Монт-Парнас 24/55 [Ольга Давыдова] (fb2) читать онлайн

Ольга Давыдова Монт-Парнас 24/55

– Такси!

Темно-желтое авто сбавило газ и остановилось рядом с тротуаром. Дверь на секунду открылась, разрывая голограмму рекламы на боку машины, и с шумом захлопнулась. Водитель такси, Маро, едва заметно поморщился, но ворчать на пассажира не стал, сдержался. Грубая, смуглая ладонь легла на кожаный руль, на дисплее тут же отобразились данные авто: уровень заряда, состояние двигателей и биометрические показатели сидящих в салоне людей.

– Куда едем? – спросил Маро, чуть повернувшись к пассажиру.

Мужчина ответил не сразу, стряхивая с волос капли дождя. Одет он был довольно странно, в темный плащ с заклепками, черные ботинки на толстой подошве и длинный шарф – совсем не по моде.

«Впрочем, – подумал Маро и нажал кнопку пуска машины, – сейчас и не угонишься за ней, за модой».

– Монт-Парнас 24/55, пожалуйста, – вежливый тон и приятный голос никак не сочетались с неряшливым обликом пассажира.

Кивнув, Маро прибавил газ, а навигатор быстро построил маршрут. Огни ночного города, укрытого дымкой дождя, замелькали за окном. Неоновый свет пробивал капли, окрашивая их в приторные, неестественно яркие розовый, белёсо-голубой, зеленый. Цветастые 3D экраны с нескончаемой рекламой мелькали на домах, в окнах магазинов, даже на нано–асфальте пешеходных переходов.

"Новый блокбастер от знаменитого КВТ-63, единственного искусственного интеллекта, обладателя двух премий Интерскар!"

"Компания Гейман представляет: "Боги Пангеи" – бестселлер с идеальным алгоритмически созданным сюжетом".

И еще тысячи вывесок и буквально кричащих названий. Маро в который раз поблагодарил самого себя за то, что установил шумоподавляющие стеклопанели в такси. Бесконечный поток ярких картинок и однотипных слоганов утомил его настолько, что на прошлой неделе он приобрел оммы – очки дополненной реальности. Обидно быть одним из тех, кто ходит в них даже по улицам, зато можно настроить какой угодно пейзаж вокруг без назойливых сообщений, хотя порой реклама проникала и туда.

Пассажир, судя по всему, тоже был не в духе разглядывать вывески или просто устал. Украдкой посмотрев на его профиль, Маро отметил большие темные глаза и чуть выступающую нижнюю губу. Человек, худой и угрюмый, смотрел перед собой и совсем не следил за дорогой. А вот Маро наоборот нравилось смотреть, как свет мириадов ламп, экранов и фонарей отражался в лужах, будто художник смешал в палитре все самые яркие цвета. Удивительно, но в поздний и довольно оживленный час Маро не замечал снующих вокруг людей. Казалось, город затмил тех, кто жил в нем. Самые разодетые дамы в самых смелых нарядах не шли ни в какое сравнение с главной знаменитостью – огромным гиперполисом, сияющим в лучах неонового света.

Один из таких лучей играючи скользнул в салон авто и ярко блеснул на его шее пассажира.

«Ожерелье?» – неуверенно подумал Маро, скосив взгляд. К неопрятному виду и грубой одежде совсем не подходили украшения. Человек заерзал в кресле, устраиваясь поудобнее, и Маро успел разглядеть ожерелье – а это оказалось именно оно – чуть лучше. Он раньше никогда не видел подобных безделушек. Да, порой девушки вешали на себя невесть что, но никогда Маро не встречал подвешенные на тонком шнурке маленькие серебряные кольца. На первый взгляд, их было около семи. Довольно странный атрибут, впрочем, ему ли, таксисту Маро, судить о странностях. Пассажир, заметив, что его рассматривают, молча прикрыл ожерелье шарфом.

Шоссе тем временем уводило все дальше от оживленных улиц и многометровых небоскребов. Вибрации и напряжение, пронизывавшие гиперполис, отступили. Маро с удивлением отмечал темные, неосвещенные переулки и дома старого образца: угрюмые, темные, каменные, со стеклянными окнами, через которые на дорогу падал мягкий свет электрических ламп.

– Пишете что-то? – вдруг спросил мужчина. От неожиданности Маро еле заметно вздрогнул.

Небрежным жестом руки пассажир указал на потрепанную записную книжку, лежавшую в полуоткрытом бардачке. Исписанные листы помялись, от некоторых и вовсе остались вырванные клочки.

– Вот уж нет, – хмыкнул Маро и смущенно покачал головой, – это так. Мозги чтоб чистить. Ничего серьезного.

Выразительный взгляд мужчины яснее слов говорил, что Маро не лучший врун. Хотя он не далеко ушел от правды. Черновые наброски реплик и сюжетов никогда не превращались во что-то стоящее, а некоторые идеи так и оставались идеями. В эпоху, когда творчеством занимался искусственный интеллект, человеческие потуги вызывали только насмешки или жалость. Поэтому Маро либо со смехом вырывал из блокнота листы, выкидывая их из окна такси, либо оставлял на память о ненаписанных произведениях, не покорившихся его перу.

– И я раньше писал, – сказал вдруг пассажир и тихо усмехнулся, – правда, довольно давно.

Свет вновь скользнул по лицу мужчины, и Маро успел заметить секундную гримасу печали, но мужчина быстро совладал с собой и вновь принял невозмутимый вид. Может, почудилось?

– А жанр какой? – неуклюже спросил Маро. Удивительно, но устная речь ему давалась куда сложнее, чем письменная.

– Комедия, – после небольшой паузы ответил мужчина. Вдруг повернулся и представился, – Дельи, можно просто Дел.

– Маро, – назвался в ответ таксист и слегка расслабился.

«Комедия, – подумал он, – необычный жанр-то. Его уж забыли давно. Я уж лет десять комедий не читал».

– Позволите? – осведомился Дел и протянул жилистую руку к записям Маро.

– Я их не закончил… да и сыровато…

– Прекрасно, – без тени иронии сказал Дел, – значит, их точно писали вы, а не очередная вычислительная машина.

Маро неопределенно хмыкнул, но все же кивнул. Он прятал свои черновики от немногочисленных знакомых, а от чужих людей – и подавно. Но галантные манеры Дела и его спокойствие понравились Маро. Он не знал, можно ли за одну поездку проникнуться к человеку уважением, но, если возможно, он бы точно зауважал мужчину в темном плаще.

Пока Дел листал исписанные страницы и хмурил брови, пытаясь разобрать почерк, пейзаж за окном окончательно одичал. Такси медленно плыло по полуразбитым дорогам, мимо кирпичных домов. На улице редко встречались прохожие, да и те спешили скрыться от яркого света фар. Тусклые фонари почти не освещали улицу, и, только благодаря навигатору, Маро знал, что они все еще не заблудились в темных переулках.

– Люблю истории про путешествия, – наконец вымолвил Дел, не отрываясь от блокнота. – Но больше всего мне нравятся ваши поэтические черновики. Знаете, я уже и не помню, когда читал хорошую поэзию.

Внезапная похвала смутила Маро так, что даже ладони вспотели. Он неловко поблагодарил Дела и спросил в ответ:

– А о чем ваша комедия?

Дел ответил не сразу. Он долго смотрел в блокнот с задумчивым видом, но Маро сомневался, что тот вчитывался в стихи. Возможно, вопрос как-то задел пассажира. Неловко вышло. Вдруг Дел поднял голову от записей и посмотрел на Маро. Из-под шарфа вновь блеснуло ожерелье из колец. Теперь Маро не сомневался, что это кольца, причем размер явно женский. От внезапно нахлынувшего плохого предчувствия от нервно сглотнул. Дел хотел было что-то сказать, но в этот момент компьютер механическим, бездушным голосом сообщил, что поездка закончена, они прибыли в пункт назначения.

– Благодарю вас, Маро, – учтиво сказал Дел, прикладывая свое запястье к экрану компьютера, чтобы рассчитаться. – За поездку и за стихи. У вас получается в разы лучше, чем у меня когда-то. Прощайте.

Дверь за Делом захлопнулась, но на этот раз уже гораздо мягче. Маро снова остался в авто один. Ему нужно было ехать: тариф у таксиста нынче невысокий, так что приходилось хорошенько потрудиться, чтобы заработать на жизнь. Но что-то удерживало его. В полной тишине Маро смотрел, как о лобовую поверхность бесшумно разбиваются мелкие капли дождя. Давно он не видел такой темноты на улице. Что же мешало уехать? Перед глазами до сих пор поблескивало ожерелье из колец. Странно, но выглядели они, словно трофеи. От этой мысли у Маро пробежал холодок по спине: ну уж нет! Вежливый Дел вовсе не похож на серийного убийцу. Разве что внешне. Да, внешне, пожалуй, похож.

«Глупости! – Маро тряхнул головой и резко выдохнул, – на кой черт мне он мне сдался? Если бы с каждым пассажиром разбирался, то давно свихнулся бы».

Маро повернулся, чтобы убрать записи в бардачок, как вдруг замер с приподнятой рукой. На кресле, где пять минут назад сидел Дел, остался темный сверток небольшого размера. Маро разволновался. Еще чего не хватало! Не станет он тратить время! Не будет заносить пропажу, отдаст в бюро находок или еще лучше выкинет, а то еще пристанут к нему самому с вопросами!

Он и не заметил, как очутился на улице под моросящим дождем со свертком в руке. За пару секунд Маро установил связь с диспетчером по мобильной биометрии, встроенной в ухо, и сообщил, что пассажир забыл в авто свои вещи, требуются его данные для связи. Загадочный ответ не порадовал: Дел скрыл свои данные, есть только адреса отправления и назначения.

В окне на первом этаже появился знакомый силуэт в мешковатом плаще, который не мог скрыть редкой аристократической осанки. От промозглой погоды Маро поежился: нужно было решить, как поступить со свертком: занести его сейчас или оставить в бюро.

«Из бюро находок вечно что-то пропадает, – грустно подумал он, слегка сминая темную ткань, – а Дел и разговаривал вежливо, иной раз меня за человека не считают, еще и стихи мои прочел… Занесу».

На бегу вычислив, какой квартире принадлежало окно, Маро вбежал по обветшалой лестнице и без промедления громко ударил кулаком по двери. Потом одумался, поругал сам себя и постучал уже тише три раза, звонка или электронного дворецкого он не нашел. Вся эта старина: кирпичные стены, деревянная дверь без электроники и сканов данных, – позабавила Маро, смущал только затхлый запах плесени. После длинной паузы послышались легкие шаги, и замок на двери звонко щелкнул.

Маро открыл было рот, но так и застыл на месте, едва дыша. Вместо Дела на пороге стояла стройная девушка с кудрявыми черными волосами. Естественные черты ее лица, не поправленные пластикой и галагримом, показались в первые секунды уродливыми и слишком мелкими. Но Маро быстро разглядел изящную линию тонких губ и необычную, орлиную форму носа. В карих глазах девушки промелькнуло удивление, она вздохнула и вдруг тихо, но властно сказала:

– Уходите.

– Маро?

В полутемной прихожей появился Дел и, увидев свой сверток, тут же оказался рядом с девушкой:

– Благодарю, совершенно запамятовал. Должно быть разволновался, или твои творческие наброски меня отвлекли.

Удивительная прыть и эмоциональность прежде спокойного Дела смутили Маро, а девушка иронично хмыкнула и смерила гостя оценивающим взглядом:

– Творческие наброски…

Замявшись, Маро отвел взгляд и тут вздрогнул: на длинном пальце девушки, прижатом к двери, едва заметно поблескивало кольцо. Маленькое серебряное кольцо. Внутри Маро все перевернулось. Он не до конца осмыслил свои подозрения, но сердце подсказывало: здесь происходит что-то нехорошее. Он умоляюще взглянул на девушку, может, она хотела что-то сказать ему? Предупредить, что нужно уйти от опасности? А вдруг в опасности она? Ожерелье Дела не выходило из головы, а его излишняя благосклонность выглядела до жути сомнительно.

«Что же я наделал?» – в ужасе подумал Маро.

– Между прочим, – произнес Дел, освобождая от ткани свою поклажу, – вам стоит познакомиться. Маро, позволь представить тебе хозяйку этого места. Ее зовут Талия.

– Талия? – отрешенно переспросил Маро, и в памяти шевельнулся давно забытый рассказ. Погодите-ка, вовсе не рассказ, а миф.

Последние обмотки ткани упали на пол, и Дел с наслаждением коснулся блестящей поверхности позолоченного кинжала со старинной резьбой на ручке. В его глазах сверкнуло торжество:

– Муза комедии.

Пораженный Маро приоткрыл рот, но не сумел выразить ничего из роя мыслей, носившихся в голове. Дел спятил! Ну, конечно, спятил! Однако утешения и отговорки Маро прервал ровный, глубокий голос Талии:

– Ты забыл упомянуть, что я – последняя.

Вместо ответа Дел медленно коснулся своего ожерелья, перебирая кольца на шнурке. На этот раз Маро сосчитал точно: их восемь.

– Поезжай, Маро, – неожиданно снисходительным тоном посоветовал Дел и указал золотым острием кинжала на выход. – Заплаченного мной хватит на две твои смены, отдохни.

– Что ты сделаешь? – тупо спросил Маро, хотя и так понимал ответ на свой вопрос. Он мысленно сравнил себя и Дела, тот ниже и, судя по виду, слабее физически, но его безумие приводило Маро в ужас. Разве мог он оставить этого сумасшедшего наедине с девушкой? – Бежим!

Сам не понимая, что делает, Маро неловко схватил девушку за руку и ринулся вон из квартиры. Увезти ее подальше он сможет, нужно только оторваться от Дела. Сейчас скорость – их главное преимущество. Сердце колотилось как бешеное, в ушах звенело, голос Дела слышался издалека. Вдруг рука Талии мягко выскользнула.

Маро с удивлением обернулся и посмотрел на нее. Лицо Талии, казавшееся теперь изваянием самого искусного скульптора, осталось непроницаемым:

– Благородный жест, – оценила она, сложив руки на груди и повернувшись к Делу, – но он все равно найдет меня. Как нашел всех моих сестер.

Маро ошарашенно уставился на нее. Тоже сумасшедшая? То есть Талия не отрицала слова Дела? То есть она?.. Невозможно. Немыслимо. Да ведь все это сказки для детей! Старые, как мир. Маро неосознанно вошел следом за Талией. Он не понимал теперь, куда ему деться, что делать. Стать свидетелем преступления? А вдруг Дел убьет и его? Наверняка убьет, пусть даже Маро не носил серебряного кольца.

– Не убежишь? – слегка удивился Дел и сделал еще один шаг к девушке. – Весьма признателен, не придется тратить лишних сил. Ты знаешь, зачем я здесь, верно?

– И я знаю, кто ты, – надменно произнесла Талия, впрочем, без тени враждебности. – Я помню, как ты отвернулся от нас и потерял веру.

– Отвернулся не я! – вспылил Дел, и Маро невольно сжал кулаки, готовясь к драке. – Тебе ли лгать, Талия? Это ты с сестрами нашептывала мне в ночи новые строки, ты звала отречься от всех дел и предаться древнему искусству. И я пошел за вами, последовал зову: забыл о работе, жене и дочери. Оставленный родными и друзьями, на грани безумия я все вслушивался в ваши голоса и писал, писал! Но что же? Вы бросили меня! Исчезли одна за другой из моей головы, забрали с собой вдохновение и не дали закончить мой труд! Я искал вас, умолял и плакал над своей разбитой жизнью. Но вам просто нравилось смотреть за моими страданиями. Изредка во тьме вы вдруг да и шептали мне словечко, а я, как жаждущий в пустыне, глотал эту каплю, думая, что скоро найду сам источник. Твои сестры не смогли ответить мне, так может ты испытаешь судьбу? Скажи, Талия, почему вы бросили меня? Почему замолчали?

Острие кинжала опасно поблескивало в полумраке прихожей, в гневных глазах горел огонь. Маро казалось, что весь Дел охвачен пламенем, неистовым и неукротимым. Он крепко сжимал зубы и почти рычал, едва сдерживаясь, чтобы не наброситься на Талию прямо сейчас, рука с оружием едва заметно подрагивала. Волны злобы и отчаяния исходили от Дела. Маро невольно попятился к двери.

Но Талия наоборот подошла к Делу так близко, что между ее шеей и золоченым лезвием осталось меньше десяти сантиметров. Она стояла спиной, ее плечи были расслаблены, движения – медленные и спокойные:

– Ты хотел создать сочинение, достойное богов, – негромко сказала Талия. – Но не считал достойным себя, автора. Сколько бы мы не шептали, не вдохновляли тебя, ты не решался. Едва начав, тут же рвал наброски. Не мы тебя покинули, Дел, ты сам закрылся от нас, когда решил, что уже никогда не напишешь ничего стоящего. Слабый духом человек не может ничего породить. Творение – удел демиургов.

Маро стоял у входа, держась за ручку двери, как за спасательный круг. Голос Талии погрузил его в странное состояние между сном и бодрствованием. Перед глазами проносились незаконченные идеи стихов и поэм, вечера, проведенные перед мультимонитором, где предательски белел чистый лист документа. Слышал ли он тогда шепот муз? Предавался ли вдохновению? Маро не задумывался над этим, просто писал, для себя, для души. Глупая, странная, детская фантазия – овладеть старинным искусством слова. Тщеславие никогда не позволяло Маро думать, что его стихи опубликуют или хотя бы прочтут более сотни людей, поэтому неудачи не так сильно расстраивали его. Он не отдавал ради поэзии свою жизнь, как это сделал Дел.

«Дел!»

Кинжал почти касался горла Талии, Дел не двигался и ничего ей не отвечал. И вновь Маро захотелось помочь девушке, кем бы она не была. Увезти ее, спрятать, уговорить Дела, в конце концов! Правда, в уговорах он ничего не понимал и никогда не умел складно выражаться.

– Что ж, раз так, – звенящую тишину прорезал глухой мужской голос, – значит, вы виноваты вдвойне. Развратили слабого человека призрачным величием. Это ли не злодейство? Вы не лучше демонов, что совращают людей. Но те хотя бы дают смертным насладиться перед падением. Вы же только мучили меня, иссушали надежду. И я решил – хватит, пришла моя пора мучить, поверь, я забрал все восемь колец с превеликим наслаждением. Теперь хочу закончить коллекцию.

– Дел, не надо! – крикнул Маро и весь затрясся, невольно сделал шаг из квартиры и приготовился бежать к машине.

Вдруг Талия подалась вперед. Маро испугался, что она сама бросится на кинжал, но муза, видимо, только коснулась острия своей шеей.

– Соверши задуманное, – спокойно сказала она. – Что толку музе жить в мире, где вдохновению нет места? Всюду цифры и алгоритмы. Выверенные планы и просчитанные сюжеты. Мне не продохнуть, меня никто не слышит. Вы доверили единственное, что в вас было божественного, машинам и радуетесь собственному поражению, читаете бесконечно одинаковые романы, утопаете в бессмысленных зрелищах, забывая о том, что когда-то звали искусством. Я не хочу жить в таком мире, не хочу видеть, как вы падете из-за собственных ложных мечт. Окончи начатое. Одно движение сделает меня свободной, а тебя – отмщенным.

Резким движением Дел схватил Талию за плечо и, развернув, прижал к стене. Муза не сопротивлялась, смотрела вдумчиво и покорно. Маро ожидал подвох или хитрость, но, похоже, Талия действительно не хотела больше жить. Почему-то от этого на глаза у Маро навернулись слезы. Дел занес руку для удара, целился в шею. Лезвие со свистом рассекло воздух. Блеснуло золото. Маро закрыл лицо руками и отвернулся, но вдруг услышал:

– Э, нет. Ты не получишь от меня того, чего хочешь. Я не дам тебе освобождения, Талия. Вы обрекли меня на страдания, и я отплачу тем же. Живи, муза комедии. Живи без своих сестер в мире, где ты больше никому не нужна, где каждый миг отравляет тебя. Убить тебя может только этот Александрийский клинок, заговоренный древними жрецами. И он твоего горла не коснется, будь уверена.

Послышался шелест, звук шагов. Мимо Маро медленно прошел Дел, и его длинный плащ развивался в такт движениям. Обернувшись, Маро увидел Талию. Она стояла одна посреди полумрака. Ее плечи ссутулились, голова поникла, в руке поблескивал шнурок с серебряными кольцами. На них капали такие же серебристые слезы.

Промозглый ветер гулял на улице, задувая во все щели и переулки, тормошил верхушки редких деревьев. Почувствовав свежий воздух, Маро судорожно вздохнул и подошел к машине. Рядом с ней стоял Дел, не спеша курил. Маро хотел было что-нибудь сказать, но слова предательски застряли в глотке, резко захотелось промочить горло. Он с трудом понимал, что произошло, стоит ли об этом сообщать и как с ним теперь поступит Дел. Из головы не выходил силуэт Талии, сломленной, одинокой и беззащитной.

– Прощай, Маро, – сказал Дел, докурив сигарету. – Надеюсь, тебе повезет больше, чем мне.

Дел кинул в неподалеку стоящую мусорку сверток, и тот со звоном ударился о дно. Укутавшись в плащ, мужчина побрел по переулку и вскоре скрылся в темноте. Маро остался один. Он обернулся на окно, где видел Дела несколько минут назад, свет еще горел.

Подойдя к авто, Маро задержал дрожащую руку над цифровым индикатором открытия дверей и снова поднял взгляд. В окне все еще горел свет, но музы видно не было. Вокруг стояла тишина. Маро, не отрываясь, смотрел на окно. Одно из сотен в этом доме, из миллиардов в городе, оно представлялось маленькой звездочкой среди неисчислимых, видимых и невидимых галактик. Но эта вселенная таила в себе только порок, горе и не было у нее ни глубины, ни тайны, как у настоящей, небесной. Каждая горящая звезда здесь – это чья-то бездумная и безрадостная жизнь. Чья-то неуслышанная мольба о помощи.

Дверь в квартиру Талии оказалась все еще открытой. Муза сидела в темной прихожей на полу и прижимала к груди ожерелье из колец. Подняв голову, она немного испугалась, но потом медленно произнесла, неотрывно глядя на сверкающее лезвие золотого кинжала:

– Знаешь, а я ведь узнала и тебя.

Маро выдохнул и, едва шевеля языком, прохрипел. Его собственный голос прозвучал глухо и незнакомо:

– Я помогу тебе.

ПРИМЕЧАНИЯ:

Маро – часть имени знаменитого античного писателя – Публия Вергилия Марона лат. Publius Vergilius Maro. Он является автором поэмы «Энеида», цикла пастушьих стихов «Буколики» и дидактического эпоса «Георгики».

Дельи – часть из полного имени Данте Агильери, итальянского поэта, мыслителя, богослова, автора «Божественной комедии»: Дуранте дельи Алигьери. Главными героями являются сам автор и Вергилий.

Парнас – гора, где, согласно греческой мифологии, обитали Музы. Абсолютная высота – 2455 м.

КВТ-63 – отсылка к режиссеру Квентину Тарантино, чей год рождения – 1963.

Интерскар – пародия на премию Оскар.

Компания Гейман – названа в честь писателя Нила Геймана, автора книг «Американские боги», «Скандинавские боги» и др.