Стартовый [Александр Александрович Интелл] (fb2) читать онлайн

Солнышко улыбкою сияло. Облака не видать, сколь глазами не рыщи по слепящему небу. Земля мажорно хрумкала под ногами и шлось ярко, всласть.

Вот запрыгнешь на черепашку – спрячется. Птичкой через овраг порхнешь, лихо взберешься по ступенькам-кубикам! А еще… заводная мелодия в округе разливается, подкрашивает благим цветом мир без того прекрасный, вперед идти подгоняет.

И вспорхнуло в небо облако,

И шальная тень бросилась под ноги…

Не видать, теперя, пряной мне дороги!

Оно ехидно улыбалось неподвижной полоской да молчало застылыми черными глазами.

– Снова победить надо, добежать до форта, – буркнул я себе под нос и заспешил по дороге, соскочив с комфорта. Размеренная прогулка закончилась.

Щиу, пыщь! Щиу, пыщь!

Облако принялось пулять огненные шары, как заведенное. Черные глаза его задвигались, заблестели огнем, казалось – вот-вот и пасть разинет…

– Ууу! Падлюка! – я погрозил облаку кулаком.

Брони не было, закрыться нечем. Только и оставалось – уворачиваться. Попадет такой шар – беги участок заново, дурачок нерасторопный!

Щиу, пыщь! Щиу, пыщь!

Запахло паленым. Воздух, без того теплый, нагрелся срамом. На голубом небе облако растянуло улыбку и пуще и злее.

– Скоторыло! – не удержался я, снова погрозил.

А облако все шары пускало, аж не продохнуть; зенки свои черные щерит, улыбается по-недоброму. Но я не трусил балчины постылой, желания прятаться не возникало.

Ловко перемахивая через скачущие по земле огоньки, с интересом наблюдал, как те неприятным звуком ударяются о землю и оставляют после себя быстро проходящие опалины. Я отмахивался монтировкой, показывал кулак, плевался – в общем, делал все возможное, только бы один из паршивых шаров не угодил в меня, да не обдал жаром, перенося к началу участка.

Это конечно не страшно и не стыдно – бежать уровень заново после подобного казуса. Позорнее – валиться в пропасть. Как потом Принцессе в глаза смотреть? Такое бесчестие…

И ладно раз или два. Бывает – напасть случается – валишься как по заказу во вседневную падь-глубину, коих полным-полно и ни одна душа заделывать не думает. То в предательской нерешительности оттолкнешься слабо от края оврага, то скорость не наберешь. Лететь – секунда, а неуверенность перед следующим прыжком пристает надолго.

Щиу, пыщь! Щиу, пыщь!

Разозлила подлюка! Облаком еще зовется!

Надел я синюю кепку, поправил козырек по-армейски, да побежал, что было мочи. Вперед облака, надеясь обогнать снаряды, что летели с некоторым опозданием.

Затруднений и препятствий – видимо-невидимо: пади, шафрановые холмы из мелких блоков, черепашки с переливами света на панцирях – прутся стадами; платформы в воздухе неподвижно висят, одна под другой, неваляшки оранжевые по три за раз идут. Все подлючьи дороги вели в мою сторону, и все пакостные ветра дули мне навстречу.

Я мчался со всех ног, но перегнать облако не получалось. Черепашки особенно мешали. Двигались медленно, нагло, и как вздумается; вставали на самых неудобных участках маршрута. Выгадать правильный момент, чтобы запрыгнуть на панцирь и оттолкнуться, было затруднительно.

Показались две серые платформы, закованные в воздухе – одна под другой. Я забежал под нижнюю, спасаясь от огненных шаров. Облако, плавно затормозив, остановилось возле серых плит, не прекращая кидать нескончаемые заряды.

Я запрыгнул на первую платформу, отмахивая огненные шары монтировкой, затем перескочил на вторую, и как только облако подлетело неприлично близко, смачно плюнул в него.

Подлюка резко отстранилась, получив отпор, и медленно отплывая, прекратила запускать шары. Воспользовавшись секундной передышкой и замешательством облака, я разбежался, на сколько хватало ног, и сильно оттолкнувшись от края платформы, подпрыгнул, вздымая монтировку, крепко сжатую в руке.

Я подпрыгнул так высоко, что подлетел прямо к облаку, и с размаху засадил кроубаром, разделив на две части.

– Ну что, тварь? Я тоже иногда летаю!

Приземлившись и поглядев в зенит, меня постигло разочарование: каждая из половинок обзавелась собственной парой черных глаз и зловещей улыбкой. Стало ясно – победить этакую тварь в честном бою практически нереально. Если и был способ, я его не знал. Плевки помогали, но попробуй, достань!

Оставалось одно: бежать. Бежать и прятаться до конца маршрута.

Ноги стремительно неслись к форту. Я старался поспевать остальными частями тела. Поспешно обходя препятствия, я гнал во всю прыть, дико желая стать победителем в этом неравном поединке.

Иногда все же сбавлял ход, куда без этого? В нерешительности, предательской или оберегающей, перед серьезными прыжками ноги сами включали замедление. И верно: давно бы свалился в падь-глубину! А поглядывая на парочку подлючих чейсеров, я совсем стушевался.

По моему разумению облака имели бесконечный запас хода и неограниченную скорость. Попытки убежать от преследователей были тщетны. Чем живее бежал я, тем бойче двигались чейсеры, и поспевали. Казалось, для пакостных облаков это вовсе не составляло труда. Даже некоторые снаряды Древних летали медленнее.

Пакостники не забывали сыпать огненными шарами, подгоняя мои без того прыткие, напружиненные ноги.

Иногда я искал спасение под длинными платформами из небьющегося серого камня или под глиняными кирпичами – остатками некогда разрушенных бомбежками зданий. Там зачастую находили клады внутри. Золотишко сыпалось звонко и ярко, если случалось отыскать. Только какие поиски, когда погоня?!

Я скрывался от снарядов постылых чейсеров под цветными шляпами огромных грибов или безумно вытанцовывая, избегал попаданий на открытой местности, останавливаясь в нерешительности перед сложным прыжком.

Погоня вскоре кончилась, как только мне попался Поварской Гриб. Шляпка его была светло-синяя, или даже голубая. Я такой цвет еще называл небесным. Много названий можно было придумать цвету шляпки, но главное – в ней заключалось мое спасение от доставучих балчин.

Съев гриб, я получил возможность плеваться синей слюной. Да не синей вовсе… лазурной скорее. А вот жаль, что монтировка пропала. Ею ловко удавалось разбивать кирпичи и обороняться.

Плевать в облака стало легко – лазурные блобы летели высоко и почти всегда достигали цели. Конечно, пару раз приходилось взбираться повыше, и даже подпрыгивать, но это издержки спецоперации по одолению неприятеля.

Облака, не ожидая такого напора, камнем полетели вниз с перевернутой улыбкой. Враг был повержен.

– Поделом вам! Будете знать, как честных граждан преследовать! С маршрутов сбивать!

Времени оставалось очень мало. После победы я сразу же двинулся к форту, толком не поглядев на упавшие облака.

***

По окончании турнира устроили пышные празднества. Подготовили салют, выгладили войска. Белка обрадовала роскошным, своевременным этюдом, а самый лучший певец в королевстве с легкостью положил слова на музыку. Он осанисто, с гордостью исполнил шедевр под взрывы петард и грохот разноцветных букетов на темно-синем бархатном небе.

В тот день даже кометы летали, оставляя хвосты счастья – светлые полосы, которые тянулись на километры. Я отчего-то думал, что эти сияющие трэйлы доставляют в наш мир частички информации.

Откуда информация шла и зачем, я не представлял совершенно. И думать не хотелось: я с упоением наблюдал, как на фоне крупных, удивительно ярких звезд, грандиозный салют раскрасил небо сладким буйством, а мягкий душистый воздух окутывал тело, порой сгоняемый свежим ветерком.

Люди еще долго шумели, оглашая королевство тысячью разных звуков, собирались в разных местах, где волновались и пили, славили Ее Высочество.

На следующий день взгляды устремились к Принцессе, которая появилась на публике в пышном фиалковом платье, с крупным лавандовым бантом на поясе и воздушными наплечниками в горошек. Была весела в окружении многочисленной свиты, неустанно высказывающей самые полезные и сладкие почтения.

– Красота!

– Загляденье!

– Лучшее платье в королевстве!

Каждый считал своим долгом сделать нежный комплимент Обожаемой. Произнесение вслух медоточивой похвалы считалось не только хорошим тоном, но и доброй приметой всякого подданного.

И в этот день королевство гуляло, а к вечеру появились уборщики, и стали сгребать мусор в кучи, чтобы потом на тачкарзинах отвезти в дома переработки.

В последующие дни понемногу пили и кушали, вызывали вспотевших танцоров раз за разом, слушали песни непохожих друг на друга артистов: те и в минор, и в мажор, да не прочь басню тенором в народ пустить. И каждый со своими трубачами-барабанщиками, да тремоло-мастерами.

…

Славься Принцесса,

И славься народ!

В нашу теплую гавань

Враг не войдет!

Мы всех погромили,

И всех разнесли!

Веселиться сегодня,

И завтра должны!

…

На седьмой день дали некрупный парад – сказалась усталость от предыдущих гуляний. Благо дарили трудолюбивым устроителям, смелым участникам хвала, а болельщикам рукой махнуть и сразу же забыть. Принцессу, за ум и проницательность, сахарную поддержку и ценные советы, благодарили долго-долго, пока сами устроители не решили привести подданных в чувства, ведь болванчики так бы и кланялись часа два кряду. Крутое представление.

В конце дня награждали победителей и участников орденами из блеклого золота – каждому по заслугам. В числе награжденных, разумеется, был и я.

Финалистам надлежало получить орден из ее прекрасных нежных рук. Каждый финалист целовал руки Принцессе и читал Псалом Верности, опустившись на колени. Некоторые от неподъемной важности момента жмурили глаза до багрянца на лице, робея смотреть на коленки Принцессы, запинались на полуслове и ненадолго зависали в таком состоянии.

Ее Высочество каждый раз по-детски хихикала и кокетливо подгибала ножку. И в этот момент люди королевства, собравшись на параде и вручении, дружно ахали, вскидывали руки к небу, слезно посылали воздушные поцелуи Обожаемой, обнимались от радости и делали все, дабы выразить неудержимый восторг, но в то же время сильно не шуметь.

Руки ее пахли утренними цветами и заварными пирожными, которые она ела лишь по праздникам. Меня одолело дикое смущение, и я не смог поднять взгляда, не рассмотрел лица – а так хотелось! Вместо этого я почему-то уставился на розовые лодочки на широком каблуке и подумал об изумрудной воде.

– Что же ты в глаза не смотришь, бегун? – пропел ее ангельский голосок.

– Стесняюсь, Ваше Высочество, стесняюсь! – Тяжело дыша, выдавил я.

– Ну и болван, – сказала Принцесса нежно, а потом хихикнула.

После церемонии всех победителей тихонько провожали в замок, и я, наконец, мог тщательно исследовать его изнутри, а если повезет – и детали монаршей опочивальни рассмотреть. Поговаривали, что Принцесса спит на двух перинах!

В замке я бывал, но вскользь. Будучи победителем, во второй раз – решил набраться смелости и разузнать все как следует.

Первым делом я направился к Белке – достоянию королевства. Ее охраняли не хуже Принцессы, а содержали в хрустальной комнате, устроенной посредине Двора Господ.

Я прошел по дорожке, выложенной из гладкого многоцветного камня, и вышел на участок с полуразрушенными колоннадами. Тут и там попадались обломки цивилизации, еще более древней, чем сами Древние. Представить сложно!

О цивилизации, предшествующей Древним, в королевстве почти не знали. Считалось, что они были довольно примитивны и обожали строить белоснежные колонны, где только вздумается. Но мне эти величественные, хотя и примитивные постройки, пришлись по душе. Было в них что-то притягательно-таинственное, следы времени, отголоски прошлого. Сделаны колоннады были изысканно и занимали порой внушительную площадь. Было настоящим эстетическим счастьем разглядывать это великолепие среди природы или ландшафтов испаханных человеком.

На останках той цивилизации воздвигли замок Принцессы. А вот построек Древних почти не осталось, если говорить о постройках в привычном понимании.

К примеру, после окончания Великой Войны, в некоторых участках королевства остались черные широченные пушки, неведомо как установленные. Главная их особенность – не требуют новых зарядов, но передают из одной в другую те, что с древних времен летают!

А поскольку только создатели знали, как отключать пушки… стоят те до сих пор и работают, ищут дурака. Вреда жителям королевства здоровые арматы не причиняют, однако перенесут в произвольную точку каждого, кто нарвется на летящий снаряд. Этой особенность непременно воспользовались устроители турниров: маршруты частенько прокладывались по траекториям снарядов. Так и вышло: некоторым – потеха, другим – неудобство чрезвычайное.

Есть конкретные строения, вроде домов переработки. Много заброшенных зданий, и такие, которым не найти применения. Однако более всего мы обязаны именно технологиям и электронике, которая досталась в наследство от Древних. Эти вечные штуки делают жизнь значительно проще и интереснее.

Пройдясь через развалины белоснежной колоннады, да по сочным подстриженным газонам, я оказался в объятьях сладкого цветочного дурмана, а чуть позже, наконец, приблизился к хрустальной комнате.

Дверь охраняли два алебардщика в полосатых штанах и натертых до блеска кирасах. На головах стражи были потрясающей работы прически, приуроченные к окончанию турнира. Один заговорил:

– Стой!

– Что такое?

– Кто здесь идет?

– Бегун я. На Белочку пришел поглядеть.

– Документы предъяви.

– Да вы что?! На мне же форма, – я неуверенно выставил руки – на мне орден!

Алебардщики переглянулись. Один, что с эмоцией на лице, заявил:

– Документы нужны, чтобы записать в посетители. Таков порядок!

Нововведение пришлось мне не по душе.

– Не припомню, чтобы в прошлый раз требовали… – подосадовал я, но подчинился – вынул документы из нагрудного кармана и протянул.

Алебардщик раскрыл синее удостоверение и вгляделся, чуть сощурив глаза, словно увидел что-то экстравагантное. Затем сделал отметку в непонятно откуда появившейся тетради и вернул документы.

– Проход разрешен, – хором заявили упрямцы и маленечко расступились, но только для приличия. На самом деле они стояли на месте.

Хрустальная комната искрила под солнечным светом, и с непривычки у меня чуть было не закружилась голова. Если бы комнату не натирали каждое утро, возможно, такого эффекта бы не случалось. Впрочем, Белочке это нисколько не мешало, даже наоборот – было условием, чтобы выдавать в нужные дни гениальные мелодии, и записывать их неровными каракулями на пергамент.

Был и отдельный человечек, привыкший к почерку Белочки, без труда переводивший каракули в нотную тетрадь. Один раз он запил, а Белочка писала. И что же? Никто перевести на ноты неровные строчки не сумел. Убрали в дальний ящик, а как протрезвел человечек, так и получили ноты. Славная мелодия вышла. Исполняли дважды. Хотели третий раз, да Принцесса слезу от умиления пустила, и все чуть в обмороки не попадали. Музыкантов сразу же остепенили, а Принцессу другим развлечь велели. Когда, наконец, захихикала, свита облегченно выдохнула, вытирая испарину на своих лицах.

– Между прочим, Принцесса считает Достояние своим домашним зверьком, хотя нрав он имеет поистине королевский, и Принцессу не горит желанием допускать до себя, – объяснил мне человечек при встрече.

– Из комнаты белые колонны выглядят странно, – заметил я.

– Есть такое.

– Они похожи на растекшееся по киселю молоко.

– По киселю? – изумился он.

– Ну да.

– Стекло неровное, сильно искажает картинку.

– Ясно.

Человечек меня понимал, но отчего-то говорить с ним не хотелось.

Когда я был здесь в первый раз, то слышал, как спорят-ругаются питомники, которые служат Белочке, мол – в прошлый раз дали гриб для скорости – мулявы получились. В следующий раз фруктовые чернила плохо развели, и те быстро засохли.

– Каждую тональность своим цветом выводит, – заметил человечек.

Питомников не было, потому в хрустальной комнате оказалось довольно тихо, не считая легкого шуршания и цоканья. Комментарии человечка мне были ни к чему.

– Экспрессия тоже иногда цветом выделена…

Подошел я к Белочке степенно, с чувством достоинства, чтоб не прогнала, да без истерик. Случаи бывали!

Заявил пушистому достоянию с некоторой важностью в голосе:

– Музыку пишешь?

– Пишу!

– Орешки грызешь?

– Грызу?

– Ну и славно!

Рот зверька шевелился почти незаметно, выглядело это крайне умилительно. Особенно, когда в промежутках между фраз Белочка грызла орешек.

– Я восхищен этюдами! Право, те – изумительные высказывания Вашего пытливого ума!

Повернувшись боком, Белочка уставилась на меня одним глазом, и, держа початый орех в крохотных лапках, почти застыла. Прекратила жевать, и вдруг ясно так сказала:

– Возникший асть?

– Простите, что?

Но Белка снова зажевала орех, будто ничего и не говорила, и все так же целилась маленьким черным глазом, рассматривая во мне что-то недоступное остальным.

Сзади подошли:

– Ну, все. Будет. Не отвлекайте Белочку, бегун.

– Ухожу-ухожу, – заторопился я, помахав на прощание.

Провожая ее взглядом, я заметил, как та немного выгнулась, перестала жевать орех и смешно-смешно сделала два хватательных движения лапкой, изобразив прощание. Я расплылся в улыбке и в приподнятом настроении направился в замок.

***

Замок из белого камня, только сам розовый – часто подновляют известь. Вид на такой замок настраивает на нерабочий, праздничный лад. Поглядишь на сахарные башни, где известь быстрее сходит, на тучные румяные стены, прогуливаясь по сочной зелени во Дворе – ни о какой работе думать не захочется.

Так бы и любовался, но вскоре замок скрылся: дорожка, по которой я шел, закончилась и предо мной встала большая каменная лестница, соединяющая огороженную дворцовую террасу с Двором Господ. По ней уже поднимались бегуны. Кое-кто – провожаемые нарядно одетыми слугами, но чаще – в одиночестве или парами.

Терраса была небольшой и уютной. Аккуратные цветочные клумбы врезались в пиленый камень, устланный идеально ровно.

Открывался чудесный вид на господский двор, с зелеными покатистыми холмами позади. И даже там видны были колонны ушедшей цивилизации, идеально ровные. Издали они формировали в наблюдателе совершенно иное представление. Пытаясь воссоздать конструкции в голове, передом мной вставал целый комплекс колоннад, которые не выглядели бессмысленными, какая-то задача наверняка была.

Дальше, нечетко и неясно, виднелись застывшие в воздухе платформы – то был кусочек ближайшего к замку участка, по которому я гигантскими шагами пробирался, скушав гриб роста две недели назад.

Полюбовавшись с террасы вдоволь, да выстроив колоннады в голове по нескольку раз, пытаясь разгадать их тайну, я вошел в замок, через громадную арочную дверь.

Вынужден был перекинуться парой фраз с охраной:

– Стой, кто идет?

– Бегун я, финалист-победитель. Невидно разве?

– Не видно. – пробасил болванистый и деревянный страж.

– Вот моя форма, – начал я доказывать очевидное – вот мой орден, да не первый это уже, а второй! Почему не пускаете такого гостя?

– Без провожающих идете.

– Без провожающих!

– Документы предъявите.

Давно я не видал такой наглости. Было сложно различить – издевается стража, или до того болванистая. Но не скандал же закатывать?

Я вынул документы из нагрудного кармана и протянул. Второй раз за день.

– Проходите, – пробасил страж и вернул синее удостоверение.

– Thanks, moron, – вполголоса сказал я, проходя в замок.

На первом этаже тронный зал, весь в красном бархате, и еще много золота в нем. Охрана в стальной броне выглядит блекло на фоне окружающей роскоши. Однако их задача самая важная. Не стразы вычурные крепить, ни прически выставлять, но охранять Ее Величество.

Полно лепнин и скульптур всяких в розовом замке, картин огромных и малых, что вблизи не разглядеть, издалека не разобрать. Мебели едва хватает, но если встречается софа какая, то редкость необычайная: виртуозно сделана, мастерски и обязательно в золоте. Куда его столько?.. Окна здесь – произведения искусства. Резные, арочные, со шторами редкого кроя. Стражи полно по всему замку, и куда ни глянь, ни забреди, всюду она. Толпами нарядные слуги мелькают, торопливо служат взад и вперед, беспокоятся.

Кое-где, посреди бархата, золота и всяческих роскошеств, встречались экраны, которые во время турниров выводили изображения несущихся бегунов. Они были отключены, но я на секунду представил как фокусы и выкрутасы участников смотрелись через окошки квадратных коробок, и у меня захватывало дух. Хитрость и смекалка здорово помогали, но того было мало. Ребята на экранах проявляли чудеса ловкости и отчаянную, порой безрассудную храбрость. Грандиозно, хотя неволье.

Да, заставляли нас, бегунов, проходить эти опасные участки, и никто мнения не спрашивал. Мы – люди простые, служивые, считаемся неотесанными. Да только заблуждение! Послушать хотя бы посиделки бегунов… – любой придворный поразится их начитанности, необыкновенной пытливости ума.

Я объяснял заблуждение довольно просто – бегуны не штаны просиживали, не кидались лестными комплиментами на бесконечных приемах, не заигрывали с нужными должностями, но путешествовали по миру, проходя его вдоль и поперек.

Они без оглядки, без памяти мчались, иной раз паря над землей. Не слыша под собой ног, проносились над цветущими лугами, что до самого горизонта. Полной грудью вдыхали сладкий аромат цветочных полян, который приносил свежий ветер и развеивал усталость разгоряченных тел, подбадривал, остужал.

Легко и быстро бегуны преодолевали разноцветные холмы из мелких кубиков, умудрялись проходить мимо еще не проснувшихся облаков, закрывавших солнце. Видели берега королевства и его сердце, изучали обломки прошлых цивилизаций, обнаруживали клады и собирали артефакты. Что из этого делали приближенные Принцессы, люди знатного рода?

И ведь всех тех парней да девчонок не у дел оставили!.. а только финалистов пригласили. И глядя теперь на фуршет, устроенный для нас и для себя любимых, мне кусок в горло не лез. Хотя изнаряженные слуги, проходя мимо, навязывали попробовать то да се, выпить за Принцессу. Как быть?.. – не откажешь.

Я прогуливался по замку и всюду, где заглядывал, кипела работа: кухарничали, трудился портной, стража клинки точила (по правде говоря, только вид делали – точилом мелкозернистым легонько водили); бумаги рандомному народцу писали, музыканты где-то вполсилы репетировали. Оркестр в почете и приглашен выступать с концертами в любую точку страны. Все благодаря Белочке, что хвостом выводит неповторимые этюды, и ноты строятся как ни у одного музыканта.

Бегуны в приемном зале живо делились впечатлениями, и до меня долетали обрывки разговоров:

– Перемещаться с платформы на платформу можно только вверх, но отчего нельзя спрыгнуть на нижнюю?..

– Увеличение временное, с постепенным откатом…

– Я посмотрел вниз – земля отдалялась. Ботинки на ногах показались просто сапожищами! Не сразу понял, что стал великаном…

– Внутри форта темно и сухо. И это все, что там есть…

– Я уже приготовился перевести дух, но понял, что направляюсь в новое ралли…

– В тот раз спешил по темному подземелью. Ничего другого, отличного от забегов снаружи, кроме…

Впечатления и мысли, которыми делились собравшиеся, по большей части были мне знакомы. Но звучали и крайне занятные комментарии:

– Вы знаете, ребята, я глянул!.. – а мир, словно листок бумаги! Изрисованный рукой гигантской, извращенной!

– В тот момент мир ни добр, ни зол, но бессмысленен, если только не видеть смысла в самом существовании мира.

Эти кулуарные общения напомнили мне записки далеких предков, обнаруженные на развалинах одного из строений:

«И тогда я понял: мир существует, потому что мы есть в нем. Пока я бегу, пока прохожу эти листки, мир существует, и даже стоя на месте, я продолжаю его, ибо так установлено – стоять или бежать. И я выбираю бег».

В тех записках были ужасно знакомые вещи:

«На отдаленной перспективе застыли тучные облака, но двигались, когда двигался я, и были они легкие и воздушные. Словно вырезанные из листа кипенной бумаги, и приспособленные к голубому полотну, они плыли неслышно, в то время как я шел по дороге, расталкивая…».

Сильно напоминало современность, в которой Принцесса обожала проводить забеги, потешая себя и народ. Попутно могли изменить сценарий, отдать вольные приказы, какие вздумается, устроить челлендж, ставки, прочие неуемности.

Кто в пропасти падает, или помногу раз уровень перепроходит, выбиваясь из сил, и сразу – в новое ралли. Кто от облаков страдает, иных вражин, неясных и порой необъяснимых. Да только все возвращаются в начало, и снова – в путь, в погоню за славой и милостью Принцессы. На потеху публике, которой тут много собирается, в этой стране.

Им-то что? Здесь пышный замок с преданной свитой – отборные джентльмены в накрахмаленных рубашках. Здесь прислуга выполняет прихоти, наряженная как вздумается господам. Отборные джентльмены знают манеры, располагают к себе Принцессу, обладают талантами, умны и заботливы.

Ко мне относились даже хуже, чем к остальным бегунам, и отправляли на самые трудные участки. Чужестранец в королевстве доверия не вызывал, и частенько даже разговаривали громко, излагали мысль покороче. Обидно, но что же поделать с участью бегуна из далекой страны?..

Однако был праздник, после долгого турнира. И я немного расслабился, вкушая подносимые изыски и пробуя восхитительные напитки.

– Ну здравствуй, бегун – послышался сзади чей-то мягкий голос.

Я обернулся и замер. Глаза ее, с бесконечностью внутри, проникали в душу, кожа гладка и светла, аккуратный носик гордо вздернут вверх, и эти алые пухленькие губы, от которых внутри все замирало.

– А… Принцесса….

Она улыбнулась белоснежными зубками и мило засмеялась. Ее золотистые локоны падали на бархатистые плечи, совсем неприкрытые, и была Принцесса так ко мне близка и так реальна, что я отказывался верить своим глазам.

– Здравствуй еще раз. Мы виделись. А ты как все зажмурился! Я что, такая страшная?

Меня чуть не схватило. Внутри все перевернулось и рот я боялся открыть.

– Нет… – только и смог ответить.

Так легко получилось, аж странно!

А потом нашелся:

– Вы милы, как и всегда. Я просто…

– Ну что?.. – по-детски требовательно спросила Принцесса, глядя своими бездонными глазищами, и я почувствовал, как по спине идут мурашки.

– Растерялся я… я же с Вами не знаком, и… и вообще, кто же так просто на Принцессу глядит, и все… в общем, растерялся я…

Она снова рассмеялась:

– Придурошный какой!

Я огляделся. Все вокруг одобрительно хохотали. Кроме бегунов.

– Пойдем, – властным жестом пригласила она.

Я последовал.

Принцесса повела меня на второй этаж. Идя по лестнице, я любовался ее сарафаном нежных цветов, а когда мы прошли всех стражей и приблизились к огромной двустворчатой двери из красного дерева, я понял, что подошли к опочивальне.

Стража отворила огромные, в два человеческих роста двери, пропустила хозяйку. И как только один из стражников приготовился сказать «стой, кто идет» Принцесса повернулась и громко приказала:

– Молчать!

При этом она топнула каблучком, и впечатление произвела сильное. Стража провожала меня долгими взглядами, но возразить не могла.

– Вот и моя спаленка! – с гордость сказала она и выставила руки в стороны. Я заметил на изящных тонких пальцах несколько колец.

– Нравится?

– Конечно!

Спаленка была огромной, и здесь легко поместилась бы вся команда финалистов. Опочивальня занимала едва ли не целый этаж.

– Настоящая Принцесса должна иметь такую спальню, правда?

– Конечно, Ваше Высочество!

Поддакивая, в тот момент я наверняка походил на одного из членов свиты: как механизм молниеносно реагирует на команды, не имея в структуре возможности отрицания, я соглашался с Принцессой.

– И перины у меня две, посмотри, бегун!

Я осмотрел кровать, размеры которой впору было сопоставить с летним домиком или внушительной верандой, какие заметишь в богатых домах. Все в бархате и золоте – видимо, любимый стайл хозяйки. Сверху легенький, цвета лазурного неба, ситцевый навес, который и впрямь давал кровати вид открытого мини-домика. Но удивило другое: навес держался на колоннах!

– Эти колонны…

– Да, они от палочников. Мы выкопали их во Дворе да приспособили. Гляди, какие они славные!

– Да, только эти меньше.

– А чего им в земле торчать? Пускай спаленку мою украшают. Так интереснее. Правда?

– Правда. А почему перины две?

– Да чтобы ты спросил. А я не ответила.

– Хорошо…

– Хватит соглашаться, ей Богу, а то неуважение какое-то получается.

– Да Вы что! Я и подумать не хотел…

– Ладно-ладно! – успокаивающе, и с улыбкой на лице она выставила изящную ладошку прямо перед моим лицом и смешно, играючи добавила – спокойствие, бегун, только спокойствие!

Она снова рассмеялась, да так сладко, словно котенок замурлыкал. А я рассматривал линии на ладони, такие ясные и четкие.

– Куда ты смотришь?

– На ладошку Вашу, никогда таких красивых ладошек не видал.

Она спрятала ладонь за спину, тихо улыбнулась, и на щеках выступил багрянец.

– Принцесса, на самом деле у меня столько вопросов! Я сгораю от любопытства. Я так рад с Вами познакомиться!

– Я тебе спаленку покажу, а потом в сад пойдем, там и спросишь.

– Как скажете.

И тут с выражением и желанием начала она рассказывать да показывать разные вещи, которые были в ее спаленке, порой по-детски радуясь и хвастаясь. А мне и оставалось растекаться в улыбке. Показывала золотые и серебряные подсвечники, фарфоровую посуду с ветвистыми узорами, несколько гобеленов, на которых теплыми, сонными тонами растекались деревья с плодами и кустарники.

***

В большой сад Принцессы вышли прямо из спаленки, через потайной проход.

Мы гуляли по мощеным дорожкам из гладкого камня, иногда встречая большие клумбы с высокими растениями, и я подолгу разглядывал огромные цветы. Еще тут были голубые пруды, через которые перебросили деревянные мостики, небольшая лужайка. Но более всего пространство занимали бесчисленные розовые цветы, она их обожала.

Мы недолго прогуливались по розовому саду, хотя время с Принцессой летело незаметно. Она рассказывала про замок, показывала цветы: где какие растут и сколько в день нужно поливать, про квесты для садовников.

– А знаешь, бегун, немногим удавалось пройти участки, на которые тебя ставили. А те, что из Древних, проходили…

– Как же, не удавалось? Турнир, ясное дело, заканчивается, когда среди финалистов объявляется победитель.

– Только Древние способны на это, понимаешь?

– Как это, только Древние? Мне ведь удалось.

Принцесса глядела на меня строго, но даже в ее строгости было много красоты:

– Да ты что, придурошный, не всосал?

– Не всосал… что не всосал?.. – растерялся я.

– Ты и есть Древний!

Я некоторое время молчал, обдумывая услышанное, но негоже было стоять перед ней истуканом.

– Я… один из них?!

– Еще раз состроишь тупую рожу, начну сомневаться!

Я словно был одурманен. Но Принцесса вывела из этого состояния, залепив звонкую пощечину:

– Приди в себя!

А потом плюнула мне в лицо.

И тут я прослезился, дурман сошел. Передо мной стояло нарисованное изображение Принцессы.

– Ну? Ты в себе?

– Ты кто?

– Башкой поверти.

Я осмотрелся. Все вокруг было нарисованным, и будто из мелкой мозаики.

– Наш мир так выглядит?

– Да, – сказала принцесса и плавно отошла, словно не перебирала ноги.

Неестественно – подумал я.

И вдруг я осмелел, и заявил:

– А чего это Вы так со мной разговариваете? Вы как с Древним обращаетесь?

– Чтобы в чувства тебя привести. – тон Принцессы смягчился, казалось даже, в нем появились нотки извинения.

Я понемногу остыл.

– Ты как? – спросила она.

– Я ничего не понимаю. Вчера было все внятно, и даже закономерно, а теперь необъяснимо и загадочно. Где мы вообще находимся?

– В стране Древних, нам ее оставили.

– Кому, нам?

– Людям. Послушай, ты претворяешься, или правда тупой? – долго стоять на тех нотах она явно не желала.

– Простите, Ваше Высочество… – я действительно вел себя глупо. Вот как бывает: наедине с собой – умный, в общем-то, парень, а перед девушкой…

– Прощаю, – она улыбнулась, затем игриво махнула рукой, как ребенок. – И хватит уже перед всеми извиняться. Ты мужик, или кто?

– Принцесса, вы разговариваете странно. По-мужицки просто и матерщиной небось не чураетесь! Как же так?

– Думаешь, если я принцесса и живу в замке в покоях с двумя перинами и окнами, из которых чудный вид на розовый сад, то ничего о жизни и не знаю?

– Нет, я ни в коем разе…

– Тогда чего здесь удивляться! Женщины – тоже люди! – играючи, и не придавая особого смысла последним словам, она задрала свой милый носик к верху, словно выполняя заученное движение на сцене.

Я покраснел и опустил голову.

– Да не тушуйся ты! Шучу я! Ох, нелегко придется тебе в жизни, бегун! Нелегко!

Я был поражен ее открытостью и смелостью в разговорах. Чтобы она не говорила, стыдно ей не было, и все слова вроде бы к месту, ладились, вывод нужный получался. Ну, полная свобода общения!

– Нам надо идти, – позвала она. Меня это сразу насторожило.

Идя за ней в конец сада, я глядел на мозаичатые розовые заросли. Уже не было той четкости в узорах и живости в цветах. Окружающее более походило на декорации. Это не расстроило, скорее наоборот – интереснее стало.

Мы спускались по белым мраморным ступеням, которые под мозаикой выглядели довольно вычурно, словно я шел по аккуратно выложенным кусочкам мела, которые собирались в роскошные ступени.

– Руку мне подай, бегун! Я барышня, а не профурсетка какая!

Я спешно подал руку.

– Вот так-то.

Столько навалилось, что совсем забыл, где нахожусь и кто передо мной. Даже в мелкой мозаике Принцесса была бесподобна. Ее руки – изысканный шелк, и пахла она все также – цветами и чем-то сладким. Какая-то сладость мира была в ней, притягивала и обезоруживала. Действительно, Принцесса была настоящей барышней, я только тогда понял значение этого слова.

Мы спустились. Я держал ее за руку и не знал, как отпускать. Ее зеленые глаза обезоруживали, сладко гипнотизировали, и думать не хотелось. Золотые локоны, как произведения искусства. Даже нарисованная и мазайчатая, она мне очень нравилась. Я таких женщин вообще не встречал.

– Отпускай уже, – кокетливо сказала она и хихикнула, отводя взгляд.

Я заулыбался, и действительно, как придурошный. Хотелось поверить каждому ее слову, и все слова ее – закон. А я выполнять готов.

– Бегун, я бы с тобой еще провела время, но тебе нужно идти.

– Ваше Высочество, я совсем никуда не тороплюсь!

– Эх, дорогой мой! Тебе нужно дальше!

Подошел высокий мужчина с рыжими завитыми усиками в синем камзоле с крупными пуговицами. На голове его была роскошная фуражка черного цвета с золотой вышивкой и мелкими стразами.

– Ваше Высочество, – он поклонился.

– Это Луди, – представила его Принцесса. – Он проводит тебя.

– Принцесса, я еще столько хотел спросить! – не скрывая досады в голосе, сказал я.

– Что ж. Здесь наши пути расходятся. И назад дороги нет. Тебе нужно дальше, а я пойду на свое место. Было приятно с тобой познакомиться – как-то по-взрослому она улыбнулась, как делают учительницы.

– И мне… – растерянно, потухшим голосом ответил я.

Принцесса молча повернулась спиной и стала плавно подниматься по мозайчатым мраморным ступенькам, а я глядел на ее золотые локоны, падающие на плечи и спину, на роскошное платье, которое так умело и грациозно могла носить только она. Ее розовые лодочки на крупном каблуке все так же навевали мысли об изумрудной воде.

– Да ты не расстраивайся. Тебя впереди ждет масса приключений. – сухой и ясный голос прозвучал за спиной.

Я обернулся. Луди сложил пальцы в замок.

– Зачем мне эти приключения, когда здесь столько красоты?

– Ну, это вопрос философский, – Луди отвел крупные каштановые глаза, и как-то смешно состроил губы, отчего усы его заиграли. – Говорят ведь: движение – жизнь.

– А не движение – тьма?

– Впрочем, как хочешь. Пойдем-ка со мной.

Он показал рукой направление пути:

– И без лишних движений.

Последняя фраза меня совсем расстроила. Я понял, что это приказ.

Мы прошли через небольшую рощицу и прибыли на поле искусственного происхождения. Посреди был устроен launch pad. В окружении дальних опушек и холмов на горизонте, launch pad выглядел заблудившимся гостем.

– Технология Древних?

– Скорее просто… древняя технология.

– Понятно. А что это там?

В центре стартовой площадки ожидала белая капсула с синими автоматическими дверями на корпусе и внушительными красными соплами снизу. Верхушка капсулы заострена в небо.

– О! Это реактивная капсула.

– Зачем она здесь?

– Ну, разве ты не догадываешься?

– Это какое-то задание? Вы хотите меня испытать? Но ведь такие вещи летят прямо в стратосферу.

– На самом деле, – Луди сделал многозначительную паузу – дальше…

– Куда?

– А вот это, друг дорогой, тебе и предстоит выяснить.

– Подождите-ка, а если я не хочу? – мысли метались в голове, одна страшнее другой. – Вы что же, заманили меня сюда? А Принцесса?

– Она в курсе, – многозначительно сказал Луди и развел руками.

– Ну да. Естественно…

Я сел на корточки и опустил голову в ладони. Какой же я болван!

– Неужели, все это было обманом? Все это представление! И ради чего, чтобы испытать на мне еще одну технологию Древних?

– Повторюсь, – учтиво произнес Луди, заложив руки за спину. – Это не совсем технология Древних.

Мне захотелось как-то возразить ему, громко и жестко ответить. Я ощущал неразбавленное, чистое предательство.

– Да ну! Что может быть лучше их изобретений? Ведь если бы не они…

– Да, мы им многим обязаны. – перебил он. – Именно Древние определили исход Великой Войны. Но речь сейчас не о том. – он важно замотал головой, а потом продолжил, указывая на капсулу. – Скажем так, технически – это все они. А вот идея доставки пассажира – стара как мир. И знаешь, если тебе будет проще… думай как пожелаешь.

– Гладко стелешь, твердо спать.

– Я все же старше тебя по званию. Не забывай.

– Какая мне теперь разница!

– Приказы не обсуждают. Ты знаешь.

Я отвел взгляд в сторону, мне было противно смотреть на него.

Пиксельных холмы маячили на горизонте, сочно-зеленые и шафрановые. Безмятежное небо тихо продолжало существовать. И так всему окружающему было неинтересно, что же со мной произойдет дальше, что я немного разочаровался в этой красоте.

– А это? – я помахал ладонью перед собой. – Это тоже вы?

– О чем ты? – непонимающе спросил Луди.

– Эта мозаика, нарисованный мир… Вы меня чем-то накачали? Подсыпали что-то в еду?

– Да ты что! Не было ничего такого.

– Тогда откуда это все?!

– Так оно и есть, сынок. Ты в этом мире достиг самого главного – тебя поцеловала Принцесса.

Я глядел на него, силясь понять, о чем он говорит, пока до меня не дошло.

– Она ведь тебя поцеловала, правда?

Я расхохотался. И в хохоте этом было много обиды.

Вместо волшебного поцелуя для снятия дурмана, она обошлась плевком. Гениально и экономично. Выходит, побрезговала. Даже здесь надурили…

Хотелось плакать, но я только выкинул ничего не меняющее:

– Господи, какой же день сегодня странный!

– День твоего отбытия, парень.

– Я тебе вовсе не парень!

– А вот грубить не надо. Ну-ка, ступай в кабину.

Но я не пошел.

– Я буду защищаться. Я съел Поварской Гриб!

– Ты лучше меня знаешь – действие давно закончилось.

– Я… Я Древний! Мне сама Принцесса сказала!

Луди снисходительно рассмеялся. Я понял, насколько жалко прозвучали моислова.

– Ребята!

Вдруг откуда ни возьмись, появились служивые болванчики в оранжевых комбинезонах, схватили меня и затолкали в капсулу. Она так неприятно шмыкнула, разводя двери в разные стороны, что внутри у меня все замерло.

Меня насильно пристегнули в некое подобие места для пассажира таким образом, что выбраться было невозможно.

Луди подошел к капсуле сзади и начал там копаться. Через некоторое время проговорил женский голос, железный и холодный:

Systems check…

– Ну что, бегун, теперь ты у нас будешь летун!

– Я с вами ничего общего уже не имею.

– А вот тут ты прав, только обгоняешь события.

All systems ready…

Attention! 4 minutes left to launching!

– Вы настоящие эксплуататоры! Заставляете людей проходить эти сложные участки на потеху публике! Думаешь, легко это, носиться с такой скоростью по уровню, и запрыгивать на ненормальные холмы? Пробегать стада черепах по скользким панцирям, с одного на другой, с одного на другой! Через катакомбы на скорость, на лавирующих платформах, с одной на другую перемахивать или в падь-глубину лететь!.. Ты думаешь приятно нам, когда туда летишь, или когда на начало уровня переносят?

– Вот ты как думаешь на самом деле… Сразу видно, что возникший.

– Да кто такой этот возникший?!

– Тот, кто возник.

Я чувствовал, как время уходит, поэтому цеплялся за последнюю возможность хотя бы что-то узнать:

– Откуда я возник? Где это место?

– Я не знаю. Это не важно, парень. Не важно, – он развел руками. – Важно, что ты пойдешь дальше.

Attention! 2 minutes left to launching!

– Да куда я пойду? Куда Вы меня отправляете? – я почувствовал, как мой голос задрожал.

– На следующий уровень, – сказал он и пошел прочь.

– Стой! – я кричал ему в след. – Стой, говорю! – Я чужестранец, пришедший из далекой страны, которую сам позабыл! А вы… зачем вы все это мне наговорили?!

Он обернулся и громко пробасил:

– Еще спасибо скажешь.

– Когда??

– В следующей жизни!

– Да о чем ты говоришь?!

Он погладил усы, стал что-то разглядывать в руках. Потом отдал честь и как-то по-отечески на меня глянул, улыбаясь.

Я собрал все силы в кулак и громко, отчаянно прокричал:

– Но как же вы здесь без меня? Зачем вы всех отправляете? Как же вы тут будете?

Луди посмотрел на меня спокойно, и с каким-то веселеньким оскалом заявил:

– Да мы здесь для того и существуем, чтобы таких как ты дальше отправлять…

Attention! Just 1 minute left to launching!

Двери капсулы закрылись. Ноги вдруг поджались в колени, а потом меня резко откинуло назад. Заработали какие-то механизмы, послышалось шипение.

Two, one, zero, activate!

Включились двигатели, и безразличный голос сообщил:

Liftoff!

Я чувствовал, как мир уходит из-под ног. Двигатели бешено жгли топливо, трясли капсулу, глушили всякий звук. В тот момент я ни о чем не думал. А потом все стихло.