5 правил счастливой жизни [Светлана Локоть] (fb2) читать онлайн

Светлана Локоть 5 правил счастливой жизни

«Он усвоил в этой зелено-красной луже два урока. Первый урок: боль уступает, как только ты прекращаешь борьбу со смертью. И второй: пока ты слышишь, как бьётся твоё сердце, ты не должен прекращать борьбу».

Рю Мураками. Дети из камеры хранения

Предисловие

Вальяжно развалившись на своей кровати, рыжеволосый ученик пансиона, раскидывал в вольном порядке карты Таро. Это развлечение было ему по духу, он то и дело довольно улыбался, напевая себе незамысловатую мелодию под нос. В пансионе, в котором он жил уже долгое время, наступала зима. Она густым туманом окутывала промозглую землю, поглощая своим огромным ртом сухие крючковатые деревья. В этот день, он сидел в своей комнате совершенно один, изнемогая от тоски и скуки.

Окончательно заскучав и чуть ли не воя от поглощающей его рутины, он решил все же научиться читать карты Таро и понять принцип их действия. К сожалению, «сеть» находилась лишь в компьютерном классе, куда ученик и направился, предварительно захватив с собой карты. Все это заняло около пары часов, так как особо в детали ему вдаваться не хотелось, да и не видел он большого смысла. Разложив простой расклад, он решил узнать его трактование. Просидев некоторое время за компьютером, он удивленно присвистнул, поняв, какая судьба его может ожидать.

Все карты, что вытащил ученик, предвещали ему скорую смерть.

Пролог

«Все как всегда. Ничего не изменилось.

Толпы чужих людей вокруг, и все учат тебя, что делать. И все при этом лгут.

Ничего не изменилось, ровно ничего – с того момента, как ты издал свой первый вопль в камере хранения. Разве что камера стала чуть побольше. В ней появился плавательный бассейн, сад, музыка, обнаженные красотки, домашние животные, музеи, кинотеатры, психушки… но это все та же камера хранения, и, сколько ни рой, все равно упрешься в стену. А если попытаешься на нее влезть, тебя встретят ухмыляющиеся рожи и пинком под зад сбросят обратно. Спихнут назад – в тюрьму, в психушку… Все это ловко прикрыто пальмами в кадках, сверкающими бассейнами, пушистыми щенками, тропическими рыбками, киноэкранами, выставками, гладкой женской кожей. Но за всем этим – непреодолимая стена, бдительные охранники, смотровая вышка. Когда серый туман на миг рассеивается, все становится видно: стена, вышка. Они запугивают тебя до смерти, сводят с ума, но ты ничего не можешь сделать. И когда ты не выдерживаешь, когда страх и гнев заставляют тебя что-то делать, они тут как тут: тюрьма, сумасшедший дом, свинцовая урна для твоего праха. Решение только одно, выход только один: разбить все вдребезги, начать с нуля, послать все к черту…»

Рю Мураками. Дети из камеры хранения

Дэмиен с шумом выдохнул и закрыл книгу на этом абзаце. Вообще, он не любил такого рода литературу и всегда её побаивался, считая слишком депрессивной и сложной для восприятия. Но все его книги, что брал с собой, он уже давно прочитал, да и было их не слишком много – всего лишь три. Этот роман он одолжил у своего соседа по комнате – Лори. Вот тот, не смотря на вечно улыбающееся выражение лица и несменяемую учтивость ко всем, похоже, был огромный любитель такого жанра. Из всей его коллекции эта книга, судя по описанию на обложке, показалась Дэму более-менее приемлемой, но он ошибся. Хотя и другие названия его не привлекали. Там было много документальной литературы о преступниках, паронормальных событиях, но также и много художественной литературы, вроде детективов и мистики.

Дэмиен решил при следующем выезде в город купить себе как можно больше, сколько он сам сможет унести, его любимых приключенческих романов. Потому что ничем, кроме чтения и учебы, Дэм, последний месяц, не занимался.

Этой осенью ему пришлось переехать из родного Бостона, где он учился с младших классов, в туманный Сан-Франциско. Дэмиену это было совсем не по душе, так как ему пришлось оставить всю свою прошлую жизнь там, включая друзей и родственников. Здесь у него была лишь вечно занятая мать, которую он не видел месяцами и, временами, даже забывал, как она выглядит – для того, чтобы вспомнить, приходилось включать её телешоу «Работай, Звезда!», где она была главной ведущей. Раньше ей хорошо работалось и в северной части США, но перспективу расширить рамки своего шоу, мама Дэмиена упустить не могла. Поэтому, когда ей предложили поработать в Калифорнии, она тут же стала решать вопрос переезда туда. Вот только зачем ей понадобился здесь сын, Дэм понять не мог. Сколько себя помнил, он учился в школе-пансионе. Да и когда они с матерью встречались, то всегда чувствовали себя неловко в присутствии друг друга, будто бы чужие люди. Иногда, заговариваясь, Дэмиен мог даже назвать маму «мисс», но, правда, тут же поправлял себя сам. Самое обидно было здесь то, что мама Дэма, Джерри Максвелл, лично поинтересовалась у него, не против ли он переехать вместе с ней в Сан-Франциско. Отчего-то Дэмиен согласился почти сразу. Возможно, он просто слепо надеялся на то, что мама отправит его в нормальную школу, где он будет приходить каждый день домой, и они смогут вместе ужинать, проводя время, как самые настояние мать и сын. Конечно же, этого не случилось. И теперь он жил в более чем элитной школе-пансионе за тридцать миль от Сан-Франциско, а «мисс Максвелл» успешно расширяла возможности своего шоу, набирая колоссальные рейтинги.

Дэмиен был не в обиде на мать за то, что она снова отправила его в пансион. Он был зол, что она абсолютно не участвовала в его жизни вовсе, откупаясь деньгами и оправдываясь занятостью. К тому же, теперь Дэм даже не мог особо общаться ни с кем. Хорошее соединение с вай-фаем было только в компьютерном классе Главного Здания, чтобы ученики не тратили много времени на интернет. Отчего разговоры с друзьями происходили у него всего лишь где-то по часу в день в районе пяти часов вечера, да и то, только по переписке.

Надо отдать должное школе, дел было много. К тому же, с третьего года обучения шла усиленная программа по подготовке в университеты и колледжи, поэтому скучать здесь точно не приходилось. Дэмиен ещё не знал, по какой специальности хочет идти, поэтому просто выбрал наиболее интересные ему предметы: социальная психология, основы философии, усиленный курс генетики и дополнительные курсы условий выживания в экстремальных условиях. Почему-то Дэм решил, что если, возможно, ему придется провести зимние или летние каникулы с мамой, курсы по выживанию обязательно ему пригодятся.

«Жаль, здесь нет уроков по нахождению общих интересов с родителями», – думал Дэмиен, когда подчеркивал галочкой в бланке факультативы, в тайне надеясь, что на психологии его смогут этому научить.

Он с тоской глядел то на запотевшее окно, в котором, даже если протрёшь его рукой, не было видно ничего из-за сильного тумана, то на странную книгу не менее странного соседа по комнате. Хотя роман изначально не понравился Дэмиену, тем не менее, он практически дочитал его до конца, и ему было интересно, чем же там всё кончится. Несмотря на всю жестокость книги, его привлекали главные герои, которые, как показалось Дэму, были очень похожи на него самого, правда, более озлобленные на жизнь. Пока он думал о героях, дверь в комнату бесшумно открылась. Лори, с несменной учтивой полуулыбкой, вошёл внутрь, не забыв оповестить кого-то за дверью, что он скоро вернётся. Сосед приблизился к Дэмиену, но, прежде чем успел что-то сказать, заметил у него в руках свою книгу:

– Как тебе? – хотя он и пытался интонационно проявить дружелюбие, в его глазах читалось абсолютное равнодушие к ответу.

– Вполне ничего, – также вежливо обменялся любезностями Дэм и отложил книгу на подоконник рядом с собой.

Не то, чтобы ему не нравится свой сосед. Просто… Лори был немного странный. Скорее даже, очень непонятный. Что больше всего было непонятным Дэмиену, так это то, с какой легкостью и непринуждённостью он мог заводить знакомство и производить приятное впечатление на каждого, вне зависимости от возраста и социального статуса. Лори любили все, начиная от садовников, заканчивая старшеклассниками на последнем году обучения. Все они уважительно относились к нему, а он отвечал им тем же. Дэм ни разу не видел своего соседа в плохом или подавленном настроении. Так же, как он не видел его и в безумной эйфории от чего-либо. Да и вообще, все эмоции Лори сводились к нейтральным. Его ничто не злило, ничто не пугало, но также и ничто, казалось, не интересовало и не радовало. Скорее всего, поэтому они с Дэмиеном и не смогли сблизиться. У Дэма всегда все эмоции были «чересчур». Он слишком впечатлительный, слишком заносчивый, слишком эмоциональный и противоречивый. Отчего спокойность соседа пугала его. Дэмиену всегда казалось, что тот чего-то недоговаривает. Словно все его чувства картонные и нет ни единого настоящего. Но выводить Лори на эмоции казалось абсурдным даже ему. От взгляда соседа шли неприятные мурашки по всему телу.

– Сегодня в девять мы отправляемся на экскурсию, – как бы между прочим напомнил Лори, захватывая пиджак и закрывая за собой дверь.

– Отлично, – даже не смотря в сторону соседа, слабо кивнул Дэм.

Он привык просыпаться очень рано, в районе четырёх-пяти утра, правда, засыпал также, около десяти часов вечера. В этом плане, с соседом ему очень повезло. Лори был тихим, аккуратным, никогда не шумел и практически не появлялся в комнате. И, хоть и ложился он достаточно поздно, вставал Лори ровно в шесть тридцать без будильника. За то время, пока сосед не проснулся, Дэм спокойно принимал душ и успевал прочитать несколько глав книги.

Вот и сегодня, было уже где-то восемь часов утра, а парни вовсю занимались своими делами, успев полностью отойти ото сна.

Дэмиен взял свой рюкзак, не забыв захватить кредитку на новые книги. В голове вертелись последние фразы из книги, что немного нервировало его и не давало ни на чем сосредоточиться. Он вышел из комнаты, спустился в общий холл, где некоторые ученики сонно здоровались друг с другом. Было воскресенье, поэтому мало кого можно было вытащить в такую рань из постели. Встали только те, кто собирался поехать за вещами в город.

«Экскурсией» в школе называлось что угодно, начиная от традиционной прогулки по исторически значимым местам, заканчивая банальным походом по магазинам. Поездка проводилась каждое воскресенье – единственный свободный день от всех занятий. В субботу они тоже не учились, но зато усиленно готовились к экзаменам с учителями, что отдыхом было назвать трудно.

Поездка назначалась всегда около девяти утра, так как ехать до центра было около полутора-двух часов. Дэм выпил чашечку не особо вкусного кофе, – он слишком скучал по великолепному Бостонскому, поэтому всё остальное казалось ему отвратительным, но Дэмиен не терял надежды найти «тот самый вкус». Да и не мог он насовсем из-за этого отказаться от кофе – и остальное время бездумно гулял по окрестностям пансиона в одиночестве. Дэм, накинув поверх повседневной одежды легкую ветровку, дошёл до парка, сел на деревянную лавочку, слушая плеск воды из пруда, и снова задумался над последними словами из книги, что он прочитал. Дэмиена злило, что он не может их забыть, но также непонятно было, почему они так взволновали его.

Через час он уже сидел в школьном заказном автобусе, стараясь быть для всех как можно более незаметным. Дэм воткнул в уши наушники на полную мощность и старательно делал вид, что уже заснул. Он сидел на переднем сиденье, тогда как его сосед, Лори, и все остальные предпочли самые дальние места. Спереди сидели, в основном, такие же, как и Дэм, не прижившиеся одиночки, предпочитающие жизнь без лишних знакомств. Правда, Дэмиен, как ему казалось, все-таки отличался от них. Он не любил одиночество, и совсем не хотел прожить так всю свою жизнь. Просто постепенно Дэм утрачивал одно из самых важных человеческих чувств – желание находиться в обществе. Он желал принятие его остальными, но не жаждал принимать никого в ответ. С каждым последующим месяцем его жизни, начиная с начала подросткового периода, жизнь Дэмиена теряла всякие краски. Всё казалось серым, скучным и ненужным. Переезд в Сан-Франциско дался очень тяжело, и он до сих пор не мог смириться с тем, что теперь его дом здесь, а не в Бостоне. Казалось, что это ненадолго, на месяц или около того. Но вот уже прошли первые числа октября, а дурной сон всё не проходил. Дэм чувствовал обиду на самого себя. На то, что так слепо поверил такому дорогому, но, в то же время, очень далёкому ему человеку – своей матери.

В автобус зашла одна из самых известных девушек школы, поправляя непослушные кудри. Дэмиен не помнил её имени, но часто видел, так как они с Лори практически каждый день проводили время вместе. Конечно же, она быстро зашагала в сторону мест последнего ряда, уже махая весело рукой, таким образом приветствуя всех. Дэм считал её приятной и, возможно, был не против познакомиться, если бы она сама начала знакомство. Он проводил её взглядом, стараясь сделать это как можно незаметнее. Девушка же даже не взглянула в его сторону, что было вполне ожидаемо.

Поездка в город была, как всегда, долгой и не особо интересной. Хотя Дэмиену всегда нравились горы и длинные трассы, в этот раз он не ощущал никакой эйфории при виде всего этого. Он вообще стал редко думать о том, что окружало его и всё чаще погружался в размышления о том, что его могло бы окружать.

Если бы Дэм остался в Бостоне, если бы он встретился с друзьями, если бы прервал такие болезненные для него попытки общения с матерью… далее мысли путались, переходя на более нереальные, вроде того, что, если бы он родился в другой семье, под другим именем или даже национальностью, было ли это здорово или же, всё-таки, дело в нём самом, а не в сложившихся обстоятельствах?!

Автобус наконец-то въехал в сам город, где гористая местность была ещё более ощутимой. Дэмиена начинало это раздражать. Всё это напоминало вертикальный трамплин. Стараясь отвлечься, он разглядывал одно- и двухэтажные жилые дома, что были выстроены вдоль улицы. Сан-Франциско с самого первого взгляда не понравился Дэму; он слишком не похож на его родной Бостон. Здесь всё было до безумия странно. Почему странно? Дэмиен и сам не мог толком этого объяснить, но его очень раздражало явное сходство его характера с местными жителями, ведь он так старался стать настоящим бостонцем, иметь то самое родное место, куда всегда тянет и хочется возвращаться. Но теперь Дэмиен все больше и больше отдалялся от него.

Ещё через минут десять их высадили на пересечении Сирил-Маньен-стрит и Маркет-стрит, выдав навигационные карты, и дав три часа времени на хождение по магазинам.

Дэм взглянул на экран телефона и, рассчитав в уме приблизительное время пути туда и обратно, направился в книжный магазин «City Lights Booksellers & Publishers». Следуя мобильному навигатору, он поднимался и опускался по неудобным дорогам, переходя с одной улицы на другую. Весь город походил на огромные русские горки. «Я никогда не буду жить в этом аду», еле сдерживая сбивчивое дыхание, думал Дэмиен, уже не хотя никуда, кроме как уехать в Бостон, сесть в любимой кофейне, заказав обожаемое латте с кленовым сиропом и наслаждаться спокойствием. Но одна вещь, что должна была произойти сегодня, грела ему сердце…

Когда Дэм уже расплачивался за купленные книги, телефон в его кармане завибрировал. Он быстро вытащил его и открыл входящее сообщение. «Время съёмок снова поменяли. Встретиться не получится». Отправитель: Мама. Парень грустно усмехнулся, вглядываясь в каждую букву текста. Он знал, что так будет, потому что это происходило каждое воскресенье. Каждый понедельник она клялась, что на этой неделе точно получится встретиться, и каждый раз случались «непредвиденные» форс-мажоры, как правило, связанные с её работой.

– Могла хотя бы позвонить… – еле слышно пробормотал Дэмиен, нервно кусая внутреннюю сторону щёк. Он очень хотел написать ей, что всё нормально, что он готов подождать ещё неделю или две, сколько угодно, если у неё такой загруженный график. Но что-то внутри подсказывало ему, что все эти отговорки были лишь для того, чтобы оттянуть время встречи как можно дольше. Неужели Дэм настолько противен, что его даже видеть не хочется? Да он в её доме провёл от силы неделю, практически всё время просидя в гостевой комнате, ожидая переезда в пансион. Чем он ей так мешал? Он ведь так старался не доставлять ей никаких проблем.

«Даже хорошо. Говорить всё равно будет не о чем», – попытался успокоить себя Дэмиен, но только больше расстроился.

Он ничего не ответил «Мисс Максвелл», а только отключил телефон, чтобы, возможно, хоть кто-то поволновался за него, если вдруг решат позвонить. Демиэна немного грела мысль о том, что, может быть, кто-то будет переживать за него, если он внезапно исчезнет.

В носу противно защипало, и он поморщился. Выйдя на улицу, Дэм не знал, куда теперь ему идти. Поднялся прохладный ветер, задувая прямо под лёгкую ветровку, отчего тело стали покрывать неприятные мурашки. Теперь хотелось убежать как можно дальше. Даже не так – ему хотелось просто пропасть. Исчезнуть в никуда хотя бы ненадолго.

Город жил своей жизнью, такой далёкой для Дэмиена: далеко, с пристани, едва различался крик чаек, безликие прохожие заходили и выходили из разных шумных забегаловок, ярких магазинов и уютных жилых домов, что плотно стояли друг к дружке и были похожи между собой, словно клоны. Различны они были лишь цветами: бордово-красные, неприметно-серые или же светло-жёлтые. Некоторые прохожие что-то оживлённо обсуждали, кто-то разговаривал по телефону или же бодро шагал один, но в явно приподнятом настроении, вероятно, ожидая встречи с друзьями или родственниками.

Сам же город напоминал ему пульсирующий сгусток энергии. Что-то вроде сердца, что не сможет работать без постоянно поступающей в него крови через кровеносные сосуды. Если доступ перекрывается, орган начинал мгновенно умирать.

«Я просто хочу быть кому-нибудь нужным»

К горлу начал подступать неприятный комок. Это не было похоже на желание расплакаться, а больше походило на… страх? Дэм прочистил горло, что совсем не помогло. Руки мгновенно вспотели и стали липкими. «Мне нужно больше воздуха», пронеслось у него в голове, когда мимо с шумом проехала очередная семейная машина. Сразу же вспомнилась набережная. Вот только он не помнил, где она находится. Удары сердца всё четче отдавались в висках, а сознание становилось всё менее ясным. Он судорожно пытался разблокировать телефон, пока не вспомнил, что недавно выключил его. Когда телефон наконец-то включился, Дэмиен, забив в поиске карты «Пирс 39» и проложив туда путь, понял, что попросту не дойдёт туда. Паника нарастала с бешеной скоростью. Дышать становилось всё труднее, поэтому Дэм постарался вдыхать быстрее обычного, но от этого стало только хуже.

Вдох.

Вдох.

Вдох.

Страх расползался по всем конечностям и, когда он добрался до ног, опускаясь к коленям, Дэмиен, просто не в силах больше этого терпеть, сел прямо на тротуар, прислонившись спиной к стене то ли очередного магазина, то ли дешёвого общепита. Но дышать стало значительно труднее, и он резко поднялся на ноги, придерживая шею рукой. «Я умру», – вместе с пульсацией каждый раз отдавалось у него в сознании. Он продолжал идти, так как стоять казалось невозможным. Остановишься – и тут же задохнёшься. Всё это напоминало панику загнанного под дуло пистолета зверя. Животный страх, что нельзя было никак убрать или успокоиться. Дэм с ужасом ожидал момента, когда он упадёт в обморок от нехватки воздуха в лёгких.

«Кто-нибудь, пожалуйста», молил он про себя, чтобы на него обратили внимание. Увы, именно сейчас на улице не было практически никого, а кто был, находились от него на внушительном расстоянии.

И тут произошло то, что Дэмиен будет потом часто вспоминать, поражаясь фантастичности этого момента. Судорожно массируя горло, он заметил на стороне своего тротуара однокашников – Лори и ту самую девушку с кудрявыми волосами. Когда расстояние между ними сократилось до нескольких метров, незнакомка стала вглядываться в Дэма и, заметив, что тот прижимает руки в районе горла, взволнованно подбежала к нему.

– Тебе плохо? Вызвать Скорую? – она не решилась прикоснуться к нему и лишь торопливо искала в сумке телефон.

Лори подошёл чуть позже, но, разглядев Дэмиена, удивлённо вскинул брови:

– Дэмиен?

– Ты знаешь его? – девушка повернулась в сторону Лори. В её голосе слышалась как надежда, так и некоторое замешательство.

– Да, – немного нерешительно сказал сосед и подошёл ближе к Дэму, – он мой сосед по комнате. Скажи, у тебя что-то болит?

Вопрос был обращен к самому Дэмиену, но тот, то ли от неожиданности, то ли от нелепости случая, не смог сказать и слова. Теперь к страху и панике прибавился ещё и стыд за всё происходящее. Последнее, чего ему бы хотелось, так это чтобы кто-то из знакомых видел его в таком ужасном состоянии, которое он не в силах прекратить. Он раскрыл рот, чтобы ответить, но, вместо слов, из глаз брызнули предательские слёзы облегчения. Всё-таки, больше всего Дэмиен был рад, что его заметили. Он не знал, сколько пробыл здесь, беспомощно расхаживая в разные стороны, чтобы стать хоть кому-то заметным. Дэм уже думал о том, чтобы вызвать Скорую самому, но что-то мешало ему это сделать. И глубоко в душе, Дэмиен понимал, что это было желание оказаться кому-то небезразличным. Даже если на кону стояла его жизнь, он хотел хотя бы раз в жизни ощутить это чувство…

И теперь, когда его нашли, Дэма переполняло счастье, что немного притупляло его панику.

Пока девушка вызывала Скорую, Лори старался хоть как-то успокоить Дэмиена. Он был явно растерян и не знал, что следует делать в таких ситуациях. Лори то хватал его ледяные руки, то опускал их и сам начинал махать руками, чтобы на лицо Дэма попадало больше прохладного воздуха.

Через минуты три приехала Скорая, но даже за такое короткое время, Дэмиен почувствовал, что ему гораздо лучше. Дыхание стало легче, а сердце больше не стучало так громко, что отдавало в виски, хотя, буквально пять минут назад, Дэм думал, что оно разорвётся.

Доктора осмотрели его, опросили насчёт аллергенов, астмы и прочего. Измерив тонометром давление и пульс, они не нашли ничего опасного для жизни или же экстренной эвакуации и лишь предложили в скором будущем пройти полное обследование. Уезжая, они также сделали Дэмиену седативный укол, так как он всё ещё чувствовал нервное напряжение и неприятный страх где-то внутри себя.

Через некоторое время, Дэм уже сидел в школьном автобусе и думал о том, как бы ему провалиться на месте, где он сейчас сидел. Сознание стало быстро возвращаться, так что, пока те двое провожали его до автобуса, он смущённо извинялся перед ними за то, что им пришлось видеть. Лори легкомысленно отмахивался, как всегда, вежливо улыбаясь, а вот девушка… кстати, Дэмиен узнал её имя – Сирена, вот она сразу помрачнела, как только услышала извинения. «Никогда не извиняйся за своё состояние», тихо проговорила она. Дэму же показалось, что эти слова Сирена сказала с некой грустью и сожалением, но решил, что ему просто показалось. И всё-таки, такие тёплые слова не могли не обрадовать Дэмиена. Ему было очень приятно от того, что его не подняли на смех и поддержали. Осталось надеяться, что такие вежливые они не только с ним, и никто из учеников не узнает о том, что произошло сегодня.

Конечно же, учителя пришлось оповестить, а тот сразу же прозвонил маме Дэма. Оставалось лишь грустно улыбаться, глядя на тщетные попытки дозвониться до неё.

Он снова остался в таком нелюбимом ему одиночестве. Доставать новые книги не хотелось. Желание было лишь одно – спать. Дэмиен, медленно моргая, совсем не заметил, как под назойливое завывание ветра за окном, провалился в сон.

***

Темное и мрачное помещение совсем не отдавало уютом. Дэмиен поёжился и хотел уже встать, чтобы уйти отсюда, как заметил в противоположной стороне чей-то силуэт.

Его и таинственную фигуру разделял лишь длинный деревянный резной стол. На стол были поданы различные фужеры, кувшины и чайники викторианской эпохи. Многое было сделано из расписного фарфора, что золотой лентой и птицами покрывали посуду. Совсем рядом стояла чашка, где плескалась жижа абсолютно чёрного цвета. Дэм заворожённо смотрел то на чашку, то на силуэт. Половина стола была хорошо освещена свечами в подсвечниках, но более дальняя была абсолютно не видна взору. Только лишь еле видные очертания и стойкое ощущение чьего-то присутствия.

Дэмиен взял белый кусочек, как ему казалось, сахара, и окунул его в чёрную жидкость. Белые разводы испуганно разошлись кругами по ширине чашки и вскоре полностью исчезли. Дэма это удивило, и он окунал белые квадратики ещё раза четыре, но, оставляя несколько круглых и тут же исчезающих разводов, они мгновенно пропадали, не оставляя ни следа после себя.

– Черное никогда не станет белым.

Дэмиен вздрогнул, и очередной квадратный кубик покатился по столу и бесшумно упал вниз под ноги. Он посмотрел в сторону доносившегося голоса, пристально вглядываясь в темноту. Медленно, часть за противоположным столом стала освещаться ярким светом, словно из-за спины Дэма туда светили фонариком. Но видно было совсем не всё, да и свет располагался странно и не давал никаких бликов дальше. Теперь можно было видеть часть соседнего стола и руки с костлявыми, но изящными пальцами. Внимание сразу же привлекали длинные гелевые ногти с экстравагантным маникюром: блёстки и цепочки на них дополняли яркий образ. Худые руки было видно лишь по локоть, но сам их обладатель скрывался в тени. Дэмиен с интересом наблюдал, как руки притянули к себе чашку с такой же черной водой. Одна из рук взяла большой непрозрачный графин.

– Ты никогда не избавишься от своих ужасных мыслей. В конце концов, они могут тебя убить. Что бы ни случилось хорошего, если белое слегка запачкать, оно уже больше никогда не будет идеальным.

Дэм молчал. Он понимал, что пытается сказать ему фигура и от этого становилось страшно. Дэмиен хотел, всем сердцем хотел остановить ту тьму, что поселилась внутри него, и каждый день пожирала всё светлое в нём: все хорошие воспоминания, интересы, стремления, чувства, эмоции…

Он сам запустил этот смертельный процесс, но совершенно без понятия, как его прекратить. И что хуже всего, Дэмиен даже не уверен, Хочет ли он прекращать уничтожать себя…

– Смотри, – тем временем безэмоционально продолжал силуэт, подняв руку с графином как можно выше и наклонив его, чтобы струя попадала прямо в чашку. Белоснежная жидкость стала смешиваться с чёрной. Сначала не было ничего. Белое пропадало в черноте, пока не наполнило чашку до краёв и не стало литься на скатерть. Но струя не прекращала вливаться и смешиваться, теперь уже образуя серую жидкость…

Вода лилась очень долго, создавая небольшой водопад, за которым фарфоровую чашку уже давно не было видно. Но тут… постепенно, но заметно, белый цвет стал доминировать, а ещё через некоторое время, когда доливались последние капли в графине, в чашке плескалась абсолютно белая жидкость. Лишь тогда рука опустила графин обратно на стол.

– Белое никогда не станет идеальным, пока не уберёт всю черноту. Пока чашка не опустеет и новая, кристально чистая и белая вода не наполнит её. Но она будет уже абсолютно другой, не такой, как прежняя.

– Так значит… – Дэмиен нетерпеливо заговорил, сжимая скатерть внизу стола обеими руками, – Единственный выход – это смерть?

Фигура улыбнулась. Дэм не мог этого видеть, но он чувствовал, как уголки рта силуэта разъезжаются, делая улыбку всё шире, обнажая зубы. Он услышал сначала короткие смешки, что с каждым разом становились всё громче и увереннее, переходя в хохот, а затем истерический смех.

«Это означает «да»?», подумал Дэмиен, прежде чем вздрогнул всем телом от мягкого прикосновения к его плечу и открыл глаза.

***

Ощущения от сна были не из приятных, хотя Дэм уже смутно помнил, что ему снилось. Вроде бы, какой-то кошмар, раз до сих пор бегают мурашки по всему телу. Проморгавшись, он увидел рядом с собой смущённо улыбающегося Лори и Сирену, что облокотилась на рядом стоящее сиденье.

– Мы приехали, – тихо проговорил его сосед и убрал свою руку с плеча Дэмиена, – Пойдём, поспишь в общежитии.

– О… – Дэм зажал рукой рот и сладко зевнул.

Смотря на него, Сирена, не сдержавшись, зевнула в ответ. Дэмиен, заметив это, непроизвольно улыбнулся.

Первым делом, зайдя к себе в комнату, Дэм поставил свои книги в небольшой книжный шкаф, что, вообще, принадлежал Лори, но тот разрешил занимать пару верхних полок, если будет нужно.

С Сиреной они разошлись уже на втором этаже по разным комнатам, договорившись встретиться за ужином в шесть часов вечера.

Завтрак, бранч, обед и ужин всегда проходили на первом этаже в Главном Здании школы, что находилось в минуте ходьбы от общежития. Все здания пансиона были построены в викторианском стиле, так любимом в Сан-Франциско. Соответственно, внутри они выглядели также. Дэмиен не любил старые вещи в принципе, но если Бостону шла некоторая старомодность во взглядах и архитектуре, то в Сан-Франциско это казалось ему утомительным и режущим взгляд. И хотя пансион располагался за тридцать миль от самого города, он также раздражал и напрягал Дэма. Ему не нравилось здесь практически всё, и положительных моментов было катастрофически мало. Дэмиена угнетал такой стиль в архитектуре и дизайне интерьера. Приехав сюда в первый же день, он подумал, что школа больше напоминает замок с привидениями.

Всё было выполнено в бордово-зеленых тонах, много красного дерева и ковровой обивки. Повсюду были расставлены кресла, рядом с которыми обычно располагались и маленькие кофейные столики; огромные стеллажи с книгами, но такими древними и неинтересными, что их редко кто брал почитать, если это не требовалось по учёбе; широкие деревянные лестницы, половицы которых иногда не вовремя скрипели под ногами, а также небольшие растения в глиняных кадках для создания «домашней атмосферы». Всё это, наоборот, отпугивало Дэмиена. Атмосфера казалась здесь искусственной и слишком угнетающей. Даже погода за окном, словно несменяемая картинка, была вечно одинаковой: всё окутывал густой туман, полностью закрывая дальний вид.

Относительно привлекало Дэма только общежитие: большое двухэтажное здание, с тремя лестницами, ведущими на второй этаж. По стороне расположения комнаты можно было определить класс ученика. Слева направо располагались школьники с третьего года средней школы по выпускной класс. То есть, если ты учишься на третьем или четвертом году обучения средней школы, иди по левой лестнице, так добраться до комнаты будет быстрее; если же ты первогодка или второгодник старшей школы – центровая лестница для тебя; правая лестница предназначалась для подготовительного и выпускного класса. На первом этаже располагались комнаты для учителей и техперсонала, а также: кафетерий, где можно перекусить, выпить кофе или же заниматься учёбой; небольшой компьютерный класс, – в Главном Здании класс гораздо больше и лучше оборудован – а также огромный холл, где стояли несменные кресла, диваны, стеллажи и кофейные столики. И всё в одном и том же стиле: красное дерево, ковровые дорожки, глиняные горшки с маленькими деревьями.

Даже комнаты, где жили ученики, не отличались оригинальностью. Например, в комнате Дэмиена и Лори стояли две односпальные кровати с пуховыми одеялами бордового цвета, два небольших шкафа и прикроватные тумбочки, да большое низко расположенное окно с тёмно-красными шторами и широким подоконником. Дополнением был лишь небольшой книжный шкаф соседа, что слегка выбивался из этой мрачной комнаты светлым тоном дерева. Ещё немного разбавляли этот «парад кроваво-красного цвета» мрачные тёмно-зелёные обои, нагоняющие в ещё большую тоску и сонливость. Свет в помещении всегда и везде казался приглушённым из-за использования вместо центрального освещения различных бра и настольных абажурных ламп. Возможно, чтобы поддерживать статус элитной школы, администрация решила сохранять традиции прошлого и особо не вводить нововведения, что не касались учебной программы.

Дэму захотелось хоть как-то взбодриться и смыть с себя неприятные воспоминания сегодняшнего дня. Захватив сменную одежду и пару косметических лосьонов для проблемной кожи, он направился в ванную комнату. Одним из немногих плюсов было как раз отсутствие школьной формы. Лишь при выезде куда-либо их просили застёгивать значки с эмблемой школы. В остальном же, была полная свобода выбора. Ты мог ходить хоть в пижаме, если тебя это устраивало. Возможно, замечание бы сделали лишь только, если бы ты разгуливал голым. Но Дэм не мог точно утверждать этого, так как на его памяти такого пока не происходило. Да и одевались все всё равно достаточно одинаково, было лишь несколько человек, что выделялись на общем фоне, и Дэмиен был не один из них. Он предпочитал спокойные и зачастую тёмные тона в одежде свободного кроя. Но, так как он был худым и относительно низкого роста парнем, свободно висело на нём практически всё. В принципе, что носить ему было всё равно, лишь бы было удобно. Больше всего внимания он уделял собственной гигиене и состоянию кожи, как на теле, так и на лице. Уходовой косметики у него было больше, чем всей его одежды вместе взятой. Утренние и вечерние «ритуалы» по нанесению пенок, тоников и кремов, расслабляли его и поднимали настроение. Если по какой-то причине сделать этого не удавалось, у Дэма возникало чувство неправильности всех его дальнейших действий. Он ощущал себя неуютно, даже мог чувствовать, как зудело его тело или лицо. Конечно же, это всё было накручиванием самого себя, но у каждого человека есть свои слабости и привычки.

Только лишь открыв дверь, выходя из ванной, Дэмиен заметил сидящего на своей кровати незнакомого парня. Скорее всего, он ждал Лори. Конечно же, первым порывом Дэма было попросить переместиться на кровать соседа, но он промолчал насчет этого, боясь показаться слишком грубым и неприветливым. Он прошёл мимо парня, мельком разглядывая его и проходя к подоконнику.

– Лори здесь нет, он чуть позже придёт.

Незнакомец никак не отреагировал на слова Дэмиена, сохраняя молчание и даже не шелохнувшись. Дэму стало не по себе. Ему не очень хотелось оставаться в одной комнате с этим странным парнем, но и как вежливо выпроводить его, он не знал. Отвернувшись, Дэмиен провёл пальцами по корешку купленной сегодня книги. В памяти начал всплывать недавний сон… «Эти пальцы!», вздрогнул Дэм. Сомнений не было. Он понял, почему от этого незнакомца проходили мурашки по коже. Он уже Видел его. Точнее, его руки с длинными яркими ногтями. Дэмиен резко развернулся…

Комната была пустой.

Его кровать была аккуратно застелена, без единой складочки. Дэм почувствовал, что ему снова начинает не хватать воздуха. По телу прошлась ледяная струя, остановившись в районе грудной клетки. И снова этот животный страх. Только теперь уже обоснованный и немного не такой, как сегодня днём.

Дэмиен, стараясь сохранять спокойствие и самообладание, быстрым шагом преодолел расстояние до входной двери и поспешно вышел из комнаты. Сердце быстро стучало, а в голову ударил выброс адреналина. «Это он!», в голове его происходила борьба с собственным сознанием. С одной стороны, Дэмиен был уверен, что это был Тот Самый парень, но с другой абсолютно не понимал, как он мог исчезнуть так быстро и бесшумно.

«Потому что он не человек»

Вот же чушь! Быть такого не может. Но прошло от силы секунд пять… Невозможно!

Недалеко прозвучал знакомый голос. Дэм, на ватных ногах, плохо соображая, пошёл в сторону доносившихся звуков. Страх начал потихоньку рассеиваться, как только он заметил крупную фигуру, которую теперь хорошо узнавал из многих. И правда, подойдя чуть ближе, парень удостоверился, что это была Сирена. Рядом с ней же стоял его сосед. Губы Дэмиена непроизвольно разъехались в улыбке. На душе стало гораздо легче. Когда он подошёл чуть ли не вплотную в группе что-то оживлённо обсуждающих людей, девушка наконец-то заметила его и озарила его широкой улыбкой:

– Дэмиен! Как ты себя чувствуешь?

Он заверил её, что лучше некуда. Вот только теперь не знал, куда деться. С одной стороны, ему очень хотелось с кем-нибудь поговорить и отвлечься от пугающих мыслей, а с другой, Дэм не был уверен, что его примут в беседу остальные. Но, вопреки его опасениям, Сирена сама продолжила разговор:

– Мы сейчас решаем вопрос по проведению Хэллоуина. Хотим получить разрешение у директрисы на проведение квестов.

– Но месяц же только начался, до праздника более двадцати дней… – растерялся Дэм.

– Брось, – отмахнулась Сирена, – весь октябрь – это один большой праздник. В прошлом году в это время уже давно всё было развешано. Не хочешь помочь в украшении территории?

– А разве этим не должны заниматься работники школы? – ему не слишком хотелось заниматься подобным. Да и праздновать что-либо желания не было.

– Да, но территория слишком большая, – вмешался Лори, – поэтому в школе прижилась традиция распределения обязанностей среди классов. На самом деле, это всё идея Сирены.

От похвалы друга, она засмеялась. Было видно, что Сирена смущена.

– На самом деле, идея была не моя, я лишь воплотила её в реальность. Потому что сам создатель был слишком ленив для этого.

Сначала Дэмиен подумал, что она говорит о Лори, но Сирена не смотрела в его сторону, когда говорила об этом. Она не смотрела ни на одного присутствующего здесь.

– В любом случае, участие приминает каждый желающий, насильно никто никого не заставляет, – продолжал сосед, – Мы хотим на этот раз попросить украшать парк, чтобы возможно было сразу же подумать над испытаниями на Хэллоуин.

– Думаю, даже если мы не будем торопиться, украшение парка никто не займёт, – ухмыльнулась Сирена, – это самый сложный участок.

– Ты же займёшься вопросом получения бюджета? – Лори уморительно сложил ладони вместе и, наклонившись, смотрел на Сирену снизу вверх.

– Кто, если не я, – устало выдохнула она, при этом не прекращая улыбаться.

– Прости. Но я так хочу поскорее приступить к украшению парка и придумыванию сюжета для игр, – Лори нетерпеливо захлопал в ладоши и виновато засмеялся.

Дэмиену очень понравилось наблюдать за ними. Он ещё никогда не видел соседа таким оживлённым. «Так вот какой он», при этой мысли Дэм не смог сдержать улыбку. Атмосфера в компании была невероятно дружелюбной. Даже не смотря на то, что остальные отмалчивались, от этого не возникало чувство неудобства. Все были вовлечены в разговор и слов для этого не требовалось.

– Дэмиен, – Сирена повернулась в его сторону, – ты с нами?

Сам того не замечая, он закивал головой в знак согласия.

***

В районе семи часов вечера, Дэмиен сидел в компьютерном классе общежития и общался с бостонскими друзьями. Они болтали о всякой чепухе, по типу погоды и недавно вышедших серий любимого сериала. Так как в помещении Дэм был, на удивление, один, он решил не включать свет, предпочитая сидеть в темноте перед монитором. Сейчас ему казалось, что он очень близко со своими друзьями. Словно они просто сидят рядом, отчего-то присылая сообщения по сети.

И дня не проходило, чтобы Дэмиен не скучал по Бостону. Он надеялся вернуться туда через два года и поступить в один из престижных университетов. Вновь лежать в парке на траве, завтракая чересчур приторными, но такими родными и вкусными донатсами.

Дэм устало поглядел на строку ввода сообщений.

«Что за?!.. Я не писал этого».

И снова холод по спине. Липкими от страха пальцами, он немедленно стёр странное сообщение, шумно выдыхая.

Но оно появилось снова.

И снова.

И снова.

Дэмиен, не в силах сдвинуться с места, заворожённо глядел, как в текстовом окне печатается одно и то же предложение:

«Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть. Я не могу исчезнуть…»

I

Последующие пару дней, Дэмиена мучали кошмары. Из-за них он просыпался каждые два часа и долго не мог заснуть. Обидно и странно было то, что он, только лишь открывая глаза, начисто забывал о причине своего пробуждения. Но учащённое сердцебиение и паника, пульсирующая в районе шеи, давала понять, что сны были совсем не из приятных. На самом деле, Дэм был даже рад, что не помнит их. Не потому, что ему было не интересно, а потому, что он боялся этих снов. Боялся до дрожи по всему телу. Но он совершенно не знал, что с этим делать и как прекратить. Сон был полностью нарушен и разорван на кусочки. На второй день, у него под глазами залегли небольшие тёмные круги, а кожа приобрела зеленоватый оттенок. Самое неприятное было то, что его сосед тоже не мог из-за этого выспаться, так как Дэмиен постоянно ворочался, что-то бормотал или же стонал во сне. Конечно же, никаких недовольств Лори ему не высказывал, но по такому же усталому виду соседа сразу всё становилось ясно.

Два дня. Две бессонные ночи после того, что случилось в компьютерном классе. Дэмиен никак не мог дать этому объяснения, поэтому старался как можно скорее забыть, сделать вид, что ничего не было. В общем, это можно было списать на зависание или сбой компьютера. Ведь иногда зажимаются клавиши на телефоне или же ноутбуке. Конечно же, не целыми предложениями. Вариантомтакже могло быть и то, что его попросту взломали. Правда, тогда сообщения появлялись бы после отправления. В общем, Дэм решил сделать так, как обычно поступают многие люди, связываясь с чем-то необъяснимым – постарался выкинуть это из головы. Тем более, что больше ничего непонятного и пугающего не происходило. Исключая сны, конечно же.

Сегодняшнее утро опять было не добрым. Уже с двух часов ночи Дэмиен лежал на кровати с широко распахнутыми глазами, стараясь, если не заснуть, то хотя бы полежать ещё часок в расслабленном состоянии.

Все эти два дня Дэм регулярно пересекался с Сиреной, и в эти моменты он чувствовал такое долгожданное для него спокойствие. Правда, Лори всё же старался его избегать. И если раньше он просто игнорировал Дэмиена, обходясь парой вежливых фраз за день, то теперь старался даже не смотреть в глаза своему соседу. И Дэм прекрасно понимал, что это всё из-за ночных пробуждений. Лори слишком вежливый, чтобы пожаловаться на что-то вслух, но полностью скрывать своё раздражение не мог даже он.

– Мне очень жаль, – виновато проговорил Дэмиен, всё ещё лежа на своей кровати, когда его сосед проснулся и направился в ванную комнату.

– Не бери в голову, – делано равнодушно отмахнулся тот, скрываясь за дверью.

Но после таких слов легче не стало. Как правило, если что-то случалось, Лори предпочитал делать вид, что он вовсе не в курсе происходящего. «За что ты извиняешься?» – вот его обычная фраза. Теперь же становилось совсем не по себе. Ситуация выходила из-под контроля, становясь катастрофической, если даже Лори не скрывал этого.

***

Завтрак проходил в гнетущей тишине. Молчание сохранялось, конечно, лишь за одним столиком, но стоящий шум от стука столовых приборов и смеха школьников, звучал отдалённо и практически незаметно. Превозмогая собственное стеснение от боязни быть отвергнутыми, Дэмиен заставлял себя каждый раз садиться за столик с Сиреной и Лори. И, хотя девушка постоянно приветствовала его с неизменной широкой улыбкой, Дэму всё равно было немного не по себе.

– Вы выглядите всё хуже и хуже.

Дэмиен вздрогнул от взволнованного голоса Сирены. Он невольно посмотрел в сторону своего соседа. Только теперь он заметил, Насколько стал бледным Лори и как заметен его отрешённый и смотрящий куда-то в пустоту взгляд. Похоже, из-за Дэма он не спит вовсе. Острое чувство вины тут же охватило его, но он не знал, как загладить вину. Если только ложиться спать в коридоре.

– Это… – Дэм решил сознаться в том, что это всё по его вине, чтобы хоть кто-то осудил его. Конечно же, вряд ли бы Сирена начала винить его, но всё-таки, в отличие от безэмоционального Лори, она бы проявила хоть какие-то эмоции.

– Я предлагаю сегодня обсудить, как украшать парк, – резко перебил его Лори.

Дэмиен удивлённо посмотрел на него… и снова этот ничего не выражающий взгляд. Но тон Лори явно намекал на то, что Дэму не стоит продолжать развивать тему их ночных пробуждений.

«Похоже, я начинаю понимать Лори на телепатическом уровне», подумал Дэмиен, методично втыкая свою вилку в соевый шницель.

***

Сегодня всё было по-другому. Сегодня Дэмиен чувствовал, что Он за ним следит. Дэм ощущал явное присутствие Его везде. Даже принимая душ, казалось, если бы Дэмиен попросил протянуть полотенце, то рука с ярким маникюром тотчас бы протянула его.

Лори и сегодня старался игнорировать его как можно чаще обычного. Похоже, извинение не сработало так, как задумывалось Дэмиеном. Все уроки он молча просидел за своей партой, в то время как его сосед носился из одного кабинета в другой, раздавая указания на вечер. Необходимо было разделить большой участок, чтобы как можно скорее закончить с планировкой и начать писать сценарий действа на Хэллоуин, а также сделать декорации, развесить их, успеть распределить роли, отрепетировать и… похоже, только одному Дэмиену всё это казалось детским ребячеством. Им же не по десять лет, чтобы наряжаться в нелепые костюмы и пугать всех! Они бы ещё специально в город выехали и стучали в дома с фразой «Сладость или гадость». Всё это вызывало у Дэма жуткий дискомфорт. Может, в глубине души он и хотел повеселиться, отбросить все свои комплексы и предубеждения, но среди незнакомцев сделать это было трудно. Дэмиен не хотел выглядеть нелепо, не хотел показаться кому-то дураком, если сильно начнёт чему-то радоваться. Да и раньше Дэм никогда особо не праздновал ни один из праздников, кроме Дня Независимости. Может быть, лишь в сочельник они с прошлым классом выбирались в город и давали пожертвования уличным музыкантам, а после собирались за праздничным ужином. В общем-то, на этом «веселье» заканчивалось. Да и лет с тринадцати, отмечать праздники в его школе, среди подростков, считалось глупостью. Они, все как один, хотели казаться независимыми и взрослыми, хотя, наверняка, в душе каждый желал хорошо и весело провести время вместе с родными. Но далеко не всех вечно занятые родители забирали на выходные. Возможно, от этого и сложилась традиция не отмечания праздников. Здесь же, похоже, всё было по-другому. Вроде бы, такие же богатые подростки с вечной проблемой недостатка внимания от окружающих их людей, но кто бы мог подумать, что пара человек способна расшевелить остальных несколько сотен учеников до желания что-либо делать и даже помогать?!

«Удивительные люди», не без восхищения думал Дэмиен, смотря на Лори и вспоминая Сирену. И откуда в них столько силы и желания веселиться? Особенно у девушки. Ведь у неё на носу вступительные экзамены, тут совсем не до безделья. Но Сирене будто всё ни по чём. На её лице словно приклеена доброжелательная улыбка. При этом, она не холодная, как, скажем, у того же Лори. Сирена искренне добра ко всем. Она к каждому старалась найти свой подход, отчего школьники и учителя действительно уважали и любили её.

«Хотел бы и я быть таким же»

В начале последнего общего урока, Дэм снова ощутил Его присутствие. Нет, оно вообще никуда не исчезало, но держалось в течение дня наплывами. Сейчас же было невозможно игнорировать это неприятное ощущение холода по спине и подступающего к горлу страха. Липкими пальцами, Дэмиен вертел в руках механический карандаш, повторяя в мыслях «Уходи, уходи, уходи…». Не помогало. Он стоял за спиной. Просто стоял, но этого было достаточно, чтобы мысли Дэма полностью были заняты этим человеком. Человеком ли? Он не знал. Всё казалось дурной шуткой. Ведь такого в реальной жизни быть не может. Скорее всего, он просто сходит с ума.

Но эта мысль была куда страшнее, чем если бы за ним реально кто-то стоял. Только представив, что он может внезапно потерять рассудок, в глазах Дэмиена появилась пелена. Уши пронзил оглушающий звон, словно кто-то ударил в огромный колокол прямо над ним. Рассудок действительно понемногу покидал его. «Нет!», Дэм резко поднялся из-за парты, невольно обращая всё внимание окружающих на себя.

– Дэмиен, что-то случилось? – осторожно поинтересовалась пожилая учительница, отрываясь от чтения материала вслух.

И снова слова долетают до сознания, как сквозь вату. В этот момент, Дэму просто до безумия хотелось, чтобы хоть кто-то понял, что творится сейчас с ним внутри. Потому что внешне он ничем не отличался от своего обычного состояния. Может быть, лишь чуть бледнее обычного. Никто бы не сказал, что сейчас внутри него происходила целая буря неприятнейших эмоций. И самый главный из них – страх. Дэмиен пытался хоть немного успокоиться. «Остановись, это выглядит странно. Они возненавидят тебя. Станут презирать…». Конечно, от таких мыслей легче не становилось. Только больше рос панический страх, смешивая все фобии в тугой клубок. «Прекрати, они будут бояться тебя. Они… ненавидят тебя. Они ненавидят тебя. Они…»

– Могу я выйти? – с трудом шепчет Дэмиен, сдерживая слёзы, – мне нехорошо.

Учительница кивает, спрашивая, не нужна ли ему помощь медсестры, но Дэм уже не слышит её. Он срывается с места. На воздух. Ему нужно больше воздуха, иначе он задохнётся.

***

Только лишь выйдя из Главного Здания, Дэмиен почувствовал облегчение. Правда, назад возвращаться не было сил. Лишь мысль о том, что нужно снова сесть за парту и ждать окончания урока, наводила на него панику. «Я не могу вернуться», почему-то от такой мысли захотелось плакать. Чувство одиночества было настолько сильным, что хотелось прижать подбородок к коленям и стать совсем невидимым. Просто раствориться во всей этой несправедливости по отношению к нему.

«Я никому не нужен», уже в который раз подумал он и всё-таки разревелся, присаживаясь на холодные ступени из белого камня. Дэмиен плакал по разным причинам. Основная была – жалость к себе. Самое поганое чувство, которое можно вообще себе представить. И от этого он ещё больше ненавидел и презирал себя. Дэм не понимал, почему до сих пор существует, если он настолько слаб и омерзителен даже самому себе.

«Я просто ничтожество. Я не нужен даже себе». Это, конечно же, было враньём. Дэмиен был очень нужен самому себе, иначе бы не рыдал на ступенях от безысходности своего существования. Но долго ли ещё продержится этот крик о помощи? Как скоро он уступит место полнейшему безразличию к себе?!

Дэм мог бы ещё долго просидеть так, дрожа от рыданий и ненавидя себя, но мысль о том, что скоро ученики пойдут на дополнительные курсы, некоторые из которых проводились не в главном здании, а в соседних домиках, заставила его подняться. Он не знал, куда ему сейчас идти. В общежитие не хотелось, так как в любой момент мог заглянуть Лори – а он был в классе в Этот момент – и, возможно, посмотрел бы на него с осуждением; парк надоел, а курсы он решил сегодня прогулять, так как боялся, что этот странный приступ повторится снова. И тогда над ним точно все начнут издеваться.

Тогда-то он и увидел Его.

Точнее, снова Силуэт, но теперь более чёткий и, что самое жуткое, невероятно реальный. Дэмиен встал как вкопанный. Тёмная фигура стояла буквально в паре метров от него, словно памятник и, не двигаясь, смотрела в его сторону. Невозможно было рассмотреть лицо или даже понять, во что Он одет, но Дэм чувствовал этот прожигающий взгляд и понимал, что он направлен именно на него и ни на кого больше.

В фильмах ужасов часто показывают парализующий страх перед паронормальным, леденящие кровь крики ужаса, заламывание конечностей и зловещий лейтмотив. Но сейчас у Дэмиена не возникло даже мысли испугаться. Наверное, потому, что Дэм знал, что Он когда-нибудь снова появится перед ним. И чувство ожидания было гораздо страшнее. Дэмиен еле слышно облегчённо выдохнул. Он не был страшным. От Него не чувствовалось злости или же ненависти. Даже в Его взгляде была только… мольба? Нет, не совсем это слово. Что-то вроде просьбы; так смотрят на последнюю угасающую надежду. От этого возникал лишь интерес, без каких-либо дурных предчувствий.

Сейчас Дэм понимал, что Он не причинит ему зла. Что Он никогда и не хотел навредить Дэмиену. Но тогда Что Ему нужно?

Фигура отвернулась от Дэма и пошла в противоположном направлении. Лишь раз таинственный силуэт оглянулся на него, и Дэмиен понял, что Он просит идти за ним.

Они обошли Главное Здание, прошли пустующее сейчас футбольное поле, пройдя по трибунам, сокращая загадочный путь, продолжая идти всё дальше, в сторону тёмного и мрачного леса.

Небольшой участок леса был выкуплен школой для проведения дополнительных курсов по ботанике и орнитологии, а также других отраслей в биологии. Там, где заканчивалась школьная зона, проходил огромный железный забор, чтобы особо опасные дикие звери не проникли на безопасную территорию. Несмотря на всё это, ходить в лес без сопровождающих, было запрещено. Так что по мере приближения силуэта к лесу, Дэмиен начинал всё больше нервничать. Дэм всё также осторожно шёл за Ним следом, абсолютно не понимая, зачем это делает.

Они зашли вглубь леса. Высокие деревья загораживали верхушками небо, отчего внизу всегда было достаточно темно и сыро. Поёжившись, Дэмиен застегнул свой кардиган на все пуговицы, но вдруг понял, что дело вовсе не в погоде. Это был Внутренний холод. Чем дольше Дэм находился рядом с Ним, тем больше ему хотелось всё это прекратить и уйти в тёплую и, даже теперь кажущуюся уютной, комнату. Вот только назад дороги больше не было. И Дэмиен это отчётливо понимал.

Силуэт всё ещё шёл впереди и был хорошо виден. Он был настолько тёмный, что, казалось, погрузи его в полную темноту – Он будет чернее.

– Куда мы идём? – Дэмиен всё-таки подал голос, съёживаясь всё больше и поднося к губам холодные руки, обдавая их горячим воздухом.

Ответа, конечно же, не было. Силуэт ни на секунду не остановился и продолжал спокойно и плавно уходить всё вглубь леса.

Прошло ещё немного времени, прежде чем фигура полностью растворилась в воздухе, оставив Дэма совсем одного в мрачном и недружелюбном лесу.

Совсем ли одного?

Почти сразу, как исчез силуэт, послышался хруст листьев где-то впереди. Мгновенно страх сковал ноги, заставляя сердце лихорадочно биться и чуть ли не выпрыгивать из грудной клетки. Дэму было страшно даже предположить, кого он мог здесь повстречать. Здесь не должно было быть диких животных, но где гарантия, что они не пролезут где-нибудь через ограждённую территорию?! Быть здесь из людей никого не могло, кроме самого Дэмиена. Дополнительные занятия ещё только должны начаться, так что вариант того, что это человек, крайне мал.

Он просто не знал, что делать. В гнетущей тишине был слышен лишь лёгкий ветер, что доставал до верхушек деревьев, да этот таинственный шорох, похожий на шаги. Если это дикий зверь, то двигаться противопоказано, так их учили на уроках выживания. Лучше всего, задержать дыхание и лечь не землю, притворившись мёртвым. Наверное, это лучший вариант, потому как добежать до выхода из леса он точно не успел бы.

Как можно аккуратнее и медленнее, Дэмиен опустился на землю и лёг на живот, от страха закрывая глаза и стараясь унять, готовое выскочить из груди сердце. Вот так, теперь нужно немного подождать, пока животное уйдёт. Ну, или откусит пару кусочков от него. Всё же лучше, чем быть растерзанным полностью.

Тяжёлые шаги остановились у изголовья Дэма. Послышался вздох. Это был явно кто-то высокий и… напуганный? Дэмиен почувствовал, что кто-то опускается рядом с ним. Человек? Открыть глаза всё ещё страшно. Ну зачем эта непонятная фигура решила привести его именно сюда?! Неужели Дэм ошибся, и Он хотел причинить ему вред? А, может, даже и убить…

Ледяные пальцы аккуратно коснулись шеи парня…

От неожиданности тот вздрогнул и открыл глаза: прямо перед ним, опустившись на колени, сидела незнакомая ему девушка. Она тут же убрала свою руку, но в остальном была абсолютно спокойна.

Из-за сумрака, девушку было плохо видно, да и длинные тёмные волосы закрывали чуть ли не половину её лица. Худая, широкоплечая и полностью во всём чёрном – если бы Дэм был жутко напуган и не мог мыслить разумно, то наверняка бы принял её за жительницу этого леса. Слишком уж мрачная и неприятная энергетика исходила от неё.

И всё-таки, сохранять полное спокойствие Дэм не мог никак. Почти сразу же Дэмиен резко выпрямился, теперь уже не лежа, а сидя на промозглой земле, отчего в глазах мгновенно потемнело и стало немного подташнивать. Он сжал руки в кулаки и постарался смотреть в одну точку, чтобы как можно скорее прийти в себя. Недосып давал о себе знать не слишком приятными последствиями.

Незнакомка наконец-то зашевелилась и протянула свои руки к Дэму, таким образом, предлагая ему наконец-то подняться. Тот не смог её проигнорировать.

– Спасибо, – уже успокаиваясь, поблагодарил он девушку, опираясь на её сильные руки и поднимая голову вверх, так как незнакомка была на голову выше его.

– Умеешь ты напугать, – наконец-то он услышал её низкий, немного хриплый голос, что очень подходил под атмосферу этого таинственного и, теперь уже кажущегося мистическим, места.

– Я… – Дэмиен хотел объяснить ей, что он шёл за таинственной фигурой, и она привела его сюда, но вовремя осёкся. Да и девушка была явно не особо заинтересована в разговоре с ним.

Удостоверившись, что теперь Дэм уверенно стоял на ногах, и его жизни ничего не угрожало, она, спокойно развернувшись, стала уходить в сторону огородительного забора.

Дэмиен был бы и рад поскорее уйти отсюда, но какое-то внутреннее чувство тревоги и сомнения, не давало ему шагнуть назад. Может быть, силуэт вел не к чему-то, а к кому-то? Эта мысль напугала его. Может ли быть так, что кого-то здесь поджидает опасность, а он должен это предотвратить. Эта девушка… она жертва, простая прохожая или…

– Эй, – Дэм сначала не признал свой голос, ставший неестественно высоким, – я могу чем-то помочь?

Незнакомка старательно делала вид, что не слышит его, продолжая исчезать за деревьями. Не придумав ничего лучше, Дэмиен поспешил за ней. И откуда только взялась эта внезапно нахлынувшая смелость?! Он ступал шумно и совсем неаккуратно, создавая вокруг себя непрекращающийся хруст веток и шорох листьев. Дэм боялся потерять её из виду. А девушка шла всё быстрее, словно старалась запутать Дэмиена и убежать от него. Она то и дело сворачивала, огибая деревья и перепрыгивая через опавшие стволы. Из-за влажности, ботинки Дэма полностью промокли, а на лбу появилась испарина от быстрой ходьбы. В конце концов, незнакомка не выдержала и резко развернулась к Дэмиену, отчего тот мгновенно замер, не зная, куда себя деть от неловкости момента.

– Что? – единственное, что спросила у него девушка недовольным и очень раздражённым тоном.

Но Дэм не знал, как ответить ей и лишь глупо улыбнулся, забывая о том, что здесь его улыбку было практически не разглядеть. Они помолчали ещё некоторое время, пока незнакомке это не надоело, и она, развернувшись, не продолжила уходить вглубь леса.

– Мне кажется, меня к тебе привели, – громко сказал Дэмиен, решая всё-таки попробовать сказать ей правду и посмотреть, что из этого выйдет.

Девушка замерла, но поворачиваться не стала. Немного подождав, будто осмысливая сказанное Дэмом, она нехорошо ухмыльнулась:

– Я даже догадываюсь кто.

Надежда внутри Дэмиена крепла. Возможно, она всё знала. Он уже собирался и вовсе поделиться со всем, что с ним происходило последнее время, но тут…

– Передай, что всё так, как и было раньше. Пусть не нервничает, – сказав это, незнакомка, чуть наклонившись вперёд, быстро убежала, скрываясь из вида за широкими стволами деревьев.

Дэм больше не стал догонять её. Его ноги будто вросли в землю. Что здесь вообще происходит? Так, как и было раньше? О ком она говорила? Да и, собственно, кто она сама такая? И к ней ли его привели? Возможно, это было лишь ложным предположением Дэмиена. Всё продолжало путаться с огромной скоростью, не давая времени подумать хотя бы над одним из заданных себе вопросов.

Уже выходя из леса, он понял, что так и не узнал даже имени странной незнакомки.

***

Оставшееся время, Дэм бессмысленно бродил по территории школы, полностью погружённый в свои тяжёлые мысли. Его голова раскалывалась от всех этих раздумий обо всём происходящем с ним и вокруг него. За это время силуэт ни разу больше не потревожил его, но чувство тревоги внутри него росло с каждой минутой, так что, в итоге, Дэм снова начал забывать, как правильно дышать. Его очень настораживало то, насколько подавляемым и уязвимым он стал. Каждое мельчайшее событие в его жизни сопровождалось нарастающей тревогой и чувством неправильности происходящего. Особенно, Дэмиену казалось, что он постоянно совершал нелепые поступки, говорил глупыми и смешными фразами. Он стал слишком бояться быть осмеянным или неправильно понятым. Все эти чувства также граничили с ненавистью к самому себе, а также парадоксальным образом, безразличию к происходящему. Просто Дэмиен даже думать боялся, что будет в ближайшем будущем. Просто старался не думать и жить в своём воображаемом вакууме, что, на самом деле, его совсем не устраивал.

Резкий шум в ушах прервал все мысли и лишил способности двигаться. Дэм дёрнулся, не понимая, куда пропал весь шум улицы. На смену шуму пришёл отвратительный звон, что полностью отдалил его от реальности. Словно в тумане, среди едкого и оглушающего звона, он чётко расслышал высокий и очень испуганный голос: «Я не могу исчезнуть».

«Снова!», в отчаянии подумал парень, хватаясь за голову и зарываясь пальцами в волосы. Он опять здесь! Он в его голове!

– Перестань! – чуть ли не плача, завопил Дэмиен, зажмуриваясь от желания поскорее избавиться от этого наваждения.

«Я не могу…»

Резкая пощёчина обожгла кожу парня.

И голос, и звон мгновенно исчезли, будто их и вовсе не было. Дэм безразлично смотрел на свою ладонь, что уже была красной и немного опухшей. Щека пульсировала, но он понимал, что это стоило всей нарастающей сейчас боли. Лучшее средство от кошмара – переключить всё внимание на другую вещь. Что, как не боль является лучшим отвлечением?! Но даже он сам не ожидал, что удар получится настолько сильным и действенным.

«Я действительно ненавижу себя», криво улыбнувшись, Дэмиен направился в сторону Главного Здания.

***

«Сан-Франциско Академия-Кампус Пауэлл»

Сидя в компьютерном классе, Дэмиен внимательно вчитывался в каждую статью и, вообще, любую информацию, что касалась его пансиона. Дэм искал любое упоминание о странных случаях, происходивших здесь. Его интересовал каждый слух, каждое предположение, каждый комментарий. Конечно, искать на официальном сайте было довольно-таки глупо, но Дэмиен всё же, на всякий случай, изучил историю самой школы, выпустившихся отсюда выдающихся студентов и учительский состав, включая даже администрацию. Пусто. Ни одного упоминания о чём-то, выходящего за рамки нормального. «Они хорошо заботятся о своей репутации», не без тени раздражения заметил Дэм. Но он также прекрасно понимал, что если что-то кристально чисто, то вероятнее всего, именно оно больше всего запачкано и хорошо скрыто.

Он прикусил ноготь большого пальца, потёр глаза, уже уставшие от непрерывного взгляда в одну точку, и пришёл к выводу, что информацию лучше всего узнавать у самих студентов. Желательно у тех, кто здесь учится дольше всех и заинтересован в школьной жизни.

«А если дело не в школе?! Ведь в первый раз я увидел его во сне по дороге из города. Быть может, Он как-то нашёл меня на улице или же трассе. Много ли погибло на дорогах…»

«То есть, ты всё-таки признал, что Он мёртв?»

Дэмиен вздрогнул. Две крайности в его голове. С одной, он думал, что это просто плод его воображения, выдумка. Но с другой, прекрасно осознавал, что всё это реально.

И тут, наконец-то, пришёл Он. Нет, не призрак, гораздо страшнее – Страх. Страх стал разъедать его изнутри, царапая горло, обжигая внутренности и замораживая пальцы. Дэм силился с первого раза, старался не замечать странных событий, списывая всё на усталость, рассеянность и стресс. Но фигура, ведущая его в лес, была абсолютно реальна. Это не спишешь на минутное помутнение рассудка. Не спишешь на сонный паралич или лунатизм, так как всё происходило днём. Дэмиен начал понимать, что за ним действительно Кто-то постоянно наблюдал, следил за каждым его действием, а, возможно, и мыслями.

От таких рассуждений можно просто помешаться. Но и игнорировать это больше не выйдет. Всё вышло из-под контроля, и теперь эти явления становилось с каждым разом труднее контролировать.

Дэмиен продолжал глядеть в экран монитора, не двигаясь. Всё это зарождалось в его голове, а, между тем, тело не хотело слушаться Дэма. Оно словно закоченело.

Двигались лишь пальцы, время от времени нажимая на клавишу «вниз», чтобы Дэмиен мог изучать комментарии на форуме.

«Школа даёт прекрасный старт школьникам для самостоятельной жизни!» – чушь.

«Выпустившись из академии, меня приняли в Лигу Плюща» – не интересно.

«Учительский состав поражает. Минимум десятилетний стаж! Мало кто может таким похвастаться» – и на что он только тратит своё время?!

Время подходило к ужину, а Дэмиен не нашёл ровным счётом ничего. Ни одной зацепки. За пятьдесят лет существования школы ни одного инцидента. Ничего, что можно назвать даже «неприемлемым». Даже на школьном форуме, сообщения были, словно под копирку, сплошь положительные.

«И что я вообще ожидал увидеть?! Мистические явления? Или нападения монстров? Это просто безнадёжно».

Теперь, скорее это было его фантазией, но Дэм стал ощущать чьё-то присутствие. Здесь сидели ещё несколько учеников, меланхолично печатая рефераты, но Дэмиен затылком ощущал взгляд, направленный именно на него.

Пронзительный, не живой.

Дэму хотелось кричать, просить, чтобы всё это сейчас же прекратилось. Но ему больше не хотелось быть нужным. Быть нужным не живому.

***

Шесть часов. Настало время ужина. Дэмиен не мог понять, на что он потратил около трёх часов своей жизни. Он и раньше проводил свои часы не слишком продуктивно, но сейчас ему хотелось вернуть потраченное время назад, притвориться, что ничего этого не было, и жить той жизнью, что была у него всего несколько дней назад.

Конечно, особо ничего не изменилось. Внешне. Внутренне Дэм был изрядно потрёпан и изнурён. Как бы он не пытался казаться спокойным, Дэмиен каждую секунду ожидал ещё одной встречи с Неизвестным. Иногда, не выдерживая, он резко оборачивался, но, конечно, не находил никого за своей спиной. Это утомляло, натягивало нервы до предела. Весь день был словно растянутой пружиной, что, в конце концов, должна была вернуться в прежнее, скрученное положение. Как будто смотришь фильм ужасов и ждёшь его кульминации. А она всё не настаёт. Тогда ты теряешь терпение, придумываешь свои вариации исхода событий. Различие здесь лишь в том, что в реальной жизни нет перемотки ни назад, ни вперёд, так что приходится ограничиваться лишь настоящим. И продолжать ждать.

Школьная столовая представляла собой огромное помещение, что было гораздо светлее остальных комнат вместе взятых: в центре висела изогнутая люстра внушительных размеров; деревянные столики, покрытые матерчатой скатертью, были рассчитаны на четыре-шесть обеденных мест. Если смотреть со стороны входа, то с правой стороны стоял буфетный стол, где ученики могли выбрать еду, соответствующую своему рациону питания.

Взяв поднос, Дэмиен сразу направился выбирать еду. Аппетита совсем не было, но ему хотелось как можно дольше находиться среди большого количества людей. Так Дэму было гораздо спокойнее.

Среди толпы, Дэмиен заметил мрачную девушку. Замерев от неожиданности, он просто продолжил смотреть прямо на неё. Забавно, но отчего-то мысль о том, что «жительница леса» – обычная ученица, казалась ему абсурдной. Слишком уж загадочно и отчуждённо она выглядела. Теперь, при ярком свете, он мог разглядеть её тщательнее: Девушка казалась ещё более измождённой и худой. Тёмные, практически чёрные глаза были совершенно отрешёнными и, казалось, даже особо не фокусировались ни на чём и ни на ком. Она была где-то далеко, в своём собственном мире. Её одежда была немного грязной и сильно потертой – не по размеру большой тёмный свитер и практически не облегающие ноги джинсы-скинни. Девушка действительно невольно выделялась среди аккуратно выглядящих подростков.

Не выдержав, Дэмиен всё-таки решился подойти к незнакомке.

– Привет, как твои дела? – Дэм постарался улыбнуться самой дружелюбной улыбкой, на которую был способен.

Но его старания были напрасны. Девушка лишь смерила его ничего не выражающим взглядом и просто прошла мимо.

– Эй, ты помнишь меня? – неожиданное напорство Дэмиена поразило даже его самого, – Мы виделись в лес…

– Не разговаривай со мной, – резко отрезала девушка, даже не смотря в его сторону и быстро накладывая себе на тарелку порцию картофеля фри.

– Ты не хочешь говорить со мной? – растерялся Дэм. От бездействия, он машинально подошёл ближе к ней, чтобы тоже положить себе картошки.

Незнакомка с силой опустила свой поднос рядом с блюдами, отчего стоящие рядом ученики удивлённо посмотрели на неё. Взяв со своей тарелки лишь несколько хлебных палочек, она быстрыми шагами направилась в сторону выхода из столовой.

– Ты знаком с Каспер? – рука Лори легла на плечо Дэму. Голос соседа звучал немного удивлённо и растерянно.

– Я сделал что-то не так? – вопросом на вопрос ответил Дэмиен, смотря в сторону захлопывающейся двери столовой.

– Ну… довольно странно, что ты вообще к ней подошёл.

– Почему? – Дэм повернулся к Лори, но тот уже уходил к обеденным столикам.

Быстро захватив банку колы, Дэмиен поторопился за своим соседом. Лори, на удивление, выбрал стол, за которым ещё никто не сидел. Дэму показалось это хорошим знаком, вроде согласия на беседу с ним.

Он сел рядом с Лори. Неторопливо открыл банку с колой. Набрал в рот немного сладкой воды. При помощи щёк и воздуха немного взбил её во рту. С трудом проглотил пену, что раньше была колой.

– Так, почему я не должен общаться с Каспер? – осторожно повторил свой вопрос Дэм, пододвигая свой стул ближе к соседу.

– А ты хочешь с ней общаться? – как обычно, Лори старался не проявлять заинтересованности в беседе с ним.

– А есть причина, чтобы я не хотел?

Лори нехорошо усмехнулся. Дэмиену показалось, что сейчас он расколется и выложит ему какую-то страшную и очень интересную тайну. Но, видимо, он напрасно забыл, с кем общается. Его сосед просто проигнорировал вопрос Дэма и стал спокойно накалывать на вилку салат, всем видом показывая, что продолжать разговор ему абсолютно не хочется.

– Лори, это неприлично! – уже начал закипать Дэмиен.

– Неприлично интересоваться сплетнями, – парировал тот, словно рядом с ним находилась назойливая муха, а не его сосед.

– А где Сирена? – Дэм решил не обращать внимания на грубость Лори и просто сменил тему.

– Она занята составлением бумаг по правилам безопасности. И расходной части. Легче попросить администрацию всё нам выдать заранее, чем потом искать самим.

– То есть, вы уже определились с темой?

– Не совсем. Сегодня предложим несколько интересных вариантов. И тогда уже окончательно решим, что нам нужно будет по декорациям и костюмам. Ну, и я смогу начать писать сценарий.

– Ты любишь писать? – заинтересовался Дэм.

– Я люблю представлять людей не живыми.

– Прости, что?

– Мне нравится, когда люди перевоплощаются в несуществующих монстров.

– Ааа… сначала послышалось довольно жутко.

– Да? – улыбнулся Лори, – и вправду…

Молчание.

К их столу почему-то больше никто так и не присоединился.

– Послушай, мне, правда, важно знать о Каспер.

На это Лори не смог не отреагировать. Он подозрительно покосился на Дэмиена, тщательно прожёвывая картофельный салат.

– Зачем?

«Мне кажется, призрак, приходящий ко мне, привёл меня именно к ней. Возможно, она может быть в опасности» – да, именно так я и скажу», вымученно прокрутил у себя в мыслях парень, но вслух, конечно же, этого не сказал.

– Она неважно выглядит – ответил первое, что пришло на ум, Дэм и тут же пожалел. Не особо убедительно.

Но на Лори эти слова внезапно подействовали. Он даже развернулся к нему и перестал набивать рот, только чтобы не произносить ни слова.

– Любой бы на её месте был не в порядке, – эти слова сосед произнёс гораздо тише всего остального, близко наклонившись к лицу Дэма.

– Произошло что-то страшное?

Подтверждая все догадки Дэмиена, Лори утвердительно кивнул.

– Но я знаю только слухи.

– Можешь… рассказать мне о них?

На этот раз Лори замотал головой.

– Я не сплетник. И тебе не стоит расспрашивать об этом. Некоторые вещи лучше просто не знать.

– Но, Лори, это важно! – нервно воскликнул Дэм. Вышло гораздо громче, чем он предполагал.

– Тогда найди того, кто знает правду, – бесстрастно ответил сосед и выпрямился. Пододвинув к себе поднос, он продолжил свой ужин, словно этой беседы никогда и не было.

– А кто её знает? – Дэмиену не хотелось сдаваться. Он был абсолютно уверен, что Лори знает гораздо больше, чем говорит ему сейчас.

– Кто знает, – снова парировал Лори, и больше ни на какие вопросы не отвечал.

***

Собрание, что проходило в одном из пустующих классов, было достаточно скучным для Дэма. Набралось около десяти добровольцев, которые решили подойти к делу куда серьёзнее, чем остальные. Другая часть, гораздо более большая по численности, согласилась помочь уже при подготовке, когда главные вопросы, вроде темы и сценария, будут решены.

Дэмиен без энтузиазма выслушивал предлагаемые темы, вопросы по обеспечению необходимыми материалами, распределения лидеров отделов, обсуждение сценарного плана…

Из вариантов «Убежище вампиров», «Логово оборотней» и «Озеро самоубийц», выбрали последнее. Как было правильно замечено – меньше заморочек по костюмам. План по декорациям тоже был прост: сделать жуткие таблички-указатели, где по дороге участников будут пугать «призраки», повесить гирлянды-привидения на деревья, чтобы они освещали путь, поставить парочку бутафорских тыкв и фигурок разных мистических существ, а, главное, огородить пруд, чтобы никто случайно туда не упал. А с самим прудом придумать что-то жутко страшное, но, впрочем, это уже была забота одного лишь Лори.

– Тема с привидениями – действительно крутая штука, – восхищался кто-то из участников.

«Просто невероятная. Жду не дождусь», раздражённо думал Дэм, закатывая глаза к потолку. Теперь тема привидений будет преследовать его везде, где только можно. Осталось только стать им самим.

А вот от этой мысли, Дэмиену стало дурно. Он больше не хотел здесь находиться, выслушивая байки о призраках, что решили рассказывать вдохновлённые участники. Лори, Сирена и ещё пара ребят куда-то вышли, так что никто не мог помешать такой «увлекательной» беседе. Дэм тоже собирался уходить, но тут…

– Эй, а помните про Него? Или будет слишком жестоко репетировать сцену, где его…

– Ты совсем дурак?! Замолчи сейчас же, это не тема для шуток.

– Кем вообще нужно быть, чтобы воспринимать Это как шутку?!

– Вы о чём? – мгновенно заинтересовался Дэм, подходя поближе к уже не слишком радостным школьникам.

Дэмиен надеялся, что хотя бы сейчас ему прольют немного света на что-то, что может привести его к правде. Но все тут же стушевались.

– Да так, не по теме.

– Не бери в голову.

– А кто такой Он? – не сдавался Дэм.

– Тот, о ком лучше не говорить.

Дэмиен вздрогнул от неожиданности. Последнее сказал Лори. Дэм совсем не заметил, как его сосед вошёл в кабинет. И снова этот бесстрастный, отчуждённый и холодный тон голоса.

– О, Лори! Как там с костюмами? В драмкружке есть что-то стоящее?

– Да, есть очень качественные костюмы привидений. Кровь на них выглядит, словно настоящая.

Секунда – и Лори уже улыбался. Словно и не было его недовольного и даже злого взгляда. Дэм не мог перестать смотреть на него. Как можно так управлять своими эмоциями? Он словно не человек. Переключает эмоции в секунду, всегда держит их под контролем, никогда не скажет чего-то искренне, с душой. Всё проработано до мельчайших деталей, тщательно продумано и обдумано, прежде чем заводить разговор. Это лживое уважение ко всем, пустые улыбки и неживое обращение. Все комплименты говорятся с выгодой, каждое действие имеет смысл.

Но если побыть с этим человеком долгое время, пожить с ним, он переставал казаться таким привлекательным, каким видится в первый раз. Он заслуживает уважения лишь в своём безграничном терпении, но в остальном – он насквозь фальшив.

Это лишь мысли Дэмиена. Кто знает, каков Лори на самом деле, и что он скрывает внутри себя.

«Через что тебе пришлось пройти, чтобы стать таким, какой ты сейчас?», – Дэмиен не решится задать Лори этот вопрос. По крайней мере, сейчас.

– Я сегодня же приступлю к написанию сценария. Нужно как можно скорее назначить дату кастинга. Думаю, всего мне понадобятся где-то девять человек на каждый указатель и основное место действия.

– Не перетрудись! – тут же послышались отовсюду беспокойные возгласы, – не забудь хорошо выспаться.

Дэм чувствовал, как Лори на этих словах, недовольно покосился на него, но так, чтобы никто не заметил. И что ему ещё нужно?! Он уже извинился! Да и не от Дэмиена это всё зависело…

– Кстати, у меня просьба к тем, кто занимается декорациями: вы не могли бы сегодня посмотреть, где размещать гирлянды, указатели и сколько их понадобится? Этот вопрос нужно решить как можно скорее.

– Окей, – пара человек тут же поднялись со своих мест, – А ты…эм… парень, ты идёшь?

«Так я ответственный за украшения», мысленно отметил по себя Дэмиен, когда они посмотрели прямо на него, и направился за остальными ребятами.

Уже стемнело, так что пришлось захватить с собой фонарики, чтобы было легче определиться по местам для оформления. Дэм не любил ночные прогулки, и эта тоже не приносила ему никакой радости. Особенно, учитывая то, что он шёл с абсолютно незнакомыми ему людьми, что даже не удосужились до сих пор узнать его имени. Но, если честно, то и Дэмиен не горел желанием узнать их поближе. Так они и шли в абсолютной тишине до самого парка.

Было очень тихо, для средних классов уже объявили «комендантский час», а ещё через пару часов, он наступит и для старшеклассников. Легкий ветер шатал верхушки деревьев, отчего те еле слышно шелестели и покачивались. От звука шагов, мелкие животные тут же разбежались кто куда, оставляя за собой лишь шорох листьев. Дэмиен отметил про себя, что здесь неплохо в это время медитировать. Вряд ли кому-то вздумается тебе помешать.

Ребята разбились по точкам. Дэму досталась самая дальняя – около пруда. Он не стал спорить и сразу пошёл туда. Дэмиену было совсем не сложно проделать несколько лишних метров. Конечно, веселья это ему не прибавляло, – Дэм снова оставался один – но быть с малознакомыми людьми в угнетающей обстановке, тоже радости мало.

Дэмиен подошёл прямо к самому краю берега и заворожённо глядел на рябь воды, что в свете луны выглядела просто потрясающе. Она блестела, словно была посыпана драгоценными камнями, вроде крохотных алмазов. Где-то на глубине спали рыбы. Дэм чувствовал себя на необитаемом острове, где он – гигант среди других живых существ – насекомых или же рыб. Он вдохнул полной грудью и с шумом выдохнул, присаживаясь рядом с водой на корточки.

– Ты преследуешь меня?

Голос, возникнувший ниоткуда, сильно напугал Дэма. Он чуть ли не полетел прямо в пруд, но вовремя подставил вперёд руку, так что смог опуститься на колени и не упасть. Повернув голову, он заметил на одной из лавочек Каспер, что сидела на ней, обхватив колени руками.

– Откуда я знаю, где ты любишь находиться, – Дэмиен пробурчал это, развернувшись обратно в сторону пруда. Его раздирало любопытство, но он понимал, что показывать свой интерес Каспер нельзя ни в коем случае.

– Желание общаться поугасло? – едко осведомилась она, усмехнувшись.

– Ты сама этого не хочешь, – Дэм нервно проводил пальцем по земле, – не буду же я тебя заставлять.

– Со мной нельзя общаться, – как-то грустно произнесла Каспер.

Он услышал, как она встала со скамьи. Дэмиен тут же развернулся.

– Почему?

– Я ужасный человек, – она стояла, заправив руки в карман джинсов. Каспер смотрела прямо на Дэма, но это не было похоже ни на вызов, ни на попытку снискать жалость. Это было сказано просто, как констатация факта.

– Кто это сказал? – Дэм встал и начал отряхиваться.

– Я. Я приношу несчастья.

– Ты не похожа на чёрную кошку, – Дэмиен усмехнулся и тоже стал смотреть на Каспер.

– А ты не похож на душу компании. Зачем ты пришёл тогда в лес?

– Я не знаю.

Раздражённо фыркнув, Каспер развернулась и пошла по одной из тропинок в сторону общежития.

– Погоди! – крикнул Дэм. Она остановилась, – ты веришь… в привидений?

То, что произошло потом, было слишком неожиданно для парня. Каспер стала приближаться к Дэмиену. Секунда – и она уже рядом с ним на очень опасной близости.

– Что ты сказал?! – почему-то зло переспросила Каспер.

– Мне кажется, я вижу призрака, – он слишком растерялся от такого действия Каспер и поэтому говорил то, что давно хотел ей рассказать, – точнее, просто чей-то силуэт. Скорее всего, мужской. Тогда он привёл меня прямо в лес, к тебе…

– Зачем ты так?

Практически черные глаза Каспер были пронзительны. Не выдержав такого напора, Дэм невольно сделал шаг назад.

– Тебе это не надоело? – продолжала наседать на него Каспер.

Дэмиен чувствовал её бешеную энергетику каждой клеточкой своего тела. Ему вдруг стало невыносимо душно. Воздух на улице показался спёртым и до невозможности сухим. Дэм постарался избавиться от этого неприятного чувства и предпринял попытку ещё дальше удалиться от Каспер.

В этом взгляде смешивались раздражение, злоба и необъятная боль, что практически заглушала все остальные чувства. Она-то и была причиной дискомфорта Дэма. Он, сам того не желая, впитывал, словно губка, все эмоции Каспер. А они были не из самых приятных. И от всего этого становилось очень страшно. В основном, конечно, за себя, но также и не отпускала мысль о том, что же пришлось пережить ей, чтобы заполучить такой взгляд.

– Я не понимаю тебя, – хрипло прошептал Дэмиен, не в силах отвести глаз от испепеляющего взгляда Каспер.

– Прекрати. Меня. Преследовать, – акцентируя каждое слово, медленно, но угрожающе произнесла она.

Нервно выдохнув, Дэм не смог больше сказать ни слова. Ему хотелось лишь одного – сбежать от этих глаз, наполненных такой болью, которая не должна быть у старшеклассницы. Даже не так, Таких глаз не должно быть ни у кого. Дэмиен боялся признать даже для себя, но всё равно понимал, что это был не живой взгляд. В нем не было ни подростковой наивности, ни доброты, не говоря уже о банальной радости. Просто один большой сгусток боли и постоянного напряжения. Дэм уже не думал, что его может что-то напугать, считаясь с недавними событиями. Как же он ошибался.

Дэмиен, что был в полнейшей прострации от всего происходящего, сделал ещё один шаг назад и мгновенно, словно тряпичная кукла, полетел прямо в ледяную воду.

Раздался шумный плеск.

Вначале чувствовалась приятная невесомость, но практически сразу же тело защипало от пронзающего холода. Это чувство было похоже на то, когда ты мирно засыпаешь и пребываешь в блаженной прострации. Тебе видится, как ты поднимаешься по лестнице или ещё куда-либо, как вдруг, ты резко падаешь назад, твои ноги проваливаются или ты сам летишь в бездну. От такой неожиданности, ты сразу же пробуждаешься. Вот и сейчас это напоминало то самое ощущение «провала в неизвестность», только теперь реальное.

От испуга, Дэм сделал резкий вдох, отчего вода тут же наполнила лёгкие. Внутри всё сразу начало гореть и сжиматься от недостатка кислорода. Он начал судорожно кашлять и задыхаться. Вода потекла через нос, отдавая колющими ощущениями вверх по переносице. Дэмиен сразу же поднял голову наверх, но отплеваться от воды было достаточно сложно.

– Вот чёрт! – уши Дэма были заложены,но крик Каспер он всё-таки услышал.

Дэм увидел, как Каспер собирается прыгнуть прямо за ним, поэтому замахал ей руками. Он хотел ей сказать, что уже нащупал дно и находится в полной безопасности, но его горло ещё сильно жгло, и сказать что-то было нереально – выходили лишь жалкие хрипы.

Каспер, скинув обувь, тут же погрузилась в воду, так как достать Дэмиена с берега было невозможно. Практически сразу она поняла, что пруд не такой уж и глубокий – около полутора метров в глубину. И, стоя в воде по плечи, недоумённо глядела на Дэма.

– Я в порядке, – наконец-то смог произнести он, закусывая губу, чтобы не рассмеяться от потерянного вида Каспер.

–Ага… – только и смогла произнести она, – пойдём назад?

На этом моменте, Дэмиен уже не смог сдержаться и тихо засмеялся. Вся эта ситуация казалась настолько нелепой и бессмысленной, что была до жути забавной. Каспер тоже не смогла сдержать смешка, но тут же осеклась и осталась серьёзной. Было видно, что она чувствует вину за случившееся.

Взобравшись на берег, они сразу же продрогли. В воде тоже было не особо хорошо, но всё-таки стоял осенний вечер, а ветер становился всё сильнее.

– Зачем ты это делаешь? – с обидой выпалила Каспер.

Дэмиен непонимающе смотрел на неё. «Любой бы на её месте был не в порядке», вспомнились Дэму слова Лори. Может ли быть так, что он ненароком напомнил ей о чем-то, о чем вспоминать не стоит? Скорее всего.

– Каспер, я не знаю, что с тобой случилось.

– Тогда откуда ты знаешь моё имя? – и снова в голосе появилась враждебность.

Мысленно отругав себя за рассеянность, он хотел рассказать о том, что произошло после того, как она вышла из столовой, но их беседу прервали крики, доносившиеся почти рядом с ними.

– Эй! Ты в порядке? – это были те ребята, с кем Дэмиен пошёл осмотреть парк. В их голосе был слышен неподдельный испуг.

Дэм повернулся к Каспер, но та уже убегала в сторону другого выхода из парка. «Она думает, что я издеваюсь над ней». Это взволновало Дэмиена. Значит, такое уже было?

– Что произо… ого! Как ты смог упасть в пруд? – ученики, что подбежали к Дэму, испугались ещё больше, когда увидели его, промокшего до нитки.

– Я поскользнулся, – виновато улыбнулся тот, приглаживая влажной рукой свои волосы. Тут же почувствовалась свежесть и там.

– Ты не ушибся? Эм…

– Я Дэмиен, – кивнул в знак затянувшегося знакомства Дэм, – и я в полном порядке.

***

Когда абсолютно замерзшего Дэмиена довели до комнаты, Лори, что в это время лежа читал на своей кровати, встретил его подозрительно изучающим взглядом. Попрощавшись с ребятами, Дэм на ходу начал снимать с себя ледяные вещи, направляясь в ванную комнату.

– Ты что, упал в пруд? – всё-таки сосед не смог удержать своего любопытства.

– И как ты догадался?! – ехидно поинтересовался у него Дэм, захлопывая дверь.

Горячие струи воды обжигали уже успевшее закоченеть тело. Немного придя в себя, Дэмиен начал размышлять о том, что недавно произошло с Каспер. Её реакция на вроде бы безобидные слова была чересчур резкой. Неужели это так оскорбило её? Причинило боль? Дэм обнял себя за плечи, прислонившись лбом к кафельной плитке стены душа. Шумно выдохнув ртом, он выключил воду, продолжая стоять в той же позе, вспоминая каждую мелочь при общении с девушкой.

«Этот взгляд… нет, стоп, забудем о нём», вспомнив о взгляде, Дэмиен невольно поежился, «Может быть, мне лучше, действительно, оставить её в покое? Она явно не расположена к общению. Скорее всего, я занимаюсь полной ерундой. Может, это вообще всё мои галлюцинации, и всё это никак не связано?». Подумав о том, что всё это – лишь плод его воображения, Дэмиену стало дурно. Если он не мог отличить реальность от воображения, то ему нужно лечение. Ведь, действительно, всё это видит и чувствует только он. Можно ли это как-то контролировать? Но как тогда объяснить поведение Каспер, когда Дэм заговорил о призраке? Хотя, наверное, это вполне адекватная реакция на такие абсурдные заявления. Интересно, что же всё-таки у неё произошло…

Окончательно замёрзнув и успев высохнуть, Дэмиен оделся и вышел в общую комнату. Нужно было снова постараться сделать нереальное – разговорить Лори. В любом случае, кто не пытается – тот получает лишь один результат. Сев к себе на кровать лицом к соседу, Дэм старался посмотреть ему прямо в глаза.

Через несколько минут пристального разглядывания, Лори не выдержал и, отложив книгу, недовольно произнёс:

– Кажется, я догадываюсь.

Дэмиен тут же пересел на кровать соседа, отчего тот брезгливо поморщился. «Ничего себе, да ты прокалываешься, друг», удивился Дэм. Но, на данный момент, у него была другая задача.

– Пожалуйста, уйди с моей кровати, – процедил сквозь зубы его сосед, нервно отодвигаясь на другой край, – Нет.

А это уже был ответ Лори на немой вопрос Дэма.

Но Дэмиен не пересел. Вместо этого, он, разглаживая руками одеяло, тихо проговорил:

– Я снова виделся с Каспер.

– И что? Мне поаплодировать тебе?

Дэм недовольно посмотрел на соседа. Тот же был бесстрастен.

– Кажется, я сказал ей что-то, что очень разозлило её…

– Так ты от неё в пруд убежал? – Лори усмехнулся.

– Можно сказать и так…

– Будет тебе уроком, – сосед пожал плечами и снова взялся за чтение книги.

– Но я не понимаю! Кто-то умер что ли, чтобы ей так странно реагировать на всё?

Лори с силой захлопнул книгу.

От такого действия со стороны соседа, Дэмиен вздрогнул. Было видно, что тот сильно раздражён. Если даже не зол.

– Кто-то умер, – волчий взгляд парня заставил Дэма съежиться.

Ледяная волна окатила его с головы до ног.

«Умер»

Дэмиен не верил своим ушам. Умер кто-то из тех, кого знала Каспер и, скорее всего, и Лори тоже. Возможно даже, что этот «кто-то» мог учиться здесь…

– Спокойной ночи, – безэмоциональный голос соседа вывел Дэма из ступора, – Я бы хотел уснуть раньше тебя.

Пришлось встать с кровати Лори и пересесть на свою. Погас свет ламп, заполняя комнату ночным светом луны. Но Дэмиен продолжал сидеть на своей кровати, глядя в пустоту.

В эту ночь, он так и не смог заснуть.

***

Ночное бодрствование не сделало состояние Дэмиена ни хуже, ни лучше. Дэм не чувствовал усталости, не хотел спать.

Он был никакой.

Все его чувства были глубоко запрятаны в самые дальние тайники его души. Сегодняшняя ночь выпотрошила все сомнения и рассуждения Дэмиена. У него было достаточно времени, чтобы пооткровенничать с самим собой. И это было ему явно не на пользу. Он много думал о событиях, что накрыли его с головой, о себе, о родственниках, о матери… Мать он причислял к отдельной от всех категорий. Самую болезненную. Именно после мыслей о матери, он, в который раз, замкнулся в себе, подавляя свои эмоции на корню. За час до рассвета, Дэм уже сидел с безразличным ко всему выражением лица. Просто смотрел в одну точку. В голове был лишь белый шум, не более.

Лори, видимо, сам не ожидая, что сегодня выспится, поднял голову со своей подушки и виновато посмотрел на Дэмиена. Вероятно, он думал, что Дэм решил подарить ему спокойную ночь, пожертвовав своим сном. Но, всё-таки, не решился завести беседу с Дэмиеном. Уж слишком отрешённым тот выглядел.

Не пожелав даже доброго утра, Лори направился чистить зубы.

Сам же Дэмиен хотел и вовсе пролежать весь день в кровати. Но какая-то неведомая ему сила всё же поставила его на ноги и заставила идти на уроки. Но, что удивительно не типично для Дэма – он не принял душ, не умыл лицо и даже не переоделся. Так и пошёл в спортивном, немного поношенном костюме в Главное Здание. Он не завтракал, в последствие не ходил на бранч, ланч и вообще не контактировал с окружающим его миром. Дэмиен был где-то глубоко в себе, но его выражение лица было абсолютно пустым и бездумным. Дэм был гораздо рассеяннее, чем вообще когда-либо. Даже учителя не решились сегодня тревожить его и мирно игнорировали, позволяя переходить из класса в класс, словно зомби.

Но события, произошедшие после ланча, смогли даже его вывести из практически кататонического состояния.

Пока Дэмиен находился в небытии, по школе с невероятной скоростью расползались слухи о нахождении его в пруду. Ребята, что нашли Дэма, делились впечатлениями увиденного и подметили, что, когда они пришли на крики, то отчётливо слышали женский голос. К тому же, смогли заметить удаляющуюся фигуру темноволосой высокой девушки. Не только по этим признакам, но и по ряду других, они практически тут же поняли, что это была Каспер.

И здесь как раз начиналось самое интересное:

– Я уверен, это она его в воду скинула, – заговорщицки прошептал парень, что был в тот вечер с Дэмом.

Беседовать никто не стеснялся – разговор проходил в холле Главного Здания. Довольно большая группа школьников, сидя на мягких диванах с красной обивкой, смаковала подробности прошлого вечера.

– Вы видели этого парня сегодня? Он как смерть бледный. И не реагирует ни на что. Жуть! – с восторгом воскликнула одна из девушек, от переизбытка эмоций, хлопая в ладоши.

– Как думаете, она окончательно сошла с ума? – жмурясь от удовольствия, протянул паренёк, прижимая к себе диванную подушку тёмно-зелёного цвета.

– Слушайте, а что если она и вправду…

Договорить у долговязого парня не вышло. Громкий хлопок закрывающейся двери заставил всех вздрогнуть. Около входа в столовую, стояла, выпрямившись, словно струна, Каспер. Её пронзительный взгляд был направлен прямо на сплетников. Стало абсолютно ясно, что ей надоело слушать их мерзкий разговор, и она решила любым способом прекратить его. Но это было ещё не всё. Медленно, словно рысь, выслеживающая добычу, она подошла к испуганному парню, что так и не успел закончить своё предложение.

– «Она и вправду» что?.. – тихо поинтересовалась Каспер, подойдя к нему настолько близко, что это уже становилось опасно.

В воздухе поднялся градус напряжения и страха. Испуганные школьники не могли отвести взгляд от разворачивающейся ссоры прямо перед ними. Они словно даже забыли, как правильно дышать, не могли и пальцем пошевелить, жадно глотая каждое действие Каспер.

Парень уже, наверняка, тысячу раз пожалел, что влез в этот разговор со своим «ценным предположением». Он был выше и крупнее наступающей на него Каспер, но именно Он был сейчас напуган, именно Его руки предательски дрожали.

– Я не это хотел…

– Не стесняйся, продолжай, – уже практически шипела Каспер, теперь больше похожая на ядовитую змею, обвивающую противника и в любую секунду готовая пустить в него смертельный яд.

Руки её сжались в кулаки. Было видно, что она еле сдерживается, чтобы прямо сейчас не начать, если не смертельную казнь, то хорошую потасовку. «Ещё чуть-чуть и начнётся кровавый бой», промелькнуло у каждого в голове, кто невольно оказался свидетелем этого происшествия. Теперь гнетущее молчание подхватили все присутствующие, неотрывно глядя на происходящее. Это было похоже на массовый флешмоб, где все присутствующие должны были замереть и ни при каких обстоятельствах не двигаться.

Дело бы действительно окончилось плохо, если бы в этот момент из столовой не вышла Сирена. Отчего-то, увидев происходящее, на лице у неё появилась гримаса ужаса, перемешанного со страхом. Конечно, такой общительной девушке не странно переживать о своих знакомых, но что-то в её взгляде и дальнейших движениях было удивительным.

– Кит! – внезапно заорала она так, что все присутствующие тут же отмерли, мигом переключив всё своё внимание на паникующую Сирену.

Даже Дэмиен, что всё это время сидел в самом удалённом уголке холла, ожидая начала дополнительных занятий, и еле слышал окружающих, вздрогнул и очнулся из небытия.

То, что он увидел дальше, выдернуло его из состояния прострации окончательно. Сирена, подорвавшись с места так, словно за ней гналась стая диких зверей, подбежала к компании потерянных ребят. Но бежала она совсем не к ним…

В это время, Каспер, завидев Сирену, вдруг резко отшатнулась. Она сделала пару шагов назад, и Сирена тут же остановилась.

«Что здесь происходит?», уже с интересом наблюдал Дэмиен за разворачивающимся действом.

Обе девушки замерли, испуганно смотря друг на друга. Каждой из них явно хотелось исчезнуть, убежать отсюда как можно дальше. А в это время «зрители» продолжали наслаждаться представлением.

– Прости, – внезапно сказала Сирена и отошла назад. Она выглядела абсолютно растерянно и подавлено.

За окнами начался дождь, раздражая своим монотонным стуком. А едкая тишина в помещении продолжалась. Даже со второго этажа не было слышно ни звука.

Каспер, смотря куда-то в пустоту, внезапно горько усмехнулась:

– Кит?.. Вызываешь духов, Сирена?

Тут волна озноба прокатила и по спине Дэма. Что уж говорить о побелевшей Сирене, что еле стояла на ногах, не зная, куда деть свой взгляд, а, заодно, и себя саму.

– Мне жаль, – ещё раз повторила извинения Сирена.

Каспер на это ничего не ответила. Развернувшись, она молча вышла из здания. Только теперь не уверенной походкой, а быстрыми шагами, ссутулившись и смотря себе под ноги.

«Она что-то знает!», внезапно осенило Дэма и он, абсолютно позабыв обо всём, ринулся за Сиреной, что теперь целенаправленной, но не твёрдой походкой шла по лестнице.

– Сирена!

Дэмиен окликнул её, но она никак не отреагировала на это. Обычно, Дэм умел чувствовать настроение собеседника, даже если этот человек пытался его замаскировать, как, например, Лори. Но сейчас все его эмпатические качества были растоптаны желанием узнать правду о Каспер и, возможно, освободить себя от видений. Дэм быстро сравнялся с Сиреной, но та продолжала его упорно игнорировать. Казалось, что она вообще ничего не видит и не слышит. Словно она была совсем не здесь, а где-то глубоко в своих мыслях: настороженный, но потерянный взгляд, мелкая дрожь в руках, безвольное тело, что шло будто само по себе, отдельно от Сирены; но Дэмиен отмахнулся и от этого:

– Сирена, – повторил он, положив ей руку на плечо. Никакой реакции, – ты знакома с Каспер?! Это здорово! То есть… я очень хочу поговорить с ней, но она этого не хочет. Она думает, что я издеваюсь над ней, но это совсем не так! Она думает, что я знаю что-то о ней. Но что? Я не в курсе. Может, ты знаешь? Каспер такая… жесткая. Не уверен, что у неё вообще есть друзья. Но ты же общаешься со всеми, вот я и подумал…

– …кнись, – еле разборчиво прошептала Сирена.

– Прости, что? – растерялся Дэмиен.

– Заткни свой рот, – отчеканила с расстановками она, даже не смотря в сторону Дэма.

Дэмиен замер от неожиданности услышанного. Его рука всё ещё лежала на плече Сирены, так что когда та, не останавливаясь, прошла вперёд, рука Дэма безвольно упала с её плеча. Внутри разливалось обжигающее чувство вины, вперемешку с обидой. Так не похоже на Сирену. Видимо, он здорово её достал. Или задел за живое. Ну вот почему он всегда остаётся в дураках?!

Сегодня были курсы по «условиям выживания в экстремальных условиях», а так как Дэмиен пропустил все вчерашние дополнительные занятия, второй раз он этого допустить не мог. Да и нужно было как-то отвлечься от всего того, что происходило сейчас с ним и вокруг него.

Кажется, внутри каждого человека есть что-то своё, личное. И когда кто-то чужой хочет пробраться в этот мир, то можно увидеть не совсем приятную сторону своего собеседника. Тёмную сторону, о которой, возможно, тот и сам не догадывался, если его раньше не доводили до некомфортного ему состояния.

Часто ли Сирена срывалась на ком-то? Часто ли Лори не прикрывал свою неприязнь к другому человеку? Возможно, да и, скорее всего, дело в самом Дэмиене. Именно он являлся причиной нетипичных для них действий и эмоций.

«Да у тебя талант, друг», – с грустью подумал о себе Дэм. Просто поразительно, как можно быстро разочаровать людей в самом себе, сам того не замечая, делая вещи, что выводят из себя даже самых спокойных и учтивых.

Так было всегда. Он всегда был и есть из тех раздражающих любопытных людей, которые действуют лишь из своих личных побуждений. Дэмиену часто было наплевать на остальных. Но, по сути, никто и никогда не говорил ему, как правильно общаться или заводить друзей. Дэм был всегда сам по себе, самостоятельно познавал мир, методом проб и ошибок выяснял, что есть хорошо, а что не очень. В принципе, как считал сам Дэмиен, он вырос не таким уж отбросом, каким мог бы стать. Хотя, возможно, тут большую роль сыграло общество, окружающее его. Всё же, общался он лишь с обеспеченными людьми. В его мире не было отчаяния из-за нехватки денег, зато с лихвой хватало обесценивания человеческих чувств. Учителя учили их жить по правилам, но никогда и ни кому не было дела до того, что сами дети считали правильным. Впрочем, здесь винить некого. Ну, может, самую малость. Не зря большинство состоятельных подростков не считается с родителями или, наоборот, боится их. Дэмиен провёл лишь пять лет с родственниками в Портленде, а после учился жить сам для себя. К счастью, в отличие от других, он всё же получил свою частичку любви. А, может, и к сожалению, ведь после ему было достаточно сложно ко всему приноровиться, и он часто плакал. Повзрослев, стал плакать меньше, а после и вовсе лишь по особым случаям. Сейчас же что-то снова давало сбой, и слёзы возникали внезапно. Словно его шаткая нервная система запустила саморазрушение.

Дети, живущие по правилу «всё только для меня», не редкость в таких пансионах. Да, в правилах часто пишется, что «главное – единство, здесь вашего ребёнка научат жить в социуме, делиться всем, что у него есть». Может, это и так где-нибудь в среднестатистических школах, но здесь, где тратятся огромные суммы на обучение и проживание, главным является личный комфорт каждого. А, согласитесь, «личный» не часто может быть синонимом «общего блага».

Так что сейчас Дэмиен был полностью погружён в мысли о том, что, наверное, он законченный эгоист, раз так безжалостно потрошил болезненное прошлое и настоящее других людей для своей выгоды.

Он вышел из Главного Здания, не потрудившись прикрыть чем-нибудь голову. Поэтому, когда Дэм зашёл в крытое помещение для проведения различных курсов, то хорошо промок под сильным дождём. Отряхивая дождевые капли со своей спортивной куртки, он думал о том, что было бы неплохо заболеть. Так хотя бы немного можно было наказать себя за своё ужасное поведение. Дэмиен взлохматил мокрые волосы и недовольно заметил, что пришёл слишком рано.

Однокомнатные домики – единственное, что было сделано не в викторианском стиле, так как они входили в часть учебного материала и были оборудованы по всем новшествам. Домиков было всего три, а внутри они различались лишь тем, что относились каждый к определённому типу занятий: лекции, свободной тренировке или же специализированному курсу. В основном, здесь занимались выпускники и подготовительные классы. Для каждого здесь было отведено своё чётко разграниченное время. Например, сейчас была очередь курса Дэмиена. И если общеобразовательные предметы, что проводились в Главном Здании, старались делить по группам максимум в десять человек, то на подготовительные занятия могли приходить до тридцати человек. Здесь важную роль играла заинтересованность ученика в том или ином курсе для его будущего.

Сейчас просторная, хорошо освещённая комната с белыми стенами была практически пустой. Лишь несколько человек сидели за огромным, рассчитанным на большое количество человек, столом овальной формы, и что-то мирно обсуждали. Даже учительницы ещё нигде не было видно. Курсы по «условиям выживания», как правило, делились на практические и теоретические. Сегодня должен был быть день практики, но, из-за дождя, занятия перенесли сюда. Обидно, конечно, что не получится отвлечься от своих мыслей насовсем, как это было бы при прогулке по лесу, но и лекция – тоже хорошее дело.

Дэмиен сел подальше от остальных подростков, до сих пор переживая за событие, что случилось ранее с Сиреной.

Постепенно комната наполнялась школьниками, занимались свободные стулья. На этих курсах всегда было много народа. Отчего-то подростки решили, что именно этот предмет обязательно пригодится им по жизни и валом пошли записываться. Каждое занятие аудитория была наполнена под завязку, так что решался вопрос о разделении курса на подгруппы. Но, пока что, около сорока школьников ютились в помещении, рассчитанном на меньшее количество человек.

Становилось немного душно. Дэмиен взял один из бланков, что они заполняли каждое занятие, после того, как изучали новые правила и меры предосторожности, сложил его вдвое и стал интенсивно обмахиваться, чтобы прохладный воздух попадал в лицо. Мысли менялись с молниеносной скоростью в голове Дэма. Приступ, сон, Сирена, Лори, Каспер, призрак… много. Слишком много информации. Но нужно узнать еще больше, прежде чем делать какие-либо выводы.

Дэм повертел в руках карандаш, распрямил свой бланк и поставил подпись, не вчитываясь в условия. Всё равно для продолжения изучения курса это нужно было сделать. Да и вряд ли в правилах было написано нечто такое, что противоречило бы с моральными принципами Дэмиена.

Лекцию он слушал в пол уха. Рассказывали о том, как правильно и где разводить костры. Информация, конечно интересная, но мысли у Дэма интереснее. Каспер сказала, что «Кит – мёртв». Ну, или как-то так. Но кто есть Кит?

«И был ли он вообще»

Может, это тот самый парень, что появлялся каждый раз, пугая Дэмиена до состояния колик?! Он тоже мертв

«Мертв»

Да, именно мертв, как и тот парень, о котором упоминала Каспер, пора бы это уже окончательно признать. Его преследует мёртвая сущность

«А можно ли так сказать?»

что когда-то была человеком. Таким же, как и он сам. И эта сущность имеет незавершённые проблемы на земле, иначе бы уже давно покоилась с миром, а не надоедала Дэмиену. И как можно проверить, что оно есть Кит? Да очень просто! Попытаться позвать его при помощи этого имени. Раз оно появляется когда захочет, то на своё имя уж точно отзовётся. А, может, даже подобреет и наконец-то скажет Дэму зачем преследует его.

Шум класса с трудом долетал до Дэмиена. Словно он был покрыт шумоизоляционной оболочкой, через которую ничто не проходило и не входило. Он находился в неприятном вакууме, и его это уже начинало раздражать. Так что он попытался стряхнуть оцепенение и хотя бы немного послушать окончание лекции, законспектировать её, а также научиться прислушиваться к чужим разговорам. Чует его сердце, он лично распотрошил ранее спокойный улей сплетен. Но его интересовало далеко не всё. Только лишь две темы: Каспер и то, что могло дать подсказку о «мертвеце». При чём, теперь важен был абсолютно любой умерший, так как с него можно будет начинать искать информацию и дальше. Главное – зацепиться.

***

Когда Дэм вошёл в лес, наступали сумерки, так что вызывать духа нужно было как можно скорее, чтобы потом не потеряться среди сырой листвы и деревьев.

Пахло насекомыми и ещё чем-то кислым. Несмотря на то, что воздух был свежий и прохладный, при вдохе, он застревал в трахеях скатанными комками и входил в легкие дозированными и рваными кусками. Было ли страшно? Страх не уходит теперь никуда, так что это чувство было уже почти привычным. Но было ещё и новое чувство – неприкрытый интерес ко всему происходящему.

Что же будет дальше?

Раньше такого не было. Так что теперь Дэмиен смаковал свой интерес с особым пристрастием, боясь спугнуть такую ценность, что наконец-то начала наполнять его серую жизнь красками.

Он снова рвано затянулся лесным бризом, состоящим из мошек и кусочков сухих листьев, и со всей мощью своего голоса, подавляя стеснение и неловкость, начал звать загробного гостя:

– Кит!

Он прислушался, начал вглядываться в каждый куст – никого.

– Ки-ит!

Но протяжность звука также не произвела никакого эффекта. Должно было быть что-то ещё. Что-то более действенное, чем громкость и сила голоса.

Сорвавшись с места и скользя плоской подошвой ботинок по мокрым листьям, Дэм старался не врезаться во всплывающие перед носом стволы деревьев.

– Да появись же ты, чертов м*дак!

– Как грубо.

Дэмиен ощущал чье-то присутствие, пока бежал, но списал это на томительное ожидание и невероятное желание призвать уже хоть кого-нибудь.

Призвал он не совсем мертвеца.

Каспер, стараясь незаметно восстановить сбивчивое дыхание, пыталась казаться хладнокровной, но теперь, когда Дэм решил стараться развивать в себе свой талант эмпатии, он начинал видеть реальные чувства людей. От неё шёл испуг. Всё пространство заполнялось её нервозностью и заинтересованностью в происходящем. Энергетика Каспер была одной из самых сильных, что когда-либо чувствовал Дэмиен. От неё воздух становился плотнее, гуще, словно плёнка, которую можно убрать, только отодвинув руками.

Высокая и неестественно худая, в жутко изношенной одежде, что была больше ей на несколько размеров, она крепко обнимала руками свои руки, таким образом, стараясь сохранить хотя бы немного тепла. В лесу становилось всё холоднее.

Каспер жалась сама к себе, медленно перебирая ногами по земле. Её насквозь мокрые кеды еле слышно хлюпали, когда она поднимала их и вновь опускала.

Всё это Дэм ярко чувствовал и слышал. Его чувства обострились во много раз, словно компенсировали первую половину дня полнейшей отрешённости от внешних раздражителей.

И, да, сейчас это не слишком радовало Дэмиена, так как все чувства были накалены до предела, что означало быструю трату его энергоресурсов в скором будущем и дальнейшую ночную апатию. А этого совсем не хотелось.

– Догоняла меня?!

Каспер в ответ лишь усмехнулась. Да и не вопрос это совсем был, так что и отвечать нечего.

– Раз никто не хочет мне ничего рассказывать, я сам все узнаю.

Дэму надоело прятаться, хитрить и продумывать фразы, чтобы потом высказать их вслух. Он устал притворяться другим человеком. С этого момента, он решил учиться быть собой. И говорить то, что ему действительно хочется.

«Что-то сломалось во мне.

Я чувствую это»

– Я зову Кит. Надеюсь, он появится.

– Я и появилась.

Дэмиен поморщился. Если Каспер решила подшутить над ним, то сейчас не самое удачное время даже для неё. Прямо в этот момент, плотно склеенный карточный мир Дэма разлетался, образуя то ли дыру в его душе, то ли вытаскивая то, о чём он и сам не был в курсе.

– Ты сама сказала, что Кит умер. Я всё слышал, так что не стоит так шутить.

– И где я наврала?

Этот разговор уже начал раздражать Дэмиена.

– Кит – тот, что умер, скорее всего, именно он приходит ко мне. Тот, из-за кого ты разозлилась тогда, когда я рассказал тебе. Он точно мёртв. Я теперь это понимаю также четко, как и то, что его сейчас здесь нет.

– О чем ты вообще? – неподдельный, но пренебрежительный тон, – И при чем здесь Кит?

Становилось всё непонятнее и запутаннее. У Дэма начала кружиться голова и стало немного мутить. Было предельно ясно то, что говорили они абсолютно о разных вещах. Каждый о чем-то своем.

– Ты ведь знаешь Кит, – уже устало сказал он, – Прошу, просто скажи кто это. Я так устал разгадывать всё это. Я вообще не любитель решать ребусы.

– Так ты знаешь или нет? – Дэмиен чувствует смятение Каспер, – Если не в курсе, то зачем вообще во всё влезаешь?

– Затем, что это за меня решили. Чёрт возьми, это всё жутко странно. Но ко мне действительно приходит парень и просит о помощи. И это не живой парень.

Дэм присел на корточки, не в силах больше держать себя на ногах. Он уперся руками в землю, ощущая, как по его рукам начали ползать маленькие жучки. Щекочущие ощущения расслабляли. Меньше мутило, мир снова вставал на место и переставал кружиться.

«Поверит ли она мне? Я бы не поверил»

– Кит – это я.

Вот и приехали. Дэмиен окончательно сел на землю и потер ладонями глаза. Он слишком устал. В голове непрекращающееся гудение, руки и ноги уже давно мокрые, холодные и от этого начинали неприятно покалывать. Но он молчал. Приходило осознание того, что нужно уметь слышать то, что говорят ему люди.

А Каспер продолжала:

– Меня зовут Кит Каспер Эйден. Никакого секрета здесь нет. Я просто убрала имя Кит, потому что с ним связано очень много ужасных событий. Я решила похоронить свое первое имя. Кит больше нет. Есть только Каспер. Только и всего.

Дэм не без удивления подмечал, как менялся голос девушки. Он стал мягче. Значит, она отчего-то решила открыться. Именно ему. Вероятно, за очень долгое время. А это приятно. Даже немного льстит.

Он ничего не ответил и ждал; Каспер спокойно ушла. Сквозь закрытые глаза всё становилось ещё ярче. Дэмиен слышал её отдаляющиеся шаги, шорох листьев, качающиеся кроны деревьев, завывание ветра сверху и мерное гудение в голове.

***

Лори зашёл в их спальню около десяти часов вечера, но Дэм ещё не спал. Он сидел на своей кровати в одном мокром полотенце на голое тело и трогал свои влажные волосы, перебирая в пальцах капли стекающей с них воды. Кожа его покрылась крупными мурашками, так как обогревателя они в комнате не держали, а в общежитии батареи включали лишь по вечерам в особо холодные зимы. Дэмиен шмыгал то и дело носом и был полностью погружён в свои мысли и даже не заметил прихода Лори. Лишь когда дверь нарочито громко хлопнула за соседом, он нервно дернулся и уставился невидящим взглядом на Лори. Тот же решил подыграть Дэму, и был втянут в увлекательную игру, под названием: «загляни как можно глубже в душу другому». Выигрывал Дэмиен, так как лишь ему были известны правила игры, Лори лишь раздражался и старался вообще ни о чем не думать.

В принципах Лори было главным не вмешиваться в жизнь других, пока им не грозит реальная опасность. Но Дэм начал его беспокоить с этого момента немножечко сильнее, чем вообще никак.

Не выдержав, он отвернулся и решил всё же заняться своими делами. Правда, у Дэмиена на это были другие планы.

– Скажи…

Звонкий голос разрезал такую долгожданную тишину после долгого и насыщенного дня, наполненного непрекращающимися разговорами.

– … что ты думаешь насчёт Сирены?

– Я думаю о ней так, как считаю нужным.

Тишина. Нет смысла притворяться с соседом вежливой душкой. Особенно, если он тебе не нравится. Особенно, если он уже давно уличил тебя в этом.

– Она часто срывается на ком-то?

Лори продолжал притворяться неслышащим, стягивая с себя прилипнувшую к телу тонкую водолазку. Снять её с себя не так-то просто. Это добавляло раздражения.

– Я надоедаю тебе?

О, Боже, да! Да! Именно это! Наконец-то до тебя дошло!

Вслух это Лори, конечно же, не сказал, но облегчённо выдохнул. Возможно, расспросы на этом закончатся. Но не тут-то было. Прикосновение от ледяных пальцев вызвало неприятные ощущения по всему телу. Сдерживая рвотные позывы, он нервно дернулся и отскочил от Дэмиена.

– Даже ты. Даже такой спокойный человек, как ты, не может сдержать презрения ко мне.

В жизни Лори больше всего не любил две вещи: самого себя и жалких людей. Дэм, конечно же, относился ко второй категории. Отвращение накатывало волнами и с каждым разом становилось всё сильнее. Что ему нужно, этому странному парню, что около месяца особо даже не разговаривал с ним, а теперь постоянно настойчиво лезет с невыносимыми расспросами?

– Это потому, что я эгоист, Лори. Но я хочу исправиться. Поэтому я прошу твоего совета. Ты же мой сосед. Мне больше не у кого спрашивать.

Снова давление на жалость. Но игнорировать его уже нельзя. Слишком неприлично. Хорошие мальчики так не поступают.

Лори улыбается через силу. Водолазка болтается где-то в районе локтей, так до конца и не снятая. Аккуратно вывернув её и сложив, он старался сделать свой тон как можно более мягким:

– Что ты хочешь у меня спросить?

– Скажи, ты ненавидишь меня?

Вопрос ввел в ступор. Лори даже не сразу нашёлся, что ответить.

– С чего мне ненавидеть тебя?

– Значит, презираешь.

– Дэмиен, что ты от меня хочешь?

– Хочу узнать правду.

Диалог становился всё более абсурдным. Он в недоумении смотрел на голого парня с безумными глазами и полотенцем на плечах. Единственный вопрос, что возникал в голове, это: «Что вообще произошло, пока мы с тобой не виделись?!». Но Лори просто молчал. Дэм же расценил это на свой счет.

– Все презирают меня. Я знаю это. Но я хочу измениться. Мне надоело быть никем. Даже Сирена видит во мне пустое место.

– Значит, дело все-таки в Сирене, – заключил Лори и незаметно, но судорожно выдохнул. Одним вопросом меньше.

– Дело во мне, Лори. Сирена дала понять мне, что пора меняться. Но я не понимаю, с чего начать.

– Для начала, оденься, – не выдержал сосед, не в силах больше поддерживать достаточно серьёзный разговор с голым парнем. Вот уж что выглядело абсурдно со стороны. А общий внешний вид играл немаловажную роль в восприятии мира Лори.

Они сидели каждый на своей постели. В руках у каждого кружка с горячей водой. Лори чувствовал от этого мазохистское наслаждение, так как казалось, что пальцы начинали плавиться от накалённой кружки. Через некоторое время, он всё-таки пододвинул колени ближе к подбородку, поставил между ними кружку, зажимая её там, и посмотрел на потерянного больше, чем обычно, соседа. В голове неприятная пустота, смешанная с небольшим волнением и от этого раздражением. Лори старался никогда ничего не чувствовать. Последнее время не особо получалось.

За дверью были слышны голоса школьников, их смех и топот ног. Здесь же – нагнетающее молчание вот уже четверть часа. От ожидания, кружка уже трижды наполнялась кипятком, но так ничего не произошло. Спрашивать о продолжении было не в принципах Лори. Он старался даже не смотреть на Дэмиена, но всё равно каждый раз ловил себя на том, что ему постоянно приходилось отводить взгляд. Хорошо бы выучить пару конспектов по строению черепа до сна, но, похоже, сегодня он потратит пару бессмысленных часов, вместо дела. Впрочем, обе вещи казались ему бесполезными, поэтому, не так уж и жаль.

Протяжно скрипели пружины каждый раз, когда Дэм ерзал по постели в поисках удобного положения. Его кружка давно пуста, но цепкие пальцы крепко сжимали её, словно спасательный круг. То, что ему сейчас плохо, понимал даже Лори: мертвенно-бледный, шумно-дышащий, с невидящим ничего взглядом – Дэмиен больше напоминал пластиковую куклу, чем живого человека.

– Мне кажется, со мной происходит что-то странное, – наконец-то произнес Дэм. Еле слышно, почти шепча, так что Лори даже старался не дышать, чтобы хоть немного расслышать его.

– Я так увлёкся этой странной игрой, что меня убивает. Я не знаю: мне нельзя останавливаться, но, в то же время, нельзя и продолжать.

Лори встревоженно посмотрел на своего соседа. Он говорил какую-то чушь. Абсолютно непонятную, несвязную чушь.

– Над тобой издеваются? – осторожно спросил его Лори.

– Да, ты прав. Я просто издеваюсь сам над собой. Не могу ничего с этим поделать. Я слишком запутался, – Дэмиен съёжился, закутываясь в одеяло, – Прости, что так откровенен с тобой.

Дальше разговор не шел, давая свободу молчанию и тишине. Чуть приглушенный свет за счет темных обоев действовал на нервы, но добавлял интимности в обстановку. Голоса в коридоре почти стихли, так что ветер за окном, казалось, свистит громче.

– Но ты, наверное, единственный, кто может подсказать мне ответ. Я знаю. Твои глаза. По ним всё сразу ясно. Мне нравится это.

Лори насторожили последние фразы Дэмиена. Ему совсем не понравилось то, что сосед с такой уверенностью заявлял, будто может понимать чувства Лори. Даже ему самому они зачастую неизвестны. Ему очень хотелось возразить, но смысла в этом не было, так что он продолжил молчать, разглядывая расходящиеся круги от воды в кружке.

– Знаешь, я пообещал самому себе, что буду теперь откровенным. По-моему, у меня это очень паршиво выходит. Я даже не понимаю, с кем именно мне начать быть откровенным. Я попробовал с самим собой, но я просто ещё больше запутался. Поэтому ждал, когда придёшь ты. Но вот ты здесь, а что говорить – я не знаю.

Шумный выдох Дэмиена. И Лори покрылся мурашками. Комната наполнялась колючим страхом Дэма, таким явным, что у другого соседа пересохло в горле, и он судорожно, большими глотками опустошил чашку с еле теплой водой.

– Я во что-то влез, Лори. Я, честно, не хотел, но меня заставили в это по уши влипнуть. Ты можешь не верить, я бы точно в такое не поверил, но теперь отрицать не могу. Я чувствую того, кто умер. Мне даже кажется, что умер он здесь, в этой школе. Ты просил меня не влезать, но я не могу. Он просит меня продолжать. Он долбит по моим ушам с просьбой о спасении. Я даже видел его. Точнее, просто тень. Но эта тень привела меня тогда в первый раз к Каспер. А когда я спросил Сирену насчет Каспер, она сказала мне заткнуться. Кто-нибудь когда-нибудь доводил её до грубых слов?

Лори покачал головой. Он знаком близко с Сиреной не так уж и долго, где-то около двух лет. За это время, она показывала себя только с лучших сторон. Но он знал всё, о чем знать не стоит, поэтому понимал, почему девушка могла так отреагировать. Иногда Лори казалось, что он слишком втянут в ненужную ему историю, и она лежит в его памяти тяжёлым бременем. Особенно сейчас. Рассказывать или объяснять что-либо он не мог, по причине того, что это просто не его дело. Но он в курсе даже того, что произошло сегодня после ланча. Просто потому, что он являлся центровым в этой школе.

– Ты не влез, – Лори старался сдерживать свой тон, но он всё равно выходил пренебрежительным, – ты просто снова распотрошил то, что стоит давно забыть. Ты – виновник всего, что сейчас будет происходить. Тот случай в парке. Из-за него ты лишил спокойной жизни многих людей. Если у тебя есть мозги, то тебе должно быть стыдно.

Он и сам не ожидал от себя такой откровенности. Но Лори до жути бесил инфантилизм Дэмиена, его упертость и тугодумность. Что сложного в том, чтобы не лезть туда, куда тебя не просят?! Весь этот фарс, что он устроил, выйдет боком не только ему. О нем как раз все сразу забудут, Дэм – обычная пешка, чтобы снова устроить хаос, что царил до этого. То, что с таким трудом пытались забыть, залить бетоном и закатать в стены школы. Лишь бы это снова не всплыло наружу, лишь бы снова не случилось то… что случилось тогда.

– Этого хотел не я! Это не я всё начал! – Дэмиен начинал повышать голос, словно сейчас зайдется в истерике, а Лори опасливо покосился на дверь, чтобы это не расслышали остальные. Сейчас повыползает много любопытных ушей.

– Замолчи, – ледяной тон Лори подействовал звонкой пощечиной на Дэма и тот, действительно, замолчал. – Хочешь правды? Я скажу, можешь даже в глаза мне не смотреть. Если не хочешь ненависти к себе – не будь таким назойливым. Вот и всё.

Если он будет докучать Сирене, это может плохо кончиться. Ладно Каспер, она и не старалась всё забыть, но если Дэмиен начнёт копать правду… Никакие мотивы не могут быть оправданы изломанными судьбами. Пусть лучше всё будет так, как есть сейчас.

– Он убивает меня, – снова шепот Дэма, – скоро он начнёт кричать громче, пока я совсем не оглохну. Пока я не буду слышать лишь его голос. Я не перестану навязываться, потому что мне страшно.

В спальне погашен свет. Оба парня лежали на кроватях по уши затянутые в одеяло и пытались заснуть как можно быстрее. Но сон не приходил ни к кому. У Лори безумно разболелась голова после их разговора. А ещё он старался не придавать значения всему, что услышал от Дэмиена. Настолько старался, что постоянно размышлял только об этом.

Сирена, Каспер и… тот, о ком нельзя вспоминать. Все они связаны. Треугольник, что словно Бермуды потопил и вывел из строя много спокойных дней. Тогда было страшно. Страшно не столько за себя, сколько за то, что всё это происходило прямо у них на глазах. Он помнил то чувство подкашивающихся коленей, дрожи по всему телу и мечущихся в страхе и возбуждении людей. Толпы, единой волны, что сбивала с ног каждого, кто выходил из нее и пытался разобраться в происходящем. Лори совсем не хотел вспоминать об этом, но память назойливо предоставляла картины прошлого, давая вновь прочувствовать все те ощущения, вплоть до железного привкуса во рту, пересохшего от волнения горла и ледяных рук до запястья.

В комнате было до невозможности тихо. Каждый старался практически не дышать, пребывая в своем калейдоскопе неприятных эмоций. Лори ежился, скручивался под одеялом, недоумевая, отчего так безумно холодно сегодня в комнате. Он даже думал взять запасной плед, но не хотел высовываться из постели.

Тук-тук-тук.

Лори замер, прислушиваясь. В оглушающей тишине, кто-то еле слышно, глухо, но настойчиво стучал и скребся. Звук был словно изнутри дверей шкафа. Во рту бушевала пустыня, очень хотелось кашлять, но Лори решил скорее задохнуться, чем спугнуть то, что он сейчас слышал. Или же… кого-то?

Скрежет-скрежет-скрежет.

Словно ногтями по дереву. Острыми, впивающимися в поверхность.

– Дэмиен… – осторожно позвал тот соседа, все же зажимая рот кулаком и закашливаясь.

– Да? – также осторожно отозвался Дэм. В голосе звучал испуг и настороженность.

– Прекрати это делать.

– Ты тоже слышишь это? – удивлённо, но еще тише, чем все остальное, произнёс Дэмиен, изумленно ахая.

– Дэм, если это не ты…

– Клянусь, не я!

Стук-стук-стук.

Лори замолчал, вслушиваясь. Некоторое время они лежали молча. В тишине был отчетливо слышен равномерный стук и скрежет. Через определенную комбинацию небольшая пауза. И снова: стук-скрежет-стук.

– Ты знаешь азбуку Морзе? – поинтересовался Лори у Дэмиена.

– Нет, а нужно?

– Вслушайся. Три стука. Три скрежета. И снова три стука.

Дэм нервно и шумно сглотнул. Оба парня напуганы, но голос Лори, в отличие от Дэмиена, оставался ровным и относительно спокойным:

– На Азбуке Морзе, это означает – SOS.

***

Полночи парни искали причину шума. Как только они подошли к шкафам, звук начинал исходить из-под их кроватей. Возвращаешься обратно – снова звук от шкафов. Равномерный стук наполнял пространство, с невероятной точностью взывая сигнал о спасении. Лори решил вызвать дежурного. Дэмиен напросился с ним из-за страха остаться одному. Когда они уже трое вошли в комнату – звуков не было. Они прождали некоторое время, в ожидании новых «сообщений», но ничего не происходило. На всякий случай, дежурный обошел их соседей, но те, сладко зевая, только недоумевали, зачем их вообще решили разбудить.

Звук не повторился и тогда, когда они снова остались вдвоём. Галлюцинация, иллюзия, шум в ушах – теперь уже они не могли разобраться, что это было. Дэмиен уверенно заверял Лори о «призраке», но тот лишь отмахивался, желая поскорее заснуть и забыть весь этот вечер и ночь, включая их разговор.

Отключив утром звон будильника, Лори понял, что спал он опять один. Дэмиен, закутавшись в одеяло, сидел на кровати с покрасневшими от напряжения белками глаз. Он был ещё более бледным и зеленым, чем несколько часов назад, а круги под глазами становились всё темнее, приобретая оттенок фиолетового. Солнце ярко слепило в глаза, и Лори постоянно щурился, когда поворачивался в сторону Дэма. Лори не знал, чтоговорить в таких ситуациях. Конечно, он прекрасно понимал, что его сосед уже на пределе своего эмоционального пика, что у него есть большие проблемы и не только со сном. Но что он мог сделать? Только не лезть не в свое дело, хотя Дэмиен вчера и просил его помочь. Но какой совет может дать человек, что не в состоянии вытащить из ямы апатии даже самого себя?!

Лори, уже стоя под ледяными струями воды контрастного душа, бездумно смотрел на свои ухоженные руки с идеальным маникюром, смотрел вниз на такие же ухоженные ступни. Свое духовное уродство, как он сам это любил называть, он заменил на «идеальный» внешний вид. Он всегда говорил пустыми безэмоциональными вежливыми фразами, натянуто улыбался, когда этого требовала ситуация, одевался опрятно и не вычурно. Всегда чистый, ухоженный, лучший на своем году обучения, обходительный, но абсолютно пустой. Пустой не из-за того, что ему действительно нечего чувствовать. Когда-то давно Лори сам принял решение быть таким. И пока что ни разу об этом не пожалел. По крайней мере, так казалось ему.

В Главное Здание он направлялся в одиночестве – Дэмиен был не в силах подняться даже с постели. Лори пришлось принести ему завтрак в комнату и пожелать хорошо выспаться, пока его не будет. Дэм на это отреагировал кривой улыбкой. В его глазах не было ни единой эмоции. Лори сразу же вспомнил себя и подумал о том, что, если он выглядит точно также, то это достаточно пугающее зрелище.

Шёл Лори с ноутбуком, на котором собирался закончить начатый сценарий действа на Хэллоуин, чтобы уже к вечеру можно было его обсудить с Сиреной и подумать о том, каким людям предложить сыграть на празднике.

С Сиреной у Лори, пожалуй, одни из самых теплых отношений, на которые он только был способен. Он уважал эту девушку, считался с ее мнением и даже прислушивался к ее советам. Одним из самых лучших качеств Сирены, был прекрасный жизненный принцип – не лезть не в свое дело. Лори раздражали люди-липучки, что, во чтобы это ни стало, пытались разгадать или даже понять его. Ему не нравились задушевные разговоры, не нравилось делиться чем-то личным, он не любил ночные посиделки, где все играли в «правда или действие». Потому что тогда ты либо врешь, либо потрошишь всю свою боль, что так старательно скрываешь от других.

По стечению обстоятельств, вышло, что именно Сирена узнала все, что посторонним знать не следовало. И, пожалуй, лучшего человека для хранения тайн найти сложно, потому что она ни разу не зарекнулась о том, что видела тогда.

С того момента их судьбы связало, и они стали кем-то вроде друзей. Они понимали друг друга на каком-то ментальном уровне, когда нет нужды изливать душу, нет желания чем-то делиться. Возможно, для многих, это казалось жутко скучным или даже не настоящими дружескими отношениями, но именно о такой подруге и мечтал всегда Лори.

Они могли спокойно обсуждать погоду, школьные дела или поездки в город. Но когда один из них видел, что второй не в духе, то просто не докучал ни беседами, ни расспросами.

Чувства Лори были не только атрофированы эмоционально, также это касалось практически всего, на чем он не акцентировал внимание. Погодные условия, детали окружающего его пространства, чувства людей и многое другое. Лори вёл ежедневники, где записывал не только дела, но и интересующих его личностей, их имена, характерные особенности, даты Дней Рождения. На самом деле, он даже составлял картотеку на каждого ученика старших и средних классов, а также через год обновлял информацию. Делал он это исключительно из собственной выгоды. «Неизвестно, когда тебе будет нужен тот или иной человек. Знай каждого в лицо и умей вертеться. Это – законы успешных людей». Именно так всегда говорил отец Лори. А хорошие мальчики слушаются родителей беспрекословно.

Хорошие мальчики.

Хорошие,

Послушные,

Пустые

Куклы.

Он станет хирургом, потому что так нужно. Он женится и заведёт троих детей, потому что так нужно. Он проживёт всю жизнь законопорядочным гражданином своей страны, даже не думая о том, чтобы участвовать в каких-либо митингах и никогда не подпишет ни одной противоречащей законам петиции.

Он будет одеваться неброско, но со вкусом. Никогда не сменит причёску, а также не скажет неприличного слова. Всех людей будет держать на расстоянии, чтобы никто не узнал его настоящего. Он будет чтить родителей, даже если…

Даже если ненавидит их больше, чем кого бы то ни было.

– Ты один? А где Дэмиен?

Лори сидел в кабинете, где проходило собирание по обсуждению проведения праздника. Перед его лицом был экран монитора и практически дописанный сценарий действа.

Почти прошел ещё один похожий день. А ведь он даже не мог вспомнить, чем вообще сегодня был занят. Ещё один. Спокойный. День.

Мир продолжал идти своим чередом. Пока всё ещё на своих местах. Прямо сейчас даже ещё не поздно всё изме…

– Он плохо себя чувствует. Навряд ли он сегодня придёт.

Нет. Всё должно быть так, как есть. Это то, о чем мечтают многие. Ты должен быть благодарен за всё, что у тебя есть. Хорошие мальчики не думают о таких плохих вещах. Продолжай играть роль. Твой мир на этом заканчивается.

– Жаль. Надеюсь, ничего серьёзного? – взволнованно спросила Сирена.

Лори молчал. Он не хотел ни врать, ни говорить правду при всех.

«Кажется, Дэмиен ломает себя, чтобы потом построить себя настоящего».

И единственное чувство, что сейчас одолевало Лори к Дэму, это – зависть.

– Твой сценарий очень хорош. Думаю, мы можем спокойно искать людей на роли и приступать к репетициям.

Сирена вместе с Лори сидели в пустом кабинете. Все только что разошлись, но его подруга, как и всегда, знала, что у Лори есть то, чем он хочет поделиться с ней лично. И сейчас она ждала момента, когда тот раскроется ей.

Лори стучал пальцами по клавиатуре, не нажимая, но издавая щелкающие звуки от прикосновений к клавишам. Он не знал, имело ли смысл рассказывать Сирене о том, что собирался сделать Дэм. Потому что тогда снова пришлось бы ворошить болезненное прошлое.

– Так что там с Дэмиеном? – наконец, не выдержала она и пристально посмотрела на друга.

– У вас был неприятный разговор, – Лори не спрашивал, а утверждал.

– Я повела себя с ним грубо, – в голосе Сирены звучит сожаление, – но я до сих пор не понимаю, зачем ему нужна Каспер?

– Просто хочет поиграть в детектива, – всё-таки не выдержал Лори.

Глаза девушки широко распахнулись от удивления. Она несколько секунд смотрела в глаза друга, пытаясь понять, правильно ли она услышала то, что тот сказал.

– Но зачем? – голос Сирены дрогнул и стал неестественно высоким от волнения.

– Я не совсем понимаю его.

Только сейчас Лори окончательно понял, что вообще не стоило заводить этот разговор. Потому что то, что сказал ему Дэмиен, Сирене знать не нужно. Он не хотел причинять ей боль. Значит, придётся приврать:

– Может, он волнуется о Каспер. Ведь… она выглядит одиноко.

– О, вот как…

Голос Сирены смягчился, и Лори облегчённо выдохнул.

– Я бы хотела извиниться перед ним. Я вижу, что он, в последнее время очень плохо выглядит. А я ещё и накричала на него.

– Думаю, он будет рад увидеть тебя.

Сирена снова с удивлением посмотрела на него, а Лори лишь отвёл глаза. Не в его принципах волноваться о ком-то.

– Тогда… может, предложить ему играть главную роль? Дэм сможет отвлечься от плохих мыслей.

На этот раз, Лори лишь растянул уголки губ в полуулыбке, что означало, что ему, в принципе, на это абсолютно всё равно.

Дорогу до общежития они провели в молчании. Лори терзали мысли о том, не много ли он рассказал Сирене. И нужно ли это было вообще?

Открывая дверь в комнату парней, они увидели сидящего на подоконнике Дэмиена с книжкой в руке. Подойдя ближе, Лори с удивлением отметил, что это тот самый роман, что он одолжил Дэму.

Дэмиен бесшумно шевелил губами, словно заучивая цитаты из текста. Его лицо было сосредоточенным, но гораздо менее напряжённым, чем сегодняшним утром. Дэм вздрогнул, когда закрылась дверь, и с ужасом посмотрел на них. Правда, практически сразу взял себя в руки и постарался улыбнуться.

– Привет. Мне жаль, что я не смог сегодня прийти. Надеюсь, я не сильно подвожу вас.

Лори с интересом смотрел на, как ему казалось, замороженного парня. Дэмиен словно снова старался стать тем, кем был при их знакомстве – продуманным и наигранно искренним. Словно он начал понимать, что нельзя сразу меняться. Что тогда это вызовет лишь негатив со стороны окружающих.

Но Лори одернул себя. Размышления о Дэме не приносили никакой выгоды и, тем более, пользы. Не стоило так глубоко копаться в чужих мыслях. К хорошему это никогда не приводит.

В комнате была напряжённая атмосфера. Напряжение шло ещё со вчерашнего дня, но продолжало накапливаться настолько, что уже становилось тяжело дышать.

– Я тоже хочу извиниться, Дэм, – Сирена подошла ближе, – я не должна была кричать на тебя. Мне жаль.

Лори невольно заметил, что выражение лица Дэмиена было полно недоверчивости. Но снова ненадолго. Мгновение – и он уже улыбался.

– Как прошло собрание? – спросил Дэм уже практически беззаботным голосом, полностью разворачиваясь к ним.

***

«Словно сильный магнит, предчувствие беды притягивает к себе окружающие предметы и, наконец, становится реальностью»

«Если ты просыпаешься, проводя рукой по лбу, и говоришь: «Как хорошо, что это всего лишь сон!», и снова засыпаешь, значит, твой сон не был кошмаром. После настоящего кошмара ты сидишь на постели, глубоко дышишь, но сон, вылетев из головы, словно привидение, занимает всю комнату, привидений становится все больше, они прячутся за мебелью и занавесками и наблюдают за тобой. После такого кошмара заснуть невозможно»

Рю Мураками. Дети из камеры хранения.

В последние две недели все было невероятно тихо и спокойно. Так тихо, что Дэмиен смог забыть обо всех тех страхах, что окружали его все это время. Он смог наконец-то спокойно выдохнуть и даже выспаться. Призрак больше не приходил к нему. Дэм сначала ожидал, что это просто затишье перед настоящей бурей, но шли часы, дни и даже недели. Жизнь с постоянным чувством страха казалась все более абсурдной. Человеческий мозг так устроен, что многие плохие моменты старается как можно скорее заблокировать в памяти, чтобы человек смог спокойно существовать как и прежде, до произошедших событий.

Дэмиен репетировал вместе со всеми роль утопленника, снова научился улыбаться и даже смог получать удовольствие от процесса и общения с людьми. Всё забылось, выветрилось из памяти. Ведь настало такое приятное время. Хотелось ловить каждую секунду, запоминать каждый звонкий смех, приятные улыбки и слова. Ему так нравилось это ощущение спокойствия, что даже о матери он думал всё меньше и меньше. Не хотелось впускать в себя ни капли негатива, ведь до этого Дэмиен и так был переполнен им до краев.

Наступила долгожданная и от этого пугающая эйфория.

Эйфория, сменившаяся ужасом в ночь с двадцать шестого по двадцать седьмое октября.

***

Дэмиен открыл глаза, увидев привычный вид перед глазами: Окно с видом в парк, темно-зеленые стены, а также услышал голоса проснувшихся школьников.

Но что-то было не так. Прислушавшись, он понял, что слышит не весёлый смех, а крики, наполненные страхом. За дверьми была беготня и суета. Дверь тряслась от столкновения с ней и грозилась в скором времени слететь с петель при таком темпе.

«Пожар?» – сонные мысли путались и переплетались. Дэм нехотя, но с опаской поднялся с кровати, нащупал ногами свои резиновые шлёпанцы и пошёл открывать дверь.

То, что Дэмиен увидел за ней – походило на разрушение Помпеи: бесчисленное количество перепуганных детей сбивали друг друга с ног и мчались… нет, не в сторону лестницы. Все они бежали в другом направлении. Но куда?

Встав у самой стены, чтобы его никто не сбил, он увидел, что все скапливаются около одной из комнат. Они стараются пробраться туда, что-то увидеть. Растрепанные, бледно-зеленые, в пижамах и домашних шлепанцах, школьники больше походили на пациентов больницы, чем на учеников элитной школы. И самым жутким были их лица, обезображенные гримасой ужаса и отвращения.

Постепенно, крики перешли в напряжённый шёпот и Дэм увидел врачей, перед которыми расступались школьники, словно Красное море перед Моисеем.

– Что случилось? – не выдержал Дэмиен и обратился к девушке, что стояла рядом с ним.

– Убийство, – прошептала ему в ответ она, словно сама же не верила своим словам.

Последнее, что увидел Дэм, перед тем как упасть в темноту – завёрнутое в черный пакет человеческое тело.

***

Когда темнота начала понемногу отступать, Дэмиен оказался в плохо освещённом помещении. Он сразу почувствовал здесь атмосферу отчаяния. Такую же тёмную, как и эта комната. Оглядевшись, Дэм заметил хмурых, сгорбленных от скорби людей, облачённых во всё черное.

Повсюду расставлены зажженные свечи; витиеватые растения, обвивающие колонны, найдя в них для себя опору. Комната росла и расширялась с каждым рассмотренным предметом в ней. Ещё чуть-чуть, и она оказалась необъятной, словно черная дыра, поглощающая все на своем пути.

От каменной кладки веяло холодом. Тем холодом, что иногда называют «мертвым» из-за того, что он заставляет съеживаться до легких судорог в пальцах.

Пахло воском и влажностью.

И чем-то ещё.

Чем-то до того отвратительным, что появилось просто огромное желание зажать себе нос и больше никогда не дышать, лишь бы не ощущать его снова.

«Запах смерти», – мысль пронеслась молнией в сознании и заставила содрогнуться.

Да, в комнате, необъятной комнате, наполненной сотнями свечей, растений и неподвижных, словно восковых, людей, проходили похороны.

Ноги сами делали неторопливые шаги туда, где свечей и цветов было больше всего – к гробу.

«Нет…

Нет!

НЕТ!!!»

И Дэмиен снова открыл глаза, судорожно хватая губами воздух.

Темно, холодно, тесно… Где он находится?

Дэм стучал по деревянному потолку.

Он внутри.

Внутри этого чертового гроба!

– Выпустите меня! – темнота сжирала все звуки, создавая лишь новую, все более оглушающую тишину. – Эй! Я жив! Жив! Слышите меня?!

На правую щёку упала холодная капля. Сначала несильно, но постепенно капли увеличивались, а частота их падения сокращалась.

Попадало в рот, глаза, нос.

«Солёное. Я утопаю в слезах», – думал Дэмиен, уже не пытаясь выбраться.

Руки пульсировали и начинали щипать, когда капли падали на них.

Внутри образовывалась лужа. Одежда намокла, стала тяжёлой. Тянуло вниз.

«Я уже внизу», – от безысходности подметил Дэмиен.

От этих мыслей не становилось грустно или же страшно. Наступало смирение. Становилось все равно.

И так он лежал в своем деревянном саркофаге, зарытый под землей и ждал, когда слёзы его родственников наконец-то заполнят гроб до краёв…

***

Проснулся Дэмиен от того, что кто-то громко кричал у него над ухом.

До него не сразу дошло, что это кричал он сам.

Дэм раздирал ногтями лицо до кровавых царапин, рыдая и трясясь всем телом. Всё, что было до этого, сейчас казалось детским лепетом. Теперь он был не в силах остановить себя.

Тело жило своей жизнью и не отвечало ни на одну команду. Ему только и приходилось, что недоумённо спрашивать у самого себя: «Это точно моё тело? Это не сон?!»

Удивительно, но внутренне он был… нет, не спокоен.

Он был пуст.

Ни единой эмоции. Лишь легкое желание остановить то, что Дэмиен делал сейчас с собой наяву.

Дэм видел Лори, его полные ужаса глаза, тщетные попытки упокоить.

Слышал и успокаивающие речи и лишь бесшумно усмехался.

Это не поможет.

Далее сознание стало тоже уходить от него, оставляя все в подчинении бессознательного.

Он очнулся через некоторое время, в своей же комнате, в абсолютном одиночестве. Тело ломило от слабости, глаза щипало, а лицо немело. Но теперь он мог ощущать себя, отвечать за свои движения и относительно здраво мыслить. То, что ему приснился какой-то плохой сон – последнее, что помнил Дэмиен.

Через некоторое время, в комнату вошел Лори. Лицо его было угрюмым, осунувшимся. Светлые пряди волос падали на лоб, лишь слегка прикрывая глаза. Было видно, насколько сильно он устал и, вероятно, за ночь не сомкнул глаз.

Дэмиен неподвижно лежал и даже не подумал как-то отреагировать, увидев соседа. Лишь с любопытством разглядывал то, как нелепо и неряшливо тот выглядел: наспех застегнутая и даже не заправленная в брюки рубашка, встрепанные волосы и влажные, от налипшей к ним грязи, ботинки. Его еле заметно раскачивало из стороны в сторону. На это Дэм лишь спокойно про себя отметил:

«Это из-за меня».

Странно, но никаких эмоций это умозаключение не принесло.

Его тело было тяжелым, даже глаза он с трудом держал открытыми. И, хотя Дэмиен чувствовал каждый мускул своего тела, сейчас бы он предпочел от этого отказаться.

Лори неспешно подошел к Дэму и сел на край его кровати. Он долго вглядывался ему в глаза, словно ища ответы на интересующие его вопросы, что не решался задавать вслух.

– Я никак не могу понять, – наконец-то начал говорить Лори абсолютно бесстрастным голосом, – Ты – бесполезный кусок д*рьма или…

Он замолчал, не отрывая глаз с Дэмиена.

Тот не уступал ему в пустоте взгляда.

Наконец-то.

Наконец-то он увидел настоящее лицо своего соседа. Не учтивую маску, не деланное безразличие.

А Пустоту.

Пустоту, что когда-то сожрала все дорогое в душе Лори; выела его органы, обглодала кости и выпустила кровь. Ту самую бездну, в которой плавал его сосед вот уже… но сколько? Месяцев? Лет?

Явно долго, в этом можно не сомневаться.

Добровольная пустота.

Такая родная и знакомая самому Дэмиену. Да вот только он совсем недавно понял, какую высокую цену нужно заплатить за вот такую пустоту и как невыносимо больно будет потом расплачиваться.

Что-то внутри него, глубоко внутри, кричало и рвалось наружу в нестерпимом желании предостеречь Лори. Пока ещё не поздно, пока все еще можно…

А можно ли?

Голос испарился. Его растворило в черной кислотной дыре, что теперь разъедала душу Дэма, делая его бесчувственным и равнодушным абсолютно ко всему.

В дверь три раза постучали. Лори неторопливо встал и отворил дверь медсестре. Та подошла к Дэмиену и протянула ему шипучий напиток:

– Как ты себя чувствуешь? Голова кружится? Это все перенапряжение. Слишком сложный год, я права?

Медсестра даже и не представляла насколько она права насчет тяжелого года. Вот только дело совсем не в учебе.

Дэм чуть приподнялся, чтобы выпить принесённый напиток. Оранжевая вода брызгала в нос, от лопающейся в ней таблетки, но вкуса он совсем не почувствовал. Все его рецепторы были отключены. Ему показалось, что, даже если в кружке был бы кипяток, и Дэмиену плеснули им на ноги, то и тогда не было никакой ответной реакции тела.

«А, может, я и вправду тогда умер?»

Все его тело окатило ледяным ознобом. Сон кусками вонзался в память, оставляя на ней кровавые наросты, что с течением времени не исчезнут, превратившись в уродливые шрамы.

То, что никогда не забудешь. То, что будет мучать всю жизнь, нарывая по ночам пульсирующей болью.

Это не было сном.

Дэм был уверен в этом. Он действительно тогда лежал в этом чертовом гробу и ощущал себя… не живым.

Погруженный в свои мысли, Дэмиен не заметил, как проливает все на свою рубашку и одеяло.

Оранжевая вода стекала по подбородку, лишь на немного останавливаясь в районе ключиц, находя там препятствие, и отпечатывалась въедливыми пятнами на тканях.

Отодвинув от себя чашку, он безразлично наблюдал за всполошившейся медсестрой, что тут же сдернула испорченное одеяло и предложила Дэму переодеться.

Рубашка неприятно липла к телу, но ему хотелось двигаться как можно реже.

– Мне уже лучше, – как можно бодрее ответил Дэмиен медсестре и даже попытался оскалиться в подобии улыбки, – Спасибо вам.

– И все-таки, мы осмотрим тебя. И с разрешения твоей мамы, отправим тебя домой на некоторое время. Лори рассказал нам о том, как ты чувствовал себя в последнее время.

Слова о матери болезненно вонзились в районе сердца.

С её разрешения? Смешно. Смогут ли они хотя бы дозвониться до нее?

– Вы связывались с ней? – не сумев сдержать любопытства, спросил Дэмиен.

– К сожалению, она пока что не ответила. Но мы отправили ей сообщение, и я уверена, что она скоро ответит, – с вежливой улыбкой говорила медсестра.

И хотя Дэму очень хотелось ей верить, горький опыт злобно нашептывал, что ничего хорошего из этого не выйдет.

– Вот как, – только и смог пробормотать в ответ Дэмиен, прежде чем снова погрузиться в свои мысли.

В кабинете медсестры он пробыл достаточно долгое время и прошел практически все процедуры, что были возможны в пределах школы.

К вечеру, уже изрядно измотанному, Дэму сообщили абсолютно фантастическую для него новость – его мама, мисс Максвелл, сама договорилась о недельном отпускном для своего сына, то есть, для него. И уже завтра, в районе полудня, она собиралась забрать его домой.

Голова Дэмиена затрещала от такого наплыва информации. Мысли путались и противоречили друг другу.

Его мама волнуется о нем настолько, что сама приедет к нему?

Ведь даже перед началом учебного года она была настолько занята, что не смогла отвезти его в школу и вызвала такси. Неужели все действительно настолько с ним плохо? Быть может, эта неделя – последняя в его жизни?

Дэму казалось, что лишь при таких обстоятельствах возможен приезд его мамы.

Он лежал на своей кровати, так и не притронувшись к принесенному ужину. Волнение перед ожиданием встречи было настолько сильным, что заглушало все рецепторы чувств и физические потребности.

Дэмиен был уже сыт. Давно сыт по горло обещаниями и вечными оправданиями. И если и на этот раз все окажется ложью…

Он старался не думать о таком исходе.

Сразу же представлялись жуткие образы, где его душа просто уходит из тела от такой несправедливости, не желая все это больше терпеть.

И сейчас, в свете тусклых ламп и относительной тишины, что разрушалась лишь от голосов за дверью, ему оставалось только томиться в ожидании и надеяться, что дальнейшая его жизнь не превратится в череду неудач и кошмаров.

II

Утро поприветствовало нескончаемым потоком воды – дождём это было называть оскорбительно – и серым стянутым небом. Меланхоличный и точный, словно тонометр, стук стекаемых струй воды, что бились о крышу и стекло, намекал на непроходимую слякоть вместо тропинок и дорог, что сейчас, наверняка, больше походили на размытые берега.

У метеозависимых людей раскалывалась от боли голова; многих клонило в сон. Даже Лори, что, как правило, довольно бодро вставал со звоном будильника, в это утро вяло передвигался из комнаты в ванную и обратно.

Разбитыми и лишёнными сил себя чувствовали практически все.

Только лишь открыв глаза, Лори тут же стал искать взглядом Дэмиена. Тот уже сидел на подоконнике, завороженно, словно гипнотизируя погоду, смотрел в окно, так и не переодевшись со вчерашнего утра, когда он пролил на себя липкий напиток.

Ненадолго, но в груди Лори появилось ноющее чувство жалости. Правда, почти сразу исчезнувшее, но от этого не менее удивительное для него.

Твердо решив сделать вид, что даже не заметил Дэмиена, Лори, не без усилий, поплелся умываться.

Уже закончив со всеми приготовлениями, но, обнаружив, что Дэм все еще сидит в той же позе и на том же месте, не сумел сдержать раздражения:

– Не думаю, что с такой погодой можно надеяться на чей-то приезд.

– Меньше думай, – хмуро и нехотя ответил ему Дэмиен.

Лори оторопел. Раньше Дэм никогда не говорил с ним настолько саркастично и грубо. Решив ничего не говорить и, вообще, сделать вид, что он не слышал ответа, Лори вышел на завтрак.

***

Дэмиен и сегодня не вышел на учебу. Есть он также отказался и лишь продолжал неподвижно смотреть на уже немного затихающий ливень.

В этот день он поставил на кон свою жизнь. Все зависело от того, придет ли сегодня к нему мать. Погода усугубляла ситуацию и давала множество поводов не приехать, но Дэм уже не мог отказаться от своих слов.

Что за обещание он себе дал? Дэм и сам толком еще не понимал. Важным был лишь исход данной ситуации, дальнейшие последствия при проигрыше его не волновали. В любом случае, будет нечто страшное.

Наступил полдень.

Машины все еще не было, хотя и дождь уже накрапывал совсем чуть-чуть. Правда, три часа назад все еще был страшный ливень, так что неизвестно, совсем ли его мать отказалась от сегодняшней затеи приехать, или же все еще есть шанс.

На ланче к нему пришел Лори. Он поставил на прикроватный столик Дэма банку с колой и доложил, что его попросили позвать Дэмиена поесть.

– Я не голоден, – отмахнулся тот, стараясь не смотреть соседу в глаза. Все остальные люди сегодня его слишком раздражали.

– Сирена беспокоится о тебе, – тихим голосом сказал Лори, присев на свою кровать, – мне стоило усилий заверить ее, что все хорошо и приходить к тебе не нужно.

– Я что, так плохо выгляжу? – с усмешкой спросил Дэмиен.

– Да от тебя воняет, – разозлился Лори, – воняет твоим эгоизмом.

Дэм рассмеялся на это заявление. Смех его был сухой и неискренний.

– И это говоришь мне ты? Просто иди на занятия.

Лори мгновенно взял себя в руки. На душе стало немного легче от того, что он высказался:

– Да, ты прав. Ведь я же могу стать таким, как ты.

– Таким, как я? – Дэмиен с удивлением повернулся в его сторону, но сосед уже захлопнул за собой дверь.

Дэм запустил руки в волосы, аккуратно массажируя пальцами пульсирующую голову.

Кто он такой? Какой у него характер? Взгляды на жизнь? Увлечения? Принципы?

Кто есть вообще Дэмиен Максвелл?

Дэма напугало то, что он не смог ответить ни на один вопрос. Он мог быть добрым и отзывчивым, а на следующий день мерзким и отрешенным. Его эмоции были смешаны внутри него, словно цвета радуги, если их размешать вместе.

Его желания… конечно, у него они есть. Но вот если задаться вопросом, действительно ли именно этого он хочет, то Дэм не смог бы ответить.

Дождь прекратился. Редкие капли постукивали по стеклу, стекая с крыши общежития.

Сколько он себя помнил, то всегда был самостоятельным. Пришлось забыть о беззаботном детстве и учиться ответственности хотя бы за самого себя. Да, о его безопасности Дэмиен мог не беспокоиться, огороженный забором и смотрительницами. Но и выйти было никуда нельзя, что сильно ограничивало свободу и желания. Он воспитал себя сам, стараясь анализировать окружающий его мир и делать выводы. Дэм старался учиться на чужих ошибках, но выходило это далеко не всегда. Его практически не наказывали за провинности, так как знали, что пугать Дэмиена звонком матери – бесполезно. Он давно прекрасно понял, что мама – нечто мифическое, практически неосязаемое и недосягаемое. И пока она платит деньги за его обучение, то ему ничего не будет.

Конечно, его могли исключить, соверши он нечто ужасное, но толку от этого не было бы. Лишь очередной новый пансион, скрытый от бурлящей жизни города.

Звук хлюпающих по грязи колес и гудение двигателя, заставил Дэма подпрыгнуть от неожиданности. Звуки были приглушенными и еле слышимыми, но Дэмиену казалось, что его барабанные перепонки могут лопнуть.

Вместо того, чтобы рвануть с места, он застыл и практически перестал дышать.

Дэм понял, что даже не пытался собрать вещи в поездку.

Прежде чем за ним зашли, чтобы сообщить о приезде мисс Максвелл, Дэмиен сам вышел по направлению в Главное Здание к кабинету директрисы. На улице было сыро и прохладно, но Дэм вышел прямо в шлепанцах и без ветровки. Ветер неприятно обдувал лицо, попадая редкими брызгами.

Он долго не решался заходить даже в само здание и несколько минут топтался у входа. Дэмиен хотел обдумать слова, что он скажет, увидевшись с матерью, но мысли в голову совсем не шли, перекрываясь сильным волнением. Толкнув, наконец, ледяными пальцами дверь, он не спеша пошел к кабинету.

– Могу войти? – постучавшись, тихо поинтересовался Дэм, смотря куда-то в пол, не в силах поднять взгляда.

– Конечно, Дэмиен, проходи, – ласковый тон директрисы не успокоил его, но на дрожащих ногах он все-таки вошел. Правда, все так же не смотря наверх.

Некоторое время продолжалось неловкое молчание, которое никто не решался нарушить. Но, все же, первая не выдержала директриса:

– Ну и погода на улице. Я удивлена, что вы смогли доехать сюда, мисс Максвелл.

– Я подождала, пока дождь немного стихнет. Так что проблем не было.

Приятный, хорошо поставленный голос. Дэмиен столько раз слышал его по телевизору, но так редко вживую, что сейчас звук заполнил все его тело и отдавал вибрацией. Не сдержавшись, он все-таки поднял глаза, и его пробила крупная дрожь. Его мама также смотрела на него. Пронзительно, словно стараясь что-то узнать или понять.

Он был не слишком похож на свою мать внешне. Но все равно ему часто говорили, что они похожи. Из-за взгляда. Он словно заглядывал в самую душу своего собеседника, что нравилось не многим.

Мисс Максвелл была всегда одета скромно, но все смотрелось очень аккуратно и со вкусом. Даже если она надевала обычные джинсы и футболку, то на ней это выглядело свежо и интересно. Яркая внешность, что на экране смотрелась очень притягательно, харизма, что далась ей годами усиленных тренировок и прекрасные манеры – Джерри Максвелл создавала наиприятнейшее впечатление.

«Если только она – не ваша мать»

Дэмиен все также молчал. Он словно проглотил свой язык, не мог построить и самой простой фразы, чтобы она не звучала нелепо. Все казалось абсурдным.

– Дэмиен, – из раздумий его снова вернул в реальность голос директрисы, – твои вещи все еще в комнате?

«Да, в шкафу», – чуть было не ответил ей Дэм, но вовремя прикусил язык. Они уже должны были быть давно собраны в поездку.

– Я сейчас принесу их, – еле слышно пробормотал Дэмиен, развернулся и еле пересилил себя, чтобы не выбежать из кабинета, а спокойным шагом выйти.

Дэм не видел смысла ни с кем прощаться. Даже, наоборот, он старался избегать знакомых лиц, иначе пришлось бы объясняться, просить прощения за то, что придется искать замену на его роль в постановке. Все это сейчас было выше его сил. Дэмиен был жутко измотан морально, ему было даже немного тяжело дышать от волнения. Он прекрасно понимал, что поступает ужасно и очень гадко по отношению ко всем. Но его немного успокаивало, что Лори в курсе всего, так что, наверняка, он уже ищет другого актера. Да и, наверное, так будет даже лучше. Что, если бы он не справился и испортил праздник? Он ведь почти всегда все портит. Совершенно точно, что и в этот раз все пошло бы наперекосяк.

В машине было тепло и сухо. Мерное гудение звучало в такт ненавязчивой мелодии, что шла из динамиков. Дэмиен смотрел в окно, где расстилались густые посадки вечнозеленых деревьев. На стеклах распластывались дождевые капли и, дрожа, съезжали вниз. Небо было затянуто серыми тучами, что создавало гнетущую, даже мистическую атмосферу. В такую погоду хорошо сидеть дома у камина с чашкой горячего шоколада и рассказывать друзьям страшные истории. Или читать новости об очередном серийном маньяке, что пытается повторить «славу» Зодиака. Но эта погода совсем не подходит для семейных поездок.

Они так и не заговорили толком, как увиделись. Лишь мисс Максвелл приобняла его и сказала, что рада видеть. Дэмиен же лишь кивнул ей на это в ответ.

Дорога предстояла длинная и долгая. Дэм надеялся разглядеть в зарослях мелких животных, вроде бурундука или белки, но ему все никак этого не удавалось. Скорее всего, они не такие любопытные здесь, в отличие от тех, кто обитают в городских парках и заповедниках.

– Если захочешь, мы можем как-нибудь поехать в Мьюирский лес. Ты ведь там еще не был?

– Нет, не был.

И снова тишина.

– И Тихий океан ты с того берега не видел.

– Не видел.

Дэм начал раздражаться. Почему она так настойчиво хочет завести разговор? Разве не она была всегда вечно занята настолько, что даже позвонить составляло большого труда?! А теперь наверняка думает, что может вот так просто взять и начать спокойно общаться, как настоящие мать и сын. Ну уж нет.

Всю неделю, что он жил у матери до приезда в пансион, он клещами вытягивал из нее каждое слово. Тогда мисс Максвелл была слишком занята, слишком уставшей или слишком измотанной. Теперь же, словно ни в чем ни бывало, через два месяца полнейшего отсутствия в его жизни, она ведет себя так, словно ничего и не было. Не было семнадцати лет игнорирования его, не то, что как сына, как человека. Она даже не попросила прощения…

У Дэмиена начала болеть голова. Мысли в который раз спутались в клубок сомнений. Что он хочет от нее? Почему, когда мама сама идет на контакт, он так огорчен? Почему бы просто не сделать вид, что ничего не было? Почему бы не начать с чистого листа?

Нет.

Чистый лист может начаться лишь после осознания всего. Остальное – останется невысказанной болью и в любой момент может стать эмоциональной катастрофой.

– Дэмиен…

Его передернуло. Кто бы мог подумать, что имя может приобретать различную значимость, в зависимости от того, кто тебя позвал. Сейчас Дэм ненавидел свое имя, оно резало наждаком по перепонкам, оставляя на них пульсирующие царапины. Он и раньше не особо любил свое имя.

Дэмиен.

Так можно назвать лишь нелюбимого ребенка.

Впрочем, это уже давно не новость для него.

– … как ты себя чувствуешь?

– Я в порядке,– он специально прикрыл глаза, чтобы создать видимость сна.

Более он с матерью разговаривать не желал.

***

Его комната. Дэмиен не особо понимал значения этого слова. Своей комнаты у него не было никогда. Не было даже уголка, что он мог назвать своим. Живя у родственников, он спал в гостевой, в пансионах делил комнату с другими учениками, а, приехав к матери, вновь попал в комнату для гостей.

Светлое помещение не казалось ни капельки уютным. Кинув сумку с вещами на чужую кровать, он стал осматриваться, но не заметил ничего притягивающего взгляд. Все было до абсурда обычным и простым. Мисс Максвелл часто снимала часть дома или квартиру, так как нигде надолго не задерживалась. Не было даже смысла покупать дом, чтобы не жить в нем. Поэтому никаких признаков «обжитости» дом не создавал. Все холодное, оно казалось Дэмиену мертвым.

«Подходит для меня»

От своей пессимистичности он невесело усмехнулся. Неужели он все время был таким? Дэм не мог дать на это ответ. Он не помнил.

Его память состояла из выборочных воспоминаний, а все остальное безжалостно забивалось в самые дальние уголки и никогда не ворошилось. Ну, возможно, лишь последнее время невольно вспоминалось что-то, что могло бы пролить свет на нынешнее состояние Дэмиена.

В комнату постучались.

– Дэмиен, я хочу заказать ужин. Что ты хочешь?

Мисс Максвелл старалась говорить дружелюбно, но он прекрасно чувствовал всю ее неловкость и скованность. Она до сих пор казалась недоступной и чужой. Словно он приехал гостить к другу и сейчас общается с его матерью. Такая же неловкость. Разница лишь в том, что сейчас не хотелось проявлять дружелюбия или же показывать себя с хорошей стороны. Он смотрел на мать, а видел глянцевую обложку. Дэм никогда и не знал, какая она на самом деле. Никогда не мог узнать ее поближе. И сейчас сильно сомневался, что мать будет с ним настоящей.

– Мне все равно, – делано равнодушно пожимает плечами Дэмиен.

– Может, закажем китайскую еду?

Дэм лишь кивает, стуча пальцами по экрану телефона.

Ужин прошел холодно. В плане того, что им было не о чем говорить. И, к тому же, Дэмиен не горел желанием разговаривать вовсе. Лишь сдержанно кивал на разговоры матери о том, что ему нужно будет пройти полное обследование и записаться к психологу. Он не особо вдумывался, как можно будет успеть все это сделать за неделю. Дэм привык к вечным обещаниям матери. Как правило, ни одно из них не реализовывалось, поэтому он даже не видел смысла спрашивать о чем-либо.

– Как тебе Сан-Франциско? Ты уже нашел здесь друзей?

– Он… очень неровный, – выдавливая из себя слова, отвечал Дэмиен.

– А что насчет друзей?

– Да. Все хорошо.

Ему даже не стыдно было врать. Аппетита практически не было, поэтому Дэм неторопливо ковырял вилкой плохо сваренную лапшу в коробке. Она противно хлюпала в луже острого соуса и давно была еле теплой.

Четыре дня прошли, словно в тумане. Внезапно, у вечно занятой матери нашлись свободные часы, в которые она водила Дэмиена по врачам, чтобы он сдавал всевозможные анализы. Его разрывало от неоднозначности и неопределенности своих собственных мыслей. Он держал в себе всю боль, о которой так давно хотел рассказать маме. С другой стороны, понимал, что это ни к чему не приведет. С третьей, он все также не хотел раскрываться перед ней хоть на чуть-чуть. И пока что нежелание перевешивало все.

Дэм обычно отсиживался в своей комнате, не делая абсолютно ничего. Его любимым занятием стало смотреть в стену, сидя на кровати. Иногда он ложился и тогда разглядывал потолок. Мыслей было так много, что они сливались в монотонное гудение, зачастую становясь въедливым звоном.

Он боялся спать, дремал лишь урывками, но снов не видел. Просто закрывал глаза и через несколько часов их открывал. Иногда он просыпался от страха. И часто не понимал, где находится. Один раз, Дэмиен забыл, кто он есть. В плане, вообще забыл, не мог вспомнить даже собственного имени. Это было всего на несколько секунд, но было настолько страшно, что отходил Дэм от этого долго. Он и представить себе не мог, насколько жутким может быть осознание абсолютного неведения. Когда ты даже не можешь понять, человек ли ты. Животный страх, на уровне инстинктов. Не хотел бы он ощутить это вновь.

Тридцать первое октября наступило быстро. Дэмиен даже толком и не помнил даты со дня приезда в дом матери. Прошло четыре дня, но для Дэма это был один длинный и серый день. Он практически не разговаривал, мало ел и спал. Был, скорее, похож на куклу, чем на живого человека. И продолжал бы себя вести так и дальше, не случись с ним то, что случилось.

В этот день он проснулся поздно, около полудня, к тому же до четырех часов просто лежал в постели, не в силах подняться на ноги. Мать его не тревожила, а к врачам сегодня было не нужно. Голова была тяжелой, а ноги ватными. Дэмиен впервые так поздно встал с кровати. Даже во время болезней он просыпался рано, не позднее девяти утра. Но сегодня было сложно делать все. Еле продвигая ноги вперед, Дэм прошел в ванную комнату умываться. Подойдя к раковине, он взглянул в зеркало.

И не увидел себя.

Пару секунд он смотрел в глаза чужому лицу из отражения.

Внутри все похолодело, но мозг еще не осознавал происходящего. Есть он, Дэмиен. Он же помнит, как он выглядит. Но сейчас он видит…

– Что за черт! – наконец-то подал голос Дэм, трогая свое лицо.

Отражение в точности повторяло его мимику и движения.

– О нет, нет, нет! – уже кричал Дэмиен, закрываясь от зеркала руками и оседая на пол.

Он видел парня. Видел молодого парня, но это был совсем не он. Он был

мертвый

такой жуткий. Видел его серое лицо и впалые щеки. Но глаза: глаза-то были Дэмиена.

– Нет, нет, нет, – продолжал кричать в исступлении Дэм, закрывая лицо руками, – убирайся!

В комнату вбежала абсолютно потерянная и взволнованная мисс Максвелл. Повторяя слова, вроде, «что случилось?», она опустилась рядом с Дэмиеном на колени. Было видно, что она не знает, как поступать в такой ситуации. В ее речах то и дело мелькали вопросы о том, нужно ли вызывать врача. Мисс Максвелл неловко дотрагивалась до его плеч, пытаясь хоть как-то успокоить своего сына.

Они сидели за обеденным столом. В воздухе витал запах лекарств. Дэмиен крепко сжимал свои дрожащие руки. Перед глазами все так же стояло то лицо из зеркала.

Через пару часов начнут стучать в дверь за конфетами загримированные и облаченные в чудовищ дети. А их дом даже не был никак украшен. В сравнении с другими яркими домами, что переливались разноцветными лампами и страшными фигурками ведьм, их дом был действительно жутким. Жутким в своей безликости. Дэмиена душил холод, исходящий от этого дома. Или это был не он? Дэм заглушал мысли о том, что холод исходил от его матери. Безразличие к происходящему. Волнение от того, что это все затянулось. Его ли это эмоции? Или же он чувствовал сейчас чужие, впитывал их, словно губка?

– Мне нужно на воздух, – Дэмиен резко встал, направляясь к выходу.

– Хорошо, давай выйдем, – тут же спохватилась и миссис Максвелл, но застыла от ледяного взгляда сына.

– Я хочу пройтись один.

– Но ты не в том состоянии, чтобы оставлять тебя одного…

– Мне будет лучше одному.

– Дэмиен, я не отпускаю тебя.

Дэм полностью развернулся к матери, с растерянностью смотря на нее. Она не пускает его? Она? Да кто она такая?!

– Ты мне никто, – уже после он поймет, что сказал эти слова вслух, – мне не нужны твои разрешения.

Когда Дэмиен выходил из дома, его уже никто не останавливал. Он не увидит того, как мисс Максвелл еще некоторое время будет стоять, осознавая услышанные слова. И как после не сможет сдержать слезы стыда. Стыда за то, что она уже больше никогда не вернет себе доверие сына.

***

Дэмиен шел по тротуарам, обходя разномастных, но всех, как один, веселых детей. Его голова была тяжелой и сильно кружилась. Где та отправная точка, что надорвала тонкую грань между спокойствием и тем, что происходит с ним сейчас?

Сан-Франциско.

Эта мысль пробежала током в голове. Все началось с этого чертового города, все его изменения и боли. Тогда в его жизнь вошел и Он. Тот, о ком он ничего не знал, но в то же время, чувствовал каждую Его эмоцию и переживание. Тот, кто скрывался в тени и никто не мог дать ответа, кто Он и откуда Он появился. Тот, кто представлял собой клубок скатанной боли, что наслаивалась месяцами и годами.

Это… он сам?

– Это не я, – тихо прошептал Дэм, уже стирая ладонями лицо от непрекращающихся слез.

В его душе зарождалось еще одно чувство – обида. Обида на весь мир за то, что он так одинок. Обида за то, что он больше не мог самостоятельно с этим справиться. Обида за свою слабость и безразличие окружающих.

Дэмиен остановился, глядя на знакомый высокий силуэт. Он стоял не близко, но возможно было разглядеть его длинные огненно-рыжие волосы, худощавое тело в сильно облегающей одежде и яркие, пронзительные глаза.

Откуда он знал его? Дэм даже не испугался мысли о том, что наконец-то увидел источник своих страхов. Ведь это Он и есть. Абсолютно точно.

«Я схожу с ума»

Дэмиен сделал пару шагов навстречу, но силуэт не двигался. Лишь беззастенчиво смотрел Дэму прямо в глаза. Его взгляд был очень грустный. Дэмиену казалось, что он просто видит отражение собственных глаз.

Время, казалось, остановилось. Теперь и мысли не было о том, что этот человек не живой. Вот же Он, стоит и смотрит прямо на Дэма и не думает исчезать.

Он сильно выделялся. Выделялся своей яркостью даже в сравнении с загримированными людьми,разукрашенными домами и вывесками магазинов. Он светился изнутри. Его энергия имела ярко-желтый оттенок, словно одинокий ночной фонарь на пустынной дороге. Это сложно объяснить, но Дэм именно так Его и видел: как нечто цельное и однородное. Словно один большой свет.

В этот раз не было никаких мыслей или сомнений. Дэм уверенно шел навстречу Ему.

Остановился Дэмиен, лишь подойдя совсем вплотную к Нему. Дэм был гораздо ниже Его, и поэтому ему пришлось поднять голову, чтобы смотреть в ярко-зеленые глаза.

Все тело сводило судорогой волнения. Дэмиен не слышал ни шума машин, ни голосов оживленного города. Слезы давно высохли, но сердце продолжало биться чересчур быстро.

Они ничего друг другу не говорили, но в этом не было необходимости. Дэму казалось, что он видит себя со стороны. По-другому выглядящего, но внутренняя составляющая была одинаковой. Словно зеркало, что отражает не тело, а душу.

Дэмиен почувствовал холодные пальцы на своих плечах. Он обнимал Дэма, словно старался загородить того от проблем и невзгод, что так внезапно появились в его жизни.

Объятия не казались нежными, от них не шло никакого тепла человеческого тела. Словно прозрачная дымка, они обволакивали Дэмиена, и он чувствовал себя необъяснимо странно. Еще немного, и Дэм уже никогда не сможет вырваться из Его рук. Он будто поглощал всю боль в себя, оставляя в душе Дэмиена неприятную пустоту.

Страх стал наступать, схватывая горло.

«У меня больше ничего не осталось. Ничего хорошего внутри. Совсем ничего».

– Отпусти меня, – прошептал Дэмиен, стараясь оттолкнуть Его.

Но как возможно дотронуться до того, кого просто нет?

– Мне больше не нужна жалость, – Дэм хватал руками воздух, стараясь разодрать его на кусочки.

«Я не выберусь сам»

– Прошу…

– Дэмиен?

Словно очнувшись от кошмара, Дэм растерянно смотрел на Каспер, что стояла на выходе продуктового магазина, держа в руках небольшой бумажный пакет.

Она была абсолютно реальной, как бы Дэмиен не разглядывал ее. Он больше не хотел верить собственным глазам и ощущениям, ведь они больше не были способны отличить реальность от выдумки.

Но Каспер была здесь. Ее прикосновения были осязаемыми, а руки теплыми, когда она взяла его под руку и повела к себе домой.

Он не помнил, почему именно она так сделала. После видения, глаза застилали слезы, и сильно душил страх. Он снова ощущал то чувство приближающейся смерти. Как тогда, около книжного магазина.

– Это называется паническая атака.

Каспер и Дэмиен сидели на веранде ее родителей и пили горячее и очень сладкое какао. Дэм кутался в принесенный ему флисовый плед и чувствовал себя в полной безопасности здесь. Родители Каспер отнеслись к его приходу дружелюбно. Здесь витала атмосфера любви и спокойствия. Дом мигал разноцветными лампочками. Мама Каспер то и дело раздавала конфеты стучавшимся школьникам. Несмотря на жуткие фигурки и плакаты в честь Хэллоуина, все здесь было пропитано уютом и добротой.

– Отвратительная вещь, – поморщился Дэмиен, вспоминая недавние чувства.

– Согласна. Но она не смертельна. Если научишься контролировать ее, то все будет в порядке.

– А ты умеешь это делать?

– Да, я научу тебя: когда начинает душить страх, то вспомни правило «трех четверок». На четыре счета вдыхай, задерживай дыхание и выдыхай. Каждое действие на четыре счета. В панической атаке самое страшное – чувство приближающейся смерти. Если отвлечешься, то все пройдет. Особенно это помогает, когда наступает чувство удушья.

– Тебе это помогает?

– Не всегда, но иногда да.

Дэм пристально разглядывал нескладную, с грубыми чертами лица Каспер. Иногда она казалась ему куклой, угловатым манекеном с мертвым взглядом. Вся иссохшая, с острыми скулами и костлявыми пальцами. Её волосы, давно нечесаные и не мытые, а единственным выразительным на ее лице казался лишь длинный нос с горбинкой. Дэм разглядывал каждую вену на её тонкой коже и не понимал, как такой человек может все еще жить.

Он никогда не видел её так близко. В школе, одетая в громадного размера вещи, она не казалась настолько изможденной. Но теперь Дэмиен видел, насколько нездорово выглядит Каспер. Даже голос её был «нездоровым» – сиплый и низкого тембра.

– Спасибо тебе, – ему хочется как-то подбодрить эту, кажущуюся неживой, девушку. Но он не имел ни единого понятия как.

Дэм продолжал смотреть на неё и ловил себя на мысли, что к нему снова возвращаются чувства. И это не отвратительное чувство жалости. Это страх. Страх за то, чтобы не стать такой, как Каспер. Не стать тем, с кем жутко находиться вблизи.

Но тут она улыбнулась. Это была теплая и добрая улыбка, от которой чувствовалась искренность и дружелюбие. Дэмиена тут же укольнуло чувство стыда. Он понял, что Каспер вовсе не являлась пустой внутри. Это всего лишь внешняя оболочка, что рассказывала лишь о пережитых ранее событиях. Внутри неё уже все изменилось. Или же только идет стремительно на поправку.

– Почему ты не такая в школе? – Дэм решил все-таки задать вопрос, что мучил его все это время.

– Не такая? – растерянно протянула Каспер, но быстро поняла суть вопроса, – Почему там злая? Ну, мне не хочется там находиться. Это тяжело.

– Почему же ты не переведешься?

– Потому что… есть еще много незаконченных дел. Я не могу просто убежать от всего.

« А я бы не отказался именно убежать»

– Хочешь быть сильной? – ухмыльнулся Дэмиен.

Каспер отставила этот вопрос без ответа, просто проигнорировав его. Взамен, она лишь парировала:

– От чего ты прячешься?

Дэм растерялся. Вроде как, он ни от чего не прятался. Наоборот, старался понять, что же с ним происходит. Почему его преследует нечто жуткое? Где же здесь прятки?

– От себя, – внезапно для самого себя признался ей Дэмиен и замолчал.

Кажется, он только что сказал нечто лишнее.

– Не волнуйся. Это делают все люди. Но так ты себя не спасешь.

– Спасибо за какао, – вежливо кивает ей Дэм, сдергивая с себя плед.

Она не та, с кем хотелось делиться переживаниями. Дэмиен не доверял ей. Да и вообще, теперь уже никому не хотел доверять. Но перед тем, как уйти, любопытство все-таки взяло над ним вверх и он поинтересовался:

– Так, кто же лежал в гробу?

– Что? – Каспер стала еще бледнее обычного.

– Черный пакет. И комната… вроде, номер 113. Кого тогда убили?

– Зачем тебе это знать? – в ее голосе слышится грусть и какое-то отчаяние.

Подул сильный ветер, задувая свечи, что стояли на перекладине балкона. Начинало темнеть.

– Я видел сон, где все это…

–… Нет, – закачала головой Каспер.

– Что «нет»? – оторопел Дэмиен

– Все не так. Кто из них тебе рассказал об этом? – теперь уже преобладает злость.

– Так ты действительно знаешь все?

– Не верь тому, что говорят. Правды не знает никто.

– Каспер…

– Они презирают меня, придумав свою историю. Не вздумай смеяться надо мной, это плохо закончится.

– Я… понял тебя, – Дэм смотрит на трясущиеся от волнения руки Каспер с интересом. Но сейчас спрашивать уже не имеет смысла.

Дэмиен бродил по улицам в одиночестве. Было около восьми часов вечера, а идти было некуда. Стало немного холоднее. Еще пара часов и все школьники разойдутся по домам считать собранные ими конфеты, чтобы завтра хвастаться своими достижениями перед сверстниками. Он вышел на «Аламо сквер» и решил остановиться здесь. Дэм сел на газон, облокотившись о ствол дерева. Размышлять ни о чем не хотелось, так что он просто слушал отдаленные голоса прохожих.

Он почувствовал, как на него сверху опускаются локоны чьих-то длинных волос.

Дэмиен не сразу сообразил, что происходит. Щекочущие ощущения на шее. И теплое дыхание прямо в ухо:

– Дэмиен.

Дэм вскочил и обернулся, чтобы увидеть

Его

лишь дерево сзади него. Черт бы побрал этот Хэллоуин. Кто захотел так отвратительно пошутить?! Ведь если это был не человек, то…

«Скорее! Скорее! Скорее!»

Ухо Дэма пронзила резкая боль, да так, что он вскрикнул. Звон в ушах складывался в слово, что торопило его что-то сделать. Дэмиен беспомощно огляделся в поисках нужной ему вещи. О чем Он просит его?

«Они знают», – снова кричит голос в голове.

– Перестань, – чуть не плачет Дэм от бессилия.

Дэмиен сорвался с места и побежал к дороге. Только бы успеть убежать. По протоптанной траве бежится хорошо и ровно, а обратиться за помощью можно уже вот-вот, совсем скоро.

Но он падает.

Падает на ровном месте, проезжаясь подбородком и стирая ладони.

Дэм чувствовал себя мухой, что только что поймали и собирались оторвать лапки. Дэмиен посмотрел в сторону, откуда бежал и снова ничего и никого не увидел. От кого же он тогда убегал?

– Мне так это надоело, – устало выдохнул он, обращаясь к неизвестному.

– Замечательный сегодня праздник.

Тот самый знакомый высокий голос, что Дэмиен столько раз слышал. Он повернулся, смотря на Него: высокого и безумно худого парня с изможденным выражением лица. Впалые щеки, сухие, потрескавшиеся губы, неживой взгляд.

Становилось пустынно и тихо. Вдалеке гудели машины, да ветер старался забраться под тонкую футболку.

Но Он был неподвижен. Он был вне погоды и времени, словно статуя. Лицо Его абсолютно ничего не выражало.

Дэм не мог и слова сказать, лишь смотрел на Него и думал о том, что окончательно сошел с ума. Он поддался своим страхам и слабостям и теперь расплачивался по заслугам. Теперь ему становилось жутко. Дэм начинал жалеть себя за то, что ему приходилось во всем этом участвовать. Быть главным героем этой пьесы абсурда.

– Кто ты есть? – в горле все высохло, поэтому каждое слово давалось Дэмиену с трудом.

Призрак, не меняя безразличного выражения лица, развел уголки своих губ в отвратительной улыбке:

– Я – это Ты.

Что-то такое Дэм почему-то и ожидал услышать. Нечто банальное и неоднозначное. Но значит ли это, что все, что с ним сейчас происходит – не более чем его галлюцинация?

Дэмиен затряс головой. Невозможно. Это продолжалось уже около трех недель. Неужели, ему теперь придется жить со всем этим всю свою жизнь?

– Зачем ты преследуешь меня?

– Я хочу кое о чем рассказать тебе, Дэмиен, – призрак продолжал давить из себя жуткую ухмылку.

– Так рассказывай, – Дэм начинал раздражаться.

– Ты не веришь мне. Но тебе придется мне поверить, – голос призрака стал тише и мягче.

– Пожалуйста, прекрати. Дай мне жить нормально, – у Дэма от волнения начали дрожать руки.

– Жить? Дэмиен, думаешь, ты жив?

Глухой смех разносился по всему пространству. Дэм смотрел в ледяные глаза призрака, стараясь понять, насколько тот реален. Дэмиену хотелось дотронуться до Него, возможно, ощутив неживые, словно пластилин, ладони. Но он не решился так сделать.

А призрак продолжал:

– Что ты называешь жизнью? Твоя жалость, твоя слабость и безвольность. Ты действительно думаешь, что сможешь выбраться из всего этого?

– Прекрати читать мне морали, – Дэм сморщился, – Ты лишь плод моего воображения.

– Я реальнее, чем ты думаешь. Возможно, даже реальнее тебя.

И снова этот омерзительный смех.

– Пошел к черту! – повысил голос Дэмиен, сделав пару шагов навстречу к призраку, – Ты не реален!

– Мы еще пообщаемся. Но мое время зависит лишь от тебя. Разрешишь мне быть с тобой?

– Черта с два! – Дэм буквально выплюнул эти слова. Руки его сжимались в кулаки от раздражения.

– Ты уверен в этом?

– Я… я ни в чем сейчас не уверен. Я общаюсь с гребаной галлюцинацией.

– У тебя есть время подумать. Ведь сегодняшняя ночь имеет силу.

Призрака больше нет. Дэмиен стоял один, среди деревьев и протоптанной травы. Одиночество волнами накатывало на него, перемешиваясь с чувством страха. Дэм думал о том, что сейчас ему бы очень хотелось оказаться в объятьях мамы. Но не этой глянцевой картинки, а той, что у него никогда не было. Той, что могла бы успокоить его и сказать, что все будет хорошо, и они со всем справятся вместе.

Дэм безразлично посмотрел в экран своего телефона: «10:30 p.m.»

И ни одного пропущенного звонка.

***

Дэмиен нарочито громко хлопнул входной дверью. Он просидел на улице еще около часа, надеясь на какое-либо внимание со стороны матери.

Ничего.

Он, не торопясь, прошел в гостиную. Мисс Максвелл что-то монотонно печатала на компьютере, возможно, правя ошибки в сценарии своего текста для телешоу. И лишь когда Дэм аккуратно постучал по деревянной панели прохода, она медленно и спокойно оглянулась на него:

– О, ты уже пришел. Будешь ужинать?

Ее голос был ледяным и бесстрастным. В низ живота Дэмиена будто свалили камень, больно тянущий все внутри него к полу. Ноги приросли и не хотели двигаться. Вот значит, как она.

В тусклом свете лишь одной настольной лампы стало видно её проявляющиеся морщинки и руки со вздутыми венами. Дэм представил её ведьмой, что вырезали сердце и вставили вместо него свинец. Куда же подевалось все ее наигранное дружелюбие?

– Насколько же сильно тебе наплевать на меня? – эти слова дались Дэмиену с трудом, но они подействовали пощечиной для его матери.

Она словно очнулась от лунатизма. Взгляд ее стал осознанный, но сильно встревоженный. Она бегала глазами из стороны в сторону, отчаянно подбирая нужные слова:

– Дэмиен, прекрати говорить глупости, пожалуйста.

– О, теперь ты называешь это так? – нервный смешок вылетел у него изо рта, и Дэм прикрыл рот кулаком. Только бы сейчас не потерять самообладание.

– Что ты хочешь услышать от меня?

В ее голосе слышна усталость. Сейчас мисс Максвелл отмахивалась от своего сына, словно от назойливого заказчика, что просит чего-то невозможного.

– Я не знаю, – его голос стал дрожать. К глазам начинали подходить слезы, застилая всю видимость.

Возможно, Дэм хотел увидеть в ее глазах волнение. Возможно, ему хотелось, чтобы мама просто подошла и без слов обняла его. Сейчас он бы даже не стал отстранять ее. Ему так безумно хотелось чего-то человеческого и теплого. Но вместо этого, мисс Максвелл смотрела на него с чувством отвращения:

– Дэмиен, ты же взрослый мальчик. А взрослые уже не плачут по пустякам.

Он просто не знал, что сказать ей в ответ. Слезы градом стекали по щекам, а изо рта вырывались жалостные всхлипы. Дэм чувствовал себя просто унизительно, но ничего не мог с собой поделать. Это было выше его сил. Именно в этот момент, он окончательно понял, что остался совсем один.

Дэмиен ничего больше не сказал. Он просто молча поднялся в свою комнату и закрыл за собой дверь.

За окном ярко горели фонари, разрезая темноту на черные и белые полосы. В гробовом молчании дома, можно было услышать редкий шум проезжающих машин. В его квартале все начинало засыпать, готовясь к новому дню. Но пройди еще немного – и ты увидишь другую сторону города. Живую и вечно не спящую. Сан-Франциско – город контрастов. Мечты и разбитых надежд. Труда и пожирающего одиночества.

– Если ты сейчас здесь, – Дэмиен тихо шептал себе под нос, словно читая заклинание, – то скажи, я действительно не смогу все это пережить?

Ответа, конечно же, не было. Хотя сейчас Дэм действительно был бы рад поговорить хоть с кем-то. Даже с Ним.

– Эй, призрак, я разрешаю тебе говорить со мной. Приходи.

И снова ничего. Он так и думал. Все это – плод его же воображения.

– Ну и иди ты к черту.

И Он действительно пошел.

***

На следующий день пора было возвращаться обратно в школу и быстрее наверстывать упущенное. Пришлось собрать все рецепты и диагнозы, что поставили ему врачи. В основном, многие сошлись на том, что это – последствия тревожной депрессии, где тревога – преобладающая ее часть. Такое случается при длительных стрессах, недосыпах и неудовлетворенности собственной жизнью. Ему прописали множество лекарств, в том числе и антидепрессантов, но пока Дэмиену ничего из этого принимать не хотелось. Еще оставалась надежда на то, что он сможет выкарабкаться из всего этого самостоятельно.

Проблемы начались сразу же, как только он перешагнул порог своей комнаты. Недовольный взгляд соседа тут же просверлил в нем дыру.

– Все в порядке?

Дэмиен видел, что это совсем не так, но ему хотелось верить, что это не из-за него.

– О, ты вернулся.

Язвительный тон укольнул Дэма, но он постарался не обращать на это внимания. Или, может, что-то произошло? Возможно, по его же вине? Но ведь его даже не было в школе в это время!

Улыбнувшись формальной улыбкой, Дэмиен стал неторопливо раскладывать по местам свои вещи. Но то и дело его мысли и внимание возвращались к Лори. Ведь тот, не смотря на то, что был погружен в изучаемый им материал, был слишком нервным. Все его движения были резкими, а взгляд рассеянным. Было видно, что он сейчас где-то далеко в своих посторонних мыслях.

– Лори, – Дэм тихо позвал соседа, не надеясь на ответ с его стороны, – ты ведь знал, что так выйдет. Мне жаль.

– Ты думаешь, я сержусь на тебя? Не волнуйся, ты здесь совсем не при чем.

– И в чем же тогда дело?

– Это не важно. Для тебя.

Лори специально интонационно выделил последнее слово. Вероятно, сосед хотел таким образом успокоить Дэмиена, но это только еще больше ранило его. Он снова почувствовал себя здесь чужим и абсолютно ненужным.

Последующие несколько дней стоял густой туман. В Сан-Франциско всегда вечная весна, но здесь словно другой мир – темный и мрачный. Погода была влажной, а солнца не было видно уже давно. Лишь сизые очертания.

Дэмиен погрузился в учебу. По крайней мере, он усиленно делал вид, что это именно так. На самом деле, он просто больше не мог ни с кем общаться. Лори и Сирена не разговаривали с ним со дня приезда, не считая сухих приветствий. Каспер он не видел, да и особо не желал. Ведь их последняя беседа была слишком откровенной и тяжелой. Должно было пройти немало времени, чтобы Дэм смог преодолеть свое смущение и стыд после этого.

Бессонница.

Она стала его лучшей подругой и худшим врагом. Дэмиен уже не мог представить себя отдельно от нее. Словно бессонница была частью его повседневной жизни, чертой характера. Дэм уже даже боялся потерять ее, словно без нее исчезнет он сам.

Конечно же, Дэмиен спал. Рвано, кусками, отрывками. Но даже в этих кусочках складывались ужасающие картины. Он боялся закрывать глаза. Ведь тогда он видел Его. Теперь, когда Дэм видел Его и смог разглядеть детально, память безжалостно раскрывала перед ним это пугающее лицо с мертвым рыбьим взглядом. От призрака можно было ожидать только плохого. И Дэмиен это прекрасно знал. Он опасен. Он хочет его смерти. Теперь Дэм окончательно убедился в этом.

Или это его же желание?

В одну из ночей, Дэмиену приснился сон. Дэм часто просыпался, но как только закрывал глаза, тут же проваливался в тот же кошмар, где он и прервался. Он пытался не спать, но тогда видения приходили наяву, что было еще страшнее. Поэтому, Дэм предпочел засыпать вновь и вновь:

Во сне он был самим собой. Дэм стоял в своей комнате в общежитии и слушал крики. Это была ужасная, нецензурная ругань, что усиливалась с каждым словом. Кажется, кричали в самой комнате. Или в соседней. Не столь важно. Казалось, кричали именно на него.

– Ты не сможешь так жить дальше!

– Ты должен просто перетерпеть это!

«Но кому я должен?», – спокойно подумал Дэмиен, «Разве есть люди, которым я что-то обещал?»

Дэмиен медленно погружался в пол. Деревянные бруски стали булькающим болотом, что засасывали его вниз. Но Дэм и не думал сопротивляться этому. Лишь когда он уже погряз в полу по пояс, к нему подошел Он. Призрак присел на корточки, чтобы смотреть своим безразличным взглядом прямо на Дэмиена и спокойно сказал:

– Очнись, ты не Арей.

Дэм открыл глаза. Холодный пот прошиб его до такой степени, что вся его пижама была мокрой. Он аккуратно потрогал свое тело, что еще недавно засасывало деревянное болото, и потрясенно прошептал:

– Арей. Вот как тебя зовут.

***

А на утро, после увиденного сна, Дэмиен впервые решился спуститься на завтрак. Как правило, утром и днем его жутко тошнило, отчего он даже думать о еде не мог. Но сегодня Дэм переборол себя, чтобы поскорее увидеться с ней.

Каспер сидела одна за столом и спокойно завтракала небольшой порцией панкейков.

– Давно не виделись, – она устало улыбнулась Дэмиену, как только тот сел напротив ее.

– Как твои дела?

Дэм старался говорить как можно непринужденнее. Последнее, что ему сейчас хотелось – потерять последнего собеседника.

– Прекрасно. Впереди рождественские каникулы. Так что, надеюсь, скорее выбраться с семьей на горнолыжный курорт.

Последующие пятнадцать минут, они вели бессмысленную, но расслабляющую беседу. Для Дэмиена это был глоток свежего воздуха. Ему было просто необходимо пообщаться с кем-либо. Лишь бы не возвращаться к мыслям об Арее.

– Увидимся на обеде?

– Да, почему бы и нет.

Попрощавшись с Каспер, Дэм облегченно выдохнул. Теперь он не будет один. По крайней мере, на некоторое время.

Он чувствовал, что с каждым днем растет напряжение между ним и Лори. Дэмиен не понимал, с чем это может быть связано. Но предполагал, что из-за его уезда

побега

из пансиона. Никто не любит слабаков. Особенно, если из-за них рушатся планы.

Дэм не раз пытался поговорить с ним, но натыкался на непробиваемую стену безразличия. Лори умел быть беспристрастным. Это его самый большой талант.

Но надолго ли хватит его? Где тот край, что может надорваться, создавая за собой необъятную рваную рану, что заштопать будет практически невозможно? Это слишком опасно, парень. Ты играешь не с тем, с чем следует.

На обеде время пролетело быстро. Словно ни в чем не бывало, Каспер и Дэмиен продолжили общаться, как хорошие знакомые. Правда, каждый из них играл свою роль. И они оба это понимали. Это была вынужденная мера. Плата за то, чтобы больше не быть одним. Но если Дэму это было действительно необходимо, то зачем Каспер нужно притворяться? Возможно ли, что она делает это искренне?

Нет, это просто глупости.

Наступило утро воскресенья, и мисс Максвелл снова приехала за ним. В этот раз она улыбалась еще шире, но движения ее были скованными и неловкими. Дэмиен же просто не понимал, как себя с ней вести. С каждой минутой он просто раздражался все сильнее, хоть и понимал, что временами ведет себя с ней просто по-хамски.

– Куда бы ты хотел поехать, Дэмиен?

Машину слегка потрясывало, когда они выезжали на трассу, ведущую в Сан-Франциско.

– У меня же сегодня встреча с психологом.

– Да, но она назначена на три часа дня. А, по моим подсчетам, мы приедем до полудня. Может, хочешь где-нибудь пообедать?

– Я не голоден.

– Дэмиен, за эту неделю ты, кажется, еще больше похудел.

– И что?

– Просто я…

– Прекрати.

Резкий тон Дэма заставил мисс Максвелл вздрогнуть. Но тот и сам понял, что снова перешел границу.

– Извини, я просто снова плохо спал.

– Ты принимаешь таблетки, что выписал врач?

– Конечно.

– Тогда почему они лежат на моей прикроватной тумбочке?

– Извини.

– Ты думаешь, они не помогут тебе?

– Я устал. Давай послушаем музыку?

Он уже потянулся к радио, но мисс Максвелл не дала Дэму включить его.

– Дэмиен, давай поговорим.

Он лишь обреченно прижался к спинке сиденья и стал разглядывать проезжающие мимо них машины.

Мисс Максвелл не стала продолжать разговор, не услышав от сына ответа. Лишь сама включила радио, и приятный голос в динамике запел о том, как прекрасно отдохнуть в воскресенье за ужином с семьей.

Они заехали в первую попавшуюся закусочную, что выглядела достаточно типично, но уютно. Здесь подавали ароматный кофе, чизкейки и сандвичи. Именно то, чем и положено обедать.

От изобилия съестных запахов, Дэма стало подташнивать. Последнюю неделю у него абсолютно пропал аппетит. Общаясь с Каспер, он, как правило, брал стакан апельсинового сока и пару тостов. На большее его желудок согласен не был.

Благо, мать не стала заставлять его что-то выбирать, предоставив полную свободу выбора. Дэмиен решил выпить чашечку кофе и, для вида, взял фруктовый салат.

– Как твои дела в школе?

Снова заезженная пластинка.

– Все хорошо.

– А как поживают твои друзья?

– Прекрасно.

– Если хочешь, то мы можем как-нибудь пригласить их на барбекю.

– Не думаю, что у них будет время на это.

– Да, но впереди День Благодарения. Думаю, за четыре дня у них время найдется.

– А ты хочешь забрать меня на праздники?

Вот это неожиданность. Впрочем, такие обещания для нее не новость. Удивительное то, что она уже вторую неделю забирает его к себе. Возможно ли, что его мать действительно решила измениться? Всего-то и нужно было довести себя до нервного срыва. И как он раньше не додумался до этого.

– Или мы можем поехать в Портленд. Ты ведь давно с бабушкой не виделся?

– Двенадцать лет.

Мисс Максвелл замолчала и отвела взгляд. Было видно, насколько неловко она себя чувствует. Кажется, она действительно потеряла счет времени. И потеряла за это время взросление сына.

– Так мы… поедем к бабушке? – не вытерпел гнетущего молчания Дэм.

– О, да, конечно, если ты хочешь.

– Прекрасно, – он легкомысленно пожал плечами и наколол на вилку клубнику.

И все. На этом их разговор закончился. Его мать изменилась после последних слов, сказанных Дэмиеном. На ее лице появилось задумчивое и напряженное выражение. Довольно забавно было такое наблюдать. Вместо того, чтобы сейчас налаживать контакт с сыном, она наверняка жалеет о прошлом. О том, что не начала все это раньше. Но вот же здесь Дэм, почему бы не начать прямо сейчас?

В пять часов Дэмиен был уже дома. Ему не особо нравилось общаться с психологом. На самом деле, она раздражала его, как и все взрослые. Делала вид, что ей не все равно, задавала странные вопросы. Если бы была такая возможность, то Дэм предпочел бы сам выбрать себе психолога. Но отчего-то ему не хотелось расстраивать этим мать, ведь именно она позаботилась о том, чтобы Дэмиен ходил к этому психологу.

Как только он закрыл за собой входную дверь, к нему подбежала мисс Максвелл с таблетками и стаканом воды в руках.

Только этого не хватало.

– Я не буду это пить, – наотрез отказался Дэмиен, обходя мать и направляясь к себе в комнату.

– Но это важно для тебя. Подумай о своем здоровье.

– Я думаю. Поэтому и иду к себе в комнату, – огрызнулся тот.

– Что ты имеешь в виду?

Дэм повернулся к матери, стоя на лестничном пролете. Сейчас он смотрел на нее и думал, что они вряд ли смогут ужиться под одной крышей. Это все слишком обременительно для того, кто привык всегда отвечать за себя самостоятельно.

– Я не буду принимать таблетки, – лишь упрямо повторил Дэмиен, не желая более разговаривать.

– Не заставляй меня звонить доктору, мистер, – вот и мисс Максвелл начинает потихоньку злиться.

– Послушай, – устало выдохнул Дэм, – просто признайся – это важно лишь для тебя.

– Дэмиен? – она испуганно смотрела на безразличное выражение лица своего сына.

– Для кого ты хочешь быть хорошей матерью? Для меня или для всех остальных?

– Что ты говоришь такое? Конечно же, для тебя.

– Тогда подумай о том, почему все это происходит. И таблетки ли здесь помогут.

Он сказал это вслух. У него хватило смелости произнести это в лицо матери. Руки Дэма мелко дрожали от волнения. Он абсолютно не предполагал, какая реакция может быть у его мамы от таких слов.

– …Мам?

Громкий хлопок двери. Она просто ушла!

Дэмиен в остолбенении наблюдал, как его мать положила таблетки и стакан с водой, взяла сумку и выбежала из дома. И что бы это могло значить?

Кто бы мог подумать, что она отреагирует на все так? Хотя… наверное, именно этого и стоило ожидать. Если опираться только на этот эпизод, то можно спокойно выстроить всю картину их отношений. Возможно, она просто испугалась ответственности и трудностей, вот и отправила Дэма подальше от себя, чтобы не мешал и не раздражал ее. Как все, оказывается, просто.

«Я ненужнее, чем предполагал», – мысль уже не пугала его. Это было смирение. Он уже давно это прекрасно понимал, но не хватало подтверждения его мыслям. И вот теперь можно все окончательно принять. По крайней мере, она больше не пыталась дать ему ложную надежду о материнской любви.

Она его просто не любит.

– И никогда не любила, – протяжно произнес Дэмиен обыденным тоном.

Все эмоции вновь куда-то исчезли.

Пустота. Он так скучал по ней.

***

Джерри Максвелл неспешно шла по пирсу, приводя в порядок сбивчивое дыхание. До этого момента она бежала. Только лишь оказавшись на внушительном расстоянии от дома, Джерри почувствовала себя спокойнее.

Дэмиен.

Её сын никогда не был для нее чем-то… важным.

Она присела на одну из лавочек, купив по пути снэки с сыром. Меланхолично прожевывая их кусок за куском, Джерри старалась придумать себе хотя бы какое-то оправдание. Но, конечно же, не могла. Она понимала, что когда-нибудь настанет день расплаты за все, что она сделала. Прекрасно знала, что все ее отношение не пройдет бесследно для Дэма. Но что она могла? Что она могла сказать этому напуганному мальчику? В его глазах каждый раз столько надежды и любви, что это напрягало Джерри. Ведь ответить тем же она не могла, хотя столько раз старалась.

С отцом Дэмиена они не были парой. Он был студентом по обмену из Китая, приехавшим на семестровую практику. Между ними не пробежала искра, не ныло сердце при виде друг друга. Просто в какой-то момент они обоюдно решили, что было бы неплохо проводить время вместе без каких-либо обязательств.

За месяц до его уезда, Джерри узнала, что беременна.

Тогда она была студенткой второго курса на факультете журналистики, и следующий год был невероятно важен для ее будущей карьеры. Она и не думала оставлять ребенка, не то, чтобы говорить об этой новости своему партнеру. Сейчас Джерри даже не помнила его имени, настолько ей было наплевать на него.

Но вот ребенок… Джерри никогда не планировала выходить замуж или обзаводиться потомством. Все это было слишком не для нее. Она мечтала стать успешной ведущей, объездить всю Америку и, возможно, оставить свой след в истории телевидения. Семья никак не входила в ее планы.

А потом она задумалась. О том, что, возможно, это ее единственный шанс родить ребенка. Зачем? Чтобы он просто был. Ведь нет ничего проще оставить после себя живого человечка, что потом продолжит ее дело, ведь так? Он будет любить тебя, чтобы ты ни делала, будет помогать. И вопросов о семье будет в будущем куда меньше, если бы она говорила о наличии сына. А любовь к детям… она обязательно проснется. Ведь мать не может не любить свое собственное дитя.

Но любовь не появилась.

Беременность была не слишком обременительной, Джерри смогла спокойно учиться и сдавать экзамены. Роды были также не слишком болезненные. На самом деле, она даже не ощущала каких-либо эмоций по поводу того, что внутри нее кто-то развивался.

И вот ей показывают сына. Маленький кричащий человечек. Сморщенный и красный. Совсем не привлекательный. И уже тогда абсолютно ей безразличный.

Джерри надеялась на послеродовую депрессию, как бы это странно ни звучало. Но у нее теплилась надежда, что скоро все пройдет и она погрузится в счастье материнства. Ничего не происходило.

Джерри и месяца не выдержала кричащее существо, которому вечно что-то было нужно. Он мешал ей заниматься, мешал встречаться с друзьями, мешал побыть спокойно в одиночестве. Через три недели, она улетела с Дэмиеном в Портленд. Джерри не думала о том, что это неправильно так рано разлучаться с сыном, и как это может повлиять на него в будущем. Ее волновало собственное спокойствие и стабильность, ведь она уже начинала вести себя агрессивно по отношению к нему, могла повысить голос.

Наступило такое долгожданное спокойствие. Кто же знал, что воспитывать детей так трудно.

И только тогда до Джерри дошло, во что она вляпалась.

В воспитание человека, на которого нужно потратить минимум восемнадцать лет своей жизни. Неужели теперь нельзя от всего отказаться?

Она наслаждалась каждой минутой свободы и жадно смаковала ее. Даже мысль о возвращении Дэма, вызывала у нее панику. Нет. Пусть он будет там как можно дольше.

За пять лет его жизни в Портленде, Джерри навестила его около двенадцати раз. Три раза в год по особым праздникам. Его День Рождения в даты не входило.

Она старалась присылать ему подарки курьером, а также отсылать деньги на его содержание, лишь бы он остался там подольше. Джерри успокаивала себя тем, что, по крайней мере, там он будет чувствовать себя счастливым. Вместе с ней он чувствовал бы только нелюбовь и одиночество. Ведь ребенка нельзя оставлять без присмотра. За ним нужно следить, обучать, воспитывать. Все свое время нужно тратить только на это. Тогда для Джерри это казалось абсурдным. Впрочем, за семнадцать лет ее мнение не поменялось.

Когда Дэмиену исполнилось пять лет, встал вопрос о его образовании. А также о месте его проживания, ведь не может же он всю жизнь прожить с бабушкой и дедушкой.

Но Джерри позаботилась и об этом, за полгода до Дня Рождения сына, она нашла прекрасную школу-пансион, где детей «учат самостоятельности и взаимодействию с социумом». Прекрасная альтернатива семьи.

На пятый День Рождения Дэмиена она все-таки решилась прилететь к нему с поздравлениями. Подросший мальчик испуганно глядел на практически незнакомую ему женщину.

– Дэмиен, поздоровайся с мамой.

Бабушка аккуратно подвела его к Джерри, но тот лишь робко глядел на нее, не решаясь и слова сказать. Она же старалась выдавить из себя хоть толику нежности и любви. Хотя бы постараться быть любящей матерью. Ради своего сына.

– С Днем Рождения, Дэмиен.

Джерри протянула руки, чтобы взять Дэма за руку, но тот только сильнее сжался и спрятался за ноги бабушки.

– Я принесла тебе подарок.

Только тогда любопытный Дэмиен аккуратно подошел к ней, чтобы забрать свой подарок. Правда, он тут же убежал раскрывать его.

Постепенно, Дэм привык к Джерри и через несколько часов весело смеялся в ее присутствии и разрешал поиграть с ним в игрушки.

– Не давай ему ложных надежд, – с горечью сказала Джерри ее мама, когда они вдвоем стояли на веранде.

– Я хочу измениться, – Джерри с тоской смотрела на родные места, где она провела все свое детство. Сейчас ее путь проходил ее сын.

– И поэтому отправляешь в пансион?

– Я не смогу дать ему всего. Дэмиену так будет гораздо лучше.

– Пообещай мне вырастить хорошего парня.

Джерри промолчала, крепко сжимая ладони в кулаки. Этот день слишком сильно вымотал ее. Столько нервов она не тратила даже при первом собеседовании.

Мать приобняла ее за плечи, ободряя.

– Вы всегда сможете приехать к нам на выходные. Если будет тяжело, я всегда на связи.

Джерри лишь благодарно положила голову на плечо матери. Она любила ее, и Джерри это чувствовала. Сможет ли ощущать то же самое Дэмиен? Получится ли у нее самой также поддерживать своего ребенка?

«Я должна хотя бы попытаться», – Джерри смотрела на хорошо постриженный газон, чувствовала запах горячего ужина. Именно так и должна выглядеть счастливая семья. Семья – это те люди, с которыми ты чувствуешь себя защищенной. Сейчас Джерри казалось, что у нее все получится. И уже Дэмиен сможет чувствовать защиту и гордость, называя ее «мамой».

Утром они начали собирать вещи Дэма в поездку. Тот ни о чем не подозревал и бегал по дому, снося все и всех подряд.

– Дэмиен, – Джерри все-таки удалось перехватить неугомонного сына, – послушай меня.

Он непонимающе посмотрел на нее, но остановился.

– Скоро мы поедем в другое место. Там будет много ребят, с которыми ты будешь играть.

– Здорово, – радостно заулыбался Дэм, – я хочу в Диснейленд.

– Туда мы тоже как-нибудь поедем, если ты будешь себя хорошо вести.

– Я всегда хорошо себя веду.

– Ну, вот и отлично.

Дэмиен спокойно сел в машину с Джерри, радостно махая бабушке с дедушкой. Джерри терзала совесть, что она сразу не сказала Дэму, что уезжает он надолго. Да вот только как такое объяснить пятилетнему малышу? Без слез здесь не обойдется. Уж лучше слышать все это не так долго.

Весь полет Дэмиен мирно спал, также спокойно перенес и дальнейшую поездку, но стоило машине подъехать к пансиону, как он тут же зарыдал в голос, слово что-то почувствовав. Пансион ему абсолютно не понравился. Никакие уговоры не помогали. Крик стоял страшный. Подключившиеся воспитатели также не смогли ничего сделать. А ведь это был важный день – разговор с директором школы на окончательное принятие. Пришлось доплатить немного денег, чтобы разговор не состоялся и Дэма приняли без всех формальностей.

Первое время, Джерри приезжала каждые выходные, забирая Дэмиена к себе. Все это ужасно выматывало ее, но чувство вины и жалости было сильнее. Все-таки, это ее ребенок.

Но постепенно, визиты становились реже. Дэм тянулся к ней и сильно нуждался в материнской любви, но получал лишь минимум того, что заслуживал. С каждым разом, Джерри было все труднее заставлять себя приехать к нему. Ребенок лип к ней, сильно навязывался и постоянно требовал внимания. Но и тогда и сейчас работа не стояла на месте и также требовала постоянного контроля. Приходилось брать сына с собой на работу, время от времени, нанимать нянек, чтобы посидели с ним пару часов. Но самое ужасное было в том, что Дэму требовалась ласка. Джерри не могла заставить себя лишний раз обнять сына. И она так и не смогла пересилить себя и сказать: «Я люблю тебя». Это было просто выше всех ее сил. И даже жалость тут была не помощницей. Ей просто не хотелось настолько нагло врать. Джерри боялась, что Дэмиен почувствует, что она лжет, и тогда окончательно в ней разочаруется. Страх был сильнее другого страха. Боязнь потерять любовь сына заглушалась боязнью потерять его полностью. Ведь тогда это будет черным пятном на ее репутации.

Дэмиен рос и требовал все меньше внимания к себе. Теперь были лишь нечастые сообщения и редкие звонки. Кажется, он начал свыкаться с мыслью матери-иллюзии. По крайней мере, так хотелось верить ей.

Джерри пропустила первые слова и шаги сына, взросление и подростковый период. Она пропустила все самые важные моменты в жизни Дэмиена, но чувствовала от этого только облегчение. И она даже не стеснялась признавать этого. За семнадцать лет Джерри окончательно свыклась с мыслью о том, что материнство – абсолютно не для нее.

Но еще тогда, несколько месяцев назад, теплилась крохотная надежда на свою же сознательность. Джерри предложили контракт в Калифорнии, на что она мгновенно согласилась. Жизнь и работа в Массачусетс порядком надоела ей. Хотелось смены обстановки. Но в Бостоне оставался Дэмиен. Не было проблемы оставить его там, вероятнее всего, он бы даже не почувствовал особой разницы. И все равно, она решила предложить ему переехать. На удивление, Дэм тут же согласился. И даже, казалось, был рад этому предложению. Вероятнее всего, ему тоже надоел Бостон.

Но после раскрылись детали дальнейшей работы – постоянные командировки и внеплановые выезды. При таком раскладе жизнь с сыном ставилась под огромный вопрос. Не могла же Джерри оставлять его на несколько недель одного дома?! Дэмиен ведь пока даже совершеннолетия не достиг! И тогда пришлось в очередной раз искать пансион. Она была уверена, что Дэм абсолютно не обрадуется подобной перспективе, но не смогла придумать ничего лучше. О разговоре с сыном не могло быть и речи. Джерри не могла и не умела разговаривать с детьми. А, на тот момент, Дэмиен представлялся ей именно неразумным ребенком.

Когда Дэм переехал к ней, Джерри не находила себе места от чувства вины. За все. Она просто не могла видеть это лицо, взгляд и манеры, так похожие на ее собственные. Все это также безумно пугало. Мысль о том, что рядом с ней родной, но абсолютно чужой ей человек. Как она может радостно улыбаться ему, если уже через несколько дней он уедет по ее же инициативе в пансион?! Джерри не хотела лгать. Она и так слишком часто это делала по отношению к Дэмиену.

Джерри абсолютно не понимала, что тогда хватило бы любого ласкового слова, чтобы предотвратить дальнейшие последствия.

Но теперь «воспитание» начало давать плоды. Первые звоночки к ментальным расстройствам. Нет. Уже плотно осевшие и ставшие рутинной жизнью Дэмиена.

«Мисс Максвелл? Это Марта Уайт, директор школы «Пауэлл». Случилось непредвиденное и вашему сыну, Дэмиену, стало плохо. Он уже находится под наблюдением медсестры, но его психическое состояние крайне нестабильно».

Разговор начинал всплывать в памяти. Даже тогда, первое, о чем подумала Джерри, было: «Надеюсь, с ним все в порядке. Заниматься лечением сейчас было бы крайне обременительно».

Но она тут же одернула себя и пообещала приехать как можно скорее, чтобы забрать сына домой. Стало невероятно стыдно за такие мысли. А дальнейшие мысли о том, что она все это делает ради успокоения своей же совести, гнала прочь.

Каждая мать любит своего ребенка.

И кто только придумал эту чушь.

***

– Дэмиен?

– Привет, э-м-м, ты сейчас в Сан-Франциско?

– Да.

– Не хочешь прогуляться прямо сейчас? Если ты не хочешь, то я пойму… – голос Дэмиена дрожал все сильнее против его воли.

– Я с радостью, где мы встретимся? Если хочешь, я могу заехать за тобой.

– Да, было бы отлично.

Он механически диктует адрес, надеясь на скорый приезд Каспер. Только бы она успела приехать быстрее матери.

Скорый стук в дверь. Не прошло и пятнадцати минут, как Каспер была на месте.

Дэмиен сначала потянулся к стикерам, чтобы оставить сообщение о том, что он будет не скоро, но тут же отругал себя за такие мысли.

«Ей все равно. Она даже читать не станет».

– И куда бы ты хотел поехать?

В машине Каспер пахнет освежителем воздуха и фаст-фудом. Дэм аккуратно трогает ремень безопасности, разглаживая его на себе.

– Куда-нибудь подальше, – он не в силах даже улыбаться, поэтому и не думает притворяться, что с ним все в порядке.

Как только Каспер увидела его в дверях, то тут же все поняла. Никакие вопросы были не нужны, они даже не поприветствовали друг друга, молча сев в машину.

Двигатель мерно загудел и машина тронулась. Каспер водила аккуратно, поэтому дорога успокаивала Дэмиена. Он уезжал от своих проблем. Туда, в неизвестность. Но уж точно «там» будет гораздо лучше, чем «здесь».

– Жизнь вообще-то дерьмовая штука, – ухмыльнулась Каспер.

В ее словах нет издевки или же двойного подтекста. Кажется, она действительно так считает.

Дэмиен решает не отвечать ей. До места назначения они доезжают молча.

– «Голден гейт»? Ты серьезно? – разочарованно протягивает Дэм, разглядывая красный мост вдалеке.

Машина останавливается посредине дороги и Каспер умело паркует ее.

– Пойдем. Нужно еще немного пройти.

Дэмиен покорно, хоть и нехотя, следует за ней. Она решила провести его по туристическим местам? Не самая удачная затея сейчас…

Но то, что показала ему Каспер, было действительно удивительно: они прошли вверх по склону, прямо по траве. Дэм не знал, оштрафуют ли их за это, но мысли о таком лишь подзадоривали. Выйдя на тротуар, Каспер уселась прямо на небольшой бордюр и указала на место рядом с собой.

Мост было видно просто как наладони. Точнее, его большую часть. Был слышен далекий гул проезжающих там машин и, кажется, даже щелканье фотоаппаратов. Вода в проливе билась о прибрежные камни, создавая некий контраст между шумной городской жизнью и природой.

– Говорят, если долго смотреть на мост, можно увидеть людей, прыгающих с него, – безэмоционально сказала Каспер.

От неожиданности такого начала диалога, Дэмиен сильно растерялся. Однако, почти сразу же нахмурился.

– Это не смешно.

– А я разве смеюсь?

– Не знаю…

Повисло гнетущее молчание. И зачем она начала говорить о таком? Дэму хотелось просто отдохнуть от назойливых мыслей, а не сидеть и рассуждать о смерти.

– Откуда ты это взяла?

Все же, Дэмиен не удержался от крутящегося у него в голове вопроса.

– Я всю жизнь здесь живу. Тут постоянно находится патрульная служба, – в голосе Каспер не слышалось эмоций, но было видно, что эта тема заботит ее, – «мост Самоубийц». Такое у него второе название.

Дэма передернуло. Зачем они приехали сюда?

– Спасибо. Если что, теперь я знаю, куда нужно будет идти.

Дэмиен вскрикнул от удара по ноге. Это было не больно, но внезапно. Каспер смотрела на него со злостью:

– Дурак. Я не за этим тебя сюда привела. И вообще…

Она ненадолго замолчала, будто бы собираясь с мыслями, а затем продолжила:

– Я называю его «мост Надежд». Столько людей здесь было. Некоторые вернулись обратно.

– Они передумали?

– Им дали надежду жить дальше.

Дэмиену стало грустно от таких мыслей. Он прищурился и постарался разглядеть прохожих на мосту. Ничего не вышло.

– Но ведь… им не объяснили, как жить дальше. Со всей этой болью.

Каспер не ответила ему. Они оба продолжали неотрывно смотреть на мост, словно кого-то высматривая. Сидеть на асфальте становилось холодно, но никто из них вставать не хотел. В этих посиделках было нечто личное, очень интимное и тайное.

– Раньше я часто бывала здесь.

– А почему перестала?

– Мне стало не с кем быть здесь.

– Этот человек ушел?

– Да.

– С этого моста?

Каспер дернулась. Она непонимающе посмотрела на спокойного Дэмиена, словно он говорил на другом языке.

– С чего ты это взял?

– Не знаю, – он пожал плечами, – первое, что пришло в голову.

– Кажется, мы засиделись, – Каспер резко встала и пошла обратно к машине.

Она даже не смотрела в сторону Дэма. Кажется, его слова сильно ее задели. Это было не самое удачное его предположение.

Начинало темнеть, на город опускались сумерки. В машине было тепло, из колонок звучала ненавязчивая музыка.

– Сильно опаздываешь? – беспокойно поинтересовался Дэм у Каспер.

Та кивнула ему утвердительно в ответ.

– Я уже должна была уехать отсюда. Нужно успеть приехать в «Пауэлл» до восьми.

– Так… поехали сейчас?

Дэмиен умоляюще посмотрел на нее. Лишь бы только она согласилась.

– Мне-то не сложно, но твоя мама в курсе всего?

При упоминании о матери, Дэм поморщился. Даже мысль о том, что им придется провести несколько часов в машине вдвоем, вызывала у него панику. Не сейчас. Только не сегодня. Он не готов простить ее, не готов видеть и делать вид, что все в порядке.

– Да, она совсем не против. Мы едем? – Дэмиен неуверенно пробормотал это себе под нос, поспешно застегивая ремень безопасности.

Каспер вздохнула, но завела мотор.

Дэм силился написать матери хотя бы пару слов, но все набирал и стирал сообщения. Он не знал, что следует делать в таких ситуациях. И что сейчас между ними происходило? В любом случае, она всегда могла позвонить ему сама или в сам пансион, чтобы узнать, где он находится.

Дэмиен устало закрыл глаза. Пора бы и ей начинать нервничать. А он немного отдохнет от вечного стресса и беспокойства.

Но мелко подрагивающие руки и подступающий к горлу комок так и не дали расслабиться ни на минуту за всю поездку.

***

Он слышал шумное дыхание позади него и быстрые шаги, что шаркали по асфальту, стирая подошву. Две фигуры проносятся мимо него. Пахло лекарствами и чайными специями. Терпкий аромат страха и удушья.

Дэмиен все прекрасно видел и шел прямо за ними на мост «Голден гейт». Уже поздняя ночь – это можно понять по ярким фонарям и редко проезжающим машинам. Он шел за ними по тротуару шаг в шаг, еле поспевая. Слева – опасная трасса, а справа – лишь небольшой решетчатый забор, ограждающий пешеходов от нежелательного спуска в воду. И эти двое с легкостью перелезли на другую сторону моста. Дэм решительно пролез за ними и продолжил быть молчаливым наблюдателем.

Каспер и Арей о чем-то оживленно разговаривали, опасливо поглядывая вниз моста. Дэмиен прислушался:

– Это опасно! Если нас найдут – нам не поздоровиться, – голос Каспер взволнованный и необычно высокий.

– Ты боишься? – Арей смеялся ей прямо в лицо, нагло балансируя между пропастью, держась за скользкие перила.

– Конечно, я боюсь, это уже не так смешно. Давай вернемся?

– Китти, а я когда-нибудь шутил? – его тон стал серьезным и печальным.

У Дэмиена спирает дыхание от всего увиденного. Кажется, он влез в невероятно личные воспоминания.

– Арей, перестань делать глупости, – Каспер крепко держала его за руку и тянула обратно.

Видно, что ей жутко дискомфортно находиться здесь. Каждая секунда вызывала тревогу больше и больше.

– Китти, я устал, – выдохнул Арей. Улыбка окончательно превратилась в жуткую гримасу.

– Тогда пошли ко мне домой. Мама сделает какао.

– Все не так, – он отбросил руку и сам залез обратно на тротуар, – это все не то.

– Да о чем ты весь день говоришь? Ты сам на себя не похож!

Каждой клеточкой Дэм чувствовал Его боль. То, что он не мог сказать никому. То, что не поймет никто, кто такого не чувствовал. Оно разрывает душу по кусочкам, оставляя зияющие раны. Причины могут быть разными, но у боли нет особых отличий. Она не определяется по децибелам или как-то еще. Она просто есть и не дает нормально жить.

– Ничего. Я просто шучу. Как обычно, – Арей снова счастливо улыбался.

А Дэмиену хочется закричать. Он сорвался с места и с силой встряхнул Арея за плечо.

– Прекрати! Сейчас же перестань! – Дэм тряс хрупкое тело парня, словно податливую ткань.

Тот лишь смотрел на него невидящим взглядом.

– Так что ты называешь жизнью? – наконец выплюнул Арей, обнажая желтоватые зубы.

Дэмиен отстранился от него. Мост пропал. Нет больше ничего и никого, кроме них двоих. Одна сплошная чернота.

– Что случилось, Дэмиен? – теперь уже Арей наклонился рядом с Дэмом, шепча тому на ухо. – Что с тобой случилось?

– Кто убил тебя? – он больше не боялся Арея.

Они – одно целое.

– Кому было не все равно.

Дэм смотрел на эту пластилиновую желто-зеленую маску. И это лицо человека? Сильно выпирающие скулы, потрескавшиеся тонкие губы и длинные волосы, спадающие на костлявые плечи.

– Скажи, кто с тобой это сделал? – повторил Дэмиен, держа Арея двумя руками, чтобы чувствовать, что тот реален.

– Скажи Китти, что она так и не выполнила обещание. Скажи, ей, что письмо все еще на месте, в «коробке неприятностей».

– Китти – это Каспер?

Все пропало. Дэмиен открыл глаза в своей комнате. Прозрачный тюль легко поддавался сквозняку. Уже наступило утро. Сколько же он проспал?

Семь утра.

– Доброе утро, Лори, – его сосед изменился за это время.

Что-то во внешности и взгляде поменялось. Лори все больше стал походить на идеального, но пустого манекена без капли эмоций. Кожа казалась еще тоньше, на висках появились голубые вены. Запястья можно было разломить, лишь взяв их в руки. Что-то сильно тревожило его, но вот только Дэм абсолютно не тот человек, чтобы Лори мог ему довериться.

– Действительно, доброе, – кивнул Дэмиену сосед, намекая на то, что тот за всю ночь ни разу не проснулся и даже не вскрикнул. Это успех.

– Лори, а часто Каспер называли Китти?

Лори смотрел на него взволнованно. Это сильно напугало Дэма. За долгое время, это самая яркая и искренняя эмоция соседа.

– Как?

– Китти.

– Впервые слышу о таком, – тот вздернул брови, явно что-то недоговаривая. Словно вспоминал.

– Ее так называл Арей…

Дэмиен не успел договорить, как к его кровати подбежал Лори и резким движением сорвал с него одеяло.

– Ты что делаешь? – от неожиданности вскрикнул Дэм, рефлекторно закрывая себя руками, – Лори, ты чего?

Тот постоял еще немного, словно осознавая сделанное. В безразличном взгляде мелькало нечто, похожее на проблески чего-то живого и настоящего. Но оно было совсем не добрым.

– Ты о чем, Дэмиен? – наконец, спросил тот, притворно удивляясь. – Я ничего не сделал.

– Ты накинулся на меня! Что ты…

– Я? Дэмиен, это что, снова твои галлюцинации?

Эта ядовитая улыбка. Лори решил играть с ним, предупреждая о том, чтобы тот не лез не в свое дело. Он стоял, облокотившись на кровать, и делал вид, что безумно обеспокоен состоянием Дэма.

– Может, снова вызвать медсестру? Последнее время, тебе совсем плохо.

– Да, ты прав, – медленно, нараспев, ответил Дэм, – мне, действительно, показалось.

– О, вот оно как. Ну, если будут проблемы, ты всегда можешь обратиться ко мне.

Лори улыбается еще немного и уходит в коридор, оставляя Дэмиена в смешанных чувствах.

«Он ненавидит меня. Теперь уже точно».

Но только Дэм решил не сдаваться. Он хочет поиграть в заботливых соседей? Что же, это можно устроить.

За все время пребывания в пансионе, Дэмиен стал замечать особые привычки и ритуалы своих знакомых. Например, после обеда, Лори обязательно занимался записями в своем таинственном блокноте, что он старался никому не показывать лишний раз; Сирена устраивалась в гостиной Главного Здания вместе со своими друзьями и обсуждала различные события; а вот Каспер в это время всегда можно было найти в лесу. Туда и направился Дэм, когда не смог застать ее на обеде.

– Грустишь?

Дэмиен нашел Каспер практически сразу же. У нее было особое тайное место, где она обычно и проводила пару часов в одиночестве, а иногда и больше. Конечно же, ее посещаемость оставляла желать лучшего. Дэм никак не мог понять, отчего же ее до сих пор не отчислили.

Каспер сидела на стволе упавшего дерева, поджав под себя ноги, о чем-то раздумывая. Вид у нее был, мягко говоря, не очень, даже по сравнению с обычным неряшливым внешним видом девушки.

– Ты нарушаешь мое личное пространство, Дэмиен, – раздраженно отозвалась Каспер и демонстративно отвернулась от него.

– Оно занимает слишком много места.

Дэмиен усмехнулся, намекая на то, что Каспер занимает целый лес. Правда, в любой другой ситуации, он бы давно уже ушел. Но не сегодня.

– У меня послание для тебя.

– Для меня? – Каспер удивленно посмотрела на Дэма, – от кого?

– От того, кто называл тебя «Китти».

Дэмиен ожидал бурной реакции и даже всплеска агрессии, но Каспер лишь подошла вплотную к нему. Она была напугана. В ее взгляде читался жуткий, просто звериный страх. Кажется, она до сих пор была уверена, что Дэм над ней издевается.

– Он сказал мне что-то про «коробку неприятностей». И что письмо все еще там.

Каспер долго молчала, выглядя абсолютно обескураженной:

– Это… это очень жутко, Дэмиен.

– Я видел сон о вас на мосту. Можешь считать, что я медиум.

Каспер положила ладонь на плечо Дэма, сжав его. Она кусала губы и снова молчала. Все выходило из-под контроля. Это бы забеспокоило Дэмиена, не будь он в таком оторванном состоянии уже достаточно долгое время.

– Я знаю, Каспер, – он устало выдохнул, – я все прекрасно понимаю. Но у меня нет ответов. Мне жаль.

В лесу стояла невероятная тишина. Листва сжирала все звуки, до ребят не донесся ни звонок на урок, ни гам от бегущих школьников. Тишина и спокойствие, присущие этому лесу, выбивались в контраст с бегущей со всех ног Каспер. Теперь ее эмоции смешивались с атмосферой леса, и он напоминал заколдованный. Жуткий и мрачный лес, подобающий самоубийцам.

– Мне очень жаль, – тихо повторил Дэмиен в пустоту.

В отличие от Каспер, он ненавидел одиночество. Как жаль, что именно оно и стало его первым и настоящим другом.

Около часа ночи, дверь в комнату парней приоткрылась. Каспер неспешно прошла к кровати Дэмиена и легко коснулась его руки.

Привыкший к постоянным ночным кошмарам, Дэм сразу же открыл глаза, но, увидев реальную темную фигуру все же резко дернулся и отстранился.

Каспер приложила палец к губам, намекая на то, чтобы не разбудить Лори. Но тот уже не спал, внимательно наблюдая за ее действиями.

«Идем», – одними губами произнесла Каспер и потянула Дэма за собой. Сонный, абсолютно ничего не понимающий, он покорно накинул на себя джинсовую куртку и позволил увести себя из комнаты.

Каспер остановилась лишь для того, чтобы посмотреть на Лори, что сидел на своей кровати, неотрывно глядя прямо на нее. Такой пристальный взгляд было сложно проигнорировать. Они несколько секунд смотрели друг на друга, словно телепатически обмениваясь мыслями. В конце концов, Каспер отвернулась от него и плотно закрыла за собой дверь. Лори лег обратно и накрылся одеялом с головой.

Каспер крепко держала Дэмиена за руку, словно боялась, что тот исчезнет. Дэм окончательно проснулся, когда они, проскочив мимо спящих дежурных, вышли на улицу. Общежитие у них не закрывалось, так как в этом не было необходимости. Вся территория была огорожена высоким и крепким забором.

Они шли по мокрой траве в сторону леса. Вот здесь Дэмиена уже начал пробирать страх. Зачем им нужно идти туда сейчас? Откуда такая срочная необходимость?

– Ты ведь не собираешься приносить меня в жертву? – тихо поинтересовался Дэм, отмечая про себя, что его кроссовки насквозь промокли.

Каспер ничего не ответила. Лишь включила фонарик, когда они стали проходить между темных деревьев.

И снова мертвая тишина. Лишь ветер создавал шелест на верхушках деревьев. Их ноги с хрустом разламывали влажные ветки под ногами, а Дэм начал шумно дышать, уставая от спешной ходьбы.

Они пришли в то самое тайное место.

– Смотри, – Каспер ушла в сторону корней поваленного дерева, отнимая единственный источник света, погружая Дэмиена в полнейший мрак. Она что-то явно искала там, между делом, ругаясь, как бы про себя и разгребая руками мокрые листья и землю.

Дэм смотрел на то, как Каспер достает откуда-то из корней дерева непонятный сверток, множество раз перекрученный целлофановыми пакетами.

Каспер крепко держала его, прижимая к своей груди. Она стояла неподвижно некоторое время, будто бы вспоминая что-то. Дэмиен продолжал ждать.

– Идем, – Каспер подорвалась с места и чуть ли не бегом пошла в сторону выхода из леса.

Ничего не понимая, Дэм сорвался за ней, волнуясь теперь уже и за состояние Каспер. Она выглядела слишком возбужденной и нервной. Все ее действия обрывисты и резки, а голос невероятно низок.

Они пробежали общежитие, парк и Главное Здание, направляясь в сторону гаражей.

– Открой ворота, а я заведу машину.

– Что?

Дэмиен с недоверием смотрел на Каспер. Она не была похожа на человека, что сейчас в состоянии адекватно мыслить. Дэм уже хотел отказаться от всего и просто пойти спать, но что-то внутри него не давало этого сделать. Словно сегодняшняя ночь значила нечто важное не только для Каспер, но и для него самого.

– Мы просто уедем ненадолго и скоро вернемся. Ничего страшного не произойдет.

– Каспер, нас могут исключить.

– Не исключат. У них ко мне особое отношение.

Дэмиен недоверчиво посмотрел на Каспер. Та лишь усмехнулась:

– Они думают, я могу убить себя. Завтра лишь погрозят пальчиком и отпустят на уроки. Ты, кстати, тоже у них теперь на особом отношении. После того случая…

– Об этом уже все в курсе? – невесело спросил Дэм, уже заранее зная ответ на вопрос.

– Здесь все обо всем в курсе. Просто делают вид, что никого ничего не интересует. Но слухи всегда разлетаются быстро. И даже до леса.

– И как мне открыть ворота?

– Просто убери балку и раскрой их пошире. Если повезет, сейчас охрана спит. Если нет, у нас будет несколько секунд, чтобы уехать.

Дэмиен чувствовал, что он делает что-то совершенно неправильное. Но от этого лишь покалывали кончики пальцев, и ударял адреналин в голову. Чувства страха больше не было. Он постарался как можно тише открыть ворота. Им повезло. Охрана куда-то отошла, и вход был свободен.

Единственным явным промахом в конструировании этого пансиона было то, что нынешние владельцы решили не разрушать большинство прошлых построек. Так, например, они до сих пор не заменили огромные раздвижные ворота на современные механические. Это было абсолютно неудобно и совершенно небезопасно. Но за все время не было ни одного случая проникновения на территорию. Пансион был слишком далек от жилых домов или каких-либо построек. Нужно было ехать сюда целенаправленно, что казалось абсолютно бессмысленным.

И вот сейчас это и сыграло им на руку. Ворота открыты, машина, мерно гудя, подъезжала к воротам. Вот от ее шума точно кто-то проснется. Но за это время они уже успеют уехать.

Дэмиен запрыгнул на переднее сиденье, и они без особых проблем выехали за пределы спящего пансиона.

– Это сумасшествие, – закатил глаза Дэм, продолжая оборачиваться назад, чтобы разглядеть очертания школы, – нам очень сильно влетит за это.

– Боишься, что они пожалуются твоей маме?

Случайно оброненная «шутка» больно кольнула Дэмиена. Каспер сразу же поняла, что сказала нечто лишнее, но назад уже было ничего не вернуть. Они немного помолчали, но после снова заговорила Каспер:

– У Арея тоже были проблемы с родителями.

Дэмиен недоверчиво покосился на Каспер. С чего бы она, которая и слышать не желала даже об этом имени, решила продолжить разговор таким образом?

– Я не хочу тебе верить. Это просто фантастическая чушь, но почему бы не поговорить об этом? Все равно, уважение среди ребят таким способом ты не завоюешь. Они сожрут тебя целиком, как только ты рот раскроешь.

– Я действительно пытался поговорить об этом с остальными. Лори посоветовал мне заткнуться.

– Я же говорю.

– Но я и не думал говорить об этом, ради того, чтобы меня признали. Сама подумай, это бессмысленно.

– Я и не такое видела. Так что мне все равно. А теперь уже и подавно.

– Он был дорог тебе?

– А ты как думаешь? Он был дорог не только мне.

– Арей был таким замечательным?

Дэмиен смотрел на пустынную трассу, освещаемую лишь одними фарами. Видимость была просто ужасная, все застилал густой туман. Казалось, они едут прямиком в Ад.

– Он был… тем еще придурком. Я всегда это говорила. Но он был моим другом, так что я всегда буду защищать его.

– Как он умер?

Каспер притихла. Дэмиен слишком резко сменил тему. Теперь уже он задел больное место Каспер. Вот только, в отличие от нее, сразу он менять тему не стал:

– Извини. Иногда я не думаю, что говорю.

– Ты делаешь это достаточно часто. Я начинаю привыкать.

Каспер легко усмехнулась, а у Дэма отлегло на душе. Он смог немного сгладить напряженную обстановку. Чтобы еще больше не накалять ее, Дэмиен решил поговорить на отвлеченные темы.

Они приехали на безлюдную пристань, и сели рядом с неугомонным прибоем. Волны бились о камни, разрезаясь на части и, вновь соединяясь, сливались в одно целое вместе с океаном. Благодаря фонарям, можно было продолжать здесь сидеть, без опаски провалиться куда-нибудь или покалечить себя.

Интересно, это место также значимо для Каспер? Или же она попросту приехала в первое попавшееся?

Каспер присела около воды, разбивая пальцами воду, создавая вокруг себя рябь. Не говоря ни слова, она, до этого крепко сжимая пакет у себя в руках, легко разорвала его, достала оттуда коробку и вытащила из нее листок бумаги. Разорвала его на мелкие кусочки, а после пустила по воде. Кусочки никуда не уплывали сначала, но полностью намокли и набухли, словно мертвые мальки. Через некоторое время, прибой сделал свое дело и их забрал океан.

– Ну, вот и все, – облегченно выдохнула Каспер, – словно груз с плеч скинула.

Дэмиену показалось, что все замолчало на некоторое время. Не было слышно ни машин, ни шума города, даже вода на некоторое время перестала бить о камни. Он смотрел на черный океан, что поблескивал в свете луны.

– Я хочу поехать в пансион, Каспер, – Дэмиен устало произнес это, прищурившись.

Каждый его новый день был все загадочнее и мрачнее другого. Дэм слишком устал чему-то удивляться, не хотел даже сочувствовать кому-либо. Даже самому себе.

Они еще долго сидели в машине, так как Каспер не могла собраться с мыслями, чтобы завести машину и поехать. Дэмиен же, к своему стыду, так и не получил водительское удостоверение. Его некому было возить на занятия, а прошлый пансион не располагал должными привилегиями.

Молчание было спокойным и не гнетущим. Они будто оба отдыхали от постоянной суеты школьной жизни и недостатка личного пространства.

– Ты сделала важное дело,– наконец, заговорил Дэмиен, – я поздравляю тебя.

Он говорил это настолько уверенно, что Каспер невольно улыбнулась.

– Ты ведь даже не знаешь, что я сделала.

– Это не так важно. Ты же знаешь.

– Да. Ты прав.

Резкая смена их настроения не удивляла ни одного из них. Это происходило часто, иногда чересчур резко, подчас невозможно затянуто. В машине сидели два потерянных и испуганных жизнью подростка.

Им только еще предстояло столкнуться со своим страхом лицом к лицу.

***

Как только их машина подъехала к воротам пансиона, они поняли, что не успели. Не было и шести утра, а в главном здании горел свет. Значит, заметили.

– Будет весело, – совсем не радостно отметила Капер, выходя из машины.

Она оставила машину прямо у ворот, даже не вытаскивая ключи. Бояться угона было смешно. Единственное, чего сейчас стоило бояться – последствий побега.

Дэмиен и Каспер сидели в кабинете директрисы и ожидали приезда родителей. Они уже получили суровый выговор и ждали окончательного приговора. Как и ожидалось, охрана заметила открытые ворота и подняла тревогу. Впрочем, досталось и им за то, что оставили рабочее место без присмотра. А также сильный выговор получили дежурные. Досталось даже Лори, у которого пытались узнать, куда направился Дэмиен, но тот упорно повторял, что слишком крепко спал и ничего не слышал.

Родители приехали так быстро, как только смогли. За Каспер приехал ее взволнованный отец, а за Дэмом его мать-глянцевая обложка. Даже в такой ранний час она выглядела безукоризненно аккуратно и практически невозмутимо.

– Не стоит пользоваться добротой нашего пансиона, – строго говорила беглецам директриса, хотя взгляд ее был больше обеспокоенный, чем злой. – Да, вы молоды и хотите свободы, но в пансионе существуют определенные правила. Мы отвечаем за вашу безопасность.

Тут она повернулась к родителям.

– Мне придется отстранить Каспер и Дэмиена от занятий на две недели. По правилам, мне нужно бы отстранить их насовсем, но ввиду их характеров… я бы не хотела действовать так радикально.

Дэмиен отметил, что на этих словах Каспер нехорошо усмехнулась.

Из кабинета они выходили все вместе. Родители чувствовали себя куда более пристыженными, чем дети, но ничего так и не сказали. После директриса о чем-то беседовала с каждым родителем по отдельности, а Дэм и Каспер в это время собирали вещи, чтобы отправиться на внеплановый отпуск, что мог сильно отразиться на их успеваемости.

***

Некстати наступил день свободного посещения. Родители любого из учеников могли приехать в школу и проверить, как успеваемость, так и условия проживания их детей. Все должно было проходить идеально, ведь за все платятся немалые деньги. Но недавний побег двух учеников здорово пошатнул репутацию школы. Пошатнул также, как и год назад.

Лори сидел в вестибюле главного здания и старательно пытался унять дрожь во всем теле. Его жутко знобило, над верхней губой выступила испарина, а рубашка неприятно липла к телу.

Скоро должен был приехать его отец.

Лори закрыл глаза, нервно прокручивая в голове каждый приезд отца, что, как правило, заканчивался грандиозным скандалом, а иногда и рукоприкладством. Никто этого не видел или не хотел замечать, отчего становилось не легче. Лори все время чувствовал себя, словно на шарнирах. Одно неправильное движение – и ты проваливаешься в пропасть презрения. Отец никогда не был доволен сыном. Даже если все было идеально, он мог сделать замечание по поводу неправильно заправленной кровати, слишком неподобающей походке или неаккуратной прическе. Так было всегда.

Раньше Лори завидовал другим детям, что могли спокойно улыбаться в присутствии своих родителей, но после понял, что ни у кого нет того, что ищет он сам. Каждая семья хранит в себе определенные тайны, придерживается определенных правил, все когда-нибудь скандалят. И чем больше он наблюдал, собирал отдельную информацию на каждого ученика, тем меньше желал оказаться на месте любого из них.

Меньше всего Лори завидовал Ему. По сравнению с Ним, Лори ощущал себя королем удачи и всегда невольно радовался, когда Его родители приходили к Нему. Значит, кому-то сегодня будет гораздо хуже, чем самому Лори. Значит, и он тоже справится со всем.

Но теперь остался один Лори. Больше не было того, кому сейчас доставалось бы гораздо больше.

«Д*рьмо», – устало вздохнул он, замечая своего отца, что твердой походкой шагал к своему сыну.

– Рад тебя видеть, пап, – Мгновенно поднялся с насиженного места Лори и приторно, но абсолютно ненатурально заулыбался.

Отец Лори – один из лучших хирургов в Огайо. Поездка сюда давалась ему тяжело, но он всегда стался приезжать проведать Лори так часто, насколько он мог. Иногда отец приезжал вместе с матерью, но чаще они приезжали по отдельности, так как не разделяли педагогических взглядов друг друга. Фактически, они уже давно были в разводе и жили каждый своей жизнью, но разводиться официально обоим было не выгодно. Репутацию крепкой и дружной семьи они строили годами, и разрушать все ни один из них не был готов.

Конечно же, Лори обо всем знал, хотя и жил большую часть времени отдельно от родителей. Они старательно строили счастливую семью даже перед ним, а Лори каждый раз передергивало от этого фарса. Идеальные семьи зачастую выглядят именно так.

Он не знал, как проходят семейные поездки и праздники, ведь их праздничные ужины проходили сухо, каждый старался как можно скорее запереться в своей комнате подальше от других.

– Я сейчас живу один в комнате, мой сосед временно уехал отсюда.

– Твой сосед – тот самый парень, которого отстранили? Я думаю, я смогу договориться с тем, чтобы тебе поменяли соседа.

– Не стоит, из всех моих соседей он самый тихий.

Лори и сам не понял, зачем решил защитить Дэмиена. Ведь, на самом деле, Дэм ему жутко мешал как спать, так и заниматься. Но менять его на кого-то другого совсем не было желания.

«Я просто не хочу тратить время на бесполезное дружелюбие. По крайней мере, перед Дэмиеном не нужно так стараться»

– Я проверил твою успеваемость. Такие результаты будут хорошо приняты в Йельском университете. Но тебе нужно еще сильнее постараться. Я думаю, Оксфорд будет более уместен для твоей профессии.

Лори тяжело вздохнул. С каждым годом рамки сужались, требования становились жестче. Он не настолько умен, как хотелось бы его отцу. Учеба давалась тяжело, требовала жесткой самодисциплины, не хватало времени даже на личные мысли. Хотя, это даже его радовало.

Лори подошел к окну своей комнаты, на подоконнике которого так любил сидеть Дэмиен. Внизу толпились ученики и их родители. Кто-то из них уже был выпускником, а кому-то только предстояло окунуться в учебу с головой.

Остался еще один год, не считая этого. В выпускном классе менять решение о профессии будет очень сложно. И если еще есть время на разговоры, то сейчас самое время.

– Пап, – он осторожно подбирал слова, – А что, если подумать о другом направлении? Я не уверен в том, что профессия хирурга мне подойдет.

***

Ветер расшатывал рамы окон, грозясь и вовсе выбить стекла. Темные облака закрыли все небо, отчего было темно, словно уже наступил поздний вечер. Погода рыдала и, казалось, вот-вот совсем потеряет контроль. Верхушки деревьев загибало вниз, а потом с силой разгибало, отчего некоторые не выдерживали такого напора и попросту разламывались с хрустом на части. Над пансионом начинался свой собственный апокалипсис.

Лори осторожно постучался и, дождавшись от Сирены ответа, вошел в ее комнату.

– Твой отец уже уехал?

Она выглядела достаточно вымотанной, но продолжала устало улыбаться другу. Правда, разглядев его повнимательнее, улыбка начала медленно сползать.

– Можешь взять его, он лежит, где обычно.

– Спасибо.

Прихватив с собой косметичку Сирены, Лори зашел в ванную комнату. Скула его распухла, начал проявляться синяк.

Отец никогда не бил его кулаками, лишь пощечинами, но иногда удар приходился кость о кость, а у Лори была слишком нежная кожа. Синяки наливались везде, где только можно и от любого неправильного соприкосновения с чем-либо. Впрочем, постоянное появление их было кстати в его положении.

Он уже мастерски научился замазывать их. Сначала немного корректора, а после тональный крем. Все зафиксировать пудрой, и синяка как не бывало.

Безликие карие глаза с безразличием оценивали его работу. Все лучше и лучше.

«Мне не нужен бесполезный сын»

Кулаки невольно сжимаются.

«Ничтожество»

Плечи начинают дрожать от сильного напряжения.

«Ты все имеешь только благодаря мне. Ты – никто»

К горлу подступает огненный ком, ошпаривая стенки внутренностей, поднимаясь все выше.

«Ты ничего не знаешь о жизни. Твое дело – только учиться и быть послушным»

И вот сейчас.

«Ты должен быть мне благодарен. А что я получаю взамен?»

Ничего.

Ничего не происходит. Взрываться уже нечему.

Кулаки разжимаются, плечевые суставы расслабляются. Он пытался почувствовать хотя бы что-нибудь. Закричать, прямо как Дэмиен, и в оглушающем крике найти ответ, что же ему делать дальше.

К горлу подкатывала сильная тошнота. Лори начал шумно дышать, стараясь справиться с этим, но оно оказалось гораздо сильнее его.

Оттолкнувшись от раковины, он тут же склонился над унитазом. Сильные рвотные позывы переходили в настоящий выброс.

Так как он ничего не ел долгое время, то выходила из него совсем не еда, а желчь. И постоянно этот обжигающий привкус во рту. Постоянная горечь. От давления и наклона вниз, слезы начинали скатываться по щекам. Некоторые попадали в рот, смешиваясь с желудочным соком. Горько. Очень-очень горько.

– Лори, что там у тебя происходит? Ты в порядке?

Но он не слышал обеспокоенного голоса Сирены. Лори продолжал рвать всей своей желчью, оставляя после нее лишь обжигающе-горький привкус во рту.

III

В который раз бесконечная трасса перед глазами. Уже голые деревья теперь напоминают сухих стариков, что когда-то потерялись в этих густых лесах и застыли в своих склонившихся позах. Они переплетались между друг другом, словно обнимаясь, раскачивались от ветра и чуть ли не падали. Все это смазывалось в глазах Дэмиена от скорости машины, в которой ехали они с матерью.

Мать не стала ругать его за побег из пансиона. Не стала расспрашивать или беспокоиться. В тот же день она купила билеты на рейс в Портленд к родственникам. В тот же день они сели в самолет и улетели.

За время их путешествия, мать ни разу не заговорила с ним. Если не считать формальных вопросов, что возникают при любой поездке. Только деловое общение и ни капли эмоций.

А Дэмиен ощущал себя абсолютно оторванным от реальности. Он стал ведомым, вновь следовал за матерью, словно слепой щенок и ни разу не высказал собственное мнение. Он сидел в зале ожидания, считая горящие лампочки на потолке.

Одна, пять, еще несколько.

А потом Дэм понял, что лампочек нет вовсе. Всего лишь блики от заходящего солнца.

Вот он, пятилетний, сидит около входной двери школы, ожидая приезда матери. Она не приезжала уже три недели, но в их последнюю встречу обещала вскоре приехать. Дэмиен сидел порядка двух часов, пока мать действительно не открыла дверь.

Он бросился обнимать ее ноги, так как не мог дотянуться до шеи. Дэму хотелось сжать ее настолько сильно, чтобы она больше никуда не сдвинулась. Чтобы мать всегда была рядом с ним.

Помнил и нежные руки на макушке, что аккуратно перебирали его волосы. То самое теплое чувство, разливавшееся внутри него каждый раз, когда Дэмиен видел мать, и она к нему прикасалась. Кажется, это называют любовью.

Он когда-нибудь любил кого-то так же сильно, как любил тогда мать?

Дэм не умел любить. За все семнадцать лет он ни разу не был влюблен в кого-то. Его не интересовали отношения, переходный возраст полностью прошел мимо него. Никакого подросткового созревания. Отсутствие либидо.

Помнится, один из мальчишек притащил какую-то взрослую картинку. Ребята собрались в круг и тихо пересмеивались, разглядывая ее. Им тогда было около десяти-двенадцати лет. Самое начало становления личности.

Дэмиен вспоминал об этих моментах с холодом и отстраненностью, ведь в тот момент ему было интересно лишь одно – как скоро к нему приедет мать.

Именно в этом возрасте, он начал понимать, что любовь, оказывается, бывает невзаимной. И первой отвергнувшей была его собственная мама.

Топот ног и бесконечный гул. Женский голос постоянно объявлял об открытии регистрации на рейс. Серые безликие люди раздражали Дэма. Какого черта они такие счастливые, отчего у них так ярко горят глаза, так много эмоций выражается на лице? Чем они это заслужили? Неужели они настолько лучше его?

Маленькие дети, повиснувшие на родителях, обвивающие их руки, словно нечто спасительное. Задорный смех, доносящийся от группы подростков, которых, видимо, собрали для проведения экскурсии. А вот огромная семья, что сидели, разглядывая карту, и улыбались друг другу, помечая в ней что-то.

Плечи свело судорогой, и Дэмиен со всей силы откинулся на своем стуле. Спина соприкоснулась с пластиком, создавая глухой стук. Его стул еще некоторое время трясся от удара, покачиваясь.

Гладкие пуговицы на его рубашке. Дэму хотелось вырвать их с мясом, казалось, они здесь абсолютно лишние.

В его жизни слишком много лишнего. А нужное всегда терялось где-то.

Но вот его подозвала мать, напоминая о том, что пора проходить на борт. Дэмиен молча последовал за ней.

«– Да ну! Любой так может! Чтобы прошибить стену, тренироваться вообще не нужно.

– Не скромничай, парень! – засмеялся Накакура.

– Я и не скромничаю. Совершенно серьезен. Нужно просто взять в руку молоток»

«– Нива, я боюсь, – сказал Хаси.

– Чего ты боишься?

– Мне часто кажется, что меня затащили на вершину горы, и я смотрю оттуда вниз.

– А что ты делаешь на вершине?

– Пытаюсь взлететь и, словно крылья, расправляю руки.

– И у тебя получается?

– Вначале получается, но потом я чувствую усталость и падаю. Это ужасно, потому что весь мир начинает надо мной смеяться.

– Если ты сейчас струсишь, все для тебя будет кончено.

– Я знаю, но иногда спрашиваю себя: а что, если все давно уже кончилось, но никто мне об этом не сказал?»

Рю Мураками. Дети из камеры хранения.

***

Была поздняя ночь, когда Дэмиен с матерью приехали в их общий родительский дом. Место, где каждый из них рос и получал свои первые важные воспоминания. Дэм с трепетом вспоминал о своей бабушке, что всегда хорошо к нему относилась. Вероятно, его настоящая, любящая мама.

В небольшом двухэтажном доме горел свет, все ждали их приезда. Яркие фары освещали кирпичный фасад и кусты цветов, что готовились засыпать на зиму. Снаружи завывал ветер, да и, вообще, в Портленде всегда было ощутимо холоднее, чем в «городе вечной весны» Сан-Франциско. Выходить из теплого и даже уютного такси не хотелось вовсе.

Дэмиен испытывал смешанные чувства по поводу приезда в родной дом. С одной стороны, он был рад повидать бабушку, уткнуться носом куда-нибудь ей в плечи, ощутить родной запах и чувствовать себя в полнейшей безопасности, прямо как в детстве. Но с другой… откуда взялась эта внутренняя дрожь? Словно так уже было когда-то давно. Ведь, наверное, именно так мать и привезла его тогда еще совсем маленьким к своим родителям, буквально скинула как ненужный груз, что только тянул ее вниз. Но за это даже можно было сказать ей спасибо. Благодаря этому у Дэмиена было хотя бы детство счастливое. И каждый праздник, помимо сухого сообщения матери, он получал звонок от бабушки, наполненный теплотой и любовью к нему. Наверное, именно поэтому он до сих пор и держался так хорошо. У него были на это силы и ощущение нужности своего существования. Даже если это и было каплей розового масла в его соленом море из слез.

И вот они остановились у тропинки, ведущей в дом. Нужно было только открыть дверь машины и вытащить чемоданы. Но Дэма начало жутко ломать. Тело совсем не хотело слушаться. Его сковал необъяснимый страх. Сковал настолько, что у Дэмиена сперло дыхание.

– Дэмиен, мы приехали, – мать повернулась к нему, но улыбка тут же сменилась испугом, – Дэмиен?

Он дрожал, закрыв рот руками. Сидя на заднем сидении машины, он с ужасом смотрел на свою мать, слегка мотая головой. Нет, он не выйдет отсюда.

В памяти всплыли его рыдания, когда они уехали отсюда. Тогда Дэм даже не мог представить, насколько надолго мать разлучит его с единственной родной ему душой. Сейчас в его затуманенном разуме появились мысли о том, что она привезла его здесь для того, чтобы снова оставить. Он не справился? Верно, ведь Дэм постоянно грубил матери, был очень плохим сыном. Она больше не хочет его видеть.

– Дэмиен, что случилось? Тебе плохо?

Мать вылетела из машины и открыла дверь с его стороны. Тут же холодный ветер ударил в лицо, иссушая слезы на щеках. Мать выглядела очень обеспокоенно и непривычно плохо: растрепанные волосы, неровный тон кожи, большие синяки под глазами, настолько синие, что при таком освещении казались черными. Сейчас она не была картинкой, мать стала обыкновенной измученной женщиной, погруженной с головой в заботы и дела. Ее лоб был в глубоких складках от вздернутых наверх бровей, а рот причудливо искривился. Мать смотрела на Дэмиена если не с отвращением, то с непониманием и ужасом от происходящего. Ведь на ее глазах ее собственный сын сходил с ума. По ее же вине. Она попросту не понимала, как именно должна вести себя в такой ситуации. Ведя свое шоу, она сталкивалась с различными трудностями, ведь, несмотря на то, что она работала, в основном, со звездами, специфика ее шоу должна была раскрывать в них тайные способности и черты характера. Для этого требовалась определенная сноровка и некоторые познания в человеческой психологии. Ещё будучи студенткой она увлекалась психологией личности, поглощая материал жадно и с большим интересом. Это сильно облегчило ей жизнь в будущем. А на шоу Джерри и вовсе блистала, мастерски вскрывая всю подноготную звезды, не прилагая при этом никаких грязных методов. Просто она видела людей насквозь. Знала, как именно общаться с тем или другим человеком, что нужно сказать ему, чтобы он или она открылись перед ней и зрителями, как нечто новое. За счет этого умения, у Джерри также было много хороших знакомых и достаточно друзей. Она была ценным работником, замечательным другом и никудышной матерью.

Ведь именно с Дэмиеном она всегда впадала в жутчайший ступор и никогда не замечала его эмоционального состояния. Для нее Дэм был непробиваемой стеной. Абсолютно неправильный и странный ребенок, что не умел или не хотел контролировать свои эмоции. То он холоден и неприступен, то бьется в истерике, причины которой понятны лишь ему самому. Джерри терялась в догадках, что же именно нужно ее сыну. Чего именно ему недостает?

В глубине души, она, конечно же, знала правильный ответ. Вот только категорически отказывалась его принимать. Потому что попросту не могла сделать этого. Можно было бы играть с ним роль, притворятся любящей матерью. Но это было выше ее. Врать своему ребенку, когда ты ему и так уже сильно разрушила жизнь, просто воспроизведя его на свет и никак не воспитав. Пусть уж лучше он будет постоянно тянуться, как к чему-то недосягаемому, чем узнает всю правду.

А Дэмиен тем временем уже смог успокоить себя. Он обнимал себя за плечи в надежде как-то защитить себя от себя же самого. И от такого зрелища сердце у Джерри сильно сжималось от смешанных чувств.

– Пойдем, Дэмиен. Нас уже заждались, – мягко сказала мать и ушла открывать багажник машины.

Дэм послушно закивал и также вышел, чтобы помочь ей дотащить чемоданы.

Стоило им лишь приблизиться к двери, как она распахнулась, и навстречу им вышла красивая, по меркам представления Дэмиена, женщина, его бабушка. Мягкая улыбка, да и весь ее образ был пропитан добротой и теплотой. Она улыбалась, и лучики морщин обрамляли ее лицо, особенно у внешних уголков глаз. Дэм зачарованно смотрел на ее лицо, любуясь своей бабушкой. Какая же она красивая.

Ничего не говоря, Дэмиен занес чемоданы в коридор и крепко обнял свою бабушку. Она лишь весело засмеялась, с трепетом и нежностью гладя его по голове.

– Дэмиен, как же ты вырос. Я рада видеть тебя.

Он закрывал свое лицо, согнувшись в плечи своей бабушки. На глазах у него постоянно стояли слезы. И этот противный горький ком внутри. Кажется, он наконец-то уходил куда-то вниз, к желудку, и там полностью растворялся.

Приходило то самое долгожданное чувство удовлетворения и спокойствия.

Они все вместе сидели за праздничным ужином, что приготовила им бабушка. Несмотря на то, что было уже около одиннадцати часов ночи, на стол были поставлены картофельный салат, вкуснейший овощной рулет и ягодный пирог. Мать и бабушка с упоением общались, улыбаясь друг другу с трепетом и любовью. Дэмиену представлялось, что так было всегда. Каждый день его семья собирается за ужином и обсуждает повседневные мелочи, делясь своими успехами и переживаниями. В их общем доме царит то самое семейное тепло.

Дэм закрыл глаза. Все ушло на задний план. Шум веселой болтовни, завывающий ветер за окном, стук столовых приборов по тарелкам. Он, наконец-то, дома. Блаженная улыбка помимо воли расплывалась по его лицу. Сейчас он впервые за долгое время был счастлив.

Дэмиен спокойно спал в комнате, что он привык называть своей. И сейчас именно там он чувствовал себя в полнейшей защищенности и спокойствии.

Джерри и ее мама, Джейн, сидели в гостиной на мягком диване, заваленном разноцветными подушками. Они наконец-то остались одни и могли поговорить обо всем, о чем не представлялось возможным поговорить по телефону. А обсудить было много что. У Джейн накопилась уйма вопросов.

– А где папа? – Джерри решила начать разговор первой.

– Приедет утренним рейсом завтра, – мягкий голос Джейн успокаивал, – он просил передать, что ему жаль, что он не смог встретить вас сегодня.

– Мы здесь надолго, так что пускай не беспокоится, – с грустью заметила Джерри.

– Что-то произошло? Ты никогда не приезжала так внезапно после… , – она замялась, подбирая правильныеслова.

– … Дэмиена отстранили от занятий, – перебила ее Джерри, зарываясь руками в свои волосы.

– Отстранили? Это так не похоже на него. И что же он сделал? – в голосе Джейн слышно беспокойство.

– Сбежал из пансиона ночью.

– О, это не так страшно. Дэмиен в том возрасте, когда было бы странно, если бы он правил не нарушал.

– Мам, важно не это, – голос Джерри начал предательски дрожать.

Среди всех своих друзей и знакомых Джерри могла доверить все лишь своей маме. Только она была тем самым человеком, что никогда не давил и никогда не пристыжал ее за какие бы то ни было проступки. И сейчас Джерри требовался не просто совет. Ей нужна была реальная помощь. Ведь с Дэмом она не могла справиться.

Джерри рассказала своей маме все то, что произошло со времени переезда Дэмиена из их дома. Не долго, лишь по главным событиям. Она рассказала о том, как сложно ей было пересилить себя наладить контакт сначала с маленьким, а потом уже и повзрослевшим сыном. Как с каждым годом между ними росла все более высокая стена, что также росла и вширь. Пропасть между матерью и сыном стала настолько большая, что Джерри не представляла, о чем ей можно говорить с Дэмом, ведь тот также не слишком желал мгновенно идти на контакт. А на долгие разговоры Джерри с ним была не способна. Она не приучена любить своего сына, успокаивать его или хвалить. Джерри никогда этого не делала, да и, что уж там говорить, никогда и не хотела этого делать. Слишком затратно и невыносимо ей это было. С каждым общением груз ответственности за состояние сына и раздражение в его сторону крепло. Джерри честно упрекала себя в черствости и притворству по отношению к Дэмиену. Рассказала и о его проблемах с психикой. О звонке директрисы, о том, что Дэм отказывается пить таблетки. О том, что он уже однажды сказал, что Джерри ему «никто».

– Милая моя, – после долгого молчания, ответила Джейн, – даже если ты его не любишь, даже если так, то пойми, что он ни в чем не виноват.

После этих слов ее мамы, Джерри позволила эмоциям взять вверх. Ее слезы были направлены на свою собственную жалость к себе. От этого на душе становилось еще невыносимее.

– Он этого не заслуживает, – Джерри дрожащими руками вытирала слезы со своих впалых щек, – если бы я когда-нибудь оказалась на его месте, то я бы тоже не выдержала. Но при этом… мама, я просто не знаю, как я могу это исправить. Если бы я знала, что все так выйдет, если бы не этот чертов эгоизм. Лучше бы… Дэмиена вовсе не было.

– Но он есть, Джерри. Дэмиену уже семнадцать лет, – Джейн успокаивающе гладила свою дочь по руке, – послушай, вы сейчас поживете у нас. За это время ты должна узнать его получше. Дэмиен очень хороший мальчик. Я уверена, вы сможете найти общий язык. А если нет, то, может, ему будет лучше… остаться у нас?

Джерри с ужасом посмотрела на мать. Предложение было настолько заманчивое, настолько реальное, что она чуть ли не сразу закричала о том, что полностью согласна. «Да! Да! Да!» Так будет действительно лучше всем. Но. Есть одно огромное Но. Джерри увезла своего сына в Сан-Франциско, обещая счастливое время, проведенное лишь вдвоем. И в итоге сделала все гораздо хуже. Неужели она теперь так безжалостно спихнет его на воспитание своей уже немолодой мамы? До совершеннолетия Дэма остался всего лишь год. А дальше он уже сможет самостоятельно принять нужное ему решение.

– Спасибо, мама, но нет. Ты права, мне, действительно, нужно постараться сблизиться с Дэмиеном. Даже если будет сложно. Ведь теперь рядом с нами есть ты.

Джерри и Джейн крепко обнялись, словно этими объятиями заключали важнейший договор в их жизни.

Джерри с Дэмиеном остались в родительском доме на все две недели его отстранения. Родной дом с красной черепичной крышей наводил спокойствие и сонливость на состояние Дэмиена. Бабушка была всегда мила с ним, часто обнимала и смеялась. В ее доме было множество цепляющих взгляд мелочей, что было так приятно рассматривать. В отличие от всех домов, где жил Дэмиен, этот выглядел по-настоящему живым и обжитым. Тот самый дом, где хотелось бы остаться навсегда и, наверное, перестать расти, окунувшись в мир беззаботности. Но также состояние Дэма было слишком шатким. За постоянным напряжением следовал сильный отход в эмоциональным состоянии. Первую неделю он постоянно спал и был вялым. Тут же заболел, часто раздражался по мелочам и даже язвил. Дэмиен не мог ничего с собой поделать, это было попросту выше его сил. Дэм старался не показывать своего подвешенного состояния, часто улыбался и, в большинстве случаев, действительно, искренне. Но стоило лишь малейшего взгляда, неправильного слова – и Дэмиена начинало трясти в истерике. Страх волнами подступал к его горлу, превращаясь в слезы бессилия. Никто не кричал на него, не ругался, но и не знал, что делать. Все, не сговариваясь, решили делать вид, что все идет так, как нужно.

А Дэмиен запутывался все больше. Вот же его счастье, перед его глазами, даже если и на немного, то почему бы просто всем этим не воспользоваться? Отчего ему так необходимо все портить?

С матерью он также старался наладить контакт. С ее стороны была такая же немалая отдача, Дэм чувствовал, насколько сильно она старается, и не мог не быть ей благодарным. Её неловкие жесты, смущенные взгляды, не к месту сказанные слова не обижали, а, скорее, наоборот, умиляли. Особенно легко их разговоры проходили в компании бабушки. Она стала их связующим звеном, главной цепочкой в их отношениях.

И с каждым разом разговоры давались все легче и легче.

В один из таких дней, после ужина, Дэмиен вышел на веранду подышать свежим ночным воздухом. Ночной вид сильно успокаивал его, ведь дом находился в хорошем спальном районе, где уже вечером все замирало в ожидании следующего утра. Он вглядывался в темные окна соседних домов, гадая, уехали ли их соседи или же просто слишком сильно экономят на свете.

– Думаешь о великих делах?

Его мать подошла, бесшумно ступая по деревянному полу, и облокотилась на террасу рядом с сыном. Сейчас она уже не казалось такой далекой как раньше. Теперь Дэмиен мог даже дотронуться до нее, когда иногда ему казалось все сном. Но вместе с тем, он начал видеть в матери живого человека. Со своими проблемами, привычками и чертами характера. И не сказать, чтобы он был в ней разочарован. Хотя бы то, что она взяла огромный внеплановый отпуск ради него, Дэмиена, казалось удивительным. Конечно, мать то и дело созванивалась с кем-то, постоянно работала на своем ноутбуке, но все же большую часть своего времени она старалась посвящать именно своему сыну. Когда Дэм спрашивал у нее, сильно ли повлияет на ее работу то, что она так внезапно уехала, мать лишь отмахивалась и говорила не беспокоиться об этом. И Дэмиен старался не беспокоиться и не думать.

– Мам, а как я родился? – Дэмиен неловко перебирал пальцами по дереву террасы, стараясь отодрать кусочек от нее.

Джерри опешила от такого вопроса, не зная, что можно ответить на такое. Уж точно не правду, но и неправду не скажешь. Ведь Дэм не маленький ребенок и сразу поймет нелепость выдумки о четко спланированной и желанной беременности. Как минимум, он никогда не знал своего биологического отца, благо, никогда им и не интересовался.

– Дэмиен, – сказал Джерри уже заранее сожалея о любом своем ответе, – а ты точно… хотел бы это знать?

– Теперь уже не особо.

Мать Дэмиена всегда была прямолинейным и даже жестким человеком. Истинная карьеристка, не знающая любви и различных «прелестей» семейной жизни. Как считала она сама, у нее уже была семья в лице ее родителей, которую нужно было обеспечивать. А также был Дэмиен, что уже было для Джерри чересчур. Слишком много людей, о которых нужно заботиться. Семья отнимала много ее ресурсов, а большую часть нужно было вкладывать в любимую работу – то, что ее действительно радовало и приносило удовлетворение. Романы у нее, конечно же, случались. Как и многим взрослым женщинам, ей было необходимо удовлетворять свои потребности, но никогда ее «отношения» не выходили за рамки того, что было удобно Джерри. По сути, это лишь было ее разгрузкой, по большей части, физической. И даже в таких отношениях она умудрялась руководить всем процессом и даже что-то контролировать. Лидер по жизни, привыкшая надеяться только на себя. Единственной неудачей в жизни у которой был лишь Дэмиен. Ее самое слабое и уязвимое место. Сейчас она смотрела своему главному страху в глаза и надеялась выглядеть не внушительно и не страшно. Привыкшая всегда брать все силой, сейчас Джерри приходилось вытаскивать из своих дальних глубин всю свою любовь и нежность, на которую она была только способна.

– Ты пойми, что в жизни не всегда все будет так, как тебе бы хотелось…

– О, ты знаешь, я уже это понял.

– … Но это должно закалять тебя, а не ломать, – закончила свою мысль Джерри.

«Даже если этой трудностью будет твоя мама». Она бы хотела продолжить свою мысль именно так, но тогда бы Джерри признала свое полнейшее поражение и попросту растоптала бы любые будущие взаимоотношение с Дэмиеном. Ей нельзя было показывать свои слабости, ведь он, наверняка, до сих пор ищет материнской поддержки и даже любви. Даже если сам не захочет признавать этого. Дэмиен еще слишком мал и беспомощен, чтобы тащить на себе весь груз взрослой жизни, с которой он уже успел столкнуться. Джерри оградила его от всех забот, буквально заперев в клетке, названной пансионом, но лучше бы она оставила его с собой рядом, возможно, тогда бы они смогли найти общие интересы гораздо раньше.

Джерри с интересом наблюдала, как Дэмиен осторожно и с определенной опаской кладет ей голову на плечо, с трепетом замирая, практически не прикасаясь к ее коже, лишь совсем чуть-чуть. В оглушительной тишине зашелестели от ветра оставшиеся листья, словно гадко хихикая над смятением Джерри. Преодолевая свои собственные громадные барьеры и личностные границы, что она сама себе когда-то поставила, Джерри с неприсущей ей нежностью, аккуратно положила свою руку на мягкие волосы сына. Так они и замерли, Дэмиен, закрыв глаза и думая, что все это точно происходит в одном из его снов, и Джерри, смотрящая далеко вдаль и постепенно оттаивающая от первого преодоления своего главного страха.

***

Джерри до сих пор вспоминала тот самый день, когда она поклялась, в первую очередь, самой себе, добиться тех высот, что она заслуживает.

Был яркий полдень, сильно жаркий и по-настоящему летний. Ее друзья проводили большую часть времени в кинотеатрах и кафешках, на которые у самой Джерри средств не было. Джерри тогда было двенадцать лет, поэтому о достойной подработке речи не шло. Этот жизненный период был самым сложным в ее семье в финансовом плане. Отца Джерри уволили, но точных причин за что она не знала, да и не особо интересовалась. Жить на пособие по безработице было вполне возможно, если бы не дорогостоящее обучение Джерри и не рушащиеся на глазах планы о поступлении куда-то после. На почве этого родители часто ругались, хоть и старались не делать этого при самой Джерри, она прекрасно понимала их красноречивые взгляды друг на друга. Джейн давно приняла статус безработной домохозяйки. Впрочем, именно из-за этого она и сокрушалась все это время и даже попробовала устроиться на работу, но при ее опыте и возможностях получать пособие оказалось выгоднее.

В этот жаркий летний день Джерри, вместо того, чтобы просить денег у родителей на кино, внимательно изучала газету, где каждодневно выделяли рубрике поиску работников. Ничего, конечно же, не подходило. Оставалось еще целых четыре года до того, как она смогла бы устроиться куда-нибудь.

– Джерри, почему ты дома? – мама ласково приобняла дочь, с интересом заглядывая в заголовок газеты.

Лицо Джейн вытянулось и побледнело, когда она прочитала то, что просматривала Джерри. Руки ее нервно сжали плечи дочери, отчего та, дернувшись, хотела уже вполне праведно возмутиться, но, когда обернулась в сторону мамы, не смогла ничего произнести. Во взгляде Джейн было нечто такое, что никогда не увидишь у молодых людей. Это был груз ответственности, чувство вины за нереализованные надежды и даже нечто болезненное. Словно у нее прямо сейчас жутко болит сердце или живот или же все сразу. Джейн крепко обняла дочь, с брезгливостью отодвигая газету от ее рук.

– Милая моя, тебе не нужно беспокоиться о таком, – дрожащий голос мамы навсегда поселился в ушах Джерри, – мы с папой позаботимся обо всем сами. Еще не время, тебе нужно спокойно учиться и не думать об этом.

Джерри, пребывая в немом недоумении, обнимала маму, стараясь успокоить ее. Казалось бы, отчего такая мелочь могла настолько расстроить ее? Может, она грустила потому, что Джерри не сможет заработать достаточно? Может, потому что еще слишком мала для работы?

– Мама, не волнуйся, – Джерри успокаивающе шепчет своей маме прямо на ухо, – когда я вырасту, то вы с папой сможете купить все, что захотите. Я стану самой богатой, у меня будет столько денег, что даже на Марс можно будет улететь.

Джейн только крепче сжимала дочь в объятиях. Последняя фраза дочери вызвала у нее очень, очень смешанные чувства. Отчего она, то ли в усмешке, то ли в полуплаче, гладила ее по голове:

– Конечно, милая. Я в этом не сомневаюсь.

По прошествии времени, Джерри действительно смогла добиться всего, чего она так сильно хотела. Несмотря на то, что вскоре отец снова вышел на работу, Джерри стала самостоятельно откладывать деньги на колледж из карманных денег и с шестнадцати лет вышла на полноценную работу. Она прекрасно была знакома с безденежьем, знала цену своей работы и полученных денег, отчего уже с подросткового возраста ее характер становился все жестче, а взгляд проницательнее и серьезнее. Маленькая девочка быстро превратилась во взрослую женщину, привыкшую не только отвечать за себя самостоятельно, но и заботиться о своей семье, помогать им не только финансово, но и морально. Джерри жила далеко от семьи, но не прекращала поддерживать с ними связь, отчего те не чувствовали себя отдаленно от дочери. Но даже в своей семье она уже не могла быть ласковой. Только с мамой Джерри позволяла себе немного расслабиться и проявить некие слабости в виде слез или же коротких жалоб на плотный график. Но, в целом, она создавала вокруг себя образ непробиваемой железной леди, хотя, впрочем, именно ей Джерри всегда и была.

***

Несмотря на явное желание остаться на день Благодарения, Джерри и Дэмиену пришлось вызывать такси и ехать в аэропорт. Его исключили на две недели, поэтому восстанавливался Дэм как ученик немного раньше праздника, а пропускать дополнительно еще три дня было непозволительной роскошью в его случае. К тому же, нужно было взять дополнительные задания у учителей, чтобы не провалить тесты. Некстати наступали официальные каникулы в честь праздников, на которые выделялась целая неделя.

Пришлось прощаться с родственниками и обещать, что уже следующий день Благодарения они проведут вместе всей семьей.

Их посадка прошла успешно, на протяжении всего полета они также практически не общались, будто их сомнения и комплексы снова к ним возвращались. Дэмиен был чернее тучи, постоянно морщился и много молчал, закрываясь от любого разговора наушниками. Джерри восприняла это как некий акт сопротивления по поводу их уезда, ведь было явно видно, что Дэму очень нравилось находиться у родственников. На любое его резкое движение или краткий ответ, она старалась натянуто улыбаться и казаться действительно заботливой матерью. Расспрашивать Дэмиена о причине его плохого настроения она немного побаиваясь, так как это могло снова отдалить их друг от друга.

На самом же деле, Дэмиен вовсе не был зол или же обижен. Он старался справиться с сильной тревогой внутри него, что терзала его на протяжении всех дней, что они находились у родственников. Была одна вещь, что сильно беспокоила Дэма и справиться с ней он мог лишь отъехав на внушительное расстояние от дома, в котором он вырос.

Уже когда они подъезжали к воротам пансиона, Дэмиен заговорил тихим голосом:

– Спасибо.

Джерри удивленно обернулась на сына, не понимая, за что именно Дэм благодарил ее.

– Дэмиен, все в порядке?

– Да, я просто… – в глазах Дэмиена стояли слезы, что он никогда не мог сдерживать, разговаривая с матерью на серьезные для него темы, – я просто… спасибо за то, что не оставила меня там.

– Ты что такое говоришь? – начала было Джерри, но почти сразу остановилась, ощущая нервное покалывание на кончиках пальцев.

Он слышал. Тот разговор, что они вели с ее мамой, как только Джерри приехала с Дэмом. Он слышал все, что мальчику его возраста, да и, в принципе, любого, слышать не стоило.

– Дэмиен, – Джерри не могла подобрать нужных слов, находясь в сильнейшем ступоре и смущении.

Слышать от собственной матери признание в том, что ты являешься не любимым. Возможно ли после этого вообще вернуть какое-либо доверие? Но вместо того, чтобы мгновенно устроить истерику, сбежать из дома или же устроить показательное игнорирование, Дэмиен просто с замиранием сердца ожидал, не передумает ли его мать и не оставит ли на попечение родственников.

От таких мыслей Джерри замутило. Не думая о последствии действий, Джерри потянулась в сторону Дэмиена и сжала его ледяную ладонь в своей.

– Не хорошо подслушивать личные разговоры, – она старалась говорить твердо и спокойно, – ты же понимаешь, что я тоже не железная и иногда могу сказать на эмоциях? Не воспринимай мои слова так буквально. Все, что будет важно, я скажу тебе лично, договорились?

Дэмиен кивает головой, вытирая стекающие с подбородка слезы. Сейчас ему можно спокойно выдохнуть и расслабиться, ведь мать не оставила его. Значит, он не настолько противен ей, и у него есть еще возможность все исправить.

– Я люблю тебя, – говорит Дэмиен, поражаясь своей храбрости сейчас.

Он наконец-то это сказал. То, что мог сказать лишь в далеком детстве, когда дожидался мать на праздниках. Но Дэм никогда не получал в ответ ничего взаимного. Возможно, прямо сейчас все изменится.

– Я ценю это.

Впрочем, надеяться было очень глупо. Но уже то, что Джерри принимала его чувства, уже можно было считать большой победой.

– Я заеду за тобой в четверг днем. Мы сразу поедем на празднование дня Благодарения, так что успей собраться до этого времени.

Возможно, через продолжительное время, Джерри и сможет перебороть свои чувства и изменить их по отношению к сыну. Возможно, когда-нибудь они даже станут очень близкими друг другу людьми. А, возможно, Дэмиену придется самому искать верный подход к собственной матери. И, возможно, другой вариант будет устраивать его куда меньше, чем искренняя и самоотверженная родительская любовь.

***

12 ноября.

Лори сидел со своим отцом в каком-то презентабельном ресторане. Кажется, он называется «Gary Danko». Каждый раз, находясь в подобных местах, он чувствовал себя абсолютно чужим, все казалось неуютным и безликим. Холодный кафель под ногами, повсюду мягкие диваны и живые цветы, приглушенный свет, давящий на глаза и вводящий в неприятное состояние транса. Казалось бы, ничего необычного, но сама мысль о том, сколько стоит здесь ужин, навевала приступ тошноты. Да, Лори не привык думать о заработке или же откладывать деньги на какую-либо вещь, но родители приучили его знать цену деньгам и быть благодарным тому, что ты имеешь. Его никогда особо не баловали, но и не лишали чего-либо. Как правило, желания Лори всегда были исполнены, если он мог четко сформулировать важность своей покупки.

Он нервно проводил взглядом по красным деревянным стенам. Зарезервировать отдельный столик было не лучшей идеей отца Лори – стены, казалось, залили кровью, и она попросту высохла на них. Не слишком приятный вид и ассоциации. Лори невольно передернуло.

Его отец, одетый в дорогой, но совсем не вычурный костюм бежевого цвета, аккуратной прической и гладко выбритыми щеками – эдакий идеальный человек, напудренный манекен с отточенными движениями и низким, хорошо поставленным голосом.

Лори не помнил момента, чтобы хоть когда-то питал теплые чувства к своему отцу. Тот был вечно излишне строг и требователен. Его категоричность касалась всех аспектов жизни – работы, общения с друзьями, но, особенно, семьи. Стоило заметить, что отец не только требовал, но и умел хвалить. Правда, за этим следовали еще более жесткие требования, словно Лори проходил бесконечный квест с возрастающим уровнем сложности.

– Иногда очень полезно провести время с семьей. Правда, Глория?

Вилка выскочила из рук Лори и покатилась под стол с характерным глухим звоном. Отец упорно продолжал называть его Глорией, несмотря на все слезные просьбы перестать это делать. Свое полное имя Лори предпочел бы слышать лишь в самых изощренных кошмарах. Глория – значит гордость, нечто великолепное и прославленное. Разве он мог соответствовать такому громкому имени? Слишком непосильная ноша. Данным именем, отец хотел в который раз подчеркнуть особенность своего сына, возвысить его над остальными, отделить от остальной массы людей.

Даже в школе Лори упросил всех педагогов никогда не называть его полным именем. Но отец был непреклонен.

– Да, пап, – безвольный голос Лори подтверждал силу и могущество своего отца над ним.

– Ведь когда ты поступить в Оксфорд, времени на такие ужины у тебя уже не будет.

«Он слышит только себя, черт бы его побрал» – костяшки Лори сильно сжаты, а сами руки спрятаны под столом. Эмоции и непокорство не должны быть показаны на всеобщее обозрение.

Лори невольно вспоминал детство, наполненное репетиторами и различными занятиями. Полнейшее отсутствие друзей, да и любого человеческого отношения к себе. Как бы мама не старалась баловать его, все ее попытки жестко пресекались отцом и, впоследствии, и Лори, и мать платили за такие вольности. Через определенное время, сдалась и мама. Видя уже отстраненного и безэмоционального сына, она решила, что характер Лори стал меняться в сторону характера отца. Мама начала отдаляться и тихо ненавидеть, как своего мужа, так и Лори, что становился все более безвольным и податливым.

Его отец стал единственным родным человеком, что не бросил Лори. Единственным, кому было не все равно на будущее своего сына. Лори так сильно ненавидел его, что не мог не любить и восхищаться. Отец подавил его волю, характер, любые стремления и мечты, что разнились с его собственными целями. И сделал он это настолько ловко, что Лори, до недавнего момента, даже и думать не мог о том, что возможно жить по-другому.

– Но у нас есть проблема. Я прав, Глория?

– Проблема? – Лори вопросительно посмотрел на отца, догадываясь, к чему тот клонит.

Отец никогда не терпел неповиновения в любых вопросах. Даже минимальное сопротивление воспринималось бунтом и мгновенно подавлялось.

– Я говорю о твоем соседе. Я уже договорился с администрацией, что после праздников ты переселишься в другую комнату. И там у тебя соседей не будет вовсе.

– Вот как…

– Абсолютно бессмысленно тратить свои силы и время на таких бесполезных людей. Этот парень уже поставил огромное пятно на своей репутации. Я не хочу, чтобы люди думали так и о тебе.

Далее Лори старался не слушать. Он задумчиво размазывал вилкой помпезное блюдо, превращая его в руины. Как же легко можно разрушить даже самую прекрасную вещь. Всего за один удар.

***

20 ноября.

Заходя внутрь комнаты, Дэмиен не ожидал увидеть ее практически пустой. Она выглядела безжизненно, напоминала проклятый номер в отеле, куда никто не желал заселяться. Лори нигде не было, несмотря на то, что время подходило ко сну. Дэм неторопливо разбирал вещи обратно в шкаф, отмечая, что книги его соседа были также наполовину убраны с полок.

Веяло прохладой от широкой рамы окна, пора было просить включать обогреватель. По сравнению с уютным домом родственников, Дэмиен ощущал себя заключенным здесь. Ему хотелось сидеть с кем-либо с чашкой горячего шоколада, обсуждая последние новости и события, делиться улыбками и объятиями, а не находиться одному в холодной и мрачной комнате. Если раньше она хоть как-то могла показаться уютной, то теперь, когда комната обезличилась отсутствием бытовых мелочей, она стала и вовсе мертвой.

Лори пришел где-то через час, явно уставший и измотанный. Он не сразу заметил Дэмиена, но и не особо обрадовался, когда, наконец, увидел.

– Я думал, ты приедешь позже, – Лори говорил это настолько отстраненно и небрежно, что это даже задело Дэма.

Конечно, Дэмиен не мог не заметить, что его сосед похудел за эти две недели. Теперь вены на теле казались еще более яркими и даже выпуклыми. Одежда больше не облегала тело, а кожа лица потеряла здоровый блеск. Медленно, но верно, Лори стал внешне походить на Дэмиена.

– Две недели уже прошли. Я вернулся, как только смог, – Дэмиен обвел взглядом комнату, – Такое чувство, что ты переезжаешь, а не уезжаешь на праздники.

– Так и есть, – Лори пожал плечами, словно то, что он сейчас сказал, не имело никакого значения.

– То есть? – Дэм не сразу понял, что имел в виду его сосед и с удивлением разглядывал его.

– После праздников мне дадут новую комнату.

Дэмиен ошеломленно смотрел на нарочито спокойного Лори, что медленно перебирал в шкафу оставшуюся одежду, готовясь ко сну. Дэм не мог поверить в то, что сейчас слышал от своего соседа. То есть, он просто так, без всяких объяснений оставит его здесь? Одного? Теперь Дэм будет постоянно находиться этой угнетающей комнате наедине с самим собой?

– Какого черта? – вспыхнул Дэмиен, подрываясь с места к Лори.

Тот явно не ожидал настолько бурной реакции. Оторопев от такого напора, Лори инстинктивно поставил руки перед собой, разграничивая личные границы. Правда, Дэма это мало волновало.

– Дэмиен, у тебя проблемы? – голос Лори стал выше и громче, чем был до этого. Ситуация стала его напрягать.

– Когда ты хотел мне сказать об этом? – Дэмиен все повышал голос, нервно разводя губы в полуулыбке.

– А я должен был это сделать?

– Конечно! Конечно, ты должен был меня предупредить!

Лори прищурился и ничего не ответил. В его усталых глазах было видно недоумение и явное раздражение. Словно было что-то, что Лори хотел высказать Дэмиену, но никак не мог решить это сделать. И сложно было понять, было ли это презрение, ярость, а, может, он хотел как-то оправдать себя. Но что, если Дэму это только казалось?

– Лори… – Дэмиен постарался говорить как можно более спокойно, хотя его уже начинало трясти, – а почему ты хочешь сменить комнату?

Эмоции было тяжело сдерживать еще и потому, что из спокойной обстановки у родственников, жизнь его вновь возвращалась в обычное русло – монотонное и ничем не примечательное. Единственное, что заставляло его просыпаться, были как раз его знакомые и, особенно, сосед. Да, они не слишком ладили, но Лори был первый, с кем Дэмиен начал общаться. Да, они абсолютно не похожи друг на друга интересами, у них нет общих тем для разговоров, да и, вообще, Лори его недолюбливал. Но все только начало восстанавливаться. Все только стало вставать на свои места. Неужели снова привычная жизнь летит в неизвестность? И было еще кое-что.

Дэмиен боялся остаться один на один с самим собой. Особенно ночью, в этой самой комнате. Именно здесь все и началось. Его кошмары, преследования, видения. Что, если Дэм останется здесь один, Он придет и ляжет с ним рядом?..

– Мне нужно заниматься. А ты сильно отвлекаешь меня, – Лори говорил не слишком уверенно, хотя это можно было принять за правду.

– Я очень тебя прошу, – лихорадочно прошептал Дэмиен, рисуя совсем не мирные картины у себя в голове, – Я прошу тебя остаться.

– Ты в порядке? – этот вопрос звучал не с беспокойством, а издевкой. Лори искривил губы в усмешке, разглядывая Дэма, – мой отец уже обо всем договорился. Ничем не могу помочь.

И тут в голове Дэмиена щелкнуло. Все сразу встало на свои места, правда, разум заволокло окончательно. Не помня себя от негодования, Дэм громко воскликнул:

– О, так вот в чем дело. Так ты у нас папенькин сынок?

– Дэмиен, успокойся…

– То есть, ты делаешь все, что он скажет? – но его было уже не остановить, – И ср*ть ты тоже по его указке ходишь?

– Следи за языком, – во взгляде Лори блеснула агрессия.

Все начинало напоминать пьесу абсурда. Атмосфера между двумя парнями была накалена до предела. Дэмиен понял, что, наконец, нашел слабое место Лори. В воспаленном сознании, он воспринимал это лишь как повод сильнее укольнуть и задеть оппонента. На ум шли все более мерзкие обзывательства, и Дэм не собирался их замалчивать. Ему хотелось сделать как можно больнее, отомстить за свою боль и дальнейшее одиночество:

– Нет, Лори, ты лучше скажи, он и дальше все будет решать за тебя? А если он прикажет спустить тебе штаны и…

Договорить Дэмиен не успел. Терпение и спокойствие Лори лопнули, как натянутая резина. Он сорвался с места и схватился за грудки рубашки Дэма. Дэмиен тут же растерял весь свой запал, изрядно испугавшись. Никогда он еще не видел своего соседа в такой ярости. Карие глаза пылали огнем и ненавистью, они прожигали Дэма насквозь, отчего даже двинуться было страшно.

«Он хотел схватить меня за шею», – эта мысль, пришедшая в голову, заставила ноги подкоситься. А ведь и вправду, рука Лори изначально тянулась к шее, но тот за долю секунды изменил направление, подавляя в себе звериный инстинкт.

Он очень опасен. Сколько злости и боли таилось в этом парне? Если он, не раздумывая, собирался задушить Дэмиена за такие слова?

Парни молчали, находясь в неудобной позе – Лори вцепился до белых костяшек в ткань рубашки, правда, теперь уже смотря не так дико, как раньше. Он уже собирался отпустить Дэма и сделать вид, словно ничего и не было, но дверь приоткрылась и вошла Сирена.

– Вы что делаете? – в полголоса возмутилась она, с опаской оглядываясь на дверь, – Хотите, чтобы вас обоих исключили?

Сирена грозно зашагала в сторону парней и Лори, наконец, отпустил Дэмиена и отмахнулся от него, словно от назойливой мухи.

– Лори, я тебя не узнаю, – Сирена грозно смотрела на своего друга, а тот, в свою очередь, также не отводил от нее взгляда, – Ты же прекрасно знаешь, что драки строго запрещены. Чего вы не поделили?

Дэмиен с интересом наблюдал за метаморфозами, что происходили с Лори: плечи его медленно расслаблялись, дыхание приходило в норму, а кровь отливала от лица.

«Словно зверь», – от таких ассоциаций пробежали неприятные мурашки по спине. А что было бы, если бы Дэм постарался дать отпор? Не сделал бы он еще хуже?

– Тебе показалось, – спокойным голосом сказал Лори, – Я просто поправил его воротник. Ничего больше.

Дэмиен закашлялся от такой лжи. Он сейчас говорил об этом на полном серьезе? И это Лори спрашивал, все ли в порядке с Дэмом?

– О, вот как. Не слишком похоже, – Сирена подозрительно прищурилась, но более ничего не сказала.

В этот вечер Лори решил не ждать последующие три дня, а съехать сегодня же. Его разозлила произошедшая ситуация, и он договорился с дежурными выделить ему отдельную комнату.

Дело приближалось к ночи, а Дэмиен просто не мог заставить себя лечь в кровать. Тишина в комнате душила его и наседала на уши въедливым звоном. Дэм невольно вспомнил первые дни в пансионе, когда ему было всего пять лет: детей селили в комнаты по четыре человека, но все равно ожидание перед неизвестным развивало в наивных детских разумах картины ужаса и различных чудовищ.

Дэмиен плакал каждый раз, когда наступал вечер, и приходила пора ложиться спать. Посторонние звуки за плотно закрытой дверью, странные шорохи под кроватью и неровное дыхание других ребят, что также, как и он, замирали в ожидании ужасного.

В то время у Дэма как раз и укоренилась привычка рано ложиться спать. Желательно, до того момента, как солнце окончательно зайдет за горизонт.

Дэмиен боялся и ненавидел ночное время. Все самое ужасное происходило именно тогда – даже мама увезла его из родного дома поздно вечером, чтобы привезти в этот чужой ему пансион.

По прошествии лет, Дэм старался придерживаться этих правил режима, но последние месяцы он никак не мог вновь войти обратно в привычное ему русло. Спать либо вообще не получалось, либо спалось плохо, рвано, с кошмарами. Это, конечно, сильно сказалось на его и без того подвижной нервной системе.

Дэмиен всегда радовался правилу парного и более заселения в комнаты. Во-первых, у тебя автоматически появлялся хотя бы один знакомый, а во-вторых, тебе не приходилось спать в одиночестве.

Отчего-то этот страх у Дэма распространялся лишь на ночевки в пансионах, у родственников или же дома у матери, он не ощущал противного посасывания под ложечкой лишь при мысли спать в одиночестве.

Теперь же было совсем другое дело. Помимо ночевки в одиночестве, прибавлялся страх того, что пустующее место может занять другой… не человек. И эта перспектива пугала больше всего.

Дэмиен сидел на своей кровати и сминал руками пуховое одеяло. Словно он уже смирился и находился в ожидании Его.

Хотя, у Него же теперь есть имя – Арей.

Арей… таинственная фигура, о которой никто даже упоминать не хочет.

Кто он такой? Каким он был при жизни? И, главное, почему его не стало?

Кто убил его?

Озноб прошел по спине Дэмиена с такой силой, что тот пулей дернулся по направлению к двери, но после замер, сжимая пальцами холодную позолоченную дверную ручку. Что он только что хотел сделать? Убежать? Окончательно сдаться и принять поражение?

«Именно. Я совсем не хочу быть сильным».

Ноги сами несли его в сторону заветной комнаты, что находилась в другом конце коридора.

Негнущимися пальцами, он неуверенно стал стучать по деревянным панелям двери.

Каспер, открывшая дверь, смотрела на Дэмиена испуганно и с недоумением:

– Ты что-то забыл?

Дэму стало стыдно признаваться в своем страхе, но врать в данной ситуации было бы еще хуже, поэтому он, собрав остатки своей уверенности, ответил честно:

– Лори переехал, поэтому я подумал… было бы неплохо устроить у меня ночевку.

Да, пришлось немного приукрасить свои желания, но теперь Дэмиен чувствовал себя больше глупо, чем жалко. И, если выбирать из двух зол, то первое явно лучше по ощущениям.

– Мне не нравится эта идея, – скривилась Каспер.

В ее взгляде проскользнуло отвращение. Конечно же, это можно было, при желании, трактовать, как усталость. Каспер уже хотела закрыть дверь, как Дэм мертвой хваткой вцепился ей в руку.

– Я прошу тебя, – взмолился он, опасливо мечась глазами по сторонам в поисках нежелательных свидетелей.

Пальцы все крепче сжимали руку Каспер, пока она мягко не перекрыла их своей свободной рукой и успокаивающе зашептала:

– Хорошо, уговорил. Только соседку предупрежу.

Теперь же Каспер выглядела взволнованно. Глаза ее увлажнились и стали выражать беспокойство и страх, словно она поняла что-то, чего не мог понять даже сам Дэмиен.

– Подожди меня здесь, я сейчас.

– Ого, а у вас тут прохладно, – заметила Каспер, заходя в темное помещение, зябко поеживаясь, – Я сейчас принесу нам пледы.

– Я пойду с тобой.

Как бы не хотелось это признавать Дэмиену, он был сильно напуган любой перспективе остаться хоть на минуту в одиночестве в этой комнате вечером. И даже если бы его сейчас попросили честно ответить, считает ли Дэм себя слабаком из-за всего этого, то он бы согласился, лишь бы его не оставляли сейчас одного.

Они шагали по пустынному коридору, наступая на мягкий, но уже стоптанный ковер цвета запекшейся крови. Помпезный, но грязный и пыльный, он хорошо вписывался в антураж всего пансиона. Грация, плотно переплетенная с древностью, вызывала лишь отвращение у Дэма. Он продолжал ненавидеть это место все больше и больше.

«Не удивительно, что здесь кто-то захотел убивать»

Злая мысль задела Дэмиена, и он виновато поглядел на идущую впереди Каспер. Ему показалось, что мысль была слишком громкой, и ее могли услышать. К счастью, мысли остаются мыслями.

Проходя мимо настенных подсвечников, Дэм отмечал, что меры безопасности администрация, все же, решила соблюдать и не стала зажигать свечи в коридорах. Проводка была проведена, здание давно отреставрировано и отремонтировано для пригодности жилья в нем.

Захватив парочку пледов, Каспер также взяла свою грелку, предварительно наполнив ее горячей водой из-под крана. Теперь холод был им не страшен. Если бы только он был единственной причиной бояться.

Каспер не стала занимать кровать Лори, а села рядом с Дэмиеном, обнимая обжигающе-горячую грелку. В комнате пахло сыростью. И это совсем не пришлось по душе Дэму. Он никак не мог понять, откуда исходит этот неприятный для него запах, ведь раньше к запаху сырости здесь можно было лишь отнести цветочный аромат чистых простыней и стирального порошка. Теперь же здесь воняло болотом. Мхом, тиной и чем-то разлагающимся. Нет, это был не трупный запах, иначе бы дело приняло другой оборот, и можно было обращаться с претензией к дежурным. Скорее, так пахла мокрая древесина, что начинала гнить от постоянного нахождения в воде. Но такого количества влаги в этой комнате не было никогда.

– Знаешь, а у вас тут не слишком уютно, – Каспер обращалась к Дэмиену с некой опаской, практически шепотом. Словно было в этой комнате что-то, что заставляло ее насторожиться.

Дэмиен с шумом вдохнул воздух и понял, что успел немного простудиться. Но, несмотря на заложенность носа, запах гнили продолжал раздражать его и оседать глубоко в легких.

– Я понимаю, это не мое дело, – продолжила говорить Каспер, так и не получив от Дэма никакого ответа, – Но почему Лори переселили? Тем более, когда комната и так была только в его распоряжении целых две недели.

Дэмиен пожал плечами в ответ, так и не найдя вразумительного ответа. Да и как он мог что-то сказать, когда и сам плохо понимал логику действий своего соседа.

– Возможно, я ему не нравлюсь.

– Такое себе оправдание. Из-за этого не переселяют.

– Каспер, я не знаю, – стал раздражаться Дэм, – Давай поговорим о чем-нибудь другом?

– О, то есть, когда разговор не нравится тебе, то мы меняем тему разговора? Забавно, это действует только в твою сторону?

Дэмиен устало закатил глаза. Диалог стал злить его, так как задевал за живое. Чем сейчас это поможет? Только лишь больше запутает, заставит расстроиться? Дэм и так прекрасно понимал, что являлся не самым лучшим собеседником, а, тем более, другом. И в очередной раз это подтверждалось делом.

В комнате было темно. Они так и не решили включить свет, опасаясь дежурного с обходом. Конечно, это случалось всего раз в неделю, так как все прекрасно понимали, что донимать старшеклассников режимами и правилами абсурдно, особенно, когда на носу экзамены, но вкупе с их недавними проблемами с дисциплиной, правила отбоя лучше было соблюдать.

– Как ты думаешь, я плохой человек? – этот вопрос дался Дэму сложно. Но то ли ночное время, то ли выматывающая ситуация с Лори так сильно повлияла на Дэмиена, что тот решился задать вопрос, что мучал его уже продолжительное время.

– Без понятия. Я не так хорошо тебя знаю, чтобы делать выводы.

– А что насчет Лори?

– Лори… он хороший парень.

– Почему ты так считаешь? – в голове у Дэмиена тут же промелькнул взгляд его соседа, когда они ссорились.

– У меня есть причины так считать. В свое время он сильно помог мне, хотя, думаю, Лори вряд ли помнит об этом.

– Каспер, – Дэм попытался уловить в темноте ее взгляд, – Скажи, а если это не так? Если Лори не такой, какой он есть перед нами?

– Что значит «не такой»? – удивленно переспросила она, – Ты думаешь, человек может быть только хорошим или плохим? У каждого своего д*рьма навалом. Даже святой будет для кого-то дьяволом.

Протяжно заскрипели пружины кровати. Каспер поднялась, и звук ее шагов Дэмиен слышал, как невнятное хлюпанье. Болото в этой комнате разрасталось.

– Знаешь, для многих в этой школе дьяволом являюсь именно я. Конечно, я не святая, но не считаю, что заслуживаю всего этого.

– Ты не кажется мне плохой…

– Потому что ты знаешь меня такой, какая я есть сейчас. Мы все – лишь субъективное мнение друг о друге в разных ситуациях. Так что не стоит и запариваться над такими вопросами. Просто забудь.

– Но что ты сделала такого, что тебя считают «дьяволом»?

– Ответ «ничего» тебя устроит? Просто так вышло, – Каспер говорила усталым и отстраненным голосом, словно разговаривала вовсе не с Дэмиеном, а кем-то другим, кто находится за его спиной.

Дэм не захотел продолжать этот разговор. Он думал об Арее и том, что он, скорее всего, сегодня обязательно придет сюда повидаться. Возможно, в глубине души, Дэмиен был даже заинтересован теперь этим. Все было невыносимо жутко, но человек ко многим вещам быстро привыкает. И теперь таинственный призрак стал очередной рутинной ситуацией, что нужно просто пережить и после с чувством выполненного долга не вспоминать еще некоторое время. Конечно, это нельзя сравнивать, например, с походом в гости к другу, но за сдачу экзаменов еще могло сойти – не умер от страха в этот раз, считай, сдал на сто баллов.

В эту ночь Дэму снился странный сон. Там он долго блуждал по вечнозеленым посадкам огороженной территории пансиона, проводил руками по шершавым стволам деревьев, вдыхая аромат терпкого и свежего воздуха. Все это казалось практически реальным, если бы Дэмиен сам не понимал, что сейчас находится во сне.

– Саймон говорит: подними руки.

Дэмиен услышал вдалеке голос Арея, но никак не мог сориентироваться, в какой конкретно стороне доносился голос. Этот звонкий, пронзительный, но совершенно безэмоциональный, словно вымученный и дающийся с большим трудом.

– Саймон говорит: прыгни на левой ноге.

Голос стал доноситься все ближе, Дэмиен чувствовал разливающуюся внутри него неприятную прохладу. Обычно такое ощущалось при сильном волнении. Но откуда вообще оно взялось?

– Саймон говорит: лизни свою правую ладонь.

«Детская игра… он серьезно? Нам что, по пять лет?», – Дэм раздраженно озирался по сторонам, отмечая, что вокруг него собиралась целая толпа маленьких детей, гудящих и смеющихся на разные лады. Дети Дэмиену были абсолютно не знакомы. Но выглядели они обычно и ничем особым среди других не выделялись. Малыши как малыши, всем около пяти-шести лет. Вот они, весело заливаются радостным смехом и шустро повторяют за «приказами Саймона».

Дэм посмотрел вперед себя и, наконец, увидел Арея, что словно парил в воздухе, возвышаясь над всеми ними. Его и так высокий рост теперь казался великаньим, а развевающиеся на ветру рыжие крашеные волосы делали его похожим на сказочного персонажа. Правда, скорее, из настоящих сказок. Тех самых, где выпускают молодым девушкам кишки и давят лягушек, чтобы обрести вечное счастье. Сказки, которые уж точно не прочтешь ребенку на ночь.

Арей смотрел на всех свысока, и дело было даже не в росте. В его взгляде прослеживалось явно презрение, надменность и высокомерие. Наверняка, он был из тех самыхневыносимых людей, которых не терпят даже в очень лояльных компаниях. Одиночки, что находятся сами себе на уме и обычно недоумевают, почему их никто не хочет принять.

Лохмотья, свисающие с плеч Арея, походили на мертвую плоть, что была содрана и сшита заново. Дэмиену показалось, что он даже чувствовал зловонный трупный запах. Смрад, что исходил от Арея, заполонял пространство и оседал на ветках деревьев, отчего те покачивались и гнулись. Если бы деревья умели рыдать, то все бы уже потеряли слух от оглушительных криков.

– Саймон говорит: проткните себя ветками.

Что?!

Дэм сейчас не ослышался? «Что этот чертов кусок г*вна только что сказал?»

Он провел взглядом по все таким же радостным детям, сжимающих острые ветки, только что сорванные, те самые, с невыносимым трупным запахом. Но более Дэмиен был смотреть не в силах. Он закрыл свои глаза руками, растирая веки по кругу пальцами, слегка нажимая на глаза. Что сейчас можно сделать? Что это за игра такая?

– Саймон… не говорил такого, – Дэм услышал свой суровый голос очень далеко, вне своего тела.

– Правда? – кажется, Арей насмехался над ним, криво раздвигая свои тонкие губы в гримасе улыбки, – И что же он тогда сказал?

– Саймон говорит… – Дэмиен замолчал, раздумывая. А ведь действительно, что бы сказал Саймон? – Саймон говорит тебе заткнуться н*хрен, Арей. Ты, д*рьмо.

Злой взгляд, направленный на Арея, подействовал плохо. Тот даже не дрогнул под этим яростным напором, продолжая лишь бездушно улыбаться. Дети, проткнутые ветками, также недоуменно смотрели на Дэмиена. В их взгляде были лишь интерес и непосредственность, присущая лишь маленьким детям.

Что же он делает? Что ему нужно сейчас сделать?

«А должен ли я вообще что-либо делать?» – мысль кажется Дэму вполне здравой, поэтому он замолкает, потупив взгляд вниз. Желание бороться с этим назойливым призраком исчезло окончательно. В конце концов, это всего лишь очередной дурной сон. На утро все это исчезнет. Не останется ничего.

– А знаешь, что еще говорит Саймон? – смех Арея сильно раздражал, но Дэмиен уже принял решение молчать, – Что скоро все повторится.

«Что?» – напрягся Дэм, не понимая, к чему клонит Арей. Повторится? Но что именно должно повториться?

– Саймон говорит: я иду убивать, – уже успокоившись, закончил Арей.

– Саймон говорит: я иду убивать, – радостно подхватили дети, скандируя это на разный лад, – Саймон говорит: я иду убивать!

Саймон говорит: Я Иду Убивать!

***

Утром теплее не стало, отчего Дэм за ночь успел простудиться окончательно. Его знобило и колотило от нарастающей температуры, но он все равно пересилил себя подняться с постели и выйти на уроки. На этот раз, никаких прогулов. Лишь упорная и продуктивная учеба. Если дать себе хоть немного спуску, то все просто полетит в тартарары, ты просто примешь, как должное то, что можно иногда давать себе слабину. И это чувство будет разрастаться до бесконечности, да самой твоей смерти, пока ты, наконец, не поймешь, что расслабился настолько, что упал ниже дна.

Дэмиен упорно конспектировал услышанное, пытался выбрать правильные ответы на тестах, даже читал их задания и пытался вникнуть в суть, а не просто выбирал наугад. Он слишком отстал от программы, поэтому учеба давалась нелегко. Голова начинала гудеть и разрываться от непривычки, пальцы ломить, а взгляд переставал время от времени фокусироваться. Учиться всегда было невыносимо для Дэма. Он больше предпочитал прокрастинировать, надеясь на удачу, чем зубрить ненужные ему материалы. Да и не видел он в этом никакого смысла. Целей по поступлению и дальнейшей жизни вне пансиона у него так и не возникло. Да и что Дэм вообще мог делать? Никаких интересов в жизни, никаких мечт по самореализации, никакого желания вообще доживать до двадцати…

Дэмиен остановился в своих мыслях и крепко задумался. А точно ли это все является правдой? Или же он просто сам все это себе внушил? Ведь что значит, умереть на самом деле? А вдруг, это настолько больно, что жизнь покажется лучшей частью существования? Или же смерть – это вечная темнота? Абсолютная пустота? Или невыносимая боль?

Если Арей умер на самом деле, то какого ему сейчас? Где он находится все это время? Почему приходит обратно?

На этот раз, на обеде Каспер сама села за столик к Дэму, не спрашивая и не сомневаясь. Столовая была наполнена гамом неугомонных школьников, разбитых по группам и парочкам. У каждого из них были свои собственные интересы и мотивы, что объединяли каждую компанию. У Дэмиена и Каспер тоже была одна общая тема – тема смерти.

– Ты выглядишь хуже, чем вчера, – она говорила об этом непринужденно и беззастенчиво. Словно более не существовало никаких барьеров для общения. Каспер приняла Дэма, как равного себе. Возможно, даже доверилась ему.

– И каждый день слышу одно и то же, – Дэмиен был рад присутствию Каспер. Она стала его щитом от страхов и боли. Мнимым щитом, что был выплавлен из надежд и ожиданий самого Дэма, но он также начинал доверять Каспер.

– Если сегодня у тебя будет также холодно, я вызову дежурных разбираться с этим. Сегодня спать было невозможно. Мне кажется, я даже немного простыла.

Дэмиен с интересом отметил, что несколько ребят смотрят в их сторону, о чем-то переговариваясь. Некоторые делали это с опаской, а кто-то буквально развернулся по направлению к ним. Их взгляды были осуждающими и направлены больше на Каспер, чем на него самого. Если же смотрели на Дэмиена, он больше ощущал сочувствие со стороны наблюдателей.

– Каспер, – не вытерпел он, – Ты заметила, что на нас смотрят?

– Правда? – Каспер искренне удивилась и обвела взглядом помещение. Мгновенно, ребята, сталкивающиеся взглядом с ней, опускали глаза вниз и делали вид, что их внимание нацелено на абсолютно другие вещи, – Ах, это…

Каспер сжала губы, явно чувствуя себя некомфортно сейчас. Она была похожа на загнанное в угол животное, что делает лишь визуальное чувство вины, но на самом деле не ощущает ничего подобного. Глаза Каспер ничего не выражали, ни единой эмоции, они были пусты и пугающе-бездушны. Вспоминая прошлое, она зациклила свой взгляд на невидимой точке на столе и замолчала. Спутавшиеся после ночи волосы безвольно свисали на широких худых плечах. От Каспер всегда исходил еле уловимый аромат хвои. Дэм не мог понять, отталкивает ли его этот тяжелый запах; да и толком определить не мог, что он напоминал ему. Словно помимо этого запаха был еще один. Тайный, еще более неощутимый и непонятный. И он был гораздо тяжелее первого.

«Так пахнет гниющее дерево», – подумал Дэмиен, вспоминая вчерашнюю ночь и тот самый сон. Запах дерева был не такой, какой распространялся по комнате. Так могли бы пахнуть ветки, над которыми возвышался Арей в своем одеянии. Древесина, еще живая, но уставшая от вечных дождей и влажности, гниющая изнутри и изнемогающая от этого.

– Ты думаешь, мне стоит обратить на это внимание? – Каспер сверлила недобрым взглядом Дэмиена, но тот понимал, что он предназначен не для него.

Было видно по Каспер, что такая ситуация происходила чаще, чем ей бы самой этого хотелось.

– Для Них ты дьявол, да? – он старался осторожнее подбирать слова, но все равно понимал, что слышится все это не очень.

– Я повторю, – говорила Каспер все злее, – ты считаешь, я должна ответить им?

Дэмиен замешкался, не понимая, к чему ведет свой расспрос Каспер, если решать все равно ей самой. В любом случае, он даже не понимал причины такого внимания к ней, не знал всей сути происходившего. Не знал, кто есть Каспер на самом деле.

Дэму вспомнился случай из далекого детства, когда он только-только поступил в пансион и, вдоволь нарыдавшись, решил, все-таки постараться найти здесь себе друга.

В комнате, куда его заселили, жили одни мальчики, так как в том пансионе действовало правило по распределению в комнату детей только лишь одного пола. В «Пауэлл» же, например, такого правила не существовало. И вот тогда Дэмиен заметил тихого и, на первый взгляд, милого мальчика, что робко улыбался ему, играя со своим плюшевым зайцем. Даже и без того небольшому Дэму, он показался совсем крохотным, с большими распахнутыми глазами и маленькими ладошками. Тот мальчик вечно носился со своей игрушкой, отчего другие дети смеялись над ним и даже подшучивали.

Приняв решение подружиться с этим мальчишкой, Дэм практически мгновенно обрел нового замечательного друга. На удивление, другие дети не стали также сторониться и шутить над Дэмиеном, но их взгляд менялся, когда он находился рядом с его новым другом.

Одним днем, они гуляли около школы под присмотром двух взрослых учителей. Рядом также бегали и другие дети – в расписании стояла прогулка. День был яркий, солнце слепило в глаза, наступало долгожданное лето, когда многие из ребят смогут отправиться домой к своим родителям и отдохнуть от вечных уроков и чужих людей рядом.

Воздух был горячий, Дэмиен тут же вспотел и страдал от жажды всю прогулку. Его же друг, напротив, радовался и горел нездоровым энтузиазмом. Глаза его увлажнились азартным блеском, а руки постоянно то сжимались в кулаки, то с силой разжимались до растопыривания пальцев.

Друг Дэмиена, Рид, был такой же, как и сам Дэм, глупый маленький мальчишка. Его глаза, обрамленные густыми светлыми ресницами, всегда были широко распахнуты миру, а маленький рот приоткрыт в вечном удивлении увиденного; что бы это ни было. Рид увлекался насекомыми, в особенности, муравьями. В его комнате вечно стоял спор о расположении коробки с муравьями и важности ее существования вовсе. Только тогда этот крохотный мальчик разражался негодованием и отстаивал право на нахождении коробки с ним.

В этот день Рид был одет особенно нелепо. Он всегда выделялся нездоровым увлечением к кислотно-блестящим вещам, но сегодня они были по-особенному некстати и слепили бликами от яркого солнца.

На всю группу, школьников было семь человек, выделялась одна преподавательница – по правилам, на каждую учительницу приходилось по четыре ученика. А, так как их было семь, то до второго педагога не хватало одного ребенка. Но правила школы, обычно, здесь не нарушались.

Естественно, преподавательница не могла полностью уследить за всеми передвижениями, хоть и вымотанных жарой, но все таких же неугомонных школьников. Да и что могло произойти на охраняемой территории, где, помимо педагога, дежурят порядка четырех охранников по всем выходам, а также расположены по периметру камеры наблюдения. Рид потащил Дэмиена за собой, как только заметил, что преподавательница занята другими детьми.

Трава аккуратно подстриженного газона была выжжена в некоторых местах и была желтого цвета. Ярко-синее небо над головами ребят тяжело нависало и, казалось, рискует свалиться прямо им на головы.

Они ушли недалеко. Да и некуда было уходить. По сравнению с территорией «Пауэлл», эта школа была крохотной, с выкупленной площадью для прогулок всего шестьсот квадратных ярдов. Ребята расположились за редкими колючими кустами, что росли вдоль забора. Там-то Рид и указал Дэмиену пальцем на свое сокровище – огромный дикий муравейник, что холмом возвышался, вопреки ровному газону и тщательной уборки территории. Видимо, садовники также питали нежные чувства ко всему живому.

– Смотри, какой огромный!

Радости Рида не было предела. В этот раз, он растопырил пальцы настолько широко, что Дэмиен даже испугался, не порвется ли его кожа от таких действий.

Дэмиену было всегда немного жаль Рида. В детстве Дэм хоть и не отличался исключительной эмпатией и сочувствием к другим, но яркий и несуразный Рид, разговаривающий от жгучего одиночества со своей коробкой муравьев, выглядел действительно жалко.

Дэмиен слышал все шутки и издевательства в сторону Рида. Да что уж, в некоторых он сам участвовал, чтобы самому не прослыть изгоем.

Сильно над Ридом никто не издевался; все на уровне подколов младшеклассников, уже осознавших ответственность за свои поступки и знающих понятие жестокости.

Но позвать глупым прозвищем или же спрятать любимых муравьев Рида в туалете для девочек, казалось действительно веселым занятием. Да и сам Рид особо не обижался. А, может, попросту не умел. Бывают такие отходчивые люди, что не обращают внимания на нападки окружающих. Скорее всего, Рид был именно таким.

Дэмиен и сам не понял, для чего и почему он решил подружиться именно с Ридом, хотя тот являлся местным изгоем. Была ли это жалость, сочувствие или же собственное чувство превосходства, Дэм не смог бы ответить на этот вопрос и по сей день, так как не помнил и самого их зарождения дружбы. Просто в какой-то из дней все произошло. Маленькие дети не часто придают значения различным чувствам. Несмотря на все издевательства со стороны Дэма, Рид не напоминал об этом. Издевательства испарились, словно их и не было. Но, конечно же, не со стороны других детей. Там все также текло своим чередом, ведь в каждой группе обязательно должен быть свой «мальчик для битья».

Рид тыкал своими тоненькими пальцами внутрь муравейника, время от времени стряхивая с себя муравьев, и весело рассказывал Дэмиену о них.

– А там, внутри, у них живет королева муравьев. Она самая главная и все остальные муравьи работают на нее, понимаешь? Они трудятся без перерыва, лишь бы королева была в безопасности, – тут Рид затих ненадолго, размышляя, – Мне нравятся муравьи. Муравьи в моей коробке мои, а значит их король – я. Правда, здорово?

Дэмиен глупо улыбался Риду в ответ, не зная, стоит ли говорить о том, что он считает все эти мысли очень глупыми. Сейчас Рид начинал пугать его – рубашка, прилипшая к телу, все также назойливо отсвечивала из-за солнца и жутко раздражала. Еще и все эти неприятные муравьи, безликие, вечно копошащиеся. Дэм не испытывал к ним каких-то либо чувств.

По ноге Рида карабкался большой черный жук, приняв ногу мальчика за препятствие в виде камня. Он активно перебирал своими тонкими волосатыми лапками и шевелил усиками-антеннами. Все это выглядело забавно, отчего Дэмиен обратил свой взгляд на жука, на его крупное гладкое тельце и плохо сложенные крылышки.

Рид не сразу заметил жука, но потом все же опустил свой взгляд вниз. Дэмиену не понравился взгляд друга – размышляющий, колеблющийся. Но не прошло и нескольких секунд, как Рид взял жука за тельце двумя пальцами и поднял до уровня своих глаз.

– Ого, Дэмиен, смотри, какой огромный! – восторженно воскликнул Рид.

– Поставь его, – Дэмиен недоверчиво смотрел на друга, ощущая внутри себя волнение.

Но Рид не послушал Дэма. Вместо этого он сделал то, что кровавой печатью отложилось в памяти Дэмиена, как одно из худших воспоминаний детства: переложив жука на свою ладонь и, продолжая разглядывать, Рид одним пальцем примял жука. Тот быстро шевелил лапками и старался убежать, выкарабкаться из человеческого капкана. Дэм тяжелым взглядом смотрел на все это, не в силах уйти или хотя бы отвернуться.

А Рид продолжал вглядываться в жука и размышлять о чем-то своем. Его взгляд метался от муравейника и обратно, к своей жертве. И вот, наконец, он принял для себя решение. Снова зажав жука пальцами, Рид методично начал отрывать ему лапки. Одна, вторая… лапки падали в траву, теряясь там. Это были уже нерабочие конечности, что станут крохотным удобрением для почвы.

– Рид, – Дэмиен еле слышно позвал друга, что в этот момент представлялся ему чем-то отвратительно ужасным, – Что ты делаешь?

Взгляд Рида теперь был направлен лишь в сторону жука. Он был полностью поглощен своим живодерским порывом, что доставлял ему садистское удовольствие. Жук не мог издавать громких звуков, но Дэмиену казалось, что тот кричит в предсмертных муках. Жук явно хотел выбраться и жить. Пусть уже без лап, но существовать.

Оторвав все конечности жука, Рид еще немного подержал его в руках и медленно опустил на муравейник. Без лап жук не мог убежать от дальнейшего ада, что ждал его впереди. Муравьи мгновенно окружили его, разрывая на куски и радуясь пиршеству.

– Смотри, какая штука! – Рид весело хохотал, наблюдая за всем этим.

– Зачем ты это сделал? – В глазах Дэмиена стояли слезы, и он еле их сдерживал, чтобы не казаться слабаком.

Он посмотрел удивленными глазами на Дэмиена, замечая, что тот еле сдерживал слезы.

– Что такое? – тон Рида был неподдельно изумленным.

Дэм смотрел вниз, на пожухший газон, размышляя о том, сколько еще живности так использовал его друг.

– Зачем ты это сделал? – дрожащим голосом спросил Дэмиен.

– Что сделал? Отдал муравьям корм? Это мой подарок для них.

– Рид, это же жук.

– И что? Думаешь, отравятся? Они и не такое едят, Дэмиен!

Дэм замотал головой, с отвращением смотря на Рида. Только что он просто вырвал лапы жуку. Да, года в три так делали многие из интереса, не осознавая понятия «смерть». Но теперь? Они уже в младшей школе. Неужели Рид не понимал жестокости своего поступка?

Громкий голос учительницы оповестил их об окончании прогулки, но Дэм не сразу услышал ее. Такая для многих, казалось бы, мелочь, перевернула сознание Дэмиена. В свои семь лет он столкнулся с жестокостью. Он и раньше сталкивался с ней. Различие состояло лишь в осознанности. Теперь, в этот палящий день, семилетний Дэмиен понял, что жестокость может быть разнообразной. Далеко не каждый понимал суть жестокости и творил ужасные для других вещи. И, что хуже всего, понятие «жестокость», оказалось, чересчур растяжимым понятием.

***

В раздевалке для мальчиков никогда не было чистых зеркал. Стоило только толпе парней зайти сюда, как они тотчас запотевали. Парни часто любили рисовать на них свои автографы и менее приличные надписи.

На переодевание в спортивную форму отводилось около десяти минут. За это время предстояло найти свой именной ярко-красный шкафчик, разобрать кучу скомканного и влажного барахла, что давно стоило отнести в стирку и найти хотя бы одни приличные спортивные шорты. Соревнования по баскетболу проводились раз в месяц смешанными группами. Участвовали все вне зависимости от желания и подготовки. Школа «Пауэлл» хоть и учила лидерству, но никогда не сталкивала учеников друг с другом ради соперничества. Директриса считала это устаревшей формулой воспитания. Именно поэтому запрещалось ссориться с членами команды и громко ругаться.

Естественно, сыграть усевали далеко не все. Многие так и оставались на подхвате. Но, как правило, те, кто не играл в баскетбол, преуспевали в других видах спорта. Школа, к счастью, располагала также футбольным полем и хорошо оборудованным спортзалом с бассейном.

Каждый ученик мог выбрать себе занятие по душе. Была возможность играть даже в настольный теннис.

Дэмиен не был хорош в спорте. Он предпочитал тихо отсиживаться на запасных в баскетболе и усиленно делать вид, что иной вид спорта его не интересует вовсе.

А это означало, что Дэм участвовал лишь в разминке, а после досиживал урок на скамейке запасных.

Раздевалка заполнялась разговорами школьников. Повседневными, рутинными, абсолютно пустыми и неинтересными. Вроде, кто кого будет приглашать на бал, какой парфюм лучше покупать и проблему обилия плохо перевариваемой фасоли на обед. Дэмиен сам не заметил, как выделил из толпы парней Лори и стал сверлить того взглядом. Вот Лори баскетбол любил. Не то, чтобы он был лучшим участником, но его удары всегда были наполнены силой. Играл Лори агрессивно и всегда просился в основную команду. На баскетбол в «Пауэлл», на удивление, было мало желающих, так что постоянное участие в играх у Лори никто не стремился отнимать.

Команды были смешанными. Девушки, парни – главным условием игры всегда было желание. Из двадцати участников обеих групп, по-настоящему играть хотело около четырех.

Лори заметил, что Дэмиен смотрел на него, но старался не подавать вида. Делать это было с каждым разом все сложнее. Лори терял свой самый главный талант – равнодушие.

Он сжал в руках спортивную майку, раздражаясь от такого активного внимания к себе. Дэм не просто смотрел на Лори. Он хотел передать Лори телепатически свои мысли. Звал того к себе, практически кричал. Лори подумал о том, что уже и сам бредит с таким соседом, и отец был прав, когда решил сменить ему комнату. Там уж точно его никто не будет отвлекать от собственных мыслей. Ведь у стен нет языка, а занавески не имеют привычки просыпаться от кошмаров по ночам.

Лори все еще чувствовал напор Дэма. За время соседства, Дэм упорно лез в душу к Лори, так что даже такой, как он, мог немного ощущать других с точки зрения эмпатии. Особенно явно он чувствовал Дэма. Как бы не хотелось этого признавать, но иногда Дэмиен жутко напоминал ему Арея. Не то, чтобы их характеры или внешние черты были схожи. Не то, чтобы уровень общения их с Лори был похож. Но эта сносящая, совсем не приятная энергетика безысходности сближала их своих. Возможно, поэтому Лори так и старался сторониться Дэмиена все это время. Он напоминал ему об Арее. Об этом чертовом подонке, что отравлял жизнь всей школе своими выходками и истериками.

Как Лори относился к Арею?

Не было еще человека, который бесил бы его больше. Даже смерть не сгладила все те эмоции и ощущения, что пережил Лори за время общения с Ареем. Но если бы так думал только один Лори… Арея не любили многие. Он был отбросом, что совсем не умел и не хотел держать язык за зубами. Не считал нужным держать дистанцию с кем-либо, часто и не по делу сквернословил. Словом, делал все, чтобы его исключили. Он ненавидел это место, а оно отвечало ему тем же.

Арей напоминал Лори рысь. Такой же дикий, опасный, гибкий, правда, без подобающей грации. Даже черты лица его были острыми, резкими и угловатыми. Когда Арей улыбался, это всегда больше походило на оскал дикой кошки, чем дружелюбную улыбку. Было совсем немного людей, что входили в круг доверия Арея. И Лори был далеко не в их числе. И не то, чтобы сам Лори был против адекватного формального общения без лишних обязательств, но сам Арей решил иначе. Он любил делать поспешные выводы о человеке, а, может, действительно, слишком хорошо понимал человеческую суть. Потому что Лори он невзлюбил особенно сильно.

Едкие колкие замечания летели в сторону Лори каждый раз, когда Арей его замечал. Он придирался ко всему: манере поведения, стилю общения, внешнему виду. Арею было абсолютно без разницы, чем цеплять Лори. Ему не нравилась сама сущность парня. Поэтому, когда Арей вместе с Сиреной невольно стали свидетелями «общения» Лори с отцом, то даже предостережения и упреки Сирены не могли помочь остановить ход дальнейших событий: Сирена долго уговаривала Арея пересмотреть свои взгляды на Лори. В то время они еще не были хорошими друзьями, но общие собрания при студенческом совете и выгода общения с двух сторон делала свое дело. Родители Арея и Сирены вели общий бизнес, связанный с разработкой компьютерных игр, а Лори в будущем представлялся директором, как минимум, хирургического отделения, так как отец Лори держал в Огайо свою клинику. В «Пауэлл» смышленые дети, думающие о своем будущем, старались завести как можно больше полезных связей. От этого ссор и, тем более, издевательств в школе не наблюдалось. Исключением был лишь один человек – Арей. Белая ворона среди стаи голубей.

Сирена и Арей вместе шли в комнату Лори, чтобы успеть познакомиться с его отцом. Тот день был как раз днем приема родителей. Они шли предложить как-нибудь поужинать семьями и поговорить о дальнейшем возможном сотрудничестве. Сирена хотела прежде постучаться, перед тем, как зайти, но Арей нетерпеливо дернул дверную ручку. Именно в этот момент раздалась звонкая пощечина, а Лори, заметив ребят, даже не смог устоять на ногах от нее.

Повисло гробовое неловкое молчание, пока Арей не заговорил, с иронией растягивая слова:

– А я думал, мусор у нас быстро выносят.

Лори побагровел от испуга, но его отец сохранил полнейшее спокойствие.

Почувствовав накал напряжения, Сирена оттянула рукав растянутой толстовки Арея, безуспешно пытаясь остановить его от дальнейших слов и действий. Сама же она не могла подобрать нужных слов.

– Перестань, – Арей нервно одернул свою руку, – Разве ты этого не видела? Нам нужно сказать об этом директрисе.

Отец Лори продолжал молчать, медленно подходя к своему портфелю, собираясь уходить. Угрозы от школьников ему, конечно, были не страшны. И уж тем более объясняться перед ними он не собирался.

А вот Лори было не по себе. Ему совсем не прельщала мысль о том, что кто-то еще будет знать об их отношениях с отцом.

До того, как Арей с Сиреной вошли в комнату Лори, они с отцом обсуждали его успеваемость на уроках. Она немного снизилась из-за продолжительного плохого самочувствия Лори – у него открылась аллергия, но понял он это достаточно поздно, отчего списывал все симптомы на усталость и простуду. И вот, увидев оценки Лори, отец без лишних слов «наказал» своего сына за «разгильдяйство».

Если бы у Лори было время объяснить, отец бы, скорее, сразу предложил обследоваться в больнице на выявление аллергена. Но, чаще всего, на выяснения у отца Лори не было времени, отчего действовал он часто излишне радикально. Это уже потом он будет переживать за сына, пока тот будет сдавать кровь в медицинском кабинете, а после заберет на выходные домой, отпросив его на целый один день с учебы. Но это все после. И Лори уже давно знал о ходе всех действий отца. Но объяснять их сложные взаимоотношения кому-либо еще было не в характере Лори. И уж, тем более, объяснять кому-то, вроде Арея.

На тот момент Лори уже знал о напряженных отношениях Арея со своими родителями, так как те, в отличие от его отца, никогда не стремились скрыть свои ссоры с сыном. Отчего вся школа была в курсе того, что если где-то в родительский день раздаются крики, то это, скорее всего, ругается семейка Арея. Лори не особо интересовался причинами таких шумных выяснений отношений, ему с головой хватало своих. Но их ссоры были всегда чересчур экспрессивными и громкими; казалось, что они каждый раз ругаются, как в последний. С одной стороны, Лори всегда радовался, услышав очередную ссору, ведь теперь ему не придется страдать одному. Но с другой… он всегда отмечал стойкость Арея в своих убеждениях и стремлении биться за свое мнение до победного. Была ли эта зависть или же восхищение, Лори не задумывался. Ведь дело шло об Арее, одном из самых проблемных и грубых учеников школы.

– И ты даже ничего не скажешь? – возмущенный голос Арея был направлен к Лори, но тот лишь отвернул голову в сторону.

Отец Лори, тем временем, собрал свои вещи и спокойно вышел из комнаты, направляясь в кабинет директора. Он намеревался выяснить возможные причины у более компетентных людей, чем его сын. Иерархия мнения всегда присутствовала в принципах его отца.

– Да ты серьезно? – вспыхнул Арей и на его щеках появились багровые пятна от возмущения, – Ты просто так дашь ему уйти? Он же ударил тебя!

Лори продолжал стойко отмалчиваться, не считая нужным объясняться перед таким, как он. Даже если он сын влиятельных разработчиков, с таким отношением к жизни, Арей плохо закончит в любом случае. А Сирена, замечая накаленную до предела обстановку, снова постаралась успокоить Арея:

– Не вмешивайся, Арей. Не все такие смелые, как ты, – слово «смелые» Сирена произнесла, скорее, с некоторой издевкой, а не поддержкой, что разозлило его еще сильнее.

– О, так вот как. Лори, так ты папенькин сынок? Я думал, ты просто трус, но оказался полным ничтожеством.

Арей выплюнул эти слова с таким возмущением, что дальше попросту не захотел продолжать диалог. Он просто громко хлопнул за собой дверью, а его глухие шаги отдавали вибрацией по ушам еще некоторое время.

Сирена и Лори негласно приняли решение больше никогда не вспоминать об этом случае. Чего нельзя было сказать об Арее. Теперь же, при любом удобном случае, он стал еще больше досаждать Лори, сопровождая любые его действия ехидными комментариями, вроде: «А что бы на это сказал твой папочка?» или «О, а разве насекомым вход тоже разрешен?». На колкости Арея мало кто обращал внимание, ведь занимался он таким постоянно, время от времени меняя «жертву». Но Лори это сильно задевало. Как бы он не старался забыть об этом, все равно постоянно возвращался к словам, что теперь осели в его памяти тяжелым и мучительным грузом с комплексами. Это была смесь обиды на отца, ненависть к самому себе и, конечно же, жажда мести к Арею. Даже теперь, когда его уже давно нет в живых, если бы Лори прямо сейчас предложили любую месть, то он, скорее всего, мгновенно бы согласился.

Лори очнулся от тяжелых воспоминаний, когда ледяные пальцы Дэмиена коснулись его руки, и он невольно дернулся. К удивлению Лори, раздевалка уже была пустой. В помещении оставался лишь он сам и Дэмиен.

– Ты в порядке? – Лори не без удивления отметил, что Дэмиен говорил это с волнением.

«Он не похож на Арея. Дэмиен намного хитрее того придурка», – подумал Лори, спешно завязывая кроссовки.

– Иди на площадку. Я скоро буду.

– Я бы хотел проговорить с тобой.

– Дэмиен, если это снова о комнате…

– Мне жаль, если я обидел тебя тогда.

Лори усмехнулся на эти слова. Как же легко просто сказать «Я не хотел», но ведь сказанного назад не вернешь. Можно сколько угодно раскаиваться и извиняться, но от этого ничего ровным счетом не поменяется.

– Если тебе действительно жаль, то попробуй обыграть меня в баскетболе. Тогда я приму твои извинения.

Сказанное Лори, сильно удивило Дэмиена, но он все равно решил принять его предложение. Ведь спорт для Лори действительно много значил. Поэтому, если ты действительно хочешь прощения, иногда нужно принимать чужие правила игры.

Баскетбольная площадка была всегда хорошо освещена и была внушительных размеров. В отличие от футбольного поля, она являлась крытой, чем и привлекала большинство учащихся. Мало кто изъявлял желание бегать в любую погоду в тяжелой экипировке с мячом наперевес. К тому же, играть в баскетболе на площадке могло лишь пять человек от команды, а остальные в это время спокойно наслаждались игрой на скамейке запасных.

На этот раз, Дэмиен не отсиживался в стороне, а сразу изъявил тренеру свое желание участвовать в игре. В командах всегда были люди «на смену», так как из всех второкурсников играть хотели лишь пара человек. Остальные лишь время от времени принимали приглашение составить компанию, а, заодно, размять затекшие от постоянного сидения мышцы. Поэтому заполучить место в команде соперников Лори было совсем не сложно.

Дэмиен даже провел дополнительную разминку для себя, чтобы быть в лучшей форме. Была лишь небольшая проблема: он не особо знал правила, так как ни разу не выходил на площадку и всегда смотрел и слушал вполуха. Спорт, особенно, игры с мячом, никогда не были ему интересны. Даже в прошлой школе он всегда старался не влезать в интерактивы, а, тем более, становиться постоянным участником чего-либо.

Каждый тайм длился по двенадцать минут, что давало Дэмиену полностью вымотаться до перерыва. В первую игру, он настолько сильно старался выиграть, что постоянно получал штрафные очки, пробегая с мячом более двух шагов или забывая отбивать им по полу.

Забить мяч в сетку оказалось тоже маловыполнимой задачей. При первой же попытке забить трехочковый, мяч улетел в другую сторону на радость соперникам. И если в начале участники команды поддерживали его в начинаниях, то уже на первом перерыве попросили у тренера замену игрока, так как выиграть с Дэмиеном было невозможно. Кое-как, но Дэм сумел убедить дать себе еще один шанс, убеждая всех в том, что это была лишь разминка перед настоящей профессиональной игрой.

Но и во втором тайме все пошло по намеченной схеме провала. Никакая сила убеждения не поможет плохому игроку без тренировки сразу стать Майклом Джорданом.

В конце второго тайма к нему подошел Лори, победно улыбаясь:

– Плохо выглядишь, Дэм.

И, действительно: взмыленный, насквозь мокрый, с взъерошенными волосами и, на удивление, бледный Дэмиен выглядел не слишком привлекательно. И хуже всего для него было то, что он начинал слышать запах собственного пота, что было для Дэма абсолютно недопустимо и омерзительно. Он чувствовал себя униженным, но, увидев самодовольное выражение лица Лори, мысли его мгновенно поменялись в другое русло. Дэм, наконец, вспомнил, для чего он все это затеял и зачем продолжал до сих пор играть. Зачем Лори вообще попросил Дэмиена обыграть его? Чтобы посмеяться, когда тот проиграет? Или же он просто решил убедиться в искренности слов Дэма? Возможно ли, что, в таком случае, совершенно не важно, выиграет у него Дэмиен или же проиграет.

– Я думаю, главное здесь то, что выиграю я, – Дэмиен постарался произнести эти слова как можно более уверенно, но его уставший вид говорил об обратном.

Такие игры никогда не проводились для того, чтобы пробудить у учеников дух соперничества или же что-то вроде того. Но сейчас обычная дружеская тренировка переходила в противостояние Дэма и Лори. Другие участники обеих команд, конечно, не могли упустить из вида напряженный диалог двух парней и могли лишь теряться в догадках, отчего же всегда учтивый Лори сейчас ведет себя настолько нехарактерно и противоречиво для себя. Но даже если бы этот вопрос задал себе сам Лори, он бы не смог найти верного ответа. Именно Дэмиен вызывал у него приступ зависти и даже злобы. Пока что лишь один Дэм мог открыть настоящие чувства Лори. И это не могло его не пугать.

– Удачи в следующих таймах, – Лори натянуто улыбнулся, в очередной раз стараясь показать свое превосходство.

– Лори, – Дэмиен окликнул его в самый последний момент, так что тот не сразу обернулся в сторону Дэма, – ты же знаешь, удовлетворяет в игре не выигрыш.

И Лори это знал. Это разозлило его еще больше, ведь Дэмиен, можно сказать, сейчас передразнивал его, повторял слово в слово то, что говорил обычно сам Лори своим напарникам по игре. И сейчас, похоже, что он противоречил сам себе.

«Он хочет выставить меня дураком», – Лори с силой сжимал кулаки в карманах, стараясь не выдавать своего нестабильного состояния. Сейчас Лори то и дело бросало в жар, стоило лишь снова вспомнить, с каким чувством собственного превосходства отвечал ему этот неудачник.

Третий тайм прошел гораздо более ожесточенно: Лори старался лидировать всюду и забивал в сетку с любого расстояния. От его азарта загорались и другие участники, а тренер, что наблюдал все это время за происходящим на площадке, никак не мог понять, отчего обычно вялые и отстраненное школьники теперь ведут себя так, словно участвуют в настоящем поединке.

Каждая команда превратилась в единый сгусток энергии, стараясь обогнать соперников. Дэмиен с удивлением заменил кардинально сменившееся настроение играющих, но еще некоторое время не связывал происходящее с разговором, что был у них с Лори. Мяч звонко бился об пол, сотрясая яркий свет от ламп, а скрип скользящих кроссовок напоминал Дэму гонку скоростных машин. Ученики больше не были обычными игроками. Они стали сносящими все на своем пути бульдозерами, что постепенно становились одним целым. Целое против целого. Даже на скамейке запасных стала развиваться активность: ребята кричали и поддерживали свою команду, топали ногами и хлопали в ладоши от переизбытка эмоций.

Дэмиен чувствовал определенную ответственность за все происходящее. Но больше всего его волновал Лори, что был настолько поглощен игрой, что не заметил окончания тайма.

Конечно же, как бы не старался Дэм, обыграть Лори ему не удалось.

И дело было не в правильности выбора команды, напор и желание Лори в выигрыше были настолько сильны, что Дэма охватил интерес: что будет, если Лори действительно выиграет?!

Результат был вполне ожидаемым: сначала был ликующий вопль выигравшей команды, радостный звонкий смех и крепкие объятия всех участников.

Веселье продолжалось и в раздевалке. И проигравшая, и выигравшая команда громко обсуждали прошедшую игру, окрестив ее «самой лучшей игрой за все время». Больше всего радовался Лори. На его, обычно, бледных и впалых щеках играл здоровый румянец, эмоции были яркие и абсолютно искренние. Впервые Дэмиен услышал, как Лори смеется. У него был приятный, немного приглушенный грудной смех. Словно он вовсе не умел смеяться и сейчас учился этому, как ребенок, впервые ступающий своим неуверенным шагом.

Дэмиен не окликнул Лори, не стал досаждать различными разговорами, что сразу же вернули бы того в привычное состояние раздраженности. Но, что заметил Дэмиен после, так это то, что радость Лори была кратковременной. Стоило большинству школьников переодеться и выйти из раздевалки, как улыбка его стала медленно угасать, а взгляд становиться тревожным.

Он снова становился собой. Загнанным и испуганным подростком, что был абсолютно потерян для любой социальной жизни, выходящей за рамки формальностей.

***

В последующий день Дэмиен и Каспер ночевали в одной комнате. Каспер не задавала лишних и ненужных вопросов, но с каждым днем выглядела все хуже. Полночи они, как правило, разговаривали о всяком, стараясь настроиться на крепкий сон. Каждый рассказывал о прошедшем дне, интересных событиях и, хоть их было совсем немного, это было хорошим толчком к дальнейшим разговорам, более глубоким и вдумчивым:

– У тебя классные родители.

– Да, они, действительно, потрясающие. Раньше, лет в двенадцать, я любила упрекать их во всем, что у меня не получалось. Я часто спрашивала «Почему вы родили меня такой? Зачем воспитали именно так?» Сейчас, если честно, когда я вспоминаю об этом, мне становится стыдно. Думаю, мои родители помнят обо всем, просто не напоминают.

– Думаю, твое отношение к ним сейчас уже все исправило, – Дэмиен подбадривающе улыбнулся, и в свете настольной лампы стал походить на сказочного гнома.

– Дэмиен, я, наверное, лезу не в свое дело. Но я хочу позаимствовать у тебя эту черту.

– О, – Дэмиен неловко засмеялся, – спрашивай, у нас сегодня ночь откровений.

– Хорошо. Почему ты избегаешь своей матери? Мне показалось, ты сильно обижен на нее.

Дэмиен закрыл глаза, вспоминая свой неловкий побег от матери. Его первую попытку стать самостоятельным, окончательно отдалившись от нее.

– Я… Это сложно объяснить, Каспер. Не думаю, что ты правильно меня поймешь.

– Дело твое. Но, может, я могу как-то помочь?

– Не думаю, – Дэм задумался о том, что ему уже давно хотелось поделиться непосильным грузом его семейных отношений, – хотя, я все равно постараюсь объяснить. Смотри: есть ты и родители. Вы все любите друг друга, вы заботитесь и переживаете. Это же называется любовью? Кхм, так вот у нас с мамой… все не так просто. Я, действительно, люблю ее. И я бы очень хотел обычного семейного ужина или что-то вроде того. Но моя мама… понимаешь, не думаю, точнее, я точно знаю, что она больше предпочтет поесть в одиночестве. Понимаешь, о чем я?

Каспер внимательно слушала Дэмиена, не отводя взгляда от него. Ее серая футболка была сильно измята, а штаны вечно приходилось подтягивать наверх. Во всей своей огромной одежде, она казалась трогательно-маленькой, хотя и была выше Дэмиена на целую голову. Костлявые пальцы, больше похожие на сухие ветки, нервно накручивали друг на друга прядь темных прямых волос.

– Это так парадоксально. У Арея тоже были проблемы с родителями. Вот только инициатором ссор всегда был он.

– Так он был придурком со всеми?

– Нет, я бы так не сказала. Мы хорошо ладили. Не знаю почему, но мы с Ареем сразу нашли общий язык.

Каспер закрыла глаза, когда начала говорить об Арее. Все воспоминания о нем давались ей с большим трудом. Она выталкивала слова из себя, давилась ими, но было видно, насколько важно, хоть и больно ей озвучивать все это вслух.

– Как думаешь, я бы ему понравился? – Дэмиена не особо интересовал ответ на этот вопрос, но ему хотелось разговорить Каспер до более интересных ему тем об Арее.

– Откуда мне знать? Я не Арей, да и никогда нельзя было понять, кто ему нравился, а кто нет. Он над многими шутил, но мало кто эти шутки понимал. Они называют его злым, но я так не считаю.

– А «они» – это кто?

– Да все в этой школе, Дэмиен. Все они ненавидели Арея и желали ему поскорее исчезнуть из школы. Не думаю, что таким образом, но все равно. Арей был слишком откровенным в своих поступках. Хотя…, – Каспер задумалась, а после произнесла гораздо тише, – теперь я уже в этом не уверена.

– Мне жаль, Каспер, – Дэмиен почувствовал неловкость их диалога. Да и чувство у него было такое, что в их комнате находятся не только они двое. Где-то, под кроватью или за шкафом, притаился и третий безмолвный собеседник.

– Что он говорит тебе? – голос Каспер стал резким, – Арей. Ты говорил, что он приходит к тебе.

Дэмиен уже давно ждал подобного вопроса. И он был даже ему рад, так как стадия полнейшего отрицания стала сменяться на стадию интереса. И также она имела возможность дать сменить место вере в происходящее. И если бы это произошло, то весь этот круговорот с призраками и их просьбами завертелся бы куда скорее.

– Сначала я даже не знал, что это такое. Он просто кричал, звенел и сильно пугал меня по ночам. Но теперь я могу видеть его: высокий, очень худой, с рыжими длинными волосами и ногтями. У него такие интересные ногти. Интересно, как он с ними вообще мог что-то делать?

На лице Каспер читалось смятение, перемешанное с испугом. В описании Дэмиена она, конечно же, узнавала Арея, но все еще имела надежду на то, что Дэм просто нашел фотографию где-нибудь в сети или еще где-либо. Но последующие слова Дэмиена окончательно ввели ее в ступор:

– Он часто стал показывать мне свою жизнь. Я во сне постоянно вижу его с кем-нибудь. Как тогда, когда я рассказал тебе о просьбе Арея и про «коробку неприятностей». Я слышал крики его родителей о том, что он что-то должен сделать со всем этим… но я еще не знаю, с чем. Я видел, как вы стояли с другой стороны моста Голден Гейт и смотрели вниз, на воду. Тогда он сказал тебе, что устал. Я не понимаю, для чего он мне все это показывает, зачем мне все это видеть и чувствовать. – Дэма начали перекрывать эмоции, речь становилась все сбивчивее, дыхание срывалось. – Знаешь, я сначала подумал, что он хочет убить меня. Я думал, если это не галлюцинации, то так выглядит, скорее, смерть. Арей кажется мне… жутким? Нет, не так. Но я очень боюсь того, что он может мне показать дальше. Не думаю, что я готов ко всему этому. Каспер.

Она резко подняла голову, когда Дэмиен тихо окликнул ее, словно очнулась от наваждения или транса, куда перенес ее монолог Дэма. Каспер выглядела потерянной, то и дело облизывала пересохшие губы. Комната, что некоторое время назад была влажной и холодной, превращалась в Сахару.

– Каспер, – повторил Дэмиен еще тише, – я чувствую себя сумасшедшим. Таким, что видит галлюцинации, от которых потом вечно болит голова. Но я просто не могу даже спать, ведь Арей может прийти ко мне во сне. Я боюсь смотреть в любые отражения, боюсь того, что может быть за моей спиной. Потому что меня добивает этоожидание неизвестности. И потому что я очень устал от всех этих загадок.

Каспер не знала, что ответить Дэму. Все действительно выглядело, как удивительная выдумка не слишком хорошего шутника. Если бы не было несколько «но». Помимо всех малоизвестных фактов об Арее, что выдавал так легко Дэмиен, помимо его явно нестабильного состояния, что не в силах сымитировать даже самый лучший актер, Каспер знала кое-что еще.

В то время, когда Арей был еще жив, они с Каспер увлекались различными экстрасенсорными штуками. Любили вызывать духов ради смеха, гадали на картах Таро, а также обожали раскладывать собственноручно сделанные руны. В свое время, Арей даже притащил эту нелепую доску Уиджи, и они несколько ночей водили руками по алфавиту, составляя «магическим треугольником» нецензурные выражения. Они тогда здорово повеселились. Все казалось смешной шуткой, невинным развлечением.

Пока Арей не решил заняться этим серьезно.

Не так, чтобы он стал изучать все статьи, посвященные призывам и другой черной магии, но ему была интересна сама тема призыва духов. Арей изучал различные параллельные миры, что могли ждать их после смерти. Вычитывал про низшие и высшие ступени духов, про их статусы и возможность прихода в «живой» мир. Арей словно постоянно ожидал чего-то, хотел вникнуть в суть неизвестного и тайного. «Мир смерти» – так он любил выражаться, когда Каспер спрашивала, почему он вечно пропадает в компьютерном классе.

– Я изучаю Мир смерти,– как ни в чем не бывало, с гордостью оповещал ее Арей.

– Слушай, когда это было игрой, это было весело. Но сколько тебе лет, чтобы верить в духов? – Каспер никогда не была заносчивой насчет чужих интересов. Да и сама она любила почитать мистические истории, почувствовать холодок на затылке от внезапного порыва ветра за закрытой дверью. Но в случае Арея, ее это, отчего-то, сильно напрягало.

– Мне достаточно лет, чтобы делать то, что я хочу, – всегда парировал ей Арей, в очередной раз идя за новой информацией, что он находил в сети.

Он зачитывался различного рода крипипастой, что часто принимал за реальность. Заходил в ютуб, разглядывая каналы людей, что гуляли по заброшенным местам, рассказывали свои или истории знакомых. И, самое главное, Арей действительно начинал верить в увиденное. Он хотел раскрыть в себе способности медиума и видеть духов. Но ничего не выходило. Интерес к паранормальному держался достаточно долго для Арея, что менял кардинально свои увлечения стабильно раз в месяц. Он, вообще, был слишком увлекающимся человеком и, наверное, попробовал за свою короткую жизнь практически все. Но ничего и никогда не доводил даже до середины.

Каспер, за все прошедшие дни, что она ночевала у Дэмиена, так и не смогла сомкнуть глаз. Когда напуганный Дэм пришел к ней тогда с просьбой о совместной ночевке, у Каспер подкосились ноги.

«Нет!», – хотелось закричать ей оглушительно громко, но, в итоге, она все же не смогла отказать Дэмиену.

– Ты можешь сегодня переночевать у меня?

Она все еще отчетливо помнила сиплый и безэмоциональный голос Арея. Его блеклые глаза и грязные волосы, свисающие сосульками на лицо и плечи. Та ночь осталась в памяти навсегда, насколько бы сильно Каспер не желала забыть все происходящее. Да и нужно ли? Хотела ли она действительно забыть все?

Главное, не допустить повторения той ночи. И если Каспер имеет возможность помочь Дэмиену – она постарается сделать все. Эти глаза, испуганные, живые и молящие теперь накладываются на воспоминания о просьбе Арея, невольно сравнивая их обоих. Дэмиен и Арей. Непохожие, абсолютно разные, но от этого и чем-то схожие. Каспер невольно заинтересовалась Дэмиеном, тем, как он себя чувствует и чем занимается. Она хотела бы стать ему другом, той опорой, что пригодится ему на время пребывания в этом пансионе. «Этой тюрьме», как выразился бы Арей. Потому что Арея она спасти не могла. Именно «не могла», ведь, скорее всего, даже если бы Каспер и знала обо всем, то не смогла бы изменить ход событий. Арей подружился с Каспер слишком поздно, после всего произошедшего. Он бы никогда не доверился ей настолько сильно, чтобы рассказать всю правду.

Правда, это все оправдания. Оправдания того, кто, видя умирающего человека, не смог спасти, вытащить и оживить. И если сейчас судьба или кто бы то ни было другой сталкивал ее с Дэмом, то Каспер хотела бы все исправить. Не в прошлом, так как это невозможно, но хотя бы в настоящем. Ведь теперь у нее есть ценное приобретение – опыт.

По сравнению с предыдущими днями, сегодня было на удивление тепло. Яркое дневное солнце слепило в глаза, пока Дэмиен старался понять материал по испанскому языку. Он украдкой поглядывал на Лори, но, правда, это было уже скорее от скуки, чем из интереса. Дэм заметил, что тот полностью вернулся в свое привычное состояние безразличия. Лори – один из лучших учеников среди третьекурсников. Он всегда упорно учился даже в выходные дни, так что Дэмиен даже завидовал ему. Уж Лори точно знал, кем хочет быть по жизни. Такой уверенный и непоколебимый, из него выйдет отличный специалист. Кем он там хотел быть? Врачом? Даже Дэм бы обратился к такому, ведь он лично видел, что Лори практически не выпускает из рук книжки по нейробиологии. Хотя ему всего семнадцать, а впереди еще выпускной класс, Дэмиен предполагал, что его сосед, простите, уже бывший сосед, связывался с интересующими его университетами. Возможно, Гарвард? Лори с его мозгами отлично бы туда вписался.

Но чего бы хотел сам Дэмиен? Он задумался, но так и не нашел нужного ответа. В последнее время, мысли его были мало связными, что уж говорить о любом хобби, если все буквально валилось из рук. Не было даже малейшего представления о том, чем бы он с удовольствием занимался в будущем. Единственным желанием, правда, еще неокрепшим и туманным, была крепкая и дружная семья. Дэмиену было не так важно, будет ли это его семья на данный момент или же приобретенная. Просто, он считал, что было бы здорово иметь крепкие и стабильные отношения хотя бы с кем-то, а еще ужинать вместе и обсуждать прошедший день. Дэм не мог представить себя с кем-то в браке, да и, наверное, даже в отношениях – он был слишком незрелым для такого. Но мысли о любви, как поддержке и заботе, были спасительными для него.

Во время ланча, Дэмиен находился у себя в комнате, понемногу собирая вещи на предстоящие выходные с матерью. Они не планировали ничего интересного – никаких поездок в горы или к родственникам, ведь его маме нужно было работать. У людей шоу-бизнеса в принципе нет понятия «отдыха». Выбирая такую профессию, нужно быть готовым отдать все свое время именно ей, забыв о личной и любой социальной жизни. Возможно, так было со всеми работами, но Дэмиену не было дела до других. Поэтому планировалось лишь устроить праздничный семейный ужин и созвониться со всеми родственниками. В пятницу мама Дэмиена пообещала оставить ему кредитку в честь Черной пятницы, чтобы он смог устроить себе день шоппинга. И в один из выходных дней они собирались устроить барбекю, пригласив друзей. Звучало просто до невозможности идеально, но, наученный жизнью Дэмиен, везде искал подвох. Поэтому, если мама действительно заберет его завтра после окончания всех уроков, это уже будет большая победа. Ведь тогда это станет рекордом по сдерживанию обещаний. Еще ни разу за всю жизнь, мама не сдерживала более двух обещаний за раз.

Размышления прервал Лори, вошедший в комнату. Дэмиен с удивлением посмотрел на него, отметив, что тот снова выглядел злым и раздраженным.

– Какого черта, Дэмиен?

– Что-то произошло? – Дэм старался выглядеть спокойным, но внутри него бушевал интерес к происходящему.

– Дэмиен, я повторяю: какого черта? – уже громче спросил Лори, но заметив искреннее удивление Дэмиена, постарался взять себя в руки. – Скажи, Каспер действительно ночует здесь?

Дэм оторопел. С чего бы Лори интересоваться таким? Да и кто ему рассказал об этом?

– Да, – только и смог, что с осторожностью ответить ему Дэмиен.

– Ты нормальный? – от возмущения голос Лори стал выше, чем обычно, – Это уже все, кому не лень, обсуждают.

– И зачем им это? – ситуация стала забавлять Дэмиена. Особенно то, насколько сильно беспокоился о ней Лори, что, по сути, был к этому не причастен.

– Здесь всем есть дело до всего, – Лори устало выдохнул. Надолго его не хватило спорить, вероятно, потому, что сегодняшний день и так был тяжел для него с самого утра.

Рано утром звонил отец, напоминая о том, что на выходные он забирает сына в Огайо, повидаться с матерью. Лори эта идея совсем не обрадовала, так как перспектива ужинать с парой, находящейся на грани развода, нагоняла на него уныние и тоску. В который раз пойдут повседневные и рутинные разговоры, что постепенно будут перерастать в саркастичные замечания, а на замену им придет громкая ругань, что, к счастью, будет быстро прервана обоюдным игнорированием. Вот тогда уже Лори сможет со спокойной совестью идти к себе в комнату, так как ужин можно будет считать окончательно завершенным. И не дай бог, если на праздник решат приехать родственники с какой бы то ни было стороны. Ведь тогда стадия игнорирования будет перенесена на несколько часов позже, и Лори придется тратить свои последние нервные клетки на дежурную улыбку, пока остальные будут стараться смешивать и его с грязью за компанию.

С удивлением и грустью, Лори стал отмечать, что его титаническое терпение, которое не раз спасало его в критических ситуациях, стало сдавать назад. И, казалось бы, не произошло ничего, что могло бы действительно вывести его на эмоции. Не произошло ничего ужасного, если сравнивать, особенно, с прошлым годом. Тогда была суматоха, общая истерика, сущий апокалипсис. Лори и его семья должны были присутствовать на похоронах, а также лично передавать соболезнования семьям Арея и Сирены. В тот год, когда умер Арей, произошло действительно много плохого, так почему именно тогда, когда все более-менее улеглось и успокоилось, становилось так тревожно? Да, появился Дэмиен с его неугомонностью узнать какую-то правду об Арее, хотя, по сути, там и правды-то никакой не было, как считал Лори. Обычный случай неудачника, что не смог справиться и ответить за все свои поступки.

Лори каждый день мучали головные боли. Появлялось желание послать все к черту, позвонить отцу и высказать все то, что мучало его все эти годы. А также безумно хотелось увидеть слом Дэмиена. На удивление, ведь чем больше Дэм сопротивлялся, тем сильнее он становился. Чего не скажешь о Лори, которому казалось, что вся его жизнь с каждым днем шла все больше ко дну и саморазрушению.

Лори всегда было важно, что о нем думают остальные. Этому научил его отец. Самое главное не то, как живешь ты на самом деле, а то, как тебя видят остальные. Ты можешь чувствовать себя отвратительно, буквально хотеть умереть, но твоя одежда обязана быть чистой, а сам ты, благоухая дорогими духами, должен давить дежурную улыбку до конца. Пока не заплачешь кровавыми слезами, пока, действительно, не возьмешь ножницы, чтобы вырезать эту злосчастную улыбку на твоем лице. На твоем уродливом и лживом лице лицемера.

И оттого, насколько сейчас искренне недоумевал с его слов Дэмиен, Лори был готов вцепиться тому в горло прямо сейчас, крича в уши, что тот поступает неправильно. Это все разрушает не только его жизнь, но и Лори тоже. Вот, отчего так правильно выбирать себе соседство, окружение, друзей, ведь после они будут, словно нательное клеймо преследовать тебя во взгляде на тебя окружающих. ОНИ будут судить о тебе, не зная тебя. Хватит лишь одних знаний о том, с кем и когда ты был. Остальное можно будет с легкостью додумать. Остальное уже будет не таким важным.

– Да какая тебе-то разница? – Дэмиен постарался улыбнуться как можно миролюбивее, чем только сильнее разозлил Лори.

– Возможно, ты не знаешь, но, давай я тебе объясню: ты – мой сосед. Мы долгое время жили вместе в одной комнате. А теперь здесь ночует девушка с… не очень хорошей репутацией в этой школе. Она ночует здесь, Дэмиен, на моей кровати. Я не знаю, что вы здесь делаете, но никому уже не будет интересна твоя правда. Теперь понятно?

– Ага… так тебе нравится Каспер?

– Да с чего вообще такие выводы?!

Лори выпучил глаза, стараясь понять, шутит Дэмиен сейчас или же нет. Цепочку его логических заключений для Лори было понять сложно. Неужели не ясно, что Каспер – не та, с кем вообще стоит начинать какое бы ни было общение?! Эта школа, что кажется, на первый взгляд, раем на земле, на самом деле полна лицемеров и лжецов, что будут обсасывать каждое твое неверное действие. Они будут улыбаться тебе в лицо, даже помогать в делах и отвечать на твои вопросы, но после, собравшись кучкой, будут обсуждать каждый твой неверный шаг и фразу.

– Ну, не думаю, что тебе нравлюсь я. Я же прав?

Дэмиен продолжал строить из себя полного дурака, и Лори никак не мог понять, как именно ему стоило сейчас себя вести. Накричать, подыграть или же попытаться честно выразить все свои эмоции? Что ждал от него этот странный парень? Зачем он вообще решил все это затеять? Для чего ему это нужно?

– Ты сейчас издеваешься надо мной? – Все же Лори решил избрать самый сложный для него метод – правду.

– Немного, ты прав. Но я действительно не могу понять, при чем здесь ты, Каспер и другие люди? Я не могу делать то, что считаю нужным? Ты много на себя берешь, Лори.

– Просто ты ничего не знаешь.

– О, так ты думаешь, что умнее меня? – Дэмиену хотелось расхохотаться от такой наглости, но его не могло не радовать то, что Лори наконец-то начал показывать свое настоящее лицо.

– Все, что касается правил этой школы – да. Я и вправду умнее тебя. Потому что, если бы ты знал, что случилось до того, как ты сюда пришел, ты бы сидел тише воды.

– Так расскажи мне, – взгляд Дэма стал серьезнее.

– А разве Каспер уже тебе все не рассказала? – в голосе Лори сквозили нотки удивления, – О чем же вы тогда разговариваете постоянно?

Дэмиен оторопел. Лори выглядел искренне удивленным, а, самое главное, Дэм растерялся от его вопросов. С чего вдруг такой неприкрытый интерес к его делам? Или же, все-таки, Каспер? Все же, Лори не часто проявлял к чему-либо заинтересованность. На памяти Дэмиена, еще ни разу.

Дэму вспомнился его разговор с Каспер о том, что она считает Лори хорошим человеком. Что же за воспоминания связывают этих двоих? И замешан ли в этом Арей или же это просто очередная ненужная Дэмиену история, куда совершенно не нужно влезать? И с чего он снова оказывался меж чьей-то истории или, что у них там вообще было.

По-своему расценив молчание Дэмиена, Лори смутился и поменял свой тон разговора на более мягкий и спокойный:

– Не то, чтобы меня это волнует. Просто я был уверен, что ты уже обо всем в курсе.

– В курсе чего?

– Если ты до сих пор не знаешь, то неважно.

– Лори! – повысил голос Дэмиен. В его голове зародился план, как можно было бы разговорить Лори. Раз уж тот начал весь этот разговор, то отчего бы не повернуть его в нужное русло.

– Да?

– Знаешь, то, как ты замалчиваешь от меня всю правду, кажется странным. Ты говоришь, что это просто не твое дело, но почему мне, если здесь сплетничают все, никто до сих пор ничего не рассказал?

– А кто ты такой, чтобы тебе что-то рассказывать? – скривился Лори, проводя скептическим взглядом Дэмиена сверху вниз. – Да и никто не будет говорить о том случае, если не дурак. Это запрещенная тема. Сама директриса запретила разговоры на эту тему.

– Ты сейчас шутишь?

– С чего бы? Или ты думаешь, что смерть ученика не такая уж и проблема для школы? Ты хоть знаешь, сколько сил было вложено, чтобы этот пансион не закрыли?

Каждый раз, когда Дэмиен слышал слово «смерть», его словно окатывали ледяной водой с головы до ног. Это было настолько непривычно звучащее слово для него, что оно стучало пустым ведром по его голове, оставляя неприятный звон. Так вот отчего нигде не было возможности найти хотя бы толику информации об этом таинственном случае. Впрочем, ничего удивительного в этом нет. Если бы информация распространилась в СМИ, то большинство родителей сразу бы забрали своих детей отсюда. Школа понесла бы немереные убытки, и ее бы пришлось закрыть. Пансион «Пауэлл» с многолетним наследием стал бы просто кучкой мусора, который следует как можно скорее забыть, словно страшный сон. К тому же, Дэмиен так и не был в курсе насчет самого главного…

– Так каким образом умер Арей? – Дэмиен в который раз напрямую задал этот злосчастный вопрос, особо не ожидая верного ответа.

– Дэмиен, – Лори отошел в сторону книжного стеллажа, аккуратно разглаживая корешок книги «Дети из камеры хранения», – Ты дочитал, кстати?

– Лори, я же задал вопрос! – возмущенно воскликнул Дэмиен, но, увидев отстраненность Лори, решил ответить. – Еще немного осталось, около двадцати страниц.

– И как тебе?

– Очень странно. Не думаю, что это «моя» книга. Слишком много всего. Но, знаешь, она затягивает.

– Иногда я чувствую себя героем этого романа. Кику, кажется, похож на меня.

«Что?», – Дэмиена пробила крупная дрожь от этих слов. Роман был посвящен двум младенцам, что были оставлены матерями в камере хранения на верную смерть. Но, среди нескольких тысяч таких же новорожденных, этим двум героям удалось выжить. Кику – был как раз одним из таких детей. В романе он представлялся, как одержимый злобой и местью к своей матери. И было еще кое-что: Кику был охвачен желанием найти психотропный яд под таинственным и манящим названием «Датура», что мог разрушать клетки мозга, но при этом давать ощущение абсолютного блаженства. Кику мечтал о том, чтобы «подарить» этот яд всем живущим людям. И что же получается? Что этим хотел сказать Лори?

– И чем же вы похожи?

– Кстати, Дэмиен, Арей тоже есть в этом романе, – Лори, словно действительно находясь в состоянии транса, грустно произнес эту фразу.

– Что? – уже воскликнул Дэмиен вслух, не сдержавшись. Так вот к чему был весь этот разговор.

– Да, он… он крокодил.

– Крокодил? – не понял его Дэмиен, судорожно вспоминая о том, что за крокодил появлялся в это книге, и какой он там был.

И Дэм вспомнил. А когда вспомнил, у него пересохло в горле. Он с ужасом смотрел на спокойного Лори, взгляд которого все также был устремлен на стеллаж. Наступило гробовое молчание, даже за дверью не было слышно ни звука. Звон тишины разрезал барабанные перепонки, но страх от осознанного перекрывал все остальное.

В романе крокодила разрывало на куски.

***

Дэмиен не смог забыть их разговор с Лори, так что он постоянно возвращался к нему в мыслях, каждый раз по-новому осмысливая информацию. Наступил четвертый четверг ноября – День Благодарения. Большинство учащихся уже забрали родители, а Дэмиен, с собранными сумками, сидел в холле общежития, разжевывая один за другим сушеные бананы. Вчера Лори раскрылся ему более чем за все проведенное с ним время. Можно сказать, вывернул душу наизнанку, рассказывая о своих чувствах. И хоть Дэм не особо понимал смысла его слов, но было ясно одно – оказывается, Лори тоже умел что-то чувствовать.

Конечно, Дэм и раньше так считал, но то были лишь догадки, так как единственные эмоции, что он видел у Лори, были лишь агрессия и раздражение. Ну, еще немного кратковременной радости, но это не стоило считать за полноценные эмоции, так как они были практически неосознанными. Возможно, даже сам Лори не осознал их.

В холле было непривычно тихо и пустынно. Дэмиен даже думал открыть новую книгу, что он купил еще несколько месяцев назад, но так и не смог прочитать, но встретился глазами с матерью, что пришла забрать его на ужин.

«Не думал, что она сдержит свое обещание», – думал Дэм, сидя на переднем сиденье в машине и глядя на извилистую дорогу. Он думал сказать об этом вслух, но понял, что звучать такое может обидно, поэтому решил прикусить язык. Отношения с мамой у них стали удивительным образом налаживаться, так как она сама начала желать этого. Дэмиен с грустью понял одну важную взрослую вещь: если ты хочешь наладить с кем-то отношения, но другой не видит в этом смысла, то все дальнейшие попытки станут игрой в одни ворота.

Ужин прошел удачно. Они мирно посидели около часа, пережевывая салаты и тыквенный пирог. После были недолгие разговоры с родственниками, а также планирование дальнейших поездок к ним.

Они зажгли свечи, расставив их по всему залу. Дом, а, если быть точнее, половина их дома наконец-то выглядела по-праздничному. В районе девяти часов вечера, Дэмиен и его мама вместе сидели на диване, и каждый был занят своим делом. Джерри печатала план работы на последующие месяцы, а Дэмиен переписывался с бостонскими друзьями, которых осталось уже не так много, так как время, проведенное в другом пансионе, стирало приятные воспоминания о другом. Телефон завибрировал, и Дэму пришло сообщение от Каспер.

«Ого», – в смятении подумал Дэмиен, открывая его. Каспер писала о том, что сейчас находится вместе с родителями, но завтра абсолютно свободна. Поэтому, если Дэмиен хочет, они могли бы встретиться и прогуляться. Все еще пребывая в удивлении, он отправил Каспер, что был бы рад увидеться с ней, так как тоже не имел особых планов.

Понятие «друзья» было в сознании Дэмиена расплывчато. Он называл друзьями тех, с кем мог нормально контактировать продолжительное время. Это не означало совместных вылазок куда-либо или раскрытия друг другу собственных тайн и секретов. Ему всегда хотелось иметь друга или подругу, с которыми можно было дурачиться и веселиться ночи напролет, нарушая незначительные правила и сбегая из дома, ради поиска приключений. Фильмы, по крайней мере, уверяли, что это является эталоном дружбы и лучшего ее доказательства. И вот сейчас у него, похоже, появлялась такая возможность в лице Каспер. По крайней мере, она действительно казалась той самой необычной подругой, с которой никогда не соскучишься. И если раньше она выглядела пугающе и отталкивающе, то теперь похожа на человека, что просто не привыкла сразу же сближаться с людьми. Они ведь даже правила уже вместе нарушали. Конечно, Дэмиен не мог назвать это веселым времяпрепровождением, но сам факт этого действия уже можно было считать исполненным в списке «подростковых дел».

Во время распродаж, на улицах, обычно, не протолкнуться. При этом, нет никакой разницы, в какой части США ты находишься – скидки настигнут тебя везде. Дэмиен не был сильным транжирой, так как ему не было смысла тратить много денег там, где, по сути, никакие безделушки не понадобятся. Тем более, он всегда учился с обеспеченными детьми, что никогда ни в чем не нуждались и не тряслись за каждой новинкой. Каждый из них прекрасно знал, что, если ему действительно что-то захочется, то он непременно получит нужную ему вещь. Так было и с Дэмом. В вопросах финансов он никогда не был стеснен. И это чуть ли не единственная вещь, с которой у него никогда не было проблем. Стоило попросить маму отправить ему некоторую сумму денег на личные расходы, как ответ приходил практически мгновенно на карту. Иногда мама спрашивала о точной сумме, а часто просто кидала двух-трехзначную цифру без всяких разговоров. Но когда у тебя есть возможность получить все, желание иметь что-либо отпадает, уступая месту человеческим чувствам. Без нужды в деньгах, возникает желание получить то, что купить невозможно – любовь и внимание.

Каспер и Дэмиен прогуливались по Пост-стрит, изредка заглядывая в магазины, но с ужасом уходя, завидев толпу людей. На улицах было также людно, так что они просто решили посидеть в какой-нибудь кафешке и выпить кофе.

Свернув на Гайд-стрит, они заметили крохотное кафе, куда и решили зайти. Оно было расположено далеко от привычной суеты и выглядело уютно с внешней стороны здания: яркая вывеска гласила о том, что это кафе стоит здесь с 1950 года и славится своими вкуснейшими панкейками.

Внутри оно было уютным, хотя и совсем крохотным: в помещении теснился лишь прилавок с небольшой стеклянной витриной для выпечки, да три столика, один из которых был уже занят пожилой парочкой. Пахло сухой древесиной, а через широкие рамы окон проходил теплый свет улицы, останавливаясь на линолеуме, сделанном под вид брусков темного дерева. Кафе напоминало маленькую мастерскую гениального художника, что развешивал свои картины и фотографии всюду. На стенах уже не было места для других, если хозяева решат повесить другие фотографии. Весь этот вид не сильно вписывался в стиль Сан-Франциско, но был приятен глазу, так что ребята единогласно решили остаться и посидеть здесь.

Милая девушка налила им черный кофе из кувшина, а также порекомендовала попробовать их фирменные шоколадные панкейки с черникой.

Пока Каспер и Дэмиен ждали своего заказа, они весело обсуждали то, как каждый из них вчера провел день.

– Мы сначала долго смотрели парад, а после к нам приехали родственники из Беркли, и мы до ночи общались с ними, – сказала Каспер.

– Так ты из Беркли?

– Нет, я из Сан-Франциско, а моя мама оттуда. Мы нечасто там бываем, но я хочу поступить в Калифорнийский университет Беркли, как и мои родители.

– Ого. Твои родители очень умные. – Брови Дэма поползли вверх, как только он услышал об одном их лучших университетов мира. – Твою заявку уже приняли?

– Да, я с начала старшей школы высылаю им свои результаты, так что все в порядке.

– В таком случае, не думаю, что нам стоит прогуливать уроки, – смущенно заметил Дэмиен, накалывая кусок панкейка на вилку.

Каспер подавила смешок, согласившись.

– На кого ты поступаешь?

– Прикладные науки. Хочу работать в сфере IT-технологий. По крайней мере, у меня это, вроде, получается.

– Серьезно? – Дэмиен удивился. – Это удивительно. То есть, я имел в виду, что даже не знал, что ты всем этим так увлекаешься.

– Ага. А ты выбрал, кем будешь?

– Еще не точно, – замялся он, – Честно говоря, вообще не представляю, что буду делать.

– Ну, твоя мама ведущая. Может, что-то в сфере шоу-бизнеса?

– Это не мое. – Замахал руками Дэм. – Не хочу никакой публичности. И работать со «звездами» тоже.

– Ну, тогда не знаю. У тебя еще есть время подумать. Просто иди туда, где бы ты чувствовал себя нужным.

Слова, сказанные Каспер, задели его. Дэмиен задумался о том, что никогда не думал о профессии, как продолжении жизни. Ему, скорее, казалось, что работа отнимает жизнь, как в случае его матери. Но ведь, действительно, если подумать, то его мать счастлива жить такой жизнью. А значит, она сама выбрала такой путь и чувствует себя там в своей тарелке.

– А кем хотел быть Арей? – Дэм не мог не задать этого вопроса.

Каспер ненадолго задумалась, но в итоге просто пожала плечами:

– Да никем. Он ничего особо никогда и не хотел. Или не делился со мной, не знаю. – Каспер помрачнела. – Вообще, я сказала правду, когда говорила, что его интересовало все и ничего. Мы много чего перепробовали, но, в итоге, просто все забрасывали.

– Я думаю, он был рад такому другу, как ты, – улыбнулся Дэмиен.

Каспер перекосило от услышанной фразы. Она с силой сжала в руках железную вилку так, что та немного согнулась. Дэм заметил это и вопросительно посмотрел на Каспер. Та была бледной, словно хотела сказать что-то, что давно никому не могла раскрыть. Давний секрет, который стоило давно забыть и закопать на заднем дворе, но он прочно осел в памяти, едко и наплывами напоминая о себе.

– Я сказал что-то не так? – Осторожно поинтересовался у нее Дэмиен, а Каспер тут же очнулась от неприятных воспоминаний.

– Да нет, все нормально. Думаю, у него были друзья и получше.

– Не знал, что у него были и другие друзья.

– Разве? – Каспер удивленно уставилась на него. – А как же Сирена? Ты же сказал, что Арей тебе все рассказывает.

– Сирена была подругой Арея? – Настала очередь удивляться Дэма.

– Я бы сказала, лучшей подругой. Они росли вместе, дружили семьями. Неужели ты не в курсе?

– В первый раз слышу, – озадаченно пробормотал Дэмиен, пытаясь осмыслить услышанную информацию.

Арей и Сирена были близки? Вот уж чего он точно не мог предположить! И если так подумать, то все складывается все страннее и страннее. Дэм вспомнил случай в Главном Здании, когда стал свидетелем неприятного разговора девушек. Тогда Сирена была явно не в лучшем расположении духа. Оставалось только гадать, отчего же тогда друзья Арея сейчас так плохо общаются без него? А общались ли они раньше хорошо? Или, может, кто-то из них был против общих встреч? История начинала набирать новые обороты, запутываясь лишь крепче в клубок загадок без их решения. Если Каспер и Лори молчат, то, может, Сирена будет более сговорчива, если дать ей нужный повод. Вот только, как найти этот «нужный повод», Дэмиен предположить не мог.

Еще в кафе он пригласил Каспер на барбекю, что они собирались устроить с матерью. В этот день светило яркое солнце, а большинство магазинов уже украшали свои прилавки к рождеству. Каспер пришла в парк позже, примерно на полчаса, по сравнению с друзьями матери. Все мероприятие проходило весело и спокойно. Дэмиен много смеялся и улыбался в этот день. Казалось, наконец-то наступила желанная идиллия, когда можно просто расслабиться и наслаждаться моментом полного спокойствия. Трава уже пожухла, да и листья с деревьев опали, но приятная безветренная погода, что была постоянна для Сан-Франциско, могла сгладить все остальные минусы улицы, что, в сравнении, казались незначительными. Вечная весна радовала Дэмиена и, так как в месте, где был расположен пансион, погода фантастическим образом разительно отличалась, он жадно ловил каждый солнечный лучик на своем лице.

– Эй, Дэм, идем, поможешь мне пожарить овощи, – Каспер громко окликнула его, так что добрая половина людей оглянулась с Дэмиеном вместе.

Каспер вызвалась заниматься подготовкой гриля и дальнейшей готовкой. Она рассказала, что часто бывала с родителями в походах, так что знает, как можно вкусно приготовить блюдо на углях. В парке, что расположилась их компания, было специально отведенное место для любого рода пикников и посиделок, так что помимо них, здесь наслаждались прекрасной погодой и едой еще несколько семей.

Дэмиен плохо готовил из-за того, что в пансионе никогда не разрешалось готовить самому. На выбор всегда предлагался шведский стол или готовая еда в кафетерии, так что и особой необходимости он в этом не видел.

Каспер уже успела разжечь костер, так что от гриля шел приятный запах дыма. Дэмиен завороженно смотрел на то, как она легко управлялась с мангалом, складывала овощи на решетку для гриля и уже на тлеющих углях готовила их. Взрослые предлагали свою помощь, но Каспер уверила, что справится с этим хорошо, а они пока могут отдохнуть и подождать за столом.

Площадка для разведения костров была не слишком большой, но места хватало всем. Для каждой семьи был выделен аутентичный деревянный стол с лавочками по бокам. Было около шестидесяти градусов по Фаренгейту, но все были облачены в легкие ветровки, так что время от времени подходили к грилю, чтобы погреться.

– Дэмиен, можешь перевернуть овощи? Я пока расставлю всем тарелки? – спросила Каспер.

– Конечно, – Дэмиен подошел ближе к мангалу и протянул руку к решетке.

Внимание его привлекла странная форма овощей: выжженные, слипшиеся куски напоминали больше оторванную конечность, чем вызывали аппетит. Дэм перевернул их, но тут же одернул руку назад, отчего слипшееся блюдо, раскрывшись, вылетело на голую землю. С глухим стуком, по инерции, раз приподнявшись над землей и сразу же опустившись, овощи не разлетелись в разные стороны. И когда Дэмиен окончательно всмотрелся в них, его зрачки сузились, а руки задрожали.

Он схватился ладонями за лицо, стараясь унять тремор, что судорогой проходил по всему телу. Ему не показалось. На земле, среди грязи и мелкого мусора, лежали совсем не овощи. Это была

Рука

Человеческая рука, сильно обгоревшая, местами даже были видны кости и желтая отвратительная жидкость. Она была отрезана по локоть, а пальцы ее широко разведены в стороны, словно она задорно махала Дэмиену: «Привет, парень».

Дэм захрипел, стараясь подавить нахлынувшую тошноту, но ничего не вышло. Он закричал от ужаса увиденного, не прекращая смотреть на омерзительную руку, что все также продолжала лежать там, где упала. Это была не галлюцинация, она не хотела исчезать, сколько бы Дэмиен не моргал и не закрывал глаза. Рука действительно лежала на земле во всем своем уродстве, с запеченной корочкой до черноты.

– Дэмиен, что такое? – Каспер схватила его за плечи, развернув к себе. На ее лице был испуг, но Дэм не видел ее.

Он продолжал кричать и биться в истерике. Перед глазами все еще представала злосчастная оторванная или, черт возьми, отрезанная Человеческая Рука.

К нему подбежали и остальные. Джерри, мама Дэмиена, в растерянности смотрела то на сына, то на овощи, что он сбросил с гриля, и не представляла, что именно ей нужно делать в такой ситуации.

– Дэмиен, – продолжала Каспер, – посмотри на меня, эй. Что тебя так напугало?

Дэм указал дрожащей рукой на то место, где лежала уродливая оторванная конечность. На ее месте были раскиданы наполовину прожаренные овощи: помидоры, баклажаны, перец…

– Я точно ее видел, – прошептал потрясенный Дэмиен. Его все еще сильно трясло, а перед глазами был все тот же омерзительный обугленный обрубок, – она только что лежала здесь.

– Кто лежала, Дэмиен? – Каспер все еще держала его за плечи, опасаясь, что тот попросту упадет без ее помощи.

– Р…рука, – слезы хлынули из глаз Дэма, когда он начал осознавать весь смысл происходящего, – я клянусь, она была там.

– Рука? – растерянно переспросила его Каспер.

– Да, сгоревшая человеческая рука, – Дэмиен растирал слезы, что закрывали ему весь обзор, – она только что была здесь. Я точно видел ее.

Последующие часы прошли безрадостно. Поездка была испорчена, так как настроения продолжать более ни у кого не было. Да и Дэм был не в лучшей форме. Истерика, что случилась у него, так и не смогла прекратиться, пока мать не отвезла его домой. Лишь там он немного упокоился и смог позволить себе расслабиться. Каспер хотела поехать с ними, но Джерри не разрешила этого сделать, пообещав увидеться позднее, когда Дэмиен придет в себя. Она была благодарна Каспер, но не могла справиться с чувством вины и стыда за то, что сделал Дэм. Мать не говорила своим друзьям о том, как чувствует себя последнее время ее сын, так что для всех это происшествие стало неприятным сюрпризом.

Она находилась в раздражении всю поездку домой, хоть и понимала, что ее сын сделал это не нарочно. Но неудобство перед остальными, да и мысли о том, как именно ей придется объяснять всем поведение Дэмиена, причиняло лишь головную боль.

Дэм находился в своей комнате вот уже несколько часов, глядя в пустоту и вспоминая ту злосчастную руку. Он явно видел ее, это не было миражем. Рука точно там была. Вот только, куда делась потом?

Пустынная гостевая комната казалась ему сегодня необъятной. Занавески зловеще перебирали своими складками от сквозняка плохо заделанной рамы, сухие ветки деревьев отбрасывали пугающие тени на кровать Дэмиена, а злое завывание ветра походило на сладкую колыбельную для мертвецов. Он лишь сильнее кутался в шерстяной плед, что обжигал его щеки своими колючими иголками, вдыхал запах пыли и влажности. Дэмиен понял, отчего он везде стал чувствовать отвратительное ощущение мокрого воздуха. Он постоянно находился там, где больше не желал находиться никто. Так пахнут заброшенные и необжитые помещения – сыростью и мертвыми частицами. Кажется, мама так и не убиралась здесь после уезда Дэма в пансион. Может быть, она надеялась, что тот больше не вернется?

Больше не вернется…

Мурашки прошлись от затылка и остановились в районе горла. Дэмиен хотел сглотнуть их, но лишь закашлялся. Тени веток обхватывали его горло, душили и нашептывали о том, что его здесь уже давно никто не ждет.

Зато скучают на том свете.

Дэм снова вспомнил Арея. В этот раз, он завидовал ему. Завидовал тому, что для Арея уже все точно кончено, что тому не стоит переживать о том, чтобы казаться нормальным тогда, когда притворяться ты не в силах. И если и были у него какие-либо обиды, то они все давно уже в прошлом. Как и сам Арей. Он уже давно лежит и гниет в своей тесной могиле без шанса выбраться. Если бы Дэмиен стал мертвым, он бы уж точно не желал стать привидением. Он бы предпочел просто спать вечным сном, не беспокоясь ни о чем больше.

Если бы Дэмиена не стало.

Если бы он был мертв.

Было бы все в порядке?

Кровать заскрипела и прогнулась, когда неизвестный опустился прямо перед Дэмом. Он почувствовал его холодное дыхание, а также еле ощутимый, но тошнотворный запах плесени. Гниющая древесина, запах стухшего болота, запах мертвеца.

Дэм медленно поднял свой взгляд, встречаясь с ярко-зелеными глазами Арея. Пожухшими, как трава в ноябре, и мертвыми, словно у протухшей рыбы. Тонкие длинные пряди волос опускались тому на плечи, словно паутина. Длинное вытянутое лицо с нечеловечески острыми скулами и тонкие потрескавшиеся губы, растянутые в зловещей ухмылке.

Дэмиен больше не мог верить своим глазам, что так предательски обманывали его каждый раз. Он даже не удивился, увидев прямо перед собой Арея. Он даже не заметил, насколько ощутим тот, что даже умудряется продавливать кровать своим весом. Тени, отбрасываемые от окна, легки на лицо мертвеца, искажая его еще сильнее. Теперь Арей был похож на монстра из темного подвала, которым пугают маленьких непослушных детей.

Его тонкие руки вплоть до плеч, походили на плети, казались бескостными и пластилиновыми. Да и он весь походил на извращенную фантазию безумного скульптора. Арей был до жути некрасив. Некрасив настолько, что даже не был похож на человека. Дэмиен невольно подумал о том, а так ли тот выглядел на самом деле? Или это так меняет человека смерть? Ведь все мы немного вытягиваемся, когда умираем, лицо наше становится бледнее, желтее, а визуально мы становимся стройнее. Или это из-за того, что у некоторых вырезают внутренности?

Арей все никак не исчезал. Его, вот уже трехмесячное наваждение, теперь спокойно нависало над Дэмом, то ли пугая, то ли желая сожрать прямо сейчас. «Он нереален», – Дэмиен спокойно размышлял об этом, пока разглядывал его. Возникло желание убрать этот отвратительный вид, бороться со своими страхами так, чтобы они боялись его, а не наоборот. Дэм сжал кулак и с силой ударил Арея по челюсти снизу вверх.

Дэмиен ожидал, что кулак пролетит мимо или растворится внутри Арея, но тот подался назад от силы удара, даже не сопротивляясь и не цепляясь ни за что.

В ужасе и удивлении, Дэм понял, что Арей действительно сейчас находился здесь. Что он – не галлюцинация и даже не бестелесный призрак. Он только что ударил его в подбородок. Только что ощутил холодное податливое тело.

Арей престал быть наваждением.

Теперь он и вправду был здесь.

Тот же в ответ на удар расхохотался. Это была нетипичная реакция для нормального человека, но речь шла об Арее. Не живом человеке.

Но он был здесь, его громкий смех могла услышать мать Дэмиена и, возможно ли, что тогда она бы поверила Дэму?

Но никто не пришел. Арей продолжал громогласно хохотать в истерическом припадке, держась руками за подбородок.

Только сейчас Дэмиен начал понимать суть происходящего. Захотелось спрятаться в шкаф, залезть под кровать, да хоть на колени к маме, но только бы не находиться сейчас здесь. В страхе, Дэм не мог заставить себя двинуться с места. Перед ним предстал тот, кто являлся проблемой для многих людей, кто пугал его все это время, кто мучил и издевался над ним так, как никто до этого.

Мыслей о том, что Арей – человек, не возникало. Было явно видно, что эта сущность пришла откуда-то, вобрала в себя все имеющиеся силы и обрела плоть.

– Что ты такое? – Еле слышно прошептал Дэмиен, борясь с собственным ужасом перед неизвестным.

Арей прекратил смеяться, теперь смотря на Дэма пронзительно и пристально. Руки у него были сжаты в кулаки, отчего белые костяшки грозились разорвать тонкую неживую плоть. Он не злился, но взгляд был полон ненависти и презрения.

– Так ты поверил в меня? – Едкая улыбка снова разъехалась по пластилиновому лицу.

– Арей, это же ты? Ты тот, кто умер? – Дэмиен все еще не мог поверить в реальность происходящего. Все казалось абсурдным сном.

– Ты жалеешь не того, – продолжал Арей, – ты жалкий, но в этом виноват сам.

Дэм замолчал, не двигаясь. Он находился под гипнозом взгляда и речей Арея, чей голос доносился глухо, словно тот действительно отвечал из-под заваленной землей могилы.

А тот, тем временем, перестал зловеще улыбаться и тяжело вздохнул. Сразу в комнате стал чувствоваться запах гнили и сырой земли.

– Слушай и смотри внимательно. Тогда все встанет на свои места.

– Арей, – не выдержал Дэм, – просто скажи – кто убил тебя?

И снова отвратительный смех.

– А это ли важно?

– Что это значит? – Дэмиен начал раздражаться от того, что Арей просто не может дать ему точную подсказку, а не все эти ребусы.

– Теперь, когда ты веришь мне, я могу приходить чаще, – улыбка обнажила его желтые зубы, – теперь мы сможем общаться теснее.

– Зачем ты пугаешь меня? К чему ты показал мне эту обгоревшую руку? – Его затрясло от воспоминаний прошедшей поездки.

– О, это, – Арей заулыбался шире, – Правда, забавная шутка? Жалко, другие не смогли оценить. Каспер бы точно понравилось.

Дэм смотрел на этого огромного парня, что возвышался над ним, словно гора. Он выглядел довольным проделанной работой. «Он был придурком», сразу же вспомнились слова Каспер, и Дэмиен не мог не согласиться с ней. Не было ни шанса, если бы Арей был жив, что они с Дэмом нашли бы общий язык.

– Ничего смешного. Ты выставил меня полным кретином, – обиженно сказал он, но осекся. Подумать только, обижаться на призрака. Что же будет дальше?

Ветер за окном шумно засвистел в ответ, словно смеясь над глупостью всей ситуации.

– Просто слушай и смотри. Без всей правды ты не сможешь помочь мне, – Арей сказал это с какой-то трогательной грустью, но в его мертвом взгляде ничего не поменялось.

Постель снова стала легкой. Пружины в этот раз не заскрипели, а мгновенно распрямились. Ничего в комнате не напоминало о присутствии в ней мертвеца. Лишь еле ощутимый запах плесени все еще вызывал у Дэма неприятные ассоциации.

Он вздрогнул, когда телефон шумно завибрировал на прикроватной тумбочке. От яркого света экрана заслезились глаза, так что Дэмиен не сразу увидел, что ему звонила Каспер. Голос у нее был взволнованный, но ей явно хотелось подбодрить друга, так что Каспер явно старалась говорить все с улыбкой:

– Дэмиен, как ты себя чувствуешь?

– Гораздо лучше, – заверил ее тот, также стараясь растянуть губы в улыбке.

– Твоя мама сказала, что я могу навестить тебя завтра, если ты будешь не против. Мы могли бы съездить куда-нибудь, я буду за рулем. Как тебе идея?

Дэмиенрастерянно смотрел вокруг себя, не зная, как реагировать на все это. Еще ни один человек не проявлял к нему такой доброты и сочувствия. Подавляя ком в горле, он постарался ответить как можно веселее:

– Это отличная идея. Я с радостью.

– Хорошо, тогда я заеду за тобой в обед.

– Каспер.

– Да?

– Спасибо тебе, – слезы все равно пошли по щекам, так что Дэм был очень рад, что это был телефонный разговор.

– Не знаю, за что, но окей. Я принимаю, – на том проводе девушка весело засмеялась и повесила трубку.

Дэмиен продолжал обдумывать прошедший разговор, сидя на мягкой, но уже успевшей стать неуютной постели.

Дэмиен вышел из комнаты примерно через час. В горле пересохло после всех недавних событий. Да и вообще, он был выжат насколько, что был бы не против вкачать себе воду внутривенно или стать ненадолго губкой, которая впитывает хоть какие-нибудь положительные эмоции. Он спустился по лестнице, опираясь всем весом на перила и немного хромая от затекших ног, что он отсидел, пока общался с Ареем, а после с Каспер.

Весь дом был погружен во мрак, лишь, если прислушаться, можно было услышать стук пальцев по клавиатуре – Джерри работала над очередным сценарием телешоу.

Дэмиен устало выдохнул, не желая вообще видеть сегодня мать, но их кухня была присоединена к гостиной, откуда его можно было прекрасно увидеть. И вряд ли мама оставит его в покое, ничего не спрашивая о сегодняшнем поступке. Не то, чтобы он сделал что-то плохое, но все равно чувствовал вину за то, что, как минимум, испортил всем прекрасное настроение. Точнее, это всё шутки Арея вывели его из себя, но такое объяснение для матери будет непонятным. Она даже может подумать, что сын издевается над ней.

Аккуратно и практически бесшумно он ступал по деревянному паркету, оставляя за собой лишь липкие звуки босых ног. Дальше прятаться не вышло. Как только Дэм вошел в ярко освещенную кухню, мать, что сидела за обеденным столом, мгновенно подняла голову вверх, прямо на него.

– Дэмиен, – ее строгий голос заставил Дэмиена вздрогнуть, – как твое самочувствие?

– Я бы не сказал, что хорошо, – он старался осторожно подбирать слова, судорожно выискивая стакан среди различной кухонной утвари, – но не стоит об этом беспокоиться.

Джерри продолжала строго смотреть на метания Дэма. Ее тонкие брови были сведены к переносице, словно она о чем-то долго размышляла. Она прекратила печатать, теперь неотрывно смотря в сторону Дэмиена, что того не могло не напрягать. Он несколько раз чуть ли не уронил злосчастный стакан, пока, наконец, не поднес его к фильтру.

Голос матери, низкий и грудной, в который раз заставил его содрогнуться:

– Ты так и не принимаешь таблетки?

Этот вопрос застал Дэмиена врасплох и заставил разозлиться. Приемы у психотерапевта продолжались даже у родственников, по скайпу, но лучше себя после них он не чувствовал. Что уж говорить о таблетках, что, раз попробовав, он ощутил сильнейшую головную боль и судороги по всему телу. Больше он не пробовал их принимать, боясь такого же эффекта, а, может, и хуже. Но мама была в этом вопросе неумолима, так что изредка приходилось делать вид, что он действительно их принимает. Но, видимо, его ложь не удалась.

– Я не вижу в них смысла, – как можно жестче попытался ответить он, но вышло больше с надрывом, чем строгостью.

– Дэмиен, это не обсуждается! – Мать повысила голос, но все еще старалась держать себя в руках.

Дэм еще по пути домой заметил волнение мамы, но понимал, что любое его слово сейчас будет скорее звучать жалко, чем успокаивающе. Да и то, что она ни разу за несколько часов не постучалась к нему, не побеспокоилась о его самочувствии, сострадания к ней не вызывало. Даже наоборот, сам он начинал ощущать обиду за ее безразличие. Ведь сейчас идет речь даже не о семейных взаимоотношениях, а о банальной вежливости. Казалось, что даже Каспер заинтересована в его состоянии больше, чем родная мама.

Джерри продолжала что-то строго говорить Дэмиену, но он старался не слушать ее речей. Долетали лишь некоторые фразы о необходимости принятия таблеток для его самочувствия. Что то, что произошло сегодня – не является нормой, и все сильно перепугались за него. И все в таком же духе. Дэм старался выглядеть отстраненно, допивая воду в стакане, но последняя фраза врезалась в его сознание битым стеклом:

– Ты ведь даже не стараешься вылечиться. Прекрати постоянно жалеть себя.

Он отставил стакан, болезненным взглядом смотря на мать, что старалась читать ему бесполезные и обидные морали. То, что она сейчас сказала, было невыносимо больно слышать для Дэма. Он все прекрасно знал и, уж пусть она поверит, всегда винил себя гораздо больше, чем все вместе взятые. Но неужели она не понимала, что такие фразы не сделают ему лучше, а совсем наоборот, ухудшат и без того подавленное состояние.

– Я пытаюсь… – попытался слабо оправдаться Дэмиен, но мать перебила его:

– Нет, не пытаешься! Я же вижу, как ты выбрасываешь таблетки, – последняя фраза, что прозвучала от нее, окончательно разбила Дэма, – это ведь все у тебя в голове. Просто попытайся не зацикливаться на плохом, и все у тебя будет хорошо.

Хуже слов она сказать уже не могла. Слезы обиды потекли по щекам Дэма, а он даже не сразу понял, что плачет. Предательство со стороны матери не было редкостью или неожиданностью для него. Но, даже если, думал Дэмиен, она и не слишком любящая его мать, то это никак не говорит о ней, как о плохом и бесчувственном человеке. Сейчас же все его надежды окончательно рушились; услышанные слова пульсировали в висках, приобретая новые формы: "Ты – ничтожество", "Все, что ты делаешь – придумываешь себе оправдания, чтобы жалеть себя". В воспаленном и уставшем, от всех происходивших событий, восприятии Дэма, все виделось именно так. И место обиде начала уступать злость. Злость от несправедливости происходящих событий, от непонимания со стороны всего его окружения, от всей этой неприязни в сторону его и его состояния.

– Ты не понимаешь! – Воскликнул он, громко хлопая ладонью по столу, дрожа всем телом от волнения. – Что ты можешь знать?

От напряжения в комнате звенели друг об друга стеклянные чашки, сжимаясь ближе друг к дружке в шкафчике. Лампочка, висевшая в коридоре, протяжно затрещала и стала мигать предупреждающим сигналом о скором угасании насовсем. Дом протяжно стонал в тон душевной боли Дэмиена, что готов был разорвать себя сейчас на части от всей несправедливости со стороны собственной матери. Он подлетел к ней вплотную, обжигая горячим дыханием. Всем своим видом он умолял ее об одном – принять его такого, какой он есть. Со всеми странностями, болью и боязнью собственных мыслей. Даже если он казался странным, Дэм оставался ее сыном; разве матери не должны любить своих детей любыми?!

– Какая же ты мать, – он глотал свои соленые слезы, – если не любишь собственного сына?

– Перестань, Дэмиен, – она инстинктивно отпрянула от него, но Дэм принял это на свой счет, – не нужно драматизировать еще больше.

– О, так я говорю неправду? Мы же оба знаем, что это так! Зачем я нужен тебе, скажи? Зачем я вообще здесь нужен?

Джерри не умела успокаивать. К тому же, она привыкла видеть истерики и жеманности актеров на своем шоу, отчего воспринимала все больше как игру, а не крик о спасении. И вид зареванного Дэмиена, что, на ее взгляд, устроил ей полноценный концерт, только злил. Он кричал ей прямо в лицо, со всей своей экспрессией и отчаянием:

– Почему? Почему я здесь? Почему ты просто не сделала аборт?

Она с размаху влепила Дэму звонкую пощечину, едва заслышав последние слова. Это произошло так быстро и неожиданно, что в шее Дэмиена хрустнуло, когда его голова резко развернулась в сторону от удара ладони. Звук разбился о стены и резонировал обратно в уши, отдавая вибрацией в барабанных перепонках. Он не сразу понял, что делает, но уже не мог контролировать свои дальнейшие действия: волна душевной и физической боли захлестнула его с головой; иногда это оправдывают состоянием аффекта от произошедшего потрясения. Впервые в жизни мать подняла на него руку. Она, не то что подняла, а ударила со всей силы, не сдерживая эмоций. Дэм с силой вжался в ее плечи, оттаскивая вперед себя. Мать казалась ему пушинкой, которую он прямо сейчас мог бы с легкостью переломить, несмотря на то, что он сам не мог похвастаться атлетическим телосложением. Он видел ее глаза, полные испуга, то ли от содеянного ранее, то ли от происходящего прямо сейчас. Гримаса боли появилась на ее лице, и Дэмиен понял, что вот уже продолжительное время вжимает ее в кухонную тумбу. Изначально, он просто хотел оттолкнуть ее от себя и убежать, но, схватив за плечи, уже не смог отпустить. Мать снова казалась далеким оазисом, что даже в буре его эмоций казался искусственным. Остудить его горячую голову смог лишь вид крови, расползающейся по ткани ее рубашки. Разжав успевшие окостенеть пальцы, он понял, что толкнул ее на нож, а его резьба поцарапала кожу, так как он сильно вжимал мать в тумбу.

– Я… – он отскочит от нее, словно ошпаренный, в спешке тараторя, – я не хотел этого. Где у тебя аптечка? Я принесу пластырь.

Мать ничего не отвечала, разглядывая глубокий порез от ножа, что смог разрезать тонкую хлопковую рубашку и оставить кровавый отпечаток на коже. Время замедлило свой ход. Дэмиену казалось все нереальным сном, где он не может отвечать за свои действия. Сейчас он уже не мог понять, отчего его реакция была именно такой. Может, это и называют последней стадией отчаяния?!

– Я сама все сделаю, – наконец, заговорила «мисс Максвелл», – иди в свою комнату.

– Но…

– Сейчас же.

Она отчеканила это ледяным тоном, и Дэм больше не смел возразить ей. Обжигающее чувство вины разливалось по телу, заставляя неметь все органы, от кончика языка до пальцев ног. Мог ли он предположить, что все закончится именно так. Дэмиен не мог понять, что именно он хотел доказать своим поведением, но отчетливо осознавал, что причинение физического вреда собственной матери в его планы не входило.

Войдя в темную и пустую гостевую комнату, что на время он мог называть «своей», он почувствовал гнетущий холод, исходивший не от прохладного ветра, а от самих стен этого дома. Причудливые тени извивались в складках одеяла и подушек, которые он не потрудился разгладить перед выходом в гостиную. Сейчас он жалел об этом, так как приближаться к кровати было неприятно и боязливо. Арей вряд ли бы сегодня появился еще раз, но ожидание встречи в который раз волновало Дэмиена, так как он знал, что мертвец обязательно придет навестить его в скором времени. Он будет издеваться и смеяться над его беспомощностью и слабостью, что и делает при каждой их встречи. Дэм не мог проникнуться сочувствием к Арею. Даже если он и был убит кем-то, даже если его больше нет в живых, и он больше никогда не сможет вдохнуть полной грудью свежий осенний воздух, Дэмиену было все равно. Такие, как они, не заслуживают сочувствия. Арей, погребенный под ворохом лжи и сплетен, явно не был приятным собеседником. Даже если все, что он узнает после о нем окажется ложью, Дэм уже мог сложить примерный портрет умершего. И Арей, явно, не был сильной утратой для кого бы то ни было.

Сегодняшним вечером Дэмиен не выходил из комнаты, боясь встретиться с матерью. Он практически сразу же лег в постель и провел долгие бессонные часы в раздумьях и волнении, прежде чем провалился в рваный и тревожный сон без сновидений.

Выходя на встречу с Каспер, Дэм уже не боялся спускаться вниз, так как мать с утра уехала на съемки, а вернуться должна была лишь часам к восьми, чтобы отвезти его обратно в пансион. Но, вероятнее всего, Дэмиену нужно будет брать такси – они так и не поговорили после вчерашнего инцидента, так что мать могла запросто сослаться на сильную загруженность и отказаться вести его самой. Дэм, признаться честно, сам не желал разговаривать с ней насчет вчерашнего, так как не мог найти оправдания, как себе, так и ей. Не понимая, кто больше из них виноват, он разрывался в сомнениях, а стоит ли вообще ему просить прощения. Ведь тогда мать могла решить, что весь груз ответственности за происходящее лежит только на Дэмиене и ни на ком больше. А это было неправдой. Он просто защищался от несправедливого к себе отношения, а то, что физически он оказался сильнее – не его вина.

Каспер уже ждала его, улыбаясь Дэму теплой улыбкой. Он подумал, что, наверное, именно так и должны улыбаться матери своим детям, но сразу же отогнал от себя странные мысли. Каспер всего лишь на год старше его, а он рассуждает о ней, как об одногодке матери. Но, действительно, если подумать, то она была значительно старше своих одногодок, что внешне, что по мудрости и осознанности. В Каспер была видна житейская мудрость, а ее взгляд, что раньше казался тяжелым и печальным, теперь Дэм воспринимал больше, как взгляд человека, что слишком много повидал в жизни. Наверное, он даже мог признать, что, в какой-то мере, относился к Каспер с таким уважением, как мог бы относиться к взрослому состоявшемуся человеку. К тому же, вчера она показала себя с еще одной стороны – заботы о Дэме. А это качество он ценил больше, чем все качества вместе взятые.

– Заваливайся, – весело поприветствовала она Дэмиена, хлопая по переднему пассажирскому сидению, – поедем расслабляться и забывать все тревоги.

– Опять повезешь меня в секретное место? – настроение Дэма значительно улучшилось, как только он переступил порог дома.

– Ну, конечно, – засмеялась она, – поверь, тебе оно понравится.

Дорога оказалась долгой, но ребята проболтали весь путь, так что она не показалась им утомительной. Дэмиен рассказал Каспер о прошедшем дне, о том, что произошло с ним вчера после того, как они уехали с барбекю домой, умолчав о приходе Арея, но рассказав о проблеме с матерью. Не в красках, он не стал говорить о пощечине и дальнейших событиях, но эмоционально Дэм постарался точно объяснить суть происходящего, надеясь на дельный совет от подруги.

– Знаешь, у всех семей время от времени бывают ссоры, – Каспер неторопливо вела автомобиль по узкой трассе между вечнозеленых посадок, – мне кажется, это абсолютно нормально.

– А если ссоры чересчур сильные? – он постарался мягко намекнуть на масштабность своей проблемы.

– Если сильные… – она задумалась. – Тогда это проблема. Тебе еще два года учиться?

– Считая этот, да.

– Я не знаю твою маму, но на вид она очень приятная женщина, – с осторожностью начала Каспер, – но, я понимаю, что не всегда то, что видится, является правдой. Знаешь, даже у нас с родителями время от времени происходят ссоры.

– Серьезно?

– Конечно. Вот, например, недавно была проблема из-за нашего с тобой прогула. Я думала, меня на кусочки порежут, прежде чем я успею объяснить всю ситуацию, – она неловко засмеялась, вспоминая тот злосчастный день:

Всю дорогу родители отчитывали Каспер за ее побег из пансиона, припоминая ее прошлые проделки из-за которых у нее после были сильные проблемы с учебой и дальнейшим поступлением. Некоторые связи помогали держать заветное место на факультете, но ничто не могло быть окончательно известным, когда дело идет о Беркли. Один из престижнейших университетов никогда и никому бы не пошел на уступки, если бы поступающий абитуриент был проблемным.

По приезду домой, ситуация лишь ухудшилась. Крик стоял около часа, пока уже сама Каспер не повысила голос. Она не привыкла терпеть несправедливого к себе отношения, но по отношению к родителям всегда старалась держать себя в руках и проявлять уважение. Но когда они затронули тему ее общения с Ареем, то дело приняло более серьезный оборот:

– Ты хочешь, чтобы наше доверие к тебе было как в то время? Ты помнишь, как сильно испортились твои оценки, когда ты стала общаться с Ареем? – возмущался отец, забыв о том, насколько болезненными были эти воспоминания для Каспер.

– А ты помнишь, из-за чего это все было? – Наконец, вспыхнула она. – Неужели забыл, почему мы вели себя так?

– Каспер, но что сейчас? Снова то, что было тогда?!

– Представь себе, – ей было больно слышать едкий тон отца, но она старалась взять себя в руки и успокоиться, – стала бы я делать это, если бы это не было так важно для меня?

– Это твой последний год в школе, твое дальнейшее поступление зависит от твоих оценок и посещаемости! Что может быть сейчас важнее, чем учеба?!

– Мое спокойствие, – Каспер сказала это тихо, но отец смог услышать ее.

Он прекратил кричать, но все еще оставался на взводе. Мама пристально смотрела на Каспер, застыв в ожидании ее дальнейших слов. Весь прошлый год они занимались реабилитацией. Ментальное здоровье их дочери сильно пошатнулось после смерти друга, ее душило чувство вины за его смерть, мучали кошмары, развивалась депрессия. Уже ранее у Каспер были зачатки этого недуга, ведь именно на мыслях о смерти они и сошлись с Ареем. Их сдружило ожидание ужасного, темная магия и прочие жуткие вещи, что не должны интересовать подростков. Каспер общалась с Ареем с первого класса старшей школы, когда их перевели в один класс. Именно Арей показал ей прелесть свободы мысли и действий, полное отсутствие тормозов во многих вещах. И именно Арей смог спасти ее из лап смерти, что сама Каспер так бережно хранила и берегла в себе. После того ужасного дня все разрушилось, пошло по наклонной. И никто до сих пор даже не знал, что именно Арей помог ей принять жажду к жизни. Все видели лишь окончательный вариант – апатию, сменяющуюся периодами истерик, горькое и искреннее оплакивание утраты, а также дальнейшую несправедливость и клевету по отношении к ней.

Никто не знал, как тяжело дался Каспер переход в стабильное состояние, ведь даже родители, что сильно поддерживали ее весь период, теперь уже, когда все наладилось, временами забывали о прошлых ужасных днях, ночах, неделях и месяцев реабилитации. Слез без причины, антидепрессантов и часовых разговоров с психотерапевтом. Все это помогло выбраться, так как Каспер внутри себя чувствовала тягу к жизни и принимала то, что с ней далеко не «все в порядке». И если даже родители забыли, то она все еще помнит ту невозможность спать одной в кровати, те ночные пробуждения и чувства удушья. Как она лежала в одной кровати с мамой, резко вскакивая от каждого шороха, а та нежно гладила ее по руке, словно мантру нашептывая: «Все хорошо, все хорошо». Каспер помнила это ярко и будет благодарна, скорее всего, за это всю жизнь. То, что родители помогли ей тогда вновь почувствовать себя нужной. Почувствовать себя не виновной ни в чем. Именно после этих событий, она стала более взрослой, старалась всегда разъяснять свое состояние, повторять и, если нужно, кричать о том, что ей необходимо. И даже если с первого раза ее не смогли услышать, она продолжит кричать снова.

Только Арей знал, насколько тяжело было Каспер в ее период шестнадцатилетия. И вот теперь, когда его не стало, и остались лишь блеклые воспоминания, она не могла не выразить ему хотя бы толику уважения к его памяти. В тот день, когда Дэмиен пришел к ней в ее покои – ее волшебный мрачный лес, она не могла не поверить ему. Та самая записка, что была вечным раздражителем и напоминанием о болезненном и неправильном прошлом. Когда Дэм сказал о том, что Арей просит от нее избавиться, Каспер сильно испугалась. Но вместе с испугом она почувствовала такое долгожданное чувство освобождения. Она так ждала какого-то знака свыше, чтобы стереть, разорвать в клочья это отвратительное воспоминание, так надеялась, что хотя бы во сне к ней придет Арей и напомнит о том, что время пришло. Сама Каспер не могла уничтожить эту записку. Она чувствовала, что не достойна даже мысли о том, чтобы избавиться от нее самостоятельно. И даже если ее состояние стабилизировалось, червь сомнения всегда прогрызал дыру в ней, сдавливая дыхательный проход чувством подступающей вины за прошлое.

– Это действительно было настолько важно для тебя? – Голос матери не был мягким, но и разозленным не был. Скорее, от него шла тревога.

– Очень, – закивала ей в ответ Каспер, – это был вопрос жизни и смерти.

И это совершенно не было аллегорией.

Записка, что разорвала и пустила в океан Каспер, была предсмертной.

– Но в итоге все прошло хорошо? – заинтересованный голос Дэмиена вывел ее из воспоминаний.

– Да, мы помирились, – она улыбнулась, – к счастью, мы научились слышать друг друга.

– Не думаю, что это сработает у меня, – Дэм выглядел подавленным, – моя мама слишком категорична для переговоров. К тому же, мне кажется, это ее даже не волнует. Ей проще сделать вид, что ничего не было, чем разговаривать о проблемах.

– Такое тоже часто бывает. Ну, у каждого свои методы выхода из ситуаций. Кстати, мы на месте.

Каспер привезла Дэмиена в лес. Было уже около пяти часов вечера, так что сумерки опускались стремительно. Влажная земля была мягкой и больше напоминала темную глину. Его кроссовки увязали в этом месиве, пачкаясь и хлюпая с каждым пройденным шагом. Лес, конечно, от него было лишь одно название, был ухоженным и засаженным вечнозелеными деревьями. В основном, это были сосны. Их длинные и прочные стволы скрывались в чаще, маняще поблескивая вечерней росой. Редкий туман оседал по горизонту, придавая виду мистическое спокойствие. Пахло влажностью и холодом. Холод здесь был пронизывающий до костей, отчего через пару минут у Дэма возникло желание поскорее спрятаться в теплом форде и ехать по ночной магистрали под уютную и ненавязчивую болтовню.

– На самом деле, я немного соврала тебе, – усмехнулась Каспер, – это совсем не тайное место. Но мне хотелось показать тебе красоту природы. Не знаю, как тебе, но меня успокаивает эта лесная тишина. Здесь нет шума от проезжающих машин, легко дышится, а еще… я просто, наверное, люблю природу.

– Мне нравится здесь, – Дэмиен с осторожностью прохаживался вокруг сосен, проводя своей мягкой ладонью по шершавой коре, – спасибо, что привезла меня сюда.

Каспер прошла дальше, в глубь леса, теряясь среди надвигающейся темноты. Ее высокий силуэт постоянно сливался с темными стволами, превращая ее в одно из них. Она снова представлялась той таинственной жительницей леса, что имела силы накладывать проклятия и кружить головы уставшим путникам. Ужасные сказки, становившиеся реальностью. Дэмиену показалось, что Каспер так и оставит его здесь, пускать корни в промозглую землю, но она вернулась достаточно быстро, держа в руках небольшие сосновые шишки.

– Держи, – она протянула парочку Дэму, отчего тот чуть ли не скинул их – шишки были скользкие и холодные, – знаешь, я верю тебе.

– Что? – Дэмиен не сразу ее понял, но мурашки в районе затылка ощутил мгновенно.

– То, что ты можешь общаться с Ареем. Я даже хочу верить тебе, знаешь. Хоть я и не понимаю, какое отношение ты имеешь к нему, но – Каспер запнулась, – но я помогу тебе узнать о нем то, что знаю сама.

– Каспер, – он увидел решительность в ее глазах, но сам пребывал в смятении, – спасибо. Но, знаешь, сам я не хочу верить себе. Но мне приходится.

– Я люблю леса, – ответила Каспер, – потому что в лесу я познакомилась с Ареем. Теперь я знаю тебя. Все интересные знакомства происходят тут. Просто поразительно.

– Знаешь, он приходил ко мне вчера после того, как подложил мне сгоревшую руку, – Дэмиену было сложно говорить о вчерашнем дне, но он с усилием выталкивал слова из себя, – сказал, что, в отличие от меня, ты бы заценила эту шутку.

Она удивленно вскинула наверх брови, нервно улыбаясь.

– Такие шутки действительно были в его духе.

– Я говорил с ним долго, и он пообещал мне теперь рассказывать все более подробно. Сказал, что я готов к правде и скоро узнаю ее.

– Вот как, – Каспер сказала это с грустью в голосе, – тогда, думаю, я должна объясниться первой.

Дэмиен с интересом посмотрел в сторону задумчивой Каспер, что напоминала загнанного в угол зверя. Она выглядела растерянной, словно собиралась сказать свой самый сокровенный секрет, что еще не говорила никому до этого.

– Дэмиен, ты постоянно спрашиваешь о том, как умер Арей, – она начала осторожно, подбирая каждое слово.

– Да, – подтвердил ее слова Дэм, не понимая, что именно скажет ему дальше Каспер.

– Так вот, если бы не запрет, то тебе бы уже давно ответил каждый из учеников, – интонации ее голоса становились более надрывными, – как именно умер Арей.

Дэмиен смотрел на нее с выжиданием, но внутри него разгоралась буря противоречивых эмоций от желания узнать правду. А Каспер, обняв себя крепко за плечи, выглядела отстраненной и даже потерянной. Голос ее дрожал, да и всю ее начинало трясти от озноба. Но виновником был совсем не сумеречный холод.

– Арея убили, – наконец, произнесла она, – и убила его Я.

Дэмиен с недоверием смотрел на Каспер, которой каждый вдох давался хриплым звуком в районе горла. Сказанные слова дались ей настолько тяжело, что, казалось, с ними она вырывает и половину своей души.

Поднялся ветер, а, тем временем, в лесу совсем стемнело. Черная ночь пробуждала лесных жителей, что выходили на свою кровавую охоту. Еще полчаса назад лес не казался настолько мрачным и угнетающим, но сейчас, под покровом ночи, он открывал свое истинное обезображенное лицо, покрытое бороздами шрамов, сломанных от старости деревьев, и осторожных шорохов далеко в глубине.

Он не ожидал услышать такого признания от Каспер. Признаться, слышалось оно гротескно. Очевидно, что она приукрашала что-то, что произошло между ними двоими в роковой день. Каспер винила себя в смерти Арея, это было видно невооруженным глазом, но правда ли это на самом деле, Дэм сомневался. А уж то, что она могла сделать Арею что-либо физически, так вообще представить было трудно. Дэмиен бы скорее поверил, если бы убийцей был кто-то, вроде Лори, но никак не Каспер. Но что ответить на ее откровение сейчас, Дэм не знал. Он лишь стесненно топтался на месте, то и дело поглядывая на Каспер, что также стояла в ожидании… но чего? Порицания?

– Я… понял тебя, – протянул Дэмиен, тут же пожалев об этом. Впрочем, в данный момент, он бы жалел о любой сказанной фразе, – поедем обратно?

– Ты мне не веришь? – в ее голосе слышалась радость, смешанная с удивлением и печалью. Несочетаемые эмоции, что, казалось бы, не могли сосуществовать рядом друг с другом.

– А я должен? – Руки его совсем окоченели. – В таком случае, я должен позвонить в полицию.

– Да… наверное, ты прав. – Каспер удивленно смотрела на него, оттаивая. Слова Дэмиена отогрели ее, вернув ту часть души, что была зверски оторвана с признанием. – Пообещай мне, что, если Арей расскажет тебе правду, ты поделишься с ней.

– Так ты не знаешь?

– Видимо, – Каспер засомневалась, – я правда не знаю, от чего именно он умер. В любом случае, для большинства Арея убила именно я.

– С чего бы им так считать?

– Я не готова сейчас говорить об этом.

Прежде чем двинуться в путь, Дэмиен отошел по естественной нужде в чащу леса. Ему не особо хотелось светиться перед Каспер, пока та ждала его в машине с включенными фарами, поэтому постарался уйти как можно дальше. Отгоняя от себя пугающие его мысли, он уже намеревался расстегнуть свою ширинку, как ледяная рука схватила его за запястье. Дэм не успел даже вскрикнуть от испуга, как его потянули за собой в неизвестность.

Когда он подался вперед, то увидел ухмыляющегося Арея, что тащил его за собой.

– Что ты…

– Иди за мной, – не дал договорить он Дэмиену, ступая широкими шагами в темноту.

Дэмиен не сразу понял, что сейчас они находились в фойе Главного Здания, отлично освещенного дневным солнечным светом. Громкая болтовня школьников эхом долетала до него, не донося ни грамма смысла. Дэм являлся сторонним наблюдателем происходящего – немого и невидимого зрителя, режиссером действа которого был его личный мертвец – Арей.

Тот вальяжно расхаживался по школе, явно ощущая свое превосходство над окружающими его людьми. Арей был одет вычурно-ярко и даже вульгарно: неприлично облегающие его джинсы, огненно-рыжие длинные волосы, что были небрежно забраны в высокий хвост и кислотно-желтые гелевые ногти со стразами – все это не вязалось с образом ученика элитного пансиона.

Навстречу ему прошел Лори, и он не преминул задеть того плечом. Арей, хоть и был чересчур изможденно-худым, все же, был крепче Лори и выше на полголовы, поэтому тот едва удержался на ногах от толчка, чем заслужил от Арея лишь снисходительный смешок.

– Эй, ничтожество, уже успел всем угодить сегодня? – Арей едко улыбался, раздвигая губы к мочкам ушей. У него были тонкие, но широкие губы, отчего его улыбка напоминала Дэму улыбку печально известного Джокера.

Лори ничего не ответил ему, лишь смерив презрительным взглядом, что явно не пришлось по душе Арею. Он открыл рот, чтобы сказать что-нибудь еще, но был прервал возгласом за спиной:

– Арей! – такая же высокая и худая женщина взволнованно смотрела на все происходящее.

Рядом с ней стоял щуплый мужчина, значительно ниже ее, на носу которого красовались очки с толстыми стеклами. Его светло-русые волосы были аккуратно уложены в стильную прическу, а ботинки сверкали чистотой. Присмотревшись к ним, он нашел некоторое сходство их с Ареем и сделал вывод, что это были его родители. Больше Арей походил на мать, но острые черты лица ему явно достались от отца.

– Прекрати это немедленно! Я не переживу еще одного выговора за твое поведение, – его мать говорила уставшим измученным голосом, но Арея это абсолютно не смутило.

– Какого черта вы приперлись сюда?! Я же сказал, что не хочу вас видеть! – Заорал он так, что большинство учеников испуганно разбежались по углам, издали наблюдая за, как очевидно, привычным им действом.

– Прошу, давай поговорим у тебя в комнате? – Она успокаивающе замахала руками, стараясь утихомирить сына, но тот стал кричать только громче.

– Нам есть о чем разговаривать? – Арей откинул ее руки, как только они оказались в опасной близости от него. – Проваливайте.

Все это время его отец молча наблюдал за выходками Арея, но как только тот дотронулся до своей матери, перехватил его руки и грозным голосом произнес:

– Прекрати играть на публику и иди в комнату.

Сказано это было с такой жесткостью и ненавистью, что даже у Дэмиена встал ком в горле. Посмотрев в сторону Арея, он заметил, что у того стоят в глазах предательские слезы. Арей тут же вытер их рукавом кофты и нехотя поплелся на выход в сторону общежития.

И в это время Дэмиен заметил взгляд Лори. Тот все еще стоял, с жадностью ловя каждое действие, что происходило перед ним. Его взгляд горел интересом к происходящему, он был наполнен такой сильной злобой, что у Дэма по спине прошел табун мурашек. Но самым жутким был вовсе не взгляд: на лице Лори играла до отвратительности искренняя и счастливая улыбка.

Все исчезло, перед глазами снова стояла непроглядная тьма леса, а вдали перекликивались проснувшиеся совы. Дэмиен не знал, сколько времени его не было здесь, а, может, время и вовсе замерло, но решил поторопиться сделать свои лесные дела как можно скорее.

Дэм упросил Каспер и в этот раз довезти его до пансиона, хоть она и пыталась вразумить и донести мысль, что правильнее было бы дождаться матери. Но шестое чувство подсказывало Дэмиену, что в таком случае он бы просто доехал на такси. А так хоть компания будет приятной. Дэм отправил маме сообщение, что до пансиона его довезет Каспер, на что получил через некоторое время лишь сухое «Окей». Не ожидая даже такого ответа, у него немного отлегло на душе. Значит, контакт не навсегда потерян. Это подняло Дэму настроение, и всю дорогу до пансиона они с Каспер обсуждали любимые фильмы.

– Знаешь, я вот в детстве обожал фильм про «Каспера». Это один из моих любимых.

– О, как смешно. В таком случае, мой любимый фильм – «Омен», где мальчик-дьявол, по имени Дэмиен, всех мочит направо и налево.

– Что, и вправду есть такой фильм? – Удивился Дэмиен.

– Да, а ты разве не знал? – Каспер весело засмеялась.

– Нет, но, черт возьми, я обязан посмотреть это!

– Смотри, не сильно испугайся. Это старый фильм ужасов.

– Знаешь, ужасы на экране теперь уже больше никогда не смогут меня напугать, – криво улыбнулся Дэм.

– Правда? В таком случае, как-нибудь устроим ночь ужасов. Я просто обожаю такие фильмы, – Каспер продолжала улыбаться веселой улыбкой.

– У вас с Лори много общего. Он тоже обожает всякую гадость.

– Серьезно? – Удивилась она.

– Ага, весь шкаф в кровавых убийствах. Когда я брал у него книги, никак не мог ничего выбрать. Одни кишки, кровь и месиво. Я не слишком люблю такое.

– Мне нравится то, что может пощекотать твои нервы. Говорят, такое любят те, кому в жизни не хватает жести. Я бы с этим заявлением, конечно, поспорила. Мазохизмом я, вроде, никогда не страдала.

Дэмиен усмехнулся ее словам. Дорога была заполненной – они никак не могли выехать с моста Голден Гейт, чтобы поехать в сторону пансиона. Яркие огни машин переливались с уличными фонарями, превращаясь в один сплошной свет. Было уже около девяти часов вечера, так как Каспер еще некоторое время собирала вещи, пока Дэм пил какао с ее родителями. Ему понравилось разговаривать с отцом Каспер. Это был умный и начитанный мужчина с четко выраженной жизненной позицией. Он рассказывал Дэмиену о разработке новых технологий, над которыми они сейчас работали вместе с его женой и командой, а Дэм с увлечением слушал его, радуясь за такую дружную семью. Потом, когда Каспер вышла к ним в гостиную, они еще некоторое время посидели вместе, болтая на различные темы. Дэмиен чувствовал тепло и любовь, что ему постоянно так недоставало. И с каждой проведенной минутой с Каспер, его благодарность к ней росла в геометрической прогрессии. Если бы не она, смог бы он пережить все то, что тяжелым грузом навалилось на его неподготовленные плечи?

Красный мост уже успел порядком надоесть Дэмиену. К тому же, сейчас здесь не было туристов, да и вообще кого-либо. Лишь заполненная машинами дорога, да их непрекращающееся гудение. А потом Дэм заметил парня. Он медленно шел, ссутулившись, а потом, остановившись, повернулся в сторону ограды. У Дэмиена перехватило дыхание. Это был худенький маленький мальчик, примерно его возраста, достаточно низкого роста и в темной одежде свободного кроя. Он украдкой оглядывался по сторонам, в надежде найти хоть кого-то, кто остановит его в этот роковой момент, но на мосту, кроме него, не было больше ни души. Водители бы не рискнули выскочить к нему на помощь, так как машины постоянно, хоть и медленно, двигались, время от времени. Тот парень оказался один на один со своей бедой и всевозможными личными страхами. Дэм чувствовал, как того буквально душила неуверенность в своих действиях, но он, спотыкаясь и соскальзывая, все же полез через ограду на обратную сторону моста.

Дэмиен испуганно выдохнул, уже желая выскочить из машины и остановить несчастного парня, как тот развернул свое лицо в сторону Дэма. У того перехватило дыхание. Криво улыбаясь жалкой полуулыбкой, с растрепавшимися от ветра темными волосами, худой и нескладный, на него смотрел Он сам.

– Черт, – дыхание окончательно сбилось, как только до него начала доходить суть происходящего.

На мосту стоял сам Дэмиен. И именно Дэмиен сейчас грозился спрыгнуть прямо в нескончаемо сильное течение океана. Он смотрел на себя, словно смотрелся в кривое зеркало – омерзительная ухмылка стала расползаться по лицу второго Дэма, что стоял в гордом одиночестве, цепко хватаясь за перегородку моста.

Его безумный взгляд навечно останется в сознании Дэмиена, будет его последующим ночным кошмаром, что станет будить по ночам и вызывать колики внизу живота от страха.

Второй Дэм беззвучно рассмеялся, обнажая ровные зубы, и оттолкнулся от бордюра.

Звук сигнала машин ровно вписался в крик самоубийцы.

Руки у Дэмиена мелко затряслись, пока он осознавал, насколько реальной была его галлюцинация. До того момента, пока вдалеке не услышал скорую помощь, а Каспер не заинтересовалась происходящим.

– Ого. Кто-то выпрыгнул? Ты видел, кто это был? – Голос ее был взволнованный.

Дэм с ужасом уставился на нее, переосмысливая каждое слово, сказанное ей.

– Кто-то сейчас действительно спрыгнул с моста?

– Да, видишь, патруль уже бежит? Сейчас будут вылавливать с катера. Есть небольшой шанс, что этот человек выжил.

Он сглотнул нервный комок, подступивший к горлу. То, что он сейчас видел – не было игрой его воображения. Это были не проделки Арея, не его очередная «задорная шутка». Кто-то действительно стоял на мосту и спрыгнул с многометровой высоты прямо в ледяную воду. «Высота данного моста более двух тысяч метров» – вспомнил он слова Каспер, что в их прошлую встречу здесь рассказывала факты о Голден Гейт. Упав с такой высоты, шансы спастись – мизерные. Как правило, человек умирает, даже не коснувшись водной глади, от разрыва сердца.

– Кажется, я видел своего доппельгангера, – безэмоционально констатировал Дэмиен, находясь в трансе собственных рассуждений.

– Чего? – Не поняла его Каспер. – Ты о чем?

– Я видел, кто спрыгнул с моста, – монотонно говорил он, – это был я.

– И все-таки, шутки у тебя странные даже для меня, – резюмировала Каспер, осуждающе косясь на Дэма.

Но ему было совсем не до ее порицаний. Дэмиен прекрасно знал мифологию происхождения двойника. Ему совершенно не хотелось верить литературе, придуманной впечатлительными писателями, но иного варианта дальнейшего исхода событий он не знал.

В классических произведениях, встреча оригинала с доппельгангером, всегда означала смерть первого.

***

Стук в комнату Лори раздался около двенадцати ночи. Дэмиен не задумался о том, что сейчас его бывший сосед должен видеть уже десятый сон. К счастью Дэма, Лори, действительно, не спал, но был удивлен позднему визиту. Он приоткрыл дверь, с подозрением косясь на Дэмиена, отмечая его сильное волнение. Спрашивать о том, как Дэм вообще нашел его комнату, Лори не стал. Было вполне ясно, что спросить об этом дежурных – не особо сложная задача. Но вот причины такой спешки встречи выяснить хотелось:

– Что-то случилось? – Сдержанно поинтересовался Лори, все еще думая, пропускать ли Дэмиена внутрь.

– Как праздник провел? – Издалека начал Дэм, но тут же спохватился, как только его сосед начал закрывать дверь. – У меня к тебе пара вопросов.

– Задавай, – Лори был все так же беспристрастен.

– Не думаю, что ты захочешь говорить об этом так. Я пришел насчет Арея.

– Еще не надоело? – Волна злости нахлынула на него, как только он услышал это имя.

– Вы ведь… не особо дружили, правда? – Дэмиен старался подбирать слова, но выходило крайне паршиво.

Лори с подозрением уставился на Дэма. В его взгляде промелькнуло удивление от услышанного; скорее всего, сейчас он раздумывал над тем, откуда вообще мог узнать такую информацию Дэмиен. Тот же решил не дожидаться ответа соседа, решив рубить правду с плеча:

– Он был единственным, кто мог издеваться над тобой, я прав? Но хорошие манеры не позволяли тебе ответить тем же?!

– Проходи, – Лори буквально потянул его за ткань рубашки, протаскивая внутрь комнаты, – где же ты роешь всю эту дрянь? Не устал в мусоре копаться?

– С радостью бы этого не делал, – искренне признался Дэмиен, но Лори принял это как издевку, – ого, вот это комната.

Дэм не смог сдержать восхищенного возгласа, когда смог оценить масштабы помещения, где сейчас жил Лори: оно было просторным и казалось более уютным, чем комнаты на двух человек; справа располагалась широкая двуспальная кровать с прикроватными тумбочками, а слева стоял письменный стол с настольной лампой, а вот шкафа видно не было – вероятно, он был вделан внутрь стены. Расцветка была такой же мрачно-зеленой, был и широкий подоконник, и тяжелые шторы цвета запекшейся крови.

– Это комната для преподавателя, – пояснил Лори, чувствуя себя при этом неловко и скованно.

Его отцу пришлось доплатить некоторую сумму, чтобы его сыну предоставили эту комнату. Лори не спрашивал, настолько сильно запрашиваемая сумма отличалась от предыдущей, так как такими тонкостями он интересоваться не привык.

– Круто быть тобой, – Дэмиен уселся на мягкий край кровати, все также с интересом осматривая помещение.

Лори не желал продолжать неприятный для него разговор, поэтому был даже рад такой смене разговора, несмотря на то, что и она была ему не по душе. Но не прошло и минуты, как Дэм разорвал их молчание:

– С чего Арей так цеплялся к тебе?

– Мне откуда знать?! – Небрежно бросил тот, нервно поведя плечом.

– Я верю, что ты не первый все это начал, но… знаешь, у меня ничего не складывается.

– О чем ты?

– Каспер сказала, что она его убила, – тихо проговорил Дэмиен.

– Она так сказала? – Лори широко распахнул глаза в удивлении. – Тебе?!

– Да, тебе тоже кажется странным? – Он монотонно рассуждал вслух. – Каспер была другом Арея, а вы с ним терпеть друг друга не могли. Знаешь, гораздо логичнее было бы предположить, что его убил ты.

Лори некоторое время не менял выражения лица, уставившись на ехидно улыбающегося Дэма, пытаясь осознать услышанное. Так и не проявив ни одной эмоции, он твердым и четким голосом проговорил:

– Пошел вон.

– А что, я не могу выразить свое мнение? – Дэмиен притворно удивился, размашистым жестом пожав плечами.

– Ты… для тебя смерть человека – это игра? – Лори не был зол. Он был просто взбешен. – Ты, кусок д*рьма, понимаешь, что здесь умер человек? Ты знаешь, насколько это страшно? Ты думаешь, мы все тут шутки шутим?

– Я…

Но Лори не дал ему и слова вставить:

– Ты играешь с людьми. Арею, может, и все равно, но ты понимаешь, насколько тяжело той же Каспер вспоминать об этом? Ты подумал? Даже если мы не ладили, даже если я ненавижу его и сейчас, то, думаешь, так легко взять и убить человека? Ты хоть понимаешь, в чем сейчас обвинил меня? Я его убил?! Я?!

– Лори, я не хотел…

– Я своими глазами видел его тело на чертовой кровати. Я видел его серое лицо с впалыми щеками и окоченевшее тело. Ты хоть понимаешь, как страшно видеть того, кто недавно умер?

Дэмиен молчал, не в силах подобрать правильного ответа. Он не понимал. Никогда еще за семнадцать лет ему не приходилось связываться со смертью. Дэм рос комнатным цветком, что не мог выбраться за границы своего глиняного горшка. Но сейчас, видя раскрасневшиеся глаза Лори, смотря на то, как он, надрываясь и чуть ли не плача, рассказывает ему, пожалуй, один из своих самых страшных секретов, понимал, что не имел права говорить то, что сказал недавно. Он легко затронул ту самую болезненную струну в подсознании Лори. Дэмиен нашел его еще одно слабое место, но, черт возьми, сейчас так сильно жалел об этом.

– Прости, – выдохнул Дэм, сжимаясь всем телом.

Он чувствовал себя пристыженно и неуютно. Только сейчас до него доходила вся суть смерти. И почему никто не хотел с ним говорить об этом.

***

Постепенно подступала зима, а среди ребят поднимались темывыезда с родителями на различные горнолыжные курорты или же простые уютные посиделки среди близких им людей. В понедельник, двадцать седьмого ноября, Дэмиен проснулся в своей холодной комнате в полном одиночестве, понимая, что за ночь не успел порядком выспаться и прийти хоть в какую-нибудь норму. Голова его гудела от событий прошедшего дня, а мысли было невозможно структурировать или хотя бы собрать в кучу.

В это утро Дэм впервые задумался, что значит умереть. В одном из его самых страшных кошмаров, он уже успел полежать в гробу, но это не давало ему ощущения смерти. Есть ли это полная чернота после или изумрудные сады с плодоносными деревьями? Где сейчас находится Арей? Что он чувствует и чувствует ли. Может, смерть – это вечная боль прожитой жизни и, умирая, ты лишь усиливаешь свои муки при жизни? Если же отпускаешь, тогда отчего Арей все еще здесь? Умер ли он насильственно и отчего не имеет возможности исчезнуть? Он просто не может или же не хочет?

Завтрак был скудным, Дэмиен влил в себя чашку кофе и невесело отметил, что похудел еще больше. Его круги под глазами чернели, превращаясь в черные дыры из которых не виделось выхода назад, пальцы превращались в ломкие кости, а взгляд становился все более грустным и задумчивым.

В послеобеденное время, он ушел в компьютерный класс, чтобы поискать хорошего психотерапевта. Остаточное чувство страха за собственное самочувствие заставило его двигаться вперед и хотя бы попытаться найти выход из сложившейся ситуации. Ведь если он не сможет себе помочь, то тогда вообще кто может? Если ему не подходит его врач, с которым Дэмиен консультируется на данный момент, значит, нужно найти другого.

Дэм с подозрением косился на свои антидепрессанты, но все еще боялся взять их в руки. Он твердо решил, если и другой психотерапевт настоит на их принятии, то он переборет свой страх и начнет полноценное лечение своей рваной нервной системы.

Он встретился с Сиреной абсолютно внезапно в холле главного здания, когда она с охапкой гирлянд куда-то торопилась.

– Привет, – Дэм окликнул ее, не особо надеясь на внимание с ее стороны.

Но Сирена, остановившись, улыбнулась ему теплой улыбкой:

– Давно не видела тебя. Как провел праздники?

– С мамой. Ничего особенного, но было здорово. – Он смутился от ее пристального взгляда, но был рад разговаривать с ней. – А ты?

– Я тоже поехала в Силиконовую Долину к родителям. Мы вместе испекли так много пирогов, что пришлось раздавать их соседям. – Сирена тихо засмеялась, обнажая ровные зубы. – Кстати, не хочешь мне немного помочь?

– Что нужно сделать? – Дэмиен заинтересованно подался вперед.

– Я хочу немного украсить наше общежитие. Возможно, мы даже успеем поставить елку.

– Ты всегда так рано начинаешь украшать все, – задумчиво заметил он.

– Ну, я же все-таки ответственная за проведение праздников. – Сирена продолжала улыбаться, протянув Дэму гирлянды. – Так что, согласен помочь мне?

Он с охотой принял с ее рук украшения. Перетаскивание различных декораций из здания в здание заняло около получаса. Был уже шестой час, но идти на дополнительные занятия сегодня не было нужно, так как они начинались лишь с завтрашнего дня – как правило, после праздников ученикам давали время войти в привычный учебный режим, чтобы они смогли вновь начать усердно трудиться.

Общежитие, хоть и было светлее Главного Здания, особым уютом никогда не отличалось, чего только стоили деревянные колонны, что, по задумке архитекторов, должны были держать верхний ярус здания, но, по сути, выглядели неуместным пятном и пережитком прошлого. Ребята ступали по брусчатому деревянному полу, что местами скрипел от их аккуратных шагов. Никаких изысков они делать не стали, лишь развесили по стенам яркие огоньки, да начали собирать искусственную елку, чтобы потом украсить ее елочными игрушками.

Все это они делали молча, что стало немного угнетать Дэмиена, отчего он решил разрядить обстановку повседневной болтовней:

– У Лори такая просторная комната.

– В смысле? – Удивилась Сирена.

– Ну, его новая комната очень большая, – уже осторожнее сказал Дэм.

– Он куда-то переехал? – Казалось, она была в замешательстве, хоть и старалась казаться спокойной.

– Да, он сейчас живет один. Ты разве не знала?

– Нет, видимо, Лори не успел мне об этом рассказать.

«Но ведь прошло уже около недели», – растерянно подумал Дэмиен, но решил не расстраивать Сирену такими новостями.

В этот момент, к ним подошел сам Лори, по виду которого было ясно, что Дэма увидеть здесь он не ожидал.

– Я немного припозднился, – виновато произнес он.

– Ничего, зато подоспел к самому интересному, – Сирена как раз раскрывала коробку с игрушками.

Еще некоторое время тишины, пока они все вместе украшали елку. Как только была повешена последняя игрушка, Сирена, словно бы невзначай, спросила Лори:

– Так ты переехал?

– Да, – ответил тот, словно уже давно ждал этого вопроса, – отец решил, что так я смогу подготовится к поступлению тщательнее.

– Какой он у тебя заботливый, – пробурчал Дэмиен, не ожидая, что его расслышат.

Но они услышали. Сирена с удивлением отметила, как покраснел Лори. Его сильная эмоциональная реакция на слова Дэма, ввела ее в ступор. Еще никогда ее друг не проявлял таких ярких эмоций по отношению к чему-либо. Помимо красных пятен на его щеках, также чувствовалась злость и раздражение от услышанного.

– Думаю, тебе повезло иметь такого отца. – Как только Дэмиен понял, что сказанное было услышано, то решил продолжить. – Умный, заботливый, да еще и внимательный. Что еще нужно?!

– Дэмиен, ты на что-то намекаешь? – Ледяной тон Лори заставил Сирену покрыться мурашками. Больше всего она сейчас хотела уйти или исчезнуть, пока данная ситуация не разрешится.

– Конечно, Лори! Я говорю, что у тебя замечательный отец. Каждому бы такого. А лучше два.

Его сосед подошел к Дэму слишком близко, так что Дэм почувствовал дискомфорт. Сохраняя так сложно дававшееся ему самообладание, Лори прошипел Дэмиену в самое ухо:

– Да пошел ты.

От шипящих звуков в ушах защекотало, а Дэм невольно дернулся в противоположную сторону. Краем глаза он заметил Сирену, что делала вид, будто разбирает оставшиеся в коробке игрушки, хотя этого уже не требовалось. Ему стало совестно, что она оказалась свидетельницей их небольшой словесной потасовки, чему была не слишком рада.

Хоть Дэмиен не сказал ничего плохого, каждый из них понимал, что он попросту решил поиздеваться над Лори, чтобы вывести того из себя. Но извиняться или заглаживать ситуацию было поздно. Оставалось лишь забить последний гвоздь:

– Что ты говоришь? – Дэм дурашливо прочистил ухо. – Думаю, тебе лучше спрашивать у отца прежде, чем говорить такие плохие слова. Кстати, познакомишь меня с ним, а то вдруг я даже разговаривать с тобой не имею пра…

Звонкий вскрик Сирены помог Дэмиену очнуться от сильного удара по челюсти, что прилетел ему от Лори. Он бил не в шутку, а со всей силы, на которую только был способен. Резкий удар повалил Дэма с ног, но он не думал отвечать тем же. С восторгом смотря в лицо своего соседа, полное ненависти, он вспоминал его улыбку из сна, понимая, что удостоился настоящих эмоций Лори. Наконец, он смог раскрыть этот наглухо запечатанный ящик Пандоры. Дэмиен смог сделать то, на что остальные были не способны, да даже сам Лори не мог сделать этого, как бы ни старался. Теперь Дэм был уверен, что разбудил самого Дьявола.

Пока к нему подбегали испуганные дежурные, а вдали группировались заинтересованные ученики, он не мог отвести взгляда от Лори, что продолжал смотреть ему в глаза, словно загипнотизированный, осознавая свои действия. Ненависть угасала, давая волю страху. Но не страху за содеянное, а страху за то, что он, наконец-то, начал понимать, какая сила и злость таится внутри него. И что еще немного, и эта ненависть начала бы пожирать его без возможности возврата назад.

***

В детстве мы все боимся жутких чудищ под кроватью, не осознавая, что настоящие монстры ждут нас среди нам подобных. Мы боимся стука из шкафа, темноты и маленьких безвредных пауков, но наше сознание милосердно оттесняет мысли о преступлениях, что совершаются ежесекундно в каждой точке земного шара. Ведь если осознать все это – можешь сойти с ума.

Дэмиен лежал на своей кровати в темноте, подпирая подушку рукой, содрогаясь при мысли о том, что произошло сегодня вечером. С одной стороны, он был даже рад случившемуся, но с другой стороны, переживал, не слишком ли сильно перегнул палку. Дэм хотел эмоций Лори, а не его последующей ненависти. Возможно, в дальнейшем, он поймет, что Дэмиен действовал для его же блага.

С каждым днем, желание разобраться в происходящем крепло с новыми силами, обрастая дополнительными мотивациями и целями. Теперь Дэм хотел не только найти убийцу Арея, но и помочь Лори выпутаться из глубокого дна, что затянула его рутинная жизнь и другие тайные обстоятельства.

Тишина, стоявшая в комнате, совершенно не успокаивала, а заставляла прислушиваться к каждому шороху за дверью и окном. Еле слышно скрипела от сквозняка дверь в ванную комнату, напоминая раскачивающийся на волнах корабль, что вот-вот потерпит крушение.

Рука Дэма безвольно свисала с края кровати, пока он не почувствовал, как что-то холодное касается его пальцев. Липкое, пластилиновое и очень податливое, оно цепко схватило его руку за запястье, обхватив ее своими ледяными щупальцами. Дэмиен захотел вскрикнуть, но в горле резко пересохло, отчего наружу вырвался лишь жалкий хрип.

Щупальца все крепче сжимались, оттягивая его вниз, под кровать. И чем больше тот сопротивлялся, тем сильнее была тяга той твари, что хотела затянуть его к себе.

Резкий рывок – и Дэмиен падает с кровати, больно стукнувшись затылком об пол. При падении, он заметил, что держали его совсем не щупальца, а иссохшая человеческая рука. Еще через некоторое время он увидел длинные волосы темной фигуры, выползающей из-под кровати, и нецензурно выругался.

Арей и не думал отпускать свою добычу, плотоядно улыбаясь своей жертве, в свете туманного полумесяца превращаясь в отвратительное чудовище. Обнажая свои отвратительные зубы, он походил на мерзкую тварь, что живет в подвалах и питается человеческой плотью.

– Идем за мной, – он поднялся, утаскивая за собой перепуганного Дэмиена, и направился в сторону входной двери.

– Подожди, – слабо и безвольно отпирался Дэм, – ночью нельзя гулять по коридорам.

Мертвец расхохотался, одним рывком поставив того на ноги. Ссутулившаяся фигура Арея показалась Дэмиену проводником в иной мир и ноги его стали подкашиваться.

– Не бойся, мы сделаем это тихо, – с издевкой проговорил Арей, – думаю, тебе будет интересно узнать кое-что об этом придурке.

Дэм позволил вести себя в неизвестность. Конечно, он понимал, что доверять тому, кого быть не может, не разумно, но если бы должно было что-то случиться, то оно случилось бы уже давно, верно? По крайней мере, Дэмиену так хотелось думать.

Они ступали по пустым коридорам, а вокруг не было ни души. Время словно замерло в их реальности, даже тени из окон не качались в такт ветру.

В какой-то момент, Арей отпустил его руку, проходя вперед за большую одностворчатую дверь. Она тихо скрипнула, но среди всей этой глухой тишины, ее звонкий и протяжный звук разнесся по длинному пространству. Захотелось закрыть уши от резкости скрипа, но Дэм, словно загипнотизированный, не мог сделать лишнего сдвижения, а лишь слепо следовал вперед за неизвестностью.

За дверью его ждали события давно прошедших дней и месяцев. Арей, еще живой и не такой изможденный, широким шагом шел по направлению к комнате номер 113. Комната, в которую он вошел, ничем не отличалась от всех других – лишь личные вещи учеников делали ее немного непохожей на остальные: в данном случае это был небольшой туалетный столик с зеркалом. Рядом с ним стоял Лори, держа в руках тюбик тонального крема.

Увидев Лори, живой Арей сразу же вспыхнул, громким голосом окликивая первого:

– Прячешь улики?! Какая же ты идеальная жертва.

Лори ничего ему не ответил, продолжая монотонно, слой за слоем, перекрывать синяк на своей скуле.

– Я с тобой разговариваю! – Арей выхватил у него тональный крем, откинув в сторону. Тот растекся на полу небольшой лужей бежевого цвета.

– Арей, я думаю, это не совсем твое дело, – устало произнес Лори.

– Да наср*ать мне, чье это дело,– взвился тот, – ты думаешь это нормально позволять своему отцу себя бить?! Ты реально готов терпеть это и дальше?

– Арей, я повторяю, – сказал Лори уже более отчетливо, – это абсолютно тебя не касается.

– Вот ты дурак. Сирена, скажешь хоть что-то?

Дэмиен, что все это время наблюдал за происходящим, только сейчас увидел в дальнем углу девушку, что все это время молча наблюдала за происходящим, делая вид, что занята какими-то важными делами. Лишь ее торопливые и резкие движения, когда она заправляла за уши непослушные кудрявые волосы, говорили о том, насколько сильно она нервничает.

Услышав обращение к себе, Сирена слегка вздрогнула и скривилась, не желая впутываться в ненужные ей разбирательства. Но все же смогла притворно формально улыбнуться и спокойно ответить:

– Арей, я думаю, ты немного перегибаешь, – взгляд ее был холодный и осуждающий.

– Я? В последнее время, ты никогда со мной не соглашаешься, всегда только и делаешь, что упрекаешь! – Он обиженно выкрикнул эти слова, походя на маленького капризного ребенка, а не на ученика старшей школы.

– Ты знаешь, что я не…

– …желаю тебе зла. Я это уже слышал сто раз! – Передразнил ее Арей. – Кто твой друг, я или он? Определись уже!

– Мы с тобой знаем друг друга всю жизнь, так что прекращай задавать такие вопросы, – строго отреагировала Сирена, – но прекрати впутывать меня в свои нелепые разборки. Мы уже не дети.

– Вот как, – он сказал это тихо и уже совсем другим тоном. А после обратился к Лори, – знаешь, я не удивлюсь, если в будущем ты станешь копией своего отца.

– Арей! – Грозно обратилась к нему Сирена, но тот не обращал на нее внимания.

– Твои дети будут ненавидеть тебя, ты в курсе? Как и ты ненавидишь его. Я же прав? Я прав? – Арей схватил Лори за плечи, развернув к себе, – или скажешь, что любишь своего папочку, даже когда он ставит тебе вот такие синяки? Он же ничтожество.

Все это время Лори пытался вырваться из цепкой хватки Арея, брезгливо морщась в ответ. Было видно, насколько сильно задевает его вся эта ситуация, но, в отличие от настоящего времени, прошлый Лори не давал сдачи в ответ.

Отпустив его, Арей продолжил внимательно смотреть в глаза Лори, словно пытался найти проблеск хоть каких-то настоящих эмоций. Тщетно.

– Эй. Да ты же и сам ничтожество, – утвердительно сказал Арей. Взгляд его становился ясным, но печальным, – тебе же наплевать на все, да?

Молчание было знаком согласия.

– В таком случае, я, действительно, зря все это затеял, – уже на выходе Арей произнес свой окончательный вердикт, – тогда и мне тоже наплевать.

Дэмиен понимал, что Арей врал. Его дрожащие руки и неуверенный метающийся взгляд говорил об обратном. Он переживал за Лори, но не так, как это можно было понять. Скорее, Арей волновался за собственное восприятие Лори, как человека. Его нарисованный образ примерного и милого парня рушился на глазах, обнажая бесцветный скелет пустого человека. Лори мог быть всем и никем одновременно, но он не мог быть Личностью. У него не было принципов, морали или же сострадания. Даже к самому себе. Прошлый Лори был пустышкой, которую можно было бросать из стороны в сторону, обзывать и издеваться – ничто не могло задеть то, чего попросту не было. И сколько бы после Арей не стался вызвать хоть толику эмоций у Лори, тот пресекал любые попытки. Ему было это абсолютно неинтересно, сам Арей был для него неинтересен, так что Лори не видел никакого смысла открываться ему.

Отчего же тогда Дэмиен смог это сделать? Или почву для будущих эмоций подготовил еще Арей, а Дэм попросту дожал то, что тот не успел закончить?

Он вспоминал взгляд Лори, покрываясь неприятными мурашками – ничего не выражающий взгляд манекена. Так смотрят новорожденные щенки, когда их бросают в воду, чтобы утопить – никакого понятия о жизни и смерти в принципе, лишь белый холст безразличия к происходящему. Абсолютное незнание.

Лори был недельным щенком, самовольно введя себя в состояние прокрастинации. На данный же момент, скорлупа его придуманной жизни трескалась, раскрывая неизведанное существо, что таилось внутри него и ждало своего часа. И совершенно неизвестно, будет ли это умный пес или же ужасное чудовище из Баскервильского поместья.

IV

Рой сплетен и слухов окутал ранее спокойный пансион. Дэмиен слабо отмахивался от назойливого шепота за спиной, только лишь бесполезно раздражаясь очередному смешку. Он ничего не мог поделать с тем, что произошло вчера. Время никак невозможно повернуть вспять и переделать то, что ты бы хотел изменить. Поэтому, сидя за своей партой, он лишь безынициативно наблюдал за тем, как летают по классу записки с догадками о том, что же произошло вчера между Дэмом и Лори. Его бывший сосед же, приняв отрешенный вид, меланхолично конспектировал учебник по биологии. Казалось. Его совсем не волнует вчерашняя ситуация и то, какой шум она развернула. Да и сами ученики не рисковали подходить ни к одному из парней с расспросами. Да и смысла не было никакого – они сами прекрасно додумывали и придумывали вариации исхода событий и этим довольствовались сполна.

Занятия длились мучительно долго, учителя рассказывали материал невыносимо скучно и монотонно, и Дэмиен невольно постоянно отвлекался на шепот других учеников, каждый раз коря себя за это, так как говорили те исключительно о вчерашнем дне. Слышать такое было до невыносимого противно и неприятно. Но ничего сделать с этим Дэм не мог.

Во время обеда их с Лори вызвали к директору, чем еще больше подогрели интерес других ребят, что зашептались еще громче. В кабинете, к удивлению Дэмиена, сидели его мать с отцом Лори. Оба были притворно спокойны, но сдавали себя нервным постукиванием костяшками пальцев по подлокотникам своих кресел.

Директриса также старалась сохранять спокойствие, но как только заметила скромно вошедших ребят, взгляд ее стал строже.

– Проходите.

Лори бледнел на глазах, заметив своего отца, а Дэм почувствовал укол совести, вспомнив вчерашний рассказ Арея. До этого, Дэмиен и предположить не мог, насколько серьезна ситуация Лори, и ему было стыдно, что он так легко отзывался обо всем этом. Избиение собственного ребенка никогда не имело хорошего подтекста, а Дэм, вспоминая жгучую пощечину от собственной матери, до сих пор хранил обиду. Но это был лишь один раз за всю жизнь, а представить систематичное рукоприкладство ему было сложно. За что можно наказывать Лори? Он кажется идеальным сыном, лучший на курсе, вежливым, хоть и странным в своей наигранности чувств, но, не от воспитания ли это все было связано? Ведь, если подумать, то Дэмиен и сам бы не удержался от того, чтобы поставить обидчика на место. Сам он никогда не дрался, но, если бы кто-либо начал говорить плохо о его матери, Дэм не был уверен, что смог бы сдержать себя.

Каждый ученик знал наизусть правила пансиона. И хоть их директриса была мудрой и понимающей женщиной, она также была строга с теми, кто пытался нарушить спокойный уклад их привычной жизни. Драки были под строжайшим запретом, а за нарушением следовало исключение.

– Вчера вечером произошло неожиданное для нас всех происшествие. Я права, мальчики? – Директриса старалась смотреть каждому их них в глаза, чтобы вызвать у них чувство стыда за содеянное. – И мне было странно услышать, что этот… случай произошел между вами. Лори, у тебя есть объяснения случившемуся?

Услышав свое имя, тот нервно вздрогнул, опустив глаза в пол. Лори уже не был бледным, он был, словно бумага, белый, будто из него выкачали всю кровь до последней капли. Он упорно молчал, но страх его ядовитыми змеями расползался по комнате, и Дэм не мог не чувствовать его подавленного состояния. Подождав некоторое время, но так и не дождавшись вразумительного ответа, Дэмиен, подавив в себе тошноту из-за волнения, громко и отчетливо сказал:

– Миссис Уайт, дежурные все неправильно поняли. – Он старательно продумывал каждое сказанное слово лжи, так чтобы оно слышалось натурально. – Не было никакой драки.

– Вот как? – Заинтересованно спросила у него директриса.

– Да. Дело в том, что мы украшали холл общежития, и на полу осталось много разбросанных гирлянд. Лори зацепился ногой об одну из них, а я постарался перехватить его, чтобы он не упал. Как видите, я просто не вовремя сделал это, пока Лори неудачно взмахнул рукой. – Он указал пальцем на разбитую губу. – Это целиком моя вина, поэтому если и ругать кого, то только мою неосторожность.

Краем глаза Дэмиен заметил растерянной взгляд Лори, но постарался держать себя в руках до конца. Какой бы ни была нелепой ложь, важно нести ее как истину в последней инстанции. Лишь тогда тебе поверят остальные.

– То есть, ты хочешь сказать, что не имеешь никаких претензий к Лори?

– Именно так, – утвердительно кивнул Дэм.

– В таком случае, как мне кажется, наказывать кого-либо из вас не имеет смысла, – губы директрисы расплылись в мягкой улыбке, – раз уж это было неудачное стечение обстоятельств. Я благодарна, что вы приехали, мисс Максвелл и мистер Ван Холланд. Простите, что отвлекла вас от работы.

– Что вы. Это наши родительские обязанности контролировать поведение своего ребенка. – Ответил отец Лори. – Я рад, что конфликт был исчерпан таким образом. Признаться честно, я не сразу поверил, что мой сын ввязался в драку. При том, что еще и инициатором оказался он. Это не слишком похоже на Глорию. И, похоже, я не ошибся.

Выйдя из кабинета, Лори с отцом сразу же пошли в сторону общежития, о чем-то мирно разговаривая. Со стороны они казались идеальной семьей, о которой только можно было мечтать. Дэмиену хотелось выкинуть из своей головы образ того, как нервно Лори старался замазать свой огромный фиолетово-желтый синяк. Это просто не мог сделать его отец, так не бывает.

Мисс Максвелл и Дэмиен, что вызвался проводить ее до машины, неторопливо прогуливались по потрескавшейся тропинке, что вела в сторону небольшой стоянки. Еще сильнее похолодало за счет сильного ветра, что норовился согнуть каждое дерево и куст, встречающийся у него на пути. Пора было доставать свитера и теплые носки, но сейчас Дэм был лишь в одной легкой шелковой рубашке, которая развевалась словно парус, как только он вышел из Главного Здания. Мать еще ни слова не сказала с момента их встречи, отчего Дэмиен чувствовал вину, смешанную с обидой и негодованием. Он совсем не хотел первый просить прощения, ведь начал все не он. Но, вспоминая капли крови на рубашке матери, он каждый раз порывался извиниться, вовремя себя останавливая.

Она, заметив дрожащие руки сына, неловко взяла того за руку, стараясь таким образом согреть:

– Иди в общежитие. Я сама дальше дойду, – сухо сказала она.

Дэмиен, не привыкший ни к каким нежностям с ее стороны, был тронут такой заботой. На его глазах появились предательские слезы, которые он усиленно сдерживал, чтобы не расплакаться. Он уже понял, что вид слез вызывает у его матери лишь отторжение.

– Знаешь, – неловко начал Дэм разговор, – я бы хотел сменить психолога.

– Правда? Она не нравится тебе?

– Я… уже нашел себе подходящего, – он не слишком хотел отвечать на вопрос, понимая, что может задеть этим мать, что сама подбирала ее Дэмиену.

– Хорошо, – легко согласила она, – если ты этого хочешь.

– Спасибо, – он облегченно выдохнул, – и… ты знаешь, что я не хотел…

– Я знаю, – прервала его мама, – я знаю, что ты не хотел этого. Возможно, мне тоже не следовало бить тебя.

– Тебе было больно слышать те слова?

– Конечно, – возмущенно ответила она, – Дэмиен, а ты как думаешь? Твоя мать не железная, мне тоже бывает больно.

– Прости, – он виновато отвел глаза.

– Давай просто забудем вчерашний день, словно его не было, – мать мягко похлопала его по руке, – мы оба были на взводе.

«А если я не хочу это забывать?» – подумал Дэм, «Я не хочу, чтобы это повторилось снова. Я буду помнить все, чтобы после не совершить одинаковых ошибок». Обняв мать, он взглядом проводил ее машину до ворот и направился обратно в сторону общежития, окончательно продрогнув на ветру.

***

Долго не решаясь заводить трудный для Лори разговор, он лишь автоматически кивал на любые фразы отца, который в очередной раз говорил о важности репутации в любом обществе. Говорил о Дэмиене и том, что был абсолютно прав на его счет, и Лори следует вообще избегать этого проблемного парня, чтобы не нажить себе неприятностей. Противно гудела от напряжения лампа, накаляя и так не слишком приятную атмосферу. Они были в комнате Лори, как обычно, чтобы в случае неповиновения не было «лишних глаз». После прошлогоднего случая, его отец стал более осторожным в своих действиях и предпочитал запирать дверь изнутри перед разговором.

А Лори осознавал в своей голове действия Дэмиена, не в силах понять по каким причинам тот решил соврать по поводу их вчерашней драки. Точнее, дракой это было назвать сложно, ведь Дэм никого не трогал физически, да и, вроде, вообще не собирался. В тот день, Лори и сам не понял, почему его тело непроизвольно двигалось, как сжались кулаки, и он впервые в своей жизни ударил человека. И что больше всего пугало Лори, это то, что ему понравилось.

Сила собственного превосходства влекла запретным плодом. Ранее он всегда был жертвой, мальчиком для битья у отца и после еще и злосчастного Арея. Дэмиена же Лори не боялся. Он был слаб, худощав и совершенно невынослив. Удивительно, как его раньше никто не задирал и не издевался. И Лори это злило, потому что он в какой-то момент успел побыть аутсайдером. Это больно било по самооценке, даже если все остальные и были за него. Никто не решался ввязаться в спор с Ареем, ведь тот был еще тем говнюком.

Чувство стыда также было, оно ощущалось совсем чуть-чуть, где-то в глубине сознания, но временами заглушалось совсем, стоило вспомнить слова Дэма. Он ведь делал это нарочно, правда, непонятно зачем. Скорее всего, он, как и Арей, наслаждался слабостью Лори, его беспомощность и невозможностью контроля ситуации.

Злость накатывала волнами к горлу, обжигая его горечью желчи. Он больше не хотел быть слабым. Он хотел доказать всем, что чего-то стоит, что имеет силы выбраться от острой указки отца. Что Лори совсем не похож на него, что является совершенно другим.

Колючий страх опутывал все тело, не давая возможности сделать лишнее движение. Но он понимал, что другого шанса уже может и не быть. Лори вытащил из тумбочки небольшую кипу бумаг и протянул ее отцу.

– Это что? – Прервал, наконец, он свой монолог, подозрительно смотря на бумаги.

– Изучи это, пожалуйста, – голос Лори немного дрожал, – здесь больше ста причин, почему я могу не поступать на медицинский факультет.

– Глория? – Отец не сразу понял его, но когда до него стал доходить смысл услышанных слов, глаза его стали наливаться кровью. – Что ты хочешь этим сказать?

– Я прошу, дай мне возможность выбрать профессию самостоятельно, – он местами срывался, говоря чуть громче обычного, но старался всеми силами держать спокойное выражение лица.

Лори нужно было показать всю свою самостоятельность и решительность. Его отец не принял бы необдуманного ответа, «детского лепета», как бы он выразился. Эти бумаги Лори подготовил только вчера, поражаясь своей смелости. Он не хотел признавать, что к такому решению подтолкнул его Дэмиен, ведь Лори все еще был зол и обижен на него. Но теперь, после сегодняшних событий, эмоции путались, не давая ни одного внятного вывода.

– Я не буду читать эту чушь, – ответ отца отлетел в сторону Лори пощечиной. К счастью, метафорической, – ты хочешь сказать, что твой отец дурак? Думаешь, я не все тщательно обдумал? Я вырастил тебя, чтобы передать тебе свою клинику, ты понимаешь, от чего отказываешься сейчас?

– Я не хочу быть врачом, – твердо сказал Лори, – я благодарен тебе за все, но, пожалуйста, дай мне хотя бы один шанс, чтобы доказать тебе, что я не подведу тебя.

– Ты уже меня подводишь, Глория.

– Я обещаю, что тебя устроит мой выбор! – Выпалил он. – Только дай мне время, совсем немного времени, пока оно еще есть. Я продолжу хорошо учиться, поступлю в Оксфорд, но только, прошу, не на медицину!

– Ты еще ничего не понимаешь, – мягко улыбнулся отец, но глаза его оставались ледяными, – тебе лучше довериться тому, кто знает гораздо больше тебя в жизни. Потом скажешь мне «спасибо» за то, что я настоял на своем.

– Но отец… – он сильно устал, в глазах его стояла серая дымка, – ты можешь хотя бы взять эти бумаги? Это важно для меня.

– А в этом разве есть смысл? – Брови отца изогнулись в удивлении.

– Да, есть. – Лори яростно закивал – Также я приложил копию своего табеля по успеваемости. Я мог бы поступить на ветеринарный факультет, это тоже медицина, просто не связана с людьми.

– Ты сейчас надо мной издеваешься? – Взвился отец. – Ветеринар? Ты? Ты хоть понимаешь, что туда поступают только неудачники, что не смогли поступить на нормальные факультеты?

Лори впервые слышал о таком и был уверен, что сейчас его отец попросту преувеличивает различные факты и статистики, чтобы доказать свою правоту. Но проблема была в том, что с ним нельзя было вступать в спор, но при этом также не стоило и показывать свои слабости. Разговор был морально тяжелым для него, а также чем-то абсолютно новым. Лори впервые за всю жизнь посмел перечить отцу.

– Просто предоставь мне хоть немного выбора. Быть может, есть еще и другие направления? Я могу быть успешным в разных областях.

– Глория, не испытывай мое терпение, – скрестив руки на груди, сказал его отец.

– А если я найду до конца этого года другой факультет, который тебя устроит?

– С чего такое упрямство? С тех пор, как ты связался с этим недоноском, я не могу тебя узнать.

– Ты сам говорил о том, что нужно учиться самостоятельности в жизни, – осторожно сказал Лори, – я лишь стараюсь следовать твоим советам.

Отец расхохотался от такой наглости. Никогда еще его сын не передергивал его слова на свой лад. И вместо того, чтобы прийти в ярость от такого, он, наоборот, заинтересовался происходящим.

– Говоришь, знаешь лучше меня, как тебе жить? Глория, у тебя нет ничего за душой, кроме того, что ты откладываешь в туалете. Все, что ты имеешь – принадлежит мне. Если ты когда-нибудь решишь жить по-своему, то не жди от меня подачек. Я вырастил тебя, даю тебе прекрасное образование, а что получаю взамен? Черную неблагодарность! Либо ты поступаешь на медицинский, либо можешь забыть о том, что у тебя есть отец, я понятно выразился?

– Более чем. – Из последних сил Лори сдерживал свое мнимое спокойствие. – Я понял тебя.

Битва только начиналась. Но уже то, что его отец не пытался подавить его физически – можно было считать большой победой. Значит, понемногу, но он признавал Лори, как человека, а не только как игрушку для своих личных прихотей. Нужно было принять самое сложное решение в жизни Лори – решиться на самостоятельную жизнь или продолжать быть марионеткой в руках отца.

***

День не задался с утра, но приезд матери немного отрезвил Дэмиена, и он воспрял духом. В гордом, но неприятном одиночестве, он сидел в кресле первого этажа общежития, пытаясь подумать хоть о чем-то, кроме собственных проблем. На ум приходил только Арей, что, по всей видимости, имел более сложную и запутанную жизнь, чем сам Дэм. Правда, пока тот совершенно не вызывал жалости, представляясь противным избалованным ребенком, что вечно грубил родителям и своим друзьям. Были ли у него свои причины или же он таким был всегда, не имея на это никаких оправданий? Ответа не было.

Большие решетчатые окна, обклеенные мозаикой цветного стекла, тускло светили осенним солнцем, что с каждым днем зимы будет появляться все меньше. В холле было тихо и практически никого не было. Небольшие группки ребят, что сидели поодаль от Дэмиена казались неприступными. Он неловко поерзал на мягком сидении, стараясь устроиться поуютнее. Ничего не выходило. Помещение было холодным и чужим. За три месяца Дэм так и не смог прижиться здесь и найти друзей. Можно было считать лишь Каспер, но в дружбе с ней ему помог Арей. Дэмиен был уверен, что если бы не факты о мертвеце, то она бы ни за что даже не взглянула в его сторону. С Лори дружить не выходило. Но это не так задевало, потому что с ним вообще никто не дружил, кроме Сирены. Многие бы хотели, но тот сам никого не желал к себе подпускать, лишь приторно улыбаясь на любой вопрос.

Если бы можно было выбирать, то Дэмиен бы предпочел сблизиться с Сиреной. Она казалась ему спокойной и уравновешенной девушкой с серьезными взглядами на жизнь. Сирена походила на того человека, с которой было бы интересно разговаривать на любые темы, а она могла бы дать на любой вопрос внятный ответ. Глядя на ее взаимодействие со всеми учениками, Сирена вызывала лишь положительные чувства, ведь даже к самому Лори она смогла найти правильный подход.

В момент этих рассуждений, она как раз и подсела к Дэму с чашкой кофе.

– Привет, Дэмиен, – ее мягкий тембр голоса расслаблял натянутые нервы, – как ты себя чувствуешь?

– Бывало и лучше, – решил честно признаться Дэм, – спасибо за волнение обо мне.

– Ты ходил к медсестре? – Сирена указала на его распухшую губу, но тот лишь отмахнулся.

– Это пустяки. Я сам виноват, ты знаешь.

Произнеся эти слова, он понял, что сказал лишнего, но Сирена то ли сделала вид, то ли действительно ничего не заметила.

– В таком случае, я надеюсь, что все обойдется, – она уже собралась встать со своего кресла, но Дэмиен жестом попросил ее остаться.

– Не хочешь немного перекусить со мной?

Сирена против не была, поэтому они прошли в небольшой кафетерий, где можно было всегда взять фрукты, чипсы и сок – все, чем можно было забить желудок в перерывах между пятиразовым питанием. Закуски стояли на кухонных тумбах, рядом с кофеваркой. Здесь обычно все обслуживали себя сами, но иногда можно было встретить и дежурных, которые могли помочь соорудить тебе сандвич или погреть выпечку в микроволновке.

Дэмиен и Сирена разговаривали о повседневных школьных вещах, вроде новых предметов, которые мог бы взять Дэмиен на следующий год, а также интересных курсах, что могли бы помочь определиться ему с выбором профессии.

– Ты же уже выпускаешься в этом году? – жуя чипсы, спросил Дэм.

– Да, продолжу дело родителей, скорее всего. Так что проблем у меня с этим нет.

– А кто они?

– Разработчики игр. Сейчас собираются выпустить новый симулятор в стиле научной фантастики. Такое многим нравится.

– Звучит интересно, – согласился он, – но не для моих мозгов. Точные науки для меня – это полный провал. Не могу осилить даже средний уровень.

– Значит, ты уже отсеял где-то половину ненужных тебе профессий, – улыбнулась Сирена, – попробуй посоветоваться с учителями, я думаю, они смогут дать тебе дополнительные задания и тесты.

В этот момент зашла Каспер. Увидев ее, Сирена сразу же приникла, став серьезной и напряженной. Молчание, стоящее в кафетерии, смутило Дэма, но он не мог понять, как именно ему стоит реагировать в данный момент. Две девушки чувствовали себя неловко в окружении друг друга, это было видно невооруженным глазом. От этого Дэмиен пришел к выводу, что они находятся в ссоре. Но из-за чего? Или же Кого?

– Кстати, я тебя искала, – наконец, Каспер обратилась к Дэму, – слышала о вчерашнем, хотела узнать, как скоро тебя отчислят.

Неловкая шутка расслабила Дэмиена, и он даже усмехнулся на нее в ответ.

– Мы все уладили, никого исключать не будут. Так что я еще буду надоедать тебе до конца твоего выпуска.

– Надеюсь на это, – она подмигнула ему, захватив со стола яблоко.

Сирена, все это время не проронившая ни слова, дернулась, словно отошла ото сна:

– Каспер…

– Ну, я пошла, еще увидимся, – нервно отреагировала та, обращаясь лишь к Дэму и спешно покидая кафетерий.

Дэмиену снова стало неловко от сложившейся ситуации, и он виновато посмотрел в сторону Сирены, что выглядела потерянной. Он не знал, что ему сейчас стоит говорить, да и не считал нужным ввязываться в то, что могло его не касаться вовсе. Ведь если будет нужно, Арей уж точно даст Дэму об этом знать.

***

Сон у Дэмиена был беспокойный. Арей вновь вмешивался в его сознание, нагружая того своим тяжелым прошлым.

На этот раз, Ареем был сам Дэм. Он видел все его глазами, ощущал предметы и, к сожалению, эмоции. Был осенний промозглый день, когда дождь лил стеной всю ночь и только к утру перестал, оставляя после себя лишь напоминание в виде мокрой и вязкой земли, в которой утопали кроссовки, причмокивая подошвами. Сырость ощущалась везде, особенно под одеждой, сразу же холодя кожу назойливым ветром. Дэм ощущал тяжесть тела Арея, то, как сложно ему было двигаться, как сильно был затуманен его разум, а мысли сплетались воедино тугим клубком. Арей прокручивал в голове вчерашний разговор с родителями, что отдавался тупой болью в висках. Ничего внятного понятно не было: учеба, проблемы с поведением, лень, упрямство и постоянные крики с обеих сторон. Внутри черепной коробки все пульсировало, включая глазные яблоки. В руках Арей держал смятый и уже успевший стать влажным лист бумаги.

Придя в лес, дышать стало немного легче. Плечи его распрямились, в глазах картинка мира стала виднеться четче. Но ноющая боль в груди не прекращалась ни на секунду. Хотелось плакать, кричать, злиться на всех за то, что никто не был в силах понять и увидеть его боль. Ту, о которой не принято говорить. Та самая боль, которую можно было понять, лишь ощутив самому.

В лесу никого не было, лишь вдали перешептывались листья. Дэм не мог понять, сколько Арей стоял там, намокая от капель, слетающих с веток деревьев из-за ветра. Бумага в руках только сильнее мялась и намокала, но он продолжал крепко сжимать ее в руках.

Наконец, среди елей появилась Каспер, вид которой резко изменился, как только она увидела Арея. Взгляд ее стал взволнованный, если даже не испуганный. Но после немного смягчился, а Дэм почувствовал, как Арей давит из себя подобие улыбки.

– Совсем плохо? – Спросила Каспер, а Арей кивнул ей в знак согласия. – Неужели они продолжают говорить об этом? Ты ведь уже ясно сказал, что не хочешь продолжать их бизнес.

– К черту их, – шепчет он простывшим голосом, – пусть идут к Дьяволу. Я ненавижу их.

– Я… не знаю, Арей. Я, конечно, тоже не в восторге от своих родителей, но чтобы так…

– Твои родители не мои отбросы, – резюмирует Арей, – этих тварей уже ничего не спасет.

– Арей…

– Да насрать мне. – Усмехается тот. – Мне кажется, либо я скоро сдохну, либо убью их.

– И что ты собираешься делать с этим? – Осторожно спрашивает у него Каспер, но в глазах ее читается испуг.

– Помнишь, как мы пробовали терапевтический метод, когда писали предсмертные письма?

– Да, мне здорово помогло успокоиться.

– Тогда держи мое. – Арей протянул бумажку, уже больше похожую на липкий ком. – Если вдруг я умру…

– С какой стати? – Прикрикнула на него Каспер. – Совсем страх потерял? С какой стати тебе умирать?!

– Да кто меня знает, – пытался отшутиться тот, – в общем, передай это моим выродкам. Пусть хоть порадуются напоследок.

– Не буду я ничего брать, – уже кричит Каспер, отодвигая от себя протянутую бумажку, – только попробуй сдохнуть, придурок! Я же тебя из-под земли достану и жить заставлю!

– Эй, да я же еще здесь, – мягко говорит ей Арей, приобнимая за плечи, – я просто сказал «может быть».

– Мы обещали их уничтожить!

– О, то есть ты уже это сделала?

– Еще нет, – пробурчала она, – но скоро сделаю. Лично я умирать не собираюсь. И ты тоже.

– Хорошо, я тебя понял, – продолжал натянуто улыбаться Арей, – тогда, пожалуй, я уничтожу ее прямо сейчас.

Он спокойным жестом разорвал на мелкие кусочки свою предсмертную записку, клочки которой плавно опустились на мокрую землю.

– Так лучше? – Уже гораздо веселее спросил он у Каспер.

– Вот и молодец, – успокоилась она, выдыхая, – и чтобы я больше такого от тебя не слышала, договорились?

– Конечно, – убеждает ее Арей.

Они еще разговаривали пару минут, прежде чем Каспер ушла обратно в сторону Главного Здания. Лишь стоило ей отвернуться, руки Арея мгновенно затряслись, словно он успел сильно замерзнуть. Но колотило его изнутри. Опустившись на колени, он меланхолично протыкал пальцем клочки бумажки прямо в землю, представляя на их месте самого себя. В памяти всплыл образ той бессонной ночи, когда в порыве чувств он писал это письмо. Одиночество обжигало все его органы, но заплакать уже давно не удавалось. Боль чувствовалась везде, даже вне его тела она наседала на плечи, придавливая к земле.

В предсмертной записке было вот что:

«Моя жизнь зашла в тупик. Я больше не понимаю, как жить дальше. Говорят, в подростковом возрасте много проблем. У меня наоборот. С каждым годом становится всё тяжелее жить. Я не вижу больше выхода из всей этой рутины. Я не думал, что мысли о смерти когда-нибудь приведут меня к своей собственной, но сегодня, в 3.58 я пишу именно об этом. Я думаю о том, что было бы лучше, если бы меня не стало на этом свете. То, что я делаю, никому не нужно и бессмысленно. Я тот тип людей, что не нужны на этой планете. Биомусор. Я ненавижу себя, свою жизнь и вообще всё, что связано со мной. Я ненавижу свой характер, свои привычки, свои мысли и действия. Мне всё равно, как я выгляжу внешне, но моя душа давно прогнила и разлагается внутри меня. Там нет больше ничего, кроме огромного сгустка гноя и стухших внутренностей. Из моего рта выходит лишь смрад, что я больше не в силах сдерживать. Мои мысли уже давно спутались в тугой клубок, что никому невозможно будет развязать. Понемногу, меня начинают ненавидеть другие люди. Они начинают понимать. Такой человек, как я, не достоин общества и поддержки. Потому что это больше не я. Я больше не человек. Меня больше нет и не существует. Кто я? Где я? Я не знаю. В моём сердце огромная рана, что с каждым днём только всё шире разрастается. Её нельзя заштопать, все закладки мгновенно рвутся. Я не чувствую себя. Осталось лишь чуть-чуть. Дожать самую малость. От меня осталось отказаться лишь немногим людям, чтобы я был полностью готов к уходу. Я не хочу умирать. Но я больше не вижу выхода. Его нет. Мне не помогает ничего. Никто не видит. Все думают, что я просто шучу. А я разлагаюсь. Меня больше нет. Осталось уйти лишь оболочке.

Я не могу ничего делать. Я рассеян, не могу ни на чем сконцентрироваться. Мне тяжело воспринимать информацию. Мои мысли похожи на вязкий кисель, что разжижжаются с каждым разом всё больше. Мне очень нужна помощь. Я умоляю.Спасите меня из всего этого.

Мне много что интересно, но когда я думаю чем-то заняться, мне ничего не хочется. Лишь лежать и ничего не делать. Я чувствую постоянную усталость, хотя ничего не делал. Я не довожу ни одно дело до конца.

Я не достоин будущего. Я никто. Я не вижу себя больше. Я только причиню больше боли, если буду жить. Я уже причиняю только боль и разочарование. Я не хочу жить так. Не могу и не хочу. Надо только набраться последней смелости. И всё будет покончено».

***

Прошло несколько дней, прежде чем Лори решился зайти в свою прошлую комнату. Дэмиен в это время как раз читал книгу на кровати, так что приход бывшего соседа был для него неожиданностью. Ведь тот не желал разговаривать с Дэмом, игнорируя его даже больше, чем нужно. Присмотревшись, Дэмиен заметил в руках Лори чемодан.

– Ты уезжаешь? – Не смог скрыть интереса Дэм.

– Переезжаю, – к удивлению Дэмиена, Лори ответил ему спокойным голосом.

– Снова? Куда?

– Обратно.

– То есть, твой отец разрешил тебе жить здесь? – Обрадовался Дэм.

– Нет. Я сам так решил. Он об этом не в курсе, – Лори раскрыл чемодан и стал выгружать вещи в шкаф.

– Ого, – только и смог ответить Дэмиен.

Он не мог не отметить изменившуюся манеру речи у Лори. Она стала более живой и эмоциональной. Будто тот превращался в живого человека, а не привычного робота без чувств. Это не было ярко выражено, но его движения, подача голоса и даже сам он выглядели по-другому. Уж кому, как не Дэмиену можно было это заметить.

– Я… поговорил с ним. – Эти слова дались Лори с большим трудом. Впервые в жизни он решился заговорить с кем-то о самом сокровенном.

Выбор пал на Дэмиена лишь потому, что тот был его соседом, что долгое время досаждал и портил Лори жизнь, донимая его расспросами о личном. Да и, к тому же, он уже был в курсе некоторых его проблем. Нет, Лори не собирался спрашивать у него совета, плакаться в жилетку или же раскрываться окончательно. Но ему было необходимо поставить точку в некоторых своих умозаключениях, а также доказать своему соседу, насколько тот был неправ, считая Лори безвольной тряпкой.

– И как успехи? – Дэм был увлечен этим разговором, поэтому не мог отвлечь взгляда от всего соседа.

– Лучше, чем я мог себе представить, – усмехнулся он, – правда, теперь нужно найти другой факультет, чтобы не быть хирургом.

– Хирургом? – От выбора сложных профессий у его знакомых, Дэм почувствовал себя полным неудачником. – Я думаю, что если ты собирался поступать на него, то любая другая работа будет для тебя легкой.

– Еще бы ее найти. – Закончив разбирать вещи, Лори рухнул на свою кровать. – Кстати, я должен поблагодарить тебя. Почему ты соврал о том, что я тебя не бил?

– Ну… – замялся Дэмиен, – это же моя вина. Прости за тот вечер, я не знал всего.

– А теперь знаешь?

– Наверное, да, – засомневался Дэм.

– И откуда? – Заинтересованно спросил Лори.

– Ты все равно не поверишь, – отмахнулся от него Дэмиен.

– В любом случае, я не жалею о том, что сделал, – сказал Лори, – и я обещаю, что снова тебе врежу, если не прекратишь донимать меня.

– И мне нужно будет опять тебя прикрывать? – Губы Дэма расползлись в улыбке.

– Заткнись, – улыбнулся ему в ответ Лори.

Между ними двумя образовалось подобие взаимопонимания, впервые за все время их общения. Парни чувствовали себя комфортно в окружении друг друга, хотя между ними все еще была пропасть и некоторое недоверие. В комнате, впервые за долгое время, становилось теплее.

Утром на завтраке Лори был остановлен машущим ему Дэмиеном, который сидел в компании Каспер и предлагал тому сесть с ними. Не в принципах Лори было игнорировать кого-то, кроме Дэма, поэтому, чтобы не показаться остальным неприличным, он ответил на его предложение присесть. К тому же, после вчерашнего разговора и возвращения Лори на свое законное и привычное место на втором этаже, а не на первом учительском, ему было гораздо комфортнее во всех смыслах этого слова. Даже Дэмиен казался ему уже не таким противным и напрягающим. К Каспер же он всегда испытывал нечто, вроде симпатии. В его понимании, конечно же, это означало лишь то, что он выделял ее стойкость и выдержку во всей ее нелегкой ситуации «изгоя». Сидеть с ними двумя было некомфортно, потому что Лори нутром чувствовал, как другие ученики переглядывались друг с дружкой, недоумевая такой необычной компании за одним столом.

Перекрикивая утренний шум и дружное чавканье со всех сторон, Дэм обратился к Лори:

– У меня к тебе предложение. Не хочешь прогуляться с нами по центру в воскресенье в районе пяти часов вечера?

Тот от неожиданности подавился хлопьями. Еще никогда Лори никто не звал таким образом куда-либо, но не то, чтобы его это волновало. Скорее, ситуация больше смущала его сейчас, чем тогда, когда его трогали по минимуму.

– Ммм, – промычал невнятно Лори, прежде чем смог взять себя в руки, – а есть повод?

– Да, – возбужденно сказал Дэм, поднимаясь из-за стола, – но об этом тебе расскажет Каспер. А я пока выберу себе поесть.

Быстро ретировавшись с места, Дэмиен и вправду ушел в сторону буфетного стола. Каспер могла лишь молча возмутиться тому, как скоро скинули главную часть на нее.

– Это идея Дэмиена, – зачем-то разграничила она, прежде чем начать основную тему, – он сказал, тебе нужна помощь в выборе профессии.

– Мне? – Растерялся Лори, стараясь собрать мысли воедино. – Когда он…

«Вот трепло», – вымученно выдохнул он, думая о том, когда Дэм успел рассказать Каспер обо всем, ведь сейчас даже восьми утра нет. Но теперь пришлось делать вид, будто бы все так и было задумано. И инициатором просьбы был Лори. В любом другом случае, это могло бы обидеть Каспер, ведь она сама предложила свою помочь лично ему.

– Кстати, я делаю это не просто так, – с неловкостью сказала Каспер, – просто возвращаю старый должок.

– Мне? – Снова повторил Лори, продолжая недоумевать с каждым разом все больше.

– Да, в прошлом году ты был единственным, кто смог мне помочь, – ответила она, – твои слова до сих пор спасают меня, временами.

Совершенно растерявшись, Лори пытался вспомнить, что же такого он мог сказать Каспер, чтобы она помнила об этом до сих пор. Но память ничего не могла ему предложить, так как эти воспоминания были важны лишь для Каспер. А ненужную информацию Лори не привык запоминать, тем более, которая произошла достаточно давно.

– Вот как, – вежливо отозвался он, формально улыбнувшись.

– Знаю, что ты, наверное, не помнишь, – усмехнулась Каспер, подперев ладонью подбородок, – но где-то месяца через два, после всех событий, вроде, это был апрель, мы с тобой пересеклись. Я не помню, где это было, но помню лишь то, что выглядела я ужасно. Это были мои первые дни в пансионе, когда я приехала после реабилитации, а ты был первым, кто спросил меня о моем состоянии. Знаю, что ты не ждал ничего такого, но я не смогла сдержать слез. И когда я посмотрела тебе в глаза, то поняла, насколько нелепо и глупо выглядела в тот момент. Мне сразу стало стыдно.

Она немного посмеялась, что выглядело больше неловко, чем весело:

– Но добили меня твои слова. Они были сказаны так… жестко, что до сих пор звучат четко в моей памяти. Ты сказал: «Перестань плакать по тому, что нельзя изменить. Мне совсем тебя не жаль, ты ведь еще жива».

Ноги Лори словно залили бетоном, а по спине прошел ледяной пот. Пока Каспер, смеясь, вспоминала его слова, он не мог поверить, что действительно сказал когда-то такое девушке, что пережила смерть друга. В каком он сам тогда состоянии был, что ответил именно так? И сколько еще было случаев, когда вылезало его гнилое нутро, если он не запоминал всего этого? Ему было даже немного стыдно за сказанное, но больше его пугала перспектива того, что могли о нем подумать остальные. Лори был рад, что Каспер, вроде бы, не из болтливых, да и ни с кем за прошедший год, кроме Дэма, толком не общалась. Значит, никто не был в курсе сказанных им слов.

– Мне жаль, – потрясенно произнес Лори, – я не хотел обидеть тебя.

– О, нет, – Каспер замахала руками, – наоборот, ты очень мне помог. Ни одна терапия ни до, ни после не помогла так хорошо, как твои слова. Ведь и правда, я плакала больше из-за жалости к себе, забыв, что, в отличие от Арея, я осталась жива. Благодаря тебе, я смогла жить спокойно и отпустить большую часть волнений. Поэтому, если ты не против, я хочу хоть как-то отплатить тебе.

– Да, хорошо, – после таких откровений, Лори уже не мог даже вежливо отказаться. Просто был не в силах этого сделать. В голове все еще звучала его фраза, сказанная Каспер год назад.

– Отлично, – повеселела она, – мы выдвинемся около полудня, а Дэмиен подойдет немного позже. Я на машине, так что поедем на ней.

– Откуда такие привилегии? – Все еще находясь под впечатлением, Лори немного расслабился и позволил себе толику бестактности.

– Ну, родители дали добро, если я выезжаю по выходным в город. Так гораздо удобнее, чем им постоянно меня забирать, тратя, в целом, около трех часов туда-обратно. Так что они согласовали это с администрацией. Да и последний год, к тому же. К вам тоже будут относиться более снисходительно со следующего.

Дэмиен вернулся примерно к концу их разговора. И, вопреки его ожиданиям, Лори не стал возмущаться по поводу их совместной прогулки. Он вообще ничего не спросил и, быстро доев свой завтрак, ретировался из столовой.

В воскресенье, Лори был весь на иголках. Он никогда не любил совместные вылазки, так как выбирался куда-либо, как правило, с родственниками. Иногда он гулял с Сиреной, во время школьных «экскурсий», но это были прогулки, больше похожие на марш-бросок по нужным магазинам. Они не особо разговаривали в эти моменты. Но сегодня ему предстояло в течение долгих и мучительных часов находиться в компании малознакомых ему людей и Дэмиена. Лори терпеть не мог шумные места, да и вообще, был, по большей части, интровертом, что быстро выгорал после общения с людьми, и ему необходимо было побыть в долгожданном одиночестве. К тому же, придется говорить о самом себе, что больше всего пугало в данной ситуации. Это было настолько непривычно и ново для него, что вводило в ступор.

За Дэмиеном приехала его мама, а Каспер вместе с Лори поехали за ней следом.

– Сколько мы будем его ждать? – Нервно отозвался Лори после непродолжительного молчания в машине.

– Около полутора часов, думаю. У него сегодня первый день с новым психотерапевтом, – она осторожно выруливала на трассу.

– Какой молодец, – язвительно пробурчал Лори, поражаясь самому себе.

После разговора с отцом сдерживать свои саркастические порывы становилось все сложнее. Особенно, если он находился с кем-то, с кем ему было относительно комфортно. Не то, чтобы его это сильно волновало, но он не без интереса отмечал, что все больше отдаляется от учений своего отца. И хорошо это или нет, он понять не мог.

Джерри и Дэмиен ни о чем толковом поговорить не смогли. Пустой разговор о погоде и рабочих моментах быстро изжил себя, уступая место неловкому молчанию. Дэмиен решил хоть как-то скрасить свою поездку и заткнул уши наушниками, включив ненавязчивую мелодию.

– Я расскажу тебе историю, – Дэм дернулся, услышав из динамиков голос Арея, – закрой глаза и расслабься.

Он вводил Дэмиена в гипноз и, надо сказать, успешно. Его тихий, но проникающий в само сознание голос, заполнил все мысли Дэма, погружая того в транс. Он видел в очередной раз все со стороны, сидя на одной из кроватей в чужой комнате. Арей и Каспер сидели на полу, разложив перед собой доску Уиджи, весело смеясь. Они были так погружены процессом игры, что Сирена, сидевшая в другой части комнаты, все время шикала на них, прося быть тише.

– Комендантский час уже прошел, если тебя здесь засекут, у тебя будут проблемы, Каспер! – Возмущенно говорила она.

– Когда ты успела стать такой занудой? – Арей улыбнулся Сирене. – Лучше попробуй поиграть вместе с нами. Это весело.

– Я не верю в паранормальную чушь, – закатив глаза, ответила она, но все-таки подошла ближе, – что там у вас?

– Вызываем Дьявола, – сказала Каспер.

– Какие же вы еще дети, – Сирена села рядом с ребятами, положив руки поверх других, – это так работает?

– Сначала задай ему вопрос! – Ответил Арей, в нетерпении ерзая на месте.

– Хорошо. Значит так, Дьявол, ты можешь утихомирить моего малыша Арея, чтобы я, наконец, отдохнула от него?

Треугольник сначала стоял на месте, но через некоторое время начал свой медленный ход. Это поразило всех троих ребят, так что они наперебой стали возмущаться друг на дружку, что двигать его самостоятельно – нечестно. Виновник так и не сознался, а круг внутри треугольника остановился прямо на отметке слова «да».

***

Выбирая психотерапевта, Дэм опирался на несколько главных для него факторов: психотерапевт должен был быть не слишком стар, чтобы Дэмиен не чувствовал себя дискомфортно и мог выражаться так, как считает нужным, также было важно, чтобы он специализировался на тревожных расстройствах и депрессии. Было еще одно важное условие: психотерапевтом должен был быть мужчина. Дело в том, что всех взрослых женщин он невольно сравнивал со своей матерью, так что не мог полностью раскрыться перед ними. И с прошлым психотерапевтом была именно эта проблема. Дэмиен не мог ей довериться. Так как у него никогда не было отца, он не воспринимал мужчин, как людей, что могут от него отмахнуться. И сейчас, входя в его кабинет, Дэм чувствовал себя достаточно удовлетворенно, чтобы позволить себе немного расслабиться и постараться быть искренним.

– Здравствуй. Присаживайся, – мягко начал говорить психотерапевт, пропуская Дэмиена в своей кабинет, – как мне лучше к тебе обращаться?

– Просто Дэмиен, – он формально улыбнулся.

– Расскажи, что именно тебя тревожит.

– У меня… много всего. Так что даже не знаю с чего начать, – замялся Дэм, – последнее время я много нервничаю, и это мешает мне жить. У меня были панические атаки, сейчас до сих пор бессонница, нет аппетита и вообще, внимание стало более рассеянным, я стал хуже воспринимать учебный материал.

Дэмиен еще некоторое время монотонно бубнил себе под нос, перечисляя все свои проблемы, что мог вспомнить, старательно обходя тему его и матери. В итоге, наговорил он на полчаса времени, так как не мог остановиться в перечислении своих недугов. Закончив, он ощутил укол стыда за сказанное, но постарался успокоить себя тем, что это не его близкий человек, а доктор, который, к тому же, получает за это деньги.

– Исходя из твоего рассказа, я практически уверен, что у тебя тревожная депрессия, – заключил психотерапевт, – думаю, для начала хватит десяти сеансов, а там уже будет видно. И еще одно: ты готов принимать антидепрессанты?

Дэмиен скривился. Уже который врач ставит ему этот диагноз и убеждает пить таблетки. Он нехотя согласился, уже не так уверенный в том, что они будут бесполезны.

– Только они у меня плохо идут… – все-таки пытался возразить Дэм, но психотерапевт лишь кивнул и просто выписал ему другие антидепрессанты.

– Мне нужно получить соглашение твоей мамы, так как ты еще несовершеннолетний.

– О, в этом проблем не будет.

***

В ожидании Дэмиена, ребята сначала недолго прогулялись по улицам, а потом нашли забегаловку со знакомым названием и продолжили ждать его там. Зимнее солнце грело через стекло и приходилось жмуриться, чтобы изучать меню, что было ламинировано и отсвечивало. Лори невольно отмечал, насколько сильно он не сочетался с Каспер, и что другие люди могли задаться вопросом, что они вообще делают вместе. Он, такой опрятный, в выглаженной одежде и аккуратной прической, и Каспер, что больше походила на оборванку, чем дочку из обеспеченной семьи. Никогда он не мог себе представить, что жизнь повернет его таким образом, что он будет сидеть вместе с ней, словно хорошие друзья, и ждать своего заказа. Тем более, что она была подругой Арея. Впрочем, это касалось и Сирены, но там больше играл фактор времени, что те двое провели вместе друг с другом. Сирена часто заменяла ему мать, и это было видно невооруженным взглядом. Арей лип к ней, постоянно навязывался и пытался вывести из себя, а она, такая спокойная и рассудительная, лишь мягко указывала на его ошибки и часто жалела по пустякам. Лори не был в курсе их взаимоотношений и делал выводы лишь по тому, что видел лично. Да и то, что касалось Арея, вызывало у него приступ тошноты. Совершенно не хотелось узнавать что-либо об этом неотесанном парне.

А вот Каспер как раз больше подходила Арею своей неоднозначностью в поведении и выборе нарядов, они оба были, словно не от мира сего. Часто, в понимании Лори, прогуливали уроки, прилюдно высмеивали непонравившихся им людей, грубили учителям, если считали, что те злоупотребляют своим отношением. Каспер не задевала его, да и, вообще, не особо общалась с кем-либо, помимо Арея и Сирены, что шла больше как дополнение к первому, в ее случае. Она никогда не была общительна, чего не скажешь о том же Арее, что просто не умел общаться, даже если и хотел. Он был груб, неотесан и сверхэмоционален. Далеко не каждый мог терпеть его продолжительное время. И тот факт, что Каспер могла, да причем на добровольной основе, вызывал много вопросов у Лори. И сейчас ему, наконец, выпал шанс ближе познакомиться с Каспер. И он бы не упустил свой шанс. Если бы только ему это было интересно.

Разговор начала первой Каспер. Ее голос, немного хриплый и довольно низкий для девушки ее возраста, заставил Лори насторожиться, когда она сказала ему:

– И почему тебе так срочно нужно определиться с профессией?

– На то есть свои причины, – уклончиво ответил он, стараясь улыбнуться.

Их поднос с едой уже стоял на столике, так что Лори предпочел сделать вид, что сильно заинтересован в бургере, что он себе взял.

– И что, совсем ничего в голову не идет?

– Все, кроме медицины, вполне подойдет.

Лори никогда не мог подумать, что ему захочется поскорее увидеть Дэмиена. В Каспер было что-то такое, что заставляло его сильно нервничать и чувствовать себя не в своей тарелке. И виной тому была то ли требовательная манера ее речи, то ли пронзительный и нагнетающий взгляд взрослого человека. Лори невольно сравнил ее взгляд со взглядом отца и, к своему удивлению, понял, что именно его он и напоминает. Взгляд человека, что видел в своей жизни слишком много жестокого.

– Это достаточно много. Может, для начала поймем, что тебе вообще нравится? А что нет, – ее взгляд стал гораздо мягче и Лори незаметно облегченно выдохнул. Все-таки, к счастью, он ошибся.

– Я люблю… – он задумался, но так и не смог назвать хотя бы одной вещи. Зато тех, что ему не нравились, Лори мог назвать чересчур много.

– Дэмиен говорил, тебе нравятся детективы и криминальная хроника. Может, что-то в этой сфере?

Лори с усмешкой представил реакцию отца на то, что он торжественно объявит о служении в правоохранительных органах. Хуже только сфера шоу-бизнеса.

– Кстати, а почему тебе так не нравится медицина? Твой отец разве не врач? Арей как-то упоминал об этом.

– Есть много причин… – при упоминании об Арее, у Лори прошли нервные мурашки по спине.

«И одна из них – как раз мой отец»

К пяти часам подошел Дэмиен, что был в приподнятом настроении. И Лори, наконец, смог немного отдохнуть от нагнетающей его болтовни, превращаясь в дружелюбного слушателя, а не напряженного вещателя. В сравнении, сейчас он был счастлив даже такой перспективе.

Проболтав еще около полутора часов, ребята отправились обратно в пансион к своей привычной рутинной жизни.

***

Если бы можно было просто закрыть глаза, чтобы не видеть это жуткое нечеловеческое лицо перед Дэмиеном, то он бы выколол себе их. Но помимо глаз, у него были уши, Арей крепко держал его за руки, сидя на его кровати прямо перед ним. Лори крепко спал в своей кровати, даже не представляя, что сейчас происходит в этой комнате. Дэм ощущал себя во время убийственного шторма, когда волны разрезают корабль на части, а в глубине вод ждет огромный кракен, чтобы разломать каждую щепку, погружая ее на самое дно. Он крепко сжимал его пальцы своими ледяными руками, похожими на липкий пластилин, а смердящее дыхание Арея заставляло Дэмиена время от времени тихонько кашлять, не в силах выносить это зловоние. Пахло смертью, страхом и землей. Отвратительное сочетание невообразимых ароматов, что учуять просто так, в настоящей жизни, достаточно сложно, если не приложить усилия. Дэм же удостаивался такой чести каждый раз с приходом мертвеца.

– Что они сделали со мной. – Стонал Арей, смотря невидящими глазами на Дэмиена. – Просмотри. Посмотри на мои раны.

Дэм отворачивался, подавляя в себе приступ тошноты, когда в свете луны мог разглядеть глубокие рытвины на теле и лице Арея. Они походили на струпья из-за тяжелой болезни: кровавые засохшие корки, перемешанные с гноем и грязью.

– Я не могу их простить. Никого из них. – Он сильнее сжимал пальцы Дэмиена, и тот начал невольно морщиться от боли. – Посмотри, разве они достойны прощения?

Дэм почувствовал, как проваливается в прошлое Арея, постепенно, словно ему ввели общий наркоз. Картинка реальности размывалась и блекла перед страшными событиями, произошедшими более четырех лет назад: Он видел маленького Арея, на вид ему было около четырнадцати лет. Тот кричал на своих родителей, находясь в своем доме во время празднования своего Дня Рождения. Его перекошенное от злобы лицо перекликалось с удивленными лицами родителей.

– Зачем? Зачем вы их пригласили? – Кричал со всей силы Арей.

– Они наши родственники. Почему ты так себя ведешь? – Недоумевал его отец, пытаясь успокоить сына.

– Я же говорил, я просил не звать его больше никогда! Ни одного из их гребаной семьи!

– Арей!

– Я ненавижу этого с*чьего м*дака! Уберите его сейчас же!

– Арей, сейчас же прекрати истерику, – мать попыталась приобнять его, но Арей ловко вывернулся от ее рук.

– Не трогай меня. Не смей трогать! Почему вы просто не послали его к черту?!

– Давай поговорим спокойно. Я устал от твоих истерик, – его отец начал выходить из себя.

– Выгоните его! Иначе… иначе я убью себя прямо сейчас!

– О, Господи, – закатила глаза его мама, – дай мне силы на этого ребенка. Арей, мы никого не будем выгонять. Ты сейчас же успокоишься и выйдешь к гостям.

– Я предупреждаю! – Он подскочил к раме окна, пытаясь открыть его. – Я спрыгну, если вы этого не сделаете.

– Что за цирк ты здесь устраиваешь! – Отец все же вышел из себя и начал кричать в ответ. – Мне надоели твои вечные капризы. Тебе уже не пять лет.

Уже открыв окно, Арей заметил испуганное лицо Сирены, что все это время подслушивала их разговор. Он был настолько растерян, что чуть ли не поскользнулся в сторону улицы. Сирена тут же взвизгнула, привлекая к себе общее внимание. Отец Арея, подойдя к ней, мягко положил руку ей на плечо.

– Не волнуйся, здесь всего лишь второй этаж. Не разобьется.

Услышав такие слова от собственного отца, Арей впал в ступор. Он не мог понять, говорит ли тот серьезно или же просто издевается над ним. Прыгать расхотелось. Но не из-за родителей, обеспокоенное лицо подруги смогло привести его в чувство, так что через некоторое время он спрыгнул обратно на пол. Богато, но со вкусом обставленная комната, была для него целым миром, пока он находился у родителей. Именно в своей комнате он, как правило, проводил каждый день, зарываясь в компьютере, но никогда не играя на нем в игры. Они вызывали у Арея панический приступ.

Родители ушли, оставив на него Сирену, зная, что ее Арей слушал гораздо лучше. В светлой комнате голубых оттенков, он почувствовал себя лишним. Усталость наваливалась волнами, рассеивая внимания. После истерик, Арей никогда не чувствовал себя удовлетворенным, скорее, наоборот, они высасывали из него последние капли энергии, которой с каждым годом становилось все меньше.

– Прости, – он подошел к своей подруге, бережно обнимая ее, в поиске поддержки.

И он ее получил. Сирена, будучи его одногодкой, была гораздо мудрее Арея. Она нежно гладила его по голове дрожащими руками, а тот чувствовал, насколько сильно нужен ей.

– Что произошло, милый? – Ее мягкий голос заставлял Арея сжиматься от стыда из-за прошлых действий. – Что случилось?

– Я в порядке, – он просто не мог сказать Сирене всего. Он слишком любил и дорожил ею, чтобы рассказать всю правду, что мертвым грузом оседала внутри него, – скажи, ты всегда будешь на моей стороне?

– Конечно, дорогой, – она продолжает крепко его обнимать, – мы всегда будем вместе. Ты знаешь, что можешь на меня положиться.

Арей ничего не ответил ей, лишь крепко зарываясь в ее густые кудрявые волосы, вдыхая такой родной аромат. Сирена была для него всем, его личной путеводной звездой в этом темном и ужасном мире. Она была единственной, кто понимал его с полуслова, кто всегда поддерживал и выручал в трудную минуту. Но именно из-за этого Сирена оставалась далекой для того, чтобы раскрыть ей свое настоящее Я. Арей попросту не имел права это сделать, так как знал, что это убьет ее. И он предпочел умирать самому, лишь бы не впутывать в свое спасение ту, что могла бы положить на это свою собственную жизнь.

***

Он уверенно постучал в кабинет директрисы, заранее готовясь к тому, что его попросту могут исключить за такую своевольность. Дэмиен вошел после разрешения, понимая, что бывал здесь подозрительно часто, но сейчас поводом были не его проступки. Он решил во что бы то ни стало узнать, что же на самом деле произошло с Ареем. А кто, как не директриса могла знать обо всем. Но вот скажет ли она ему правду – тот же вопрос. Но больше ждать было нельзя. Дело стояло ребром, накал рос, а Дэмиен больше попросту не мог ждать, пока Арей удосужится рассказать ему самостоятельно. Или же Дэму все-таки нужно разузнать самому?!

– Дэмиен, что-то случилось? – Директриса сидела за столом, перебирая стопку бумаг и иногда подписывая их.

Это была женщина средних лет, в строгом деловом костюме, но внимательным взглядом и несменной мягкой улыбкой. Марта Уайт в прошлом была школьным психологом, но, по прошествии двадцати лет трудового стажа, была перенаправлена в пансион «Пауэлл» в качестве директрисы. Должность ей нравилась, к тому же платили здесь в разы больше, чем в муниципальном учреждении. Увидев встревоженного ученика, она тут же поняла, что разговор ей предстоит не из легких, да и к тому же, она прекрасно знала о проблемах Дэмиена и старалась обходиться с ним как можно мягче.

Дэм не стал тянуть кота за хвост:

– Расскажите, почему вы запрещаете говорить об Арее?

Вопрос удивил Марту, но она постаралась сохранить спокойное выражение лица.

– От кого ты узнал о нем?

– От самого Арея, – ответил Дэмиен, надеясь, что ответ не будет выглядеть, как издевка.

Директриса и бровью не повела:

– Что же… а что конкретно тебя волнует?

– Почему он умер? – Ответил он, сильно нервничая и сжимая потные ладони в кулаки.

Она внимательно посмотрела на своего ученика, оценивая степень его напряжения. Немного поразмыслив, директриса пришла к выводу рассказать ему правду. Потому что ситуация, складывающаяся у Дэмиена, уж слишком напоминала начальное состояние Арея. И, возможно, сказав обо всем честно, будет возможно избежать дальнейших плачевных последствий.

– Арей был очень болен, – ответила Марта, не сводя глаз с Дэма, – у него была длительная и прогрессивная депрессия и, возможно, еще много всего, если бы только Арей согласился на полное обследование. К сожалению, об остальном мы никогда не узнаем.

– К чему вы клоните? – Нетерпеливо заерзал в кресле Дэмиен.

– К тому, что он отказывался от любого лечения, не пил назначенные таблетки, не ездил к психиатру. Его родители просили меня быть снисходительнее к нему, за счет его состояния. Но истерики, что устраивал Арей каждый раз, когда заходила речь о лечении, были слышны даже в моем кабинете, – она грустно улыбнулась, предаваясь воспоминаниям, – он был упрямым мальчиком, но никто не относился к нему здесь плохо. Я лично следила за этим.

– Так как же он умер?

– К сожалению, экспертиза не смогла выявить точную причину смерти. Он умер во сне. Просто в одно утро не пришел на занятия, а когда один из учеников пришел его проведать, то увидел… его, – директрисе было сложно это вспоминать, да и, к тому же, рассказывать обо всем такому же маленькому для нее мальчику, но шоковая терапия часто бывала успешной, – Но, знаешь… вскрытие показало, что его органы были, словно у девяностолетнего старика.

Дэмиену было сложно осмыслить услышанное. В голове все только еще больше перемешалось и перепуталось, ведь это совершенно не вписывалось в его картину восприятия. Арей умер во сне? Почему же тогда все говорят об убийстве?

– Разве его не убили? – Не смог удержаться Дэм от этого вопроса.

– Вот поэтому я и запретила любые разговоры об Арее. – Строго сказала Марта. – Нет. Не было ничего такого. Да и как ты думаешь, продолжил бы свое существование наш пансион, если бы здесь так спокойно могли убить ученика?! Пока я здесь, я отвечаю за вашу безопасность головой. Но, к сожалению, не могу полностью уследить за всеми вами. Ваше эмоциональное состояние я не в силах поддерживать, но, если у тебя появятся любые вопросы или проблемы – ты всегда можешь обратиться ко мне. Таким образом, я смогу помочь тебе.

– Я понял вас, – ошеломленно проговорил Дэмиен, все еще осмысливая услышанное, – спасибо за ответы.

– Всегда пожалуйста, Дэмиен. Я надеюсь, наш разговор останется в пределах этого кабинета?

– Да, можете на меня положиться, – он попрощался с директрисой и вышел из кабинета.

Он ступал по паркету Главного Здания, не слыша ни шума учеников, ни собственных мыслей. Шум в его ушах стоял оглушительно громко, ведь такого развернутого ответа Дэм услышать не ожидал. И ведь не было причин не верить директрисе, выдумать такое было достаточно сложно. Да и убийство действительно теперь воспринималось глупой шуткой, ведь и вправду, такое было бы просто невозможно скрыть от журналистов и родителей. Вряд ли бы они доверили учить здесь своих детей, зная, что по школе может прогуливаться кровожадный маньяк. Но от этого ситуация не становилась менее странной и пугающей. Если Арей действительно умер во сне, то почему это произошло? Что стало причиной такой внезапной и от этого страшной смерти? И, главное, почему Каспер сказала о том, что это она его убила?

Придя в свою комнату, первое, что заметил Дэмиен, это пачка антидепрессантов, что он кинул вчера на тумбочку после приезда. Немного подумав, он вытащил из блистера одну штуку.

***

В кабинете у психотерапевта пахло дорогими духами от Chanel и пылью. Дэмиен продолжал принимать таблетки, и эти были гораздо лучше предыдущих. Из побочных действий лишь иногда болела голова и немного тошнило. Он не мог сказать, помогают они или нет, так как таблетки были накопительного действия, но ночью они действительно успокаивали его, так что Дэм мог спокойно спать всю ночь и утром не чувствовал себя скверно. Его морально вымотали истории Арея, хотелось поскорее разобраться во всем и заняться своими личными делами, так как проживать две жизни в подавленном состоянии было трудно. Он смотрел на своего психотерапевта, что в этот момент забавно шевелил губами, явно обращаясь к нему.

– …иен?

– Простите, что? – Выпал из своих раздумий Дэм.

– Я спрашиваю, как твоя прошедшая неделя.

– Я… не знаю. Все, как обычно: учеба и все.

– Может, расскажешь, как ты чувствовал себя все это время? – Спросил психотерапевт.

Дэмиен задумался, вспоминая их диалог с директрисой. Арей действительно умер сам? Неужели, он и вправду самостоятельно довел себя до такого опасного состояния? Но что, если все это время Дэм тоже был в опасности, подвергая свою жизнь постоянному стрессу и бессоннице? Сможет ли он сам теперь выбраться?

– Знаете, есть кое-что, – на этот раз, Дэмиен решил собраться с силами и рассказать о том, с кем еще никогда до этого не делился. Самая сокровенная и болезненная тема – его мать.

Сначала говорить было сложно, слова не собирались в предложения, так что начал он бессвязно. Извинениями, с запинками и стеснением. Через некоторое время болезненный поток начал рассасываться, и речь стала более четкой. И вскоре наступило время для слез. Но это уже были не слезы бессилия, а, скорее, облегчения. Первый барьер был пройден. Самый сложный и опасный. Дэмиен смог преодолеть самого себя, спустя долгие годы молчания и беспросветного одиночества. Вспоминая пустые глаза Арея, у него появилось желание бороться за свою жизнь. Потому что иначе Дэм мог упустить момент желания, уступая безразличию, в которое он, время от времени, проваливался. Но пока его голос с ним, пока слезы еще не высохли окончательно, нужно продолжать борьбу. Или же это вовсе не борьба? Разве можно бороться с собственным сознанием? Это ли не глупость? Нет, борьбы никакой быть не должно, лишь обоюдное сотрудничество и взаимопонимание. Дэмиен четко и уверенно протягивал руку перемирия своему больному, но еще живому сознанию.

А когда словесный поток иссяк, время сеанса подходило к концу. Дэм не чувствовал себя удовлетворенным, скорее, опустошенным. Но он точно знал, что придет на сеанс еще раз и будет пробовать снова. И снова. И снова, пока у него не получится убрать эту самую пустоту внутри него.

– Я думаю, ответ уже есть внутри тебя, – спокойный голос психотерапевта расслаблял, – если тебе так дорога твоя мать, то отчего бы тебе лично не поговорить с ней об этом? Разговор важен. Даже если она не поймет с первого раза, то это не значит, что разговор был бесполезен. Ведь ты понимаешь, для чего и кому говоришь эти слова.

– Спасибо вам, – у Дэма сильно дрожали руки, но в душе разливалась непонятная ему эйфория, – я думаю, что мы с вами решим это.

– Конечно, но решишь именно ты, – улыбнулся он Дэмиену, – потому что я чувствую в тебе большую силу духа. Надо только немного помочь ей раскрыться.

Уже отъезжая от больницы, Дэм попросил маму отвезти его в пансион.

– Разве ты не встречаешься с Каспер? – Удивленно спросила его она.

– Нет, я бы хотел поехать вместе с тобой. Если ты не занята.

– Конечно, я отвезу тебя, – растерянно ответила Дэму мама, поворачивая в сторону Мерсед-авеню.

Было рано возвращаться в «Пауэлл», но он чувствовал себя уставшим и измотанным, так что встречаться с кем-либо было выше его сил. К тому же, Дэмиен хотел немного пообщаться со своей мамой, как и советовал ему психотерапевт. Заряженный прошедшим сеансом, он был под впечатлением и хранил в себе правильные эмоции для предстоящего разговора. И машина, из которой не было возможности убежать, казалась лучшим вариантом.

Первую половину пути, Дэм собирался с силами, строя в голове план того, что можно было бы сказать матери. На ум приходили и обвинения, и издевки, даже нецензурные выражения, но, в итоге, он понял, что так долго злился на мать, что сейчас вся его злость оказалась простым воздушным шариком. Стоило лишь немного ее задеть, как вся злость лопалась, не оставляя после себя абсолютно ничего. И «иголкой» оказался их прошлый яркий инцидент, что произошел после того, как мать ударила его. Больше места для злости не было. Осталось лишь желание разрешить недосказанное.

– Послушай, – он нутром почувствовал, как сжалась его мать от напряжения. Это Дэма, скорее, позабавило, – давай поговорим?

– Хорошо, – осторожно ответила она, – есть что-то конкретное?

– Да, – он сам не заметил, как начал ногтями соскребать обивку с сидения.

В мыслях представить их разговор было гораздо легче, чем попытаться сказать все в лицо. И хоть он пообещал себе расслабиться и говорить от сердца, внутри все холодело лишь при мысли о том, чтобы открыть рот.

– Послушай, – повторил он, судорожно выдыхая и, наконец, начиная говорить, – я все понимаю.

– О чем ты? – Мать еще сильнее напряглась, нервно сжимая руль в руках.

– О том, что я курсе твоего настоящего отношения ко мне, – эти слова дались ему особенно тяжело. Дэмиен почувствовал, как горький ком подкатывает к горлу, но он постарался подавить его, – но даже если это так, мы все равно остаемся родственниками.

Его мама ничего не ответила, ожидая продолжения сказанного. В машине наступила гнетущая тишина, что разбавлялась лишь шумом от проезжей части. Выдохнув и проглотив противный ком, Дэм продолжил:

– Я просто хочу сказать, что тебе не нужно заставлять себя любить меня, ладно? Если ты сейчас не можешь этого сделать, то мы можем попытаться быть друзьями? Не как мать и сын, а как два взрослых человека?

Тишина затянулась, а Дэмиен испугался, что сказал много лишнего. В любом случае, как и советовал его психотерапевт, он попытался. А попытка по губам бить не должна. Как раз сейчас и наступил момент проверки.

– Я… услышала тебя, – глухой голос матери не выражал ни единой эмоции. В ее взгляде читалась растерянность от услышанного. Такого она уж точно не ожидала.

– Это значит, да? – Решил «добить» ее окончательно Дэм.

– Да, – только и смогла произнести она, не отрывая взгляда от дороги.

Джерри не понимала, как именно ей стоит реагировать на слова сына, ведь они были такими внятными и логичными, что было непонятно, почему она сама не могла додуматься до этого ранее. Нет, она не предлагала бы сыну подобного, но до сих пор посмотреть на него с человеческой точки зрения, мыслей не возникало. Дэмиен всегда был просто ненужным сыном, занозой в ее идеальной жизни, но теперь туман рассеивался, представляя четкие очертания полноценного человека.

«Когда ты успел так вырасти…», думала Джерри, въезжая на трассу. Перед ней сидел взрослый парень, с серьезным взглядом, прямо как у своей матери, но чутким и добрым сердцем, что смогло тронуть даже такую, как она. Это не было победой Дэмиена, Джерри не собиралась признаваться сыну в безграничной любви или же родительском беспокойстве. Но теперь она видела варианты общения со своим ребенком. Со своим взрослым сыном, что был, к ее удивлению, умнее матери в некоторых вещах.

***

Дэмиен чувствовал, как одержал свою первую небольшую, но значимую победу в отношениях с матерью. Он ощущал себя победителем, так как не получил привычный отпор или же равнодушие. Дэм понимал, как задел своими словами мать за живое. И если не сейчас, то, возможно, в будущем она примет его таким, какой он есть. Даже, возможно, будет гордиться тем, что именно он ее сын. Правда, это всего лишь мечты Дэмиена, и они не всегда являлись пророческими.

Привычный вид их двухместной комнаты в первый раз не казался гнетущим. При мысли о том, что он живет здесь не один, Дэм воспрял духом. Все понемногу налаживалось в его тяжелой не по годам жизни. Он надеялся еще ненамного оттянуть момент своего взросления и успеть насладиться подростковой беспечной жизнью, но в душе прекрасно понимал, что за эти три месяца он поумнел так быстро, как никогда до этого. Его мысли стали взрослее и в какой-то мере тяжелее. Они тянули его вниз, но, вместе с тем, парадоксально заставляли двигаться вперед, сворачивать свои житейские проблемы, как горы в известной поговорке. В комнатах включили отопление, так как вечером становилось по-настоящему холодно, и теперь можно было позволить себе расхаживать по общежитию в одной футболке.

Наконец, дочитав книгу «Дети из камеры хранения», Дэм находился под впечатлением от концовки, которую он не ожидал. Книга оказалась странной и пугающей от начала и до конца. Но, благодаря ей, он смог ответить на свои некоторые личные вопросы. Она шла сложно, целых три месяца Дэмиен не мог осилить ее, но теперь пришла пора возвращать ее законному владельцу.

Лори вернулся после курсов около восьми часов вечера, уставший и вымотанный. Он продолжал ходить на нелюбимые им дополнительные курсы по биологии, так как не мог себя заставить разом сменить привычный ход жизни. К тому же, с его отцом такие капризы не сработали бы от слова совсем. Нужно было придумать долгосрочный и планомерный ход действий, что ослабил бы бдительность отца и позволил Лори самому хоть иногда принимать решения. В комнате его уже ждал Дэмиен, что, завидев своего соседа, начал давить из себя счастливую улыбку. Это смутило Лори, так как он не привык к таким эмоциям на свой счет, так что, скорее, сложившаяся на данный момент ситуация его напрягала.

– У тебя такой интересный вкус во всем, – заговорил с ним Дэм.

–Ты это к чему? – Уже приготовился оскорбляться Лори, но, оказалось, таким образом его сосед выражал свое восхищение.

– Я дочитал книгу. Если ты не против, я бы почитал что-то еще из того, что ты посоветуешь.

– Х-хорошо, посмотрю, что можно тебе предложить, – промямлил тот, готовясь к походу в душ.

– Кстати, Лори, – тон Дэмиена был максимально дружелюбен, – что насчет следующего воскресенья. Ты с нами?

– Насчет этого, – ответил Лори, – я думаю, не стоит.

– Почему? – Огорчился Дэм.

– Я подумал, что не так уж срочно это все. Я успею выбрать профессию до окончания учебного года, – ответил он, – к тому же, мне было важно не совсем это.

– А что?

– Уверенность в собственных силах. И теперь я знаю, что не отступлю, – твердо сказал Лори, присаживаясь на свою кровать.

Он чувствовал себя победителем. Смотря свысока на восторженного Дэмиена, он хотел всем своим видом показать то, насколько сильным стал. Что теперь-то уж его ничего не сломит, и Дэму следовало несколько раз подумать, прежде чем попытаться как-то задеть Лори. Ведь теперь он уже не тот безвольный мальчик, что был прежде, теперь он тот, кто сможет в скором будущем уверенно стоять на ногах. Какой бы ни была его будущая работа, Лори был уверен в том, что выбор будет исключительно за ним, и никакой отец отныне не будет ему помехой. Даже если его снова попытаются сломить, он попросту не сможет проиграть такому, как Дэмиен. И если уж такой слабак, как он, смог, то Лори и подавно это будет по плечу.

– Я рад за тебя, – искренне восхитился им Дэм, даже не предполагая о мыслях своего соседа, – но мне грустно от того, что ты больше не будешь гулять с нами.

– Это еще почему? – Не понял его тот.

– Потому что, – Дэмиен замялся, явно смущаясь. Но прошедшие события дня дали ему силы на следующие слова, – я думаю, мы могли бы стать друзьями. Если ты, конечно, этого хочешь.

Лори напрягся от этих слов. Чрезмерная искренность соседа никогда не была ему понятна. Привыкший искать во всем подвох, он до сих пор не мог понять, что Дэм говорит с ним честно, не пытаясь издеваться. Еще с детства у него не ладились отношения с ровесниками из-за его закрытости. Многие тянулись к Лори, потому что тот был напускно внимателен и вежлив. За счет этих качеств, он всегда был в центре всех общественных событий. В средней школе, Лори перевелся из одной частной школы в пансион «Пауэлл», так как данное учебное учреждение позиционировало себя, как лучшее в штатах. Получать образование здесь было неприлично дорого, так что обучались здесь лишь действительнообеспеченные подростки, чьи родители были влиятельными людьми в своих рабочих сферах. Везде, где бы Лори ни был, он чувствовал себя в своей тарелке за счет того, что никогда не пытался «влиться в коллектив» и «обрести друзей». Знакомства сами находили его, но никогда и никто не навязывался к нему настолько сильно, как Дэмиен. Лори был достаточно видным парнем, за счет своей аккуратности и постоянном слежении за своей внешностью. Не то, чтобы его это волновало, но осознание собственной внешней привлекательности никогда его не тяготило. Скорее, наоборот, хотя бы немного сглаживало личное мироощущение.

И теперь, слыша данные слова от Дэма, он не чувствовал не то, чтобы счастье, скорее, это раздражало его и вводило в ступор. Он не знал, что ответить на такие слова, да и не особо хотел. Идеальным вариантом было бы проигнорировать сказанное, но это было бы чересчур неприлично даже по отношению к своему надоедливому соседу.

– Ага, – выжал из себя Лори, – я понял тебя.

«По крайней мере, он меня не послал», – подбодрил себя Дэмиен, и это действительно помогло ему не расстроиться. К тому же, нельзя было забывать, с кем именно сейчас он общается, ведь всего около недели назад, Лори в порыве гнева разбил Дэму губу. А теперь самовольно пришел обратно в их общую комнату и ведет себя гораздо дружелюбнее, чем за все время до этого. Может быть, в дальнейшем они и смогут найти общий язык, но торопить события было нельзя, так что все шло именно таким темпом, как и должно было.

– Кстати, раз уж ты заговорил об этом, – ехидно улыбнулся Лори, – то, может, принесешь мне из кафетерия пачку орехов? По-дружески.

– Кажется, у тебя неправильное понятие дружбы, – Дэмиен недовольно поднялся с насиженного места, – то, что ты сейчас делаешь – называется рабством.

Нарочито медленно шагая по лестнице и ступая по мягкому ковру, он лениво потягивался, вспоминая о том, что забыл сделать проект по одному из предметов. На него давалось целая неделя, но у Дэмиена были дела куда важнее школьных, так что вспомнил он об этом к самому вечеру, из-за чего пытался оттянуть свой приход обратно. Картины, развешанные на стенах, показывали пейзажи давно минувших лет: на них были изображены и плачущие ивы, и ярко-зеленые сосны, а также бушующее море, грозно раскачивающее на своих волнах деревянный корабль. Люди, находящиеся на нем, находились в панике, кто-то прыгал в море на верную гибель, а кто-то смиренно ожидал смерти на корабле. Непредсказуемая стихия навечно запечатлелась на картине, так что моряки находились в бесконечном ожидании неминуемого.

Мнимое ощущение безопасности и спокойствия было недолгим. В конце лестницы его ждал Арей. Его карикатурно вытянутая фигура практически касалась высокого потолка общежития, а сам он раскачивался из стороны в сторону, словно стоял на сильном ветру. Дэмиен не видел его взгляда, но внимание привлекал огромный рот мертвеца, что расширялся с каждым шагом Дэма. Замерев, он не решался ступать навстречу ему, но было уже поздно. Арей, распространяя зловонные запахи, раскрывал и раскрывал свой рот, полный гниющих желтых зубов. Скоро он стал таких размеров, что был величиной с самого Дэмиена. И когда этот момент настал, Дэм не успел закричать, как Арей поглотил его, окутывая слизью и смрадом, и вечной темнотой.

Он стучится в дверь к Каспер. Гул от двери отдается в барабанных перепонках, вызывая тошноту. Дверь открывается не сразу, но через некоторое время он видит заспанную Каспер. И понимает, что сейчас он в прошлом Арея. Похожая ситуация происходила и с Дэмиеном, когда Лори оставил его одного в комнате наедине с мертвецом. Тот же самый страх и ужас, только теперь удвоенный и совмещенный с непрекращающейся паникой.

Каспер вглядывается в него и черты ее лица меняются, выражая обеспокоенность.

– Что случилось, Арей? – Она бережно взяла его за руку, отчего по телу прошел озноб.

– Ты можешь сегодня остаться со мной? – Хриплый голос Арея полон бессилия. – Только на один раз, пожалуйста.

– Конечно, только где Сирена?

– Я один, Китти, – слезы заволакивают глаза, – совсем один.

– Арей… подожди, давай уйдем в твою комнату, – осторожными движениями, Каспер ведет его по коридору, в то время как Арея шатает из стороны в сторону от наступающей истерики.

Ватные ноги не слушаются их владельца, постоянно путаясь и спотыкаясь друг о друга. Горло жжет и першит, отчего тот кашляет время от времени в кулак, подавляя наступающие на глаза слезы, отчего они затуманивают обзор. Время потеряло свой счет, пока они медленно шагали в сторону нужной им двери. Но чем ближе они подходили к ней, тем больше росла тревога Арея.

Но вот он устало усаживается на свою кровать, сплетя между собой пальцы, пытаясь успокоить самого себя. Ничего не выходит, слезы катятся по впалым щекам, падая крупными каплями прямо на руки. Кожу начинает щипать от соли, но это кажется сущим пустяком по сравнению с общим подавленным состоянием. Арей медленно открывает ящик прикроватной тумбочки, доставая еще нетронутую пачку антидепрессантов. Внутри ящика лежит еще с десяток таких же. Он выдавливает одну таблетку за другой себе на ладонь, чем привлекает внимание Каспер. Она встревоженно смотрит на действия друга, пока в испуге не прерывает его, когда тот решил заглотить двадцать таблеток за раз.

– Ты что делаешь?! – В испуге кричит Каспер, сжимая его руку и не давая поднести ко рту.

– Они же так работают? – Чуть громче обычного отвечает ей Арей. – Так они должны меня успокоить?! Просто дай мне это сделать!

Завязывается небольшая потасовка между ними: Каспер, пытающаяся остановить его, и Арей, сопротивляющийся ей. В конце концов, он самостоятельно разжимает кулак, и таблетки рассыпаются по полу.

– Я больше не могу. – Хватается за голову Арей. – Почему?! Почему мне так больно?!

– Расскажи, что у тебя случилось? – Каспер сидит перед ним на коленях, пытаясь заглянуть в его заплаканные красные глаза.

– Я так одинок, – Арей не слышит ее, заходясь в новой истерике, – скажи, почему я такой отвратительный? Я ведь ужасен.

– Все не так, – отговаривает она Арея, – ты вовсе не ужасен.

– Я хочу прекратить все это. Когда же это закончится?!

– Арей, пожалуйста…

– Так больно. Почему меня никто не слышит? Я не могу больше.

Каспер прекращает попытки говорить с Ареем, лишь гладя его по иссохшим рукам. За последние три месяца он похудел критически сильно, так что теперь больше походил на скелет, обтянутый кожей, чем на человека. Волосы Арея стали выпадать клочками, а зубы сильно испортились. Стресс, что он переживал годами, с каждым днем все только усиливался.

– Я не вижу выхода. – Заплаканное лицо его было сильно раздраженным и чесалось. – Скажи, как я могу это исправить? Я так хочу жить без этого кошмара.

– Для начала, мне нужно понять, о чем ты, – говорит Каспер, переживая от собственного бессилия.

– Я не могу, – плачет Арей, – я не могу сказать об этом. Я… ты видишь всю эту грязь на мне? Видишь?

– Арей…

– Я полностью в грязи, Китти. Я такой грязный, – от этих мыслей его начало тошнить. Он закашлялся и затрясся, словно столетний старик.

Каспер испуганно засуетилась, но Арей лишь безрезультатно кашлял, заходясь в сильных рвотных позывах. Но ничего более не происходило. Глядя на страх своей подруги, Арей предпринял попытку успокоиться. На это потребовались все его силы, которых осталось крайне мало. Усталость накатывала сильнее и сильнее с каждым вздохом. Даже дышать ему казалось трудной задачей. Вот уже несколько месяцев, Арей с трудом поднимался с кровати. Каждый шаг приносил ему страдания и боль. Еда потеряла вкус, а жизнь краски. Все было черно-белым. В последние недели он стал хуже видеть и слышать, а разговор занимал излишне много сил, которые восполнить было практически нереально. Этот истерический всплеск был первый за последние несколько месяцев. Последнее время, Арею казалось, что он уже не был в силах что-либо почувствовать. До сегодняшнего инцидента.

– Тебе нужно поспать, – успокаивала его Каспер, – завтра ты будешь чувствовать себя гораздо лучше.

– Я… я хочу все исправить, – устало отвечает ей Арей, – Я ведь смогу?

– Конечно, ты все сможешь! – Улыбается она своему другу. – Ты ведь очень сильный!

Услышав это, Арей нелепо улыбается, понимая, что все совсем не так, как думает Каспер. Но спорить уже не решается. Он решает смириться с тем, что сейчас происходит. В который раз все пускает на самотек, не пытаясь бороться. Просто потому что у него сейчас абсолютно нет на это сил.

– Спокойной ночи, – говорит ей Арей, утыкаясь лицом в подушку.

– До завтра, – отвечает Каспер, гася свет в комнате.

Арею снился яркий красочный сон: прекрасная зеленая поляна, полная цветущих и изумительно пахнущих медом цветов. Он, маленький десятилетний мальчик, шагает за руку со своей дорогой Сиреной, боясь оступиться от нее даже на шаг. Они весело играют среди травы и прекрасных бабочек, пока Арей не замечает маленькую лошадь, пасущуюся у ручья. Среди камышей и стрекоз, желтая, как слиток золота и гипнотизирующая своей красотой, она привлекала все его внимание. Несмотря на предостережения подруги, он пробирается через дебри к лошади, чтобы прикоснуться к ее лохматой гриве и погладить вытянутую морду. Лошадь стоит на удивление спокойно и даже не думает пугаться мальчика, а лишь терпеливо ждет, пока тот доберется до нее.

– Арей! – слышит он уже далеко позади себя, но не думает повернуться или хотя бы отозваться в ответ.

Все его внимание приковано к лошади со стеклянными невидящими глазами. Он протягивает к ней руки, наконец, обнимая жилистую шею. Лошадь фыркает ему в ответ, забавно тряся головой. И Арей решает сделать ее своей, оседлать и стать полноправным хозяином. Сделать это было непросто, но он прикладывает все свои усилия и умудряется залезть на нее сверху. Теперь он мог видеть перекошенное от испуга лицо Сирены, что в немом крике протягивала к нему свои руки. Образ ее размывался, как и все вокруг. Словно кто-то сбрызнул водой на картину, нарисованную акварельными красками, и она расплывалась в единое непонятное пятно. Арей пугается тому, что видит и пытается слезть с лошади, но понимает, что намертво прилип к ней. Он и лошадь стали единым целым, их кожа сплавилась между собой так, что он не мог поднять даже рук.

– Сирена, помоги мне! – В панике кричит Арей, но больше никого вокруг не видит.

Серое небо выжимает из себя грязные комья, пачкая золотистого цвета лошадь. Теперь нет ничего. Вся красочная картинка вмиг исчезла, оказавшись плохо нарисованным муляжом, оставляя после себя лишь пустоту. Лох-ланди* взбрыкнула и понеслась вперед. Арей продолжал безрезультатно звать Сирену, пока его уносили прочь в неизвестность. А потом наступила темнота. Но не та, что возникает ночью, когда выключаешь свет, а настоящая чернота, за которой – приглядывайся или нет – не увидишь ничего. Лишь далеко, слишком далеко, но он мог разглядеть тонкую полоску света, до которой так и не смог дотянуться. Словно сквозь вату он услышал нечеловеческий крик. Голос Сирены звал его, просил очнуться, умолял встать на ноги, но все было безрезультатно.

– Спаси его! Спаси моего Арея! – Слышал он ее крики.

– Сирена, – а это был подавленный голос Лори, – он уже окоченел.

– О, нет! – Услышал он прямо над ухом. – Дэмиен! Дэмиен, очнись!

Дэм нехотя приоткрыл опухшие веки, видя перед собой обеспокоенное лицо Лори. Тот тряс его за плечи, пока один из дежурных подносил к его носу нашатырь. Увидев, что его сосед пришел в чувство, Лори облегченно выдохнул.

– Как же ты напугал! Я пошел за тобой, так как тебя долго не было, и нашел на лестнице. К счастью, во время падения ты себе ничего не сломал. Болит чего?

– Н-нет, – растерянно ответил Дэмиен, все еще отходя от страшного сна, – прости.

– Да тут не за что извиняться, – Лори попытался поставить его на ноги, – но если ты не хотел идти за орехами, сказал бы сразу!

Дэмиен усмехнулся несмешной шутке соседа, что пытался сгладить напряженную атмосферу. Но в мыслях стоял лишь один Арей. Только что Дэм чувствовал то, что чувствовал тот перед смертью. При мысли об этом, колени начинали предательски дрожать. Хотел ли Арей действительно умереть? Он ведь просто сдался обстоятельствам, не в силах бороться дальше. Неужели произошло что-то, что действительно стоило целой жизни? Почему же он сдался? Почему люди вообще сдаются?

– Эй, ты все-таки ударился?

Дэм вздрогнул от прикосновения Лори и понял, что плачет. Чувство жалости к мертвецу было излишне личным, ведь он мог чувствовать истинные эмоции Арея. Тот доверился ему больше, чем полностью. И теперь Дэмиен больше не хотел проклинать его и злиться. Арей становился кем-то родным, близким и понятным. Но, похоже, это был конец всему. Ведь после смерти не бывает чего-либо еще. Он поведал Дэму все, что ему нужно было знать, и теперь тот понимал, что конкретно от него требуется.

– Все в порядке, – он отстраненно убрал руку соседа со своего плеча и осмотрелся по сторонам, – ты, случайно, не знаешь, где сейчас находится Каспер?

*Лох-ланди – мифическая демоническая лошадь. Каждого, кто пытался оседлать ее, лошадь уносила за собой. По преданиям, более никто этих людей не видел.

V

«Он хотел мне сказать, что тот, кто не может претерпеть самые ужасные страдания, не сумеет побороть свой страх»

«Ад не остался за спиной Хаси, ад, словно злокачественная опухоль, пребывал внутри него, и Хаси пел для того, чтобы изгнать свою муку наружу, развеять ее вокруг себя и тем самым сохранить хоть какое-то равновесие»

Рю Мураками. Дети из камеры хранения.

Прошло несколько дней после того, как Дэмиен решился рассказать Каспер о том, как именно умер Арей. Она восприняла это, скорее, спокойно и постоянно грустно улыбалась. Лишь в конце рассказа Дэма, она выдохнула:

– Вот как.

Это было все, что она сказала за все время, но Дэмиену показалось, что это было похоже на облегчение, ведь до этого момента, Каспер не имела понятия о причине смерти своего друга. Она даже не знала, умирал ли тот в судорогах и боли, но Дэм заверил ее в том, что боли не было вовсе. Конечно, он утаил момент со сном Арея, с тем, как он погряз в Лох-ланди, что унесла его с собой в мир мертвых, но, как ему показалось, это было лишними и напрягающими деталями, ведь, в любом случае, сейчас уже исправить ничего было нельзя.

А дальше снова потекли обыденные дни учебы и непрекращающихся тестов. Они с Лори стали общаться немного больше, чем раньше, но тот все равно продолжал держать некую дистанцию, что совсем не обижало Дэма. Он уже успел понять характер своего соседа и понимал, что тот не из тех, кто быстро привыкал к чему-либо. Дэмиен был готов принять тот факт, что, возможно, они никогда и не станут друзьями в привычном понимании этого слова, но Лори действительно нравился ему, как человек. Он казался другим, непонятным и далеким, прямо как мать Дэма. Видимо, его подсознательно тянуло в сторону тех, кому, по сути, было на него все равно.

С Каспер все было хорошо, они с Дэмиеном продолжали общаться, и это было чуть ли не единственным развлечением Дэма, так что он уже начинал грустить о том, как будет проводить следующий последний год без своей подруги, но Каспер заверила его, что они не прекратят общаться лишь из-за того, что она уедет в Беркли. Знакомые из Бостона также никуда не делись и, время от времени, Дэмиен узнавал последние новости из прошлой школы, параллельно рассказывая о своей скучной жизни. Все шло своим чередом. Время неумолимо шло, напоминая о том, как остро стоит перед ним проблема выбора университета, но Дэм продолжал оттягать этот момент как можно дальше.

Вечером, готовясь ко сну, он чистил зубы перед зеркалом. Сплюнув пасту в раковину, он подавил свой истошный вопль ужаса, когда в отражении увидел Арея. Его перекошенное лицо плавилось, словно мороженое в жаркий день. Глаза медленно сползали ко рту, а кожа соплями свисала с подбородка.

– Я не могу исчезнуть! – Завыл тот громким голом, оглушая Дэмиена.

– Какого черта, – он боялся, что Лори, сидящий за стенкой, услышит его, – что еще тебе нужно?

– Помоги… – протягивал к нему руки мертвец, – помоги… ей.

– Кому «ей»? Я ведь сказал Каспер о том, как ты умер! – Взмолился тот. – Оставь меня в покое!

– Я не могу исчезнуть!

– Хватит уже этих загадок. Скажи прямо, что мне нужно сделать.

Арей исчез из зеркала, появляясь прямо перед Дэмом. Носа его не было видно за сползающей кожей, так что каждый вдох он проделывал ртом со свистящим хрипом:

– Спаси ее. Спаси мою Сирену.

– Что?! – Ледяной водой осознания окатило Дэмиена.

Спасти Сирену. Ту, что была лучшей подругой Арея с детства. Ту, что всегда была рядом и спасала его от любых невзгод. Было очевидным, что она тяжело пережила смерть важного ей человека, но как именно ей нужно помочь?!

– Что с ней? – Он впился руками в мягкие плечи Арея, утопая пальцами в пластилиновой коже. – Она в опасности?

До Дэмиена начало доходить, что все это время он разгадывал не те тайны. Что дело было вовсе не в Лори и даже не Каспер. Все это время в опасности была та, о которой было невозможно и подумать. Вечно улыбающаяся и беспроблемная, Сирена оказалась главным звеном во всей этой истории. Именно за нее Арей переживал все это время и просил о помощи Дэмиена. Ей грозит опасность? Что именно нужно предпринять сейчас?

– Скорее, – уже шепчет то, что осталось от мертвеца. Он окончательно расплылся в собственной коже, оставляя после себя лишь скелет, – ты должен успеть.

Дэм сорвался с места, выскакивая в темный коридор. Он не услышал взволнованных вопросов Лори и побежал вдоль в неизвестном направлении. До Дэмиена дошло осознание того, что он никогда не был в комнате Сирены и понятия не имел, где именно она находится. Во время бега, он заметил, что все двери слились воедино, показывая перед ним лишь один номер: 113.

И ведь верно! Во сне Арей заходил именно в эту комнату, когда шел вправлять мозги Лори. И именно там находилась тогда Сирена. Стоило догадаться раньше. Он уже сорвался по направлению к нужной двери, но практически сразу остановился. Что он сможет сделать? Он уже мог дать хоть и поверхностный, но психологический портрет этой девушки: морально сильная, независимая и не по годам сознательная. Если было сложно наладить общение с Каспер, то сколько же времени потребуется для Сирены? Он ведь не может просто прийти к ней в комнату и с ходу спросить о личных проблемах? Тем более, которые касаются Арея. Хоть Дэмиен и понимал важность происходящего, он не мог сделать этого. Кому угодно, но Сирене, той, что прожила всю жизнь с Ареем, он навязываться не мог. Это даже не Лори, что поначалу кажется непоколебимым, а, по сути, является обычным потерянным парнем, Сирена действительно была стоически сильной. И для этого не нужно было быть ее другом, чтобы понять важное: она никогда не раскроется перед малознакомым человеком. А Дэмиен был для нее именно таким.

Лори просить о помощи казалось бесполезным. Даже если и удастся уговорить его, то на это понадобится излишне много времени, которого в запасе, по подсчетам Дэма, не было. Возможно, его сосед и был бы идеальным вариантом, если бы разбирался хоть на толику в эмпатии. Да и именно Лори постоянно предостерегал Дэмиена не затрагивать тему Арея ни перед кем. Вряд ли он придет в восторг от предложения помочь неизвестно в чем Сирене. Но был еще один важный человек во всей этой истории. И даже если изначально казалось, что эти двое и вовсе никак не связаны, прошлые события подсказывали Дэму, что именно Каспер сможет помочь в сложившейся ситуации. Только она в курсе того, что Дэмиена преследует Арей, а также у нее есть нерешенные дела с самой Сиреной. Возможно, придется хорошо постараться, перед тем, как она согласится, но сейчас Дэм был настроен крайне решительно, так что готовился к чрезвычайным мерам по эксплуатации своей подруги.

Когда Каспер открыла дверь, она уже была не так удивлена, увидев Дэмиена в дверях. Одетая в старую рубашку грязно-серого цвета и растянутые тренировочные штаны, в сумраке она напоминала сухое дерево с тонкими ветками в виде рук и ног. Сославшись на соседку в комнате, она вышла к другу в коридор, присаживаясь около двери прямо на пыльный ковер.

– Мне нужна твоя помощь, – не стал ходить вокруг Дэм, опускаясь рядом с ней, – Сирена в опасности.

– Сирена? – Удивилась Каспер, не ожидая подобного развития событий.

– Так Арей сказал, – он нервно поерзал на месте, – послушай, я понимаю, что ты вряд ли захочешь мне помочь, учитывая, в каких напряженных отношениях находишься ты с Сиреной…

– Это ты с чего взял?

Теперь уже настала очередь удивляться Дэму.

– Ну, я заметил, что вы не особо между собой общаетесь. К тому же, ты постоянно игнорируешь ее. Я думал, что ты по каким-то причинам зла на нее.

– С чего мне на нее злиться, – пробормотала еле внятно Каспер, – разве я ее избегаю? Скорее, я бы назвала это стеснением. Я не слишком мягкий человек, как ты заметил, наверное, мое смущение выглядит из-за этого, как агрессия.

– Но ты игнорировала ее, когда она к тебе обращалась в кафетерии.

– Разве? – Еще больше поникла она. – Я даже не помню такого. В любом случае, это она, скорее, зла на меня. Хотя, теперь уже и не знаю. Столько времени прошло. Я сильно виновата перед ней.

– Это какой-то ваш общий секрет? – Осторожно поинтересовался у нее Дэмиен.

Каспер кивнула ему в ответ:

– Я бы не хотела говорить об этом. К тому же, не вижу особо смысла. Знаешь, сказать по-честному, то Сирена для меня словно нечто недосягаемое. Я всегда думала о том, что хотела бы быть похожей на нее. Даже, знаешь, наверное, я ее уважаю.

– Даже так, – услышанное обнадежило Дэма, и он решил продолжить убеждения, – в таком случае, ты поможешь мне узнать, как у нее дела?

– Не думаю, что она захочет видеть меня, – протянула она, – мы не разговаривали все это время.

– Ты сейчас шутишь? – Возмутился он. – Да она же даже при мне постоянно пытается что-то спросить у тебя. Я думаю, именно тебе она и будет рада.

– Ты так считаешь? – Воспряла духом Каспер.

– Я уверен в этом.

– Так что ты, говоришь, мне нужно сделать?..

Каспер нарочито медленно шагала по коридорам, вспоминая роковой день, когда произошла эта трагедия. В ту ночь она безрезультатно пыталась успокоить Арея, что находился в полном отчаянии и истерике. Так и не узнав причину всего этого, Каспер легла в постель Сирены, пытаясь уснуть и отогнать дурные мысли. Как правило, Арей и Сирена практически всегда были вместе, ладя друг с другом и находясь в гармонии. Каспер всегда была лишь просто подругой, с которой можно было весело провести время и прогулять скучные уроки. Сирена же была для Арея всем. Он часто рассказывал Каспер о веселых случаях из детства и подросткового периода, но всегда в них фигурировала Сирена. Сложно было представить их, как нечто раздельное, словно они были одним человеком. Разные, непохожие, но такие близкие и понятные друг другу.

Сирена нравилась Каспер своей добротой и чувством сострадания ко всем. Незаметно для себя, Каспер невольно начала копировать ее в некоторых вещах, стараясь быть похожей. Они никогда не были подругами, но тесно общались из-за Арея, что постоянно, словно верный пес вился около Сирены. Каждое его действие должно было быть одобрено ей, иначе возникали капризы и недовольства с его стороны. Сирена была матерью, сестрой, лучшей подругой и центром мира Арея. Это была не любовь с банальной точки зрения, нет, это больше походило на их обоюдное помешательство друг на друге. Сирена, к слову, также искренне и с чистой любовью относилась к «своему Арею», как она часто его называла. И именно эта частичка собственничества часто проскальзывала в обращении их обоих друг к другу. Каспер оставалось лишь удивляться такой крепкой и неразрывной связи, что являлась, скорее, исключением из правил, чем правилом среди друзей. Именно от этого и было ей странно слышать о том, что Сирены не было рядом в момент срыва Арея. Это было сложно представить, чтобы она смогла оставить его одного в то время, как он заливается слезами. К слову, срывы происходили у Арея достаточно часто по разным поводам, а иногда и без него.

Он давно наблюдался у психиатра и психотерапевта, о чем были в курсе практически все в этой школе, но Арея выводили из себя даже разговоры о своем состоянии. Стоило лишь заикнуться о том, что ему бы стоило прислушаться к словам врача, как он начинал кричать что-то в духе того, что с ним все в порядке, а если это не так, то ему стоит сразу «в гроб ложиться, а не лечиться». Арей был действительно сильно болен ментально. Причину, если она только вообще была, его болезни не знал никто. Да и сам Арей особо никогда не распространялся о том, что его вообще что-либо тревожит. Были лишь постоянные срывы, слезы и истерики, отчего к ним быстро привыкли все, стараясь вовсе не замечать.

Это и стало роковой ошибкой.

В то утро, проснувшись, она увидела мирно спящего Арея, и даже не подумала, чтобы разбудить его. Он часто прогуливал занятия в последние месяцы, жалуясь на плохое самочувствие. Глядя на его серое впалое лицо, Каспер просто не смогла нарушить его крепкий сон. Быстро собравшись, она с удивлением обнаружила, что Сирена так и не пришла обратно.

Уже в самом кабинете Каспер встретилась с ней, отметив про себя то, как плохо она выглядела: опухшие глаза, неровный тон кожи и в целом уставший и помятый вид. Каспер сделала вывод, что вчера было плохо не только одному Арею. Они поболтали о повседневных формальных вещах, пока Каспер не заикнулась о том, что Арей, скорее всего, пропустит этот урок. Это сильно расстроило Сирену, и она решила разбудить друга, так как пропуски сильно сказывались на его успеваемости.

Урок уже успел начаться, а Сирена и Арей все еще не появились в классе. Это встревожило Каспер, так как Сирена была не из тех, кто прогуливал уроки, даже непреднамеренно. Червь сомнения грыз ее изнутри, пока за дверью не послышался общий гул школьников, что с топотом устремлялись на выход из Главного Здания. Каспер заметила из окна, что все они несутся в сторону общежития, а в их дверь в это время постучали. Войдя в класс, другой педагог тактично подошел к их учителю и тихо прошептал тому на ухо важную информацию. Каспер словно окатили водой с головы до ног, когда она заметила побелевшее лицо их учителя. Она уже понимала: произошло нечто ужасное. И действительно, по классу шепотом разлетались услышанные с первых парт слова того учителя: умер один из учеников.

Услышав это, Каспер почувствовала сильное головокружение от дикого страха, что сдавливал ей горло. Она подскочила с насиженного места и пулей рванула в сторону общежития. Каспер стала спусковым крючком для других ребят, что последовали ее примеру и побежали следом за ней.

В школе наступал Апокалипсис. Встревоженные и испуганные школьники валом бежали в сторону злосчастного общежития, желая лично самим удостовериться в разлетевшемся слухе. Впервые за все время существования школы произошла такая трагедия. Каспер бежала со всех ног, расталкивая и пробираясь через каждого, кто попадался у нее на пути. Ее лихорадило скверное предчувствие, которое кувалдой ударяло по затылку с новой силой. Каспер было необходимо узнать правду. Ей просто было нужно убедиться в том, что это кто угодно, но не Арей.

Опасение оправдались. В комнату номер 113 было не пробраться. Мешанина из учеников, что находились на грани паники, была катастрофически огромной. Но Каспер, расталкивая всех локтями, смогла протиснуться внутрь комнаты.

То, что она увидела, заставило ее сознание отключиться: Арей спал на кровати, только теперь вокруг него суетились медсестры и несколько учеников, определившихся с профессией врача. В школе не хватало медперсонала, что мог бы помочь в данной ситуации, так как необходимости в нем никогда не было. Арей был таким же, как она его видела утром, поэтому осознание того, что он вовсе не спал, никак не могло дойти до нее. Могла ли она спасти его, если бы попыталась тогда разбудить? На тот момент, этот вопрос больно бил прямо в сердце. Она замерла в испуге от увиденного, не в силах шевельнуться или сказать что-либо. Взгляд Каспер остановился на рыдающей, практически воющей, Сирене, что умоляла каждого из присутствующих помочь ей спасти «ее Арея».

– Сирена, он уже окоченел, – Лори был единственным, кто смог сказать это вслух.

Сам парень выглядел не лучше Арея. Бледное, ничего не выражающее лицо с пустым взглядом. Выдавали его лишь сильно, словно в лихорадке, трясущиеся руки.

– О, нет! Нет! – Зарыдала еще громче Сирена, хватая Арея за руки. Он так и не проснулся.

Каспер вздрогнула, осознав, что просто не в силах заплакать. Она никак не могла понять, что конкретно происходит и почему все эти люди здесь столпились. Вот же Арей, он просто спит, к чему вся эта беготня. Он же просто устал. Он сам ей об этом вчера говорил перед сном. Так сильно устал… Вот выспится хорошенько и откроет глаза, ведь так? Не бывает, чтобы молодые парни вот так брали и умирали? Такого ведь не бывает? Правда? Она же права?

– Ты… – от шипения Сирены, Каспер снова выплыла из своих мыслей. Та смотрела на нее ненавистным взглядом, прожигая насквозь, – ты же была с ним вчера всю ночь. Ты же была с ним!

Каспер не смогла ничего ответить, лишь в ужасе смотрела на перекосившееся от злобы лицо Сирены. Казалось, она смотрит сквозь нее, обращается совсем не к Каспер.

Сирена указывала прямо на нее, а слезы из ее глаз продолжали скатываться по щекам. Сейчас она походила на помешанную, местную сумасшедшую с безумным взглядом и растрепанными в разные стороны волосами.

– Это ты его убила, – спокойно сказала Сирена, словно это было обыденной вещью, – это из-за тебя он умер.

Земля ушла из-под ног Каспер. Она не могла поверить в услышанное. Фраза, мелькающая в ее сознании с самого начала, обрела смысл. И этот смысл был очерчен и выставлен другим человеком, не ей. И если раньше Каспер могла бы получить опровержение на данное заявление, то теперь ее опасения подтверждались.

«Убила…» – эхом пронеслось в ее сознании и отскочило в лице собравшихся школьников. Новость разносилась, словно чума в средневековье, прожигая языки тех, кто произносил эти слова вслух. Каспер была не в силах отвернуться от Сирены, которая в истерике билась над телом Арея, что теперь уже никогда не проснется.

И теперь вся ее жизнь была разделена на до и после того, как она стала убийцей.

Было много врачей, лечения и попыток принять действительность, но это уже после, а в тот день Каспер так и не смогла произнести ни слова. Она молча ушла в свою комнату, не дожидаясь приезда скорой помощи, что ехала катастрофически долго из-за неудачного расположения пансиона; не услышала полиции, что приехала практически сразу после приезда врачей. Каспер не слышала вообще ничего из-за ваты в ушах и звонкого гула, что острыми шипами впивался лишь одной фразой, сказанной Сиреной: «Его убила Ты».

Сирена открыла дверь практически сразу же, и не сумела сдержать удивленного возгласа:

– Каспер?!

Тут же спохватившись, она пригласила Каспер внутрь своей комнаты. Каспер отметила, что та до сих пор жила одна в той самой комнате. Сирена с Ареем были соседями по комнате, не желая разлучаться после окончания занятий. И даже после его смерти, Сирена возвращалась сюда, в надежде застать в комнате «своего Арея».

Она была красивой, с точки зрения Каспер, девушкой с крупными формами и мягкими чертами лица. Сирена была доброй и отзывчивой девушкой, но как же это описание не сочеталось со сказанными ее словами в тот день. Было видно, как сильно она переживала, впустив на свою территорию Каспер. Как нервно она перебирала в руках крем для рук, как нечто спасительное для нее, словно он мог дать ей нужные подсказки в критический момент.

Первой начала говорить Каспер. Ей было некомфортно находиться в той самой комнате после целого года усиленной терапии, а, в особенности, смотреть на ту самую кровать, на которой когда-то лежал Арей. Она предусмотрительно обошла ее, присев на кровать Сирены и, с трудом собравшись с силой духа, сказала:

– Даже если поздно, думаю, мне стоит попросить прощения у тебя.

Реакция Сирены на услышанное привела Каспер в тупик. Та заломила руки в умоляющем жесте, а потом и вовсе схватила Каспер за руки и со всем пылом заговорила:

– О чем ты говоришь? Я… не понимаю, как Я могу просить у тебя прощения за те слова, – говорила она нервно и со страхом в глазах, – я все это время не могла найти в себе силы, чтобы заговорить с тобой. Скажи, как сильно ты ненавидишь меня?

Каспер с удивлением наблюдала за искренним раскаянием ее некогда хорошей знакомой, что одной фразой буквально разрушила ее жизнь и спокойное существование в школе. И она впервые крепко задумалась над тем, а действительно, было ли когда-нибудь такое, чтобы она ненавидела Сирену? Ответ пришел быстро: никогда. Скорее, Каспер ненавидела и презирала саму себя, перед тем, как понять, что она ничего не могла сделать в той ситуации. Осмыслить то, что Арей умер практически сразу же, как только погрузился в сон, было морально тяжело. И особенно страшно было думать о проведенной ночи с трупом и того, что она даже не подозревала о том, что утром Арей был уже давно мертв. И как же несправедлива и непредсказуема жизнь, что молодой парень мог так просто взять и умереть во сне. Такая участь могла поджидать каждого, а от этих мыслей у Каспер начала развиваться паранойя. Она боялась засыпать с кем-либо, осознавая, что произошедшее с ней может когда-либо повторится. Именно поэтому она так бурно отреагировала, когда Дэмиен попросил ее переночевать в своей комнате. И даже после согласия, за все дни, проведенные с ним, она спала урывками, просыпаясь практически каждый час и проверяя его дыхание. Травма со временем притуплялась, но стоило ее лишь немного разбередить, как она пульсировала и нарывала с новой силой.

Боязнь сна стала хронической. И даже если страх за свою собственную жизнь постепенно сошел на «нет», благодаря терапии, то страх за других и невозможность повлиять на их судьбы, остался и, наверняка, будет преследовать ее всю жизнь.

– Я не ненавижу тебя, – Каспер с трудом выговорила эту фразу, наблюдая за реакцией Сирены.

Губы у нее дрожали вместе с подбородком. Казалось, она готовится то ли заплакать, то ли разразиться длинной тирадой. Но ни того, ни другого не было. Сирена подошла к своей прикроватной тумбочке, вытащив из шкафчика небольшую записную книжку, которая при детальном рассмотрении оказалась дневником.

– Это единственное, что я могу тебе предложить в качестве извинения, – сказала Сирена и, заметив растерянный взгляд Каспер, пояснила, – это дневник Арея.

Каспер дернулась от него, словно ей предлагали дотронуться до ядовитого плюща. Ей вовсе не хотелось лезть в личные мысли того, кого уже не было возможным вернуть. В прошлом, она множество раз прокручивала в своей голове различные сценарии прошедших событий, в надежде отыскать тот самый вариант исхода, когда она смогла бы спасти Арея. Но, к сожалению, такого варианта так и не было найдено. Несмотря на всю свою эмоциональную открытость, Арей был замкнут и неразговорчив, когда дело касалось его прошлого. А пытаясь помочь тому, о ком ничего толком не знаешь, ничем хорошим обернуться не может.

– Я не хочу это читать, – все же ответила ей Каспер извиняющимся тоном.

– Я тоже не читала его, – грустно улыбнулась Сирена, – он закрыт на кодовый замок, а код я подобрать так и не смогла. Но внутри него было вот что.

Она достала из середины закрытого дневника свернутый вдвое лист, исписанный корявым неаккуратным подчерком.

– В тот день, на самом деле, я не могла поверить в то, что… произошло. Потому что до этого мы с ним сильно поругались из-за дальнейших планов, – Сирена говорила очень тихо, сжимая в руках дневник, – мы впервые так сильно повздорили.

Она все это время тщетно отгоняла события прошлого года, но ее душила ответственность за смерть друга, ведь на самом деле, виновницей его тяжелого состояния была именно Сирена.

У них зашел разговор о дальнейшей жизни после окончания школы, на что Арей спокойно объявил о том, что собирается уехать из США, и не намерен продолжать учиться дальше. Сирене показалось, что она ослышалась, так как в ее планы это совсем не входило. Вся их жизнь была с детства предопределена: продолжить родительское дело в разработке игр. Все их родственники работали там же, это был семейный бизнес, который они, будучи детьми, мечтали перенять.

И сейчас, услышав абсолютно противоречивое их планам заявление, Сирена не поверила своим ушам.

– А как же работа в компании? – Удивленно спросила его она.

– Сирена, я не могу, – туманно ответил ей Арей, – я не могу работать там, где собрались все… они.

– О чем ты говоришь? – Все еще не понимала она. – Подумай о том, от чего отказываешься. Это же наша мечта.

– С каких это пор? – Начал злиться Арей. – Я разве тебе не говорил, что ненавижу свою семью? Особенно, родственников отца. Мой… дядя – исполнительный директор. Я не могу даже находиться рядом с ним.

– Арей, опять твои детские глупости, – старалась урезонить друга Сирена, – мне казалось, это все осталось далеко в прошлом.

– В прошлом? – Взвился тот. – Ты хоть понимаешь, о чем говоришь? Ты ведь ничего, совсем ничего не знаешь!

– Что бы там ни было, – отрезала она, – это не стоит потерянной жизни.

– Ты идиотка?! – Заорал Арей. – Думай, о чем говоришь!

Сирена осеклась, переваривая услышанное. Впервые в жизни Арей грубо разговаривал с ней. Да, он капризничал, истерил и вел себя неприлично, но никогда не позволял себе таких слов по отношению к ней.

– Сам идиот, – от неожиданности происходящего, она решила дать отпор, – продолжаешь играть в маленького ребенка. Тебе скоро восемнадцать, а ты совсем не умеешь думать.

– Заткнись! – Продолжал кричать он. – Ты ничего не знаешь! Как ты можешь так говорить?!

– Я знаю все о тебе! – Отвечала в такт Сирена. – Мы росли вместе, думаешь, я не знаю тебя от и до? Да ты как на ладони у меня!

– Все не так, – Арей схватился за голову, не желая слышать подругу, – я хочу уйти от всего. Просто дай мне уйти.

– Ты же просто меня бросаешь, – обиженно воскликнула она, – ты убегаешь от своих страхов в виде родителей, но какой же ты эгоист. Ты думаешь только о себе. А как насчет меня? Думаешь, мне легко будет жить без тебя, если ты уедешь?!

– Так поезжай вместе со мной, – отвечал он, – Сирена, я не могу жить здесь. И дело даже не в родителях.

– Ну да, «эта тюрьма», как ты любишь выражаться, – злилась Сирена, – я никуда не уеду. У меня есть мечты. Это ты у нас перекати-поле, а я всегда знала, чего хочу! И я буду работать в нашей компании. А ты можешь делать, что тебе угодно. Хочешь – уезжай хоть на другую планету. Только знаешь что? Ты не уедешь от самого себя! А проблема именно в тебе!

Арей в ужасе смотрел на подругу. И Сирена до сих пор помнила его обреченный взгляд, словно ее слова были последней точкой, что выстрелом в затылок лишили его возможности надеяться на лучшее. Пустые, ничего не выражающие глаза мертвой рыбы. Таким она запомнила Арея, когда в последний раз видела его живым. Сейчас она больше всего на свете жалела о своей вспыльчивости. О том, что оставила его одного со всеми навалившимися проблемами. Ведь она понимала, что была единственной, кто мог ему помочь. Если бы только она узнала истинную причину его желания уехать из страны, если бы она осталась с ним и попыталась успокоить. Но в тот день, она впервые за все время была настолько сильно зла и обижена, что, громко хлопнув дверью, ушла ночевать к своим знакомым.

И если бы можно было повернуть время вспять, то Сирена отдала бы всю свою жизнь ради этого.

– Прочитай это, – умоляюще попросила Сирена Каспер, протягивая листок, – прочитай, чтобы понять, кто на самом деле виновен во всем.

Каспер непонимающе смотрела на нее, но листок раскрыла и решила сразу же прочитать:

«12.01.2016

Есть Мир, а есть – я. Я под прозрачной, но невероятно прочной стеклянной оболочкой. Иной раз я не чувствую даже себя, что уж говорить об окружающих меня людях. Я вижу их лица смутно, но отчетливо слышу голоса. Но это не помогает мне узнать их ближе, чувствовать то, что чувствуют они. Куда бы я ни приходил, то везде явственно чувствую плотную, но абсолютно невидимую никому, кроме меня, стену. Её невозможно разбить, невозможно докричаться, моих просьб о помощи совсем не слышно. Все они рассыпаются, ударяясь о твердое стекло. Мои пальцы немеют, дыхание становится всё реже, я не могу говорить о том, что не позволяет мне мое пространство. Оно не спрашивает меня, хочу ли я этого, оно приказывает.

Иногда тишина – это преступление.

В моём случае, преступление по отношению к самому себе. Мне никто не верит, я сам себе не верю. Слова застревают в горле. Порой, сложно даже заплакать от бессилия.

Иногда мое пространство сжимается. Сжимается так сильно, что болит грудная клетка. Я не могу в такие моменты ни есть, ни спать. Я продолжаю говорить, что «все хорошо», потому что так приказывает мне моя оболочка. Оно запрещает говорить, запрещает жаловаться. У меня нет того, кому я могу довериться. Порой, я чувствую себя безумно одиноко. И сколько бы людей не было вокруг меня, сколько бы времени я с ними не проводил, пространство сделает свое. Я проходил через этого множество раз. Но так и не смог привыкнуть. Более того, я не хочу, чтобы это продолжалось, но без понятия, как прекратить всё это.

Поздно ночью я кричу. У меня немой крик, который я направляю глубоко в себя, отчего становится только больнее. Я разрываю горло криком, что слышу лишь сам. А потом улыбаюсь целый день или на сколько хватает сил. Иногда я не могу улыбаться, а просто молчу. И тогда это расценивается, как жалоба. Но я не могу объяснить. Мне стыдно. Стыдно даже перед самим собой. Но всё равно, преодолевая себя, я не раз пытался объяснить. Но это невозможно, невозможно также, как объяснить здоровому человеку, какого это – быть без конечностей. Я не преувеличиваю. Моя душа каждый день с треском рвется наружу. Она уже вся продырявленная, истекает гноем и, возможно, сражается за себя из последних сил.

Я не радуюсь, не смеюсь, я давно забыл, что значит спокойствие. Я постоянно о чём-то волнуюсь. Мне не хватает слов, чтобы объяснить о чем. Понимаю ли я? Возможно, точнее, об этом знает мое бессознательное, но я сам нет. И мне очень плохо каждый раз, как только я пытаюсь понять, в чем дело.

Я не знаю, что поможет мне. Ведь, несмотря на все это, я с ужасом осознаю, что начинаю получать от этого удовольствие. Когда я даже немного счастлив, мне не хватает той родной боли в груди и горле. Какой-то психологический мазохизм. Интересно, все ли люди, что болеют душой, испытывают это?

И это ужасное, гнетущее одиночество заглатывает меня день за днём всеглубже. Боюсь, я скоро уже начну перевариваться.

Одиночество – страшная вещь. Я постоянно его ощущаю. Скоро оно станет моим единственным другом. Я не знаю, как это изменить. Ведь со мной всегда моя стеклянная оболочка. Со мной всегда моя неоткрытость с людьми. Возможно, я кажусь им фальшивым. Я не могу видеть себя со стороны. Я не знаю, но мне кажется, что я сам всех отталкиваю, ведь у меня давно искренне не спрашивали, как у меня дела. Правда, я и не отвечу правду. Не вижу смысла жаловаться тем, кто не может дать мне хоть какую-то помощь. Ведь в моём случае есть лишь два варианта – непонимание или сильная тревога за меня. Иногда всё вместе. И я их не виню. Я сам никогда не пойму того, чего не ощущал. Это нормально. Но это не делает легче моему состоянию.

С каждым днём мой страх растет. И я абсолютно не имею понятия, как это всё остановить.

20.02.2016

Чтобы победить самого себя, нужно заново себя построить.

Я приложу все усилия для этого»

– Видишь? – спросила ее Сирена, как только потрясенная Каспер отложила листок. – За неделю до этого, он решил жить. Арей не хотел умирать, он очень хотел жить, но… но все из-за нашего с ним разговора. Если бы не мои слова, что я сказала ему тогда, думаю, мы бы все преодолели. Он у меня такой сильный. Но из-за меня он сломался. Мне так жаль, что я сломала жизнь и тебе. Но я не знаю, как все это исправить, Каспер. Я ненавижу себя за все это, но ничего не могу исправить! Мне так жаль.

Сирена сидела рядом с Каспер, опустив голову на колени и не двигалась. Она не плакала, но от этого было еще страшнее. Сирена выглядела, словно живой труп, из которого выкачали всю энергию. Все это время она жила с чувством долга перед Каспер и Ареем за то, что испортила им жизни. За то, что морально убила Каспер и по-настоящему Арея. И теперь, когда Каспер лично явилась к ней, совершенно не ощущала чувства облегчения. Скорее, наоборот, сдерживаемые все это время эмоции толчками выбрасывались из сознания, заполняя комнату. В сознании Сирены не было понятия о том, что Арея больше нет. Она до сих пор думала, что он просто уехал куда-то далеко, как и задумывал. Вот только, время от времени, настоящее давало о себе знать, и в эти моменты Сирена начинала сходить с ума от ужасов действительности.

Она вздрогнула, когда рука Каспер начала мягко гладить ее по спине. И тогда слезы все же выступили и потекли по щекам. Она не считала, что заслуживает прощения за содеянное, но облегчение от того, что с Каспер все в порядке, было важным для Сирены. Она долго плакала с хрипами и всхлипываниями, но не знала, что может сказать еще в свое оправдание. Потому что его попросту не было. Ей было стыдно за свои слезы, что она показывала Каспер, но не могла совладать с собой. Каспер была доказательством произошедшего. И сейчас, сидя с ней вместе в той самой комнате, она чувствовала удушающий страх. Сирена, наконец, осознавала то, что произошло год назад.

Каспер встретилась с Дэмиеном на следующее утро. Не в силах терпеть до завтрака, она наведалась к нему прямо в комнату, чем смутила сонного Лори. Стараясь не обращать ни на что внимания, она протянула Дэму дневник со словами:

– Если Арей захочет, ты узнаешь, что там.

Он с интересом разглядывал небольшой плетеный блокнот в плотной обложке на кодовом замке. Код был трехзначным, и угадать его нумерацию было действительно затруднительно, если не знать правильного ответа.

– Но почему мне? – Не понял ее мотивов Дэмиен. – Я думаю, правильнее было бы отдать его вам двоим с Сиреной, когда я узнаю…

– Не думаю, – отрезала она, – если Арей при жизни не смог рассказать нам всей правды, то уж лучше я узнаю ее через тебя. Можешь считать, что я боюсь. Да и, честно, так оно и есть. Я боюсь того, что там написано и не думаю, что это стоит знать Сирене. Она и так, оказывается, буквально живет в том дне.

Дэм был потрясен ее ответом, но лишь молча принял дневник. Он считал, что сделал все дела, так как, судя по реакции Каспер, они смогли поговорить с Сиреной. Теперь же все в руках и возможностях Каспер, здесь он ей не помощник.

Во время обеда, Дэмиен не выдержал и забежал в свою комнату, чтобы проверить, на месте ли дневник Арея. Дневник был на месте, так что он взял его в руки и стал вертеть под разными углами.

«Интересно, какой же все-таки код», – подумал он, чувствуя нежное касание к своей руке. Сзади него был Арей, сомнений не было. Но, казалось, его облик был другим. Более маленьким и беззащитным. Рукой Дэмиена, Арей поворачивал железные колесики в правильной комбинации, пока не послышался щелчок открывающегося замка.

Приняв это побуждением к действию, Дэм, шумно выдохнув, открыл дневник…

– Что за… – в ужасе проговорил он через некоторое время, забыв, как дышать.

То, что было написано в дневнике, казалось абсурдным. Настолько диким, неправильным и отвратительным, что Дэмиен не мог поверить прочитанному.

Перед ним встал маленький рыжеволосый мальчик лет десяти. Его красное заплаканное лицо выражало такой сильный испуг, что он время от времени судорожно вздрагивал, словно сзади его били электрошоком.

– Скажи, это правда? – Обратился к нему Дэм, на самом деле не желая знать ответ.

Мальчик закрыл глаза, обхватив руками голову Дэмиена. Тот почувствовал прилив сильного давления, а также покалывание где-то внутри, в самом мозге. Взгляд Дэма был направлен на страницы дневника, исчерченные и перечеркнутые во многих местах, но с возможностью прочитать написанное. Постепенно буквы начали сливаться воедино, перемешиваясь между собой, образуя картинки. Смотря словно через экран телевизора, Дэмиен мог видеть ванную комнату, в которой купался маленький десятилетний мальчик.

Арей не имел привычки закрывать ванную комнату у себя дома. Вот и в этот раз, попрощавшись с приехавшими погостить родственниками и пожелав им спокойной ночи, он отправился принять душ перед тем, как лечь спать. Горячие струи воды бились о тело, расслабляя каждую мышцу, и Арей чувствовал себя в полной безопасности. Он любил принимать гостей и был, в целом, добродушным и милым мальчиком, гордостью родителей, а также имел много друзей.

Дверь в ванную комнату приоткрылась, и к нему зашел его дядя. Сначала Арей смутился его присутствия, но тот заверил его, что зашел всего на минутку, забрать полотенца. Арей старался не обращать на него внимания, но чувствовал, как тот прожигал его своим взглядом, отчего он чувствовал себя не в своей тарелке, понимая, что так быть не должно.

– Ты посмотри, – сказал его дядя, подойдя ближе к Арею и указывая на его шею, – ты здесь еще немного грязный.

Не дожидаясь ответа племянника, он провел сухой и грубой ладонью по его коже, стараясь стереть мыльной пеной испачкавшееся место. Арей хотел возразить ему, возмутиться, но не мог ничего ответить. Чувство стыда и отвращения подступало к горлу, но тело словно парализовало, было невозможно двинуться. Страх сковал его, а сознание заволакивал туман. Было невозможно представить, что все это происходит сейчас с ним.

– Разреши мне, – отобрав у Арея мочалку, его дядя стал тщательно намыливать тело мальчика, тщательно проводя по всем его изгибам, – вот так. Посмотри, какой ты грязный. Арей, ты такой грязный мальчик.

Рвотные позывы Дэмиена прервали от лицезрения прошлого Арея. Он чувствовал, как его завтрак стремительно рвется наверх, поэтому, с шумом захлопнув книгу, он увидел перед собой все того же испуганного Арея в десятилетнем возрасте, глаза которого были заполнены слезами.

– Эй, – тихо прошептал ему Дэмиен, еле сдерживаясь от того, чтобы не вырвать прямо на пол, – это не твоя вина, парень. Не вздумай винить себя, слышишь? Просто не вздумай.

Арей начал всхлипывать. Горячие слезы каплями падали с его подбородка, превращаясь в черные лужи.

– Вот так, – Дэм схватил его за плечи, слегка встряхнув, – вот так, парень. Давай, выбей все это д*рьмо из себя. Этот г*внюк еще поплатится за все. Я клянусь, я что-нибудь придумаю. Вот так.

Вместе с черными каплями слез, тело Арея стало рассыпаться на глазах, превращаясь в горстку песка. Дэмиен все еще крепко держал его, пока руки не сомкнулись в пустоте. Маленький Арей исчез, но воспоминания его прошлого будет живо всегда в воспоминаниях Дэмиена. И он понимал, что такое забывать нельзя, а прощать тем более. Картинка окончательно встала на свое место, завершив последний штрих. Отголосками в мыслях Дэма всплывали слова родителей Арея – его остаточные болезненные воспоминания:

«Поздоровайся с дядей, Арей»

«Почему ты такой грубый? Что с тобой случилось?»

«Они наши родственники, а, значит, нам обязательно нужно приехать к ним на День Благодарения! И ты поедешь с нами!»

«Ты не ценить того, что имеешь! Вот вырастешь и поймешь ценность семьи!»

«Арей, будь хорошим мальчиком и прекрати истерить по пустякам»

Становилась ясна и грубость Арея, и его ненависть к родителям и то, отчего так болезненно он воспринял слабость Лори. Воспоминания сжирали Арея годами, он не мог рассказать или поделиться с ними, чувствуя собственную вину за случившееся. Если бы только он тогда закрыл дверь… Но что, даже если бы и закрыл? Не случилось бы это после? Вся жизнь Арея превратилась в руины после случившегося. Он жил скачками, то и дело возвращаясь назад, к прошлому, не в силах забыть его и жить настоящим. Арей не мог почувствовать себя по-настоящему живым и счастливым, пока находился под опекой своих родственников и мечтал о побеге. И он просто не успел. Не успел сделать задуманное, так как слишком сильно себя извел. Травля самого себя, самоненависть, сжигающая его дотла, не могла пройти бесследно. Организм Арея был испещрен глубокими душевными ранами. Он запрещал себе нормально спать, правильно питаться, веселиться и проводить время, как самый обычный ребенок. Арей считал себя недостойным всего этого, практически каждый день напоминая себе о том, что является самым настоящим отбросом.

По просьбе самого Арея, Дэмиен упросил Каспер наведаться к его родителям. Все это нужно было делать через Сирену; и так как они теперь с Каспер могли нормально общаться. Она восприняла это как попытку прощания с прошлым. Присутствие Дэма ее также не смутило. Мало ли, насколько трудно было это сделать Каспер, и какая именно ей моральная поддержка нужна.

Приехав к родителям Арея, Дэмиен почувствовал себя странно. В их доме были везде развешаны его фотографии: вот Арей совсем маленький, вот он учится в средней школе, вот здесь Арей играет в бейсбол… список можно было продолжать бесконечно. Еще больше Дэма ужаснула ситуация, когда Сирена начала обсуждать с ними детали прошедшего Дня Рождения Арея. Оказалось, они справляли его. Это было странно слышать и еще страннее представлять, ведь, на тот момент, Арея уже давно не было в живых. Во всем доме чувствовалась безысходность от произошедшего. Даже когда его мать улыбалась, уголки ее губ оказывались опущены вниз и казалось, что она вот-вот заплачет. Родители были рады видеть каждого, кто был хоть как-то причастен к Арею. Они с упоением рассказывали о его детстве, успехах в спорте и других неважных сейчас мелочах. В их доме Арей был жив. Когда Дэм незаметно прокрался в его комнату, то он обнаружил все в таком беспорядке, словно здесь действительно жил подросток. Вот прямо сейчас он просто отошел куда-то и вот-вот придет, такое было ощущение. Все это сильно расстроило Дэмиена и нагоняло тоску. Но нужно было сделать то, о чем его просил Арей. Подняв матрас, он увидел конверт с письмом. Конверт был приятного нежно-розового цвета, чистый и гладкий.

– Перед тем, как отдашь девчонкам, можешь тоже его прочитать, – раздался за спиной звонкий голос Арея.

Он, наконец, не выглядел страшно, а, скорее, как обычный семнадцатилетний парень. Вычурно одетый, яркий, но, самое главное, Арей казался сейчас живым.

– И ты так и не простишь их? – Спросил его Дэмиен, вспоминая безысходный взгляд родителей Арея, – они ведь не были в курсе всего.

– А они разве слушали? – Тот зло фыркнул, отмахиваясь от Дэма, словно тот предлагал ему нечто глупое. – Всю жизнь думали только о себе, а теперь плачутся. Нужно было решать все раньше. Теперь-то что? Кому будет легче от моего прощения?!

– Ты действительно хочешь, чтобы я отдал дневник им? – Он слишком уж не хотел этого делать и надеялся, что Арей разрешит ему не отдавать дневник, как в случае с Сиреной и Каспер. Он строго запретил давать читать это девушкам, боясь за их душевное состояние.

– Делай, что говорю, – огрызнулся Арей, а после тихо добавил, – они обязаны это знать.

Дэмиен вздохнул от безысходности, жалея о том, что вообще связался со всем этим. Разгадка не дала нужного удовлетворения, а, скорее, наоборот, убивала веру во все человечество. Был еще только один вопрос, что грыз его с начала всего пути:

– Какого черта именно я? Я что, такой особенный?

– Мечтай больше, – усмехнулся на его слова Арей, – я был с Сиреной, когда тебя хватил приступ. А ты в курсе, что легче всего заполучить контроль над психически нестабильным человеком? Но, знаешь, о выборе я не пожалел. Ты оказался действительно с железными нервами. Я даже смог немного повеселиться, благодаря тебе.

– Вот спасибо. Мои нервные клетки тоже были «в восторге».

– В любом случае, я должен сказать «спасибо» за то, что ты довел это дело до конца. Я, действительно, боялся за состояние Сирены и то, что могло бы с ней произойти после.

– Теперь ты уйдешь?

– Куда еще?! – возмутился Арей, – У меня дел по горло. Не думаю, что пока здесь есть Сирена, я вообще смогу отлучиться. Буду с ней, пока не состарится. Тогда и пойдем вместе вприпрыжку куда-не-знаю-там, еще не проверял.

– Арей…

– Чего еще?

– Если снова понадобится моя помощь – найди другого, – нервно сглотнув, предупредил его Дэм.

Арей на это заявление громко расхохотался.

В конверте было небольшое письмо, адресованное Каспер и Сирене. Дэмиен теперь также входил в «список избранных». «Заслужил», как выразился Арей. За несколько дней до смерти, он составил список правил, которым должен был следовать, чтобы зажить полноценной счастливой жизнью. К тому же, он приправил все это своей последней записью из дневника, что придавало письму еще больший мотивационный посыл.

В письме было вот что:

«Это вовсе не конец, а начало чего-то нового.

Не сдавайся, а иди и делай дела. Добрые дела. Я верю в тебя, у тебя все получится.

Ты будешь на вершине. Ты никогда не сдашься.

Ты – уникален, но не одинок. Ты сможешь Все.

Чтобы ты, наконец, смог стать счастливым, нужно уладить кое-какие дела:

•

Найди верных друзей

•

Помирись со своей семьей

•

Полюби самого себя

•

Наслаждайся своей жизнью

•

Узнай то, в чем ты хорош и преврати это в профессию»

КОНЕЦ?

Послесловие

Посвящаю эту историю самой себе, что смогла найти мир в своей душе, а также Ким Джонхену, чьи песни стали моим вдохновением и поддержкой для данного романа. Ангел, я надеюсь, на твоем облаке всегда мягкие перина.

Большое спасибо всем, кто дочитал эту книгу до конца. Я искренне надеюсь, что вам она понравилась, так как в целом процесс написания занял у меня около 2.5 лет. Я росла вместе с этой книгой и находила нужные мне ответы на тогда еще нерешенные вопросы.

Важное замечание: Все записи Арея являются настоящими. Это мои собственные откровения с самой собой во время моей тревожной депрессии. Я посчитала важным включить их в книгу, так как они хорошо отображают эмоциональное состояние больного человека.

Я надеюсь, что в вашей жизни не будет безликих серых дней апатии и других отвратительных вещей. Найдите гармонию в себе, обращайтесь к квалифицированным врачам, пейте таблетки, если вам это необходимо и, главное, всегда говорите о своем состоянии. Кричите, если вас не слышат, топайте ногами и обращайте на себя внимание, потому что человеку, не ощущавшему то, что ощущаете сейчас вы, сложно представить, через что вы проходите.

Только Вы сами сможете полностью помочь себе. Пожалуйста, найдите в себе силы на это. Мы все люди, а, значит, можем позволить тебе яркую и насыщенную жизнь, даже если когда-либо мы столкнулись с, казалось бы, невозможными трудностями. Станьте другом самому себе и влюбитесь в эту замечательную жизнь. Знайте, что я ментально обнимаю каждого из вас и посылаю лучи поддержки и добра.

Вы все сможете, потому что «пока бьется твое сердце, ты не должен прекращать борьбу».