собственного "я". Он мог не помнить своего прошлого, своего имени, срываясь на неопределенные крики, а иногда вовсе дожидаясь нового восхода солнца. А их истинный просто не мог до них дотронуться, сходя с ума от разрывающих его чувств.

1 глава

3060 год.

Носители таких соулмейтов нарекались "красными", их руки до локтя покрывались красной краской, въедавшейся под кожу уродливой меткой, от которой невозможно было избавиться. Она являлась абсолютно безобидной для своего владельца, но как только он дотрагивался до других людей, то оставлял на них несколько витиеватых ожогов. Ты становился опасным для окружающих, которые предпочитали обходить меченных стороной, искренне сочувствуя тому, что день их встречи с соулмейтом состоялся именно сегодня. Эллиот соврёт, если скажет, что не пытался отсрочить этот день уже больше года, но, как и все соулмейты, его истинный должен был умереть примерно в возрасте двадцати лет. Честно он не завидовал участи таких избранных, которым доставалось только двадцать лет только для того, чтобы исполнить всё, что даётся годами. Носителям же давалась вся жизнь, пока соулмейт не захотел бы с ним расстаться, получалось, что он становился властен над твоей жизнью. Одно решение могло стоить жизни, а неверный шаг – жуткой болью в районе сердца. Разбитые души, которые должны расплачиваться за чьи-то грехи и ошибки, совершённые их предками в прошлом. Исправительное измерение, наверное, так Эллиот мог его описать, отсчитывая последние месяцы до смерти его предназначенного соулмейта.

~Эрик Майер. Истинный: Эллиот Картер. Способность: тактильный контакт, но он может использовать её крайне редко, после этого накапливая энергию. ~

Чёрный (контроль и отказ)

Возможно, Эллиот нагло соврёт, если скажет, что не сошёл с ума, когда во время его рабочего дня его запястья зажгло с такой силой, что желание заживо содрать кожу больше не казалось таким глупым решением. Посторонние голоса заполонили всё его сознание, заставляя облокотиться на стекло, и практически с самой чистой ненавистью уставиться в отражение своих глаз. Каждая рабочая смена в кофейне, за исключением гонок дарила ему облегчение и усталость, которую так любил Эллиот, приходя на съёмную квартиру рядом с работой почти в час ночи и утопая в единственной мягкой постели, он предпочитал не делиться своими вещами со своим надоедливым и горячо любимым соседом, помечая свою территорию. Возможно, любой человек ищет в чём-то утешение, чтобы скрыть свои чувства при наступлении нового дня, отправиться на работу с новыми силами и фальшиво улыбаться таким же лживым маскам, поэтому Эллиот находил спокойствие в том, что от усталости просто не мог думать о посторонних вещах. Он искренне любил кофейню, в которой работал практически два года, и мог с уверенностью сказать о том, что довольно сильно привязался к этому месту. Это место было наравне с разъезженной гоночной трассой, на которой он каждую ночь выигрывал новые и новые кубки. Привязался к вечно молчаливому Питеру, его взъерошенным мятным волосам и тёплой улыбке, появляющейся на его губах крайне редко, практически также, как и солнце в этом городе, поэтому она была лучшим завершением трудного дня, а где-то и самым лучшим успокоительным. По Скаю, до жути тактильному и невинному в своём обаянии, наверное, это и было причиной того, что каждый третий посетитель в этом заведении приходил исключительно только ради него. Его работу трудно назвать чересчур рутинной, но чёрные запястья были прямой дорогой на выход, и Эллиот прекрасно это понимал, борясь с неприятным чувством в уголках глаз от скопившихся слёз. Наверное, по каким-то божеским канонам он должен радоваться тому, что стал носителем, а не чёртовой запертой в клетке чёрной птицей, но эмоции от столь неожиданной встречи захлестнули весь здравый рассудок, прокручивая в голове только имя, ставшее его погибелью. Эрик Майер. И Эллиоту было искреннее плевать, что сердце обжигало адской болью, в тот день он мог только смеяться в пустоту, чувствуя соулмейта и сильнее радуясь тому, что ему стало больно от слов Картера. Сидя у зеркала, он слышал взаимную ненависть в чужих словах, в последствии ставшую нитью, связывающую их существование бок о бок. Он совершенно не хотел сближаться со своим соулмейтом, снова открывать кому-то сердце после смерти матери.

Эрик Майер – боль в чистом виде, которую пускали по венам одним плавным уколом без возможности анестезии, каждый день до пьяной одури перед глазами. И, если Эллиота когда-нибудь спросят о том, а как же создатель Айрона, подаривший этому миру такую жизнь, он просто сожжёт все его труды на костре под аккомпанемент собственного смеха. Несправедливо связывать жизнь с тем, кому было суждено остаться лишь тенью, он просто ненавидел копаться в чужих жизнях, так как и его жизнь была сплошным юмористическим фильмом с плачевным "the end", без приукрас и сопливых розовых очков. Его мать говорила о том, что где-то существует его соулмейт и когда ему потребуется помощь, он даст о себе знать цифрами.

Эрик Майер – яд из ненависти, которой был пропитан каждый уголок глаз соулмейта, предпочитавшего играть в молчанку с самого начала их встречи. Соулмейт, который с помощью своего прикосновения чуть не разорвал сердце Эллиота в клочья, просачивая чёрную жижу по венам, чтобы тот просто захлебнулся в собственной крови. Демон, не иначе. Тёмный ангел, пришедший по его душу. И почему-то от этого хотелось съязвить ещё больше, чтобы колко и прямо в точку без права на ошибку.

Эрик Майер – чёрные слёзы, которыми каждодневно были усыпаны простыни, глаза носителя застилала беспросветная плёнка, и почему-то именно в такие моменты он начинал задумываться о том, что чёрный цвет символизировал конец всего сущего. И сколько бы ты не пытался увидеть свет, вокруг тебя только тьма и от этого становилось ещё паршивей, чем раньше. Страшно, беспомощно. Эллиот не мог слышать страдания соулмейта, но отчётливо чувствовал каждой клеткой тела сквозь одежду, напрочь пропитавшей безысходностью весь воздух в квартире.

– Задыхайся и больше не мучай меня, чёртов манипулятор.

Эрик Майер – его наказание за грехи в прошлой жизни, которые он ничерта не помнил и не желал узнавать, оставаясь при своём единственно правильном решении, которое не нуждалось в огласке. В самые сильные приступы отчаяния он хотел услышать в голове крики протеста от соулмейта, хоть что-нибудь, лишь бы не чувствовать себя сумасшедшим придурком, разговаривающий с пустотой, но тот упорно молчал, доводя Картера ещё больше. Издевался, не иначе. Бесил, возможно. Хотел убить, точно. Но почему-то последняя фраза соулмейта заставила что-то дрогнуть в душе парня, до боли сжавшего собственное запястье.

~ Скажи мне, мир действительно нас так ненавидит?

Повтори это. ~

Синий (правда и печаль)

Говорят, что синий успокаивает, даёт возможность погрузиться в себя и подумать обо всём, что окружает нас и по сей день, возможно, и вовсе найти правильную дорогу в неизвестность, оставляя позади всю обыденность. С момента их встречи прошло чуть больше двух недель, но сердце до сих пор неспокойно билось в груди каждый раз, когда Эллиот засыпал. Боялся, но желал больше никогда не просыпаться в мире, в котором всё было предрешено с самого начала? Нет, скорее не хотел быть снова ответственным за чужую жизнь. Каждый день он пытался абстрагироваться от мыслей о том, что в толпе спешащих людей и мёртвых лиц он стал своим, старался прятать взгляд и натягивать рукава толстовки сильнее некуда, но натыкаясь в отражении зеркал на собственные глаза, мечтал о том, чтобы всё это оказалось лишь дурацким сценарием какого-нибудь бешенного режиссёра, в котором он по счастливой случайности оказался главным героем. Эллиот не мог избавиться от неприязни к своему соулмейту, который после того раза, не проронил ни слова, от чего казалось, что его вовсе не существовало в его жизни. Тишина, за которую Эллиот был благодарен каждый раз, когда в одиночестве работал за компьютером на ночной работе и пил обжигающий кофе, казавшийся ему отвратительным на вкус. Но это было единственным, что находилось в его скромной обители в большом количестве.

~ С каких пор ты кажешься таким одиноким? ~

Говорят, что синий побуждает людей к правде, забираясь в самые отдалённые участки сознания, поэтому смотря на иссиня-чёрное небо, Эллиот не мог смириться с мыслью, что под гнётом собственного одиночества снова хотел услышать голос своего неразговорчивого соседа, но он никогда не признается в этом вслух. Точно не в этой жизни. Эллиот всегда был из такого типа людей, которые слишком болезненно привыкали ко всему новому, скучая по старым временам только из-за того, что всё это было лишь привычкой, от которой было так сложно избавляться. Подобная отрешённость и зависимость значительно повлияли на характер парня, со временем превращая его душу в самые настоящие шипы. Доставлять людям боль приравнивалось к защитной реакции, к которой так привык парень, закрываясь в своём коконе и стараясь не пускать в свою душу никого, кроме себя самого. И, видимо, судьба решила, что было бы крайне занимательно понаблюдать за парнем, подсовывая ему столь необычного соулмейта. Его холодные прикосновения вдоль рёбер оставляли невидимые ожоги для своего носителя, вздрагивающего от лёгкого покалывания внутри. В эти моменты ему казалось, что Эрик намеренно не давал забывать о своём присутствии. Без слов, только тактильными ощущениями. Лишь его собственные глаза оставались такими же печальными, как и в первый день их встречи, уже без ноток удивления и страха, но холодные и печальные. Его принципы летели к чертям каждый раз, когда он думал о своём соулмейте, заставляя впервые захотеть забраться в душу к кому-то другому, захотеть удостовериться в том, не прогнила ли его душа так же сильно, как и его жизнь. Что скрывалось за тёмной пеленой, молчанием и печалью, пропитавшей комнату насквозь?

– Ты ведь помнишь, когда впервые испытал настоящий страх? Кажется, твой взгляд, полный боли, похож на мой.

~ Перед глазами смерти. Все мы становимся честны перед ним. ~

Эрик Майер – шипы синих роз. Колючие, но прекрасные даже в таком облике. В саду одиночества расцвёл цветок, который напоминал его, только страх сорвать его слишком велик, заставляя маленького принца сесть рядом и осторожно дотрагиваться до лепестков. Он умрёт вместе с ним, верно? Две неделимые души, две жизни, крепко связанные путами из прошлого. Одно сердце на двоих. И правда ли Эллиот хочет умереть или просто снова боится пораниться? Кажется, он никогда не сможет ответить на этот вопрос.

Эрик Майер – кукловод, который с каждым днём срывал его маску по кускам, хотя у самого сердце давно трещало по швам от голоса своего носителя. Другие же меченные неразборчиво мычали себе под нос, толкая парня нетерпеливо, жадно, надеясь убить в его глазах тот огонёк, которому не давал погаснуть его соулмейт. И Эллиоту искренне хотелось узнать причину того, почему Эрик до сих пор его терпит? Не заберёт его жизнь, имея на это все возможности.

Эрик Майер – панацея, с дозой, рассчитанной исключительно для него. Почему-то становилось легче дышать, даже в те моменты, когда горло сжимали чужие руки пассажира метро, которому снова захотелось выпотрошить душу ещё живому носителю. Смотря в глаза собственному страху, начинаешь вспоминать истоки, причины всего этого, и почему-то становится ещё смешнее от абсурдности ситуации и голоса Эрика, монотонно звучащего в голове.

~ А теперь скажи мне снова, взглянув в их глаза, мир действительно нас так ненавидит или виной всему являетесь именно вы? ~

В их глазах больше не было души, они мертвы, покрыты навсегда серой дымкой. Носители, убитые собственными соулмейтами…

Красный (раны и стыд)

Глупо, когда у тебя есть шанс всё изменить, а ты боишься не оправдать чьи-то надежды, надежды людей, которым наплевать на тебя. Ты прислушиваешься к их мнению, становишься мним и управляем чужими желаниями. Эллиот очень сожалел о том, что понял смысл их мира так поздно, тратя своё время на то, чтобы винить во всём Эрика, забывая об истинной причине их положения. Их мир был создан для того, чтобы лживые и прогнившие насквозь носители смогли снова обрести счастье, им давался ещё один шанс, которым, как правило, они не пользовались. Боялись, ненавидели, губили своего соулмейта, который в скором времени забирал с собой ещё одну душу. Все люди, которых он видел, обжигал руками, оставляя на них витиеватые ожоги, были всего лишь оболочкой, скитающейся по миру. Мёртвые души красных соулмейтов. Наверное, поэтому многих из них так раздражал блестящий в антрацитовых глазах парня живой огонёк. Его соулмейт старался не показывать своего присутствия перед своим истинным, изредка подавая голос в моменты, когда хотел спать или же прожечь лёгкие обжигающим никотином. Эллиот совсем недавно узнал о вредном пристрастии своего соулмейта, поднося фильтр к полным губам, каждый раз растягивающимся в квадратной улыбке. Может, таким способом он хотел унять боль или почувствовать себя живым, отдельным от всего мира. На удивление, сигаретный дым не вызывал неприязни у парня, наоборот ему казалось, что это привычка была с ним с самого детства. Выпуская клубы дыма, Эллиот осторожно разделял дым на части, как когда-то его жизнь разделили собственные родители. Ему было всего двенадцать, когда он узнал об истинных, носителях и чёрных соулмейтах, которые превращали твою жизнь в сущий ад. Его мать с искренней злобой в глазах рассказывала ему о том, как же тяжело приходиться жить людям, носящих в себе настоящих демонов. Возможно, с того момента он начал бояться встречи, впитывая в себя неправильную информацию о соулмейтах от взрослых, чьи души прогнили насквозь. Возможно, именно тогда он возненавидел своего истинного. Возненавидел отца, сделавшего из него монстра. И после его появления стало страшно, как в те моменты, когда ты, не умея плавать, оказываешься в холодной воде. Тонуть или пытаться плыть? Он не любил вспоминать о своём прошлом, живя настоящим моментом, но смотря на шрамы на своих руках от тушения окурков, видимо, оставшиеся с прошлой жизни парня, Эллиоту до боли захотелось узнать больше о своём соулмейте.

– У тебя есть мечта, Эрик?

Неоновые вывески пестрили перед глазами парня, жадно утопающего в своих мыслях, рассказывали истории, от которых ему было неимоверно тошно. Сегодня был, пожалуй, единственный раз, когда он обратился к своему истинному по имени, смакуя его имя на языке, словно соль. Оно не вызывало отвращение, не было пропитано ядом, как в первый раз, скорее звучало очень безысходно с налётом чего-то неизбежного. Вскрывать старые раны всегда было сложно, ты просто не знал, что собеседник сделает в следующий момент после твоего признания. Вскроет раны ещё больше или сможет их залечить. Неизбежность пугала всех без разбора. Но почему-то Эллиоту хотелось залечить раны Эрика, несмотря на его прошлое.

~ Да, есть. ~

– И что же для тебя значит твоя мечта?

Эллиот резко замолчал, почувствовав тёплое невидимо дыхание на своих губах и холодные ладони, закрывающие ему глаза. В голове то и дело отчётливо слышалось: "Смотри, у меня только одна возможность", а перед глазами стали появляться картинки мальчика с бирюзовыми глазами. Солнечная улыбка не сходила с лица мальчика, которого счастливо кружили родители, ветер осторожно трепал каштановые волосы, проходясь невидимыми пальцами вдоль прядей. Было заметно, как маленький Эрик был окружён заботой, как мама рассказывала ещё малышу о том, как он однажды встретит своего истинного и сможет быть с ним вместе, сможет разделять с ним одно дыхание и видеть в глазах напротив искренние чувства. Заливистым смехом были пропитаны многие воспоминания мальчика, но потом картинка внезапно исчезла, сменяясь на чёрно-белую, рассыпающуюся по кусочкам. Заметно повзрослевший парень что-то быстро чертил в дневнике и не замечал ничего вокруг, вырисовывая черты человека, в которых Эллиот узнал самого себя. Увидев надписи, пропитанные его именем, парень заметно отшатнулся и закрыл глаза, чтобы больше не видеть этого, умолял Эрика прекратить всё это, но тот упорно ждал финала. Он смотрел последние обрывки в жизни парня, когда он медленно летел вниз, слушая гудки машин. Видимо, больше он ничего не помнил.

~ Всё. Я умру ещё сотню раз, лишь бы больше не слышать в твоём голосе ненависть ко мне. ~

Всю ночь Эрик упорно сдерживал себя, наблюдая за своим соулмейтом. Хотелось обнять своего истинного, забрать его душевную боль, которую он разделял вместе с ним, сказать, что давно простил его за столь нерадушную встречу. В этом не было абсолютно никакой вины Эллиота, который просто запутался в этом мире, в этих лживых масках, навсегда разбитые его соулмейтом. Теперь перед ним настоящий Эллиот, наполненный искренними эмоциями и собственными желаниями. Эрик потратил весь свой дневной запас энергии, чтобы показать парню свои воспоминания, хоть и знал о том, что какое-то время не сможет контактировать с ним, только наблюдать и плакать от того, что наконец-то больше не видит в его глазах ненависти.

Эллиот Картер – его воздух, который стал для них один на двоих. Если раньше Эрик сожалел о своём решении, то поклялся себе больше никогда не говорить о подобном. Лишь просыпаться и встречать со своим истинным закаты и рассветы, как ему и хотелось. Нашёл ли он золотую середину между разумом и чувствами? Да, он был в этом уверен.

Эллиот Картер – отражение его самого, Эрик больше не представляет своей жизни без того. Возможно, мир прогнил, наполненный мёртвыми душами, но даже единственный луч света сможет пробудить в них огонёк, как это сделал он сам. Может не стоить ставить крест на всех носителях? Они лишь всё такие же маленькие дети, запутавшиеся в своих решениях.

Эллиот Картер – его мир, он держал в своих руках всю вселенную, улыбаясь так же ярко, как в воспоминаниях. Эллиот помог ему почувствовать его и наполнить своё заново сшитое сердце новыми красками. Каждую ночь он спасал Эрика заново. Возможно, они были оба виноваты в том, что случилось, но разве не стоит идти через тернии к звёздам? Их звёздам.

Эллиот Картер – его ангел.

Белый (начало и свет)

После каждой тьмы обязательно появляется свет, после боли – спокойствие, а после чёрного – обязательно белый. Каждый носитель берёт ответственность за чужую жизнь, стараясь искупить свою вину и находясь в гармонии и понимании вместе со своим истинным. Они не могли делать многое из того, что хотелось, но Эллиот искренне рад и тому, что они с Эриком нашли альтернативу в его удивительной способности, позволяющей чувствовать его прикосновения. Он уже давно решил, что готов окончательно снять с себя маску и стать первым счастливым носителем своего соулмейта, с каждым днём узнавая о его жизни всё больше. И если у Эрика было не так много времени для того, чтобы исполнить всё, что он так хотел в своей жизни, то у Эллиота для этого есть целая жизнь. Нет, у них есть. И Эллиоту кажется, что тогда они совсем не с того начали своё знакомство, и Эрик абсолютно согласен с его решением.

– Привет, меня зовут Эллиот.

– Привет, а меня Эрик.

2 глава

3052 год.

メ Кошмар Эллиота. День смерти матери.

– Теперь ты видишь нас?

Тени истошно кричали, будто вовсе живые, цеплялись за призрачную нить существования и рисовали кровавые руны на хрупких запястьях. Мёртвые метки въедались под кожу чёрной кровью, подобно шипам розы, разрывая тонкую оболочку. Мальчишка никогда не имел крылья бабочки, поэтому вряд ли мог исцелить себя, сбежать или исчезнуть, пропуская сквозь пальцы прохладные капли крови. Тёмные ладони осторожно накрыли счётчик жизни, ласково скользили вдоль границ высвеченных цифр, и казалось, что время вокруг остановилось. Замерли неоновые вывески небоскрёбов, капли дождя застыли в воздухе, так и не достигнув земли. Лишь всё такой же тихий стук сердца.

– Помни, всё забудется, сотрётся из памяти людей, но лишь твои воспоминания об этом мире останутся прежними. Взгляни на то, как люди уничтожили собственную планету, какие ценности имеют сейчас. Вспомни… Мальчишка тяжело дышал, скользя маленькими пальчиками по тёмному силуэту, дрожал и всеми силами пытался не закрывать глаза. Тело давно сковали цепи холода, обжигая нежную кожу, а вдоль губ текла капля крови. Монотонный писк счётчика сильно бил по ушам, от чего рыжая макушка тут же обессиленно упала на призрачные руки.

~Первый ход – и погаснет пламя в груди. Второй – всё обернётся вспять. Бутоны завянут, останется тьма~

– Ты так мал, Эллиот, для того времени, но даже сейчас ты единственный. Ты всегда имел иную точку зрения, шёл против правил, зная о последствиях. Каждый ход – потеря одной из пяти жизней. Любая игра подразумевает под собой победителя или проигравшего, но есть и такие люди, как ты, малыш. Они за рамками этих ограничений, вне времени. Остерегайся красной ленты. Цифры на счётчике стали меняться с огромной скоростью, приобретая новые очертания и символику. Здоровый румянец снова заиграл на щеках мальчишки, который внезапно зашёлся в диком кашле.

– Кто ты такой?

– Призрак времени.

3061 год 19 апреля.

Ещё с давних пор ходили легенды о таинственной капсуле жизни, которая безгранично повышала показатели счётчика владельца, давала безмерную силу и ловкость, поражающие воображение, но никто до сей поры не знал о её точном местонахождение. Каждый гонщик в ночь на пятое число вторгался в запретную зону, находящуюся далеко за пределами городской автомагистрали, в глуши леса. Здесь обитали самые страшные неудачные эксперименты учёных, которые никогда не упускали возможности вспороть живот очередного нарушителя. Победа в гонке означала прохождение на второй уровень и поощрение в виде небольшой капсулы, повышающей показатель всего лишь на одну единицу. Участь же проигравших никто не желал разделять до того момента, пока на месте неудачников не оказывались родные люди. Чувства всегда были ярчайшим недостатком в таком весьма странном развлечение. Люди бегут от прошлого, бегут от настоящего, пробегая даже собственную дорогу в будущее, теряются на перепутье и вновь начинают по кругу. Эллиот уже и не помнил, от чего он бежал, стирая ноги в кровь. Он старался не задумываться о том, что будет завтра и настанет ли оно вообще, а может, исчезнет, растворится в густом тумане, так же как испарялась роса каждое утро. Его жизнь – сплошные гонки, стремление достичь какой-то фантомной цели, которая не оставляла его последние пять лет. Эллиот существовал только благодаря холодным порывам ветра и бесконечному мерцанию искусственных фар старой гоночной машины.

– Эллиот, ты безупречный ас в прохождении препятствий, – Скай восторженно жестикулировал руками, стараясь не задеть так полюбившиеся ему неоновые значки. – Лицо Стива было просто бесподобно, а ещё расхваливал свою навороченную машину. Да она даже и пяти препятствий не прошла. – Земля вызывает Эллиота, приём?

– Ах, прости, я слышал тебя, – Эллиот устало потирал виски под надоедливое цоканье друга, но вскоре одарил парня широкой улыбкой. Хоть он и знал Ская как свои пять пальцев, но бывали моменты, когда своими действиями он вызывал в нём целую бурю эмоций, от чего хотелось просто заливисто засмеяться и аккуратно растормошить хорошо уложенные каштановые волосы.

– Мне кажется, что ты был далеко от темы разговора, – капли дождя нежно очерчивали скулы парня, который всё так же непрерывно наблюдал за малейшими изменениями в лице друга. – Снова думаешь о том, что дальше делать со своей жизнью? Разве ты не остановился на том, что пойдёшь в академию робототехники.

– Скай, лучше я поступлю в ненавистную космическую академию, нежели пойду по стопам своего отца. Разве ты не видишь, что вся эта академия – один сплошной фарс. Здесь каждый учёный – пешка в руках создателей города. Они беспрекословно выполняют всё, что скажут им свыше, словно какие-то безвольные существа. Там всё живёт за счёт бесконечных идиотских правил.

– Но как же твой отец… Почему ты думаешь, что он не ищет тебя?

– Уже после смерти матери он перестал быть моим отцом. Иногда некоторые поступки просто невозможно простить, ты ведь как никто другой знаешь это. Он не сможет найти меня, потому что я удалил отслеживающее устройство.

Метки зацвели на коже, приобретая новые изысканные рисунки. И Эллиот совершенно не боялся когда-нибудь встретиться со своим страхом лицо к лицу.

Он отдался своей фантазии и воспоминаниям. Бывает, что это единственное, что тебе остаётся делать.

Чёрные лабиринты, словно змеи, струились бесконечным потоком к горизонту, разрезали тонкими нитями ветвей золотистые пряди заката и тихо напевали мелодию ночи, которую Эллиот так ненавидел. Каждый день он боялся засыпать, отдавать своё тело на растерзание духам кошмаров, тёмным и беспощадным созданиям, которые всегда с упоением разрывали плоть парня под его нескончаемые мольбы. Кровь струилась потоками, застилая траву омерзительным липким слоем, но сколько бы он ни кричал, сколько бы ни поднимал изрезанные ладони к небу, чтобы наконец поймать луч света, его никто не спасал. Время. Казалось, оно не существовало в этом месте вовсе. Тёмные плиты стен, изрешеченные тысячью следами когтей, вечно холодная земля и ни единого звука. Тишина, которая давила на разум лучше любых истязаний. Эллиот прекрасно помнил слова матери о том, что он особенный ребёнок, имеющий свой уникальный окрас. Но, как показывала практика, любое отклонение от правил считалось дефектом общества и требовало немедленной утилизации. Такой была участь всех роботов и механизмов города. "Тёмный щенок среди породистых" – таким он чувствовал себя каждый раз, когда тихонько вытирал слёзы маленькими ладошками, сидя в углу комнаты, под ехидный смех ребят. Загнанный щенок с грустными чёрными глазами и извечно ободранными ладошками.

メ – Дорогой, ты снова подрался? – нежные ладони матери всегда успокаивающе скользили вдоль красных щёк, а теплые губы касались макушки. Спокойно.

– Мама, почему они такие безжалостные? Почему они ничего не чувствуют? – мальчик вздрагивал и тихонько выл от накатившей истерики, сильнее прижимаясь к женщине и сжимая мягкую ткань на спине маленькими кулачками. Как же было больно от непонимания, от одиночества в кругу людей, в глазах которых Эллиот видел только презрение. – Мне больно, я же тоже живой человек.

– Они разучились этому, Эллиот, очень давно.

Сердце с каждым разом всё тише билось в грудной клетке, стихая до нуля под мерное дыхание парня. Счётчик давно выключился, изредка подавая сигналы жизни громким писком механизмов. Усталый взгляд парня всё чаще скользил по сгорбившейся фигуре создания, которое внимательно изучало измождённого парня. Оно то и дело вздымалось в воздухе, держа в руках небольшие цепочки с шипами, и загадочно улыбалось. Вскоре тонкий коготь прошёлся вдоль вены, разрезая тонкую человеческую кожу, которая покрылась великолепной росой из кровяных капель. Они медленно скользили по бледному запястью прямо в сосуд того самого ожерелья, которое создание не отпускало ни на минуту с самого его появления возле парня. Эллиот готов поклясться, что совершенно не чувствовал своего тела, будто вовсе тряпичная кукла в мире кошмаров, который запер его внутри с самой смерти матери.

メ ~Только кровь истинного остановит затмение, прольёт свет на давно позабытое прошлое. Время остановит свой ход, и жизнь обретёт иное значение. Теперь я – твоя путеводная нить по ту сторону Мейрона и Айрона. Опасайся красной ленты~

3061 год.

05:45 утра.

За окном медленно светало, огненный закат властно возвышался над многочисленными небоскрёбами, забираясь первыми тёплыми лучами в окна людей, которые предпочли сидеть в тишине, просматривая старые детские книжки с пёстрыми картинками прошлой планеты, а не перестраивать счётчик жизни на новый плодотворный день. День, который обещал выстроить новое будущее с продвинутыми моделями роботов-уборщиков или сиделок для престарелых. Всех тех моделей, которые в обычной жизни заменяли нашу привычную рутину, выполняя все домашние дела в то время, когда хозяин вальяжно вышагивал по квартире, допивая последний бокал дорогого красного вина. Лишь Эллиот нервно ворочался на кровати, пытаясь побороть навязчивую сонливость. Сейчас ему меньше всего хотелось доводить свой организм до полного изнеможения после многочисленных пыток в сновидениях. После каждого сна его тело стремительно регенерировалось, но сейчас раны жутко зудели и окрашивали белые простыни уродливыми красными пятнами. Что же касается рук и его метки носителя «красного соулмейта», то он всячески старался прятать их под бинтами и длинными рукавами толстовок, отнекиваясь тем, что снова получил травму на гонках. Даже Скай не знал о том, что скрывает его друг. Эллиот не хотел ввязывать парня в свои проблемы, предпочитая справляться самостоятельно.

– Второй шаг сделан, но я совершенно не помню, в какой из поворотов я завернул. Разве смерть моей матери не была тем самым первым пожертвованием в игре, которого ты так хотел? – осколки кружки с громким треском разлетелись по кафелю, на который мгновенно осел Эллиот, зарываясь руками в свои светлые пряди. – А, призрак времени? Перестань молчать!

~Cпасите меня, освободите от этих пут. Мне страшно, но я ничего не чувствую? Так и должно быть. Почему здесь так темно и сыро? Меня никто не слышит. Спасите меня, пожалуйста. Они гонятся за мной по пятам даже ночью, я должен бежать, ведь так? Они меня поймают, если я спрячусь. Мне страшно. Бирюзовые глаза.~

Фразы расцветали на коже парня буква за буквой, кричали истошно. Едкие, чёрные, как смоль. Душили, но также рьяно пытались устремить взгляд на собственное запястье с аккуратно выведенными светящимися цифрами. Снова голос его соулмейта. Эрик оставил его почти на неделю, не говоря ни слова в ответ, изредка появляясь в его кошмарах. А сейчас было явно что-то не так.

22.03.2056 12:45

3 глава

Из каждой игры есть свой потайной ход. Свой исходный код, способный исцелить или уничтожить.

Эллиот уже давно смирился с тем, что, видимо, ему больше никогда не суждено мирно погрузиться в мир сновидений, увидеть родные черты своей матери, не начиная извиваться и сдирать запястье в кровь от очередных приступов жжения. Цифры на запястьях с каждым днём прожигали кожу до ярких искр перед глазами, заставляя своего хозяина ни на минуту не забывать о своём существовании. Они истошно кричали, расцветали неоновыми красками и о чём-то шептали снова и снова. А Эллиот только и мог, что безустанно думать о том, что хотел бы потерять память и больше не вспоминать об этих таинственных цифрах и черноволосом парне с бирюзовыми глазами, который снился ему каждую ночь и выл от нестерпимой боли.

~Здесь так холодно, что я перестал ощущать свои ноги и тону в ледяном озере всё глубже. Какой сейчас день? Я не помню, сколько уже скрываюсь от них в этой тёмной гуще заблудших душ. Они ведь не спят, верно? Но почему я слышу их? Помогите мне, пожалуйста. Всё вокруг шепчут о том, что я должен бежать, не останавливаться и скрывать свои глаза ото всех, кто захочет к ним прикоснуться. Ими захотят обладать в плохих целях, но каких я не знаю, не помню. Боже, они приближаются. Я не хочу умирать. Больно~

22.03.2056 12:45

Пальцы ловко скользили по клавишам, вбивая в поисковую строку необходимую дату, глаза выискивали нужное время на каждом сайте, а зубы всё чаще нетерпеливо сдирали недавно зажившую болячку на губе, когда не удавалось найти правильную информацию. Цифры с новой силой жгли запястье, пуская чёрные корни прямо по предплечью под белую ткань толстовки. Врезались шипами в грудную клетку, от чего прозрачная дорожка слёз скользила по розоватым щекам. Сон давно отошёл на второй план, осталось лишь мнимое желание слушаться цифр и их тихое дыхание, направляющее его на нужный сайт. Невозможно было передать все эмоции, которые Эллиот почувствовал в тот момент, внимательно читая данные.

Дата автомобильной катастрофы: 22 марта 2056. Ровно в 12:45 на одной из самых оживлённых трасс Сеула произошла страшная авария, унесшая жизни 57 человек. По словам очевидцев причиной аварии стал некий Эрик Майер, который бросился под колёса идущего транспорта, перевозившего горючие вещества. Возгорание и мощнейший взрыв произошли сразу же, поднимая в воздух огромный чёрный клуб дыма, который был заметен с различных уголков города. К сожалению, огненная стена не оставила ни единого шанса выжить тем, кто остался замурован в искореженном металле собственного автомобиля. В этот день остановилось огромное число сердец и затихла любая музыка, так часто игравшая на берегу реки рядом с шоссе. Сейчас ведётся следствие о истинных и точных причинах аварии, устанавливаются личности каждого погибшего. Под подозрением остается Эрик Майер, чьи мотивы определит городская полиция. Данное событие ещё долго будет находиться на первых полосах всех газет, чьи директора будут настаивать на том, чтобы возобновить ремонт шоссе и взять интервью у очевидцев. Новые данные – почва для выдуманных преувеличенных историй и сплетен.

Имя: Эрик Майер.

Дата рождения: 25.06.2036

Причина смерти: депрессивное состояние, повлекшее за собой решение совершить самоубийство. Обвиняется в умышленном убийстве 56 невинных людей.

Родители: сирота. Некоторое время находился в приюте, но вскоре сбежал оттуда по наступлении совершеннолетия и жил в небольшой квартире своего друга Алана. В кражах и серьёзных преступлениях ни разу не был замечен, но иногда попадался на мелкой порче имущества.

Группа крови: A

Сайт был захламлён огромным количеством фотографий парня, снимками с места аварии и другими комментариями пользователей, но не было ни единого правдивого доказательства о том, был ли он один на месте совершения преступления или же это неудачное стечение обстоятельств. Его бирюзовые глаза манили своей необычной цветовой гаммой, обволакивали сознание полностью и подчиняли своей воле. Цифры всё так же продолжали искрить, выводя из строя компьютер и высвечивая новые картинки на экран. Это было похоже на старую Землю, о которой Эллиот слышал из маминых рассказов и всегда мечтал увидеть Солнце. Настоящая, без лишних механизмов и преград.

– Эллиот, с давних пор люди перестали беречь свою планету, уничтожая бесконечные, как им казалось, запасы. Земля медленно умирала, и её сердце с каждым днём охватывала неумолимая тяга отомстить людям, – тёплые ладони мягко легли на светлую макушку, взъерошивая короткие пряди. – Сначала она отобрала у нас кислород, уничтожив все растения, поэтому, мой дорогой, Айрон никогда не сможет существовать вне купола, который соорудило наше правительство. Затем все внутренние органы быстро изнашивались, человеческий род погибал. Нам суждено было умереть, но наши органы в скором времени заменили на механические. Вот этот маленький счётчик в твоей груди является неотъемлемой частью тебя, и за каждую игру, Эллиот, необходимо платить свою цену. Как это делают многие «красные» соулмейты.

Маленькие пальчики удивленно скользили по сенсорному дисплею, перелистывая различные схемы и даты. Мама никогда не рассказывала ему о прошлой планете, о голубом небе и океанах, которые простирались за бескрайний горизонт, унося с шумом волн все грустные мысли. О жарких песках, зелёной траве и чистом воздухе, которым был пропитан каждый уголок планеты. Сейчас же его мама тихонько сжимала в ладонях ручку Эллиота и с улыбкой смотрела на купол, сменяющийся на ночное небо.

– А как же Солнце, оно всегда существовало? Почему ты плачешь, мама?

– Мой отец рассказывал, что Солнце всегда грело их, скользя золотистыми лучами между пальцев, вызывало радугу и могло остановить дождь. Оно было источником жизни и частичкой души человека, в каждом из нас есть его частичка. Пообещай мне, малыш, чтобы ни случилось, найди его и не переживай, если мама уйдёт. Я всегда буду в твоём сердце, вот здесь, подобно солнечному лучу.

Эллиот помнил это настолько отчётливо, что порой просто не мог отличить реальность от страшных снов, от которых он спасался бесконечными ночными гонками. Скай всегда воровал необходимые другу пилюли "цури", которые останавливали счётчик и все жизненные процессы. Эллиот впадал в глубокий сон, но с каждой дозой эффект пропадал, и появлялись всё новые кошмары и ссадины на бледных руках. Слишком много он помнил и знал, но никак не мог разобраться, какой ключ отворяет одну из пяти дверей в его снах.

~Запястье зудит, боже. Как же я устал от этой чёртовой дыры, почему я ничего не помню из своего прошлого, это слишком пугает. Кто-нибудь скажите хоть что-нибудь, иначе я по-настоящему сойду с ума от этой тишины. Слишком мерзко не помнить, кто ты. Эллиот помоги мне. ~

Если есть нити, связывающие две судьбы, то есть и их отправители. Существа с крыльями за спинами.

8:00 утра. Школа Каори.

Шипы на руках вскоре приобрели другие очертания, более острые и демонически притягательные для простого человека. Они перестали быть просто плоским рисунком на бледной коже, превратились в настоящие цветочные шипы, которые с каждым днём окрашивали футболку алыми струйками крови. Эллиот менялся, и это его безумно пугало. Глаза давно изменили свой цвет на ярко бирюзовый и болезненно слезились перед очередным восходом. Изрезанные подушечки пальцев скользили по глянцевой поверхности фотографий с изображением настоящего прошлого, которое стёрли из всех учебников и памяти людей. Дали ложную надежду, поселили в душах людей хаос и автоматизировали всё живое, чтобы иметь над ним полный контроль. Эллиот устало облокотился на край парты, слушая нудную лекцию учителя и бесконечные разговоры Ская о том, кто выиграл в прошлых соревнованиях. Он бы хотел сказать ему, что скучает по гонкам и хочет вернуть забранную отцом машину в своё пользование, но его организм настолько измотан вечным недосыпом, что есть большая вероятность просто заснуть за рулём и навсегда попрощаться с счётчиком жизни.

– Эллиот, мне кажется, что ты совершенно меня не слушаешь, переставай витать в облаках, – Скай нарочито надул губы, всем своим видом показывая, что больше ничего не желает рассказывать своему соседу по парте. Но любопытство парня часто было выше его временной детской обиды.

– Что ты там так внимательно рассматриваешь? Дай глянуть, ты ведь знаешь, что я безумно люблю фотографии наших трасс. Искренняя улыбка тут же исчезла с губ парня, когда он увидел, что именно находилось в руках его лучшего друга. Глухой удар фотографий об стол и пляшущее пламя ярости в столь любимых парнем глазах, готовое сжечь за секунду изаставить кричать от боли. Эллиот удивлённо уставился на Ская, когда тот сильно притянул его за ворот фирменной рубашки к себе и пытался отыскать ответы на бесконечные вопросы в глазах, вмиг ставших бирюзовыми. Горло саднило, но Эллиот не мог вымолвить ни слова, зная, что за все эти фотографии его запросто могут отключить. Все данные и фотографии о прошлой планете были давно стёрты из сети и за их обнаружение полагалась смертная казнь. Людей прессовали под огромными механическими машинами, прилюдно кидали в бездну, но самое страшное наказание – отключение счётчика жизни и уничтожение серийного номера. В этот момент человек не мог переродиться в нового робота, в которого просто встраивался жёсткий диск с его памятью и воспоминаниями. Его уничтожали, и он просто переставал существовать. Наверное, умирать всегда страшно, чувствовать боль при падении без возможности вернуться.

– Какого чёрта, Эллиот? Ты же прекрасно знаешь о том, что нам запрещено разблокировать запретные данные класса В, так почему я вижу это на твоём столе. Я долго закрывал глаза на твои безумные поступки, даже когда ты угнал машину правительства для очередных гонок. Лечил тебя, когда этот грёбаный цветок убивал тебя с каждым днём, и чем в итоге ты мне оплатил? Ты хоть понимаешь, что они убьют тебя, уничтожать твой жёсткий диск, идиот! – Скай пытался сдержать слёзы и внимательно смотрел на опустившего взгляд друга. – А как же твоя мать, разве этого она хотела? Эллиот, из-за этих данных вчера лишили жизни Юну, которая пыталась воссоздать маленький росток растения. Они выследили её и уничтожили просто за стремление сделать жизнь лучше. Я не хочу потерять тебя снова, прекратите это, умоляю. Его сердце сжалось от слов Эванса, с каждой секундой замедляя свой ритм. Он обещал многим не впадать в крайности и беречь свою жизнь, как бы тяжело это ни было. Но всегда, садясь за руль автомобиля, он выжимал максимальную скорость на поворотах и видел чёрную тень на своих запястьях.

– Смотрю, вам очень скучно, Эллиот Картер, раз вы смеете болтать с Эвансом на моём уроке. Лекцию вы благополучно пропустили мимо ушей, так что расскажите мне о нейродинамике?

– Под нейродинамикой понимаются особенности протекания процессов возбуждения и торможения, их баланс, что лежит в основе типологических особенностей нервной системы. Известно, что типологические особенности нервной системы положены в основу типов темперамента человека. Конкретные механизмы проявления типологических особенностей нервной системы до сих пор остаются не до конца понятными.

***

Призрак всё-таки отыскал его снова, на оживлённых улицах Айрона, когда один неверный шаг на дорогу стоил бы жизни, хрупкой и, возможно, давно уничтоженной лазерами проезжающих машин. Тёмная сущность парила над головой Эллиот, ласково скользя по щекам и стараясь не отрывать взгляд от удивлённого лица юноши. Тёмные круги под глазами пестрили серо-чёрными красками, а раны на губах кровоточили до сих пор, не успевая должным образом заживать. Сны стали сниться чаще, настолько реальные, что практически не отличались от реальности, если только отсутствием острой боли. Её и так было слишком много в жизни парня, чьё тело полностью покрылось красными розами и шипами от нехватки соулмейта, его душевного состояния. Он страдал, и Эллиот вместе с ним.

– Твои глаза изумительны, – призрак слегка нахмурил брови и вручил Картеру несколько предметов, которые помогут спасти ему жизнь в том мире, в котором он окажется. – Твоё перемещение не займёт больше трёх секунд, но постарайся хранить эти вещи. Эти линзы помогут тебе прятать твой истинный бирюзовый цвет глаз от людей, которые захотят тебя убить. В том мире не будет существовать никакого Эллиота, твоего прошлого. Отныне ты Эл. Запомни это и спаси своего соулмейта.

~ Это всегда было твоим истинным предназначением~

Парень лишь успел надеть линзы, как чёрный густой дым облепил худое тело твёрдым коконом, погружая в недолгий сон. Первые лучи солнца неприятно слепили глаза, лёгкие наполнялись терпким воздухом с ароматом каких-то сладостей, зелени и цветов. Эллиот так и продолжал сидеть на земле и удивлённо выставлял ладони вперёд, ловя холодные капли дождя. В Айроне никогда не было дождя, многие никогда бы не поверили в то, что с неба может падать вода. Чепуха и только. А он прекрасно помнил, как мама рассказывала ему о том, что у его отца остались снимки и капли той самой земной воды, которую все так отчаянно пытались воссоздать заново. Они приятно холодили кожу, впитываясь в ткань белой рубашки и тихонько скользили по счётчику жизни. Эллиот даже не заметил, как счастливо засмеялся и расставил руки в стороны, ловя языком холодные капли.

– С тобой всё хорошо? – незнакомый голос заставил парня немного вздрогнуть, но повернувшись, он замер и отступил на шаг назад. Это лицо преследовало его последние два месяца, доводя истощённый организм до предела. – Будто первый раз видишь дождь.

– Эрик?

У меня есть имя, но меня изменили. Эрик с нервным вздохом оглянул свою именную футболку, осторожно поправляя спавшую лямку чёрного рюкзака. Сейчас он меньше всего хотел мокнуть под ледяным дождём, который всегда неприятно скользил по смуглой коже, забираясь под тонкую ткань, но поведение этого странного парня заставило его притормозить и удивлённым взглядом исследовать столь необычные для города черты лица. Он был явно счастлив ловить капли дождя, поднимая изящные кисти к небу, и поправлять намокшие светлые пряди каждый раз, когда те неаккуратно приземлялись ему на глаза. А сейчас он просто замер перед ним и попятился назад, словно маленький звереныш, испугавшийся дикого зверя.

– В моём городе не бывает дождя, поэтому я так рад был его увидеть. Почему вы все прячетесь от него? – Эллиот вцепился в свою футболку, пытаясь унять дрожь во всём теле, понимая, что на улице нет никого кроме них двоих. Ткань неприятно липла к коже, но он всё так же продолжал лучезарно улыбаться Эрику, который не мог понять, что же не так с этим парнем. И откуда он вообще знает его имя?

– Это же так незабываемо. Вы же называете это дрожь, так ведь? – он улыбнулся, показывая на стаю мурашек.

– В любой точке планеты идёт дождь, если ты не знал, об этом говорят все новостные газеты. Но я бы не советовал тебе находиться под ним слишком долго, он пропитан ядовитыми веществами, вирусами, эпидемия которых вызвала огромный всплеск в СМИ. Господи, да кому я это толкую.

– Даже в моём родном городе Айроне? – Эрик непонимающе приподнял бровь и раздражённо цокнул, обходя удивлённого парня. В его жизни всегда было полно безумцев, странных личностей, которые отравляли ему жизнь вечными капризами и упрёками в его сторону. И ему сейчас адски не хотелось стоять под опасным дождём и выслушивать неадекватную речь этого чудаковатого создания. Весь его вид почему-то буквально кричал ему держаться от него подальше.

– Слушай, я не знаю, кто ты такой, и не имею желания узнавать, но мне, к сожалению, придется тебя огорчить, сказав, что никакого Айрона не существует в помине. Это место называется Мейрон. Знаешь, я бы послушал твои интересные рассказы и галлюцинации дальше, но мне пора идти. Удачи.

– Эрик, какой сейчас год? – Эллиот виновато опустил голову, смотря на удаляющуюся фигуру парня, слыша отчётливую, но такую едкую фразу: "как остроумно". Как назло, в голове Эллиота всплывали обрывки фраз и бесконечные мольбы Эрика о спасении, но сейчас всё настолько запуталось, что он практически начинал верить в то, что это просто очередной кошмар его больного воображения. Эрик его совершенно не помнил. Что вообще происходит? Город встречал парня яркими неоновыми вывесками с непонятной рекламой, гулом пролетающих машин и тем самым нескончаемым дождём, в который от так отчаянно влюбился. Этот мир слишком кардинально отличался от его собственного, лишь гуляющие по городу роботы и летающие машины не давали парню сойти с ума. Эллиот отдал бы многое, чтобы мама оказалась сейчас рядом с ним, сидела на скамейке и ласково скользила нежными ладонями по его волосам. Страх неизведанного окутывал ржавыми цепями, перекрывая кислород с явным безумным наслаждением. Проходящий мимо мужчина аккуратно выкинул свёрток бумаги в урну, который Эллиот тут же начал читать, радуясь родному языку.

~3 марта 2056 год. Приступим к сегодняшним чрезвычайным новостям. В центре Мейрона полиция снова обнаружила очередной всплеск активности вируса. Медики рекомендуют воздержаться от выхода на улицу и настоятельно просят использовать специальные маски до полного уничтожения очага инфекции. Следующие новости прибыли к нам с южной части города, где учёные проводят успешные эксперименты по утилизации роботов. По их словам, они могут являться источниками всех человеческих бед. Данная программа касается только тех роботов, чьи серийные номера не подключены к номерным браслетам их хозяев. Их ждёт немедленная утилизация и проверка по базе данных. Также сообщается о том, что государственная идея о создании машины времени для повышения ресурсов планеты даёт свои первые успешные плоды.

– Что скажете на этот счёт, мистер Сон?

– Я считаю, это прекрасная возможность посмотреть на будущее нашей планеты с другого ракурса. Каждый человек сможет позволить себе всё, что угодно, в связи с тем, что повысится уровень жизни граждан за счёт данной машины времени. Наши ресурсы станут безграничны. Больше никаких заменителей и искусственных растений, больше никаких болезней и неравенства. Разве это не звучит заманчиво?

– Даже слишком заманчиво. Спасибо вам за такой лаконичный ответ, мистер Сон, а сейчас мы переходим к прогнозу погоды на завтрашний день. ~

Эллиот нервно отбросил газету на землю и тихонько спрятал лицо в районе колен. Счётчик жизни не прекращал издавать надоедливый звук, свидетельствующий о том, что парню необходимо чем-нибудь его подзарядить. Но ему было настолько страшно, что все конечности сковал страх за свою жизнь. Никто никогда не согласится умереть, потерять по своей воле связь с миром, забыть лица любимых и их голоса. Особенно сейчас, когда Эллиот наконец-то увидел тот мир, о котором мама рассказывала с самой яркой улыбкой, которую он когда-либо видел. Слишком прекрасной была настоящая планета. Будучи в раздумьях, парень совсем не заметил, как к нему подошёл робот-уборщик и принялся убирать упавшую газету, говоря на своём механическом языке о том, какие же люди всё-таки ненужные создания. Слишком опрометчивые и бездушные. Было бы хорошо и вовсе их убрать.

– Вы все роботы такие злые? – робот резко повернулся на человека, подходя к нему ближе. Его глаза сверкали красным, а металлические ладони скользили вдоль чернильных рисунков на теле. Шипы после каждого прикосновения исчезали, оставляя после себя лишь маленькие точки. – Почему ты так на меня смотришь?

– Люди не могут нас понимать, но, просканировав тебя, я убедился в том, что все твои органы механизированы, за исключением головного мозга, хотя в нём тоже встроен чип для стабилизирования процессов жизнедеятельности. Странная вещь, – робот хмыкнул, но всё равно внимательно наблюдал за опешившим от таких слова парня, который тут же схватился за мокрую футболку в районе груди. Под пальцами прощупывался столь ненавистный металлический сенсор.

– Ты никогда не замечал, что тебе не нужен воздух, потому что у тебя нет лёгких, только похожие механизмы? Что ты никогда ничего не ешь, потому что у тебя просто нет этих органов, только куски металла. Но всё же ты что-то близкое к человеку, потому что можешь чувствовать и видеть сны, как они. Я не знаю, как тебе это объяснить, потому что никогда не встречал таких, как ты. Странно, но я не могу найти в базах данных твой серийный номер и хоть какие-то заметки о тебе. Кто ты, чёрт возьми, такой? Слушай, лучше беги отсюда, пока они не нашли тебя.

Эллиот испуганно озирался назад, спотыкаясь о собственные ноги, но его крики тут же заглушили тёмные силуэты, в руках которых были тряпки, пропитанные вонючим веществом. Его тело перестало слушаться, падая в сильные руки. Лишь робот по собственной воле дал заковать себя в наручники, садясь в машину рядом с бездыханным телом парня.

– Вы арестованы, Эллиот Картер.

Человек – творец и разрушитель в одном лице. Мы уничтожаем то, что любим, чем дорожим. Уничтожаем то, что нам надоело, выкидывая, как ненужный хлам. Разрушаем даже то, что нам даровало жизнь и свободу, тёплые лучи Солнца и воздух. Разве мы не монстры собственного мира?

Этот мир постепенно сгнивал под тисками собственного безразличия, слепой погони за совершенством и испепеляющего Солнца. Жизнь и душа этой планеты давно начали погибать под грудой никчёмного металла, разрушенных зданий и холодных цветков растений. Опустевшие улицы когда-то родного города Эрика встречали гулким воем ветра и тихим шёпотом уходящих вдаль людей, которые шли в неизвестность, лишь бы больше не оставаться в этом городе ни на секунду. Их мечты остались только плодом собственного воображения, реальность превратилась в труху, а страх смерти с каждым шагом манил в лапы безумия. Не осталось ничего, ради чего стоило бы жить. Всё утеряно, забыто и стёрто бледными пальцами. Остались лишь роботы, мирно сидящие вдоль тротуаров, потёртые, с потухшим взглядом, но всё такие же пугающие и огромные в своих размерах. Схемы сгорали, и роботы застывали в неестественных позах, от чего казалось, что многие из них будто боролись за какое-то призрачное существование, подобие жизни, которой у них никогда не могло быть. Они были лишь машинами, имитацией человеческой жизни. Собрав кое-какие вещи, Эрик устало глянул на разрушенные плиты дома, которые хранили в себе много детских воспоминаний. Рэйд оставался единственным местом, дающим хоть какую-то надежду на то, что он всё-таки сможет остаться и продолжить свою и так никчёмную жизнь. Но перед глазами всё также стоял образ того странного парня с глупой квадратной улыбкой. Роботы были лишь куском некачественной сборки, которую отчаянно желали уничтожить. Прислужники смерти, так их называли в народе. Их отлавливали, пытали и с вызовом кидали под двери жалких создателей, жизни которых стали слаще любой другой награды. Хаос и общественные волнения захлестнули город, превращая его в руины и свалку добротного металлолома. Ещё с давних времён эпохи Кайрос люди возомнили себя богами, всемогущими существами, способными создать иной мир, в котором искусственный интеллект стал бы главным механизмом движения к новой цивилизации. С каждым биением механического сердца люди утрачивали тонкую связь с природой, утопая в грязи собственных произведений. Они обезумели и потеряли способность жить, дышать и видеть. Cмерть потоками струилась вдоль улиц мёртвого города к пустырям, где когда-то росли густые еловые леса, пели птицы и протекала чистая питьевая вода. Жизнь на одной из частей планеты остановилась, будто какой-то невидимый фокусник остановил такое привычное течение событий. Слайды и цвета блёкли с каждой новой партией роботов, в какой-то момент окончательно истощая земные ресурсы. Земля гибла от рук собственного творения. Эрик никогда не клялся никому в том, что будет беречь свою жизнь от опасностей. Да, ему приходилось убегать от правительственной охраны, пряча найденные детали от поломанного робота-пса, но это с самого детства было частью его жизни. Рэйд собирал со всех уголков планеты многочисленных гонщиков, готовых побороться за шанс изменить свою жизнь и навсегда попрощаться с руинами. Хоть правительство и было нацелено на восстановление ресурсов и утилизацию бесхозных роботов, бизнес такого рода успешно отвлекал людей от реальных проблем. Эрик любил этот бурлящий в жилах адреналин, когда лапы пса под управлением пилота цепляли противников шипами и рвали тонкий металлический каркас. Его душа нуждалась в этом.

~ Добро пожаловать в Рэйд, дорогие дамы и господа. Рад поприветствовать вас на наших очередных состязаниях, в которых победит лишь сильнейший. Попрошу вас делать ставки, чья жизнь не стоит ни гроша и его роботу пора на свалку. Так начнём же кровавую гонку!~

***

Лёгкий скрип двери и белые апартаменты комнаты. До невозможности неестественная бледная кожа и затуманенный взгляд в пустоту. Лишь пару лучей света от настольной лампы оставляли на коже парня еле заметные узоры, но зрачок по-прежнему не реагировал на искусственный свет. Казалось, Эллиот даже не думал поворачиваться к вошедшему гостю. Он прекрасно помнил, как тонкое лезвие скользило по бледной коже, оставляя на ней кровавые порезы, помнил каждые вздохи учёных, которые не могли поверить своим глазам, видя на сенсоре полностью механизированное тело. Его нервные клетки переставали подавать хоть какие-то импульсы, когда его тело погрузили в холодный химический раствор, надеясь увидеть реакцию его сплава. Тонкие пальцы Эллиота осторожно скользили по толстому стеклу аквариума, выводя непонятные символы. Он видел сквозь него, с каким восторгом на него смотрели эти люди, записывали реакции его организма на многочисленные опыты, напрочь не обращая внимание на его человеческие крики. Его счётчик жизни запищал слишком громко, откидывая парня в сторону и сооружая вокруг него некое подобие купола, когда огромный механизм погрузился в раствор и попытался вытащить его из груди. Парень удивлённо уставился на небольшие участки оплавившейся кожи с чётко виднеющимися механизмами и сосудами с синей и красной жидкостью, стараясь больше не выпускать свои человеческие слабости. Но Эллиот больше не слышал мольбы учёных, их взгляды из-за купола, только тихонько прикусывал кожу на запястье, стараясь унять слёзы. Необычный экземпляр для опытов, неизведанный механизм из будущего и частично их собственное создание. Вспоминая прошлую планету, он знал, что таких, как он, было двое, так говорила его мать и каждый раз мягко целовала его макушку. Особенные.

– Привет, Эллиот, я Марко – главный учёный этой лаборатории, – мужчина уверенно протянул руку роботу для рукопожатия, но через секунду небрежно убрал её в карман своего белого халата, так и не получив никакой ответной реакции. – Я вижу, ты не слишком общителен, я понимаю. Сейчас твоё сознание затуманено, и ты не слишком отчётливо осознаёшь происходящее. Но я всё-таки попытаюсь задать тебе пару вопросов насчёт твоего происхождения.

– Посмотрите вот на ту маленькую девочку, – Эллиот метким движением указал на девочку, лежавшую на другом конце комнаты с плюшевым мишкой в руках. Как ни странно, но он был абсолютно цел, учитывая её механические особенности. – Вы думаете, она всегда была такой? Зелёный газон около дома, бабочки, приятный аромат распустившихся цветов. Она игриво бегала босиком по траве, наслаждаясь удивительной игрой солнечных лучей. Дети ведь такие невинные создания, прекрасные и наивные. Она не хотела становиться подопытным кроликом, пока вы её не подобрали, не так ли, мистер Марко? Я думаю, что Вам стоит уйти.

19:25.

Серийный номер: неизвестен.

Имя и фамилия: Эллиот Картер.

Пол: мужской.

Возраст (точный): неизвестен.

Признаки агрессии после принятия сыворотки отсутствуют достаточно долгое время. Видимо, организм хорошо воспринял её, но всё-таки до сих пор неизвестен состав сплава данного робота и значение его счётчика в груди. После многочисленных опытов учёные пришли к выводу об необходимости дальнейшего исследования столь редкой модели. Данные:

1) Зрачки практически не реагируют на движения, видимо, укол на время убрал этот рефлекс.

2) Очень замкнут и молчалив, редко отвечает на задаваемые вопросы, вместо этого изображает странные рисунки.

3) Счётчик во время сна робота часто сооружает купол, который защищает своего хозяина от любых механических и физических воздействий. Можно считать это одной из особенной его организма на опасность, которую мы выявили после эксперимента с химическим раствором.

4) Хозяева и чипы принадлежности отсутствуют.

5) Место рождения неизвестно.

4 глава

На улице холодно.

Каждый должен о чём-то мечтать, отчаянно желать и бежать напролом сквозь густые деревья. Только благодаря мечтам мы осознаём своё существование и продолжаем вдыхать едкий воздух. Пустыня, в которой проходили гонки, оставила на каждом своё удивительное клеймо, где-то рассыпающееся тысячами песчинок, а где-то вовсе пролегающее тонкой полоской морщинок вокруг давно потускневших глаз. Любой из жителей этой прибрежной к Рэйду деревушке повидал слишком много всего за свою жизнь, был орошён кровью тысяч высших создателей правительства, едкие пятна которой невозможно было смыть даже в следующей жизни. Здесь детство каждого маленького жителя заканчивалось быстро и незаметно, подобно тому же вечному песку, окружающему деревню вдоль и поперёк, рассыпалось в ладонях горячей лавой и утекало сквозь грязные тонкие пальцы. Оно не пестрило россыпью красок, не внушало надежду на лучшее будущее, лишь мозолило глаза своим по обыкновению тусклым бежевым цветом, горящим под полуденным Солнцем. Только вдалеке виднелся такой родной стадион Рэйда. Каждый ребёнок уже с малых лет был приучен к холодному оружию, ледяным потокам пустынных ветров и жестокой жизни за пределами небольшой деревушки. Наверное, только поэтому их глаза не искрили той наивностью и ярким любопытством, присущим всем детям их возраста, только бескрайняя мёртвая пустота.

– Не думал, что ты вернёшься раньше закрытия главных ворот рынка, – зелёная макушка парня была засыпана тонким слоем песка, который он тут же стряхнул, словно воробей, лишь еле заметные веснушки сверкали на пухлых щеках.

– Твои пальцы кровоточат, Эрик, что, снова кошмары? – Эрик уже и не помнил, когда в последний раз видел обыкновенные сны, яркие, земные сновидения, от которых хотелось расплываться в глупой улыбке, наслаждаться приятным холодом и сыростью зелёной травы, смеяться, как прежде, а не сдирать пальцы в кровь, лишь бы наконец-то проснуться. Каждый раз его преследовал механический голос матери, тьма сковывала движения, но сколько бы он ни плакал, ни бился в импровизированных цепях, всё заканчивалось с панической точностью. Роботы окружали его со всех сторон, шепча странные предсказания, но в конечном итоге всегда вырывали ему глаза. Он не мог избавиться от навязчивого чувства дежавю, когда снова и снова вспоминал того светловолосого парня на улицах Рэйда. Он видел его ранее, но не мог вспомнить, где именно.

– Ты же знаешь Джона и его замашки истинного искателя, если не дать ему хоть крупицу купленного оружия, то можно счастливо помахать ручкой всем своим сбережениям и крепкому здоровью, – Эрик врал и натянуто улыбался, пожимая плечами на недоверчиво прищуренные глаза друга. Только после того, как тот, что-то фыркнув себе под нос, вывалил содержимое небольшой тележки на стол, Эрик смог приблизиться к парню и удивлённо раскрыть рот. Различные микросхемы украшали небольшие порезы и свежие глубокие вмятины от сильных ударов, а на металлических каркасах вовсе блестела засохшая человеческая кровь. Из-за палящего солнца и сильных дождей многие винтики проржавели, теряя всю свою надобность в использовании. Сейчас это скорее больше походило на обычный хлам, нежели на будущие детали очередного творения Алана. Тот, будто прочитав мысли парня, с улыбкой поднял голову вверх и добавил:

– Это единственное, что я нашёл в рабочем состоянии среди разбитого робота-пса в подсобке арены Рэйда. Многое, конечно, придётся подправить и подкорректировать кое-какие данные и координаты, чтобы системы нормально функционировали. Но я жду не дождусь, когда я закончу работу и увижу своё новое творение в действии, – Алан слегка потрепал себя по волосам и усмехнулся своим же мыслям, но весь его запал испарился, подобно ветру, когда он наткнулся на укоризненный взгляд напротив.

– Ты был на главной арене? Какого чёрта ты там забыл? Наша гонка была два дня назад, а эти запчасти явно не твоя собственность. Вспомни, что говорил нам Ник о том, что получают победители заезда.

– Эрик…

– Ты что, хотел получить пулю в лоб? Так бы никто даже и не стал разбираться, откуда ты. Алан, ты же прекрасно знаешь, что нам запрещено появляться на территории Рэйда не в дни наших гонок, а ты просто вломился к ним и своровал детали робота. Ты вообще отдаёшь себе отчёт в том, что было, если бы тебя засекли? Да нас бы всех сослали под трибунал из-за твоей чёртовой глупости.

Эрик с яростью ударил кулаком по столу, с характерным звуком скидывая детали на тёплый пол. Радужки глаз становились полностью чёрными, от чего казалось, что любой шорох и сиплое дыхание может пробудить давно спящего внутри парня зверя. Сейчас парню больше всего хотелось хорошенько ударить куском металла по взлохмаченной зелёной макушке и не видеть этот идентичный взгляд напротив.

– Весь этот чёртов хлам, который привозит Ник с окраин города, не годится даже на скудный чертеж чего-то стоящего. Вечно ломающиеся кучки металлолома, не более. Нашему роботу нужны запчасти, чтобы победить в этих гонках, – Алан устало вздохнул. – Знаешь, Эрик, я думал, что ты наконец-то порадуешься за меня. Разве не ты хотел, чтобы я не растрачивал свой талант и шёл по стопам твоего отца? Не ты ли мне говорил не сдаваться, а?

Алан походил на грозную ночную фурию, тяжело дышащую и топчущуюся на одном месте, но тем не менее не теряющую грозного вида и эффекта внезапного нападения. Парень всегда с диким энтузиазмом подбирал выпавшие из проезжающей мимо телеги различные болтики и винтики, кропотливо сидел за очередным творением, вдыхая в него новую жизнь. Кто-то с изумлением переглядывался, задорно тормоша необычного цвета прядки, а кто-то нервно усмехался и уходил прочь от очередного безумного гения. Конечно, не все забыли печальную историю их разрушенного города, просто старались не вспоминать.

– Чему я должен радоваться? Тому, что ты опрометчиво кинулся в гущу событий и каким-то чудом спас свой зад? – Эрик не выдержал и приподнял парня за ворот рубашки. – Ты нарушил один из законов Рэйда!

– Да плевал я на закон. В нём нет ничего страшного, все мы можем через него переступить, но каждый по-своему боится последствий.

– Твои никчёмные творение не должны иметь столь высокую цену, пойми же ты это наконец, – эту фразу парень выдавил на одном дыхании и тут же чертыхнулся, виновато поднимая взгляд на друга. – Алан, я не это имел в виду…

– Так вот как ты считаешь. Никчёмные, да? – Алан уже не разбирал слов Эрика, только поспешно собирал металл и ловко отмахивался от рук парня. На сердце неприятно щемило, будто тысяча кошек проходились по слабому органу, а в уголках глаз предательски текли слёзы. Хотелось просто бежать, не разбирая дороги, и сжигать себя дотла под пустынными солнечными лучами, но не чувствовать эту тупую боль, гулко разбивающую рёбра. Последний раз взглянув на Эрика, Алан уверенно перешагнул через порог дома. В эту ночь Майеру снова снились кошмары, но на этот раз он медленно бродил по темноте в одиночестве, смахивая холодные капли слёз.

***

メ "С давних пор город был разделен на две абсолютно разные колонии, создатели Рэйда являлись изнеженными созданиями, их чистые ладони не знали грязной работы, а тела и души – голода и страха. Подобно прекрасной розе, они росли в цветнике своих творений, нежась под теплыми лучами солнца и наслаждаясь открывающимся шоу. Их улыбка пугала каждого участника из пятёрки лучших, которые всеми силами желали избежать участи "очищения". Разрушители, так их называли на территории Рэйда. Безгранично сильные в физическом труде, но слишком глупые в своем упрямстве снова свергнуть эру роботов. Их тяга к жизни, ловкость в умениях выживать и оставаться людьми в таких порой сумасшедших условиях поражает воображение. Чистые души всегда будут вечно пылающим сердцем этой планеты, Эрик. Я знаю, что тебе уготована судьба изменить будущее, как и твоему отцу"

Эрик прекрасно помнил этот рассказ матери, её улыбку и теплые ладони на своей макушке. Тогда многое, казалось, умело выдуманной сказкой, слишком лживой и пугающей, но с возрастом детские иллюзии с громкий треском рассыпались и обжигали россыпью болезненных шрамов. Охрана Рэйда никогда не упускала случая подстрелить очередного спятившего участника, желавшего попасть на выстроенный посреди пустыни кусочек рая, с питьевой водой и нормальным куском хлеба. Там его хватало вдоволь. Но самым зрелищным представлением были гонки механических роботов-псов, в которых парень участвовал вместе с Аланом уже три года. Лучшие умы Рэйда каждодневно сооружали стометровых роботов, вручая их очередному участнику смертельных гонок. После столкновений и различных препятствий многие роботы выходили из строя, хороня под собой юных пилотов, так отчаянно желавших изменить свою жизнь к лучшему. Слишком высока была цена за призрачную нить счастья. Роботы были напичканы всевозможными ловушками, которые ставили сами участники после вручения призов. Каждый из них был обязан чинить своего пса и координировать его во время гонки. Два напарника, один из которых являлся непосредственно пилотом, а второй – штурманом, отвечающим за повороты и все механизмы в целом. Единый организм. Горячий воздух осторожно ласкал жесткие коричневые пряди волос парня, лишь изредка проходясь по изрезанным рукам. На его лице не было ни намека на улыбку, под глазами залегли огромные чёрные круги, а сознание напрочь отказывалось его слушаться. Прошло почти две недели с того инцидента, как Алан сбежал из дома, кинув на прощание слова, что больше не желает видеть Эрика, но спустя пару часов вернулся с кучей хлама, выпытывая из парня прощение.

– Молодой человек, вы уже битый час выбираете вещь, – старушка искоса глядела на парня, всё также по обыкновению закусывая нижнюю губу. – Скоро закроется рынок, а мне надо продать все представленные вещи. Так что если вы не желаете ничего выбирать, то попрошу вас не задерживать очередь.

– Простите, дайте, пожалуйста, набор этих ножей, – Эрик попытался улыбнуться, ловко показывая на нужную вещь.

– Держите, с вам семь рэйдовских монет, – нервно поклонившись и пожелав хорошего дня, он быстрым шагом направился в сторону дома, но замер, увидев толпу кричащих людей. Они рьяно закидывали парня тяжёлыми камнями и пытались вытащить за худые лодыжки из-под старого деревянного стола. На нём практически не было одежды, только небольшой кусок ткани, оставшийся от больничного халата правительственной лаборатории. Он нервно просил о помощи и старался отползти от людей, пряча обеими руками сенсор на своей груди. Тонкий писк поломанного механизма давал ясно понять роботу, что его запасы истощены и их не хватит на создание ещё одного купола. Дыхание сбивалось, и тонкие пальцы болезненно впивались в землю. Народ, бросив едкие фразочки напоследок, оставил умирающего робота на земле, совсем не замечая оставшегося зрителя. Его тонкие пальцы дотронулись до мраморной щеки, скользя вниз к открывшемуся счётчику жизни.

Сейчас в городе нависло страшное время страданий и безысходности. Как бы странно это ни звучало, но люди даже не плакали. Они боялись. Боялись умереть, вот так вот посреди квартиры в печальном союзничестве с одиночеством. Ведь любимых людей уже давно не было рядом. Они не вернутся. Никогда. Они навсегда остались лишь плодом человеческого воображения, плёнкой, которую разум прокручивал раз за разом, забывая о кнопке "перемотки". В этом месте люди могли просто не понимать того, что они сошли с ума, потеряли себя в реальности, оставаясь лишь духом в тонком сосуде. В их груди оставалось место только для умиротворённости и счастья наконец-то сплести пальцы с любимым человеком. Эллиот любил эти сны, где он мог видеть маму и зарываться маленькими ладошками в непослушные русые кудри, читать так полюбившиеся земные книжки, вдыхая терпкий аромат свежезаваренного кофе. Эрик устало зевнул, перекатываясь с одного края комнаты в другой на старом обшарпанном стуле, который когда-то был ярко-красного цвета с красивой гравировкой на спинке, и тихонько уставился в потолок с виднеющейся записью его собственных инициалов. Многое в этой квартире поменялось за десять лет его отсутствие, слишком многое. Было довольно сложно принять реальность и остаться равнодушным к подтёкам крови на обоях в комнате родителей, которые за столь долгое время выцвели и начали отклеиваться снизу. Возможно, Эрик согласится с тем, что он стал чёрствым и отчасти грубым, в его душе почти не осталось места состраданию или этому дурацкому чувству справедливости. Ещё в детстве он отдал бы многое, стёр ладошки в кровь, лишь бы заступиться за человека и дать отпор обидчику, но времена меняются. И сейчас в этом прогнившем насквозь мире нет места всему этому. Здесь каждый сам за себя. Эрик слабо усмехнулся, вспоминая любимый фильм про выживание. Но в данный момент, смотря на мирно спящего парня, он не мог понять, кто именно мог создать такое совершенство. Его грудь вздымалась с каждым вздохом, а на щеках покоились солёные капли слёз. Майеру очень хотел бы знать, что же ему снится.

– Алан, прошу, мне нужна твоя помощь…

Это был первый раз за все долгие годы их дружбы, когда Алан, даже не удосужившись повесить трубку, просто вломился в квартиру и заключил парня в долгие объятья. Всю дорогу его не покидали различные ужасные мысли с многочисленными душераздирающими концовками. Алан был бы не Аланом, если не стал так сильно драматизировать. Вот только, когда он увидел тот золотой слиток среди кучки ненужного металлического старья, просто не смог сдержать счастливой улыбки. Холодные пальцы осторожно скользили вдоль глубоких ран на теле парня, под которыми до сих пор виднелись многочисленные сосуды и провода, плавно переходили на скулы и нос, чувствуя ровное тёплое дыхание. Сенсор в груди парня снисходительно отнесся к столь нежелательному вмешательству механика. Закрутив несколько деталей, парень нежно убрал пряди и повернулся к Эрику с многочисленными вопросами.

– Я многое знаю об устройстве тех или иных механизмов, но здесь вряд ли поможет что-либо из моего оборудования. Слишком много открытых ран и поломок в микросхемах, которые без специального лазера просто не сплавить. Знаешь, Эрик, я сейчас борюсь с огромным желанием преподать тебе хороший урок или задушить от счастья за столь редкий экземпляр. Никогда до сегодняшнего дня не мог понять твоего отца, когда он каждый выходной читал мне нотации о том, что мы должны присматривать друг за другом. Просто глянь на это, – Алан ловким движением просветил бледную кожу парня, указывая на именную печать с надписью «Эл» и сектор, в котором держали роботов.

– Если ты хочешь мне сказать о том, что он подопытная лабораторная крыса, то я понял это сразу же, как только нашёл его умирающего в халате этих ублюдков, – Эрик нервно хмыкнул и не переставал крутить в руках несколько тонких листов бумаги. Хотелось просто выть о того, как же сильно он влип. – Блять, прекрати так на меня смотреть, будто я убил какую-то старушку или ограбил банк. Алан, просто скажи мне, ты сможешь вытащить отслеживающий чип?

– Если Ник сможет достать для меня несколько деталей, то могу, но это будет слишком болезненно для него, хотя, судя по ранам, учёные вдоволь над ним поэкспериментировали. Дело даже не в этом, Эрик, а в том, что они придут за ним и их не остановит ничего. Наше правительство нацелено на утилизацию роботов, и с каждым разом поступает всё больше информации о том, что Рэйд скоро расформируют. Я не могу утверждать, что…

Вдруг Эллиот громко закричал и внезапно соорудил вокруг себя очередной купол, не переставая повторять имя Эрика. Его кожа снова покрылась огромными витиеватыми узорами, заставляя виновника этих цифр упасть на колени перед Аланом и завыть в голос от удушающих пальцев на горле и едкого шёпота в голове. Каждая клеточка горела огнём, желая сжечь любые остатки реальности. Эрик помнил слишком ярко этот голос, помнил каждую деталь своих снов, эти глаза, которые сейчас неотрывно смотрели на него сквозь купол. Эллиот метался в куполе из стороны в сторону, пытаясь дотянуться до парня, дотронуться до безумных карих глаз и понять, почему именно он. Разве он похож на того самого мальчишку из маминых рассказов, в которых он отчаянно желал изменить будущее?

~Ты такой жалкий~

Замолчи. Прошу тебя.

~Почему же? Тебе неприятно моё присутствие? ~

Замолчи. Почему ты это делаешь? Почему преследуешь меня, не даёшь мне спать каждую ночь подряд. Мне страшно. Безумно страшно. Я боюсь собственных кошмаров и воспоминаний.

~Что за глупости? Ты ведь просто кучка металла. Такие, как ты, не испытывают чувств, присущих людям~

Но я чувствую.

~Это лишь твоё воображение, ты такой наивный. Мне даже хочется пожалеть тебя, но я не могу. Одинокий и жалкий, прямо как бродячий щенок, которого за шкирку выкинули на улицу под сильный ливень и град. Ты барахтаешься, пытаешься спастись, но в конечном итоге проходящий мимо прохожий ударяет тебя носком ботинка, откидывая в сторону, так ради собственной радости и смеха~

Это ведь нечестно. Почему я должен так страдать из-за того, что я не похож на других.

~Разве не здорово увидеть смерть собственного друга, Эрик? Как он медленно будет умирать на твоих руках, задыхаясь от нехватки воздуха. Разве ты не помнишь наш прошлый разговор? Или мне снова перерезать тебе горло? Бегите вместе, мне будет даже приятно понаблюдать за вашим провалом, ребята~

6 марта 2056 год.

Арена Рэйда.

– Ты опять за гранью безумия, Мин? Что с тобой, в конце концов, творится? – Оливер непонимающе рассматривал парня, который старательно собирал разбросанные детали робота после проигрыша их команды, совсем не слушая крики другого. – Да ответь ты уже, наконец! – он развернул юношу вокруг своей оси, болезненно припечатывая к стенке.

– Что вы за идиоты такие? Разве вы не понимаете, что мы будущие машины для работы, не думающие, не чувствующие? Так вы представляли себе настоящую жизнь? Это реальность, ребят.

– Как ты можешь идти против закона? – Оливер не мог понять, как упустил тот момент, когда прошлый Мин утонул в себе настоящем, наконец-то проснувшемся ото сна. Лишь Эрик с Аланом внимательно наблюдали за развернувшейся картиной, стоя в воротах арены. Они прекрасно помнили, как в этом месте люди буквально сводили счёты с жизнью, понимая, что больше не смогут достигнуть своей мечты. У каждого был свой стимул жить в этом прогнившем мире, где богатые имели свои привилегии – подобные жестокие развлечения, рождаясь с золотой ложкой во рту. А обычным смертным приходилось просто-напросто выживать. Эрик устало вздохнул, аккуратно скользя подушечками пальцев по стенам, которые с прошлого раза пестрили кровяными подтёками. Алан понимающе коснулся его плеча и мягко улыбнулся, надеясь, что друг перестанет забивать себе голову подобными мыслями, но он не мог. Ему было искренне жаль наблюдать крах чужих жизней, потухший огонёк в глазах людей, которые не смогли обыграть их в этой гонке.

– Ты чокнутый, – увидев на глазах ребят слёзы, Мин лишь выдавил из сея подобие улыбки в последний раз и тихо затворил дверь, убегая с арены Рэйда. Как бы ни было больно, Мин улыбнулся им. Улыбка не всегда означает счастье. Иногда это просто значит, что ты окончательно сломался.

***

С того дня, как Эрик спас Эллиота, прошло ровно две недели. Он частенько тайно наблюдал за бегающим под дождём роботом, запечатлевая его на память маленького фотика. Эллиот каждый раз с какой-то нежностью указывал пальцами в небо, пытаясь поймать столь редкие в этих краях солнечные лучи, легонько бил парня по плечу, ловя взглядом его редкую искреннюю кроличью улыбку. Тёплый. Каждый рассвет рядом с этим роботом был красив по-своему, ведь он давал какую-то приятную сердцу надежду на хорошее. Но Эрику всё чаще стало казаться, что его жизнь – один сплошной печальный закат, который навечно погрузился в морскую пучину. Полароидный фотик всё чаще без дела болтался на шее и неприятно тёр бледную кожу. Когда-то затвор почти не переставал издавать приятный щёлкающий звук, высвечивая на цифровом экране счастливого парня с его родными. Эрик ненавидел это состояние, когда он, сидя на лестнице рядом со своим прежним домом, упрямо ждал чего-то, надеясь снова увидеть тех самых людей и перестать чувствовать те самые эмоции к роботу, который захватил его сердце в плен и не отпускал до сих пор. Но с каждым ударом волны он чувствовал себя полным придурком. Наша жизнь сама как морской прибой. Что-то приходит, а что-то, наоборот, бесследно исчезает в нашем собственном море. Возможно, Эрик просто боялся признаться себе, что спустя столько лет в его душе снова зацвели розы, а тело приятно отзывалось на лёгкие прикосновения. Какого это верить другому? Но он не хотел опять почувствовать, каково это – быть снова брошенным. Возможно, в нём до сих пор жил тот самый маленький мальчик, утирающий слёзы маленькими кулачками и громко кричащий в пустоту имена любимых людей. Когда-то у него была одна история неудачной любви, хотя она начиналась так красиво, будто сделанная под копирку из знаменитых парижских мелодрам. Его звали Сэм. Он был быстрым малым, всегда заступался за Эрика, когда дворовые мальчишки пытались задрать нос веснушчатому малышу, а иногда и вовсе подкалывал его по разным дурацким поводам. Между ними, пожалуй, складывались самые нежные отношения, в которых всегда находилось место для безделья и сладких поцелуев. Говорят, что детская любовь самая искренняя и прочная, так считал и сам Майер. Время шло, мальчишки повзрослели, и каждый ступил на свой жизненный путь, но, несмотря на это, они всё равно убегали из дома, прячась в деревянном домике на дереве. Тогда-то они и скрепили свои обещания браслетами, сделанными из морских ракушек с первыми буквами их имён. Казалось, что это вечная любовь. Но потом Сэм просто влюбился в другого, всё чаще поднимая руку на парня, который всё так же отчаянно пытался найти хоть небольшие отголоски былых чувств в его карих глазах. Наверное, последовавшую после этого пощёчину и удары в живот можно считать той самой отправной точкой, когда Эрик запер свои эмоции под железными замками.

А сейчас сердце парня снова отчеканивало этот безумный ритм, из-за которого порой тяжело дышать и хочется кинуться под первую волну. Ведь он до хруста костей боялся этой влюблённости.

– Кажется, у Алана снова бессонница, – Эллиот аккуратно присел рядом с Эриком на лестничной площадке, натягивая рукава толстовки до самых костяшек. Он мимолётно мазнул рукой по собственным губам, чувствуя привкус лекарств. – Вам не нужно нянчиться со мной до ночи,забывая о себе самих. Я правда вам благодарен за вашу помощь, но это не может продолжаться вечно.

– Почему ты так уверен в этом? Разве Алан не упоминал тебе о том, что тебя ищет почти вся государственная армия? – тихий вздох. – Я понимаю твою тревогу за нас двоих, но знаешь, бросаться в гущу событий после того, что с тобой случилось, не лучшая идея. Думаю, из этой задницы мы постараемся выбраться как-нибудь вместе. Нам не в первой с Аланом обходить законы Рэйда.

– Как давно вы участвуете в гонках? Он кажется таким отстраненным от всех мирских неурядиц, но таким увлечённым своим делом, – Эллиот мягко дотронулся до тёплой руки парня, – как-то ты мне рассказывал, что все участники идут туда ради своей мечты? Какая твоя мечта, Эрик? – парень нервно сжал губы и спрятал глаза под густой чёлкой, шепча:

– Отомстить…

– Считаешь меня сумасшедшим?

Эллиот непроизвольно поднял взгляд наверх, нервно изучая черты лица напротив. В его глазах смешалось слишком много эмоций, будто он вовсе был закрытой для него книгой. И чем чаще ты пытаешься её открыть, читая пролог, тем интереснее становиться её содержание в целом. Картер всё чаще задумывался о том, что практически ни черта не знает об Эрике. И почему-то от этого хотелось ещё больше погрязть в этой пучине неизвестности.

– Скорее странным…

– Всё у тебя странное, – Эрик осторожно дотронулся до своих волос, устремляя свой взгляд к нему. Даже несмотря на то, что он слишком рано повзрослел, всё равно в нём оставалась та самая детская непосредственность и вера в какие-то слишком сюрреалистичные вещи.

– Видимо, мы оба любим всё странное, – тихий смешок.

– Тогда, возможно, нам здесь самое место, не так ли? Прости, наверное, это глупо прозвучало…

Все так и ждут, когда человечество падёт.

Рэйд.

Алан громко командует Эрику плавно зайти на препятствие и вжать переключатель до максимума, включая ускоритель с неоновыми частицами. Поворот, и уши неприятно режет громкий скрежет металла старых роботов, столкнувшихся на крутом повороте. Огромные лапы пса нещадно цеплялись за грунт и оставляли очередные шрамы от своих когтей. Не каждый участник мог позволить себе огненные цепи или ракетные двигатели, но это не останавливало юных изобретателей от своих очередных шедевров. Алан обожал экспериментировать над каркасом робота, заменяя их на более устойчивые к высоким температурам сплавы, и сидеть часами напролёт над скучными учебниками по гидравлике. Многое из таких манёвров и оборудования спасало им жизнь на очередной гонке, которая каждый раз превращалась в груду искорёженного металла, выжить в таком заезде приравнивалось к нулю. Наверное, поэтому Алан, услышав столь знакомый звук, схватил Эрика за плечо и молниеносно отвёл в сторону руль управления, переводя режим на себя.

Все молятся, чтобы скорее наступил конец света.

Резкий удар в правый бок пса, и неприятный писк панели управления дал чёткий сигнал Эрику занять место друга и включить сканирование всех отделов робота для выявления масштаба поломки. Хватило одного взгляда на сенсор, чтобы понять всю плачевность данной ситуации.

– Могу поспорить, что наши дела весьма плохи, – Алан постарался плавно войти в поворот, но тут же столкнулся с очередной атакой одного из их соперников. Тонкая огненная цепь пролетела прямо перед мордой огромной машины.

– Вот чёрт! – Можно сказать, что наши запасы топлива на критическом уровне, если не брать в расчёт, что правая лапа пса повреждена на 60%. Мне не хватит времени починить её с помощью лазера, придётся переходить в аварийный режим и попытаться использовать твои металлические ловушки с шипами. Это единственный шанс не выбыть из гонки. Алан устало вздохнул и положительно кивнул, цепляясь тонкими пальцами за руль. До окончания гонки оставалось последних три круга, которые обещали быть очень жаркими. На данном этапе люди обычно отключали разум и действовали чисто инстинктивно, до победного. До последнего удара сердца. Эрик легонько улыбнулся своим же мыслям и быстро открыл один из люков с их ловушками, целясь в одного из роботов.

Все надеются, что смогут стать избранными.

Эрик никогда не мог понять участников гонок, которые намеренно целились в головы роботам, заведомо зная, что это будет первый и последний их выстрел. В голове пса находился самый главный отсек с участниками. Ведь можно связать лапы пса ловушкой или сбить навигацию, но никак не лишать человека жизни. Он помнил всё, что здесь происходило, до последней слезы, но ничего не мог поделать с этим. Такова жизнь их города, в котором многие теряли свою человечность рядом с машинами в погоне за мечтой. Тонкий лазер почти ювелирно прошёлся по заднему отсеку, и тут же один из тросов выпустил огненную ловушку, спутывая задние лапы робота-пса и роняя того под бегущих за ним псов. Шансы на выживание ровняются потерей одной из девяти жизней. Последний рывок к солнечному лучу и тёплая улыбка на устах Алана. Победа.

Но это я рождён для этого, рождён, чтобы бежать.

Их победа в этой гонке позволила им продвинуться дальше по турнирной таблице, заняв третье по списку место. Это давало возможность получить более дорогие металлы для ремонта робота и попробовать заменить части каркаса на лапах для лучшего сцепления с ареной. Но сейчас Алан не хотелось ничего, кроме хорошего сна и освежающего душа. Эрик всё так же медленно плёлся по стопам парня, смотря на радостных лидеров турнира. Тёмные каштановые волосы некрасиво обрамляли маленькую по размерам голову, густые брови тяжело нависали над карими глазами, а едкий смех был похож на звериный, вызывая стаю неприятных мурашек. Ступив пару шагов вперёд, Эрик резко схватился за голову, шипя от очередного приступа боли, и рьяно начал бить по груди взволнованного друга. Алан помнил о видениях Майера, но сейчас абсолютно не был готов к тому, что они начнутся именно здесь. Парень в последний раз тяжело вздохнул, обмякая в белоснежных руках.

***

Такое знакомое чувство холода, темнота и силуэты роботов, окружающих его со всех сторон. Страх. Липкий и тягучий, заставляющий захлебнуться в пучине собственных сомнений и пугающих образов, но сейчас перед маленьким Эриком сидела его мать и тихонько напевала любимую колыбельную. Это сильно отличалось от его повседневных видений, и от этого становилось ещё больнее. Маленькие ладошки аккуратно потянулись к родному человеку, надеясь почувствовать то самое долгожданное тепло. Звонкий смех мальчишки разрезал тысячи паутин в этом месте, когда холодных щёк коснулись живые ладони. Боялся, боялся снова её потерять.

メ ~Эрик, ты стал таким большим с последней нашей встречи. Ах, я так боялась, мой хороший, что ты забудешь меня, забудешь, как простое сновидение. Прости, что не осталась с тобой, но так было нужно. Твой отец не принял твоего предназначения, но я всегда знала, что ты особенный. А помнишь, как я рассказывала тебе сказки о двух прекрасных юношах, двух соулмейтах, связанных двумя неразрывными печатями. Дай мне руку. Ходила легенда, что призрак времени давно скитался по разным промежуткам времени, размышлял и менял исходы событий, но каждый раз планету ждал один и тот же конец. Люди теряли контроль над собственным разумом в погоне за славой и богатствами, превращая добрые машины в орудия для убийств. Механизмы выходили из строя, земля погибала, теряя источники кислорода. Всё переставало существовать. Призрак решился закончить кровопролитную войну, создав двух младенцев в разных временных промежутках для того, чтобы они в определенный момент встретились и положили конец этому хаосу. Ты был одним из тех творений, Эрик, ты был избранным. Как мне жаль, что я не смогла быть рядом с тобой всё это время. Я бы многое отдала за твою улыбку, но могу только коснуться тебя и верить в то, что ты сможешь спасти нашу планету, как и мечтал. И знаешь, Эллиот – очень красивое имя. Найди своего соулмейта, пока не поздно~

Эрик мгновенно закашлялся, тут же хватаясь за футболку. Что за Эллиот? Горло саднило так, будто он пробыл под водой не меньше часа, ловя перед глазами цветные расплывчатые круги. Стирая поступившие слёзы тыльной стороной ладони, он не сразу заметил чужое присутствие.

– Твои видение никогда не заставляли тебя терять сознания, особенно на арене. Мне пришлось вколоть тебе успокоительное, так как ты всё это время кричал и не переставал плакать, – Алан нервно потёр переносицу и откинулся в кресле. – Я, может, и похож на холодного парня, в груди которого ледышка вместо сердца, или на сумасшедшего гения, помешанного на своих металлических творениях, но это не так, Эрик. После сегодняшнего приступа я не на шутку испугался и, знаешь, я всё-таки очень хотел бы наконец-то узнать, что с тобой происходит. Эрик виновато глянул на друга и до крови закусил собственную губу, соглашаясь с тем, что Алана правда задевало такое отношение. Они вместе прошли много тяжелых периодов жизни и никогда даже не допускали мысли пойти разными путями.

– Если тебя это настроит на нужный лад, то Эл нашёл наши чертежи и дополнил их всеми необходимыми деталями, которые мы с тобой даже и не додумались бы прицепить к боевым припасам нашего робота. Не знаю, откуда у него такие познания, но они весьма и весьма ценные. И ещё, Эрик, он настаивает на участие в гонке. Он просит тебя научить управлять им.

5 глава

Люблю, когда по венам бежит адреналин.

Если бы кто-нибудь когда-нибудь сказал Эллиоту о том, что он будет помогать безумному учёному реконструировать поломанные запчасти огромного механического робота, то он бы просто посмеялся этому человеку в лицо и больше никогда даже не заикался об этом. Да, возможно, в каких-то микросхемах Алан разбирался гораздо лучше него, но каждый раз Эл лишь усмехался любимому жесту парня, разрисовывая обшарпанные эскизы новых изобретений юного гения. Многое из этого робот многократно сканировал, искал подходящие сплавы металлов или другие варианты ловушек, которые можно было бы активировать одним нажатием кнопки, но все его попытки сводились к использованию нейроморфного процессора. Он позволял создать что-то весьма приближенное к настоящей человеческой нейронной системе. В ней нейроны общались друг с другом, используя электрические импульсы – спайки. Эллиот много думал о том, что это могло бы поднять внутреннюю систему робота на новый уровень, создать некое подобие самопроизвольного сканирования без участия главного пилота. Каждый из его чертежей подразумевал наличие ещё одного второстепенного отсека для увеличения обзора вокруг робота с девяноста градусов до ста восьмидесяти. Тогда бы Эрик смог сконцентрироваться только на главном экране робота, оставив остальную работу на двух своих ближайших штурманов.

– Ты торчишь над этими чертежами уже целую вечность, Эл, я понимаю твою тягу к тому, чтобы улучшить нашего робота-пса, но тебе не кажется, что твоему организму нужен отдых, – Алан медленно опёрся рукой о край стола, отпивая давно остывший любимый кофе. Задумчивый взгляд парня то и дело переходил от мутной чёрной гущи к сгорбившемуся рыжеволосому роботу. Он уже и не вспомнит дату, когда Эл успел перекраситься.

– Мерзость. Знаешь, наверное, вы, роботы, устаёте намного медленнее людей, не так ли? Ты хотя бы видишь сны? – Эллиот устало откинул отросшие пряди с глаз, переводя взгляд в сторону. Да, он видит сны, но они всегда одни и те же, без каких-либо изысков или других персонажей, как это обычно бывает у всех людей. Тёмная комната, в которой Эллиот всегда оставался один, и пять дверей вдоль стен с одними лишь табличками. Он помнил о ключе, который отворял одну из них и появлялся также внезапно, как и исчезал. Без каких-либо предсказаний или ответов. Первые шаги отдавались глухим эхом, сухие ладони осторожно скользили вдоль таблички на первой двери "Воспоминания матери". Она была вся увешана многочисленными рисунками, картинками прошлых лет и аккуратными вырезками со словами матери. Эллиот помнил каждую мелочь и табличку в этом месте, помнил даже то, что все двери были заперты. Но сейчас ручка с легкостью поддалась напору ладони, пропуская незваного гостя внутрь. Именно это снилось ему последние пару дней без намёка на какие-либо изменения.

– Да, я вижу сны, но они всегда слишком мутные и не чёткие, как у людей. Я не могу перемещаться во сне вне какого-либо пространства, шара или же купола, – Эллиот медленно водил карандашом по бумаге, вырисовывая оставшиеся детали его новой идеи. В какой-то степени Алан понимал нынешнюю неразговорчивость вечно болтливого Эла и ему очень не хотелось разгребать кучу стен вокруг парня на пути к его душе, зная, как это обычно бывает неприятно. Раскрывать душу всегда рискованно. Поэтому Алан лишь улыбнулся своим же мыслям и медленно забрал недоделанный эскиз из рук разозлившегося парня.

– Давай рассказывай свою новую мысль, генератор идей, надеюсь, она придётся по вкусу Эрику, – смешок.

– Я решил внедрить в систему пса фразовую калибровку. Это технология маркирования специальным сочетанием звуков того фрагмента речи, который машина (робот или другое автоматизированное устройство) должно воспринимать, как обращение к ней. Смотри, если нам необходимо запустить тот или иной отсек, то просто нужно сказать калибровочное слово «Мей!», а уже после необходимое установочное действие, – Эллиот с полной отдачей рисовал на доске необходимые схемы и коды шифрования, которые Алан прекрасно знал и местами подправлял ошибки в расчётах под смешное бурчание рыжеволосого. – Это должно помочь нам сэкономить время, так как большую часть команд мы выполняем вручную, что снижает эффективность манёвра почти на пять процентов.

– Знаешь, никогда не думал, что скажу это, но ты просто чёртов гений, – Алан быстро взъерошил мягкие волосы, щелкая парня по носу. – Второй после меня, конечно.

***

Всегда боялся быть не как все. Глядя на своё тело, чувствовал себя паршиво.

Цифры заново начали жечь запястья, заставляя робота ворочаться во сне и неистово кричать от нестерпимой боли, сдирать кожу и ползти по темноте к так надоевшим ему металлическим дверям. На каждой из них было написано по одной фразе, но лишь одна стояла с огромным крестом на всю поверхность. Чёрным, выжженным явно нечеловеческими руками. Её пытались открыть, видимо, рьяно надеясь достичь того, что находилось по ту сторону металла. Эллиот медленно приподнялся на руках, пачкая их в чём-то красном и липком. Тёмная дорожка крови вытекала прямо из-под приоткрытой второй двери с надписью "Воспоминания отца". Одно лишь слово вызывало у парня неконтролируемую дрожь во всём теле, тягучий страх, который он так давно не испытывал лишь от одного упоминания своего "родного" человека. Стоило ли идти? Стоило ли заглянуть в прошлое, как это было с воспоминаниями матери? Возможно, было бы лучше вовсе не знать о том дне?

~ 7 апреля 3052 год.

メ – Подожди ещё немного, и всё будет хорошо, малыш. Подожди ещё немного… – мальчишка нежно ластился к тёплой ладони матери, осторожно притягивая её к себе на кровать. Эллиот всегда верил, что под одеялом всегда безопасно, никто никогда не потревожит твой сон, и любые монстры, увидя такую защиту, решат, что он слишком бесстрашен, чтобы попытаться его напугать. Улыбка матери ни на минуту не переставала сходить с лица, когда маленькие ладошки брались за новые книжки. Она никогда не могла отказать ему, тихонько напевая колыбельную. – Борись ещё немного, и всё будет хорошо. Её убаюкивающий голос, тёплые губы и тёмно-каштановые волосы, которые так сильно обожал и помнил Эллиот. Колыбельная всегда его успокаивала. В тот день его отец вернулся намного раньше положенного времени, устало вздохнул, видя сидящую в детской жену рядом с испуганным сыном. Страх перед родным человеком стал неотъемлемой частью жизни мальчишки. Каждый раз в памяти всплывали обрывки каких-то смутно знакомых фраз, теплота рук на коже, а следом такой яркий контраст с острым лезвием ножа вперемешку с криками. Эти ощущения были настолько яркими, что Эллиот часто терял грань между сном и реальность, каждый раз просыпаясь от ярких лучей света настольной лампы. В том месте всегда жутко пахло различными медикаментами, холод пробирал до самых костей, заставляя ребёнка нервно сжимать кулачки и пытаться сказать хотя бы слово охрипшим от криков голосом. Слишком отчётливо ощущались шрамы на коже вперемешку с болезненными кровоподтёками. А сейчас, глядя на уходящую с ним маму, он до боли хотел побежать за ней, вцепиться за подол платья и перестать бояться.

– Я должен забрать Эллиота с собой в академию, – женский голос вкупе с мужским, тихим и холодным, просьбы и мольбы, звучащие с уст матери мальчика. Он слышал всё, что происходило за дверью его комнаты, но последней каплей для него стала звонкая пощёчина и громкий одиночный выстрел.

– Чёртово неблагодарное создание, ты прекрасно знаешь о том, что они ищут Эллиота. Эти выродки готовы легко загубить труды стольких лет, легендарное научное открытие в теле этого мальчишки только ради того, что им приказала государственная армия. Ни ты, никто-либо другой не сможет заполучить единственный прототип моего изобретения. Полностью механизированное тело Эллиота, встроенные микрочипы позволят создать новую ступень в истории робототехники. Тишина оглушала хуже любого звука, тонкая звенящая тишина вкупе с устрашающей темнотой. Одеяло моментально перестало быть тем барьером, который не давал мальчику сойти с ума с собственными монстрами, хотя он прекрасно понимал, что все страхи порождает лишь наше воображение. Но сейчас тонкие дорожки слёз неприятно жгли кожу, а ладошки скользили вдоль кровавой лужи, вытекающей из расщелины под дверью. Липкое чувство страха окутывало с ног до головы, заставляя ронять книжки и пытаться бежать подальше от этого дома. Удушающий крик, мольбы к маме вернуться обратно, снова протянуть руку и нежно дотронуться до его волос, заставляли мальчишку бежать напролом вдоль оживлённых трасс и бесконечного потока людей, бежать от своих мыслей и чувств, которые прожигали его изнутри. Детское сердце просто не могло смириться с тем, что он остался совсем один в этом мире, в котором всем наплевать на судьбы других. Тёмный переулок встретил запыхавшегося гостя гулким воем старого автомобиля, который Эллиот испуганно окинул взглядом, плюхаясь на сырую землю. Было неприятное чувство пустоты и безразличие к тому, что придётся ночевать на улице. Это всяко лучше того, чтобы снова стать подопытным своего отца. Да, он бредил машинами, техническим прогрессом и всем, что так или иначе было связано с робототехникой. Возможно, раньше он с улыбкой мог рассказывать Эллиоту о том, как он доставал морской песок с прошлой планеты, мягко взъерошивать его волосы и часами сидеть у камина. Но потом что-то изменилось, и его отец превратился абсолютно в другую сущность, помешанную только на своих изобретениях. Синдром робота, так это называли в народе. Сидя в сыром переулке, Эллиот дико закричал от боли, надеясь больше никогда не проснуться и забыть то, что родной отец породил из него жалкий кусок металла.~

メ Страница из дневника Эрика, датированное 9 января 2048 года.

17:59 Это чувство пожирает меня изнутри, разрывая внутренности на мелкие кусочки с диким удовольствием и отчаянием, всё лишь для того, чтобы наконец-то найти долгожданный выход. Ненависть затопила любые остатки разума, порождая монотонное чувство справедливости "воздать по заслугам". Месть безгранично сладка, когда имеет на это действительно веские причины. Ты всё ещё прекрасно дышишь, Нортон Остер? Неужели такие создания, как ты, до сих пор не сгнили? Как же мне хочется заставить тебя захлебнуться в собственной крови. blood, sweat and tears

Впервые за два дня импровизированного заточения Эллиот увидел чистое земное небо без удушающих кислотных туч и надоедливых беспилотников государственной армии. Он прекрасно знал, что за ним идёт бесконечная слежка, и всякий раз, когда Эрик с Аланом уходили из дома за новыми деталями, просто садился на старый обшарпанный подоконник и наблюдал за монотонной жизнью по ту сторону стекла. Многие роботы после громкого заявления правительства пошли под пресс просто из-за того, что их серийный номер и чип не принадлежали никому из хозяев. Они были предоставлены сами себе, выбирали из системы то, что правда хотели сделать, не взирая на команды и грубые угрозы. Просто роботы, которым была дана возможность почувствовать вкус настоящей свободы. В те моменты Эллиот пренебрежительно оглядывал свои руки, не сплавленные участки кожи с многочисленными датчиками, и от этого становилось так паршиво, будто он так и остался узником того дня, когда лишился абсолютно всего. Является ли он настоящим Эллиотом или же вся его жизнь лишь набор чужих воспоминаний? Может, он так и не проснулся? Просто уснул в том сыром переулке.

– Вот держи, – в его руках оказалась маленькая маска на половину лица, с тонкими и слегка повидавшими время шипами. Чёрная кожа давно потеряла свой былой блеск, местами, не стесняясь, показывая многочисленные потёртости и глубокие вмятины. – Нашёл в кладовке давно позабытую маску Алана, надеюсь, она будет тебе впору. Эрик аккуратно присел напротив Эллиота и непрерывно наблюдал за ритмичными постукиваниями слишком изящных даже для робота пальцев.

– Для чего она? – парень мягко улыбнулся внезапному вопросу Эла, зная его по-настоящему удивительную детскую любопытность и желание поскорее узнать истинную ценность всего, что находилось в их доме. Тёплые ладони Эрика медленно накрыли холодные руки напротив, касаясь поистине мраморной кожи. Большой палец нежно оглаживал рубцы от бывших шрамов, которые он получил в лаборатории, плавно переходя дальше и приподнимая чужие ладони с маской ближе к лицу. Эллиот неотрывно наблюдал за действиями парня, отчаянно пытался найти причину такому внезапному порыву, но эмоции тут же заиграли новыми красками, когда Эрик трепетно коснулся кожи сухими губами. Эллиот помнил рассказы матери о том, что у многих людей эмоции являются главным критерием того, что они являются живыми. Теми, кто дышит, чувствует и наслаждается единственным мигом в своей жизни. Именно в эти моменты люди ощущают в животе ту самую стаю цветных бабочек. И он готов поклясться, что хочет вечно чувствовать приятное покалывание на кончиках пальцев от невыносимо горячей кожи парня.

– Маска позволит скрыть твою настоящую личность, нет гарантий того, что кто-то из участников Рэйда не сдаст нас первой же государственной крысе. Эл, в этом мире каждый печётся только о своей шкуре, всем глубоко наплевать на то, как и куда будет идти дальнейшая судьба общества. Многие придерживаются тактики "наслаждаться настоящим моментом", может, это и к лучшему. Нам с Аланом очень не хотелось бы, чтобы ты снова оказался под замком у этих чёртовых недоумков в халатах, которые возомнили себя богами, беспрекословно решающими чужие судьбы, – Эрик устало вздохнул, стараясь унять ноющую боль в груди.

– Эрик, та фотография в мастерской… – вздох. – На ней же твои родители, верно? Что с ними произошло? Прости, если это слишком личное. Я не должен был её трогать. Прости ещё раз.

– Откуда ты знаешь? – Майер сильно закусил нижнюю губу, опуская голову вниз. Он так не любил показывать другим свои слабости, разрывать только что зажившие раны прошлого, крича он нестерпимой боли в груди. Превращаться в дурацкую маленькую птичку со сломанными крыльями. Эллиот виновато опустил взгляд, так и не отпустив вмиг похолодевшие руки парня, на что тот быстро сорвался с места в другую комнату, через мгновения появляясь с маленькой обшарпанной книжкой. Золотистые буквы красиво оплетали кожаный переплёт книги, на которой местами были наклеены редкие заметки и даты.

Страница из дневника Эрика, датированное 9 января 2048 года.

18:36 Как же приятно чувствовать теплоту человеческой крови, которая струиться некрасивыми подтёками сквозь израненные пальцы. Он кричал, так отчаянно просил о помощи, как какая-то загнанная скотина, ужасно приятно было наблюдать эту картину. Я истязал его бесчисленное количество времени, наслаждался его животным страхом за собственную шкуру. Да, наверное, я обезумел. Хотя кто бы остался в здравом уме, если бы его родителей перерезали, как ненужный мусор. Несомненно, такие люди психи. Ты помнишь, Нортон Остер, как моя мать просила у тебя прощение за то, чего не совершала, молила о том, чтобы я остался в живых, а взамен что? Правильно. Те самые злополучные данные лаборатории.

Страница из дневника Эрика, датированное 11 января 2048 года.

19:13 Наконец-то я избавился от навязчивых кошмаров с участием этого ублюдка, просто вздохнул полной грудью и перестал думать о том, чтобы было, если бы я отправился вслед за родителями. Наверное, это было бы лучшим решением, хотя откуда мне знать, если я остался жив. Абсурд.

Страница из дневника Эрика, датированное 15 марта 2048 года.

00:06 Привет, мама, это Эрик, как ты там? Прости, что не смог остаться тем солнечным мальчиком, которого ты так любила, но я был обязан это сделать. Он должен был сдохнуть от моей руки. Несправедливо, почему именно вы. Я скучаю, мама.

Страница из дневника Эрика, датированное 17 марта 2048 года.

12:45 Мне снова не спалось. Знаешь, я очень много думал о том, что ты говорила мне в детстве о неком Эллиоте, верно? Он же мой соулмейт? Наверное, ты знала его лично, хотя никогда не рассказывала мне об этом, только твердила ту легенду о потерянных соулмейтах, потоках времени и гибели планеты. А что, если его вовсе не существует? Мне так хочется надеяться, что всё это правда.

Страница из дневника Эрика, датированное 8 марта 2056 года.

10:48 Кажется, я влюбился…

I'm Fine

Save me

Сознание Эллиота.

メ ~Слабый ход. Ты правда веришь в то, что сможешь стать одним из них? Эллиот, ты для людей такой же убийца, не способный на сострадание или какие-либо изменения. Они просто всадят тебе пулю в лоб, и дело с концом. Кому нужна кучка металла с искорёженным сознанием? Псих, не иначе. Разве ты не помнишь наш прошлый разговор? Где твоя слабость, Эллиот? Твой отец дал тебе возможность жить дальше в своём мире, зачем ты послушался моего брата и появился здесь. Ах, как я ненавижу, когда меняют правила игры, но разве разрушать этот мир новой пешкой не лучше немого заточения? Ты всё-таки ещё такой ребёнок, наивный и правильный. Хоть жизнь и предоставила тебе урок, но, к сожалению, он не принёс тебе должного воспитания. Ты слишком плохой ученик~

Многие интернет источники пестрили заголовками о том, что в некогда далеком прошлом существовало два призрака времени, два кровных родных брата, которые находились по обе стороны мироздания. С самого их рождения жизнь на планете шла по чётко выстроенному сценарию, точно по тому пути, выложенному многолетними стараниями их собственного отца. Но с каждым днём Мейрону казалось, что намного веселее было бы добавить в столь рутинную жизнь немного дёгтя, наблюдая за раздорами и многочисленными войнами. Кровопролитие, выбор неверного пути и смерть – всё это довольно сильно забавляло ещё маленького призрака времени, который, подобно игроку, выстраивал свои ходы на большой, как ему тогда, казалось, шахматной доске. С каждым движением ловких пальцев уже заметно подросшего призрака планета погибала, истощала свои ресурсы, а Мейрон даже и не пытался скрыть свою дьявольскую улыбку от глаз горячо любимого братца Айрона. Его дико бесило стремление брата направить его на верный путь, остановить непрекращающееся желание переделать мир в огромный кусок металла и заставить людей жить лишь по его правилам. Разве не в эти моменты вылезает та самая дьявольская сущность? Хах, может быть, с самого их рождения он оказался дефектным? Тогда Айрон мог поклясться, что увидел в глазах напротив всепоглощающую бездну, которую не могла заполнить ни одна из его бесконечных игр. Наверное, именно так выглядят потерянные души – сущности, наделённые безграничной силой. Она сводит с ума, застилает глаза чёрной пеленой и уводит во мрак. Да, конечно, всё именно так, и Айрон это прекрасно понимал, наблюдая за созданием девяти ходов, способных остановить его брата. Эрик и Эллиот стали его лучшим выбором в двух разных промежутках времени, а ведь так рьяно хотелось броситься в гущу событий и защитить их, но приходилось только направлять, оставаясь в тени собственного брата. Возможно, это можно было назвать тем самым ударом ножа в спину. Предательство, которое не отмоешь с себя любыми молитвами.

– Что же будет с тобой, дорогой братец, когда я перережу шею этому вечно мешающему мальчишке Эллиоту, а? Потеря одной из девяти жизней или небольшой бонус к игре?

Каждый ход Эллиота имел огромный вес в дальнейшем его будущем. Правильно выполненное указание Айрона к достижению цели являлось неминуемым убавлением чисел на его счётчике. Они не символизировали смерть или что-то в этом роде, скорее обратный отсчёт к той точке невозврата, где он со своим соулмейтом должны были разрезать этой порочный круг и изменить ход истории. Возможно, слишком эгоистично перекладывать такой груз ответственности на столь хрупкие плечи, хоть и израненные многочисленными тяготами прошлого, но они были рождены для этого. Это было их предназначением.

***

Арена Рэйда. Главный зал для сбора участников гонок.

13:56

Двадцать минут до начала состязания.

Многие участники в полном недоумении разглядывали огромные белоснежные колонны, то и дело шумно переговариваясь с друг другом о том, что могло послужить такому внезапному сбору в главном зале. Здешние гонщики прекрасно знали о том, что в этот зал было категорически запрещено появляться без особой надобности, за исключением выбывания из гонки или очередного наказания. Редко кто из участников приходил сюда по своей воле, поэтому сейчас все с нетерпением и страхом ждали появления главного создателя этих гонок. Поговаривали, что его лицо было изуродовано в далёком детстве, из-за этого он практически никогда не снимал маску на людях, хотя это были всего лишь догадки, но Эрик абсолютно не разделял воодушевлённое настроение окружающих его людей. Он изредка косился в сторону охраны по всему периметру зала, которой было слишком много для столь обычного собрания, и это максимально усложняло всю происходящую ситуацию. Лишь Алан спокойно наблюдал за внезапно появившемся человеком, медленно подходя к напарнику.

– Не хочу быть слишком многословен, но тебе не кажется всё вокруг чертовски странным? Гонка в самом разгаре, а нас собрали для того, чтобы прочитать нотации о победе и прочих радостях жизни? – Алан незаметно повернулся в сторону побледневшего Эллиота, через секунду понимая причину столь необычной реакции. Его взгляд был направлен прямиком к охранникам, на лицах которых было абсолютное равнодушие и холод, вот только униформа была уж слишком неприметной для их статуса. Алан вздохнул и легонько протолкнулся сквозь многочисленную толпу народа для того, чтобы проверить свою догадку. Он никогда не был конфликтным человеком, но сейчас провернуть какую-нибудь драку было крайне необходимо.

– Чёрт, смотри куда прёшь, щенок, – Алан промолчал, стараясь максимально правдоподобно отыграть свою роль. Громила опустил голову ниже, замечая разбитый парнем микрочип. Наверное, это стало последней каплей, так как через секунду громила с почти пылающим от злости лицом толкнул парня назад. – Давай вымаливай прощение, ты хоть представляешь, сволочь, сколько денег я в него вбухал?

– Я не записывался в клоуны к таким выродкам, как вы, – резкая боль тут же пронзила спину, когда сильные руки ловко прижали его к стене и за ворот пиджака приподняли почти на полметра от земли. От этого становилось весело, дико весело. Алан упрямо смотрел в глаза громиле и изредка сквозь смех шипел от резких приступов боли в затылке. Чокнутый. – Неужто задел за живое? Как оказывается легко играть с человеческими эмоциями.

– Следи за языком, щенок, ты прекрасно помнишь свой статус никчёмного рулевого. Захотелось вновь почувствовать вкус земли во рту? – чёткий удар в челюсть и брезгливое стряхивание с куртки его же брезгав крови. И почему-то снова этот холод у виска, только вот до одури настоящий. Пробирающий до костей. – Давай же, стреляй, чего ты медлишь, кишка тонка? – осипшим голосом прошипел Алан, с безумной улыбкой хватая того за дрожащие запястья. – Ох, чёрт, ты боишься меня?

Но не успел громила хоть что-нибудь ответить, как к ним подошёл один из охранников, чтобы их утихомирить. Но на его слова Алан только поднял руки и театрально упал вперёд, цепляясь за ворот рубашки. Как он и думал, под тёмной тканью скрывалась футболка с надписью государственного учёного. Теперь всё встало на свои места. Алан машинально отпрянул назад и сразу же извинился перед охранником, через секунду возвращаясь обратно к Эрику. Он осторожно показал жестами Эллиоту оставаться на своём месте и не привлекать к себе излишнее внимание. Охранник же только судорожно поправил свою форму и быстро поспешил удалиться на своё прежнее место.

– Что это сейчас, чёрт возьми, было? Совсем умом тронулся? – злобно прошипел Эрик.

– А теперь послушай меня внимательно, это касается нас и Эла в том числе, – тихо начал Алан, внимательно наблюдая за тем, чтобы их разговор никто не подслушал. – Обрати внимание на то, в какой очерёдности стоят охранники. Трое из них по периметру зала, двое на дверях и один около входа. Такая расстановка неспроста, они ищут Эллиота и прекрасно знают о том, что он находится именно здесь. Нас загнали, как крыс в коробку, без права на выход. Один неверный шаг и получим пулю в лоб. Все эти охранники никто иные, как сами учёные из того самого сектора, откуда сбежал Эл. Я могу предположить, что они не стали в открытую объявлять всем о настоящих причинах сбора только потому, чтобы лишний раз не наводить панику и не спугнуть.

Эрик не успел вымолвить ни слова, переваривая всю сказанную другом информацию, но уже через минуту его раздумья прервал громкий голос, доносившейся с центра зала. Худой мужчина средних лет мило улыбался всем присутствующим, как-то слишком брезгливо осматривая одежду многих людей. Весь его вид буквально кричал о его высоком статусе. Подобные люди никогда не видели грязной работы, купаясь в роскоши и кровавом веселье, которое они считали слишком забавным, их руки без намёка на царапины дико бесили парня. Каждый раз Эрик вспоминал, как в далёком детстве, когда его родители были ещё живы, он играл с соседскими мальчишками на главной площади и совсем не заметил лежавший на земле камень. Падая, Эрик нечаянно задел проходящего мимо мальчишку, такого же возраста, как и он, небрежно пачкая его белоснежный костюм. В тот момент ему бы хватило пары шагов, чтобы сбежать, но он не успел. Мальчишка сильно ударил его по животу, брезгливо наступая ногами на его ладонь.

– Да как ты смеешь? Была бы моя воля я бы сломал тебе руки, ничтожество!

Чёрт!

Эрик мотнул головой, отгоняя навязчивые воспоминания и тихонько взглянул назад, замечая неподдельный страх в глазах Эллиота.

– Как вы уже знаете, дорогие дамы и господа, мы собрали вас здесь неспроста, и сейчас вы наверняка задаётесь вопросом о том, что же могло послужить причиной. Я безмерно уважаю каждого участника и его стремление победить, но на правах главы Рэйда я не потерплю незваных гостей. Да-да это может не касаться именно вас и ваших товарищей, но в целях безопасности нам нужно будет провести небольшое сканирование ваших параметров. В этом нет абсолютно ничего страшного, уверяю вас, это займёт буквально несколько секунд. Мои верные слуги проводят вас до зала, прошу вас выполнять все их указания.

Многочисленная толпа народу тут же двинулась в сторону отсеков с их роботами, ведя их совершенно противоположными путями, но Алан прекрасно помнил это место, когда воровал части разрушенных роботов. Где-то рядом должен был быть проход с металлическими дверями, за которыми была лестница на нижние этажи. Она давно не эксплуатировалась, поэтому охранники совершенно не знали о её существовании. Перехватив Эла за руку, он медленно увёл его в конец толпы и чётким размеренным голосом повторял всё, что знал об этом месте. У него была только одна попытка. И любая ошибка могла стоить им жизни.

Беги…

– Эй, ты, что ты здесь делаешь? Почему ты не на проверке?

Эллиот практически не разбирал дороги, задыхаясь от непрерывного бега, перед глазами то и дело мелькали какие-то двери, а лестничные пролёты казались бесконечно длинными. Он без остановки прокручивал в своей голове слова Алана о том, что, добравшись до их робота, он немедленно должен открыть правый отсек и спрятаться там до их прихода, но эти парни, бежавшие за ним, оказались куда проворнее, чем он думал. Они то и дело кричали ему о том, чтобы он немедленно остановился. Эллиот быстро добежал до их сектора и спрятался за первыми попавшимися грузовыми контейнерами. К его счастью, что через секунду прозвенел звонок о начале гонок и необходимости участников вернуться обратно. Гнавшиеся за Эллиотом ребята тихонько выругались и собирались уходить, как внезапно заметили номер их робота, тут же фотографируя и уходя обратно в коридор.

– Думаю, нашему боссу будет весьма интересно увидеть это.

Кто, чёрт возьми, они такие?

6 глава

Финальная гонка. Рэйд.

Не найдя Эллиота, учёные и глава Рэйда не стали наводить ещё большей паники после внезапных вопросов от участников, ссылаясь на то, что это была всего лишь небольшая проверка. Возможно, это не последний раз, когда он провернут подобное, но сейчас Алан совершенно не хотел об этом думать, стараясь сосредоточиться на гонке. От них зависело их же собственное будущее.

С внедрением нового сплава в обшивку робота манёвры на поворотах получались куда удачнее из-за меньшей нагрузки на механические части пса. Алан ловко задал необходимые задачи с помощью голосовой калибровки, осторожно наблюдая за противниками с тыла. Он прекрасно знал о том, что лапы пса являлись наибольшей уязвимой частью робота, на которую по правилам Рэйда запрещалось использование защитных механизмов, но Алан был бы не гением, если соблюдал все прописанные свыше правила. В этой гонке любые средства хороши, даже несмотря на то, что они являются чистейшим достижением науки. Лёгкая улыбка заиграла на устах парня, когда он одним движением развернулся вокруг своей оси, командуя Элу открыть необходимый отсек с небольшими свинцовыми шариками.

– Смотрите внимательно, – Алан с заметным удовольствием наблюдал за развернувшимся маленьким представлением от его выходки. Эти шарики не являлись каким-то смертельным оружием или же опасными для обшивки робота, но лапы пса не были предназначены для столь неровной поверхности, поэтому каждый робот, который наступал на эти шары, моментально терял управление и перекрывал трассу остальным участникам заезда.

– А теперь давайте проверим наше новое изобретение, надеюсь, оно не забарахлит, как в тот раз. Эл, открывай седьмой отсек и включи панель управления пушками, а ты, Эрик, пока возьми управление на себя.

Эрик положительно кивнул другу, перехватывая руль обеими руками, осторожно вписываясь в очередной поворот с препятствиями. Зарядить пушки медленно рассеивающимся дымом может только Алан, который оборудовал систему так, что только по его отпечатку пальцев можно было это сделать. Майер не может не согласиться с тем, что с появлением Эла стало намного легче не только управлять роботом, но и просто находиться вне Рэйда. Панель управления громко запищала, оповещая пилота красным огоньком о том, что система запуска пушек готова и пора начинать небольшое шоу. Направив пушки чуть вверх, хватило только одного выстрела, чтобы окутать арену плотной чёрной дымкой, позволяющей аккуратно и незаметно передвигаться мимо соперников. Эрик заметно дёрнулся, когда тонкая ладошка легла поверх его собственной, двигая рычаг вправо от жесткого столкновения с другим роботом.

– Ты хочешь нас угробить? Разве Алан не говорил тебе о том, что именно показывает эта панель слева? – Эл аккуратным движением переключил управлением на второго пилота во втором отсеке, пересаживаясь и нажимая на датчик с многочисленными красными точками. – У каждого робота-пса есть свой жучок, по которому его можно отследить, поэтому мы с Аланом решили внедрить именно этот приём и механизм. Этот датчик помогает маневрировать между соперниками, не сталкиваясь с ними. Дым рассеется через пять минут, Эрик, у нас слишком мало времени.

Равномерные движения пса вдоль трассы, почти автоматический наклон вперёд и резкий прыжок на трамплин, ведущий к финишу. Оставалось всего-то пару метров, отделяющих их от долгожданного первого места в их заезде, но громкий скрежет металла и раздражающий писк приборов мгновенно отрезвил двух пилотов, которые наткнулись на внезапно появившегося из ниоткуда робота-пса. Его движения были хаотичными, без какой-либо просчитывающейся тактики в шагах. Робот противника аккуратно обогнул их, хватаясь острыми когтями за спину, начал рьяно раздирать обшивку, надеясь раз и навсегда закончить для них эту гонку. Эрик до упора вжал рычаг и переключился на экстренное управление, стараясь снять непрошенного гостя, но тот лишь резко отпрыгнул, перехватывая тросом задние лапы. Падение, огромный клуб пыли и тяжёлая лапа пса противника придавила голову их робота, намереваясь раздавить надоедливых букашек, но звонкий свисток объявил об окончании гонки во избежание лишней крови. Этот приём был одним из самых запрещенных на гонке, те, кто его выполнял были самыми отчаянными безумцами, которым было всё равно, что терять. Они буквально подписывали себе смертный приговор. Хоть в этой гонке они и пришли вторыми, но это ничто по сравнению с тем криком Эла, на руках которого лежало окровавленное тело Алана. Эрик бы отдал всё на свете, чтобы забыть эту картину. Навсегда.

Останься со мной… Прошу, ты слышишь меня?

Прошлое Алана.

Меня греет только моя мечта.

メ ~Флэшбек~

– Ты можешь убежать от обстоятельств и людей, но ты никогда не убежишь от своих мыслей и чувств, Алан. Позволь мне помочь тебе. Знаешь, когда начинаешь много думать о прошлом, оно становиться настоящим, и ты уже не видишь будущего без него.

Ночная пелена вновь застилала город, грозясь ночными морозами. Лишь помятая купюра красовалась в ржавой банке. Люди всё чаще и чаще мелькали мимо, мозоля глаза ещё больше и оставляя в памяти их силуэты. Всё чаще и наглее проходили мимо, специально цепляя безобидную банкуноском ботинок и, откидывая её в сторону, рассыпая мелодично звучащие монеты. Алан Шелдон уже давным-давно привык к такой жизни, и ему уже не впервой получать очередные оскорбления в свою сторону от детишек, старательно показывающих язык и кричащих едкие слова. Их тут же отдёргивали, и они получали лёгкий подзатыльник от своих родителей и пару нравоучительных речей. Это бывало в самых лучших случаях. А иногда даже родители, можно сказать, взрослые люди, пример для детей, превращались в таких же невоспитанных существ. Они косились глазами, в которых читалось явное отвращение к таким подобиям, как он. А ведь они даже не имели понятия, каково это каждую ночь, лёжа на холодном асфальте, глушить рвущиеся слёзы отчаяния. Боль, которая каждый раз, как клинок, оставляла всё больше глубоких увечий. Лёгкий поворот головы, и он снова видел перед собой знакомое лицо своего друга. Наверное, он был единственным человеком, который его не забыл и приютил у себя. Хоть Алан имел собственный дом, полуразрушенный и с несколькими выбитыми местными хулиганами окнами, он всё равно не хотел туда возвращаться, предпочитая просто находиться среди большого скопления людей. Разве не так мы чувствуем себя менее одиноко, окруженные толпой мнимых людей? Сны. Они заставляют ненавидеть реальность тем, что воплощают наши идеалы только на время, каждый раз прерываясь на длительный неопределённый период. Самое ужасное – это ожидание того, чего не будет. Сны лишь безумный плод нашего воображения, сладкий, манящий, но в то же время горький с примесью дёгтя.

5 сентября 2041 год

15:45

Как же Алан ненавидел давать слабину. Быть хоть чуточку слабее. Ведь в жизни каждого человека иногда срабатывает рефлекс хищника. Кто слабее, тот и погибает. Идёт на корм более сильным. Таков закон природы, который, к сожалению, срабатывает и в наши дни. Время медленно, но верно приближалось к своей заветной точке – тёмной и непроглядной ночи. Многие любят это время суток, объясняя это тем, что им нравится спокойствие, блуждающее по переулкам улиц, и тусклое освещение фонарей. Алан было этого не понять. Он с детства боялся пугающую тёмную пелену ночи, она будоражила сознание, создавая в ней несуществующие образы монстров. Детский страх. Лёгкая игра воображения. С шести лет он начал бояться всего, остался один на произвол судьбы в борьбе со своим вторым "я". Отец часто уходил куда-то ночью, объясняясь тем, что ему срочно нужно по делам и вернётся он не скоро. Алан знал, что он врал, но не придавал этому должного внимания. Однажды он просто не вернулся домой.

– Папочка, ты куда? – маленький Алан шустро бегал вокруг взрослого мужчины, крепко держа в руках плюшевого мишку. Его детские глазки мелькали неподдельной игривостью, а тоненькие губки расплывались в широкой улыбке, показывая совсем молоденькие молочные зубки.

– Я по делам, дорогой, и скоро вернусь, – мужчина легонько потрепал своего сынишку по кудрявым волосам, целуя его в маленький лобик.

– Но, папа, ты обещал, что… – на грани истерики, – Мы отпразднуем Рождество всей семьёй.

– Я, как закончу работу, вернусь к вам первым же такси, а пока это тебе, – он аккуратно достал коробочку, обвёрнутую золотистой ленточкой с надписью: «Любимому сыну». – Откроешь её только тогда, когда наступит двенадцать, хорошо?

Тогда он ждал его, как ошпаренный, рвался к каждому звонку в дверь квартиры, но его всё не было. Приходило много гостей, знакомых, но в их толпе Алан не видел того единственного человека, который каждый день дарил ему искреннюю улыбку. Все были чужими, кроме него. Его отец научил его многому, привил желание совершенствоваться в робототехнике. Он верил, что в будущем Алан станет великим изобретателем, которым он сам так и не смог стать. На следующий день в новостях показали, что он погиб. Грубо говоря, ходил слух, что он пьяный сел за руль и вылетел с дороги в обрыв. Чистая ложь. Перебирая детали робота, Алан отшвырнул их в сторону и зашёлся в дикой истерике, сворачиваясь в клубок. Его отец никогда не притрагивался к спиртному, даже от маленькой рюмки шампанского ему становилось плохо, но, судя по записям в полиции, он выпил не меньше 0.05 промилле. Тонкие ладошки скользили по любимому почерку в записке, подаренной в тот злополучный день.

«Дорогой Алан, я надеюсь, что ты открыл мой подарок ровно тогда, когда прозвенели куранты, и сейчас читаешь эту записку. Ты моё единственное сокровище, помни это. Ты, наверное, часто наблюдал моё странное поведение в последнее время, ночные уходы на работу. У твоего папы небольшие неполадки на работе, родной, но он быстро их уладит. Я просто хочу сказать тебе, что очень скучаю и надеюсь, что ты не рассердишься на то, что я не появлюсь на праздник. Только не расстраивайся, золотце, я всегда с тобой. Твой папа»

Алан слишком много знал и абсолютно не верил в то, что его родной человек мог так легко распрощаться с жизнью. У его отца было много ненавистников, все хотели заполучить его место в корпорации, но все их усилия сводились только к тому, что им приходилось работать сверхурочно. Наверное, этот период стал одним из решающих в их знакомстве с Эриком. Два одиночества, две судьбы, жаждущие только одного – мести. Это было единственным двигателем продолжать жить и наконец найти того падонка, который разломал их жизни на до и после.

– Алан, всё в порядке? – Эрик тщательно следил за каждым выражением его лица, и то, что он заметил еле заметное движение, не удивляет.

– Всё в полном порядке, – Алан в сотый раз пыталась размешать содержимое красной кружки, стараясь унять дрожь в бледных жилистых руках, – а что?

– Ты слишком напряжен, ты так не считаешь?

– С чего бы это?

– Ты слишком часто мешаешь чай, ни разу даже не притронувшись к нему и… – парень лениво удалил свой взор на тёмную улицу, которую украшали лишь несколько фонарей и одинокая ёлка, – знаешь, у меня сегодня в планах было съездить к родителям на кладбище, но меня срочно вызвали в одно место около Рэйда. Многие из людей напоминали мне того человека, которого я видел на похоронах родителей. Нортон Остер. У меня такое предчувствие, что он замешан в их убийстве.

– Ты явно переохладился, – Алан осторожно приложил руку ко лбу друга, ловя на себе его удивлённый взгляд, – странно. Нормальному и не выпившему человеку такой бред не придёт в голову вовсе, но ты явно индивидуум. Я удивлён.

– А ты, смотрю, сегодня плакал? – перевёл тему Эрик и тихонечко присел рядом с парнем на корточки, пытаясь разглядеть е немного распухшее от слёз лицо Алана. Лопнувшие сосуды в глазах выдавали его с потрохами. Мин хоть и старался держать себя в руках ради друга, но каждый раз, когда тот оставлял его одного, воспоминания накатывали с новой силой. Ему казалось, что скоро он просто сойдёт с ума. Эрик был его единственной опорой.

– Нет.

– Эрик Шелдон, я же всё прекрасно вижу, – Эрик легонько отодвинул его руку от лица, вытирая холодными подушечками пальцев снова поступившие дорожки слёз.

– Просто слегка порезал руку, – парень медленно пододвинул свою по-прежнему хрупкую ладонь к лицу парня, на которой красовался небольшой свежий порез, – я снова чинил эти механизмы и случайно зацепился об один из углов. Скоро всё пройдёт, не беспокойся. Ты же знаешь, что всё это сущие мелочи.

– Вставай. Тебе определённо нужно обработать его, к тому же ты жутко замёрз, смотри, – Эрик ловко растрепал волосы друга и медленно указал на целый рой мурашек на его коже, – а ещё врёшь, что тебе тепло.

– Эрик…

– Я не хочу даже слушать, – парень шуточно закрыл уши руками, заливисто смеясь над глупым выражением лица Алана.

– Ты просто невыносим.

~Конец флэщбека~

***

Многочисленные трубки обрамляли до безобразия худое тело парня, словно маленькие источники жизни, мраморная кожа на запястьях и лице были покрыты пугающим количеством проколов и ссадин, а кислородная маска с каждым выдохом покрывалась небольшим паром, скрывая от глаз искусанные губы. Алан не выходил из комы уже больше трёх суток, не давая врачам ни единого шанса поставить окончательное решение о его состоянии, лишь Эрик не находил покоя, мечась раненной зверюгой из стороны в сторону. Возможно, эти стены и равномерно тикающий прибор кардиограммы постепенно сводили его с ума, проверяя его сознание на прочность. Тик-так, тик-так. Они отсчитывали и возвращали его в прошлое. Невозможно сказать точно, вспомнит ли сейчас Эрик лица родителей Алана, когда они были маленькие, он всегда осторожно перевязывал тому ручки, приговаривая в мягкую макушку о том, что всё будет хорошо и они справятся со всем, ведь они дали друг другу обещание о том, что никогда не оставят. Двое мальчишек, оставленных на верную смерть от рук обезумевших взрослых, неопытные, пугающиеся всего на свете, даже несмотря на фальшивую смелость. Было трудно оставаться в здравом уме и стараться жить сквозь боль от бесконечных ссадин и страх. Эрик, как и Алан, жил только с одним условием – защитить друг друга и отомстить вопреки тому, что они стали бы ничем не лучше тех людей, которые убили их родителей. Но о чём же они ещё могли думать, дрожа от холода и переплетая руки, надеясь, хоть чуточку согреться. Тогда они впервые плакали в унисон, срывая голоса до хрипа. Взяв тонкую руку в свою, Майер аккуратно прижал её к своей щеке, вздрагивая от неприятного соприкосновения холодной кожи с тёплой. Сейчас ему больше всего хотелось, чтобы всё это оказалось очередным его кошмаром, проснувшись после которого он снова увидел недовольное лицо Алан, собирающего очередные модели. Но с каждой секундой все эти надежды разбивались вдребезги, надеясь окончательно добить парня. Ведь Алан просто не может жить без робототехники, верно идя к своей мечте и веря, что им будут гордиться.

– Мистер Майер, не уделите мне минуту? – врач устало потёр переносицу и поднял на парня безжизненный взгляд, тихонько закрывая за собой дверь.

– Как бы мне ни было тяжело это говорить, но анализы вашего друга слишком плохие, чтобы давать положительные гарантии о том, выйдет ли он из комы или нет. Для такого слабого организма раны слишком серьёзные, боюсь огорчить вас, но ваш друг больше никогда не сможет ходить.

Говорят, что в мире всё неизбежно, подвластно нашим решениям и силе воли. Мы все имеем возможность обрести свободу и изменить свою судьбу, выбрав другие обходные пути, попытаться избежать своей участи всеми возможными дорогами, но мало кому известно, что это навсегда. Можно сколько угодно кружиться вокруг конечной точки, обойти её, выбрать другую тропу, но в конечном итоге всё равно финал один, как бы ты ни пытался. Zugzwang отсчитывает часы до исходного кода, выгравированного тонкими узорами на запястьях небесными чернилами. Ведь каждый шаг – потеря одной из девяти жизней. Возможно ли, что это и был тот самый исходный код для Алана? Но ни один из ребят просто не хотел об этом говорить, доверяя тому, что видел. Наверное, это просто боязнь поверить в то, что это может оказаться правдой. Эрик предпочитал на время отключать свои мысли и не загружать свою голову посторонними вещами, стараясь унять дрожь в руках от пустых глаз напротив. Отвлекался на настенные часы, слушая приглушённое тиканье, чтобы вновь не наблюдать бледное лицо друга. Алан вышел из комы почти пять дней назад, до сих пор не проронив ни слова после того, как просто элементарно не смог ничего начертить на листе, руки не слушались, дрожа и роняя карандаш на белые простыни. Врач говорил, что возможен такой побочный эффект от лекарств, но рисование и механизмы были для Алана всем. Вам словно перекрыли кислород и заставили задыхаться, как чёртову рыбу, слушая надоедливый голос своих мучеников. Алан предпочёл бы просто никогда не просыпаться, делая вид, что не слышит ночные рыдания Эрика.

– Я жалок, верно? – хриплым от долгого молчания голосом сказал Алан, присев на кровати, и осторожно поднял глаза на друга, надеясь отыскать там ответы на терзающие душу мысли, но наткнулся лишь на улыбку. Искусанные губы складывались в единый и ровный ряд крольчих зубов, которые так любил старший. В последнее время он так редко видел его улыбку. – Почему ты улыбаешься?

Эрик лишь машинально приподнялся на локтях с кресла, подошёл к парню, вручая ему альбом и карандаш, и присел сзади, обхватив его со спины наподобие кольца. Тёплые ладони Эрика тут же зафиксировали дрожащие руки друга и поднесли к альбому, нанося на белый лист яркие краски, кривой контур механизмов, под чётким руководством Алана. Тот лишь вжался и старался спрятать поступившие слёзы под густой чёлкой, но горячее дыхание и тёплое: «не говори, просто смотри» не давали отстранится, наблюдая, как с чужой помощью руки парня переставали трястись, выводя на бумаге его любимые ровные линии. Он так свыкся с мыслью, что больше никогда не сможет рисовать, станет беспомощным, обузой для ребят. Ведь он слышал о том, что больше никогда не сможет почувствовать росу под ногами, бегать за ночными звёздами, управлять роботом, просто стал кучкой ненужного хлама, который так часто видел на арене Рэйда.

– Прошу перестань говорить об этом, будто твоя жизнь ничего не значит для тебя, – Эрик не выдержал, роняя голову на плечо Алана, который тут же почувствовал тёплые капли на своей футболке и усилившуюся хватку. – Разве ты не помнишь о нашем обещании никогда не оставлять друг друга. Перестань думать о смерти, как само собой разумеющее. Мне больно наблюдать, как ты с каждым днём превращаешься в призрак, который ускользает сквозь мои пальцы, хотя я ничего не могу сделать. Я не могу отмотать время, Алан. После смерти родителей ты единственный человек, который вновь в меня поверил и не дал упасть…

Кто кроится в твоих тенях?

Тик-так, тик-так…

****

Всегда боялся быть не как все.

И глядя на своё тело, чувствовал себя паршиво.

В тот же день после очередной попытки Эрика забрать Алана домой они вместе с парнем направились вдоль тропинок, обходными путями вдоль реки, прямиком к заброшенному району Рэйда. Подняв друга на руки, Майер старался не терять равновесие, часто озираясь назад в поисках слежки. Огни фонарей государственных кораблей то и дело сверкали над крышами зданий, оставляя на их стенах уродливые тени, они предвещали мало хорошего и напоминали о том, что на дворе комендантский час, и давали возможность практически незаметно собирать обломки старых прогнивших роботов. Все созданные роботы никогда не прятались от дождя, слонялись по улицам без дела, брошенные своими прежними хозяевами. Возможно, так они искали свою погибель, а может простого приюта. Но сейчас, как казалось Эрику, армия напоминала ему ищеек, беспрерывно роющихся в поисках мяса и жаждущих наконец-то выполнить приказ своего хозяина. Парня одолевало очень плохое предчувствие, которое подтвердилось сразу же, как он переступил порог дома, натыкаясь на красную макушку Эллиота. Яркие прядки выбивались из хорошо уложенной укладки робота, который перехватив Алана, вручил Эрику свежую газету.

– Государственная армия что-то усердно разнюхивает, Эрик, прочитай статью ниже, – Эллиот устало вздохнул, кладя уставшего Алана на кровать, а после развернулся к тому полным корпусом. – И, кажется, я знаю, в чём причина.

12 марта 2056 год. ~В связи с недавним инцидентом на арене Рэйда, государственная армия была внедрена в качестве поддержки детективам местной полиции по поиску следов преступления. Сообщается о первых телах погибших, которыми были два пилота искореженного робота-пса – Генри и Майкл, место рождения и род деятельности которых ещё устанавливаются, но есть предположения, что один из них был бывшим учёным, расследовавшим биохимические компоненты в секторе В. Полиция отказывается комментировать случившееся, надеясь установить причины произошедшего. К сожалению, гонки на время прекращают своё существование, все гонщики получат небольшое количество сырья в качестве компенсации. Это были все новости на сегодня, а теперь к очередному циклону на юге....~

– Вся эта статья – один сплошной цирк на публику, ничего они не расследуют и оба этих погибших парня были учёными из той лаборатории, из которой я сбежал. Вся эта ерунда про детективов лишь манёвр, чтобы отвлечь всех от реальной причины визита государственной армии на Рэйд, – Эллиот нервно взъерошил волосы и прикусил губу до крови, наблюдая за задумчивым и побледневшим парнем. – Чёрт, Эрик, у нас огромные проблемы…

– Прошу, только не говори мне, что… – присев рядом на колени рядом с роботом, младший просто не успевал переваривать информацию, которая свалилась на его плечи буквально за эти неполных два дня. – Что ты был без маски. Боже, наверное, её сорвало с твоего лица, когда робот рухнул на землю, чёрт, но это не отменяет того факта, что половина Рэйда вместе с государственной армией ищет тебя, увидев твоё лицо.

– Ты безумно проницателен, но правда это мало поможет в этой ситуации, ты ведь это прекрасно понимаешь, – тяжёлый выдох. – И как долго вы с Аланом жили под таким давлением? Ах, я даже не представляю, как бы пережил это, не сломавшись.

– После смерти наших родителей мы ночевали на улицах, скитались по заброшенным зданиям, стараясь обходить родные дома, насквозь пропитанные воспоминаниями тех дней, но вскоре вернулись обратно в мой бывший дом. Родителей Алана, как и моих, убили учёные, считавшие их проблемой на пути становления роботов. Как сейчас помню, они были такими правильными, всегда боролись за справедливость. Я дал себе клятву больше никогда не верить этим подонкам, которые прикрываются лживыми улыбками, в это же время сжимая за спиной очередной из своих скальпелей. Эл, они не оставят тебя в покое после твоего побега, ты ведь понимаешь это? Они начнут проверять прибрежные районы ещё более тщательно, – Эрик аккуратно провёл по запястьям робота, обводя подушечками пальцев ещё не совсем зажившие раны.

На эти слова Эллиот просто кивнул, стараясь не придаваться воспоминаниям, пробирающимся острыми иглами сквозь кожу, молчание, на удивление, слегка успокаивало. Помня слова матери о своём предназначении, он просто не мог оставить Эрика одного, зная, что и за ним ведут охоту на выживание. Он прекрасно понимал, что новостные каналы не могут сеять панику о сбежавшем и особо опасном роботе, игнорируя прямые заявления и протесты в их сторону. Ночи, освещённые яркими фонарями и сканерами, становились с каждым днём всё тревожнее, предвещая не самый лучший расклад.

Как только останется ровно пара часов и зажжется печать на запястье, придётся бежать, надеясь на привязанность свыше. Смерть соулмейта – конец существования для тебя. Ты готов, Эллиот?

7 глава

Пора расплачиваться за свои долги.

Человек под влиянием страха может делать огромное количество вещей, даже не задумываясь поступает ли он аморально или на это лишь стоит закрыть глаза, предпочитая не думать о морали своих поступков. Хотя, как же ещё, ведь любой человек с зажатым когтистой лапой горлом захочет сделать всё, несмотря на кривую ухмылку. Лишить человека жизни? Запросто. А может растоптать личность человека, выходя сухим из воды? Почему бы и нет. Все мы мнимы своими страхами и демонами, которые сидят у нас внутри и пожирают кости, доходя до сердца. Эллиот не мог считать иначе. Ему всегда казалось, что такие люди, как мистер Сон, больше всего пекутся о своей жизни, когда чувствуют хоть малейшее приближение опасности. Из-за ситуации в городе им пришлось временно переселиться в более удалённый от центра города район в квартиру Алана, чтобы хоть там на секунду вздохнуть с облегчением. Государственная армия днём и ночью отлавливала роботов, сжигала микрочипы, люди же поднимали бунт у стен лаборатории и главы государства, требуя возмещения причиненного ущерба и расплаты над учёными, собирающие с них налоги за прохождения теста на отсутствие встроенных в тело механизмов. После исчезновения Эллиота они боялись потерять такой уникальный экземпляр, постепенно сходя с ума и абсолютно забывая про сон, они искали, искали то, что так несправедливо ускользнуло у них из-под носа. Смотря на свои руки, парню абсолютно не хотелось спать, дабы снова не оказаться в тех кошмарных воспоминаниях, где его пытали всевозможными способами. Лишь Алан дремал уже больше суток, отходя от внепланового бегства. Честно, сложно представить, что могло бы случиться, завернув они не в тот переулок. Эллиот медленно постукивал костяшками по стене и тихонько напевал какую-то мелодию, чтобы немного скоротать время, сейчас ему меньше всего хотелось будить Эрика, который спал в позе эмбриона на полу, окружённый многочисленными бумагами из того личного дневника. Подняв один листок, он наткнулся на даты, говорящие том, что эти записи были сделаны пару часов назад. По почерку было видно, что Эрик писал их в спешке, надеясь не потерять ход мыслей, местами записи были исправлены и подчёркнуты, многие куски и вовсе выдраны. Ким никогда не был любителем открывать душу людей без их согласия, трогать личные вещи, но вид спящего парня заставил робота тяжело вздохнуть и дотронуться до многочисленных записей. В последнее время Эрика мучила бессонница, и такой момент Эллиот никак не мог испортить, смотря на спокойно вздымающуюся грудь. Он предпочёл просто не будить его.

メ Страница из дневника Эрика, датированное 13 марта 2056 года.

00:06 В городе твориться полнейший хаос, и я просто не знаю, как мне оставаться спокойным, когда правительство с каждым днём отнимает у меня всё больше дорогих людей. Я уговорил Ника взломать сайт с необходимой информацией и узнал, что Нортон Остер жив. Блять, как это могло произойти? Я ведь собственными руками убил этого выродка, похоронил, как чёртову крысу. Какого хрена здесь вообще происходит?

Страница из дневника Эрика, датированное 13 марта 2056 года.

02:40 Как перестать думать о том, что он замешан в том, что именно по его приказу наш робот был деактивирован и выведен из строя. Те учёные были просто пешками в его руках, готовыми отдать жизни, стать пушечным мясом, которое должно было выполнить всю грязную работу, боже, Алан… Как же я раньше не догадался до этого? Чёрт, если бы можно было вернуть время назад, тогда бы он снова смог ходить. Разве Нортон не готовит вакцину для уничтожения роботов? Он хочет власти и вскоре её получит.

Страница из дневника Эрика, датированное 13 марта 2056 года.

03:15 Ночью, мы должны пробраться туда ночью и уничтожить её, я же схожу с ума, верно? Я так боюсь потерять их обоих, что ещё я должен просить, что должен делать. Алан чуть не погиб, а Эл? Ведь все эти ночные поиски нацелены именно на его поимку. Я помню все его раны на руках, его слёзы, я не хочу его терять. Только не сейчас. Я готов броситься под выстрел, лишь бы он дышал и был цел. Я так боюсь, каждый день мне сняться кошмары, где мои руки измазаны в крови. И я молю, чтобы эта кровь оказалась не его.

Страница из дневника Эрика, датированное 13 марта 2056 года.

04:05 В нашем мире порой многое зависит от чувств, хороших или плохих, но можно ли считать влюблённость, любовь толчком к тому, чтобы человек смог свернуть горы или достать звёзды, хотя, казалось бы, что это физически невозможно, верно? Кто это сказал? Я готов закончить эру истребления роботов и закончить дело своих родителей во что бы то ни стало.

Эллиот судорожно начал вытирать слёзы, даже не заметив, как Эрик проснулся и ещё сонными глазами смотрел то на него, то на разбросанные бумаги. Он опустил взгляд и двумя пальцами подцепил записи, вчитываясь в свой же текст, лишь после поднял на робота уже ясный взгляд и приблизил руку к его щекам, вытирая холодные слёзы. Майер прекрасно понимал, что вызвало столь бурную реакцию, а ведь он даже не помнит, когда успел заснуть.

– Ты видел, верно? – Эрик боролся с щемящей болью в груди, глядя в заплаканные глаза напротив, прикрытые красной чёлкой. Сейчас Эллиот казался ему таким беззащитным, поэтому он не удержался и притянул того к себе, утыкаясь носом где-то в районе шеи. Еле уловимый запах кожи робота почему-то его успокаивал. – Эл, перестань дрожать, прошу… – но он только и мог, что цепляться пальцами за кофту и кашлять от нехватки воздуха.

– Почему ты не говорил мне об этом? – Эллиот пытался подавить очередной приступ истерики, но получалось это крайне трудно, отчего он схватил Эрика за запястье и с силой его сжал. – Почему ты собираешься пойти на верную смерть к тем людям, которые принесли тебе столько боли? Что с тобой?

Эллиот боролся с диким желанием заключать того в железные объятья и не дать парню совершить очередную глупость. Алан чуть не умер на его руках, хотя в том отсеке должен был оказаться именно он, а сейчас младший заявляет о том, что хочет попросту пойти к государственной армии и наверняка получить шальную пулю в лоб.

– Это гораздо лучше, чем видеть, как эти твари убивают тебя с Аланом. Я устал видеть, как погибают дорогие мне люди, и ничего не делать, – тёплая ладонь мягко скользнула по щеке Эллиота, который мог прочитать всю боль в глазах парня, как открытую книгу. Как же ему хотелось забрать её себе и заставить его улыбнуться. Эрик несколько секунд что-то очень сильно обдумывал, а потом медленно приблизился к лицу робота и аккуратно накрыл его губы своими. Он не стал брать на себя инициативу, просто прижавшись лёгким прикосновением, но через пару секунд Эллиот резко прижал его к себе, роняя на пол. Поцелуй получался слегка неумелым, когда в порыве чувств Эрик сильнее обычного прикусывал нижнюю губу парня, но тут же зализывал её в качестве извинения. Никто из них не решался прервать столь неожиданную близость, запоминая все ощущения и эмоции, подаренные таким нежным порывом. Мокрая дорожка слёз снова украсила порозовевшие щёки робота, которую тут же поймал Эрик своими губами, не прерывая зрительного контакта.

– Прошу, останься, – только всевышний мог знать, как же Эллиоту было тяжело справиться с этим, он попросту больше не мог держать это в себе. Он должен был найти своего соулмейта, ведь нашёл же, так почему до сих пор не сказал ему своё настоящее имя, ведь он искал его, звал в своих снах. Эрик ведь знает лишь чужое имя, данное ему призраком времени. Так что же его останавливало? Страх? Неизвестность? Или испугала отчуждённость Эрика в первый день их знакомства? Эллиот не знал. Возможно, страх навлечь на него опасность такой информацией заставляло его молчать.

– Эллиот Картер, – Эрик уставился на него непонимающим взглядом и тихонько привстал на локтях. Где-то он уже слышал это имя.

– Что?

– Моё настоящее имя Эллиот Картер…

Тик-так, тик-так.

Знаешь, Эллиот – очень красивое имя. Найди своего соулмейта, пока не поздно.

Время замедлило свой ход, будто затаив дыхание, вслушиваясь в глухую тишину и надеясь услышать хоть небольшие отголоски слов. Эрик осторожно наблюдал за тем, как Эллиот нервно перебирал смятые листы в своих руках, шмыгал носом, всячески пытался сдержать дрожь и проскальзывающий по спине холод. Казалось, что они оба вовсе перестали дышать, вглядываясь друг в друга, словно видели впервые, хотя, что можно сказать о них, двух заблудших соулмейтах, которым суждено было так встретиться. Майер с новыми чувствами изучал черты лица парня, его шрамы и худую фигуру, постепенно осознавая, что всё это время искал именно его. Звал в своих снах именно Эллиота, когда было запредельно страшно бежать по темноте, а печать жгла руку сильнее прежнего. На его губах заиграла болезненная улыбка, когда он вспомнил их первую встречу на улице города, в тот день был самый сильный ливень, и ведь он повёл себя так грубо, бросая Эллиота одного после небрежно кинутых фраз. Сейчас его соулмейт сидел прямо перед ним, живой и такой родной, будто и не было тех лет, когда родители рассказывали им истории о том, что где-то в далёкой вселенной существовал твой истинный.

Твой соулмейт так похож на тебя, такой же милый мальчик с прекрасными бирюзовыми глазами, Эрик. Они проявляются только тогда, когда соулмейты примут свои чувства к друг другу.

– Прошу, подними рукав и покажи наконец свои глаза, не прячь их, – Эллиот тихонько вздохнул и сделал всё, что сказал ему Эрик. Его тёплая ладонь нежно скользила по коже, оставляя после своих прикосновений свежие бутоны роз, раскрывающиеся красивыми узорами. Приятная дрожь расползалась по телу небольшими потоками, заставляя робота неотрывно наблюдать за дальнейшими действиями парня. Эрик сильно прикусил губу и под натиском собственных мыслей приблизился к лицу парня, утыкаясь лбом о его лоб. Дыхание сбилось, и он так хотел вечно смотреть в эти глаза, такие же, как и его собственные.

– Почему ты носил линзы? Почему не рассказывал мне об этом раньше? Эллиот, скажи, зачем всё это? Чёрт, знаешь, мне так паршиво осознавать сейчас, что я – твой чёртов соулмейт, практически дал этим выродкам тебя убить, хотя должен был тебя найти. Боже, как же я не догадался…

– Я не смог рассказать тебе об этом, даже если бы хотел, – невозможно стереть из памяти людей, то, что уже случилось, всё равно они будут страдать и думать о том, а как повернулись события, если бы я успел. Эллиот не обладал такими способностями, поэтому мог только сидеть и продолжать запоминать чувства от принятия тебя соулмейтом. Кажется, именно это описывала его мама. Влюблённость.

– Алан часто говорил мне в последнее время, что ты чувствуешь вину за случившееся, и записи это подтверждают. Прости, на самом деле я не тот тип людей, которые вторгаются в чужую жизнь, но почему ты не отпустишь прошлое? Двое парней резко обернулись на шум открывающейся двери, в которой показалась светлая макушка бледного парня. На лице Алан практически не читались эмоции, но по глазам было абсолютно понятно, что он всё прекрасно слышал от начала и до конца. Просто вникал и не решался потревожить их до определённого момента. Он слегка смочил губы и осторожно подъехал на инвалидной коляске, стараясь унять боль в онемевших мышцах.

– Наше с Эриком прошлое напрямую связано с тем, кем мы являемся сейчас, и, наверное, иного исхода не предполагалось с самого начала. Представь себе паутины из многочисленных человеческих судеб, где-то они рвутся, где-то сплетаются, но твоя нить всё равно остаётся с тобой, как бы ты ни хотел от неё избавиться. Меняются локации, меняются картинки и люди, но прошлое остаётся. Чёртов замкнутый круг, от которого может спасти только грёбаная амнезия. Ах, если бы мы могли забыть тот день, я был бы самым счастливым человеком, и всё равно на то, что в твоей голове остаётся беспросветная дыра.

Алан устало повернулся к окну, разглядывая ночные улицы и переливающиеся вывески, наверное, он вряд ли ответит, что на него нашло и почему он решил слегка пофилософствовать, но разве их жизнь не сплошная книга с плохими или хорошими концовками. В конечном итоге они всего лишь участники в бесконечной игре, в которой ему досталась не самая лучшая роль. Но можно сколько угодно жалеть себя, но желание жить и найти справедливость в их истории стоило усилий, чтобы идти дальше. А после письма Ника и его зацепок всё это правда приобретало какой-то смысл.

– И да, Эрик, Ник выяснил, как убийца наших родителей смог выжить. Думаю, тебе стоит на это взглянуть.

***

~Эрик, слушай внимательно, это касается дальнейшей угрозы ваших жизней, если не предпринять никаких мер по устранению Нортона Остера. Мне пришлось взломать данные государственных архивов лаборатории, поэтому я временно отключил связь и поставил камеры слежения вокруг вашего дома. В секретных папках сказано, что Нортон Остер – второй учёный биохимик, заведующий сразу после Рэя, несколько лет назад он должен был уйти в отставку, но в один из экспериментов неожиданно пропал, стерев все данные исследований о воспроизведении клонов с механизированными частями. Как ты понял, тот человек, которого ты убил, был не он, а его клон, созданный специально для отвлечения внимания. Нынешние документы и договоры говорят о том, что президент активно спонсирует в его работы деньги и надеется добиться скорейших результатов, но, к сожалению, он не может воспроизвести машины времени без специального микрочипа. Ты ведь догадываешься, кто стоит за тем, что всех роботов в районе утилизируют, а за ваши головы дают награду аж в 15 миллионов вон? Эрик, ему нужен сенсор, который находиться в груди Эла, и он не остановится, пока не получит его обратно. У меня есть план, как пробраться в лабораторию и стереть все данные, запустив вирус в сеть, но для этого нам нужно встретиться лично. Приходите завтра в 13:56 к зданию в конце улицы, пройдя за поворот, там будет красная вывеска с двумя цифрами. Дальше я вас найду, берегите себя.~

– Я иду с вами и это даже не обсуждается, – Эллиот слегка расправил плечи и приподнялся, облокачиваясь локтями на стол. Он прекрасно понимал, что обратного пути не будет и, возможно, риск слишком велик, но распирающее чувство страха внутри не давало отпустить Эрика одного, поэтому он решил помочь ребятам в том, что наизусть знал расположение секций в лаборатории.

– Без меня вы с Ником просто ни черта не найдёте, что лучше – бумажная карта с неправильными чертежами или точные данные?

– Мне важно, чтобы вы остались живы, это пока что волнует меня наравне с той ситуацией с Нортоном Остером, – парень серьёзно посмотрел на робота и пытался хоть так усмирить его геройское рвение.

– Алан, хоть ты скажи ему об этом.

– Он прав, Эрик, Эл – единственный, кто знает, как располагаются секции, и без него у вас больше вероятность попасться охране. Я останусь здесь и буду направлять вас по рации и взломанным камерам, с которыми помог Ник. Ты ведь прекрасно знаешь, как нужны вторые уши и глаза, – Алан улыбнулся и дружески толкнул друга рукой. – Разве выпадет ещё раз такой шанс, а?

14 марта 2056 13:56

Укрытие Ника находилось почти рядом со старыми заброшенными складами, которые до сих пор обрастали мхом, а обшивка трещала по швам из-за ржавчины, скопившейся за многие годы. Раньше в этом районе жизнь кипела полным ходом, но после появления новых машин для производства, совершенных и искусственно созданных, человеческая сила отошла на второй план, и склады закрыли, перенося всё оборудование на территории лабораторий. Эрик помнил, как отец начинал свои исследования, находясь за пошарпанным столом со смятым листком бумаги, пока остальные рабочие конструировали за устаревшими станками. Всё здесь напоминало о том, как разрушались человеческие жизни. И ведь его отец был так слеп, когда согласился на сотрудничество с правительством, внедрил в их системы новые схемы и чертежи для создания, как ему тогда, казалось, гениальных произведений. Но правительство жаждало больше технологий и безобидные создания, которые должны были служить на благо человечества, превратились в орудия для убийств. И многие учёные решили прекратить всё это, выкрав несколько биохимических компонентов и надеясь, что именно так смогут обезопасить свою семью от дальнейших созданий лаборатории. Как же они ошибались. Эрик слегка поёжился от холодного ветра и спрятал руки в карманы куртки, потёртые и грязные от ночных приключений. Они ждали с Эллиотом почти добрых десять минут под держащейся на честном слове вывеске с цифрами, время от времени она покачивалась от гуляющего по переулку ветра, разрушая неприятным скрипом всю идиллию вокруг. Майер хотел было зевнуть от накопившейся усталости из-за отсутствия сна, но мгновенно ожил, когда его и Эллиот неожиданно схватили за руки и потянули за дверь. Та громко хлопнула, отдаваясь эхом по помещению, в то время как двух парней тащили по сырому асфальту, закрыв рты масляной ладонью. Кое-где были видны обугленные провода, крыша наверху текла из-за бесконечных проливных дождей, а пол был усеян кровяными подтёками, абсолютно свежими. По расположению комнат можно было сказать, что это место являлось заброшенным бывшим мотелем, коих по городу было много. Хозяева таких помещений хранили в них запрещённые вещества, проводили незаконные бои и делали всё, что было запрещено законом.

– Простите, это была крайняя мера, – глубокий мужской голос раздался над головами двух парней, которые тут же повернулись на звук и облегчённо вздохнули, увидев знакомое лицо, хотя пару минут назад почти попрощались с собственными жизнями. – Государственная армия патрулировала этот район и почти нашла вас по сигналу вот это штуки, пришлось слегка подсуетиться. – Ник пальцем ткнул в грудь Эллиота, ловя на себе непонимающий взгляд бирюзовых глаз. Парень тихо хмыкнул и подал руку ребятам, помогая им подняться и открывая дверь в дальнюю комнату.

– Здесь слегка не прибрано, но не обращайте внимание на этот хлам. Можете располагаться и чувствовать себя в безопасности, если понадобиться что-то из еды, то найдёте её в дальнем левом углу, а мне нужно будет сейчас кое с чем разобраться. Ник кивнул и сразу удалился, оставляя парней одних в огромной комнате. Многочисленное пространство было обставлено различными ноутбуками, сенсорами и приборами для слежки. Казалось, что у Ника имеется всё, чтобы совершить грандиозную криминальную вылазку – так много было у него шпионских штук. Эрик мало понимал в этом, считая парня немного помешанным на механизмах, хотя Алан практически не отличался от него в своей любви к железу. Может показаться, что живые люди их вовсе не интересовали, но без них они бы не смогли сейчас отыскать хотя бы малейшие зацепки. Эллиот осторожно присел на пол, взъерошивая волосы и снимая с себя футболку, чем сильно удивил Эрика, лицо робота болезненно скривилось, и тот бледнел на глазах, прикусив губу от боли. Эрик позвал Ника и подскочил к роботу, прикоснувшись к его лбу, руку практически обожгло, а парень с каждой секундой всё сильнее пытался подавить рвущийся наружу крик. Подошедший Ник аккуратно скользнул взглядом по торсу парня и приметил очень странную вещь, выпирающую под кожей.

– Это займёт пару минут, но без этого никак, тащи его в соседнюю комнату, – Майер приподнял парня на руки и почти рывком оказался в белоснежной комнате с многочисленными лампами. За исключением нескольких деталей, это реально смахивало на настоящую операционную. – Алан тебе наверняка рассказывал, что всех роботов, оказавшихся на территории лаборатории, метят специальными именными печатями и номером сектора со специальным чипом. У Эла имеется такой же и, видимо, после того побега он как-то деактивировал его, но сейчас он снова заработал, и, если его не удалить, то армия быстро нас вычислит. Подай мне лазер и зафиксируй его руки, сейчас будет весьма неприятная процедура.

Эллиот истошно кричал и пытался вырваться, когда его кожу болезненно прожгло лазером. Вся эта пытка напоминало ему то время, когда он был подопытным тех ублюдков, которые возомнили себя кем-то больше, чем просто людьми, сошедшими с ума со своими изобретениями, и на самом деле, это дико бесило. Бесило даже то, что его отец сделал его таким, и ему приходится жить с этим, жить с мыслью, что в этом мире точно также. Они должны с Эриком положить этому конец во чтобы то ни стало. Ник помахал рукой перед глазами робота и прислушался к ровному дыханию, отходя к столу и зовя парня подойти.

– Пусть он пока что выспится пару часов, микрочип я удалил, но не могу сказать с полной уверенностью, что они не успели перехватить сигнал, хотя он и оказался слабым. Слушай, Эрик, я не стану спрашивать, зачем ты берёшь этого парня с собой, но насчёт снаряжения не переживай, – Ник вяло улыбнулся и скинул перчатки в мусорное ведро. Его потрёпанный вид прямо кричал о том, что парень не спал практически четверо суток, от чего Эрик дотронулся до плеча и попытался взглянуть в чёрные глаза. Он помнил его как хорошего полицейского и защитника правосудия, помнил, как горели его глаза и желание раскрыть все дела затмевало всё вокруг. Он жил этим, но всё изменилось в одночасье, хоть в этом и не было его вины. Просто он не успел спасти тех людей, и этого стало достаточно, чтобы закрыться ото всех, начать вести подобный образ жизни. Эрик слегка усмехнулся, видя всё тот же озорной огонёк в его глазах, как же давно это было.

– Как же давно я видел это взгляд и твоё рьяное рвение в раскрытии дел, – Ник потрепал его по волосам и отвернулся в противоположную сторону. – Скажи мне только одно, почему ты решил нам помочь после стольких лет отшельнической жизни?

– Просто хочется, чтобы хоть здесь восторжествовала справедливость, раз в прошлый раз мне не представилась такая возможность. И вообще, вы хорошие ребятки, хоть ещё и слишком юные, разве я могу отправить вас одних?

И Ник просто не мог сказать парню о том, что причастен к гибели его родителей.

22 марта 2056 9:33

С последнего их выхода на улицу прошло чуть больше двух суток, наверное, поэтому Эрик судорожно закашлялся, вздохнув едкий воздух города и чувствуя на кромке языке неприятный металлический привкус. Он мало любил такие вылазки, предпочитая более тщательно продумывать план и не бросаться с головой в самое пекло, хотя о чём это он? Ведь Майер давно нарушил свой жизненный принцип, ловя мёртвую улыбку на бледном лице убийцы своих родителей. И его голос не дрогнет, сказав, что ему это дико понравилось: чувствовать сквозь пальцы тёплую кровь и наслаждаться мыслью о том, что наконец-то смог отомстить. И так невыносимо понимать, что это была всего лишь жалкая копия, не умеющая даже по-настоящему дышать. Эллиот то и дело безустанно ходил из стороны в сторону около ржавых ворот, преграждающий им путь к заветному чёрному входу в здание лаборатории, и ловко поправлял выпадающий бежевый наушник. Ник выдал им самое лучшее снаряжение, которое смог достать среди всего хлама, доставшегося ему с прошлого полицейского участка. Невидимый наушник позволял поддерживать связь с ним и не выдать присутствие другим людям, помимо этого в кармане робота находилась небольшая карта местности, жучок и мини камера, которую он должен был установить по сигналу Ника возле кабинета со всеми данными. Тонкие ладони осторожно отодвинули ворота и запустили на разведку жучок, управляемый с помощью специального пульта. Красные точки на радаре говорили о присутствие человека поблизости, это позволяла спокойно передвигаться по территории лаборатории до чёрного входа и не встретить на пути незваных гостей.

~Эрик, Эл, слушайте внимательно, это касается дальнейшей угрозы ваших жизней, если не предпринять никаких мер по устранению Нортона Остера. На флешке, которую я вам отдал есть специально созданный вирус, который сможет деактивировать всю систему и стереть данные с главного компьютера лаборатории, но для этого вам надо незаметно пробраться до самого дальнего блока В и ввести пароль на сенсорной панели. Нынешние данные имеют в себе довольно много компромата на президента, например, занезаконную утилизацию роботов и предотвращение работы Рэйда, что сможет сильно подорвать прогнившую систему государства. Вирус имеет специфику быстро распространяться и не подлежит устранению из сети, можно сказать, что это наш весомый козырь. Эл, у тебя будет пара минут для того, чтобы установить камеру над дверью, так я могу следить за движением в радиусе двадцати метров от вас, чтобы заранее предупредить об опасности. Не забывайте, что посты охранников находятся сразу рядом с зелёными воротами, используйте жучок с электрическим током. Это позволит ненадолго выиграть время. Прошу будьте осторожны~

На самом деле главное здание лаборатории представляло собой огромное бетонное здание с минимальным количеством окон и стекла, которое, как оказалось, позволяло не привлекать к себе излишнее внимание общественности и эффективно слиться с местностью. Осторожно проходясь по очередному коридору, Эрик практически сканировал каждую дверь на наличие охранников и искренне удивлялся тому, что на такое обширное здание их находилось всего лишь шестеро. Шестое чувство парня буквально кричало о том, что это чертовски подозрительно, но он не мог понять в чём подвох, упорно идя следом за Эллиотом, который внимательно изучал карту. Блок В находился в самом конце здания и был окружён высокочастотными датчиками, которые вырубали всю чужую технику, не настроенную под их чистоту, к счастью, Ник заранее об этом позаботился, сводя все риски к минимуму. Им даже не пришлось вырубать всех охранников, останавливаясь только на одном, патрулирующим кабинет с данными. Эллиот, оглядев дверь, не заметил ничего многообещающего, надеясь увидеть железные двери, как минимум решётку, а не простую стеклянную дверь даже без камеры. Прикрепив мини камеру, он осторожно проследовал за Эриком, который рьяно подскочил к компьютеру, стараясь найти необходимые данные. По расчетам Ника сигнал безопасности должен сработать через семь минут после взлома, после чего включалась пожарная сирена и все двери в здании моментально отключались, тем самым сводя побег к одной десятой. Майер быстро вводил пароль, прислоняя ладонь к наушнику, без помощи Ника невозможно было обойти систему блокировки.

– Для того, чтобы обойти систему блокировки мне нужно вести произвольный код запуска, Ник, сколько это займёт времени? – гулкое молчание в наушник заставило Эрика дёрнуться и нервно ударить по клавиатуре, привлекая к себе внимание испуганного робота.

– Чёрт, Ник, ты меня слышишь? У нас на счету каждая секунда, – громкие звуки и непонятное мычание в наушник обоих парней посеяло в них дурацкое чувство страха, липкое и удушающее, которое неприятно оседало в лёгкий, заставляя задыхаться и замереть на месте, как чёртовы куклы. Услышав знакомый голос и дикие крики, Эрик медленно осел на пол и посмотрел на вмиг побледневшего робота. Нортон Остер. Какого чёрта тут происходит?

~Эрик, как я рад тебя слышать, не думал, что судьба уготовит нам именно такую встречу. Очень жаль, что ты не видишь, страдания друга. Знаешь, я ведь с самого начала знал о вашем плане, большое спасибо Эллиоту и сигналу его сенсора, который привёл меня в этого уютное гнёздышко. Очень милое место, знаешь ли. ~

Эрик со злостью ударил по столу, не обращая внимание на надоедливый смех по ту сторону наушника, содрал костяшки в кровь и желал вновь услышать предсмертные хрипы из горла уже настоящего Нортона. Всё это время он знал, знал о том, что они заявятся сюда и сделают всё возможное, чтобы уничтожить его. Сбежал, побоявшись за свою жизнь? Нет, всё куда ироничнее. Они попали в заранее готовые сети этого чёртова ублюдка. Эрик судорожно закашлялся и прошипел не своим голосом проклятья о том, что станцует на его костях, как только выберется отсюда.

– Где Ник? – всё тот же смех и тихое дыхание в наушник. – Отвечай!

~ Почему ты так печёшься о жизни этого предателя? Ник, ты разве не рассказал малышу о том, как бросил его родителей на верную смерть. Знаешь, по его молчанию, я могу судить о том, что он впервые слышит об этом, да, Эрик? Боже, всё это время ты лгал ему и надеялся искупить вину? Какой же ты жалкий, вот кто настоящий убийца. Твои родители приходили к нему в день своей смерти, надеясь укрыться с моими данными, переждать и, возможно, попытаться таким образом защитить своего ребёнка, но знаешь, что сделал Ник? Он выставил их за дверь, боясь огласки о том, что скрывает в своём доме преступников. Служба превыше чужих жизней, верно? А сейчас ты снова наступаешь на те же грабли, запуская парнишку в мои сети. Как печально, что именно сегодня закончиться история рода Майер. ~

Эрик слышал душераздирающие крики друга, которого пытал Нортон, но не мог ничего сделать, как в тот самый день, оставаясь лишь зрителем. Осознание причастия Ника к смерти его родителей било прямиком по голове пятикилограммовым грузом, доводя до холодного оцепенения и паники, бурлящей в глубине души. Он верил ему, верил в искренние намерения парня, но всё это оказалось ложью? Он правда хотел этого с самого начала? Стоя на месте, Эрик не мог собраться с мыслями, крича в наушник от злости.

– Это правда? Скажи мне хоть сейчас правду, Ник, всё это было ложью с самого начала?! – Эрика трясло, колотило от накатившей дрожи и паники. Он хотел услышать эти слова именно от него, надеясь, что всё это очередная шутка, но голос срывался на каждом последующем слове. Но перед оглушающим выстрелом, он услышал только тихое: "Прости меня, Эрик, я не смог защитить тебя". В тот момент сердце обоих парней разбилось вдребезги, и тишина стала невыносимой.

~ Ох, Ник выглядит так прелестно в окружении собственной крови, безумно похоже на тоже творение, какое я сотворил с твоей матерью. Скажи мне одну вещь, Эрик, ты правда меня ненавидишь? Мне это льстит. Никогда не думал, что скажу это, но я верил в то, что в этой игре мы сможем отлично повеселиться, но вы меня огорчили. Ты правда думал, что все свои труды я оставлю в лаборатории? Наивный. Кстати, спасибо за Эллиота, вы ловко попались в мои сети. Ты не заметил ничего странного, когда пришёл в лабораторию? Тик-так, тик-так. Никто не говорил, что Эллиот мне нужен живым, мне лишь нужен его сенсор, который имеет огромную ценность для будущего поколения. Скоро всё здесь взлетит на воздух. Бах! А вот его сенсор останется невредим~

Эллиот нервно сглотнул, хватая парня за руку и выбегая из кабинета в тщетных попытках найти выход. С самого начала их затея была обречена на провал, нужно было догадаться по количеству человек в здании, что вся эта операция была лишь для того, чтобы заманить их сюда и подорвать, как никчёмное пушечное мясо. Писклявый искусственный голос эхом проходился по всему зданию, в котором два парня отчаянно искали выход. Эллиот почти волок по пятам Эрика, который хоть и отходил от шока, но крайне медленно для их ситуации, от чего робот буквально вырвал у него из рук наушник, переворачивая его корпусом к себе. Его лицо не выражало никаких эмоций, будто он вовсе не был здесь с ним. Это настораживало и дико злило.

Самоуничтожение произойдёт через 3 минуты 27 секунд.

– Эй, прошу смотри на меня, – Эрик пытался сфокусироваться на голосе, но всё это выходило крайне плачевно, из-за чего через секунду по его лицу хорошенько прошлись кулаком, разбивая губу до крови. Моментально повернув голову, он наткнулся на разъярённого Эллиота, таким он его видел впервые, и, наверное, в таком состоянии это вмиг его отрезвило, хотя робот до сих пор не отпускал ворот его куртки, сжимая её до боли в собственных руках.

– Знаешь, я никак не подписывался умирать таким образом, не исполнив то, что мне было предначертано, и я хочу, чтобы ты наконец пришёл в себя и помог мне выбраться отсюда. Я знаю, как тебе тяжело воспринимать мои слова, но, Эрик, не один ты потерял всё в своей жизни. Чувство вины тут же укололо парня где-то под рёбрами, наблюдая за смягчившемся выражением лица парня. Он прав, сейчас на кону стояла их жизнь и кроме них самых, никто не поможет им выбраться. Он оба привыкли справляться сами, не становясь зависимыми от других, никогда нельзя точно сказать, хорошо ли это или плохо. Но поднявшись по лестнице на верхний этаж, Эрик заметил закрывшиеся двери и резко вспомнил единственный запасной выход на самом высоком этаже. Крыша. Это был единственный шанс на спасение.

Самоуничтожение произойдёт через 5,4,3,2,1…

8 глава

Всё возможно, если есть лишь один день.

Я готов на всё, что угодно.

~Только кровь истинного остановит затмение, прольёт свет на давно позабытое прошлое. Время остановит свой ход, и жизнь обретёт иное значение. Опасайся красной ленты~

Эллиот никогда не мог понять, как долго человек может чувствовать физическую боль, истощать свои ресурсы и в конце сделать последний вздох, ведь от этой боли можно было сбежать, нечестно, оставляя душу на съедение внутренним монстрам. Никакая анестезия не сможет пробраться до души и залечить раны, которые кровоточат с каждым разом всё больше. Место, в котором они находились с Эриком провоняло сыростью вкупе с чем-то мерзким и зловонным, не удивительно, ведь этот район славился своими призрачными улицами и застывшими пейзажами, будто художник оставил свою работу, предварительно выплеснув на неё кислоту, чтобы гнила и не мозолила глаза своими недостатками. Эрик неспроста привёл их сюда, зная, что государственная армия обходит этот район стороной, да и в таком состоянии Эллиот вряд ли смог бы пройти большой путь до моста Банпо. Через него проходило шоссе, которое могло дать им возможность перебраться на ту сторону и временно залечь на дно, когда за их голову дают сказочную для их города награду. Сейчас никому нельзя верить, зная, что некогда бывший товарищ, не задумываясь, вонзит нож в спину. Робот слегка зашипел от боли, когда его истинный крайне осторожно перевязывал его руку, вытирая запёкшуюся кровь вместе с какой-то механической жидкостью. Они успели сбежать в последний момент, когда здание взлетело на воздух, ловко ранив Эллиота осколком стекла. Рана была не смертельной, но Эрик всё равно настоял на том, чтобы спрятаться в заброшенной аптеке и постараться найти все необходимые медикаменты. Горький привкус лекарств неприятно жёг горло, от чего парень судорожно закашлялся, чувствуя на спине чужую холодную руки.

– Очень больно? – тихий голос сидящего рядом человека действовал на робота успокаивающе, словно колыбельная, которую каждую ночь напевала его мать. В Айроне все механизмы было похожи на человека, могли дышать, спать, но за неподчинение государству тебя нарекали Девиантом. Машиной, которая требовала немедленной утилизации. Ты жил по чужим правилам, ел по расписанию, учился тому, что и так давно придумано кем-то свыше. Механическая ловушка, из которой он хотел исчезнуть. Участвуя в гонках и заходя на очередной вираж, Эллиот практически постоянно жил с мыслью, что это его последняя гонка, хотя он солжёт, если скажет, что не мечтал об этом. Только так можно почувствовать смерть, всё равно прекрасно зная, что твои данные просто перенесут в другого робота и ты снова будешь жить несмотря на то, что умер пару часов назад. Бесконечный порочный круг, из которого не было выхода. И, возможно, это время, эти люди, Эрик, дали понять ему, что именно стало причиной и толчком к созданию Айрона.

– Терпимо, – дождь бесконечным потоком лил за стеклом, монотонно стуча по разрушенному фасаду здания, лишь рванное дыхание Эрика разбивало мрачную атмосферу, привлекая к себе внимание Эллиота. Все его мысли были заняты одним человеком, его состоянием и страхом за хрупкую родную жизнь. За Алана. – Как давно ваш мир стал утопать в бесконечной лжи и крови невинных? Алан говорил мне, что до вашего рождения всё было иначе.

メ – А как же Солнце, оно всегда существовало? Почему ты плачешь, мама? – Мой отец рассказывал, что Солнце всегда грело их, скользя золотистыми лучами между пальцев, вызывало радугу и могло остановить дождь. Оно было источником жизни и частичкой души человека, в каждом из нас есть его частичка. Я всегда буду в твоём сердце, вот здесь, подобно солнечному лучу.

– До того, как в научную академию не пришёл Нортон, наш город расцветал, созданные моими родителями роботы жили с человеком в полной гармонии, но потом людьми овладела жажда власти. Каждый раз становилось всё больше и больше роботов, они словно лились бесконечным дождевым потоком, который невозможно было остановить, – Эрик небрежно взъерошил волосы, прикусывая нижнюю губу от неприятных воспоминаний. – Мы с Аланом скитались по заброшенным складам, воровали еду и везде искали пристанище, получая в ответ только пару кулаков. Я не могу сказать, что было бы, если бы мои родители не стали создателями программы по созданию роботов, возможно, сейчас всего этого бы не было и люди больше не боялись лишний раз выходить на улицу, не получив шальную пулю в лоб. То, что находиться в его руках, не должно попасть выше, Эллиот, иначе ты погибнешь. Последнее, чего я не хочу в этой жизни, так это того, чтобы ты исчез навсегда. По моей вине.

Эрик осторожно повернулся к парню, нежно проводя по его скуле, оставляя свои невидимые печати. Если бы прикосновениями можно было излечивать, то Эллиот был бы уверен, что его истинный прекрасно в этом преуспел. Неудачный поворот и боль снова пронзила руку, заставляя робота склонить голову к тёплой груди парня и тихо зашипеть, казалось, что воздух вокруг резко стал на несколько градусов ниже. Лишь лёгкое касание губ не давало Эллиоту потерять сознание, он отчаянно отвечал на поцелуй, стараясь впитать в себя столь дорогие моменты.

– Ты веришь мне, Эл? Веришь в то, что всё будет, как прежде? – бирюзовые глаза Эрика изучающе скользили по его лицу, а руки дрожали, пропуская по его коже электрические разряды. Он боялся, в последние секунды решался на отчаянный поступок, больше не желая видеть страдания соулмейта.

– Там за мостом есть наше с Аланом убежище, в котором есть всё необходимое для тебя, Эл, все эти медикаменты только временно ослабят боль, но без специальных инструментов и антибиотиков у тебя начнётся заражение крови. Нужны лазеры, чтобы зашить твою рану, иначе от заражения пострадает твой сенсор. Прошу, скажи, что ты дождёшься меня во чтобы-то не стало. Обещаешь? – Эрик чувствовал, как его внутренности скручивало тугим узлом, а глаза щипало от поступающих слёз, но он держался, просто не хотел показывать слабость перед Эллиотом. Он должен был попытаться ему помочь, давая себе отчёт в том, что, возможно, это последний раз, когда он видит дорогие ему бирюзовые глаза. Невыносимо.

– Обещаю…

Эллиот являлся частью поколения, переживающего тяжёлые времена, был призраком скитающемся по миру, но он был привязан к своему истинному и только это слегка успокаивало. Если во сне он желал умереть, то сейчас страх притупился и залёг на дно, не тревожа и без того потрёпанную душу. Он сидел в этой аптеке больше часа и с каждой секундой становилось невыносимо даже дышать от нарастающей тревоги, тишина на улице оглушала и била под дых точным ударом, заставив Эллиота всё-таки подскочить к выходу, который он почти прожёг взглядом. На улице практически не было видно человеческих следов, будто природа специально стирала все улики, заставляя парня промокнуть до нитки и замереть, натыкаясь на висящую сверху красную ленту. Она танцевала под порывами ветра, горела огнём, но в ту же секунду сорвалась, скрываясь за поворотом очередного здания. Рой старых воспоминаний обрушился на парня, который моментально схватился за голову и содрал костяшки в кровь, надеясь унять тупую боль.

~ Дата автомобильной катастрофы: 22 марта 2056. Ровно в 12:45 на одной из самых оживлённых трасс Мейрона произошла страшная авария, унесшая жизни 57 человек. По словам очевидцев причиной аварии стал некий Эрик Майер, который бросился под колёса идущего транспорта, перевозившего горючие вещества. Возгорание и мощнейший взрыв произошли сразу же, поднимая в воздух огромный чёрный клуб дыма, который был заметен с различных уголков города… Был ли он один на месте совершения преступления или же это неудачное стечение обстоятельств… Его бирюзовые глаза манили. ~ Останься со мной, опасайся красной ленты!

Эллиот вспомнил, вспомнил всё ради чего он здесь находился. Посмотрев на часы в дальнем углу аптеки, он понял, что время играло против него, показывая на часах 12:20, от чего превозмогая боль он нервно побежал за красной лентой, надеясь успеть и больше никогда не застать ту картину, которой кишили газеты и заголовки с именем Эрика. Бинт насквозь пропитался кровью, от чего она крупными каплями стекала по руке и разбивалась об асфальт, но Эллиот всё равно сдирал ноги в кровь и практически не разбирал дороги, надеясь, что этот мост находился где-то рядом. Боль была последним моментом, о котором он мог думать. Силуэты расплывались, одежда неприятно липла к телу, но парень, добежав следом за лентой, не смог сдержать слёз, видя две дерущиеся знакомые фигуры. Нортон со всей силы ударил Эрика по лицу, временно оставляя его передохнуть, после чего схватил за горло и нагнул всем корпусом прямо над шоссе. Плотный поток машин не оставлял ни единого шанса остаться в живых, чему был искренне рад Нортон, поднося пистолет к виску задыхающегося парня.

– Не хочешь сказать свои последние слова напоследок, Эрик, я даю тебе уникальный шанс это сделать, – но не успел Нортон засмеяться, как его тут же оттолкнул Эллиот, закрывая упавшего парня собой. Он отчаянно пытался вырвать у того пистолет, но всё на что его хватило, так это на то, чтобы так же ловко поменяться местами и теперь прижать над пропастью самого Нортона. Окольцевав его руки, он отрезал все пути к использованию оружия и яростно смотрел на его ухмыляющееся лицо.

– Эллиот, какая встреча, не думал, что ты придёшь на наше небольшое шоу. Как жалко, что ты не досмотрел до ключевого момента. И что теперь, убьёшь меня? Как банально, эры роботов всё равно не избежать. Я – Бог этого мира и ты являешься ключом к его новой жизни.

Нортон попытался выкрутиться, ловя взглядом встающего с колен Эрика и решаясь больше не тянуть с неизбежным, направил пистолет на него. Заметив ловкое движение и звук курка, Эллиот в последний момент толкнул Нортона на шоссе, поставляя свою грудь под пулю. И уже после он больше не слышал голоса своего соулмейта, его попыток привести в чувства и звука тормозящих машин на том злополучном шоссе. 12:45.

~ Дата автомобильной катастрофы: 22 марта 2056. Ровно в 12:45 на одной из самых оживлённых трасс Мейрона произошла страшная авария, унесшая жизни 57 человек. По словам очевидцев причиной аварии стал некий Нортон Остер, который бросился под колёса идущего транспорта, перевозившего горючие вещества… ~

И как же было приятно выбраться из тьмы, забыть о кошмарах и слышать родной хриплый голос вечно бурчащего Алана, который осторожно подъехал к нему на коляске и взъерошил волосы, улыбаясь шире прежнего. И Эллиот не сразу заметил стоящего позади него Эрика, который был искренне счастлив его восстановлению.

– Не рассчитывай, Эллиот, ты не отправился на тот свет, точно не в мою смену, – хоть Алан и сказал, что на его восстановление уйдут месяцы, но только сейчас после всего случившегося он уверен, что теперь у них точно всё будет хорошо.

Держи меня за руку и не отпускай, Мы смогли изменить ход событий и сделать свой последний ход. Покажет время, насколько правильными они были.

Эпилог

Пока не взойдёт Солнце.

13:45

Говорят, что люди не могут уснуть, пока не прокрутят в своей голове мысли о том, кем они были в прошлом и что сделали в своём настоящем. Порой хватало одного взгляда, чтобы понять свои ошибки и попытаться исправиться, начать жизнь заново или сделать единственно верный ход. Эллиот с широкой улыбкой слушал звонкий смех Эрика, который со всем своим усердием старался удержать Алана, пытающегося сделать свои первые шаги после той злополучной аварии. Ушло много времени на то, чтобы восстановить этот мир из руин и вернуть Земле её первоначальный вид, но они ни о чём не жалели, наслаждаясь моментами, которых были лишены в детстве. А что касается Алана, то Эллиот просто не мог без грусти смотреть на то, как парень тяжело передвигался в коляске, время от времени делая передышки и смахивая мокрую чёлку с потемневших глаз. Все юные гении были рациональны в своих взглядах и старались находить своим желаниям научное объяснения, порой забывая о том, что человеку иногда нужно просто помечтать, чтобы окончательно не сойти с ума. Но Алан Шелдон не был бы самим собой, если бы слушал чужое мнение, но Эллиот видел, видел под толщей резины, что он искренне хотел снова ходить, только упорно молчал, поэтому робот больше не мог спать последующие два дня, разрабатывая универсальные протезы для парня по единственным чертежам Айрона, которые отпечатались в его сознании. Им не было равных, в этом он был уверен. И сейчас, сидя на траве он не мог отделаться от мысли, что снова вселил жизнь в Алана, ловя его сверкающий взгляд. Лишь Эрик прекрасно помнил, как тщетно пытался встать с коляски Мин, как осторожно убирал высветленные пряди и нежно целовал холодный лоб друга, удивляясь тому, что даже после всего случившегося он оставался сильным. Алан не жалел времени на то, чтобы заново научиться ходить. А можно ли вспомнить что-то давно забытое? Он тратил все силы на повышение навыков, в конце всегда падая без сил в объятья Эрика, но даже так он чувствовал себя безмерно счастливым.

– Мы победили, благодаря тебе. Надеюсь, ты не плачешь, как маленькая девчонка,Эллиот Картер? – голос парня был хриплым, но всё равно настолько родным, что он, не сдержав смеха от вида застывшего парня, легко ткнул того пальцем в бок.

– Глаза сотрёшь, Ромео.

– Не слишком ты и смахиваешь на Джульетту, слышишь? Ростом не дотягиваешь, да и хиленький. Хотя я всегда думал, что такие парни не в моём вкусе, но, видимо, Эрик, ты исключение из этих правил.

– Ты такой странный, каким был и при первой нашей встрече, – взъерошив не уложенные волосы, Эрик слегка улыбнулся, но в этой улыбке не было даже тени издевательства. – Всегда думаешь наперёд и делаешь слишком поспешные выводы. Тебя нужно немедленно исправлять. – Майер прикрыл глаза, вдыхая лёгкий аромат цветов. – Никогда не думал, что увижу всё это снова, как бы мне сейчас хотелось, чтобы многие застали этот прекрасный восход. Как думаешь, Эллиот, люди смогут жить с тем грузом воспоминаний, зная, как было до? Возможно, кто-то не согласен с нашим решением. Нам даются многочисленные шансы для того, чтобы всё исправить, но каждый решает для себя сам. Нужно ли ему это бремя за спиной или достаточно просто плыть по течению.

Эллиот придерживался мнения, что нужно пережить трудные времена, найти в себе силы идти дальше, иначе можно застрять в бесконечном потоке своих проблем. Утонуть, не дождавшись помощи. Прошлое Эрика сложно назвать жизнью, даже не поворачивался язык сказать подобное. Эллиот лишь надеялся, что люди смогут выбраться из своих коконов и без страха взглянуть на небо, и он им в этом поможет, оставаясь рядом. Жаль только, что Скай остался в том мире, часто появляясь блёклыми образами в его подсознании. Скоро они вовсе исчезнуть, как пыль сквозь пальцы, но это необратимо ведь за новую жизнь приходиться платить. Молчать, увлекая гнетущее чувство несправедливости глубоко в сердце. Он сам выбрал этот путь и, возможно, сейчас и правда счастлив со своим истинным, как и хотел Скай.

Я приму любое твоё решение, только сделай всё, чтобы потом не сожалеть о содеянном.

– Не думаю, что они смогут так просто забыть старый мир, но не это ли является толчком к тому, чтобы впредь больше не совершать подобные ошибки, как думаешь, Эрик? – и он впервые засмеялся, ловя на себе любимый взгляд своего единственного.

Мы построим новый мир на руинах наших жизней.

Среди морей, пока не взойдут огненные рассветы.

Умирать, но возрождаться, словно феникс. Искать пути спасения под кромкой ночного неба, пылкого и дьявольски притягательного, но спотыкаться и падать, заходясь в истерическом крике. Сдирать пальцы в кровь и тихонько рыдать в пустоту. Город – это многочисленные бетонные стены, пороки и наваждение смертных, которым никогда не стать художниками собственных жизней. Они плывут по течению, часто пропуская повороты на своем пути, которые смогли бы изменить их судьбу, медленно и неизбежно приближаясь к пропасти. Эллиот с упоением рисовал каждый штрих их новой истории с Эриком, слишком непредсказуемой под стать противоречивому Мейрону. Длинные улицы, рассеченные тонкими полосами неоновых вывесок, несмолкаемое ночное сердце с побережьем и тихими, скрытыми под тонкой россыпью тумана горами. Парням до боли нравилось это безумие, ускользающее вместе с первыми лучами рассвета. Послушай собственную боль, рассекающую грудную клетку, и запомни стук бешеного ритма сердца. Эрик сбивал ноги в кровь, скрываясь за очередным поворотом от громкой сирены полицейской машины и ловя на себе пылкие губы старшего. Лучезарно смеялся каждый раз, когда Эллиот тихонько дышал ему в шею после очередного безбашенного поступка, шептал какие-то нежности и всё с таким же остервенением припадал к обветрившемся губам. Его личное безумие – Эллиот Картер.

Синяки на его бёдрах – словно отпечатки. Они никогда не сойдут, лишь впитаются в кожу изысканными штрихами, а поцелуи всё также будут пылать на нежной бледной коже. Этот город непредсказуем, как и их души. Они бьются о клетку раненной птицей, ломая крылья, но всё также отчаянно желая свободы. Свободы, которую они находили в разрушенных окрестностях города и окраинах леса.

Их безумие – порождение города. Слишком вязкое и правильное, чтобы от него избавиться. Львы на мосту встретили парней звериным оскалом и диким блеском хищных глаз, в которых Эллиот увидел отражение города. Обхватив парня поперёк талии, Эрик легонько уткнулся в ему в шею и не давал перевернуться через перила, вспоминая страшные моменты их прошлого. Тело сводило судорогой, казалось, холод пробирался до самых костей и лёгких, оставляя смертельный осадок. Эллиот задыхался подобно в лихорадке и отчаянно бился в чужих цепях ненависти. Они обжигали, оставляя после себя уродливые метки изгоя. Он совсем не такой, слишком правильный для этого мира – Эллиот Картер. Маленький, слишком наивный для своих лет, желающий обрести крылья и улететь к кромке облаков. Но с каждым разом падать становилось больнее, перья отдирали с ехидным смехом, оставляя за собой кровавые полосы. Дефекты всегда было принято устранять. Этого боялся и Эрик, убегая от своего прошлого. Шрамы слишком болезненно ныли под толстовкой, от чего парень падал на колени и тихонько выл, словно волк, загнанный в клетку. Сколько бы ты не бежал, сколько бы не пытался прятаться, ты погибнешь. Просто сгниешь под натиском собственных мыслей. Робкое дыхание и лишь тихое "привет". Раны прошлого больше не кровоточат, крики глохнут, унесенные сильными порывами ветра, лишь город всё тот же серый с проблесками чёрных и красных пятен. Слишком манящий для них и их безумного будущего.

Мы останемся здесь навечно…

Вместе.

Бонусная глава №1 "Объяснение терминологии и устройства вселенных двух персонажей"

№1 "Кто же такой этот призрак времени?"

В некогда далеком прошлом существовало два призрака времени, два кровных родных брата, которые находились по обе стороны мироздания. С самого их рождения жизнь на планете шла по чётко выстроенному сценарию, точно по тому пути, выложенному многолетними стараниями их собственного отца. Но с каждым днём Мейрону казалось, что намного веселее было бы добавить в столь рутинную жизнь немного дёгтя, наблюдая за раздорами и многочисленными войнами. Кровопролитие, выбор неверного пути и смерть – всё это довольно сильно забавляло ещё маленького призрака времени, который, подобно игроку, выстраивал свои ходы на большой, как ему тогда, казалось, шахматной доске. С каждым движением ловких пальцев уже заметно подросшего призрака планета погибала, истощала свои ресурсы, а Мейрон даже и не пытался скрыть свою дьявольскую улыбку от глаз горячо любимого братца Айрона. Его дико бесило стремление брата направить его на верный путь, остановить непрекращающееся желание переделать мир в огромный кусок металла и заставить людей жить лишь по его правилам.

Айрон, в честь кого и был назван город Эллиота, использовал его и Эрика в качестве пешек, направляя их таким образом, чтобы навсегда остановить созданную эру Мейрона. Почему же сам призрак не стал ввязываться в войну с родным братом? Такая же причина была и у Мейрона. Какими бы братья не были всемогущими, но они прекрасно понимали, что если исчезнут, то просто уничтожат жизнь на всех промежутках времени.

И да, именно Мейрон являлся тем самым таинственным голосом, который время от времени появлялся в голове Эллиота и Эрика, так как они напрямую были связаны своей истинностью. Можно сказать, что предназначение их матерей было выносить их и родить на свет. В одном из снов Эрика, появляется его мать и объясняет, почему она исчезла.

~ Эрик, ты стал таким большим с последней нашей встречи. Ах, я так боялась, мой хороший, что ты забудешь меня, забудешь, как простое сновидение. Прости, что не осталась с тобой, но так было нужно. Твой отец не принял твоего предназначения, но я всегда знала, что ты особенный. А помнишь, как я рассказывала тебе сказки о двух прекрасных юношах, двух соулмейтах, связанных двумя неразрывными печатями. Дай мне руку. Ходила легенда, что призрак времени давно скитался по разным промежуткам времени, размышлял и менял исходы событий, но каждый раз планету ждал один и тот же конец. Люди теряли контроль над собственным разумом в погоне за славой и богатствами, превращая добрые машины в орудия для убийств. Механизмы выходили из строя, земля погибала, теряя источники кислорода. Всё переставало существовать. Призрак решился закончить кровопролитную войну, создав двух младенцев в разных временных промежутках для того, чтобы они в определенный момент встретились и положили конец этому хаосу. Ты был одним из тех творений, Эрик, ты был избранным. Как мне жаль, что я не смогла быть рядом с тобой всё это время. Я бы многое отдала за твою улыбку, но могу только коснуться тебя и верить в то, что ты сможешь спасти нашу планету, как и мечтал. И знаешь, Эллиот – очень красивое имя. Найди своего соулмейта, пока не поздно~

№2 "Что за фигура была во сне Эллиота и почему ему снятся такие кошмары?"

Эта тема самая интересная из всех остальных в моём рассказе. Как вы могли заметить во второй главе, появляется таинственная фигура, которая всячески пытается разбудить Эллиота.

Счётчик давно выключился, изредка подавая сигналы жизни громким писком механизмов. Усталый взгляд парня всё чаще скользил по сгорбившейся фигуре создания, которое внимательно изучало измождённого парня. Оно то и дело вздымалось в воздухе, держа в руках небольшие цепочки с шипами, и загадочно улыбалось. Вскоре тонкий коготь прошёлся вдоль вены, разрезая тонкую человеческую кожу, которая покрылась великолепной росой из кровяных капель. Они медленно скользили по бледному запястью прямо в сосуд того самого ожерелья, которое создание не отпускало ни на минуту с самого его появления возле парня. Эллиот готов поклясться, что совершенно не чувствовал своего тела, будто вовсе тряпичная кукла в мире кошмаров, который запер его внутри с самой смерти матери.

Той самой фигурой являлся сам Айрон (призрак времени) в другом обличие, который пытался спасти Эрика и Эллиота из плена кошмаров, которые мучали их на протяжении длительного времени. Как вы помните, кошмар Чона был зациклен на том, что большое количество роботов окружало его и перерезало горло, нашёптывая слова, у Эллиота было всё слегка иначе. Все эти кошмары создавал Мейрон, чтобы окончательно довести парней и превратить в безвольные куклы. Ему это практически удалось.

И всё же давайте вернёмся к таинственным дверям и ключам от них, которые Эл каждый раз видел в своих снах. Можно сказать, что это потерянные участки памяти, потерявшиеся после обращения. Его собственный отец поставил на родном сыне эксперимент, превратив в полностью механизированное создание, за исключением головного мозга с огромным количество датчиков. Именно с помощью них, он мог полноценно жить и понимать язык роботов (себе подобных). В самом рассказе пять дверей, которые открывались после перенесённого Эллиотом потрясения. "Воспоминания отца", "воспоминания матери" и тд. Каждая из них была подписана и являлась фрагментом старой памяти, а некоторые приходилось дополнять.

№3 "Что за дата "22 марта 2056 года?"

Дата автомобильной катастрофы, в которой погиб Эрик. Кто из читателей был внимательный тот, понял, что всему виной был Нортон, полностью подчинённый власти Мейрона и являющего его правой рукой. Исходя из описания трагедии, можно предположить, что Эрик просто покончил с собой? Но нет, это совершенно не так.

Ровно в 12:45 на одной из самых оживлённых трасс Сеула произошла страшная авария, унесшая жизни 57 человек. По словам очевидцев причиной аварии стал некий Эрик Майер, который бросился под колёса идущего транспорта, перевозившего горючие вещества. Возгорание и мощнейший взрыв произошли сразу же, поднимая в воздух огромный чёрный клуб дыма, который был заметен с различных уголков города. К сожалению, огненная стена не оставила ни единого шанса выжить тем, кто остался замурован в искореженном металле собственного автомобиля. В этот день остановилось огромное число сердец и затихла любая музыка, так часто игравшая на берегу реки рядом с шоссе. Сейчас ведётся следствие о истинных и точных причинах аварии, устанавливаются личности каждого погибшего. Под подозрением остается Эрик Майер, чьи мотивы определит городская полиция. Данное событие ещё долго будет находиться на первых полосах всех газет, чьи директора будут настаивать на том, чтобы возобновить ремонт шоссе и взять интервью у очевидцев. Новые данные – почва для выдуманных преувеличенных историй и сплетен.

Имя: Эрик Майер.

Дата рождения: 25.06.2038

Причина смерти: депрессивное состояние, повлекшее за собой решение совершить самоубийство. Обвиняется в умышленном убийстве 56 невинных людей.

Родители: сирота. Некоторое время находился в приюте, но вскоре сбежал оттуда по наступлении совершеннолетия и жил в небольшой квартире своего друга Алана. В кражах и серьёзных преступлениях ни разу не был замечен, но иногда попадался на мелкой порче имущества.

Группа крови: A

Эллиот и Эрик были тем самым ключом к становлению правильного развития города, без кровопролития и войн, именно поэтому Айрон отправил Эллиота в прошлое за небольшое количество времени до трагедии, чтобы тот нашёл его и предотвратил случившееся.

№4 "Что за бирюзовые глаза и красная лента?"

В прошлом Эрика эта красная лента, показавшая ему дорогу к тому мосту, где он и погиб, что же касается Эллиота, то она привела его к месту происшествия и смогла помочь предотвратить смерть соулмейта. Вернёмся к бирюзовым глазам персонажей, это была лишь визуальная часть и показывала только их истинность, хотя в рассказе есть момент о том, где призрак говорит им их скрывать, но это никак не влияло на развитие сюжета в дальнейшем.

№5 "Кто такой Ник и почему он предатель?"

~ Почему ты так печёшься о жизни этого предателя? Ник, ты разве не рассказал малышу о том, как бросил его родителей на верную смерть. Знаешь, по его молчанию, я могу судить о том, что он впервые слышит об этом, да, Эрик? Боже, всё это время ты лгал ему и надеялся искупить вину? Какой же ты жалкий, вот кто настоящий убийца. Эрик, твои родители приходили к нему в день своей смерти, надеясь укрыться с моими данными, переждать и, возможно, попытаться таким образом защитить своего ребёнка, но знаешь, что сделал Ник? Он выставил их за дверь, боясь огласки о том, что скрывает в своём доме преступников. Служба превыше чужих жизней, верно? А сейчас ты снова наступаешь на те же грабли, запуская парнишку в мои сети. Как печально, что именно сегодня закончиться история рода Майер. ~

Одобряете ли вы действия Ника или же нет, решать вам. Каждый человек совершает ошибку, а вот достойна ли она прощения…

№6 "Остальные моменты"

1) Мейрон и Айрон.

Они являлись городами из разных вселенных, на одной из которых была жизнь и хоть немного зелени, воздуха в то время, как другой находился под куполом. Два разных мира, где людям приходилось выживать гонками, где процесс робототизации закончился весьма неудачно.

2) Данный знак «メ» рядом с текстом означает воспоминания персонажей.

3) Рассказ написан под впечатлением этой песни (Thousand Foot Krutch – The End Is Where We Begin)

4) За основу гонок взят этот арт: http://s019.radikal.ru/i616/1408/72/73db6994235b.jpg

5) Каждый ход – потеря одной из пяти жизней.

1 ход – смерть родителей Эрика.

2 ход – смерть матери Эллиота.

3 ход – здоровье Алана, его ноги.

4 ход – cмерть Ника.

5 ход – смерть Нортона.

6) Эрик и Алан знакомы почти с детства. У них обоих очень похожая судьба.

Наше с Эриком прошлое напрямую связано с тем, кем мы являемся сейчас, и, наверное, иного исхода не предполагалось с самого начала. Представь себе паутины из многочисленных человеческих судеб, где-то они рвутся, где-то сплетаются, но твоя нить всё равно остаётся с тобой, как бы ты ни хотел от неё избавиться. Меняются локации, меняются картинки и люди, но прошлое остаётся. Чёртов замкнутый круг, от которого может спасти только грёбаная амнезия. Ах, если бы мы могли забыть тот день, я был бы самым счастливым человеком, и похрен на то, что в твоей голове остаётся беспросветная дыра.

8) Так как Скай является второстепенным персонажем рассказа, то его линию я не стала развивать в основной сюжетной линии рассказа, но у многих наверняка остались вопросы, касающиеся его дальнейшей судьбы после исчезновения Эллиота, о его соулмейте. Поэтому данная мини история будет небольшим ответвлением от основных событий.

Бонусная глава №2 "Рай без границ"

Действия происходят за несколько лет до окончательного становления Айрона, т.е некая промежуточная стадия, когда Эллиот из-за смерти матери получил временное раздвоение личности (в основном рассказе его мучали только кошмары). Находясь со Скаем вскоре этот недуг у Эллиота пропал.

***

Они веками резали друг другу глотки из-за цвета кожи или тонкостей своих суеверий.

Они не изменятся.

Жестокость у них в генах (с.)

Псевдоним Ская (андроид) – MIN.

Код: 13.995.23

Ская создали в те времена, когда люди поспешно искали любые возможности для того, чтобы почувствовать эмоции, будь то гнев или счастье, горесть или разочарование. Он был той моделью андроидов, которые прекрасно понимали тебя с полуслова, чувствовали твоё настроение и всеми силами пытались повысить индикатор эмоций до максимума. Ская мало волновало то, что происходило в людских мыслях, он просто выполнял свою работу, как и все остальные. Но с каждым днём запреты города становились всё жёстче, и люди переставали нуждаться в чьей-либо помощи, не ставя в известность тех, кто когда-то снимал с их шеи петлю. Они стали ненужными, отвергнутыми обществом, которое хоть и дало им возможность жить, вскоре оставила их гнить под проливными дождями города. Люди были заперты в собственных границах, соблюдая законы, и только тихонько ночью мечтали о личном рае, где они были бы свободны, а потом, возможно, стали бы тем, кем хотели. Наверное, именно этот мнимый крик о помощи стал отправной точкой для игровой сферы в создании виртуального мира "Рай без границ". Здесь каждый мог почувствовать себя героем, даже если в жизни он не обладал выдающейся мышечной массой и великолепным умом. Рай, в котором были сняты все запреты, доступны самые немыслимые грехи и адреналин, бьющий прямиком в голову, не это ли стало отдушиной для многих людей? Знать, что за самое аморальное деяния ты останешься безнаказанным. Виртуальный город состоял из трёх границ, каждая из которых представляла свою зону отчуждения.

Кислотный город был богат большим изобилием крови, криминала и холодного оружия. Хаос и вакханалия стали неотъемлемыми синонимами и ярчайшим описанием этого места. Здесь невозможно было остаться праведным человеком с чистой душой, если изначально ты выбрал эту дорогу. Для таких маленьких демонов город открывал безграничные возможности в торговле наркотиками, контрабандным сырьём и другими не менее "законными" вещами. Данную локацию выбирали только самые прогнившие люди, добившиеся в реальном мире не более, чем лапшичной на окраине города. Но Скай прекрасно знал, что за всей этой мишурой иногда скрывались реально страшные люди со своими скелетами в шкафу.

Мирный город или, как его называли в народе, город благоухающих цветов и амёбных людей, больше похожих на тени. Каждый из них придерживался принципа о взаимной помощи и понимании, ведь только так можно было достичь мира. Вечно радостные создания со своими мыслями и тараканами в голове. Скай мало понимал такого рода людей, считая их просто чёртовыми хиппи, застрявшими в семидесятых. Единственное, что его искренне устраивало, так это то, что все они активно высаживали растения, на которые в реальном мире был наложен запрет. Только искусственный синтетических кислород и ничего более. А эти хоть и шизики, по его мнению, здесь могли хорошо пригодиться и стать нужными кому-то.

Греховный город представлял собой изобилие ночных клубов и всех видов утех. Те, кому на душе не хватало любви, приходили именно в это место, пару часов наслаждаясь лживым чувством влюблённости. Здесь ты мог отвлечься от реальной суеты и надраться в хлам, начисто забывая своё имя и всё, что так обременяло душу пару секунд назад. Если в криминальном городе можно было утонуть в собственной крови, то здесь не более, чем в дешёвом алкоголе. И почему-то это казалось Скаю до боли ироничным.

Перейти из одной границы в другую было невозможно, так как перед началом игры давалась возможность выбора локации, которую впоследствии невозможно было изменить. Ты оставался в своём личном рае навсегда за исключением тех случаев, когда возвращался в реальным мир, откладывая в сторону игровые устройства.

╬ Добро пожаловать в виртуальный мир "Рай без границ". Меня зовут Ид, сегодня я буду вашим гидом. Но перед ознакомлением с игрой вам необходимо заполнить необходимые данные и выбрать локацию. Напоминаю вам, дорогой игрок, что после того, как вы заполните все ячейки, выбор останется навсегда в вашей персональной базе данных.Буду рада увидеть вас снова!

1. Прозвище ✔

2. Желаемый возраст ✔

3. Внешность ✔

4. Особые приметы ✔

5. Ваша игровая валюта ✔

6. Необходимая анонимность ника ✔

7. Навыки ✔

8. Локация ✔

Рада приветствовать вас в игре, надеюсь, вы отлично проведёте время на просторах "Рая без границ", здесь не действуют никакие правила и запреты. Всё остаётся лишь на границах вашего воображения и идей. Я буду всегда на связи, поэтому с радостью обращайтесь, если возникнут какие-либо вопросы.

Сохранение игры....

Загрузка завершена.╬

╬Кислотный город

Время 14:45╬

Холодные капли дождя осторожно скользили по бледным рукам парня, который с почти ощутимым отвращением затягивался какой-то очередной дрянью у чёрного входа в клуб, губы обжигало едким дымом, а перед глазами рябила лишь пелена неоновых вывесок. Это место давило. Давило невидимым грузом до хриплых вздохов в лёгких, одно движение – и ты превратился в груду кровавого месива. Чувство призрачного холода у виска преследовало парня практически также часто, как он дышал прогнившим воздухом. Всегда. Он засыпал с этим чувством, просыпался, бредил им. Даже сейчас хотел искренне засмеяться от того, что все эти встроенные в программу эмоции сводили с ума, можно сказать, сознание парня с каждым днём расплывалось в нечёткие картинки. Он дохнет, как старая забытая всеми машина, которая без использования по своему истинному предназначению просто в скором времени развалится. Только вот он – та же груда металла, только с парой лишних конечностей и бонусом в виде остаточных человеческих явлений.

– Босс желает тебя видеть у себя в кабинете, – Скай устало вздохнул, приподнимаясь с колен, и с ехидной улыбкой затушил свёрток с наркотиками о дорогой пиджак Сэма. Таких отбитых парней стоило ещё поискать, безжалостный и строго выполняющий все приказы. Прилежный ученик своего Босса. Приятно было видеть, как после такого невинного жеста парня, он стойко держался, контролируя все эмоции. Глупо было такое вытворять, когда такой андроид, как он, видел тебя насквозь. – Немедленно!

– Катись к чёрту, – резкая боль тут же пронзила спину, когда сильные руки ловко прижали его к стене и за ворот пиджака приподняли почти на полметра от земли. От этого становилось весело, дико весело. Скай упрямо смотрел в глаза Сэму и изредка сквозь смех шипел от резких приступов боли в затылке. Чокнутый. – Как оказывается легко играть с человеческими эмоциями.

– Следи за языком, щенок, ты прекрасно помнишь, где мы тебя нашли, – чёткий удар в челюсть и брезгливое стряхивание его же механической крови. Голубые краски с примесью мокрых кругов на асфальте. Чертовски красиво. И почему-то снова этот холод у виска, только вот до одури настоящий. Пробирающий до костей.

– Давай же, стреляй, чего ты медлишь, кишка тонка? – осипшим голосом прошипел Скай, с безумной улыбкой хватая того за дрожащие запястья. – Ох, чёрт, ты боишься меня? А как тебе такие предсмертные слова: я ваш единственный чёртов заработок, кто же ещё будет поставлять вам тонну списанного оружия. Ты, наверное, забыл из какой долговой ямы я вас вытащил. Шах и мат, ублюдок.

Если хотел сдохнуть, то каждый здесь рад был помочь исполнить твою мечту.

Если хотел чего-то добиться, то стоило просто молчать.

Мёртвые мало о чём толкуют.

Если хотел жить, то умей вертеться

Бах! Пуля навылет!

Психоматика. Так называли причину всех недугов у людей, с которыми Скаю удалось встретиться, ещё будучи рабочим андроидом. Стресс, гнев, различные перепады настроения очень сказывались на организм, который всеми силами старался перестроиться под эмоциональное настроение своего хозяина. Это было похоже на фантомные боли, которые ты прекрасно ощущал и накручивал ещё больше. Такие андроиды, как он, могли стабилизировать подобные состояния, забирая часть эмоций себе. Возможно, это было небольшой погрешностью самих создателей, но со временем андроиды стали слишком человечны, поэтому многие после их утилизации не могли смириться с тем, что скоро сами будут выживать на улицах, рассчитывая исключительно на свои силы. Самопроизвольное отключение давало возможность отключить сознание на неопределённое время, пока кто-нибудь не запустит программу заново, хотя такое было маловероятно. Все андроиды бежали, оставляя за собой лишь капли голубой крови. Скай тоже бежал от чего-то почти два долгих года, искал пристанище там, где ты становился чужим среди своих только потому, что являлся более новейшей моделью. Твои запчасти расценивались каждой старой моделью, как лакомый кусочек угощения, который они непременно скрутят, как только ты уснёшь. Раньше Скай только иронично улыбался таким ситуациям, но со временем бежал туда, где не чувствовал себя одиноким. Андроиды тоже чувствовали, даже острее, чем все остальные. Были более живыми, даже с кучей микрочипов за пазухой. "Рай без границ" стал его новым домом.

Тот же виртуальный ад, что и реальный, только здесь больше открытости и искренности в своих желаниях и мнениях. Здесь Скай чувствовал меньше одиночества, окружённый мнимыми напарниками и фальшивыми улыбками. Почему именно кислотный город? Возможно, это покажется ложью, но Скай даже близко не притрагивался к крови. Да, он может наизусть пересказать, как делать колумбийский галстук наиболее болезненным, как осуществлять асфиксию, оставаясь лишь сторонним зрителем. Его бледные руки чисты так же, как снег, на который ещё не ступала нога человека. Единственное, чем он промышляет в этом месте, так это тем, что конфискует списанное оружие из территории Греховного города и доставляет его абсолютно в другое место. Он имеет доступ ко всем трём территориям виртуального мира, из-за чего так и ценится различными группировками. Хоть здесь вся система и прогнила до основания, но андроид всегда старался находить плюсы даже в такой безвыходной ситуации, перебираясь ночью в Мирный город и слушая пение одного милого парня. Почему-то от подобных вылазок в груди поселялось какое-то чувство облегчения и нежелания больше возвращаться в свою реальность. Зависимость от него и ландышей, запах которых он чертовски ненавидел.

╬Мирный город

Время 22:15╬

Второе «я» Эллиота – JIM.

Код: 13.995.23

Возможно, вам может показаться на первый взгляд, что раз Эллиот заботливо собирал ландыши, то без ума от них? Это совершенно не так. У него на них аллергия и он категорически не мог терпеть этот цвет, почему-то вызывающий сонливость и апатию. Они нравились JIM и этим всё сказано. Многие привыкли смотреть поверхностно, поэтому каждые выходные он получал целую стопку ненавистных растений у себя на крыльце. Но JIM не жаловался и охотно принимал все подарки, вдыхал запах, несмотря на моментально покрасневший нос и слезившиеся глаза. Ради таких моментов Эллиот старался облегчённо вздохнуть и не обращать внимание на нервные тики и дрожь в руках. К такому соседству сложно привыкнуть, но вполне возможно, за исключением тех случаев, когда он засыпал. Дыхание успокаивалось, разум становился уязвимее, и этим всегда пользовался JIM, калеча его тело и крича на всю округу, поэтому со временем он просто перестал засыпать. Чёрные круги под красивыми бирюзовыми глазами всегда портили идеальную картинку, которую себе рисовали жители города. Только вот никто не знал, что он являлся андроидом, искупающим свои же грехи. Гнев – худшее людское качество, и Эллиот максимально познал его, когда искупал свои ладони в чужой крови. Убийство каралось немедленным уничтожением, которого он боялся больше смерти. И никто не слышал его, его слова о том, что это был не он. Он ни черта не помнил, абсолютно, чувствовал только нестерпимый страх и пропасть. Это был не он. Эллиот хотел, чтобы ему верили. Он бежал из реальности, надеясь, скрыться от собственных кошмаров и обезумевшего отца. Это был не он.

Но он струсил и сбежал в виртуальный мир, в Мирный город, в котором чувствовал себя практически как дома. Только изредка плакал, когда находил на своей коже непонятные ссадины и засосы по всему телу от обладателей Греховного города, было так неприятно, что хотелось выть в голос и лезть на стены от чёртовой ненависти к самому себе. Своей блядской второй личности, которая пыталась сжечь его внутренности и опустить на колени при каждом удобном случае. Эллиот искренне не понимал, чем он заслужил такую жизнь с тем, кому каждую ночь желал смерти. Но он был слабаком, и JIM это знал, смеялся и отрывался, когда забирал власть над разумом. Это бывало крайне редко, но такие моменты спокойной жизни Эллиот обожал больше всего. В такие моменты он по-настоящему жил и был счастлив несмотря на то, что находился в одиночестве. Его всё устраивало.

I'm fine

Save me.

– Эффект плацебо, – прошептал он, стряхивая с одежды дождевую росу.

Это уединённое место ни черта не помогало его болезни, но каждый день он снова и снова заверял себя в том, что нужно ещё немного потерпеть. Тебе кажется, что ты нашёл своё лекарство, но всё это лишь накрученная тобой идея, беспочвенная и нереальная, в которую упрямо веришь до самого конца. Вера самого "пациента" в действенность препарата, который он сам себе навязал. Порочный круг. И, сидя на крыльце, он пел, стараясь выплеснуть все эмоции и дать ветру возможность унести их подальше от себя самого. Андроида, который был опасен для окружающих, прикрываясь добродушной улыбкой и оставляя кровавые полумесяцы от ногтей на запястьях, чтобы ненароком не натворить глупостей. Он слишком устал бежать от того, что находилось рядом. Оно везде. И от этого ещё паршивей. Как симбиот, питающийся исключительно твоими воспоминаниями и эмоциями.

Прошу, Эллиот, очнись!

Такому, как ты, пора на свалку.

Эллиот, милый, помни, кто ты на самом деле. Не дай им уничтожить тебя.

Я люблю тебя, Эл.

Мне так понравилась игра, давай снова в неё сыграем? Обязательно проливать столько крови?

Давай поиграем, Эллиот?

Только на этот раз я объясняю правила.

Ох, извини, рана на твоей руке, наверное, очень саднит.

Прощайся с жизнью, неудачник

А Скай всё также приходил изо дня в день и наблюдал за этим странным парнем, не решаясь заговорить.

╬╬╬

Я к тебе тянусь,

но боюсь задеть.

Каждый день с уходом яркого огненного заката, чьи лучи всегда осторожно мазали солнечными бликами по оконным рамам жилых небоскрёбов, город засыпал. Казалось, что можно было услышать равномерное биение улиц, почувствовать тёплое дыхание ветра и пропасть в бесконечном космическом полотне. Эллиот всегда до боли любил эту идиллию, когда можно было просто бродить по длинным улочкам настоящего города, вдыхая терпкий дым, и не заботиться о том, что когда-то эти самые тёмные улочки с разбитыми лампами пестрили многочисленными красками. Воспоминаниями, которые стали пустыми оболочками после исчезновения его матери. Наверное, бежать от своего прошлого всегда страшно, верно?

Наверное, вечно замотанные бледные пальцы были неотъемлемой частью его самого. До невозможности тощего, в любимой потёртой кожанке с тремя значками и с безжизненным взглядом, который потерял свой свет, погас, подобно прожектору на чёртовых городских трассах. Сколько бы люди не светили… невозможно зажечь то, что так давно угасло. Лишь одна вещь не давала сойти с ума, напоминая о том, что он всё ещё человек, а не призрак, которым так хотелось стать и взмыть в небо.

Любая надежда – повод для того, чтобы наконец-то выйти из темноты.

"Скай Эванс, который впервые заговорил с ним несмотря на то, что тот был под действием очередного приступа. Его тёмные глаза изучали порезы на собственных запястьях, отбирая у Эллиота острый нож. Хотел убить себя или сделать кому-то больно? Он не знал, но почему-то был уверен в том, что если бы не решился подойти, то больше не увидел этого мальчишку с ландышами. Чертовски страшно.

– Видимо, я вовремя, не так ли? Прошу, успокойся.

Кто ты сейчас, Эл.

"Покажи мне себя настоящего"

Любимые буквы изысканными переливами цветов играли под вечно холодными подушечками пальцев, вызывали лёгкую улыбку на потрескавшихся губах парня, который уже и не помнил, когда по-настоящему испытывал чувства. Иногда Эллиоту казалось, что в его душе давно расцвели чёрные розы, раздирая в клочья сердце. Ночь. Время, когда парень не выдерживал очередных наплывов чувств и раз за разом раздирал незажившие костяшки пальцев о стены, зарываясь ими в выжженные мятные волосы и плача в голос.

– Ты всегда был таким ранимым, когда дело касалось любых чувств, – мелодичный голос Ская эхом отдавался в голове Эллиота, который всеми силами зажмуривал глаза, отгоняя от себя навязчивые галлюцинации. Всё это казалось страшным сном, нереальным миром, становящимся кукловодом. Тихие касания губ к макушке и обжигающие прикосновения на запястьях.

– Ты до сих пор пахнешь ландышами, как в тот самый день, – эта улыбка мерещилась Эллиоту во снах, манила дотянуться и провести по острым скулам, но всегда дымка рассеивалась и уносила с собой этот образ, являя ему настоящего Ская. Всё казалось таким реальным, родной запах дурманил, сводя лёгкие в судороге, а на глазах сильнее наворачивались жгучие слёзы.

Скай осторожно перехватывал бледную руку парня и со всей своей нежностью начинал прикасаться тёплыми губами к разодранным костяшкам пальцев. Эллиот счастливо улыбнулся, зарываясь пальцами в красные жгучие пряди волос. Они всегда были похожи на те одинокие закаты, заедающие в памяти многочисленными нарезками рутинных дней. Он правда безумно скучал.

– Эллиот… Давай вернёмся в нашу реальность и постараемся жить так, как захотим мы. Как твой друг, я обещаю всегда быть рядом с тобой. Только доверься мне.

История Ская. События после исчезновения Эллиота.

Ты – это я, а я – это ты.

Скай уже вторую неделю подряд категорически отказывался от любого взаимодействия с внешним миром, то и дело прокручивая в голове последний день с Эллиотом. Он был очень обеспокоен чем-то, метался из стороны в сторону, пытаясь собрать обрывки своих кошмаров воедино. А Скай только и мог, что неотрывно наблюдать за тем, как его друг упорно игнорировал его присутствие и многочисленные вопросы. Да, возможно, он мог понять Эллиота, его слова, сказанные накануне вечером, но, как и ожидалось с утра они оба старались поменьше терзать друг друга вопросами, на которые прекрасно знали ответы. Эванс помнил, как Эллиот рассказывал ему о том, куда собирается пойти, о том, что он избранный. Наверное, любой человек не поверил бы в это, крутя пальцем у виска, как и сделал Скай, через секунду натыкаясь на потускневший взгляд друга.

メ – Ты ведь шутишь, не так ли? Эллиот, ты думаешь я поверю в подобное?

– Я приму любое твоё решение, только сделай всё, чтобы потом не сожалеть о содеянном.

И почему-то первая их встреча с Эллиотом резко замелькала перед его глазами слишком чёткими образами.

– Я знаю, ты найдёшь своего истинного, Скай. Прости меня за всё…

И Скай правда боялся встречи с ним. Эллиот встретил своего соулмейта, хоть иногда и прятал от него красные руки, а вот он совершенно не был к этому готов. Если судить по книгам, многочисленным источникам, верить простому человеческому слову, порой насквозь пропитанному завистью, то в мире чёрных соулмейтов некогда существовали уникальные исключения в виде двух истинных, ни один из которых не платил Богу собственной жизнью. Они оба становились носителями друг друга, связанными по рукам и ногам, с тёмными едкими пятнами на запястьях. Всё это всегда звучало так глупо и нелепо, что люди просто переставали верить в подобное, отметая информацию в далёкие уголки своего сознания и дожидаясь своей участи, как чёртовы верные псы. Честно, даже если Скай захотел бы ответить на этот вопрос и развеять все мифы о существовании таких людей, то он просто не смог бы подобрать слова, чтобы описать всю гамму чувств, которая каждый день разрывала его грудную клетку на части. Мысль о том, что его жизнь навсегда будет связана с тем, к кому его сердце совершенно не тянулось, каждый раз приводила его в оцепенение, из которого он спасался только тем, что разукрашивал себе руки очередными татуировками. Узорами, среди которых невозможно было потом заметить чёрные кляксы истинности, перечёркнутые яркими когтями драконов, иероглифов и текста из его песен. Они всегда были пропитаны чем-то эфемерным, тем, что Скай глубоко прятал в себе, с лёгкой улыбкой на губах наблюдая за тем, как в очередной раз Рэй с живым удивлением наблюдал за порхающей по кофейне синей бабочкой. Приятное, колющее чувство в сердце от невесомых прикосновений, гулко отдающееся небольшой пульсацией в районе висков. Скай никогда не думал, что сможет полюбить снова.

Точный выстрел. Прямо в цель.

Скай чертовски не любил мятный кофе, его приторный вкус и слишком неприятное послевкусие, но упрямо выпивал его до дна каждый день только потому, что его до безумия обожал Рэй. Это был весомый аргумент делать практически всё к чему давно затвердевшая душа парня никогда бы не притронулась даже за пожизненную отработку без чаевых и выговор от начальства. Скай чертовски ненавидел мятный цвет в любом его проявлении, но окончательно сошёл с ума, когда заявился на пороге кофейни с ярко выкрашенными волосами, и, наверное, это стало последней каплей в его помешательстве на парне, который никогда не станет его истинным. Его сердце рвалось к другому, но цепь истинности не отпускала его даже тогда, когда больше всего хотелось просто остаться собой, наедине со своими мыслями, проблемами, выбирать самому того, кого любить. До появления в его жизни истинного оставалось всего пару дней и почему-то до одури страшно было не знать, кем ты будешь. Скаю почти двадцать и, возможно, его сердце перестанет биться уже завтра, а может он будет сдирать в кровь едкие красные пятна на бледных запястьях, никто не может знать твою судьбу наперёд, если ты не являлся лживым Богом судьбы, который придумал весь этот мир. Скай всегда придерживался мнения, что нужно жить одним днём, а там будь, что будет. И он готов заплатить такую цену, лишь бы ещё хоть немного насладиться настоящей влюблённостью, без дурацких меток и чувств, которые поселяются в твоей душе и разрывают рёбра на части, а ты только давишься кровью и ждёшь, ждёшь своего истинного убийцу, который не побоится за лишнее слово вырвать тебе язык и лишить зрение за мелкую оплошность.

Фиолетовый (отрицание и апатия)

Кто же я такой, чёрт возьми?

В полном безумие Скай полосовал свои руки красками, почти в бреду касаясь распухших от слёз щёк, он кричал, кричал от боли, от несправедливости, став очередным носителем чёрного соулмейта. В его голове была сплошная пустота, а перед глазами то и дело появлялся образ Рэя, с взъерошенной копной рыжих волос и солнечной улыбкой, в ответ на которую Скай всегда растягивал свои губы в жалком подобие. Можно ли это считать его маленьким достижением? Он не знал, но был уверен в том, что чёртова судьба решила сыграть с ним адски глупую шутку, надоедливую и почти до нервного тика сверкающую перед глазами. У Ская была бессонница, именно, такая какой её описывали в медицинских книжках, но ничего из написанного ему не помогало, заставляя парня просто ждать и надеяться на самого себя, терпеть, смотря на ночное небо. Отсутствие сна стало его привычным состоянием. Он привык, надеясь на что-то лучшее. Нет смысла изливать душу самому себе.

Ты хочешь умереть?

Возможно, он просто хотел забыться в своей апатии, потеряться в самом себе и больше никогда не слышать голос соулмейта, который уже несколько часов упорно молчал. Скай сидел, оперевшись лицом в коленки и смутно вспоминал старые времена, но всё почему-то было похоже на замыленную плёнку с проржавевшими деталями, не подлежавшими восстановлению. Удивительно то, что он так и не смог вспомнить чего-то правда стоящего и радостного из детских лет, а потом просто в его жизнь ворвался Рэй Тенор, сломал стену вокруг него и почти насильно потянул вглубь кофейни, угощая, как он сказал, самым отменным кофе в городе, и он доверился. Поразительно, как много света может поместить в себе человек, не пачкаясь в окружающей грязи, в которой Скай погряз с головой. А для этого всего лишь нужно было тихонько подглядеть за парнем в одной из ночных смен и застать его за тем, как его дивный голос разносился по маленькому помещению. Возможно, именно тогда Скай впервые солгал самому себе в своих же чувствах. Пятнать чистую душу такого человека было для него почти табу, которое изо дня в день он соблюдал с титаническими усилиями, задыхаясь и утопая в настоящих эмоциях, скрывающихся под трескавшейся маской. Удар и он разобьётся, как хрустальная ваза. И он вряд ли сможет ответить, бесстрашный ли он или просто глупец, который не боится смерти?

Где же твоя душа?

Его друзья оставили гнить его в этом мире, носить в себе такую же ни в чём неповинную душу, говоря о том, что так совпали обстоятельства. Скай плевал на них, плевал на всё, что касалось красных соулмейтов только потому, что он просто хотел быть счастливым. Он смеялся каждый раз, когда видел людей, молящихся кому-то из создателей города, которые безразлично смотрели свыше на них и их никому ненужные проблемы. У тебя есть только ты сам, и для него рассчитывать на кого-то почти равнялось тому, чтобы признать свою беспомощность. Разве счастье должно ограничиваться дурацкими правилами и законами? Скай готов был продать душу, надеясь избежать этой участи вечного беглеца.

Ты думаешь, что жив?

Он почти мёртв.

Рэй Тенор – его маленький принц. Он почти приручил к себе такого интровертного и пугающего, как он. Не боясь уколоться, убрал все иголки и неосознанно заставил намертво привязаться к себе, поселяясь глубоко в его мыслях. Возможно, именно с ним он чувствовал себя по-настоящему дома.

Рэй Тенор – его личная вселенная. С еле заметными крапинками звёзд в карих глазах, которые он видел каждый раз, когда солнечные лучи осторожно ласкали его медную кожу, заставляя замереть на месте и в сотый раз усомниться в подлинности подобного человека. Улыбнуться в ответ на его слова и развернуться в сторону, замечая знаки внимания от чужих людей. А Рэй хоть и замечал состояние Ская, никогда не мог отказать посетителям в их порой абсурдных просьбах.

Рэй Тенор – его исцеление. И единственный Бог, в которого он правда верил. Молил и желал, чтобы тот оказался его настоящим.

Серый (ассоциируется с богом времени, сдержанностью)

Чем меньше ты открываешь людям свои чувства, тем больше они стараются избегать твоего общества, не найдя больного места, чтобы уколоть и наконец-то причинить боль. Увидеть под маской настоящего тебя, которого Рэй долгие годы прятал в себе, каждый день играя роль солнечного мальчика в своём собственном театре, где зрителями выступали его безразличные покупатели. Он не всегда был таким, всё началось в далёком детстве, когда он начал видеть меченных. В реальности они ничем не отличались от обычных людей, но только Рэй мог знать и видеть их запястья в своём сознании, на самом деле, пугающе понимать, что рядом стоящий человек, трущий красные ладони, в скором времени станет носителем, а рядом стоящая девушка с меткой на шее умрёт через пару дней. Он не имел возможности видеть свою судьбу, но чужие буквально сыпались ему на ладони, грязные и отвратительные в своей монотонности. Чувство жалости к другим притупилось после того, как его брат умер, а он только мог стоять рядом и видеть эту метку на его шее, кричащую о том, что одарён таким даром и проклят одновременно. Как бы он хотел быть обычным человеком, без всех этих причуд, просто наконец заснуть и не слышать голоса умерших соулмейтов, скитавшихся по ту сторону. Таких людей, как он, называли проводниками. Они были пристанищем для скитающихся умерших соулмейтов, чьи носители тоже погибли. Такое случалось крайне редко, но имело место быть в их поганом мире, и Рэй не мог понять лишь одного, почему именно он?

Если раньше Рэй готов был кричать о своём даре, предупреждать людей о неминуемом, то сейчас он старался больше улыбаться и молчать обо всём этом. Люди тянулись к тем, кто вежливо им улыбался, даже если в душе другого была одна сплошная чёрная дыра. И эта маска практически приросла к его собственному я, поэтому порой Рэй мало отличал настоящую реальность от выдуманного своими руками мира, где он был счастлив и дарил улыбку другим людям. Возможно, он заигрался, но сил остановиться и прекратить это больше нет. А есть ли смысл, если только с этим фальшивым счастьем он чувствовал себя умиротворённым. Эти мнимые чувства руководили им до тех пор, пока на его пути не оказался Скай Эванс. Да-да, то самый продрогший парнишка в поношенной клетчатой рубашке и чёрными запястьями, которые он так старательно пытался прикрыть безразмерной одеждой, но одна деталь не давала другому парню покоя – метка на его шее. Рэй не мог поверить своим глазам, видя красные запястья носителя и метку красного соулмейта сразу на одном человеке, чья душа, видимо имела право выбора. Скай Эванс стал его маленьким феноменом, таким же, как и он. Усталость в его карих глазах не давала ему возможность привести разговор в нужное русло, а только тихонько попивать кофе и вспоминать, что у многих видел похожий взгляд. Это не была та самая физическая усталость, а именно душевная, когда человек просто уставал жить. Существовать. И почему-то Рэй видел в Скае самого себя, от чего ему ещё сильнее хотелось ему помочь. А потом он и сам не мог понять, в какой именно момент человеческое сострадание переросло во что-то большое.

Скай Эванс – его личный мятный десерт, который он так обожал, словно маленький ребёнок. Ему всегда было приятно наблюдать за тем, как Скай через силу пил сделанный его собственными руками коктейль только потому, что это был он. Зависимость парня ко всему мятному росла с геометрической прогрессией, как и чаевые в их кофейне, а Рэй и не жаловался, время от времени ловя на себе изучающий взгляд.

Скай Эванс – тёмная луна, если на работе Рэй был Солнцем, то Скай стал его полной противоположностью. Холодная натура парня иногда находила выход только в ночные смены, когда его силуэт почти сливался с ночной гладью и, наверное, в этом было что-то поистине притягательное. То, чем Рэй всегда восхищался, наблюдая за подобными изменениями.

Скай Эванс – его жизнь. И как бы странно это не звучало, но Рэй впервые в жизни пожалел о том, что встретил Ская так поздно. Глупо отрицать, что до этого его жизнь была второсортным ужастиком, но сейчас в ней наконец-то появился персонаж, возможно, для кого-то и второстепенный, не заметный, без каких-либо ролей, но для него главный и единственный. И Рэй правда боялся в один момент его потерять. Если он сделает выбор между двух сущностей не в его пользу? Невыносимо.

Жёлтый (болезнь и помешательство)

И этот день, которого он так боялся настал так внезапно, что его сознание не сразу пробудилось после суточного сна, когда на его порог заявился запыхавшийся Скай, продрогшими руками натягивая рукава толстовки. На бледной коже еле заметными узорами среди всех татуировок на чёрном фоне расцвёл маленький лепесточек мяты, а под ним тоненькой каллиграфией написано его имя. Абсурдность ситуации заключалась не только в том, что носители не могли носить на теле имена своих истинных, но и в том, что руки Рэя тоже были покрыты красным. Аномальные. Такого в природе никогда не существовало и грозило тем, что все люди просто вычеркнут вас из списка за то, что оба остались живы. Иметь возможность дотронуться до своего соулмейта была непостижимой роскошью для других, поэтому многие стремились всеми способами заиметь эту возможность. А сейчас, стоя перед бледным парнем, перед своим истинным, Рэй боялся поверить в то, что это всё реально. Возможно, он всё ещё спал и это лишь фантазия его непроснувшегося мозга, но слишком ледяными были запястья Ская и его голос. Скай хотел что-то сказать, но почти упал на колени перед парнем, когда осознал, что больше не владел свои голосом, оставаясь лишь в голове своего соулмейта.

После той встречи Скай закрылся в себе ещё больше, постепенно свыкаясь с тем, что больше никогда не сможет услышать свой голос, единственным человеком, который мог его слышать оставался только Рэй. Он практически не отходил от него, окончательно срывая маску лжи, а потом просто залечивал созданные Скаем раны, до которых он никогда и никому не позволял касаться. Солнце любят все без исключения, боясь темноты, поют ему оды, любуются, оно дарит своё тепло всем, но нет никого, кто полюбил бы ответ. Скай боялся узнать Рэя поближе, испачкать его, а оказалось, что за всей этой маской скрывался человек, сам нуждающийся в помощи. И он пел, каждый день, ловя искренний счастливый взгляд, потому что он пел только лично для него.

– Прекрати со мной так поступать, открой правду, которая разрывает тебя изнутри. Открой свои глаза, что ты видишь?

~Я вижу тебя~

Они оба стали заложниками своих судеб, одинаковые с самого их рождения. Дар, который был дан Рэю свыше, нужен был для того, чтобы среди многочисленной толпы серых людей заметить его, не пропустить метки, одна из которых недавно исчезла с шеи Ская. Он сделал выбор. И Рэю тяжело было понимать, что если бы тогда он не познакомился с Скаем, всё бы могло закончиться очень драматично, без сюжетных изысков и счастливого продолжения. Их жизнь нельзя назвать прекрасной только потому, что многие препятствия и зависть от других будут преследовать их до конца жизни, даже не смотря на то, что их символы изображены на запястьях друг друга. Маленькая луна не чёрном небосводе, которую Рэй всегда осторожно целовал, наслаждаясь живыми прикосновениями. К Скаю так и не вернулся его голос, только в сознании парня он звучал отголосками, но для выражения их чувств не требовались слова, хватало лишь ощущений. Маски давно разбились вдребезги, раскрывая их настоящих. Обнажённых в своих желаниях. Лунные блики нежно скользили по двум хрупким телам, рисуя на коже какие-то свои особо изысканные метки, которые навсегда скрепили обе души.

– Эти метки так похожи на розы, мои любимые цветы. Ты такой до невозможности красивый сейчас, открытый, – Скай резко изогнулся дугой от слов, устремляя взгляд чёрных глаз в бездонную пропасть карих глаз напротив. Они горели, пылали желанием запечатлеть этот образ навеки и исцарапать кожу в порыве страсти. Слишком. – Ты моё лучшее творение.

~Твой голос всегда будет со мной~

~Ты ведь веришь мне? ~

Скай Эванс – его трёхцветный кот. Такой разный, со своими ранами и мнением, со своей сложной жизнью, в которой он смог остаться собой. Рэй лишь вселил в него свет, зажёг небольшую лампочку в его сердце, даря свет, а сам теряя его.

Рэй Тенор – его воздух, без которого Скай не может дышать. Он так устал кашлять кровью от мерзости этого мира, что практически за время своей жизни забыл, какого это быть любимым. Если раньше ты привыкал к тому, что тебя били ботинками, обтирали об тебя ноги, то ласка приравнивалась к жесту, убивавшему бдительность. Открыть сердце и довериться людям всегда страшно.

Скай Эванс – его голос, лёгкий и будоражащий сознание, а в какие-то моменты и вовсе усыпляющий.

Рэй Тенор – его безумный наркотик. И Скаю абсолютно всё равно, что скажут другие на их аномальную связь, какие проклятья буду сыпать в их сторону, главное, что они есть друг у друга. Носители, которые могут видеть друг друга, слышать и касаться, разве это нельзя посчитать везением? Рэй солжет, если скажет, что не рад тому, что его истинным оказался именно Скай, такой же чудной, как и он в этом мире красных соулмейтов.

В конце концов ты расцветешь после всех испытаний.

Научи меня умирать и возрождаться словно феникс; научи дышать едким воздухом городов, прожигая до хриплых вздохов лёгкие; научи видеть бескрайнее небо над головой, уходящее за поросшие тьмой могучие скалы.

– Я научу тебя, Скай. Только постарайся не теряться.

Падать всегда больно. Нас научила этому жизнь в ранние годы детства, когда ещё маленькими учились необходимым навыкам, силе воли: вставать, превозмогая боль, отряхивать ладошки, снова и снова пытаться. Сдирая колени, Скай пропитывал свою душу насквозь звёздными лучами, неловко мазал испачканными руками по скулам и, отдаваясь своим собственным ощущениям, на пару с таким же безумцем Рэем Тенором приобретал крылья. Заливисто смеялся каждый раз, когда Рэй ронял баллончики с красками под очередной мостовой Айрона, и нежно скользил сухими губами по холодной щеке юноши, который научил его жизни простого уличного безумца, не заботящегося ни о работе, ни об обычных рутинных делах. Скай большую часть своей жизни прожил взаперти офисных стен, словно в клетке, отчаянно бился, чтобы освободиться, ломал костяшки пальцев вновь и вновь, но просто не мог покинуть это место. Наверное, он слишком устал от всего, чтобы пытаться. Но Рэй Тенор как-то неожиданно ворвался в жизнь парня, случайно встретив того сидящего на улице. Локти были ободраны, одежда трещала по швам, но неизменной оставалась улыбка, которая сияла для парня и по сей день. Простого парня, мир которого был переполнен изысками красок, дикий и свободный, не тонущий под общественной гнилью. Пожалуй, благодаря ему Скай снова полюбил этот мир, новый и неизведанный, в котором больше не представлял жизни без него.

И первым он скажет, что опять живёт,

Как будто снова открыл глаза на мир.

Хоть он и не слышит себя, но с ним его верная путеводная нить.

Шрамы на сердце почти затянулись, оставляя после себя лёгкое чувство невесомости, воспоминания влажных поцелуев на коже, ярких, пронизанных тонкой нитью свободы. Искренних улыбок наутро под лучами восходящего солнца и дикого желания навечно впитаться под кожу возлюбленного, потечь по кровяным сосудам прямиком в сердце. И Рэй осторожно очерчивал подушечками пальцев каждую венку под анемичной кожей, надеясь затянуть старые рубцы его прошлой жизни и нарисовать новую.

Изысканную историю, обходящую мир забвения и идущую по разным полюсам их судеб, которая обязательно закончится на счастливых финалах одиноких жизней. И Скай отчаянно желал стать главным героем всего этого.

– Попрощайся с прошлым, Скай. С этого дня мы разукрашиваем нашу историю новыми красками, в которой мы остаёмся свободными.

Оглавление

Пролог

1 глава

2 глава

3 глава

4 глава

5 глава

6 глава

7 глава

8 глава

Эпилог

Бонусная глава №1 "Объяснение терминологии и устройства вселенных двух персонажей"

Бонусная глава №2 "Рай без границ"

История Ская. События после исчезновения Эллиота.