Боль (Dоктор) [Антон Милагин] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Рождение
Всё как обычно. Так и должно быть. Мы правильны. Вечны. Не важно, что копоть. Не важно, что стенки Изнутри почернили. Это ж не видно. Мы все же при деле.Светло светло-жёлтый потолок. Начинает играть музыка… «Get Naked» группы «Methods of Mayhem». Играет тихо. Ниже среднего. Поднимаются Её руки. Она тянется. Она смотрит на них. Поднимается Его рука. Он достаёт Ей только до локтя. Рука обхватывает локоть. Сжимает Его. Свободной рукой Она накрывает Его кисть. Сжимает тоже. Он убирает руку. Музыка выключается. Поднятые Её руки. Тишина.
Метро. Окно – потолок – поручни. Образующая ими «геометрия». Мелькающие огни в окне вагона. Шум метро. Стук метро. Гул.
Руки. Они лежат на портфеле-кейсе. Немного потёртом кейсе. «Взрослые руки». Обручальное кольцо давно уже врезалось в кожу. Руки, лежащие на кейсе и сжимающие берет. Тёмно-коричневый берет. Метро. Гул.
Его руки. На столе лежат кольца. Одно большое, одно маленькое. Серебряные кольца. Большое – с рисунком, маленькое – без, выпуклое. Его руки одевают кольца. Большое – на средний палец правой руки. Маленькое – на мизинец левой. Её руки. Её руки вставляют в левое ухо серёжку. Серёжка в виде треугольника с врезанной внутрь окружностью. Тёмные густые волосы.
Метро. Старые женские руки лежат на коленях и держат кроссворд. Никаких колец нет. Шум. Стук…
Её правая рука жестом «Дай». Он протягивает свою левую руку. Она снимает Его кольцо с мизинца и надевает себе. На мизинец левой руки.
Метро. Маленькие худенькие ручки девушки. На каждой руке, на пальцах, по три кольца. Серебряных. На запястьях браслеты. Много браслетов. Руки лежат на коленях. А в руках «Идиот» Ф. М. Достоевского. Шум. Стук. Его руки завязывают шнурки на чёрных туфлях. Её руки затягивают пояс на сером коротком пальто.
Метро. Большие мужские руки. Толстые пальцы. На средних пальцах каждой руки золотые «печатки». Руки локтями опёрлись на колени. А в руках игрушка. Маленькая переносная «Play Station». Большие пальцы так и тыкают по кнопкам. Камера отъезжает влево. На его соседей. Они сидят двоя. Его правая рука – на Её колене. Её левая – на Его правой. На среднем пальце Его руки серебряное кольцо с рисунком. На Её мизинце левой руки – серебряное выпуклое. Шум. Стук. Гул. Поезд притормаживает. Она снимает с мизинца кольцо и отдаёт Ему. Он надевает его. Она встаёт и уходит. Поезд трогается. Он сидит один. Шум. Затемнение.
Операционная. Тело, накрытое белой простынёй. Вокруг стоят люди в белых халатах. Стоящий посередине делает операцию. Руки в белых перчатках опущены в тело. И тут «Пииииииииииииииииииииииииииииииииии» – Быстрее…!!! Пииииииииииииииииииииииииииииииии – Тампон… Зажим… Суета. Пииииииииииииииииииииииииииииииииии – Зажим.. Да не тот..!!! Пииииииииииииииииииииииииииииииии – Давай…!!! Давай..!!! Пииииииииииииииииииииииииииииииии Руки всё быстрее и быстрее что-то делают в лежащем теле… Суета. Пииииииииииииииииииииииииииииииии Пииииииииииииииииииииииииииииииии Пииииииииииииииииииииииииииииииии Сбоку люди, окружавшие врача, который делал операцию, начинают отходить назад. Удаляться. Пииииииииииииииииииииииииииииииии Лежит тело, накрытое белым. Руки в белом халате продолжают что-то делать. Пииииииииииииииииииииииииииииииии Врач уже стоит один у пациента. Пиииииииииииииииииииииииииииииииии Тело. Врач. Затемнение. Пиииииииииииииииииииииииииииииииии
Стол. На столе серебряные кольца. Большое и маленькое. Его руки опёрлись на стол. Тишина. Его руки в белом халате надевают на средний палец правой руки большое кольцо. Маленькое кольцо он берёт в левую руку. Он сжимает его в ладони. Сжимает и уходит.
Операционная. Тело, накрытое белой простынёй. Он подходит к телу и вытаскивает из под простыни левую руку. Его руки надевают маленькое кольцо Ей на мизинец. Сжимают Её руку. Тишина. – Владимир Николаевич, через десять минут у Вас следующая операция. Его рука сжимает Её руку. Он разворачивается и уходит. Её левая рука с кольцом на мизинце. Он в дверном проёме. Доктор. Кольцо. Гаснет свет, но это только начало. Рождение.
В Рай
– Добрый день, Владимир, это компания ТЕЛЕТРЕЙД, Алексей Иванов. У меня к вам есть уникальное предложение… – Удалите мой телефон из вашей базы, мне это не интересно! – Вы знаете, что я этого никогда не сделаю, так как у меня есть для вас предложение по паре удачных сделок, на которых вы заработаете миллионы… – Мне не нужны деньги… – Я уверен, что вы работаете, горбатитесь на кого-то, получая нищенскую зарплату, я хочу вам помочь. Чем вы занимаетесь? – Я молюсь… – Простите, что? – Я молюсь за вас, чтобы Господь послал вам ума и простил вам грехи за развод людей на деньги, чтобы вы попали в Рай. – Да, извините, вычеркиваю вас, до свидания…На 5 минут старше
В каждом населённом пункте есть свой «Шанхай». Район «Шанхай». Так мы его называли. Тот самый. Самый старый. Самый ветхий. Самый неблагополучный. От куда уже не выселяют. Я не жил в этом районе. Да, и почти никто из нашей компании там тоже не жил. Но мы часто ходили туда вечером. Позабавиться над ними. Над тем, как они живут. Над людьми.. 14 лет. 9-ый класс. Зима. И вот мы возвращаемся после очередной выбитой двери. Возвращаемся домой. В дома хорошие. Тёплые. Телевизор, видео, игры. А я не знаю даже, чью дверь мы выбили. Вечер. Мы идём, громко разговариваем. Обсуждаем сегодняшний день. Обсуждаем, что будем делать завтра. Что будем делать завтра здесь. Стык улиц. Один фонарь освещает перекрёсток. – Смотрите, это же он, – тихо сказал кто-то из нашей компании. Все знали этого мужика, но я лично видел его впервые. Знали их семейку. Знали, что он и его братья почти не вылезали из тюрьмы. Он шел медленно, смотря себе под ноги. Скорее всего, пьян. Грузный, словно боров, вставший на задние лапы. Грязная чёрная шуба из собачьего меха. Чёрные валенки. Толстая чёрная шапка. Он уже вошёл в свет фонаря. Длинный кирпичный дом слева точно Великая китайская стена в ночи. Мы медленно нагоняли его сзади. Молча. Осторожно. Нас было шестеро. Трое стали обходить его слева. Трое – справа. Тишина. Пошёл снег. Крупные белые хлопья сквозь жёлтый свет фонаря. И тут, проходя мимо мужика, один парень натыкается на другого. И оба смачно выругиваются. Я оборачиваюсь. – Ты что-то хочешь?! – проревел мужик, поднимая голову. И из под шубы появляется обрез. Два коротких ствола в правой руке. Стволы, смотрящие на меня. А я смотрю на них… Жёлтый свет. Белый снег. Два чёрных отверстия. Я стоял в метре полтора от него. Ноги онемели. Глаза расширились. Перед ними, как говорят, понеслась вся моя жизнь. Которая, вроде, и не жизнь, а так, эпилог. Но я увидел её ещё раз. Весёлые её моменты. А за ними вопросы: И что теперь, всё …? А как же дальше…? А как же мама…? Похороны…? Я смотрел на два ствола, как кролик на удава. – Или ты что-то хочешь? – проревел он снова и перевёл ствол налево. На соседа. В это время парни, что стояли сзади, рванули от него. Мужик повернулся в их сторону. Трое убежали уже метров на пятнадцать. Выстрел. Глухой, резкий. Он, словно разрезал ночную тишину. И, словно выстрел перед стартом «освобождает» спортсменов, этот выстрел «освободил» и меня. И я побежал. Быстро. Не оглядываясь. Сквозь кусты и деревья… Отбежав на безопасное расстояние, остановился. Вскоре собрались и другие. Одному дробь задела голень. Больше никто не пострадал. Вечером на следующий день мы туда не пошли. В каждом населённом пункте есть свой Шанхай…Запах
Вагон метро. Три человека сидят в конце вагона. Остановка. Слева мужчина встал и вышел. Женщина, сидевшая посередине, с трудом занимает его место. На коленях матерчатая сумка, в ногах большой бумажный пакет. Сначала ноги, затем пакет. Придерживая рукой сумку, сдвинулась на край сидения. Она была похожа на птицу-секретаря. Острый нос с таким же подбородком. Постоянно в движении большие карие глаза. Внимательный взгляд из прямоугольных очков в толстой чёрной оправе ищет. Как будто что-то потеряла. Но, усевшись, она успокоилась, вытащила из сумки папку и, как бы пряча её от остальных, раскрыв, буквально уткнулась в неё. С другой стороны, словно вросла в сидение, разместилась другая женщина. Пожилая, лет шестидесяти. Короткие закрученные химией русые волосы. Широкое круглое лицо. Лицо серьёзное. Напряжённое. Толстые губы сжаты. Прищуренные глаза сердито смотрят перед собой. Руки сложены на коленях поверх маленькой кожаной сумочки. Надулась. Застыла. Словно большая жаба в ожидании заплутавшейся мошки. Входят новые люди. Безразличные люди. Занимает вас хоть чем-то ваш сосед? Дутая белая куртка. Да, этот парень представлял собой большую дутую белую куртку. Большая куртка в узких джинсах. Истоптанные грязные ботинки. Аккуратная причёска. И абсолютно спокойное юношеское лицо. Но с аккуратной бородой. Типичное лицо с ухоженной бородой. И вот это «типичное лицо» втиснулось между вышеописанными дамами. «Вросшая» женщина как была, так и осталась сидеть, как пень на опушке. Ни одна мышца не дёрнулась у неё на лице. Ни руки, ни ноги не шевельнулись. Зато вот дама в очках… Словно от кипятка, дёрнулась она от втиснувшегося парня, наткнувшись на стенку вагона. Теперь она искоса, с презрением, стала изучать его. Быстро. Глаза вверх, вниз. Словно это был не человек, а что-то удивительное. И в тоже время гадкое. Мерзкое. Она отвернулась от него и снова попыталась «уйти» в свою папку. Но тут её ноздри расширились. Она вдохнула. И, кажется, задержала дыхание. Она опять повернулась к парню и … вдохнула ещё раз. Коротко. Отрывисто. Она сморщилась. Это был уже не нос, а щуп какой-то. Вдыхая, вдыхая, и вдыхая. Казалось, все остальные органы чувств ушли у неё на второй план. Нос вдыхал и пытался найти его – источник неприятного запаха. Где он? Что это такое? Почему он находится рядом?! А что сосед? Он, как не представлял ничего из себя интересного, так и оставался неинтересным. Зажатый между двумя дамами, он непринуждённо хлопал своими большими детскими глазами по сторонам, совершенно не обращая внимания на женщину справа, которая так и водила своим носом, чуть ли не подмышкой у него. Остановка. Парень в дутой куртке встал и вышел. Дама в очках так и выронила из рук свою папку, уж больно резко он встал. Судорожно, не обращая внимания уже ни на запах, ни на уходящего парня, ни на кого, она пытается поднять папку. Но на коленях сумка. В ногах бумажный пакет. А папка всё не берётся и не берётся. Выскальзывает. Выпадает. Но вот она подняла папку. Уселась. И народу набилось, словно выросшие деревья вокруг. А место, освободившееся, так никто и не занял. Вообще, все встали как-то в стороне. Теснясь. И она подняла глаза. Кто искоса, кто мимолётно, кто, оборачиваясь – все они смотрели на неё. Точнее пытались не смотреть. Стараясь, как только можно. Так, насколько они воспитаны, чтоб не смотреть. Не привлекать внимания. Пытаться не беспокоить даму в очках. Сумка на коленях. Бумажный пакет в ногах. Все эти люди сторонятся. Отступают маленькими, маленькими шажочками, пока не упираются в соседа. А отступать больше некуда. А ещё они закрывают нос. Кто ладонью. Кто кулаком. Кто шапкой. Кто просто морщится. И все они пытаются не смотреть на неё. А она пытается унюхать запах. Раз, за разом вдыхая и вдыхая. Раздувая и раздувая ноздри. «Прыгая» и «прыгая» взглядом из стороны в сторону. Из угла в угол. С человека на человека. А взгляд удивлённый. И она перестала вдыхать. Искать. Теперь она наблюдала. Просто наблюдала за всеми. Всеми, кто пытался на неё не смотреть. Она побледнела. Тонкие губы её сжались. Папка забыта. А глаза всё «прыгают». Пытаются поймать взгляды. Взгляды толпы. Воспитанной толпы. Толпы, не произносящей ни слова. Только морщившейся. Оборачивающейся. Отступающей. И тут поезд останавливается. Двери открылись. – Что всё это значит?! – визгливо раздалось на весь вагон. Дама резко встала с места, схватив в руки свои сумки. В ответ толпа только расступилась.Метро. Люди. Оборачиваются. Вдыхают. Морщатся. Не метро. Оборачиваются. Вдыхают. Морщатся… Вагон метро. Она сидит по центру, зажатая с двух сторон высокими плотными мужчинами. Люди, люди.. Люди, стоящие вдоль уходящего вглубь вагона. Держа на коленях ярко оранжевый рюкзак, не обращая внимание на теснящий народ, она спокойно дремлет, опрокидывая и опрокидывая на правое плечо свою круглую голову. Хрупкое сгорбившееся при этом тело остаётся в полной неподвижности. Копна светлых, с выстриженной чёлкой, волос так и содрогается при каждом её кивке, расхлябисто слетая вниз, то и дело скрывая её пухленькие розовые щёчки. Одна единственная тонкая косичка у самого лба, с вплетённой в неё ярко красной лентой раскачивается из стороны в сторону. Туда сюда, туда сюда. Широкие губы собраны вместе, словно в поцелуе, так, что немного выпирают. Спокойное умиротворённое выражение лица. Детское. Невинное.. – Нет, я не усну. Только не сегодня. Что, я зря вставала в шесть утра? А вчера? Нет… Нет, я не усну. Я не должна уснуть. Я должна доехать… Сегодня… Хотя бы раз… Хотя бы раз без опоздания. Не-е-ет… Я не должна проехать эту станцию. Какая, кстати, сейчас? А-а-а… Ещё есть время. Еще есть время, немного. Ну, да … Чуть-чуть… Ну, чуть-чуть вздремнуть… Вздремнуть… – Что всё это значит?! – визгливо раздалось на весь вагон. Девушка открывает глаза. – … следующая станция «Тверская», переход на станции «Пушкинская» и «Чеховская». – Черт!!! Чёрт, нет!!! Нет, не сегодня! Она выскочила из вагона и с трудом стала пробираться на противоположную сторону, непроизвольно морщась от неприятного запаха. – Но почему я всегда просыпаю эту станцию?! А?! Чёртова станция!! Чёртово метро!! Чёртовы вагоны!! И вы, чёртовы люди!! Истуканы! Лица-то сделали! Ещё торопитесь куда-то! Под ноги смотри! А?! Как будто нет никого! Сами по себе! Да?! Поезд в обратную сторону ушёл. – Чёрт! И этот ещё пропустила! Ждать теперь… Люди ещё эти! Сколько же их много! Сяду-ка лучше… Длинная станция. Высокие потолки. Свисающие с потолка в ряд люстры. Лестницы-переходы по верху. Люди, люди, люди…
-Не обращай на них внимание. Они на тебя не обращают, почему же ты должна? Она повернулась. – Что? Справа от неё, смотря прямо перед собой, в полном спокойствии сидел молодой человек. Тёмные глаза в очках в тонкой прямоугольной оправе смотрели куда-то вдаль, ни на чём не фокусируясь. Полукруглый, чуть вытянутый, подбородок заканчивался короткой аккуратной бородкой. Сжатый маленький рот, словно прорезь: короткий, почти безгубый. Светлые волосы. Короткая стрижка. Скрестив руки с длинными тонкими пальцами, он сидел на краю с прямой спиной, подогнув под себя ноги. На среднем пальце большое серебряное кольцо с рисунком. –Не «что?», а «почему ты не должна обращать на них внимание?» – вот правильный вопрос, – продолжал он нравоучительным тоном. – ?????? Голова её чуть наклонилась в бок. Всё также, не понимая, она удивлённо смотрела на него. –У них, у каждого, своё направление. Своя цель, даже если им с тобой по пути. Ты не нужна им. Зачем же им обращать на тебя внимание? А теперь ты. У тебя же есть своё направление? У тебя есть цель? Они тебе, все эти чёртовы люди, разве нужны? Тогда зачем тебе обращать на них внимание? Может, их вообще…, – он повернулся. Маленькие глазки, словно вцепились в неё. – .. нет. Она отвела взгляд от странного человека, появившегося непонятно откуда, и … никого не увидела. Метро было пусто. Почему-то это её не испугало. Она даже немного успокоилась. Что есть люди, что их нет. Стало даже легче. Да… Ещё бы… Легче.. Подошёл поезд. Пустой поезд. Она вошла в открытые двери и инстинктивно встала к противоположным. В поезде и так никого не было, но почему-то именно в этом месте она точно знала, что там никого нет. Двери закрылись. Молодой человек остался сидеть на скамейке, пристально смотря на неё. Поезд тронулся. Они смотрели друг на друга, пока было возможно. Пока поезд не уехал. Она стояла посреди вагона у дверей, скромно оглядываясь, словно изучая его. Ни справа, ни слева никого не было. Трясущийся вагон ходил из стороны в сторону. Тут, вдруг, моргнул свет, и вагон превратился из пустого в битком забитый людьми. Она так и прижалась к дверям, чуть открыв рот. Глаза также «ходили» из стороны в сторону, только немного расширившись. – Вот, что происходит, когда ты думаешь о них, – сказал голос. Она повернула голову направо, к голосу. Рядом стоял тот самый молодой человек. – Когда ты обращаешь на них внимание, – продолжал он. Тебе это надо? Будешь спокойна, и ты не будешь никуда опаздывать. А для этого тебе надо не обращать на них внимание. И даже если они есть вокруг, а они есть и всегда будут, ты должна забыть о них. Словно их нет. Ты должна видеть цель. Или, хотя бы, направление. И идти … Двери открылись, и она вместе с потоком людей вышла из душного вагона. Идя к эскалатору и смотря только на него, она к своему удивлению прошла сквозь людской поток довольно быстро. Поднимаясь по эскалатору, она невольно смотрела на спускающихся людей. Эти лица, думала она, каждый сам по себе. Каменные лица. Они же … –Да, я уже говорил с ними. Она обернулась. Внизу, у самого эскалатора стоял он. Глаза в прямоугольных очках не отпускали её. Его голос не отпускал её. Эскалатор. Люди. Вверх. Вверх. Вверх. Когда девушка вышла на улицу, она, пройдя легко через толпу людей перед светофором, ступила на проезжую часть. Словно никого вокруг не было. Водитель не смог среагировать на резко вышедшую из толпы девушку. Светофор вот вот должен был переключится на красный для водителей, и те только ускорялись. Ускорения. Жизнь становится быстрее с каждым днём. Любите её. Иначе она кончится. Глаза в прямоугольных очках. Доктор стоял и смотрел на кричащую толпу. Лечение может быть разным. Как и люди. Как и их жизнь.
Удар
Палуба. Поручни. Темно. Свет сзади освещает палубу. К поручням, немного покачиваясь, подходит девушка в лёгком платье. За ней мужчина в кителе при пагонах. Стоя к поручням лицом, она рукою ладонью наружу закрыла глаза. Засмеялась простым прелестным смехом и сказала: – Я совсем пьяна… Вообще, я совсем с ума сошла. Откуда вы взялись? Три часа тому назад я даже не подозревала о вашем существовании. Она чуть пошатнулась. – Это у меня голова кружится, или мы куда-то поворачиваем? Мужчина взял её руку и поднёс её к губам. Он пробормотал: – Сойдём… – Куда? – спросила она удивлённо. – На этой пристани. – Зачем? Он замолчал. Она приложила тыл руки к его щеке. – Сумасшедший, – сказала она. – Сойдём, – повторил он тупо – Умоляю вас… – Ах, да делаете как хотите, – сказала она, отворачиваясь. Песочная пристань. Дорога, уходящая в гору. Сбоку стоит пролётка. Слева выходят девушка в платье и мужчина в кителе. Молча садятся в пролётку. Носильщик закидывает вещи сзади. Пролётка трогает и уезжает вверх по дороге. Автобус. Молодой человек, сидящий в кресле автобуса, закрывает книгу, которую только что читал. Он сидит у большого окна один. Закрыв книгу, он посмотрел в окно. На нём клетчатая рубашка с коротким рукавом. Длинные бакенбарды. Короткий иракез. За окном солнечно. Тут в окне начинают появляться машины в два этажа. Мазды «тройки» всех цветов. Автобус едет медленно, пробка, поэтому можно всё подробно рассмотреть. Мазды, мазды, мазды… Новенькие стоят в два ряда на прицепе. Автобус медленно объезжает прицеп. А затем появляется кабина грузовика. А кабины нет. Она вмята так, словно её и не было. Автобус медленно едет дальше. Дальше стоит динный узкий прицеп ещё одной гузовой машины. Кабина. Фары разбиты. Затем, две машины ДПС, скорая помощь, милиционеры, гражданские люди и выбитое ограждение на дороге. Молодой человек неподвижно наблюдал за всем этим из окна, а, когда проехали аварию, встал и пошёл к выходу. Шоссе с горы. Слева остановка. К ней подъезжает автобус. Выходит парень в клетчатой рубашке с книгой в руке. Вдалеке видна авария. Постояв немного, он пошёл в сторону аварии. Обочина шоссе. Виден овраг сбоку от дороги, ведущей в гору. В овраге лежит машина. А точнее то, что от неё осталось. Всё это вдалеке, а на обочине стоит девушка в лёгком платье. Только платье грязное. Порванное. Оголённое плечо разбито в кровь. Кровь течёт и по ногам. Короткие тёмные волосы растрёпаны. Она тихо смеётся. Парень подходит к ней, становится рядом и смотрит туда же, куда смотрит и она. В овраг. На машину. Она поворачивает к нему голову, продолжая тихо смеяться. Слёзы на ободранном лице. Большие удивлённые глаза словно стеклянные. Она оборачивается снова к машине в овраге и тут ноги её подкосились, и она чуть не упала. Но удержалась. Парень подхватил её за локоть. Он посмотрел на неё. – Пойдём отсюда, – сказал он. Она удивлённо посмотрела на него. – Куда? – спросила она. – Пойдём, – повторил он. – Он просто взял и остановил машину на дороге, – сказала она, смотря в овраг. Парень взял её руку и повёл за собой. От оврага подальше. Шоссе. Вдали видна остановка. Налево уходит дорога. – Он просто взял и остановился, – всё повторяла она. А он ведёт её за руку. Затем он остановился и посмотрел на противоположную сторону шоссе. Напротив них с другой стороны дороги стоял мужчина. Он пристально смотрел на парочку. Доктор. Парень перегородил собой девушку и тут Доктор почувствовал лёгкий толчок в грудь. Словно в неё ткнули пальцем. Он сделал непроизвольный шаг назад. – Пойдём отсюда, – повторил парень девушке и повёл её за собой. Она шла, не сопротивляясь.Закипело
Он у меня давно уже вскрыт и выставлен напоказ… Всасывание всех внешних раздражителей… Свежий запах только что переработанной информации… Кому-то он не нравится. Но это их запах. Переработанный. Свет… Свет… Лампочка накаляется до предела… Кто здесь? Перетирающиеся звуки… Кто здесь? Свет фотовспышки разрезает темноту… Кто здесь? Отпечатки воспоминаний на бумаге… Кто здесь? Сварено, украшено и подано всем на показ.... Ха Насколько ты опасен сегодня? У тебя есть специальный опасно-барометр? или её, опасность ту самую, можно по принципу эхо локации? Ты не боялся в детстве слова "эхолот"? Я боюсь щи с капустой и пенку на молоке. Ты мягок с моей зарядкой для телефона? Она нежна и неопытна. Ей нужна ласка. Сколько килограммов ласок ты можешь ей дать? Ты вообще хоть пальцем коснулся её? Она черная только снаружи! Внутри – кровоточат чувства. Можно ли объяснить отсутствие контакта отсутствием опасности? Можно ли объяснить отсутствие опасности сбоем опасно-барометра? А может он сломан? Что хотят сказать кровоточащие чувства? Прыгающие звуки переливающейся крови… Скрип перетянутого провода… Вздох… Застрявший где-то внутри крик… Нервы ног… Можно ли объяснить отсутствие опасности отсутствием жизни…?Доктор открыл глаза. Он уже вторые сутки не спал. Он вообще мало спал всегда. Мозг его, словно кипящий суп, постоянно бурлил и перемешивал всё, что в нём накапливалось. Это «всё» накапливалось каждый день. И никуда не девалось. Когда у него на руках умерла, та, которую он любил, он словно перестал спать вообще. Потому что когда он закрывал глаза и вроде как спал, то всё равно жил жизнь. Картинки, истории, разговоры, воспоминания, которые были не его. Чужие. Те, которые он впитал в себя. Высосал из других. Почему так стало? Он не спрашивал. Не было этого вопроса. Потому что, вокруг стало так много всего. Он словно попал в струи огромного водопада, которому не было видно конца. Он понимал только, что он падает, летит всё глубже и глубже. Но так как не видел и не осознавал конца, то особо и не вникал. Некогда. А ещё эта боль… Она не проходила, только утихала на время. На какое время? Что есть такое время, когда ты не спишь? Ты закрываешь глаза, и всё равно видишь, думаешь, анализируешь, решаешь и заканчиваешь. А потом всё заново. Наркоман – приходит в голову. Больной – приходит в голову. Псих – приходит в голову. Доктор. Так он себя сам называл. Всех вокруг он теперь считал больными. И раз он доктор, то должен был их вылечить. Когда умерла та, которую он любил, он не плакал. Он разозлился. Его стало злить всё, что его окружало. Почему ничего не изменилось вокруг? Она умерла, а ничего не изменилось? И родилась боль. А вместе с ней Доктор почувствовал силу, которой раньше не было. Раньше и Доктора то не было. Был врач Владимир Николаевич. Володя. Давным-давно он смотрел на дуло обреза и думал, что всё кончено. Сейчас он не смотрит назад, думая, что дуло обреза снова появилось, но за спиной. И если он перестанет делать то, что он делает, боль разорвёт его. Обрез выстрелит. Со временем для себя он решил, что не остановится и не станет оборачиваться. Он будет просто лечить. И вот недавно появился парень в рубашке и с выбритым небольшим ирокезом. Он был не такой как все. Раньше таких он не видел. В голове забурлило. В соседних квартирах вырубился свет.
Что-то пошло не так
– Куда ты меня привёл? Взгляд девушки становится осознанным. Она начинает рассматривать комнату. Кухню, в которой сидит. Халат, который на ней. – Кто ты? Парень с коротким ирокезом, заварив чай, ставит перед ней кружку. – Это чей халат? Ты меня мыл? – Нет. Ты сама помылась. Халат моей мамы – помолчав, добавил, – Это мой дом. Он сам отпивает чай и снимает с плиты сковородку с омлетом. – Вы недавно не разговаривали со странным мужчиной? – спросил парень. – Мы? – она посмотрела на парня и снова заплакала. Спустя час, поев холодный омлет, она вышла на балкон и уселась на стул. Второй этаж, напротив деревья. Клёны. Солнце. Она сидела и смотрела. Парень вышел к ней на балкон только когда зашло солнце. – У тебя можно переночевать? – спросила она. – Хорошо, только ответь на один вопрос. Она посмотрела на парня. Собрала волосы в хвост и сказала: – Тот странный мужчина сказал, что, если любишь, остановись. Это он Владу сказал. Я рядом была. А потом он остановился. Она замолчала. – Странно, – продолжила она, – вроде как говорят надо выпить в таких случаях.. Но я не хочу алкоголь. У тебя хороший чай. Так кто ты? Ты даже имя не сказал ещё. – Игорь меня зовут. Просто сейчас это не особо важно. По крайней мере, для меня. Тот мужик не отстанет от тебя, пока ты жива. И меня он видел. Значит, скоро мы встретимся. – Чего? – на глазах у девушки снова начали появляться слёзы. – Он – игрок. Манипулятор. Он играет с другими и его цель завершение игры с каждым, с кем он играет. Боль, которую он причиняет другим, помогает ему избавиться от своей боли. Он рвёт другие сердца, чтобы не разорвалось его собственное. Его разговоры подчиняют. Слышали о цыганках, гипнозе? Так вот это только цветочки. Раньше таких называли колдунами. Сейчас вообще никак не называют. Их якобы нет. Вот тебя, например, уже не должно было быть после того разговора с ним. Но ты жива. Выжила. И это очень странно. Что-то пошло не так. – Хватит… Ты словно та цыганка, о которой говорил… Я не буду у тебя ночевать. Она встаёт, отпихивает его с прохода и выходит с балкона. – Где моя одежда? – Вон, – парень показывает на стул, на котором лежат грязные её вещи. Она хватает их и запирается в ванной. А потом кричит. Она вываливается из ванной. – Что это!? – кричит она. Девушка видит зеркало в прихожей, подбегает к нему, смотрит. Парень стоит сзади и тоже это видит. Он видит, что в зеркале, в её отражении, рот девушки заклеен плотным скотчем. – Что это!? – Это уже был не крик, а скорее визг. – Это его игра. Продолжение. Девушка резко повернулась к парню. – Он будет создавать вокруг тебя новый мир. Паутину. Ты либо станешь пауком, либо мухой. Всё зависит от того, как ты справишься со своей болью. Он сказал это так, как продавец говорит цену покупателю. Совершенно обыденно. Он смотрел на неё не мигая. Девушка подошла к парню и резко ударила ему коленом в пах.В Рай 2
– Здравствуйте. Владимир Николаевич? – Да. – Меня зовут Климкина Анастасия. Хотела бы узнать, довольны ли вы своим интернетом дома? – Я доволен вами, Анастасия. – Извините… – Я очень рад, что вы мне позвонили. – У вас всё так плохо с интернетом. – Да нет, с ним то всё хорошо. Просто я очень рад вас слышать. – ??? У меня есть к вам выгодное предложение, но я должна знать адрес вашего дома, чтобы посмотреть есть ли у нас там подключение. – А мне нужно знать номер вашей карты и все остальные реквизиты. Вы не будете так любезны мне их сообщить? – Что? – Запись после нашего разговора будет не пригодна к прослушиванию, поэтому вам не зачем волноваться. К тому же, вы совершите доброе дело. А добрые дела никогда не остаются безнаказанными. В трубке раздался тихий смешок. – Анастасия, вы чудная девушка. Вас не зря любят и ценят в коллективе. Вы никогда не пройдёте мимо нуждающегося. Не то, что все остальные. Никто сейчас не обращает внимания на проблемы соседей. Само слово сосед уже превратилось в что-то неопределённое. Типа это тот, кого не знаешь. А вот вы не такая как они. Поэтому я и рад был, что вы мне сегодня позвонили. Вы просто спасёте меня, Анастасия. Продиктуйте, пожалуйста, цифры. Карта же ваша недалеко. Я уверен, вы ангел.Переход
Город. Вечер. Уже стемнело и огни фонарей точками растянулись по всей улице. Из подъезда выбежала девушка. Оглядевшись по сторонам, она быстро пошла к переходу через дорогу. Следом за ней выбегает парень с коротким ирокезом. – Постой! – кричит он ей. Прихрамывая, он идёт за ней. – Куда ты сейчас пойдёшь? – кричит он. – Если ты сейчас просто уйдёшь, то это ничего не изменит. А я могу помочь! – кричит он. Девушка спускается в подземный переход, парень идёт за ней. – Ты можешь помочь другим, если мы сможем с этим разобраться! – кричит он. Мимо проходят люди, оборачиваются на них. – Отстань от меня! – кричит девушка. – Тебе в больницу пора! – кричит она, не останавливаясь. – Ты можешь умереть сама, а после умрут и другие! – кричит он ей, догоняя её. Пустой подземный переход. Ругающаяся парочка. – Если ты не отстанешь, я начну кричать! – кричит она. – Если ты не послушаешь, люди будут продолжать умирать! Ты дура, что ли? – кричит он. Они идут и идут всё. И тут она останавливается. Он нагоняет её. – Извини, – говорит он. – Ты ключ к разгадке. Ты выжила после разговора с ним, а это… – Подожди, – перебивает она его. – Переход не должен быть таким длинным, – говорит она. Парень оглянулся. – И люди пропали, – говорит он. – А здесь всегда полно народу обычно. Они пошли дальше по переходу до следующего поворота. А там продолжение перехода. – Меня достала эта хрень…, – проговорила девушка. Она резко развернулась и пошла назад. Парень молча пошёл за ней. Поворот за поворотом. Переход не заканчивался. – Зачем ты пошёл за мной?! – прокричала девушка. – Кто ты какой вообще?! Что тебе от меня надо?! У девушки начиналась истерика. – И не говори мне ничего про того мужика! Отстань от меня! – слёзы текли по её лицу. Она села, облокотившись на стену перехода. Парень достал телефон. Связь не ловила. Интернет тоже. – Я сейчас, – сказал он, пошёл назад. Через два поворота он увидел выход. На выходе стояли люди, но никто внутрь не шёл. Парень развернулся и пошёл к девушке. – Вставай, я только что видел выход, мы видимо не дошли немного. – Вставай – повторил он. – Не трогай меня – выкрикнула девушка, но медленно стала подниматься. Парень пошёл первым, следом за ним девушка. Первый поворот, второй, третий, четвёртый. Переход не заканчивался. – Я видел только что выход, – сказал парень. – Это розыгрыш, – очнулась девушка. – Это всё чей-то розыгрыш. Кто тебя нанял? Блин, какой крутой розыгрыш. – И то, что твой парень тоже розыгрыш? – он серьёзно посмотрел на неё. – Да пошёл ты! – она резко развернулась и пошла обратно. В другую сторону. Парень не стал идти за ней. Теперь он сел на корточки, прислонившись спиной к стене перехода. Через два поворота девушка вышла к выходу. Она сначала удивилась, затем медленно подошла к ступенькам. Жизнь сверху бурлила, несмотря на темноту. Она оглянулась назад, а потом стала подниматься наверх. Этот переход был под дорогой в жилом квартале. Девушка поднимается по ступенькам наверх. Перед ней стоит высотный жилой дом. Поднимаясь, она смотрит на него. И тут с верхнего этажа выпрыгивает человек. Он падает в кусты перед домом. Метрах в двадцати от выхода из перехода. Крики людей. Паника. Свет фонарей. Свет из окон жилого дома. Люди подходят к окнам, смотрят вниз. Люди подбегают к кустам. У девушки шок. Она медленно начинает спускаться обратно в подземный переход. Парень так и сидел на корточках в переходе. Девушка подошла к нему и присела рядом. Кроме них в переходе никого не было. – Что происходит вокруг? – спросила девушка. – Паук, – ответил парень. – Большой злой паук. И чем дальше, тем будет хуже. Парень смотрит на лампочку в металлической защите, что напротив. – У тебя есть какая-то защита. Ты можешь помочь. – Шизофрения может быть заразной? – спросила девушка в сторону. – Или массовый психоз? Магнитные бури на Солнце? Или на Луне? Эпидемия? Паника? – Шизофрения, – повторил парень. – Хорошее определение для всего этого – Прекрати так разговаривать. Ты не можешь говорить нормально. Без всей этой много значимости. Как профессор какой-то… – девушка посмотрела себе под ноги. – Там, наверху, – продолжила она, – из окна выпрыгнул человек. Или упал. Не знаю. Не важно, наверное. Важно, что этого человека больше нет. И ты сейчас скажешь, что это не совпадение. Так? Парень посмотрел на рядом сидевшую девушку. – У меня таким был отец. Он уничтожил вокруг себя много чего. Люди просто уезжали из деревни, где мы жили. А в километрах пятидесяти от нас в другой деревне такой была женщина. Когда умер отец, мне запретили к нему подходить. Во мне нет того, что было в отце, но я чувствую таких. Чувствую их запах. Когда отец умер, у нас в семье уже никого не было. Был только он и я. Он всех изжил. А меня не смог. Лицо парня стало каменным. Тресни и оно расколется. Таким оно выглядело со стороны. Это немного отрезвило девушку. Она подсела поближе к нему. Её голова легла ему на плечо. – Меня зовут Сабина. Что мы будем делать? – спросила девушка. – Нам надо держаться вместе. Нам надо найти его, – сказал парень. Тут из-за поворота выходит мужчина с пакетом в руках. Идет из магазина. Мужчина проходит, мельком глядит на них и идёт дальше. На другую сторону перехода. Парень с девушкой, не сговариваясь, поднимаются и идут за мужчиной. Первый поворот, второй и выход. Вот он выход. Надо найти Доктора.Неделя
Парк. Она шла вся сияя. Длинные пышные волосы плыли. Она спускалась под горку и в лицо ей бил прохладный ветерок. Парк был длинный, и, пройдя его целиком, она немного подустала. Перед выходом стояла лавочка. На ней сидел молодой человек. – Здесь не занято? )) – Мм. Не… – Приятного) – Спасип. сорри, если пахнет. – Я не ем тут – народу многовато – Неужели, стесняешься? Хэх, не все ли равно, что какие-то незнакомые люди могут увидеть?))) – Не, ну не то, чтобы стесняюсь… Просто как-то есть – в кафе, в метро – перемещаться по мегаполису) – Ммм, заводы – рабочим, пиво – мне))) – Хэх) – Лес – отдыхать, костер – прыгать, водка – валяться)) – ))) – Ну лан ешь, не отвлекаю) – ) – Неее, не отстану)) У тебя шрамы на голове…подрался штоль? – Ну, в некотором роде… можно и так сказать) – Слушай, чем ты занимаешься? Доел? Колочку будешь? У меня есть) – Давай, благодарю) – Ну? – Я – доктор – А я – Наташа. Я унылое говно. – Что-то как-то не уныло…) – Хэх… Ну как получается… – Кстати, вкусная кола. Где берёшь? А там ещё такая есть? Не, постой… куда ты? – Я тороплюсь… – Одноразовый разговор? Или всё-таки очень пахнет? – Не зря у тебя шрамы на голове…. – Лечение людей не всегда дело безопасное…. Иногда люди не хотят вылечиваться. Иногда бояться. Лечение надламывает "повседневный образ жизни". А люди так привязаны к нему… Люди боятся, что он сломается… Люди привязаны к своим мыслям, словно собака цепью к конуре. Мысли рождают желания… Собака лает… Желания – действия… Собака роет землю истёртыми когтями… Действия – противодействия… Цепь стягивает горло рвущейся собаке… Противодействия напарываются на Свободу… Собака рвётся из-за всех сил… Волосы на шее давно уже истёрлись потрескавшимся засаленным ошейником.. Собака рвётся… Цепь то ослабевает, то вскакивает и натягивается… Она умеет держать удар. И не таких сдерживали… Лай Собаки…. Прыжки.. Рывок за рывком… Будка.. Цепь.. Собака.. Засаленный, потрескавшийся ошейник… Металлический замок давно уже истёр его плоть… Боли. Скрежет зубов… Зуд, заживающий раны… Заживёт ли она? … Рывки.. Лай… Задние лапы когтями врезаются во втоптанную землю…. Раз за разом… Он что с ума сошёл… Ааааааааааааа!!!! Вгрызаясь до кости! И в мясо чьи-то сны! И верить в то, что правы… В то, что правы только мы… – Что-то ты разговорился. Сидел тихий такой.... – Я ж, Доктор…)Через неделю. Кафе Они сидят на мягких диванах. Дым от кальяна гуще. Выше. Он сидит вполоборота, в углу, ближе к стенке. Её голова у Него на плече. Она: – Когда Ты убьёшь меня, Ты покончишь с собой? Он глубоко затягивается. Задерживает дыхание. Выдыхает. Дым медленно белым потоком поднимается в потолок. Он отдаёт Ей трубку. Он: – Когда я убью Тебя, я убью ещё пару человек. Убью тех, кто помешает мне… кто помешает мне убить себя.. Правой рукой Она теребит свою роскошную гриву. Она: – А, если я не умру…? Если Ты не сможешь меня убить…? Если Ты просто испугаешься…? Он кидает лёд в опустевший стакан. Наливает виски из графина. Она головой утыкается в его щетинистый подбородок. Большим пальцем он крутит серебряное кольцо на среднем пальце правой руки. Он: – Если я испугаюсь, убей меня. Она затягивается сильнее. Бульканье в кальяне всё громче. Она задерживает дыхание. Выпускает дым. Плотные клубы дыма обволакивают кальян, а затем плавно утекают в абажур. Она: – Я не смогу убить Тебя… Я… боюсь Тебя… Она говорит это при очередном выдыхании дыма. Так, что голос немного изменился. Делая глоток виски, Он говорит: – Ты должна меня бояться. Он говорит, постоянно отхлёбывая из стакана. – Страх должен достигнуть такого предела, при котором ничего бы Тебе уже не позволило сохранить мою жизнь. Он забирает у Неё кальян. Он: – Пока не будешь бояться меня так, Ты не уйдёшь…
– Приятного аппетита – сказал официант, поставив на стол карпаччо. – Спасибо – сказала Она. Приподнявшись, Она развернулась и уселась в противоположный угол. Теперь, Они смотрели друг другу в глаза. Она: – А, если я перестану Тебя бояться…? Бурлит вода в кальяне. Дым всё выше. Вискаря меньше. Карпаччо уже холодное. Они сидят друг против друга. Медленная музыка сменяется на танцевальную. Её ноги на Его ногах. Глаза в глаза. Он: – Что Ты делала сегодня? – Как прожила Ты этот день? Официант приносит свиные медальоны. Он: – Можно ещё хлеб? Булочку… Кальянщик меняет угли. Она: – Сегодня я поздравила бабушку с Днём Рождения. Ты же знаешь, что я её ненавижу… Она отпивает ром с колой. Она говорит: – Ты знаешь, она не любит жизнь, потому что не умирает… Официант принёс хлеб. Он: – Спасибо. Они усаживаются поудобней. – Приятного аппетита – говорят оба. Она: – А ещё я сегодня устроилась репетитором по французскому. В семью знакомых моих родителей. Стейк-ножом Он разрезает мясо на маленькие кусочки. Он: – Вот падающие самолёты… Взрывы в переходах… Стихийные бедствия, уносящие сотни жизней… Если бы все эти сотни за неделю знали бы обо всём? Нож врезается в мясо. – Если бы они знали, что через неделю умрут? – Что бы они сделали…? Кусок свинины пропадает у него во рту. – Если бы они точно знали, что через неделю умрут, стали бы они жить лучше? Еда на обеих тарелках уменьшается. – Перестали бы они курить, употреблять наркотики, пить? Уменьшается содержимое в стаканах. – Попросили бы они прощение у своих родителей? Жёлтый перец с картофелем пропадает с тарелки вместе с мясом. – Реализовали ли бы они свои идеи? Вилки всё втыкаются в мясо. – Полюбили ли бы они по-настоящему? Он откидывается назад. Одним глотком допивает виски. Скалится, обнажая зубы. – Или они сделали бы всё наоборот? Играет музыка. Они сидят, откинувшись в разных углах дивана. Её ноги снова на Его ногах. Левой рукой Она причёсывает свои волосы. Правая сжимает трубку кальяна. Правая Его рука на Её коленях. В левой стакан виски. Её глаза в Его глазах. Тарелки пусты. Она: – Что будет завтра? Глоток виски. Затяжка кальяна. Он: – А не всё ли равно? Она: – Так… Интересно… Официант уносит тарелки. Оба: – Спасибо. Она вешает трубку на кальян. Смотрит на Него. Она: – Всё. Он допивает виски. Ставит стакан на стол. Смотрит на Неё. Он: – Всё. Его глаза любуются Ею. Её глаза любуются Им. Он достаёт телефон. Он: – Надо Эльгару позвонить… Она: – Может на метро? Он: – Хочешь на метро? Она корчит рожицу и кивает в знак согласия. Левая Её рука по-прежнему у неё в волосах. Правая Его рука по-прежнему у Неё на коленях. Он проходящему официанту: – Можно счёт? Уже темно. Широкая улица. Поток машин по шоссе. Людей немного. Они идут медленно. Он в кожаной куртке. Руки в карманах. Через плечо кожаная сумка. Она в коротком сером пальто. Её левая рука просунута через Его правую. Через плечо кожаная сумка. Он: – Похолодало… Она: – В метро сейчас мало народу… С двух сторон Их обгоняет толпа шумных молодых людей, направляющихся к переходу. Она: – Их вот я не боюсь… Сейчас я, наверное, ничего не боюсь… И никого… Кроме тебя. –Хотя пора бы уже и перестать… Они спустились в метро. Прошли через турникеты. На эскалаторе Он встал на ступеньку ниже, повернувшись к Ней лицом. Она: – Ровно неделю назад я проснулась у Тебя дома. – На соседней кровати… Он: – Как был кальян? Его руки сжимали Её ноги. Глаза не могли оторваться от глаз. Тишина. Сойдя с эскалатора, Они двинулись к платформе налево. Остановившись ближе к концу платформы, Она сказала: – В тот день я сказала, что Ты, наверное, убьёшь меня. – На что Ты ответил: «Проживи эту неделю хорошо» Он: – Ну, и как неделя? Она повернула голову направо. Глаза вниз. Прямо. Повернулась к Нему, и кивнула. Её роскошная грива чуть слетает вниз. В туннеле показались фарыэлектропоезда. Платформа метрополитена. Людей немного. Где кучки. Где поодиночке. Выехал поезд. Народ стоит. Народ ждёт. Пока вдали кто-то не выталкивает девушку. С платформы. Под поезд. Народ уже не стоит. И не ждёт ничего. Поезд поедет не скоро…
Противостояние
Большой грузовой лифт. Шум его мотора. Он едет вниз. Полумрак. В лифте едут человек двадцать. В основном взрослые мужчины и женщины. Лифт медленно опускается на этаж. Через решётки лифта появляется коридор. А в коридоре стоят куча молодчиков в балаклавах и с палками в руках. У кого арматура, у кого открученные ножки от табуреток. Тишина. Игорь с Сабиной стоят у противоположного выхода. – Они заблокировали выход, – говорит Сабина. Игорь смотрит на ручку решётки рядом с ними. За ней тоже коридор. Лифт медленно опускается. Скоро он остановится и уже можно будет открыть решётки внутрь. Народ внутри лифта начинает отходить подальше от выхода, где стоят молодчики. Две решётки соединены лишь крючком изнутри. Снаружи можно просунуть руку и открыть этот крючок. Прутья позволяют. Это знают и те, кто внутри лифта и те, кто снаружи. Все они сейчас смотрят на этот крючок и ждут, когда остановится лифт. И те, кто внутри, и те, кто снаружи. Лифт очень медленно движется вниз. Время зависло. За пару секунд до остановки лифта два мужика изнутри бросились к решётке, за которой стояли молодчики. – Выходите с другой стороны! – крикнул один из мужиков. И они оба схватились за решётку и крючок, чтобы не дать открыть И начался хаос. Крики, вопли. Крики мужиков внутри лифта. Крики молодчиков снаружи лифта. Вопли женщин внутри. Били решётку. Били людей. Игорь открыл противоположную решётку и бросился бежать с Сабиной по коридору. За ним бежали остальные люди. Сзади раздавались безумные крики. Впереди показалась лестница наверх. Что это? Как так получилось?В этот же день, но раньше. Боль в голове не проходила после той встречи с Доктором. Ни у Игоря, ни у Сабины. Боль мешала во всём. Да ещё и болела волнами. Сабина представляла эквалайзер: шкалой измерялась степень боли. То низкая, то высокая. Но постоянная. Засыпала она как в бреду. Она осталась пока у Игоря. Двухкомнатная квартира. Два человека. На двоих одна боль. Игорь же попытался не обращать внимания на боль. Он догадывался о причине её возникновения и пытался мысленно отстраниться от неё. Это не моя боль. И неё. Это его боль. Когда боль усилилась, он вышел на балкон. Сквозь деревья можно было видеть вдалеке дорогу. А на дороге стоял Доктор. И он смотрел на Игоря. Флешбек. Так уже было. Боль засверлила в висках у Игоря. А может быть это не боль, а страх? Сколько нужно страха, чтобы стало больно? – Подходи, – сказал Игорь. – Я чувствую твою боль, но что ещё ты мне можешь предложить? – спросил Игорь. – Щи с капустой и молочную пенку, – проговорило в голове у Игоря. Боль в голове на время угасла, отчего Игорь удивился. А потом резко в глазах стало темно. Игорь поморгал, но темнота не проходила. Он знал, что рядом стоит стул, нащупал его рукой и присел. – Пенка – на твои глаза. Щи – в твой рот – проговорило в голове у Игоря. Вкус щей сразу же заполнил рот Игоря, а в горле что-то встало поперёк, словно проглотил этих щей слишком много. И тут пришёл страх. Игорь не ожидал этого. Паника. Противный запах гнили. С каждым вздохом запах становился резче. Паника. Игорь встаёт на колени и пытается выползти с балкона. Паника. Он вползает в комнату и ползёт на кухню. Сабины нет сейчас дома. Она ушла в магазин. Он открывает шкаф на кухне, берёт кружку, наливает воду и пьёт. Комок в горле не проходит. Он пьёт ещё. Ничего не меняется. Он выпивает третью кружку. Всё бес толку. И тут он кричит. Кричит так, словно выдавливает из себя всё: боль, запах, комок в горле, темноту. А потом он берёт нож и режет себе палец. И только после этого всё прошло. Теперь болел только палец. Его собственная боль вытеснила чужую. Он вспомнил свою мать. Она умерла за год до смерти отца. Отец подвёл её к смерти, так думал Игорь. Я подвёл к смерти отца, так думал Игорь. Кто подведёт меня? Из пальца текла кровь. Он взял его в рот. – Твоей крови мало, чтобы прекратить мою боль, – раздалась в голове у Игоря. Облизав рану, Игорь рвёт кусок бумажного полотенца. Он заматывает палец и выходит на балкон. На дороге никого нет. – Твоя боль скоро пройдёт, Доктор, – говорит Игорь. Он резко зажмуривается, потому что в его виски словно вогнали по два гвоздя, но это был всего лишь миг. Боль исчезла через мгновение. – Твоя боль пройдёт менее чем через неделю. Ты только не уходи далеко, – говорит Игорь с балкона. А когда моя боль пройдёт? – кричит ему сосед сверху. Мужик перевесился через балкон и с улыбкой смотрит на парня. В руках зажжённая сигарета. Игорь уходит с балкона. Магазин. Игорь находит Сабину и спрашивает, где сегодня проходят митинги, о которых говорили утром в новостях? – Пошли, – говорит ей Игорь, и они едут туда. – Там будет он, – говорит Игорь Сабине. –Там будет жесть, но …. – Что ты собираешься с ним сделать? – спрашивает Сабина – Что ты вообще собрался делать? Давай лучше уедем. – Куда, Сабин? Куда ты собираешься ехать? Она замолчала. Голова раскалывалась. Они доехали до площади, где собирались митингующие. Взрослые люди, никто ничего не выкрикивал. Мирный такой себе пикет с плакатами. Игорю неинтересно было, что за митинг. Он высматривал Доктора. Запах его он уже чуял хорошо. Сабина же была как в тумане. – Чем это воняет? – спросила она. Игорь не ответил. Он увидел вдалеке толпу молодчиков, которые на ходу одевали балаклавы и шли прямо на митингующих. Сначала полетели камни, а потом толпа просто ринулась на митингующих, отсекая пути отхода вправо и влево. Игорь и Сабина стояли рядом с митингом и теперь тоже были окружены злыми ощетинившими зверями, которые только с виду были похожими на людей. А ещё несколько секунд назад ничего кроме запаха не было. Отступать можно было только назад. Мужики с митинга выставили вперёд палки плакатов и тем самым на время остановили молодчиков. Сзади стояло здание заводского типа. Серое квадратное огромное. Туда и побежали люди. Добежали не все. Остальные остались лежать, избиваемые арматурой и ножками табуреток. Лавина хаоса накрыла площадь и перемещалась теперь в здание завода. Ломались двери, стёкла, руки и ноги. Будку с охранниками на входе разнесли за пять минут. Длинный коридор через всё здание заполнился роем людей. В камере наблюдения не люди. Кишащая масса съедающая сама себя. Пятна крови шлепками ставили то тут, то там печати на поверхности. Испытано, подтверждено, отправлено. Игорь затащил Сабину в здание одним из первых, поэтому им пока удавалось избежать повреждений. Физических как минимум. Потому что эмоционально Сабину снова накрыло. Она орала во весь голос, чем очень нервировала Игоря, который пытался понять, что это такое вокруг и как из этого выбраться. Флешбек. Это уже было. В стене он увидел электро-щиток. Он кинулся к нему и вырубил все автоматы на нём. Тьма ошарашила всех. Даже Сабина прекратила кричать. Остались только стоны и всхлипывания. Вдали Игорь видел выход на улицу, через который все они сюда вломились. Двери не было. Выломали. Свет с улицы перегородили силуэты парней с дубинками. Помощи от туда не будет. Он посмотрел в другую сторону, в темноту и увидел горящую кнопку лифта. Большой грузовой лифт. И он работал. Игорь потянул Сабину за собой и открыл ручки лифта. Жёлтый свет резанул глаза и оживил весь коридор. Крики снова заполонили пространство. Одни люди бежали в лифт, другие люди уничтожали первых. Игорь не стал дожидаться, пока все убегающие окажутся в лифте. Он закрыл его, как только возникло пространство между людьми. Захлопнул решётку перед лицами, которые кричали «подожди!». Захлопнул и нажал на самую нижнюю кнопку. Лифт поехал вниз. Когда катишься по наклонной, не стоит смотреть вверх. Когда кидают в тебя камни, не стоит поворачиваться спиной. Когда говорят, что ты убил своего отца, смотри прямо в глаза. Тут Игорь понял, что смотрит в глаза Сабины. Недавно он открыл противоположную решётку лифта и вытащил за собой Сабину, чтобы убежать. Он не заметил, что за ними никто не побежал. Он бежал к лестнице, ведущей вверх. Но это был просто рисунок на стене. Хороший рисунок лестницы на стене. Он обернулся к лифту, люди стояли внутри и не выходили. Они смотрели на пару и улыбались. Побитые, в крови, одежда порвана и улыбки на лице. Один из них закрыл решётки лифта и нажал на кнопку. Лифт поехал вверх. Игорь и Сабина остались в подвале одни. Полумрак. – Это же ты убил отца? Так? Игорь посмотрел на Сабину. – Ты боялся его. Боялся того, что он сможет сделать ещё. – говорила Сабина. – Но это не то, о чём ты постоянно думаешь. Так? Игорь смотрел на Сабину. – Ты не думаешь об отце. Ты думаешь о матери. Игорь непроизвольно сделал шаг назад. – Ты говоришь себе постоянно, что ты ей помог. Что ты её спас от отца, который мучил её. Глаза Сабины. Глаза Игоря. И тут Сабина говорит мужским голосом. – А по мне, так ты её тоже просто убил. Так всё это выглядит со стороны. И на самом деле, всем глубоко на срать, почему ты её убил. Игорь хотел что-то выкрикнуть, но не смог. Схватился за свой рот, и нащупал скотч. Снять его сразу он не смог. Он продолжал смотреть на Сабину. Гипноз? Наваждение? Разоблачение. Вывернуть всё наружу вместе с внутренностями и оставить остывать. Сабина снова заговорила своим голосом. – Мы с Доктором долго тебя искали. Игорь отступил к стене и присел на корточки. – У тебя нет запаха, характерного таким, как мы. Но от тебя выходят волны. Хаотично. Сабина присела напротив. – Мы здесь, чтобы ты не достал Доктора. Ты можешь достать меня, но что-то мне подсказывает, что ты это делать не станешь. Сабина улыбнулась. – Ты Палач, для таких, как мы. А нас много, и ты знаешь об этом. Сабина встала и медленно пошла к Игорю. – Мы хотим договориться. Чтобы мы все жили дружно. Ведь, по сути, ты свою мать так же вылечил, как и лечит других Доктор. Ты её избавил от мучений. Доктор тоже избавляет. И тут над головой Игоря, на стене начинают писаться буквы. Словно мелом. Сабина видит это и невольно приоткрывает рот. Скрежет словно мелом по стене. Так же они и выглядят. Написанное словно удало током Сабину. Она резко поменялась в лице и руки её потянулись к Игорю, но через секунду она упала на пол. Она уже не дышала. Сердце просто остановилось. На стене над Игорем было слово «До свидания»
В Рай 3
– Здравствуйте, Владимир, я не займу ваше время надолго. Вам удобно говорить? – Если у вас есть деньги на счету, то да, удобно. – В таком случае, Вам будет удобно, даже если на счету у меня пусто. Молчание в трубку. Только жевание чипсов. Хрум, хрум. – Игорь, когда ты осознал, что ты Палач? – Когда Сабина упала перед моими ногами. Почему ты это делаешь? – Потому что у меня болит голова. Хрум, хрум… – Потому что я никак не помру. Знаешь, Игорь, я думал сначала, что ты пришёл именно за мной. Представляешь, какой я эгоист. Мы же все такие единоличники, записавшие себя в Красную книгу. Доживающий своё вымирающий вид. Я даже испугался на секунду. А потом, знаешь, попил чаю, пожарил стейк, вспомнил о Сабине и жизнь наладилась. Голова, конечно, не прошла, но желудок мой был доволен. Хрум, хрум… – Люблю разговоры по телефону. Не знаю почему. Вживую я так не болтаю, а вот по телефону, как баба, честное слово. Игорь, ты ещё тут? У тебя вроде, как дело ко мне было. Или это я тебе набрал? Хрум, хрум… – Как я уже сказал, я ненадолго, – сказал Игорь. – Я услышал. И даже больше скажу, ты чертовски прав. – Представь, что та, которую ты любил, не умерла, – говорит Игорь. – Ты же любил, Доктор? Верно? Представь, что ты сейчас договоришь со мной, пойдёшь и ущипнешь её ниже талии со словами «соскучилась»? Представь, что кому-то всё ещё скучно без тебя. Кто-то ждёт, когда ты придёшь и поцелуешь. Представь, что ты ждёшь, когда сам вернёшься уже, наконец, к ней и поцелуешь её. Представь, что тебе безумно скучно без неё, но это ненадолго. Надо всего лишь прийти к ней. Вернутся к ней. Представь, что ты снова любишь, а не убиваешь. Представь, что боли нет. И не будет, потому что есть любовь. А ещё представь, что у вас родился сын. Он похож на тебя и орёт так же громко, как твоя любимая. И вот ты уже торопишься домой не к одному человеку, а к двум. А потом думаешь, как я без них вообще жил? Представь, что тебе некогда думать о боли. У тебя другие заботы. И эти заботы тебе нравятся. Вот настоящая жизнь, думаешь ты, закрывая глаза. А теперь вернись назад, осмотрись и ты увидишь, что ничего этого нет. И не будет никогда, останься ты таким, как сейчас. Пропасть перед тобой никуда не исчезнет. Сколько бы ты не кидал туда трупов, ты не закидаешь эту яму. И боль от неё никогда не пройдёт. Уходи от этой ямы. Беги от этой боли. Любовь не заканчивается одной жизнью. И уж тем более, не заканчивается одной смертью. Я звоню попрощаться, Доктор. Я не хочу твоей смерти. Хватит смертей. Я уеду далеко, чтобы у тебя было время подумать. И надеюсь, мы больше никогда не увидимся. Хрум, Хрум… – Знаешь, Игорь, там, на верху, врата открыты круглосуточно. Вот только меня там не ждут. И меня это несколько смущает. Чуточку. Ты сейчас зарядил про любовь, а у меня она есть. Представляешь, Игорь. Представь, что твоя любовь, это та боль, что разрывает тебя изнутри. Представь, что ты давным-давно увидел свою смерть, смотрел в её чёрные глаза, а она прошла мимо. Но прошла не просто так. Она оставила подарочек. Она оставила тебе Боль. На, возьми и оставь себе. Навсегда. И теперь эта Боль, единственная и неповторимая частичка тебя. Вторая твоя половинка. Суженая твоя. Куда ты, туда и она. Пока смерть не разлучит вас. Так вот, теперь я ищу ту смерть, что прошла мимо. И помогаю её найти другим, потому что вижу, что им, другим то, ой как плохо живётся. Сердца болят у них. И я их вылечиваю. В Рай. Единственное круглосуточное заведение, на которое соседи не жалуются. Вот только нету моей смерти, даже у тебя, Игорь. Куда ты там собрался? У тебя же тоже болит сердце. Ты мне тут про любовь втираешь, а где твоя то любовь? Последний раз ты любил своих родителей. И что из этого вышло? Хрум… Хрум… – Все мы знаем, что из этого вышло, Игорь. Это как в анекдоте про дракончика, сирота я, сиротинушка… Так вот больше ты никого и не любил после. Боялся и до сих пор боишься. Сабина чем плоха была? Ничем, вроде, но не зашло. Ха… Я и не надеялся. Это так… Ты сам начал этот разговор. А теперь мы будем его заканчивать. Ты знаешь, что сегодня уже как неделя прошла с нашей встречи там, на дороге? Тебе стало лучше? Ты нашёл ответы на свои вопросы? Ты готов умереть, Игорь? Молчание. Игорь стоял у здания вокзала. Только что приехало два поезда, и на улицу выползла огромная толпа людей с сумками, чемоданами, колясками. Игорь разговаривал по телефону и смотрел на идущую на него толпу людей. Если бы эта была снежная лавина, то её стоило бы опасаться. Люди стали обходить Игоря, а он застыл на месте. Тут за спиной Игоря из толпы вынырнут небольшой мужичок в кепке. Он резко что-то воткнул в спину Игоря. Между рёбер. И тут же нырнул обратно в толпу. На асфальт упала ржавая заточка в красном. На асфальт упал Игорь. Если бы эта была снежная лавина, то её стоило бы опасаться.Боль. Дневник
Итак, если вы это читаете, вы добрались до моего дневника. Вы его только что прочитали. Я пишу последнюю главу моей истории, а дальше… Дальше у вас будет своя история. У вас будет своя неделя, чтобы поразмыслить. Почувствовать свою боль. Подружиться с болью. Говорят, дневник пишут для себя. Но этот дневник я написал для вас. Для тебя. Достань всю грязь из себя и вывали её на пол. А потом посмотри в зеркало. Не заклеен ли твой рот пластырем? Если ты читаешь всё это, то, скорее всего, я уже нашёл то, что искал. Чёрные бесконечные глаза. Давным-давно она прошла мимо. И если ты это читаешь, то я уже с ней. Что самое главное, нас теперь никто не разлучит. Но пока я просто это пишу. Я надеюсь, что так будет. Если ты это читаешь, посмотри на дату. Какой сегодня день? А потом составь план, что ты будешь делать в ближайшую неделю. Либо не делай ничего. Как говорится, всё в твоих руках. В твоей голове. С моей больной головы на твою. Открой сердце и прими на голову. Лови. Неделя – это не так уж и мало. А теперь закройте глаза.Затемнение.
Последние комментарии
6 часов 49 минут назад
6 часов 51 минут назад
2 дней 13 часов назад
2 дней 17 часов назад
2 дней 19 часов назад
2 дней 20 часов назад