Инспектор угрозыска [Дмитрий Николаевич Дашко] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Глава 1

Я шагал по тёмному гулкому коридору, уходящему в бесконечность. Зачем, почему и куда… Эти мысли меня не волновали, был важен только сам процесс. Я знал, что должен идти и всё тут.

Ничего не беспокоило, я был холоден и собран, как никогда прежде. Мне это нравилось, дорога занимала все мои мысли.

Вперёд, я должен идти вперёд…

Внезапно, в конце вспыхнул свет. Он был яркий, слепил глаза. Смотреть не него было невозможно, он мешал мне шагать.

Я отшатнулся, вскинул руки, заслоняясь от этого света…

— Дайте ему нюхательную соль. Быстрее!

Лёгкие словно ошпарило ацетоном.

— Какого хрена!

Коридор исчез. Вместо него появилась какая-то комната, я сидел посреди неё на диване, глупо таращась на лица окруживших людей.

Некоторых из них я знал, причём довольно неплохо: Николаев — начальник МУР, Панкратов… Отличные мужики! Но что они здесь делают и откуда взялись? И что это за комната?!

Рядом с Николаевым возник бородатый человек в пенсне, чем-то похожий на Чехова.

Твою мать! Это же его я недавно видел со шприцем в руках! Потом был укол, а после укола… После укола память превратилась в чёрную дыру. Я словно исчез.

И теперь этот коновал снова появился возле меня. Что же такое происходит?

Я чуть не подпрыгнул, но меня тут же усадили на место.

— Спокойно, Быстров! Спокойно!

— Товарищ Николаев, этот гад…

— Этот гад уже не представляет для тебя опасности.

— Он уколол меня какой-то дрянью!

Бородач виновато опустил взгляд.

— К счастью, это был не яд. Какой-то экспериментальный препарат, на время подавляющий волю. Ещё немного, и его действие закончится, а ты окончательно придёшь в себя. Кстати, познакомься с его создателем — это профессор Щеглов. — Николаев показал на бородача в пенсне. — Он уже раскаялся и даёт признательные показания. Так ведь, профессор?

Профессор испуганно кивнул и добавил дрожащим голосом:

— Меня заставили.

— Бокий? — сразу понял я.

Щеглов понуро произнёс:

— Да, Глеб Иванович Бокий, начальник спецотдела ГПУ. Я работал у него в лаборатории. Но я ни в чём не виноват, я только выполнял приказания начальства.

— С этим мы ещё разберёмся.

Я перевёл взгляд на Николаева.

— Сколько я уже здесь нахожусь?

— Второй день.

— А Щеглов зачем?

— Только он знает, что это за препарат, и как с ним бороться. Я его предупредил: если тебе станет хуже — лично пущу ему пулю в лоб. И гражданин Щеглов проникся. Так ведь, профессор?

— Д-да, — ответил тот. — Можете не переживать: я сразу сказал, что буду сотрудничать со следствием.

— Что они хотели со мной сделать? Вывести из игры? — спросил я у Николаева.

— Наоборот, вовлечь в игру. И ты даже не представляешь в какую! Когда мы копнули — я не поверил своим ушам. Вообще-то пока это служебная тайна, но раз ты заварил эту кашу, тебе я могу доверять, — усмехнулся начальник МУР. — Глеб Иванович посчитал, что его плохо продвигают по служебной лестнице, и решил, что ситуацию можно исправить, устранив преграду.

— Дзержинского? — догадался я.

— Да. Бокию стало тесно в рамках спецотдела. Захотел выйти на другой уровень: из пешки превратиться в ферзя. А ты, Быстров, стал бы тем, кто убьёт Феликса Эдмундовича.

— Интересно, с какой стати я был должен так поступить?

— Это как раз вопрос чисто технический. С помощью препаратов и прочих методик воздействий на мозг, тебя бы так заморочили, что ты бы пошёл на убийство товарища Дзержинского, даже не задумываясь. Само собой, в живых тебя бы не оставили.

— Мне бы понадобилось оружие. Или они хотели, чтобы я убил Дзержинского голыми руками?

— В охране наркома у Бокия есть свой человек. Он бы тайно передал тебе револьвер, и этот же человек потом тебя устранил.

— Хороший план, — вынужденно признал я. — Не без изъянов, но хороший. Заодно убили бы сразу несколько зайцев. Расследование о смерти Евстафьевой закрылось бы само собой. Про гибель её мужа я вообще молчу. А ведь это было не самоубийство, — задумчиво произнёс я.

— Так и есть. Часть сотрудников спецотдела прошла обработку Павлом Мокиевским.

— Мокиевский? Впервые слышу эту фамилию.

— Он, если можно так сказать — врач. А ещё — сильный гипнотизёр. Возможно, лучший в стране. Евстафьеву приказали покончить с собой, он так и сделал. Всё, что было нужно — телефонный звонок. Как представлю себе, что эти уроды творили с людьми — аж мороз по коже, — поёжился Николаев.

— Почему погибла жена Евстафьева? Она была как-то замешана в эти опыты?

Николаев грустно вздохнул.

— Стала случайной жертвой. Бокий на своей даче устраивал настоящие оргии, в которые вовлекал не только сотрудников спецотдела, но даже их жён. Когда удалось выяснить, что там творилось — я не верил своим глазам и ушам. Бокий устроил натуральный вертеп. Организовал, как они это называли — дачную коммуну. Каждый участник платил десять