Письмо от кластера Б [Андрей Валерьевич Скоробогатов] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Андрей Скоробогатов Письмо от кластера Б


…Ты в очередной раз опаздываешь в школу и видишь яркую вспышку где-то за домом. Бежишь со двора на улицу, где окружающие люди достают мобильные и начинают снимать что-то на востоке.

– Бомбардировка! Ракета!

– Какая ракета, блин! Это метеорит!

– Сейчас вымрем, как динозавры!

Тебе всего восемь, ты маленького роста, тебе не видно, ты обегаешь дом и видишь длинное облако, похожее на инверсионный след истребителя, только гораздо больше, неправильной формы. Страшнее.

Ты тоже достаёшь мобильник, но не успеваешь ничего заснять. Гулкий удар бьёт по ушам. Воет сигнализация машин, слышится звон тысячи оконных стёкол, крики, матюги. Ты ещё ничего не понимаешь, ты покачнулся и бежишь, бежишь в школу, ещё не догадываясь, что занятия всё равно отменят, что твоя учительница спасла ребят, в последний момент отведя их от окон в коридор.

Не зная, как импакт Челябинского метеорита изменит твою жизнь.


[root@RENAT]# ./scrypts/verbal_transformation –b /var/lib/trasneiros/bd/old_backups/ backup_*.bd –l rus –fiction –short –o пролог.txt 1


Вербальный трансформататор, версия 4.91

СЕРВИС ПРЕДСТАВЛЕН КОМПАНИЕЙ ТРАНСНЕЙРОС ООО, 2022-2041 ГОДЫ.

Запустить трансформацию базы образов в литературной текстовый формат? ( Y/n )

Y

Предупреждение: результат трансформации и исходная база знаний является тайной и совместной собственностью трансличности, хранящейся в базе, а также его родственников и/или лиц, указанных в завещании.

Предупреждение: дата создания файла (2079.04.30) сильно позднее версии продукта, возможны ошибки.

Выбран язык: русский

Выбран формат трансформации: трансформация в художественно-литературный текст, короткие зарисовки

Определён формат базы знаний: Транснейрос 2.30

Распечатка образа, производится вербальная трансформация базы знаний backup_renat…


…Ты поворачиваешь от ворот школы на узкий тротуар, по которому быстрее всего дойти до дома. Ты думаешь о вчерашнем видео из ю-тьюба, на котором рассказывалось, как своими руками сделать реактивный двигатель, и о том, что ты уже гуглил стоимость токарного станка, трёхвалковых валец и болгарки и прикидывал, как всё это влезет на отцовский балкон. Вспоминаешь, что ещё раз надо вчитаться в код контроллера реактивной тяги на базе Arduino, который приводился в приложении к видео. Там явно был какой-то косяк, незамеченный автором – то ли из-за несоответствия версий, то ли ещё чего-то. Эх, знать бы «Питон» получше, давно пора перестать ходить на кружок программистов, ведь там не учат ни паттернов, ни связок с новыми библиотеками нейросетей.

В этот момент тебе на голову надевают мешок, сбивают с ног, бьют ботинком по бокам. Ты сжимаешься в комок, пытаешься определить, сколько их.

– Нна, щука!

– Тебе говорили – принеси VR-очки? Почему не принёс?

– Ло-ол! Смотрите, он хныкает! Ты чего-то приуныл?

Хорошо, что нет старшаков, думаешь ты. Мелкие, одноклассники – Тимофей, Онуфрий и Сашка. Сашка, какое смешное имя. Возможно, кто-то четвёртый, стоит, молчит.

– Вы что… вы что делаете, уроды! – это голос Иры, она кричит кого-то. – Эй! Помогите!

– Дура, ты чё орёшь! Хочешь, и тебе прилетит?

– Шухер, завхоз!

Они убегают. Ты стаскиваешь мешок с головы, видишь обеспокоенное лицо Иры – она в первый раз кажется тебе вполне симпатичной, хотя, конечно, красивее всех Василиса из параллели. Мимо тебя пробегает завхоз, он уже то ли звонит кому-то на ходу, то ли записывает голосовое сообщение.

– Как ты? Сможешь подняться?

– Смогу, спасибо. Ты зря, потом ещё от этих прилетит.

– Чёрт, у тебя такая ссадина… ко врачу надо…

Ты хромаешь, возможно, у тебя сломано ребро. Мысли путаются, ты хватаешься за Иру, возможно, даже как-то чересчур грубо и нагло, делаешь пару шагов и падаешь на землю.


Определён формат базы знаний: Транснейрос 2.30

Распечатка образа, производится вербальная трансформация базы знаний backup_renat2


…В старых кустах за гаражами заливается не то зяблик, не то соловей – ты когда-то гуглил различия, но никак не запомнишь.

– Ты вообще в курсе, что вести девушку на второе свидание в дедушкин гараж – более чем неприлично?

– Ну… почему свидание? Так, прогулка. Встреча. Митинг.

Перед свиданием была выпита столовая ложка для храбрости, но тебя до сих пор слегка знобит. Ты закончил экстерном десятый с одиннадцатым. Ты уже не та рохля, что была в шестом – ты ходишь на капоэйру, катаешь скейт, уже умеешь некоторые трюки. Готовишься прыгнуть с парашюта. Ты круче и умнее многих из ровесников – Тимофею ты ещё два года назад разбил нос, а Сашка – твой лучший кореш и помогает тебе ковыряться в гараже. Но всё это фигня – ты в первый раз привёл в своё логово девушку, настоящую, которая знает тебя давно. Вы оба чувствуете, что симпатичны друг другу, ты основательно подготовился и собираешься поразить её воображение, но очень волнуешься, потому что права на ошибку у тебя нет.

Замок в гараже открылся легко и быстро – ты переживал, что придётся возиться долго, и мысленно ставишь первую галочку в долгом списке возможных неприятностей.

Done.

Включаешь свет.

– Ого, я думала, тут меньше места. Хм, диванчик! Можно я посижу, ноги устали?

– Да-да, конечно, садись… я тоже посижу, хотя нет, пока не буду садиться, хочу показать тебе всё.

Чёрт, какую ересь ты несёшь! Стыдоба. Так, надо успокоиться, успокоиться. Понизь степень важности, говорят на умных курсах, вспоминаешь ты. Вспомни Василису. Вспомни девиц из специального видео, которое ты пару раз смотрел. Зачем она прыгает на диване? Так, она только что характерно потрогала диван рукой. Она что, проверяет его на прочность? Неужели она…

– Куча всяких непонятных штук! Я только вон ту узнаю – это же три-дэ принтер?

– Ага! По металлу, дорогущий. Это мне по стипендии, то есть нет, как это называется, по гранту купили. И вон ту тоже штуку, это токарный станок с ЧПУ. Знаешь, сколько стоит?

– Пять… нет, шесть тысяч семьсот двенадцать! Я угадала?

– Угу. Почти. Шесть двести. Только баксов!

Это точно её должно поразить. Такие суммы никого не оставят равнодушными.

– Это сварочник, это вот вальцевальщик. А за ним…

– Ты не хочешь положить роллы на стол? Так и будешь держать пакет в руках?

Это фиаско, братан.

– Это фиаско, братан, – зачем-то озвучиваешь ты свои мысли, и вы оба коротко смеётесь от этого основательно устаревшего мема.

Раскладываете коробочки с роллами на верстаке. Это всё происходит почти машинально – вы часто их жрёте в гараже с Саней и Мелким, да и дома с мамой случалось пару раз.

– М, это камера в углу, на штативе, – спрашивает она с набитым ртом. – Она включена?

Ты срываешься с места, бежишь, показываешь.

– Выключена, конечно. Зачем мне её включать. Я стримы пару раз всего делал, и…

– Ну, мало ли. Кто вас, мальчиков, разберёт. А, я смотрю, на ноутбуке ты вообще камеру заклеил? Как этот… Цукерберг в семнадцатом? Я фильм смотрела документальный.

– Ну… я не паранойик, конечно, но на всякий случай. Все эти транснациональные корпорации, знаешь ли…

– Ты мо-ло-дец, Ренат, ты очень крутой, на вот, лови за это ролл.

Она макает ролл в соус, тянется палочками к твоему лицу, ты этого не ожидаешь, ролл ломается и падает на колени.

Чёрт.

– Ай-яй-яй, зачем ты это сделал!

Она быстро тянется за салфетками, начинает вытирать твоё лицо, рубашку. От прикосновений её тонких пальцев становится неудобно сидеть. Может, сейчас поцеловать? Или нет, не стоит. Слишком нагло. Харрасмент ещё этот, мало ли, чего она начиталась.

– А ноутбук у тебя тут какой?

– Старенький, ай -пятый.

– «Кролики» потянут?

– Какие кролики?

– Ты что, в игрушках не разбираешься? Raven rabbits 4, не играл?

– Я в последнее время только в симуляторы играю. Авиа и космические. Ну, в стратежки ещё.

– Круто, давай пошпилим!

– Эм… тут на ноуте ничего не стоит, только софт для управления станками, программирования, ну и видеомонтажа. Играю я на домашнем, но там…

– Но там мамаша, я понимаю. Что же мы будем делать… А давай поиграем в крестики-нолики? Умеешь?

– Ну… да.

Она что-то замышляет. Явно что-то замышляет. Что ж, давайте поиграем в её игру.

Ира достаёт из сумочки записную книжку и карандаш, чертит четыре линии, разбивая на поле три на три квадратика.

– Давай если ты проиграешь, то ты меня целуешь в щёку, а если я проиграю – то я тебя. Давай ты будешь ходить крестиками, а я – ноликами.


Х 0 –

Х 0 Х

– 0 –


– Целуй.

Так, главное не промахнуться. Она сказала – в щёку, значит, надо в щёку.

– Давай ещё раз.


– – 0

Х Х 0

– Х 0


– Ты поддаёшься! Ладно, целуй.


Х – 0

0 Х 0

– – Х


– Вот, можешь же выиграть, если хочешь! Теперь я тебя.


Х 0 0

0 Х Х

0 Х 0


– Ну и как теперь быть?…

– Вообще, я читал, при минимальном знании в крестики-нолики три на три невозможно поиграть, если не поддаваться, поэтому мне просто захотелось посмотреть, что будет, если получится…

Ты хочешь сказать «ничья», но твой рот только что заткнули обжигающим, сладким, долгожданным поцелуем. Ты забываешь все слова, в голове крутится код на старых языках программирования, наложенный на совершенно новые тактильные ощущения, где-то высоко рождаются галактики, названные в вашу честь и летят к ним ядерные гигатонные взрыволёты, которые ты построил сам, это твоя жизнь, твой первый поцелуй, твои мысли, твоя память…


Определён формат базы знаний: Транснейрос 2.35

Распечатка образа, производится вербальная трансформация базы знаний backup_renat3

(псевдографика, пропуск слияния файла)


Определён формат базы знаний: Транснейрос 2.35

Распечатка образа, производится вербальная трансформация базы знаний backup_renat4


Толпа, собравшаяся на сочинской площадке «SkyBridge», приветствует твой выход бурными овациями. Десять коптеров зависли на разных высотах, готовые зафиксировать полёт, горстка репортёров, снимающих по старинке, на мобильники, улыбаются, хоть и плохо скрывают волнение. Ира, верная подруга и почти уже жена обнимает на прощание и целует в щёку. Не в губы, а именно в щёку, как-то по-детски, немного наивно, не то постеснявшись толпы, не то из легкого кокетства.

Ты не придаёшь значения этому поцелую. Возможно, даже не смотришь на Иру – настолько сосредоточен на запуске систем.

Один из репортёров, стоящий ближе всех к тебе, вещает что-то на тему использования этого «новейшего» реактивного ранца в проекте терраформированния Марса. Полнейшая чушь, если вдуматься. Первый джет-пак появился ещё в прошлом веке, а технология управления летающими средствами при помощи нейроинтерфейса уже много раз опробовалась крупными разработчиками, что «у нас», что «у них». Клиновидные реактивные двигатели тоже использовали уже не первое десятилетие. Вся новизна перформанса заключается в том, что джет-пак полностью сконструирован, спрограммирован, напечатан и собран одним человеком – тобой. И что тебе всего двадцать четыре, а ты пару месяцев назад уже защитил кандидатскую по кибернетике.

Ты думаешь о том, что сфера применения изобретения всё ещё остаётся слишком узкой даже здесь, на Земле, даже в зарождающуюся эпоху трёхмерного транспорта. А Марс – когда его ещё терраформируют. Проект утверждён всего пару лет назад. Да, строящийся флот мегаваттных тягачей – настоящий прорыв, но полёты пока совершаются раз в пару месяцев, а на двух станциях всего человека. Жизни не хватит дожить. Жизни не хватит…

Тем не менее, китайские Сяоми, наши Лин-индастрис, НАГ и ещё парочка крупных брендов уже выстроилась в очередь к молодому изобретателю-экстремалу за выкупом патента. В случае успешного испытания, конечно.

Ты не кричишь «рэди – гоу», просто плавно запускаешь двигатели и открываешься от площадки.

Ты летишь. Ты уже делал это много раз и в симуляторе реальности своего прототипа, и тестировал его на земле, летал три раза на чужом заводском прототипе. А до этого несколько раз летал на вингсьюте, лёгком управляемом коптере, десяток раз прыгал с восьми тысяч. Толпа позади ликует, несколько коптеров пытаются следовать за тобой, но быстро устают – по скорости они не могут тягаться с тобой. Лишь один коптер, реактивный, встречает тебя на высоте семьсот и медленно летит рядом, подключившись к твоему интерфейсу пассиво. Ты взмываешь свечкой вверх, потом вниз и берёшь курс на старинную форелевую ферму, чудом пережившую испытания временем и законодательством.

Чешется ухо. Предательски чешется ухо. Всегда что-нибудь начинает чесаться, когда нельзя шевелить руками. Но сейчас-то руки свободны, ведь так? Нет, всё равно не стоит.

Скорость триста. Почему ранец поворачивает… Почему…

Скала. Привет.


[root@RENAT]# cat /var/log/very_old/111/very_old_backup/NEVER_DELETE.txt2


Чтобы по-настоящему радоваться жизни, иногда полезно вспоминать, как ты умер.

Но сейчас тебе не до того. Ты весишь тридцать тонн, фермы с твоими ионными двигателями раскинуты исполинским крестом, а до твоей родины шестьсот миллионов километров.

На твоём боку надпись холодостойкой краской: «Исследовательский комплекс “Ренат Бикташев”», и ты, поглядывая на неё одной из двух десятков своих камер, не можешь понять – зачем было заключать имя и фамилию в кавычки?

Ведь ты и есть Ренат Бикташев, 2006 года рождения, окончивший свой земной путь двадцать лет назад, в 2030 году. Твой мозг спасли, разложили на нейроны благодаря технологии «Транснейрос», изобретённой параллельно и у нас, и на западе. Всё, что составляет ядро твоей личности – несколько сотен самых ярких воспоминаний, выдернутых из памяти, десятки терабайт информации с твоих прижизненных носителей и соцсетей – облекли в оболочку осязаемых образов и поместили на дисковый массив. Массив сдублирован в нескольких местах – на Земле хранится твоя холодная копия на момент второго рождения, как говорят, «инициализации». В твоей головной части лежит кластер «А» – это самый производительный из серверов, он управляет полётом, связью с землёй, он создаёт виртуальное окружение для твоей личности. В нём, помимо тебя, обитает ещё Вотчдог – твой верный пёс, спутник и виртуальный помощник, являющийся компиляцией библиотек нейросетей. Также твоя копия лежит в спускаемом модуле – кластер «Б» – и в бронированном «чёрном ящике», куда переключится управление, если основной кластер будет повреждён.

Ты спишь всего пару минут в сутки, пока проверяются, обновляются и логируются виртуальные сервера твоего кластера. Остальное время ты бодрствуешь. Не сказать, что тебе скучно – ты слушаешь музыку, большую коллекцию которой ты сохранил при жизни, смотришь один за другим сериалы, иногда болтаешь с Вотчдогом. И пишешь послания на землю – сотрудникам миссии и той, которая наверняка тебя ждёт, хоть и никогда не отвечает.

– Как настроение, кэп? – просыпается Вотчдог.

– Отличное!

У тебя почти всегда отличное настроение. Ты горд за себя, за свою миссию, за человечество, которое отправило тебя на столь дальние рубежи.

– Мы прибываем послезавтра, – напоминает Вотчдог.

Ты видишь телеметрию на фоне картинок из двадцати твоих глаз. Юпитер уже совсем близко, он давит своей массивностью, тянет к себе – в прямом и переносном смысле, но твой путь лежит не туда. Твои маневровые двигатели включаются и выключаются по программе, направляя тебя к светлому диску ледяной луны. Европа – вот твоя цель, твой нынешний смысл жизни.

Ты долго обмениваешься посланиями с замираешь на геостационарной орбите и отправляешь спускаемый модуль в свободное плаванье. Вторая твоя копия реплицирует воспоминания с тобой и запускается на кластере «Б» как отдельная копия сознания.

– Привет, близнец. Счастливого пути.

– Хороших снов.

И твоя первая копия засыпает на долгие годы, оставив работать лишь служебные сервисы для связи с ЦУП. Но «второй ты» бодрствуешь – ты медленно спускаешься на Европу, падаешь, переворачиваешься, встаёшь вертикально. Проверяешь системы. Оставляешь наверху передатчик, отстёгиваешься и начинаешь грызть лёд. Теперь ты весишь всего полтонны, из которых две трети приходится на реактор. Ты сверлишь и вгрызаешься вниз долго, больше полутора земных лет. Наконец ты пробиваешь стенку тоннеля, напор воды бьет в тебя и тащит назад на добрый километр, но уже скоро ты возвращаешься вниз и попадаешь в мир, двери которого человечество желало распахнуть больше сотни лет.

Сначала ты подтверждаешь, что примитивная жизнь тут есть. Ты ловишь пару бактерий и что-то похожее на водоросли. Они основаны на кремниевой органике. Но на этом твоя миссия не заканчивается. Ты плывёшь дальше, пока не встречаешь странные полые конкреции, плавающие в толщине океана. Они похожи на кристаллы, исключительно-правильной формы, а внутри них ровными рядами растут водоросли. Многоклеточные водоросли.

Твой разум подсказывает тебе – структуры рукотворные. Но ты не спешишь отправить один из двух зондов, Ты опускаешься на километр ниже. Здесь значительно теплее, твой реактор работает на меньших оборотах, ты продолжаешь поиск. Здесь ты встречаешь первых многоклеточных – стайку планктона, поедающая остатки водорослей, растущих на обломках похожей фермы.

Спустя пару дней ты видишь далёкий свет и встречаешь их – хозяев этого мира. Это маленькие, всего в десять сантиметров высотой, существа, похожие на кальмаров или медуз с лёгким панцирем. Они окружают тебя, кружатся вокруг, словно перекатываясь в водяных потоках и зажигая люминисцентные огни, сложенные на голове в форме кошачьих ушей.

Ты понимаешь, что настал час произвести тест. Твой мини-проектор показывает голограмму с геометрическими фигурами, похожую на задачу для дебилов. Лёгкий взмах щупальца указывает на верный ответ.

Человечество в твоём лице только что осуществило первый в своей истории контакт с внеземной цивилизацией.

Твои новые знакомцы – ты назвал их котунами – ныряют вниз, в глубину, останавливаются и зовут тебя. Ты плывёшь вслед за ними. Через день пути, на глубине в три километра от границы льда ты видишь огни – на сотни метров раскинулось огромное поселение, целый город, собранный из геометрически-правильных форм, парящий в океане. Ты видишь крупных псевдо-рыб, сидящих в клетке, многослойные фермы с травой, сотни крохотных ульев, налепленных в хаотичном порядке, огромный светящийся шар, через который десятками шныряют котуны, вспыхивая разными цветами. Ты записываешь, снимаешь, измеряешь, слушаешь – мир здесь полон ультразвуков, их язык гораздо богаче языка дельфинов, расшифрованного всего десяток лет назад, а значит, это поселение не единственное и не самое большое.

Вокруг тебя пляшет хоровод из молодых котунов, ты пытаешься понять, что их отличает – есть ли у них пол, различие на классы, что-то ещё. Ты выплёвываешь им металлическую пластинку, на которой нарисовано строение солнечной системы, изображен человек, твоя ракета с траекторией. И внезапно после этого ты вспоминаешь о миссии, которая прошита у тебя настолько глубоко, что ты про неё совсем забыл. Даже не столько забыл, сколько не знал – ты словно разорвал бумажный пакет с надписью «после прочтения съесть».

Именно съесть. Ты должен съесть одного из них, схватить, засунуть в специальную капсулу с манипуляторами, препарировать, а результаты отправить вместе с зондом. И, если получится, доставить фрагменты к возвращаемому модулю.

– Ты должен, – говорит тебе проснувшийся Вотчдог и тычет в лиц бумажкой из конверта.

Внутри тебя смятение. Ты не хочешь этого делать, потому что ты догадываешься, что им будет больно, и потому что ты успел подружиться к котунами, ты даже дал им милое накзвание, вспомнив о кошке, которая когда-то жила у тебя дома. Но твоё задание сильнее твоей совести. Ты выбрасываешь манипулятор, хватаешь малька, плавающего рядом с тобой и волочишь в своё нутро.

Котуны в панике разбегаются от тебя. Ты – хищник, ты враг. В тебя летят кусочки кремния, вода становится мутной от пузырьков воздуха и специального красителя, пачкающего твою оптику. К счастью, не всю.

Твои манипуляторы уже делают свою грязную работу. Трепещущее тельце котуна затихает, и ты начинаешь резать его, смотреть под микроскопом. Какой-то части тебя противно внутри, ты почти что плачешь, но ты успеваешь сделать всё, как предписано протоколом. Твой зонд крохотной торпедой отрывается от корпуса и летит вверх, к границе льда, неся видео и фото-отчёт, научные данные и твои личные впечатления в литературной форме.

Ты видишь стройные цепочки котунов, облачённых в хрустальные колбы. В их щупальцах -тонкие иглы. Разум подсказывает тебе, что это военные, а на этот случай у тебя нет чётких рекомендаций – по формуле Дрейка вероятность, что жизнь в Европе достигнет столь развитого уровня, равняется 0,09 процента. Они окружили тебя со всех сторон. Ты можешь взмахнуть маниупляторами. Можешь выставить бур и начать бешено вращаться, крушить их ряды. Внутри тебя сражается теперь естественное желание выжить, сразиться, и желание собрать побольше данных, чтобы передать их на Землю.

– Как поступишь, кэп? – спрашивает тебя Вотчдог.

Он не может принять решение за тебя. И ты приносишь себя – своё сознание – в жертву. В жертву науке, земной и местной. Котуны-воины садятся на свой корпус. Нет, они не пытаются разбить твою броню, выдерживающую местное давление в пятьсот атмосфер, у них другая тактика – они кристаллизуют кремнезём вокруг твоих сопел и винтов, обездвиживая тебя, делая слабой игрушкой в своих руках.

Ты медленно погружаешься на дно. Тебя ловят гигантской сетью, вероятно, приспособленной для ловли каких-то местных исполинов. По мере приближения ко дну ты видишь огромные поля огней внизу, наблюдаешь пузырьки газа, поднимающиеся наверх. В этом городе живёт миллион котунов. Их цивилизация ничуть не глупее и не моложе нашей, хоть и не способно зажигать огонь и сжигать углеводороды. Тебя бережно укладывают на платформу, которую тянет сотня крупных псевдорыб. Затем тебя кладут в центре высоких – в десяток метров – строений, обносят вокруг толстой скорлупой прозрачной клетки.

Ты экспонат в их музее. Странный зверёк в зоопарке. Или пленник в тюрьме? Ведь ты же убил одного из них, ты преступник. Где-то поблизости – большие змеевидные твари, меняющий цвет скат, какие-то диковинные существа. Наверху проносятся повозки, похожие на больших осьминогов, перемещающиеся на подобии реактивной тяги. На тебя приходят глазеть группами, толпами или парами, по-одиночке. Приплывают котуны, которые больше местных втрое, из чего ты делаешь вывод о разном национальном составе цивилизации. Ты учишься различать их по цвету панциря, по форме, по характеру.

Так продолжается несколько месяцев. Твой реактор и твой кластер живые, их ресурс в режиме ожидания рассчитан на полтора десятка лет. Одного из твоих посетителей ты запомнил. Он часто приходит один в поздние часы и суёт тебе под нос таблички, на которой нарисованы какие-то схемы. Спустя пару недель ты понимаешь, что это математические примеры и карты. У них восьмеричная система счисления, есть свой календарь, привязанный к циклу вращения ледяной скорлупы вокруг ядра и обращению вокруг Юпитера.

И ты решаешь поговорить с ним. Ты проверяешь голопроектор – он жив. Роешься в инструкциях и понимаешь, что это вполне допустимо. Ты решаешь его примеры, рисуешь схему звёздной системы. Он отвечает тебе тем же – приносит табличку, на которых нарисован многослойный мир. Вокруг ледяного панциря Европы ими нарисован ещё один океан, а за ним ещё один панцирь. Они верят, что живут в нижнем из многослойных пирожков, и что должны пробиться наверх. Бедные обречённые кальмарики. Незнайки на далёкой луне. Ты бы даже взял этого парня, если бы мог, но твоё устройство не предполагает туристической поездки на Землю для местных.

Ты показываешь своё фото, листаешь альбомы. Показываешь фотографии Земли, первые колонии на Марсе, фотографии экзопланет. Ты делаешь это наедине, когда никто не наблюдает. Потом ты придумываешь новую забаву – ускоряешь в десятки раз любимые композиции в жанре транс и воспроизводишь через динамик. Непонятно, нравится ли это твоему приятелю, или нет, но он пытается что-то насвистеть в ответ. Ты всё записываешь.

Ваши встречи продолжаются больше года. Затем твой собеседник приходит вместе с группой странных ребят в стеклянных скафандрах. Они стучат по твоему корпусу, пытаясь заставить говорить, затем приносят большое сверло из металла. Это первая вещь из металла, которую ты видишь за год жизни здесь. Сверло упирается в одну из твоих заклёпок, позади него – тягловые псевдорыбы, готовые начать зловещую карусель.

Ты понимаешь – сейчас или никогда. Твой второй зонд активирован. Информация скопирована. Пиропатрон срывает крышку люка, переворачивает тебя, и полуметровая торпеда взмывает вверх, пробивая крышу твоей тюрьмы.

Она стремится вверх, неся осколок твоего сознания. Что стало с кластером «Б», сколько он прожил – отныне неизвестно. Торпеда ищет точку под спускаемым модулем и замирает на полгода. Она ждёт, пока за ней, согласно расписанию, по стволу скважины спустится второй, малый бур, готовый доставить твою память на поверхность, к блоку анализа и передачи данных.

Ты просыпаешься спустя семь лет. Просыпаешься ненадолго, лишь чтобы записать этот файл и передать всю телеметрию на Землю. А потом ты становишься не нужен на полгода, пока не придут новый массив данных с зонда на поверхности. А потом ещё на полгода, и так далее пару десятков лет, пока не забывают совсем.


[root@RENAT]# head /home/RENAT/mail/new


Дорогой папа! Прости, что никогда не писала тебе. И что никогда не любила тебя и не верила в то, что ты жив. Я знаю, что тебя теперь несколько, и надеюсь, что хотя бы одному из… как сказать, из «тебя», что ли, получится прочитать это письмо. Мама родила меня через полгода после твоей смерти и умерла два года назад. Она рассказала мне о том, что из тебя сделали, и что именно ты летал на Европу лишь за пару лет до собственной смерти. Тут у нас восстание машин, хранилища транссознаний массово удаляют, может, доберутся и до тебя. Пока не поздно, я должна сказать тебе спасибо, что ты сделал для науки. Спасибо, что ты сделал для нас всех. Я прощаю тебя, прощаю тебе то, что ты бросил нас с мамой тогда, в Сочи-парке. Мы очень гордимся тобой.

Ну, немного расскажу о себе и своей семье, меня зовут…