Муж в командировке. Пьесы [Владимир Михайлович Шарик] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Владимир Шарик Муж в командировке. Пьесы

Муж в командировке или рога на счастье.

Действующие лица:

Дима. Менеджер.

Маша. Его супруга.

Паша. Танцор в баре.


Комната в городской квартире. Слева трюмо, а справа журнальный столик накрытый скатертью. Налево – прихожая, направо – кухня, прямо – двери спальни. Полумрак. Вдруг под столиком начинается какое-то движение, потом глухие удары и чей-то голос, переходящий в крик.


Дима. Что такое?! Где я?! (Снова глухие стуки). Почему здесь так тесно? Меня кто-то закрыл в этом ящике. Эй, что вы сделали? Откройте крышку?! Что за шутки. Посмеялись и достаточно. Или это не шутки? Боже мой, неужели меня похоронили заживо, как и Гоголя?! Ей, откройте меня, я еще живой! Слышите, живой! ( И снова глухие стуки). Откройте же меня! Я не хочу умирать. Мама! Мама!


(Зажигается свет и входит Маша).

Маша. Что случилось? Чего ты тут раскричался?

Дима. (С облегчением и радостью) Маша, это ты?

Маша. А кто же еще. Чего ты кричал?

Дима. Та мне дурной сон приснился.

Маша. Пить надо меньше, тогда и сны будут нормальные.

Дима. Маша, ты снова на меня наговариваешь. Я ведь уже совсем не пью.

Маша. Конечно, не пьешь. Если бы не пил, то не спал бы под журнальным столиком.

Дима. Я хозяин в доме. Где хочу, там и сплю.

Маша. Ну, и спи, а я на кухню пошла. У меня там утка может пригореть.


(Маша выходит, а Дима вылазит из-под стола , подходит к зеркалу).

Дима. Опа. Вот это номер. А что это за рожа бродит по моей квартире. Никак, жена себе хахаля завела. Вот это новость. Никогда бы не подумал на неё. Такая скромница. Ей мужик, ты чего тут делаешь? Сейчас же мотай отсюда. Смотри он еще и рожи строит мне. Наглец. Сейчас я тебя проучу, как следует.


(Он бьет по зеркалу и трезвеет).

Дима. Ой, что это такое? Неужели это я? Не может быть! Это же надо так изменится… Ужас.


(Берет в руки свою фотографию, рассматривает её внимательно).

Дима. Нет. Совсем не похож. Это же надо так переменится. Совсем не тот фасон. Рожа-то такая. Ночью-то кто увидит, так с перепуга умрет. Глаза-то какие, слегка окостеневшие, а мешки какие под глазами. Точно всю зарплату туда сложил. Настоящая сберкасса. А нос, какой красный. Словно переспевший помидор… Видно, морковки много кушаю, надо прекращать. Хотя нет. Если бы морковки много кушал, то ушки как у зайки были бы. А они же у меня в норме. Даже можно сказать симпатичные… Я, кажется, все понял – мы водку вчера томатным соком запивали. Это Серега все придумал. Я, говорил он, всегда водку запиваю томатным соком и никогда не пьянею. У меня, видно, не такой организм, потому и получился такой казус. Нос красный, как у Деда Мороза. Да, я сейчас настоящий Дед Мороз без грима. Ужас. Как я на работу появлюсь. Что бы я еще, когда-нибудь водку запивал томатным соком… Никогда в жизни! Клянусь. Я руки себе обрубаю, если они потянутся к стакану с томатным соусом. Ха-ха. Ха-ха. Вспомнил я вчера, Серега рассказывал анекдот такой. Вот, говорил он, было сейчас бы как в старые времена – проворовался человек, то ему за это руку рубили. Тогда нашим депутатам надо было бы педали ставит для ножного голосования, ибо руки-то у них отрубили по самые локти. Ха-ха. Вот тебе и ха-ха, а как я буду в командировку ехать с такой небритой рожей. Маша, Маша, а, где моя бритва?


(Он начинает искать свою бритву, при этом напевает несложный мотив песни).

Завтра будет лучше, чем вчера.

Завтра будет лучше, чем вчера.

Дурацкая песенка. Хотел бы я посмотреть на того идиота, кто придумал такую песню.

Завтра будет лучше, чем вчера.

А почему в ней ничего не говорится о том, как будет сегодня после того, как вчера было очень хорошо, в смысле была хорошая попойка. Я знаю, что завтра будет лучше, но как дожить до завтра? Вот в чем вопрос. А тут еще эта дурацкая командировка. Позвонить, что ли шефу и сказать, что заболел? Не поверит же. Знаю я его ехидную улыбочку и вопрос: «Что, вчера было очень хорошо?..». Ой, ой (хватается за голову и беспорядочно бегает по квартире, что-то ищет). Маша, Маша, а где моя бритва. Маша, я же знаю, что ты слышишь меня. Ответь. Я спешу. Вот натура такая нехорошая. Неужели я вчера дома дебоширил, что ты на меня сердишься? Маша, у меня скоро поезд, а я не брит.

Маша. Езжай таким, как есть, пусть увидят там пропитую морду.

Дима. Маша, Маша. Шефу это не понравится, и он может снять премию, ибо менеджеры – это лицо фирмы, а лицо не может быть не бритым – говорит шеф. Однажды он даже Замайского выгнал из оперативки, и пятьдесят процентов премии лишил только за то, что Замайский пришел небритым на оперативку. Представь, кокой это удар по семейному бюджету. (Из кухни выходит Маша).

Маша. Во-первых, наш семейный бюджет уже давно дал трещину. Я до сих пор не заплатила репетитору по английскому языку, а во-вторых, твоя бритва лежит там, где и всегда она должна лежать.

Дима. Первый раз слышу, что в нашем бюджете появилась дырка.

Маша. Потому что тебя очень сложно поймать дома: то ты уже на работе, то тебя нет дома, то ты еще на работе, а можешь вообще прийти домой никакой.

Дима. Маша, зачем ты наговариваешь? Просто вчера встретил друзей. Еще в институте учились. Такая встреча, зашли в бар, выпили по сто грамм.

Маша. А потом еще.

Дима. Нет. Я не пил, я же знал, что мне в командировку.

Маша, Так, уж и не пил?

Дима. Разве им откажешь, я им так и говори, но они меня понимали. Ты же помнишь Валеру?

Маша. Не знаю.

Дима. Он у нас же на свадьбе был. С тебя туфли воровал.

Маша. Ах, этот тот наглец! От него можно было ждать всякую пакость.

Дима. Представь. Как от него отцепишься. А потом Сергей третью предлагает за любовь. Я ему отказываю, а он мне: "Ты, что супругу свою не любишь"? Маша, но как же я мог отказаться, я же тебя уважаю и люблю.

Маша. Не надо мне лапшу на уши вешать.

Дима. Маша, ты не права, ты у меня самая лучшая! Как за это не выпить. А тут еще черную икру подали, да жареных перепелов. Потом пили за мужиков, ведь говорят – во все века четвертый тост за мужика. А потом…

Маша. А потом привезли домой тебя чуть живого.

Дима. Не может быть, всего грамм по триста выпил. Посчитай

Маша. Значит, или водка была очень крепкая, или ты стал очень слабым. В любом случае тебе пора завязывать.

Дима. Хорошо, Маша. Хорошо.… С этого момента завязываю на узелок.

Маша. Узлы у тебя никуда не годятся.

Дима. Но где же моя бритва?

Маша. В комоде.

Дима. Я смотрел, там ее нет.

Маша. Плохо, значит, смотрел.

Дима. Посмотри еще ты.


(Маша открывает ящик и достает носок.)

Маша. А это что такое?

Дима. Это мой носок. Я же говорил, что бритвы там нет.

Маша. Так что носок там твой делает?

Дима. Не знаю. Я искал его. Спасибо.

Маша. Спасибо в постель не положишь.

Дима. Что за намеки?

Маша. Это не намеки, а реальность.

Дима. Извини, так получилось.

Маша. С твоим склерозом надо что-то делать.

Дима. Исправлюсь. Но где бритва?

Маша. Ты скоро голову свою потеряешь. Так вот под носком тем лежит твоя бритва.

Дима. Маша, ты просто чудо. Я тобой восхищаюсь. Дай я тебя поцелую.

Маша. Некогда мне тут с тобой возиться. На кухне утка у меня жарится.

Дима. Какая еще утка?

Маша. Тебе же в командировку готовлю.

Дима. Какая же ты у меня внимательная и замечательная жена. Дай я тебя поцелую.

Маша. Ой, лучше не надо, а то у меня огурца нет.

Дима. А зачем тебе огурец?

Маша. Чтобы закусывать.


(Маша выходит).

Дима. Ух ты какая, брезгует.… Не заслужил я ее поцелуя. Обидно. Ведь стараюсь изо всех сил. Все же для нее, для семьи.… Все это ведь куплено на мои деньги. Говорят, что прежде чем раздеть женщину, ее надо одеть. У меня же все получается наоборот. Я ее получил из рук ее родителей голой, босой и теперь вся моя жизнь уходит на то, чтобы одеть ее. Вчера вот выпили две бутылки на троих. Разве это много? Стоит из-за этого шум поднимать. Ведь все в этом доме на мне держится, а я ведь не железный. Обидно. А почему же они меня привезли домой, неужели была еще и третья бутылка? Не помню. (Бритву положил в чемодан.) Побреюсь в поезде.


(Одевается и снова поет).

Завтра будет лучше, чем вчера.

Завтра будет лучше, чем вчера.

Вот пристала эта песня, как банный лист. И кто ее придумал. Видно он человек был не пьющий.

(Снова начинает что-то искать. Заглядывает под стол, стулья, в комод). Маша, Маша, а где мой галстук?

Маша. Там же где и всегда.

Дима. Ты можешь говорить не загадками, некогда мне твои ребусы разгадывать. Где галстук?

Маша. На твоих рогах.

Дима. Женщина, ты на грубость нарываешься.

Маша. А что я такого сказала?

Дима. Вот про рога не надо. Сама подумай, что ты сказала, а я человек нервный и вспыльчивый и могу все буквально понять. За последствия я затем не ручаюсь.

Маша. Ах, извини. Не думала, что ты такой щепетильный. Но я же не могу сказать тебе, что твой галстук висит на рогах пятнистого оленя, которые привез тебе с севера кум.

Дима. Вот это другое дело. (Берет галстук и пытается его надеть, но это не получается.) Маша, иди, помоги завязать мне галстук.

Маша. Мне некогда.

Дима. Маша, я ведь опаздываю. Я прошу тебя.


(Выходит Маша, берет в руки галстук, не решается).

Дима. В чем дело? Почему ты не завязываешь галстук?

Маша. Понимаешь, я хочу успокоить себя, а то в порыве ненависти к твоей роже я невольно затяну так узелок, что ты задохнешься.

Дима. Маша, я не думал, что ты такая кровожадная.

Маша. Это ты доводишь меня до такого греха.

Дима. Маша, я больше не буду. Завяжи мне галстук, а то мне на поезд надо спешить.


( Маша повязывает галстук, а Дима рассматривает ее голову).

А почему это у тебя седые волосы пробиваются?

Маша. Время пришло, то они и пробиваются.

Дима. Я понимаю, что время. Но можно ведь и подкраситься. Ведь ты раньше была первая красавица в нашем городе. Я помню, как ты на подиуме блистала. Туда-сюда ходила, а у мужиков слюнки изо рта текли, но ты…

Маша. Дурой была, тебе поверила.

Дима. Маша, неужели тебе плохо живется? Дом полная чаша, любое твое желание для меня закон, но и ты послушайся меня. Покрась волосы.

Маша. Зачем? Я ведь нигде не бываю. Дом – магазин – базар. Вот и все. Да, бывает еще, в школу зайду.

Дима. Все, Маша. Приеду из командировки, и мы пойдем с тобой в театр, или на концерт какой-нибудь звезды… Маша, ты что не хочешь увидеть звезду, людей увидеть, себя показать?

Маша. Не знаю.

Дима. Я знаю, куда мы пойдем. Мы пойдем в цирк. Ты любишь клоунов?

Маша. Мне достаточно и одного иметь дома.

Дима. Маша, ты неправа.

Маша. Может быть, но уже ничего не изменишь.


(Маша уходит на кухню, а Дима укладывает свои вещи в чемодан. Звонит телефон).

Дима. Алло, я слушаю.

Паша. Здравствуйте, я Паша.

Дима. Здравствуйте, а я не Паша.

Паша. Мне говорили, что у вас есть рога?

Дима. (Возмущенно кричит). Кто говорил? Фамилию его, адрес и я его по стенке размажу.

Паша. Почему это вы так агрессивно воспринимаете мои слова. Я ведь только спросил про рога.

Дима. И с тобой я разберусь и с тем подлецом, который клевещет на мою жену.

Паша. Причем здесь ваша жена?

Дима. Но ты же говоришь, что она изменила мне! Наставила рога!

Паша. Я совсем не те рога имел в виду.

Дима. А что же ты имел в виду?

Паша. Я говорил о рогах пятнистого оленя, которые висят в вашей комнате.

Дима. Висят, ну и что! Мои рога, где хочу там и вешаю.

Паша. Я хочу купить у вас рога.

Дима. Я не продаю.

Паша. Я коллекционер. У меня есть рога карпатского оленя, канадского оленя, и даже рога гренландского овце быка, а вот пятнистого оленя нет. Пробел в коллекции, трагедия в жизни.

Дима. Это ваши проблемы.

Паша. Я хорошо вам заплачу. Сколько вы хотите?

Дима. Я сказал, что не продаю.

Паша. Но зачем они вам? В них ведь отрицательная энергия накапливается.

Дима. Я галстуки на них вешаю свои. Интересная композиция получается.

Паша. Я вам хорошую вешалку принесу. Антикварную.

Дима. Не надо. (Положил трубку и снова складывает свои вещи, бумаги. Затем что-то начинает искать на столе, под столом, в карманах пиджака. Из внутреннего кармана пиджака вытягивает лифчик пятого размера. С удивлением рассматривает его). Видно, все-таки вчера была и третья бутылка. После двух меня на подвиги не тянет.


(Из кухни идет Маша, и Дима быстро прячет лифчик обратно в карман.)

Маша. С кем это там говорил?

Дима. Да какой-то придурок хотел, чтобы я ему продал оленьи рога.

Маша. А почему же ты так кричал?

Дима. Накладка получилась. Я подумал, что он меня рогатым обозвал.

Маша. Не нравится?

Дима. Кому понравится. Ты не видела моих сигарет?

Маша. Нет, не видела.

Дима. Курить хочется. Прямо уши отпадают.

Маша. Бери мои. (Протягивает ему пачку, он берет, закуривает).

Дима. Спасибо, выручила.

Маша. Не стоит благодарности.


(Но тут у Димы наступает прозрение).

Дима. Разве ты куришь?

Маша. Как видишь.

Дима. Я и не знал.

Маша. А что ты знаешь обо мне.

Дима. Маша, ну что это за накат. Да за пятнадцать лет я изучил тебя всю. Вдоль и поперек. Каждую привычку, каждую родинку на твоем теле знаю.

Маша. Так уж и всю.

Дима. Да.

Маша. Тогда скажи мне, когда мой день рождения.

Дима. Маша, обижаешь меня. Нет, не просто обижаешь, а унижаешь даже.

Маша. Это же почему?

Дима. Это же каким надо быть подлецом, чтобы не знать дня рождения у своей жены, с которой прожили в мире и согласии почти пятнадцать лет.

Маша. Это ты жил в мире и согласии, а я нет.

Дима. Маша, ну не начинай. Зачем ты вот так говоришь. Чтобы меня расстроить?

Маша. Ты мне не ответил на вопрос.

Дима. Какой? Ах, вспомнил. Твой день рождения. Ну, мне просто смешно. Могла бы что-нибудь и тяжелее задать. К примеру, день рождения твоей мамы, или, когда мы купили новую обстановку в комнату.

Маша. Но все же.

Дима. Да знаю я, знаю. Мне просто совестно говорить. Такой вопрос.

Маша. И все же.

Дима. Ты ведь Козерог.

Маша. Допустим.

Дима. И день рождения у тебя двенадцатого января.

Маша. А может тринадцатого?

Дима. (Неуверенно.) По-моему…

Маша. Или четырнадцатого.

Дима. Нет. Нет. Только не четырнадцатого. Ты родилась перед старым Новым годом, но вот точно. Я немного путаю.

Маша. А ты утверждал, что все знаешь. А оказывается…

Дима. Маша, почему ты нервничаешь? У меня в компьютере все записано. А это такая машина, что не дает сбоев. В нужный момент она даст команду, типа, ты должен сделать подарок жене. Удивительно умная техника. Не представляю, как наши предки обходились без компьютеров.

Маша. А живу я с компьютером, или с человеком.

Дима. Маша, но нельзя же из-за таких мелочей делать драму.

Маша. Вот в этом вся и разница, что для тебя это мелочи, а для меня это кое-что значит.

Дима. Маша я же тебе сказал, что приеду, и мы тогда с тобой разберемся. Мы пойдем тогда с тобой в самый лучший ресторан и так погуляем.

Маша. Я такое уже слышала.

Дима. Теперь все точно. Но мне пора уходить.

Маша. Сейчас я вынесу утку.


(Маша уходит на кухню, а Дима приводит себя в порядок. Затем, что-то вспомнил и снова начинает искать. Маша выходит с уткой, а он заглядывает под стол.)

Маша. Что ты там ищешь?

Дима. Да вот, не могу найти билет на поезд.

Маша. Так чего твой билет под столом делает?

Дима. Не знаю. На всякий случай посмотрел. Нигде нет.

Маша. Не суетись. Лучше вспомни, что ты вчера делал?

Дима. Много чего я делал. Сразу так и не вспомнишь.

Маша. Может он в пиджаке.


(Говорит Маша и берет пиджак).

Дима. Стой. Там его нет. Я уже смотрел.

Маша. А почему ты так бросился отбирать у меня пиджак?

Дима. Просто я уже смотрел там.

Маша. Может, ты не внимательно смотрел.

Дима. Нет, внимательно. Я все карманы проверил.

Маша. Бритву ты тоже внимательно смотрел.

Дима. Нет. Я все карманы просмотрел. Ничего нет.

Маша. Ты что-то прячешь от меня.

Дима. Нет. Что я могу прятать от тебя.

Маша. Я тоже не знаю, что ты можешь прятать от меня. Но мне показалось.

Дима. Тебе только показалось.

Маша. Но если ты ничего не прячешь, то почему не можешь дать мне пиджак.

Дима. Мне уже пора. Я еду.

Маша. А как же билет.

Дима. Он в чемодане. Я вспомнил. Я его еще вечером положил туда.

Маша. Но все же мне хочется посмотреть твой пиджак. Не нравится мне это.

Дима. Что это?

Маша. Вот это.

(Она силой выдергивает у Димы пиджак. Проверяет карманы, и вытягивает из бокового кармана лифчик пятого размера).

А что это?

Дима. Это.

Маша. Да. Это.

Дима. Это. Это. Это я тебе подарок купил.

Маша. Но почему же ты сразу его мне не отдал.

Дима. Я. Я. Я хотел тебе подарок сделать. Как будто из командировки привез.

Маша. Смотри, какой заботливый у меня муж. Раньше, что-то ты не привозил мне таких подарков.

Дима. В этот раз решил, а то все духи, да духи. Зачем столько духов, а это такая вещь, что пригодится.

Маша. Конечно. Пригодится. Нужная вещь. Только вот почему она такая большая. Говорил, что знаешь меня вдоль и поперек, а вот размер груди и не знаешь.

Дима. Так это. Это я тебе на вырост купил.

Маша. Значит, на вырост.

Дима. Да, на вырост. Время ведь идет. Все течет, все меняется.

Маша. Ах, ты кабель проклятый. Все течет, все меняется. Вздумал шутки со мной шутить. Не получится. Я тебе сейчас дам на вырост. Я тебе покажу, как издеваться над бедной женщиной.

Дима. Маша, не надо. Я тебе все расскажу, я свидетелей привезу. Это совсем не то, что ты думаешь.

Маша. Не надо мне никаких свидетелей. Мне, итак, все ясно. Какая же я была дура! Я всегда так верила тебе, а ты…Я уйду от тебя, я больше так не могу.Дима. Маша, только не делай поспешных выводов. Я приеду, и все станет на свои места. Я ухожу, поезд не ждет.


(Берет чемодан и уходит, забыв жареную утку на столе. Маша садится на стул и предается грустным размышлениям. Проходит время. Раздается звонок, она идет открывать двери. Входит незнакомый мужчина с металлической вешалкой).


Паша. Здравствуйте, я Паша!

Маша. Здравствуйте.

Паша. Извините, что в таком виде и без цветов.

Маша. А зачем цветы?

Паша. Потому что женщинам всегда надо дарить цветы, только за то, что они живут на земле и мы, мужчины, можем видеть их, слышать и даже говорить с ними.

Маша. Мне не о чем с вами говорить.

Паша. Говорить буду я. Только скажите, как вас зовут.

Маша. А это вам зачем?

Паша. Правильно, обойдемся без дипломатических церемоний, а будем брать, как говорил мой давний приятель Коля Лопушинский, быка за рога. Тем более, что речь у нас пойдет о рогах.

Маша. Какие еще рога? По-моему вы заблудились

Паша. Нет. Не заблудился. У вас квартира № 139.

Маша. Да.

Паша. Вот видите. Все сходится. И курс мой лежит к достижению абсолютного счастья.

Маша. Не понимаю.

Паша. Вы видели когда-нибудь абсолютно счастливого человека.

Маша. Нет.

Паша. А абсолютно несчастливого человека.

Маша. Нет.

Паша. Так вот, если вы сейчас продадите мне рога пятнистого оленя, которые имеются у вас, то я буду абсолютно счастливым человеком, а если не продадите, то буду абсолютно несчастливым человеком.

Маша. Ничего не понимаю. У вас с головой что-то произошло? Мозги свои в сбербанк заложили? Так это не ко мне, это к психологу идите, он этажом выше живет.

Паша. Что ж тут не понятного. Я коллекционирую всякие там рога. У меня есть рога: альпийского оленя, канадского оленя, карпатского оленя, даже есть рога гренландского овцебыка. А вот если вы продадите мне рога пятнистого оленя, то у меня будет полный комплект.

Маша. К сожалению, ничем не могу помочь. Мы не продаем оленьи рога.

Паша. Я бы хотел видеть вашего мужа.

Маша. К сожалению, это тоже невозможно.

Паша. Почему?

Маша. Потому что он уехал в командировку.

Паша. Вы что-то скрываете. Я же только говорил с ним по телефону.

Маша. Я тоже говорила, но это было уже давно. Вспомнила, он говорил, что звонил какой-то придурок насчет рогов.

Паша. Если бы он был здесь, то я бы показал ему кто придурок. Куда он уехал?

Маша. Я бы тоже хотела это знать.

Паша. На сколько?

Маша. Он сказал, как справится со своими делами.

Паша. Растяжимое понятие.

Маша. Но очень удобное, что бы скрывать свои похождения.

Паша. А разве он?

Маша. Раньше были только подозрения, а теперь имеются и вещественные доказательства. (Показывает лифчик.) Это нашла в его пиджаке.

Паша. Да, весомые аргументы. Хотя…

Маша. Что хотя?

Паша. Это может быть и розыгрыш. Я знаю такие случаи, когда приятели шутили таким образом.

Маша. Нашли, чем шутить.

Паша. Действительно. Шутки то шутками, но можно ведь и инвалидом стать – это в лучшем случае.

Маша. А мне каково?

Паша. Как говорит Миша Задорнов, загадочная славянская душа. Людям некуда приложить свою энергию, так они прилагают её друг к другу, происходит обмен на молекулярном уровне. Вы закон сохранения энергии знаете?

Маша. Что-то в школе учила.

Паша. Так вот, если человек заряжен пакостями, то ружье обязательно выстрелит. Если какому-то человеку плохо, то его соседу хорошо. И наоборот, если этот человек купил хороший автомобиль, то соседу становится плохо. Так же поступают верные друзья – подсунуть "свинью" своему приятелю для них верх блаженства. Ваш случай, думаю, тоже из этого разряда. Ну, какой здравый человек, при памяти, тащил бы в свой дом такие сувениры. Ведь так?

Маша. Может быть.

Паша. Муж у вас накануне, какой пришел?

Маша. Никакой. (Показывает рукой горизонтальное положение). Его привезли.

Паша. Тем более. В таком состоянии (Показывает горизонтальное положение) и с такой женщиной (Показывает крупный бюст). Нет, не справится ему никак. Наукой доказано, да и собственный опыт имеется.

Маша. Вы так думаете?

Паша. Уверен.

Маша. Но я все равно это так не оставлю.

Паша. Это ваше право. Только не переусердствуйте.

Маша. Это уж как получится. Паразит, он уже меня достал.

Паша. А как же с моим вопросом?

Маша. Каким вопросом?

Паша. Я насчет рогов.

Маша. Думаю, что не получится.

Паша. Я ведь недаром, а за деньги прошу.

Маша. Дело не в деньгах.

Паша. Вижу первого человека, которому не нужны деньги.

Маша. Это подарок, а подарок, как известно не продается.

Паша. Убедительный пример, но он меня не убедил. Почему? Сейчас объясню. Ведь всем известно, как называют мужей, которым изменяют жены.

Маша. Я не изменяла этому подлецу, и может напрасно.

Паша. О присутствующих я не говорю, но вы ведь знаете, что таких мужей называют рогоносцами.

Маша. Знаю.

Паша. Так вот, есть еще такие шутники, у них тоже избыток энергии, которые дарят такому мужу еще и настоящие рога, после того как согрешили с супругой. Подтекст понятен для всех, но только не мужу.

Маша. Но эти рога ему кум подарил.

Паша. А кум разве не мужчина? Тем более, что имеется такая поговорка: «Что ж то за кума, что под кумом не была»


(Маша дает ему пощечину).

Паша. Я ж не вас имел в виду.

Маша. Извините, вырвалось. Я стала такая нервная, у меня столько накопилось отрицательной энергии.

Паша. А я о чем вам говорю. Это возвращает нас к теме загадочной славянской души – выход избытка энергии.

Маша. Может быть. Извините.

Паша. Ничего, если вам от этого легче, то можете еще раз ударить, я человек не обидчивый.

Маша. Нет, извините.

Паша. Хорошо. Так это я снова же перехожу к закону сохранения энергии. Ведь рога являются источником отрицательной энергии. Когда олень был жив, то он накопил огромную отрицательную энергию, ибо его постоянно преследовали разные страхи перед охотниками, волками или крупными машинами. Тем более, сколько энергии у него отрицательной накопилось, когда его убили. Меня ударили, и то получил комок отрицательной энергии, а если бы убили, то какие это страдания. Вы понимаете, о чем я говорю.

Маша. Понимаю.

Паша. Так вот, весь этот сгусток, ком отрицательной энергии вы поместили себе в квартиру, и она теперь постепенно выходит и выходит. Выходит и выходит, заряжая вас отрицательной энергией. Вы не заметили, когда у вас начались существенные разногласия с мужем?

Маша. Так сразу и не вспомню. Года два – три назад.

Паша. А рога когда появились?

Маша. (Задумалась). Почти три года прошло, как кум их подарил на день рождения мужа. 14 июня это было. Такая жара тогда на улице была.

Паша. Вот теперь делайте выводы, почему у вас начались нелады в семье.

Маша. (Задумчиво). Может быть. Мы серьезно впервые даже поссорились с мужем в день его рождения. До этого никогда у нас ссор не было. Кто-то из гостей пошутил по поводу рогов.

Паша. Вот видите. Так зачем же держать у себя эти рога, которые приносят раздор в семью.

Маша. Но что я скажу мужу?

Паша. Скажите, что выбросили рога. Мол, ходили к гадалке, и она посоветовала выбросить их, как источник отрицательной энергии в доме.

Маша. Это его убедит?

Паша. Думаю, что да. Тем более – он у вас штрафник.


Маша. Не знаю даже, что мне делать.

Паша. Какие могут быть сомнения. Тем более я ведь заплачу вам.

Маша. А вам, зачем иметь такой источник отрицательной энергии, тем более что у вас целая коллекция.

Паша. Мне это не угрожает.

Маша. Почему?

Паша. Потому что живу один.

Маша. А жена же где?

Паша. Мы с ней расстались. Разные взгляды на жизнь у нас были.

Маша. Вы ее не любили?

Паша. Нет, я ее любил, очень даже любил. Долго закрывал глаза на некоторые ее шалости.

Маша. Выходит, она не любила?

Паша. Она тоже любила. Но, только золото, бриллианты и новые наряды. К тому же еще и изменяла. Вот я и решил, что лучше я буду украшать комнату рогами, нежели свою седую голову.

Маша. Я вам сочувствую.

Паша. Это уже прошло, и не хочу возвращаться.


(Звонок в двери).

Паша. Это муж?

Маша. Нет. У мужа есть ключ. Сидите, я сейчас посмотрю.


(Маша выходит).

Паша. Кажется, уговорил. Вообще-то женщины очень легковерные существа. Еще немного и мы бы ударили по рукам, и я стал бы обладателем рогов пятнистого оленя, и стал абсолютно счастливым человеком. Много ли человеку надо для счастья? Нет. Совсем немного, надо только понять в чем заключается твое счастье. Или в коллекционировании рогов, или в коллекционировании любовников своей супруги.


(Маша возвращается).

Паша. Кто там?

Маша. Да соседка пришла. Соль у нее закончилась, а она огурцы солит. Сидите тихо. Я сейчас ей соль вынесу.

Паша. Почему мне сидеть тихо?

Маша. Я сказала, что у меня никого нет.

Паша. Зачем?

Маша. Так надо.


(Маша пошла на кухню.)

Паша. Кому надо? (Задумался). Интересная женщина. Зачем она скрыла, что я нахожусь у нее? Я ведь пришел по делу. И даже не к ней пришел, а к ее мужу, которого не оказалось дома. О чем я ведь не знал. Может я тогда бы и не пришел. Нет, пришел бы. С мужем так легко не получилось бы договориться. Женщина есть женщина.


(Маша выходит из кухни с пакетиком соли).

Маша. Я сейчас вернусь, только соль отдам.

Паша. Хорошо. Я подожду.… Хотя с другой стороны, если рассмотреть данную ситуацию, то она покажется даже очень пикантной. Мужчина и женщина в квартире, и никого больше нет. Законы магнетизма, всемирного тяготения, «плюс» – «минус». Откровенно скажу, у меня и в мыслях ничего такого не было, до того, как она солгала. А вот теперь… У меня было только страстное желание завладеть оленьими рогами и бежать домой, чтобы повесить эти рога на пустующее место. И ничего другого. Мечта идиота.… А ей это не обидно будет, что она не привлекает мужчин. Женщины ведь существа легкоранимые, их нельзя обижать. По-моему она… Нет. Нет. Никаких мыслей, никакого магнетизма. Она, несомненно, интересная женщина. Лицо, фигура и красивая походка. Несомненно, она занималась танцами. По вальсировать бы. Как хорошо сказано: "Танец – это вертикальное положение горизонтального желания». Нет, что за глупости, прочь дьявол-искуситель, мне нужны только рога. Только рога.


(Входит Маша).

Маша. Получила баба Валя соль, теперь будет огурцы солить.

Паша. А почему вы сказали, что одна дома?


Маша. Да потому, что баба Валя самая первая сплетница и интриганка в нашем доме. Она знает все и обо всех в нашем подъезде. Кто пришел, к кому пришел, зачем пришел. Ее даже прозвали у нас комисар Жюв в юбке. Все в доме боятся попасть на ее язык. Не сомневаюсь, что она видела, что вы заходили в подъезд, но не заметила, куда вы прошли, потому и бегает теперь по квартирам соль занимает, а у неё уже пуд соли там собрался.

Паша. Но я же пришел по делу, и при том не к вам, а к вашему мужу.

Маша. Кто будет вникать в такие подробности. Главное, факт пребывания мужчины в квартире с женщиной, а остальное дорисует человеческая фантазия. Что-что, а фантазировать наши люди умеют. А зачем это мне. Потому так и сказала.

Паша. С вами нельзя не согласиться. Как говорил мой друг Коля Лопушинский, правде верят единицы, но сплетням верят все.

Маша. С вашим другом тоже нельзя не согласиться.

Паша. Значит, мы под колпаком у службы морали.

Маша. Можно и так считать.

Паша. Странная получается ситуация.

Маша. Чем же она странная?

Паша. Возникает ощущение какой-то двойственности.

Маша. Почему?

Паша. Мы вдвоем в квартире, но мы ничего не делаем, и даже у нас никаких мыслей не возникает, а там за дверями могут подумать, что мы занимаемся, черт знает чем.

Маша. Я полагаю, что она все-таки не заметила, куда вы прошли, и о нас так не думает.

Паша. Хорошо бы, а то у вас были бы неприятности.

Маша. У меня муж не слишком верит всяким сплетням.

Паша. Он очень самоуверенный.

Маша. Почему?

Паша. Потому как вы очень привлекательны, но поскольку я шел сюда строго по делу, то никаких греховных мыслей не имею. Хотя…

Маша. Что хотя…

Паша. Даже смешно сказать. У меня произошла какая-то непонятная реакция на уровне инстинкта, когда раздался стук в двери. У меня возник какой-то страх и желание бежать от мужа.

Маша. Почему это?

Паша. Сам не знаю. (Смеется). Это как в анекдоте. Спит семейная пара у себя дома. Вдруг, в три часа ночи, раздается звонок в двери. Жена в ужасе вскакивает и кричит: «Муж приехал», а муж тоже вскакивает и прыгает в окно.

Маша. (Смеется). Ситуация.

Паша. Инстинкт. Вот и у меня тоже сработал.

Маша. Приходилось попадать в такие ситуации.

Паша. Не безгрешен.

Маша. И не страшно.

Паша. Тогда об этом как-то не думаешь.

Маша. О, да вы Дон Жуан. С вами опасно находиться в одной комнате.

Паша. Не стоит. Ведь я у вас по делу. И меня одолевает совсем другая страсть. Получу ли я рога или нет.

Маша. Посмотрим на ваше поведение.

Паша. Я буду вести себя очень прилично. Хотелось бы только узнать, когда же баба Валя снимет свою стражу.

Маша. Этого никто не знает.

Паша. О боже. Я же опоздаю на работу.

Маша. Вам что важнее – ваша работа или моя честь.

Паша. За честь дамы приятно и пострадать.

Маша. Это тоже говорил ваш дружок Коля Лопушинский.

Паша. Нет. Это говорю я. Тем более, что я нахожусь в таком приятном обществе. От одиночества устаешь.

Маша. Почему же не найдете себе другую жену?

Паша. Не дождутся. Я уже не тот простак, который может поверить вздохам при луне. Поговорить о том, о сем, пойти в ресторан или театр, небольшой интим и все. До свиданья, мои дорогие.

Маша. Мне кажется, что не все женщины одинаковые.


Паша. Но мне почему-то встречаются именно такие.

Маша. Не там ищите.

Паша. Я никого не ищу, они меня находят сами.

Маша. Мне не верится.

Паша. Я же говорю, что мне одному лучше. А как мы узнаем, что стража снята, и я смогу уйти?

Маша. Со школы должна прийти внучка бабы Вали, и она займется внучкой, а вы тем временем незаметно выйдете с квартиры.

Паша. С рогами.

Маша. Я еще не решила.

Паша. Тогда я останусь у вас ночевать. Вон там, у порога буду спать.

Маша. А как же работа?

Паша. Работа не волк, в лес не убежит.

Маша. Нет, я не могу позволить вам там спать. Там сквозняки, еще заболеете, и тогда я буду виновата.

Паша. Я привык жить в походных условиях.

Маша. Вы настойчивы.

Паша. Я всегда добиваюсь тех целей, которые мне надо.

Маша. Только цель не понятная.

Паша. У всех коллекционеров вывихи в мозгах. Так что не стоит удивляться. Но, тем не менее, это интересно.

Маша. Мне это не понять.

Паша. Бабе Вале тоже.

Маша. Да. Между прочим, она говорят еще и колдунья, и может напускать на людей порчу или сглаз.

Паша. Кто это такое сказал?

Маша. Моя соседка сверху. Она поссорилась с бабой Валей и та начала ей всякие гадости делать: то иголки в двери натыкает, то комки волос набросает или соль на пороге насыплет.

Паша. И у соседки были неприятности.

Маша. Да. То документы потеряла, то в трамвае деньги вытянули, то болячки разные нападали. Короче, страшная женщина. Я стараюсь, с ней не ссорится. Хотя есть подозрения, что это она сделала так, что у нас в семье начались ссоры.

Паша. Почему ты так решила?

Маша. Это случилось после того, как наша дочь опрокинула нечаянно ее ведро с мусором у нас на площадке. Она что-то покричала тогда и все. А я вот стала анализировать все события, которые произошли после того случая, и пришла к выводу, что это неспроста.

Паша. Что ж, тогда вам крупно повезло.

Маша. Почему?

Паша. Потому что я тоже немножко занимался магией. И умею изгонять всяких там бесов, дьяволов, снимать порчу и сглаз.

Маша. Неужели?

Паша. Я никогда не обманываю.

Маша. Мне всегда представлялось, что этим занимаются какие-то необычные люди.

Паша. Этим могут все заниматься, только надо знать некоторые слабые стороны нечистой силы. У вас есть свеча?

Маша. Сейчас найду.

Паша. И еще захватите темный платок.

Маша. Хорошо, сейчас я принесу.


(Маша выходит в спальню).

Паша. Надо помочь женщине. (Снимает с себя сорочку и делает какие-то магические движения, обращенные к небу).


(Входит Маша).

Маша. Ой. Что вы делаете?

Паша. Не бойтесь, это я вхожу в связь с Вселенной.

Маша. Вот свеча и платок.

Паша. Хорошо. Садитесь на стул посередине комнаты. Теперь я накрываю вас платком.

Маша. А не ударите вы меня?

Паша. Вы меня обижаете.

Маша. Извините.


(Паша поджигает свечу и ходит с ней вокруг Маши все время приговаривая: «Тара-бура-крак. Сгинь нечистая сила. Тара-бура-крак. Сгинь нечистая сила. Тара-бура-крак. Сгинь нечистая сила.» затем резко снимает платок с головы Маши).

Маша. Ой. Боюсь.

Паша. Держите свечу. И смотрите внимательно на нее. О, могучие силы света и огня освободите из темницы злых духов рабыню божью Марию.


(Он несколько раз приговаривает эту молитву и при этом протягивает руки к солнцу, словно он берет оттуда энергию и стряхивает эту энергию на Машу). Смотри на огонь. Всепожирающее пламя сейчас сжигает все твои беды и несчастья. Загадывай про себя желания, чтоб ты хотела иметь и от чего б хотела отказаться. Загадала?

Маша. Да.

Паша. Вот теперь пламя сжигает все твои неприятности, а ваши пожелания с дымом возносятся на небеса, чтобы снизойти на вас божьей благодатью. (Он еще несколько раз проделывает свои магические движения и затем уставший садится на стул). Все. Теперь вам не страшны никакие злые духи и наговоры.

Маша. Спасибо.

Паша. Что вы сейчас чувствуете?

Маша. Так легко. Свободно. Я словно заново родилась. У меня все хорошо, у меня нет никаких неприятностей. Я вам очень благодарна.

Паша. Не стоит. Если появится снова симптомы непонятной болезни, то обращайтесь ко мне.

Маша. Ой, спасибо. Не знаю, как и отблагодарить вас.

Паша. Пустое.

Маша. Может вас покормить. У меня есть утка.

Паша. Не надо… А какая утка?

Маша. Жареная утка с яблоками под майонезом и с острыми приправами.

Паша. Ну, если это настоящая…

Маша. Самая настоящая утка, я вчера купила на базаре. Я ее готовила мужу в командировку, а он сбежал и неизвестно когда приедет. Я же мясо не ем – диета. Не пропадать же добру.

Паша. Конечно. Давненько я не едал жареной утки с яблоками. Еще когда мама была жива.

Маша. А супруга разве не делала?

Паша. Нет. У нее не было кулинарных способностей. Она могла только лапшу на уши навесить да подлить масла в огонь при ссоре. Где же ваша птица, я дрожу от нетерпения?

Маша. На столе она. Присаживайтесь.


(Маша снимает салфетку с утки).

Паша. Ох, ты моя красавица. Ох, ты моя ненаглядная. Какая аппетитная, какая ароматная. Сейчас слюной подавлюсь. Я никогда никому не завидовал, но вот сейчас я искренне завидую вашему мужу, который кушает такие изысканные блюда.

Маша. Его видно чем-то лучшим кормят, раз он убежал из дома и не взял с собой утку.

Паша. Он об этом сильно пожалеет, когда будет жевать вчерашний шницель или недоваренное мясо старого барана.

Маша. Барану баранью еду.

Паша. Совершенно верно. Мы люди не гордые, но один только вопросик можно.

Маша. Пожалуйста.

Паша. Не считайте меня наглецом, но не найдется ли у вас бутылочки красного вина. К жареной птице оно будет очень кстати.

Маша. Конечно, найдется. Сейчас я принесу.


(Маша ушла на кухню, а Паша смотрит на утку, затем берет ее в руки.)

Паша. Ох, ты моя радость, какая царственная осанка, как сияет золотом хрустящая корочка. О, голубая мечта убежденных холостяков и брошенных мужей, седых пенсионеров и заблудших путешественников, как радуешь ты мой взгляд, каким счастьем наливается мое тело в предвкушении наслаждения.


(Паша танцует с уткой вокруг стола. Заходит Маша. Она переоделась в прекрасное вечернее платье, изменила прическу, в руке держит бутылку вина.)

Маша. А вот и вино пожаловало.

Паша. (В восторге). О, какое чудесное превращение. Я сейчас спою.

Ах, какая женщина, какая женщина,

Мне б такую.

Маша. Извините, но вы пришли только за рогами.

Паша. Однако, что помешает мне унести одни рога, а взамен оставить другие.

Маша. Вы вольнодумец, к тому же опасный человек. Я вас боюсь.

Паша. Извините, кровь взыграла, к тому же вы обиделись бы, если б вышло наоборот.

Маша. Откуда вы знаете за меня?

Паша. Интуиция подсказывает, иначе, зачем бы вы одели столь великолепное платье.

Маша. Я в этом платье была у мужа на корпоративной вечеринке, встречали Новый год. Так каждый мужчина хотел со мной танцевать. И я целый вечер танцевала, танцевала. К сожалению все хорошее быстро кончается.

Паша. Но мы продолжим сейчас праздник, и я вас приглашаю на танец.


(Они танцуют вместе).

Маша. А начальник мужа приглашал меня на танец дважды. Из-за чего жена начальника устроила небольшой скандал. Но это не испортило праздник. Наоборот…Меня избрали королевой бала, мне пели песни, слагали стихи. Только утром это закончилось, и начались будни, будни, будни.

Паша. Мы сделаем сейчас праздник. Давайте сюда вино. О, какая прелесть, вино от Стефана Золта, десять лет выдержки. Доводилось мне бродить по винным погребам Стефана Золта. У вашего мужа губа не дура.

Маша. Это ему клиенты из Италии привезли.

Паша. Так быстрее наполняем наши бокалы, но я вижу только один бокал.

Маша. Ой, я не буду, а то у меня будет голова болеть.

Паша. От такого вина не будет.

Маша. Когда я выпью, то тогда теряю контроль над собой.

Паша. Контроль потерять не страшно, страшно потерять время.

Маша. Вы очень настойчивы, вам трудно отказать.

Паша. Настойчивый, но не наглый, так что меня можете не опасаться. Только не вижу другого бокала.

Маша. Держите. Только мне совсем немножко вина.

Паша. Как говорил Джавахарлалу Неру, каждому свою меру. Только одному и ведра мало, а другому наперстка достаточно. Мы же выбираем золотую середину и наливаем пол бокала. Держите.

Маша. Спасибо.

Паша. За что же пьем?

Маша. Не знаю.

Паша. Тогда придерживаясь традиции, первую пьем за знакомство.

Маша. За знакомство.


(Они чокнулись рюмками, и выпивают).

Паша. А теперь приступаем к утке. Наконец-то я добрался до тебя., голубой мечты убежденных холостяков и брошенных мужей. Начнем, конечно, с ножек, обожаю ножки. Жаль только, что у птицы только две ножки, вот если бы это была сороконожка. А вы, почему не кушает?

Маша. У меня диета.

Паша. Я бы убил всех этих диетологов, за то, что они лишают наших прекрасных женщин получать наслаждение от жизни.

Маша. Ничего. Я привыкла. Как на соль утка.

Паша. Изумительная утка.

Маша. А вот остренького в ней не хватает. У моего мужа язва и потому я стараюсь поменьше перчика накладывать.

Паша. С перчиком все нормально. Если в вас столько же перчика, как в вашей утке, то вы самая обожаемая женщина в мире.

Маша. Это вы преувеличиваете.

Паша. А это мы сейчас посмотрим. Давайте свой бокал. Между первой и второй – промежуток не большой.

Маша. Ой, мне хватит, а то я опьянею.

Паша. А для чего же праздник устраивать?

Маша. Но я тогда теряю тормоза.

Паша. Ничего страшного. Мы состав загоним в тупик, что бы его никуда не занесло.

Маша. У меня плохие предчувствия. (Протягивает бокал).

Паша. Не бойтесь согрешить, а бойтесь опоздать – говорил мой приятель Коля Лопушинский. (Наливает в бокал вина). Второй тост, конечно, за очаровательную хозяйку, и замечательного стратега.

Маша. А почему стратега?

Паша. Потому что она придерживается одной замечательной истины – путь к сердцу мужчины лежит через его желудок.


(Они чокаются и выпивают).

Маша. Если я буду пьяная, то это вы будете виноваты.

Паша. На суде присяжных заседателей я скажу, что вы упорно сопротивлялись. Я приглашаю вас на танец.

Маша. У меня голова кружится. Мне надо немного отдохнуть, я ведь женщина в возрасте.

Паша. Учтите, что возраст бывает только у говядины, а у женщин бывает только расцвет и зрелость.

Маша. Это вам Коля Лопушинский сказал?

Паша. Нет. Это собственный опыт подсказывает. Вы слышите?

Маша. Что?

Паша. Звучит музыка.

Маша. Нет. Ничего не слышу.

Паша. Слух надо обратить не наружу, а внутрь себя. Та-та-та, та-та-та. Слышите? Это Легран.

Маша. Да. Музыка из "Шербурских зонтиков".

Паша. Тогда я вас приглашаю. (Они танцуют вальс). Как вы чувствуете себя?

Маша. Хорошо. Никогда бы не подумала, что все может так поменяться. Вы волшебник.

Паша. Я не волшебник. Я только учусь.

Маша. А я настаиваю на том, что вы волшебник.

Паша. Иногда просто получается лучше, чем можешь.

Маша. Почему?

Паша. Это нельзя объяснить, как все остальные явления природы. Можно так сказать – благоприятный внешний фактор.

Маша. Это я благоприятный внешний фактор?

Паша. Как хотите, так и понимайте.

Маша. Но у вас же одна страсть, ваши рога.

Паша. Я же не думал, что встречу здесь другую ценность. (Танцуют молча). Мне кажется, нам пора переходить на ты, а то «вы» звучит слишком официально. Выпьем за это.

Маша. Мне тоже так кажется. Только мне совсем немножечко. Я слабею.

Паша. Сила женщины в ее слабости.

Маша. Это Коля вам так сказал?

Паша. Нет. Это Бальзак так сказал.

Маша. Что-то читала, но не помню.

Паша. Бальзак – это энциклопедия человеческих чувств. Изучайте его, и мир будет прекрасен.

Маша. Вы необыкновенный человек.

Паша. Мы же договорились, что переходим на ты.

Маша. Согласна.

Паша. Пьем на брудершафт.

Маша. Может не стоит.

Паша. Надо, Маша.


(Они пытаются выпить на брудершафт, но Маша делает это неловко и выливает вино на брюки Паши).

Маша. Ой. Я же говорила, что мне нельзя боль

е наливать. Облила вам брюки.

Паша. Ничего. Это пустяки.

Маша. Какие там пустяки. Их надо застирать, а то пятна останутся.

Паша. Да я потом.

Маша. Потом нельзя, надо сейчас. Снимайте брюки.

Паша. А что я надену?

Маша. Вот возьмите мой халат.

Паша. Ну, хорошо. Только отвернитесь.

Маша. Уже отвернулась.


(Паша переодевается).

Паша. Вот держите мои брюки.

Маша. Я сейчас быстренько. А вам идет мой халат.

Паша. Подлецу все к лицу, любил говорить мой друг детства Коля Лопушинский, когда его на полтора года забрали в армию.

Маша. Однако же вы и шалунишка.

Паша. У меня девиз такой: спеши в жизни смеяться, что бы не плакать.

Маша. Я побежала, а вы нажимайтена утку.

Паша. Уж вы в этом не сомневайтесь, она от меня не уйдет.


(Маша уходит, а он остается один).

Паша. Какая женщина! Сколько темперамента! Сколько огня! Как посмотрит, то аж пятка чешется и острота имеется. Нет, тут без боя не обойтись, что бы получить награду.… И она, кажется, не очень возражает. Не то, что вначале… «Придурок по поводу рогов звонил». (Рассматривает фотографию). Надо понимать, что это ее муж. Муж объелся груш. Видный парень, но видно быть тебе, паря, с рогами, честное слово я не хотел, карта так выпала. Но ты сам виноват паря. Оставлять такую женщину одну… Кровь с молоком. Да тут и святая не выдержит. Так что извини, но припала она мне очень до души, а ты ж ее до того довел, что у нее уже и седина виднеется. А как замечательно она утку готовит – прямо пальчики оближешь. (Поворачивает его фотографию к стенке).

Маша. А вот и я. Уже застирала брюки. Сейчас только на батарее развешу, что бы быстрее высохли.

Паша. Конечно, пускай сохнут. (Про себя). Хотя мне некуда спешить, дома меня ждет пустой холодильник и холодная постель…

Маша. Что вы там говорите?

Паша. Да это я так про себя. А что у вас находится за этой дверью.

Маша. Это наша спальня.

Паша. Спальня. Это очень интересно. А почему вы сразу ее мне не показали?

Маша. Вы же не просили.

Паша. А у вас всегда надо просить?

Маша. Конечно. А без спроса только наглецы поступают.

Паша. Тогда я вас очень прошу. Даже не так, я тебя очень прошу показать свою спальню. Это такое замечательное место, в нем происходит таинство любви. Кто-то из поэтов об этом говорил, но не могу вспомнить, потому что голова идет кругом.

Маша. Конечно, конечно. Иди, смотри мою спальню. (Открывает двери).

Паша. Какое великолепие… Персидский ковер на полу, голубые обои и нежные ангелочки вверху. Меня трепет пронзает от того, что я переступаю порог святыни. (Он делает шаг, но вдруг останавливается). А ваш муж не возвратится?

Маша. А чего это он должен возвращаться? Он в командировку уехал. Сейчас его поезд мчит к столице.

Паша. Это замечательно, что у нас ходят поезда.

Маша. Да.

Паша. А вдруг он документики свои забыл? Паспорт? Или командировочное удостоверение. Бывают же люди такие рассеянные.

Маша. Он бы может и забыл бы, да я ему напомнила и положила ему в чемодан, вот этими руками.

Паша. Это замечательно, что имеются такие женские ручки, которые умеют делать жареную утку и собирают мужей в командировку. Разрешишь мне поцеловать твою ручку?

Маша. Разве об этом надо спрашивать разрешение.

Паша. Пардон, пардон…Я потерял голову. Какая ручка. Королевская ручка. Я твой верноподданный. А как чудесно она готовит гуся! Тысяча поцелуев.

Маша. А в спальню вы не хотите?

Паша. Конечно, хочу. Что могут быть за вопросы.


(Звонок в двери).

Паша. Кто это?

Маша. Не знаю. Может снова та ведьма пришла?

Дима. (Голос мужа за дверьми). Маша, открой, я не могу открыть дверь ключом.

Маша. Муж!

Паша. Муж!.. Ай-ай-ай. А я в таком виде. Боже мой, где мои брюки?

Маша. Они же мокрые.

Паша. Что делать? Что делать?.. Я пропал.

Маша. Подождите причитать. Надо что-то придумать.

Паша. Он меня убьет. Я не хочу умирать. (Лезет под стол).

Маша. Куда вы? Он же найдет вас там и тогда точно убьет и вас, и меня.

Паша. Зачем я к вам пришел? Спрячьте меня, а то он сейчас сюда войдет.


(Открывает гардероб и прячется там).

Маша. Что вы делаете? Вы хотите погубить меня. Вылезайте, я, кажется, придумала. (Открывает туалетный столик и достает от туда отвертку). Держите!

Паша. Вы что! Никогда. Нарушать божьи заповеди… Я мухи не обижу, а убить человека. Как можете вы меня толкать на преступление?

Маша. Какое преступление. У вас со страха совсем крыша поехала. Берите отвертку, а я мужу скажу, что пришел электрик свет справлять.

Паша. Свет справлять.

Маша. Да.

Паша. Но я же ничего не смыслю в электричестве.

Дима. Маша открой двери, а то я спешу.

Маша. Бери, и делайте вид, что справляешь вон ту розетку.

Паша. Ой, что будет, что будет.

Маша. Не причитайте. Держись натуральней, словно, ты действительно пришел справлять свет.

Паша. Но электричество же может и убить, мне рассказывали приятели.

Маша. Если не будешь электриком, то муж точно убьет. Все, я пошла…

(Паша бродит по комнате, в поисках розетки. Находит, и дрожащими руками пытается ее открутить).


ДЕЙСТВИЕ 2.


(Маша открывает двери и в комнату входит ее муж).

Дима. Ты почему это закрылась на защелку? Раньше ты никогда так не делала.

Маша. Я боюсь, когда остаюсь одна дома.

Дима. Никогда раньше не замечал в тебе такой трусости.

Маша. Раньше ты тоже никогда не возвращался, когда уезжал в командировку. Ты почему возвратился?

Дима. А почему это ты так долго не открывала мне…

Маша. Я была в ванной и не слышала звонка.

Дима. Но я ведь еще и кричал.

Маша. Твоего голоса я тоже не слышала. Если ты не веришь мне, то давай поменяемся – ты иди в ванную, включи воду, а я буду кричать и звонить. И посмотрим, что ты услышишь.

Дима. Странно.

Маша. Что странного ты увидел?

Дима. Никогда не видел, что бы в ванную ходили в вечернем нарядном платье?

Маша. А куда еще я могу надеть это вечернее нарядное платье?

Дима. Ты снова за свое? Хорошо. Вот приеду с командировки и тогда мы с тобой пойдем во Дворец спорта на концерт какой-нибудь звезды. Даже не так. Там все наши собираются на следующей неделе в театр, приезжает какая-то труппа из Ленинграда, «Щелкунчика» какого-то привозит, наши все на ушах торчат, только и говорят об этом «Щелкунчике». Не будем же мы от всех отставать.

Маша. В который раз ты это говоришь.

Дима. В этот раз я брошу все дела, и мы пойдем в театр. Ты выглядишь очень эффектно в этом платье. Пускай все посмотрят, какая у меня жена.

Маша. Ты почему возвратился?

Дима. Я забыл. Я забыл гарантийное письмо.

Маша. Что-то я не слышала ничего об этом письме?

Дима. Его мне в самый последний момент дали.

Маша. А что оно из себя представляет?

Дима. Как сказать… Такое же, как и всякое другое письмо только на нем стоит печать и штамп.

Маша. Не видела я такого письма.

Дима. Ничего, я сам его поищу. У тебя никого нет?

Маша. А кто у меня должен быть???

Дима. Ты когда научишься нормально отвечать на мои вопросы?

Маша. Я не намерена нормально отвечать на твои ненормальные вопросы. Мы с тобой прожили вместе почти пятнадцать лет, и разве я когда-нибудь давала повод для малейших подозрений в мой адрес.

Дима. Никогда.

Маша. И это в то время, когда все остальные только тем и занимаются, что меняют себе любовников и причем об этом еще громогласно заявляют при честном народе. Да и ты своим поведением постоянно подталкиваешь к тому, что бы я тоже пошла по рукам. Но я устояла, и что я слышу. Какие-то дурацкие вопросы, которые задевают мою честь.

Дима. Извини, я не подумал, извини. Я очень спешу, мне надо найти мое письмо.


(Заглядывает под стол).

Маша. Никогда не видела, что бы гарантийные письма искали под столом.

Дима. Может, оно упало со стола и залетело под стол.

Маша. Я же каждый день убираю в комнате и под столом тоже, то не могла бы не заметить там это письмо.

Дима. Точно не видно. Посмотрю в гардеробе. Доберусь я до этого письма. Попадет оно мне в руки.

Маша. Конечно, в гардеробе ему место.

Дима. Маша, не надо иронизировать. Я ведь мог забыть его в своем пиджаке или джинсах. Как забыл там паспорт. Где же это джинсы. Ах, вот они.

Маша. Представляю, какой вид будет у твоего письма, после того как ты его потаскаешь в джинсах. Неужели нельзя его в папку положить?

Дима. Маша, ты же знаешь какой я рассеянный.

Маша. Рассеянный с улицы Бассейной. Ты еще в моем белье поройся.

Дима. Нет. В гардеробе его нет. Надо посмотреть еще на балконе.

Маша. А на балконе-то, почему должно очутиться твое письмо?

Дима. Я выходил туда курить и, может, оставил его там.

Маша. Смотри.


(Дима идет на балкон, проходит мимо Паши, который застыл у розетки, сначала не замечает его, но затем увидел и возвращается. Внимательно его рассматривает.)

Дима. А это что за статуя? Напоминает писающего мальчика из парка культуры.

Маша. Разве ты не видишь?

Дима. Я-то вижу, но не понимаю, что он здесь делает. Это же не парк культуры. Я жду объяснений.

Маша. Что тут не понятного… Ты внимательно присмотрись к нему и тебя все станет понятным без слов.

Дима. Конечно, все понятно и без слов, но все-таки хочется услышать, что делает этот мальчик-с-пальчик в моей квартире.

Маша. Ты задеваешь мою честь.

Дима. А что тогда говорить о моей чести. У меня вообще рога начали пробиваться, и я скоро начну бодаться.

Маша. Успокойся за свои рога, они в надежных руках, а ты лучше посмотри, что он держит в правой руке?

Дима. В правой руке у него отвертка.

Маша. Да, отвертка. Теперь рассуждай хладнокровно и логически. Зачем ему отвертка?

Дима. Я понял. Ты подговорила его убить меня. Только у вас ничего не получится. Я ведь каратэ занимался и ушу (Становится в позу борца). Иди на меня я тебя сейчас по стенке размажу.

Маша. (Подходит к нему, чтобы успокоить). Что ты чудишь?

Дима. Не подходи ко мне. Вы в преступный сговор вступили, чтобы убить меня.

Маша. Да какой это тебе сговор чудится. Неужели это так трудно понять, что если человек с отверткой работает, то значит это электрик.


Дима. Электрик?!

Маша. Да. Электрик.

Паша. Я электрик, пришел ремонтировать свет. Провода, розетки и эти… лампочки меняю.

Маша. Вот видишь, как все просто, а ты поднял шум. Да сам подумай, если бы это был мой любовник, то я попыталась бы его спрятать. А так я даже забыла, что он у меня работает. Да и как тут не забудешь, когда ты такой шум из-за закрытой двери поднял.

Дима. Однако, когда я уезжал, то у нас в квартире везде горел свет, и ты ничего не говорила о какой-нибудь неисправности.

Маша. Не было, так появилась.

Дима. Это как по заказу.

Маша. Тебе смешно, а мне было не до смеха, когда я утюг в розетку всунула, а там что-то как зашипит, словно змея ползет, а затем и свет везде пропал. Вот тогда я и позвонила в домоуправление, что бы прислали электрика…

Дима. Значит, это электрик?

Маша. Электрик.

Дима. Из домоуправления?

Маша. Из домоуправления.

Дима. А это что? (Хватает Пашу за конец халата.) Его спецодежда?

Маша. Это мой халат. Неужели ты никогда не видел его?

Дима. Я вижу, что это твой халат, но я не могу понять, почему этот халат на этом электрике?

Маша. А что же он должен по квартире голый разгуливать?

Дима. У него, что своей одежды нет?

Маша. Есть.

Дима. Так почему он не в брюках, а в твоем халате ремонтирует свет? Или он голубой электрик, и он любит одевать женские халаты.

Маша. Его брюки на батарее сушатся.

Дима. Почему сушатся?

Маша. Потому, что мокрые. Вот тебе приятно бы было в мокрых брюках ремонтировать свет. Причем, у мокрого человека сопротивление уменьшается и его может током убить. Мы это по физике учили.

Дима. Молодец, что ты законы физики знаешь, но меня интересует другое – он что в мокрых брюках пришел?

Маша. Нет в сухих.

Дима. Так почему же они стали мокрыми?

Маша. Я намочила их. Постирала.

Дима. Ах, понимаю. Ты очень сердобольная душа, а у него были очень брюки грязные, а тебе в вечернем нарядном платье захотелось постирать его брюки…

Маша. Нет. Ты не угадал. Я облила его брюки, когда поливала цветы, и потому повесила их сушить. Не идти же человеку в мокрых брюках на улицу. Сейчас ведь холодно, он может даже простудиться из-за меня.

Дима. Ты очень добрая, но порой твоя доброта переходит все пределы.

Маша. Тебе жалко, что он мой халат надел? Что с ним станется?

Дима. Маша, ты удивляешь меня своей наивностью. Ведь это можно истолковать совсем по-другому. Лучше бы ты ему мои брюки предложила.

Маша. Да он утонул бы в твоих штанах. Ведь у вас совсем разные комплекции.

Дима. Я знаю, что у тебя на все случаи найдется ответ, но знай, что мне неприятно от того, что он в твоем халате ремонтирует свет.

Маша. Так ему сказать, что бы он снял?

Дима. Нет, пускай уж будет в твоем халате. Кстати, раньше ведь к нам совсем другой электрик приходил.

Маша. Другой?

Дима. Да, высокий такой, худой. Помнишь, он еще так интересно об инопланетянах рассказывал.

Маша. Что-то припоминаю.

Дима. Да его нельзя забыть. Такой интересный мужчина был. Все собирался установить связь с внеземными цивилизациями. Помнишь, он еще говорил, что создает какой-то сверхмощный генератор, при помощи которого он мог бы обнаружить НЛО.

Маша. Да, про НЛО что-то припоминаю.

Дима. Он еще жаловался, что не может найти какую-то важную микросхему для своего аппарата. Интересовался, не собираемся ли мы в Японию – там с этой микросхемой никаких проблем.

Маша. И про Японию помню.

Дима. Так почему же ты Петровича не позвала?

Маша. Я просила прислать просто электрика.

Дима. (Обращается к Паше.) Где Петрович?

Паша. Спился.

Дима. Спился? Но ведь он, кажется, совсем не пил. Помню, я ему еще предлагал, когда он счетчик справлял. Маша, ты ведь помнишь, ты ведь тогда дома была, и я тебя попросил, что бы ты закуску сообразила.

Маша. Припоминаю, было что-то такое.

Дима. (К Паше.) Как же он может спиться, когда совершенно не пил.

Паша. Да. Да.

Маша. Да что ты пристал к человеку. Неужели не знаешь, как бывает в жизни – вчера не пил, а сегодня уже начал пить. Помнишь, как наш кум сорвался.

Паша. И Петрович сорвался.

Дима. Каким образом? В семье неполадки?

Паша. Да нет. Инопланетяне не вышли к нему на связь.

Дима. Он все-таки собрал свой генератор?

Паша. Собрал, и начал в космос выходить на связь, но ему никто не отвечал, так он очень переживал по этому поводу. Я его успокаивал, как мог, а он мне в ответ: «Это они не уважают нас, потому не хотят общаться с нами. Выходит, мы на очень низком уровне развития, раз цивилизации с таким высоким техническим развитием отказываются общаться с нами. Только летают, летают на своих НЛО вокруг земли, а сесть с нами за стол переговоров отказываются. А чтобы догнать нам по развитию эти внеземные цивилизации, землянам понадобится несколько световых лет». Понятно, что Петрович не доживет до тех времен и контакта с инопланетянами у него никак не получится. Сделав такой вот печальный вывод, Петрович очень огорчился и спился.

Дима. Так вот и спился.

Паша. Так и спился. Сначала по сто принимал, потом по двести, потом и пол литры ему было мало. Это на гору человеку тяжело подниматься, а с горы прямо-таки сам катишься.

Дима. Кто бы мог подумать. Такой умный был человек…

Паша. А у нас-то только с умными, и случаются такие истории. Помните Грибоедова «Горе от ума». Так это когда было, но сейчас ведь ничего не переменилось.

Маша. (Обращается к Диме.) Ну, хватит тебе приставать к человеку с дурацкими вопросами. Пускай он занимается своими делами, а ты, кажется, тоже что-то искал?

Дима. Да, я ведь так и не нашел гарантийное письмо.

Маша. И хотел посмотреть его на балконе.

Дима. Думаю, что на балконе его нет. Лучше я пойду, посмотрю на кухне.


Маша. На кухне лучше я его посмотрю, а то ты там все перевернешь вверх дном, ты еще здесь посмотри.

Дима. Хорошо.


(Маша выходит на кухню, а Дима просматривает вещи в туалетном столике. Затем подходит к Паше).

Дима. Что, нервничаешь?

Паша. А, почему это я должен нервничать??? Я ведь ничего такого не делал, я свет ремонтирую.

Дима. Да ведь работа у тебя опасная.

Паша. Почему это она опасная?.. Работа как работа.

Дима. Током ведь убить может. Разве у вас не было несчастных случаев?

Паша. Да, как сказать. Бог миловал.

Дима. У меня приятель на заводе работает. Так он рассказывал, что у них в цехе электрик двигатель ремонтировал, а кто-то по неосторожности, или по злому умыслу, включил рубильник и электрик даже не пикнул. Был человек и нет. Мне, даже не верится, что у вас не было несчастных случаев, ведь с электричеством имеете дело, а оно очень коварное.

Паша. Не припоминаю.

Дима. Это же так просто. Рукой или оголенной частью тела дотронулся до провода и считай, что ты уже покойник. И все ведь получается так просто – не надо ни ножа, ни удавки, ни пули-дуры. А что самое главное, что никто не заподозрит, что это убийство, ведь никаких следов нет, только маленькая красная точечка там, где вошло электричество и такая же точечка там, где вышло электричество. Никакой эксперт не заметите, ибо она похожа на комариный укус. Ты ведь тоже по неосторожности можешь дотронуться до провода. (Берет за руку Пашу и подталкивает ее к открытым проводам).

Паша. Не надо.

Дима. Ты испугался… Страшно? А ты ж говорил, что у тебя работа не опасная?

Паша. Я не знал.

Дима. Ты весь дрожишь. Ты боишься меня?

Паша. Да. Нет.

Дима. Странный ты человек. И у меня такое чувство, что мы с тобой где-то встречались. Может ты раньше возле моей жены ошивался?

Паша. Нет! Нет! Я никогда раньше не видел вашу жену.

Дима. Но где же мог я тебя видеть?

Паша. Не знаю.

Дима. Ты в прошлом году не отдыхал в Евпатории?.. Июль, солнце, море, горячие девочки и холодное пиво с раками.

Паша. Нет. Я давно уже не ездил к морю.

Дима. С деньгами туговато.

Паша. Не это главная причина.

Дима. Напрасно, должен тебе сказать, ты не ездишь к морю… Это такое зрелище, и масса удовольствий. Можно сказать настоящий рай на земле. Только уехал и уже скучаешь, и не знаешь, зачем больше: то ли за солнцем, то ли за морем, то ли за девочками. Или ты хочешь сказать, что у тебя и здесь девочек в избытке.

Паша. Нет. Ничего такого не хочу сказать, я убежденный холостяк.

Дима. Так может потому, что ты убежденный холостяк, тебя и тянет к чужим женам.

Паша. Нет. Меня уже вообще никуда не тянет.

Дима. Неужели?

Паша. Вот истинный крест. (Крестится).

Дима. Ты меня уже однажды обманул.

Паша. Не обманываю. Вот истинный крест. (Крестится.)

Дима. Это хорошо, но где же я мог видеть тебя?

Паша. Не знаю.

Дима. Слушай, а ты на выставке собак не был этой весной?

Паша. Нет. Меня собаки не интересуют.

Дима. Почему же это? Собака ведь друг человека. Я себе вот хочу завести хорошую собаку, только никак не решусь какой породы завести: ротвейлера, бульдога или просто овчарку.

Паша. Я не большой специалист по собаководству, и поэтому не знаю, что вам посоветовать.

Дима. Но на твой вкус.

Паша. Мне больше всего нравятся овчарки. У них и вид такой красивый, и глаза такие умные и добрые.

Дима. Мне тоже нравится овчарка, но вот у ротвейлера хватка лучше. Настоящий боец. Любому глотку перегрызет. Тогда никакие электрики бы не смели переступать порог моего дома.

Паша. Я ведь… Меня вызвали.

Дима. А я разве против тебя что-то имею. Не волнуйся, работай спокойно, а то еще и правда, попадешь под напряжение. А ты не был на празднике города, на стадионе в ложе почетных гостей в этом году?

Паша. Нет. В этом году я вообще не был на празднике города.

Дима. Почему?

Паша. Так получилось.

Дима. А жаль. Такое было грандиозное представление, а в нашу ложу официантки в коротеньких юбочках шампанское разносили. А потом принесли и покрепче, так мы так потом загудели. После мы толпой поехали в ресторан «Парадиз». Ты бывал там когда-нибудь?

Паша. Н-е-е-т.

Дима. Какие там девочки танцевали! Полуобнаженные, длинноногие – пальчики оближешь. Как они свои ножки задирали, когда… Постой, постой. Я ведь вспомнил, где тебя видел. Точно!

Паша. Н-е-е-т.

Дима. Да почему же ты не признаешься – это ты ведь с ними тогда танцевал в ресторане?

Паша. Вы ошиблись.

Дима. Ошибки не может быть. У меня зрительная память хорошая, несмотря на то, что я, выпивши, был. Да и раньше ведь ты там танцевал?

Паша. Нет.

Дима. А я говорю, да. Я тебя сразу не признал, потому что ты в женском халате был. Но теперь-то я тебя хорошо рассмотрел. Вот какая птица мне попалась. Ну, признавайся, братишка, ты со всеми девочками переспал?

Паша. Какими девочками?

Дима. Ну, ты дурочку не гони. С теми девочками, с которыми ты танцевал в ресторане, со всеми переспал? Откровенно говорю, я тебе завидую – собрать такой замечательный гарем, как у турецкого султана. Ты как, с каждой в отдельности спал или со всеми сразу? Послушай, а не мог бы ты и меня пристроить в тот гарем?

Паша. Вы меня с кем-то путаете. Я электрик, я пришел ремонтировать свет. И никаких девочек я не знаю.

Дима. Братишка, ты не зарывайся, короче.… У меня итак нервная система расшатана от борделя, который я застал в своем доме и я за себя не ручаюсь. Или ты будешь говорить мне правду, или…

Паша. Я ничего не знаю… Я пришел ремонтировать свет…

(Паша начинает усиленно ковырять отверткой в розетке и оттуда вылетает сноп искр, а затем гаснет свет в квартире).


Дима. (Растерянно). Эй, братишка, мы с тобой так не договаривались,… Что ты там наделал, а ну-ка включи свет. (Тишина). Послушай, я таких шуток не люблю. Сейчас же включи свет.


(Входит Маша со свечкой).

Маша. Что это ты наделал?

Дима. Я ничего не делал, а вот твой электрик, кажется, закоротил провода, и перегорели пробки в щитке.

Маша. Какой он мой электрик…

Дима. Ну, это мы еще разберемся, хватит мне лапшу на уши вешать, вот сейчас пойду, заменю предохранители и затем разберусь, кто есть кто. И гарантирую, что кому-то не поздоровится. (Выходит).

Маша. Эй…, эй…. Паша! Паша! Что такое? Неужели! Этого еще не хватало. Почему я сразу ему не отдала те злополучные рога? Тогда бы ничего не было. Кошмар… Кто бы мог подумать, что все так будет. (Включается свет, Маша идет в угол, где стоял Паша). Ой! (Отскочила как ужаленная. Входит Дима).

Дима. Что такое?

Маша. Он там лежит! Ты убил его!

Дима. Я к нему даже не притронулся. Он сам в розетке ковырялся, а потом оттуда сноп искр вылетел, и свет везде погас.… Это ты виновата, что пригласила сюда фальшивого электрика.

Маша. Я не приглашала – он сам пришел.

Дима. Да, конечно, подождал пока я ушел и прибежал на свидание. Где и когда ты подцепила этого танцора?

Маша. Какого танцора?

Дима. Не прикидывайся такой безгрешной. Тебе никто не поверит. Он мне сказал, что танцует в ресторане.

Маша. А что ж он еще тебе рассказал?

Дима. Много чего, только сейчас не время об этом. Он, правда, мертвый?

Маша. Можешь сам посмотреть. Я боюсь покойников.


(Дима подходит к нему. Щупает пульс, слушает сердце.)

Дима. Да, кажется, готов.

Маша. Ой, ой. Какой ужас.

Дима. Не надо причитать, что делать будем?

Маша. Может в милицию позвонить?

Дима. Еще чего. Ты хочешь, чтобы меня посадили?

Маша. Но ты же говорил, что не трогал его. Он сам.

Дима. Так тебе там и поверят…

Маша. Что же делать? Что же делать?

Дима. Его кто-нибудь видел, когда он входил?.. Ах, что я говорю, конечно его видела этот комиссар Жьюв в юбке.

Маша. Это она тебе позвонила?

Дима. Она. Конечно, баба Валя все расскажет следователю об этом танцоре. И там сделают дело об убийстве на почве ревности…

Маша. Но не может он ведь здесь лежать.

Дима. Конечно, не может. А если его сбросить с балкона и затем сказать, что он сорвался с балкона, когда прятался от мужа?

Маша. Мне страшно.

Дима. Мне тоже неприятно, но что поделаешь. Впрочем (он смотрит на руки Павла), у него руки в копоти от горевших проводов. В полиции ведь тоже не дураки работают…

Маша. В одном детективе я читала, что труп можно в кислоте растворить.

Дима. Где ты наберешь столько кислоты. Лучше будет его расчленить.

Маша. Как это?

Дима. Обыкновенно. Голову отдельно, туловище отдельно, руки, ноги тоже отдельно. А затем все это выбросить в речку. Я такое тоже видел по телевизору в одном детективе.

Маша. Прямо здесь расчленить?

Дима. Конечно, а где же еще?

Маша. Так мы же здесь все в кровь перепачкаем.

Дима. Мы ковер снимем, а затем помоем пол.

Маша. Нет, нет, я этого не выдержу.

Дима. Тогда давай его в мешок, я подгоню машину, и вывезем его куда-нибудь подальше.

Маша. В мешок?

Дима. Да в мешок. У нас же должны быть мешки.

Маша. В мешок можно.

Дима. Вот и хорошо. Неси его брюки.

Маша. Зачем тебе его брюки?

Дима. Не будем же мы его в твоем халате за город вывозить. Его ведь найдут и по твоему халату выйдут на твой след.

Маша. А, понятно. Все должно быть как в детективе – никаких следов. Иду за брюками. (Идет к батарее). Но они ведь мокрые!?

Дима. Ты меня сейчас без ножа доконаешь!

Маша. А что я такого сделала?

Дима. А то твоему покойнику не все равно, в каких брюках ему быть: в сухих или мокрых. Давай сюда брюки.

Маша. И то правда, я и не подумала. Это же он ничего не чувствует. Что же мы наделали? Господь ведь все видит.… Но ты его ведь не убивал?

Дима. Я ж тебе говорил, что не трогал я его, он сам. Помогай мне.

Маша. Я боюсь покойников.

Дима. А мне, думаешь приятно. (Снимает халат и пытается надеть брюки, но это не получается, так как у Паши согнута в колени нога). Помоги мне.

Маша. Что мне помочь?

Дима. Бери его ногу. Ее надо выпрямить, а то не надеваются брюки.

Маша. Я не могу покойников…

Дима. Раньше надо было думать. Так что мне, по-твоему, в тюрьму идти?

Маша. Нет.

Дима. Тогда держи.


(Маша берет за ногу, но та не распрямляется).

Маша. Я ничего не могу сделать.

Дима. Подожди. (Вытягивает из столика молоток и бьет ним по ноге). Вот теперь порядок. ( Он надел брюки, и положил Пашу на пол). Побудь здесь с ним. А я пойду на балкон и посмотрю там мешок.

Маша. Я одна не останусь. Я с тобой.


(Они выходят. Через время возвращаются. Дима рассматривает мешок).

Дима. Кажется, дырок нет, сойдет. (Они подходят к тому месту, где лежал Паша). Ничего не понимаю. Где труп?

Маша. Там же лежал.

Дима. Лежал, а теперь его нет. Чудеса и только. Ведь не могут покойники ходить.

Маша. А может это вампир? Их так просто не убьешь, надо осиновый кол…

Дима. Ну, у тебя уже разыгралась фантазия. Я пойду в спальню посмотрю, а ты побудь здесь.

Маша. Я боюсь.

Дима. Здесь же нет никого. (Выходит).

Маша. Страшно как, словно в каком-то фильме ужасов. (Вдруг со скрипом открывается дверка гардероба, оттуда появляется Паша). Ой, что это.

Паша. Маша.

Маша. А-а-а. (Падает в обморок).

Паша. Маша, не бойтесь – это я. (Маша не подает признаков жизни.) Ну что это, сознание потеряла? Маша, ну очнись же. (Слегка хлопает ее ладошкой по лицу). Так успокойся, вспомни, как учили оказывать первую помощь пострадавшему… Непрямой массаж сердца.… Нет, это не подходит, у нее же сердце стучит. Так, так. Надо сделать ей искусственное дыхание. (Поднимает ей руки вверх, а затем разводит в стороны. Повторяет несколько раз). Маша, Маша. Ну, очнись же… Что же это за наказание. Надо еще попробовать искусственное дыхание сделать рот в рот. (Делает в себя глубокий вдох, наклоняется над Машей и делает выдох ей в рот).


(Входит муж).

Дима. Что это такое?

Паша. Ах, как хорошо, что вы пришли.

Дима. А я думал, что помешал вашим сладким объятьям. Вы это так самозабвенно делали, что не услыхали, как я зашел.

Паша. Да это совсем не то, что вы думаете.

Дима. Сегодня все пытаются меня убедить в том, что я ничего не соображаю.

Паша. Да ведь ваша жена потеряла сознание, и я пытался сделать ей искусственное дыхание. Ведь вас учили на работе оказывать первую помощь пострадавшему.

Дима. Мне показалось, что это она от вашего поцелуя потеряла сознание.

Паша. Ничего подобного. Она на самом деле потеряла сознание. Не стойте же, помогайте мне.

Дима. Оставьте ее в покое. А я пойду, поищу нашатырный спирт. (Выходит).

Маша. А.., а.., а.… Где я?

Паша. Здесь ты. Дома.

Маша. (Открывает глаза). Это вы?

Паша. Я.

Маша. Вас же электричество убило.

Паша. Не убило, а сильно напугало.

Маша. Но вы же не дышали.

Паша. Я затаился, ибо вашего мужа испугался.

Маша. А зачем вы мужу сказали, что вы не электрик, а танцор.

Паша. Он сам узнал меня.

Маша. Откуда он мог знать вас?

Паша. Мы уже встречались с ним.

Маша. Где?

Паша. В ресторане «Парадиз».

Маша. Он что, чечетку с тобой там бил.

Паша. Нет. Что ты говоришь, что бы такой представительный человек и бил чечетку! Он заказывал музыку.

Маша. Какую еще музыку?

Паша. Которая облегчает пищеварение или создает настроение. Насколько я заметил, то ваш муж страстная натура и музыку любил ритмическую. К примеру, в прошлый четверг он пять раз заказывал «Танец на барабане». Помните: «… Барабан был плох барабанщик бог, ну а ты была вся лучу под стать…». Видно было у него хорошее настроение.

Маша. Когда это было?

Паша. В прошлый четверг.

Маша. Ты что-то путаешь. В прошлый четверг он ездил в область сдавать отчет в управление.

Паша. Это он тебе говорил?

Маша. Да, говорил.

Паша. А я его видел, и мой глаз никогда не ошибается.

Маша. Какой подлец! А я ему верила. Он всегда приходил с работы таким уставшим. Падал сразу же на кровать и отказывался даже от еды.

Паша. В этом нет ничего удивительного.

Маша. Ты что-то скрываешь от меня?

Паша. Шило в мешке не утаишь. Жгучая блондинка, которая приходила с ним всегда в ресторан, конечно, требовала к себе повышенного внимания.

Маша. Какая еще блондинка?

Паша. А вот этого я не знаю, поскольку меня с ней не знакомили. Я же думал, что это семейная пара, так как они высказывали постоянство. У нас ведь публика такая – сегодня с одной пришел, завтра с другой.… А они вместе, он всегда был такой предусмотрительный.

Маша. Мерзавец!

Паша. Все мужчины мерзавцы, а те, что не мерзавцы – скучны. Так любил говорить мой приятель Коля Лопушинский. А в переводе на общедоступный язык это означает, что каждый получает в итоге то, что выбирает.

Маша. Убирался бы ты со своими шуточками отсюда. Итак, тошно.

Паша. Рада душа в рай, да грехи не пускают. Брюки-то мокрые.

Маша. Сними, я тебе их утюгом высушу. ( Маша становится на коленки, чтобы гладить брюки. Паша стоит сзади, хочет помочь ей, получается интересная поза. Заходит Дима).

Дима. А вот я и принес нашатырного спирта. Едва нашел. А что это вы?

Паша. Это не то, что вы подумали. Это мы брюки гладим.

Дима. Да я ничего. Я только нашатырь принес. Извините, я вам помешал.

Маша. Большое тебе спасибо. Мне только и осталось, что выпить нашатырного спирта.

Дима. Мне тоже.

Маша. Лучше б я не приходила в себя.

Дима. Что ты, милая, я так перепугался за тебя.

Маша. Да уж конечно! Небось, радовался бы, что я тебя освободила от ненавистных тебе семейных уз.

Дима. Ты о чем это? Ничего не понимаю. Это я должен возмущаться, а не ты по поводу супружеской неверности.

Маша. Если тебе не понятно, то припомни, пожалуйста, где ты был в прошлый четверг.


Дима. В прошлый четверг?

Маша. В прошлый четверг.

Дима. Так сразу и не вспомнишь.… Кажется, я был. В губернии я был.

Маша. Не утруждай очередной ложью. В прошлый четверг ты был в ресторане «Парадиз».

Дима. В ресторане «Парадиз». (Смотрит на Пашу. Тот пытается жестами оправдаться).

Маша. Только не делай вид, что ты впервые услыхал это название. И что этого человека ты не знаешь. А так же не известна тебе жгучая блондинка.

Дима. Блондинка. Откуда. У тебя игра воображения.

Маша. А лифчик пятого размера это тоже игра воображения.

Дима. У нее не пятый.

Маша. А какой же в таком случае у неё размер груди? ( Дима понял, что засыпался и переходит в наступление).

Дима. Но ты ведь тоже не теряла времени зря. Тебя тут тоже развлекали в мое отсутствие.

Маша. У меня с ним ничего не было.

Дима. Так я тебе и поверил. Он парень не промах, ведь так, братишка.

Паша. У нас ничего не было.

Дима. Сегодня не было, потому, как я рано возвратился. А раньше? И как, познал утех в объятиях моей жены.… Как тебе аппарат? (Хлопает Машу по заднице). Пятнадцать лет отбарабанил без капитального ремонта. А поршневая как? Плотненькая?


Маша. Прекрати.

Дима. А какая у нее осанка! И животика совсем нет. Тебе же нравятся женщины с плоским животиком? А бедра какие. Полные, упругие, но никакого целлюлита нет. Вот грудь, конечно, немного не та, что пятнадцать лет назад. Но если добавить немножко силикона, то за первый сорт сойдет.

Маша. Прекрати эти издевательства при постороннем человеке!

Дима. Да какой он же посторонний. Мы с ним как родные…

Маша. Замолчи, а тооо…

Дима. Что, а то?

Маша. Я тебя чем-нибудь ударю.

Дима. Это от избытка чувств или, чтобы жилплощадь освободилась?

Маша. Сволочь ты этакая! (Хватает со стола вазу и замахивается на мужа, но Паша выхватывает у нее вазу).

Дима. Зачем ты забрал, пускай бросает. Ведь ничего больше не осталось.

Маша. Да! Потому что ты убил мою любовь.

Дима. А было ли что там убивать?

Маша. И это говоришь мне ты?! Подлый человек, который с проститутками шляется по ресторанам.

Дима. У меня же не хватило наглости приводить любовника в квартиру.

Маша. Мне кажется, что это специально ты его подослал, чтобы скомпрометировать меня и затем получить развод.

Дима. Больное воображение.

Маша. Сам ты больной и не лечишься.

Дима. Ты говори, да не заговаривайся. Опозорила меня, теперь еще и наговариваешь. За это можно и получить.

Маша. Что получить?

Дима. Сама знаешь что.

Маша. Не знаю, скажи.

Дима. Догадайся.

Маша. Нет, мне хочется самой услышать, что же я заслужила от человека, которого я пятнадцать лет кормила, обстирывала, убирала.

Дима. Я тоже не сидел, сложа руки. Кто тебе все это покупал. (Открывает гардероб и начинает выбрасывать оттуда женскую одежду). Вот тебе на день рождения, вот тебе на Восьмое марта, а это на Новый год, а это на старый Новый год, а это просто потому, что оно тебе понравилось…

Маша. Не надо мне твоего барахла. Заберешь его себе. Больше я не буду терпеть унижения в этом доме. Паша…

Паша. (Испуганно). Что?

Маша. Пришло время открыться и все рассказать.

Паша. Что рассказать?

Маша. Будь мужчиной. Ты ведь этого давно хотел.

Паша. Ничего я не хотел. Женщина я вас знать не знаю. Что я хотел.

Маша. Тогда я скажу. Мы с Пашей давно встречаемся.

Паша. Ой. Я пропал.

Дима. Вот так новость.

Паша. Это не правда. Я клянусь. (Падает на колени). От переживаний у нее началась горячка. Ее надо показать врачу.

Маша. Паша, не бойся. Ты все ждал подходящий случай и вот он настал. Я твоя, я ухожу к тебе.

Паша. Зачем. Зачем вы это говорите. Вы не верьте ей, это она со зла.

Дима. Тут надо разобраться.

Маша. Поздно милый. Поздно. Твой поезд ушел. Пошли Паша. Встань с колен. Не бойся, он ничего тебе не сделает. Нас ждет прекрасная жизнь в любви и согласии, о которой мы так мечтали. Случай помог нам. Нас ждет счастье и радость оттого, что мы будем вдвоем.

Паша. Разве что на облаках.

Маша. Идем…

Паша. Я живу в коммуналке, у меня нет никаких удобств.

Маша. Ничего. С милым рай и в шалаше.

Паша. Но у меня туалет на улице, а умываюсь я в тазике.

Маша. Это так романтично. Сидеть в туалете при Луне, небо в звездах. Пошли быстрее.

Дима. Стой. Я никуда вас не пущу, пока вы мне все не расскажите.

Маша. Зачем. Разве это так важно. Наши пути разошлись. Нам осталось сделать один шаг.

Дима. Только через мой труп. (Дима ложится на полу, на их пути).

Маша. Только не надо сцен. Раньше надо было думать. Идем, Паша.

Паша. Нет. Не могу. Я лягу рядом с Димой.(Он лег рядом с мужем0. Через двоих она не переступит.

Маша. Я здесь не останусь.


(Она переступает через мужчин и выходит).

Дима. Ты чего лежишь?

Паша. Ты лежишь, и я лежу за компанию.

Дима. Не надо. За меня ты уже полежал в моей постели, подлец.

Паша. Дима, я не подлец. Клянусь, ничего не было.

Дима. Не надо рассказывать мне сказки.

Паша. Но это правда. Чистая правда. Я оказался в твоей квартире совсем случайно.

Дима. И случайно, выбрал время, когда мужа нет дома.

Паша. Я тебе сейчас расскажу все по порядку. Я ведь тебе звонил насчет твоих рогов.

Дима. О, о, о.… Тысяча чертей. Если ты еще раз скажешь это слово, то я убью тебя на месте.

Паша. Не надо убивать, я не буду говорить это слово. Значит, я пришел за этим, ну за этими, вот, которые олени носят на голове. Я тебе звонил.… Но тебя не оказалось дома, жена сказала, что уехал в командировку.

Дима. Почему же ты сразу же не ушел?

Паша. Позвонила ваша соседка. Большая скандалистка и интриганка. Маша ей сказала, что в квартире никого нет, а мне сказала, чтобы я пока не выходил.

Дима. Почему она так сказала?

Паша. Я тоже ее об этом спросил. Я ведь говорю, пришел за делом, что нам скрывать. А жена ответила, что лучше пусть меня соседка не видит, а то сплетни затем распустит по всему дому. Я и согласился подождать. Сел так и сижу, а тут ты пришел. Злой такой, я и перепугался, ведь действительно, можно было подумать, черт знает что. Чужой мужчина в квартире один на один с супругой.

Дима. А вот ты поверил бы такому рассказу, если бы возникла такая ситуация с твоей женой?

Паша. Такая ситуация не может возникнуть у меня.

Дима. Почему?

Паша. Потому что у меня нет жены.

Дима. А где же она делась?

Паша. Сбежала с любовником.

Дима. Любил её.

Паша. Очень любил. Не знаю, почему она сбежала, я же для неё все делал.

Дима. Сочувствую тебе. У меня тоже жена ушла. Давай мы сейчас выпьем.

Паша. Не буду возражать.

(Дима берет бутылку со стола и разливает по стаканам).

Дима. Бери стакан. Давай выпьем за наше освобождение от женских уз. Слушай, а может лучше, что она ушла.

Паша. Я давно уже понял это.

Дима. Ты знаешь я даже не чувствую сейчас какого-нибудь горя.

Паша. Я рад за тебя.


(Входит Маша, но её не замечают мужчины, и они продолжают свой разговор).

Дима. Представляешь, я почувствовал себя свободным человеком. Я могу делать все что захочу. Мне не надо будет отчитываться перед супругой, куда девается моя зарплата, и почему она такая маленькая.

Паша. Да, женщине столько не дай денег ей все равно будет мало.

Дима. (Обнимает Пашу). Ты меня понимаешь. Как хорошо, что ты пришел ко мне. У меня открылись глаза на свое положение. Понимаешь, я был настоящий раб.

Паша. Да, женщины делают нас рабами.

Дима. Так у меня тост. (Дима разливает по стаканам алкогольный напиток, тут выходит Маша).

Маша. Ах, вот как вы празднуете мой уход. Не дождетесь.

Дима. Маша, ты нас не так поняла.

Маша. Я все прекрасно поняла. Это ты специально подослал мне этого казачка, чтобы уличить меня в измене.

Дима. Маша, что ты такое говоришь? Я никого не подсылал к тебе.

Маша. Так я и поверила. Думаешь, я такая дура.

Дима. Никто так не думает. Наоборот, я был такого высокого мнения о тебе, а тут этот случай.

Маша. Тебе же все объяснили. Что тебе еще надо?

Дима. Маша, посмотри мне в глаза.… Так, а теперь скажи, что ничего не было.

Маша. Клянусь, что ничего не было.

Дима. Я верю тебе. Маша, я так счастлив. Ты знаешь, что со мной произошло. Только теперь я понял, что ты для меня значишь. Я так испугался, что мог потерять тебя.

Маша. Почему же раньше не ценил?

Дима. Дурак был, Маша, дурак… Ты у меня лучше всех.


(Паша, видя, что идет примирение, пытается выйти из квартиры).

Дима. Стоп! Ты куда?

Паша. Я пойду. Вы тут разбирайтесь.

Дима. А эти…(Показывает на рога).

Паша. Нет. Ничего мне не надо.

Дима. Нет. Парень забирай их. Чтобы и духу их в квартире моей не было.

Паша. А сколько за них?

Дима. Ничего не надо. Ты нас даже выручишь. Правда, Маша.

Маша. Да. Они накопили большую отрицательную энергию.

Дима. Дарим.

Паша. Спасибо. (Выходит с рогами).

Дима. Маша, ты даже не представляешь, как я тебя люблю.

Маша. И я тебя тоже. (Они обнимаются, целуются).


Занавес.

Волк в овечьей шкуре.


Действующие лица.


Пятенко Сергей Иванович – председатель

Зина – его супруга

Оля – дочь

Людмила Григорьевна – секретарша

Баба Дуся – жительница поселка

Паша Селюк – местный житель

Виктор – юноша, влюбленный в Олю

Нилов – предприниматель


Действие I


Кабинет председателя сельского совета. В кабинете секретарь Хрущ Людмила Григорьевна поливает цветы. Напевает мотив "Под крышей дома твоего". Звонит телефон.

Хрущ. Алло. Добрый день… Сергея Ивановича нет. Он в командировке в Англии. Нет, он в Англии, а не в Великобритании.… Не знаю, но на днях должен возвратиться…

До свиданья. (Положила трубку). Ох, замучили эти звонки, всем нужен Председатель, и каждому объясни, что да где.


(Входит баба Дуся).

Баба Дуся. Здравствуй, Милочка. Ты с каждым днем все краше становишься.

Хрущ. Здравствуйте, баба Дуся. Вы как всегда шутите, Евдокия Федоровна.

Баба Дуся. Что бы мне с места этого не сойти, если я говорю неправду. Замуж тебе надо, вон, как сиськи торчат, просят мужской руки.

Хрущ. Не хочется снова судьбу испытывать.

Баба Дуся. Конечно, раз обожжешься, то и на холодную воду будешь дуть.

Хрущ. Не вижу я ничего хорошего в том замужестве, ведь это мираж сначала видишь: великолепные дворцы, высокие пальмы, диковинные верблюды – со временем исчезают сначала высокие пальмы, великолепные дворцы и остаешься один на один с одногорбым верблюдом. Вы зачем пришли, Евдокия Федоровна?

Баба Дуся. Ох, едва доползла до сельсовета, наверно, Ющенку легче было на Говерлу влезть, чем мне до вас добраться. Что за такие чудеса в мире творятся, чем больше мне лет становится, тем длиннее дорога становится мне до управы. Ой, ой, что-то косточки мои ломят, видно, дождь будет.

Хрущ. Дождик бы нам не помешал, а то солнце землю прямо сжигает, босяком нельзя на землю стать.

Баба Дуся. А раньше мы ведь босяком целое лето ходили.

Хрущ. Что же за необходимость привела вас к нам?

Баба Дуся. Говорят, что у вас надо записываться в очередь на установку зубов.

Хрущ. Кто это вам такое сказал?

Баба Дуся. Настя Будник. Она говорила, что уже записалась. За какие такие заслуги её записали? Она в канторе задницу свою грела, а мне приходилось по тридцать коров за день доить своими руками. Рученьки терпли, слипаются глазки. За что заработала только медаль "За трудовую доблесть", тогда как Настя заработала своим задом орден "Знак Почета". Я спрашиваю, где справедливость?

Хрущ. Не было её тогда, а сейчас тем более.

Баба Дуся. Вот именно! И сейчас её записали в очередь на зубы, а мне даже никто не сообщил о таком мероприятии.

Хрущ. Не знаю, откуда она взяла такую информацию. Никакой записи мы не ведем. Видно, бабушка Настя с вами пошутила.

Баба Дуся. Хороши шутки. За такие шутки надо морду бить. Нет никакой совести у Насти. Правду говорят, человек без совести, что дом без хозяина. Недаром ведь она своего мужа до безумства довела, как-то облила из ведра пьяного, так он тогда бегал по селу, в чем мать родила, и кричал о новом всемирном потопе. Но меня этим не возьмешь – не из того материала сделана я. Жаль, конечно, что зубы не вставлю. Ох, ох. Не жизнь, а сплошные разочарования.

Хрущ. А что же это вы решили зубы вставить?

Баба Дуся. Когда Настя сказала ,что бесплатно зубы будут вставлять, то захотелось мне тоже себе зубы из металла поставить, чтобы сносу им не было.

Хрущ. А, может, вы дедушку какого-нибудь присмотрели?

Баба Дуся. Ох, большая ты шутница, Милочка. Дедушки нынче большая редкость, не с моим счастьем на него рассчитывать. У нас на одного мужчину нынче десять баб, поэтому даже мыслей подобных нет. Вот, если бы мне вернуть мои годы, то тогда бы еще составила тебе, Милочка, конкуренцию.

Хрущ. Но вы еще не совсем старая.

Баба Дуся. Другие у меня сейчас удовольствия. Вот утром заглянуло ко мне в комнату солнышко, и я радуюсь ему, выхожу во двор, а там меня курочки мои обступили, коза Василина ждет меня в сарае, радостно лижет мои ладони. Одно огорчает. Мне яблочка хочется вкусить, огурец пожевать, а зубы уже не те. Правду говорят, что зубы человека, все равно, что жернова у мельницы. До моих лет доживешь тогда поймешь, что в жизни есть настоящее благо – это вкушать божьи плоды, больше ничего не хочу. Вот как в старости человек постигаетжизненные премудрости. А Сергей Иванович есть?

Хрущ. Нет, Сергея Ивановича.

Баба Дуся. А где Сергей Иванович?

Хрущ. В командировке Сергей Иванович.

Баба Дуся. В какой еще командировке?

Хрущ. (Немного раздраженно). Учиться поехал в Англию. Люди же там хорошо живут. Вот его и послало правительство, что бы он научился у них управлять сельским хозяйством. Так сказать, поехал у них опыт перенимать, что бы затем и у нас хорошие порядки завести.

Баба Дуся. Хорошо бы было, если бы он там чему-нибудь научился, да полезного опыта набрался. А то у нас ведь ставят начальником людей без должного образования и опыта, которые затем плохо дела ведут, и людям тяжело живется.

Хрущ. Ничего, наберется опыта Сергей Иванович, тогда и мы заживем хорошо.

Баба Дуся. Сомневаюсь я, что наберется он там чего-нибудь хорошего.

Хрущ. Почему, баба Дуся?

Баба Дуся. Потому, как ученик, он был не шибко старательный. У меня все время в огороде прятался вместо того, что бы в школу идти.

Хрущ. Когда это было!

Баба Дуся. Если у него тогда был такой характер, то у меня глубокие сомнения, что с возрастом это изменится. Как говорят, горбатого могила исправит, поэтому и Сергей Иванович, каким был, таким и останется.

Хрущ. Напрасно вы так говорите, баба Дуся.

Баба Дуся. Хотелось бы, что бы я была не права. Ох, пойду я домой, а то цыплят выпустила погулять, а их вороны могут украсть. Кстати, а торговать с англичанами он не собирается?

Хрущ. Думаю, что нет.

Баба Дуся. Жаль, а то я думала яйца им предложить. Куры у меня стали хорошо нестись.

Хрущ. Да, разве, у них своих нет?

Баба Дуся. Да у них же они с этим… как это все по телевизору говорят…

Хрущ. С ГМО.

Баба Дуся. Вот именно. С ГМО. А у меня экологически чистый продукт.

Хрущ. Пока что торговли с Англией у нас не предвидится.

Баба Дуся. Жаль. Куда же мне свои яйца девать? Тебе не надо, Милочка?

Хрущ. Нет. У меня свои куры хорошо несутся. А вы предложите яйца оптовикам.

Баба Дуся. Так они же задарма хотят яйца взять, а у меня ведь яйца не простые…

Хрущ. А золотые.

Баба Дуся. Нет. У меня яйца без этого, как ты говорила?

Хрущ. Без ГМО.

Баба Дуся. Вот именно. Натуральные. Жалко отдавать задарма. Признаюсь тебе откровенно – тяжело жить одинокой женщине, и Сергей Иванович уехал. Наша надежда и опора. Я ведь за него голосовала и, можно сказать, двумя руками.

Хрущ. Как это?

Баба Дуся. Сейчас расскажу. Только ты никому не говори, а то меня еще в каталажку посадят, как политическую преступницу.

Хрущ. Когда я лишнее говорила?

Баба Дуся. Так вот. Настя Будник не хотела голосовать за Сергея Ивановича. Я ее столько убеждала, столько просила, а она не соглашалась. Тогда я закрыла ее в хате, что бы она на выборы не попала.

Хрущ. Вы меня удивили, баба Дуся. Никогда не ждала от вас такой прыти. Ха – ха.

Баба Дуся. Пришлось вот в старости грешить – она ведь хотела голосовать за какого-то чужого человека, который дал ей килограмм гречки и кусок сала. И скажи мне – есть у нее хозяин в голове?

Хрущ. Давно уже потеряла его, а может, его вообще не было.

Баба Дуся. Я тоже так думаю. Ой, пойду я домой. Цыплята меня там дожидаются. До свиданья.

Хрущ. До свиданья, баба Дуся.

(Баба Дуся выходит, но через некоторое время возвращается).

Баба Дуся. Совсем забыла, склероз проклятый, что еще хотела просить у Сергея Ивановича.

Хрущ. О чем вы хотели просить?

Баба Дуся. Да хотела просить, чтобы дров он привез мне на зиму, а то топить нечем уже, а зима не за горами.

Хрущ. Я передам вашу просьбу Сергею Ивановичу, когда он приедет.

Баба Дуся. Передай, Милочка, передай. И вот это передай Сергею Ивановичу.

(Баба Дуся вытягивает из пакета баночку).

Хрущ. Что это, взятка?

Баба Дуся. Да какая там взятка. Это варенье из белой черешни. Он когда-то любил воровать ее у меня. Раз мой Тузик ему даже брюки порвал. Но это было полбеды, а вот , когда отец его узнал где он брюки порвал, тогда наступила настоящая беда – неделю он не мог садиться. Ты только ему это не говори, зачем ворошить прошлое.

Хрущ. Тем более такое. Ха – ха. Представила это, как Сергей Иванович мучился.

Баба Дуся. Тогда он был еще просто Сережа. Такой миленький шустрый мальчик, а теперь он Сергей Иванович, державный муж, но, думаю, что черешню он любит по-прежнему. Пошла я.

(Баба Дуся выходит, секретарша заходит в помещение, а по двору крадется молодой человек с длинной трубой на плече, заглядывает в окно. Его замечает Хрущ, которая вышла на крыльцо).

Хрущ. Витька, ты чего заглядываешь в окна?

Виктор. (Смутившись). Да, я того, хотел узнать, когда можно справку получить?

Хрущ. Какую справку?

Виктор. Для учебы мне надо.

Хрущ. Придешь, когда приедет Сергей Иванович.

Виктор. А когда он приедет?

Хрущ. Этого никто не знает. (Парень мнется, уходить не собирается). Чего тебе еще надо?

Виктор. (Запинаясь). А Оли здесь нет?

Хрущ. А почему она должна здесь быть?

Виктор. Она мне говорила, что придет сюда, чтобы забрать какие-то документы отца.

Хрущ. Не было её здесь.

Виктор. (Со страстью). А где она?

Хрущ. Не знаю.

Виктор. Людмила Григорьевна, вот вы женщина ответьте мне на такой вопрос.

Хрущ. Какой вопрос?

Виктор. Почему вот вы, женщины, обманываете? Говорите одно, а делаете другое?

Хрущ. Даже не знаю, что тебе ответить.

Виктор. Вот у нас все было с Олей хорошо, а сейчас она очень изменилась.

Хрущ. Может, у неё другой дружок завелся?

Виктор. Кто он такой? Скажите, я сейчас пойду с ним разберусь. (Парень махает трубой)

Хрущ. Не знаю, кто у неё завелся? Но должна отметить, что такая разборка тебе не поможет, если она разлюбила, то никакая сила не заставит её вернутся.

Виктор. Но это еще мы посмотрим! (Возмутился он и пошел, размахивая трубой).

Хрущ. (Иронично). Жених. Пойми, что сердце девушки можно разбить только драгоценным камнем.

(Во двор заходит Паша Селюк, местный житель).

Паша. Здравствуйте, Людмила Григорьевна!

Хрущ. Здравствуй, Паша.

Паша. А Сергей Иванович приехал?

Хрущ. Пока не приехал.

Паша. Что-то долго он в командировке находится.

Хрущ. Сколько надо, столько и находится. Тебя не будет спрашивать.

Паша. Я не в претензии. Сколько надо, столько пусть и ездит. Я подожду.

Хрущ. А тебе что надо?

Паша. Дело у меня есть к нему.

Хрущ. Какое еще там у тебя дело?

Паша. Вот такое. Думаешь, Людмила Григорьевна, у Паши Селюка не может быть никаких дел, раз он шалопай последний. Ошибаетесь, Людмила Григорьевна, у меня с Сергеем Ивановичем очень серьезные дела.

Хрущ. Какие?

Паша. А это секрет.

Хрущ. Как ты носа задрал, однако. Хотя мне с трудом верится в твои дела.

Паша. Это ваше дело. Но вы еще узнаете, кто такой Паша Селюк!

Хрущ. Догадываемся.

Паша. Вот вы смеетесь надо мной, а за границей такого отношения к человеку служащие себе бы не позволили.

Хрущ. Ух, куда ты хватил.

Паша. Не думаю, что лишнее. Мы ведь в Европу идем, соответственно и отношение надо менять. А то выходит вы – боги, а мы какая-то мошкара.

Хрущ.(Ей не нравится поведение Паши). Шел бы лучше работать, а не ходил бы по кабинетам.

Паша. Где вы видели у нас работу?

Хрущ. Далеко и ходить не надо, вон Крещук приглашает на уборку овощей людей.

Паша. Пошел тот Крещук на хундай.

Хрущ. Паша, не ругайся здесь.

Паша. А я не ругаюсь. Это электричка так новая называется "Хундай", которая не совсем порядочно себя ведет по отношению к пассажирам, потому как не приспособлена к нашим условиям. Мне довелось ехать в этом чудо техники до Киева, и вдруг отказала их автоматика, ибо не приспособлена она к нашим морозам, и застряли мы среди чистого поля. Пришлось нам мерзнуть в ней больше трех часов, пока маневровый поезд не прислали. Так и Крещук относится к своим рабочим.

Хрущ. Что же плохого он делает?

Паша. Заставляет работать много, а платит копейки. Пусть сам и работает он за гроши.

Хрущ. А мне другое говорили.

Паша. Что вам говорили?

Хрущ. Что ты как пошел праздновать Восьмое марта, то явился на работу осле Первого Мая.

Паша. Не после Первого Мая, а до Первого Мая вышел, поскольку затем на Первое Мая мы сделали маленький сабантуй на полевом стане, после которого Гриша Малик въехал на тракторе в речку.

Хрущ. Вот такие вы работнички. От вас только одни убытки.

Паша. Не надо, Людмила Григорьевна, на нас наговаривать, когда нам платят нормально, то и работаем мы нормально.

Хрущ. Сейчас везде так платят, поэтому рабочим местом дорожить надо.

Паша. Да я лучше с голода помру, чем буду батрачить на того куркуля.

Хрущ. Какой ты резкий.

Паша. Я хочу, что бы было все по справедливости.

Хрущ. Вот, куда ты хватил. Не скоро, видно, настанет такое время.

Паша. Вот и обидно. Боролись за лучшую жизнь, получили…

Хрущ. За что боролись, на то и напоролись.

Паша. Вот именно. Умная вы женщина, Людмила Григорьевна.

Хрущ. Льстишь ты мне, Паша.

Паша. И не думал. Я всегда говорил, то, что есть, за то видно и страдаю.

Хрущ. Может быть, недаром говорят, молчание – золото.

Паша. Понимаю это, но, иногда, сдерживать себя не могу.

Хрущ. Надо учиться, еще так говорят: "Человеку год надо для того, что бы научиться говорить, и годы, до самой смерти, что бы научиться молчать".

Паша. Вот вы такие умные, а говорите, что я льщу вам. Если вы такие умные и все знаете, то не могли бы мне подсказать, сколько сейчас пай стоит?

Хрущ. Этого никто не знает.

Паша. Почему?

Хрущ. Потому что объявлен мораторий на продажу земли.

Паша. А говорят…

Хрущ. Мало что говорят. А ты что землю хочешь продать?

Паша. А что мне с ней делать? Техники нет, чтобы обрабатывать, а в аренду сдавать не выгодно.

Хрущ. Не знаю, что тебе сказать.

Паша. Будем ждать Сергея Ивановича. Он мне говорил о некоторых вариантах.

Хрущ. Не прогадаешь?

Паша. Я же верю Сергею Ивановичу. Он же человек порядочный.

Хрущ. Он – то порядочный, а вот другие.

Паша. Но выбора – то нет.

Хрущ. Подождать бы.

Паша. Сколько можно. Кушать – то сейчас хочется.

Хрущ. И выпить.

Паша. Ох, Людмила Григорьевна, вы как моя мать, начинаете мне морали читать.

Хрущ. Разве мать может желать тебе плохого?

Паша. Ах, ничего вы не понимаете, Людмила Григорьевна. Душу вы Паши Селюка не понимаете. Пошли вы все на хундай.


(Паша уходит, Людмила Григорьевна смотрит бумаги. Заходит Сергей Иванович. У него в руке несколько пакетов).

Патенко. Здравствуйте, Людмила Григорьевна.

Хрущ. (Радостно).Здравствуйте, Сергей Иванович!

Патенко. Не ждали?

Хрущ. Почему это не ждали? Ждали, и очень ждали. Каждый день посетители идут, телефон постоянно звонит. Как там Англия?

Патенко. Одни дожди и туманы. Меня ни для кого нет, я на минутку забежал, оставить пакет с документацией и личными конспектами. Отнесите его в сейф.

(Передает пакет Людмиле Григорьевне, но та неосторожно его берет и слышно звон бутылок). Осторожно, не побейте.

Хрущ. Надо же предупреждать, что документация у вас хрупкая.

Патенко. Это будет подарок для нужных людей, но супруге ни слова об этом.

Хрущ. Понятное дело.


(Людмила Григорьевна выходит, а Патенко, тем временем, ходит вокруг стола, с нежностью перекладывает бумаги, затем поглаживает стол, стулья. Возвращается Людмила).

Хрущ. Что это вы?

Патенко. Не поверите. Соскучился. Никогда не мог подумать, что вот так может быть…

Хрущ. И дух Отечества нам сладок и приятен…

Патенко. Вот именно. (Шаловливо заглядывает под стул). Никто там мне ножку не подпилил, пока меня не было?

Хрущ. Как можно, кто посмеет! Вы у нас в большом почете.

Патенко. Вашими устами да мед пить, верный вы мой соратник, Людмила Григорьевна.


Хрущ. В Англии, небось, и не вспоминали меня. Как говорится, из глаз долой, из сердца вон. Англичанок увидели, то забыли про все на свете.

Патенко. Что вы, Людмила Григорьевна, как вы несправедливы ко мне, англичанки такие, что смотреть там не на что, и, если к ним что и пристанет, то только грипп. Там еще поговорка такая ходит: "Европейцы спят с женщинами, а англичане с грелками".

Хрущ. А я думала, что вы там голову потеряете.

Патенко. Нет, не потерял, Я вспоминал о вас все время, и даже подарок привез.

Хрущ. Как это трогательно.

Патенко. Сейчас преподнесу подарок из самой Англии. Через четыре границы пронес.

Хрущ. (С восторгом). Что это?


(Долго роется в своих карманах, говорит: "Где же я это его положил? Вот, нашел"). Хрущ. Что это такое?

Патенко. Жевательная резинка с запахом нашего сала.

Хрущ. (Уныло). Спасибо, вам, вы так внимательны. (Поцеловала в щеку).

Патенко. Ох, не надо мне этих сантиментов, я там их насмотрелся. От них ни холодно, ни жарко. В мое отсутствие ничего не случилось?

Хрущ. В принципе ничего страшного.

Патенко. А что же такое не страшное случилось?

Хрущ. Да корова Семена Недайводы утонула.

Патенко. А чего же это она утонула, куда же пастухи-то смотрели?

Хрущ. В том- то и дело, что не туда они смотрели.

Патенко. А куда же они смотрели?

Хрущ. В чарку они смотрели, будь они не ладны эти пастухи. Выпили они в обед изрядно, а затем почему-то повздорили. И Иван Сергийчук так огрел палкой по голове Степана Морозенко, что тот сознание потерял.

Патенко. Да, дела.

Хрущ. Хорошо проезжал мимо на машине Валерка Ищенко, да подобрал его и отвез в больницу. Но пока бегали, то бдительность потеряли, а скот разбрелся кто, куда. Вы же знаете повадки этой скотины. Стоит только на мгновение выпустить из вида стадо, то оно и полезет сразу же в шкоду. Вот и полезли в воду. Двух коров удалось спасти. А одну нет.

Патенко. А дальше что было? Чувствую я, что этим все не кончилось.


Хрущ. Действительно не кончилось. Вечером того дня Недайвода пришел с зятем к Сергийчуку и стал требовать компенсацию за корову. Сергийчук ответил, что он не виноват, это, мол, Морозенко виноват, ибо оставил его одного, пускай он и платит. Они долго спорили, затем ссора перешла в драку. Короче, Сергийчука тоже отправили в больницу.

Патенко. И это все?

Хрущ. Конечно, нет. Когда узнал сын Сергийчука, что побили его отца, то он схватил ружье и пошел разбираться с Недайводою. Тот закрылся в хате и никого не пускал, а Витька Сергийчук стал палить в двери и по окнам. Милицию вызвали, что бы утихомирить его, и забрать в участок. Но скоро отпустили, только ружье забрали, поскольку заявление от Недайводы не поступало. У него ведь то же рыльце в пушку оказалось, ведь Сергийчука они с зятем побили.

Патенко. Однако у вас тут и страсти кипят, как в голливудских фильмах.

Хрущ. И все из-за водки.

Патенко. Да, не знает у нас народ меры. В Англии такого не случается, потому что пьют водку из маленьких рюмок. Быстрее рука заболит, чем напьешься сильно. Надо и нам с этим что-то делать.

Хрущ. Да, ведь боремся, стараемся искоренить. Запрещаем в магазине ночью водку продавать, наказываем злостных самогонщиков, но эти же самогонщики плодятся, как грибы после дождя.

Патенко. Мало, мало боремся, надо общественность привлекать. Ведь мы боремся за звание почетное "Образцовый сельсовет".

Хрущ. Привлекали ведь, создавали общество трезвости, но, помните, какой конфуз получился.

Патенко. Лучше не вспоминать. Надо же было на весь район прославиться – председатель общества трезвости попал в вытрезвитель. Вот тогда нас склоняли на всех заседаниях, и всех собраниях не только в районе, но и в области. Теперь-то же будут склонять, и теперь прощай наша мечта о присвоении нам звания "Образцового сельсовета". А сколько усилий мы к этому приложили. Сделали детскую площадку, волейбольную площадку.

Хрущ. Только кто на ней играть будет? Тетя Фрося да баба Дуся? Молодежь вся в город уезжает, ни работы у нас нет, ни условий для жизни.

Патенко. Может все измениться в нашей стране, по прогнозам правительства ожидается демографический взрыв.

Хрущ. Кто этот взрыв сделает? Тетя Фрося да баба Дуся постараются, и вспомнят свою молодость, когда в каждом дворе трое-четверо ребят бегало. Вот раньше, я помню, какие волейбольные баталии происходили в нашем селе. Мужчины, молодые ребята приходили после работы на площадку и гуляли там до самого заката солнца. Причем команд было несколько, и играли на вылет, под интерес – проигравшие пиво покупали. Тогда и с пьянством не надо было бороться.

Патенко. Смутно припоминаю я те времена. Меня отец приводил на площадку, садил меня на скамейку, а сам шел играть. Даже не верится, что такое было.

Хрущ. Но ведь было, и не где-то за границей, а у нас. И нечего валить все на менталитет народа. Тут надо искать другие причины.

Патенко. На что вы намекаете, Людмила Григорьевна?

Хрущ. Вы прекрасно знаете, о чем я говорю. Рыба портится с головы.

Патенко. Не надо так говорить, Людмила Григорьевна. Рыба портится с головы, но чистят её с хвоста. У стен уши имеются, и, если долетит это до верхов, то нас по головке не погладят. Это будет даже похуже, чем пьяные разборки. Что теперь делать с этими алкоголиками – ума не приложу.

Хрущ. У вас же имеются знакомства в органах. Позвонили бы, может, еще можно уладить.

Патенко. Время потеряно, если сразу позвонил бы, тогда они еще что-то сделали бы. Оформили бы, например, как мелкое хулиганство. А мелкое хулиганство – это не пальба из ружья.

Хрущ. А вы попробуйте. Попытка – не пытка.

Патенко. Сейчас попробую. (Набирает номер). Алло, Николай Федорович, это Патенко.(В это время в кабинет заходит Нилов. Он слушает разговор). Вот приехал из Англии, и сразу же за работу. Там мои отличились…. А нельзя ли их провести как мелких хулиганов. У меня ведь показатели портятся, ведь мы боремся за звание "Образцовый сельсовет" … Понятно, данные уже в область пошли, опоздал я. Жаль, извините за беспокойство. (Положили трубку). Ничего не получится, они уже отчитались. У них ведь тоже свои показатели борьбы с преступностью. (Заметил постороннего). Что вы хотели, гражданин?

Нилов. Я хотел бы видеть Сергея Ивановича.

Патенко. Я, Сергей Иванович, но я сейчас не принимаю.

Нилов. Почему не принимаете?

Патенко. Потому, что меня здесь нет.

Нилов. Вы же здесь.

Патенко. А я говорю, что нет. И вообще, привыкайте жить, так как это делается в Европе. Запишитесь на прием у секретаря, а я, по мере возможности, решу ваш вопрос, а то привыкли – когда кому вздумается приходить.

Нилов. Я не займу у вас много времени. Всего один вопрос.

Патенко. Что за человек? Вы русского языка не понимаете?

Нилов. Я все прекрасно понимаю, но я слышал – тут у вас есть некоторые проблемы, а у меня есть хороший человек в областных органах.

Патенко. Вы шутите?

Нилов. Зачем шутить. Думаю, что вам знакома такая фамилия Медведь Иван Степанович?

Патенко. Конечно, известна. Заместитель начальника областной полиции, но к нему так просто не подъедешь.

Нилов. Не хочу хвастать, но на прошедших выходных у меня с ним был уик-енд с шашлычками на берегу реки.

Патенко. Не может быть?

Нилов. Сейчас я ему позвоню. (Он вытягивает из кармана мобильный телефон).

Патенко. Не надо. Что Вы хотели?


(В это время Хрущ вытягивает из пакета, который лежал на столе красивую коробку).

Хрущ. Что это такое?

Патенко. Туфли супруге купил.

Хрущ. Какие замечательные туфли. Везет вашей жене. Вы ей такие подарки делаете. Какая она у вас счастливая. Я о таких туфлях могу только мечтать.

Патенко. Чего не сделаешь ради любимой женщины. Так что вы хотели?


Нилов. Я бы хотел немного земли прикупить. Нравятся мне ваша земля, но ей нужен хозяин.

Патенко. Немного это сколько?

Нилов. Гектаров так …надцать.

Патенко. Извините, но земля еще не продается. Нет постановления правительства, разрешения местной администрации

Нилов. Ах. Зачем все эти формальности. Мы же деловые люди. По Англиях разъезжаем.

Патенко. Это не имеет отношения к делу.

Нилов. Но вы же знакомы с их системой децентрализации. Всё там делается очень просто. Вы же здесь царь и бог, сами решайте свои проблемы.

Патенко. Нет, не могу. Это же нарушение закона.

Нилов. Закон для того и пишут, что бы его нарушать. (Незаметно сует ему деньги).

Патенко. Я подумаю. Зайдите через недельку. (Тем временем Людмила вытянула туфли из коробки, и примеряет их на ноги).

Хрущ. Какие изумительные туфли, как хорошо они сидят на ноге. И не жмут даже, как обычные туфли, которые покупаешь в наших магазинах. Счастливая ваша жена. Повезло. Пройтись по селу в таких туфлях – это же такой шик, всех женщин с ума сведет. Одним словом, повезло вашей супруге.

Патенко. И мне с ней. Очень красивые туфли. Жаль, денег не хватило, а то бы и дочке купил. Там разные размеры были.

Нилов. (Внимательно рассматривает туфли, поднимает ногу женщине, что бы посмотреть подошву).

Хрущ. Вы что это делаете? Я ведь не стриптизёрша.

Нилов. Туфли, конечно хорошие, но есть в них некоторая изюминка.

Патенко. Какая?

Нилов. Вы читать по-английски умеете?

Патенко. Нет, я немецкий учил, в школе, но недоучил.

Нилов. Так вот. Тут написано, что туфли надеваются на холодную ногу.

Патенко. Как это на холодную?

Хрущ. У меня еще кровь играет в жилах.

Нилов. Понимаете, – это товар разового использования. Однажды надели на ноги, и отправили гулять по райским кущам.

Хрущ. (Ее пронзает догадка). Вы хотите сказать…

Нилов. Да, в такой обуви по нашей грешной земле не ходят, потому, как она тотчас испортится. Был такой комичный случай в одном солидном учреждении. Прислали гуманитарную помощь для населения, но работники этого учреждения забрали себе эту красивую обувь. И, конечно, на следующий день пришли на работу в этой обуви. А тут ливень пошел, и их туфли расползались по всем швам. Пришлось домой в комнатных тапочках бежать. Вот смеха-то было.

Хрущ. Ой, мне плохо. Снимите с меня эти туфли.

Нилов. Так ведь люди еще и пострадали от такого казуса – их сняли с работы за воровство. (Она падает, но Нилов подхватывает ее и усаживает на стул).

Нилов. Подайте ей воды.


(Патенко наливает из графина воду. Подносит секретарше).

Патенко. Попейте воды, вам лучше будет.

Хрущ. Спасибо. (Пьет воду). Как я испугалась!

Патенко. Я тоже.

Хрущ. Извините меня.

Патенко. Ничего, это вы меня извините за такой товар. Ой, что же делать? Что теперь будет?

Нилов. Что же тут делать? Выбросить и забыть.

Патенко. Вам легко сказать, а что я своей Зине привезу из далекой Англии. Вот мошенники. Это же надо так людей обманывать!

Нилов. Допустим, что они и не обманывали вас. Они ведь не знали, для каких целей вы делали покупку.

Патенко. Но я же не знал.

Нилов. Учите английский язык – язык международного общения, что бы избежать подобных казусов, если хотите пристать к Европе.

Патенко. Я сейчас ничего не хочу, потому, что сейчас произойдет грандиозное крушение, когда приду домой. Супруга ведь ждет, женщины так чувствительны в таких ситуациях. Приехать из самой Англии, и ничего не привезти.

Нилов. Неужели вы больше не привезли никаких подарков?

Патенко. За что? Командировочные мизерные.

Нилов. Понятно, ночные походы по барам и ресторанам. Это у них прекрасно организовано. Пылесосы.

Патенко. Может ей преподнести коллекцию шотландских виски?

Нилов. Мне, кажется, это ее взорвет.

Патенко. Действительно, что я говорю. Совсем крыша поехала.

Хрущ. Может в нашем сельмаге купить ей подарок?

Патенко. Людмила Григорьевна, моя Зина не так глупа, что бы отличить китайский ширпотреб от фирмы.

Нилов. Плоды развращающей цивилизации – раньше радовались турецкому или китайскому товару, как дети, а теперь подавай только фирму.

Патенко. Ваша правда. Сейчас даже подростку подавай вещи только от Диора или Версаче. Как тут будешь жить на свою зарплату?

Нилов. У меня идея.

Патенко. Говорите.

Нилов. Давайте мне туфли. (Он берет туфли и ломает каблук).

Патенко. Что Вы делаете?

Нилов. Скажите супруге, что была жесткая посадка самолета. Ваш багаж свалился, и супинатор сломался. А я скажу ей, что возьму, и отремонтирую туфли. А на самом деле куплю новые, туфли такие же, но уже не разовые.

Патенко. Но где вы найдете?

Нилов. Я знаю такие места. В крайнем случае – в Интернете закажу.

Патенко. Ох, я не знаю, как вас благодарить.

Нилов. Ох, это мелочи.

Патенко. Извините меня, но мир и спокойствие в семейной жизни это далеко не мелочи.

Нилов. Может, вернемся к моему вопросу?

Патенко. Да, я думаю, что кое-что для вас сделаю. Людмила Григорьевна, принесите мне из хранилища секретную папку.

Хрущ. Там света нет, лампочка перегорела.

Патенко. Разве у нас запасных нет?

Хрущ. Нет.

Патенко. Вот как мы живем, и боремся за звание "Образцового сельсовета".

Нилов. В следующий раз я вам привезу лампочек, причем, экономные диодные лампочки.

Патенко. Не откажусь от такого подарка, а пока выкрутите, Людмила Григорьевна, из туалета лампочку, и закрутите ее в хранилище. А затем принесите мне секретную папку.

Хрущ. А как мы будем в туалет ходить?

Патенко. Молча, Людмила Григорьевна. Молча. Исполняйте. Туалет – это вам не театр и не изба-читальня, чтобы там ваши любовные романы читать.

Хрущ. Ничего я там не читаю.

Патенко. А чего же там по полчаса сидеть?

Хрущ. Вы меня прямо в краску вводите при постороннем человека.

Нилов. Я тоже люблю читать в туалете, только предпочитаю читать чужие письма и дневники.

Хрущ. Хорошо. Я сейчас принесу вам лампочку. (Выходит).

Патенко. Одни проблемы, одни проблемы. Прямо с корабля на бал попал. Как было хорошо в Англии – никаких тебе проблем, совсем другой мир.

Нилов. Так вы, значит, в Англии были?

Патенко. По обмену опытом.

Нилов. Обменялись опытом?

Патенко. А что там обмениваться. Наливай да пей.

Нилов. И кто кого?

Патенко. Полное преимущество. После второй они затихали, а после третьей их уже выносили, тогда наши только разогревались. Плохо только, что там магазины до шести часов вечера работали, если запаса не сделал, то вечер, считай, пропал зря.

Нилов. Да, как говорит Задорнов, меня распирает гордость за моих соотечественников.

Патенко. Да, одна проблема была – денег маловато, а англичане такие жмоты. Что бы угостить гостя, как у нас полагается, скорее задушатся. Один нас пригласил в гости. Сказал, что живет на первом этаже. Мы всю улицу обошли, но так и не нашли его квартиры.

Нилов. Так вы же не правильно искали.

Патенко. Почему?

Нилов. Потому, что у них этажи начинают считать со второго этажа. Первый этаж у них нулевой, а второй – первый.

Патенко. Но почему же он этого не сказал? Вот мошенники!

Нилов. Это надо знать, особенности других стран.

Патенко. Жаль, упустили такой момент. Оказывается не все там жмоты, а мы упустили такую возможность погулять на халяву.


(Заходит Людмила).

Хрущ. Вот вам секретная папка.

Патенко. Спасибо, Людмила Григорьевна. Это секретная папка, я ее никому не показываю, Так что и вы молчите.

Нилов. Могила.

Патенко. Вот именно могила забрала этих людей, а поскольку наследников не объявилось, то временно сельсовет распоряжается этими паями. Можно сказать, что это паи мертвых душ.

Нилов. И сколько же тут гектаров?

Патенко. Около двадцати.

Нилов. Маловато конечно, но на первый случай сойдет.

Патенко. Я думаю, что в скором времени этот список пополнится, у нас ведь в основном старики живут. Баба Дуся вон на ладан дышит.

Хрущ. Я бы не сказала так.

Патенко. Как так. Я же уезжал, то возле нее скорая дежурила.

Хрущ. Выкарабкалась. Между прочим, она перед вашим приездом была.

Патенко. Чего она уже придумала?

Хрущ. Да просила дровишек завезти.

Патенко. Ох, где же я ей возьму дрова. Пилорама у меня здесь своя открыта, что ли?

Хрущ. Не знаю. И еще она просила вам вот это передать.

Патенко. Что это? Почему вы так загадочно улыбаетесь?

Хрущ. Варенье вам передала баба Дуся.

Патенко. Какое еще варенье? Что вы улыбаетесь?

Хрущ. Варенье из белой черешни.

Патенко. Причем тут белая черешня. Ничего не понимаю.

Хрущ. Вы же когда-то очень любили белую черешню, а злой Тузик…

Патенко. Хватит, хватит. Не будем ворошить эти неприятные воспоминания со злым Тузиком.

Хрущ. А как же с дровами?

Патенко. Хорошо. Что-нибудь придумаем.

Нилов. А зачем ей дрова?

Хрущ. Избу топить, вы же бывали в её хате?

Патенко. Прекращай эти воспоминания.

Нилов. А почему она газом хату не отапливает?

Хрущ. Да потому, что нет у нас газу.

Нилов. Как это!? Живем в двадцать первом веке, и газом не пользуемся. В стране ж бросили клич – всеобщая газификация.

Патенко. Клич – то бросили, да и том забыли. На больше духу не хватило. Дали задний ход, у нас так принято: шаг вперед – два шага назад.

Нилов. Добиваться, требовать надо.

Патенко. Добивались. Требовали, а у них труб нет по разнарядке. Вот и весь разговор. Хоть головой об стенку бейся, ничего не добьешься.

Нилов. А обходной маневр?

Патенко. Пробовали, не получается.

Нилов. Что ж придется мне этим заняться.

Патенко. Бесполезно. Непробиваемые люди.

Нилов. Нет такого препятствия, которого бы не преодолел ишак груженый золотом.

Патенко. Но позвольте спросить, почему вы это делаете для нас?


Нилов. Потому, как у меня натура такая – люблю помогать ближним людям, причем, если этот ближний мне глубоко симпатичный человек. Каждый вечер, засыпая, я думаю, а что я сделал полезного для своих ближних, И если за день я не совершил никаких добрых дел, то я и спать не могу, и планирую на следующий день добрые дела, что бы компенсировать пробел в дне прошедшем.

Патенко. Какой вы замечательный человек! Мы будем вам так благодарны.

Нилов. Ох, не стоит. Поверьте, это для меня большое удовольствие – приносить пользу людям. Это я вам должен быть благодарен, что я могу применить свои силы и способности по полезному для других делу. Вы даже не можете представить какое воодушевление, даже можно сказать благодать на меня находит, когда я принимаюсь за новое доброе дело.

Патенко. Нет, я не могу удержаться, какой Вы благородный человек! Дайте я вас обниму.


(Патенко обнимает Нилова, а в это время заходит его жена Зина).

Зина. Что я вижу. Какой ужас!? Какой позор!? Правду люди говорят, что раньше были красные и белые, а сейчас только голубые.

Патенко. Что ты придумала?

Зина. Вот оно тлетворное влияние Запада, недаром мне мама говорила, что там один разврат. Стоило только выехать за границу, и ты уже изменил ориентацию. Горе мне, а что скажут люди?

Патенко. Зина, это не то, что ты думаешь.

Зина. Я ничего не думаю. Я вижу. Ты его из Англии привез?

Патенко. Зина, как ты можешь так думать о таком благородном человеке! Он святой.

Зина. А где же его крылья? Не понимаю, зачем было возвращаться?

Патенко. Зина, он не англичанин.

Зина. Понятно, собутыльник.

Патенко. Зина, почему ты такого мнения о людях? Он нам поможет с трубами.

Зина. Понятно, у вас трубы горят. Надо похмеляться. Так почему же вы стоите здесь, бегите в магазин.

Патенко. Зина, причем здесь это? Он поможет нам с трубами, что бы газ в село провести.

Зина. Меня ты не проведешь. Собирай свои вещички, и уматывай со своим ангелом на все четыре стороны. Не надо нам позора на все село.

Патенко. Людмила Григорьевна, хоть вы объясните, как все было.

Хрущ. Зинаида Михайловна, все так и было, как говорит ваш муж.

Патенко. А еще он обещает нам помочь в деле с хулиганскими действиями наших жителей. Ведь если эта информация попадет в область, то нам не дадут звание " образцового сельского совета". А ты же знаешь, сколько трудов и усилий мы затратили на то, что бы добиться этого звания.

Зина. Моя воля, то я бы присвоила вам другое звание. Бордель с большой дороги.

Нилов. Зинаида Михайловна…

Зина. Смотри–ка, и он заговорил по-русски.

Нилов. Но я же не китаец, и хотел бы внести ясность.

Зина. Что тут вносить, тут все ясно – как Божий день. Я всякого опасалась от этой заграницы, но такого. У меня в голове не укладывается. Мой муж, отец моей дочери.


(Заходит дочь Оля).

Оля. Вот вы где спрятались, а я вас по всему селу ищу.

Зина. Это еще как сказать: "Кто кого ищет". Где ты была, целую ночь?

Оля. Не начинай, мама. Я хочу спать, пошли домой, или давай мне ключи от дома.

Зина. Бессердечная. Я ночь не спала, я обежала все село, всем подругам позвонила. Но тебя нигде не было.

Оля. Меня инопланетяне выкрали, и катали на своем звездолете.

Зина. Ты меня добьешь.

Патенко. Как ты разговариваешь с матерью.

Зина. А ты молчи, несчастный, это тебя не касается.

Патенко. Как не касается. Это моя дочь.

Зина. Ты променял нас на вот этого гомика.

Нилов. Женщина, я попрошу вас с выражениями.

Оля. Что у вас тут происходит?

Зина. Да вот твой папаня перекрасился в другой цвет. Срамота.

Патенко. Не слушай ее, Оля. Это она все придумала.

Оля. Вы тут разбирайтесь сами, а я пошла домой. Папа, дай мне ключи.

Патенко. Держи.

(Отец дает свои ключи Оли, она идет, но вдруг останавливается).

Оля. А чья – то машина стоит?

Нилов. Моя.

Оля. Крутая у вас тачка. Не подбросите вы меня домой, а то у меня ноги болят, натанцевалась на дискотеке.

Нилов. С удовольствием! (Обращается к Патенко). Извините, я покину вас, но будьте уверены, все, что я обещал, то все сделаю. Думаю, что за недельку я утрясу все ваши вопросы и приеду снова к вам, а вы акты на землю мне приготовьте. До свидания.

(Он выходит, а за ним Оля. Но Нилов вскоре возвращается).

Нилов. Ох, извините, туфли я забыл. Можно взять?

Патенко. Конечно, берите.

Зина Что это за туфли?

Патенко. Понимаешь, дорогая.

Зина. Не называй меня так.

Патенко. Понимаешь, дор …(Зина посмотрела на него сурово). Понимаешь, это я тебе в подарок в Англии купил. Но самолет жестко сел на посадочную площадку. (Он показывает, как самолет пошел на посадку и жестко на землю упал). Багаж свалился мне на голову, едва не пробил ее, а супинатор в туфле отломался. Вот он обещал поменять туфли. У него есть знакомства.

Нилов. Да, туфли будут такие же, не сомневайтесь.

Зина. Дайте посмотреть. (Внимательно рассматривает туфли и отдает их Нилову). Голову бы ты лучше свою сломал.

Нилов. Я пошел.

Патенко. Я жду вас через недельку.

Зина. Ох, какая сладкая парочка. Твикс – микс.

Патенко. Милая моя, почему ты такая строгая, ведь я так соскучился по тебе. Каждый день вспоминал о тебе и твоем борще, там нас отвратительно кормили.

Зина. (Заигрывая с мужем). Только о борще вспоминал?

Патенко. Не только. Еще кое-что вспоминал…


(Подходит к ней, обнимает, она сначала противится ему, но затем поддается ему, и они идут в танец под музыку «Калинка-малинка», остальные тоже поддерживают веселье по поводу приезда председателя).

(Нилов и Оля выходят. Занавес).


Действие 2.

Тот же кабинет, что и вначале. За столом сидит Патенко. Заходит Паша Селюк.

Паша. Можно?

Патенко. Заходи, Паша.

Паша. Я к вам по делу, Сергей Иванович.

Патенко. Говори. Только на меня не дыши.

Паша. Вы мне говорили, что можете покупателя на мой пай найти.

Патенко. Земля пока не продается.

Паша. Но вы же говорили, что можно оформить, как аренду.

Патенко. Это незаконно, а мы ведь боремся за звание "Образцового сельсовета", и я не хочу, что бы у нас производились различные темные комбинации.

Паша. Но об этом никто не будет знать.

Патенко. Знаю я вас. Стоит только что–либо сделать, так все село будет знать, а оппоненты потребуют отставку.

Паша. Никто не узнает, клянусь.

Патенко. Ой, сомневаюсь я.

Паша. Не сомневайтесь, Иванович. Паша Селюк никогда, никого не подводил.

Патенко. Хорошо, принеси свои документы, тут у меня появился хороший, надежный человек. Только никому ни слова.

Паша. Могила, Иванович. Когда это Паша Селюк кого подводил?

Патенко. Смотри мне.

Паша. Иванович, а можно аванс попросить?

Патенко. Ну, это когда он приедет, я тогда ему передам твою просьбу. А сколько же у него аванса просить?

Паша. Даже не знаю, сколько это будет стоить. А вы не знаете, Сергей Иванович?

Патенко. Не знаю. Не приходилось мне вести такие торги.

Паша. Не прогадать бы, а то я знаю этих удальцов, так и норовят обмануть.

Патенко. Нет, это человек надежный, добрый. Он поможет нам газопровод провести в село.

Паша. Тогда просите ящик водки.

Патенко. Ящик водки?

Паша. А что думаете мало, тогда просите два ящика.

Патенко. Да, нет, я думал деньгами просить.

Паша. Зачем деньгами, я их все равно пропью, лучше натурой. Да, просите два ящика, посмотрим, что он на это скажет. Ведь это мы не козу продаем, а землю – нашу кормилицу.

Патенко. Хозяин – барин, так и передам ему.

Паша. Договорились, Иванович.

Патенко. Да.

Паша. Я буду ждать.

Патенко. Приготовь документы.

Паша. Все будет сделано.


(Паша уходит, через время заходит баба Дуся. Здороваются).

Патенко. Здравствуйте, Евдокия Федоровна.

Баба Дуся. Здравствуй, Сергей Иванович. Это тебя в Англии научили так официально здороваться?

Патенко. Нет.

Баба Дуся. Раньше ты меня не так называл.

Патенко. То было давно.

Баба Дуся. Так чему же тебя научили за границей.

Патенко. (Говорит с пренебрежением, чтобы женщина отстала от него). Всему понемногу.

Баба Дуся. Важно что бы что-то осталось в голове, а то ворон тоже за моря океаны летал, но вороном и вернулся.

Патенко. Нет, Евдокия Федоровна, кое-что осталось.

Баба Дуся. Вот и хорошо. Тебе передавала твоя секретутка.

Патенко. Евдокия Федоровна, будут вам дрова. Я договорился с лесным хозяйством.

Баба Дуся. Спасибо, милок.

Патенко. Но я же просил…

Баба Дуся. Не буду больше, милок.

Патенко. Только дрова могут вам не пригодиться.

Баба Дуся. Почему это?

Патенко. Потому, как газ у нас скоро будет.

Баба Дуся. Вот, что значит, что побыл за границей, да поучился у них уму – разуму. Сразу стал наводить порядок. Молодец. Вот всегда я говорила, что из тебя толк будет, даже тогда, когда ты со школы сбегал.

Патенко. Глупый был.

Баба Дуся. А теперь поумнел. Так это ж там совсем немного опытом менялся.

Патенко. Да, всего две недели.

Баба Дуся. А если бы ты цельный месяц там опытом менялся, или даже год, то тогда бы ты смело бы мог в президенты идти.

Патенко. Не смог бы я там целый год быть.

Баба Дуся. Почему? За Зинкой бы соскучился, или боишься, что бросит она тебя?

Патенко Не в этом дело. Здоровье уже не то: почки, печень, организм не выдержал бы такой нагрузки.

Баба Дуся. Климат тот, не подходит что ли, или может продукты питания не такие как у нас.

Патенко. Сырость постоянная и у меня нежить была.

Баба Дуся. Надо было лечится.


(Баба Дуся делает характерный знак употребления водки).

Патенко. У нас там сухой закон был.

Баба Дуся. Жаль. Хотя есть у меня большие сомнения, что вы там не пили.

Патенко. У нас там денег было мало, едва до окончания командировки дотянули. Баба Дуся. Я-то думаю, что если бы ты там подольше побыл, то договорился бы с ними, что бы они яйца у меня покупали. Ведь у меня яйца настоящие, не то, что у них, с разными там химикатами.

Патенко. К сожалению, мы никаких контрактов не заключали.

Баба Дуся. Жаль, а то куры у меня так хорошо стали нестись. Я им мешаю кукурузу с пшеницей и добавляю немного тыквы, свеклы натру, то они по пару яиц в день несут. А эти оптовики совсем стыд потеряли. Ты бы их попугал немного.

Патенко. Не могу. Это бизнес, а я не имею права вмешиваться в экономические процессы.

Баба Дуся. Да видать тебя там немного не доучили, аль может, ты занятия пропускал, как когда–то вместо школы сидел в моих огородах.

Патенко. Нет, Евдокия Федоровна. Старался я там.

Баба Дуся. Слушай, милок, а это правда, что паи на землю можно продавать?

Патенко. Я просил тебя не называть меня милок. Ты меня компрометируешь.

Баба Дуся. А, когда со школы сбегал, то тогда не компрометировала.

Патенко. Вот напрасно ты так.

Баба Дуся. Не буду. Так землю можно будет продать?

Патенко. Откуда ты такое взяла? Земля не продается, нет постановления правительства.

Баба Дуся. Правительство – то у нас далеко, откуда оно знает, что здесь делается.

Патенко. Оно все знает и нарушать мы не имеем право законов, тем более, что боремся мы за звание "Образцового сельсовета".

Баба Дуся. Ваше дело бороться, а мне надо бы свой пай продать.

Патенко. Чего вдруг такая спешка?

Баба Дуся. Надо мне, милок. Неизвестно сколько мне в этой жизни отмерено. Отойду я в мир иной, и земля моя пропадет. Наследников – то у меня нет, бог не дал. Так я и думаю, чего это будет моя законная земля пропадать потом зря. Продам я лучше пай свой, да вставлю себе новые зубы, а то жевать совсем не могу, а так, иногда, яблочко, или огурец пожевать смогу. Ох, как хочется мне яблочко скушать, но тебе этого не понять.

Патенко. Так тебе же должны бесплатно вставить.

Баба Дуся. Знаю я ваше бесплатное лечение. На другой день выпадут. Я хочу самые модные зубы, по телевизору, в рекламе, показывали. Гвозди, чтобы кусали, как плоскогубцами.

Патенко. Хорошо, Евдокия Федоровна, постараюсь для тебя что–либо сделать.

Баба Дуся. Постарайся, милок, а я тебя не забуду. Может тебе яйца надо. Так я тебе принесу. Тебе передавала Людмила варенье.

Патенко. Спасибо, Федоровна, за варенье, а яйца у меня свои есть.

Баба Дуся. Как хочешь. Мое дело – предложить, а твое – намотать на ус. Но я надеюсь на тебя.

Патенко. Раз я сказал, то сделаю.

Баба Дуся. Хорошо, а я зубы вставлю, то может, еще какого–либо дедушку склею. С зубами я же буду выглядеть намного моложе и симпатичней. Недаром же в Одессе говорят, что женщина с простыми зубами, и женщина с золотыми зубами – это две большие разницы.

Патенко. Конечно. Будет чем дедушку грызть.

Баба Дуся. Шутник ты, Сергей Иванович. Пойду я к курочкам своим, надо замешивать им кашу, а то жрут, как проклятые. До свидания.

Патенко. До свидания.


(Баба Дуся уходит. Через время заходит Оля).

Патенко. Что случилось?

Оля. Папа, иди домой, мама тебя зовет. Трубу на огороде порвало, и она ничего не может с ней сделать, а я побуду за тебя.

Патенко. Хорошо, посиди, а, если кто будет спрашивать, то скажи, что скоро я приду.

Оля. Не переживай, все будет сделано в лучшем виде.


(Патенко уходит, а Оля звонит по телефону).

Оля. Привет, подруга. Ты что спишь до сих пор, везет тебе.… А меня мать рано разбудила, у нее авария на водопроводе случилась.… Да, вчера каталась с ребятами, а потом в дискотеку заехали. Нет, его не было. Надоел он мне.… Ну, нравился сначала, а затем разонравился, а он бегает за мной… Скорей бы заканчивались эти каникулы, да в город ехать.… Надоело, постоянный контроль, как в концлагере. Куда пошла, с кем пошла, когда придешь? Как с маленькой, со мной ведут себя мои предки.


(Открываются двери, и заходит Виктор Бойченко).

Витя. Вот ты где, а я тебя везде ищу.

Оля. Зачем меня искать, я что иголка?

Витя. Просто хотел видеть тебя. Без тебя….

Оля. Вот только не начинай.

Витя. Почему ты так переменилась, раньше ты такой не была? У тебя кто–то появился?

Оля Я должна перед тобой отчитываться?

Витя. Нет, конечно, нет. Я не имею права. Как можно солнцу приказать, что бы оно не заходило, или ветру, что бы он не дул.

Оля. Умеешь ты так красиво говоришь.

Витя. Раньше тебе это нравилось.

Оля. Время идет, мы меняемся.

Витя. Но чувства остаются.

Оля. Нет, они – то же меняются.

Витя. А мне кажется, что если бы чувства были, то они сохраняются, только переходят на другой уровень.

Оля. Значит, у меня никакого уровня не было.

Витя. Неправда, был. Ты просто хочешь меня позлить. Помнишь, как мы

гуляли ночными улицами села. Светила полная луна, запах ночной фиалки кружил голову, а мы бродили вдвоем, и нам было так хорошо. Мы не могли расстаться до самой зари. Мамка тебя еще ругала за это.

Оля. Смотря кому – было хорошо.

Витя. Ты опять хочешьменя позлить? Ты специально так делаешь, что бы узнать – насколько глубоки мои чувства к тебе. Так знай, что я тебя…

Оля. Не надо, Витя. Давай расстанемся друзьями.

Витя. Но почему?

Оля. Потому, что гулять пустынными улицами при луне – это одно, а жизнь совсем другое.

Витя. Но у нас все будет хорошо, я все обдумал. Будем жить, как в раю.

Оля. Это голые, босые будем в шалаше жить, и яблоками будем питаться.

Витя. Мы купим себе дом, сейчас в селе они не дорого стоят, заведем хозяйство.

Оля. Об этом я только и мечтаю, хватит мне хозяйства, которое у родителей имеется. Покоя от них нет. То кур корми, то гусей надо на реку гнать, то теленка пои, хорошо хоть корову не заставляет меня доить мама. Представь – как бы я со своим маникюром это делала.

Витя. Подожди, я не все ведь сказал тебе. Тебе ничего не надо будет делать, я все буду делать: и по хозяйству, и убирать в доме, и есть варить – я все умею. Даже не надо будет тебе доить корову, ибо я сам это буду делать, я уже научился, и несколько раз уже доил корову, когда мама была занята.

Оля. Витя, это хорошо, ты замечательный парень, и любая девушка из села будет очень счастлива, выйти за тебя замуж. Но я…. Понимаешь, я рождена для другого. Я не могу жить от зарплаты до зарплаты, я не могу считать каждую копейку, как делают это наши родители. Я не могу себе в чем–то отказывать, и ждать несколько лет, что бы купить понравившуюся вещь.

Витя. Но у нас то же все будет. У меня есть земля, я буду выращивать на ней овощи, фрукты, буду продавать на базаре и куплю…

Оля. Велосипед.

Витя. Нет. Мы сможем купить машину, и будем ездить по городам и курортам нашей страны, а со временем и за границу.

Оля. Мои родители вон всю жизнь пашут на земле, и ничем хорошим не разжились.

Витя. Потому что по старинке они работают, а у нас все будет по-другому. Мы хозяйство будем вести иначе, как это делают за границей, и оно будет у нас рентабельное. Я изучал опыт фермерских хозяйств в других странах. Ты знаешь, что такое капельное орошение?

Оля. Витя, мне это скучно. Что я буду делать в селе. Тут и людей уже не осталось.

Витя. У нас будет машина, и мы сможем поехать в город на какой – либо


концерт, или в театр. Детей в цирк будем возить. Причем у нас скоро будет газ, и будут все удобства, как в городе.

Оля. Все, я не хочу больше ничего слушать. Уходи.

Витя. Оля, я не могу без тебя.

Оля. (Закрывает уши). Я тебя не слушаю. Уходи.

Витя. Я знаю – это пройдет. Я буду ждать тебя, сколько бы не пришлось ждать.

Оля. Оставь меня в покое.

Витя. Я не могу, понимаешь, ты мне нужна, как солнце, как воздух. Без тебя вся моя жизнь теряет смысл.

Оля. Так не бывает, Ты же мужчина, ты должен взять себя в руки.

Витя. Да, я мужчина, и что бы доказать свои чувства я готов на все.

Оля. Не надо мне ничего доказывать, уходи.

Витя. Тогда лучше возьми этот нож и проткни мне сердце. Не можешь ты, тогда я сам это сделаю – жизнь без тебя, (он берет со стола нож и направляет его в грудь) мне не жизнь, а одно лишь мучение.

Оля. Перестань, что ты делаешь?

Витя. Это не я, это ты мне вложила в руку нож. От твоего слова будет зависеть – буду я жить, или нет. Но учти, если это случится, то я останусь в тебе призраком навсегда. И буду преследовать тебя всю оставшуюся жизнь. Я буду жить в тебе всегда, ты не забудешь меня никогда, и этим я буду вполне отомщен. О, это для меня будет сладкая смерть – расстаться с жизнью, что бы навсегда поселиться в твоем сердце. Об этом можно только мечтать.

Оля. Ты больной!

Витя. Да, я больной, и ты постоянно поддерживала мою болезнь, всячески ее поощряла, а, когда я стал не нужен тебе, ты выбросила меня на улицу, как ненужного щенка. Но я ведь человек, у меня ведь есть чувства, у меня есть сердце, в отличие от других, в которых вместо сердца – камень. Никогда не мог подумать, что ты такая. Ты такая стала после того, как уехала в город.

Оля. Витя, дело тут не в городе, а в том, что я выросла, по-другому, реально стала смотреть на мир. И тебе советую посмотреть на все реально.

Витя. Оля, для меня реально мир угас, я не вижу в жизни никакого смысла без тебя. Зачем продолжать эти мучения. Ты подписала мне приговор.

Оля. Витя….

Витя. Ты передумала?

Оля. Понимаешь, надо подождать, Не надо торопиться.

Витя. А что изменится?

Оля. Может, ты встретишь другую девушку?

Витя. Нет. Любить можно только раз, а все остальное это слова, слова, слова. Это не я сказал, а один умный человек сказал. Прощай, в твоих глазах я читаю себе приговор.

Оля. Постой. (Оля кидается к Виктору, что бы забрать нож. В это время заходит Нилов. Он бросается на помощь Оле и забирает нож у Виктора).

Нилов. Что здесь делается?

Витя. Это не твое дело, Отдай нож.

Нилов. Нож – это не игрушка, сделаешь дырку – не заштопаешь.

Витя. Это не твое дело.

Нилов. Оля, что здесь происходит? Почему этот молодой человек кидается на тебя с ножом?

Оля. Он не на меня бросался, а себя хотел убить.

Нилов. Что такое, молодой человек? Не разделенная любовь?

Витя. Не твое дело.

Нилов. Так, любовь надо заслужить делами, а не каким–то слабоумием. Как говорят, хочешь жить – умей вертеться, хочешь жить еще лучше – заставь других вертеться на себя.

Витя. Теперь понятна мне твоя гнилая сущность.

Нилов. Такова жизнь. А ты начитался книжек и думаешь с таким багажом жить. Вот стань личностью, заведи прибыльное дело, приобрети себе и своей подруге все блага цивилизации и тогда, все девушки будут тебя любить.

Витя. Я вижу, что, несмотря на возраст, ты находишься в плену заблуждений.

Нилов. Интересное заключение.

Витя. Увы, они не тебя будут любить, а любят лишь те блага, которые ты им предоставляешь: дорогие машины, драгоценности, наряды. А ты для них ноль без палочки.

Нилов. Молодой человек, у тебя еще лапша на ушах не высохла, а ты пытаешься тут поучать других.

Витя. Сам ты – дурак, и сияешь как самовар.

Нилов. Послушай, за это можно и по шее получить.

Витя. Попробуй, то может, сам получишь.

Нилов. Смотри, какой храбрый, да я тебя по стенке размажу!


(Нилов с грозным видом идет на Виктора, Тот стоит и не отступает).

Оля. Ребята, прекращайте, что вы делаете? (В это время заходит Патенко).

Патенко. Ничего не понимаю, что здесь происходит? Мы боремся, за звание "Образцового сельсовета", а вы устраиваете здесь кулачные бои.

Нилов. Да это мы обменялись любезностями с молодым человеком.

Витя. Да, обменялись. (Уходит он).

Патенко. Какой народ несознательный пошел. Нельзя ни на минуту оставить пост, обязательно ЧП произойдет. Как с такими людьми можно бороться за звание "Образцовый сельсовет"?

Нилов. И Вы получите его, я встречался с нужными людьми, и они обещали сделать все, что надо.

Патенко. Ох, как я вам за это благодарен. Вы даже не представляете, что вы для меня, для нас сделали. Даже не знаю, что для вас могу сделать.

Нилов. Ничего вы не должны мне делать. Как говорится , свои люди – сочтемся.

Патенко. Да, сочтемся, я тоже вам приготовил акты на землю, с последующим выкупом.

Нилов. Вот и замечательно. А это я привез вам туфли из ремонта. (Моргает Патенко).

Патенко. Спасибо. Вот жена обрадуется.

Оля. Можно посмотреть?

Нилов. Смотри. (Отдает туфли Оле).

Оля. Они, как новые совершенно не видно, что делался ремонт.

Нилов. Фирма гвоздей не делает.

Патенко. Благодарю вас, я расплачусь с вами, Олег Николаевич.

Нилов. Какие могут быть расчеты. Вот вам еще замечательные лампочки, и самое главное подписанные в управлении капитального строительства наряды на получение труб.

Патенко. Ой, как замечательно, Можно я вас расцелую.

Нилов. Не надо, а то нас опять не правильно поймут.

(Оля примеряет туфли, они ей очень нравятся).

Оля. Ой, как замечательно, можно и я вас расцелую? (Целует). Вы чародей.

Нилов. Готов исполнить любой ваш каприз.

Патенко. (Возмущенно). Что такое, Оля?

Оля. Туфли, какие замечательные, и мой размер. Можно я их заберу, папа.

Патенко. Но это уже с мамой будешь решать. Иди к ней и договаривайся, а мы тут будем глобальные проблемы решать.

Оля. Знаю, как вы проблемы решаете. Вот я маме скажу.

Патенко. Не вздумай.

Нилов. Молчание – золото.

Оля. Ловлю вас на слове.

Нилов. О, тебе палец в рот не клади – откусишь, но с тобой нельзя не согласиться. И потому за мной презент. Держи. (Протягивает ей бархатную коробочку с ювелирным изделием).

Оля. Это мне?

Нилов. Да.

Оля. Я же пошутила.

Нилов. В каждой шутке, есть доля правды.

Оля. Спасибо, я буду молчать. (Целует его в щеку).

Патенко. Зачем вы ее балуете?

Нилов. Девочек надо баловать, что бы они знали себе цену.

Оля. Я побежала.

Патенко. Хорошо. (Радостная Оля выбегает). А мы, сейчас устроим маленький пир. Я с Англии привез коллекцию шотландских виски, и вот сейчас мы снимем с них пробу.

Нилов. Может в другой раз?

Патенко. Нет, не будем откладывать на завтра то, что можно было сделать вчера.

Нилов. Хороший девиз.

Патенко. Сейчас мы воплотим его в жизнь. (Идет к сейфу, но тут заходит Паша Селюк). Тебе чего, Паша?

Паша. Да вот зашел за авансом.

Патенко. Не рано ли?

Паша. Да солнце уже давно взошло.

Патенко. Я не о том. Ведь дело еще не сделано.

Паша. Но документы ведь я принес, можно и аванс выдать.

Нилов. Это кто?

Патенко. Да это Паша Селюк. Он отдает в аренду свою землю.

Нилов. Это тот, который хочет аванс получить натурой?

Паша. Да, ящик.… Нет два ящика водки.

Нилов. Нет, милый, пока только ящик водки я привез.

Паша. Почему?

Нилов. Потому, что надо проверить твои документы, Может они фальшивые.

Паша. Паша Селюк никогда никого не обманывал, Скажите, Сергей Иванович.

Нилов. Верю тебе, Паша, но пока только ящик дам, а второй при окончательном расчете.

Патенко. Хватит тебе ящика, а то сгоришь от водки.

Паша. Не сгорю. Я ее приберегу на воскресенье, у меня день рождения будет. Гостей приглашу. Приходите, Сергей Иванович.

Патенко. Спасибо, Паша, но у меня дел много накопилось, никак после командировки не приведу их порядок.

Нилов. Пошли, Паша, я отдам тебе водку.

Паша. Пошли. До свидания, Сергей Иванович.

Патенко. До свидания, Паша. (Они уходят, а Патенко накрывает стол, в это время заходит баба Дуся).

Баба Дуся. О, Сергей Иванович, это ты меня так встречаешь? Спасибо, вижу, что тебе учение на пользу пошло. Откуда ты знал , что я приду?

Патенко. Да нет, это я сам хочу перекусить, а то некогда за работой и домой пойти перекусить.

Баба Дуся. Конечно, работа, прежде всего. А это что за красивая такая бутылка? (Она берет со стола бутылку шотландского виски). И все не по-нашему написано. И почему нельзя все писать на одном языке. Никакой путаницы бы не было. А так можно вместо сладкого сиропа касторки выпить, и тогда конфуз большой получится.

Патенко. Да это капли от желудка, мне врачи прописали.

Баба Дуся. Хорошие капли?

Патенко. Я еще не пробовал, но говорят – хорошие.

Баба Дуся. А ну – капни мне несколько капель, а то у меня, то же что-то неладное с желудком творится. Видно, много яиц кушаю.

Патенко. Сейчас сделаю. (Берет стакан, наливает виски).

Баба Дуся. Да что это у тебя руки трясутся, или жалко капель старушке?

Патенко. Да нет, почему же, Пейте на здоровье. (Протягивает чарку, баба Дуся выпивает). Ну, что?

Баба Дуся. Не поняла. Совсем не те градусы, что в моей самогонке.

Патенко. Добавить?

Баба Дуся. Не надо. Не нравится мне что-то твои капли, горькие с неприятным привкусом. Клопами отдают. От них только расстройство будет. Приходи лучше ко мне. Я тебе своих капель дам, настоянных на травах и семенах укропа.

Патенко. Спасибо, Евдокия Федоровна, при случае воспользуюсь твоим гостеприимством.

Баба Дуся. А как же там покупатель на пай себя чувствует?

Патенко. Да, приехал сегодня, Вышел на минутку.

Баба Дуся. А не знаешь – выполнил он то, что обещал?

Патенко. Не знаю. Сейчас он придет и вы, у него, спросите. (Открывается дверь, заходит Нилов). Вот он. Спрашивайте его.

Нилов. Что тут хотят спрашивать?

Патенко. Да вот бабушка интересуется – выполнил ли ты ее заказ?

Нилов. Какой заказ?

Баба Дуся. Я насчет зубов. Хочу заполнить свою настоящую пустоту во рту золотом и бриллиантами, чтобы некоторые люди нашего села в осадок выпали бы. Люблю в жизни все неожиданное.

Нилов. Ах, вы насчет зубов!

Баба Дуся. Именно, хочется бабушке яблочко кушать.

Нилов. Конечно, все сделал, вот вам талончик к хорошему стоматологу. В следующий вторник – поедете вот по этому адресу, и там вам сделают все в лучшем виде. От вашего вида будут выпадать в осадок не только в селе, но и в городе.

Баба Дуся. Ой, спасибо тебе, мил человек. Дай Бог здоровья, а я пойду, что-то голова у меня стала кружиться от твоих желудочных капель, Сергей Иванович.

Патенко. Может тебя провести домой?

Баба Дуся. Лучше не надо, а то, когда твоя Зинка увидит, что ты меня провожаешь, то она мне не только последние зубы выбьет, но и глаза выцарапает. Без зубов-то я могу еще жить, но без глаз-то никак не обойдусь. Пойду я.

Патенко. До свидания.

Баба Дуся. До свиданья. Ох, чуть не забыла. Склероз проклятый. Я тебя вот о чем хотела попросить, милый человек.

Нилов. Просите.

Баба Дуся. Не мог бы ты мне помочь яйца мои продать, а то куры хорошо несутся, а покупателей нет.

Нилов. Даже не знаю. Яйцами я никогда не занимался.

Патенко. Евдокия Федоровна, человек в этом деле не разбирается.

Баба Дуся. А что тут разбираться. У меня настоящие яйца, экологически чистые продукты.

Патенко. Понимаешь, это же надо рынок знать, это надо устанавливать отношения со странами, заключать контракты.

Баба Дуся. Понимаю. Умом, но не сердцем. Не хочешь ты помочь старушке, а помнишь белую черешню…

Патенко. Евдокия Федоровна…

Нилов. Хорошо, я что-либо придумаю. Да, точно, мы откроем здесь завод по переработке яиц в порошок, который затем будем отправлять во все страны мира.

Баба Дуся. И в Англию?

Нилов. И в Англию, и в Америку, и в Гондурас. Денежки потекут к нам ручьем. Мы построим на эти деньги новые детские садики, школы, клубы и дворцы спорта. Люди станут к нам ломиться, чтобы поселиться на этой земле. Мы откроем новые магазины и рынки, заасфальтируем все дороги. Откроем даже аэропорт, чтобы напрямую торговать с заграницей, самолетами отправлять наши яйца в другие страны. Вечером погрузили, а утром в каком-то Израиле будут кушать наши яйца.

Баба Дуся. Вот это хорошо. Никогда на самолетах не летала. Вот видишь, как надо работать, Сергей Иванович, а тебе лишь бы отказать старушке. Нехорошо, это, учись вот у него, и опыта набирайся. А то к иным опыт приходит с годами, а иные теряют даже то, что было. До свидания.

Патенко. До свидания.

Нилов. До свидания.


(Баба Дуся уходит).

Нилов. Интересный субъект.

Патенко. Да, интересный субъект. Клад народной мудрости в нашем селе. Прибаутки знает на все случаи жизни. Ну, хватит об мелких житейских проблемам, давайте лучше о хорошем. Я вот столик приготовил. Извините, что не шикарный, но Вы так неожиданно приехали. Попробуем шотландского виски, бабе Дусе оно почему–то не понравилось.

Нилов. Ой, спасибо, я не могу.

Патенко. Почему?

Нилов. Я же за рулем.

Патенко. Да кто у вас будет проверять на такой машине?

Нилов. Нет, нет. Закон надо уважать, к тому же нам надо сделать еще одно дело.

Патенко. Какое?

Нилов. Я по поводу газа. Трубы у вас будут, а я нашел фирму, которая занимается строительством газопровода. Фирма надежная, работает на совесть.

Патенко. Это же замечательно. Вы так добры к нам.

Нилов. Это моя натура такая – делать добро. Так вот с этой фирмой надо заключить договор, пока конкуренты не перехватили ее.

Патенко. Конечно, надо. Это мы мигом, и печать поставим. (Ставит бутылку виски).

Нилов. Вот и замечательно! Я знал, что с вашей стороны не будет возражений, и потому приготовил договор с фирмой "Газовщик" на монтаж газопровода. Они через недельку начнут монтировать газопровод, а через месяц у вас будет в селе газ. Оформление всей документации они берут на себя. Вот ознакомьтесь и подпишите.

Патенко. Давайте посмотрим, что там написано.… Так, реквизиты фирмы имеются, адрес имеется, гарантийные обязательства. Извини, что так дотошно проверяю, сейчас так много проходимцев развилось.

Нилов. Правильно делаете. Доверяй, но проверяй.

Патенко. Какие гарантии.

Нилов. В течение трех лет фирма будет обслуживать газопровод, и если будут какие–то недостатки или неисправности, то фирма будет устранять их за свой счет. Хотя я могу заверить вас, что ничего такого не будет. В фирме работают отличные дипломированные специалисты.

Патенко. У меня нет претензий к договору, я вполне доверяю вам. Хочу только добавить, а нельзя ли начать монтаж газопровода на следующей неделе?

Нилов. Я поговорю с руководством фирмы, может они и пойдут вам на встречу. Хотя не все будет зависеть от них.

Патенко. Почему?

Нилов. Это будет зависеть от того, как быстро банк переведет деньги на их счета. Ведь без денег никто не будет работать.

Патенко. Я позвоню в банк, что бы они по быстрее перевели деньги.

Нилов. Вот и замечательно. Пописывайте договор, и будем приступать к работе. ( Патенко подписывает договор). Так я поехал в город, отвезу договор в фирму, пускай бухгалтерия запускает его в работу.

Патенко. А может, отметим это дело?

Нилов. Нет, я спешу, к тому же я за рулем.

(Уходит Нилов. Занавес).


Действие 3.

Сцена третьего действия это сельская улица, по которой идет Оля. Темно. Но вокруг резкое озарение, ясно стало как днем, и появляется мужчина в блестящем серебристом одеянии.

Оля. Ой, что это? Кто Вы?

Нилов. (В образе инопланетянина). Я представитель созвездия Орион. Я прибыл на вашу Землю, чтобы отобрать лучших представителей этой планеты для переселения в наше созвездие.

Оля. Разве такое бывает? Видно, это сон. Сейчас я проснусь, и все исчезнет.

Нилов. Никуда я не исчезну, ибо это не сон. Мы давно наблюдаем за тобой. Видим, как нелегко и скучно протекает твоя жизнь на земле, но ты девушка видная, красивая, а потому, достойна лучшей жизни. У нас ты будешь жить в лучших апартаментах, к твоим услугам будут слуги и помощники. В твоем распоряжении планетоходы и звездолеты. Если ты захочешь, то сможешь возвратиться домой.

Оля. Я даже не знаю.

Нилов. Соглашайся, и ты попадешь в настоящий рай, о котором мечтала. У нас кораллы и бриллианты растут прямо на дереве, а золотым песком посыпаны дорожки вдоль набережной Великого Океана. У нас всегда тепло и изобилие всевозможных лакомств.

Оля. Я даже не знаю. Маму бы предупредить.

Нилов. Зачем, ты же однажды пошутила, что каталась с инопланетянами, и это маму не удивило, значит, она понимает тебя, и готова к такому повороту дела, потому как ты девушка свободная и независимая. Правду ведь говорят – в каждой шутке есть доля правды. Так вот эта доля снизошла к тебе. Тебе только стоит протянуть руку, и все измениться в твоей жизни. Полетели.

Оля. (Протягивает свою руку инопланетянину). Полетели, но только, если мне не понравится или я за домом соскучусь, то мы прилетим обратно.

Нилов. Можете не сомневаться. Пошли к звездолету. (Он накрывает ее серебристой накидкой , и ведет к автомобилю, но тут вдруг появляется Виктор).

Витя. Тетя Зина, дядя Сережа вот они. Он уводит Олю.


(Включается свет. Появляются супруги Патенко и Виктор).

Патенко. Что здесь происходит?

Зина. Кто вы?

Виктор. Неужели вы не видите? Это же тот арендатор, который покупает землю.

Патенко. Игорь Николаевич?

Оля. (Удивленно). Это вы?

Нилов. Да, это я. Шутка не удалась, а все начиналось так хорошо, но этот шалопай все испортил.

Оля. Но почему вы устроили этот спектакль?

Нилов. Хотелось добавить немного романтики в вашу скучную жизнь.

Патенко. Игорь Николаевич, но почему вы не подошли к нам, не переговорили с нами. Мы ведь родители, мы беспокоимся о судьбе своей дочери.

Нилов. Я хотел вас поставить перед фактом.

Патенко. Каким фактом?

Нилов. Что я женился на вашей дочери.

Патенко. Но вы бы могли жениться и здесь в сельсовете. У нас есть печать, мы имеем право – заключать браки.

Нилов. Оля, девушка очень романтичная, и ей бы это не понравилось.

Виктор. Врет все он. Он хотел только позабавиться с Олей и бросить ее.

Нилов. Молодой человек, если вы хотите дожить до ста лет, то переходите улицу только на зеленый свет. Как бы это я бросил Олю, если я собираюсь поселиться в вашем селе, открыть тут свое дело.

Патенко. Это верно – никуда он не денется. Он здесь новые перерабатывающие фирмы открывает. Тут другое меня волнует.

Нилов. Что?

Патенко. Вы же намного старше Оли.

Зина. Это нынче не препятствие.

Патенко. Ты что согласна отдать замуж дочь?

Зина. А чего тянуть, если человек он достойный, и сможет обеспечить ей достойную жизнь.

Нилов. В этом можете не сомневаться. Ваша дочь будет кататься, как сыр в масле.

Патенко. Это все хорошо, но как Оля к этому отнесется?

Оля. Положительно.

Патенко. Так может, сейчас это и оформим?

Нилов. Зачем спешить. Мы сделаем это в городе. Свадьба будет в самом шикарном ресторане, пригласим звезд шоу–бизнеса, и самых дорогих гостей. Жених и невеста спустятся на землю на воздушных шарах и пойдут дорожкой усыпанной розами в Божий храм. Ты же этого хочешь, дорогая!

Оля. Конечно. У меня должна быть наилучшая свадьба.


Нилов. А сейчас ты можешь остаться здесь, или поехать со мной, что бы ты познакомилась с моими владениями.

Оля. Я поеду с тобой.

Патенко. Так сразу. Не слишком ли быстро.

Оля. Мне он с первого раза понравился. Он настоящий мужчина.

Зина. Пускай едет. Может хоть она устроит свою жизнь хорошо.

Виктор. Тетя Зина.

Зина. Ты, хороший парень, Витя, но, увы, Оля не для тебя…

Оля. До свидания, мама.

Супруги вместе. До свидания, доченька.

Нилов. Поехали, нас ждет новая жизнь.


(Появляется внезапно баба Дуся).

Баба Дуся. А что здесь происходит?

Патенко. Понимаете, тут такое дело. Приходит время, наши дети вырастают. Вчера только в садик ходили, в куклы играли, а сегодня уже…

Баба Дуся. Доигралась.

Патенко. Нет, не совсем.

Баба Дуся. Что-то я тебя совсем не понимаю.

Виктор. Они Олю замуж отдают, и жених увозит невесту в город.

Баба Дуся. А зачем такая спешка? Или мы пожар спешим гасить, или рожать уже собираемся?

Патенко. Они так решили.

Баба Дуся. А вы что молчите? Или вас права голоса лишили?

Патенко. В принципе мы согласны.

Баба Дуся. А мы нет. Где это видано, что бы невесту тайком, без соблюдения принятого порядку увозили от родителей. Сейчас вот мы поднимем громаду, и посмотрим, что она скажет по этому вопросу.


(Свистит в свисток).

Нилов. Да мы потом сыграем свадьбу, в городе, в настоящем ресторане.

Баба Дуся. Знаю я, это потом. Никуда вы не уедете, пока мы не соблюдем всех положенных обрядов.

Оля. Мама, ну скажи ты ей, что бы не задерживала.

Баба Дуся. А ты молчи , инфузория, тебя никто не спрашивает. И отойди от мужчины, что ты прилипла к нему, как банный лист к заднему проходу.

(Появляется Хрущ, Паша Селюк).

Хрущ. Что здесь случилось?

Паша. Что за шум, а драки нет.

Баба Дуся. Да вот этот шахматист решил нам сделать шах и мат.

Хрущ. Не поняла.

Баба Дуся. Вот я и говорю, что этот шахматист хочет увезти невесту тайком, как вор. В то время, когда громада спит. И какую невесту. Студентку, активистку и просто красавицу.

Хрущ. Не может такого быть.

Баба Дуся. Может. Спроси вот у них.

(Машет в сторону супругов Патенко).

Патенко. Людмила Григорьевна, все происходит немного не так, как говорит Евдокия Федоровна.

Баба Дуся. Да, если бы не я, то эта парочка уже мчалась бы в апартаменты этого шахматиста, и тогда уже ничего нельзя исправить. Но я помешала их задумкам, и теперь нам решать, что с ними делать.

Зина. Но мы не можем противиться их обоюдному желанию.

Баба Дуся. Но соблюсти обычай-то можем.

Нилов. У нас нет времени.

Баба Дуся. Ничего, подождешь. Собирай, Милочка , народ . Гулять свадьбу будем.

(Хрущ уходит).

Баба Дуся. (К супругам). А вы чего стоите? Собирайтесь и вы. Да икону прихватите.

Патенко. А где мне ее взять?

Баба Дуся. Дома возьми.

Патенко, Нет у меня дома.

Баба Дуся. У соседей одолжи.

Патенко. Ах, вспомнил. У меня в сельсовете есть икона. От бабы Оксаны-покойницы осталась. Сойдет?

Баба Дуся. Сойдет, неси сюда.

Патенко. Тогда я побежал.

Баба Дуся. Беги-беги, милок. Для дочери своей стараешься.

(Патенко уходит).

Баба Дуся, Вот задала ты всем работы, Оленька. Не поспешила ли ты со своим решением? Говорят же, поспешишь – людей насмешишь.

Оля. Не насмешу.

Баба Дуся. Хотелось бы верить, что шахматист не обманет.

Нилов. Полегче, там с выражениями.

Баба Дуся. Знаем мы вашу публику – любите быть кандидатами в мужья, но мужьями быть не хотите.

(На сцену выходит Людмила в образе цыганки, Паша с баяном, и еще несколько односельчан, они танцуют и поют).

Паша. (Поет частушки).

У меня, у молодца

Ловкая фигурочка.

Неужели не полюбит,

Никакая дурочка.

Поет Людмила. Факты, девки, вопиют,

С "новым русским" глухо.

Пальцы веером поют,

Вот и вся порнуха.

Паша. В небе звездочки горят,

Мы пойдем на лавочку.

Мне миленок-депутат,

В любовь введет поправочку.

Людмила. Милый тренькает гитарой

До глубокой полночи.

Ждет в тоске гуманитарной

Сексуальной помощи.

Паша. Светит месяц и луна,

Девки любят плясуна.

За хорошим плясуном

Девки ходят ходуном.

Людмила. Нынче вечером мой милый

Сделал предложение.

Я решила, что приму

Его при первом чтении.

( Хрущ подходит к Нилову.)

Хрущ. Золотой, а позолоти мне ручку, и я тебе всю правду скажу.

Нилов. Отойди от меня.

Хрущ. Ох, жених-то у нас скупой. Не отдадим за него наше сокровище. Студентку, активистку, красавицу. И все это в одном лице.


(Все кричат: "Не отдадим, не отдадим. Не надо нам такой скряга".).

Нилов. (Вытягивает деньги.) Держи.

Хрущ. Не надо мне твои бумажки, забери себе, а мне давай золотой.

Нилов. Где я тебе возьму золотого.

Хрущ. Давай кольцо, оно у тебя золотое?

Нилов. Обижаешь, красавица. Держи.


(Нилов снимает кольцо, и передает его Людмиле. Она пробует его на зуба).

Хрущ. Золото. Ох, золотой, какой ты щедрый. Повезло твоей жене. Передаем наше сокровище тебе, и учти – назад товар не возвращается.


(Заходят супруги Патенко).

Баба Дуся. Хватит вам песни петь, приступим к главному обряду. Молодые, идите к своим родителям, становитесь на колени, Просите благословения.

(Нилов и Оля походят к родителям и становятся на колени).

Нилов и Оля, (Говорят разом). Благословите нас мама и папа на наше супружество.


Зина. Благословляю вас на законный брак.

Патенко. Благословляю. Желаю счастья в браке.

Баба Дуся. А теперь клянитесь жить в мире и согласии до самых последних дней.

Нилов. Клянусь жить в мире и согласии до самых последних дней.

Оля. Клянусь жить в мире и согласии до самых последних дней.

Баба Дуся. А теперь целуйте икону.


(Оля целует икону, затем это делает Нилов, но он долго не может прервать поцелуй).

Баба Дуся. Хватит, милок, мы тебе верим, что ты сделаешь так, как говоришь.

Нилов. (Тихо спрашивает у Патенко). Откуда у вас эта икона?

Патенко. Это осталась икона от бабы Оксаны. Она умерла, а наследников у нее не оказалось, вот и хранится эта икона у меня в кабинете.

Нилов, А вы бы не могли подарить мне эту икону?

Патенко. Не могу. Вдруг объявится наследник бабы Оксаны, и потребует ее.

Нилов. Я вам заплачу, и хорошие деньги.

Патенко. Нет, не могу. Надо еще подождать.

Нилов. Эх, не сговорчивые вы какие люди. Спасибо вам всем за представление. Поехали, Оля.

Баба Дуся, Подожди , милок, Должен оказать ты свое уважение родителям невесты.

Нилов. Что там еще?

Баба Дуся. Несите сюда тазик, а то наша мама целый день работала, в поле ножки вымазала. Не будет же она с грязными ногами в постель ложиться. Надо ей ножки помыть.

Нилов. Еще что.

Баба Дуся. Ого. Так жених у нас с гонором оказывается. Не подходит он нам.


(Все кричат: "Не годится. Не годится нам такой жених".).

Зина, Может, не надо,

Баба Дуся, Надо Зина, надо Зина. (Баба Дуся вымазывает грязью ноги Зине). Смотри, какие грязные ноги у тебя, неужели зять на это смотрит сквозь пальцы.

Нилов. Хорошо, я помою ноги. Садитесь, Зинаида Михайловна.

(Нилов моет ноги. Вымоет одну, принимается за другую, а люди вымазывают первую, причем вымазывают ноги коровьим навозом.

(Кричат при этом: "Смотри он плохо вымыл ногу. Он не хочет, что бы у мамы были чистые ножки. Не уважает нашу маму".).

Нилов. Но зачем же вы вымазываете снова ноги?

Зина. (Встает и возмущается). Хватит мыть мне ноги, они уже чистые.

Баба Дуся. Хватит, так хватит. Забирай невесту свою. Вези в новый дом.


(Нилов берет за руку Олю, и ведет к машине).

Баба Дуся. Так не пойдет, Надо на руках нести, и через огонь.


(Появляется огонь, и Нилов переносит Олю к машине. Они уезжают).

Баба Дуся, А теперь и мы родителей повезем домой. Где наша тройка вороных.


(На сцену вывозят тележка, запряженная тройкой парней. В тележку садят супругов, и с песнями, и радостными криками везут селом).


Действие 4.


(Кабинет сельского головы. За столом сидит Патенко, пишет. Заходит Паша Селюк).

Паша. Можно, Иванович?

Патенко. Заходи, Паша. Какое у тебя дело?

Паша. Сергей Иванович, за такое надо морды бить!

Патенко. Не понял, Паша? За что и кому морды бить?

Паша. А вот за то, что меня так подло кинули.

Патенко. Кто тебя кинул, Паша? Говори вразумительно.

Паша. А вот тот арендатор, который пай у меня взял.

Патенко. Так он же еще приедет, и расплатится с тобой окончательно, если документы будут в порядке.

Паша. Не хочу я его платы.

Патенко. Почему?

Паша. Потому, что он фуфло мне подсунул вместо водки.

Патенко. Как это?

Паша. А вот так! Пригласил я на день рождения друзей своих, стол накрыл, а затем распечатал водку, которую привез арендатор и разлил всем по стаканам. Выпили все и смотрим друг на друга. Ничего не можем понять. Тогда Костыль, Юрка Марченко, и говорит: "Что ты нам воды вместо водки налил?" Я ему ответил: " Не может быть". Открыли другую бутылку, а там то же вода, и так все бутылки. Вот такой получился у меня день рождения.

Патенко. Не может этого быть.

Паша. Можете у Костыля спросить, или у Серебрякова, он тоже был у меня на дне рождения.

Патенко. Не может этого быть. Не верю, что бы… Может, это ему подсунули такую водку. Вот приедет, тогда выясним.

Паша. А когда он приедет?

Патенко. Говорил, что на этой неделе приедет. Они должны газопровод уже начинать монтировать.

Паша. Вы подскажите, когда он приедет.

Патенко. Конечно, Паша, подскажу, тут какое – то недоразумение.

Паша. Хотелось бы верить, но, если он решил Пашку Селюка надуть, то я его из–под земли достану, и голову скручу. (Делает жест рукой). Скажу, что так и было.

Патенко. Ты только не нарушай закон, Паша, а то мы ведь боремся за звание "Образцового Сельсовета".


(Дверь открывается и заходит баба Дуся).

Патенко. С чем пожаловали, Евдокия Федоровна? Никак новыми зубами хотите похвастать.

Баба Дуся. Ах, милок, как не стыдно так над пожилым человеком издеваться.

Патенко. А что случилось?

Баба Дуся. Да поехала я в город. Целый день искала такую улицу и дом. И не нашла. Пошла в полицию, спросить – они же все знают, А они мне говорят, что нет в городе такой улицы, и такого дома. Мол, с вами кто–то пошутил. Хороши шутки. Без зубов я осталась и без земли.

Патенко. Подождите, Евдокия Федоровна, это надо выяснить.

Баба Дуся. Что тут выяснять. Проходимец этот арендатор, Так мне и в полиции сказали. Ты у него хоть документы смотрел?

Патенко. Не смотрел, но он же такой хороший был.

Баба Дуся. Волк в овечьей шкуре он. Влез к нам в доверие и обманул. Где нам его теперь искать?

Паша. Он мне с самого начала не понравился. Глаза у него так беспокойно бегали.

Патенко. Найдем мы его, да он сам к нам приедет.


(Заходит Людмила Григорьевна).

Хрущ. Беда, Сергей Иванович.

Патенко. Что случилось Людмила Григорьевна?

Хрущ. Вы послали меня в фирму "Газовщик", что бы я согласовала с ними строительство газопровода. Пришла по тому адресу, который указан в договоре, а на том месте стоит старая без окон, без дверей хата. Я опросила соседей. Никто ни слухом, ни духом не знал о такой фирме.

Патенко. Как это?

Хрущ. А вот так получается, что нас кто–то крупно надул.

Патенко. Не может быть.

Хрущ. Может. Я пошла еще в банк, а там сказали мне, что деньги уже перевели на фирму "Газовщик".

Патенко. Дайте договор, там телефон есть, я позвоню.

Хрущ. Я звонила, никто не отвечает.

Патенко. Я сейчас сам позвоню. (Он лихорадочно набирает номер). Алло. Алло.… Алло… Никто не отвечает.

Паша. А что с нашими паями?

Баба Дуся. Да, как там моя земля?

Хрущ. Земля тоже пропала. Я заходила в земельный отдел. Там ее продали другому арендатору.

Паша. Разве мы ее не можем забрать?

Хрущ. Только по истечению срока аренды.

Патенко. Не может этого быть. Вот он приедет и все прояснится.

(Открывается дверь, входит Оля).

Патенко. Оля, ты? А где это, Игорь Николаевич?

Оля. Не знаю.

Патенко. Как это. Ты же с ним уехала?

Оля. Уехали – то вместе, и в гостинице вместе были, а потом утром проснулась, а его нет. Я стала выяснять, а мне сказали, что он уехал в неизвестном направлении.

Патенко. Как это?

Оля. А вот так. И за гостиницу не заплатил. Пришлось мне все свои драгоценности снимать, чтобы расплатиться.

Патенко. Вот, подлец! Что же он с нами сделал?

Хрущ. Бедная девушка! Что делается?

Паша. А мне что делать, Иванович?

Патенко. В полицию будем подавать. Пускай они ищут.

Хрущ. Да, ищи теперь ветра в поле. Плакали наши деньги, вместе с газопроводом.

Баба Дуся. И мои золотые зубы. Яблочка – то мне теперь будут не по зубам. Как ловко он обвел нас вокруг пальца? Стреляный воробей.

Патенко. Какой позор! Какой позор! Вот теперь мы на всю область прогремим.

Баба Дуся. Дровишки – то мне, Иванович, хоть завези.

Патенко. Теперь другой видно будет тебе дровишки везти, а мне видать надо сухари сушить. Оля. Папа, я не хочу.

Патенко. Я тоже не хочу, но отвечать – то надо кому–то за это безобразие.

(Занавес).


Действие 5.

Ночь. Кабинет председателя сельсовета. Заходит неизвестный в маске, светит фонариком. Находит на стене икону, снимает ее, кладет в пакет, но тут загорается свет в кабинете.

Виктор. Стоять, руки вверх!

Нилов. Что за шутки? Пошел прочь, молокосос!

Виктор. Это мы еще посмотрим – кто молокосос.

Нилов. А я тебе говорю, отойди от дверей.

Виктор. Не отойду. Если хочешь уйти отсюда, то положи, что взял.

Нилов. Хорошо, давай разойдемся миром, Я даю тебе деньги, и мы расходимся, как в море корабли.

Виктор. Ничего из этого не выйдет. Оставь, что взял, и тогда мы красиво разойдемся.

Нилов. Я даю тебе тысячу долларов, Это для тебя целое состояние. Комбайн себе купишь или трактор.

Виктор. Нет.

Нилов. Да, пойми ты, что эта икона должна храниться в специальном помещении, где должна быть определенная температура и влажность. Иначе она пропадет, а это памятник культуры конца восемнадцатого столетия. Редчайший экспонат Белокуранинской иконописной мастерской. Их-то на свете с десяток остался.

Виктор. Тем более икона должна остаться у нас, а мы передадим ее музею.

Нилов. Что ж не будешь по-хорошему уходить, тогда тебя отсюда вынесут.


(Нилов вытягивает нож, и идет на Виктора. Между ними завязывается борьба. Нилов ранит Виктора, тот падает на пол, но в это время показывается Паша. Он берет стул, и бьет по голове Нилова. Тот тоже падает на пол. Паша снимает маску).

Паша, О, знакомые все лица. (Виктор стонет). Что с тобой?

Виктор. Да немного зацепил этот гад.

Паша. Может тебя перевязать?

Виктор. Не надо, ты его свяжи, а то он еще уйдет,

Паша. От меня еще никто не уходил. (Вытягивает из брюк ремень, и связывает руки Нилову).

Виктор. Вызови теперь Сергея Ивановича.

Паша. Сейчас будет сделано. (Звонит по телефону). Сергей Иванович, это Паша звонит, подойдите в сельсовет, тут вас сюрприз ждет. (Обращается к Виктору). Вот теперь можно и тобой заняться. Поищу сейчас аптечку, что бы наложить тебе бинт.

(Ищет в столе, затем в шкафу).

Паша. Нашел. Сейчас я тебе наложу повязку.

(Заходит Патенко, Зина, Оля).

Патенко, Что здесь случилось?

Паша. Да вот бандит к вам в кабинет залез.

Патенко. Зачем?

Виктор, За иконой, она очень дорогая. Мне тысячу долларов предлагал, что бы я его отпустил, но я не взял. Ой, ой.

Патенко. Что такое?

Паша. Он ранен, Я сейчас его перевяжу.

Оля. Дай, я это сделаю. Я на курсах медсестер училась.

Паша. Перевяжи.


(Паша отдает бинт Оле, а Патенко звонит по телефону).

Патенко. Милиция, милиция. Приезжайте к нам, мы задержали опасного преступника. Да, мы в сельсовете. Ох, спасибо вам, ребята, выручили вы меня. А то не знал, что и делать.

Виктор. Ой, ой.

Оля. Что такое? Тебе больно,

Виктор, Мне хорошо, Я рад тебя видеть. Воды мне.

Оля, Папа, дай воды.

Патенко. (Отец идет в здание и выходит оттуда с водой). Держи. Ты настоящий герой. Как только можно в людях ошибаться.

(Оля дает Виктору воду).

Виктор, Спасибо. Как хорошо, что ты возвратилась. Нет, ты никуда не уезжала. Мы с тобой не расставались и никогда не расстанемся.

Оля. Да. Помолчи, тебе нельзя много говорить.


Занавес

Новогодний ералаш.


Действующие лица:

АЛЕКСАНДР бывший тренер по футболу

РИТА его жена

ИВАН банкир

ИРА его жена


Акт первый


Городская квартира. Предновогодняя обстановка, играет музыка. Александр Новицкий готовит салат из крабовых палочек. Напевает мелодию. Раздается звонок.

Саша. Сейчас, иду дорогая.… Иду…

Открывает двери, в комнату врывается женщина в роскошном платье а-ля «Ча-ча-ча».

Ира. Козел.

Саша. Не понял.

Ира. Осел.

Саша. Выбирайте выражения.

Ира. Скотина. Тварь безмозглая. Погоди, тебя еще по стенке размажут.

Саша. Я не позволю в моем доме выражаться.

Ира. А тебя и спрашивать никто не будет. Лучше налей рюмочку коньяка, а то у меня крыша сейчас поедет – я вся на нервах.

Саша. У меня она уже поехала.

Ира. Чего это она будет ехать у тебя?

Саша. Еще спрашиваешь. Врываешься в мою квартиру, всякими словами обзываешь. Зоопарк прямо-таки получается, а у меня ведь есть чувство собственного достоинства.

Ира. Оставь в покое свое чувство собственного достоинства. Я ведь не тебя имела в виду.

Саша. А кого же в таком случае? В комнате ведь мы вдвоем находились…

Ира. Того мудака, который промчался на бешеной скорости мимо меня и обдал грязной водой мой праздничный наряд, а у меня ведь выступление на новогоднем огоньке, в Дворце Культуры. Идиот, он испортил весь мой наряд и я не знаю, что мне делать. Но я ему тоже не завидую, мой муж достанет его из-под земли, и размажет по стенке.

Саша. Но я то, причем здесь?

Ира. Ты здесь не причем, так что успокойся, а вот я успокоиться не могу, и рюмочка коньяка мне не помешает, чтобы снять стресс.

Саша. К сожалению, не могу помочь.

Ира. Почему?

Саша. У меня нет коньяка. Я человек не пьющий, так как у меня язва желудка.

Ира. Но может хоть водочка имеется?

Саша. Бутылка водки имеется. Я для кума приберег – он любит смотреть футбол и рюмочку выпивать, когда наши гол забивают, но в последнее время наши совсем разучились играть, голы не забивает, и бутылка целая стоит.

Ира. Налейте мне рюмочку.

Саша. Хорошо, я сейчас на кухню схожу, она у меня в холодильнике стоит. Кум любит пить охлажденную водочку.

Ира. Я тоже.

Саша. Я сейчас.


(Александр выходит, а Ирина достает из сумочки мобильный телефон и звонит).

Ира. Алло.… Алло. Дорогой. Приезжай скорей, у меня тут полная катастрофа.… Нет, машина целая, и я тоже невредимая, а вот наряд мой испорчен.… Моя машина заглохла. Я ж тебе говорила, что в последнее время она у меня стала барахлить.… Нет, бензина у меня пол бака и давление масла в норме. Я вышла из машины, открыла капот, а он промчался мимо и обрызгал меня грязной водой. Ты обязательно найди его и сделай ему бледный вид, я в трансе, праздник испорчен… Он ехал на красном «Феррари» и я заметила только три девятки на его номере – он же промчался как ракета… Я в отчаянии, приезжай сюда.… Не можешь у тебя тендер? Сколько же можно работать, новый год на носу. У тебя один ответ всегда «Так надо». Кому надо? Тебе надо. Нет, мне не надо. Через час освободишься? Хорошо, я буду ждать.


(Входит Александр на блюдце несет рюмочку водки и бутерброд).

Саша. Я вам водочки принес и бутерброд.

Ира. Бутерброд не надо.

Саша. Почему?

Ира. Эффект не тот будет. Стресс не снимется.

Саша. Как хотите. Мое дело предложить.

Ира. Благодарю за заботу. (Берет рюмочку и залпом опрокидывает). Ах, как пошла.

Саша. Ловко вы.

Ира. Только не думайте, что я законченная алкоголичка.

Саша. Даже не думал. В вашей ситуации – это лучшее средство.

Ира. Но вы же не пьете.

Саша. Когда-то пил, и проверил это, на собственном опыте… Может еще налить?

Ира. Нет, спасибо, одной достаточно. Голова начала работать. Сделайте мне лучше ванну, я хочу обмыться и платье немного почистить, если это возможно.

Саша. Но…

Ира. Только что бы вода была не выше 35 градусов.

Саша. Мне ведь…

Ира. И добавьте туда лаванды.

Саша. У нас нет лаванды.

Ира. А что же имеется?

Саша. Хвойный экстракт.

Ира. Можно и хвойный экстракт. Только побыстрее, а то я очень спешу, в десять часов я должна быть в Дворце Культуры, встречать гостей.

Саша. Постараюсь вам помочь. (Он уходит).

Ира. Постарайтесь (Она смотрит в зеркало, поправляет прическу и говорит). Я ведь буду выступать там, в роли хозяйки. Вообще-то нас там будет четыре хозяйки, согласно временам года. Я буду представлять лето, а в роли весны будет дочь Ивана Федоровича.

Саша. Какого Ивана Федоровича?

Ира. (Удивленно). Вы не знаете, кто такой Иван Федорович? Сразу видно, что у вас нет машины.

Саша. Причем здесь машина?

Ира. Если у вас была машина, то вы бы знали и начальника ГАИ нашего города.

Саша. Действительно, у меня нет машины и мне Иван Федорович не указ.

Ира. В этом отношении вам легче, а мы, автомобилисты, всегда должны помнить о бдительных работниках ГАИ, и поэтому на должность хозяйки в образе «Весны» взяли его дочь. В образе «Осени» у нас будет жена Николай Николаевича.

Саша. А кто это Николай Николаевич?

Ира. Вы меня удивляете. Не знать кто такой Николай Николаевич – это просто стыдно.

Саша. Мне действительно стыдно.

Ира. Впрочем, из этого я могу заключить, что вы не занимаетесь частной предпринимательской деятельностью. Потому что Николай Николаевич работает начальником налоговой инспекции.

Саша. Да, действительно, я работаю, я работаю. Впрочем, неважно, где я работаю, но вот знать Николая Николаевича мне не обязательно.

Ира. Тем более вы не знаете его жену.

Саша. Конечно, нет.

Ира. А жена у него такая уродина, которых свет не видывал. Своим видом она всех гостей распугает, но что поделаешь, муж начальник и все лебезят перед ним. Иногда противно смотреть.

Саша. А у вас же кем муж работает, что вас выдвинули на такую почетную должность.

Ира. У мужа моего не такая большая должность, он в банке работает, коммерческим директором. Так что муж мой не причем, а взяли меня потому, что я была победительницей конкурса «Мисс города».

Саша. Первая красавица в городе.

Ира. Считается, что так.

Саша. Никогда не видел победительниц конкурсов красоты.

Ира. А теперь увидели?

Саша. Да

Ира. И как впечатления?

Саша. У нас много красивых девушек и женщин, и я непонимаю, как можно кому-то отдавать предпочтение…

Ира. Почему вы не ответили на мой вопрос?

Саша. Я не разобрался.

Ира. Нет. Вы говорите неправду. Ведь я чувствую это, многие так поступают, и знаете почему?

Саша. Почему?

Ира. Потому что думают, будто для того, чтобы получить звание красавицы я прибегала к различным уловкам, вплоть до того, что телом торговала. Есть анекдот. Заходит красавица и говорит, а где тот диван стоит, на котором кастинг производится на конкурс первой красавицы.

Саша. Занятно. Но, я так не думаю.

Ира. Все вы так думаете. Лучше бы я не говорила. Ведь вы мне не поверите, что на конкурс я попала совершенно случайно, подружка затащила, и так же победила случайно. А подружка не прошла кастинг, так как не ответила на вопрос: "Кто написал роман "Анна Каренина". Она сказала, что Шолохов написал.

Саша. Я рад за вас.

Ира. Надеюсь, что это искренне.


(Выходит с ванны Александр).

Саша. Совершенно искренне. Ванна готова.

Ира. Спасибо.


(Ирина идет в ванну, а Александр занимается салатом из крабовых палочек. Спустя некоторое время Ирина говорит из ванны).

Ира. Мужчина.

Саша. Да.

Ира. Как вас зовут?

Саша. Александр.

Ира. Александр или просто Саша.

Саша. Да, Саша.

Ира. Можно я буду вас звать Сашей.

Саша. Можно.

Ира. Саша.

Саша. Что?

Ира. Подойдите сюда.

Саша. Зачем.

Ира. Иди сюда.

Саша. Я занят. Говорите так.

Ира. Я хочу вас о чем-то попросить.

Саша. О чем?

Ира. Подойдите, я же не кусаюсь, или вы такой застенчивый.

Саша. Иду.

Ира. Саша.

Саша. Я здесь.

Ира. Я постирала свои колготы, а то они были грязные. Развесьте их, пожалуйста, на батарее, в комнате, чтобы они быстрее высохли.

Саша. Ваши колготы повесить на батарее, в комнате.

Ира. Да мои колготы повесьте на батарее, чтобы они быстрее высохли. Не могу же я в мокрых колготах идти на новогодний огонек.

Саша. Конечно, не можете.

Ира. Так повесьте их на батарее, в комнате.

Саша. Не могу.

Ира. Почему?

Саша. Потому что там сушатся мои брюки, которые я замочил, когда шел домой с работы.

Ира. Ну, тогда повесьте колготы на батарею в спальню.

Саша. Они там не высохнут.

Ира. Почему?

Саша. Потому что там батарея не греет.

Ира. Почему?

Саша. Я ее там отключил.

Ира. Но ведь там холодно будет спать.

Саша. Холодно будет, если там один человек спит, а если там спят мужчина и женщина, то холодно там не может быть.

Ира. Неужели?

Саша. Ваши сомнения говорят о том, что вы плохо знаете физику.

Ира. Причем здесь физика.

Саша. А притом, что при трении тела нагреваются, то есть тут существует обратная зависимость, чем холоднее батареи, тем тела должны быстрее натираться, чтобы согреться.

Ира. Оригинально, но маловероятно.

Саша. А вы проверьте.

Ира. Даже с риском для здоровья.

Саша. Никакого риска здесь нет.

Ира. Вы меня убедили, хотя, что мне делать с колготами. Не надевать мне же их мокрыми.

Саша. Давайте их сюда. Что-нибудь придумаю.

Ира. А вы человек добрый.

Саша. Доброта меня и погубит.

Ира. Держите колготы (Ира высовывает руку с колготами), только осторожно с ними, а то они фирменные, «Аделон».

Саша. Постараюсь.


(У него перехватывает дыхание, и дрожат руки. Он берет колготы в руки, и махает ими, чтобы быстрее высохли, затем пробует руками, не может понять – сухие они или мокрые, прикладывает к щекам. Мокрые и снова махает, и так проделывает несколько раз, затем включает утюг и пытается их гладить. В это время заходит жена. Александр выхватывает из под утюга колготы).

Саша. Это ты дорогая?

Рита. Да, я. Помоги мне раздеться.


(Александр прячет в карман колготы и идет помочь супруге снять пальто).

Саша. Как на улице погода?

Рита. Отвратительная погода. Снова идет дождь.

Саша. Да, давненько мы не встречали Новый год с дождем.

Рита. Почему ж давненько. В прошлом году ведь тоже шел дождь на Новый год.

Саша. Нет. В прошлом году был мороз.

Рита. Ты что-то путаешь. Забыл, как мы возвращались с тобой ночью из гостей, и ты влез ботинками в грязь.

Саша. Нет. Это ты что-то путаешь. Это было в позапрошлом году, а прошлый Новый год мы встречали у твоих родителей.

Рита. Неужели?

Саша. Точно. Еще родители подарили тебе фиолетовую кофточку из ангорки, а мне шерстяной свитер.

Рита. Припоминаю. Весело вы тогда с папой встречали Новый год, что и уснули на полу.

Саша. Держались до последнего, вы то ушли спать значительно раньше.

Рита. Да, не могу долго сидеть у телевизора.

Саша. Как быстро время летит. Кажется, это было только вчера и вот снова Новый год. И слякоть. Конечно, Новый год лучше встречать в морозную погоду.

Рита. Да.

Саша. А вот в такую погоду очень опасно идти по тротуару.

Рита. Почему?

Саша. Идешь по тротуару, в новеньком костюме, весь при наряде, а по дороге автомобили снуют туда-сюда, туда-сюда и брызги от них разлетаются во все стороны. Попадут они на бедного прохожего и костюм, и праздник испорчен.

Рита. Да, ты прав машины все мчатся, как на пожар.

Саша. Пожар!

Рита. Что?

Саша. Говорю, горим мы. Ты не слышишь.

Рита. Нет. (Принюхивается) Да что-то такое есть. Какой-то запах…

Саша. Запах дыма. Откуда это он.

Рита. Да это же мы горим… Утюг…

Саша. Ох, я совсем забыл и забыл про утюг.


(Бежит в комнату, хватает утюг в руки, затем вытягивает его из розетки).

Рита. Что это ты гладил?

Саша. Да понимаешь тут такая история. Машины все туда-сюда мчатся, туда-сюда… а на тротуаре прохожие…

Рита. Причем тут машины, причем прохожие до нашего утюга. Что ты темнишь?

Саша. Я же тебе хочу рассказать всю историю, чтобы ты поняла правильно.


Рита. Какая еще история?


(В это время из ванны выходит Ирина, закутанная большим полотенцем).

Рита. А это что такое? Это и есть твоя история!

Саша. Я сейчас все объясню.

Рита. Здесь объяснения ни к чему. Итак, все понятно.

Ира. Я так понимаю, что вы жена Саши.

Рита. А ты кто такая?

Саша. Рита, только не волнуйся. Она совершенно посторонний человек и попала в квартиру совершенно случайно. Я же тебе говорил, что машины туда-сюда снуют, туда-сюда. Вот одна из них и забрызгала ее грязью, и она зашла к нам, чтобы немного привести себя в порядок. Между прочим, она в нашем городе была признана на конкурсе, первой красавицей.

Рита. Меня это мало волнует. Меня волнует больше то, что она выбрала именно нашу квартиру, тогда как в доме 144 квартиры.

Ира. Я звонила в квартиру напротив, но там мне не открыли.

Рита. А ты такой добренький. Сразу распахнул дверь настежь.

Саша. Я думал, что это ты.

Рита. У меня есть ключ.

Саша. Но иногда, ты ведь тоже звонишь, когда руки, например, заняты.

Рита. У тебя всегда находятся отговорки.

Ира. Мне некогда. Саша, где мои колготы.

Рита. Почему это она называет тебя Сашей?

Саша. Потому что меня родители так назвали.

Рита. Снова ты выкрутился, а почему это она спрашивает у тебя про свои колготы.

Саша. Потому, что я сушил их.

Рита. А где же они?

Саша. Вот. (Александр вытягивает их из кармана).

Ира. Они сухие?

Саша. Почти.

Рита. Давай их сюда.

Саша. Но это же ее колготы.

Рита. Сейчас я разберусь, чьи это колготы. (Выхватывает их у Саши).

Ира. Зачем вы забрали мои колготы?

Рита. Зачем вы ходите по чужим квартирам и соблазняете чужих мужиков.

Ира. У нас ничего не было с твоим мужиком.

Рита. Не было, потому что я рано пришла, а так уже вы вполне приготовились.

Саша. О чем ты говоришь? Рита!

Ира. Вы сварливая, неуравновешенная женщина, которая устраивает здесь сцены неизвестно чего. Скорее всего, из-за неуверенности в себе.

Рита. А ты подзаборная шлюха, которая бегает за чужими мужиками, ибо своего мужика нет.

Ира. А вот и не угадали. У меня есть муж и получше твоего будет.

Саша. Рита, я прошу тебя, не устраивай скандал.

Рита. Если бы был, то сидела бы дома с ним, а не ходила бы полуголая по чужой квартире, в присутствии мужчины.

Ира. Моя одежда мокрая, потому я и вышла из ванной, закутавшись в полотенце.

Рита. Если б ты была такая честная, то не вошла в квартиру, где находится один мужчина.

Ира. Я была в таком состоянии, что подобные мысли не приходили мне в голову.

Саша. Да, она была в таком шоке, что начала кричать, обзывать меня разными словами: козел, осел и прочими зверями.

Рита. И после этого ты говоришь, что она совсем тебя не знает. Разве можно человека обзывать разными словами, если он этого ре заслужил?

Саша. Так это я думал, что она меня так обзывает, а на самом деле, она обзывала так водителя, который обдал ее грязью.

Рита. Ты снова изворачиваешься.

Саша. Я говорю правду.

Ира. Отдайте мне колготы, и я уеду от вас.

Рита. Нет, ты просто так не уедешь. Знаешь, как поступали раньше с такими вот девицами?

Ира. Нет.

Рита. Их голыми выгоняли на улицу и гнали палками до самого дома.

Ира. Я не выйду голая на улицу.

Рита. Тогда я тебя задушу вот этими колготами.


(Рита идет к Ирине, с раскрытыми объятиями, а в руках держит колготы).

Саша. Рита, прекрати это безобразие, отдай женщине колготы.

Рита. Нет, никогда. Или она уберется голой или я ее задушу.

Саша встает между женщинами, хватает Риту за руки.

Саша. Идите в ванную, быстро одевайтесь и бегите из квартиры. Я ее подержу.

Ира. Никуда я не побегу. Я сейчас позвоню мужу. Подержите пока жену. Алло, алло, Ваня. Приезжай скорее, а то меня тут избивают. Да, жена пришла такая сварливая тетка, хочет меня колготами задушить.… И побыстрее, если хочешь застать меня живой. Ванечка, какой может быть тендер, меня здесь убивают, а тебе все равно. Адрес. Какой у вас адрес?

Рита. Пусти меня! Все равно она от меня не уйдет! Я ей покажу, как, по чужим мужикам шляться.

Саша. Улица Космонавтов, дом 14, квартира №3.

Ира. Улица Космонавтов, дом 14, квартира №3. Там еще машина напротив их дома стоит и, между прочим, я двери не закрыла в машине, я только вспомнила. Ой, ой убивают, быстрее приезжай и оружие захвати свое, а то тут люди очень агрессивные.… Ой, ой.…Убивают, убивают, спасайте, люди добрые.


(Рита в растерянности останавливается).

Рита. Ты зачем кричала?

Ира. Что кричала?

Рита. Что убивают тебя.

Ира. Но ты же хотела меня задушить.

Рита. Я просто пугала.

Ира. А мне казалось, что ты, правда меня убьешь или задушишь. У тебя было такое выражение лица!

Рита. Это тебе показалось.

Ира. Ничего, быстрее приедет, а то если не сказать ему такое, то он будет час добираться. У него одни тендеры на уме.

Рита. У него, что, правда, оружие есть.

Ира. Да. Вот такой пистолет. Он его сбоку носит, как в кино.

Рита. Держи свои колготы.

Ира. Спасибо. Можно вас о чем-то попросить?

Рита. Давай. Проси.

Ира. Я действительно забыла закрыть машину, была в таком состоянии. Пусть Саша пойдет и закроет ее, а то ещё кто-то угонит машину. Для полного счастья мне только этого не хватало.

Рита. Пускай идет.

Ира. Саша, вот тебе ключи. Пойди закрой машину.

Саша. А какая она из себя.

Ира. Синий «Шевроле».

Саша. Понятно.


(Александр берет ключи и выходит).

Рита. Саша.

Саша. Да.

Рита. И зайдешь в магазин, купишь там майонез, а то я забыла.

Саша. Хорошо.


(Саша выходит, Рита вытягивает из сумки продукты и начинает делать бутерброды. Ира стоит в нерешительности, затем говорит).

Ира. Извините, что так получилось.

Рита. Бывает.

Ира. И на мужа вашего набросилась, он так опешил. Теперь вспоминаю этот момент и самой смешно становится, какая же безумная и странная была, настоящая мегера.

Рита. Это эмоции. Даже преступника, который совершает преступление в порыве страстей, освобождают от наказания. Бывает, и сам что-то сделаешь или скажешь, а затем удивляешься этому.

Ира. Но того бы подлеца, который обрызгал меня, я в тот момент разорвала бы на части. Да и сейчас его я не помилую, уж муж мой разберется с ним. Однажды он ради меня в холодную воду бросился в одежде, да еще и в часах «Rolex». Дело было в ноябре, в Алуште, я нечаянно упала в море, а он за мной. Так мы познакомились, а затем были встречи, ухаживания, цветы, апельсины, ананасы, прогулки на яхте – у него своя яхта имеется. Как в сказке.

Рита. Можно сказать, что тебе повезло.

Ира. Да, повезло, повезло.

Рита. Почему так грустно?

Ира. Не знаю. Может от того, что повезло, а может от того.… Не любит он меня теперь, не любит.

Рита. Почему ты так решила?

Ира. Я не решила, но я чувствую. Чувствую, что все не так происходит. Вот нет у него больше такого чувства ко мне как раньше. Нет. Раньше было, на час два расставались, и он уже бежит, звонит, соскучился, хочу увидеть тебя, услышать твой голос. А сейчас уехал на работу, приехал поздно и можем даже словом не обмолвиться.

Рита. Что поделаешь, он человек ведь занятой.

Ира. Все равно мог бы минуточку выкроить, чтобы позвонить мне, спросить как дела, чем занимаюсь, когда приедет. И так сижу, как дура жду, приедет он в 7 часов вечера или в двенадцать. Мне же на работу он звонить запрещает. Говорит, я его отвлекаю. Но даже не это главное.

Рита. А что же главное?

Ира. Нет надежности, или как бы это сказать – нет уверенности в завтрашнем дне. Вот у вас с мужем как?

Рита. В каком смысле?

Ира. Вы любите один одного, вы вместе планы на жизнь составляет, вы решения принимаете с учетом мнения другого. У нас же все совсем не так, у нас только он решает, у него только его мнение правильное, а все остальные н верные и поэтому не в счет. А, значит, я в семье, хотя семьи как таковой нет, пустой звук, абсолютный ноль. Вот что обидно.

Рита. Это все тебе только кажется.

Ира. Нет. В доме я чувствую себя словно на вокзале, чемоданное настроение. Какие там чувства и сейчас он не бросился бы за мной в холодную воду и в часах «Rolex».

Рита. Так меньше придавай значения этим мелочам. Мужики, они и есть мужики – тупые бессердечные существа, они не способны ни на какие чувства, кружка пива и футбол или еще что-то закрывают им весь мир. К этому надо привыкнуть.

Ира. Я не могу. Мне тяжело и вот вам я высказала свою боль, совершенно незнакомому человеку. Да и с кем я могу поделиться? Подруги разъехались, новых знакомых нет, так как муж меня не пускает на работу. Нечего тебе там делать, говорит, будешь там только глазки строить да любовников заводить. Приходится одной сидеть в «золотой клетке».

Рита. Можно же чем-нибудь заняться.

Ира. Пробовала читать, вязать, шить и прочее. Ничего не получается.

Рита. Надо еще попробовать, и в Новом году обязательно что-то получится.

Ира. Хотелось бы.… Но, извините, что я вас своими проблемами нагрузила.

Рита. Ничего. Полезно это кому-то высказать, тогда боль будет меньше.

Ира. Возможно. Пойду, переоденусь, а то скоро должен муж за мной приехать.


(Ирина выходит, а Рита продолжает готовиться к застолью. Открывается резко дверь и в комнату врывается мужчина с пистолетом).

Ваня. Руки вверх! Стоять всем на месте, иначе стреляю без предупреждения и без промаха, у меня первый разряд по стрельбе.


(Рита продолжает заниматься своим делом).

Ваня. Я кому сказал «Руки вверх».

Рита. Некогда мне. Новый год на носу.

Ваня. Учтите, вы у меня на мушке и лишнее движение, и вы труп.

Рита. Хорошо. А лучше бы помогли мне.

Ваня. Никаких разговоров. Что вы сделали с моей женой?

Рита. Отбивную котлету.

Ваня. Вы что!

Рита. У нас не было выхода. Она слишком много знала.

Ваня. Что она знала?

Рита. Все.

Ваня. Что все?

Рита. Все о наших делах.

Ваня. Каких еще ваших делах?

Рита. Разве вы ничего не знали?

Ваня. О чем?

Рита. Что она помогла нам.

Ваня. Кому нам?

Рита. Нашей фирме, которая занималась продажей человеческих органов. Она скучала одна дома, у нее была масса времени и она занималась транспортировкой этих органов.

Ваня. Не может этого быть.

Рита. Она тоже сомневалась, ее донимали, затем угрызения совести и потому она решила идти в полицию. Чего мы допустить не могли.

Ваня. Не может этого быть, она вида крови боялась, она при виде шприца падала в обморок , а тут… Человеческие органы.… Нет.… Нет.

Рита. Почему вы так утверждаете?

Ваня. Потому что я знаю ее. Потому что я три года с ней жил.

Рита. Утром рано уезжали, а в полночь возвращались. А что происходит с ней в то время, когда вы отсутствовали, вы ведь совершенно не знали.

Ваня. Я ей звонил домой.

Рита. Неужели?

Ваня. Иногда.

Рита. И всегда заставали дома?

Ваня. Бывало, что никто не отвечал.

Рита. Она тогда была с нами, а вот теперь ее пришлось убрать, и виноваты в этом вы.

Ваня. Нет. Что вы?

Рита. Вы подтолкнули ее к этому своим равнодушием, безразличием, холодностью. Соблазнили молодую девушку и покинули.

Ваня. Я ее не кидал. У меня в паспорте даже штамп стоит.

Рита. Разве в штампе дело?

Ваня. А в чем?

Рита. В том, что вы должны нам еще заплатить деньги за то, что мы убрали вашу жену с вашей жизни.

Ваня. Это уже слишком!

Рита. Только не надо высокопарных слов. Признайтесь себе, только себе – она ведь вам надоела.

Ваня. Ничего я не буду признаваться.

Рита. Вы поиграли ею, как красивой игрушкой и теперь хотели избавиться от неё. Мы ведь помогли вам в этом и теперь надо произвести расчет. Вам подарок мы сделали к Новому году, и вы нам сделайте подарочек.

Ваня. Ничего я не хотел. И никому ничего я не должен. Она сама во всем виновата.… Она сама виновата, потому что все в розовых очках ходила. Я для нее, сколько сделал, а от нее одни упреки.… Все ей не так. То поздно прихожу, то рано ухожу, то кушать не хочу то, что она приготовила. А, если бы я кушал то, что она готовит, то меня б точно не было на этом свете.

Рита. Терпимым надо быть она ведь молоденькая девушка, а вы уже в возрасте.

Ваня. Да, я устал от этого, но никто не просил вас убирать ее с моей жизни. Где ее труп?

Рита. Сейчас покажу. (Хочет идти ему навстречу, но он кричит).

Ваня. Стоять. Ни с места, а то буду стрелять. Руки вверх. К стене.


(В это время заходит Александр, в руке правой держит бутылку шампанского, которой бьет по голове Ивана. Тот рухнул на пол. Сначала оба стоят супруги в растерянности, затем Рита приходит в себя).

Рита. Что ты наделал?

Саша. Как хорошо, что я взял еще и бутылку шампанского.

Рита. Я не просила тебя об этом.

Саша. Но она была очень кстати. Чем бы я вырубил этого бандита. Банка майонеза тут не помогла. Ты знаешь, голос какой-то сверху нашептал мне: «Возьми бутылку шампанского, может, гости будут». И вот, правда, гости у нас.

Рита. О чем ты говоришь. Ты человека убил и теперь тебе тюрьма светит.

Саша. А если б он тебя убил, он же с оружием был.

Рита. Ничего он не убил бы меня, мы просто шутили.

Саша. Хорошие шутки с пистолетом.


(Рита пробует у Ивана пульс, слушает сердце).

Рита. Сердце бьется и пульс есть.

Саша. Значит, живой.

Ваня. Об одном вас прошу… Только печень мою не трогайте, я в детстве Боткина болел.

Саша. Что это он?

Рита. Бредит.

Ваня. Ира… Ирочка.… Почему ты с этими бандитами связалась.… Неужели я тебе мало денег давал?

Саша. О чем это он?

Рита. Бредит. Не видишь ли. Огреть бутылкой шампанского по голове. Удивляюсь, как он еще жив остался.


(Входит Ирина, видит мужа и бросается к нему).

Ира. Ваня… Что с тобой?

Ваня. Ирочка мы снова с тобой вместе, на небесах. Я так рад… Я тебя так люблю. Не верь никому.

Ира. Какие небеса. Что ты говоришь?

Ваня. Они сделали с тебя отбивную, а мне что-то упало на голову и мы полетели на небо. Как хорошо здесь! Ты рядом со мной.

Ира. Что за отбивная? Что на тебя свалилось?

Рита. Это он от радости стал заговариваться.

Ваня. А это что за люди? Я не хочу, чтобы они тоже были с нами на облаках. Прогони их.

Ира. Что ты говоришь? Какие облака? Это хозяева квартиры, из которой я тебе звонила. Ты помнишь, что я тебе звонила и просила приехать, побыстрее.

Ваня. Да припоминаю.

Ира. Вот и хорошо. Это ты переутомился от работы, но сейчас мы с тобой поедем на праздник и там отдохнем.

Ваня. Какой праздник?

Ира. Новый год.

Ваня. Новый год?

Ира. Да, сегодня Новый год. И будет елка, и Дед Мороз, и Снегурочка.

Ваня. Мне нравится Новый год. А это что за люди? Это твои компаньоны?

Ира. Нет, это случайные люди, я с ними познакомилась после того, как тот негодяй на красной машине «Феррари» обдал грязной водой.

Ваня. Красной машине «Феррари».

Ира. Да, на красной машине «Феррари». Ты узнал, кто это был?

Ваня. Да узнал.

Ира. Кто же это был? Впрочем, это можешь мне не говорить. Лучше скажи, что ты с ним сделал?

Ваня. Ничего я с ним не сделал.

Ира. Как это! Этот негодяй испортил мне платье, испортил мне праздник и ты ничего с ним не сделал.

Ваня. Но, дорогая.

Ира. Не зови меня так.

Ваня. Тут такая ситуация.

Ира. Какая может быть еще ситуация. Он летел как угорелый. Он забрызгал меня грязью. Он испортил мне праздник. Неужели этого мало, чтобы наказать его?

Ваня. Понимаешь…

Ира. Конечно, если я тебе не дорога, если ты уже совсем не любишь, то ты можешь искать оправдания для этого подлеца.

Ваня. Ирочка, понимаешь с такими людьми нечего связываться, его папа один из руководителей нашего города и крупный бизнесмен, а сам он тоже бизнесмен и крутится сейчас в столице. Его фирма выиграла тендер на строительство жилого дома, финансировать его должен наш банк.

Ира. Ну и что. Он обрызгал меня грязью, он испортил мне праздник.

Ваня. Но ведь ты уже умылась, платье твое чисто и мы поедем сейчас в Дом Культуры, где ты будешь лучше всех.

Ира. Тебе только и надо, чтобы я представляла твой банк, как вещь, как изящная золотая статуэтка. Но не дождешься, я никуда не поеду, пока этот хам не будет наказан или не попросил извинения.

Ваня. Я поговорю с ним.

Ира. Поговоришь о футболе, крепких напитках и новом строительстве.

Ваня. Нет. Я скажу ему, чтобы он ездил осторожно. У нас не столица, у нас улицы узкие и грязные, у нас тротуары очень близко находятся от проезжей части.

Ира. И ты думаешь, что он послушает тебя и станет ездить медленно. Я не представляю, если бы на дороге оказался пожилой человек, то, что бы с ним было. Он затормозить бы не успел, и сбил бы этого старикашку.

Саша. А так ведь и было.

Ваня. Что было?

Саша. Я понял, о ком вы говорите, наши дачи находятся рядом. Конечно, мой домик не сравнить с хоромами папаши, куда часто заглядывает сынок с компанией на красном «Феррари». Так вот этот подлец уже сбил девушку на перекрестке, но не у нас, а в другом городе. Папаша, благодаря деньгам и своим связям замял это дело, и он отделался просто испугом, а девушка, которой было шестнадцать лет, осталась инвалидом.

Ира. Вот видишь, что это за человек? Это страшный человек и если его не остановить, то он таких дел наделает.

Ваня. Нас это не касается.

Ира. Как это не касается! А если бы наша дочка, которой у нас пока что нет и все по твоей вине, переходила улицу и этот подонок налетел на нее. Каково бы было тебе? А каково тем родителям той девушки, которую он сделал инвалидом, и тем родителям, которые еще пострадают через него. Да, пойми ты, что такие люди должны быть изолированы от общества. Он ненормальный.

Ваня. Да ты пойми для тех людей, у которых есть деньги, законы не писаны. Законы существуют для простых смертных, их можно наказать, унизить, избить, бросить за решетку, а денежных воротил нельзя. Для них нет никаких законов.

Саша. Нет, есть закон, должен быть и для них закон, иначе простому человеку нельзя будет на улицу выйти.

Ваня. Не смешите меня. Что вы им сделаете, у них все куплено. А вы будете пугать их угрызениями совести, адом на том свете.

Саша. Нет, расплатой на этой земле.

Ваня. И кто же возьмется наказать этого подлеца.

Саша. Я!

Ира. Правда, вы это сделаете?

Саша. Да, сделаю.

Рита. Что ты еще придумал?

Саша. У меня есть счет к этим людишкам, которые изменили веру, нарушили присягу, обманули народ.

Рита. Какой еще счет? Что ты придумал?

Саша. Его папаша еще в начале перестройки забрал у нашего спортивного клуба площадку, где занимались спортом десятки детишек и взрослых, и построил там супермаркет. Нам обещал построить площадку в другом месте, да так и не сделал. Затем с сынком, которого местная братва прозвала «Тихоней» закрыли клуб для молодежи и открыли там ночной бар и еще много чего они сделали, за что должны расплатиться здесь на земле, а не на облаках. Дайте мне ваш пистолет.

Рита. Не давайте ему пистолет. Что ты надумал? Тебя же убьют.

Саша. Пускай убьют. Но сознание того, что на одну мразь на земле стало меньше сделает меня счастливым.

Ира. Вы просто герой. Я восхищаюсь вами. Дайте я поцелую вас. (Целует). Я преклоняюсь перед вами, вы настоящий мужчина и защитник. (Презрительно к мужу). Отдай ему оружие. Ты недостоин, его носить.

Рита. Не давайте, ему оружие. Саша, подумай о нашей дочери. На кого ты ее оставишь?

Саша. (Берет пистолет). Именно, о нашей дочери я и думаю, когда очищаю землю от всякой заразы. Она будет гордиться мной. Нельзя оставлять преступление безнаказанным, иначе в мире наступит хаос.

Рита. Но почему это должен делать ты?

Ира. Потому что он настоящий мужчина.

Рита. А вы мужа своего, почему не посылаете?

Ира. Потому что он трус.

Саша. Не спорьте, женщины. Я решил и не изменю своего решения.

Ира. Это слово мужчины, а мы со своей стороны, обещаем, позаботимся о вашей дочери. Правда, Ваня! Ну, скажи же что-нибудь.

Ваня. Мы позаботимся о вашей дочери. Сколько ей лет?

Рита. Четырнадцать лет.

Ваня. По окончании школы мы устроим ее в приличный институт, и будем оплачивать учебу. Кроме того, я найду хорошего адвоката для вашего мужа и, ему дадут минимальный срок.

Рита. Нет. Нет. Ничего нам не надо. Никуда он не пойдет. Я его не отпускаю. Вам надо разборки устраивать, то сами и разбирайтесь.

Ваня. Еще я плачу двадцать тысяч долларов.

Рита. Саша, не надо нам эти деньги. Ты сам нужен нам.

Ваня. Я даю сорок тысяч долларов.

Саша. Рита. Представь такие деньги мне никогда не заработать, а тут достаточно только нажать на курок, и ваша жизнь обеспечена.

Рита. Как можно так делать? Это чудовищно.

Ваня. Я плачу пятьдесят тысяч долларов.

Саша. Рита, соглашайся. На эти деньги ты купишь нашей дочери квартиру. Теперь не надо тебе будет жить от зарплаты до зарплаты, ты не будешь экономить на продуктах, чтобы купить себе новое платье или сапожки. Ты даже сможешь купить новую импортную машину, о которой мы только мечтали, но так и не смогли купить. Рита, соглашайся.

Рита. Нет. Не надо нам денег добытых такой ценой.

Ваня. Я плачу вам семьдесят тысяч.

Рита. Но нельзя же издеваться так над людьми или думаете, раз вы богатые, то вам все позволено.

Саша. Рита, они предлагают нам выгодную сделку, нельзя упускать такой шанс. Такого шанса у нас никогда не было и не будет. Соглашайся.

Рита. Я не знаю. Разве можно так?

Саша. Можно, Рита, можно! Сейчас все можно. Неужели ты не видишь, как торгуют людьми, как продают детей в рабство, как дети заказывают своих родителей, а отцы убивают своих сыновей.

Рита. Но этого же нельзя делать. Нас же учили совсем другому.

Саша. Совсем другое время сейчас и нам надо привыкать жить в нем.

Рита. Не могу.

Саша. Надо, дорогая, надо. Семьдесят тысяч на дороге не валяется.

Ира. Я подарю вам свою машину в придачу, новенький «Шевроле», она стоит на улице напротив вашего дома. Вот ключи (Вытягивает из сумочки ключи).

Саша. Рита, это настоящий подарок судьбы. Соглашайся.

Рита. А как же ты?

Саша. За меня не волнуйся. Я буду на гос обеспечении. Там сейчас лучше кормят, чем на воле: первое, второе и компот. Причем мне больше пяти лет не дадут, как обещает этот тип. Кроме того, я буду там образцово вести себя и, мне наполовину сократят срок. Получится каких-то два с половиной года. Совсем пустяк. Когда-то в армии я два года служил, так они пролетели как один день. Ты и не заметишь.

Рита. Все равно я боюсь за тебя.

Саша. Не надо бояться, у меня все получится хорошо. Со мной ничего не случится.

Рита. А если…

Саша. Вот только не надо на дорогу говорить ничего такого. Вы празднуйте здесь Новый год, а я быстро сделаю все и вернусь. Так, (обращается к Ивану) а ты деньги вперед нам гони.

Ваня. А вдруг ты не выполнишь?

Ира. Не мелочись только Ваня. Это не ты, такие люди держат свое слово.

Ваня. У меня нет столько наличных, я выпишу чек.

Саша. А он будет действительным? Мне заплатят!

Ира. Заплатят. Я прослежу.

Ваня. На кого чек выписать? На вас или вашу супругу?

Саша. На супругу. Я буду на гос обеспечении.

(Иван подписывает чек и протягивает его Александру).

Ваня. Пожалуйста. Деньги получите в нашем банке.

Саша. Спасибо. (Трепетно берет чек, читает). Всё верно. семьдесят тысяч долларов. Рита, посмотри чек на семьдесят тысяч долларов.

Рита. Что с того?

Саша. Как это. Что с того? Да, то хорошо, что мы имеем столько денег, утром мы даже и представить не могли, что вечером в руках я буду держать чек на такую сумму, да ещё в придачу и ключи от «Шевроле». Жаль, Наташа фотоаппарат взяла с собой, а то бы я сфотографировался вот с таким джентльменским набором: пистолет, ключи и чек на семьдесят тысяч долларов.

Рита. Лучше не надо.

Саша. Рита, что ты говоришь? Как можно отказываться от такого счастья. Я всё время жил верой в то, что смогу обеспечить своей семье безбедное существование и вот моя мечта сбылась. И когда сбылась? В ночь под Новый год. Как тут не будешь верить в сказки о добром Деде Морозе и Снегурочке.

Рита. Но ведь человека убить – это большой грех.

Саша. Какой грех, Рита, о чём ты говоришь? Это если бы пришлось хорошего человека убить, то это бы был большой грех, а если такого, который уже за короткую свою жизнь натворил много бед и, который натворит ещё немало бед, сделает несчастными многих людей на земле, то это не грех, а справедливое возмездие. А я просто-напросто являюсь орудием этого возмездия.

Рита. Откуда ты знаешь, что он натворил много бед?

Саша. Слухами земля полнится, а про него столько рассказывали: и убивал, и насиловал – кое–что и в газетах писали, но там нет и десятой доли его злодеяний, потому что все боятся его папаши. Такой уже не свернёт на правильный путь. Такого подлеца надо только с земли нашей убирать силой. Вот говорят, что человек должен вырастить сына, построить дом и посадить дерево, а я считаю, что главное, что должен сделать человек на земле это уничтожить зло на земле, что бы мир стал добрее и чище.

Рита. Но не такими методами.

Саша. Увы, теми, что предлагал граф Толстой "ударили тебя по левой щеке, а ты подставь правую", – не получается. Может в другой какой–то стране и можно, но у нас нет.

Ваня. Ира, останови его, ты же видишь что он немного не в себе.

Ира. Это ты не в себе, а он нормальный мужчина. Это не сегодня придумали, когда женщину оскорбляют, то вызывает муж на дуэль. Но у меня нет мужа, то за меня вступился посторонний человек. Причем не только за меня. Я восхищаюсь этим человеком.

Ваня. Да это всё бутафория! Он, небось, и с пистолета не умеет стрелять.

Саша. Это я не умею стрелять с пистолета? Я в армии служил два года, я с автомата Калашникова три раза стрелял: один раз одиночными – три патрона, другой раз очередью – три патрона и третий раз – в противогазе, правда, ничего не было видно, но пули легли рядом с целью.

Ваня. Спору нет. Вы отличный стрелок, но было бы лучше, если бы вы стреляли не из моего пистолета.

Саша. У меня нет другого пистолета, если бы у меня был пистолет, то я бы давно расправился с этим негодяем.

Ира. Ты снова трусишь. Боишься, что следствие по этому делу выведет на тебя.

Ваня. Я не трус, но это может повредить моему бизнесу, что в нынешних условиях мне не желательно.

Ира. Какой же ты мелочный человек. Нет, ты не человек, ты робот.

Саша. Не переживайте. На следствии я скажу, что я силой забрал у вас оружие.

Ваня. Не думайте, что в милиции работают такие уж простаки.

Ира. Твой торг неуместен, ты не в банке.

Саша. Я скажу, что бутылкой шампанского ударил по голове и забрал пистолет.

Ира. Я подтвержу, что так и было.

Ваня. Ты моя жена, а близкие и родственники не могут выступать свидетелями на суде.

Ира. Ты меня достал своей мелочностью.

Саша. Моя жена подтвердит, что я ударил вас бутылкой шампанского. Ведь

так и было, Рита?

Рита. Не знаю. Я ничего не помню.

Ваня. Вот видишь, она ничего не помнит.

Саша. Это у неё минутное затмение, а когда надо, то у неё всё пройдет и она скажет, как было. Так что с алиби у тебя будет полный порядок. Для подтверждения покажешь шишку на голове.


(Александр щупает голову у Ивана).

Саша. Вот же шишка. Как говорят – факт налицо. Для убедительности можем и лицо разукрасить.

Ваня. А вот этого не надо.

Саша. Кажется, договорились. Теперь можно идти.

Рита. Может, передумаешь?

Саша. Нет. Не передумаю. Слишком долго я ждал такого момента, а тут всё так удачно переплелось. Одним ударом двоих зайцев убиваю.

Рита. Ты о чем это?

Саша. Ничего. Главное, я семью свою обеспечиваю. До этого, сколько не старался, ничего не получалось, а теперь хорошо получается. И дочь будет устроена. Что мне ещё надо?.. Да, забыл сказать насчет Наташи, что бы не было насилия, куда она скажет поступать, туда и сдавайте документы. Вы ведь обещали дочь пристроить после окончания школы.

Ира. Это обязательно. Мы всегда слово держим.

Рита. Если бы ты был с нами, то смог бы ей помочь, Ты ведь сам институт закончил и хорошо учился. Помогал другим контрольные работы делать.

Саша. Не отговаривай меня, раз я так решил, значит так и будет. Судьба значит у меня такая. Но я на неё не сетую. (Идет к дверям и запевает).

Смело, мы в бой пойдем за власть Советов…

Нет, это сейчас не актуально

Смело, мы в бой пойдем на всех буржуев

И как один умрем

Рита. (Рыдает). Не уходи, я прошу тебя. Не уходи.

Саша. Все будет нормально. Я только слова другие подберу. Слушайте.

Смело, мы в бой пойдем на всех буржуев

И все пожнем вскоре плоды победы этой.

Хорошо получилось.

Ира. Неплохо.

Саша. Прямо на ходу сочинил. Оказывается, у меня есть дар поэта. Это же замечательно. У меня теперь будет время свободное, что бы его развивать. Буду самообразованием заниматься, может, после отсидки книгу напишу. Сейчас многие бывшие заключенные мемуары пишут и хорошие за это бабки получают. Рита, ты будешь мне приносить книги из нашей библиотеки, а то на свободе у меня не было времени их прочесть. В первую очередь принесешь мне "Преступление и наказание" Достоевского, может, в новых условиях я смогу понять сущность этой книги. Да, и принесешь мне словарь французского языка.

Рита. Зачем ещё словарь там потребуется?

Саша. Я не вечность буду там сидеть. Через пару лет выйду на свободу, как говорит Иван.

Ваня. Конечно, он получит минимальный срок.

Саша. Так вот выйду на свободу, и мы махнем с тобой сразу же во Францию на нашей машине. Всю жизнь мечтал увидеть Париж, и там будет у нас с тобой такая возможность отдохнуть, забыть всё и начать сначала.

Рита. Не верится мне, что наступит такое время.

Саша. А ты верь и так будет. Поедем мы во Францию, а как мы будем с французами общаться, когда языка их него не знаем. Да что там общаться. Спросить там по-французски, как проехать к Бастилии.

Рита. К Бастилии я не хочу.

Саша. Хорошо поедем к собору Парижской богоматери, только дорогу к этому собору как мы узнаем, если не знаем французский язык. Вот поэтому я решил изучить в тюрьме французский язык, ибо тебе некогда будет на свободе, забот полон рот будет, а у меня вагон свободного времени.

Ира. Я вам куплю диктофон с полным курсом французского языка.

Саша. Вот за это большое вам спасибо. Вы столько для нас сделали, что не знаю, как и благодарить вас.

Ира. Это такие пустяки по сравнению с тем, что вы для меня делаете, что я буду вашей вечной должницей.

Саша. Пустяки всё это. Впрочем, мне уже пора.

Рита. Может, хоть Новый год с нами встретишь? И человек пусть Новый год встретит. Часом раньше, часом позже, какая разница.

Саша. Нет. Дело принципа, расчет надо произвести до наступления Нового года. Если не следовать принципам, то будет хаос, что сейчас и наблюдается в нашей стране.


(Александр идет к выходу и запевает).

Смело, мы в бой пойдем

Да, едва не забыл. А где же мне искать этого молодца. (Пристально смотрит на Ивана).

Ваня. Чего ты на меня смотришь? Не знаю я, где твой Тихоня прячется.

Саша. Мне кажется, что ты говоришь сейчас неправду. Вы же коллеги по бизнесу и во всем действуете согласовано.

Ваня. Только по работе, а личное время меня не касается.

Ира. Ваня, не вешай нам лапшу на уши. Ты же прекрасно знаешь, где он находится.

Ваня. В данный момент я не знаю, где он точно находится.

Саша. А приблизительно можешь сказать, где он любит бывать.

Ваня. Может быть в «Казино» на Пушкинской, или в стриптиз баре, который находится напротив.

Саша. Замечательно! Это намного упрощает мне поиск Тихони. До свидания! Счастливого вам Нового года.

Ира. И вам счастливого Нового года и удачи. Может, на дорожку выпьете?

Саша. Спасибо. На роботе я не пью.

Смело, мы в бой пойдем на всех буржуев

И все пожнем вскоре плоды победы этой.


(Александр уходит).

Ира. Замечательный человек. Муж. Воин. Такие вот люди защищали нас от набегов татар и турок, от полчищ поляков, французов и немцев. И что удивительно, когда я впервые увидела Сашу за приготовлением салата из крабовых палочек, то никогда бы не сказала, что этот человек сможет у меня вызвать такой восторг восхищения.

Ваня. Ну, хватит тебе петь дифирамбы. Нам пора уже ехать.

Ира. Куда пора?

Ваня. На «Огонек». Скоро ведь Новый год, небось, уже гости съезжаются, которых ты должна встречать.

Ира. Мне сейчас не до этого.

Ваня. Так мне до этого.

Ира. А кто ты такой?

Ваня. Как кто? Твой муж.

Ира. Ты не стал на мою защиту. Какой ты после этого муж.

Ваня. Послушай, это становится смешным, в конце концов. Делать трагедию из ничего. Ну, обрызгал тебя Тихоня, но ты ведь уже привела себя в порядок. Ты ведь тоже была не права. Почему ты находилась на проезжей части?

Ира. Я же тебе говорила – у меня поломалась машина, и я вышла посмотреть.

Ваня. Надо было быть тебе осмотрительной.

Ира. Потому что у нас развелось много лихачей.

Ваня. Знаешь ли, люди разные бывают, а ты должна быть их умнее и тогда не попадешь в нелепую ситуацию.

Ира. Такой как ты.

Ваня. Возможно. Ну, хватит, поехали на «Огонек», а то шеф будет недоволен.

Ира. Понятно, ты уговариваешь меня, только потому, что шеф будет сердиться. А я вот специально не поеду.

Рита. Ой, что я наделала? Зачем я отпустила мужа? Что теперь я скажу своей дочери?

Ира. Рита, успокойся, все будет в порядке. Если будут, какие осложнения я тебе всегда деньгами помогу.

Рита. Да разве дело в деньгах. Как вы привыкли все на деньги переводить. Вот и на меня нашло затмение из-за них проклятых, а за дочь свою не подумала.

Ира. Да мы ведь договорились, что устроим ее в престижный вуз, будем оплачивать ее обучение.

Рита. Разве в этом дело?

Ира. А в чем?

Рита. Да на нее же все будут пальцем показывать. Вот, мол, идет дочь убийцы, с ней дружить не будет никто. А для ребенка это будет такая травма. Что я наделала? Что я наделала?

Ира. Вы ведь переедете в другой район, и никто ничего не будет знать об этом.

Рита. Разве такое скроешь? Сейчас об этом заговорят все газеты. Как я могла об этом не подумать? Что будет с моей доченькой? Какая же я после этого мать? Купилась на какие-то паршивые доллары. (Бросает чек).

Ваня. Успокойтесь, женщина. Все будет нормально.

Рита. Какая же это норма! Он человека убьет!

Ваня. Никого он не убьет.

Рита. У него же пистолет. И он обязательно рассчитается с ними за те обиды, которые нанесло ему это семейство. Ведь он тренером работал, обучал ребятишек в футбол играть, у него даже чемпионы страны начинали. А тут пришли эти «новые» и забрали площадку под супермаркет, а его вместе с ребятами выбросили на улицу. Его жизнь превратилась в кошмар. Он не мог найти работу, подрабатывал: и грузчиком, и сторожем, и подсобником.… Вот почему он зол на Тихоню и его компанию, и будет доволен только тогда, когда убьет его.

Ваня. А я говорю, что не убьет он его.

Рита. Почему?

Ваня. Потому что пистолет заряжен резиновыми пулями, которые не могут нанести особого вреда человеку. Разве что напугают его.

Рита. Правда?

Ваня. Истинная правда.

Ира. Ты снова обманул меня.

Ваня. Послушай, для Тихони – это будет добрым уроком и, впредь он будет вести себя прилично. Разве этого мало?

Ира. Да, мало. Ты снова обманул меня. В который уже раз.

Ваня. Зачем снова говорить такие глупости и при свидетелях.

Ира. Стыдно стало. Пускай слушают, пускай знают, как ты меня обманываешь.

Ваня. Что ты выдумала?

Ира. А кому ты все время звонишь по телефону?

Ваня. Ты проверяешь мой телефон, но это ведь мерзко.

Ира. А изменять мне с какой-то дранью, разве это не мерзко.

Ваня. Это деловые разговоры.

Ира. В двенадцать часов ночи.

Ваня. А что тут такого. И в двенадцать часов бывает необходимость звонить своему партнеру.

Ира. Партнерше. Я звонила ей: "Ах, Ваня, я уже спала, у меня был напряженный день и не могу приехать к тебе».

Ваня. Это подло.

Ира. Не подлее тебя. Мог бы сказать открыто, что я надоела тебе, а не встречаться тайком за моей спиной. Скажи, я надоела тебе?

Ваня. Нет.

Ира. Почему же ты заводишь себе подружек на стороне.

Ваня. Я тебе потом объясню.

Ира. Потом мне не надо.

Ваня. Ира, но это же просто глупо. Скоро Новый год, нас ждут друзья, а мы с тобой занимаемся какими-то разборками.

Ира. Нет. Это не глупость. Ты меня не любишь, и никогда не любил, а используешь меня как красивую вывеску для своего банка. Ты всегда все делаешь по расчету.

Ваня. А ты разве не так поступаешь? Разве у тебя не было никаких расчетов, когда знакомилась со мной?

Ира. Ты о чем это?

Ваня. Раз мы говорим так откровенно, то давай будем до конца откровенными. Ты ведь тоже не любила меня, когда знакомилась со мной. Тот случай у моря был совсем не случаен.

Ира. Ах, вот ты о чем.

Ваня. Да, именно об этом. Ты отлично сыграла свою роль, а я купился на дешевый трюк.

Ира. Дешевый трюк?

Ваня. Да, дешевый трюк, с купанием в холодной воде.

Ира. Как ты мог так подумать? Впрочем, это ты мог только так подумать, потому что тебе выгодно так, потому что хочешь избавиться от меня ради какой-то потаскушки.

Ваня. Не надо только сцен.

Ира. А я чем угодно тебе могу поклясться, что тогда в море я упала совершенно случайно. И совсем не мечтала я, чтобы за мной в холодную воду бросился банкир в часах «Ролекс». Я совсем о другом мечтала.

Ваня. О чем же?

Ира. Тебе это не понять.

Ваня. Почему же?

Ира. Потому что. Ты помнишь, когда я упала в море, то в руке держала простую ученическую тетрадь. Ее я не выпускала из руки даже в воде.

Ваня. Помню, ты ее стала сушить, вместо того чтобы сушиться самой. Ну и что с того?

Ира. То была поэма, посвященная мне, то была исповедь души, которая любила меня глубоко, по-настоящему. Я была легкомысленна и серьезно не воспринимала его, но, прочитав, поэму для меня что-то открылось новое, неизведанное. И я, как говорят, поэты полюбила его за страдания, но теперь он был уже далеко, и мое ответное чувство уже было безответно. Такой ты меня вытащил из воды и потянул в другой мир. Конечно, мне совсем юной девушке трудно было устоять перед твоими знаками внимания, перед твоими дорогими подарками, перед роскошью, которой ты меня окружил. Ты купил меня, но, увы, не все покупается… Тяжело жить, имея все, но, не имея самого главного – любви. Я сейчас часто думаю, как бы сложилась моя жизнь, если б я не свалилась в воду. Конечно, на зарплату жить тяжело, но жить с чувством, что ты никому не нужна, чтотобой помыкают как какой-то вещью, вдвойне тяжелее.

Ваня. Это твои фантазии. Я люблю тебя. Может не так, как тебе хотелось бы, но у меня ведь столько забот, у меня ответственная работа.

Ира. Я ж тебя просила – возьми меня к себе на работу, я буду помогать тебе, ведь я окончила институт с отличием.

Ваня. Мне нужны первоклассные специалисты.

Ира. Тебе нужны первоклассные подстилки.

Ваня. Ира, ты снова.


(Прерывается новогодняя программа и диктор читает последние новости: "Только что в районе «Казино», на Пушкинской, было совершенно покушение на известного бизнесмена по кличке «Тихоня». В тяжелом положении бизнесмен доставлен в больницу".).

Рита. Что он сказал? Что он сказал?…

Ира. Тихоню в тяжелом положении доставили в больницу…

Рита. Как это. Вы же говорили…

Ваня. Ничего не понимаю. Не может такого быть! Пистолет был заряжен резиновыми пулями, и они не могли нанести серьезного ранения.

Ира. Может, ты что-то попутал, и зарядил боевыми патронами.

Ваня. Боевые патроны у меня хранятся в сейфе, а резиновые письменном столе.

Рита. Вы обманули меня. Саша убил человека. Что теперь будет?

Ваня. Диктор сказал, только то, что Тихоня в тяжелом положении доставлен в больницу.

Рита. Я хочу поехать туда.

Ваня. Куда?

Рита. На Пушкинскую улицу поеду к «Казино».

Ваня. Там сейчас полно милиции, которая оцепила весь район и никого не пропускают к месту происшествия.

Рита. Меня пропустят.

Ваня. Почему это?

Рита. Я жена… Я жена того человека, который покушался на Тихоню.

Ваня. Вам об этом лучше молчать, может милиция еще и не знает, кто это сделал, а вы сдадите мужа милиции. Оставайтесь лучше дома до выяснения обстоятельств.

Рита. Все равно его посадят. Найдут и посадят, а что же я буду одна делать. Мы же планировали в следующем году ремонт на кухне делать: плитку купили, мойку новую из нержавейки…

Ваня. Я пришлю вам работников, они сделают вам капитальный ремонт кухни.

Рита. Не надо мне никого присылать. У меня Саша все мог делать сам, а вы его послали.

Ваня. Никуда я его не посылал. Он сам проявил инициативу, сами же говорили, что он очень зол на Тихоню и его компанию

Рита. Если бы вы не явились сюда со своим пистолетом, то он не проявил бы инициативы.

Ира. Рита, успокойтесь. Вы ведь сами были свидетелем того, в каком приподнятом настроении он шел на это дело. Он выполнил свой долг и теперь думаю, целиком удовлетворен этим. Вы должны гордиться таким мужем.

Рита. Лучше б он сделал ремонт на кухне.

Ваня. А ты я думаю, тоже удовлетворена тем, что случилось.

Ира. Удовлетворена, но не совсем.

Ваня. Почему?

Ира. Потому что муж мой прячется за чьи-то спины.

Ваня. Важен результат, а не то, как к нему пришли.

Ира. Для тебя может и да, а для меня нет.

Ваня. Не пытайся разыгрывать из себя несчастную женщину, тебе никто не поверит.

Ира. Почему это?

Ваня. А ты посмотри на себя. Ты одета по последнему крику парижской моды, на тебе бижутерии навешано на десятки тысяч долларов. Ты разъезжаешь на роскошном лимузине.

Ира. Я его уже отдала и одежду тебе могу отдать, чтобы ты подарил ее своей потаскушке. Я думаю, что наряд ей подойдет, ты же всегда выбираешь девушек по одному стандарту 90-60-90. (Она пытается раздеваться).

Ваня. Ира, прекращай заниматься такими глупостями, и поехали на «Огонек», нас там заждались. Тем более, что у меня в машине подарки для наших сотрудников.

Ира. Я не поеду.

Ваня. Как хочешь. Но ты об этом пожалеешь.

Ира. Катись колбаской по Малой Спасской.


(Иван уходит, женщины остаются одни).

Рита. Напрасно ты его так.

Ира. А ну его к монахам.

Рита. Он же любит тебя.

Ира. Но очень странною любовью, а мне бы хотелось, чтобы от любви в холодной комнате было жарко, как у вас.

Рита. Теперь не будет.

Ира. Будет. Два года быстро пролетят, а может его еще и не поймают.

Рита. Поймают. Он же у меня немного сдвинутый, очень принципиальный и добрый. Я ж ему всегда говорила, что доброта его до добра не доведет.

Ира. Да, он тоже говорил, что доброта его погубит. Выгнал бы меня сразу из квартиры или не пустил бы, и тогда б ничего не было. Может, я была неправа, но я была так зла, так зла на Тихоню, что испортил он мне праздник, у меня были такие надежды связаны с ним. Действительно, я такая эгоистка, но мне так хотелось чудес. Ведь на Новый год всегда чудеса происходят.

Рита. Мы с Сашей познакомились на Новый год, на вечеринке у подруги. Когда это было? У нас уже дочь взрослая гуляет сейчас на вечеринке у подружки.

Ира. Может и она сейчас познакомится с молодым человеком?

Рита. Рано ей ещё, пускай школу закончит.

Ира. Молодежь ведь сейчас очень прыткая.

Рита. Нет. Наташа девушка смышленая, не должна б она поступить опрометчиво. Она мне все рассказывает, и по её рассказам я вижу, что не собирается она ещё замуж.

Ира. Я тоже не собиралась, а как закрутил голову Иван, то все планы перемешались.

Рита. Тебе-то не о чем жалеть.

Ира. А может и есть о чем. Уехал ведь, оставил одну, вот и думай что хочешь. Вас же никогда муж не ставил в такое вот положение.

Рита. Не было такого. Куда он туда и я, и наоборот.

Ира. И он будет мне доказывать, что он прав. А может и не будет. Вот что страшно.

Рита. Возможно, не приходилось мне такое испытывать.

Ира. Вот это и хорошо, а я постоянно в таком страхе живу.

Рита. Может, ты преувеличиваешь?

Ира. Стараюсь убеждать себя в этом, ведь он все для меня делает, но не получается.

Рита. Со временем привыкнешь к этому.

Ира. Может быть, если до этого ничего не произойдет.

Пауза. Сидят молча. Каждая, думая о своем.

Ира. А ведь скоро Новый год. Давай, Рита, садиться за стол.

Рита. Давай. Выпьем шампанского, Саша ведь бутылку принес. Где он сейчас?

Ира. Да будет с ним всё хорошо, такие люди не пропадают.

Рита. Конечно, не должен пропасть. Что же мы с Наташей без него будем делать? Ой, болит у меня душа.

Ира. Мы её сейчас шампанским зальем.

Рита. Я только сейчас стол накрою.

Ира. А я тебе помогу.


(Женщины накрывают стол, несут из кухни тарелки, миски, судочки, вилки, ложки, стаканы, фужеры, расставляют это на столе. Рита смотрит на стол).

Рита. Кажется, все подали.

Ира. Тут хватит на целую компанию. Мы вот пока бегали туда-сюда, то мне на память пришло время, когда я была студенткой и с девушками устраивали подобные праздники. Как все было весело, искренно, хорошо, а сейчас не праздник, а какие-то слеты представительных мужей и богатых жен. Все так наигранно, все так надумано, какая-то зависть неизвестно из-за чего, какое-то зло неизвестно к кому. А у тебя так хорошо и просто.

Рита. Что давай за это мы и выпьем. Чтобы людьми между собой жили по-людски.


(Звонок в двери).

Рита. Кто это в такой поздний час.

Ира. Видно Дед Мороз с подарком пришел.

Рита. Кажется, не заказывали, но пойду, посмотрю.

Ира. Ты только осторожно, не открывай сразу.

Рита. Да уж научены. Кто там?

Ваня. (Изменив голос). Дед Мороз с подарками пришел.

Рита. Мы не заказывали Деда Мороза.

Ваня. А его не надо заказывать. Он сам приходит к тем, кто своим поведением заслужил этого.

Рита. (В растерянности). Что делать?

Ира. Открывай. Деду Морозу нельзя не открывать двери, ибо он счастье и радость приходит в каждый дом.


(Рита открывает дверь. В комнату вваливается Дед Мороз, который тащит на себе большой мешок).

Ваня. (Изменив голос). Здесь живет семья Новицких?

Рита. Да.

Ваня. Вам вот подарок под елочку.

Рита. Но мы ничего не заказывали.

Ваня. Это особенный подарок. Развязывай мешок, хозяйка.


(Рита развязывает мешок и оттуда появляется Саша, Иван снимает с себя одежду Деда Мороза).

Рита. Саша, это ты?

Саша. Конечно.

Рита. Разве тебя не арестовали?

Саша. За что?

Рита. За то, что на Тихоню покушался.

Саша. Ни на кого я не покушался.

Рита. Но по телевизору ведь говорили. Ничего не понимаю.

Ваня. Сейчас внесу ясность. Да вот еду на машине, когда вижу, что-то знакомое на обочине лежит. Поднял его, а он ничего сказать не может. Так я его в машину и поехал к вам, а по дороге решили разыграть вас. Хорошо в машине у меня был весь необходимый инвентарь.

Рита. Саша, разве ты не ранил Тихоню?

Саша. Тихоню.

Ира. Да, Тихоню.

Саша. Тихоня.… Все пропало.… Все пошло прахом…

Рита. О чем ты, Саша? Что пропало…

Саша. Рита, извини меня, но мы не поедем во Францию.

Рита. Да черт забери эту Францию, нам и тут хорошо.

Саша. Нет, я ведь обещал.

Ира. Раз обещал, то и поедете.

Саша. Как же поедем, когда я не выполнил того задания, на которое шел. Тихоню не прикончил.

Рита. Как же не прикончил, когда по телевизору сообщали, что Тихоня доставлен в больницу в тяжелом положении…

Саша. То не я его.

Рита. А кто же тогда?

Саша. Не знаю. Я ждал его, когда он вышел из «Казино» и направился к машине. Я за ним, пистолет снял с предохранителя и думал для верности в упор его расстрелять. Подходим мы к машине, а она как рванет на мелкие части, меня отбросило метров на двадцать. Потом ничего не помню. Что не говори, а я неудачник.

Рита. Ну, какой же ты неудачник, Саша. Можно сказать, что ты в сорочке родился. Машину разорвало в клочья, а ты живой, невредимый и человека главное дело не убил.

Саша. Как всегда меня опередили.

Рита, Так это хорошо.

Саша. Что здесь хорошего, когда деньги придется отдать и машину тоже, а Франции нам не видать как своих ушей.

Рита. Главное ты здоров. Как я счастлива, как я счастлива. Я тут такое пережила и, если бы с тобой что случилось, то я бы это не пережила.

Саша. Что ты.… А о дочери ты подумала.

Рита. Не знаю. Нашло на меня, а теперь я такая довольная, я такая счастливая

Саша. Это правда. Ты не расстроилась из-за моей неудачи.

Рита. Какой же ты всё-таки у меня дурачок. Ты у меня дороже всех Франций и машин, и долларов вместе взятых.

Саша. А я так переживал.

Рита. Ну и напрасно. Что же мы стоим? Давайте к столу, сейчас куранты пробьют двенадцать часов.

Ира. Давайте, побыстрее. Наливаю всем по полной и до дна, что бы счастья был тоже сколько.


(Бьют куранты. Они дружно выпивают, поздравляют один одного. Затем Александр берет ключи от машины и дает их Ирине).

Саша. Держите ключи, не пришлось нам воспользоваться вашим подарком.

Ира. Саша, что ты придумал. Я назад подарки не принимаю.

Саша. Но я ведь ничего не сделал.

Ира. Какое это имеет значение, раз негодяй наказан. Будем считать, что это его Бог наказал за его подлые дела, а ты просто принимал в этом участие.

Саша. Но я не могу принимать такой подарок.

Ваня. Бери, бери. Моя жена, если что задумала, то уже не отступит. Ты же видел.

Саша. Видел.

Ваня. Ну, вот и пользуйся.

Саша. Даже не знаю, как благодарить. Такой подарок.

Ваня. Давай мы его обмоем.

Саша. По такому случаю не откажусь.

Рита. Саша, а не будет тебе плохо.

Саша. Я считай, с того света вернулся, то теперь все нипочем.


(Александр снова наливает шампанского в бокалы, бросает туда ключи от машины).

Саша. За чудеса в Новогоднюю ночь.

Рита, Ваня, Ира (Разом) За чудеса!

(Они выпивают).

Рита. А вот теперь я хочу еще один тост.

Саша. Какой?

Рита. Наливай, а я потом скажу.


(Саша снова разливает шампанское по бокалам).

Рита. Я хочу выпить за наших гостей, что бы у них был в семье порядок и любовь. А для того, чтобы воцарилась такая благодать, они должны завести ребеночка.

Ира. Что ты придумала?

Рита. Так и должно быть, а ты Ваня, пособи в этом супруге. Она любит тебя очень.

Ваня. Да уж постараюсь.

Рита. Горько мужу и жене.


(Иван и Ира целуются. Выпивают шампанское).

Ира. Но для того, чтобы у нас все пошло на лад, надо выполнить одно условие.

Ваня. Какое еще условие?

Ира. Надо чтобы в спальне нашей стало так же холодно, как и в вашей спальне.


Ваня. Так ты же замерзнешь.

Ира. А вот ты должен постараться, чтобы я не замерзла. Рита ведь столько живет в холодной спальне и не замерзает, потому как муж у нее горячий.… А ты разве допустишь, чтобы я замерзла?

Ваня. Не допущу.

Рита. Третий тост. За любовь.

Все дружно «За любовь».

Звучат поздравления, звучит Новогодняя песня.


Оглавление

  • Муж в командировке или рога на счастье.
  • Волк в овечьей шкуре.
  • Новогодний ералаш.