Когда утро не задалось [Светлана Хурсан] (fb2) читать онлайн

Светлана Хурсан Когда утро не задалось

Утро выдалось недобрым.

Тум. Тум. Тум. Звук ворвался в мой сон около половины пятого утра. Порывом ветра разорвал туманные облака сна. Тум. Тум. Тум.

Розовые единорожки печально растаяли. Тум. Тум. Тум. В горле пересохло, во рту… ну нет, моя кошка не такая. "Сейчас попью водички и досплю." Тум. Тум. Тум. Сползла с кровати, споткнулась о кошку, чуть не убилась.

– Маркиза! Ты че, забыла где спать? – кошка зашипела. – Ладно, ладно. Это тут-тум мне тоже не нравится.

Жадно приникла губами к крану. Вода! О чем еще мечтать человеку? Правильно – о здоровом сне. Сейчас я быстро вернусь в постель и досмотрю историю с единорогами. Кошка опять оказалась под ногами.

– Блин, зверюга! – после водопоя глаза приоткрылись и мне удалось не наступить на нее еще раз. – Что с тобой стряслось? Ночь. Мы спим.

Кошка жалась к ногам и напряженно смотрела в никуда. Я сгребла ее в охапку и пошлепала в кровать.

Все же сон перебили. Тум. Тум. Тум. Что ж они там делают? Я вслушивалась в странные звуки, похоже соседка нашла наконец мужика. Аж рычат. Зараза. Я решительно завернулась в одеяло и закрыла глаза.

Тум. Тум. Тум.

Что ж так монотонно?

Заснуть не удалось. Я ерзала в кровати. Дурацкий стук не прекращался. Кошка застыла египетской статуей. Вот тебе, отдохнула в выходной день. С мыслями о жестокой мести я побрела в ванную.

Контрастный душ смыл остатки сна. Я вышла на кухню почти довольная жизнью. Поставила варить кофе. Тум. Тум. Тум. Я взяла телефон, открыла ВК:

– Сейчас, ребята, добавлю вам музыкальное сопровождение. Где-то была чудная мантра, побеждающая смерть. Вам понравится.

Я злорадно улыбалась. Пробежала глазами ленту новостей – бред какой-то! Авария. Инфекция. Зомби Апокалипсис. Угу. Психи. Пора чистить френд-лист. Звуки мантры успокаивали. Запах кофе разлился по кухне. Еще бы закурить… А, я же бросила.

Около семи шум стих. За окном совсем рассвело. Алекс запаздывал с ночной. Я потянулась к телефону, набрала номер. "Абонент временно недоступен". Вот где его носит?! Внутри шевельнулась смутная тревога. Еще раз пробежала глазами ленту, количество дурацких фоток выросло. Они вытеснили все остальное.

Зомби? Бред.

Тишина давила. "Дыши, Свет, выходной день, нормальные люди спят, психи постят идиотские картинки. Все же, хорошо бы закурить."

За час ничего не изменилось: Алекс оставался "недоступен", напряжение росло и с ним желание курить. В восемь я решительно вскочила, схватила рюкзак и вышла из квартиры. Брошу ещё. Вот покурю и брошу.

Глаза заслезились от жуткого запаха в подъезде. Лифт не работал. Неестественная тишина раздражала, я звонко шлепала по ступенькам, разгоняя её.

Возле подъезда валялось что-то. Похоже воспитанные люди уронили мусорный пакет. Подошла ближе. И едва сдержала рвотный позыв. Собаку разорвали в клочья. Шерсть, кровь, осколки костей все перемешано в бесформенную грязно-бурую массу. Фу ты. Курить. Мне срочно нужно закурить. Осторожно обогнула и поспешила к магазину.

Магазин встретил распахнутыми объятиями выбитой двери. Вокруг ни души. "Черт! Может я все же сплю? Только куда ж розовые рогатые лошади подевались? Ладно, позже разберусь. Во сне можно взять сигареты бесплатно, правда? Ага. Я тоже так думаю."

Под ногами хрустели стекла разбитой двери. В воздухе витал запах алкоголя. "Может и самбуки за одно захватить?" Я протиснулась между прилавком к витрине и споткнулась о что-то большое и мягкое. Тетя Люда, кассирша, лежала ничком. Голова неестественно вывернута. Рука сжимает "розочку" из разбитой бутылки и лежит в метре от тела. "Не, не, не, я не стану смотреть, что у меня липкое под ногами. Мне только пачку сигарет и я тороплюсь."

Тело шевельнулось. Я застыла. Хриплое шипение раздалось из раздавленного горла. Я завизжала и вжалась в стойку. Рукой нашарила бутылку, пальцы до боли сжали горлышко. Неживая кассирша силилась встать." На хер! я не курю! мне срочно нужно домой." Я перебралась через прилавок и выскочила из магазина. Добежала до угла и повернула во двор.

– Ааааааа!!! – закричала беззвучно.

Навстречу двигались перекошенные фигуры. Точь в точь, как в дурацком сериале, который мне Саня показывал. Я метнулась назад, выскочила на дорогу. Меня осенило: "Озеро!" В фильмах эти твари не любят воды. До озера метров пятьсот по пустой аллейке. Я рванула не оглядываясь.

Лодочная станция пустовала. Вдоль берега выстроились катамараны. Я вздохнула с облегчением – пустынный пляж хорошо просматривался. Нужно позвонить. Алекс наверное уже вернулся и сходит с ума. Я тоже вот-вот сойду. Мне нужно проснуться. Или закурить. Я хочу домой. Я хочу орать! Стоп. Орать на улице плохая идея. Еще хуже, чем выйти из дому даже без ножа.

Я достала телефон. Разряжен! Хватит на один звонок. Пальцы дрожали, я никак не могла попасть на нужные кнопки. Глаза словно песком засыпало. Абонент не доступен. Я рассмеялась и не узнала звук своего голоса. "Может я все же сплю? Или уже умерла и тогда бояться нечего."

Забралась на катамаран и вывернула содержимое сумки: зажигалка, зеркало, блокнот, кошелек, ручка. О! Ручка – металлическая, тяжелая, заостренной формы, сойдет вместо ножа. Нужно только в глаз попасть. Смех царапнул горло: "Свет, ты правда думаешь, что сможешь?" – "Ну не наброски же свои им зачитывать, чтобы окончательно здохли." Зажигалка – можно что-то зажечь. Все -таки стоило водку захватить с собой. Зеркало.

– Маааамооочка! Я рехнулась совсем, сижу тут одна. Где все люди? Где Алекс?

В фантазиях немедленно нарисовался Алекс с пустыми глазами и оскаленными зубами. Это видение неожиданно успокоило. Зомби ищут мозги, он не станет тратить время на меня – точно знает, у меня их нет.

Телефон жалобно пискнул.

Заряд тает на глазах. Алекс недоступен. Это конец? Решение ткнулось в висок острой болью.

Твитер!

"Мне страшно. Выживи. Жду на лодочной станции. Если сейчас тебе также хреново, как мне и. Помни, я разбила твою машину. Я вечно все путаю, ломаю, забываю, опаздываю. Злись. Выживи. Жду тебя, даже если опять опоздала"

Отправить.

Экран мигнул и погас.

Отлично. Я жду. Сложила вещи в рюкзак, распределила по кармашкам. Отродясь они такого обращения не видали. Все некогда – закинула, побежала. Ищу чертыхаюсь. Как удивительна жизнь – чтобы в моей жизни наступил порядок, ну ладно, пусть не всей жизни, в отдельно взятом рюкзаке, нужно начаться апокалипсису. Крутая мысль. Её стоит записать, благо блокнот взяла. А еще круче мысль: "Я готова жить с бардаком в сумке, чтобы сохранить порядок в мире". И такой нимб засветился у меня над головой. Спрятала лицо в ладони, рассмеялась. Плечи вздрагивали, хриплый кашель сотрясал все тело, слезы текли из глаз.

Не знаю сколько я истерила.

Минуту, пять, час, вечность? Дыхание выровнялось, слезы высохли. Глаза резало, отекли. Кожа на лице стянулась, чесалось все, глаза, голова, шея. Вот сейчас Алекс подъедет. Дурацкая улыбка растянула губы, рука машинально нащупала зеркало. Замерла, лучше умоюсь сначала.

Я зачерпнула воду из озера, плеснула в лицо. Бодрит. Я свесилась с катамарана, набрала полные пригрошни воды. Я смою грязь, пот, запах, смою весь этот кошмар и вернусь домой. И я зайду к соседке, подарю ей Кама-сутру, приготовлю завтрак, обед и ужин, я с радостью вымою полы, окна и даже потолки, я довяжу свитер, я больше ни…

Негромкое ворчание отвлекло от созерцания радужных картинок хозяйственной меня. Я застыла как была, с руками в воде и вытянутой шеей. Заставила себя повернуть голову на звук. В шее щелкнуло, это каким-то дурацким сигналом послужило сердцу, оно бешено застучало, забилось. Руки и ноги похолодели.

Что-то шевелилось в кустах и рычало. Ручку. Достать ручку или прыгать в воду? Тело окаменела, я только и могла, что пялиться в дальний конец пляжа. "Сволочи! Даже в мечтах не дали убраться в доме. Убью. Сейчас вскочу, с диким ревом помчусь по песку и уничтожу. Не так уж и часто у меня случаются приступы хозяйственности." Тело не двинулось.

Что-то выползло из кустов. Встряхнулось. Существо двигалось в мою сторону на четвереньках. Ручка. Пусть подойдет только. Не так. Пусть не подходит. Время сгустилось, застыло. Я оставалась распластанной на катамаране, шея уже ныла от няпряжения, под веками песок. Оно остановилось. Увидело меня.

Залаяла.

Чертова псина! Не люблю собак. Не люблю. Руки упали с тихим плеском. И откуда она свалилась на мою голову? Собака стояла метрах в двухстах и лаяла. Шерсть свалялась. "От грязи? Именно. От грязи." Я не хочу думать, что это было.

– Уходи, – глухо сказала я и махнула рукой.

Собака замолчала. Оглянулась и медленно двинулась ко мне. Вот ведь, не договорились. Интересно, бывают собаки-зомби? Собака подошла к катамарану. Села. Я следила за каждым ее движением, с собакой я справлюсь, но почему-то гнать ее не хотелось. Дворняга, не выше сорока сантиметров в холке, лохматая, цвет не определить сейчас, как и длину шерсти. Острые уши вздрагивают. Досталось ей. Псина вытянула лапы, легла и тихонько заскулила.

– Слушай, – голос дрогнул. – Я хреновый компаньон, еды у меня нет, оружия тоже. Я вообще все проспала и телефон разряжен. И я не люблю собак, понимаешь?

Собака внимательно слушала и меня понесло:

– Я жду здесь… Ну, ты его не знаешь. Это и не важно. Я просто знаю, что он придет. Не спрашивай, когда. Его вечно носит где-то. И телефон не отвечает. Так сто раз было. Жду, психую, ругаюсь. Страсти себе сочиняю. Ну, ты понимаешь, о чем я. Фигуристые нимфы мерещатся. Они и есть, только это ничего не меняет.

И самое смешное, оказывается, он мне игрушку искал. Ну, как тебе объяснить то… Было у тебя что-то, чего хочется сильно-сильно? Так хочется, что мечтать даже об этом страшно. И вот оно еще варится у тебя где-то в животе, выстраивается, кристаллизуется, а он уже сорвался и ищет. Добывает. Реализовывает. Охотник, мать его.

Хуже другое, моя сегодняшняя соперница костлявая и с косой. Настойчивая стерва. Но он всегда возвращается. Я жду. Он вернется.

Собака махнула хвостом в знак согласия. Я отметила про себя, что рехнулась окончательно. Села, поерзала, устраиваясь поудобнее. Достала блокнот и ручку:

– Идем уже, глупая псина. Вместе подождем. И набросаем пока наш охотничий устав.

Собака вскочила. Прыгнула на катамаран, подошла и ткнулась горячим носом мне в колени. От запаха псины, живой псины защипало глаза. Я провела рукой по жесткой (не буду думать от чего) шерсти. И записала: "Будь осторожен. Слушай, смотри, оставайся незаметным. Не убивай просто так. Не поворачивайся спиной к опасности. Будь милосердным. Будь ловким, хитрым, решительным. Составь план. Осуществи его. Выживи." Псина грела своим телом и я улыбнулась. Впервые за день по настоящему, легко и радостно:

– Он вернется. Вернётся и захочет посмотреть, что я написала. Дополнит и поправит. Так что сиди смирно, а я поработаю.

"Никто не знает как это случилось.Не помнит уж, как ветром занесло его к ней в сердце. Как сердце то открылось. Впустило и навеки приняло.Он рос с ее любовью. Пил соки жизни он, хотя не зналчто стоило ей дать ему приют. Она рычала, рвала и кусала захлебывалась кровью и теплом. И жизней сотню разом обрывала, его согреть чтоб, накормить. Потом окреп он, с силами собрался и свет увидеть возжелал.Она сглотнула слезы. Ни стона, ни упрека, лишь любовь. Грудную клетку молча проломала и выпустила. Чудо. Лишь любовь могла свершить такое.И вырос подберезовик в груди у зомби.

Вот тебе легенда. Что делать с ней реши сама. Я буду помнить лишь, что и у мертвых бывают чувства. И любовь жива, а с нею жизнь приходит в тело.

За любимым делом забываешь обо всем.

Много раз слышала это выражение и только сейчас поняла. Мир рушиться, мертвые разгуливают по улицам, живых не видать. Еды, воды, оружия, связи у меня нет. Сижу с какой-то малознакомой псиной на пляже, пишу дурацкие стишки о любви и мурлыкаю песенку.

Еще бы подушечку под попу. Затекла. За размышлениями, кто тот мудак, что сконструировал седушки в водном велосипеде такими неудобным, я не заметила Это. А Это похоже не только заметило меня, но уже и слюнявчик нацепило. Хорошо, моя мохнатая подруга была начеку. Собака подобралась и глухо рыкнула. Глянула на меня. Определила мой КПД и обреченно отвернулась, уставилась на приближающееся существо.

А что я? Я ее предупреждала.

Я положила блокнот в рюкзак, рюкзак закинула за спину, сжала ручку покрепче. Подумала. Переложила в левую руку, да писать то правой меня научили, но все-таки я левша. В левой ручка устроилась как влитая. Судя по остаткам одежды, существо было женщиной при жизни, по прическе… Ну не знаю, может у нее тиф? Она шла, заваливаясь на правую сторону, но довольно быстро. Если бы тетя Люба в магазине так же шустро двигалась, курила бы я уже на небесах. Или там не курят?

Собака вскочила, шерсть ее стояла дыбом.

– Ну, ну, успокойся, – прошептала я ей в ухо. – В воду она не пойдет, мы сейчас чуть дальше отплывем и помашем тете.

Я поерзала и нажала на педали, катамаран дернулся, лязгнул цепью. И остался на месте. Я крутила изо всех сил, плавсредство сопротивлялось. Блин, еще чета с рулем нужно делать? Я уже слышала запах. Отвратительный запах разложения. Кошка однажды припрятала кусок курицы и забыла о нем, или побрезговала доедать. Вот так же воняло.

– Ладно, не волнуйся, – провела я рукой по загривку псины. – Мы не быстро, но плывем. Не полезет она сюда. Вода же. Не любят зомби воду.

Я уговаривала скорее себя, чем собаку. Та не возражала. А вот наша нежданная гостья подвела меня. Подставила. Нет, выставила идиоткой в глазах животного, когда дойдя до воды даже не притормозила. Она шлепала по воде неумолимо приближаясь. Вытянула вперед руки землистого цвета и глухо заворчала. Я следила за ней. В глазах все плыло, затылок налился свинцом. Ноги горели, сердце колотилось. Живот скрутила резкая боль, ухнула вниз и осталась там холодной глыбой.

– Здесь плохое дно, – затараторила я. – Ямы. Сейчас быстро глубоко станет. Эта дрянь просто утонет. Или остановится. Она точно не доберется до нас.

Рука покрылась липким холодным потом. Ручка скользила. Слишком тонкая, ногти впились в ладонь, когда я пыталась ее удержать. Педали больно впивались в ступни. Дыхание сбилось, горло пересохло, каждый вдох причинял боль. Бессмысленно все. Зря я дергаюсь, только растягиваю "удовольствие".

Собака прыгнула в воду.

Я упустила этот момент. Холодные капли воды плеснули на лицо и руки. "Крысы бегут…" Додумать я не успела, моя новая подруга гребла к берегу. Несколько секунд и она уже отряхивается на песке. Лает, прыгает на отвратительное существо и резво отскакивает. Бежит от реки и снова возвращается к зомби.

– Что ж ты творишь, – шепчу я, картинка расплывается.

Мертвая дамочка замирает. Ворчит. Разворачивается и ковыляет за псиной. Я вдруг понимаю, что не дышу. Вдохнула и замерла, окаменела. С шумом выдыхаю. Вытираю потную руку о джинсы и удобнее перехватываю ручку.

Я наблюдаю. Девушка играет с верным псом на пляже. Няшная картинка выходит, если забыть о запахе и торчащих кое-где ошметках кожи "хозяйки" и не обращать внимания на рычание собаки. Собака изворачивается, прыгает, кусает и отскакивает. "Хозяйка" протягивает руки, щелкает зубами. Отвратительная дама. Пока собака справляется, она не дает себя схватить, уворачивается от скрюченных пальцев. Там где она достала зомби обнажаются кости, течет какая-то мутная субстанция. Тетка не обращает внимания. А псина выдыхается, замечаю вываленный язык, да и лай совсем сиплый.

– Оставь ее, – бормочу сквозь слезы. – Беги отсюда, пока не вымоталась вконец. Или давай ко мне. Что ж за дура такая, маламутом себя вообразила? Не люблю собак…

Собака словно понимает мои слова. Отбегает к самому краю пляжа. Оборачивается и смотрит на меня. "Иди уже, уходи" – беззвучно шевелю губами. Перевожу взгляд на зомби и разделяющую нас узкую полоску воды. Однако, пора вернуться к велотренажеру. Перекур закончен. И я опять упустила момент, когда моя охотница резко развернулась, побежала и прыгнула на плечи мертвецу. Зомби не устояла, они свалились на песок. Покатились.

Я вскочила. Катамаран покачнулся, угрожающе заскрипел. Плюхнулась назад. Не разобрать, кто побеждает. Рычат обе. Клочья шерсти, тряпья и ой… Не хочу видеть. Хочу. Эта чокнутая псина меня спасает. Или нет? Я ж ее не просила. Я предупреждала, что боюсь. Говорила, что я не боец. Одна рука отвалилась и осталась на песке, девчонки покатились дальше. Справится? Должна.

Нееет!

Высокий звук разорвал воздух. Вой перешел в скулеж. Существо навалилось на псину, пальцы вцепились в загривок и раззявленный рот тянулся к горлу. От моего крика зомби дернулась, собака рванулась, но придавленная тяжестью мертвого тела только чуть отстранилась. И я сделала то, чего не ожидала от себя. Не поверила бы никому. Смеялась бы.

С диким воплем я прыгнула в воду. Откуда то взялись силы на рывок. И орать я не прекращала. Вода. Песок. Замах. Ручка, как в масло, вошла в глазницу зомби. Она обмякла, я тоже. Медленно осела на песок, уткнула лицо в ладони и разрыдалась. Плечи вздрагивали, ноги похоже набили ватой, холод ушел из живота и теперь там поселилась пустота. Я не шевельнусь, даже если небо упадет на землю. Все. Больше никогда не пошевелюсь.

Горячее и мокрое коснулось моих ладоней.

Я оторвала их от лица. Псина смотрела в глаза. Кажется улыбалась, а может я опять фантазирую.

– Дура, – буркнула я, она вильнула хвостом.

– Две дуры, – уточнила я. – Дурацкая идея жить на катамаране. Жопа затекает и жрать нечего. Педали крутить ты не умеешь и шляются тут всякие. Давай достанем мою ручку и погнали домой. Я спать хочу.

Собака ткнулась носом мне в шею. Ну дура же. Сколько раз повторять, что я не люблю собак? Черт, у нее кровь. Осторожно провела рукой отворачивая шерсть. Кожа разорвана на плече. Укус? Или маникюр у дамочки не очень? И что мне теперь делать? А псятина доверчиво жалась к боку. Я нихрена ж не знаю о способах исцеления зомбячих ран! Я вообще ничего не знаю о зомби.

Стоп.

Воспоминание всплыло в памяти само собой. У меня в друзьях есть эксцентричная особа с Урала. Именует себя потомственной ведьмой и знает о нечисти все. Кажется она говорила о полыни. Даааа. Точно, растереть полынь с солью и в полночь приложить к ране. Что-то там еще. Мне срочно нужен интернет.

– Поднимай задницу, – буркнула я не то собаке, не то себе. – Мы идем домой. По дороге нарвем полыни, благо ее полно вдоль берега.

Самым сложным оказалось извлечь ручку из черепушки нашей нежданной гостьи. Ручка утонула в скользкой зловонной массе, наружу торчал самый кончик и я никак не могла ухватить его. Ага, вот право лучше жить без мозгов, чем после смерти развести такое в голове. Я представила свой аккуратный пустенький череп, сухой и чистенький после смерти. Однозначно, мне есть, чем гордиться.

Чтобы все-таки спасти ручку, пришлось идти на крайние меры. Я встала. Глубоко вдохнула, позволила вдоху стечь в живот. Задержала дыхание. Оооочень медленно выдохнула и снова вдохнула. Собака заворчала.

– У тебя есть идеи получше? – рассердилась я. – Нет? Ну вот и молчи, не сбивай.

Повторила заход. Вдох. Задержка. Собралась, выстроилась, настроилась.

– Хуууммм! – выдохнула я и со всей силы впечатала ногу в череп.

От хруста меня передернуло. Череп отомстил мне, непередаваемый запах шибанул в нос, выбил слезы из зажмуренных глаз. Нога завязла. Но я высвободила ручку, она того стоило.

– Ну вот, – ободряюще улыбнулась я собаке, отмывая ручку в озере. – Теперь мы с тобой вооруженные охотницы-зомбоубийцы. Доберемся до интернета и станем еще зомбоврачевательницами. Давай, двигаем.

Собака вильнула хвостом и мы пошли.

Солнце садилось. Сумерки укутали улицы. Мы медленно шли вдоль старицы, вглядывались в смутные силуэты, вслушиваясь в непривычную тишину. Собака чуть прихрамывала.

Я думала о том, как встретит мою новую подругу Маркиза. Как бы не добила. Меня. Кошки умные твари, у нее не родится сомнений по поводу что лучше, однажды убить нерадивую хозяйку или каждую неделю гонять собак. Надеюсь все же она меня любит. Ну хотя бы привыкла за столько лет.

Дуракам везет, теперь я знаю, дурам – тоже.

Мы добрались до дома без приключений. Видимо большая часть жильцов разъехались на выходные и спальный район опустел. На остановке стоял автобус. Водитель лежал, уткнувшись головой в руль. "Вот точно так Алекс, когда я выдаю ему свою очередную гениальную идею" – мелькнула мысль. Еще один зомби монотонно бился в запертую дверь. Автобус дальше не идет, просьба покинуть салон. Этот похоже не успел.

Еще триста метров и мы входим во двор моего дома.

Тут я совсем замедлилась. Я слишком живо помнила ту компашку, что ошивалась у подъезда. И вряд ли это алкаши из малосемейки, точнее вряд ли это живые алкаши. Но и оставаться на улице ночью идея не из лучших. И интернет. Зарядка для телефона. Кошку покормить. Оппа! Мысль налетела ураганом и смела все предыдущие.

Дочка! Этот беспредел только у нас твориться или до Америки докатился? Или прикатился из Америки? Когда последний раз я говорила с дочерью то? Я ускорилась, никакие зомби меня не остановят. Мне срочно нужно позвонить. Лифт не работал по прежнему.

– Хоть что-то осталось неизменным, – ободрила я псину и мы двинулись на шестой этаж.

Тишина радовала. Собака прихрамывала все явственнее. Я крепко сжимала охапку полыни. Сейчас, еще один пролет и мы добрались.

–Аххххаааа! – раздалось шипение.

Собака отпрянула, я споткнулась о нее и едва не покатилась по лестнице. Зомби? Неет. Это моя кошка. Встречает.

– Маркиза! – вырвался крик. – Ты какого на лестнице сидишь? Я ж дверь заперла. Или нет? Идем домой, я тебе вот подружку привела. Давайте, девочки. Я хочу закрыть дверь и выключить это дурацкое кино.

Кошка не двинулась с места. Разве что, изгиб спины чуть смягчился. Я подхватила ее и осторожно заглянула в квартиру. Посреди коридора красовались ботинки Алекса. Отлично. Зачем торопиться спасать меня, лучше зайти домой, отдохнуть, выспаться. Я вошла. Заперла за собой дверь и опустила кошку на пол. Собака жалась к ногам.

Из кухни доносилось чавканье и хруст.

– Сань, – окликнула я. – Ты что двери то настежь бросил?

– Мммм? – получила исчерпывающий ответ.

О, и здесь стабильность, прям камень с души упал. Я поставила телефон на зарядку, решительно прошла в кухню. И застыла. Алекс сидел на полу у распахнутого холодильника и жевал куриные головы. Кости отвратительно громко хрустели, ошметки мозгов разлетались вокруг. Две мысли сцепились за право занять место в моей голове: "Зря я ругала кошку за то, что ест неаккуратно" и "Мама права, стоит чаще готовить еду".

– Санечка, – заискивающе проговорила я, – ты чего? Проголодался? Сварить кофе?

Алекс обернулся. Землистый оттенок кожи меня не напугал, ну с ночи человек. А вот глаза. Глаза подернулись белесой пеленой, он смотрел в упор и не видел меня. Изо рта вытекала струйка слюны, клювик прилип к уголку рта. Но это же Алекс! Не какой-то дурацкий зомби. Александр заворчал и тряхнул головой. Жалобно заскулила собака.

– Зачем ты сожрал кошкину еду? – зло спросила я. – Трудно картошку почистить? Ну так подождал бы. Я между прочим, обзвонилась. Прощалась уже. А ты… Вечно так. Чем зверей теперь кормить? Я не пойду в магазин, хватит с меня на сегодня.

Алекс неловко поднялся. Блин, он крупнее дамочки на пляже. И я не смогу так в глаз. Он же не чужой. Запах полыни мешался с запахом разложения. Бежать? Куда бежать? Я рассчитывала на его силу и разум, а теперь что? Нет. Лучшая защита – нападение.

– Развел свинарник тут! – я потиху заводилась. – Есть тебе нечего? Хозяйка я хреновая? А сам? Балкон третий год зашить не можешь! И рычишь еще! Нечего на меня орать, понял! И выплюнь, наконец, эту мерзость. Приготовлю я еду. Видишь, принесла?

Я ткнула ему в лицо полынь. Что-то сверкнуло в пустых глазах. Понимание? Или это закатное солнце отразилось? Из коридора раздался телефонный звонок. Эта мелодия поднимет меня и из гроба, это дочь звонит.

– Сань, я отвечу, а ты займись балконом, – я собрала остатки решимости и произнесла это не дрогнувшим голосом.

Медленно попятилась в коридор.

– Привет, солнышко.

– Привет, тебе не позвонишь, так ты и забудешь о ребенке, – ага, доченька капризничает.

– Да нет же. Ты как? – следующий вопрос застрял в горле.

– Все хорошо. Только вот звонка от мамочки не дождешься. Номер забыла? В интернете какой-то бред, все пишут о зомби. Это новая мода у вас?

Что-то за спиной упало и разбилось. Я вздрогнула.

– Юль, слушай, давай я перезвоню чуточку позже, а? Тут у нас с Са…

– Понятно, – голос прозвенел январским льдом. – Алекс – превыше всего. Вы вечно соритесь и миритесь. Мне надоело уже это слушать. Мне неинтересны ваши отношения. Я по маме скучаю, а не по ним. Перезвони.

– Юль, – в трубке раздались короткие гудки.

Ладно. Потом поговорим. Она поймет. Я медленно вернулась в кухню. Пусто. Осторожно осмотрелась, прошла в зал. Пол в зале сверкал разбитым сервизом, Саня так отказался от кофе? Ну и ладно. Где ж он сам то? На цыпочках пробралась к балкону.

Он сидел на полу, спиной ко мне. Я подскочила и захлопнула дверь. Решение пришло неожиданно, я чуть не пела от радости. Рецепт есть, полынь я принесла и, кажется, он все еще пытается меня понять. Все обязательно будет хорошо. Дверь прочная и стекла тройные, сам выбирал. "Как знал!" – истерично хихикнула я.

Алекс встал и повернулся.

Лицо посерело больше? Или здесь свет не очень? Я подошла и положила руку на стекло:

– Не волнуйся, все будет хорошо.

Он тяжело поднял руку сжатую в кулак. Что он держит? Я прижалась к стеклу. Он медленно расправил лист бумаги с каракулями. "Гггхххяяяааа неееехммм боргххх" и чуть ниже "убгхххееейй".

Слезы потекли из глаз и картинка расползлась. Я покачала головой:

– Хрен, ты так просто от меня отделаешься.

Через минуту я уже растирала полынь с солью.

***

Время искорежилось и застыло нелепой кляксой. Дни катились минутами липких снов. Борьба за выживание. Скудные запасы. Болезнь Алекса. Тоска. Одиночество. К людям нельзя. Нет веры в спасение. Надежда – истонченное реальностью, в дырах сомнений полотно. Любовь с бельмами пустых глаз, окровавлена, измучена, истощена. Страхи – сильны, многогранны, мучительны. Вдох с привкусом разложения, выдох с безысходностью. Каждый сам по себе, ожесточены одиночеством, окутаны горем, вооружены жестокостью. Сжатые губы и кулаки, напряженные взгляды и спины. В плену страха сердца. Смерть – решительна и милосердна, вездесуща и стремительна. Голод – коронованный правитель. Слуги его костлявы и жадны. Раззявленные рты, оскаленные зубы, цепкие пальцы. Правитель беспощаден, покорны подданные. Жатва его безмерна. Живой и мертвый – его данники.

– Мало еды! Голод близко! Страшно без еды! Голод ужасен! Нужно больше еды! Слабый – еда! Зверь ли, птица, человек.

Человек – еда? Сосед, товарищ, ребенок, старик. Кровь, мясо, мозги – это надежда на спасение? Ужасна и беспощадна она. Труслива, слепа, бессильна. Лучше жизнь без надежды. Принятие голода. Музыка и молитва. Смирение. Свобода выбора: забота и уход за слабыми и нуждающимися или страх и агрессия, борьба до полного уничтожения. Любовь.

Странный сон. Смутное послевкусие озарения. Согревающая лучами улыбка солнца, загадочный шепот ветра, дурманящий запах полыни. Осторожное касание и впервые после укуса, осознанный взгляд Алекса.

Только мой голос все это время нарушал тишину.

Нет, не так. Маркиза мурчала, мяукала и шипела. Лаяла и рычала собака. Алекс стучал и хрипел. А я переводила все эти звуки на человеческий язык и отвечала. Выла и называла это пением, когда совсем одолевала тоска. Смеялась и плакала.

– Света, – чашка выпала у меня из рук, чай медленно растекся по полу.

– Свет, – голос прозвучал настойчивее, – ну к тебе обращаюсь.

Я хотела сдержать эмоции, вдохнула глубоко, медленно выдохнула. Подошла к балкону и пристально смотрела на Алекса. Прошло несколько месяцев с тех пор, как его укусили и началась авантюра с кодовым названием "лечение зомби". Собака оправилась быстро. То ли досталось ей меньше, то ли … на то и собака. Алекс же то впадал в ступор, то бесновался. Я упрямо продолжала пичкать его полынью, рычал ли он, грыз ли нехитрую мебель и вот он говорит со мной. И я не знаю, что мне делать с этим.

– От ведь! Тощая-то какая стала, – Алекс тоже разглядывал меня. – Ответь, ты хоть ела?

Я распахнула дверь и сделала шаг навстречу. Осторожно коснулась заросшей щеки. Горячая. Глаза предательски щипало. Запах выручил, воняло на балконе ужасно. Еще шаг, прижалась, уткнулась носом в шею, вдохнула. Живой. В горле першило, так много сказать хочется и не получается ни слова выдавить.

Алекс выручил. Вопросы из него просто сыпались:

– А люди то где? Сколько времени прошло? Где мой телефон? Интернет?

– Ну, сволочь же ты, Санечка. Знаешь чего мне стоило твое гребаное спасение? А ты балкон так и не доделал. Еще и вагонку погрыз. Это ж нарочно, признайся? Я телефоны вырубила, когда с тобой эта хрень случилась. Пряталась, от зомби, от людей. Еду, как могли, добывали. Маркиза голубей ловила, псина уток на озере. Мне у соседей повезло стащить картошки и крупы – растягивала.

– Телефоны чем тебе не угодили? – недоуменно спросил Алекс. – Тебе ж звонили наверняка, искали. И помогли бы…

– Звонили бы. Точно. И помогли бы, – теперь я могла продолжить вынужденно приостановленную истерику. – Помогли бы упокоить одного ходячего. Мама бы еще припомнила, что ты ей сразу не понравился. Это моя мама. А твоей, что я могла твоей сказать? Сопли с сахаром мешаю, чтобы…

– Прости, – Алекс крепко прижал меня к себе и слова как то кончились, растворились в почти позабытом удовольствии ощущать кожей тепло, слушать стук сердца.

А через час на меня обрушилась лавина новостей.

Выжившие поделились на кланы. Заняли тюрьмы, почты, склады, как учил дедушка Ленин, только на новый лад. Часть разбежалась по лесам. Старушка Европа не устояла перед нашествием мертвецов. Китайцы, ну те всегда были чуточку зомби и ничего особо не изменилось у них в быту. Разве что стену свою Великую подновляют, лесами обвесили, стучат. Америка отгородилась "железным занавесом", как в старые добрые времена и самое ужасное в этом, что теперь не понятно, как смотреть новые серии "Теории большого взрыва".

Я вздрогнула, когда поток новостей докатился до Америки.

– Новые серии говоришь? – рычала я теперь не хуже зомби. – Мне позвонить хотя бы… Там же ребенок мой.

– Ну, – рычание Алекса не смутило. – Я и говорю, первостепенная задача наладить связь с деревней этой.

– Деревней? -я опешила. – Деревня, это место где поля, коровки, жеребятки?

– Деревня под Лос-Анджелесом, где лучшие фильмы снимают, потому, кстати Юля и обретается там. Ну? Догнала? Голливуд называется. Сейчас найдем пути, не волнуйся. Смотри, вон Оксана в сети, позвонишь? Если повезет, я парочку серий успею посмотреть пока вы поздороваетесь, а? А потом и с Америкой поболтаешь, я высплюсь. Зомби ж не спят, спорим ты не знала?

Так я вернулась из добровольного заточения в общество. Оно изменилось. Люди и зомби жили бок о бок. Оказалось мыльные оперы и ток-шоу со звездами отлично заменяют "ходячим" человеческие мозги и за пару часов перед телеком зомби рады трудиться на общее благо. Встречались даже такие, что сами же их и снимали.

Эти зомбо-шоу пользовались огромным успехом у людей, у мертвых получались бесподобно живые истории. Ведь ни страха, ни усталости, ни голода они не испытывают, а упорства и исполнительности им не занимать.

Примеры обратного обращения в людей, если и встречались, не афишировались. Почему? Точно не знаю. О себе скажу… Шшшшш, по секрету.

Мама моя выжила и мозг бы мне выедала регулярно и аккуратно, серебрянной чайной ложечкой, если бы могла предположить только, что я с бывшим зомби живу.

Прошло три года.Жизнь общества вернулась в привычное русло. Зомби стали обыденным явлением в жизни людей, вроде бродячих животных. Собака осталась с нами. И в банк я не вернулась. Алекс доделал балкон. А еще пробился через сети, явки, пароли и прочую непонятную для меня чушь и наладил стабильную связь с Америкой. Он прилично зарабатывал на этом. Я научилась готовить. Мы купили дом в Абхазии. Море, горы, любимая работа. Все мечты стали реальностью. Мы встречали рассветы и закаты в красивейших местах. Я выращивала имбирь, а Саня варил эль. Удивительно вкусный. Гости у нас не переводились. Мы любили жизнь и она дарила массу удовольствия.

Пока в одно недоброе утро я не проснулась от странного звука.

С вечера у нас гостили художники и улеглись мы ближе к рассвету. Тум. Тум. Тум. Спросонья не понимала, где прячется эта стучащая сволочь. Глаза словно клеем залили, но до кухни я и так легко добралась. Ледяная вода бодрила и освежала.

Тум. Тум. Тум.

На грани сознания плясала мысль. Приближалась, дразнила и таяла в предрассветной дымке. Монотонный стук мешал сосредоточится. "Спать"– требовал мозг. Я вернулась в уют теплой постели. Скользнула под одеяло. Алекс заворчал во сне, сгреб в охапку, прижал к себе. По телу пробежала дрожь, разлилась жаром в крови и собралась тяжестью в животе.

Тум. Тум. Тум.

Волшебство момента развеялось. Откуда этот дурацкий стук? Я встала и вышла во двор. Пусто. Я прислушалась. Солнце неторопливо выползало на небо. Ветер негромко шумел, море плескало.

Что-то не так. Но что?

Я вернулась в дом и подхватила рюкзак. Заглянула в него выходя из дому. Пять предметов: ручка, блокнот, зажигалка, зеркало, кошелек. Тум. Тум. Тум. Я поняла. Это не снаружи, это внутри стучит, зовет в дорогу та самая непойманная мысль.

И я пошла на зов.

Миновала улочку, вышла на тропинку. Тропинка поднималась выше в гору и с каждым шагом идти становилось труднее. А дышалось легче и глубже. Я вдыхала с горным воздухом какое-то бесшабашное веселье, пьянящее больше имбирного эля. Я наконец ухватила мысль и сейчас плясала вместе с ней.

Я изменилась тогда, три года назад.

И не желала этого признавать. Делала вид, что все закончилось. Что меня не волнует нежить разгуливающая среди людей. Что я довольна тем, что имею, а общечеловеческие проблемы решать уж точно не мне. Я заперла свой страх в красивом надежном доме и залепила ему рот пирогами.

Настало время отпустить страх.

Где-то в горах остались еще те, кто не смирился. Те, кто не считает зомби милыми зверушками или бесплатной рабочей силой. Зомби – нежить. Они были людьми и сейчас их души застряли между мирами и пока не упокоены тела, блуждают во тьме. Живые должны позаботиться о них.

Я хочу быть с ними.